Пролог

Старый мир умер неожиданно буднично. Вернее нет, не так. Старый мир умер до неприличия буднично. И скучно. И обидно обыденно. Большинство ведь в первый день и не заметило ничего. А чего было замечать? Пусть пошел сильный снег, хотя и в конце апреля — но чего у нас не бывает — может, принесло северным ветром. На фоне капризов погоды не выглядело странным отключение электроэнергии — чай не в мегаполисе, и люди здесь, если не привычные к подобным подаркам, но паника «блэкаута» точно не про них.

Самое сильное неудобство было — отсутствие мобильной связи. Но в большинстве своем народ особо не волновался — в первый день нового мира вокруг было по-прежнему то же небо, те же родные березки и все та же вода неспешно текущей реки Великой. По дорогам ездили машины экстренных и коммунальных служб, привычно ворчала продавщица баба Зоя, отсчитывая сдачу с крупных купюр при тусклом свете свечи на прилавке, по тихим улочкам разносились привычные звуки скрежета лопат убирающих снег дворников.

Старый мир кончился, но система по-прежнему работала. Пока работала.

Привычный ход вещей нарушался исподволь, незаметно. Понимание того, что наступила новая реальность, приходило не сразу и не ко всем. И, к сожалению, многие из тех, кто осознавал это первым, очень быстро скидывали с себя оказавшуюся невероятно тонкой шелуху цивилизованности, буквально кожей ощутив, что теперь можно. Но это было не сразу, а в первый же день нового мира большинство занималось привычными и обыденными делами. Хотя были и те, кого иная реальность сразу грохнула лицом в суровую действительность, еще и повозив по ней мордой для усвоения наступивших реалий. Как нас, к примеру. У меня есть все основания полагать, что первые жертвы среди гражданского населения были как раз в нашем поезде, который так неудачно приехал на границу. И мы в первую очередь испытали на себе, что значит, когда старый мир заканчивается. Не только в иносказательном, но и в буквальном смысле — в вагонах, рухнувших на дно пропасти ограждающего новые земли рва, не выжил никто.

Но не только мы столкнулись лицом к лицу с необъяснимым сразу и бесповоротно. Были и другие — военные из Ягодного и в/ч 10003/018, родственники погибших во Дворце Культуры Великополья, жители деревень, к своему несчастью оказавшихся близко к границе. Были, были осознавшие практически сразу неотвратимость изменений, пусть пока подсознательно, и немало нас таких оказалось. Но в условиях отсутствия связи информация распространялась очень медленно. Даже катастрофически медленно, поэтому большинство людей в первые дни оставались в опасном неведении.

Самая первая примета нового мира — невиданные раннее звери. Хорошо их было немного, но те, кто с ними встретился, и выжил, уж точно и сразу поняли, что не все вокруг в порядке. Вторая явная примета — бездушные. С ними встретились многие, и хорошо, что в первые дни бездушные не представляли особой опасности. Ну а на пятый день, когда хмурые облака рассеялись, и все увидели в небе две луны, даже самым далеким от происходящего стало понятно, что мы не дома.

На первый по списку извечный вопрос: «кто виноват?», отвечать было некогда; на первый план вышел вопрос: «что делать?». К счастью для меня, рядом были такие люди как Толстый, Леха Николаевич, Артем, Жека, встреченные по невероятному стечению обстоятельств Стас с Дим-Димом, да… да тот же Щербаков в конце концов! Все они избавили меня от метаний свободы выбора. Иногда даже так избавили, что мне пришлось сначала действовать, а только потом рассуждать — водоворот событий подхватил и понес мою незначительную в масштабах всеобщей катастрофы фигуру, вынося иногда на самый верх. Как пену на волне.

Да, мир вокруг изменился, но вместо того, чтобы заглянуть за границу новой земли, окружающие принялись делить власть. В принципе, неудивительно — мир вокруг изменился, но люди, люди то остались прежние.

… из записок Старцева Александра

27 апреля, утро. Севастьяновский район

В просвете облаков глянуло солнце и его лучи, напитавшие светом белую пелену укрывавшего землю снега, моментально ослепили водителя. Зажужжал моторчик омывателя, но лучше не стало, даже хуже — рассохшиеся щетки только размазывали воду по стеклу. Сквозь пелену потеков жидкости дорогу теперь было совершенно не видно, так что скорость пришлось сбросить.

Дремавший на пассажирском сиденье грузный мужчина от ударившего света приоткрыл глаза, но сразу сощурился и опустил солнцезащитный щиток. Несмотря на это, яркие лучи его все равно слепили, отражаясь от земли и играя мириадами красок на поверхности белоснежного, девственного снега.

— Да где же они?! — роясь в бардачке двери, раздраженно бросил водитель — сухопарый мужчина с узким лицом. Но вскоре он издал ликующий возглас, обнаружив темные очки и тут же надев их. Пассажир, покосившись на водителя, хмыкнул и отвернулся, все еще щуря отвыкшие от яркого света глаза.

— Не нравится, не смотри, — услышав смешок, прокомментировал водитель, — зато мне все видно теперь.

Вид у него в данный момент был действительно комичный — на узком лице широкие очки авиаторы совершенно не смотрелись, к тому же сидели криво — одна дужка была погнута.

— Да ладно, Игорь, зато как у Сталонне, — хриплым прокуренным голосом ответил грузный пассажир, улыбаясь.

— Это да. Я их пару лет таскал, когда мода пошла. Сейчас фотографии если вижу с того времени… ужас просто, — поморщился Игорь.

— У меня тоже такие были, — покивал воспоминаниям тучный мужчина, потянувшись за сигаретами. Чиркнуло колесико зажигалки и клубы сизого дыма, хорошо видные в солнечных лучах, наполнили машину.

— Коль, окно открой, — поморщился водитель. Но подумав, сам потянулся за сигаретами.

Пассажир Коля, удобно устроившийся на сиденье, недовольно крякнул, а после грузно извернулся и крутанул ручку стеклоподъемника. Стекло опустилось всего на пару сантиметров, но он счел это достаточным. Водитель Игорь окно тоже широко открывать не стал, и сигаретный дым заполнил весь салон.

Николай, затянувшись в очередной раз, осмотрелся в машине. Рано утром, когда он садился сюда в темноте, в салоне все выглядело не так серо и грязно. Тогда видны были только общие очертания, да уютно подсвечивала подсветка приборов и магнитолы. Сейчас и пыль на торпеде хорошо видна, и пепел от сигарет внизу, а в кожухе рычага коробки совсем его залежи. Ковриков на полу уже не видно — одна высохшая грязь, да и на обшивки двери полоски коричневые видны.

Повинуясь внезапному порыву, Николай наклонился вперед, опять сощурившись от солнца, и провел пальцем по лобовому стеклу. Мало того, что снаружи все заляпанные, так и изнутри не протерты несколько месяцев минимум — подумал он, глядя на грязную подушечку пальца. Мда, в темноте на этой машине ездить гораздо приятней.

— Приехали вроде, — вывел его из задумчивости голос водителя — тот сейчас изогнулся как сурикат, вытянув шею. Как будто так можно больше увидеть.

— Тормози, раз приехали, — выкинул окурок в окно Николай, — да не подъезжай ты вплотную, не пройтись что ли?

— Неуютно без машины, — не глядя на пассажира и все еще не останавливая медленно ползущий автомобиль, произнес Игорь.

— Чего неуютно то? — обернулся к нему Николай, опустив подбородок, будто набычившись; кожа на его шее при этом собралась в большое количество складок.

Игорь бросил на собеседника быстрый взгляд, но говорить ничего не стал. Это он двое суток уже по району колесит, и сколько всего повидал после катаклизма, а Николай из администрации не вылезал. И хотя там информация самая свежая, но все же действительность с чужих слов трудно начать воспринимать по-другому. Сложно понять, что прежний и привычный мир с его порядком и законами уже закончился.

Про вырезанную ферму, к примеру, в администрацию докладывали подробно, но разве словами передашь, что Игорь там видел? Даже на потолке в комнатах жилого дома брызги крови были — фермера с семьей будто дикие звери задрали, притом их ярость чувствовалась даже спустя долгое время. Не пощадили никого — людей просто рвали на части, так что даже не понять где кто в той куче, которая была на полу в гостиной фермерского дома.

Между тем машина подъехала уже близко к краю и Игорь, сочтя расстояние достаточным, нажал на педаль тормоза, и под скрип колодок Газель остановилась.

— Парни, приехали, — встряхнувшись, отгоняя неприятные воспоминания, обернулся назад водитель.

Услышал утвердительный возглас пассажиров сам он, подхватив дробовик, вышел из машины. Бросив короткий взгляд на свою потрепанную грузопассажирскую Газель, с заднего сиденья которой выпрыгивали пассажиры, Игорь осторожно двинулся вперед. До провала он не доехал метров семь и сейчас, подходя ближе, все замедлял шаг. У самого края его догнал Толик, старший поисковой группы.

Там, где изломанной линией кончился асфальт, двое мужчины синхронно остановились. До обрыва оставалось несколько метров, но край был не четко выраженным, а пологим. И весь в грязи, даже на вид скользкой и липкой.

— Ух ты е… — выдохнул Толик, осматриваясь. Игорь тоже не удержался от удивленного восклицания. По сторонам обзор закрывал все еще голый весенний лес, и вдоль огромный овраг просматривался не дальше нескольких сотен метров, зато впереди в отдалении виднелись голубые шапки гор, закрывавших весь горизонт.

Горизонт нового, в этом уже никто не сомневался, мира. Нового и неизвестного.

— Сколько тут, метров пятьдесят будет? — послышался сзади хриплый голос Николая.

— Ширина? Да, где-то так, — не оборачиваясь, оценил Игорь и повернулся к Толику, — как перебираться будешь?

Толик не ответил. Скинув с плеч рюкзак, глухо стукнувший дном об асфальт, он отошел в сторону с дороги и маленькими шажочками подошел к краю. Присел, держась за торчащий из земли корень дерева и чуть наклонился, осматривая склон. Игорь не удержался и также аккуратно, бочком, подошел к нему. Склоны оврага с той стороны, где они стояли, были неровными, изломанными, кое-где виднелись буквально плетки корней, обнажившиеся при сходах земли. В глубину этот невероятным образом возникший несколько дней назад круговой ров, огородивший значительную область, был метров в сорок. Снизу, на дне, своеобразными островами посреди широкой и бурной реки виднелись изломанные деревья с пластами сошедшей земли.

— Воды прилично, — сказал Толе Игорь, качая головой, — вброд не перейдешь. Только вплавь.

— Там, — лаконично ответил тот, показывая влево. Игорь присмотрелся в указанную сторону и увидел неподалеку съехавший вниз огромный пласт земли, на котором было два дерева, оставшихся стоять под острым углом к противоположному склону.

— Через воду переберемся, но все равно грязи по яйца, вымажемся как черти, — поджав губу, резюмировал Толик и глянул вопросительно, — ну что Игорь Андреич, пошли мы?

— А туда как? — дернул подбородком Игорь, показывая на противоположный, почти отвесный склон, на котором кое-где даже валуны и осколки скальной породы проглядывали.

— Веревки есть, горная подготовка тоже, — где-то даже немного покровительственно пожал плечами Толя. После он, придерживая дробовик на плече, повел внимательным взглядом по сторонам, в последний раз оценивая обстановку.

— Ну, давайте парни, ни пуха вам, — кивнул Игорь, глянув на Толика и его подошедших спутников.

— К черту, — ответили парни в один голос и без долгих прощаний углубились в лес, по ходу движения выдерживая приличную дистанцию от края обрыва.

Николай с Игорем стояли молча и смотрели вслед одетым в разномастный камуфляж фигурам. У одного из разведчиков походный рюкзак был с большими вставками синего цвета, и когда синие росчерки перестали мелькать среди деревьев, Коля посмотрел на спутника.

— Подгони машинку сюда поближе, — попросил он.

— Зачем? — удивился Игорь, — а если…

— Да ничего не будет, не бойся. Осмотреться надо, а на обезьяну я мало похож, по деревьям лазить. — Игорян, ну ешкин кот, — видя замешательство водителя, поморщился Николай, — то ты хочешь близко подъехать, то не хочешь! Тебя не понять!

Николай остался стоять на месте и когда Игорь подогнал машину ближе, настойчиво махал ему рукой, показывая насколько близко подъезжать. Наконец Газель остановилась и из кабины вышел Игорь, поджимая губы. Он серьезно опасался находиться на краю — его воображение рисовало четкие картины того, как сейчас они вместе с машиной могут оказаться на дне оврага. Игорь собрался сказать об этом Коле, но не успел.

— Как тут к тебе на крышу залезть, а? — кашлянув с хрипом старого курильщика, спросил Николай.

Игорь не ответил, а обошел машину сзади и открыл дверь грузового отсека. Тут же на землю вывалилась запаска и загремевший инструментальный ящик.

— Иди сюда, — позвал он Колю и показал ему на еще одни большой ящик в багажнике, — отодвинь и подержи!

Пока Коля держал ящик, Игорь вытащил стремянку из кузова и поставил ее на землю, раскрыв.

— Прошу, — приглашающе показал он и подергал стремянку рукой, проверяя, не сильно ли ее шатает.

Николай скептически посмотрел на его действия, покачал головой, но комментировать не стал. Он прошел в машину, взял свою сумку с сиденья, закинув ее на плечо, и подошел к стремянке.

— Придерживай, а то если я жахнусь, точно вниз земля сойдет, — сказал Николай Игорю. Но на удивление, залез он быстро и достаточно ловко.

— На крышу не наступай, по багажнику. На багажник только! — опомнился Игорь.

Когда Николай оказался на крыше, из своей сумки он достал бинокль и принялся обозревать окрестности. Молча.

Игорь некоторое время расхаживал вокруг, тяготясь ожиданием, потом подумал и тоже на крышу полез. Ступая только по металлическим перекладинам багажника, он попытался встать рядом с Колей, но тот был слишком широк, а крыша слишком узкая для двоих. Так что Игорь осматривался вокруг из-за плеча Николая. А тот уже достал блокнот и зарисовывал в нем схематичную карту открывшейся местности. Игорь бросил взгляд ему через плечо и спросил, увидев, как тот в одном месте нарисовал восклицательный знак, обведя его.

— Это что? — машинально спросил он.

— Это? — отсутствующим голосом спросил Николай и обернулся, глянув тому в глаза, — это жопа, Игорек.

— В смысле? — не понял Игорь.

— На, посмотри, — протянул ему бинокль Коля, — вон там, в распадке, видишь, река течет. Во-оон там, — скорректировал он направление взгляда Игоря.

— Ну, вижу и чего? — удивился Игорь.

— Там еще ручей вдалеке, — показал рукой Коля, пожевал губы, сморщившись, и продолжил, — мы сейчас на холме, хотя и невысоком, а река чуть эта выше нас по уровню даже сейчас, — сморщился он.

— И? — изменился в лице Игорь, начиная понимать.

— Что и? МЧС предупреждает, вероятность подтопления населенных пунктов в зоне весеннего паводка крайне высока, — дежурным голосом произнес Коля, забирая бинокль у Игоря и добавил, своим обычным голосом, — даже неизбежна. Но самое главное чтобы сейчас солнышко греть сильно не начало.

— Почему?

— Видишь, сколько воды внизу? — показал Николай и пояснил, увидев кивок, — в первый день, когда отсюда парни приехали, ни о какой воде речи не шло. А сейчас что? Там уже шире, чем Сурь-речка! — показывая на бурлящий поток внизу, повысил голос Коля. — Сейчас если солнышко засветит по-весеннему, все это радостно растает, — сделал он в сторону гор, — и будет у нас такая капель, с которой мы все точно удивимся.

Игорь вытянул шею, осматриваясь из-за плеча собеседника, а тот продолжал осматривать местность в бинокль, делая пометки в блокноте и рассуждая вслух.

— Надо карту области посмотреть с высотами, тогда точнее скажу. Но нас точно подтопит капитально, если не под крышу даже, красноборских возможно, хотя и не факт. Вот великопольским точно поровну будет, у них на холме город стоит. Будет остров, а деревни вокруг зальет. И вообще, — задумался ненадолго он, — если вода не уйдет, будет у нас новая река Великая. Как раз по линии железки пройдет.

Николай некоторое время, до того как занять пост в администрации Севастьяново работал в топографической службе и высоты родной местности хорошо представлял.

Игорь, внимательно слушавший своего спутника, вдруг почувствовал себя неуютно. Он резко обернулся назад, но никого не увидел — дорога была пуста. Пристально осмотревшись по сторонам и передернув плечами, почуяв холодок между лопаток, мужчина повернулся к Николаю.

— Коль, может поедем уже?

— Подожди. Вон смотри, парни появились уже.

Игорь посмотрел в указанном направлении, и вместе с Николаем некоторое время наблюдал, как тройка поисковиков быстро и сноровисто поднимается по крутому склону.

— Коля, поехали! — настойчиво повторил Игорь, когда шедший последним парень с синим рюкзаком забрался наверх.

— Да что ты заладил как попугай — поехали, поехали! — раздраженно обернулся Коля, взглянув на Игоря и тут глаза его широко расширились. Ааа!!! — вскрикнул он, взмахнув руками.

Игорь, которого уже съедало напряжение, от его вскрика дернулся было, но понял, что у Коли проскользнула нога и тот чуть не упал. Несмотря на ругань толстяка, Игорь облегченно вздохнул.

— Фу блин, чуть не навернулся, — покачал головой Коля, — ты торопишься куда? Тема то серьезная, город затопить может, дай присмотрюсь поточнее, а?

— Не нравиться мне тут, — потрогал правой рукой ствол висевшего на плече ружья Игорь, будто проверяя, на месте ли и пересилив себя, попросил, — Коль, поехали, прошу тебя. Мне здесь не нравиться.

— Игорь, две минуты! — отрезал Коля и взяв бинокль, обернулся в сторону незнакомой местности.

Не ответив, Игорь аккуратно слез на землю и периодически оглядываясь, принялся укладывать в кузове запаску с инструментальным ящиком, пытаясь подготовить место для стремянки, чтобы быстрее ее в кузов убрать. А стоящий на крыше Коля между тем, все осматривался в бинокль, периодически отпуская комментарии по обстановке.

Игорь не прислушивался, но слушая зычный голос своего спутника, думал о том, что тот далеко сейчас разносится. Наконец, Николай изъявил желание спуститься и Игорь, облегченно вздохнув, бросился придерживать стремянку. Пока спустившийся Коля прикуривал, шутливо помянув свою слоновью грацию, Игорь в темпе собрал лестницу и почти бегом кинулся к кузову ее убирать. Как назло, места не хватало совсем немного — стремянка входила по диагонали в грузовой отсек почти полностью, но упор снизу выпирал, мешая двери закрыться.

— Да е… прст, — выдохнул Игорь и раздраженно почти выкинул большой ящик с инструментами.

— Чего ругаешься? — подошел к нему Коля, придерживая дверь, — помочь?

— Нет, не надо, — с силой запихивая лестницу, выдохнул Игорь. Наконец все получилось и он, закрыв кузов, вставил в отверстие бампера отвертку, закрепляя двери — замок уже давно был сломан.

— Поехали, — облегченно обернулся Игорь и моментально похолодел, взглянув на спутника — лицо Николая исказила гримаса, в широко раскрытых глазах застыл ужас, а его рука с дымящейся сигаретой замерла на полпути вниз. Застывший Коля судорожно пытался выдохнуть, издавая короткие и резкие хрипы. С неимоверным усилием он поднял руку, схватившись слева за грудь и начал заваливаться назад. Мягко ударившись спиной в двери кузова, Николай медленно сполз вниз. У него почти получилось что-то произнести, но тут же мужчина сморщился в невероятном напряжении. Из его приоткрытого рта все еще выходил сигаретный дым.

Невероятно медленно, как ему показалось, Игорь обернулся, одновременно пытаясь сорвать с плеча дробовик. Его лицо тоже непроизвольно исказила гримаса страха — напротив машины, неподалеку стояло несколько человек, которые были буквально воплощением ночных кошмаров. Один из них поднял руки и начал что-то говорить. Услышав голос, Игорь давая выход своему страху и напряжению, даже не вслушиваясь, начал нажимать на спуск, держа ружье у бедра. Звук от пяти выстрелов подряд почти слился в один.

* * *

— Грязь… на колеса липнет грязь… — напевал Толик, счищая крупные комья с одежды. Когда спускались вниз, с помощью привязанного к дереву репшнура, не сорвался никто, но изгваздались все по уши: жидкая грязь потеками укрывала весь пологий склон в месте схода большого пласта земли. А где грязи не было, там ноги почти по колено проваливались в рыхлую землю.

Уже почти перебравшись по дереву на другой берег последнего из трех бурных ручьев, в которые в месте перехода превратилась широкая река, под воду нырнул Вася. Хорошо хоть спиной извернулся, оружие не искупал. Сидит сейчас охламон, рюкзак пытается как-то очистить — коротко бросил на того взгляд Толик.

— Так, парни, — посмотрел на небо он, сощурившись и осматриваясь. — Туда добежим, просушимся и определимся, — взгляд Толика остановился на вершине небольшого холма, у подножия которого они стояли.

Вдруг выражение его глаз изменилось, и он будто новым, другим взглядом посмотрел на спутников.

— Ну что, пацаны, кто мечтал в детстве быть первооткрывателем? Погнали, за новыми открытиями! — бодро произнес Толя и, убедившись в готовности парней, быстро пошагал в сторону пологого склона. Высоко поднимая ноги по снегу, он на ходу продолжал с рукавов грязь счищать.

Уже через пару минут поисковики оказались наверху небольшой возвышенности, откуда было видно Газель, которая их привезла. На крыше машины сейчас Игорь Александрович с этим пузаном из администрации стояли, осматриваясь в бинокль. Увидев, что взгляд толстого остановился на нем, Толик махнул на прощанье рукой и пошагал, развернувшись, обходя каменистый уступ размером с небольшой домик. Зайдя за скол скальной породы, Толя даже приостановился немного, осматриваясь.

— Васечкин, там дрова, там будет костер, — указал он удобное место, где задувать не будет.

Склон холма, пологий и чистый с той стороны, где только что поднимались, впереди обрывался резко и изломанно. Вокруг поднимались поросли сухого кустарника, который Васечкин тут же на костер и начал ломать.

— Интересно, это река или дорога? — обратился между тем Толя ко второму своему спутнику, осматривающемуся вокруг, — Не, река, по любому, — не дожидаясь ответа, кивнул он сам себе.

Из чехла, висящего на шее, Толик достал бинокль, которым его снабдили в Севастьяново перед выходом, и принялся осматриваться. Открывшиеся виды завораживали — совсем рядом, у подножия холма по предгорьям тянулась вдаль, петляя и огибая возвышенности, белая лента поймы реки, исчезая в проходе между горами, которые возвышались будто строем, заслоняя собой весь горизонт.

Туда поисковая группа, которую отправили в дальний рейд за сбором информации о новом мире, сейчас и отправится. Вот только у костра обсушиться и можно двигать. Полтора часа на просушку и перекусить, а после можно часов пять шагать без привалов. А заночуют они уже на склоне вон той горы — думал Толя, сосредоточенно осматриваясь.

Он только собрался поделиться со спутниками своими размышлениями, как вдруг звенящую тишину безветренного спокойствия разорвали гулко загремевшие выстрелы.

— За мной, — кивнул Толик, подхватывая оружие и срываясь с места.

Оббежав небольшой выступ на вершине, он рыбкой рухнул в снег, рядом тут же повалились парни. Преодолев ползком несколько метров, Толик приподнялся на локтях и, положив ружье на сгиб руки, приник к биноклю.

— Это кто вообще? — раздался тихий возглас Васечкина.

С того места, где они сейчас лежали, до Газели было метров триста и около нее виднелись какие-то пришлые люди. Двое сидели по разные стороны машины, заглядывая под нее, а один склонился около заднего бампера над лежащим навзничь толстым.

Раздался приглушенный вскрик — Толя, покрутив колесико настройки, чуть было не отбросил бинокль, когда лицо одного из заглядывающих под машину стало близко видно.

— Васечкин, только в голову, быстро, быстро, — вкрадчиво произнес Толик, — давай тому, кто слева, потом по правому работай.

У самого Толика был Вепрь двенадцатого калибра, у Сани мурка полуавтомат. Хотя и с длинным стволом, но такое расстояние точно не для нее. А вот у Васечкина была Сайга МК, с прицелом оптическим, пусть и малой кратности. Васечкин до оружия был большой любитель, стреляя очень даже прилично.

Из записок Старцева Александра

…Скажи мне кто твои друзья, и я скажу тебе кто ты. Простая, но непреложная, в общем-то, истина. Сейчас часто думаю, как сложилась бы моя судьба, попади я в другой плацкарт при посадке на поезд. Ведь оказавшись при отправлении за одним столом вместе с парнями, я не просто сел вместе с ними, я, как бы это не патетично звучало, предопределил свою судьбу. А невероятные встречи со Стасом сначала в Питере, а после в окрестностях Великополья? Из серии тех случайностей, после которых начинаешь верить в то, что в жизни есть только закономерности.

Ну, вот действительно — я ведь даже стрелять не умел к тому моменту, когда мироздание треснуло, и наш поезд рано утром визжал тормозами перед провалом границы нового мира. Категорическое спокойствие Толстого и Олега в первые, растерянные минуты катастрофы помогло мне не сорваться с катушек и понемногу начинать принимать правила нового существования. Уверенность в себе Артема помогла мне освоиться в этом мире. А присутствие рядом остальных парней, особенно Стаса, помогло поверить в себя. Ведь по сути, что я умел полезного для нового мира? Разве что машину водить, да скрывать свой страх, а больше, по сути, и ничего. Окажись в другом вагоне — или остался бы там, в мясорубке рухнувшего в пропасть поезда, или рубил бы сейчас дрова или носил воду на общественно полезных работах за пайку в Великополье или в Красном Бору. Хотя иногда мне это кажется вовсе неплохим вариантом, когда заново в воспоминаниях переживаю все случившееся за последнее время. Особенно при воспоминаниях о том, как Зайку в подвале зарезал, руку аж до плеча противно тянет памятью ощущения рукояти ножа в чужом теле и хочется вскочить и убежать куда-нибудь. От самого себя.

Ладно, о чем это я? А, возвращаясь к друзьям. Чего стою я один, пусть даже весь такой красивый и серьезный сейчас, в модной форме, разгрузке и стволом через плечо, который правда еще и чистить даже не умею? Да ни хрена не стою. По сути, когда иногда общаюсь с местными рулевыми, взявшими власть в области, мне то и дело приходится улыбку недоумения сдерживать при мысли о том, что собеседники воспринимают меня всерьез. Но виду не показываю, киваю, соглашаюсь, иногда даже идеи какие выдвигаю.

То ли дело парни. Вот того же Толстого взять — сто, если не больше, уверенных в себе килограмм плюс борода. Они со Стасом реально похожи. Не внешностью, нет — один большой, черноволосый и бородатый, второй резкий и подтянутый блондин. Они похожи непоколебимой уверенностью в своих действиях. И ведь не задумываются даже никогда, что один что второй — как будто девиз у обоих: «Если я что-то делаю, значит это правильно».

Или Жека. Молчаливый, незаметный. Говорит только в случае, если ситуация требует, а не в момент, когда хочется высказать свое мнение, чтобы продемонстрировать факт его наличия. В армии служил в разведке, снайпером, а у них это профессиональное, наверное. Вообще в армии все служили, даже Егор, на удивление. Пулеметчик. Не в смысле, что из пулемета там стрелял, а говорить умеет так, что может в ступор ввести пулеметной очередью слов и вопросов. Хотя нет, чего это я — Дим-Дим не служил. Но он мент, да и при взгляде на него понимаешь, что связываться с таким лучше не стоит — глядя в едва насмешливые глаза понимаешь, что он из серии тех людей, которые конфетку могут дать, а могут и убить. Притом когда говорит, не поймешь, всерьез он или шутит. А, и Рома не служил. Вроде. Но с ним-то меня сравнивать точно не стоит — мутант, готовая машина для убийств, пусть и восемнадцать лет парню.

Единственное, чему я хорошо научился за две недели жизни в новом мире — это стрелять. Нет, не в том плане, что попадать туда, куда целюсь, хотя на удивление у меня это получалось чаще, чем у тех, кого убил. Я научился нажимать на спуск, когда по ту сторону оружия от меня стоят другие люди. Живые.

28 апреля, утро. Старцев Александр, Великопольская волость

— Алекс, ты нас зажарить решил? — спросил с заднего сиденья Геша, чуть приоткрывая окно.

Отвечать ему не стал, просто покачал головой отрицательно и передвинул переключатель печки на минимум. Меня знобило, и с того самого времени как выехали из Змеиного, никак не мог согреться. Как только исчез напор теплого воздуха, даже в дрожь бросило. Я глубоко вдохнул, сжавшись и тихо выдохнул. Потер левой рукой лицо, встряхнулся. Вроде полегче стало. Неужели заболеваю? Этого только не хватает для полного счастья.

«Бррр» — тихо встряхнулся я, передернув плечами.

— Что случилось? — посмотрел на меня Джексон с пассажирского места. Надо же — побриться успел, только сейчас заметил. Непривычно даже — он чернявый и последние пару дней со своей щетиной уже на моджахеда стал похож.

— Знобит немного, — пожав плечами, я наклонился над рулем, с силой моргнув.

— Это плохо. Приедем, чаю напьешься и… стой! — резко вскрикнул Жека, так что я мигом непроизвольно топнул по педали тормоза. Патриот резко остановился, скрипнув колодками, а я уже тащил к себе автомат, который уютно пристроился под рукой, между дверью и сиденьем. Позади зашевелился Геша — тоже за оружие схватился — характерно карабин на ремне звякнул.

— Вон, смотрите, — дернул Жека рукой влево. Я повернулся и прищурился, всматриваясь вдаль.

Мы сейчас стояли на пологом холме, справа к дороге стеной подходил лес, а слева тянулось ровное поле. И на белом покрывале снега метрах в двухстах можно было различить несколько темных силуэтов.

— Собаки что ли? — спросил я, сам понимая, что не собаки. Скорее всего, звери похожие на тех, которые у поезда трупы погрызли. И на тех, которые в Клязи жителей задрали, в том числе и Анатолия, который так мне помог несколько дней назад.

Жека вышел на улицу, откинул крышки с прицела винтореза, крутанул что-то и присел на одно колено. Геша только сейчас хлопнул дверью, выйдя из машины, а Рома, который вроде дремал рядом с ним, уже крутился вокруг Джексона, пригнувшись чуть и будто принюхиваясь.

Вот он-то пострашнее всякого зверя будет — присмотрелся я к плавным движениям мутанта. Этот молодой паренек, ставший жертвой эксперимента, был в общении стеснительным, тихим и очень переживал из-за реакции людей на его изменившуюся внешностью. Правда, это не помешало ему не так давно порвать двух бойцов спецподразделения. Порвать в буквальном смысле.

— Ух е… — между тем выдал обычно скупой на выражения эмоций Жека.

— Жека, что такое? — услышал выскочивший из остановившегося неподалеку патрола Стас. Позади него маячил уже Дим-Дим с оружием наперевес, настороженно поглядывая по сторонам, а в салоне внедорожника за его спиной виднелись силуэты девушек, которые выходить не стали.

— Смотри, — между тем протянул Джексон винторез Стасу.

Когда тот приник к прицелу, комментарии его были более сочными.

— Да что там такое-то? — не выдержал я.

— Алекс, чего-то звери эти стремные очень, — ответил Жека, и быстро повернулся к Стасу, — ты из винтореза как?

— Нормально — перекинул тот автомат за спину, принимая винтовку.

Присев на одно колено, Стас приник к прицелу, а Жека в два шага оказался у патриота и быстро схватил с заднего сиденья нашего УАЗа чехол со второй, серьезной винтовкой. Он быстро достал оружие, кинув чехол прямо под ноги, и присел, устроив винтовку на отвале снега. Звери вдалеке так и стояли, никуда не уходили.

— Готов? — не отрываясь от прицела, спросил Джексон. — Эх, патронов жалко, — негромко выдохнул он быстро еще до того как Стас ответил.

— Подождите, — вдруг выступил Рома вперед. — Если убегать начнут, тогда стреляйте, — коротко обернувшись, двинулся он в сторону зверей. В руке у него я заметил подаренный мною кукри, который Рома держал острием вверх, прижав изогнутое лезвие к руке.

Мутант шел по снегу в сторону зверей, высоко поднимая колени, и постепенно перешел на бег. Бежал Рома немного неуклюже, как обычный человек, и тут я даже удивился, как же он смог в недавней заварушке из серьезно подготовленных бойцов два трупа технично организовать. Тут Стас, вроде приникший снова к прицелу, поднялся и осмотрелся. Будто прислушиваясь к себе, он медленно повернулся к нам, стоявшим тесной гурьбой.

— По машинам! Быстрее, Жека в машину тоже давай! — вдруг закричал Стас, вглядываясь в лес за нашими спинами.

Мы тут же прыснули в разные стороны, разбегаясь. В последние несколько дней все научились осторожности, и ни у кого даже мысли не возникло спросить у Стаса, с какого перепугу мы должны по машинам разбегаться.

Я успел сделать всего несколько шагов, как Стас начал стрелять. Быстро и глухо хлопали выстрелы из винтореза, сопровождаемые металлическим лязгом затвора. Я на бегу крутанул головой и увидел, что стреляет он прямо в лес, в сторону противоположную той, куда Рома ушел. Вдруг громом рявкнул выстрел из слонобоя Джексона, причем так громко, что даже по ушам ударило.

Обернувшись на бегу, я прямо перед собой увидел огромного волка, который вылетел из-за переднего бампера УАЗа и сейчас греб лапами, входя в вираж поворота. А я бежал прямо на него.

«В лесу еще были!» — пронзило меня догадкой. И тут же, машинально уходя от бросившегося в мою сторону зверя, я взвился в прыжке и залетел в кузов пикапа. Ноги из-за налипшего на подошвы снега скользнули по металлу, я упал, больно проехался на бедре и уперся подошвами в борт. Тут же прямо передо мной в воздухе появилась туша зверя, и он приземлился на меня.

В самый последний момент я успел вскинуть вверх автомат, держа его двумя руками, и страшные челюсти клацнули буквально в нескольких сантиметрах от лица. Сразу дохнуло мерзким, выворотным смрадом тухлятины, даже комок к горлу подкатил. На меня уставились два желтых глаза, и я чуть было руки не отпустил от сковавшего меня ужаса — глаза у этого зверя, отдаленно похожего на волка, были с вертикальными зрачками.

Время будто остановилось, когда мы смотрели друг на друга, но тут же зверь надо мной заметался, заходясь в бешеном рычанье. Зубы опять лязгнули рядом с моим лицом, и тут я увидел несколько тягучих ниток слюны, свисающих ощеренных в оскале губ пасти. Не знаю уж, от ужаса или от брезгливости, а скорее от всего вместе я заорал как бешеный, извернулся и уперевшись подошвами зверю в брюхо, пружиной распрямил ноги.

Крича благим матом, тут же вскочил, снимая автомат с предохранителя. Волк, извернувшись в полете, приземлился на ноги, приникнув к земле для нового прыжка, но моей очередью его швырнуло к обочине дороги. Тут же что-то мелькнуло слева и я, даже не успев полностью обернуться, уже повернул туда ствол автомата, нажимая на спуск. Мелькнуло темным и почувствовал сильный удар в плечо. Борт кузова вдруг ударил под колено, я увидел свои ботинки на фоне неба и свет выключился.

— Он живой? Стас!? Скажи что-нибудь, он жив? — доносилось до меня, будто сквозь вату. Лежать было хорошо и даже ничего не болело. Стоило об этом подумать, как заболело вообще все и даже старые болячки заныли. И по спине стылый холод от земли начал ощущаться.

Голоса слышались уже хорошо. Я слегка приоткрыл один глаза и увидел Василису, склонившуюся надо мной. С расхристанными волосами и румяными щеками девушка выглядела прекрасно. То, что я ее рассматриваю, она не заметила — придерживала мою голову и смотрела на Стаса, сидящего рядом. А тот мой пульс щупал. Ладно, пора оживать.

— Я уже в раю? — попытался бодро спросить, но бодро не получилось — в горле пересохло.

— Живой, нормально все! — тут же крикнул Стас, выпустив мою руку, поднимаясь.

— Оно не тонет, — неожиданно сделала мне сомнительный комплимент Белоснежка и резко встав, пошагала в сторону патрола стоящего поодаль. Так как Василиса поддерживала мою голову, а руки убрала быстро, я чувствительно приложился затылком об асфальт, пусть и с тонкой подушкой из укатанного снега. Все же не удержался и, превозмогая боль, приподнял голову, проводив девушку взглядом. Красотка какая — в тех же сапожках и куртке, как в тот день, когда ее в первый раз увидел.

— Стас, че было? — просипел я, пытаясь подняться.

— Мне бы кто рассказал, что было, — насупился Стас, протягивая мне руку и помогая встать.

— В смысле? — непонимающе воззрился на него услышавшие эти слова подошедший Дим-Дим, проведя рукой по своему светлому ежику волос.

— Дим, не смотри на меня так. Расскажи что было с момента, когда я закричал, чтоб по машинам все разбегались? — обратился к нему насупившийся Стас.

Судя по виду Дима, тот хотел поехидничать сначала, но не стал, а обстоятельно объяснил. Но смотрел на друга немного недоверчиво.

— Когда закричал, мы все по машинам побежали, а ты сразу начал в сторону леса стрелять. Магазин расстрелял, а когда менял, на Алекса вон та зверюга прыгнула. Он ее сразу оттолкнул и расстрелял на земле. Тут на него вторая прыгнула, ты ее в полете подстрелил, а он из кузова упал на землю и лежал, не двигаясь. Ты к нему побежал. И тут же эта из машины вылетела и к тебе понеслась, — покосился Дим на меня, и бросил взгляд на патрол, в который только что Василиса села — еще эхо от хлопнувшей двери рядом гуляло.

— Друг ваш в это время в поле геноцид устроил, — продолжил он и мы со Стасом синхронно повернув головы, одновременно высказали удивление, но разными возгласами — Рома как раз вышел на дорогу со снежной целины, таща за собой сразу несколько туш убитых зверей.

— Рамзес, мы их жрать будем, или ты их мех приволок? — звонко крикнул Геша, который стоял у капота патриота с оружием, наблюдая за обстановкой.

Рома явно смутился, а Дим-Дим заржал как конь.

— Вдруг за них награду какую дадут? — негромко спросил подошедший к нам мутант, оставив туши убитых зверей на обочине.

— Хм, я вижу в тебе хозяйственную жилку, — покачал головой Дим и пошел рассматривать волков. Зверей вернее, похожих на волков.

Мы со Стасом двинули следом. К нам присоединился Жека, а Геша бдить на стреме остался, осматриваясь по разным сторонам. Василиса из машины больше не выходила, как и ее подруга.

— Нее, парни, я теперь в лесу гадить не сяду, без вариантов. Только в чистом поле, и только с кем то. Спина к спине, так сказать, — высказался Дим-Дим, разглядывая трупы животных.

Посмотреть было на что. Стас подошел к общей куче, взял одного из зверей за заднюю лапу и оттащил на пару метров, растянув по земле. Цыкнув, он наклонился и поправил голову, которую немного завернуло — держалась она только на лоскутах кожи и сухожилий — Рома постарался. В холке животина была около метра, а лежа с вытянутыми лапами ростом с меня, если даже не больше. Вроде волк, шерсть даже похожая, от бело-серой к черной, но нет. Нос более сплюснут, чем у волка или собаки и на морде шерсти почти нет. Страшно смотреть.

— У них глаза как у змеи, с вертикальными зраками, — подлил я масла в огонь к комментариям о страшном виде зверей. Дим присел и присмотрелся. Его примеру последовали остальные.

— Давайте одного, который менее разобран, в патриот кинем, а у остальных просто хвосты пообрубаем? — как всегда предложил дельную идею Жека, — если награду дают, то по счету как раз. Хвосты если что и предъявим.

От капота УАЗа отлепился Геша, подошел к нам, присел, и задумчиво осмотрел зверей, подергав одного за хвост.

— А как хвост высушить? — поднял он глаза.

— Разрезать, хрящ удалить, солью посыпать, пару дней дать повисеть, потом почистить, — ответил ему Джексон, — зачем тебе?

— Я б себе такой на каску повесил, — опять приподнял хвост Геша, — как в фильме про блокпост.

— Я бы тоже, — одновременно произнесли мы с Дим-Димом и переглянулись.

— Мля, детский сад… — не выдержал и покачал головой Жека, цыкнув.

Пока Рома рубил зверям хвосты, Стас отошел в сторонку с Дим-Димом.

Я тоже к ним подошел. Стас покосился на меня, но просить отойти не стал. Меня же он и спросил, хотя сначала Дима в сторону отводил.

— Алекс, помнишь, как я Рому в лесу заметил?

Не отвечая, просто кивнул — забудешь такое. Когда позавчера ночью мы уходили из враждебного Великополья после того как я замначальника ОВД убил, Стас в лесу Рому не то чтобы заметил, а просто почувствовал того в темноте.

— Сейчас тоже самое было, — продолжил Стас растерянно, — только проще уже, смотрю в лес, а там силуэты… будто в тепловизор навелся. Крикнул вам и все, память как отрубило. Помню уже с того момента, как тебе пульс щупал. А между этим темнота.

— Да не грузись ты, хуже было бы, если б ты со штанами мокрыми в себя пришел, — беззаботно хлопнул его по плечу Дим и повернулся к Роме, который вытащил из леса еще несколько трупов зверей, — сколько, Ром?

— Три в лесу было, один на обочине и вон еще двое, — сообщил мутант.

— И пять в поле он разорвал, — обернувшись к нам, тихо сказал Дим-Дим, скосив глаза на мутанта, — всего одиннадцать зверушек. Неплохая стая, — покачал головой он и посмотрел на Стаса, — четверо твои. Нормально для сеанса боевого бешенства, так что не парься, — еще раз хлопнув друга по плечу, Дим пошел Роме помогать.

Стас выдохнул, покачав головой и только губы кусал. Я, не зная, что сказать, просто пожал плечами и пошел к патриоту.

Когда десять отрубленных хвостов и туша одного из зверей были брошены в кузов пикапа, мы поехали дальше в сторону Красного Бора. Все также — я рулил на патриоте первым, Стас вместе Димом на патроле держались чуть позади. Поле слева кончилось, некоторое время мы ехали по густому лесу, а после одного из пологих поворотов дорога буквально вытолкнула нас на большую поляну.

Неожиданно — вроде только лес да лес кругом, а тут в цивилизации оказались. Слева появилась автобусная остановка у накатанного разворота, за ней двухэтажный желтый дом с покатой крышей. Справа здание трехэтажное, из серо-грязного кирпича и с башней похожей на пожарную каланчу.

«Красноборское автотранспортное предприятие» — гласила надпись на стене здания по трафарету. Старая, выцветшая. У сплошной стены предприятия, которая тянулась вдоль дороги, приткнулся милицейский уазик и чуть позади него МАЗ тягач на спущенных колесах. Дорога была перегорожена несколькими бетонными блоками, рядом с ними в бочке дымил костер, у которого грелось несколько человек.

Я часто понажимал на тормоз и ехавший позади патрол выезжать следом на поляну не стал. Глянув в зеркало, успел увидеть, как Дим машину на обочине приткнул.

Люди у бочки схватились за оружие, но направлять на нас, и открыто демонстрировать враждебность не стали, просто держали наготове, что меня немного успокоило. Не доезжая до блока метров семь, я остановился, взял автомат и щелкнул ручкой двери.

— Ром, если что знаешь, что делать, — тихо сказал парню, прежде чем выпрыгнуть на улицу. Тот кивнул и когда я вышел, пошел вслед за мной к блоку, держась чуть сзади.

Джексон из машины тоже вышел, но встал за открытой дверью, держа наготове винторез, но не демонстрируя его, так же поступил Геша. А Стас и Дим уже наверняка через зимний лес продираются, нас прикрывать, если что — подумал я.

От бочки с костром навстречу нам сделал несколько шагов полицейский в бушлате, еще двое присутствующих разошлись по сторонам. У того, кто ко мне шагнул, капитанские погоны, у второго погоны с полосками, кто такой непонятно — если звезд нет, я не разбираюсь, а третий в гражданской одежде.

— Здрасте, — просто поздоровался я.

— Ну, здрасте, коль не шутишь, — усмехнулся капитан и замолчал. Я не смог сообразить, что говорить дальше и пауза уже затягивалась.

— Проехать в город можно? — наконец выдал я и кивнул на самопальный шлагбаум между бетонными блоками.

— С какой целью? — все так же усмехаясь, спросил капитан.

— С целью встретить некого Васильева, главу Великопольского района. Есть для него э… важная информация.

— Так давай свою информацию, передам, — нагло посмотрел на меня капитан. Он и сначала мне не очень понравился, а теперь вообще взбесил.

— Не, мы так не играем, — сдерживаясь, поджал я губы, качая головой, — будьте добры, скажите свое имя-фамилию хоть, чтоб я Васильеву сказал потом, кто меня в город не пустил.

Капитан лицом побагровел, но сдержался.

— Так по какому делу к Васильеву? — переспросил он и тут уже моя очередь усмехаться настала.

— Есть для него… важная информация, — воззрился я на него делано-наивным взглядом. Тот все же не удержался, матюгнулся.

— Серега, связь дай с администрацией, скажи, что к Васильеву х… — он демонстративно запнулся, глянув на второго полицейского и продолжил, — рейнджер какой-то приехал. Ждите, — глянул капитан на меня и ушел в двухэтажное здание.

Ждали недолго, минут пять всего, после чего названный Серегой из буханки мне рукой махнул. Я удивился — были мысли, что он специально будет долго связь устанавливать, но судя по тому, как полицейский мне подмигнул, когда я подошел к машине, капитан ему тоже не нравился.

— Денис Борисович, тут рейнджер, прием, — сказал паренек в фиговину типа микрофона, тангентой вроде ее называют.

— Васильев тут, прием, — каркнула рация.

Я взял протянутую тангенту в руки, подумал секунду и зажал кнопку.

— Тут Старцев, группа Гиены. Имя Васильева Василиса вам что-нибудь говорит?

— Где она? — тут же рявкнула рация.

— Со мной, — вновь зажал я кнопку.

— Давайте к администрации рулите, здесь жду, — голос жесткий, металлический, но тут же в нем послышались человеческие нотки, — с ней все в порядке? Прием.

— Да, все в порядке, — кивнул я, хотя собеседник меня и не видел.

— Жду. Конец связи, — опять тот же голос жесткого, уверенного в себе человека.

Выпрыгнув из полицейской буханки, поежился. Адреналин, который тек вместо крови по венам с того момента как песик на меня прыгнул, неожиданно кончился и меня опять начинало поколачивать от озноба.

— А что за гиены? — с интересом поинтересовался полицейский Серега. Я присмотрелся к нему — круглое лицо, открытое. Кстати, чем-то неуловимо Антона напоминает, с которым мы по деревням катались, когда еду из магазинов забирали.

— Ты что, про Гиен что ли еще не слышал? — удивленно спросил я.

— Нее, — покачал головой полицейский.

— Еще услышишь, — многозначительно кивнул я ему, — это мы. Кстати, ты Антоху, водителя с газика, знаешь? Из Великополья?

— Антоху? С АТП!?

— Антоху, с АТП, — в тон ему ответил я.

— Так это ж братуха мой! — осклабился Серега, — а ты его знаешь?

«Не, не знаю», — усмехнулся про себя, но вслух сказал естественно другое.

— Вместе работали. Увидишь, привет от Алекса передавай, — кивнул я полицейскому.

— Серега, — протянул он мне руку.

— Саша, можно Алексом. Ну что, мы поехали? — пожав протянутую руку, кивнул я на шлагбаум.

— Да, проезжайте, — махнул улыбающийся Серега и пошел открывать проезд, я же направился к патриоту. Пока шел, поднял руку и покрутил выставленным вверх указательным пальцем — мол, нормально все.

Двигатель не глушил, так что, захлопнув дверь пикапа, опять на полную печку сделал — согреться надо. Как только в зеркале показался вывернувший из-за деревьев патрол, я тронул УАЗ с места и поехал под шлагбаум. Подумав, нажал кнопку в ручке двери, после чего зажужжал стеклоподъемник с моей стороны.

— Это с нами, — кивнул я Сереге на патрол сзади, — слушай, как к администрации проехать?

— Прямо до железки, потом по главной, упретесь, — махнул рукой Серега.

Я его поблагодарил, и мы въехали в город. Хотя как в город — слева так и стоял стеной лес, справа шла глухая кирпичная стена. Тянулась она не менее километра, а когда кончилась, справа показались дома частного сектора, а слева так и стоял все тот же лес, только поредевший немного. Вскоре из него в нашу сторону вильнула железная дорога и мы поехали вдоль путей. Через пару минут подъехали к перекрестку — главная дорога уходила налево, через железку, но и прямо тоже можно было ехать, где вдали возвышалось две девятиэтажки. Слева же почти вплотную к путям подходили деревянные дома, из большинства труб которых поднимался дым топящихся печей.

Свернув по главной дороге, мы проехали несколько пологих перекрестков и выехали на местную главную площадь, по периметру которой стояло в ряд несколько магазинов и кафе стекляшка. В центре площади в небо утыкались несколько высоких голубых елок, поодаль виднелся стенд, какие бывают на заводах, с фотографиями ударников производства.

Администрация располагалась в длинном двухэтажном здании из красного и желтого кирпича. Красным же кирпичом на фасаде было выложено «1982». У длинных предлинных ступеней крыльца сейчас стояло несколько машин, вперемежку как лохматых ведер, так и дорогих иномарок. А неподалеку милицейский уазик присутствие обозначал.

— Интересно, если тут власть братва взяла, как они уживаются вместе? — спросил Геша с заднего сиденья, — люди ходят по улице вроде, и не озираются, как в оккупации сорок второго.

— Братва братвой, но они же не человечьим мясом питаются, — ответил Джексон, пожав плечами, — в Германии вон фашисты сколько лет у власти были. Смотрите, похоже, этот, — сменив тон, кивнул он в сторону крупного мужика в распахнутой дубленке, который сделал несколько шагов в нашу сторону, спускаясь с крыльца и присматриваясь к машинам.

Патрол, накатом обогнав нас, подъехал к нему первым, мы следом. Я заметил, что Белоснежка выскочила из двери еще до того, как внедорожник полностью остановился. С визгом выпрыгнувшая из машины девушка повисла на шее у здоровяка, сначала уткнувшись ему в грудь, а потом что-то быстро рассказывая. Я припарковался рядом с патролом, но выходить не торопился. Нажал кнопку, опуская стеклоподъемник и глядя на подошедшего Стаса

— Все выходим? — поинтересовался я, и с ответом тот немного задумался.

— Давай ты и… Жек, тоже пойдем, наверняка базарить позовет, — наконец выдал Стас, бросив взгляд вглубь салона машины, — остальные здесь. Дим-Дим мент если что, разрулит, а мы втроем сходим, умные разговоры поразговариваем.

Я кивнул согласно и обернулся назад проверить, все ли слышали, кому надо. Ни Геша, ни тем более Рома спорить не стал и мы с Джексоном вышли на улицу, хлопнув дверьми, и вместе со Стасом подошли к здоровяку. Подруга Белоснежки, лазурная девушка Надя, тоже выбралась из машины и стояла сейчас в сторонке, потупившись.

— Здорово, парни! — зычным голосом гаркнул здоровяк, протягивая руку, — Денис!

Мы поочередно поздоровались, представившись, а я его украдкой рассматривал. Круглое лицо, недлинные светлые волосы со следами аккуратной стрижки, крупный нос. Да и сам он весь крупный — видно Белоснежка в маму пошла.

Лицо у Васильева было весельчака, балагура даже, голос соответствующий и манеры общения — сразу видно, что за словом в карман не полезет. Приятное впечатление, если бы не одно но — глаза. Пронзительно голубые, чуть навыкате. Ощущение, будто в ледышки смотришь.

— Давайте зайдем, что на улице мариноваться, — обратился к нам Васильев и, не услышав возражений, повел нас в здание. Пройдя сквозь высокие стеклянные двери стиля советского техноарта, мы пошагали по длинному коридору, освещаемому полосками света из окон, в которых ясно была видна гуляющая пыль. Заглянув в один из кабинетов, Васильев завел туда дочку с подругой, сказав им несколько слов тихо и уже выходя, задержался у приоткрытой двери.

— Олечка, киса моя, организуй четыре кофе в переговорную! Мне с лимоном, как обычно! — зычно крикнул здоровяк вглубь кабинета и пошагал дальше по коридору, поманив нас за собой. Пройдя еще немного вслед за ним, мы зашли в небольшое помещение, в котором стоял лишь длинный стол и несколько стульев.

— Парни, присаживайтесь, — выставил Васильев руку ладонью вперед и опустил ее вниз, показывая в сторону стола, — пять минут, сейчас пара моментов организационных и к вам подойду. На комнату не смотрите, это подсобка бывшая, но здесь тепло. Мы тут все совещаемся, когда народа немного, — обернулся он уже от двери, выходя.

Судя по количеству окурков в нескольких обрезанных пивных банках, совещались тут действительно много. Не сговариваясь, мы втроем подошли к окну с мутными стеклами, посмотрели. Нормально — машины наши видны, парни внутри сидят, не отсвечивают. И правильно.

— Посмотрю, — сказал я, устраиваясь на подоконнике. От окна почти не веяло холодом, зато батарея накалена. К ней я и приткнулся ногами, еще и руки в перчатках положил.

Чуть скрипнули плохо смазанные петли и в комнату вошли сразу две девушки. Одна из них дверь придержала для спутницы, которая с подносом зашла. И та подошла сразу к столу, поставила поднос и быстро составила с него кружки с дымящимся кофе, вазу с конфетами и сахарницу. Красивая девушка, темненькая. Лет двадцать на вид, как и Белоснежке. И похожи они даже, кстати.

— Может вам бутербродов еще? — спросила темненькая девушка, хлопнув глазами и посмотрев на нас.

Джексон покачал головой отрицательно, а мне перекусить хотелось, и в поисках поддержки я посмотрел на Стаса. А того, судя по виду, бутерброды сейчас совершенно не интересовали — он с загадочной полуулыбкой смотрел на вторую девушку. Я перевел на нее взгляд и понял, что ошибся. Не девушку, женщину. Притом женщину, очень надо сказать завораживающе выглядящую. Среднего роста, загорелая, с ухоженными светлыми волосами ниже плеч. Но завораживала даже не ее красивое лицо и фигура, а манера держаться, мимика, мимолетные движения. Мне сразу представилось, что не в вонючей дворницкой, из которой вытащили весь хлам, ей стоит сейчас находиться, а в бальном зале слушать вальсы Шуберта и хрустеть французской булкой. И кстати, только тут я приметил, что и она смотрит на Стаса удивленно.

— Стас! А я тебя и не узнала сразу! — неожиданно воскликнула молоденькая девушка.

— И почему то я совсем не удивлена, — бархатным голосом произнесла ее спутница, и после паузы чуть кивнув Стасу, вышла.

— Стас, а Дима с тобой? — мельком посмотрев ей вслед, спросила темненькая девушка.

— Здравствуй, Ира, — медленно сказал Стас, чуть улыбнувшись и кивнул в сторону окна, — Дим на улице, в машине сидит.

— Да, привет, — девушка смущенно улыбнулась и упорхнула, оставив за собой лишь неуловимый аромат так и не съеденных мной бутербродов. Будто в живую представил лежалую булку с едва слышным запахом плесени, докторскую колбаску недельного возраста… а если повезет, еще маслица и сыра черствого не пожалела бы красотка… эх, мечты.

И все же кушать хочу — это радует. Говорят, что у выздоравливающих аппетит появляется. Значит, выздоравливаю, не успев заболеть. Я оторвался от батареи и вернулся к окну уже с горячим кофе. Кроме пластиковых стаканчиков на столе стояла еще маленькая кружка, в которой почти треть лимона плавало. Странные вкусы у этого Васильева — кофе с лимоном пить.

— Стас, уже здесь познакомился? Или это из прошлой жизни? — спросил Жека, уже прихлебывая кофе.

— Впряглись за них в Севастьяново, — ответил Стас, отстраненно глядя вдаль, — из-за того замеса меня тоже Щербаков видеть хочет, мы там походу уважаемых людей обидели.

После парни пили кофе молча, а я в окно наблюдал, как Дим с темненькой Ирой на улице разговаривает.

— Парни, простите, задержался чуть, — вихрем ворвался в комнату Васильев. Я при этом вздрогнул — уже пригрелся на батарее и в сон начало клонить, так что такое его громкое появление меня взбодрило.

— О! С лимончиком, — уселся за стол и начал помешивать кофе здоровяк, — пробовали кофе с лимоном? Нет? А зря, мне недавно посоветовали, и очень, очень я вам скажу… Ладно, не об этом речь, — произнес он уже другим тоном, — парни, спасибо вам за пигалицу мою. Камень с души просто. Я когда из Великополья уезжал, людей в Тихую Заводь за ней отправил, только они туда уже после вас приехали. Хорошо, узнал вчера вечером, что вы ее у Щербака забрали, а то весь тот городишко на уши бы поставил, — здоровяк сделал паузу, и несколько раз с шумом отхлебнув горячий напиток, оставил кружку в сторону.

— Не смотрите так, у меня тут сила есть. Ладно, позже об этом, вам должен теперь, без базара, — Васильев снова сделал паузу, прикуривая, и откинулся на спинку стула. Когда он выпрямился, на его шее я заметил золотую цепь массивную, чуть ли не с мой мизинец толщиной.

Много говорится, что большие люди в основной массе своей добрые. Вот и этот тоже — манера общения и жесты у него открытые, к таким всегда тянутся. Но, несмотря на всю кажущуюся гостеприимность и благодушие, меня не покидало ощущение, что Васильев может быть очень опасным.

И тут же вспомнил, кого он мне напоминает. Утром, несколько дней назад, когда собрались на поляне после катастрофы поезда был один такой же. В той мерзкой компании, из которой мужик на Толстого возникать начал. И хотя ни Васильев, ни тот делец на поляне перед разбитым поездом внешне не очень похожи, но у них глаза одинаковые. Наверняка оба из тех, кто не терялись в девяностые. Те, кто выжил.

Тут же мои мысли перескочили на дельца со спутниками, которые за нами пошли по железке. Интересно, задрали их звери или нет? А если нет, как они к нам с Гешей отнесутся, если встретиться доведется? Ведь на помощь то мы им не пошли тогда?

— Алекс! — вырвал меня из раздумий оклик Стаса, — задумался?

— О себе может расскажите, чтоб я представление имел? — повторил вопрос Васильев, глядя на меня. Жека со Стасом тоже на меня смотрели. Ну да, я тут самый говорливый, мне и представляться.

— Сами не местные, в основном с поезда. Рейнджерами называют, позывной Гиены, — добавил я, вспомнив в шутку сказанное менту Сереге и продолжил, — несколько дней работали у Щербакова как отряд гражданской обороны, вчера с ним отношения прекратили по известным вам…

— Тебе. На «ты» ко мне, я же сказал, — прервал меня Васильев.

Все же сразу не могу людей незнакомых или старше меня начинать на «ты» называть.

— По известным тебе причинам с Щербаковым мы теперь враги — продолжил я с некоторым усилием. — Вообще, после… катаклизма, квартировали в Змеином, но там сейчас нам лучше пока не появляться, — я замолчал, думая хватит или еще что добавить стоит.

— Можешь подробней, что с вами в Тихой заводи произошло?

Подумав, кратко пересказал события в дачном поселке, рассказав и про мутанта, и про бездушных. Вот только про оружие, взятое в доме, говорить не стал — вдруг хозяин того коттеджа нарисуется?

— А как вы с теми, кто в Змеином остался? — когда я закончил, неожиданно спросил Васильев, чуть прищурившись.

— Там много наших знакомых осталось. Хороших знакомых, с поезда, — осторожно ответил я, немного подумав. — С армейцами, которые туда приехали, мы тоже ровно, не на ножах, — добавил я после еще одной паузы.

Про армейцев сказал видя, что Васильев прикидывает уже, чем можно нас заинтересовать или даже как использовать. А с учетом того, что парни Савичева должны были склад раздербанить красноборский сегодня ночью, надо сразу ему дать понять, что мы с ними конфликтовать не собираемся.

— Остановиться есть где? — чуть кивнул здоровяк своим мыслям.

— В Красном Бору нет. Так есть пара мест, где нас ждут, — ответил я, имея ввиду дивизион пэвэошников, где старший лейтенант Петров обещал договориться, чтоб нас на постой приняли.

— Давайте тогда не дергайтесь, до вечера, а? В школу на постой сейчас вас отправлю, там располагайтесь до вечера. Хотите и не до вечера, места много. Но после обеда я заскочу — до этого на собрании буду, и мы с вами более предметно побеседуем. Как? — приподнял голову Васильев, поочередно осматривая нас.

Я переглянулся со Стасом, он посмотрел на Жеку, а Джексон пожал плечами неопределенно, но явно не отрицательно.

— Можно, — глянув на Васильева, также пожал плечами я. После этого он затушил сигарету в пепельнице и выпрямился.

— Давайте тогда, сейчас проводника вам дам, доедете. Кстати, как у вас материально? Подкинуть чего? Патроны, оружие, денег может?

— Бензина неплохо бы и… — посмотрел поочередно на Жеку и на меня Стас.

— Информации бы нам, — сказал я, посмотрев Васильеву в глаза, — где мы оказались? Почему две луны на небе? И… — замялся немного, но потом нашел слова, — и нам бы о некоторых особенностях местной власти узнать. Слухи ходят, про зону, не очень хорошие, — обтекаемо выразился я.

— Бензина подкину, не вопрос, — протянул Денис и уставился взглядом в окно, явно сильно задумавшись. Потом кивнул сам себе и оглядел нас всех поочередно.

— Так. Ров нас окружает почти идеальной круглой формы, за ним местность совершенно не та, что была раньше. Природа похоже на нашу, земную, но… но не наша, — он опять нас осмотрел, но мы заламывать руки не спешили и кричать в ужасе не стали.

— Людей за рвом замечено не было, — продолжил Васильев, — да, и еще мы скоро будем на острове, потому что ров водой постепенно заполняется. Медленно, но верно. Да, как мы здесь оказались, пока никто не знает. Но догадки есть — здесь в области яйцеголовые исследования свои проводили, вот у них и звездануло у козлов, похоже.

Васильев сделал паузу и, достав сигарету, прикурил, затянувшись несколько раз жадно, как прожженный курильщик.

— С продуктом их исследований, так сказать, вы уже встречались, — продолжил он, выпуская дым в потолок, — первое, это мутанты. Измененные люди — им воздействовали на организм и на подкорку мозга, цели экспериментов точно не знаю, думаю, солдат идеальных выводили, но вообще хер знает. Одного такого вы в Тихой заводи завалили, мне дочь уже рассказала. Вторые, это бездушные так называемые. Их появление пока загадка — яйцеголовые головой машут, что таких они не выпускали. Но есть подозрение, что в ночь когда у этих… исследователей недоделанных рвануло, по области прошел некий импульс непонятной природы, притом не везде, а выборочно и воздействие на людей разное — вот у кого-то в мозгу и замкнуло. Ходят теперь, как зомби мля.

Несколько бездушных у нас под наблюдением померли уже. Никакой реакции ни на что, как растения. Гадили под себя, есть сами не могли. От истощения скончались. Было несколько парализованных. Есть и еще категория, похуже. У них животные инстинкты просыпаются, сырое мясо вполне себе едят. Самые поганые убивать начинают и трупы жрать. Чем больше жрут, тем больше хочется. И быстрее становятся. Это так, в общем — как нам жить дальше. И где.

— И с кем, — тихо сказал я.

— Ты про зону? — глянул пристально на меня Васильев и покачал головой, — да расслабьтесь, тут не все так страшно. Городок здесь небольшой, власть так сказать тесно срослась с некоей организованной группой. Но люди тут жили, живут и ничего страшного. За рулевого здесь Шнайдер, товарищ такой. Брат его младший на зоне местной чалился, а старший его и вытащил. Не без перегибов, конечно, но время такое. Немец — это младшего погоняло, сидельцев с собой привез немного, теперь их на окраине строит. Отряды самообороны делать будет, епть, — усмехнулся Васильев.

— Так как тут с… общественным порядком? — подобрал я фразу.

— А что тут будет с общественным порядком? Никто никого не грабит, не убивает на улице, — даже удивленно пожал плечами Васильев.

— Но тут же в городе братва теперь рулит, какой порядок? — удивленно вырвалось у меня.

— Слышь, Саш, тут что раньше, что сейчас порядка больше, чем в Великополье. И наркоты в Красном ты не купил бы никогда, в отличие от соседнего района — отсюда давно всех барыг погнали. Молодежь тут спортивная, старший Шнайдер несколько залов и один спорткомплекс отстроил, гопников в городе нет почти. И власть и братва разные бывают, а Шнайдер местный, тут родился и город свой любит.

— А… — подумал и не стал спорить я, — а в Великополье и в Змеином кто стрельбу позавчера устроил?

Спросив, краем глаза заметил быстрый и красноречивый взгляд Стаса. Мда, не всегда все что знаешь, стоит говорить — чуть не прикусил я язык от досады.

— В Великополье изначально не стрелять ехали, — почесал затылок Васильев, — а что произошло там, неясно. Про Змеиный вообще не в курсе, спрошу сегодня. Но насколько знаю, туда даже еще никто и не собирался. Так, парни, — резко прервался Васильев, глянув на часы, — давайте в школу сейчас. Вечером заеду, договорим, а мне уже на совещание пора, — еще раз глянул он на часы, отходя от окна. — Про бензин я помню, — обернулся уже рядом с дверью Васильев.

— А гранат можешь подкинуть? — спросил его вдруг Стас.

— Хм, — поднял брови Васильев, задумавшись на мгновенье, — постараюсь, обещать не буду. Все парни, пойдем, провожатого вам дам, — махнул он рукой, выходя.

В спутники Васильев нам выделил молодого сонного парня, который безмолвно вышел с нами на улицу и полез на пассажирское сиденье патриота. Стас кивнул нам с Джексоном и направился к патрулю.

— Стас! — окликнул я его, — давай до блока сначала доедем.

— На предмет? — подошел Стас ко мне.

— С ментом там переговорить хочу. Он брат водилы из Великополья, мы вместе уже поработали, а тот сержанта знал. Артем же мне про жену что-то сказать пытался, когда умер — надо узнать, кто, где она.

До серого кирпичного забора АТП доехали быстро.

— Серег! — открыв дверь, окликнул я полицейского. Тот подошел, улыбнулся дружелюбно и посмотрел с немым вопросом.

— Серег, слушай, а ты к Антохе не собираешься в ближайшее время? — негромко спросил я его.

— Даже и собирался бы — у нас тут усиление, мы круглосуточно на службе. Домой только помыться мотаемся и то через раз. А что?

— Да мне бы переговорить с ним… слушай, а где он живет? Адрес его скажешь?

— У него дом в Чернецово, это деревня недалеко от Великополья. Если от танка выезжать на трассу в нашу сторону, то первый съезд налево. С километр по лесной дороге и упрешься. Поедешь?

— Сегодня вряд ли, — покачал я головой.

Попрощавшись с Серегой, попросил молодого провожатого показывать дорогу к школе. Пока рулил согласно его указаниям, расслабился немного и тут меня накрыло — уже поколачивать в ознобе начало. Жека предлагал за руль пересесть, но я из упрямства отказался. Зато когда приехали, из машины чуть не вывалился — все тело тянуло, лапы ломило, и хвост отваливался.

28 апреля, полдень.

Васильев Денис, Красный Бор.

Отъехав от здании Загса, бывший глава района остановил машину на обочине, не подъезжая к особняку Шнайдера. До намеченного шалмана оставалось минут пятнадцать, и он не хотел появляться настолько рано.

Васильев откинулся на сиденье и закурил очередную сигарету.

— Ну чего, Дэн, как они тебе? — спросил с пассажирского сиденья Гриша. Низкий мужичок с красным, будто пропитым лицом, он уже на протяжении многих лет был бессменным советником у Васильева. Несмотря на непрезентабельный внешний вид, Гриша отличался незаурядными умственными способностями.

Васильев на вопрос не отреагировал, уставившись в окно, а Григорий не настаивал, тоже засмолив сигарету. Пауза была связана не с тем, что Васильев отвечать не хотел, просто он полностью в думы погрузился, а лишними словами они никогда друг друга не грузили. Только перекурив, Васильев начал говорить.

— Ты знаешь, Гринь, если б они Асю не привезли, я бы сам их сейчас в расход вывел. От чес-слово, — покачал головой Васильев.

— С чего это? Сколько их там? Шесть, или семь? Столько бойцов, да в такое время, будто с неба упали. Ты видел, как они прикинуты?

— Именно, Гриш, именно. А оружие ты их видел? Ты знаешь, что у нас в стране в розыске всего четыре Вала и около сорока винторезов, если не ошибаюсь? Ну, сколько еще не числится, но все равно не промышленный масштаб. А тут сразу два красавца с такими пушками щеголяют. Где они их взяли?

— Дэн, ну тем более — еще один показатель того, что бойцы хорошие, надо брать, — покивал Гриша.

— Они у Щербакова подвязались, несколько дней. А потом Зайка решил Василису… обидеть, — Васильев не договорил, лицо его перекосило, — а им это не понравилось. Так эти перцы Зайку завалили и спокойно спрыгнули из города, Асю прихватив.

— Тем более, — снова кивнул Гриша.

— И что? — повысил голос Васильев, — а если им покажется, что я что-то плохо делаю, мне чего от них ждать? Они уже и кровь почувствовали и свободу… Гиены, епть! — сказал, будто плюнул Васильев, вспомнив позывной этих рейнджеров. После он замолчал, глубоко затягиваясь. Гриша, задумавшись, немного погодя кивнул согласно.

— А отпускать их тоже бред, вдруг интересы пересекутся, — чуть погодя покачал головой Васильев и добавил, — с такими встречаться себе дороже.

— Все же валить ты их не будешь, — с оттенком вопроса сказал Григорий.

— Я, Гриш, попробую их использовать. А по ходу уже посмотрим, что получиться. Если что, найду, кому слить. Черт, забыл! — даже хлопнул себя по лбу Васильев. — В общем, так, друг дорогой, — глянул он на часы, заводя машину, — я сейчас тебя к Семенову кину, а сам потом на шалман к Шнайдерам. Пока там совещаюсь, попробуй ящик гранат пробить и бензина пару канистр организуй.

— Гранат? Которые бабах делают? — переспросил Григорий, посмотрев на Васильева и изобразив руками подобие взрыва.

— Да, Гриш, гранат. Один ящик, ты уж напряги Семеныча — этим бойцам обещал.

28 апреля, день. Ермаков Станислав, Красный Бор

«Красноборская школа № 2» — гласил большой транспарант на фасаде. Сама школа представляла собой квадратное двухэтажное здание с внутренним двором. И, скорее всего, школоту выгнали, а великопольских беженцев с Васильевым во главе заселили — подумал Стас, вылезая из машины и осматриваясь. И тут же заметил, что Алекса едва не на руках с водительского сиденья Жека вынимает.

Джексон помог Алексу выйти и они вдвоем направились к дверям главного входа, где молодой провожатый уже исчез. Стас, махнув рукой Джексону, отогнал патриот на поле стадиона с кривыми деревянными воротами, где сейчас на накатанной земле машин семь стояло. Дим-Дим припарковался рядом и подошел к нему, что-то говоря.

Стас же застыл, не слушая, думая уже о том, а не стоит ли отсюда дергать как можно быстрее — на двух стоящих рядом УАЗах хантерах черного цвета по бокам шли желтые полосы с надписями «ВысоцкТрансГаз». Как и на патриоте, захваченном парнями после боя в воинской части. Только на хантерах рядом с логотипом вышки была еще наклейка с двумя топорами — присмотревшись, можно было увидеть, что это эмблема охранного предприятия.

Дим-Дим же между тем показывал на стоящий неподалеку знакомый кашкай, который друзья пару дней назад из канавы вытягивали неподалеку от Севастьяново.

— Смотри, — перебил Стас Дима, в свою очередь кивнув на уазики.

— Упс… — прервался тот на полуслове, посмотрев на машины, — и чего теперь? Оглы отсюда?

— Нет, — все же после некоторых раздумий выдал Стас, — машины тут оставляем, если что говорим, увели их из Змеиного. Алексу там не очень походу, сейчас срываться куда не хочется совсем. К тому же Васильев этот бензина и гранат обещал. Пойдем, — убедив и самого себя, Стас пошагал к зданию школы, — отбрехаемся, не в первый раз.

В большом холле школы было пустынно, вешалки раздевалок стояли сиротливо оголенные. Широкая лестница прямо напротив входа вела на второй этаж. В здании стояла тишина, будто людей здесь совсем не было, и когда Стас с Димом стряхивали снег с ботинок на металлических решетках у входа, звуки гулко разносились вокруг, отражаясь от стен.

— И куда нам? — спросил Стас, осматриваясь.

— А вы к кому? — раздался позади голос, заставивший парней подпрыгнуть.

Охранник устроился так, что сразу и не увидишь — расположился за канцелярским столом в стороне от входа, на котором дробовик лежит, стволом на двери смотрит. Сидящий за столом мужик в черной форме с эмблемой охранного предприятия на шевроне пристально смотрел на Стаса с Димом, скрестив руки на груди. А эмблема то на шевроне у него такая же, как на дверях уазиков — отметил Стас про себя.

— Мы от Васильева, вместе с теми, кто сюда пару минут назад зашел, — ответил Дим-Дим.

Охранник за столом кивнул и просто показал на коридор слева от лестницы. Друзья зашли в коридор и тут же встретили еще одного охранника в черной форме. Но тот на них только мельком глянул, ничего не спросив. Увидев открытую дверь дальше по коридору, и услышав знакомые голоса, Стас с Димом направились туда.

Гостям выделили не очень большое помещение, которое судя по плакатам на стенах, раньше было классом для занятий по русскому и литературе. Сейчас парты были все сдвинуты и с некоторой аккуратностью составлены друг на друга в одном углу. Вдоль стен уже стояло несколько простых панцирных кроватей, на которые были кинуты свернутые матрасы. На одной из кроватей уже Алекс лежал, накрытый одеялом, рядом с ним Геша сидел что-то выспрашивая. Но в центре внимания была женщина примерно под пятьдесят, хабалистого вида. И сейчас она чуть ли не за ноздрю водила Жеку за собой, раздавая указания.

Не женщина, бабушка даже — поправил себя Стас. Невысокая, зад у как бочка, из-за которого ходит переваливаясь, еще и покряхтывая. Похожие тетки часто в общагах студенческих на вахте сидят. Стас прислушался — бабушка рассказывала Жеке про столовую, про сортир и про то, куда за дополнительными кроватями надо идти.

— Ну как ты, братишка? — кивнув Джексону, присел Стас у кровати обратившись к Алексу. Глаза у того были мутноватые, больные. И губы пересохшие, даже трещинами пошли.

— Не знаю я, слабость какая-то… — поморщился Алекс, — простудился вроде. Мне бы колдрекса какого, и все пройдет.

— Так! Курицы наседки! — громко раздался позади Стаса мерзкий голос хабалистой бабки. — Отставить колдрекс! Ты, — ее палец ткнулся в Гешу, — у тебя рожа смазливая, поэтому давай на кухню к девкам дуй, — бабка произнесла не «дуй», а матерный синоним, близкий по смыслу и рифме. Дим-Дим тут же прыснул в кулак, а у Геши лицо вытянулось.

— На кухне скажешь, что от Ниночки, — продолжала между тем бабка, — пусть они тебе чаю сделают пару кружек и лимона дадут. Еще мед возьми, и пусть не врут, что у них нет, — вместо «врут» она опять синоним употребила. — Как чай возьмешь, не с девками на кухне шуры-муры разводи, а сюда бегом, и друга своего пои, пока у него чай из… ушей не польется. А ты, друг мой ситный, — тут ее палец уткнулся в Стаса, — пойдем с тобой до аптеки да в магазин сходим. Жрать у вас есть что с собой? Нет, ну так и знала. У выхода жди, я подойду минут через пять, — закончив плеваться словами, бабка пошагала к выходу, и у самой двери обернулась, — да, Ниночка это я, если кто не понял, — карикатурно сделала она реверанс.

— Какова Нинель, а? — высказался Геша, поставив автомат в углу, и пошел кухню искать.

— Жек, сходим? — посмотрел Стас на того.

— Она меня нагрузила уже, — покачал головой Джексон.

— Дим?

— Ха, как Жека послал, сразу Дим? Не подходи даже ко мне, предатель, — сделал лицо кирпичом Дим-Дим.

— Слюни подбери, боец. Давай, руки в ноги и за мной, — махнул рукой Стас, не обращая внимания на гримасы Дима.

— Стасик, ну еклмн… тут особа одна на втором этаже мелькнула, мы с ней недавно договорились эпоху позднего Ренессанса обсудить. Может ты без меня сгонзаешь, а? — прищурил один глаз Дим-Дим.

— Да что за день то а, все меня шлют?! Рома… не, сиди здесь лучше, — поправился Стас, подумав о том, что вдруг кто парня испугается, если присматриваться тщательно начнет.

— Может ты карму подтереть забыл? — с серьезным видом поинтересовался Дим-Диму Стасу вслед.

— Подколол типа? Трамвай на повороте так подколешь, — попытался оставить Стас за собой последнее слово, уже к двери подходя. Дим все же что-то глумливо протянул ему вслед, но Стас уже не расслышал.

В вестибюле он прошел мимо безмолвных охранников и, выйдя на крыльцо, закурил. Интересно, сколько тут еще народа в здании? Пока только двоих стражей видел, да гангрену эту, Нинель. Но машин много на пустыре стоит, так что в здании людей может хватать, хотя их и не видно. Ну да, Гешу то на кухню заслали, а если есть специально обученный народ на кухне, значит, приличное количество столоваться должно.

Пока ждал бабку, Стас все осматривался. Тихо, пустынно и в округе не видно никого. Справа от школы вдали лес виднеется, прямо через пустырь дома двухэтажные кирпичные. На пустыре покосившиеся ворота футбольные, турники за ними проржавевшие, не крашенные. А солнышко, кстати, уже припекает по-весеннему, капель начинается — отметил Стас, жмурясь под теплыми лучами. Пока белое все еще вокруг, но снег подтаивает понемногу и скоро все в грязи утонет.

Как раз когда он докурил, на крыльце появилась Ниночка, укутанная в серую шаль, как будто мышь летучая.

— Ну ладно, сигарету мне дай, и пойдем потихоньку, — сразу насупилась эта медуза, как ее Стас про себя начал называть.

— А вас как по отчеству? — спросил он, пока ей сигарету с зажигалкой протягивал.

— Я те старуха какая, что меня по отчеству? — сделала бабка страшное лицо, но подумав, все же сказала, — Нина Николаевна я.

Развернувшись, она пошла через пустырь по тропинке в сторону домов двухэтажных. Переваливалась Нина Николаевна как побитая баржа в пятибалльный шторм, кряхтела как паровоз, еще и кашлять периодически начинала так, будто собиралась прямо здесь отойти в мир иной, но двигалась на удивление быстро.

— Нина Николаевна, а вы чем занимаетесь? Ну, в смысле, кем работаете? — спросил Стас ее, пробежавшись даже несколько шагов, чтобы бабку догнать.

— Я то? Уборщица в школе, — зыркнула она исподлобья и снова закашлялась. — Детей выгнали, всяких уродов заселили. Вот и смотрю, чтоб не украли чего, и не насрали, — звучно сплюнув, так что Стас поморщился, добавила медуза.

— Нина Николаевна, а мы тоже под определение уродов попадаем? — нейтральным тоном спросил он. Бабка обернулась, даже остановилась. Присмотрелась к Стасу, нахмурилась, пожевала губы, потом покачала головой и заковыляла дальше.

— Посмотрим, — буркнула она на ходу.

Когда пересекли поле по натоптанной тропинке, подошли к паре двухэтажных кирпичных домов. На одном из них висело целых три спутниковых тарелки, виднелись стеклопакеты в некоторых окнах, у единственного подъезда стояло несколько машин. Второй дом был хотя и близнецом по постройке, но отличался разительно — более обшарпанный, ни тарелок, ни стеклопакетов, а кое-где окна даже одеялами изнутри затянуты. Сложены оба дома на тяп-ляп, в кладке очень много битых кирпичей — из отходов строили. Неподалеку стояло несколько сараев из уже почерневшего дерева, рядом трактор старый в землю врос, в хаотичном порядке кучи досок, дров навалены. Стас заметил, что у подъезда обшарпанного дома появилось две тетки закутанные, такого же, как и дом неприглядного вида.

Пройдя под недружелюбными взглядами между этими домами, хоть и одинаковыми по проекту, но так контрастировавшими по виду между собой, Стас с Ниной Николаевной оказались среди построек частного сектора, но неподалеку уже виднелись силуэты нескольких пятиэтажек. Когда подошли к ним, Стас увидел, что в одной из них несколько квартир на первом этаже были переделаны под магазины; с одной стороны здания была аптека, с другой продовольственный. На второй пятиэтажке внимание Стаса привлекла вывеска парикмахерской «У Леонарды».

— А ниче так, простенько, — показал он на вывеску. Провожатая его обернулась и оскалилась.

— Ленка там хозяйка. Но теперь кроме как Леопердой ее ни зовет никто, — ржанула Ниночка как лошадь. — Пойдем, что рот раззявил, — нахмурившись, подогнала она Стаса, направляясь в аптеку.

Там Нина Николаевна на его деньги купила сироп какой-то и упаковку таблеток. Выйдя из аптеки, Ниночка направилась в магазин. Стас прикинул, сколько денег она у него из кошелька взяла, и захотел ей вопрос задать, с чего такие траты — на такие средства он бы пол аптеки в Питере купить смог. К тому же Дим-Дима деньги.

Но подошли к продуктовому и Стас решил поднять вопрос позже — стало ясно, что что-то здесь нехорошее происходило — на крыльце растеклась лужа бурой, засохшей крови, одно из окон магазина разбито и закрыто листом фанеры. А на стене характерные сколы — или картечью вальнули или дробью крупной.

Отстранив провожатую, Стас первым аккуратно зашел в магазин и остановился под настороженными взглядами вооруженного люда. Рука дернулась было к автомату за плечом, но он вовремя остановился, присмотревшись — в магазине дежурили полицейский и парень в черной куртке с красной повязкой дружинника. Да и продавщица, за прилавком сидя, особо озабоченной не выглядела.

— Здорово Петровна! — подтолкнув Стаса в спину, протиснулась мимо него Нина Николаевна.

— С тобой, Николавна? — кивнула грузная продавщица на Стаса.

— Со мной, со мной, — недовольно протянула его провожатая и начала перечислять продавщице, что ей надо. Ухватив смысл, что она берет на компанию набор хлеб-тушенка-макароны, Стас отдал ей кошелек и подошел к сидевшим у окна стражам порядка.

— Привет, командир, — обратился он к молодому парню в форме, мельком глянув на пустой погон рядового.

— Привет, коль не шутишь, — посмотрел тот на Стаса настороженно.

— Стреляли? — кивком показал тот в сторону выхода, имея ввиду лужи крови на крыльце.

— А ты кто такой? — спросил рядовой. Насупленный сидит, серьезный. Но молодой совсем, только из армии — подумал Стас.

— Стас, народное ополчение, — улыбнулся он и протянул парнишке руку.

Не зря все же поется в песне, что от улыбки станет мир светлей. Улыбаться чаще надо и люди потянутся. А если не тянутся, то тоже улыбаться неплохо — это раздражает.

— Игорь, — чуть тронуло губы парня ответной улыбкой. Видно было, что он сдержался, оставшись серьезным командиром, но взгляд стал уже не таким колючим.

— Я не местный вообще, но в строй уже поставили, пока по задачам определяемся. Тут рядом пока сидим, в здании школы, — пояснил Стас, показав рукой направление.

— Ааа, в хабзе, понятно, — закивал Игорь.

— Где? — переспросил Стас.

— В хабзе. Нашу шарагу так называют.

— Эй, мил человек! — окрикнула Стаса Ниночка, — хватай пакеты и пошли уже!

— Нина Николавна, оставьте, я чуть позже донесу, — молодой полицейский вроде на контакт пошел и Стас решил, что поговорить с ним стоит — может чего интересного расскажет. Ниночка, крякнув, спорить не стала и вышла из магазина, унося с собой пакетик из аптеки.

— Что за ствол такой? — мельком глянув на хлопнувшую дверь, с интересом спросил Игорь, показывая на Вал, который у Стаса на плече висел — когда он оборачивался, автомат можно было хорошо рассмотреть. Второй парень из наряда молчал, но тоже заинтересованно на оружие смотрел.

— Это? Автомат специальный, Вал называется, — Стас снял оружие с плеча и протянул Игорю. Поколебавшись чуть, магазин отстегивать он все же не стал. Парень взял автомат в руки, повертел, приложился. Глаза у него загорелись — подобная машинка даже человека далекого от оружия заворожить может.

— Для специальных операций автомат. Беспламенный, бесшумный, затвор громче выстрела лязгает, — пояснил Стас, забирая оружие.

— Да ладно бесшумный, — недоверчиво протянул Игорь.

— Я те отвечаю… — протянул Стас, — пойдем покурим, один раз стрельнуть дам.

Всего один выстрел по пустой водочной бутылке, подобранной около урны, расположил к Стасу парня настолько, что они по паре сигарет выкурили на крыльце за разговором.

Собеседник оказался словоохотливым и от него Стас узнал много интересного. Как он и предполагал, Игорь только недавно из армии пришел и пошел в милицию работать. Учился он в этой самой школе, которою хабзой называл, Нину Николаевну хорошо знает, поэтому и не волновался особо, когда Стас с оружием в магазин заходил.

Еще Игорь поведал, что в школе сидят сейчас охранники из ВысоцкТрансГаза, которые газопровод идущий по области обслуживали. И еще городские какие-то сейчас заехали, которых Игорь нехорошими словами поминал. А с ними там «оттакие цацы были!» — он даже показал какие, округлив глаза. Показал настолько убедительно, что Стас понял — девушки действительно эффектные.

Кровь на крыльце была с ночи сегодняшней — несколько местных гопарей пришли магазин подламывать. Игоря здесь ночью не было, сидел другой наряд. Из них одного картечью подстрелили слегка, повезло что не очень серьезно, а вот несостоявшихся грабителей на месте завалили. Также парень рассказал, что все органы правопорядка поставлены в ружье. Народа не хватает сильно и Игорь, рядовой, сейчас старший наряда. И с ним дружинник Ваня — работник со стройбазы, которого в дружину добровольно-принудительно записали. В полиции сейчас сплошное усиление и на дежурстве Игорь уже вторые сутки, домой буквально на несколько часов отпускают, только помыться. Спят на местах все, Игорь с напарником вот в этом магазине точно на сутки засел, дальше видно будет. С его слов Стас также узнал, что практически все торговые точки в городе сейчас под охраной сил правопорядка, потому что попытка грабежа этого магазина была не единственной. А сегодня ночью вообще беда — военные какие-то приехали и с оптовой базы «Правобережная» кучу всего увезли.

В городе уже введено чрезвычайное положение и комендантский час теперь с семи вечера до шести утра, свободное перемещение только тем кто по службе. Оружие и патроны все, что на руках у народа, в течение двух дней заново зарегистрировать необходимо и бирку получить. Если кого после без бирки увидят, грозятся отбирать. Это в городском совете только вчера постановили, сегодня утром по каждому дому должны были люди пойти сообщать. Тут Стас подробнее порасспросил, что за совет. Оказалось, что уже как несколько дней мэр Красного Бора без вести пропал, как и начальник администрации района, а рулит всем городской совет, куда вошли какие-то Еремеенко со Шнайдером, начальник РОВД, еще несколько полицейских, главврач больницы и хер пришлый, Васильев из Великополья. Он вроде как с Еремеенко как-то связан и этих охранников газовых с собой привел.

— Игорь, а про зону не слышал? Что произошло там? — когда тот рассказал об усиление, задал Стас наводящий вопрос.

— А ты не знаешь? — удивленно спросил он.

— Откуда мне знать то? Слухи смутные только, непонятно совсем ничего.

— Так там же это… ну, как нам объявили на разводе, там администрация начала зэков расстреливать, якобы план у них на случай военных действий был, а зэки просекли, бунт подняли. Администрацию почти всю покосили, только несколько конвойных в живых осталось. Но зэков очень много постреляли. Пока наши подъехали, там вообще бойню учинили. Сейчас зэков, которые в живых остались, на окраину перевезли, кого в Пентагон, кого в Башни. Говорят, сейчас совет заседать будет — решать, кто виноват. Говорят как разберутся, может кому амнистию объявят, кого на работы привлекут. Вон с лесопилки почти весь народ в три отряда гражданской обороны организовали, лесниками их теперь называют. С молзавода тоже сейчас набирают. Дело конечно нужное, вроде как, но вот думаю, работать же надо кому-то?

— Игорек, а Пентагон с Башнями это что? — парень местный, оперировал незнакомыми названиями свободно, не задумываясь о том, что Стасу не все понятно

— За вторым микрорайоном контора леспромхоза, — махнул Игорь рукой вдаль, — там кафе небольшое, в камуфляж его разрисовали давно еще, так всю контору теперь Пентагоном погоняют. А Башни это две девятиэтажки квадратных на въезде со стороны железки, их давно построили, квартиры заводским давать. Завод как закончился, так они полупустые стоят — квартиры тут не сдать, а продавать за копейки не хочет никто.

— А вот ты сказал «наши» на зону подъехали, это в смысле кто?

— Отряд сводный, СОБР все сейчас называют. Парни из отдела, спортсмены Шнайдера, несколько мужиков служивших. Постоянно теперь в РОВД человек двадцать сидят, готовы сорваться в любой момент на беспорядки. Говорят, что когда из зоны сообщили о стрельбе, несколько наших оперов поехало туда и чуть ли не по улице народ собирали. Все в поле были, в разгоне. А у Шнайдера свое охранное предприятие, они с оружием все, их и напрягли. Так и пошло.

— Да, сориентировались, — сказал Стас, имея ввиду не только действия местной власти, но и расхождения представленной версией с тем, что в зоне действительно произошло. Все же вряд ли зэка, которого парни взяли после стычки на РЛС, наврал про события в колонии. В городском совете люди неглупые подобрались, запустили уже машину правды — думал Стас, — ведь у каждого своя правда, как известно. Сейчас, в отсутствии радио и телевизора — кто первый рассказал, того и правда. А кто после, так это уже версия будет.

— Ладно, Игорек, спасибо что просветил. Если что, мы в хабзе так и сидим, будет тяжело, зови. Поможем. Пошел я… хотя нет. Так, — остановившись, Стас похлопал себя по карманам. Достал пачку, в которой уже сигарет мало осталось, он передумал сразу уходить. В рюкзаке у него еще примерно половина блока оставалось, но даже по таким ценам лучше еще докупить.

— Подожди, докурю и вместе пойдем, — поднял руку с сигаретой Игорь, поняв, что Стас за сигаретами собрался, — скажу, чтоб тебе продали.

— Мне на вид меньше восемнадцати? — улыбнулся Стас.

— Так ты тоже не в курсе? — удивился Игорь и пояснил, — сейчас же своим только продают все, по прописке. А сигареты вообще не больше пачки в руки за день. И не только сигареты — продукты тоже по нормам отпуска. У Петровны там циркуляр лежит, сегодня утром в отделе нам выдали.

— Хм, глядя-ка, — удивился Стас.

— А то! Было уже несколько товарищей, половину магазинов скупили и перепродавать начали, — скривился Игорь и пояснил, когда Стас на него заинтересованно посмотрел, — вчера вечером по всем таким гости ходили, как раз из нашего СОБРа. Все, что было у спекулянтов этих, вынесли подчистую. Двоих застрелили даже — сопротивление оказать пытались. Притом все что конфисковали, в Правобережную перевезли, а туда прикинь, эти уроды как раз заявились на броне!

После возмущенный Игорь присвоил еще несколько эпитетов тем военным, которые на оптовую базу приехали, и Стас начал представлять тенденции местного общественного мнения.

Купив пачку сигарет и распрощавшись с Игорем, Стас подхватил пакеты и направился обратно. Он шагал быстро по утоптанной тропинке, пытаясь осмыслить то, что услышал и так задумался, что проходя между двумя тяп-ляпными домами, даже вздрогнул от неожиданности, когда его окликнули.

— Э, паря! — раздался позади с характерным гнусавым растягиванием.

Стас повернулся и даже поднял брови от удивления. Да, давненько он таких экземпляров не видел — с того времени как по Заводскому проспекту в Колпино прогулялся в полчетвертого утра. У подъезда неухоженного дома стояло три тела лет по двадцать пять, и на одном из них был даже комплект из штанов «три полоски» с остроносыми туфлями, заляпанных грязью. А в характерных кепках были все.

— Закурить есть? — увидев, что Стас смотрит на него, спросил тот самый в трех полосках. Мелкий, гнусный, глазки маленькие и бегают зло. Подобные экземпляры в таких компаниях всегда первыми докапываться начинают. Стас фыркнув, даже отвечать не стал, просто отвернулся и пошел в сторону школы. Ему пытались что-то покричать мне вслед, но судя по тому, что звук будто обрубили, стоило Стасу на несколько метров отойти, автомат увидели. Уже подходя к школе, он подумал, что может и пугнуть товарищей стоило, но возвращаться не стал.

Охрана на входе его ни о чем не спросила, и Стас прошел в тот класс, где всех разместили. Здесь уже вовсю кипела деятельность — на кровати в одних трусах лежал Алекс, а Геша с шутками и прибаутками натирал его водкой. Рядом суетилась медуза Ниночка, вставляя скабрезные комментарии.

После процедуры Алекс закутался в одеяло и прислонился к стене, прихлебывая чай. Старая грымза ретировалась контролировать приготовление обеда и как-то внезапно тихо стало.

— Ну, что, совет племени может? — осмотрел Стас на всех.

Никто не ответил, но парни подтянулись поближе. Рядом с кроватью, на которой сейчас сидел Алекс, было составлено несколько парт, вот почти все и расселись за этим импровизированным большим столом. Только Геша на кровать к Алексу уселся. Все внимательно смотрели на Стаса.

— Что вы на меня так смотрите то? — спросил он, усмехнувшись.

— Нравишься ты нам, — глумливо произнес Дим и добавил уже нормальным голосом, — давай, не тяни кота за яйса, рассказывай, о чем с тем толстым разговаривали.

Посмотрев на прихлебывающего горячий чай Алекса, который обладал несомненным ораторским талантом, Стас его все же напрягать не стал, и сам кратко изложил суть беседы. Добавил и то, что от Игоря в магазине только что услышал. Все слушали внимательно, но вопросов никто не задавал.

— Вот такие пироги, — подвел Стас итог и добавил, — давайте думать, что дальше делать. И еще мысль — возможно, нам Васильев предложит на него работать, так что давайте обсудим, кто что думает. Новый мир, новая жизнь. Надо определяться.

Тут Стас заметил, что Дим морщится, будто лимон проглотил и бубнит что-то про себя.

— Дим? Ты чего там бубнишь?

— Долбаный я дурак, а? Ну придурок… — в глубоком расстройстве протянул Дим-Дим и пояснил, — кредит за машину недавно отдал досрочно! Думал же, или на Кубу слетать — давно хотел, или кредит погасить. Вот идиот, шакалам этим из банка такой подгон сделал!

Кроме расстроенного Дима, никто не спешил высказывать, что думает и постепенно все уже смотрели на Алекса, который громко прихлебывал горячий чай.

— Че? — дернул тот подбородком.

— Скажи чего-нибудь, а мы обсудим, — кивнул ему Геша.

Алекс осмотрел всех поочередно, зевнул сначала сладко, а потом кивнул.

— Ладно. Про работу у Васильева. Мое мнение, что у одного рулевого мы тут уже поработали, поэтому чего-то не прельщает меня такая тема. Но Васильеву прямо не отказывать, естественно. Сегодня, наверное, переночевать здесь, а завтра до дивизиона пэвэошников доехать, куда нас сватали. Здесь же мы посмотрели ситуацию в принципе, так что миссия выполнена, по идее.

Нет возражений? Нет, тогда вопрос деликатный. Мы-то сами, что делать планируем? Мы же тут не местные все, а последние пару дней болтаемся как говно в проруби. Есть мысли у кого? Может, кто на месте сесть ровно хочет? Или отрядом так и будем работать? Хотя… — оглядел Алекс всех и улыбнулся, — какой отряд, гиен стая.

— Стая говоришь? — спросил Дим-Дим, будто пробуя на вкус, — а что, мне нравится. Время сейчас мутное. Новое то есть. Пора в стаи сбиваться.

— Слышь, в стаю он собрался, — не удержался от подколки Стас, — мы хомяков не принимаем.

— А я бешеный хомяк, — засмеялся Дим-Дим, — вуф-вуф!

— Я за отряд, — серьезно сказал Джексон, глядя в сторону и закусив губу в задумчивости.

— А сколько у нас мушкетов? — с пафосом спросил Геша и добавил, — в смысле я с вами, парни.

— Рома, ты как? — обратился Стас к парню, который сейчас хоть и не в уголке сидел, как обычно, но пристроился в самом дальнем углу стола.

— Если возьмете, — пожал плечами мутант.

— Рома, епть, я тебя сейчас ударю. Хватит тут прибедняться. Ты в команде? — с напором спросил Стас.

— Да, — кивнув, уже более уверенным тоном произнес Рома.

— Значит, чтоб больше я таких вопросов не слышал, ясно?

— Хорошо, — было видно, что под маской парень улыбнулся, а Стас повернулся к остальным.

— Эй! — появилась вдруг в проеме грузная Ниночка, — а чего сидим? Тут официантов не водиться, жрать себе сами идите забирать!

— Какая женщина, огонь! — громко протянул Геша, поднимаясь, — Нинель, было бы тебе лет на двадцать поменьше…

— Ггы, на двадцать, ха! — гоготнула медуза и добавила, — на сорок, милок, на сорок.

— Солнце мое, да ты и двадцать лет назад еще в поряде была наверняка, — польстил ей Геша и, судя по брошенному на парню взгляду, Ниночка в нем уже души не чаяла.

Пока Егор с Димом направились за едой, Стас обсудил с Алексом и Жекой принадлежность захваченного в воинской части патриота к конторе «ВысоцкТрансГаз», и как это грозить может, учитывая стоящие на стоянке уазики хантеры с такими же эмблемами. Подумав, решили патриот не бросать, но при первой возможности машину перекрасить. Хоть кисточкой.

Вскоре и Геша и Дим вернулись, с кастрюлей и стопкой тарелок. Обед был прост — макароны по-флотски, хлеб и чай. Просто и сытно, а к чаю еще лимончик дали. Когда уже вовсю стучали ложки, в дверь послышался робкий стук.

— Занято! — крикнул Дим.

— Кто? — одновременно с ним громко спросил Стас.

Ложки греметь перестали, но из-за двери ни звука больше слышно не было.

— Мда, кому-то мозг сломали, — усмехнулся Дим-Дим.

— Заходите уже, епть! — крикнул Стас, улыбнувшись.

Дверь чуть приоткрылась и показалась симпатичное личико Иры в обрамлении блестящих черных волос.

— Можно к вам? — спросила девушка.

— О, Иришка! Заходи, конечно, — сказал Стас ей. Но девушка оказалась не одна — с ней была еще светленькая Надежда.

— Просто так непонятно ответили, что мы растерялись сначала, — смущенно улыбнулась Ира.

— Да это наш с тобой общий друг, — кивнул Стас на Дим-Дима, — он не очень много слов знает, а иногда их даже путает. Вот и сейчас, вместо «заходите» «занято» крикнул. Зато это слово у него одно из немногих хорошо получается, он его даже без ошибок писать умеет.

— Не слушайте его, присаживайтесь. Чайку может? — поднялся Дим-Дим и повел девушек к столу, пододвинув им стулья и галантно помогая сесть. Рома тут же сорвался с места и шепнул Стасу на ухо, что пойдет хвосты зверей разделает, которые в кузове пикапа так и лежали.

Дим-Дим между тем поставил чистые кружки перед гостьями, налил чаю, лимончика туда положил, ухаживая. Потянулся было за сахарницей, но она стояла на дальней от него стороне стола, рядом со Стасом.

— Слышь, ты, — показав на того, пощелкал Дим пальцами, — как там тебя… Игорек, блин, сахар подай!

— Хм, — сдержал смешок Геша, — а почему Игорек?

— А почему бы и нет? — обезоруживающе улыбнулся Дим-Дим, — на самом деле просто первое имя, которое вспомнил. Так ты сахар то подашь, олень? — глянул он опять на Стаса.

— Я тебе сейчас в голову подам, — ответил тот ему и поставил сахар перед девушками, — угощайтесь, сударыни.

Девушка в лазурном, Надя, вдруг пересела ближе к Жене. Когда она ему негромко что-то сказала, тот в ответ кивнул и улыбнулся.

— Вы так общаетесь, — между тем, помешивая чай, произнесла Ира, — я еще в прошлый раз заметила.

— Как мы общаемся? — поднял Дим-Дим брови.

— Ну… необычно, как минимум. Иногда так даже грубо бывает, — девушка посмотрела на Дима и поправила вьющийся локон, убрав его за ухо.

— Ириш, да брось ты. Просто давно знакомы, — пожал плечами тот.

— Это понятно, просто вы так иногда называете друг друга…

— Ир, мы настолько долго общаемся, что уже не замечаем, — потянулся Стас, встревая, — уже настолько привыкли, что иногда просто не замечаем. А по поводу того, что обзываемся, вот тебе пример. Допустим, мне Дим звонит и говорит: «Стас, я себе айфон купил в кредит!». Что я ему могу в ответ сказать? Могу сказать так: «Дима, я считаю, что при твоем умении терять телефоны, брать за приличную сумму в кредит мобильный это не очень грамотный поступок, свидетельствующий о твоих умственных способностях». Но если бы он мне так позвонил, я бы ему просто сказал: «Дима, ты дебил». А так как он все же не дебил, ну почти, то смысловой посыл и мое отношение к его поступку я бы до него донес всего тремя словами, а не пространным предложением. Вот как-то так.

— Мы еще не в очень благополучном районе росли, да и образованием похвастать особо не можем. Накладывает, так сказать, опечаток, — добавил Дим.

— Да ладно, Дим, это у меня девять классов церковно-приходской, а ты-то целых четыре курса отучился! — ухмыльнулся Стас.

— Так у тебя образования нет? — удивленно посмотрела на него Ира, — по тебе не скажешь совсем.

— Ир, не каждый человек который не получил образования, по определению является быдлом и гопником, — улыбнулся Стас в ответ.

Девушка глядела на него своими огромными глазами, чуть кивая своим мыслям. Ну да, школа-дом-институт, и все такое — в свою очередь глядя на нее, думал Стас — хорошая она девушка, молодая очень, но далеко не глупая. Вот опять Ира поправила локон, закусила губу, вроде хотела сказать что-то, но тут дверь грохнула. Этот визитер совсем не затруднил себя стуком.

— Я чего-то не поняла, бойцы! Ты чего, здоровый уже? Что расселись?! Или я как с радио поговорила, когда сказала тебе спать ложиться сразу после обеда, а? — обрушилась Нина Николаевна коршуном на всех и на Алекса персонально.

— Все-все, голуба моя, не кричи. Выходим уже, — с легкостью остановил бешеную бабку Геша. Красавец — прищурился Стас — медуза на всех как собака кидается, а он ей пару пошлых комплиментов, и Нинель уже его слушает.

Жека и Дим вместе пошли к девушкам в гости с ответным визитом, а Геша двинулся за процессом обработки хвостов наблюдать. Алекс допил чай, съел таблетку, которую ему Нина Николаевна дала, и спать завалился. Стас подумал-подумал и последовал его примеру, задернув шторы и завалившись на соседней кровати. Хоть выспаться, а то последние две ночи не до сна было — прошлой пили, а позапрошлой из Великополья ноги уносили.

28 апреля, полдень. Васильев Денис, Красный Бор

Совещались уже битых два часа. Вначале народа за столом собралось много, но с постановкой новых вопросов и попытками решать возникающие проблемы уже по задачам были разогнаны почти все. Начальник ЖКХ был послан писать план действий на ближайший месяц по работе своего хозяйства, главврач с начальником РОВД уехали формировать смешанные фельдшерские бригады — вчера уже карету скорой помощи обстреляли в одной из деревень — хорошо водитель сориентировался и смог увести машину. Военком удалился, озадаченный скорректированным по ситуации мобпланом. С ним же ушел замначальника РОВД, с которым они в паре должен был в паре работать над созданием народного ополчения. Периодически из приемной кликали гонцов, и очередной посыльный бежал по местам с указаниями горсовета. В конце концов, за столом остались всего четыре человека — оба Шнайдера, Васильев и его друг Еремеенко, благодаря которому бывший глава района в Красном Бору и смог приют найти, оставив свою должность главы Великопольского района.

— Ну что, господа, — откинулся в кресле старший Шнайдер, осматривая собеседников, — на повестке дня осталось всего два жизненно важных вопроса.

Господа молчали, никто не торопился с комментариями. Все четверо сидели друг напротив друга, почти в одинаковых позах, только старший Шнайдер нависал глыбой во главе стола. Большой, с коротким ежиком светлых волос. Подтянутый, спортивный, для своих сорока лет прекрасно выглядящий. Брату его, который сидел по правую руку, было лет на десять меньше, и выглядел он не так представительно. Такой же, как и старший, высокий и широкий в кости, но гораздо более худой, с нездоровой кожей лица, покрытой сильной угревой сыпью.

А вот Еремеенко в этой компании блондинов выглядел черной вороной — особо на его лице выделялись густые брови, а темные курчавые волосы обрамляли уже приличных размеров лысину. На животе у Еремеенко была огромная трудовая мозоль, а выше уже намечался даже не второй, а третий подбородок. Но глаза цепкие, живые. И хватка у него была железная. Как и у всех, кто собрался сейчас в кабинете неофициального, вернее официального теперь хозяина города.

— Второй вопрос какой? — спросил Васильев, когда молчание затянулось.

— Хм, — слегка улыбнулся старший Шнайдер, — давайте сначала с Великопольскими порешаем.

— А что с ними решать — давай своих подниму и все решим сегодня ночью! — вскинулся молодой Шнайдер.

— С кем ты решишь? Много ты порешал, когда вояки на броне приехали, а? Сиди и молчи пока, — резко оборвал брата старший. Младший Немец сверкнул глазами, но промолчал.

— Миша, но это просто так нельзя оставлять, согласен? — высказался Еремеенко.

— Согласен Георгий, согласен. Поэтому у вас и спрашиваю.

— Жора, а как у нас машина пропаганды работает? По поводу кипиша на зоне? — неожиданно спросил своего старого знакомого Васильев.

— Нормально хорошо, — прикрыв глаза, кивнул Еремеенко, — удовлетворительно даже. Слухи ходят, конечно, но не критично. Основная версия разошлась без проблем.

— Денис, это ты к чему? — спросил Васильева старший Шнайдер.

— Есть мысль, сейчас изложу. Гоша, а что там народ говорит про то, как нас с продбазой уделали?

— Стандартно, как ночью договаривались. Вояки обуревшие, приехали на броне, вывезли продукты для себя, без спроса. Ты же с нами был, чего спрашиваешь? — поднял свои густые брови Еремеенко.

— Вот. Вояки приехали. О нашем друге Щербакове пока молчим. Так давайте с вояками и разберемся. Те, которые к нам заезжали в Змеином сейчас находятся. Точно знаю, гости рассказали, — историю про то, кто и как Васильеву дочь привез, все уже знали, так что никто не спрашивал, что за гости.

— Надо только быстро действовать и жестко, иначе друг Щербаков совсем страх и совесть потеряет, — продолжал Васильев, — войну глобальную сейчас устраивать не в наших планах, правильно я понимаю?

— Да помолчи пока! — младший Шнайдер попытался было что-то сказать, но его резко осадил старший и спросил Васильева: — Что предлагаешь со Змеиным делать? Какими силами?

— А вон, — кивнул Васильев на его хмурящегося младшего брата, — вон, чьих людей надо задействовать. Сам же недавно жаловался, что переизбыток и не прокормишь такую ораву. Вояки же без боя не сдадутся, потери по-любому будут. А мы двух зайцев завалим — и Змеиный себе заберем, и количество неблагонадежного элемента проредим. И еще момент один, надо чтобы ты не сам туда людей вел, — бросил Васильев взгляд на младшего Немца, — надо, чтобы кто-то другой, но в авторитете. Мало ли, неудача какая, можно будет свалить все на зэков, которые разбежались. А того кто старшим пойдет, крайним сделать, если что.

Когда Васильев закончил, за столом воцарилось молчание. Молчал даже младший Немец, все порывавшийся до этого слово вставить. Наконец заговорил старший.

— Да. Да, давай так, — сказал он Васильеву, но глядел отрешенно. — Да не, грамотно, грамотно, — обдумывая что-то, пробормотал Шнайдер и покивав своим мыслям.

— И еще, если не получится… — начал Васильев и осекся на полуслове. Но даже не показав недовольство тем, что его хозяин кабинета резким жестом призвал замолчать.

— Получится, — проговорил Шнайдер, опуская руку и повторил, — получится все. Саш, позови гостя моего, пожалуйста, — попросил он брата и пока младший Шнайдер ходил, все закурили.

Вскоре дверь открылась, и следом за Немцем вошел согбенный человек, в обычном армейском камуфляже. Лицо его закрывала черная вязаная шапочка, в которой были грубо сделаны дырки для глаз.

— Представляете, старый знакомый. До вчерашнего дня думал, что его в живых то нет, а эвон как жизнь повернулась, оказывается. Сними шапку свою, друг дорогой, покажись народу, — попросил его Шнайдер и после того как гость выполнил просьбу, все мысленно ахнули.

Перед присутствующими стоял один из измененных мутантов. Его длинные редкие волосы совершенно не скрывали огромное количество шрамов, переполосовающих череп, но самым страшным было не это. Кожа темно-коричневого цвета на лице у гостя была будто стянута к затылку, нос отсутствовал почти полностью, как и ушные раковины, на лбу кожа нависала над глазами, будто после ожога, а сами глаза были антрацитово-черного цвета.

— Знакомьтесь, Виталий. Проходи, дорогой, присаживайся. Сейчас я вкратце расскажу, с какими предложениями ты к нам пришел. И обсудим.

28 апреля, день. Васильева Василиса, Красный Бор

Когда то место на стекле, куда Василиса лоб прикладывала, нагревалось, девушка делала небольшой шаг в сторону, передвигаясь понемногу. Ей очень хотелось спать, а прикосновение к холодной поверхности стекла немного бодрило.

В небольшой кладовке кабинета химии было тесно и пыльно, зато девушку почти не доставали. Вот только хорошо слышный гул голосов из-за двери часто перемежался взрывами задорного смеха, раздражая. Как только эти две козы пришли в сопровождении парней — молчаливого Жени и Димы, который вроде серьезно себя вел, но от его комментариев всем смешно было, Василиса сразу же скрылась в этой подсобке. Общество ее сейчас напрягало, особенно эти умильные взгляды, которые дурочки на гостей бросали.

Безо всяких мыслей девушка вот уже около получаса всматривалась через мутное и грязное стекло в унылый пейзаж за окном. Внутри у нее было как-то пусто. И очень тоскливо.

Хотелось плакать, но Василиса изо всех сил сдерживалась. Периодически к ней заглядывали то Надя, то Ира, пытались позвать ее с ними посидеть, чаю попить. Василиса отказывалась, с каждым разом все более раздражено. Эту ночь, проведенную в Змеином, она опять не могла заснуть. Несколько раз девушка все же проваливаясь в забытье, но совсем скоро просыпаясь в холодном поту и еще более усталой ото сна. Утром, когда уезжали с базы отдыха, в машине Василиса уснула легко — ей стало спокойней оттого, что она направляется к отцу и скоро все хорошо будет.

И что? Вот приехала она к отцу и ничего хорошо не стало! Сидит с утра в каком-то клоповнике, папа как с утра ушел так больше и не появлялся. А ей в этой вонючей школе просто противно находиться. Ни к чему даже не хотелось прикасаться, все казалось грязным, сальным. Когда принесли обед, девушку вообще чуть не вырвало. Мерзкая каша из макарон, еще и на желтых от времени тарелках! На эту жратву Василиса даже смотреть не смогла, не говоря уже о том, чтобы ее есть. Девушка хорошо чувствовала, как в ней буквально копится раздражение, и если его не выплеснуть, у нее сейчас опять начнется этот мерзкий припадок, когда сердце в горле стучать начинает.

Тут дверь открылась и Василиса обернулась, сощурившись и приготовившись невежливо послать непрошенных визитеров. Но так и застыла с полуоткрытым ртом, широко открыв глаза от удивления. Впрочем, почти сразу опомнившись, девушка постаралась придать лицу нейтральное выражение — в каморку зашла эта стерва, Ольга. И мало того что зашла, так даже не спрашивая разрешения подошла и встала рядом с Василисой, поставив две пластиковых кружки с кофе на подоконник.

— Ай, горячо, — с совершенно невозмутимым видом поморщилась Ольга, дуя на пальцы. Василиса не могла не позлорадствовать, увидев у нее сразу два сломанных ногтя. После Ольга невозмутимо взяла одну из кружек и начала прихлебывать кофе, все еще периодически дуя на горячий напиток.

— Кофе, — кивнула она на кружку Василисе, — попей.

Василиса сначала чуть было не сказала этой сучке, куда ей стоит идти вместе со своим кофе, но сдержалась. А после неожиданно для себя взяла кружку и сделала пару глотков.

Кофе был вкусный и девушки некоторое время пили напиток в молчании.

— Как дела? — посмотрев на Василису, с невинным видом поинтересовалась Ольга.

— Лучше всех, — машинально буркнула девушка в ответ.

— Я почему-то и не сомневалась, — открыто улыбнулась Ольга, — тяжело быть сильной женщиной, правда? Василиса не ответила, а Ольга продолжила: — Ты ведь ни разу не плакала, как это все случилось, верно?

Василиса не ответила, смотря в серую даль мутного стекла, все так же кусая губы. Молчание длилось довольно долго, Ольга почти весь свой кофе выпила.

— Как ты догадалась? — наконец тихо спросила Василиса.

— Тебе сколько лет? Двадцать один? А мне тридцать восемь скоро и я уже больше двадцати лет сильную женщину исполняю. Так что могу тебе много чего рассказать, о чувствах твоих, переживаниях и проблемах. Смотрю на тебя сейчас и себя просто вижу молодую.

— Сколько тебе? — удивленно переспросила ее Василиса.

— Сколько слышала, тридцать семь. Знаю, что не выгляжу. Но это все частности, я тебе вот что скажу. Знаешь в чем отличие сильного человека? В том, что он не стесняется показать свою слабость.

— Тебе что ли показывать? — дернула уголком рта Василиса.

— А хотя бы и мне. Да не делай ты губы козьей щелью, послушай, что скажу… тьфу, блин, — поморщилась Ольга, видя округлившиеся глаза Василисы, — извини, с Димой этим пообщаешься, так же начинаешь общаться. Так вот, девочка моя, послушай опытную женщину. Если все образуется, в чем я сомневаюсь, правда, ты от меня можешь не только билеты на Мальту ожидать, — мило улыбнулась Ольга, а Василиса поморщилась, — но пока мы с тобой в одной лодке. И наше с тобой благополучие зависит от одного человека. От твоего отца. Если Денис оступится, то произошедшее с тобой в ментовке Великопольской нам может еще сказкой показаться, ты это понимаешь?

Василиса опять надолго замолчала, глядя на улицу сквозь мутное стекло — совершенно неожиданно слова Ольги сейчас ей будто глаза открыли. Раньше Василисе отец казался всесильным, и это принималось как данность — любая проблема решалась всего по одному ее звонку. Последние несколько дней выбили девушку из колеи, и она уже не понимала, что происходит, но подспудно злилась на отца из-за свалившихся неурядиц. Сейчас же, после слов Ольги, перед Василисой предстала совершенно другая картина, и мгновенно пропала злость на отца за то, что он как с утра ее сюда отправил, так и не появляется больше. Ясно ведь, что он не на охоте сейчас с друзьями, а пытается обеспечить себе и своим близким благополучное существование. И как до нее раньше эта простая вроде истина не дошла?

— Да, теперь понимаю, — ответила Василиса Ольге.

— Я рада, что ты поняла. А теперь послушай еще вот что. Нравится тебе это или нет, но мы с тобой сейчас одна… семья. И если тебе плохо будет, ты все время можешь подойти ко мне за советом. Речь не о дружбе, а о том, что мы сможем выжить только вместе. И если я то кого-то услышу что-то плохое про тебя, то я того кто это сказал заставлю эти слова проглотить. Или попрошу, чтобы Денис заставил это сделать. Я могу надеяться на такое же отношение с твоей стороны?

— Да, — не глядя на Ольгу, сказала Василиса. — Да, можешь, — большим глотком допила кофе она и посмотрела собеседнице в глаза.

— Вот и прекрасно, я рада. Теперь можешь поплакать.

— Тебе точно плакаться не буду, — с полуулыбкой сказала Василиса.

— Тогда пойдем еще кофе попьем, — улыбнулась в ответ Ольга.

— Пойдем, — легко согласилась девушка, разворачиваясь от окна.

— Василиса, подожди, — попросила ее Ольга, — скажи, пожалуйста, а того кто к тебе приставал в ментовке убили же рейнджеры эти, да?

— Да, он его зарезал, — кивнула Василиса, вздрогнув от воспоминаний и машинально отметив, что взгляд у Ольги стал немного напряженным.

— Слушай, а это не Стас сделал? — спросила Ольга уже почти нормальным голосом.

— Стас? Не, не он. Этот, — поморщилась Василиса, — Алексом которого называют.

— Серьезно? Губастенький этот? Никогда бы не подумала. Ладно, пойдем кофе пить, посплетничаем еще, — как будто даже успокоилась Ольга.

К удивлению Василисы, общаться с пассией отца было неожиданно легко, нашлось много общих тем. Проговорили несколько часов, и девушка даже расстроилась, что раньше не общалась с Ольгой, поскольку та в силу своего опыта буквально открыла ей глаза на многие вещи. И заставила поесть, сказав, что никто не будет радоваться, если она умрет голодной смертью. Так что когда в кабинете завуча школы появился Васильев, он очень удивился тому, что ранее сильно враждовавшие его пассия и дочь мило болтали.

— Оля. Ася. Я поражен, — только и нашелся что сказать Васильев, увидев столь идеалистическую картину, но впрочем, быстро опомнился. — Олечка, организуй мне покушать сюда и побольше, Ася, к тебе разговор есть, пойдем, — бросил Васильев тоном, не терпящим возражений и вышел из кабинета.

Василиса кивнула Ольге и пошла за отцом, который уже уходил по коридору широкими шагами. Девушке пришлось даже перейти на бег, что догнать его. Быстро пройдя по коридору, они зашли в один из кабинетов, где отец остановился и, подождав, пока Василиса подойдет поближе, начал говорить тихим голосом.

— Ася, мне нужна твоя помощь, — взяв ее за плечи и глядя в глаза, произнес он.

— Без вопросов, — пожала плечами она.

— Только я должен быть уверен, что это останется только между нами. И знать об этом буду только ты и я.

— Конечно папа, не вопрос, что сделать то надо? — нетерпеливо спросила девушка. Столь долгое вступление Василису немного напрягало.

— Ася, ты не поняла. Я должен быть железно уверен, что все сейчас сказанное останется только между нами. Ты обещаешь? — сжал он ее плечи.

— Да, обещаю, — кивнула девушка и после паузы, — так в чем дело все-таки?

— Слушай. С кем из тех парней, что тебя привезли, ты общаешься нормально?

Василису вопрос в тупик поставил. Задумавшись и округлив глаза, она только плечами пожала.

— Да я ни с кем там особо не общаюсь… ну, со Стасом может немного и с Женей.

— Что за Женя?

— Ну этот, у которого ружье с прицелом таким оптическим, — опустила девушка глаза.

— А, с винторезом который. Ясно. Это он Зайку зарезал? — чуть сжав плечи девушки, заставил ее поднять глаза отец.

— Нет, не он, — покачала головой Василиса, закусив губу.

— А кто? — настойчиво спросил он.

— У которого арафатка на шее… ну, платок клетчатый, — пояснила она на вопросительный взгляд.

— Этот? Хера се, я думал он только балобонить умеет, — как и Ольга, удивился отец, узнав кто ее обидчика зарезал, — а с ним не общаешься?

— Нет, — вновь потупилась Василиса.

— Почему? — с искренним удивлением спросил отец. Василиса не отвечала, и ему пришлось переспросить.

— Да пошел он, — так и не поднимая глаз, ответила Василиса.

— Подожди, — нахмурился отец, и на его лице появилась улыбка, — Ась, он тебе что, понравился что ли?

— Папа! — поджав губы, коротко посмотрела на того девушка.

— Не, серьезно! Тебе, наконец, понравился кто-то? — уже широко улыбался отец.

— Папа! — сощурившись, холодным тоном снова произнесла девушка с каменным выражением лица.

— Ладно, ладно, как скажешь. Так я могу на тебя рассчитывать?

— Да, да, сказала же, — резко и с раздражением произнесла Василиса, но под взглядом отца добавила уже вполне деловым тоном, — говори, что надо сделать.

28 апреля, вечер. Старцев Александр, Красный Бор

Несколько раз просыпался от ощущения, будто мне по телу водят холодным пломбиром. Мерзко, холодно и мокро. После адского питья, что мне Ниночка намешала, пропотел как не во всякой бане получается. Проснувшись в первый раз, перевернул насквозь мокрую подушку и перелег чуть в сторону с влажной простыни. Проснувшись во второй раз, опять перевернул подушку и опять перелег.

В отличие от первого раза, когда в комнате было пусто, при втором пробуждении народ был, в уголке сидело несколько человек и даже Васильев вроде. Хоть и влажной кровать была, еще и голоса бубнили, но я все равно вновь заснул. В третий раз проснулся уже не таким мокрым и по ощущению уже полностью выздоровевшим. Хотя несколько килограмм точно скинул за эти часы, судя по тому, как пропотел. Зато чувствовал себя бодро.

От ититска сила, что водка делает, если ее не внутрь, а снаружи принимать. И если адское пойло по рецепту сумасшедшей бабки еще выпить. Откинув влажное одеяло, я присел на кровати, зевнул несколько раз, просыпаясь. И ежась от холода.

— О! Проснулся, — раздалось из-за угла. Я присмотрелся мутным со сна взглядом и увидел там Стаса с Жекой, курочивших какой-то зеленый ящик. Чуть поодаль сидел Рома, разбираясь с волчьими хвостами, а Геши с Димом видно не было. Жека уже смотрел на меня, заметив пробуждение, а Стас был насупленный какой-то, только быстрый взгляд кинул.

— Да, — широко зевнул я еще раз, — проснулся. Проводник, чаю! — картинно щелкнул пальцами и осмотрелся, — нету да? Ну ладно, сам схожу тогда. Кухня где?

— Вот чайник горячий стоит, кружки вон, — показал задумчивый Стас.

— Ничего себе, — удивился я, одеваясь, — сервис!

Пока налил чаю, парни уже полностью вскрыли ящик и сейчас разложили на одной из парт гранаты, как-то неправильно выглядевшие.

— А за что дергать? — с опаской взяв одну, спросил я. Выглядела граната сиротливо, никакой чеки видно не было. По форме напоминала лимон с гладкой поверхностью, только по центру шов шел.

— Парни, а чего она такая гладкая? Я играх видел, они рубчатые были, — вновь спросил я, несмотря на то, что мой первый вопрос был проигнорирован.

— Это не Ф-1 потому что, а РГД-5. Наступательная граната. Как ты себя чувствуешь то? — переменил тему Стас, посмотрев на меня снизу вверх.

— Да вообще прекрасно, — пожал плечами я, прислушиваясь к ощущениям — чувствовал себя неожиданно хорошо. И настроение от этого приподнятое.

— И замечательно, — прокомментировал Стас, вскрывая одну из запаянных банок, которые в ящике были и начал составные части гранат доставать — круглые штыри с кольцами, за которые дергать надо, как я понимаю. Вторую такую банку уже Джексон вскрыл.

— О, это эти, — замялся я, не зная как сказать «чека» во множественном числе, — как чека во множественном числе будет?

— Это, — подняв один из штырей с кольцом, заговорил Жека, — запал. А вот это, — показал он на кольцо, — чека. Ром, ты тоже иди сюда покажу, лишним не будет.

— Смотрим, — поднял Жека в руках отдельно гранату с запалом, показывая, — это граната, это запал. Переносить гранату рекомендуется без запала, перед применением запал вкручивается, вот так, — он снял с гранаты колпачок и начал вкручивать запал. Ну, мы этим рекомендациям следовать не будем, запалы сразу все вкрутим, — кивнул он на Стаса, который был занят делом, а сам приподнял уже готовую гранату, держа ее за дно пальцами. Это чека, — продолжал показывать он, — чтобы ее выдернуть, нужно разогнуть вот эти усики. Делать это надо непосредственно перед броском, зажав гранату в правой руке. И обязательно, внимательно смотрите, прижимая к корпусу гранаты вот этот рычаг, — показал он пальцем.

— То, что в кино показывают, как чеку зубами выдергивают, это все туфта. Можете попробовать, если зубов не жалко. Но… — поморщился Джексон, — не советую. Итак, чеку выдернули, — обозначил он движение, — и после этого гранату можно держать в руке еще сколь угодно долго, пока рычаг вот этот, — еще раз показал он, — прижат к корпусу. Когда гранату бросили, рычаг этот… в принципе, не грузитесь, просто запомните, что это граната не ударного действия. Она взрывается через три — четыре секунды как этот рычаг отпущен. Граната эта наступательная, поэтому…

— Жек, а в чем разница между наступательно и оборонительной? — не удержался, и спросил я.

— Оборонительные гранаты это Ф-1, или более современная, РГО к примеру, с ударным взрывателем. То, что граната оборонительная, подразумевает, что у нее большой радиус разлета осколков и бросать ее необходимо из укрытия. Наступательная граната создана с целью того, чтобы бегущий в атаку боец мог ее кинуть во врага впереди себя и, двигаясь вперед, не попасть в зону радиуса разлета осколков. Так понятно?

— Жек, а какой конкретно радиус разлета?

— Разный. У Ф-1 надо рассчитывать примерно метров на пятьдесят. У этих, эргэдэшек, не больше двадцати. Но! — Жека поднял палец, — посмотри, видишь какого граната размера? Надо понимать, что когда в чистом поле, с гранатой это лотерея. Нас учили, что если граната рядом с тобой упала, надо падать головой к ней. Та же эфка может рядом с тобой рвануть и на тебе не царапины не будет, а может взорваться за полсотни метров и наглушняк осколок прилетит. Ты сам видел, когда мы со спецами черными схлестнулись, помнишь, две гранаты от них прилетело? И никаких гор трупов как в кино показывают. Зато в помещении граната аргумент реальный — не осколками посечет, так оглушит. Еще в Сталинграде наставление было бойцам: «В помещение вы должны заходить вдвоем, сначала граната, потом ты». Так что без гранат боец совершенно неполноценен. Плохо только, что Васильев этот нам РГД подогнал, хотя бы эфок ящик, было бы лучше.

— Нам бы учебную одну потренироваться, а то есть личности, чеку выдернут, и сжимают гранату так, что из нее сок течет, — оторвался от вкручивания запалов Стас. — Или чеку дернут, ее же и кинут, а потом гранату в руке рассматривают, — произнеся это, он коротко на меня глянул.

— Да мы не такие, — посмотрел я на него в ответ.

— Я не в плане того, что в способностях твоих сомневаюсь, просто тренировка нужна в любом деле, а с гранатами уж полюбому. И с одной стороны хорошо, что эргэдэшки, они слабые самые, если кто закинет не туда, может и пронесет.

— Мы кстати на полигоне только их и бросали, — кивнул Жека.

— Так их практически везде используют на полигонах, потому что самые слабые, мало ли что бывает. И списывают их под это дело ящиками, поэтому нам такие и подогнали — наверняка у прапора какого куплены были. Так, давайте делить наверно?

— Мне две, больше не надо, — сказал я, подумав.

— Мне вообще не надо, я как-нибудь без них, — поднял руки Рома, у которого на пальцах четко когтистые ногти видны.

— Прекрасно, нам больше достанется, да Жек? — кивнул Стас.

Поделив гранаты, расселись чай пить. Когда я спросил, где Дим с Гешей, узнал, что Дим ту самую девушку Иру повел не видные пока в вечернем небе обе луны искать, а Геша где-то на кухне нюхом водит. Пошутили, посмеялись немного. Стас рассказал мне, все проспавшему, что приходил Васильев, куда-то торопящийся жутко. Гостил он недолго — сославшись на занятость, оставил гранат ящик и убежал куда-то в спешке. Упомянул Васильев и о комендантском часе с семи вечера до шести утра, но мы и так про это уже знали. И да, самое главное — вспомнил Жека — переночевать здесь предложил.

— Ты чего такой задумчивый? — спросил я Стаса, который по-прежнему то и дело кусал губы, периодически отвлекаясь своим мыслям.

— Васильев приходил только что, — ответил тот и снова задумался.

— Это понятно, — коротко глянул я на гранаты.

— Между делом сказал, что к ним сегодня из Великополья два врача приехали — мол, там доктора недовольны решением местной власти и понемногу сюда перебираются.

— Какими решениями?

— Я спросил, но он обтекаемо ответил, а уточнять я не стал, зачем ему лишняя информация обо мне.

Жека в этот момент бросил на Стаса быстрый взгляд, чуть-чуть кивнув согласно.

— Ну, я выспался, давай сгоняем, — сразу предложил я.

За окном скоро ночь, там мутанты и стреляют, а мне почти не страшно. А раньше ведь иногда ночью в круглосуточный магазин с опаской выходил. Хотя тогда у меня и автомата с пистолетом не было.

Это конечно не хорошо, что у приятной девушке доктора Юли, которая нас приютила недавно, могут быть проблемы, но то, что не мне одному надо в Великополье, радовало — в событиях последней пары дней я почти забыл о не очень ясных последних словах Артема про жену, и сейчас было стыдно. Одному все же срываться с места не с руки, к тому же всех тащить за собой во враждебный город, а вдвоем со Стасом сгонять самое то.

— Я тоже поспал, вместе с тобой, — кивнул между тем он, — проснулся только раньше, когда Васильев пришел. Но у них тут, если что, комендантский час с семи вечера.

— А сейчас сколько?

— Шесть не так давно было, когда Васильев нарисовался. Не больше получаса прошло.

— Мы можем накрайняк на мобиле моей время назад перевести и показать, мол, у нас семи нет еще, — развел я руки.

— Ну да. Жек, мы до Великополья по темноте сгоняем, — сказал Стас, обернувшись к внимательно глядящему на нас Джексону, — туда доедем, ночь там перекантуемся. Утром здесь будем.

Не очень удивленный Жека все же одним словом-вопросом передал смысловой посыл фразы «а зачем вам это надо?».

— Жек, Артем про жену мне что-то говорил, помнишь? Я сегодня на блоке утром с ментом разговаривал, он брат Антона, с которым мы в Змеиный приезжали, на газоне помнишь водилу? — я посмотрел на Джексона и тот кивнул, — вот, его. Он в Чернецово живет, это деревня совсем рядом с Великопольем. Хочу к нему в гости зайти, узнать хоть о жене Темы. Может, помочь ей надо, не зря же он просил. И машину там оставить можно будет. И после уже к доктору заглянем. Да, Стас?

— Да, она нас выручила так, а мало ли к ней траблмэйкер какой зашел. Там есть нюансы, даже если ментов не считать, которые по нашему следу могли идти. Помнишь трупы у ее кабинета проезжали? К ней приходили.

— Это ты их? — поднял бровь Джексон.

— Не, не я, — мотнул головой Стас. — Черт, да говорю же не я! — повысил он голос, увидев наши с Джексоном скептические взгляды.

— Ночевать где будете? Там же? — спросил Жека задумавшись.

— Уж определимся, если что, — улыбнувшись, посмотрел Стас на меня, наверняка имея в виду дом симпатичной милиционерши, к которой я на кофе заходил.

— Посмотрим, — пожал плечами я, но без особого энтузиазма. Джексон посмотрел было на Рому, молчаливо слушавшего нашу беседу, но предлагать его нам в компанию не стал.

— На патриоте поедете или на патруле?

— Патрик приметный, — посмотрел на меня Стас, пожав плечами, — а нам его перед Великопольем бросать. Может на патруле?

— В патриоте рация есть, — сказал Жека.

— С кем мы связываться будем? Жек, давай так — мы может еще в Змеиный заскочим, мало ли как сложится, а он недалеко ведь оттуда. Если нас утром здесь не будет, мы с семи утра, если на базу заедем, на связь будем выходить. Если же нас ни тут, ни там не будет, вы просто сориентируйте их… ну, для Савичева или Толстого того же оставьте информацию, где сами будете, если мало ли вас Васильев вдруг подпишет на что.

Под задумчивым взглядом Жеки мы со Стасом собрались, надели подвесные, набрали патронов впрок, наколенники нацепили. Чтобы не светиться перед охранниками на выходе, не мудрствуя лукаво в окно вышли. Быстрым шагом дошли, почти добежали до машин, и Стас завел патруль, прогревая. Подождали всего около минуты — просто масло разогнать и поехали потихоньку — нам ведь до начала комендантского часа успеть выехать надо.

Успели. Притормозили немного у поста на выезде из города — я Серегу увидеть хотел, но того не было. Несколько незнакомых полицейских и несколько парней с повязками дружинников перекуривали, греясь у бочки, сквозь дырки в которой виднелись отсветы огня. После нескольких дежурных вопросов, кто и откуда, на которые уверенно отвечал Стас, мы проехали под поднятый шлагбаум, получив предупреждение о том, что обратно нас до утра не пустят.

Когда пост скрылся из виду, я попытался устроиться удобней на сиденье, но ничего не получилось — непривычная амуниция давила и натирала со всех сторон. Еще и арафатка сбиваться начала, все ее нормально не повязать было — то в нос тыкаться начнет, то край слишком длинный болтается. Чертыхнувшись раздраженно, потянулся наколенники снимать, которые казалось слишком туго на ноге сидят, но тут Стас ко мне обернулся.

— Да не парься ты, все равно непривычно поначалу, мне тоже неудобно сейчас. Побегаешь в сбруе немного, замечать перестанешь.

Наколенники после его комментария я оставил, лишь спустил их вниз, на голени к ботинкам, чтобы не мешали пока. Дальше ехали в молчании. Потихоньку смеркалось, но фары не включали. Минут через двадцать езды совсем стемнело и я, чтобы рассмотреть дорогу, наклонялся к самому стеклу. Стас же рулил на удивление спокойно, откинувшись на сиденье и не сбавляя скорость. Я некоторое время периодически поглядывал на него удивленно, и он это заметил.

— Че, грязный что ли? — потер Стас щеку, посмотрев на меня. Когда он повернулся, мне показалось, что с лицом у него действительно что-то не так. Но что именно не порядке, сразу понять не получалось.

— Ничего себе у тебя зрение, — прокомментировал я.

— А что у меня со зрением? — вопросительно посмотрел на меня Стас.

— В темноте хорошо видишь, — я пожал плечами, — мне то дорогу с трудом различить получается, а ты едешь как засветло.

— В какой темноте? Сумерки же еще? — удивился Стас.

— Эээ… — даже не нашелся я сразу что сказать, — чувак, мне темно сейчас, как у негра в заднице. Может слепота какая куриная?

Стас несколько секунд еще рулил, сохраняя внешнюю невозмутимость, потом ударил по тормозам, и остановился на обочине. Он посмотрел на меня мельком и вышел из машины. Я, помедлив мгновенье, последовал за ним.

Сейчас, когда Стас по мне взглядом мазнул, у меня по спине мурашки пробежали. Что-то не так у него с лицом, но вот что, понять никак не могу.

— Видишь, что на километровом указателе написано? — спросил Стас, показывая вперед.

— Честно? — посмотрел я в указанном направлении, — указателя-то не вижу.

Стас громко выдохнул с шипением и застыл. В этой кромешной темноте окружающего нас леса мне стало не по себе — слышал сейчас только свое дыхание, которое казалось мне очень громким, да изредка раздавалось потрескивание остывающего двигателя патруля. Тут Стас начал бормотать что-то сквозь зубы невнятно и мне совсем не по себе стало.

Блин, еще и автомат в машине остался. Стараясь делать это незаметно, потянулся рукой к кобуре, которая на боку разгрузки висела, но вспомнил, что Стас все равно в темноте видит. Рука застыла на полпути, и тут я услышал, что невнятное бормотание Стаса это просто поток ругательств матерных.

— Алекс, а что с лицом у меня? — спросил он, глянув на меня.

— Не знаю. Сейчас, подожди… не уходи только, — невесело хмыкнул я, доставая телефон. Включив его, не без усилия подошел поближе к спутнику и посветил мобильников, не прямо в лицо ему, но рядом.

— Ух епть, — выдохнул я, рассмотрев все же, за что у меня глаз цеплялся. По спине сразу холодом повеяло.

— Слушай, Стас, у тебя радужка вся черной стала. Как у этих, ну… бездушных, — закусил я губу от догадки.

Он ничего не ответил, а быстро запрыгнул в машину и включил салонное освещение. Сразу же зажмурился, видно светом стегануло, но было видно, как он с усилием открыл глаза, глядя в зеркало. Я тоже сел в машину, смотря за парнем.

— А сейчас нормально, — с облегчением произнес он, глядя на меня. Действительно, при ярком освещении глаза его приобрели нормальный вид.

— Ну и чего париться, — вспомнив, как он матерился, высказался я, — в темноте видеть начал, плохо, что ли?

Сказал, и губу закусил — как-то нелепо поучилось. Ну да, что такого — глаза как у бездушных стали? Стас даже не ответил — сидел напряженный молча, барабаня пальцами по рулю.

— Этот Васильев, помнишь он сказал, по поводу того, как бездушные появляться начали? Что типа импульс прошел?

— Помню, конечно.

— Мы с Димом, в ночь, когда жахнуло, в машине спали. Заблудились и тупо на обочине встали. А когда проснулись, рядом с нами два бездушных вошкалось возле машины. Вот я и думаю, может меня тоже зацепило?

— А Дима?

— Может и его тоже. А может, и нет — помню, как будто гром грянул и меня вырубило. Дим вроде спал в это время. Надо спросить его, может тоже начал в темноте видеть?

— Стас, когда мы ночью во Великополью были, ты в темноте видел?

— Нет, — покачал он головой, задумавшись, — нет, точно не видел.

— Значит, постепенно изменения происходят, — произнес я и внутри появился ледяной ком нехорошего предчувствия. — И может когда сегодня утром, помнишь, ты режим боевого бешенства врубил? У тебя все и инициировалось, — высказал я догадку.

— Во-во. А ты спрашиваешь, что плохого. Ты бы радовался, если бы тебе грозила участь овощем стать? — пристально посмотрел он на меня.

Я отвечать не стал — и так понятно все. Закусил губу только, пожав плечами. Посидели с минуту в тягостном молчании, потом Стас опять шумно выдохнул.

— Ладно, хрен с ним, чему быть, того не миновать. Слышь, Алекс… обещай мне только, что если я в бездушного превращусь, ты меня пристрелишь. Окей?

— Стас, а если это лечится?

— Ага, и пока все будут долго думать, лечится ли это, я буду под себя гадить и на людей бросаться. Обещаешь? — посмотрел он мне в глаза.

— Обещаю, — кивнул я под его взглядом.

— Точно?

— Точно.

— Ладно, поехали тогда. Авось, пронесет, — выключил Стас салонное освещение и тронул машину с места, — будем пока пользоваться сверхъестественными способностями.

Когда начались знакомые холмы, я попросил сбавить скорость. Чуть не доезжая до большого дорожного информативного щита у отворота на Великополье, Стас заметил табличку с указателем на Чернецово. Была она нестандартного размера, раза в три меньше обычных указателей, да еще и чуть ли не от руки нарисованная — сам бы я ее и не увидел в темноте.

— Ну что, сначала сюда? — полуутвердительно произнес Стас.

— Угу, — кивнул я, и добавил: — Как раз, если Антона найдем, можно у него узнать что за терки с докторами, о которых Васильев упоминал.

Кивнув, Стас свернул в лес и по накатанной колее мы поехали по лесной дороге. Если на трассе я хоть что-то видел вокруг, то сейчас по сторонам вовсе как свет выключили. По сторонам вовсе ничего видно не было, а впереди только белое покрывало дороги, выхватываемое у мрака светом фар.

Понемногу машина стала замедляться и, двигаясь накатом в горку, остановилась совсем. Я посмотрел на замершего Стаса. Косо глянув на меня, он приложил палец к губам, потом указательным и средним пальцем в форме рогатки показал себе на глаза и, сложив пальцы, показал по сторонам. Это мне, смотри типа. И вдруг выключил фары.

Автомат до этого я держал между колен стволом вверх, сейчас поднял, положив пламегасителем на торпеду. Легко сказать, показать вернее, мол, по сторонам смотри — думал я, напряженно вглядываясь во тьму по сторонам, пытаясь не бояться.

Вообще ничего не видно.

— Внимательней, — шепнул Стас и щелкнул выключателем. Разорвав темноту, дальний свет фар метнулся к излому поворота и осветил стоящую прямо посередине дороги фигуру. Я от неожиданности не удержался от удивленного возгласа, а стоящий на дороге человек резко вскинул руки к лицу. Его начало будто крутить, не крутить даже, а складывать — незнакомец плавно изгибался понемногу, но с дороги не уходил. Наконец он застыл, извернувшись, как будто рассматривая нас сквозь пальцы закрывающих лицо рук.

— Какие, а? — тихо буркнул Стас себе под нос.

Тут он видимо он отпустил тормоз, так как машина медленно покатилась назад. Я уже хотел ему сказать об этом, но судя по тому, что Стас бросал быстрые взгляды по зеркалам, делалось это осознанно. Скатившись на несколько метров, он нажал на газ и медленно поехал вперед, все ускоряясь.

Двигатель у патруля все же тяговитый, но не скоростной, да еще и в горку особого приема ожидать не стоило. К тому же хоть и накатанный, но подтаявший снег проседал под колесами, поэтому, как ни давил на педаль Стас на второй передаче, совсем быстро разогнать внедорожник не получилось. Почти приникнув к стеклу, положив подбородок чуть ли не на пламегаситель, я всматривался в фигуру на дороге и как только мы приблизились к повороту, откинулся назад, ожидая удара в лобовое стекло. Но незнакомец на дороге прыжком ушел в сторону и из вида я его потерял. Может мне показалось, но прыжок был не неуклюжим, как движения всех бездушных виденных ранее до этого. И хотя мне не терпелось спросить у Стаса, что он еще видел и почему он говорил во множественно числе, я сдерживался.

В молчании проехали еще немного, озираясь по сторонам с опаской. Вскоре лес расступился, и мы выехали на деревенскую площадь, с голубым деревянным зданием в центре. «Почта России» — гласила фирменная вывеска на фасаде. Ну да, пока работает почтовое отделение, деревня живет, пришла на ум читанная совсем недавно статья в интернете. Хотя как сказать, недавно — с другой стороны, очень давно это было. Попытавшись прогнать подальше мысли об интернете, уютном кресле и теплом офисе, я все же с тоской посмотрел на очертания здания почты.

Стас между тем заглушил двигатель и, двигаясь накатом, поехал к задней стене почтового отделения. Проехали мимо полуразрушенной церкви, окруженной зарослями кустарника. Сейчас от нее осталась только квадратная коробка стен, с отвалившейся штукатуркой, обнажившей кирпичную кладку. Всего четыре стены, даже без намека на купола, но церковь это была наверняка — характерные обводы арок в стене видны.

На удивление, вся деревенская площадь была от снега расчищена и даже в закутке за почтой, на задворках площади, куда мы заехали, трактор прошел. В стене, у которой мы встали, я только сейчас заметил дверь. И от нее по сугробам, где не прошел трактор, вела расчищенная лопатой дорога к деревенскому скворечнику, стоящему поодаль. Да, с такими лесными обитателями, которые наверняка где-то сейчас рядом бродят, в таком туалете типа сортир сидеть опасно и страшно очень — мелькнула у меня сразу мысль.

— Стас? — спросил я его, когда он подхватил свой автомат и спрятал ключи от машины в карман, — что это было то?

— Бездушные очередные, ты же видел… только шаристые уже.

— Бездушные? Он не один был? — подспудно я помнил, как Стас говорил во множественном числе. Но все же надеялся, что ослышался.

— Там еще двое по краям дороги было, — огорошил он меня, — соображают уже, уроды. У них же чувствительности нет никакой, видно не первый раз так делают — один под машину подставляется, а когда к нему водитель выбегает, остальные из кустов выпрыгивают.

— А дальше что? — спросил я, почувствовав как горло пересохло.

— Слышь, я что, с ними по кустам сижу? Не знаю, что они дальше делают, — покачал головой Стас и произнес уже другим тоном, — давай по деревне пройдемся, поищем дом этого Антона твоего. Как кстати искать то будем? Может, зайдем к кому?

— Он на грузовике, на Газоне ездит и домой на нем точно заезжал один раз. Давай пройдем, посмотрим — или его машина у дома стоит, или по следам видно будет.

— Ну да, давай, — кивнул Стас, открывая дверь. Я на улицу выходил довольно опасливо, но внешне беспокойство старался не показывать.

Деревня оказалась небольшая и почти во всех домах были заметны следы присутствия людей. Я сильно опасался увидеть картину наподобие той, что в Клязи была, но здесь все хорошо вроде, это радует. Дворов семь выстроились вокруг по периметру широкой площади и почти ко всем калиткам и воротам были расчищены пути. В одном из домов во дворе я заметил трактор древнего вида, с прицепленным отвалом для снега — вот кто тут чистил все.

Мы аккуратно, держа оружие наготове, обошли площадь по периметру, осматриваясь. Мне по спине страх буквально ледяными когтями водил и только присутствие Стаса с его уверенностью немного успокаивало. Но страшно, особенно как представишь, как это существо, которое человеком даже не назовешь, сейчас на тебя из леса смотрит с голодным вожделением. Идея с поисками Антона уже не казалось мне такой хорошей. Вот сейчас площадь обойдем и все, сваливать отсюда надо. Ну его нафиг, жену Артема и потом могу найти, не так уж и срочно это — буквально атаковали меня пораженческие мысли.

Кроме трактора больше во дворах транспорта не было, хотя стояло несколько гаражей с раскатанными дорогами у воротам. В некоторых домах окна светились живым светом, в воздухе стоял запах дыма. Чистого, древесного — печки везде топятся. Вкусный запах, не такой чадящий как от горящих помоек в городе.

Стас между тем, даже не подозревая об обуревающих меня панических настроениях, свернул с площади на единственную улицу. Ну ладно, вот по ней пройдем и сваливать отсюда надо — договорился я сам с собой. Двинулись вперед, осмотрев еще с десяток дворов, прошли мимо щерившегося темными окнами двухэтажного здания красного кирпича, судя по всему клуба местного. Справа лес кончился, и открылись просторы полей, слева в перелеске взгляд за что-то зацепился и я даже чуть голову наклонил, высматривая.

— Кладбище, деревенское, — пояснил Стас, и сразу стало понятно, что это оградки и памятники среди деревьев в темноте еле виднеются.

— Ну его нафиг, пойдем отсюда, — передернул я плечами.

— Да ладно, Алекс, они мертвые. Не их бояться стоит, — покачал головой Стас, но все же развернулся и мы пошли в обратном направлении.

— Ничего странного не замечаешь? — вдруг немного замедлил шаг он, посмотрев на меня. У меня в животе все вниз ухнуло, я сжал с силой цевье автомата и отрицательно покачал головой.

— Что? — со второго раза получилось у меня шепнуть.

— Сколько по деревне ходим, еще ни один кабыздох тявкать не начал.

— Точно, — кивнул я, — почему, как думаешь?

— Может тут эти волки шастают, вот их по домам и забрали. А может бездушных чуяли и голосили постоянно и тоже по домам закрыли. Спросим сейчас.

— У кого? — удивился я, глянув по сторонам.

— Да зайдем же в гости к кому-нибудь, узнать, где твой Антон живет, — посмотрел Стас на меня удивленно.

— А, точно, — блин, от страха вообще котелок не варит. — Давай на площади зайдем, в тот дом, где трактор, — предложил я.

Опять прошли мимо клуба, с опаской вглядываясь в темные окна и по пологому повороту дороги вновь подошли к площади. Тут Стас поднял руку с раскрытой ладонью, и резко махнул ей вниз. Смысловой посыл жеста я уловил и мгновенно присев, метнулся к забору около дороги. Здесь как раз стояла ржавая бочка с несколькими дырками прогоревшими. Тут же рядом присел Стас.

— Будто двери в машине открывались, — шепнул он, а увидев мой вопросительный взгляд, пояснил, — я же на сигналку не ставил.

— Че делать-то? — также шепотом спросил я.

— Посмотрим с минуту, потом пойдем. Я первым, ты прикрываешь, — когда я кивнул, Стас перебежал через дорогу и присел неподалеку у дерева приличных размеров в обхвате.

Некоторое время провели неподвижно, напряженно осматриваясь по сторонам. Я лично никаких посторонних звуков не различал, но все же старался даже дышать через раз, прислушиваясь. Устав ждать, до рези в глазах всматриваясь в темноту, чуть высунулся из-за бочки. Прямо передо мной, чуть поодаль у самого забора на вытоптанной площадке стояла скамейка, по ней взглядом и мазнул. Тут же вскинулся резко, зацепившись взглядом и даже дышать перестал. Грудь будто тисками обхватило, а я в ужасе смотрел на детскую руку, которая торчала из-под снега.

Будто во сне, не совсем осознавая, что делаю, поднялся из своего укрытия и в несколько быстрых шагов оказался на вытоптанной площадке. Краем глаза обратил на внимание на большую банку, в которой много окурков было накидано, и как завороженный уставился на присыпанную снегом кисть. Протянул руку с усилием, а когда понял, на что смотрю, громко выдохнул и тут же задышал как паровоз, до гипервентиляции легких. Сердце громко стучало в груди, собираясь выпрыгнуть, а я смотрел на куклу. Обычная кукла. Тут же, под снегом, виднелось еще несколько игрушек — совсем здесь не парятся, домой ничего не заносят.

— Ты что? — присел рядом Стас, держа оружие наготове и осматриваясь по сторонам.

— Вон, куклу принял за… фигню всякую, — все еще пытаясь успокоить дыхание, показал я.

— Внимательней, — хмыкнул Стас, и тут же кивнув вперед, произнес другим тоном, — смотри, идет.

Я пригляделся и увидел фигуру, быстро идущую от почтового отделения как раз в сторону тех самых ворот, где трактор стоял. Присмотрелся, ну да, переваливающаяся походка, куртка рабочая со светоотражающими вставками. Хотя сейчас света не было, они не светились. Вроде он, Антоха. Идет, часто озираясь по сторонам, на плече ружье висит.

— Антоха это! — повернулся я к Стасу с улыбкой, но говоря все так же шепотом, — пойдем!

— Подожди, — осадил меня он, — окликни его, когда он у ворот будет, я там буду, прикрою, — показал он на еще одно раскидистое дерево, стоявшее рядом с развалинами церкви, прямо напротив ворот двора, к которым двигался Антон.

— Лады, — немного удивленно сказал я и смотрел, как Стас за две короткие перебежки оказался за указанным деревом, слившись с темнотой. В этот момент как раз Антон почти дошел до ворот, а я привстал от скамейки, двинувшись к нему.

— Антон! — крикнул я и, закинув автомат на плечо, ускорил шаг. Парень, остановившись у ворот, дернулся сначала, но потом застыл, рассматривая меня.

— Антоха, здорово! — улыбаясь, остановился я около него на расстоянии пары метров.

— Привет, — без энтузиазма он ответил, странно как-то. Стоит, напружинившись, взгляды короткие по сторонам кидает.

— Ты ко мне? — по его тону понятно стало, что Антон на самом деле очень напряжен и улыбка понемногу сползла у меня с лица.

— Ну да, к кому же еще, — ответил я, чувствуя себя немного не в своей тарелке от того, как Антон вел себя. Когда видел его в последний раз, он буквально лучился благодушием, а сейчас так отвечает, будто мы незнакомы совсем.

— Ты на патроле приехал? — кивнул Антоха на здание почтового отделения. — Один? Уточнил он, увидев мой кивок утвердительный.

— Да… один, — сначала у меня чуть не вырвалось «да нет, не один», но вовремя опомнился. Подумал о том, что Стас не для того сейчас укрылся, чтобы я сходу об этом рассказывал.

— Один, да, — задумчиво проговорил Антон машинально, — ну заходи.

Когда он приоткрыл створку ворот, пропуская меня, я машинально сделал шаг вперед. Только собрался спросить, что у него с настроением, как застыл на месте.

— Руки за голову поднял и не рыпайся. Дернешься, стреляю, — Антон быстро сорвал с плеча свое ружье и сейчас целился в меня. Я даже рот приоткрыл от удивления, но руки послушно поднял за голову, замерев.

— Сейчас правой рукой медленно калаш на землю спускаешь и отходишь на два шага в сторону.

Сделав, как он сказал, я шагнул вправо и потом только понял, что таким макаром Стасу прицел закрыл. Выматерив свою недогадливость про себя, вслух же спросил.

— Антох, ты что? Что случ…

— Рот закрой, — оборвал он меня и сделал шаг, приблизившись ко мне. Я подумал, что он сейчас автомат будет поднимать, но Антон буквально прыгнул вперед и ударил меня деревянным прикладом в лицо. Летело в висок, но я успел чуть отклониться назад, и попало в скулу. Мало мне все равно не показалось, и от удара я упал на бок. Было не столько больно, сколько непонятно и обидно, что случилось — почему казавшийся до этого таким мировым парнем Антон так себя сейчас повел.

— На месте стоять! — послышался голос Стаса, после чего он добавил еще несколько матерных эпитетов для усиления эффекта.

Антон на месте стоять не стал и дернулся в сторону, порываясь вскинуть ружье. Сразу же раздался хлопок и он вскрикнул, выронив оружие и схватившись за руку. Тут же к нему тенью подлетел Стас, с силой ударив ногой.

— Лежать! — резко произнес он, — руки за голову! За голову сказал! — раздался еще один глухой звук удара. Сам же я в этот момент пытался приподняться, держась за лицо руками.

— Алекс, ты как?

— Фуй знает, — с чувством дежавю произнес я одними губами, и будто пробуя на вкус слова, добавил, — вроде нормально, цело все.

Тут же подвигал челюстью — больно, но не критично. Челюсть мне ни разу не ломали, и сейчас вроде обошлось. Хотя прилетело качественно, прямо сказать.

— Давай спрашивай, что надо и валим отсюда, — поторопил меня Стас, оглядываясь по сторонам.

— Сейчас, Стас, пять сек, — я вскинулся, приходя в себя. Действительно, не время сопли размазывать. После встал, поморщившись но, стараясь двигаться быстро, подобрал свой автомат и закинул его за спину, чтоб не мешал. Достав пистолет из кобуры в подвесной, подошел к лежащему Антону.

— Антон, встань. Встать сказал! — увидев, что он особо не торопится, постарался добавить убедительности в голос. Когда парень встал, баюкая руку, я начал его расспрашивать: — В чем дело то, Антоха? Что я тебе сделал такого?

Он исподлобья смотрел на меня, но не отвечал, тихо морщась, держась за простреленную руку, на рукаве которой расползалось темное пятно.

— Слышь, хорош в Зою Космодемьянскую играть, а? Ты можешь нормально ответить, с чего ты меня сходу по морде встретил? — спросил я его снова, чувствуя, как накатывает раздражение.

— Ты голову сам включи и подумай за что, — буркнул он.

Я попытался быстро прогнать все случившиеся со мной за то время, как мы с ним в Великополье последний раз виделись. Что я натворил за это время, из-за чего Антоха так щериться может? Мишик убитый, зэки на РЛС и Зайка. Зайка самое явное, получается.

— Если то про Зайку, то все совершенно не так было, как тебе сказали, — все же сказал я.

И выругался на себя — ну да, вот идиот, завалил заместителя начальника ОВД и приперся к Антону с улыбкой на голубом глазу — может, он родственник его или друг был. От злости на свою недогадливость даже губу закусил, но ответ Антона меня чуть в ступор не вогнал.

— Причем здесь Зайка? Ты Артема зачем убил, урод?

— Вот обзываться, обзываться не надо… — медленно пробормотал я, находясь в совершенной прострации, пытаясь в себя прийти. Такое чувство, что под дых только что получил.

— Слышь, Антоха… — собрался я с мыслями, — давай сейчас без эмоций, расскажи мне с того самого момента, как я Артема завалил, а? Как будто ты кому-то другому рассказываешь. Расскажи, а? Убедительно прошу, — выделил я последнюю фразу.

Антон стоял и мялся немного, буравя меня взглядом исподлобья. Я почувствовал злость и чтобы не сорваться на крик, или еще чего не сотворить, сделал над собой усилие и заговорил спокойным тоном.

— Антох, ну тебе же кто-то рассказал, что я Тему завалил? Давай в двух словах, просто перескажи, это не сложно.

— Сказали, что вам задание дали в Стоянку ехать, цыгана какого-то привезти на беседу. Когда вы его обратно везли, вы решили цыгана на бабки тряхануть, а Артем запретил вам. Вот вы его и…

— Вот сука… — выдохнул я, чувствуя волну бешенства, в груди поднявшуюся, — вот он… — тут меня понесло, захотелось кого-нибудь убить. Даже не кого-нибудь, а совершенно четко лицо перед глазами встало, куда засадить захотелось хоть из пистолета, хоть из автомата. Хоть ногами забить.

— Алекс! — тихо позвал Стас, прервав мой поток сознания. Он сейчас тоже выглядел напряженно, осматриваясь по сторонам. Я, опомнившись, взял себя в руки — мы же не на увеселительной прогулке.

— Короче Антон, слушай. В Стоянку мы поехали за цыганом этим, Мишиком. В Великополье его отвезли, тут все верно. Оттуда почти сразу же отвезли его на поляну, справа с эстакадой. Если за АТП проехать, знаешь наверняка. Там мы его убили. Убили по указанию Щербакова вашего, потому что цыган этот ему денег отстегивал нормально с наркоты. Бабки Мишик, кстати, нам предлагал, а брать мы не стали. Так вот, Антон, после этого мы поехали в Тихую заводь, поселок такой коттеджный. Там мы взяли по указанию Щербакова дочку Васильева и повезли ее в Великополье. Отдел разбомбленный видел? Вот на этих уродов, что оттуда спрыгнули, мы и нарвались по дороге. Они сходу по нам стрелять стали, там Артем и погиб. Два джипа расстрелянных на дороге валяются, отсюда это недалеко, километров пять, если в ту сторону ехать, — махнул я рукой.

— А теперь послушай — в Великополье мы приехали дочку Васильевскую привезли, а ее Зайка ваш, знаешь мента этого, чуть ли не при мне раскладывать на столе начал. Ну, в общем, завалил его, так получилось, — поморщился я. — Прошу тебя, подумай, если бы это я Артема завалил, стал бы сейчас к тебе с улыбкой приезжать? — Антон молчал, все так же глядя исподлобья, а я продолжил, — к тебе вот зачем приехал: Артем, когда умирал, просил меня о чем-то, с женой связанным. Я не понял почти ничего, но обещал, что сделаю. Скажи мне, как его жену и сына найти?

Антон молчал, а я краем глаза посмотрел на Стаса, как он водит стволом по сторонам. Когда он посмотрел на меня, я даже вздрогнул — настолько хищная гримаса его лицо сейчас перекосила. Тут же понял, что раз Стас так напрягся, рядом эти существа могут быть, которых мы на дороге видели. Почти в отчаянии я обернулся к Антону.

— Пойми, тебе фуфло это прогнали из-за Зайки, наверняка! Да, не скрываю, я его завалил, но ты-то сам что сделал бы, если б у тебя на глазах девчонку насиловать начали? А с Темой это лажа полная. Я ему обещал жену найти. Помоги мне, пожалуйста — она в Великополье?

— Нет, — все же ответил Антон, — она в Севастьяново живет.

— Адрес знаешь?

— Нет.

— А что-нибудь знаешь, как мне ее найти?

— Она в кафе там работает, Старый город называется.

— Как зовут хотя бы?

— Света ее зовут.

— Спасибо. И последнее — кто тебе сказал, что я Артема убил? Щербаков?

— Нет, — ответил Антон и добавил, совсем склонив голову, — сегодня в АТП начальник всех собрал, кто на месте был и объявил, как и что. Описание твое дали и буханки на которой вы уехали.

«Буханки?» — чуть было не переспросил я, но вовремя опомнился. Значит, если ориентировку на машину дают, значит уазик не нашли на задворках оставленный.

— Алекс, — шепотом, почти со свистом произнес Стас. Ясно, закругляться надо.

— Стас, пять сек, — быстро произнес я и посмотрел на Антона, — ты на Газоне сюда приехал?

— Нет, на легковой, — покачал головой он.

— Аккуратней обратно выезжай, мы там в лесу тварей видели опасных, они…

— Они здесь уже, — спокойным голосом прервал меня Стас. Слышь, друг, у тебя дома оружие есть? — спросил он Антона, почти не глядя на него, а приникнув к прицелу и водя стволом по сторонам.

— Оружие, есть? — переспросил я у Антона, с нажимом, и голос чуть петуха не дал. Ой, блин, как страшно-то мне стало сейчас!

Сделав несколько шагов, пятясь, я вертел головой чуть ли не на все триста шестьдесят, держа в одной руке направленный на Антона ПМ, а второй пытаясь автомат из-за спины передвинуть. Получалось плохо, и чувствовал, что могу сейчас просто в панику удариться.

— Нет оружия, — просипел Антон, тоже осматриваясь.

— Не повезло. Вали домой, а это, — сказал ему Стас и подошел к валяющемуся на земле ружью, — тут будет висеть, потом заберешь.

Антон посмотрел, как Стас повесил ружье на забор и потихоньку пошел к дому, понемногу ускоряясь и согнувшись, по-прежнему баюкая простреленную руку.

— Алекс, тихо идем, сзади смотри, — сказал мне Стас и легко перебежал к стоящему рядом дереву, прислонившись к нему плечом и осматриваясь.

— Где они? — шепнул я, подбежав к нему.

— Не понять мне, — раздраженно сказал он, осматриваясь, — один в развалинах, точно. Еще нескольких чувствую, но не вижу пока.

— Может гранатой? — вспомнив об их наличии, родил я идею, показав в сторону развалин церкви.

— Пошли, — отрицательно махнул головой Стас и легко побежал к зданию почтового отделения.

— За домами посматривай, вдруг этому повоевать припрет, — когда я прислонился спиной к стене рядом с ним, показал мне Стас в сторону дома Антона. Сам же он сразу пошел приставными шагами вдоль стены. Я двигался за ним почти спиной вперед, осматриваясь кругом. Подойдя к углу, Стас коротко выглянул и повернулся ко мне.

— Когда скажу, беги к своей двери и прыгай в машину, понял? — глянул он на меня и, увидев кивок, опять высунулся за угол. Потом Стас быстро лег на землю, посмотрев под машину.

— Давай, — поднимаясь, резко выдохнул он и рванул с места.

Машина сейчас стояла задом ко мне и моя дверь, пассажирская, находилась ближе к стене здания. То есть мне надо было пробежать всего несколько метров, а Стасу машину оббежать. Помедлив секунду, я последний раз осмотрелся и тут заметил смазанное движение в темноте развалин церкви. Первым порывом было стрелять в ту сторону, но тут же передумал — безопасность салона была очень близко, поэтому рванул с места следом за Стасом. Быстро оббежал угол дома, так что снег вылетел из-под рифленых подошв и подбежал к машине. Стас уже открывал дверь со своей стороны.

Чувствуя себя почти в безопасности, дернул ручку и потянул дверь на себя. Тут в спину буквально дохнуло холодом плохого предчувствия, и я резко обернулся. Уловив краем глаза движение сверху, единственное что успел, это поднять автомат, держа его обеими руками.

Про крышу даже не подумали, как так? — мелькнула мысль за мгновенье до того, как на меня обрушилась темная туша. От удара спиной об землю из груди выбило воздух, и изо всех сил я держал на вытянутых руках автомат, отталкивая от себя прыгнувшего на меня сверху. Мутант или быстрый бездушный, уже не важно, просто отмахнулся, и автомат вылетел у меня из рук. Второй удар был нацелен в горло, но я вжал голову в плечи, поднимая в отчаянии руки и обмотанную вокруг шеи арафатку будто смело с меня, а щеку резанула острая боль.

И тут я совершил то, чего от себя совершенно не ожидал. Дико заорав от испуга, осознавая, что следующий удар будет последним, схватил нависшего надо мной мутанта за затылок и резко потянул к себе, одновременно бросив свою голову навстречу.

Ударил я бездушного темечком в лицо и, услышав хруст, не теряя инициативы тут же замахнувшись, выбросил правую руку вверх. Не кулаком, а растопыренной пятерней, целясь ему в глаза. Даже не думая, что делаю, действовал на инстинктах. В один глаз точно попал, судя по ощущениям, и тут же сгруппировавшись, попытался ногами оттолкнуть с себя тело.

Сидевший на мне мутант дико зашипел, когда я попал ему в глаз и вскинулся для удара, но тут же его снесло в сторону. Послышались быстрые глухие хлопки выстрелов из Вала и, извернувшись лежа, я увидел, как упавший дергается от попаданий.

Оттолкнувшись одновременно руками и ногами от земли, я прыгнул к своему автомату. Схватил его, вскакивая, и тут из-за угла показалась фигура еще одного. В темноте расцвел языками пламени огненный цветок, когда начал стрелять. Выскочившая из-за угла фигура в прыжке попыталась уйти в сторону, но в полете подломилась, упав неуклюже на землю и покатившись по инерции. Стасу стрелять уже мешал патрол, а я выпустил еще одну очередь, увидев как снег взметнулся рядом с упавшим.

— В машину! — крикнул мне Стас, оббегая внедорожник со стороны капота. Я, прыгнув к своей двери, дернул ручку, падая на пассажирское место. Автомат тут же поднял, уперев его в боковое стекло, осматриваясь по сторонам. Тут представил, что кто-то может сейчас на заднем сиденье сидеть и резко обернулся. Фух, пусто. Но за то мгновенье, пока оборачивался, седых волос от страха точно прибавилось.

— Вот козел! — заорал Стас, хлопнув ладонью по рулю. — Посмотри! — крикнул он мне и, дернув что-то снизу, выпрыгнул из машины.

«Нафига?» — удивившись поступку Стаса, подумалось мне, но тут же понял, что только что Стас пытался завести машину. От испуга я тормозил немного, и лишь через несколько мгновений дошло, что двигатель не завелся.

Я вылетел из машины и встал у правой скулы бампера, оглядываясь не только по всем сторонам уже, но и вверх тоже. Пока осматривался, заметил у скворечника сортира лежащее тело. Ясно, значит, один бросился с этой стороны, один с крыши и еще один со стороны церкви.

— Прикинь, клемму скинул урод, — зло сказал Стас, глядя на меня, — хоть бы сказал, у-у мудак… — добавил он еще эпитетов и Антону, и его поступку.

Стас запрыгнул в салон, а я, удивляясь себе, в машину не полез, а подбежал к тому нападавшему, что на меня с крыши прыгнуло. Наклонился, тронув за плечо и перевернув тело навзничь. То, что увидел, оптимизма не добавило, только в груди тяжесть появилась. Вместе с предчувствием очень, очень нехорошего. Дернулся было ко второму, которого мы со Стасом вместе стреножили, но там где тот недавно лежал, уже никого не было. Упс, живучий какой — подумалось мне уже в тот момент, когда огромным прыжком к машине летел. Ну ее нафиг, тягу к естествознанию, когда такие недобитки по кустам гуляют.

— Ты чего там смотрел? — спросил меня Стас, трогая машину с места. Топнул он по педали так, что меня в спинку кресла вжало, а патруль почти на месте развернулся, далеко выбрасывая комья снега из-под колес.

— Смотрел кто это, мутанты или бездушные, — севшим голосом ответил я. Стоило расслабиться и заныло все тело — напомнили о себе старые болячки. Но не только — справа, там, куда прикладом от Антона прилетело, щека наливалось тупой болью, отдающей даже в висок и в шею, а справа в порезанной когтями щеке чувствительно саднило. И очень неприятно по ощущениям кровь пульсировала в порезах.

— И кто это?

Ответил я не сразу, угукнув невнятно, потому был занят — мягко прислонял арафатку к щеке и шее, вытирая кровь. Потом повернул зеркало заднего вида к себе, пытаясь понять насколько порезы сильные.

— Что с лицом? — не дождавшись ответа на предыдущий вопрос, спросил Стас, увидев мои действия. Глянув на меня, он тут же наклонился над рулем, весь во внимании — мы из деревни выехали на лесную дорогу.

— Скорее жив, чем мертв, — хмыкнул я облегченно, рассматривая себя в зеркало — херня, заживет как на собаке. Порезы были нестрашные и это радовало. Не порезы даже, просто царапины глубокие — две полоски почти от самого глаза вниз и наискось над верхней губой, переходя на подбородок. Еще и губы в простуде и справа и слева. Мда, рожа у меня теперь. Подумал и поймал себя на том, что последнее вслух произнес машинально.

— Это фигня еще, завтра все посинеет там, куда прикладом прилетело, — утешил меня Стас.

— Угу, спасибо что сказал, — кивнул я и добавил, смачивая слюной арафатку, продолжая кровь со щеки аккуратно вытирать, — там бездушные были. Тот, что на меня прыгнул, точно не мутант.

— Это хорошо, а то нам бы не повезло, — произнес Стас, сбавляя скорость перед очередным крутым поворотом.

— Угу. Но с другой стороны это очень плохо, — озвучил я мучившую меня догадку.

— В смысле? А епть… — дошло до Стаса. Вот ч-черт, если они все такими становиться будут…

— Во-во, — кивнул я. Тут аптечка есть?

— Потерпи чуть, сейчас на дорогу выйдем, все сделаю, — произнес Стас.

Чуть проехали в молчании и я спросил еще кое-что, что меня волновало.

— Стас, а сейчас ты их не видел? Ну, как тогда, в лесу?

— Я чувствовал, что они рядом. Но такого, как силуэты в тепловизоре, сейчас не было.

— Хреново, — прокомментировал я.

— Кому как. По мне так в задницу эти способности, — пожал плечами Стас.

— Слушай, — спросил я, вспомнив кое-что, что понять не мог, — а как получилось так, что этот урод с меня слетел, да еще далеко так? Ты же в него не стрелял вроде?

Стас, услышав вопрос коротко рассмеялся, а потом пояснил: — Я когда к двери подбежал, движение у сортира увидел. Оттуда тело выскочило, я его завалил сходу, тут слышу с твоей стороны возня. Ну, машину оббежал в темпе, а это тело на тебе сидит.

— И чего?

— Ну как чего, я даже не думая сходу ему пня под зад, вот он и улетел. Потом только стрелять начал.

— Теперь понятно, — представил я картину и тоже улыбнулся. Впрочем, тут же поморщился от боли в щеке.

Тут мы как раз выскочили из леса на трассу и, проехав с километр, Стас остановил машину. Достав аптечку, он перекисью залил мне лицо, наклеил пластырь на подбородок, так как там самая глубокая царапина была. Всю щеку моментально покрыло красной пеной пузырящейся перекиси и холодные струйки жидкости неприятно холодили кожу, стекая вниз по шее.

— Все, здоров, — легонько хлопнул Стас меня по плечу, завершив лечение, — давай думать, как в город попадем.

— Чего тут думать, пешком полюбому, — пожал я плечами.

— А если в наглую проехать? Мы не на буханке, арафатку свою приметную снимешь. По ориентировке ты в горке, а камуфло у тебя сейчас другое. Скажем, ну… к доктору, к примеру, едем. За таблеткой — вполне себе прокатить может, — посмотрел Стас на меня оценивающе.

Я крепко задумался. Все же выходить в ставшую враждебной ночную темноту, сильно не хотелось. И пешком идти от трассы до дома стоматолога Юлии не близко, да и при одном воспоминании о том бездушном, в которого уперся, выходя из дома на Речной улице, в дрожь бросает. А ну как он уже в такого же прыткого превратился, который на меня прыгнул недавно? Но все же я покачал головой отрицательно.

— А если не прокатит? Мне точно ехать не стоит — меня ментов там много видело, может и знакомый какой на блоке стоять, узнает. Давай ты один проедешь, я пешком оббегу, а ты меня потом подберешь.

Тут Стас задумался.

— Не, — выдал он результат раздумий, тоже покачав головой, — по одному сейчас нельзя ходить. Да и прав ты, если говорить что к доктору, спросят к какому. Говорить к Юле, так ее подставлять, мало ли что еще накуролесим сегодня. Пешком пойдем.

Немного не доезжая до поворота на Великополье, загнали патрол задом в придорожные кусты. Сломали несколько веток, накидали на капот, еще и снегом припорошили. Пока кидали мокрый снег, мало того что руки все мокрые стали, так я еще и взмок весь.

Температура на улице была нулевая, если не плюс небольшой, так что завтра можно ждать реальное таяние снега. Со всеми полагающимися радостями, естественно — грязь по колено, мокрые ноги, собачье говно минными полями усеявшее тротуары и газоны. Хотя о чем это я — типично городское мышление. Какое тут собачье говно — здесь же зеленые просторы. Плотность населения меньше и нет такого, что на пятачок газона десять на десять весь дом своих питомцев испражняться выводит. Так что одной неприятностью меньше. Хоть тут повод для радости найти, а то в этом изменившемся мире то прикладом по лицу сунут, то вообще горло порвать стараются.

По той же тропе, по которой шли только вчера ночью, двинулись быстрым шагом в сторону города. Как только отошли от машины, зашагали след в след и я некоторое время еще осматривался по сторонам. Но потом, когда навалилась усталость, просто положился на внимание Стаса и уткнулся взглядом ему в спину. Идти не так далеко, как вчера, поэтому темп взяли приличный.

Пока шагали, я ощутимо взмок. Еще и кровь начала пульсировать в порезах на щеке, поэтому шел уже на автомате, желая поскорее дойти. Промокшее от пота нательное белье влажно липло к спине и подмышками, но это все же не те мерзкие ощущения, которые испытывал от термобелья, когда шагал от места крушения поезда.

Сейчас, пока тело разгоряченное, мокрая ткань почти незаметна, а вот если где-то остановимся, будет неприятно. И очень нехорошо в связи с тем, что еще несколько часов назад я вроде как болел. Как бы осложнение какое не подхватить, а то будет как в анекдоте: «А от чего Изя умер? — От гриппа. — А, ну это не страшно».

Со склада секретной воинской части разной амуниции вывезли большую кучу и некоторые из парней надевали комплекты термобелья под камуфляж, я же не рискнул. Хотя там было даже на мой неопытный взгляд приличнее того, в котором я весь изнемог. Все же, если в Змеиный заскочим, надо будет у старшины Сергеича попросить комплект, решил я. Задумавшись, едва носом не влетел Стасу в спину и тут же выругался. И от боли и от неожиданности.

— Подходим уже, внимательней, — обернулся Стас.

Действительно, стена гаражей, мимо которой мы шли, закончилась и рядом уже виднелась малоэтажная застройка. От крайнего дома которой до Речной улицы рукой подать. Я перекинул автомат из-за плеча на грудь и уже настороженно осматривался по сторонам. Вскоре вышли на одну из улиц и метров через сто повернули на Речную, полого спускающуюся вниз. А вот и он — показался вскоре уже знакомый зеленый дом.

Медленно подошли к воротам и во дворе я увидел сразу две машины — та же малолитражка, что стояла там вчера и черный внедорожник, на патфайндер похожий по обводам. Оба-на — я настолько удивился, что даже в затылке обескураженно почесал, совершенно не зная, что делать.

— Мда, гости у твоей мадам, по всей видимости, — протянул Стас, качая головой.

— Она не моя, — машинально покачал я головой, — и может это вообще муж приехал.

Елена, кстати, мне ведь вчера так и не сказала, замужем или нет.

— Проверять уж не будем, — ответил я на вопросительный взгляд Стаса. Тот хмыкнул, но ничего не сказал, и мы двинулись дальше. До дома доктора Юли дошли быстро и, осмотревшись у подъезда, аккуратно вошли в подъезд. Перед тем как зайти, Стас отдал мне маленький диодный фонарик — ему мол уже не особо и нужен. Но без особой надобности попросил его не включать.

Поднимаясь по лестнице, я морщился от звуков деревянных ступеней, громко скрипевших в тишине дома. И не мог сосредоточиться, решая, что наготове держать — оружие или фонарик. Только когда поднялись, решил что надо найти изоленту и фонарь к цевью автомата прикрутить.

Остановившись у двери квартиры девушки, Стас тихо постучал костяшками по наличнику. Ждали долго, но никакой реакции не было. Стас постучал еще раз, громче. Тягостно поползли секунды ожидания. Выждав еще пару минут, Стас опять постучал, на этот раз еще громче.

— Может, ее дома нет? — напряженно прошептал он.

— А окна смотрел? Есть свет? — спросил я его также шепотом.

— У нее окна на ту сторону выходят, когда подходили, не видно было.

— Так может, обойдем, посмотрим? Можно снежком кинуть, — предложил я.

— Сейчас, последний раз и пойдем, — Стас опять постучал по деревянному наличнику двери. Опять томительные секунды ожидания и когда уже Стас отвернулся, за дверью послышался шорох. Мы застыли, прислушиваясь.

Вот опять звук слышен — явно половицы скрипнули. Вдруг за дверью раздался хрип с шипением, и я сильнее цевье сжал, глянув на спутника. Тот тоже отступил от двери, поднимая оружие. Вот опять хрип, в котором неожиданно вопрос слышен.

«Кто там?» — уловил я смысл.

— Э… а Юля дома? — негромко спросил Стас.

— А кто это? — все тот же голос хриплый.

— Это я, — произнес Стас тихо, а громче сказал, — пациент ее.

Дверь неожиданно открылась, и во тьме коридора я смутно увидел закутанную в плед фигуру.

— Заходите, — услышал я совсем тихий шепот и открывшая дверь девушка сделал шаг назад.

— Юля? Что с тобой? — быстро шагнул к ней Стас, а я смотрел на нее в недоумении — уж очень резко контрастировал хриплый голос с внешностью девушки, как ее запомнил.

— Горло болит сильно, громко говорить не могу, — все тем же тихим шепотом сказала Юля.

Теперь понятно все стало — у самого такое было, когда голос садится после сильной ангины и только шепотом можно говорить. А если громче пытаться, с трудом получается, или вообще хрипы только. Я облегченно вздохнул, расслабившись — сколько уже надумать успел, пока перед дверью стояли, и зашел вслед за Стасом в квартиру. И сразу закрыл ее на оба замка.

— Не разувайтесь, — шепнула Юля, увидев, что Стас сел расшнуровываться, — тут натоптано уже. Да не разувайтесь, говорю же натоптано! — громко произнесла она, в конце фразы сорвавшись на хрип, пытаясь повысить голос.

Прошли за ней по коридору, зашли на кухню. Здесь девушка плотно задернула шторы, а потом включила фонарь летучую мышь.

— Это кто был? — напряженно спросил Стас, указывая на засохшие грязные следы на полу.

— Заходили тут, из полиции. Чай будете? — Юля говорила очень тихо, поэтому приходилось слух напрягать.

— Юля, все в порядке? — подошел к ней Стас близко, беря за плечи.

— Все нормально, — шепнула она и кивнула на плиту, садясь за стол, — чайник ставь.

— За нами заходили? — все так же напряженным голосом спросил Стас, разжигая газ.

— Нет, — покачала девушка головой, — за мной. Сказали завтра утром готовой быть с вещами. В поликлинику повезут, всех врачей там собирают, на казарменном положении.

Вот оно, наверное, то из-за чего несколько докторов в Красном Бору оказались.

— Ты же болеешь? — поставив чайник на плиту, спросил ее Стас.

— Поэтому и не сегодня забрали. Дали время до утра отлежаться, — покачала головой девушка.

Было что-то в ее интонациях, недосказанность какая-то. Даже нотки испуга вроде, или брезгливости, мне не понять. Стас тоже это почувствовал и, подойдя к сидевшей за столом девушке, поставив рядом стул и сел рядом.

— Юля, скажи мне, что произошло? — опять взяв ее за плечи и глядя в глаза с близкого расстояния, спросил Стас. — Юля, — повторил он, — если тебя кто-то обидел я того с землей заровняю, говорил тебе уже об этом. Скажи, что случилось?

Девушка некоторое время смотрела на него. Молча, кусая губы, а потом у нее буквально слезы из глаз брызнули. Стас обнял Юлю, а она спрятала голову у нее на плече. Громко девушка не рыдала, просто плечи ходили ходуном. Все же сам я старался особо не отсвечивать, да и вообще делал вид, что меня здесь нет. Но чай всем сделал из пакетиков, сахара добавил, помешал. Когда расставил кружки на столе, Юля уже потихоньку рассказывать начала.

Говорила она сбивчиво и очень тихим шепотом, но суть произошедшего сегодня была понятна. Около полудня, разбудив девушку, к ней зашел полицейский наряд. Руководил всеми действиями и давал указания молодой парень, наглый и очень грубый. Комитетчик, самый натуральный — даже сам представился, сказав, что из только недавно сформированного комитета городской безопасности.

Комитетчик в приказном порядке велел Юле в темпе собираться, так как под окном уже стоит машина, которая сейчас повезет ее в поликлинику. Когда девушка попыталась воспротивиться, дело чуть до рукоприкладства не дошло. Хорошо, один из присутствующих полицейских Юлю знал и вступился за нее. После ей объяснили, даже показав официальную бумагу, что в городе введено чрезвычайное положение в связи с последними событиями, поэтому всех медиков сейчас свозят в больницу на окраине, где ей и предстоит провести ближайшее время.

Юля попросила не забирать ее сегодня, объясняя, что она болеет, даже предложила при них температуру себе померить. Хорошо, пожилой полицейский опять вступился за девушку и молодой начальник, скрипя зубами согласился.

— Я туда не поеду ни в коем случае. Куда угодно, но не туда, — подытожила девушка, прихлебывая чай, который я перед ней поставил.

— Юль, ну не понравился чекист, который тебя увезти пытался. А почему ты в поликлинику эту ехать так категорически не хочешь? — поинтересовался я. Спросил и напрягся слегка — вдруг обидится постановке вопроса. Но девушка совершенно спокойно и без тени раздражения посмотрела на нас своими огромными глазами, сильно выделяющимися на бледном лице.

— Он со мной не общался, понимаете? Он со мной обращался, как с вещью. Хорошо дяденька пожилой был, не помню, как его зовут. А то бы этот меня просто за воротник и в машину бы закинул, даже не посмотрев, что плохо мне. А в поликлинике я б сидела еще в приемном до вечера, пока решали бы, что со мной делать и где койку выделить, — Юля поморщилась и плечами передернула.

— Если такая порода людей сейчас управлять городом будет, — шмыгнув, продолжила она, — я точно в подобном участвовать не хочу. Видно выпитый чай помог и девушка уже шептала четче и чуть громче: — К тому же меня врачебное сообщество местное не примет категорически, я же сначала в поликлинике работала, пока свой кабинет не открыла. А как открыла, со мной теперь только баба Нюра, гардеробщица, разговаривает. Остальные как гадюки смотрят.

— В санаторий поедешь с нами? — внимательно посмотрел на девушку Стас, — но там тоже придется доктором работать.

— Я что, говорила, что работы боюсь? Только надо в мой кабинет заехать, лекарства и инструменты забрать. Сегодня собиралась, но так и не смогла — плохо очень было.

— Вещи помочь собрать? — спросил Юлю Стас, вроде как ненавязчиво намекая, что пора уже собираться.

— Сейчас поедем? — глянула она на него поверх кружки с чаем.

— Сначала пойдем, потом поедем — у нас машина на трассе. Ну а так вообще чего тянуть? Ты же поспала сейчас, а в Змеиный приедем, еще отлежишься.

— Может, на моем Рено поедем до вашей машины? У меня сумка большая с вещами, что их далеко тащить? Еще же в кабинет мой зайти надо.

— Давай тогда на твоей, а там посмотрим по ситуации, — кивнул Стас.

Чемодан выносил я, он на входе с оружием на фишке стоял — у него автомат бесшумный, если что может тихо проблему разрулить.

Квартиру Юля закрыла и прикрепила на двери записку с сообщением о том, что дома ее нет, и дверь она просит не ломать. Когда вышли на улицу, Стас переместился от дверей к машине, сопровождая нас и держа оружие наготове. Тихо пикнуло, и габариты мегана мягко мигнули под снегом, который покрывал машину толстым покрывалом.

— Мне до сарая надо дойти, ключи оставить под кирпичом, свои и соседки, — сказала Юля и протянула мне черную плоскую карту, — заведешь машину пока?

— Пойдем, провожу, — подошел к девушке Стас, а я с немым вопросом посмотрел на них обоих.

— Чего? — заметил Стас мой взгляд.

— А ключи? — спросил я обескураженно.

— Так вот у тебя ключи, — улыбнулась девушка, показывая на пластинку у меня в руке, — это ключ карта.

— Ясно, — кивнул я, — заведу, чего уж.

— И не боится, что техника в руках индейца груда металлолома, — негромко сказал я, усаживаясь на водительское место.

Заранее выжал сцепление по привычке и после некоторых поисков нашел, куда карту засовывать. Двигатель завелся мягко и зарокотал бодро, прогреваясь. Кнопку открытия багажника сходу не обнаружил и, взяв из-под сиденья щетку, вышел из машины снег счищать.

Уже минут через пять мы выехали со двора, не включая фар, естественно — Стас сел за руль и порулил к медицинскому кабинету. По указаниям Юли доехали за пару минут. Как подъехали, девушка из машины сразу вышла и направилась к дверям крыльца, рядом с которым щерилось разбитым стеклом окно. Но тут же Стас выскочил следом и отчитав девушку за самодеятельность, буквально велел ей впредь ночью на улице никаких движений необдуманных не делать.

Мы со Стасом вдвоем сначала осмотрели кабинет, потом сходили за Юлей и уже вместе с ней, прихватив фонарь, зашли за лекарствами. Инструментов и всяких коробок с лекарствами набралось неожиданно много. Еще и книжек прилично выносить пришлось. Что в мусорных пакетах, что в просто руках, покидали в машину.

— Как мы это попрем-то? — посматривая в багажник, спросил Стас, перед тем как крышку закрыть.

— А на машине выехать? — спросила Юля, когда в салон все сели.

— На блоке тебя одну вряд ли выпустят. А нам светиться там совершенно не стоит, — Стас отъехал немного по улице и посмотрел на девушку, — ехать то куда?

— Прямо, — вздохнула девушка, — доедем до двора одного, тут неподалеку, машину оставим и пойдем.

Пересекли пустынную главную улицу, там, где я Белоснежку на уазике чуть не забодал давным-давно. После свернули и оказались на дороге, по которой я еще ни разу здесь не ездил. По указаниям Юли обогнули границу микрорайона пятиэтажек с частным сектором и въехали в большой двор к нескольким домам, на бараки похожими.

— В этом доме женщина живет, медсестрой у меня работает. Машину мою знает, посмотрит, если что, — показала на один из длинных двухэтажных домов Юля.

«Если только ее тоже уже на казарменное положение не забрали», — подумал я, но девушку расстраивать не стал. Стас припарковал машину в тупичке, где еще несколько стояло и мы почти синхронно с ним двери открыли. Выходя, успел увидеть, как Юля с тихой грустью торпеду погладила, с машинкой будто прощаясь.

Да, я бы тоже грустил, если б пришлось свою повозку оставлять так на произвол судьбы. Хоть мой субарик и покоцан со всех сторон, но от этого не менее любимый. А у Юли вообще новенькая машина — ухоженная, разные мелочи типа мягких игрушек по салону и раскиданы, явно с любовью подобранные.

Стас наклонился над открытым багажником и вместе с Юлей начал вынесенные из стоматологического кабинета вещи распихивать в чемодан и сумку, которую на землю поставил. Влезло почти все, два пакета осталось, а сумка и чемодан на вид потолстели прилично. Но это не страшно — донесем. Когда уже собирались идти, Стас напрягся и жестом тишину попросил. Постояли в молчании немного.

— Ссорятся вроде, там, — он кивнул на один из бараков. Помолчал и добавил, — как-то нехорошо ссорятся.

— Кто ссорится? — поморщившись, спросил я.

— Семья походу, мужик и женщина, точно. Сейчас до драки дойдет, чувствую.

Тут я сам начал различать слабые отголоски криков, да и Юля, судя по виду, тоже. В груди у меня мерзко и тоскливо потянуло. Как всегда, когда надо действовать, а не хочется. К примеру, когда в магазине сдачу дают намного больше, чем надо, у меня всегда такая тоска, когда понимаю, что деньги обратно надо отдать. А тут ссора семейная наверняка, нехорошая. Никогда не встревал в семейные разборки — ну его, себе дороже. В таких случаях влезешь, а на тебя же потом оба супруга заявление катать будут, и не докажешь, что ты просто пытался даму защитить из лучших чувств. Пусть полиция разбирается. Но сейчас, вздохнул я, полиция исключена как вариант. Нет теперь ее по телефону сто двенадцать.

— Юлечка, сядь в машину, пожалуйста, — Стас, который даже и не задумывался, кинул обратно в багажник чемодан и открыл дверь, помогая девушке сесть за руль, — никому не открывай. Если кто ломиться будет, посигналь и отъезжай — мы тогда вернемся сразу.

Когда он, аккуратно закрыв дверь машины, быстрым шагом двинулся к темному дому, с той стороны раздался истошный женский крик. Столько в нем ужаса было, что мы тут же бегом залетели в подъезд безо всяких подстраховок, как весь вечер до этого двигались.

Стас забежал первым, естественно. В темноте парадной я ориентировался смутно, но он сразу же подскочил к одной из дверей и сильно дернул за ручку. Что-то скрипнуло, затрещало. Вроде не открылась. В темноте мне приходилось только догадываться, что происходит. Тут под звонкий звук отлетевшей щеколды дверь распахнулась, сильно ударив об стену с хрустом петель, когда Стас дернул ее в очередной раз. Хоть осветило скупым светом что-то — даже смог увидеть, как он по-кошачьи мягко залетел в квартиру.

Осмотревшись, я двинулся за ним. Быстро, но не столь грациозно. И дверь прикрыл за собой, войдя в коридор. В нос ударил запах перегара застоявшийся. Повернувшись, задел плечом вешалку, которая чуть не упала. Задержав дыхание, двинулся вперед.

— Полиция! Стоять не двигаться! — послышался вдруг резкий крик Стаса.

Его силуэт был четко виден в проеме двери комнаты, где свет горел, и стрелять он вроде не собирался пока, да и стоял спокойно.

Включив диодный фонарик, я прошел мимо быстро и глянул на кухню, убедившись, что тут никакой злыдень не поджидает. Кухня небольшая, обставлена просто и незатейливо. В синюшном свете фонаря мелькнула древняя плита, красный бок газового баллона и стол с кучей объедков и окурков рассыпанных.

Вообще срач тут стоит, но видно, что не постоянный, наносной. Помещение, где гадят постоянно, отличается от того, где чистота поддерживается. Здесь чистота поддерживалась, но за пару дней запоя все изгваздали. Я заглянул в еще одну комнату, пустую. Здесь тоже бухали долго — смятая постель с рассыпанной на ней пепельницей, такой же грязный стол, в углу телевизор разбитый валяется.

Кстати, включенный фонарь держал в левой руке, прижимая к цевью калашникова. Реально удобно — луч света смотрит туда, куда ствол направлен. Надо все же будет в инструментальном ящике в патруле покопаться, изоленту найти — прикрутить фонарик то.

— Ааат-ты че т-тут ва-аще а?! — с растягиванием гласных и пьяной удалью послышалось из комнаты, где Стас сейчас был.

Когда услышал этот голос, мне даже спокойно-спокойно стало. Это не зеки, которые охрану постреляли и дальше были убивать готовы. И не мутант, который тебе в два счета глотку порвать может. Обычная пьянь, можно прямо сейчас по рогам надавать и сваливать отсюда. Когда это осознал, у меня даже сердце в горле биться перестало, гоняя адреналин вместо крови по венам. Закинув автомат за спину, и вытащив пистолет из кобуры, прошел в комнату, откуда голоса доносились. Пьяный голос еще что-то возбухал, но бессвязно — теперь мне непонятно большую часть было. Подойдя к проему двери, где стоял Стас и, увидев в свете аккумуляторного фонаря что происходит, я непроизвольно сжал зубы от злости. У меня даже глаз дернуло несколько раз, так перекосило от увиденного.

В этой комнате запойного срача не было, но мебель перевернута, дебош тут происходил. В самом углу у перевернутого секретера зажалась круглолицая женщина, прикрывая собой испуганного ребенка лет шести. В домашнем поношенном халате, босоногая, приметил я, и тут же тапки раскиданные по полу увидел. Еще один ребенок, лет десяти наверное, скорчился у окна, затравленно по сторонам снизу вверх глядя. Лицо в крови у него, нос разбит. Тонкая красная струйка стекает по подбородку и капает на выцветшую до рыжего цвета когда-то темную кофту.

— Ты ктоаще, а? — снова подал голос главный герой. Я сощурился зло, на него глянув. Невысокий, с большими проплешинами на маленькой голове, обычный ханыга. В кроссовках, вытертых на коленках трениках и в куртке распахнутой, на майку одетую. Худой как глист, на груди под вытянутой майкой видны партаки синие. Посмотрев на эту пьянь, почувствовал сильное желание бить его ногами, даже зубами скрипнул. Стас, судя по его перекосившемуся лицу и глазам сощуренным, такие же чувства испытывал.

— Давайте мы это говно сейчас заберем, и вы никогда его не увидите больше? — обернувшись к женщине, настороженно на нас глядевшей, бесцветным голосом спросил Стас.

— Слышь, начальник, ты шмару эту забери отсюда! Я хозяин, это моя хата! — подал голос главный герой, который понемногу начинал разговаривать более связно.

— Рот закрыл, — даже не глянул на него Стас и переспросил у женщины, — увезти его?

— Ее увези, и ублюдков этих захвати, — махнул рукой хозяин, покачнувшись пьяно.

Зря он это сказал. Стас, издав звук, сначала похожий на мычание, а потом просто в тихий рык перешедший, положил автомат на тумбочку при входе и, наклонив голову, сделал несколько шагов в сторону ханыги. Я, почуяв, что кровь сейчас будет, прыгнул за ним, хватая за плечи.

— Тихо, тихо, не сейчас, — быстро заговорил я. Стас резко обернулся и я отшатнулся тут же, чуть было не отпрыгнув. На меня глянули абсолютно черные зрачки, заполнившие всю радужку.

— Стас, братишка, что с тобой? Стас?! — глядя на него почувствовал, как в животе потянуло от страха. Он посмотрел на меня пару секунд, а потом, застонав, будто от чрезмерного усилия, закрыл лицо руками и сел на стул, который неведомо как среди царившего разгрома устоял посередине комнаты.

Пьяный хозяин, совершенно не понимая, что с ним сейчас чуть было не произошло нечто очень плохое, опять заголосил и сделал несколько шагов в нашу сторону, претензии какие-то предъявляя. Я заметил движение краем глаза и, отвлекшись буквально на секунду, ногой что есть силы зарядил этой пьяни между ног.

Издав сиплый хрип, ханыга кулем свалился на пол, хватая ртом воздух. Но я на него уже не смотрел, с опаской за Стасом наблюдая. Тот все так же сидел, закрыв лицо ладонями и мне было видно, как под руками у него лицо перекосило. Как у штангиста, который неподъемный вес тягает.

— Стас? — тихо спросив, начал маленькими шажочками отходить от него. Пистолет я держал в опущенной руке, на него не пока направляя, хотя ствол подергивался тихонько. Мне было стыдно сейчас своего страха и мелькавших мыслей, но ничего с собой поделать не мог.

— Ф-фууу, — выдохнул между тем Стас, медленно отнимая руки от лица. — О накрыло как, — в его голосе почувствовалось облегчение. Мельком бросив взгляд, на все еще хватающего ртом воздух местного хозяина, Стас еще раз громко выдохнул.

Услышав его нормальный голос, я тоже облегченно выдохнул про себя.

— Дяденька, вам плохо? — неожиданно спросил тот мальчишка, который у батареи лежал. Но сейчас он уже на ногах был, потихоньку подходя к нам и утирая кровь с лица.

— Мне уже хорошо, — невесело усмехнулся Стас и посмотрел опять на женщину, которая тоже поднялась, — ну так что, забрать этого? Насовсем?

Она молчала, глядя на нас широко открытыми глазами. Попыталась что-то сказать, но лишь всхлипнула, прикусив губу нижнюю. Потом, собравшись, произнесла что-то тихо, я не расслышал. Стас тоже, но он поднялся, и подошел к ней, переспросил.

— Брат у него… и друг, прийти… должны, — расслышал я сбивчивое.

— И что делать? — выпрямившись, добавил Стас к вырвавшемуся у него грязному ругательству.

— … можете? — расслышал я только последнее слово.

— Что? — переспросил Стас.

— Нас. Нас забрать, можете? — четко выговорила женщина и опустила глаза. Видно было, что произнести это ей сложно было, ее бледное до этого лицо моментально покраснело.

Стас глянул на меня, а я просто пожал плечами, скорчив гримасу недоуменную. По мне, так можно и забрать. В Змеиный отвезем, да оставим в нашем коттедже. Комнат там много, а с Лехой договорились, что никого туда подселять не будут пока. Да даже и не в наш коттедж подселить — вряд ли кто-то будет против принять в санатории женщину с двумя детьми. Не звери же.

Ну, так что? — спросил Стас, дернув подбородком в мою сторону. Я отвечать не стал, только развел руки и после кивнул слегка.

— Собирайтесь, быстрее только, — тоже кивнул Стас на женщину глядя.

— Саша, Ваня, одевайтесь в темпе, — строгим голосом быстро сказала она детям, а сама бросилась к шкафу. Совершенно не стесняясь нас, сбросила заношенный халат и, достав джинсы, начала их быстро одевать. Я от неожиданности уставился на нее, а потом сморгнул, смутившись, и отвернулся к двери.

Ладно бы хоть тетка красивая была, можно было бы посмотреть. А тут талии нет вообще, живот явно над резинкой трусов нависает. Грудь вот только большая, но даже если она до пупка не обвиснет, когда старомодный бюстгальтер с нее снимешь, все равно такую фигуру не спасет. Опять смутился, сморщившись — тут семейная драма, а я как обычно о всякой херне думаю.

— Все, мы готовы, — очень быстро раздался голос женщины.

Удивленно обернувшись, увидел, что она уже одетая, в пуховике и в сапогах, а рядом тоже одетые мальчишки стоят. Непроизвольно отметил, что у старшего вещи новее выглядят, видно младший за ним донашивает.

Все в верхней одежде — они ее что, в комнате хранят? Хотя, если к этому козлу гости приходили, то наверное да, чтобы лишний раз в коридоре не задерживаться.

— Все? — переспросил Стас, — больше нет вещей?

В руке у женщины была только сумка небольшая клетчатая, легкий вариант «мечты оккупанта». Но тем не менее она отрицательно головой покачала.

— Мы в Змеиный вас отвезем. Знаете, где это? — спросил ее Стас. Как будто бы при упоминании Змеиного она могла передумать. Женщина предсказуемо кивнула, что знает, и никакого желания отказаться от поездки с нами не высказала.

— Алекс, отведешь к машине? — глянул на меня Стас.

Я кивнул и, осторожно осматриваясь, подсвечивая себе фонарем, вывел женщину с детьми на улицу, подведя к машине. Как только мы появились из парадной, Юля вышла, встречая нас — внимательно за домом смотрела.

— Ой, — чуть отшатнулась от неожиданности она, увидев женщину, — здрасте.

— Здравствуйте, Юлия Сергеевна, — смущенно улыбнулась женщина, глядя на нее.

— Юль, это… — замялся я, даже не зная, как нашу новую спутницу зовут.

— Тамара, мы знакомы, — произнесла девушка.

— Прекрасно, — кивнул я, — Тамара с нами до Змеиного поедет, так уж получилось.

Женщину с детьми усадил на заднее сиденье, Юля села с ними, шепотом о чем-то разговаривая. Стас подошел почти сразу же и за ту секунду, пока горел свет в салоне, когда он дверь открыл, я успел увидеть у него на камуфляже несколько мокрых пятен. Как будто издалека на него из кружки чай выплеснули, и немного брызг долетело. Только будто не чай в кружке был, а бурая, почти черного цвета кровь.

28 апреля, вечер. Красный Бор, школа № 2

— Они не в Змеиный поехали? — требовательно переспросила Василиса.

Сидевшие за столом напротив нее Женя и Дим-Дим переглянулись. И снова на собеседницу посмотрели. Но молчали оба, не отвечая.

— Может быть заедут. Но не факт. А что такое то? — наконец осторожно поинтересовался Женя.

— Да ничего хорошего, — раздраженно бросила девушка и грязно выругалась, краем глаза заметив при этом вытянувшееся лицо Геши, который не участвовал в беседе, но внимательно прислушивался.

Василиса зашла в кабинет к парням уже несколько минут назад, спросив Стаса, но ей качественно пудрили мозг некоторое время. Пока не признались, что Стас с Алексом недавно уехали.

— Сразу сказать не могли! — бросила девушка и Дим-Дим с Женей опять переглянулись, но смолчали. — Ну что смотрите! — раздраженно воскликнула Василиса и закусила губу, сдерживая ругательства.

— В чем дело то? — тихим и спокойным голосом спросил ее Женя.

— Женя, у вас же в Змеином друзья остались? — вопросом на вопрос ответила Василиса. — Слушайте внимательно тогда, — увидев кивок, продолжила девушка, — я вам очень обязана, тебе, Егору и… Алексу, поэтому и пришла. Папа мой недавно приехал, я ему кофе когда принесла, случайно у двери услышала кое-что. Женя, скажи только, вы знаете что здесь, в Бору, сейчас толпа зэков каких-то есть?

— Знаем.

— В этом вашем Змеином военные же вроде какие-то есть, да? Что они отмочили сегодня ночью, вы не курсе?

— Так, примерно, — осторожно кивнул Женя.

— Ну так вот, — продолжила девушка, опять понизив голос, — папа в кабинете разговаривал с местным каким-то, другом своим старым. Они говорили о том, что эти зэки завтра пойдут в Змеиный, чтобы всех там… наказать. Очень сильно. И отобрать то, что эти военные сегодня ночью то ли забрали, то ли отвезли, я не поняла.

— Это точно? — переспросил подсевший ближе Егор, который сейчас выглядел очень серьезным в отличие от обычного своего вида.

— Нет, только что придумала, — бросив на него короткий взгляд, чуть прикрыла глаза Василиса. В кабинете после ее слов повисло молчание.

— Спасибо за информацию, — кивнул ей Женя. Потом он бросил взгляд на Дим-Дима, потом на девушку, потом на дверь. Но Василиса уходить не спешила.

— Раз спасибо, объясните мне тогда, что это за зэки?

— Здесь недалеко колония была, после катаклизма там бунт произошел. Большая часть зэков на свободе оказалась. В данный момент основная их часть в этом городе находится.

— А меньшая часть?

— Кого при бунте постреляли, кто на большую дорогу вышел, — пожал плечами Женя.

— Как те, которые нам на дороге встретились? — догадалась Василиса, вспомнив стычку на трассе, когда ее машину в решето превратили.

— Да, скорее всего, — подтвердил Женя и перебил девушку, — Василиса, ты прости, но нам посоветоваться надо. Уж очень ты важную информацию сообщила.

Василиса почти ничем не показала раздражения, хотя почувствовала сильное недовольство тем, что ее вот так выставляют. Почему-то она думала, что варианты своих действий парни будут при ней обсуждать.

— Хорошо, — кивнула Василиса как можно более сдержанно и неторопливо поднявшись, пошла к выходу.

— Спасибо, — произнес Евгений ей в спину.

— Спасибо, — вслед за ним сказали хором Дим-Дим с Гешей.

Когда девушка вышла, парни переглянулись, и даже Рома из своего угла подошел.

— Ну, и че делать? — как только все сели за стол, нетерпеливо спросил Геша. Судя по виду, ему прямо сейчас же не терпелось сорваться с места и начинать действовать.

— Думать, — веско произнес Женя, — время сколько?

— Без десяти, — Дим-Дим еще до вопроса включил трубку, посмотреть на часы.

— Короче так, — заговорил Жека, — парни на патруле уехали, это хорошо. В том плане, что рация у нас осталась, и мы прямо сейчас со Змеиным можем связаться. Плохо то, что с ними связи нет, могут там влететь.

— Так давай их встретим! — вскинулся Геша.

— Геш, если мы сейчас сорвемся в темпе, то местные обязательно на это внимание обратят. А если мы не дай бог разминемся, то Стас с Алексом если сюда приедут, их в оборот вполне могут взять. Потому что когда зэков этих постреляют, тут обязательно будут крайнего искать, а то, что мы в темпе сорвались вечером, незамеченным не пройдет.

— Ты так уверен, что зэков постреляют? — посмотрел на Жеку Дим-Дим.

— Почему нет? — пожал плечами тот. — Ну, все возможно конечно, но скорее да чем нет. Мы же их предупредим, вообще проблем не должны быть. Только вот как бы не перехватили нас, тогда амбец… открытым текстом то по рации и не скажешь, а поймут ли там…

— С этим разберемся, — поджал губы Дим-Дим, — Стаса с Алексом кто предупредит?

— Давайте проще — я в Змеиный сейчас добегу, — неожиданно заговорил Рома, — вы предупредите только обо мне. А я лейтенанта там найду, ему все объясню и не надо с рацией палиться. А после я и до Великополья могу завернуть, парней перехватить.

— Успеешь? — посмотрел на мутанта Дим. Рома только в ответ плечами пожал и гримасу скорчил под тканью балаклавы. Вроде как показательно небрежную гримасу, показывая, что для него двадцатка верст не крюк.

— Тогда вообще прекрасно, — хлопнул в ладоши Женя, — пойду тогда в патрик, с рацией поговорю. Ром, тут посиди пока, — одернул он подскочившего парня, — сначала я с Савичевым пообщаюсь, предупрежу о тебе.

— Мы сами-то, что делать будем? — глянув снизу вверх спросил Дим-Дим поднявшегося Жеку.

— Да хер знает, — развел тот руками, покачав головой, — здесь пока сидим, парней ждем. Если к утру не появятся, со Змеиным будем связываться. Может они там будут, а… — не договорив, Джексон посмотрел вверх, где раздался громкий хлопок, так что даже в стены отдалось.

…В этот раз Василиса все же не удержалась и с силой рванула за собой дверь, дав выход своему раздражению. Второй раз за вечер ее выставили вон, хотя и вежливо, но все равно внутри у девушки все клокотало от злости. Сжав кулачки и выругавшись сквозь зубы, Василиса двинулась в тот кабинет, где Ольга оставалась. Как ни странно, именно ей сейчас хотелось пожаловаться на то, что в этот вечер отец использовал ее как передастку, да еще не счел нужным хоть как-то объяснить свои действия.

— Взрослеет, — сидевший за столом Васильев глянул на дверь и улыбнулся Григорию, который курил в форточку у окна все то время, пока девушка рассказывала отцу, что все передала в точности.

— Дэн, а нафига ты это сделал? — не в укор, а с интересом спросил Гриша у Васильева, выкинув окурок в форточку и подходя к столу, беря из пачки очередную сигарету.

— Что конкретно? — с отсутствующим выражением глянул на него Васильев своими ледяными глазами.

— Зачем в Змеином знать о том, что к ним скоро гости пожалуют?

— Гринь, у меня тут только Еремеенко, ты же знаешь. А зэки эти Немца младшего, пусть их хоть проредят. У меня людей не так много, а задумай Шнайдер сейчас нас убрать, просто массой задавит. Не сейчас, так после, если власть полностью под себя подгребать будет. Он мне уже несколько условий жестких поставил. Придется гнуться, а ты сам понимаешь, это чревато…

— Каких? — внимательно прищурившись, спросил Григорий.

— Кто у меня на даче сейчас сидит?

— Эти, телка и научники, которые в центре работали.

— Вот Шнайдер их и попросил сюда привезти. Насовсем, причем так попросил, что не откажешь. Тут мы уже утерлись. Но это не самое плохое.

— А что еще хуже?

— Сколько у нас точно человек сейчас? — задал Денис вопрос невпопад, но эта манера отвечать вопросом на вопрос была Григорию хорошо знакома. Он задумался, подсчитывая, а потом ответил.

— Восемнадцать человек охранников. Четверо инструкторов. Еще около десяти техников, два механика. Персонал обслуживающий, человек семь. Семьи у кого есть, привезли. Все на базе сидят, только шестеро здесь.

— Не кажется тебе странным, что в охранном предприятии техников так много? — Григорий отвечать не стал, а Васильев продолжил, — они связаны с этим центром научным. Если ты не знал — материал набирали. Для опытов. Видишь, — покачал головой Васильев, — даже ты не знал. А Шнайдер в курсе, причем неясно откуда и техников этих тоже меня отдать попросил. Так что нам или прогибаться, или…

— Дэн, я не понял немного. Да, отдаем этих научников. Но какая тут связь с тем, что ты в Змеиный информацию слил?

— Ну, дальше… — покивал Васильев.

— Неужели вояки там с зэками бы не справились? Я же не думаю, что после того как они склады бомбанули будут сидеть совсем беззаботно.

— Давай, говори, говори, — быстро произнес Васильев, опять оставив вопрос без ответа.

— Там же опытные бойцы, армия вроде как. Неужели они пусть от большой толпы, но зэков, не военных, отбиться не смогут?

— Гриш, тема такая. Этих вояк в Змеином скорее всего при любом раскладе, — Васильев сжал губы, покачав головой и закончил, — порвут. Просто если они там будут нападения ждать, то хоть повоюют. И глядишь, у Немца народа поменьше станет.

— С чего ты так уверенно военных списываешь? — поинтересовался Григорий.

— Туда не только зэки пойдут, — выпятил здоровяк нижнюю губу, глядя отрешенно в пространство.

Из записок Старцева Александра

Чем больше узнаю людей, тем сильнее не люблю человечество. И в то же время еще больше осознаю ценность друзей, да и просто хороших людей, которых имею счастье знать. Таких мало, особенно сейчас, когда старый порядок кончился, и больше нет условностей, ограничений и казавшихся кому-то глупыми моральных норм.

«Чтобы у нас все было, а за это ничего не было» — на первый взгляд веселый, но очень страшный тост, если вдуматься. Сколько уже таких — короткий взгляд на небо, треск почесываемой репы, и ударившая молнией мысль: «Да ведь мне за это ничего не будет!».

Велик соблазн — один раз не много раз. Особенно если никто ответа не спросит. Вот и поднимают голову первые сориентировавшиеся, взирая на мир новым, кристально чистым от прежних условностей взглядом. Теперь можно. Одно хорошо — теперь всем можно. Кому как не мне знать — застрелил уже нескольких таких, сориентировавшихся по-быстрому. Главное теперь самому берега не потерять.

Страшно это все. И чем больше думаю, тем страшнее становится. Даже бояться уже устал.

28 апреля, ночь. Старцев Александр, Великополье

Блокпост на выезде был. Мы на него как раз и смотрели, лежа в канаве недалеко от заправки. Рядом с ней, около небольшого ларька стояла полицейская буханка, а дорогу преграждали несколько бетонных блоков. На улице никого видно не было — или в ларьке сидят, или в машине. В ларьке, скорее всего, потому что машина выстужается быстро, а бензин дефицитный на прогрев палить дорогое удовольствие.

Сейчас, с каждой дополнительной минутой ожидания, становилось все тревожнее. Я к тому же опрометчиво завалился на снег, не посмотрев предварительно и почти в луже оказался. Локти и колени промокли, и теперь влажная и холодная ткань неприятно прикасалась к разгоряченному бегом телу. Но внимания почти не обращал, все больше волнуясь.

Стас тоже нервничал — привстав, осматривался по сторонам, заметно кусая губы — мы ждали Юлю, которая должна была вместе с увезенной из запойной хаты семьей проехать мимо блока на машине. Стас предложил идею, довольно рискованную, но подумав и я, и Юля с ним согласились. Легенду придумали близкую к правде — женщину Тамару избил муж, она прибежала к Юле за помощью и девушка везет ее сейчас в Чернецово к знакомым, перекантоваться, пока муж джазу дает.

Про Чернецово решили говорить, потому что близко. Чтобы те кто на блоке на задумались, с чего бы хрупкая девушка на ночь глядя собралась куда-то далеко в такое смутное время. Да и знакомые у Юли в той деревне были. Если же ее не пропустят, Юля должна была вернуться к тому дому, откуда мы только что уехали, и уже пешком уйти из города вместе с нами. Но сейчас, когда машины все не было, мы со Стасом начинали все сильнее нервничать. Пятнадцать минут, которые они должны были подождать, не выезжая, уже прошли, а машина все не показывалась.

— Алекс, минуту ждем еще, и ты тут остаешься, я обратно побегу, — тихо сказал Стас мне и тут же выдохнул, — фу блин, едут.

— Они? — сдвинул я чуть в сторону чахлые ветви кустов. Толку от этого мало, правда — свет от фар вижу, а марку машины не различить.

— Они, нормально все, — сказал Стас и присел рядом со мной, всматриваясь в темноту.

Когда красный меган остановился у блока, увидел, что ошибался — люди были и в ларьке и в машине. Из павильончика двое вышло в гражданском, а из буханки двое в форменных бушлатах появилось. Все четверо подошли к мегану, постояли немного столпившись, потом полицейские ушли обратно в буханку. Рено вроде тронулся, но потом один из оставшихся на улице преградил машине путь, а после встал у водительской двери, положив руки на крышу, выспрашивая что-то у Юли. Потом второй к нему подошел, и они простояли так некоторое время. Тут один из них рывком открыл дверь и вывел девушку на улицу, завел ее в ларек и закрыл дверь за собой. Второй подошел и встал рядом с дверью.

— Давай за мной, — широко раскрытыми глазами глянул на меня Стас.

Он выбрался из канавы и мягко перебежал к большой куче мусора у забора. Присел, подождав меня, и только собрался стартануть, как у ларька, куда девушку завели, суета началась. Двери буханки открылись, и один из полицейских к двери подошел, зычно говоря что-то. Они там вроде с оставшимся на улице едва не потолкались. Последовало несколько громких возгласов, немного мата, а после дверь ларька открылась и оттуда показалась Юля.

Вышедший вместе с ней начал пререкаться с полицейским, который на повышенных тонах и разговаривал, потом они вроде договорились. Девушка села за руль, и что самое плохое, на заднее сиденье в машину сел тот тип, кто ее в ларек отводил.

Меган тронулся и очень медленно поехал в сторону поворота на трассу. На самом деле очень медленно — хотя резина и летняя на машине стоит, но даже к блоку меган быстрее подъезжал.

— Алекс, давай бегом к повороту, — глянув вслед удаляющимся габаритным огням, шепнул Стас и побежал вдоль забора к канаве, которая шла под уклон вниз, как раз к трассе, куда мы и понеслись.

Вернее, Стас понесся, а я скорее поперся, продираясь через кусты и оскальзываясь на снегу вперемежку с грязью. Но хотя бежал не так красиво как Стас, отстал от него совсем ненамного. Когда добрались до дороги, я уже хрипел как загнанный зверь, но Стас махнул рукой, и мы бросились в сторону поворота на Чернецово. Как раз вслед стоп сигналам машины, которая уже метров на сто нас опередила, выехав на трассу.

С Юлей мы оговаривали, что если она проедет блок, после поворота останавливается, нас ожидая. Вот только попутчик там не в тему явно, но девушка доктор сообразительная, уж надеюсь, догадается что-нибудь придумать…. Догадалась — увидел я, что снова вспыхнули стоп сигналы, и машина вроде остановилась.

Мое присутствие в происходящем свелось только к тому, что я громко и запалено дыша, добежал до места, где Юля сумела машину остановить и даже непрошеного попутчика смогла убедить выйти и отвлечься.

Добежать я добежал, но в таком состоянии, что если бы стрелять надо было, то прицельно точно не смог бы. Хорошо, все Стас сделал — под раздраженные крики: «Враскачку, дура, враскачку!», он, неслышно подбежав сзади к толкавшему мегану парню, подсечкой уложил того на землю. Для уверенности сунул несколько раз непрошенному попутчику в голову, после его же ремнем руки сзади тому стянул. Потом, пока я стоял, уперев руки в колени, борясь с дурнотой и рассматривая разноцветные круги в глазах, Стас подтолкнул машину и меган легко выехал из сугроба.

Как раз, когда машина выехала задом на ровную дорогу, у меня получилось сплюнуть тягучую слюну и хоть как-то прислушаться к тому, о чем Стас с вышедшей Юлей разговаривал. Девушка оказывается, большим молодцом оказалась — заимев нежеланного пассажира, Юля совершенно здраво рассудила, что до Чернецово с ним точно ехать не стоит и недолго думая, загнала машину в сугроб на повороте. Якобы с управлением не справившись. Попросив подсевшего парня толкнуть, она его даже и на улицу выгнала. И выехать молодец, тоже не смогла — специально топала на медаль, так что машина буксовала только.

Вот ведь, хрупкая и слабая на вид, а совершенно спокойна ситуацию разрулила — краем глаза наблюдал я за девушкой. Вдруг расспрашивающий ее Стас немного вспылил и я прислушался. Оказывается, Юля сейчас отказывалась отвечать на вопросы, зачем этот кадр в машину к ним подсел, и просила Стаса уехать отсюда поскорее.

Пока тот, сделав страшное лицо, выпытывал у Юли подробности, я присел у лежащего на животе охранника блокпоста. Лицо его было повернуто в мою сторону, и я наклонился, всматриваясь. Да, тест по теории Ламброзо этому товарищу бы не удался — не обезображенное интеллектом лицо обычного гопника, тонкие губы сжаты с такой силой, так что от них кровь отхлынула.

— Хуле смотришь? — неожиданно зыркнул он и я от неожиданности даже отшатнулся, чуть на задницу не упав. Пришлось руками взмахнуть, сохраняя равновесие. Лежащий мерзко хмыкнул, а я, медленно вздохнув, присел на одно колено и, упершись раскрытой ладонью в пятку ствольной коробки со сложенным прикладом, толкнул автомат вперед. Пламегаситель ствола врезал хмыкальщику по губам, а металл неприятно по зубам скрипнул, даже с хрустом. Раздался короткий вскрик, и лицо лежащего уткнулось в укатанный снег дороги.

— Ц-ц-ц, — покоцал я быстро языком и покачал головой, — какой я неуклюжий, ай-ай-ай. Неуклюжий, ага. И очень нехороший к тому же — гадость сделал и на душу бальзам. Даже настроение улучшилось. А нечего потому что.

Между тем Стас все же разговорил Юлю, хотя кто бы сомневался. Девушка рассказала о том, что этот урод завел ее в ларек и по-хорошему предложил его удовлетворить быстренько. Юля тянула время — ей показалось, что полицейские на посту нормальные люди. И не ошиблась — один из них, заподозрив неладное, заставил этого кадра из павильона выйти вместе с девушкой. Потом он спрашивал Юлю, все ли нормально, но она не стала ему ничего рассказывать — сказала, что все хорошо. Не стала говорить ничего, потому что хотела быстрее уехать — опасалась, что мы сейчас вмешаемся.

— Ну и этот, — кивнула Юля на лежащего, — изъявил желание нас проводить. Полицейский тот меня спросил, стоит ли, но я сказала что пусть, просто там дядька участливый оказался. Боялась, что если откажусь, он сам с нами поедет.

— Стас, что делать то будем? — я уже отошел от полуобморочного состояния, в котором после бега был, и темнота вокруг и наше бездействие начинало напрягать. Да и от Чернецово мы недалеко — воспоминания о том, что там один не дострелянный бездушный остался тоже пугали.

— Давай за ниссаном, я пока этого… — Стас глянул на лежащего, потом на меня, потом на Юлю. — Свяжу, — сказал он явно не то, что сначала хотел сказать.

Поймав ключи, которые кинул Стас, я подгоняемый надуманными страхами, сайгаком донесся до патруля, который был от поворота совсем недалеко, метрах в двадцати. Рыбкой запрыгнул в салон, и даже не прогревая двигатель, выехал из канавы. Не включая фар, подъехал к отвороту дороги. Здесь Стас уже закончил охранника пеленать и, повернув его на бок расспрашивал.

— Открой багажник, с собой возьмем, — сказал мне Стас, как только я к нему подкатил. Когда щелкнул замок, он схватил пленного за связанные руки, так что тот замычал довольно громко, и кулем кинул тело в патрол. Закрыть багажник у Стаса получилось не с первого раза — дверь ударялась будто во что-то мягкое и с каждым ударом громкие стоны доносились.

— Стас, может его здесь оставить? — у Юли и так глаза большие, но сейчас они вообще на пол лица были.

— Угу, пусть он дальше идет, на клыка всем предлагает по-быстрому, да? — мне даже в темноте было видно, как Стас зло глазами сверкнул. Девушку эта отповедь в чувство привела и больше она вопросов не задавала.

— Алекс, — обернулся Стас ко мне, — давай в меган за руль. Свет ближний можешь включить, после того как поворот с блоком подъедем. Но если начну по стопам часто бить, вырубай фары и к обочине прижимайся.

Проехав поворот на Великополье, я включил ближний свет и прижался к едущему впереди патрулю максимально близко. Нависнув над рулем, сильно и напряженно в него вцепился. Резина летняя на рено — ничего не стоит с дороги убраться. Да и воспоминания о недавней перестрелки на дороге, когда Артема потеряли, тоже уверенности не добавляли. Так что рулил я внимательно, совершенно не вслушиваясь в тихий разговор Юли с Тамарой. Обернулся только разок, посмотрел, что дети заснули уже.

Повезло — в этот раз никаких встреч не было и до поворота на Змеиный доехали спокойно. Как только свернули в лес и по петляющий дороге поехали под уклон на холм, Стас на патруле включил не только фары, но еще и люстру сверху и начал на клаксон нажимать, воспроизводя примитивный болельщицкий наигрыш.

«Опознался», — почти сразу же мелькнула у меня догадка. Ну да, рации нет, вертись как можешь. Посигналил Стас и тогда, когда ворота санатория впереди показались. И, как оказалось, он совершенно правильно сделал, привлекая к себе внимание — как только мы въехали в ворота, оказались сразу под прицелом нескольких стволов. В том числе и башенной пушки БТРа. А ну как бахнули бы по неопознанной машине случайно?

— Ух ты, а чего это они все тут собрались? — вырвалось у меня, когда в свете фар увидел буквально столпотворение машин недалеко от ворот. Три тентованных грузовика армейских, красный пожарный ЗИЛ и еще несколько легковых стояло в отдалении. Тут же БТР рядом приткнулся. Ох, неспроста это.

Так как дорога была перекрыта, я заглушил машину и, кивнув Юле, вышел на улицу. Тут же будто звук включили с эффектом погружения — вокруг прогревались моторы, были слышны крики, гомон, от машины к машине бегали люди и над всем этим поднимался солярочный выхлоп. На меня смотрело уже несколько воинов, сгрудившись у сторожки и ощерившись стволами. Глаза безумные, движения нервные — мне даже не по себе стало. Но увидев комок модный на одном бойце, точь-в-точь как у меня, вздохнул с облегчением — свои вроде. Ну да, и лицо у парня знакомое.

— Сеня, здорово! — подняв кулак, поприветствовал я ординарца Савичева, — где командиры?

Сеня форсово козырнул в ответ и махнул рукой в сторону главного корпуса. Потом резко прикрикнул на бойцов сгрудившихся. О как — сам-то пацан еще двадцатилетний, но как уже гнобит менее опытных сослуживцев, усмехнулся я.

Оглядевшись, увидел, что Стас уже у бэттэра стоит, с головой, торчащей из переднего люка, разговаривает. Я подошел туда, по пути второй БТР заметив, который поодаль стоял темной тушей, задом в сугроб заехав. Подошел и встал рядом со Стасом, кивнув мехводу, когда узнал в нем Серегу колхозника. Тот начал что-то объяснять, но тут сзади нас громко окрикнули.

— Алекс, Стас! А чего приперлись? Тоже с вестями важными? — знакомый голос, с хрипотцой. Обернулся — точно, Леха Николаич. Идет не торопясь, руки в стороны разведя и улыбаясь во все тридцать два. Подойдя, он облапил нас со Стасом, даже здрасте сказать не успели.

— Бандитская пуля? — кивнул Леха на меня.

— Споткнулся, — вспомнил я о том, что лицо покарябано.

— О чем предупреждать? — спросил Стас вместо приветствия.

— Так ваш же тип сюда прибежал уже. Мне Савичев сказал от рейнджеров гонец, — нахмурившись, Леха посмотрел на нас, — чего тут кипишь то такой, вот сваливать собираемся.

— Нихера себе, я не в курсе, — когда мы недоуменно переглянулись, произнес Стас картавя с пародией на известного персонажа из телевизора.

— Блин, ну этот… по прозвищу зверь пришел, — Леха оглянулся быстро, — паренек ваш, с рожей страшной.

— Рома что ли? — в один голос произнесли мы.

— Точно, Рома, — кивнул Леха.

— Что за бараны тут машины поставили? — перекрывая царивший гомон, зычно раздался крик от площадки перед въездом, где патруль с рено стояли, — Сеня, мля, тебя спрашиваю!

— Тащ лейтенант, это не бараны, это ваши земляки! — бодро заорал Сеня, перекрикивая дизеля, показывая на нас.

— Стас, епть! — присмотревшись к нам, воскликнул Савичев и быстро пошагал в нашу сторону, переходя на бег. На лице у Сени расплылась довольная улыбка, которую он не успел убрать, когда лейтенант резко обернулся. Судя по тому, как вытянулось лицо у бойца, зря он так улыбался.

— Вы чего приперлись? — также огорошил нас вопросом подошедший лейтенант, пожимая руки.

— Они не в курсе, — ответил за нас Леха.

— Я знаю, что не в курсе — Рома сказал. Но вы же в Великополье должны были быть? — продемонстрировал более полное знание обстановки Савичев.

— Так получилось, — пожал плечами Стас и глянул на лейтенанта, — Саш, а что за суета?

— Суета? Сваливаем мы отсюда в ужасе, вот и суета. Стас, давай разворачивай машины свои нафуй, потом…

— По машинам! — опять перекрыв стоявший гомон, раздался крик. Мы обернулись синхронно и увидели старшего лейтенанта Серегу Петрова, который бежал в нашу сторону, одной рукой планшет на боку придерживая. Прямо как в фильмах про войну.

— Бляха муха бегаю как молодой здорово парни, — старлей был первым, кто не удивился нашему появлению. Запрыгнув на броню, он отряхнул ноги от снега и свесил их в люк открытый, сев на поджопник.

— Саня, давай ленточку выстраивать, я головным, ты замыкающим, — крикнул сверху Петров Савичеву. — Колхоз, рули к воротам! — громко хлопнул он по крышке люка и глянул вперед, — ну епть, а там че за бараны встали?!

Переглянувшись, машины мы убрали быстро и стояли рядом с патролом еще минут десять, пока армейцы под висевший в воздухе густой мат выстраивали ленту колонны. Тамара с Юлей тоже вышли на улицу, наблюдая за суетой вместе с нами. Подошел Рома, но увидев девушек, быстро юркнул в патрол. Стас отошел к нему, перекинулся парой слов и вернулся к нам. Они с Тамарой закурили, а мы с Юлей просто воздухом дышали, пока колонна, наконец, не тронулась огромной гусеницей. Быстро погрузившись и подождав, пока все машины, среди которых и Димов лачетти был с бойцом за рулем, проедут, мы пристроились в хвост. Позади только БТР Савичева шел, замыкая процессию.

Ехали в молчании. Мне к тому же было неуютно, потому что свернули мы в сторону Великополья. Но когда проехали мимо поворота, немного полегчало.

Чуть погодя даже магнитолу включил тихо, в которой был диск с записями. А ничего вкус у Юли — констатировал я после некоторого времени, послушав записанные там песни. Ехали спокойно, но после часа езды, я все больше кусал губы в напряжении. Все же неизвестность заставляла нервничать.

Наконец колонна замедлилась, возникла небольшая толчея и одна за другой, машины все же повернули под прямым углом на второстепенную дорогу. Еще с километр движения по лесу и вскоре впереди даже деревья осветило вспыхнувшими по всей колонне стоп сигналами. Встали.

— Из машин не выходим! Не выходим из машин! — пробежал мимо колонны боец, выскочивший из Савичевского бэттэра. Я конечно прислушался, но подождав пока он пробежит следующую машину, шепнув Юле «на минуту», выскочил на улицу. Спустившись по крутому склону придорожной канавы, забежал за кусты и расстегнул ширинку.

— Никакой дисциплины, — встал слева рядом со мной Савичев, тоже с застежками мучаясь.

— Ну… — посмотрел я на него, — пример перед глазами.

— Мне можно, я командир, — усмехнулся лейтенант.

— Я не командир, но мне тоже можно, — справа Стас подошел.

Когда чертыхаясь, выбрались по склону, на котором ботинки оскальзывались, колонна уже потихоньку ползла вперед с остановками. Мимо нас метеором пролетел боец, который вдоль колонны бегал и залетел на броню.

— Саш! — затормозил Стас собравшегося туда же лейтенанта, — мы куда приехали?

— На зону, — усмехнулся Савичев и, увидев наши вытянутые лица пояснил, — да в дивизион, к пэвэошникам, вон слева их ворота, а справа колония. Давайте за мной, там потрындим.

— Подожди, Саш. С нами две девушки и детей двое. Как их устроить получше, можешь помочь?

Лейтенант нахмурился, задумался буквально на секунду, а потом махнул рукой.

— Давай за мной, говорю же, там решим.

На площади перед воротами воинской части и зоны стояло несколько бойцов, которые регулировали движение. Часть машин, кстати, направляли направо, в лес. Хотя, присмотревшись, я увидел сквозь деревья силуэты зданий — видимо жилой городок там. Некоторые машины заезжали налево, за ворота со звездами наверху.

Прямо напротив нас, у ворот колонии, легко узнаваемыми — перед ними шло проволочной заграждение, а поверху стен даже в темноте густая егоза была видна, встал БТР Петрова. Рядом с ним уже несколько военных кучковалось. Подъехав к воротам, увидел, что регулировщик машет мне направо в городок езжать, но я его указаниям следовать не стал, а отъехал в сторону, встав у автобусной остановки. Стас приткнулся рядом, пропуская броню Савичева.

— Че встал, не тормози, заезжай давай! — подлетел к нам регулировщик.

— Это со мной! — БТР притормозил и из командирского люка высунулся Савичев. Регулировщик состроил недовольную гримасу, но возмущаться не стал. От криков проснулись мальчишки на заднем сиденье, и когда я заезжал в ворота части, сзади раздались их удивленные сонные голоса. Пропетляв по территории, мы приткнулись рядом со зданием штаба по всей видимости, у которого сейчас суета царила.

— Ждите здесь, — подскочил к окну лейтенант и убежал.

Мы и ждали. Вышли все на улицу, кроме Юли, которая прикорнула, и Рома в патроле остался. Тамара со Стасом снова закурили, я с мелкими снеговика лепил, пока снег мокрый еще. Получалось красиво — даже удивился, что так могу. Пацаны внимание на суету вокруг внимание обращали мало, а с удовольствием общались со мной, помогали, улыбаясь робко. Стас докурив, к нам присоединился. Так что когда подошел лейтенант, увидел двух дураков, которые увлеченно в снежки с детьми играли. Посмотрел, сам снежок кинул и отозвал нас в сторонку.

— Стас, что у тебя за женщины с детьми? — спросил Савичев негромко.

— Врач, стоматолог. А эта не знаю, — кивнул Стас на Тамару, — спросить?

— Спроси, если не сложно.

— Стас, — остановил я его, когда он дернулся было, — может лучше у Юли спросить тихо? Что это за человек вообще, она же ее знает.

Стас кивнул и направился к мегану. Сел на водительское место и через некоторое время вернулся.

— Говорит, нормальная тетка, добрая, — пожал он плечами, — на фабрике какой-то работает. Работала.

Лейтенант кивнул и ушел. Мы вроде как нацелились на продолжение игры в снежки, но почти сразу же, как Савичев в здании штаба скрылся, оттуда вылетел солдат и к нам подбежал.

— Меня направили вас проводить, — переведя дыхание, доложился он. Молодой паренек совсем — посмотрел я на него.

— Куда? — спросил Стас.

— Эээ, — замялся боец, — ну, устраиваться. Тут рядом.

— Ладно, провожай. На машине или пешком?

— Да лучше на машине, — кивнул боец. Он хотел в патруль залезть, но там Рома был, и я его с собой в меган позвал. Юля как раз на заднем сиденье дремала, пассажирское место свободно было.

Выехали с территории части и все же поехали в сторону городка. За воротами дорога вильнула за автобусную остановку и после нескольких крутых поворотов, вывела нас к стене двухэтажного здания. Въехали во дворы, где было много света от фар прибывших автомобилей, и царила суета. Миновав несколько домов, мы подъехали к длинному одноэтажному строению с покатой крышей. Дом этот был огорожен забором и стоял поодаль от остальных строений. Здание длинное, окон на шесть и хоть построено из серого кирпича, но крыша хорошим материалом покрыта, стеклопакеты есть. Кстати, на чердаке мансарда вроде как. И даже свет горит в нескольких окнах.

— Все, приехали, — показал на дом боец.

— А это что вообще? — спросил я.

— Здесь госпиталь разворачивают и медиков сюда всех отправили, — пояснил наш провожатый, — сейчас ваших устроим, а вам двоим потом со мной надо обратно вернуться.

— Ясно, пошли.

Выбрались на улицу. Юлю знобило и Стас, приобняв ее, пошел к входу. Следом потянулась Тамара с детьми, а я тронул воина за рукав.

— Это что вообще за здание то? — показал я на дом.

— Тут раньше начальник колонии жил. Теперь медсанчасть, потому что скважина и генератор есть.

В доме действительно горел свет. Зайдя, я выпятил губу, гримасу состроив — неплохо начальники колоний живут. Огромная зала прихожей, даже с фонтанчиком, внушительная мебель гардероба. Гурьбой завалившись внутрь, мы затопали по коврикам, снег с ног сбивая. На шум сразу же высунулась смутно знакомое девичье лицо из коридора, и исчезло, так быстро, что я даже вспомнить не смог, где это лицо видел. Тут же из коридора вышли двое военных, оба при оружии. Один в общевойсковом камуфляже, второй в горке, и его лицо мне тоже знакомо. О как, да это и не военный — доктор наш, еще с поезда.

— Здравствуйте, Александр, — подошел ко мне Иван, протягивая руку. — Здравствуйте, Станислав, — кивнув, поздоровался он со Стасом и посмотрел на Юлю, которую тот обнимал, согревая, — а это как я понимаю, Юлия, лекарь-стоматолог, не так ли? И кажется мне, вам самой сейчас медицинская помощь не помешает, вид у вас нездоровый. Михаил Федорович, давайте, девушку определим быстро? — обернулся доктор Иван к военному. Майор — присмотрелся я к погонам.

Майор заговорил что-то, но я уже не слушал, потому что из коридора показалась Оксана. Девушка застыла, увидев меня, медленно улыбнулась и, подбежав стремительным росчерком светлых волос, повисла на шее. Поцеловав меня, она уткнулась лицом мне в грудь, прижавшись. Я наклонился и убрал волосы от ее ушка, зашептав разные глупости.

— Алекс! — тронул меня за плечо Стас через некоторое время, к реальности возвращая.

Я отстранился от Оксаны, но она меня за руку все держала и не отпускала.

— Зайду еще, ты же здесь будешь? — кивнул ей и высвободил руку, разворачиваясь к выходу. Оксана кивнула мне и вышла. Я же задержался вместе со Стасом, когда доктор подошел к явно волнующейся Тамаре, стоявшей в уголке и прижимающей детей к себе.

— Давайте знакомится, — доктор поправил оружие на плече и присел на одно колено перед пацанами. Приподняв руку немного, он бросил ее вперед резко, раскрывая ладонь для рукопожатия.

— Как зовут? — спросил он младшего, тот сказал тихо совсем, мы не услышали, но доктор переспросил, — Саша? Сколько лет? Сколько?! Шесть? Молодец! А ты, молодой человек? — пожав руку младшему, обернулся он ко второму пацану.

— Иван, — более уверенно представился старший.

— Тезки! — пожал ему руку доктор, — а маму вашу зовут?

— Тамара, — тихо сказала женщина.

— Пойдемте, устраиваться будем, — поманил их за собой доктор.

После того, как они исчезли в коридоре, я вздохнул спокойно. Все же приятно, когда ни за кого ответственности не несешь. И голова не болит, если можно заботы о других на кого спихнуть. Вот такие мы молодцы — женщину спасли от домашнего тирана, а как она устраиваться на новом месте будет, уже не наша головная боль. Подвиги для нас, суровая обыденность для всех остальных, — отстраненно думал я, шагая вслед за Стасом к машине.

Провожатый наш тут уже был, сидел в мегане. Мы его выгнали — рено тут оставался, ключ-карту я Юле еще в доме отдал. Бойца на переднем пассажирском месте патрола усадили, так что мне с Ромой рядом пришлось ехать. Хотя… — прислушался к своим чувствам и былого страха к мутанту не ощутил совсем. Привык уже.

Пропетляв по городку, проскочили ворота части и подъехали к зданию штаба.

— Рома, давай с нами, — обернулся Стас назад.

— Так там же народа много, вдруг кто испугается…

— Ром, хорош. Не будешь же всю жизнь жаться по углам темным, а? Давай вылезай!

Парень склонил голову и пошел за нами. Наш молодой провожатый после этого диалога делал вид, что на него совсем не смотрит. Но постоянно бросал взгляды украдкой, пытаясь понять, чем же Рома кого испугать может. Войдя в холл, мы сразу были остановлены дежурным — подтянутым мужиком лет около сорока, с капитанскими погонами.

— Рейнджеры, с поезда, — бодро доложил наш провожатый, отвечая на вопрос, кто мы и к кому.

— В столовую, там ждите, вызовут. Проводи, — кивнул бойцу капитан. «Поездатых развелось», — услышал я его тихий комментарий себе под нос. Вслед за провожатым мы перебежали через двор в сторону приземистого здания столовой. Здесь света не было, освещалось все несколькими керосинками. От еды отказываться не стали, и вскоре примостились в уголке с тарелками. Народ в столовой был и даже лица некоторые мне казались знакомыми — видно наши, с поезда.

— Помню, в армейке, я еще по когда духанке был… — задумчиво изрек Стас, подцепив вилкой несколько макаронин и их на тусклом свету рассматривая. — Вечером в столовку прибежали, все грязные, уставшие, — помолчав немного, продолжил он, отправляя макароны в рот, — я в конце очереди к выдаче подхожу и смотрю, сержант наш за прилавок перегибается и давай поваренка метелить. Потом еще ему тарелку на голову одел. Там второй деятель убежать хотел, но тоже отхватил.

— За что? — спросил я задумавшегося Стаса, который невидящим взором перед собой смотрел, и губы его слегка улыбкой тронуты были.

— Такие же макароны были, ракушки точь-в-точь, только эти мудаки переварили их. Тупо по кирпичу из макарон каждому на тарелку, представляешь? Блин. Ноябрь — грязно, холодно, мы там по полям как олени целый день скакали, а эти обсосы на кухне в тепле даже макароны нормально приготовить не могут. Заснули, епть, прикинь?

Тут я вспомнил, что знакомый рассказывал, как будучи в наряде по кухне стоя засыпал с тазиком картошки. Говорил мол, к косяку стоит прислониться и все, заснул.

— Так может там парни на кухне в наряде тоже загнанные были? — вступился я за поварят.

— Не, на выдаче не те, кто в наряды ходит, — потянулся Стас, — там на постоянке сидят, рожи отъедают. Ладно, не об этом речь. Рома! Давай так, куда мы, туда и ты идешь. День, ночь, светло, темно, поровну. Пусть привыкают все, что у нас в команде такой боец. И вообще насрать, кто там на тебя косо смотреть будет. А мало ли кто рот раскроет, так мы ему закроем тут же, зубами подавится. Мы же сегодня решили, работаем вместе. Значит, если не дай бог, что с тобой случится, мы за тебя всем кагалом впрягаться будем. И ты также за остальных. Так? Рома?

— Так, — кивнул мутант, подняв голову и посмотрев прямо сначала на Стаса, потом на меня.

— Вот и прекрасно, — кивнул Стас и принялся за макароны, — а теперь давай рассказывай, каким образом ты в Змеином появился?

— Вы когда уехали, эта девушка пришла… Белоснежка, — произнес Рома, косо глянув на меня, — вас как раз и искала. Она рассказала, что подслушала, как отец ее с кем-то разговаривал. О том, что сегодня ночью всем кто в Змеином есть цугундер устроят. Тех зэков, которые в Бору были, мол, туда отправят. Эта Белоснежка говорит, вы ее спасли, поэтому из благодарности молчать не может.

Ну, Жека рации связался со Змеиным, но прямо говорить ничего не стал, только договорился о том, что меня встретят. А я пробежался и лейтенанту все пересказал. Только в Змеином как я понял и так на чемоданах сидели, потому что когда пришел, уже суета была, люди в машины грузились. Но когда я им рассказал о том, что нам Белоснежка сказала, вообще все решили сваливать.

— Подожди, Ром. Ты сказал, пробежался?

— Ну да, — потупился он.

— Это как бежать то надо было? — поднял брови Стас. Рома только в ответ плечами пожал смущенно — мол, он не только крестиком вышивать умеет.

— Тебя-то зачем заслали? Неужели Дим с Жекой по рации не могли этим все рассказать? — продолжил расспрашивать парня Стас.

— Во-первых, Жека боялся, что подслушает кто переговоры.

— А во-вторых?

— Вы же сказали, что может в Змеиный двинете. Я должен был вам навстречу пойти, мало ли что.

Рома потупился, а мы на него уставились. Мда, приятно, когда о тебе думают, ничего не скажешь. Парень засмущался под нашими взглядами, но тут за наш стол подсел Савичев.

— Ты чего сразу не сказал, что стоматолога привез? — сходу атаковал лейтенант Стаса.

— Саш, я как раз сразу и сказал, — нахмурился тот.

— Да? Ну ладно тогда. Там все кипятком от радости брызгают — говорят золотая девушка. Почти все отцы командиры отсюда оказывается к ней в кабинет ездили.

— Ну и нормально, — кивнул Стас, — ты это к чему вообще?

— Да просьба к вам есть одна, — не стал тянуть резину лейтенант.

— Что за просьба? — спросил я, когда мы со Стасом переглянулись.

— Тут подумали кое-чего, на совете племени, как Сергеич говорит… короче, надо по реке сплавиться к Змеиному и его как раз там забрать.

— Почему мы? — удивился я.

Лейтенант посмотрел на нас исподлобья, потом достал из планшета карту и расстелил ее на столе. Обернувшись по сторонам и убедившись, что никто за спиной не стоит и не слушает, он принялся нам показывать.

— Мы здесь сейчас. Речка здесь, тут километров пятнадцать. У командира части катер есть для рыбалки, на нем и поплывете.

— Плавает говно, — вставил я, занимавшийся в яхт-клубе некоторое время по юности лет. И с того времени традиционная флотская гордость и некоторое снисхождение к сухопутным обитателям у меня еще осталась.

— Знаток? — хмыкнул лейтенант, — а почему тогда капитан дальнего плавания? — спросил он меня с ухмылкой и я не нашелся, что ответить. — Короче, — продолжил Савичев, и показал на карте место чуть выше острова напротив санатория, — Сергеич будет здесь, там его подберете.

— И все? — спросил замолчавшего лейтенанта Стас.

— Нет. Смотрите, если спуститься по реке еще вот сюда, — заскользили мы взглядом вслед ручке, которой Савичев указывал, — вы почти напротив Севастьяново оказываетесь. А Ягодное, это наш узел связи, еще ближе. Вот здесь.

— Нам посмотреть надо, что там сейчас делается? — глядя на Савичева, спросил Стас.

— Да.

После этого короткого «Да» у меня мурашки по коже пошли. Если та часть, где мы зарубились с черными была просто полигоном, то в Ягодном основные исследования над мутантами проводились. И там же все они и находились в момент катаклизма.

Хотя — тут же мелькнула мысль — с нами же Рома. Коренной, так сказать, обитатель Ягодного. Скорее всего, поэтому нас и отправляют — разведать, что там происходит и вернуться живым именно у него шанс гораздо больше.

— Нам с этого профит какой? — неожиданно для себя спросил я лейтенанта, пытаясь не обращать внимания на поползший по спине легкий холодок липкого страха.

— Профит?.. — подумав, пожал плечами Савичев, — в списки части здесь занесут, на довольствие поставят. Будете заниматься тем же, чем и сейчас, только солярка казенная и обед в столовке. Жилье выделят. Будете рейнджерами на окладе, дальней разведкой если хотите.

— А местное командование в курсе про такие перспективы? — обтекаемо спросил Стас.

— Конечно в курсе, еще вечером мне поручили вам предложить.

— А у них откуда познания о нас? — удивился я.

— С одного раза догадайся, — широко улыбнулся Савичев, — да и вообще тут о вас вообще небылицы уже ходят.

— Понятно, — протянул Стас и посмотрел на меня, — ну что?

— Да без вариантов, — покачал головой я, думая о том, что лучше в разведку записаться здесь, чем с Васильевым мутить.

— Вот и прекрасно, — кивнул Савичев, — пойду отцам командирам доложу, вы пока где будете? Пока лодку выкатят, пока бензина вам пару канистр организуют, время есть.

— В медсанчасти новой. Там, в городке, — махнул рукой я, — попрощаемся со своими, да Стас?

— Угу, — согласился Стас, рассматривая сквозь тусклый свет мутную взвесь в стакане с компотом, — а чай тут наливают?

Рому оставили в патруле, сами в госпиталь пошли. Стас пошел налево, куда Юлю увели, я направо. Оксану нашел в одной из комнат, где она вместе с еще одной девушкой посуду то ли мыла, то ли дезинфицировала.

Отвел ее в уголок и рассказал о том, что уезжаю прямо сейчас. Оксана расстроилась, конечно, но известие о том, что в перспективе мы с парнями здесь обоснуемся, ее обрадовало. Тут она будто опомнилась и потащила меня в светлую комнату, болячки на лице обрабатывать. Справилась быстро, и я скомкано попрощался с ней, обещав вернуться как можно скорее. Боялся, что если сейчас опять начать обниматься, уйти мне будет сложнее.

В холле уже Стас развалился в кресле, задремав, а рядом Рома сидел, с доктором переговариваясь. Правильно, пусть привыкает на свету с нами находиться. И я сейчас, вспоминая, как Стас с Ромой разговаривал недавно в столовой, испытывал приятное ощущение командного духа, сплоченности, что ли. И несмотря на свое естественное миролюбие тоже был готов забивать зубы в глотку всякому, кто на Рому хайло откроет. Никогда у меня раньше такого не было — всегда старался быть подальше не только от толпы, но и от коллектива. Некомандный игрок по жизни, а тут вон как повернулось. И не сказать, что мне это не нравится.

Когда присел на диван понял, что Рома доку рассказывает кратко про себя. Я это уже слышал и украдкой осмотрел доктора. Вернее его оружие. Еще когда приехали, в глаза бросилось, но тогда не стал внимания обращать, а сейчас удостоверился — автомат был у лекаря из тех, что мы трофеями с собой привезли, с приметной изолентой на прикладе намотанной в две полоски.

— Что-то не так? — заметил мой взгляд доктор.

— А вы умеете? — спросил я, кивнув на автомат у его кресла. Доктор Иван был худощав, с длинными тонкими пальцами пианиста, и двигался он неторопливо, где-то даже немного… вычурно, что ли. Мне было легко представить его у операционного стола со скальпелем, а вот с оружием не получалось.

— Друг мой, — посмотрел на меня доктор и задумался. Взгляд его будто далеко-далеко улетел, а потом он будто наваждение сморгнул и опять на меня посмотрел, — в далеком девяносто пятом году я служил санинструктором в мотострелковом взводе. И стрелял я там гораздо больше, чем занимался лечением. Хотя и лекарского опыта за тот год у меня случилось невероятно много.

— Извините, — смущенно сказал я. Совершенно не зная, что и сказать, даже пожалел что спросил. Хорошо дверь распахнулась, и Савичев залетел вместе с потоком холодного воздуха.

— Да ладно, нормально все, не за что извиняться. Кстати, лейтенант в моем взводе был такой же бешеный, как и этот молодой человек, — кивнул доктор на Савичева.

— Что? — не расслышал тот, подходя.

— Нет-нет-нет, ничего, — поднялся доктор и обратился к Роме, — молодой человек, не сочтите за труд, загляните ко мне еще как сумеете.

— Все, парни, помчали, — погнал нас на улицу Савичев.

— В натуре, кстати, бешеный, — кивнув в сторону быстро пошагавшего к выходу лейтенанта, шепнул мне Стас, слышавший наш разговор с доктором и уже громче спросил, — Саш, нам горючки в патруля зальют?

— У вас там полбака есть хотя бы? — обернулся на ходу Савичев.

— Полбака есть.

— Бензин, соляра?

— Бензин.

— Ну и хватит вам. Все равно машину на берегу оставите, мало ли ее тиснет кто. Еще и шланг дадим, чтобы бенз из бака слить. И канистру пустую.

— Ну да, тут все продумано. Оу-оу, теперь ты в армии на… — тихо напел Стас.

— Вчера в добровольных помощниках милиции, сегодня в армии, — тоже тихо сказал я, усаживаясь в патрол, — удивительные нити судьбы!

По указаниям Савичева проехали по территории части и, переехав футбольное поле, подкатили к гаражам. Тут уже стояло несколько человек и все дымили, судя по огонькам сигарет в ночи. Стоило нам выйти из машины, шагнул вперед кряжистый мужик, присмотрелся и протянул руку.

— Полковник Царев, — представился он, протягивая мне руку.

— Здрасте, — растерялся я от его командного и громкого голоса, но руку пожал, — Старцев, Александр.

— Стас, Ермаков, — бодро произнес Стас, — а это Роман, вы про него слышали, наверное.

— Слышал, слышал. Ты старший? — кивнул полковник Стасу, — пойдем ласточку смотреть.

Мы с Ромой переглянулись и тоже подошли к гаражу, стараясь все же держаться поодаль от толпы военных. Между тем из окрашенных в густой зеленый цвет ворот несколько бойцов уже выкатили специальный прицеп, на котором стояла большая лодка резиновая, которую почему то все катером в разговоре называли. Стас шарил во всей этой кухне, судя по разговору и поэтому инструктаж быстро закончился. Обошлись без долгих прощаний, только лейтенант быстро обнял нас всех троих поочередно, ни пуха пожелав.

Нам отрядили двух провожатых на серых жигулях шестерке. Один из сопровождающих, пожилой военный, представившийся прапорщиком Петренко, сел к нам на заднее сиденье.

Вслед за шестеркой, где за рулем был молодой боец, мы выехали за ворота с лодкой на прицепе. Я за рулем, Рома сел на переднее пассажирское. На заднем сиденье при свете салонной лампочки прапорщик объяснял Стасу, куда нам надо, показывая в лист с ксерокопией карты, что-то там помечая. Потом они закурили оба, и я еле сдерживался, чтобы не выразить свое недовольство по этому поводу.

Дым обычных сигарет меня не особо напрягал, иногда даже приятно было вдохнуть, вспомнить о тех демяти годах пристрастия к вредной привычке. Но вот то, что курил прапор… самосад ядреный, который мазутом поливали и в ацетоне вымачивали. Или в ракетном топливе. Я все же не сдержался, закашлялся и тут же ребра ушибленные заболели. А следом за ребрами спина, а когда морщится начал, засаднили порезы на лице.

— Тарищ прапорщик, давайте остановимся для перекура? — обернулся я, посмотрев на того с недовольной гримасой. Прапорщик покрутил ручку, открыв окно, выкинул самокрутку и шепнул что-то Стасу.

Все равно раздражение не прошло, потому что заболело все опять. Еще и табаком ядреным весь салон провонял, запах и не думал уходить. Так я и рулил, злой на весь мир, как вдруг на жигулях впереди фары погасли, и машина притормозила у обочины.

— Что случилось? — впереди на дороге никого не наблюдалось и, остановившись, посмотрел я на Петренко. Из шестерки между тем вышел молодой боец и подошел к задней двери.

— Семен Андреич, куда едем? — спросил боец, когда прапорщик окно приспустил.

— В машину лезь! — резко сказал Стас, двигаясь на сиденье, — нечего на улице по темноте стоять. Боец пожал плечами, но залез. На заднем сиденье стало тесно — Стас в сбруе, да и прапор немаленький, только действительно лучше так. Темнота за последние пару дней нас научила себя боятся.

— А какие варианты? — обернулся я назад, когда все уселись.

— Смотрите, — показал Петренко на листе формата А4, на котором карта была косо откопирована, — мы здесь. Вот прямо перед нами поворот, его плохо видно сейчас. Если туда поехать, мы в заброшенную деревню на берегу реки упираемся. Тут по лесу до нее пара километров. Или прямо едем, там мост будет. Но там поле слева и справа, машину сложно спрятать будет. С другой стороны, в деревню тоже кто наведаться может.

— Алекс? — посмотрел на меня Стас.

— Если следов нет по проселку, тогда в деревню поехали, — пожал плечами я и глянул на прапорщика, — сюда одна дорога?

— Есть еще одна, но там сложно проехать и дальше гораздо от трассы, чем здесь. Это с другой стороны заезжать, с другой дороги, — ответил Петренко.

— Ну что? — обернулся Стас к прапорщику, — мы в деревню поехали, а вы возвращайтесь.

— У меня приказ проследить, чтоб вы в плаванье отправились. Если Царь узнает, что не выполнил, голову снимет, — покачал головой Петренко.

— Поехали тогда, — пожал плечами Стас, не став спорить, — Алекс, давай я за руль сяду.

В этот раз боец на шестерке нас пропустил, и мы первыми свернули в лес, а он следом поехал. Стас притормозил и высунулся, осматриваясь. Снег лежал ровным покрывалом, ни следов машин, ни людей. Патрол по снегу ехал хорошо и без проблем, шестерка позади тоже уверенно держалась, не отставала. Напряженно всматриваясь в темноту за окном, я думал и не мог понять, почему в этой области так мало деревень у дорог. Обычно по любой трассе едешь и населенные пункты то справа, то слева попадаются. Здесь же везде по дорогам и справа лес и слева лес, а потом оказывается, что деревни вокруг есть, просто от глаз скрыты. Надо будет у местных спросить, как возможность будет — решил я.

— Все, приехали, — тихо сказал Стас и остановил патрол, — Ром, глянешь?

Парень кивнул и тут же растворился в темноте, выпрыгнув из машины. Осматриваясь, я не понял, почему мы приехали — только лес и видел вокруг, никакой деревни и рядом нет. Хотя и видел я недалеко.

— Свет выключи, ждем пока, — сказал Стас подошедшему бойцу и тоже вышел на улицу, я же в машине остался. Вылез только тогда, когда Рома появился, нарисовавшись из темноты, как чертик из табакерки, бойца молодого напугав.

— Люди там есть, — услышал я, как Рома Стасу негромко рассказывает, — в одном доме отсветы видны от огня и дымом пахнет. Близко не подходил. Рядом с домом две машины стоят — одна Газель типа маршрутки, второй уазик козелок.

— Спросим? Или свалим, с моста отчалим? — спросил я.

— Алекс, помнишь, я тебе рассказывал, что в канаве четырнадцатая валялась, с трупом? И женщины там были, но их оттуда увезли, скорее всего? — сверкнул Стас в темноте глазами, — Сергеич говорил что, судя по следам, там типа газели и была машина.

— Значит, смотрим, — без особого энтузиазма вздохнул я. Мне как обычно, лезть не хотелось, но что делать.

— Пошли, — посмотрел на военных Стас и двинулся к деревне.

Следуя за ним, мы вышли на опушку. Пригибаясь, перебежали через поле к темневшим на фоне снега покосившимся домам. Деревенька была небольшая, дворов на едва больше десятка и все они скучились на пригорке, лишь один стоял на отшибе. С того места, где мы были, этот дом выделялся на фоне безоблачной части неба и даже мне стал виден поднимавшийся из трубы дым.

— Туда, к сараю, — показал Стас, и мы побежали по небольшой лощинке. Снега было много, подтаявшие сугробы сильно затрудняли движение. Пока бежали, опять я мокрым как мышь стал.

Добежав до сарайчика, один за другим присели все у покосившейся небольшой постройки. Глубоко и часто дыша, порадовался тому, что прапорщику гораздо хуже — вообще как паровоз хрипит. Но тут же устыдился своих мыслей — мужик лет на двадцать старше меня.

— Семен, — обратился к нему по имени Стас, — сидите здесь и по тылам пасите. Мало ли что. Мы сейчас зайдем со стороны машин. Если это те, о ком я думаю, нельзя чтобы они свалили. Так что если услышишь, что мы шуметь начали и побежит кто, валите не думая, — произнес напоследок Стас, уже приподнимаясь.

— А если это не те? — не удержался я от вопроса.

— А если не те все равно спросим, кто такие. Нормальные люди в такую погоду дома сидят, а не по заброшенным деревням шкерятся. Все, смотрите в оба, — Стас бросил короткий взгляд на прапорщика и мы погнали. Одно радует — когда добежали, у меня в глазах уже не темнело, и на грани обморока не был. Пообвык.

Мы втроем нырнули в сугроб около покосившегося от времени хлипкого забора, который просто перешагнуть можно было. Глянув на дом, как он щерится на меня темными провалами, я сильнее в снег вжался. Холод мгновенно проник через одежду, неприятно прижимая мокрую ткань к телу. Балаклава под шлемом тоже была мокрая, хоть выжимай.

— Алекс! — шепнул мне Стас, привлекая внимание.

— Тут я.

— Здесь сиди, не высовывайся. Если стрелять будешь, то короткими очередями по окнам, чтоб не высовывались и сразу позицию меняй — по вспышкам засекут. Рома, давай со мной, посмотрим, что тут за пассажиры.

Стас с Ромой мелькнули двумя сгустками темноты и исчезли. Лишь всматриваясь до рези в глазах, я с трудом замечал движение на белом фоне снега.

Когда они совсем скрылись из виду, мне тут же стало темно и страшно. Несколько раз обернулся по сторонам, оглядываясь, но из лежащего положения не очень то и осмотришься.

Я подтянул автомат к себе и присев на одно колено, сложился почти в позу эмбриона, пытаясь и к земле пониже приникнуть и сохранить тепло — от холода становилось совсем мерзко.

Около минуты, подняв голову, всматривался в темноту, но ничего не видел. Только в ушах кровь громко стучала. Вдруг в избе блеснула вспышка, и раздался сдвоенный грохот взрыва. Такое впечатление, что дом даже присел немного и плюнул пылью из двух окно торцевой стены. Тишина наполнилась воплями с визгливыми нотками страха и истошными криками боли.

— Всем внимание! — громко разнесся в ночи голос Стаса, — выходим из дома с поднятыми руками! Работает ОМОН, здесь капитан Ермаков! Если через минуту никто не выходти, дом будем брать штурмом, стреляя на поражение! Время пошло!

Возгласов из дома после речи Стаса стало слышно гораздо меньше, и тягостно потянулись секунды.

— Алекс! — я вздрогнул, оборачиваясь, но узнал хриплый голос Ромы, — если они сейчас не выходят, гранаты свои по окнам кидай, а после внутрь пробуем зайти.

Тут же я судорожно достал гранату из кармана подвесной, поднес прямо к глазам, отогнул усики и продел палец в кольцо. Поднял взгляд и чуть не гранату не выкинул, увидев движение в дверном проеме дома. Теперь не знал, за что хвататься и как — рука занята, автомат не взять.

— Лежать! Руки на затылок! — раздались крики Стаса, когда из дома выбежало несколько человек, и тут же они повалились на землю. Недоуменно посмотрев на гранату в руках, я застыл в нерешительности, не зная, что делать. Казалось, что если отпустить сейчас чугунную чушку, то чека с разогнутыми усиками обязательно выскочит и граната бахнет. Все же, сделав над собой усилие, положил ее на снег недалеко от себя и схватился за автомат.

— Я пошел, — Рома между тем вперед метнулся. Посмотрев мутанту вслед, я поднялся и перебежал к стене дома. Прислонился к ней, так чтоб из окон меня видно не было. Тут стоны из помещения были еще слышней — кого-то там посекло неслабо.

Буквально вжимаясь спиной в стену, держал на прицеле лежащие фигуры выбежавших на улицу. Один из них приподнял голову, явно пытаясь осмотреться, но я среагировал сразу же.

— Лежать! — сам от себя не ожидал, что так убедительно крикнуть получится. Шевеление прекратилось моментально.

— Там двое раненых, и еще… — появился Рома из дверного проема.

— Что еще? — переспросил Стас.

— Там женщина, но она немного не в себе, — объяснил Рома.

— Ром, ей совсем плохо? Давай сюда ее! И это, ты двоих этих все?

— Что все? — не понял тот.

— Ну, сделай с ними что-нибудь, окей? Мы пока тут разберемся, — когда Рома, кивнув, метнулся обратно, Стас повернулся к лежащим.

— На колени встать, руки за голову! Быстро! — поторопил он. Пленники зашевелились. Когда все они были на коленях, я заметил красные пятна на снегу, которые остались перед двоими. Тоже от осколков досталось, наверное.

— Сколько вас? — спросил Стас, подходя к самому молодому из них и тут же на крик, — сколько вас, спрашиваю!?

— Шесть, — выдохнул молодой.

Я присмотрелся к нему — боится страшно, даже в темноте видно, как губы дрожат. Тут один из пленников начал медленно, но верно заваливаться вперед. Вдруг раздался хлопок выстрела, и его откинуло назад на снег. Я вздрогнул от неожиданности, как и молодой парень. Ствол автомата опять уставился на него, буквально в сантиметрах от лица.

— Туда смотри! — ствол дернулся в сторону распростертого тела, и сразу же вернулся обратно, когда молодой глянул в сторону трупа, — а теперь сюда. Последний раз спрашиваю — сколько?

— Ше… ше… — голос парню больше не подчинялся, но тут в проеме появился Рома.

— Стас, там следы в лес уходя с той стороны, один ушел походу! — быстро заговорил он. Сейчас я по следам за ним…

— Девка где? — перебил мутанта Стас.

— Там, одеялом ее накрыл, она…

— Никуда по следам не уходи, давай выноси ее. С оставшимися разобрался?

— Щас вынесу ее. А в доме двое — один ранен, я его связал.

— Связал?! Рома, блин, кончай его. Давай не тормози, — глаза у Ромы сверкнули в темноте, но после секундного замешательства он исчез в доме.

— Ключи от машин где? — Стас спрашивал только молодого, игнорируя еще одного оставшегося пленного — немолодого мужика уже, который исподлобья на нас посматривал. Вдруг тот сморщился и плюнул ругательством что-то, но тут же раздался хлопок выстрела, и его мертвое тело откинуло назад. Отколовшийся от головы кусок упал отдельно.

Потом, когда молодой пленник, захлебываясь словами, рассказывал что-то Стасу, я сходил в дом — ключи от машин были у одного из оставшихся там. «У старшего» как юный бандит сказал.

Зайдя внутрь, я почти даже без позывов к рвоте осмотрел комнату с двумя трупами. Так, оба в темных бушлатах, оба с сединой в волосах и кто из них главный, у которого ключи, сходу и не понять. Зато можно понять, кто только ранен был — теперь у него еще и шея вывернута под неестественным углом — Ромина работа. Еще находясь на улице, я обратил внимание на раздавшийся негромкий хруст со вскриком.

Судя по голосам снаружи, к дому подошел прапорщик Семен с бойцом своим и я услышал, как Стас сходу высказался нелицеприятно по поводу того, что они ушедшего члена банды проворонили. Слышимость в ночи была прекрасная, но особо не прислушивался, сосредоточившись на том, что мне сейчас трупы переворачивать надо будет. Осветив почти пустую комнату, особо внимание углам уделив, присел на одно колено перед трупом, который ближе ко мне лежал. Неприятно по карманам у мертвеца шарить, но мне не впервой уже. Перевернул начавшее коченеть тело на спину, посветил фонариком и вздрогнул, столкнувшись с мутным взглядом подернутых поволокой глаз. Бросить бы тряпку какую, но нет ничего.

Стараясь больше не светить на лицо, и одновременно сдерживая себя, чтобы не посветить, начал шарить по карманам бушлата. Черный, зоновский. Как на тех зэках, которые у эрэлэски были.

Главное, чтобы ключи были не в переднем кармане штанов — туда мне точно лезть не охота. Штаны все, в отличие от бушлата были густо кровью пропитаны и поблескивали глянцево в синюшном свете фонаря. А под штанами, там, где в некоторых местах ткань порвана была, мясо проглядывало. Но к счастью повезло, ключи от машин нашел сразу же, в боковом кармане у первого трупа

Поднялся, снова осмотрел комнату. Почти пусто, только стулья опрокинутые да стол посеченный осколками у стены лежит. Вот ведь, две гранаты сюда залетело, а наглушняк только одного человека из шестерых завалило.

Я подошел к углу, где до этого заметил оружие разбросанное. Два автомата и дробовик, внешне невредимые. Рядом сумка дорожная, тяжелая. Приоткрыл молнию, посмотрел — патроны ружейные россыпью, деньги, несколько пакетов очень тяжелых. Украшения, наверное, золотые. Глянул быстро — так и есть.

Оружие собрал в охапку — ремней ни на одном из стволов не было, сумку закинул на плечо и вышел на улицу. Там Стас втолковывал что-то насупившемуся прапорщику, пленные уже в полном составе лежали лицом в снег. Все, даже молодой без малейшего движения — допрос окончен, значит. Блин — чуть передернуло меня, когда на них посмотрел. Так легко — только что живые были, теперь мертвые.

Огляделся — Стаса видно не было, а неподалеку Рома стоял, держа на руках закутанную в одеяло фигуру. Та самая женщина наверняка, о которой он говорил. Я подошел ближе, но кроме выбившейся из-под клетчатого одеяла пряди светлых волос ничего конкретного не рассмотрел.

Приставать с расспросами к Роме не стал, к тому же рядом стал слышен шум мотора — к дому по занесенной дороге порыкивая двигателем, подползла туша патруля. Водительская дверь открылась, и Стас вместе с прапорщиком пошли спуск к реке смотреть.

Глянув на патрол, вдруг кое-что вспомнил. Хм, и как мы про это забыли?

— Стас! — крикнул я и когда он ко мне обернулся, — у нас же тот кадр в багажнике остался!

Стас поджал губы и, покачав головой, прокомментировал нашу невероятную память. Потом махнул рукой, и они с прапорщиком Петренко пошли дальше. Рома между тем уже устраивал на заднем сиденье патрола девушку.

Когда я поинтересовался у Стаса, когда он от реки поднялся, тот сказал что пусть лучше военные на патроле уезжают, нам же здесь шестерку оставят. Один то ушел из банды и вернуться может, а патрол жалко. Так что старшина наш джип поведет, а молодой боец, имени которого я так и не узнал, на уазике поедет.

Лодку к реке спустили на руках. Несколько раз роняли ее, падая и оскальзываясь на снегу, но в процессе никто не пострадал. Даже лодка, хотя ее все почему-то катером называли. Как по мне, так пластиковое дно и большие размеры совершенно не делают резиновую лодку катером.

Пока Стас сноровисто тент раскатывал и с мотором колдовал, я стоял в нерешительности, не решаясь в лодку лезть. Закончив с мотором, Стас подошел к прапорщику, на патрол показывая.

— Там в багажнике тело упаковано, должен живым еще быть, Савичеву его передайте, пусть в кутузку посадит до нашего возвращения.

Прапорщик Петренко такому повороту если и удивился, то виду не подал. Мы пожали друг другу руки и полезли в лодку грузиться. Оружие трофейное, как и сумку, кстати, я на пол бухнул под скамью, не став военным отдавать.

— Стойте! — пока не отчалили, хлопнул вдруг себя по лбу и выскочил на берег. Обогнал насторожившихся прапорщика с бойцом и вихрем подбежал к забору. У того места где недавно лежал, подобрал гранату и также быстро помчался назад, под недоуменными взглядами военных. Бежать быстрее получилось — тут к реке под уклон дорога.

Запыхавшийся, я запрыгнул в лодку, так что та ощутимо покачнулась и сел на скамью, громко и запалено дыша.

— Чего бегал то? — спросил меня Рома, а я ему гранату показал, осклабившись и не в силах ни слова вымолвить.

— Ты чего руками машешь? — увидел мой жест Стас.

— Забыл, — выдохнул я, торжествующе показав ему гранату.

— Блин, Алекс, я тебя боюсь иногда, — усмехнулся он.

28 апреля, ночь. Изразцов Евгений, Красный Бор

Женя сидел на стуле рядом с окном. Не напротив, а так что ему частично был виден пустырь со стоянкой машин. Дверь тоже была от него наискось, в противоположном конце кабинета. Винторез он держал на коленях, баюкая и поглаживая дерево приклада.

Геша с Димом завалились спать на сдвинутых компактно кроватях, а Джексон на фишке сидел. Думал и нервничал. Скользкая ситуация — если узнает кто, что они своих предупредили… Хотя не должны, по идее. Со Змеиным связывались недавно и как Жека понял из намеков Савичева, им из Красного Бора все же лучше сваливать потихоньку. К тому же Алекс со Стасом нашлись — здесь больше ничего не держит.

В тишине вдруг громко щелкнуло колесико зажигалки, и лицо Дим-Дима осветило сигаретой. Прикурив, Дим заворочался, устраиваясь повыше и подоткнув подушку под спину.

— Покурим? — негромко спросил Жека, сигареты доставая.

— Я помню, как мы в школе «покурим» говорили, когда одну сигарету на двоих тянули… а еще «дай фаску снять»… — раздался шепот со стороны Геши.

— Ты же не куришь? — также шепотом спросил его Дим.

— Блин, а кто в то время не курил, когда в школе учился? — негромко удивился Геша.

— И чего шепотом? — тихо спросил Женя и в полный голос сказал, — а чтобы никто не услышал!

— Ну да, в натуре, не спит же никто, — обычным голосом согласился Дим-Дим.

— Вы вообще давайте, хорош уже, спать пора, — заметив, что парни оживились, попробовал осадить их Женя.

— Заснешь тут… — протянул Дим-Дим, затягиваясь глубоко, так что в темноте от огонька сигареты все его лицо осветило.

— Да-а… — выдохнули Геша согласно.

— Тихо! — попросил Женя и вскинулся, прислушиваясь. Из коридора донесся приближающийся звук уверенных шагов. Дверь в кабинет приоткрылась немного, и только после этого раздался аккуратный стук.

— Можно? — медленно зашел в помещение Васильев и столкнулся взглядом с Женей. На направленный на него будто невзначай винторез, который Жека одной рукой держал на ногу положив, здоровяк даже не посмотрел.

— Заходите, — пожал плечами Женя. Дим и Геша присели на кроватях, увидев гостя. Гостей даже — вслед за Васильевым вошел невзрачный мужичок, который присел в сторонке.

— Обещал зайти, — гулким голосом пояснил свой визит Васильев, — вот только сейчас получилось. А остальные где, уехали куда? — пробежавшись глазами по кабинету, посмотрел здоровяк на Джексона.

— Да, у них дела нарисовались, — не стал отнекиваться Женя.

— Бывает, — пожал плечами здоровяк, — скоро вернутся?

— Завтра должны подъехать, — слукавил Джексон. Завтра ведь они сами собирались из города свалить, но Васильеву знать об этом совершенно не стоит.

— Парни, спросить хотел. Вы как на предмет в городское ополчение записаться? — с прищуром глянул на Джексона здоровяк.

— Без Стаса и Алекса точно не ответим, мы вместе держимся, — быстро ответил Дим.

— Ну-да, ну-да, — покивал Васильев, — так и предполагал. Слушайте, а мою просьбу выполнить? Небольшую?

— Почему нет? — с трудом удержался Женя, чтобы с Димом не переглянуться, — но смотря какая просьба, мы же…

— Да машинку надо сопроводить, тут недалеко, — перебил его Васильев, — там будут люди, но если и вы тоже поедите, мне спокойнее будет.

— Сопроводим, — пожал плечами Женя, кивнув с облегчением — как раз из города выехать без проблем возможность появилась.

— Ну и замечательно, — кивнул Васильев и поднялся, посмотрев на часы, — давайте завтра к девяти подъезжайте к Загсу, я там уже буду.

— А… — замялся Джексон и сформулировал мысль, в голове крутившуюся, — а у нас проблемы были при въезде в город прошлый раз. Можно бумагу нам нарисовать какую-нибудь, чтобы пустили в следующий раз без проблем?

— Хм, — ненадолго задумался Васильев, а потом кивнул, — да, я вам бланк дам с печатью, что вы поисковая группа. И проблем не будет, — задумавшись, кивнул здоровяк сам себе еще раз.

28 апреля, ночь.

Старцев Александр, река Сурь-Змеиная.

Вот лично мне не видно было почти ничего. Но это и хорошо — оказавшись бесполезным, я уселся под тентом рядом с рулем и демонстрировал полную готовность в случае чего повоевать. Если разбудят.

На лодке, катере вернее, было неожиданно просторно, даже боками не толкались. Рома дремал рядом, повалившись на пол, а Стас с веслом на носу на вахте стоял изредка подгребая. Мотор мы не заводили — спускались по течению и, судя по слышанному еще в машине разговору Стаса с прапорщиком, как раз должны были ближе к утру мимо Змеиного проплыть. И встать там в оговоренном месте, дожидаясь встречи со старшиной Сергеичем.

Я поворочался немного и когда устроился поудобнее, понял, что сна мне еще долго не дождаться — лодку покачивало под тихий плеск воды и темнота со всех сторон напрягала. К тому же почти целый день спал, да и мандраж скоротечной схватки в деревне еще не прошел.

— Ром… — тихо шепнул я.

— Чего? — сразу же ответил он.

— Спишь? — от неожиданности спросил я и тут же сморщился. Самого бесят такие вопросы

— Не, не сплю, — ответил между тем Рома спокойно.

— Ром, слушай, а что за женщина там была? Ты говорил еще, что она неадекватная?

— Она в пустой комнате почти голая на кровати лежала. Холодно, одеяло рядом, но она им не накрывалась. Просто лежала и бормотала что-то бессвязно, — добавил парень после паузы и привстал, похлопав себя по карманам.

Я подождал, пока он мимо меня пролезет. И тоже решил проветриться. Выбравшись из-под тента, присел на корме рядом с Ромой, который курил в кулак.

— Стас! — окликнул я его, — Стас, а как ты узнал, что это бандиты?

— Да никак. У них рожи просто такие были, что и не сомневался, — обернулся он ко мне.

— Хм, — покачал я головой, — а если бы это лесники какие оказались?

— Ну не оказались же, — в темноте не видно, но мне показалось что Стас плечами пожал.

Перебросились еще парой ленивых фраз, а после постепенно разговор сошел на нет. Я, нахохлившись, так и остался на корме сидеть, Рома под тентом скрылся. Стас на носу по прежнему за вахтенного и рулевого был. Через некоторое время он вдруг, помянув свою забывчивость, полез под одно из сидений и извлек два свертка. Оказалось, там плащ палатки было две, ему об этом полковник сказал.

Хотя холодно особо пока не было, но я все равно с удовольствием закутался в плотную брезентовую ткань. Опустил пониже огромный капюшон и сел все так же нахохлившись. Обняв автомат, стал пытаться в берега всматриваться.

Плыли долго, хорошо, что река широкая была, метров десять как минимум. Хорошо, потому что попадались упавшие деревья, склонившиеся и лежащие наполовину в воде. На узкой речке такое дерево если перекроет, то проблем хватит, даже если течение слабое. На него если наскочить, мало не покажется — течением прибьет, и замаешься выбираться. И хорошо, что Стас рулит — я вообще эти деревья замечал, пугаясь очертаний, когда мы их уже проплывали.

Постепенно все же начинал клевать носом. Периодически взбадривался — один раз Стас просил нас внимательнее быть, под мостом проплывали, а два раза деревни на берегу виднелись, в одной огоньки светились.

И все же меня сморило. Но не в сон, а в состояние полудремы. Хотя даже сны видел — с девушками красивыми общался на кассе гипермаркета и тут же слышал, как Рома Стаса менял у рулевого весла. Потом я по Питеру бродил и одновременно что-то Стасу отвечал. А потом у меня так сильно шея заболела, что проснулся. Открыл глаза, с тянущим сожалением понимая, что я не в Питере сейчас и аккуратно потянулся. Покряхтел тихо, с силой сжал глаза, и осмотрелся.

— Чего купил? — спросил меня Стас тихо.

— В смысле? — не понимая, помотал я головой, разминая затекшие мышцы шеи.

— Да ты там покупал что-то, мы не поняли.

— В Окее был, а что брал, не помню, — поморщился я, — разговаривал во сне, да?

— Угу, — кивнул Стас и, спрятавшись под тентом, закурил.

Вот интересно, когда у них сигареты кончатся? Чтобы парни их покупали, я не видел, а дымят они как паровозы. Вообще пора бы уже заканчивать им с куревом. Бросать кстати легко, сам пробовал. А когда сигарет нет, так вообще очень просто.

— Долго мы тут стоим? И сколько время? — осмотрелся я.

— Время срать, а мы еще не ели, — потянулся Стас и добавил, — часа четыре наверно. Стоим мы тут недолго, приплыли только что.

— Упс. А где Змеиный? — повертел головой я, насторожившись мгновенно. Сон как рукой сняло — только сейчас понял, что мы у берега пришвартованы.

— Там, за излучиной, — махнул рукой Стас и показал в сторону леса, который от нас метров в тридцати был по пологому берегу.

— Тебе место объяснили, где Сергеича подбирать?

— Да. Говорили, как озеро пройдем мимо санатория, сразу крутой поворот река делает, после него и ждать. Здесь вроде, больше негде. Так что давайте, смотрите в оба.

Помолчали. Лодка легонько покачивалась на воде, но плеска слышно не было. Вода студеная и тягучая, будто водка из холодильника. Из морозилки, вернее.

— Стас, — тихо протянул я, — как думаешь, а что здесь Сергеич делает?

Он только плечами пожал, не отвечая.

— Даже не догадываешься? — не отставал от него я.

— Может они там несколько домов заминировали, а Сергеич кнопку нажать должен, — наконец сказал Стас.

— Хм… — даже не нашелся я сразу, что и сказать, — слушай, а нас тогда ничего не сказали?

— Мало ли что случиться может. Не сказали, чтоб не выдали, случись что.

— Так именно нас то почему сюда отправили?

— А мы что, какие-то неполноценные?

— Ну не знаю… — засомневался я, задумавшись, — что, больше профессионалов не нашлось?

— Слышь, профессионал, — усмехнулся Стас, — это мы знаем, что нам тогда повезло жутко, когда спецов тех в части вальнули. А со стороны, если осмотреть, так мы ого-го какие перцы.

— Хм. Не, ну почему мы? — еще раз спросил я. Но тихо спросил, уже больше к самому себе обращаясь.

— Не жалко, если что, — буркнул Рома, — хотя нам еще в Ягодное еще надо, да?

Никто ему не ответил, да особо и не требовалось, и так все понятно. Сидели, напряженно всматриваясь в темноту.

Постепенно небо со стороны санатория светлело. Стас с Ромой периодически курили под тентом. Я облизывал потрескавшиеся губы, растягивая их в гримасах и чувствуя, как кожа рвется. Дурная привычка, все никак не избавиться. Старался прекратить, но кожа на губах высыхала и начинала стягиваться с неприятными ощущениями и опять начинал.

Состояние поганое было — вроде и в напряжении, но спать хочется. К тому же утренний колотун пришел и я уже дрожать начинал. Стараясь не выпустить из-под плаща даже крохи тепла, подтягивал колени чуть не к подбородку.

Вот Роме хорошо — я ему плащ-палатку предлагал от доброты душевной, а он отказался. Сказал, что все равно холода почти не чувствует. По Стасу, кстати, тоже не скажешь, что тому холодно. Может тоже, того — признак мутаций необратимых, невольно подумал я, но тут же постарался отогнать эти мысли.

— Ром, слушай, — протянул я негромко.

— Ммм? — отозвался тот, посмотрев на меня. Взгляд у парня отсутствующий, задумался о чем то.

— Что там в Ягодном было, по ощущениям?

— Да не знаю я, — покачал головой Рома, — рассказывал уже — проснулся, посмотрел во что меня превратили… рядом одежда лежала подготовленная, а я был в жилгородке, в квартире чьей то.

— Не в Савичева хате случаем? — ухмыльнулся Стас. Мне не видно, но по голосу почувствовал, что он именно усмехается.

— Не, он меня уже спрашивал, — покачал головой Рома, — не в его. В общем, очнулся, когда очухался от своего вида, оделся. А как на улицу вышел, несколько таких же как я увидел, и со страху стрекача дал. Мне вслед кричали что-то, но не слушал, если честно.

Вопросов Роме больше не задавали. А когда я представил ощущения парня в тот момент, когда он очнулся, содрогнулся даже.

Небо на востоке между тем уже порозовело. Становилось все прохладнее, и у меня пальцы на руках с трудом сгибались от холода, а на ногах я их почти не чувствовал. Блин. Так и околеть недолго.

— Стас, может махнем через лесок? — спросил я, перебравшись поближе к нему, нервно губы облизывая.

— Зачем?

— Посмотрим на санаторий, может, увидим чего, — судя по его взгляду, никакого желания смотреть на санаторий у него не было, поэтому я продолжил, — ну и согреемся хоть немного, я сейчас кони кину от холода.

Ответить Стас не успел. Вокруг вдруг все засвистело, небо над нами расчертило смазанным движением и над Змеиным буквально вспухло огненное облако. Несколько снарядов разорвались в воздухе над санаторием, расцветив все окрестности желтым светом, остальные взрывы мы не видели, но слышали.

— Что за?.. — падая на колени, громко крикнул я, но даже сам себя не услышал. Взрывы продолжали рвать землю за лесом, все новые и новые яркие нити чертили небо над нами. Я коротко оглянулся и увидел, что парни буквально вжались в лодку, а у Стаса губы шевелятся. Слышно его не было, но мимика матерная, не спутаешь. Мне захотелось вскочить и бежать хоть куда отсюда, лишь бы подальше от того ада, где и воздух горел, как казалось. Я даже попробовал глаза закрыть, но так страшнее стало. Огненный дождь никак не прекращался, и казалось, что сейчас обязательно в нас что-то прилетит.

— Ух ты, из града отработали, — вдруг послышался голос Стаса. И сразу вокруг тишина такая звенящая наступила, что вместо того чтобы приподняться, я еще сильнее вниз вжаться попытался.

— Чего? — переспросил я, не поняв. Даже не из желания узнать, что он сказал, а просто голос свой услышать.

— Из градов говорю, отработали! — чуть повысил Стас голос. — Там если кто и был, то все, отбегались, — глаза у него шальные, на губах улыбка.

Обернувшись, посмотрел в сторону санатория. От берега озера нас отделяла полоса леса метров в четыреста. Листвы не было и сквозь стену древесных стволов можно было увидеть сполохи огня, бушевавшие в санатории. Над холмом же стояло зарево, освещая окрестности.

— Внимательно! — мы вместе с Ромой открыв рты, смотрели в сторону Змеиного, а оклик Стаса нас в чувство привел. Держа наготове автомат, я примостился на скамье, внимательно оглядываясь. Стас же, перешагивая через лавки, прошел к мотору и приготовил его к запуску.

— Рома! — резко, но не громко, сказал он и, показав рогаткой пальцев себе на глаза, сложил их, поведя по сторонам.

Несколько минут сидели в полной тишине, тревожно вглядываясь в серость предрассветных сумерек. По глади воды бегали отсветы пожара в санатории, над которым поднимался густой дым, там что-то трещало, полыхало искрами, иногда гремело. Мне казалось, что даже крики доносятся.

— Там! — показал вдруг Рома и мы со Стасом глянули в указанном направлении. Поверху обрывистого берега угадывалось движение, в сторону которого мы со Стасом сразу оружие нацелили.

Когда темная фигура появилась на кромке обрывистого берега, я напрягся. Но силуэт махнул нам рукой с автоматом и съехал по склону в нашу сторону вместе с комьями грязи. В темноте блеснула улыбка на черном овале лица.

— Шеф, два счетчика, — сказала темная фигура голосом Сергеича. Старшина, а это был он, отряхнул с себя наиболее крупные комья грязи и, сделав пару шагов по колено в воде, залез в катер.

— Поехали, может, а? — обратился Сергеич к молчавшему Стасу и остановил его жестом, когда тот к мотору сунулся, — не, не заводи, давай по-тихому отчалим.

29 апреля, утро.

Изразцов Евгений, Великопольская волость.

В администрации Васильева не было, но парней встретили, дали канистру бензина на двадцать литров, карту области двухкилометровку и даже справку. На гербовой бумаге с печатью, все по-взрослому. «Данная справка дана в том, что… выполняют поисковые работы в зоне стихийного бедствия». На пустом месте вписали свои имена фамилии от руки. На вопрос о позывном Геша брякнул: «Гиены». Женя недовольно на него глянул, но исправлять не стал.

Когда вышли на улицу, там уже стояли те самые два черных хантера со стоянки у школы. Рядом с ними уже кучковалось несколько человек в черной охранной форме, и многие из них все косились на надписи «ВысоцкТрансГаз» по бортам патриота.

Когда вышли на крыльцо, Джексон даже цыкнул на Дим-Дима тихо, когда тот слишком демонстративно к оружию потянулся. Хотя и сам Женя правое плечо расслабил, так что чуть шевельнуться и винторез в руку упадет.

Из ближнего уазика к парням широким шагом выдвинулся невысокий, но крепкий парень в черной форме, с висящим за спиной автоматом. Но когда незнакомец подошел ближе, Женя приметил куцый ствол без пламегасителя и понял, что это не автомат у крепыша, а дробовик — Вепрь или Сайга.

— Вадим, — протянул парень руку Жене стоявшему чуть впереди.

— Евгений, — в ответ представился тот.

— Я старший группы, мне Денис Борисович сказал, вы с нами поедете, так? — поздоровавшись со всеми, сказал Вадим.

— Да, так, — кивнул Женя, — он попросил нас сопроводить, а кого, не сказал.

— Сейчас подъедут, — с непонятной гримасой улыбнулся Вадим, — пойдем, перекурим пока. Вы с какого подразделения, кстати? — кивнул он на патриот.

— Вольнонаемные, — уклончиво ответил Женя.

— Ясно. Давайте так, я первым иду, следом вы, потом еще машина, кого сопровождать будем и Михайлов замыкающим, — кивнул Вадим на второй уазик и опять неудобный вопрос задал, — а машину такую где взяли?

— По блату, — быстро ответил Дим-Дим за Женю, который немного замялся с ответом.

— А что у вас за группы? Быстрого реагирования? — включился Геша, отвлекая Вадима от неудобной темы расспросов.

— Да, типа такого.

— А охраняете что?

— Красноборский участок трубопровода обеспечиваем.

— Сколько вас народа то? Он же длинный? — удивился Геша.

— Да немного, — пожал плечами крепыш.

— А как…

— Вон, едут, — перебив Гешу, кивнул Вадим в сторону показавшегося из-за поворота кашкая.

— Все, за мной давайте, — кинув на парней мельком взгляд, Вадим подбежал к остановившемуся кашкаю, встал у водительской двери и сказал несколько слов на патриот показывая. Инструктировал водителя за кем держаться.

Василиса, а за рулем кашкая была она, посмотрела на парней рядом с патриотом и, не отвечая ничего охраннику рядом, лишь кивнула.

Женя тут же загнал всех в машину, за руль Геша прыгнул. Сам Джексон залез на переднее пассажирское, поставив оружие стволом вверх между коленей. Колонна из четырех машин потихоньку тронулась и запетляла по тихим улицам почти безлюдного в этот час городка. На въезде Женя увидел вчерашнего парня полицейского, который узнав патриот, рукой махнул приветственно. Шлагбаум же полицейский без вопросов поднял, как только первый хантер увидел. Предупрежден, значит — подумал Джексон.

— Может музыку? — спросил Геша с заднего сиденья.

— Рация в режиме сканера, а не музыку, — осадил его Женя, — и давайте по сторонам внимательней.

Когда полный пассажиров кашкай проезжал мимо, он сквозь не тонированные передние стекла различил не только дочку Васильева, но и светленькую Ольгу. С учетом неясных разборок местных царьков, с такими пассажирами лучше быть наготове. Да и неспокойно у него на душе было. Чувствовалась неправильность происходящего — тянуще напрягало осознание того, что едут они на базу охранного предприятия конторы «ВысоцкТрансГаз» на краденой, что душой вилять машине. Там ведь могут и не удовольствоваться тем ответом, который для Вадима прошел.

Нет, можно конечно грамотно отговориться, мол машину в Змеином забрали, но все равно — патриот ведь и попросить отдать могут. Патовая ситуация — уезжать сейчас куда-либо бросая колонну тоже не с руки — думал Женя напряженно.

Выехав из города, идущий первым уазик сразу же свернул на одну из второстепенных дорог. Она была не расчищена, и ехали теперь очень медленно. Машины проседали в мокром снегу, в одном месте даже пришлось кашкай на трос зацепить. Когда минут через сорок выехали на расчищенную трассу, все вздохнули с облегчением.

На одной из небольших развилок колонна миновала указатель, сообщавший, что до Севастьянова тридцать семь километров. Геша за рулем резко обернулся, а потом даже окно опустил, высунувшись.

— Слышьте, на указателе написано, что пять километров до Красного Бора, — недоуменно воскликнул он, вернувшись целиком в машину вместе с потоком свежего воздуха.

— И что? — спросил Дим-Дим.

— Нафига эти качели были по военным дорогам, не понял? Мы по этой если сейчас поедем, то в город через пять минут заедем! — к кашкаю трос как раз Геша цеплял, так что он сейчас был весь исполнен возмущением по поводу нерациональности маршрута движения.

— Геш, может нежелательно с такими пассажирами, у другого выезда было светиться, кто знает, — спокойно сказал ему Женя, — мало ли кто на хвост сядет. Не думаю, что этот Вадим уж настолько дятел, чтобы просто так нас по полям гонять.

— А вдруг? — не удержался Геша, но все же успокоился.

— Парни, послушайте, — наконец решился высказать мучившие его сомненья Женя, — как-то мы в блудень вписались с этими нашлепками на бортах. Этот Вадим еще нормально отреагировал, а как на их базе будет, неясно. Может, сгущаю, но лучше перебдеть все же. Давайте так — по возможности сразу же спрыгиваем безо всяких чаепитий и рулим в дивизион к пэвэошникам. Но мало ли что, если задерживаемся или происходит что, то смотрите… — Женя обернулся и, убедившись, что и Дим и Геша на него внимательно смотрят, продолжил: — Я, если пальцами щелкнуть начну, вот так, — показал он, — или скажу, что скажу… ну хотя бы так: «Ну это, как его…», вы сразу внимательней. Только не демонстративно затворы дергайте. А если говорю «Стойте, стойте, что я сказать то хотел…» — значит все, сейчас стрельба начнется.

— Так может сейчас рвануть? — предложил прагматичный Геша.

— И как мы это потом Васильеву объясним? — покачал головой Джексон, — с ним ссориться все же не стоит, думаю.

— Согласен, — кивнул Дим, — а как к базе подъезжать будем, надо срулить технично.

— Ты знаешь, где их база то? — усмехнулся Геша, поглядывая на него в зеркало заднего вида.

— Ну не прямо на трассе уж, — ответил вместо Дима Женя и добавил, — как отворот с основной дороги увидим, надо остановиться и попробовать попрощаться.

Дальше ехали в молчании, изредка вслушиваясь в треск радиостанции. Почти ничего из обрывков услышанных разговоров не понять, слишком плохая слышимость, но радиообмен в области велся. Дорога шла по холмистой местности, но если сначала постепенно забиралась все вверх, то сейчас начинала постепенно снижаться. Вскоре, съехав с очередного пологого спуска, поехали по бескрайнему полю. Впереди, вдали, ровная стрела дороги сливалась с горизонтом.

— Парни, посмотрите, не могу понять что это, — раздался голос Дима с заднего сиденья. Он сейчас даже стекло приспустил, всматриваясь направо.

Геша несколько раз глянул, следя больше за дорогой, а Женя присмотрелся более пристально. Примерно в километре от дороги возвышалась стена леса. Голые деревья стояли плотно, и перед ними виднелась как будто черная полоса по земле. Широкая.

— Это что там, не пойму? — наклонившись, Геша тоже коротко присмотрелся в окно, стараясь надолго взгляд от дороги не отрывать.

— Может там снег уже растаял? — предположил Женя.

— С чего бы? — засомневался Геша, — теплотрасса что ли?

— Да не знаю я. Вон, скоро лес к дороге ближе будет, и посмотрим, — показал вперед Джексон.

Действительно, стена деревьев постепенно становилась все ближе — дорога как в бутылочное горлышка в кармане леса вела, но черная полоса постепенно перед ним сошла на нет. Вскоре деревья справа приблизились к дороге почти вплотную, но так озадачившей всех странной полосы голой земли больше видно не было. Вдруг шедший впереди хантер замигал стоп-сигналами и постепенно остановился. Из машины вышел Вадим. Махнув успокаивающе рукой, увидев вопросительные взгляды из патриота, крепыш подошел к краю придорожной канавы.

— Сидите пока, — сказал парням Женя, а сам выпрыгнул из машины.

— Что случилось? — держа наготове винторез и осматриваясь вокруг, подошел он к Вадиму.

— Пойдем, глянем, — кивнул ему тот, и чуть съехав вниз по снегу, перепрыгнул канаву.

— Внимательней смотри, тут волки бродят, — предупредил его Женя, перепрыгнув следом.

Вадим посмотрел на него странно, но ничего не сказал. Вдвоем они прошли метров десять вглубь леса, где Женя увидел, что привлекло внимание старшего группы. И понял, что за черная полоса была на поле вдалеке: между деревьев стояла вода, казавшаяся черной. Она покрывала почти всю землю, лишь местами островками из нее торчали поваленные бревна, коряги и кочки земли. Ветра не было и в неподвижной глади воды как будто в зеркале отражались кроны деревьев.

— Это что такое? — удивился Вадим, подходя к самой границе еще нетронутой земли.

— Половодье? — осматриваясь по сторонам, рассеяно предположил Женя.

Лес вокруг шумел, живя своей жизнью, обволакивая своими звуками со всех сторон, и его сейчас больше напрягало то, что никто спину не прикрывает. Молниеносные движения волков напавших на них еще вчера, помнились прекрасно.

— Угу, — согласился Вадим, присев перед водой и пристально на нее смотревший, — только тут рядом ни одной реки большой нет.

— Ручей может, разлился? Лесной? — по инерции предположил Женя, все так же осматриваясь напряженно.

— Ты посмотри сколько ее! Какой тут ручей?! — встал Вадим и простер вперед руки, — посмотри, что ты все по сторонам то глядишь?

— Говорю тебе, волки по лесам бродят! — раздраженно бросил Женя. До него вдруг дошло, что Васильев не сказал своим людям об опасности невиданных ранее зверей. Хотя ему и показывали вчера днем тушу волка в кузове пикапа.

— Да какие волки, посмотри! — даже вскинулся крепыш.

Когда Женя обернулся и посмотрел вниз, он увидел, что вода уже обволокла ботинки Вадима. Тот отошел на шаг, опять присев. Женя подошел и непроизвольно склонился рядом, всматриваясь.

Медленно и тягуче, как патока, вода двигалась. Сантиметр за сантиметром она заливала небольшие ямки, обволакивала все вокруг себя, просачивалась в снег, который после медленно оседал.

— Я тебе говорю, какой это ручей так разлился? — глянул широко открытыми глазами Вадим

— Пошли к машинам, мы ее тут точно не остановим, — поторопил его Женя, выпрямляясь и отходя к дороге. — Вадим, стой, — выйдя из леса, окликнул он уже садившегося в хантер старшего группы, — иди, посмотри!

Вадим глянул в кузов, рассматривая тушу зверя и с озадаченным лицом обернулся к Жене.

— Ты чего сразу не сказал?

— Ну да, чего это я сразу не сказал, — усмехнулся себе под нос тот, в патриот залезая. Вадим же, пока бежал к своей машине, оглядывался гораздо чаще, чем до этого.

— Чего там, Жек? — спросил напряженно Геша.

— На дорогу смотри, — коротко произнес Женя, показывая вперед на тронувшийся уазик, — догоняй, не отвлекайся.

Головной УАЗ рванул с места и если до этого держали крейсерскую скорость около сорока километров, то сейчас чуть ли не вдвое быстрее поехали. Геша опомнился и чуть наклонился над рулем, ускоряя машину. Кашкай со вторым УАЗом сразу отстали, но впереди идущий хантер скорость все же снизил, и колонна подтянулась. Но двигались уже быстрее, чем до недавней остановки.

Женя между тем объяснил спутникам про большую воду. Комментировать никто не стал, но все выглядели встревоженно. Напряжение будто в воздухе витало.

— Да что за! — заорал вдруг Геша, нажимая на тормоз.

Патриот занесло, зад чуть повело в сторону, но удара не последовало. Резина стояла хорошая и все четыре колеса будто вцепились в землю, тормозя тяжелую тушу внедорожника. Прямо перед капотом оказался виден чехол запасного колеса на задней двери хантера — не доехали буквально немного.

Вздохнуть облегченно не успели, потому что патрик дернулся и сзади раздался громкий звук удара с характерными брызгами стекла. Тут же мимо патриота второй уазик прокатился и затормозил почти бок о бок с первым. Геша дернул дверь, выходя на улицу.

Дим и Жека выпрыгнули следом, осматриваясь.

— Вы чего творите то? — повысив голос, со сжатыми кулаками подскочил Геша к первому хантеру, из которого уже выбрался обескураженный водитель, совсем молодой парнишка.

— Че, в колонне никогда не ходили? — видно было, что Геша с трудом сдержался, чтобы не закатить в рог молодому водителю.

Жека посмотрел на Вадима, который с растерянным видом тоже появился на улице. Судя по последовавшим репликам, они просто чуть не проехали поворот к базе охранного предприятия, и после резкого окрика парень за рулем машинально на тормоз нажал.

Мда, дела, как будто бы кто переломился, несколько метров назад сдать — покачал головой Жека. После, увидев, что Геша вроде успокоился и до мордобоя не дойдет, пошел к кашкаю.

Последствия аварии были не ахти, хотя могло быть и хуже. Ниссан насадился на внушительный фаркоп патриота, но лужи под переднем бампером не видать, это хорошо. Осколки от правой блок фары кашкая вперемешку со стеклами задних фонарей сейчас перемигивались бликами выглянувшего из-за прорехи в облаках солнышка.

Васильевская дочка, Белоснежка, уже была на улице, повреждения машины осматривая. Когда Женя подошел, она несколько раз выругалась на предмет обезьян с гранатами за рулем, имея в виду водителя головного хантера. И с раздражением посмотрела на подошедшего Вадима.

— Далеко до базы вашей? — спросил его Женя.

Крепыш не ответил, а вскинулся, прислушиваясь и глядя в пространство между деревьев. Женя тоже затаил дыхание и сам тут же услышал рокот моторов. Многочисленный гул.

— Наши едут, — удивленно произнес Вадим, углядев мелькающие среди деревьев машины. Геша между тем подбежал, посмотрел на последствия аварии, и полез в патриот — разъезжаться. Василиса тоже за руль кашкая вернулась.

Женя, вместе с Вадимом отойдя на обочину, в это время наблюдал, как из леса выехала вереница машин. Первыми шли два хантера, точь-в-точь как сейчас перед патриотом стояли, но за каждым было по прицепу. А на прицепах под тентами были квадроциклы закреплены.

Водитель первого уазика притормозил около Вадима, перекинулся с ним парой слов и уже отъезжая, начал по рации что-то говорить. Повернул он в сторону, противоположную Красному Бору. Следом проехал черный микроавтобус, потом Пазик квадратный, а замыкал процессию ГАЗ-66, похожий на передвижную автомастерскую.

Вытянувшись вдоль дороги, колонна остановилась огромной гусеницей. Никто даже не утруждался, на обочину не съезжал. Из микроавтобуса вышел светловолосый высокий мужик лет сорока и широким шагом пошагал в сторону приехавших из Красного Бора машин. Поздоровавшись за руку с Вадимом, блондин задал ему несколько вопросов. Крепыш, судя по его жестам, быстро объяснил про аварию, показывая то на кашкай, то на патриот.

— Ты старший? — подойдя, спросил светловолосый тихим, но четким голосом у Жени. «Невежливый какой», — мелькнула у того мысль и он даже отвечать не стал. Просто не кивнул даже, а лишь глаза прикрыл нарочито медленно, будто подтверждая, что старший.

Из патриота вышел Дим, но на него светловолосый даже не посмотрел.

— Владимир, — так же тихо и лишенным каких-либо эмоций тоном представился блондин. Но руку для приветствия не протянул.

— Евгений, — не стал дальше отмалчиваться Женя. Смотря в глаза собеседнику, он боковым зрением увидел, как еще из одного микроавтобуса вышло несколько человек и быстрым шагом идут в их сторону.

— Мне Денис про вас говорил. Ольга Юрьевна, Василиса, здравствуйте, — совершенно не меняя тональности, перевел Владимир взгляд за плечо Жени. Тот коротко оглянулся и увидел, что обе девушки вышли из кашкая.

— Привет, Володь, — кивнула Ольга, — что случилось?

— Вода прибывает. Наводнение, скорее всего серьезное. Сейчас в сторону Дружноселья едем, Денис в курсе, так что давайте в колонну вставайте. Едет машина? — кивнул Владимир на кашкай.

— Едет вроде, — пожала плечами Василиса, оглянувшись на ниссан. Только что она съехала с фаркопа патриота, и двигатель машины работал ровно, без перебоев. Да и не текло, ни капало ниоткуда.

— Вы сейчас куда двигаетесь? — спросил между тем Женя у светловолосого.

— В сторону Дружноселья, я же сказал, — демонстративно дернул уголком рта Владимир.

— Мы не местные просто, не в курсе. В сторону Великополья мы приедем, если за вами поедем? — не обращая внимания на его показное недовольство, опять спросил Женя. Гораздо больше эмоций светловолосого его напрягали два человека, только что подошедших. И если тот, который постарше сохранял полнейшую невозмутимость, то молодой явно хотел что-то сказать, посматривая то на патриот, то на своего спутника.

— Нет, это в другой стороне, — ответил Владимир.

— Ну, в этом случае нам не по пути, — подал голос Дим и повернулся к девушкам, — Оль…га Юрьевна, до свидания тогда, поедем мы.

— Где вы машину эту взяли? — послышался голос недавно подошедшего пожилого мужчины, который пристально патриот рассматривал.

Женя посмотрел ему в глаза и почувствовал холодок на затылке. Появилось желание облизнуть моментом пересохшие губы, но он сдержался.

— В городском совете дали под роспись. Вместе с этим… — Женя посмотрел на Дима, щелкнув пальцами два раза, — как его… предписанием. Дим, возьмешь бумагу в бардачке?

Женя обернулся, смотря в глаза светловолосому, но боковым зрением стараясь держать всех окружающих. Стараясь сделать это незаметно, он немного переставил правую ногу, готовый в любой момент отпрыгнуть в сторону придорожной канавы. Раздался резкий металлический звук хлопнувшей двери, и подошел Дим с бумагой от городского совета. Бумага была в правой руке, а левой он за цевье уже автомат держал. Глаза у Дима были такие наивные при этом, что Женя едва не хмыкнул.

— Нам в другую сторону надо, мы вроде как на работе, — сказал он, когда Дим бумагу протянул.

Светловолосый Владимир несколько секунд смотрел неподвижным взглядом Жене в глаза, а после отвернулся, ничего не сказав. Дим так и остался стоять, бумагу протягивая.

— Ольга Юрьевна, поехали. Передо мной вставайте на своей машине, — сказал Владимир, и даже не кивнув Жене, развернулся и пошел к своему микроавтобусу, на ходу сказав что-то в портативную рацию.

Двое в городском камуфляже, будто мигом потеряв интерес к патриоту и его пассажирам, синхронно развернулись и пошагали следом. Только сейчас Женя решился оглянуться и увидел, что его понял правильно не только Дим — Геша тоже, хотя и не демонстративно, держал оружие наготове.

— Спасибо, ребят, — кивнула парням Ольга и, развернувшись, быстрым шагом пошла к машине. Василиса говорить ничего не стала, ограничилась кивком и двинулась следом. Впрочем, обе девушки притормозили, когда из машины неожиданно выскочила Ира, и подбежала к Диме. Остановилась перед ним, шепнула что-то. Опять шепнула, потом в ответ замотала головой, так что только волосы черные мелькнули.

— Да убери ты это! — расслышал Женя и увидел, как девушка отвела в сторону автомат, который Дим держал. Тот оглянулся в сторону удаляющихся Владимира с охранниками, закинул автомат на плечо и, обняв девушку, поцеловал ее. Ира закинула руки ему на плечи, а потом вдруг запрыгнула на него, обвив ногами. Геша, увидев это, одобряюще свистнул, Женя же не спускал глаз с уходящей троицы.

— Все, Иришка, мы за тобой приедем, — спустил ее на землю Дим и обернулся, повысив голос, — да? Джексон, приедем же?

Женя быстро глянул на него, а потом вдруг на кашкай, почувствовав взгляд на себе.

— Приедем, обязательно, — кивнул он, смотря на Надю, которая тоже из машины вышла. — Приедем, — еще раз глянул он на девушку и обернулся к Диму, — все, поехали, поехали.

— Давай Геша, дави на тапку! — повысил Женя голос, когда все суматошно погрузились в машину.

— Жека, в чем дело? — спросил тот.

— Мне те двое не понравились, — ответил Джексон, оборачиваясь на сиденье и смотря в заднее стекло, — Геша, давай быстрее. Чего-то у меня предчувствие нехорошее.

Геша, склонившись над рулем, ехал быстро, сосредоточенно смотря за дорогой. Двигатель гулко рычал под капотом, разгоняя тяжелую машину,

— Дим, назад смотри, — сказал ему Женя. Кивнув, тот развернулся на сиденье, устраиваясь поудобнее.

— От этого Владимира неприятности могут быть, жопой чую, — пояснил Женя все еще вопросительно поглядывающему на него Геше.

— Да какие неприятности, мы им такую тачанку покажем, если что, — беззаботно и широко улыбнулся Геша, пожав плечами. Да, Дим? — глянул он на того в зеркало.

Скорость Геша между тем чуть сбавил — дорога вильнула несколькими поворотами и вновь машина выехала на участок прямой как стрела. На том месте, где недавно останавливались, Женя обратил внимание, что вода уже дошла до канавы. Повернувшись к окну, он завороженно смотрел на деревья, растущие будто из темного зеркала, которым вода казалась.

— Э, э! — воскликнул вдруг Геша, притормаживая.

Жека резко посмотрел вперед и обомлел. Стало видно, что дорога впереди ушла под воду, которая все приближалась, смыкаясь на полотне трассы. Несколько секунд, и патриот уже ехал по дороге, покрытой тонким полотном воды.

— Вперед? Или разворачиваемся? — спросив, Геша закусил губу так, что она побелела.

— Парни, я не помню, сколько там еще такой дороги может быть? Когда она хоть немного вверх пойдет? — заерзал на сиденье Жека, осматриваясь по сторонам.

— Я тоже не помню, епть! Может километр, может все пять, — напряженно кусая губы, проговорил Геша. Джексон глянул ему в глаза и чуть кивнул.

— Давай вперед, аккуратно, — принял он решение.

Геша кивнул и, не смотря на него, приник к рулю, нависнув над ним. Патриот, медленно разгоняясь, поехал по пока неглубокой воде, покрывающей дорогу.

— Притормози немного, — произнес Дим, полностью окно открывая. Когда патриот снизил скорость, он выпрыгнул из машины и побежал рядом.

— Чтобы дорогу не потерять, — быстро шагая по воде рядом с машиной, пояснил Дим.

Женя нажал на кнопку стеклоподъемника и опустил стекло вниз до упора. Высунувшись, он стал смотреть на воду под колесами.

В окружающей вязкой тишине негромкий звук рокота двигателя звучал непередаваемо громко, отражаясь от зеркала свинцовой воды накатывающей из леса. Широкие колеса внедорожника разрезали неподвижную гладь, постепенно скрываясь в ней. Патриот ехал все медленней — Дим теперь не бежал, а шел, высматривая дорогу — воды ему было уже по колено. Она уже покрывала всю землю вокруг, вплоть до поворота, до которого ехать было еще около полукилометра.

Все молчали, никто не нарушал тишину. Услышав сторонний звук, Женя от неожиданности вздрогнул. Быстро глянув, он увидел, что Геша начал барабанить пальцами по оплетке руля. Дробный перестук становился все быстрее и быстрее, по мере приближения поворота.

29 апреля, утро.

Старцев Александр, река Сурь-Змеиная.

Равномерный звук работающего мотора наполнял тишину вокруг, скользя по глади реки, а после, отражаясь от стоящего по берегам леса, возвращался многократным эхом. Неожиданно рокот прекратился, и я почти физически почувствовал, как ускользают по воде последние звуки. Лишь только стихло последнее эхо, как по ушам сразу стегануло вакуумом тишины. Я моргнул несколько раз, крепко зажмуриваясь, прогоняя ощущение песка в глазах, и только тогда обернулся. Посмотрел в глаза сидевшему у руля Сергеичу, перевел взгляд на Стаса. Оба спокойные, никакой паники.

— А чего так тихо? — спросил я и добавил, прислушиваясь к звуку своего голоса, — будто мент родился…

Стас широко зевнул, утер брызнувшие слезы и посмотрел на Сергеича.

— Близко уже, незачем палиться, — слегка пожал плечами старшина, — скоро должны приплыть уже.

Я кивнул, отвернувшись и вновь нахохлился, глядя вперед. Попробовал прикрыть глаза, но потом бросил это дело. Все тело ломило от усталости, отлежанные мышцы ныли. Сейчас бы кровать ровную, да вытянуться на ней, одеялом теплым с головой накрывшись… Эх, мечты, мечты. Вроде пустяк — просто возможность вытянуться на обычной кровати, а сколько радости это может принести! Вот так и учишься ценить различные мелочи в жизни — размышлял я, слушая тихий плеск воды. Надеюсь в той деревне, куда мы должны сейчас приплыть, кровать найдется.

Река, которая несла нашу лодку, широко огибала поселок Ягодное, где находилась та самая нехорошая воинская часть, откуда в темпе свалили наши знакомые армейцы. Пару часов назад, приблизившись по изгибу реки к Ягодному, мы высадили Рому, который двинулся в сторону части. Сами же поплыли дальше по излучине, которая резко уходила в сторону.

С Ромой мы договорились, что как можно быстрее узнав, что сейчас в части происходит, он двинется в сторону деревни Тапицы, которая находилась на другом конце речной петли. И в этой деревне мы должны будем его ждать. Если в деревне не сложится — мало ли что, как ориентир для встречи был выбран заброшенный совхоз, который, судя по карте, должен находиться километрах в трех от берега реки.

До совхоза, к счастью, дело не дошло. Причалив к мосткам у самого первого дома, стоящего на берегу, мы выгрузились и аккуратно прошлись по деревне, которая раскинулась вдоль берега. Дворов тридцать всего и людей нет ни в одном. Полностью пустой поселок, но признаков спешного бегства нет. Следов, подобных тому, что в Клязи увидел, тоже не было, хотя подспудно и ожидал столкнуться с подобным. Обошлось.

Заняли крайний дом, затащив катер за сарай. Заметя следы, что оказалось несложно — талый снег уже смешивался с грязью, мы зашли в дом. Дверь веранды была совсем хлипкая, открылась от рывка. А вторая, в сени, оказалась даже незапертой.

Из веранды прошли вглубь, осматривая комнаты. Просторная кухня с русской печкой, большая гостиная и две комнаты поменьше. Мебели немного, пара гарнитуров да стенка, почти точь-в-точь как в одной квартире была, когда я жилье снимал. И в одной из комнат стояла металлическая кровать на колесиках. Выгнутая, даже на вид пружинистая.

По течению плыть тоже неплохо, если задуматься — пусть ты ничего не решаешь, зато у других голова болит о насущных проблемах. Лавры командира мне пока не грозят, поэтому груз ответственности на плечи не давит. Главное только в правильную компанию попасть, чтобы двигаться не в направлении песчаного карьера. Мне с компанией повезло, поэтому пока Стас с Сергеичем обсуждали судьбы мира, я беззаботно растапливал печь, а после даже подремал смог.

29 апреля, утро. Изразцов Евгений, окрестности города Красный Бор

— Эй, Сусанин, ну что там? Где поворот? — Геша быстро глянул назад, где у Дима на коленях была карта расстелена.

— Здесь, — уверенно ткнул пальцем в карту тот.

— А мы где? — поинтересовался Геша.

— Да хз. Ни одного спутника не обнаружено, — пожал плечами Дим, — да езжай вперед, направление в принципе верное.

Минут за двадцать до этого, не въезжая в Красный Бор, парни свернули с дороги направо и теперь искали проселок, по которому должны были выехать на дорогу в сторону Великополья. После того, как водная преграда, изрядно помотавшая всем нервы, осталась позади, ехали весело, с шутками и прибаутками.

— Э, эй, — Женя ткнул в плечо почти полностью развернувшегося назад Гешу. Внимательно! — сразу показал он вперед, где из-за поворота несколько машин показалось.

В новом мире встречи на дорогах теперь случались редко и таили в себе опасность, поэтому все подобрались.

— Геша, тихонечко, накатом, — тихо проговорил Женя, — Дим, если они останавливаются, из машины оба, оружие наготове держите. Разговаривать я буду. Епть, тормозят. Внимательно! — еще раз повторил Женя и приоткрыл дверь.

Когда патриот, скрипнув тормозами, остановился, он мягко спрыгнул на землю. И так же мягко выпрыгнул из остановившегося рядом джипа высокий светловолосый парень с испещренными угрями лицом. Рядом остановилось еще две машины, хлопнули двери и Женя увидел сразу несколько стволов, в свою сторону направленных.

— Хм-хм-хм, — наклонив голову, хмыкнул светловолосый и посмотрел на Женю, — здорово!

— Приветствую, — негромко ответил тот, напряженно осматриваясь по сторонам.

Незнакомцы ехали на трех внедорожниках. На улицу вышло человек десять, и одеты все в разнобой были — кто в камуфляже, кто в кожаных куртках. Оружие тоже разное — Женя заметил и дробовики, и автоматы. Лишь светловолосый без оружия в руках был.

— Кто такие? — поинтересовался он как раз.

— Дим, подай бумагу, — коротко произнес Жека, посмотрев на того.

Лист с печатью городской администрации так и остался у Дима с момента встречи с охранниками, и медленно достав его, не делая резких движений, он протянул бумагу светловолосому.

— Ух ты! — удивился тот, возвращая лист обратно Диму, — это кто вам такое наваял?

— В администрации выдали, — напряженно ответил Женя. Происходящее ему все больше не нравилось.

— Вы из конторы этой? — кивнул светловолосый на надпись по борту патриота.

— Это трофей, — почти без раздумий ответил Женя по наитию.

— Да ладно, — широко улыбнулся собеседник, — серьезно?

Несмотря на широкую улыбку, глаза у него мертвыми были.

— В воинской части бесхозным взяли, — добавил Женя под вопросительным взглядом.

— И вместе с двумя такими же трофеями вы сегодня из города выезжали? — широкая улыбка в оскал превратилась.

— Нет, это не трофеи были, а охранники оттуда, — ответил Женя.

— И куда охранники оттуда поехали?

— А ты кто такой-то, чтобы спрашивать? — с легкой полуулыбкой спросил Джексон. Впрочем, несмотря на внешнее спокойствие, он сейчас был напряжен как струна.

— Я Шнайдер. Немец, — неожиданно покладисто представился собеседник, — слышал, может?

— Слышал, — кивнул Женя, — а мы с поезда. Слышал, может?

— Да ладно? — удивился Немец и снова широко улыбнулся, — рейнджеры с поезда? Гиены? Так это вы Зайку завалили?

— Мы, — не стал отрицать Женя.

— Вы из Змеиного же, да? Слушайте, а с военными, которые там, вы как?

— Не особо, — подал вдруг голос Геша, — когда мы Зайку завалили, они нас на выход попросили.

Собеседник вдруг резко обернулся и поднял обе руки, ладонями обратив их к своим спутникам. И сразу вдруг в воздухе тянущая патока напряжение исчезла. Внешне почти не заметно было, но и позы у всех стали не такие напружиненные, и пальцы уже не лежали поближе к спуску. Несколько человек даже с улицы обратно в машины залезли.

— Бумагу дай свою, — обращаясь к Дим-Диму требовательно вдруг протянул руку Немец. Тот, замешкавшись буквально на мгновенье, лист ему все же протянул.

Шнайдер дошел до машины, взял там авторучку и что-то написал на листе бумаги.

— Если моих встретите, — подойдя и протягивая бумагу Жене, произнес он.

«Немец» — было написано внизу от руки, и рядом подпись заковыристая стояла.

— Благодарю, — сдержанно кивнул Джексон.

— Так скажи, — слегка приоткрыв рот и облизнув тонкие губы, спросил у него Шнайдер, — вы куда выезжали? И с кем?

— Васильев попросил машину сопроводить, — ответил Женя, не видя смысла темнить, — мы сопроводили.

— Что за машину? С девками его? — быстро поинтересовался Немец.

Женя отвечать не стал, просто кивнул. Опять таить не стал — ведь если тот знает что машины с надписями «ВысоцкТрансГаз» выезжали, то и про кашкай ему рассказали почти наверняка.

— И куда вы их сопроводили?

— Да хрен его знает, — не покривил душой Джексон, — по дороге встретили колонну и мы срулили оттуда. Этот же, — кивнул он на патриот, — трофей. Поэтому без прощаний уехали. Пока не спросили, откуда.

— А куда они поехали?

— Не знаю, — покачал головой Жека, — но дальше в ту сторону, а мы обратно повернули.

— Хм, — задумался Немец и обернулся к одному из своих, — слушай, по-моему мутит что-то толстый, а? Вы куда сейчас? — не дожидаясь ответа, резко повернулся светловолосый обратно к Джексону.

— По делам, — снова слегка улыбнулся тот.

— Как с делами кончите, — тоже тронула губы светловолосого улыбка, — ко мне можете подъезжать. Дел вокруг много, — ухмыльнулся Немец.

Хлопнули почти синхронно двери и три внедорожника, порыкивая моторами, тронулись с места.

— Епта… — выдохнул Геша громко, глядя вслед машинам.

— Микола, ты шо всрався? — спросил его Дим, но тоже с видимым облегчением.

— Мда, — протянул Женя, рассматривая подпись на бумаге, — ну что, парни? Будем с пацанами дела делать?

— Ага, — покивал Дим, — деловыми теперь все станем.

— Ладно, хорош глумиться, — покачал головой Геша, — поехали уже.

После нескольких минут езды выехали к одной деревне, и по названию определившись на карте, свернули в сторону дивизиона пэвэошников. Ехать предстояло долго, километров пятьдесят. Машин на дороге больше не встречалось, попадающиеся деревни выглядели безлюдно.

Парни напряженно осматривались по сторонам — опасались воды и неожиданных встреч. Но дорога была пустынна. Вскоре, спустившись с пологого холма, проехали небольшой мост через широкую разлившуюся реку. Вода поднялась серьезно — ее уже можно было бы рукой достать с моста, появись такое желание.

Геша снизил скорость, проезжая по мосту и все завороженно смотрели по сторонам.

— Черт, парни, а мы в обратную сторону можем и не проехать, — озвучил общие мысли Дим.

— Я надеюсь, этот дивизион на холмах находится, — произнес Геша, с силой руль сжимая. И тут же, волнуясь, начал барабанить по нему пальцами.

Судя по карте, теперь до воинской части было не так далеко — километров пятнадцать. Дорога, петляя, постепенно забирала вверх по холмистой местности.

— Геша, Геша, Геша! — вдруг вскинулся Женя, вглядываясь в сторону, — тормози! Да тормози же! — Назад, назад давай, — похлопал он его по руке и, подхватив автомат, выпрыгнул на улицу еще до того, как патриот полностью остановился.

— Хера се, — услышал Женя сзади голос Дима, который тоже уже на улицу вышел.

— Ох, а как я не заметил, — и Геша подошел, всматриваясь в остов сгоревшей машины в кустах. — Мда, бомбанули кого-то, — добавил он чуть погодя.

— Кого-то? — произнес Джексон не своим голосом, и сглотнув, подошел к машине.

— Черт, — рядом с ним Дим уже оказался, — черт, черт!

— Не, — покачал головой Геша, отказываясь верить, — не-не-не, парни, нет…

Женя подошел к машине и, наклонившись, провел рукой по черному номеру. Узнав знакомые цифры, он поднялся и, не говоря ни слова, кивнул. И тут же с каменным выражением лица кивнул Дим, заглянувший в салон.

Подойдя к нему, Жека тоже посмотрел. В машине было три трупа — черные, изломанные тела жаром тела. Пронзительно пахнуло горелой пластмассой, с примесью запаха жареного мяса.

— Твою мать… — выдохнул Геша и отвернулся, закрыв лицо руками.

— Ффу… — натужно вдохнул Дим, с напряженной гримасой заглядывая внутрь.

— Оружия не вижу, — встал рядом Джексон, и добавил, — похоронить их надо.

— Надо, — кивнул Дим-Дим. — Поехали, до дивизиона доедем, хоть лопату возьмем.

Обратно к патриоту возвращались с опущенными головами. В глаза друг другу не смотрели.

29 апреля, день Васильева Василиса, Великопольская волость

На заднем сиденье машины беспрерывно щебетала Ира. Василиса старалась не прислушиваться — ее это сильно напрягало. По всему телу навалилось тяжелая, тянущая усталость, над бровями все налилось тупой болью. И стоило только чуть резко шевельнуть головой, как боль усиливалась многократно, отдаваясь в голове ударами пульса.

Несмотря на то, что Василиса опять почти не спала всю ночь, в сон сейчас ее почти не клонило. Веки просто налились тяжестью, и состояние было будто некоторой заторможенности. Постепенно Василису болтовня позади начала раздражать все сильнее, и вдруг опомнившись, она включила музыку. Ира не замолчала. Василиса сделала музыку громче. Громче стал и голос Иры.

Вздохнув, девушка открыла окно наполовину и, наклонившись, подставила лицо под поток холодного воздуха. Стало чуть легче. Вдруг Василиса резко дернулась и нажала на педаль тормоза — машины впереди движение замедлили. В голову тут же отдало болью от резкого движения, и девушка поморщилась.

— Что они творят то? — раздраженно произнесла она.

— Что? — открыла глаза дремавшая рядом Ольга, мгновенно проснувшись.

— Смотри, — показала Василиса на вереницу машин, уходящих в сторону по второстепенной дороге.

— Куда они поехали? — нахмурилась Ольга.

Василиса между тем объехала микроавтобус, из окна которого ей призывно рукой махнули. Выехав на встречную полосу, она поравнялась с черным фургоном.

— Куда это они? — уже громче повторила вопрос Ольга, глядя в окно на сидящего за рулем микроавтобуса белобрысого.

— По служебной необходимости, — произнес Владимир, — вы за мной двигайтесь.

— Володь, мы же на дачу, да? — спросила у него Ольга.

— Да, да, на дачу, — подтвердил беловолосый и, кивнув девушке, тронулся с места.

Василиса, бросив последний взгляд на удаляющуюся в сторону внушительную колонну, поехала следом. Теперь по дороге ехало всего три машины — один УАЗ-хантер, черный микроавтобус с Владимиром за рулем и кашкай последним.

Голова у Василисы болела все сильнее, и она морщилась от боли, когда машину потряхивало на многочисленных выбоинах.

— Что с тобой? — заметила мучения девушки Ольга.

— Голова болит, — негромко произнесла Василиса.

— Нервное, — сходу вынесла диагноз Ольга, — на, таблетку съешь.

— Не помогает, — покачала головой Василиса, — рано утром съела уже одну.

— Съешь две, — достала из сумочки упаковку таблеток Ольга и протянула два зеленых кругляшка девушке.

Василиса, утомившаяся от головной боли, послушно проглотила таблетки, запив их невкусной, выдохшейся минералкой. Минут десять еще голова болела по-прежнему, но вскоре боль начала отступать. Не уходить, но приглушаться. И усиливалось состояние тупой усталости — ей казалось, будто на плечах ноша тяжелая появилась, которая давила все сильнее и сильнее.

Вдруг двигавшийся впереди микроавтобус затормозил и, замедлив ход до самого минимума начал разворачиваться в несколько приемов. И после того как фургон развернулся, Василиса увидела впереди ровную гладь воды, закрывающую дорогу насколько хватало глаз.

— Разворачивайтесь, объедем! — выбежал растерянный Владимир из микроавтобуса и побежал к уазику, который тоже уже стоял поперек дороги. Пока Василиса быстро крутила руль, светловолосый поговорил о чем-то с водителем хантера и также бегом вернулся в фургон.

— Давай поведу, — вдруг предложила Ольга, видя, что Василиса уже совсем себя неважно чувствует. Василиса отказываться не стала, и девушки быстро поменялись местами.

Теперь двигались быстрее — надвигающаяся вода пугала.

— Оль, мы куда едем то вообще? — поинтересовалась Василиса, морщась от отголосков головной боли, которая начала возвращаться сквозь тяжелое чувство отупения.

— Тебе отец не сказал? — коротко глянула на девушку Ольга.

— Сказал, что в безопасное место.

— Ясно. На дачу к нему едем, здесь уже недалеко поселок коттеджный должен быть. Сейчас объезжаем, наверное.

— Ты знаешь, где этот поселок? — спросив, Василиса поежилась — ей тут же Тихая Заводь вспомнилась.

— Нет, — покачала головой Ольга, — Володя знает.

Гонки с водой между тем продолжались. Несколько раз идущий первым хантер останавливался на перекрестках и к нему подбегали Владимир с еще несколькими мужчинами, и быстро они все вместе что-то обсуждали, глядя в карту.

Василиса, примостившись на сиденье, начала потихоньку проваливаться то ли в дрему, то ли в беспамятство, лишь изредка открывая глаза и наблюдая движущийся впереди уазик. Вдруг девушку дернуло, и она лишь в последний момент успела выставить руку вперед, в торпеду уперевшись. От резкого движения в голову вновь ударило болью, да так что Василиса тихий стон не удержала.

Поморщившись и выругавшись негромко, она глянула вперед, и сразу перестала обращать внимание на боль. Дорога, спускаясь с холма, плавно подводила к мосту к которому машины подъехали. И после моста сразу же выгибалась, обнимая следующий холм. Но между холмами самого моста видно не было — его уже вода покрывала.

Черная, почти неподвижная гладь, по поверхности которой шло еще не исчезнувшее под водой ограждение, обозначая контуры моста. И двумя мачтами торчали дорожные знаки. Закрыв лицо руками, Василиса надавила ладонями на глаза, пытаясь вдавить боль внутрь. Дохнуло холодным воздухом, хлопнула дверь, но Василиса руки от лица не отняла. Лишь когда стало чуть полегче, она подняла голову, всматриваясь вперед. А там уже рядом с уазиком стояло несколько человек, совещались. Так как все они были одеты во все черное, то подошедшая к ним в своей светлой куртке Ольга выглядела белым лебедем.

Говорили недолго, и решили, по всей видимости — Ольга бегом вернулась в машину. Когда она сильно хлопнула дверью, Василиса поморщилась — ей по ушам ударило. Несколько мужчин, в том числе и Владимир, остались стоять у кромки воды.

— Ну что? — не обращая внимания на возвращающуюся боль, спросила Василиса.

— Мост этот переехать если, то мы почти на месте, — произнесла Ольга, вглядываясь вперед, где уазик уже медленно, рыкнув мотором, поехал в сторону почти скрывшегося под водой моста.

Василиса тоже посмотрела. Тихая, но угрожающая своей тишиной картина — молчаливые холмы, почти неподвижная гладь реки и медленно въезжающий в воду уазик. Почувствовав на себе чужое дыхание, девушка обернулась и увидела Иру и Надю, которые прильнули к передним сиденьям, напряженно вглядываясь вперед.

Уазик между тем уже почти въехал на мост — колеса его мягко вошли в черную поверхность, и вот уже шины скрылись под водой. Еще несколько секунд и теперь уже сами колеса больше половины не видны. Когда вода дошла машине до бампера, водитель, который рулил, сильно высунувшись в окно, снизил скорость.

По черной поверхности пошли волны — хантер как будто катер разрезал воду. Василиса с волнением следила за машиной — половина моста позади, и вот уже уазик напротив второго знака, обозначающего границу моста.

— Нормально все, — успел крикнуть водитель, и как раз в этот момент уазик дернулся, начав заваливаться набок. И медленно-медленно, как показалось, ушел капотом вперед. В воздухе мелькнули задние колеса, с которых тягуче ринулись вниз потоки воды, а после перед ошарашенными зрителями на мгновенье мелькнуло мокрое днище машины. Хотя время в тот момент, когда уазик уходил под воду, тянулось для Василисы непередаваемо медленно, прошло не более нескольких секунд.

В кашкае раздался слитный выдох испуга, а сидящая на водительском месте Ольга даже лицо руками закрыла. Лицо, но не глаза. Вдруг неподалеку от того места, где скрылся под водой УАЗ, река забурлила поднявшимся из глубины воздухом.

Но больше на поверхности ничего не появилось. И никого.

— Что вы стоите? — закричала вдруг Василиса и выпрыгнула из машины, подбегая к стоящим у кромки воды мужчинам, — сделайте хоть что-нибудь!

Черная гладь воды в том месте, где скрылся под водой уазик, уже успокоилась. И все также неторопливо река несла свои холодные, тягучие воды.

— Да что вы стоите? — со слезами на глазах закричала Василиса, — вы что?!

— Мы им ничем не поможем, — покачал головой сохранявший спокойствие Владимир, — если сами сейчас не выберутся…

Никто так и не выбрался. Василису, которая продолжала что-то кричать, подошла и обняла Ольга.

— Успокойся, успокойся, — зашептала она девушке, обняв ее, — им уже ничем не поможешь. Ошарашенная Василиса высвободилась из объятий и подошла к кромке воды, глядя на темную поверхность не в силах поверить, что вот сейчас так буднично несколько человек скрылись под водой.

— Куда теперь? — бросив короткий взгляд на Василису, поинтересовалась у Владимира Ольга.

— Еще левее и выше забираем сейчас, — он достал карту из кармана и показал то место, где они сейчас были: — Мы здесь. Проедем вот тут, и через Севастьяново проскочим.

— Володь, нам нежелательно через Севастьяново, — покачала головой Ольга, — проблемы могут быть.

— По поводу? — поинтересовался тот.

— Машина у нас приметная, запомнить могли. Мы там с местными немного…

— С местными? — покачал головой Владимир, — Ольга Юрьевна, не волнуйтесь. Нас четверо с оружием, — показал он на микроавтобус, — какие проблемы могут быть? К тому же другого пути сейчас все равно нет. Хотите, к нам в машину пересядьте, а я своих в вашу посажу?

— Да не, не надо, — посмотрела Ольга на спутников Владимира. Действительно, в черной форме и с оружием за плечами выглядели они внушительно.

— Оль, а что у вас в Севастьяново с местными было? — спросила слышавшая разговор Василиса, когда девушки сели в машину.

Ольга не отвечала — разворачивалась на узкой дороге.

— Мы там в мотеле ночевали, — проговорила вдруг Ира с заднего сиденья, — а когда завтракали, до нас местное быдло докопалось. Хорошо Дима и Стас в кафешке были, здорово они тех обезьян уделали.

— Так вы там с ними познакомились? — поинтересовалась Василиса, сев вполоборота, поглядывая и на Ольгу и на Иру. На Иру смотреть было неудобно — она сидела за Василисой.

— Ну, нормально познакомились мы с ними только вечером, — чуть улыбнулась Ира и посмотрела на Ольгу. А та вдруг обернулась и жестким взглядом посмотрела на нее.

— Да я что, я ничего, — улыбнувшись, развела руки в стороны Ира, тряхнув волосами.

У Василисы опять начинала болеть голова, и она расспрашивать дальше не стала. Устроилась поудобнее на сиденье и попробовала задремать. Но опомнилась, открыла глаза и пристегнулась. Дальше ехали в молчании — после зрелища утонувшей за какие-то мгновения вместе с людьми машины даже Ира перестала щебетать. Василиса понемногу задремала — все же несколько бессонных ночей давали о себе знать. Даже не задремала, а провалилась будто в тяжелое беспамятство.

Проснулась она вся мокрая от пота. Не открывая глаз, Василиса немного пошевелилась, чтобы мокрая ткань одежды не так неприятно к телу липла и вдруг почувствовала, что головная боль ушла. С облегчением Василиса открыла глаза и тут же насторожилась — машина стояла на месте.

Девушка приподнялась немного и огляделась — вокруг были дома частного сектора, впереди стоял микроавтобус и рядом с окном водителя находился человек в кожаной куртке и камуфляжных штанах, что-то расспрашивая у водителя. Чуть поодаль стояло еще несколько похожих по стилю одежды человек. Василиса перевела взгляд на Ольгу — та напряженно всматривалась вперед, кусая губы.

— В Севастьяново приехали, — произнесла та в ответ на вопросительный взгляд, — пост на въезде.

Василиса, заразившись волнением, поерзала на сиденье. Но вроде водитель микроавтобуса с караульным на посту договорился и фургон тронулся. Ольга немного нервно нажала на газ, и кашкай рыкнул двигателем, ускоряясь. И тут же резко затормозив — микроавтобус поехал не быстро и Ольга в него чуть не врезалась.

Караульные на посту проводили кашкай взглядами, не никто ничего не сказал и остановить машину не пробовал. Друг за другом черный микроавтобус и ниссан медленно ехали по улицам пустынного города. Василиса, чувствующая себя гораздо лучше, чем раньше, несмотря на оставшееся состояние тяжести в голове, осматривалась по сторонам.

— Почему тут так пустынно? — спросила она, не оборачиваясь и глядя в окно.

— Уехали многие уже видимо, — ответила ей Ольга, — мы пока сюда ехали, несколько раз по воде проезжали. Да вон, смотри, — вдруг показала налево Ольга.

Василиса обернулась и, присмотревшись, заметила на одной из боковых улиц воду. Совсем немного, она едва покрывала дорожное покрытие. Но все равно было неуютно. Зябко передернув плечами, девушка продолжила внимательно осматриваться по сторонам. Город ей не нравился — серый, неряшливый. Снег почти везде подтаял, обнажив грязь рядом с тротуарами, на которой почти не было заметно травы. Дома частного сектора сменились двухэтажной кирпичной застройкой серого кирпича, который в более темный цвет окрашивали потеки воды таявшего снега на крышах. Солнце в этот момент скрылось за облаками и стало совсем мрачно.

Вдруг ниссан с микроавтобусом по встречной полосе быстро обогнала зеленая нива, и ее пассажир через открытое стекло призывно замахал рукой, требуя остановиться.

— Твою мать, — неожиданно выдохнула Ольга, притормаживая вслед за фургоном. И добавила еще несколько грязных ругательств.

Василиса тоже напряглась — вышедший из Нивы здоровый парень в резиновых сапогах подошел к двери микроавтобуса и о чем-то сейчас говорил с водителем. Второй пассажир Нивы, морщась от проникающей в ботинки воды, быстрым шагом подошел к кашкаю, присмотрелся, а потом обошел машину. Глянув на задний бампер, он сразу пошел в сторону Нивы. Сунулся в салон, сказал что-то водителю и тот сразу в телефон начал говорить. Или в рацию?

— Черт, тот урод номер посмотрел! — взволнованно произнесла Ольга. Василиса заметила, что та вцепилась в руль так, что костяшки на ее пальцах побелели.

Между тем здоровый парень, который подошел к микроавтобусу, сделал повелительный жест, указывая следовать за собой.

— Может ну его, сваливать пора? — напряженно спросила Василиса.

Ольга с тревогой посмотрела на микроавтобус, потом на нее: — Володя же сказал, что все нормально будет.

— Угу, — кивнул Василиса, и повторила очень похоже, будто голосом белобрысого, — мы им сейчас ничем не поможем. Если сами не выберутся.

Между тем к перекрестку, на котором машины стояли, подъехал еще один автомобиль — когда-то белая семерка. Надсадно завывая двигателем, побитая машина — в пулевых отметинах и без половины стекол, заползла на газон — на узкой дороге места было уже мало. Из семерки сразу вышли несколько человек, недвусмысленно направляя оружие на микроавтобус.

Бугай из нивы залез в машину, и еще раз показал водителю микроавтобуса следовать за собой. После он негромко сказал что-то водителю семерки, который сразу после этого прыгнул в машину. Нива проехала немного и, скрипнув тормозами, остановилась рядом с кашкаем.

— За ними рули, — осклабившись, показал здоровый на семерку, водитель которой сразу же помахал Ольге рукой.

— Хорошо, — кивнула она, посмотрев на бугая, и медленно тронула машину с места. Водитель семерки, увидев это, нажал на газ и его машина, выбрасывая из-под колес комья грязи вперемежку с водой, развернулась и поехала в сторону противоположную той, куда уезжали Нива с микроавтобусом.

— Хорошо, хорошо, — повторила Ольга, кусая губы и поглядывая по зеркалам. Когда Нива и микроавтобус скрылись за поворотом, Ольга еще некоторое время ехала за медленно двигающейся семеркой, а потом вдруг резко закрутила руль, нажимая на газ. Кашкай повело на покрытой слоем воды дороге, хрустнуло заднее крыло от встречи с небольшим деревом, но машина быстро развернулась и буквально полетела по узким улочкам.

Василиса с трудом держалась на месте, вцепившись в ручки двери, сзади периодически вскрикивали Ира и Надя. Ольга вела машину быстро и резко, совершенно не заботясь о сохранности — несколько раз они проезжали по тротуарам, а один раз в заносе чиркнули по рекламному щиту, который сразу расцвел брызгами стекла.

Вдруг город как-то сразу кончился — потянулся деревянные дома. Ехать мгновенно стало тяжелее — асфальтовая дорога сменилась проселочной с глубокой колеей. Оскальзываясь на грязи и выплевывая из-под колес фонтаны брызг, кашкай все удалялся от центра города. Наконец показался край частной застройки — впереди виднелось белое покрывало поля, изъеденное грязью проглядывающей из-под снега земли. Ольга надавила на тормоз, и кашкай заскользил по грязи — поворот впереди был довольно крутой.

— Быстрее, быстрей! — крикнула сзади Ира, — они за нами едут!

Василиса оглянулась — действительно, белая семерка виднелась вдалеке, поднимая шлейфы воды, проезжая по глубоким лужам.

— Черт! — закричала Ольга и вместо того чтобы повернуть налево, свернула направо, на совсем неприметную дорогу по полю.

— Ты что? — вскинулась Василиса, но тут же увидела что слева дорогу перегораживает небольшой грузовик.

Двигатель кашкая судорожно заревел, преодолевая грязевую преграду дороги. Василиса обернулась и увидела, что от перегородившего дорогу грузовика наперерез по полю бегут несколько человек.

— Давай-давай-давай! — нажимая на газ повторяла Ольга сквозь сжатые зубы, пока ниссан, завывая двигателем, пробирался по проселочной дороге. Прорывался сквозь грязь кашкай не зря — впереди уже виднелась насыпь по которой проходила нормальная дорога, ведущая в сторону от города.

Несколько раз боком проехавшись по колее, кашкай буквально вгрызся в небольшой подъемчик и едва не выпрыгнул на дорогу.

— Да! — не удержалась от радостного вскрика Василиса, но тут вокруг глухо застучало, а после воздух вокруг хрустально взорвался мириадами осколков. Под испуганные крики Иры с заднего сиденья кашкай, все же выпрыгнув на асфальтовую дорогу, переехал ее и начал мягко съезжать в канаву на противоположной стороне.

— Нет, нет! — закричала Василиса, оборачиваясь к Ольге. Кашкай в этот момент дернуло — капот машины ударился в землю, и Ольга упала грудью на руль. Василиса в ужасе увидела потеки крови на ее белой куртке. Девушка дернулась, но ее не пустил ремень. Выругавшись, Василиса судорожно его отстегнула и наклонилась в раненой.

— Ольга! Оль, ты в порядке?! — только сейчас, услышав свой голос, Василиса поняла, что на заднем сиденье только что истошный крик слышался, который вдруг сейчас оборвался. Обернувшись, она увидела, как Ира наклоняется к зажмурившейся от боли Наде, рукой держащейся за окровавленное плечо.

Глухо застонав от бессильной ярости, Василиса обернулась к Ольге. Крови на той становилось все больше — крупные ее капли стекали и падали вниз по безжизненно свесившейся руке.

Вдруг в разбитом окне появилось щербатое лицо. Подошедший направлял в сторону машины оружие, вглядываясь в салон.

— Жива? — послышался хриплый голос, и девушка увидела еще одно лицо в окне.

— Да хер знает, — проговорил щербатый и дернул на себя водительскую дверь. Широко открыв ее с силой, так что петли хрустнули, он схватил Ольгу за куртку и резко дернул на себя. Девушка кулем выпала из машины, и сразу же послышался ее глухой стон.

— Вы что делаете! — вылетела из машины Василиса. По грязи, в которой оскальзывались ноги, девушка оббежала машину и бросилась к Ольге, лежащей на земле.

— Жива, — удовлетворенно произнес щербатый и обернулся, наблюдая как по дороге к ним ползет тентованный грузовичок, который до этого дорогу перекрывал.

Второй между тем говорил что-то в рацию, но Василиса не слышала — она склонилась над Ольгой и с облегчением поняла, что та живая.

— Ух ты! — раздался вдруг голос щербатого, который распахнул заднюю дверь и смотрел в салон, — да тут целый курвовоз!

— Угу, только ты их уполовинил, — хмыкнул второй.

— А что делать было — ушли бы, — покачал головой щербатый, и добавил, — к тому же я хирургически сработал, все живы!

Довольный своей шуткой, он хохотнул, а второй его поддержал.

— Ну че, сучки, вылазьте! — наклонился щербатый снова в салон.

Грузовичок, между тем завывая двигателем, выбрасывая из-под спаренных задних колес комья крупной грязи, выбрался с проселка на дорогу.

— Вылазь, епта! — рявкнул вдруг щербатый на Надю, которая сидела не шевелясь, зажимая руками окровавленное плечо. Девушка глянула на него непонимающе, а он схватил ее за волосы и резко дернул на себя.

Послышался многоголосый вскрик — Надя закричала от боли, Ира от страха, а Василиса от злости.

— Да вы что делаете-то, нелюди! — взвилась она с места.

— Хайло завали, а! — вытащив из машины кричащую от боли девушку, обернулся щербатый к Василисе. Встретившись с яростным взглядом, он замахнулся резко, но его нога на скользком склоне поехала, и этот урод едва не упал.

— Ах ты мразина! — зло закричал он и восстановив равновесие, бросился вперед.

Василиса попыталась отпрыгнуть, но стоящий рядом второй мужик схватил ее за куртку и сразу же щербатый ударил девушку в лицо кулаком. Василиса на миг потеряла сознание от удара, но тут же пришла в себя, упав ничком на грязную дорогу. И тут же девушку подбросило — кто-то ударил ее ногой в живот.

— Епть, говорливые какие! — сквозь пелену боли услышала Василиса, и тут же голову ее ожгло болью — девушку подняли за волосы и грубо толкнули в сторону грузовичка. Снова удар, снова боль и ее буквально зашвырнуло в кузов. Василиса покатилась по неровной поверхности фургона и попыталась приподняться на руках. Дыхание у нее перехватило еще в тот момент, когда ее лежащую ударили, и сейчас она широко открывала рот, пытаясь вздохнуть.

Глаза слезились и, завалившись набок, Василиса в полутьме кузова едва различила, как следом грубо закинули Иру и Надю. Кто-то из девушек плакал навзрыд, но Василиса не могла понять кто — не видела почти ничего. А может и обе плакали.

Ольгу не кинули — положили более-менее аккуратно. Как тюк.

— Не сдохнет? — поинтересовался кто-то снаружи.

— Хер знает, — Василиса сквозь слезы увидела, как силуэт на светлом фоне покачал плечами, — может и сдохнет. Посмотрим.

Сразу же борт грузовика со скрежетом закрылся, через него в кузов запрыгнул один из схвативших их, но не щербатый. Почти сразу же хлопнули двери и машина поехала. Василиса, превозмогая боль, на четвереньках подползла к Ольге и встретилась с ней взглядом. Лицо ее под слоем грязи и крови было бледным как полотно. Но глаза открыты, и Ольга пыталась что-то шептать.

Василиса понемногу начинала видеть все лучше и лучше и, скосив глаза, заметила как Надя присела, спиной облокотившись к борту, а ее поддерживает Ира. Отведя взгляд, Василиса снова посмотрела на Ольгу и, всхлипнув от бессилия, расстегнула на ней куртку и чуть перевернула раненую набок. Одна пуля попала Ольге в плечо сзади, а еще одна прошла по ребрам. Эта рана была самая кровавая. Чуть погодя Василиса заметила, что у Ольги еще и в ногу ранена — третья пуля попала ей в бедро. Пока машина ехала, единственное, что Василиса могла сделать, это снять с себя джемпер и попробовать наложить повязки. Оторвав один рукав, девушка перевязала Ольге ногу, а оставшееся от джемпера она просто приложила к ранам на боку.

Когда Василиса, оставшаяся в одной майке, запахнула на Ольге куртку, прижимая ткань к ранам, ей вдруг стало очень холодно. Василису забила крупная дрожь, даже зубы начали дробь выбивать. Наклонившись за своей сброшенной курточкой, едва не упав, Василиса с трудом одела ее. Теплее не стало, наоборот — только сейчас девушка поняла, что куртка почти насквозь мокрая — когда щербатый ее ударил, она ведь упала прямо в жидкую грязь.

Постепенно начав более-менее ощущать себя, Василиса с отвращением чувствовала прикосновение мокрой и грязной ткани к коже. Она содрогнулась, у нее неожиданно перехватило дыхание, но тут девушка почувствовала, что кто-то взял ее за руку. Вскинувшись, Василиса встретилась с Ольгой взглядом и не удержалась — беззвучно заплакав, она сжалась на коленях рядом с лежащей девушкой, истекающей кровью.

29 апреля, день. Старцев Александр, деревня Тапицы

Проснулся от того, что кто-то тронул меня за плечо. Не сразу поняв, где нахожусь, резко вскинулся. Но встретившись взглядом со Стасом, вспомнил все.

— Время сколько? — спросил я хриплым со сна голосом.

— Дохера уже, — мрачно произнес Стас, — пойдем на кухню, перекусишь.

Поднявшись с кровати, я двинулся за ним и, приземлившись на свободный стул, принялся за еду, периодически моргая липкими со сна глазами и осматриваясь. В доме сейчас было серо и тяжело — солнце скрылось за облаками, дневной свет сквозь занавески проникал с трудом, да еще накурено было.

Посидел немного, потом поднялся и умывшись, гремя алюминиевым умывальником, открыл форточку и принялся за еду. А тушенка разогрета, кстати — отметил я, с удовольствием отправляя в рот крупные куски мяса. Запив обед водой посмотрел на молчаливых Сергеича со Стасом.

— Время то сколько?

— Почти четыре, — мрачно ответил Стас.

— А Рома? — закусив губу, спросил я, — пришел?

Никто не ответил, но я и так понял. Мда, плохо. Очень плохо. Судя по карте, от того места где мы высадили Рому, до Ягодного ему максимум полчаса ходу, даже не торопясь. Ну и сюда, до Тапиц, час, и то с натяжкой.

Рому мы высадили около восьми утра. С того момента прошло семь часов, а он так и не появился.

— Если дольше ждать, темнеть начнет, — вдруг глухо Стас произнес, — и туда уже не сунешься. Ждите здесь, я схожу, посмотрю, — не глядя ни на кого, поднялся он.

— Я с тобой пойду, — вырвалось у меня, прежде чем я успел даже подумать.

Фыркнув, Сергеич глянул и на меня и на Стаса. В общем, решили идти все вместе. На кухонном столе, на всякий случай, оставили записку для Ромы, что мы пошли его искать. Быстро проверили оружие, и вышли из дома.

— Ух е! — вырвалось у меня, когда я увидел открывшуюся картину. Удивляться было отчего — небольшая в ширину еще утром река сейчас напомнила мне Неву — едва ли не километр в ширину стала. Мы находились сейчас на ее правом берегу, на высоком холме, на котором расположилась деревня. Да и дальше вокруг местность не опускалась, даже чуть поднималась — осмотрелся я. А вот на другом берегу еще утром я запомнил поля поймы реки, которые сейчас все были залиты водой.

— Это что такое? — удивился я, — паводок такой?

— Походу, — кивнул Стас, — растаял снежок…

Ни он, ни Сергеич особо зрелищу не удивились — видимо до этого наблюдали, пока я спал сладко. Выдохнув еще пару крепких выражений, осмотрелся — судя по ощущениям, вода поднялась уже на несколько метров.

— Пойдем, катер выше поднимем, — кивнул Сергеич, указывая на тот сарайчик, где мы лодку спрятали.

Когда минут через пятнадцать углубились в лес и зашагали среди мокро-коричневых голых стволов деревьев, до меня дошел весь смысл нашей авантюры. Идем втроем, совершенно не зная, что ждет впереди. Пробираемся сквозь лес в сторону воинской части, где проводили исследования над людьми, превращая их в мутантов. В машины для убийств. И после того как гораздо более подготовленный к визиту в это страшное место Рома не вернулся, туда теперь мы премся. Черт, этот фатализм врожденный или просто мы втроем такие особенные?

Я шел последним, четко ступая по следам. Снег здесь по виду почти не таял, хотя и стал тяжелым, весенним. Лес здесь был смешанным и довольно густым, так что быстро передвигаться было затруднительно — постоянно приходилось обходить то ямы, то буреломы. Часто попадались упавшие деревья, переступать через которые сильно утомляло. Наступать же я на них старался не рисковать, после того как под тяжелым ботинком на одном из стволов кора содралась и скользнув по мокрому стволу, я чуть было не навернулся качественно. Шли довольно долго, так что я опять устал сильно. Ноги налились усталостью, а на плечи давило тяжесть никуда не уходящего страха. И эта ноша была гораздо тяжелее физического утомления.

В спину Стаса едва не уткнулся. Вовремя остановился и, сделав шаг в сторону, присмотрелся. Прямо перед нами возвышалась старая, покосившаяся бетонная стена.

— Пойдем, — поманил нас за собой Сергеич, и мы пошагали по лесу вдоль заграждения. — Тут дырка есть, через нее бойцы по самоволкам бегали, — пояснил старшина, — там и зайдем. Чтобы не особо светиться.

Пока шли, я осматривал бетонную стену. Невысокая, какие-то блоки уже покосившиеся от времени. По верху идет ржавая колючая проволока. Несерьезно как-то для места, где секретные эксперименты проводятся, о чем я Сергеичу и сказал.

— Так это наша часть, — пояснил он, обернувшись ко мне, — а внутри коробочкой еще одна, и туда уже просто так не попадешь.

— Пришли? — приостановился вдруг Стас, показывая на место в стене, где небольшой и небрежно замаскированный пролом виднелся.

— Угу, — кивнул старшина и осторожно двинулся к нему. Стас пошел следом а я глянул им вслед и широко вздохнул. И едва не закашлялся — сердце пропустило удар, дыхание сбило, и все тело будто сковало. Страшно. Я еще раз вздохнул и едва не застонав, шагнул вперед. Первый шаг делал едва не с физической болью, разрывая опутавший меня страх. Дальше стало полегче, но пальцы начали подрагивать.

«Куда мы премся?» — буквально закричал мне внутренний голос.

Сергеич между тем подошел к дырке в стене и аккуратно в нее заглянул. Обернувшись и кивнув нам, он полез внутрь. Стас сразу же двинулся следом, я же замешкался немного. Но все же, пересилив себя, пролез.

Мы оказались на пустыре среди периметра — прямо перед нами было несколько заржавелых турников, чуть дальше столбы с веревками для сушки одежды и довольно далеко через поле виднелись трехэтажные кирпичные дома. Через футбольное поле — вдруг увидел я ворота совсем рядом.

— За мной, — негромко произнес Сергеич и, пригибаясь, мягко побежал вдоль забора. Пробежав метров двадцать, мы оказались рядом со зданием котельной. Небольшое одноэтажное здание, рядом пристройка образующая внутренний двор, возле которой большая гора угля лежит, снегом припорошенного. И труба одиноко в небо смотрит, которое вновь нахмурилось облаками.

Как бы дождь не пошел — мелькнула у меня мысль. И сразу же ее перебила другая — о том, что уже скоро мне что снег, что дождь, безразлично будет. Мертвым все равно.

С силой закусив губу, пытаясь загнать поглубже страх, я сжимал цевье автомата и осматривался по сторонам. Вдруг едва не подпрыгнул — будто громом раздался скрип двери — это Сергеич приоткрыл железную створку ворот в пристройке котельной.

— Твою мать… — выдохнул он едва слышно, посмотрев во внутренний двор. Стас, глянув едва, сразу же напружинился и принялся чаще по сторонам головой вертеть. Глаза у него бешеные были при этом. Приставным шагом, прислонившись спиной к стене я подошел к воротам, где уже Сергеич исчез и тоже посмотрел.

Трупы. Просто гора трупов.

Сглотнув непослушную слюну, я не в силах оторвать взгляд осматривался. Человек тридцать здесь точно, это если целых считать. Различных запчастей было гораздо больше — у самого забора приличная куча. Руки, ноги.

— Смотри, в халатах сколько, — вдруг шепнул мне Стас, оборачиваясь.

Сдавленно мыкнув, я попытался вздохнуть, но горло спазмом отвращения сковало. Как только справился с собой, глубоко вздохнул.

— За мной, — негромко произнес Сергеич и, обойдя вдоль забора, осторожно приоткрыл дверь внутрь. Стас уже был рядом с ним, прикрывая.

Внутри было сумрачно и страшно. И оказались мы совсем не в котельной — пройдя через полутемный коридор, оказались в пустом, хорошо освещенном зале — одна из его стен была почти полностью стеклом закрыта.

— Магазин здесь был, — пояснил Сергеич на наши со Стасом взгляды вопросительные. — Вот только кто отсюда вынес все? — удивленно уже сам себя спросил старшина.

Осмотревшись, я теперь понял, где мы — действительно, вот полки и столы прилавков, вот два холодильника как для мороженого, пустые. Даже кассу в углу увидел на одном из столов.

— Так, Алекс, — посмотрел на меня старшина, — позицию здесь занимай, если мы сваливать будем, прикрывай. Стас, вон к тем зданиям идем…

— Из меня прикрыватель, как из говна конфета, — неожиданно вырвалось у меня, — я дальше десяти метров не стрелял еще ни разу в жизни.

Старшина посмотрел сначала на меня, потом на Стаса. Вернее, не на Стаса, а на его Вал бесшумный.

— Сергеич, прикрывай, — усмехнулся Стас, — мы с Алексом пойдем.

Старшина подумал лишь мгновенье, потом качнул головой согласно.

— Вон те здание, ближайшие, — показал он, — дома офицерские. Туда дойдете, если там никого нет, мне махните.

«Куда мы премся?» — уже истошно взвыл мой внутренний голос, когда мы со Стасом перебежками пересекали футбольное поле. В сторону ближайшего дома я разогнался так быстро, стремясь подбежать ближе, что с силой плечом впечатался в стену, не успев затормозить вовремя.

Пригибаясь, на полусогнутых, мы со Стасом дошли до угла. Стас выглянул и, посмотрев на меня, покачал головой. Обойдя его, я тоже высунулся быстро, осматриваясь. Тихо, пустынно. Не видно никого. Пустой дворик, видна детская площадка, два грузовика неподалеку стоят, но кабины пустые.

— В подъезд? — шепнул мне Стас.

— Палево, — покачал головой я.

Действительно, подъезд выходил во внутренний двор и если нам до него бежать, пусть и быстро, будем как на ладони.

— Окна, — вдруг негромко произнес Стас.

— Че? — вопросительно глянул я на него.

— Давай в дом через окна здесь войдем, — пояснил он.

— Понял, — ухватил я его мысль. — Прикрывай, — быстро произнес я и, пройдясь вдоль дома, выбрал раму без стеклопакета. Наступив на кирпичный парапет небольшой на стене, схватился за подоконник и, привстав, прильнул к стеклу. Видно плохо, но пусто вроде. Посмотрев еще немного вглубь комнаты, присматриваясь к кровати в углу, белеющей раскиданным постельным бельем, я повернулся к Стасу.

— Стас, ножик есть?

Надо себе нож достать. Мой ведь в шее Зайки остался, и с тех пор так и не удосужился. А без ножа, не разбивая окно, снаружи проникнуть в квартиру быстро и бесшумно не получиться.

Приняв поданные рукоятью вперед нож, я привстал на небольшом кирпичном парапете стены и занес руку с ножом. И обмер, увидев движение. Вначале за стеклом появилась макушка с в редкими прядями сальных волос, после этого высокий лоб и постепенно прямо напротив меня оказалось белое как мел лицо.

Встретившись со взглядом темных провалов глаз, я замер не силах пошевелиться.

Существо внутри вдруг зашипело, а через пару мгновений шипение вдруг перешло в вой, от которого казалось, стекла сейчас задрожат.

— Ааа епть! — не удержался я от вскрика, отшатнувшись. Нога у меня скользнула, и тут же полетел спиной вперед на землю. Впрочем, упав, тут же извернулся и вскочил, на ногах оказавшись.

— Да ну нафиг! — обернулся ко мне расширенными глазами Стас. — Валим, валим, — подбежав ко мне, он схватил меня за предплечье, увлекая за собой, — их там дохера!

— Эгей!!! — вдруг раздался позади нас крик, — не стреляйте!!! Эй!!! Стойте!!!

Мы со Стасом на бегу переглянулись заполошно.

— Постойте! Не стреляйте только!!!

Мы со Стасом замедлили бег и, развернувшись, все еще шагали спиной вперед в сторону котельной, где нас Сергеич ждал.

— Да стойте же! — появилась из-за угла дома нечеловеческая фигура, размахивая руками.

29 апреля, день.

Изразцов Евгений, дивизион.

Поворот к дивизиону пропустили. Смотрели вроде внимательно, но как то не удалось. Хорошо, навстречу попался грузовик военных, в котором были знакомые бойцы из взвода Савичева. Вернулись. Когда ехали по лесной дороге, уже на подъезде к части, увидели на полосе вырубленного леса копающий землю ров вокруг периметра части и городка экскаватор.

Блок на въезде стоял серьезный — мешки, бетонные блоки, пулеметная точка. Да и вышки не пустовали. Но на территорию запустили без проблем — оказывается, на проходной описание патриота уже было. Подъехав к штабу, припарковавшись неподалеку от крыльца, Дим-Дим, Геша и Женя вышли из машины.

— И куда? — переглянувшись с парнями, негромко спросил Дим.

— Пойдем в штаб, узнаем, — кивнул на здание Женя, — а там посмотрим.

Зайти не успели — дверь штаба распахнулась, и на его крыльце сразу стало тесно.

— Знакомые рожи, — произнес вдруг Геша мрачно.

Действительно, на крыльцо вывалилось человек десять, среди которых Женя заметил Сашу Толстого.

— О! Рейнджеры! — громогласно произнес тот, и пошагал к парням, — как вы вовремя!

Толстый был все в том же прыжковом костюме оливкового цвета, и все с тем же калашниковым, у дезертира изъятым. Вот только в подвесной боеприпаса прибавилось — отметил Женя, увидев распухшие от магазинов подсумки. Еще в отличие от многих людей вокруг Толстый был гладко выбрит.

— Здорово, — пожал протянутую руку Женя. И сразу же поздоровался с высоким коренастым парнем, который перекинулся парой фраз с Гешей.

— Вы втроем? — посмотрел на Женю Толстый, — пойдем в столовую, как раз разговор есть.

— Геш, а это кто? — поинтересовался Дим, когда пошагали вслед за Толстым и его толпой. И Женя на Егора посмотрел — высокого парня, который с ними здоровался, он тоже не знал.

— Это Костик, — ответил Геша, — мы в поезде познакомились. Пили вместе — я, Толстый, Олег, Леха Николаич, Костик и Алекс. Когда авария была, Костик головой ударился сильно, его чуть ли не на руках таскали. Он мент, если что.

— Хм, — хмыкнул Дим-Дим, — я тоже мент, если что.

— Да ладно? — одновременно обернулись Женя и Геша на Дима.

В числе последних парни вошли в столовую, где несколько женщин уже накрывали столы. Жека с парнями сели за небольшой, в уголке, к ним подсел и Толстый.

— Вы как? — дернул он подбородком, посмотрев сначала на Джексона, потом на остальных.

— В смысле?

— Ну, нормально? Не утомились, к бою готовы?

— Да не, — озадаченно покачал головой Джексон, — не утомились.

— Парни, как вы смотрите, если… — начал вдруг Толстый, но не договорил, увидев кого-то. — Саша! Саш, мы здесь!

Обернувшись, Женя увидел зашедшего в столовую Савичева. Следом за ним в помещение почти строем зашло около десяти бойцов, и сразу потянулись к столам. Савичев махнул Толстому рукой, потом кивнул Жене, узнав, но не подошел — пошел в сторону кухни. Следом за ним, отделившись от группы воинов, двинулся ординарец Сеня.

— Это что, выход какой-то? — кивнул в сторону зашедших Женя. Все бойцы Савичева выглядели сейчас единой группой, и у него сложилось впечатление, что они сейчас будут выдвигаться куда-то.

— Типа того, — подтвердил Толстый. — Сейчас сам скажет, — откинувшись на стуле, ответил он на вопросительный взгляд Жени. Действительно, через минуту Савичев появился из кухни и быстрым шагом подошел к столу.

— Нормально, — усмехнулся он, — и партизаны, и рейнджеры.

— Партизаны это мы, — хмыкнул Толстый, коротко кивнув в сторону того стола, где все бывшие с ним парни ели сейчас. Действительно, партизаны — отметил про себя Женя. Одеты все в разнобой, да и оружие разное — автоматы лишь у нескольких, у остальных ружья охотничьи.

— Насчет сухпайка договорился, пошли кого из своих, — кивнул Савичев Толстому. Тот кивнул, и быстро встав, подошел к столу, где его люди обедали.

— Что за сборы? — поинтересовался Джексон у лейтенанта.

Вдруг вдалеке раздался глухой раскат грома, а через несколько секунд стол вместе с полом дернулся слегка. В одном из стаканов тренькнула не вынутая ложка.

— Ять! — раздался в столовой слитный возглас удивления.

Кое-кто подскочил со стульев, ко-то остался сидеть, но все тревожно осматривались. Но прошло несколько минут, и больше никаких земных толчков не ощущалось.

— Землетрясение? — предположил Женя, настороженно осматриваясь.

— Может боеприпас какой рванул неподалеку, — пожал плечами лейтенант и поднялся, подходя к окнам. Несколько минут переглядывались, но все было тихо. Наконец Савичев отвернулся от окна.

— На войну едем, — сообщил он, возвратившись за стол, — будем захватывать территорию суверенного государства.

— Зачем? — поинтересовался Дим-Дим.

— Как зачем? — невесело хмыкнул лейтенант, — дабы прирастать материально-технической базой. Новообразованное государство требует большое количество ресурсов для выполнения взятых на себя обязательств.

— Хм, — покачал головой Женя, — а попроще как-нибудь? Чтоб нам понятно было.

— Да я и сказал попроще, — пожал плечами Савичев, проводив взглядом подошедшего и усевшегося рядом Толстого. — Мы же армия, епть, — сжал губы в тонкую нить лейтенант, — должны людей защищать. Вот и будем сейчас защищать, — кивнул он и пояснил, — судя по всему, наводнение идет очень серьезное. Царь уже распорядился, рядом палаточный городок ставят, людей понемногу завозят. Несколько команд уже по области ездят, эвакуируют жителей.

— Воду мы видели, — кивнул Женя и напрягся, — а воевать с кем?

— С теми, кто против нас, — чуть дернул уголком губ Савичев, — здесь рядом завод начали строить, и коттеджный поселок рядом с ним. Там склады должны быть нехилые и с продовольствием, и с топливом. Оружие там тоже есть — на охране частная контора какая-то была. Частная, но серьезная.

— Заставить поделиться? — предположил Геша.

— Нет, — покачал головой Савичев, — просто захватить и укрепиться там. Завод на возвышенности, вода туда не должна дойти.

— А сюда? Не дойдет?

— Здесь почти самая высокая точка по области, — покачал головой лейтенант, — поэтому если сюда поднимется, то амбец. Только ковчег сооружать, а так спасайся кто может.

— Что за Царь? — поинтересовался Дим-Дим после паузы.

— Полковник Царев, командир здешний, — ответил Савичев.

— Нормальный? — осторожно спросил Джексон негромко.

— Нормальный, — подтвердил лейтенант, — по крайней мере, в нынешней ситуации мыслит вроде здраво.

— Ну, в принципе, да, — кивнул Женя, соглашаясь.

— Вы как? Вливаетесь в армию нового государства? — глянул на него своими пронзительно-голубыми глазами Савичев. — Алекс со Стасом уже, если что.

— Что уже?

— В строю, — кивнул лейтенант, — когда они вернутся…

— Не вернутся, — перебил Савичева Джексон.

— Не понял, — покачал головой Савичев.

— Они умерли, — сглотнув, тяжело произнес Дим.

— Что? — громко воскликнул молчавший до этого момента Толстый.

— Машину на дороге их видели, — опустил глаза Женя, — сожженная, и они там. Внутри.

— Ай млять, — негромко произнес Савичев.

— Похоронить их надо, — негромко произнес Женя, посмотрев на него, — мы сейчас собирались съездить. Лопаты просто нет.

— Далеко они? — посмотрел прозрачными глазами Савичев.

— Недалеко. Километров пять отсюда, — дернул щекой Женя, а после под вопросительным взглядом сориентировался и показал направление, откуда они только что приехали.

— Так вы с нами? — продолжил лейтенант, — у вас пикап, я хотел к вам партизан подсадить.

Парни переглянулись, а после Джексон глянул на лейтенанта и просто кивнул.

— Хорошо, — поднялся Савичев, — мы в ту сторону, вместе и похороним. Выдвигаемся в темпе, пока вода не поднялась совсем. Сейчас еще вам Сеню пошлю, чтобы он заправку организовал.

Минут через двадцать две машины стояли у ворот, готовые к выезду. Первым стоял БТР, на котором заканчивали рассаживаться воины — бойцы лейтенанта и партизаны Толстого вперемежку, чуть поодаль стоял пикап, в который в салон влезло трое и в кузов еще четверо.

Жека и Дим перекуривали у патриота, ожидая команды к отправлению, когда со стороны здания штаба показался бегущий к машинам Савичев. Вдруг с одной из вышек у ворот — на второй наблюдателя не было, раздались истошные крики. Находившийся там часовой бешено что-то орал, указывая рукой вдаль. Понять в его криках что-либо было сложно и Савичев, мгновенно сориентировавшись, сам развернулся к вышке. Женя, кивнув Дим-Диму, по наитию бросился бегом за лейтенантом. Винторез за плечом, если даже и не стрелять, то рассмотреть опасность в прицел можно; а что опасность, сомнений не было — очень уж с вышки испуганные крики неслись.

Пролетев по лестнице, грохая подошвами по рубчатым ступеням лестницы, Джексон следом за Савичевым вылетел на площадку вышки и замер. Чтобы увидеть и рассмотреть надвигающуюся опасность, прицел совершенно не требовался: огромный вал воды, двигающийся со стороны далеких гор, и так было прекрасно видно. Постепенно в воздухе нарастал рокот приближающейся стихии — стена воды накатывалась медленно, но неумолимо. Савичев рядом уже исходился в крике, но более осмысленном, чем караульный до этого — лейтенант, перегнувшись через перила, раздавал указания укрываться и предупредить всех вокруг об опасности.

Женя, задержав дыхание, осмотрелся — сам дивизион находился на высоком холме, еще и вышка высоко поднималась над землей, так что с нее открывался вид на всю округу — волнистое море холмов позади и агрессивно накатывающийся вал впереди.

Замерев, Женя наблюдал за тем, как огромная масса воды, будто спички ломая деревья леса, приближается. Но присмотревшись, он все же немного успокоился — хотя ему сначала и показалось, что вал очень высок, но теперь он понял, что никак не выше того холма, на котором они находились. Треск и рокот становился все громче — волна приближалась. Краем Джексон видел, как снизу бегают и суетятся испуганные, не понимающие что происходит люди. А лейтенант перестал кричать — взявшись за перила, он сейчас смотрел на приближающуюся большую воду. Костяшки на его кулаках побелели.

Накатывающийся водяной вал на холм с дивизионом был уже совсем близко. Женя почувствовал дуновение злого и холодного ветра на лице, и тут же воздух вокруг заполонило водяной взвесью.

— Обходит! Обходит! — вдруг радостно заорал караульный и хлопнул себя ладонью по сгибу локтя, — вот тебе! Выкуси!

Действительно, огромная волна лишь облизала холм с дивизионом и устремилась дальше.

— Ну-ка стой! — вдруг хлопнул часового по плечи лейтенант, прерывая его радость.

— Что?! — не понял тот.

— К Царю, доложить! — вдруг рявкнул на него лейтенант, — бегом!!!

Караульный заполошно кивнул и заскользил по лестнице.

— Жека, смотри, — хлопнул того по плечу лейтенант, а сам подскочил к лестнице, — я в радиорубку, хоть с кем связаться, предупредить надо!

Пока перестук ботинок Савичева удалялся по лестнице, Джексон смотрел вслед водяному валу и прикидывал. Недавно, на кратком инструктаже, когда Савичев представил их полковнику Цареву, Женя рассмотрел висящую на стене карту. Дивизион находился в самом верхнем правом углу земли родного мира, отсекающий ров границы новых земель проходил не очень далеко — с его стороны и накатывалась сейчас беспощадная стихия.

Севастьяново западнее, Великополье ниже, к югу, Красный Бор еще дальше, почти в центре окружности — мысленно прикидывал Джексон. Расстояние до всех этих городов приличное, авось и уменьшится огромная волна, спадет — понадеялся Женя и тут же мысленно восхитился Савичевым — насколько быстро тот догадался в радиорубку бежать. Вот только успеют ли со всеми связаться и предупредить? И сколько еще деревень не эвакуированных окажется на пути воды? Пока Женя размышлял, наблюдая за грозной бездушной стихией, вслед за первой волной прокатилось еще несколько. Но уже не таких огромных и страшных на вид.

29 апреля, вечер. Коваленко Антон, Великополье

В АТП Щербаков приехал с сопровождением. После нападения на отдел он теперь всегда с сопровождением ездил; две машины резво зарулили в ворота, разбрызгивая из-под широких колес жидкую грязь весенней распутицы. Дверь ехавшего вторым субару-форестера распахнулась и из машины легко выбрался Щербаков.

— Болеешь? Как рука? — поинтересовался он у Антона.

— Нормально, — кивнул и подтянулся тот, но подполковник уже шел в сторону административного здания. Там сейчас, готовые к вечернему разводу, стояли несколько сборных бригад.

Антон не сказал Щербакову, что у него в действительности с рукой. Стреляли на дороге, и стреляли. И о том, что ему рассказал про смерть сержанта тот паренек, Алекс, он тоже не сказал. Как относительно легко раненый, Антон сегодня был на территории за дежурного. Разгонял машины на линии, за диспетчера работал, с ремзоной помогал парням вопросы решать. С утра носился как угорелый, и на тебе — стоило только на пять минут присесть расслабиться, как Щербаков заявился, узрев его растекшимся по скамейке. Обидно.

Покачав головой, Антон поерзал, глядя вслед Митричу и затянулся. Глубоко вдохнув, впрочем, дым он выпускать не торопился — замер, прислушиваясь. Посмотрев на свою руку, в которой сигарета была, он увидел, что кисть ощутимо дрожит. И тут же понял, что дрожит не только рука, но все тело. Да что тело — скамейка дрожит, как и сама земля. Вдруг на грани слышимости послышался медленно нарастающие гул и рокот. Антон с расширившимися глазами приподнялся, но тут земля будто ушла из-под ног, и скамейка ударила его под колени.

Выругавшись от неожиданности, Антон вскочил и побежал к воротам, чтобы посмотреть что приближается — пугающие звуки все нарастали.

— Епть! — не удержался он от удивленного возгласа, когда рванул створку ворот. Удивляться было чему — впереди виднелся рвущийся вперед вал воды, на порядок выше человеческого роста. Вдруг Антон почувствовал, что створка ворот вырывается у него из руки и понял, что земля рядом оседает. С ужасом он наблюдал, как все что справа мягко опускается вниз. Раздались дикие крики, скрежет — по осыпающейся земле в сторону Антона бежали люди, среди них он заметил Щербакова.

— Давай, давай! — начал Антон криками подгонять бегущих, помогая кому-то — земля все опускалась, бежать им приходилось под уклон. Вдруг раздался объемный грохот, и все АТП резко вниз ухнуло, опустившись по уровню на десяток метров.

Водяной вал приближался как раз с той стороны, в которую осела земля. Все АТП, небольшое поле, новый район двадцатки, больница поодаль — все сейчас оказалось там, внизу, и лежало на пути страшного безумства стихии. Как будто часть паззла земной поверхности сбилась, и один квадратик на другой зашел.

Антон стоял, оставшись на краю, держась за одну створку ворот, расширив от удивления глаза и наблюдая, как там, внизу, вода ударяется в корпуса больницы, ломает деревья подлеска, сметает хлипкие дома двадцатки… Опустив взгляд, он увидел как внизу мечутся люди среди развалин зданий и машин — какие то перевернулись, когда часть поверхности ушла вниз под наклоном. С ужасом Антон расслышал крики людей, полные ужаса и боли. Но буквально через несколько мгновений все заглушил рев воды, которая смела все снизу и ударилась в разлохмаченный край обрыва, на котором сейчас стоял Антон. На лицо ему тут же брызнуло водяной взвесью вперемежку с крупными брызгами. Не обращая на это внимания, он завороженно наблюдал, как снизу, под ногами, в ярости бурлит вода, исходясь пеной и брызгами, как вдруг почувствовал, что земля снова уходит из-под ног. Неожиданно пласт земли на краю обрыва вместе с остатками забора АТП, воротами и изумленным Антоном чуть дернулся, а потом почти мгновенно рухнул вниз, скрывшись в бурлящей пене прибывающей воды, заполняющей новообразованное озеро, в которое превратилось половина Великополья.

29 апреля, вечер. Васильева Василиса, Красный Бор

По иронии судьбы, девушек завели в тот самый номер мотеля на втором этаже, где до этого на ночевку останавливались Ольга и Ира. Вели их по зданию грубо, и после открытия двери в комнату получившая пинок Василиса прокатилась по полу, ударившись головой, едва сознание не потеряв. И сразу же раздался вскрик Иры, упавшей рядом.

Надя с трудом зашла на своих ногах — ее хотя бы не подгоняли ударами, а Ольгу так и несли, но как мешок с картошкой. Когда ее неаккуратно дергали, она вскрикивала от боли.

Лежащая Василиса увидела, как кто-то прошагал мимо нее и подошел к окну. Послышался звук какой-то возни, но через минуту девушка опять увидела мелькнувшие тяжелые ботинки рядом с лицом. На них комьями налипла грязь, и несколько кусков осталось в номере вместе со следами. Дверь за вышедшим хлопнула, послышался звук поворачиваемого в замке ключа.

— За что? Господи, за что? — прошептала Василиса, лежа на полу и спрятав лицо в ладонях. Но почти сразу, неимоверным усилием сдержав рвущееся рыдание, она поднялась сначала на локтях, потом на коленях. С трудом поднявшись, выпрямиться до конца Василиса не смогла. Согнувшись в три погибели и держась рукой за бок, девушка доковыляла до Нади.

— Ты как? — негромко выдохнула Василиса, присев рядом с ней.

— Больно, — всхлипнула Надя, не открывая глаз.

— Давай, поднимись, — потянула ее за здоровое плечо Василиса, помогая встать, — давай, солнце, на кровать ляг хотя бы.

Застонав, Надя все же подчинилась тянущей ее Василисе, так и не открывая глаз, с трудом добрела до кровати. Василиса помогла ей лечь на бок, чтобы не тревожить раненую руку, а после дошла до шкафа и, взяв там несколько наволочек, сделала девушке немудреную повязку на руке. Когда Василиса бралась за поврежденную руку, Надя сдавлено стонала. Все плечо у нее было в крови, часть уже засохла, покрывая коркой нежную кожу девушки, но внутри раны все кровь сочилась сквозь багровые сгустки. Как только Василиса наложила повязку, Надя сразу положила на белую ткань руку. Ее тонкие, длинные пальцы сейчас были буро-коричневыми от засохшей крови. Даже под обгрызенными ногтями кровь — машинально отметила Василиса. Подоткнув девушке под бок одеяло, она пошла посмотреть, как Ольга себя чувствует, рядом с которой уже Ира сидела.

Что одна, что вторая чувствовали себя неважно. Ольга так вообще без сознания была. Лицо ее было очень бледным, глаза впавшие, но она дышала. Неглубоко, прерывисто, но дышала. Кровь сильно у нее идти перестала, но все еще сочилась понемногу из-под повязок.

Вздохнув, Василиса поднялась и подошла к окну. Теперь девушке стало понятно, что это были за звуки возни — из створки окна была выкручена ручка. А без нее окно было не открыть, только если разбить. Посмотрев вниз, Василиса заметила стоящие у здание машины и нескольких человек поодаль. Все с оружием.

Ира осталась сидеть рядом с Ольгой, которая так и находилась в беспамятстве, а Василиса подошла к Наде. Девушка, лежащая на кровати, негромко всхлипывала от боли, так и прижимая руку к ране. Медленно и мучительно потекло время. Поглаживая Надю по волосам, и негромко успокаивая ее, Василиса периодически посматривала на Иру. Та после этого наклонялась над Ольгой, прислушиваясь и кивала.

Успокаивая Надю, Василиса сама едва сдерживалась, чтобы не заплакать. У нее сейчас в голове не укладывалось, что вполне обычные люди, пусть даже не очень хорошие и невоспитанные, начали вдруг вести себя настолько бесчеловечно.

Прошло около часа, и вдруг Василиса с содроганием услышала шум поворачиваемого замка в двери.

— Че, мразины! — жизнерадостно заглянул в номер щербатый, — не ждали?

Василиса вся сжалась под его взглядом, и ей стало очень страшно. Она старалась этого не показывать, но понимала, что ничего хорошего сейчас не будет.

— Михал Андреич просил передать вам, что немного задержится, — осклабился второй, — он сам сейчас не может подъехать.

— Сышь, Леха, — повернулся щербатый к спутнику, — он же сказал не трогать их пока, да?

— Он сказал светленьких не трогать, — осклабился Леха, — ему светленькая какая-то нужна.

— Я говорил, что ты косячник, — покачал головой щербатый, — обеих блонд и загасил. Он нам теперь все очко развальцует… вон, посмотри, та не сдохла еще?

— Не, не сдохла, — подойдя к Ольге, пощупал на ее шее пульс Леха.

Вдруг он схватил рядом сидящую Иру за волосы, и, накрутив их на кулак, дернул девушку к себе.

— Не сдохла? — рявкнул бандит ей прямо в лицо. Ира не ответила, лишь вскрикнула от боли и страха, зажмурившись.

— Чего, чпокнем этих, да? — с затаенным желанием возбужденно спросил щербатый.

— Почему нет? — еще раз дернув за волосы вскрикнувшую Иру, проговорил Леха басовито. Он сейчас взирал на упавшую перед на колени девушку, будто на добычу. Голову Леха отвел чуть назад, так что второй подбородок невольно образовался, да и лицо его исказила оценивающая гримаса.

— Эй, а почему ты эту взял? — посмотрел на Леху щербатый, — я тоже ее хочу! Эта грязная, — показал он на Василису, — давай монетку кинем!

— Шершавого на воротник себе кинь, — прогундосил Леха, и бросил короткий взгляд на Василису, — нечего было ее в грязи валять. Сам в луже искупал? — повысив голос, глянул он на щербатого, и уже не так громко продолжил, — сам и наслаждайся.

Произнеся это, Леха гоготнул и повернулся к лежащей у своих ног Ире.

У Василисы при этих словах внутри все опустилось. Сжавшись, девушка начала понемногу отступать к стене. Щербатый, отложив автомат, глядя на Василису плотоядно и с уверенностью загнавшего дичь охотника начал неторопливо приближаться.

— Давайте… давайте я сама… — попробовала Василиса.

Получилось жалко — она сама почувствовала неубедительность. И после того девушка произнесла эти слова, поняла, что сейчас уже выручавший ее прием вряд ли сработает.

— Давай, — широко улыбнулся щербатый, и кивнул подбородком в сторону стола, — штаны снимай и раком становись.

Василиса, сглотнув, медлила — ей казалось, что должен же быть выход из этой ситуации. Может быть, выход и был, но девушка его не видела.

Вдруг пронзительно закричала от боли Ира — скосив взгляд, Василиса увидела, как здоровый Леха трясет укушенной кистью и яростно матерясь, разворачивает борцовским приемом девушку к себе спиной. Та снова закричала что было силы — рука у нее оказалась выкручена так, что казалось, сейчас треск ломающихся костей раздастся. Визг Иры не прекращался — девушка склонялась все ниже, пытаясь спрятаться от боли и уже ткнулась лицом в пол.

— Ну!!! — вдруг шагнул к Василисе щербатый. Девушка отшатнулась — зубы у него были очень плохие и изо рта погано пахло.

— Так сама или помочь?

Василиса не ответила, просто закрыла глаза от ужаса происходящего. И заплакала. От страха и от бессилия.

— Так сама не хочешь что ли? — раздался рядом мерзкий голос и вдруг девушка почувствовала как сильные руки дергают ее за ремень.

Вскрикнув, она извернулась, пытаясь вырваться, но вдруг бок ее пронзила дикая боль от удара. У Василисы перехватило дыхание, она попыталась обхватить себя за живот руками, но тут же получила пощечину.

— Спокойно! — резануло по ушам голосом, и сразу же попытки снять с нее штаны продолжились.

— Эй, а вы не охерели, а? — вдруг раздался злой голос с порога. Василиса открыла глаза и сквозь пелену боли увидела две темные фигуры на пороге. У девушки в груди затеплилась надежда.

— Во уроды, и не сказали ничего! Почему без нас веселитесь? — вместе с этими словами, произнесенными тем же голосом, надежда внутри девушки испарилась. И сразу же она закричала, почувствовав как сильные руки с нее джинсы все же стягивают. И тут же больно рвануло сдираемой кожей, когда послышался треск рвущейся ткани нижнего белья. Даже сильный удар по затылку, от которого Василиса лицом в столешницу ударилась, не прервал ее крика.