Книга: Клятва ворону



Клятва ворону

Селезнева Анна

Клятва ворону

Клятва ворону

Часть 1- я

Невеста кёнига

  Замок Мохайм был построен в незапамятные времена династией Рагнов. Белокаменные стены с многочисленными сторожевыми башенками и рядами бойниц служили не только надежным укрытием для правителей города, но и порой последним оплотом обороны для его защитников. За стенами замка едва угадывались черепичные крыши внутренних башен и покоев, над которыми еле курился дымок. Мохайм словно плыл в весенней предрассветной дымке над сонными улочками древнего города Сванберга, расположившегося у его подножия.

  С самой высокой башни Вакт дозорным открывался вид на сотни верст окрест. Непроглядные темные леса наступали с востока неприступной стеной. Через них проходили редкие малолюдные дороги с постоялыми дворами. Мало кто отважился селиться в дремучих лесах, расчищать поля под посевы: то было царство диких зверей и колдунов. Люди старались ставить села на лесных опушках и берегах рек, откуда до моря с многолюдными торжищами рукой подать.

   Едва заспанные стражники открыли восточные ворота Сванберга для торговцев, съезжающихся в город из ближайших селений, как вдалеке на дороге послышался топот множества копыт и скрип колес. Стражник на городской стене разглядел шлем и плащ риттера*, скакавшего впереди, и закричал караульным внизу, что был сил:

  - Едет невеста кёнига! Впереди скачет господин Хельгот! Зажгите факелы! Предупредите господина Рольда!

  Всадники только подъезжали к городским воротам, а вверх по холму к замку уже скакали гонцы с долгожданным известием.

  Просыпающиеся горожане с изумлением таращились из окон на отряд воинов и три запыленных возка, прогрохотавших по мощеным улочкам Сванберга.

  Во дворе замка, освещенного множеством факелов, их уже ждали. Стража и челядь заполнили двор. Все с любопытством вытягивали шеи, пытаясь хоть краем глаза взглянуть на советника кёнига Гермара правителя Гримнира - благородного Рольда, который стоял у крытого возка, дабы поприветствовать прибывшую из далеких земель невесту кёнига.

  Влиятельнейший советник Рольд, высокий, с серебром в темных волосах, в алом бархатном кафтане и расшитом серебром плаще, нерешительно переминался с ноги на ногу, не торопясь откинуть полог возка. Он с нескрываемым любопытством рассматривал замысловатые узоры, которыми были расписаны все три повозки.

  -Охраняющие знаки...- пробормотал задумчиво Рольд, рассматривая узоры поближе, но не решаясь коснуться их рукой.

  Приезд невесты кёнига Гермара ожидали давно. Весна в Северные пределы пришла рано, словно само небо благоволило скорейшему прибытию нареченной по сухим дорогам и рано позеленевшим лесам и лугам.

   Прибывшая в Сванберг невеста кёнига Кветка была третьей дочерью Воибора, повелителя страны, лежащей к востоку от владений Гермара. Путь туда занимал два месяца, и мало кто отважился на столь долгое и опасное путешествие.

  Земли, на которых правил Воибор, были сплошь покрыты лесами и озерами. Те смельчаки, а в основном это были купцы, что добирались до Негжы (так называлась страна, где правил Воибор), возвращались в родные края богачами, расписывая богатство той земли, мудрость и храбрость правителя, красоту женщин и отвагу мужчин.

  Когда кёнигу Гермару пришло время выбирать невесту, точнее пополнить пустую казну посредством выгодного брака, он, после безуспешного сватовства к дочерям правителей соседних государств, устремил свой взор на Негжу, по его глубочайшей уверенности дикую, опасную и языческую, с множеством богов, носящих странные для слуха кёнига имена, но столь необходимую для него. Иного выхода он не видел.

  Два раза Воибор присылал вежливый отказ, богато одаривая и провожая сватов. Благородный Хельгот, возвратившись ни с чем после второго сватовства, намекнул кёнигу, что Воибор, выдав замуж двух старших дочерей, вовсе не хочет расставаться с младшей, по слухам не обделенной красотой и умом. Гермар только поморщился на эту весть: ему было бы достаточно её богатого приданного. Через полгода Гермар вновь послал сватов в далекое и опасное путешествие, решив не упускать столь необходимый для него брак. На этот раз удача была на стороне Гермара: границам Негжи вновь угрожало нашествие диких племен с юга, война с которыми никогда не прекращалась, то сходя на нет, то вновь разгораясь. Поиск союзников и стремление обеспечить покой на западных границах заставили Воибора отдать свою дочь в далекий край, присовокупив в качестве приданого три сундука золота, множество дорогих мехов, золотую и серебряную посуду.

  Перезимовав в Негже, дождавшись схода снега и сухих дорог, поезд с невестой выдвинулся в долгий путь. Гонец, высланный из Негжи Хельготом, еще зимой привез кёнигу весть о том, что его сватовство к юной невесте из Негжи увенчалось успехом. Он сообщил, что доблестный риттер со своими воинами доставит деву Кветку в Сванберг как можно скорее.

  Дорога из Негжи в Гримнир была полна опасностей: кишащие разбойниками дороги, полные нежити и зверей леса. Более всего Гермар беспокоился за сохранность приданного, нежели за жизнь невесты. Хельгот не подвел своего господина и доставил невесту с приданым в Сванберг в самом конце весны.

  Рольд знаком руки подозвал воинов с факелами поближе и откинул кожаный полог повозки, склонившись в почтительном поклоне.

  -Добро пожаловать, милостивая госпожа, в город Сванберг, оплот могущественного Гримнира, где царствует благородный Гермар, сын Вальдреда...- начал витиеватую приветственную речь Рольд, но тут же осекся, усомнившись, понимает ли его та, к кому он обращался.

  Рольд в растерянности обернулся, ища глазами некстати куда-то запропастившегося Хельгота, чтобы спросить его, знает ли невеста язык Северных пределов.

   - Благодарю, могущественный кёниг Гермар, сын Вальдреда, - услышал советник из темноты возка чистый девичий голос.

  Рольд не ожидал, что прибывшая девушка столь хорошо говорит на чужом для неё языке. Только обычай чуть растягивать слова выдавал в её речи иноземку. В то же время советник несказанно обрадовался, что невесте будет легче на её новой родине, и тут же поспешно протянул ей руку, дабы помочь выйти из возка. В руку Рольда легла маленькая теплая ладонь, и навстречу из возка шагнула девушка, укутанная с ног до головы в темную шерстяную накидку.

  - Мое имя Рольд Асмундсон, я советник кёнига Гермара, - еще ниже поклонился Рольд. - Кёниг на охоте, я немедля пошлю гонца с вестью о вашем прибытии, госпожа.

  - Благодарю, - бодро зазвучал голос невесты, но по его еле заметному дрожанию он понял, что ей следует дать отдохнуть с дороги.

  Возможно, сказывалось волнение, ведь она была одна в чужом краю, в окружении незнакомых людей. Рольд припомнил, что невеста Гермара едва ли старше его дочери, и тут же проникся сочувствием к чужестранке. Невеста куталась в накидку, не показывая лица. По обычаям Гримнира снять покров с невесты сможет лишь жених после обряда венчания. Никто не знал, как с этим обстоят дела в той стороне, откуда родом была невеста.

  Рольд, много путешествовавший в юные годы и говоривший на множестве языков, бывал недалеко от тех мест, где правил Воибор. Он знал, что люди там чтят род грозных и строгих богов, веря в духов лесов и полей. Прадеды Рольда еще каких-то сто лет назад тоже были язычниками, приходя на лесные капища и принося пищу и животных в дар богам. Но потом из-за морей приплыли те, кто принес свет и истинную веру во все западные и северные земли. Самый могущественный в те времена кёниг Игмар проникся словами проповедников чужестранцев. Он уверовал в Единоликого, построил каменные темные храмы в каждом городе и селе. Те вельможи, кто уверовал по примеру кёнига сразу, были обласканы, снискав от него множество милостей. Те, кто не хотел предавать родных богов и отказался принять Единоликого, были одарены кёнигом не менее щедро: огня и железа Игмар не жалел. Затем наступил черед соседних земель. Игмар, могущество которого крепло год от года, двинул свои войска на север и запад, стремясь насадить новую веру во всех землях до Северного моря. Кто-то, боясь полчищ Игмара, сразу пускал в свои земли проповедников Единоликого и строил каменные храмы, тем самым заручаясь доверием воинственного и коварного кёнига. Кто-то стоял насмерть, и смерть с разрухой воцарялась в землях упрямцев. Сванберг был разрушен Игмаром. Династия Рагнов, правившая Гримниром семьсот лет, и её доблестные защитники были уничтожены.

  Игмар, выполняя небесную волю, не забывал и о земном. На каждый освобожденный им во имя Единоликого трон, он сажал своего сына или родича.

  Кёниг Гермар был потомком Игмара. Несмотря на то, что с той поры, как в Сванберге построили первый храм, символ поражения обескровленного народа Гримнира, прошли десятки лет, память о тех временах жила. Днем люди ходили в храмы, а по ночам пробирались в священные рощи, обращаясь к богам со своими горестями и чаяниями, несмотря на запрет вспоминать прежних богов под страхом смерти.

  Спустя сто лет после воцарения в западных и северных землях потомков Игмара, его правнук Гермар сосватал в жены языческую невесту. Рольд усмехнулся: право, удивительно сплетаются судьбы людей и народов. Особым условием Гермара было обращение невесты в новую веру.

  Рольд знал, что свадьба должна состояться сразу же по приезду невесты. Всё было давно готово. Значит, начинающийся день будет не из легких.

  Он подозвал свою жену, стоящую за его спиной.

  - Сиятельная госпожа, как было условлено с князем Воибором, вы будете обвенчаны с кёнигом сегодня же, - учтиво произнес Рольд. - Моя жена Росалия проводит вас в ваши покои. Только прикажите, и вам доставят всё, что нужно.

  - Благодарю, советник. Мне нужны сундуки с моими вещами, - тихо ответила та, оглядываясь на высокие стены внутренних построек замка.

  Росалия, не дожидаясь приказов мужа, бойко распорядилась внести вещи невесты и увлекла её за собой в замковые покои.

  Как только женщины скрылись из виду, к Рольду подошел Хельгот. Статный и крепкий, с сединой в рыжей бороде и цепким взглядом синих глаз из-под густых бровей, он казался самим воплощением бога Тора, повелителя молний. Запыленная кольчуга лучше всяких слов говорила о том, какой путь он оставил позади.

  - А ну, разойдитесь все! Скоро вернется кёниг, к тому времени всё должно быть готово! Да поставьте больше стражников вокруг повозок! - крикнул Рольд челяди.

   Лишь убедившись, что двор опустел, и оставшиеся стражники не смогут их услышать, Рольд осторожно спросил:

  -Что заставило вас задержаться в пути? Кёниг ждал вас еще два дня назад.

  - Я последовал твоему совету и немного изменил путь, проехав через Тинг... - тихо молвил Хельгот, вертя в руках перчатку и задумчиво глядя на Рольда.

  - Что ж, я рад, что ты вернулся живым и невредимым, исполнив поручение кёнига... - чуть помедлив, добавил Рольд, и крепко пожал руку риттера выше локтя. Хельгот ответил тем же, улыбаясь и щуря усталые глаза с белесыми ресницами.

  Отдав несколько распоряжений, они пошли по мощеной камнем дорожке вдоль стены замка, меж камней которой зеленел мох. Сумерки растаяли, и в первых лучах солнца засияли хрустальные капли росы на траве и камнях.

  - Кёнига нет второй день... Он объявил мне, что едет на охоту, только зачем ему и его свите на охоте мечи и кольчуги? - Рольд снисходительно-вопрошающе посмотрел на Хельгота. Риттер остановился, словно налетев на стену. Он ошарашено смотрел на советника, словно не веря в то, на что тот намекал.

  Рольд ответил ему торжествующим и одновременно грустным взглядом.

  - Во имя светлых богов и Единоликого! - в ярости ударил кулаком об стену риттер. Его лицо побледнело от ярости, и еще четче стала видна серая дорожная пыль на лице.

  Рольд хотел было предостеречь его от неосторожных слов, но по мощеному подъезде у ворот замка застучали копыта, и окрестности огласил охотничий рог кёнига.

* * *

  Росалия отворила дверь в покои будущей кёнигин, и, пропустив девушку вперед, вошла следом. Покои располагались в западной башне. Каменные стены из белого известняка с небольшим гобеленом, широкая кровать с изголовьем у стены, два окна с разноцветными стеклами и деревянными ставнями, медвежья шкура на полу и стол с парой лавок составляли все убранство комнаты. Расторопные слуги уже внесли четыре больших сундука, и они ожидали хозяйку у стены. Слева от двери жарко пылал очаг. Кветка, словно робея, медленно вышла на середину комнаты, разглядывая все вокруг. В присутствии жены советника она сняла с себя покров.

  Нареченная кёнига показалась Росалине красавицей: статная, но тонкая в поясе, чуть выше местных девушек и с нежным румянцем на щеках. Светлые волосы были убраны в толстую косу и уложены вокруг головы. Но болеё всего Росалина дивилась очам Кветки: сине-зеленым, глубоким, словно омут, оттененным темными ресницами. Она не была похожа на девушек Северных пределов, хотя те тоже были светловолосые и светлоглазые. Было в её красоте что-то непривычное, заставляющеё любоваться ею снова и снова. Её плавная и стремительная походка, расправленные покатые плечи и вздернутый подбородок выдавали её гордый и прямой нрав. В ней не было ни капли надменности, напротив она держалась просто, но с достоинством, приветливо улыбаясь Росалине. Медленно обойдя комнату и потрогав роспись на деревянных ставнях, невеста кёнига сняла с себя накидку, оставшись в зеленом льняном платье. Оно было богато и затейливо расшито по подолу и рукавам. На шеё висело ожерелье из зеленых самоцветов с серебряными подвесками, а на голове Кветки Росалина увидела необычайной красоты венец из серебра.

  - Госпожа, сегодня днем будет ваша свадьба. Всё давно готово - вашего приезда ждали со дня на день, - мягко начала Росалия.

  Кветка, которой вскоре предстояло стать кёнигин, пришлась Росалине по душе.

   - Вас ожидает первосвященник Йохн, дабы провести обряд обращения в лоно храма Единоликого... - неуверенно закончила Росалия, видя, как Кветка утвердительно кивнула головой. Но Росалия готова была поклясться, что невеста Гермара сделала это, чтобы скрыть грустную улыбку.

  - Сейчас здесь накроют стол, госпожа. Вы голодны с дороги. Возможно, вам еще что-то нужно? - предупредительно спросила Росалия.

  - Благодарю, Росалия. Только...кадку с горячей водой, - решительно молвила Кветка, и её щеки слегка порозовели.

  - Сию минуту, - с готовностью отозвалась женщина. - Я совсем запамятовала сообщить вам: кёнигин положена свита. Скоро в замок прибудут девицы из знатных семей, чтобы стать вашими наперсницами, но здесь в замке моя племянница Ренхильд, благородная девица, она поможет вам, пока не явятся остальные.

  Росалия заметила удивленно взметнувшиеся темные брови Кветки. Но она ничего не сказала, лишь поблагодарила в ответ. Росалия поклонилась и поспешила прочь, чтобы отдать нужные распоряжение челяди и позвать племянницу.

  Едва жена советника ступила за порог, Кветка закрыла дверь плотнее и задвинула кованый засов. Она прильнула спиной к стене и, закрыв глаза, с тяжелым вздохом опустилась на скамью.

  - Вот я и здесь,- прошептала она. - Хвала богам, отец не знает, как живут в этой стороне люди... Уже сегодня я стану женой Гермара. Мне придется оставить веру предков, чтобы при всех чтить бога этих земель, -Кветка говорила вслух, истосковавшись по родной речи, которую не слышала долгие дни пути.

  Она была любимицей Воибора. Когда князь только выдал старших дочерей замуж, а его сыновья начинали править в других городах его земель, маленькая Кветка еще бегала в длинной вышитой рубашонке по теплым сводчатым хоромам терема. Для нянек младшая дочь князя, всегда чумазая с невесть где разбитыми в кровь коленками была сущим наказанием, ибо ей не составляло труда обвести их вокруг пальца и сбежать на речку удить рыбу или смотреть на причале за проплывающими торговыми лодьями. На все жалобы княгини, князь только умиленно посмеивался в бороду, но когда Кветке исполнилось восемь лет, он распорядился начать обучать дочь не только всему тому, что от начала времен повелела уметь каждой женщине мать богов Мокша, но и грамоте. Княжна должна была не только уметь варить, прясть, ткать, шить и вышивать, но и делать это лучше других. Княжон учили на равне с княжичами не только грамоте и врачебной хитрости, но и чужеземным языкам. Для Кветки, любившей до сладкого томления в груди ширь полей и прохладу родных лесов, не было ничего тоскливее и горше, чем просиживать за рукоделием или чтением книг, слушая наставления матери.

   Однажды на двор к Воибору прибыл старец в темной запыленной одежде, в лаптях, с берестяным очельем на лбу. Когда Кветка выбегала из терема, она чуть было не налетела на старца с посохом, который поднимался с Воибором на высокое крыльцо. Девочка сначала зачарованно рассматривала украшенный резьбой посох, испещренный неизвестными ей рунами, потом, увидев грозно сдвинутые брови отца, виновато втянула шею в тоненькие плечи и взглянула снизу вверх на старца. Пронзительно-синие добрые глаза ведуна (Кветка ни на миг не сомневалась, что это он) приковывали к себе взгляд. Он долго и внимательно рассматривал Кветку, словно позабыв о князе и о деле, которое его привело.



  - Дай мне свою ладонь, Кветка, - мягко произнес он, наконец.

  - Откуда вы знаете мое имя? - вырвалось у неё, но руку подала.

  Ведун усмехнулся в длинную белую бороду и взял в свою широкую, сохранившую силу ладонь её маленькую мягкую руку.

  - Я не знал твоего имени, пока не увидел тебя, дочь славного Воибора. Боги знают всё, вот и мне подсказали твое имя, - серьезно сказал он, но Кветка видела его улыбающиеся уста.

  Прочтя в глазах девочки вопрос, он молвил:

   - Видишь линии на своей ладони? Перед тем, как человек рождается, судьба, достойная его и сплетенная для него богами, отражается на его ладонях.

  Он отпустил её руку, хитро поглядывая на девочку из-под лохматых бровей.

  Кветка придирчиво рассматривала свои ладошки, испачканные соком неспелой вишни, которую она рвала тайком от нянек.

  Погладив Кветку по льняной головке, он повернулся к князю.

  - За кого думаешь отдать её замуж? - спросил ведун князя, застав его тем самым врасплох.

  - О том пока и не помышлял... - почесал затылок князь.

  - Вижу, не хочешь отдавать младшую, - сочувствующе молвил ведун. - Она для тебя и княгини твоей отрада на закате дней. Не дело думаешь, Воибор. Зло для человека не оставить по себе потомства. А для девицы место при муже.

  Воибор и Ведагор несколько мгновений молча смотрели на сидящую с тряпичной куклой на коленях девочку, которая уже забыла о присутствии батюшки и ведуна.

  - Боги наградили тебя, ниспослав это дитя. Когда придет пора отдать дочь замуж, отдай за того, кто пришлет сватов четвертым.

  Минуло семь лет, когда Кветку посватал за своего сына один из знатнейших бояр Негжи.

  - Мала еще, едва пятнадцать вёсен минуло,- сурово отрезал Воибор.

  Всем стало ясно, что Воибор не намерен вовсе отдавать дочь, ведь многие её подруги были уже просватаны. К тому времени Кветка из сорванца с косичками и в длинной рубашонке превратилась в статную красавицу с золотыми косами и "очами-звездами", как любил говаривать Воибор. Она всё больше времени проводила подле отца, выезжая с ним на охоту, или читая ему вечерами книги о далеких краях и людях, населяющих их - Воибор, как ни мечтал, не освоил руны в отличие от своих детей. Охладев к многолюдным веселым вечёркам, на которых с песнями и плясками собиралась молодежь, Кветка всё больше времени проводила в уединении с книгами. Незаметно вышло так, что Кветка всё более вникала в дела отца, снискав своим умом и простотой уважение княжеских советников. Уж что и говорить, каждый из них рад был бы видеть её невесткой в своем доме.

  В то же лето к князю Воибору прибыли сваты из далекого Гримнира. Воибор принял их, обласкал и вежливо отказал. Через год сваты вернулись и вновь уехали ни с чем, вернее уехали с дорогими подарками, но без невесты для своего кёнига. Когда Кветке минула семнадцатая весна, Хельгот в третий раз прибыл с дарами ко двору Воибора. Все лишь подивились настойчивости кёнига из далеких земель, а князь, помня наказ ведуна, потерял покой и сон.

  Как отдать столь дорогое его сердцу дитя на далекую чужбину? Воибор был наслышан о дурной славе Гермара еще в первый приезд сватов. О том ему поведали купцы, бывавшие в Северных пределах. Отдать Кветку тому, чья сомнительная слава достигла даже земель Негжи? Ни за что! Тогда выходит, что Воибор ослушался воли богов, ведь устами ведуна говорили их уста! Не одну ночь провел он в тяжких терзаниях, меряя шагами пол княжеской гридницы. Многое бы он отдал за то, чтобы никогда не слышать тех слов ведуна и с чистой совестью отказать Хельготу. Ведуна уже не было на белом свете, он ушел по Звездному мосту в Светлый Ирий, а князь маялся от тоски и грусти, подспудно зная, что его воля ничто супротив воли богов.

  Кветка как сейчас помнила, как по зову отца она вошла в его покои. За бессонную ночь он словно на год постарел и осунулся. В русых волосах князя появилась еще одна седая прядь. Кветка знала о наказе ведуна, о сомнениях князя. Воибор, славный князь и бесстрашный воин, стоял перед ней в тот миг с опущенными руками и потухшим взглядом. В груди у Кветки что-то сжалось с неимоверной силой, и она, разразившись рыданиями, упала к ногам отца, обняв его колени и прижавшись к ним щекой.

  - Прошу тебя, не гневи богов, батюшка! Исполни их волю! Боги будут милостивы к нам, - умоляла она князя сквозь сдавленные рыдания.

  Её сердце, казалось, вот-вот разорвется от любви и жалости к отцу.

  Затем последовали долгие сборы и проводы. Кветка тряхнула головой, словно отгоняя тягостные воспоминания. Она никогда не выезжала за пределы родных земель. Новые края и города, незнакомые селения и люди, говорящие на чужих языках - увиденное по пути немного отвлекло её от горестной разлуки с родными. Но чем дальше оставалась Негжа, и чем ближе становился Гримнир, тем мрачнее были города и беднее люди, населяющие их.

   Города и села, которые они проезжали, были тесные и грязные, с множеством зловонных сточных канав, населенные людьми с грубыми нравами, толпами нищих и бродяг. Ничего подобного Кветка не видела в городах Негжи.

  В каждом селе и городе возвышался темный каменный храм, где все поклонялись и молились Единоликому.

  Еще в самом начале пути Хельгот преподнес Кветке подарок храмовника Йохна - книгу в потертом кожаном переплете. Это оказалась священная книга с проповедями Единоликого. "На моей земле мой Бог, на твоей земле твой Бог" - говорил чужестранцам Воибор, сызмальства наученный, что каждый, чтя своих богов, должен уважать и чужих. Потому Кветка внимательно прочла все, что было написано в той книге, ведь это был бог её будущего мужа. Кветку поразило, что для его бога женщина источник греха и всего дурного, ибо именно она разжигает в мужчинах страсть, мешая думать о боге. Кветка, привыкшая к тому, что родные боги повелевали мужчине чтить женщину как продолжательницу человеческого рода, подательницу жизни и берегиню, пришла в замешательство. Наконец, прочтя книгу до конца, она поняла, что бог, которого чтят в Северных пределах, готов наказать всевозможными карами тех, кто совершает различные проступки, именуемые грехами. Все то, к чему призывали стремиться её родные боги, для Единоликого было предосудительным либо греховным: быть сильным и смелым, защищать свою землю, славить род богов, чтить предков и женщин. Кветка убрала странную книгу на самое дно сундука, решив никогда более её не открывать.

  В землях, которые граничили с Гримниром, Хельгот, выбирая лучший постоялый двор для ночлега, называл вымышленные имена, что не укрылось от Кветки. Ей не составило труда понять, что у кёнига Гермара не лучшие отношения с соседями. Это еще больше омрачило ее душу, хотя внешне она была всё так же весела и доброжелательна, не показывая, насколько подавлена увиденным.

  Города и села Гримнира мало чем отличались от селений других земель. Те же дома из серого камня и глины, только больше полуразрушенных крепостей - напоминание о не так давно сотрясавшей Гримнир войне. Леса, темные и мрачные, обступали узкую дорогу с двух сторон. Редко кого встретишь на большаке, да и Хельгот обмолвился, что в лесах водятся разбойники и нежить, словно в подтверждении своих слов поехав через Тинг, вопреки намеченному пути.

  Кветку отвлек от раздумий стук в дверь. Слуги внесли кадушку с водой, от которой шел пар. Как только они ушли, Кветка сняла украшения и принялась расплетать косу. Звук рога заставил её забыть об омовении и подойти к окну. Под окнами раздался звон оружия и подков. Не менее двадцати риттеров во главе с кёнигом въехали во двор замка на взмыленных лошадях. Кёнига Гермара нельзя было спутать с его свитой, хоть Кветке и показалось, что он ниже ростом, чем его риттеры.

  Для тридцати семи лет он имел тяжелую стать. Сняв с головы шлем, он бросил его слуге и направился к повозкам, попутно отдавая приказания. Кветка не расслышала его слов, но высокий неприятный голос кёнига раздавался повсюду. Хельгот и Рольд поклонились ему, обнажив головы. Гермар, закутанный в длинный серый плащ и обутый в высокие кожаные сапоги, остановился перед ними, что-то коротко спросил и подошел к вожделенным повозкам. Кветка, наконец, разглядела его лицо: мелкие черты лица, хмурый взгляд темных глаз, тонкие поджатые губы и рыжеватые волосы. Держался он надменно и всем своим видом источал презрение ко всему, что его окружало. По его знаку риттеры вскрыли деревянные щиты, которыми была запечатана повозка. В глубине возка в лучах утреннего солнца заблистала золотая посуда - приданое Кветки, вместе с бесчисленными мехами и тремя сундуками с монетами. Увидев довольную улыбку на лице жениха при виде приданого, Кветка закрыла окно, скинула с себя тонкую нижнюю рубаху и погрузилась в горячую воду.

  Чуть позже, сидя в тонкой льняной рубахе на маленькой скамеечке перед жарким очагом, Кветка сушила свои длинные волосы, задумчиво глядя на яркие всполохи. Снова и снова костяной гребень в её руке гулял по золотому шелку волос. Суженый, о котором, как и любая дева, грезила Кветка, был не таким, каким она себе его представляла. Отец предупреждал, что ей придется постараться сделать чужие обычаи своими, хотя бы внешне чтить чужих богов, принять новое имя и смириться с мыслью, что человек, которого она увидит впервые в день свадьбы её суженый отныне и навеки.

  - Я справлюсь и с этим, - прошептала Кветка, глядя в огонь.

  Едва она заплела высушенные у очага волосы и оделась в темно-синее платье, привезенное с собой, появилась Росалия. Нарядная, в алом бархатном платье, с рыжеватыми волосами, убранными под серебряный убор, она вся светилась от ожидания предстоящего праздника.

  - Милостивая госпожа, все уже готово к бракосочетанию, кёниг приехал и удалился в свои покои....

  "Скорее всего пересчитывает и взвешивает приданное" - невесело подумалось Кветке.

  - ...но вас хочет видеть храмовник Йохн, дабы обратить в лоно храма Единоликого перед венчанием... - неуверенно продолжила жена Рольда и внимательно посмотрела на Кветку, словно страшась её недовольства.

  - Не будете ли вы так любезны сопроводить меня к нему? - старательно улыбнулась Кветка, всем своим видом показывая, сколь радостно для нее это известие.

* * *

  Замковый храм мало чем отличалась от всех тех, что Кветка видела прежде. Она вошла под высокие мрачные своды одна, оставив за высокими дубовыми дверями Росалию. В храме было пустынно и тихо, лишь треск множества свечей, зажженных для свадебного обряда, нарушал тишину. На голове Кветки был тот самый покров, скрывавший её лицо. Под ним было душно и жарко, к тому же света в храме было мало, и княжне казалось, что она вот-вот запнется о край каменных плит, которыми был выложен пол. Она то и дело натыкалась на скамьи, стоящие рядами и обращенные к алтарю. Споткнувшись еще раз, Кветка, наконец, откинула покров и обнаружила, что стоит перед алтарем с множеством свечей. Она с любопытством оглядела алтарь и нарисованные на стене за ним фигуры мужчин с лицами, перекошенными то ли злобой, то ли страданиями.

   За её спиной гулко зазвенели шаги. Обернувшись, она увидела высокого старика с коротко остриженными седыми волосами в черных одеяниях и с серебряной цепью на шее. Он держался неестественно прямо, свысока глядя на Кветку. Йохн долго смотрел на нее, не проронив ни слова. В его голубых выцветших глазах Кветка читала то удивление, то страх, смешанный с брезгливостью. Наконец он пробормотал:

  - Лик ангелицы, но душа отравлена ядом язычества...

  Вопреки ожиданиям Йохна, своды храма многократно усилили его голос, и Кветка услышала все его слова до последнего.

  - Как твое имя, дитя? - строго спросил Йохн.

  - Кветка.

  Йохн поджал морщинистые губы, всем видом выказывая презрение к её имени. Он обошел девушку на приличном расстоянии, разглядывая её без стеснения, и, обратившись лицом к алтарю, принялся бормотать молитвы. Медленно тянулись мгновения, как вдруг он резко поворотился к девушке, накрыл её голову своим широким рукавом и торжественно изрек:

  -Имя есть суть человека! Нося неугодное богу имя, ты никогда не приблизишься к нему! Отныне и навеки ты станешься зваться Эмбла, в честь святой супруги Игмара, которая, не пожалев жизней своих родственников и соплеменников, сеяла вслед за мужем мечом и огнем истинную веру! Отринь языческую мерзость и вступи в лоно храма Единоликого!

  Эмбла?! Кветка еще никогда не слышала ничего более нелепого. И это теперь её имя! Хуже только сама святая, если все, что сказал о ней Йохн, правда. Эмбла...звук падающего в воду камня.

  Кветка побледнела. Ей хотелось напомнить старику, что не имя славит человека, но, вовремя вспомнив наказ отца, до крови закусила губу и смиренно опустила глаза, чтобы скрыть полыхавший в них гнев и обиду.

  Йохн торжествующе посмотрел на подавленную Кветку, приняв это за страх перед новым богом.

  - Я жду тебя вскоре у этого алтаря, дабы сочетать тебя с благороднейшим из отпрысков Игмара, дитя, - сверкнув очами, добавил Йохн.

  Кветка развернулась и, не оглядываясь, стремительно пошла к выходу.

  В покоях её ждало еще одно испытание: десяток девиц ждали Кветку, дабы помочь ей переодеться. Они умиленно улыбались, глядя на невесту. На кровати лежало платье из светлого шелка, тускло поблескивая жемчугом.

  - Время переодеться, скоро венчание. Все приглашенные гости уже в замке, - добродушно сказала Росалия. - Мы поможем вам надеть платье.

  Кветка, беспрекословно отдала свою одежду прислужницам. Платье с трудом налезло, но как только оно оказалось на ней, девушка как громом пораженная взирала сверху вниз на свадебный наряд. Сверху ворот отсутствовал совсем, обнажая вырезом шею до самых преплечий. Длинные рукава, расширяющиеся к низу, благодаря завязкам плотно облегали руки. Тесьма на спине служила для того, чтобы платье плотно облегало стан. От бедер подол платья расширялся, опускаясь до самого пола. Кветка видела, что в Сванберге все знатные женщины носят такие платья, с длинными поясами на бедрах. Пояса богатых хозяек расшивались жемчугом и драгоценными камнями. Вот и сейчас к ней подошла девушка, с поклоном подав широкий длинный пояс с крохотными жемчужинами, потемневшими от времени.

  - В нем венчались невесты кёнигов, - ободряюще прошептала Росалия, видя растерянность невесты от созерцания подвенечного платья.

  Кветка позволила усадить себя, расчесать длинные волосы и, заплетя в три косы, уложить вокруг головы, украсив золотым венцом. В довершении всего на её голову накинули легкий полупрозрачный покров. Лица невесты за ним трудно разглядеть, а сама невеста могла дышать и ясно видеть все вокруг. Кветка с женским любопытством потрогала удивительную ткань, дивясь, как можно такое соткать.

  - Эта ткань привезена купцами из Восточных земель, - улыбнулась её любопытству Росалия. - Госпожа, а вот и моя племянница Ренхильд.

  Росалия подтолкнула вперед девушку в зеленом шелковом платье, которая подавала Кветке пояс. Девушка была небольшого роста, с рыжеватыми, как у Росалии, волосами и серыми глазами. Её круглые щеки были слегка тронуты россыпью веснушек, а в уголках губ пряталась лукавая улыбка. Ренхильд поклонилась Кветке.

  Когда Рольд явился в опочивальню кёнигин, дабы позвать её в храм, всё уже было готово. Вниз по башенной лестнице парами спускались девушки - дочери самых знатных вельмож - в роскошных платьях и украшениях. За ними спускалась невеста в платье, которое выглядело весьма скромно в сравнении с нарядами придворных. С обеих сторон на крутых ступеньках Кветку поддерживали под локти Ренхильд и Росалия. Пустынные переходы замки преобразились: на стенах висели стяги, вокруг стояли дамы, вельможи и риттеры в праздничных одеяниях, стараясь протиснуться вперед и хоть краем глаза взглянуть на невесту Гермара. Девушки с торжественным видом шествовали впереди, прокладывая дорогу в толпе. Во дворе замка у входа в храм шествие остановилось.

  - Ничего не бойтесь, госпожа, - шепнула Ренхильд. - Я буду рядом.

  Кветка взволнованно сжала подол платья.

  Загремели трубы, двери распахнулись, и Кветка, подавив смятение в душе, решительно шагнула в пахнущий благовониями сумрак храма. Это место теперь было не узнать: оно был битком набито народом, гости заняли все лавки и толкались на верхних ярусах, взирая сверху вниз на обряд. Повсюду горели свечи, источая сладковатый запах и копоть. Гул голосов отражался от сводов, и ничего нельзя было разобрать. Кветка увидела рядом с собой Рольда в бархатной зеленой тунике и поясе, расшитом изумрудами. Поклонившись, он взял её за руку и медленно повел по длинной дорожке к алтарю. Где-то высоко жалобно и звонко запел чей-то голос. Голоса гостей сразу же смолкли, и Кветка разобрала слова молитвы. Рольд громко зашептал Кветке на ухо:

  - Я отведу вас к алтарю, где вас ждет жених. Вы встанете напротив него. Преподобный Йохн прочтет краткую проповедь, после чего вам останется лишь надеть кольцо на палец мужа.



  Чем ближе они подходили к алтарю, тем жалобнеё и выше звучал голос певчего. Лица окружающих были строги и печальны, словно они провожают в последний путь знатную особу. Кветке вдруг вспомнилась свадьба средней сестры Предславы. Румяная и счастливая сестра рука об руку с нареченным, в пышном венке из маков и нарочито простой льняной рубахе с алыми оберегами. Яркое солнце освещает все вокруг, но еще ярче светятся счастьем глаза жениха и невесты, а священный дуб распростер над ними свои ветви, благословляя союз солнца и луны, земли и неба: "Ладо моя, в присутствии Родных Богов и Богинь и обоих родов наших беру тебя в жены, я разделю с тобой свою жизнь, свою душу, чтобы до скончания времен быть с тобой, защищать тебя и наш дом до последней капли крови, любить и лелеять тебя..." - слова Станимира звучали в ушах Кветки. "Я разделю с тобой жизнь, свою душу..." - одними губами под покровом шептала Кветка. Она испытывающеё посмотрела на Гермара, ожидавшего её: холодный взгляд, презрительно оттопыренная нижняя губа, и его лицо, на котором явственно читалось желание поскорее покончить с обрядом.

   Её сердце сжалось: разве такой она видела свою свадьбу и нареченного в сокровенных девичьих мечтах? Со всей ясность она поняла, что никогда не услышит подобных слов, обращенных к ней, не будет с ней того, кого она сможет полюбить, и кто будет любить её всем сердцем. Ей стало невыносимо горько и тяжко. "Родные Боги! Что я делаю здесь, среди этих людей?!" Кветке захотелось вдруг вырвать руку из цепких пальцев Рольда и скрыться, чтобы никогда не видеть всех этих чужих людей. Она внезапно замедлила шаг. По рядам как вихрь пронесся изумленный шепоток.

  - Госпожа...- обеспокоенно молвил Рольд, и, словно увидев обуревавшие её чувства, ободряюще сжал её ладонь.

  Этот рукопожатие заставило Кветку прийти в себя. Заставив Она продолжила свой путь к алтарю, ускорив шаг. Еще немного, и решимость покинет ее. Теперь уже не Рольд вел невесту, а Кветка увлекала за собой не поспевающего советника к алтарю.

  Гермар стоял справа у алтаря, в тяжелом золотом венце с рубинами, в черной бархатной тунике с золотым шитьем и штанами из тонкой кожи, заправленными в сапоги. Встав напротив него, Кветка осторожно взглянула на жениха. Он оказался ниже нее, что не помешало ему бесцеремонно окинуть невесту взглядом с ног до головы, даже не пытаясь разглядеть лицо сквозь покров. Его глаза неопределенного цвета, смотрели на невесту с отстраненным любопытством. Кёниг слегка поклонился:

  -Приветствую вас, благородная Кве... - он запнулся и посмотрел на Рольда.

  - Эмбла, - кисло улыбнулся Рольд, которому стало неловко за кёнига.

  Кветку передернуло от звука её нового имени.

  - Приветствую вас, благородная Эмбла, на земле моих предков Гримнире. И я, и мои подданные надеются, что вы станете достойной кёнигин, - желчно изрек Гермар, сделав ударение на предпоследнем слове.

  Кветка лишь кивнула, сделав вид, что она смущена. Гермар сделал знак рукой, что можно начинать. Только теперь Кветка заметила перед алтарем, в изобилие украшенном цветами, Йохна в бело-золотом облачении. Старец, на которого были обращены все взоры, величественно поднял руки вверх, будто призывая внимать ему не только собравшихся гостей, жениха и невесту , но и сами небеса.

  По обе стороны от него стояли две вереницы служителей Единоликого с огромными подсвечниками в руках.

  Когда в храме воцарилась гробовая тишина, и слышалось лишь шипение и треск свечей, Йохн громогласно изрек:

  - От начала времен люди жили во тьме и грехе, поклоняясь невесть кому. Люди верили в богов, которые были так же распутны, как и они. Но свет истины и добродетели снизошел на них!

  Йохн затряс руками над головами молодой четы, словно уже ощутил благодатный свет. Громогласно и обличающе священник вещал собравшимся о страхе перед богом за все свершенные грехи, о ереси и языческой мерзости, которую еще не везде искоренили. Наконец, пристально взглянув на Кветку, первосвященник поведал, что женщина есть сосуд греховный, игрушка Темного, которая лишь разжигает похоть и ненависть в мужчинах.

  Кветка, подавленая и оглушеная, почти не слушала Йохна, а только наблюдала за лицами собравшихся людей. Молоденькие девицы сидели бледные, с широко раскрытыми глазами, словно кара вот-вот настигнет их. Кто-то истово молился, закрыв глаза и встав на колени. Один из вельмож слегка задремал, клюя носом. Кёниг со скучающим видом слушал проповедь, рассматривая драгоценные перстни на своих пальцах.

  Наконец, Йохн повернулся лицом к алтарю и затянул молитву. Обряд явно затягивался, ибо Гермар едва скрывал раздражение при взгляде на храмовника.

  - Гермар, я обращаю к тебе сии светлые слова! - прогремел Йохн. - Перед тобой стоит та, что будет зваться твоей женой! Достойна ли она быть подле тебя?

  - Да.

  - В знак нерушимости этого союза, обменяйтесь перстнями...

  Рольд подал кёнигу кольцо со зловеще сверкающим изумрудом. Кветка протянула руку. Гермар неловко принял кольцо из рук советника, и кольцо выпрыгнуло из рук кёнига, звонко покатившись по каменному полу. И Рольд, и Йохн, и Гермар ринулись за кольцом, путаясь в длинных накидках. Кольцо, увернувшись от жадных рук ловцов, пару раз подпрыгнуло и юркнуло в щель между плит. Все ахнули. Воистину, дурной знак!

   Гермар поднялся красный от злобы и прошипел:

  - Продолжайте!

  Рольд достал второе кольцо и дрожащей рукой передал Кветке. Та спокойно надела перстень с рубином на правую руку кёнига.

  - Отныне вы муж и жена! - величественно заключил Йохн.

  В подтверждении этого на верхнем ярусе торжественно запели несколько голосов еще болеё унылую и протяжную молитву. Рольд и остальные присутствующие склонили свои головы перед кёнигом и Кветкой. Все кроме Йохна, который всем своим видом показывал, что величие земных правителей для него пустой звук. Кветка окончательно растерялась, не ожидая столь стремительного окончания обряда, на котором её даже не спросили о желании стать женой Гермара. Она в смятении наблюдала, как по знаку кёнига Йохн взял с алтаря подушку алого бархата с небольшим золотым венцом, лежащим на ней.

  Гермар поднял венец высоко над головой, показывая всем.

  - Клянешься ли ты, Эмбла, стать достойной кёнигин Гримнира, делая всё для его процветания и спокойствия? - пропел Йохн.

  - Клянусь... - выдавила Кветка.

  - Во славу Гримнира! - крикнул Гермар и возложил венец на голову Кветки. От неё не укрылась его кривая ухмылка.

  - Слава Гримниру!

  - Слава кёнигин!

  - Да здравствует Гермар! - неслось отовсюду.

  Под сотрясающие каменные своды возгласы и тонущие в них песнопения, кёниг повел Кветку к дубовым дверям. Он держал её вытянутую руку за кончики пальцев. Со всех сторон на них летели пшеничные зерна, застревавшие в складках одежды. Наконец они вышли во двор замка, где некуда было ступить от вельможных гостей. Перед Кветкой мелькало множество лиц и пестрых одежд, все угодливо кланялись и спешили посторониться перед риттерами, расчищавшими дорогу для молодой четы.

  Кёниг и новоиспеченная кёнигин первыми вошли в просторную залу, где были накрыты столы для свадебного пира. У стены на небольшом возвышении стоял стол для жениха и невесты, а внизу множество столов для гостей, меж которых сновали слуги с подносами. На каменном полу были разбросаны свежие благоухающие травы, а тяжелые ставни были распахнуты, впуская в зал яркий солнечный свет. Несмотря на летний день, огромный очаг жарко горел, и в нем на двух вертелах жарились оленьи туши. С деревянных перекладин под потолком залы вниз спускались полотнища с гербом рода Игмара. Едва войдя в залу, Гермар отошел от невесты, и верный Рольд проводил её к столу, придвинув госпоже резной золоченый стул. Гости суетливо рассаживались за громоздкие дубовые столы, двигая скамьи. Гермар, отдав несколько распоряжений, сел во главе стола рядом с Кветкой. С его стороны за стол сел храмовник Йохн, и высокий черноволосый риттер в праздничном алом платье. Слева от Кветки сел Рольд с Росалиной. Слуги тут же наполнили кубки. На столе перед Кветкой стояли еще горячие запеченные гуси, пироги и множество неизвестных ей яств. Она вспомнила, что голодна, но родные обычаи запрещали невесте что-либо пить за свадебным столом, к тому же на ней был покров.

  - Госпожа, обычай запрещает невесте пить вино и притрагиваться к яствам...- прошептал Рольд. - Но если вы будете испытывать жажду, есть кубок с водой.

  Кветка кивнула в ответ. Что ж, она была голодна, но ей кусок не лез в горло при виде такого множества людей. В зале было не протолкнуться от гостей и слуг. Стоило Гермару подняться с кубком в руках, как разговоры и шум окончательно смолкли. Все с тем же мрачным взглядом в черном одеянии он вовсе не походил на счастливого жениха.

  - Я приветствую всех тех, кто прибыл на мою свадьбу. В Гримнире рады гостям, и пусть этот союз послужит процветанию Гримнира! - Гермар медленно осушил до капли внушительных размеров кубок.

  - Да ниспошлет Единоликий мир и процветание Гримниру!

  - Слава Гермару!

  -Да здравствуют Гермар и Эмбла! - кричали со всех сторон, поднимая вверх кубки, наполненные вином.

  Кветка случайно встретилась взглядом с темноволосым риттером, сидевшим подле Йохна. В его темных глазах, обращенных на неё, полыхала холодная ненависть. Она вздрогнула от неожиданности, и, когда тот отвернулся, чтобы наполнить кубок, она внимательнее присмотрелась к нему.

   Темные вьющиеся волосы незнакомца спадали на плечи, резко очерченные скулы и поджатые губы придавали его лицу выражение жестокости. В отличие от Гермара он был статен и широкоплеч. Даже на свадебном пиру при нем был меч. Его бегающий взгляд из-под густых черных бровей настораживал.

  Когда гости принялись за еду, и зал вновь погрузился в шумные разговоры, Кветка, улучив миг, когда Гермар о чем-то говорил с Йохном, спросила Рольда:

  - Кто этот темноволосый риттер подле Йохна?

  Рольд, словно подбирая слова, несколько мгновений смотрел то на Кветку, то на незнакомца.

  - Это риттер Дагвор, моя кёнигин. Друг вашего мужа, его ближайший соратник и советник...

  Кветка старалась не смотреть более на Дагвора. Что-то в его облике настораживало и отталкивало, хотя он был молод и хорош собой. К тому же его полное ненависти выражение лица вовсе не почудилось ей. От этих мыслей невесту отвлекло появление шумной пестрой толпы.

  Разом заиграли свирели и зазвучали бубны. Внизу у подножия стола молодой четы скакали и плясали люди в ярких одеждах. Гости вскакивали с мест, громко смеясь. Тем временем мужчины и женщины, не переставая плясать и кувыркаться, разошлись в разные стороны, и на середину вышел молодой светловолосый мужчина с гуслями в руках.

  - Это шпильманы, бродячие певцы, танцоры и сказочники, - благодушно улыбаясь, шепнул Рольд.

  Кветка взглянула на шпильмана с гуслями и тот час узнала его. Певца Ульриха и его людей она встретила на одном из постоялых дворов, где Хельгот решил остановиться на ночь. В тот вечер в мэтзеле - как называли харчевни и постоялые дворы в Северных пределах - праздновали приход весны. Народу набилось с лихвой, служанки не успевали разносить пиво и закуски. Хельгот позволил Кветке спуститься вниз. В мэтзеле было шумно и весело: смех, звон кубков, песни, звуки барабанов и свирелей. Кветку усадили в дальний угол под присмотром трех суровых риттеров. Но кувшины с добрым пивом заставили повеселеть и подобреть весь отряд Хельгота.

  Кветка смотрела во все глаза на веселящийся люд, а её ноги в мягких сапожках сами собой ходили под столом в такт стуку барабанов. Наконец, весело заиграла волынка: девушки и парни, мужчины и женщины поднимались из-за столов, вставали попарно, и, взявшись за руки и высоко подскакивая, кружились по мэтзелю. Кветке в тот миг вспомнились пляски на поляне в те дни, когда в её родной стороне закликали весну. В ее глазах горело неудержимое желание вот также пуститься в пляс, громко притоптывая ногами.

  Двое риттеров не удержались и пошли плясать вместе с остальными, а третий клевал носом над кружкой с пивом. Кветка вдруг встретилась взглядом со шпильманом, игравшим на свирели. Его щеки покраснели от натуги, но глаза весело и плутовски блестели. Он дружелюбно подмигнул Кветке, и, отложив свирель, подошел к ней.

  - В день весны ни одна девушка не должна тосковать, а уж та, что краше весны и подавно! - он протянул руку Кветке, и та, мгновение помедлив, вскочила с места.

  Миг - и они кружатся среди остальных. Кветке стало легко и свободно, будто и не было впереди дороги, везущей её в неизвестность. Волынка играла все быстрее и громче. Пляска, словно вихрь, уносила за собой все новые пары. Сделав очередной поворот, Кветка чуть не налетела лбом на крепкую грудь Хельгота.

  - Госпожа... - только и мог вымолвить он.

  Кветка убрала за спину косу и поправила пояс, с висевшими на нем кошелем и оберегами.

  - Хельгот, в вашем краю тоже празднуют приход весны, - радостно выпалила Кветка.

  Риттер нахмурился, сверля взглядом парня.

  - Это языческий праздник, ему нет места в Северных пределах...

  Улыбка на губах Кветки погасла, и она, молча, смотрела то на риттера, то на незнакомца.

  - Не правда ли, Ульрих? - теперь Хельгот обращался к весельчаку со свирелью.

  Тот смотрел на риттера насмешливо и с вызовом ясными голубыми глазами. Парень был ладный, со светлыми волосами до плеч и загорелым лицом. Щегольская шелковая рубаха была расшита серебряными бляхами, а плащ оторочен золотой тесьмой. На поясе у него висел кошель да длинный нож в дорогих ножнах.

  - Давно тебя не было в этих краях, Хельгот, - дружелюбно заметил Ульрих. - Слышал, кёниг вновь послал тебя сосватать ему дочь могущественного Воибора. Надеюсь, голубка не попадет в когти стервятнику.

  Хельгот мельком взглянул на Кветку, и, словно спеша предупредить смелые речи незнакомца, с достоинством произнес:

  - Я выполнил повеление своего господина - кёнига Гермара и спешу доставить в Сванберг госпожу Кветку, его нареченную невесту!

  С этими словами он отвесил перед Кветкой нарочито глубокий поклон.

  Ульрих взглянул на девушку, словно только что увидел её. На его мужественном лице попеременно отражались удивление, восхищение и горечь. Ульрих, помедлив мгновение, поклонился, коснувшись земли роскошной накидкой.

  - Я счастлив видеть будущую кёнигин Гримнира, слава о красоте и уме которой вышла далеко за пределы Северных пределов... - начал было Ульрих.

  - Мы собираемся поужинать, благородный Ульрих, да пребудет с тобой Единоликий, - прервал его Хельгот, и, предложив руку Кветке, повел её к накрытому для них столу.

  Украдкой обернувшись, Кветка видела, как Ульрих провожал их пристальным взглядом, пребывая в глубокой задумчивости.

  - Милодарыня, не обращайте внимания на слова этого шпильмана! Этот бродячий певец, что играет на свирелях и дудках, да тренькает на гуслях, хитер, изворотлив и болтлив, - с раздражением сказал Хельгот.

  - Бродячий? На нем роскошное платье и оружие, и вы назвали его благородным, - насмешливо заметила Кветка.

  Хельгот помялся, раздумывая, доверить ли ей тайну или нет. В конце концов, это давно ни для кого из знати в Северных пределах не было тайной, и будущая кёнигин быстро узнает о ней. Уж лучше Хельгот первый поведает об этом, дабы снискать расположение юной Кветки.

  - Вы можете этого не знать, госпожа, но все девять кёнигов Северных пределов подчиняются могущественному кайзеру Тригвальду, - напустив на себя важный вид, молвил Хельгот.

  - От чего же? Я знаю и то, что кайзер внук Игмара, - нетерпеливо добавила Кветка, знавшая летопись Северных пределов ничуть не хуже летописи Негжи.

  Хельгот в душе был приятно удивлен осведомленностью Кветки.

  - Так и есть, госпожа. Но Единоликий послал Тригвальду испытания: у него долгое время не было детей. Наконец, его молитвы были услышаны, и его пятая жена подарила ему сына и дочь.

  - Куда же делись четыре предыдущие? - невольно выдала свое удивление Кветка.

  - Они затворились в доме Единоликого, в искупление своих грехов, - мрачно ответил Хельгот и залпом осушил кубок с пивом. - Так вот, единственный сын Тригвальда, женившись на принцессе Мэхтильд, вскоре после свадьбы погиб - его растерзанное тело нашли в лесу. Долго ходили слухи о том, что это был неведомый страшный зверь, который долгое время охотился за сыном Тригвальда. Мэхтильд успела родить мужу дочь Бригитт. После гибели Бьёргфрида кайзер - правитель Северных пределов и господин всех кёнигов - узнал о том, что у него есть внук, рожденный от плененной в крепости Крост девицы Урсулы. Бьёргфрид так любил золотоволосую Урсулу, что намеривался сделать их сына Ульриха наследником. Да, да, Ульрих бастард, рожденный в любви, но без прав на трон и земли.

  - Кто же унаследует трон Тригвальда? - спросила ошеломленная Кветка.

  - Внучка Тригвальда - Бригитт, - снисходительно улыбнулся Хельгот. - Точнеё её муж. Ибо в Великом Своде Законов сказано, что женщина, по скудоумию своему и слабости духа, не может править Северными пределами.

  Хельгот, взглянув на Кветку, тут же осекся и смутился. Девушка пождала губы, стараясь перебороть улыбку. Слова Хельгота задели ее, но другого она и не ожидала от законов этих земель.

  - Кайзер Тригвальд нашел подходящего мужа для своей внучки? - спросила она, наконец.

  - Ей в мужья прочат славного Торхельма сына Альдора, кёнига Фридланда, - с затаенным воодушевлением и блеском в глазах молвил Хельгот, рассчитывая, видимо, что это имя заставит Кветку трепетать.

  - Торхельм... - произнесла медленно Кветка.

  Имя скорее подходило грозному богу, нежели человеку.

   - Торхельм еще молод, а слава о нем гремит далеко за пределами Северных пределов, - со сдержанным восхищением продолжил Хельгот. - Его отец раздвинул границы своих земель, но сын намного превзошел в военном искусстве отца, не проиграв ни одного сражения. Не зря в его имени имя самого Тора! - запальчиво продолжил хвалебную речь риттер.

  Кветка еще ни разу не видела прежде столь сдержанного риттера таким взволнованным, с горящим взором синих глаз. Что ж, если верить Хельготу имя было под стать его хозяину, и Северным пределам повезло с будущим кайзером.

  Посмотрев по сторонам, не слышал ли кто его слов о боге Торе, Хельгот хмыкнул и приказал служанке принести медовухи.

  - Моя госпожа, в Ульрихе несомненно течет благородная кровь Тригвальда, да только он променял жизнь при дворе в Грёвлане на скитания по городам и весям...- риттер говорил всё медленнее, уступая власти хмеля.

  В мэтзеле продолжалось веселье и пляски. Девицы весело смеялись, мужчины громко стучали кубками с пенным медом, горланя песни, слов которых было уже не разобрать. Кветка едва притронулась к еде. Она больше слушала и наблюдала за теми людьми, в чьей стороне ей предстояло жить. Как только Хельгота за столом сморил сон, и он опустил свою голову на скрещенные руки, Кветка сделала знак двум риттерам, и те тут же унесли его наверх.

  Кветка вышла на крыльцо, в пряную прохладу весенней ночи. Ветерок мягко обдувал её лицо и ласкал золотые прядки волос, выбившиеся из косы. Это была одна из тех ночей, когда тихий пересвист ночных птиц да пьянящие весенние запахи рождают в груди неизъяснимое томление и тоску.

  - Кветка.

  Она резко обернулась на звук своего имена, так что звякнули серебряные мониста и серьги. На крыльцо вслед за ней вышел Ульрих.

  - Благородный Ульрих, - дружелюбно улыбнулась Кветка.

  - Никогда не думал, что намерения Гермара осуществятся, и вы окажетесь здесь, - глухо сказал он, пристально вглядываясь в её лицо.

  - Что худого в том, что Гермар нашел невесту в чужих землях? - спросила Кветка, стараясь угадать мысли шпильмана.

  - Если всё, что я слышал о невесте кёнига верно, то она достойна стать кайзерин Северных пределов, что уж говорить о Гримнире, - молвил шпильман так, словно перед ним стояла не она. - И сейчас, видя, что молва не лжет, хочу предостеречь вас, милодарыня, открыть вам, кто такой кёниг Гермар.

  Кветка скрестила на груди руки, показывая всем своим видом, что готова внимать словам Ульриха. Он враз переменился: перед ней стоял уже не весельчак с постоялого двора, а суровый молодой мужчина. Мельком глянув по сторонам, он придвинулся ближе, и, глядя в глаза девушке, молвил:

  - Гермар младший сын своего отца, госпожа. После смерти Вальдреда старший брат Гермара погиб на охоте...никто не знает как, только его конь вернулся из леса с окровавленным седлом. Гермар взошел на престол в тот же вечер. Вы должны знать: он клялся Единоликому защищать и делать все для процветания Гримнира, но он разоряет и обирает до нитки подданных, люто ненавидя край, которым правит. Потратив всё золото, что у него было, на наемников, в тщетной попытке расширить войной свои владения, он обложил непосильной данью народ, и, отправив войско Гримнира кайзеру в обмен на тысячу золотых монет, остался на опустошенных землях без войска с кучкой приближенных вельмож. Его многочисленный отряд риттеров держит в страхе вельмож и простолюдинов, - Ульрих скривил губы в подобии улыбки. - Риттерами их не назовешь - скорее разбойниками, ведь кёниг Гермар не брезгует и разбоем на приграничных дорогах...

  Повисла тягостная тишина. Ульрих, видевший, как во все время его рассказа девушка то бледнела, то краснела, выжидательно заглянул ей в глаза. Она смотрела перед собой затуманенным взором, сжимая пальцами с побелевшими костяшками серебряные браслеты на запястьях.

  - Вы можете доверять советнику Рольду, - мягко продолжил Ульрих, сомневаясь, не напугал ли он девушку своей обличительной речью. - Он богат и влиятелен, чтит в тайне старых богов и служит вашему жениху лишь для того, чтобы помогать гримнирийцам, ведь кёниг чужак по крови, отпрыск захватчиков...- с плохо скрываемой ненавистью в голосе закончил шпильман.

  - Разве в вас не течет кровь Игмара? - словно со стороны услышала Кветка свой глухой голос.

  Шпильман удивленно взглянул на неё и тихо рассмеялся.

  - Определенно, болтливость благородного Хельгота может сравниться лишь с его доблестью, - весело улыбаясь, заметил шпильман. - Ему вы тоже можете доверять. Он честный и храбрый малый, хотя и простоват, чтобы вовремя распознать козни и обман. В моих жилах течет кровь Игмара, но её столь мало, что я никогда не перестану презирать остальных его отпрысков со змеиными лживыми душами, прикрывающих свои преступления именем Единоликого. Новому богу я предпочел родных богов - сурового Тора и прекрасную Фрейю, грызне за престол - волшебство нескончаемого пути, хороший клинок и гусли - венцу, медвяный кубок и ласковые взгляды красавиц - скучным пирам.

  Последние слова он произнес мягко и нараспев. Кветка не сдержала улыбки, заметив в его словах вызов, а в глазах - озорные огоньки.

  - Зачем вы рассказали мне всё это о моем женихе? - вновь посуровев и нахмурив брови, спросила она. - Разве может что-то изменить слабая и неразумная женщин?

  Последние слова она промолвила со скрытой грустной насмешкой, памятуя о том, что писали о женщинах в Священных Свитках пророки Единоликого.

  - Если бы я видел перед собой глупую деву, то никогда бы не произнес этих слов. Гермар женится ради приданого, он никогда и ни к кому не испытывал привязанности, он жесток и коварен. Я решился открыть истину, чтобы предостеречь, а может и сохранить жизнь той, что неспроста послана сюда богами...

  - Шпильман, спой балладу для жениха и невесты! - громкий голос Рольда отвлек Кветку от воспоминаний.

  Ульрих слегка поклонился, взмахнув зеленым бархатным плащом, и опустился на одно колено. Пальцы проворно пробежали по струнам, и в зале воцарилась тишина. Завораживающие звуки полились, услаждая слух. Кветке доводилась слышать пение Ульриха на постоялом дворе, но тогда его песня была звонкой и веселой, а сейчас он затянул грустную и протяжную песню чистым, сильным голосом.

  Избрав прекраснейшую деву

  На радость сердцу и очам,

  Благословенному напеву

  Душа внимает по ночам.

  И красота её как солнце,

  Да осветит твой дом, жених!

  Гости с восторгом внимали песне шпильмана. Никто не видел, как под тонким покровом по щекам юной невесты текли горькие слезы. Она безмолвно плакала, баюкая сердце и разум, отравленные первой горечью. Видно, боги лишь посмеялись над её надеждами, обманули, послав ей в мужья кёнига Гримнира. Но не было в её душе обиды на светлых богов. Помнила Кветка, что все вершится в мире яви их волей. Доля и Недоля помогают плести богине Мокше нить человеческой судьбы. Стоит поддаться унынию, опустить руки, и одолеет Недоля. Кветка расправила плечи и выше подняла подбородок, глотая непрошенные слезы.

  Юная кёнигин заметила, что гости слушали Ульриха, затаив дыхание. Девицы взволнованно смотрели на шпильмана затуманенным взором. Спев еще две песни, он поклонился.

  - Ты порадовал меня, мою невесту и гостей, Ульрих, - довольно промолвил кёниг. - Выпей же вина за мое здоровье и благополучие кёнигин Эмблы.

  В голосе Гермара Кветка уловила затаенный яд. Ульрик с плохо скрытой насмешкой смотрел на кёнига. Хоть тот и сидел на возвышении, Ульрих смотрел на него сверху вниз. Кветка, украдкой глядя на поединок их взглядов, понимала, что оба отпрыска Игмара испытывают друг к другу лютую неприязнь.

  - Что ж, Гермар, за здоровье молодой четы, - Ульрих медленно выпил содержимое кубка. - Пусть Единоликий хранит Гримнир от войн и неурожая, а правителя защитит от гнева и возмездия Торхельма, который вскоре придет мстить за юную Сёгрид.

  По залу пронесся взволнованный ропот, а все взгляды были устремлены на Ульриха и Гермара. С лица жениха сошел румянец, он застыл, словно каменный столб. Его лицо уже не выражало привычного самодовольства, только смесь ярости и страха. Дагвор вскочил со своего места, и, не скрывая бешенства, крикнул, нарушая тягостное безмолвие:

  - Стража!

  - Дагвор! - предостерегающе возвысил голос Рольд.

  - Пусть идет! Пропустить! - наконец, приказал Гермар.

  Ульрих без тени волнения криво ухмыльнулся, и, закинув гусли за плечи, неспешно направился прочь из зала. Было видно, как Дагвор борется с желанием схватить и уничтожить шпильмана. Едва тот скрылся из виду, риттер, не обращая внимания на гостей, яростно зашипел, перегнувшись через стол:

  - Мой кёниг, этот пес своим змеиным языком оскорбил вас на вашей же свадьбе! Он посмел угрожать вам! Одно ваше слово, и он окажется в подвале на раскаленной железной решетке!

  Кветке захотелось увидеть самого Дагвора на раскаленной решетке - она почувствовала, как в душе поднимается гнев на жениха и его советника. Она не понимала, что такого сказал им Ульрих, но было ясно, что это не столько оскорбило, сколько напугало их. Прямой и дерзкий шпильман по всей видимости не побоялся в чем-то обличить Гермара и Дагвора.

  - Если Ульрих пострадает в Сванберге, то это навлечет на нас гнев кайзера... - предостерегающе молвил Рольд вполголоса. - Его войска окажутся здесь через считанные дни.

  - Что он сказал о Торхельме и Сёгрид?! Этот безбожник идет со своим войском сюда? - взвизгнул Йохн.

  Взгляд Гермара дико блуждал.

  - Почему не играете?! - крикнул Гермар шпильманам.

  Шпильманы поспешно заиграли на волынках и гуслях. Рольд, видя взволнованные и вопрошающие взгляды гостей, поспешно поднялся и вывел под руку Ренхильд на середину залы. За ним последовали другие гости. Знатные жены, риттеры и вельможи, встав в два ряда, плавно сходились, кружась и едва касаясь рук друг друга. В плавных и строгих движениях знати не было и намека на ту веселую и удалую пляску, что Кветка видела на постоялом дворе. Саму Кветку не оставляло беспокойство за шпильмана, навлекшего на себя гнев Гермара своей дерзость. После его ухода, несмотря на продолжающееся веселье, в воздухе витала буря. Кветке хотелось знать, о чем именно говорил Ульрих, кто такая Сёгрид, и почему Торхельм собирается мстить её жениху. У Ульриха узнать это невозможно: скорее всего, она никогда больше не увидит веселого шпильмана. Хвала богам, если ему удастся поскорее покинуть Сванберг. Кветка мысленно попросила родных богов помочь храброму Ульриху избежать яростной мести Гермара. Она горько усмехнулась про себя: еще день не сменился ночью, а она уже смотрит на Гермара с отчуждением и неприязнью, прося богов за бродячего шпильмана.

  Распросить Рольда не представлялось возможным - он может из осторожности промолчать, а вот Ренхильд...

  Смышленая и добросердечная Ренхильд с лучистой улыбкой сразу же понравилась Кветке, напоминая ей сестру Предславу. Кветка улыбнулась под покровом, взглянув на раскрасневшуюся от пляски Ренхильд.

  Гермар, не выпуская из рук серебряный кубок, сидел мрачнее тучи, изредка бросая хмурые взгляды на гостей и Йохна со свитой. Он, казалось, вовсе забыл о невесте.

  Вскоре в трапезную внесли свечи в тяжелых подсвечниках и факелы. Сердце Кветки тоскливо сжалось, едва она увидела в открытых настежь окнах, как солнце почти скрылось за темным лесом.

  Рольд, поклонившись кёнигу и Кветке, торжественно молвил:

  - Сиятельный Гермар и Эмбла, в этот радостный для всего Гримнира день, жители Сванберга по древнему обычаю принесли свои дары на свадебный пир молодой четы!

  Все выжидательно посмотрели на кёнига. Гермар все с тем же мрачным видом повелительно махнул рукой. Рольд еще раз отвесил поклон и хлопнул в ладоши. Заиграли свирели, двери залы распахнулись, и в них стали поочередно входить люди.

  Теперь ничего не мешало Кветке разглядеть подданных Гермара. Пришедшие с дарами люди были в большинстве своем высокого роста, светловолосые, с серыми или голубыми глазами, встречались и рыжеволосые. Они мало отличались от народа Кветки. Лишь их речь, украшения да крой одежды были иными.

  Все ремесленники Сванберга по стародавнему закону объединились в унии по роду ремесел. Вот и сейчас уния кузнецов преподнесла кёнигу меч и доспехи, а Кветке - дивной работы украшения. Рольд называл унии, и их мастера в праздничных одеждах выходили вперед и с глубоким поклоном делали подношения. Гермар, казалось, подзабыл дерзость шпильмана, ибо с каждым преподнесенным ему отрезом дорогой ткани и бочонком вина он всё милостивее кивал посланникам уний. Когда поток даров от горожан иссяк, настал черед вельмож и приглашенных на пир гостей. Росалия шепнула Кветке, и та поднялась из-за стола, встав рядом с Гермаром. Каждый из вельмож глубоко кланялся и просил принять в знак верности и на счастливое супружество дары.

  Невеста порядком устала от душного плена покрова, от множества незнакомых лиц вокруг и звуков чужой речи. Но она не замечала усталости, со смятением думая о том, что ей в скором времени предстоит остаться в опочивальне с Гермаром наедине.

  Наконец, Йохн поднялся со своего места, и, подойдя к чете новобрачных, взял их ладони в свои. В наступившей тишине храмовник затянул молитву. Закатив глаза, слуга Единоликого благословил жениха и невесту на отбытие в опочивальню.

  Когда гости встали из-за столов, и холодные пальцы Гермара коснулись её ладони, сердце Кветки бешено застучало. Она шла за кёнигом, словно в тумане, видя расступающихся перед ней с поклоном риттеров и вельмож. Впереди них шел оруженосец Гермара с факелом в руке. Мрачные темные переходы замка, по которым они шли, были под стать чувствам и мыслям девушки. Гермар шел на шаг впереди Кветки, не проронив ни слова. Она и без слов понимала, что этот неприятный человек, ставший её мужем, испытывает к ней лишь холодное отчуждение, за всё время не сделав попытки увидеть её лица. От этих мыслей в ней взыграла уязвленная гордость, разом заставившая умолкнуть волнение, усталость и обиду.

  Внезапно Гермар остановился у проема, за которым виднелась лестница. Оруженосец нерешительно замедлил шаг и вопросительно посмотрел на своего господина. Гермар нетерпеливо взял факел у слуги, и, жестом приказав ему остаться, пошел вверх по винтовой каменной лестнице. Кветка, подхватив подол платья, последовала за кёнигом. Это была лестница, ведущая в её покои. Перед дверью, ярко освещенной двумя факелами, они увидели молодого воина, который охранял покои Кветки. Его кольчуга и меч слабо поблескивали в отблесках огня. Он, видимо, не ожидал увидеть здесь господина и госпожу, от неожиданности замерев на месте. Гермар, ступая широкими шагами, вдруг остановился и резко повернулся к Кветке. Его рука цепко ухватила запястье девушки.

  - Сиятельная госпожа, - насмешливо и зло начал он, - вот вы и в Гримнире. У вас - все привилегии кёнигин и мое имя, у меня - ваше приданное. Вы вольны делать всё, что угодно, кроме одного: никогда не рассчитывать на мое внимание к вам.

  Видя, что Кветка не отвечает, и, решив, что она напугана, он снисходительно расхохотался.

  - Мне говорили, что дочь Воибора не обделена умом... Жалкие льстецы как всегда лгут, - лениво заметил он. - У вас впереди долгие одинокие ночи: можете посвятить их шитью или молитвам Единоликому - он вознаграждает целомудрие.

  Довольный своими язвительными словами, Гермар зло рассмеялся, развернулся и стремительно спусился по лестнице. Перед дверью в опочивальню остались Кветка и страж, который слышал каждое слово кёнига до последнего. Он выглядел еще более смущенным и ошеломленным, чем Кветка. Воин был еще совсем юн, едва ли старше Кветки, с гладкими щеками и коротко остриженными светлыми волосами. В его глазах Кветке почудилось сочувствие.

  Она поспешила в опочивальню и закрыла тяжелую дверь на засов. Огонь в очаге почти потух, в раскрытое окно заглядывал тонкий месяц. Подбросив дров в очаг, Кветка принялась нетерпеливо срывать с себя облачение и украшения. Первым полетел на каменный пол покров, за ним пояс. В голове шумело, все тело болело от неудобной одежды и тяжелых украшений. Кветка была голодна, а болеё всего подавлена всем произошедшим.

  Слова и поступок Гермара были оскорблением для Кветки и её семьи. Случись такое в Негже, Гермар смог бы искупить подобное лишь кровью. Но её родная земля и родичи были далеко, они не могли вступиться за Кветку, тем более по всем законам она теперь принадлежала роду Гермара, пусть и условно. Кветка в сердцах запустила венцом в стену: будь она мужчиной, Гермар жестоко бы поплатился за свое коварство.

  Мать всегда повторяла, что боги даровали мужчине сильное и выносливое тело. Залог его победы бесстрашие и стремление идти до конца, сильный дух и несгибаемая воля. Сила женщины в добром нраве, нежности и терпении. Мать надеялась, что дочь, обретя мужа, всегда будет под его защитой, потому учила ее терпению и мудрости. Вышло так, что именно ее муж враждебен ей. Сегодня она не может ответить за жестокое оскорбление, а завтра, не ровен час, ей придется искать защиты от него. Кветка горько улыбнулась, жалея, что у нее нет сильных рук и крепкого тела воина, чтобы защитить себя. Доброта и терпение не те добродетели, что помогут ей одержать вверх.

  Она подошла к расписному сундуку и, достав из-под платья ключ на тонкой цепочке, отперла его: здесь лежали её украшения, снадобья и травы, в которых она знала толк. Но самым главным её сокровищем были книги. На самом дне сундука, завернутый в льняную пестрядину, лежал легкий короткий меч, подарок брата. Кветка, затаив дыхание, вынула меч на свет, пробуя его в руке и любуясь игрой клинка в свете очага. Повернув оружие, она увидела в гранях отражение своего лица. В своих глазах Кветка увидела затаенную обиду и слезы. Золото рассыпавшихся по плечам волос играло и переливалось от сполохов огня. Кветка вдруг улыбнулась своему отражению. Она не умела управляться с мечом, оружие крепко в мужской руке. Подарок брата был оберегом и доброй памятью о покинутых родичах. Меч вернул ей спокойствие и ясность мыслей, словно она вновь была в родной стороне с дорогими её сердцу людьми.

  Если поразмыслить, то кёниг Гримнира не вызывал у неё ни приятия, ни уважения, что уж говорить о нежных чувствах. А его пренебрежение молодой женой было Кветке на руку, ибо она не привыкла кривить душой. Самое главное для неё - разрешение Гермара делать то, что ей заблагорассудится.

  За дверью послышались тихие шаги и стук. Кветка взяла меч. Неслышно подойдя к двери, она откинула засов и чуть приоткрыла дубовую дверь. За дверью стояла взволнованная Ренхильд.

  - Госпожа, что случилось?! Он обидел вас? - воскликнула Ренхильд, едва увидела простоволосую кёнигин с мечом в руке.

  - С чего ты взяла? - дружелюбно осведомилась Кветка.

  - Кёниг сразу же вернулся, после того, как вы оба покинули трапезную... Мы решили, что что-то случилось. У него был такой торжествующий вид, - растерянно молвила девушка, испытывающее оглядывая Кветку с ног до головы.

  - Случилось лишь то, что Гермар пренебрег мной.

  Ренхильд опустила глаза, словно зная, что так и должно было случиться.

  - Я принесла вам поесть, вы голодны, госпожа, - глухо сказала та.

  - Рейнхильд, где сейчас кёниг? - Кветка взяла ее за руку, пытаясь заглянуть в глаза.

  - Он только что уехал с отрядом своих риттеров и Дагвором, - немного помедлив, молвила, наконец, Ренхильд. У девушки был крайне смущенный и несчастный вид, что заставило Кветку продолжить распросы.

  -Что же гонит твоего господина в глухую ночь прочь из замка? - голос Кветки чуть дрожал от волнения.

  -Ах, госпожа! - вскричала Ренхильд и с отчаянием посмотрела на Кветку. - Вы столь молоды и хороши собой, как я могу отравить вашу душу правдой?

  Кветка слегка растерялась от слов девушки. В то же время она чуть улыбнулась, вновь подметив, что решительно все жители Северных пределов любят говорить красноречиво и с чувством.

  - Ренхильд, я одна, на чужбине, без своих родичей. Я мало знаю ваши обычаи и нравы. По нашим законам... - Кветка осеклась, вспомнив, что уже не принадлежит отцу и Негже, - ...по законам Негжи, Гермар нанес мне страшное оскорбление, но здесь некому за меня заступиться. Шпильман Ульрих, которого я встретила на постоялом дворе, сказал, что я могу положиться на Рольда, а раз так, то я надеюсь на то, что и ты не скроешь от меня правду.

  Ренхильд с нескрываемой жалостью смотрела на Кветку, а когда голос кёнигин чуть дрогнул, и она поспешно отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, девушка всплеснула руками.

  - Дядя просил ничего не говорить вам раньше срока. Он совсем вас не знает, а ведь бывает и так, что правда о муже повергает невесту в отчаяние! Но теперь я вижу, что неведение мучает вас более всего.

  Ренхильд чуть помедлила, словно ища особые слова или собираясь с духом.

  - Гермар ускакал в родовой замок Дагвора. Ни для кого здесь не тайна, что он ездит туда ради его сестры Ингвы. Она не так хороша собой, чтобы покорить риттера с первого взгляда. Боги отдали всю красу её брату Дагвору. Но здесь другое: мать Ингвы, Хьёрдис - хэкса, колдунья. Она с помощью зелья внушила такую страсть Гермару, что тот готов пойти на всё по одному слову Ингвы.

  Лицо Ренхильд, на котором плясали тени от свечей, выражало едва сдерживаемый гнев, и она продолжала, чуть торопливо, едва слышным шепотом, словно боясь не успеть рассказать всё то, что терзало её долгое время.

  - После заката Гермар со своими риттерами и Дагвором мчатся в Моосхольм. Там они пируют и веселятся всю ночь, а во главе стола подле Гермара сидит темноволосая Ингва и Дагвор с Хьёрдис. Хьёрдис мечтает о венце Гримнира для своей дочери. Ей мало того, что Дагвор неотступно находится при Гермаре и влияет на все его решения. Часть казны Гримнира давно перекочевала в сундуки Хьёрдис в подвале Моосхольма. Но и этого ей мало. С каждым годом казна пустеет, а оброк становится все более непосильным для народа. Когда в двух селах на границе вспыхнул голод, Хьёрдис намекнула кёнигу, что он может поправить свои дела выгодным браком. Зная Гермара, никто из кёнигов не отдал бы за него свою дочь, и Гермар стал искать невесту в далеких землях.

  Ренхильд вдруг смутилась и, потупив глаза, стала с волнением перебирать пальцами кожаный поясок с серебряными привесками.

  Кветка, внимавшая словам девушки, поняла её волнение. Она ласково тронула ладонь Ренхильд:

  - Ренхильд, продолжай.

  - Госпожа, я слышала, что Гермар по-прежнему намеревается сделать однажды кёнигин Ингву.

  Кветка вскочила и зашагала туда-сюда, не в силах совладать с гневом. Ей показалось, что она, как птица, взлетевшая к солнцу, вдруг попала в силки, из которых не выбраться.

  Она догадывалась, что поможет Гермару взять в жены Ингву, при том, что закон разрешал иметь лишь одну жену. Кветка верила Ренхильд, ибо всё, что ей довелось узнать о Гермаре, и всё, что она увидела воочию, говорили о том, что кёниг был способен на какую угодно подлость и низость ради своих желаний.

  Кветка уже во второй раз пожалела о том, что она не мужчина и не может бросить вызов Гермару и расправиться с ним. Теперь речь шла не только о её гордости и чести, но и о жизни. Отныне Кветку ждет другой поединок с Гермаром, не честный и открытый бой, а долгое противостояние, где оружием Кветки станет её осторожность и разум.

* * *

  Ранним утром в поварнях замка уже кипела работа: ярко горели три очага, за длинными дубовыми столами служанки в передниках чистили рыбу и коренья, размалывали травы и месили тугое тесто.

  Румяная и пышная Эста, распоряжавшаяся поварнями и кладовыми, добродушно ворчала на нерасторопных служанок:

  - Что за наказание! Поворачивайтесь! Скоро кёниг и кёнигин проснутся и пожалуют к утренней трапезе. Герд, подбрось в очаг дров, да почисть котлы, которые ты оставил грязными после праздничного пира, удрав веселиться в город!

  Веснушчатый длинноногий Герд, которому минула шестнадцатая весна, нехотя поплелся за вязанкой хвороста, сладко потягиваясь на ходу.

  - Эста, видела бы ты, как праздновали свадьбу кёнига в городе! Бочки с пивом из кладовых Гермара выкатывались одна за другой, а у городских стен в ямах жарилось отменное мясо! Никогда не видел столько шпильманов, а какие красивые у бродячих шпильманов плясуньи!

  Герд мечтательно закатил глаза, и стал приплясывать на месте, вспоминая вчерашнее веселье. Запнувшись о вязанку хвороста, он неуклюже взмахнул руками и упал под дружный смех служанок.

  Громче всех хохотала Эста, ударяя себя по бокам.

  - Герд, от чего крепче хмель: от девиц или пива?

  - Мой брат, оруженосец у риттера Астера, рассказывал мне, что кёниг был мрачнее тучи на свадебном пиру, особенно его разгневал шпильман Ульрих. Да и свадебный пир больше походил на похоронный,- понизив голос, сообщила одна из служанок.

  Эста отложила недочищенную луковицу и всплеснула руками.

  -Ульрих красив как бог, а когда он поет... - женщина закатила глаза и прижала ладонь к пышной груди.

  - Я слышала, что кёниг ускакал с риттерами еще ночью, - решила вмешаться в разговор темноволосая повариха, месившая тесто.

  Эта новость заставила всех ненадолго оставить свою работу. Служанки принялись обсуждать услышанное, но Эста, цыкнув на них, заставила всех замолчать взмахом руки.

  - А ну, живо за работу! Мало ли кто что говорит, - снисходительно проворчала женщина. - А ты, Фрёд, меньше рассказывай в этих стенах, что слышишь от своих ухажеров. Ненароком можешь поплатиться за свою болтовню и любопытство.

  Эста была строга к челяди, но все любили её за добрый и веселый нрав. Она крепко держала хозяйство замка, стараясь не вмешиваться в дела знати и кёнига. С раннего утра и до первых звезд на небе её зеленое платье и светлый передник мелькали во всех уголках замка. С самого детства работая в поварнях замка, Эста научилась всё успевать и содержать в полном порядке.

  - Герд, натаскай воды в кадку, да принимайся за котлы, - приказала Эста, помешивая черпаком густую похлебку в очаге.

  Глянув на слугу, она обнаружила, что тот таращится во все глаза на дверь поварни. Обернувшись, Эста увидела на пороге двух девушек. Она сразу узнала Ренхильд. Рядом с ней стояла незнакомка в сизо-синем бархатном платье. Эста вмиг признала в ней благородную девицу, хотя в ней не было и намека на высокомерие. Незнакомка окинула поварню любопытным взором. Обе были свежи и веселы, с тщательно убранными волосами и в легких накидках, защищавших от предрассветной прохлады.

  Эста радостно всплеснула руками и поспешила к девушкам.

  - Что за ранние пташечки к нам пожаловали, - с улыбкой заключила она Ренхильд в свои широкие объятия. - Ренхильд, помню, тебя девочкой не заставишь так рано встать. Что ж, проходите скорее и садитесь у очага. У меня для тебя и твоей подруги припасены отменные яства. Утренняя трапеза еще ох как не скоро!

  Эста, подхватив за руки девущек, увлекла их за собой к пылающему очагу, недалеко от которого стоял стол и лавка. Обе весело переглянулись.

  - Эста, спасибо, мы и впрямь голодны, но...кёнигин Эмбла желает, чтобы ты показала нам все кладовые, поварни и погреба, - придав голосу как можно большую серьезность, промолвила Ренхильд.

  Эста с недоверием воззрилась на Ренхильд, а потом на Кветку. Как только она удостоверилась, что Ренхильд не шутит и перед ней стоит кёнигин, Эста поклонилась и, опустив глаза, промолвила:

  - Прошу простить меня, ваше величество.

  - Ренхильд сказала мне, что лучшей хозяйки замка не сыскать, - дружелюбно ответила Кветка.

  Эста, внимательно посмотрев на кёнигин, тут же оттаяла, вновь став веселой и шумной.

  - Да, госпожа. Только теперь ключи от всех дверей принадлежат вам как хозяйке. Да если поглядеть, то вы хозяйка не только замка и Сванберга, но и всего Гримнира.

  После непродолжительной трапезы Кветка, Ренхильд и Эста отправились осматривать замок. Осмотр продлился до самого полудня. Еще вчера многочисленные темные переходы и лестницы казались ей запутанными, а сам замок огромным. Но стоило ей не спеша пройти его с Эстой вдоль и поперек, побывав во всех помещениях кроме покоев кёнига, как стало ясно, что замок не так велик, устроен просто и основательно.

  Замок Мохейм был построен на скале основателями прежней династии кёнигов. Погреба, подземелья и кладовые прорубались прямо в скале, от чего в них всегда было прохладно и сухо. Стены и башни складывались из белых камней добытых тут же, от чего замок с его главной сторожевой башней Вакт походил на белокрылого лебедя, плывущего над городом и темными лесами. Стены замка были необычайно толстыми, с узкими бойницами. В Мохейм вели одни единственные укрепленные ворота, окованные железом. Сразу за воротами располагался большой двор с глубоким колодцем, выдолбленным в скале. Кветка подивилась упорству и искусству строителей, которые отвоевывали у скалы аршин за аршином, стараясь добраться до воды. Оно и понятно: остаться без воды во время осады - верная гибель.

  Во дворе располагалось множество помещений: тут были поварни, конюшни, псарни и множество других построек, назначение которых Эста объяснила кёнигин. Пройдя через небольшой проход под окнами покоев, можно было попасть в малый двор замка, где с одной стороны высился храм, а с другой - высокое крыльцо, ведущее в покои замка. Весь двор просматривался из решетчатых окон и крытых тесом переходов. За решетчатой калиткой позади храма был разбит небольшой сад прямо на скале. Видя радость Кветки, Эста грустно заметила:

  - Этот сад был разбит по приказу кёнига Алрика для его любимой молодой жены, которая проводила здесь все свое время. Он был последним из кёнигов династии Рагнов. Когда сюда пришел с войском Игмар, защитники Сванберга стояли насмерть, держа осаду. Когда кёниг был смертельно ранен и испустил дух на руках у молодой жены, кёнигин Норфрида одела его доспехи и встала в ряды защитников замка, дабы те видели, что их господин не погиб и не утратили боевого духа. Когда враги ворвались в замок, началась страшная сеча. Каждая пядь в замке была залита кровью. Госпожа погибла в сражении. Когда доспехи сняли, все увидели, что под ними прекрасная Норфрида.

  Кветка обвела взглядом сад, который хранил воспоминания об Алрике и Норфриде. Поведанное Эстой поразило её до глубины души. В сердце Кветки поселился огонь холодной ненависти к Гермару и его предкам, сеявшим смерть и вражду только из-за того, что кто-то поклонялся другим богам. Нет, не вера заставляла Игмара убивать, жечь и истреблять. Жажда чужого поклонения, быстрой наживы и безграничной власти - вот вера Игмара и его недостойного потомка Гермара.

  Кветка спрашивала обо всем, внимательно слушая Эсту и тщательно осматривая всё, что они видели. Эста была удивлена осведомленностью Кветки. Услышав, что в доме своего отца Кветка сама сидела за ткацким станком и готовила пищу, Эста была поражена.

  - Не удивляйся, Эста, - улыбнулась Кветка. - В моих краях так заведено: дочь правителя должна быть лучшей не столько в богатстве одеяний, сколько в шитье, врачевании ран и за ткацким станком.

  Передав тяжелую связку ключей кёнигин, Эста в конец уверилась, что лучшей кёнигин Гримниру и пожелать нельзя. Да только за что Единоликий наградил Эмблу таким мужем? Эста не могла найти ответ.

  Осмотрев замок, Кветка забралась на самый верхний ярус зубчатой крепостной стены, где день и ночь несли дозор стражники, прохаживаясь вдоль стен. За Кветкой с готовностью последовала Ренхильд, после того как Эста вернулась к своим делам. Здесь наверху всегда гулял сильный ветер. Ренхильд плотнее закуталась в плащ, стараясь поймать разлетающиеся полы одежды. Кветка не пыталась скрыться от ветра, с радостью подставляя ему свое лицо. Плащ за её спиной трепетал и хлопал, словно крыло. Перевитые жемчужными нитями и заплетенные в косы волосы летели по ветру, грозя вот-вот рассыпаться по плечам. Перегнувшись через край стены, Кветка смотрела вниз на кривые улочки города и дома, чьи серые черепичные крыши сливались в один пестрый лоскутный ковер. По улицам сновали люди и повозки. За городской стеной поднимались безбрежные леса.

  Всматриваясь в гущу лесов, Кветка изредка замечала тонкий дымок - там было селенье. Значит, где-то рядом пролегал большак, по которому Кветка приехала сюда. Она подметила, что в Северных пределах люди селились лишь у трактов или на берегах рек.

  Там, где небо сходилось с землею, едва угадывалась голубая полоса студеного северного моря. Кветка слышала о больших городах на берегах моря, где кипела торговля и каждый месяц проходили шумные, многолюдные торжища. На них съезжались купцы и простой люд со всех концов и весей Северных пределов, а торговые драккеры заморских купцов причаливали каждый день. Однажды отец взял её с собой на осеннее торжище в Кряж. Многолюдье, веселый наигрыш сопелей, запах костров и вкус сладких пряников припомнились Кветке. Тоска по дому сжала её сердце. Ей вдруг захотелось обратиться птицей, легко оттолкнуться от края стены, взмыть ввысь к самому солнышку и полететь в родные края, что снились ей каждую ночь с самого дня отъезда. Чтобы унять тоску, она обратилась к Ренхильд, которая тоже смотрела вдаль затуманенным взором:

  - Ренхильд, граница Гримнира на берегу моря?

  - Нет, Кветка, там владения кёнига Торхельма, - живо отозвалась Ренхильд, которую Кветка попросила звать её родным именем. - На берегу стоит город Нордбьёрг, один из богатейших в Северных пределах. Сванберг не сравнится с ним. Торхельм сын Альдора имеет сотни боевых драккеров. Сейчас он ни с кем не воюет, потому его легкие драккеры плавают в такие далекие края, куда еще никто не решался заплывать.

  Кветка вдруг вспомнила о словах Ульриха на свадьбе. Это было вчера, но сейчас ей казалось, что с тех пор прошел год.

  - Ренхильд, - перебила Кветка. - Кто такая Сёгрид? Что за месть ждет Гермара от Торхельма?

  Ренхильд этот вопрос застал врасплох. Её лицо от волнения покрылось красными пятнами. Она опасливо оглянулась по сторонам.

  - У кёнига Торхельма есть знатный военачальник, благородный Рунольф. Он участвовал во всех военных походах отца Торхельма. Говорят, он считает его своим вторым отцом. Сын Рунольфа, Лотар, лучший друг Торхельма, а дочь Сёгрид была ему дорога, как сестра... Сёгрид осенью просватали за молодого и знатного жениха. Она сама выбрала его по сердцу. Перед свадьбой она втайне от отца поехала к Белым камням, поклониться богам, попросить богиню Фригг о счастье. Белые камни лежат совсем недалеко отсюда в лесу.

  Ренхильд внезапно замолчала и пристально посмотрела вдаль, словно стараясь прогнать наворачивающиеся слезы.

  - Сёгрид нашли бездыханной на самом дне обрыва под скалой. Пять воинов, сопровождающих её, были перебиты, - со злым отчаянием бросила Ренхильд.

  Кветка молчала, удрученная услышанным. И темные леса, и горы, и белые стены замка вдруг показались ей не завораживающими, как прежде, а мрачными и тоскливыми. Была в словах девушки какая-то недосказанность. Ренхильд напряженно молчала, закусив губу. От её легкости и веселья не осталось и следа. Поймав внимательный взгляд кёнигин, она вздрогнула и то ли всхлип, то ли стон вырвался из её груди.

  -Ренхильд...- Кветка с изумлением увидела, как Ренхильд, закрыв лицо ладонями, медленно сползает на каменный пол. Едва успев подхватить рыдающую девушку, Кветка принялась легонько тормошить её за плечи.

  - Ренхильд... Ренхильд!

  - Кветка...наши матери с Сёгрид из одного рода...

  Ренхильд рыдала, с трудом выговаривая слова. В её рыданиях было столько боли и отчаяния, словно Сёгрид была ей родная сестра, а не дальняя сродница.

  - Кто же сотворил такое, Ренхильд? Убийц нашли? - прошептала Кветка, теснее прижимая плачущую Ренхильд.

  Ответом ей был новый поток слез. Силясь совладать с собой, девушка хрипло проговорила, давясь слезами:

  - Рунольф прискакал к Гермару, требуя найти им тех, кто сделал это! Гермар сказал, что это нежить. Но они были убиты мечами и кинжалами, хотя кто-то и старался выставить всё так, что это был вервольф. Рунольф не поверил ему и указал на следы оружия на телах воинов. Гермар сослался на разбойников и пообещал их поймать и казнить. Много позже Дагвор поймал двух бродяг. Их пытали и поспешно казнили...

  Рукав платья Кветки вымок от слез Ренхильд. Она крепко обняла подругу и, внутренне холодея, медленно спросила:

  - В гибели Сёгрид виноват Гермар?

  Ренхильд перестала рыдать и подняла на Кветку глаза полные муки и тоски.

  - Я не могу более молчать об этом. Никто не знает точно, а Рольд только догадывается. Дагвор давно заглядывался на Сёгрид. Его мать решила, что она должна достаться Дагвору, а вместе с ней и её приданное.

  Как это было знакомо Кветке! Она на миг потеряла дар речи от гнева.

  - ...Они напали на Сёгрид на пустынной лесной дороге у Белых камней. Стража была сразу же перебита. Сёгрид ранила кинжалом Дагвора, вырвалась и убежала в лес. За ней гнались. Дагвор и Гермар настигли её у скалы. Сёгрид, спасаясь от них, полезла наверх и в сумерках сорвалась вниз!

  Ренхильд закрыла ладонями лицо.

  - Откуда ты всё это знаешь?! - Кветка встряхнула хрупкую Ренхильд, страдая не меньше её.

  - Кёрст... он был тогда вместе с ними, он рассказал мне. Кветка, Кёрст любит меня и никогда не причинил бы зла Сёгрид. С той поры он лишился покоя, и не знает его до сих пор. Он поделился этой тайной со мной.

  Кветка вспомнила светловолосого риттера из свиты Гермара.

  - Ренхильд, если Торхельм собирается мстить Гермару, значит, он тоже знает, кто на самом деле виновен в гибели Сегрид.

  Ренхильд вдруг встала на колени и, умоляюще глядя на Кветку, схватила её за руки:

  - Госпожа, умоляю! Я рассказала вам всё это, чтобы вы знали: Кёрст не виновен в гибели Сёгрид! - отчаянно зашептала Ренхильд. - Я страшусь одного: если Торхельм придет сюда, он уничтожит всех из свиты кёнига! Я должна спасти Кёрста, должна! Даже мой дядя не знает правду, а тебе я рассказала в надежде на справедливость и милость.

  Так вот кто стал причиной её отчаяния и волнений.

  Кветку отвлек звук рога Гермара. Небольшой отряд кёнига выехал из-за леса и направился к городу. Скакавший впереди всадник в черном плаще вновь протрубил в рог, и ему ответили с башни у городских ворот.

  - Ренхильд, кёниг возвращается!

  Кветка подняла Ренхильд, помогая встать ей на ноги.

  - Ренхильд! - Кветка решительно посмотрела в глаза девушке. - Гермар ответит за все перед богами и людьми. Поверь мне! Никто не услышит от меня того, что я узнала от тебя. Обещаю, я помогу тебе и твоему возлюбленному...ведь Кёрст твой возлюбленный?

  Ренхильд зарделась и смущенно уткнулась в плечо Кветки.

  - А теперь идем, я не хочу встретить его и Дагвора во дворе.

  Ренхильд всхлипнула и улыбнулась Кветке сквозь слезы, кивая. Они поспешили в покои Кветки, где её уже ждал торговец тканями.

  Увидев кёнигин, он поклонился и с угодливой улыбкой принялся разворачивать всевозможные отрезы. Присутствовавшие при этом девицы ахали от восторга и наперебой примеряли себе и Кветке дорогие ткани. Ренхильд при девицах и Росалии старалась быть по-прежнему веселой, наперебой расхваливая шелк и парчу. Девушки сняли с Кветки мерки, ибо обычай запрещал портному прикасаться к кёнигин, а торговец, чинно занеся все на восковую дощечку тонким писалом, пообещал принести в замок пару готовых платьев уже завтра. Едва торговец покинул покои Кветки, как на пороге появился Кёрст, с поклоном сообщивший, что кёнигин ждут в трапезной. При виде него Ренхильд зарделась и опустила глаза долу. От Кветки не укрылся нежный взгляд, брошенный риттером Ренхильд. Кветка с тоской предвкушала обед с Гермаром и его приспешниками.

* * *

  Она спустилась в трапезную в сопровождении Ренхильд в травянисто-зеленом шелковом платье, подаренном ей на свадьбу Росалией. Волосы кёнигин были убраны в две косы и уложены венцом вокруг головы. Немного подумав, Кветка все же надела венец, дабы новоиспеченный муж не спутал её с другими девушками.

  Когда они появились в трапезной, гости и кёниг уже заняли свои места. Кветка, войдя, повыше подняла голову и расправила плечи, унимая трепет в груди. У порога их встретил Рольд, который громко и торжественно провозгласил:

  - Кёнигин Эмбла!

  Гости поднялись и склонились в учтивом поклоне. Кветка легко и быстро прошла мимо них к своему месту, которое находилось на другом конце стола напротив Гермара. Она чувствовала, что на неё обращены взгляды всех присутствующих. Слуга поспешил придвинуть ей резной тяжелый стул с высокой спинкой. За длинным столом темного дуба восседали вместе с молодой четой двадцать риттеров кёнига, самые знатные семейства Сванберга, Рольд с Росалией и Ренхильд, Хельгот с племянником и Йохн. Кветка, понимая, что её впервые видят без покрова, была смущена и взволнованна.

  На лицах некоторых риттеров она заметила восхищение и любопытство, а вот Йохн подозрительно и недоверчиво наблюдал за ней, словно надеясь, что она вот-вот вскочит на стол и превратиться в одно из порождений Темного, о кознях которого он столько раз вещал в проповедях.

  Кветка лишь раз мельком взглянула на Гермара с Дагвором. Взгляд обоих был пристальным и тяжелым. Лишь Рольд и Росалия одобряюще улыбались ей. Гнетущее молчание прервал скрипучий голос Йохна, который воздел руки и провозгласил благодарность Единоликому за ниспосланную трапезу, после чего расторопные слуги засновали, наполняя кубки и миски яствами. Кветка почувствовала, что голодна, и, чуть пригубив яблочного вина с приправами, принялась за еду. Трапеза проходила в гнетущем молчании. Обведя гостей свинцовым взглядом из-под опухших век, кёниг произнес:

  - Дагвор, завтра на рассвете я намереваюсь выехать на охоту. Пусть ловчие загонят оленя вблизи Моосхольма. Мои охотничьи псы засиделись на псарнях.

  - Все будет исполнено, мой кёниг, - подобострастно склонил голову Дагвор.

  - Рольд, завтра ты будешь сопровождать кёнигин на охоте: женщины часто находят отвращение в этой забаве, и им не под силу долго находиться в седле, но госпоже придется привыкать к жизни моего двора, - желчно изрек Гермар, и, откинувшись на спинку кресла, вперил в Кветку самодовольный взгляд, в котором сквозил яд и вызов одновременно.

  Кветка смело и с достоинством подняла на Гермара ясные глаза, еле справляясь с возмущением. Она словно со стороны услышала свой звонкий голос, эхом разнесшийся по зале:

  - Мой господин, я с удовольствием буду на завтрашней охоте. Мой отец и братья всегда отдавали ей должное, потому мне с детства нравится охота.

  У Кветки на мгновение перехватило дыхание: в её голосе звучал скрытый вызов, так сильно было в ней негодование. "Так тому и быть!" - с веселым отчаянием подумала она и еще выше подняла подбородок, прямо глядя на Гермара. Что-то в её глазах заставило кёнига отвести взгляд, от чего он стал еще мрачнее. Неожиданно слово взял Рольд.

  - Мой господин, плохие вести с Северного моря. Наших купцов не пускают на пристани Нордбьёрга. Их корабли не могут пристать к берегу, а те, кто пытается проехать к морю через границу у Белых камней, останавливаются и отправляются назад. Они терпят огромные убытки и вынуждены вывозить товары не морем, а на повозках через другие земли. Там они рискуют каждый миг расстаться не только с имуществом, но и с жизнью. Глава унии купцов в отчаянии и просит вашей помощи и заступничества.

  Кёниг разгневанно поднял руку, унизанную перстнями, в знак тишины.

  - Рольд, неужто ничто не может быть решено без моего ведома?! Стоит мне появиться в замке, как к воротам мгновенно выстраиваются вереницы челобитчиков! Старый лис Гудмунд вспомнил о защите кёнига лишь тогда, когда Торхельм погнал всех его купцов со своих земель. А ведь было время, когда он отказал мне в просьбе о тысяче золотых!

  Гермар вскочил и в ярости ударил кулаком по столу. Несмотря на узкие плечи и обрюзгший вид кёнига, приборы подскочили и звякнули, а сам Гермар, опрокинув кресло, пошел прочь, расталкивая на ходу нерасторопную прислугу. Его риттеры все как один поднялись со своих мест и последовали за ним. В трапезной воцарилась тишина. Рольд спокойно обменялся взглядами с Росалией, видимо, привыкнув к вспыльчивому нраву кёнига.

  - Торхельм грязный язычник и богохульник! Как смеёт он чинить препятствия Гермару!? - сверкая взглядом, обратился к Рольду Йохн.

  - Отчего же он богохульник? - вырвалось у Росалии.

  Если бы взглядом можно было испепелять, то Йохн сжег бы Росалию дотла, свирепо воззрившись на неё. Но она и бровью не повела, как и её муж при гневе кёнига.

  - Разве не доходило до вас, что этот богохульник не посещает храм и не желает слушать проповеди?! Разве не он отказал храмовнику Бренну в постройке храма, сказав, что лучше построит десять новых драккеров?!

  Кветку не возмутило решение кёнига Торхельма. Она, поразмыслив, решила, что поступила бы также. Кветка не понимала стремление обитателей Северных пределов строить каменные гулкие храмы, в которых царил холод и полумрак, ведь в её стороне люди считали, что Боги слышат их везде, но были еще и священные рощи, ручьи и камни, что созданы волею богов и обладали чудодейственной силой. Догадываясь, что разговор, затеянный Йохном, перейдет в долгую отповедь, Кветка порывисто встала. Слуга, приставленный к ней, не успел отодвинуть стул. Все поднялись вслед за кёнигин. Сославшись на дела и сделав знак Ренхильд, Кветка вышла из залы во двор, где её догнала подруга.

  - Ренхильд, - Кветка обвела взглядом стены замка, окружавшие её со всех сторон с лазурным клочком неба наверху. - Я хочу посмотреть город, хоть немного побыть вне этих стен.

  Ренхильд удивилась, а потом с лукавой улыбкой взяла Кветку под руку.

  - Сегодня в городе с вечера и до самого утра люди будут праздновать вашу свадьбу. Да, да, - весело продолжила Ренхильд, поймав удивленный взгляд кёнигин, - в былые времена свадьбы государей праздновали месяц. Да и мой дядя с Росалией приглашают вас в свой дом, как самую желанную гостью.

  - Я принимаю приглашение, Ренхильд. Пусть оседлают мою кобылу. - Кветка едва сдерживалась, чтобы не кинуться со всех ног в свои покои переодеть неудобное платье.

  Она чинно проследовала мимо вельмож, отвечая благосклонным кивком на их глубокие поклоны. Едва дойдя до места, где её уже никто не мог видеть, она подхватила подол и бросилась со всех ног вверх по лестнице.

* * *

  Когда она спустилась во двор в простом льняном платье и тонком шерстяном плаще, её уже ждала запряженная серая кобылка Желка, на которой она приехала в Гримнир. Проделав большую часть пути в возке, Кветка истосковалась по своей смирной лошадке. Рольд помог Кветке вскочить в седло. Расправив поводья и складки одежды, Кветка мельком взглянула на одно из окон замка: в нем она увидела Дагвора, пристально наблюдавшего за ней.

  - Ренхильд и Росалия догонят нас, я сопровожу вас, госпожа.

  Советник сел на каурого жеребца и тронул поводья. Стражники поспешно распахнули перед ними ворота. Сразу за ними начиналась городская улица, мощенная серым камнем. Кветка ехала бок о бок с Рольдом, во все глаза глядя по сторонам.

  Дома были сложены из сероватого камня и крыты глиняной черепицей, но чем дальше они удалялись от замка, тем проще становились дома - люд победнее селился ближе к окраинам. Первый ярус домов здесь был сложен из камней, а второй - из деревянных балок, заполненных глиной и соломой, чисто побелен и вместо черепицы покрыт потемневшей от времени соломой.

  По улочкам мимо кёнигин и советника катили повозки и сновали люди. Завидев Рольда, встречный люд приветливо кланялся и с любопытством взирал на Кветку: что за юная госпожа едет с советником кёнига? Рольд, зная каждого жителя Сванберга в лицо, успевал отвечать на все приветствия и перекинуться парой словечек. Кветка вертелась по сторонам, стараясь рассмотреть всё, как следует: беседующих на дороге кумушек, торговцев с корзинами рыбы, стайки беловолосых ребятишек.

  Улица привела их на небольшую площадь с большим каменным колодцем посередине. На вид колодец был очень стар. Кветке показалось, что сквозь зеленый мох проступают полустертые руны.

  На площади прямо с телег шла бойкая торговля: здесь продавались и мясо, и рыба, и зерно с овощами, и соль с пряностями. В домах на первых ярусах были открыты лавки с разной утварью, тканями, оружием и украшениями. Вокруг было шумно и многолюдно, лаяли собаки и ржали лошади. В воздухе смешивались запахи соломы, навоза, рыбы и пирожков.

  - Это главное торжище Сванберга, моя госпожа. Сюда приезжают торговцы со всех сел окрест, едва открываются городские ворота, и уезжают перед самым их закрытием. Но сегодня ворота не закроются совсем: на улицах горожане будут дальше праздновать свадьбу. Обычай требует, чтобы все желающие могли гулять в мэтзелях и на улицах столько, сколько им заблагорассудится, славя союз кёнига и кёнигин.

  Кветка внимательно слушала советника, отмечая схожесть родных обычаев с обычаями Гримнира. За торговой площадью возвышался еще один храм, гораздо больше того, что был в замке.

  Рольд с довольной улыбкой наблюдал, с каким радостным изумлением взирает Кветка на торговую толчею вокруг. Рольд окликнул её, когда они подъехали к дубовым воротам каменного дома, чьи окна с тяжелыми ставнями смотрели на площадь. Кёнигин не ожидала, что советник живет в столь шумном месте. Кветка спешилась, и двое слуг тот час увели её лошадь. У крыльца дома их ждали Росалия, Ренхильд и три дочери Рольда.

  - Разве вы не следовали за нами? - изумилась кёнигин.

  - Рольд поехал длинным путем, чтобы вы смогли увидеть город, - улыбнулась Росалия.

  Рольд поклонился и повел Кветку под руку в дом. За ними последовали все остальные. Они вошли в просторные покои, стены которых были обшиты деревянными резными досками. На стенах висели тканые ковры, доспехи и оружие, какого ей еще не доводилось видеть. Коврами были застелены резные лавки у стола. Сам стол был накрыт хлебосольными хозяевами для дорогой гостьи. Обычай требовал как следует угостить гостью. Кветке отвели место подле хозяина дома во главе стола. Пока слуги вносили яства, одна из дочерей хозяина, достав из сундука гусли, принялась негромко играть, услаждая слух гостьи. Две младшие дочери, поначалу робевшие в присутствии кёнигин, понемногу осмелели. Самая младшая, которой едва ли было десять лет, вышла на середину комнаты и принялась неспешно кружиться под звуки струн. Она явно подражала придворным дамам, держа подол голубого платьица кончиками пальцев. Девочка была очень похожа на Росалию: рыжеволосая, с ясными глазами и россыпью веснушек на щеках. Родители, Ренхильд и сестры с умилением любовались ею. Заметив это, она немного смутилась, и, подбежав к отцу, по-детски забралась к нему на колени. Кветка впервые за долгое время почувствовала себя в безопасности, словно она вновь оказалась в отчем доме.

  - Как твое имя? - шепнула Кветка с улыбкой, пока Рольд отвлекся, давая распоряжения.

  - Ивея.

  - Это тебе, Ивея.

  Кветка вложила в маленькую ручку серебряный гребешок с обережным узором. Подарок Кветки был с радость принят и тут же пущен в ход. Немного погодя, когда за столом принялись за еду и неспешные разговоры о податях и урожае Сванберга за последние двадцать лет, Ивея незаметно пробралась к кёнигин и тронула её за рукав. По-детски открыто и прямо глядя на Кветку блестящими глазами, она протянула девушке кожаный шнурок с серебряным вороном.

  - Это тебе. Она волшебная! Мне её дал сам Орвар! - гордо сказала маленькая госпожа.

  Кветка тут же надела отдарок на шею в знак того, что ответное подношение ей пришлось по нраву. Она не успела спросить её, кто такой Орвар, подарком которого Ивея так гордилась.

  После трапезы Рольд проводил гостью в смежные покои. Кветка понимала, что советник желает побеседовать с ней с глазу на глаз. Едва они остались наедине, Рольд пригласил её взмахом руки к широкому столу, на котором была расстелена кожа тонкой выделки, а на ней красками нанесены узоры. Приглядевшись, Кветка поняла, что перед ней не узоры, а горы, реки, моря и города, как если бы она обозревала землю с высоты птичьего полета.

  - Моя госпожа, - решительно начал он. - Дозвольте мне сейчас рассказать вам о том, что должно остаться в тайне, ибо если кто-то прознает о словах, что я намереваюсь произнести, это может стоить жизни не только мне, но и моим домочадцам.

  Темные глаза Рольда тревожно сверкали, а все тело было напряжено.

  - Говорите, благородный Рольд, - поспешно разрешила Кветка.

  - Моя кёнигин, мои предки живут на этой земле сотни лет, и всегда служили процветанию Гримнира. Правление династии Рагнов стало золотым временем для Гримнира, но потом её уничтожил Игмар, и с тех пор его потомки почти обескровили этот край, процветания которого я жажду также, как счастья для моих детей!

  Рольд, все еще статный и крепкий, сцепил пальцы так, что зазвенели драгоценные перстни.

  - Я мог оставить всё и уехать далеко отсюда, но как оставить землю, которую поливали потом и кровью мои пращуры сотни лет?! - в словах советника зазвенели затаенные горечь и боль, эхом отозвавшиеся в сердце Кветки. - Когда слова купцов о богатстве и мощи далекой страны Негжи дошли до ушей Гермара, он решил сосватать дочь Воибора. Не скрою - его целью было приданое, а не ваши добродетели. Я много слышал о Воиборе и его дочери... Я считал, что слух о ваших добродетелях весьма преувеличен, но увидав вас воочию, мне стало ясно, что ваш ум, красота и добрый нрав намного превосходят всё то золото, что Гермар получил от вашего батюшки. Я не могу допустить, чтобы свершились его гнусные замыслы, потому что вы и есть та, что послана богами из далеких земель для возрождения Гримнира. Я верю в это всем сердцем! Моя госпожа, Хельгот изменил путь, боясь не разбойников, а кёнига, который намеревался напасть на вас под личиной разбойника, и, погубив вас, завладеть золотом.

  Рольд со смятением наблюдал за ответом Кветки и не заметил на её лице ни страха, ни отвращения, ни возмущения. Она медленно отошла и распахнула тяжелые ставни, впустив ветерок и звуки торжища. Румянец сбежал с её щек. Скрестив на груди запястья с серебряными тонкими браслетами, она задумчиво смотрела куда-то вдаль.

  - Я догадывалась, Рольд. Ренхильд намекнула мне об истинных причинах нашего союза.

  - Я знаю, что произошло после свадебного пира, и о тех словах, что вам пришлось услышать от Гермара. Кветка, это позор для всего рода Гермара, а вместе с ним и для Гримнира. Это неслыханное дотоле дело! Главы благородных родов возмущены его проступком!

  Кветка обернулась на разгневанного Рольда: взгляд советника был полон сочувствия и гнева одновременно. Кветка вспыхнула от стыда, поняв, что весь Гримнир знает о том, что Гермар отказался от неё.

  - Великие боги! Кто вам рассказал об этом?! Ренхильд? - Кветка прижала ладони к пылающим щекам и отвернулась. Ей хотелось убежать из дома советника, из Сванберга, куда угодно - лишь бы подальше отсюда. Она боролась с душившими её слезами гнева.

  - Кветка, не вы должны стыдиться, а Гермар... - мягко начал Рольд, пытаясь успокоить её. - Нет, Ренхильд мне ничего не говорила. Я узнал это от стражника Вара, которого приставил охранять вас, - Рольд немного помедлил. - Знаю, это тяжкое оскорбление для вас, но и по нашим законам оно является не меньшим проступком. А для меня гораздо важнее сейчас уберечь вас от происков Гермара. Боги не были щедры, одаривая умом Гермара, но вот Хьёрдис способна на многое. Вы в опасности.

  Рольд по-отечески коснулся плеча Кветки. Она смотрела на него и не могла поверить своим ушам. Рольд называл её родным именем и говорил о богах, вспоминать которых считалось грехом, как она уже успела узнать. Она тепло улыбнулась ему.

  - Шпильман Ульрих поведал мне, что я могу доверять вам и Хельготу. Я полагаюсь теперь лишь на вашу помощь и волю богов.

  Советник облегченно вздохнул и радостно улыбнулся ей.

  - Завтра вы будете на охоте, и я прошу вас всегда быть подле меня или Хельгота. Надеюсь, боги помогут нам защитить вас, - в голосе советника сквозила отеческая забота и беспокойство. - Если вы пожелаете, то можете остаться сегодня в моем доме, а ночью своими глазами увидеть, как у нас празднуют свадьбу кёнига.

  Рольд благодушно отвесил юной госпоже поклон.

  - Благодарю за гостеприимство, - искренне обрадовалась Кветка. - Я бы хотела поехать на охоту утром с вами и Ренхильд, и я останусь в вашем доме, чтобы посмотреть на праздник.

  - Мой дом, моё имя и меч служат вам, госпожа, - с жаром изрек Рольд, и, опустившись на одно колено, взял её руку и коснулся лбом в подтверждение своих слов.

* * *

  Едва солнце стало медленно гаснуть на западе, как торговцы начали убирать товары и закрывать лавки. Прислуга из ближайших домов принялась мести камни, которыми была вымощена площадь. Со всех улиц к древнему колодцу стали стекаться толпы людей. Жители города были одеты празднично: юноши и мужчины в нарядных кафтанах и кожаных штанах, заправленных в мягкие высокие сапоги; женщины и девушки в цветастых платьях и расшитых передниках. На головах девушек были венки из белых весенних цветов, названия которых Кветка не помнила. Как только стало смеркаться, повсюду запылали яркие костры, выкатывались бочки с пивом, а кое-где уже слышались веселые звуки свирелей и гуслей.

  Они стояли с Ренхильд у раскрытого окна, ожидая, когда стемнеет и начнется празднество.

  - Вон там стоит благородный Анунд со своим семейством. Он богач и известный скряга, а его дочь столь глупа и некрасива, что, несмотря на все деньги её отца, жених так и не сыскался. А вон там в зеленом плаще с собольим подбоем казначей кёнига Норлиф. Он был вчера на свадебном пиру и во время танцев отдавил всем благородным девицам ноги.

  Ренхильд болтала без умолку, рассказывая Кветке о знати и самых известных горожанах Сванберга. Обе девушки были в самом добром расположении духа. Кветка на время позабыла обо всех своих бедах, словно их никогда и не было, а она была всё той же юной девушкой, беззаботно веселящейся с подругами. Они с Ренхильд условились надеть самые простые платья, чтобы вместе со всеми выйти на праздничные улицы и слиться с толпой горожан. Ивея принесла корзину цветов, и они все вместе сплели венки из белых фрёлей.

  Когда они вышли за ворота дома, было совсем темно, но площадь и улицы были ярко освещены факелами и кострами. Вокруг гулял и веселился люд, празднуя свадьбу правителя. Кветка, в простом платье и венке, ничем не отличаясь от остальных девушек, пробиралась сквозь толпу и держась за руку Ренхильд.

   На кострах жарились бараньи туши, источая дым и сочный запах, вокруг лилось пиво и хмельной мед, а ночной воздух был полон смеха, песен, звуков волынок и свирелей. От этого веселья и толчеи у Кветки кружилась голова, словно от хмеля. Ей было легко и весело, потому она задорно и звонко смеялась с Ренхильд над разухабистыми песнями шпильманов, полными метких словечек и шуток о кёниге Гермаре, и над балаганом, где двое шпильманов в шутовских нарядах изображали свадьбу Гермара и Кветки. Ренхильд потянула было прочь Кветку, но та отказалась.

  - Я хочу посмотреть, ведь никто не узнает.

  Вокруг дощатого помоста толпился разгоряченный люд, и на потеху толпе на нем плясал шпильман в разукрашенной личине и охапкой сена под рубашкой, которая изображала большой живот. На голове шпильмана была пакля, а подобие венца съехало на левое ухо. Шпильман плясал нарочито неуклюже и лениво, подражая кёнигу, что сопровождалось все новыми взрывами хохота в толпе. Громко и разудало играли свирели и волынки, а глашатай кричал:

  - И решил кёниг жениться на достойнейшей девице!

  На помост вышел другой шпильман, который должен был изображать невесту Гермара. На его голове торчала длинная золотистая кудель, щеки намазаны свеклой, а под женским платьем вздымалась пышная грудь. По толпе пронесся вздох одобрения, а шпильман-Эмбла принялся приплясывать, нарочито стыдливо пряча лицо за рукавом.

  - Из далеких из земель прибыла к нему девица! Но на ком кёниг женился? На девице?

  Шпильман-Гермар вытащил на помост сундук, в котором звенели монеты, и, крепко обняв его, закрыл глаза и громко захрапел.

  По толпе пронесся оглушительный хохот. Пока на помосте плясали и играли, от одного зеваки к другому ходила девица в пестрых одеяниях и с распущенными волосами, собирая монеты, которые дождем сыпались в её подол.

  - На приданое позарился наш кёниг.

  - Ай да Ульрих!

  - Кёниг и впрямь сейчас сидит да подсчитывает, не прогадал ли!

  - Хоть бы сыновей наших вернул из Грёвлана! Продал, словно рабов, кайзеру!

  - Чего только не сделает ради звонкой золотой монеты!

  Кветка смеялась вместе со всеми над балаганом шпильманов. Ренхильд удивленно смотрела на неё - ей было неловко от того, что кёнигин видит шутовство шпильманов.

  - Кветка, - смущенная Ренхильд в очередной раз потянула девушку за рукав. - Уйдем отсюда, не слушай их.

  - Почему? Они говорят правду, - беззаботно пожала плечами Кветка.

  Под личиной Гермара она узнала Ульриха, и была рада тому, что целый и невредимый весельчак по-прежнему в Сванберге. Когда на помосте шпильманов сменили двое дюжих парней, которые закликали желающих попробовать молодецкую удаль в кулачном состязании, Ульрих, скинув личину и соломенный тюфяк, ловко спрыгнул с помоста на землю и шагнул сквозь толпу к кёнигин. Кветка не ждала, что он заметит её, потому от неожиданности чуть было не оступилась, но вовремя подоспевший шпильман удержал её от падения.

  - Добрый вечер, госпожа, - поспешно поклонился Ульрих, задорно подмигнув Ренхильд, чем заставил её зардеться.

  - Доброго здравия, благородный Ульрих, - приветливо кивнула Кветка.

  - Смею надеяться, что также нахожу вас в здравии и добром расположении духа, - добродушно усмехнулся шпильман. - Кёниг отпускает свою юную пригожую супругу гулять по городским темным улицам одну? - он понизил голос, чтобы стоящие вокруг зеваки не слышали его слов.

  - Разве в городе моего супруга я должна чего-то опасаться? К тому же я гуляю в сопровождении Ренхильд, - насмешливо бросила Кветка.

  - Если моей сиятельной госпоже будет угодно, я могу сопроводить вас и Ренхильд до замка - сегодня в городе полно пришлого люда со всех окрестностей.

  - Кёнигин вольна сама решать, что ей делать! - рассержено прошипела Ренхильд, не утерпев. - К тому же, мой дядя никогда не подвергнет госпожу опасности!

  Кветка подавила смешок, наблюдая нарочитую заботу Ульриха и недовольство подруги. На миг она глянула на холм, где высился замок с горящими факелами на сторожевых башнях - нет, возвращаться туда ей хотелось меньше всего. Она примирительно выставила руки между шпильманом и подругой.

  - В Сванберге есть мэтзель, где можно попробовать рамсид? - неуверенно спросила Кветка.

   Ответом ей были ошеломленные лица Ульриха и девушки, которые, казалось, вмиг позабыли о намечавшейся перепалке.

* * *

  В корчме "Два барашка", куда Ульрих привел обеих девушек, было также шумно и многолюдно, как и на улицах: все сидели на лавках за длинными столами, а разговоры и звон кубков сливались с веселыми звуками волынки. Несмотря на распахнутые ставни, через которые задувал прохладный ночной ветерок, было жарко от чадивших факелов, свечей и огромного очага в человеческий рост. Кветка с любопытством поглядывала на веселящихся жителей Сванберга из-за плеча Ульриха.

  - Ульрих, да тут яблоку негде упасть... - растерянно начала Кветка.

  - Конечно, ведь здесь варят лучшее пиво в городе! Да и во всем Гримнире. Хотя нет, лучшее во всех Северных пределах - я сам проверял, - понизив голос, самодовольно признался шпильман.

  Ренхильд рассерженно смотрела на него, не в силах простить ему столь простое обращение с Кветкой, но вслух она не выражала своего неудовольствия, памятуя о том, что в жилах Ульриха течет кровь кайзеров. Сама Кветка, привыкшая к тому, что в её родной стороне не было такого подобострастного поклонения перед правителем, смотрела на шпильмана как на друга, не забывая о том, что он первый поведал ей об истинной сущности Гермара и его намерениях.

  - Госпожа, - заметив негодование Ренхильд, нарочито величественно начал Ульрих. - Разве вы не вольны бывать в стольном городе Гримнира везде, где вам заблагорассудиться? Святая обязанность подданных встретить кёнигин самым достойнейшим образом.

  В его глазах плясали веселые огоньки.

  - Я лишь хочу остаться неузнанной. Не лучше ли найти не столь многолюдное место?

  - Госпожа, ваши опасения напрасны. Заявись сюда сам Темный, и его бы не заприметили в этой толпе.

  Ульрих, не дожидаясь согласия Кветки, направился вглубь корчмы, расчищая путь сквозь толпу.

  - Кветка, ты и впрямь намереваешься отведать здесь рамсид? - спросила Ренхильд, с осуждением глядя вслед Ульриху.

  - Намереваюсь и непременно это сделаю, - ответила Кветка и последовала за Ульрихом.

  Ренхильд ничего не оставалось, как идти за подругой, настороженно оглядываясь по сторонам.

  Завидев Ульриха в сопровождении двух благородных девиц, хозяин мэтзеля тут же проводил их к столу в самом тихом углу, рассыпаясь в любезностях. Едва они сняли плащи и удобнее устроились на деревянных лавках, расторопная служанка в чистом переднике принесла и поставила перед Кветкой огромный зажаренный бараний бок с горкой овощей. Ренхильд с Ульрихом нетерпеливо поглядывали на Кветку, словно ждали, что она вот-вот набросится на мясо.

  - Это и есть рамсид? - обреченно глядя на них, спросила та.

  - Он самый! - весело ответил шпильман.

  - Хельгот всю дорогу от Негжи до Гримнира твердил, что съест шесть рамсидов за один присест, как только доберется до Сванберга.

  - Да, - рассмеялся Ульрих. - Этот рамсид на один прикус благородному Хельготу, а для нас троих в самый раз. Ренхильд, поможем госпоже?

  Не дожидаясь ответа Ренхильд, шпильман достал нож и принялся быстро и ловко разрезать мясо на куски. Оно и впрямь оказалось нежным и вкусным. Ренхильд, видя, как стараниями Кветки и Ульриха бытро исчезает рамсид, все же решила присоединиться к трапезе. Кветка признала, что это, пожалуй, самая вкусная баранина, что ей доводилось пробовать.

  Не успели они покончить с трапезой, как в противоположном углу зазывно заиграли свирели, и протяжно заплакала волынка.

  - Вирвель!

  - Давай вирвель, хозяин!

  Сидящие за дальними столами привстали, любопытно взирая в середину мэтзеля. Молодые мужчины и девушки спешили покинуть свои места за столами и выйти на середину.

  Один из мужчин в расшитом серебряными бляхами кафтане и светлыми волосами, собранными шнурком на затылке подошел к столу Кветки и протянул руку Ренхильд, приглашая её за собой. Но не ожидавшая этого Ренхильд лишь высокомерно вздернула нос и отвернулась. Ульрих хмыкнул и протянул руку Кветке, низко поклонившись, и та, видя горделивую неприязнь подруги, встала и последовала вслед за шпильманом. Девушки встали в круг, спинами друг к другу, мужчины обступили их плотным кольцом. Кветка растерянно и вопрошающе глядела на шпильмана, стоявшего напротив.

  - Что мне делать? - прошептала Кветка.

  - Повторять за остальными - это не сложно, - успокоил её Ульрих.

  В тот же миг грянули свирели и барабаны. Девушки, чуть приподняв подолы платьев, принялись притоптывать звонкими каблуками сапог о дощатый пол. Кветка, отбросив волосы за плечи, старалась не отставать от других и не сбиться. Чем быстрее стучали барабаны, тем быстрее стучали каблуками девушки. В Кветке проснулся прежний задор. Едва зазвучали гусли, как мужчины подскочили к девушкам. Ульрих, как и остальные, обвив рукой руку Кветки, закружил её на месте. Остальные пары кружились рядом, держась друг за друга. Когда гусли сменил наигрыш дудок, Ульрих, не давая Кветке упасть, повел её вслед за другими по кругу. Краем глаза Кветка заметила, что пар осталось вполовину меньше: кто-то сбился, споткнулся или упал - таких под улюлюканье выпроваживали прочь. Заиграли волынки, и вновь Кветка кружится, едва успевая придерживать свободной рукой краешек подола, чтобы не запутаться в нем. Когда осталось лишь две пары, большая часть толпы поддерживала Ульриха одобрительными возгласами.

  - Держись, Ульрих!

  - Ставлю на Ульриха и его златовласку!

  - Хозяин, пусть твои молодцы играют еще быстрее!

  - Ульрих, не споткнись!

  - Да что ты мелешь, Темный тебя побери! Когда Ульрих проигрывал вирвель?!

  Кветка, раззадоренная пляской, решила, во что бы то ни стало, не упасть и не проиграть состязания. Громко рассмеявшись, она принялась плясать еще быстрее, порхая вокруг Ульриха. Рев раззадоренной толпы подсказал Кветке, что рыжеволосый парень в зеленом кафтане и его спутница споткнулись и упали на радость тем, кто желал победу шпильману и девушке. Кветка остановилась: она задыхалась от долгой пляски, но была довольна тем, что они оставили соперников ни с чем.

  К Ульриху и Кветке под громкие возгласы одобрения вышел хозяин мэтзеля, торжественно неся две чарки.

  - Сегодня победу в вирвеле празднует наш молодец Ульрих и ... - хозяин вопросительно посмотрел на кёнигин.

  - Кветка, - сразу же ответила она, немного смущаясь.

  - Слава Ульриху и Кветке! - возглас хозяина потонул в шуме - в знак одобрения все присутствующие застучали кулаками по выскобленным столам.

  Шпильман и кёнигин приняли кубки с яблочным вином, к которым хозяин по традиции присовокупил кожаные мешочки с серебряными монетами. Кветка нерешительно взяла кошель под ободряющие возгласы, а Ульрих, придирчиво взвесив в ладони свой мешочек, громко провозгласил:

  - Всем лучшего пива от меня за мое здоровье и здоровье госпожи Кветки!

  Серебро Ульриха тут же перекочевало обратно в руки хозяина мэтзеля, а стены содрогнулись от ликования посетителей. Кветка рассмеялась, веселясь от души. Её волосы намокли от духоты и быстрой пляски так, что пряди прилипли к нежным щекам и шее.

  В трапезной поднялась суматоха и толчея: многие поспешили к хозяину, чтобы первыми наполнить кубки и осушить их во здравие шпильмана и его спутницы.

   - Ох, Ульрих, да ты, я смотрю, ветрами подшит: когда успеваешь песни петь да пригожих девиц охмурять? - подмигнул шпильману хозяин.

  Кветка вспыхнула от стыда, поняв, что хозяин кивает в её сторону. Не успела она ответить на эту дерзость, как Ульрих вдруг взял её под локоть и увлек за собой в сторону. Распахнув первую же дверь, он втолкнул Кветку в затхлую темноту погреба.

  - Ульрих?!

  - Госпожа, там Дагвор! Нам лучше не попадаться ему на глаза.

  В полутьме лицо Ульриха было серьезным и напряженным. Подумав, что шпильман разыгрывает её, Кветкаа чуть приоткрыла дверь, за которой они прятались: у входа в мэтзель стоял Дагвор в черном кафтане и кожаной безрукавке, с мечом и кинжалом на поясе. Он внимательно вглядывался в лица присутствующих. Его напряженная зловещая фигура в черных одеяниях никак не вязалась с пестрой толпой жителей Сванберга.

  - Он не видел нас, - поспешил успокоить её Ульрих. - Я первым увидел его, нас скрыла толпа.

  - Почему я должна прятаться от него? - уязвлено спросила Кветка. - Разве не ты говорил, что кёнигин вольна быть там, где пожелает?

  - Только не в том случае, если кёниг желает избавиться от своей пригожей молодой супруги всеми силами, - не моргнув глазом, ответил шпильман.

  - В чем же мой проступок?

  - По законам - ни в чем. Но кёнигин, от которой желает избавиться кёниг, пляшущая со шпильманом, которого правитель ненавидит всей душой, дает ему возможность с поддержкой Йохна обвинить супругу в нечестии, право оставить её, и даже, если присовокупить к этому подозрение кёнигин в её приверженности к прежней вере, казнить.

  - Ты и раньше это знал? - похолодев, спросила она.

  - Я слишком долго знаю Гермара и его верного цепного пса, а также святошу Йохна, который ради процветания династии Игмара готов прикрывать своей рясой любые преступления отпрысков этого рода. Увидев рыскающего Дагвора, я лишь предположил, что задумали Гермар и Хьёрдис.

  Кветка только сейчас осознала, какая опасность нависла над ней. Теперь каждый её поступок и слово будут истолковываться против неё. Попадись она Дагвору на глаза во время пляски, Гермар и Йохн были бы только рады возможности использовать это против неё.

  - Великие боги! Дайте мне сил, - горько пробормотала Кветка, отвернувшись к двери. Сквозь щель было видно, как Дагвор покидает мэтзель.

  Ей захотелось немедля уйти, скрыться подальше, чтобы никого не видеть и всё хорошенько обдумать. Она сделала шаг к двери, но Ульрих вовремя удержал её за руку.

  - Госпожа, туда нельзя. Я уверен - он не ушел, а стоит на улице, - твердо сказал шпильман, словно предвидя возражения с её стороны.

  Но он ошибся, ибо девушка послушно остановилась.

  - Нам до утра сидеть здесь? - Кветка вопрошающе посмотрела в глаза мужчины, сердясь на саму себя за свою опрометчивость.

  - Здесь есть потайная дверь, о которой знает лишь хозяин и его прелестная дочь, которая и показала её мне, - белозубая улыбка шпильмана сверкнула в полумраке, заставив Кветку покраснеть.

  - А как же Ренхильд? - спохватилась Кветка. - Она ждет нас там!

  - Не беспокойтесь, я провожу вас к Рольду и вернусь к Ренхильд. Ей не придется скучать - в мэтзеле собрались самые видные юноши Сванберга.

  С этими словами он предложил свою руку кёнигин и повел её вглубь погреба меж рядами огромных бочек, заросших пылью и паутиной. В самом конце погреба они оказались в кромешной тьме. Он на мгновение выпустил её руку, что-то щелкнуло, и мимо Кветки пролетел легкий ветерок. Ульрих увлек её за собой, и они шагнули в прохладу весенней ночи. Когда глаза Кветки привыкли к темноте, она увидела, что находится в кривом грязном проулке. Она зябко поежилась, вспомнив, что оставила накидку в мэтзеле.

  - Возьмите мой плащ и укутайтесь хорошенько, чтобы люди Дагвора и Гермара не узнали вас, - шпильман протянул ей свою бархатную накидку, которую откидывал на перевязь.

  Едва они прошли проулок, как оказались на той самой улице, где встретили Ульриха, но тот сразу же свернул с неё и повел Кветку задворками и безлюдными проулками.

  Вдруг две темные фигуры впереди преградили им путь. Шпильман поставил Кветку за своей спиной и вынул кинжал.

  - Ульрих? - голос высокого человека в темном плаще оказался голосом Рольда.

  Кветка облегченно вздохнула, а шпильман хмыкнул:

  - Досточтимый Рольд, вас не так то легко узнать в этом плаще безлунной ночью.

  - Где кёнигин и моя племянница?! Мои люди видели, как они разговаривали с тобой, - голос советника был полон тревоги.

  - Я здесь, Рольд, - Кветка скинула с себя плащ и подбежала к советнику.

  Рольд поклонился, и она не могла не заметить, как он облегченно вздохнул.

  - Ренхильд осталась в мэтзеле, нам пришлось уйти оттуда как можно скореё.

  Кветка и Ульрих всё рассказали советнику. Рольд тот час же послал слугу, который был при нем, в мэтзель за Ренхильд. Было видно, что шпильман и советник обеспокоены происшедшим. Кветку также терзала тревога. Спеша успокоить её, Рольд пробормотал:

  - Всё не так уж и плохо: Дагвор не видел вас в мэтзеле, нам срочно нужно вернуться в мой дом, завтра утром охота, и там я попытаюсь узнать, что задумал Гермар, и почему его верный пес приставлен следить за вами. Дагвор пришел ко мне в дом, и я сказал, что госпожа отдыхает и не желает никого принимать. Едва он ушел, я кинулся со своим слугой разыскивать вас. Не волнуйтесь, госпожа, боги помогут нам.

  После его слов Кветке стало немного спокойнее. Распрощавшись с Ульрихом, они без приключений вернулись в дом Рольда. Кветка сразу же поднялась в свою опочивальню, которую ей отвели на ночь гостеприимные хозяева. Она разделась, не зажигая светец, но мысли об опасности, которая ей угрожала, и шум праздника за окном не давали кёнигин сомкнуть глаз. Блики костров и факелов проникали сквозь неплотно прикрытые ставни и плясали на беленых стенах и коврах. Она попыталась забыть о своих невзгодах, подумав о доме и родителях. Наконец, усталость взяла свое, и Кветка уснула со светлой улыбкой на устах.

  Еще до первых петухов в дверь постучала Ренхильд - девушка сквозь сон услышала её торопливые шаги. Кветка резко вскочила и села на своем ложе, пытаясь вспомнить, где она - всю ночь ей снился дом, и вдруг помстилось, что матушка пришла будить её. Узнав опочивальню в доме Рольда, Кветка встала с ложа и побрела по студеному полу открывать дверь. Ренхильд стояла в одной рубахе, босая, с волной пламенеющих волос по плечам. Она бросилась Кветке на шею:

  - Хвала Единоликому и всем богам, что с тобой всё в порядке! Знала бы ты, сколько страху я натерпелась, когда вы с Ульрихом внезапно исчезли, а в дверях я увидела Дагвора.

  Кветка закрыла за девушкой дверь и принялась поспешно одеваться, спасаясь от предрассветной прохлады. Она озябла, выбравшись из-под мехового одеяла, и потому поверх тонкой рубахи поспешно натянула нижнее платье, а потом и голубое шерстяное платье с серебряным шитьем по краю подола и рукавов, захваченное из замка. Ренхильд, расписывая ужасы прошлого вечера, помогла кёнигин затянуть завязки на спине и рукавах. Расправив складки платья, Кветка опоясалась тонким пояском из мягкой кожи с серебряными бляшками.

  - Во всем виноват Ульрих! Это он привел нас в мэтзель, где собралось половина Сванберга. Он втянул вас в вирвель, - сетовала Ренхильд, заплетая волосы кёнигин в две толстые косы.

  - Нет. Ренхильд, не стоит пенять Ульриху, ведь я сама попросила отвести нас в "Два барашка" и согласилась участвовать в вирвеле, - примирительно улыбнулась девушка, одевая любимый перстень с сердоликом на большой палец - подарок отца.

  Ренхильд нахмурилась, продолжая убирать волосы госпожи. Наконец, когда обе косы были заплетены, племянница Рольда ушла к себе одеваться, а Кветка спустилась вниз, где в трапезной её уже ждал сам советник, одетый в простой, но опрятный охотничий кафтан. На голове мужчины красовалась бархатная шапка с меховой оторочкой и соколиным пером.

  - Приветствую вас, госпожа. Сегодня до самого рассвета на улицах было многолюдно и шумно. Как вы изволили почивать? - с искренним беспокойством осведомился советник.

  - Благодарю, Рольд, я выспалась и полна сил, - благожелательно ответила девушка.

  Вид посвежевшей и веселой кёнигин служил лучшим подтверждением её слов. В трапезную спустились Ренхильд и остальные домочадцы советника, чтобы усесться за стол. Кветке, как всегда, отвели почетное место подле хозяина дома. Пока остальные рассаживались по своим местам, а хозяйка отдавала необходимые распоряжения слугам, Ивея шепотом рассказывала Кветке, какие животные водятся в лесах Гримнира.

  - Кёниг страстный охотник, - услышав дочь, снисходительно заметил Рольд. - С древних времен в наших краях охота - доблестное занятие мужчин, после битв и походов, конечно. К слову сказать, в нашем роду не меньше любят состязание на мечах и кулачные бои.

  - Мой отец и братья всегда брали меня с собой на охоту. В Негже каждый мужчина не только славный воин, но и охотник. Впрочем, мужчины в наших родах возделывают землю, а за мечи берутся, чтобы её отстоять. Отец повторял, что пахарь более угоден богам, - Кветка улыбнулась своим воспоминаниям. -Дети в наших селеньях и городах становятся охотниками, едва начинают ходить: удят рыбу, ставят силки в полях или сети на озерах и реках, а те, что постарше и могут натянуть легкий лук, берут тетерева или глухаря.

  Все забыли про трапезу и с любопытством внимали словам девушки - им хотелось узнать, как живут люди в тех далеких краях, откуда прибыла Кветка.

  Стол в доме Рольда был прост, но изобилен: на утреннюю трапезу было принято подавать каши, сдобренные травами и маслом, копченый окорок, сыр, хлеб и вареное мясо. В честь Кветки простые оловянные кубки заменили на серебряные с чеканкой. По обычаю Северных пределов первым трапезу начал хозяин дома. Когда он заканчивал трапезу и клал ложку донышком вверх, чтобы злые духи не пробовали оставшуюся на ней пищу, все остальные тут же должны были закончить трапезничать. Рольд ел неспешно, ожидая, когда все остальные за столом насытятся и отдадут должное яствам.

  Едва трапеза была окончена, Рольд с женой, Ренхильд и Кветкой вышли во двор, где их ждали запряженные лошади. Кветка нашла свою Желку тут же, мирно жующую поводья.

  - Мы подождем кёнига у западных городских ворот - такой приказ привез сегодня гонец из замка, - тихо промолвил советник, зорко следя, чтобы слуга помог кёнигин сесть в седло и передал поводья. Но Кветка, опередив его, подхватила подол платья и ловко вскочила в седло, приняв поводья из рук ошеломленного слуги.

  Солнце едва начало свое торжественное шествие у краешка небосвода, когда Кветка с советником, женщинами и тремя слугами выехали на городскую площадь. О ночных гуляниях можно было догадаться лишь по дымящимся костровищам, разбросанному мусору и редким, наспех сколоченным помостам шпильманов. По обезлюдившим улицам гнали коров и овец к южным воротам на выпас.

  Мычание коров и блеяние овец, птичий щебет да частый звонкий стук кузниц сопровождали Кветку до самых ворот.

  Стража у ворот только-только сменилась, когда Кветка со спутниками подъехала к ним. Мужчины в тусклых шлемах, теплых кафтанах и безрукавках из толстой кожи с нашитыми прочными пластинами грелись у костра, спасаясь от утренней сырости. Все как один опоясаны простыми, но прочными мечами. Копья, которые им полагалось постоянно держать при себе, сиротливо стояли у стены. В раскрытые ворота въезжали телеги, которые пропускали без досмотра. Завидев советника с попутчиками, стражники вскочили со своих мест и вытянулись перед ним, забыв взять копья. Рольд махнул рукой, давая понять, что едет мимо, и они могут вернуться к костру.

  - Был ли здесь кёниг с Дагвором? - осведомился Рольд у одного из них.

  - Никого не было, господин Рольд. Никто не выезжал.

  - Что ж, мы не опоздали к началу охоты, моя кёнигин, - почтительно обратился к Кветке Рольд.

  Едва стражники услышали слова советника, они с недоверием и беспокойством воззрились на девушку. Убедившись, что девица с золотыми косами на плечах и серебряным венцом на лбу и впрямь кёнигин, они согнулись перед ней в глубоком поклоне. Не привыкшая к поклонению, Кветка смутилась и растерялась, но, совладав с собой, милостиво кивнула и улыбнулась стражникам, еще больше поразив их.

  Гермар не заставил их долго ждать: из-за поворота улицы раздался пронзительный звук охотничьего рога, а вслед за ним к воротам вылетел отряд Гермара. Кёниг и все его риттеры скакали на вороных и гнедых жеребцах, в темных плащах, походя на стаю черных птиц. Кёниг был одет слишком празднично для охоты в расшитый серебром кафтан алого бархата и такую же шапку, украшенную драгоценными камнями. Дагвор следовал за своим господином чуть поодаль. Кветке показалось, что Гермар намеревается промчаться мимо них, но в последний миг он остановил коня напротив Рольда и кёнигин. Кривая ухмылка раздвинула тонкие губы кёнига. Вместо приветствия он вперил в Кветку полный неприязни и раздражения взгляд. Это был излюбленный прием Гермара, которым он мог раздавить и обратить в страх любого вельможу. Но в ясных глазах кёнигин он прочел лишь плохо скрытое негодование.

  Он надеялся, что молва сильно приукрасила достоинства его нареченной. Но Кветка и впрямь оказалась пригожей девушкой с горделивой осанкой. Вот и теперь весь облик Кветки излучал достоинство и презрение к нему. Гермар желал видеть подле себя сестру Дагвора, с которой его роднила страсть к охоте и наслаждениям. Несмотря на его ухищрения, невеста благополучно прибыла в Сванберг, где Гермар не осмелился причинить ей зло, опасаясь Рольда и стоявших за ним вельмож. В отместку за то, что девице так легко удалось избежать уготованной для нее печальной участи, Гермар приказал Йохну дать ей имя супруги Игмара кровожадной и жестокой Эмблы, чьим именем матери пугали детей. Так он надеялся раз и навсегда отвратить от кёнигин сердца жителей Гримнира, которые связывали с ней большие надежды. Он видел, как защищали и оберегали её Рольд, Хельгот и остальная знать, уставшие от произвола и жестокости кёнига. Для них кёнигин со светлой головой и добрым сердцем была лучом надежды на то, что всё будет по-другому.

  Ингва каждую ночь нашептывала подозрительному кёнигу, что знать задумала перетянуть на свою сторону кёнигин и избавиться от Гермара. Его душила злоба на Кветку и подданных, и на свое бессилие что-либо изменить сейчас. Ингва посоветовала ему выждать, когда выпадет возможность погубить кёнигин, не вызывая подозрений. Гермар верил, что такой час настанет.

  Кёниг повелительно сделал знак рукой следовать за ним, не проронив ни слова. Он пришпорил коня и выехал за ворота. За ним помчались Дагвор и риттеры. Кветка ловила на себе их пронзительные взгляды, и только лишь Кёрст бросил ей участливую и ободряющую улыбку.

  Вслед за кёнигом скакали ловчие со сворой охотничьих псов, придворные на лошадях, среди которых был и Йохн, сидевший в седле прямо, словно проглотив шест.

  - Госпожа, подождем, когда все проедут, - прошептал Рольд, бросая на Кветку проницательный взгляд. - Не печальтесь, Гермар не достоин ваших слез.

  Кветка благодарно улыбнулась Рольду, словно прочитавшему её горькие мысли. Они тронулись в путь вслед за ловчими, замыкая охотничий поезд. Кветка, решив последовать совету Рольда и не печалиться из-за столь неблаговидного поведения кёнига, наслаждалась погожим весенним утром. За городскими воротами дорога шла по полю и терялась меж холмов, сплошь покрытых темными лесами. Желка, словно почувствовав свободу и простор, приплясывала на месте и была готова вот-вот сорваться вскачь. Едва они приблизились к лесу, как их нагнал Хельгот с племянником Тьёлем. Ренхильд и Тьёль, поравнявшись с Кветкой, наперебой принялись рассказывать, как они, будучи детьми, все теплые дни проводили в этих лесах, ставя капканы на мелкую дичь и собирая ягоды. Кветка, слушая веселые побасенки Тьёля, которого то и дело поправляла Ренхильд, смеялась от души. Она чувствовала себя в безопасности рядом с друзьями, и всё вокруг неё, казалось, стало светлее и ярче: неспешно катившееся по синему небосводу солнышко, зеленая трава под копытами лошадей, шум леса, потревоженного резвым ветерком. Кветка подставила улыбающееся лицо лучам и теплому ветерку. На душе у девушки вновь стало легко и радостно.

   Охотничий поезд двигался неспешно и шумно: разговоры, смех, крики ловчих, лай собак и ржание лошадей. Когда охотники въехали под сень векового ельника, разговоры сами собой приутихли. Темный еловый лес сплошной непроходимой стеной обступал узкую дорогу. Солнечный свет едва просачивался меж верхушек деревьев и ложился косыми полосами на бурый еловый опад, устилавший дорогу. Лошади бесшумно ступали по ковру из иголок, а люди благоговейно притихли, словно в храме.

   Человек издревле боялся леса. Он давал ему всё, что нужно: кров и тепло, пищу и снадобья, но лес заключал в себе и много опасностей. Люди верили, что лес живой, и может как одарить человека, так и наказать. Кветка знала, что, приходя в него, она лишь гостья, и потому должно просить и брать ровно столько, сколько тебе и впрямь необходимо. Лишь тогда лесные духи не прогневаются и проводят с миром. Кёнигин видела, что люди Северных пределов, приняв нового бога, стали забывать законы мироздания и природы: они старались взять побольше и получше, объявляя своим то, что дано богами всем людям. Человек все больше уподоблялся неблагодарному сыну, который приходит в отчий дом разорять и разрушать.

  Занятая своими мыслями, Кветка не сразу заметила, как они выехали в поле, за которым виднелась опушка соснового леса, перемежавшегося редкими дубравами. На опушке леса она увидела небольшой замок серого камня с высокими зубчатыми стенами и подъемным мостом. Насколько ей удалось разглядеть, замок был окружен то ли неглубоким рвом, то ли оврагом.

  - Это Моосхольм. Замок Дагвора, - заметив пристальный взгляд Кветки, хмуро поведала Ренхильд.

  - Замок невелик, в отличие от притязаний хозяина, - насмешливо ответила девушка.

  Дагвор был ей неприятен, ибо у неё не было ни малейшего сомнения в том, что она столь же ненавистна другу кёнига, как и самому Гермару.

   Кветка была щедро одарена богами добротой, отзывчивостью, живым умом и веселым нравом. В этом она была похожа на свою мать Милану, которая как есть была достойна своего имени. Но от отца она взяла гордый нрав, который не позволял терпеть обиду, неправду и беззаконие. Эти свойства её души причудливо переплетались в ней, делая порывистой и чуткой. Вот и сейчас, видя неприкрытую вражду со стороны кёнига и Дагвора, Кветка была сбита с толку и возмущена, но, скрепя сердце, старалась не дать вырваться справедливому гневу наружу.

  Охотники разбились на небольшие кучки и разъехались по поляне. К Кветке подъехал Кёрст и передал пожелание кёнига явиться вместе с Рольдом на опушку леса, где собаки уже взяли след оленя. Рольд ободряюще кивнул кёнигин, давая понять, что не оставит её одну. Девушка пришпорила Желку и поскакала к лесной опушке по высокой траве, над которой порхали бабочки. Рог кёнига огласил поле, переполошив всех птиц на деревьях. Кветка и Рольд, приблизившись к Гермару и его риттерам, увидели, что кёниг в нетерпении ожидает их.

  - Эмбла, вам стоило бы не скрываться позади ловчих, а следовать за своим мужем и кёнигом! - прошипел Йохн, когда её лошадь поравнялась с конем храмовника.

  Кветка вспыхнула, но промолчала, опустив глаза долу, чтобы скрыть возмущение, полыхавшее в них. Гермар с затаенной радостью наблюдал за тем, как первосвященник отчитывает кёнигин с непререкаемым видом.

  - У госпожи Эмблы было важное дело, которое не позволило... - решительно начал Рольд, пытаясь заступиться за Кветку.

  - Мы собираемся охотиться и развлекаться, но почтенный Рольд продолжает досаждать нам делами, - ядовито перебил его Гермар.

  - Кёнигин должна быть всегда подле своего супруга, у неё нет иных дел, - назидательно добавил Йохн, испытывающе глядя на Кветку. - Лишь женщина, забывшая свой долг и веру, идущая на поводу у Темного и упорствующая в своих тяжких грехах, не признает мужа своим господином и всячески отдаляется от него.

  Йохн благообразно сложил ладони, словно приготовившись молиться, и закатил глаза к небу.

  - Досточтимый Йохн, - с гулко стучащим сердцем вымолвила Кветка, прямо глядя в выцветшие глаза старца. - Прочтя Священные Свитки, я не видела ни слова о господстве мужа над женой. В моих краях союз мужчины и женщины - союз равных. Уж если в Священных Свитках нет ни слова о подобном законе, тогда вы могли бы поведать мне о нем в нашу первую встречу под сенью храма Единоликого.

  Слова Кветки повергли кёнига и старца в изумление. Оба смотрели на торжествующую в душе кёнигин с плохо скрытым опасением и подозрением.

  - Разумение грамоты женщиной есть тяжкое искушение для её неокрепшего разума, которое ввергает её в пучину греха, - Йохн произносил каждое слово с нажимом. - Женщина, в силу своего несовершенства, является игрушкой Темного, и потому должна во всем подчиняться мужчине, дабы её душа не погибла!

  - Неужто вам неизвестно, что женщина состоит из той же плоти и крови, что и мужчина? - Кветка с вызовом посмотрела на Йохна.

  - Довольно! - Гермар раздраженно вскинул руку. - Преподобный Йохн, я перепоручаю вам духовное воспитание кёнигин Эмблы. Она из тех краев, где не подозревают о пропасти между мужчиной и женщиной. Рог зовет! В путь!

  В лесу трубил рог ловчего. Это был знак, что олень загнан. Гермар, забыв обо всем, пришпорил коня и полетел навстречу любимой забаве. Кветка с негодованием посмотрела на Йохна, который поспешил вслед за кёнигом, бросив на девушку взгляд, полный плохо скрытого раздражения.

  Храмовник был не на шутку уязвлен дерзкими ответами кёнигин, но более всего его разлило умение девицы из диких земель читать и писать. Он был уверен, что там, откуда родом кёнигин, царят дикие и грубые нравы, а потому её знакомство со Священными свитками удивило и раздосадовало его. Это было неслыханно для девы, тем более, когда кёниг Гримнира с трудом выводил свое имя под приказами.

  - Йохн ваш враг, госпожа. Никогда не забывайте об этом и остерегайтесь его, - задумчиво глядя вслед удаляющемуся храмовнику, шепнул Рольд. - Едемте, нам нужно неотступно следовать за кёнигом.

  Кветка была раздосадована этим происшествием. Она знала, что Рольд прав, а Йохн ненавидит её с самого первого дня их встречи. Пустив вслед за Рольдом свою кобылку рысцой, она размышляла о том, не много ли врагов она успела приобрести за считанные дни пребывания в Гримнире. Чего стоят Йохн и Дагвор, а уж если вспомнить сестру и мать Дагвора, то Кветке вряд ли кто-нибудь позавидует. Утренняя тишина леса была нарушена топотом множества копыт, лязгом оружия и лаем псов. Сосновый лес с редким березняком и осинником словно затаился, а шум непрошеных гостей эхом гулял меж стволов деревьев. Кветка и Рольд скакали вслед за риттерами и ловчими, стараясь не отстать. Вдалеке надрывно лаяла спущенная свора - добыча была близка. Меж стволов замелькали темные плащи мечущихся охотников. Выехав на поляну, кёнигин увидела, как свора охотничьих псов с пенными мордами окружила и теснила молодую олениху. Гермар, соскочив с седла, проворно пробирался к ней с длинным кинжалом. Ловчие постарались отогнать псов и освободить путь кёнигу, и тот привычным быстрым движение погрузил кинжал в горло животного. Псы залаяли пуще прежнего, почуяв кровь. Гермар был в радостном возбуждении, упиваясь своей победой. Кветка отвернулась, не в силах более видеть безумный блеск его глаз. Риттеры и слуги обступили теплую тушу, лежащую на нежной весенней траве.

  - Этого оленя я дарую Йохну и его братии, - самодовольно изрек Гермар, вытирая кинжал пучком травы. - Почаще славьте меня в своих молитвах.

  Йохн отвесил поклон, выражая глубочайшую признательность кёнигу. Гермара распирала гордость и горячность. Он с прежним задором прыгнул в седло и прокричал:

  - Все по коням! Нас ждет еще один олень. Я долго охочусь за ним. Сегодня ему непременно быть на вертеле в моем замке!

  Он дико расхохотался, словно одержимый. Его слова были встречены одобрительными возгласами риттеров и ловчих. В глубине леса настойчиво зазвучал рог Дагвора.

  - Дагвор выследил оленя, он у Белых камней!

  - Скачем к Белым камням! - разнеслось по поляне.

  Вновь все были в седле, устремляясь вслед за кёнигом и подгоняя псов свистом и гиканьем.

  - Что за олень, за которым с таким пылом гоняется Гермар? - Кветка не спешила мчаться вслед за остальными и неспешно ехала рядом с Рольдом. Она была уверена, что Гермар в пылу погони не заметит её отсутствия.

  - Ходит молва об особенном олене, который давно водится в здешних лесах. Его видели много раз, но никто не сумел подойти к нему ближе двух полетов стрелы. Люди судачат, что олень непростой, и если прикоснуться к его рогам, то самое сокровенное желание исполнится. Гермар давно охотится за ним, желая получить его рога и чудодейственную силу.

  Кветка подавила смешок: её развеселило ребяческое стремление кёнига заполучить неуловимое животное, которому глупая людская молва приписала то, чего скорее всего и нет. Кёнигин и советник ехали по лесу, продираясь сквозь кусты и заросли ольхи. Впереди замаячил просвет. Кветка пришпорила Желку и выехала на открытую ровную поляну, со всех сторон окруженную лесом. Едва она успела оглядеться, как ахнула от изумления: в середине высился большой круг из камней высотой в человеческий рост. Большинство камней были белые, гладко обтесанные, но были и красные, и серые камни, расположенные друг против друга, числом шестнадцать. В середине круга она успела заметить плоский потемневший от времени камень. Она затрепетала от радости - перед ней было место силы, священное место, где люди могли получить совет и помощь богов, принести им требу.

  Краем глаза она заметила на другом конце поляны невиданного ею прежде оленя: гордую голову венчали тяжелые развесистые рога, серебристая шкура переливалась на солнце, а мудрые темные глаза взирали на охотников без тени страха. Миг - и олень растворился в полумраке леса.

  Кветка глянула в сторону и не поверила своим глазам: с охотниками творилось нечто невообразимое. Кони храпели и вставали на дыбы не в силах приблизиться к тому месту, где только что был олень, словно натыкаясь на невидимую стену. Всадники пустили в ход шпоры и кнуты, но кони, обезумев, били задом, взвившись на дыбы.

  Гермар, вне себя от ярости, со всей силой вонзил шпоры в бока любимого коня, пытаясь заставить его проехать злополучное место. В тот же миг он растянулся во весь рост на земле, а конь, сбросив седока и почуяв свободу, умчался в чащу леса.

   Кёниг, изрыгая проклятия, вскочил, расталкивая спешащих ему на помощь слуг и риттеров. Убедившись, что оленя и след простыл, Гермар сорвал с себя лук и колчан со стрелами и принялся неистово их топтать. Крепкий лук выдержал его гнев, а сломанные стрелы он поднял с земли и швырнул в кусты. Ему привели другого коня, в то время как двое слуг отправились в лес на поиски убежавшего скакуна.

  - Проклятые камни! - не унимался Гермар. - Где охотничьи псы?!

  - Они разбежались по лесу. Что-то напугало их, - Дагвор с опаской подошел к черте, у которой лошади взбесились.

  Кветка первой заметила человека, вышедшего из-за камней навстречу кёнигу и его свите. За человеком шаг в шаг шел волк. Гермар вздрогнул, увидев человека с волком, а среди охотников прошел испуганный шепот. Кветке было ясно: лошади почуяли волка, отказавшись скакать дальше. Она тронула поводья, подъезжая поближе, чтобы лучше рассмотреть незнакомца. Мужчина стоял перед восседавшим на коне Гермаром, широко расставив ноги и опираясь на длинную палку, не таясь, без тени страха и волнения. Он был высок и крепок, с жилистыми руками, в просторной рубахе и кожаной безрукавке, подпоясанный турьим поясом. Медного цвета волосы с проседью были перехвачены сзади кожаным шнурком, а на лбу непослушные пряди сдерживало тонкое кожаное очелье с едва различимыми рунами. Кветка подалась вперед, не замечая, как заволновалась Желка, почуяв волка. Глубоко посаженные, пронзительно синие глаза незнакомца смотрели спокойно и уверенно. В его глазах, устремленных на кёнига, Кветке почудилось едва уловимая насмешка и пренебрежение. Он смотрел на охотников чуть сощурившись, и от его лучистых глаз расходились тонкие морщинки. Легкий ветерок пробежал по загорелому лицу мужчины, слегка коснувшись короткой бородки.

  - Орвар, не ждал я тебя здесь, - сквозь зубы процедил Гермар. - Твой волк вспугнул мою добычу.

  Кветка тут же вспомнила Ивею и её отдарок, полученный от Орвара. Тот ли это Орвар? Её рука сжала подвеску, по-прежнему висевшую на шее под накидкой.

  - Приветствую тебя, Гермар, - ровным, чуть хрипловатым голосом ответил тот. - Ты находишься на священной земле, здесь нельзя проливать кровь. Олень, за которым ты охотишься, владыка этого леса. Сегодня ты взял жизнь его подруги, взял не из нужды, а ради забавы, и потому ты прогневал духов леса.

  Орвар говорил решительно и дерзко. Гермар то краснел, то бледнел, а под кожей ходили желваки.

  - Как смеешь ты, жалкий изгой, говорить так со своим повелителем?! Как смеешь ты называть оленя владыкой леса, когда я, кёниг, волен сжечь и уничтожить этот проклятый лес, в котором ты прячешься и творишь свою мерзкую волшбу?! Богохульник! - перебил его Гермар, срываясь на визг.

  Ни один мускул не дрогнул на лице Орвара.

  - Твои дни сочтены, Гермар. Скоро на твоем троне воссядет истинный кёниг с чистыми помыслами и славный своими делами. Эта земля возродится, а лес простоит еще многие века, в которых ты мелькнешь пылинкой.

  - Эй, вы, там! Схватить и укоротить язык богомерзкому ведьмаку, а потом повесить вон на той сосне! - Гермар взорвался, брызгая слюной.

  Кветка удивилась тому, с какой нерешительностью Дагвор и еще пятеро самых преданных риттеров кёнига спешились и медленно двинулись к Орвару. Они боялись его, и этот страх перед отшельником словно витал в воздухе. Волк, сидящий у ног Орвара, вскочил и, вздыбив щерсть на загривке, ощерил длинные клыки, зарычав. Орвар по-прежнему стоял, не шелохнувшись, словно ему ничто не грозило. Дагвор и риттеры отскочили назад, ощетинившись мечами и копьями. Вдруг взгляд Орвара скользнул по лицам свиты кёнига, словно ища кого-то. Орвар чуть отклонился вправо, не сходя со своего места, и его мудрые глаза встретились с глазами Кветки. Он не сводил с неё пронзительного испытывающего взгляда. Ей показалось, что отшельник видит все её чувства и самые сокровенные помыслы. Но взгляд этот не был чужим и враждебным, от Орвара шла волна мягкого тепла. Он сдвинулся с места и в несколько шагов преодолел расстояние, разделяющее его и Кветку. Руки отшельника коснулись уздечки Желки, и та тут же успокоилась, несмотря на то, что волк всё время был подле него. Орвар, словно убедившись, что перед ним именно та, кого он искал, поклонился кёнигин до земли. Кветка, ничего не понимая, растерянно оглянулась по сторонам. Лица десятков людей, окружающих их, вытянулись в изумлении. Она медленно, словно во сне, соскользнула с кобылы и ответила таким же поклоном. Кветка не преминула заметить у Орвара священные руны на очелье и множество подвесок-оберегов на шее: пригоршню нанизанных на нить самоцветов, отлитый из серебра молот Тора и незнакомые ей обережные подвески.

  - Ваше величество, будьте милостивы и оставьте ему жизнь. Его смерть может взволновать народ, - понизив голос, обратился к кёнигу Рольд.

  На его лице было написано смятение и беспокойство.

  - Если вы хотите услышать мнение покорного слуги Единоликого, пора давно избавиться от этого ведьмака, который сеет язычество и ересь среди народа. Ваш прадед Игмар нещадно выкашивал мечом врагов Единоликого, подобно этому богомерзкому колдуну. Убив его, вы станете достойны великого предка, ваше величество, - змеиный шепот Йохна вторил Рольду.

  Глаза кёнига сузились от гнева и нетерпения. Видя, что отшельник сделал еще один шаг навстречу Кветке, он крикнул:

  - Стой, где стоишь, пес! А вы, жалкие трусы, - он обратился к риттерам, - если боитесь испоганить мечи в его крови, берите стрелы, Темный вас побери!

  На этот раз слуги кёнига бросились выполнять приказ с большим рвением. Кветку оттеснили от Орвара, и тот был окружен стрелками. Дюжина стрел была направлена на него. Лучники поглядывали на кёнига, ожидая его приказа и пытаясь унять дрожь в пальцах, сдерживающих тетиву: они испытывали первобытный страх перед ведьмаком.

  Гермар и Йохн упивались зрелищем окруженного Орвара, возбужденно сверкая глазами. Но сам отшельник и бровью не повел, храня всё то же спокойствие и силу духа.

  - Что ты теперь скажешь, Орвар? Снова станешь отрицать мою власть? - расхохотался Гермар. - Одно мое слово, и тебя не будет!

  - Гермар, - отшельник нарочито обращался к кёнигу без должного почтения. - Мне нечего боятся, ибо на все воля моих богов и предков. Всё, чему дано свершится, уже известно наперед. Как я могу страшиться человека, который увидит свой последний закат?

  - Ты смеешь мне угрожать? - голос Гермара был на удивление ровным.

  Кветке почудился в них затаенный страх. Она судорожно думала, как ей спасти Орвара от гнева кёнига и гибели.

  - Ваше величество! - звонкий голос Кветки заставил всех повернуться к ней. - Я слышала, что по закону Гримнира и всех Северных пределов невеста смеет просить в подарок у жениха всё, что он может исполнить. Я прошу вас, помня о древнем обычае, даровать этому человеку прощение, жизнь и свободу.

  Её сердце гулко колотилось в груди. Гермар вопросительно посмотрел на Йохна, взгляд которого выражал лишь лютую ненависть к ней. Йохн скривил губы и кивнул кёнигу, подтверждая слова Кветки.

  - Ваше величество, такой древний обычай и впрямь существует в Северных пределах, - осторожно произнес Рольд, видя недоверие кёнига.

  - Подтверждаю, - процедил сквозь зубы Йохн, которому более всего хотелось в тот миг, чтобы это было не так.

  Гермар колебался, жаждая убить ведуна и в то же время не желая выказать при всех неуважение к законам Северных пределов. Он зарычал и ударил кулаком по луке седла.

  - Опустите луки!

  Кветка облегченно выдохнула и закрыла глаза.

  - По коням! Найдите собак и скачите на опушку леса!

  Все засуетились, убирая оружие и ловя по уздцы коней. Мимо Кветки, стоявшей на земле, проехал кёниг с Йоханом и Дагвором, хмуро взирая на нее. К Кветке подъехал Рольд, но Гермар, обернувшись, кинул советнику:

   - Рольд, следуйте за нами!

  - Ваше величество, я... - строго начал Рольд.

  - Рольд, выполняйте его приказ, я последую за вами чуть позже. Я помню дорогу к опушке леса, - шепнула Кветка, тронув стремя Рольда.

  Рольд многозначительно глянул на Орвара, словно взглядом прося присмотреть за упрямой кёнигин. Нехотя, с неспокойным сердцем, советник последовал за кёнигом, то и дело оглядываясь на Кветку. Поляна быстро опустела. Кветка медлила, ожидая, когда последний всадник скроется за деревьями. Она не хотела ехать подле кёнига, который был зол на неё, но более всего она стремилась остаться подле с Орваром.

  - Благодарю за милость, госпожа, - ровным голосом начал тот.

  Серый поджарый волк успокоился и отошел прочь, будто теперь его хозяину ничего не угрожало.

  - В моей стороне и пахари, и князья равно чтут тех, кто слышит и понимает волю богов. Я не могла позволить Гермару свершить такое злодеяние, - щеки девушки порозовели от смущения.

  Кветка перебирала руками краешек тканого с золотой нитью пояска, стараясь перебороть волнение от встречи с ведуном.

  - Отрадна моему сердцу весть о том, что есть еще края, где чтут родных богов и помнят предков, - лицо отшельника просветлело. Прежде он был напряжен, словно натянутая тетива боевого лука, но сейчас все его движения были по-рысьи мягкими и плавными.

  - Разве здешний народ забыл предков? - удивленно воскликнула Кветка, припоминания, с каким почтением говорил о прадедах Рольд.

  - Их помнят, госпожа. Но храмовники не дремлют, убеждая всех и каждого, что предки поклонялись не богам, а бесам - слугам Темного, а потому от них должно отречься, дабы стать угодным новому богу. На этих землях, госпожа, боги и предки преданы поруганию и позору.

  Кветка взглянула в пронзительные глаза Орвара. Нет, ей не почудилась в его голосе горечь и ненависть. Его глаза глядели строго и сурово, а весь облик выражал решительность и твердость. Кветка сама успела убедиться в правоте слов Орвара: новая вера Игмара принесла лишь раздор и беззаконие.

  Они молча брели по поляне, а за ними трусил волк. Желка неспешно щипала сочную траву у камней, не обращая внимания на людей и волка. Кветке ведун сразу же пришелся по душе. Она боялась себе признаться, но во взгляде Орвара ей чудился взгляд старца Ведагора. Кветка с удивлением поняла, что сердцем и разумом доверяет Орвару, хоть и видит его впервые в жизни. Более всего ей хотелось испросить совета, как быть дальше, как спастись от Гермара и помочь жителям Гримнира, которые вдоволь натерпелись от кёнига. Но она знала, что первой заговорить о деле с ведуном не годится. Ведун сам давно знает, с чем к нему придет человек.

  Орвар улыбнулся в бороду и взмахом руки пригласил её в круг из камней.

  Кветка закрыла глаза, мысленно прося дозволения богов вступить в священное место.

  - Кветка, я знаю, что терзает и мучает тебя. Я пришел сюда, ибо твое появление здесь было предрешено давно.

  Девушка обернулась, внимая каждому слову Орвара. Ведуна нельзя ни о чем спрашивать, пока он не позволит. Отшельник опустился на черный камень в центре круга, чертя палкой какие-то знаки на голой утоптанной земле.

  - Ты растеряна и сбита с толку, не зная, как поступить с Гермаром и с той правдой, что открылась тебе здесь. Гермар не так опасен, как та черная волшба, что творится в замке Моосхольм. Соберись с силами, дитя, тебя ждут испытания. Но не страшись вступать на этот путь, у тебя есть преданные друзья, на которых ты можешь положиться, а я всегда буду рядом, чтобы воля богов осуществилась. Вижу, у тебя есть оберег, полученный от Ивеи. Пусть он будет всегда при тебе, так я смогу внутренним взором следить за тобой. Ничего не бойся - Фрейя благословляет тебя, дочь Воибора.

  Слова ведуна вдохнули в Кветку легкость и радость.

  В чаще вдруг послышался стук копыт и треск кустов: на поляну въехала взволнованная Ренхильд. Она просияла, разглядев в круге из камней кёнигин и ведуна. Спешившись, она поспешила к ним, путаясь в длинном расшитом диковинными цветами плаще.

  - Будь здрав, Орвар, - с почтением поприветствовала ведуна кёнигин.

  - И ты будь здрава, Ренхильда, - тепло ответил тот.

  - Кветка, едва Рольд сказал, что ты здесь, как я поспешила к тебе, - пролепетала та.

  Но от Кветки не укрылось, с каким нетерпением и затаенной надеждой Ренхильд смотрит на Орвара.

  - Госпожа, - Орвар неспешно поднялся с камня. - Мое жилище за версту отсюда, вон за той дубравой. Вы всегда желанная гостья в этом лесу и в моем жилище. Что бы ни произошло, помните о моих словах.

  Он многозначительно посмотрел на неё. От этих слов в её сердце закралась тревога: неужто что-то недоброе ждет её впереди, о чем она еще не догадывается? Солнечный день с синим небом и зеленым лесом словно померк.

  Низко-низко над их головами захлопали крылья: старый ворон уселся на камень возле них, ни мало не таясь. Орвар взглянул на ворона и промолвил:

  - Вам пора возвращаться в Сванберг, и как можно скорее. Скачите прямиком в город, кёниг со свитой уже на полпути туда.

  Ведун нахмурился, словно ворон принес ему дурные вести. Он посмотрел на Кветку долгим взглядом, перекинул палку в другую руку, поклонился и быстро зашагал прочь. Ренхильд, озадаченно глядя то на подругу, то на уходящего ведуна, за которым следовал волк, вдруг бросилась вслед за ним. Нагнав его у края поляны, она что-то быстро и тихо спросила у Орвара. Отшельник ответил ей и исчез вместе с волком среди деревьев, а девушка осталась стоять, понуро опустив голову и плечи. В её серых глазах стояли слезы, а губы дрожали. Она подошла к Кветке, которая с волнением и беспокойством наблюдала за ней.

  - Я... я спросила Орвара, буду ли женой Кёрста. Он сказал, что не видит нас вместе, - она закрыла рот нежной рукой, унизанной широкими пластинчатыми браслетами.

  Кветка крепко обняла её, силясь прогнать свои собственные страхи и найти подходящие слова для подруги. Справедливо рассудив в душе, что глупо убиваться, пока еще ничего не случилось, она ободряюще произнесла:

  - Ренхильд, сейчас мы едем в город, как велел нам Орвар. Поверь, взаимная любовь в молодых сердцах более всего угодна богам, потому они смилостивятся и пошлют вам счастье.

  Девушка тихо улыбнулась ей в ответ, приободрившись.

  Забираясь в седло, Кветка обнаружила, что уже далеко за полдень, и солнце печет с небывалой силой. В лесу не было слышно охотничьих труб и стука копыт, лишь привычный щебет птиц и мерный стук дятла.

  Ренхильд решила ехать другой дорогой в город, дабы показать этот путь кёнигин. Радуясь короткой свободе, Кветка пустила Желку вскач, присвистнув, как в детстве. Выехав на прямую лесную тропинку, протоптанную лесорубами и охотниками, они пустили стрелой лошадей. Кветка пригнулась к луке седла, наслаждаясь быстрой скачкой и ветром в лицо. Они остановились лишь там, где тропинка делала крутой поворот, огибая холм. Обе смеялись, растрепанные и счастливые.

  - Кто быстрее въедет на этот холм? - срывая с себя жаркий плащ, запальчиво крикнула Кветка.

   Они одновременно тронули лошадей, срываясь с места, но Кветка первой оказалась на холме, откуда открывался удивительный вид на все окрестности.

  Вдалеке на горе раскинулся Сванберг, и лесистые горы длинной вереницей уходили за горизонт, а на равнине, насколько хватало глаз, стояли бескрайние леса. Лишь на небольших взгорьях лес расступался и был виден большак - широкая дорога, которая вела до самого Грёвлана через все земли Северных пределов. Кветка невольно залюбовалась открывшейся ей красотой.

  На северо-западе, недалеко от границы с Фридландом, где большак проходил через большой пологий холм, Кветка заметила какое-то движение. Приглядевшись, она поняла, что ползущее темное пятно ничто иное как множество движущихся конных, пеших и повозок.

  - Что это, Ренхильд? Там много людей! В Сванберге скоро торжище?

  - Нет, торжище будет лишь через три седьмицы, - растерянно протянула девушка, напряженно всматриваясь вдаль. Её глаза слезились от яркого солнца, и она не могла толком разглядеть, что за люди движутся по дороге.

  -Это войны...- удивленно произнесла Кветка, разглядев блеск доспехов и кольчуг. - Должно быть, войско кёнига возвращается из Грёвлана, ведь теперь Гермар имеет золото в достатке и может вернуть свое войско.

  - Посмотри еще раз, Кветка! Этого не может быть, войско вернется лишь к зиме.

  Не на шутку встревоженная девушка подалась вперед и подставила ладонь к глазам, чтобы лучше рассмотреть крошечных людей.

  - Их очень много, они текут, словно река! Конные и пешие... двигаются очень быстро! Я ясно вижу синий стяг.

  - О, Фрейя! - охнула Ренхильд.

  - Что такое? - Кветка повернулась и схватила за руку белую как полотно подругу.

  - Скорее, нельзя терять время! Нужно предупредить Рольда и кёнига!

  - Ренхильд, кто это?! - не выдержала Кветка.

  - Синий стяг может принадлежать только Торхельму.

  Ренхильд спала с лица и смотрела на Кветку испуганными глазами.

  - Быстрее, скачем в Сванберг, пока они нас не опередили! - Кветка с решимостью кивнула в сторону большака и хлестнула Желку, мысленно попросив у кобылы прощения.

  Они скакали через лес, нахлестывая лошадей. Ренхильд знала все тропы и скакала впереди, выбирая кратчайший путь. Кветка не замечала, как ветки цеплялись за её косы и одежду, хлеща по рукам и лицу.

  - Скорее, Желка, скорее! - шептала она, прижимаясь к лошадиной шее.

  Казалось, лес никогда не кончится, а время застыло навсегда, прежде чем они увидели стены и башни Сванберга. Подъехав на взмыленных лошадях к воротам, через которые Кветка впервые въехала три дня назад, они увидели множество людей из окрестных селений со скотом и нехитрым скарбом на повозках и телегах. Они спешили попасть под защиту крепких городских стен.

  В жаре и пыли, поднимаемой множеством копыт и колес, люди теснили друг друга, гонимые страхом перед свирепыми войсками Торхельма. Ругались возницы, кричали женщины, плакали дети и ревели коровы. В суматохе и неразберихе прямо в воротах сломалась груженая мешками телега.

  Стражники бранились на возницу и грозились немедля закрыть ворота и никого больше не впускать. Женщины, услышав, что останутся у стен замка, заголосили. Кветка подъехала к стражнику.

  - Как тебя зовут?!

  Стражник, красный от жары и гнева, с раздражением взглянул на растрепанную наездницу, не признав в ней кёнигин.

  - Проезжай! Сейчас ворота закроют! - закричал он, прожигая ее диким взглядом.

  - Я Эмбла, кёнигин Гримнира. Немедля уберите телегу и впустите всех в город! - сорвалась на крик Кветка и поскакала мимо изумленного стражника.

   Обернувшись, она увидела, как несколько дюжих стражников подоспели и принялись разгружать телегу, чтобы освободить проезд и впустить людей.

   Город был похож на растревоженный улей: повсюду запирались лавки, ставни и ворота домов. На улицах не было ни детей, ни женщин. Все мужчины, независимо от положения и знатности, ходили в кольчугах или кожаных бранных рубахах, подпоясанные мечами.


Пояснения:

  Риттер - знатный воин;

   Кёниг - титул правителя государства в Северных пределах;

  Кайзер - правитель Северных пределов; кёниги подчинены кайзеру;

   Северные пределы - империя, состоящая из нескольких государств;

   Мэтзель - постоялый двор, трактир.


Клятва ворону

Часть 2-я

Осада


  Кветка спешила в замок, слыша, как за ней едва поспевает Ренхильд. Двор замка был полон воинов. У стены под навесом ярко горели костры и звонко стучали кузнечные молоты - ковали правили наконечники копий и стрел.

  К девицам поспешил Кёрст со слугой. Риттер помог им спешиться, а слуга увел разгоряченных лошадей. Не глядя на Ренхильд, он с непроницаемым лицом обратился к Кветке:

  - Госпожа, кёниг в трапезной со своими советниками. На охоте прискакал гонец из приграничного села - Торхельм идет сюда со своими войсками. Город и замок готовятся к осаде. Хвала Единоликому, что вы здесь - Рольд собирался послать риттеров на ваши поиски.

  Его умные блестящие глаза выражали тревогу и какую-то злую обреченность. Он кинул теплый взгляд поверх плеча Кветки на Ренхильд, которая стояла позади, томимая страхом и неизвестностью.

  - Кёрст, мы с Ренхильд видели войско на большаке... Войско огромно.

  - К вечеру они будут здесь. Простите меня, госпожа, мне пора идти на совет. Я передам Рольду, что вы вернулись.

  Кветка с благодарностью кивнула риттеру, и тот с поклоном удалился. За его внешней бесстрастностью и сдержанностью Кветка видела добрый и благородный нрав. Она чувствовала, что Кёрст её друг, хоть и вынужден это скрывать, чтобы не потерять расположение Гермара. Это открытие приободрило Кветку, а Ренхильд была счастлива одним лишь подаренным ей украдкой нежным взглядом.

  Девицы поднялись в покои Кветки сменить платья и привести себя в надлежащий вид после бешеных скачек по полям и лесам.

   Они молча переодевались в опочивальне Кветки, помогая друг другу.

  - Ренхильд, он пришел отомстить Гермару? - Кветка задумчиво водила гребнем по шелку волос.

  - Другой причины нет, Кветка... Он пришел взять жизнь того, кто повинен в смерти Сёгрид. Думаю, он вызовет на поединок Гермара, если тот не выдаст виновного.

  Кветка откинулась на спинку резного кресла.

  - Я почти не знаю Гермара. Он примет вызов?

  Ренхильд опустила глаза.

  - Значит, сражение? - вскочила Кветка.

  - У Гермара нет войска, чтобы принять сражение.

  - Судя по тому, какое войско ведет за собой враг Гермара, все мужчины в стенах этого города лишь малая горсть против силы Торхельма, - горько прошептала Кветка.

* * *

  Солнце неспешно клонилось к горизонту, одаривая землю последними лучами. Под стенами Сванберга зажигались сотни неприятельских костров, словно звезды сошли вниз, устав светить на небосводе.

  Войско Торхельма появилось под вечер, как и предсказывал Кёрст. Войны шли или ехали верхом, не торопясь, выстроившись стройными рядами. Кветка стояла на башне Вакт с Хельготом в закатных сумерках, наблюдая за огромным становищем неприятеля.

  - Пожаловали, волки белоглазые, - процедил сквозь зубы Хельгот, не сводя глаз с шатров противника.

  - Белоглазые? - Кветка нехотя оторвала задумчивый взгляд от вражеских костров у стен города.

  - Да, так оно и есть, - беззлобно ухмыльнулся старый воин. - У всех у них во Фридланде порода такова, что глаза очень светлые: серые или голубые. Вот и прозвали их у нас в народе белоглазыми. Но вояки они отменные: отчаянные и злые. Ведь только их Игмар и не завоевал, сколько ни бился.

  - Не думал я, что на старости лет буду драться с ними в родном городе... - немного помолчав, добавил с веселым отчаянием Хельгот. - Когда они прорвутся в город, славная будет сеча.

  Кветка встрепенулась и испытывающе посмотрела в смеющееся лицо воина, не заметив ни тени страха.

  - Ты полагаешь, они будут в городе? - холодея сердцем, спросила Кветка.

  На каменной лестнице послышались шаги и шелест платья. Кутаясь в теплую накидку, на башне появилась Росалия.

  - Дитя мое, пойдемте в тронную залу: вот-вот появится посланник Торхельма.

  Кветка не уходила, ожидая ответа Хельгота, который теперь сам на себя серчал за то, что сболтнул юной госпоже лишнего.

  - Идите, госпожа. Стены Сванберга крепки и высоки, вам не нужно бояться, - успокаивающе сказал воин.

  Но Кветка окончательно потеряла надежду на благоприятный исход. Она шла за Росалией по темным переходам, освещенным зловещим светом факелов, полная самых мрачных предчувствий.

* * *

  Тронная зала была ярко освещена. В середине под алым стягом с золотой стрелой - гербом рода Гермара - восседал сам кёниг, которого Кветка не видела с утреннего происшествия на охоте. Его резное кресло, именуемое по здешним обычаям троном, стояло на небольшом возвышении. За его спиной виднелись Дагвор и Йохн, а чуть поодаль - суровый Рольд. Со всех сторон толпились знать и риттеры, все в бранных кольчатых рубахах, доспехах и с оружием. Ни дам, ни девиц нигде не было видно. Гермар сидел на троне, развалившись, в черном платье с золотой цепью на шее и венцом на голове. Его лицо было по-прежнему сердитым и недовольным. В руках кёнига Кветка увидела кубок.

  Она шла к трону в сопровождении Росалии, мимоходом отвечая на поклоны вельмож. Не в пример супругу, она оделась в простое льняное платье цвета мха, скромно расшитое бисером. Вместо тяжелого венца на её высоком лбу был простой серебряный венчик с длинными подвесками у висков, а волосы убраны в косу. Подойдя к подножию трона, она с достоинством присела, приветствуя кёнига. Гермар неохотно поднялся и ответил на приветствие.

  - Вот и вы, дражайшая супруга, - со скрытой издевкой нараспев произнес Гермар.

  Кветка уловила запах хмеля, исходивший от него. Садясь, он чуть пошатнулся. Она встала по правую руку от кёнигу, как велел обычай, потеснив Дагвора, который с неохотой уступил ей место. Кветка с упавшим сердцем думала, что самое последнее дело принимать захмелевшему кёнигу вражеского посла.

  Дубовые двери распахнулись, и в зал вошел посланник с двумя риттерами. Все разговоры прекратились, и он прошествовал к трону кёнига в гробовой тишине.

  Посланник был одет очень просто. Но его горделивая осанка и бестрастное лицо выдавали в нем родовитого война. Дорогое оружие и превосходная кольчуга фридландца привлекли внимание всех присутствующих. Светло-русые волосы были очень коротки, не в пример тем, что носили мужчины Гримнира, а необычайно светлые глаза были похожи на два куска льда, заставляя поежиться.

   Гермар приосанился при виде посланника, приняв надменный и величественный вид. Тот остановился перед кёнигом и чуть поклонился, невозмутимо глядя на Гермара и ожидая его дозволения начать. Гермар кивнул.

  - Я, Лотар Рунольфсон из Нордбьёрга, верный риттер кёнига Торхельма, прибыл сюда передать этот свиток кёнигу Гермару, начертанный моим кёнигом собственноручно. Послание должно быть зачитано в моем присутствии.

  Посланник говорил вежливо и красноречиво, бережно доставая из-за пазухи длинный свиток с восковой печатью. Гермар махнул рукой, и Рольд поспешил принять у посланника свиток. Все выжидающе затихли. Когда свиток оказался в руках кёнига, и печать была сломана, он вдруг осклабился. Приближенные кёнига знали причину того, что кёниг не спешил читать послание Торхельма: Гермар не знал грамоту.

  - Сегодня на охоте госпожа Эмбла, милостью Единоликого ставшая кёнигин Гримнира, похвалялась успехами в чтении и письме. Так пусть же из её уст мы услышим волю кёнига Торхельма, который посмел прибыть в мои владения без приглашения!

  Гермар протянул Кветке свиток, не глядя на девицу. Лотар впервые посмотрел на кёнигин, стоявшую дотоле в полумраке. Она шагнула на свет. Лотар окинул долгим взглядом растерянную девицу, оставаясь спокойным и бесстрастным. Кветка чувствовала на себе взгляды всех присутствующих. Она взяла дрожащей рукой свиток, развернула и пробежала глазами первые строки. В горле у неё пересохло от волнения, а тонкие руны, выведенные уверенной рукой, прыгали перед глазами. Но девица совладала с волнением и начала читать, произнося слова громко и четко, словно глашатай.

  - Я, Торхельм сын Альдора, кёниг Фридланда пришел в твои владения, Гермар Вальдредсон, чтобы получить кровь преступника, виновного в гибели Сёгрид Рунольфсдоттир. Великий Свод Законов дает мне право на голову преступника, какая бы благородная кровь ни текла в его жилах. Если к ночи я не получу головы тех, кто замешан в этом, я возьму город силой и предам позорной смерти всех виновных.

  Кветка замолчала, опуская свиток и давая понять, что это все. Повисла тягостная тишина. Йохн сорвался с места и непочтительно выхватил у Кветки свиток из рук. Посланник нахмурился. Храмовник жадно вчитывался в строки послания, беззвучно шевеля губами. Медленно тянулись мгновения, пока Йохн в третий раз безмолвно перечитывал свиток. Наконец он поклонился Гермару, давая понять, что всё, до последнего слова, правда.

  Гермар потемнел челом.

  - Передай своему господину, что твоя сестра, Лотар, погибла из-за клыков оборотня, который нападал на приграничные деревни в ту осень! Что ему здесь надо?! Мою землю и все мои владения?! Я правнук Игмара, близкий родственник кайзера! - кёниг вскочил и, дико вытаращив глаза, страшно кричал в лицо посланника.

  Ни одна черта не дрогнула в лице Лотара.

  - У Торхельма есть свидетель, который утверждает, что кёниг Гермар и его слуга Дагвор с несколькими риттерами напали на отряд благородной Сёгрид.

  - Твой господин кровожадный хорь, но, забравшись в мои земли, он попал не в курятник, а на псарню! Мои отборные риттеры не отдадут ему этот город! У него не может быть свидетелей, ибо никто из моих риттеров не причастен к гибели Сёгрид!

  Кривая злая усмешка коснулась губ посланника. Он что-то достал из-за пояса и кинул под ноги кёнига.

  - Я передам ваши слова своему господину. Это было зажато в руках Сёгрид, когда её нашли на дне ущелья. Пусть боги рассудят нас в битве! - Лотар развернулся и, не прощаясь с кёнигом, пошел прочь.

  Едва за ним закрылись двери, как Гермар вскочил и, не дожидаясь слуг, схватил предмет, брошенный Лотаром. Кветка мельком увидела круглую плоскую подвеску, какую обычно носили мужчины на цепочке из золота или серебра. Золотой кружок с гербом показался ей смутно знаком. Она тут же вспомнила, что цепь с такими подвесками она видела на шее Дагвора в день свадьбы. Гермар дико зарычал и, грубо схватив советника за плечо, сунул ему в лицо подвеску. Дагвор смертельно побледнел, хватая ртом воздух.

  Вельможи вытягивали головы вперед, пытаясь рассмотреть, что там происходит. Гермар словно очнулся и, спрятав подвеску, закричал:

  - Все на городские стены! Готовьтесь к битве! Прочь! Прочь!

  Зала быстро опустела. Рольд, видевший доказательство виновности кёнига и Дагвора, стоял бледный и молчаливый, с омерзением и ненавистью взирая на Гермара.

  - Разве ты не слышал моего приказа? Каждый воин на счету! Убирайся! - взвизгнул Гермар, не в силах больше сдерживать себя.

  Рольд медленно повернулся и не спеша зашагал прочь, словно сам решил удалиться.

  - А ты! - кёниг в гневе обрушился на Дагвора. - Ты повинен в том, что этот выродок Торхельм обо всем прознал и теперь здесь со своими псами!

  Йохн, для которого, видимо, это преступление не стало новостью, спокойно произнес:

  - Сёгрид скрыто почитала языческих богов и понесла заслуженное наказание. Если бы она согласилась стать женой Дагвора, она бы нашла дорогу в храм. Но она отказалась и поплатилась за свою ересь жизнью.

  - Этому выродку мало будет головы Дагвора! Он знает всё! Потому и выбрался из своей северной берлоги! Он сделает так, чтобы в ближайшее время мы все присоединились к Сёгрид! Дагвор, иди и собери своих риттеров и слуг, всех, кто может держать оружие в руках! Не жди милости от Торхельма. Надейся на стены Сванберга. Надеюсь, Рагны строили их на совесть.

  Гермар дико расхохотался.

  - Йохн, разве тебе не полагается собрать своих храмовников и вознести молитвы Единоликому за нашу победу?

   Йохн с Дагвором поклонились и поспешили удалиться. Кветка взирала с холодным презрением на Гермара, Йохна и потерявшего голову Дагвора, который смотрел на все вокруг диким блуждающим взглядом. Она повернулась, чтобы уйти, но Гермар окликнул её.

  - Эмбла, разве ты спешишь куда-то? - подозрительно спросил Гермар, который явно страшился того, что Кветка слышала слишком много.

  - Спешу в храм, отмолить ваши грехи, - с вызовом ответила она, питавшая теперь к кёнигу лишь ненависть и презрение.

  Гермар на мгновение опешил, не ожидая столь яростного отпора. Этого Кветке хватило, чтобы выскользнуть за дверь и помчаться быстрее ветра в свои покои.

* * *

  Взбежав на лестницу, Кветка услышала едва различимый шепот, шелест одежд и звуки поцелуев. В сумраке она увидела Кёрста и Ренхильд, которые стояли, обнявшись. Девица что-то шептала со слезами, с тоской и отчаянием прижимаясь к возлюбленному. Кёрст первый увидел Кветку и расцепил руки Ренхильд. Он был необычайно бледен и суров, в кольчуге и плотной кожаной рубахе, с болтающимся у пояса шлемом.

  - Посланник был здесь. Торхельм знает всех убийц Сёгрид и требует до ночи выдать их ему, в ином случае он возьмет город и сам расправится с каждым, - едва переведя дух, выпалила Кветка. - Гермар собирается держать осаду, все мужчины посланы к стенам города, чтобы отразить приступ...

  Ренхильд, не дослушав, в беспамятстве повалилась на пол. Кветка и Кёрст подхватили её и перенесли в опочивальню кёнигин на мягкое ложе. Риттер отозвал в сторону Кветку, которая хлопотала рядом с подругой.

  - Я иду к кёнигу, госпожа. Мне трудно уйти от Ренхильд, но лучше это сделать сейчас, пока она лежит без чувств... Если фридландцы ворвутся в город, скройтесь в храме, пока будет идти битва. Торхельм благороден, его войска никогда не устраивают бесчинств на захваченных землях. Может, мы еще свидимся. Берегите себя, госпожа.

  Кёрст поклонился и вышел за порог. Ренхильд слабо застонала. Кветка, закрыв за риттером дверь, вернулась к подруге.

  Напоив Ренхильд травяным отваром, после которого та крепко уснула до утра, Кветка сидела возле подруги, не в силах сомкнуть глаз. Она постоянно прислушивалась, не начался ли приступ.

* * *

  Когда сквозь закрытые ставни стали просачиваться утренние сумерки, в дверь постучали. За дверью стояла Росалия с дочерьми. Кветка была рада видеть жену и дочерей Рольда, которые были порядком напуганы осадой. Только маленькая Ивея была спокойна и весела.

  Услышав шум голосов, проснулась и Ренхильд. Она старалась держаться бодро, и лишь её бледные щеки говорили о волнениях прошедшего вечера.

  Росалия рассказала Кветке о последних новостях. Всю ночь защитники города готовили оборону, вооружая горожан и собирая по всему городу камни и тяжелые бревна, чтобы скидывать на головы врагам. Хельгот отвечал за оборону города. Все мужчины были у городской стены. Гермар и два десятка отборных риттеров находились в замке, запершись в трапезной. Ночью Рольд прислал к жене своего слугу и приказал всем домочадцам отправиться в замок и укрыться там. Больше Росалия ничего не знала.

  Кветка, не в силах больше терпеть неизвестность, достала из сундука меч и опоясалась им. Поверх платья она надела теплый просторный плащ, чтобы скрыть меч. Поразмыслив, что мало кто из жителей города видел кёнигин воочию, она решила захватить с собой венец, положив его в кожаную суму с обережным тиснением. Оставив Росалину с девицами, она спустилась во двор, в который то и дело въезжали повозки с женами и детьми знатных вельмож - они, как и Росалия, спешили укрыться в стенах замка.

  Повсюду царила невероятная суматоха, какая еще вчера была у ворот города. Кветка увидела стражника Вара, который вместе с остальными охранял ворота замка. Кветка позвала его. Увидев кёнигин, он поспешил к ней, радуясь, что может услужить ей. Она попросила его найти Эсту, дабы та помогла расположить и накормить испуганных людей.

  - Вар, передай ей ключи от кладовых, пусть она берет в них всё, что нужно, пока я буду в городе.

  - Госпожа, вам лучше держаться подальше от крепостных стен, - вырвалось у юноши, и он покраснел.

  - Я должна увидеть господина Рольда и Хельгота, - милостиво улыбнулась Кветка.

  Когда Вар со всех ног умчался выполнять её поручение, девица прошла в конюшни, стоявшие теперь пустыми - всех коней забрали к городским стенам, оставив лишь лучших скакунов кёнига. Конюх, увидев кёнигин, тут же поспешил оседлать Желку.

* * *

  Когда Кветка выехала за ворота Мохайма, уже светало. Но в этот день солнце прятало свой лик за свинцовыми тучами, закрывшими всё небо до самого горизонта. Улицы были пусты, за воротами домов даже не лаяли собаки. Город словно замер в ожидании беды. Кветка с колотящимся сердцем гнала лошадь всё быстрее и быстрее к восточным воротам, которые готовились принять первый удар на себя. У городских ворот кипела работа: сотни человек перетаскивали бревна и камни по лестницам на самый верх крепостной стены. Знать и богатые купцы раздавали оружие и кольчуги простому люду, у которых из оружия были лишь топоры, вилы и косы.

   Враг сплотил всех, и уже было не разобрать, где в этой толпе вельможа, где гончар, где купец. У подножия стен горели костры, у которых грелись холодным утром защитники города. Кто-то спал на шитах, завернувшись в накидку, после ночного дозора. Никто не расставался с оружием. Городские ворота были укреплены бревнами и загорожены острыми рогатинами. Гул голосов и лязг оружия наполнял воздух. Кветка пробиралась меж сидящими и спящими до срока людьми, ища Рольда или Хельгота. Наконец, она увидела советника на крепостной стене. Забравшись по деревянной лестнице наверх, она подошла к Рольду и окликнула его. Рольд, к которому то и дело подбегали с донесениями риттеры, не ожидал увидеть ее здесь. Он был в запыленных сапогах, длинной кольчуге и латах, зажав шлем под мышкой.

  - Кветка! - выдохнул он, словно она явилась к нему из сна. - Почему ты здесь? Что случилось?

  - Рольд! - Кветка бросилась к нему. - В замке царит суматоха и неразбериха, Гермара нигде не видно.

  - Кветка, - Рольд медлил, размышляя, отправить ли её сразу в замок, либо рассказать, как на самом деле обстоят дела. - Дитя, вчера ты сама всё слышала. Более того, ты знаешь, чьи головы требует Торхельм. И к несчастью для Сванберга он прав. Нам же остается держать оборону и уповать на себя самих и помощь богов.

  Рольд подвел Кветку к бойнице, откуда открывался вид на широкое поле со станом врага. Кветка поразилась несметному числу шатров и воинов. Враг расположился всего в трех полетах стрелы от Сванберга, и она ясно видела движущихся в утреннем тумане людей и коней.

  - Да их просто не счесть... они в разы превосходят нас по численности... - пораженно прошептала Кветка.

  - Порядка пяти тысяч, госпожа.

  - Рольд, - Кветка умоляюще посмотрела на него. - Почему вы должны драться, отдавать свои жизни, когда главный злодей и его приспешники находятся в замке!? Так не должно быть! Пусть Гермар в поединке один на один сойдется с кёнигом Фридланда!

  Рольд снисходительно и устало рассмеялся.

  - Кветка, кто бы ни был кёнигом Гримнира, и что бы ни привело врага к нашим стенам, мы должны защищать эту землю и этот город до конца. Иначе как мы посмотрим в глаза нашим детям и внукам? Мне не жалко отдать жизнь за эту землю, гораздо страшнее знать, что я ничего не сделал для того, чтобы не пустить врага к себе.

  Кветка опустила голову, чтобы скрыть наворачивающиеся слёзы. Сама мысль, что она, возможно, более никогда не увидит ни Хельгота, ни Рольда, ни других славных сынов этого города, вселяла в нее отчаяние.

  В поле глухо и низко запел рог, потом еще и еще. Кветка встрепенулась и подалась вперед. Сквозь туман к стенам Сванберга медленно и неотвратимо приближалась широкая и длинная вереница конных и пеших с длинными синими щитами. Враг медленно выходил из тумана, словно обрастая плотью.

  - Лучники! - страшным голосом закричал Рольд. - Они идут!

  Внизу ратники Гримнира вскочили с мест, хватая щиты и мечи, луки и самострелы. Поднялся шум и крики, приказы и брань, в то время как фридландцы приближались к стенам города медленно и неотвратимо. Рольд схватил Кветку за плечо и закричал:

  - Немедля скачи в замок! Быстро! Передай кёнигу, что приступ начался!

  Он подтолкнул Кветку к лестнице, ведущей вниз, а сам побежал по стене вдоль бойниц, проверяя готовность лучников. Кветка видела, как плотные ряды врагов ускорили шаг, и, словно дойдя до невидимой черты, остановились и вскинули луки. Загудели трубы, и в небо взметнулась туча стрел. Кветка вскинула голову, наблюдая их смертоносный полет. Кто-то толкнул её наземь и закрыл щитом, страшно бранясь. Слышался пробирающий до костей свист стрел, звонкий стук наконечников о щиты, брань и вопли раненных. Хельгот вытащил Кветку из-под щита.

  - Цела? Я не для того вез тебя сюда за тридевять земель, чтобы ты погибла на моих глазах от стрел белоглазых! Что тебе делать среди сечи?! Уходи отсюда! - взревел Хельгот, позабыв о почтении, и стащил её за руку вниз по лестнице.

  Восточные ворота содрогнулись от страшного удара, затрещали доски и бревна.

  - Они несут бревно под прикрытием щитов! Лучники! Стреляйте!

  - Сталкивайте бревна вниз!

  Хельгот втолкнул Кветку в седло и хлестнул Желку, которая бешено рванула прочь.

  Весть о начавшемся приступе с невероятной скорость облетела весь город. Женщины и дети бежали к замку по еще недавно пустым улицам. Доскакав до ворот Мохайма, Кветка обнаружила ворота закрытыми, а перед ними огромную толпу женщин и детей. Спешившись, она с трудом пробралась к воротам.

   - Именем кёнигин, откройте! - закричала в сердцах девица, колотя по воротам.

  Оконце дозорного открылось, и в Кветку уставился безумный от страха взгляд незнакомого ей стражника.

  - Приказ кёнига - никого не впускать в замок! Убирайтесь!

  - Я кёнигин! - Кветка выхватила из сумки венец и надела на голову.

  Стражник побледнел и загремел засовами.

  - Простите, сиятельная госпожа. Но я пропущу только вас! Чернь пускать не велено.

  Толпа взволновалась. Кветка юркнула за ворота, которые тут же захлопнулись за её спиной. Она, не раздумывая, выхватила меч и толкнула стражника к стене, уперев кончик меча в шею.

  - Ты немедля откроешь эти ворота!!! Это не чернь, а жены и сестры тех, кто сейчас погибает у восточных ворот и оплачивает своей жизнью те немногие мгновения твоей никчемной жизни, что еще остались! - прошипела Кветка.

  Стражник отпер ворота дрожащими руками, непрестанно оглядываясь на Кветку. Женщины и дети заполнили весь двор замка, боязливо озираясь по сторонам.

  - Скорее, идите в храм! - крикнула Кветка и побежала вперед, показывая им дорогу.

  С трудом открыв тяжелую высокую дверь, девица вошла первой. В храме повсюду горели свечи, храмовники нараспев читали молитвы, а Йохн стоял у алтаря. Здесь уже собрались знатные семейства, прибывшие перед рассветом, но это была лишь малая толика тех, скольких еще мог вместить храм. Приведенные Кветкой люди нерешительно вошли под гулкие своды.

  - Жители Гримнира! - Кветка забралась на деревянное возвышение, с которого Йохн читал свои проповеди. - Враг стоит у наших ворот! Сейчас фридландцы идут на приступ! Сегодня я прошу вас позабыть все условности, как это сделали сегодня ваши отцы и мужья, сражаясь сейчас бок о бок против врагов! Прошу вас помнить о том, что вы один народ, и в беде, которая постигла нас, помогать друг другу!

  Кветка сошла с помоста и пошла прочь из храма, принеся страшную весть о приступе и в то же время воодушевив многих своей простой и трогательной речью. Во дворе её нагнал Вар.

  - Где сейчас Гермар? Где его риттеры? - накинулась на него с вопросами Кветка.

  - Большая часть риттеров отправилась к южным воротам, а кёниг в башне Вакт, - поспешно ответил юноша.

  - Благодарю, - бросила кёнигин и кинулась к башне.

  Дверь в башню охранял слуга Гермара, который поспешил посторониться, едва завидел стремительно идущую с обнаженным мечом Кветку. Её волосы разметались по плечам, платье было испачкано и порвано после падения наземь у стен города. На испачканном сажой лице отчаянной решимостью сверкали глаза. Она с проворством белки, перепрыгивая через несколько ступеней, забралась на башню.

  Толкнув дверь, Кветка вышла на площадку, где обычно несли стражу дозорные, днем и ночью обозревавшие окрестности. Здесь наверху гулял порывистый ветер. Кветка спрятала меч в складках накидки. Гермар стоял к ней спиной, глядя вниз. Позади него стояли трое риттеров. Заслышав шаги, он нехотя обернулся. Кёниг был одет в то же платье, что и вчера. Его одутловатое, бледное лицо и мутные глаза красноречивее всяких слов говорили о том, что кёниг вместо подготовки к осаде ночь провел с бочонкам крепкого вина.

  - Там у восточных ворот начался приступ! Ваши подданные гибнут в бою! Разве не долг кёнига вести их в бой, вместо того, чтобы прятаться в замке?! - не помня себя от волнения, закричала Кветка.

  Риттеры, среди которых был Кёрст, с изумлением взирали на взбешенную кёнигин.

  Гермар смотрел на неё так, словно увидел впервые.

  - Гибнут в бою? Пусть заманят Торхельма в город, там Дагвор со своими людьми, он подожжет город с разных концов по моему приказу, и эти псы погибнут в пожаре, - изрек Гермар в радостном возбуждении.

  Увидев полный ненависти взгляд Кветки, он крепко схватил её за руку и притянул к краю каменного бортика башни.

  - Смотри, внимательно смотри, как там, у ворот, бьются насмерть жалкие холопы. Они лишь выполняют свое предназначение - живут и умирают во благо своего господина - меня! Торхельм знает, что моего войска нет в городе, и думает легко и быстро отнять у меня всё, чем я владею. Но этому городу и псу Торхельму с его сбродом недолго осталось! - Гермар дико расхохотался.

  Он был пьян, и при виде Кветки в нем с новой силой поднялась ненависть и злость. Всю ночь он пировал с риттерами, стараясь заглушить страх перед кёнигом Фридланда и неизбежностью битвы. Гермар осознавал, что единственный выход - держать осаду, но мысль о многодневном присутствии Торхельма под стенами города приводила его в неописуемый ужас.

  Кветка, услышав, какая участь ожидает Сванберг, внутренне похолодела. Что ей делать? Как сделать так, чтобы Гермар не отдал этот страшный приказ? Надежда лишь на то, что приступ фридландцев провалится, и она успеет предупредить Рольда и Хельгота.

  - Этого никогда не будет, ты не посмеешь сжечь Сванберг, - тихо и с необыкновенной силой сказала Кветка, глядя в мутные глаза Гермара.

  Он переменился в лице. Злоба вспыхнула в нем.

  - Ты похожа на Сёгрид. Также своенравна и упряма, идешь против моей воли, и тебя ждет та же участь. Тебе не придется увидеть мое торжество. Я давно должен был свершить это, но путавшаяся подле челядь постоянно спасала тебя. Сейчас никто тебе не поможет. Башня Вакт высока, кёнигин Эмбла, - с ласковой улыбкой волка нараспев произнес Гермар.

  Кветка прочла в его глазах свой приговор, но не испугалась. Она заметила, как Кёрст решительно двинулся к ним, но опередила его. Неожиданно резко выдернув руку, Кветка выхватила меч и приставила его к горлу Гермара. Риттеры от неожиданности застыли на месте, не в силах поверить собственным глазам.

  - Не двигайтесь! Не то он умоется кровью!

  Краска сошла с лица Гермара. Он не ожидал от Кветки подобного и более с изумлением, чем со страхом взирал на нее.

  - В какой части города затаился Дагвор?! Где начнется пожар?! - закричала девица, срывая голос.

  Гермар, казалось, окончательно протрезвел, и стоял перед Кветкой с посеревшим лицом.

  Один из риттеров подкрался к кёнигин и выбил из её рук меч, больно схватив за запястья. Двое риттеров завели ей руки за спину и крепко держали. Гермар отшвырнул меч в сторону и вплотную приблизился к вырывающейся девушке. Страх на его лице сменился мрачной задумчивостью. Кветка умоляюще посмотрела на Кёрста, но тот стоял неподвижно, словно каменный столб, с болезненным отвращением глядя на своего господина.

  - Я не до конца оценил тебя, Кветка дочь Воибора... - глухо произнес он и дотронулся своей шершавой ладонью до её нежной щеки.

  Кветка, никогда еще не испытывавшая к кому либо столь глубокого отвращения, изловчилась и ударила его острым носком сапога в колено.

  Гермар взвыл и схватился за ногу. Зарычав, он выпрямился и отвесил ей пощечину, пока риттеры удерживали ее.

  - Вы оба! Уведите ее в храм! Пусть молится вместе со всеми, чтобы Торхельм не добрался до замка!

  Кветка слышала, уходя, как Гермар сказал Кёрсту:

  - Будь наготове - Дагвор ждет лишь моего приказа, чтобы действовать!

  Сердце Кветки упало. Щека горела огнем, но она не подала виду, что ей больно. Девушка спустилась в сопровождении двух риттеров во двор, и, пройдя в малый замковый двор, подошла к дверям храма. Риттеры открыли перед ней двери и провели ее вглубь храма.

  Храм был полон народу: старики, женщины, дети заполнили все скамьи и сидели на каменном полу в проходах. Кто-то сидел безмолвно, глядя перед собой невидящим взглядом, но большинство в отчаянии возносили молитвы. Песнопения храмовников смешивались с детским плачем, стуком шагов, и шумом испуганных голосов. При виде кёнигин по храму прошел взволнованный шепот. Кветка приблизилась к алтарю, рядом с которым она увидела коленопреклоненных Росалию и Ренхильд. Росалия, пытаясь сосредоточиться, закрыла глаза и едва уловимо шевелила губами, а Ренхильд задумчиво уставилась перед собой. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что она думает вовсе не о молитвах. Дочери Рольда сидели на скамье, закутавшись в шерстяные накидки и прижавшись друг к другу - в каменной громаде храма было холодно. Едва увидев Кветку, Ренхильд и Росалия вскочили на ноги и поспешили к ней.

  - Ты видела Рольда?!

  - Где кёниг и Кёрст?

  На девицу были обращены две пары взволнованных глаз и сотни - томимых неизвестностью и страхом. Кветка проглотила комок и, стараясь говорить спокойно и уверенно, произнесла:

  - У восточных ворот начался приступ. Там наши отцы, братья и мужья, - Кветка сжала зубы при мысле о Гермаре. - Нам остается всем сердцем просить для них победы у богов...

  Кветка повернулась лицом к алтарю и, сложив ладони, закрыла глаза. Она поздно спохватилась, что вместо Единоликого произнесла "боги". Но ей уже было всё равно, что на это скажет Йохн и подумают остальные. Рядом с ней встали подруга и жена Рольда.

  - Рольд отбивает приступ. Когда я видела его у ворот, с ним всё было в порядке. Кёрст и кёниг находятся в башне Вакт, - не открывая глаз, прошептала Кветка.

  Она услышала, как облегченно вздохнула Ренхильд и горько Росалия.

  Слова Кветки передавались из уст в уста. После слов кёнигин люди в едином порыве встали со своих мест и, обратив свой взор к алтарю, принялись молиться.

  Кветке невыносимо было стоять среди женщин и ждать. Неизвестность мучила ее, а страх перед замыслом Гермара заставлял думать снова и снова, как помешать ему. Она украдкой глянула назад на двери храма, но двое риттеров, что привели её сюда, по-прежнему стояли там, не выпуская кёнигин из виду.

  - Леший вас побери... - сквозь стиснутые зубы молвила она, повторяя излюбленное выражение отца.

  Тут же Кветка вспомнила, что её меч остался на дозорной площадке башни. "Нужно во что бы то ни стало возвратиться к восточным воротам и предупредить Рольда о преступных намерениях Гермара. Он найдет выход" - решила Кветка. Но как выскользнуть из храма мимо риттеров? Кветка знала, что преданные риттеры будут выполнять приказ кёнига до конца. Её отвлек стук двери и торопливые шаги по гулким плитам храма - к ней спешил Вар, поправляя на ходу зеленый кафтан и плащ, дабы подобающе выглядеть перед кёнигин.

  - Моя госпожа, во время второго приступа враг прорвался через восточные ворота, - тихо произнес он, глядя на Кветку полным решимости взором.

  Несмотря на его негромкий голос, стоявшие рядом заохали и принялись передавать страшную весть остальным. В храме поднялось смятение. К Кветке подошел Йохн, чтобы узнать, какую весть принес юный страж.

  - Успокойте людей и закройте двери храма, я иду к кёнигу, - решительно сказала она храмовнику.

   Кёнигин ринулась к дверям храма. Дорогу ей преградили двое риттеров.

  - Госпожа, приказ кёнига не выпускать вас из храма!

  - Фридландцы прорвали оборону и идут сюда. Вы будете сражаться вместе с товарищами или прятаться с женщинами и детьми в храме? - ледяным голосом осведомилась Кветка.

  Ошеломленные новостью, риттеры расступились, пропуская девицу.

  Кветка бежала через пустынный двор в конюшню за Желкой, но у входа в башню Вакт она увидела Кёрста. Он стоял, прислонившись к дверному косяку в сбившейся набок гербовой алой накидке, в которой обычно щеголял на состязаниях риттеров. В его лице не было ни кровинки, взгляд застыл, а на губах бродила кривая усмешка.

  - Кёрст..., - тихо окликнула его девица.

  Он медленно повернул к ней лицо и их глаза встретились. В его глазах была звериная тоска и безысходность. Риттер протянул ей меч, оставленный в башне. Кёнигин вздрогнула, почувствовав недоброе. Она замерла, увидев, как из мрака башни выходят риттеры и несут на длинном щите тело, завернутое в алую накидку с золотой стрелой. Кветка отступила на шаг, качая головой, словно пытаясь прогнать наваждение, и вопрошающе глядя на Кёрста.

  - Кёниг Гермар покинул нас, госпожа, едва фридландцы прорвали ворота, - риттер жестко отчеканил каждое слово. - Это страшная потеря, тем более сейчас, когда на улицах Сванберга кипит битва. Город не будет предан огню.

  Он посмотрел на неё так, словно просил ни о чем более не спрашивать. Кветка прикрыла рот ладонью, не в силах поверить своей догадке. Риттеры быстро унесли свою скорбную ношу за маленькую неприметную дверь подвала храма.

  - Кто был с ним тогда? Как это произошло?! - едва совладав с собой, как можно хладнокровнее спросила Кветка.

  - Только я. Кёниг приказал оставаться с ним, чтобы в случае чего послать гонцов к риттерам с приказом поджигать дома и лавки. Когда он увидел, как войны Торхельма ворвались в город, он упал и более не поднялся.

  Кветка стояла перед Кёрстом растерянная и подавленная, не в силах совладать со своими мыслями и чувствами. Она не знала, что ей сейчас делать и куда идти. Ей не было жаль Гермара, который оказался жадным до золота сластолюбцем и жестоким глупцом, который уже единожды покушался на её жизнь и не собирался в дальнейшем отказываться от своих преступных намерений. Сванберг был спасен от пожара, но вот жители города вынуждены были принять кровавую битву как расплату за недальновидность кёнига и его преступные деяния.

  Его не стало, а битва во всю кипела за стенами замка и приближалась к нему. "Ты знал, Орвар! Ты всё знал, знал наперед!" - шептала про себя потрясенная Кветка, памятуя о вчерашнем пророчестве ведуна, на которое кёниг не обратил тогда внимания. Кветка пытливо и с опаской вглядывалась в затуманенные глаза риттера. Она чувствовала, знала, что Кёрст многого не договаривает о том, что на самом деле случилось в башне. Но такой, как он, ничего не скажет, пока сам не решит, хоть рви его клещами. Хотя, какое это теперь имеет значение, причастен ли он гибели Гермара? Скоро сюда ворвутся полчища воинственного кёнига, и может случиться так, что никто не доживет до заката.

  - Моя госпожа, теперь вы правительница Гримнира. И сейчас вам решать, как поступить.

  - Это так, - с упавшим сердцем признала она. - Но я не готова принимать судьбоносное для всего народа решение, тем более, когда враг вот-вот покорит город... Кёрст, пока всё не закончится, никто не должен знать о смерти Гермара!

  - Будет так, как вы скажите, - решительно произнес риттер. - Нам стоит собрать замковую стражу на стенах и зажечь костры. С вечера там заготовлены бревна и чаны с кусками смолы.

  - Да, распорядитесь! Пусть все наши войны укроются в замке, прежде чем ворота закроют и укрепят - никто не должен остаться вне стен Мохайма.

  - Кветка!

  Из храма к ней бежали перепуганные Росалия и Ренхильд.

  - Кветка! Гермар умер?! - воскликнули обе в один голос.

  Кветка и Кёрст быстро переглянулись.

  - Откуда вам стало это известно? - выступил вперед риттер.

  - Двое риттеров подошли к Йохну, а тот через мгновение объявил всему храму, что кёниг Гермар мертв, Единоликий отвернулся от нас и послал на нашу голову гибель правителя, а нечестивец Торхельм вот-вот ворвется сюда и потопит всё в крови...

  - Его слова повергли всех в страх и отчаяние... там творится невообразимое! - перебила Росалию Ренхильд.

  - Чего он добивается?! - воскликнула в гневе Кветка и сжала рукоять меча.

  Она, было, кинулась к храму, но тут двор замка стал быстро заполняться войнами, которые вбегали с криками и руганью, в помятых шлемах, истекающие кровью и несущие на себе раненных товарищей. Их лица были искажены яростью и болью, а глаза горели свирепо и дико.

  - Кёрст, заставь Йохна во что бы то ни стало прекратить сеять страх и отчаянье! Успокой людей! Пусть запрут двери храма. Собери всех стражников и риттеров, оставшихся в замке, и всё оружие, - спокойно и быстро молвила Кветка, унимая дрожь в руках.

  - Росалия, пойди, разыщи Эсту и слуг! Пусть всех раненных перенесут в подвал и перевяжут им раны.

  Когда Кёрст и Росалия поспешно удалились, Кветка бросилась вместе с Ренхильд к воротам замка. В большом дворе Мохайма стоял невероятный шум от ржания лошадей, стонов раненных, звона кольчуг и оружия, криков и брани. Все бегали и суетились: ворота закрыли, стаскивая к ним загодя приготовленные бревна, доски и железные щиты. Кто-то перевязывал раненых, кто-то, захмелев от кровавой бани, бессмысленно ходил туда-сюда, не зная, за что взяться. Бывалые войны, пользуясь передышкой, расположились прямо на теплой земле, поправляя оружие и доспехи. То тут, то там шла негромкая перекличка: сродники и друзья искали друг друга. Теперь дотоле огромный двор замка казался Кветке тесным. Она проталкивалась между войнами, ища Рольда. Кветка смотрела на них и не узнавала еще с утра таких знакомых и привычных лиц. В глазах мужчин, только что побывавших в пекле боя, не было ничего, кроме безумной жажды истребить и уничтожить. Она внутренне содрогалась, видя сотни лиц с застывшим выражением лютого бешенства. Рольд и Хельгот находились у ворот, отдавая приказы и следя за тем, чтобы ворота укрепили как можно прочнее. Наверху на стене замка стояли дозорные, прикрываясь щитами.

  - Бой идет у южных ворот! Там фридландцы прижали Дагвора с его риттерами. Вижу клубы дыма! - крикнул Рольду один из стражников.

  - Откуда там быть пожару?! - вскричал Хельгот. - Фридландцы не жгут городов!

  - Это приказ кёнига, - звонкий голос Кветки заставил обернуться Хельгота с Рольдом и нескольких риттеров.

  Серые и уставшие лица мужчин посветлели.

  - Кветка! Хвала Единоликому вы в порядке! - Рольд скинул кольчужные перчатки, но не решился подать девицам руки - они были бурые от засохшей крови. Ренхильд охнула и отшатнулась, а Кветка постаралась не смотреть на его руки и тепло улыбнулась советнику, радуясь в душе, что они целы и невредимы.

  - Где Гермар? - Рольд посуровел, и глубокая морщина пролегла через лоб.

  Кветке чувствовала его скрытое негодование и гнев. Кёниг должен вести в бой своих воинов, воодушевляя их своим примером. Если правитель будет трусливо прятаться за спинами подданных, то кто захочет отдавать за него жизнь? Каждому это было ясно без слов, и потому многие войны хмуро поглядывали на окна покоев кёнига.

  - Гермар мертв, он умер на башне Вакт, с ним был лишь Кёрст. Кёниг отдал приказ Дагвору сжечь город, если враг войдет в город, - четко и тихо произнесла Кветка, глядя на Хельгота и Рольда.

  Кветка умолчала о том, что Гермар пытался убить её, рассудив, что это теперь не так уж и важно. На шлемах обоих мужчин она видела многочисленные вмятины, которые свидетельствовали о том, что им несладко пришлось в бою. Оба стояли, молча глядя перед собой, не в силах понять низость кёнига и осознать его скорую кончину.

  - Что ж, теперь вам предстоит решать, как нам быть дальше, - первым взял слово Рольд.

  - Благородный Рольд и благородный Хельгот! Волею судеб в этот злой час мне приходится занять место Гермара, и я прошу вас обоих стать моими советниками.

  Оба поклонились ей в знак своего согласия. Кветка огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор, кроме Ренхильд, никто не услышит. Риттеры, стоявшие поблизости, быстро удалились, стараясь не мешать разговору кёнигин с Рольдом и Хельготом.

  - Что нас ждет? - спросила Кветка, набрав для решимости побольше воздуха в грудь.

  Рольд отвел взгляд, глядя куда-то в сторону. Кветка понимала - он тщательно обдумывает свой ответ молодой кёнигин, чтобы не напугать её и не убить в ней последнюю надежду. Хельгот, поняв причину нерешительности Рольда, не стал томить девицу. За несколько месяцев пути он достаточно узнал её, и в отличие от Рольда мог предугадать, как она себя поведет.

  - Войска врага намного превосходят нас по численности и оружию. Приступы следовали один за другим. Они прорвались в город после второго. Торхельм был в первых рядах. Если бы наш кёниг был среди войнов..., - Хельгот осекся, и на его лице заходили желваки. - Да что теперь, не время говорить о Гермаре. Он отправил войско в Грёвлан к кайзеру, и сам не появился, когда мы дрались у восточных ворот. Многие остались на городских улицах убитыми и раненными... Мы не смогли долго противостоять их натиску. Узкие улицы помогали нам держать оборону, но ненадолго. Когда стало не повернуться от тел убитых и раненных, фридландцы отступили, чтобы унести своих с улиц, а мы отступили под защиту стен замка - нас слишком мало, чтобы принять бой в городе. Сейчас недолгая передышка. Думаю, белоглазые скоро к нам вновь пожалуют. Прости, госпожа, за злые вести. Нам может помочь лишь чудо.

  Синие глаза Хельгота смотрели с жалостью на Кветку.

  - Что же нам делать? - умоляюще посмотрела Кветка на них обоих.

  - Мы должны готовиться к очередному приступу. Будем биться до последнего. Никто из мужчин, присутствующих здесь, сдаваться не собирается. Вам лучше укрыться в храме вместе с остальными - Торхельм сражается только с мужчинами. Таков древний негласный закон Северных пределов, - осторожно молвил Рольд, стараясь хоть как-то ободрить кёнигин.

  Она обвела взглядом двор: неужели большинству этих мужчин, сидящим прямо на земле после тяжелого боя, не суждено пережить этот день? Тоска и безысходность запустили свои острые когти в её сердце.

  - Нет, я не стану прятаться в храме, - спокойно и твердо сказала Кветка, скрестив на груди руки и упрямо тряхнув волосами. - Я клялась сделать всё, чтобы эта земля и народ процветали, а теперь вы предлагаете мне забиться в угол и ждать, когда всё рухнет под мечами врагов?! Я буду здесь до конца.

  Она поджала губы и нахмурила лоб, ожидая отповеди от мужчин, упреков и уговоров. Но они молчали. В глазах обоих она прочла то самое выражение, какое она видела в глазах отца, когда он провожал её в Гримнир, прощаясь с ней навсегда.

  - Воля ваша, госпожа, - глухо выдавил Хельгот.

  Кветка удивилась столь поспешному согласию советников.

  - Рольд, я приказала достать всё оружие, что есть в запасе, и унести раненых. Пока я буду в своих покоях, прошу вас сделать все необходимые приготовления. Я не воин, а лишь слабая женщигна, потому прошу вас от моего имени сделать всё, что только возможно для отражения приступа...

  Не дожидаясь, когда они подтвердят свою готовность исполнить приказ, она развернулась и поспешила в замковые покои.

* * *

  - Куда ты? - запыхавшаяся Ренхильд не успевала за её быстрым шагом.

  - Отведи меня в покои Гермара!

  - Зачем?! - ужаснулась Ренхильд.

  - Он уже не узнает и не разгневается - ему всё едино, - невесело заметила Кветка.

   - Что ты задумала? - не удержалась подруга, видя нахмуренные темные брови госпожи и злую решимость в ясных глазах.

  - Это здесь? - вместо ответа спросила Кветка, остановившись возле высоких двустворчатых дверей с бронзовыми чеканными украшениями.

  - Да, только почему здесь нет стражи?

  - Всех забрали к стенам Монхайма. Сейчас каждый воин на счету, - ответила кёнигин, с бьющимся сердцем толкнув дверь.

  Кветка и Ренхильд с оглядкой вошли в покои кёнига. Здесь было просторно, и повсюду царил беспорядок: на смятом ложе из скомканных одеял валялась одежда, оружие и пара пустых кубков. Очаг еле теплился. У стены рядами стояли кованые сундуки, закрытые на замки. В опочивальне Гермара всё убранство говорило о его излюбленной забаве - охоте. Все стены были увешаны головами и шкурами животных, колчанами со стрелами, охотничьими рожками, луками и самострелами. Ставни на окнах были распахнуты настежь, и мелкий дождь, моросящий с неба, капал на узорчатую скатерть, сброшенную со стола и валяющуюся теперь под окном.

  Ренхильд подняла с пола дорогую ткань и бережно положила её на лавку. Они с любопытством разглядывали опочивальню кёнига и не сразу заметили слугу в темных одеждах.

  - Что вам угодно, госпожа? Кёниг никого не пускает в свои покои, за исключением советника Дагвора, - учтиво и строго произнес непонятно откуда взявшийся юноша.

   - Я кёнигин Эмбла. Кто вы? - снисходительно бросила она.

  - Я слуга кёнига Зиглинд Гюнтерсон, - смутившись и потупившись, ответил тот, отвесив глубокий поклон. - Я слежу за порядком в его покоях.

  - Судя по тому, что я не вижу порядка в опочивальне кёнига, ты не так уж старательно служишь своему господину, - посетовала кёнигин, обведя рукой покои.

  Юноша вспыхнул, смутившись.

  - Моя госпожа, кёниг не позволяет прикасаться к его оружию и вещам, чтобы привести их в порядок...я более слежу за доспехами и чистотой его платья и сапог... Прошу вас, если он войдет и застигнет вас здесь, он будет в ярости...

  - Он не войдет. Твой господин скончался, - перебив его, молвила Ренхильд. - Теперь госпожа Эмбла правительница Гримнира.

  Глаза бедняги округлились, и он, всё еще не до конца поверив словам Ренхильд, поклонился ещё ниже.

  -Что вам угодно, госпожа? - пролепетал он.

  - Самую малость: доспехи и плащ кёнига, - тихо ответила Кветка.

* * *

  Зиглинд накинул на плечи Кветки тяжелый плащ алого бархата с родовым гербом Гермара. Она попробовала сделать несколько шагов в новом одеянии. Ей впервые пришлось надеть мужское платье. Помимо двух штанов и исподней рубахи, Зиглинд с Ренхильд поднесли ей льняную и кожаную рубахи, которые полагалось одевать под кольчугу. Когда тяжелая бранная рубаха длинной до колен была на кёнигин, она посмотрела на безрукавку из железных пластин, лежащую в раскрытом сундуке с остальными кольчугами и броней кёнига.

  - Госпожа, вы не сможете долго носить безрукавку из железных пластин вместе с кольчугой. В бою придется туго в такой броне - никто у нас не одевает их вместе - даже риттерам тяжко, - поймав её взгляд, осторожно наставлял Зиглинд кёнигин. - Я не советую, госпожа, одевать стеганный поддоспешник - кожаная рубаха защитит тело от глубоких порезов.

  Ренхильд испуганно охнула и посмотрела на Зиглинда. Юноша покраснел.

  - Благодарю за добрый совет, Зиглинд, - невозмутимо произнесла Кветка, поправляя кольчугу с металлическими пластинами на груди.

  Мягкий подшлемник надежно скрыл её длинные косы. Поверх него прочно сел выбранный ею простой шлем с бармицей и личиной-забралом. Кветка отказалась от наручей и поножей, но ей пришлось надеть алую тунику с гербом Гермара и широкий плащ кёнига, чтобы скрыть девичьи изгибы тела.

  Ренхильд мрачно смотрела на Кветку, пробующую махнуть мечом. Она присела, затягивая поверх штанов ремни высоких сапог на ногах кёнигин.

  - Зачем тебе это? Есть мужчины, которые должны сражаться! В сражении тебя убьют и не заметят!

  Кветка молчала, размеренно опуская и поднимая меч, приноравливаясь к оружию, словно она впервые держала его в руках.

  - Я не достойна твоего ответа? - обиженно вопрошала девица.

  - То же самое мне пытались сказать Хельгот и Рольд. Ренхильд, там, во дворе сейчас ждут приступа те, кто, возможно, видел сегодня рассвет солнца и обнимал своих жен в последний раз. Правитель Гермар предал их дважды: сначала он сделал всё, чтобы у воинственного кёнига была причина прийти на его землю мстить, а потом, когда они сражались и умирали у стен города, отсиживался за их спинами в замке. Ты не знаешь, но Гермар задумал поджечь Сванберг с четырех сторон, когда враги прорвутся в город. В тот миг он думал лишь об отмщении своему врагу за то, что тот возьмет всё, что принадлежало Гермару. Он не думал о войнах, сражающихся на улицах, о жителях, многие из которых еще продолжают оставаться в своих домах в городе, и все они стали бы жертвами отмщенного самолюбия кёнига...Я не знаю, что меня ждет в будущем, но сейчас я хочу разделить участь с моими войнами.

  - Тогда я тоже пойду с тобой! Я хочу разделить участь своей госпожи и возлюбленного, - слезы катились по щекам Ренхильд, а плечи вздрагивали.

  - Нет. Я приказываю тебе немедленно удалиться в храм, - тихо и строго сказала Кветка.

  Ренхильд вздрогнула, как от удара, но ничего не возразила. Когда Кветка подпоясалась и опустила меч в ножны, девицы спустились вниз, покинув опочивальню кёнига.

  На улице шел тихий дождь. В садике на скале умиротворенно пели птицы, спрятавшись в густой листве деревьев от дождя. Девицы обнялись и попрощались перед запертыми изнутри воротами храма. Кветка видела, как страх за неё и Кёрста терзает Ренхильд. И этот страх был намного сильнее страха перед врагом.

  Кветка, дабы не длить мучительное прощание, громко заколотила рукоятью меча в железную пластину на двери. Им открыл один из храмовников, который тут же поспешно опустил за Ренхильд тяжелый засов, едва та ступила за порог. При виде его наполненного ужасом взгляда и торопливых движений, Кветку наполнило чувство презрения. Она знала, что, прорвись в замок Торхельм, никакие запоры не спасут храмовников от фридландцев.

  Выйдя в большой замковый двор, она увидела, что раненых уже унесли, а двор похож на растревоженный муравейник: сотни мужчин сновали туда-сюда, готовясь к обороне. Видя Кветку в шлеме и плаще кёнига, они останавливались и провожали её взглядом. Кветка шла к своим новоиспеченным советникам Рольду и Хельготу сквозь строй расступающихся воинов. Она взобралась на замковую стену по крутой каменной лестнице. Здесь шагу негде было ступить от куч камней и бревен. Осторожно глянув вниз и держа наготове небольшой круглый щит, Кветка увидела, что там внизу на полет стрелы никого нет. Но дальше все улицы были запружены войнами. Под дождем, который лишь усиливался, они на повозках подвозили огромные стволы свежесрубленных деревьев. Фридландцы, насколько успела заметить Кветка, были хорошо вооружены: помимо мечей и копий при них были палицы и булавы. На переднем крае собирались войны с длинными тяжелыми щитами, луками и полными стрел колчанами за спинами. Они двигались слаженно и быстро, разворачивая один за другим ряды воинов. Их доспехи мало чем отличались от тех, что имели на себе защитники Сванберга: все те же кольчуги разной длины и плетения, безрукавки из стальных пластин да шлемы с бармицами и без них.

  На юге густыми клубами по-над крышами стелился дым - там горели дома. Кветка ударила кулаком по стене - неужели кто-то успел выполнить преступный замысел Гермара? Дождь не давал войти пожару в полную силу. Вглядываясь до рези в глазах в дым пожарища, Кветка заметила на крышах людей, тушащих огонь. Кто это был? Неужели люди, что остались в своих городских домах, решились на глазах у врагов отстоять у пожара свои жилища?

  Кветка отошла от бойницы и поспешила к сторожевой башне, где должны были находиться Рольд и Хельгот. Она наткнулась на них у входа в башню. Советники с изумление воззрились на кёнигин, облаченную в кольчугу и подпоясанную мечом, но лишь поклонились ей, ничего не сказав. Ей показалось, что в глазах Хельгота промелькнуло одобрение, а вот Рольд еще больше нахмурился, и скорбная складка прочертила его высокий лоб.

  - Госпожа, приступ вот-вот начнется. Прошу вас укрыться в храме, - Рольд не оставлял попыток образумить девицу.

  - Благодарю вас, благородный Рольд, за вашу заботу, но я решила быть здесь, потому что долг правителя быть со своими подданными до конца...будь то горе или радость, - Кветке было неловко перечить Рольду, который так много сделал для неё, но другого выхода она не видела.

  - Госпожа, ни я, ни Рольд не сможем сражаться в полную силу в бою, ибо нам придется в первую очередь думать о вашей безопасности. На этот раз вам и впрямь лучше последовать совету Рольда. Я провожу вас в храм!

  Хельгот решительно двинулся к Кветке, намереваясь во что бы то ни стало отвести её в храм. В тот же миг за стеной замка оглушительно загудели трубы. Кветка отпрянула, прижимая ладонями подшлемник к ушам. Звук был столь резкий и протяжный, что, казалось, всё переворачивал внутри. Голова была готова вот-вот лопнуть. Хельгот с перекошенным лицом схватил кёнигин в охапку и потащил к ближайшей лестнице. Войны во дворе замка с искаженными от боли лицами, оглушенные воем труб, метались, не понимая, что происходит. Едва звук стих, как Хельгот, толкая Кветку наземь, закричал, что было мочи:

  - Трубы Роллофа!!! Щиты! Всем укрыться щитами!

  Хельгот едва упал наземь рядом с Кветкой, успевшей юркнуть под щит, как на них обрушился град стрел и камней. Он старался прикрыть кёнигин частью своего щита. Его глаза возбужденно и зло блестели.

  - Что ж, госпожа, воля ваша была оказаться здесь - теперь старайтесь держаться подле меня и делайте всё, что я скажу, если хотите пережить этот день.

  О щит Кветки то и дело ударялись камни, грозя вот-вот пробить прочное дерево, обтянутое кожей. Стрелы со звонким и страшным свистом пролетали мимо или бились о щит. Кветка закрыла глаза, молясь богам.

  Хельгот отбросил щит и вскочил на ноги.

  - Лучники! Стреляйте!

  Его крик подхватили со всех сторон, и вот уже сотни луков и самострелов вскинуты вверх и стрелы гримнирийцев, взвившись в небо, запели страшную песню.

  Кветка выбралась из-под щита. Крики лучников, лязг оружия и злой свист стрел не смогли заглушить вопли и стоны раненных. Кёнигин с ужасом увидела вокруг десятки тел с размозженными конечностями и головами, с торчащими стрелами.

  - Все на стены!!! Белоглазые идут на таран!!!

  Кветка не сразу узнала в этом повелительном выкрике голос Рольда. Толкая Кветку, мимо кёнигин бежали войны. Оглянувшись, она увидела, как сотни человек на стенах замка, мешая друг другу, мечут вниз стрелы, сталкивают бревна и бросают камни. Часть воинов не полезла на стены, а встала наизготовку у ворот замка, готовясь достойно встретить врага, если тому удастся пробить последний оплот Мохайма.

  Вопли раненных, крики защитников замка, ругань и бряцание оружия заглушил страшный грохот, словно небо обрушилось на головы воюющих. Ворота Мохайма содрогнулись, а сверху посыпались мелкие камушки и песок на головы тех, кто стоял у ворот. Кветка замерла, не зная, что ей делать: то ли помогать раненным, которые лежали под ногами мечущихся воинов, то ли бежать к воротам, которые вот-вот падут под натиском врага. Крепкая рука схватила её за плечо.

  - Вот что, посмотрела и хватит с тебя, поди в замок! В храм тебя трусливые собаки не пустят - хоть режь их сейчас, а в подвале за погребом есть схрон - там переждешь, - прохрипел Хельгот.

  - Прости меня, Хельгот, но не будет по-твоему.

  Второй и тут же последовавший за ним третий удар в ворота отвлекли Кветку, и она не увидела полный укоризны взгляд риттера.

  - Держись позади и не выпускай из рук щит, Кветка, - бросил ей риттер, убегая к воротам и вытаскивая на ходу меч.

  С четвертым ударом в воротах образовалась брешь. К ней со стен спешили защитники замка, чтобы принять бой. Снаружи враги слаженно работали чеканами и секирами, расширяя брешь. Крепкие дубовые доски с трудом поддавались, словно не желая уступать острым боевым топорам. Воины Мохайма яростно кололи копьями тех, кто пытался пролезть в образовавшийся лаз.

  На стенах замка раздались яростные вопли: по длинным приставным лестницам на стену взбирались фридландцы. Не помня себя от волнения, Кветка вскарабкалась на стену. Несколько воинов в синих плащах бешено рубились с воинами Мохайма. В их рядах воцарилось смятение и рознь: кто-то длинными крюками отбрасывал лестницы, кто-то метал из пращей во фридландцев камни. Прямо перед Кветкой за стеной показался остроконечный шлем фридландца. Кветка было отпрянула, но тут же совладала с собой, и, зажмурившись, ударила мечом плашмя по голове врага. Фридландец со стоном исчез внизу. Глянув вниз, она увидела, что в воротах уже зияет брешь, через которую во двор врываются десятки воинов в синих плащах и остроконечных шлемах.

  - Не отступать! Сражайтесь!!! - закричал кто-то внизу, и ему вторили сотни голосов.

  Воины Гримнира криками и бранью разжигали в себе ярость. Булавы, мечи, палицы и копья громом стучали о щиты и шлемы. Фридландцы яростно бросались на воинов Мохайма, а те с отчаянной храбростью обреченных противостояли им. Вокруг Кветки кружились перекошенные яростью и болью лица, рычащие и бранящиеся.

  Яростнее всех рубился высокий фридландский воин в чешуйчатом доспехе и блестящем шлеме с чеканными плашками-оберегами. Когда ратники Гримнира пытались его окружить, фридландцы все как один начинали драться еще отчаяннее, заставляя защитников замка отступать. Бок о бок с воином сражались еще двое, изо всех сил стараясь проложить ему дорогу вглубь двора. Она видела, что на их пути бились Хельгот и Кёрст, шлем которого рассыпался под ударом фридландца. Светлые волосы молодого риттера были мокры от пота и прилипли к вискам. Еще чуть-чуть, и один из трёх фридландцев подберется к нему и обрушит свой меч на незащищенную голову. Сердце Кветки сжалось. Она сбежала вниз, перепрыгивая через ступени.

  Во дворе замка кипела битва, и от прибывавших фридландцев становилось так тесно, что воины давили друг друга в бою. Кветка увидела Рольда неподалеку от Кёрста. Забрало мешало ей разглядеть сквозь узкие прорези всё поле боя. Кветка, выхватив меч, закричала, срывая голос:

  - За Гримнир!!! За Сванберг!!

  Воины Гримнира, услышав эти слова, воспряли духом и начали теснить врага. Риттеры не дали Кветке вступить в сечу, сдвинувшись и закрывая кёнигин от врагов. На её крик обернулся тот самый фридландец, что рубился злее всех. Увидев её, он повернулся и принялся со звериной яростью крушить всех, кто разделял его и Кветку. Наперерез ему двинулись отборные риттеры, загораживая врагу путь. Но тот не дрогнул, а лишь быстрее и быстрее поднимал и опускал меч на головы защитников Гримнира. За ним несокрушимой стеной шли молчаливые и страшные воины в синих плащах.

  Фридландец рубился так неистово и бесстрашно, что она не могла оторвать от него взор. Кветка, завороженная зрелищем неумолимо приближающейся погибели, стояла, замерев на месте. К ней подскочил Кёрст.

  - Зачем вы надели доспехи Гермара?! Не уж то это единственные доспехи и плащ во всем замке?!! Уходите, пока не совсем поздно!

  Но было поздно. Фридландец, вскочив на телегу, ловко пробежал по ней, раздавая удары направо и налево. Он спрыгнул на землю в десяти локтях от Кветки и бросился к ней с мечом. Кветка отскочила назад, словно по наитию выставив щит. Кёрст во время обернулся и отбил удар, который должен был обрушиться на Кветку. Кёнигин даже не успела испугаться, как подоспевшие риттеры вместе с Рольдом оттеснили фридландца.

  - Благодарю, Кёрст! - Кветка обернулась к возлюбленному Ренхильд, дрожа от напряжения.

  Кёрст побледнел и стал оседать на землю. Кветка вскрикнула и, подхватив риттера, потащила его к калитке, ведущей во внутренний двор. Уложив его под навес возле высокого каменного крыльца, Кветка откинула забрало на своем шлеме и закатала кольчугу риттеру, осматривая его. Грудь Кёрста была рассечена, и из раны толчками выходила темная кровь. Кветка закусила до крови губу, чтобы не вскрикнуть от отчаяния. Оторвав кусок ткани от подола нижней рубахи, она судорожно принялась перевязывать рану, ласково прося Кёрста немного потерпеть, перемежая просьбу словами древнего заговора, который должен был помочь унять кровь. Риттер с отстраненным удивлением смотрел на девицу.

  - Не спеши, кёнигин. Лучше выслушай меня, - прохрипел он.

  - Не время говорить, Кёрст. Береги силы, я помогу тебе! - Кветка быстро и ловко перевязывала рану, стараясь не думать о том, что без трав она мало чем сможет ему сейчас помочь.

  - Будешь ли ты и дальше помогать мне, если узнаешь, что это я убил Гермара?

  Руки Кветки дрогнули и бессильно опустились. Она замерла и испытывающе взглянула на белого, как снег, риттера.

  - Я задушил его своими руками, не позволив умереть как настоящему воину с мечом в руках. Он поплатился за то, что обманом заставил участвовать меня в похищении Сёгрид. Как бы то ни было, её кровь и на моих руках... Этого я ему никогда не прощу... Я не мог позволить Гермару сжечь город... После того, как вы ушли, госпожа, он приказал мне убить и вас, чтобы ничто не досталось Торхельму.

  Так вот что явилось кончиной Гермара! Бесславный конец для последнего отпрыска столь знатного рода. Кветка стряхнула с себя оцепенение.

  - Я догадывалась, Кёрст, - просто молвила она.

  - Вы знали и не отдали приказ схватить меня за убийство кёнига?

  - Это было правосудие. Кёниги тоже должны отвечать за свои преступления, - хмуро ответила она, давая Кёрсту понять, что более не хочет говорить об этом.

  Кёрст схватил её руку в кожаной рукавице и прижал к своей груди. Из его закрытых глаз выкатилась слеза.

  - Береги силы! Подумай о Ренхильд! - взмолилась Кветка.

  - Нет, нет, я должен сказать еще кое-что, пока есть силы... - риттер едва шевелил губами.

  Кветка нагнулась к самому его лицу, вслушиваясь в слабеющий шепот.

  - Утром мне было приказано вывезти всё золото через тайный ход в лес, а потом переправить в Моосхольм. Я ослушался и спрятал сундуки с вашим приданым в тайном схроне под башней Вакт... Ренхильд знает это место. Прошу, госпожа...

  Кветка не услышала просьбу риттера, так как тот, выпустив её руку, впал в забытье. Кветка вскочила, решив во что бы то ни стало дотащить Кёрста до подвала замка, но мужчина в кольчуге был так тяжел, что она не смогла его сдвинуть с места. Укрыв его плащом, она собиралась пересечь двор, чтобы позвать слуг на помощь, но едва она вышла из-за крыльца, как грозный окрик из-за спины остановил её:

  - Гермар!!!

  Кветка замерла, и, опустив забрало, медленно поворотилась. В двадцати шагах от неё стоял тот самый фридландский рубака. Калитка, ведущая в малый двор, была крепко заперта копьем, словно засовом. Снаружи её пытались выбить, но она не поддавалась. Ей стало ясно, что помощи и спасения ждать неоткуда. Страха не было, только жуткая легкость во всем теле и голове. Кветка вынула меч, хотя против такого противника это было бесполезно.

  - Я не желаю тебе здравия, Гермар, ибо пришел убить тебя. Я, Торхельм Альдорсон, пришел взять твою жизнь за жизнь Сёгрид по закону крови!

  Его голос, холодный и жесткий как лезвие клинка, при упоминании имени Сёгрид сорвался от ярости. Торхельм ничем не отличался от своих воинов: высокий и широкоплечий, в простой кольчуге под доспехом и синем плаще, в остроконечном шлеме с опущенным забралом. Только его меч во истину был достоин самого отважного кёнига - обоюдоострый и длинный, с темными разводами. Такого доброго клинка Кветка не видела даже в Негже, славящейся своими оружейниками.

  На его кольчатой рукавице взгляд Кветки выхватил белую ленту, какую обычно повязывают перед походом невесты женихам. Неужели эта лента самой юной кайзерин, которую ему прочат в жены? Она сама удивилась своим мыслям. Ей нужно спасаться, убегать или сражаться! Может быть лучше снять шлем и сказать, что она не Гермар, а тот, кто ему нужен, уже наказан богами и лежит в подвале храма? Она зло отмела эту мысль, понимая, что это говорит страх, который толкает ее на предательство самой себя и своих подданных. Это равносильно тому, чтобы просить у Торхельма пощады, предать тех, кто сражается рядом насмерть.

  Кветка ничего не ответила, не желая голосом выдать себя. Она выставила перед собой меч и, прикрываясь щитом, попятилась к калитке, ведущей в сад. Торхельм медленно последовал за ней. Они оба понимали, что бежать уже некуда. Дождь, до поры стихший, вдруг пошел с новой силой. Кветка скорее почувствовала, чем увидела, что они уже в саду. Они двигались крадучись, ловя малейшее движение друг друга и не глядя по сторонам.

  Волнение и страх перехватили горло: она знала, что ему ничего не стоит с его звериной ловкостью разделаться с ней в два взмаха. Но он растягивал свою месть, предвкушая ужас и отчаяние, которые неминуемо должны были охватить противника.

  Торхельм сделал молниеносный выпад и ударил мечом, решив, по-видимому, более не тянуть с расправой. Кветка неведомо как успела выставить щит, который от удара рассыпался щепой. Из её груди невольно вырвался глухой стон - щит защитил от раны, но левая рука приняла всю силу удара. Она отбежала прочь, заведя горящую от боли руку за спину.

  Торхельм сорвал с головы шлем и отбросил его прочь. Всё, что видела Кветка - светлые, серо-голубые очи, смотрящие холодно и зло. Хотелось скрыться, убежать, чтобы не видеть этот колючий взгляд, полный ненависти и тоски.

  - Ты всегда был трусом, Гермар! Вот и теперь бегаешь от сечи, или все же надеешься сразить меня своим детским мечом?! - он пренебрежительно усмехнулся, и его смешок хлестнул Кветку, словно плетью.

  Кровь бросилась ей в лицо. Она закричала, понимая, что это последнее, что она сделает, и бросилась на него, намереваясь нанести удар. Одним едва различимым движением он ударил своим мечом по её мечу, и в руках кёнигин остался лишь обрубок с рукоятью. В два прыжка он оказался рядом, и, схватив девушку за шею, прижал к стене. Кветка подняла глаза к небу, надеясь напоследок увидеть луч солнца, пробивающийся сквозь тучи, прежде чем в неё вонзится холодное железо. Торхельм медлил, надеясь, видимо, услышать мольбы о пощаде. Неожиданно воин сорвал с нее шлем, и она запоздало уперлась руками в его грудь, чтобы помешать ему. Их взгляды встретились. Кветка с мстительной радостью увидела, как ненависть и злоба на его лице сменяют изумление и разочарование. В то же мгновение железная хватка на её шее исчезла, а кёниг отступил назад, не сводя с неё полный пренебрежения, изумления и досады взгляд. Проследив за его взглядом, девица увидела на своем плече длинную прядь золотых волос, выбившуюся из-под подшлемника.

  За его спиной послышались торопливые шаги.

  - Господин Торхельм! - Хельгот еле мог выговорить слово, прерывающимся от отдышки голосом.

  Он плелся, едва передвигая ноги, в забрызганной кровью кольчуге и покореженном шлеме. Он упал перед кёнигом на колени.

  - Молю вас, пощадите юную кёнигин! - он указал кивком головы на Кветку.

  Юная кёнигин вспыхнула, оскорбленная тем, что старый риттер просит за нее милости, в то время как она так долго боролась, решив умереть, но не сдаваться!

  Торхельм мельком взглянул в её сторону.

  - Встань, Хельгот! Твой господин настолько уподобился зайцу в своей трусости, что выставляет перед врагом свою жену? Где он?!

  Хельгот с трудом поднялся на ноги, и, не в силах говорить, показал рукой на храм.

  - В подвале храма, - наконец выговорил он.

  Торхельм, посмотрев на старого вояку долгим взглядом и, убедившись, что он не лжет, бросился прочь из сада.

  Кветка сползла вниз по стене, закрыв глаза. Холодные дождевые капли падали на её лицо, но она радовалась им, стянув с головы жаркий подшлемник. Девица всей грудью медленно вдыхала воздух, чтобы убедиться еще раз, что она жива. "Хвала родным богам и предкам" - снова и снова шептала она, радуясь тому, что Хельгот не сможет видеть её горячих слёз, смешавшихся с дождевыми каплями. За стеной сада она услышала ликующие крики - Сванберг и Мохайм были взяты фридландцами.

  - Ты не ранена? - обессиленный Хельгот подполз к ней.

  - Нет, - выдохнула Кветка, и, упав на его грудь, разразилась рыданиям.

  - Ну, полно те! - Хельгот тяжелой рукой гладил её по шелку рассыпавшихся волос. - Со мной такое бывало, когда я был чуть моложе тебя и сражался бок о бок с отцом Гермара. Наперво оно всегда так.

  - Что будет теперь с уцелевшими и раненными? - встрепенулась Кветка, глядя на советника огромными лучистыми глазами в оправе темных, мокрых от слез ресниц.

  - Теперь на всё воля победителя. Тебе бояться теперь нечего - с девицами Торхельм не воюет. Нет причин у него для мести - он взял свое: увидел мертвого Гермара. Как ни посмотри, а всё же и у него сродники в Гримнире есть. Пойдем, мне нужно узнать, кто уцелел из наших, а одну я тебя теперь не оставлю.

  Хельгот тяжело поднялся и поковылял к калитке, ведущей во внутренний двор. Кветка неотступно следовала за ним. Во дворе слышалась гортанная отрывистая речь фридландцев и женский плач. Кветка встрепенулась: у крыльца сидела простоволосая Ренхильд и обнимала Кёрста. Кветка подбежала и ощупала шею риттера: под её прохладными пальцами едва заметно трепетал родник жизни. Кветка схватила Ренхильд за руку и горячо зашептала, срывая с шеи цепочку с ключиком:

  - Поди в мою опочивальню, отыщи в сундуке глиняный пузырёк вот с такой руной. - Кветка начертила на земле знак. - Дай выпить Кёрсту, а рану смажь этой же настойкой и перевяжи, как следует.

  Ренхильд часто закивала, вскакивая с земли и целуя руки Кветки. Её лицо распухло и покраснело от слез. Она не могла вымолвить и слово. Девица опрометью бросилась в покои Кветки, а Хельгот увлек её за собой.

  Повсюду были воины Фридланда. Те воины, что участвовали в приступе города и замка, устало брели к колодцу или утоляли жажду, выливая холодную воду на обнаженные головы. Многие сидели, где придется, отдыхая и приходя в себя после жаркой сечи. Свежие воины, подоспевшие после взятия Мохайма, осматривали замок и сносили раненных в подвал замка, не разбирая, где свои, а где чужие. Убитых клали на повозки и увозили на главную площадь Сванберга.

  Высыпавшие из храма люди, кто в угрюмом молчании, кто с воем и причитаниями, шли через внешний двор замка к воротам, высматривая среди павших и раненных родных и знакомых. Во внешнем дворе царило столпотворение: повозки, женщины, воины, взбесившиеся от запаха крови лошади.

  Старики, женщины и дети, прятавшиеся в храме, старались поскорее покинуть замок, спеша в свои дома, в родные стены, чтобы посмотреть, что сталось с их жилищами. Слухи о том, что часть Сванберга горела, распространилась молниеносно.

  Кветка увидела у входа в конюшни множество своих воинов, которые уцелели в схватке. Помятые и потрепанные, в крови и дождевой грязи, они стояли, опустив головы, с понурой отрешенностью взирая на всё вокруг. Их сторожили фридландцы. Среди них Кветка увидела Рольда с прижавшейся к нему Росалией. Она плакала и обнимала мужа, а тот безуспешно пытался успокоить её, испытывая неловкость перед остальными воинами. Кветка с Хельготом шагнули к ним и встали рядом. Росалия, заметив кёнигин, оставила Рольда и кинулась к ней.

  - Дитя! Ты жива! - Росалия обнимала Кветку так же крепко, как прежде Рольда.

  Через её плечо она заметила брата Сёгрид, того самого посланника, который узнал в золотоволосой девице в кольчуге и алой тунике с испачканным кровью и грязью лицом пригожую кёнигин Эмблу. Неожиданно для Кветки он поклонился ей. Но она, подавленная и удрученная, не ответила на этот поклон, продолжая неотрывно и сурово смотреть перед собой.

  Фридландцы продолжали прибывать и прибывать, заполонив весь внутренний двор. Те, кто еще не был в замке, а стоял под стенами города или сражался за пределами Мохайма, с любопытством взирали на всё вокруг. В их поведении и взглядах на побежденных не было ни издевки, ни враждебности, ведь северные племена, из которых позже образовались государства, веками жили бок о бок, торгуя и роднясь.

   Внезапно Росалия отстранилась и опустила глаза - мимо них из храма в сопровождении воинов и свиты шел кёниг-победитель. Теперь Кветке представилась возможность разглядеть его как следует.

  Торхельм был высок и статен, с легкой и стремительной походкой. Высокие скулы и взлетающие от переносицы к вискам темные брови придавали его лицу суровость, а прямой нос и правильные черты лица - благородство. На светлой от природы коже покрытой загаром едва заметно проступали тонкие шрамы. Во взоре ясных серо-голубых глаз читалась уверенность и решимость, живой ум и молодая отвага. Он, как и все мужчины Фридланда, не носил длинные волосы и бороду с усами. Светло-русые пряди обрамляли его лицо, спускаясь на шею. На затылке несколько прядей были собраны и связаны кожаным ремешком - знак вождя. На шее острый взгляд девушки заприметил серебряную гривну искусной работы.

  Кветка не опустила глаза долу при виде того, с кем еще недавно ей пришлось вступить в неравную схватку, а устремила взгляд вдаль, чтобы не видеть светлые глаза кёнига, напоминавшие ей волчьи.

  При виде своего вождя воины приветственно загорланили, подкрепляя громкие крики звоном оружия. Кветка опустила голову, снедаемая досадой и горечью. Лучше умереть, чем стать побежденным там, где совсем недавно был хозяином. Прав был отец, который вел в бой своих войнов, как в последний, повторяя, что мертвые не знают позора. Но и тут Кветка не согласилась бы с ним. Разве светлые души павших, видя живых с высот Ирия, не испытывают стыд и горечь за побежденных, которые не отстояли оплаченное кровью и жизнями?

  Меж тем Торхельм стремительно взошел на высокое крыльцо, откуда он мог лицезреть весь двор, заполненный сотнями своих воинов. Рядом с ним встал Лотар и крепкий седовласый воин в чешуйчатых доспехах, на которого Лотар был похож и статью, и ликом. Торхельм обвел торжествующим взглядом двор.

  -Братья и сродники! - его ясный сильный голос прогремел как гром, когда всё затихло. - Мы пришли в эти земли, чтобы взять кровь за кровь Сёгрид Рунольфсдоттир! Кёниг Гермар разорял не только свою страну, но и тайком совершал набеги на сопредельные земли, грабя и убивая! Сегодня мы разорили его змеиное гнездо. Ни я, ни Рунольф, ни Лотар не успели взять его жизнь - он издох, как загнанная в нору крыса. Его слуга ненадолго отстал от хозяина! Дагвор и семь виновных риттеров ответили жизнями за попрание законов Северных пределов! - Торхельм поднял вверх золотой венец Гермара, который был на нем в башне. - Народ Гримнира не повинен в преступлениях кёнига и храбро сражался за свою землю. Мы пришли сюда не за богатствами и землями, а за правдой и справедливостью, которую нам завещали великие предки! Народу Гримнира я хочу сказать, что тело Гермара не будет более осквернять эту землю! На рассвете его отправят в Грёвлан, где в усыпальнице кайзеров лежат его предки, не преданные ни земле, ни огню. Тела его риттеров вернутся туда, откуда они пришли бесчинствовать!

  Кветке показалось, что при упоминании кайзеров, в его голосе проскользнуло презрение. Торхельм замолчал, словно переводя дух.

  - Завтра на закате мы предадим тела наших павших братьев огню, восславив их тризной, - его взгляд и голос посуровел. - Вместе с ними на костер внесут погибших сынов Гримнира. Честь и слава храбрым воинам!

  Фридландцы обнажили светлые головы и опустились на одно колено, закрыв глаза. Раньше всех опустились кёниг, Рунольф и Лотар. Торхельм поднялся и что-то сказал слуге, кивнув на воинов Гримнира. Слуга подбежал к Хельготу и Рольду и попросил проследовать их к кёнигу. Мужчины, насупившись и нехотя оставляя кёнигин, поплелись за слугой. Росалия неотступно была рядом с Кветкой. Девица видела, что она боится за её дальнейшую судьбу. Саму Кветку охватило полное безразличие к тому, что будет с ней дальше. У нее на душе было пусто, словно вынули все чувства. Все дурные опасения и страхи, унижение и злость ушли вместе с Гермаром, но сейчас ее положение стало еще более незавидным, а будущее - туманным.

  Воины Фридланда покидали внешний двор, радуясь победе и ликуя. Сотники сновали меж войнами, передавая волю кёнига: расчистить улицы, убрать раненных и погибших. К девице и Росалии подбежал взволнованный Рольд.

  - Госпожа, вам нечего опасаться. Вы можете удалиться в свои покои.

  - Это правда? - не сразу поверила Кветка.

  - Торхельм вскользь упомянул, что ваши права остаются при вас в знак уважения к вашему отцу, о котором он, оказывается, давно наслышан.

  - Но ведь я... я дралась с ним на мечах, - пролепетала Кветка.

  Лицо Рольда вытянулось.

  - Дитя, вам лучше об этом более никому не говорить, - озадаченно протянул Рольд.

  Он окликнул одного из воинова и приказал проводить кёнигин в её опочивальню. Росалия осталась с мужем. Кветка посмотрела в сторону кёнига, но ни его самого, ни его приближенных уже не было.

  - Что ж, теперь самое время для победного пира, - тихо пробормотала Кветка, криво усмехнувшись.

  У входа во внутренний двор уже выставили стражу. Усталые и хмурые копейщики преградили Кветке путь, подозрительно уперев в неё взгляд светло-голубых глаз.

  - Дорогу кёнигин Эмбле! - проворчал её спутник, по виду старый вояка в разорванной кольчуге и седыми волосами до плеч.

  Стражники враждебно посмотрели на него, но копья убрали, пропуская их во внутренний двор. Здесь было непривычно тихо и пусто. Двери в храм были раскрыты настежь, но Кветка даже не глянула на них, а принялась искать глазами Ренхильд и Кёрста. Их не было. На каждом углу новый хозяин замка уже успел расставить караульных, которые стояли безмолвно и невозмутимо, словно деревянные истуканы. Лишь блеск глаз, да мерно опускающаяся грудь под плотными кожаными рубахами выдавали в них живых людей. Кветка поднялась в свои покои. Она хотела было отпустить воина восвояси, но тот сел прямо у порога её опочивальни, наотрез отказавшись уходить.

  - Вы как хотите, госпожа, да только я не уйду. Оставить вас одну в замке с этими татями? Рольд доверяет этому кёнигу, а мне будет спокойнее, если буду при вас. Вы больно уж хороши собой. Пусть кто попробует подойти к этой двери - сразу отведает моего меча. Его сам Орвар заговаривал, а кузнец Рёд закалял в льняном масле.

  Кветка благодарно улыбнулась словоохотливому старику, походившему статью на крепкий кряжистый дуб. Оказавшись в своих покоях, она заперла дверь и, сбросив с себя плащ и кольчугу, ничком повалилась на ложе. Ей хотелось зарыдать, как часто бывает после пережитого ужаса, но слез не было. В тот миг ей казалось, что ничего доброго ее уже не ждёт, хотелось, чтобы всё в раз закончилось, чтобы она проснулась, и всё это оказалось дурным сном. Уныние и отчаяние, против которого предостерегают людей боги, охватили её.

  В дверь тихо постучали.

  - Кветка, открой! - голос Ренхильд заставил её вскочить и подойти к двери.

  Ренхильд ветром ворвалась в её опочивальню.

  - Умоляю! Помоги! Кёрста одолела страшная лихорадка!

  - Где он? - уныние и бессилие отступили перед страхом за жизнь друга.

  - В подвале! Там сотни раненых. Эста и служанки не справляются.

  Кветка уже срывала с себя мужское платье, и лихорадочно искала в сундуке платье. Облачившись в платье из пестрядины и серый передник, какие носили служанки, кёнигин небрежно заплела косу и уложила вокруг головы. Затем она метнулась к заветному сундучку со снадобьями и, выложив мешочки с травами и сосуды с отварами в сумку, опрометью бросилась прочь из опочивальни.

  - Найди Росалию, пусть она позовет женщин из города, которые согласятся лечить раненых!

  - Но среди них много фридландцев! Разве кто-то захочет им помогать? - помявшись, возразила Ренхильд.

  Кветка остановилась перед дверями, ведущими в подвал, и укоризненно посмотрела на подругу.

  - Сейчас там нет врагов и своих. Лишь умирающие от ран мужчины. Не мне решать, кто из них более достоин жизни, а богам. Потому я помогу всем.

  Кветка толкнула дверь и вошла. Под низкими каменными сводами было душно от множества чадящих факелов на стенах и наглухо закрытых ставен. Повсюду на каменном полу лежали раненные воины. В углу, на широком деревянном столе, лежал молодой юноша без сознания. Его окровавленная одежда была свалена на полу. Над ним склонился лекарь Гермара . Лекаря Зигмара Кветка видела лишь однажды, но сразу узнала его по короткой рыжей бородке и черному одеянию. Рядом с ним стояла бледная, как полотно, Эста. Увидев кёнигин, она сначала обрадовалась, заключив девицу в объятия, но потом, испугавшись того, что Кветка видит обнаженные раненные тела мужчин, попыталась выпроводить её. Кветка, не обращая внимания на её протесты, отослала кухарку за слугами, горячей водой и одеялами.

  - Моя госпожа, - заприметив Кветку, учтиво поклонился Зигмар. - Не самое радостное время переживает Сванберг. Могу ли я вам чем-то помочь?

  Зигмар понравился Кветке своим спокойствие и невозмутимость. Он был уже в летах, но держался прямо и с достоинством.

  - Досточтимый Зигмар, я сама явилась сюда, чтобы помочь, - благосклонно улыбнулась Кветка. - Я ищу раненного Кёрста, чтобы помочь снять лихорадку.

  - Он лежит вон там, у окна, - указал тонким перстом лекарь. - Нам и впрямь дорога сейчас каждая пара рук, чтобы спасти как можно больше жизней.

  Его руки были в крови. Он не пытался уговорить её уйти, что приободрило Кветку. Она нашла Кёрста в плачевном состоянии. Он бредил и метался в жару на наспех сколоченном из досок ложе. Кветка разорвала на нем мокрую от крови рубаху и открыла настежь ставни. Достав из мешочка пузырек с отваром, она приподняла голову риттера и влила несколько капель ему в рот. Когда подоспела Эста с водой и шерстяными одеялами, Кветка промыла рану и смазала барсучьим салом, перетопленным с травяными настойками. Укутав молодого мужчину в одеяло, она занялась другим воином, лежащим возле Кёрста и громко стонавшим. Слуги приносили тюфяки с соломой и помогали перетаскивать мужчин на них. С них снимали рваные кольчуги, разрезали кожаные рубах, промывали и зашивали раны, перевязывали и поили отварами, чтобы не дать жару и лихорадке сжечь их изнутри. Ренхильд вернулась из города очень быстро, приведя с собой Росалию и три десятка женщин. Каждая из сердобольных гримнириек принесла с собой чистую ветошь для перевязки, травы и настойки, заготовленные для подобных случаев. На очаге в котлах грелась вода. Целебные отвары не успевали остывать, а их уже пускали в ход, остудив наспех колодезной водой. Немного погодя Кветка заметила, что большинство женщин помогают лишь воинам Гримнира. Зигмар и кёнигин, которой помогала Ренхильд, не делали различий, но им пришлось заниматься фридландцами, среди которых тяжелораненых было не меньше.

  Была глубокая ночь, но никто не уходил и не садился отдыхать - раненных было еще очень много. Кветка забыла об усталости и голоде, едва поспевая от одного ратника к другому. Несколько раз за всё время к ним являлись риттеры Фридланда, чтобы принести еду. Кветка должна была признать, что захватчики тоже не стали делить раненых на своих и чужих, привезя из своего стана горячие котлы с мясной похлебкой и корзины с хлебом, которых с лихвой хватило на всех.

  Кветка, разорвав на полосы тонкую тканину, перевязывала молодого фридландского риттера, чье плечо пронзило копье. Ей было жалко пригожего молодца, и она старалась не причинить ему боли, касаясь раны легко и осторожно. Он мутным взором обводил своды подвала.

  - Сейчас день или ночь? - спросил он тихим хриплым голосом.

  Кветка, потерявшая счет времени, на всякий случай глянула в окно у самого потолка, в которое заглядывал тонкий месяц.

  - Ночь, сейчас глубокая ночь... - прошептала она.

  Риттер уже не слышал её. Настойка, которую она дала, помогла ему уснуть, чтобы не чувствовать боль от раны. Кветка осторожно капнула на рану поверх повязки сок стрекавы, который должен был унять кровь. Глядя на искаженное от боли лицо молодца, она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Взглянув поверх голов раненных, она встретилась взглядом с молодым мужчиной, стоявшим в тени каменного свода и, видимо, давно наблюдавшим за ней. Она не сразу узнала в нём Торхельма. В его взгляде ей почудилось настороженное любопытство, удивление и едва различимая неприязнь. За его спиной стоял Лотар и незнакомый седовласый риттер. Кветка отвернулась и поправила пропитанный кровью воинов передник, чтобы скрыть волнение от их присутствия. Она наклонилась и, намочив тряпицу в лохани с колодезной водой, обернула ею лоб раненного. Поднявшись, она, не спеша, отодвинула светец с лучиной подальше, чтобы воин в забытье не опрокинул её на постель, и удалилась в глубь подвала, где еще нужна была её помощь.

  Торхельм много времени провёл в подвале. Она исподволь наблюдала, как он ходил от одного воина к другому, тихо о чем-то разговаривая с теми, кто был в сознании. Ренхильд, помогавшая Кветке промывать раны, вдруг судорожно вцепилась в руку кёнигин. Та увидела, как Торхельм остановился у постели Кёрста. Он долго смотрел на спящего риттера с ввалившимися щеками. Кветке и Ренхильд показалось, что прошла целая вечность. Они боялись, что кёниг узнает доверенного риттера Гермара и прикажет предать его смерти. Торхельм отошел от него, не проронив ни слова. Девицы переглянулись и с облегчение вздохнули лишь тогда, когда кёниг ушел. Немного погодя словоохотливая Эста рассказала о том, что творится в замке.

  - Везде стоят караульные фридландцы, так что и мышь не проскочит. Замок охраняется пуще прежнего. Я думала, они засядут пировать в замке, но кёниг до ночи осматривал город. Жители убирают улицы. Всех погибших вывезли на холм возле леса. Гермара отнесли в храм, над ним читает молитвы Йохн, - добродушная женщина исподволь взглянула на Кветку, но та и бровью не повела. - Йохн, говорят, серчает, что кёнигин выхаживает чужих воинов вместо того, чтобы оплакивать Гермара. Завтра на рассвете его отправят в Грёвлан.

  Кветка и бровью не повела. Ей было всё равно, что думает Йохн.

  Когда перед рассветом стало ясно, что все снадобья подошли к концу, Кветку охватило отчаяние. Она еле держалась на ногах. В спертом воздухе запах кореньев смешивался с запахом крови. Распахнутые ставни не спасали от духоты. Эста подошла и с непререкаемым видом поменяла передник кёнигин на чистый.

  - Тебе нужно поспать, деточка... - ласково начала она.

  Кветка упрямо покачала головой. Она провела рукой по шее и наткнула на оберег Орвара, о котором позабыла в суете последнего дня. "Что мне делать? Чем дальше лечить всех этих воинов?" - с отчаяньем думала Кветка. Она вышла во внешний двор, остановившись у двери. Прислонившись спиной к каменной стене, она вдыхала свежий утренний воздух, закрыв глаза и слушая пение птиц в рассветной тишине. На стенах замка изредка переговаривались караульные, в конюшне ржали кони. Двор замка, в котором еще вчера лилась крови, был тих и пуст. Ворота, ведущие в Мохайм, были открыты, но решетка спущена наполовину так, что конный не мог проехать. Через ворота стражники беспрепятственно пропустили какого-то человека, который неторопливо шел с мешком за плечами. Приглядевшись, Кветка узнала Орвара. Она, не помня себя от радости при виде ведуна, бросилась к нему. Он остановился и поставил мешок на землю, опершись на палку. Кветка, забыв обо всём на свете, бросилась ему на шею и беззвучно заплакала.

  - Полно тебе, госпожа. Всё позади, - мягко начал он, почувствовав, что горячие слёзы девицы обожгли его шею. - Я всё знаю, отведи меня к раненным.

  Кветка почувствовала огромное облегчение, словно с приходом Орвара кто-то снял с её плеч тяжкую ношу и напитал силой. Когда они бок о бок пошли к крыльцу, Орвар вдруг глянул наверх, где были окна покоев кёнига, и отвесил глубокий поклон. Когда Кветка взглянула на раскрытое окно, в нём уже никого не было.

  Орвар привез с собой множество трав, корений и снадобий, в которых ему не было равных. Он принялся их смешивать и растирать в каменной ступе, что-то бормоча себе под нос. Осмотрев раненных, он признал, что её снадобья хороши и быстро помогают, отчего та зарделась.

  - Меня всему научила матушка, но я истратила все снадобья и не знаю, есть ли подобные травы в этих лесах, - расстроено протянул Кветка.

  - Как же им не бывать? - по-доброму усмехнулся ведун. - Целебные травки, волосы матери-земли, растут повсюду, только брать их нужно умеючи. Я научи тебя еще большему, когда время придет. А сейчас нам нужно поднять на ноги сынов Гримнира и Фридланда. Поезжай сейчас же в лес к Белым камням. Там ты найдешь всё, что нужно. Я здесь обо всём позабочусь, кёнигин.

  Орвар лукаво прищурил глаза. Кветка благодарно взглянула на ведуна и со спокойным сердцем отправилась в конюшню за Желкой. Оседлав лошадь, она выехала из замка, назвавшись караульным. Те, к удивлению Кветки, беспрепятственно пропустили девицу, которая своим видом мало походила на кёнигин: серое платье и передник, усталый взгляд и растрепанная коса.

  На улицах города о вчерашней битве напоминали лишь сломанные телеги да множество воинов в синих накидках, наводнивших город. Пожар уничтожил лишь несколько домов, зиявших пустыми глазницами окон. В это утро на улицах было совсем мало жителей города: никто не открывал лавки, не гнал коров и овец в стадо - город затаился.

  У городских ворот фридландцев было особенно много: здесь плотники и кузнецы трудились над новыми воротами взамен уничтоженных прежних. Караульные преградили кёнигин путь, удивленные нежданным появлением ладной девицы на кобыле.

  - Я кёнигин Эмбла, - взволнованно произнесла Кветка, пытаясь проехать.

  - А я сам бог Тор, - рассмеялся рыжеволосый караульный, снимая с головы шлем и беззастенчиво таращась на девицу.

  Его поддержали дружным хохотом стоявшие рядом воины. Кветка вспыхнула и не заметила, как к ней подъехал молодой риттер на коне. Это был Лотар. Смех оборвался, когда тот поклонился девице и сурово глянул на воинов.

  - Простите, госпожа, за скорое слово, - выдавил рыжеволосый страж и отступил.

  - Приветствую вас, госпожа. Что заставляет вас покидать город в столь ранний час? - вежливо и невозмутимо обратился Лотар к кёнигин.

  - Я еду в лес, чтобы привезти необходимые травы для раненных, - ответила Кветка, невольно испытывая к нему благодарность.

  - Могу я предложить вам свиту, которая полагается вам по положению? Лес не безопасен для воинов, тем более, когда речь идет о кёнигин, - всё так же учтиво продолжал Лотар.

  - Благодарю, но я спешу, - Кветка хлестнула Желку и поскакала во весь опор к лесу.

  Ей пришлось сделать небольшой крюк, чтобы объехать стан фридландцев, занявший всё поле перед лесом.

  Вблизи священных камней Кветка и впрямь нашла несколько разнотравных полян. Пробираясь сквозь заросли богошника, Кветка набрела на заболоченный ручей, по берегам которого раскинулись низкие кусты багунника с венчиками ярко-белых соцветий и дурманящим запахом. Багунник был ядовит, но его отвар лучше других снадобий заживлял раны, не давая им нагнаиваться. Кветка присела у бившего из-под земли ключа и напилась сладкой холодной воды. Опустившись на колени, она поклонилась земле и скороговоркой прошептала:

  - Лес батюшка, земля матушка, позвольте вашей плоти взять ни ради наживы, а ради жизни на доброе дело!

  Она с благоговением срывала травинки, мысленно прося у них прощения, и укладывала в захваченный с собой мешок.

   В Сванберг она вернулась после полудня. Стражники беспрепятственно пускали в город жителей окрестных селений, на улицах было больше народу, чем обычно. Люди выходили за ворота своих домов, чтобы посмотреть, что твориться в городе и поделиться новостями.

  Во дворе замка она встретила Ренхильд, которая, радостно обняв подругу, сообщила, что Кёрсту стало лучше, а Орвар стоит двадцати лекарей. Пока Кветка вынимала в конюшне мешочки из седельных сумок, Ренхильд шепотом поведала ей, что повозка с телом Гермара отбыла в Грёвлан. Йохн не поехал сопровождать своего господина в последний путь, а лишь проводил повозку до городских ворот и призвал фридландцев и жителей Сванберга прийти днем в храм Мохайма, чтобы вместе помолиться Единоликому за мир между двумя народами.

  - Рольд попросил тебя прийти в храм, - молвила Ренхильд. - Многие воины отказываются туда идти, если тебя не будет. Они сказали, что после предательства Гермара верны тебе вдвойне.

  Кветка смутилась, не веря своим ушам.

  - Я ничего не сделала, - ответила она.

  - Они называют тебя истинной кёнигин, - улыбаясь, шепнула Ренхильд. - И я, и Рольд с Хельготом так считают. В городе народ только и говорит о том, что на трон вернулась сама Норфрида в ином обличье.

  - На троне Гримнира теперь воссядет Торхельм. Он захватил Гримнир, и теперь это его владения, - задумчиво произнесла Кветка.

  Кёнигин, вернувшись в подвал, убедилась в словах Ренхильд воочию: Орвар оказался самым искусным врачевателем из всех, что ей доводилось встречать. Он все делал быстро и слаженно с шутками и присказками, и тяжелая работа спорилась в его руках.

  Кветка вместе с Ренхильд принялась растирать травы и готовить снадобья, помогая Орвару. Вскоре к ним пришел Рольд, чтобы позвать в храм. Орвар и Эста убедили Кветку пойти. Девицы поднялись в опочивальню кёнигин, где долго умывались, чтобы смыть с себя запах крови и снадобий. Одев платье серого бархата, Кветка отказалась от тяжелого ожерелья и браслетов. Не время рядиться и красоваться в столь трудное время. Кёнигин лишь тщательно расчесала и заплела золотые волосы - украшение, подаренное ей богами.

  Подруги вошли в храм, когда уже все расселись на деревянные скамьи. Фридландцы и жители Гримнира сели обособленно друг от друга. Кветка, не глядя на Торхельма и свиту, сидевшую справа от алтаря, заняла место с Рольдом и Ренхильд в левом ряду. Она успела заметить, как пристально её рассматривают вельможи и риттеры Фридланда.

  - Фридландцы уже наслышаны о том, что вы вышли с мечом против их кёнига, - заметив, как напряглась Кветка, шепнул Рольд.

  Перед алтарем появился Йохн с золотым обручем в седых волосах и скорбным лицом. Украдкой взглянув на Торхельма, Кветка увидела усмешку на губах кёнига при виде храмовника. Кёниг в зеленом расшитом травами кафтане сидел прямо, всем своим видом излучая уверенность и спокойствие.

  - Дети мои! Вчера вы сошлись в страшной сече, умерщвляя друг друга без жалости! Видя всё это, бог отвернулся от вас, позволив утопить друг друга в крови! Вы, допуская злобу и месть в свои сердца, погрязли в грехе, идя на поводу у Темного! До меня дошла весть, что самая знатная из жен вместо того, чтобы молиться за мужа и ждать своей участи, свершила страшный грех, надев мужское платье и выйдя вместе с воинами на сечу!

  Его прервал громкий возмущенный ропот, поднявшийся среди жителей Сванберга. Кветка вздернула подбородок, бесстрашно взглянув старцу в глаза. Рольд взял её маленькую ладонь и ободряюще сжал. Йохн, видя, что дело не в его пользу, величественно вскинул руки.

  - Я не хочу сеять среди вас гнев и рознь. Пусть нас рассудят высшие силы! В знак стремления очиститься от греха, пусть каждый из вас примет воду, освещенную молитвами!

  Йохн тяжелой поступью спустился вниз, неся глубокий сосуд из серебра. Его бесцветные глаза настороженно блестели. В первую очередь он направился к тем рядам, где сидели жители Гримнира. Он приблизился к Кветке, но затем вдруг величаво повернулся к ней спиной и протянул сосуд Рольду. В храме повисла тягостная тишина. Рольд встал и посмотрел на Йохна, не скрывая своего гнева. Йохн, грозно сдвинув брови, протянул сосуд Хельготу и Ренхильд, но и те отказывались его брать. Пройдя с десяток человек, Йохн везде натыкался на молчаливый отказ. Воины, которые еще вчера дрались за Сванберг, вставали и покидали храм. Их жены с опаской следовали за мужьями, в душе боясь гнева храмовника. Служители храма в смятении наблюдали, как многие вельможи и риттеры уходят прочь.

  - Досточтимый Йохн, вижу, ваши прихожане не разделяют ваших помыслов, - раздался ясный голос Торхельма, в котором явно угадывалась насмешка.

  Кёниг встал и направился к выходу. За ним последовали его риттеры и воины. Кветка встала, намереваясь удалиться вместе с подругой и советником, но Йохн вдруг окликнул её. Она подошла, отпустив Ренхильд и Рольда. Девица старалась не смотреть на храмовника, не в силах побороть свою неприязнь к лицемерному и властному старцу. Кветка скрестила руки на груди, словно загораживаясь от него. Йохн грозно глянул на своих помощников, и те спешно скрылись за боковой дверью. Кёнигин и храмовник остались наедине под холодными каменными сводами.

  - Что вам угодно, благочестивый Йохн? - холодно осведомилась девица.

  - Седьмицы не прошло, как ты, дитя прибыла сюда и стала кёнигин Гримнира, а затем потеряла всё. Да, да, всё! Ты не успела прижиться здесь, а грозные перемены грозят сорвать тебя с места и унести, подобно деревцу, не успевшему пустить корни на новой почве.

   "Говорит, что река льется", - настороженно думала Кветка, пытаясь угадать, к чему тот клонит.

  - Вижу, за столь короткое время ты успела многим полюбиться. Возможно, ты не догадывалась, но в наших землях для девицы грех надевать мужское платье и бранную рубаху.

  - Я надела их не из праздного любопытства или желания оскорбить воинов. Гермар не пожелал встать на защиту города вместе со своими воинами, и я решила поддержать их боевой дух и, если понадобится, умереть с ними.

  Хохот Йохна заглушил её слова и заставил встрепенуться.

  - Как ты, дремучая язычница, можешь говорить такие слова о доблестном воине Гермаре, отпрыске самого Игмара?! Наслушавшись россказней о Норфриде, ты в угоду своей гордыне нарушила все мыслимые законы!

  - Гермар убийца и преступник, который покушался на мою жизнь и виновен в гибели Сёгрид. Вам это известно не хуже меня, - не дрогнув, молвила Кветка.

  Йохн задохнулся от бессильного гнева. Он пытался что-то сказать, но так и не смог. Немного помолчав, он выжидательно взглянул на Кветку.

  - Я, служитель Единоликого, готов простить твои прегрешения, если ты покаешься в них. Так ты докажешь, что отринула свою прежнюю веру! - переменившись в лице изрек Йохн.

  - В чем именно я должна покаяться? - удивленная столь неожиданным поворотом, спросила Кветка.

  - Я буду называть всевозможные искусы, коим подвергает неразумных девиц Темный. Если ты совершила подобное, дай знать.

  Йохн, молитвенно сложив ладони и впившись взглядом в её лицо, стал бубнить нараспев:

  - Смотрела ли ты разные игры и зрелища, пляски? Плясала ли сама?

  Кветка, застыв от удивления, пыталась припомнить, что в этом может быть греховного.

  - Заботилась ли о своей красе? О чрезмерной чистоте своего тела? Имела ли пристрастие к забавам? Наслаждалась ли пищей?

  Кветка, попыталась было возразить Йохну, что не знает человека в Гримнире, который бы всего этого не делал, но тот не слушал её и продолжал:

  - Часто ли разжигалась мечтаниями? Лелеяла ли свою гордыню?

  Кветка, рассердившись, упрямо качала головой, решив хоть так досадить старцу.

  - Допускала ли с мужем плотские утехи? - возвысил голос Йохн.

  - Нет! - гневно выпалила Кветка.

  Йохн вздрогнул и уставился на кёнигин.

  - Ничего подобного между нами не было. Гермар не одарил меня и поцелуем, - торжественно и строго произнесла Кветка. - Единоликий тому свидетель.

  Лицо храмовника вытянулось. Он не мог поверить в правдивость её слов. Немного помолчав и покусав губы, он молвил:

  - Пусть так, но как бы то ни было, вас связывали брачные узы. В знак скорби, по нашему древнему обычаю, ты должна была обрезать волосы и быть неотступно при его теле.

  - По древнему? То есть по языческому? Но разве не вы объявили эти обычаи греховными? К тому же, при жизни Гермар желал лишь мое приданное. Не думаю, что сейчас ему нужны мои слезы. Более всего моя помощь нужна сейчас живым, которые терпят страдания по его вине, - решительно перебила Кветка.

  - Вижу, в тебе нет ни капли смирения - главного достоинства благочестивой жены, - торжествующе заключил Йохн.

  Кветка, не в силах более выносить обидные слова храмовника, развернулась и удалилась, не оглянувшись.

  Йохн явно старался задеть и унизить её, но присутствующие в храме не позволили ему сделать это. Тогда он решил поквитаться с ней один на один. Нет, не о её душе и благочестии думал храмовник. Он стремился отомстить девице за то, что их с Гермаром преступные замыслы не осуществились. До Кветки уже дошли слухи, что Йохн, проповедующий отказ от богатств и удовольствий, имел несколько лавок и богатый дом в городе.

  Когда солнце повернуло на закат, Кветка, оставив раненых на попечение Эсты, служанок и Орвара, вышла во двор, где её уже ждал конюх, держа под уздцы Желку. Стражники фридландцы к концу дня уже знали кёнигин Эмблу в лицо: ладную девица со светлыми длинными косами и задумчивым взором то и дело видели во дворе и переходах замка, спешащую по делам со связкой ключей на поясе.

  Кветка, вскочив на кобылу, поскакала к лесу через южные ворота. На поляне у лесной опушки были приготовлены погребальные костры. Когда она очутилась на месте, народу было видимо-невидимо. В середине были сложены огромные костровища, на которые внесли павших в бою ратников. Воины с факелами окружили костры и, словно по взмаху невидимой руки, ткнули в пропитанные смолой вязанки хвороста и дров. Женщины плакали навзрыд и причитали, мужчины Гримнира и Фридланда невидящим взором смотрели на разгорающееся пламя. Кветка стояла позади всех, опустив голову. Слезы жгли ей глаза. Вдруг ей послышалось, как там за кострами, где стояли воины Фридланда, кто-то затянул протяжную и грозную песню. Кветка осторожно пробиралась меж людей, прислушиваясь. Сквозь бушующее пламя она увидела Торхельма, который, закрыв глаза, пел песню доблести и отваги для павших. Он опустил голову в знак преклонения перед ними. Взирая на него, Кветке чудилось, что жадный огонь лижет его светлые волосы и сильную шею. Песне Торхельма вторили несколько голосов, а потом еще и ещё. Искры с гудением уносились в небо - души павших уходили к предкам по звездному мосту. Песню подхватили мужчины Сванберга, и сила сотен голосов наполнила сердца присутствующих томлением и светлой грустью, когда слова не идут на язык, а молчать не в мочь.

  Кветка опустила голову, чтобы скрыть слезы. Ее плечи едва заметно вздрагивали. Чья-то рука легко тронула ее плечо. Кветка подняла голову - перед ней стоял Ульрих. Он взял ее за руку, чтобы отвести от стены огня, приблизившейся настолько, что от нее шел нестерпимый жар.

  - Ульрих, я не чаяла увидеть тебя здесь, - удивилась Кветка, которая полагала, что шпильман покинул Сванберг еще до осады.

  - Почему же? - удивился тот, пряча невеселую улыбку.

  Кветка удивилась перемене, произошедшей в нем: щегольской кафтан сменила кожаная бранная рубаха с бронзовыми пластинами на груди, простые удобные штаны и сапоги. Кветка увидела на переносице едва заметный след от шлема. Его зоркие синие глаза смотрели куда-то сквозь костер. Торхельм наблюдал за ними. Песня давно смолкла, а костры гудели и трещали, исторгая тяжелый дым. Кёниг и Ульрих приветственно кивнули друг другу.

  - Всё случилось так, как ты и обещал: Торхельм здесь, и Сёгрид отомщена, - с легким укором молвила девица, отводя взгляд в сторону.

  - Всё к лучшему. Так говорят в наших краях. Теперь вы в большей безопасности, кёнигин. Понимаю вашу растерянность и горечь. Нелегко оказаться между молотом и наковальней. Но вам уже ничего не грозит, а вот будь вы и дальше при Гермаре, неизвестно, как бы всё повернулось, - твердо ответил Ульрих без тени улыбки.

  - Йохн грозит мне за то, что я вышла против фридландцев, - начала было Кветка.

  - Наслышан об этом, - весело перебил её Ульрих. - И Хельгот, и Рольд, и Лотар рассказывали мне, да и весь Сванберг судачит об этом. Госпожа, вы не проиграли в том бою, а победили - завоевали любовь всех жителей Сванберга и, думаю, всего Гримнира, чего никогда не удавалось ни одному правителю династии Игмаров. Когда-то я говорил, что вы достойны править Северными пределами, что ж, теперь я вижу, что с вашим норовом нужно править народами, - благодушно рассмеялся он, заставив Кветку покраснеть от столь незатейливой похвалы. - Йохн ярится в своем бессилии, словно беззубая собака, которая лает, но не может укусить.

  - Благодарю за доброе слово. Вижу, ты тоже рубился во вчерашней сече, - не утерпела Кветка.

  - Хорошая сеча ничем не хуже доброй пирушки и свидания с пригожей девицей, - ответил тот с привычной прямотой, ухмыльнувшись и подмигнув Кветке.

  Это был прежний Ульрих.

  - К тому же, мне нужно было отдать должок Дагвору, который хотел в пылу битвы и неразберихе пожара улизнуть из города. Торхельм рвался в замок, справедливо полагая, что Гермар отсиживается там. Заодно он надеялся встретить Дагвора. Но я наткнулся на риттера первым недалеко от главной площади, где он со своими прихвостнями поджигал дома и лавки.

  - Он погиб от твоей руки? - глухо спросила Кветка, чувствуя, что бледнеет.

  Она никогда еще не видела столько крови и смертей, пусть это и были преступники. Видя её усталое и печальное лицо, шпильман ответил:

  - Так и было. Сегодня его сродники в Моосхольме получили в мешке отдарок за Сёгрид, - жестоко процедил он, глядя в сторону.

  Кветка качнулась, чуть было не упав. Он поддержал её.

  - Давно ли вы отдыхали, госпожа? - строго спросил шпильман.

  - Позапрошлую ночь, - нехотя ответила Кветка, устало отвернувшись. - В замке сотни раненых. Я надеюсь, с помощью Орвара нам многих удастся спасти. Только сегодня мы перевязали всех. Но разве это важно? Главное, что Сёгрид отомщена.

  Горечь в словах Кветки заставили шпильмана встрепенуться. Он взял её руку. Под ногтями еще виднелась чужая кровь, как Кветка ни старалась её отмыть. Шпильман вдруг опустился перед ней на одно колено и благоговейно коснулся губами краешка её пыльного подола. Кветка отпрянула от неожиданности. Все вокруг смотрели на них. Фридландцы переговаривались, удивленные поступком шпильмана. Лотар и Рунольф переглянулись, а Торхельм отвернулся. По его непроницаемому лицу невозможно было понять, что он думает. Кветка вспыхнула от смущения. Она сердилась на шпильмана за то, что он стал причиной этой неловкости, а кёниг со своим надменным и холодным видом стал ей ещё более неприятен за то, что стал свидетелем её смятения.

   Кветка выдернула руку из пальцев Ульриха и пошла прочь. Люди узнавали кёнигин и кланялись.

  И женщин, и мужчины с сочувствием, жалостью и одобрением смотрели на ту, что волею судеб совсем недавно стала их правительницей и в час испытаний не покинула их.

  Когда костры догорели, мужчины и женщины длинной вереницей шли мимо костров и насыпали землю на едва тлеющие угли. Их лица выражали лишь тоску и горечь. Холм, насыпаемый поверх костровища, рос на глазах. Старики первыми заняли места на бревнах, брошенных вокруг костров - настало время тризны. Мед, пиво хлеб и мясо привезли на телегах. Никто не гнушался пищи: чем больше съешь и выпьешь, тем сытнее и слаще будет тем, кто ушел в светлый Ирий; их души скорее обретут покой, и не будут скитаться по земле, тревожа живых.

  Кветка незаметно ускользнула с поляны, ведя в поводу Желку. Она не спеша брела по нагретой солнцем пыльной дороге. Закат медленно увядал на западном краешке неба. Её обогнала телега, в которой ехал селянин и девочка подросток с льняными волосами. Глянув мельком на её милое улыбающееся лицо, Кветке подумалось, что еще совсем недавно она была такой же, не знающей бед и печалей, живущей предвкушением счастья и любви. Но вышло так, что она бредет одна по дороге, оставив сродников и родной край, не найдя в чужой стороне ни счастья, ни покоя.

  В замке её встретила Эста. Увидев подавленную и грустную кёнигин, Эста прониклась жалость к молодой девице.

  - Вам ли грустить, госпожа? - широко улыбнулась та и обняла её за пояс. - Не тужите о прошлом. С вашей красой и молодостью всё будет лучше прежнего. Иной раз думаю, что с вами бы приключилось, не приди сюда Торхельм. И были бы вы в руках Гермара аки голубка в когтях ястреба.

  Эста закатила глаза, вспоминая Гермара. Её красное от очага лицо раскраснелось ещё больше.

  Заметив, наконец, что Кветка едва держится на ногах от усталости, она уговорила Кветку уйти в свою опочивальню и немного отдохнуть, пообещав, что сразу же придет к ней, если вдруг понадобится помощь у постели раненых. Кветка, решив лишь немного передохнуть, крепко уснула, едва голова коснулась ложа.

* * *

  Кветка открыла глаза и удивилась темноте, царившей вокруг. Не уж то она проспала до глубокой ночи? Добравшись впотьмах до ставен, Кветка, повозившись, открыла их, и покои залил золотой свет заката. Сколько она спала? День или два? Вместе с закатными лучами солнца в опочивальню проникла свежая прохлада летнего вечера. В дверь постучали, и на пороге появилась Ренхильд. По её радостному, спокойному лицу Кветка поняла, что ничего дурного, пока она спала, не случилось.

  - Боги, сколько я проспала? - кёнигин опустилась на лавку, обхватив руками голову и пытаясь поскорее прогнать сонную маяту.

  - Ночь и день, - рассмеялась Ренхильд и вдруг бросилась обнимать подругу. - Спасибо тебе! Теперь он будет жить, жить!

  Ренхильд вскочила и закружилась по опочивальне, приплясывая.

  - Я очень рада. Что с остальными ранеными? - забеспокоилась девица.

  - Тяжелых осталось не так много. Многих забрали жители, а фридландцы отправили часть своих воинов в стан. Это те, кто окреп и пошел на поправку. Завтра половина войска Торхельма уходит во Фридланд, а остальные пять тысяч воинов расположатся в Сванберге. Торхельм не намерен покидать город. Он разослал гонцов во все села и городища Гримнира, чтобы те признали его своим господином и платили оброк.

  - Что же он намерен делать здесь дальше? Его цель достигута: Гримнир завоеван и станет его вотчиной.

  - Я узнала от дяди, что он провел весь день в своих покоях, читая законы и указы последних кёнигов. Я запамятовала: сегодня вечером вся знать Сванберга приглашена на пир в замок, - сообщила Ренхильд.

  - Что ж, мне нет до этого дела, - спокойно молвила Кветка, умываясь холодной водой.

  - Кветка, кёниг передал тебе приглашение через Рольда. Нам с тобой надлежит быть там, - помявшись, сообщила Ренхильд.

  Кветка нахмурилась. Меньше всего ей хотелось видеть сегодня вечером кёнига с холодными волчьими глазами. При воспоминании о них она поежилась. Отказаться от приглашения, значит заставить всех думать, что она боится и избегает нового хозяина Гримнира.

  - Когда будет пир? - наконец спросила она.

  - После заката, - улыбнулась подруга.

  - Времени осталось лишь на то, чтобы одеться, - с тяжелым вздохом ответила Кветка, видя, как за окном гаснет закат.

  В трапезной, где еще совсем недавно кёниг Гермар пировал с риттерами, яблоку негде было упасть. Стол для кёнига стоял на возвышении, а перед ним по правую и левую руку тянулись столы для приглашенных.

  Вельможи съехались в замок отовсюду: здесь были и знатные семьи Сванберга и не менее знатные и богатые семейства из окрестных поместий и замков, которые избегали селиться в городе. Все они съехались по первому зову засвидетельствовать свое почтение и принести клятву верности кёнигу Торхельму. Многим из них молодой смелый кёниг пришелся по душе, и они были несказанно рады его приходу на трон Гримнира. Другие, опасаясь за свои состояния и привилегии из-за общих дел с Гермаром, спешили откреститься от прежнего кёнига и поскорее снискать милость нового.

  Вельможи и знать привезли на пир родовитых девиц: дочерей, сестер и племянниц, памятуя о том, что кёниг не женат. Множество девиц в одеждах из пестрых, дорогих тканей с горящими жаром браслетами, ожерельями, серьгами и венцами, походили на диковинны цветы, которые расцвели в трапезном зале. Кёниг сидел на резном стуле за столом, внимательно наблюдая за теми, кто входил в трапезную, и чьи имена выкрикивал глашатай. Те, кто вошли первыми, низко кланялись и с едва сдерживаемой радостью занимали места поближе к столу кёнига. Остальным оставалось довольствоваться теми местами, что остались.

  Когда Кветка вошла вместе с Ренхильд в двери трапезной, все гости уже заняли свои места. Воины и вельможи Фридланда сидели за столами вперемежку с гримнирийцами. За столом кёнига помимо Рунольфа и Лотара сидели Хельгот и Рольд с женами.

  - Кёнигин Эмбла! - зычный голос глашатая перекрыл шум множества голосов. В трапезной всё затихло.

  Кветка решительно вошла, легкой походкой пройдя к столу, стоявшему в противоположном месте от того, за которым восседал кёниг. Этот стол никто не занял, не желая сидеть далеко от правителя. Кветке место показалось самым лучшим, хотя в другое время оно было бы оскорбительным для её положения. Все встали, приветствуя вошедшую кёнигин, а воины Гримнира с особой теплотой смотрели на свою молодую госпожу. Лишь Йохн продолжал сидеть с невозмутимым видом.

  Заиграли свирели и пир начался. Слуги разносили кушанья, пенный мед, душистое пиво и заморское вино в изысканных кувшинах. Перед гостями расставляли разнообразные угощения: мясо, приготовленное разными способами, птицу, дичь, кроликов и рыбу, пышные хлебные караваи и всевозможные сласти с ягодами и мёдом.

  Рольд сетовал на то, что Кветка выбрала себе место так далеко, и он с трудом мог видеть госпожу. Он облегченно вздохнул при виде кёнигин, когда она только появилась в дверях: спокойное лицо, преисполненное достоинства, свежий румянец на щеках, величавая осанка и поступь. Ничто не выдавало в её движениях беспокойства или смущения. Платье темно-синего шелка ладно сидело на ней, а замысловато заплетенные косы были перевиты речным жемчугом и уложены на затылке. Лишь едва заметные тени под ресницами выдавали треволнения, которые ей пришлось пережить. Советник не оставил без внимания, как молодые воины Фридланда исподволь поглядывали на кёнигин.

  Кветка не касалась кушаний, замечая, как много и обильно ест и пьет знать Гримнира, подобострастно глядя на Торхельма. Пару дней назад они вот так же угождали Гермару, не смея ему прекословить. Ей было стыдно за них до слез. Дочери вельмож, нарядные и нарумяненные, бросали на молодых риттеров Фридланда и их правителя нежные взгляды из-под ресниц. Лишь несколько знатных семейств вели себя достойно, памятуя о том, что сидят за столом с недавними врагами. Хельгот и Рольд держались достойно и сурово, ни заигрывая, ни угождая кёнигу. Она видела, как уважительно Торхельм обращается к бывшим советникам Гермара.

  Кветка, тайком следя за тем, как ведет беседы и держится кёниг, вынуждена была признать, что ему незнакомо высокомерие и вспыльчивость Гермара. Он был приветлив со всеми: от слуги до знатных вельмож, но при этом держался с необыкновенным достоинством, отдавая приказы повелительным взмахом руки. Его кафтан, больше подходящий оруженосцу, чем кёнигу, говорил о том, что щегольство для него несвойственно.

  Торхельм не был одарен богами той красотой, что была присуща Дагвору или Ульриху, но в его взгляде и движениях было столько решимости и спокойной уверенности, что взгляд кёнигин поневоле все чаще задерживался на нем. Кветка уже была наслышана от слуг, что Торхельм смел, справедлив и честен, истинный образчик правителя.

   Она опустила очи, не желая видеть ни вельмож, ни насмешливый взгляд светло-голубых глаз кёнига из-под темных бровей, обращенный на заискивающую знать Сванберга.

  - Уйдем отсюда, - сдавленным голосом молвила Кветка.

  - Бог с тобой, нельзя! - испугалась Ренхильд.

  Кветка чувствовала, как её щеки горят от стыда и унижения, будто это не знать Гримнира, а она сама заискивает перед победителями.

  Когда после второй перемены яств Ульрих поднялся из-за стола с гуслями в руках, Кветка вспомнила, как всего несколько дней назад шпильман пел на её свадьбе. Ульрих на этот раз долго не раздумывал и заиграл веселую разудалую песню, которую фридландцы восприняли с воодушевлением и одобрением. Его наигрыш подхватили слуги на свирелях, рожках и волынках.

  Один из захмелевших вельмож Гримнира, шатаясь и подобострастно кланяясь, подошел к столу Торхельма. Риттеры кёнига переглянулись меж собой. Торхельм, едва пригубивший из кубка за весь вечер, скрывая насмешку, внимательно смотрел на вельможу, откинувшись на спинку кресла.

  - Великий кёниг Торхельм! С твоим приходом в этот город на нас снизошел мир и покой! На этом пиру лучшие дочери Сванберга, да что там, всего Гримнира! Любая будет рада станцевать с тобой, только выбери! - вельможа махал руками, покраснев от хмеля и возбуждения.

  Кветка мысленно застонала от глупости и раболепства вельможи, который произнес эти слова на всю трапезную. Хельгот и Рольд сидели молчаливые и хмурые. Торхельм обвел взглядом собравшихся и кивнул. Вельможа опрометью бросился по трапезной, громко поторапливая девиц, которые вскакивали со своих мест и выходили на середину залы из-за столов. Старшая дочь Рольда, Алвига, встала было с места, но отец так грозно глянул на нее, что она тут же передумала.

  Девицы вставали в ряд, поправляя платья и украшения, чтобы скрыть смущение и волнение.

  - Сейчас он пройдет с риттерами мимо них и выберет одну для рёнгганга, остальные будут приглашены его свитой, - Ренхильд с увлечением вполголоса объясняла Кветке обычай, который ей еще не доводилось видеть.

  Зазвучали волынки, и Торхельм спокойно спустился с помоста, на котором стоял стол кёнига. Он не спеша начал шествие мимо девиц, с полуулыбкой на устах взирая на них. Сами девицы не могли похвастаться хладнокровием кёнига. Кветка на миг забыла обо всем и с отстраненным любопытством наблюдала за девицами и выбором кёнига. Кто-то из знатных дев смущенно опускал глаза и перебирал браслеты на запястьях, одни старались держаться горделиво, другие в смятении поправляли волосы и пояса, бросая на кёнига взволнованные взгляды.

  - Ваш обычай рёнгганга напоминает торжище, на котором купец выбирает товар, - невольно вырвалось у Кветки, когда она увидела, как лицо темноволосой девицы покрылось от досады красными пятнами, едва кёниг прошел мимо. Ей не пришлось долго огорчаться - рядом с ней остановился Лотар и поклонился ей.

  - Приближенные кёнига поведут остальных на рёнгганг, так никто не будет обижен, - пожала плечами Ренхильд.

  В десяти шагах от Кветки стояли несколько девиц, которые почти оставили надежду на рёнгганг с кёнигом, в виду того, что стояли в самом конце. Они не шутку разволновались, когда Торхельм приблизился к ним. Неожиданно он шагнул меж ними и в два шага оказался перед Кветкой, отвесив ей неглубокий поклон.

  Все замерли, лишь волынщики, не видевшие, кого выбрал кёниг, продолжали надувать меха. Кветка чувствовала, что земля уходит из-под ног, а кровь отливает от щек. Ренхильд ойкнула и уронила кубок, который, загремев, покатился по каменным плитам.

  Меж девиц и вельмож Гримнира послышалось недовольное перешептывание. Первые были раздосадованы выбором кёнига, другие посчитали поступок Торхельма насмешкой, ведь полагалось выбирать меж девиц. Кветку, первым порывом которой было отказать кёнигу, шепот придворных заставил передумать. Она поднялась и с достоинством проследовала на середину залы в сопровождении своего недавнего противника. Они остановились друг против друга. Кветка усилием воли заставила себя посмотреть ему в глаза, вновь увидев в них всю ту же настороженность с долей враждебности и чего-то еще, что она никак не могла разобрать.

   Когда все встали на свои места, неспешно и плавно заиграли волынки и свирели. Кветка вытянула руку вперед ладонью вниз. Кёнигу полагалось простереть руку над её рукой, не касаясь, что он и сделал. Придворные танцы были куда строже и медленнее, чем у простого люда. Касаться руки девицы во время танца было строжайше запрещено. Когда пары величавой поступью двинулись по кругу, Торхельм качнулся и невольно коснулся её ладони. Кёнигин вздрогнула, что не укрылось от него. Пройдя круг, они остановились друг против друга и поклонились. Затем, поменявшись местами, вновь двинулись по кругу.

  Щеки Кветки горели, и она старательно избегала смотреть на кёнига, тяготясь молчанием. Пары вокруг разговаривали в полголоса. Кветка мысленно увидела их со стороны: улыбающиеся девицы и риттеры, и лишь кёниг с Кветкой танцуют со строгими и напряженными лицами. "Что заставило его подойти ко мне? Желание узнать, испугаюсь ли я выйти с ним, или же стремление показать, что он здесь господин и может поступать, как ему заблагорассудится?" - размышляла Кветка, желая, чтобы танец поскорее закончился.

  - Госпожа, я сожалею о том, что я сражался с женщиной, которая избежала гибели от моей руки лишь по счастливой случайности - неожиданно молвил Торхельм, не глядя на нее. - Сожалею также, что вам пришлось испытать некоторые неудобства с моим появлением в Сванберге.

  Несмотря на сказанное, Кветка не заметила в его словах и намека на сожаление. Все его слова показались ей отвратительными. Что ж, не его вина, что она надела доспехи и встала с ратниками, но назвать падение Сванберга неудобствами! Она молчала, ибо досада рождала лишь дерзкий и обидный для кёнига ответ. Решив, что ей, как жене кровного врага Торхельма и впрямь не приходится ждать от него доброго обращения, Кветка решила довольствоваться его извинением.

  - Мне сказали, что вы, госпожа Кветка, лишь пять дней правили Гримниром, продолжил он, не дождавшись от нее ответа.

  - Моё имя Эмбла, мне дали его при обращении в веру Единоликого, - холодно ответила Кветка, почувствовав в его словах скрытую издевку.

  - Тот, кто дал вам это имя, сыграл с вами злую шутку. Кайзерин Эмбла, которую объявили святой, вошла в летописи как самая кровавая из жен Северных пределов, не жалевшая никого, сжигая и убивая. Потому не ждите, что я буду произносить это имя, отвратительное здесь для каждого. Гермар унаследовал от прабабки распутство в своих забавах, и порочность в достижении своих целей. Впрочем, вам неприятно это знать, ведь может статься, что вы испытывали к нему самые нежные чувства, раз вышли в его доспехах навстречу врагу, не боясь мечей и стрел, - он зло усмехнулся, и, поклонившись, направился к своему столу.

  Танец окончился, и теперь все спешили занять свои места. Кветка, которую била дрожь после жестоких слов кёнига, воспользовалась суматохой и выскользнула из зала. Она брела по переходу, пытаясь успокоиться. Из сегодняшнего разговора с кёнигом ей стало очевидно многое. Если со своими людьми, а также вельможами и простолюдинами Сванберга он вел себя как подобает истинному кёнигу, проявляя благородство и твердость, то к бывшей кёнигин Гримнира он относился с недоверием и враждебностью, не утруждая себя скрывать это.

  За её спиной зазвучали частые шаги, и она, не желая встретить здесь кого-либо, спряталась в неосвещенной нише. Это была Ренхильд, которая, обеспокоенная исчезновением подруги, кинулась её искать. Кветка вышла из ниши и окликнула девицу.

  - Куда ты исчезла? Нужно вернуться! Твой уход заметят! - всплеснула руками Ренхильд.

  - Ни за что. Мне всё едино, что обо мне будут думать.

  Кветка рассказала подруге о словах Торхельма, когда они вошли в покои кёнигин. Ренхильд призадумалась.

  - Ты вышла замуж за Гермара, и он правильно полагает, что у вас могла быть сердечная привязанность, заставившая тебя поступить так, как ты поступила. Ведь никто не догадывается, как всё обстояло на самом деле, - успокаивающе молвила девица.

  Кветка ничего не ответила, глядя в темноту ночи, подсвеченную факелами на стенах замка. Она окончательно утвердилась в своей неприязни к кёнигу Фридланда, решив как можно меньше попадаться ему на глаза.

  В последующие несколько дней после пира Кветка и впрямь не встречала кёнига, поначалу всё свое время проводя у постели раненных. Её искусное врачевание ран сделало свое дело. Раненых воинов, которые нуждались в помощи, с каждым днем становилось всё меньше, и Кветка, вставая раньше солнца, брала в поварне нехитрую снедь, и, пользуясь своей свободой, уезжала до сумерек в лес к Орвару, который, как и обещал, посвящал девицу в искусство врачевания хворей и ран. Бродя по зеленым просекам и лесным полянам с сумой для трав, Кветка чувствовала себя свободно и легко. Когда в сумерках она въезжала в замок, и ворота Сванберга и Мохайма закрывались на ночь, она чувствовала себя птицей, попавшей в клетку. Но едва стены города исчезали в просветах между деревьями лесной опушки, она с наслаждением вдыхала воздух полной грудью, словно вне стен города он становился особенным.

  Люди сторонились леса у Белых камней, боясь этого места и сурового Орвара, приходя к нему лишь из крайней нужды. Кветка была здесь желанной гостьей. На лесной поляне, где стояла небольшая избушка ведуна, её каждое утро встречал на ветке огромный старый ворон Корп, живший с Орваром. Он каждый раз внимательно разглядывал девицу своими черными глазами-бусинами, задумчиво наклоняя голову и хлопая крыльями.

  Кветка оставляла Желку на поляне перед избушкой и шла в лес к Белым камням, где Орвар по утрам приветствовал солнце и приносил ежедневную требу богам на черном камне - хлеб и пенный мед.

  В полдень, находившись по лесам и устав от жаркого солнца, которое этим летом было особенно щедрым на тепло, Кветка шла на небольшое лесное озеро, ведя за собой кобылу. Прозрачные воды были тихи и прохладны. Сбросив обувь и платье, кёнигин легко без брызг входила в воду, протягивая руки к солнцу, а потом ныряла и плескалась на фыркающую кобылу.

   Кветка возвращалась в город, когда на небе загорались первые звезды. Первым делом она входила в поварню, где хозяйничала добрая хлебосольная Эста. Добродушная женщина тут же заставляла кёнигин сесть за стол и отведать кушаний, а заодно и узнать новости. Заговорчески смотря по сторонам, веселая Эста садилась возле Кветки, и рассказывала о том, что кёниг спозаранку встает и лично объезжает пределы города, проверяя караульных. После выходит с Лотаром в малый двор, где они рубятся на мечах, после чего к нему приходят воеводы, с которыми он держит совет. В кушаньях он неприхотлив и всегда благодарит Эсту. После полудня к нему на прием являются главы уний, приезжают купцы и вельможи из самого Фридланда.

  В начале лета в Сванберг пришли дожди с ливнем и громом. После жаркой засушливой весны ливни стали божьим благословением, дарующим селянам надежду на добрый урожай. Всю ночь непрестанно лился дождь, а замок и небо содрогались от ударов грома. Потоки дождевой воды стремительно стекали вниз по холму, заполняя улицы города и несясь по мощеным улицам к городским воротам. Небо так плотно укуталось тучами, что в покоях замка зажгли светцы, факелы и свечи.

  Кветка решила в тот день не покидать замок. Когда служанка внесла в её опочивальню воду для омовения, кёнигин уже была одета в сиреневое бархатное платья с широкими рукавами и серебряной вышивкой. Кветка тяготилась тяжелыми нарядными украшениями, надев в этот раз лишь любимый перстень, тонкие браслеты и венчик из серебра. Кёнигин сидела перед раскрытым окном, за которым с крыши ручьями стекала вода, и читала книгу, подаренную ей перед отъездом отцом. Знакомые ей с детства руны выстраивались в длинные ряды и вели повесть о славных деяниях богов и древних героев, от одного из которых и брал начало род Кветки. Служанка, забыв обо всем, с любопытством взирала на книгу в переплете из тисненой кожи как на диковинку. Кветка подняла голову и вопросительно взглянула на неё.

  - Госпожа, - оробела и опустила глаза та. - Вас пригласили в трапезную. Кёниг и вельможи собираются на утреннюю трапезу. Господин Рольд просил меня передать вам, - служанка поклонилась и удалилась.

  Кветка, задумчиво нахмурившись, бережно закрыла книгу и убрала в сундук. Её последний разговор с кёнигом немного позабылся, но все так же вызывал в ней неприязнь и досаду. Она понимала, что бродить по лесам, в надежде быть подальше от кёнига, не самое мудрое решение, и ей придется с ним встречаться. Много раз она порывалась придти к Торхельму и попросить его отпустить к отцу, который, несомненно, примет её. Возвращение к отцу было бы позором, как и то, что теперь не она хозяйка Гримнира.

  Войдя в зал, Кветка с облегчением увидела Рольда, Хельгота и Ульриха за столом. При её появлении первым поднялся Торхельм, приветствуя девицу, и его примеру последовали все остальные. Слуга помог ей сесть, придвинув резное кресло. Ульрих сидел неподалеку от неё.

  - Я давно не видел вас в замке, госпожа. По замку ходят слухи, что Орвар заманил вас в лес, чтобы превратить в ундину, - веселые огоньки плясали в его глазах.

  - Ундину? - переспросила Кветка.

  - Духи с обличьем прекрасных дев, что живут в реках и озерах, а в полнолуние любят сидеть на ветвях кряжистых дубов, - любезно разъяснил Ульрих.

  - Кто вам подобное сказал? - улыбнулась Кветка шутке шпильмана.

  - Преподобный Йохн нашептывает это кёнигу каждый день, - серьезно и предостерегающе молвил Ульрих, на миг став серьезным и строгим, будто сняв с себя на миг личину шута.

  - Что же кёниг? - ледяным голосом спросила Кветка, сжимая стоявший рядом кубок.

  - Торхельм мой друг, но о людях составляет мнение сам, не слушая никого. В этом вам, госпожа, и повезло, и не повезло. Йохн ничего не добился от Торхельма, выставив себя напыщенным глупцом. В то же время, то обстоятельство, что вы были женой Гермара, мешает ему ясно и мудро судить о вас.

  Кветка невольно посмотрела направо, где во главе стола сидел кёниг, неторопливо ведя беседу с Рунольфом. За те дни, что она избегала случайной встречи с ним, Торхельм переменился, перестав наблюдать за ней пристально, как прежде. Ей показалось, что он избегает смотреть в её сторону. Когда трапеза подошла к концу, и все, почтительно кланяясь кёнигу, стали покидать трапезную, к Кветке подошел слуга Торхельма и попросил остаться.

  Кветка стояла у окна, скрестив руки на груди. Когда все вышли, в трапезной остались кёниг, Кветка и Рольд. Торхельм неспешно опустился в резное кресло на возвышении. Серый кафтан с серебристой тесьмой был затянут на нем широким турьим поясом, от чего его плечи казались еще шире. Трон Гермара оказался низок для него, заставляя кёнига вытягивать вперед и скрещивать длинные крепкие ноги, обутые в высокие сапоги. От Кветки не укрылся победный блеск в его глазах, обращенных к ней, когда он садился на трон своего поверженного врага. Кветка вдруг улыбнулась своей мысли о том, что Торхельму не удалось собственноручно отомстить Гермару, а потому его торжество не может быть полным. Она вскинула голову и, поборов смущение, прямо посмотрела на кёнига.

  - Ваше величество, слуга от вашего имени просил меня остаться, - решила не длить торжества кёнига девица, уповая на то, что и она, являясь кёнигин, имеет право первой начать разговор.

  - Беседа не займет много времени, госпожа, - задумчиво ответил кёниг. - Сегодня в темницу был заключен приближенный риттер Гермара - Кёрст Гуннлагсон.

  Кветка почувствовала, как её голова закружилась от волнения, а кровь отхлынула от щек. Рольд стоял неподалеку, не меньше Кветки пораженный только что услышанным известием.

  - Возможно, вы не знали, госпожа, но он замешан в похищении Сёгрид, - прибавил кёниг стальным голосом, пристально следя за выражением её лица. - Он последний из тех, кому я поклялся отомстить. Эту ленту я брал в бой, и буду носить везде и всегда до тех пор, пока последний из виновных в её гибели не будет наказан. Я говорю это вам для того, чтобы у вас не осталось вопросов, почему ваш подданный должен быть казнен.

  Торхельм достал из-за пояса уже виденную Кветкой белую ленту. Кветка молчала, потрясенная той долей, что готовил для Кёрста Торхельм. Рольд, видя, что молодая кёнигин стоит бледная и молчаливая, поспешил ей на помощь.

  - Мой господин, наши нынешние и древние законы запрещают обрекать человека на казнь без суда! Кёрст славный и храбрый риттер, он никогда бы не стал помогать Гермару!

  - Я знаю все наши законы, Рольд. Мне хотелось бы, чтобы он был не виновен. Я видел Кёрста на поле боя, когда он защищал свою госпожу и после боя вместе с остальными ранеными. Я решил позволить богам решить до времени его судьбу. Он поправился и сегодня пришел ко мне, чтобы сознаться в содействии Гермару. По нашим законам, признание отменяет суд, Рольд.

  Кветка громко вздохнула, не ожидая, что Кёрст свершит подобное.

  - Я не отдам в руки палача того, кого вырвала из лап смерти, - сжав зубы, громко молвила она. - Чего вы хотите, господин? Я отдам за него тысячу золотых монет, все мое приданное.

  - Я пришел сюда не за золотом! - беспощадно отчеканил Торхельм. - У меня достаточно золота, чтобы наполнить подземелья Сванберга, но его мало для того, чтобы вернуть жизнь моей нареченной сестре!

  Рольд ошеломленно наблюдал поединок взглядов кёнига и Кветки, которая в душе начала отчаиваться спасти Кёрста.

  - Он оплатил свое преступление жизнью самого главного преступника! - вдруг выпалила Кветка, решив рассказать всё, а там будь, что будет.

  Ей хотелось выкрикнуть в самоуверенное лицо кёнига то, что произошло на самом деле, чтобы увидеть в его холодных глазах изумление и потрясение.

  - Кёрст убил Гермара!

  Её слова заставили Торхельма вскочить с трона, а Рольда замереть на месте. Кветка с мрачной радость увидела, что ей и впрямь удалось потрясти кёнига.

  - Кёрст обманом был замешан в похищении Сёгрид, и мучился этим, - звенящим от волнения голосом продолжала Кветка. - Когда начался приступ у восточных ворот, я поднялась в башню, где находился Гермар с риттерами и Кёрстом, - Кветка на мгновение замолчала, вспоминая тот день и подбирая слова. - Гермар отдал приказ сжечь Сванберг в случае успешного приступа, а затем попытался столкнуть меня с башни. Ему не хватило решимости, но когда меня увели риттеры, он отдал приказ Кёрсту убить меня.Кёрст задушил Гермара. Я знаю, так он мстил за Сёгрид, спасал город и меня! Месть богов нашла его раньше.

  Кветка опустила голову, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.

  - Прости меня, Рольд, что скрывала от тебя, - Кветка умоляюще посмотрела на советника, но тот и не думал серчать на нее. Он подошел к девице и крепко обнял.

  - Прости и ты меня, госпожа, что не был рядом и не защитил, - промолвил он, пряча лицо.

  Торхельм был ошеломлен открывшейся ему правдой, и не сводил с Кветки тяжелый взгляд, словно не в силах поверить в правдивость её слов. Он стряхнул с себя оцепенение и вызвал слугу.

  - Собирай даград, - кинул он коротко слуге, и, на ходу поклонившись кёнигин, быстро покинул трапезную.

  - Что же будет с Кёрстом? - Кветка измученным взором взглянула на советника.

  - Он собирает совет. Будем молить богов, чтобы они явили риттеру свою милость, - озабоченно изрек Рольд, глядя вслед кёнигу.

* * *

  Ближе к полудню в Сванберг прибыли самые знатные вельможи Фридланда и Гримнира. В трапезной убрали столы, а скамьи расставили вдоль стен, чтобы кёниг со своего возвышения мог видеть всех. Кветка и Ренхильд были единственными девицами, которых позвали на даград - совет знатнейших мужей. Ренхильд крепилась, стараясь не лить слезы. Кветка сидела подле нее, полная решимости спасти возлюбленного Ренхильд. Когда все расселись по местам, в трапезную стремительной походкой вошел Торхельм. Все поднялись, приветствуя его.

  Вперед вышел Лотар в бархатной тунике и с золотой цепью на шее. Торхельм кивнул ему, разрешая начать. Множество глаз устремилось на отца Сёгрид, который имел спокойный и строгий вид. В его глазах была лишь печаль и решимость: Рунольф наконец дождался того дня, когда его дочь будет отомщена.

  - Риттер Кёрст Гуннлагссон пришел к кёнигу Торхельму по доброй воле и сознался в том, что был особо приближен к кёнигу Гермару и участвовал в нападении на отряд Сёгрид Рунольфсдоттир. Кёниг Торхельм созвал вас всех для того, чтобы совместно решить судьбу риттера по законам наших праотцов. Вы все знаете, что за соучастие в подобном преступлении полагается смерть, но открылись обстоятельства, которые потребовали совместного решения, и оно будет непростым. Кёрст отказался являться сюда, сославшись на то, что ему более нечего добавить к признанию. Я прошу кёнигин Эмблу рассказать о том, что она поведала сегодня утром кёнигу Торхельму, - мягко обратился Рунольф к Кветке.

  Она с готовностью поднялась со своего места и с достоинством прошла в середину залы, пообещав себе смотреть лишь на Ренхильд.

  - Моя госпожа, - глубоко поклонился Рунольф. - У вас есть, что сказать даграду в защиту Кёрста?

  - Да, досточтимый Рунольф. Я, Кветка дочь Воибора, перед ликом богов буду говорить правду!

  Кветка, глядя перед собой, спокойно и без запинки рассказала о том, как Гермар покушался на её жизнь в башне, отдав приказ Кёрсту поджечь город и убить её, если город будет взят. Она рассказала и о раскаянии Кёрста, которого обманом заставили участвовать в нападении на отряд Сёгрид. Она поведала, что Кёрст, желая отомстить за Сёгрид и уберечь Кветку и город от гибели, убил Гермара. Когда она замолчала, в зале повисла тишина, и лишь сдавленные рыдания Ренхильд нарушали её.

  - У Кёрста было не меньше причин для мести, и он её осуществил. Я обязана ему жизнью. Если бы Гермар отдал приказ другому риттеру, он был бы исполнен. Потому я прошу для Кёрста милости!

  - Моя госпожа, это тяжкое обвинение в стремлении погубить свою молодую жену...кто может это подтвердить? - осторожно и мягко спросил Рунольф.

  - Кёрст. Два риттера, присутствующие при этом, погибли... - смущенно молвила Кветка, понимая, что это свидетельство для собравшихся весьма сомнительно.

  - Я могу! И я! - Рольд и Хельгот пробирались к Кветке. Они встали перед девушкой, как в том бою, загородив её ото всех.

  - Я, Рольд Оттонсон, свидетельствую, что Гермар намеревался извести кёнигин еще по дороге в Гримнир! - срывающимся голосом выпалил Рольд.

  - Я сопровождал кёнигин из далеких земель Негжи в Гримнир. Перед границей Гримнира меня догнал гонец от Рольда, он просил изменить намеченный ранее путь, который был известен кёнигу. Лишь прибыв сюда, я узнал, что он устроил со своими воинами засаду на мой отряд в лесу, чтобы убить девицу, завладев золотом Воибора!

  В зале поднялся шум и крики негодования. Рунольф поднял руку вверх и все утихли.

  - Я полагаю, вопрос о том, почему кёнигин не приказала казнить убийцу Гермара на месте, неуместен, после того, как мы узнали правду, - молвил Рунольф, с сочувствием глядя на девицу.

  Кветка с благодарностью посмотрела на отца Сёгрид, в котором воинская отвага и доблесть сочетались с добрым сердцем. Она невольно обернулась на кёнига. Было видно, что его обуревают противоречивые чувства. В его светлых глазах полыхали гнев и досада. Лотар, стоявший по левую руку от кёнига и встревоженный его гневным взором, что-то спросил вполголоса.

  - Я жалею теперь, что не бросил тело этого пса на поживу диким зверям в лесу, а отправил в Грёвлан! - процедил он сквозь зубы Лотару.

  - Благородные мужи! Нам предстоит решить, что будет с Кёрстом, - прогремел Рунольф.

  - Пусть Рунольф, как отец Сёгрид, решит судьбу риттера! - выкрикнул седовласый вельможа, со свирепым взглядом из-под густых бровей.

  - Отпустить его, и дело с концом! Он расквитался с Гермаром, а ведь каждый из нас шел в Гримнир за этим! - заметил молодой воин, возбужденно сверкая глазами.

  Кветка с надеждой смотрела на воинов и знать. На неё были устремлены десятки глаз. Молодые и пожилые мужчины вскакивали с мест и спорили о судьбе Кёрста.

  Наконец, слово взял кёниг, поднявшись с трона. Все разом затихли и обратили свои взоры на Торхельма, внимая каждому его слову.

  - Гибель Сёгрид по древним законам требует самого сурового наказания, - жестко произнес он, обводя взглядом всех присутствующих. - Не мы устанавливали законы, которые хранят порядок и справедливость на этой земле сотни лет. Не нам их отменять. Кёрст храбрый воин, верно служивший своему господину. Не его вина, что Гермар оказался псом без чести, совести и мужества. Кёрст замешан в гибели Сёгрид, но он убил выродка, чтобы защитить свою госпожу и спасти город от его мести. Такой воин достоин пасть на поле брани, а не от рук палача. Я приговариваю его к изгнанию. Он не должен показываться в пределах Гримнира и Фридланда под страхом смерти.

  Гул одобрения пронесся по тронному залу. Ренхильд уронила лицо в ладони, содрогаясь от рыданий. Рядом с ней уже стоял Рольд, пытаясь успокоить отчаявшуюся девицу. Кветка метнула на кёнига пронзительный взгляд. Он выдержал этот взор, полный горечи и безысходности. Опустив глаза, она сразу же поспешила покинуть зал.

* * *

  На рассвете следующего дня Кветка и Ренхильд провожали Кёрста у городских ворот. Кёрст, не надеявшийся на то, что Торхельм оставит ему жизнь, не мог поверить своим ушам, что его отпускают из темницы и приказывают немедля покинуть Сванберг. Он попросил дозволения уехать на рассвете, чтобы добраться засветло до приграничного селения, где жили его родители. Он восседал на гнедом коне в домотканой одежде и сером шерстяном плаще. К седлу был приторочен меч и мешок. Риттер был бледен. Его рана давно затянулась, но продолжала тянуть и беспокоить. Кёрст долго прощался с Ренхильд, утешая и подбадривая её. Когда она отошла прочь, полная печали и самых мрачных предчувствий, Кветка обняла риттера.

  - Благодарю, Кёрст, - дрожащим голосом сказала Кветка, силясь не заплакать.

  - Я должен благодарить вас, сиятельная госпожа. Если бы не вы, мне уже не видеть солнца.

  - Нет, что ты! Ты вынужден уехать в изгнание... разве это помощь?

  - Да, госпожа. И теперь я молю всех богов, чтобы оказаться поблизости, если вам вновь понадобится помощь.

  Кёрст склонил голову.

  - Куда ты отправляешься? - спросила растроганная кёнигин.

  - Сначала попрощаюсь с родителями, а потом уеду подальше отсюда в Грёвлан, где воеводой войска Гримнира служит мой дядя.

  - Возьми, это пригодится тебе в пути, - с этими словами Кветка протянула Кёрсту руку, и в его раскрытую ладонь из широкого рукава девицы скользнул тугой кожаный мешочек со звонкими монетами.

  - Я не приму, нет, госпожа, - он покачал головой, пытаясь вернуть его Кветке. - Лучше позаботьтесь о Ренхильд, с ней остается мое сердце.

  Он с тоской глянул на Ренхильд, стоявшую поодаль.

  - Я не приму их обратно. Они помогут тебе скорее добраться до Грёвлана. С Ренхильд всё будет в порядке, - ободряюще улыбнулась Кветка.

  Кёрст с благодарностью посмотрел на Кветку, убирая кошель за пояс, вскочил в седло и хлестнул коня, через силу заставив себя не смотреть на возлюбленную.

  Кветка с тоской смотрела вслед удаляющемуся всаднику, пока тот совсем не исчез за поворотом дороги.

* * *

  Орвар стал собираться в дальнюю дорогу, когда до Высокого солнца оставалось несколько дней. В этот день солнце взбиралось на самую макушку небосвода, а на земле царил самый долгий день в году. Люди праздновали этот праздник каждый год, несмотря на запрет храмовников, танцуя у костров и распивая хмельной мед.

  Орвар собирался идти далеко на восток в глухие леса, чтобы совершить полагающийся обряд.

  - Как долго тебя не будет здесь? - озабоченно спросила ведуна Кветка, складывая в его суму разную снедь на дорогу, принесенную из замка и завернутую в чистые льняные тряпицы.

  Орвар сидел на крыльце своей избушки и вырезал острым ножом какие-то таинственные знаки на своем посохе. Собрав его суму, Кветка вышла из избы и села подле него.

  - Как долго? Я не могу этого сказать. На все воля богов, - с лукавым прищуром ответил тот.

  - Завтра кёниг устраивает в Сванберге торжище и состязания в честь Высокого солнца. В город съезжаются купцы со всех Северных пределов.

  - Доброе дело затеял молодой кёниг, - одобрительно заметил ведун.

  Кветка вздохнула, задумчиво глядя перед собой. Ведун отложил свою работу и взглянул на девицу проницательным взглядом.

  - Вижу, невеселую думу думаешь, дочь Воибора, - понимающе усмехнулся Орвар.

  Кветка обхватила колени руками и положила на них подборок, жмурясь от яркого солнца. Легкий ветерок чуть касался привесок на серебряном очелье девицы, заставляя их тихо позванивать. Она немного помолчала, решаясь рассказать ведуну о том, что тяготило её, и о чем она никому не говорила.

  - Откроюсь тебе, Орвар. Мне тягостно здесь.

  - Ты молодая девица, тебе не в лесу скрываться ото всех, а с подругами гулять да на пирах танцевать, как дочери вельмож, красотой хвалиться, - хитро сощурился ведун, понимая о чем она, но не желая в этом признаваться. - Вчера был пир в замке. Почему же ты не приняла приглашение Торхельма и со мной, старым пнем, у Белых камней весь день провела?

  - Я не о лесе толкую. Нет мне места в Гримнире, и никогда не будет, - отрешенно сказала Кветка, не заметив подшучиваний ведуна. - Торхельм ненавидит меня всей душой, впрочем, как и Йохн, который сделает всё, чтобы меня здесь не было. Я пришлая здесь, и не хозяйка более в Гримнире. Каждую ночь мне снится отчий дом. Но вернуться обратно - позор.

  - Дитя, боги не случайно привели тебя сюда. Твое место здесь, ты скоро сама это поймешь. Йохн и впрямь опасен своим коварством и лицемерием, но кёниг знает истинную цену его словам и поступкам. Торхельм так же чист душой и поступками, как и храбр. Он всегда поступает по справедливости.

  - Разве он по справедливости поступил с Кёрстом? - встрепенулась девица.

  - Он поступил с ним по справедливости и... по правде. Правда такова, что Торхельм поклялся убить каждого, кто виновен в гибели дочери Рунольфа. Как видишь, он нарушил клятву, отпустив Кёрста.

  Кветка потрясенно молчала.

  - Я вижу, ты хорошо знаешь кёнига, - хмуро добавила она.

  - Хвала Богам, так и есть. Я знаю его с детства, - сказал Орвар, поднимаясь. - Потому могу сказать тебе, милодарыня, что у него нет причин ненавидеть тебя.

  - Его жестокие слова и поступки говорят об этом, - обиженно ответила Кветка, вставая вслед за Орваром. - Рунольф, Лотар и другие вельможи почтительны и дружелюбны ко мне, хоть Гермар являлся и их врагом тоже.

  - Милодарыня, вижу, кёниг пришелся тебе по сердцу, раз его враждебность так задела тебя, - пробормотал Орвар, скрывая снисходительную улыбку.

  - Что ты говоришь?! - воскликнула Кветка, заливаясь краской стыда, возмущения и негодования. - Он мой враг!

  - В чем же? - громко и добродушно рассмеялся Орвар, всполошив белок на ветках соседнего дуба. - Что стоит между вами и делает вас врагами, по-твоему? Он пришел мстить Гермару, а не тебе. Он не испытывает к тебе ненависти. Мой совет - ищи причину в другом.

  - Я была обвенчана с Гермаром, отсюда его ненависть...

  - Совместное простаивание у алтаря - это всё, что связывает тебя с ним. Торхельм об этом не догадывается, потому и томится.

  Кветка растерялась, не понимая, как толковать слова ведуна, но тот, быстро подхватив заплечный мешок, суму и посох, поклонился Кветке и зашагал прочь, посеяв в её душе разлад, сомнение и вопросы. Кветка беспомощно смотрела вслед Орвару, размеренно шагавшему к чаще леса с вороном Корпом на плече и бегущим следом волком. Ей хотелось догнать его и доказать, что он был не прав, и в её сердце нет и намека на благоволение Торхельму, но более всего она желала хорошенько расспросить о том, что он имел ввиду, произнося последние слова. Кветка знала, что теперь бесполезно выспрашивать ведуна, все равно, что ковать холодное железо. Она решила дождаться его и тогда вновь вернуться к этому разговору.

  На следующее утро с первым лучом солнца распахнулись все городские ворота Сванберга, а на площадях уже царило небывалое оживление: торжище событие даже для такого большого города. За два дня до этого в Сванберг отовсюду съезжались купцы на многочисленных повозках, груженных разным добром. Купцов сопровождали воины-наемники, охраняющие купеческие обозы.

  На торжище спешили жители Гримнира из всех городов и селений. На поле перед восточными воротами, где раньше располагался стан фридландцев, были устроены торговые ряды, ибо главная площадь Сванберга могла вместить лишь треть всех желающих.

  Торхельм огласил указ, по которому всякий обман, воровство и учинение драк на торжище будет наказываться плетьми и изгнанием из города.

  Горожане были в предвкушении состязания лучников и мечников. Для этого за торговыми рядами отгородили площадку с рядами широких лавок для зрителей, дабы все могли насладиться столь излюбленным зрелищем. Начало состязания было назначено на полдень. Но уже с раннего утра множество людей стали стягиваться на заветную поляну. Представители всех званий и сословий спешили занять лучшие места к тому времени, когда начнется боевая потеха. Отдельное дощатое возвышение, украшенное стягами и гербами, было отведено для кёнига и знати, а недалеко от него были установлены просторные шатры для тех, кто примет участие в состязаниях.

  Кветка пришла на торжище спозаранку, насилу уговорив Ренхильд сопровождать её. Девица стремилась хоть как-то отвлечь её от горестных мыслей после разлуки с Кёрстом. Кветка, помня о том, что ей надлежит присутствовать на состязаниях, надела поверх нижнего белого платья с длинными узкими рукавами украшенное вышивкой шелковое платье лазоревого цвета. День обещал быть солнечным, потому Кветка оставила плащ в опочивальне, забыв запереть его в сундуке. За воротами замка царило небывалое оживление и суматоха: все улицы были заполнены людьми в праздничных одеждах. По диковинным нарядам и чужой речи можно было узнать купцов, прибывших из дальних краев.

  Кёнигин порадовалась тому, что они не взяли лошадей, а направились на торжище пешком, ибо на улицах было столько народу, что конному было не проехать. Девицы быстро добрались до городских ворот, откуда людской поток нес их прямиком к бесконечным рядам купеческих лавок.

  Едва они вступили в торговые ряды, их поразило многообразие и пестрота товаров, привезенных купцами. Повсюду слышна была громкая речь: люди выспрашивали цену или торговались, а купцы зычным голосом зазывали в свои лавки.

   Ренхильд, увидев лавку золотых дел кузнеца, чуть поотстала, в то время как Кветка, заприметив оружейную лавку, прямиком направилась к ней. Ей хотелось найти себе меч взамен того, что перерубил Торхельм. После битвы она безуспешно искала осколки меча в саду: ни рукояти, ни клинка, потерянных в противостоянии с кёнигом, ей так и не удалось найти.

  Высокий, с проседью в темных волосах купец не ожидал появления девицы в его лавке, но когда Кветка, не обращая внимания на его явное удивление, описала желаемое оружие, он принялся наперебой предлагать ей разные клинки, особенно нахваливая те, что потяжелее и подороже, со множеством украшений на рукоятях. Пересмотрев всё оружие и не найдя ни одного мало-мальски похожего на её прежний клинок меча, Кветка поблагодарила купца и подошла к Ренхильд, которая выбрала себе пару браслетов из черненого серебра и бойко торговалась с купцом.

  - Посмотри на эти украшения! Они прибыли сюда из далеких земель на торговых драккерах Торхельма! Они прекрасны! - восхищенно прошептала Ренхильд, сойдясь с торговцем в цене и закончив торг. - Разве ты не хочешь купить себе что-нибудь?

  Кветку бросило в жар при упоминании имени кёнига. Ей был памятен вчерашний разговор с Орваром.

  - Мне нужен хороший клинок, я не ищу украшений, - улыбнулась Кветка.

  - Сиятельная госпожа, клинок украшает мужчину, а девицу - ожерелья и браслеты. Ваша красота достойна того, чтобы ваш муж облекал её в золото, - заискивающе улыбаясь, промолвил купец.

  Заприметив золотые серьги с самоцветами удивительно тонкой работы, висящие отдельно от остальных, Кветка невольно дотронулась до них, пытаясь удостовериться, что золотое невесомое кружево не рассыпется от прикосновения. Угодливо кланяющийся купец поспешил назвать цену.

  - Стоит как хороший клинок, - весело сказала Кветка, обращаясь к Ренхильд, но Ренхильд и след простыл.

  Купец подсказал, что подруга кёнигин заглянула в соседнюю лавку. Кветка поблагодарила купца и собралась было уйти, как вдруг недалеко от неё она увидела Торхельма, который стоял, прислонившись к дощатой стене соседней лавки и наблюдал за ней.

   Они не виделись с того дня, как даград решил изгнать Кёрста. Кветке показалось, что она застала его врасплох: в его глазах не было обычного холода и отчужденности. Кёниг был одет в серую рубаху, потрепанную стеганую безрукавку и вытяжные сапоги, с мечом у пояса и боевым луком за спиной. Кветка смутилась, припомнив слова Орвара, а пристальный взгляд кёнига заставил её зардеться. Кёниг нарочито вежливо поклонился ей, и она, борясь с желанием поскорее уйти, с напускным спокойствием и величавостью ответила на его приветствие, наклонив голову. Он едва заметно улыбнулся, и сделал шаг вперед. Кветка надеялась, что он пройдет мимо, но он подошел прямиком к ней.

  - Приветствую вас, госпожа, - ровным голосом молвил Торхельм. - Позволите сопроводить вас?

  Кветка, не найдя веской причины для отказа, согласно кивнула головой. От растерянности из её рук выскользнул кошель и с тяжелым звоном упал на дорогу. Торхельм молниеносно поднял его и протянул девице. Кветка, которой не свойственно было смущение, испытывала перед кёнигом непонятную робость, которая не только мешала говорить, но, казалось, сковывала все движения. Девушка, серчая на саму себя за эту слабость, взяла кошель и пошла вдоль лавок в сопровождении Торхельма.

   Кветка была готова пуститься бегом, чтобы поскорее дойти до конца торговых рядов и избавиться от сопровождающего, одно присутствие которого заставляло её робеть, но Торхельм шел нарочито медленно и неспешно.

  - Мой господин, вы тоже собираетесь принять участие в состязаниях? - первой заговорила Кветка, чтобы прервать затянувшееся молчание, и кивнула на лук за его спиной.

  - Так и есть. В этих состязаниях силой и ловкостью могут померяться друг с другом и вельможа, и селянин. У каждого есть возможность получить награду из рук кёнигин, - молвил он, зорко смотря по сторонам.

  - Из рук кёнигин?! - встрепенулась Кветка, забыв о своей робости.

  - Да, из ваших. Ведь вы единственная венценосная женщина в Гримнире, а обычай велит кёнигин награждать победителя, - снисходительно усмехнулся он.

  - У меня не было намерений идти на состязание. К тому же я не знала об этой обязанности...

  - Не было намерений? Означает ли это, что вы собирались вновь укрыться в дремучем лесу? - насмешливо спросил кёниг, но от Кветки не укрылась в его голосе едва уловимая досада.

  - Вовсе нет, я собиралась провести весь день на торжище, - неуверенно сказала Кветка.

  - Вижу, вас равно привлекают украшения и оружие, - добавил кёниг, останавливаясь у лавочки, где человек в диковинном уборе и просторных ярких одеяниях торговал невиданными сладостями.

  - Это не всё.

  - Не всё? - темные брови кёнига взметнулись вверх.

  - Книги привлекают меня, но боюсь, что здесь их не найти, - серьезно промолвила Кветка.

  Насмешка исчезла с его лица, и он как-то странно посмотрел на неё.

  Люди, идущие им навстречу, узнавали их и кланялись, а Кветка и Торхельм отвечали на приветствия.

  - Книга столь редкий и дорогой товар, что его не найти на обычном торжище, - немного помолчав, добавил кёниг. - Впрочем, кёнигин, которая умеет читать, не менее редкое зрелище в здешних краях.

  - В моих родных краях это вовсе не диковинка, а вот кёниг, который не может начертать даже своего имени, это действительно редкость, - задумчиво ответила она, вспомнив о Гермаре.

  - Прежний кёниг Гримнира и впрямь не стремился постигать грамоту, - легко согласился он. - Ум, отвага, честь вовсе не относились к его добродетелям. Так что же заставило девицу из далеких земель со столькими дарованиями выбрать его и уехать из родного дома за сотни верст? - его голос вдруг едва заметно дрогнул.

  Кветка, не ожидавшая подобного вопроса, метнула на него удивленный и испытывающий взгляд. В его светлых глазах читалось нетерпение и затаенная тоска.

  Несколько мгновений они молча смотрели друг другу в глаза. У Кветки перехватило дыхание от его взгляда. Зачем он спрашивает об этом? Разве у них нет браков по договоренности, когда судьбу молодых решают родители по воле богов? В чем причина столь горячего любопытства с его стороны? Неужели он надеется, что она была влюблена в Гермара, и хочет отомстить и ей тоже?

  - Я слушала волю богов, лишь она одна стала причиной моего появления здесь.

  Кветка присела, давая понять, что разговор окончен, и зашагала прочь, не оглядываясь. Торхельм провожал её взглядом, пока она не затерялась в толпе.

* * *

  В полдень пронзительный вой труб провозгласил начало состязаний. Люди покидали торжище и спешили туда, где на высоких древках реяли стяги. Все места для зрителей были заняты, и многим пришлось стоять на ногах, толпясь у ограды. Подростки и дети постарше взбирались на ветви стоящих неподалеку деревьев.

   Кветка с Ренхильд последними взошли на помост для знати, где для них было приготовлено место. Вокруг них сидели лишь жены и дочери вельмож, в то время как все воины и риттеры перебрались поближе к месту состязаний.

  Первыми состязались лучники. Желающих испытать свое умение набралось больше сотни, среди которых был и кёниг. Его платье ничем не отличалось от одежды охотников, лесорубов и горожан, участвовавших в состязании. Поначалу лучники попарно стреляли в раскрашенные деревянные щиты. Тот, кто был менее удачлив в поражении цели, выбывал из состязания. Так происходило снова и снова, пока не осталось пять самых искусных стрелков.

   Каждый промах или меткое попадание толпа встречала улюлюканьем или одобрительными возгласами, жадно вглядываясь в происходящее на поле. Наконец, стрелков осталось лишь двое: кёниг и никому не известный селянин, с темной бородой и жилистыми руками. Кветке понравилась неспешность и спокойствие селянина, и ей захотелось, чтобы победил неизвестный лучник. Тот вышел вперед и, вытащив стрелу, кинул её на тетиву. Стрела взвилась и вошла в самую середину мишени. Зрители одобрительно закричали, но лучник даже не повернулся в их сторону, внимательно и спокойно следя за движениями молодого кёнига. На лице Торхельма можно было прочесть лишь спокойствие и сосредоточенность. Он скинул безрукавку и неспешно поднял лук, прищурившись. Стрела тонко запела и вошла на полпальца ниже стрелы соперника. Вздох разочарования и сожаления прошел по рядам зрителей.

  Особенно досадным проигрыш кёнига стал для знатных девиц, среди которых сидела Кветка. Украдкой глядя на девиц, она заметила, с каким затаенным восхищением они взирают на него, и тут же почувствовала укол ревности. Это открытие настолько поразило её, что она уже не видела, как кёниг дружелюбно пожал сопернику руку и велел поднести победителю чарку вина. Глашатай подошел к Кветке и попросил наградить победителя.

  Селянин немного оробел, когда к нему с помоста спустилась сама кёнигин, ласково улыбаясь. Он неловко поклонился, и Кветка, узнав его имя, преподнесла победителю в награду лук искусной работы с колчаном полным стрел. Ко всему прочему победителю полагался увесистый кошель с двадцатью золотыми монетами. Толпа ликовала, радуясь за удачливого стрелка.

  Когда Кветка вновь поднялась на помост и заняла свое место, Торхельма уже не было на поле - он удалился в шатер. Глашатаи провозгласили начало состязания мечников и напомнили, что древний обычай требует от участников сражаться по пояс обнаженными, дабы противники не имели возможности скрыть под одеждой кольчатые рубахи. Люди с нетерпением ждали выхода мечников, разомлев от жары. Попытать свою удаль и воинскую удачу набралось не более шести десятков воинов.

  Затрубили рога глашатаев, и воины вышли из шатров: все в одинаковых темных штанах и высоких сапогах, с обнаженной грудью. На лбу Торхельма Кветка заметила тонкое кожаное очелье, не дающее светлым прядям падать на лицо. В его широких плечах и крепких руках чувствовалась сила и ловкость.

  Поле для состязаний разделили на десять одинаковых частей, проложив черту из песка. Во время боя противникам было запрещено переступать черту. Каждый из мужчин подходил к глашатаю и тянул деревянную дощечку с вырезанной на ней руной. Таких дощечек было по две: одна оставалась у мечника, вторая у глашатая. Когда каждый вытянул себе по руне, глашатай принялся доставать по паре дощечек и выкрикивать название рун. Двойка бойцов занимала своё место на поле, подняв мечи наизготовку.

  - Ворон! - наконец громогласно объявил глашатай.

  Торхельм вышел вперед, невозмутимо глядя перед собой. Зрители громко затопали и закричали в знак одобрения.

  - Рысь! - крикнул глашатай и опасливо оглянулся.

  К Торхельму вышел здоровяк, который более походил на медведя, чем на рысь. Он был на голову ниже своего противника, но шире в плечах, приземист и угрюм. Узкий лоб и высокие скулы придавали его лицу свирепость. Когда десять пар заняли свои места, протяжный звук рога стал знаком для начала битвы. Два десятки мечей полыхнули на солнце и разом зазвенели.

  Торхельм двигался легко и быстро, нанося молниеносные удары, успевая отражать и избегать ответных ударов. Кветка следила за ним, не отрывая глаз. Ей памятен был тот день, когда он одним из первых прорвался в замок и пытался сразиться с ней. Теперь же в нем не было ни былой ярости, ни бешеного неистовства, лишь стремление превзойти противника в ловкости и находчивости. Наконец, его противник ошибся, и меч кёнига оказался у его горла. Мужчины разошлись: Торхельм жадно пил из поднесенного ему ковша воды, а проигравший мечник под свист и насмешки толпы поспешил покинуть поле.

  Мечники четыре раза тянули жребий и четыре раза сходились в жестокой схватке, показывая всю свою силу и сноровку. Торхельм неизменно побеждал своих противников. Солнце стало клониться на закат, когда определились главные соперники: молодой кёниг и темноволосый воин с могучим загорелым телом. Когда рог возвестил начало бранной потехи, противники стали медленно кружить с мечами наготове, не сводя друг с друга глаз.

  - Это риттер Свипдагр. Фридландцу придется нелегко, - шепнула Ренхильд, не пытаясь скрыть торжество в голосе. - Он самый искусный мечник в Гримнире, и выигрывал состязание три года подряд.

  Кветка не хотела признаваться сама себе, но её задело желание Ренхильд увидеть проигрыш кёнига.

  - Ты не видела фридландца в бою, - колко ответила Кветка, не сводя напряженного взгляда с поединка.

  Ренхильд метнула на подругу удивленный взгляд.

  - Ты прочишь победу Торхельму? - недоверчиво спросила девица. - Я думала, ты питаешь к нему ненависть, после того, как он напал на Сванберг...

  - Уже нет, - раздраженно молвила Кветка, поправляя платье. - Скажу тебе, не таясь, что сама пришла бы мстить на его месте.

  Ренхильд забыла про бой и внимательно смотрела на Кветку, не решаясь высказать свою мысль.

  Тем временем боевая потеха кончилась неожиданно и враз: Свипдагр, видя, что противник не спешит нападать, а всё больше отбивает удары, стремительно ринулся на кёнига в желании поскорее покончить с ним. Кветка даже не успела заметить, что сделал Торхельм, как Свипдагр, своей статью более походящий на быка, крутанулся и упал на землю, выпустив из рук меч. Фридландцы оглушительно закричали, поздравляя друг друга с победой их господина. Свипдагр хмуро сплюнул на землю, наевшись пыли, но руку кёнигу подал первым. Торхельм дружелюбно кивнул сопернику и пожал руку. Он что-то крикнул своим воинам и риттерам, славившим его, и занес свой добрый меч над головой. Обернувшись, он взглядом отыскал на помосте Кветку, торжествующе глядя на нее, от чего у кёнигин жаром запылали щеки.

  Девицы за спиной Кветки оживленно перешептывались, восхищаясь удалью и отвагой победителя. Она вышла навстречу кёнигу, шагавшему к ней легко и стремительно. Он тяжело дышал после боя, но на его губах бродила насмешливая улыбка, а в ясных и смелых глазах плясали веселые огоньки. Сейчас в его облике не осталось и следа от прежней отчужденности и недоверия. Кветка молча протянула ему меч - награду, изготовленную специально для победителя оружейниками Сванберга. Она старалась не смотреть в его глаза, которые еще совсем недавно таили в себе то угрозу, то насмешку, то презрение и недоверие.

   Торхельм медлил, не спеша брать награду из её рук. Она обеспокоенно взглянула на него и замерла: он смотрел на неё сверху вниз с затаенной теплотой во взоре. Кветка затрепетала, чувствуя, как внутри жарко и быстро забилось сердце. Он медленно принял меч из ее рук, будто невзначай коснувшись тонких пальцев кёнигин. К победителю подошли вельможи и риттеры, наперебой расхваливая поединок. Девицы и воины обступили его со всех сторон, спеша выказать свое восхищение. Кветка, воспользовавшись поднявшейся суматохой, отошла в сторону. Она поторопила Ренхильд, попросив поскорее покинуть место состязаний.

  Кёнигин с Ренхильд возвращались в город пешком в толпе людей, идущих с торжища. Кветка более не могла обманывать себя, и вынуждена была признать, что взгляд кёнига заставляет её волноваться и трепетать.

   Она старалась не выказывать своего волнения, идя подле Ренхильд, но та, удивленная молчаливостью подруги и её затуманенным взором, прятала озорную улыбку. Пройдя городские ворота, Ренхильд остановилась, чтобы поправить ремешок на обуви. Взгляд Кветки упал на двух девиц, стоявших неподалеку и оживленно беседующих. В одной из них она узнала свою прислужницу, которая убирала покои кёнига и кёнигин. Её спутница, невысокая девица с темно-русыми волосами и темными глазами, имела высокомерный и надменный вид. Несмотря на её напускную величавость, платье девицы было чрезвычайно простым и опрятным, словно она надела его нарочито для того, чтобы ничем не выделяться в толпе. Незнакомка была угловата и худощава, а зеленое сукно её плаща лишь подчеркивало бледность кожи и темные тени под глазами. Девица на что-то пеняла прислужнице, хмуря и без того некрасивое лицо.

  - Кто эта девица? - тронула Кветка за рукав Ренхильд.

  - Где же?

  - Вон там, у телеги с сеном, - указала Кветка рукой.

  - Что она здесь делает?! - Ренхильд ударила себя по бокам, потемнев лицом от гнева.

  - Она из благородной семьи? - спросила Кветка, не понимая причину гнева Ренхильд.

  - Это Ингва. Сестра Дагвора! - выпалила Ренхильд, решительно двинувшись прямиком к девице.

  Первой их заметила прислужница Кветки. Она замерла на месте, открыв рот от испуга и побледнев.

  - Госпожа, - только и смогла выдавить прислужница.

  Темноволосая девица обернулась и впилась в Кветку взглядом. Видимо, ей не понравилось то, что она увидела, ибо в её глазах полыхнула ненависть, злость и тоска. Ингва с силой, которую едва ли можно было заподозрить в столь тщедушной девице, оттолкнула прислужницу и бросилась прочь, спеша затеряться среди толпы.

  - Кветка, прикажи страже схватить её! - вскинулась Ренхильд.

  - За что? Она не преступница, и ей, как и всем, разрешен свободный въезд в город, - недоуменно ответила Кветка, следя взглядом за тем, как Ингва, смешавшись с толпой, вышла через городские ворота.

  - Ты не знаешь, но от родни Дагвора можно ожидать всего!

  Кветка, не обращая внимания на слова Ренхильд, подошла к служанке.

  - Ты знаешь Ингву, сестру Дагвора? - спокойно обратилась она к служанке, не помнящей себя от страха и волнения.

  - Да, в замке госпожи служили я и мой жених, теперь он городской караульный. Госпожа, я ничего не сделала, чтобы вызвать ваш гнев! Госпожа Ингва лишь спросила, как мне живется в городе.

  Кветка изумленно посмотрела на девицу. Она никогда не злилась на слуг и очень редко прибегала к их услугам, с детства обходясь без них. Ей показалось, что девица нарочито горестно заламывает руки, чтобы поскорее быть отпущенной и избежать вопросов Кветки. Она кивнула девице, давая понять, что та свободна. Прислужница поклонилась и поспешно удалилась.

  - Хочу предупредить, что не следует ждать добра из Моосхольма. Весь род Дагвора мстителен и коварен. Мать Ингвы из древнего рода колдунов, потому их так боятся в Сванберге. О её брате Бальдоре знает каждый в Северных пределах.

  - Я ни разу не слышала о Бальдоре, - спокойно молвила Кветка.

  - Кайзер в Грёвлане не пропускает ни утреннюю, ни вечернюю молитву, но это не мешает ему держать при себе Бальдора. Для него отведена башня в замке кайзера. Говорят, что кайзер каждый свой шаг поверяет Бальдору, который творит черную волшбу в своей башне и колдовством уничтожает неугодных правителю, - понизив голос, поведала подруге Ренхильд.

  - Что ж, я велю Эсте подыскать завтра прислужнице другое место вне замка, - решила Кветка, чтобы подруга поскорее успокоилась и забыла неприятную встречу.

  Кветка в тот вечер легла спать пораньше, желая остаться поскорее одной. Для неё все очевиднее становилась то, что кёниг, столь ненавистный ей прежде, стал вызывать в ней поневоле незнакомые ей ранее чувства. Кветка понимала, какая непреодолимая пропасть лежит между ними. Вражда, война, обидные слова, сказанные друг другу, и, наконец, юная кайзерин, союз с которой был делом решенным, и которая, возможно, давным-давно завладела его сердцем. Но самым главным было то, что для всех она была женой Гермара, столь ненавистного Торхельму. Она металась на ложе не в силах уснуть. Ренхильд давно спала, тихо дыша во сне, а Кветка все смотрела в темноту невидящим взором. Она бессильно застонала и накрылась с головой одеялом. Кветка сама себе с трудом призналась, что многое отдала бы за то, чтобы осенью за ней приехали не сваты Гермара, а посланники Торхельма, но такие как он не ищут невест в далеких краях. Кветка резко села на своем ложе и тряхнула косой, отгоняя надоедливые мысли. Нет, она ни словом, ни взглядом не выкажет своих чувств и постарается как можно скорее справиться с ними.

* * *

  Поутру она проснулась с твердой решимостью в ближайшие дни после Высокого солнца обратиться к кёнигу с просьбой дать ей провожатых и позволить уехать к отцу.

  Когда слуга пригласил Кветку на утреннюю трапезу в залу, она отказалась, сославшись на плохое самочувствие. Прозорливая Ренхильд, видя взволнованный вид кёнигин, лишь грустно улыбнулась. Она предложила Кветке поехать покататься верхом. Тьёль согласился их сопровождать. Совершив прогулку в лесу, они заехали в небольшое селение близь Сванберга, где подкрепились в местном мэтзеле. Возвратившись вечером в замок, Кветка нашла в своей опочивальне на столе длинный тяжелый сверток. Караульный у её двери толком не мог сказать, откуда он взялся. Заперев дверь, они с Ренхильд осторожно развернули таинственный сверток. В складках тяжелой бархатной ткани показался меч. Кветка сразу узнала его и радостно вскрикнула. Подарок её брата, разрубленный в схватке с Торхельмом, был цел и славно заточен. Кветка не верила своим глазам, вертя рукоять и гладя пальцами блестящие грани. Неожиданный подарок насторожил её. Кто был таинственный даритель, что перековал и вернул ей меч? Почему он сделал подарок в тайне? Кветка радовалась возвращению своего меча, как ребенок.

  В тот же вечер в опочивальне кёнигин собралось несколько девиц, среди которых были Ренхильд, дочери Рольда и Хельгота. Прошедший днем дождь принес с собой ветер и холод. Погода переменилась столь резко, что жители города испугались за свой будущий урожай, поговаривая о происках Темного.

  В опочивальне кёнигин в очаге жарко пылал огонь, разгоняя темноту летней ночи. Алвига, сидя на низкой скамеечке, играла на гуслях, и тихий треск огня вторил звукам струн. Старшая дочь советника славилась своей искусной игрой. Кветка сидела за столом перед раскрытой книгой в тисненом переплете и читала вслух. Книга была написана рунами родного языка кёнигин, но она тут же толковала прочитанное на язык Северных пределов.

  Девицы, принеся с собой рукоделие и выводя иглой на ткани замысловатые узоры, внимательно слушали Кветку. Её чистый нежный голос под игру гуслей убаюкивал. Ренхильд посоветовала Кветке пригласить девиц еще накануне, видя несвойственную для неё задумчивость и грусть. Кветка читала вслух давно знакомые ей строки, но в мыслях была далеко отсюда. Она думала о том, кто мог тайком оставить в её опочивальне нежданный подарок. Она вдруг подумала о Торхельме, но тут же отмела эту мысль как самую неправдоподобную. Нет, он был бы последним человеком в Гримнире, который смог бы сделать это, решила она, памятуя о его недавней холодной враждебности к ней. Но тут же память услужливо поднимала из глубин воспоминание о теплом взгляде, украдкой подаренном Кветке в конце состязаний.

  Леденящий душу крик разорвал ночную тишину замка. Кричала женщина. Кветке показалось, что это где-то недалеко от её опочивальни. Звук гуслей оборвался. Все девицы вскочили со своих мест, тревожно глядя друг на друга. Кветка схватила с сундука меч и бросилась за дверь. Караульный у её двери топтался на месте, не зная, как поступить: то ли бежать на страшный крик, то ли оставаться на карауле, охраняя госпожу. Кветка, подхватив факел, промчалась мимо, и стражник, спохватившись, что должен быть неотступно при ней, кинулся следом.

  Вдалеке по переходам с факелами уже бежали люди, гремя оружием. Кветка чуть было не запнулась о лежащую на каменном полу девицу. Опустившись на колени с холодеющим от страха сердцем, Кветка подняла факел повыше, стараясь рассмотреть лежащую ничком девицу. Ей вдруг показалось, что вдалеке по переходу метнулась огромная тень. Она вздрогнула, чуть не выронив факел. Глянув вниз, она похолодела: на ней было бархатное платье Кветки, которое она надевала несколько дней назад. Из-под него растекалась черная лужа крови, отражая свет факелов. Кветка осторожно перевернула девицу и приподняла, освобождая её лицо от спутанных волос. Это была молоденькая служанка, которую Эста прислала сегодня утром вместо прежней. Она стонала в беспамятстве. Кветка сунула факел стражнику и принялась рвать подол нижней рубахи, чтобы перевязать раны несчастной.

  - Помоги мне! - крикнула она, указав на платье девицы.

  Караульный разорвал дорогую ткань на теле раненной, обнажая страшные раны, казавшиеся в полумраке зияющими трещинами.

  - Кто же такое сотворил?! - выдохнул караульный.

  Кветка, не теряя ни мгновения, принялась останавливать кровь. Тут же подоспели караульные со двора, осветив каждый закоулок вокруг.

   К кёнигин спешил Торхельм. Он побледнел, увидев её на коленях, испачканную в крови. Кёниг в мгновение ока оказался подле неё. Взглянув на раны служанки, он, помрачнев, приказал унести несчастную и позвать лекаря.

  - Кто она? - сурово спросил Торхельм у караульного.

  - Это новая прислужница, она первый день убирала в моих покоях, вмешалась Кветка. - Мы услышали крик, и я нашла её здесь...

  - Я тоже слышал крик, когда был в караульной башне, - сузив глаза, молвил он. - Вам лучше вернуться в свои покои, госпожа.

  Торхельм на мгновение задержал взгляд на её мече.

  - Я сопровожу вас, - молвил кёниг, сказав что-то своему слуге. - Вам не нужно здесь находиться.

  Кветка не противилась, потрясенная увиденным. Торхельм поднял вверх факел, освещая путь. К ней вернулась прежняя робость, когда они вдвоем направились к покоям через темные коридоры замка. Она не заметила в его лице ни страха, ни волнения. Может, его бледность при виде Кветки в луже крови лишь помстилась ей?

  Когда они подошли к двери её опочивальни, кёниг резко остановился и поднял факел так, чтобы можно было рассмотреть её лицо.

  - Почему вы покинули свои покои? - строго спросил он.

  - Мы с девушками услышали страшный крик совсем близко, - растерялась Кветка.

  - В замке достаточно воинов, вы под их защитой. Что бы ни случилось, не нужно мчаться с мечом туда, где вас поджидает опасность, - сухо молвил он.

  Кветка отвернулась, не желая показывать, что его слова задели её. Нет, она жестоко ошиблась, когда решила, что он переменился к ней.

  - На ней было мое платье. Я не знаю, откуда оно взялось, - бесстрастным голосом сообщила девушка. - Возможно, она тайком взяла его. Я, кажется, видела что-то.

  - Что вы видели? - его голос дрогнул, а немигающий взгляд был прикован к её бледному взволнованному лицу.

  - Огромную тень. Она мелькнула и исчезла за углом. Кто мог нанести ей такие раны? - Кветка подняла на кёнига вопрошающий взгляд.

  - Пока не знаю, - чуть помедлив, мягко ответил он. - У ваших дверей я поставлю десять отборных риттеров. Пусть девушки проведут эту ночь в ваших покоях. Что бы вы ни услышали, прошу вас не выходить до рассвета. Я своими глазами осмотрю каждый закоулок в замке.

  Кветка дрожала, у неё перед глазами еще стояло перекошенное болью и ужасом лицо прислужницы. Торхельм поспешил отворить перед ней дверь. Он поклонился и подождал, пока тяжелая дверь закрылась за ней. Ему навстречу уже шагали воины в полном боевом облачении, гремя мечами и боевыми топорами, чтобы до рассвета охранять покой кёнигин.

  Девицы переполошились при виде окровавленного платья госпожи. Кветка сухо рассказала им о том, что случилось внизу. Но даже её скупой рассказ не на шутку перепугал их. Кветка сама испытывала страх, вспоминая произошедшее. Ни меч, ни нож, ни топор не оставляли таких ран. Подобные рваные раны оставляет лишь зверь. Но Кветка не знала ни одного зверя такой величины, чтобы нанести столь обширные увечья и остаться незамеченным в замке. К тому же, ни один зверь не мог преодолеть высокие стены Сванберга и Мохайма.

  Девицы помогли Кветке поскорее переодеться и смыть с себя кровь. Она открыла сундуки и принялась осматривать свои платья. Всё было на месте, кроме того злополучного платья и плаща, оставленного Кветкой на ложе в день торжища.

  Видя страх девиц, она решила не задувать огонь и спать при свете. Когда все улеглись, Кветка незаметно положила подле себя меч, прислушиваясь к шагам и тихим разговорам риттеров за дверями.

  Весь остаток ночи до самого рассвета в замке не прекращались поиски неведомого татя. По приказу Торхельма из города прибыли отряды фридландских воинов, наводнивших замок. Утром Эста сообщила Кветке, что девица в беспамятстве и шепчет о каком-то звере. Торхельму удалось выяснить, что она тайком взяла платье кёнигин, чтобы пойти ночью на свидание к возлюбленному. Утром та намеревалась вернуть платье так, чтобы кёнигин ничего не заметила, но бедная служанка поплатилась за это.

  И всё же кровавая жатва в ту ночь не закончилась: ночью огромного зверя видел конюх, когда тот ворвался в конюшню. Конюх обмер от страха, и очнулся лишь тогда, когда зверь исчез, оставив растерзанной кобылу кёнигин. Кветка качнулась, не в силах поверить в гибель Желки. Не слушая протестов Ренхильд и Эсты, Кветка бросилась в конюшню. За ней по пятам следовали двое риттеров. Не обращая ни на кого внимания, она мчалась через двор. Вбежав в конюшню, девица увидела пустое стойло, в котором еще вчера стояла её кобыла.

   Кветка медленно побрела прочь, обессилено опустив плечи и не чувствуя холодного ветра. Вокруг неё толпились стража и челядь, и потому она не позволяла себе заплакать, хоть рыдания и душили её, мешая вздохнуть.

  Смутные подозрения закрались в душу: неужто неведомая тварь охотится на неё? Но если она и впрямь так неуловима, сильна, кровожадна и незаметна для караульных, что ей мешало явиться прямиком в опочивальню кёнигин и расправиться с ней? Она припомнила, что не видела свой плащ на служанке. Девица хотела было отправиться прямиком к Торхельму, чтобы рассказать о пропаже плаща и спросить, не находили ли они его недалеко от служанки, но передумала, вспомнив насмешливый взгляд Торхельма и решив вначале обратиться к Рунольфу. Сейчас Кветка чувствовала себя такой уязвимой, напуганной и уставшей, что была не в силах видеть кёнига.

  Спросив ближайшего караульного, где можно найти господина Рунольфа, Кветка подняла глаза на холодное серое небо, по которому растекались грязные тучи, обещая дождь. Кёнигин направилась прямиком в трапезный зал, где, по словам караульного, был Рунольф. Не дойдя пяти шагов до приоткрытой двери трапезной, она услышала высокий неприятный голос Йохна, заставивший её остановиться и прислушаться. Двое риттеров почтительно отошли подальше, чтобы не смущать её, но она напрочь забыла об их присутствии.

  - Мой господин, вы молоды. Несмотря на вашу отвагу и ум, вам не дано видеть то, что зримо мне. Я вижу, что кёнигин своенравна, упряма, горда и заражена ересью и язычеством. Самое страшное то, что она, скорее всего, давно во власти Темного, ведь она читает, я слышал, книги со странными письменами. Само чтение книг похвально для мужей, но чтобы девица прикасалась к книгам - сие есть мерзость и грех. Появление этого чудовища в стенах замка если и не дело её рук, то знак свыше, что она ведьма! Чудовище -порождение Темного!

  - Вы можете доказать, что именно она виновна в появлении твари, благочестивый Йохн? - зазвенел сталью голос Торхельма.

  - Я? Что же, есть немало способов, как распознать колдунью. Если коснуться её кожи каленым железом...

  - Довольно! - прогремел Торхельм. - Я сделаю лучше: вы отправитесь этой ночью обходить замок, и как только зверь появится, уничтожите его силой веры и молитвами. Если зверь порождение Темного, то вам будет несложно убить его, - с наигранным почтением добавил кёниг.

  - Вы смеётесь надо мной? - подозрительно проворчал Йохн, чувствуя себя обманутым и испугавшись обещания кёнига. - Эта девица из варварского племени...

  - Варварского? Почему вы считаете тех, кто не поклоняется Единоликому, варварами, не достойными уважения? Люди в родных землях кёнигин искусные воины и ремесленники, а их страна процветает, и каждый там волен сам выбирать своих богов, - насмешливо молвил кёниг.

  Кветка зарделась, не ожидая услышать столь лестные слова о своем народе из уст Торхельма.

  - Да вы попросту благоволите этой чужеземке! - воскликнул Йохн, не в силах вынести насмешки Торхельма. - Она и вас околдовала, эта порочная тварь!

  За дверью повисла гулкая тишина.

  - Пес, презренный раб! Твой хозяин Гермар давно в могиле, а ты продолжаешь лаять и стараться навредить той, мизинца которой не стоишь, - с холодной яростью в голосе произнес Торхельм, чеканя каждое слово.

  - Поберегись кёниг! Есть и те, кто стоят выше тебя! - взвизгнул Йохн. - Они узнают об этой колдунье, хэксе, раз ты, ослепленный ею, не хочешь предать ведьму огню!

   Более не в силах терпеть клевету из уст храмовника, она толкнула дверь трапезной и вошла. Торхельм, казалось, не удивился её появлению, а Йохн вспыхнул от гнева. Рунольф и Лотар, сидевшие по обе стороны от Торхельма, с негодованием взирали на Йохна. Все поклонились кёнигин, кроме храмовника.

  - К обвинению кёнигин я могу присовокупить и то, что она знается с ведуном Орваром, язычником, известным своей темной волшбой! - сверкая глазами, мстительно заявил Йохн, с ненавистью глядя на девицу.

  - Мне нет дела до ваших слов! Вы знали, кто убийцы Сёгрид и молчали. Не вы ли оправдывали Гермара тем, что убить язычницу Сёгрид вовсе не грех?! - выкрикнула Кветка, не в силах сдержать свой гнев.

  Рунольф и Лотар вскочили со своих мест, глядя на кёнигин и храмовника страшными глазами.

  Йохн посерел, испугавшись, и не ожидая услышать подобное от Кветки, но тут же зло ухмыльнулся, вспомнив что-то.

  - Кого мы здесь слушаем? Ты не можешь носить звание кёнигин! Перед алтарем всё было устроено так, что вы не произносили супружеских клятв, а кёниг, узрев твою языческую сущность, не возжелал тебя, ведьма! - брызгая слюной, мстительно прошипел храмовник.

  Кветка вздрогнула и попятилась как от удара. Все приготовленные для храмовника обличительные слова враз испарились. От такого бесчестье в пору провалиться сквозь землю! Она встретила взгляд Торхельма, который подался вперед и смотрел на нее так, будто видел впервые. В его потемневшем взоре легко читалось крайнее изумление и недоверие, будто он был не в силах поверить в услышанное.

  Не в силах более вынести взглядов присутствующих, она бросилась прочь, не помня себя от стыда. Ей навстречу шагнули двое риттеров.

  - Вас зовет кёниг, - солгала Кветка, чтобы избавиться от них.

  Во дворе шел сильный дождь. Под навесом у коновязи стоял запряженный конь Йохна. Не раздумывая, Кветка отвязала коня, и, вскочив в седло, поскакала прочь из замка. Из ворот замка выезжал крытый возок, благодаря которому Кветке удалось проскочить мимо замешкавшейся стражи. За спиной что-то закричали, но Кветка, не оборачиваясь, лишь подстегнула холеного жеребца. Она стремглав летела по улицам, пригнувшись к луке седла, словно за ней гнался сам Темный. Стража, завидев кёнигин в насквозь промокшем платье и с разметавшимися от быстрой скачки волосами, лишь расступилась перед ней, не смея заступать ей дорогу. Не раздумывая, куда ехать, Кветка пустила жеребца привычной дорогой к Белым камням.

  В лесу ветер стих, и дождь тихо шелестел по листьям. Остановив коня вблизи круга, Кветка обессилено сползла вниз. Девица забыла придержать меч, и тот больно боднул её рукоятью в бок. От боли, обиды и унижения Кветка разрыдалась, словно малое дитя, уткнувшись лицом в фыркающую морду коня. Жеребец отошел, потянувшись к густой мокрой траве. Кёнигин побрела по поляне, чувствуя, что зябнет без накидки в мокром платье. Мокрые длинные волосы облепили плечи, а подол, набрякнув влагой, лип к сапогам.

  За спиной Кветки пронзительно и испуганно заржал конь. Жеребец сорвался с места и поскакал в самую чащу, не разбирая дороги. То, что его напугало, стояло в ста шагах от Кветки.

  Девица медленно повернулась, не отрывая глаз от огромного зверя, который более всего походил на волка, но размерами мог сравниться с жеребцом. Маслянистая черная шерсть встала дыбом на загривке. Вместо глаз у твари были черные провалы с узкими зрачками-щелками, которые смотрели прямо на Кветку. Зверь ощерил огромные клыки, издав низкий утробный рык, и подобрался. Тварь, напавшая на служанку и убившая Желку, нашла, наконец, ту, за которой так долго охотилась.


Клятва ворону

Часть 3-я

Сыновья Фенрира


  Кветка не чувствовала ни ног, ни рук, заворожено глядя на зверя. Бежать от такого бесполезно. Она не успеет добежать ни до камней, ни до деревьев на краю поляны. Холодная рукоять меча ткнулась в её онемевшую ладонь, возвращая страх и жажду жизни. Кветка медленно вытянула меч из ножен. Тварь повела носом, принюхиваясь, затем вдруг прыгнула и исчезла, возникнув в нескольких шагах за спиной Кветки. Она едва успела обернуться, выставив меч. Зверь передвигался с молниеносной скоростью, и ей стало понятно, как он смог беспрепятственно перемещаться по замку. Что-то мешало твари настигнуть свою добычу, словно та не видела девушку, и лишь нюх помогал не выпустить жертву из виду окончательно.

  Девица стала осторожно отходить назад. Порыв ветра заставил тварь оживиться. Она почуяла Кветку, приготовившись к прыжку. Кветка выставила меч перед собой - всё, что она могла сделать. Неужели это конец, и она не увидит более ни солнца, ни лазоревого неба? Ей вдруг вспомнился Торхельм.

  Тварь протяжно взвыла и прыгнула. Кветка зажмурила глаза, крепче сжав в руках меч. Зверь зло взвизгнул и рухнул в двух локтях от Кветки. Она не видела, как клинок, пролетев через поляну, вонзился в бок твари по самую рукоять, сбив её в прыжке. Открыв глаза, Кветка увидела лишь знакомый меч, торчащий из бока зверя. Из-под лезвия толчками выходила черная кровь. Это был меч Торхельма.

  Повернув голову, она увидела его самого в десяти саженях от себя с сосредоточенным, будто окаменевшим лицом. В мгновение ока оказавшись подле неё, он схватил оторопевшую девушку за руку и потащил её за собой к Белым камням.

  - Быстро! Он сейчас поднимется! - страшным голосом крикнул он, толкая Кветку вперед.

  Кветка с ужасом и отвращением видела, как тварь медленно поднялась, шатаясь, и стряхнула с себя меч. Этого было достаточно, чтобы Кветка поспешила за Торхельмом, который крепко держал её за руку и тянул за собой, помогая бежать.

  На этот раз тварь недолго искала свою добычу. Кветка и Торхельм вбежали в круг из камней, лишь на миг разминувшись со зверем. Тварь щелкнула клыками в полпяди от локтя кёнигин, как тут же с визгом отскочила от круга, словно наткнувшись на невидимую стену. Торхельм рывком притянул девушку к себе, защищая её от твари. Кветка дрожала, наблюдая испуганным взглядом, как тварь беснуется за кругом, чуя добычу. Затем Кветка перевела взгляд на Торхельма, который продолжал крепко прижимать её к себе, не веря в то, что он здесь и спас её. Он смотрел на Кветку так, словно уже не чаял увидеть её живой. Ей захотелось прижаться к нему, ища защиты. Кветка вздрогнула, испугавшись саму себя и своих желаний, и отстранилась от Торхельма. Ей показалось на миг, что он тоже чуть смутился.

  Кёниг без лишних слов выхватил из рук Кветки меч, поставив девушку за свою спину, и не сводя напряженного взора с твари. Видя, что круг не дает зверю подобраться к ним, он, воткнув меч в землю, повернулся к Кветке. Его проворные пальцы быстро и легко пробежали по её рукам и плечам.

  - Что ты делаешь?! - отшатнулась Кветка.

  - Оно могло ранить тебя! - не обращая внимания на её возглас, невозмутимо молвил он.

  Кветка не сразу поняла, что они обращаются друг к другу не подобающим образом, но в тот миг это вдруг перестало её волновать.

  - Я не ранена... он не успел меня коснуться, - пролепетала девица, дрожа от волнения и холода.

  Торхельм, окинув её внимательным взглядом и не увидев на её мокрых одеждах ни крови, ни намека на рану, стянул с себя плащ и протянул Кветке. Кветка, смущенная его пристальным взглядом, не посмела отказаться. Закутавшись в плотную ткань, хранящую его тепло, она сразу же согрелась.

  - Что это за тварь? Почему она бессильна добраться до нас через круг? - Кветка не сводила глаз со зверя, который в нетерпении рыл землю и неестественно изгибал шею, принюхиваясь.

  - Я никогда ничего подобного не встречал, хвала богам. Я лишь слышал о таком от отца. Это не окрута, не оборотень, что является при свете полной луны. Думаю, это сын Фенрира, - Торхельм пристально посмотрел на Кветку.

  - Фенрира? - повторила она, с трудом припоминая имя волка из мрачных преданий Северных пределов.

  - Страшное порождение Локи и злобной великанши. Он посажен богами на цепь под землей, но у него есть дети, рожденные от простых волчиц. Вызвать и натравить сына Фенрира на человека может лишь колдун небывалой силы, заплатив кровью и частью души. Они боятся яркого солнечного света, но этот чувствует себя вольготно, потому что солнце скрыто за облаками, - Торхельм с холодной решимость смотрел на изнывающего от жажды крови зверя, бродящего в двадцати шагах от них. - Круг выстроен богами. Он не пускает к себе темных тварей.

  - Как с ним управиться? - растерянно спросила Кветка.

  - Он слишком быстр и силен, чтобы человек мог одолеть его. Ты сама видела, что железо не берет его, - сказал он, покрутив мечом Кветки.

  Кветка удивлялась его спокойствию и решимости, в то время как она сама, глядя на зверя, чувствовала, как её колотит от ужаса.

  - Благодарю тебя кёниг, что спас мне жизнь, - смущенно произнесла она, чувствуя вину за то, что он попал из-за неё в эту ловушку и подвергает себя опасности.

  Торхельм поднял на неё свои глаза цвета серого неба. Как она могла когда-то сравнивать их с волчьими? Он смотрел на неё так, как никто и никогда не смел смотреть. На несколько мгновений она забыла обо всем на свете, чувствуя, как от его жаркого взгляда по её жилам прошла горячая волна.

  - Йохн сказал сегодня правду? Вы с Гермаром не были мужем и женой? - глухо спросил он, впившись взглядом в её лицо.

  Кветка, видя, с каким напряжением он ждет от неё ответа, не решилась уклониться от оного и, опустив глаза, тихо вымолвила:

  - Он сказал правду.

  Кветка отвернулась, Торхельм молчал. Она решительно тряхнула головой и произнесла слова, которые давно хотела сказать:

  - Прошу вас лишь об одном: позволить мне покинуть Гримнир и вернуться к отцу в Негжу. Для этого мне понадобятся провожатые, но, думаю, Хельгот и Рольд помогут мне найти надежных людей.

  - Для этого вам обоим нужно сначала выбраться живыми из круга, - насмешливый голос Орвара заставил обоих обернуться.

  Кветка и Торхельм были поражены и обрадованы его неожиданным появлением. Ведун, как и прежде, держал в руках деревянный посох. С его войлочной шапки капала вода, а мех безрукавки слипся от влаги. С ним не было ни волка, ни ворона.

  -Орвар! - облегченно вздохнула Кветка и поспешила к нему. - Как ты здесь оказался? Ведь Высокое солнце еще не пришло...

  - Есди бы я не оказался здесь, вам вряд ли удалось бы выбраться отсюда. Слишком уж хитра эта тварь. Мне удалось пройти незаметно с подветренной стороны, - серьезно ответил он, ответив на приветствие кёнига. - Торхельм прав, это не что иное, как кровожадное племя Фенрира. Мой оберег, Кветка, защитил тебя, насколько смог - тварь плохо чуяла тебя. Кто-то успел пострадать от когтей и зубов этого зверя?

  - Служанка в замке. Она надела платье кёнигин. Тварь задрала кобылу,- спокойно молвил кёниг.

  - Она знает запах своей жертвы и идет на него.

  Орвар опустился перед черным жертвенным камнем и принялся доставать из сумы пучки трав. Под конец на свет было извлечено кресало и небольшой глиняный сосуд.

  - Если мы не убьем тварь сейчас, то она уйдет искать волчицу, чтобы породить себе подобных. Тогда на кёнигин будет охотиться несколько зверей.

  Кветку почему то не испугали слова Орвара. Она только плотнее запахнула на себе накидку кёнига. Торхельм потемнел челом.

  - Кто вызвал эту тварь? - нетерпеливо спросил он.

  - Мы узнаем это, если убьем зверя. Колдун должен был оставить свою метку на темени, чтобы зверь слушался его и во время рождения не убил своего создателя.

  - Я готов убить зверя, - спокойно и решительно молвил Торхельм, откинув прядь светлых волос с высокого лба.

  Орвар поджег пучки трав. Круг заволокло дымом и горьким запахом полыни.

  - Убить тварь непросто, - осторожно начал ведун, обращаясь в Торхельму. - Я помогу тебе. Ты возьмешь оберег Кветки. Зверь будет острее чувствовать её, и не уйдет, а оберег будет отводить зверю глаза от тебя. Нам придется выпить отвар из сока немицы-травы, чтобы мы смогли уследить и сладить с ним.

  Орвар открыл сосуд и протянул кёнигу.

  - Сделай три глотка, господин.

  Торхельм принял из его рук отвар и, взглянув на Кветку, сделал так, как велел ведун. Орвар проделал то же самое. Кветка сняла с себя оберег и протянула Торхельму. Их пальцы соприкоснулись, но она не отдернула руку, как раньше, и с волнением почувствовала, что и он не спешит прервать касание. Кветка умоляюще посмотрела на кёнига, впервые не боясь его насмешки. Её ужасала мысль о том, что он может погибнуть из-за неё в схватке с тварью. Ей хотелось крикнуть ему, чтоб он был осторожен. Поймав её взволнованный взгляд, Торхельм вдруг смягчился, и ободряющая улыбка коснулась его губ.

  - Пора, - коротко бросил Орвар, доставая из-за пояса боевой топор и нож. - Принесем требу Тору, чтобы он даровал нам победу.

  Орвар вытянул руку над черным камнем и быстро полоснул ножом по ладони. Торхельм, встав напротив него, выхватил из-за пояса длинный нож, и пролил вслед за отшельником несколько капель своей крови на камень.

  Тор должен был быть доволен жертвой. Кровь ведуна и воина ценна вдвойне.

  Орвар опустился на колени у границы круга. Закрыв глаза и беззвучно шевеля губами, он принялся выплетать заклинание. Торхельм завязал волосы на затылке и встал рядом, сжимая в руке меч Кветки и ожидая, когда ведун подаст знак. Его глаза потемнели, словно налились свинцом, а тело было неподвижным, будто окаменевшим.

  Тварь пуще прежнего заметалась у границы круга, едва девица сняла с себя оберег. Как только Орвар произнес заклинание, тварь замерла, словно прислушиваясь.

  - Давай! - страшным голосом крикнул Орвар, и, занеся топор, выбежал за границу круга.

  Торхельм двигался быстрее и стремительнее. Его тонкая алая рубаха прилипла после дождя к телу, очерчивая напряженные мышцы. Тварь отступила на полшага и вся шерсть на её теле встала дыбом, а по поляне разнеслось свирепое рычание, от которого мороз пробежал по коже. Тварь набросилась на Торхельма. Кветка до крови закусила губу, чтобы не закричать, и закрыла ладонью глаза. Меч тускло блеснул и погас. Когда Кветка вновь решилась взглянуть, она увидела кружащихся в страшном танце смерти зверя и двух мужчин. Орвар то и дело отвлекал тварь на себя грозным выкриком и взмахом плети, а Торхельм, проявляя небывалую ловкость и быстроту, наносил ей страшные удары, успевая отскакивать и обороняться. Зверь и ведун с кёнигом двигались все быстрее и быстрее. Вдруг тварь изловчилась и ударила огромной лапой Орвара прямиком в грудь. Тот, мотнув головой, повалился наземь, не шевелясь. Кветка горестно вскрикнула. В тот же миг Торхельм, крутанув меч, ударил тварь в горло. Утробный рев огласил поляну, эхом гуляя меж деревьев и камней. Тварь припала на передние лапы, обливаясь кровью. Торхельм подскочил, чтобы довершить начатое, высоко подняв меч. Зверь только этого и ждал, молниеносно кинувшись на кёнига и опрокинув наземь. Клыкастая пасть разверзлась, чтобы сжаться на шее Торхельма. Миг - и Кветка выбежала за границу камней.

  - Нет! Не смей! - срывая голос до хрипоты, крикнула она.

  Тварь забыла о кёниге и жадно уставилась на Кветку. Зверь повернулся и бросился к ней. Кветка смутно помнила, что случилось дальше. Она лишь видела, как Орвар тяжело приподнялся на локте и из последних сил что-то выкрикнул вверх, в небесную высь. В тот же миг среди туч блеснул луч солнца, озаряя разом всё вокруг. Тварь в прыжке дрогнула всем мохнатым телом и тяжко выдохнула, неуклюже упав и подкатившись к ногам Кветки уже бездыханной. Девушка отпрянула. К ней уже бежал Торхельм, размахивая мечом. Подбежав к ней, он оттеснил её от тела твари. Орвар подошел к ним, хромая.

  - Отойдите, я должен завершить дело, - тяжело дыша, молвил ведун.

  Едва кёниг и Кветка отошли к камням, он опустился возле мертвой туши и стал нараспев произносить непонятные слова.

  Кветка и Торхельм стояли друг против друга, глядя в глаза, как еще прежде не решались смотреть. В его взгляде Кветка прочла восхищение, нежность и надежду.

  - Ты жив, хвала богам, жив, - прошептала она, чувствуя, как соленые слезы текут по щекам против её воли.

  Торхельм, приблизившись к ней вплотную, протянул руку и благоговейно коснулся пряди золотых волос, упавшей на ее лицо.

  - Теперь тебе больше ничего не грозит, - глухо промолвил он.

  За лесом зазвучал рог, а вслед за ним послышался стук копыт.

  - Лотар, - разочарованно выдохнул Торхельм, досадуя на внезапное появление всадников.

  Поляну заполонили фридландские воины, которых привел Лотар, встревоженный долгим отсутствием кёнига и Кветки. С ними был и Рольд. Воины соскакивали с седел, подходили к туше зверя и с омерзением рассматривали убитое существо, порождение Фенрира. О таком им доводилось слышать лишь в сказаниях. Кветка отошла в сторону, обессилено опустившись на камень и наблюдая, как Торхельм отдает приказы с суровым и непроницаемым лицом. Орвар, держась за ушибленную грудь, подошел к твари и, убрав шерсть с темени, подозвал кёнига. Торхельм и Орвар мрачно переглянулись.

  - Боги! Как вы уничтожили этого зверя? - искренне изумился Лотар.

  - Не так уж и легко, - проворчал Орвар. - Нужно разрубить его на куски и сжечь до наступления темноты. В сумерках темные твари черпают силу.

  По совету ведуна разложили четыре больших костра, притащив из леса хворост и поваленные деревья.

  Орвар, Торхельм, Лотар и Рольд отошли в сторону, о чем-то совещаясь. Наконец, они подошли к Кветке.

  - Кветка, - вкрадчиво спросил Орвар, словно перед ним было малое дитя. - Пропадало ли что-то из твоих вещей в замке?

  Кветка рассказала о пропаже плаща, и о том, что она встретила после торжища свою служанку и Ингву, сестру Дагвора.

  Орвар нахмурился, Торхельм заскрипел зубами, а Рольд и Лотар стояли угрюмые и молчаливые.

  - Рольд, сопроводи госпожу в замок, ей не место здесь. Передай Рунольфу, чтобы он немедля прислал сюда сотню копейщиков, - приказал Торхельм, разворачиваясь, чтобы идти.

  - Что всё это значит? - Кветка не в силах была более мучиться догадками.

  - Моя госпожа, возвращайтесь в замок. К вечеру нам станет известно гораздо больше, - попросил кёниг, отвечая на её вопрос.

  От присутствующих не укрылось, с какой мягкостью и предупредительностью он обращался к Кветке. Мужчины поклонились кёнигин и удалились.

  - Им нужно уничтожить останки зверя. Вам лучше не смотреть на это, идемте! - поторопил Рольд Кветку.

  Девица повиновалась и последовала вслед за ним. Они возвращались в город верхом, почти не разговаривая.

  - Рольд, прошу тебя, ответь, что намеревается сделать кёниг? Они нашли хозяина этой твари? - не выдержала Кветка.

  - Кветка, я обещал кёнигу, что не стану рассказывать ему то, что может тебя напугать, - нехотя произнес он, подстегивая лошадь.

  - Рольд, это чудище охотилось за мной два дня. Если бы не Орвар и Торхельм, я бы уже не разговаривала с тобой. Что же может быть еще страшнее? - возмутилась Кветка, ерзая в седле.

  - Госпожа...

  - Рольд, ты защищал меня собой в битве, прошу, не зови меня госпожой!

  - Хорошо, Кветка, - ободрился советник. - Скорее всего, тварь, преследующая тебя, дело рук Хьёрдис. Торхельм не хочет более медлить, и как только они сожгут останки твари, то отправятся прямиком в Моосхольм, чтобы схватить колдунью и привезти в город для суда.

  Кветку вовсе не удивило известие о том, что это дело рук матери Дагвора, памятуя о мстительности их рода. Когда они въехали во двор Мохайма, уже вечерело: в замке менялись караульные и зажигались огни. В покоях её дожидалась Ренхильд. Она не сразу поверила в то, что рассказала Кветка о случившемся в лесу.

  - Ты уверена, что тварь не вернется за тобой? - испуганно выдавила Ренхильд, придя немного в себя после её рассказа.

  Кветка забралась в лохань с горячей водой, которую внесли в покои слуги. Она вернулась в замок продрогшей и замерзшей, в грязной мокрой одежде и спутанными волосами. Ренхильд распорядилась принести для кёнигин горячей воды, чтобы она согрелась и не простудилась.

  - Она мертва. Орвар знает, как сделать так, чтобы она не восстала, - торопливо молвила она, не желая пугать впечатлительную Ренхильд жуткими подробностями.

  Кветка поскорее искупалась, высушила у очага волосы и облачилась в чистое синее платье, украшенное серебряной тесьмой по рукавам и подолу. Ей не сиделось на месте. Кветка то садилась на небольшую скамеечку у очага, то меряла шагами опочивальню, томимая гнетущим ожиданием. Она чутко прислушивалась к шагам на лестнице, ожидая вестей о кёниге. Ренхильд не докучала подруге разговорами, заметив её растерянный и тревожный взгляд.

  - Почему их нет так долго? - измученная ожиданием, досадливо вздохнула Кветка.

  - Тебе нужно лечь спать, уже глубокая ночь, - осторожно посоветовала Ренхильд.

  - Я не могу, что-то мне подсказывает, что там стряслось непоправимое, - прошептала Кветка, пряча взгляд.

  - С Торхельмом ничего не случится. Он сильный и отважный воин, - с грустной улыбкой молвила Ренхильд.

  Из открытого окна до девиц донесся стук десятков лошадиных копыт, ржание, лязг оружия и громкие голоса.

  Девицы переглянулись. На лестнице за дверью загрохотали шаги, и в опочивальню вбежала заспанная Алвига.

  - Госпожа, кёниг Торхельм просит дозволения войти...

  - Зови! - перебила её Кветка, прижав ладонь к груди у сердца, стараясь унять его болезненный трепет.

  Алвига исчезла, и в покои вошел кёниг. Торхельм был в полном боевом облачении: в кольчуге поверх кожаной рубахи, с мечом у пояса и накидкой на плечах. Светло-русые волосы были схвачены ремешком на затылке - Торхельм надевал шлем. Неужто в Моосхольме был бой? Он кивком поприветствовал Ренхильд и выжидательно посмотрел на неё. Ренхильд поймала его взгляд, и поспешно вышла из опочивальни, притворив за собой дверь. Кветка, видя, что с ним всё в порядке, облегченно вздохнула, на мгновение прикрыв ладонью глаза.

  - Госпожа, - спокойно и тихо начал он, глядя ей прямо в глаза. - Тварь, которую нам удалось истребить сегодня, дело рук Хьёрдис. Она приказала выкрасть прислужнице ваш плащ, чтобы зверь знал запах жертвы. Тварь шла на запах, потому изранила прислужницу и кобылу. Когда зверя сожгли, я взял своих лучших воинов и Орвара, чтобы схватить ведьму и судить её здесь, в Сванберге. Нас ждали в Моосхольме, но у челяди Хьёрдис не хватило сил и духа противостоять нам. Она заперлась в башне, отказавшись выходить, а потом подожгла башню. Колдунья сама выбрала свою долю, - холодно молвил кёниг. - Пожар, устроенный ею, перекинулся на другие постройки. От поместья Дагвора мало что осталось.

  Кветка молчала. Перед её глазами, словно наяву, огонь пожирал постройки, амбары и конюшни. В ушах стояли крики людей, треск пламени и дикое ржание лошадей.

  - Что стало с Ингвой? - тихо спросила Кветка, отгоняя от себя страшное видение.

  - Она исчезла их Моосхольма еще до нашего прибытия, - Торхельм пытливо вглядывался в её лицо. - Не бойтесь, моя госпожа, теперь вам ничто не угрожает.

  Его последние слова она выслушала с замиранием в сердце. Что-то в его взгляде и голосе заставило её смущенно опустить глаза и повернуться к нему спиной. Они оба замолчали, чувствуя, как время вокруг них останавливается и замирает.

  - Ты ведь знаешь, что давно люба мне, - не выдержал кёниг, произнеся эти слова с затаенной горечью.

  Кветка вздрогнула, страшась обернуться и встретиться с его взглядом. Она чувствовала, что он неотрывно смотрит на неё.

  - Прикипеть сердцем к жене заклятого врага страшнее смерти. Одна мысль о том, что ты любила его, и он касался твоих губ и волос, была самой страшной пыткой, - его голос прервался, и он стиснул зубы. - Я пытался бороться с собой, избегая даже случайных встреч. Признание Кёрста и твои слова о покушении Гермара на твою жизнь открыли мне на многое глаза. Сегодня из уст Йохна я услышал то, на что еще вчера не мог и надеяться. Я не буду неволить тебя и попрошу лишь единожды... Стань моей, Кветка! Стань кёнигин Фридланда.

  Она обернулась, не веря своим ушам. Торхельм смотрел на неё горящим взором. Кветка была ошеломлена его словами, не зная, что говорить и делать. Она чувствовала, знала, что любит его всем сердцем, хоть и боялась себе в этом признаться до конца, но в то же время в ней говорила гордость, которая напомнила о его холодности и обидных словах. Подумать только, всё это время он любил её, борясь со своим чувством и пытаясь найти тонкую грань между ненавистью к врагу и страстью к ней. Он во многом ради неё пошел на то, чтобы помиловать Кёрста, и ни на миг не задумался, идя на схватку с темной тварью и мстя за неё Хьёрдис.

  - У вас уже есть нареченная, кайзерин Бригитт... - сдавленно ответила она. Боги, почему ей вспомнилось это именно сейчас?

  - Это лишь слухи и давнее намерение кайзера. Я волен сам выбирать себе невесту, - глухо молвил он.

  Он подошел к ней так близко, что его дыхание касалось ее волос. Его глаза, темные, как грозовое небо, заставляли ее трепетать и гореть.

  - Ты теплее к сердцу пришлась... - выдохнул он

  Её молчание затянулось, и чело Торхельма посуровело.

  - Вижу, бережешь свое сердце для другого, кёнигин, раз не хочешь дать ответ, - его рот мучительно искривился, и он вышел прочь, неловко пошатнувшись и оставив дверь распахнутой настежь.

  Кветка стремительно подошла к порогу, за который шагнул кёниг. Все факелы в переходе погасли, и перед Кветкой за дверным проемом разверзлась темнота. Она ощутила, как эта темнота с его уходом словно проникает в неё, заполняя без остатка. Боги, что для нее теперь мир без него? Только беспросветная тьма.

  - Торхельм... - произнесла она, чувствуя, что сумрак вот-вот сомкнется над её головой. - Торхельм!

  Она вздрогнула, когда к ней из темноты шагнул он - стремительный и сильный, способный прогнать любую тьму. Торхельм мгновение смотрел на неё, и, словно найдя в её взгляде то, что искал, подхватил Кветку на руки. Он бережно понес её, крепко прижимая к себе. Кветка обвила руками его шею, чувствуя, как часто в его груди бьется сердце. Как могло статься так, что за того, кого она встретила в яростной схватке, Кветка готова теперь отдать все?

  - Заря моя ясная, никому тебя не отдам до самой смерти. Не будет мне ни покоя, ни счастья, пока тебя не будет рядом, - глухо промолвил он, коснувшись губами её волос.

  - Я буду рядом всегда, - ласково ответила она, тихо улыбаясь.

  Кветка забыла о смущении, открывшись своим чувствам.

  - Мы устроим свадьбу ровно через седьмицу, но в тот же день, на рассвете, я хочу, чтобы Орвар обвенчал нас по нашему древнему обычаю у Белых камней, - с затаенной надеждой молвил Торхельм.

  - Я согласна, - не отводя глаз и не медля ни мгновения, тихо ответила Кветка.

* * *

  Сванберг все оставшиеся до свадьбы дни полнился разговорами и слухами о грядущем событии. Вскоре об этом заговорили во всем Гримнире и Фридланде. Никто не ждал столь скорой и неожиданной развязки противостояния Гримнира и Фридланда. Жители Гримнира радовались за свою юную кёнигин, а во Фридланде были уверены, что уж если их кёниг выбрал себе невесту, то равной ей сложно сыскать. За два дня до свадьбы в Сванберг стала съезжаться знать обоих государств. Торхельм намеревался вызвать храмовника для проведения положенного обряда, но Йохн на удивление быстро согласился обвенчать пару самолично. Кветке столь быстрое согласие показалось через чур подозрительным. Торхельм лишь усмехнулся в ответ на её подозрения, успокоив Кветку тем, что если что-то по его вине пойдет не так, то Йохн отведает меча кёнига. Кветка прогнала дурные мысли. Главным для неё станет венчание у камней, о котором знали лишь несколько посвященных.

  По обычаям Северных пределов жениху и невесте не полагалось видеться до свадьбы, потому при свидетелях они виделись с Торхельмом лишь на утренней трапезе среди многочисленных риттеров и вельмож, где Кветка с Торхельмом незаметно обменивались записками о месте свидания. При всех Торхельм был по-прежнему суров, решителен и немногословен, но для Кветки он переменился. На людях они виделись редко, как того требовал обычай, обращаясь друг к другу с нарочитым почтением и вежливостью, ибо для кёнига проявлять свои чувства при посторонних было делом неслыханным. Тем слаще замирало сердце Кветки, когда она тайком ловила на себе его пристальный взгляд, и их руки словно бы случайно соприкасались. Они встречались вечерами то у лесного озера, то у Белых камней, украдкой проводя друг с другом недолгое время.

  В последний вечер перед свадьбой Кветка вновь покинула замок, чтобы увидеться с Торхельмом. Ренхильд укоризненно смотрела на подругу, догадываясь, куда уходит Кветка который вечер подряд. Она не могла смирить с тем, что невеста нарушает обычай.

  Кветка подъехала к озеру на закате, где они условились встретиться еще утром. Конь Торхельма щипал траву, а сам кёниг сидел у подножия дерева, задумчиво вертя в руках короткий нож с широким клинком. Его синий кафтан делал его глаза еще более светлыми и прозрачными. Сердце кёнигин, при виде возлюбленного, наполнилось нежностью и любовью. Он вскочил и отправил нож за пояс, едва услышав шаги девицы. Кветка смущенно улыбнулась и опустила глаза под его пристальным нежным взглядом.

  - Я задержалась. В замке суматоха, какой не было в день осады, - тихо рассмеялась Кветка.

  Он ответил ей улыбкой, подхватил девицу под руку, и они вдвоем сбежали к кромке воды, смеясь и радуясь встрече.

  Сколько было переговорено за эти дни! Они узнавали друг о друге всё больше с тем рвением и жадностью, что рождает любовь в стремлении соединить то, что было разделено отчуждением. Кветка узнала с его слов, как прекрасны закаты на Северном море, и стремительны ветра, что несут быстроходные драккеры к далеким берегам, а золотой песок устилает берега Фридланда. Торхельм рассказал ей о далеких странах, где ему удалось побывать. Сам он задумчиво внимал рассказам Кветки о её родных землях: золотых нивах под добрым солнцем и запахе скошенных трав после дождя, отважных воинах и строгих богах.

  - Сегодня я не вернусь в замок, а проведу ночь в избе Орвара, чтобы встретить первый луч солнц - таков обычай, - тихо молвил он, глядя на её смеющееся милое лицо. - Осталась лишь ночь до того дня, когда я назову тебя своей...

  Он внимательно следил за тем, как она, чуть смущаясь, опустила голову, качнув серьгами. Кветка, стараясь скрыть румянец на щеках, потянулась к воде, и ударив ладонью по зеркальной глади, подняла тучу брызг. Торхельм, ловко увернувшись от брызг, вошел в воду по щиколотку и в шутку ответил ей тем же. Девушка рассмеялась, забегая еще дальше в воду и не обращая внимания на мокрый подол и обувь. Зайдя в озеро по колено, она кидала в него все новые пригоршни воды. Торхельм бросился к ней, смеясь. В мгновение ока он схватил её за руки, пленив. Оба вдруг замолчали, поняв, насколько близки их тела и губы. Дыхание Торхельма обожгло её щеку, их пальцы тесно сплелись.

  - Ты можешь навлечь гнев богов, коснувшись поцелуем невесты до срока... - сдавленно прошептала Кветка, желая больше всего на свете этого поцелуя.

  Торхельм не ответил, приникнув к её губам хмельным поцелуем. Кто еще кроме него осмелится принебречь гневом богов ради ее губ? Кветка почувствовала, как дно озера качнулось, грозя вот-вот уплыть у неё из-под ног, и лишь крепкие руки кёнига удерживали её от падения.

  - Скоро закроют городские ворота, - хрипло пробормотал он, отстраняясь. - Я отвезу тебя.

  Они вышли из озера, не чувствуя сумеречной прохлады. Вскочив в седло, Торхельм подхватил Кветку и легко усадил её перед собой. Конь мчался стрелой через ночную прохладу леса и темные тени, вздымавшиеся по обе стороны от них. Рядом с Торхельмом Кветку ничто не могло испугать. Она чувствовала через накидку его тепло, и как он незаметно целует её в затылок. У ворот города они простились до утра на глазах у изумленной неожиданным появлением кёнига стражи.


  Кветка встала еще до зари. Крепкий сон бежал от неё. Сегодня день её венчания с Торхельмом. У Белых камней они принесут святые и нерушимые клятвы богам и друг другу. На рассвете кёниг принесет жертвы богам, дарующим двум сердцам крепкий союз и славное потомство. В полдень их ждет свадебный обряд в храме при множестве народу, но для неё это была лишь неизбежная необходимость, тогда как венчание по древнему обычаю предков она ждала с замиранием сердца.

  Девушка с осторожностью извлекла из сундука тонкое льняное платье. Беленое при луне полотно с вышитыми алым шелком оберегами мягко нежило кожу. Луна покровительствует всем женщинам и девам, давая чудодейственную силу. Кветка сама белила и вышивала платье, иголкой выводя обережные узоры, готовя платье для свадьбы перед отъездом в Гримнир. Ей не пришлось одеть его для Гермара. Боги уже тогда знали, что она предназначена другому мужчине и предстанет в нем перед очами отважного воина Торхельма, которому покровительствует сам громовержец Тор. Кветка улыбнулась, вспомнив свое отчаяние перед свадьбой с нелюбимым женихом. Тогда казалось, что ей уже не видать счастья, но боги рассудили иначе.

  Кветка защелкнула широкие пластинчатые браслеты на запястьях поверх рукавов, которые должны были не подпустить злых духов к невесте. Затем она заплела тугую косу и надела венок их белоснежных фрёлей, что зацветают раньше всех и позже всех увядают. Как многие северные цветы они почти не пахли. Надев накидку и привесив к поясу кожаный кошель, Кветка спустилась вниз, где её ждал Лотар, чтобы сопроводить к Белым камням. Друг кёнига не стал скрывать своего восхищения, при виде нарядной и ладной невесты.

   Во дворе их ждали оседланные кони и отряд воинов. Они покинули город через южные ворота, когда все, кроме караульных, спали. Кветка всем сердцем стремилась туда, где её ждал Торхельм. Солнце начало свой ход по небосводу, когда они проехали лес и приблизились к поляне. Лес заволокло туманом. Лотар остановился.

  - Дальше нам нельзя, госпожа, - почтительно молвил он.

   Кветка улыбнулась ему и, кивнув, поспешно пришпорила коня, оставляя провожатых позади.

  Знакомая тропа быстро привела её на поляну. Привязав лошадь к дереву, Кветка медленно двинулась к камням. У черного камня горел костер, дым от которого окутал весь круг. По поляне разносились мерный звон. Приблизившись, Кветка увидела у жертвенника Орвара с медвежьей шкурой на плечах. Услышав её шаги, он воздел руки к небу, не обернувшись к ней, и протяжно закричал:

  - Могучий Один и прекрасная Фригг!!! Услышьте меня!!!

  Кветка стянула с себя накидку отороченную тесьмой и медленно шагнула в круг. У камня справа от Орвара стоял по пояс обнаженный Торхельм с мечом и щитом в руках. Он бил мечом по железному умбону в середине щита, извлекая резкие звуки, дабы привлечь внимание богов. Торхельм встрепенулся, увидев невесту. Кветка подошла к жертвенному камню. Орвар лукаво усмехнулся, видя, как они смотрят друг на друга. Богам по душе жаркий любовный трепет в молодых сердцах.

  - Торхельм сын Альдора, боги внимают тебе! - грозно изрек ведун, закатив глаза и выставив вверх указательный перст.

  - Я, Торхельм Альдорсон, прошу богов соединить меня с девой Кветкой, дочерью Воибора, в вечном благословенном союзе, - раздался громкий ясный голос кёнига. - Пусть меня услышит богиня Вар, что знает обо всех брачных клятвах! Я клянусь разделить с этой девой всю мою жизнь, сколько отпущено богами, защищая и оберегая её как подательницу жизни рода моего и возлюбленную жену.

  - Кветка, - обратился к ней кёниг, - перед ликом богов и богинь я беру тебя в жены! Я клянусь любить и хранить тебе верность, защищать тебя и наших детей! Да будем мы вместе до самой смерти!

  - Кветка, дочь Воибора! Боги слышат тебя! - надсадно прохрипел Орвар.

  Он внимал богам, и его тело сотрясала мелкая дрожь - силы ведуна были на исходе. Нужно было торопиться.

  - Я, Кветка дочь Воибора, прошу богов соединить меня с Торхельмом Альдорсоном в вечном благословенном союзе. Да услышит меня богиня Вар... Я клянусь разделить с этим мужчиной всю мою жизнь, сколько отпущено богами, и клянусь подчиняться ему, как защитнику рода моего. Торхельм, - в её ясном голосе слышалась нежность и радость, - перед ликом богов и богинь я беру тебя в мужья! Я клянусь любить и хранить тебе верность, заботясь о тебе и наших детях! Да будем мы вместе до самой смерти!

  Торхельм и Кветка простерли правые руки над огнем ладонями вверх, и Орвар, достав костяной нож, быстро полоснул им по раскрытым ладоням. Кветка вздрогнула, но Торхельм в мгновение ока крепко-накрепко соединил их ладони, с которых капала в костер, став одним целым, алая кровь молодой четы.

  Дым костра, дотоле стелившийся по земле, поднялся высоко в небо.

  - Ваш союз угоден богам, - устало улыбнулся Орвар, подслеповато глядя в ясное небо, словно очнувшись от забытья.

  Торхельм и Кветка просияли и потянулись друг к другу.

  - А как же дары? - нарочито сердито проворчал Орвар, подбоченясь.

  Торхельм повернулся к небольшому камню, на котором лежал расшитый золотом платок. Приподняв его, кёниг извлек на свет удивительной красоты ожерелье и перстень из золота.

  - В знак крепости моей клятвы, прими ожерелье и перстень, что носили до тебя женщины моего рода, - его глаза, цвета северного неба, со всей теплотой смотрели на Кветку.

  Она подошла и, поклонившись до земли, приняла дар. Девица тут же надела ожерелье и перстень, как того требовал обычай. Теперь настал черед Кветки одарить мужа. Торопливо расстегнув кошель на поясе, Кветка вынула золотую гривну и кольцо с сердоликом, то самое, что подарил ей отец.

  - В знак крепости моей клятвы, прими эту гривну и кольцо, которые будут оберегать тебя от дурного глаза и злых чар, - торжественно молвила Кветка, протянув их мужу.

  Торхельм с поклоном и величайшим почтением принял дары, и, последовав примеру Кветки, не медля надел их.

  - Перед богами и людьми вы муж и жена, - молвил торжественно Орвар, подводя Кветку к мужу.

  Торхельм с жаром и трепетом смотрел на Кветку. Она более не смущалась, зная, что лишь ей предназначен этот взгляд. Торхельм, словно не веря в свершившееся, медленно коснулся рукой её лица, и Кветка, доверчиво закрыв глаза, прижалась щекой к его теплой сильной ладони. Забыв обо всем на свете, он взял её счастливое лицо в ладони, и, приблизив его к своему лицу, поцеловал.

  - Время исполнить еще один обряд, вас скоро хватятся в замке, - голос Орвара заставил их очнуться.

  Ведун стоял, улыбаясь в бороду. Торхельм подвел жену к ведуну, и они оба опустились перед ним на одно колено, склонив головы.

  - Боги благоволят вам, ступайте, - наконец, произнес он заветные слова, благословляя молодоженов.

  Лица Кветки и Торхельма просветлели. Кёниг подхватил на руки девицу, вынося за пределы каменного круга. Кветка не могла поверить, что это свершилось, и они отныне и навсегда вместе. Орвар радостно смотрел им в след, опираясь на посох.

  - Мы ждем тебя сегодня на свадебном пиру, Орвар, - поклонившись ведуну, радостно крикнул Торхельм.

  - Да пребудут с вами боги! - благодушно махнул рукой ведун.

  Торхельм усадил Кветку на своего коня перед собой, и, хлестнув плетью, помчал коня в Сванберг.

* * *

  Храм Сванберга, выстроенный отцом Гермара на месте древнего святилища за торговой площадью, был избран для венчания Торхельма и Кветки. Главная улица города, ведущая от замка до храма, была тщательно убрана и украшена цветами. К тому времени, когда по ней должны были проехать жених и невеста, улица была заполнена пестрой людской толпой. Многие жители Гримнира приехали лишь для того, чтобы взглянуть на молодую чету. В храме, помимо знати, почетных жителей города и глав уний, толпились простые горожане.

  В замке было также многолюдно. Двор замка был заполнен ратниками и воинами Фридланда в торжественном облачении. Начищенные до блеска кольчуги и шлемы горели жаром на солнце, слепя глаза. Синие накидки воинов и стяги на стенах замка трепетали от гуляющего по двору ветерка. Советники кёнига в нарядных кафтанах стояли по обе стороны от лестницы, ведущей из замка во двор. Лестница, по которой должна была спуститься кёнигин, была устлана великолепными коврами. Едва Кветка показалась в дверях, как десяток воинов громко затрубили в рога, приветствуя невесту. Кветка вышла на крыльцо в сопровождении девиц в лазоревом платье, намеренно выбрав цвет родового герба Торхельма. На её шее и запястьях тускло блестели тяжелые золотые украшения, которые привезли из Фридланда к свадьбе. Волосы невесты были заплетены в две толстые косы и перевиты нитями с самоцветами. На голову был наброшен тончайший полупрозрачный плат, а сверху надет золотой обруч, украшенный лазоревыми яхонтами.

  Кветка взволнованно обвела взглядом двор, не ожидая присутствия стольких воинов и вельмож. Внизу у лестницы стоял Торхельм, облаченный в темно-синий кафтан до колен, бархатные штаны и высокие сапоги. Его пояс и платье были украшены золотыми чеканными бляшками, а у пояса висел неизменный меч. Он, как и прежде, держался при своих воинах властно и прямо, расправив широкие плечи. Кёниг пристально смотрел, как Кветка под протяжный звук труб медленно спускает вниз по лестнице. Кёниг взял её руку, и, помогая ей забраться в возок, украдкой сжал тонкие пальцы невесты. Когда он вскочил на коня, воины и вельможи последовали его примеру. Свадебный поезд медленно двинулся со двора замка. Впереди ехал кёниг на вороном коне, за ним Лотар с Рунольфом и остальные вельможи. Вслед за риттерами, как полагалось, катился возок, в котором ехала невеста и знатные девицы. По бокам и позади поезда скакали воины. Горожане толпились по обе стороны дороги, с любопытством вытягивая шеи и приподнимаясь на цыпочки, чтобы разглядеть кёнига, а если повезет, и его невесту в окошке возка. Под ноги лошадей дети и девицы бросали полевые цветы, выкрикивая незатейливые пожелания. Женщины и мужчины внимательно вглядывались в платья проезжавших верхом вельмож, чтобы потом вдоволь посудачить об увиденном. Все они кричали, махали руками и смеялись, желая молодой чете счастья и долгих лет. Народ предвкушал несколько дней праздника, когда кёниг в честь своей женитьбы, как велит обычай, прикажет выкатить на площадь бочонки с пивом и медом, раздать караваи и жарить откормленных быков.

  Когда всадники остановились у дверей храма, украшенных цветочными снопами, кёниг спешился, и все остальные последовали за ним. По обычаям Фридланда, невеста и жених должны войти под своды храма рука об руку. Лотар вывел Кветку из возка и подвел к жениху. Тот уверенно взял её руку и повел к двери храма. Перед ними расступались храмовники в темных одеяниях и со свечами в руках, непрестанно кланяясь Торхельму и его невесте, и что-то бормоча.

  В храме было много народу. Сам храм был значительно больше замкового и вмещал в три раза больше гостей. Его мрачные серые стены мало чем отличались от стен других храмов. В честь свадьбы они были украшены стягами Фридланда, да на каменном алтаре лежали венки из цветов. На темных сводах играли отсветы множества свечей. На верхних ярусах толпились воины, следя за гостями внизу. Торхельм и Кветка двинулись к алтарю, держась за руки. Кветка не замечала сотен глаз, направленных на неё, глядя перед собой и чувствуя теплоту пальцев Торхельма. С ним она готова была пройти всё, что угодно, даже проповедь Йохна. Она знала, что скоро всё закончится, нужно лишь пережить череду мрачных обрядов в храме, после чего никто более не посмеет встать между ними.

  Когда они подошли к алтарю, Кветка изумленно увидела, что Йохна нет. Она недоуменно оглянулась по сторонам. Храмовник должен был встречать невесту и жениха у алтаря. Торхельм не выказал растерянности, и лишь кивнул Лотару, чтобы тот выяснил, в чем дело, и куда запропастился храмовник. Советник не успел сделать и пары шагов, как боковая дверца справа от алтаря отворилась, и из неё вышел Йохн. Кветка почувствовала недоброе, едва увидела, что тот облачен в черные одежды, а его взгляд наполнен торжеством и ядом. Храмовник должен был предстать в светлых праздничных одеждах, и его вид вызвал беспокойный ропот среди присутствующих. Йохн стремительно подошел к алтарю и поднял руку.

  - Дети мои! - скорбный голос старца зазвенел под сводами. - Чему вы все радуетесь? Я одел одежды скорби и печали, ибо молодой и могущественный кёниг, на которого нашим светлейшим кайзером возлагались столь большие надежды, околдован богомерзкой языческой ведьмой! Он привел её в храм, чтобы попрать святость этого места и взять недостойную деву в жены! Я отказываюсь венчать их!

  Люди в храме гневно зашумели в ответ на слова храмовника. Кёниг и Кветка полюбились всем, и речи старца возмутили их. Громче всех закричали фридландцы, готовые растерзать храмовника за своего господина и его невесту.

   Кветка повернулась к жениху. Его лицо будто окаменело, а глаза полыхали огнем. Торхельм не стал более слушать храмовника и, резко выхватив меч, с перекошенным от ярости лицом, кинулся к Йохну. Тот, предвидя такой ход событий, тут же отпрянул, спрятавшись за алтарь, и выставил перед собой свиток с болтающейся печатью.

  - Ты не смеешь, фридландский волк, даже пальцем коснуться меня, слугу кайзера и Единоликого! - испуганно взвизгнул тот, побелев. - Я сообщил кайзеру о твоем намерении, и гонец только что доставил его ответ: помешать этой богопротивной свадьбе!!!

  Но Торхельм не слышал его. Он легче соколиного пера перепрыгнул через алтарь и, схватив храмовника за шею, приподнял его.

  - Ты сдохнешь, пес, осмелившись оскорбить её! - взревел кёниг.

  - Я ... воля кайзера..., - прохрипел тот, судорожно махая свитком. Торхельм, не сразу заметив печать на свитке, выдернул послание из рук храмовника и швырнул того к стене.

  Кёниг быстро раскрыл свиток и пробежал глазами написанное. Жесткая складка пролегла в уголках его губ. Кветка стояла на месте, не веря в происходящее. Её сердце бешено рвалось из груди. В храме повисла гнетущая тишина. Торхельм отбросил свиток и двинулся на Йохна.

  - Ты послал к кайзеру гонца. Что ты написал в послании?! - лицо кёнига было бледным и таким страшным, что на него не в мочь было смотреть.

   Его глаза были точь-в-точь такими, как в том сражении, когда он шел на Кветку с мечом наизготовку.

  - Ты не посмеешь убить меня... - пролепетал Йохн. - Моя жизнь под защитой кайзера!

  Храмовник скорчился на полу, вжавшись в каменную стену. В глазах кёнига полыхала испепеляющая ненависть. Он неотвратимо надвигался на Йохна.

  - Торхельм! - дорогу ему заступил Лотар. - Этот пес и впрямь под защитой кайзера. Есть много других способов отдать ему должное, - едва слышно добавил он, прямо глядя на кёнига.

  - Нет! Он издохнет здесь и сейчас! - сталью зазвенел голос Торхельма.

  - Торхельм, - голос Кветки дрожал.

   Она догадывалась, что будет, если он убьет храмовника. Кветка подозревала, что из-за намерения жениться на ней, Торхельм потерял расположение кайзера, и теперь неизвестно, какие беды ждут молодого кёнига.

  При звуке ее голоса Торхельм повернулся к ней. Его взгляд потеплел. Не сводя с нее глаз, он коротко приказал Лотару:

  - Бросить этого пса в каменный мешок! Объяви, что венчание откладывается, и пошли за храмовником во Фридланд!

  - Ни один храмовник во всех Северных пределах не смеет тебя обвенчать с ней, Торхельм! Все они подчиняются воле кайзера! Ты не хуже меня это знаешь... - прошипел Йохн.

   Торхельм не удостоил его взглядом. Он взял за руку Кветку и увел её за собой через маленькую боковую дверь от застывших в изумлении и горячо обсуждающих произошедшее гостей. Он закрыл её своей спиной, храня ото всех любопытных взоров. Кветка не плакала и ни о чем не спрашивала, пока они шли к возку. Их тут же окружила стража. Торхельм, вопреки обыкновению, сел вместе с ней в возок. Его молчание пугало её.

  - Из-за меня ты впал в немилость, - подавленно прошептала она, когда возок тронулся в путь к замку.

  - Мне нет дела до его милостей. Мое войско в полтора раза больше. Я могу себе позволить не прислушиваться к его воле. Но ублюдок Йохн прав: теперь ни один храмовник не посмеет обвенчать нас, пока кайзер не даст на это своего согласие. Йохн послал к нему гонца и донес, что я женюсь на жене Гермара. Я подозреваю, как он очернил тебя в том письма. Ты можешь сама в этом убедиться.

  Торхельм передал Кветке свиток, которым Йохн так грозно потрясал.

  Она не ожидала, что кёниг даст прочесть столь важное послание. Кветка развернула свиток, в глубине души польщеная его доверием. Свиток был порядком измят за долгие дни пути из Грёвлана в Сванберг. Кветка жадно вчитывалась в изящные руны, выведенные рукой писца:

  "Доблестный кёниг Торхельм Альдорсон! Донесение храмовника Йохна из Сванберга повергло нас в недоумение и печаль. Наказав Гермара за его преступные деяния в отношении благородной Сёгрид, вы остались в Сванберге. Йохн сообщает о вашем намерении жениться на супруге Гермара, вашего заклятого врага, когда его тело едва успели предать погребению в усыпальнице нашего рода. Я начинаю верить словам Йохна и подозревать колдовство, которое исходит от кёнигин Эмблы и лишает вас воли и разума. Мы должны убедиться, что кёнигин не одержима Темным, и вы намереваетесь жениться по доброй воле. Потому я запрещаю всем храмовникам Северных пределов совершать обряд венчания до той поры, пока вы вместе с юной кёнигин не появитесь в Грёвлане, и я с помощью своих храмовников не удостоверюсь в невиновности и приверженности кёнигин Эмблы к храму Единоликого. Я страшусь того, что вы силой принудите Йохна обвенчать вас, потому спешу вас упредить, что ваше с кёнигин Эмблой потомство, если таковое будет, не сможет наследовать ваше имя и земли.".

  - Кёнигин Эмбла, - горько повторила Кветка, питая отвращение к этому имени.

  Торхельм забрал у неё свиток с таким видом, будто она взяла по незнанию отравленную ядом вещь. Он обнял её и крепко прижал к своей груди.

  - Не произноси этого имени... Ты Кветка, моя Кветка. Для меня нет ничего слаще этого имени, - хрипло молвил он, неотрывно глядя на нее.

  - Что же теперь будет? Мы не можем обвенчаться. Я принесла тебе несчастье, вызвав гнев кайзера, и он никогда не разрешит стать мне твоей женой, - Кветка с отчаянием посмотрела в его светлые глаза, борясь со страхом за него.

  - Ты уже моя жена, перед богами и людьми! - твердо и спокойно сказал он, взяв её лицо в ладони и нежно глядя в глаза Квеки, полные смятения. - Воля кайзера бессильна, если уж ненависть к Гермару не заглушила пожар в моей груди - грустно усмехнулся он. - Я прикипел к тебе всем сердцем. Разве может кто-то разлучить нас?

  - Торхельм, разве кайзер может запретить кёнигу жениться?

  - Кайзер правитель Северных пределов и все храмовники подчинены ему. Он честолюбив, хитер и мстителен, - Торхельм отвел хмурый взор в сторону. - Во время моего последнего пребывания в Грёвлане, он всячески давал понять, что хочет отдать за меня свою внучку Бригитт. Я не ответил на его намеки.

  - Разве молва обманывает, говоря, что она красива? - её голос задрожал.

  - Я никогда бы не породнился с родом Игмара! Я единственный кёниг в Северных пределах, в чьих жилах не течет кровь этого проклятого богами рода. Они пришли во Фридланд с войной сто лет назад. Мой прадед выстоял, но какой ценой! Фридланд был обескровлен, и прадед принял новую веру, но лишь для виду, продолжая чтить Одина и Тора, - Торхельм с холодной яростью вспоминал прошедшее, боль от которого не утихла. - Я никогда бы не взглянул на Бригитт, пустую, холодную и надменную девицу, истинную внучку Эмблы!

   Возок остановился, подъехав к крыльцу.

  - Я немедля соберу совет, на котором решу, что вернее всего предпринять, дабы нас поскорее обвенчали. Поверь мне, скоро всё закончится, - промолвил Торхельм, крепко прижимая ее к себе.

* * *

  Кветка вышла в сад, ожидая, когда закончится совет в покоях кёнига. Она намеревалась переодеться, но, сняв украшения и венец, поняла, что не в силах расстаться с подвенечным платьем. Словно сняв его, она откажется от Торхельма и перестанет быть его невестой.

  В саду тихо шелестели травы и листья деревьев. Солнце едва проглядывало сквозь хмурые тучи. Всё обещало дождь и грозу к ночи. Кветка с тоской подумала, что, не вмешайся Йохн, они стали бы уже мужем и женой. На свадебном пиру они сидели бы сейчас рядом, и в честь жениха и невесты гости поднимали бы кубки и произносили заздравные речи.

  Кветка подошла к каменной стене, у которой она сошлась с кёнигом в день битвы. Дурные мысли и предчувствия терзали ее. Она готова была отдать все на свете за то, чтобы быть с ним. Как было бы всё просто, будь он обычным воином, а Кветка - дочерью кузнеца! Но думать об этом - только бередить душу. Кветка услышала шаги Торхельма за спиной. Он вошел в сад и остановился. Кёниг молча смотрел на нее, не в силах отвести глаз, словно хотел навсегда запомнить девушку такой: нежной и юной, с золотым шелком волос и блестящими очами, в которых затаились грусть и тревога.

  - Умоляю тебя, не скрывай от меня ничего! - молвила Кветка, испугавшись этого неподвижного и пристального взгляда.

  Он вздрогнул от ее мольбы, полной горечи и страдания.

  - Сегодня я уезжаю в Грёвлан, - твердо молвил Торхельм. - Два дня до Фридланда верхом и ночь на драккере до Грёвлана. Я встречусь с кайзером и опровергну наветы Йохна. Через шесть дней я буду здесь с благословлением кайзера! Я захвачу с собой храмовника из Фридланда, и мы тут же обвенчаемся! - Торхельм говорил спокойно и уверенно, чеканя каждое слово и не сводя с Кветки глаз.

  - Боги! Я не верю кайзеру. Это ловушка. Прошу, не езди в Грёвлан! У меня дурное предчувствие, - прошептала она, с нежностью и мольбой глядя на него.

  - Чего ты боишься, моя кёнигин? Я готов плыть на край света, если это приблизит наше счастье, - Торхельм подошел к ней и с благоговением взял её тонкие ладони в свои, чтобы прижать их к губам.

  - Я боюсь опасностей, подстерегающих тебя в пути, но пуще них я страшусь коварства кайзера, ведь ты сам говорил о его мстительности и хитрости. С ним Бальдор, он наверняка уже знает о гибели Хьёрдис и может отомстить тебе!

  - Ничто не сможет помешать мне вернуться к тебе: ни смерть, ни чары, ни стихия.

  - Тогда возьми меня с собой, - Кветка подняла на него очи, полные решимости.

  - Я не подвергну тебя опасности. Если ты будешь со мной, я буду как никогда уязвим. Ты останешься здесь под охраной Лотара и моих воинов. Пока меня не будет, ты будешь править Гримниром, а Лотар останется твоим советником, - решительно молвил Торхельм, и стало ясно, что с ним не поспоришь.

  - Оставить правление Гримниром девице? - Кветка не поверила своим ушам.

  - Я оставляю Гримнир своей жене, которую боги наградили светлым разумом и достоинством, - серьезно молвил он. - Мой отец, уходя в походы, оставлял все дела моей матери. Подле тебя будет Лотар. Я не задержусь в Грёвлане.

  - Торхельм, нас обвенчал Орвар. Ты сам сказал, что мы уже муж и жена. Мне ненавистен обряд в храме, потому что у храмовников я не нашла ни добра, ни правды, ни справедливости! - Кветка немного смутилась, произнося эти слова.

  - Да, ты моя жена, но мы должны обвенчаться в храме, чтобы наши дети могли править Фридландом, и никто, даже кайзер, не посмел сказать, что ты не жена мне, а дети не могут занять престол после нас. Я как можно скорее постараюсь добиться от кайзера отмены его запрета. Я уезжаю на закате, Кветка.

  Её последняя попытка удержать его провалилась. Она знала, что кёниг прав, и видела, как трудно Торхельму покидать ее, несмотря на его суровый вид. Кветка отвернулась. Нет, она не будет рыдать и молить его остаться, ибо так решил ее муж, и она подчинит сердце и желание его воле, помня, что его тоска и боль не легче ее. Кветка с нежность посмотрела на кёнига.

  - Я увидел тебя впервые на этом самом месте, - хрипло проговорил Торхельм, любуясь ею. - В жарком бою, в пылу мести я увидел твои глаза и на миг забыл обо всем. Твоим косам позавидует сама златокудрая богиня Сиф. Я готов бесконечно любоваться твоим лицом и смотреть в очи. Я вернусь к тебе, и мы будем вместе неразлучно. Ты помнишь наши клятвы? - Торхельм крепко обнял ее и смотрел сверху вниз. - Мы вместе столько, сколько отпущено нам богами. Но ты будешь всегда подле меня, даже когда мы покинем мир живых, моя Кветка, - горячо зашептал Торхельм, касаясь лицом её волос.

  Кветка слушала его, затаив дыхание.

   - Сегодня я принес особую клятву. Она столь же древняя, как и Белые камни. Я поклялся ворону Химмльравну, что ты часть моей души. Ворон Химмльравн древнее божество, хранящее мой род. Он летает между мирами живых и мертвых. Если погибну до срока, то ворон принесет меня на своих крыльях из царства мертвых - Хельхейма за тобой, Кветка, ибо не будет мне покоя, покуда мы не будем вместе.

  - А если не станет меня, даст ли твой божественный ворон свидиться с тобой? - зачарованно глядя на него, прошептала она.

  - Отныне, вняв моей клятве, он будет помогать нам, куда бы мы ни шли, идти навстречу друг другу.

  Торхельм жарко шептал томительные и страшные слова, закрыв в исступлении глаза и заключив возлюбленную в крепкие объятия. Ей не было страшно - отныне они с ним связаны на веки не только клятвами, данными друг другу, но и древним вороном Химмельсравном, которому Торхельм принес древнюю и нерушимую клятву вечной любви. Кветка не отрывала от него глаз, чувствуя, как от сладких речей сурового кёнига огонь бежит по жилам, и она становится мягкой и податливой словно воск. Он целовал ее яростно, исступленно, больше не стараясь сдержать свою страсть, словно стремился навсегда запечатлеть на ее губах след от своего поцелуя. Они еще долго стояли в саду, не в силах разомкнуть объятия и оторваться друг от друга.

  - Я буду ждать твоего возвращения, ладо мой, молить твоих и моих богов за тебя, - молвила Кветка на родном языке, с тоской глядя на солнце, повернувшее на закат и приближавшее неизбежную разлуку.

* * *

  Торхельм торопился поскорее отправиться в путь. Он взял с собой лишь двух оруженосцев и по сменной лошади для каждого, чтобы поскорее добраться до Фридланда, откуда он намеревался сразу же отплыть в Грёвлан. Торхельм оделся в шерстяную рубаху и плащ. Лишь его оружие и украшения выдавали в нём кёнига. Во дворе замка его провожали Лотар, Рольд и Хельгот. Кветка сидела верхом на лошади, так как Торхельм позволил ей проводить его до леса. Сам кёниг по фридландскому обычаю подходил к каждому из советников и пожимал руки чуть выше локтя на прощание. Он оставил Лотару подробные указания до своего возвращения, отдав Кветке бразды правления Гримниром. Вместе с кёнигом во Фридланд отправлялся Рунольф, чтобы вести дела правителя, пока тот будет отсутствовать.

  Когда отряд выехал за ворота Сванберга, от леса потянуло вечерней прохладой. Солнце наполовину скрылось за лесом, одаривая землю последними золотыми лучами. Кветка скакала бок о бок с кёнигом, бледная и молчаливая. Они не обмолвились ни словом. Когда отряд подъехал к опушке леса, Торхельм остановил коня и кивнул слугам и Рунольфу. Советник понимающе посмотрел на них.

  - Госпожа, надеюсь в скором времени увидеть вас, - мягко молвил Рунольф, кланяясь ей.

  - Я тоже буду с нетерпением ждать встречи с вами, благородный Рунольф, - Кветка постаралась улыбнуться как можно благожелательнее.

  Всадники хлестнули коней и поскакали дальше, оставив кёнига и девицу одних на дороге. Оба не сводили друг с друга глаз, продолжая молчать. Их тоска не поддавалась словам. Торхельм резко вскочил в стременах, и, перегнувшись, с силой привлек её к себе, осыпая ворохом жарких поцелуев.

  Кветка поняла, что не сможет сдержать рыдание.

  - Скачи! Иначе, клянусь богами, я не смогу уехать, - сквозь стиснутые зубы прорычал он.

  Кветка отстранилась и хлестнула коня, что было сил. Конь испуганно метнулся в сторону, дико заржав. На небольшом холме Кветка остановилась и оглянулась. Торхельм соколом мчался по лесной дороге, не оборачиваясь, с развивающимся за спиной плащом.

* * *

  После отъезда Торхельма дни потянулись нескончаемой вереницей. Кветка с утра поднималась вместе с солнцем, чтобы успеть принять глав уний, купцов и челобитчиков. Вместе с Лотаром она объезжала город, самолично выясняя цену на хлеб и соль. Многочисленные дела не давали ей грустить, но едва вечером она оставалась одна, как тоска по Торхельму затмевала всё.

  На пятый день купец из Фридланда привез Кветке письмо от Рунольфа, который сообщал, что они с Торхельмом благополучно и в срок добрались до Фридланда. Кёниг, решив несколько неотложных дел, в тот же день отплыл в Грёвлан, и теперь советник ждал его возвращения со дня на день.

  В день возвращения кёнига Кветка с первым лучом солнца поднялась на башню Вакт. Она всё смотрела и смотрела в сторону леса, через который проходил большак, ожидая первой увидеть вдалеке возвращающегося Торхельма. Но кёниг не приехал ни в то день, ни в следующий, поселив в её сердцу тревогу и страх. Кветка готова была проводить на башне день и ночь, не находя себе места от тоски и волнения. Замечая понимающий и сочувствующий взгляд Лотара, Кветка изо всех сил боролась с подступающим отчаянием, стараясь никому не выказывать своих чувств. Ей хотелось поговорить с Орваром, но его нигде не было, и Кветка не знала, куда исчез ведун. Ренхильд и Росалия, чувствуя за внешним спокойствием кёнигин тревогу, как могли, успокаивали её.

  Прошло десять дней с тех пор, как кёниг должен был возвратиться в Сванберг. Вечером в замок явился Орвар и сразу же потребовал у караульного проводить его к кёнигин и позвать Лотара. Кветка, едва услышав от караульного имя ведуна, подхватила подол длинного тяжелого платья и бросилась в трапезную, куда Лотар проводил Орвара. Она птицей влетела в залу, запыхавшись.

  - Орвар! Хвала богам, ты здесь!

  Глаза кёнигин взволнованно блестели, с надеждой глядя на ведуна - только важное дело могло привести его в замок. Лицо ведуна было темным от солнца и ветра. Глаза испытывающе глядели на Кветку.

  - Сюда скачут воины кайзера. Чуть более ста человек. Они едут за Кветкой.

  Новость заставила Лотара и кёнигин врасплох. Первым пришел в себя советник.

  - Что значит едут за Кветкой?

  - Им приказано взять девицу и доставить в Грёвлан. Велено действовать хитростью, ибо кайзер понимает: чтобы взять её силой, нужно захватить Сванберг и перебить две тысячи фридландских воинов. Для этого ему пришлось бы прислать сюда войско, хотя бы в полтора раза превышающее ваше по численности. Передвижение такого числа людей вызовет подозрения и недовольства других кёнигов.

  - Что с Торхельмом?! - вскрикнула Кветка, ни мало не думая о своей безопасности.

  - Он пропал в Грёвлане, есть только противоречивые слухи и ничего больше. Он прибыл в Грёвлан и отправился в замок кайзера. Больше его не видели, - угрюмо ответил ведун.

  - Откуда тебе это известно? - вскинулся Лотар, не желая верить дурным вестям.

  - Вчера вечером я встретил отряд воинов из Грёвлана под предводительством Сигни Меченого в мэтзеле на границе Скирнира и Гримнира. Моё зелье легко развязало языки двоим ратникам.

  - Сигни Меченый? - Лотар нахмурился, уже более не сомневаясь в словах ведуна.

  - Они скоро будут здесь. Я не на много опередил их. От Торхельма нет вестей. Кветке нельзя оставаться здесь. Ты лучше меня знаешь, что Сигни не успокоится, пока не найдет её, и сила тут вряд ли поможет. Кайзер ищет Кветку здесь. Одним богам известно, зачем она ему. Но в безопасности она будет лишь со мной. Я хочу отправиться в Грёвлан, чтобы помочь кёнигу. Думаю, госпоже лучше отправиться со мной.

  - Орвар, ты сам знаешь, как опасен путь до Грёвлана. Вас лишь двое, как вы поможете кёнигу? Я не могу отпустить кёнигин, ибо поклялся Торхельму беречь её!

  - Я пойду с тобой, Орвар! - не раздумывая, воскликнула Кветка. - Прости, Лотар, но меня никто не удержит, если речь идет о нём! По воле Торхельма правлю в Гримнире я, а значит, вольна поступать на свое усмотрение.

  Лотар хотел было ей возразить, но, увидев её взгляд, вдруг осекся.

  - Я дам вам отряд воинов...

  - Лотар, отряд воинов лишь поможет Сигни скорее обнаружить госпожу. Он ищет кёнигин в Гримнире и Фридланде, но никак не в Грёвлане. Мы поедем туда через земли Скирнира, хоть это и займет четыре дня пути. Ты ведь знаешь, что со мной ей безопаснее, чем в этих стенах. Ты не можешь покинуть Гримнир, а Рунольф - Фридланд. Кто поможет твоему господину? - снисходительно и благодушно вопрошал Орвар.

  Лотар смутился и нахмурился.

  - Что нам понадобится в дороге, Орвар? - торопливо спросила Кветка, не дожидаясь ответа Лотара.

  - Вам лучше надеть мужское платье, госпожа. Нам нужны лошади и припасы. Время не ждет.

  - Ты и впрямь полагаешь, что кайзер причастен к тому, что от Торхельма нет вестей? - ноздри Лотара раздувались от гнева.

  Орвар многозначительно кивнул.

  - Я распоряжусь обо всем, - с тяжелым вздохом произнес Лотар.

  Кветка опрометью бросилась в свою опочивальню. Её щеки горели от волнения. "Скорее, скорее, в Грёвлан" - стучало в её висках. Она вихрем ворвалась в опочивальню. Ренхильд, ожидавшая кёнигин, давно не видела свою подругу в таком душевном волнении. Кветка, раскрывая на ходу сундуки, вкратце рассказала, какие вести принес Орвар, и что они немедля покидают Сванберг. Ренхильд, пораженная её словами, молча наблюдала, как Кветка бросила в кожаный мешок несколько чистых рубах, тугой кошель с монетами, пару шерстяных накидок и несколько глиняных сосудов с отварами трав.

  В дверь постучали. Слуга передал Ренхильд для кёнигин чистую мужскую одежду. Кветка придирчиво осмотрела две пары новых рубах, кафтан, пару штанов, плащ и сапоги. Она быстро облачилась в мужское платье, надев сверху шерстяное оплечье, которое можно было накинуть на голову и в случае чего скрыть лицо. Кветка достала широкий кожаный пояс и потуже затянула его, привесив меч и закутавшись в накидку. За голенище сапога девица заткнула нож. Подхватив мешок с вещами, она спустилась в трапезную.

  Орвар и Лотар внимательно посмотрели на Кветку, но ничего не сказали. Орвару уже принесли из поварни мешок со снедью.

  - Нам пора уходить, если мы не хотим нос к носу столкнуться с Сигни у городских ворот.

  Они вышли во двор, где их уже ждали запряженные лошади. Кветка обняла на прощание взволнованную Ренхильд.

  - Спасибо, Лотар, - Кветка с благодарностью посмотрела в серые глаза советника.

  - Кветка, я задержу Сигни. В Грёвлане живет ученый муж Эвнер, учитель Торхельма. Кёниг собирался остановиться у него по прибытии в Грёвлан. Найди его, он с радостью поможет тебе. Я буду ждать от вас вестей, и предупрежу отца на словах. Будьте осторожны, и да пребудут с вами боги!

  - Когда приедет Сигни, скажи ему, что кёнигин отбыла вместе с Торхельмом, покажи им замок, будто ничего не скрываешь, и подольше задержи их, чтобы мы смогли подальше уйти, - наставлял Орвар Лотара, приторачивая мешки и забираясь в седло.

  Кветка и Орвар одновременно стегнули лошадей и поскакали прочь из замка, стараясь поскорее покинуть город через южные ворота, в надежде разминуться с Сигни и его отрядом. Они беспрепятственно доехали до леса, и Орвар уверенно направил своего жеребца в самую чащу, прочь от большака.

  - Орвар, там лес стеной.

  - Нет, там есть неприметная оленья тропа. Она идет вдоль большака. Сигни едет нам навстречу, и мы должны незаметно проехать мимо, - терпеливо пояснил он.

  Орвар спешился и достал из седельных сумок куски грубой холстины. Он замотал ими копыта лошадей, и, сделав Кветке знак оставаться в седле, осторожно повел под уздцы лошадей по знакомой ему одному тропе. Кветка зорко озиралась по сторонам и прислушивалась к звукам, доносящимся со стороны дороги. Вдалеке вспорхнула стайка птиц, и послышался стук лошадиных копыт. Орвар застыл, напрягая слух. Когда он махнул ей рукой, Кветка бесшумно соскользнула с седла. В мужском платье ей было легко и свободно двигаться. Привязав лошадей, она увидела, что Орвар пробирается ползком сквозь заросли орешника. Кветка последовала за ним. Они подобрались к самой дороге, затаившись в кустах. Сгущавшиеся сумерки надежно укрыли ведуна и девицу.

  По лесной дороге неспешно двигались всадники. Впереди всех на кауром жеребце скакал воин в алой накидке и шлеме. Его рыжая с проседью борода была заплетена в косицу, а бурый шрам на щеке придавал лицу свирепый и отталкивающий вид. Воины ехали в кольчугах и шлемах, вооруженные мечами, копьями и палицами, словно ожидая нападения, но в то же время, они, не таясь, громко говорили и смеялись.

  - Сигни, - окликнул всадника со шрамом один из воинов. - Здесь богатые леса и озера, я подумываю вернуться сюда, когда мы доставим девку Торхельма кайзеру, и он отсчитает нам золотые грёвланские монеты, - насмешливо произнес тот, стараясь поравняться с Меченым. - Ты говорил, что мы отправляемся в опасный поход, но нам попадаются лишь редкие села да трусливые селяне.

  - Впереди Сванберг. Ты сам слышал, что там Лотар с воинами Торхельма. Смотри, не попади в ту же ловушку, что и твой брат, опрометчиво вышедший против безоружного кёнига Фридланда и поплатившейся за это сломанной шеей, - угрюмо молвил Сигни, зорко вглядываясь в чащу.

  Воин странно и зло посмотрел на Меченого и поворотил коня.

  Кветка встрепенулась, услышав имя Торхельма. Она в ярости до крови закусила губу. Неужели он схвачен по приказу кайзера? Кветка почувствовала, как Орвар железной рукой сжал её плечо, чтобы она не выдала их по неосторожности. Кветка, придя в себя, затаилась, пока последний воин не скрылся за деревьями.

  - Ты всё сама видела и слышала, - подождав немного, молвил ведун. - Одно меня тревожит. С Сигни лишь часть воинов. Сколько ты насчитала?

  - Меньше ста, - Кветка села на траве, подобрав под себя ноги и глядя в подступающую со всех сторон темноту невидящим взором.

  Где-то далеко небо высветила молния, и немного погодя загрохотал гром.

  - Сюда идет гроза, - озабоченно вздохнул ведун, приметив поникший вид девицы. - Здесь неподалеку лесные покосы и старый сенник, там и переночуем.

* * *

  Кветка и Орвар завели лошадей под крышу сенника, где было тепло и сухо. Дождь лишь начался, не успев, как следует, намочить девицу и ведуна. Снаружи гремел гром, и сверкала молния. Они не зажигали огня, решив сразу же устроиться на ночлег, чтобы двинуться в путь с первыми лучами солнца. Кветка, положив рядом меч и укутавшись в теплую накидку, зарылась в сено. Орвар, бросив охапку соломы у входа, устроился на ней. Воздух пах разнотравьем и дождем. Лошади с тихим шуршанием тянули пучки луговых трав, изредка фыркая и звеня уздой. Дождь шумел по тесовой крыше все сильнее.

  - Орвар? - сон не шел к Кветке. Все её мысли были о Торхельме.

  - Да, Кветка? - откликнулся из темноты тот.

  - Ты полагаешь, он у Тригвальда в плену? - Кветка приподняла голову, пытаясь разглядеть ведуна в темноте.

  - Я не знаю, Кветка. Нам нужно как можно скорее добраться до Грёвлана, не попав в руки слуг Тригвальда. Сигни его верный пес, и хоть тот носит звание риттера, он головорез и разбойник, который готов выполнить любой приказ кайзера. В Грёвлане есть люди, которые могут помочь нам разыскать Торхельма, если он в руках Тригвальда. Одно я знаю точно: боги хранят твоего мужа, он жив и здоров. А теперь спи, госпожа, я буду охранять твой сон.

  Кветка проснулась перед рассветом. Орвар крепко спал, привалившись спиной к стене. Выйдя за дверь сенника, Кветка поняла, что позволило ведуну отдохнуть перед рассветом - на мокрой траве неподвижно сидел волк. Лошади чуяли зверя и беспокойно всхрапывали. Кветка выпила воды и умылась у родника. Утреннее небо было хмурым. Моросил мелкий дождь, тихо шурша в листве. Лесной воздух, напоенный дождевой влагой и запахом трав, бодрил. Кветка вывела лошадей из сенника, отпустив попастись. Орвар проснулся и широко потягивался, радуясь редким солнечным лучам, нет-нет, да и пробивавшимся из-за туч. Она наскоро поели и стали собраться в дорогу. Продолжив путь по лесной тропе, к полудню они были вынуждены выехать на большак, потому как тропа резко поворачивала к болотам. Дорогу со всех сторон обступали высокие сосны, из-за которых большак даже в солнечный день казался мрачным и зловещим.

  - Спрячь косу, - тихо молвил Орвар, оглядываясь, едва они выехали на дорогу, будто кто-то мог его услышать.

  Кветка запустила косу за ворот рубахи и натянула на голову шерстяное оплечье. Она захватила с собой войлочную остроконечную шапку, какую обычно носили путники, но ей казалось, что оплечье лучше послужит ей, помогая скрыть и косу, и девичий овал лица.

  Они пустили лошадей рысью по ровной, хорошо утоптанной дороге. Лошади неслышно ступали по вороху бурых сухих игл, устилавших дорогу. Вскоре они покинули пределы Гримнира. Всё чаще на их пути встречались придорожные села, которые они объезжали стороной: Орвар избегал людских жилищ, а Кветка торопилась поскорее оказаться в Грёвлане. Они остановились лишь раз, чтобы подкрепиться и поменять лошадей. Волк ведуна скрылся в лесу, но Кветка знала, что он продолжает следовать за ними. Девушка порядком устала ехать в седле. Когда стало смеркаться, и Орвар начал искать место для ночлега, Кветка еле держалась. По знаку ведуна они остановились и спешились. Орвар сел на обочину, поджав ноги, и закрыл глаза. Кветка стояла в стороне, чтобы не мешать ему. Она знала, что ведун мысленно ищет ворона Корпа, который летает на просторе. Орвар едва заметно вздрогнул - он отыскал птицу, и та позволила ведуну взглянуть своими глазами на то, что видит с высоты своего полета. Он резко распахнул очи, глядя прямо перед собой. Орвар поспешно вскочил на ноги, одергивая кожаную потертую безрукавку.

  - Заночуем в ближайшем селении, - сказал он, беря поводья у Кветки.

  От девицы не укрылась озабоченность и настороженность Орвара, но она так устала от долгой скачки в жестком седле, что думала лишь об отдыхе.

  Они увидели придорожное село, когда совсем стемнело. Их встретил лай собак, сладковатый дым печных труб и редкие огни в оконцах. Орвар не стал стучать в первый же дом, а прошел несколько дворов. Подойдя к низкой избе, сложенной из неотесанных бревен, Орвар настойчиво постучал в плотно закрытый ставень. Ему ответила тишина. Орвар стучал снова и снова. За дверью завозились.

  - Кому не спится в столь позднее время? Я спущу псов, и вам не поздоровится! - послышался рассерженный мужской голос.

  - Мы путники, которые ищут ночлег. Не откажите нам в крове, - спокойно и убедительно молвил Орвар.

  За забором скрипнула дверь избы, и залаяли псы. Ворота приоткрылись, и перед ними вырос высокий бородач с лучиной в руке.

  - Чего вам? - беззлобно проворчал он.

  - Мой сын и я едем из Фридланда, - смиренно молвил ведун. - Ночь застала нас в пути, нам бы переночевать до утра.

  Мужчина подозрительно глянул на Кветку, устало прислонившуюся к лошадиному боку.

  - Мест в избе нет, ступайте на сеновал. Колодец во дворе, если хотите напоить лошадей.

  - Благодарю, добрый человек, - с неподдельной радостью выпалила Кветка.

  Хозяин впустил их во двор и запер ворота. Не взглянув более на непрошеных гостей, он вошел в избу и загремел засовом.

  Орвар и Кветка переглянулись и, расседлав лошадей, стали готовиться к ночлегу. Напоив и привязав лошадей, они отправились на сеновал.

  - Я покараулю этой ночью, - начала было Кветка.

  - Сегодня оба отдохнем, как следует. Поверь мне, здесь нам ничего не грозит, - успокоил её Орвар.

  Кветка благодарно улыбнулась в темноте, и, устроившись поудобнее, тут же провалилась в глубокий сон, не слыша ни звона комара, ни фырканья лошадей во дворе.

  Орвар разбудил девицу задолго до рассвета, успев накормить и оседлать лошадей.

  - Просыпайся, Кветка. Нам нужно уехать, пока селяне не проснулись. Нам не следует попадаться им на глаза.

  Кветка вскочила на ноги, плохо понимая, где они, и куда нужно идти.

  Пошатываясь, она вышла во двор. Было почти светло, а восточный край неба готовился вспыхнуть новой зарей. Умывшись ледяной колодезной водой, Кветка закуталась в накидку и, проверив, крепко ли приторочен мешок с вещами, вскочила в седло.

  - Надень кольчугу! Я говорил с хозяином. Вчера он видел на большаке отряд ратников. Будем надеяться, он видел именно тех, что попались нам.

  Селение они покинули еще до рассвета. Когда они выехали на большак, Кветку поразила необычная для леса тишина: ни пения птиц, ни трескотни вездесущих сорок. Орвар остановил лошадь, настороженно вглядываясь в раскрывшуюся перед ними тьму лесной дороги. Большак заволокло молочно белым туманом так, что дальше лошадиной холки мало что можно было разглядеть. Стук лошадиных копыт в этой угрожающей тишине казался оглушительным. По мере их продвижения туман рассеивался, клочьями повиснув на ветвях деревьев. Над головой Кветки шумно захлопали крылья, и на ветку, свисающую над дорогой, уселся ворон Корп. Он пронзительно закричал, и Орвар выхватил из-за спины посох.

  - Кветка, скачи прочь! - едва успел крикнуть он.

  На дорогу бесшумно выскочили ратники с мечами и короткими копьями, преграждая им путь.

  - Орвар, отдай нам девку, и тогда уйдешь целым! - послышался резкий и хриплый голос в тумане.

  Кветка, не думая бросать ведуна, выхватила меч и приготовилась. Сквозь туман она различала лишь тени воинов, насчитав двадцать человек.

  - Один, дин штарка тиль миг! - крикнул ведун слова на незнакомом наречии и пустил коня на ратников, размахивая посохом.

  Орвар стегнул скакуна плеткой изо всех сил и, воткнув на скаку посох в землю, крутанулся, соскакивая с коня. Ослепленная болью лошадь, не разбирая дороги, помчала прямо на воинов. Те, не ожидая столь стремительного ответа от ведуна, едва успели увернуться, но один из воинов всё же попал под копыта животного.

   Орвар, двигаясь с молодецким проворством и гибкостью, молниеносно провел черту кончиком посоха на земле.

  - А теперь попробуйте отнять ее, - просто и тихо молвил он.

  Кветку и нападающих разделял ведун с его чертой и поднятым наизготовку посохом. Те кружили перед ведуном, не решаясь приблизиться и напасть на слугу Одина.

  - Что вы медлите, порожденье Темного?! Убейте его и хватайте девку! - закричал всё тот же голос, выведя из оцепенения татей.

  Двое из них, боявшихся, по-видимому, предводителя больше, чем гнева Одина, кинулись с мечами на ведуна. Но тяжелый посох защитника Кветки оказался вдвое длиннее и быстрее их мечей. Орвар с невероятной скоростью взмахнул два раза посохом, и ратники, мотнув по очереди головами и роняя руду на землю, отлетели в придорожные кусты, так и не переступив черты. Один из нападавших выскочил из кустов за спиной ведуна, пока тот дрался с остальными, намереваясь напасть с копьем сзади, но за его спиной мелькнула быстрая тень, и вот уже тать корчится на земле, безуспешно пытаясь разжать на шее железные челюсти волка. К Кветке подскочили сразу двое с обеих сторон, пытаясь ухватить её за одежду и стащить с лошади. Кветка, видя, как туго приходится ведуну, дерущемуся с десятком воинов, решила умереть, но не сдаваться. Она со вскипающей яростью в груди размахнулась и с криком ярости обрушила на голову одного из них свой меч. Воин попятился, сжимая лоб руками и оседая на землю - из-под шлема по лицу зазмеились алые струйки. Второй, пораженный увиденным, отшатнулся, не ожидая, видимо, увидеть меч в руках девицы. Кёнигин всё же успела ударить его мечом плашмя. Вдруг рядом с ней словно из-под земли вырос рослый ратник, в шлеме и бранной рубахе. Он ударил Кветку в живот древком копья, сбивая её с лошади на землю. Кветка, не успев удержать равновесие, со всей силы рухнула вниз. Она скорчилась от боли, не в силах вздохнуть. Меч лежал рядом. Превозмогая боль, она рванулась к мечу, но враг отшвырнул оружие, и оно улетело в ближайшие кусты. Воин расхохотался, наклоняясь над ней и сдергивая с её головы оплечье. Его цепкая рука схватила Кветку за косу, приподнимая голову над землей. Девица с яростью взглянула на него. Его добротный шлем, плащ с соболиным подбоем и пластинчатая безрукавка выдавали в нем знатного воина. Светлые глаза под белёсыми бровями смотрели со злобным торжеством. Его лицо показалось ей знакомым. На неё смотрел Сигни, только молодой и еще более свирепый. Кветка догадалась, что перед ней сын кровожадного риттера. Он с издевкой и детским любопытством рассматривал её. Кветка, воспользовавшись этим, потянулась к голенищу, стараясь нащупать рукоять ножа. Пальцы почувствовали костяную ручку. Кветка коротко взмахнула и ударила риттера в шею. Нож звонко чиркнул в основание шлема и рассек кожу у основания шеи. Риттер вскрикнул и занес кулак, но не решился ударить её, вспомнив что-то.

  - Я сам приволоку тебя в Грёвлан на веревке! - прорычал он, переворачивая её на живот и яростно скручивая тонкие запястья сыромятным ремнем.

  Кветка с усилием подняла лицо от земли, видя, как Орвар яростно сражается с врагами. В правой руке он держал свой посох, а в левой отбитый у нападающих меч. Рядом с ним волк метался, рвал и кусал, не давая приблизиться к ведуну. Над головами нападающих кружился ворон, яростно бросаясь на татей. Своим огромным острым клювом и сильными крыльями он калечил врагов. Кветка застонала от бессилия и невозможности помочь своему защитнику, лежа на сырой земле у ног сына Сигни. Она не поверила своим глазам, когда один из воинов, стоявших дальше остальных и пытавшийся подобраться к ведуну поближе, вдруг дернулся, вскинул руки и упал на землю. За ним последовал еще один. Теперь она услышала свист дротиков и сухие щелчки самострела.

   Сын Сигни рывком поднял её на ноги и потащил в лес. Кветка обернулась и увидела воина в сырой дымке утра. Его шлем и кольчуга ярко блестели, отражая вспыхивающие на небе зарницы. Приблизившись к месту схватки, он отбросил самострел и ринулся с мечом навстречу врагам Кветки и Орвара. Воин двигался легко и быстро, играючи нанося мечом страшные, смертельные удары. Раскроив одному из нападавших череп, он устремился за Кветкой, которую сын Сигни перебросил через плечо и быстро нес в чащу леса.

  - Ати!

  Похититель Кветки вздрогнул от грозного окрика и лишь прибавил шаг. За деревьями открылась лесная поляна, где Ати ждали лошади. Костровище, остатки еды и наваленный кучей еловый лапник указывали на то, что здесь была их ночевка. Ати спешно бросил Кветку поперек седла и тут же оказался подле неё. Она невольно вскрикнула от боли, чувствуя, как ребра с силой ударяются о жесткое седло на каждой кочке. Она с надеждой посмотрела назад. Воин вскочил на лошадь и гнался за ними.

  - Ати! Отдай мне её, и я пощажу тебя! - прорычал преследователь.

  - Будь ты проклят, Ульрих-бастард! - по-звериному зарычал Ати, не оглядываясь и нахлестывая лошадь.

  - Ульрих! - закричала Кветка, всё еще не веря в чудесное появление друга.

  Как ни старался Ати, но конь с двумя седоками не смог оторваться от Ульриха, который с каждым мгновением нагонял их.

  Ати не выдержал и, резко натянув поводья, скинул девицу на землю. Он направил своего коня прямиком навстречу Ульриху. Кветка не верила своим глазам. Пригожего балагура Ульриха было не узнать в этом свирепом и отчаянном воине, несшимся навстречу похитителю кёнигин. Они сшиблись яростно и дико, нанося смертельные удары. Их кони зло грызли друг друга. Звонкие удары мечей, яростные крики дерущихся и ржание лошадей нарушили тишину утреннего леса. Кветка отползла к дереву, привалившись спиной к янтарному стволу сосны. Её одежда промокла от росы, колени болели после падения с лошади, а связанные за спиной руки она уже не чувствовала, но все же молила богов помочь Ульриху. Кветка и подумать не могла, что Ульрих может проиграть, и Ати отвезет её прямиком к кайзеру Тригвальду. Ати торопился расправиться с Ульрихом, стараясь взять противника напором и силой. Ульрих же полагался на умение и выдержку и победил: когда Ати в очередной раз замахнулся мечом и опрометчиво открылся для удара, Ульрих изловчился и обрушил на его шею меч, развалив отпрыска Сигни от груди до седла. Лошадь испугалась, почуяв кровь хозяина. Она всхрапнула и сорвалась с места, унося разрубленное тело седока в лес.

  Кветка судорожно стиснула зубы, борясь с подступающей к горлу дурнотой. Ульрих подъехал к ней и соскочил с коня. Он разрезал ножом путы на её руках и принялся растирать холодные неподвижные руки кёнигин.

  - Вовремя я подоспел, - как ни в чем не бывало, молвил он срывающимся от частого дыхания голосом.

  Кветка слабо пошевелила кистями рук, выставив их вперед.

  - Как ты оказался здесь? - еле слышно спросила она.

  - Хм, долгий сказ. Но раз нам уже никто не мешает, а Ати отправился в Хельхайм на встречу со своими предками-разбойниками, могу сказать, что уже второй день следую за вами.

  - Боги! - спохватилась Кветка, пытаясь подняться. - Там Орвар сражается один на один!

  - Не беспокойся, госпожа, я ему уже подсобил, когда спешил за тобой и Ати, - остановил её Ульрих. - С остальными он справится. Сейчас мы отправимся к нему, дай только перевести дух.

   Ульрих внимательно оглядел Кветку, и, увидев синяки на шее от грубых пальцев Ати, посуровел.

  - Еще немного, и он увез бы тебя. Я покинул Сванберг накануне торжища, отправившись в Грёвлан, а затем во Фридланд, - немного помолчав, добавил он. - Там меня застала новость о готовящейся свадьбе. Я был приглашен и намеревался приехать в Сванберг, но по дороге я перебрал пива в придорожном мэтзеле и подрался из-за хорошенькой девицы. Я был ранен, и провалялся в постели больше двух седьмиц, так и не попав на свадьбу друга. Два дня назад я прибыл в столицу Гримнира, и что за новости я слышу? Хорёк Йохн при помощи кайзера помешал вашей свадьбе, Торхельм пропал без вести в Грёвлане, а в замок явился Сигни, чтобы по приказу Тригвальда забрать кёнигин и доставить её в Грёвлан. Сигни рыщет по Сванбергу, а Лотар безуспешно помогает ему "искать" тебя. Наконец, малышка Ренхильд объяснила, куда и с кем ты отправилась. Я решил поехать вслед за вами, чтобы помочь разыскать Торхельма в Грёвлане. Думаю, с моей помощью вам удастся это сделать быстрее, ибо я могу открыть для вас любые двери. Я почти нагнал вас вчера вечером, расспрашивая встречных. Под утро я снова отправился в путь и услышал на дороге шум. Остальное ты знаешь.

  - Тебя послали боги! - с жаром воскликнула Кветка.

  - Знаю, - задорно улыбнулся он, став прежним Ульрихом-весельчаком. - Пора к Орвару, здесь не стоит задерживаться.

  Ульрих встал и, легко подняв Кветку, усадил её в седло. Он быстро повел под узду коня меж деревьев к большаку.

  Орвар сидел на придорожном камне у обочины дороги, опершись на посох. Увидев Кветку и Ульриха, он ничуть не удивился. На его усталом лице и одежде виднелась пыль и кровавые капли. На дороге валялись тела ратников, оружие и обрывки одежды. Волк сидел подле ведуна и вылизывал окровавленную лапу. Оглядев Кветку цепким взглядом, Орвар через силу поднялся с камня и направился к ней, прихрамывая.

  - Сойди с коня, тебе нужна помощь, - тихо и убедительно молвил он.

  - Благодарю за помощь, - кратко сказал он Ульриху, и оба дружески соединили руки чуть выше локтя.

   Орвар и Ульрих отвели лошадей на небольшую поляну недалеко от дороги. Оставив Кветку там же, они вернулись к большаку и снесли тела павших в овраг.

  - Что будет с погибшими? - невольно спросила Кветка, когда ведун и шпильман вернулись к ней.

  - Их души отправились в Хельхайм к богине Хель, а тела сожгут селяне. Дальше есть селение, мы заплатим старосте за погребение воинов Тригвальда, - беспечно и легко молвил Ульрих, стягивая с себя кольчугу и пряча в седельную сумку.

  - Нам нужно поскорее покинуть это место, - с неизменным спокойствием добавил Орвар, помешивающий травяной отвар в котелке над костром. - Но прежде мне нужно помочь тебе, Кветка.

  Кветка ни словом не обмолвилась о том, что после удара Ати и падения с лошади, все тело болит и ноет. Ведун уложил девицу на расстеленную накидку и простер над ней раскрытые ладони, едва различимо шепча что-то. Он водил ладонями над её телом, не касаясь его. Боль постепенно покидала Квеку, даря облегчение. Орвар поднялся, велев ей выпить приготовленный отвар.

  Вскоре все трое покинули зловещее место, забрав лошадей и оружие. Орвар и Ульрих решили, что Сигни разделил свой отряд и оставил своего сына Ати поджидать Кветку на большаке с двумя десятками воинов, если ей вдруг вздумается попытаться ускользнуть от посланника Тригвальда. Кветка несказанно обрадовалась тому, что с ними теперь Ульрих, а значит, им будет легче добраться до Грёвлана и разыскать Торхельма. Ульрих не обманул её: в первом же селе он рассказал старосте, что видел на дороге тела и следы побоища. Отдав селянам увесистый кошель с серебром, он попросил предать тела огню и заказать храмовникам за их души молебен.

  Кветка была бодра и полна сил, забыв стараниями Орвара об ушибах и ссадинах. Они скакали весь день, лишь однажды остановившись в мэтзеле в придорожном селении, чтобы подкрепиться горячей пищей и накормить лошадей овсом. Немного передохнув, ведун, шпильман и девица сразу же двинулись в путь. Когда стали надвигаться сиреневые сумерки, и кроваво красное солнце, кутаясь в синие перистые облака, начало медленно погружаться за горизонт, Ульрих и Орвар, посовещавшись, решили встать на ночлег в лесу, в стороне от дороги.

  Они нашли небольшую поляну, окруженную высокими осинами и березами. Ульрих и Орвар отправились за еловым лапником для лежанок. Кветка осталась с волком и привязанными на краю поляны лошадьми. Девушка собрала хворост, развела костер, и, сбегав к ручью, принялась варить ужин. Шпильман и ведун возвратились немного погодя, волоча за собой охапки еловых веток. Приготовив лежаки и собрав запас хвороста для костра на всю ночь, они сели ужинать.

   Звезды с любопытством глядели с темного небосвода на освещенную костром поляну. Завтра вечером они будут на границе владений кайзера. Девица задумчиво разглядывала на своей руке золотой перстень - дар Торхельма. Где сейчас её возлюбленный? Как скоро она его найдет? Кветка смахнула навернувшиеся слезы и поспешила лечь спать, чтобы приблизить завтрашний день. Ей отвели лежанку поближе к костру. Расстелив поверх елового лапника свою накидку, Кветка легла на мягкое ложе, согреваясь теплом костра. Орвар несколько раз обошел поляну, и, взяв в руки посох, принялся вести черту вокруг их становища, бормоча что-то под нос. Ульрих, сидевший у костра и чистивший свой меч, завел тихую и грустную песню. Треск костра, песня шпильмана, редкое уханье совы и пение сверчков убаюкали уставшую в дороге Кветку, и она не заметила, как сон мягко принял её в свои объятия.

* * *

  Кёнигин проснулась сразу, будто кто-то толкнул ее. Она открыла глаза, не решаясь пошевелиться. Была глубокая ночь, костер еле теплился. Кветку поразила гнетущая тишина вокруг: ни птиц, ни сверчков, ни шелеста листьев на деревьях, словно все замерло, оцепенев. Кветка явственно ощутила, как земля под ней мерно сотрясалась, словно от чьих-то шагов. Волк ведуна стоял подле неё, глядя куда-то в гущу леса неподвижным взглядом, тихо рыча и вздыбив шерсть на загривке. Кветку обдало жаром. Сон словно рукой сняло. Она попыталась вспомнить, где оставила меч.

  - Не шевелись, - услышала Кветка переменившийся голос ведуна.

  Кветка замерла, чувствуя, как удушливый страх охватывает её. Толчки ощущались сильнее и чаще. Лошади жалобно заржали и заметались, рвя удила. С края поляны потянуло холодом, и в чаще леса раздался ужасающий треск, словно огромная сила ломает деревья и вырывает их с корнем. Кветка увидела свой меч рядом с собой. Не в силах ждать неизведанного, она резко села, схватив свое оружие. За деревьями, совсем близко от поляны, она увидела приближающееся синее свечение высотой в семь аршин. Она увидела, как деревья, подломившись, распались в разные стороны, и из-за них показался великан леденящего кровь вида. Высотой в три человеческих роста, он испускал мертвенное свечение. Кожа синего цвета вздулась буграми, а глазницы чернели пустотой. Его лицо Кветка узнала даже ночью в холодном свете луны, едва выглядывавшей из-за туч, - это был Гермар! Крик ужаса застрял в горле Кветки. Вскочив, она попятилась, но, споткнувшись, упала на лежанку. Она отползала назад, ей хотелось исчезнуть, убежать, куда глаза глядят. Сзади её крепко схватил Ульрих и выдохнул:

  - Стой! Выйдем за круг - погибнем!

  - Это...это..., - Кветка от ужаса не могла вымолвить и слово.

  - Это Гермар, точнее то, что от него осталось.

  Ульрих развернул её к себе. Он был бледен, и на его лице был написан страх. Но в его движениях сквозила решимость и пренебрежение к опасности. Вид шпильмана вернул ей самообладание. Тонко заржала испуганная лошадь. Гермар схватил синей ручищей коня и бросил его об землю. Кветка яростно вскрикнула, забыв о страхе. Гермар, потянувшийся было ко второй лошади, метавшейся на привязи у его ног, пошел на её голос, неуклюже вертя головой: его шея распухла, не давая голове толком повернуться. Ульрих кинулся к костру и бросил в него охапку хвороста. Огонь взметнулся к небу, озаряя поляну. Но на восставшего из склепа кёнига это не возымело никакого действия: он неумолимо приближался. Кветка оглянулась, ища глазами Орвара. Не уж то он покинул их?

   Ведун стоял на коленях в самой середине поляны, закрыв глаза и едва заметно шевеля губами. Звериный вопль огласил поляну и эхом пошел по лесу: Гермар метался у черты, силясь её перейти и дотянуться до Кветки. От этого рева мороз пробирал до самых костей, а волосы становились дыбом. Ульрих вскочил, выставив меч и делая шаг вперед. Гермар вдруг замер, словно прислушиваясь к чему-то, а затем, резко схватив еще одного коня, швырнул через черту в середину круга. Кветка и Ульрих закричали, бросившись в сторону. Бедное животное, упав на землю, пролетело через всю поляну, пропахав землю и снося всё на своем пути. Ульрих едва успел оттолкнуть Кветку к краю круга и тем самым спасти от неминуемой гибели. Конь остался лежать неподвижно, остановившись в пяди от коленопреклоненного ведуна. Орвар медленно поднял голову, глядя на Гермара страшным неподвижным взором. Он вдруг молниеносно вскочил на ноги, и, подняв посох над головой, устремился к мертвому кёнигу. Остановившись у края черты, Орвар закричал страшным пронзительным голосом, который Кветка с трудом узнала:

  - Мерзкий драугр! Именем Одина, убирайся в Хельхайм, где тебе место!

  Гермар отпрянул, а Орвар, что было сил, со всего маху ткнул посохом в землю. Кветка сквозь подошву сапог почувствовала, как мелко задрожала под ногами земля.

  - Ду эр дёд! Кома ут! Га этт совэ фюр эвихт! - кричал ведун, выставив посох вперед.

  Гермар, корчась, упал на колени, в двух локтях от черты, за которой стоял Орвар. Земля под ним вспенилась и стала медленно поглощать драугра. Со всех сторон подул сильный ветер, нагибая уцелевшие после пришествия Гермара деревья. Кветка и шнильман упали на землю под страшными порывами ветрами. Девица всем телом прижалась к земле, боясь, что ветер вот-вот унесет её.

  - И намн ав Один! - яростно выдохнул Орвар и ударил драугра навершием посоха прямиком в лоб. В небе громыхнуло, и из земли ударил сноп света. Кветка зажмурилась и уткнулась лицом в траву, ослепленная нестерпимым сиянием. Последнее, что она увидела краем глаза, как земля вокруг драугра разошлась и поглотила воющего и трясущегося Гермара.

  Кветка не знала, сколько она пролежала неподвижно в полной тишине и темноте. Услышав над головой шум крыльев и свист птиц, она подняла голову и открыла глаза. По-прежнему была ночь. Она лежала недалеко от костра, в котором едва тлели угли. В нескольких локтях от неё темнела неподвижная туша лошади. Поляну освещала полная луна, вышедшая из-за туч, а лес вновь наполнился привычными ночными звуками. Орвар неподвижно сидел у черты, словно высеченный из камня. Кветка, спотыкаясь, поспешила к нему.

  - Орвар! Орвар! - с отчаянием шептала она, тряся за плечи ведуна.

  - Кветка... - едва слышно выдавил он. - С Гермаром теперь покончено навсегда.

  Кветка заплакала, видя всегда сильного духом и телом ведуна разбитым и обессиленным. Она уткнулась лицом в его теплую безрукавку из овчины. Её тело сотрясали рыдания. Грубые пальцы ведуна медленно гладили её шелковую растрепанную косу.

  - Не плачь, со мной не случилось ничего худого. Это был драугр, и он пришел за тобой. Заклятье взяло много сил, но теперь с ним покончено. Мне нужно лечь на сырую землю у жаркого костра... - еле слышно произнес он. - Тогда силы вернуться ко мне.

  Кветка метнулась к костру, но Ульрих уже раздул тлеющие угли, и пламя разгорелось с новой силой, с гудением устремляясь в звездную высь. Ульрих и Кветка уложили Орвара у огня, укрыв его плащом девицы. Кёнигин до рассвета просидела подле ведуна, который забылся глубоким сном.

  Едва рассвело, Ульрих отправился искать лошадей, которые сумели сорваться с привязи и убежать в леса от драугра. Кветка, стараясь не смотреть на окоченевшие трупы лошадей, загубленных ужасным великаном-мертвецом, принялась собирать пожитки. Ульриху удалось привести лишь двух лошадей из четырех уцелевших. Они решили поскорее покинуть зловещее место, и стали будить Орвара. Навьючив на одну из лошадей пожитки, а на другую усадив ведуна, Кветка и шпильман зашагали прочь, ведя коней под уздцы.

  Ульрих шагал бодро, не замедляя шаг. Утреннее солнце золотило его светлые кудри и играло на серебряных пряжках кафтана и накидки. Он весело подмигнул девице, стараясь развеять ее грусть.

  - Я боюсь за него, - обеспокоенно молвила Кветка, кивнув на ведуна. Тот глядел на всё вокруг, как в полусне, качаясь из стороны в сторону и норовя выпасть из седла. Его бледное лицо и темные круги под глазами заставляли сердце девицы обливаться кровью. - Он пострадал, спасая меня...

  - Неужели ты думаешь, что драугру достаточно было бы убить тебя? - хмуро спросил он. - Он убивает всё живое, до чего сможет дотянуться. Ты видела, что он сделал с лошадьми? Не бойся, Кветка, Орвар поправится и окрепнет уже к вечеру. Скоро будет село, где можно купить лошадь и телегу для него.

  Ульрих оказался прав. К полудню дремучий лес по обочинам дороги расступился, и их глазам открылась холмистая местность с озерами и лесочками. За версту от них по обеим сторонам большака раскинулось село. Ульрих решил, что будет лучше, если Кветка и Орвар подождут его на окраине, пока он сходит в село за телегой. Кветка охотно согласилась. Свернув с дороги к маленькому озерцу, берега которого поросли ивами и березами, шпильман и девица помогли спешиться ведуну и устроиться в тени под раскидистой березой, где он тот час же крепко уснул. Ульрих, оставив свои вещи на поляне, отправился в село. Кветка развела костер и принялась варить нехитрую похлебку, приглядывая за ведуном. Немного погодя, Кветка, вынув из мешка чистую одежду, отправилась к озеру искупаться. Пользуясь отсутствием Ульриха, она долго плавала в прохладной воде, ныряя и плескаясь среди кувшинок. Когда Кветка вернулась на поляну, где оставила ведуна, то несказанно обрадовалась, увидев, что Ульрих вернулся с телегой, и они с Орваром сидят бок о бок на пригорке у костра и вместе едят наваристую похлебку.

  - Хвала богам! - воскликнула она, подойдя к костру. - Орвар, я так боялась за тебя, когда ты сразил драугра, - Кветка опустилась подле него, не скрывая своей радости.

  - Со мной не так-то легко справиться, Кветка. Ты зря волновалась. К тому же, я поклялся богам доставить тебя в Грёвлан в целости и сохранности, и передать Торхельму, когда мы его разыщем. Тут уж драугру не совладать, - в синих глазах Орвара заплясали веселые огоньки.

  - Гермара поднял Бальдор. В Грёвлане нет ни одного колдуна, обладающего достаточной мощью, чтобы свершить подобное. Лишь Бальдору это под силу, - немного помолчав, начал Орвар. - Меня тревожит другое. Сигни был прислан кайзером схватить и доставить Кветку ко двору живой и здоровой. Это ясно из их слов и поступков. Тогда зачем Бальдор послал драугра, если тот может лишь убивать? Неужели у кайзера и колдуна разные намерения?

  - Нам нужно избежать ловушек и добраться поскорее до Грёвлана. Там я смогу выяснить, что задумал кайзер, и куда подевался Торхельм, - ободряюще глядя на ведуна и девицу, молвил шпильман.

  - Надеюсь, завтра днем мы будем уже там, - тихо отозвался Орвар.

  Кветка заметила, что от его бледности не осталось и следа, и ведун держится гораздо бодрее, что не могло не радовать кёнигин. Достав гребень, Кветка села рядом со своими спутниками, стараясь согреться у огня и поскорее высушить длинные волосы.

  - Хороша похлебка, - с сожалением изрек шпильман, когда на дне котелка ничего не осталось. - Видимо, придется ехать в Негжу и сватать там невесту, чтобы такая похлебка в доме не переводилась.

  Шпильман лукаво кивнул Кветке, вызвав тем самым её улыбку.

  - Но для начала, тебе следует завести дом, - снисходительно заметил Орвар, откидываясь спиной к стволу дерева.

  Солнышко припекало, и он распахнул на груди безрукавку из овчины. Его тяжелый посох стоял тут же, прислоненный к дереву.

  - Поменять странствия на дом и похлебку? Это не по мне, - с мальчишеским задором весело выпалил Ульрих, вызвав у Кветки невольный смешок.

  Кветка поймала себя на мысли, что впервые смеется с того дня, как Торхельм уехал от неё. Каждая остановка, привал и ночевка воспринимались ею как досадная помеха, отдаляющая миг встречи с ним. Ночами Кветке снилось, как он зовет её, но каждый раз невидимая стена мешала приблизиться к нему и коснуться рукой.

  Сложив пожитки в телегу, запряженную смирной серой лошадкой, Кветка и Ульрих направили коней в сторону большака. Орвар не сразу, но согласился ехать в телеге, уверяя девицу и шпильмана, что на следующий день он непременно поедет верхом.

  Впереди их ждала граница Грёвлана. Приграничные селения Скирнира встречались всё реже. Вокруг буйствовало короткое северное лето. Всё чаще они видели на своем пути огнища, на которых зеленели нежные всходы пшеницы, ячменя и овса. Жители Скирнира, селения которых окружали дремучие леса, вырубали и расчищали огнем под посевы обширные участки леса, чтобы выращивать зерно.

  Ульрих ехал подле Кветки, рассказывая забавные небылицы и побасенки. Орвар, сидя в телеге и неспешно правя лошадью, снисходительно и весело поглядывал на кёнигин и шпильмана. Солнышко пригревало, легкий ветерок обдувал путников, не давая жаре одолеть их. Вокруг пели птицы и порхали бабочки. Волк Орвара, по-прежнему следовавший за ними в отдалении, то и дело пропадал из виду, обегая придорожные кусты и овраги.

  - Я проехал Северные пределы вдоль и поперек, - смеясь, молвил Ульрих. - Отец всегда брал меня с собой в походы, едва я научился держаться в седле. Помню, как однажды меня чуть не затоптал дикий жеребец, вырвавшийся из загона. Меня едва успел спасти Орвар, за что ему я благодарен по сей день.

  - Орвар? - удивилась Кветка столь долгой дружбе Ульриха и ведуна.

  - Он самый, - белозубо улыбнулся шпильман. - Он был правой рукой моего отца.

  Кветка опешила от неожиданной новости и придержала коня, ожидая, когда телега ведуна поравняется с ней.

  - Орвар, ты и впрямь был в свите наследника кайзера? - прямо спросила его Кветка, едва телега оказалась рядом с ней.

  Орвар испытывающе взглянул на неё ясным взглядом лазоревых глаз и спокойно кивнул.

  - Давно это было, - молвил он, понукая лошадь. - Я был хорошим воином и состоял в свите Бьёргфрида, отца Ульриха. У меня были обширные владения к востоку от Грёвлана. Я был молод и столь же храбр, как и беспечен.

  - Что же заставило тебя поселиться в лесу близь Сванберга? - удивилась Кветка, не ожидавшая услышать столь неожиданный рассказ из уст ведуна.

  - В тот год я отправился на состязания в Гримнир, которые устроил отец Гермара, - немного помолчав, начал ведун. - Я прекрасно управлялся с мечом, и на тех состязаниях не было равных мне. Я победил одного из самых искусных мечников Гримнира. Тот затаил обиду и подкараулил меня с полусотней товарищей на большаке, когда я возвращался в Грёвлан. Они ждали меня, чтобы взять мою жизнь. Я дрался за десятерых, был ранен и потерял много крови. В самый разгар сечи мои враги побросали оружие и с криками бросились прочь. Так я встретил Уту, ведунью, живущую у Белых камней. Вся округа боялась её и обходила лес стороной. Она выходила меня. Ута была умна, отважна и хороша собой. Я полюбил её всем сердцем и остался с ней в лесу, забыв Грёвлан и двор кайзера. Она научила меня всему, что я знаю, дав новое имя и жизнь. Мы обвенчались с ней на заре у тех же самых камней, что и ты с Торхельмом, - улыбнулся ведун своим воспоминаниям.

  Орвар замолчал, молча глядя вдаль задумчивым взором. Кветка не решалась спросить, что стало с Утой, догадываясь, что печальный взор ведуна хранит неизбывную боль.

  - Её убили люди отца Гермара, обвинив в темной волшбе и моровом поветрии, которое пришло неожиданно и выкашивало людей сотнями. Но сам кёниг Гримнира знал, обрекая на гибель Уту, что виновна в море вовсе не ведунья, помогавшая лечить людей, а девица, которую кёниг привез из дальних земель себе на потеху. Она принесла с собой мор, и первая же погибла от него. Во время казни Уты народ ликовал, надеясь с её смертью избавиться от смертельной напасти, но после её смерти мор лишь усилился, потому что некому стало помогать людям. Меня тогда не было в Гримнире. Вернувшись и узнав, что за злая доля досталась моей возлюбленной, я решил не длить эту жизнь, ставшую обузой для меня. Она явилась ко мне первый и единственный раз, когда я был близок к тому, чтобы свершить непоправимое. Ута поведала о том, что мне предстоит свершить по воле богов. Отныне я навсегда поселился в лесу у Белых камней, служа богам и помогая людям, - со светлой грустью в глазах молвил он.

  Кветка и Ульрих ехали рядом с телегой, на которой восседал ведун, понуро опустив головы и думая каждый о своем. Кветка в очередной раз подивилась силе ведуна.

  - Ты мстил за неё? - глухо спросил Ульрих.

  Кветка взглянула на ведуна, ожидая ответа. Она посетовала на свою недогадливость. Нет, он не мстил за Уту, хотя мог бы это сделать, обладая силой, которой его наделили боги. Он не стал этого делать, потому что так хотела она, прекрасная ведунья Ута.

  До самого вечера путники хранили молчание.

* * *

  Границу между Грёвланом и Скирниром обозначил огромный придорожный камень, на котором криво и неумело был вырезан расправивший крылья ястреб. Ястреб, как пояснил Ульрих, красовался на всех стягах и щитах Грёвлана. Проехав по землям Грёвлана шестьдесят верст, путники добрались до большого селения, где Орвар и Ульрих намеревались остановиться на ночлег.

  На постоялом дворе было шумо и многолюдно. В вечерних сумерках на каменных стенах в железных петлях ярко пылали факелы, чадя и шипя. Конюх распряг и отвел лошадей на конюшню, а путники вошли в переполненный постояльцами мэтзель. Повсюду за столами сидели люди, попивая свежее пиво, смеясь и разговаривая. Дым густым облаком висел под потолком, вбирая в себя копоть множества сальных свечей. Кветка поспешно натянула оплечье, незаметно прячась за широкую спину шпильмана. Расторопная прислужница отвела шпильмана со спутниками к свободному столу у очага. Ульрих и Орвар, не сговариваясь, посадили Кветку в угол, подальше от любопытных глаз. Прислужница вскоре вернулась, поставив на стол глиняные миски с гороховой похлебкой, медовуху да жареных на вертеле кур. Все трое принялись за еду, уговорившись как можно быстрее поужинать и уйти спать. Кветка раньше всех покончила с трапезой, и незаметно принялась разглядывать посетителей мэтзеля. Здесь пировали купцы, остановившиеся на ночь с обозами на постоялом дворе, пили пиво из деревянных кружек местные селяне, отдыхая после долгого дня в поле и обсуждая последние новости. Кветка заметила несколько воинов, сидящих особняком и о чем-то горячо спорящих. Немного погодя дверь распахнулась, и в мэтзель вошел незнакомец в кольчуге и алом плаще, неся в руках шлем. Кветку обдало жаром, но она не отпрянула и не попыталась спрятаться, сообразив, что так она сразу же привлечет внимание. Незнакомец и впрямь обвел мэтзель внимательным хмурым взглядом. Кветка поднесла кубок ко рту, делая медленные глотки, чтобы зашедший не смог разглядеть из-за кубка её лица. Тот, постояв немного, подозвал к себе одну из прислужниц. Орвар и Ульрих ошеломленно взирали на Кветку, не зная, что и думать: кёнигин осушила половину кубка крепкого меда, что раньше за ней не водилось. Она взглядом указала на риттера в алом плаще. Теперь её спутники поняли, в чем дело. Оба враз нахмурились. Ульрих положил руку на рукоять меча, а Орвар чуть подвинулся, загораживая собой кёнигин. Незнакомец, перемолвившись со служанкой, неохотно покинул мэтзель.

  - Это они? - обеспокоенно спросила девица, едва алый плащ скрылся за дверями.

   - Да, так и есть, - нехотя ответил Ульрих. - Я вспомнил его. Он из свиты Сигни. Я видел его, когда уезжал из Сванберга.

  - Узнать бы, о чем он говорил с той девицей, - невозмутимо молвил Орвар, красноречиво посмотрев на шпильмана.

  - Это можно устроить, - ухмыльнулся Ульрих, и, заведя золотистую прядь волос за ухо, встал из-за стола.

  Он мягко, словно кот, подошел к прислужнице и заговорил с ней, улыбаясь и будто ненароком ласково заглядывая ей в глаза. Девица покраснела и спрятала руки под передник, стараясь скрыть смущение. Они перемолвились парой слов. Ульрих, наконец, изящно поклонился и отошел. Девица смотрела ему в след, расплываясь в счастливой улыбке.

  - Мне кое-что удалось разузнать, - с шутливой вальяжностью молвил шпильман, опускаясь на лавку. - Он искал золотоволосую девицу и ведуна. Сказал, что их послал сам кайзер на розыски молодой кёнигин и её спутника. Их отряд остановился на другом краю села, и если девице что-то станет известно о них, то она должна незамедлительно послать к ним слугу с донесением. Хвала богам, ему попалась весь глупая прислужница. Она не видела ни ведуна, ни знатной девицы с золотыми косами, - ухмыльнулся тот.

  Кветка заметила, как прислужница бросает в сторону шпильмана томные взгляды, и еле заметно улыбнулась. Орвар и Ульрих решили заночевать на постоялом дворе, где затеряться среди множества путников легче, чем на широкой безлюдной дороге. Покончив с трапезой, они удалились в небольшую горенку, где их ждали три соломенных тюфяка. Перед сном шпильман проверил запоры на двери и ставнях, а Орвар расположился у порога: они договорились по-очереди караулить дверь, если вдруг пожалуют непрошеные гости. За стеной горницы в мэтзеле продолжалось веселье, играли волынки и гусли, но Кветка уже ничего не слышала, крепко уснув после бессонной ночи в лесу и изнуряющей дороги.

* * *

  Девицу разбудил яркий солнечный луч, проникший сквозь щель между ставен и пляшущий на её щеке. Ей показалось на миг, что она в своей опочивальне в Сванберге. Вспомнив, где она сейчас находится, кёнигин вскочила и принялась натягивать сапоги. В горнице был только Ульрих, спящий на охапке соломы. Рядом ним лежал меч. Медовые кудри шпильмана разметались во сне по плечам, загорелые щеки горели румянцем, а темные ресницы беспокойно трепетали. Не зря столько девиц в Северных пределах сохнут по красавцу шпильману. В Ульрихе мужество и отвага поразительным образом сочетались с его удальством, стремлением к вольной жизни и волокитством. Кветка улыбнулась, глядя на шпильмана с сестринской нежностью во взоре, и отправилась приводить себя в порядок. В углу стояла деревянная кадка с холодной водой. Умывшись и расчесав волосы, кёнигин разбудила Ульриха. Увидев, что солнце уже высоко, он посетовал на Орвара, который не разбудил их пораньше. Забрав вещи, они первым делом заглянули на конюшню, встретив там ведуна.

  - А! Вот и вы, - обрадовался он. - Пора в путь, только сперва пожалуйте к трапезе.

  - Я думал, мы отправимся в путь с рассветом, - проворчал Ульрих.

  - Прошлую ночь вы оба почти не спали из-за великана, - понизив голос, молвил ведун. - Я решил дать вам набраться сил, ибо в Грёвлане они нам понадобятся.

  - С чего нам начать поиски Торхельма, когда мы окажемся в Грёвлане? - Кветка задала вопрос, который давно не давал ей покоя.

  Шпильман и ведун переглянулись, пряча улыбки.

  - В городе есть человек, который не откажется помочь мне. Не буду до срока раскрывать его имя, - задумчиво молвил Орвар, потрепав коня по холке.

  - Если человек Орвара не сможет нам помочь, мне предстоит отправиться во дворец и выведать все из первых рук - расспросить сестрицу Бригитт, - прежде добрые глаза шпильмана зло сверкнули и сузились. - Кайзер всегда посвящает её в свои намерения, чтобы помочь стать истинной правительницей Грёвлана.

  - Какая она? - уязвленная ревностью, спросила Кветка, пряча взгляд.

  - Напыщенная гусыня, честолюбивая, высокомерная и жестокая, - с раздражением заключил Ульрих.

  - Вряд ли стоит винить её в этом. Она не видела иного, когда росла при дворе Тригвальда, - пожал плечами ведун.

  Он проворно приторочил мешки к седлам и повел лошадей во двор к коновязи.

  - Я продал телегу хозяину постоялого двора по сходной цене, потому что окреп и поеду верхом, - бросил ведун на ходу.

  Ульрих устало кивнул, борясь со сном, и все трое отправились в мэтзель на утреннюю трапезу.

  Путники без происшествий покинули гостеприимный постоялый двор и выехали на большак, который был вовсе не так пустынен, как прежде. Множество телег и повозок двигалось по дороге в сторону Грёвлана. Кветка без труда различала селян на мохнатых лошадках в домотканой одежде, купцов в нарочито простом платье, но с обилием украшений на шее и перстах; воинов на благородных рысаках и почтенных зажиточных горожан в разукрашенных возках. Лес по обеим сторонам дороги давно закончился, и теперь глаз радовали зеленые равнины с лесочками и пригорками, пашнями и пастбищами, замками и селами.

  Ульрих и Орвар постоянно и как бы невзначай оборачивались: не скачут ли за ними люди Сигни?

  - Орвар, где твой волк? - спохватилась Кветка, привыкшая к серому спутнику, который следовал за ними тенью все эти дни.

  - Я отпустил его поохотиться в лес, пока буду в Грёвлане, - охотно откликнулся ведун. - Надеюсь, мой ворон тоже вскоре найдет меня.

  После полудня дорога поползла вверх по холму. Когда Кветка и её спутники въехали на вершину холма, их глазам открылось великолепное зрелище: в долине, выходящей к морю, лежал огромный, хорошо укрепленный город. Кветка насчитала три стены, словно три кольца от мала до велика опоясавшие город. Она разглядела каменные причалы с качавшимися на волнах драккерами за северной городской стеной. Над городом и причалом стаями летали чайки, и ветер доносил до путников влажный и солоноватый воздух. Сердце Кветки защемило: где-то там, за серыми каменными стенами Торхельм! Она пришпорила коня, скача во весь опор к городским воротам по дороге, идущей меж полей. Орвар и Ульрих не отставали. За полверсты до города Кветка пустила коня степенным шагом, чтобы стражники у ворот не заподозрили чего-нибудь.

  Городские ворота были распахнуты настежь, а караульные внимательно досматривали каждую повозку и хмуро вглядывались в лица проезжавших. У Кветки упало сердце.

  - Темный! Я не помню, чтобы у ворот стояло столько караульных! - прошипел Ульрих.

  Кветка заметила в бойницах надвратных башен стражников с самострелами.

  - Езжайте вперед, - решительно молвил шпильман. - Если что-то пойдет не так, я отвлеку их.

  Кветку это немного приободрило, и она, стараясь принять спокойный и равнодушный вид, не спеша подъехала к воротам. Орвар следовал за ней. Девица порадовалась тому, что догадалась надеть утром коричневый кафтан с серебряным шитьем, который помог ей сойти за купеческого сына.

  Они въехали в ворота вслед за возком какого-то вельможи, перед которым стражники поспешно раскланялись.

  - Эй, ты! - грозно крикнул один из стражников.

  Кветка вздрогнула и обернулась. Караульный подошел к Орвару, подозрительно рассматривая его простую одежду и посох.

  - Как тебя зовут и откуда ты? - зло щурясь, спросил караульный, небрежно размахивая самострелом перед мордой коня, на котором сидел ведун.

  Орвар был спокоен и невозмутим.

  - Я держу путь из Скирнира... - начал, было, он.

  - Разве так велит кайзер встречать гостей Грёвлана? - послышался громкий голос шпильмана, в котором звучали угроза и гнев.

  Ульрих подъехал к стражнику, горделиво приосанившись и величаво взирая с коня на растерявшегося караульного.

  - Г-господин Ульрих, - забормотал стражник, кланяясь как можно ниже. - Приказ кайзера... на всех дорогах...ведун, - все более невнятной становилась его речь, по мере того, как чело шпильмана темнело от гнева.

  - Это не ведун, а мой слуга, - раздраженно прикрикнул шпильман.

  - Проезжайте... - выдавил второй караульный, чтобы поскорее отвязаться от внука кайзера.

  Ульрих, кивнув Орвару, надменно скривил губы и проехал через ворота. Кветка, заворожено наблюдая за представлением шпильмана, последовала за ними. Когда они отъехали на приличное расстояние от городских ворот, Кветка поравняла лошадь с конем шпильмана.

  - Ловко у тебя выходит, - рассмеялась девица.

  - Они бы не пропустили его так просто, не будь меня рядом, - беспечно молвил шпильман, провожая пристальным взглядом пригожую девицу, идущую им навстречу. - Зная своего батюшку кайзера, смею предположить, что у стражи приказ хватать всех, кто хоть чем-то напоминает ведуна или девицу со светлой косой.

  - Батюшку? - спросила Кветка, на всякий случай потрогав рукой оплечье и проверяя, не видна ли коса.

  - Кайзер является названым отцом Ульриха, после того, как Бьёргфрид погиб, - снисходительно пояснил Орвар, ехавший чуть поодаль от них.

  Улицы Грёвлана были намного шире тех, что доводилось видеть Кветке. Дома здесь строили так же, как и в Сванберге: люд побогаче - из камня, а большинство горожан - из бревен или балок, заполненных глиной и песком. Более всего Кветку поразило обилие храмов и торговых лавок, словно горожане только и занимались покупкой и продажей, да непрестанно молились. По улицам во все стороны катились повозки и сновали люди. Жители Грёвлана были одеты пестро и щегольски, поражая девицу высокомерием, вспыльчивостью и суетливостью.

  Кветка с любопытством примечала всё вокруг, доверившись шпильману и ведуну и следуя за ними. Проехав несколько площадей и улиц, они остановились у высоких ворот, окованных железом. Орвар спешился, сделав знак спутникам следовать его примеру. Ведун подошел к воротам и решительно постучал. На стук из-за ворот выглянул слуга - темноволосый и юркий парень.

  - Чего изволите? - слуга окинул ведуна небрежным взором.

  - Мне нужен господин Хакон.

  - Господин никого не принимает сегодня, - фыркнул слуга.

  В тот же миг Орвар сгреб его кафтан в кулак и притянул побледневшего и растерявшегося наглеца к себе.

  - Скажи своему господину, что его желает видеть Орвар, - ледяным голосом приказал ведун.

  Едва слуга оказался на свободе, как тут же кинулся за спасительные ворота, с лязгом захлопнувшиеся за его спиной.

  - Позволь спросить, мы ждем, когда сюда прибудет вся стража Грёвлана? - вежливо спросил Ульрих, вертя соломинку в руке.

  - Он примет нас, - упрямо ответил Орвар. - Он кое-что мне должен.

  Слуга выскочил к ним из-за ворот, едва ведун произнес эти слова.

  - Господин велел передать, что найдет вас в мэтзеле "Строптивый гусь", - от былой надменности слуги не осталось и следа.

  Орвар, выслушав его до конца, прошел мимо слуги, как мимо порожнего места. Тот испуганно наблюдал, как путники вскочили на коней и неспешно поехали вверх по улице.

  - Кто такой господин Хакон? - в очередной раз спросила Кветка, едва они свернули в темный и грязный проулок.

  - Он начальник замковой стражи кайзера, - отозвался ведун. - Его люди охраняют покои кайзера, башни и темницы его замка. Он точно знает, что сталось с Торхельмом, и где он сейчас. Мы встретимся с ним с мэтзеле, где всё и выясним.

  - Думаю, он знает, что кайзер стремится нас разыскать, - робко начала Кветка. - Что мешало ему принять нас в своем доме?

  Орвар внимательно посмотрел на Кветку, прочтя в её глазах вопрос, который она не решилась задать: не окажется ли встреча с Хаконом ловушкой?

  - Хакон - риттер, его слову можно верить. Однажды я спас его сына, и он поклялся помочь, когда придет время, - Орвар пришпорил коня.

  Ульрих и Кветка, переглянувшись, последовали за ведуном. Все трое прямиком отправились в тот самый мэтзель, где они надеялись встретиться с Хаконом.

  Метзель оказался невысоким строением с замшелой черепичной крышей, широкими дверями и пестрой вывеской, на которой красовался гусь и пенные кубки с пивом. Оставив лошадей у коновязи, они вошли в мэтзель, который внутри оказался просторным, светлым и чистым, чем приятно удивил и порадовал Кветку. Запах сочного жареного мяса напомнил путникам о голоде. Девица и мужчины без труда нашли свободное место в дальнем углу подальше от чужих взоров: в мэтзеле было немноголюдно. Хозяин в мешковатом кафтане с подобострастной улыбкой сам подошел к ним, чтобы осведомиться у гостей, что им подать на стол. Он предупредил их, что разумнее откушать именно сейчас, потому что очень скоро сюда заявятся городские стражники, которых сменят на карауле, и заказ придется ждать долго. Мужчины попросили уху и пиво, а Кветка - пирог из капусты. Орвар незаметно огляделся по сторонам, примечая двери и окна.

  - За тем углом небольшая дверь во двор, - шепотом молвил он, наклонившись к Кветке. - Если что-то пойдет не так, постарайся добраться до двери.

  Кветка подняла на ведуна обеспокоенный взгляд. Ульрих кивнул ей, в знак того, что согласен с ним.

  - Я постараюсь.

  Кветка, до той поры чувствовавшая себя в относительной безопасности, ощутила прежнее беспокойство, словно они не в многолюдном Грёвлане, а на пустынном большаке. Когда им принесли яства, и путники принялись за еду, в мэтзель стали заходить ватаги воинов, по всей видимости, городских стражников. Кветка краем глаза внимательно следила за ними. В мэтзеле становилось всё многолюднее.

  - Орвар, - настороженно молвила Кветка, заметив только что вошедшего мужчину, до глаз закутанного в темную накидку и зорко оглядывавшего мэтзель.

  Незнакомец прямиком направился к их столу. Он, озираясь, сел на лавку подле Ульриха.

  - Здравствуй, Хакон, - сосредоточенно молвил ведун, придвигаясь поближе к столу.

  - И тебе быть здравым, - настороженно ответил тот.

  Хакон откинул накидку и впился ястребиным взглядом в лица Ульриха и Кветки. Его лицо было рябым и желтовато-бледным. Темные узкие глаза недобро блестели из-под густых бровей. Редкие темные волосы длинными тонкими прядями спускались на плечи. Платье Хакона отличалось сдержанной роскошью. На шее риттер носил две золотые гривны и цепь с несколькими привесками, а его пальцы были унизаны перстнями. Он смутился и побледнел, не ожидая увидеть Ульриха вместе с ведуном. Хакон сдержанно поклонился шпильману.

  - Я не отважился принять тебя в своем доме, ибо тебя разыскивают по приказу кайзера и могли заметить у моего дома. Здесь никому не придет в голову искать тебя. Я помню, что в долгу перед тобой. Скажи, что я могу сделать для тебя! - хмуро, словно через силу, пробормотал Хакон.

  - Что ж, дело, что привело меня к тебе, не терпит отлагательств. Я ищу кёнига Торхельма, который прибыл сюда почти три седьмицы назад. От него до сих пор нет вестей. Уверен, ты сможешь нам помочь.

  - Непростая просьба, Орвар, - криво усмехнулся Хакон, обнажив редкие зубы. - Понимаешь ли ты, что я попаду в опалу, если сделаю то, о чем ты просишь, и кайзер узнает об этом?

  Орвар не сводил с риттера сосредоточенного взгляда.

  - Я скажу, - немного помолчав, с вызовом молвил риттер. - Долг требует платежа. Но прежде, чем я расскажу тебе о Торхельме, ответь мне, где сейчас кёнигин Эмбла?

  Орвар, не взглянув на Кветку, уверенно ответил:

  - Я оставил девицу в надежном месте, идя сюда. Будь покоен.

  Кветка обрадовалась тому, что риттер не признал в ней девицу. Видимо, плохо освещенный угол мэтзеля, в котором стоял их стол, не позволил ему как следует рассмотреть её. Девица заметила явное разочарование, появившееся на лице риттера. Кветку это насторожило, но для неё важнее всего было услышать сейчас, что случилось с Торхельмом.

  - Кайзер был вне себя от ярости, когда получил письмо храмовника Йохна. Женитьба Торхельма на кёнигин Эмбле вовсе не входило в его намерения. Приданое Бригитт давно готово, а кайзер мечтает лишь о том дне, когда Торхельм поведет её к алтарю. Новость из Гримнира была подобно грому в ясный день. Бальдор посоветовал кайзеру в ответном письме издать запрет на венчание Торхельма и Эмблы, и заодно заманить обоих в Грёвлан. Бальдор предложил захватить и заточить обоих в разных башнях. Кайзер намеревался, таким образом, обменять жизнь девицы на согласие кёнига жениться на Бригитт. Бальдор особо уповал на приворотное зелье, которое могло помочь сладить с упрямым кёнигом.

  - Упорству Тригвальда можно лишь позавидовать, - раздраженно перебил риттера шпильман. - Что ему мешает подыскать Бригитт другого жениха?! Я слышал, что к ней сватаются знатные и могущественные кёниги.

  - Вы забываете, мой господи, что ваша сестра ни о ком другом и слышать не хочет. Ваш дед видит для своего трона прямую угрозу, которая будет исходить из Фридланда, если Торхельм всё же женится на этой девице из дикого племени.

  Кветка, которой едва удавалось скрывать свой гнев, сжала кулаки под столом. Коварный кайзер! Так вот что он задумал! Ненависть к Тригвальду, Бальдору и Бригитт захлестнула её. Девице хотелось вскочить и зарубить мечом этого самодовольного Хакона, говорящего о ней и Торхельме, как о бездушных куклах, которых кайзер и его колдун переставляют по своему усмотрению.

  - Что за угроза померещилась ему? - небрежно бросил Ульрих.

  - Мой господин, Фридланд с каждым годом становится всё сильнее и могущественнее. Никто не говорит об этом, но войска Торхельма и количество его драккеров растут день ото дня, превосходя всё то, чем располагает кайзер, - понизив голос, ядовито произнес Хакон. - Торхельм молод, умен, отважен и силен. Тригвальд предпочел бы видеть его своим зятем, а не соперником за трон, ибо остальные кёниги всё чаще говорят о правителе Фридланда с восхищением.

  - Где теперь кёниг? - нетерпеливо спросил Орвар, прервав риттера.

  - В башне Бьёргфрида, - неохотно протянул Хакон. - Он заточен там, и охраняется лучше сокровищницы Тригвальда.

  Орвар и Ульрих переглянулись, а Кветка мысленно застонала: он пленник Тригвальда!

  - Это безумие! - вскипел Ульрих, ударив кулаком по столу. - На что надеется кайзер?! Скоро во Фридланде заподозрят, что Торхельм вовсе не гость кайзера, а его пленник! Тогда под стенами Грёвлана встанут войска Торхельма!

  - Для этого нашему господину и нужна девица Кветка, - снисходительно молвил риттер. - Тригвальд решил заставить поступить Торхельма так, как было задумано с самого начала. Чтобы сломить его волю, кёнигин должна быть в руках кайзера.

  Хакон хищно ухмыльнулся, став похожим на ястреба. Кветка сгорала от ненависти и ярости. Ульрих и Орвар, видимо, чувствовали то же самое, судя по их бледным и напряженным лицам.

  - Полагаю, я отдал тебе долг, Орвар, - риттер с довольным видом откинулся на спинку скамьи.

  - Так и есть, - глухо пробормотал тот. - Думаю, нам пора удалиться.

  Кветка только сейчас заметила, что уже смеркается, и в мэтзеле зажгли огни.

  - Не спеши, ведун, - переменившимся голосом молвил риттер. - Молодой господин волен идти, куда он пожелает. Тебя же я не обещал беспрепятственно отпустить, после того, как ты узнал столько тайн!

  Все произошло в один миг. Орвар и Ульрих вскочили, опрокидывая на риттера тяжелый стол. Оба мгновенно достали свои мечи и попятились, прикрывая собой Кветку. Хакон ловко увернулся и встретился глазами с девицей. Запоздалая догадка промелькнула на его некрасивом лице.

  - Стража! Схватить их! - истошно закричал риттер.

  Это и впрямь была ловушка. Кветка с ужасом увидела, как два десятка караульных вскочили со своих мест, словно ждали приказа Хакона. Помня наказ Орвара, девица кинулась к заветной двери во двор, но дюжий воин опередил её, загородив путь к отступлению. Подоспевший Ульрих ловко вырвал из его рук Кветку и молниеносно ударил его мечом. Тот согнулся и медленно сполз на пол. Кветка дернула дверь, что было сил, но она была заперта. Другой выход из мэтзеля загородили собой стражники, которые безмолвно приближались к ним плотным кольцом с обнаженными мечами.

  - Сюда! - крикнул Орвар, указывая на темнеющий узкий переход со множеством дверей.

  Кветка побежала вперед, пытаясь разглядеть в густом сумраке хоть какую - то лазейку. Позади слышался топот множества сапог, крики, брань и звон мечей. В полутьме она налетела на деревянную лестницу, больно ударившись плечом. Нащупав тонкие сколоченные жерди, она подняла голову и разглядела черное отверстие чердака. Не раздумывая, Кветка с небывалой прытью вскарабкалась вверх.

  - Сюда! Наверх! - закричала она, что было сил.

  Орвар добрался до лестницы и полез наверх, в то время как Ульрих сдерживал в узком переходе напирающую стражу.

  - Ульрих!!!

  - Вы оба, убирайтесь! Я задержу их! - прогремел шпильман, тесня ближайших к нему воинов.

  Орвар оттолкнул Кветку и втянул лестницу наверх. Они вскочили и бросились к светлому пятну небольшого чердачного оконца.

  - Нам одна дорога отсюда - по крышам, - выдохнул ведун, первым вылезая из оконца.

  - Я Ульрих Бьёргфридсон! Прочь с дороги, отродье Тёмного! - издалека донеслось до них.

  Девица пробиралась вслед за Орваром, стараясь не обращать внимание на громкие крики внизу. Орвар с ловкостью лесного кота пробежал по бурой черепице. Кветка, которой оставалось лишь позавидовать проворству ведуна, медленно и неуверенно двигалась вслед за ним. Дома Грёвлана были построены вплотную друг к другу, что позволило им беспрепятственно уйти от преследователей так далеко, что крики перестали долетать до них.

  Луна взошла, освещая мягким светом крыши домов. Орвар остановился и знаком указал Кветке на то место, с которого до земли было рукой подать. Ведун спрыгнул первым.

  - Кветка, смело прыгай, здесь не высоко, - долетел из темноты голос Орвара.

  - Боги, помогите мне, - прошептала она и решительно шагнула вниз.

  Кветка благополучно приземлилась на землю, подхваченная ведуном.

  - Ты цела? - обеспокоенно осведомился Орвар.

  - Да, кажется, - неуверенно протянула Кветка.

  - Вот и хорошо.

  - Боюсь, нет ничего хорошего в том, что мы оставили Ульриха! - она впервые была обижена на ведуна и раздосадована, по её разумению, постыдным бегством.

  - Кветка! - непривычно громко рассмеялся Орвар, и его смех эхом пошел гулять по пустой и темной улице. - О Боги! Ульрих уже давно покинул мэтзель, едва уверился, что нам удалось скрыться. Внука кайзера никто не посмеет тронуть, а уж тем более препятствовать ему. Нам же с тобой грозила серьезная опасность, если бы мы попали в руки Тригвальда.

  - Я чувствовала, что это ловушка, - расстроенно молвила Кветка, поправляя меч на поясе.

  - Я знал, что это ловушка, - в темноте было не разобрать его лица, но Кветка слышала по голосу, что он улыбается.

  - Как же так? Это безумство, мы сами пошли в лапы кайзеру! - изумленно воскликнула она.

  - Сделали вид, что пошли, - поправил Орвар, переминаясь с ноги на ногу. - Но иначе, мы бы не узнали об истинном положении дел и о намерениях кайзера.

  - Торхельм в замке Тригвальда, и его стерегут пуще кайзера, - пригорюнилась Кветка, садясь на придорожный камень. - Как вызволить его оттуда?

  - Время играет против Тригвальда, - мягко молвил ведун, стараясь успокоить её. - Он знает, что вскоре во Фридланде хватятся кёнига, буду слать послов и разыскивать Торхельма, а потом его верные риттеры соберут войско и приведут к стенам Грёвлана. Но, со слов Хакона, кайзер не собирается отказываться от брака Бригитт и Торхельма. Если он не свяжет будущее своей внучки с могущественным Фридландом, то его род окончательно потеряет трон Северных пределов, и фридландский кёниг однажды наденет венец кайзеров. Торхельм еще молод и не до конца осознает свою силу и могущество, но старый лис Тригвальд и его приспешник Бальдор чуют, куда дует ветер, и сделают всё, чтобы было так, как они задумали. Самое главное для них сейчас, схватить тебя.

  - Они не знают его. Ничто не заставит Торхельма жениться на Бригитт, - с воодушевлением воскликнула Кветка. - Нам нужно предупредить Лотара и Рунольфа о коварных намерениях кайзера, но до Фридланда день пути, а до Гримнира и того больше.

  - Это можно устроить, дитя, - в свете луны глаза Орвара лукаво заблестели из-под густых бровей. - Но сначала нам нужно найти ночлег.

* * *

  Небольшая дверь, устроенная в крепких воротах, отворилась, и слуга вежливо пригласил их во внутренний двор, освещенный факелами. Кветка и Орвар поспешили войти, незаметно озираясь по сторонам. Двор с множеством построек был просторен и чисто выметен. Каменный дом с высоким широким крыльцом был щедро украшен нарядной росписью, что нечасто можно было встретить в Северных пределах. На крыльце стоял высокий старец с белыми, как первый снег, бровями и короткой косицей на затылке. Он держался нарочито прямо, а его светлые глаза, выдававшие в нем фридландца, смотрели строго и испытывающе. Старец был облачен в темную длинную накидку до пят. Он высоко держал факел, чтобы рассмотреть непрошеных гостей.

  Кветка вспомнила об учителе Торхельма Эвнере, когда они решали, куда податься на ночлег. На пустынных улицах их легко могли обнаружить городские караульные, а на постоялых дворах - соглядатаи кайзера. Кветка, скрепя сердце, решила обратиться к Эвнеру, как советовал Лотар.

   Поверит ли он, что усталый и запыленный путник в мужском платье невеста Торхельма и кёнигин Гримнира? Даст ли ночлег незваным гостям? Орвар хорошо знал, где живет Эвнер, и вел Кветку обходными путями по тёмным проулкам и подворотням, чтобы не попасться на глаза городской страже. Они благополучно достигли дома благородного Эвнера. Им открыл сонный привратник. Кветка, запинаясь и смущаясь невесть чего, попросила передать хозяину, что кёнигин Кветка просит встречи с ним. Немного погодя в доме захлопали двери и зазвучали торопливые шаги. Вместо привратника к ним вышел слуга, который рассыпался перед ними в извинениях за то, что привратник вынудил столь дорогих гостей ждать у ворот.

  Эвнер, слегка прихрамывая, спустился с крыльца, пытливо вглядываясь в её лицо. Кветка стянула с головы оплечье и выпустила косу, позволяя рассмотреть себя ученому мужу. Под взором старца на неё вдруг нашла непонятная робость, но Кветка не отвела глаз, спокойно и чуть смущенно продолжая смотреть на Эвнера.

  - Золотые волосы, словно у богини Сиф, и бездонные, будто лесные озера, очи, - пробормотал хозяин, с нежностью глядя на Кветку.

  Кветка живо вспомнила слова Торхельма и почувствовала, что слезы вот-вот покатятся из её глаз.

  - Я счастлив принимать в своем доме жену своего господина, сиятельная госпожа Кветка, - громко и величаво произнес старик и поклонился ей до земли.

  Путников с величайшими почестями провели во внутренние покои дома, тут же предложив горячую воду, чистую одежду, трапезу и мягкую постель. Кветка, радуясь горячей воде и благовониям, дольше обычного провела в кадке с горячей водой. Пока гости приводили себя в порядок после долгих скитаний, вышколенные слуги приготовили для них постели и накрыли стол.

  Когда Кветка, свежая и румяная, в платье простого кроя спустилась в трапезную, её уже ждали ведун и хозяин. На дворе стояла глубокая ночь, но никто не хотел откладывать разговор до утра. Обычай требовал для начала накормить гостей, а уж потом начинать расспросы. Кёнигин и Орвар быстро покончили с трапезой. Девица чувствовала, что пришлась старику по душе, и он не сводит с неё внимательных и добрых глаз, примечая, как она говорит и держит себя.

  - Орвар рассказал мне о том, что заставило вас покинуть Сванберг. Вам многое пришлось пережить в пути, - первым завел разговор Эвнер, едва слуги убрали со столов и оставили их одних. - Я не знаю, что и сказать, ибо потрясен вероломством кайзера. Торхельм по прибытии в Грёвлан остановился у меня. Он много рассказывал мне о своей прекрасной невесте и её добродетелях, и я счастлив, что могу воочию убедиться в истинности его слов. Торхельм отправился в замок кайзера в тот же день, чтобы встретиться с ним, но он не вернулся ни в тот день, ни в следующий. Через три дня ко мне прибыл посланник кайзера с приказом кёнига о немедленной отправке его вещей и одежды в замок. На мои вопросы, посланник скупо ответил, что Торхельм принял приглашение кайзера погостить у него несколько дней. Эти слова вызвали у меня подозрение, ибо мой воспитанник обязательно передал бы мне записку. К тому же, это не похоже на Торхельма, который всей душой стремился поскорее вернуться в Сванберг к своей невесте.

  Кветка склонила голову, услышав слова старца, и давно знакомая тоска по возлюбленному сжала её сердце.

  - Я послал своего зятя в замок, чтобы разыскать кёнига и узнать, в порядке ли он. Но его не пустили в замок, сославшись на то, что кёниг охотится с кайзером в лесах. Сколько бы я ни посылал своих людей, мне ничего не удалось узнать о нем. Я собирался отправить письмо Рунольфу во Фридланд, но вы сами пришли ко мне, и теперь я знаю, что случилось с Торхельмом на самом деле, - с горечью продолжил свой рассказ Эвнер.

  - Я думаю, нам нужно сообщить обо всем Рунольфу и Лотару, а также постараться вызволить Торхельма из башни - рассудительно и спокойно молвил Орвар. - Самое безопасное место в Грёвлане для Кветки - ваш дом, благородный Эвнер.

  - Мой дом в полном распоряжении госпожи, - поспешил заверить их старец. - Я и мои сыновья скорее согласимся погибнуть, чем позволить кайзеру схватить юную кёнигин.

  - Я не хочу подвергать вас опасности впасть в немилость и пострадать от гнева кайзера! - всполошилась девица, представив, что будет с Эвнером и его домочадцами, если Тригвальд узнает, где она скрывается.

  - Вам не стоит беспокоиться, госпожа, - успокаивающе произнес старец. - Мои слуги верны мне. Никто не узнает, что вы здесь. К тому же, я не могу позволить, чтобы будущая кёнигин Фридланда скиталась в мужском платье по Грёвлану и подвергала себя опасности.

  В словах Эвнера звучало неподдельное беспокойство и стремление оградить Кветку от всяческих угроз.

  - Я сделаю всё возможное и помогу вам вызволить молодого кёнига, Орвар, - торжественно провозгласил старец, дотронувшись до серебряной гривны на шее. - И да будут боги моими свидетелями!

  На том и порешили, договорившись разыскать на следующий день Ульриха, и вместе с ним подумать, как помочь Торхельму совершить побег. Раскланявшись с Эвнером, Кветка и Орвар удалились на ночь в отведенные для них опочивальни.

  - Нам нужно найти надежного человека, который отвезет письмо во Фридланд, чтобы как можно скорее предупредить Рунольфа. Тот передаст всё Лотару, - озабоченно молвила Кветка, когда они с ведуном оказались одни в переходе.

  - Положись на меня. Завтра на рассвете письмо будет у Рунольфа, - заверил её Орвар.

  - Это невозможно, - Кветка от удивления остановилась, как вкопанная, пытаясь понять, что задумал ведун, который не бросал слов на ветер. - Разве только гонец научится летать.

  - Мой гонец умеет летать с тех пор, как вылупился из яйца в родительском гнезде, - рассмеялся Орвар.

  - Разве твой ворон Корп знает дорогу во Фридланд? - с недоверием и надеждой спросила она, догадавшись, о ком он говорит. - Даже если это так, я не знаю, как он найдет Рунольфа.

  - Запасись терпением, госпожа, и верь мне. Мой ворон не так прост, как кажется, - Орвар ободряюще улыбнулся и удалился в свою опочивальню.

* * *

  На следующее утро Кветку разбудила суматоха, царящая в доме: торопливые шаги, взволнованные голоса и непрестанно хлопающие двери. Наспех умывшись и заплетя косу, Кветка спустилась вниз. Мимо неё, кланяясь, пробегали слуги и домочадцы Эвнера. К ней подошел слуга и смиренно попросил проследовать к хозяину. В просторных, богато убранных покоях девица застала Эвнера, Орвара и Ульриха сидящими за широким резным столом. Хозяин дома был одет в темный кафтан, украшенный скромной вышивкой. Орвар сменил облачение, и Кветка не сразу узнала его: бархатная шапка с оторочкой, шерстяной кафтан с бронзовыми пуговицами, кожаные штаны и добротные синие сапоги делали его похожим на заезжего купца. Теперь ничто не выдавало в его облике ведуна. Кветка во все глаза смотрела на Ульриха, в который раз благодаря богов за то, что шпильман цел и невредим.

  - Кветка! - шпильман радостно вскочил с лавки.

  - Хвала богам, ты цел! Орвар убедил меня, что они не тронут тебя...

  - Так и есть. Стоило во всеуслышание объявить, с кем они имеют дело, как все разом отступили, - Ульрих устало улыбнулся, взяв её за руку и подводя к столу.

  Только теперь она заметила озабоченность на лицах мужчин. Кветка села за стол, ожидая и одновременно страшась новостей.

  - Я успел побывать в замке кайзера. Всё намного серьезнее, чем я предполагал, - Ульрих быстро посмотрел на Кветку, словно размышляя, стоит ли ей открывать всю правду.

  - Говори, - строго и повелительно молвила девица, застыв в ожидании.

  Эвнер и Орвар кивнули шпильману, словно поторапливая его рассказать правду.

  - Тригвальду стало известно, что совет кёнигов, памятуя о том, что у кайзера нет прямых наследников, тайно прочит на престол Северных пределов Торхельма, чья отвага, сила и ум снискали ему славу и уважение всех жителей от южных границ до Северного моря. Твой жених, Кветка, не догадывался об этом. Тригвальд был спокоен за свой престол, полагая, что Торхельм не откажется взять Бригитт в жены. Когда до него дошла весть о вашей свадьбе, кайзер не на шутку взволновался, решив во что бы то ни стало помешать свадьбе и навязать своенравному кёнигу Бригитт. Я узнал, что, когда Торхельм прибыл ко двору кайзера, между ними состоялся долгий разговор с глазу на глаз. Впрочем, в замке кайзера ничто не тайна. Мне рассказали, о чем они говорили... Торхельм, поняв, что Тригвальда более всего волнует потеря престола, пытался заверить кайзера, что ему достаточно тех земель, что он унаследовал от отца и завоевал сам. Он позабыл, что Тригвальд никому не верит, кроме своего приспешника Бальдора. Торхельм со свойственной ему прямотой сказал, что ничто не заставит его отказаться от свадьбы с Кветкой.

  Девушка при этих словах опустила голову, пряча взгляд полный страдания. Она словно наяву видела стоящего перед кайзером Торхельма: порывистого, гордого, с льдистым взглядом светлых глаз и белокурыми волосами.

  - Тригвальд заключил его в башню, решив захватить Кветку и принудить Торхельма поклясться в вечной верности и взять в жены Бригитт. Кёнига стерегут на славу самые верные воины кайзера, - Ульрих умолк, многозначительно глядя на Орвара.

  - Кветка, - сурово начал ведун. - Боюсь, что кайзер, не сумев запугать кёнига, нападет и попытается захватить Фридланд, пока правитель в его власти, и войско без вождя. Его останавливает пока лишь то, что фридландцы самый воинственный народ, который не был завоеван даже при Игмаре. Кроме того, он пока не заручился поддержкой остальных кёнигов, без которых Фридланд не покорить. В любом случае, соглядатаи и воины кайзера повсюду ищут тебя.

  - Мы решили, - продолжил Эвнер, - помочь Торхельму бежать из заточения. Это единственный выход уберечь Фридланд и его правителя от гибели, ибо, зная Торхельма, могу сказать, что он отвергнет все попытки кайзера принудить его выполнить свою волю. Орвар отослал весточку Рунольфу. До того, как войска Фридланда будут готовы, кёниг должен быть на свободе. Мы придумали, с помощью Ульриха, как совершить побег. Я с сыновьями буду во всем помогать вам. Мои дочери, невестки и внуки отплывут сегодня во Фридланд, чтобы, в случае чего, не попасть в лапы Тригвальда. Всем сразу нельзя покинуть Грёвлан, чтобы не вызвать подозрения. Кто-то отправится после полудня, другие - на закате. Кёнигин, вам также нужно покинуть Грёвлан. Осмелюсь просить вас отправиться во Фридланд сегодня же вечером с моими дочерьми, чтобы мы не боялись за вас, зная, что вы под защитой крепостных стен Фридланда, - смиренно и в то же время сурово молвил ученый муж.

  - Снова уехать? Снова быть далеко от Торхельма? - Кветка не верила своим ушам.

  - Кветка, если тебя найдут люди кайзера, это развяжет ему руки, - мягко молвил Ульрих. - Мы сразу же сообщим тебе, как только Торхельм будет на свободе.

  Кветка слушала его, всей душой ненавидя кайзера, Бригитт и весь Грёвлан, которые разлучили её с мужем. Следовать своей воле и желаниям сейчас, означало бы погубить Торхельма и поставить под угрозу Фридланд. Она не имела на это права.

  - Я согласна! Когда вы намерены помочь ему бежать? - с надеждой спросила она.

  - Сегодня ночью, - ободряюще улыбнулся Ульрих. Есть человек, который готов помочь нам и который верен кёнигу. Ты его знаешь.

  Кветка внимала каждому слову Ульриха, желая поскорее узнать, о ком он говорит.

  - Это Кёрст, риттер Гермара, - торжественно изрек он, с удовольствием наблюдая, как на лице Кветки удивление сменяется радостью.

  Кветка вскочила, изумленная и обрадованная.

  - Неужели он остался в Грёвлане? - воскликнула она. - Поверить не могу, что он здесь и может помочь нам.

  Орвар и Эвнер понимающе переглянулись.

  - Помочь нам? Боюсь, без него нам не вытащить Торхельма, - добавил шпильман. - Его дядя начальник городской стражи, а сам Кёрст служит в охране замка под началом Хакона. Я встретил Кёрста после вчерашней стычки. Он узнал меня, но при ратниках сделал вид, что видит меня впервые. Чуть позже он нагнал меня, расспрашивая о тебе и Ренхильд. Мы отправились на постоялый двор и проговорили до глубокой ночи. Я доверился ему. Он слышал, что в башне моего отца держат таинственного пленника, но и подумать не мог, что это кёниг Фридланда. Кёрст сразу же вызвался нам помочь и поведал, как можно это сделать. Нам всем придется пойти на смертельный риск.

  Лицо Ульриха дышало задором и молодецкой удалью: он с радостью предвкушал опасную ночную вылазку с целью добыть свободу Торхельму.

  Весь день в доме Эвнера шли приготовления к побегу Торхельма из заточения. Учитель кёнига отправил дочерей и самых младших внуков на пристань в закрытых возках, откуда они благополучно отбыли на драккере во Фридланд.

  Ульрих коротко поведал Кветке о том, в чем состоит их замысел. Кёрст задумал опоить стражу сонным зельем. Четверо сыновей Эвнера спрячутся в укромном уголке замкового сада, что разбит недалеко от башни, переодевшись караульными замка. По знаку Кёрста, когда караульные будут крепко спать, они выпустят Торхельма и покинут замок до рассвета по тайному ходу, известному лишь Ульриху и кайзеру. На рассвете, как только откроются ворота города, три одинаковых повозки покинут город через разные ворота. В одной из них будет кёниг. Эвнер и Ульрих доставят Торхельма к берегу моря, где его будет ждать лодка, на которой кёниг вместе с Орваром доплывет до ближайшего селения Фридланда.

  Ведун попросил послать слугу к лекарю за необходимыми травами и настойками, чтобы сварить крепкое зелье, которое поможет страже крепко уснуть. Когда в его руках оказалось всё необходимое, он заперся в горнице с наглухо закрытыми ставнями. Едва зелье было готово, Ульрих и сыновья Эвнера отправились в город, чтобы потом с толпой просителей незаметно проникнуть в замок по одиночке. Ближе к вечеру Эвнер и Орвар, простившись с Кветкой, покинули дом в закрытом возке и отправились в условленное место, откуда им предстояло забрать беглецов. Кветка, вновь облачившись в мужскую одежду перед скорым путешествием во Фридланд, стояла на высоком крыльце и провожала мужчин. Она выглядела веселой и бодрой, махая им вслед рукой и призывая в помощь богов, но её глаза, полные тоски и волнения, выдавали чувства, обуревавшие её.

  Орвар, правя возком, пару раз обернулся, чтобы еще раз взглянуть на девицу. Сердце Кветки кольнуло знакомое недоброе предчувствие. Едва возок скрылся из виду, и тяжелые ворота захлопнулись, она топнула ногой, прогоняя наваждение. Кветка серчала на то, что это предчувствие приносит ей лишь тревогу и страх перед будущим, не давая узнать, как избежать несчастья. Так зачем же оно приходит, чувство гнетущего страха?

  Старшему внуку Эвнера, Бранду, было поручено отвезти кёнигин и женщин с детьми на пристань, где их ждал драккер. Бранду исполнилось восемнадцать весен, он носил меч и брил усы. Первое столь ответственное поручение от деда вселяло в него гордость.

  На закате их уже ждал просторный возок у крыльца. Две невестки хозяина дома, пятеро подростков и Кветка устроились на мягких скамьях возка, устланных рысьими шкурами. Бранд и пятеро сопровождавших ехали верхом, охраняя возок. Эвнер с Ульрихом решили, что большое число ратников вызовет ненужное подозрение.

  На улицах Грёвлана было как обычно многолюдно. Возок трясся на мощеных улочках, пока не выехал к пристани. Соленый морской воздух проникал даже сквозь закрытые оконца возка. Когда они остановились, и Бранд, откинув полог, со всей почтительностью помог Кветке выбраться наружу, солнце почти скрылось за краем моря, окрасив его воды в багровый цвет. Они оказались на широкой пристани, построенной из неотесанных бревен. Справа от Кветки на резвой волне покачивались десятки драккеров, словно приветствуя кёнигин. Девица однажды уже видела море, когда отец брал её с собой на большое торжище. Сейчас Северное море поразило её еще больше своей бескрайней мощью и простором. Кветка жадно вдыхала морской воздух. Как бы ей хотелось уплыть с Торхельмом по быстрым волнам подальше отсюда!

  Их ждала небольшая ладья с высоко задранным носом и тринадцатью парами весел, которая то уходила вниз, то поднималась вверх на гребне волны. Кветка с опаской ступила на пляшущие под ногой сходни вслед за женщинами, которые, подобрав подолы, быстро и ловко перешли с причала на судно.

  - Госпожа, я помогу вам, - с готовностью молвил Бранд.

  Не дожидаясь согласия кёнигин, он подхватил её под руку и быстро перевел на драккер. Кветка поблагодарила его, отметив про себя, что крепкий юноша с приятными чертами лица, упрямым подбородком и решительным взглядом наверняка восславит славный род Эвнера в будущем.

  - Я скажу кормчему, что можно отправляться, - смутился Бранд, взглянув на Кветку.

  Она приветливо кивнула и отошла на корму, пока гребцы занимали свои места. Кветка с замиранием сердца и надеждой смотрела на стены Грёвлана, которые вскоре скроются для неё навсегда за туманной береговой дымкой. Она молила богов каждый миг, чтобы всё удалось, и Торхельм уже завтра оказался на свободе. Внутренне она противилась своему отъезду из Грёвлана. Ей казалось, что она убегает, в то время как друзья Торхельма рискуют жизнями, чтобы спасти его. Кёнигин понимала, что Орвар и Эвнер правы, попросив её уехать, но во Фридланде для неё начнется прежняя мука - бесконечные версты разлуки между ней и Торхельмом.

  - Нужно лишь подождать, боги заповедовали нам быть вместе, - как заклинание в сотый раз прошептала Кветка, глядя в темную морскую глубину.

  От невеселых мыслей её отвлек шум у сходней. Неожиданно на палубе появилось полтора десятка воинов в алых плащах под предводительством рослого ратника в шлеме. Они окружили спутниц Кветки и с криком принялись расталкивать их. Вглядевшись в предводителя ратников, Кветка узнала Сигни.

  - Где кёнигин Эмбла?! Говорите! - медведем взревел слуга кайзера на испуганных женщин.

  - Как ты смеешь касаться женщин рода Эвнера! - ясный и громкий голос Бранда зазвенел над палубой.

  Юноша с обнаженным мечом стремительно подбежал к Сигни, встав между риттером и женщинами, среди которых была и его мать.

  - Ты на земле кайзера, щенок! Спрячь свои клыки, не то я отрежу тебе уши! - взбесился, поначалу опешивший от дерзости Бранда, Сигни.

  Он замахнулся на юношу мечом, отгоняя. Мать Бранда охнула и закрыла ладонью рот, чтобы своим вскриком не помешать сыну. Бранд отскочил и перекинул меч в другую руку, приготовившись к бою. Стройный и ловкий, он казался в три раза меньше могучего и неповоротливого Сигни.

  - Где кёнигин? Скажешь - и я оставлю твои потроха при тебе! - прорычал тот, багровея лицом.

  - Никогда, - дерзко и насмешливо бросил Бранд, всем своим видом показывая презрение к его угрозам.

  Сигни, не торопясь, пошел на юношу, широко расставив ноги и по-волчьи оскалившись. Красный шрам на лице делал его гримасу еще более устрашающей. Кветке достало одного взгляда на мать Бранда, чтобы в один миг принять решение.

  - Я здесь, Сигни! Оставь юношу! - крикнула Кветка, стягивая с головы шапку, из-под которой на плечи упала отливающая золотом коса.

  Сигни развернулся, дико вращая красными глазами. Его взгляд полный изумления и недоверия был прикован к девице, которая стояла в двадцати локтях от него, подбоченясь. Ратники кайзера заворожено смотрели на неё, не веря, что Кветка, наконец, в их руках. Они не ожидали увидеть девицу в мужском платье с мечом у пояса, на лице которой не было ни тени страха, лишь презрение и веселая обреченность. Жуткая полуулыбка еще больше обезобразила лицо Сигни: он торжествовал!

  - Вы пошли против воли кайзера и попытались вывезти кёнигин из Грёвлана по морю?! Вас всех сгноят в темнице замка! - рассмеялся риттер клокочущим смехом. - Взять всё белоглазое отродье Эвнера и отвезти в замок!

  Кветку обдало жаром. В тот миг она скорее была готова умереть, чем позволить пострадать близким Эвнера. Девица отпрянула от просмоленного черного борта драккера и сделала несколько шагов вперед.

  - Не спеши, Сигни! Ты ведь не хочешь разочаровать своего господина вестью о том, что из-за тебя кёнигин покончила собой, - Кветка поднесла свой короткий меч к горлу.

  "Если придется сделать это, пусть уж это будет меч брата", - с легкостью подумалось ей.

  Гримаса радости медленно сползла с лица Сигни.

  - Проклятая девка, - чуть слышно прошипел он, вспомнив строгий наказ кайзера привести Кветку живой и невредимой.

  - Стой, кёнигин! - неохотно крикнул риттер, примирительно подняв руку в алой перчатке. - Убери меч и сойди на берег - я клянусь, что не трону их и позволю отчалить, если ты покинешь драккер и примешь приглашение кайзера.

  Сигни не сводил с неё враждебного взгляда. Кветка кивнула. Риттер отрывисто приказал ратникам сойти с судна. Сам он ждал Кветку на палубе у сходней, опасаясь, что она вновь сумеет ускользнуть из его рук. Женщины с испугом и жалостью смотрели на кёнигин. Но более всех происходящим подавлен был Бранд, глядя на то, как девица медленно идет к Сигни с высоко поднятой головой. Юноша стоял, бессильно сжимая меч в руках. Горше всего для храбреца было осознавать свое бессилие.

  - Уплывайте отсюда поскорее, как только я буду на берегу, - прошептала Кветка Бранду, проходя мимо и не глядя на юношу.

  Не удостоив Сигни взглядом, она величественно сошла по сходням на мокрую от волн пристань. Риттер, не спуская с кёнигин глаз, последовал за ней. Кветка услышала за спиной стук убираемых сходней и громкий приказ кормчего опустить весла. Кёнигин горько усмехнулась: слишком рано она попрощалась с Грёвланом.

* * *

  По прибытии в замок Кветку провели в уединенные покои, расположенные в небольшой башне, и оставили одну.

  Когда отряд Сигни подъехал к замку, было совсем темно, и Кветка не разглядела, как следует, замок кайзера. Им навстречу вышел вельможа с отрядом караульных. Сигни перепоручил ему кёнигин, и тот почтительно и настойчиво попросил её следовать за ним. Девица шла за молчаливым придворным в окружении двух десятков караульных. Видимо, её решили охранять столь же тщательно, как и Торхельма. Бесконечные темные переходы и дворики, по которым вели девицу, заставили её решить, что замок намного больше Мохайма.

  Покои Кветки были ярко освещены свечами в кованых подсвечниках и тремя жаровнями. Когда дверь за ней с лязгом захлопнулась, и шаги вельможи стихли, Кветка неслышно прокралась к окну и приоткрыла ставни. Её ждало разочарование: окно было забрано решеткой с толстыми прутьями. Она не слышала скрипа засова, но не стала открывать дверь, зная, что стража осталась снаружи на карауле. Вскоре в дверь опочивальни предупредительно постучали, и на пороге появились четыре прислужницы в темных платьях и серых передниках. Они накрыли на стол и подбросили дров в жаровни. Одна из прислужниц на вытянутых руках внесла платье и расстелила его на ложе, а другая подошла к кёнигин, намереваясь помочь ей раздеться. Кветка отстранилась, не желая расставаться со своей одеждой.

  - Прошу вас, госпожа. Кайзер желает видеть вас. Знатная госпожа не может предстать перед ним в мужском платье, - испуганно пролепетала прислужница.

  Кёнигин решила, что из-за неё девицу, возможно, ждет наказание, и решила облачиться в принесенное платье. Наряд был сшит из легкой, почти невесомой ткани жемчужно-серого цвета и украшен серебряной тесьмой. Такое платье достойно того, чтобы его носила сама кайзерин. Кветка с презрением взирала на платье, обувь и гребни, что принесли служанки, справедливо заподозрив кайзера в попытке подкупить её богатыми дарами. Вскоре за ней явился всё тот же вельможа, пригласив на встречу с Тригвальдом.

  Кветку привели в большой гулкий зал. Девица поразилась его богатому убранству: каменные столбы, поддерживающие высокий потолок, были украшены резьбой и расписаны затейливыми узорами. На стенах висели стяги и пестрые узорчатые ковры, которые едва колыхались от гуляющих по залу сквозняков. Меж столбов стояли резные дубовые лавки и высокие жаровни, освещая и немного согревая холодный каменный зал. На каменном ступенчатом возвышении стоял трон, а у его подножия - два неподвижных стражника с копьями, в тусклых кольчугах и легких шлемах. Звенящая тишина залы нарушалась лишь треском поленниц в жаровнях да тихим шелестом платья Кветки. Девица потеряла счет времени. Кветка знала лишь, что на дворе ночь. Она стояла в середине залы, сцепив пальцы и ожидая, что сюда вот-вот войдет кайзер, но время шло, а его всё не было, и Кветке казалось, что стражники, ни разу не пошевелившиеся за всё время, и впрямь высечены из камня. Наконец, небольшая дверь в боковой нише отворилась, и в зал вошли несколько риттеров и вельмож. Девица сразу же узнала Тригвальда, по едва уловимому сходству с Ульрихом и надменному, властному лицу, в то время как на лицах остальных было написано лишь стремление угодить высокому и грузному кайзеру.

  Тригвальд отличался могучим телосложением. Темно-русые волосы до плеч, перевитые нитями седины, и небольшая борода были тщательно расчесаны, а на лбу кайзера жарко горел золотой венец с лазоревыми яхонтами. Тригвальд был облачен в роскошное платье: на нем был длинный алый кафтан, расшитый травами, высокие мягкие сапоги из опойки и тяжелый бархатный плащ с драгоценной застежкой. На пальцах правителя сверкали каменьями перстни, на шее красовалась золотая цепь с привесками тончайшей работы, а на поясе висел меч, рукоять которого была усыпана корундами. Глаза Тригвальда, темные и блестящие, смотрели из-под низких бровей цепко и проницательно. Кветка могла бы назвать черты его лица приятными и благородными, но жесткий подбородок и презрительно поджатые полные губы придавали ему непререкаемый и хмурый вид.

  Тригвальд легко взошел на возвышение и величественно опустился на престол. Только теперь он обратил свой взор на Кветку, глядя на нее сверху вниз. Риттеры и вельможи, сопровождавшие его, чинно расселись на низкие скамьи, приготовившись внимать воле кайзера. Кветка, забыв обо всем на свете, с отвращением взирала на того, кто разлучил её с Торхельмом. Лишь воочию увидев его, она поняла, насколько ей ненавистен этот всемогущий правитель, не погнушавшийся ничем ради достижения своих целей. Кветка с достоинством встретила его испытывающий взгляд, еще выше подняв подбородок. Она и мысли не допускала о том, чтобы поклониться кайзеру, решив, что лучше умрет.

  Тень пробежала по лицу Тригвальда, едва он, как следует, разглядел ту, что принесла ему столько тревог. Девица и впрямь оказалась на диво хороша собой. Он решил действовать осторожно, помня, что запугать кёнигин успеет всегда.

  - Приветствую венценосную Эмблу в этой скромной обители! Я рад, что вы смогли принять мое приглашение и немного погостить в Грёвлане при моем дворе, - голос кайзера подхватило эхо.

  Тригвальд не скрывал своего торжества, откинув голову назад и меряя девицу насмешливым взглядом.

  - Вашему посланнику Сигни не откажешь в даре убеждения, - нарочито смиренно ответила Кветка.

  - Этот благородный риттер безупречно служит мне долгие годы, и потому я доверяю ему встречу самых дорогих гостей, - ядовито произнес кайзер, наслаждаясь сознанием того, что Кветка теперь в его руках. - Он надеялся застать вас в Гримнире, а нашел в Грёвлане. Я несказанно рад тому, что госпожа сама пожаловала в столицу Северных пределов.

  - Я не получила известий от своего нареченного, кёнига Фридланда Торхельма Альдорсона, который три седьмицы назад отбыл в Грёвлан. Я отправилась сюда, чтобы увидеться с ним, - молвила она в ответ. - Надеюсь, что...

  - Благородная госпожа, вашему нареченному оказан высочайший прием, - перебил её кайзер. - Он здесь, гостит в моем замке. Никто не смеет препятствовать кёнигу. Если он задержался в этом замке, значит ему здесь милее. Иной причины и быть не может.

  Кайзер надменно прищурился, глядя на Кветку. Её захлестнул гнев от наглой лжи кайзера. Кветке хотелось выкрикнуть в лицо всё то, что она знает о заточении Торхельма, обвинив Тригвальда в пленении кенига, но она сдержалась, понимая, что он только того и ждет. Ему было бы на руку бросить её в темницу за дерзость и хулу на кайзера. Она должна усыпить его бдительность, чтобы побег Торхельма состоялся.

  - О, мой господин, - кротко молвила она, в душе зная, каков будет ответ кайзера. - Я уповаю на вашу доброту, потому я смиренно прошу вас приказать проводить меня к Торхельму.

  Тригвальд нахмурился, напустив на себя задумчивый вид.

  - Сиятельная госпожа, - его лицо сделалось торжественным и скорбным. - У меня для вас дурная весть. Торхельм крайне обеспокоен донесением Йохна, и не желает видеть вас, пока вы не предстанете перед советом храмовников, которые решат, одержимы ли вы ересью, язычеством и темным колдовством.

  Он выжидательно смотрел на нее, с затаенной радостью заметив, как кровь бросилась Кветке в лицо.

  - Мой господин, - твердо молвила она. - Я уверена, что Торхельм не побоится сказать мне все это в глаза, если вы...

  - Госпожа Эмбла! - вновь перебил её Тригвальд, возвысив голос. - Несмотря на вашу красоту и положение, вы еще очень молоды и не знаете наших законов. Единоликий создал женщину слабой и беззащитной, а мужчине дал силу и ум, дабы тот оберегал ее. Попытка перечить мужчине есть знак того, что дева одержима Темным, - угрожающе молвил он. - Я созову совет храмовников в ближайшие дни, после чего вы сможете увидеться с Торхельмом. А до тех пор не допускайте дурных мыслей и наслаждайтесь гостеприимством моего замка.

  Кайзер повелительно махнул рукой и с нарочитым почтением слегка поклонился в знак уважения кёнигин. Он поднялся с трона, чтобы уйти, но тут за узорчатой дверью, ведущей в зал, послышался шум и сердитые голоса.

  - Я хочу посмотреть на нее! - явственнее всех зазвучал высокий девичий голос. - Ты не смеешь ослушаться кайзерин, Бальдор! Клянусь всеми храмами Грёвлана, я увижу её.

  - Госпожа Бригитт!!!

  - Кайзер приказал никого не впускать!

   Высокие расписные двери распахнулись, и в зал ворвалась разгневанная девица в сопровождении свиты. По надменному лицу и горделивой походке Кветка узнала Бригитт. Кёнигин отметила про себя, что она имела приятную наружность: темные густые волосы и прозрачные голубые глаза, гневно сверкавшие на бледном лице. В изящно убранных волосах искрились и переливались самоцветами венец и несколько гребней. Её парчовое платье с широкими рукавами до пола было оторочено белым горностаем. Увидев Кветку, Бригитт резко остановилась, будто наткнувшись на невидимую преграду. Небрежно махнув свите рукой, чтобы те оставались на месте, Бригитт неспешно приблизилась к кёнигин, беззастенчиво и презрительно разглядывая ее. Кветка равнодушно и спокойно наблюдала за ней, чувствуя, что гримаса презрения на лице отвергнутой невесты лишь уловка, чтобы скрыть за ней нечто большее.

  - Это и есть та самая прекрасная дикарка, о которой мы столько слышали? - ядовито молвила кайзерин, разразившись звонким смехом, в котором слышались издевка и пренебрежение. - Ингва, это она?

  Бригитт повернулась к своей свите, и только теперь среди девиц Кветка узнала Ингву, которая потупилась и поспешно кивнула кайзерин. Кветка ничуть не удивилась тому, что, после пожара в Моосхольме и гибели Хьёрдис, Ингва отправилась в Грёвлан к своему дяде.

  - Бригитт, - с каменным лицом произнес кайзер. - К нам в гости прибыла кёнигин Эмбла, которая хорошо знает наш язык. Она останется у меня в гостях, пока я не созову совет храмовников.

  Бригитт посуровела и нахмурила белоснежный лоб.

  - Вот оно что, батюшка. Надеюсь, кёнигин понравится в Грёвлане, - сладкоречиво молвила Бригитт, с деланной любезностью глядя на Кветку.

  Её губы, казалось, источали мед, но в глазах полыхала злоба и тоска, причину которой Кветка знала, как никто другой. Бригитт увидела, наконец, свою соперницу, которую ей хотелось без промедления раздавить и уничтожить.

  - Благодарю за беспокойство, госпожа, - неожиданно ответила Кветка, дерзко глядя в глаза Бригитт. - Я вполне довольна своим пребыванием в стольном городе Северных пределов, о котором столько слышала.

  Бригитт повела плечами и, отойдя от Кветки, величественно опустилась на подушки у подножия трона, стараясь милостиво глядеть на Кветку под строгим взглядом кайзера. Тригвальду не хотелось из-за опрометчивости и горячности внучки позволить Кветке что-либо заподозрить.

  Кветка вздрогнула, обратив внимание на человека, бесшумно вошедшего в зал через неприметную дверь. Мужчина в черных просторных одеяниях приблизился к кайзеру и встал за его троном по правую руку. Своим видом он походил на ворона: черные как смоль волосы до плеч, крупный нос на узком лице, но более всего поразили его глаза, темные и безжизненные, словно у драугра, взгляд которых было невозможно долго выносить. Их взгляды встретились, и она почувствовала неожиданную слабость и холод, сковавшие её руки и ноги. Кветка не отвела взгляд, чувствуя, как жарко бьется сердце. Еще чуть-чуть и она упадет на гулкий каменный пол залы. Кветка из последних сил схватила оберег на шее, подаренный Орваром.

  - И намн ав Один, - она еле слышно прошептала слова, которые выкрикивал ведун на глухой лесной поляне.

  Наваждение пропало, будто и не было. Человек-ворон злобно прищурился, отступая в тень.

  - Бальдор, - обратился к незнакомцу кайзер, - я давно посылал за тобой. Тебе не следует скрываться в своей башне, когда ты так нужен мне. Поприветствуй кёнигин Эмблу, преодолевшую неблизкий и опасный путь из Гримнира.

  Кветка вздрогнула при звуке знакомого имени. Бальдор! Посвященный во все дела и тайны кайзера колдун, брат Хьёрдис, родич Ингвы и Дагвора!

  - Благородная Эмбла, - продолжил кайзер, воодушевленный появлением Бальдора. - Как вам удалось преодолеть столь опасный путь? Я хотел бы узнать, кто сопровождал вас в пути? - в его голосе почудилась затаенная угроза.

  - Мой господин, - Кветка с достоинством посмотрела на кайзера. - Я не могу назвать имена тех, кто оберегал и защищал меня в пути. Это славные и преданные воины. Нам и впрямь пришлось пережить немало опасностей. В одну из ночей на нас напал драугр. Чья-то темная волшба подняла его из могилы, но самое страшное то, что несчастный оказался вашим родственником. Это был Гермар.

  Кветка внимательно наблюдала, какой отклик найдут её слова у государя и его приближенных. Для кайзера эта новость оказалась полной неожиданностью. Он старался не показывать ужас и отвращение, охватившие его. Тригвальд, помедлив, мрачно уставился на внучку и колдуна. Бригитт вспыхнула и потупила взор, сердито взглянув на Бальдора, а тот хладнокровно смотрел перед собой, будто не услышав слов Кветки. Ингва вскрикнула, прикрыв рот ладонью и испуганно взирая на Бригитт.

  - Госпожа, то, о чем вы говорите, является результатом темной волшбы. Я слышал о подобном, но никогда не видел воочию, хвала Единоликому. Возможно, вам лишь привиделось это, - напряженно молвил кайзер, поглаживая короткую бороду.

  - Мне не привиделось. Драугр умертвил двух лошадей на моих глазах. Он кровожаден и огромен...

  - Я немедля пошлю людей в храм, под которым устроен наш родовой склеп, дабы те проверили правдивость ваших слов. Но прежде поведайте нам, как вам удалось спастись от него?

  Кайзер недобро сдвинул брови, ожидая её ответа.

  - Меня спасло провидение, - уклончиво ответила Кветка, всем своим видом показывая, что не желает продолжать разговор.

  - Что ж, я не смею более задерживать вас. Ваши покои расположены в удаленной башне, дабы вы не испытывали никаких беспокойств, - величаво произнес Тригвальд, давая понять, что беседа закончена.

  Кветка чуть поклонилась и с достоинством покинула зал под тяжелыми взглядами правителя Северных пределов и его приближенных. Кветку сопровождали двое караульных. Оказавшись в опочивальне, девица не стала зажигать светец. Закрыв дверь на легкий запор, который в случае чего легко могли бы выбить снаружи, она открыла ставни и выглянула в окно. Под окнами башни темнели деревья, между которых ходили караульные с факелами. Вдалеке мерцали окна башен замковых покоев. Кветка прильнула пылающим лицом к холодным прутьям решетки. Она пыталась угадать, где окна башни Торхельма.

  - Боги, помогите ему вырваться на свободу... - прошептала она.

* * *

  - Ты уверен, что госпожа в своих покоях? - резкий голос Хакона заставил Кветку мгновенно проснуться и сесть на своем ложе. Накануне она незаметно уснула на лавке у окна и не помнила, как перебралась на ложе. Её сон был неглубок и беспокоен, потому голос за дверью сразу же разбудил девицу.

  - Да, господин. Она закрылась на засов, а кроме как через дверь из опочивальни не выбраться, - услужливо пробасил караульный.

  - Не спускайте с неё глаз! Кайзер в ярости: сегодня ночью Торхельм бежал из башни. Велено прочесать весь замок, перетряхнуть каждую корзину и заглянуть в каждую бочку. Городская стража на ногах. Стража Торхельма схвачена по приказу Тригвальда и брошена в подземелье. Если не хотите оказаться с ними и сложить головы на плахе, охраняйте девицу как зеницу ока!

  - Не извольте беспокоиться, господин Хакон! - с готовностью заверил начальника стражник.

  Тяжелые шаги Хакона и его свиты затихли вдалеке. Кветка, прикрыв рот ладонью, тихо смеялась сквозь слезы. Он жив и скорее всего уже далеко от Грёвлана. Кветка готова была кричать и кружиться от счастья, но боялась выдать себя. Вскоре в её покои пожаловали служанки с кадкой горячей воды, чистым платьем и трапезой.

  В замке царил переполох и суета. Из сада доносился звон оружия и крики стражников. Два следующих дня Кветка провела в своих покоях под строгим надзором стражи. Кайзер несколько раз в день посылал доверенных риттеров самолично проверить, на месте ли кёнигин. На исходе третьего дня, после заката, в дверь Кветки осторожно постучали. Тихий стук насторожил Кветку, ибо служанки и стражники, видя благожелательность госпожи, не боялись стучать громко в её дверь. Она осторожно откинула засов и приоткрыла дверь. В узком проеме она увидела Кёрста. Он быстро шагнул через порог, потеснив её.

  - Прошу прощения за вольность, госпожа. Мне опасно здесь находиться, - выдохнул он, затворяя за собой дверь.

  - Кёрст! - радостно прошептала Кветка, не веря своим глазам.

  - Да, госпожа. Боги позволили мне отплатить вам и Торхельму за доброту, - улыбнулся он.

  - Как тебя пустили сюда? Разве ты не должен был покинуть Грёвлан вместе с Торхельмом и остальными? - Кветка обеспокоенно смотрела на него.

  - Всё так. Я подкупил двух стражей, чтобы они позволили поговорить с вами. Знайте, Торхельм на свободе. Нам удалось невозможное: бежать из замка кайзера. Во Фридланде собрано огромное войско - Рунольф не терял времени даром. Торхельм с войском уже недалеко от стен Грёвлана. В городе царит страх и смятение. Многие покидают город, узнав из просочившихся слухов, что Торхельм был в заточении и теперь пришел мстить. Он разослал всем кёнигам Северных пределов послания, в которых описал вероломство кайзера и то, что он удерживает его невесту силой...

  - Что? Он знает, что я здесь?! - воскликнула Кветка.

  - Я узнал о вашем пленении незадолго до побега, решив сказать Торхельму, когда мы выберемся из замка. Кёниг упрям. Он никогда бы не ушел отсюда без вас.

  Кветка отвернулась, борясь с рыданиями, которые рвались из груди.

  - Так и случилось. Мы были за пределами Грёвлана, когда я рассказал ему и остальным, где вы. Он не слушал моих увещеваний о том, что вас стерегут еще пуще, чем его, тут же потребовав у Эвнера меч и решив вернуться в замок. Эвнер напомнил ему, что судьба Фридланда на кону, а кайзер не решится причинить вам вред, тем более, когда кёниг на свободе. Ульрих и я решили вернуться, чтобы быть подле вас, пока кёниг не отвоюет госпожу у кайзера. Я пообещал Торхельму оберегать вас. Утром он будет уже здесь, у стен Грёвлана, госпожа. К его войску присоединятся войска еще четырех кёнигов. Вы должны знать, господин Ульрих схвачен по приказу кайзера и заключен под стражу. Тригвальд подозревает его в помощи Торхельму.

  - Боги! - воскликнула она, охваченная волнением.

  - Тригвальд сейчас напоминает лисицу, загнанную в нору.

  - Что делает кайзер? - жадно допытывалась Кветка, унимая трепет в груди.

  - Он собирает войска и сторонников, готовясь к осаде. С исчезновением Торхельма его помыслы обернулись прахом. Он стал мнителен и повсюду подозревает измену.

  - Кайзер намеревался собрать совет храмовников, - неуверенно начала она.

  - Да, он собирался с помощью храмовников объявить вас ведьмой. Я слышал их разговор с Бальдором. Этот колдун опаснее и хитрее Хьёрдис, и кайзер во всем слушается его. Ваши слова о чудище и драугре поссорили их. Драугр дело рук Бригитт и Бальдора. Оказалось, кайзер не знал об этом. Он был в ярости, когда понял, что Бальдор и кайзерин пытались погубить вас с помощью Гермара. Бальдор в конце концов предложил пригрозить Торхельму, что вас казнят как ведьму. Но теперь все забыли о совете храмовников, ибо кёниг уже не в их власти и вот-вот встанет под стенами Грёвлана, - в его голосе звучало торжество.

  Кёрст замолчал и выглянул за дверь.

  - Мне пора уходить. Вы заложница Тригвальда, - торопливо заговорил он. - Если Торхельм решится на приступ, нам нужно будет бежать. В городской страже служит тысячное войско Гримнира. Когда военачальник узнал, что его кёнигин томится в плену у кайзера, то вознегодовал. Они готовы поддержать вас... мне пора, я приду, как только смогу!

  Кёрст торопливо выскользнул за дверь, заслышав шаги в переходе. Кветка прильнула к двери, прислушиваясь к тихому разговору. Еще немного, и всё стихло - Кёрст благополучно покинул башню. Кветка не находила себе места, раз за разом вспоминая слова риттера. Еще никогда мгновения не тянулись так медленно.

  Прошла еще одна томительная ночь и день. В сумерках в её дверь вновь постучал молодой риттер. Он не стал входить, быстро прошептав ей через дверь:

  - Завтра будут переговоры, вас отвезут в город. Я буду рядом.

  Кёрст исчез так же стремительно, как и в предыдущий раз. Кветка была сбита с толку. Она с нетерпение ждала следующего утра, надеясь, что Кёрст сказал правду, и она хоть ненадолго покинет ненавистные стены башни. На рассвете, раньше обычного, явились служанки. Все трое были напуганы и взволнованы. От их было сдержанности и молчаливости не осталось и следа. Прислужницы с особой тщательностью накрывали на стол и убирали в покоях.

  - Госпожа, - неожиданно обратилась к Кветке одна из них, розовощекая и пышнотелая девица. - Мы узнали, что вы невеста Торхельма Фридландского.

  - Так и есть, - ответила кёнигин, удивленная тем, что девица решилась на разговор с ней.

  - Кёниг Фридланда второй день как осадил Грёвлан. Осмелюсь спросить, правда ли то, что его воины не чинят бесчинств в захваченных городах?

  - Грёвлан самый большой и защищенный город Северных пределов. Вы уже пророчите ему поражение? - удивилась Кветка.

  - Как бы мы хотели надеяться на победу кайзера, но среди простых жителей города нет никакой уверенности в этом. Многие, кто желали уехать из города, не успели выбраться.

  - Драккеры молодого кёнига сторожат выход в море. Ни одна ладья не может ни причалить, ни отчалить. Осмелившиеся сражаться драккеры кайзера потоплены. Воины из других земель не желают драться за кайзера и переходят на сторону Торхельма..., - доверительным шепотом поведала вторая прислужница.

  - Кайзер каждое утро собирает совет и встречается со своими военачальниками. Люди пребывают в неизвестности. Город на осадном положении, и жителям приходится обходиться запасами. Но пуще голода мы все боимся взятия Грёвлана, когда воины кёнига будут мстить за своего господина нам, простым жителям, - испуганно блестя глазами, заключила третья.

  - Большое ли войско у Торхельма? - Кветка обрадовалась возможности узнать побольше от испуганных девиц.

  - Двадцать тысяч. Ходят слухи, что к Торхельму на подмогу пришли другие кёниги.

  - Видят боги, Торхельм не хотел этой войны. Я не знаю, что ждет Грёвлан, если боги пошлют ему победу, - честно призналась

  Кветка, думая о том, что её будущее пока не менее туманно.

  Дверь отворилась, и в покои Кветки шагнул Хакон. Девицы потупили взоры, поклонились и поспешно удалились. Риттер был в полном боевом облачении, держа в руке шлем. Он отвесил глубокий поклон, откинув за спину расшитую золотом накидку, которую следовало бы надеть на пир к кайзеру, нежели на битву.

   - Моя госпожа, - учтиво начал он. - Прошу вас проследовать за мной во двор. Мы, не медля отправляемся в город, к крепостной стене. Кайзер приказал доставить вас, как можно скорее, - поспешно добавил он.

  - Я готова, - с достоинством молвила Кветка, поднимаясь ему навстречу.

  Она не преминула заметить, что прежде заносчивый риттер вел себя предупредительно. Видимо, близость войска Фридланда заставила начальника замковой стражи быть гораздо любезнее и обходительнее с пленницей. Накинув плащ, Кветка спустилась во двор в сопровождении Хакона и стражи. Их ждал крытый возок с небольшим оконцем. Возница стремительно гнал лошадей по непривычно пустынным улицам Грёвлана. Множество воинов и мужчин Грёвлана в кожаных бранных рубахах, отсутствие торговцев, женщин и детей на улицах, - всё это напоминало ей дни осады Гримнира. Только теперь вместо тягостного страха она ощущала пьянящую радость и надежду на победу Торхельма. "Только бы он успел", - шептала про себя Кветка, вспоминая слова Кёрста о том, что Бригитт и Бальдор не намерены выпустить её живой из своих когтей.

   По небу ползли синие тучи, низко нависая над землей. Холодный колючий ветер гнал их с моря на Грёвлан. Когда возок подъехал к городским воротам, наглухо закрытым и укрепленным, казалось, сам воздух потемнел, а ветер задул всё сильнее. Кветка выбралась из возка, шуря глаза от песка и пыли и удерживая рвущуюся от ветра накидку. Под тесовым навесом в окружении свиты и воинов восседал кайзер. По бокам от него горели жаровни, пламя которых, раздуваемое ветром, билось о почерневшие решетки и готово было вот-вот улететь, словно огненная птица. Тригвальд в кольчуге и золоченом шлеме сидел мрачный и осунувшийся, хмуро вертя в руках свиток. Его лицо утратило былой румянец и самодовольное выражение, какое Кветка наблюдала в их последнюю встречу. За спиной кайзера стояла Бригитт, зябко кутаясь в бархатную накидку с соболиным подбоем и выжидательно смотрела на Тригвальда. Сердце Кветки радостно забилось, когда она заприметила среди стражи Кёрста.

  - Ты опоздал, Хакон. Посланник был здесь и передал свиток с посланием, - недовольно прошипел один из придворных.

  Хакон, идущий впереди Кветки, поклонился кайзеру, и, оставив девицу, встал рядом с остальными вельможами. Придворные с любопытством и опаской смотрели на Кветку, желая лучше рассмотреть ту, что выбрал кёниг Фридланда и ради которой привел войска. Заметив перешептывание и любопытные взгляды, направленные на Кветку, кайзерин скривилась. Девушка заметила, что к выражению презрения на лице Бригитт прибавился страх.

  - Госпожа, вот вы и здесь, - натянуто улыбнулся Тригвальд, разглядывая Кветку с плохо скрытым раздражением. В ней он видел корень всех бед, что постигли Северные пределы и угрожали незыблемости его власти. - Вновь жестокая судьба не дает вам встретиться с женихом, Эмбла. Он осадил город с моря и суши, угрожая и требуя, - насмешливо молвил кайзер, потрясая свитком в руке. - Он требует отпустить свою невесту, освободить повесу Ульриха и казнить моего ближайшего советника Бальдора, обвиняя его в колдовстве и грозя в противном случае взять город приступом. Фридландский щенок возомнил себя волкодавом, - зло прищурясь, расхохотался кайзер.

  Ему не слишком уверенно вторили придворные.

  - Придется проучить неразумного мальчишку, - вмиг став серьезным и суровым, произнес кайзер. Он уже не скрывал своей ярости.

  Кайзер вскочил и стремительно направился к лестнице, ведущей в надвратную башню. Бригитт последовала за ним, дав знак страже вести за ней Кветку. Кёнигин посмотрела на Кёрста, и тот слегка кивнул ей, подбадривая. Вельможи и риттеры взошли наверх, вслед за правителем. Кветка, слезящимися от ветра глазами, вглядывалась вдаль, где раскинулся стан Торхельма. Шатры располагались на пригорке у опушки леса. Многочисленные отряды пеших и конных воинов казались издалека колышущимися темными пятнами на желтеющих нивах. Ближе к городу был разбит еще один стан. Кветка явственно различала костры, стяги, лошадей и множество воинов. Между городом и вторым становищем длинной широкой лентой развернулись ряды копейщиков и лучников. Они стояли неподвижно, плечо к плечу, лишь стяги трепетали на ветру. Ей еще никогда не доводилось видеть столь огромного войска. От такого грозного зрелища захватывало дух, становилось легко и жутко. Кайзер с каждым мигом темнел челом, созерцая врага.

  - Трубите моим воинам! Пора показать силу Грёвлана! - крикнул кайзер, становясь самим собой: хладнокровным и расчетливым, не жалеющим никого.

  Кветка обернулась, увидев, как к воротам подъехал многочисленный конный отряд копейщиков в серебристых кольчугах и поножах, защищающих ноги всадников. У ворот заскрипели засовы и загремели оттаскиваемые балки. Ворота нехотя распахнулись. С двух сторон оглушительно прокричали трубы, зовя в бой. Быстроногие кони, грызя от нетерпения удила, сорвались с места. Отряд летел через поле навстречу врагу, выставив копья и целясь в неподвижные ряды. На полпути по звуку рога всадники вдруг разделились, и отряд стал походить не на стрелу, а на трезубец, летящий в гущу врага. В последний миг передние ряды фридландцев расступились и отпрянули назад, словно морская волна, отбегающая от берега. Кветка, напрягая взор, увидела ряды острых кольев и рогатин, врытых в землю. Как ни старались воины кайзера, в последний миг заметившие опасную ловушку, они не смогли остановить коней на полном скаку. Кветка отвернулась, не в силах наблюдать жуткое зрелище. Ей было довольно криков и стонов воинов, жалобного ржания раненных лошадей, долетавших до городских стен. Взглянув еще раз на поле боя, она увидела, как фридландцы, ловко орудуя копьями, добивали остатки конницы. Через некоторое время до ушей кайзера и его приближенных долетели победные возгласы фридландцев и звуки труб.

  -Скажите, мой господин, неужели ваши намерения стоили всей этой резни?! - горько воскликнула Кветка, не в силах более молчать.

  Кайзер вздрогнул, сверля Кветку свирепым взглядом. Придворные, зачарованные страшным зрелищем битвы, не поверили своим ушам и испуганно зашептались, глядя на кайзера и Кветку.

  - Ваша власть дана вам для того, чтобы принести процветание этой земле и народам. Вместо этого, вы навязываете народам веру, которая приучает их к покорности и раболепству. Вы легко бросаете лучших мужей страны на верную гибель ради своих честолюбивых замыслов, забывая о чести, добре и справедливости! - Кветка с горечью произнесла эти слова, бесстрашно глядя в потемневшие глаза кайзера.

  Рядом с Тригвальдом возникла темная фигура Бальдора, он мельком глянул на Кветку и тут же что-то прошептал своему господину. Злобная улыбка раздвинула губы кайзера.

  - Это были слова отчаявшейся глупой девки. Впереди враг, угрожающий моему народу, и я намерен разбить и обратить его в бегство.

  - Фридландцы - народ Северных пределов! - выпалила Кветка.

  - Хакон! Теперь черед гримнирийцев показать свою верность кайзеру и отвагу на поле битвы! - взвизгнул Тригвальд, сделав вид, что не слышал последних слов Кветки.

  Кветка смертельно побледнела, понимая, в чем заключалась месть кайзера. Сейчас ей предстоит увидеть, как лучшие воины Гримнира сложат свои головы в сражении с фридландцами! Она поникла, охваченная отчаянием и страхом под торжествующим и насмешливым взглядом Бригитт.

  Кони павших копейщиков безмятежно разбрелись по полю и щипали траву. Они подняли шелковистые шеи, когда из ворот Грёвлана под протяжные звуки труб вышли стройные ряды воинов. Это было войско Гримнира, на которое Кёрст возлагал надежды, и которое волей кайзера должно было вступить в неравный бой и погибнуть. Тригвальд мстил кёнигин тонко и изощрено, видя, как невыносимо ей видеть гибель людей, особенно тех, кого давно ждали в Сванберге. Лица воинов в одинаковых шлемах глядели сосредоточенно и хмуро. Они шли слаженно, как один чеканя шаг и крепко сжимая рукояти мечей и древки копий. Кайзер то и дело поглядывал на печальное лицо Кветки, полное горечи и страдания. Она отрешенно скрестила на груди руки и мучительно наблюдала, как войско Гримнира приблизилось к плотным рядам фридландцев и остановилось на расстоянии в два полета стрелы.

  - Почему они не нападают?! - нетерпеливо воскликнул Тригвальд, обращаясь к одному из военачальников.

  Два войска стояли друг против друга, не шелохнувшись. Кветка услышала невнятные выкрики с той и другой стороны. И вдруг - Тригвальд метнулся к широкому проему окна, не веря своим глазам - оба войска кинулись друг к другу и стали брататься! Кветка не смела поверить в происходящее. Боги услышали её! Кровь гримнирийцев не пролилась в угоду кайзеру! Она облегченно вздохнула, в то время как Тригвальд рвал и метал.

  - Порожденье Темного! Псы! Подлые, трусливые собаки!!! Изменники! - кайзер вырвал копье у стражника и, что было сил, метнул в сторону врага, число которого только что увеличилось на его глазах.

   Более всего кайзера разозлило радостный лик Кветки.

  - Вижу, вам, юная госпожа, доставило удовольствие созерцать столь непродолжительную битву, - осклабился он.

  Кветка молчала, пытаясь понять, куда клонит кайзер.

  - Я слышал, вы не побоялись выйти против самого Торхельма в мужском платье и доспехах. Что ж, теперь у вас будет возможность самолично поучаствовать в еще одной битве! Эй, вы там! Обрядить её в доспехи! Нам остается одно - принять бой. Отступать некуда, пусть же она погибнет от рук воинов Торхельма! - кайзер отвернулся от неё, устремив свой взор в сторону неприятеля.

  Загнанный в угол, он собирался побольнее ранить того, с кем ему еще предстояло встретиться в битве.

  Кветку привели в душную горницу, служившую караульным трапезной. Ей отдали её мужское платье, в котором она отправилась на драккер, расставшись с Орваром и Ульрихом. Кроме всего прочего, ей дали шлем и короткую чешуйчатую безрукавку. Когда она оделась, Кветке связали руки перед собой и вывели к воротам, у которых толпились воины с щитами, мечами и секирами. Это были отборные ратники кайзера, крепкие, обученные и закаленные в походах. Они заполонили всю площадь перед воротами, глядя вверх, туда, где кайзер со своего возвышения гордо взирал на свою рать.

  - Сыны Грёвлана! В страшный час я прошу вас защитить свой город от фридландских выродков, которые пришли убивать и разорять! Не жалейте для них своего острого железа! Убивайте, во имя процветания Грёвлана! - крикнул кайзер, обводя войско горящим взором. - С вами пойдут в бой лучшие из лучших.

  Кайзер указал на своих верных риттеров, среди которых был Сигни.

  - Почему бы ему не повести нас за собой? Или только недостойный кёниг Фридланда воюет бок о бок со своими ратниками? - хмуро молвил стоящий подле Кветки воин.

  Кветка следила за свирепым Меченым. Он вразвалку сошел вниз к остальным ратникам, проверяя свое оружие. Вдруг рядом с ним появился Бальдор. Наклонившись к нему, он тихо промолвил:

  - Убей девку, если она останется жива. Отомсти за сына! Кайзер ничего не пожалеет для тебя.

  Кветка не столько расслышала, сколько прочла его слова по губам. Сигни кивнул и обернулся: не слышал ли кто?

  Загудели трубы, дрогнули ряды ратников. К кёнигин были приставлены двое воинов, следивших, чтобы она не отстала и не сбежала. Кветка взглянула вверх, где из окон надвратной башни на воинов смотрели вельможи и приближенные кайзера. Бригитт не сводила глаз с Кветки, радуясь и торжествуя. Прижав связанные руки к груди, Кветка, подхваченная людским потоком, в последний раз взглянула на тех, кто послал её на гибель. Миновав ворота и оказавшись на утоптанной дороге, воины замедлили шаг. У Кветки не было ни щита, ни меча. Они понимала, что первая же стрела поразит её. Сзади недалеко от неё громко топал Сигни, стараясь не выпустить девицу из виду.

  - Кветка...

  Она вздрогнула и повернула голову. Кёрст! Он попытался приблизиться к ней.

  - Стой! - шепотом предостерегла она его. - За мной следят.

  Один из риттеров что-то крикнул, и воины прибавили шаг, плавно переходящий в бег. Ряды смешались, и Кветку в мгновение ока оттеснили от сопровождавших воинов. Кёрст, не теряя времени даром, оказался рядом с ней и одним движением перерезал путы. Он крепко схватил девицу за руку, не давая ей затеряться в бегущей толпе ратников.

  - Как только начнется схватка, забирайся под щит! Мы должны добраться до стана Фридланда, если не хотим погибнуть. Да помогут нам боги! - запыхавшись, крикнул ей риттер.

  Внезапно бегущие впереди воины остановились, поднимая щиты. Кветка с Кёрстом едва успели присесть и укрыться его щитом, как стрелы фридландцев звонко засвистели вокруг. Фридландцы не жалели стрел, обильно осыпая ими головы грёвланских ратников. Воины кайзера наспех поднимали луки и самострелы, но не многие успевали послать стрелу в сторону врага. Рядом с Кветкой падали раненные, громко бранясь и воя. Все ряды смешались, люди метались, стараясь укрыться от смертоносного дождя, сбивая друг друга с ног и топча раненных.Среди этого шума Кветка услышала хлопанье крыльев. Оно было столь отчетливо, что девица расслышала его даже сквозь крики и суматоху. Девушка осторожно выглянула из-за щита: над их головами под черными тучами кружил ворон.

  - Корп! - закричала она, насколько хватило сил.

  Ворон развернулся и тенью скользнул над ней, исчезая. Кветку охватило отчаяние. Она поняла, что не выберется живой отсюда, воочию представив, как её тело позже найдут среди ратников Грёвлана.

  Внезапно дождь из стрел прекратился, словно огромный невидимый щит укрыл всё войско Тригвальда. Кветка с Кёрстом не сразу решились выглянуть из-за щита. Первое, что она увидела, почерневшее небо, по которому яростный ветер гнал с моря клубившиеся тучи. Они двигались быстро, разрастаясь на глазах и шевелясь, словно живые существа. С моря на них шла белая зыбкая стена бури. В тот же миг на причалы, город и стан Фридланда обрушился страшный ветер и снег! Кветка упала на землю, вцепившись в траву и кочки. Ветер рвал одежду, сбивал с ног, уносил за собой щиты и копья, засыпая снегом глаза и рот.

  - Снег летом!

  - Это кара богов!

  - На стороне Фридланда колдун! Спасайтесь!

  - Бросайте всё! Прочь! - доносилось со всех сторон.

  Кветка еле разлепила глаза, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь белую пелену дальше своего запястья. Она лишь слышала удаляющиеся крики и топот.

  - Кёрст! - голос Кветки потонул в реве ветра.

  Она была одна, потеряв в суматохе верного риттера. Кветка легла на землю, стараясь покрепче прижаться к ней. Мир исчез, вокруг была лишь буря и кружащийся непроглядный снежный саван, да еще клочок земли, за который она держалась. Время остановило свой бег и застыло. Кветка чувствовала, как колют лицо снежинки, тая на коже и замерзая под ледяными порывами. Тонкая рубаха не защищала тело: холод пробирал до костей, её била дрожь. Еще немного, скоро буря кончится. Нужно встать и идти, туда, где её ждет Торхельм. Вскоре ее руки и спина покрылись тонкой ледяной коркой. Кветка чувствовала, что в голове легко, а по телу растекается приятная истома. Нужно немного отдохнуть, а потом идти.

  - Кветка! - громкий звук заставил её вздрогнуть и стряхнуть с себя смертную дрёму.

  Странно, она не чувствовала ни холода, ни боли.

  - Кветка! - невдалеке кто-то снова звал её. В голосе сквозил страх, отчаяние и ярость. Она узнала бы его из тысячи других!

  - Торхельм... Торхельм! - закричала она, глотая снег.

  Ноги плохо слушались, но Кветка заставила себя подняться и идти туда, откуда, как ей казалось, доносился его голос.

  - Кветка!

  - Я здесь! - каждый шаг давался ей все легче.

   Надежда, любовь, страх не найти возлюбленного в этом снежном плену вспыхнули в ней с новой силой, заставляя тело оживать и противиться холоду.

  - Кветка... - совсем рядом за белой завесой прозвучало её имя.

  Никто и никогда не называл её так нежно. В коротком звуке она услышала тоску, радость, боль и счастье.

  Чья-то тяжелая рука сбила её с ног. Она вскрикнула, падая на землю. Перед ней стоял Сигни! Лицо риттера было перекошено злобой и ненавистью. Борода, залитая кровью и присыпанная снегом, торчала клочьями. Чуть ниже ключицы торчал обломок стрелы с запекшейся кровью.

  - Я не уйду в Хельхайм, не забрав тебя с собой, ведьма, - прорычал он, глядя на неё в упор жутким взглядом.

  Кветка зло вскрикнула, пытаясь отползти подальше. Неужто теперь, когда Торхельм рядом, боги позволят этому чудовищу убить её! Сигни, чуть пошатываясь от ран, взял меч обоими руками и поднял над головой, намереваясь пригвоздить безоружную Кветку к земле.

  Торхельм возник, будто из ниоткуда, быстрый и стремительный, с волчьим огнем в глазах. Сигни неуклюже повернулся, услышав его шаги. Он не успел ничего сделать. Торхельм коротко взмахнул мечом, и голова Сигни с рыжей бородой покатилась, подпрыгивая на кочках.

  - Сегодня тебе придется отправиться в Хельхайм со своими псами- головорезами! - Торхельм хладнокровно переступил через его безжизненное тело.

  Кветка, почти потерявшая надежду спастись от Сигни и найти Торхельма, не сводила изумленных и радостных глаз с кёнига. Он поспешил к ней и помог подняться с земли, оглядывая, не ранена ли она.

  Лишь мгновение они смотрели друг другу в глаза, не веря в то, что смогли найти друг друга в этой густой снежной пелене. Разве забудет она когда-нибудь взгляд его светлых глаз! В них было всё, что только может испытать человек, пройдя через тяжкие испытания. Глаза кёнига - льдинки, полные звериной тоской - оттаяли, словно увидели вешнее солнце. Торхельм крепко прижал её к себе, зная, что больше никогда не отпустит.

  - Кветка, - нараспев произносил он её имя снова и снова, тая в голосе дрожь.

  Она гладила замерзшими пальцами его светлые волосы, щеки, лоб, ощущая сквозь кольчугу, как трепещет его сердце. Торхельм, укутав её в свою меховую накидку, крепко обнимал и целовал Кветку, согревая, не в силах поверить, что она рядом.

  - Я убью Тригвальда за то, что он разлучил нас, - с мрачной решимостью молвил он. - Он покушался на твою жизнь, и, как Бальдор, заплатит за это жизнью!

  В его глазах вновь загорелся знакомый Кветке огонек, наводивший на его противников ужас.

  Ветер стал стихать буквально на глазах, становясь всё тише. Кветка изумленно оглянулась по сторонам, видя, что снег вдруг перестал кружиться, и наступила гулкая тишина. Вокруг них висели клочья тумана, и то тут, то там, стали звучать несмелые птичьи голоса.

  - Этого не может быть...

  - Не пугайся, это Орвар, - тихо проговорил Торхельм, с прежней нежностью глядя на неё. - Он увидел тебя среди ратников и призвал снежную бурю, чтобы рассеять воинов Тригвальда.

  Кветка обвела поле затуманенным взором. Большинство воинов Тригвальда не полегли под стрелами неприятели, а разбежались, в страхе спасаясь от бури.

  Недалеко от них послышался стук копыт и голоса, зовущие Торхельма.

* * *

  Торхельм привез Кветку в свой стан и оставил её на попечение Орвара. Его ждали риттеры и войска, готовые начать приступ. Они успели перемолвиться лишь парой слов, как ему вновь пришлось покинуть её. Кветка и Торхельм простились долгим взглядом, не желая ничего говорить в присутствии множества воинов и советников. Кветка готова была умолять его не идти туда, где ему грозили раны и смерть, но знала, что никогда не произнесет этих слов, а будет мучительно ждать его возвращения, мысленно пребывая с ним.

   В шатре кёнига жена Рунольфа помогла Кветке раздеться и растерла её согревающими маслами и притираниями, одев в теплое платье и уложив на ложе у огня. Ей подносили горячую пищу и травяные отвары, чтобы не допустить лихорадку. Согревшись, она, не находя себе места, собралась выйти и взглянуть на приступ, но добрая мать Лотара не пустила её, сославшись на тайный приказ Торхельма. Немного погодя, к ней пришел Орвар. Они обнялись, словно не виделись несколько лет. Кветка рассказала ведуну обо всем, что с ней приключилось в замке кайзера и позже в поле.

  - Я не знал, что Сигни найдет тебя на драккере, иначе держал бы тебя всё время подле себя, - сокрушался Орвар. - Видела бы ты, дитя, что творилось с Торхельмом, когда мы выбрались через тайный ход, и Кёрст рассказал, что кайзер сумел похитить тебя. Боги приподнимают предо мной завесу будущего. Но в тот раз они оставили меня в неведении.

  Кветка поблагодарила Орвара за своевременную помощь, когда она уже не надеялась уцелеть. Девица видела, что он был слаб, почти как тогда после битвы с драугром.

  - Корп заметил тебя, - добрые глаза ведуна лукаво заблестели. - Я не мог позволить Тригвальду погубить тебя. Шпильманы ещё сложат песню о прекрасной Кветке и отважном Торхельме, - шутливо изрек он.

  Кветка зарделась, ответив смущенной улыбкой.

* * *

  Грёвлан был взят на закате. Вечером столица Северных пределов пала под натиском войск Торхельма и четырех кёнигов, решивших выступить против Тригвальда.

  Внешние стены города были укреплены лучше других, но ратники Торхельма сумели пробить ворота и рассеять врага. Жители сами открыли Торхельму ворота второго оборонительного вала, страшась свирепых фридландцев и кляня кайзера за недальновидность и коварство. После бури, которая напугала обитателей Грёвлана и рассеяла войско Тригвальда, на которое тот возлагал большие надежды, жители окончательно уверились в том, что Единоликий отвернулся от них. Торхельм обещал не трогать жителей города и пощадить тех, кто сдастся без боя. Большинство защитников города сложили оружие, предвидя неминуемое поражение. Кайзер не стал дожидаться победы Торхельма. Едва вторые ворота были открыты, Тригвальд, прихватив часть казны, пытался бежать вместе с Бальдором через тайный ход, который сослужил хорошую службу Торхельму. Торхельм сам преследовал кайзера и колдуна. Тригвальда нашли мертвым в лесном озере недалеко от того места, где ход выходил наружу - колдун предательски убил своего повелителя ударом кинжала в спину, забрав прихваченное золото. Бальдора по приказу кёнига искали повсюду, но колдун исчез в дремучих лесах, прячась от людей среди диких зверей. Ульрих был тот час же отпущен.

  В ту же ночь был созван даград, дабы кёниги, вельможи и знатнейшие риттеры решили судьбу трона Северных пределов. Торхельм, предвидя просьбу даграда стать кайзером, решительно отказался принять корону Северных пределов. Было единодушно решено возвести на трон Ульриха, как единственного прямого потомка Тригвальда. Сам Ульрих, никогда не жаждавший власти, спокойно отнесся к решению даграда, подумав, а затем согласившись занять трон предков. Все понимали, что смена династии может окончательно разобщить кёнигов Северных пределов, принеся лишь войну и разорение.

  На следующий день в главном храме Грёвлана состоялось венчание кёнига Торхельма и Кветки. Жених и невеста въехали в город через западные ворота, потому как южные, разрушенные во время приступа накануне, еще не успели убрать и восстановить. Торхельм и Кветка решили не откладывать столь важный обряд до возвращения во Фридланд. За ночь улицы города были наспех расчищены. Доступ в храм, где должны были обвенчаться молодые кёниг и кёнигин, был открыт для всех. Когда Кветка и Торхельм в праздничных одеждах подъехали к храму, тот уже не вмещал всех желающих: жители Грёвлана, ценившие более веселый праздник и пирушку, нежели звон мечей и сражение, не изменили себе и в этот раз, придя посмотреть на свадьбу воинственного кёнига. Торхельм и Кветка принесли у алтаря клятвы, которые скрепили их союз перед людьми и Единоликим. Ульрих величественно благословил молодых, играя новую для себя роль кайзера. Кветка украдкой улыбнулась, подумав, что она ему бесспорно удается.

  Свадебный пир был устроен в тронном зале, том самом, где Кветка впервые встретилась с Тригвальдом. Впрочем, в тот вечер пировал весь Грёвлан, ибо щедрый Ульрих распорядился выкатить бочки с медом и пивом, угощая всех жителей, которые спешили поднять пенные кубки за здоровье и счастье молодых. Жители Грёвлана посчитали свадьбу Торхельма на их земле добрым знаком.

  Всю ночь в замке длился свадебный пир. Вельможи Грёвлана сидели на скамьях вперемежку с риттерами и простыми воинами Фридланда. Бригитт и Ингвы не было на пиру. Надменная кайзерин заперлась в своих покоях, стыдясь смотреть в глаза Ульриху и Торхельму, и оплакивала свою уязвленную гордость и незавиднео положение. Захмелевший Ульрих шепнул Торхельму и Кветке во время пира, что уже подыскивает Бригитт знатного жениха, который смог бы обуздать её гневливый и сварливый нрав.

* * *

  Кветка и кёниг незаметно покинули залу, когда свадебный пир был еще в самом разгаре. Для жениха и невесты отвели роскошную опочивальню в покоях замка, но они решили возвратиться в стан фридландцев.

  Торхельм внес Кветку на руках в свой шатер, как того требовал обычай. В шатре все было заранее приготовлено для них заботливой женой Рунольфа. По четырем углам шатра горели жаровни, отбрасывая трепещущие тени на пол и стены. В середине было устроено высокое ложе из снопов, застеленное мягкими шкурами. Вглубине шатра виднелся стол с румяными хлебами и медом.

  Торхельм подвел Кветку за собой к одной из жаровен. Он медленно поднял полупрозрачный покров с головы невесты и отбросил его, любуясь Кветкой. Она задержала дыхание, глядя на мужа. Эта ночь священна, она повенчает их, и они отныне и на века будут принадлежать друг другу, на закате своих дней уйдя к предкам в светлый Ирий рука об руку.

  Торхельм расстегнул застежку ее меховой накидки, и та мягко скользнула к ногам невесты. Кветка сделала то же самое с его накидкой. Они смотрели друг на друга, не в силах отвести взор. Торхельм, крепко обняв ее, приник к губам невесты, обжигая горячим дыханием. Его пальцы осторожно коснулись ее косы, вытягивая нитки жемчуга, расплетая шелковые пряди и распуская их по плечам. Так он признавал ее своей женой, которую отныне будет оберегать. Настал ее черед. Торхельм опустился на скамью, и Кветка разула его. Так она признавала себя покорной женой.

  Взяв со стола миску с зерном и кубок с медом, Кветка протянула их Торхельму и встала рядом с ним у огня.

  - Предки, - тихо молвил он над огнем, не сводя с неё жаркого взора. - Я привел в мой род ту, краше и милее которой нет для меня на свете. Прошу вас принять её, помогать и защищать, как вы помогали и защищали меня, - Торхельм вылил мед и бросил зерно в огонь.

  Пламя взвилось и весело затрещало. Кветка улыбнулась мужу, поняв, что предки Торхельма приняли её в свой славный род.

* * *

  В полдень, когда войска кёнига, погрузившись на драккеры, отплыли на восход во Фридланд, в храме, где накануне заключили союз Торхельм и Кветка, на голову Ульриха был возложен венец кайзеров Северных пределов. Первый же указ Ульриха провозглашал свободу в выборе веры, согласно которому каждый сам был волен выбирать, кому ему поклоняться: старым богам или Единоликому.

  Молодая чета задержалась в Грёвлане лишь до вечера, решив покинуть город на закате, чтобы утром прибыть в Нордбьёрг. От былого веселья и удали Ульриха не осталось и следа. На молодого кайзера свалилось столько дел и забот, требующих незамедлительного решения, что он едва нашел время проститься с Торхельмом и Кветкой, решив заодно расспросить кёнига о податях и оброках.

   Орвар и Кёрст отправились во Фридланд вместе с молодой четой. Ведун намеревался вернуться в свой лес близь Сванберга. Кёрст был прощен кёнигом за его помощь и верность. Торхельм наградил риттера золотом и отдал ему земли Дагвора. Кёрст спешил в Сванберг, где его ждала Ренхильд. Он признался Кветке, что хочет жениться на племяннице Рольда. Кветка написала письмо советнику, с просьбой не чинить препятствий влюбленным и благословить союз Кёрста и Ренхильд.

* * *

  Когда за бортом драккера вспыхнула заря, рассыпая алые брызги по воде, кормчий обернулся к кёнигу и радостно крикнул:

  - Мой господин, впереди Нордбьёрг!

  Кветка, стоявшая рука об руку с мужем в длинной собольей накидке, невольно подалась вперед, чтобы лучше разглядеть открывающийся её взору берег.

  Поросшие лесом и усеянные скалами горы охраняли город с двух сторон. За высокими каменными причалами, у которых плавно покачивались десятки драккеров, высилась крепостная стена из бело-желтого камня, закрывая город от сурового ветра, дующего с моря. Вдалеке из-за стены едва виднелись башни замка.

  Торхельм неотрывно смотрел на жену, с затаенной улыбкой глядя на её радостное и румяное от морского ветра лицо. Он подошел к ней, с нежностью наблюдая, как ветер играет длинными золотистыми прядями её волос. Кветка обернулась, чувствуя его взгляд.

  - Он прекрасен, - тихо молвила она.

  - Это твой дом, он не может быть иным, - ответил Торхельм, беря ее ладони в свои.

  Не размыкая рук, они зачарованно смотрели на дивный лик зари, поднимающийся над морем.


на главную | моя полка | | Клятва ворону |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 34
Средний рейтинг 4.5 из 5



Оцените эту книгу