Глава 1

Рим

Солнце играло в стройных кипарисах, яркими искрами рассыпалось в холодных брызгах величественного фонтана, находящегося у входа в кардинальский дворец, и заставляло зажмуривать глаза, спасаясь от безжалостных лучей. Оно словно показывало, что является господином этого жаркого апрельского дня, и люди, признающие его господство, смиренно прятались в тени, дожидаясь того момента, когда оно насытится своим величием и уступит место долгожданной прохладе. Казалось, весь мир замер, удивленный шалостями непредсказуемой погоды, и время остановилось, оглушенное непривычной тишиной полуденного зноя.

Лишь один человек в черной сутане, подвязанной алым поясом, не замечал бегущего за ним проказливого солнца и быстро шагал по горячим каменным плитам широкой галереи. Он задумчиво смотрел перед собой, не обращая внимания на сопровождающего его молодого священника, который тяжело дышал от быстрой ходьбы. Легкая сутана священника, насквозь промокшая от пота, прилипала к разгоряченному телу, заставляя раздраженно передергивать плечами и мечтать о холодном душе. Он восхищенно поглядывал на немолодого человека, идущего рядом, которого абсолютно не беспокоила непереносимая жара, настолько глубоко он был погружен в свои мысли. Войдя во дворец, священник с облегчением выдохнул, потому что комнаты освежили прохладой, и его спутник наконец замедлил свой шаг.

— Вижу, отец Джорджио, я вас совершенно измучил.

Молодой священник неловко улыбнулся, соглашаясь со сказанным, но природная вежливость и уважение к сану говорящего не позволили ему отразить в своих словах какое-либо недовольство.

— Что вы, ваше высокопреосвященство! — Он смиренно улыбнулся, однако глаза при этом лукаво заблестели. — Боюсь, что в моем сорванном дыхании виновны моя непростительная физическая неподготовленность и немилосердное солнце.

— Да, вы правы, Джорджио, — с некоторой отстраненностью согласился его спутник, не замечая просквозившей в словах иронии, — апрель в этом году выдался на редкость жарким.

Они молча шли по парадным коридорам, украшенным гобеленами и полотнами известных художников. Молодой священник ошеломленно оглядывался по сторонам, забыв о данном себе накануне обещании сохранять невозмутимость и спокойствие. Но всякий раз, находясь во дворце кардинала Маринетти, все внутренне замирало от открывающегося взору великолепия, словно созданного для того, чтобы изумлять гостей своим богатством и изящностью.

Он шел по многочисленным залам, разглядывая убранство комнат, и ловил себя на мысли о том, что, украшая свою жизнь подобным богатством, кардинал Маринетти нарушал данный им обет бедности. Несчастный юнец не понимал, что эти мужчины, намеренно лишившие себя радостей жизни, отдав душу и тело служению Господу, так же, как и остальные люди, не лишены чувства прекрасного, а вместе с ним некоторого тщеславия. И, окружая себя роскошью, они всего лишь пытаются возместить утрату того, что дано им природой, но что они никогда не смогут вкусить и тем более испытать. Священник понимал это и все же, будучи молодым и неопытным, внутреннее возмущался. В то же время он испытывал искренний восторг. Это заставляло краснеть и смущаться своих мыслей.

Бросив быстрый взгляд на сосредоточенное лицо своего наставника, отец Джорджио нахмурился. Он чувствовал, что кардинал чем-то обеспокоен, хотя это никоим образом не отражалось в его лице или речи. Альбицци, как всегда, был вежлив и сдержан. Однако, проработав долгое время рядом с ним, Джорджио научился угадывать малейшие изменения в его настроении, и сейчас все указывало на то, что кардинал встревожен. Смуглое лицо казалось застывшей маской, руки сжаты в кулаки, обычно аккуратно причесанные волосы сейчас падали на глаза. Джорджио не осмелился спросить кардинала о причинах его волнения. Он тихо шел рядом, незаметно наблюдая за своим господином и раздумывая над тем, что его тревожит. Навстречу вышел монах. Он почтительно преклонил колени и поцеловал перстень на руке кардинала.

— Ваше высокопреосвященство, кардинал Маринетти ждет вас, — вежливо сказал он, склонив голову.

— Спасибо, отец Лоренцо. Будьте любезны позаботиться о моем помощнике.

— Разумеется, ваше высокопреосвященство.

Отец Джорджио обрадовался тому, что ему не придется встречаться с кардиналом Маринетти, в присутствии которого он всегда чувствовал себя мелкой плотвой, по недоразумению заплывшей во владения могущественной акулы. Кардинал Маринетти никогда не выказывал свое преимущество перед остальными, он всегда был любезен в общении. И тем не менее ощущение холодности и безразличия не покидало Джорджио, когда на него смотрели яркие голубые глаза сего служителя господня.

Отец Лоренцо открыл дверь в покои и пропустил кардинала Альбицци внутрь. Затем повернулся к молодому священнику и весело улыбнулся, словно догадавшись, о чем тот думает.

— Идемте в кухню, отец Джорджио, — он вытянул руку вперед, указывая дорогу. — Чувствую, вам понадобится литр лимонада, чтобы восстановить силы.

Джорджио кивнул, вытер рукой влажный лоб и быстро направился вслед за толстым монахом, с ужасом думая, как тот выдерживает подобную жару.

— Перестаньте смотреть на меня такими огромными глазами, — вдруг засмеялся монах.

— Как вы догадались? Вы же не видите моего лица! — смутился Джорджио.

— Ваш взгляд жжет мне спину, заставляя потеть еще больше.

* * *

Кардинал Маринетти сидел в кресле у окна, задумчиво вглядываясь в сад. Ровные дорожки, проложенные вдоль аккуратных газонов, и яркие краски высаженных цветов успокаивали его. Но все же где-то внутри он чувствовал нервное возбуждение, оставшееся после звонка Альбицци. Поспешность, с которой Армандо назначил встречу, заставила его испытать непонятное беспокойство. Кроме того, он чувствовал, что повод будет весомым, потому что Армандо никогда не беспокоил его по пустякам.

Маринетти пригладил жидкие седые волосы и прошелся по комнате. Он любил свой кабинет за особую атмосферу умиротворенности и в тоже время величия, которые наполняли душу чувством единения с историей и давали ощущение безграничной власти. Бордовые стены, изящная французская мебель, вытканные шелковыми нитями гобелены ласкали взгляд, недвусмысленно говоря о пристрастиях и вкусах своего хозяина. Маринетти знал, что его чрезмерная любовь к роскоши и комфорту вызывает разговоры в кулуарах Ватикана, но это мало его трогало. Древний аристократический род, к которому он принадлежал, наделил его такими качествами, как тщеславие и честолюбие, умело скрывающимися за маской великодушия и искренности. А также абсолютным безразличием к мнению большинства.

Он посмотрел на висевший над камином портрет своего предка, принадлежащий кисти великого живописца. Далекий предок, как и Маринетти, в свое время был кардиналом, и все видевшие этот портрет наблюдали поразительное сходство между ними. Яркие голубые глаза зорко смотрели на своего потомка, ироничная улыбка играла на тонких губах, а длинные светлые волосы падали на плечи, создавая удивительный цветовой контраст с темным одеянием. Маринетти с любопытством вгляделся в изображение своего предка, чувствуя, как между ними протягивается нить таинственности и понимания. Но мистическая связь с портретом была прервана вошедшим в кабинет Альбицци.

— Армандо, — вместо приветствия выдавил из себя Маринетти.

Словно высеченная из камня фигура кардинала Альбицци абсолютно не вписывалась в изящную атмосферу этой комнаты. Маринетти посмотрел в лицо человека, которое своей простотой подходило скорее простолюдину, чем столь высокому сановнику, и мгновенно напрягся. Беспокойство снова накрыло его.

— В чем причина сей поспешности? — быстро спросил он. — Мне пришлось отложить важную встречу.

Он постучал тонкими пальцами по столу, всем видом показывая, что ему не нравится сложившаяся ситуация.

Кардинал Альбицци подошел к столику и взял стакан лимонада, но через мгновение поставил его обратно.

— Дино, я хотел бы выпить что-нибудь покрепче.

Маринетти направился к высокому темному шкафу, бурча на ходу:

— Дино-Бернардино, ты прекрасно знаешь, что я не люблю, когда меня так называют. Но что с тобой? — Маринетти повысил голос, и нижняя губа его при этом мелко задрожала. — Виски? Граппа?

— Виски. — Армандо Альбицци тяжело опустился в мягкое кресло.

Взяв из рук друга бокал с щедрой порцией алкоголя, он одним махом выпил содержимое. Маринетти стоял напротив и ожидал продолжения разговора, беспокойно вглядываясь в смуглое лицо. Армандо молча протянул сложенную вдвое газету.

— Читай.

— Но… — непонимающе протянул Маринетти и замолчал, увидев заголовок на первой странице.

Он дважды прочитал написанное и недоуменно посмотрел на Альбицци. Тот продолжал молчать. Маринетти положил газету на стол и потер внезапно похолодевшие руки.

— Когда ты узнал об этом?

— Два часа назад.

Маринетти обошел стол и подошел к окну.

— Бернардо, ты понимаешь серьезность произошедшего?

Маринетти резко обернулся к своему собеседнику и, сощурив глаза, медленно произнес:

— Армандо, я не вижу в этом ничего страшного для нас.

Альбицци стремительно вскочил, схватил со стола газету и потряс ею перед изящным носом кардинала.

— Ты считаешь это глупой шуткой?! — прогремел он. — Мы имеем несколько счетов с общей суммой почти в пятьсот миллионов долларов…

— Говори тише, — прошипел Маринетти.

Он налил себе виски. Пятьсот миллионов долларов! В голове застучало от мысли, что они являются обладателями подобного богатства.

— Почти двадцать пять лет, — услышал он позади себя голос Армандо, — мы отмывали…

Маринетти стукнул кулаком по хрупкому шкафу, заставив недовольно зазвенеть стоящие в нем бокалы.

— Управляли капиталами, — поправил он Альбицци.

— Изволь, — Армандо саркастически рассмеялся. — Если тебе угодно, то пусть будет так. Хотя это не меняет смысла сказанного. Почти двадцать пять лет мы управляли капиталами двух мафиозных кланов…

— Уважаемых семей, — снова поправил Маринетти. — Когда ты научишься выбирать слова?

Альбицци медленно подошел к худенькому человеку и посмотрел на него сверху вниз.

— Двадцать пять лет мы отмывали деньги мафии, — тихо, но уверенно сказал он. — И теперь они перебили друг друга, оставив после себя огромные счета, о которых известно только нам. Я хотел бы услышать предложение, как нам следует поступить с этими деньгами.

Маринетти прокашлялся. Он постарался придать лицу спокойное выражение, надеясь, что это усыпит бдительность его подозрительного друга. Почти четверть века они, великие сановники, образцы честности и благопристойности, отмывали деньги мафии. Двадцать пять лет, прожитые в обмане, воровстве, страхе быть разоблаченными. Неужели случившееся не является достойным завершением того, что они делали все это время? Это поистине великий дар, своеобразная плата за их труды. Маринетти чувствовал легкую дрожь в пальцах, ярко представляя себе, что эти деньги могут украсить его и без того прекрасную жизнь. С ними он сможет подняться так высоко, как не удавалось никому из его предков. Мысли стремительно летали в голове, и он начисто забыл об Армандо, который внимательно за ним наблюдал.

Бернардо являлся великолепным актером, хитрым и жестоким. Он умело манипулировал другими людьми, заставляя их верить в то, чего не было на самом деле. И все же иногда его алчность брала верх над самообладанием. Тогда он становился похожим на открытую книгу, по страницам которой можно было прочесть все, о чем он думает. Казалось, что кардинал Маринетти обдумывает правильный выход из сложившейся ситуации. Но Армандо видел, что руки его нервно дотрагиваются до алого пояса, а губы упрямо сжимаются, указывая на то, что он уже принял важное решение и не намерен от него отступать.

Наконец Маринетти очнулся от своих мыслей и мягко посмотрел на сидящего в кресле огромного человека. По губам его пробежала нежная улыбка, и он вытянул руки вперед, предлагая другу подняться. Армандо коснулся тонких холодных пальцев и понял, что Бернардо вынес ему приговор.

— Пусть деньги лежат на своих счетах. Нам обоим необходимо время, чтобы решить, как лучше с ними поступить, — тихо произнес Маринетти.

* * *

Позже Армандо закрылся в своем кабинете, приказав никому его не беспокоить. Он не был напуган, лишь опечален и зол. Что бы ни говорил Бернардо, как бы уверенно и убедительно ни звучали его слова, Армандо знал, что это очередная ложь, усыпляющая бдительность. Да что и говорить, люди совершали глупости и за меньшие деньги, а тут на кону стоят пятьсот миллионов! Армандо медленно потер крупный подбородок, задумчиво глядя перед собой. Его цепкий ум искал способы обезопасить себя от действий Маринетти.

Безграничная печаль накрыла Альбицци, он обхватил голову руками и тихо застонал. Легче всего принять предательство от врага своего, но нет ничего страшнее, чем быть поверженным другом. Армандо открыл глаза и огляделся вокруг, сердце гулко застучало. Он распрямил плечи, потянулся вперед, взял со стола серебряную рамку с фотографией и странно улыбнулся, проведя пальцами по стеклу.

* * *

Спустя три недели после разговора с кардиналом Маринетти, Армандо Альбицци сидел в небольшом кабинете и с любопытством осматривался вокруг. Кардинал любил порядок, и образцовая чистота комнаты немного подняла настроение. Все предметы были расставлены в определенном порядке, что говорило об аккуратности и некоторой педантичности человека, работающего здесь. На столе в особой последовательности лежали лупы разного размера, пинцеты, щипцы. Рядом на полке стояли маленькие весы, а в углу под лампами находилось изящное бюро, несколько не вписывающееся в общую атмосферу. Завершал обстановку высокий дубовый шкаф с множеством выдвижных ящиков.

В комнату вошел мужчина хрупкого телосложения. Он был одет в чистый голубой халат, на руках были перчатки. Мужчина протянул кардиналу большую бархатную коробку. Его узкое лицо, спрятанное за оправой огромных очков, гордо засветилось, когда он увидел, что кардинал остался доволен работой. Альбицци едва заметно улыбнулся, глядя на мягко мерцающие драгоценные камни.

— Бог мне поможет, — уверенно произнес он и вытянул руку вперед, к которой незамедлительно и с особым благоговением приложился худенький человек.

Глава 2

Луиза Фернанда нехотя открыла глаза и, посмотрев на часы, тихо выругалась. Она разрешила себе отдохнуть несколько минут, а в итоге заснула на три часа. Если бы настойчивый звонок телефона не разбудил ее, она проспала бы еще дольше. Все еще сонная, она подошла к сумочке и вынула из нее уже замолчавший телефон. Два пропущенных звонка и три сообщения. Луиза Фернанда усмехнулась, увидев имя человека, который так настойчиво добивался общения с ней, и решила не отвечать, чтобы избежать расспросов о том, что она делает в Риме.

Когда Луиза Фернанда приезжала в Рим, а это случалось не часто, она всегда останавливалась в небольшом отеле, находящемся недалеко от моста Сикста. По-домашнему уютная и тихая атмосфера гостиницы приводила в восторг ее неугомонную натуру. Она вспоминала светлые коридоры приюта, в котором когда-то жила, и временами чувствовала, что время повернулось вспять, возвращая ее в спокойное и безмятежное детство. Луиза Фернанда любила Рим. Да и как можно не любить город, с которым было связано столько теплых воспоминаний? И все же, по каким-то необъяснимым причинам, старалась как можно реже бывать в нем.

Луиза Фернанда быстро надела легкое платье и, посмотрев на часы, прикинула, сколько времени ей понадобится, чтобы добраться до дворца кардинала. Затем спустилась вниз и выписалась из отеля, решив, что уедет из города сразу же после встречи с Армандо. Луизу Фернанду сильно удивил его вчерашний звонок, и она, ощущая внутри странное беспокойство, появившееся после разговора, немедленно выехала в Рим.

Луиза Фернанда перешла улицу и направилась к киоску, в котором делали самую лучшую «граниту» в городе. Она недовольно сморщила носик, заметив, что возле киоска выстроилась длинная очередь, и отчитала себя за то, что не вышла из отеля немного раньше. Времени до встречи оставалось совсем мало, и Луиза Фернанда, волнуясь, поглядывала на часы. Но, несмотря на то, что могла опоздать, не желала уходить, не отведав «граниты». Зазвонил телефон. На этот раз Луиза Фернанда решила ответить.

— Привет, Эдуардо, — сказала она.

— Что случилось, Фернанда? — быстро спросил мужчина. — Почему не отвечаешь на звонки?

— Потому что не слышала и потому что была занята.

— Чем была занята? Где ты вообще находишься?

Вопросы стремительно сыпались на нее, и она замерла на минутку, придумывая, что лучше сказать в ответ.

— Дома, где же еще? — солгала она.

— Врешь, я стою у твоей двери и звоню. Слышишь звонок? — В трубке действительно раздалась тихая трель. — Мне никто не открывает.

Луиза Фернанда засмеялась.

— Ты меня раскусил. Да, я не дома.

— Где же тогда? Ты в Милане?

— Конечно же, я в Милане, — быстро ответила она и двинула в бок мужика, стоящего перед ней, который громко фыркнул, услышав последнюю фразу.

— Чем ты занята? У тебя встреча с Николасом? — допытывался мужчина.

— Эдуардо! — заметно нервничая, выкрикнула она. — Какая тебе разница?

— Ладно, извини. Я просто волнуюсь, — обиженно зазвучал голос. — Перезвони мне, когда освободишься.

И прежде чем Луиза Фернанда успела что-либо ответить, в трубке замолчали. Она пожалела, что так бурно отреагировала на эти простые вопросы, но говорить о том, где она находится, ей почему-то не хотелось. Подслушивающий разговор мужик все еще продолжал ухмыляться, чем очень злил Луизу Фернанду. Она гневно отвернулась, решив не обращать на него внимания. Очередь двигалась медленно, а времени до встречи оставалось все меньше и меньше, поэтому девушка с огорчением вздохнула и побежала к машине.

* * *

— Здравствуйте, отец Джорджио.

— Добрый вечер, Луиза Фернанда, — внимательно оглядев молодую женщину, улыбнулся Джорджио. — Я вижу, что вы решили всех во дворце смутить своим фривольным нарядом.

— Возможно! Но только не вас.

Луиза Фернанда поправила платье и перевела взгляд на свои загорелые ноги, обутые в легкие сандалии. Отец Джорджио также оценил их стройность и невольно покраснел.

— Вы опустили взгляд из-за благочестия или для того, чтобы посмотреть на мои очаровательные коленки? — невинным голосом поинтересовалась Луиза Фернанда.

Замешательство священника доставляло ей удовольствие. Она никогда не упускала случая сказать что-нибудь непристойное и увидеть зардевшиеся от смущения щеки. Молодой отец Джорджио предпочитал отмалчиваться, чем подзадоривал Луизу Фернанду еще больше.

Несмотря на долгие годы, проведенные в стенах католического приюта, годы, в течение которых Луизу Фернанду пытались научить соблюдать предписания религии, внести в ее жизнь веру и сделать благопристойной прихожанкой, все наставления прошли мимо. Из всего, чему ее обучали, в памяти остались только молитвы, которые она помнила наизусть, и имена некоторых библейских персонажей, наиболее сильно ее впечатливших. Луиза Фернанда недовольно нахмурилась, потому что поняла, что в последнее время слишком часто возвращается в детство. Она уже забыла о своем намерении привести отца Джорджио в волнение неприличными вопросами, зато отец Джорджио был несказанно обрадован задумчивостью девушки, что позволяло украдкой разглядывать ее. Она казалась маленькой и хрупкой, и из всех воспитанников кардинала была ему наиболее симпатична. Конечно же, ее вспыльчивость и непредсказуемость иногда пугали, но в то же время восхищали, потому что девушка была открыта и искренна в проявлении чувств. Светло-карие глаза Луизы Фернанды всегда искрились задором, а губы улыбались. Наверное, у нее никогда не бывало плохого настроения. Счастливая молодость!

Отец Джорджио был так увлечен своими мыслями, что даже не заметил, как произнес последнюю фразу вслух.

— Что вы сказали? — удивленно спросила Луиза Фернанда. — «Счастливая молодость»? Это вы о себе?

— Я, видимо, превращаюсь в старика, раз начинаю говорить вслух, — улыбнулся священник.

— Бросьте, Джорджио. Сколько вам лет? Двадцать семь?

— Почти угадали. Двадцать шесть, как и вам.

— А что еще вам известно о моей персоне? — с иронией спросила Луиза Фернанда.

Отец Джорджио спокойно посмотрел на нее и предпочел не отвечать.

Они шли по длинной светлой галерее, украшенной цветами и белыми статуями. Луиза Фернанда остановилась у небольшой арки, ведущей в сад, и с какой-то непонятной тоской в глазах замерла, разглядывая аккуратные фруктовые деревья и цветочные клумбы. Это было ее самое любимое место на территории дворца.

Несмотря на то, что время близилось к вечеру, воздух был все еще жарким. Но от сада исходила легкая прохлада, наполненная сладкими запахами цветущего мая, что вызывало особые ощущения. Отец Джорджио видел, как подрагивают изящные ноздри его спутницы, и улыбался, чувствуя, как она наполняется спокойствием и умиротворением. Он легко дотронулся до ее руки, показывая, что им пора идти. Луиза Фернанда встрепенулась и тряхнула светлыми волосами.

— Вы такой нетерпеливый, отец Джорджио, — тихо произнесла она, в который раз за последние несколько минут заставив его покраснеть.

У кабинета кардинала он с облегчением попрощался с Луизой Фернандой и направился в часовню молиться. Джорджио чувствовал, что его мужское начало дало о себе знать, и устыдился мыслей, вызванных близостью красивой женщины.

* * *

Кардинал Альбицци крепко прижал к себе Луизу Фернанду. Молодая женщина уткнулась лицом в широкую грудь и потерлась щекой о гладкую поверхность шелковой сутаны. Сейчас она жалела о том, что редко приезжала к человеку, так много давшему ей в жизни. Его отцовская любовь и понимание как ничто другое поддерживали в трудные моменты, а крепкие объятия говорили об особой нежности, которую он к ней испытывал.

— Дитя мое, — тихо сказал кардинал и, отодвинув девушку от себя, ласково посмотрел в смущенные глаза.

— Здравствуй, Армандо, — наконец проговорила она, ощущая, как стыдливо горят щеки.

Кардинал негромко засмеялся и усадил ее на мягкий диван.

— С детства не могу приучить тебя обращаться ко мне, как подобает моему кардинальскому сану. — Он поправил прядь светлых волос, упавшую на ее щеку. — Ты голодна?

Луиза Фернанда отрицательно покачала головой.

— И все же не отказывайся поужинать со мной.

— Тогда, пожалуйста, попроси, чтобы ужин подали сюда. У меня нет желания переходить в столовую. Кроме того, мне в ней все время кажется, что вот-вот откроется дверь и войдет какой-нибудь кардинал или, еще того хуже, сам папа римский. Тогда мне придется залезть под стол, потому что я абсолютно не знаю, как вести себя в обществе этих благородных господ.

Армандо засмеялся и похлопал ее по руке.

— Плутовка, ты прекрасно знаешь, как поступать в подобных ситуациях.

— Но здесь нам будет гораздо уютнее, — продолжала настаивать Луиза Фернанда. — В этой комнате я забываю, что нахожусь в самом сердце могущественной церкви.

Она быстро оглядела небольшой по размерам кабинет. Простая недорогая мебель, светлые абрикосовые стены, стеллажи с книгами, никаких изысков и украшений. Комната отражала характер кардинала: она была открытой, мягкой и уютной. Но, несмотря на простоту и непритязательность, воздух в ней был пропитан властью и могуществом. Именно таким, сотканным из противоречий, и был кардинал Альбицци. Доброе простодушное лицо всегда излучало искренность и радушие. Мощная фигура с большими руками, не имеющая ни малейших признаков изящества, выдавала крестьянское происхождение. В Армандо чувствовалась несгибаемая сила воли и твердость духа. И не было ни одного человека, который с уверенностью мог сказать, что имеет на него влияние.

Кардинал подошел к телефону и попросил, чтобы подали ужин.

— Как ты, девочка моя? — мягко спросил он. — От тебя так давно не было известий, что я начал беспокоиться.

Луиза Фернанда беззаботно ответила:

— Все хорошо.

— Бог милостив, — тихо произнес Армандо.

— Прости меня за то, что долго не приезжала. — Луиза Фернанда виновато опустила глаза.

— Господь простит. Но больше не забывай о старом Армандо.

За окном вступал в свои права вечер, и заходящее солнце приятно золотило воздух, окрашивая комнату в теплые тона. Лицо Луизы Фернанды нежно светилось в его прощальных лучах, и кардинал с удовольствием смотрел на свою воспитанницу, отмечая, что она слишком быстро из угловатой и неуклюжей девочки превратилась в красивую женщину. Казалось, еще совсем недавно Луиза Фернанда бегала за ним, хватаясь за сутану и не желая отпускать от себя. Но прошло совсем немного времени, его маленькая девочка выросла и больше не нуждалась в опеке старого наставника.

Луиза Фернанда подошла к столу и взяла в руки фотографию в массивной серебряной рамке. Четверо подростков, одетые в школьную форму, обнимали Армандо Альбицци. На фото его волосы казались иссиня-черными, а лицо молодым и веселым. Луиза Фернанда перевела взгляд на кардинала и увидела, как по его лицу мелкой сеточкой разбежались усталые морщинки, а глаза уже потеряли яркий и задорный блеск, который она так любила.

— Столько лет прошло, — с нежностью и некоторой печалью произнесла она, — а ты до сих пор хранишь ее.

— Конечно, — кардинал взял фотографию в руки. — Это часть моего прошлого. Я был счастлив в те минуты. А хранить приятные воспоминания в сердце, дитя мое, доставляет большое удовольствие.

— Мне здесь около десяти, а остальным по тринадцать. — Луиза Фернанда прищурила глаза, пристально вглядевшись в фото, и весело рассмеялась. — Смотри, у Эдуардо подбит глаз.

— В тот день они с Максом подрались. Видишь, у того немного припухшая щека. Насколько я помню, ссора разгорелась из-за Глории.

Луиза Фернанда с некоторой горечью посмотрела на него.

— Глория была самой красивой девочкой в школе. Мальчишки готовы были на Луну слетать, лишь бы ей понравиться.

— А ты ревновала, — усмехнулся кардинал и поставил фотографию на место.

— Конечно! На меня-то никто не обращал внимания.

— Но тебе же было только десять! — воскликнул Армандо. — Как в такие годы можно думать о том, обращают на тебя внимание мальчики или нет?

— Женщины в любом возрасте мечтают нравиться, — парировала Луиза Фернанда, нисколько не смущаясь обсуждать такие темы с духовным лицом.

В дверь постучали, и вслед за разрешением войти в комнате появился отец Джорджио. Он вкатил за собой тележку с ужином, быстро сервировал стол и тихо удалился, бросив на Луизу Фернанду смущенный взгляд. Кардинал простодушно рассмеялся, поняв, что девушка не упустила случая испробовать силу своего остроумия на молодом священнике.

Армандо отодвинул перед Луизой Фернандой стул, помогая присесть, и весь ужин ухаживал за ней, накладывая в тарелку еду и подливая вино. В разговорах Луиза Фернанда не заметила, как быстро бежит время. Они вспоминали веселые моменты из прошлого, но ничего не говорили о настоящем и планах на будущее.

— Знаешь, я всегда удивлялась, почему меня назвали таким именем.

Армандо налил себе минеральной воды. В этот вечер он не пил спиртное, предпочитая оставить голову ясной, потому что близился главный момент их встречи, для чего он, собственно, и вызвал девочку к себе.

— Да, более неподходящего имени для светловолосой малышки трудно было представить. Марисса хотела, чтобы ты была Луизой. Это имя очень подходит твоему нежному внешнему виду. Но Хорхе был прав, когда назвал тебя Фернандой, это имя отражает твой строптивый характер.

Луиза Фернанда положила себе еще немного салата и, посмотрев в тарелку, осторожно спросила:

— До сих пор спрашиваю себя: если мои родители были испанцами и жили в Мадриде, то почему после их гибели я оказалась в Риме?

Армандо дотронулся до руки Луизы Фернанды. Раньше они избегали разговоров о ее семье, потому что в такие минуты она становилась растерянной и беспокойной. Но сейчас Луиза Фернанда сама подняла эту тему, заставив Армандо искать подходящие слова, чтобы не испугать ее.

— Твоя мама просила, чтобы я позаботился о тебе, если с ней что-нибудь случится, — медленно произнес Армандо и пристально посмотрел в глаза своей воспитанницы.

Он постарался придать своим словам максимум убедительности, но Луиза Фернанда почувствовала некоторую неестественность в его голосе. Это насторожило ее. Она опустила взгляд и постаралась не заострять внимания на своих ощущениях.

— Почему я блондинка? Я же испанка, и мои волосы должны быть темными. Ты часто видел испанских женщин с такими волосами, как у меня?

— Марисса была светловолосой, и ты на нее очень похожа.

— Ты хорошо знал моих родителей?

Армандо покачал головой и сложил приборы, закончив ужин.

— Мы не общались близко. Но я знаю, что твоя мама была потрясающей женщиной, мудрой и очень красивой.

Луиза Фернанда сделала глоток вина и пробормотала:

— Я ничего не помню о ней, и об отце тоже. Мне было четыре, когда они погибли, и какие-то воспоминания должны были сохраниться. Однако все, что осталось у меня в памяти, — это большой дом и вода. Когда я вспоминаю воду, почему-то становится не по себе и начинает бить озноб. — Она усмехнулась. — Я до сих пор не могу входить в море без дрожи.

Принесли кофе, и они на некоторое время замолчали, думая каждый о своем. Луиза Фернанда пыталась восстановить в памяти большой и красивый дом с солнечной террасой. А Армандо вспоминал тот день, когда на пороге его кабинета появился Николас, держащий на руках испуганную светловолосую малышку.

— Пожалуй, — услышал Армандо веселый возглас, — мне стоит переселиться жить к тебе. Здесь варят потрясающий кофе, и я думаю, что нельзя упускать возможность наслаждаться им каждый день.

— Тогда тебе придется направить свою жизнь в другое русло.

— Стать монахиней? — Она удивленно подняла брови и тут же покачала головой: — Ну, нет уж! В таком случае предпочитаю обходиться без кофе!

Армандо подошел к столу и вынул из верхнего ящика небольшую бархатную коробку. Он протянул ее Луизе Фернанде.

— Подарок, — улыбнулся он и ласково поцеловал ее в раскрасневшуюся щеку.

Луиза Фернанда с детским восторгом открыла коробку и замерла от восхищения. На черной подушечке лежало бриллиантовое колье. Тонкие переплетения нитей из белого золота завораживали изящностью линий. Бриллианты разных размеров имели безупречную огранку, притягивая взгляд к кристальной чистоте. Она провела пальцами по камням, в которых играл свет от горящих ламп, и, широко раскрыв глаза, посмотрела на довольного произведенным впечатлением Армандо.

— Ваше высокопреосвященство…

— О! — рассмеялся он. — Надо было дарить тебе дорогие подарки, начиная с детства. Тогда ты запомнила бы, как ко мне следует обращаться.

— Армандо, оно прекрасно! — Луиза Фернанда порывисто обняла кардинала за плечи, но он отодвинулся и странно посмотрел на нее.

— Дитя мое, никому не говори об этом подарке.

Эта странная просьба заставила Луизу Фернанду нахмуриться, и радостное ощущение от преподнесенного сюрприза начало угасать.

— Почему ты не хочешь, чтобы кто-то знал?

Армандо улыбнулся и сел в кресло.

— Пусть это будет наша маленькая тайна.

— Разве у священников могут быть секреты? — Луиза Фернанда положила коробку с колье на стол и присела на корточки перед кардиналом.

— Секреты есть у всех, даже у таких людей, как я. Люди не могут жить без них. Наверняка и у тебя они есть. Не так ли?

Луиза Фернанда смело встретила его испытующий и немного лукавый взгляд, но внутри все похолодело от страха.

— Нет, я честна перед тобой, — уверенно солгала она, и глаза ее при этом были искренними и простодушными.

— И ничего не хочешь мне рассказать? — продолжал допытываться Армандо, испытывая внутреннюю печаль.

Он многое знал о жизни своей любимицы и корил себя за то, что позволил ей вести подобный образ жизни. Да, он был виноват перед Луизой Фернандой, но ничего не мог поделать, так как пообещал не вмешиваться. Армандо дал слово в тот день, когда Николас принес девочку к нему, навсегда изменив ее жизнь.

— Отвечу на любой вопрос, — Луиза Фернанда поднялась и улыбнулась. — У меня нет от тебя тайн.

Она знала, что будет врать, и старалась казаться спокойной. Но Армандо ни о чем не стал расспрашивать, только снова повторил просьбу о том, что никто не должен знать о подарке.

— Что за глупости!

— В таком случае считай, что это не подарок. Я просто прошу тебя сохранить это колье. Это моя тайна. Сохрани ее.

— Я ничего не понимаю.

Армандо подошел к ней и погладил по голове. В его глазах было столько любви и сожаления, что Луиза Фернанда мгновенно напряглась и быстро прижалась к его груди.

— Будь осторожна, — внезапно сказал Армандо, не выпуская ее из объятий.

— Что случилось? Чего я должна опасаться?

— Это просто совет, дитя мое. Я хочу, чтобы ты была внимательна и осторожна.

— Ваше высокопреосвященство… — Луиза Фернанда взяла руку кардинала, поцеловала кольцо, и глаза ее вдруг стали веселыми. — Армандо, я обещаю тебе, что буду осмотрительной.

Кардинал Альбицци откинул голову назад и громко засмеялся. Смех его был таким искренним и счастливым, что Луизе Фернанде на мгновение показалось, будто они вернулись в дни ее детства.

Глава 3

Милан

Луиза Фернанда вошла в кафе и с удовлетворением для себя отметила, что ее любимый столик не занят. Она заказала себе эспрессо и долго смотрела в окно, вспоминая свою встречу с кардиналом. Ей казалось странным, что Армандо пригласил ее к себе только для того, чтобы сделать этот неожиданный подарок, который и подарком нельзя назвать. Скорее это была вещь, данная на хранение. А последнее замечание по поводу осмотрительности и вовсе заставило Луизу Фернанду насторожиться. Она чувствовала какую-то тайну или, по крайней мере, недосказанность, что не давало покоя и вызывало подозрения. Сразу же после встречи с Альбицци Луиза Фернанда выехала в Милан, потому что у нее не было желания еще на одну ночь оставаться в городе, который рождал в ней чувство тревоги и одиночества. Она никому не сообщила о своем возвращении, впрочем, никто и не знал о том, что она куда-либо уезжала. Поэтому весь последующий день она отсыпалась, без интереса смотрела телевизор и пристально рассматривала колье, подаренное Армандо.

Наутро, решив отвлечь себя от беспокойных мыслей, она прошлась по магазинам, сделав массу бесполезных покупок, и сейчас сидела в кафе, наслаждаясь тишиной и вкусом потрясающего эспрессо.

Кафе постепенно стало наполняться. Сначала, увидев такой наплыв студентов, Луиза Фернанда захотела уйти, но легкая и непринужденная атмосфера, царящая в зале, принесла успокоение и расслабила. С ней даже несколько раз пытались познакомиться, однако Луиза Фернанда мило улыбалась и никого не приглашала к себе за столик, делая вид, что ждет друзей.

Безусловно, удлиненные андалусские глаза и светлые вьющиеся волосы привлекали внимание большинства молодых мужчин, находящихся в зале. Они посылали призывные улыбки, чем крайне ее забавляли. Итальянские мужчины слишком игривы и легкомысленны, считала Луиза Фернанда. Несмотря на то, что она всю свою жизнь прожила в Италии и темперамент ее был таким же жарким и непредсказуемым, как итальянское солнце, она все же считала себя настоящей испанкой — страстной, искренней и глубокой в проявлении чувств. Тем более что кардинал Альбицци всегда подчеркивал ее происхождение, заставляя учить историю родной страны и язык. Да и Николас никогда не давал забыть, что в ней течет кровь великого и гордого народа.

При воспоминании о Николасе Луиза Фернанда встрепенулась и стала лихорадочно подыскивать оправдание своему отсутствию. Если остальных ей удастся обмануть без труда, то с Николасом придется сложнее, потому что этот старый дьявол всегда чувствовал, когда она врет, а когда говорит правду. Николас Рискони был другом кардинала Альбицци и в данный момент являлся человеком, от которого многое зависело в жизни Луизы Фернанды. Невысокий и моложавый на вид, с потрясающе красивыми карими глазами, он вызывал в ней смешанные чувства. Луиза Фернанда испытывала к нему теплоту и нежность, которые можно питать только к близким людям. Но также внутри неизменно возникал страх, когда она смотрела в его холодное лицо. Она часто задавала себе вопрос, что может связывать такого человека, как Николас, с Армандо Альбицци. Даже если это дружба, то как она могла возникнуть между этими абсолютно разными людьми?

Луиза Фернанда заказала себе еще кофе и громко вздохнула, потому что в ее голове было множество вопросов, на которые она не могла найти ответов.

— Луиза Фернанда Альворадо! — раздался громкий возглас, и спустя секунду рядом с ней появился молодой человек.

Свободных стульев не было, поэтому он подошел к соседнему столику, за которым веселилась большая компания. Бесцеремонно поднял какую-то девушку с ее места и, благодарно поцеловав в лоб, усадил на колени к сидящему рядом парню. Девушка рассмеялась и хлопнула его чуть ниже спины. Луиза Фернанда усмехнулась, потому что это наверняка были его друзья, иначе он никогда не осмелился бы так нахально себя вести. Тем временем молодой человек уселся рядом и бросил в ее сторону театрально-влюбленный взгляд. Луиза Фернанда улыбнулась. Парень напомнил ей персонажа комедии дель арте: коренастый, черноволосый, с курносым носом и широким, никогда не закрывающимся из-за болтливости ртом.

— Маркус, дай мне побыть одной, — сказала Луиза Фернанда, заранее зная, что ее просьба останется невыполненной.

— Как можно быть одной в месте, где находится столько людей? — трогательно округлил глаза Маркус и тут же громко спросил, чтобы было слышно за соседними столиками: — Соскучилась по мне?

Луиза Фернанда рассмеялась.

— Ну, скажи что-нибудь, — попросил он, — мои акции повышаются!

— Успокойся, биржевой маклер, и ответь мне, почему ты не на работе? — серьезно спросила она.

— У меня выходной, — объявил Маркус и прищурился. — Контролировать вздумала?

Луиза Фернанда отрицательно покачала головой и сделала глоток кофе. Маркус, как и все ее друзья, был сиротой. Их дружба началась в приюте, в котором оба воспитывались. Сейчас Маркус учился на юридическом факультете, что вызывало особую гордость у его подруги. Сама Луиза Фернанда закончила только католическую школу. Желания получить высшее образование у нее не было. Но, будучи любознательной и пытливой по природе, она много занималась самостоятельно. Ей было это интересно. И, самое главное, ее никто не контролировал, она сама устанавливала себе правила.

Луиза Фернанда прекрасно осознавала, как тяжело человеку, не имея денег и помощи со стороны, пробиться в жизни. Тем более таким людям, как они с Маркусом, у которых, кроме них самих, не было ничего. Поэтому она всегда старалась помочь. Но гордый паренек не хотел полностью зависеть от ее денег и поэтому находил для себя работу. «По крайней мере, имея собственный заработок, — говорил он, — я не буду ощущать себя полным жиголо».

— Что с тобой? — озабоченно спросил Маркус. — Ты какая-то хмурая.

Луиза Фернанда неопределенно пожала плечами.

— Тебе показалось, — ответила она. — У меня прекрасное настроение. Поэтому не приставай ко мне с глупыми вопросами!

— У-у! — выдохнул Маркус. — Слушай, а где ты была позавчера? Я приходил, тебя не было дома.

— А позвонить не догадался?

— Но ты же сама назначила встречу! — воскликнул Маркус.

— Правда? — Луиза Фернанда недоуменно посмотрела на него.

— Кристально чистая правда, — закивал головой Маркус. — Эй, ты куда?

Луиза Фернанда встала и достала из сумки кошелек, но тут же положила его обратно.

— Заплатишь за кофе, — сказала она. — И завтра после работы придешь ко мне домой.

— Завтра я работаю и поздно освобожусь, давай лучше сегодня, — попросил Маркус и смешно подвигал бровями.

— Сегодня не могу. Глория пригласила к себе на ужин.

— Красотка Глория, — мечтательно произнес Маркус. — А почему меня никто не пригласил?

— Потому что тебе там нечего делать, — с уверенностью ответила Луиза Фернанда и подставила щеку для поцелуя.

— А кто там будет? — поинтересовался Маркус и быстро коснулся ее губами.

— Все. Не забудь. Завтра после работы.

Луиза Фернанда взъерошила ему волосы и направилась к выходу.

— Конечно, крошка! — крикнул вслед Маркус. — Завтра вечером у тебя!

Он схватил стул и подсел к сидящей за соседним столиком шумной компании. Быстро пересадил к себе на колени девушку, у которой этот же стул и был отобран, и весело спросил:

— Как вам моя цыпочка?

— Это ты обо мне? — засмеялась девушка.

— Ты не цыпочка, ты — королева! — выдал он под громкий смех молодых людей.

* * *

Луиза Фернанда открыла бутылку белого вина, наполнила бокал и опустилась на диван. Она долго сидела в гостиной, прислушиваясь к тишине и пытаясь понять причину охватившего ее волнения. Несмотря на то, что в ее жизни не предвиделось изменений, странное предвкушение перемен, которые вот-вот должны были произойти, не давало ей покоя. Луиза Фернанда направилась в ванную. Теплая вода успокоила и расслабила. Ей захотелось провести этот вечер за чтением книги, удобно устроившись на диване. Но сегодня Глория позвала всех к себе на ужин, и отказаться Луиза Фернанда не могла. Одно радовало, что Глория жила на соседней улице, и ей не придется, как Эдуардо и Максу, ехать через весь город, а также задерживаться в пробках, которые неминуемо образуются в это время дня на дорогах.

Квартиру, в которой сейчас жила Луиза Фернанда, помогла найти Глория. Она находилась на третьем этаже пятиэтажного дома и некогда являлась частью огромных апартаментов, занимавших весь этаж. Несколько лет назад предприимчивый хозяин разделил эти апартаменты на две части, превратив в две квартиры. Та, в которой жила Луиза Фернанда, состояла из двух спален, гостиной и крохотной кухни. Впрочем, Луиза Фернанда не горевала по поводу размеров своей кухоньки, так как готовить она не любила и обедать предпочитала в небольших ресторанчиках, которых в Милане, к ее большой радости, имелось великое множество.

Луиза Фернанда обожала свою маленькую квартирку, окна которой выходили на зеленый и тихий парк. Но главным ее достоинством была ванная, казавшаяся неправдоподобно огромной в сравнении с остальными комнатами. Отказавшись от предложения Глории пригласить архитектора, чтобы тот помог оформить интерьер, Луиза Фернанда с детской радостью принялась самостоятельно украшать свой дом. Она не любила новомодные дизайнерские проекты, которые, как ей казалось, лишают дом жизни и превращают в холодный музей. Такие дома, думала она, не дышат, в них нет души своего хозяина, они слишком оригинальны и вычурны, лишены уюта и искренности. При этом Луиза Фернанда ставила в пример квартиру Глории, являющуюся плодом труда двух знаменитых миланских архитекторов. В ней все было продумано до мелочей, начиная от цветовой гаммы, заканчивая тонкой бронзовой статуэткой, которая должна стоять в строго определенном месте. При таком раскладе, смеялась Луиза Фернанда, сама Глория превращалась в деталь изящного и модного интерьера.

Квартира Луизы Фернанды напоминала собой комнату подростка — разноцветные стены, украшенные фотографиями городов, где она была или где хотела побывать, большой оранжевый диван, множество декоративных подушек разных размеров, толстый пушистый ковер, на который было приятно становиться босыми ногами. Но больше всего удивляло содержимое книжных полок, где наряду с серьезными книгами по психологии, истории искусства, юриспруденции и многотомными энциклопедиями соседствовали «шедевры» любовной литературы в мягких обложках, а также бюстик папы римского, служащий опорой для романтической открытки. Главной страстью Луизы Фернанды были куклы и плюшевые медведи. Она не могла пройти мимо витрины магазина, сквозь стекло которой ей улыбалось фарфоровое личико нежной куклы, или не засмеяться от восторга, держа в руках мягкого медвежонка. Лишенная богатого на игрушки детства, сейчас она восполняла утраченное, покупая себе многочисленные подарки.

Луиза Фернанда сделала глоток вина и посмотрела на часы. Было достаточно времени, чтобы подготовиться к ужину, поэтому она решила еще немного побаловать себя и понежиться в теплой воде. Внезапно она напряглась, услышав непонятные шорохи в гостиной, и через мгновение поняла, что в квартире, кроме нее, есть кто-то еще. Она накинула на себя тонкий шелковый халат, который тут же пропитался влагой, и оглянулась вокруг в поисках тяжелого предмета. Не обнаружив ничего подходящего, Луиза Фернанда прислонилась к стене, чувствуя, как неистово бьется сердце. И тут ее взгляд упал на пузатые аромасвечи. Взяв три самые увесистые из них, она неслышно вышла из ванной и метнула одной свечой в человека, забравшегося к ней в дом. Луиза Фернанда понимала, что поступает опрометчиво, обнаруживая свое присутствие. Но в то же время ей негде было прятаться, поэтому она начала наступление. Если повезет, она доберется до двери и, выбежав, поднимет тревогу.

— Фернанда! С ума сошла, что ли? — раздался возмущенный голос.

— Эдуардо, идиот! Ты меня до смерти напугал!

Луиза Фернанда, недолго думая, метнула второй свечой, метко попав мужчине в плечо. Он охнул от боли и изумленно посмотрел на нее.

— Ты что делаешь? — со злостью спросил он, поглаживая ушибленное плечо, и, увидев, что она собирается использовать третий снаряд, выставил руки вперед, защищая себя от толстой свечки.

Луиза Фернанда рассмеялась, глядя в уже испуганное лицо. Легко подбросила свечу вверх и, тут же поймав, мгновенно метнула в Эдуардо. Мужчина быстро увернулся, бросился вперед и схватил девушку за плечи.

— Сумасшедшая, — хрипло прошептал он, с силой проведя руками по ее спине.

Луиза Фернанда отстранилась, но он властно прижал ее к стене и просунул руку под мокрую ткань халата. Его поцелуи были жесткими и требовательными. Луиза Фернанда, охваченная страстью, отвечала ему не менее пылко. Эдуардо легко поднял ее на руки и понес в спальню. Одним движением руки он сбросил многочисленных мишек, сидящих на кровати, и повалил на нее Луизу Фернанду, лихорадочно расстегивающую пуговицы на его рубашке.

* * *

— Когда ты избавишься от этих уродцев? — спросил он, подкинув вверх симпатичного медведя. — Каждый раз, находясь в их обществе, чувствую себя старым развратником. Да и ты уже давно перешагнула возраст Лолиты.

Луиза Фернанда поднялась с постели и громко сказала:

— Это моя квартира. И если тебя в ней что-то не устраивает, можешь здесь больше не появляться!

Эдуардо рассмеялся, но тут же замолчал, поняв, что девушка не шутит. Потянувшись вперед, он дотронулся пальцами до изящного колена и медленно провел рукой по бедру. Луиза Фернанда сделала шаг назад и улыбнулась.

— Когда ты сердишься, — тихо сказал Эдуардо, — то становишься похожей на ту маленькую девочку, какой была в детстве.

Он подошел к ней и крепко обнял.

— Зато ты никогда не напоминаешь мне того очаровательного мальчишку, каким я тебя узнала, — прошептала она.

— Врешь! — смеясь, воскликнул Эдуардо. — Я остался таким же обаятельным, симпатичным и славным.

— И таким же самовлюбленным, — добавила Луиза Фернанда, хлопнув его по плечу. — Одевайся, красавчик, иначе мы опоздаем на ужин к Глории.

Эдуардо медленно подобрал с пола рубашку, и Луиза Фернанда невольно залюбовалась игрой мышц на его спине. Она наблюдала за тем, как он одевается, и вспоминала, как в детстве страстно мечтала о нем. Эдуардо нравился женщинам. Уже в приюте у него была масса поклонниц, в число которых входила и Луиза Фернанда. Но в то время центром его желаний была Глория.

— Что с тобой? — спросил Эдуардо.

Он надел пиджак и посмотрел на притихшую Луизу Фернанду. Она задумчиво скользнула взглядом по элегантной фигуре и поинтересовалась:

— Как ты вошел в мою квартиру? У тебя же нет ключей.

На красиво очерченных губах заиграла усмешка и, поняв ее значение, Луиза Фернанда зло процедила:

— Не смей больше так поступать. Оставь инструменты для работы.

Она гневно отвернулась и подошла к зеркалу.

— Выбери мне платье, — уже спокойно попросила Луиза Фернанда и стала расчесывать спутанные волосы.

Эдуардо со знанием дела перебирал наряды в шкафу, что вызвало у нее смех.

— Нечего смеяться, — ответил Эдуардо и подал ярко-красное короткое платье.

— Мне просто любопытно, где ты научился разбираться в тонкостях моды? И которая из любовниц смогла привить тебе хороший вкус?

— Не буду отвечать на глупые вопросы, — Эдуардо забрал расческу из ее рук. — Где ты была несколько дней назад?

Он не спускал глаз с лица Луизы Фернанды, желая увидеть реакцию на свой вопрос.

— Ты слишком любопытный.

Луиза Фернанда надела платье и посмотрела на себя в зеркало. В красном она, как всегда, была чертовски хороша. Впрочем, не было ни одного цвета, который не подходил к ее загорелой коже.

— Скорее я слишком влюблен, — тихо произнес Эдуардо и провел рукой по светлым волосам. — Может, у тебя появился другой мужчина?

— Езжай к Глории, ревнивец, — усмехнулась Луиза Фернанда. — Нам не стоит появляться вместе.

— Фернанда, меня раздражает то, что ты решила скрывать наши отношения. Объясни, почему мы никому не можем сказать о том, что встречаемся?

— Но ты ведь знаешь, как на это отреагирует Николас.

— Плевал я на Николаса, — раздраженно бросил Эдуардо. — Почти два года мы конспирируемся, как маленькие дети. Прячемся от всех, лишь бы злой дядя Николас не узнал. Да и что он, собственно, сделает, если мы откроемся?

Эдуардо гневно прошелся по комнате и пнул ногой ни в чем не повинного медведя. Луиза Фернанда вздохнула. С одной стороны, она понимала, что нежелание рассказывать кому-либо об их встречах выглядело по-детски смешным. С другой — она с легкостью могла представить реакцию Николаса, когда тот узнает, что они с Эдуардо являются любовниками. Она уже сейчас почувствовала его гнев и сжалась от страха. Заметив, каким растерянным стало лицо девушки, Эдуардо печально усмехнулся.

— Ну, не тревожься, — сказал наконец он и прижал Луизу Фернанду к себе. — Я знаю, что Николас может быть очень жестоким. Но он не господь бог, чтобы вмешиваться в жизни людей. Мы полностью подчиняемся ему в работе, но наша личная жизнь ему неподвластна.

Луиза Фернанда утвердительно кивнула и тут же прошептала:

— Но мы все равно никому не скажем о нас. По крайней мере, не сейчас.

— Тогда уговори меня молчать, — так же шепотом ответил Эдуардо и расстегнул молнию на ее платье.

— Мы же опаздываем, — засмеялась Луиза Фернанда, помогая ему снять пиджак.

* * *

— Глория, перестань вести себя как светская львица, — недовольно протянула Луиза Фернанда, пытаясь устроиться на неудобном диване. — Выхаживаешь передо мной, как хозяйка великосветского салона. И вообще, где остальные?

Приехав к Глории, Луиза Фернанда удивилась, обнаружив, что Макс и Эдуардо еще не появились. И если Макс мог задержаться в дороге, то с Эдуардо они расстались полчаса назад. Он уже давно должен был быть на месте.

— Луиза, — мягко проговорила Глория, — не нервничай. Да, наши мужчины опаздывают, как барышни, но это не повод, чтобы злиться. Или у тебя что-то случилось и поэтому ты такая взвинченная?

— Во-первых, мне не нравится, что вы все зовете меня по-разному. Мое имя — Луиза Фернанда. И я не люблю, когда меня зовут Фернандой, Луизой или еще того хуже Лу. Меня это раздражает! Во-вторых, я ненавижу, когда люди опаздывают. Время встречи назначают именно для того, чтобы все собрались вовремя. В-третьих, я голодна до такой степени, что если ты не дашь мне бутерброд или еще что-нибудь, я встану и уйду ужинать в первый попавшийся ресторан. И, в-четвертых, твой ужасный диван сводит меня с ума. Он создан какими-то садистами, которые сейчас сидят в мягких удобных креслах и смеются над ненормальными вроде тебя, купившими этот «дизайнерский шедевр».

Глория, откинув голову назад, заливисто рассмеялась.

— Ты невыносима! — воскликнула она. — Кардинал Альбицци был прав, сказав, что ты — сущее наказание господне.

— А ты, по всей видимости, милость божья! — Луиза Фернанда ехидно посмотрела на веселящуюся Глорию. — И когда же, интересно, Армандо сказал это?

— В нашу последнюю встречу.

— Вы недавно виделись?

— Нет, мы встречались несколько месяцев назад. Почему спрашиваешь? Ведь ты прекрасно знаешь, когда я ездила к кардиналу.

Ее голубые глаза ласково засветились, и Луиза Фернанда поняла, что Глория врет. Возможно, другой человек и не заметил бы, но только не Луиза Фернанда. Будучи сама опытной лгуньей, она прекрасно знала обо всех уловках, созданных для того, чтобы ввести в заблуждение. Плавность речи, мягкость тона и неподдельное удивление в голосе говорили, что Глория искренна. Но едва заметная пауза перед ответом и неловкий жест рукой сказали, что Глория не была готова к вопросу.

— Глория, — начала Луиза Фернанда, собираясь продолжить допрос, потому что ей была непонятна причина этой лжи, но раздался звонок.

Глория, мило улыбнувшись и, как показалось Луизе Фернанде, облегченно вздохнув, направилась к двери. Луиза Фернанда поняла, что момент упущен и Глория больше не даст ей вернуться к этому разговору. Она выругалась про себя и, сбросив босоножки, забралась с ногами на неудобный диван. Взяв с журнального столика фотографию Глории, она вгляделась в прекрасное лицо подруги. Черные струящиеся волосы, голубые глаза, ослепительная улыбка — Глория была потрясающе красива. И все же мастер не смог уловить самое главное. Это была картинка с застывшей улыбающейся женщиной, но она ничего не стоила в сравнении с настоящей нежной Глорией.

У входной двери послышался громкий смех, и через минуту в гостиной показался Макс, держащий в руках два больших пакета.

— Привет, красавица моя, — быстро сказал он, подставив щеку для поцелуя.

Луиза Фернанда улыбнулась и поправила его взъерошенные волосы.

— Не порти мой внешний вид!

— Тебя ничем не испортишь, — ответила Луиза Фернанда.

— Конечно, — низко рассмеялся вошедший Эдуардо, — природа так усердно поработала над Максом, что его нельзя ни испортить, ни приукрасить.

— Согласен, что не все рождаются красавцами. — Макс поставил пакеты на пол. — Однако каждый при желании может стать таковым. Спроси хотя бы Глорию о том, сколько она сделала пластических операций.

— Не делала я никаких операций! — возмутилась Глория.

— Хочешь сказать, что твоя грудь настоящая? — усмехнулся Макс. — Тогда раздевайся и докажи нам!

Луиза Фернанда оторопело уставилась на улыбающуюся Глорию.

— Не хочешь? — не унимался Макс. — Продолжим. Я помню, что в детстве мочки твоих ушей были другой формы, да и талия стала намного тоньше.

— О чем вы говорите? — Луиза Фернанда повысила голос, но ее никто не услышал.

— Признавайся. — Эдуардо потер руки. — Сколько?

— Три, — моргнула Глория и засмеялась.

— Что?! Вранье! — Макс прищурил глаза и жестами показал, что ждет продолжения.

— Как же я вас ненавижу. — Глория продолжала улыбаться. — Семь. Нос, уши, подбородок и еще кое-что.

Мужчины громко рассмеялись.

— А ты думала, — обратился к Луизе Фернанде Макс, — что наша Глория настоящая? О, нет, дорогая, у нашей красавицы еще много тайн, которые она не раскроет даже под страхом смерти.

Луиза Фернанда посмотрела в некрасивое лицо Макса и стукнула его в острое плечо.

— Вы меня разыгрываете. — Она обвела всех взглядом. — Нет? О господи, есть ли еще что-нибудь, что вы от меня скрываете?

В комнате на мгновение повисло напряженное молчание, и тут же раздался веселый смех. Луиза Фернанда неуверенно улыбнулась.

— Все. Закончили смеяться, — хлопнула в ладоши Глория. — Пора ужинать. Луиза уже давно проголодалась. Ой, прошу прощения. Внимание! Отныне никаких Луиз и Фернанд, только Луиза Фернанда! Я, кстати, уже выслушала нотацию по поводу того, что мы все зовем Луизу Фернанду по-разному. Поэтому с этого момента только полное имя. А теперь — ужинать!

За столом Луиза Фернанда молчала, не вмешиваясь в оживленную беседу, но никто, казалось, не замечал ее непривычно тихого поведения. Всем было весело, но Луиза Фернанда чувствовала какую-то напряженность и видела, что веселье напускное. Она смотрела в смеющиеся лица и думала, что друзья разыгрывают перед ней пьесу, в которой для нее нет места. Все реплики были разобраны, а ей досталась роль зрителя, не совсем понимающего, что именно происходит на сцене. Глория беззаботно смеялась, но глаза ее беспокойно блестели в свете свечей. Всегда добродушный и мягкий Макс сегодня был язвительным и злобным. А Эдуардо порывисто жестикулировал и демонстрировал прекрасное настроение, которое явно не соответствовало действительности. Луиза Фернанда передернула плечами и стала убеждать себя в излишней подозрительности. Но все же покоя не давали театральный смех, каким могут смеяться только очень хорошие актеры, и нервозность, царящая в комнате.

Луиза Фернанда налила еще вина и мысленно предупредила себя, что это уже четвертый бокал.

— Ты где? — крикнул Эдуардо, и Луиза Фернанда от неожиданности подпрыгнула на стуле.

Она со злостью посмотрела на него и замахнулась салфеткой.

— Не кричи! Я все прекрасно слышу.

Эдуардо, извиняясь, улыбнулся и забрал у нее из рук бокал.

— Ты слишком много пьешь, — сказал он и быстро переключил внимание на остальных. — Так вот, в детстве я мечтал быть кинозвездой, ездить на «Феррари» и встречаться с пышногрудыми и длинноногими брюнетками.

Он многозначительно посмотрел на Глорию, и Луиза Фернанда ощутила, как внутри все закипело от ревности и гнева.

— Зато теперь ездишь на «Порше» и спишь с блондинками, — насмешливо произнес Макс.

— У тебя появилась новая подружка? — спросила Глория.

— Просто секс, — подмигнул ей Эдуардо, и этот ответ неприятно уколол Луизу Фернанду. — Но это неинтересно. Глория, а кем ты хотела быть?

— О! Точно не могу сказать, потому что я о многом мечтала. И о том, чтобы быть врачом и дизайнером, и даже оперной певицей.

— С твоим-то голосом? — засмеявшись, уточнил Макс. — А я однозначно хотел стать комиссаром полиции.

— А в итоге мы — воры! — громко подвела итог Луиза Фернанда и обвела всех ехидным взглядом. — Ну что же вы замолчали? Я не сказала ни слова неправды. Мы — воры! Не стоило мечтать о чистом и великом, потому что судьбе было угодно превратить нас в людей абсолютно иного сорта, нежели все остальные.

— И сейчас ты стыдишь нас за аморальное поведение? — спросил Эдуардо.

Он встал из-за стола и, подойдя к Луизе Фернанде сзади, обхватил руками ее шею. Макс и Глория внимательно наблюдали за действиями Эдуардо, потому что тот был слегка пьян и к тому же зол, а в таком состоянии он мог наделать много глупостей. Конечно же, он не посмел бы причинить Луизе Фернанде боль, но подобное поведение могло привести к очередной ссоре.

— Мы сами сделали свой выбор. Как и ты, любовь моя. Никто не заставлял тебя становиться воровкой, — медленно проговорил он, нежно гладя ее шею. — И что ты имела в виду, когда говорила о людях «абсолютно иного сорта»?

Глория подошла к Эдуардо и дотронулась до его плеча, но он отбросил ее руку. Тогда она резко повернула его к себе и властно сказала:

— Немедленно сядь на место. Что с тобой случилось? Почему так реагируешь на слова Луизы? Ведь она абсолютно права. Мы — иные, не такие, как все.

Эдуардо саркастически поинтересовался:

— Чем же мы отличаемся от остальных? У нас лишняя пара ушей или три ноги?

— Не утрируй, — оборвала его Глория. — Ты прекрасно понимаешь, что она имела в виду.

— С каких пор, — Макс обратился к Луизе Фернанде, — ты стала задумываться о моральных аспектах нашей деятельности?

— А ты об этом никогда не думал?

Макс со скучающим видом осмотрел комнату и ответил:

— Пустые разговоры. Мы все равно не можем выйти из игры.

— Блестящее отношение к волнующему нас вопросу, — похлопала в ладоши Луиза Фернанда.

— Этот вопрос волнует только тебя, — заметил Эдуардо и подлил себе вина. — Ты портишь всем настроение.

Он вызывающе посмотрел на нее и улыбнулся, предполагая, что беседа на этом не закончится.

— Не разговоры портят тебе настроение, — Луиза Фернанда решила не обманывать его ожидания, — а осознание того, что мы являемся отбросами общества. Да, дорогой, именно это тебя бесит. Как бы мы ни наводили на себя лоск, как бы ни украшали себя, мы все равно останемся отбросами, гнилыми внутри, пусть и красивыми снаружи.

— Говори за себя, — произнес Эдуардо, и его ноздри стали белыми от едва сдерживаемого гнева.

— А я и говорю за себя. Это мое личное мнение. И даже то, что вы думаете по-другому, ничего не изменит в моих мыслях.

— Луиза, ты перегибаешь палку, — взмахнул рукой Макс.

— Но почему же? Я всего лишь честно говорю то, о чем думаю! Это вы лицемерите, ставя себя на одну ступень с остальными людьми.

— Мы не единственные аморальные личности в этом мире, — усмехнулась Глория.

— Тогда хотя бы не делайте вид, что мы поступаем правильно! Если бы мы честно жили, то у тебя, Глория, никогда не было бы такой шикарной квартиры. А ты, Макс не имел бы такого количества дорогостоящих часов. Кстати, твои новые часики великолепны. Чем они инкрустированы? Сапфирами? — язвительно поинтересовалась Луиза Фернанда.

— У тебя предменструальный синдром? — улыбнулся Макс и опустил руку вниз, пряча часы. — Твой необоснованный гнев настораживает.

Луиза Фернанда вышла из-за стола и с недовольным видом села на диван, понимая, что разговор ни к чему не привел, но тут же быстро повернулась к Эдуардо и едко проговорила:

— А тебе я искренне желаю раздолбать свой новенький «Порше»!

Эдуардо подскочил к ней и стремительно прижал к себе. Луиза Фернанда яростно отбивалась, но он силой соединил ее руки за спиной и повалил на диван.

— Глория! Макс! Уберите этого идиота.

— Сами разбирайтесь, — смеясь, сказал Макс и направился в кухню, чтобы помочь Глории варить кофе.

— Предатели! Вы будете наказаны за свое коварство. Как бы я хотела, чтобы вас не было! — выкрикнула Луиза Фернанда и укусила Эдуардо за плечо.

Тот быстро отпустил ее.

— Дикая кошка, — прошипел он и так, чтобы никто не слышал, добавил: — Я тебе отомщу.

Он жадно посмотрел на ее губы и, схватив за руку, вытолкнул из комнаты.

— Ты с ума сошел, — выдохнула Луиза Фернанда. — Они же все поймут.

— Не имеет значения.

— Имеет! — Луиза Фернанда резко отстранилась и поправила волосы. — Я не хочу, чтобы Глория и Макс знали о нас.

— Эй! Любовнички! — послышался веселый голос Макса из кухни. — Кофе готов!

Луиза Фернанда округлила глаза.

— Ты рассказал?

— Клянусь, что ни словом не обмолвился о наших отношениях. Они ни о чем не подозревают, просто смеются над нами.

— Впрочем, о каких отношениях идет речь? У нас всего лишь секс.

Луиза Фернанда нагло улыбнулась Эдуардо в лицо, ожидая, что он начнет оправдываться. Но, к ее удивлению, он ничего не ответил, лишь поцеловал девушку в шею и вышел из комнаты.

Луиза Фернанда оторопело посмотрела ему вслед, чувствуя, как гнев и обида наполняют собой все внутри.

* * *

— Что с тобой случилось? — спросила Глория. — Ты вела себя грубо и нагло. Знаешь, я огорчена твоим поведением.

Макс и Эдуардо недавно уехали, а Луиза Фернанда решила задержаться у Глории, потому что не хотела возвращаться в свою пустую квартиру. Сегодня она ощущала себя как никогда одинокой, и ужин еще больше усилил это чувство.

— Моим поведением? Это я крайне опечалена вами. Что вы от меня скрываете? Вы казались нервными и встревоженными. Я сорвалась только потому, что не понимала причин вашей обеспокоенности!

— Но все в порядке. Мы были такими же, как и всегда.

Луиза Фернанда недовольно сложила руки перед собой и отвернулась.

— Глория, — спросила она подругу, — ты когда-нибудь думала о том, чтобы все бросить и уехать?

Глория прикурила сигарету.

— Бросить что? — усмехнулась она. — Квартиру? Милан? Николаса? Конечно, я думала об этом.

Она налила вино в бокалы и один протянула Луизе Фернанде.

— Ты просто думала об этом или хотела уехать? — допытывалась Луиза Фернанда.

— Луиза, мы работаем не в фирме, где можно подать заявление об увольнении и спокойно искать другую работу. Мы слишком много знаем. Неужели ты думаешь, что Николас легко отпустит тебя только потому, что ты решила больше никогда не воровать?

Луиза Фернанда поцеловала Глорию в щеку и поднялась с дивана.

— Мне все равно, что предпримет Николас. Я ухожу и собираюсь сказать ему об этом как можно раньше.

Глория взяла Луизу Фернанду за руку и притянула к себе, упершись лицом ей в живот.

— Не торопись, — мягко попросила она, — надо все обдумать. Мы не должны ошибиться, иначе… — лицо Глории было спокойным, но глаза лихорадочно блестели. — Нам необходимо время, чтобы решить, как правильно поступить.

Луиза Фернанда кивнула и направилась к двери.

— Не садись за руль. — Глория озабоченно посмотрела на нее. — Давай лучше я вызову такси.

— Нет, — отмахнулась Луиза Фернанда. — Пройдусь пешком, а машину оставлю возле твоего дома. Заберу завтра утром, заодно и позавтракаем вместе.

Глава 4

Теплый ветерок ласково трепал волосы, и Луиза Фернанда радовалась тому, что решила прогуляться. Недалеко от своего дома она присела на скамейку, уютно спрятавшуюся в зеленой листве окружавших ее кустов. На скамейку прыгнул большой серый кот. Луиза Фернанда вздрогнула от неожиданности.

— Толстый козел, — зло процедила она и сумочкой отодвинула кота в сторону. — Давай, вали туда, откуда пришел, блохастая скотина!

Кот с удивлением посмотрел на Луизу Фернанду, но даже не подумал спрыгнуть на землю.

— Брысь отсюда! — Она показала ему кулак и огляделась в поисках предмета, который мог бы сойти за снаряд.

За кустами послышался шорох, и Луиза Фернанда беспокойно подняла голову вверх. На нее с улыбкой смотрела пожилая женщина.

— Ой, деточка, вы нашли моего Пино! — радостно выкрикнула толстая синьора и взяла кота на руки.

— Это ваш котик? — сладким голосом спросила Луиза Фернанда и, не задумываясь, добавила: — Он такой симпатичный.

— Как мило с вашей стороны. — Синьора прижала упирающегося Пино к своей необъятной груди. — Прогуливаетесь перед сном? — вежливо поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа, обратилась к коту: — А ты решил присоединиться к молодой синьорине? Старые толстухи тебя больше не устраивают?

Она попрощалась с Луизой Фернандой и исчезла в кустах. Луиза Фернанда брезгливо отодвинулась от того места, где сидел наглый Пино, и, вынув салфетку из сумочки, протерла руки. Она с детства не любила котов. Еще в приюте, где их обитало великое множество, они с Максом частенько играли в сафари, используя вместо оружия трубки и вишневые косточки. Как ни бранили их монахини, как ни ругал Армандо, ничто не могло заставить исчезнуть азарт, появляющийся при виде толстой жертвы. Но вскоре коты, увидев неугомонную парочку, научились мастерски прятаться и демонстрировать такие чудеса скорости, что за ними невозможно было угнаться.

Луиза Фернанда улыбнулась, вспоминая это веселое время. В последние дни она много думала о своем детстве. Но если раньше оно казалось мрачным и безрадостным, то сейчас в памяти всплывало множество ярких и смешных эпизодов, что окрашивало жизнь в приюте в светлые тона.

Луизе Фернанде было около четырех, когда погибли ее родители. Кардинал Альбицци сказал, что они попали в автокатастрофу, и благодарил бога за то, что ее не было с ними в машине. Луиза Фернанда часто задавала себе вопросы, где же она была в момент их гибели и кто присматривал за ней. У нее не было бабушки и дедушки, которые после смерти родителей взяли бы осиротевшую внучку к себе, и она в сердцах ругала мать и отца за то, что оставили ее одну.

Все что осталось в памяти от первых лет, проведенных в приюте, — это ласковые руки монахинь, безутешные слезы в подушку и черная сутана Армандо. Луиза Фернанда любила забираться к нему на колени и обнимать за теплую шею. Тогда она не понимала, какой сан носит Армандо, и слово «кардинал» ничего не значило для маленькой девочки. Она упорно отказывалась называть его «ваше преосвященство», как это делали другие дети, и звала по имени, что вызывало смех и умиление у самого кардинала. Конечно же, отметая подобные условности, Луиза Фернанда не раз попадала в неловкие и комичные ситуации. Иногда в присутствии великих служителей церкви у нее вырывалось нескромное «Армандо», и это заставляло всех возмущенно переглядываться, а Луизу Фернанду краснеть якобы от смущения за столь явное проявление невоспитанности. После таких происшествий Армандо громко отчитывал ее у себя в кабинете, но Луиза Фернанда упорно продолжала звать его по имени.

В приюте шептались о причине особых отношений, возникших между кардиналом и маленькой девочкой. Та нежность, с которой Армандо относился к Луизе Фернанде, заставляла многих детей кипеть от ревности. И хотя нельзя было сказать, что он ведет себя с остальными менее чутко или проявляет меньше внимания, особая привязанность, которую он испытывал к Луизе Фернанде, доставляла ей много хлопот.

Дети, выросшие в приюте, абсолютно не похожи на остальных ребят, с детства воспитывающихся мамой и папой. Страстное желание иметь родителей является главным стержнем их маленькой жизни, оно преобладает над всем остальным. Не имея самого дорогого — любви близких, они пытаются привлечь внимание других взрослых. А над теми детьми, которым этого внимания достается больше, устраивают жестокие расправы. Поэтому Луизе Фернанде сильно доставалось за любовь кардинала.

Жизнь в приюте можно сравнить разве что с жизнью на другой планете. Ее нельзя узнать по чьим-то рассказам или прочесть о ней. Ее надо прожить лично. Дети, воспитывающиеся в приюте, суровые и безжалостные. Они отличаются беспощадностью к слабостям и проступкам, трудно заслужить их уважение и тем более почтительное отношение. Но они строги не только к другим людям, в первую очередь они жестоки по отношению к самим себе и себе подобным. Уважаемые монахини католического приюта Святой Девы Марии и подумать не могли, что их воспитанники превратили жизнь внутри стен в военную академию, где у каждого было свое место. Положение сирот в этом маленьком обществе зависело от личных заслуг и происхождения. В самом привилегированном положении находились те, родители которых умерли. Их появление в приюте было обусловлено страшной насмешкой судьбы, их не бросили, не продали, от них не отреклись. Их любили, просто жизнь сложилась таким образом, что они стали сиротами. В самом незавидном положении находились те, от кого просто отказались. Дети — жестокие создания. К тому же отличаются безмерным тщеславием, и даже в таком маленьком сообществе, где права всех уравнены, они нашли повод, чтобы как-то выделиться из общей массы. А самым жалким и досадным являлось то, что поводом для величия была выбрана роль, которую в их маленькой, но сложной жизни играли взрослые.

Луиза Фернанда достала из сумочки сигареты и закурила. В голове быстро проносились воспоминания, и ей стало грустно от своих мыслей. Она подумала о том, что не надо было грубить за ужином Эдуардо, ведь, несмотря на сложности их отношений, она все же любит его. Быстро набрав номер его телефона, она с замиранием сердца ждала, когда он ответит, чтобы сказать о своих чувствах. Но телефон молчал, и это заставило Луизу Фернанду загрустить еще больше. Зачем она так кипятилась сегодня? Друзья — единственная ее семья. Ну, еще, конечно же, Армандо и Маркус. Луиза Фернанда улыбнулась, решив, что ее семья не такая уж и маленькая.

«Жизнь многое забирает, но и не меньше дает. Вот, например, Глория. Она — подкидыш, ее бросили, не оставив в пеленках даже клочка бумажки с именем и фамилией. В приюте она должна была относиться к числу отверженных, но природа дала ей прекрасное лицо и мягкий нрав. Не было ни одного человека, не способного оценить эту красоту. И даже сами дети забывали об установленных правилах, глядя в яркие голубые глаза синьорины Кемп, — размышляла Луиза Фернанда, со злостью вспоминая о бессмысленных правах, ими же самими и придуманных. — Самое главное право, которое есть у человека, — это право на жизнь. И мы его получили».

До дружбы с Глорией Луиза Фернанда общалась только с мальчиками. Она не любила девичьи игры, предпочитая носиться с мальчишками по двору, драться с ними и проказничать. Да и мальчишки воспринимали ее не как девочку, а скорее как товарища, с которым можно было весело провести время, который легко шел на шаловливые проделки и никогда не ябедничал монахиням. Бесчисленное количество порванных платьев в результате шумных и отнюдь не добрых игр, километры бинтов и литры йода, изведенные на содранные коленки и локти, а также постоянные увещевания матушки настоятельницы, сопровождающиеся неизменными наказаниями, ярко говорили об ее огненном темпераменте. Монашки, наверное, часами молились в часовне, прося господа, чтобы он скорее избавил их от нее.

В тот день, когда Луизу Фернанду переселили в комнату Глории, она была крайне возбуждена и зла. Из-за приезда Армандо, который, как всегда, уделил ей много внимания, мальчишки устроили жестокую взбучку и навсегда исключили из числа своих друзей. С синяком под глазом и разбитым носом она села на кровать и приготовилась слушать гадости от своей новой соседки. Глория ошеломленно посмотрела на Луизу Фернанду и неожиданно улыбнулась.

— Ты похожа на сердитого воробья, — сказала она и, взяв девочку за руку, повела к умывальникам. — За что тебя так разукрасили?

— Армандо приезжал, — шмыгнула носом Луиза Фернанда.

— Понятно, — не удивилась Глория. — Надеюсь, ты их тоже поколотила?

— Еще бы! — последовал быстрый ответ, и девочки рассмеялись.

Крепкая дружба всегда начинается с простых вещей. Иногда достаточно простого слова или мягкого понимающего взгляда, чтобы вспыхнул огонь доверия, которое неизменно приводит к более глубоким чувствам. Глория оказалась первой и, пожалуй, единственной девушкой, которая сумела понять настоящую Луизу Фернанду. Будучи сдержанной и доброй, она никогда не обижалась на мелкие проступки и имела сильное влияние на Луизу Фернанду, которая постепенно из неуправляемого чертенка превращалась в уравновешенную и уверенную в себе девушку. И если раньше Луиза Фернанда все свое свободное время проводила с мальчишками, гоняя мяч по двору или лазая по деревьям, то, прожив с Глорией всего несколько месяцев, ей полюбились занятия, свойственные только девочкам.

В Глорию были влюблены почти все мальчики из приюта, и Луиза Фернанда, прогуливаясь со своей новой подругой и видя их полные обожания взгляды, мечтала, что когда-нибудь точно так же будут смотреть и на нее. Но шло время, Глория становилась еще красивее, и во взглядах парней помимо восхищения появилось желание. А на Луизу Фернанду продолжали смотреть как на угловатого подростка, служащего фоном для прекрасной девушки. Она не обижалась, но порой чувствовала досаду, которую испытывает человек, вынужденный держаться в тени другого.

После окончания занятий Луиза Фернанда ждала Глорию на ступеньках школы, чтобы вместе идти домой. Глория была одноклассницей Макса и Эдуардо, к тому же они были ее лучшими друзьями, и появление Луизы Фернанды внесло некоторую сумятицу в их отношения. Поначалу мальчиков, особенно Эдуардо, возмущало то, что им приходится много времени проводить с «тощей мелюзгой», так они называли Луизу Фернанду. Им не нравилось, что она всегда вертится под ногами, задает много вопросов и не видит в них авторитетных лиц, заслуживающих безусловного доверия. Но Глория никогда не оставляла свою маленькую подругу одну, и мальчишки незаметно для себя привязались к ней. Ее непосредственность, не утратившаяся с годами, вызывала нежные, трогательные чувства. Кроме того, веселый нрав и озорной характер делали Луизу Фернанду необычайно привлекательной и естественно-милой.

Пылкое детское обожание, которое Луиза Фернанда испытывала к Эдуардо, вскоре переросло в первую влюбленность. Ей казалось, что никто не догадывается о ее чувствах. Высокий, красивый, с прямым тонким носом и черными искрящимися глазами, Эдуардо был предметом грез многих девочек. И Луиза Фернанда пополнила их ряды, красноречиво глядя в его смуглое лицо полными любви глазами. Этот дерзкий мальчишка, отличавшийся чрезмерными амбициями и обостренным самолюбием, был необычайно горд производимым на девчонок впечатлением. Он всегда был разным. Мягким и сладким, когда хотел чего-либо добиться от других, непочтительным и оскорбительно-грубым, если его желания не исполнялись. Казалось, он больше, чем остальные дети, страдал из-за того, что остался сиротой. Эдуардо попал в приют в двенадцать лет и долго держался особняком. Родившись в обеспеченной семье и познав радости богатой жизни, он тяжело привыкал к скромным условиям. Долгое время он жил надеждами, что опекуны заберут его из этих ненавистных стен, но этим надеждам не суждено было осуществиться. Фирма отца, управляемая мошенниками и ловкачами, обанкротилась. Вместе с потерей завещанной компании исчезли сладкоречивые опекуны, оставив мальчика горестно переживать нынешнее положение и злиться от невозможности его изменить. Только спустя много лет Луиза Фернанда осознала причины, из-за которых Эдуардо стал таким неуступчивым, эгоистичным, самонадеянным и коварно-хитрым. Однако в детстве никто не понимал, как такой красивый мальчик может быть жестоким и злым. Но вопреки всему его любили, и это порой смягчало суровое мальчишеское сердце.

Эдуардо был зачинщиком всех драк в приюте, и не было такого случая, чтобы Луиза Фернанда не встала на его защиту. Он уже тогда знал о ее чувствах и откровенно веселился, принимая неловкие знаки внимания от смущенной девочки. Свою же любовь Эдуардо отдал Глории и мучился от ее безразличия, придумывая на пару с Максом неудачные способы завоевания недоступной синьорины.

Закрыв глаза, Луиза Фернанда вызвала образ Макса. Он не был похож на остальных мужчин, с которыми она была знакома. Сейчас ему было около тридцати, но выглядел он моложе, и порой его принимали за студента. Эдуардо, смеясь, называл Макса ботаником и зло шутил по поводу его непривлекательной внешности. Макс не обижался. Он был добрым, мягким и абсолютно незлобным. Порой он вообще не замечал нападок Эдуардо. В детстве Макс стеснялся своего маленького худого тела и длинного носа, сторонился девушек, думая, что они будут над ним издеваться так же, как и одноклассники. Но позже благодаря доброму нраву и великолепному чувству юмора он стал пользоваться гораздо большим вниманием представительниц противоположного пола, чем симпатичные, но увлеченные исключительно собой мужчины. Луиза Фернанда улыбнулась, вспомнив, как только Макса не называли в детстве. Он был и «очкариком», и «кочергой», и даже «сухарем», но все эти прозвища исчезали, когда дети ближе узнавали мечтательного и спокойного молодого человека.

Как же получилось, что все они стали ворами? Ведь у каждого были свои заветные мечты и стремления, и вряд ли в них они представляли себя теми, кем сейчас являлись.

Луиза Фернанда снова закурила и задумалась. Из всей компании больше всего к происходящему были склонны Эдуардо и она сама. Эдуардо еще с детства стремился к роскоши и легким деньгам, а Луиза Фернанда всегда шла за ним, любя и слепо доверяя. Но Глория и Макс? Чистые и добрые, они казались абсолютно непохожими на своих друзей. Или Николас уже тогда видел в них будущих воров?

Николас Рискони. Сколько эмоций вызывает лишь одно его имя. Впервые увидев его в кабинете у кардинала Альбицци, Луиза Фернанда почему-то испугалась и вся сжалась под его пристально-изучающим взглядом. Холодное лицо Николаса показалось до боли знакомым, и она долгое время безуспешно гадала, где могла его видеть. После встречи у кардинала Николас стал часто навещать ее в приюте. Он всегда привозил много сладостей, игрушек. Все дети с радостью и предвкушением ждали его визитов. Луиза Фернанда познакомила Николаса со своими друзьями, и он часто брал их всех в Рим полакомиться мороженым или просто покататься по городу. Эдуардо восхищался им. Макс смеялся и говорил, что восторги друга связаны только с тем, что Николас имеет шикарную машину, за рулем которой разрешает изредка посидеть.

— Когда-нибудь, — надменно отвечал Эдуардо, — у меня тоже будет дорогая машина. Я буду таким же богатым, как Николас Рискони. И меня будут окружать самые красивые девушки, которые тебе, ботаник, даже и не снились.

— А я буду папой римским или кинозвездой! — смеялся в ответ Макс, поправляя съезжающие с длинного носа очки.

Луиза Фернанда отчаянно грустила, когда друзья, окончив школу, покинули приют и переселились жить в Милан. Однажды она решила сбежать к ним, но Армандо, узнав об этих намерениях, впервые со злостью отругал ее, заставив плакать от стыда и сожаления. Ребята не часто приезжали в гости, и иногда Луиза Фернанда страшилась, что они забыли о ней. Три года без них показались самыми длинными в ее жизни. Она стала раздражительной и нервной, часами сидела на стене ограды, выходящей в город, с надеждой вглядываясь в машины, проезжающие мимо. Но господь милостив, забирая одно, он всегда дает другое. Ее добрая, страдающая без дружеского внимания натура нашла себе привязанность в лице Маркуса. Он напоминал ей Макса, хотя и был на много лет моложе.

В год окончания школы Луиза Фернанда не задумывалась над тем, что делать дальше. Продолжать учебу она не собиралась, главной ее целью было вернуться к друзьям, которых она считала своей семьей. Луиза Фернанда долго помнила то ощущение счастья, которое она испытала, когда за ней приехал Эдуардо, чтобы забрать в Милан. Но дольше всего память хранила слезы на щеках Маркуса и странный испуганный взгляд провожающего ее кардинала. Тогда она отчаянно клялась плачущему мальчику, что никогда не оставит его, и нежно сжимала холодные руки Армандо, обещая, что он будет гордиться ею. И если первое обещание она выполнила, то слово, данное кардиналу, с позором для себя не сдержала.

В Милане Луиза Фернанда поселилась в квартире Глории. Несколько месяцев она бездельничала, живя на деньги, подаренные Николасом в честь окончания школы. Тогда она не спрашивала себя, почему Николас так щедр с ней, куда временами исчезают ее друзья и где они берут деньги на дорогую жизнь. Жизнь вне стен приюта казалась Луизе Фернанде яркой и безоблачной, где все дается с легкостью и в больших количествах. Она не была подготовлена к реальности и, с детства окруженная заботой монашек и любовью Армандо, не понимала суровых законов мира, в котором ей предстояло жить.

Узнав о том, что ее друзья — воры, а Николас — организатор их деятельности, Луиза Фернанда не испугалась. Это опасное и рискованное занятие казалось веселой авантюрой, где полностью раскрывалась ее страсть к приключениям и богатой жизни. Она без труда училась у Николаса всем тонкостям мастерства. Ей нравилось видеть удовлетворение в его глазах. Кроме того, страх, появляющийся в те минуты, когда они шли на дело, будоражил кровь. Опасность бодрила, щекотала ноздри и заставляла чувствовать себя в своей стихии.

Луиза Фернанда знала, что на Николаса работают не только они. Но кто именно находится у него в подчинении и какие заказы выполняют эти люди, ей не было известно, да и мало интересовало. Самым главным являлось то, что она могла позволить себе все, о чем мечтала в детстве. Но самым страстным было желание получить Эдуардо. Сколько бессонных ночей она провела в мыслях о нем и сколько страхов испытала, боясь, что Армандо узнает, чем она занимается. Шло время, Эдуардо продолжал относиться к ней, как к прыщавому подростку, отдавая всю свою любовь Глории. А Армандо, казалось, верил рассказам Луизы Фернанды о том, что она работает и одновременно учится. Потом Николас проявил себя совершенно с другой стороны, она увидела в нем жестокость, и страх, который она испытывала в детстве, глядя в его лицо, снова стал терзать ее. Несмотря на то, что его отношение к ней не изменилось и он оставался таким же ласковым и внимательным, иногда Луизе Фернанде виделась ненависть во взгляде золотых глаз, обращенных на нее. Николас дарил ей машины, драгоценности, и все терялись в догадках, почему он это делает.

— Старый пердун, видимо, влюбился перед смертью, — злобно усмехался Эдуардо.

— А ты думал, что меня никто не может любить?! — парировала Луиза Фернанда.

— Но не Николас же! — не унимался Эдуардо.

— И Николас тоже. Ревнуешь?

— Брезгую.

Эти разговоры выводили Луизу Фернанду из себя, а Глорию и Макса веселили, потому что в них проявлялся истинный характер Эдуардо. Когда Луиза Фернанда тихо по нему вздыхала, он не думал о ней. Но стоило девушке заинтересоваться кем-нибудь другим, тогда он замечал ее и дико ревновал. Луиза Фернанда крайне удивлялась его поведению, но не менее сильное впечатление производили непонятные и странные действия Николаса. Он не ухаживал, никогда не говорил об особом отношении к ней, лишь продолжал дарить подарки, ничего не требуя взамен. Иногда он даже не замечал ее, кричал не менее громко, чем на других, яростно заставлял заниматься спортом, чтобы всегда быть в хорошей физической форме, угрожал расправой, если она вздумает предать его, и щедро платил за проделанную работу.

Луиза Фернанда нахмурилась, вспоминая момент, когда весь ее пыл исчез, уступив место трезвому взгляду на риск, которому они себя подвергают. Это было провальное дело, во время которого ранили Эдуардо и Глория едва не попалась. Ужас, пережитый в те минуты, надолго сохранился в ней, и шрам на плече любимого постоянно говорил о том, что все может повториться. Наверное, тогда она поняла, что время безрассудных лихачеств прошло и настал момент все изменить. Но, как известно, прошлое никогда не отпускает, и Луиза Фернанда, как никто другой, ощутила его полную и безоговорочную власть над собой. Нельзя уйти без оглядки вперед, не замечая на плечах тяжесть прожитых дней, отметая ошибки в действиях и мыслях. Понимая невозможность убежать от того, чем она жила, Луиза Фернанда старалась, чтобы ее путь не повторил Маркус. Она оплачивала его учебу и жестко контролировала, ревностно оберегая искреннюю веру в ее честность и порядочность. Она боялась, что, узнав правду, Маркус отвернется от нее, и старалась поддерживать иллюзию благополучия и безупречности своего поведения. Точно так же она вела себя по отношению к Армандо, ибо знала, что разочарование и жалость в глазах кардинала будут самым большим поражением в ее жизни.

Луиза Фернанда улыбнулась, подумав об Эдуардо. Терзаемая безответной любовью, она начала заставлять себя избавляться от этого чувства. Луиза Фернанда безуспешно уговаривала себя одуматься и переключить внимание. Ничто не помогало. Конечно же, в ее жизни были мужчины, но ту страсть, которую она испытывала к Эдуардо, ничем нельзя было заменить. Однажды, после большого количества выпитого вина, она сказала ему, что с этой минуты прекращает его любить.

— Да что ты? — нагло поинтересовался Эдуардо, за что получил оглушительную пощечину.

В ту ночь они занимались любовью, и Луиза Фернанда поняла, что любит его так же сильно, как и в тот момент, когда впервые увидела. Но теперь он не имеет над ней той власти, что раньше. И чем отчетливее она показывала это, тем больше он загорался. Они держали свои отношения в тайне, потому что Николас всегда предупреждал о неприемлемости связей внутри группы. Никаких чувств, только работа.

Луиза Фернанда зажмурилась. В голове шумело то ли от выпитого вина, то ли от непонятной тревоги. На скамейку снова запрыгнул серый кот. Луиза Фернанда подскочила от неожиданности.

— Пино, сукин сын! — стукнула она его сумочкой. — Сбежал от своей толстухи? Раз так, то сиди здесь один, потому что я ухожу.

Луиза Фернанда набрала номер Эдуардо, но теперь он оказался недоступен. Она расстроенно посмотрела на часы, гадая, что Эдуардо может делать в такое позднее время, и направилась к дому.

Глава 5

Луиза Фернанда вставила в замок ключ и нахмурилась, потому что дверь оказалась незапертой. Она вспомнила, что накануне дала ключ Эдуардо и тут же обрадованно улыбнулась. Наверняка он решил приготовить ей сюрприз своим появлением и поэтому оставил дверь открытой. С радостным настроением Луиза Фернанда вошла внутрь и, включив свет, в оцепенении остановилась.

Все вещи в гостиной были разбросаны, тяжелый диван перевернут, подушки разорваны и книги сброшены с полок. Луиза Фернанда, осторожно переступая через вещи, прошла в спальню. Там была такая же ситуация. Шкаф раскрыт и опустошен. Одежда и обувь бесформенной грудой лежали на полу, многочисленные игрушки были разбросаны по комнате. Взяв в руки большого медведя, вернее только его туловище, потому что голова была оторвана и валялась в углу, Луиза Фернанда села на край кровати и беспомощно огляделась. Внезапно она поняла, что, несмотря на беспорядок и видимое ограбление, ничего не было украдено.

Луиза Фернанда достала телефон и быстро набрала номер Эдуардо, умоляя, чтобы он ответил. Словно вняв ее просьбам, Эдуардо поднял трубку. Он молча выслушал ее сбивчивый рассказ и, не дожидаясь окончания, перебил:

— Немедленно уходи из квартиры.

— Может, мне позвонить в полицию?

— Фернанда, — он повысил голос, — ты не поняла, что я сказал? Сейчас же выметайся из своей квартиры!

— О боже, — чуть ли не плача проговорила она. — Эдуардо, это не были обычные воры! Уж я, как никто другой, знаю. У меня в квартире что-то искали, но я не могу понять, что именно. Ценного я ничего не держу.

— Луиза Фернанда!

— Но куда мне ехать? У меня и машины-то нет, я оставила ее возле дома Глории.

— Тогда иди к Глории, — уже спокойно произнес он. — Ждите нас с Максом.

— Может, я подожду тебя здесь? — робко спросила она.

— Нет, это слишком опасно.

— Не опаснее, чем идти одной по улице. Мне страшно!

— Любимая, послушай меня, — сказал Эдуардо, — тебе нужно уходить прямо сейчас. Не нужно меня ждать. На улице тебя никто не тронет, — убеждал он ее. — Ничего не бойся, но будь осторожна. Мы с Максом скоро приедем.

Луиза Фернанда быстро вышла из квартиры, заперла дверь и, оглядываясь по сторонам, побежала к дому Глории. Ее сердце так же громко стучало, как и цокающие о тротуар каблуки. Тогда Луиза Фернанда сняла босоножки и раздраженно впихнула их в сумочку. Предостережения Эдуардо больше напугали ее, чем увиденный в квартире хаос, и она нервно осматривалась по сторонам, боясь обнаружить за собой погоню. Луиза Фернанда не могла справиться со страхом, охватившим ее. Она быстро неслась к дому Глории, чувствуя, как покалывает пальцы от болезненного соприкосновения с теплыми плитами тротуара. Навалившись всем телом на дверь, она стала лихорадочно жать на кнопку звонка.

— Что с тобой? — спросила Глория, впустив Луизу Фернанду.

— Мою квартиру перерыли, как будто что-то искали, — выпалила Луиза Фернанда, в изнеможении упав на диван.

— Понятно, — не удивившись, произнесла Глория и направилась в спальню.

— Что тебе понятно?

Луиза Фернанда побежала за Глорией и недоуменно остановилась, увидев, что та начала доставать вещи из гардеробной и складывать их на кровать.

— Что ты делаешь?

— Собираю вещи! — раздраженно выкрикнула Глория. — Неужели не видно?

— Но почему? — Луиза Фернанда беспомощно развела руками. — Это ведь мою квартиру вскрыли. Что в этом может быть опасного для тебя? Глория! Может, ты обратишь на меня внимание? И вообще, я уже позвонила Эдуардо. Он сказал, чтобы мы не паниковали и дожидались их с Максом приезда.

— Твою мать! — выругалась Глория и в бешенстве посмотрела на Луизу Фернанду. — Зачем ты ему звонила?

— Что значит «зачем»? Почему я не должна была говорить Эдуардо о том, что случилось? И что, черт возьми, происходит?!

Глория, не ответив, повернулась к огромному зеркалу, задумчиво вгляделась в свое отражение. Затем поднесла руку к лепным узорам, украшавшим стену, и нажала на один из завитков. К немому изумлению Луизы Фернанды, зеркало бесшумно отъехало в сторону, открыв за собой небольшую комнатку. Глория вошла внутрь и принялась что-то искать на полках. Через мгновение оттуда послышался ее голос:

— Где твой паспорт, кредитные карты и вообще все документы?

— Дома, где же еще. — Луиза Фернанда подошла к потайной комнате и с любопытством заглянула внутрь.

Комнатка была маленькой, всего лишь полтора метра на два. К боковым стенам были прикручены деревянные полки, на которых в идеальном порядке располагались коробки, два дорожных чемодана, кожаный саквояж и другие вещи. Под полками с левой стороны находился плотно придвинутый к стене металлический ящик. Глория подошла к сейфу, стоявшему в самом конце комнаты, и открыла его. Луиза Фернанда широко раскрыла глаза, потому что две полки его были полностью заполнены пачками с денежными купюрами.

— Глория, — прошептала она, — я ничего не понимаю…

Глория быстро вынимала деньги и складывала их в саквояж.

— Мы уезжаем, — уверенно сказала она. — Но нам придется заехать к тебе за документами.

— Уезжаем? Но куда?

— В аэропорт, дура!

— Глория, почему мы убегаем? Что тебя так напугало?

— Просто делай, что я говорю!

В резком, холодном голосе Глории было столько враждебности, что Луиза Фернанда со страхом отшатнулась. Она зацепилась ногой за ящик, упала и ударилась щекой о выступающий угол стены. Глория быстро нагнулась над ней и легко коснулась пальцами мгновенно покрасневшего места.

— Все в порядке? — ласково спросила она.

Луиза Фернанда с испугом отодвинулась. Еще минуту назад Глория была готова растерзать ее, а сейчас снова превратилась в мягкую и заботливую подругу. Почувствовав страх Луизы Фернанды, Глория прижала ее к себе и тихо прошептала:

— О, Луиза, девочка моя, прости. Нам надо уехать отсюда. Быстро, пока никто не приехал.

— Глория, объясни мне, я ничего не понимаю, — жалобно попросила Луиза Фернанда. — Что на самом деле происходит? Что вы от меня скрываете? И почему я не ничего не знаю? Мне очень хотелось бы…

Глория зажала Луизе Фернанде рот рукой, заставляя замолчать, и повернула голову в сторону двери. В гостиной послышались тихие шаги. Схватив Луизу Фернанду за руку, она с силой втолкнула ее в потайную комнату и быстро нажала на рычаг, закрывающий вход. Зеркало, бесшумно сдвинувшись с места, поехало по тоненьким рельсам, и Луиза Фернанда со страхом наблюдала, как оно полностью закрыло дверной проем. «Глория хорошо защищает свои тайны», — со злостью подумала она. По давящей на уши тишине стало понятно, что комната звуконепроницаема. Кроме того, зеркало оказалось с секретом, оно позволяло видеть все, что происходит снаружи. Через него в комнату проникал свет, и это делало пребывание внутри не столь тягостным.

Глория подошла к зеркалу. Она поправила волосы и нежно улыбнулась, словно успокаивая подругу. На пороге спальни остановился высокий мужчина и мрачно оглядел комнату. Он невесело улыбнулся, увидев в беспорядке лежащие на кровати вещи. Луиза Фернанда прищурилась, вглядываясь в его привлекательное лицо. Она знала этого мужчину, и воспоминания о том, при каких обстоятельствах они познакомились, вызвали дрожь в коленях. Медленными шагами мужчина подошел к Глории и поцеловал ее, но она резко оттолкнула его, что-то сказав при этом. Стены комнаты не пропускали ни единого звука, но по выражению лица Глории Луиза Фернанда поняла, что та в гневе. Она нервно размахивала руками, и лицо ее было красным от напряжения.

Луиза Фернанда снова посмотрела на мужчину. Светлые, аккуратно уложенные волосы, чистая светящаяся кожа, тонкое, надменное лицо и проницательно-умный взгляд. Луиза Фернанда перевела взгляд на дорогой костюм, туфли работы известного дизайнера и усмехнулась, оценив стоимость запонок в рукавах рубашки. Впрочем, здесь нечему было удивляться. Этот мужчина мог позволить себе куда более дорогие удовольствия. Луиза Фернанда видела, как недовольна Глория его приходом, но не оттого, что он напугал ее, а потому, что об их знакомстве узнала Луиза Фернанда. Она нахмурилась, догадавшись, что эти двое являются любовниками.

Сердце тревожно забилось, заставляя впервые почувствовать недоверие к подруге, слова которой всегда принимались за истину. Глория, которую Луиза Фернанда видела через зеркало, показалась ей незнакомкой. Она поняла, что совсем не знает эту женщину, и испытала боль оттого, что Глория не впустила ее в свою жизнь.

Мужчина в чем-то убеждал Глорию, но та лишь качала головой и старалась отстраниться от прикосновений, заставляя его бледнеть от ярости. Он подошел к кровати и указал на вещи, вопросительно глядя ей в глаза. Глория ответила. Мужчина, мгновенно вскинув руку в сторону, ударил ее по лицу. Луиза Фернанда стала осматривать стены в поисках кнопки, позволяющей открыть дверь. Она не собиралась спокойно смотреть на то, как бьют ее подругу. Обшарив стены, она стала раздвигать ящики, но кнопки нигде не было.

Упавшая на кровать Глория плакала, а мужчина, склонившись над ней, что-то говорил, нежно гладя ее рукой по волосам. Луиза Фернанда потянула на себя ящик, но не рассчитала его тяжести и поэтому не удержала. Ящик с грохотом упал, все содержимое его вывалилось на пол. От страха быть услышанной Луиза Фернанда зажмурилась, мысленно ругая себя за неловкость. Но ни Глория, ни мужчина даже не шелохнулись, и она облегченно вздохнула, теперь уже радуясь, что подруга догадалась сделать комнату звуконепроницаемой. Опустившись на колени, Луиза Фернанда начала складывать выпавшие вещи обратно в ящик, и тут ее внимание привлекла фотография, на которой Глория держала в объятиях годовалую девочку. Малышка была светловолосой и голубоглазой. Улыбка ее было такой же, как у Глории. Луиза Фернанда полезла в ящик в поисках других фото, но, к своему большому сожалению, ничего не нашла. Тогда она подвинулась ближе к свету, снова всмотрелась в лицо девочки и перевела взгляд на подругу и ее любовника. Эта малышка могла быть их общим ребенком, потому что была похожа на обоих. Луиза Фернанда вытерла влажный лоб. Она почувствовала, как внутри начинает закипать гнев. Сколько еще тайн хранила Глория? «Интересно, остальных она также умело водит за нос или только я ни о чем не знаю?» — Луиза Фернанда поднялась с пола и посмотрела в комнату, но в ней уже никого не было. Ей стало страшно от мысли, что мужчина силой увез Глорию и она останется сидеть в этом тайнике, не зная, как открыть зеркало. Подбежав к стеклу, Луиза Фернанда беспомощно стукнула по нему рукой. Но тут, к ее облегчению, в спальню вернулась Глория.

— Ничего не спрашивай, — предупредила она, когда зеркало открылось.

Луиза Фернанда с некоторым безразличием пожала плечами, но все же дерзко посмотрела на смущенную подругу.

— Не беспокойся, о твоем любовнике ничего спрашивать не буду. — Она бросила фотографию на кровать. — Единственное, что меня интересует, это имя твоей дочери.

Глория широко раскрыла глаза. Она прислонилась к стене и прикрыла рот руками.

— Ну что же ты молчишь? Не хочешь говорить? Конечно же, я ведь не заслуживаю того, чтобы мне говорили правду, — выпалила Луиза Фернанда и направилась к выходу.

— Ты куда?! — крикнула ей в спину Глория.

— Не твое дело. Я просто ухожу, потому что мне наскучила ложь.

Глория подбежала и обняла Луизу Фернанду за плечи.

— Прости меня, — прошептала она. — Я многое скрывала, но не потому, что не доверяла. А потому, что старалась уберечь.

— Уберечь от чего?

— Послушай, — снова засуетилась Глория, — мы должны спешить. Я все расскажу тебе по дороге.

Луиза Фернанда села на кровать.

— Я никуда не поеду, — сквозь зубы процедила она, — пока ты не расскажешь мне, что происходит.

Луиза Фернанда решила, что если Глория сейчас же не прояснит ситуацию, то она найдет Макса и Эдуардо и вытрясет из них правду. Сама мысль, что лучшие друзья держат ее в неведении, бесила, потому что раньше у них не было секретов. Или они всегда были? А Луиза Фернанда по своей наивности и простодушию слепо доверяла, не замечая, что с ней всего лишь играют?

— Что этот мужчина делал у тебя дома? — начала допрос Луиза Фернанда. — Это же тот русский, в доме которого ранили Эдуардо.

Глория кивнула и присела рядом.

— Да, это тот самый русский, — кивнула она. — Олег Вороной.

— Почему он был так груб с тобой?

— Потому, что я отказалась уехать с ним.

— И поэтому он тебя ударил? — с насмешкой спросила Луиза Фернанда. — Передай ему, что он не умеет уговаривать женщин.

— Уговаривать не в его правилах, — обронила Глория.

— Что ты ему сказала? Ладно, можешь не отвечать. Лучше скажи, что это за девочка на фотографии.

— Наша с Олегом дочь. Ее зовут Паола.

Луиза Фернанда внимательно посмотрела на подругу, ожидая продолжения. Глория была бледна и выглядела утомленной. Было видно, что разговор причиняет ей страдания, но Луиза Фернанда не собиралась останавливаться. Ей было крайне важно знать, что еще Глория скрывает от нее.

— С Олегом мы встретились через год после того провального дела.

— Как именно?

Глория усмехнулась и вышла из комнаты, через минуту вернувшись с бутылкой виски и двумя бокалами.

— Николас нуждался в некоторой информации, — продолжила она. — И он просто подложил меня под Олега, чтобы я эту информацию достала.

— Николас заставил тебя спать с этим русским? — охнула Луиза Фернанда и недоверчиво посмотрела на Глорию.

Та громко рассмеялась, видя, что ей не верят.

— Ты многое не знаешь о нашем добром дяде Николасе, — сказала она.

— Николас был твоим любовником? — внезапно спросила Луиза Фернанда, догадываясь, каким будет ответ, и все же по-детски надеясь, что ошибается.

Глория кивнула и невесело улыбнулась.

— Когда я забеременела, то сказала Николасу, что это он отец ребенка. Я знала, что в случае, если ребенок будет от другого, он заставит меня избавиться от малыша. А потом я уехала на полгода, чтобы никто не догадался о моей беременности.

Луиза Фернанда сделала глоток прямо из бутылки и утвердительно кивнула.

— Я помню твой внезапный отъезд. Где девочка? Она с Николасом?

— Когда эта дрянь узнала, что я беременна, он взбесился и кричал: «Мне не нужен еще один ребенок!» Я думала, что он в ту же минуту отвезет меня к врачу, делать аборт. Но, слава богу, он разрешил мне уехать в Англию, чтобы там родить.

— У Николаса есть дети? — нервно засмеялась Луиза Фернанда. — Николас чей-то папаша?!

— Я так же смеялась. В общем, у меня была тяжелая беременность. Паола родилась недоношенной и очень слабой. Николасу сказали, что девочка умерла при родах. Не поверишь, но эта скотина была счастлива. После того как я вернулась, он ко мне охладел.

— А где малышка?

Глория на мгновение задумалась и тихо сказала:

— В Испании, в нашем с тобой любимом городе. Ты знаешь где. Паола живет там со своими нянями.

— А Вороной знает о девочке?

— Нет, это было бы слишком опасно для дочери. Никогда и никому не говори о ней! Поняла?! И вот еще, если со мной вдруг что-нибудь случится, обещай мне позаботиться о моей девочке.

Она схватила Луизу Фернанду за руки и умоляюще повторила:

— Обещай мне!

Луиза Фернанда кивнула вместо ответа и беспокойно заходила по комнате.

— Но что может с тобой случиться?

— Луиза, мы должны уезжать. Слишком много времени потеряно, сейчас сюда могут приехать Эдуардо и Макс.

— Почему ты их так боишься?

— Не доверяй никому, — со стоном произнесла Глория и стала складывать вещи в чемодан. — Сейчас мы рискнем и вернемся к тебе в квартиру, потому что нам необходимо забрать твои документы.

Глория прошла в потайную комнату и вытащила из-под нижней полки длинный ящик, оказавшийся наполненным оружием.

— Ничего себе арсенал, — присвистнула Луиза Фернанда и взяла один из пистолетов в руку. — Зачем тебе все это?

— Для непредвиденных ситуаций, — усмехнулась Глория и подала ей «беретту». — А теперь давай поторопимся. Боюсь, что вслед за твоей квартирой обыск устроят и у меня.

— Думаешь, это полиция? Или на нас кто-то вышел?

— Луиза, не притворяйся! — раздраженно выкрикнула Глория, но, посмотрев в бесхитростные глаза подруги, мгновенно смягчилась: — Ты что, действительно ни о чем не догадываешься?

— Нет.

— Не зря Эдуардо говорил, что ты — самая тупая из нас.

— Самая наивная — да, но не тупая! — вспыхнула Луиза Фернанда. — Самый тупой и злобный — это Эдуардо.

— Но ты же любишь его, — улыбнулась Глория.

— Ты знаешь о нас?

— Все знают.

— О боже! Кто это все? — воскликнула Луиза Фернанда, чувствуя, как предательски покраснели щеки.

— Я и Макс.

— И что еще рассказал этот идиот?

— Только то, что влюблен в тебя. Но не в этом дело. Сейчас мы не должны видеться с ними, потому что я сама не могу понять, кто с нами играет и почему. Вернее, я догадываюсь, но точно сказать не могу. Луиза, когда ты в последний раз видела кардинала Альбицци?

Луиза Фернанда обомлела от этого вопроса и часто заморгала.

— Понятно. Значит, это было недавно.

— А какое отношение ко всему происходящему имеет наша встреча с Армандо?

— Что подарил тебе Альбицци? — не ответив, задала новый вопрос Глория.

— Почему ты спросила о подарке Армандо? — нахмурилась Луиза Фернанда и сделала несколько глотков виски. — Это его искали в моей квартире? Что в нем такого особенного?

— Я не знаю, — Глория пожала плечами. — Но это необходимо выяснить.

— Армандо и тебе сделал подобный подарок или только я такая счастливица?

— Я думаю, что у каждого из нас есть его презенты.

— Что он тебе подарил?

— Он лежит в…

Не договорив, Глория вскочила и потянула за руку Луизу Фернанду.

— Я слышу шаги.

— Ты ошибаешься…

— Нет, — быстро перебила ее Глория. — Наверное, Олег вернулся. Спрячься!

Луиза Фернанда с бутылкой виски в руке тихо проскользнула в потайную комнату и прислонилась к боковой полке спиной. «Чертов русский», — подумала она, отхлебнула виски и закашлялась от слишком большого глотка. Затем подошла к сейфу и приоткрыла незапертую дверцу. Две верхние полки, на которых еще недавно лежали деньги, были пусты. На нижней стоял ларец, открыв который Луиза Фернанда увидела драгоценности. Возможно, среди них был подарок Армандо. Но, вспомнив, куда она сама спрятала колье, Луиза Фернанда улыбнулась и подумала, что Глория скорей всего нашла для своего подарка более неожиданное место. Мысль о колье заставила ее передернуть плечами. И почему она не догадалась взять его с собой перед тем, как прийти к Глории. А может, те люди уже нашли его? Луиза Фернанда сморщилась, недовольная, что забыла проверить, на месте ли оно.

Она повернулась к зеркалу, чтобы посмотреть, что происходит в комнате. Увиденное заставило ее сжаться от страха. Глория была прижата к стеклу, и какой-то человек в черной маске одной рукой крепко держал ее за шею, другой приставил пистолет к ее голове. Его губы быстро двигались в небольшом разрезе маски. Глория дотронулась рукой до серьги на правом ухе, и следом за этим движением на стекло брызнула кровь. Придерживаемая убийцей, Глория стала медленно оседать на пол. Кровь мелкими бороздками стекала вниз по гладкой поверхности зеркала.

Луиза Фернанда, вздрогнув, уронила бутылку на пол. Она попятилась назад и, упершись спиной в сейф, глухо застонала, но тут же зажала рот рукой. Человек в маске склонился над телом Глории и сорвал серьги. Луиза Фернанда дернулась и быстро закрыла уши мокрыми ладошками, потому что ей показалось, что комната пропустила в себя звук рвущейся плоти. Она тряслась в припадке отчаяния и страха, наблюдая за дальнейшими действиями убийцы. Тот положил серьги в боковой карман своей куртки и огляделся вокруг, остановив взгляд на зеркале, за которым находилась стонавшая от ужаса Луиза Фернанда. Спустя секунду убийца круто повернулся и направился к двери. Девушка, упав на пол, подползла к зеркалу и, поглядев на мертвую Глорию, уже не стала сдерживать рыдания.

Луиза Фернанда долгое время сидела в оцепенении. Потом она вспомнила, что не знает, как открыть зеркало, и еще сильнее расплакалась. Потратив много времени на поиски злосчастной кнопки, открывающей зеркало, Луиза Фернанда почувствовала, как ее щеки начали лихорадочно гореть, а воздух в комнате стал тяжелым и теплым. Она облизала сухие губы, поняв, что времени до того, как станет нечем дышать, осталось совсем немного. Чтобы как-то успокоиться, она села на пол и закрыла глаза. Внезапно в голову пришла мысль, что кнопки вообще нет и зеркало можно открыть только с обратной стороны. Луиза Фернанда стала быстро хватать воздух, пытаясь прогнать страх. Взгляд упал на ящик с оружием. Открыв его, она достала пистолет, решив, что, как только кислород исчезнет, не станет мучиться от удушья и пустит пулю себе в лоб. Ручка пистолета была холодной, и она прислонила ее к виску, с блаженством ощущая холод металла.

«Если лечь на пол, будет легче дышать», — подумала она и прилегла, но тут же вскочила и просунула руку между ящиком и полкой. В стене был небольшой выступ, похожий на выключатель, и Луиза Фернанда, нажав на него, облегченно уткнулась лбом в пол, услышав тихий шум отъезжающего зеркала. Воздух мягкой прохладой вошел внутрь, заставляя делать жадные глубокие вдохи, от которых мгновенно закружилась голова. Нерешительными шагами она вышла из тайника и остановилась у тела Глории. Ее лицо было белым, но таким же прекрасным, как и раньше. Однако голубые глаза уже потеряли блеск и безжизненно смотрели вверх. Луиза Фернанда прикрыла их и, нагнувшись, поцеловала подругу в холодную щеку. В бессильной злобе она прислонилась к стене и вздрогнула, потому что зеркало снова закрыло собой потайную комнату.

Луизу Фернанду обуял дикий страх. Быстро вскочив, она выбежала из дома. В машине она в который раз набрала номер Эдуардо, но линия была занята, тогда она позвонила Максу.

— Где вы? — закричала она.

— Что значит где? — сонным голосом спросил Макс. — Я уже давно сплю. И тебе советую.

— Макс, — рыдала Луиза Фернанда в трубку, — но вы же должны были приехать! Эдуардо обещал… Глорию убили. Ее застрелили прямо у меня на глазах. И почему вы с Эдуардо не приехали? После того как ограбили мою квартиру, я позвонила Эдуардо. Он сказал, что заберет тебя, и вы скоро будете у Глории дома. Почему вы не приехали?!

— Но Эдуардо не появлялся у меня! — выкрикнул Макс. — Луиза, детка, слушай меня внимательно. Где ты сейчас находишься?

Луиза Фернанда огляделась по сторонам.

— Возле театра Фоссати, — всхлипнула она.

— Хорошо. Езжай по направлению к моему дому. Не торопись. Следи за дорогой. Ты меня слышишь, солнышко?

— Да, — жалобно протянула она.

— Фернанда, все будет хорошо.

— Мне звонить Эдуардо?

— Не отвлекайся от дороги, я сам ему позвоню. До встречи, красавица.

Луиза Фернанда положила телефон на соседнее сиденье и сбавила скорость. Через минуту она подумала, что едет вовсе не в сторону дома Макса, и развернулась. Но затем поняла, что ошиблась, и ее первоначальный путь был правильным. Остановив машину у тротуара, она уткнулась лбом в руль и расплакалась.

Недалеко от улицы, на которой жил Макс, Луизу Фернанду обогнала пожарная машина с включенной сиреной, и она горько вздохнула, подумав, что у кого-то в этот момент тоже горе. Вырулив на тихую улочку, она резко нажала на педаль тормоза. Две пожарные машины пытались потушить огонь, пожиравший дом Макса. Вокруг толпились люди. Луиза Фернанда выскочила из машины и побежала к ним.

— Где Макс? — быстро выкрикнула она, глядя, как пожарные сбивают пеной огонь.

Женщина, живущая в соседнем доме, с сочувствием посмотрела на нее.

— Деточка, хозяин погиб. Сгорел.

Луиза Фернанда бросилась к дому.

— Синьорина! — стоящий рядом мужчина быстро схватил ее за плечи и притянул к себе.

— Он сказал, чтобы я ехала к нему, — едва слышно произнесла Луиза Фернанда. — Макс сказал, чтобы я не волновалась. Он не сгорел. Вы ошиблись, — тихо простонала она.

Сильные руки молодого мужчины нежно гладили ее по плечам. Она подняла голову и посмотрела ему в лицо.

— Он ведь не умер? — с надеждой спросила она. — Может, его в это время не было внутри? И горит только дом?

— Дорогая, тело хозяина увезли несколько минут назад в морг.

Луиза Фернанда затряслась от рыданий.

— Бедняжка, — шептались люди. — Это ее парень погиб в огне. Страшная смерть.

— Я пойду, мне пора, — сказала она и мягко отодвинулась от мужчины.

Повернувшись к дому, Луиза Фернанда некоторое время с дикой тоской смотрела на него, затем, резко развернувшись, побежала к машине. Она снова набрала номер Эдуардо и, выкрикивая ругательства, умоляла, чтобы он взял трубку.

— Фернанда? — послышался тихий голос.

— Их убили, Эдуардо! Макс и Глория мертвы!

— Фернанда, — задыхающимся голосом произнес Эдуардо, — уезжай из страны. Немедленно уезжай!

В трубке послышался непонятный треск, и следом раздались выстрелы. Как странно бывает в жизни, весь мир человека может разрушиться за несколько минут. Еще сегодня вечером они все были вместе, пили вино и шутили. Еще совсем недавно Эдуардо целовал ее. А сейчас, что происходит сейчас? Луиза Фернанда завела мотор.

— Мне показалось. Никто не стрелял, — дрожащим голосом твердила она.

Не помня себя от отчаяния, она подъехала к дому Эдуардо и побежала по аккуратной дорожке, края которой были усажены цветами. Их запах был настолько сильным, что сводил с ума.

— Эдуардо! — Она дернула за ручку входной двери и тут же отпрянула в сторону, увидев кровь на пальцах.

В страхе Луиза Фернанда попятилась назад и споткнулась о ноги человека, лежащего в кустах.

— О боже, — прошептала она, глядя на знакомую одежду. — Эдуардо…

Все закружилось в тумане, и Луиза Фернанда, шатаясь и не понимая, что делает, села за руль. Она ничего не видела вокруг, только гнала машину вперед. Солнце приветствовало ее, освещая дорогу, но Луиза Фернанда не замечала его красоты. Она летела к человеку, в объятиях которого мечтала найти успокоение.

Глава 6

Рим

Едва открыв глаза, кардинал Маринетти понял, что день будет неудачным во всех отношениях. В нервном раздражении он облачился в одежды и долго не мог выйти из спальни, лишь стоял у окна, напряженно вглядываясь в сад. Утро было таким жарким, что даже легкий ветерок, колыхавший шелковые шторы, не приносил облегчения, только обдавал горячим воздухом.

— Господи, — бормотал он, глядя на распятие, — убереги…

Губы тихо шептали молитву, прося помощи у того, кому он служил. Яркое воображение, неподдельный страх и божественный экстаз, соединяясь вместе, творят необъяснимое, и сквозь пелену, накрывшую глаза, Маринетти казалось, что господь с порицанием глядит на него. Он с удвоенной силой просил милости, надеясь избавиться от укоров совести, сжигающих его изнутри.

На пороге спальни он остановился и еще раз посмотрел на распятие. Сейчас, как никогда, он был уверен, что предстоящий день принесет страдания, и со страхом для себя ощущал, что не знает, откуда их ждать.

Войдя в кабинет, Маринетти прямиком устремился к окнам и с шумом задвинул шторы. Комната погрузилась в полумрак, символически отгородив его от остального мира. Кардинал с облегчением вздохнул, почувствовав некоторое успокоение.

— Надо выпить, — объявил он себе и подошел к шкафу, в котором хранил алкогольные напитки.

Налив виски, Маринетти прищурился, оценивая, сможет ли такая порция снять душевное напряжение, и, усмехнувшись, подлил еще. Виски огнем разлилось по напряженному телу. Он в раздражении повернулся к двери, услышав, что она открывается.

— Ты? — произнес он, оглядывая вошедшего человека. — Что ты здесь делаешь?

Голос Маринетти эхом разошелся по комнате и быстро затих, уступая место пораженному молчанию. Он вдруг понял, в чем состоит истинная цель визита этого неожиданного гостя, и горько усмехнулся. Глухие выстрелы нарушили мучительно-неприятное безмолвие, и Маринетти тяжело отступил назад, сквозь туман в голове слыша, как со звоном падают на пол бутылки с напитками. Жадно хватая воздух губами, он собирал последние силы, чтобы посмотреть в горевшие золотым блеском глаза подошедшего к нему человека. Он видел, как медленно поднимается рука, держащая пистолет, к его голове, и с болью всматривался в мягкий абрис губ, растянутых в безразличной улыбке.

Глава 7

Черный «Ауди» на большой скорости свернул с автострады, выехав на дорогу, ведущую к заправке, и с аккуратной точностью остановился у колонки.

— Синьорина, — в окно машины постучали, — вам нужна помощь?

Луиза Фернанда посмотрела на высокого парнишку, замершего в ожидании.

— Нужно наполнить бак и протереть стекло.

— Конечно, — кивнул парень, но тут же выпалил: — Синьорина, у вас кровь!

— Где? — Луиза Фернанда посмотрела на мокрые ладошки, на которых виднелись ржаво-красные пятна, и спрятала их за спиной. — Поранилась, — ответила она, стараясь унять дрожь в голосе.

Но взгляд парнишки был направлен вниз, на голые коленки. Луиза Фернанда посмотрела на свои ноги, и глаза ее от ужаса сделались больше. На загорелом бедре зияла запекшаяся глубокая рана, нога ниже ее была окрашена бордовыми и местами уже засохшими потеками крови. «Наверное, поранилась, когда упала, споткнувшись о ноги Эдуардо», — подумала она.

— Все в порядке.

Луиза Фернанда справилась с эмоциями и полезла в машину за аптечкой.

Сидя в кафе и вытирая бинтами кровь, она удивлялась тому, что не почувствовала, как такая большая рана появилась на ноге, и тому, что совершенно не ощущала боли.

— Кофе, — попросила она официантку.

Женщина кивнула и удалилась. Луиза Фернанда посмотрела в окно и зажмурилась от солнечных лучей. Она прикрыла лицо рукой и почувствовала, как глаза наполнились слезами. Сильное возбуждение, в котором она находилась последние часы, ушло, уступив место отчаянию и ужасу. Перед глазами стояло белое лицо Глории, заставляющее трястись в новом припадке страха. Луиза Фернанда ни о чем не спрашивала себя. Вопросы о том, кто и за что мог убить ее друзей, не мучили ее в те минуты. Она лишь думала, что она больше никогда не увидит тех, кого любила. Мысль, что они навсегда ушли из ее жизни, заставила со стоном стиснуть зубы, не давая громким рыданиям вырваться из груди. Лишь предстоящая встреча с Армандо была единственным утешением, поддерживающим ее. До Рима осталось всего пятьдесят километров, и Луиза Фернанда устало вздохнула, понимая, что уже менее чем через час окажется в спасительной теплоте объятий кардинала.

Рим приветствовал звоном колоколов и шумом машин. Радостная атмосфера уже давно проснувшегося города нисколько не подходила тому внутреннему состоянию, в котором пребывала молодая женщина, быстро идущая по теплым плитам дорожки, ведущей к дворцу кардинала Альбицци.

В машине Луиза Фернанда причесала волосы и отряхнула платье, чтобы не пугать своим видом монахов. Но все усилия прошли даром, потому что мужчины в темных сутанах удивленно смотрели на нее, провожая долгими изучающими взглядами. Тем не менее никто не сделал попытки подойти к женщине и узнать о цели ее визита. Луиза Фернанда быстро шла вперед, всем видом показывая, что прекрасно знает дорогу и ей не нужна помощь. Рана на ноге начала ныть, но девушка не хотела останавливаться. Она знала, что самое главное сейчас — увидеть Армандо, и даже острые приступы боли не могут заставить ее задержаться на мгновение в теплом саду и перевести дух.

— Луиза Фернанда. — Мягкая рука дотронулась до плеча, заставляя обернуться.

Луиза Фернанда посмотрела в обеспокоенное лицо отца Джорджио и быстро прижалась к его груди. Он медленно отстранился и внимательно ее оглядел.

— Что случилось?

Джорджио был настолько поражен странным видом всегда обольстительной и веселой Луизы Фернанды, что незаметно для себя перешел на «ты».

— Ты ранена?

— Мне нужно увидеть Армандо, — сбивчиво произнесла Луиза Фернанда и вздрогнула от шума упавшего рядом с ними тяжелого предмета.

Монах, уронивший железную лейку на каменные плиты, извинился и вежливо отошел в сторону, стараясь не мешать беседе. Отец Джорджио затылком чувствовал настороженные взгляды, направленные в их сторону. «Сегодня во время обедни будет много лишних разговоров», — с раздражением подумал он, и, обняв за плечи Луизу Фернанду, повел ее внутрь дворца.

— Почему ты так напугана? — ласково спросил он, понимая, что девушка сейчас толком ничего не скажет.

Шум падающей лейки привел ее в необъяснимое волнение, и Джорджио чувствовал, как она дрожит. Крепко прижимая Луизу Фернанду к своему боку, он понимал, что ведет себя недопустимым для священника образом, но, с другой стороны, ему доставляло удовольствие ощущать теплоту ее кожи.

— Мы пришли, — сказал он, остановившись перед кабинетом кардинала, и подтолкнул Луизу Фернанду к двери.

Она молча проскользнула внутрь, и Джорджио расстроился оттого, что она не сказала ему ни слова на прощание.

Луиза Фернанда остановилась у двери и полными слез глазами посмотрела на сидящего в кресле кардинала Альбицци.

— Армандо, — жалобно протянула она, но он не ответил ей.

Черные глаза с любовью смотрели на нее. Она подбежала к старику и уткнулась лицом ему в колени.

— Их всех убили, — стонала она, чувствуя, как сутана становится мокрой от слез. — О, Армандо, Глория сказала, что это все из-за твоих подарков.

Она почувствовала тяжесть руки на своем плече.

— Дитя, — хриплым голосом позвал Армандо.

Луиза Фернанда испуганно подняла голову вверх, и взгляд ее уперся в рваные раны на груди кардинала. Шелковая ткань вокруг них была мокрой, и от нее исходил терпкий запах крови. Бессознательно она провела рукой по его груди и посмотрела на пальцы, окрасившиеся в страшный бордовый цвет.

Лицо Армандо было неподвижным. Казалось, что все его силы ушли на последний зов. Широко раскрыв глаза, Армандо смотрел на что-то или кого-то позади нее, и этот взгляд наполнил Луизу Фернанду уверенностью, что за ней стоит убийца. Она медленно поднялась и вдруг поняла, что не испытывает страха. Страх ушел, но его место заняло неподвижное оцепенение. Луиза Фернанда смотрела на белые губы Армандо, думая о стоящем сзади человеке и о выстреле, который может раздаться в любое мгновение. Но в комнате стояла оглушающая тишина, лишь изредка нарушаемая судорожными вздохами все еще борющегося за жизнь Армандо. Луиза Фернанда с ужасом обернулась. Кроме них двоих, в кабинете никого не было. Тогда она мгновенно бросилась к двери и, выбежав в коридор, стала звать на помощь.

— Луиза, — выдавил Армандо из себя, — забери…

— Что забрать? — Луиза Фернанда вытерла вспухшие от слез щеки.

Он смотрел на фото в серебряной рамке, стоящее на столе.

— Я заберу ее, — кивнула она и дотронулась до его руки, но он неожиданно сильно сжал ее пальцы.

— Не дай добраться до него, — просипел Армандо, хватая ртом воздух. — Нельзя, чтобы… моего мальчика… — Мутным от боли и отчаяния взглядом он смотрел ей в глаза, заставляя выполнить приказ.

— Какого мальчика? — непонимающе спросила Луиза Фернанда.

Он снова перевел взгляд на фото.

— Я вижу только нашу фотографию. О каком мальчике ты говоришь? — заплакала она.

— И сама… — Альбицци замолчал.

Луиза Фернанда упала на колени перед кардиналом, который все еще смотрел на нее, но уже потухшим, ничего не выражающим взглядом. Осторожно, будто боясь потревожить смерть, вошедшую в эту комнату, она дотронулась щекой до его коленей, шепотом произнося бессвязные молитвы.

Дверь кабинета открылась, и на пороге в немом изумлении замер отец Джорджио. Быстро подбежав к кардиналу, он проверил пульс на его шее и снова выбежал в коридор, на ходу отдавая распоряжения. Луиза Фернанда не обращала внимание на снующих вокруг людей, она лишь вяло качнулась, когда чьи-то руки подняли ее с пола, и сморщилась, почувствовав запах нашатыря.

— Луиза Фернанда, — высоким от напряжения голосом спросил Джорджио, — кто стрелял в кардинала?

— Я не знаю, — проговорила она и опустила глаза.

Комната кружилась перед глазами. Она нетвердыми шагами подошла к столу, взяла серебряную рамку и медленно вышла в коридор. В торопливой суете никто не заметил ее исчезновения, лишь спустя некоторое время обнаружили пропажу главного свидетеля или виновника и в ужасе бегали по дворцу, ища незаметно ушедшую женщину. Луиза Фернанда, шатаясь, дошла до своей машины, аккуратно положила рамку на сиденье и села за руль. Она не собиралась уезжать, как, впрочем, и оставаться. Лишь сидела в нагревшейся под жарким солнцем машине, не понимая, как следует поступить дальше.

— Слава богу, Луиза Фернанда, я вас нашел, — торопливо проговорил подбежавший к ней отец Джорджио. — Идемте, дорогая, с вами должны провести беседу полицейские.

* * *

Комиссар Мандзони был вежлив и учтив, но в его низком и тягучем голосе чувствовалось раздражение. Было чудовищно жарко. В комнате безостановочно работал вентилятор, обдувая горячим воздухом и разбрасывая волосы Луизы Фернанды. Каждый раз она безропотно поправляла светлые пряди и смотрела в пол, тихо отвечая на вопросы пытающегося ее запутать Мандзони. Час назад ей сделали соскоб с поверхности рук на наличие пороха на коже и сняли отпечатки пальцев.

— И все же я не понимаю, почему вы в такой спешке приехали в Рим? Неужели, ради одной встречи с кардиналом Альбицци?

— Да, я хотела увидеться с Армандо, — Луиза Фернанда холодно посмотрела в блестящие недоверием глаза комиссара.

— Армандо? Как мило. — Толстая фигура проплыла возле стола и замерла в полуметре от Луизы Фернанды. — Вы были настолько близки с кардиналом, что имели честь звать его по имени?

До этого мягкий голос вдруг стал ехидным, а круглые глаза быстро превратились в язвительные щелочки.

— А что вас смущает? — таким же насмешливым тоном спросила Луиза Фернанда.

Комиссар удивленно приподнял левую бровь и пристально вгляделся в лицо сидящей перед ним женщины, которая, несмотря на усталость и испытанное потрясение, пыталась сохранять спокойствие. Он был уверен, что кардинала убила не она. Еще до того как он вошел в комнату для допросов, ему уже были известны результаты анализов. Следов пороха на ее руках не было, да и отпечатки пальцев ни о чем не говорили. Синьорина Альворадо никогда не привлекалась к ответственности и, как говорилось в отчете, вела ничем не привлекательный для полиции образ жизни.

— Значит, мне стоит верить, что с кардиналом Альбицци вас связывала только дружба?

— Комиссар, — Луиза Фернанда поправила падающие на лицо волосы, — вы сомневаетесь во мне или в Армандо Альбицци?

— Кто-нибудь, выключите этот чертов вентилятор! — загремел Мандзони.

— Но мы же задохнемся от жары, — недовольно пробурчал один из полицейских с мокрыми подмышками, но вентилятор все же выключил.

— Направь прошение премьер-министру с просьбой установить здесь кондиционер, — Мандзони осадил гневным взглядом ворчащего полицейского и снова повернулся к Луизе Фернанде: — Отец Джорджио сказал, что вы были взволнованы в момент приезда. Причина?

— У меня проблемы в личной жизни.

— И всякий раз, когда у вас случаются неприятности, вы ищете встреч с кардиналом Альбицци? — Мандзони запустил руку в густую шевелюру и яростно почесал затылок.

— Да.

— Почему?

— Потому что Армандо был моим наставником и лучшим другом. Я не нахожу ничего странного в том, чтобы просить помощи у друзей.

— Особенно если их при этом убивают.

Луиза Фернанда потерла влажные ладошки.

— Я не убивала кардинала Альбицци.

— Тогда почему вы пытались скрыться с места преступления?

— Я была поражена случившимся, но не пыталась сбежать. — Она спокойно смотрела на комиссара и думала только о том, чтобы этот изматывающий разговор скорее закончился.

Луиза Фернанда ничего не сказала о том, что произошло в Милане, но предполагала, что трупы Глории и Эдуардо уже обнаружили. Кроме того, в их квартирах повсюду найдут отпечатки ее пальцев. Успокаивало лишь то, что до того момента, когда полицейские выйдут на нее, времени предостаточно, чтобы уехать из страны. Мысли быстро проносились в голове, и Луиза Фернанда лихорадочно искала возможности выпутаться из сложившейся ситуации. Но ее лицо оставалось спокойным, оно говорило о безмерной усталости и непритворной скорби.

— Можете быть свободной, — произнес Мандзони.

— Я могу уехать в Милан?

— Да. Но вам не разрешается выезжать из страны до окончания следствия.

Луиза Фернанда направилась к двери.

— Откуда у вас рана на ноге? — вдруг спросил он.

— Неудачно упала.

* * *

Луиза Фернанда отчаянно гнала машину по автостраде. Вначале ей хотелось плакать, но она поняла, что не может выдавить из себя и слезинки. Она горевала по друзьям и Армандо и в то же время была полна злости на последнего, считая его виновником всех смертей. Все мысли сводились только к одному: злополучным подаркам. Луиза Фернанда не могла понять, что стоит за этими безделушками и почему они представляют такую ценность для убийцы или убийц. Не давали покоя и последние слова Армандо с просьбой защитить какого-то мальчика. «Что бы ни произошло, — внезапно решила она, — следующей жертвой буду я. Ведь меня не убили только потому, что не смогли найти. Если бы в момент обыска я оказалась дома, то давно лежала бы у себя в квартире с пулей в голове».

Страх снова прокрался в душу. Она с ужасом представила, что ей придется вернуться домой, чтобы забрать документы, кредитные карты и чековые книжки. Если повезет и в квартире ее никто не будет встречать, она завтра же снимет деньги со счетов и покинет Италию.

Глава 8

Кастель Гандольфо

Стеклянные двери небольшого кабинета были настежь распахнуты, и с широкой террасы сладко веяло ароматом цветущего шиповника. Уходящее за горизонт солнце уже почти отдало землю в объятия тихого вечера, принесшего с собой успокоительную прохладу и покой. В высоком кресле, спрятанном в тени дикой розы, сидел понтифик и задумчиво глядел поверх ярких кустов шиповника, аккуратно рассаженных по всему периметру террасы. Плед, прикрывающий худые ноги, съехал на пол, и вошедший на балкон высокий священник любовно поправил его.

— Спасибо, Карло, — поблагодарил понтифик.

— Ваше святейшество, отец Массимо и отец Бруно ожидают встречи с вами.

— Пригласите их в мой кабинет.

Понтифик убрал плед в сторону и, поддерживаемый рукой отца Карло, поднялся с места. Медленно передвигаясь, они перешли в кабинет, где отец Карло осторожно усадил понтифика в мягкое кресло и вернулся на террасу за пледом. Опустившись на колени, он быстро прикрыл им ноги папы и заботливо посмотрел в усталые глаза.

— Святой отец, вы бледны. Как вы себя чувствуете? — Карло дотронулся до руки понтифика и поразился ее холодности.

— Душа полна горечи утраты, — отозвался папа. — Вы уже подготовились к возвращению в Ватикан?

— К отъезду все готово. — Отец Карло утвердительно кивнул. — Вам необходимо отдохнуть, сегодня был невероятно тяжелый и трагичный день.

Понтифик протянул руку взволнованному отцу Карло, и тот легонько сжал ее.

— Неожиданное горе оглушает намного сильнее, чем ожидаемое несчастье, — едва слышно проговорил понтифик и тяжело посмотрел в сторону сада.

О чудовищных убийствах кардиналов с невероятной быстротой стало известно средствам массовой информации, и теперь по всем телевизионным каналам выходили экстренные выпуски новостей, а газеты готовились к массированному обстрелу Ватикана. Страшное известие настигло папу в летней резиденции, вокруг которой уже несколько часов дежурили журналисты, и Карло представил себе, каким напряженным будет завтрашний выезд в Рим. Никто не сомневался в непогрешимости понтифика, но смерть двух высочайший сановников соберет немало ложных слухов и, конечно же, придется по вкусу и телевизионщикам, и газетчикам.

— Только яростный фанатик мог совершить подобного рода святотатство! — внезапно сказал отец Карло.

— Возможно, вы правы, — Понтифик склонил голову и дрожащей рукой провел по подбородку. — А теперь, любезный, пригласите отца Массимо и отца Бруно в кабинет. И подайте нам чаю.

— Да, ваше святейшество, — поклонился отец Карло.

Быстрыми шагами он направился в приемную. Отец Карло работал с папой уже много лет и знал его намного лучше, чем другие, менее приближенные люди. При близком общении человек максимально открывается, обнажая скрытые для посторонних стороны своего характера. Тот понтифик, которого люди видят с балкона в момент произнесения речи, или который ведет службу, сильно отличается от сидящего в кресле усталого и больного человека. «Ему приходится сложнее, чем другим людям, — подумал Карло. — Ибо даже в момент печали и траура он вынужден решать вопросы политики и чести».

В светлой приемной отец Карло поклонился двум монахам-иезуитам. Он испытывал глубокое уважение к этим священникам, как, впрочем, и все ближайшее окружение понтифика. Принадлежащие ордену «Общества Иисуса», они находились в прямом подчинении папы римского. Мало кто знал об их существовании, да и те, кому было известно, не имели представления о возложенных на них миссиях. Ведя монахов в кабинет папы, отец Карло слышал только свои шаги, и у него возникало желание обернуться, чтобы проверить, не исчезли ли его спутники. Пропустив монахов в кабинет, он принес чай и быстро удалился.

Отец Массимо опустился на колено, взял руку понтифика и почтительно поцеловал ее. То же самое повторил отец Бруно, отметив про себя, как сильно с момента последней встречи постарел папа.

— Присядьте, дети мои, — сказал папа и улыбнулся. — Прочтите.

Понтифик жестом указал на папки, лежащие на столе, и замолк, дав монахам возможность ознакомиться с документами. Незаметно из-под ресниц он наблюдал за ними, в который раз отмечая неисповедимость поворотов судьбы, приведших этих мужчин в лоно церкви. Их вера в господа была безгранична, сила духа — непоколебима, а чувства — безупречны в своей чистоте. Понтифик с благодарностью и уважением смотрел в их лица, зная, что они чувствуют его взгляд. Не было ничего в их жизненных путях, о чем ему не было бы известно, ибо открытость являлась главным условием возникших между ними отношений. Мужчины по-разному нашли путь к богу, но общность целей и сила веры стали наиважнейшими факторами, по которым понтифик выделил их из числа остальных. Они являлись несокрушимыми воинами, стоящими на защите интересов католической церкви и, в частности, самого папы.

Понтифик вспомнил, как впервые увидел их много лет назад. Ветер уже сорвал все листья с деревьев, и трава была холодной, но это не мешало мужчинам, одетым в тонкие кимоно, тренироваться в саду. Ноги Бруно, обутые в легкие сандалии, проехались по мокрой траве, он упал на спину и от неожиданности рассмеялся. Его страстность и горячность осветили собой хмурое осеннее утро, а задорный смех взрослого мужчины с нежным лицом мальчишки вызвал улыбку понтифика, наблюдавшего за тренировкой из окна кабинета. Позже он узнал, что монахи являются инструкторами по физической подготовке, они обучают гвардию Ватикана. В частных беседах стало известно об их жизни до принятия сана, что вызвало необычайный интерес и заставило особо присмотреться к столь незаурядным людям.

Отец Массимо родился в семье известного ученого-востоковеда и все детство и юность провел в Шанхае. И если внешне он выглядел как настоящий европеец, то видение мира у него было типично восточным. Понтифика завораживала сдержанность и даже некоторая мягкость его суждений, глубокий взгляд на окружающие вещи поражал ясностью и остротой, а ровность характера и умение владеть собой восхищало. Прекрасный оратор, Массимо мог увлечь любого человека рассказами о местах, где бывал, историями о прошлом. Да и сам понтифик с небывалым интересом вслушивался в эти повествования. Массимо мог ловко отвлечь человека от его истинных мыслей. Сладкими речами он заставлял думать и говорить то, что ему было угодно, оставаясь при всей своей мягкой коварности искренним и открытым.

Массимо ходил в обычную школу, и его большие карие глаза и смуглая кожа, вначале бывшие предметом насмешек китайских детей, вскоре стали привычными на вид. Люди покорялись особой чуткости мальчика, а его отзывчивость и терпение вызывали ответные чувства. В восемь его отправили в монастырь, известный всему Китаю своими традициями и школой боевых искусств. Будучи единственным европейцем среди окружающих его людей, Массимо постоянно ощущал свое отличие от остальных. Ко всему прочему оказалось, что он пришел в боевые искусства поздно: ему было почти девять, в то время как китайские дети начинали занятия в четыре года. Но природное упорство, а также деньги состоятельного отца, много платившего за персональных учителей, помогли догнать одногодков. Именно в монастыре Массимо осознал, насколько велика сила духа человека. Просиживая долгие часы в монастырской библиотеке, Массимо изучал древние книги и рукописи по истории и религии, а потом вел задевающие его за живое беседы со старейшими монахами, которые, к искреннему удивлению остальных, снисходили до общения с ним.

В восемнадцать лет Массимо, уверенный в правильности своего решения, объявил родителям, что уезжает в Рим для того, чтобы стать священником. Он увидел опечаленные глаза мамы и удивленный взгляд отца, понявшего, что это не временный каприз, а твердое решение уже взрослого мужчины, решившего посвятить свою жизнь важной цели. Сдержанно сказав о том, что каждый человек сам выбирает свой путь, отец удалился, и по его слишком явному спокойствию Массимо понял, какое неожиданное разочарование принесла эта новость. Но, будучи мудрым и умным человеком, отец не стал препятствовать сыну в стремлении посвятить жизнь богу.

После восьми лет обучения в Риме, Массимо принял сан и отправился в Северную Африку нести слово божье. Его стройное гибкое тело, привыкшее к постоянным тренировкам, от которых он не отказался даже после того, как вошел в лоно церкви, привлекало внимание изящностью и пластикой движений. Мягкий блеск темных глаз порождал интерес, завораживал искренностью и чистотой. Тонкая и строгая красота лица вызывала желание проникнуть внутрь его мыслей, узнать и понять этого человека, так твердо и убежденно стоявшего в своей вере.

Спустя некоторое время в его жизнь вошел бунтарь Бруно, не признающий никаких авторитетов, с мальчишечьим максимализмом знающий ответы на все вопросы.

Горячий неаполитанский паренек Бруно все детство провел на улице, постигая премудрости жизни с такими же нищими оборванцами, как и он сам. Воровать сумки у зазевавшихся прохожих казалось ему веселым времяпровождением, и еще смешнее было обманывать многочисленных туристов, выуживая у них мелкие суммы денег. Всю появившуюся наличность быстро спускали на игровых автоматах, тратили на выпивку и подружек. Голубоглазый и смуглый, с тонким носом и высокими скулами, он рано познал удовольствия любви. Где бы Бруно ни появлялся, женщины всегда выделяли его из числа остальных мужчин, и ни одна из них не могла отказаться от возможности почувствовать себя желанной в руках этого грубоватого, но восхитительно красивого молодого человека.

Честно работать, как отец или старшие братья, Бруно не хотелось. Жажда скорых денег привела к тому, что он с компанией друзей ограбил небольшой магазинчик. Узнав о случившемся, отец умолил хозяина не подавать иск против сына, обещав выплатить ущерб. Спустя день поднял сына среди ночи, заставил одеться и быстро собрать вещи. У дома стояла заведенная машина, и отец, переговорив с водителем, усадил сына на заднее сиденье.

— Иностранный легион, Обань. По дороге купи словарь. И стань, наконец, мужчиной! — сказал отец и пошел прочь от машины.

Все сидящие в машине ребята ехали во Францию с единственной целью — вступить в легион и тем самым начать новую жизнь. Одни не имели работы и нуждались в деньгах, других привлекали слава и престиж, но не было среди них никого, кого силой посадили в машину, заставив подчиниться чужому решению. Едва Бруно переступил ворота легиона, как понял, что в прошлое дороги нет, и это заставило его ошеломленно остановиться, потому что той жизни, которой он жил, уже не было, а будущего он еще не видел. После пятнадцати недель жесточайшего обучения, произнося клятву верности, Бруно понял, что жизнь его жестоко наказала, сделав тем, кем он не является. Он не был в душе военным, но также знал, что никогда не станет дезертиром, позорно оставив службу, тем более после присяги.

Каждый легионер обязан был прослужить два года на заморских территориях Франции, но все ребята страстно мечтали отсидеться в Оранже или, на худой конец, улететь во Французскую Гвинею, где в Куру базировался один из полков. Хотя служба в нем оплачивалась недорого, а чрезвычайно горячий и влажный климат доставлял массу неприятностей, этот полк выгодно отличался от остальных, так как в нем имелся свой собственный бордель, и каждый легионер после долгих месяцев воздержания мечтал подержать в руках нежное женское тело. Но не было ни одного желающего служить в Джибути, несмотря на то, что там можно было заработать большие деньги. Все заключалось в элементарном страхе перед военными действиями, так как этот полк интенсивно использовали в решении военных конфликтов.

Узнав о своем распределении в Джибути, Бруно собрал вещи, попрощался с друзьями так, как будто уезжал погостить к маме, и с безразличием стал ждать время отправки в лагерь.

Жизнь в Африке оказалась не такой, какой он надеялся ее увидеть. Изобилие проституток и дешевого пива превращали службу в некий фарс. Легионеры проводили жаркие вечера в беспробудных пьянках, которые неизменно заканчивались дикими оргиями. В это же время в соседнем Сомали происходили вооруженные столкновения между правительственными войсками и оппозиционными группировками. Получив известие о передислокации части войск легиона из Джибути и увидев свое имя в списках, отправляющихся в Сомали, Бруно даже обрадовался, усмотрев в этом прекрасную возможность выпустить злость, съедавшую его.

Четыре месяца перестрелок с местным населением, свергнутое правительство, ожесточенные голодные люди, раненые и убитые дети порой доводили его до сумасшествия, заставляя по-другому оценивать жизнь. Однажды легионеров, перевозящих раненых солдат в госпиталь, обстреляли повстанцы. Бруно очнулся лишь к вечеру. Лицо было залито кровью, а правая рука не двигалась. Он даже не смог дотянуться до лежавшей недалеко согнутой винтовки, пытаясь увернуться от подошедшего к нему человека, чувствуя, как мир снова превращается в черную пропасть. Когда Бруно в следующий раз очнулся, то обнаружил себя не в камере для пленных и не в гробу, как ожидал, а в аккуратной светлой комнатке. Три месяца после контузии и тяжелых ранений он находился в лагере миссионеров. Правая рука была повреждена в локте и почти не двигалась, и Бруно с новым приливом злости понял, что стал инвалидом. Когда-то веселый и бойкий мальчишка, производивший грандиозное впечатление на женщин, превратился в раненого и затравленного человека с полными печали и страха глазами.

Каждое утро из окна, выходящего во внутренний дворик, Бруно видел, как упражняется молодой священник. Отец Массимо тоже видел безразличные глаза Бруно, и это заставляло его трепетать от жалости к потерявшему себя мальчику.

— Бруно, может, вы хотите тренироваться вместе со мной? — спросил Массимо у неподвижного легионера.

— Я инвалид, — процедил Бруно.

— Тренировки начнем с завтрашнего рассвета, — сказал Массимо, не дав Бруно возможности отказаться.

Наутро Бруно не появился во внутреннем дворике, и тогда Массимо пришел за ним.

— Оставьте меня в покое! — выкрикнул Бруно, пугая раненых.

— Что ж, раз вы так желаете, я больше не стану предлагать вам свое общество. Когда по возвращении на континент выйдете на пенсию, вспоминайте иногда о священнике, который искренне хотел помочь.

Через несколько минут Бруно появился во дворе. Глаза его вызывающе блестели, словно говоря священнику о силе воли, которая все еще осталась в этом полном горести и печали теле. Ежедневные многочасовые упражнения сделали свое дело, боли прекратились и рука вновь стала подвижной. Рядом с Массимо у Бруно возникало ощущение покоя, и он постоянно искал встреч со священником, помогал ему, когда тот был занят, и с удовольствием выполнял небольшие поручения. Но они никогда не разговаривали о боге. Массимо был осторожен в разговорах о религии, словно чувствовал, какой путь предначертан Бруно, и старался не влиять на его выбор. Он привязался к этому красивому парнишке, на которого снова стали обращать внимание женщины из их большого лагеря. Но Бруно, казалось, был далеко от них. Его взгляд утратил наглый и заносчивый блеск. Теперь яркие голубые глаза, сводящие с ума всех, на кого были обращены, мягко светились уверенностью и каким-то задором.

В течение года, когда Бруно восстанавливался после ранений, они с Массимо были неразлучны. И когда войска легиона вывели из Сомали, а Массимо вызвали назад в Рим, Бруно, получивший пенсию и оказавшийся свободным перед миром и собой, без сомнений и колебаний направился в Рим. Последующие два месяца Бруно знакомился с городом, который видел впервые. Ему казалось, что и жизнь свою он видит в первый раз.

Придя к богу через ошибки и безрассудства, через печаль и вину, Бруно получил то, чего ему всегда не хватало. Вера укрепила его, склеив и излечив мятежную душу, навсегда отделив от прошлого, оставив самое лучшее из того, что было дано природой. Приняв сан, Бруно снова оказался рядом с Массимо.

Месяцем позже произошла встреча с папой, а еще через какое-то время они стали доверенными лицами понтифика, выполняющими наиболее важные и секретные поручения. И пусть их деяния иногда можно было назвать жестокими, они верили в свою непогрешимость, ибо все, что они делали, было направлено на защиту веры, церкви и папы.

Папа отметил, что мужчины, прочитав бумаги, обменялись спокойными взглядами. Много лет дружбы научили их понимать друг друга, не произнося лишних слов. Движение руки и кивок головы говорили больше, чем пустые длинные фразы. Папа знал, что они не начнут разговор первыми, и решил еще несколько минут выдержать паузу, чтобы дать им возможность обдумать ситуацию.

— Я не думаю, что убийца кардиналов является фанатиком, — наконец проговорил он.

— Так, значит, эта версия будет представлена публике? — поинтересовался Бруно.

Папа кивнул и потянулся за чашкой. Рука неловко дрогнула, и чай пролился на белую сутану. Массимо обошел стол и, опустившись перед папой на колени, начал вытирать мокрую ткань платком. Папа дотронулся пальцами до подбородка Массимо, заставляя его подняться.

— Я вызвал вас для того, чтобы узнать истину. Кроме имени или имен убийц, важна причина смерти кардиналов. Я считаю, что она в их прошлом. Поэтому мне необходимо знать все об их жизни.

Бруно положил бумаги на стол и зорко вгляделся в понтифика.

— Какие полномочия нам предоставляются? — медленно спросил он, следя за выражением лица папы.

— Неограниченные, — послышался тихий ответ.

Глава 9

Милан

Луиза Фернанда долго стояла перед дверью, уговаривая себя войти. Сердце сжималось от страха при мысли о том, что, войдя в квартиру, она наткнется на дуло пистолета. Услышав, что в соседней двери поворачивается ключ, она наконец решилась и быстро проскользнула внутрь. От охватившего на мгновение ужаса Луиза Фернанда зажмурилась, но, досчитав про себя до десяти, открыла глаза и огляделась. Все осталось в таком же виде, как и вчера, когда она вернулась домой после ужина у Глории. Выглянув в окно, она внимательно осмотрела улицу и, не найдя ничего подозрительного, начала складывать вещи в чемодан. Затем оттерла черные после снятия отпечатков ладошки и умыла пыльное лицо.

За окном начало темнеть. Изредка проезжающие машины ярко освещали стены, в который раз напоминая, что необходимо уходить. Она попыталась натянуть на себя узкие джинсы, но рана отозвалась болью. Отбросив джинсы в сторону, Луиза Фернанда склонилась над чемоданом, достала легкое платье и вздрогнула от внезапно раздавшегося звонка по городскому телефону. Все то время, что звонил телефон, она боялась пошевелиться и с облегчением вздохнула, когда он замолчал. Но менее чем через минуту начал трезвонить мобильный. На экране высветилось имя «Николас», и Луиза Фернанда долго держала телефон в руках, не зная, ответить на вызов или пропустить. Телефон упрямо не хотел замолкать, тогда она решила поговорить с человеком, которого сейчас меньше всего хотела слышать.

— Привет, Николас. — Она удивилась тому, насколько спокойно звучит ее голос.

— Что случилось, детка? Почему никто из вас не отвечает на звонки? — мягко спросил Николас, но Луиза Фернанда уловила недовольные нотки в голосе. — Где все?

— Они умерли…

Николас замолчал, однако Луиза Фернанда поняла, что его молчание не означает, что он поверил сказанному. Как раз наоборот, Николас подумал, что его глупо разыгрывают.

— Ты пьяна?

— Макс сгорел, — ничего не выражающим голосом произнесла она, — Глорию и Эдуардо застрелили. Армандо тоже застрелили.

— Что ты приняла?!

— Николас, черт тебя подери, я говорю правду! — выкрикнула она. — Я сейчас собираю вещи и уезжаю, иначе следующей в очереди стою я. Ты, кстати, тоже сваливай, иначе могут пристрелить за компанию.

— О чем ты говоришь? То, что ты сказала, правда?

Луиза Фернанда истерически засмеялась в трубку.

— Нет, я решила пошутить над тобой!

— Куда ты уезжаешь? — спустя мгновение спросил Николас и, не дожидаясь ответа, добавил: — Армандо тоже мертв?

— Да.

— Как ты узнала об этом?

— Я только что вернулась из Рима.

— Что ты там делала? — В его голосе почувствовалась странная напряженность, и это заставило Луизу Фернанду насторожиться.

— Беседовала с полицейскими. Все, Николас, я заканчиваю разговор. Мне пора.

— Что значит тебе пора? И с какими полицейскими у тебя была беседа?

Николас понизил голос, как он всегда делал, пытаясь на кого-либо надавить, но сейчас Луиза Фернанда поняла, что больше не боится его. И все же руки похолодели, когда услышала тон его голоса.

— Я, между прочим, с тобой разговариваю. Не молчи, — медленно продолжал Николас, придавая голосу оттенок раздражения и вместе с тем угрозы.

Он знал, как это обычно действует на Луизу Фернанду, но сейчас переоценил силу своего влияния. Гневные выкрики в трубку не произвели на нее должного впечатления.

— Ты говорила с Армандо? — продолжал Николас.

— Не успела, его застрелили перед моим приходом.

— Что ты сказала полиции?

— Правду, — выдавила из себя Луиза Фернанда.

— Какую правду? — Голос Николаса зазвучал гораздо мягче.

— Ту, что знала, — уклонилась от прямого ответа Луиза Фернанда и посмотрела на часы. — Ты меня задерживаешь.

— Ты убегаешь? Куда?

— Не твое дело, Николас!

— Следи за тем, что говоришь, — прошипел голос в трубке.

— А ты не смей мне угрожать, — с удивлением для себя Луиза Фернанда поняла, что впервые говорит с Николасом подобным тоном.

— А я не угрожаю, дорогая. Я лишь беспокоюсь, — снова мягко произнес Николас. — Я хочу помочь тебе.

— Мне не нужна помощь, — неуверенно начала Луиза Фернанда, но Николас не дал закончить.

— Учитывая то, что ты мне рассказала, я убежден, что являюсь единственным человеком, способным помочь. Завтра меня в городе не будет…

— Ты мне отчитываешься? — ехидно спросила Луиза Фернанда, но почувствовала, что сейчас, как никогда, нуждается в поддержке друга.

— Не перебивай. Останься в Милане, пожалуйста, еще хотя бы на пару дней, — Николас немного помолчал. — Послезавтра я жду тебя в нашем кафе на корсо Буэнос-Айрес в семь.

Трубка замолчала, и Луиза Фернанда гневно бросила ее на кровать. «Чертов Николас!» — ругалась она, пытаясь закрыть чемодан с вещами. Затем подняла с пола медведя в смешных синих штанишках и, ни разу не оглянувшись, вышла из квартиры.

Сев за руль, Луиза Фернанда быстро выехала на проезжую часть. Она уверенно вела машину по направлению к дому, где жил единственный оставшийся в живых друг.

Глава 10

В маленькой квартирке Маркуса было тихо. Луиза Фернанда подумала, что тот на работе и вернется поздно. Она долго стояла под теплым душем, смывая напряжение, и после раздраженно искала в кухне выпивку. Наконец она нашла бутылку граппы и первый глоток сделала прямо из горла, с наслаждением чувствуя, как алкоголь горячей волной разливается по телу. Со вчерашнего вечера она ничего не ела, поэтому быстро захмелела.

Луиза Фернанда присела на диван в гостиной, пытаясь избавиться от головокружения, и нервно ожидала прихода Маркуса. В углу комнаты она обнаружила маленький ноутбук и нахмурилась, не понимая, где Маркус взял деньги для покупки столь дорогой вещи. О том, что ноутбук являлся очень дорогим, Луиза Фернанда догадалась сразу, потому что точно такой видела у Николаса, а тот, как ей было известно, приобретал для себя только самое лучшее.

Маркус пришел не один, а притащил с собой подружку, которую, страстно целуя, раздевал прямо у двери, не обращая внимания на тусклый свет в гостиной.

— Что это значит, Маркус? — обиженным тоном спросила Луиза Фернанда.

Девушка, испуганно вскрикнув, отскочила в сторону и ошеломленно уставилась на едва одетую Луизу Фернанду.

— Так вот какой сюрприз ты мне приготовил? — возмущенно протянула Луиза Фернанда.

— Ты спятила? — прокашлялся Маркус.

Он повернулся к девушке, собираясь объяснить, кто перед ней стоит, но та бросилась к двери.

— Скотина! — чуть ли не плача выкрикнула она и скрылась за дверью.

Маркус повернулся к Луизе Фернанде.

— Что ты творишь? — спросил он, злобно блеснув глазами.

— Где ты нашел эту шлюшку? — Луиза Фернанда потянулась к бутылке и сделала глоток.

— Да ты пьяна! — усмехнулся Маркус. — Как я теперь объясню Кларе, что здесь произошло? После увиденного она меня к себе и близко не подпустит.

— Переживешь, — отмахнулась Луиза Фернанда и указала рукой на ноутбук. — Откуда он у тебя?

Маркус потер курносый нос и пожал плечами.

— Он не мой, — сказал он и вышел в кухню. — Давай перекусим, а то я жутко голоден.

— Где взял? — Луиза Фернанда прошла следом и, остановившись у двери, стала сверлить взглядом его спину.

— Мне его дали во временное пользование. И вообще, сколько можно меня контролировать? Это недоверие раздражает, тем более что я уже не маленький мальчик и прекрасно знаю, что делаю.

— Твое дело — учеба, — произнесла Луиза Фернанда. — Все остальное не должно занимать твое время.

— Почему ты такая злая? К тому же пьяная. И что ты здесь делаешь? Между прочим, мы сегодня договаривались о встрече, и, заметь, не у меня дома.

Луиза Фернанда со вздохом прислонилась к стене и прикрыла лицо руками.

— Что с тобой? — забеспокоился Маркус, заметив следы усталости и печали на ее лице.

Она быстро подошла к нему и стала сбивчиво рассказывать о произошедшем. Маркус пытался справиться с эмоциями, но ему это плохо удавалось. Лицо его было бледным, а виски и верхняя губа стали мокрыми от переживаемых волнений. Луиза Фернанда близко подвинулась к нему и обняла за плечи, но он, казалось, даже не заметил ее прикосновений.

— Но почему? — спросил он.

— Думаешь, я знаю? — отозвалась Луиза Фернанда. — Единственное, что приходит на ум, так это то, что все это случилось из-за подарков Армандо.

— Какими бы дорогими они ни были, они явно не стоят человеческой жизни.

— Люди готовы убить и за гораздо меньшую сумму. У тебя есть еще что-нибудь выпить?

— А граппы уже не осталось?

— Не осталось.

Маркус рассеянно указал на верхнюю полку.

— За пачками с кофе стоит бутылка виски.

— Виски? Это хорошо.

— Но почему тогда убили Армандо? Зачем нужно было убирать дарителя? — Маркус протянул Луизе Фернанде стакан, и она плеснула в него алкоголь. — Куда ты девала подарок Армандо?

Луиза Фернанда на мгновение растерялась, быстро решая, стоит ли его показывать, чем очень обидела Маркуса.

— Если не доверяешь, зачем приехала?

— Ты — единственный близкий мне человек. И я тебе доверяю, — вздохнула Луиза Фернанда и направилась к сумке, лежащей на чемодане.

Достав медведя, она бросила его прямо в руки Маркусу.

— Подарок внутри, — пояснила она. — Сними с него штаны, под ними спрятан замок.

Выполнив все указания, Маркус в немом изумлении вытащил из этого нелепого тайника бриллиантовое колье.

— Это же огромное состояние, — оценил он стоимость украшения. — И только ты могла додуматься спрятать его в задницу плюшевого уродца. Хотя их у тебя такое количество, что вряд ли кто-то догадался бы, что в одном из них находится столько денег.

— Что такого ценного в этой вещи?

— Может быть, в ней есть какой-то секрет? — Маркус поднял колье ближе к свету и внимательно вгляделся в мгновенно заблестевшие камни.

— Какой секрет? — быстро спросила Луиза Фернанда, чувствуя, как от напряжения застучало в висках.

— Откуда мне знать? — раздраженно проговорил Маркус. — Я же не ювелир!

Он посмотрел на сидящую рядом женщину. Луиза Фернанда подтянула коленки к груди и стала похожа на маленькую девочку. Волна нежности окатила Маркуса, и он порывисто обнял испуганную подругу. Затем встал, подошел к встроенному в стену шкафчику и достал из него небольшую коробку.

— Принеси лампу из гостиной.

Луиза Фернанда быстро выполнила просьбу и, вернувшись в кухню, недоуменно посмотрела на предметы, которые парень уже выложил из коробки на стол.

— Маркус, объясни мне, какое отношение к тебе имеет все это? — спросила она, указывая на щипцы, лупу, пинцеты и другие незнакомые ей вещи.

— Это всего лишь инструменты, которыми я пользуюсь на работе, — невозмутимо ответил Маркус.

— Какой работе? Ты — продавец в магазине! Ты это продаешь? — Луиза Фернанда испуганно отшатнулась в сторону. — Чем ты занимаешься?

Маркус схватил ее за плечи и встряхнул.

— Я работаю в магазине, в котором есть отдел по обслуживанию электроприборов. — Он ласково посмотрел на нее.

— Хочешь сказать, что ты их чинишь? И для этого тебе необходим паяльник? — спросила Луиза Фернанда.

— Естественно! И почему ты так испугалась, увидев инструменты? Они тебе что-то напоминают?

От досады Луиза Фернанда готова была прикусить язык, ведь она только что едва не сказала, на что похожи эти предметы. Она глубоко вздохнула, упрекнув себя в излишней подозрительности, и повернулась к Маркусу.

— Ладно, извини. Давай, рассказывай, что ты придумал.

Маркус подвинул стул близко к столу и поправил лампу так, чтобы свет от нее падал прямо на колье. Он взял лупу и стал внимательно рассматривать переплетения тонких нитей белого золота.

— На металле ничего нет, чистый и без царапин, — медленно констатировал он и переключил внимание на камни. — Качественная огранка. Да, дорогие, судя по размерам и чистоте. Слушай, некоторые из них пронумерованы.

Луиза Фернанда беспокойно заерзала на стуле, увидев, как Маркус погрел паяльником металл, потом взял щипцы в руку и, приложив немного усилий, вынул один из камней. Подцепив бриллиант пинцетом, он снова начал рассматривать его через лупу.

— На нем выгравирован номер сорок два, — объявил он и начал вынимать остальные помеченные цифрами камни.

Из тридцати шести бриллиантов семь были с номерами. Маркус сложил их в ряд и записал цифры на листке бумаги.

— Тебе это о чем-нибудь говорит? — дотронулся он рукой до плеча Луизы Фернанды.

Она отрицательно покачала головой.

— Маркус, Армандо подарил подарки всем нам четверым. И Глория сказала, что все презенты были украшениями. Как ты думаешь, только в моем подарке камни помечены?

Маркус пожал плечами и задумался.

— Если бы были помечены лишь бриллианты этого колье, то охота велась бы только за тобой. Кроме того, ты сказала, что убийца Глории сорвал с ее ушей серьги. Значит, для него они представляли ценность. Я думаю, что на них тоже были выгравированы цифры или что-нибудь другое.

— Всех убили из-за подарков, — горько сказала Луиза Фернанда. — Но я не понимаю, для чего нужны эти цифры и как их можно применить.

— Вспомни, может, Армандо что-нибудь упоминал по этому поводу.

— Господи! Подумай головой! Если он так таинственно преподнес нам эти чертовы подарки, неужели ты думаешь, что он поставил бы нас в известность, как их использовать? Мы были всего лишь их хранителями, не более. Сейфы для хранения, которые взломали, — Луиза Фернанда пошатнулась и рассмеялась. — Нас ограбили!

Она заметалась по кухне, пытаясь привести мысли в порядок.

— Так, подарки были у всех. Я не знаю, что именно забрали у Макса и Эдуардо. Меня не пристрелили только потому, что я удачно опоздала домой. У Глории сорвали серьги с ушей.

Маркус с удивлением смотрел на Луизу Фернанду, с трудом понимая, что именно она пытается сказать. Ее речь была бессвязна и беспорядочна, но он боялся перебить и уточнить непонятные ему моменты.

— У Глории сорвали серьги с ушей, — продолжала повторять Луиза Фернанда. — Постой… Когда я спросила, что Армандо подарил ей, она сказала… он лежит. Ты понимаешь? Они украли не то, что надо! Если бы подарком были серьги, она сказала бы «они», а не «он».

— Может, она просто ошиблась?

— Глория сказала, «он лежит». Если бы это были серьги, я уверена, что она сказала бы или дотронулась до них. Но нам помешали. Я сейчас же еду к ней домой.

Маркус быстро поднялся с места и схватил за руку Луизу Фернанду, собиравшуюся выйти из кухни.

— Сейчас почти утро. — Он указал рукой на окно, за которым начало светлеть. — Глорию наверняка уже обнаружили, и это значит, что квартира будет опечатана.

— Не имеет значения, — пыталась вырваться Луиза Фернанда, но он усадил ее на стул.

— Если убийца ошибся, то он давно это понял. Возвращаться к Глории небезопасно.

— Но я же вернулась к себе и, видишь, еще жива.

— Всего лишь везение, не более. Сейчас ты ляжешь спать, а после мы решим, что будем делать дальше.

Луиза Фернанда не нашла слов, чтобы возразить. Она покорно поднялась со стула и прошла в спальню. Сон пришел мгновенно, но не смог унять охватившее ее беспокойство. Мучившие кошмары заставляли тревожно вздрагивать и жалобно стонать. Во сне Луиза Фернанда от кого-то убегала, пытаясь спрятать колье. Сквозь туман ей улыбался Эдуардо, но, когда она пыталась до него дотянуться, он таял. Человек в маске смеялся ей в лицо, стреляя в зеркало, за которым она находилась. Его грубый смех все еще стоял в ушах, когда она, испугавшись привидевшегося, вскочила и дико осмотрелась по сторонам.

Часы показывали восемь. Луиза Фернанда вышла из комнаты и обнаружила, что находится в квартире одна. Со стола в кухне пропали бриллианты и исчезли все вещи Маркуса. Она побледнела и села на стул. Лишь одна мысль кружилась в голове, заставляя чувствовать на языке привкус горечи. Слезы обиды застилали глаза, и Луиза Фернанда, опустив голову на стол, громко разрыдалась.

— Фернанда, — где-то в глубине слышала она обеспокоенный голос, но не поднимала головы, думая, что это ей всего лишь снится, потому что такое предательство могло случиться только во сне.

Сильные руки сжали ее в крепких объятиях, и тогда Луиза Фернанда поняла, что все происходит на самом деле. Она со всхлипом посмотрела в взволнованное лицо Маркуса.

— Разве ты не бросил меня? — спросила она, вытирая мокрые от слез щеки.

— А что, должен был? — улыбнулся Маркус, поняв причину ее рыданий. — Глупая, я перевез свои вещи в квартиру приятеля, который уехал отдыхать. Будет лучше, если мы отсюда съедем. Бриллианты я положил в твою сумку. Хотя надо было бы их украсть и продать. В этом случае безбедное существование было бы мне обеспечено, — хохотнул Маркус.

— Я испугалась, что ты сбежал.

— И поэтому выла так громко, что подняла на уши всю улицу? Ладно, иди умойся и приведи себя в порядок, а я сварю кофе.

Луиза Фернанда причесала волосы и нанесла макияж, затем достала из чемодана темно-синее платье. Оно не было длинным, но скрывало повязку на ноге и не стесняло движений. В чемодане Луиза Фернанда отыскала балетки и, надев их, с удовлетворением посмотрела на себя в зеркало. Лицо было спокойным, лишь золотые глаза горели каким-то непонятным блеском. Когда она вошла в кухню, Маркус восхищенно присвистнул:

— Красотка!

— Послушай, Маркус. — Она внимательно посмотрела на него. — Сейчас ты заберешь мои вещи и поедешь на квартиру своего приятеля. Будешь ждать меня там. Какой адрес?

Маркус сказал и тут же недовольно добавил:

— Я, значит, буду маяться от безделья. А ты?

— Мне нужно найти подарок Глории. Убийце нужны цифры, и он не успокоится, пока их не получит. Единственный шанс остаться в живых — раздобыть их первыми и узнать, почему они представляют такую ценность.

— Но у тебя нет подарков Макса и Эдуардо, — напомнил Маркус и подлил себе кофе.

— Зато у меня есть колье и, если получится, будет подарок Глории.

— А смысл в этом какой? Ведь у тебя будет лишь половина цифр.

— Смысл в том, чтобы поторговаться. Как говорил один мой знакомый, если ты обладаешь чем-то, что интересует другого человека, выдвигай свои условия. Моим условием будет жизнь. Всего лишь моя жизнь.

— Слушай, Луиза, пока ты спала, я размышлял над этой головоломкой. А что, если эти цифры являются кодом какого-то шифра, а?

Луиза Фернанда задумалась.

— Возможно, ты прав. Только какого? А я думала о последних словах Армандо.

— О мальчике?

Луиза Фернанда кивнула и нахмурилась.

— Я не понимаю, какого мальчика он имел в виду. Он сказал «моего мальчика» и указал на фотографию.

Она вышла в спальню, где лежал ее чемодан, и достала из него серебряную рамку. Маркус с интересом всмотрелся в фото.

— Может, он имел в виду Макса или Эдуардо. Возможно, он еще не знал об их смерти, поэтому просил уберечь, — предположил Маркус и перевернул рамку, осматривая ее со всех сторон.

Не найдя ничего подозрительного, он поставил ее на стол и снова всмотрелся в смеющиеся лица.

— А может, он имел в виду кого-то еще? — Луиза Фернанда повернула фотографию к себе.

— Тогда почему он указал на фотографию? — возразил Маркус. — На ней изображены только вы вчетвером.

— У меня уже голова болит от мыслей, — пожаловалась Луиза Фернанда. — Не смотри так умоляюще, головная боль не заставит меня отказаться найти подарок Глории.

— А если ты не вернешься? — брякнул Маркус и тут же замолчал, увидев, как она побледнела.

— Если я не вернусь к завтрашнему вечеру, тогда бриллианты твои. Можешь продать их и безбедно жить много-много лет, — улыбнулась Луиза Фернанда, почувствовав, что ладошки стали мокрыми от страха.

Глава 11

Тихо открыв отмычкой дверь, Луиза Фернанда вошла внутрь. Пол и ковры были грязными, с многочисленными следами от мужских ботинок. «Значит, здесь уже побывали полицейские, — подумала она. — Убийца не оставил бы после себя столько следов. Черт! Полицейские могли обнаружить комнату за зеркалом!» Мягко ступая по каменным плитам, Луиза Фернанда направилась в комнату, на ходу поправляя перчатки. Ей было страшно, и она постоянно ожидала, что из какой-нибудь двери выйдет человек в маске и направит на нее оружие. Спина стала липкой от пота, и Луиза Фернанда ускорила шаг, чтобы как можно быстрей добраться до потайной комнаты и взять один из пистолетов, хранящихся в металлическом ящике.

На пороге спальни она на мгновение остановилась. Первое, что бросилось в глаза, это бурое пятно крови на ковре у зеркала. Луиза Фернанда перевела дыхание и, стараясь не смотреть на то место, где лежала Глория, подошла к лепнине, украшающей зеркало, и нажала на завиток, открывающий вход в потайную комнату. Зеркало бесшумно отъехало в сторону. «Слава богу! Комнату не обнаружили», — с облегчением подумала Луиза Фернанда, убедившись, что все вещи внутри остались нетронутыми. Она быстро склонилась над ящиком с оружием. Достав два пистолета, Луиза Фернанда проверила в каждом из них магазин, вставила обратно и прикрутила глушители.

Посчитав, что открытая дверь будет представлять опасность, Луиза Фернанда легла на пол и нажала на кнопку. Дверь медленно закрыла проход, и, оказавшись в этом скрытом от посторонних глаз пространстве, девушка почувствовала себя в относительной безопасности. Свет из спальни проникал внутрь комнаты, освещая собой полки. Луиза Фернанда стала поочередно проверять каждый ящик, стараясь не пропустить ни одного места, где Глория могла бы спрятать свой подарок. В том, что он находится в этой комнате, Луиза Фернанда была уверена. Если Глория построила в своей спальне подобное место, значит, самое дорогое и ценное она хранила именно здесь.

В сейфе стоял ларец с драгоценностями. Луиза Фернанда нахмурилась, подумав, что подарком Армандо может оказаться любая вещь, находящаяся в нем. «И зачем Глория покупала столько безделушек? Лучше бы вкладывала деньги в недвижимость!» Но тут Луизе Фернанде стало стыдно за свои мысли, и, почувствовав подкативший к горлу комок слез, она прислонилась головой к полке и закрыла глаза. В отчаянии от того, что в их жизни все пошло не так, как хотелось, она стукнула кулаком по дереву и с удивлением для себя услышала тихий щелчок.

Полка, как оказалось, состояла из двух пластин, сливающихся в одну в полумраке комнаты. Верхняя половинка от удара отскочила и приподнялась. В небольшом углублении Луиза Фернанда увидела бархатистую ткань и осторожно вынула ее из тайника. Это был небольшой черный мешочек, внутри которого что-то лежало. Трясущимися руками Луиза Фернанда развязала шнурок и вытряхнула себе на ладошку изумрудный браслет, сразу догадавшись, что это и есть подарок Армандо. «Откуда у старого кардинала были деньги, чтобы делать такие подарки?» — пронеслось в голове, но она решила не мучить себя подобными вопросами, а поскорей выбираться из дома. Луиза Фернанда подошла к саквояжу, в который Глория сложила деньги из сейфа, положила в него свою сумку и браслет. Затем открыла дверь и, держа пистолет в руке, осторожно направилась к выходу.

Неслышно передвигаясь вперед, она вышла в гостиную и отскочила в сторону, заметив перед собой тень. Спрятавшись за угол, она слышала глухие шаги и поняла, что человек уже не пытается скрыть своего присутствия. Значит, он ее видел. Луиза Фернанда облизала губы, быстро думая, как поступить. Квартира Глории находилась на первом этаже, и если она окажется у окна, возможно, появится шанс выпрыгнуть в него. Другого выхода она не видела, так как понимала, что убийца не даст ей возможности выйти через дверь. «Хитрый сукин сын. Знал, что я приду сюда. Подождал, когда я найду то, что нужно нам обоим, и только тогда появился», — она криво усмехнулась.

Судя по звуку шагов, человек приближался к ней, и Луиза Фернанда мгновенно метнулась по направлению к спальне для гостей, окна которой выходили на задний двор, где в двухстах метрах она оставила свою машину. Мысль о смерти заставила двигаться еще быстрее, а навыки, преобретенные благодаря опасной профессии, позволили делать это абсолютно бесшумно. Быстро заперев за собой дверь, она сразу же отскочила в сторону. Человек явно предугадывал ее намерения, и в двери немедленно появились маленькие дырочки от пуль. Не обращая внимания на стрельбу, Луиза Фернанда схватила стул, со всей силы швырнула его в окно и, не дожидаясь, пока все осколки стекла вылетят из рамы, выпрыгнула в проем. Сделав кувырок на траве, она уронила один пистолет и больно ударилась о саквояж, который тут же отлетел в сторону. Мелкие осколки стекла иголками впились в голые ноги, но она, не чувствуя боли, резко перевернулась на спину и выбросила вперед правую руку. В окне показалась высокая фигура мужчины, и Луиза Фернанда, не задумываясь, начала по ней стрелять. Фигура дернулась и исчезла в глубине комнаты. Луиза Фернанда быстро подняла лежащий в стороне саквояж и со всех ног побежала к машине. Ветер свистел в ушах, но даже сквозь его шум она слышала тяжелые шаги догоняющего ее человека и глухие хлопки выстрелов. До машины оставалось менее двадцати метров, и она ускорила бег. Но тут же резко свернула в сторону и прыгнула за мусорный бак, удачно оказавшийся на пути. Треск простреленной пластмассы заставил ее вздрогнуть. Набрав в легкие воздух, она выкатилась из-за бака и, быстро прицелившись, несколько раз нажала на курок. Мужчина замер на месте и через мгновение упал вперед.

Луиза Фернанда бросилась к машине. Не успела она тронуться, как увидела, что с левой стороны улицы к ней на большой скорости приближаются два «Мерседеса». Вдавив педаль газа в пол, она помчалась вперед, пытаясь выехать на соседнюю оживленную улицу, при этом ежесекундно глядела в зеркало заднего вида на преследующие ее машины.

Не снижая скорости, Луиза Фернанда вылетела на проезжую часть, ловко маневрируя между машинами, пытаясь увеличить разрыв между собой и догоняющими ее «Мерседесами». Но, как она ни старалась, расстояние между ними сокращалось. Луиза Фернанда поняла, что еще несколько минут, и они прижмут ее к тротуару. Тогда она резко выкрутила руль вправо и заехала на свободное между припаркованными машинами место.

В это время дня на улице всегда было много народа, и Луиза Фернанда легко затерялась в толпе. Но она не пыталась себя обнадежить, прекрасно осознавая, что преследующие люди могут настигнуть ее в любую минуту. Расталкивая людей в стороны, она бежала вперед. Через минуту Луиза Фернанда увидела толпу подростков, входящих в многоэтажный жилой дом. Не медля ни секунды, она вбежала вслед за ними в подъезд и втиснулась в уже закрывающийся лифт, спрятав пистолет за спиной. Мальчишки, которым на вид было лет по тринадцать, без удивления посмотрели на нее и продолжили разговор. Тогда Луиза Фернанда пошарила свободной рукой в саквояже, вытащила из пачки с деньгами одну купюру и громко произнесла:

— Плачу за одежду одного из вас. Вторую купюру получите, когда выведете меня отсюда.

Мальчишки присвистнули, глядя на деньги. Один из них спросил:

— Ты хочешь, чтобы кто-нибудь из нас остался стоять в трусах?

— Думаю, за такую сумму можно и без трусов постоять, — усмехнулась Луиза Фернанда, помахав деньгами перед ними.

Нагловатый на вид паренек пристально осмотрел ее фигуру.

— Моих предков сейчас нет дома. Могу продать тебе что-нибудь из вещей старшего брата, — сказал он.

Лифт остановился, и Луиза Фернанда, пропустив мальчишек вперед, вышла за ними и осмотрелась. На этаже было четыре квартиры. Мальчишка открыл дверь в самую крайнюю из них и пригласил войти.

— Если обманете, то перестреляю всех к чертовой матери, — процедила Луиза Фернанда, вынув из-за спины пистолет.

— У-у, — протянул высоченный парнишка и прокашлялся, глядя на замерших друзей. — Да ты — киллер! Ни хрена себе!

— Не умничай, — произнесла Луиза Фернанда. — Я сейчас нервная, поэтому не стоит меня провоцировать.

— Круто, — протянул стоящий рядом с ней жирный пацан. — Но не очень-то разумно угрожать своим спасителям. Тем более что нас много, а ты одна.

Луиза Фернанда обвела всех спокойным взглядом, увидев в их лицах интерес к своей персоне и ни капли страха.

— Ладно, — примиряющее сказала она, — куда идти?

— В мою спальню, — хозяин квартиры указал дорогу.

— Ну и берлога, — усмехнулась она, войдя в комнату, по которой, казалось, прошел ураган. — Когда ты в последний раз здесь убирал?

Мальчишка запрыгнул на кровать прямо в обуви.

— А смысл? Мне и так неплохо. Выбирай, — весело произнес он и махнул рукой на разбросанные по комнате вещи.

Луиза Фернанда подняла с пола испачканные джинсы.

— Чище что-нибудь есть? — спросила она и бросила джинсы на пол. — Давай, поищи что-нибудь подходящее и принеси ножницы.

— Будешь использовать их как холодное оружие? — хохотнул жирный мальчишка. — Тогда попросила бы кухонный нож. Франко с удовольствием подарит тебе один. И еще, ты не представилась.

— Фернанда.

— А я — Джино, это — Лука, Витторио, Франко, Миккеле и Альдо.

— Вот и хорошо, — Луиза Фернанда быстро перебила толстяка Джино. — Франко, мне нужны ножницы и одежда.

Франко быстро исчез и спустя минуту появился с ножницами в руках.

— Где здесь зеркало?

— В гостиной.

Луиза Фернанда положила пистолет в саквояж, взяла из рук Франко ножницы и, выйдя из комнаты, подошла к большому зеркалу. Мальчишки последовали следом за ней, с любопытством наблюдая за ее действиями. Она пригладила волосы и стала быстрыми движениями коротко, под самое ухо, обрезать их. Длинные светлые пряди бесшумно падали на пол, и мальчишки зачарованно следили за тем, как уверенно работают ее руки.

— Ни хрена себе, — прошептал высоченный Лука. — Не жалко?

— Не жалко, — Луиза Фернанда посмотрела на мальчишек. — Где одежда?

Франко метнулся в соседнюю комнату и вынес чистые джинсы, футболку и спортивную мастерку.

— Брат убьет меня, если узнает, что я продал его шмотки, — усмехнулся он.

— Купишь новые, денег тебе хватит, — заметила Луиза Фернанда.

— Обойдется, — хмыкнул Франко, и мальчишки громко рассмеялись.

Луиза Фернанда поставила сумку на пол перед ногами, скинула с себя платье и осторожно, боясь потревожить ноющую на ноге рану, стала натягивать на себя слишком большие по размеру джинсы.

— Клевая фигура, — заметил самый тихий из всех Альдо. — Интересно, у всех баб-киллеров такие симпатичные задницы?

— Я не киллер, — возразила Луиза Фернанда, надев футболку. — Мне нужна обувь и рюкзак.

Франко почесал затылок и пожал плечами.

— Рюкзак я тебе дам, а вот педали… Смотри, какая у меня лапа, у брата такая же. Ты просто вылетишь из них. Слушай, Альдо, твоя нога самая короткая. Давай, снимай кроссовки.

— А я что, босой пойду? — возмутился Альдо и отошел в сторону.

— Ну, наденешь кроссы Франко.

— Да из них воняет, как из унитаза!

— Купим тебе новые, — Франко показал пятьсот евро.

Альдо сел на пол, бережно развязал шнурки и передал кроссовки Луизе Фернанде. Они были слегка великоватыми, но Луиза Фернанда была рада и этому. Повернувшись к парням спиной, она переложила содержимое саквояжа в рюкзак, достала пистолет, поставила его на предохранитель и запихнула за пояс, прикрыв футболкой.

— Франко, дай мне свою кепку, — попросила она, и парнишка, не жалея, протянул засаленную бейсболку.

— Смотри не задохнись, — предупредил Лука. — Франко такая вонючка.

— Да пошел ты! — Франко пихнул Лука в плечо. — Фонарный столб!

— Э! — Луиза Фернанда щелкнула пальцами, привлекая внимание. — Сейчас спустимся вниз. Ведите себя со мной, как с другом. Если увидите кого-нибудь подозрительного, не обращайте внимания. Остальные деньги получите, когда отойдем подальше от дома. Понятно?

— И поцелуй, — внезапно сказал Франко. — Деньги и поцелуй в благодарность.

— Не много ли? — усмехнулась Луиза Фернанда. — Кроме того, на улице я буду вести себя как мальчишка, я и одета как мальчишка. Если я тебя поцелую, то все подумают, что ты гомик.

Франко не ожидал подобного ответа и под дикий хохот ребят задумчиво почесал затылок.

— Тогда деньги — на улице, а поцелуй — здесь.

Хохот прекратился. Мальчишки с уважением посмотрели на своего предприимчивого друга, а Луиза Фернанда едва не пристрелила его от подобной наглости. Франко невинно смотрел ей в глаза, всем видом показывая, что на уступки не пойдет.

— Ладно, — согласилась Луиза Фернанда.

Медленно дотронулась до его губ и провела по ним языком, чувствуя затылком, что мальчишки едва ли не задыхаются, глядя на эту сцену. Она отодвинулась от ошеломленного Франко и надела на голову бейсболку, низко натянув ее на глаза.

— Слушай, — протянул Франко, — забери свои деньги, только еще раз…

— Хватит, — оборвала его Луиза Фернанда. — Помните, как надо себя вести?

— А то! Ясное дело, — раздались громкие возгласы.

Луиза Фернанда со страхом ждала момента, когда они выйдут на улицу, представляя, что там ее уже будут ждать люди из «Мерседесов». Она надеялась, что те мужчины не уследили за ней и ей удалось незаметно проскользнуть в этот дом. Она почувствовала, как сзади кто-то прыгнул ей на плечи.

— Не дрейфь, — послышался тихий голос Альдо, — мы всегда так делаем. Смотри не грохнись. И придержи штаны, а то засветишься с голой задницей.

Луиза Фернанда согнулась под его тяжестью, но несла вперед, подбадриваемая выкриками ребят. Казалось, это приключение приносит им только радость, и они не понимают серьезности происходящего. Луиза Фернанда сбросила с себя Альдо и незаметно осмотрелась, пытаясь определить, не обращает ли на нее кто-либо внимания. К счастью, никто не смотрел в ее сторону, принимая за обычного мальчишку, от которого она сейчас ничем не отличалась. Широкие джинсы, спортивная мастерка, бейсболка, натянутая на глаза, и компания шумных подростков. Вряд ли кто-то догадался бы, что среди них находится женщина, скрывающаяся от погони. Они прошли довольно-таки приличное расстояние от дома и, не заметив ничего подозрительного, Луиза Фернанда решила отпустить мальчишек.

— Спасибо, ребята. — Она протянула обещанную часть денег.

— Если что — заходи, — улыбались пацаны, хлопая ее по плечу.

Луиза Фернанда повернулась спиной к ним и пошла вперед, опустив голову вниз. «Метров через пятьсот поймаю такси», — подумала она и вдруг почувствовала, как сильные руки подняли ее вверх и потащили к стоящему у тротуара «Лексусу».

Бейсболка упала на землю, и Луиза Фернанда, сморщившись от слез, подумала, что все усилия были напрасными. Забрав рюкзак, один из мужчин открыл перед ней дверь, другой толкнул внутрь машины. Она упала на сиденье и быстрым движением вынула из-за пояса пистолет, но мужчина, сидевший рядом, мгновенно выхватил его.

— Здравствуйте, синьорина Альворадо, — приятным голосом, в котором слышался легкий, почти неуловимый акцент, приветствовал ее мужчина. — Вас трудно обнаружить одну. За вами постоянно кто-то следует.

— Кто вы? — хрипло спросила Луиза Фернанда и настороженно посмотрела на двоих мужчин, сидящих впереди. — И что от меня хотите?

Мужчина мягко улыбнулся, но не ответил, лишь тронул за плечо водителя, который немедленно вывел «Лексус» на проезжую часть.

Глава 12

Машина проехала через высокие кованые ворота и выехала на широкую гравийную дорогу. В другой ситуации Луиза Фернанда восхитилась бы красотой открывшегося вида, но сейчас она напряженно наблюдала за движением. Дорога свернула в сторону, убегая от великолепного особняка, находящегося в глубине усадьбы, и привела к небольшой искусственной речушке, через которую был перекинут мост. Мягко шурша гравием, машина ехала по кипарисовой аллее, и чем ближе она подъезжала к дому, тем страшнее становилось Луизе Фернанде.

Всю дорогу она пыталась вспомнить, где могла раньше встречать сидящего рядом мужчину. Лицо его казалось очень знакомым, но после активного штурма памяти Луиза Фернанда убедилась, что видит его впервые. Его молчание настораживало, а то, что ее везут неизвестно куда, пугало и заставляло сердце тревожно стучать в груди. Луиза Фернанда понимала, что это похищение связано с гибелью друзей, и с ужасом ожидала момента расправы. Но также она удивлялась, почему ее не убили сразу, как только машина выехала из города. «Конечно же, сначала они захотят узнать, где я спрятала колье, и, естественно, заберут браслет Глории. Вот дерьмо!»

Медленно подвинувшись к дверце, Луиза Фернанда попыталась ее открыть, в отчаянии решив выпрыгнуть на дорогу, но та оказалась заблокирована. Светловолосый мужчина с иронией посмотрел на эти жалкие попытки сбежать, но никак не прокомментировал ее поведение. За всю дорогу похитители сказали друг другу всего несколько фраз, и тишина в салоне раздражала Луизу Фернанду не меньше, чем напряженное ожидание будущего. На вопросы о том, куда ее везут, никто не ответил, лишь вежливо предложили закрыть рот и наслаждаться красивым видом из окна.

Машина остановилась рядом с белыми ступенями. Луиза Фернанда обреченно посмотрела на большие стеклянные двери и двух молодых людей, стоящих у входа в дом. Спутник Луизы Фернанды открыл перед ней дверцу машины.

— Прошу вас, синьорина Альворадо, — вежливым и вместе с тем ничего не выражающим голосом произнес он.

Луиза Фернанда вышла, поддерживая широкие штаны, готовые упасть прямо на землю. Она увидела, что один из мужчин усмехнулся, оглядев ее с ног до головы, и ответила ему надменным взглядом. Это его еще больше развеселило, но он спрятал улыбку и с серьезным видом повернулся к спутнику Луизы Фернанды.

— Вас ждут в кабинете, — сказал он и стал подниматься по ступенькам.

Кто-то дотронулся до плеча Луизы Фернанды и подтолкнул ее вперед. Она едва не упала на ступеньки от этого неожиданного прикосновения и со злостью посмотрела в каменное лицо огромного лысого мужчины. Это был один из тех мужиков, которые тащили ее к машине. Луиза Фернанда огляделась вокруг и, отметив размеры усадьбы, а также количество мужчин, находящихся рядом, отчетливо поняла, что шанса сбежать нет. В голове промелькнула идея угнать машину, стоящую рядом у ступенек, но она тут же отмела ее, подумав, что ей не только не дадут возможности сесть за руль, но и сделать шаг в сторону. Словно подтверждая эти мысли, лысый здоровяк без церемоний взял ее под руку и заставил подняться вверх. Затем открыл стеклянные двери и протолкнул внутрь. Луиза Фернанда опасливо оглядела холл и, не найдя ничего подозрительного, едва слышно вздохнула.

— Не останавливайся, — пробасил верзила.

Светловолосый мужчина, идущий немного впереди, сказал:

— Мягче, Тони.

Луиза Фернанда поправила растрепавшиеся короткие волосы и нагло посмотрела на огромного Тони, немедленно отступившего в сторону. В холле пахло цветами, и Луиза Фернанда с горечью подумала, что если ее и убьют, то, по крайней мере, свои последние минуты она проведет в этом красивом доме, а не где-нибудь в подворотне рядом с мусорными баками. Они шли мимо светлых кожаных диванов, столиков, на которых стояли вазы с букетами роз и лилий. На кремовых стенах висели полотна Дега, Мане и Коринта, что заставило Луизу Фернанду пораженно замереть на месте и тут же получить толчок в спину.

— Вперед, — послышался голос Тони.

Луиза Фернанда опустила голову. Она почувствовала, как ладошки стали мокрыми от страха, когда снова мельком посмотрела на картины. Четыре года назад две из них были украдены из особняка русского, ставшего потом любовником Глории. Луиза Фернанда прекрасно знала об этом, потому что сама участвовала в ограблении.

Мужчина в дорогом костюме на мгновение остановился перед дубовой дверью и, не стуча, вошел внутрь. Тони протолкнул Луизу Фернанду следом за ним, а сам остался в коридоре. Она сделала шаг вперед и остановилась в нерешительности. Перед ней стоял Олег Вороной, и от этого обстоятельства у Луизы Фернанды помутилось в глазах, что стало заметно русскому.

— Добрый день, Луиза Фернанда, — низким, очень приятным на слух голосом сказал он и указал рукой на кресло. — Присаживайтесь.

Луиза Фернанда осторожно подошла к креслу и внимательно посмотрела на стоящего рядом с Олегом мужчину, с которым приехала в особняк. Теперь она поняла, почему он показался ей знакомым. Внешне он был очень похож на Вороного. Такие же светлые волосы и проницательные темно-серые глаза, только двигался он несколько порывисто и тяжеловато. Кроме того, в нем не было того строгого изящества и надменной элегантности, присущей Вороному. И все же можно было с уверенностью сказать, что этих мужчин связывало близкое родство. Луиза Фернанда заметила насмешливую улыбку на губах Вороного, с таким же интересом рассматривающего ее, и вспыхнула от возмущения, прочитав в его взгляде брезгливость. «Эстет чертов!» — со злостью подумала она и едко спросила:

— Для чего меня сюда привезли?

Олег не ответил и повернулся к стоящему рядом мужчине.

— Павел, поговорим позже.

Мужчина вышел из кабинета. Вороной обошел стол и подошел к углублению в стене, в котором стояли бутылки с алкогольными напитками и бокалы.

— Что желаете выпить, Луиза? — поинтересовался он таким тоном, как будто принимал важных гостей.

— Налейте мне то же, что и себе, — холодно произнесла она. — И будьте любезны называть меня полным именем.

Вороной подал бокал с виски и любезно кивнул.

— Конечно, раз вам так больше нравится, — сказал он и улыбнулся. — Что вы сделали с волосами?

Луиза Фернанда с удивлением отметила, что улыбка абсолютно изменила его, придав красивому, но отталкивающему своей холодностью лицу некий мальчишеский задор и страстность. На вид Вороному было лет тридцать пять, но она предположила, что он гораздо старше. Луиза Фернанда критично осмотрела его, отметив аккуратно уложенные волосы, чистую кожу лица, ухоженные руки и дорогую одежду. Ей стал понятен тот брезгливый взгляд, брошенный на нее. Было отчетливо видно, что этот человек любит красоту и изящество, о чем говорил не только его внешний вид, но и окружающие предметы. Нежно-голубые стены, изящный рабочий стол, компьютер с большим монитором и такой же огромный плоский телевизор, прикрепленный к стене, полотна известных художников-импрессионистов. Богатая обстановка заставила Луизу Фернанду почувствовать себя крайне неловко в своей смешной одежде. Неровно обрезанные волосы неприятно щекотали шею. Заметив ироничную улыбку, она решила нахамить человеку, который с явной неприязнью оценивал ее внешний вид.

— Не ваше дело, — ухмыльнулась она. — То, как я выгляжу, не должно вас беспокоить, господин Вороной.

— Вы верно заметили, Луиза Фернанда, мне абсолютно наплевать на ваш внешний вид, — высокомерно произнес русский, и лицо его вновь стало холодным. — Но поверьте, с женщиной, которая выглядит и ведет себя как уличный мальчишка, неприятно беседовать. Кроме того, вы здесь не для того, чтобы показывать свои дурные манеры.

— Тогда, — сквозь зубы протянула Луиза Фернанда, — объясните причину, по которой меня сюда привезли. И если вы думаете, что Глорию убила я, то говорю вам, что это не так. Я не причастна к смерти вашей… моей подруги.

— Я знаю, что вы не убивали Глорию.

— Тогда что вы от меня хотите?!

Луиза Фернанда тревожно посмотрела на него и вдруг подумала, что это он или его люди убили Глорию и всех остальных. Возможно, Глория рассказала ему о подарках Армандо, и он решил завладеть ими. Луиза Фернанда мгновенно вскочила с кресла и, подлетев к Вороному, занесла руку для удара, но он вовремя перехватил ее и сильно сжал, заставив женщину сморщиться от боли. Затем так же неожиданно притянул к себе и вынудил посмотреть на него. Луиза Фернанда откинула голову назад, и взгляд ее упал на ровно очерченные губы.

— Зачем вам эти драгоценности? — прошептала она. — У вас же столько денег…

— Не понимаю, о каких драгоценностях вы говорите. — Вороной почти касался губами ее щеки, и она чувствовала теплоту его дыхания. — Я лишь хочу узнать, где находится моя дочь.

Он быстро выпустил Луизу Фернанду из объятий, и она качнулась в сторону, едва удержавшись на ногах.

— Ваша дочь? Откуда я могу знать, где она?

— Бросьте разыгрывать передо мной комедию. Вам прекрасно известно о Паоле.

— Я не знаю, о какой Паоле идет речь, — Луиза Фернанда сделала шаг назад и уперлась ногой в кресло. — Предупреждаю вас, если вы посмеете меня ударить…

— То вы меня убьете? — усмехнулся Вороной и присел на краешек стола.

— Мне ничего не известно о вашей дочери.

Вороной повернулся, взял со стола пульт и включил телевизор, висящий на стене. На экране Луиза Фернанда увидела себя и Глорию. Это была их последняя встреча. Луиза Фернанда услышала свой голос:

«— А где малышка?

— В Испании, в нашем с тобой любимом городе. Ты знаешь где. Паола живет там со своими нянями».

Вороной остановил запись и повернулся к Луизе Фернанде, но та не могла отвести взгляд от застывшей на экране Глории. Она подошла к телевизору и, не отрываясь, смотрела в лицо своей убитой подруги. Внезапно она поняла, что в спальне Глории были установлены камеры, о которых та не знала. Глаза Луизы Фернанды яростно заблестели.

— Как можно любить человека и при этом ему не доверять? Вы — подлое существо!

Олег протянул Луизе Фернанде нетронутый стакан виски.

— Где Паола?

Луиза Фернанда сделала глоток виски и мрачно улыбнулась.

— Если вы внимательно смотрели запись, то наверняка помните, о чем Глория просила меня, когда рассказала о своей дочери. Она сказала, чтобы я никогда и никому о ней не говорила! Вы не сможете заставить меня нарушить данное обещание, — сказала Луиза Фернанда. — Не уговорите.

— Уговаривать не в моих правилах, — усмехнулся Олег. — Это, во-первых. А во-вторых, я отец девочки и имею право знать, где она.

— Если сама Глория не соизволила поставить вас в известность, то что вы хотите от меня?

Олег слегка прищурился, глядя на упрямо сжатый рот воинственно настроенной женщины, и мысленно восхитился ее самообладанием. Он мало знал людей, способных открыто возражать ему и так яростно сопротивляться приказаниям. Намерение Луизы Фернанды сдержать данное уже мертвой подруге слово вызывало уважение, но он не привык к отказам.

— Вы скажете мне, — произнес он и потянулся к телефону. — О каком любимом городе шла речь?

— Даже если вы меня убьете, я все равно ничего не скажу, — выдавила из себя Луиза Фернанда, понимая, что говорит лишнее.

Она уже обдумывала пути отступления и была готова рассказать все, о чем знает. Но из-за свойственного ей духа противоречия, стремясь во что бы то ни стало поступить по-своему, не могла остановиться, хотя и понимала, что ведет себя глупо.

Олег на непонятном языке что-то спокойно говорил в трубку, и она жадно вслушивалась в чужие слова. Единственным знакомым словом было имя огромного Тони. Через минуту в кабинете появились похожий на Олега мужчина и, конечно же, Тони, который, подойдя к Луизе Фернанде, взял ее за плечо и молча потянул к двери.

— Что, — выкрикнула Луиза Фернанда, обращаясь к Вороному, — сам руки боишься испачкать?! Поэтому пригнал сюда помощников? Тупой русский мужлан! — Она брыкалась в руках невозмутимого Тони, пытаясь лягнуть его ногой. — Убери от меня свои руки, жирная задница!

Тони, не обращая внимания на сопротивление, легко толкал ее по направлению к выходу. Потом не выдержал, подхватил под руку и вышел в коридор.

— Ну и характер, — присвистнул Павел. — Огонь! Так ничего и не сказала?

Олег отрицательно покачал головой.

— Никогда не встречал такой хамки, — усмехнулся он.

— Зато хороша собой.

— Если умыть и снять эту жуткую одежду. Как она вообще догадалась надеть подобное?

Павел сел в кресло напротив Олега и задумчиво потер подбородок.

— Утром она выглядела по-другому. Вышла из квартиры своего дружка Маркуса и направилась к дому Глории. Мы подъехали как раз в тот момент, когда Луиза Фернанда убегала от преследователей. Одного она пристрелила, затем успела сесть в машину и даже пыталась скрыться. Кстати, машину она водит прилично. Потом, видя, что ее прижимают, вылетела из машины и помчалась по тротуару. Те ребята прохлопали, куда она скрылась. Впрочем, и мы едва ее не потеряли. Представляешь, всего лишь несколько минут назад была в платье и с длинными волосами, а тут Тони замечает в большой компании пацана и случайно узнает в нем Луизу Фернанду. Сначала ему никто не поверил, но мы все же решили проследовать за ними. Пацаны провели ее вдоль улицы до отеля «Амброзиано», потом она расплатилась с ними. Там мы ее и взяли. Признаться, я не ожидал такого рискованного поведения от женщины.

Олег задумчиво посмотрел в сторону.

— По-моему, ты сейчас видел, на что она способна. Луиза Фернанда нашла в доме Глории то, что искала?

Павел протянул бархатный мешочек. Олег вынул из него изумрудный браслет и восхищенно покрутил в руке.

— Лежал в ее рюкзаке.

— Что ж, отлично, — улыбнулся Олег. — Положи обратно.

Павел поднялся и внимательно посмотрел на брата.

— Она тебя заинтересовала?

— Нет, — обдумав вопрос, ответил Олег. — Мне просто любопытно, что она станет делать дальше.

Он подошел к телевизору, на котором еще была застывшая картинка с разговаривающими женщинами и, прикрыв глаза, всмотрелся в нее. Олега нельзя было назвать сентиментальным человеком, и все же ему было жаль Глорию, так рано и глупо ушедшую из жизни. Женщин у него было много, он любил их, как, впрочем, и они его, однако ни одна не оставила следа в его сердце. Одни были хороши в постели, другие были интересны в общении, некоторые из них поражали своей красотой, и с ними было приятно появляться в обществе. Глория обладала всеми этими качествами, но в ней не было страсти. Зато она была матерью его единственного ребенка и лживой сукой, которая находилась рядом с ним только для того, чтобы угодить Николасу. Который ее же и убил.

Олег отметил то обстоятельство, что Николас оставил в живых только Луизу Фернанду. По всей видимости, та даже не задумывалась об этом, считая это счастливой случайностью. Но Олег не верил в случайности, он признавал лишь точный расчет. И если Луизу Фернанду оставили в живых, то это произошло только потому, что она являлась частью хорошо продуманного плана. Просматривая запись убийства Глории, он подумал, что убийца был осведомлен о том, где находится Луиза Фернанда, и смерть Глории была спланирована таким образом, чтобы женщина, спрятавшаяся в потайной комнате, знала об этом. Видимо, Николас очень хорошо знал Луизу Фернанду, раз так тонко играл на ее чувствах, предполагая, что она обязательно вернется к причине смерти своих друзей. Он ловко вел ее по нужному ему пути, а бедная девочка даже не подозревала, что станет главным звеном в тщательно спланированной афере.

Олег подлил виски в стакан, сел в кресло и с усмешкой вспомнил недавний разговор с Луизой Фернандой. В этой женщине было нечто, что заставляло мысли постоянно возвращаться к ней. Он знал о ней с тех пор, как начал вести дела с Николасом, то есть уже почти четыре года. В то время он только переехал жить в Италию, страну, которая была его давней мечтой.

Родившись в Москве в бедной семье, где только одна мать работала, чтобы прокормить двух сыновей и пьяницу-мужа, было невозможно мечтать о том, что он сейчас имел. Да и что мог желать советский ребенок, не знающий, какой может быть настоящая жизнь? И все же, несмотря на постоянные лишения, Олег с нежностью вспоминал о своем детстве. Пусть оно было бедным, но также оно подарило людей, сыгравших большую роль в его жизни. Пожалуй, важнейшим из них был известный криминальный авторитет Юрий Викторович, по счастливой случайности, имевший квартиру в том же доме, где жила семья Вороных. Часто бывает, что, лишая одного, жизнь дает другое. И Олег, не знавший отцовской любви, с легкой руки щедрой на подарки судьбы получил любовь друга.

Юрий Викторович был простым человеком, и его отношение к окружающим было таким же. Он с легкой доступностью делился своим опытом с Олегом. Именно благодаря его влиянию формировался характер горячего и отчаянного мальчишки, только вступавшего во взрослую жизнь. Немногословный и мудрый Юрий Викторович умел видеть людей, понимать их истинную сущность, и Олег незаметно для себя учился этому. Юрий Викторович часто говорил, что в жизни все намного проще, чем мы себе представляем, и не нужно защищать дипломы по психологии, писать научные диссертации, чтобы понять человека, с которым ведешь беседу. Все самое главное в людях лежит на поверхности и, умея правильно слушать и хорошо видеть, можно максимально точно сказать, каким является человек, глядящий тебе в глаза. Будучи известным в узких кругах аферистом, Юрий Викторович тем не менее вел простой образ жизни, настолько обыкновенный, насколько мог себе позволить авторитетный вор, живущий в Советском Союзе. А Олег взрослел рядом с интересным и уважаемым человеком, постепенно становясь частью не только его жизни, но и работы.

Время после распада СССР благоприятствовало расцвету криминальных структур. Олег быстро поднимался вверх благодаря силе характера и, конечно же, протекции Юрия Викторовича. Он редко думал о тех годах, намеренно не давая неприятным воспоминаниям всплывать в памяти. Тогда можно было легко заработать большие деньги, но еще легче было все потерять. Жизнь мало ценилась, и ее было не страшно утратить, да и страха как такового не было. Позже криминал удачно прикрылся бизнесом, и Олег Вороной превратился в богатого бизнесмена. Он устраивал сделки между крупными фирмами, руководил этим процессом, прикрывал все «темные» места, за что и получал большие деньги, дающие возможность приобрести все то, чем он себя окружил. Дорогая одежда, шикарные особняки, путешествия по миру, спортивные автомобили, женщины, произведения искусства, словом, все то, для чего он родился, но что не смог получить в начале жизни.

Спустя несколько лет, купив поместье недалеко от Милана, Олег переехал жить в Италию. Италия стала для него не местом работы, а осуществленной мечтой. Вечнозеленая кипарисовая аллея и старинный особняк перешли в реальность, еще раз подтвердив довод о том что, имея деньги, можно воплотить в жизнь любую мечту.

С Николасом Рискони господин Вороной вел мало дел, но постоянно ощущал его интерес к своей персоне. Олег прекрасно понимал, чем обусловлено внимание Глории к нему. Она появилась в его жизни только для того, чтобы предоставлять сведения Николасу. Поначалу он увлекся ею. Да и как можно было обойти стороной такую красивую женщину? Но он никогда не забывал, что рядом находится человек, который предает его каждую минуту. Слова любви, что она говорила, были ложью, даримые ласки пахли работой. Олег знал, что она профессиональная воровка, но сфера ее деятельности мало беспокоила его, и пока он находил Глорию безопасной для себя, держал рядом. Видеокамеры, установленные в ее квартире, были одним из способов контроля ситуации. Когда он просматривал последние моменты ее жизни, он с горьким удивлением понял, что, несмотря на все, Глория была ему дорога. Он жалел о смерти этой потрясающей женщины, но еще больше упрекал ее в том, что она не рассказала ему о ребенке. Мысль о том, что он приходится отцом маленькой девочке, переворачивала все в душе, заставляя по-другому смотреть на мир.

Олег был уверен, что Луиза Фернанда расскажет о месте нахождения его дочери, это было всего лишь вопросом времени, которого, по всей видимости, у нее осталось не так уж и много. Охота за ней была серьезной, а у девочки, несмотря на железную хватку и изворотливость, было мало опыта, чтобы сопротивляться.

— Что будешь делать с этой задирой? — спросил Павел.

Олег с улыбкой посмотрел на лицо Луизы Фернанды, застывшее на экране.

— После ужина отпущу.

— Думаешь, она догадывается, что происходит?

— Уверен, что нет, — твердо ответил Олег и взял телефонную трубку в руки. — Попрошу подать обед. Я чертовски голоден. Да, Павел, пусть Луизу Фернанду приведут отобедать с нами.

— Конечно, — рассмеялся Павел, — если только она не убила Тони и не сбежала.

— О, нет. Один раз я уже дал ей возможность сбежать. — Приподняв бровь, Олег с усмешкой посмотрел на брата. — Больше такого не случится.

* * *

— Куда ты меня тащишь, горилла?! — кричала Луиза Фернанда, стуча кулаками в мощную спину Тони и пытаясь вывернуться.

Не обращая внимания на крики, Тони втолкнул брыкающуюся женщину в комнату и захлопнул за ней дверь. Луиза Фернанда огляделась по сторонам. Это была обычная спальная комната с большой кроватью у стены. Она подбежала к окну и выглянула наружу, но тут же отшатнулась в сторону. В двух метрах от окна стояли двое мужчин, явно поставленные сюда с целью предотвратить ее побег. Тяжело вздохнув, Луиза Фернанда присела на краешек кровати. Около получаса она тихо сидела и вслушивалась в шорохи за дверью, затем услышала, что Тони с кем-то разговаривает по телефону. Через минуту он вошел в комнату.

— Остыла? — низким голосом пробасил он и указал головой на дверь. — Идем.

Луиза Фернанда поднялась. Она хотела спросить, куда он собирается ее отвести, но язык онемел и не хотел поворачиваться.

— Да не бойся ты, — хмыкнул Тони, поняв ее замешательство. — Тебя пригласили на обед.

— А если я не хочу есть? — с вызовом спросила Луиза Фернанда, сделав шаг в сторону двери.

— Тогда будешь сидеть в этой комнате до тех пор, пока не проголодаешься, — с ухмылкой ответил Тони.

Войдя в столовую, Луиза Фернанда увидела сидящих за столом Олега и Павла. Они вежливо поднялись, приветствуя единственную женщину, находящуюся в этой комнате. «Еще час назад они не были такими вежливыми», — пронеслось в голове у Луизы Фернанды, но ей стало приятно от подобного проявления галантности. Комната была окрашена в нежно-голубые тона, и Луиза Фернанда поняла, что этот цвет является любимым у господина Вороного. Стол был красиво сервирован и украшен белыми лилиями.

— Простите за то, что назвала вас тупым русским мужланом, — мягко произнесла она.

Олег улыбнулся и кивнул мужчине, стоящему рядом с ним, чтобы подавали обед.

— Принимаю ваши извинения, — сказал он. — Но вы не первая, кто похожим образом думает о русских. Нас часто представляют идиотами.

— На самом деле я так не считаю, — покачала головой Луиза Фернанда.

— Как раз наоборот, — Олег с интересом посмотрел на нее, и его темно-серые глаза весело заискрились. — Вы были уверены в том, что говорите. Вы думаете, что сейчас я достану из-под стола гармошку, надену красную рубаху и начну петь песни в обнимку с медведем, который выйдет из соседней комнаты. Такими нас, русских, представляют на Западе, то есть вечно пьяными и неотесанными мужланами.

— Я извинилась, — покраснела Луиза Фернанда и прокашлялась. — Я не считаю вас таким.

Павел, сидящий рядом, рассмеялся.

— Достаточно, Олег. Ты смущаешь девушку.

Луиза Фернанда посмотрела на поставленную перед ней тарелку и сморщилась.

— Фу! Устрицы, — покачала она головой.

— Бросьте, Луиза Фернанда, — недовольно произнес Олег. — Ваши капризы уже порядком надоели.

— Во-первых, я действительно не люблю устрицы. Они гадкие, скользкие и противные на вкус. Во-вторых, я не капризничаю, а всего лишь говорю то, что думаю. И это не моя беда, что мы не можем найти общий язык. Если бы вы вели себя немного вежливей, то мы уже давно смогли бы разойтись.

— Кто сказал, что я собираюсь вас отпустить?

— А разве нет?

— Почему убили Глорию? — внезапно спросил Олег. — Мне кажется, что вы знаете причину ее смерти.

— Мне ничего не известно, — со спокойным видом солгала Луиза Фернанда.

— Тогда почему за вами охотятся?

— Я знаю не больше вас, — повысила голос Луиза Фернанда и взяла стакан с водой. — Все, что мне нужно сейчас, — это сохранить свою жизнь. Больше ничего, только жизнь. — Она посмотрела на него. — Конечно же, будет смешно, если вы окажетесь человеком, который и заварил всю эту кашу. Может быть, это вы убили Глорию? Ведь вы, господин Вороной, были у нее дома за несколько минут до трагедии. Возможно, вы заинтересованы и в моей смерти.

— В ваших рассуждениях, дорогая, абсолютно отсутствует логика. — Олег приподнял бокал с вином и салютовал ей. — Зачем мне ваша смерть?

— Вам лучше знать, ведь…

— Глупая игра слов, — перебил Олег. — Все, что мне необходимо от вас, это место нахождения моей дочери.

— Разве вы не собираетесь найти убийцу Глории? — растерянно спросила Луиза Фернанда.

— Нет.

— Но почему? — Она опешила от этого короткого и честного ответа. — Глория ведь была вашей…

— Любовницей, — подсказал Олег и посмотрел на часы.

— Матерью вашего ребенка.

— Вы сами найдете убийцу.

— Я не детектив.

— О да, вы — воровка, — засмеялся Олег, заметив, как яростно загорелись ее светло-карие, почти золотые глаза. — Пардон. Дама, которая может получить все, что пожелает. Это вам необходимо знать, кто убил Глорию. Только так вы сможете понять, кто охотится за вами.

Луиза Фернанда задумчиво посмотрела на Олега, и в голове ее появилась интересная идея.

— Я скажу вам, где вы сможете найти свою дочь, — она сделала акцент на последнем слове. — Но взамен вы окажете мне услугу.

Олег бросил на нее заинтересованный взгляд.

— Услугу?

— Вы не ослышались, — произнесла Луиза Фернанда. — Если я обращусь к вам за помощью, обещайте, что не откажете мне.

— Я не даю обещаний. — Олег сделал глоток вина. — Но если вам нужна будет моя поддержка, и если я буду в силах что-либо сделать, то, возможно, помогу вам.

— Слишком много неопределенностей, — усмехнулась Луиза Фернанда.

— Это все, что я могу вам предложить.

Луиза Фернанда устало кивнула.

— Наш любимый город с Глорией — Барселона. Несколько лет назад на бульваре Рамблас Глория купила дом, о котором знали только мы вдвоем. Думаю, что Паола находится там. Если вы дадите мне ручку и листок бумаги, я напишу точный адрес.

Павел достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и протянул Луизе Фернанде.

— Надеюсь, теперь мне можно уехать? — спросила она, отложив ручку в сторону, и, не дожидаясь ответа, поднялась.

Мужчины встали следом за ней.

— Тони отвезет вас куда скажете. — Олег близко подошел к ней и дотронулся до ее руки. — Я дам вам свой номер телефона. Позвоните, если возникнут неприятности.

Луиза Фернанда взяла протянутую визитную карточку и вышла из комнаты в сопровождении огромного Тони.

— Смею предположить, что эта дама тебе нравится, — усмехнулся Павел, глядя на замолчавшего брата.

— Возможно. — Олег внимательно посмотрел на листок с адресом. — Я хочу, чтобы мне было известно о каждом ее шаге.

— Летишь в Барселону? — поинтересовался Павел.

— Нет, в Барселону летишь ты. Я должен быть здесь, чтобы опередить Николаса. Необходимо оберегать Луизу Фернанду, иначе до нее доберутся раньше, чем она сумеет собрать остальные части головоломки.

Глава 13

Рим

Отец Массимо прикрыл лицо рукой и неподвижно замер в кресле. Со стороны могло показаться, будто Массимо уснул, настолько он был отрешен от окружающего и погружен в себя. Перед ним на столе лежали бумаги допроса Луизы Фернанды Альворадо, отчеты криминалистов с мест преступлений, результаты баллистической экспертизы и документы комиссара Сфорца, ведущего расследование убийств воспитанников кардинала Альбицци. Всю ночь он изучал их, но пока ни к чему не пришел. Переработав столько информации и потратив на это множество часов, Массимо не видел перед собой четкой картины дальнейших действий. Это состояние неопределенности вызывало ощущение неудобства и какого-то странного беспокойства внутри.

За дверью послышались легкие знакомые шаги, и Массимо отвлекся от мыслей. Дверь неслышно открылась, на пороге появился Бруно с подносом в руках. Массимо усмехнулся, глядя на его одежду. В расстегнутой рубашке, протертых джинсах и открытых сандалиях Бруно не был похож на монаха-иезуита.

— Я принес свежие кексы и кофе, — сказал он и огляделся в поисках места, куда можно было бы поставить поднос.

Повсюду лежали бумаги, однако все выглядело так, будто кабинет находился в идеальном порядке, потому что каждая бумажка лежала на положенном ей месте. Бруно отодвинул папки в сторону, поставил рядом с ними поднос и разлил кофе по маленьким чашкам.

— Угостила синьора Анна, — Бруно указал на кексы.

— Неужели она до сих пор живет надеждой, что сосватает тебе свою дочь?

— Видишь ли, синьора Анна думает, что я архитектор, к тому же молод, красив и богат. Чем не удачная партия? — Бруно забавно округлил глаза.

Массимо улыбнулся. В течение многих лет он с интересом наблюдал за тем, как женщины разных возрастов пытаются привлечь внимание Бруно, не догадываясь, что перед ними стоит человек, посвятивший свою жизнь богу.

— Надо будет сказать синьоре Анне, что ты — монах, — усмехнулся он и, посмотрев на выпечку, серьезно добавил: — Но в таком случае мы лишимся этих великолепных кексов. Поэтому придется молчать и взять грех на душу, давая женщине несбыточные надежды.

Бруно засмеялся. Этот задорный искренний смех вызвал улыбку на губах Массимо, напомнив о том, каким подавленным и мрачным он впервые увидел Бруно. Сколько лет прошло, а он до сих пор не мог забыть полные боли и отчаяния глаза юноши, ставшего ему братом.

— Сегодня едем в Милан, — сказал Массимо и прикрыл глаза.

— Я уже понял, — не удивился Бруно. — Насколько я понимаю, ты все-таки связываешь смерти кардиналов и воспитанников Альбицци?

— Я допускаю эту связь.

— Отец Джорджио сказал, что между кардиналом Альбицци и его воспитанниками были тесные отношения, но его любимицей была синьорина Альворадо. Он знал ее покойных родителей. Кроме того, эти четверо были дружны между собой и все были убиты в одно время.

— Не считая синьорины Альворадо, — заметил Массимо.

Бруно задумчиво посмотрел в отчеты.

— Глория Кемп застрелена в своей квартире, — продолжил он. — Макс Дрейтон заживо сгорел в своем доме. Эдуардо Надаль был убит выстрелом в голову, от которой почти ничего не осталось. После убийства тело его было облито бензином и сожжено. Все случилось за семь часов до убийства кардиналов. Луиза Фернанда Альворадо, отпечатки которой обнаружены во всех квартирах убитых друзей, в ту же ночь мчится в Рим к кардиналу Альбицци, где обнаруживает его смертельно раненным. Отец Джорджио сказал, что она была напугана и желала как можно быстрее встретиться со своим наставником.

— Из квартир убитых, не считая сгоревшего дома Макса Дрейтона, от которого остались только стены, ничего не пропало. Следы взлома отсутствуют.

— То есть либо у убийцы были ключи, либо убитые сами открывали двери, потому что хорошо знали убийцу. Ты думаешь, что этим убийцей была Луиза Фернанда? Но зачем ей понадобилось убивать Альбицци? Он был ее другом, и, по словам Джорджио, она была к нему сильно привязана. Я не вижу мотива. И еще, с кардиналом Маринетти Луизу Фернанду ничто не связывало. Они встречались всего несколько раз, и то в далеком прошлом.

Массимо взял в руки фотографию женщины, которая последней видела живым кардинала Альбицци. Он протянул фото Бруно и подлил себе в чашку кофе.

— Когда я спросил отца Джорджио о том, не исчезла ли какая-нибудь вещь из кабинета Альбицци, он осмотрелся вокруг и внезапно смутился.

— И что пропало? — поинтересовался Бруно, внимательно разглядывая фото, сделанные при жизни кардинала и криминалистами после его смерти. — Нет рамки на столе, — удовлетворенно хмыкнул он.

— Вот именно. Отец Джорджио сказал, что она пропала после убийства кардинала. Утром Джорджио заходил в кабинет, и рамка все еще стояла на столе.

— Но какую она может представлять ценность?

— Не знаю. Возможно, рамку взяла Луиза Фернанда, ведь в нее была вставлена фотография с изображением кардинала Альбицци и всех ее убитых друзей.

Бруно сел ближе к столу и стал внимательно рассматривать фотографии.

— Массимо, что случилось с родителями Луизы Фернанды? — внезапно спросил он.

— Погибли в автокатастрофе.

Массимо недоуменно посмотрел на увлеченного своими мыслями Бруно, но не стал задавать лишних вопросов, стараясь не мешать его размышлениям.

— Судя по документам, — после некоторого молчания продолжил Бруно, — у нее не осталось родственников. Но, прошу тебя, посмотри сюда.

Массимо с интересом взял фотографии в руки и удивленно приподнял бровь. Одна из них была сделана несколько лет назад. На ней была изображена улыбающаяся Луиза Фернанда в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет. Другой фотографии было по меньшей мере лет сорок. Три юных паренька обнимались и смеялись в камеру.

— Это — кардинал Альбицци. — Бруно указал пальцем на долговязого и черноволосого мальчишку. — По левую сторону от него стоит кардинал Маринетти. А теперь посмотри на третьего и обрати внимание на Луизу Фернанду.

— Поразительное сходство. — Массимо подвинулся ближе к свету.

Бруно усмехнулся и покачал головой.

— Посмотри на это фото. По всей видимости, оно сделано несколько лет назад. Присмотрись к этому человеку. — Он указал пальцем на мужчину, стоящего в стороне от кардинала Маринетти и ведущего беседу с какой-то немолодой, но очень привлекательной женщиной. — Это тот же человек, что и на фотографии, сделанной много лет назад.

Бруно приложил рядом фотографию Луизы Фернанды.

— Обрати внимание на физическое сходство между ними — глаза, цвет волос, форма лица выглядят одинаково. Ты считаешь такое возможно между людьми, не состоящими в родстве?

— Бруно, к чему ты ведешь?

— К тому, что они родственники и, как мне кажется, близкие, — Бруно присел в кресло и взял в руки досье Луизы Фернанды. — Но тогда мне непонятно, почему Луиза Фернанда попала в приют в Риме, учитывая то, что она родилась в Мадриде и провела там все годы до смерти родителей. Как она оказалась рядом с кардиналом Альбицци и кем ей приходится человек, на которого она так похожа? И что этот человек имеет общего с убитыми кардиналами? Если он приходится им близким другом, то почему не объявился сразу же, когда стало известно об их смерти?

Бруно задумчиво отломал кусочек кекса, но не съел его, а положил на тарелку рядом с чашкой. Массимо настороженно наблюдал за его действиями. Он привык доверять интуиции Бруно, потому что она никогда его не подводила. Массимо не понимал, как это происходит, но Бруно часто шел за внезапно пришедшими в голову идеями, подсознательно выбирая правильную нить, и методично, шаг за шагом распутывал ее. И сейчас он все пути сводил к Луизе Фернанде, женщине, которая, возможно, совершенно случайно оказалась втянутой в эти смерти. Хотя, с другой стороны, слишком много рядом с ней оказалось убитых людей, чтобы исключить ее из круга подозреваемых. И в то же время у них вообще не было никаких подозреваемых. Кардинал Альбицци, несмотря на то, что отличался радикальными взглядами, не имел врагов. Маринетти был пассивным и неагрессивным человеком, предпочитал избегать скандалов и вел роскошный, но закрытый образ жизни. Очевидных мотивов для их убийства не было.

— Я считаю, — Бруно прервал мысли Массимо, — что все дороги ведут…

— В Рим? — улыбнулся Массимо.

— В Милан, к Луизе Фернанде. И к человеку, который связан с кардиналом Маринетти и кардиналом Альбицци. Сейчас мне нужно узнать, где этот снимок был сделан, кто этот мужчина и что его связывает с кардиналами и Луизой Фернандой.

Массимо снова всмотрелся в фото.

— По всей видимости, это какой-то светский прием, — медленно произнес он.

— Я еду к отцу Джорджио, возможно, он знает этого человека.

— Если он не сможет ничем помочь, то тебе придется обратиться к графине Спинола, потому что именно с ней разговаривает наш таинственный незнакомец.

Глава 14

Милан

Луиза Фернанда назвала Тони адрес дома, где ее должен был ждать Маркус. Она нащупала в кармане джинсов визитку, которую ей дал Олег, и неожиданно для себя улыбнулась. Теперь она понимала причину влечения Глории к этому мужчине. Луиза Фернанда никогда не встречала подобных ему в своей жизни, и это обстоятельство заставило ее недовольно передернуть плечами, потому что она заметила, что неотступно думает о нем. В голове вертелись слова Олега о том, что убийца обязательно выйдет на нее. Луиза Фернанда вспомнила о браслете Глории, схватила рюкзак и стала судорожно искать в нем бархатный мешочек. Он был на месте, как и браслет. Луиза Фернанда с облегчением вздохнула, но крепко прижала рюкзак к груди, стараясь держать браслет и деньги как можно ближе к себе.

— Мы приехали, — громко сказал Тони и повернулся к ней. — О чем задумалась, красотка?

— Явно не о тебе, горилла, — резко ответила Луиза Фернанда, и в ее глазах засветилась язвительная усмешка.

— Хочешь сказать, что я тебя абсолютно не интересую? — подыграл Тони, испытывая удовольствие от этой перепалки.

Ему нравились женщины, которым не нужно было долго думать, прежде чем дать ответ на каверзный вопрос. А эта симпатичная девушка приводила в восторг своей горячностью и строптивостью. Даже ее грубость и наглость заставляли улыбаться, и теперь он с нетерпением ожидал очередной колкости.

— Иди в задницу, Тони.

— Предложение? — ухмыльнулся Тони и сделал ей знак бровями.

— Что, черт возьми? — возмутилась Луиза Фернанда и попыталась стукнуть его рюкзаком по голове, но Тони, громко смеясь, увернулся.

Глядя на его довольную физиономию и добрые глаза, Луиза Фернанда не смогла сдержать ответной улыбки.

— Ладно, горилла, пока.

Выйдя из машины, она быстро вбежала внутрь подъезда, услышав позади себя автомобильный сигнал, и усмехнулась, поняв, что Тони таким незамысловатым образом попрощался с ней. У двери квартиры Луиза Фернанда остановилась и пригладила взъерошенные волосы, чтобы не напугать Маркуса, но в то же время подумала, что тот наверняка упадет со смеху, увидев ее в подобной одежде. Как она и предполагала Маркус, открыв дверь, замер на месте и тотчас же рассмеялся. Луиза Фернанда отпихнула его в сторону, прошла в гостинную и в изнеможении упала на диван.

— Что с тобой произошло? — наконец выдавил из себя Маркус.

Она в мельчайших подробностях рассказывала о произошедшем с ней и наблюдала за выражением его лица. Его глаза передавали целую гамму чувств, начиная от удивления и заканчивая страхом.

— И этот русский просто отпустил тебя? — недоуменно спросил Маркус.

— Как видишь.

Луиза Фернанда поднялась с дивана и сняла с себя джинсы и футболку.

— Мне так страшно, Маркус, — жалобно протянула она. — Я боюсь подумать о том, что с нами происходит. И то, что я втянула тебя во все это, заставляет меня испытывать чувство вины.

— О, перестань. Я только рад помочь, — улыбнулся Маркус и поправил короткие волосы подруги. — Меня гораздо больше беспокоит твоя новая прическа. Это же катастрофа! Ты похожа не на Луизу Фернанду, а на… я даже слов не могу подобрать.

Луиза Фернанда подошла к зеркалу и пристально на себя посмотрела.

— Придется тебе подровнять концы. А пока я буду в душе, сходи в магазин и купи мне черную краску для волос. Заодно зайди в оптику за цветными линзами. Возьми голубые или… нет, лучше зеленые. Всегда мечтала быть зеленоглазой брюнеткой.

— Ты окончательно сошла с ума? — Маркус непонимающе развел руки в стороны.

Луиза Фернанда прошла в ванную и включила воду.

— Полиция будет искать светловолосую кареглазую женщину! — прокричала она. — А я тем временем превращусь в зеленоглазую брюнетку.

— Сумасшедшая! — послышался ответ, и спустя минуту Луиза Фернанда услышала шум закрывающейся двери.

— Возможно, — сказала она себе, стоя под теплыми струями воды. — Но, учитывая то, что происходит со мной, трудно не сойти с ума.

Луиза Фернанда долго стояла в душе, слушая шум воды, успокаивающий тело и душу. Вода умеет смывать напряжение. Наконец, почувствовав облегчение, Луиза Фернанда вышла в комнату и вытряхнула содержимое рюкзака на диван. Она вынула браслет и поднесла к свету, пытаясь разглядеть в изумрудах какие-либо цифры. Так ничего и не увидев, Луиза Фернанда положила его обратно в мешочек и взяла в руки пистолет. От него пахло гарью, и Луиза Фернанда втягивала ноздрями этот запах, прокручивая в памяти минувшие события. Входная дверь тихо открылась, она быстро повернулась в ее сторону и вскинула руку с пистолетом. От неожиданности вошедший в комнату Маркус отскочил в сторону, уронив пакет с покупками на пол.

— Луиза! — вскрикнул он, заметив яростный блеск в ее глазах. — Только не стреляй! Это же я.

Луиза Фернанда медленно отвела руку в сторону и виновато улыбнулась.

— Прости, что напугала.

— Вот, черт! Едва штаны не обмочил. Положи эту штуку подальше от меня, — потребовал он, прежде чем войти в комнату.

Луиза Фернанда аккуратно положила пистолет на диван и подняла с пола пакет.

— Все купил? Вот молодец, — похвалила она, доставая покупки.

— Не говори мне, что он был заряжен, — ужаснулся Маркус, подойдя к дивану и глядя на оружие.

— Заряжен, — кивнула Луиза Фернанда, читая инструкцию для краски. — Но сейчас он на предохранителе. Слушай, Маркус, ты когда-нибудь красил волосы?

— Только не думай, что я буду заниматься твоим превращением в брюнетку, — возмутился Маркус.

Спустя час он подровнял неровные кончики, потом смешал растворы и равномерно нанес краску на волосы. Неугомонная Луиза Фернанда, не умеющая неподвижно сидеть на одном месте, едва дождалась, когда он закончит работу.

Она прошлась по квартире, разглядывая обстановку. Большая комната с балконом, выходящим в обсаженный деревьями двор, была со вкусом обставлена. И хотя мебели было немного, вся она являлась дорогой и новой. Два стильных кремовых дивана, пушистый ковер, огромный телевизор говорили о состоятельности хозяина. Комната плавно переходила в кухню, отделенную от общей площади барной стойкой.

— Ты говорил, что твой друг — студент. Разве студент может иметь такую квартиру? — удивленно произнесла Луиза Фернанда.

— У него богатые родители, — быстро ответил Маркус и направился в кухню. — Может, выпьем? Наверняка здесь что-нибудь найдется.

Он подошел к шкафчику и, открыв его, заглянул внутрь. Луизе Фернанде на мгновение показалось, что он точно знает, что стоит на этих полках.

— Здесь ничего, — сказал Маркус и открыл другую дверцу. — Нашел! Граппа, мартини, виски и текила. Ничего себе запасы! Что будешь? — Он вопросительно посмотрел на Луизу Фернанду.

— На твой выбор, — ответила она.

Что-то в поведении Маркуса смущало ее, но что именно, она не могла понять. Он вел себя так, будто что-то хотел сказать, но не решался. Или, наоборот, что-то пытался скрыть, но это у него получалось неумело. Луиза Фернанда пристально вгляделась в его лицо. Маленький курносый нос был красным, как случалось в моменты, когда Маркус сильно нервничал, а рот не закрывался от болтовни. Покачав головой, Луиза Фернанда отругала себя за излишнюю подозрительность и за то, что слишком часто себя ругает.

— Налей-ка мне виски, — попросила она.

Маркус подал бокал Луизе Фернанде и присел рядом.

— Покажи подарок Глории.

— Лежит рядом с тобой.

Маркус взял в руки бархатный мешочек и потянул ноздрями воздух.

— Уже отсюда чувствую, что он пахнет духами Глории и огромными деньгами, — сказал он, доставая браслет. — Ничего себе!

Он покрутил браслет в руках, заставляя изумруды играть на свету.

— И почему Армандо не сделал мне такой подарок?

— Радуйся, несчастный. — Луиза Фернанда толкнула его в плечо. — Ты не представляешь, от каких проблем он тебя избавил.

— Выходит, что сейчас я ни в чем не участвую? — обиделся Маркус. — Просто смотрю на происходящее со стороны.

— Не злись, но это не тебя пытаются убить. Лучше достань свои инструменты и посмотри, что спрятано в этих изумрудах.

Маркус быстро взял сумку, стоящую у дивана, разложил инструменты на низком журнальном столике и опустился на пол. Аккуратно положив браслет на стол, он стал рассматривать через лупу каждый камень.

— Помечено шесть изумрудов, — произнес он и взял в руки щипцы.

— А где бриллианты с цифрами? — поинтересовалась Луиза Фернанда.

— В правом кармане твоей сумки, — сказал Маркус, не отрываясь от работы.

Луиза Фернанда достала пакет с бриллиантами и выложила их на стол. Маркус начал раскладывать рядом с ними изумруды, произнося номера, выгравированные на них, и Луиза Фернанда записывала их на листке бумаги.

— Зачем я это делаю? — раздраженно спросила она. — Все равно мы не знаем, для чего эти цифры предназначены.

— Это мы сейчас ничего не знаем, но в свое время все откроется. Или не откроется. Может, нас убьют до того, как мы узнаем, для чего эти цифры.

— Мне не нравятся твои прогнозы. И если ты не замолкнешь, то я пристрелю тебя намного раньше, чем до нас доберутся настоящие убийцы. Тем более что пистолет лежит рядом, и я уже его опробовала.

Луиза Фернанда прошла в ванную и смыла краску с волос.

— А тебе и правда идет быть брюнеткой, — постановил Маркус, восхищенно разглядывая ее со всех сторон. — И ты совершенно на себя не похожа.

Иссиня-черные волосы создавали интересный контраст со светлой кожей, делая губы еще ярче, а взгляд глубже и выразительней. Ей вспомнилось высказывание одного великого человека, которое она всегда считала странным. В нем говорилось о том, что, когда тучи судьбы начинают сгущаться, надо обязательно менять внешность. Это изменяет дорогу жизни и отпугивает воинственно настроенных против тебя богов. Луиза Фернанда провела рукой по влажным волосам и задумалась над тем, что было бы прекрасно, если бы с новым цветом волос исчезли все проблемы. Но это было всего лишь несбыточным желанием, и все неприятности перешли к ней черноволосой, не уменьшившись ни на одну.

— Тебе не нравится? — спросил Маркус.

— Нравится. Но единственное, чего мне сейчас хочется, это напиться и забыть обо всем.

Несколько часов спустя уже изрядно захмелевшая Луиза Фернанда выговаривала лежащему на диване Маркусу, с безразличием уставившемуся в потолок.

— Я им просто так не дамся!

— Кому? — не понял Маркус.

— До меня они не доберутся, потому что я, как никто другой, умею прятаться. Я — профессиональный вор. — Она уверенно кивнула головой. — А все воры умеют играть в прятки.

— Кто ты?!

— Вор. — Луиза Фернанда потянулась за новой порцией виски, но Маркус вырвал из ее рук бутылку.

— Так вот откуда ты брала деньги, — протянул Маркус. — А меня заставляла честно зарабатывать себе на жизнь.

— Думаешь, я горжусь своей жизнью? — вспылила Луиза Фернанда. — Не было и дня, чтобы я не пожалела о том, чем занимаюсь.

— Так бросила бы!

— Хотела, но потом всех убили. А теперь хотят убить и меня.

— Остальные были с тобой в одной связке? — продолжал допытываться Маркус.

— Ты ведешь себя, как полицейский. Но я отвечу на твой вопрос. Да. Мы все были связаны.

Она поднялась с пола, нетвердым шагом подошла к чемодану и, открыв его, стала что-то искать.

— Где эта чертова рамка?

— В чемодане, — подсказал парень и подлил себе виски.

— Знаю, что в чемодане. О! Нашла!

Луиза Фернанда села рядом с Маркусом и протянул ему фото.

— Вот посмотри, — прокашлялась она. — Разве тогда мы могли предположить, что станем ворами? Нет, конечно же!

Она забрала фото обратно и, прищурившись, стала всматриваться в любимые лица.

— Маркус, — прошептала Луиза Фернанда, — их всех убили из-за этих подарков.

Она со злостью бросила фотографию на пол. Раздался звон разбитого стекла, и внешняя сторона из серебра от сильного удара отскочила, отлетев в сторону. И Луиза Фернанда, и Маркус, чувствуя, как опьянение быстро уходит, пораженно уставились на то, что оказалось под серебром и фотографией. Под отскочившей пластинкой виднелись углубления с гранями различных размеров, а к тонкой деревянной полоске, находящейся за общей фотографией, была прикреплена небольшая карточка с изображением улыбающегося мальчика.

— Значит, это и есть тот мальчик, о котором говорил Армандо. Как же мы раньше не догадались, что в рамке может быть секрет? А это что такое? — спросила Луиза Фернанда, проведя пальцами по углублениям. — Смотри, они все разные и как будто… Маркус! Это для помеченных камней.

Положив рамку на стол, они стали вставлять камни в подходящие для них углубления.

— Шесть изумрудов и семь бриллиантов. Тринадцать полостей заполнено, осталось еще двенадцать. Луиза Фернанда, точно тебе говорю — это код, — с дрожью в голосе произнес Маркус. — Смотри, его следует читать в определенном порядке, начиная с этой палочки, возле самого большого камня.

Он перерисовал на бумагу расположение углублений и под каждым заполненным гнездом поставил цифру, выгравированную на камне.

— Все, что нам осталось, — это получить остальные камни и узнать, для чего этот код.

Луиза Фернанда усмехнулась и посмотрела на фотографию.

— Если учесть то, что оставшиеся камни у убийцы и он наверняка знает об их предназначении, нам осталась самая малость. А именно: выкрасть камни и выведать секрет. Но вот загвоздка! Мы даже не знаем, кто за всем этим стоит!

— Тот, кто хорошо знал Армандо, придумавшего всю эту игру с подарками, — предположил Маркус, заставив Луизу Фернанду задуматься.

Она вгляделась в фотографию с мальчиком, чем-то напоминающим ей кардинала Альбицци. Фото было давним, и этот мальчик уже давно стал мужчиной. Как же найти человека, если все, что ты знаешь о нем, это то, как он выглядел много лет назад. Она посмотрела на обратную сторону карточки, надеясь, что там будет хоть какая-нибудь подсказка. Но белая сторона была чистой, без каких-либо надписей.

— Возможно, Армандо и ему сделал щедрый подарок? — спросил Маркус.

Луиза Фернанда не ответила, она смотрела в смеющиеся глаза черноволосого мальчишки, словно спрашивая у него: «Кто же ты, пятый?»

Глава 15

Легкий ветерок игриво теребил короткие кудри, ласково пробегал по губам и вился вокруг тоненькой фигуры черноволосой женщины, быстро идущей по одной из самых красивых улиц Милана, корсо Буэнос-Айрес. Погода снова демонстрировала свою непредсказуемость. Еще несколько часов назад воздух почти не двигался в лучах палящего солнца, и небо было высоким, а сейчас казалось, что до него можно достать рукой. Цвет его из бледно-голубого изменился к ярко-синему, и легкий ветерок постепенно набирал силу, настойчиво дергая за атласную ленту платья Луизы Фернанды.

Она удивилась тому, что Николас назначил встречу на вечер, потому что в это время в кафе будет много людей и все столики во внутренней части здания, где можно тихо поговорить, будут заняты. А пить кофе на открытой террасе, находясь на всеобщем обозрении, ей не хотелось. Надежды Луизы Фернанды на свободный столик внутри не оправдались. Подходя к кафе, она заметила Николаса, сидящего на террасе. Он держал перед собой газету, и Луиза Фернанда могла с уверенностью сказать, что это «Коррьере делла сера», и он ее не читает, а наблюдает за происходящим вокруг, умело прикрываясь цветными листами.

Луиза Фернанда замедлила шаг, стараясь лучше рассмотреть мужчину, которого судьба настойчиво ввела в ее жизнь. Возникло странное ощущение, будто она видит его впервые. Николас притягивал ее, и в то же время каждый раз, находясь рядом с ним, она желала оказаться как можно дальше от его проницательного взгляда и улыбки, скрытой в уголках глаз. Он завораживал ее и отталкивал, восхищал и вызывал отвращение, вселял уверенность и оглушал сомнениями. Именно из этих противоречий и складывалось отношение Луизы Фернанды к Николасу Рискони. Она питала к нему сильные чувства, но что доминировало в них, любовь или ненависть, не могла сказать, потому что не знала.

Поднимаясь на террасу, Луиза Фернанда внезапно подумала о том, сколько пластических операций он сделал, чтобы в шестьдесят с лишним лет иметь такое молодое лицо. Она знала Николаса с детства, но готова была поспорить, что он ни капли не изменился за эти годы. Такой же гладкой, без единой морщинки была его кожа, такими же светлыми и густыми остались волосы, а фигура сохранила стройность и гибкость. Его нельзя было назвать красивым, уж слишком резкими были черты его лица. Но необычайно красивые карие глаза, горящие золотым блеском, заставляли замирать от восхищения. Их мягкое сияние и волнующая глубина притягивали женские сердца.

О да, Николас умел соблазнять! Луиза Фернанда не раз оказывалась свидетелем действия его чар на женщин, представительницы прекрасного пола готовы были броситься к нему в объятия. И дело было не в щедрых подарках и словах, которые он говорил, а в некой скрытой его сексуальности и даже распущенности, слышащейся в тембре его голоса и искрами пробегающей по кончикам пальцев.

Луиза Фернанда на ходу поправила волосы и остановилась возле столика.

— Здравствуй, Николас, — негромко приветствовала она мужчину и впервые в жизни увидела замешательство на его лице.

Николас растерянно посмотрел на блестящие черные волосы и ярко накрашенные губы стоящей напротив него молодой женщины и несколько порывисто расслабил галстук.

— Ты в порядке? — спросила Луиза Фернанда.

— В полном, — уже спокойно ответил он. — Ты напомнила мне свою мать. Вы очень похожи.

Луиза Фернанда удивленно посмотрела на него.

— Ты был знаком с ней?

— Недолго, — Николас дотронулся рукой до ее волос. — Потрясающая красота, такая же, как у Эмилии.

Луиза Фернанда отодвинулась в сторону, словно защищая себя от его тонких пальцев.

— Маму звали Марисса, и она была светловолосой. Ты, наверное, перепутал ее с какой-либо другой дамой, которая оставила след в твоей памяти.

Николас кивнул в знак согласия и сделал заказ официанту. Луизу Фернанду всегда восхищала эта способность привлекать внимание людей. Ему никогда не приходилось долго ждать, потому что люди, выделяя Николаса из числа остальных, стремились как можно быстрее исполнить его желания, подчиняясь внутренней силе, которая читалась в каждом движении.

— Два латемакьято, — мягко, слегка проглатывая окончания слов, говорил Николас. — Дорогая, что ты будешь из сладких блюд?

— Спасибо, я ничего не хочу. Только кофе. Эспрессо, — в таком же тоне сказала Луиза Фернанда и с улыбкой посмотрела на Николаса, который всегда любил делать заказ самостоятельно и не любил, когда ему перечат.

Николас усмехнулся и отпустил официанта.

— Я рад, что ты решила повременить со своим отъездом и нашла время для встречи со мной. Мне горько осознавать, что ты стала свидетелем подобных трагедий…

— О, прошу тебя! — перебила его Луиза Фернанда, не дослушав до конца витиеватые соболезнования. — Сколько оттенков и цветистостей! «Подобная трагедия», — она растянула слова, подражая речи Николаса. — Ты не умеешь выражать сочувствие и сожаление. Тебе глубоко наплевать на смерть моих друзей. Они были для тебя лишь рабочей силой, в которой ты никогда не испытывал дефицита. Так что давай закончим с проявленем слезливой любезности и вернемся к истинной причине нашей встречи. Для чего ты заставляешь меня терять время, которого у меня и так нет?

Николас удивленно посмотрел в ее горящее негодованием лицо и рассмеялся.

— Ты начинаешь мне нравиться, — сказал он. — Куда исчезла прежняя Луиза Фернанда, которая на все отвечала лишь: «Да, Николас. Как скажешь, Николас»?

— Я никогда не была тихой и смирной, — возразила Луиза Фернанда. — Я была послушной. Ты был моим боссом, как же я могла тебе перечить?

— Тогда почему именно сейчас решила взбунтоваться?

— Николас, мне не нравятся эти словесные игры. — Она со скучающим видом посмотрела в сторону и с удивлением для себя обнаружила, что за несколько столиков от нее сидит Тони.

На душе стало легче, оттого что за ней присматривают, и она вспомнила об Олеге, который, несмотря на свое нежелание вмешиваться в ее проблемы, все-таки приставил к ней охрану.

— Давай закончим пустые разговоры и перейдем к делу, — продолжила она. — Почему ты хотел этой встречи?

За соседним столиком пил кофе черноглазый мужчина, внимательно вслушиваясь в разговор, происходящий между красивой молодой женщиной и светловолосым мужчиной.

Отец Массимо, а это был именно он, с самого утра следил за Луизой Фернандой и был искренне удивлен, увидев, что она пришла на встречу с человеком, знакомым ему по фотографиям. Он еще раз про себя отметил их поразительное физическое сходство и допустил, что Бруно был прав, когда утверждал, что эти люди связаны друг с другом узами близкого родства. Массимо пожалел, что друга сейчас не было рядом, но графиня Спинола, милостиво согласившаяся на встречу, все же не пожелала перенести ее на более раннее время, и поэтому Бруно пришлось остаться в Риме. Для того чтобы отыскать Луизу Фернанду, пришлось провести с отцом Джорджио длительную беседу. Из его слов, Луиза Фернанда с самого детства была дружна с уже знакомыми им убитыми Максом Дрейтоном, Эдуардо Надалем и Глорией Кемп, но, кроме этих имен, всплыло незнакомое имя Маркуса Ломбарди — студента Миланского университета. Учитывая то, что Луиза Фернанда в спешке покинула свою квартиру и полиция не могла обнаружить место ее нынешнего нахождения, отец Массимо посчитал, что об этом будет известно ее другу. Выяснив адрес молодого человека, Массимо удивил тот факт, что квартира, в которой он проживал, была куплена на его имя. Откуда у двадцатилетнего парня, студента и сироты, были деньги, чтобы приобрести апартаменты в относительно дорогом районе Милана? Чувствовалось, что вокруг любимцев кардинала Альбицци вьется слишком много тайн и, как подсказывали интуиция и многолетний опыт, они тесно связаны со смертью их наставника.

К столику Массимо подошла высокая дама и, соблазнительно улыбнувшись, присела на свободный стул.

— Надеюсь, вы не будете против того, что я присоединюсь к вам? — певучим голосом спросила она.

— Конечно же, я не буду против общества такой красивой синьоры, — вежливо ответил Массимо, пытаясь вслушаться в разговор, происходящий за соседним столиком. — Что предложить вам выпить?

— О, спасибо, не стоит. Я уже сделала заказ.

Массимо, мило улыбаясь, просчитывал возможные варианты, чтобы тихо и не привлекая внимания избавиться от этого несвоевременного знакомства.

— Мы не представились друг другу, — кокетливо произнесла женщина и протянула руку. — Сильвана.

— Я вас узнал, синьорина Пепе. Меня зовут Массимо.

Он сжал мягкие пальцы и незаметно бросил взгляд на Луизу Фернанду, которая что-то тихо говорила своему спутнику.

— Это мое любимое кафе, — сказала Сильвана. — Я здесь часто бываю.

Спасительно зазвонил телефон, и Массимо, извинившись, ответил на звонок.

— Любимая, ты опаздываешь, — немного раздраженно и в то же время с облегчением проговорил он.

— Ничего себе новости! — воскликнул Бруно. — Ты разыгрываешь эту комедию для человека, который находится рядом с тобой или просто злишь меня?

— Конечно же, я скучаю, — Массимо виновато улыбнулся поникшей Сильване.

— Понял. Тогда слушай меня, через несколько часов я планирую выехать в Милан. У меня много новостей. Когда тебе перезвонить, Брэд Питт?

— Через пять минут? — Массимо улыбнулся в трубку.

— Ладно. Позвонишь сам, когда освободишься.

— И я тебя, — ответил Массимо и услышал тихий смех Бруно.

Сильвана посмотрела на часы и сухо спросила:

— Подруга?

Массимо кивнул.

— Вы потрясающе красивы, Сильвана. Встреча с вами принесла мне большое наслаждение.

— Жаль, что мы не можем продолжить знакомство, — уже гораздо мягче ответила Сильвана и поднялась. — Думаю, не стоит смущать вас перед подругой.

— Вы — прелесть, — сказал он, вызвав на губах женщины нежную улыбку.

Луиза Фернанда на мгновение отвлеклась и взглянула на мужчину в светлом костюме, поднявшегося, чтобы попрощаться с женщиной. Она удивленно посмотрела на даму и узнала в ней известную итальянскую телеведущую Сильвану Пепе. Проследив за удаляющейся женщиной, она снова обратила внимание на мужчину. Было в нем нечто такое, что заставило задержать взгляд. Он был сдержан, пожалуй, слишком сдержан для мужчины, которого оставила в одиночестве потрясающе красивая женщина. Мужчина заметил, что Луиза Фернанда пристально его разглядывает, и улыбнулся, словно выражая благодарность за интерес к его персоне. Она быстро отвернулась, полностью сосредоточив свое внимание на Николасе.

— Я знаю причину смерти Армандо и всех остальных, — тихо сказал Николас, и Луиза Фернанда оторопело уставилась на него, думая, что ей послышалось. — И ты знаешь.

— Я не понимаю, о чем ты? — Она взяла сумочку в руки, намереваясь встать.

— Дело в подарках. Когда мы с Армандо придумали эту игру, никто из нас не предполагал, что все так плачевно закончится.

Луиза Фернанда положила сумочку на место.

— Вы придумали эту игру? — взбешенно спросила она. — Игру, ценой которой стала жизнь?

— Не только ты одна опасаешься убийц. За мной тоже охотятся. Поэтому, дорогая моя, как ты правильно выразилась во время нашего последнего разговора, мы стоим в одной очереди.

Луиза Фернанда бросила на Николаса пристальный взгляд, пытаясь понять, не разыгрывает ли он ее, стараясь вытянуть нужную информацию.

— Это конфиденциальный разговор, — прошипела она. — Он слишком секретный и доверительный, чтобы назначать встречу в таком людном месте.

Николас усмехнулся:

— А разве ты согласилась бы встретиться со мной один на один? Я удивился, что ты вообще пришла сюда. Впрочем, я и сам рискую. Почему я должен верить тебе и не думать, что это ты убрала всех с дороги, чтобы добраться до желаемого?

— До какого «желаемого»?! — задохнулась от возмущения Луиза Фернанда.

— До кода, — невозмутимо ответил Николас.

— Какой, к черту, код?

— Тот, что зашифрован в камнях. Сотри удивление с лица. Если ты не тупая, то давно уже должна была понять, в чем заключается истинная ценность этих драгоценностей. В них зашифрован номер.

Луиза Фернанда с яростью посмотрела на Николаса.

— Ты знаешь гораздо больше, чем я. И это не вызывает доверия.

Николас устало улыбнулся и потер лоб.

— Я не знаю всей правды. Как не знаю, для чего именно этот код предназначается. Я могу лишь догадываться. Несколько месяцев назад Армандо обратился ко мне с просьбой помочь ему решить одну проблему. Он так коротко описал ее, что я даже не понял, чего именно она касалась. В общем, моя задача заключалась в том, чтобы найти драгоценности и выгравировать на них данные мне номера.

— Что за бред ты несешь? Думаешь, я поверю, что человек, который так отчаянно хотел спрятать информацию, доверился кому-то еще?

— Дослушай до конца, — повелительно сказал Николас. — С Армандо мы дружили с детства. И ты по своему опыту знаешь, что когда требуется помощь, то в первую очередь идешь к друзьям. Не так ли? Мы с Армандо прокололись, думая, что все останется в тайне, потому что кто-то еще узнал об этом! И теперь, моя дорогая, я в таком же положении, как и ты! Они, возможно, думают, что я помню весь шифр наизусть.

— А разве ты не записал его где-нибудь на бумажке, чтобы потом поживиться? — ехидно спросила Луиза Фернанда. — Я тебя слишком хорошо знаю, и мне мало верится в твою честность.

— Наверное, тебе нужно услышать о том, что меня пристрелили, чтобы поверить в мои слова, — напряженно произнес Николас.

Луиза Фернанда замолчала, обдумывая слова Николаса. Она не доверяла ему и чувствовала, что он говорит не то, что было на самом деле. В голове пронеслась мысль, что Николас играет с ней, чтобы окончательно запутать, сбить с толку и вывести на нужную ему дорогу. Он уже не раз прибегал к подобной уловке, и Луиза Фернанда не исключала мысли, что перед ней сидит настоящий убийца. Вполне возможно, что все это он рассказал только для того, чтобы усыпить ее бдительность.

— Ты вся дрожишь, — ласково произнес Николас, дотронувшись до ее холодных пальцев. — Вставай, мы едем к тебе, чтобы собрать вещи.

— Нет, — она убрала руку под стол. — Николас, скажи мне, что предназначалось в подарок Максу и Эдуардо?

Николас замолчал на мгновение, и глаза его лукаво засветились. Луиза Фернанда почувствовала, как сердце бешено застучало в груди.

— Подарок Глории. Что Армандо подарил Глории?

Николас засмеялся и посмотрел в сторону.

— Ах ты, сукин сын, — пробормотала Луиза Фернанда. — Значит, это ты всех убил.

— Нет, не я. Во всяком случае, не всех, — протянул он и больно схватил ее за руку. — Но тебя, любовь моя, не пожалею. Мне нужны драгоценности. Те, что с цифрами. Остальные можешь оставить себе.

Луиза Фернанда резко дернула руку на себя, намерено сбив чашку с кофе на пол. Послышался звон бьющегося стекла, и посетители инстинктивно начали оборачиваться на шум. Она поднялась и быстро направилась к выходу. Тони, пристально наблюдавший за ними, мгновенно среагировал, и спустя секунду к Луизе Фернанде подъехал уже знакомый черный «Лексус.

Николас взял телефон и набрал номер.

— Следуй за ней, — спокойно сказал он в трубку. — И пошли кого-нибудь найти Маркуса. Пора уже мальчишке включиться в игру.

Глава 16

Рим

Бруно поставил чашку на поднос и широко улыбнулся. Он уже час забавлял графиню Спинола рассказами о Соединенных Штатах, где якобы жил, и, уже чувствуя, что она прониклась к нему доверием, пытался вывести разговор к тому, что его интересовало.

— Алессио, почему вы решили стать писателем? — низким заигрывающим голосом спросила графиня и приподняла подбородок, чтобы морщинки на шее не бросались в глаза.

Бруно заметил эту уловку и улыбнулся, в который раз удивляясь женщинам, старающимся скрыть подобные подарки времени. Немолодая графиня делала вид, что цветет, как юная роза, забывая о прелестях зрелости и мудрости. Ее внешность, сохранившая в себе следы былой красоты, гораздо лучше гармонировала бы с царственным достоинством, нежели с этими жалкими ужимками, годящимися для молодой особы, которая откровенно стремится привлечь внимание мужчины.

— Я всегда любил жить жизнями других людей, Сабрина.

— Как интересно, — графиня выпустила тонкую струю дыма. — Но не боитесь ли вы забыть о своей жизни, полностью отдавая себя фантазиям?

— А чем плохо отдаваться во власть воображения? Это сладкий нектар, дорогая, однажды сделав глоток которого, не можешь остановиться. Каждый раз тебе требуется все больше и больше. В итоге ты переносишь свои мечты в жизнь и делаешь их настоящими.

— Красиво сказано, но слишком непонятно и отвлеченно.

Бруно встал и прошелся по комнате.

— В том и состоит смысл моей работы, чтобы найти грань между воображаемым миром и действительностью. Место, где рационализм соприкасается с грезами, где разум живет в гармонии с чувствами и где их светлое единение не разрушается ханжеством и лицемерием. Именно поэтому я и искал встречи с вами. Мне хочется снова пройтись по этой грани, воспеть красоту, облачить ее в искренность и сделать доступной в понимании. Как уже говорилось мной, я работаю над книгой о самых известных женщинах Италии.

— Вы считаете, что я достойна чести стоять в одном ряду с великими?

— Безусловно, — Бруно слегка повысил голос. — Вы принадлежите к древнему аристократическому роду, являетесь успешной бизнес-леди, финансируете благотворительные проекты, активно участвуете в культурной жизни страны и к тому же потрясающе красивы.

Он прекрасно знал, что нет в мире женщины, которую нельзя не подкупить лестью. И удовлетворенная улыбка графини подтверждала его мысли.

— Простите меня, Сабрина, но я имел наглость собрать некоторые сведения о вашей жизни без вашего на то разрешения.

Бруно подошел к бронзовой статуэтке, стоящей на каминной полке, и провел по ней пальцем. В это же время он рассматривал фотографии в рамках, и с удивлением для себя отметил, что на одной из них графиня обнимает мужчину, имя которого он и пытался узнать.

Взяв рамку в руки, он восхищенно произнес:

— Прекрасное фото. Ваши глаза здесь пылают огнем.

Графиня подошла к нему и дотронулась до плеча.

— Покажите, что привлекло ваше внимание. Ах, это! Помнится, это был один из ежегодных благотворительных приемов, которые дает Альберто Ферруччи.

— Это ваш муж? — с ревностью в голосе спросил Бруно.

— Нет, что вы! Это мой брат Николас.

* * *

Массимо прокручивал в голове разговор между Луизой Фернандой и мужчиной, которого она называла Николасом. Зашифрованный код в подарках, которые Альбицци сделал своим воспитанникам, не давал покоя. То, для чего он предназначался, и почему кардинал таким невероятным способом пытался скрыть какую-то тайну, еще предстояло выяснить, а Массимо уже терялся в догадках с чего начать. Два часа назад он проследил за светловолосым человеком до двухэтажного особняка на улице Горани и выяснил, кому этот дом принадлежит. Затем позвонил Бруно.

— Человека с фотографии зовут Николас Рискони, — быстро сказал в трубку Бруно. — Он младший сын графа Спинола и друг обоих кардиналов.

— Отлично, я как раз нахожусь возле его дома.

— Как ты узнал его имя?

— С ним недавно встречалась Луиза Фернанда, — пояснил Массимо, не вдаваясь в подробности. — Бруно, когда ты планируешь выехать в Милан?

— Я сейчас нахожусь в кабинете кардинала Маринетти, просматриваю его бумаги, и уже то же самое сделал с бумагами Альбицци. Мне нужно это сделать сейчас, потому что завтра утром бумаги будут вывезены на изучение. Массимо, я нашел тайник, там находился блокнот, но, кроме исписанных цифрами листов, в нем ничего нет.

Массимо прикрыл глаза, слушая Бруно, и снова вспомнил разговор о драгоценностях. Чтобы нанести код на камни, Альбицци должен был обратиться к ювелиру. Причем это должен был быть человек, которому Альбицци очень доверял. Продолжая разговаривать с Бруно, Массимо проверил имена всех ювелиров, обслуживающих Ватикан, и также достал список всех ювелиров и ювелирных мастерских Рима. Список оказался слишком длинным, чтобы быстро его проверить.

— Бруно, ты нашел записные книжки Альбицци с телефонами и адресами? — спросил Массимо.

— Да, они сейчас со мной. Две из них абсолютно обычные, с именами и полной контактной информацией, третья — странная. Имен в ней мало, и они не рассортированы в алфавитном порядке. Да их, впрочем, и именами назвать нельзя, две заглавные буквы. Напротив них телефонные номера, хотя эти номера могут оказаться просто набором цифр, затем снова буква алфавита.

Массимо задумался на мгновение.

— Попробуй найти строку с первыми буквами НР, — попросил он. — Николас Рискони.

— Не кажется ли тебе, что это слишком просто? Нет здесь таких букв, — спустя пару минут сказал он.

— Тогда попробуй Николас Спинола.

Бруно замолчал, и в трубке послышалось его тихое дыхание.

— Нашел. НС, потом цифры и буква М. И еще НС с цифрами, но уже без буквы.

— М — это скорее всего Милан. Попробуй найти комбинацию букв с именем Луизы Фернанды, она тоже должна быть помечена буквой М.

— Так и есть, — усмехнулся Бруно. — Но что это нам дает. Имен у нас нет, хотя в принципе мы можем проверить, кому именно принадлежат эти номера, и найти адреса этих людей.

— Так ты сейчас и поступишь. Проверишь все номера, а потом вышлешь список мне. Только сделай это как можно быстрее.

На проверку списка, состоящего только из тридцати пяти номеров, времени ушло намного больше, чем предполагал Бруно. И когда он снова связался с Массимо, стрелки часов показывали почти полночь.

— Бруно, есть ли среди этих людей ювелир? — спросил Массимо, надеясь, что его предположения оправдаются.

— Есть, — ответил Бруно. — Этторе Чести. Почему он тебя интересует?

— Возможно, он делал заказ для Альбицци, из-за которого кардинала потом и убили, — он передал услышанный разговор. — Конечно, это всего лишь предположение, но и его необходимо проверить. Поэтому прямо сейчас ты должен встретиться с ювелиром, а потом направишься в Милан. После разговора с Чести свяжись со мной.

Бруно аккуратно сложил в сумку все найденные им личные бумаги кардиналов, представляющие интерес, и тихо вышел из кабинета Маринетти. Так как дверь была опечатана полицейскими, он поработал несколько минут над тем, чтобы создать видимость неприкосновенности, и начал спускаться вниз по лестнице. Передвигаясь по неосвещенным местам, Бруно прошел через сад, взобрался на невысокую стену, огораживающую территорию дворца, и спрыгнул вниз. В километре от этого места он оставил свою машину и теперь направился к ней, стараясь не привлекать внимания случайных прохожих своей поспешностью.

В машине он посмотрел на адрес ювелира, записанный на листке бумаги, и нашел нужную ему улицу на карте. Бруно взглянул на часы и подумал, что час ночи — слишком позднее время для визита. Возле дома ювилира он остановился и посмотрел на темные окна. Он знал, что этот неожиданный звонок вызовет переполох, но, если он проникнет в дом другим способом, это напугает Чести еще больше. Поэтому Бруно поднялся по высоким ступенькам вверх и нажал на кнопку звонка, ожидая с минуты на минуту увидеть перед собой недовольное заспанное лицо. Дверь открыла молодая девушка с заплаканными глазами.

— Простите, что потревожил вас в столь поздний час, — извинился он и сделал шаг вперед. — Я должен поговорить с синьором Чести. Это очень важно.

Девушка поднесла к глазам платок и тихо сказала:

— Мне жаль, но папа погиб. Его убили вчера при ограблении мастерской.

Она всхлипнула и прислонилась к двери. Бруно взял ее за руку, глаза его выражали сочувствие.

— Синьора, господь не оставит вас в страданиях.

— Но он не вернет отца, — со стоном произнесла девушка.

— Зато он подарит покой.

Он поцеловал плачущую девушку в лоб и сбежал вниз по ступенькам.

Выехав из Рима, Бруно остановился на бензозаправке, при которой круглосуточно работало кафе, и заказал себе три чашки крепкого кофе. Он не спал уже вторые сутки и чувствовал, что усталость начинает одолевать его. Ему предстояла длинная дорога, и необходимо было сконцентрироваться, чтобы проехать почти шестьсот километров без происшествий. Он набрал номер Массимо и включил громкую связь, чтобы освободить руки и не отвлекаться от дороги.

— Ювелир убит, — начал разговор Бруно. — Был застрелен вчера.

— Кто-то заметает следы, — задумчиво протянул Массимо. — Что тебе удалось узнать о Николасе Рискони?

— Николас Спинола — младший сын графа Фернандо Спинола. Старший сын занимался семейным бизнесом, младшему, то есть Николасу, было суждено стать священником. В их роду повелось с давних времен, что один из сыновей, обычно младший, должен идти по пути служения господу. По всей видимости, Рискони не горел желанием учиться в семинарии, но уступил отцу. Там он познакомился с Маринетти и Альбицци. Графиня Спинола сказала, что Николас уже тогда предпочитал вести светский образ жизни. Но уйти из духовной семинарии не мог, потому что знал, что отец навсегда отвернется от него. Во время учебы Николас завел интрижку с подругой своей сестры, и та забеременела. Он не собирался продолжать с ней отношения, и девушка покончила с собой. Произошедшую трагедию не удалось скрыть, и Рискони вынужден был покинуть семинарию. Фернандо Спинола, узнав, что его сын втянут в подобный скандал, прервал с ним всякие отношения и лишил наследства. Старик не смягчился даже перед смертью. Они больше никогда не виделись. Графиня сказала, что Рискони уехал из страны и не давал о себе знать более двадцати лет. Но его дружба с Маринетти и Альбицци не закончилась. Они продолжали общаться даже во время его длительного отсутствия.

— Почему теперь его зовут Рискони? — поинтересовался Массимо.

— Отец не пожелал, чтобы тот носил его фамилию, и Николас взял фамилию матери. А теперь самое интересное. Его мать звали Луизой. Тебе это ни о чем не говорит?

— Луиза? — усмехнулся Массимо. — А отца звали Фернандо? Ты намекаешь на Луизу Фернанду? Это может быть всего лишь совпадением.

— Я и не отрицаю. Но согласись, это случайное, даже, можно сказать, неожиданное совпадение не может не вызвать определенных ассоциаций. Девушка похожа на Рискони и может быть его дочерью. Но когда я спросил у графини, имеет ли ее брат детей, она засмеялась и сказала, что Николас не создан для того, чтобы быть отцом.

— Самое главное на этом этапе, — сказал Массимо, — узнать как можно больше о жизни Николаса Рискони. Нам необходимо знать, чем он занимается и какую деятельность ведет. Исходя из твоих рассказов, он остался без денег, когда был изгнан из семьи. Весьма интересно то, каким образом он заработал свое состояние. А оно у него не маленькое, если судить по тому, как он живет. И еще. Я просмотрел тот список, что ты мне переслал. В нем я обнаружил весьма интересную деталь. Там были две строчки одними лишь цифрами без букв. Это номера с кодом Нью-Йорка, но они не значатся в телефонных книгах. Я проверил их по базам ФБР. Оказалось, что эти телефонные номера числятся за домами, принадлежащими боссам итальянской мафии в США, которые были убиты чуть больше месяца назад.

Бруно оторопело уставился перед собой, глядя на быстро движущийся асфальт.

— Ты пытаешься сказать мне о том, что у Альбицци и Маринетти были общие дела с мафиози?

— Я не собираюсь делать преждевременные выводы. Но мне трудно представить себе, что у таких высоких сановников была связь с криминальными лицами. Теперь кардиналы убиты, как и те, о ком я говорил. Кроме этого, трагически погибли воспитанники Альбицци, которым он сделал таинственные подарки. Единственной в живых осталась Луиза Фернанда, но и за ней ведется охота в лице Николаса Рискони, у которого также была тесная связь с Альбицци и Маринетти. Я не думаю, что все происходящее лишь совпадение.

Некоторое время после разговора с Бруно Массимо пытался привести мысли в порядок, тщательно обдумывал информацию и связывал все нити воедино. Все было настолько запутано, что Массимо несколько раз терялся в своих рассуждениях. Но теперь, после беседы с Бруно, а также разговора Рискони и Луизы Фернанды, ему стало очевидно, что они находятся на правильном пути. Предположение Бруно о том, что Луиза Фернанда приходится Рискони близкой родственницей, вероятно дочерью, заставило Массимо задуматься. Они вели себя не как близкие люди, и, ко всему прочему, Николас угрожал ей. Но Массимо был согласен с Бруно в том, что прошлое Луизы Фернанды необходимо тщательно проверить. И если верить Рискони, то сейчас в ее руках находилась причина всех смертей. Массимо слышал, о чем говорил Рискони по телефону после ухода девушки из кафе. В разговоре было упомянуто имя Маркуса, и он понял, что речь шла о близком друге Луизы Фернанды. Судя по всему, она и не предполагала, что доверяет человеку, который связан с Рискони.

— Значит, здесь живет несостоявшийся кардинал, — усмехнулся Бруно, разглядывая дом Николаса Рискони. — Недурно!

Двухэтажный особняк, построенный в стиле классицизма, привлекал внимание ухоженностью и особым запахом богатства, веющим от него. Он был окружен акациями, а за забором виднелись аккуратные клумбы и ровные дорожки.

— Как сейчас, должно быть, хорошо хозяину, — прищелкнул языком Бруно. — Спит себе сладко в мягкой постели.

— А чем тебе заднее сиденье не постель, — улыбнулся Массимо и начал изучать блокнот кардинала Маринетти.

Листки его были исписаны цифрами, некоторые из них были подчеркнуты и соединены стрелками. Каждая новая строчка начиналась с небольшой комбинации, в которой было от двух до четырех цифр. Затем следовал дефис, соединяющий эту комбинацию с другой, потом снова дефис — и новая комбинация. Стрелка — и опять комбинация. Иногда комбинации цифр повторялись, особенно часто в начале строки, и Массимо долго не мог понять, почему некоторые из цифр были ему знакомы.

— Слушай, Бруно, тебе что-нибудь говорят цифры «три» и «девять».

— По отдельности — нет, а если поставить их вместе, то получится телефонный код Италии, — сонным голосом ответил Бруно.

Массимо пораженно уставился в блокнот и, включив мобильный и ноутбук, быстро вышел в Интернет. Найдя информацию о телефонных кодах стран мира, он начал что-то выписывать на листке бумаги.

— Смотри, — Массимо повернулся к Бруно и довольно улыбнулся. — Ты верно заметил, когда сказал о телефонном коде. Первые цифры в строках — это и есть телефонные коды стран. Тридцать девять — Италия, триста пятьдесят — Гибралтар, двести сорок восемь — Сейшельские острова, тысяча семьсот сорок семь — Доминика. О чем это тебе говорит?

Бруно нахмурился и удивленно посмотрел на друга.

— Все, кроме Италии, — офшорные зоны!

Он вгляделся в листок и задумался, но его мысли прервал голос Массимо:

— Первая комбинация — это название страны. Дальше идет дефис и новая комбинация. Я думаю, что вторая часть — это обычные телефонные номера, а все остальные цифры — это номера счетов и их переводы с одного места в другое. Видишь, направление движения денег помечено стрелками. И все идут из Италии в офшорные зоны. А теперь позвоним по одному из номеров.

Массимо набрал одну из комбинаций, и Бруно включил громкую связь. Пошел гудок, и спустя секунды вежливый голос произнес:

— Кортес Банк Кайман Лимитед…

Массимо выключил телефон и победно посмотрел на ошеломленного друга.

— Нам необходимо узнать названия остальных банков из этих комбинаций.

— Номера счетов? Но кардиналы не должны были заниматься подобными финансовыми вопросами. Если только это не…

Бруно замолчал и отвернулся в сторону, чтобы скрыть истинные мысли.

— Ты думаешь о том же, о чем и я? — наконец спросил он.

Массимо утвердительно кивнул.

— Я предпочел бы узнать, что кардиналов убили фанатики. — Глаза Бруно разочарованно потемнели. — Эта версия нравится мне гораздо больше, чем та, что их убили из-за грязных денег. Знаешь, что-то мне подсказывает, что эти счета будут пусты. Подарки Альбицци и цифры в них. Неужели это номер счета, за которым охотятся? Если счета будут пусты, то можно предположить, что все деньги могут быть переведены на единый счет, номер которого Альбицци закодировал в драгоценностях.

— Это кажется невероятным, но это единственное, что приходит на ум, — Массимо потянулся в кресле. — Ты займешься прошлым Луизы Фернанды и Николаса Рискони. Я — банками, жизнью кардиналов и тем, что их связывало с убитыми мафиози. Заодно буду присматривать за Рискони. Он должен вывести нас на девушку. Похоже, что ей крупно не повезло. Оказаться в подобной круговерти и при этом выжить мало кто может. Если вообще кто-то может.

Глава 17

Маркус возвращался из магазина. Он купил много еды, в основном то, что любила Луиза Фернанда. С удовольствием он представлял себе, как приготовит потрясающий обед и поднимет настроение поникшей подруге.

— Маркус, — говорила она. — Николас убил всех. Все, что ему нужно, — это только код. И даже если я отдам драгоценности, он все равно меня не пощадит. Я еще и тебя втянула в эту историю. Черт!

Маркус пытался утешить ее, а в душе все холодело при мысли о том, что Луиза Фернанда узнает, что он не такой уж и невинный, как она думает. Парень замедлил шаг, увидев, что к нему медленно приближается машина. Один из мужчин вышел навстречу и с каменным лицом произнес:

— Синьор Рискони желает тебя видеть.

— Прямо сейчас?

Мужчина кивнул.

— Я не могу сейчас. Луиза Фернанда ждет меня, и, если я не приду через несколько минут, она может что-нибудь заподозрить. Скажи Николасу, что я могу встретиться с ним через пару часов, не раньше.

Мужчина позвонил Николасу и повторил каждое сказанное ему слово.

— Синьор Рискони дал добро. Встреча через три часа у него дома.

Маркус быстрым шагом направился к дому, где его ждала Луиза Фернанда. Влетев в квартиру, он почти бросил пакеты на пол и выкрикнул:

— Луиза, немедленно собирай вещи!

— Что произошло?

— Нас выследили. Николас послал людей, чтобы встретиться со мной. Поэтому мы выметаемся отсюда!

— Но почему он хочет встретиться именно с тобой? — недоуменно спросила Луиза Фернанда, быстро складывая вещи в чемодан. — Он хочет, чтобы ты выкрал для него драгоценности? И откуда он вообще тебя знает?

— Я тоже работаю на Николаса, — сказал он. — Николас знал, что ты придешь ко мне, и приказал присматривать за тобой.

Луиза Фернанда замерла на мгновение, затем подскочила к Маркусу и, схватив лежащую на полу тапку, стала бить его по плечам.

— Ах ты, подлая скотина! — кричала она. — Значит, и ты меня предал?! Я тебя пристрелю!

Она бросилась к рюкзаку, в котором лежал пистолет, но Маркус догнал ее и, повалив на диван, крепко прижал к нему.

— Успокойся, — упрашивал он брыкающуюся подругу, но та не слышала его, продолжая выкрикивать ругательства. — Да замолчи же ты, наконец! Неужели ты думаешь, что если бы я хотел тебя предать, то рассказал бы о том, что работаю на Николаса? Фернанда, я честен с тобой, — уже спокойно сказал Маркус, но испугался золотого блеска в ее глазах, который всегда появлялся, когда девушка находилась в неконтролируемой ярости.

— Рассказывай все, как есть.

Маркус нервно сглотнул и присел на диван.

— Я работаю на Николаса уже несколько лет, с тех пор как покинул приют, — начал он.

— Какую именно работу он поручает тебе?

— Ту же, что и тебе. Но пока на крупные дела меня не берут.

— А учеба? Ты меня за нос водил?!

— Нет! — воскликнул Маркус. — Я действительно учусь в университете!

Луиза Фернанда посмотрела на его вспухший глаз.

— Что Николас хочет от тебя сейчас?

— Я не знаю. Могу лишь предположить, что он желает, чтобы я достал драгоценности.

Луиза Фернанда села рядом и дала ему подзатыльник.

— Те инструменты, ноутбук, как я сразу не догадалась? И эта квартира. Она ведь принадлежит тебе?

Маркус кивнул.

— И как после этого я смогу тебе доверять?

Она взяла пистолет, повертела в руках и бросила на диван. Затем, поднявшись, подошла к чемоданам.

— Что ты собираешься делать? — спросил Маркус.

— Ухожу.

— А я? — подскочил Маркус, бросился к ней и сжал в объятиях. — Я с тобой!

— Отпусти меня, — безжизненно проговорила Луиза Фернанда и отодвинулась от него. — Я не верю тебе, но ты мне нужен. Если я узнаю, что ты играешь со мной, я тебя пристрелю. По-настоящему. Ты меня слышишь?

— Слышу. Но куда мы сейчас направимся?

— Нам нужно уезжать из страны, — уверенно сказала она. — В Италии Николас найдет меня, где бы я ни укрылась. Кроме того, меня ищет полиция. И если меня поймают, то обвинят в убийстве Глории, а возможно, и во всех остальных убийствах. Выехать из страны я смогу, потому что у меня есть поддельные паспорта. Но Николас знает о них. Как только я пересеку границу, ему станет об этом известно.

Луиза Фернанда села на чемодан и задумчиво посмотрела в пол.

— Тогда пусть Вороной сделает нам новые паспорта, — вдруг сказал Маркус. — Думаю, что это в его силах. Деньги у нас есть, в крайнем случае заплатим драгоценностями.

— Я позвоню Вороному и договорюсь о встрече, — сказала Луиза Фернанда, бросившись искать телефон и визитную карточку.

* * *

Несколькими минутами позже они вышли из дома и, пройдя пару сотен метров, вызвали такси. За ними наблюдали люди, сидящие в разных машинах. В одной из них, неприметном «Фиате», сидел отец Массимо. Он быстро поехал за такси, стараясь не упустить его из виду, посматривая в стекло заднего вида за черным «Мерседесом». Во второй машине находился мужчина, который недавно разговаривал с Маркусом. Он слушал указания Николаса.

— А что мне потом делать с ними?

Николас немного помолчал в трубку и медленно сказал:

— Мальчишку — убрать, а Луизу Фернанду не смей даже пальцем тронуть.

Глава 18

Маркус остановился возле картины Дега и провел пальцами по полотну.

— Оригинал, — восторженно прошептал он, обращаясь к Луизе Фернанде, сидящей в кресле.

— Много ты понимаешь. Сядь и замолчи, ты не в музее. Будет неприятно, если Вороной застанет тебя за оценкой его собственности.

Маркус проигнорировал это замечание и остался стоять на месте, продолжая разглядывать картину. Он сделал несколько шагов назад и снова пристально всмотрелся в танцующих женщин.

— Вижу, что вам понравился Дега. Прекрасный мастер, — послышался мягкий голос Олега, который неслышно вошел в гостиную и увидел застывшего у полотна Маркуса. — Подумать только, ему достаточно было сделать всего лишь несколько штрихов, чтобы уловить характерную позу или профессиональный жест.

— Я уже где-то видел эту картину, — сказал Маркус и протянул руку. — Мы незнакомы, господин Вороной. Маркус Ломбарди.

— Очень приятно, — кивнул Олег, пожимая руку. — А что касается картины, может, она кажется вам знакомой по рассказам Луизы Фернанды. Это ведь ее она украла у меня несколько лет назад. К счастью, картину вернули в кратчайшие сроки.

— Об этом Маркусу не обязательно знать, — сказала Луиза Фернанда и поднялась с дивана.

Олег удивленно осмотрел ее с ног до головы и усмехнулся.

— Вы изменились.

Луиза Фернанда почувствовала себя уверенно, прочитав интерес в его глазах. Она была рада, что сегодня он видит ее в совершенно ином облике, нежели в их первое знакомство.

— Вы мне больше нравились блондинкой, — с улыбкой заметил Олег и указал рукой на волосы. — Черный цвет делает вас старше и придает некую брутальность. Впрочем, изменения во внешности пошли вам на пользу. Вы выглядите агрессивно, но чувственно.

— А мне больше нравилось, когда вы говорили о картине, — Луиза Фернанда подошла к нему и протянула руку. — И хотя это звучало слишком заученно и затерто, слушать избитые фразы было интереснее, чем ваши рассуждения по поводу моей сексуальности.

Олег поцеловал ее руку и легко провел пальцами по теплой коже. Луиза Фернанда, не ожидавшая подобного, быстро убрала руку и отошла в сторону. Она видела, как смеются его глаза, и жалела, что дала повод для улыбки. Маркус решил разрядить обстановку, снова вернувшись к разговору о картине.

— Я действительно видел ее, но где, не могу вспомнить.

— Очень странно, — пожал плечами Олег. — Я купил ее у одной американской пары много лет назад. Она редко выставлялась. Но вполне возможно, что вы могли видеть ее в каталогах, посвященных работам Дега, или где-либо еще. Но давайте вернемся к цели вашего визита. Вы просили помочь вам.

Олег расстегнул пиджак и небрежно присел на диван. Он предоставил Луизе Фернанде возможность говорить, но она молчала, обдумывая, как лучше высказать свою просьбу. Чувствуя, что пауза затягивается, а ничего интересного придумать так и не удалось, она решила говорить прямо, интуитивно осознавая, что такая форма общения наиболее эффективна в отношении Вороного.

— Нам нужны новые паспорта.

Губы Вороного растянулись в улыбке.

— То есть вы думаете, что в моих возможностях снабдить вас фальшивыми документами?

— Уверена в этом. — Луиза Фернанда села напротив него.

Она чувствовала, что привлекает его, и пыталась сыграть на этом. Хотя и понимала, что играть с Вороным по своим правилам ей не удастся. Он не был похож на человека, которого можно было заставить сделать то, чего он не желает.

— Мы должны как можно быстрее уехать из страны, — продолжила Луиза Фернанда.

— И я ваша единственная надежда? — поинтересовался Олег и поднялся.

Он подошел к Луизе Фернанде и взял ее за руку.

— Вам уже приготовили комнаты. Отдыхайте, — тоном, не терпящим возражений, проговорил он. — Вечером за ужином продолжим нашу беседу. Тони покажет, куда идти.

Олег кивнул вошедшему в гостиную Тони и проследил взглядом за уходящими гостями. Затем сел на диван как раз на то место, где еще совсем недавно сидела Луиза Фернанда, и почувствовал легкий аромат ее духов. Он подумал о ее изящных бедрах и с иронией улыбнулся, чувствуя, как внутри загорается желание.

— Дашь ей возможность уехать? — спросил Павел, который уже несколько минут стоял на пороге гостиной и наблюдал за братом.

— В первую очередь мне нужно знать, что собирается предпринять Николас. Если Луиза Фернанда сбежит от него, то все потеряет смысл.

— А паспорта?

— Она их получит, но позже, — Олег задумался на мгновение. — Мы дадим Рискони возможность знать о каждом ее шаге, но и сами не будем отставать. Я хочу быть в курсе всего, что она делает, потому что от действий этой девочки сейчас многое зависит.

— И это все? — улыбнулся Павел и хлопнул брата по плечу. — Может быть, ты собираешься внести некоторые коррективы в план и слегка развлечься с этой интересной особой?

— А это уже не твое дело.

Глава 19

Рим

Отец Джорджио долго стоял перед кабинетом кардинала Альбицци и смотрел на ручку двери. Ему было поручено забрать личные бумаги своего наставника и передать их кардиналу Маттео Гуардати, в распоряжение которого он поступал с завтрашнего дня. В комнате было тихо, и даже шум со двора не проникал внутрь, словно уважая память убитого кардинала.

Джорджио осмотрелся вокруг, пытаясь запомнить место, где проходили долгие и теплые беседы, и начал складывать необходимые документы на стол. Закончив с этой работой, он выглянул из кабинета в коридор и прислушался. Судя по стоявшей тишине, на этаже никого не было, тогда Джорджио быстро прикрыл дверь и подошел к большому цветочному горшку. В нем находился тайник, в котором Армандо хранил дорогие ему вещи. Джорджио никогда не узнал бы об этом, но Армандо за два дня до убийства, словно предчувствуя трагедию, показал ему секрет, взяв обещание отдать лежащую внутри коробку его любимице. Джорджио не знал, что именно лежало в этой коробке, и его любопытство было велико. Но сейчас он не стал удовлетворять его, решив, что сначала отвезет бумаги кардиналу Гуардати, а потом постарается найти Луизу Фернанду и выполнить обещание, данное Армандо.

Джорджио набрал номер Луизы Фернанды, но она оказалась вне доступа. Джорджио понял, что девушка из-за страха быть обнаруженной отключила телефон или вообще избавилась от него. Он долго обдумывал, как ему поступить, и вспомнил о Маркусе. Внутри появилась надежда, что парень может знать, где находится девушка, и в то же время он понимал, что Маркус может намеренно скрыть местонахождение подруги, опасаясь за нее. Джорджио попытался найти телефонную книгу Альбицци и, не обнаружив ее, остался в крайнем недоумении. Он еще раз пересмотрел все документы и блокноты, но не нашел ничего, что могло бы ему помочь. Внезапно Джорджио улыбнулся, догадавшись, как можно узнать номер телефона или адрес Маркуса. Он набрал номер приюта и после разговора с матушкой настоятельницей, которая поддерживала связь со многими своими воспитанниками, с бьющимся сердцем записал заветные цифры на листке бумаги. Теперь главным было, чтобы Маркус ответил. В трубке послышался настороженный голос молодого человека. Джорджио представился и объяснил цель своего звонка, но Маркус сказал, что ему неизвестно, где находится Луиза Фернанда и что он не видел ее уже долгое время.

— Поймите, — умолял Джорджио, — это очень важно. Я должен выполнить поручения кардинала Альбицци.

Через секунду он услышал голос Луизы Фернанды.

— Что случилось, Джорджио?

Джорджио облегченно вздохнул и усмехнулся, потому что Маркус зашипел Луизе Фернанде, что этот звонок может быть сделан специально для того, чтобы узнать, где она находится.

— Я должен встретиться с вами, — сказал Джорджио и, чувствуя, что девушка колеблется, добавил: — Мне нужно отдать вам некоторые вещи кардинала. Он просил меня об этом. Мы можем увидеться?

— Где вы сейчас находитесь?

— В Риме, но через пару часов смогу выехать в Милан. Если, конечно, вы в Милане, — быстро произнес он. — Мы можем встретиться там, где вы пожелаете.

— Хорошо, — согласилась Луиза. — Когда будете в Милане, позвоните на этот номер, и я скажу, где буду вас ждать.

Джорджио с облегчением вздохнул и положил трубку. Он посмотрел на часы и подумал, что опаздывает на встречу с кардиналом Гуардати. Придумывая на ходу, что сказать кардиналу, оправдывая свое завтрашнее отсутствие, он быстрым шагом шел по коридорам, неся в руке тяжелую сумку с бумагами.

* * *

Кардинал Гуардати улыбнулся, отвечая на приветствие, и милостиво протянул руку для поцелуя.

— Присаживайтесь, Джорджио, — протяжным голосом сказал он. — Вы неважно выглядите.

— Монсеньор, вот то, что вы просили принести. — Джорджио протянул сумку.

Кардинал склонился над бумагами. Его волосы были белыми, этот цвет странно сочетался с траурными фиолетовыми одеждами. «Траур по Альбицци и Маринетти», — с горечью подумал Джорджио и заметил на себе заинтересованный взгляд кардинала. Кардинал продолжал молчать, а Джорджио не решался спросить, почему он так смотрит на него.

— Джорджио, здесь нет личных записей кардинала Альбицци, — мягко проговорил Гуардати.

— Простите, ваше высокопреосвященство, но это все бумаги, которые мне удалось найти, — с достоинством произнес Джорджио.

Кардинал пристально посмотрел в лицо молодого священника. Джорджио замер на месте, настолько холодными и колючими показались ему глаза Гуардати. Он передернул плечами и интуитивно сделал шаг назад, но через мгновение ему стало стыдно за свое поведение. Невысокий старик уже не казался отталкивающим и пугающим. Наоборот, лицо его было добрым и мягким, а глаза излучали понимание и ласку.

— Я вижу, — сердечно проговорил он, — что вам необходимо отдохнуть. Вы любили Армандо. Знаю, что вы были знакомы задолго до того, как приняли сан.

Джорджио кивнул:

— Я воспитывался в приюте, который находился в подчинении кардинала Альбицци. Монсеньор, вы не будете против, если я возьму небольшой отпуск?

— Конечно, сын мой. Я прекрасно понимаю, каким ударом для вас стала смерть моего дорого друга Армандо. Поверьте, и я скорблю вместе с вами. Поэтому проведите эти дни в молитвах и отдыхе. До скорой встречи, дитя мое, — сказал кардинал, отпуская Джорджио. — Предупредите меня, когда решите приступить к работе.

Он снова занялся изучением бумаг Альбицци, но тут же отложил их в сторону. То, что ему было необходимо, отсутствовало. Маттео Гуардати не был полностью уверен в отце Джорджио, так как знал, что тот был безоговорочно предан Альбицци. Но также он чувствовал, что священник был честен, говоря о бумагах. Видимо, он не знал о личных записных книжках Армандо. А возможно, просто не смог их найти, так как не знал, где тот их хранил. Гуардати потянулся к телефону и попросил, чтобы ему принесли чай и пирожные. Затем набрал другой номер и с ледяным спокойствием стал ждать, когда ему ответит господин Вороной.

* * *

Милан

Луиза Фернанда назначила встречу отцу Джорджио в небольшом кафе, находящемся недалеко от отеля «Дуомо». Она заняла столик у стены и напряженно вглядывалась в каждого нового посетителя, появлявшегося в дверях. Звонок Джорджио привел ее в необычайное волнение. Она почти уже уступила настойчивым уговорам Маркуса отменить встречу, но подумала, что этот человек собирался проехать много километров только для того, чтобы поговорить с ней, поэтому приказала Маркусу не вмешиваться и сейчас с внутренней дрожью ждала священника.

Она увидела приближающегося к ней мужчину. То, что это был Джорджио, Луиза Фернанда поняла не сразу, потому что всегда видела его только в сутане. Сегодня же на нем был светский костюм. Его лишенный привычности образ заставил Луизу Фернанду широко раскрыть глаза от удивления.

— Джорджио? — вместо приветствия вырвалось у нее.

— То же самое могу спросить и я, — улыбнулся священник, целуя ее в щеку. — Ты абсолютно на себя не похожа.

Он сел напротив Луизы Фернанды и поставил рядом с собой небольшую коробку.

— Армандо хотел, чтобы я передал это тебе, — пояснил он, опережая вопрос девушки.

Луиза Фернанда с опаской посмотрела на коробку.

— Как ты, Луиза? — заботливо спросил Джорджио, отметив усталое лицо девушки.

— Плохо, — не стала врать Луиза Фернанда.

— Насколько мне известно, тебя обвиняют в убийстве твоих друзей.

Луиза Фернанда утвердительно кивнула и провела пальцами по коробке.

— Джорджио, все слишком запутанно, — усмехнулась она. — Я не могу объяснить тебе причин, которые привели к нынешнему положению вещей. Одно могу сказать: я не виновна в том, что мне приписывают. И видит бог, я говорю правду.

Джорджио дотронулся до ее руки, и глаза его стали печальными.

— Я верю тебе.

— И я верю тебе, — сказала Луиза Фернанда. — Вернее, я хочу тебе верить. Надеюсь, эта коробка не была предлогом для того, чтобы выйти на меня? Потому что этот повод для встречи кажется мне неубедительным.

— Нет, это правда. Я всего лишь исполняю волю Армандо.

Луиза Фернанда осторожно подняла крышку и посмотрела на священника.

— Закажи себе что-нибудь, — вдруг сказала она.

По ее дрожащему голосу и неуверенным движениям Джорджио понял, что Луиза Фернанда боится посмотреть внутрь. Он кивнул и подозвал официанта.

— Эспрессо, — попросил он и посмотрел на взволнованную девушку, которая наконец решилась заглянуть в коробку и удивленно рассматривала ее содержимое.

— Странно, — проговорила она, достав две заколки с яркими синими бабочками.

Луиза Фернанда посмотрела на тонкую золотую цепочку с маленьким кулоном в форме грозди винограда и поняла, что этот предмет знаком ей. Она вспомнила ласковые руки и смех темноволосой женщины, называвшей ее «виноградинкой». Перед глазами появилась залитая солнцем терраса и спокойное море. Луиза Фернанда закрыла лицо руками, вдруг осознав, что это ее воспоминания.

— Это принадлежит мне, — глухо сказала она. — Мои заколки, я помню, как мама закалывала ими мне волосы. Николас был прав, когда сказал, что с черными волосами я похожа на нее. Мама была брюнеткой.

Луиза Фернанда убрала руки от лица, и Джорджио увидел, что в ее глазах блестят слезы. Она начала вынимать новые вещи из коробки и раскладывать перед собой.

— Бант. На мне был голубой бант, когда вокруг было много воды, — произнесла Луиза Фернанда, но Джорджио не понял, что именно она имела в виду. — Фотография.

Она замолчала, и грудь ее стала судорожно вздыматься.

— Это мама.

Джорджио всмотрелся в красивое смеющееся лицо черноволосой женщины, понимая, что чувствует сейчас Луиза Фернанда. Армандо оставил ей подарок из прошлого, воспоминания о котором стерлись из памяти маленькой девочки. И сейчас она по крупицам воссоздавала то, что давно было забыто. Луиза Фернанда достала из коробки листок бумаги, на котором рукой кардинала было написано незнакомое имя.

— «Изабелла Солана Торрес», — прочла девушка и задумалась. — Тебе это о чем-нибудь говорит?

Джорджио отрицательно покачал головой. Луиза Фернанда глубоко вздохнула и сложила вещи в коробку. Она благодарно посмотрела на священника и крепко сжала его руку.

— Спасибо тебе, — тихо проговорила она.

— Знаешь, — вдруг сказал Джорджио, — когда я был подростком, то уже тогда знал, что стану священником. А потом в моей жизни появилась ты. Да, не смотри так удивленно. Ты плохо помнишь меня, потому что всегда была занята Эдуардо. А я был тихим и непримечательным мальчиком, который не знал, как обратить на себя внимание. Мое желание посвятить жизнь богу отодвигалось на второй план, когда я видел твои рассыпанные по плечам волосы и слышал твой голос. Я любил тебя. Впрочем, и сейчас люблю. Только по-другому, не так, как в детстве.

— Почему ничего не говорил раньше?

— Боялся быть отвергнутым, — улыбнулся Джорджио, но глаза его остались грустными. — Ты — мое самое светлое воспоминание. И я благодарен господу за то, что он позволил мне познать силу любви.

Он поцеловал руку смущенной девушке и поднялся, собираясь уходить. Признание далось ему нелегко, и Луиза Фернанда чувствовала это. Она схватила священника за рукав и усадила на место.

— Прости меня, Джорджио, — быстро сказала она и увидела веселую и вместе с тем непонимающую улыбку.

— Перестань. — Джорджио похлопал ее по руке. — Тебе не в чем извиняться.

— Я тоже хочу быть честной, — произнесла она. — Выслушай меня сейчас не как священник, а как друг. Я сказала в полиции, что, когда вошла в кабинет Армандо, он уже был мертв. На самом деле это не так. Нет, Джорджио, я не убивала его. Я всего лишь хотела сказать, что он был еще жив. Армандо просил меня, чтобы я спасла его мальчика, — быстро проговорила Луиза Фернанда, боясь, что если замолчит на мгновение, то больше никогда не сможет вернуться к этому эпизоду. — Кто он, этот мальчик?

Джорджио покрутил чашку в руках и сказал:

— Скорее всего, Армандо имел в виду Филиппа.

— Филипп? Я не слышала от него этого имени. Он воспитывался с нами в приюте?

Джорджио покачал головой:

— Филипп Райан. Племянник Армандо Альбицци.

— Я думала, что у Армандо не было родственников.

— У кардинала была сестра. Филипп ее сын. Но все, что мне известно, — это то, что она много лет назад уехала в Америку и там вышла замуж.

Луиза Фернанда рассеянно смотрела перед собой.

— Но как же мне найти этого Филиппа?

Джорджио пожал плечами:

— Единственное, что я могу сделать для тебя, — это еще раз просмотреть бумаги кардинала. Хотя я более чем уверен, что ничего в них не найду. Я запутался, Луиза Фернанда. Смерть Армандо перевернула все внутри. Меня мучает совесть оттого, что я ничего не сделал, чтобы этого не случилось. И причина его смерти… я потерял сон из-за этого.

Луиза Фернанда прикрыла глаза и медленно произнесла:

— Армандо убили из-за кода, который был спрятан в драгоценностях.

— О чем ты говоришь? — недоверчиво спросил Джорджио и широко раскрыл глаза.

Из его рта хлынула кровь, и Луиза Фернанда увидела маленькую дырочку в его шее. Кровь из нее выплескивалась струей, и девушка вскочила с места, инстинктивно прижав к ней руку. Но тут же почувствовала, как ее схватили за плечи и силой повалили на пол. Мужчина закрыл ей рот рукой. Она смотрела в смуглое лицо и, несмотря на испытываемый ужас, понимала, что видит его не в первый раз. Это был человек из того кафе, где она встречалась с Николасом, человек, который разговаривал с Сильваной Пепе. Луиза Фернанда отчаянно закрутила головой, пытаясь сбросить руку, но мужчина спокойно посмотрел на нее и тихо сказал:

— Не двигайся.

Луиза Фернанда услышала звук упавшего рядом с ней тела и увидела перед собой лицо Джорджио. Послышались крики посетителей, которые в панике стали проталкиваться к выходу. Мужчина схватил Луизу Фернанду за руку и, пытаясь смешаться с толпой, потащил к двери.

Луиза Фернанда вырвала руку и метнулась к столику, на котором стояла коробка. Рядом с ней снова появился незнакомый мужчина и стал быстро толкать ее к выходу. В ста метрах от кафе стояла машина, и он, усадив в нее Луизу Фернанду, быстро тронулся с места. Девушка, казалось, не понимала, что творится вокруг. Она лишь смотрела на свои залитые кровью руки и громко рыдала. Спустя какое-то время Луиза Фернанда замолчала и резко повернулась к мужчине.

— Кто вы? — с дрожью в голосе спросила она.

Не отрывая взгляд от дороги, мужчина пошарил правой рукой в бардачке и протянул платок.

— Вытри руки, — просто сказал он.

— Как вас зовут? — всхлипнула Луиза Фернанда.

— Массимо.

* * *

Из кафе вместе с кричащими в панике посетителями, выбежал молодой человек и направился в сторону отеля «Дуомо». На ходу он быстро говорил в телефон:

— Пришлось убрать отца. Луиза Фернанда чуть было не рассказала ему о драгоценностях, — он помолчал немного, слушая собеседника, и продолжил: — Какая теперь разница? Джорджио мертв. Но он рассказал о Филиппе, правда, ничего существенного. Надо проверить Райана. Не зря же Луиза Фернанда завела о нем разговор. Где она? Успела сбежать. Но не беспокойся, думаю, что она в скором времени появится у русского.

Глава 20

Олег в бешенстве посмотрел на виновато опустившего голову Тони.

— Как ты мог ее упустить? — гневно спросил он.

Тони молчал, понимая, что не может оправдать свою оплошность. Ведь его именно за тем и приставили к девушке, чтобы охранять. Но теперь Луиза Фернанда исчезла, и Тони со страхом ожидал дальнейших действий безжалостного в гневе Олега. Он никогда еще не видел босса в таком состоянии. Всегда спокойный и невозмутимый, сейчас он громко кричал и готов был пристрелить всех, кто находился в комнате. Даже Павел не произнес ни слова и не попытался успокоить беснующегося брата.

Павел жестом приказал всем удалиться.

— Если она у Николаса, — предположил он, — то об этом нам скоро станет известно. Драгоценности находятся в доме, и тогда Николас предложит обменять их на Луизу Фернанду.

Олег ничего не ответил. Он подошел к бару и налил себе виски.

— Олег, — Павел пристально посмотрел на брата, — что больше ты боишься потерять? Камни или девушку?

Вороной резко повернулся к Павлу, но не успел ничего сказать, потому что в комнату влетел Тони и объявил:

— Луиза Фернанда приехала на такси!

Следом за ним в комнату вошла бледная девушка и молча направилась к бару. Олег заметил пятна крови на ее руках.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спросил он, но в его голосе чувствовалось облегчение оттого, что она вернулась.

Луиза Фернанда кивнула и тут же выкрикнула:

— Нет, черт подери, я не в порядке!

Девушка затряслась в беззвучных рыданиях, и Олег крепко прижал ее к себе. Его глаза были полны нежности, и Павел, увидев взгляд брата, усмехнулся и вышел из комнаты. Луиза Фернанда безудержно плакала на груди у Олега, а он успокаивающе гладил ее по волосам. Он ничего не спрашивал, он был глубоко поражен своим поведением и сейчас отчетливо понял, что эта беззащитная девушка вызывает у него чувства, которые, как ему казалось, он не способен испытывать к женщине. Эти неожиданные ощущения заставили его еще крепче обнять Луизу Фернанду. Девушка удивленно посмотрела на него. Ее щеки были мокрыми от слез. Олег не удержался и дотронулся до них губами. Луиза Фернанда отпрянула в сторону, прикоснувшись пальцами к месту, где все еще чувствовалось тепло поцелуя.

— Прости, — медленно произнес Олег. — Я волновался, думая, что с тобой что-то случилось.

— Я жива, как видишь, — ответила Луиза Фернанда и начала рассказывать об убийстве Джорджио, промолчав о Массимо.

Это ей самой показалось странным, но еще в такси она решила, что ничего не скажет о мужчине из кафе. После расставания с этим молчаливым человеком Луиза Фернанда еще долгое время ощущала его присутствие. Но он так быстро появился в ее жизни и не менее быстро исчез, что вскоре стало казаться, будто его и вовсе не было.

Луиза Фернанда посмотрела на Олега, такого реального и близкого и, подойдя к нему, провела пальцами по его руке, но он сделал шаг в сторону.

— Луиза, тебе не нужно делать то, чего ты не желаешь. Я проявил слабость и видел твою реакцию. Не заставляй меня думать, что ты делаешь это только для того, чтобы сгладить неловкость момента.

Он улыбнулся, и Луиза Фернанда почему-то почувствовала себя обманутой. Но Олег был прав, этого она не могла не признать. И хотя он нравился ей, на большее она не была готова, особенно учитывая то, что он был любовником ее лучшей подруги.

— Новые паспорта лежат в твоей комнате. — Голос Олега заставил ее очнуться.

— Где Маркус?

— В городе. Ты доверяешь ему?

— Естественно, — резко ответила Луиза Фернанда. — Или тебя это не устраивает?

— Как мило! Снова показываешь свой строптивый характер? Впрочем, такой ты мне нравишься больше. Но, дорогая, у тебя столько яда в языке, что находиться с тобой рядом крайне небезопасно для жизни и здоровья.

— Тогда можешь отойти в сторону, если боишься остаться покалеченным. Сколько я должна тебе за документы?

— Считай, что мы в расчете. Ты рассказала мне о Паоле, а я дарю тебе дорогу в новую жизнь.

— Не дорогу, — возразила Луиза Фернанда, — а всего лишь пропуск.

Она повернулась и под испытующим взглядом Вороного направилась в свою комнату. Олег усмехнулся, глядя на ее соблазнительную походку, и понял, что не собирается отпускать эту женщину.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — заметил стоящий возле лестницы Павел. — Но твой интерес к ней должен остаться всего лишь интересом.

— Я знаю, что делаю, — раздраженно выдавил из себя Олег.

* * *

Маркус заглянул в ванную комнату, чтобы проверить, что делает Луиза Фернанда. Она уже час находилась там в одиночестве и не разрешала войти. Увидев, что девушка сидит на полу, прислонившись спиной к стене, Маркус тихо опустился рядом и дотронулся до ее плеча.

— Фернанда, — он осторожно окликнул ее, — как ты?

Луиза Фернанда закрыла глаза. Ей хотелось плакать, но слез не было.

— Уже второй раз человека убивают на моих глазах.

— Ты — ходячая угроза. Все, находящиеся рядом с тобой, умирают, — хмыкнул Маркус и тут же замолчал, увидев ее полные боли глаза. — Но это не твоя вина. Просто так складываются обстоятельства.

— Но ты все же держись подальше от такой угрозы, как я, — с обидой в голосе произнесла Луиза Фернанда.

— Что хотел от тебя Джорджио?

Луиза Фернанда передала разговор, также рассказав о человеке, помогшем ей скрыться из кафе. Она говорила о своих воспоминаниях, удивляясь, что представляла маму совершенно не такой, какой увидела на фотографии, и злилась на Армандо, который ложно описывал ее.

— Может, эта женщина, — Маркус взял фотографию в руки, — вовсе не твоя мать.

— Нет, моя, — упрямо возразила Луиза Фернанда. — Я ее хорошо помню.

— Тебе не было четырех, когда погибли твои родители. Как ты можешь утверждать, что сохранила в памяти образ матери?

— Такое бывает. Ты можешь не помнить, что ел вчера на завтрак, но можешь с уверенностью сказать, что произошло много лет назад.

Маркус промолчал, рассматривая кулон с виноградом.

— А как мы найдем Филиппа?

— Ты это у меня спрашиваешь? — раздраженно спросила Луиза Фернанда. — Я знаю то же, что и ты, не больше и не меньше.

Маркус прошел в спальню, взял в руки серебряную рамку, осторожно вынул из нее фотографию мальчика и снова вернулся к Луизе Фернанде.

— Если мы достанем список всех Филиппов Райанов, проживающих в США, то нам и жизни не хватит, чтобы встретиться с каждым и узнать, который из них приходится племянником кардиналу. И то, что его мать вышла замуж за американца, еще не доказывает, что он продолжает проживать в Америке. Нет, Луиза, все, что у нас есть, — это фото мальчишки двадцатилетней давности, которое ничем не может помочь.

Маркус внимательно всмотрелся в фотографию и удивленно вскинул бровь. Затем выбежал в комнату, схватил лупу и продолжил изучать фото уже через нее.

— Я же говорил, что уже где-то видел эту картину, — пробормотал он и бросился к Луизе Фернанде. — Что это тебе напоминает?

Луиза Фернанда изумленно раскрыла глаза. Черноволосый мальчик на фото стоял у стены, на которой висела картина Дега. Это было то же самое полотно, что сейчас находилось в гостиной Олега.

— Вороной говорил, что купил картину у одной американской пары, — вспомнил Маркус. — Возможно, этой парой были родители Филиппа. Но возможно так же и то, что та картина, у которой стоит мальчик, всего лишь копия.

— Неужели ты думаешь, что какую-то дешевую подделку будут вставлять в такую дорогую раму? Пойду найду Вороного.

Луиза Фернанда спустилась в гостиную, но не обнаружила там Олега. Вместо него у открытого окна стоял Тони и рассматривал сад.

— Тони, — окликнула его Луиза Фернанда, — где Вороной?

— У себя в комнате. Ты…

Луиза Фернанда не дослушала его и быстро направилась в апартаменты Олега. Находясь в возбужденном состоянии, она даже не заметила, что ворвалась в комнату, даже не постучавшись. Внутри никого не было, но дверь на балкон была открыта, и тогда она с надеждой выглянула наружу. Олег сидел в плетеном кресле и читал книгу. Луиза Фернанда замерла на месте, заинтересованно разглядывая его. Он показался ей очень привлекательным. Пальцы его были тонкими и изящными, и Луиза Фернанда с наслаждением представила, как они касаются ее кожи.

— Вы ведете себя некорректно, — сказал Олег, не поворачивая головы.

— Я пришла, чтобы кое-что выяснить. — Луиза Фернанда присела рядом с ним. — Скажите, у кого вы купили Дега?

Олег провел кончиками пальцев по ее шее, заставив Луизу Фернанду вздрогнуть. Она поднялась. Олег с иронией улыбнулся, но не сделал попытки встать следом. Луиза Фернанда обрадовалась тому, что он остался сидеть в кресле, потому что чувствовала, что если он еще раз дотронется до нее, то она наверняка не устоит.

— Мне нужно знать имя человека, продавшего вам Дега.

— Миссис Анжела Говард.

— У нее есть сын? — быстро спросила она.

Олег задумался на минуту.

— По-моему, нет.

Луиза Фернанда почувствовала, как задрожали коленки от разочарования.

— Но я не уверен, — продолжил он, видя ее поникшие плечи. — Это так важно для вас?

— Более, чем вы можете себе представить, — вздохнула Луиза Фернанда. — Как мне ее найти?

— Миссис Говард живет в Нью-Йорке. Вы что, собираетесь с ней увидеться?

Луиза Фернанда утвердительно кивнула и поправила упавшие на щеку волосы.

— Повторяю, это очень важно.

Глава 21

— Подгоните машину к входу, — распорядился Олег.

Мужчина кивнул и вышел из гостиной, прихватив с собой чемоданы, стоящие у лестницы. Луиза Фернанда бросила взгляд на паспорта, которые Маркус держал в руке, и начала нервничать. Она боялась того, что ее арестуют, когда она будет проходить паспортный контроль. Боялась, что миссис Говард откажется встретиться с ней, и тогда они потеряют единственную возможность отыскать племянника кардинала. Но так же она страшилась самой встречи с Филиппом Райаном, потому что не знала, что скажет ему, когда увидит, и для чего вообще стремится его найти.

Прихватив с собой чашку с кофе, Луиза Фернанда вышла на террасу. Маркус поднялся, чтобы последовать за ней, но Олег его остановил:

— Пусть побудет одна.

— Почему Фернанда отказалась вылететь из Милана и выбрала Геную? — спросил парень. — Какая разница, где ее арестуют?

Олег негромко рассмеялся. Он понимал, отчего Луиза Фернанда находится в таком состоянии, но знал, что ничем не может помочь. Девушка должна сама справиться со своими эмоциями, и пока этого не случится, она не станет внимать ничьим доводам и советам. Он не хотел отпускать ее одну в Штаты, но Луиза Фернанда категорически отказалась, чтобы их с Маркусом сопровождали. Упрямство девушки веселило Олега и в то же время вызывало желание сильно встряхнуть ее за плечи, напомнив, что женщинам не обязательно быть мужественными и пытаться решать сложные вопросы самостоятельно. В особенности, если рядом есть мужчина, готовый помочь. Олег с сомнениями смотрел на эту поездку в компании Маркуса. Конечно же, Маркус был хорошим другом, но его несерьезная энергичность и пылкий темперамент граничили с бестолковостью и безалаберностью, что делало парнишку более чем неподходящим спутником и партнером. Глядя на этот странный союз, Олег решил подстраховаться и отправить в Штаты Тони. Он уже улетел утренним рейсом из Милана. Луиза Фернанда выбрала аэропорт Генуи, что давало Тони возможность прилететь в Нью-Йорк раньше, а также незаметно встретить ее и контролировать все передвижения. С другой стороны, если Луизе Фернанде не удастся встретиться с Анжелой Говард, она в скором времени вернется обратно, и это избавит Олега от лишних переживаний, а Тони — от напряженной слежки.

Луиза Фернанда сидела в кресле и медленно пила кофе. Она слышала, как вошедший в комнату Энцо предупредил, что машина готова, и не удивилась, увидев перед собой Олега. Лишь недовольно передернула плечами, усмотрев в его приходе повод лишний раз ее проконтролировать. Поведение Олега смущало Луизу Фернанду и заставляло чувствовать себя обязанной.

— Пришла в себя? — мягко спросил Олег, присаживаясь рядом.

Луиза Фернанда кивнула и, стараясь не глядеть на него, быстро сказала:

— Нам пора ехать.

— Я знаю, но мы можем задержаться на несколько минут для разговора.

Он протянул Луизе Фернанде кредитную карточку и решительно произнес:

— Если понадобятся деньги, воспользуешься ею. Не возражай мне.

Луиза Фернанда недовольно молчала, но все же ей было приятно, что он проявляет заботу. Олег ласково посмотрел на нее и протянул руку. Он сжал ее пальцы и, быстро отпустив, поднялся. Луиза Фернанда едва не выдала своего разочарования, но вовремя спохватилась и вежливо улыбнулась. Олег почувствовал, что девушка разочарована. Он наклонился к ней и коснулся ее губ. Луиза Фернанда вздрогнула от этой приятной неожиданности и ответила на поцелуй. Его губы были мягкими и нетребовательными, они говорили лишь о нежности и не выказывали никакой страсти. Луиза Фернанда провела рукой по шее Олега и поднялась с места, продолжая его целовать.

— Будь осторожна, — прошептал он и посмотрел ей в глаза.

Луиза Фернанда улыбнулась и отступила в сторону, но Олег снова прижал ее к себе. Ему было жаль эту девочку, такую хрупкую и беспомощную, но не он придумал правила этой игры, поэтому ничего не мог поделать с тем, что ожидало ее впереди.

* * *

Нью-Йорк

— Миссис Говард не принимает, — сказала немолодая женщина со смешным лицом, усыпанным веснушками, и начала закрывать дверь.

Луиза Фернанда нагло протиснулась внутрь и почти прокричала:

— Но мне необходимо срочно увидеться с ней.

Женщина взяла Луизу Фернанду за плечо, пытаясь вытолкнуть на улицу. Она была намного выше и гораздо сильнее, но Луиза Фернанда с отчаянием дикой кошки оттолкнула ее от себя и стремительно влетела в гостиную, зовя миссис Говард. У выхода на террасу Луиза Фернанда увидела пожилую леди, дремавшую в кресле с книжкой в руках, и осторожно потрясла ее за плечо. Та недовольно сморщилась и с возмущением посмотрела на незнакомку, прервавшую ее полуденный сон.

— Кто вы? — Миссис Говард отложила книгу в сторону и бросила недовольный взгляд на женщину, стоящую рядом с Луизой Фернандой.

— Простите, мэм, — женщина с веснушчатым лицом стала извиняться. — Но она так сильно оттолкнула меня и пробежала мимо, что я ничего не успела предпринять.

— Глэдис, — усмехнулась старая дама и критично осмотрела Луизу Фернанду. — Хочешь сказать, что эта щуплая дамочка снесла тебя с ног? Да в тебе же по меньшей мере двести фунтов. И ты не справилась с тощей кокеткой?

— Мэм, мне вызвать полицию? — спросила Глэдис.

— Оставь нас. Раз леди с таким упорством добивалась встречи, с моей стороны будет невежливо не принять ее.

— Зато с вашей стороны было вежливо называть ее тощей и щуплой, — парировала Глэдис. — Я принесу чай.

— Кофе.

— Кофе не положен, доктор запретил.

Глэдис гордо удалилась, не слушая упреков, полетевших в ее сторону.

— Старая грымза, — крякнула миссис Говард. — Уже тридцать лет, как не дает мне покоя своим контролем. Только и умеет, что слушать костоломов-докторов, а потом запрещать делать то, к чему я привыкла. Хотя, если бы не она, я, наверное, уже давно пела бы песни с херувимами или чертями, если бы не получила пропуск туда, — она указала пальцем на небо.

Луиза Фернанда улыбнулась, потому что представляла себе Анжелу Говард совершенно другой. Олег говорил, что она настоящая леди, изысканная и немного отвлеченная от жизни. Но эта старушенция своим поведением напоминала портового грузчика. Хотя общаться с такими людьми было гораздо приятнее, нежели со снобами, которыми славится высшее общество. Поэтому Луиза Фернанда еще шире улыбнулась, радуясь, что все складывается намного лучше, чем она предполагала.

— Ты что, смеяться сюда пришла? — хмыкнула миссис Говард. — Отрываешь меня от сна только для того, чтобы я посмотрела на твои зубы? Хороший, кстати, у тебя дантист.

Луиза Фернанда, услышав последнее замечание, не выдержала и прыснула со смеху. Миссис Говард следом за ней обнажила крупные вставные зубы. Вошла Глэдис с подносом в руках и строго посмотрела на смеющихся женщин. Луиза Фернанда немедленно осеклась под этим взглядом. Она присела на краешек дивана. Сейчас кроткое поведение девушки сильно отличалось от того, которое она продемонстрировала в самом начале.

— Миссис Говард. Мне нужна ваша помощь.

— Ой, только не говори, что ты из какой-нибудь благотворительной организации, а то разочаруешь меня.

Луиза Фернанда весело улыбнулась и потянулась за чашкой чая.

— Нет, я просто хочу, чтобы вы кое-что для меня вспомнили.

— Деточка, посмотри на меня! Неужели, ты думаешь, что я дружу со своей памятью? — развеселилась старуха.

Луиза Фернанда достала из сумочки фотографию и протянула ее пожилой леди.

— Мой друг несколько лет назад купил у вас картину Дега, она здесь на заднем плане. Но дело не в картине, а в мальчике, который сфотографирован на ее фоне. Именно поэтому я осмелилась побеспокоить вас. Может, вы вспомните, как зовут этого мальчика?

Старуха нацепила на нос очки. Она внимательно вгляделась в фотографию и хлопнула по ней рукой.

— Ну, как же! Это же сын Луччаны, жены Тэда Райана. Мальчишку зовут Филипп. — Миссис Говард с удовлетворением посмотрела на девушку.

Луиза Фернанда облегченно вздохнула, услышав знакомое имя.

— А где я могу найти его?

— Луччана, к сожалению, умерла два года назад. А Тэд живет на соседней улице.

— Как замечательно. Надеюсь, он скажет адрес своего сына, потому что мне срочно нужно с ним увидиться, — пылко произнесла Луиза Фернанда, и старуха пристально посмотрела на нее.

— Влюблена в мальчишку?

Луиза Фернанда отрицательно покачала головой.

— Тогда что ты хочешь от него?

— Я не могу сказать вам всей правды, но поверьте, если я не найду этого мальчика, то буду жалеть всю жизнь. Я дала обещание одному очень дорогому мне человеку. — Луиза Фернанда опустила глаза. — Он умер, но взял с меня слово, что я непременно встречусь с Филиппом.

Миссис Говард зорко наблюдала за лицом девушки. Ее глаза, видевшие многое в жизни, не могли ее обмануть, она были уверена в том, что девушка говорит правду. Пожилая дама потянулась к старинному телефону, стоящему на столике рядом с ее креслом, полистала телефонную книжку и набрала нужный номер.

— Тэд, дорогуша, здравствуй! — прокричала она в трубку. — Нет, еще не померла, но, когда соберусь, пошлю тебе пригласительную открытку.

Она помолчала немного, слушая ответ, и продолжила:

— Тэд, мне срочно нужно найти твоего сына. Да, я собралась избавиться от морщин, он же специалист по красоте. А если серьезно, не твое дело. Ладно, записываю. — Она почеркала ручкой в блокноте. — Вот и хорошо. Когда? У меня каждый день свободный. С тебя ужин, с меня бутылочка французского или две.

Вырвав из блокнота лист, она протянула его замершей в ожидании Луизе Фернанде.

— Майами, — прошептала Луиза Фернанда, прочтя адрес. — Спасибо.

— Это тебе спасибо. Прошло почти два года с тех пор, как я перестала куда-либо выходить. А теперь позвонила Тэду, и меня ждет приятный вечер в пятницу. Конечно, больше чем напиться с ним, ничего не получится, но я согласна и на это.

Луиза Фернанда направилась к выходу, но услышала скрипучий голос.

— Детка, а как поживает этот чертов поганец русский, купивший моего великолепного Дега? До сих пор не прощу себе, что упустила эту картину.

— Как всегда, превосходно.

— Вот это кобель! — восторженно протянула леди. — Мало я знаю мужчин, похожих на него.

Луиза Фернанда смущенно покраснела, и это заметила старушка.

— Держись подальше от этого дьявола, — громко захохотала она. — Или сделай так, чтобы он ползал перед тобой на коленках.

— Боюсь, что с ним это не пройдет.

— Но он же мужчина, — возразила миссис Говард. — А всех мужчин можно обвести вокруг пальца. Если бы это было невозможно, мы, женщины, никогда не смогли бы выйти за них замуж и вить веревки.

Глава 22

В Ла-Гвардия царила суматоха. По залам шел легкий гул голосов, прерывающийся объявлениями рейсов. Луиза Фернанда с любопытством рассматривала людей и находила, что все пассажиры, в какой бы стране ни находились и куда бы ни летели, похожи друг на друга. Их лица и поведение схожи, потому что всех их объединяют общие цели. Кто-то спешит к своим любимым, кто-то летит в другой город по работе, а кого-то в небо зовет горе. Самые счастливые из всех — это улетающие в отпуск и молодожены. Таких сразу можно вычислить по улыбающимся лицам и беззаботному поведению. Их позы расслаблены и словно говорят о том, что в ближайшие недели их ждут пальмы, море и секс.

Луиза Фернанда пила кофе, ожидая прихода Маркуса, который отправился узнать, когда намечается ближайший рейс в Майами. Нервозность, которую она испытывала в Генуе, исчезла. Луиза Фернанда предполагала, что все дело в том, что она далеко от Италии, от полиции и от Николаса. Но самое главное, она не видит этого, как выразилась проницательная миссис Говард, чертового поганца русского. Луиза Фернанда посмотрела на часы и, подумав, что Маркус слишком задерживается, направилась искать его. Но он уже подходил к кафе, издали посылая подруге веселую улыбку.

— Ближайший рейс до Майами только через три с половиной часа, — объявил он. — Есть возможность улететь раньше, но будет необходимо делать пересадку. Что выбираем?

— Конечно же, прямой.

Маркус потер нос, приблизился к ней и потянул ноздрями.

— Пила кофе. Отдыхала. А я, как всегда, выполнял черную работу мальчика на побегушках.

Луиза Фернанда усмехнулась и шлепнула его ниже спины.

— Несчастный замученный мальчик, — плаксивым голосом произнесла она. — Где паспорта? Я сама куплю билеты.

— В кафе есть симпатичные девушки? — быстро спросил он.

— Есть. Но у тебя нет шансов. Ты выглядишь, как типичный итальянец, и у тебя жуткое произношение.

— Согласен, что по-английски говорю неважно. Но разве это может быть помехой для знакомства с какой-нибудь симпатичной американкой?

Луиза Фернанда рассмеялась и поцеловала его в щеку.

— Милый мой, что бы я без тебя делала? — с нежностью произнесла она.

* * *

Луиза Фернанда купила два билета и отошла от стойки. Почувствовав на себе чей-то взгляд, она напряженно огляделась по сторонам. Но все лица были незнакомыми, и, казалось, она ни у кого не вызывает интереса. Луиза Фернанда сделала несколько шагов вперед, но вдруг у нее появилось желание вернуться назад, к кассам. Ноги сами шли, подчиняясь интуиции. Через минуту она стояла перед широкой спиной огромного лысого мужчины и слушала голос с сильным итальянским акцентом. Продающая билеты дама мило улыбалась и вежливо отвечала:

— Простите, сэр, но я не в праве давать сведения о пассажирах.

— Но, мисс, — умолял ее мужчина. — Это же моя сестра! Она ненормальная и может вытворить все что угодно. Если она улетит неизвестно куда и с ней что-либо случится, вы будете виноваты! Мадонна, она же не в себе, что я скажу нашей маме?

— Сэр, — так же вежливо продолжала девушка. — Отойдите в сторону, иначе я вынуждена буду вызвать охрану.

Послышались тихие ругательства на итальянском языке, но огромный мужчина сделал шаг в сторону и вытянулся по струнке, обнаружив перед собой Луизу Фернанду.

— Привет, горилла. — Губы Луизы Фернанды растянулись в искусственной улыбке. — Не знаю, кто из вас больший сукин сын — ты или Олег. Наверное, все же Вороной. Потому что ты скорее похож на несчастного Кинг-Конга, который вынужден бегать по джунглям цивилизации.

Тони отдал честь рукой.

— Добрый день, синьорина, — отчеканил он. — Простите за вторжение в личную жизнь.

Луиза Фернанда легко ударила его в живот и, уже смеясь, посмотрела в добрые глаза своей новоиспеченной няньки.

— Это тебе за то, что сделал из меня сумасшедшую, — усмехнулась Луиза Фернанда. — Жаль, что ты не сможешь полететь с нами.

Тони мгновенно нахмурился.

— Чувствую, меня пристрелят, если я снова тебя упущу, — понизил он голос и с мольбой посмотрел на девушку.

— Рейс до Майами. Мы с Маркусом будем ждать тебя в кафе.

* * *

Майами

Город поразил жарой. Влажный и липкий воздух обволакивал в кокон, заставляя задыхаться и чувствовать неприятную мокроту на губах. Не успели они прибыть в аэропорт Форт-Лодердейл, как одежда стала противно-мокрой, а тела покрылись испариной. Для европейцев, привыкших к мягкому легкому воздуху, местная влажность в сочетании с убийственной жарой доставляла непереносимые страдания. Громила Тони материл на чем свет стоит субтропики, ворча на Луизу Фернанду за то, что ей вздумалось сюда лететь.

На такси они добрались до Коллинс-авеню и вселились в отель, заплатив за неделю вперед. Войдя в свой номер, Луиза Фернанда улыбнулась внезапно появившемуся знакомому чувству. Именно так она ощущала себя в квартире Глории, где все было слишком стерильно и чересчур стильно. Но тем не менее в комнате было приятно находиться, и она глубоко вдохнула горячий воздух, обрадовавшись, что нашла хоть что-то приятное в этом чужом месте. Однако сердце ее было далеко отсюда. Луиза Фернанда вглядывалась в огни города и, как никогда, ощущала себя одинокой и беспомощной. Даже успокаивающий шум моря не отвлекал от тягостных мыслей, а лишь усиливал тоску по Италии. Она долго стояла на балконе и беспокойно вглядывалась в даль. Уже не в первый раз Луиза Фернанда ощутила, как внутри зарождается неизвестное предчувствие, внушающее страх. Она дрожала в объятиях жаркой ночи, не находя в себе сил отвлечься от страшного и пугающего чувства ожидания. Смерть стояла рядом, и Луиза Фернанда ощущала исходивший от нее холод.

В комнату влетел никогда не унывающий Маркус, а следом за ним вошел Тони, заметно повеселевший после холодного душа. Луиза Фернанда с улыбкой слушала их разговор, в котором обсуждались прелести дорогих отелей, в особенности прославлялись бары в номерах. Мужчины решили опустошить все запасы спиртного в ее апартаментах и пригласили Луизу Фернанду присоединиться к ним.

— Нам нужно арендовать машину, — задумчиво произнесла девушка, глядя на запотевший стакан виски. — И купить карту города.

— Такое чувство, будто ты собираешься здесь остаться надолго, — хмыкнул Маркус.

Он уже опьянел и пытался справиться с икотой.

— Я без понятия, сколько мы здесь пробудем. Но я убралась бы отсюда прямо сейчас, пешком, вплавь. Я даже научилась бы летать, если бы можно было свалить немедленно!

— Чем тебе здесь не нравится? — кисло улыбнулся Маркус. — Солнце, море, красота! Осталось только русского привезти — и будет «все включено».

Луиза Фернанда покосилась на Тони, боясь, что тот понял истинный смысл сказанного. Ей уже порядком надоели издевки Маркуса по поводу ее интереса к Олегу, и она боялась, что теперь к нему присоединится Тони, у которого язык был гораздо злее, чем у этого малолетнего остряка. Громила мгновенно догадался, откуда дует ветер, и расхохотался.

— И ты туда же! Думал, что у тебя больше мозгов, — хмыкнул он.

— Больше слушай этого пьяного идиота, — вспылили Луиза Фернанда.

— И никакой я не пьяный, — оправдывался Маркус.

— Я бы на твоем месте волновалась по другому поводу. Завтра я должна встретиться с Филиппом, — уже успокоившись, сказала она и увидела, что Маркус делает ей знаки глазами, указывая на Тони.

— Что ты моргаешь? Как будто Тони не знает, для чего мы сюда приехали.

— И все-таки я пойду. — Тони поднялся и направился к двери. — Это ваш разговор, и я здесь лишний.

— Мы все в одной лодке! — крикнула ему вслед Луиза Фернанда. — С того самого дня, когда ты поймал меня в Милане за шиворот и привез к Олегу. Так что тебе нет смысла уходить, потому что ты уже связан с нами. И, кроме того, я тебе верю.

Тони благодарно улыбнулся.

— Верить нужно только в бога, — уверенно сказал он. — Остальным можно доверять. Но я тебе не советую делать этого. Ни при каких условиях нельзя доверять людям.

— Хочешь сказать, что все вокруг враги?

— А ты еще в этом не убедилась? — вопросом на вопрос ответил Тони.

— Кому же мне тогда доверять?

— Только себе.

Ответ заставил Луизу Фернанду испуганно замолчать. Она обдумывала слова толстяка. В его речи не было ужимок и язвительных словечек. Сейчас Тони говорил с ней так, как это может делать заботящийся друг или враг, признающий силу своего противника.

* * *

Филипп Райан отсутствовал дома уже два дня, и Луиза Фернанда мучила себя мыслями, что с ним что-то случилось. Находясь во взвинченном состоянии, она постоянно изводила мужчин своими придирками. Вскоре они перестали обращать внимание на ее плохое настроение и уходили из отеля, оставляя девушку в одиночестве. Луиза Фернанда лежала на террасе, наблюдая за цветом меняющегося моря, и слушала шум ливней, которые были привычными в это время года. Часто к ней заходил Тони и молча сидел рядом, прислушиваясь к ее дыханию.

— Тони, мы — идиоты, — Луиза Фернанда внезапно вскочила с кресла. — Мы должны были узнать, где работает Филипп. Возможно, он отсутствует потому, что улетел в командировку, — Луиза Фернанда с надеждой посмотрела на толстяка, пытаясь найти в его лице понимание. — Гони сюда Маркуса, пусть поищет в Интернете. Если ему ничего не удастся узнать самому, тогда обратимся за помощью к миссис Говард. Она дружит с отцом Филиппа, а он наверняка знает, где находится его сын.

— Может, так сразу и поступим? Зачем лазить в этой штуке? — Он скептически посмотрел на ноутбук. — Неужели машина может знать, где сейчас находится человек?

— Тони, мне не нужно знать, где он сейчас. Мне нужно узнать место его работы. Там мне, конечно же, скажут, отсутствует он по делам или находится в отпуске.

Тони отправился искать Маркуса. Спустя тридцать минут недовольный прерванным отдыхом парнишка, ворча и пререкаясь, уже работал за компьютером.

— Ты здесь не на увеселительной прогулке, — напомнила Луиза Фернанда.

— Когда еще представится возможность отдохнуть на халяву? — пробубнил себе под нос Маркус. — Так, Филипп Райан — хирург, центр пластической хирургии. Вот адрес и телефон клиники. Хорошо, что ты додумалась об этом только сейчас, а не в день приезда. По крайней мере, подарила мне два веселеньких денька.

Луиза Фернанда набрала номер клиники и попросила Филиппа к телефону.

— К сожалению, доктор Райан отсутствует. Вы хотели записаться к нему на прием?

— Да. Если можно, на ближайшее время.

— Доктор Райан на конференции в Нью-Йорке и начнет принимать только через пять дней. Но у него все время расписано на ближайший месяц. Мне вас записать на конец июля?

Луиза Фернанда с облегчением вздохнула и положила трубку. Она почувствовала легкость в груди. Если бы с Филиппом что-либо случилось, девушка не стала бы с такой уверенностью назначать встречу.

— У нас в запасе несколько дней, — объявила Луиза Фернанда. — Подождем. Как сказал Маркус, когда нам еще подвернется шикарный отдых за чужой счет?

Майами оказался не так плох, как показался Луизе Фернанде в самом начале. Впрочем, имея деньги, можно скрасить неприятное ожидание в любом месте земного шара, конечно же, если есть возможность эти деньги потратить. Воспользовавшись кредитной картой Олега, Луиза Фернанда без зазрения совести опустошала ее, покупая себе многочисленные наряды. Вместе с мужчинами она много времени проводила на пляже. И без того смуглый Маркус в лучах безжалостного солнца превратился в нечто среднее между мулатом и мавром. Но больше всего Луизе Фернанде нравилась Маленькая Гавана. Девушка словно окуналась в другой мир, с наслаждением слушая испанскую речь, вдыхая запах сигар и разглядывая колоритных мачо, играющих в домино на улице.

И постоянно Луизу Фернанду преследовало чувство, что за ней наблюдают. Она оборачивалась, ощущая на себе напряженные взгляды, и чувствовала бегущие по спине мурашки, как будто кто-то детально рассматривает ее тело. Вот и сейчас, выйдя из отеля, она беспокойно осмотрелась.

— Снова показалось? — с участием спросил Тони, знающий о страхах Луизы Фернанды.

Она кивнула и посмотрела на часы.

— Самолет из Нью-Йорка прилетает через два часа, поэтому давайте поторопимся. Я хочу быть на месте раньше, чем там появится Филипп.

— Не боишься, что мистер Райан испугается, когда войдет в свой дом и увидит нас? — Тони приобнял ее.

— Не хочу откладывать встречу на другой день. Я хочу как можно быстрее улететь отсюда. — Луиза Фернанда беспокойно передернула плечами. — Не могу избавиться от противного ощущения, что по телу шарит чей-то взгляд.

Подъезжая к дому Филиппа, они заметили, что в соседнем доме началась вечеринка. Взрывы смеха и громкая музыка летали в воздухе, оглашая собой пространство вокруг.

— Так вот, значит, как живут американские хирурги, — Маркус завертел головой, рассматривая дом с внешней стороны.

Светлые стены и темно-красная черепичная крыша напоминали деревенские домики в Италии. Дом был окружен садом, в глубине которого виднелся бассейн, что уже само по себе делало его уютным и милым. Они оставили машину недалеко от дома и незаметно прошли во дворик.

— Внутрь проникать не будем. Дом на сигнализации, а у нас нет инструментов и спеца, который бы ее отключил, — Тони огляделся по сторонам и подтолкнул Луизу Фернанду в тень. — Посидим в саду, отсюда прекрасно виден вход.

— Заодно и музыку послушаем, — подмигнул Маркус. — А может, лучше завалимся на вечеринку к соседям и будем оттуда наблюдать за окнами? Если зажжется свет, значит, Филипп приехал домой. Вот тогда и придем к нему с разговорами.

— Закрой рот, Маркус, — прошипела Луиза Фернанда и внезапно вскочила, увидев тень возле ярко-цветущих кустов. — Тони, там кто-то есть.

Тони вытащил пистолет и направил его в сторону предполагаемого движения. Легкий ветерок мягко колыхал красные цветы у входа, и от этого сладковато-пряного запаха у Луизы Фернанды начала кружиться голова. Она ухватилась за руку Маркуса и увидела свет фар подъезжающего к дому такси. Из машины вышел высокий мужчина и, вытащив из багажника чемодан, быстрым шагом направился в их сторону. Он устало посмотрел на веселящуюся в соседнем доме молодежь и включил на веранде свет. Луиза Фернанда вскрикнула от неожиданности, увидев перед собой строгое лицо, напомнившее ей кардинала Альбицци. Мужчина быстро повернулся на крик.

— Что вы здесь делаете? — резко спросил он и потянулся к телефону, лежащему в кармане брюк.

Глава 23

Массимо сделал продолжительный выдох и еще несколько минут находился в неподвижном состоянии. Каждый день он занимался йогой, она помогала ему отвлечься от мирской жизни и очищала сознание. Дыхательные упражнения расслабляли и в то же время насыщали энергией. Существовало только два способа, с помощью которых Массимо восстанавливал себя, — йога и молитвы. Он преклонил колени перед маленьким распятьем и сложил руки вместе. Жаркое солнце с любопытством заглянуло в открытое окно, освещая стройное обнаженное тело. Массимо улыбался, шепча богу заветные слова, чувствуя проказливые лучи на своей коже. Господь словно принимал участие в беседе, даря бестелесные прикосновения.

Он перевел взгляд на балкон Луизы Фернанды и улыбнулся, увидев там девушку. В это время она всегда глядела на океан. Массимо посмотрел на нее в бинокль и отметил, что сегодня она выглядит усталой и беспокойной. Уже почти неделю он следовал за ней, боясь упустить. Было в этой девушке что-то особенное, и это затрагивало его душу. Он испытывал к ней нежность, сильно удивляя этим Бруно. Массимо слишком привязался к девушке, а ведь она была всего лишь заданием. Раньше он никого близко к себе не подпускал. Но эта девушка, оказавшаяся игрушкой в грязной игре, не прилагая никаких усилий, сломала границы, которыми Массимо отделился от остального мира.

Луиза Фернанда удивляла его, она была всегда разной и в то же время необъяснимо знакомой. Массимо слушал ее разговоры с друзьями, и ему казалось, будто он слышит это не в первый раз. И дело было не в интонации голоса и не в манере изложения, а в том, какой смысл она вкладывала в слова. Луиза Фернанда поражала его, потому что нежность в ней граничила с жестокостью, хрупкость — с силой. Она была умна и наивна, бесхитростна и в то же время коварна. Массимо долго не мог понять, почему она будит в нем такие глубокие чувства. Он ощущал к ней душевную привязанность и особое расположение, но не мог понять почему. Пока однажды не обратил внимания на Бруно. Массимо тогда усмехнулся, поняв причину своего необычного поведения. Луиза Фернанда напоминала ему лучшего друга, поэтому он и относился к этой незнакомой девушке как к близкому человеку. Бруно был таким же импульсивным и отчаянно-решительным, мягким, чутким, непримиримым и безжалостным. В нем сочетались несовместимые качества, и то же самое было присуще Луизе Фернанде.

Массимо снова посмотрел на Луизу Фернанду. Она улыбалась, подставляя легкому ветерку лицо, что делало ее похожей на ребенка.

— Сегодня вечером они собираются к Райану, — сказал Бруно, и его глаза лукаво засветились. — Что в ней особенного?

— А в тебе?

Бруно весело рассмеялся и повернулся лицом к ветру, начинающему набирать силу. Он раскинул руки в стороны и посмотрел на Массимо. Его и без того яркие глаза загорелись огнем.

— Ты скажи.

Массимо улыбнулся и хлопнул друга по плечу.

— Гордыня, сын мой, — это смертный грех. Прочти три раза «Отче наш» и пять раз «Аве Мария».

Он оставил друга одного на балконе и еще некоторое время слышал, как ветер носил его смех в воздухе.

* * *

Бруно прилетел в Майами только нынешним утром. Он несколько дней провел в Испании, пытаясь разобраться в прошлом Луизы Фернанды. Затем летал в Нью-Йорк, чтобы изучить неизвестную им часть жизни Николаса Рискони и выяснить, что связывало кардиналов с боссами мафии. Это оказалось наиболее сложным, так как проникнуть внутрь «семьи» постороннему человеку было невозможно.

После непродолжительного отдыха Бруно разложил на столе бумаги и стал рассказывать Массимо, о чем узнал.

— После того как Рискони покинул семинарию, он улетел в Нью-Йорк. Денег у него не было, потому что отец лишил его всего. Рискони не собирался оставаться в Италии, где граф Спинола мог проследить каждый его шаг.

— Но сестра Рискони сказала, что отец порвал с ним отношения, — возразил Массимо.

— Она немного слукавила, приукрасив высоконравственное поведение отца. Старик был настроен категорично, но не настолько, чтобы полностью исключить сына из своей жизни. В общем, Рискони принимает решение уехать из страны, где отец не дает ему и шага ступить, не отчитавшись в мельчайших подробностях. И именно с этого момента прекращаются их отношения.

Бруно прокашлялся и сделал глоток воды.

— После прохлады Нью-Йорка Майами кажется адским пеклом, — улыбнулся он и тут же стал серьезным. — В католической школе вместе с Рискони учился сын подручного неаполитанской «семьи».

— Подручного?

— Заместитель босса, — пояснил Бруно. — Второй человек в «семье», который назначается самим боссом. Если босса вдруг арестовывают или убивают, то подручный автоматически становится главным. Неаполитанский босс был убит за несколько дней до отъезда Рискони в США, и подручный стал главой «семьи». А Рискони был отправлен в Нью-Йорк, где быстро вошел в одну из «семей», во главе которой, кстати, стоял кузен новоиспеченного неаполитанского босса. Это был 1961 год.

Массимо посмотрел в бумаги и удивленно произнес:

— Хочешь сказать, что в двадцать два года Рискони убил босса мафии? Он был слишком молод, чтобы устранить такого важного человека.

— Но у него это получилось, — сказал Бруно. — После этого он стал быстро подниматься вверх. А потом, в восьмидесятых годах, ФБР значительно уменьшает влияние мафии. Проводятся расследования, совершаются аресты. Рискони возвращается в Италию, где начинает налаживать контакты с давними друзьями по семинарии. С кардиналом Маринетти все получается легко, но Альбицци трудно идет на сближение. Рискони умен, он ищет слабые места своего друга и находит.

Массимо прошелся по комнате и посмотрел на балкон Луизы Фернанды. Это озадачило Бруно, и он, подойдя к окну, проследил за взглядом друга.

— Я не понимаю. — Он пристально вгляделся в печальные глаза Массимо.

— Мне жаль ее. Сложно поверить, что такой наивный человек оказался замешанным в подобную историю.

— Не такая уж она и наивная, — возразил Бруно. — Но об этом позже. Представь себе, что слабым местом Альбицци оказалась порядочность.

Массимо засмеялся, на что Бруно с серьезным видом ответил:

— Да, именно порядочность и человеколюбие. Когда Николас использовал его в своей афере, Альбицци находился в сане архиепископа. Вскоре такой же титул получил Маринетти. Рискони быстро понял, какую выгоду можно извлечь, имея в партнерах людей, на которых никоим образом не могут пасть подозрения и которые близко находятся к сфере деятельности, мало контролируемой государством. Он связывается со своим другом и одновременно боссом мафии, предлагая идеальный план по отмыванию денег, заработанных на торговле оружием, наркотиками, проституции и тому подобном. То же самое он делает с еще одной «семьей», мастерски водя при этом всех за нос. Никто не догадывается, что Рискони сотрудничает и с теми, и с другими. О ловком способе отмывания денег, кроме самого Рискони и кардиналов, было известно еще четверым. То есть в дело были втянуты по два человека с каждой стороны. Боссы и их консильери.

Бруно налил себе в стакан сок и сел в кресло подальше от окна, чтобы солнце не било в лицо и не отвлекало от разговора.

— Все заключалось в том, что деньги мафии переходят в казну церкви, выходят оттуда чистыми, но возвращаются на особые счета в банки, которые находятся в безналоговых зонах. Это было просто сделать, потому что доходы церкви были и всегда будут огромными, а суммы с чистыми деньгами уходили по небольшим частям, отследить которые было практически невозможно.

— Как на это согласились кардиналы? И что они от этого имели? — спросил Массимо.

— Конечно же, деньги. Как и Рискони, который руководил всей этой деятельностью. Обрати внимание, какие суммы вкладывались в приюты, которыми руководил Альбицци, и медицинские учреждения, которые находились под его патронажем. Этим Рискони и подкупил его, то есть возможностью помогать людям за счет денег мафии. Куда уходили деньги Маринетти, мне неизвестно.

— Кто еще из церкви был в это втянут?

— Из высшего духовенства никто. — Бруно неуверенно заморгал. — Я так думаю.

— Как получилось, что «семьи» начали вражду, приведшую к смерти обоих боссов и их советников?

— Элементарная омерта. Кодекс чести у мафии, положениями которого являются… — Бруно посмотрел в бумаги. — Цитирую: «правосудие вершит только организация» и «обидчик одного члена организации обижает всю организацию».

— Где ты достал все эти бумаги?

— Из личных документов ныне убитого «крестного отца» Антонио Скарузо. Старик многое не доверял своей памяти и тщательно конспектировал. Мне неизвестно, кто еще читал эти бумаги и сколько людей могут быть посвящены в тайну.

— Почему развязалась война?

Бруно подошел к столу и достал вырезки из газет.

— Здесь только частичная правда. Известно, что члены одной «семьи» вдруг обвинили членов другой в смерти своих людей. Что произошло дальше, трудно описать, потому что буквально за неделю погибло столько людей, сколько «семьи» не теряли за последние десятилетия. Но самое главное, что были убиты боссы и их советники, которые, к слову, были прекрасными юристами, имеющими свои адвокатские практики, они же и разработали схему отмывания денег.

— А чем Николас занимался в Италии?

— О, в Италии у него была налажена не менее интересная деятельность. Николас Рискони тоже босс, если можно так выразиться. Он возглавляет идеально структурированную организацию, занимающуюся воровством. Они специализируются на краже драгоценностей, предметов искусства и исторических ценностей. Вот, кстати, мы и подошли к разговору о Луизе Фернанде. Эта милая дама — одна из сотрудников Николаса.

— Давай без иронии.

Бруно указал рукой в сторону балкона Луизы Фернанды и быстро сказал:

— Массимо, ты видишь в этой женщине то, чего в ней на самом деле нет. Ты дал волю чувствам. Но пойми, синьорина Альворадо всего лишь воровка и, возможно, пособница Николаса. Она была частью команды, на счету которой множество громких краж. И в эту команду входили все ее убитые друзья.

— Она жертва обстоятельств.

— А я — Иоанн Креститель! — выкрикнул Бруно и тут же осекся под пристальным взглядом друга. — Послушай, что я нашел о ней. В документах из приюта указаны имена ее погибших родителей. Людей с такими именами в Испании очень много, но было зарегистрировано только два брака между людьми с именем и фамилией ее отца и именем и девичьей фамилией матери. Обе пары до сих пор проживают в Испании, у одной детей нет. У другой пары — два сына. Никто из них не имеет представления о девочке по имени Луиза Фернанда. Но есть один любопытный факт. В год появления Луизы Фернанды в Риме в Барселоне, в семье Солана Торрес, исчезает ребенок. Девочку звали Изабеллой, и ее поисками занимались по всей стране, но они не дали результатов. Малышку так и не нашли. У меня есть фотография. Сравни ее с фото, сделанным во время появления Луизы Фернанды в приюте.

Бруно протянул фото Массимо, с удовольствием наблюдая за его лицом, на котором проступило удивление.

— Как ты понимаешь, это один и тот же ребенок. Я еще не сумел узнать причины, по которым Луиза Фернанда при живых родителях оказалась в приюте в другой стране. Но мне очевидно, что к этой истории приложил руку Николас Рискони, и я все еще подозреваю, что она приходится ему дочерью.

— Она воспитывается в приюте, и Рискони привлекает ее к работе в своей организации, — Массимо продолжил рассказ вместо Бруно. — Погибают боссы мафии, оставив после себя многомиллионные счета. Тогда Альбицци делает драгоценности, в которые зашифровывает номер счета, на котором, по всей видимости, находятся все деньги, и раздаривает их своим воспитанникам.

— Альбицци опасался за свою жизнь, — предположил Бруно, — раз придумал эту игру. Но тут случается непредвиденное. Его воспитанники погибают один за другим, за ними следуют кардиналы. Единственные, кто остается в живых, — это Рискони и Луиза Фернанда, которые, возможно, приходятся друг другу близкими родственниками.

— Не забывай, что Луиза Фернанда убегает от Николаса, пытаясь сохранить свою жизнь.

— И ты не упускай из виду, что, несмотря на несколько покушений, ее еще не убили. Девушку всегда кто-то или что-то спасает. Не думаю, что это лишь стечение обстоятельств.

— Луиза Фернанда хороший человек, — сказал Массимо. — Она напоминает мне тебя. Вернее, каким ты был в то время, когда мы познакомились.

— Мы абсолютно разные, — сквозь зубы процедил Бруно.

— Разве ты никогда не ошибался?

Бруно быстро отвернулся к окну. Это была их первая размолвка за тринадцать лет дружбы.

— Считаю, что мы не должны ссориться из-за женщины, — наконец произнес он.

— Мы не ссоримся. И дело не в женщине. Ты упрекаешь меня в том, что я слишком приблизился к ней и не могу быть объективным. Ты ошибаешься, Бруно. Я смотрю на происходящее беспристрастно. Но в одном ты прав, она действительно мне симпатична. Луиза Фернанда добрая и искренняя. Не смотри на меня с таким ужасом. Я не влюблен. Луиза Фернанда вызывает во мне желание опекать ее. Она напугана.

— Что не мешает ей разгуливать с друзьями по городу, в то время как она должна колотиться в страхе быть найденной, — усмехнулся Бруно.

— Луиза Фернанда думает, что находится в безопасности, что ее спасут поддельные паспорта и компания преданных мужчин, поэтому и расслабилась. Но ты не был рядом, когда она прижимала руки к струе крови, бьющей из шеи отца Джорджио. Она плакала. Это были чистые слезы горя и сожаления. Ты не слышал ее разговора с Рискони, когда она бросала ему в лицо страшные обвинения. Без страха и опасения. Я не думаю, что она с ним заодно. Луиза Фернанда любила своих друзей. Их гибель и смерть Альбицци стали для нее трагедией. Она не может быть настолько хорошей актрисой, чтобы так искренне играть глубокую печаль. Луиза Фернанда не хладнокровна. Нет, она жертва обстоятельств и вынуждена играть по незнакомым ей правилам. И, как новичку, ей пока везет. Но скоро полосе удач придет конец. Рискони должен получить все части кода, и, поверь мне, рано или поздно он этого добьется. Для Луизы Фернанды будет счастьем, если он сохранит ей жизнь, потому что это единственное, чего она добивается.

— Тебе не кажется, что ты многое приписал от себя? — с усмешкой поинтересовался Бруно, но не мог не заметить, что его тронула уверенность, с которой Массимо произнес этот длинный монолог.

* * *

Вечеринка у соседей Райана была в самом разгаре. Массимо остался сидеть в машине, а Бруно направился к дому. Он перепрыгнул через невысокий забор и прошел по саду, наблюдая сквозь окна за происходящим в доме. Свет в комнатах был приглушен, и мало что можно было увидеть, лишь изредка в проемах мелькали человеческие фигуры. Бруно прислушался к тишине и мгновенно повернулся вправо, быстро спрятавшись за кустом. В десяти метрах от него стоял человек, одетый в черное. Он полностью сливался с темнотой ночи. От стены отделились еще двое, которые, бесшумно передвигаясь, исчезли за углом дома. Человек, стоящий рядом с Бруно, не заметил, что находится не один. Он смотрел в окна гостиной. Свет в комнате загорелся чуть ярче, осветив лужайку перед домом, и человек мгновенно ушел в тень. Но Бруно увидел улыбку на его губах и заметил прижатый к ноге пистолет.

Глава 24

— Не советую доставать телефон, — с сильным итальянским акцентом произнес мощный мужчина, пистолетом указывая на руку Филиппа.

Он сделал шаг вперед и остановился в напряженном ожидании, готовясь предупредить любое движение мужчины. Филипп медленно поставил чемодан на землю и отвел руки в стороны, показывая, что не собирается сопротивляться.

— Вам нужны деньги? — спросил он. — С собой у меня лишь пара сотен, но в доме есть немного.

— Открывай, — усмехнулся лысый мужик и кивком головы указал на дверь.

Луиза Фернанда вышла из тени.

— Мне нужно поговорить с вами, Филипп. Это только разговор, вам нечего опасаться, — и, видя сомнение в его глазах, повторила: — Не стоит бояться, мы не причиним вам вреда.

— Странные у вас методы вести беседу, — прокашлялся Филипп.

Он бросил быстрый взгляд в сторону веселящихся соседей, словно обдумывая возможность позвать их на помощь, но потом, к облегчению Луизы Фернанды, достал ключи из кармана куртки.

— Давайте войдем в дом, — спокойным, но настороженным тоном предложил он.

Луиза Фернанда и Маркус вслед за Филиппом быстро проскользнули внутрь. Тони на некоторое время задержался на крыльце. Он внимательно вглядывался в темноту. Внутреннее чутье говорило, что следует опасаться, и Тони верил этому чувству, потому что оно никогда его не подводило. Еще раз он пристально осмотрелся по сторонам и, войдя в гостиную, решительно произнес:

— Надо уходить. Поговорите в другой раз.

Луиза Фернанда бросила на него удивленный взгляд.

— Тогда для чего мы торчали здесь целую неделю? — Она автоматически перешла на родной язык, так как Тони обратился к ней на итальянском.

— Я не понимаю, зачем тебе вообще нужно было с ним встречаться? — Тони кивком головы указал на растерянного Филиппа, который в недоумении смотрел на своих странных гостей.

Он прекрасно говорил по-итальянски, потому что мама с детства обучала его, и с жадностью вслушивался в быструю эмоциональную речь, с нежностью вспоминая свою темпераментную мать. Девушка убедила здоровяка остаться, и тот нехотя процедил:

— Десять минут, потом уходим.

Девушка счастливо улыбнулась и, подойдя к Филиппу, протянула руку.

— Меня зовут Луиза Фернанда, — представилась она. — Еще раз простите за то, что напугали вас. Я должна была вас увидеть, потому что ваш дядя просил меня об этом.

Филипп облегченно вздохнул и улыбнулся.

— Но к чему такая таинственность? Мы могли бы устроить нашу встречу иным образом. И пистолет. Друзья не приходят с оружием.

— А я тебе не друг, — хмыкнул Тони, затем заботливо посмотрел на Луизу Фернанду. — Отойди от окна.

Филипп оглядел всю троицу. Его начала беспокоить нервозность, читающаяся в глазах девушки, и замечания неизвестно чего опасающегося огромного итальянца. Он устало сел на диван и расстегнул прилипшую к телу рубашку, мечтая лишь о холодном душе и мягкой подушке. За окном гремела музыка, и мощные басы отстукивали ритм в его голове.

— Чем могу вам помочь? Как я понимаю, разговор о моем дяде был всего лишь предлогом. Все-таки будете грабить?

Он внимательно посмотрел на молчавшую Луизу Фернанду, не отрывающую взгляд от его груди. Интуитивно Филипп дотронулся рукой до небольшого распятия. Девушка резко сорвалась с места, схватила крестик и с силой дернула на себя. Филипп почувствовал, как вместе с цепочкой рвется кожа на шее, и от боли дернулся в сторону.

— Что за черт! — выругался он.

— Это подарок Армандо?! — выкрикнула Луиза Фернанда, протягивая в ладошке распятие, усыпанное рубинами.

Филипп дотронулся до шеи и увидел на пальцах кровь.

— Могла бы просто спросить, а не рвать цепочку прямо на мне. Да, это подарок Армандо.

— Когда он его тебе подарил?

— Около месяца назад, — ответил Филипп и сморщился, потому что рана начала щипать.

Луиза Фернанда посмотрела на Маркуса.

— Что тебе нужно, чтобы проверить, есть ли в камнях цифры?

— Стоит ли это делать прямо здесь? — спросил парень.

Тони беспокойно всмотрелся в темноту за окном.

— Нет времени, — сказал он. — В отеле убедишься, те ли это камни.

— Нет, сейчас, — упрямо повторила Луиза Фернанда и повернулась к Филиппу: — Армандо дарил тебе еще какие-нибудь драгоценности?

— Только это распятие.

— Нам нужна лупа и щипцы. Ты же доктор, у тебя должно это быть.

— А если бы я был космонавтом, то у меня во дворе должна была бы стоять ракета? — ворчливо поинтересовался Филипп, но направился искать названные девушкой предметы.

Маркус с интересом разглядывал распятие, прикидывая в уме его стоимость. Он взял из рук подошедшего Филиппа инструменты и попросил, чтобы тот принес ему настольную лампу. Затем пристроился на полу и стал изучать камни.

— Расскажите мне все по порядку, — угрожающе проговорил Филипп, наблюдая за действиями Маркуса.

Луиза Фернанда подошла к нему и дрогнувшим голосом произнесла:

— Кардинала Альбицци, твоего дядю, убили.

— Мой дядя не кардинал. Он фермер.

На полу сконфуженно засмеялся Маркус. Он подхватил один из камней и начал рассматривать его в лупу.

— Фермер, который может подарить своему племянничку целое состояние? — весело спросил он. — Есть. Рубин пронумерован, Луиза. Цифра тридцать шесть. Похоже, братец, дядя-фермер подставил тебя, подарив этого боженьку. Распятие и рубины. Как символично, — хмыкнул Маркус. — Вера и кровь.

— Не философствуй! — прикрикнул на него Тони. — Мы убедились, что это нужные камни, остальные достанешь, когда уберемся отсюда. Чувствует моя задница, что если не сделаем это прямо сейчас, то не оберемся неприятностей!

— Вы за этим пришли? За распятием? — Филипп схватил Луизу Фернанду за руку.

— Нет. Я просто хотела поговорить с тобой, потому что он просил, чтобы я нашла тебя. Ты так похож на него.

Она прикоснулась пальцами к его щеке. У Филиппа было простое, немного грубоватое лицо, черные глаза светились добротой, густые волосы небрежно падали на лоб. Наверное, таким же кардинал Альбицци был в молодости.

— Но я думал, что Армандо был фермером, — пробормотал Филипп и присел на диван. — Мне так говорили, и он никогда не отрицал этого.

— Как можно не знать, что твой дядя — кардинал? — Маркус поднялся с пола и положил распятие в карман джинсов.

— Мы редко виделись, потому что мама была против наших встреч. Они были в ссоре, которая длилась много лет, и дядя даже не приехал на ее похороны. Я не знал, что он был кардиналом, как и того, что он умер.

— Разве ты не читал в газетах о его смерти? — спросила Луиза Фернанда, и Филипп отрицательно покачал головой.

— Думаешь, что американцев интересуют какие-то итальянские священники? — усмехнулся Тони.

— Армандо не был каким-то священником, — с внезапной злостью произнесла Луиза Фернанда. — Но он поступил опрометчиво, сделав подарок своему племяннику. Он должен был понимать, что если я смогу найти Филиппа, то и убийца может оказаться таким же любопытным.

Тони рванулся к окну, за которым, как ему показалось, мелькнула тень.

— Фернанда, достаточно разговоров. Уходим отсюда!

— Мы не можем оставить Филиппа, — покачала головой Луиза Фернанда и вздрогнула от звона разбившегося стекла.

Следом последовали приглушенные хлопки. Она почувствовала, как огнем обожгло кожу, и с ужасом увидела выступившую кровь. Пуля задела руку. Луиза Фернанда посмотрела на Филиппа, находившегося там, куда ушла пуля. По его груди стремительно расплывалось кровавое пятно. Она бросилась к нему, слыша за собой крик Тони.

— Луиза, на пол!

Подчинившись приказу, она упала на ковер и зажала голову руками. Все происходило как в тумане. Сквозь вату в ушах проникали громкие звуки музыки и глухие хлопки выстрелов. Где-то издалека звучал голос Тони, но она не разбирала слов. Она с ужасом вскрикнула, почувствовав на себе чью-то руку.

— Детка, тебе больно? — быстро спросил Тони и с облегчением вздохнул, когда она отрицательно покачала головой.

В комнате было тихо, и Тони выглянул из-за своего укрытия, на ходу просчитывая возможности выбраться отсюда живыми. У него была только одна обойма, и в ней остались две пули. Он не знал, сколько еще убийц было снаружи, но жестоко радовался, что одного из них смог прикончить. Тони всадил в него пулю как раз в тот момент, когда он пытался пролезть внутрь дома.

— Где Маркус? — тихо спросила Луиза Фернанда.

— За креслом, — ответил Тони и прижал дрожавшую девушку к себе.

В дверях мелькнула тень. Тони неслышно поднялся. Остановившись у двери, он посмотрел на Луизу Фернанду, глазами показав ей перебраться в угол между двумя окнами. Она быстро исполнила его приказ и посмотрела на висевшее рядом с ней тело. Убитый выронил пистолет, и Луиза Фернанда подняла его. За креслом, сжавшись в комочек, лежал Маркус. Он легко кивнул ей головой, показывая, что с ним все в порядке. Луиза Фернанда выглянула в окно.

— Если чисто, то уходите, — приказал Тони, и Луиза Фернанда не посмела ослушаться.

Она махнула рукой Маркусу, и он стал медленно ползти по направлению к ней.

— Я первая. Позову тебя, если все будет в порядке.

Луиза Фернанда задержала дыхание и выпрыгнула из окна, оказавшись в сильных объятиях мужчины, который мгновенно выбил из ее рук пистолет, и закрыл ее рот рукой. В комнате послышались тихие выстрелы, и она стала отчаянно вырываться. Мужчина с силой прижал Луизу Фернанду к себе, не давая пошевелиться, и тихо прошептал:

— Замри, глупая. — Он убрал руки.

— Массимо…

* * *

Бруно тихо стоял в кустах, издающих тошнотворно-сладкий запах, наблюдая за мужчиной, целящимся в Луизу Фернанду. Он также вынул пистолет и, почувствовав, что мужчина вот-вот нажмет на курок, выстрелил первым. Мужчина выронил пистолет, и, даже не посмотрев, от кого получил пулю, бросился бежать. Спустя секунду послышался звон разбитого стекла и раздались выстрелы. Бруно увидел, что в комнате началась суматоха, и услышал хриплые крики одного из друзей Луизы Фернанды. Он стал медленно передвигаться к углу дома и обнаружил мертвое тело, лежащее в проеме низкого окна. Бруно вскинул пистолет, уловив легкое движение впереди себя, и тут же опустил руку, увидев Массимо. В этот момент из разбитого окна выпрыгнула девушка. От неожиданности Бруно сделал шаг назад, но Массимо перехватил ее, с силой прижав к себе. Она отчаянно сопротивлялась, и Бруно отчетливо видел, какими испуганными были ее глаза. Массимо что-то прошептал ей на ухо и отпустил. В комнате раздались выстрелы. Девушка схватила пистолет, упавший на землю, и бросилась к окну. Массимо едва успел схватить ее за руку.

— Стой на месте.

Но она с силой отбросила его руку в сторону и запрыгнула внутрь. Луиза Фернанда увидела человека, который целился в Тони. Недолго думая, она дважды нажала на курок, и мужчина, пошатнувшись, упал лицом вниз. Рядом с собой она услышала свист пули, и другой человек, которого она раньше не заметила, со стоном повалился на пол, задев маленький деревянный столик. Глухой удар головы о ломающееся дерево ошеломил Луизу Фернанду, и она вздрогнула. Массимо опустил пистолет вниз и потряс ее за плечо, заставляя очнуться. Но тут Луиза Фернанда увидела неуклюже прислонившегося к стене Тони и, подбежав к нему, судорожно обняла.

— Зачем вернулась, дурочка? — спросил он, с недоверием глядя на стоящих за ней незнакомых мужчин.

— За тобой и Маркусом. Где он?! — Луиза Фернанда беспокойно огляделась по сторонам.

— Здесь я, — послышался тихий голос. — Живой.

Держа пистолет наготове, Бруно быстро и бесшумно обошел весь дом, но, кроме них и четырех трупов, в помещении никого не было.

Луиза Фернанда повернулась в сторону дивана, на котором лежал мертвый Филипп. Она присела рядом, взяв племянника кардинала за руку.

Массимо подошел к ней и ласково провел рукой по волосам. Подняв голову, Луиза Фернанда бросила на него такой взгляд, от которого ему вдруг стало не по себе. В нем была и надежда, и страх, и благодарность, и непонимание. Бруно с интересом наблюдал за этой девушкой, начиная отчасти понимать, почему Массимо так тянет к ней. Луиза Фернанда казалась беззащитной и напуганной, но в то же время он видел, с какой яростной смелостью она вскочила обратно в дом, стремясь помочь друзьям. Она поступила так инстинктивно, защищая то, что принадлежало ей. Бруно вспомнил момент, когда она выстрелила в человека, пытающегося убить здоровяка Тони, и по его спине пробежал холодок. Потому что, если все предыдущее Луиза Фернанда совершила неосознанно, то на курок она нажимала твердо, точно зная, что за этим последует. Маркус выполз из своего укрытия и, подойдя к девушке, прижал ее к себе. Бруно с откровенным удовольствием наблюдал за выражением его лица, в котором читалась забота и любовь.

Маркус гладил Луизу Фернанду по плечам и быстро говорил:

— Нам нужно уходить, мы не можем оставаться в этом месте.

Массимо утвердительно кивнул и добавил:

— Улетайте из страны сегодня же. На ближайшем рейсе. Когда найдут Райана, обнаружат и ваши отпечатки. После этого выехать из страны будет практически невозможно.

Луиза Фернанда посмотрела на Массимо. Ее глаза заблестели золотом, и Бруно удивился, отметив, что еще никогда не видел такого необычного оттенка. Размышления прервал вопрос Маркуса, в голосе которого звучало искреннее непонимание.

— Почему вы помогаете нам? — спросил он.

Луиза Фернанда поднялась и указала рукой на Массимо.

— Это тот человек, который увез меня из кафе, когда стреляли в Джорджио.

Массимо кивнул и представился. Но тут же лицо его испуганно вытянулось, он подошел к девушке и повернул ее к свету, разглядывая блузку, на которой были видны пятна крови.

— Ты ранена? — спросил он.

Луиза Фернанда отрицательно покачала головой и задрала блузку вверх, чтобы убедиться, что это не ее кровь. Она непонимающе посмотрела на Массимо и вдруг пораженно уставилась на Тони. Лицо его было бледным, он тяжело дышал, но взгляд выражал спокойствие и даже казался несколько наглым.

— Тони, тебя задело?

Он кивнул и измученно улыбнулся.

— Слегка, но я в порядке.

Бруно посмотрел на Тони. Тот старался держаться уверенно, сражаясь с болью, причиняемой раной на плече. «Но ведь у Луизы Фернанды кровь была на животе», — мгновенно пронеслось в голове. Он подошел к Тони и заметил, что его рубашка сбоку была продырявлена и ткань вокруг нее пропиталась кровью, вытекающей из раны.

— Ложись, — приказал Бруно и помог ему опуститься на пол.

Он расстегнул рубашку и с облегчением вздохнул. Пуля прошла сквозь жировую прослойку и, не задев почку, вышла с обратной стороны. С плечом дело обстояло хуже. Пробив мышцу, пуля осталась внутри.

— Нужно достать пулю и зашить входные отверстия, — сказал Бруно, внимательно осматривая раны. — Но, даже заштопав вас, я не уверен, что вы выдержите перелет.

— Я выдержу, — уверенно произнес Тони, и вены на его шее яростно вздулись. — Но как вытащить пулю?

— Райан ведь доктор. Думаю, что у него должны быть некоторые медицинские инструменты в доме. Я поищу аптечку, — Массимо решительно отдавал приказания, и складывалось впечатление, что он уже не раз оказывался в подобной ситуации. — Луиза Фернанда, принеси горячей воды и полотенца. Маркус, выйди во двор и посмотри, что делают соседи и не привлек ли шум в доме их внимание. Если все в порядке, то езжай в отель и собери ваши вещи. Возьми паспорта. Обязательно положи отдельно чистую одежду для Тони и Луизы Фернанды, им нужно будет переодеться.

Ни Маркус, ни Тони не спрашивали, откуда этот смуглый мужчина знает их имена, они просто подчинялись его уверенному голосу, догадавшись, что времени на вопросы у них нет. Тем временем Бруно везде выключил свет и задвинул шторы в гостиной. Луиза Фернанда принесла воду и начала осторожно смывать кровь вокруг раны. Тони с усмешкой наблюдал за ее действиями.

— Лучше бы ты решила заниматься медициной, чем… — он застонал от боли, не сумев закончить предложение.

Бруно наклонился над ним, и в это время Массимо принес небольшой чемоданчик. Открыв его, Бруно удовлетворенно присвистнул.

— Бинты, спирт, иглы, одноразовые скальпели, нити, анальгетики…. Все, что нам нужно, и даже более.

Он смочил бинт спиртом, протер им кожу вокруг раны на плече и вколол обезболивающее. Затем бросил взгляд на Луизу Фернанду.

— Можешь отвернуться, — сказал он.

— Зачем? Боитесь, что упаду в обморок? Я выдержу, не беспокойтесь.

— Я и не беспокоюсь, — пожалуй, слишком резко ответил Бруно и тут же пожалел о сказанном.

Луиза Фернанда вгляделась в красивое лицо сидящего напротив мужчины. Она чувствовала, что не нравится ему, но не переживала по этому поводу, скорее испытывала неудобство из-за его неприязни. Сейчас для нее было главным, чтобы он помог Тони, остальное не имело значения. Бруно взял пинцет из аптечки, обильно полил его спиртом и начал вытаскивать пулю. Тони протяжно застонал и сморщился от боли. Луиза Фернанда почувствовала руку на своем плече и подняла голову.

— Давайте поговорим, — попросил Массимо.

Она послушно поднялась, но продолжала наблюдать за умелыми руками голубоглазого мужчины. Когда Луиза Фернанда отошла в сторону, Бруно почувствовал некоторое облегчение. Не то чтобы девушка смущала его, нет, скорее он испытывал легкое раздражение в ее присутствии, но не пытался объяснить себе причину подобного ощущения.

Массимо протянул Луизе Фернанде телефон и, понизив голос, сказал:

— Я позвоню, когда вы будете в Италии. Нам есть о чем поговорить.

— Сейчас вы помогаете нам. Но, Массимо, я боюсь вам доверять, потому что не знаю, для чего вы это делаете.

Массимо с жалостью привлек ее к себе. Он слегка укачивал ее и тихо говорил:

— Мы обязательно должны встретиться. В Милане или в любом другом городе. Везде, где вам будет удобно. Я должен рассказать вам о причинах всех ваших бед и кое-что еще. Поэтому, когда зазвонит телефон, ответьте.

Луиза Фернанда кивнула, выражая свое согласие, медленно отодвинулась от него и посмотрела на Тони.

— Что мне сказать своим друзьям, когда они спросят о вас?

— Правду.

— Но я же ничего не знаю, — усмехнулась она.

— Вот это и скажите.

Бруно сделал последние стежки и заклеил раны. Затем похлопал Тони по плечу.

— Спасибо, — сдержанно проговорил Тони.

— Не стоит. Благодарите Луизу Фернанду, если бы она выстрелила чуть позже, то в вас бы сейчас было намного больше дырок.

Он помог Тони подняться и с сомнением посмотрел в его бледное лицо.

— Вы должны выдержать, — серьезно сказал он. — Если при посадке у сотрудников аэропорта возникнут подозрения, то они сразу же вызовут полицию. И в самолете вам нужно контролировать себя. Я дам Луизе Фернанде с собой антибиотики и анальгетики в таблетках.

Тони кивнул. Левую руку он не чувствовал вообще, в голове был туман после сделанного укола, но, по крайней мере, боль на некоторое время отступила.

Спустя час появился Маркус и быстро отчеканил:

— Все готово. Вот вещи Тони и Луизы.

Он протянул легкую сумку. Массимо достал из нее платье и отдал его Луизе Фернанде. Та стала стаскивать с себя испачканную блузку и, увидев, что Бруно смотрит на нее, неожиданно смутилась. Массимо помог Тони просунуть в рукав рубашки раненую руку и аккуратно застегнул пуговицы.

— Я звонил в аэропорт. Через два часа мы можем вылететь в Мадрид, — Маркус обеспокоенно посмотрел на Тони. — Если, конечно же, Тони сможет пройти регистрацию.

— Пройду, — с каменным лицом ответил Тони и сплюнул справа от себя.

— Тогда пора уходить, — кивнул Бруно, уверенный, что этот сильный мужчина сдержит свое слово.

Луиза Фернанда посмотрела на убитого Филиппа.

— А он?

— Останется здесь, — обыденным голосом произнес Бруно и, увидев потемневшие глаза Луизы Фернанды, неожиданно для себя стал оправдываться: — Ему уже ничем нельзя помочь. А вам необходимо как можно быстрей покинуть страну.

Массимо вышел на улицу и осмотрелся. Несмотря на то, что дом Филиппа находился в непосредственной близости от очага веселья, пьяная и веселая молодежь не услышала ни выстрелов, ни шума бьющегося стекла. Луиза Фернанда села за руль и кивнула на прощание Массимо.

— Я позвоню, — напомнил тот и отошел в сторону.

Он еще несколько секунд смотрел на удаляющуюся машину и вернулся обратно в дом. Бруно протирал те места, до которых предположительно могли дотрагиваться Луиза Фернанда и мужчины. Он усмехнулся, вспомнив, что девушка даже не попрощалась с ним. Массимо осмотрелся вокруг и подошел к Филиппу Райану. Прочитав молитву, он с горечью посмотрел на невозмутимого друга.

— Райан погиб случайно, — произнес Бруно и нахмурился. — Пуля предназначалась Луизе Фернанде.

* * *

Тони прекрасно держался, но все-таки в глаза бросалась неестественная бледность и неподвижная рука. В зале ожидания Луиза Фернанда позвонила Олегу и попросила встретить их в Мадриде. Она почувствовала облегчение, когда он, ни о чем не спрашивая, согласился выполнить ее просьбу. Но впереди предстояли долгие часы полета, и Луиза Фернанда с волнением и беспокойством думала о том, как Тони их перенесет. Его лицо было непроницаемым, словно высеченным из камня, и по нему невозможно было прочесть то, что он чувствовал. Однако Луиза Фернанда знала, какие физические страдания он испытывает, и поражалась силе его духа и выдержке. Она сидела рядом с ним, держа его за здоровую руку, и тревожно поглядывала на часы, умоляя время двигаться быстрее. Девушка дотронулась пальцами до его щек, которые начали розоветь, и поняла, что скоро они будут лихорадочно пылать. У Тони начинался жар.

Объявили посадку на их рейс. Маркус помог Тони подняться. Тот улыбался, но только Луиза Фернанда видела, какой деревянной была его улыбка. Смуглая кожа, казалось, стала еще темнее, и под глаза легли желто-коричневые тени. Черные глаза блестели от жара. Тони учащенно дышал. В самолете он потерял сознание, но почти мгновенно пришел в себя и, повернувшись лицом к Луизе Фернанде, хрипло прошептал:

— Я тебе доверяю.

Луиза Фернанда вспомнила их разговор в отеле и улыбнулась, понимая, что именно он имел в виду.

— А я тебе верю, — тихо произнесла она и прислонила голову к его плечу.

Глава 25

Барселона

Теплый ветерок бегал по перилам террасы и ласково трепал тоненькие волосики Паолы, сладко спящей на руках Луизы Фернанды. Даже во сне малышка крепко держала Луизу Фернанду за палец, не желая отпускать от себя ни на минуту.

— Не надоело играть в «маму»? — с усмешкой спросил Маркус.

Он принес поднос, на котором стоял графин холодного лимонада, стаканы и пирожные.

— А тебе не надоело постоянно работать челюстями? — поинтересовалась Луиза Фернанда. — Твой рот всегда чем-то занят, и если не едой, то болтовней!

— Мне просто необходимо восстанавливать утраченную энергию, — проговорил он с набитым ртом.

Осторожно, чтобы не потревожить чуткий сон Паолы, Луиза Фернанда поднялась и пересела в тень. Малышка пошевелилась и открыла глаза. Она счастливо улыбнулась. Луиза Фернанда с грустью подумала, что у девочки улыбка такая же, как у Глории. Она была очень похожа на свою мать, такая же улыбчивая и изящная, тот же цвет глаз и форма лица. Но мягко очерченные губы и светлые волосы Паола, безусловно, унаследовала от отца, как и упрямство, уже успевшее проявиться в столь раннем возрасте. С самой первой минуты, когда девочка увидела Луизу Фернанду, она не отходила от нее ни на шаг. И упрямо называла мамой. Паоле был лишь год, и она знала еще мало слов, но самое главное, самое важное и самое дорогое слово в жизни каждого человека выучила первым и теперь часто и с удовольствием повторяла.

На террасу вышел Тони. Он подхватил девочку здоровой рукой, и та с любопытством уставилась в его суровое лицо, которое сейчас выражало нежность и любовь. Девочка беспокойно заерзала и снова потянулась к Луизе Фернанде.

— Мама, — настойчиво повторила она.

Тони хлопнул себя по ноге.

— Что-то ты, Луиза, сегодня слишком хмурая. Тебе нужно развеяться. Самый лучший способ поднять настроение — это съесть огромную порцию мороженого. Уже с первой ложки почувствуешь, что тебе нет дела до каких-то там проблем.

* * *

Прошло две недели с того дня, как они вылетели из Майами. После приземления в аэропорту Барахас, Тони едва не потерял сознание, спускаясь по трапу самолета. Люди подумали, что он всего лишь оступился, потому что Тони со смехом прокомментировал свою неловкость. Успешно пройдя регистрацию, они сели в машину, которая довезла их до другого аэропорта, который использовался для частных полетов. Там в небольшом самолете их ждал Олег, и они немедленно вылетели в Барселону. Тони настолько ослаб, что, лежа в откинутом мягком кресле, не мог пошевелиться. Наконец, оказавшись в доме Олега, Луиза Фернанда почувствовала себя в безопасности. «Надежный» доктор, как выразился Олег, осмотрел раны Тони и с удивлением взглянул на Луизу Фернанду и Олега.

— Кто зашивал? — с любопытством осведомился он.

Луиза Фернанда растерялась.

— Луиза постаралась, — послышался тихий голос Тони. — Просто она боится, что вы будете ее ругать, поэтому и молчит.

— Напрасно, — покачал головой доктор. — Качественная работа.

Олег бросил на смущенную Луизу Фернанду заинтересованный взгляд, но ничего не сказал. Доктор рекомендовал покой, регулярные уколы антибиотиков и бережный уход.

— Чувствую себя инвалидом, — усмехнулся Тони после того, как они остались одни.

У Луизы Фернанды сложилось впечатление, будто он сознательно желает оттянуть разговор с Олегом о произошедшем в Майами. Она присела на кровать, чтобы русский не видел ее лица, и вопросительно посмотрела на Тони. Тот устало произнес:

— Да не переживай ты за меня. Буду бегать уже через три дня.

Затем повернулся к ожидающему объяснений Олегу и начал рассказ.

— Мы нашли Райана. В его доме нас поджидала засада.

— Райан устроил? — быстро спросил Олег.

Тони отрицательно покачал головой.

— Райана убили. Скорее всего, это были те же люди, что преследовали Луизу Фернанду в Милане, — Тони замолчал, переводя дыхание. — Их было трое. Двоих застрелил я, третьего уложила Луиза. Один успел меня ранить. Маркус нашел в доме аптечку, в которой было все необходимое, чтобы залатать меня. Луиза Фернанда поработала хирургом. Потом мы сели в самолет. Вот и вся история.

Он ни слова не сказал о мужчинах, помогавших им, и Луиза Фернанда внезапно поняла, что Тони не собирается обсуждать эту тему с Олегом. Она не знала, что и думать, потому что Тони только что нарушил главное правило взаимоотношений между боссом и доверенным лицом. В частности, он переступил через честность и откровенность, которые являлись наиважнейшей основой этих отношений. Олег, казалось, ничего не заметил, настолько уверенным и искренним был голос Тони.

— Отдыхай, Тони, — мягко проговорил Олег. — Молодец, что уберег ее.

Тони с трудом кивнул, принимая благодарность, и закрыл глаза. Луиза Фернанда еще раз погладила его по руке и вышла из комнаты вслед за Олегом.

— Давай поужинаем на террасе, меткий стрелок, — предложил он и улыбнулся. — А утром я познакомлю тебя с дочерью.

— Паола здесь?

— Конечно. Она прелестна, но чудовищно капризна. Хотя я чувствую, что ты придешься ей по нраву.

* * *

Барселона очаровывала Луизу Фернанду. Она помнила тот день, когда впервые приехала в этот город. Ее сюда привез Николас сразу же после того, как она окончила школу. Это были, так сказать, маленькие каникулы перед началом работы. Как она могла согласиться работать с ним? А ее друзья? Почему никто из них не отказался участвовать в том, что предлагал Николас? Луиза Фернанда часто задавала себе эти вопросы, с ужасом понимая, что деньги и дорогая жизнь являлись в тот момент важнее совести, важнее уважения к себе, важнее честности. Они еще не знали, что эти деньги будут слишком дорого стоить. Каждый из них заплатил цену, которая не оправдывала себя. Друзья рассчитались своими жизнями, и Луиза Фернанда была уверена, что ее очередь вносить свою плату подошла. Ей было страшно. Николас пойдет на все, лишь бы секреты, которыми владела Луиза Фернанда, навсегда остались нераскрытыми. А этого можно добиться только одним способом, и она прекрасно понимала, каким именно.

Луиза Фернанда размышляла над своим прошлым. Она думала об ошибках, которые совершила, вспоминала о друзьях и Армандо, винила себя в смертях Джорджио и Филиппа и проклинала тот день, когда в ее жизнь вошел Николас. Ненависть начинала кипеть в ней при одном упоминании его имени, и все внутри переворачивалось, когда его образ возникал перед глазами. Луиза Фернанда начала бояться ночей, потому что стоило только закрыть глаза, как приходили кошмары.

В одну из таких страшных ночей она очнулась в руках Олега.

— Тише, успокойся, — ласково уговаривал Олег, прижимая отбивающуюся Луизу Фернанду к груди. — Это всего лишь сон.

Луиза Фернанда закрыла глаза и прижалась к нему.

— Кто такой Массимо? — тихо спросил Олег.

Луиза Фернанда удивленно посмотрела на него.

— Ты звала его на помощь. — Он пристально вгляделся в нее, ожидая ответа.

— Я не знаю, — беспомощно прошептала она.

Олег прилег рядом с ней и мягко провел рукой по плечу.

— Хочешь, чтобы я остался?

Луиза Фернанда ничего не ответила, но его руку не убрала. Его пальцы заставляли забывать о страхах, пробуждали чувственность, зажигали страсть. Олег был умелым любовником, требовательным и щедрым, и она уступала его желаниям, чувствуя, как огонь пробегает по всему телу. В нем ощущалась яростность и ненасытность, которая тут же сменялась нежностью и томностью. Порой Луиза Фернанда пугалась остроты своих чувств и отдалялась от него, но не могла долго сопротивляться его губам, оставляющим жар на влажной коже.

Олег нежно коснулся пальцами ее шеи, и она закрыла глаза, боясь посмотреть ему в лицо.

— Ты жалеешь? — вдруг спросил он.

Она отрицательно покачала головой:

— Да…

Олег тихо засмеялся и прижал ее к себе.

— Конечно, жалею, — продолжала Луиза Фернанда. — Мне стыдно, приятно, я обессилена и хочу продолжения. Я чувствую вину и радость. Ты мне не нравишься, но мое тело желает тебя. Ты любил Глорию, и я ненавижу тебя за это. Но я постоянно думаю о тебе. И, наверное, люблю тебя, а может, не люблю.

— Твоя откровенность пугает.

— А зачем врать? Я больше не хочу врать. Ведь врут только тому, кому боятся сказать правду. А я тебя не боюсь.

Луиза Фернанда поднялась с постели, подошла к окну и открыла его настежь, впуская в комнату утреннюю свежесть. Она почувствовала облегчение, впервые сказав мужчине, которого только что любила, правду. Не было тайн, сожалений и страхов. Олег напряженно смотрел ей в спину. Луиза Фернанда накинула на себя короткий халатик и мягко улыбнулась.

— Ну, насчет любви я погорячилась, но все остальное правда.

— А может, ошибаешься? — спросил Олег.

Луиза Фернанда присела рядом и провела пальцем по его щеке. На губах ее все еще осталась улыбка, но глаза были серьезными.

— Надеюсь, что нет, иначе это будет для меня большим разочарованием.

Олег неожиданно рассмеялся и, схватив ее за плечи, повалил на кровать.

— Ты — сплошное противоречие, — медленно проговорил он, целуя ее. — Но мне это нравится, а может, не нравится.

Луиза Фернанда строптиво вырвалась из его объятий и грозно произнесла:

— С женщинами нельзя быть честным. Если мужчина говорит правду женщине, это значит, что она ему безразлична.

Олег, смеясь, перекатился на спину.

— Никогда не слышал подобного. Расскажи мне еще что-нибудь об отношениях между мужчиной и женщиной, а то я об этом мало знаю.

Теперь все ночи Луиза Фернанда проводила с Олегом, но днем отдалялась от него. Она забирала Паолу и уходила гулять по городу. И всегда их сопровождали Маркус и Тони. Здоровяк Тони быстро восстановился после ранения и теперь ни на шаг не отходил от Луизы Фернанды. Одно его присутствие вселяло уверенность и заставляло забывать об опасности. Тони заботился о ней, и со стороны было весело наблюдать за этим гигантом, расточающим нежности. Маркус часто подшучивал над ним, но он был единственным, кто решался это делать.

И сейчас, стоя во дворике кафедрального собора, Луиза Фернанда слушала их перебранку и усмехалась. Эти мужчины приносили смех в ее жизнь. Луиза Фернанда молилась, чтобы их дружба никогда не закончилась, и боялась, что мольбы не будут услышаны.

— Ну и духотища! — выдохнул из себя Тони.

— Вспомни Майами, — хохотнул Маркус.

— Твой язык нужно положить под трамвай, — отозвалась Луиза Фернанда и поправила панамку на головке Паолы. — Давайте уйдем отсюда, сегодня действительно слишком жарко.

— Идемте на бульвар Рамблас, — предложил Маркус. — Как же мне нравится Барселона! — Он мечтательно посмотрел в небо. — Когда-нибудь я куплю себе дом в том же районе, где живет Олег, желательно по соседству с принцессой Кристиной. Женюсь на ней и буду зятем короля Хуана Карлоса.

— Тоже мне жених! — засмеялась Луиза Фернанда.

— Попрошу вас, сеньорита Альворадо, не смеяться над молодым кабальеро. — Он взмахнул рукой в почтительном поклоне и зашаркал ногой, как престарелый идальго. — Да, на данный момент мои карманы пусты. Зато у меня есть масса других достоинств. Например, прекрасная внешность и огненный темперамент.

— Болтун, — усмехнулся Тони и забрал Паолу из рук Луизы Фернанды. — Предлагаю съездить в кафе «Ди Рома».

Маркус подбросил ногой камешек и сморщился.

— Что, в Италию потянуло?

— Они готовят потрясающий кофе, — ответил Тони и, легко подхватив одной рукой детскую коляску, направился к машине.

Луиза Фернанда молча шла следом, прислушиваясь к своим ощущениям. У нее было неспокойно на душе, но она тщательно скрывала свои чувства, не желая расстраивать друзей. Если бы Тони заметил ее напряжение, то немедленно заставил бы вернуться домой, а этого Луизе Фернанде хотелось меньше всего. Она боялась потерять даже минуту общения с ними, старалась запомнить каждое мгновение, словно предчувствуя расставание.

— Луиза! — Тони обернулся к ней. — Не отставай. А если устала, то прыгай на плечи к Маркусу. Парню нужно наращивать мускулатуру не только на языке. А то принцесса Кристина не заметит его прекрасной внешности и примет за уличный фонарь.

— Да у меня спина шире, чем у Тайсона!

— И язык движется со скоростью колес у болида «Формулы-1».

В кафе «Ди Рома» посетителям предлагали около трех десятков сортов кофе и чая. Тони и Луиза Фернанда доверили выбор Маркусу, который был знатоком этих напитков. Тот с видом доки сделал заказ и повернулся к Луизе Фернанде.

— Ты сегодня какая-то странная, — обеспокоенно протянул он. — С русским проблемы?

Луиза Фернанда бросила на него возмущенный взгляд.

— Да ладно тебе, — улыбнулся Маркус. — Все в доме знают, что у вас… как бы точнее выразиться? Ночная любовь.

Тони взял Луизу Фернанду за руку и вопросительно посмотрел в глаза.

— Что тебя мучает?

Она опустила голову и почувствовала, как по щекам катятся слезы.

— Армандо просил уберечь Филиппа, а я все испортила. Зачем пыталась его отыскать?

— Но тогда бы у нас не было еще одной части кода, — возразил Маркус. — Понимаю, что это звучит жестоко и цинично, но мы ничего не можем изменить.

Принесли кофе, и все на мгновение замолчали.

— Меня, например, мучает совсем другое, — продолжил Маркус. — Что мы будем делать с этими цифрами в дальнейшем и как уберечься от Николаса?

— Ты серьезно думаешь, что сможешь укрыться от него? — усмехнулась Луиза Фернанда. — Смею тебя заверить, что рано или поздно он нас найдет. Если уже не нашел и не ждет удачного момента, чтобы поиграть в пейнтбол.

Маркус инстинктивно обернулся, рассматривая людей за соседними столиками.

— Фернанда, твои шутки пугают.

— Тебе не шуток моих нужно бояться, а последующих действий Николаса. Знаю, что ты сейчас хочешь сказать. Надо укрыться, спрятаться, исчезнуть и так далее. Но, честно сказать, мне надоело это постоянное бегство. Надоело бояться и ждать, когда меня пристрелят. Надоело в каждом незнакомце видеть убийцу, которого послал Николас.

— И что ты предлагаешь? — напряженно спросил Маркус.

— Одно из двух, — Луиза Фернанда прокашлялась. — Либо Николас получит цифры и заодно пристрелит нас, либо мы завладеем его частью кода и убьем его.

— Второй вариант наиболее приятен, — усмехнулся Тони. — Но к Николасу будет сложно подобраться. Это во-первых. А во-вторых, прежде чем убить его, необходимо узнать, для чего эти цифры. В-третьих, мы не сможем этого сделать в одиночку, а привлекать еще кого-нибудь будет неразумно. Или ты думаешь обо всем рассказать Олегу и попросить помощи?

— Русский ничего не должен знать, — Луиза Фернанда понизила голос. — Думаю, что он и так о многом осведомлен.

— Тони, — вдруг спросил Маркус, — а ты зачем во все это влезаешь? Мало тебе полученных пуль?

Тони грозно посмотрел на него и резко ответил:

— Я знаю, почему делаю это.

— Докладываешь обо всем Вороному? — ехидно спросил Маркус.

— Еще раз назовешь меня стукачом, не обижайся за то, что я с тобой сделаю, — угрожающе протянул Тони. — Как сказала Луиза Фернанда, мы все в одной лодке и теперь тесно связаны друг с другом. Пора бы тебе это уяснить.

— Но Вороной — твой хозяин, и он не простит того, что ты играешь на двух футбольных полях.

— Я не собака, у которой есть владелец, — отрезал Тони, но он уже остыл, понимая, что Маркус пытается узнать, насколько можно ему доверять. — А что касается честности, то я думаю, что нам необходимо обговорить кое-какие моменты. Луиза, ты ничего не хочешь рассказать о тех мужиках из Майами?

Луиза Фернанда пересадила Паолу на детский стульчик и наклонилась вперед.

— Массимо спас меня, когда убили Джорджио. Это и было нашим знакомством. Бруно я впервые увидела в Майами. Признаюсь, что мне самой непонятно, почему они помогли нам.

— Может, — предположил Маркус, — им также нужны драгоценности Армандо.

— Не думаю. У них была прекрасная возможность избавиться от нас и забрать камни, но они этого не сделали, — Луиза Фернанда глотнула кофе. — И я почему-то доверяю Массимо. Он хороший человек.

— Ты всем доверяешь, — усмехнулся Маркус. — Все же они какие-то мутные.

— Согласен, — кивнул Тони. — А что тебе говорил этот Массимо тогда в Майами?

— Дал мне свой телефон и просил встретиться с ним, когда он позвонит.

— Будешь встречаться? Учти, я против.

Луиза Фернанда неопределенно пожала плечами.

— Когда позвонит, тогда и решим, как поступать.

— Так что мы будем делать дальше? — спросил Маркус. — Запасаться оружием?

Луиза Фернанда глубоко вдохнула и задумчиво оглядела их.

— Нужно возвращаться в Милан. Николаса необходимо заманить в ловушку. А пока мы должны придумать план, как это лучше сделать.

— Но тебя ищет полиция, — встревоженно напомнил Маркус. — Будешь рисковать?

— Буду, иначе мы проиграем, так ничего и не предприняв.

Маркус виновато посмотрел на нее и потер руки.

— Фернанда, а где ты хранишь камни? Ну, это на тот случай, если тебя вдруг пристрелят раньше нас с Тони. Мы же должны знать об этом.

Луиза Фернанда засмеялась и дала ему подзатыльник.

— Любопытное создание! Драгоценности находятся здесь.

Мужчины недоверчиво переглянулись между собой.

— В игрушке, с которой играет Паола, — пояснила Луиза Фернанда.

— Ты снова носишь миллионы в трусах у медведя? — возмутился Маркус и услышал громкий смех Тони. — В жопе Винни-Пуха?

* * *

Павел подал бокал хереса Олегу. Он задумчиво посмотрел на брата, который вел себя непонятным для него образом. И хотя Олег был, как всегда, сдержан и прекрасно владел собой, Павел чувствовал происходящие в нем перемены. Больше всего беспокоило Павла, что Олег решит отойти от намеченного и сорвет то, что с таким трудом планировалось и осуществлялось.

— Надо присмотреть за Тони, — осторожно произнес Павел. — Он слишком явно симпатизирует Луизе Фернанде. Не натворил бы глупостей. Это касается и тебя.

Олег промолчал. Он смотрел, как во двор въезжает машина, и Тони открывает дверь перед Луизой Фернандой. Она держала на руках его дочь, которая сладко спала в нежных объятиях.

Глава 26

Кастель Гандольфо

После утомительных и изматывающих поездок папа всегда возвращался в Кастель. Он словно возрождался здесь, оживая заново и восстанавливая утраченные силы. Природа Кастель Романи мягко и ненавязчиво наполняла его жизнью, внося покой в душу. Этот город был для понтифика одним из любимейших мест на земле, куда всегда стремилось его сердце.

Папа долго изучал бумаги, затем отложил их в сторону и задумчиво посмотрел перед собой. Его глаза выражали спокойствие, но лицо было пугающе бледным. Дрожащими руками он взялся за подлокотники кресла и неуверенно поднялся. Бруно ринулся вперед, чтобы помочь, однако папа покачал головой, призывая его сесть на место. Он подошел к окну и, опершись рукой о раму, пристально посмотрел вдаль. Комната была погружена в тишину, которая стала непереносимо давить на уши, отдаваясь пронизывающим звоном. Ни Массимо, ни Бруно не смели нарушить это тревожное молчание, лишь с печалью смотрели на опущенные под тяжестью разочарования и грусти плечи понтифика. Наконец он повернулся к мужчинам и тихо спросил:

— Вы полагаете, что в этих деяниях были замешаны только двое? Мне необходимо быть уверенным, что этой махинацией занимались только Маринетти и Альбицци.

— Не думаю, что это будет легко узнать, — Массимо покачал головой. — Если кто-то из духовенства и был посвящен, то после убийств кардиналов наверняка постарается сделать так, чтобы это никто не обнаружил.

Папа понимающе кивнул.

— Я прикажу тщательно проверить все счета.

— И мы не знаем, — продолжил Массимо, — кто еще, кроме нас, читал бумаги Антонио Скарузо. Поэтому неизвестно, сколько людей посвящено в эту тайну.

— Расскажите мне все, что произошло с момента нашей последней встречи.

Массимо помог понтифику присесть в кресло и поправил сутану у его ног. Он начал длинный рассказ, и папа, не перебивая, слушал его. Бруно молчал, не пытаясь вмешиваться в повествование, только его глаза засветились странным блеском, когда Массимо начал рассказывать о Луизе Фернанде. Массимо ничего не утаил от понтифика и правдиво описал свое отношение к девушке, и все же Бруно чувствовал некоторую недосказанность, и это беспокоило не меньше, чем изучающий взгляд папы, направленный на его друга.

Прислушиваясь к своим ощущениям и одновременно не отвлекаясь от рассказа Массимо, Бруно поднялся с кресла и подошел к окну. Он смотрел на зеленую лужайку, но не видел ее сочных красок, не замечал синевы яркого чистого неба, и даже проказливый ветерок, без спросу залетавший в кабинет и колыхавший тюль, не привлекал его внимания. Бруно был погружен в себя и тем не менее не упускал ни одного слова, произносимого другом.

— Что тебя беспокоит, дитя мое? — вдруг услышал он голос папы, но подумал, что тот обращается к Массимо, и поэтому не стал отвлекаться от размышлений.

— Бруно, — позвал понтифик, и мужчина виновато обернулся.

— Я думал о женщине, о которой только что говорил Массимо.

— Похоже, что она вас обоих привязала к себе. Но меня интересует, насколько вы непредвзяты и беспристрастны? Так ли невинна эта девушка, как сказал отец Массимо? — Понтифик вздохнул. — И верна ли информация о ее семье?

— Она полностью соответствует истине, святой отец, — сказал Бруно. — Я летал в Барселону, где ознакомился с материалами по делу о ее похищении и встречался с семьей Солана Торрес. К сожалению, мать Луизы Фернанды умерла, но я имел беседу с ее отцом. Точнее сказать, с приемным отцом. Девочка носила его фамилию, и он считал ее своей дочерью. Биологическим отцом Луизы Фернанды является Николас Рискони, который и привез девочку в Рим, отдав в приют, находящийся под контролем кардинала Альбицци. Он с самого начала присутствовал в жизни девушки, но не как родитель, а как друг, после как босс.

Бруно непонимающе покачал головой и жарко добавил:

— Разве может отец сотворить подобное со своим ребенком? Забрать у матери, лишить семьи и отдать в приют. Сделать воровкой и теперь вести на свою же дочь охоту!

Массимо внимательно вгляделся в лицо друга, с удовольствием отметив, что оно горит от негодования.

— Ваше святейшество, как прикажете поступить с девушкой? — спросил Массимо, видя, что Бруно опасается задавать этот вопрос.

Папа молча рассматривал мужчин. Он уже знал, что делать дальше, но не спешил отвечать. Во все глаза он смотрел на Массимо и видел, как беспокойно блестят его глаза в ожидании ответа. Затем перевел взгляд на Бруно, пытающегося скрыться за маской спокойствия, но горящие щеки выдавали волнение, охватившее его.

— Женщина должна узнать о своей семье, — сказал он и потянулся дрожащей рукой к фотографии Луизы Фернанды, лежащей на столе. — Держите ее под постоянным контролем.

Бруно обошел свое кресло и остановился возле папы.

— А Николас Рискони? — прокашлялся он.

— Дети мои, — глаза понтифика загорелись непонятным блеском, — так как Рискони главный персонаж этой истории, то и отношение к нему должно быть особым. Мне необходимо некоторое время, чтобы все обдумать, заново перечитать документы, все взвесить. Я не хочу ни в чем ошибиться.

Папа вежливо кивнул, показывая, что беседа окончена. После ухода монахов он еще долгое время смотрел перед собой. Ему было больно, сердце разрывалось на части, а душа скорбела. Понтифик достал из папки фотографию, на которой камера запечатлела счастливые минуты из жизни трех друзей, открыто смеющихся и не подозревающих, что их ожидает впереди.

* * *

Официантка принесла монахам кофе и вернулась к стойке, удивленно посмотрев на бармена и кивнув в сторону мужчин в сутанах. В Риме сложно кого-то удивить священниками, ведущими беседу за чашкой кофе в модном ресторане. И все же эти два человека вызывали искренний интерес в глазах посетителей и обслуживающего персонала. Уж слишком они были не похожи на священников. Оба стройные и прекрасно сложенные, они скорее напоминали воинов. Казалось, все в ресторане только и делали, что украдкой подглядывали за ними, тихо обсуждая их между собой.

Массимо смотрел в окно. Он был задумчив и немногословен. Бруно также не намеревался заводить беседу и молча пил свой кофе. У него было беспокойно на душе, но он старался отогнать неприятные ощущения, разглядывая интерьер, напоминающий буржуазную гостиницу.

— Когда собираешься встретиться с Луизой Фернандой? — спросил он.

— А разве ты не со мной? — Массимо с усмешкой посмотрел на Бруно. — Думал, что ты не упустишь случая лишний раз проконтролировать меня.

— Мне не в чем тебя контролировать, — отрезал Бруно. — Я не хотел встречаться с Луизой Фернандой только потому, что не нравлюсь ей. Она должна будет узнать серьезные обстоятельства из своей жизни. И эти известия должен принести человек, которому она доверяет и который вызывает симпатию.

— Ты заставляешь меня удивляться. Раньше тебе было безразлично, как люди к тебе относятся. А сейчас в твоем голосе я слышу обиду.

— Не верю! У меня ровный, ничего не выражающий голос.

Массимо тихо засмеялся.

Он достал из-под сутаны телефон и набрал номер, по которому должна была ответить Луиза Фернанда. Трубку долго не поднимали. Наконец послышалось мягкое приветствие. Массимо улыбнулся так, как будто Луиза Фернанда была рядом.

— Я не знаю, — тихо ответила она в ответ на просьбу встретиться. — Я не думаю, что это будет правильно.

— Мы обязательно должны увидеться, — настаивал Массимо. — Луиза Фернанда, мне нужно многое рассказать вам о кардинале Альбицци и о вашей семье. Где вы находитесь?

— Я в Барселоне.

Массимо удивленно посмотрел на трубку.

— В Барселоне? Хорошо. — Он взглянул на часы. — Думаю, что мы сможем увидеться еще сегодня.

— Тогда я закажу столик в «Трагалус».

Массимо расплатился с официантом и поднялся.

— А теперь, дорогой отец Бруно, нас ждут чемоданы, самолет и Барселона.

— О, великие каталонцы, — весело улыбнулся Бруно, — обожаю вашу кухню. Боже, благослови Луизу Фернанду за то, что местом встречи она выбрала близкую Испанию, а не далекий Рио-де-Жанейро!

Глава 27

Барселона

Луиза Фернанда выбрала платье голубого цвета, которое ей недавно подарил Олег, и оценивающе посмотрела на себя в зеркало. Неизвестно почему, но сегодня ей хотелось хорошо выглядеть. Как будто она собиралась на встречу к любовнику, которого желала поразить своим внешним видом. Странное ощущение появилось внутри. Впервые за последние дни Луиза Фернанда не думала о том, что постоянно ее тревожило. Не было Николаса, исчезла влюбленность в Олега, даже страхи пропали, как будто никогда и не появлялись. Осталась только необычайная легкость, заполнившая собой все тело, и какое-то странное чувство ожидания. Это чувство, рожденное непонятной надеждой, говорило, что сегодня вечером произойдет нечто важное. Причем настолько важное, что изменит ее дальнейшую жизнь.

Тони подошел к Луизе Фернанде, серьезно посмотрев на нее сверху вниз.

— Я еду с тобой, — сказал он тоном, не допускающим возражений.

— Мне не нужны сопровождающие.

Тони положил руки ей на плечи и тихо встряхнул.

— Неужели ты не понимаешь, что это опасно. Мы не знаем этих мужчин, для чего они появились и какие цели преследуют.

— Один из них спас тебе жизнь. Этого должно быть достаточно, чтобы в тебе появилось доверие, — блеснула глазами Луиза Фернанда и отошла в сторону.

— Жизнь мне спасла ты!

Луиза Фернанда не нашла ничего, чтобы опровергнуть эти горячо произнесенные слова, лишь с согласием кивнула и тут же добавила:

— И все же, Тони, я еду на встречу одна.

— Как скажешь, — ехидно вставил Маркус. — Не удерживай ее, Тони. Если они вдруг окажутся такими, как мы предполагаем, то завтра из утренних газет, из сводки совершенных за ночь преступлений, мы узнаем о судьбе Луизы Фернанды.

Тони нахмурил брови и мрачно спросил:

— Как объяснить Вороному твое отсутствие?

— А почему я должна докладывать о том, как собираюсь провести вечер? — вопросом на вопрос ответила Луиза Фернанда и, взяв сумочку, направилась к двери.

— Что значит, не «должна докладывать»? Вы же, как бы это точнее выразиться, — Маркус подыскивал нужные слова, — встречаетесь по ночам.

Тони усмехнулся себе под нос, увидев гордо выпрямленную спину девушки, не пожелавшей прокомментировать последнее замечание своего не в меру откровенного друга.

* * *

В «Трагалус» столики рекомендовалось заказывать заранее, особенно если желаешь провести приятный вечер на втором этаже в свете звезд под стеклянной крышей. Любезный метрдотель провел ее наверх и, расточая улыбки, поинтересовался, что она желает выпить в ожидании своих спутников. Луиза Фернанда спросила совета. Метрдотель долго и с удовольствием описывал ей достоинства имеющихся у них напитков, рекомендуя легкое белое вино, название которого тут же вылетело из головы девушки.

— Доверяю вашему вкусу, сеньор, — сказала она, мягко улыбнувшись в радушное лицо.

Бокал вина помог скрасить ожидание. Луиза Фернанда с облегчением вздохнула, увидев появившегося в зале Бруно.

— Добрый вечер, синьорина Альворадо, — приветствовал он девушку.

— Здравствуйте, — таким же официальным тоном ответила она и улыбнулась подошедшему следом за ним Массимо.

Мужчины присели, и тут же у столика появился официант, подавший меню. Луиза Фернанда ощущала легкое беспокойство, потому что беседа шла совсем не о том, о чем говорил Массимо, когда просил о встрече.

— Бруно, ты ведь у нас знаток каталонской кухни, — сказал Массимо. — Что посоветуешь заказать?

— Рекомендую фаршированные шпинатом рулеты из куриной грудки, — отозвался Бруно. — Можно заказать буйабес или барабульку с перцем, петрушкой и миндалем.

— А на десерт непременно попробуйте фирменный торт «Трагалус» из черного и белого шоколада, — посоветовала Луиза Фернанда. — Но я думаю, мы здесь не для того, чтобы наслаждаться хитрыми гастрономическими вариациями на средиземноморские темы.

Глядя в красивое лицо девушки, Бруно чувствовал досаду, вызванную тем, что сейчас им придется говорить слова, которые непременно ее расстроят. Кроме того, Бруно было обидно, оттого что она выказывает неприязнь к нему. Он видел колючие взгляды, направленные в его сторону, что не могло не задевать и не вызывать недоумение.

— Во-первых, — начал Бруно, — внесем некоторую ясность в то, кем мы с Массимо являемся. Мы занимаемся расследованием убийства кардиналов Альбицци и Маринетти…

— Так вы полицейские?! — Луиза Фернанда едва не подскочила на стуле от неожиданности.

— Не совсем, — улыбнулся Массимо. — Мы монахи и…

— Кто? — она непонимающе перебила его.

— Монахи-иезуиты, — повторил Массимо.

Луиза Фернанда нервно рассмеялась, но почти мгновенно успокоилась, почувствовав серьезность, исходящую от мужчин. Она поняла, что все сказанное было правдой, и искренне недоумевала. Посмотрев на Бруно, которому нужно было быть актером, а не священником, Луиза Фернанда спросила:

— Но почему?

— Почему монахи или почему детективы? — улыбнулся Бруно, догадавшись, о чем она думает. — Потому что так должно быть.

Луиза Фернанда испытывала разочарование и одновременно стыд. С ужасом для себя она подумала о том, что ей было бы гораздо легче, если бы они сказали, что работают на Николаса. Или что они полицейские, которые намереваются арестовать ее. Но монахи! Непонятно почему, но ей стало крайне неприятно от мысли, что эти мужчины принадлежат богу. Уж слишком много в жизни Луизы Фернанды было людей, которые отдали свои жизни тому, в кого она не верила.

— Простите, но мне неловко. — Луиза Фернанда печально посмотрела на своих спутников. — Я не воспринимаю вас как священников, — правдиво ответила она и, смеясь, добавила: — Странное ощущение. Мои глаза говорят одно, а слова, произнесенные вами, заставляют верить в другое. Скажу вам, что это настоящая пытка для сознания. И как же мне теперь к вам обращаться?

— Так же, как и раньше, — усмехнулся Бруно. — По имени.

Луиза Фернанда сделала большой глоток вина. Потом еще один.

— Но, как я понимаю, это не все, что вы хотели мне сказать.

Массимо кивнул в знак согласия и провел пальцами по губам, словно собираясь с мыслями.

— Разговор будет касаться вас и вашего наставника, — после некоторой паузы сказал он. — Обещайте, что будете внимательной и спокойной.

Он начал рассказ, напряженно вглядываясь в Луизу Фернанду, стараясь прочесть настроение и чувства девушки. Но лицо ее ничего не выражало, лишь в глазах, отливающих золотом, едва заметным огоньком то появлялось, то внезапно исчезало недоверие.

— Армандо не мог быть связанным с мафией. Он же священник! Николас — допускаю, даже более чем допускаю. Но Армандо… Вы обманываете меня!

— Успокойтесь. — Бруно дотронулся до ее плеча. — Как вы думаете, из-за чего за вами охотятся? Из-за денег мафии, которые кардинал спрятал и местонахождение которых закодировал в драгоценностях, подаренных вам и вашим друзьям. Но это еще не все.

— Что ж, добивайте, — нервно усмехнулась Луиза Фернанда.

— Николас Рискони ваш отец, — слегка помедлил Бруно.

Глаза Луизы Фернанды наполнились слезами. Она мгновенно поднялась с места и быстрым шагом вышла из зала. Бруно направился за ней. Он нашел Луизу Фернанду сидящей на бордюре и бездумно глядящей перед собой. Присев рядом, Бруно обнял ее за плечи.

— Вы же священник, — бесцветным голосом произнесла девушка. — Вам нельзя обниматься.

Она закрыла лицо руками, и Бруно понял, что она плачет.

— Николас не может быть моим отцом, — произнесла Луиза Фернанда.

Она вспомнила многочисленные подарки. Вспомнила его особое отношение, и смех друзей, говоривших, что старик влюбился в нее. Вспомнила, что всегда ненавидела его и одновременно любила. Представила глаза, горевшие золотым блеском, таким же, как и ее. И волосы, светлые и мягкие. Почему никто не замечал их физического сходства?

— Я ничего не понимаю, — тихо сказала она, вытирая слезы.

— Николас выкрал вас. Отвез в Рим, где передал Армандо.

— Значит, Армандо обо всем знал? — спросила она и с болью посмотрела на подошедшего Массимо. — Мне всегда говорили, что я родилась в Испании. Мне лгал священник. Может, и вы лжете?!

— Вы действительно родились в Испании. — Массимо ласково провел рукой по ее волосам. — Здесь, в Барселоне. И вас зовут Изабелла Солана Торрес.

Луиза Фернанда глухо застонала, вспомнив о бумажке из коробки, которую ей привез отец Джорджио. На ней рукой Армандо было написано имя, которое только что произнес Массимо. Ее настоящее имя.

— Мама звала меня «виноградинкой», — пробормотала она. — Вот почему я всегда стремилась в этот город. Где сейчас моя мама?

Бруно прижал Луизу Фернанду к себе, ощущая острый прилив нежности к этой растерянной и опечаленной девушке.

— Ваша мама умерла четыре года назад. Но сестра и отец, тот, которого вы всегда считали отцом, живут в районе Педральбес.

Девушка пораженно посмотрела на него.

— Но ведь в этом же районе живет Олег. Возможно, я каждый день проходила мимо их дома и ничего не знала. Я хочу увидеть этот дом, — внезапно сказала она и резко поднялась.

— Уже поздно, Луиза Фернанда, — Массимо взял ее за руку. — Давайте сделаем это завтра. Вы ведь хотите встретиться со своими родными? Я правильно вас понял?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, я не хочу тревожить их. Они уже забыли обо мне. И моя сестра… Она, должно быть, родилась после того, как меня украли, — Луиза Фернанда с трудом подбирала слова. — Она не знает меня. Нет. Я просто хочу посмотреть на дом, где жила моя мама, и хочу знать, где она похоронена. Но, Массимо, зачем же Николас пытается меня убить? Я ведь его ребенок!

Массимо не знал, что ответить на этот вопрос.

— О господи, — прошептала Луиза Фернанда.

— От того, что вы узнали, кто ваш отец на самом деле, ничего не изменилось, — мягко сказал Бруно. — Ведь Рискони прекрасно знает, кем вы ему приходитесь, и все равно продолжает игру.

— Я не игра, — резко ответила Луиза Фернанда. — Я его дочь. Во мне течет его кровь. И я ненавижу его. Ненавижу настолько сильно, что готова убить, не задумываясь. Жестоко и медленно, так же, как он убивал меня все эти годы. И не смейте говорить мне, что я поступлю неправильно. Вы не на моем месте. Вас не пытается убить собственный отец. Вас не обманывал близкий человек, которому вы верили всей душей и который оказался таким же мошенником, как и я сама, разве что носящим сутану. Вы не имеете права удерживать меня от того, что я собираюсь сделать. Сейчас я иду смотреть на дом, где жила моя мама. И клянусь, что убью любого, кто попытается помешать мне.

Луиза Фернанда нетвердым шагом направилась вперед, и мужчины, понимающе переглянувшись, пошли следом за ней. Массимо поймал такси, и девушка села рядом, прижавшись к его плечу. Они вышли из машины недалеко от дома, где жили родители Луизы Фернанды, и девушка удивленно оглянулась.

— Я живу совсем близко, — прошептала она, вглядываясь в темные окна. — Простите, если это прозвучит грубо, но я хотела бы остаться одна.

— Луиза Фернанда, уже ночь, — Бруно развел руки в стороны. — Это небезопасно.

— Бруно, вы думаете, что положение, в котором я сейчас нахожусь, веселое приключение? — спросила она. — Поверьте, меня уже ничто не испугает. Вы боитесь, что меня здесь пристрелят? Не стоит. Это страшит меня меньше всего.

Луиза Фернанда подошла к Массимо и взяла его за руку.

— Вам ведь нужен Николас? И вы будете следить за мной, потому что он обязательно на меня выйдет?

Он утвердительно кивнул.

— Тогда вы должны знать, что я собираюсь вернуться в Милан. Я сообщу вам, когда это случится.

Подъехало такси, и Луиза Фернанда молча наблюдала, как красные огоньки быстро удаляются. Она с нежностью всмотрелась в скрывающийся за деревьями дом. Луиза Фернанда представила себе, как могла бы расти в этих стенах, в любви и ласке. Вспомнила руки мамы, ее голос и тихо заплакала, думая о том, чего лишил ее Николас. Как же она ненавидела его в эти минуты!

Луиза Фернанда еще раз посмотрела на темные окна и медленно пошла по направлению к дому Олега. Она услышала тихий шум приближающейся к ней машины. Яркий свет фар ослепил, и она прикрыла лицо рукой. В голове пронеслась мысль, что в этой машине находится Николас, и это заставило ее замереть на месте. Машина остановилась в нескольких метрах от нее. Человек, сидящий внутри, не выключил фары, и Луиза Фернанда не видела его лица. Она вдруг вспомнила ощущение, появившееся внутри, когда собиралась на встречу с Массимо и Бруно. Оно говорило, что произойдет нечто важное, и это изменит ее жизнь. Интуиция не подвела. Луиза Фернанда без страха смотрела на мужчину, приближающегося к ней. Затуманенным взглядом она вглядывалась в направляющуюся к ней фигуру. Ей была знакома эта походка, потому что она много раз видела ее. Она помнила эти плечи, так как много раз обнимала их. Перед глазами все поплыло, ведь к ней приближался призрак из прошлого. Тот, кого она страстно любила и кто был мертв. Луиза Фернанда пошатнулась. Сильные руки быстро подхватили ее, и она, глядя в черные глаза и теряя сознание, едва слышно прошептала:

— Эдуардо…

Глава 28

Милан

Нотариус вежливо пожал протянутую руку и улыбнулся, обнажив огромную щель между зубами. Он остался доволен проделанной работой, ведь не часто приходится составлять завещание, подобное тому, что лежало перед ним на столе. Нотариус поправил сбившуюся набок челку и поднялся.

— Благодарю вас, сеньор Пеано, — низким, очень приятным голосом произнес мужчина, также поднявшийся с кресла.

— Был рад оказать вам услугу, — кивнул нотариус, отметив про себя, с какой иронией заблестели глаза мужчины.

Конечно же, это он должен был благодарить синьора Рискони за то, что тот решил воспользоваться услугами их конторы. Нотариус неловко улыбнулся и вышел из комнаты. Он с облегчением вздохнул и вытер вспотевший лоб. Пеано внезапно ощутил беспокойство, вспомнив странный блеск в глазах Николаса. Эти отсвечивающие золотом глаза, умеющие быть мягкими и зловещими одновременно, напугали Пеано, и он ускорил шаг, стараясь как можно быстрее покинуть дом.

Рискони стоял у окна, с усмешкой наблюдая за нотариусом, который почти бежал к своей машине. Создавалось впечатление, будто за ним гнались черти, и Николас мрачно улыбнулся, понимая, что этими чертями в воображении нотариуса был он сам.

В дверь постучали. В комнату вошел Франко, держа в руках поднос.

— Кофе, — сказал он, и Николас ухмыльнулся от того, как звучит голос помощника.

Почти два метра ростом, с мощной шеей, на которой не застегивалась верхняя пуговица рубашки, с большим перебитым носом, жестокий и злопамятный, Франко был идеальной машиной для решения щекотливых вопросов. Но существовала маленькая деталь, которая портила общий устрашающий вид. Этой деталью был неправдоподобно высокий и тонкий голос.

Николас посмотрел на поднос. Кофе не хотелось. Впрочем, ничего не хотелось. Он перевел взгляд на портрет, висевший над камином, и улыбнулся черноволосой женщине, изображенной на нем. Эта была Эмилия Торрес, его единственная любовь и мать Луизы Фернанды. Не было для него женщины прекраснее. Милая Эмилия, нежная и прекрасная. Николас закрыл глаза, вспоминая ее смех и развевающиеся на ветру волосы. Сегодня как никогда он ощущал тоску по ней и не знал, куда скрыться от этого щемящего грудь чувства.

Солнце заглянуло в комнату, и Николас в раздражении задернул шторы. Ему не хотелось, чтобы кто-то подглядывал за его печалью, ибо от всех своих переживаний он предпочитал избавляться в одиночестве. Этому его научили в семинарии, где было не принято выставлять чувства наружу.

Николас ненавидел годы своего юношества. Постные лица, молитвы, Священное Писание, все это не входило в планы молодого человека, мечтающего узнать все стороны жизни. «Верую во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли…» Больше сорока лет прошло с того момента, как Николас покинул стены семинарии, но он до сих пор помнил символ веры наизусть. Несмотря на желание отца видеть в сыне священника, Николас никогда не посвятил бы свою жизнь богу. Главным препятствием этому был целибат — обязательное безбрачие, потому что со всем остальным можно было смириться. Но отсутствие в жизни женщин — такого Николас не мог представить. А тут появилась Камилла, смуглокожая красавица, не обратить внимания на прелести которой было невозможно. Камилла мечтала увести Николаса у бога. Она своего добилась, Николас ушел из семинарии. Он не достался богу, но и Камилла не смогла его получить. В тот жаркий день Николас смотрел, как она тонет в море, но ничего не сделал, чтобы спасти ее.

Потом события в его жизни начали сменяться калейдоскопом. Николас уехал в Америку, имея за плечами опыт убийства и огромное желание разбогатеть. Он никогда не жалел о том, какую дорогу выбрал для себя. И если бы ему предложили изменить свою жизнь, он оставил бы все как есть. Но начисто стер бы тот день, когда встретил Эмилию, ведь то, что он сотворил с ней и их дочерью, навсегда осталось лежать печалью в его сердце. Все остальное было суетой, лишь Луиза Фернанда оставалась главной ошибкой его жизни. Он отобрал у нее все и ничего не дал взамен. Впрочем, Николас не любил ее так, как должен любить отец. Он всегда видел в Луизе Фернанде ее мать и не мог спокойно смотреть на нее, поэтому и поручил воспитание девочки Армандо. Кардинал стал для нее единственным мужчиной, которого она безоговорочно любила. Николас тоже любил Армандо, и больше всего в ту минуту, когда целился ему в сердце. Рискони никогда не прощал, когда начинали вести игру за его спиной. Даже годы дружбы не смогли остановить руку, держащую пистолет перед грудью кардинала.

Больше двадцати лет они вели дела, выгодно используя возможности каждого. С Маринетти все было просто. Трусливый и жадный, он не доставлял таких проблем, как Армандо, вечно испытывающий душевные муки из-за того, что поступает безнравственно. Но за те суммы, что они получали, отмывая деньги мафии, можно было заставить замолчать любые угрызения совести. Маринетти это понимал в отличие от «высоконравственного» Армандо. Альбицци сломался в тот момент, когда пришло известие из Америки о гибели боссов, на которых они работали. Николас долго не понимал, почему произошла та бойня, но пришел к выводу, что убийства «крестных отцов» не были удачным стечением обстоятельств. Омерта, вынесенная членами кланов, была тщательно спланирована и подготовлена. Семьи умело натравили друг на друга. Значит, для кого-то это представляло выгоду. Но для кого? На этот вопрос мог ответить лишь тот, кто стоял во главе сего гениального плана.

Тогда Альбицци придумал глупую игру с драгоценностями. Однако один из получателей подарков подсказал Николасу, в какую именно игру решил сыграть Армандо. Его план был хитер и в тоже время глуп. Старый кардинал хорошо разбирался в людях, но все же не угадал со своими любимцами, которых считал добрыми и честными и которые на самом деле оказались лживыми и алчными. Но их смерть лежала не на совести Рискони. Тот, кто совершил эти убийства, вышел из-под контроля, и теперь сам Николас ожидал очереди быть убитым. Ему не было страшно, но он боялся за свою дочь, которая не сумеет противостоять этому безжалостному человеку, превосходящему в своей жестокости и изворотливости самого Рискони. Девчонка имеет одну безрассудную способность, которая неминуемо приводит к поражению. Влюбляясь, она не замечает истины, не видит того, что на самом деле представляет собой предмет ее любви.

Осознав, какая опасность грозит Луизе Фернанде, Николас готов был отказаться от тех денег, на которые устроил охоту, лишь бы уберечь ее. Но теперь он был бессилен что-либо сделать, потому что уже не контролировал ситуацию.

Николас в сердцах стукнул кулаком по столу и со злостью смахнул поднос на пол. В комнату влетел Франко. Он огляделся по сторонам и, увидев лежащий на полу поднос, громко вздохнул.

— Вы в порядке? — спросил он.

— Все хорошо, — спокойно ответил Николас. — Не мешай мне, Франко.

Лицо горело в бессильном гневе. Он обвинял себя в том, что не научил Луизу Фернанду видеть людей. Не научил, что людям нельзя доверять, особенно тем, кто стремится крепко к себе привязать. Потому что они и есть самые опасные враги. И, доверяя им, человек становится беззащитным, а ценой этой слабости является жизнь.

— Франко!

Помощник в ожидании остановился на пороге.

— Следи за домом русского и докладывай мне о шаге каждого, кто в нем находится, — быстро выдавал распоряжения Николас. — Отдельно приставь людей к Вороному. Нужно вернуть Луизу Фернанду как можно быстрее, я и так потерял слишком много времени.

Глава 29

Луиза Фернанда открыла глаза и обнаружила, что лежит на кровати в незнакомой спальне. Последнее, что она помнила, было лицо склонившегося над ней Эдуардо, а потом пришла темнота и появилось странное ощущение легкости, какое бывает, когда входишь в теплую воду. Луиза Фернанда подошла к окну и раздвинула шторы. В ста метрах от дома тихо колыхалось море. В нем отражалось медленно поднимающееся солнце. Ветра почти не было, и волны мягко шевелились, лениво выбегая на песок. Луиза Фернанда боялась выйти из комнаты. Она убеждала себя, что тот мужчина, который держал ее в объятиях, был лишь похож на Эдуардо. Кто же он? Может, он из людей Николаса? Луиза Фернанда распахнула окно настежь и закинула ногу на подоконник, собираясь спрыгнуть с обратной стороны. В этот момент дверь в комнату открылась, и на пороге появился Эдуардо.

— Убегаешь? — улыбнулся он, глядя на то, как она пораженно раскрыла глаза.

Луиза Фернанда жадно хватала воздух ртом, наблюдая за тем, как он медленно подходит к ней. Еще несколько мгновений, и вот он уже крепко обнимает ее.

— О боже, — прошептала она. — Ты же мертвый…

Луиза Фернанда плакала, быстрыми поцелуями покрывая его лицо. Эдуардо нежно вытер пальцами мокрые щеки девушки и дотронулся до ее губ. Это было всего лишь легкое касание, но оно вернуло в прошлое, напомнило о счастливых минутах.

— Ты меня напугала, — тихо говорил Эдуардо. — Твой обморок был глубоким. Я уже не знал, что делать.

Луиза Фернанда улыбалась в ответ, наслаждаясь прикосновениями его рук. Полными слез глазами она смотрела в любимое лицо, все еще не веря, что Эдуардо стоит рядом.

— Я не умирал. — Эдуардо пригладил ее волосы. — Как еще по-другому я мог спасти себя? Только притворившись мертвым.

— А тело, которое я видела?

— Тот человек пришел в мой дом сразу же после нашего с тобой разговора. Я выстрелил ему в лицо из ружья. Того, что подарил Николас, — усмехнулся он. — Чтобы криминалисты не смогли воспользоваться моей зубной картой при опознании.

— А отпечатки пальцев?

Эдуардо помолчал и ответил:

— Криминалисты все равно определили бы, что тот труп — это не я. Поэтому пришлось облить его бензином и запалить. Но это я уже сделал после того, как ты увидела меня… ну, не меня, а этого парня в кустах.

— О господи! Ты видел меня? В тот момент, когда я смотрела на твое тело?

— Прости меня. — Эдуардо провел рукой по ее плечу.

— Откуда это, Эдуардо? — спросила она, увидев на его руке свежий шрам от пули.

— Николас оставил подарок, — усмехнулся мужчина и отвел руку в сторону. — Давай приготовим что-нибудь перекусить.

Луиза Фернанда подумала, что они никогда не завтракали вместе. Не было веселых разговоров за столом, никто из них не намазывал тосты маслом для своего любимого. Этого не было, они просто убегали, не разрешая себе остаться, будто боялись, что эти милые мелочи могли что-то изменить или испортить.

Эдуардо открыл стеклянные двери на террасу и, взяв поднос, направился к выходу.

— Идем, а то кофе остынет.

Луиза Фернанда не хотела есть. Какая ирония, думала она, это их первый совместный завтрак, а она не может проглотить ни кусочка. Она задумчиво смотрела на море и не знала что сказать. Вернее, в голове было много вопросов, но она боялась начать спрашивать, как и боялась давать ответы.

— Зачем ты перекрасила волосы? — Эдуардо улыбнулся, дотронувшись до черных прядей.

— Мне нужны были новые документы. Полиция искала меня. — Луиза Фернанда опустила глаза и быстро спросила: — Ты ведь знаешь о смерти Армандо?

Эдуардо молча кивнул, но она не увидела в глазах ожидаемой грусти и горечи, и это заставило ее отвести взгляд. Эдуардо, почувствовав настроение Луизы Фернанды, произнес:

— Я не настолько черствый, как ты думаешь. Просто время бурных эмоций прошло.

Луиза Фернанда опустила голову, пряча слезы.

— Глорию убили прямо на моих глазах. Человек, стрелявший в нее, стоял в метре от меня, не зная, что я вижу его. Иногда мне кажется, что я его знаю. В нем было что-то знакомое.

Ненависть звучала в ее голосе.

— Ты была рядом с убийцей, а он тебя не видел? — с удивлением спросил он.

— Я была за зеркалом. В потайной комнате.

— Выпей кофе, дорогая. И перестань возвращаться в прошлое. Сейчас самое главное — решить, что делать дальше.

— Почему ты не сказал мне, что жив? Ты мне не доверял?

— Я думал, раз ты дочь Николаса, то ты в курсе всего, что он замышляет.

— Ты знал, что Николас мой отец?! — вскричала Луиза Фернанда. — Почему ничего не сказал мне?

— А ты бы поверила? — усмехнулся Эдуардо.

— Я верила всему, что ты говоришь. Потому что любила.

— А сейчас уже не любишь? Из-за русского? Не успела похоронить одного, как уже прыгнула в постель к другому.

Луиза Фернанда гневно посмотрела на него.

— Ты не в праве меня осуждать, — начала она. — Я умирала каждый раз, когда думала, что тебя больше нет.

— Что не мешало тебе спать с Вороным, — добавил Эдуардо.

— Ты был мертв, — отрезала Луиза Фернанда. — А я жива. Олег был нежен со мной. Он помогал мне и был рядом, когда я больше всего нуждалась в поддержке.

Эдуардо поднялся и отбросил стул в сторону.

— Ты горько ошибаешься, — процедил он сквозь зубы, — думая, что господин Вороной помогает тебе исключительно по доброте душевной. Каждый раз, когда наступала ночь, я с ужасом думал о том, что тебя обнимает убийца. Нет, любимая, этот человек совсем не тот, за кого себя выдает. Разве ты до сих пор не поняла, кто он? Тогда подумай, почему Николас всегда узнавал, где ты находишься?

Луиза Фернанда с отчаянием затрясла головой.

— Нет! — крикнула она. — Это не так.

Эдуардо засмеялся.

— Вороной сотрудничает с Николасом. Он не тот человек, который будет нянчиться с женщиной и постоянно вытаскивать ее из неприятных ситуаций только потому, что она хороша в постели. Дорогая, ты носишь в руках миллионы. Глупо думать, что ночь с тобой стоит больше того, что зашифровано в этих драгоценностях.

Каждым произнесенным словом Эдуардо словно давал ей пощечину, от которой темнело в глазах.

— Почему же ты позволял мне ложиться к нему в постель?

— Потому что не мог приблизиться к тебе до вчерашнего дня. — Эдуардо отвел взгляд в сторону. — Тебя всегда кто-то сопровождал. И если не Маркус со здоровяком, то обязательно кто-то другой. Вороной контролировал каждый твой шаг, не давая ни на минуту отойти от намеченного плана. Он постарался, чтобы ты собрала все части кода…

— У меня не все цифры, — перебила его Луиза Фернанда.

— Знаю. Не хватает моей части и Макса. Впрочем, только моей, потому что подарок Макса они, должно быть, получили, когда убили его.

Луиза Фернанда глухо застонала и уперлась лбом о стол.

— Олег не может быть столь жестоким, — прошептала она.

Эдуардо зловеще рассмеялся.

— Боже, какая наивность! Неужели ты никогда не научишься быть осторожной? Или тебе нужно получить пулю в лоб, чтобы понять, что ошибаешься?

— Но что же мне делать?

— Уезжать, — уже спокойно ответил Эдуардо. — Ты ведь уедешь со мной? Прямо сейчас.

Луиза Фернанда отошла к перилам и покачала головой.

— Я не могу бросить Маркуса. Они убьют его, когда узнают, что я скрылась. И я не хочу убегать.

— Собираешься выступить против них? — Эдуардо печально посмотрел на нее. — У тебя нет шансов.

— У меня есть три части кода и ключ к нему, — возразила Луиза Фернанда, и глаза ее заблестели. — Конечно, если считать твою часть, то тогда четыре.

— Почему четыре? Должно быть три, — непонимающе произнес Эдуардо. — Ведь нас было четверо.

— Армандо сделал подарки не только нам, но и своему племяннику. Теперь его часть у меня.

— Значит, у них только подарок Макса. Негусто. Но на их стороне сила, а нам не от кого ждать помощи. Вижу, ты хочешь знать, что было подарено мне, — он вытянул вперед правую руку. — Вот он, мой подарок.

Луиза Фернанда смотрела на кольцо с большим бриллиантом редкого сапфирового цвета.

— А где твои части? — спросил Эдуардо и тут же добавил: — Не отвечай, мне не нужно об этом знать.

— Не буду, — согласилась Луиза Фернанда и близко к нему подошла.

Эдуардо нежно обнял ее.

— Как поступим?

— Нужно возвращаться в Милан, — устало ответила Луиза Фернанда. — Мы должны выкупить свои жизни. Или отобрать у Николаса подарок Макса. В любом случае здесь оставаться нельзя. Мне необходимо вернуться за Маркусом, я не оставлю его с Вороным. Но мы не должны уезжать вместе. Вылетай на ближайшем рейсе. Встретимся в Милане. Не хочу, чтобы они знали, что ты остался жив. Это будет нашим козырем.

— Но где мы встретимся в Милане? И вдруг за тобой будут следить?

Луиза Фернанда на мгновение задумалась.

— Я выйду на прогулку или скажу, что собираюсь в кафе. В любом случае я придумаю, как избавиться от слежки. А встретимся мы в аэропорту.

* * *

Луиза Фернанда вошла в дом и тихо прикрыла за собой дверь. К счастью, в холле никого не было. Она сняла босоножки, чтобы не стучать каблуками, и быстро поднялась в комнату Маркуса, но парня там не оказалось. Луиза Фернанда направилась в свою комнату, осторожно оглядываясь по сторонам. Она боялась, что если кто-нибудь окликнет ее, то она потеряет дар речи и не сможет ничего сказать. Кроме того, ей еще нужно будет оправдать свое отсутствие ночью, но что придумать, Луиза Фернанда не имела понятия. Она проскользнула внутрь комнаты и едва не крикнула от неожиданности, увидев перед собой Маркуса.

— Где ты была? — прошипел он. — Тут уже разворачиваются масштабные операции по поискам тебя.

— Тогда почему в доме так тихо? — спросила Луиза Фернанда. — Я не вижу никакого движения и не слышу истеричных криков.

Маркус прищурил глаза.

— Минимум через три минуты здесь появится Тони. Потом Вороной. Наверняка они уже знают о твоем прибытии, Золушка.

— Ставлю десять евро, что все спят, — усмехнулась Луиза Фернанда.

— Нет, вы послушайте ее! — Маркус хлопнул себя по коленям. — У нее хранятся миллионы, а она ставит какие-то несчастные десять евро. Скряга!

Не успел он договорить, как дверь открылась и в комнату вошел Олег. Рубашка его была смятой, лицо казалось усталым и обеспокоенным.

— Что произошло? — быстро спросил он. — Ты в порядке?

Луиза Фернанда отстранилась и с удивлением посмотрела в его горящие беспокойством и радостью глаза. Чтобы не вызывать подозрений, она крепко обняла его и мягко сказала:

— Я в порядке, дорогой. Не нужно было так волноваться.

Олег бросил на нее настороженный взгляд и внезапно отошел в сторону.

— Это значит, что ты не собираешься рассказывать, где провела ночь?

— Ты меня отчитываешь?

— Маркус, — обратился к парню Олег, — пожалуйста, оставь нас.

Маркус направился к двери, но Луиза Фернанда остановила его:

— Останься! Все, что господин Вороной желает сказать, может быть произнесено и при тебе.

В дверях комнаты появился взволнованный Тони. Маркус взял Тони за руку и, прежде чем тот успел открыть рот, вывел в коридор, закрыв за собой дверь.

Луиза Фернанда не торопясь прошла в ванную. Не обращая внимания на взбешенного Олега, она скинула с себя платье и устало посмотрела в зеркало. Лицо было спокойным, но внутри все тряслось от страха и возмущения. Это было странное ощущение, потому что Луиза Фернанда боялась Олега и, несмотря на это, испытывала к нему влечение. Слова Эдуардо о том, что Вороной использует ее, рождали ненависть внутри. В то же время она видела его глаза, в которых светилось неподдельное беспокойство, обида и ревность.

— Так и будешь молчать? — спросил Олег, подошел к ней и провел пальцами по ее шее. — Где ты была?

— Я не расположена вести какие-либо беседы.

Олег схватил ее за руку и потащил в спальню. Усадив Луизу Фернанду на кровать, он склонился над ней и зловеще прошептал:

— Не играй со мной, дорогая.

— О да, — усмехнулась Луиза Фернанда, — я действительно дорогая.

Нельзя злить человека, который в данный момент является хозяином положения. Все, что ей сейчас было нужно, это уйти из этого дома и улететь в Милан. А чтобы задуманное осуществилось, необходимо было вести себя тихо и не вызывать подозрений. Луиза Фернанда, извиняясь, улыбнулась и потерла лоб, словно не понимая, что говорит.

— Прости, — пробормотала она. — Я не хотела тебя обидеть и не хотела, чтобы ты за меня волновался.

— Но я волновался, — усмехнулся Олег, прекрасно понимая, что Луиза Фернанда решила сменить тактику. — Так где ты пропадала? Почему не сказала, что собираешься провести ночь вне дома? Ты любезно избавила бы нас от лишних хлопот, если бы сообщила, где находишься.

Луиза Фернанда смотрела в темно-серые глаза, в которых блестела насмешка, и не знала, что ответить. Не найдя ничего лучше, она села к Олегу на колени и поцеловала его. Он отодвинулся от ее настойчивых губ и улыбнулся.

— Считаешь, что я похож на глупца, которого легко можно отвлечь предложением покувыркаться в постели?

— Я не понимаю, почему ты допрашиваешь меня. То, где я провела эту ночь, касается только меня. Я не принадлежу тебе, и ты не можешь мной распоряжаться, — спокойно произнесла она и встала.

— До тех пор, пока ты живешь в моем доме и пользуешься моей помощью, ты будешь отчитываться, — медленно проговорил Олег. — Я отвечаю за твою жизнь, пока ты здесь.

— Перед кем? — засмеялась Луиза Фернанда.

— Перед самим собой. — Олег поднялся с кресла. — Когда уедешь отсюда, сможешь распоряжаться собой по своему усмотрению. Тогда мне будет все равно, где ты пропадаешь. Я не буду переживать за тебя. Но пока этого не произошло, ты должна избавить меня от подобных проблем.

Луиза Фернанда с яростью сжала кулаки, но ничего не ответила. Олег близко подошел к ней и ласково провел рукой по щеке.

— Я хочу быть уверенным, что когда ты отсутствуешь, с тобой все в порядке. И самое главное, что ты жива. А сейчас отдыхай.

Он слегка прикоснулся к ее губам и вышел из комнаты. Луиза Фернанда присела на кровать. Ей хотелось плакать от гнева, но она сдерживала себя, не давая эмоциям взять верх. Она подбежала к шкафу, достала из-под вещей с нижней полки серебряную рамку и положила ее в сумку. Затем нашла паспорта и медведя, в котором хранила драгоценности, и положила их рядом с рамкой. В комнату тихо вошел Маркус.

— Где ты была? И что ты наговорила Вороному? Он вылетел из твоей комнаты в такой ярости, что все разбежались, боясь попасть под горячую руку.

— Мы уезжаем, — быстро проговорила Луиза Фернанда. — Сейчас я приведу себя в порядок. А ты попробуй избавиться от Тони.

— Куда уезжаем? — нахмурился Маркус.

— В Милан. Нас там будет ждать Эдуардо. — Глаза ее счастливо засветились. — Ничего не спрашивай. У нас на это нет времени. Лучше отвлеки Тони. Сделаем вид, что идем в кафе, а вместо этого поедем в аэропорт.

— Но, Фернанда, — Маркус непонимающе уставился на нее, — почему мы убегаем? Почему я должен отвлечь Тони, разве он не с нами?

— Неужели не понимаешь? — зашипела она. — Олег связан с Николасом, а Тони обо всем сообщает Вороному. Поэтому мы должны как можно быстрее убраться отсюда!

Маркус недоверчиво покачал головой:

— Ты ошибаешься.

— Ты со мной? — резко спросила она.

Маркус утвердительно кивнул, но тут же спросил:

— Это Эдуардо наговорил тебе подобные глупости? В таком случае лучше бы он оставался мертвым.

— Я вернулась сюда только за тобой. Если бы не ты, я бы уже давно улетела с Эдуардо.

— Как же, — хмыкнул Маркус. — Ты никогда не оставила бы здесь камни. Эдуардо ни за что не позволил бы тебе сделать это.

— Камни — это наша свобода, — напомнила Луиза Фернанда. — И цена наших жизней.

Маркус вышел из комнаты и в коридоре наткнулся на усмехающегося Тони.

— Что замышляем? — настороженно спросил Тони и, не дожидаясь ответа, потащил Маркуса в свою комнату, втолкнул в ванную и включил воду, чтобы никто не услышал их разговор. — Меня удалили в запасные?

— С чего ты взял? — Маркус беспокойно посмотрел в сторону двери. — Почему ты вдруг стал обвинять меня в скрытности? Я что, не могу поговорить со своей подругой наедине?

Он нагло посмотрел на Тони, который внезапно успокоился и печально взглянул на него.

— Тони, — уверенно продолжил Маркус, — Луиза Фернанда не доверяет тебе. Она боится, так как ты работаешь на Вороного. Это ведь он платит тебе. Она думает, что твоя доброжелательность — всего лишь работа. И что ты ведешь себя так только потому, что Олег велел тебе делать это.

Тони понимающе кивнул и выключил воду.

— Ладно. Я не идиот и все понимаю. Больше не буду близко подходить к вам, — сказал он и вышел из ванной.

Маркус вдруг отчетливо понял, что совершает ошибку. Вернее, что Луиза Фернанда совершает ошибку, пытаясь скрыть от этого человека то, что они собираются сделать.

— Мы улетаем в Милан, — сказал он, глядя гиганту в спину.

Тони остановился. Его большое доброе лицо выражало недоумение и вместе с тем облегчение, оттого что Маркус решил ему довериться.

— Зачем? Мы же решили сделать это позже, когда придумаем план, как заманить Николаса в ловушку.

— Эдуардо жив и будет ждать нас там, — Маркус понизил голос. — Мне не нравится это чудесное воскрешение. Чувствую, что мы поступаем неблагоразумно, уезжая из Барселоны.

— Я лечу с вами, — уверенно сказал Тони. — Не беспокойся, Луиза Фернанда не будет знать об этом. И я никому не собираюсь говорить о нашем разговоре, — предупредил он вопрос Маркуса. — Почему ты не доверяешь Эдуардо?

— Не знаю. Меня беспокоит, что он появился только сейчас. Как будто выбирал момент, когда Луиза Фернанда окажется наиболее уязвимой. Он убедил Луизу Фернанду в том, что Олег связан с Николасом. Хотя, кто знает? Может, это и правда. Мне, кстати, было поручено избавиться от тебя. А я сделал наоборот. Все рассказал и теперь чувствую себя подлым предателем.

Тони похлопал парня по плечу.

— Ты все сделал правильно, — спокойно произнес он, одним лишь своим спокойствием избавляя Маркуса от угрызений совести. — Нам нужно подстраховаться. Потому что или этот новоявленный Иисус Христос прав, и Олег ведет дела с Рискони, или он сам что-то замышляет.

— А тебя не беспокоит, что ты сейчас играешь против своего хозяина? — прищурил глаза Маркус.

— Я уже говорил, что я не собака и у меня нет хозяина, — беззлобно ответил Тони и задумался. — А может, уже и есть. Я обязан Луизе Фернанде жизнью. Знаешь, я помню ее глаза в тот момент, когда она стреляла в мужика, целящегося в меня. Ее могли убить, но она все равно вернулась, чтобы спасти меня. И тебя.

— Иногда Луиза Фернанда не использует голову по назначению, — усмехнулся Маркус.

— Значит, ее головой будем мы.

— Хорошая мысль, а то девочка совсем слетела с катушек от любви к красавчику Эдуардо.

— Я думал, что она влюблена в Олега, — протянул Тони.

— И я так думал. Но сегодня она любит Олега, завтра Эдуардо, а послезавтра выскочит замуж за меня и будет примерной матерью семейства.

Тони затрясся в приступе смеха.

— Иди к Луизе Фернанде, — сказал он. — И не вздумай проболтаться, о чем мы сейчас говорили. Она и так сбита с толку и не знает, кому можно верить.

Глава 30

Милан

Луиза Фернанда была молчалива и несколько обеспокоена. Самолет приземлился сорок минут назад, они с Маркусом благополучно прошли паспортный контроль, но их никто не встречал. Девушка в волнении оглядывалась по сторонам, в каждом мужчине надеясь увидеть Эдуардо, однако его нигде не было. Внутри все начало сжиматься от страха, что он не придет, что бросил ее или попал в беду. Луиза Фернанда опустилась на корочки и прикрыла лицо руками. Она начала думать, что поступила опрометчиво, сбежав из Барселоны. Щеки горели огнем, то ли оттого, что в зале было очень жарко, то ли потому, что внутри все полыхало от беспомощной растерянности и страха перед неизвестностью.

— Давай пойдем в кафе и выпьем что-нибудь?

— Нет! — Луиза Фернанда отрицательно покачала головой. — Подождем здесь.

— Так и будешь сидеть на полу? — осторожно поинтересовался Маркус и дотронулся до ее плеча. — А если он не придет, что тогда будем делать?

— Вот тогда и решим, — оборвала его девушка, но не поднялась, продолжая сидеть на корточках.

— Я хочу пить.

— У меня в сумке есть жевательная резинка. Это, конечно же, не сок, но надеюсь, что она займет твой рот хотя бы на пару минут.

Маркус взял протянутую сумку и пошарил в ней рукой. Взгляд его привлекла игрушка, в которой Луиза Фернанда хранила помеченные драгоценности. Словно повинуясь какому-то наитию, Маркус быстро залез рукой медведю в трусы, расстегнул замок и нащупал в потайном кармашке камни. Целое состояние из девятнадцати камней легко поместилось в его ладони. Не задумываясь, он быстро переложил камни в карман своих джинсов.

— Черт! — воскликнула Луиза Фернанда. — Ну, где же он?

— Успокойся, — сказал Маркус. — Не дай бог, подойдет охрана. В этом случае можешь считать, что на ближайшие пару десятков лет у нас зарезервированы великолепные камеры в пятизвездочных тюрьмах Италии.

— Маркус, — прошипела Луиза Фернанда и глаза ее гневно заблестели, — я сейчас…

Парень не обратил на ее слова внимания, взгляд его был обращен на приближающегося к ним Эдуардо. Маркус испытывал двоякие чувства, глядя в его смуглое улыбающееся лицо. С одной стороны, он был рад видеть друга Луизы Фернанды, с другой — Маркус не испытывал к нему такого же доверия, как она. «Фернанда верит всем, — подумал он, — и от каждого человека ожидает такого же отношения к себе. Как будто все люди похожи на нее и всегда готовы предложить свою помощь, ничего не требуя взамен». Маркус развернул девушку лицом к Эдуардо и услышал, как она с облегчением вздохнула.

— Я думала, что ты не придешь, — взволнованно прошептала она.

Эдуардо поцеловал ее в кончик носа.

— Ты всегда чего-то боишься, — усмехнулся он. — Я просто немного опаздал.

«Как же! — с недоверием пронеслось в голове у Маркуса. — Наверное, прятался где-нибудь, пытаясь обнаружить, не следует ли нами «хвост».

Маркус с улыбкой пожал протянутую руку и вежливо сказал:

— Рад видеть тебя. И еще больше рад знать, что с тобой все в порядке.

Эдуардо хлопнул парня по плечу и обнял Луизу Фернанду.

— Идемте, — улыбаясь, произнес он. — Я мечтаю как можно быстрее уехать отсюда.

Они быстро направились к месту, где Эдуардо оставил машину, по пути разговаривая о всяких мелочах. Но Маркус, идущий на полшага позади обнимающейся парочки, чувствовал какое-то напряжение в голосе Эдуардо, как будто он говорил и спрашивал совсем не то, что хотел на самом деле. На душе было неспокойно, и Маркус с какой-то необъяснимой печалью вспоминал о времени, проведенном в Барселоне, мечтая снова вернуться в этот прекрасный город. Он вспомнил, как утром Олег мягко улыбнулся, отпуская их в кафе. Человек, так искренне и нежно улыбающийся женщине, не может предать ее и тем более желать ей смерти.

Эдуардо остановился перед новеньким черным «БМВ» и бросил ключи молчаливому парнишке.

— Возьмешься за руль? — спросил он.

— Крутая тачка, — присвистнул Маркус, садясь в кресло водителя. — Куда ехать, босс?

— У меня есть небольшой дом в пригороде Милана, туда мы сейчас и направимся. — Эдуардо мягко улыбнулся и внезапно спросил: — Камни с тобой? Нам нужно назначить встречу с Николасом, а пустышкой этого старого проныру не обманешь.

Луиза Фернанда потянулась к сумке. Маркус завел машину, но не стал трогаться с места, настороженно наблюдая в зеркало заднего вида за лицом Эдуардо. Луиза Фернанда достала медведя и протянула его Эдуардо.

— Посмотри в штанах, — объяснила она, видя непонимание в его глазах.

Мужчина весело усмехнулся, расстегивая замок, и тут же с досадой произнес:

— Ты что, решила пошутить? Тут же пусто!

— Как пусто? — ахнула Луиза Фернанда и, выхватив медведя, перепроверила потайной карман.

— Идиотка, — сквозь зубы процедил Эдуардо. — Проверь, может, они выпали в сумку. Хотя, какое там! Карман был застегнут замком. Твою мать! Ты — самое тупое создание, которое я когда-либо встречал в своей жизни.

Глаза Луизы Фернанды наполнились слезами обиды.

— Получается, что тебе были нужны только эти камни? Не я, а камни! — выкрикнула она и выскочила из машины.

— Сядь на место, — приказал Эдуардо, но Луиза Фернанда не послушалась и отошла еще дальше.

— Маркус, иди ко мне! — крикнула она.

Эдуардо подскочил к Луизе Фернанде. Он схватил ее за шею и силой потащил к машине. Она с отчаянием сопротивлялась. Тогда Эдуардо ударил ее по лицу. Он быстро взял Луизу Фернанду под руку и, подведя к машине, резко толкнул внутрь. Девушка ударилась головой о крышу машины и медленно осела на землю. Маркус быстро метнулся к ней, помогая подняться, но оглушенная болью Луиза Фернанда не могла встать на ноги.

— Ты что делаешь?! — в ужасе глядя на Эдуардо, выкрикнул Маркус. — Подлец! Ты выдумал историю про связь Вороного и Николаса только для того, чтобы Фернанда принесла камушки?

— Садись за руль, — холодно произнес Эдуардо.

Маркус не двинулся с места. Луиза Фернанда начала приходить в себя и дотронулась до разбитого в кровь рта, сморщившись от боли.

— Скотина, — проговорила она и сплюнула кровь на землю.

Эдуардо достал из-за пояса пистолет. Он огляделся по сторонам в поисках людей, но, на его счастье, в радиусе двадцати метров от них никого не было.

— Быстро в машину, — приказал он.

Луиза Фернанда поднялась с пола и неожиданно подлетела к нему, намереваясь ударить по лицу. Эдуардо усмехнулся, глядя на это безрассудное поведения, сделал шаг назад и резко вынес кулак вперед. От мощного удара в грудь Луиза Фернанда со стоном отлетела в сторону. Эдуардо направил на нее пистолет, но тут же перевел его на Маркуса и дважды выстрелил. Луиза Фернанда с криком поднялась с места.

— Маркус! — Она едва успела подхватить его на руки, но он был таким тяжелым, что они оба упали на землю.

Луиза Фернанда приложила руки к ранам на его груди. Маркус хрипел, пытаясь что-то сказать.

Эдуардо схватил Луизу Фернанду за руку и потащил к машине.

— Нет! — отбивалась она, пытаясь вырваться и вернуться к умирающему парню. — Отпусти меня!

Изо рта Маркуса хлынула кровь, и Луиза Фернанда резко рванулась к нему, но Эдуардо с силой ударил ее по затылку. Она пошатнулась и без сознания упала на землю. Эдуардо поднял девушку на руки и почти бросил в машину. Затем быстро сел за руль и тронулся с места.

* * *

Тони увидел сигнальные огни отъезжающего «БМВ». Он прошел в сторону того места, откуда тронулась машина, и увидел лежащего на земле парня. В голове помутилось от страшного предчувствия. Тони стремительно побежал вперед.

— Маркус, — громко выдохнул он, опустившись перед парнем на колени.

Маркус открыл глаза и захрипел, протягивая руку к штанам.

— Тише, молчи, — попросил Тони. — Не двигайся.

Маркус взял его за руку и приложил к своему карману. Тони засунул пальцы внутрь и обнаружил камни.

— Хорошо, — ободряюще произнес он. — Я понял.

— Тони, — услышал он и со слезами посмотрел в лицо парню.

На губах Маркуса пузырилась кровь.

— Эдуардо. Она… — едва слышно произнес он и замолчал.

Тело его расслабилось, и всегда смеющиеся глаза пусто уставились вверх. Тони поднял парня и прижал к себе. Он беззвучно трясся в рыданиях, оплакивая смерть мальчишки, которого обещал защитить. Никогда ему еще не было так плохо. Держа в руках мертвого друга, он проклинал жизнь за то, что она ушла из Маркуса, и смерть за то, что забрала его. Но больше всего он проклинал того, кто в него стрелял.

Глава 31

Комната, в которой Эдуардо запер Луизу Фернанду, находилась в цокольном этаже. Было темно, она долгое время лежала без движения, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте, и вслушивалась в тишину за дверью. Она надеялась, что скоро появится Николас и ее мучения закончатся. Шло время, но к ней так никто и не приходил. Луиза Фернанда наконец поднялась со скрипящего дивана и руками ощупала стены в поисках выключателя. Вскоре она нашла его и, включив свет, зажмурилась от жуткой рези в глазах. Луиза Фернанда осмотрела комнату и обнаружила графин с водой. Чувствуя, как начинают гореть щеки, Луиза Фернанда зачерпнула в ладошку воды и смочила лицо. От этого стало немного легче, она прилегла на диван. Спустя минуту ее начало трясти, как в лихорадке. К ней стали приходить воспоминания. Они заставляли дрожать тело, болезненно обдавая жаром и вызывая озноб. Еще раньше она пыталась бы найти способ выбраться из этого места, придумывала бы различные варианты побега, но смерть Маркуса забрала всю жажду жизни. Луиза Фернанда покорилась судьбе, безропотно ожидая своего конца.

Мы часто забываем о многих хороших событиях, произошедших в нашей жизни, однако нет такого человека, который полностью избавился бы от плохих воспоминаний. Мы всегда помним о самых страшных моментах нашего прошлого. Луиза Фернанда забыла о своем первом поцелуе, но помнила каждое движение человека, стрелявшего в Глорию. Она никогда не вспомнит о других мелких радостях, но навсегда в памяти останется последний взгляд Маркуса. Каждый раз, когда мысли возвращались к Эдуардо, которого она безрассудно любила, которому безоговорочно доверяла, ее начинала душить ненависть. И чувство это было гораздо сильнее той любви, которую она когда-то испытывала к нему.

Люди правы, когда говорят, что ненависть намного могущественнее любви. Ведь чтобы пришла любовь, нужно совсем немного. Нужно видеть внимание и чувствовать понимание. Но для того, чтобы возникла ненависть, требуется значительно больше. Необходимо быть оскорбленным, раненым, лишенным самого дорогого и убитым. Именно поэтому из всех чувств, испытываемых человеком, ненависть обладает наибольшей мощью. Так как в отличие от любви она никогда не уходит, и однажды появившись, уже не может исчезнуть. Ненависть навсегда остается в сердце, она пропитывает собой кровь, она смешивается с вдыхаемым воздухом и постоянно светится в глазах. И часто это приносящее разрушение чувство, в противоречие всем жизненным законам, в противоположность здравому смыслу, дает жизнь, освобождая разум и наделяя волей. Луиза Фернанда прошлась по комнате, разминая онемевшие от долгой неподвижности ноги. Больше она не думала о смерти. Как никогда, ей хотелось жить.

Она повернула голову на шум открывающейся двери, бесстрастно посмотрев на вошедшего Эдуардо. От холода, стоявшего в комнате, он передернул плечами и насмешливо посмотрел на легкое короткое платье Луизы Фернанды. Девушка пристально вглядывалась в его глаза, пытаясь уловить в них хотя бы малейшее сожаление или вину. Но лицо Эдуардо было таким же бесчувственным, как и в тот момент, когда он стрелял в Маркуса.

— Могу отвести тебя в туалет, — спокойно произнес он. — Тебе надо умыться. Возможно, ты еще кое-что желаешь сделать.

Луиза Фернанда почувствовала, как внутри все закипает от ярости, но постаралась, чтобы на лице это не отразилось. Вместо этого она поднялась и ничего не выражающим голосом произнесла:

— Веди в туалет.

— Ты знаешь, как нужно себя вести. — Эдуардо предостерегающе улыбнулся и сильно сдавил ее руку.

Этаж, на который они поднялись, был небольшим и состоял всего из одной комнаты, которая одновременно была и гостиной, и кухней. В углу находилась лестница, ведущая на второй этаж. Одна стена дома была полностью стеклянной, и часть ее, представляющая собой большую панель, была сдвинута в сторону, открывая выход в небольшой сад. Эдуардо подвел Луизу Фернанду к двери и втолкнул внутрь маленькой туалетной комнаты. В ней не было окон, но если бы и были, шанса сбежать не было, потому что Эдуардо не отходил от нее ни на шаг. Луиза Фернанда долго умывала лицо, пытаясь смыть с себя засохшую кровь.

— Может, выйдешь? Я хочу некоторые дела сделать в одиночестве.

Эдуардо удалился, но дверь за собой не закрыл. Луиза Фернанда села на унитаз, сняла босоножки, аккуратно приставив их к стене. Она подумала, что Эдуардо не предвидит от нее решительных действий, и если она введет элемент неожиданности, то, возможно, получится выбежать из дома. Для этого нужно было всего лишь попасть в гостиную с открытой дверью во двор. Луиза Фернанда осторожно встала и бесшумно подняла с пола тяжелую урну. Сердце громко стучало, когда она выскочила в коридор и ударила ею Эдуардо. Она стремительно побежала к стеклянной двери и почти перед самым выходом упала от острой боли, пронзившей левое плечо. Не успев сгруппироваться в падении, она больно ударилась головой о пол и прикусила губу, из которой тут же полилась кровь. Эдуардо грубо схватил Луизу Фернанду за руку и, подняв с пола, бросил в кресло. Затем закрыл дверь и хмуро уставился на молчавшую девушку. На его лбу виднелась глубокая рана, из которой текла кровь. Луиза Фернанда глубоко вздохнула и прикрыла глаза, чувствуя, как что-то теплое льется по руке. Увидев в руке Эдуардо пистолет, Луиза Фернанда поняла, в чем состоит причина ее неожиданного падения. Правой рукой она дотронулась до горящего огнем плеча и равнодушно посмотрела на окрасившиеся кровью пальцы.

— Что же ты сразу в голову не стрелял? — ехидно усмехнулась она.

— Ты мне еще понадобишься, — тяжело дыша, ответил Эдуардо.

— Без драгоценностей? — хмыкнула Луиза Фернанда.

— Зато теперь у меня есть ключ к цифрам. — Эдуардо поднял брови вверх. — Я нашел рамку в твоей сумке.

— Но у тебя нет остальных камней, — злорадно засмеялась Луиза Фернанда.

— У меня есть ты. И я надеюсь, что твоя жизнь все-таки стоит того, чтобы раскошелиться за нее.

— Как же я раньше не догадалась? Ведь твое неожиданное появление и твой рассказ были слишком гладкими, — с ненавистью произнесла она. — Поздравляю, вы с Николасом хорошо постарались. Сначала дали мне возможность собрать все цифры, а потом выманили на свою территорию.

— Рад слышать, что ты оценила нашу игру, — улыбнулся Эдуардо.

— Это ты убил Глорию, — уже спокойно произнесла Луиза Фернанда. — Не зря мне показалось в фигуре убийцы нечто знакомое. Почему же тогда не убил меня? Ведь я была рядом.

— Убил бы, если бы знал, что ты находишься за тем чертовым зеркалом, — процедил Эдуардо сквозь зубы. — Как и в Майами. Но, дорогая, смею выразить восхищение людьми, которые тебя окружали. Они тебя всегда защищали. И если бы не они, я уже давно добрался бы до тебя.

— Ты о ком? — с усмешкой спросила Луиза Фернанда.

— О тех мужиках, которые спасли тебя в доме Райана, — пояснил Эдуардо. — Сколько ты заплатила им за охрану?

Луиза Фернанда, запрокинув голову назад, горько засмеялась. Она смотрела в красивое лицо мужчины, которого любила, и поняла, почему он так поступал. Этому находилось лишь одно объяснение.

— Значит, все из-за денег? — спросила Луиза Фернанда. — О господи! Ты убил всех из-за денег. Деньги стали для тебя важнее, чем мы все, вместе взятые, — застонала она. — Но почему ты застрелил Маркуса?! Он же не представлял никакой опасности.

— Я бы не справился с вами двумя, — усмехнулся Эдуардо.

— Мы знали друг друга с детства, — произнесла Луиза Фернанда, вытирая рукой кровь, льющуюся из губы, — но у меня такое чувство, что я разговариваю с незнакомцем. Эдуардо, ты любил меня или просто спал со мной?

— Скажем, любил с тобой спать, — улыбнулся Эдуардо.

— Ты никогда никого не любил, — твердо произнесла Луиза Фернанда. — Но учти, дорогой, тебя ждет та же участь, что и всех нас. Пуля в лоб. В итоге ты получишь то, что заслуживаешь.

— О, Фернанда, дорогая моя, ты не можешь в своем положении угрожать мне, — отмахнулся Эдуардо и потянулся за бутылкой виски, стоящей на столе.

Он салютовал Луизе Фернанде, но, собираясь сделать глоток, помедлил мгновение и, смеясь, произнес:

— За всех, кто имел несчастье встать на моем пути. Пусть покоятся с миром.

Слезы медленно покатились по щекам Луизы Фернанды. Эти злые слова наполнили ее душу болью и ненавистью, а внутри появилось единственное желание — убить Эдуардо за то, что он предал дружбу, и за жестокий смех на его губах. Луиза Фернанда вскочила и бросилась к нему, но последнее, что она видела перед сильным ударом рукояткой пистолета по голове, были черные глаза мужчины, в которых светилась веселая усмешка.

Глава 32

— Я поеду на встречу один. — Олег поднялся с кресла.

С того момента, как исчезла Луиза Фернанда, прошло более суток. За это время он спал лишь несколько часов и испытывал крайнюю усталость. Позвонил Тони и сказал, что Маркус мертв, а Луизу Фернанду увез с собой Эдуардо.

Олег прилетел в Милан, но и здесь, находясь совсем близко к Луизе Фернанде, не знал, как помочь ей. Тони так и не появился, несмотря на то, что ему было приказано немедленно возвращаться в загородный дом Олега. А потом позвонил Эдуардо и назначил встречу, предупредив, чтобы Олег появился на ней один.

— Камней у него нет. — Павел закурил и тонкой струйкой выпустил перед собой дым. — Иначе он не стал бы искать встречи с тобой.

Олег понимающе кивнул.

— Конечно, он думает, что камни у меня. И теперь будет пытаться выторговать за них жизнь Луизы Фернанды.

— Камни или Луиза Фернанда? — усмехнулся Павел. — Пятьсот миллионов или жизнь какой-то девицы? Конечно же…

— Жизнь какой-то девицы, — перебил брата Олег. — Я люблю эту девицу.

— Не понял. Ты собираешься поставить на карту все только потому, что эта девчонка хорошая любовница? Ты не можешь оценивать свои эмоции выше условий сделки.

Олег подошел к Павлу, положил руку на его плечо и с силой сжал.

— Прежде всего смени тон, Павел. Я не сказал, что собираюсь нарушить условия сделки.

Павел убрал руку, причиняющую боль, в сторону. Олег отвернулся. Ему было неприятно осознавать, что Луиза Фернанда легко оставила его и улетела к Эдуардо. Было горько думать, что их отношения не имели для нее никакой цены. Но все-таки он хотел помочь, потому что любил. Впервые в жизни он испытывал подобные чувства к женщине, и даже то, что она сбежала к любовнику, который предал ее, не имело значения. Единственное, что Олег желал, это еще раз увидеть Луизу Фернанду.

— Так что ты будешь делать? — осторожно спросил Павел.

— Встречусь с Эдуардо.

— И что ты собираешься ему предложить? Пустыми разговорами его не успокоишь.

Олег задумался на минуту.

— Я отдам ему камни, — сказал он, прищурив глаза.

— Какие камни? — быстро спросил Павел.

— Необходимо отвезти несколько камней ювелиру. На них должны быть выгравированы цифры. Любые. Получив их, Эдуардо на некоторое время успокоится, хотя бы до тех пор, пока не обнаружит, что они фальшивые.

— Ты собираешься отдать их во время встречи? — недоверчиво усмехнулся Павел.

— Нет, конечно. Позже. Я постараюсь договориться еще об одной встрече. Камни будут гарантией жизни Луизы Фернанды.

Олег направился к бару, разлил виски по бокалам.

— Но ведь Эдуардо и Николас не глупы. Они могут догадаться, что ты собираешься предложить им фальшивые цифры, — сказал Павел, взяв один из бокалов.

— Нам всего лишь необходимо время, — упрямо повторил Олег. — Камни — это запасной вариант. Мы должны узнать, где находится Луиза Фернанда. Кроме того, если у Эдуардо нет камней, значит, они все еще у нее. Но он думает, что ими владеем мы. После моей встречи с Эдуардо следите за ним.

Зазвонил телефон, и Олег быстро взял трубку.

— Хорошо, — кивнул Олег. — Корсо Буэнос-Айрес… Я знаю, о каком кафе вы говорите.

Он задумчиво посмотрел на Павла и вышел из кабинета, направляясь в свои апартаменты, чтобы переодеться. Меньше всего ему хотелось выглядеть хуже своего соперника.

* * *

— Эспрессо, пожалуйста.

Олег проследил за удаляющимся официантом и осмотрелся. Эдуардо романтик, раз выбрал именно это кафе. Хотя у этого места был ряд других преимуществ, кроме приятной обстановки: терраса легко просматривалась и парковка была рядом. Олег посмотрел на улицу и увидел поднимающегося по ступеням Эдуардо. Джинсы и спортивная рубашка, демонстрирующие отличную фигуру, уложенные волосы, яркий блеск в глазах. Олег усмехнулся, поняв, почему в этого мужчину влюбляются женщины.

— А вы совсем не изменились с нашей последней встречи, — вместо приветствия произнес Эдуардо, присаживаясь напротив.

— Не могу то же самое сказать о вас, — обронил Олег.

— Что ж, раз мы закончили обмен любезностями, — белозубо улыбнулся Эдуардо, — перейдем к делу. Мне нужны камни.

— Разумеется, в обмен на Луизу Фернанду, — уточнил Олег и обратил внимание на свежую рану на лбу мужчины.

— Когда я получу камни, вы сможете забрать ее. — Эдуардо поправил челку, которая тут же скрыла длинную красную полоску.

— Где гарантии, что я увижу Луизу Фернанду? Может, она уже мертва и я зря отдам вам драгоценности?

— То есть они у вас? — спросил Эдуардо.

Олег утвердительно кивнул. Эдуардо поднялся с места и вежливо поклонился.

— Видимо, — понизил голос Эдуардо, — вы меня за идиота принимаете? Я не настолько глуп, как вы думаете. У вас нет камней, не так ли? Имея их, вы не стали бы встречаться со мной и пытаться обменять их на Луизу Фернанду. Ни одна женщина не стоит больше тех миллионов, за которыми мы все охотимся. А сейчас вы просто тянете время. Прощайте, я узнал то, что мне было нужно.

Вороной с усмешкой посмотрел ему вслед и взял телефон в руку.

— Аккуратно следуйте за ним, — сказал он Павлу. — Он догадался, что мы блефуем. Направь людей к дому Николаса. Пусть ни на минуту не выпускают его из виду.

Он молча пил кофе, рассматривая гирлянды красных цветов, украшающих перила террасы. Олег думал о своем недавнем разговоре с братом. Возможно, Павел был прав, и он пытался совместить несовместимое. Олег знал, что ему необходимы были цифры, но также он был уверен, что ему нужна Луиза Фернанда. Однако, что являлось наиболее значимым и первостепенным, он не мог сказать, потому что и камни, скрывающие в себе путь к миллионам, и женщина, подарившая ему любовь, были в равной степени важны. И ни от одного, ни от другого он не собирался отказываться.

Глава 33

В номер принесли ужин. Бруно с видом знатока попробовал каждое блюдо и постановил:

— Вкусно. А кофе, если судить по запаху, будет намного лучше того, что варишь ты, Массимо. Не хватает только кексов синьоры Анны.

— Людям всегда чего-то не хватает, — отозвался Массимо и посмотрел на Тони, сидящего у окна и с безразличием рассматривающего улицу. — Тони, идемте ужинать.

Тони послушно поднялся. Ему не хотелось есть, но также он не желал отказывать мужчинам в общении. Они всегда появлялись в тот момент, когда он особенно нуждался в помощи. Впервые это случилось в Майами, теперь произошло здесь, в Милане. Тони с болью вспомнил, как Бруно оттаскивал его от Маркуса, умоляя, чтобы он разжал руки. Но Тони железной хваткой вцепился в тело своего друга, не желая его отпускать. Массимо подошел к нему и присел рядом. В его глазах появилось нечто, что заставило Тони послушаться и положить Маркуса на землю.

— Тони, выпейте хотя бы кофе, — предложил Бруно, видя, что мужчина даже не притронулся к еде.

— Я бы не отказался от чего-нибудь покрепче, — откашлялся Тони.

— В мини-баре есть выпивка, — сказал Массимо.

Тони опустошил несколько рюмок виски, затем сел за стол и налил себе кофе.

— Луиза Фернанда взяла с собой телефон, который я ей дал, — услышал он голос Массимо и обернулся. — Если он не выключен, то мы сможем определить место ее нахождения.

— У вас есть возможность отследить сигнал, который подает телефон? Но каким образом?

— Каждый телефон, — пояснил Бруно, — прикрепляется к определенной вышке сотовой связи, которая находится ближе всего к аппарату. То есть мы можем выяснить, где именно находится та вышка, которая в данный момент обслуживает телефон Массимо. И если нам повезет, мы сможем обнаружить, где находится аппарат и, следовательно, Луиза Фернанда.

— Вы собираетесь связаться с оператором связи? — все еще недоверчиво уточнил Тони. — Я всегда считал, что для этого необходимы особые санкции.

— У нас есть необходимые разрешения, — уверил его Бруно. — Но мы не будем связываться с оператором, а отследим сигнал самостоятельно.

Тони усмехнулся, поняв, о чем идет речь. Он потер лоб и спросил:

— Кто вы и почему помогаете мне? Вернее, почему помогаете Луизе Фернанде? Ведь ни я, ни Маркус не имеем к вашим планам никакого отношения, — он замолчал и поправил: — Я не имею отношения.

Массимо с улыбкой посмотрел на него и похлопал по плечу.

— Тони, я прошу вас нам довериться. — Он подошел к ноутбуку и включил его. — Луиза Фернанда очень важна на данном этапе, и мы сделаем все возможное, чтобы спасти ее.

— А когда она станет ненужной, что тогда?

— Она навсегда останется важным для меня человеком, — уверенно ответил Массимо.

— Я верю вам. — Тони присел рядом с Массимо. — Но вы должны знать, что мне Луиза Фернанда намного дороже, чем вам. Кроме нее, у меня больше никого нет.

— Вы ее любите, — понимающе посмотрел на него Массимо.

— Да, — согласился Тони, — как сестру, как друга, как близкого мне человека. Я люблю ее и должен заботиться о ней.

— А Вороной?

— Он поймет.

— А если нет? — настойчиво переспросил Массимо. — Дружбу, возникшую между мужчиной и женщиной, трудно понять.

Тони сложил перед собой руки и бросил на Массимо задумчивый взгляд.

— Олег должен принять это. Знаете, я рано лишился семьи. У меня нет никого, и я всегда думал только о себе. Но когда в моей жизни появились Луиза Фернанда и Маркус, я впервые почувствовал, что значит быть кому-то нужным. Я и сам не понимал, насколько они важны для меня. Они заново научили меня радоваться, по-другому оценивать отношения. Я смотрел на их дружбу и удивлялся. Они были откровенны между собой. Иногда даже слишком. Ругались и тут же все прощали, веселились так шумно, как будто делали это в последний раз в своей жизни. Теперь, когда Маркуса убили, у Луизы Фернанды остался только я. И я больше не оставлю ее и не позволю так бездумно распоряжаться своей жизнью. Мне нужно было сразу вмешаться, когда появился Эдуардо. Но я пустил все на самотек. И из-за моей бездеятельности погиб Маркус, а Луиза Фернанда…

— Есть сигнал, — быстро сказал Бруно. — Луиза Фернанда почти рядом.

— Или выброшенный телефон ждет, чтобы его забрали, — невесело улыбнулся Тони.

— Сигнал пропал, — хмыкнул Бруно, — телефон выключили.

— Или в нем разрядилась батарея.

— Тони, — не выдержал Бруно, — вы как Фома неверующий! Если от телефона избавились или в нем закончился заряд, мы узнаем об этом. Но посмотрите на экран, — он повернул ноутбук к Тони. — Сигнал шел из маленького городишки, что в пригороде Милана, точнее из одного из домов в этом городке. Не думаю, что телефон решили выбросить в помойку. Вероятнее всего, что его обнаружили совсем недавно и отключили в целях безопасности. Самое время проверить, верны ли наши предположения.

Через полтора часа они остановились недалеко от дома, из которого шел сигнал. Тони огляделся по сторонам, рассматривая местность. Это был обычный пригород. Улица, по обеим сторонам дороги обсаженная деревьями, небольшие домики с красными черепичными крышами, спрятанные за оградами.

Несколько часов они наблюдали за домом. Около полуночи открылись ворота, и из внутреннего двора выехала машина. Черный «БМВ» быстро набрал скорость и вскоре скрылся из вида.

— Это Эдуардо, — сквозь зубы протянул Тони. — Я помню эту машину. Именно ее я видел перед тем, как обнаружил Маркуса.

— В доме может быть еще кто-нибудь. Я имею в виду, что у Эдуардо могут быть сообщники, — пояснил Бруно и открыл бардачок.

Он вынул оттуда два пистолета и протянул их Массимо и Тони. Для себя же достал оружие из коробки, стоящей под водительским сиденьем. Тони улыбнулся, посмотрев на предложенную ему «беретту». Мужчины вышли из машины и быстро направились к дому.

* * *

Луиза Фернанда пошевелилась и открыла глаза. Плечо было туго перевязано, но сквозь бинт уже проступала кровь. Девушка провела рукой по голым ногам и поняла, что раздета. Рядом лежал плед, и здоровой рукой Луиза Фернанда натянула его на себя, пытаясь хоть как-то согреться. Ее снова начало трясти в ознобе. Луиза Фернанда облизала сухие губы и прикрыла глаза. Дыхание было таким горячим, что обжигало горло. Она попыталась сглотнуть, но слюны не было. За дверьми раздался шум, и спустя мгновение она открылась, но Луиза Фернанда не обратила на это никакого внимания. Она только посмотрела вверх и жалобно прошептала, глядя в лицо мужчины, склонившегося над ней:

— Тони, пришел укорять? Оставь меня.

Массимо наклонился к девушке и дотронулся пальцами до ее висков.

— У нее жар, — громко сказал он и, глянув на плечо, добавил: — Она ранена.

— Но, слава богу, жива, — заметил Тони и подхватил Луизу Фернанду на руки.

Девушка затихла в его объятиях, прислонившись горячим лбом к его шее. Тони чувствовал, как ее жаркое дыхание опаляет его кожу.

— Отвезите ее к Вороному, — Массимо поправил слетевшее одеяло. — У него она будет в безопасности.

— А вы?

— Мы будем находиться на связи. Дайте знать, когда Луиза Фернанда поправится, — Массимо сунул в карман пиджака Тони бумажку с номером телефона.

Он придерживал дверь, с печальной улыбкой наблюдая, как гигант выносит из подвала свою драгоценную ношу. Бруно стоял рядом и смотрел на диван, на котором виднелись пятна крови. Голубые глаза ярко блестели, отражая свет, значение которого Массимо не мог понять. Он лишь чувствовал в друге едва сдерживаемую ярость и удивлялся, потому что Бруно не испытывал этого чувства уже много лет, с тех пор как стал служить господу.

Глава 34

Луиза Фернанда сбросила с себя легкое одеяло и подошла к окну, открыв его настежь. Мягкий воздух быстро ворвался в комнату, заставив улыбнуться от этой милой поспешности. Похоже, в последнее время не только люди, но и сама природа стараются окружить ее нежностью и теплотой. Луиза Фернанда посмотрела на часы, было почти восемь утра. Скоро в комнату войдет Тони с градусником в руках и заставит ее измерить температуру. С его прихода начиналось каждое утро, и он был первым человеком, которому она дарила свою улыбку.

Луиза Фернанда не помнила, как Тони привез ее в дом Олега. Единственное, что осталось в памяти о тех днях, когда она металась в бреду от жара, это грубоватый голос Тони и его твердые руки, обтирающие ее тело холодным полотенцем. Когда температура спала, Тони с облегчением вздохнул, осторожно сменил повязку на плече и, усмехнувшись, произнес:

— Надо бы поесть, а то ты здорово убавила в весе за эти дни.

— Как я здесь оказалась? — оглядевшись по сторонам, спросила Луиза Фернанда.

— Массимо и Бруно тебя нашли, — Тони понизил голос.

— А Эдуардо?

— Он не вернулся в тот дом. В общем, он пропал, и где сейчас находится, никому не известно. Мне позвать Олега? — Тони дотронулся до ее руки. — Он просил сообщить, когда тебе станет лучше.

— Нет. — Луиза Фернанда покачала головой. — Я не знаю, что ему сказать.

Когда Олег пришел к ней в комнату, она не смогла произнести ни слова. Он нежно поцеловал ее. В его взгляде было столько любви, что Луиза Фернанда на миг растерялась. Олег ни о чем не спрашивал и ни в чем не укорял, но все же она видела обиду в его глазах.

Заканчивалась вторая неделя пребывания в доме Олега. Луиза Фернанда чувствовала себя выздоровевшей, но плечо иногда беспокоило, отвечая болью на резкие движения. Когда Тони делал перевязки, он говорил, что шрам от пули будет всегда напоминать ей о ее безрассудности. С каждой минутой Луиза Фернанда все больше привязывалась к Тони. Она впустила его в свою душу, но наглухо закрыла дверь для других. Кроме Тони, только дочь Олега вызывала в ней нежность и любовь, ибо она была таким же беззащитным ребенком, как и сама Луиза Фернанда.

Луиза Фернанда подошла к букету роз и вдохнула нежный аромат. Олег каждый день дарил ей цветы, и Луиза Фернанда улыбнулась, вспоминая выражение его лица, когда он приходил к ней с очередным букетом. Они редко оставались наедине, всегда кто-то присутствовал рядом. И чаще всего это был Тони, который не отходил от Луизы Фернанды ни на шаг. Олег даже шутил по этому поводу, говоря, что его лучший оруженосец незаметно превратился в няньку, но Тони не обижался. Он лишь усмехался, отвечая, что это занятие ему по душе.

Раздался тихий стук в дверь. На пороге стоял Олег, держа на руках Паолу, и виновато улыбался.

— Паола давно проснулась и, не переставая, капризничала, требуя тебя, — объяснил Олег, войдя в комнату. — Няня сбилась с ног, пытаясь ее успокоить.

— Ей нужно отвыкать от меня, — тихо произнесла Луиза Фернанда, прижав малышку к себе.

— Ты собираешься нас покинуть? — быстро спросил Олег.

— Я и так слишком злоупотребляю твоей помощью.

— Только я могу решить, злоупотребляешь ты моей помощью или нет, — улыбнулся Олег и дотронулся до ее щеки, заставляя посмотреть на себя.

Его глаза светились нежностью, и Луиза Фернанда не смогла отвести взгляд. Ей вдруг захотелось, чтобы Олег поцеловал ее, однако он не предпринимал попытки приблизиться к ней. Это смущало Луизу Фернанду, потому что, с одной стороны, она чувствовала его желание, с другой — видела, что он пытается сдерживать себя. Луиза Фернанда улыбнулась ему и переключила свое внимание на Паолу.

— Так ты всерьез решила уйти? — снова спросил Олег.

Луиза Фернанда кивнула.

— Я не понимаю тебя, Луиза, — Олег взял ее за плечи и повернул к себе. — Ты снова мне не доверяешь?

Ирония послышалась в его голосе, и это заставило Луизу Фернанду ядовито улыбнуться.

— А я-то думала, когда ты начнешь упрекать меня в промахах? Две недели временного перемирия — и снова в бой?

— Ты тоже недолго была мягкой и нежной, — в тон ей ответил Олег. — Ты не умеешь жить, не влезая в неприятности.

— И это тебя беспокоит? — Луиза Фернанда гордо вскинула голову. — Слишком много хлопот, не так ли? Я не прошу все время меня оберегать.

— Но я почему-то вынужден это делать, — усмехнулся Олег.

— В таком случае я освобождаю тебя от этой обязанности, — высокомерно произнесла Луиза Фернанда, заметив, как от ярости побелели его губы.

— Мой дом всегда к твоим услугам. — Олег направился к выходу из комнаты. — Но все же предупреди меня, когда соберешься уезжать. Я попрошу, чтобы для тебя вызвали такси.

Он громко хлопнул дверью, и Луиза Фернанда на мгновение прижала к себе Паолу, испугавшуюся громкого шума. В комнату вошел Тони.

— Чувствую, грядет буря, — хохотнул он. — Олег проснулся в ужасном настроении. Я слышал, как он приказал подготовить машину к отъезду. Поэтому несколько часов тишины нам гарантировано.

— Это я разозлила его, сказав, что собираюсь уехать, — пожала плечами Луиза Фернанда и удобно устроилась на кровати, готовясь к смене бинтов.

— И куда ты собираешься уехать? — Тони внимательно посмотрел на нее.

— В Барселону, — не задумываясь, ответила Луиза Фернанда.

— Тогда ты это сделаешь не раньше, чем заживет плечо.

— И кто посмеет меня здесь задерживать?

— Я, — тоном, не допускающим возражений, ответил Тони. — Мы вместе покинем этот дом. У меня есть кое-какие сбережения…

Луиза Фернанда весело засмеялась.

— Тони, я и не думала, что ты в меня влюблен.

— Много на себя берешь, — улыбнулся Тони. — Мне нравится иной тип женщин. Намного больших габаритов, чем ты. Ты, в общем-то, маловата, чтобы вызвать мой интерес. Все, — он отложил использованные бинты и пластыри в сторону, — операция закончена.

Часом позже, сидя на солнечной террасе, Луиза Фернанда с улыбкой вспоминала их разговор.

— Знаешь, Тони, я хотела бы встретиться с Массимо.

— Он тебе нравится?

— Массимо — монах. Как монах может нравиться?

— Я всего лишь спросил, нравится ли тебе Массимо как человек, а не как мужчина.

— Нравится. — Луиза Фернанда разлила кофе. — Но в наших отношениях существует много недосказанности. И еще, — она запнулась, но медленно продолжила: — Я хочу встретиться с Николасом. Мне не дает покоя то, что он оказался моим отцом. Знаешь, Тони, я очень хочу увидеть его, чтобы узнать, почему он так со мной поступил.

— Это лишнее, — отрезал Тони.

— Неужели я не имею права знать, почему он разрушил мою жизнь? Он лишил меня семьи, счастливого детства. Николас отобрал у меня настоящее, будущее, сделал воровкой и пытался убить, — глаза ее возмущенно блестели. — Ты считаешь, что я не имею права знать правду?

— Это небезопасно, учитывая то, что у тебя есть вещи, которыми он так желает обладать.

— Какие вещи? — непонимающе уставилась на него Луиза Фернанда.

Тони приподнялся и достал из кармана брюк платок, завязанный в узел. Девушка со злостью посмотрела на него, догадавшись, что находится внутри.

— Так это ты их взял из моей сумки?

— Нет, не я, — быстро перебил ее Тони. — Их взял Маркус. Я лишь вынул камни из кармана его джинсов.

— О боже, — с горечью произнесла Луиза Фернанда и прикрыла лицо руками. — Зачем он это сделал? Ведь это спасло бы его от смерти.

— Это неизвестно, — возразил Тони. — Получив драгоценности, Эдуардо избавился бы от вас обоих чуть позже.

— Но почему ты не сказал мне о том, что они у тебя?! — воскликнула Луиза Фернанда, напряженно вглядываясь в его глаза.

— Я решил подождать с этим до тех пор, пока ты выздоровеешь. А потом, — он бросил на девушку виноватый взгляд, — признаюсь, я ошибся. Мне следовало раньше начать разговор о них, но дело в том, что я не знал как. И ко всему прочему, я не хотел тебя волновать.

— А я уже начала думать, что камней больше нет, что они у Николаса, и он наконец прекратит за мной охоту. Тони, что же мне теперь делать?!

Тони печально посмотрел на нее и пожал плечами.

— Эти камни принадлежат тебе, и только ты можешь решить, как с ними поступить. Но скажу одно: я приму любое твое решение и всегда буду рядом.

Луиза Фернанда взяла его за руку и с некоторой осторожностью в голосе спросила:

— Послушай, ты столько времени проводишь рядом со мной и почти не занимаешься делами Олега. Я боюсь, как бы он не начал злиться.

— Тебе не стоит беспокоиться по этому поводу. — Тони благодарно посмотрел на нее, ощущая радость оттого, что девушка заботится о его благополучии. — Олег сам поручил мне присматривать за тобой.

— То есть попросту следить? — игриво улыбнулась Луиза Фернанда.

Вдруг она взяла платок с драгоценностями и, передав их под столом Тони, быстро попросила:

— Спрячь их. — Улыбаясь, она смотрела на приближающегося к ним Олега.

Олег приветствовал Тони и присел на стул рядом с Луизой Фернандой.

— Кофе? — предложила девушка и потянулась к кофейнику, но Олег остановил ее, взяв за руку.

Он внимательно посмотрел на нее, и Тони, почувствовав, что назревает серьезный разговор, молча встал и, взяв Паолу на руки, спустился в сад. Луиза Фернанда обеспокоенно осмотрелась по сторонам, сожалея, что рядом никого нет. Она вспомнила их утренний разговор и почувствовала себя виноватой за резкое поведение. Луиза Фернанда набрала воздуха в грудь и уже собралась принести свои извинения, как вдруг услышала:

— Ты выйдешь за меня замуж?

Широко раскрыв глаза, она посмотрела на протянутое кольцо с бриллиантом яблочно-зеленого цвета и напряженно сглотнула, потому что этот вопрос заставил все внутри сжаться от неожиданности и от страха произнести «нет».

Глава 35

Из всех времен года Бруно больше всего любил весну, а утро было его любимым временем суток. Он любил наблюдать за тем, как просыпается природа и как начинается новый день. Когда уходила ночь, мир словно заново создавался в мягких солнечных лучах. В такие минуты, все еще наполненные сонной тишиной, Бруно ощущал необыкновенный покой. Но города быстро просыпаются и с шумом заявляют, что новый день начался. Вокруг начинает появляться множество людей, и все они куда-то спешат, торопят своей несдержанностью время, нарушая очарование безмятежного утра.

Как раз в это время Бруно заканчивал пробежку и возвращался в отель, чтобы принять душ и встретиться с Массимо за завтраком. Массимо утреннему бегу предпочитал плавание, именно поэтому они всегда останавливались в отелях, где есть бассейн. Бруно с улыбкой подумал о том, насколько они с Массимо отличаются друг от друга. Это касалось не только привычек и увлечений, но и взглядов на мир и отношения к окружающему. Массимо был прост в своих вкусах и желаниях. Пожалуй, отель с бассейном был его единственной слабостью. Он с равнодушием относился к кулинарным изыскам, в отличие от Бруно, который где бы ни оказывался, в первую очередь знакомился с особенностями местной кухни. Массимо любил историю и много читал, часто проводя свое свободное время в библиотеке Ватикана. Бруно же с удовольствием листал беллетристику, ходил в кино, слушал рок и с усердием помогал садовникам ухаживать за цветами в папском дворце. Массимо со смехом утверждал, что монах, ухаживающий за цветами, — это вполне нормально, но монах, слушающий рок, читающий детективы и не пропускающий ни одного блокбастера, — это полная бессмыслица.

Да, Массимо и Бруно были разными и вместе с тем очень похожими. Обоих отличала честность и самоотверженность, оба были исполнены любви и верности и искренни в своей дружбе. Иногда Бруно задумывался, посвятил бы он свою жизнь богу, не появись в его судьбе Массимо, и не мог с точной уверенностью ответить на этот вопрос.

На пороге появился улыбающийся Массимо. Бруно с удовлетворением посмотрел на него, оценив элегантную рубашку.

— Почему мы не можем позавтракать в номере? — спросил он.

Закрывая дверь, Массимо усмехнулся.

— Потому что сегодня прекрасное утро и в отеле есть уютное кафе.

— Что-то у тебя сегодня слишком довольный вид.

— А ты, как всегда, ворчлив и крайне нелюдим.

Бруно замолчал. Массимо был прав, он действительно отличался недоверчивостью, но его никак нельзя было назвать необщительным ворчуном. Выдержав паузу в несколько секунд, он не смог не сообщить об этом другу, который весело рассмеялся.

— Одно могу сказать, — все еще смеясь, произнес Массимо. — Защищать себя ты умеешь, как никто другой.

— Все люди умеют охранять свои территории, — быстро ответил Бруно.

Они сели за свободный столик и сделали заказ. Массимо хотел ответить, но отвлекся на зазвонивший телефон.

— Конечно, Тони, — сказал он в трубку. — Будем рады увидеться с вами. — Он посмотрел на Бруно. — В одиннадцать мы встречаемся с Тони и Луизой Фернандой. Ты не против?

— А почему я должен выражать несогласие? — вопросом на вопрос ответил Бруно. — Мне все равно.

— Именно поэтому я и спросил. Когда дело касается Луизы Фернанды, ты становишься раздражительным и непримиримым. Почему она тебе так не нравится?

— Что значит, не нравится? — возмутился Бруно, увидев веселые искорки в глазах друга. — Это Луиза Фернанда относится ко мне с явной неприязнью.

— Все потому, что ты с ней слишком суров. А порой груб.

— Никогда не замечал. Впрочем, на всякий случай принесу ей свои извинения. Но прошу тебя, заканчивай с нравоучениями. Я вовсе не обязан быть любезным с этой женщиной. И, кроме того, если ты относишься к ней с теплотой, то обязательно должен существовать противовес. Это как история о плохом и хорошем копах.

— Потрясающее сравнение! — улыбнулся Массимо. — Плохой монах и хороший.

* * *

Луиза Фернанда с удовлетворением посмотрела на себя в зеркало и поблагодарила мастера, превратившего ее в прежнюю Луизу Фернанду.

— Никогда больше не пытайтесь стать брюнеткой. Брутальность и агрессивная сексуальность вам не идут, — выговаривал ей молодой человек.

Витторио являлся одним из лучших в городе мастеров, руки которого творили чудеса с волосами, превращая женщин в красавиц. Он придирчиво осмотрел Луизу Фернанду со всех сторон и победно кивнул.

— Браво, маэстро. Ваше мастерство заслуживает высших похвал. Впрочем, как всегда, — улыбнулась Луиза Фернанда. — О, Витторио, спасибо!

— Рад, что сделал вас счастливой. Но теперь нужно, чтобы мои труды оценил ваш спутник. — Молодой человек кокетливо указал пальцем на скучающего Тони.

— Он непременно останется в восхищении, — уверила его Луиза Фернанда.

Тони с облегчением вздохнул, увидев, что девушка освободилась.

— Никогда не думал, что окраска волос отнимает столько времени. По-моему, этот щеголь больше работал языком, чем руками. И мне не нравится наблюдать за мужчинами, которые ведут себя не как мужчины, — выговаривал он. — Бабеха какая-то!

— Да сдался тебе этот Витторио! Какое тебе дело до его ориентации?

Но Тони уже нельзя было остановить. Всю дорогу до кафе Луиза Фернанда была вынуждена слушать о том, какими качествами должен обладать настоящий мужчина. Чтобы не злить его еще больше, она со всем соглашалась. Но эта позиция невмешательства выводила Тони из себя куда больше, чем если бы Луиза Фернанда спорила с ним. Тогда девушка и вовсе замолчала, давая ему возможность выговориться и наконец успокоиться.

— Не люблю говорить с самим собой, — обиженно протянул Тони, припарковавшись недалеко от кафе.

Он галантно открыл перед ней дверь и, войдя в кафе, осмотрелся. Мужчины сидели возле столика у окна и уже заметили их появление. Они вежливо поднялись, приветствуя Луизу Фернанду и Тони, с последним они обменялись рукопожатиями.

— Я счастлив, что вы поправились, — сказал Бруно. — Вы потрясающе выглядите.

— Благодарю вас. — Луиза Фернанда присела. — Но мне непривычно слышать комплименты от монаха.

Луиза Фернанда переключила внимание на Массимо, которого была искренне рада видеть.

— Спасибо вам за помощь, — нежно произнесла она. — Тони сказал, что если бы не вы, я…

Массимо дотронулся до холодных пальцев девушки.

— И вам спасибо.

— Но за что? — удивилась Луиза Фернанда.

— За все, — Массимо с благодарностью посмотрел на нее. — Я рад, что наши пути пересеклись, пусть даже при таких печальных обстоятельствах.

Луиза Фернанда кивнула и замолчала, ожидая, когда официант, принесший заказ, удалится. Она потянулась за чашкой «латемакьято» и услышала удивленный вопрос Бруно.

— Вы выходите замуж? — Он смотрел на ее кольцо. — Простите, я не должен был спрашивать.

Луиза Фернанда неожиданно мягко улыбнулась ему, и он еще раз удивился тому, насколько она была привлекательна.

— Олег сделал мне предложение. Но не думаю, что это может быть вам интересным.

— Поздравляю. — Бруно улыбнулся ей и подвинул к себе тарелку с пирожным. — Люблю свадьбы, но самым лучшим в этой церемонии считаю свадебный торт. Он словно говорит о сладком начале совместной жизни, которая чаще всего оказывается горькой на вкус.

Луиза Фернанда с любопытством посмотрела в его яркие глаза, но ничего не ответила, так как видела, что он ждет от нее какой-нибудь ядовитой реплики, чтобы не менее колко ответить. Она не раз позволяла себе вызывать замешательство и смущение у духовных лиц, но еще никогда не сталкивалась с жестким отпором. Бруно не давал ей расслабиться, и девушка постоянно ожидала от него какого-либо саркастического замечания. Не выдержав иронии, светившейся в его глазах, Луиза Фернанда отвернулась. Она взяла свою сумочку, достала из нее бархатный мешочек и положила на стол.

— Массимо, мне нужен совет, — начала она и указала рукой на мешочек. — Здесь лежат те драгоценности, из-за которых все и началось. Вернее, не все, а только их часть. Я не знаю, как с ними поступить.

— Я не могу решить за вас.

— Но ведь вы занимаетесь расследованием этого дела. Возможно, вы лучше используете их. Пожалуйста, заберите камни, — умоляюще протянула она.

Массимо взял ее за руку и мягко произнес:

— Луиза Фернанда, эти драгоценности не предназначены для меня. Я не могу сделать то, о чем вы меня просите.

Она положила мешочек обратно в сумку, понимая, что никакие уговоры не заставят Массимо изменить свое решение.

— Тогда я отдам их Николасу, — заявила она.

— Что?! — возмутился молчавший до сих пор Тони. — С ума сошла?

— А что мне еще остается делать? — вспыхнула Луиза Фернанда. — Ты можешь найти им лучшее применение? Если станет известно, что драгоценности находятся все-таки у меня, ни Николас, ни Эдуардо не дадут мне покоя своими попытками их вернуть.

— Тогда проще выбросить камни в канаву.

— Нет! Я хочу быть свободной. И живой! — добавила она.

Массимо осторожно произнес:

— Не думаю, что это будет правильно.

— Но вы же сами сказали, что только я могу решить, как поступить с камнями, — напомнила ему Луиза Фернанда. — Вот я и решила.

— Быстро же ты нашла ответ на этот вопрос, — язвительно произнес Тони, но тут же замолчал, увидев странный блеск в ее глазах.

— Ты сказал, что примешь любое мое решение. Поэтому договорись о встрече с Николасом. И если он сейчас в Милане, то пусть отменит все свои дела, потому что я хочу видеть его сегодня же.

— Вы спешите, Луиза, — вступил в разговор Бруно.

— Нет, — уверенно ответила она. — Все происходит как раз вовремя. Я просто хочу начать новую жизнь. Мне надоело скрываться. За мной постоянно кто-то охотится. Либо это полиция, мечтающая усадить меня за решетку за преступления, которые я не совершала. Либо бывший любовник, убивший всех, кого я любила. Либо отец, намеревающийся избавиться от своего ребенка только для того, чтобы стать еще богаче. Я не могу жить в постоянном страхе. Олег сказал, что увезет меня отсюда. И, даст бог, я никогда не вернусь в этот проклятый город, где все напоминает о тех, кого я потеряла.

Эта страстная речь, окрашенная тонами горечи и печали, заставила мужчин замолчать.

— Сообщите нам, когда и где состоится встреча с Рискони, — попросил Массимо.

— Вы сможете присутствовать на ней, — ответила Луиза Фернанда.

— Наше участие будет незаметным.

Луиза Фернанда кивнула и поднялась.

— Я хотела бы увидеться с вами в другой обстановке. — Она нежно пожала Массимо руку. — Без страха быть найденной, без боязни перед будущим. Надеюсь, что это непременно произойдет. — Она повернулась к Бруно и подала ему руку. — И с вами тоже. Если вы не будете колючим. Поверьте, я вовсе не такая плохая, какой вы меня представляете.

Мужчины с удивлением посмотрели друг на друга.

— Одно из двух, — постановил Бруно, — либо девушка совершенно отчаялась и решила прыгнуть в кратер вулкана. Либо она связана с Николасом и с великолепным мастерством отметает от себя подозрения. Она отдаст ему драгоценности, они поделят деньги между собой, но вместе с тем Луиза Фернанда будет выглядеть жертвой и вызывать жалость окружающих.

— Твои предположения глупы и жестоки, — отмахнулся Массимо. — Но в одном ты прав, она действительно отчаялась и поэтому слишком рискует.

Глава 36

Павел вошел в кабинет брата.

— Олег, отложи на минуту дела. Разговор не займет много времени. Тем более что он будет касаться твоей будущей жены.

— Что случилось с Луизой Фернандой? — быстро спросил Олег. — Она собиралась в салон.

— Она была там, — усмехнулся Павел. — Но после у нее состоялась встреча с неизвестными мужчинами в «Кафе дес Артис».

Павел намеренно растягивал слова, зная, что подобная манера произношения выводит Олега из себя. Обычно они никогда не ссорились, и их отношения отличались ровностью и спокойствием. В них не было излишней эмоциональности и пустых слов, и они скорее напоминали собой отношения между доверяющими друг другу деловыми партнерами, чем между братьями. Но сейчас Павел испытывал странные ощущения, видя, как брат меняется на глазах. В нем появилось нечто такое, что заставляло Павла недоумевать и искать способы, чтобы вернуть все на прежние места. С тех пор как в их жизни появилась Луиза Фернанда, Павел стал замечать, что интерес брата к ней сильно отличается от того, который он обычно проявлял к другим женщинам. Если бы Луиза Фернанда не являлась частью игры, которая никоим образом не может быть проиграна, он даже не обратил бы внимания на то, с кем спит его брат. Но эта непредсказуемая девчонка доставила слишком много хлопот и сломала некоторые пункты намеченного плана. А Олег, влюбленный в нее, словно мальчишка, решил выйти из игры, уступив чувствам. Он всегда повторял, что эмоции не должны брать верх над разумом, но сейчас опровергал свои же слова. Он перестал уделять внимание работе и часто проводил время с Луизой Фернандой. Как-то он даже сказал, что желает отойти от дел. Павел надеялся, что влюбленность Олега пройдет и все вернется в прежнее русло. Ведь в жизни брата было много женщин более красивых и интересных, чем Луиза Фернанда, но ни с одной из них он не завязывал отношения на долгий срок и тем более не собирался жениться. Но он ошибся.

Павел не предполагал, что Олег способен испытывать подобные чувства. Он даже не думал, что брат умеет ревновать и страдать. Новость о женитьбе вызвала у Павла такой приступ гнева, что это не удалось скрыть. И сейчас, сидя перед братом, он все еще чувствовал внутри досаду от их последнего разговора, утешая себя рассказами вслух о том, где и с кем проводит свое время молодая невеста.

— С какими мужчинами у нее была встреча? — с ревностью в голосе спросил Олег.

Павел пожал плечами.

— Спроси об этом у Луизы Фернанды.

Олег сложил руки на груди и внимательно посмотрел на брата.

— Уймись наконец, Павел. Я понял, к чему ты ведешь. Мое желание жениться не должно впредь обсуждаться и, более того, подвергаться сомнениям.

Павел раздраженно поднялся с кресла и подошел к окну.

— Ты не должен был сближаться с Луизой Ферндой, — не оборачиваясь, произнес он. — Она лишь часть плана.

— У нее больше нет камней, — напомнил Олег. — Поэтому она вышла из игры.

— А ты в этом уверен? — Павел повернулся к брату и уставился на него, сверля взглядом.

— Да.

Олег подошел к Павлу и похлопал его по плечу.

— Веди себя спокойнее, брат, — мягко сказал он. — Ничего плохого не происходит.

— Мы потеряли камни, — усмехнулся Павел. — Причем по вине твоей невесты. Николаса мы достать не можем, потому что он безвылазно сидит в своем доме, который похож на крепость. Дружок Луизы Фернанды исчез. Возможно, это он прихватил с собой драгоценности. И я не исключаю, что Луиза Фернанда помогла ему в этом. А нас с тобой, Олег, торопят как можно быстрее закончить это дело. Мы теряем миллионы и срываем сделку, ты понимаешь?

Павел шумно уселся в кресло.

— У тебя есть план, как все исправить?

— Луиза Фернанда — дочь Николаса…

— Ты думаешь, что он согласится обменять ее на камни? — с улыбкой спросил Олег. — Не факт, что они у него. Кроме того, ты прекрасно осведомлен о том, какие у них отношения.

— И все же можно попробовать, — с надеждой предложил Павел. — Во всяком случае, мы ничего не потеряем.

— Ты собираешься играть с жизнью Луизы Фернанды.

Павел вскинул голову, посмотрел на брата и увидел в его глазах сомнения.

— Она не пострадает. Мы предпримем все шаги для этого. Так я договорюсь с Николасом о встрече? На сегодня, если это будет возможным.

Павел не задумывался над тем, что заставляет брата предать любимого человека. Он видел огонь в глазах Олега, и это говорило ему только об одном. Они снова в игре. «Я не упущу случая все исправить, — подумал Павел. — Даже если ради этого придется пожертвовать Луизой Фернандой».

Глава 37

Луиза Фернанда надела свое самое красивое платье, искусно подвела глаза и накрасила губы. Она хотела, чтобы Николас запомнил ее красивой, чтобы ее образ всегда стоял у него перед глазами, как напоминание о том, что он потерял. Она не боялась встречи с ним. Не было страшно, что он захочет избавиться от нее, получив драгоценности. Луиза Фернанда разучилась бояться смерти, потому что она уже долгое время шла рядом с ней и показывала свое лицо. А когда человек видит смерть много раз, он свыкается с ней и перестает испытывать страх. Луиза Фернанда ощущала спокойствие внутри себя.

Она повернулась к Тони. Мужчина напряженно посмотрел на нее. В отличие от спокойной Луизы Фернанды, он был крайне взволнован.

— Тони, не нервничай.

— Ты говоришь это так, как будто собираешься провести вечер с подружкой в кафе, — скривился Тони.

Луиза Фернанда рассмеялась и, подойдя к нему, крепко обняла.

— Сейчас ты ведешь себя как Маркус, — с нежностью сказала она, глядя в его встревоженное лицо. — Он был таким же паникером.

Тони встряхнул ее за плечи.

— Неужели ты не понимаешь, как рискуешь? — сдавленно спросил он. — Знаешь, я лучше запру тебя здесь или расскажу обо всем Олегу.

— Не посмеешь запереть, — сверкнула глазами Луиза Фернанда. — А Олегу я сама скажу.

— Тогда он запрет тебя, — усмехнулся Тони и почувствовал облегчение от того, что ему не придется объясняться с Вороным.

Луиза Фернанда подошла к сумочке и проверила, на месте ли мешочек с камнями.

— Возьми с собой, — протянул пистолет Тони, и она, не говоря ни слова, положила его в сумку. — И все же, Луиза, позволь мне присутствовать при разговоре. Я не хочу сидеть в машине возле дома и ломать себе голову над тем, жива ты или нет.

— Я хочу поговорить с Николасом наедине, а потом передам тебе разговор.

— Если сможешь…

— Да замолчи ты, предсказатель чертов! — воскликнула Луиза Фернанда и стукнула его по плечу. — Не собираюсь я сегодня умирать! Это будет всего лишь разговор между отцом и дочерью, — усмехнулась она.

— У тебя с головой не все в порядке!

— Ошибаешься, — жестко сказала Луиза Фернанда. — Я прекрасно понимаю, что делаю.

Она подошла к туалетному столику, взяла флакончик с духами, и вскоре легкий аромат свежести разошелся по комнате. Тони обреченно покачал головой и взмахнул рукой, показывая, что исчерпал все возможности, пытаясь отговорить девушку от рискованного шага. В комнату вошел Вороной.

— Ты куда-то собралась, дорогая?

Луиза Фернанда кивнула и взяла в руки сумку.

— У меня назначена встреча с Николасом, — просто ответила она. — Не пытайся меня остановить. Я уже все решила.

— Но зачем? — Олег развел руки в стороны.

— Мне необходимо поговорить со своим отцом, — сухо произнесла она и тотчас же улыбнулась. — Он должен мне многое объяснить. Тони едет со мной, поэтому тебе не о чем беспокоиться.

— Ты меня разыгрываешь? — сердито спросил Олег.

— Нет, — Луиза Фернанда молча поцеловала его и вышла из комнаты.

— Я отправлю за вами машину, — сказал Олег, вглядываясь в лицо Тони.

— Отлично, у меня нет желания ехать на встречу с этим леопардом без сопровождения.

— Где они встречаются?

— В доме у Рискони.

Тони спустился вниз, где его уже ждала Луиза Фернанда.

Олег прошел в комнату дочери и долго сидел рядом со спящей девочкой. Он гладил маленькие пальчики Паолы, пытаясь избавиться от охватившего его беспокойства. Его волновало то, что Рискони отказался встретиться с ним, сославшись на занятость, но согласился увидеться с Луизой Фернандой. Казалось бы, в этом нет ничего подозрительного, ведь она его дочь, но если учесть, какие чувства эти двое испытывают друг к другу, эта скорая встреча вызывала недоумение и недоверие.

Вокруг Луизы Фернанды всегда было много вопросов. Наверное, именно поэтому она и привлекала Олега. Он не мог ее разгадать, не мог прогнозировать ее поведение, потому что она всегда была разной и никогда не повторялась. Умела быть ранимой и нежной, но тут же превращалась в язвительную и жесткую особу, не любила, когда пытаются ее контролировать, и в то же время обожала, чтобы проявляли постоянное внимание. Однако больше всего смущало то, что она виртуозно владела мастерством лжи. И сейчас Олег не понимал, насколько Луиза Фернанда была честна, говоря о причине встречи с Николасом. Может, Павел прав, не доверяя ей? Может, драгоценности действительно у нее, и она направляется к Рискони, чтобы отдать их?

Олег потер лоб, стараясь избавиться от сомнений. Неприятные мысли не давали покоя. Он вызвал шофера и отдал распоряжение:

— Приготовь машину.

— Уезжаешь? — поинтересовался Павел, спускаясь по лестнице.

Олег кивнул.

— У Луизы встреча с Николасом. — Он заметил, что Павел усмехнулся, и это разозлило его.

— Тебя тоже пригласили?

Олег гневно сжал кулаки и направился к выходу, слыша за собой тихие шаги Павла.

* * *

В машине Луиза Фернанда молчала, думая о том, как себя вести при разговоре с Николасом. Ей хотелось выглядеть холодной и надменной, но также она понимала, что это невозможно. Уж слишком много у нее было вопросов, ответы на которые не позволят сохранять спокойствие и проявлять выдержку. Тони дотронулся до ее руки.

— За нами следует машина, — предупредил он.

— Вот, черт! — с досадой выругалась Луиза Фернанда.

— А ты думала, что Олег отпустит нас одних? — усмехнулся Тони. — Я не удивлюсь, если он сам лично решит приехать сюда. Хотя своим присутствием вне дома он ничем не поможет.

Они приближались к дому Николаса, и до этого спокойная Луиза Фернанда ощутила внезапное волнение. Она глубоко вдохнула, наблюдая за медленно открывающимися воротами, и едва заметно улыбнулась, понимая, что дороги назад нет. Машина проехала во двор, и к ней сразу же подошел мужчина, своим телосложением напоминающий Тони, такой же мощный и высокий. Кивком головы разрешил им двигаться дальше. Тони остановил машину у главного входа, где их уже встречали мужчины в темных костюмах.

— Ты идешь со мной, — сказала Луиза Фернанда.

Тони обрадованно кивнул и вышел из машины. Он быстро перешел на другую сторону, со спокойным выражением лица наблюдая, как человек Николаса открывает перед Луизой Фернандой дверцу. Девушка холодно кивнула и начала подниматься по высоким ступенькам. Этот приезд отличался от всех предыдущих, потому что раньше с ней так не церемонились. Один из мужчин открыл входную дверь и предупредил, чтобы они положили все имеющееся оружие на столик у стены. Тони выполнил просьбу, тогда мужчина повернулся к Луизе Фернанде.

— У меня пистолет в сумке, но я не собираюсь оставлять его здесь, — объявила она.

— Я не могу пропустить вас, — ничего не выражающим голосом произнес он.

— Пропустишь, — усмехнулась Луиза Фернанда и нагло на него посмотрела.

Она словно приказывала охраннику повиноваться, и было видно, что тот растерялся от властности, звучащей в ее голосе. Он подошел к телефону внутренней связи, набрал номер, затем кратко объяснил причину задержки.

— Проходите. — Он указал на лестницу.

Там уже ждал огромный мужчина с перебитым носом. Это был Франко, помощник Николаса. Он приветствовал их тонким голосом десятилетнего мальчишки и сказал, что девушка должна пройти наверх одна, без сопровождения. Франко открыл перед ней дверь в кабинет, пропуская вперед, но сам не вошел внутрь.

Луиза Фернанда впервые была в этом кабинете и внезапно подумала о том, что у ее папочки хороший вкус, потому что интерьер отличался строгим изяществом. Николас сидел в кресле возле камина.

— Здравствуй, дорогая, — после некоторого молчания произнес он, указывая рукой на маленький диванчик напротив себя. — Располагайся.

Луиза Фернанда не ответила на приветствие. Она смотрела на висящий над камином портрет. На нем была изображена ее мама, и она улыбалась. Луиза Фернанда с болью ощутила, что эта мягкая улыбка хорошо ей знакома, она помнила эти губы и искрящиеся весельем глаза.

— Как же я тебя ненавижу, — медленно проговорила Луиза Фернанда и села на диван.

— У тебя есть на это право, — усмехнулся Николас. — Что-нибудь выпьешь?

Луиза Фернанда отрицательно покачала головой, вынула из сумочки бархатный мешочек и бросила его на стол.

— Подарки Армандо, — пояснила она.

Николас взял мешочек, высыпав камни себе на руку. С минуту он глядел на них, заставляя переливаться в свете свечей, и положил обратно.

— Мне они не нужны, — сказал он, и Луиза Фернанда, не ожидавшая подобного ответа, от удивления подалась вперед. — Оставь их себе.

— Николас! — вспыхнула девушка. — Еще недавно ты готов был убить меня, чтобы обладать ими. А сейчас, когда я предлагаю тебе эти чертовы камни, ты отказываешься их принять?!

— Я никогда не пытался тебя убить, — спокойно ответил Николас. — Наоборот, главной моей целью было не причинить тебе вред.

— Как же! — воскликнула Луиза Фернанда. — Расскажи это Армандо, Глории, Максу. И Маркусу!

— Я непричастен к гибели Маркуса, — возразил Николас и закурил.

Луиза Фернанда почувствовала, как на глаза накатываются слезы. Все внутри кипело от негодования и ненависти. Луиза Фернанда нервно сглотнула и внимательно посмотрела на человека, цвет глаз которого был таким же, как и у нее. В неровном свете свечей они отливали золотом.

Николас достал из кармана пиджака пять сапфиров разной величины и положил перед собой.

— Положи к остальным. Это из подарка Макса. После нашей встречи ты должна немедленно уехать из страны, — Николас встал и подошел к столику с напитками, разлив по бокалам виски. — Я приготовил для тебя паспорт и билеты в Мексику. В Акапулько у меня есть дом, о котором никому не известно. Я перевел большую часть своих сбережений на счет, номер которого лежит внутри паспорта. После моей смерти все мое имущество перейдет к тебе. Это самое малое, что я могу для тебя сделать.

— Конечно, — нервно засмеялась Луиза Фернанда, — все остальное ты уже совершил намного раньше.

Николас подал ей бокал и посмотрел на часы.

— Самолет вылетает через четыре часа.

— Я пришла сюда не для того, чтобы искать помощи. И тем более не для того, чтобы слушать весь этот бред.

— Я пытаюсь тебя спасти.

— Перестань, ради бога!

— Послушай меня, детка, — оборвал ее Николас. — Если ты останешься в Италии, то у тебя не будет шанса выжить. И дело уже не во мне, потому что я, еще раз повторяю, никогда не пытался причинить тебе вред. Слишком много других людей заинтересовано в том, чтобы получить эти камни. Это номер счета…

— На котором лежат деньги мафии, которые отмывал Армандо со своим дружком Маринетти, — вставила Луиза Фернанда и усмехнулась. — Да, я знаю все.

— И кто тебе сказал об этом? Эдуардо?

— Нет, не этот сукин сын. Я узнала это от того, кто поведал мне, кем мы друг другу приходимся. Большего отвращения к жизни я не испытывала, как в тот момент, когда узнала, что прихожусь тебе дочерью.

Луизе Фернанде было приятно видеть боль в его глазах, и в то же время она чувствовала, как ненависть в ней стала сменяться жалостью.

— Думал, что все останется тайной? Страшно, наверное, ощущать, что твой ребенок тебя ненавидит? Если это так, то я тебя понимаю. Мне тоже было сложно понять, что мой отец сломал мою жизнь.

Луиза Фернанда посмотрела в бледное лицо Николаса, которое казалось постаревшим в считаные минуты.

— Не молчи! Не смей молчать!

Она быстро закрыла лицо, прикрывая стон, готовый вырваться изнутри. Усилием воли Луиза Фернанда заставила себя посмотреть на Николаса, который бессильно поник в кресле.

— Ты исковеркал мою жизнь, — медленно произнесла она. — Зачем ты это сделал? Почему так поступил со всеми нами? А мама?

— Я любил ее, — наконец ответил Николас.

— А меня, значит, нет?! — воскликнула Луиза Фернанда. — Я ведь ее дочь! Твоя дочь!

— И тебя любил, — он не смотрел на свою дочь, боясь снова увидеть в ее глазах ненависть. — Но ты слишком напоминала мне Эмилию, и я не мог…

— Почему ты разлучил нас? — резко перебила его Луиза Фернанда.

— Видит бог, я любил ее, как никого в своей жизни. Мне было сорок, а Эмилия едва начинала познавать жизнь. Моя красавица, моя дорогая, — с глухим стоном выдохнул он. — Эмилия отвечала мне взаимностью, но, когда узнала о том, чем я занимаюсь, оставила меня. Она не приняла образа жизни, который я вел. Кроме того, ее отец был политиком, и она не хотела пятнать его репутацию, связывая свою жизнь с вором и убийцей. Эмилия уехала из Мадрида, и я долгое время не мог найти ее. Когда же мне это удалось, я узнал, что она счастлива замужем, у нее есть дочь и она беременна вторым ребенком. Тебе было чуть больше трех, когда я впервые узнал о твоем существовании.

— Зачем же ты меня похитил? Надо было просто убить. Впрочем, ты убил меня и маму тоже. Она умерла. Ты знаешь об этом?

Николас кивнул и налил себе виски.

— Я был на ее похоронах.

— Какой цинизм. — Луиза Фернанда забрала из его рук бутылку и сделала несколько глотков прямо из горла. — Продолжай, я хочу знать, что было дальше.

— Это был день ее рождения, — Николас опустил глаза. — Они праздновали в своем доме на берегу. Твоя нянька зазевалась, и… — он замолчал на мгновение, — тебя отнесли к лодке.

— Так вот почему я боюсь моря. Ты отвез меня к Армандо, и вы оба превратили меня в сироту. Как Армандо согласился на все это? А ты? Неужели у тебя нет сердца?

— Не было ни дня, чтобы я не пожалел о содеянном, — с жаром произнес Николас, но Луиза Фернанда жестом остановила его.

— Прекрати, — приказала она. — Как ты мог сожалеть о том, что сделал, если каждый день продолжал мстить моей матери, превращая меня в того, кем являлся ты? Ты сотворил из меня свое подобие: вора и убийцу. Да, Николас, я полностью твоя дочь, потому что повторила твой путь. Ты наказал всех нас, но больше всего себя. Я могла любить тебя, а вместо этого ненавижу.

Луиза Фернанда поднялась и взяла в руки сумочку.

— Для этого ты взяла пистолет? — усмехнулся Николас. — Можешь стрелять. И не волнуйся. Я приказал Франко, чтобы тебя отпустили, что бы ни случилось.

— Потрясающее великодушие, — заметила Луиза Фернанда. — Но я не собираюсь тебя убивать. Эта встреча последняя, Николас. Больше мы никогда не увидимся. Именно для этого я и пришла сюда, чтобы отдать драгоценности и в последний раз посмотреть тебе в глаза.

— Забери камни, — повторил свою просьбу Николас. — Паспорт и билет тоже. Я не шутил, когда говорил, что тебе необходимо уехать.

— Я не собираюсь убегать.

— Немедленно уезжай. Франко проведет тебя через задний двор к машине и отвезет в аэропорт. Ты слишком доверяешь тем, кто находится рядом. Это неправильно. Не повторяй мои ошибки.

— Ты говоришь об Эдуардо? — едко улыбнулась Луиза Фернанда. — Значит, он тебя переиграл? Вы друг друга стоите.

— Он гораздо опаснее, чем ты предполагаешь. Да и не только он. Твой… — начал он и быстро повернулся к двери.

За ней раздался непонятный грохот, как будто что-то тяжелое упало на пол. И вслед за этим шумом дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился улыбающийся Эдуардо. Он оглядел застывших на месте Николаса и Луизу Фернанду и тихо присвистнул.

— Семейный ужин?

Глава 38

Луиза Фернанда рванулась к двери, но Эдуардо направил на нее пистолет, приказав остановиться.

— Где Тони? — быстро спросила она.

— Твой охранник-бульдог? — словно издеваясь, уточнил Эдуардо. — Без понятия. В коридоре находился только дядька с писклявым голосом. Бедняга, я ему прострелил голову.

Эдуардо жестом указал им присесть на диван, а сам сел на широкий подлокотник кресла и положил пистолет себе на колени, направив дуло в Луизу Фернанду.

Луиза Фернанда подумала о том, как легко любимый человек может превратиться в злейшего врага. Еще совсем недавно она умирала от любви к Эдуардо, а сейчас готова была его растерзать. Ей было ненавистно его лицо, она ненавидела губы, которые когда-то целовала. Даже к Николасу Луиза Фернанда не испытывала подобной злости и отвращения. Увидев выражение ее лица, Эдуардо насмешливо улыбнулся.

— Оставь свое презрение для папаши, — понизив голос, проговорил он. — Не забывай, что у меня в руках пистолет, и следи за тем, что собираешься сказать.

Эдуардо посмотрел на Николаса.

— Где камни?

— У меня их нет, — спокойно ответил Николас.

— Что значит нет? — Эдуардо повернул к нему дуло пистолета. — Ты меня намеренно злишь? Пытаешься сбить с толку? — криво усмехнувшись, спросил он и выстрелил в руку, которой Николас держал сигарету.

Николас со стоном дернулся и быстро схватился за раненое место. Дымящаяся сигарета отлетела в сторону и упала на стол рядом с мешочком с драгоценностями. Луиза Фернанда с испугом посмотрела на своего отца и на кровь, быстро бегущую по его запястью и яркими каплями падающую на светлое покрытие дивана. Она потянулась к своей сумке, но Эдуардо предостерегающе остановил ее.

— Я хочу достать платок, идиот! — выкрикнула Луиза Фернанда и поставила сумку к себе на колени.

Она неожиданно выхватила из нее пистолет и, не задумываясь, выстрелила. Но Эдуардо быстро отреагировал на ее стремительные действия, немедленно отклонившись в сторону. В считаные секунды он ринулся вперед и, прежде чем Луиза Фернанда выстрелила во второй раз, выбил из ее рук пистолет и дал оглушительную пощечину. Она упала на колени к Николасу, и тот прижал ее к себе, защищая от ярости Эдуардо.

— Не трогай ее, — Николас пристально посмотрел на Эдуардо.

— Проснулись отцовские чувства? Не поздно ли? — Эдуардо поднял с пола пистолет Луизы Фернанды и засунул себе за пояс.

— Тебе все равно не уйти отсюда живым, — сказала девушка и поднялась с колен отца. — Еще минута — и здесь уже будут люди Николаса. Если ты тихо избавился от Франко в коридоре, это не значит, что они не слышали шума и выстрелов из кабинета.

Эдуардо схватил Луизу Фернанду за шею и притянул к себе, приставив пистолет к ее щеке.

— Прикажешь своим бойцам приготовить машину и убраться из дома, — велел он, глядя Николасу в глаза. — Ты ведь не хочешь, чтобы я убил твоего единственного ребенка?

Николас кивнул, соглашаясь с условиями.

— Отпусти ее, — глухо попросил он. — Тебе ведь не она нужна, а я.

— Не совсем верно. Важнее всего — это камни. Один неверный ход, и я не пожалею малышку Луизу или, как ее там по-настоящему? Ах да, Изабеллу.

Он близко прислонился к щеке девушки и прошептал:

— Должно быть, это тяжело — осознавать, что вся твоя жизнь — сплошной обман.

Луиза Фернанда посмотрела на Николаса и увидела в его глазах страх. Это было странным, потому что раньше она никогда не наблюдала в нем подобного. Он был сильным мужчиной, который никогда не позволял себе этого чувства. Луиза Фернанда вдруг отчетливо поняла, что Николас страшится не за себя, а за ее жизнь. Он настороженно наблюдал за рукой Эдуардо. Когда Николас посмотрел на свою дочь, такую спокойную и уверенную, глаза его засветились болью и сожалением, но ко всему прочему в них блестела гордость. Луиза Фернанда опустила взгляд вниз. Она предпочла бы видеть в его глазах злорадство, а не искреннюю печаль.

Дверь с грохотом раскрылась, и в комнату ворвались трое мужчин. Все быстро оценили обстановку и направили пистолеты на Эдуардо, крепко прижимающего к себе Луизу Фернанду. Девушка почувствовала, что эта ситуация нисколько не обеспокоила Эдуардо. Наоборот, в нем ощущался некий азарт. Создавалось впечатление, будто все происходящее в этой комнате было частью хорошо продуманного плана и с точностью осуществлялось, ни на йоту не отступая от намеченного. То, что он не уйдет отсюда живым, если Николас будет убит, это не вызывало сомнений, и Луиза Фернанда усмехнулась, поняв, почему он не торопился застрелить их. Люди Николаса будут сейчас всеми возможными способами пытаться спасти своего хозяина. Для них было удачным то, что Эдуардо держал на прицеле Луизу Фернанду, а не босса. Но Эдуардо избрал правильную тактику, выбрав своей мишенью Луизу Фернанду, тем самым он держал на коротком поводке Николаса, который не посмеет пожертвовать жизнью своей дочери. Словно подтверждая эти мысли, Николас быстро вскочил с места и, опережая намерения своих людей, готовых начать стрельбу, выкрикнул:

— Не стрелять!

Луиза Фернанда посмотрела на Тони, который замер в оцепенении, наблюдая за пистолетом Эдуардо, и громко сказала:

— Пристрели его. Не жалей.

— Молчи, Луиза! — Николас встал перед ней, закрывая от мужчин, и начал быстро отдавать приказания: — Подготовьте машину и поставьте ее перед главным входом. Выйдите все из дома.

— За ворота, — добавил Эдуардо.

— Делайте, что он говорит, — кивнул Николас.

— Когда мы втроем покинем этот дом, — медленно протянул Эдуардо, — не пытайтесь преследовать машину. Николас, объясни им, что нам с тобой будет крайне неприятно ехать в машине с трупом Луизы Фернанды.

— Выполнить в точности, — решительно сказал он.

— И выметайтесь отсюда! — со злостью бросил Эдуардо, с мрачным удовлетворением наблюдая, как они медленно попятились назад.

Когда дверь за ними закрылась, он весело глянул на Николаса и с усмешкой произнес:

— И все-таки я верно предполагал. Отцовские чувства взяли верх.

Он отпустил Луизу Фернанду и резко толкнул ее вперед. От неожиданности девушка упала на диван, задев ногой столик. Маленький мешочек, лежащий у самого края, слетел на пол. Он не был завязан, и несколько камней вылетело из него. Эдуардо с улыбкой поднял с ковра крупный изумруд.

— Замечательно.

Он быстро положил выпавшие камни на место и засунул мешочек себе в карман. Луиза Фернанда презрительно на него посмотрела.

— Ты на все готов ради денег. И даже если бы тебе предложили есть дерьмо за пару сотен, ты бы и это делал.

— Тебе не понять, что чувствует человек, лишенный того, к чему он привык, — с легкой улыбкой произнес Эдуардо, но тут же покачал головой, словно опровергая свои слова. — Хотя нет, ты это прекрасно понимаешь. Тебя ведь тоже заставили жить жизнью, для которой ты не родилась. В этом наши судьбы с тобой похожи.

— Не сравнивай меня с собой. Ты — бесчеловечная тварь, и мне страшно подумать, что я много лет любила тебя, — процедила Луиза Фернанда и почувствовала на своих плечах руку Николаса, умоляющего ее не злить Эдуардо. — Не беспокойся, Николас. Сейчас он нас с тобой не убьет, иначе не сможет выбраться из дома живым.

Эдуардо снова сел на подлокотник кресла и продолжил:

— Все, что я делал, было направлено только на то, чтобы раздавить тебя, Николас. Много лет я мечтал о твоей смерти. Ты ведь знаешь почему?

Луиза Фернанда внимательно посмотрела на своего отца, который с издевкой усмехнулся.

— О чем он говорит? — изумленно спросила она.

— Я скажу тебе. — Злость засветилась в глазах Эдуардо. — Николас был компаньоном моего отца. А мой отец был очень богат. Люди Николаса подстроили аварию, в которой погибли мои родители, а меня отправили в приют. Николас ловко разорил фабрику, доставшуюся мне в наследство. И продал ее за долги подставной фирме, которая ему же и принадлежала. Он лишил меня всего и обрек на нищую жизнь. Да, дорогая, у нашего Николаса много полезных связей, и благодаря им у него появилась генеральная доверенность на управление имуществом моего отца. Меня же попросту списали со счетов.

— Если ты решил мстить, — сказала Луиза Фернанда, — то это касалось только тебя и Николаса. Ни Глория, ни Макс, ни Маркус не были виноваты в причинах, приведших тебя в приют. И не нужно рассказывать сказки. Ты убил их не потому, что этим вредил Николасу, а потому что желал получить камни.

— В этом ты права. Мне нужны были камни. Когда Николас ввел меня в курс дела, я, не задумываясь, согласился. Потому что понял, что в этом случае получу все сразу. Уже тогда я знал, что с лихвой верну то, чего меня лишили, и наконец убью Николаса. Я всегда мечтал об этом, и впервые это желание появилось в тот день, когда я увидел машину твоего отца, на которой он приехал в приют, — Эдуардо бросил на Николаса холодный взгляд. — Приблизив меня к себе, ты сильно рисковал. Именно благодаря тебе у меня появилась возможность узнать, что же на самом деле произошло с моими родителями. Ты же сам мне и помог во всем разобраться, когда ввел в круг своих знакомых.

Зазвонил телефон. Николас взял трубку.

— Машина готова, — сказал он, опустив трубку.

— Поднимайтесь, — Эдуардо взмахнул пистолетом, указывая на дверь, и схватил Луизу Фернанду за руку. — Пойдешь рядом со мной, любимая.

Они вышли из комнаты. Луиза Фернанда посмотрела на лежащего у стены Франко и быстро отвернулась. Она дотронулась до руки Николаса, идущего рядом с ней, и почувствовала, как он легко сжал ее пальцы. Луиза Фернанда не простила его и никогда не сможет этого сделать, но теперь она знала, что в его черством сердце все еще есть место для любви к ней. И пусть это чувство пришло слишком поздно, ей было спокойнее оттого, что рядом находится человек, которому она не безразлична.

Глава 39

Тони сел в машину, и Массимо, заметив испуганное выражение его лица, быстро спросил:

— Что случилось?

— Эдуардо в доме. Он держит на прицеле Луизу Фернанду и требует, чтобы ему предоставили машину.

— А Рискони?

— Приказал, чтобы выполнили все условия. В противном случае Эдуардо грозится убить Луизу Фернанду. Похоже, что Николас действительно боится за ее жизнь. Он приказал своим ребятам, чтобы они не дергались, вышли из дома и ни в коем случае не смели за ними следовать.

Массимо повертел в руке пистолет и задумчиво произнес:

— Эдуардо убьет их после того, как окажется в безопасности.

— Его людям необходимо было сразу же ликвидировать Надаля, — уверенно сказал Бруно.

— Но тогда бы погибла Луиза Фернанда! — воскликнул Тони и удрученно покачал головой. — Он держал ее перед собой, прикрываясь, как щитом. Я понимаю, Бруно, что тебе все равно, останется она жить или ее застрелят. Но я не могу допустить, чтобы ее убили!

— Если бы мне было все равно, — возразил Бруно, — я не сидел бы в этой машине, обдумывая, как спасти девчонку, которой, похоже, доставляет большое удовольствие играть со своей жизнью. Они собираются выезжать через главные ворота?

Тони кивнул. Тогда Бруно достал из кармана свой телефон и протянул здоровяку.

— Тебе придется успеть положить его в машину, прежде чем они выйдут из дома. В этом случае мы сможем отслеживать их маршрут и ехать на таком расстоянии, чтобы нас не было видно. Подай мне ноутбук.

— Вороного поставить в известность? — спросил Тони, протягивая сумку с ноутбуком.

— Не сейчас, — покачал головой Массимо.

Тони быстро вышел из машины и побежал к воротам. Во дворе не было никого, только легкий ветерок шумел в саду, нарушая тишину. Люди Николаса выполнили приказание босса, удалившись подальше от дома, и Тони недоумевал оттого, что никто из них не пытается спасти своего хозяина. В то же время он знал, что Николас жестоко выдрессировал своих помощников, и ни один из них не посмеет нарушить его распоряжение. Он почти уже приблизился к приготовленной для Эдуардо машине, как входная дверь открылась, по лестнице стал спускаться Николас, а следом за ним Луиза Фернанда, которую Эдуардо прижимал близко к себе, упираясь пистолетом ей в бок. Тони едва успел спрятаться в кустах, чтобы не быть обнаруженным. Из своего укрытия он слышал, как Эдуардо приказал Луизе Фернанде садиться за руль, а сам открыл заднюю дверцу. Машина быстро выехала через открытые ворота, и Тони стремительно помчался следом. Он выбежал на улицу, с отчаянием увидев, что Массимо и Бруно уже уехали.

— Черт! — выругался он.

— Где ты оставил свою машину? — услышал он рядом с собой голос Бруно.

Мужчина стоял всего в нескольких метрах от него, почти сливаясь благодаря своему наряду с высоким забором.

— Возле гаража, — с облегчением вздохнул Тони, радуясь, что его не оставили одного.

— Идем за ней. Поедем следом за Массимо.

* * *

Луиза Фернанда посмотрела в зеркало заднего вида. Сердце обрадованно застучало, потому что вдалеке виднелись огни, но вскоре они, к ее разочарованию, исчезли. На дороге никого не было. Лишь изредка проезжали встречные машины, и их красные огоньки быстро переставали быть видимыми. Луиза Фернанда посмотрела на сидящего рядом Николаса. Он с мрачным спокойствием глядел на стремительно движущийся перед машиной асфальт и не обращал внимания на Эдуардо, всю дорогу отпускающего колкие шуточки в его сторону. Лицо Николаса было бледным, и он порывисто дышал, пережимая здоровой рукой место, находящееся чуть выше раны. Но все же кровь продолжала медленно течь по запястью и пальцам.

— Чувствую, мне не придется тебя убивать, — усмехнулся Эдуардо. — Еще немного — и ты сам сдохнешь.

Луиза Фернанда молча смотрела перед собой, обдумывая варианты, как избавиться от Эдуардо. Она даже уже решила намеренно во что-нибудь врезаться, но отбросила эту мысль, потому что вместе с Эдуардо пострадают они с Николасом. Обеспокоенно посмотрев на прикрытые глаза Николаса, Луиза Фернанда подумала, что если ему сейчас же не будет оказана медицинская помощь, он действительно умрет от потери крови.

— Сейчас будет поворот налево. — Эдуардо дотронулся кончиком глушителя до ее плеча. — Не пропусти. И перестань так смотреть на Николаса! Этот старик живучее, чем ты предполагаешь. Может, ты испытываешь к нему жалость? Брось, это пустое! Он сделал тебе столько гадостей.

— Не больше, чем ты, — огрызнулась Луиза Фернанда.

Она посмотрела на притихшего Николаса, голова которого безжизненно повисла, и позади себя услышала тихий смех Эдуардо.

— Жаль, что он сдох раньше времени. Я вообще-то хотел, чтобы он был в сознании и смотрел на то, как я убиваю его дочурку.

Луиза Фернанда вздрогнула и посмотрела на него в зеркало заднего вида. Глаза Эдуардо яростно светились, и блеск их бы виден даже в темноте салона. Почему она раньше не замечала враждебности в нем? И как человек, хранящий в себе столько ненависти, ни разу не ошибся и не продемонстрировал свою настоящую сущность окружающим. Луиза Фернанда подумала об Армандо. Как он, прекрасно разбирающийся в людях, не смог увидеть в своем воспитаннике чудовища? Она дотронулась рукой до Николаса, и тот, к ее изумлению, пошевелился и открыл глаза.

— Все-таки господь существует! — Эдуардо стукнул себя по колену. — Все мои желания исполняются.

Луиза Фернанда почувствовала, как на глаза набежали слезы. Она часто заморгала, пытаясь от них избавиться, и глубоко вдохнула в себя воздух, но, к ее сожалению, этот вдох превратился в громкий всхлип, что не преминул отметить Эдуардо.

— Наконец-то, — хлопнул он ее по плечу, заставив напрячься. — А то мне надоело смотреть в твое каменное лицо. Знаешь, любимая, я еще в приюте начал чувствовать, что Николас относится к тебе не так, как к остальным. Ведь он приезжал туда только ради тебя. Какая приятная случайность, что среди твоих друзей оказался я. Видишь, судьба не смогла развести нас с Николасом. Наоборот, благодаря тебе она крепко всех связала, уже заранее зная, каким будет конец нашей общей истории.

— Чувствуешь себя в безопасности, красавчик? — внезапно спросил Николас.

Голос его был тихим, но все же в нем чувствовались властные нотки, которые когда-то всех заставляли дрожать от страха.

— Не обольщайся, — продолжил он, усмехаясь. — Мои люди найдут тебя и не оставят в живых.

— Не пугай меня, — громко сказал Эдуардо и усмехнулся. — Два поворота направо. Третий дом с левой стороны.

Луиза Фернанда свернула на тихую спящую улочку, остановившись перед указанным домом.

— Открой ворота, — Эдуардо опустил стекло и выставил руку с пистолетом так, чтобы девушка была на прицеле.

Луиза Фернанда сделала то, что он приказывал, и вернулась назад. Она медленно въехала во двор, ожидая дальнейших действий Эдуардо.

— Мы сюда ненадолго, — улыбнулся Эдуардо. — Вернее, я ненадолго, а вы, похоже, навсегда. Говоришь, Николас, твои люди следуют за нами? В это я не верю, как и во многое другое. Не верю в то, что ты вдруг воспылал любовью к Фернанде. Может быть, тебе ее жаль, но любовь… — Эдуардо покачал головой. — Это слишком громко сказано. Для тебя всегда важнее всего были деньги. Как, впрочем, и для меня. Именно это нас и объединяло некоторое время. Выходите.

Эдуардо держал Луизу Фернанду за руку и ждал, пока Николас поднимется по ступенькам. Его шатало от слабости и боли, и Луиза Фернанда видела, с каким трудом ему даются эти медленные шаги. В гостиной Эдуардо быстро опустил жалюзи и включил светильник, который наполнил комнату слабым светом.

— Знаешь, дорогая, твой папаша ведь не хотел избавляться от тебя. Конечно же, остальных он не пожалел, но тебя приказал не трогать. Это было весьма обидно, потому что я не предполагал, что он оценит твою жизнь выше тех миллионов, что оставил нам в наследство Армандо. Только благодаря мне мы догадались, что спрятано в камнях. Конечно, Николасу было известно о том, что деньги со всех счетов исчезли, но он даже не предполагал, куда наш кардинал их запрятал. Я решил оценить свое кольцо, и ювелир сказал мне, что на нем выгравированы цифры. А потом я узнал, что Максу также был преподнесен подарок, и ты внезапно уехала в Рим. Вот тогда мы и поняли, как Армандо спрятал номер счета. Он разделил его между нами. И если бы твоя неожиданная тяга к жизни не проявилась в ненужный момент, мы уже давно стали бы обладателями миллионов. Но ты нам все-таки помогла, добыв камни у Филиппа. Эх, жаль, что у меня не получилось застрелить тебя тогда, в Майами.

Луиза Фернанда пораженно слушала его, не в состоянии произнести ни слова, а Эдуардо тем временем продолжал:

— А потом ты связалась с этим русским. Было неприятно носить на голове рога. — Он удрученно покачал головой. — Но теперь твои приключения подошли к концу, ты выполнила отведенную для тебя роль и, — он быстро нацелил ей в грудь пистолет, — все!

Луиза Фернанда не смогла даже отреагировать на его движение. Она лишь увидела метнувшегося к ней Николаса и почувствовала, как падает на пол под тяжестью его тела. Больно ударившись головой, она на мгновение потерялась в вихре искр перед глазами. Эдуардо склонился над ней. Он сбросил с нее тело Николаса, и Луиза Фернанда с ужасом посмотрела на пустые глаза своего отца и его окровавленный рот. Рука Николаса была безжизненно протянута в ее сторону, и она захотела дотронуться до нее, но Эдуардо быстро схватил ее за волосы и дернул на себя. Он потянул ее к стене и сбросил картину, что висела на ней. Под ней оказался сейф. Одной рукой он набрал комбинацию цифр, и дверца сейфа бесшумно открылась. Эдуардо достал серебряную рамку, в которую все еще была вставлена фотография, сделанная много лет назад. Луиза Фернанда со слезами смотрела на застывший момент из прошлого, где они вчетвером, счастливо улыбаясь, обнимали Армандо. Эдуардо запихнул рамку в карман своего пиджака и оттолкнул Луизу Фернанду в сторону.

— Не ожидал, что Николас проявит подобное благородство, — сказал он и прищелкнул языком.

Луиза Фернанда неожиданно ударила его ногой в пах и, круто развернувшись, побежала к двери. Она выскочила во двор и быстро помчалась к калитке, но уже слышала за собой шум шагов Эдуардо. Он ударил ее в спину, и она, пошатнувшись, упала на колени. Затем поднял ее и, повернув, притянул к себе. Луиза Фернанда с отвращением оттолкнула его от себя, но он силой прижался к ее губам. Она молотила кулаками по его спине, и укусила, тогда он с силой отбросил ее от себя и прицелился. Луиза Фернанда сделала шаг назад и вдруг посмотрела поверх его плеча. В нескольких метрах от них стоял Массимо, вытянув руку с пистолетом вперед. Но Эдуардо, словно что-то почувствовав, быстро обернулся в сторону ее взгляда, нажав на курок. В это же время выстрелил Массимо.

Два тихих выстрела, нарушившие тишину, заставили Луизу Фернанду замереть на месте. Она смотрела на то, как падает перед ней Эдуардо и как Массимо пытается удержаться на ногах. Он дотронулся до груди и медленно опустился на колени. Луиза Фернанда открыла рот в немом крике и метнулась к нему, подхватив на руки как раз в тот момент, когда он падал на землю. Она прижала его к себе, слыша хриплое отрывистое дыхание.

— Массимо, — прошептала она и положила его на землю.

Он, не отрываясь, смотрел на нее, и взгляд его выражал только нежность и любовь. Луиза Фернанда провела пальцами по его щеке, чувствуя, как он медленно уходит, и прижалась к нему, боясь отпустить навсегда.

Массимо смотрел в небо. Он словно издалека слышал отчаянные всхлипы Луизы Фернанды, ощущал боль, исходящую от нее, но внутри себя ничего не чувствовал. Только в груди появился непонятный жар, который огненной волной распространялся по телу. Темнота начала медленно сгущаться перед глазами, а он продолжал смотреть в зовущее небо. Он слышал его и шел на этот тихий зов. Мягкое покрывало ночи легло на Массимо, и он благодарно принял его тепло, без сожаления и остатка даря ему власть над собой.

Луиза Фернанда почувствовала, что его грудь перестала вздыматься, и посмотрела ему в лицо. Оно было спокойным и отрешенным, лишь глаза немного утратили свой блеск, но они все еще сохраняли присущую им ясность и доброту.

— Массимо, — громко застонала она, взяв его лицо в руки, — только не ты.

Луиза Фернанда легла рядом с Массимо и прислонилась к его плечу. Она не видела, как поднялся с земли Эдуардо и стал медленно приближаться к ней. Когда она повернула в его сторону голову, то не испугалась. Нащупав рукой лежащий рядом с ней пистолет, она нацелила на него и с яростью выстрелила, но лишь ранила в руку. Тогда она снова нажала на курок, но пуль в магазине больше не оказалось.

Эдуардо усмехнулся и, шатаясь, поднял с земли пистолет Массимо.

— Вставай, — взмахнул он оружием и сплюнул кровью возле себя.

Луиза Фернанда поднялась, и он толкнул ее по направлению к машине.

— Садись за руль, — прохрипел он.

Луиза Фернанда села в машину и медленно выехала на улицу. Они подъезжали к мосту, перекинутому через один из многочисленных каналов. Луиза Фернанда сбросила скорость, показывая Эдуардо, что не собирается его спасать. Тогда он повернулся к ней. Темные круги легли под его глазами, а вокруг рта пузырилась кровавая пена. Он почти терял сознание, но собрал все свои силы и приподнял пистолет. Луиза Фернанда поняла, что сейчас он выстрелит, с отчаянием вдавила педаль газа в пол и выкрутила руль вправо. Машина выбила каменные перила моста и, зависнув на мгновение в воздухе, полетела вниз, к темной воде.

От мощного удара Луиза Фернанда ударилась головой о руль и, потеряв сознание, очнулась, лишь когда машина почти достигла дна, все еще светя перед собой фарами. Вода стала медленно просачиваться в салон. Эдуардо без сознания лежал в кресле, и Луиза Фернанда с мрачным удовольствием отметила, что лицо его было измазано кровью из глубокой раны на голове.

Она обратила внимание на карман его пиджака, из которого выглядывала серебряная рамка, быстро достала ее и, пошарив рукой в другом кармане, вынула мешочек с драгоценностями. Схватив руку Эдуардо, она с силой стянула кольцо, подаренное Армандо, и надела его себе на большой палец. Затем приоткрыла окно, впуская в салон воду. Луиза Фернанда глубоко дышала, чувствуя, как вода обступает ее. Когда вода заполнила салон, она быстро опустила стекло и пролезла сквозь отверстие в дверце. Оттолкнувшись, Луиза Фернанда стала всплывать наверх, видя, как внизу под ней медленно затухают фары. Сил почти не было, но она яростно поднималась вверх, отвоевывая каждый сантиметр у воды, которая стремилась оставить ее в себе навсегда.

Вода упорно не отпускала, и Луиза Фернанда поняла, что не сможет всплыть. Она чувствовала, как огнем начинают гореть легкие, и в отчаянии открыла рот, словно желая набрать воздух. Сквозь прохладу мягко обнимающей воды Луиза Фернанда почувствовала на своих плечах руки, которые потянули ее за собой.

* * *

Тони сидел на берегу, со страхом вглядываясь в темные воды канала. Они с Бруно ехали за Массимо, и он сообщил им, что нашел Луизу Фернанду, но спустя какое-то время пропал. Они долго кружили по пригороду, однако так и не обнаружили его след, затем увидели машину, на которой Эдуардо увез Николаса и Луизу Фернанду, и направились следом. Когда преследуемая ими машина неожиданно упала с моста, Бруно резко прибавил газ, чтобы как можно быстрее подъехать к берегу. Он выскочил из машины и поплыл к месту, откуда виднелся свет фар. Тони сидел на берегу, с отчаянием ожидая его появления.

Он едва не закричал, когда увидел, как тот вынырнул из воды, держа перед собой Луизу Фернанду. Положив девушку на землю, он начал делать искусственное дыхание. Тони смотрел на ее руки, мертвой хваткой сжимающие знакомые ему предметы. Луиза Фернанда закашлялась, выплевывая воду, и повернулась на бок.

— Все хорошо, — повторял Бруно, гладя ее по спине.

Она посмотрела ему в лицо.

— Массимо мертв, — прошептала она, всматриваясь в темную синеву его глаз. — Эдуардо убил его.

Бруно схватил ее за плечи и с силой тряхнул.

— Что ты говоришь? — глухо спросил он и, увидев боль в ее глазах, крепко прижал к себе.

Глава 40

Милан

Бруно осмотрелся по сторонам, посмотрел на часы и усмехнулся. Он пришел на встречу с Луизой Фернандой слишком рано. Но даже если девушка опоздает или вообще не появится, он поймет. После смерти Массимо им будет трудно смотреть друг другу в глаза. Бруно и сам не осознавал причины, по которой решил назначить встречу Луизе Фернанде. Просто в один момент ему захотелось вновь ее увидеть. Все дни после похорон Массимо он обвинял Луизу Фернанду в гибели лучшего друга, считая, что именно ее безрассудное поведение привело к смерти стольких людей.

В минуты, когда Бруно думал о причастности Луизы Фернанды к произошедшим событиям, он готов был убить ее. А потом пришло понимание. Бруно не пытался поставить себя на место девушки, чтобы понять, что она чувствует. Он просто внезапно осознал, что ей сейчас сложнее, чем кому-либо другому. За то время, что они были знакомы, он узнал многое о Луизе Фернанде и чувствовал, что она страдает.

Всю ночь после вчерашнего звонка ей Бруно не мог заснуть, думая о том, что скажет при встрече. Он не был уверен в правильности этого шага, и все же стремился увидеть Луизу Фернанду. Ему казалось, что если он увидит ее глаза, то многое для себя поймет. Но что именно он стремился понять? Этот вопрос мучил его, не давая покоя. Одно было известно: Луиза Фернанда намеренно или случайно, но все же изменила его жизнь, и Бруно хотел в последний раз увидеть лицо женщины, которая забрала его прошлое.

Увидев знакомую тонкую фигурку приближающейся к нему девушки, он поднялся с места и приветствовал ее легким пожатием руки. Луиза Фернанда замерла в нерешительности.

— Мы так и не поздоровались, — мягко сказал Бруно. — Только пожали друг другу руки.

— Здравствуйте, Бруно, — тихо проговорила она.

— Помните, вы однажды сказали, что хотели бы увидеться со мной в другой обстановке, без страха и боязни. Если я не буду колючим.

Луиза Фернанда внимательно посмотрела на Бруно и медленно произнесла:

— Да, вы правы, обстановка сейчас другая, и вы ведете себя как Массимо, мягко и внимательно. Я не привыкла видеть вас таким.

Она замолчала и улыбнулась подошедшему официанту.

— Давайте выпьем кампари, — предложил Бруно и кивнул официанту.

— Не думала, что монахам позволяется употреблять спиртное. Хотя, — тут же поправилась она, — вам многое разрешено.

Бруно усмехнулся и дотронулся до руки Луизы Фернанды, чем очень смутил девушку.

— Я боялась встречи с вами, — честно призналась она. — Не знала, как смогу смотреть вам в глаза.

— Мне тоже было сложно решиться, но разговор должен пойти на пользу нам обоим.

— Простите меня, Бруно, — Луиза Фернанда закусила губу, пытаясь сдержать слезы. — Я знаю, что во всем виновата. Только из-за меня погибли те, кого я любила. Поверьте, чувство вины никогда не даст мне жить спокойно. — Она опустила взгляд вниз и продолжила: — Вы меня ненавидите, я чувствую это, но и я сама ненавижу себя. Мне тяжело говорить об этом, а вам наверняка невыносимо это слушать. Потому что это всего лишь слова, которые ничего не изменят. Но если бы у меня была возможность повернуть время вспять, я бы все сделала, чтобы эта трагедия не произошла.

Бруно невесело улыбнулся и посмотрел на ее пылающие щеки.

— Нам придется обоим жить с этой виной. Знаете, я действительно обвинял только вас. Но ведь и я сам виноват не меньше. Я мог бы не отпустить вас на встречу с Николасом. Не допустить того, чтобы вы прилетели в Милан к Эдуардо и тем самым спасти Маркуса. Можно было многое сделать. Как вы правильно выразились, мы ничего не сможем изменить.

Он взял рюмку кампари и сделал маленький глоток.

— Вы, наверное, и не любили меня, потому что знали, что я принесу несчастья, — Луиза Фернанда пристально посмотрела на него.

— Я всегда хорошо к вам относился, — возразил Бруно.

— Неправда, — покачала головой Луиза Фернанда. — В моем присутствии вы становились злым и язвительным.

— Но и вы меня не жаловали.

— Сейчас мы снова поссоримся, а мне этого не хотелось бы. Я хочу, чтобы наша последняя встреча прошла не так, как все предыдущие.

Луиза Фернанда мягко посмотрела на Бруно и печально улыбнулась. Бруно взял ее за руку.

— Вы все-таки вышли замуж? — вдруг спросил он, посмотрев на обручальное кольцо.

— Да, совсем недавно.

— Вы поторопились, — Бруно отпустил ее руку.

— Я знаю, — неожиданно согласилась Луиза Фернанда. — Но уже поздно думать об этом. Кроме того, Олег замечательный человек, он любит меня и делает счастливой.

— Вы любите его? — Бруно сам не предполагал, что задаст подобный вопрос.

Луиза Фернанда неопределенно пожала плечами.

— Наверное, да, потому что мне хорошо с ним. Я не знаю. Но одно могу сказать с уверенностью, что люблю его дочь Паолу, люблю Тони, так же как любила Массимо, Маркуса, Армандо и друзей. А то, что я испытываю к Олегу, совсем не похоже на чувство, которое я питаю к ним. Но он нужен мне. Возможно, это и есть любовь.

Луиза Фернанда вдруг замолчала и в замешательстве посмотрела на Бруно.

— Простите, — медленно проговорила она, — я не должна обсуждать с вами подобные темы. Мне неловко за свою бестактность. Еще раз извините.

— Но я же сам спросил, — усмехнулся Бруно.

Неожиданно для себя он почувствовал, что ему было приятно признание Луизы Фернанды. Бруно почувствовал облегчение, когда она сказала, что не любит своего мужа. Словно его обрадовало то, что она не отдала свою душу человеку, за которого вышла замуж. Бруно даже испугался этого чувства, потому что ему внезапно захотелось, чтобы Луиза Фернанда не принадлежала никому.

— Бруно, вы молчите. — Луиза Фернанда беспокойно посмотрела на него и, заметив странный блеск в его глазах, смутилась, почувствовав, что сейчас он смотрит на нее не как служитель церкви, а как мужчина.

Чтобы избавиться от этого неловкого молчания и унять взволнованно застучавшее сердце, она решила переменить тему разговора.

— Я часто думаю о Николасе. Сейчас я не испытываю к нему ненависти, — сказала она, впервые почувствовав, что ее слова отражают то, что лежит на душе. — Он спас меня. Наверное, в тот момент я простила ему все, что он со мной сделал. Мне горько вспоминать о нем, но я знаю, что он смог бы стать хорошим отцом. Я лишь жалею о том, что он так никогда и не сказал, что любит меня, что не смог рассказать правду о моем рождении. Мне жаль, что в наших отношениях не было честности. Давайте пройдемся, — вдруг предложила она.

Бруно вежливо помог ей подняться.

— Не думал, что по «Миланской гостиной» можно устраивать прогулки, — улыбнулся он.

— Значит, вы многое не знаете о Милане, — с такой же веселой улыбкой ответила Луиза Фернанда. — Галерея — центр жизни города, и здесь очень красиво. Чем не удачное место для неторопливой прогулки?

Она шла от Бруно на почтительном расстоянии, но потом не удержалась и взяла его под руку.

— Пусть дамы завидуют тому, что рядом со мной идет красивый мужчина, — смеясь, пояснила она. — Видите, некоторые готовы испепелить меня взглядом от зависти. Они ведь не знают, что вы монах. А мне приятно.

Бруно весело улыбнулся.

— Вы — сущее наказание, — сказал он, но позволил держать себя под руку.

Ему нравилось чувствовать ее теплые пальцы, но девушка внезапно отстранилась.

— Так же говорил Армандо. Наверное, я и правда наказание господне.

— Не корите себя. Людям свойственно ошибаться, — мягко ответил Бруно и остановился. — Я рад, что вы появились в моей жизни. Вы меня многому научили.

— Преподала урок, как не следует себя вести? — горько усмехнулась Луиза Фернанда.

Бруно покачал головой и поправил локон, упавший ей на щеку.

— А что будет потом? — мягко спросил он. — Что вы собираетесь делать дальше?

— Буду воспитывать дочь. Знаете, Паола покорила меня, и я действительно ощущаю себя ее матерью. — Луиза Фернанда опустила голову. — Но вы, наверное, хотите узнать, как я намерена поступить с деньгами, которые лежат на том счете? Уверяю, что не собираюсь их себе присваивать. Думаю, что вам известно, что с меня сняли все обвинения и я официально вступила в права наследования имуществом Николаса.

— Он все свое состояние завещал вам? — удивился Бруно.

— Да, — кивнула Луиза Фернанда. — Как оказалось, я — очень богатая наследница. Я решила принять то, что он мне оставил. И пусть его деньги были заработаны нечестным трудом, я считаю, что имею полное право распоряжаться ими. Но миллионы, которые он отмывал совместно с Армандо и тем другим кардиналом, мне не нужны. Я не знаю, как мне их применить, — она внимательно посмотрела на Бруно, словно ища помощи и поддержки в его глазах, и продолжила: — Думаю, будет правильным, если я вложу все деньги в благотворительность.

Бруно внимательно посмотрел ей в лицо и кивнул.

— Это верное решение.

— Верное решение, — отвлеченно проговорила Луиза Фернанда. — Много раз я думала о том, почему Армандо подарил эти драгоценности именно нам. Ведь он всех нас любил, а получилось так, что всех подставил. Все погибли из-за этих украшений. Неужели он не мог предполагать, что за драгоценностями будут охотиться? Он же попросту лишил нас всякой защиты, не объяснив, что скрывают в себе подарки. Как Армандо мог совершить подобное? Ведь он был очень умным человеком и все просчитывал до мелочей.

— К сожалению, — пожал плечами Бруно, — сейчас мы не сможем узнать мотивов его поступка.

— Разве нельзя было найти другой способ, чтобы избавиться от этого счета? В конце концов, можно было просто забыть о нем и не устраивать игру, повлекшую за собой столько смертей. Это были бессмысленные жертвы. — Луиза Фернанда устало потерла лоб рукой. — Мне действительно непонятно, почему он так поступил. Или он все же хотел, чтобы кто-либо из нас узнал о его тайне?

— Можно всякое предполагать, быть правым и в то же время ошибаться. Только один кардинал Альбицци мог знать правду.

Луиза Фернанда улыбнулась.

— Глупо. Все получилось очень глупо. И совсем не так, как он предполагал. Если бы он тогда, в нашу последнюю встречу, хоть словом обмолвился о том, что…

— Это ничего не изменило бы, — уверенно ответил Бруно, перебив ее. — Можно о многом рассуждать, но это не вернет наших друзей.

Луиза Фернанда дотронулась до его руки и тихо произнесла:

— Я рада была увидеть вас. — Глаза ее печально заблестели. — И мне искренне жаль, Бруно, что мы больше никогда не встретимся.

Она внезапно приблизилась и мягко коснулась его губ. Этот легкий поцелуй заставил Бруно вздрогнуть от неожиданности и ошеломленно замереть на месте. Он отстранился и с нежностью посмотрел ей в глаза. Эти светлые глаза с восхитительным золотым отливом, которые он никогда не сможет забыть.

Мимо проходили люди, не обращая внимания на монаха, который под стеклянным куполом галереи целовал женщину. И никто из прохожих не предполагал, что это не поцелуй двух влюбленных, а всего лишь прощание с прошлым, которое медленно и незаметно перетекало в будущее.

Глава 41

Ватикан

Папа с печальным спокойствием смотрел на Бруно. Едва увидев его, понтифик понял, что их встреча будет последней. Выражение глаз и тот свет, что они излучали, говорило о том, что Бруно принял решение уйти, которое осталось озвучить вслух.

— Святой отец, как вы намерены поступить с Луизой Фернандой? — спросил Бруно и внимательно посмотрел на папу.

Понтифик сложил руки перед собой и тяжело вздохнул.

— Ты сказал, сын мой, что девушка решила все эти деньги потратить на благотворительность? Веришь ли ты ей?

Бруно опустил взгляд и задумался.

— Да, — наконец сказал он и кивнул. — Верю, — и уже уверенно добавил: — Доверяю. Она не оставит себе деньги.

— Что ж, мне только остается проследить за тем, чтобы синьорина Альворадо выполнила свое обещание.

Папа медленно поднялся с кресла, подошел к Бруно и обнял его за плечи.

— Прости меня, — дрожащим голосом произнес он. — Прости меня за Массимо.

— Вам не за что просить прощения, святой отец. Вы не виновны в его смерти.

— Господь позаботится о нем. — Папа дотронулся до лица Бруно. — И о тебе. Я буду молиться об этом.

Бруно поднялся и взял понтифика за дрожащую руку. Много дней он обдумывал свое решение и много дней не мог решиться на встречу с папой, понимая, что разочарует его своими словами.

Папа словно почувствовал напряженность, исходящую от мужчины, и спросил первым:

— Ты уходишь, Бруно?

Понтифик знал, почему колеблется мужчина. И также знал, что его нерешительность не связана с сомнениями, а лишь говорит о нежелании причинять боль.

— Ухожу, — просто ответил Бруно, удивившись спокойствию своего голоса.

— Ты решил покинуть только меня или церковь тоже?

Бруно быстро отвернулся в сторону окна.

— Я ухожу из церкви. — Он заставил себя посмотреть на папу, ожидая увидеть разочарование в его взгляде.

Но, к его удивлению, глаза понтифика мягко светились.

— Я знал, — вздохнул он и направился к креслу.

Бруно поддерживал его под локоть.

— Но также я знаю, что ты останешься с господом, — продолжал Папа. — Церковь — это еще не вера. Настоящая вера находится внутри. — Он провел рукой по груди Бруно. — Господь внутри тебя. О, Бруно, твоей церковью всегда был Массимо. Когда его не стало, я отчетливо понял, что ты уйдешь. И я чувствую вину за собой.

Бруно взял руку папы и почтительно поцеловал.

— Так решил я, — медленно проговорил он, — и так решил господь.

— Я буду молиться за тебя, — ответил папа и провел рукой по его волосам.

После расставания он еще долго находился в одиночестве, прислушиваясь к своим ощущениям. Папа знал, что Бруно не изменит своего решения, и ему было горько оттого, что не смог удержать рядом с собой этого необычного человека, всегда удивлявшего своей чуткостью, силой и незаурядностью. Он жалел о Массимо и о том, что навсегда потерял несокрушимых воинов, стоящих на защите интересов церкви. Но главным образом он сожалел о том, что больше никогда не услышит задорный смех взрослого мужчины с нежным лицом мальчишки.

Глава 42

Милан

Луиза Фернанда вытерла Паолу полотенцем и весело сказала:

— А теперь, любовь моя, кушать и спать.

— Как же, — усмехнулся подошедший Тони, — всем известно, что наша крошка не жалует дневной сон.

Девочка потерла глазки ручками и зевнула.

— Вот видишь? — Луиза Фернанда победно посмотрела на здоровяка. — Я все-таки добилась своего, и Паола теперь любит спать днем. Попроси, чтобы приготовили для нее обед.

Тони удалился, а Луиза Фернанда еще некоторое время стояла с девочкой на руках возле бассейна, всматриваясь в сад перед собой. Она вспоминала о том, как впервые оказалась здесь. Казалось, что это было много лет назад, столько событий успело произойти с того момента. Луиза Фернанда пригладила мокрые волосики девочки и пошла к дому. По дороге Паола уснула у нее на руках.

— Мои девочки устали? — тихо спросил Олег, чтобы не потревожить сон дочери.

— Как видишь, — улыбнулась Луиза Фернанда, поцеловав мужа. — У нас обеих намечается сиеста.

Она еще раз поцеловала Олега и поднялась наверх в спальню, но потом вспомнила, что для Паолы должны готовить обед, и решила вернуться, чтобы отменить распоряжение. Луиза Фернанда тихо сбежала вниз и направилась в кухню. Проходя мимо кабинета Олега, она услышала голос Павла, произнесшего ее имя, и остановилась. Дверь была приоткрыта, и Луиза Фернанда с жадностью вслушивалась в тихие голоса.

— Где твоя жена? — спросил Павел.

— Укладывает дочь спать.

Павел устало погладил шею.

— Как намериваешься с ней поступить? Мы потратили много денег, чтобы с Луизы Фернанды сняли все обвинения, — продолжил Павел. — Она получила наследство Николаса, а теперь еще намеревается спустить все деньги с нужного нам счета на благотворительность.

— Мне об этом известно, — не глядя на брата, ответил Олег.

— И? — Павел развел руками. — Что ты собираешься делать? Только не говори мне, что желаешь оставить все как есть!

Олег молчал, и Павел возмущенно посмотрел на него.

— Мы развязали войну между «семьями», — злобно проговорил он. — Устроили так, чтобы боссы и их консильери были убиты.

— Конечно, — усмехнулся Олег, — мы выполнили всю «черную» работу. Ты забыл еще напомнить, что это мы натравили Эдуардо на Николаса, чтобы он вывел Рискони из игры.

— Кардинал Гуардати торопит нас с окончанием. Он не будет долго терпеть.

Олег налил себе виски, но Павел забрал бокал из его рук и поставил на стол.

— Мы проделали большую работу, — прошипел он. — Ты прекрасно помнишь, с каким трудом все планировалось и осуществлялось. Если бы не Гуардати, мы бы никогда не узнали об этих деньгах и не смогли бы получить треть всей суммы, что хранится на счете.

— О, да, ты прав, — язвительно протянул Олег, — если бы Гуардати не приходился родственником Антонио Скарузо, болтливому старику с плохой памятью, тому самому боссу, которого он приказал убить первым, мы никогда бы не узнали, что кардиналы умеют отмывать деньги мафии.

Олег раздраженно рассмеялся.

— Но у тебя договоренность с Гуардати, — напомнил Павел. — Все остальное не имеет значения. Мне, например, абсолютно наплевать, насколько аморальным выглядит его поведение. Это нас не должно касаться.

— А что должно касаться? — с иронией спросил Олег, заметив, как от гнева побелели губы брата.

— Ты, похоже, забыл, что Гуардати держит нас на крючке? — медленно, отчеканивая каждое слово, произнес Павел. — У него полное досье на нас и на деятельность, которой мы занимаемся. Не думай, что он не пустит это в ход, узнав, что ты срываешь условия сделки. Нет, Олег, ты не можешь больше тянуть и постоянно откладывать встречу с ним. Ему нужны результаты, именно об этом он сказал мне сегодня утром. Да, он звонил мне.

— Почему ты не сказал об этом раньше, сразу же после разговора с ним?

— Ты был занят своей женой, — усмехнулся Павел. — Когда ты собираешься избавиться от нее?

— Я не вижу необходимости это делать, — быстро ответил Олег и повернулся к брату спиной.

— Деньги до сих пор принадлежат Луизе Фернанде, — продолжил Павел. — И она не собирается отдавать их тебе.

— Я не смогу заставить Луизу Фернанду перевести деньги со счета туда, куда мне будет угодно, — сказал Олег.

— Вот именно, ты не контролируешь свою жену, — скривился Павел. — Она у тебя слишком строптивая и своевольная.

— И что ты предлагаешь? — вспыхнул Олег на замечание брата о том, что жена ему не подчиняется.

— Ты сможешь получить деньги по наследству, — ответил Павел, холодно блеснув глазами. — После смерти жены ты вступишь во владение имуществом. И, Олег, у тебя нет выбора. Потому что здесь решается вопрос нашего будущего. Думаю, для тебя гораздо важнее твоя жизнь, чем чья-либо другая. Все очевидно и просто. Не забивай себе голову лишними проблемами. Поиграл с девочкой — и хватит. Пора возвращаться в реальную жизнь. И то, что ты женился на ней, и что показалось мне глупой шуткой, на самом деле может выгодным образом сыграть для нас.

Луиза Фернанда едва не вскрикнула. Она почувствовала, как бешено застучало сердце, и сделала шаг назад, но тут же уперлась в грудь стоящего за ней человека. Ей немедленно закрыли рот и потащили в сторону. Ошеломленная Луиза Фернанда даже не пыталась сопротивляться. Лишь закрыла глаза, вдруг отчетливо осознав, что самый грозный враг оказался вовсе не Николасом, а человеком, взявшим ее в жены.

Жизнь безуспешно пыталась научить ее быть самостоятельной, пыталась показать, что к людям нельзя сильно привязываться и близко к себе подпускать, но Луиза Фернанда с легкостью забывала об этих уроках и в итоге расплачивалась за свое доверие предательством.

Луизу Фернанду оттащили от кабинета и быстро развернули. Она увидела перед собой Тони, лицо которого пылало яростью.

— Я все слышал. И я с тобой, — хрипло произнес он и, глядя в горящие ужасом и недоверием глаза девушки, добавил: — Я уже сказал однажды, что всегда буду рядом. И не изменю своему решению. Я клянусь тебе, Луиза. Ты — это все, что у меня есть, и я никогда тебя не предам.

— Они собираются меня убить, — вздрогнув, проговорила Луиза Фернанда.

— Мы избавимся от них раньше, — решительно и жестко ответил Тони. — Но нужно все обставить таким образом, чтобы на тебя не пало подозрение.

Он крепко прижал ее к себе.

— Что же мы будем делать? — прошептала она, обнимая его.

— Начнем решать этот вопрос прямо сейчас.