Книга: Билет на один день детства

Валентинович Владислав

Билет на один день детства

Аннотация

Детство проходит безвозвратно, и в памяти остаются только чудные воспоминания о той счастливой поре. Но что если вдруг появится шанс попасть туда хоть на один день? Я не думаю, что кто-нибудь откажется. Что может случиться в этот один день? Как вы его проведёте? Эта история навеяна игрой воображения, но в основу положен реальный случай из моей жизни.

^{http://samlib.ru/w/wwalentinowich/}

* * *

От мерного гула двигателей самолета клонило в сон. Лететь предстояло около четырёх часов, я перестал пялиться в иллюминатор, откинулся на удобном кресле и уснул.

Все дальше и дальше отдалялся от каждодневных тревог, планов перехватов и постоянных тренировок на полигонах, стрельбищах и в спортивных залах. Долгожданный отпуск, наконец, дал мне возможность посетить город, где прошло моё детство, в котором я вырос, где я учился, и где остались почти все мои друзья. Жизнь бросала меня по всей России, но с друзьями я связь не терял, редкие письма мы друг другу писали, и, иногда, перезванивались. Три года назад я собирался приехать на встречу выпускников нашей школы, но не повезло. В силу обстоятельств, начальство, как назло, отменило всем отпуска, даже отозвав сотрудников из отпусков. Полгода тогда провели на казарменном положении. Теперь я в своём долгожданном отпуске летел повидать своих друзей, оставив свой телефон дома. Никто не нарушит мне мой законный и очень долгожданный отдых - ни упившийся паленой водкой работяга с ружьем, ни террористы, ни бандиты, ни прочая мафия. Всё. Они остались там, на другом конце воздушного моста.

С собой у меня только одна сумка, в которой немного вещей, мыльно рыльное, да ноутбук с цифровым фотоаппаратом. Сумку небольшого размера можно было взять с собой в салон самолета, поэтому, после приземления, в аэровокзале я не свернул с основной массой пассажиров к месту получения багажа, а направился сразу на выход. Так как клятвенно было обещано, что меня обязательно встретят, и я, еле отмахнувшись от назойливых таксоманов, вышел на площадь.

Эх, красота!

Яркое солнце слепило глаза, а там, далеко, в синей дымке, во всем своем великолепии виднелись горы. Казалось, до них только рукой подать. Как же я соскучился по ним. Непременно там отдохну пару дней. Заберусь на самую вершину какой-нибудь горы и проорусь. Все равно, что кричать, главное, что бы хватило на весь выдох. Хоть это и не одобряют, но кричать в горах летом можно. Зато, какое наслаждение потом во всём теле и благодать на душе! Затем спущусь вниз и окунусь в водопад с очень холодной, текущей с ледника, водой. А холодной ночью буду лежать у костра, и смотреть на большие звезды, очень яркие и такие близкие.

- Ты не заснул часом?

Рядом со мной стоит мой друг Олег Савин и улыбался.

- Здорово, чертяка!

Мы крепко обнялись. Олег отстранился и оглядел меня.

- Не изменился совсем, такой же худой и остался, только седой стал, как лунь.

- На себя посмотри - голова такая же, тело тоже, но пузо отрастил, хоть кружку ставь.

Савин показал пальцем:

- Это пузо? Нет, это не пузо, а трудовая мозоль. Вся сила в ней. - Он пихнул меня своей “мозолью”, затем шутя, ухватил меня за руку и силой потянул её к себе. Рука крутанулась и привычно скользнула в захват.

- Ой, - Савин присел и вырвал руку, - и такой же резкий. Все с ружьём наперевес долг родине отдаешь?

- Отдаю. - Я подхватил сумку. Сафин глянул на неё и показал пальцем:

- Это все вещи? - Он хмыкнул, - Как был спартанцем, так и остался.

- Гардероба, от Версаче и Габана, я не имею.

- Зато форма от Зайцева. Ладно, солджерс, гоу ту к машине.

Авто Савина стояло в самом дальнем крае парковки, битком забитой машинами. Мы подошли к огромному лексусу, приветливо моргнувшего нам габаритами.

- Богато живешь.

- Ото-ж. Кидай свои пожитки.

Я угнездился рядом с Олегом. В салоне было прохладно. Только сейчас заметил какая вокруг жара. Савин завел машину, сразу заработал кондиционер. Олег вырулил со стоянки, и “лексус” мягко набрал скорость. Мимо замелькали улицы, такие знакомые и давно забытые. Память вдруг стала выкапывать из своей глубины названия автобусных остановок, больших магазинов, парков и проспектов. Я опустил стекло и подставил руку под горячий воздушный поток. Надо ж, забыл, как тут бывает жарко. Но сама жара какая-то легкая. Стоит зайти в тень, поближе к многочисленным арыкам, то сразу попадаешь в удивительную прохладу, которую дарит холодная вода, текущая с гор. А на солнцепеке лучше долго не стоять - солнце в горах нещадное.

- Жарко тут.

- Отвык?

- Отвык, конечно. Сколько я тут не был? Двадцать лет.

Машина вырвалась на простор большого проспекта и резко набрала скорость.

- Гайцев, или как они тут у вас зовутся, не боишься?

- Неа, с ними у меня вась-вась. - Савин обогнал маленький фольксваген. - Расулова Ильяса из параллельного помнишь?

- Конечно, помню! Он, как мы в десятый класс пошли, в наш “А” перешел. У него в гостях мы очень часто бывали.

Олег кивнул:

- Так вот он начальник всей этой дорожной и прочей братии. Кстати, тебе привет передавал. Говорил, что вечером в гости прибудет. С сюрпризом.

Довольно быстро проехали весь город, на удивление с постоянно зелёными светофорами на пути, как будто Савин был на вась-вась и с ними. Свернули на скоростную трассу разделяющую город от предгорья и мимо замелькали частные дома. Олег включил музыку и в салоне мощно ударил по струнам Зинчук. Сколько я помнил Савина, он всегда был меломаном и обожал мощный звук. Как видно со временем пристрастия его не сильно изменились. Игра Зинчука мне нравилась, но я закрыл окно, чтоб мощный звук из машины не пугал случайных встречных прохожих.

Олег, вдруг, поднес руку к голове, сунув в ухо блютуз-гарнитуру, музыка резко стихла, а он громко сказал:

- Слушаю. Ага, встретил. Везу к себе… Что? … Погоди, - и, повернувшись ко мне, спросил: - Гаранин Лёшка звонит. Ты как, насчет того, чтоб сегодня на природе у реки отдохнуть? Позагорать, искупаться, вина попить, шашлыка поесть, а вечером у меня все соберутся, там и продолжим. Ты, кстати, не устал?

- Нет, не устал. Я в самолете поспал. Так что силы есть.

Савин кивнул и проговорил:

- Он согласен. Ага, а куда он денется? Откажется, так Ильясу позвоним, он свой спецназ пришлёт, и сопроводит до места. Ага, и я так думаю, ха-ха! Ты будь добр, обзвони заинтересованных лиц, а я продуктами обеспечу. Да, и скажи всем, что Серёга Вязов прилетел, наконец. Сбор - ты знаешь где. Лады? Ну, давай, пока.

Сделав музыку, на моё удивление, не очень громко, Олег сказал:

- Я тебя к себе пока отвезу, а сам в маркет сгоняю. Куплю кой-чего. Гаранин шепнул по секрету, что Расулов несколько баранов на шашлык припас. Ух, как я это дело уважаю! А ты?

- Думаешь, я не помню ничего? Отец у него такой бешбармак делал! А лагман чего стоил? Ф манты?

Я поднял обе руки вверх.

- Я и ноги бы задрал. За, конечно. Блин, как вспомню плов, приготовленный его отцом на костре в огромном казане, так и слюна цунами идёт.

- Эт-точно!

Машина свернула на маленькую улицу и покатила мимо стоящих вдоль дороги яблонь с ветками, густо усыпанными огромными, пока ещё не спелыми яблоками. Замелькали огромные особняки. Олег затормозил у одного, совсем не скромного по габаритам и медленно въехал во двор после того как открылись ворота. Вышли из машины. Сафин показал на особняк.

- Как тебе мои хоромы?

- Министерские! - Говорю ему и делаю изумленное лицо.

Тот засмеялся.

- Ну, до министров мне далеко. Этот дом один из самых скромных.

- Да ну? - Тут я изумился по-настоящему. Интересно. По виду особняк больше тянул на “скромный” дворец, чем на “скромный” дом. Три этажа, с башенками по бокам и крышей, сделанной шатром. Огромный гараж сбоку. А площадь, которую занимал этот “скромный” дом, была такая, какую занимал совсем не маленький дом культуры в моём поселке.

- Да, впечатлён! Но если в нем нет бассейна, то я признаю твой дворец действительно скромным.

- Обижаешь, - выпятил губу Олег, - есть бассейн, есть. Даже зимний сад имеется!

Я усмехнулся, и пошел за Савиным. Олег сразу провел меня на второй этаж и показал комнату.

- Вот, располагайся. Есть хочешь?

- Спасибо, нет. А где твоя семья?

Савин хмыкнул:

- Отдыхать от меня уехали. На Канары. Вот, кукую один одинёшенек. Ладно, отдохни пока, дом посмотри, а я в магазин сгоняю.

- Слушай, может, помощь нужна?

Олег замотал головой:

- Нет, сам управлюсь. Ты отдыхай. Если хочешь сполоснуться, то душ там. Телек посмотри, радио или музыку включи.

- Телевизор я смотреть не хочу. Интернет у тебя тут есть?

- Обижаешь, есть, конечно. Соединение по вайфай. Пароль на доступ наберёшь латиницей. Ну, всё, я быстро постараюсь обернуться.

И ушел. Я ещё раз огляделся. Мда, комнату, которую мне отвел Олег, по площади была с мою двушку. В самой комнате стояла огромная двуспальная кровать, а по бокам прикроватные тумбочки с ночниками. Вдоль стены сплошной шкаф с зеркальными раздвижными дверцами, с другой стороны, у окон, два кресла и столик. А в углу холодильник, где, скорей всего, опохмел стоит, охлажденный. Вокруг мебели огромное пространство, хоть на велосипеде катайся. И таких комнат в этом доме… а сколько их в этом огромной домине? Кем, интересно, он работает, чтоб такие хоромы построить и на Канарах, всяких, отдыхать? Я, вот, могу себе позволить отдых в доме отдыха или санатории от нашей конторы, и то если повезёт путёвку ухватить. Ладно, сполоснусь, а потом и экскурсию устрою. Достал полотенце, сменку и мыльно-рыльное, направился в душ.

Я блуждал по коридорам и чувствовал себя как герой Семёна Фарады в “Чародеях”. В лабиринте переходов и этажей можно заблудиться. Комнаты и залы в этом дворце я устал считать. Их хватило бы, чтоб разместить футбольную команду, причем со всеми тренерами, докторами и прочими. Наконец нашелся и бассейн. Он был круглым по форме и площадью, примерно, десять метров в диаметре, не хватало только вышки для прыжков. Оглядел стеклянный витраж вокруг бассейна, цветы и пальмы, растущие в нишах вдоль стен. Маленький, домашний тропический рай. Интересно, кто следит за всем этим и убирается здесь? Прислуги не видать, или она приходит убираться в положенный час?

Устав бродить по этой домине, я вернулся в комнату. Включил музыкальный центр, нажал кнопку тюнера и нашел “русское радио”. Сделал маленькую громкость, потом достал и включил ноут, уселся в удобное кресло, дождался загрузки системы, щелкнул по значку вайфая и замер, вспоминая - что он там про пароль-то сказал? Набрать его латиницей? А какой пароль?

Почесал голову и, чуть подумав, набрал “gfhjkm”. О, есть контакт! То есть коннект. Хмыкнул, ну да, слово “пароль” и есть пароль, набранный латиницей. Только уж чересчур просто, лучше совсем такой не ставить.

Ух, а скорость впечатляет, однако!

Проверил почту, прочитал все письма, так, ничего интересного. Ответил на одно из писем, зашел на форум, бегло просмотрел новые сообщения. Вдруг, в центре монитора, появилось маленькое окно, в котором замигала надпись “Исполним любое ваше желание”. Интересно. Посмотреть, что ли? На всякий случай проверил антивирусник - работает, значит, откроем это “Исполнение желаний”. Если что, прога предупредит, антивирус у меня хороший. Окно развернулось во весь экран. Замысловатая вязь, похожая на арабский орнамент, украшала окно по краям. В центре, большими буквами, со светящимся внутри них орнаментом, было написано - “Мы исполним одно любое ваше желание. Напишите его ниже”, и под ним окно для текста. А антивирус молчит пока. Я хмыкнул - любые ваши желания, за ваши деньги. Если запросят отослать эсемес, то просто закрою окно. Только что загадать? Раздумывая, прислушался к тихо играющему радио. А что, то что надо! Улыбнулся и набрал в окне своё желание. Нажал “Отправить”, пусть шутке посмеются. Надпись на картинке сменилась и вспыхнула буквами “Ваше желание принято. Ждите”. Ну-ну, кто-то смотреть его будет? Сомневаюсь. Повисев немного, окно исчезло.

Само.

Кликнул по антивирусу, который никак не отреагировал на этот баннер. А может это и не баннер? Программа шпион? На всякий случай запустил сканирование системы. Положил ноут на столик, а сам встал и подошел к холодильнику. Открыл и посмотрел внутрь. Мда, я не ошибся - весь холодильник забит напитками. Кроме пива тут стояли стеклянные бутылки с лимонадами и минеральной водой. Взял бутылку нарзана и, сорвав крышку, отпил сразу половину. Вернулся к столику и посмотрел на экран - сканер обнюхал уже половину системы, но вирусов пока не обнаружил. Я допил остатки минералки и поставил пустую бутылку на столик. Раздался сигнал и внизу замаячил значок нового письма. Кликнув по нему, открыл ящик, письмо, и я увидел текст: “Ваше желание будет исполнено”.

Бррр. Мистика. А адрес ящика они как узнали? И почему антивирь этот баннер пропустил? Что он там? Молчит. А, проверка закончена - система и все диски проверены - вирусов не обнаружено. Вот так шутка, ха-ха-ха! Может, это меня мои одноклассники прикалывают? Хотя, нет, кто из них мог знать, что я открою это самое окно? Глянул на адрес отправителя и удивленно выдохнул - обратного адреса не было, как будто это письмо пришло из ниоткуда. И письмо без адреса в спам не попало. Так, посмотрим историю открытых страниц. Ещё интересней - никакого упоминания о том, что я открывал странное окно “исполнения желаний”. Чудеса! Ну, точно, какой-то новый вирус, то-то его антивир не усёк. Скорей всего новая шпионская прога заглянула в мой ноут, обнюхала все его закоулки, может что-то скопировала и отослала по только ей известному адресу, и тихо скончалась, начисто уничтожив перед смертью все свои следы.

Дом вдруг наполнился гомоном, который усиливался и приближался. Я закрыл ноут и вышел из комнаты посмотреть - кто там шумит?

- Вот он!

- А-а-а, Серёга! Пропащая ты душа!

- Серёжка!

- Ух, какой седой!

По лестнице поднялась целая толпа моих одноклассников. Игорь Бердников, Сергей Ульский, Алдар Кигаев, Евгений Переходников, Лариса Раевская, Елена Толина, Вера Смольнякова, все кинулись ко мне. Меня, сразу, дружески обхлопали, крепко сжали и перецеловали. Хорошо хоть помада у Ленки, в девичестве Тониной, и Веры Смольняковой, не мазалась. Все сразу загомонили, требуя срочно рассказать - где я пропадал, почему не появился на двадцать лет выпуска, и срочно в этом покаяться, вручив бокал с водкой. Каяться после меня начали все. Водка лилась рекой, откуда-то появилась закуска, и в разговорах за жизнь, не заметили, как прошел час.

Трель мобильного, и Олег поднял руку, прося помолчать. Послушал, потом улыбнулся и, убрав телефон, заорал:

- Всем срочно по машинам! Там Расулов бушует. Грозит весь спецназ к нам направить, если мы срочно не прибудем на место.

Весело гомоня, мы спустились и вышли из дома. Рядом с особняком стояла куча крутых машин. Мерседесы, БМВе, и лексусы. В дополнении к ним мигал маячками милицейский форд. Я двинул Олега локтем вбок и сказал:

- Смотри, уже конвой прислал, ещё чуть-чуть и на пикник в наручниках поедем. Кстати, ты выпил, это ничего?

В ответ Савин только махнул рукой. Из форда выскочил лейтенант и, подбежав к нам, козырнул:

- Лейтенант Сагаев, мне приказано проводить вас до места. - Тут же учуяв знакомый запах, нахмурился, но сказал другое: - Срочно, товарищи, генерал ждёт. Ругается.

Мы засмеялись и расселись по машинам. Форд взревел сиреной и возглавил эскорт, распугивая резкими сигналами попутные авто.

Надо же, с каким почетом везут! Где ещё на природу так съездишь? А в нашем караване машин прибавилось. Весь наш класс рулил на природу отдыхать.

Ёп! Фотоаппарат забыл. Блин, не вернутся уж, Ильяс точно на манты порубит, он всегда резкий был.

- Олег, у тебя фотоаппарат есть, а то вы меня так быстро к машинам уволокли?

- Не беспокойся, там профи будет. Без фотографий не останемся.

Кортеж свернул на прямую дорогу, ведущую в горы. Милицейский форд, перестав завывать сиреной, задал темп, и машины помчались по дороге, вдоль которой росли высоченные пирамидальные тополя. Форд свернул на грунтовку, и машины запетляли среди усыпанных плодами яблонь. Как всегда, знатный будет яблоневый урожай. Как же я по всему этому соскучился. Налюбоваться яблонями я не успел, машины выехали на край холма, от которого начиналась плотина и другим краем упиралась в противоположный берег.

Русло глубокое и широкое, но сама река небольшая и текла в самом центре русла, которое заполнялось мутной весенней водой, густо перемешанной с грунтом и камнями, и удерживалось плотиной. Она была одна из нескольких.

Первые плотины, что стояли дальше в предгорьях, были каркасные и защищали город, задерживая большие валуны, что обычно легко в себе несёт весенний селевой поток. А эта задерживала уже сам поток, разбивая его на несколько направлений. Потом, когда паводок опадал, русло вымывалось дождями и самой рекой. Вода в реке становилась прозрачной, как слеза младенца.

Летом, в жаркие дни, все приходили сюда купаться. Сама река шириной полтора десятка метров и по колено, но скорость потока, да и температура воды к купанию не располагала. Всё это никого не останавливало. Лезли в реку и ненадолго ложились в воду, упираясь в валуны, затем выскакивали и загорали.

А перед плотиной образовалось озерцо размером с половину футбольного поля, но купаться там было опасно. В середине плотины вода с шумом водопада уходила через огромную трубу, и низвергалась по ту сторону. Сплошные водовороты с быстрым потоком могли затянуть в трубу, да и вода в озерце почему-то была холоднее, чем в самой реке.

Машины проехали по краю берега, по специальному съезду свернули вниз, и выехали на площадку с установленными навесами и длинным столом, у которого суетились люди. У одного края площадки стоял милицейский УАЗ с тремя автоматчиками, а с другого черный гелендваген.

- О, генеральская охрана! - Олег кивнул на автоматчиков.

- Нет, я думаю, это наша охрана. Чтоб мы не натворили чего, когда окосеем. Вина, поди, море запасли. Безнадежно упившихся будут пристреливать, чтоб похмельем не мучились.

Кортеж остановился, и мы высыпались из машин. Почти буквально, так как выпили достаточно. Охранники в форме напряглись, будто слышали мои последние слова. Лейтенант выскочил из машины и побежал докладывать. Сейчас наябедничает про наше состояние. Навстречу нам шагнул коренастый и седовласый Ильяс Датурович Расулов. Он отмахнулся от лейтенанта, буркнув ему что-то, и, расставив руки, устремился ко мне.

- Александрыч! Серёга, так тебя растак! Ну, наконец-то!

- Датурыч!

Мы крепко обнялись. Оба от натуги крякнули. Крепкий мужик Ильяс Расулов. Он отстранился и оглядел меня.

- Эх! Голова твоя седа! Где напугали-то? Шучу. - Принюхавшись, нахмурился:

- Пили. Без меня пили?

Он посмотрел на остальных:

- Да вы все уже нализались! Вот, черти!

- Да ладно, Ильяс. - Я хлопнул друга по плечу и кивнул на горную речку. - Вон, охладимся и сразу протрезвеем.

- А, охламоны. - Он махнул рукой: - Садитесь уж. Плов и манты готовы, а шашлыком уже занимаются.

Мы поздоровались с теми, кто уже был тут и расселись под навесом. Дамы, выбрали сторону с видом на реку, а нам пришлось садиться к ней спиной. Расулов посадил меня рядом и сам налил водки. Мы подняли рюмки. Ильяс встал и сказал:

- Я очень рад, что мы все смогли, наконец, собраться. Всем нашим десятым “А”. И спасибо за это Сергею.

Он приложил руку к груди и посмотрел на меня:

- Я дважды твой должник. За Серёгу!

Весь смущенный пью водку. Лариса Раевская чуть пригубила и, поставив рюмку, спросила:

- А почему дважды должник?

Тот же вопрос хотел задать и я. Самому стало интересно - что я такого совершил?

Ильяс закусил, откинулся на кресле.

- Первый случай - это за то, что он, наконец, приехал. А второй…

Он отпил нарзана из бокала и стал рассказывать:

- Мы тогда ещё пацанами были. И друг с другом не ладили, дрались иногда. Так вот, я с младшим братом Рустамом и Алдаром, - он показал на Кигаева, который, привстав, кивнул. - Сюда купаться пришел, а тут Серёга и Олег загорают. Ну и как всегда сразу отношения выяснять. А пока мы тут дурью маялись, Рустам купаться полез, у самой плотины. Его потоком сбило с ног и потащило к трубе. Там Рустам за решётку зацепился и заорал.

Странно, драку я помню, но то, что кого-то к трубе утащило, нет. Правда, младший брат с Ильясом был, но он на мелкоте все время, пока мы ссорились, и сидел.

- Я сильно за брата испугался и остолбенел сначала, а вот Серёга и Олег в воду кинулись. К решетке Серёга первым подплыл и успел брата за руку схватить, его в трубу всего затащило, уже совсем не держался, а Олега течением в сторону отбило. Сергей выпихнул брата к решетке и помог на неё забраться. Там лестница к решетке есть.

Смотрел на Расулова и не понимал - про что это он? Все посмотрели на плотину. Трубу, в которую уходил поток, закрывала решетка, но только, почему-то верхнюю часть трубы, а по стене шла железная лестница.

-Я к этому времени уже у лестницы был. Сам удивляюсь, как я быстро до неё добежал. Крюк-то, какой надо было сделать. Брата наверх поднял, стал успокаивать. Слышу, Алдар снизу кричит и на решетку показывает. Глянул, а там Серёга, зацепившись за решетку, уже Олега держит. Его к трубе спиной потоком занесло и он не успел уцепится. За то Серёга успел Олега схватить. Только вот сил у него не осталось - держит, а подтянуть не может. Я брату кричу, чтоб тут сидел, а сам вниз. Ногами за скобы зацепился и руки тяну. Сначала Олега вытянул, потом вслед за ним и Сергея. Он еле поднялся, весь синий от холодной воды, и судорогой всё свело. Вот тогда-то мы друзьями и стали.

Надо ж, какой оказывается я герой! Народ загудел одобрительно. Мужики стали смотреть на меня уважительно, а женщины восхищенно. Только зачем Ильяс небылицу рассказал? Гляжу на него и думаю - смотрит без хитринки, шутит не шутит, не понятно. Может тот розыгрыш, с желанием, его рук дело? Да нет, вряд ли, станет генерал-майор такой ерундой заниматься. Надо будет тет-а-тет спросить - для чего он про меня геройскую историю придумал?

Тут подняли полные рюмки, и Олег Савин крикнул:

- Выпьем за спасителя и за спасенного!

И этот туда же. Странно, провалами памяти я не страдаю, но тут как сговорились все. Ну, точно разыгрывают. Сейчас тот самый профи с камерой выскочит и все заорут: “Сюрприз!”. Я покрутил головой, но ни фотографа, ни оператора не обнаружил. Ну и черт с ними!

Следующий тост выпили за всех присутствующих дам, а последующие тосты за каждую индивидуально. Так как женщин за столом сидело порядком, в нашем классе парней было сорок процентов, то, несмотря на хорошую закуску, мы все конкретно захмелели. Под тихо звучащую музыку стали танцевать. Потом под шашлык выпили ещё. Решили сделать перерыв на протрезвление. Скинули футболки и бермуды, и дружной компанией, спотыкаясь, побежали к речке. Плюхнулись в холодную воду и лежа на камнях, стали быстро протрезвляться.

- Ох, господи! - Раевская закричала и показала на плотину.

Там, у самой плотины, у кромки воды, кричали и махали руками дети, а в водовороте кружило ребенка и затаскивало к трубе.

Расулов выругался, крикнув охране, чтоб вызывали скорую. Все кинулись к плотине.

Я оказался ближе всех и успел первым нырнуть в воду. Поплыл, борясь с мощным течением к пацану, судорожно вцепившегося в решетку. У самого слива меня крутануло в водовороте, но я успел ухватится за железные прутья рядом с ребенком. Ноги потоком воды сразу затащило внутрь трубы. Зацепившись за решетку удобнее, я потянулся и схватил ребёнка за руку.

- Держись, пацан, я помогу тебе выбраться.

Тот кивнул, стуча зубами от испуга и холода. Меня самого-то стало поколачивать, весь хмель сразу вышибло.

Сверху мелькнула тень, это один из сержантов в спринтерском беге обогнул холм и, пробежав по плотине, спустился по лестнице.

- Давай, подними его сюда, я помогу.

Крякнув от напряжения, я выпихнул мальчишку к сержанту. Он его тут же подхватил и поднял наверх. Стал подтягиваться сам, но вдруг перекладина оторвалась от решетки, и я сорвался вниз, в последний момент, схватившись за другую железину. Вынырнув из потока, услышал крики.

- Серёга держись!

Мимо меня, фыркая как морж, кто-то пролетел в трубу. Свободной рукой я схватил его за руку. Из потока вынырнула голова.

- С-с-сер-р-рёга, держись. - Савин, клацая зубами, судорожно вцепился в мою руку.

- Сам, м-мля, д-держись, п-придурок.

Что-то треснуло, и арматурина отогнулась. Млять, да что это такое? Ей, как на зло, сейчас приспичило сломаться? Ещё этот полез меня спасать!

- С-с-са… в-вин, мля, как-к-ого хрена т-ты сюда п-п-полез?

Снаружи что-то кричали, но слышно не было. Над решеткой показалась голова сержанта, и сквозь шум воды я услышал:

- Руку, руку давай! Тяни его сюда.

Он свесился и протянул руки. Ругаясь и заикаясь от холода, я стал подтягивать Савина ближе.

- Д-держи его. Олег, т-т-тянись д-д-д-давай!

Еле-еле, сил хватило вытянуть Савина до решетки. Тот ухватился за неё, подтянулся и, вынырнув снаружи, с помощью сержанта поднялся наверх. Теперь я. Но сил совсем не осталось. Ноги свело судорогой, руки ныли от напряжения. Резко выдохнув, рванул тело к решетке, где уже маячили руки сержанта. Ещё чуть-чуть…

Крак!

И меня, с частью проклятой решетки, быстро понесло по трубе.

Бум! Удар в бок и сразу об голову. Бросил железо и сгруппировался. Бам! Аквапарк, мля! Хватанул воздуха в одном из изгибов трубы, и опять поток, который, как показалось, ещё больше ускорился. Стенки трубы не ощущались, отшлифованные водой за долгие годы. Только из-за её изгибов я получал болезненные удары.

Удар боком, спиной, опять боком. Успел подумать - крутит как в стиральной машине.

Удар!

Темнота.

* * *

- Сергей, вставай.

Ох, голова моя бедная. И чего она так болит? А спать охота, спасу нет. Поднялся и сел на кровати, боль сразу ушла, а спать захотелось ещё сильней. Зевая и потирая заспанные глаза я поплелся… а куда я поплёлся? А, в туалет, конечно. Обычный утренний маршрут. Потом в ванную умываться. Сунул голову под кран, протер шею, умыл лицо, уши. Теперь чтоб окончательно проснуться, осталось почистить зубы и выпить горячий чай.

Рукой нащупал полотенце и, вытерев голову, посмотрел в зеркало.

- А-а-а-а!

Чтоб не упасть, ухватился руками за полотенцесушитель и край ванной.

Что это? Кто это?

В зеркале я увидел маленькое конопатое и очень испуганное лицо, с копной русых волос. Это кто, я? А как это?

- Серёженька, что случилось? Ты чего кричал?

В ванную заглянула моя мама. Такая молодая. Я сглотнул и, почему-то, прошептал:

- Ничего, мам, обжегся просто. Горячую воду включил.

- Сильно? Дай погляжу.

- Нет-нет, мам, ничего. Совсем не болит.

- Ладно, - кивнула мама, - тогда чисти зубы и завтракай. В школу не опоздай. Ну, всё, я побежала.

Я как завороженный проводил её до выхода и ещё долго стоял, тупо смотря на закрытую дверь. Вот это я попал! Как так вышло? Фантастика!

А вспомнил! Желание! Я же загадал желание. Вот так шутка! И надо же было тогда по радио услышать Стаса Пьеха про плацкартный билет в детство. Я и набрал тогда “Хочу в детство”. Хорошая шутка была.

Дошутился, придурок, получил билет в детство! А кто знал, что сбудется?

Что мне делать на данный момент? В школу идти? А что остаётся? Какое хоть сейчас число? Я кинулся к окну - там бушевало лето. Стоп, какое лето? Или осень или весна раз в школу надо идти. Судя по яркой зелени - весна, а по градуснику, что висит прямо за стеклом - на улице жара. Двадцать шесть в тени, и это утром в полвосьмого. Что будет к обеду? Скорей всего сейчас май, а какой год? По моей детской физиономии не разобрать. Тогда где узнать? Дневник! Я побежал в комнату. Так, где тут у меня портфель… тьфу, какой портфель? Вот сумка с учебниками. А, нашел, вот дневник. На нем было написано, что я ученик седьмого “А” класса, семидесятой школы. Мда, чудеса. Восемьдесят четвёртый год! Попал, так попал. А день недели? Какие хоть уроки будут? Мать ети, что я там скажу, если к доске вызовут? Что я вообще скажу? Как себя вести?

Подошел к большому зеркалу и опять посмотрел на себя. Оттянул резинку трусов и глянул туда. Мда. Неужели я такой был? Провел рукой по взъерошенным волосам, по худым плечам и груди, где отчетливо проглядывались ребра. Худой я был, худым и вырос… вырасту. Если домой, то есть, обратно не попаду.

Взгляд коснулся часов на стене. Ой, без двадцать восемь. До школы пять минут хода, но ещё надо узнать - какие уроки на носу. Быстро оделся в спортивный костюм, который мне привез отец из-за “бугра”.

Отец, его я так давно не видел. Опять уехал на службу рано, а вернется как всегда - за полночь.

Я вздохнул, нашел ключи, благо, что помнил, где они всегда лежали и, закрыв дверь, пошел в школу.

Шел по дороге и в голове прокручивал разные мысли. Интересно, насколько я сюда попал? И как? Так, я сюда попал, загадав желание в странной программе. А как обратно? Где его загадывать, в каком компе?

Блин! До первых персональных компьютеров, как до Китая раком, а до интернета в России, как его привыкли все видеть, ещё столько же. И что дальше? Ждать этого момента? От этой мысли сбился шаг и я встал. Это дождешься, а потом, в принципе, и не надо будет никаких желаний. После такого срока, останется еще пяток лет подождать и я в своем времени. Ха-ха! Вот так я попал!

Меня вдруг толкнули.

- …?

Обернулся.

- А?

Сзади стояла Верка Смольнякова с портфелем в руках. Надо же, только вчера вместе на пикнике были, только она там на двадцать пять лет старше выглядела.

- Бэ, Вязов, ты глухой? Что, говорю, стоишь как береза на Плющихе?

- Не берёза, а три тополя. - Чисто автоматически поправил я.

- Не умничай, а иди ровно и не вставай на дороге, как столб.

И почему женщины думают, что они всегда правы? Я вздохнул:

- Дистанцию нужно соблюдать, тогда не будешь на людей наскакивать.

Верка сморщила лицо и показала язык.

- Дурак ты, Вязов.

И быстро пошла по тротуару, а я поплелся следом. Да, дурак! Умные, в такие передряги не попадают. Вот и урок мне на будущее - не знаешь, не влезай - убьёт.

Так, где загадать желание, чтоб обратно вернуться? Вопрос вопросов. Ой! Я опять встал от пришедшей мысли - а как я попал сюда, только своим сознанием? Может, я сплю? Ущипнул себя. Больно, значит, не сплю. А моё тело, то, что осталось там, в будущем? Вылетело по ту сторону плотины, и пребывает в коме? Или я там уже мертв? Мля! Закатают там меня в цинк и отправят по адресу.

Настроение упало к нулю. В раздумьях я добрел до школы. На входе меня опять толкнули в спину, да так, что я пробежал метра три. Сзади заржали. Резко развернулся и в дверном проходе я увидел троих. Девятиклассники. Я сразу вспомнил их имена.

Одного зовут Макс Громин, по кличке “Громила”, и кличка под стать его огромной, не по годам развитой фигуре. Ума у него было не много, учился только-только, с горем пополам вытягивая все предметы на тройку, и то, учителя тянули из-за его отца, который был какой-то шишкой в горуправлении. Его по-тихому называли “Громозекой”, от чего он бесился и всегда избивал неосторожно его так назвавших.

Второй был Игорек Вершинин. Тощая каланча, баскетбольного роста. И кличка подходит - “Вершина”, но втихомолку его все называли - “Пик коммунизма”. Умом и учебой не очень обогнавший “Громозеку”. Он косил под блатного, всегда в разговоре используя словечки из воровского жаргона.

Третий, Славка Тощев, полная противоположность фамилии. Во входные двери школы только-только проходила его тучная фигура. В школе его прозвали “Толща”, от чего он тоже сильно злился. Но поймать никого не мог, потому что двигался медленно, как тяжелый танк.

Все трое учебой не блистали. Объединяло их одно - хулиганство и унижение слабейших, постоянное издевательство над младшими. Если у кого были деньги, то они перекочевывали им в карманы. Я вспомнил, что они, закончив школу, что-то там совершили, и все трое пошли по этапу, начав длинный путь в исправительных зонах.

Громила наставил на меня палец:

- С тебя, связок, рупь штрафа, за то, что мне путь загородил. - Все трое опять заржали, комментируя мою искаженную фамилию. Я начал закипать. Помнится, вся эта компания, иногда меня зажимала, отбирая деньги и наставляя синяки. Сквозь зубы прошипел:

- А не подавишься, Громозяка?

Смех стих, и вместе с ним вокруг установилась тишина. Школа, как будто замерла. Громин побагровел и медленно приближаясь ко мне, заикаясь от возмущения, начал выплевывать ругательства:

- Ты, б…ь, связка х…а, о…л, б…ь, совсем? В тыкву, б…ь, давно не получал? - Он замахнулся, чтоб покарать наглеца и, под пристальным взглядом завуча, вышедшего из кабинета, посмотреть на причину внезапно установившейся тишины, медленно опустил руку на моё плечо. Криво улыбнулся и, воняя нечищеными зубами, ласково прошептал:

- После школы, в беседке сквера, я буду ждать тебя с червонцем отступных. За слова ответ держать будешь, понял? У…к.

Увидев, что завуч вернулась в кабинет, больно сжал мне плечо. Я прошипел в ответ:

- Усрёшься, тупица. - Правой рукой схватил его за мизинец и, отогув его от плеча, крутанул в обратную сторону. Громила взвизгнул и присел. В зашумевшей было школе опять остановилась жизнь. Все вокруг стояли столбом и глазели на небывалое зрелище. Вершина и Толща вдруг сорвались с места и кинулись спасать своего дружка. Резко сместился в сторону, отчего Громин взвизгнул опять. Я поднырнул под руку Вершины и резко дернул Громина на себя. Тот всхлипнул от боли и грохнулся под ноги Вершинину. Тощев, не успев остановится, по всем законам физики увенчал кучу малу сверху. Громин в самом низу даже крякнул, так как Тощев весил гораздо больше ста килограмм. Я картинно отряхнул руки и подошел к вывешенному расписанию уроков. Рядом со мной, вдруг оказался Олег Савин.

- Ну, ты, Серёга, даёшь. Он же тебя убьёт.

В спину мне зашипел Громин:

- Ты труп, Вяз. Я тебя на перо посажу, падла.

О! Я уже Вяз, а не связок.

- От падали слышу…

Савин схватил меня за руку и потащил прочь. Поднимаясь на второй этаж, и по-прежнему держа меня за рукав, он, почему-то шепотом мне говорил:

- У тебя что, крыша поехала? Ты чего с ними связался?

Я стряхнул его руку с рукава и ответил:

- Я не потерплю такого над собой. А этих придурков я не боюсь. После школы пойду и разберусь с ними как надо.

Олег засопел и буркнул:

- Крыша съехала, и жить надоело? А, поступай, как знаешь, камикадзе. Только я с тобой пойду, ладно?

- Хорошо, дружище! - И я шутливо толкнул его в плечо. - А что у нас первым уроком.

- Инглиш.

О-кей, инглиш, так инглиш.

В классе царил гомон, который сразу стих, как только я и Савин зашли в класс. Олег подмигнул мне и прошептал:

- Новости летят впереди героя.

Почти восемьдесят глаз смотрели на меня с любопытством и сожалением. Ну-ну, смотрите.

Как я помнил, мы с Савиным сидели всегда на “Камчатке” - дальней парте у окон. Прошли между парт. Вслед нам зашушукались. Наверно обсуждают происшедшее.

Уселись за парту и доставали учебники и тетради. На нас стали посматривать. Девчонки с любопытством, а мальчишки с некоторым восторгом, но подходить с вопросами не спешили. Сидящие впереди Верка Смольнякова и Ленка Толина обернулись, и Ленка сказала:

- Я удивляюсь, Вязов, твоей безрассудности. Ты чего геройствуешь, смерти захотел?

- А он с утра какой-то не такой. Идет - метр шаг и остановка, да ещё умничает. - Добавила Смольнякова.

- Я думал, герои нравятся всем. - Буркнул я. А Олег положил мне на плечо руку и кивнул:

- Поддерживаю.

Девчонки одновременно покрутили пальцем у висков и отвернулись. С передней парты прилетела записка. На листке, аккуратным почерком было написано: “Бесумству храбрых, поём мы песню!”.

- Зеленина писала, её почерк. - Прошептал Олег.

Я зачеркнул букву “с” и подписал сверху “з”. Свернул и кинул к первой парте, где сидела Маринка Зеленина. Через минуту прилетела ещё одна, где написано было просто - “Дураг!!!!!!!”. Савин хохотнул:

- Вот дуреха, седьмой класс. А пишет с ошибками.

“Видел бы ты, что пишут на форумах в интернете, не так удивился бы” - подумал я. Мысль о нете опять понизила настроение.

В этот момент вошла учительница по английскому, Александра Владимировна Травина - сразу вспомнилось мне. Мы встали. Александра Владимировна положила журнал на стол и поздоровалась:

- Гуд монинг, чилдрен.

- Гуд монинг, Александра Владимировна.

Она кивнула и сказала:

- Сит даун, плиз.

Класс с шумом уселся. Учительница открыла журнал и, глядя на класс, сказала:

- На прошлом уроке у нас была тема: “Какие у вас увлечения?”. Мы подробно разобрали все слова и обороты, применяемые в английском языке. Вы, дома, должны были подготовить короткий рассказ по следующим вопросам - “Что вы любите делать после занятий в школе?”; “Что предпочитаете делать, когда отдыхаете?”; “Что любите смотреть по телевизору?”; “Какой у вас любимый вид спорта?”. И так далее, на ваше усмотрение.

- И так…- Она посмотрела в журнал.

- К доске пойдёт…- Александра Владимировна провела пальцем по ряду фамилий в журнале. Все сжались, стараясь сделаться незаметными, и, как хамелеоны, слиться с партами.

- К доске пойдёт…

Посмотрев на класс, она увидела меня, сдвинула брови, и сказала:

- К доске пойдет Вязов.

По классу покатились тихие смешки. Каждый облегченно вздохнул - вызвали не его, и ладно, а вот что сейчас будет? Все сразу воспрянули и стали смотреть на жертву, то есть на меня.

В школе, английский язык давался мне с трудом. Точней сказать совсем не давался. Читал текст почти правильно, но не понимал, о чем в нём идет речь. Перевод только со словарем. Я поднялся и, с видом обреченного, пошел к доске, усмехаясь про себя.

Дело в том, что уже в училище я с легкостью постиг буржуйский язык, в чем мне помог однокурсник, который почти всю свою жизнь, вместе с родителями, провел по заграницам. Английский язык был для него вторым родным, так как родители долго работали в нашем посольстве в Англии. Однокурсник с какой-то легкостью объяснял все нюансы произношений, и за какие-то три года я вполне сносно заговорил по-английски. Даже произношение, как мне сказал однокурсник, стало как у заправского британца, и я легко, если ещё чуть позаниматься, проканал бы за коренного лондонца.

Вышел к доске и опустил голову вниз. Мысли сразу спутались - с чего начать-то?

- Ви листен ту ю, Вязов.

Опять по классу прокатились смешки, и учительница тут же постучала рукой по столу, строго посмотрев на класс. Все притихли, и заулыбались, готовясь к комедии. Ну что ж, начнем, пожалуй. Я набрал побольше воздуха и стал рассказывать про свои увлечения:

- Ми нейм ис Сергей Вязов. Ай лов зе афтерскул стролл ин зе фреш эйр.

Класс изумленно замер. Никто не ожидал от меня внятной английской речи. Александра Владимировна посмотрела на меня, подняв в удивлении брови, и выдавила:

- Э-э-э…

Я спросил, глядя на неё:

- Продолжать?

Она закрыла рот и кивнула.

- Со ай рест вич вулд зен мейк э квалитатив лессон. Он тиви ай лайк ту вач хистори фильмс энд зе трансефер оф “обвиус энд инсредибл”.

Все сидели, раскрыв рты. Откуда-то с середины донеслось, почему-то по-немецки:

- Даст ишь фантастишь!

Большая половина класса, которая из английского знала только алфавит, ничего не понимала, остальные, видно, выхватывали отдельные знакомые слова. Маринка Зеленина, сидевшая на первой парте, стала что-то записывать. Никак меня конспектирует? Я усмехнулся и стал говорить быстрей:

- Ай лайк хоккей энд футболл. Ин зе ярд оф зе валл. Эт ном ай сометаймс сомезинг оф зе визард.

- Достаточно, Сергей. - Александра Владимировна, прервав меня, шумно выдохнула и опустилась на стул и, не веря, посмотрела в журнал. Я пригляделся - там, в моём ряду клеточек стояли трояки. Рука учительницы вывела большую пятерку, затем, почему-то, знак вопроса. Посидев немного, она повернулась ко мне.

- Ты хорошо выучил слова Серёжа. Удивляюсь, но ты нигде не сделал ошибки. Сам делал задание?

- Ес оф кос, Александра Владимировна, - сказал я, наслаждаясь всеобщим изумлением, и добавил: - Инглиш хас биком ми мазе.

Учительница открыла рот, закрыла рот и, повернувшись к журналу, сказала:

- Джаст фантастик! Ситдаун, Серёжа. Экселент!

Под гробовое молчание иду к последней парте, где меня встретили не менее изумленные глаза Савина.

- Ну, ты могёшь! А что такое экселент?

- Не могёшь, а могешь. - Я плюхнулся рядом.

- Экселент, темнота, это пятерка с плюсом, - и довольно посмотрел по сторонам.

В классе было тихо, даже учительница сидела молча и смотрела в журнал, как будто не веря выставленной ею же оценкой. Или она думала - зачем там ещё знак вопроса ею поставлен?

Никто в классе не шевелился, опасаясь спугнуть задумчивость учительницы и подбить её на новые вызовы к доске. Савин вдруг пихнул меня в бок и прошептал на ухо:

- Серёга, ты чего за зелье сегодня на завтрак съел? Громозеку со товарищи уделал, по аглицки заговорил вдруг. Поделись рецептом, я тоже так хочу.

- Просто желание загадал, вот и исполнилось. - Честно ответил я.

- Да ну, тебя. - И, обладатель совсем нескромного дома в будущем, опять пихнул меня локтем.

На парту упала записка. Оказалось опять от Зелениной, там она написала: “Вязов ты что англиский шпиён?”.

Я исправил ошибки и расставил запятые, а внизу написал немного переделанную фразу из фильма: “Ты грамматику не учишь, двойку все равно получишь. Английский шпион Вязофф”. Олег тихонько хохотнул, а я сложил листок и отправил записку обратно.

Учительница, наконец, встала и вызвала к доске другого ученика. Класс опять ожил, а я задумался и стал смотреть на улицу.

“Действительно, дурак”, - ругал я себя, - “ну на кой я так перед этими придурками у входа выпендрился? Теперь на разборку нужно идти. А что там я буду делать? Я мельче и шустрей, а у них грубая сила, зажмут и все. Ещё Громозека червонец затребовал. Сейчас это деньги! На червонец можно неделю жить. Продукты-то копейки стоят. Белый хлеб двадцать две копейки, а черный восемнадцать. Овощи и фрукты совсем дешевые. Мда, надо что-то придумать”.

От мыслей меня отвлекла упавшая записка. Развернул. Олег прокомментировал шепотом:

- Слушай, а может Зеленина в тебя втюрилась, а?

На листе было написано: “Сам дурак!!!!!!!”.

- Хоть в этот раз без ошибок. - Я посмотрел на первую парту.

Большие и пышные банты закрывали от меня Маринку Зеленину. Станет, как нестранно, учителем и будет вести уроки русского языка в нашей школе. Выйдет замуж за бизнесмена. Все это пронеслось в памяти. Ответить Олегу я не успел, так как учительница вызвала Савина к доске. Встав из-за парты, Олег прошипел мне:

- Рецепт зелья вспоминай.

И пошел к доске. А я, опять стал смотреть в окно, где открывался великолепный вид на далекие горы.

Так, на чем я остановился? А, на том, чтоб такого придумать, что бы отвадить от меня Громозеку со товарищи? Просто так они от меня не отстанут. Не знаю насколько я тут, в своём детстве задержусь, может на неделю, месяц, а может навсегда? Все равно с этой компанией надо разбираться. А как? О, так, я ведь Громину, практически, болевой прием провел. Интересно “девки пляшут”! А как у меня это вышло? Ведь я тут ещё не тренирован совсем, или всё дело в голове, то есть в самом знании. Блин, проверить бы как. С Олегом, что ли попробовать проверить знание приёмов?

- Ну, вспомнил рецепт?

Это вернулся хмурый Савин. Я поинтересовался:

- Что получил?

- Гуся, чего же ещё? Я ж, по-английски, так как ты говорить не начал.

Зазвенел звонок - первая перемена. Все шустро собрались и вышли из класса.

Перемена в школе - это что-то!

Представьте себе смесь гула стадиона в момент гола, плюс грохот прокатного цеха, плюс канонада целого артполка. И этот ор, от подвала до самого чердака, заполняет коридоры школы в короткие мгновения меж уроками. Среди всего этого, как броуновское движение, носятся ученики, причем увернуться от них сложней, чем от самонаводящейся ракеты.

Савин, вцепившись в мой рукав, потащил меня прямо по коридору, при этом что-то мне говоря. Что он там говорил, не слышал.

С удивлением прошел мимо двух беседующих учениц.

И они друг друга понимают? Наверно читают по губам, больше никак.

Олег свернул в дверь класса. Как только зашли в помещение, так я сразу услышал Савина:

- …руг ты по-английски говорить начал. Ни с того ни с чего. Я то-ж так хочу.

За нами в класс вошли другие ученики. Мы прошли к “камчатке” и уселись за парту. Олег выложил учебник математики и повернулся ко мне:

- Так и будешь молчать как рыба об лед?

- Ты о чём?

Савин прищурился:

- Не придуряйся. Я всё о том же.

- Так сказал же, что я желание загадал.

Олег поджал губы и прогнусавил:

- А заклинание было - абра швабра кадабра?

Ученики, зайдя в класс, положили свои сумки по партам и собрались в кучки. Одна, полностью девчоночья, скучковалась рядом с учительским столом и тихонько зашушукалась, а пацаны подошли к нашей парте. От них посыпались вопросы:

- Вяз, а Вяз, тебе не страшно?

- Серёг, а на разбор пойдешь?

- А ты с ними вообще будешь говорить, или сразу в торец дашь?

- Ты им по-английски скажи, пусть тоже обалдеют.

Ответил на все вопросы по порядку:

- Мне не страшно. На разбор я пойду и буду с ними по фене ботать.

Разговоры и шушуканья сразу стихли.

- А что такое - “ботать по фене”?

Святая простота советского пост пространства! Ведь это сплошь и рядом было. И говорили так почти во всех дворах и закоулках городов. Не хотели знать? А надо бы врага знать в лицо. Я вздохнул и пояснил:

- Это значит разговаривать как вор, преступник. Ботать - говорить, феня - воровской язык.

- Понятно. И ты его знаешь? Откуда?

Пожимаю плечами:

- А у меня дядя в зоне, работает. Он там воров охраняет, вот и рассказал, что и как.

Евгений Переходников вдруг сказал:

- А я тоже могу по фене ботать!

Он закатил глаза, вспоминая, и выдал:

- Фраер, редиска, петух Гамбургский.

Я закрыл руками лицо и съехал со стула. Рядом забился в истерике хохота Олег. Половина пацанов крутила в недоумении головой и несмело улыбалась, а половина смеялась. Только, думаю, те, кто смеялся, просто поняли, что Евгеша сморозил чушь, но и так же не знают как на самом деле ботают по фене.

Дверь открылась, и в класс вошел директор школы. Мужчина лет тридцати, совсем недавно занявший кресло руководителя, и вел в школе математику и физику. Я его хорошо знал - это был Василий Владимирович Коротов, он служил у моего отца и часто бывал у нас в гостях.

Василий Владимирович только сделал шаг от двери, как все ученики уже стояли у своих парт.

- Садитесь, садитесь.

Он положил классный журнал и осмотрел учеников. Остановился взглядом на мне, почему-то кивнул, и произнес:

- Сегодня новая тема.

Он взял мел и написал на доске тему урока. Затем стал объяснять нам значения и правила по теме. Говорил интересно и понятно. На его уроках всегда было тихо, даже отъявленные школьные хулиганы сидели тише воды, ниже травы. Закончив объяснения, Василий Владимирович дал нам решать примеры по теме. Я сделал половину задания, как директор, вдруг, громко сказал:

- Вязов, выйди-ка в коридор.

Я и Олег удивленно переглядываемся. Поднимаюсь и, пройдя под взглядами всего класса, выхожу за дверь. Что ему надо? Даже не знаю. Директор вышел за мной, сказав оставшимся:

- А вы занимайтесь решением.

Он закрыл дверь и, повернувшись ко мне, спросил:

- Ну, рассказывай, что там у тебя с Громиным?

Пожимаю плечами:

- Ничего. Повздорили, маленько.

Василий Владимирович усмехнулся:

- “Маленько”, говоришь? И что ты собираешься делать? Может, помощь нужна?

Нет, в таких делах надо все решать самому, потому что обратись я за помощью к взрослым, то все сочтут меня трусом. Что бы я потом не делал. Закон городских джунглей. Я взглянул в глаза Коротова и веско сказал:

- Нет, Василий Владимирович, помощь мне не нужна. Ведь вы знаете, что проблемы мужчина решает сам.

Коротов кивнул и пожал мне руку.

- Молодец, уважаю. Ты на отца похож. Такой же серьёзный стал.

Шагнул к двери и, взявшись за ручку, повернулся ко мне:

- Ты меня сегодня три раза удивил Сергей. В первый раз, когда я узнал о том, что ты дал отпор трем отъявленным негодяям школы. Второй, когда на перемене ко мне зашла Александра Владимировна и поделилась своим потрясением по поводу, - он усмехнулся, - твоего Кембриджского произношения. И сейчас, когда я услышал слова настоящего мужика.

Он взъерошил мне волосы и улыбнулся:

- Пошли, герой, учиться дальше.

Василий Владимирович открыл дверь и пропустил меня вперёд. Все сразу подняли глаза и уставились на меня, провожая взглядами до парты. Я сел и пододвинул тетрадь ближе. Мне осталось решить один пример.

- Чего он тебя вызвал? - Олег прошептал, не отрывая глаз от тетради. А Смольнякова и Толина сразу навострили уши. Я наклонился ближе к Савину и прошептал в ответ:

- Просто поговорили по-мужски.

- Ты во всем сознался?

Я помотал головой и вдруг увидел совсем простое решение задачи, сразу его записав в тетрадь. Вскоре прозвенел звонок и Коротов огласил домашнее задание. Он первым вышел из класса, перед входом посмотрев и подмигнув мне.

Я убрал тетради и учебник в сумку и спросил Олега:

- Что там у нас в программе обучения следующим по списку?

- Физра. - Удивленно ответил Олег. - Ну, ты Вяз, даёшь сегодня перцу! Какой-то ты сегодня не такой.

- Угу, встал не с той ноги, упился волшебного зелья и подвиги совершаю напролет.

Мы снова окунулись в гомон перемены. Я уже привычно шел, удачно уворачиваясь от шмыгающих по коридорам школяров, поддерживая разговор с Савиным и отвечая на вопросы идущих следом пацанов. Вливаюсь в ритм школы? Похоже. А может, ничего, что я тут навсегда? Ведь я знаю все, что случится в будущем. Стану использовать свои знания на пользу друзьям и себе, конечно.

С этими мыслями зашел в раздевалку. Так как у меня был спортивный костюм, то я просто снял галстук, свернул его аккуратно и убрал в сумку, здесь пока к пионерской символике относились с высоким почтением. Скинул и повесил на крючок спортивную куртку и рубашку.

Школьный спортзал был огромен. Если бы не жестко установленные спортивные снаряды на поделенной пополам общей площади спортивного зала, то на нем можно было играть в большой футбол. В свободном от спортивных снарядов месте была площадка для баскетбола или волейбола, на которой, в данный момент была натянута волейбольная сетка, а в дальнем углу, рядом с установленными турниками и прочими снарядами, место застеленное жесткими матами. Все стены разрисованы спортивными символами и девизами типа “выше, быстрее, сильнее”, и “спорт - это жизнь”. В самом углу висела большая груша, рядом с канатом.

Вот, что мне надо! Для полного счастья не хватало только макивары. Я сразу направился туда. На матах несколько раз кувыркнулся и проделал разминочные упражнения.

- Ты че дурью занимаешься? - Савин остановился у края мат и смотрел на меня, и не только он, весь класс глазел на мои кульбиты. А, плевать, пусть глазеют, мне нужно выяснить - что я могу. Скользящей походкой приблизился к висящей груше и без промедления нанес серию ударов. Ногой прямой в грудь, три руками по корпусу и в голову, последний удар ногой в голову, а напоследок крутанулся, присев и проведя ногой вокруг, сбивая возможного противника с ног.

Ой! В паху сразу заболели растянутые мышцы и засаднили кулаки. Сел на мат, не подавая вида, что мне больно и взглянул на остолбеневших одноклассников. Савин захлопнул рот и сказал:

- Здорово! Ты, прям, как Талгат Нигматулин. Я в “Пиратах” видел. Карате, да?

Я пожал плечами, какая разница, пусть будет карате. Посыпались вопросы:

- А ты давно карате знаешь?

- А почему раньше не показывал?

- Серег прием покажи тот, ну тот, которым ты Громозяку свалил.

Я согласился показать, так как необходимо проверить, получаются ли приемы или нет. Может, с Громиным всё случайно вышло. Отбив всех желающих в сторону, напротив меня встал Савин.

- На мне показывай, Сергей-сан.

И картинно поклонился, шутник. Все засмеялись, но затихли когда поклонился я. Олег внимательно посмотрел на меня:

- Ну?

- Что ну?

- Вставай в стойку.

Я улыбнулся:

- А зачем, нападай так.

- Что, прям так?

- Да нападай же!

Савин, взревев как заправский паровоз, выбросил руку вперёд. Я поймал кисть, и крутанулся телом навстречу. Бросок. Ноги Олега описали полукруг и он впечатался в мат. Олег сразу вскочил.

- А так?

Он схватился за моё плечо. Его руку хватаю правой выше локтя, левой за кисть, скручивая руку шаг вперёд с ударом в пах, его рука заламывается за спину, и Савин засеменил, согнувшись к полу.

- Ой-ё!

Я отпустил его, и он затряс правой рукой.

- Теперь я. - Напротив встал Переходников. - Ты мне тот прием покажи, которым ты Громозяку свалил.

- Тогда хватай меня, так как он хватал. Вот так.

- Я видел, - Жека положил руку мне на плечо, ближе к шее и сжал пальцы. Правой рукой за мизинец, вверх его и в сторону, закручивая. Переходников заплясал по кругу на цыпочках, ойкая.

- И вот так, - сказал я и, чуть нажав к низу, заставил Женьку лечь на маты.

Раздались возгласы. Всем парням хотелось попробовать провести так же прием. Но рядом раздался свисток. У края мат стоял физрук, имени которого я не помнил, наверно он в нашей школе работал недолго. Он был молод, моложе меня на… тьфу, старше на лет десять. Наверно, он практиковался в нашей школе после института, а потом ушел, вот и не запомнился.

- Как фамилия, спортсмен?

- Вязов.

- Вязов? А, Вяяязов. - Кривя свой рот, он растянул мою фамилию, чего я не любил. - Наслышан, наслышан, Вяяязов. Так вот что, Вяяязов. Строй свою гоп-команду и сам падай в строй, Вяяязов. Урок уж десять минут как идет.

Физрук наклонился и свистнул свистком мне в лицо. Меня взяла злость - что за манера много раз повторять фамилию, да ещё коверкая её. На лице физрука было написано высокомерие, вперемешку с презрением.

И такие учителя приходят в школу? Понятно, почему он тут долго не работал. Нет уважения учеников - нет уважения коллег, а узнает про это Коротов, то вылетит махом. Наши глаза встретились. Сразу захотелось ударом ноги вколотить свисток в его кривой рот, теперь я уверен, что у меня получится.

Физрук, вдруг вздрогнул и отвел глаза, но спохватившись, свистнул в свисток.

- Построится.

Я выпустил сквозь зубы воздух, тихонько выпуская свой гнев:

- Ссссзззззууууу…. - И встал в общий ряд.

Савин, вставший рядом, прошептал мне в ухо:

- Я подумал, ты ему вдаришь.

- Было такое, - согласился я, - только-только сдержался. Как, хоть, его фамилия?

- Громин.

- Понятно. - Я с интересом посмотрел на физрука. Родственник или однофамилец? Скорей первое, раз так себя ведёт, ладно, поглядим.

- Разговорчики прекратили! - Физрук грозно оглядел строй, взглядом избегая меня. - На первый-второй рассчитайсь!

- Первый, второй, первый, второй…..

Класс разделился на две половины. Женская часть стояла отдельно, отдельно и занималась делением пополам. После расчета физрук объявил:

- Так как план урока был сорван, то нормативы я приму на следующем уроке. А сейчас разбиваемся на две команды и играем в волейбол.

Все одобрительно зашумели, так как играть всегда интереснее, чем сдавать нормативы.

- Вторые номера на ту половину поля, первые на эту. По местам, марш-марш!

Сам полез на судейское кресло на торце сетки, а мы разошлись по площадкам. Раскинули, кому подавать, досталось нам. Я взял мяч и встал на подачу. Свисток, и я, подкинув невысоко мяч, отправил его за сетку. Свисток.

- Неправильная подача!

Я посмотрел удивленно. После удара приземлился за линией, мяч упал в поле, не задев за сетку, чего ещё? Ладно. Подача с той стороны, мяч летит на меня, принимаю его, передавая Савину.

- Дай!

Олег не понял и дал дальше и в сторону. Бах, мяч ударился в край сетки, но перекатился на противоположную сторону, и упал вниз. Соперники не смогли принять его внизу. Свисток.

- Сетка. Счет один ноль.

Возмущенно загудели:

- Как так? Это же не подача. Мяч-то в поле.

Свисток.

- Сетка есть сетка, не спорить! Один ноль. Подавайте.

Я скрипнул зубами - судит, ведь, против моей команды. Ладно. Подача, прием мяча Савиным, тот передает мяч Бердникову, он неудачно принимает, мяч летит в сторону. Еле его догоняю и отправляю на поле соперников. Свисток.

- Потеря мяча. Два ноль.

- Почему, мяч же не ушел?

- За то игрок вышел за линию.

- Ну и что, правилами не запрещается принимать мяч за пределами площадки.

Физрук наклонился и прошипел мне:

- Ты будешь спорить с учителем, сопляк? Подай мяч так, как подаёт настоящий мужчина, и я соглашусь с твоими правилами.

- Эти правила не мои. - Я взял мяч и встал на подачу.

Сопляк, значит? Чувствую, как начинаю закипать. Учитель, значит? Я видел его перед собой, сидящего в двух с половиной метрах над полом. Смотрит на меня и криво лыбится, а свисток во рту. Явно издевается. Подачу тебе как мужчина подать? Ну, держи. Я подкинул мяч и с разгона, подпрыгнув, вдарил по нему со всех сил.

Чмок!

Вот и подавился своим свистком. Физрук схватился за лицо, закашлялся, выплевывая осколки размолотого пластика. Потом слетел с судейского стула и кинулся ко мне.

- Сука, да я тебя закопаю.

Он схватил меня резко, сильно сжав и закрутив в узел вместе с кожей футболку. От боли в глазах потемнело.

Сквозь зубы говорю:

- Вы не учитель, разве с детьми, так не поступают?

- Что ты можешь знать о жизни, щенок? - Он без труда оторвал меня от пола и приблизил своё лицо, пахнув на меня дорогим одеколоном, и прошипел, брызгая слюной, мне прямо в лицо:

- В этой жизни всегда права сила. А ты слабак. Ну и где твое карате? А? Не слышу? - Громин стоял в вполоборота, держа меня на полусогнутой руке почти не напрягаясь.

Вынырнув из кипящей в груди боли, сквозь зубы, а больше никак, я сиплю ему в лицо и думаю - куда ударить, чтоб он меня выпустил:

- Ты, урод, прав в одном - сила правит этим миром. Но на силу всегда найдется другая сила.

- Но не сейчас. - Физрук скривился и отвел руку для удара.

- Отпусти его! - На руке физрука повис Олег Сафин и Маринка Зеленина, хватанувшая Громина зубами за руку. Тот отпихнул Маринку, и с легкостью швырнул Олега в сторону.

- Всем стоять! - Физрук развернулся по кругу. В тумане боли я видел, как нас окружил весь класс.

Его лицо оказалось почти рядом. Я схватил его за верхнюю губу и потянул вниз. Знаю, это очень больно. Громин, тут же выпустил меня и обеими руками схватился за мою руку, но тут он ничего сделать не сможет, пока его губа в моих руках.

- Ё.., …, отфусти, убью, гаденыш.

Я облегченно вздохнул, так как боль в груди сразу ушла, осталось только легкое жжение, будто от ожога. Плевать, заживёт. Весь класс изумленно замер - тринадцатилетний мальчишка стоял и с лёгкостью управлял здоровенным мужиком. Я наклонился ближе и прошептал Громину на ухо:

- Я тебя сейчас отпущу, но не вздумай опять дурить. Хорошо? - Я дождался его кивка. - Советую поскорей уволится. В школе тебе не место, мразь.

И отпустил. Повернулся и пошел в раздевалку.

- Серый, сзади!

Я резко повернулся. Физрук замер с занесённой для удара рукой, но он смотрел мимо меня.

- Что тут происходит?

У входа в спортзал стояли директор и преподаватель энвепе Спарак Семенович Нефедов. Громин опустил руку и открыл, было, рот, как весь класс загомонил, рассказывая - что тут произошло.

Василий Владимирович и Спарак Семенович молча слушали, переводя взгляд от ученика к ученику. Потом вместе посмотрели на скривившегося в кислой мине Громина:

- И вы им верите?

Коротов покачал головой и сказал:

- Верю, Громин, верю. - Директор покачал головой. - Чтоб через пять минут у меня в кабинете, на столе, лежало заявление по собственному желанию, а через десять минут, чтоб духу твоего в моей школе не было.

Громин сорвал с шеи бечеву, оставшуюся от свистка, и сплюнул на пол.

- Ну и х.. с твоей школой. - И вышел из спортзала.

Нефедов катнул желваки и сжал руки.

- Мразь, какая же он мразь. Так поступать с детьми!

- Спокойно, Спартак Семенович. - Василий Владимирович положил руку Нефёдову на плечо. - Пусть идет.

Потом повернулся и посмотрел на меня.

- Ну что, герой, я вижу у тебя сегодня трудный день? Ты меня извини, я поздно сообразил насчет Громина и не успел сюда.

Я потер саднящую грудь и кивнул:

- Да ладно. А день действительно трудный, какая-то сплошная черная полоса. Даже не знаю, когда белая начнется.

- Ты вот что, Сергей. Дальше у вас русский язык и литература? От уроков на сегодня я тебя освобождаю, Елене Михайловне, я на счет тебя скажу. Иди-ка со Спартаком Семеновичем, посидишь в кабинете энвепе, до конца уроков, потом он своих учеников попросит проводить тебя до дома. Лады?

Этого только не хватало. Я понимал, что Коротов хочет оградить меня от неприятностей, но он, как многие учителя и взрослые, не понимают, что от моей беды не убежать. Не сегодня, так завтра или послезавтра, мне придется решать проблему с Громинской компанией. От этой, пока ещё шпаны, но уже поднимающей свою голову в преступной истерии, которая захлестнёт страну через несколько лет, никуда не деться. Физрук Громин прав - сила правит этим миром, и против них нужно противопоставить свою силу. Обращаться в милицию нельзя, тут в средней Азии кумовство сильней, чем там, в России, и наверняка у них есть там прикрытие. Так или иначе, мне придется решать всё самому. Как? Пока я не знаю, но думаю, решение найдётся.

Я поднял голову и посмотрел Коротову в глаза.

- Не надо, Василий Владимирович, вспомните, что я вам у кабинета математики сказал.

Тот покачал головой, и сказал:

- Не дури, Сергей, иди и переодевайся, а Спартак Семёнович тебя тут подождёт.

Я вздохнул и направился в раздевалку, где уже сидели переодетые одноклассники, которые тут же собрались около меня.

- Серёг, тебе больно?

- А почему ты его не ударил?

- А здорово ты физрука схватил!

- Отстаньте от него. - Олег рукой отодвинул окруживших меня мальчишек. - Не видите, плохо ему. Серёга, ты как, нормально?

Я кивнул, мне действительно стало плохо. Начался отходняк от слишком большой дозы адреналина, практически ударной для пока ещё детского организма. Я быстро оделся, стараясь унять дрожь в руках, взял сумку.

- Погоди, Серёга, - Савин подошел и прошептал, - ты не уходи без меня домой, хорошо?

Я кивнул и вышел в коридор.

- Пойдем, - на плечо легла ладонь Нефёдова, - посидишь у меня, посмотришь, как автомат разбирают и собирают. Видел когда-нибудь настоящий автомат?

Я кивнул - естественно видел. Даже чуть не ляпнул, что уже двадцать лет с ним родимым, не расставаясь, живу… жил. Правда, последнее время с пистолетами работать все больше приходилось.

- Вот и славно. Я десятиклассникам скажу, чтоб дали тебе его попробовать на разборку-сборку.

Усмехнулся про себя - попробовать разборку-сборку, и, вдруг, обнаружил, что меня отпустило. Руки перестало трясти, тревога, стихла, настроение опять поднялось. Я почувствовал, что решение проблемы витает где-то рядом, только осталось поймать.

Зашли в класс энвепе, где у одного из столов толпились десятиклассники.

- Ребята, минутку внимания! Вот этот парень тут посидит, присмотрите, чтоб никто не обижал. Хорошо? И пусть попробует с автоматом повозиться.

- Хорошо, Спартак Александрович.

- Андрей иди на пару слов. - Нефёдов подтолкнул меня вперед и вышел за дверь. Один из десятиклассников вышел за ним. Отсутствовал недолго. Зайдя в класс, он внимательно на меня посмотрел:

- Ты Вязов? - Я кивнул. Он сунул мне руку, и я её пожал.

- Молоток, ты правильно сделал. Им давно надо было по репе настучать. Ну, пойдем.

Я подошел к столу со стороны окна и, облокотившись о подоконник, стал смотреть на то, как один из десятиклассников разбирал АКА на время.

- Всё! - Щелкнув секундомером, высокий десятиклассник, объявил результаты. - Двадцать одна с половиной. Уже лучше, но до тройки не дотянул. Потом попробуешь ещё раз.

Щелкнул кнопкой, сбрасывая секундомер на ноль и скомандовал:

- К сборке приступить!

Защелкали собираемые части автомата. Парень замешкался, вставляя затворную раму - она никак не входила в паз. Время кончилось и, ругнувшись, уже не спеша, парень собрал автомат и положил на стол. Высокий десятиклассник сбросил время и махнул рукой.

- Отдохни пока. Следующий.

Долго стоял и смотрел, как парни по очереди подходят к столу и сдают норматив. У многих получалось медленно, и они повторяли подходы, не отвлекаясь на перемены.

Я глянул на настенные часы - двенадцать двадцать. Ого! Как время пролетело - скоро конец пятого урока. Дождался, когда один из старшеклассников соберет автомат и поднял руку:

- Можно я?

Все повернулись ко мне, а высокий кивнул:

- Давай, а как разбирать знаешь?

- Знаю.

- Ну-ну, знаток, посмотрим. Санек, освободи место у стола.

Стол оказался мне немного высоковат, но ничего, справлюсь. Заодно проверю - остался ли навык, и как быстро смогу разобрать автомат.

- Ну, готов?

- Готов!

- К разборке приступить!

Быстро раскидал автомат на части. Разобрал без заминки, нигде не сбившись. Это хорошо, просто отлично. Все, что я мог взрослым, могу и сейчас. Только силы так и остались на том же уровне тринадцатилетнего организма. А что я хотел? Чтоб накаченные на постоянных тренировках мышцы перенеслись вместе со мной? Значит, со временем буду наверстывать это дело тут. Только осталась проблема с Громиным, и наконец, я понял, как её решить. Раз вся эта братия признаёт только силу, и Громозека у них за авторитет, значит надо просто дать ему в торец, да так дать, чтоб отбить ему все хотение со мной связываться, а остальные тоже махом отвянут. И это подействует, я знаю. Вот только из-под опеки осталось избавиться.

Тем временем десятиклассник уставился на секундомер и потрясенно пробормотал:

- Не может быть! - Он оторвал взгляд от циферблата и посмотрел на меня. - Тринадцать секунд!

- Как? - Вокруг его сгрудились все, заглядывая на циферблат секундомера. - Да, покажи ты!

Тот развернул секундомер, показывая всем.

- Что тут? - В класс зашел Нефёдов и подошел к нам.

- Вот, Спартак Семенович, он разобрал за тринадцать секунд!

Нефедов перевёл взгляд на меня:

- Это же армейский норматив. Ты где так научился? Так, стоп, пусть соберет автомат, а мы посмотрим.

Я пожал плечами и приготовился к сборке.

- К сборке приступить.

Сборка отняла у меня чуть больше времени, чем я обычно собирал. Все-таки собирать трудней, и автомат сейчас кажется для меня большим. Но впечатление на всех произвел, включая Нефедова. Потом, по просьбе военрука, ещё раз повторил разборку-сборку.

- Ого! Да, парень, у тебя талант есть. - Нефедов посмотрел на меня:

- Кем стать собираешься?

- В военное училище поступлю.

- Доброе дело. - Кивнул военрук. - Могу помочь. У меня много друзей и сослуживцев в общевойсковом и пограничном училищах.

- Нет, спасибо, Спартак Семенович. - Я отрицательно помотал головой. - Отец мне говорил - счастье куётся своими руками. Так что я сам.

В дверь просунулась голова Савина.

- Серёга, домой пойдешь?

- Да. - Я взял свою сумку и посмотрел на Нефедова. - Я пойду, Спартак Семенович?

- Погоди, Сергей. - Нефедов посмотрел на старшеклассника. - Андрей, проводи парня до дома.

Я вздохнул и, подойдя вплотную к Савину, прошептал:

- Олег, как от конвоя избавиться?

Тот вопросительно поднял брови и показал глазами на собирающегося десятиклассника. Я кивнул.

- Через туалет.

- Не пойдет, он тоже может за мной пойти.

Савин пожал плечами:

- Тогда не знаю. Может, просто сбежим, как отвлечется на что-нибудь?

Ответить я не успел, десятиклассник подошел к дверям.

- Пошли?

Мы вышли из класса и спустились по лестнице на первый этаж. Я направился к туалету, где в жару всегда были открыты окна. У входа десятиклассник остановился и заговорил со знакомыми парнями, а мы шмыгнули внутрь. Олег задержался в двери, наблюдая за десятиклассником, и махнул мне, что можно вылезать. Я выскочил на улицу через окно, вслед за мной выпрыгнул Савин. Пробежали вдоль корпуса, свернули за угол, и уже шагом пошли по направлению заброшенного сквера.

- Зря ты домой с ним не пошел. Так и ищешь неприятности на свою голову.

- Э, Олег, ты сам знаешь, что спрячься я, то только хуже себе сделаю.

- Да, ты прав, но… - Савин огляделся по сторонами, - Их же трое, а то и другие припрутся, и карате твоё не поможет. Что тогда делать будешь?

- Есть одна идея. Если получится, то всё будет хорошо. Так ты со мной? Или как?

Олег стукнул кулаком себя в грудь:

- Я ж уже говорил, что с тобой, а будешь во мне сомневаться, в рог получишь, и не успеешь “кия” крикнуть.

Хороший у меня друг. Я рассмеялся и мы, положив руки друг другу на плечи, пошагали к месту рандеву, напевая песню из фильма:

- А нам все равно, а нам все равно,

Пусть боимся мы волка и сову.

Дело есть у нас - в самый жуткий час,

Мы волшебную косим трын-траву!

* * *

- Может они не придут?

- Может, но проблему это не снимет. Ждем.

Мы уже двадцать минут торчим у беседки - места, где постоянно тусуется компания Громина, и куда он мне указал явиться. Вокруг беседки росли старые берёзы и яблони. В десяти метрах, за кустами шиповника, был забор, отделяющий сквер от дороги. Оттуда донесся гогот и через забор перелез чем-то довольный Громозека, за ним легко перескочил Вершина. Кто-то закряхтел и ограду начал форсировать Толща. Их пришло трое, нет, кто-то еще есть - он подсаживает Тощева с другой стороны. Тощев, наконец, покорил вершину забора, и, вдруг сорвавшись, рухнул вниз. Громин опять заржал:

- Гы-гы-гы, как мешок г…а п……ся, гы-гы-гы.

Зазвенело стекло, и из-за забора появилась рука с авоськой, в которой было две стеклянных трехлитровых банки с пивом. Ага, пивка пришли попить. Так-так, ладно.

- Будь у беседки, Олег. Только не вмешивайся, я сам все решу. - И прервал возражения Савина. - Я знаю что делаю, не спорь. Если вмешаешься, то всё испортишь, так что если что-то пойдёт не так, то лучше беги.

Я размял пальцы и пошел навстречу Громозеке.

- О! Гля, Громила, связок явился! - Вершина ощерился и показал на меня.

Я остановился меж двух больших кустов шиповника и стал ждать.

- Кого я вижу! Фраер явился, не запылился! - Громин кривя рот так же как физрук, шагнул ко мне и спросил:

- Ну чё, принес червонец, или тебя по понятиям разобрать?

Я вздохнул - про понятия толкует, а сам на стрелку опоздал. Сделав скорбное лицо, я сообщил Громину:

- По понятиям, опоздавшего на стрелку, самого ставят на правило. Не так ли, Вершина? Тебе брательник-аристократ наверняка протравил тебе всю забаркасную суть?

Вершинин придержал за плечо, сжавшего кулаки и двинувшего на меня Громозеку. Хмуро кивнул и поинтересовался:

- Откуда по понятиям ботаешь?

- Не важно. Предлагаю развести дело так - я и Громин, тут, на этом месте, один на один решаем свой вопрос. Только костями, без перьев. Ты, Вершина, как “ведающий”, присмотришь и рассудишь. Потом, без лишних базаров расходимся краями. - Я склонил голову в бок и, прищурился. - Законно?

Вершина, чуть промедлив, кивнул:

- Законно.

Я показал на набычившегося Громина:

- Тогда растолкуй ему. - И отошел на несколько шагов назад.

Всё складывается пока нормально. Дам в торец Громозеке и вопрос снят. Рядом встал Савин.

- Ну что?

- Я внёс предложение, - я кивнул в сторону собравшейся в круг компании, - решат, что моё предложение правильное, то я разбираюсь с Громозекой и всё, вопрос закрыт.

- А сможешь?

- Смогу, Олег. Ты только не лезь, ладно?

- Хорошо, Серёга. - Он показал за забор. - Там ещё один сидит, не заметил?

- Заметил, пусть сидит.

Честно говоря, вся эта компания меня не так беспокоила, как тот, что остался за забором. С этими все ясно, а тот что? Чего он там спрятался, готовит какую-нибудь пакость? И ещё появилась мысль, что вовсе не Громин в этой компании верховодит, а Вершина, вон как тот его внимательно слушает.

Наконец совещание закончилось, и Вершинин повернулся ко мне.

- Предъява принята и условия признаны пацанскими. Ты, Вяз, с Громилой, махаетесь здесь один на один. Джаги и дубиналы в ход не идут. Махаловка идет до первой крови. Никто в ваш разбор не лезет. Слово пацана. После разбора, все базары признаются гнилыми.

- Вот и отлично. - Я, глядя на забор, где сквозь узкие щели досок угадывалась чья-то сидящая фигура, скинул спортивную куртку, развязал галстук и снял рубашку, оставшись в смятой физруком футболке. Все аккуратно сложил и передал Савину. Олег взял одежду и отошел к беседке, шепнув мне:

- Удачи.

Громин, сжимая и разжимая огромные кулаки, ухмыляясь, медленно приблизился.

- Ну что, Вяз, претендуешь на правильного пацана?

- Нет, Макс, мне это ни к чему - я встряхнул руками и стал плавно перемещаться, готовясь к атаке Громина. - Не в правильности дело. Мне за державу обидно.

Лицо у него в удивлении вытянулось, потом скривилось, и он резко выбросил руку вперед. Мягко отвел левой ладонью летящий кулак в сторону, смещаясь влево, правой резко ударил Громину в бок.

- Млять! - Макс развернулся и потер ребра. И тут же кинулся на меня, молотя кулаками как мельница.

Ушел от двух махов, увернулся ещё от одного, поставил блок под прямой удар, зашипев от боли. Все-таки сильно бьёт Громила! А он молотил не переставая. Уходя от очередного бокового удара, резко присел и крутанулся на правой ноге, левой подбивая ноги Громина. Он рухнул, а я вскочил и сделал шаг назад, мельком оглядывая сквер вокруг. Вершина и Тощев стояли в стороне и внимательно наблюдали, Савин с моей одеждой у беседки, а тот, что за забором сидел - так там и сидит.

Громин медленно поднялся и, выставив руки, рванулся на меня. Я сделал шаг вперед, чтоб нанести удар и… споткнулся, наступив на старую ветку. Громин крепко обхватил меня руками и заржал:

- Все, связка, я час из тебя котлету сделаю.

И как удав сжал руки. Вырываться бесполезно, Громозека сильней. Он неосторожно приблизил своё лицо, и я недолго думая, боднул лбом его в нос. Объятия разжались, Громин схватился за разбитый нос, из которого хлынула кровь. Все, по условиям я победил, схватка закончилась. Я посмотрел на Вершинина. Тот кивнул:

- Все было по-пацански. Базар закончен.

Но Громила так не считал. Увидев кровь, он размазал её по лицу, потом взревев, кинулся к оставленной у банок с пивом куртке, выхватил что-то из кармана и развернулся ко мне. В руках блеснул нож.

- Гром ты чё? - Тощев испуганно закрутил головой, а Вершина зашипел:

- Макс уймись, брось перо. Все было по-пацански.

- Отвянь. - Громин махнул в их сторону, те и отскочили, потом приблизился ко мне и пошевелил лезвием. - Я тебя на куски порежу, падла. За всё ответишь. И за утро, и за брательника.

И стал, помахивая ножом медленно приближаться. За спиной раздался треск, это Олег Савин выламывал из беседки доску. Только этого не хватало! Начнется свалка, ещё зарежут кого.

Я сделал обманный выпад, Громозека купился - он махнул ножом, а дальше…

Откуда ему знать, что в теле тринадцатилетнего пацана находится мужик, отслуживший в спецподразделениях двадцать лет, и что на занятиях по боевой борьбе основное направление - это защита от ударов ножом. Особых сил прикладывать не пришлось. Громин грохнулся на спину, получив сильный удар в грудь, чтоб не сразу в себя пришел, а нож остался у меня в руках.

Я посмотрел на нож. Ручная работа - узкое, в пятнадцать сантиметров длиной, лезвие было насажено на ручку, набранную из цветного плексигласа, весьма популярную в известных кругах. У меня там, в будущем, дома осталась неплохая коллекция таких ножичков.

Я покрутил его в руке - а ничего, баланс хороший. Глянул на замерших, и внимательно наблюдающих за движением ножа Вершинина и Толщева, я усмехнулся. Вершинин вдруг поднял руки:

- Ты в своем праве. Он нарушил пацанский уговор.

Законник хренов, ничего, я просто напугаю. Присел рядом с Громиным и посмотрел ему в глаза. Тот отодвинулся, глядя как я быстро кручу нож в руке и сглотнул. Усмехнулся, глядя на его.

- Успокойся, резать тебя не собираюсь. Только предупреждаю - дорогу мне не переходи. Ты меня нигде не “видишь”, я тебя нигде не “вижу”. Лады?

Громин мелко закивал.

- Вот и славно, Макс. И ещё, мой тебе совет. Прекращай дурить, и берись за ум. Вот это, - я остановил вращение ножа, - до добра не доведёт.

Я поднялся, глянул на нож и с силой метнул его в забор. Он вонзился рядом с тем местом, где прятался четвертый. За забором кто-то ойкнул, и раздались быстро удаляющиеся шаги.

Вот так и не узнал - кто там сидел. Я повернулся и сказал Савину, держащего отломанную доску:

- Пойдем домой, Олег. - И забрав у беседки свою сумку и вещи, быстро пошел в сторону дома. Не привыкло ещё мое молодое тело к таким адреналиновым выбросам, но руки уже не так трясутся.

* * *

Долго стоял под прохладной водой. Душ принес мне, наконец, облегчение и… чувство сильного голода. Вышел из ванной и, вытираясь, направился на кухню.

Посуда стояла вся вымытая. На столе лежала записка: “Серёженька, я буду поздно, извини, но ничего приготовить не успела. Хлеб, картошку я купила. Свари её и заправь жаренным луком. В общем, ты уже взрослый, справишься. Целую, мама.”.

Заглянул в холодильник. Так, что тут у нас есть? Колбаса вареная, молоко, банка соленых огурцов, плавленые сырки… О, сделаю-ка я сырный суп! Быстро, несложно и сердито, то есть сытно. Начистил и нарезал соломкой картошку и поставил её вариться. Налущил лука, нашинковал его, высыпал на сковороду, залил маслом и включил газ. Кастрюля с картошкой закипела, и я бросил в неё плавленые сырки. Зарумянившийся лук переложил в кастрюлю. Все, сделав огонь тише, пошел одеваться. Через десять минут суп будет готов.

В дверь позвонили. Я одел свежую футболку и пошел открывать.

- Это я. - Савин зашел и сразу принюхался: - Чем это так вкусно пахнет?

- Супом, есть будешь?

- Не-а, я дома поел. Мама не отпускала, пока тарелку супа не склюю.

Мы прошли на кухню. Я открыл крышку кастрюли и посмотрел внутрь.

- Кажись, готово.

Олег тоже заглянул в кастрюлю.

- Что это за варево? Не то ли зелье, которым ты сегодня объелся? - Он принюхался и махну рукой:

- А, накладывай. Так и быть, попробую его. Может, тоже как шпиён глаголить стану и руками и ногами как ты махать начну.

- Ну-ну, хлебай, шпиён.

Мы быстро опустошили тарелки. Суп, приготовленный без приправ из незамысловатых и доступных продуктов, был вкусен и сытен.

- Уф, здорово! - Олег вытер вспотевший лоб и прокомментировал: - Ешь - потей, работай - мёрзни! Вкуснотища! Рецепт у матери узнаешь, или это семейный секрет?

Я улыбнулся, наливая чай.

- Никакого секрета. Рецепт прост - картошка, плавленый сырок, лук, соль по вкусу, и всё.

- И всё? Постой, так это ты варил? - Он взял лежащую на столе записку и пробежал её глазами. Потом поднял на меня взгляд и пробормотал:

- Серый, ты, как, это… а ты кто?

Я рассмеялся:

- Да, Вязов я, Вязов. Сергей Вязов.

Савин посмотрел на меня внимательно и стал перечислять:

- Драться стал как заправский каратист, по-английски вдруг заговорил, да ещё местную гопоту развёл, суп сварил… Ты вчера ещё обычным был. А сегодня… Что произошло? Скажешь или нет?

Я вздохнул. Что ему сказать? Правду? Не поверит всё равно.

Олег опять вытер пот со лба и сказал:

- Серёг, а пошли-ка купаться?

- А уроки?

- Ты чё? - Удивился Савин. - Сегодня же суббота, завтра сделаем. Жарища-то какая сегодня. Пошли за плотину, там чуть выше кто-то запруду сделал, и камни все повынимал. Глубина по пояс будет. Хоть окунёмся с головой.

- Ну, пошли. - Согласился я.

Полчаса спокойной ходьбы и мы вышли к руслу реки. Здесь она протекала одетая в бетон. Тут тоже можно купаться, но очень мелко. Пройдя выше по течению, после поворота, стояла плотина. В самом центре, вниз низвергался водопад, а над ним, в клубах брызг воды отражалось солнце, сразу двумя радугами. Савин показал туда:

- Здорово, правда?

- Ага, красиво - радуга без дождя.

- Говорят, что если увидишь сразу две радуги, то нужно желание загадать.

Хорошо бы обратно, домой попасть, подумал я и усмехнулся - попаду, конечно. Медленно, год за годом…. А ведь я о будущем всё знаю, на двадцать лет вперёд. Обо всём, что в стране твориться будет. Обо всех денежных эволюциях. Могу море денег заработать. Могу стать известным поэтом-песенником. Сколько шлягеров выпущу! В груди вдруг кольнуло - нет, я плагиатничать не буду. Пусть свои песни пишут те, кто это действительно может сам, талантливо и неповторимо. А деньги… всех денег не заработать. Жить по совести надо. Облегченно вздохнул и догнал Олега.

Мы миновали плотину по высокому берегу. Тут все, так как и всегда, ничего не изменилось. Вон та площадка, где был, то есть будет пикник. Так же купается ребятня, носясь по мелким камням, брызгаясь холодной водой и крича от восторга.

Мы спустились к реке, пройдя немного вверх. Тут действительно кто-то соорудил запруду из камней. Самодельная акватория манила непривычной для реки глубиной. Скинув футболки и шорты, бросились в холодную воду. Бултыхались недолго. Выскочили на разогретые солнцем камни и, плеснув на них воды из реки, чтоб не жглись, легли загорать, прикрыв головы одеждой. Савин начал рассказывать, как он сказал, новый анекдот. Посмеялся, но больше над тем, что я его слышал двадцать лет назад. Потом решил рассказать я:

- Представь калеку, у которого одна рука нормальная, а другая только кисть, растущая прямо из плеча. Так вот, пошел он на рыбалку, и, вдруг, клюёт у него золотая рыбка. Выдернул он её, поймал в короткую руку, и спрашивает: “Ты три желания исполняешь?”, а рыбка ему в ответ: “Да, но только если ты загадаешь их все за одну минуту”. Калека заметался, что загадать? И говорит рыбке: “Хочу, что бы мои руки стали одинаковые”. Бац! Руки одинаковые, только обе кисти растут прямо из плеч. Калека орёт: “Да не так, наоборот!”. Бац, кисти развернулись в сторону спины. Калека обалдевает, и, в удивлении, бормочет: “С ума сойти!”. Бац!

И я, приподнявшись, изображаю сумасшедшего.

- Уха-ха-ха… - Савин заходится в хохоте. Он утыкается в камни и начинает трястись. Вскакиваю и, перехватив Олега за поясницу, кидаю в воду. Он выскочил, отфыркиваясь, и стал брызгать на меня холодной водой. Плескались долго, пока не замерзли. Бледно-синими, как трупы, улеглись греться на камнях, не забывая время от времени поворачиваться, чтоб запекаться на солнце равномерно.

Рядом кто-то остановился и сердито сказал:

- Че, больше негде лечь? Кыш отсюда, это наше место.

Приподнялся и посмотрел на говорившего. Рядом стоял Ильяс Расулов. Я подскочил:

- Ильяс!

Поднялся и Савин. Расулов сплюнул:

- Тринадцать лет, Ильяс. Я сказал - вали отсюда, не то в репу засвечу.

За ним стоял, смотря на меня почему-то испуганными глазами, Алдар Кигаев, и тряс Расулова за плечо. Я тут же понял - кто сидел за тем забором, но вместе с пониманием пришло странное чувство. Дежавю. Я стал оглядываться - тут кого-то не хватало.

- Где твой брат Рустам?

- Какое твоё собачье дело? - Двинулся на меня Расулов, но я уже смотрел в сторону плотины, откуда еле слышно доносились испуганные крики.

О, Господи!

Я бежал, не обращая на боль в ногах от неровных камней. Только успеть, надо успеть! Рустама уже несло к трубе. Заорал на бегу:

- За решетку! Хватайся за решетку!

И с разбега нырнул. Тело пронзили миллионы иголок, холод, казалось, проник до самого сердца и всех костей. Ну, почему тут вода всегда холодней? Я плыл как безумный. Надо успеть. А Рустам молодец - он успел схватиться за решетку. Меня поднесло к трубе и сильно приложило об арматуру грудью. Ноги затянуло под решетку, но я их с трудом поджал, ближе к поверхности потока. Дрожа всем телом и чувствуя, что вот-вот ноги начнет сводить судорога, я, перебирая руками и подтягиваясь, подобрался к Рустаму и, перекрикивая шум воды, закричал, заикаясь и клацая зубами:

- Я п-п-пом-мог-гу т-т-теб-бе. Руст-т-там, т-т-тянись в-верх, я п-п-од-дсажу.

И стал подталкивать его вверх, но мальчишка от страха никак не мог отцепиться от железины, и, наконец разозлившись, извернулся и чудом зацепившись о край решетки пальцами ноги, коленом другой ноги с силой поддал Рустаму под зад. Он подлетел и повис на решетке выше, а по скобам лестницы уже слетал вниз его брат Ильяс. От толчка я сорвался, и меня затянуло под решетку, где я и повис в потоке, держась обеими руками за арматуру.

Бум! Что-то ударилось об железо, и в потоке мелькнула рука. Инстинктивно я схватил её, уже понимая - кто это. Вынырнула голова и я зашипел сквозь зубы, чтоб не клацать ими, стараясь, сказать понятней:

- С-сав-вин, прид-д-дурок, к-как-кого хрен-на ты т-тут?

А он, дрожа синюшными губами, сказал то, что я уже когда-то слышал:

- С-серег-га, д-д-держись!

Вот придурки, на отдыхе!

- Сам, д-держ-жись, ид-д-диот! - И стал скручиваться телом, потому что только так я мог подтянуть Савина ближе к этой проклятой решетке. Рука закрутилась вокруг тела, а ногами я смог уцепить Олега за подмышки. Хлебнув на развороте ледяной воды, закашлялся и проорал:

- Т-тянись, л-лезь п-по м-мне!

Савин, всхлипывая и перебирая руками, полез к решетке, где сверху уже замаячил Ильяс, что-то крича нам. Он протянул руки и, ухватив Савина, вытащил его наружу. Сквозь шум воды мне послышался его крик:

- Вяз, держись! Только не смей отпускать руки.

Я держался, но холод выбил из меня остатки сил, арматура выскользнула из рук, и я полетел по трубе, успев подумать - вот, опять! Не было сил даже сгруппироваться. Удар! Еще удар! Моё тело скользило по отшлифованной поверхности бетона, кувыркаясь и ударяясь о стенки на поворотах. Удар! Темнота, затем яркий свет и ощущения долгого полёта. Всё?

Бах!

Приземляюсь на задницу, ударившись обо что-то твердое, и откатываюсь в сторону.

Я что, жив?

Трясу головой и тру глаза. Осматриваюсь, не понимая, что происходит, и где я?

Ух-ты! Я что, пролетел всю трубу и жив?

Со всех сторон плотины ко мне неслись люди. Присмотрелся и понял, что первым ко мне несётся Расулов, а за ним Савин, тряся своей “трудовой” мозолью. Посмотрел на свои руки, тело.

Я вернулся! Я дома, в своём времени!

- Серёга, придурок, живой, черт тебя хрен возьмёт!

Налетевшие друзья, чуть не выдавили из меня всю душу. Вокруг стало очень людно. Кто-то ударил по голове.

- Вязов, ты всё время дураком был. - Это Марина Зеленина утирая слёзы присела рядом, и опять стукнула меня по макушке.

- Э, ребята, героя не убейте. - Расулов стал распихивать одноклассников. - Ему опять предстоит в газету попасть, а то и в вечерний выпуск новостей, в передаче “Городские происшествия”, под заголовком “Спасение утопающих!”.

Улыбаясь, говорю:

- Ребята, я так рад опять вас видеть! А почему опять попасть? Когда это я в газету попадал?

Вокруг загудели, а Расулов приложив руку к моему лбу, заметил:

- Похоже, амнезия. Пациенту требуется скорая. - Обернувшись и крутя головой, заорал:

- Лейтенант! Сагаев! Где тебя носит? Где скорая?

- Едет, товарищ генерал. Вызвали давно.

- Ещё вызови ответственных за плотину. Будем их все вместе иметь за сломанные решетки.

Вокруг засмеялись, а я поднялся.

- Не надо скорую, Ильяс. Я себя хорошо чувствую. Замерз только как цуцик.

Откуда-то появилось одеяло. Меня укутали, и мы побрели к нашей площадке. По дороге мне говорили, что корреспонденты уже едут. Что когда-то давно, лет двадцать с небольшим, я уже попадал в новости газет, когда спас брата Расулова и своего одноклассника. То есть Савина Олега, а сам сорвался и пролетел по требе, вывалившись с другой стороны без сознания. Они потом всем классом ходили ко мне в больницу. Я шел, улыбался всем и слушал истории про себя, которые мне рассказывали все почти одновременно и наперебой. Перед тем, как совсем подняться на плотину, я обернулся и увидел над низвергающимся потоком, две радуги. Прошептал я про себя:

- Исполнилось, желание-то.

Вечером, когда вся компания переместилась на машинах в нескромный дом Олега Савина, я поднялся в комнату переодеться. На столе лежал мой ноутбук. Открыл его и нажал кнопку запуска. Система загрузилась, автоматически подключившись к интернету через вайфай. В углу, сразу замигал значок нового письма. Почему-то я знал - что это за письмо. Открыл его и, не удивившись отсутствию обратного адреса, прочитал текст: “Ваше желание было исполнено”.

Вздохнул - отца я так и не увидел, и с мамой только минуту говорил. Но я не жалею. Всё-таки в своём детстве побывал!

Улыбнулся и набрал ответ: “Спасибо вам за всё”.

Отправив письмо неизвестному адресату, я пошел вниз к своим друзьям. Отпуск у меня только начинался.