Книга: Тайные желания



Тайные желания

Мартин Гейл

Тайные желания


Тайные желания

Тайные желания

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Кэтрин постоянно опаздывала на деловые свидания. И все из-за ужасных пробок на дорогах. Вот и теперь, подъезжая к дому, она заметила ожидающий ее синий пикап.

Она нажала педаль газа, подрулила к своему белому коттеджу и, остановившись около пикапа, ощутила на себе пристальный изучающий взгляд глубоко посаженных глаз.

Немного заинтригованная неприкрытой откровенностью такого поведения простого плотника, Кэтрин несколько секунд сидела неподвижно. Довольно самонадеянно со стороны работника так пристально изучать своего потенциального нанимателя.

Наконец Кэтрин распахнула дверцу и оказалась словно в бане: стояла такая влажная жара, что она мгновенно взмокла. И это в мае; а что же будет летом!

Еще более неуютно ей стало, когда плотник выбрался из своей машины. Она-то мысленно представляла себе неряшливого, обрюзгшего трудягу и была совершенно не готова увидеть статного, привлекательного мужчину темно-зеленой рабочей рубашке, ладно сидящей на широких плечах. Он улыбнулся, и вокруг его глаз и рта появились симпатичные морщинки.

Кэтрин протянула руку.

— Простите за опоздание. Я — Кэтрин Палмер.

— Лукас Тэннер, — ответил он, отвечая на рукопожатие. Потом усмехнулся, блеснув ровными белыми зубами. — Знаю, вы опоздали из-за пробок на дорогах. Просто спасу от них нет.

Все еще улыбаясь, он опустил взгляд, окинув фигуру Кэтрин с таким выражением на лице, словно в перепланировке нуждался не ее дом, а она сама.

Она облизала верхнюю губу.

— Я переехала в Метамору специально, чтобы избавиться от проблем с транспортом, но…

Кэтрин сокрушенно пожала плечами, и Лукас негромко рассмеялся.

— Да, я сам их ненавижу. — Он прищурился на яркое солнце и прикрыл рукой свои блестящие серые глаза. — А как далеко отсюда вы работаете?

— В Саутфилде, в одной маркетинговой фирме.

— А, — только и ответил он и, открыв дверцу с другой стороны, вытащил папку.

Видя, что Лукас готов приступить к работе, Кэтрин в свою очередь подхватила свой кейс.

— Полагаю, мы можем начинать.

— Если только вы не хотите дождаться своего мужа.

Кэтрин на миг застыла, заподозрив, что в глазах ее работника женщины были существами, не способными вести серьезные дела. В фирме, где она работала, процветала та же точка зрения.

Кэтрин захлопнула дверь, справилась с раздражением и растерянностью и заметила:

— Тогда нам пришлось бы долго ждать, потому что я не замужем.

— Значит, нас всего двое, — усмехнулся он, — так еще проще. Если вы готовы, то и я тоже.

Она открыла дверь и жестом пригласила Лукаса внутрь.

Едва она ступила на порог вслед за работником и окинула взглядом свой дом, раздражение исчезло, словно его и не бывало, и сердце Кэтрин исполнилось гордостью. Она обожала свой дом со всеми его уютными уголками, неповторимым очарованием и даже с потрескавшимися в некоторых местах стенами. И самое главное, это был ее дом.

Иногда Кэтрин задумывалась, а зачем, собственно говоря, она купила его. Работа заполняла все ее время, а мысли о муже и детях, которые по идее должны сделать дом обитаемым, приходили ей в голову не чаще, чем решение поселиться в Тибете.

Однако теперь кое-что изменилось.

— Симпатичный дом.

— Спасибо, — ответила Кэтрин, выведенная из задумчивости голосом Лукаса.

Лукас засунул руки в задние карманы очень узких джинсов и ходил взад-вперед, рассматривая высокие потолки, лепные украшения и обшивку стен.

— Стиль Адамса, — заметил Лукас, проведя рукой по выкрашенной в белый цвет каминной полке, а потом оглянулся на Кэтрин.

— Верно, — пробормотала она, отнюдь не горя желанием выказывать свою неосведомленность в вопросах архитектуры и декора.

Когда она покупала дом, то все, что ей было нужно, — камин, который не будет извергать клубы дыма, если хозяйке захочется развести огонь. Но, признаться честно, камин оказался хорош.

Кэтрин поправила сбившийся коврик, и тут Лукас повернулся к ней лицом.

— Как ни странно, — сказал он, — но вы не шутили насчет своей малышки. У вас действительно самая настоящая старая ферма.

Кэтрин приподняла бровь.

— А вы думали, что я обманываю?

Он опять рассмеялся своим негромким глубоким смехом.

— Нет, но не всем дано отличить стилизацию от подлинника.

Он открыл папку и начал делать заметки.

— У вас есть чутье на качество и стиль. — Он на секунду поднял глаза и усмехнулся. — И в одежде тоже.

От такой дерзости на Кэтрин нахлынула волна возмущения, и щеки ее предательски заалели. Эми, подруга Кэтрин, которая рекомендовала его, ни словом не обмолвилась о его откровенности.

— Что-то не так? — спросила она Лукаса, когда заметила, что он как-то особенно пристально смотрит на нее.

— Нет, но мне кажется, что вам ужасно неудобно в жакете, — ответил он. — На вашем месте я бы его снял.

Через минуту, справившись с оцепенением, она молча сняла жакет.

— Простите, — извинился он, явно заметив ее неудовольствие.

Лукас прошелся под аркой, ведшей в столовую, осмотрел ее и направился на кухню. Кэтрин последовала за ним, поражаясь тому, как здорово сидят на нем его проклятые джинсы.

— Вы только полюбуйтесь, какие широкие проемы, — восхитился он, стоя посреди комнаты. — Теперь такое редко увидишь.

Вообще-то Кэтрин нечасто видела и такие широкие плечи, но вместо того, чтобы любоваться ими, принялась разглядывать потрескавшуюся побелку, которая явно требовала подновления.

— Какая жалость, — вдруг отозвался Лукас.

Кэтрин постаралась не выказать своего удивления и, проследив за его взглядом, устремленным куда-то вниз, на ботинки, принялась искать предмет жалости.

— А что не так?

— Линолеум, — пояснил Лукас. — Готов спорить, что под ним скрывается дивный деревянный пол. — Он присел на корточки и провел пальцами по линолеуму. — Пощупайте вот здесь.

И он кивком пригласил Кэтрин присоединиться к нему.

Кэтрин подошла ближе и, наклонившись, постучала по линолеуму пальцами.

— Да нет, присядьте, — мотнул головой Лукас. — Проведите рукой вот здесь.

Кэтрин ничего не оставалось, как опуститься на корточки рядом с ним. Довольно глупо! А тут еще слабый аромат его одеколона!

— Потрогайте.

Лукас взял ее за руку и заставил провести пальцами по линолеуму, но Кэтрин не ощутила ничего особенного. Вернее, она ощутила только тепло его руки и близость его тела, пробудившую в ней чувства, которые она надеялась позабыть навсегда.

— Конечно, когда мы его снимем, все окончательно станет ясно, — заметил Лукас, постукивая костяшками пальцев по линолеуму.

Снимем?Кэтрин открыла рот и вскочила как ошпаренная.

— У меня нет совершенно никакого желания снимать его.

Лукас так же стремительно поднялся и в удивлении воззрился на Кэтрин.

— Но если вы хотите переделать кухню…

— На самом деле я хотела бы переделать заднюю часть кухни, — наконец нашлась она.

Лукас повернулся к самой дальней двери, потом запустил пальцы под воротник рубашки и принялся растирать мышцы шеи. Кэтрин снова прокляла свои глаза, которые смотрели куда угодно, но только не на предмет разговора.

— Еще хорошо бы что-то сделать с летней кухней и террасой у заднего крыльца, — продолжала она.

Собрав все остатки уверенности, Кэтрин прошла мимо Лукаса, жестом велев следовать за ней.

С тех пор как она купила этот старый дом, ее занимала проблема, как бы использовать его огромную пустующую площадь. И вот, словно в ответ на ее молитвы, решение пришло. Его воплощением стала ее бабушка.

Кэтрин остановилась на полпути между огромным крыльцом и не менее обширной летней кухней, еще раз отметив, что оба помещения нуждаются в капитальном ремонте.

— Я уже подумывала о том, чтобы снести стены и добавить лишнюю площадь к рабочему кабинету, но…

— Прошу вас, не надо.

Кэтрин даже качнуло от силы и горячности, с которыми Лукас произнес свои слова.

— Почему нет? — возразила она. — Мой дом, и я буду делать с ним все, что захочу.

Лукас мгновение молчал, словно осознав, что опять переступил границу дозволенного, а потом объяснил более мягким и ровным тоном.

— Было бы жаль нарушать изначальный замысел. Атмосферу дома, его очарование.

— Я хотела бы, чтобы два помещения, крыльцо и кухня превратились в жилые комнаты для моей бабушки.

Улыбка Лукаса померкла.

— Бабушки? Она больна?

Неожиданная забота Лукаса удивила Кэтрин.

— Нет, она не больна, но стареет, и с тех пор, как умер мой дед, она осталась совсем одна. Может, она найдет себе подходящую компанию, да и я могла бы…

Она стремительно захлопнула рот. С какой стати она чуть не проговорилась малознакомому человеку, что ей иногда становится так одиноко?

— Так что вы думаете о моем предложении?

— Полагаю, что нам понадобится спланировать, — он сделал полный оборот, разглядывая окружающую площадь, — спальню, ванную и гостиную для бабушки, так? — Он снова прощупал комнаты цепким взглядом. — Очень мило с вашей стороны привезти ее сюда, — прокомментировал он с самым невинным выражением на лице, хотя в глазах его мерцали искорки смеха. — Но подозреваю, что после того, как бабушка здесь освоится, от гостей у вас отбоя не будет.

Черт, он все-таки заметил ее заминку! Раздражение снова поднялось в Кэтрин, и она не нашла ничего лучшего, как спросить:

— А у вас есть лицензия?

Глубокие морщины прочертили лоб Лукаса.

— Вы имеете в виду квалификационное удостоверение? — Он полез в карман. — Конечно. — Секунду он смотрел на Кэтрин, потом, качнув головой, произнес: — Я все понял. Займусь перепланировкой.

— Спасибо, — выдохнула Кэтрин.

Лукас еще раз в задумчивости обошел все комнаты, потом взял папку и принялся делать какие-то записи.

— Летняя кухня прекрасно подойдет под спальню, и еще останется достаточно места для ванной вот тут. — И широким жестом он указал, где именно. Потом отцепил от пояса огромную рулетку и скомандовал Кэтрин: — Беритесь за конец.

Потрясенная его повелительным тоном, Кэтрин, сделала шаг назад: кто, в конце концов, хозяин в доме? Но, в который раз уже справившись с раздражением, она взялась-таки за рулетку, и Лукас принялся производить нужные измерения.

Закончив, он отпустил ленту, и она исчезла в металлической коробке, как стремительный язычок ящерицы. Одним широким шагом дойдя до стены, он ткнул ручкой в старые обои.

— Я так понимаю, водопровод на кухню проходит здесь.

Кэтрин кивнула, одновременно решив, что у этого необычного плотника очень живое воображение. Сама она, как ни старалась, никак не могла представить на месте теперешнего мрачного помещения уютную спальню и ванную.

Весь, воплощенная деловитость, Лукас прошел мимо Кэтрин, печатая шаги на расшатанных досках. Остановившись посреди комнаты, он топнул ногой.

— Отличная сосна. Кстати, мне надо осмотреть фундамент.

Кэтрин вздохнула, все больше уверяясь, что ее план был ошибкой. Пусть она справится с перепланировкой, но как потом уговорить бабушку Брайтон переехать сюда?

— Хотя по тому, что я уже видел, ваш фундамент меня вполне устраивает, — добавил Лукас, устремив взгляд на ноги Кэтрин.

Она проигнорировала намек Лукаса.

— Фундамент обследовали, когда я купила дом.

— Нам нужно получить разрешение на строительство.

— Но я не собираюсь ничего строить. Я хочу только перестроить, — напомнила Кэтрин.

Лукас запустил руку в свои песочного цвета волосы, а потом покачал головой.

— Для перепланировки тоже требуется разрешение, поверьте мне.

Кэтрин попыталась справиться с растущей тревогой. Она слышала много историй, как одиноких женщин облапошивали подрядчики-мошенники.

— Что-то не так? — заметил Лукас.

— Нет, я обдумываю весь план еще раз.

Он пожал плечами и засунул ручку в карман рубашки.

— Простите, — выговорила Кэтрин и тут же удивилась: а почему это она извиняется перед ним? — Так что же вы предлагаете?

Лукас не ответил на вопрос прямо, он снова вытащил ручку и принялся чертить набросок плана.

— В этих комнатах придется сделать нишу. Я снесу старые стены, но мне хотелось бы сохранить дверь и крепежи пола.

Он что-то бормотал себе под нос, обходя комнату, обмеряя пролеты и окна и записывая цифры, а Кэтрин, пока Лукас был занят, проскользнула на кухню и налила воды в кофеварку. Ей захотелось взбодриться, чтобы вернуть себе решимость и привести в порядок растрепанные чувства.

Обдумав еще раз всю ситуацию, Кэтрин ощутила, как в ней снова поднимается раздражение. С какой стати она взяла на себя ответственность за свою бабушку? Конечно, у сестры Кэтрин трое детей, и она «ну никак» не может ею заняться, а их родители переехали во Флориду, оставив заботы о бабушке Брайтон ей.

Потом в голове Кэтрин пронесся вопрос о деньгах. Пока будут строиться ниши, сноситься стены, сооружаться ванная, деньги с ее банковского счета плавно переместятся в карман подрядчика. Но… в конце концов, выбор за ней. Если она собирается убедить бабушку переехать, то должна быть уверена, что той есть куда переезжать.

Кэтрин уже собиралась вернуться на крыльцо, когда на кухне появился Лукас.

— Не возражаете, если я присяду за стол сделать кое-какие расчеты?

Длинные рукава его рубашки были закатаны, открывая поросшие светлыми волосками мускулистые руки, и Кэтрин, как зачарованная, следила за тем, как извиваются по ним темные дорожки вен.

Наконец, поняв, что Лукас все еще стоит в дверях, ожидая ее ответа, Кэтрин пробормотала:

— Конечно, присаживайтесь.

Лукас отодвинул стул и сел, скрестив ноги под древним дубовым столом. Поглаживая пальцами мореное дерево, он пробормотал:

— Очень неплохо, но немного полироля не помешало бы.

Кэтрин уже открыла было рот, но тут же закрыла его. Зачем вообще спорить? Наверняка его слова были только уловкой, чтобы всучить ей какой-нибудь супер полироль для мебели. Она решила проявить гостеприимство.

— Не хотите ли кофе? — предложила Кэтрин.

— Если вас не затруднит, — отвечал Лукас, не отрываясь от своих бумаг. — Спасибо. Черный, без сахара. — И, вытащив из нагрудного кармана калькулятор, он приступил к работе.

Кэтрин смотрела на него, внезапно осознав, что за этим ее столом сидит первый мужчина — не считая отца, конечно. Его фигура, казалось, заняла все пространство комнаты, и Кэтрин не могла глаз отвести от мускулов, которые вздувались, когда он сгибал руку.

Кэтрин наполнила две кружки кофе и поставила их на стол. Одну она подвинула Лукасу, а со второй села в кресло.

Эми ничего не говорила о том, каким привлекательным мужчиной был Лукас. Она просто хвалила его профессионализм. «Качество, а не количество», — подчеркнула она тогда. Кэтрин усмехнулась, обрадованная, что наконец-то вспомнила комментарий подруги и напарницы.

Голос Лукаса вернул Кэтрин к действительности:

— Вы пригласили меня по чьей-то рекомендации?

Он поднял голову — на лбу у него снова залегли морщины.

Кэтрин секунду колебалась.

— Я… мм… вы выполняли кое-какие работы для Мэлонов с Мэривуд-драйв. А мы с Эми работаем вместе.

— Мэлоны? Да, в самом деле, я перепланировал их кухню. — Он положил ручку на стол и сложил руки на груди. — Они довольны?

— Довольны? Ах, да. Они… э-э… дали мне ваши координаты. — Пристальный взгляд Лукаса сбивал Кэтрин с толку, мешая сосредоточиться. — Она пригласила меня посмотреть на вашу работу. Вы отлично все сделали.

— Спасибо, — только и ответил Лукас, снова берясь за ручку.

Кэтрин с облегчением вздохнула, не ощущая больше на себе его цепкого взгляда. С самой первой минуты она заметила в его глазах озорной огонек, и от него ей становилось не по себе.

— Итак, вы работаете с Эми Мэлон. И где же?

— В «Тарджет маркетинг».

Кэтрин надеялась, что ее слова произвели на него впечатление.

Лукас откинулся на спинку стула, зажав кружку между ладонями.

— И чем вы занимаетесь в «Тарджет маркетинг»? Проводите телефонные опросы?

Она выпрямила спину и вздернула подбородок от возмущения.

— Похоже, я то и дело умудряюсь задевать вас своими словами. — Он поставил кружку на стол и немного наклонился вперед. — Мне просто казалось, что маркетинг включает в себя проведение всяческих опросов. Я не прав?

— Мы изучаем качество продукции и услуг посредством опроса покупателей, — в раздражении выплюнула ответ Кэтрин, — и по телефону, и по почте, в соответствии с результатами разрабатываются маркетинговые стратегии.

— А вы…

— Руководитель отдела исследований.

— Такая должность вам очень подходит, — заметил Лукас.

Если он пытался развеселить ее, то Кэтрин его слова не показались смешными.



— Да, и добилась я ее исключительно упорным трудом. — И она бросила на Лукаса самый свой пристальный и пронзительный взгляд.

— Впечатляюще, — ответил он, словно и не заметив выражения ее глаз.

Зато подобный односложный ответ уязвил Кэтрин еще сильнее, и она снова принялась буравить Лукаса огненным взором.

— Я серьезно, — наконец проговорил он, и ни тени веселья не осталось на его лице. — Вы явно заслужили свое нынешнее положение. Я знаю, как нелегко продвигаться вверх по служебной лестнице в большой компании.

Кэтрин услышала нотку искреннего участия в его голосе и несколько секунд размышляла на предмет того, что может плотник знать о работе маркетинговой фирмы и уж тем более о служебной лестнице.

Лукас, потягивая кофе, вернулся к изучению цифр, а Кэтрин решила перевести разговор в деловое русло.

— Так сколько примерно получается?

Секунду он смотрел в свои бумаги, прежде чем ответить.

— Позвольте мне набросать некоторые предварительные планы и точно определить смету, вместо того чтобы давать опрометчивый ответ. Если вы решились, то я могу заняться проверкой вашего фундамента, электропроводки и водопровода.

— Уверяю вас, что они в порядке. — В словах Лукаса Кэтрин почудилась очередная ловушка. — Я попросила проверить и то и другое еще до покупки дома.

Лукас бросил на нее мимолетный взгляд искоса и продолжал:

— Я сделаю несколько набросков общего плана работ, а потом свяжусь с вами. — Он поднялся. — Через неделю расчеты будут готовы.

И Лукас протянул ладонь для рукопожатия.

Сжав его сильные пальцы, Кэтрин ощутила, как убыстрился ее пульс и в голове зашумело.

— Тогда буду ждать вашего звонка.

Лукас кивнул и направился в прихожую.

Выйдя во двор, он скользнул в свой пикап и захлопнул дверцу. Теперь Кэтрин видела всего лишь силуэт на фоне заходящего солнца, и, когда машина отъехала, ей стало невыносимо одиноко.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Лукас смотрел на исчезающий в пыльных сумерках старый дом, отражающийся в зеркальце дальнего вида. Его хозяйка попросту заинтриговала его. Пусть она и вела себя как чопорная викторианская учительница, но только дурак не заметил бы, насколько она привлекательна с ее длинными темно-каштановыми волосами, волнами рассыпавшимися по плечам… и с завораживающими темно-голубыми глазами, которые не упускали его самого из виду ни на минуту.

Под ее решительностью и показной независимостью он чувствовал ранимую душу и решил, что жизнь у Кэтрин отнюдь не легка.

У него-то как раз все обстояло иначе. У его отца была преуспевающая компания, и Лукас являлся единственным наследником, от которого требовали занять подобающее место в семейном бизнесе.

Ему же самому не хотелось быть связанным какими-либо обязательствами с отцом и работой в его фирме.

Однако обязательства наложил на него не отец, а мать, которой за несколько месяцев до ее смерти Лукас пообещал исправиться, и принять участие в их бизнесе по доброй воле. Но выполнить обещание не мог… по крайней мере до тех пор, пока у него оставалась какая-то альтернатива.

Альтернатива? Ему тридцать пять лет, а он валяет дурака, плотничая от случая к случаю, получая заказы от тех, кто услышал о его работе от друзей и знакомых, и молится, чтобы никто не связал воедино «Тэннер констракшн» и плотника Лукаса Тэннера.

Кэтрин Палмер, как и большинство его клиентов, явно ожидала увидеть какого-нибудь расхлябанного верзилу с пивным животом. Он заметил, как она разглядывает его руки, вероятно проверяя их на предмет чистоты. А он ее одурачил.

Одурачил? Да он сам себя выставил дураком, изображая эдакого Дон Жуана! Он давно уже не встречал женщину, которая могла бы так завести его. Серьезные умные женщины, ничего не зная о его истинном материальном положении, недвусмысленно давали ему понять, что ничего общего у них с вольнонаемным плотником быть не может.

Мысли о браке Лукас оставил давным-давно, едва понял, какой скучной, серой становится жизнь в семье. Его мать постоянно находилась в тени своего мужа, шла ему навстречу во всех вопросах и закрывала глаза на его слабость к спиртному. Джеймс Тэннер жил, что называется, на полную катушку, а Лукас Тэннер находил, что ему торопиться некуда, и прожигать жизнь не собирался.

Мать воспитала сына сама, приложив все усилия, чтобы вырастить сильного, решительного человека. К удивлению и смятению отца, так и вышло.

Мать была для Лукаса всем. Эдит Тэннер тихо и незаметно вылепила из сына то, чем он являлся теперь.

Эдит Тэннер и Кэтрин Палмер. Хотя между двумя женщинами не было ничего общего, Лукас почему-то сравнивал их.

Кэтрин выражала свои мысли прямо и откровенно, Эдит предпочитала помалкивать. Кэтрин носила деловые костюмы, Эдит одевалась в мягкие, скромные платья. Кэтрин карабкалась наверх, Эдит избрала путь самопожертвования.

И все-таки было что-то общее между ними.

В отношениях с сыном мать всегда вела себя твердо. Судя по всему, Кэтрин столь же решительна. Мать, в сущности, была одинока, такое же тоскливое одиночество несколько раз проскользнуло во взгляде Кэтрин.

Лукас постарался представить ее одну — зимой, в этом огромном старом доме. Поскрипывание мебели, хлопанье ставен, тихий снегопад за темными окнами могут вызвать в воображении очень яркие картины.

Кэтрин явно боится одиночества. Одинокая и очаровательная Кэтрин.

Когда она выскользнула из своего спортивного автомобиля, Лукас сразу разглядел под строгим синим костюмом изящную фигурку. И ей, по всей видимости, было очень жарко и неудобно в нем по такой погоде. Лукас представил Кэтрин в легком летнем платье, с глубоким вырезом и короткими рукавами.

Она очень понравилась ему. Однако, судя по ее реакции, она может дать ему от ворот поворот, даже и не взглянув на его чековую книжку.

Лукас поднял глаза к затопленному сумерками небу, у края которого сливались пурпур и медь, и представил прекрасное лицо Кэтрин.


После работы Кэтрин позвонила бабушке и потратила целый час, взывая к ее здравому смыслу. Голос бабушки Брайтон поднялся на октаву выше, стоило той услышать предложение продать ее дом и переселиться к Кэтрин.

— Продать дом? — переспросила она. — Ты полагаешь, что я совсем выжила из ума? Да я провела в нем больше шестидесяти лет.

— Но, ба, — возразила Кэтрин, надеясь, что упрямица прислушается к дельным словам, — ферма слишком велика для меня. Я так хочу, чтобы ты приехала… и я уже начала перестраивать дом, чтобы тебе никто не мешал.

— Мешал? Так мне никто не мешает и здесь, в моем собственном доме. Кэтрин, я тебя очень люблю, но я еще способна позаботиться о себе.

Кэтрин почувствовала, что сердце проваливается куда-то в пустоту. И что же ей теперь делать — отменить переделку дома или продолжать в надежде, что произойдет чудо и ее бабушка передумает?

Исследовав холодильник, Кэтрин остановила свой взгляд на контейнере с овощами. Внутри его она нашла упаковку свежего латука. Затем был обнаружен кусок чеддера, несколько ломтиков ветчины. Вот и салат почти готов, осталось сварить пару яиц. Поставив кастрюльку на огонь, Кэтрин налила себе чаю со льдом и, дойдя до гостиной, упала на диван.

Ее тут же окутала давящая тишина, и она резко села. Надо включить музыку, какую-нибудь мягкую мелодию, чтобы забыть раздраженный голос бабушки. Перебрав свою коллекцию дисков, Кэтрин остановилась на тихих джазовых импровизациях. Окутанная мягкими звуками саксофона и контрабаса, она пошла обратно на кухню присмотреть за яйцами.

Глядя на поднимающиеся к поверхности пузырьки, Кэтрин спрашивала себя: почему она решила пригласить сюда бабушку Брайтон? И поняла, что не может больше выносить одиночества.

И тут перед ее мысленным взором возникла непривычная картина — она лежит, уютно устроившись на диване перед горящим камином, а ее голова покоится на чьем-то плече. Чьем? И в ее памяти всплыл аромат одеколона Лукаса.

Кэтрин потрясла головой, поразившись собственным безнадежным мечтам, которые прервал звонок в дверь. Она выглянула в маленькое окошко, и, когда ее взгляд встретился с глазами Лукаса Тэннера, пульс ее забился неровными скачками.

Кэтрин открыла дверь и чуть не покачнулась от волны раскаленного воздуха, хлынувшего с улицы в дом.

— Я вас не ждала, — произнесла она и тут же пожалела, что не нашла более вежливого и дружелюбного приветствия.

— Да, мне стоило позвонить, — согласился Лукас, — но я проезжал мимо и заметил вашу машину на дорожке.

— А, понятно, — машинально ответила она.

Лукас несколько секунд смотрел Кэтрин в лицо, а потом рассмеялся.

— Я подумал, что нам надо договориться о встрече.

Неотразимая улыбка изогнула уголки его полных губ.

— О встрече? — Перед мысленным взором Кэтрин появился подрядчик, проверяющий укладку полов или подсчитывающий площадь дома. — С кем?

— С вами. Я хотел позвонить вам вечером, но, поскольку вы дома, решил, что мы могли бы договориться и сейчас.

Вообще-то в ее компании люди сначала звонили, а потом уже договаривались о встрече…

— Входите, — пригласила Кэтрин, чувствуя, как стремительно нагревается воздух в прихожей. — Я сверюсь со своими планами.

Всю неделю она пыталась выбросить Лукаса Тэннера из головы и не мечтать о несбыточном. И вот теперь, с путающимися мыслями, она приоткрыла дверь пошире, и Лукас вошел внутрь. Проведя его в гостиную, Кэтрин предложила ему сесть на диван.

— Не хотите выпить чего-нибудь прохладительного?

— Да, если можно… Приятная музыка, — заметил Лукас, приняв из рук Кэтрин стакан.

Его пальцы скользнули по ее руке, и, растерявшись, она смогла только молча кивнуть в ответ, сев напротив него. Стараясь сосредоточиться на деле, Кэтрин спросила:

— Так что вы задумали?

— Встретиться, — ответил он, и его улыбка окончательно лишила Кэтрин остатков самообладания и спокойствия.

— Я понимаю. — Она опустила веки, пытаясь унять бешеное биение сердца. — Я имею в виду, какого рода будет наша встреча? Когда вы собираетесь закончить планировку?

— Планы уже готовы.

— Готовы? — Кэтрин вскинула голову. — Так скоро?

— Я вообще быстро работаю. — Лукас послал Кэтрин еще одни поддразнивающий взгляд. Планы у меня в машине. Так что, как только выберете свободную минутку, мы встретимся, чтобы их обсудить.

— Признаюсь вам честно, — сообщила Кэтрин, — я в тупиковом положении. У меня возникла серьезная проблема с бабушкой. Она ни за что не хочет переезжать… и я не уверена, что она когда-нибудь передумает.

— М-м… человек предполагает…

— Да, примерно так. Но понимаете, я волнуюсь за нее. Мои родители живут во Флориде, а сестра с семьей — в Огайо. У нее трое детей. Я одна… — Она запнулась. — Простите, вы не обязаны все это выслушивать.

— Вы волнуетесь за нее, я понимаю. — Лукас наклонился, поставил локти на колени. — А вы рассказывали ей о своих планах?

Сочувственное выражение на его лице стало последней каплей, и Кэтрин как прорвало.

— Она ничего не хочет слушать… даже если я распишу ей всю перестройку в самых радужных красках.

— А вы объяснили, что здесь ей никто не будет мешать?

— Конечно, а она сказала буквально: «Так мне никто не мешает и здесь, в моем собственном доме».

Кэтрин рассмеялась. Лукас присоединился к ней.

— Похоже, она крепкий орешек.

— Вы правы.

И тут в желудке у Кэтрин заурчало, и она прижала ладонь к животу, словно силясь заглушить нежеланный звук. Но Лукас только усмехнулся и поднялся на ноги.

— Слушайте, я тоже сегодня не ел. Я могу позвонить позже вечером.

— А давайте сделаем так, — произнесла она. — Если у вас есть сейчас немного свободного времени, я бы хотела посмотреть планы.

— А как же быть с вашим ужином?

— А вы не против попробовать салат от шеф-повара?

— Салат от шеф-повара?

Открыв тугую дверцу пикапа, Лукас вытащил рулон чертежей и свою папку, закрыл дверцу и прислонился к ней спиной. Он думал, как непредсказуемы женщины. Минуту назад Кэтрин буравила его злым взглядом — и вдруг пригласила на ужин.

Он вздохнул и направился к дому, но, прежде чем его нога ступила на крыльцо, уголком глаза Лукас увидел, как птичьи крылья разрезали воздух. Лукас замер и заметил место, где птица села на дерево. Щегол. Словно притягиваемый магнитом, Лукас побежал на задний двор, а потом по усыпанной гравием подъездной дорожке, высматривая яркое пятно среди деревьев.

В зарослях высокого чертополоха он разглядел щегла и рядом с ним вьюрка. Заметив шезлонг, Лукас уселся в него и, откинувшись на спинку, с наслаждением вздохнул. Вот так и должно быть! На месте своего отца он бы уже давно бросил работу и наслаждался жизнью. Между тем как стареющий отец изо дня в день подвергает себя, стрессам, занимаясь управлением компанией. И все ради Лукаса, которому нет дела до богатства и который совершенно не желает для себя подобной нервотрепки. Но он должен посмотреть правде в глаза: скоро ему придется принять управление компанией и настоять, чтобы отец наконец-то ушел на покой.

Трепеща крылышками, к кормушке опустилась малиновка, и внимание Лукаса переключилось на нее. Да у Кэтрин тут просто зоосад.

Громкий стук вывел Лукаса из задумчивости, и, повернувшись спиной к птицам, он заметил в кухонном окне удивленное лицо Кэтрин. Она жестом звала Лукаса в дом.

— Простите, но я засмотрелся на ваших пернатых приятелей, — уведомил он, поднявшись на крыльцо и войдя в комнату.

По лицу Кэтрин скользнула тень усмешки.

— А я никак не могла понять, куда вы пропали.

— Не мог устоять. Тем более у вас их тут такое разнообразие.

— Правда? Вообще-то я не так уж много знаю о птицах, но частенько наблюдаю за ними из окна, они такие милые.

Милые. Но сейчас мысли Лукаса были заняты не только и не столько птицами. Черты Кэтрин смягчились, и вся тревога, что Лукас заметил раньше, бесследно исчезла с ее лица.

— Ну, кое-что вы, похоже, знаете. У вас там растет чертополох, а щеглы его очень любят.

Кэтрин слегка улыбнулась и пожала плечами.

— Я спросила о желтых птахах в магазинчике, где продают семена, и продавец подсказал мне, что именно надо купить. — Она указала на дверь: — Мы ужинаем в гостиной.

Она подхватила салатницу и корзинку с хлебом с кухонного прилавка и пошла вперед, указывая дорогу, а Лукас шел следом, восхищаясь изящным покачиванием ее бедер и колыханием слегка вьющихся волос.

Кэтрин положила на стол две большие пластиковые салфетки, разложила еду.

Они ели молча, сосредоточившись на салате. Наконец Лукас отложил вилку.

— А знаете, очень вкусно.

— Спасибо, — ответила Кэтрин, отпивая чай. — Так что же вы мне принесли?

Прежде чем ответить, Лукас откусил и прожевал кусочек поджаренного хлеба.

— Два плана перепланировки. Я решил, что пусть лучше у вас будет выбор. Там указаны все выкладки и цены.

— Звучит здорово, но я все еще не решила до конца. Ужасно неудобно заставлять вас сделать всю работу, а потом…

— Не волнуйтесь. Бизнес есть бизнес, — ответил Лукас, подцепляя на вилку еще салата. Потом вытер губы и отставил тарелку в сторону. — Давайте посмотрим, что я принес.

Кэтрин отнесла тарелки на кухню, а Лукас расстелил планы на столе.

— Придвигайтесь, — предложил он, и его пульс резко участился, когда Кэтрин без возражений села вплотную.

Рассматривая план, она нечаянно задела его руку. Прикосновение к ее руке заставило его напрячься, в горле сладко перехватило дыхание.

— Мне нравится второй план, — произнесла наконец Кэтрин. — Что насчет пола?

— Дощатое покрытие и палас во всю комнату не так дороги, да и удобны. Я мог бы положить дубовый паркет, но он обойдется вам в копеечку.

— Знаете, что мне нравится больше всего? — подняла на него глаза Кэтрин. — У бабушки будет отдельная гостиная, но по вашему плану видно, что у нас будут и общие комнаты.

— У вас прекрасный двор. — Стараясь утихомирить вспыхнувшую надежду, Лукас перевел взгляд на большой эркер, за которым виднелся обширный газон. — И мне показалось, что вам понравится идея общих комнат. Вы сможете вместе обедать и наблюдать за птицами. Надо только разбить сад.

— Сад?

Тон ее голоса заставил Лукаса отвести глаза от зелени за окном и встретиться с удивленным взглядом Кэтрин.

— Ну, немного зелени и цветов, — разъяснил он.

Кэтрин рассмеялась.

— А это тоже входит в перепланировку?

От веселых огоньков в ее глазах у Лукаса по спине прошла теплая волна.

— Вполне возможно, — ответил он, хотя у него не было ни малейшего желания копать цветочные клумбы.

— Правда? — щеки Кэтрин порозовели. — Я люблю цветы, но мало что понимаю в садоводстве.

Кэтрин не скрывала своей неискушенности в том, что было важным для Лукаса.



— Так что вы скажете? Вам нужно еще раз просмотреть распечатки или…

— Нет, мне нравится второй план. Если бы я была уверена, что бабушка приедет, я не колебалась бы ни секунды, только… — Кэтрин запнулась, потом приподняла бровь. — Сколько надо платить?

— А я все ждал, когда же вы спросите о цене, — проговорил Лукас, следя, как губы Кэтрин изгибаются в улыбке. Лукас набросал цифры. Она согласно кивнула. — Значит, вы готовы подписать контракт? — поинтересовался он.

Кэтрин еще раз кивнула головой.

— Я ничуть не беспокоюсь за перепланировку, но не подскажете ли вы, как затащить сюда бабушку?

У Лукаса неожиданно кольнуло в сердце, когда он увидел тревогу на ее лице и сошедшиеся на переносице брови, заложившие тонкую морщинку на лбу. Он не нашелся что сказать, и тогда Кэтрин глубоко вздохнула.

— Или бабушка переедет сюда, или ей, в конце концов придется отправиться в дом престарелых. Но я не могу спать спокойно, зная, что она одна в своем доме. Она бодрится, но вести хозяйство уже не может.

Лукас отчаянно подыскивал нужные слова. Что-то, чтобы подбодрить Кэтрин. Что-то, чтобы вернуть ей спокойную улыбку.

— А может, когда она увидит, что вы тут затеяли, ей понравится.

И он замолчал, следя за ответной реакцией.

Кэтрин несколько секунд смотрела прямо перед собой, потом слабый румянец вернулся на ее щеки, словно их коснулся первый луч рассвета.

— Давайте я начну работу, — предложил Лукас, — а вы привезете ее сюда в гости.

— И сколько времени займет выполнение всего проекта?

Лукас пожал плечами.

— Все зависит от многих пунктов — как скоро удастся договориться насчет электропроводки, водопровода, когда завезут необходимые материалы. Я предполагаю, что работы займут шесть или семь недель. Может, немного дольше.

— Может, немного дольше? — повторила Кэтрин, прищурившись и приподняв брови. — Тогда, я полагаю, стоит поторопиться.

Она пролистала контракт.

— Так, и что дальше?

Ее вопросительный взгляд заставил сердце Лукаса на секунду замереть. Нет, она прекрасна и телом и душой. Человека, который так заботится о своей бабушке, можно встретить только в снах.

И что дальше?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Кэтрин сидела, уставившись на экран компьютера, пытаясь сосредоточиться. Однако мысли ее то и дело возвращались к дому. За умеренную плату Лукас брался выполнить перепланировку дома, так что она подписала контракт. Она отдала ему ключи от дома, но уже не раз и не два сомневалась, правильно ли поступила.

Работа не ладилась.

В раздражении она посмотрела на часы. Может, если она пообедает пораньше, то ей станет легче и у нее прибавится сил.

При мысли о силе в сознании у нее снова возник образ Лукаса. Вот его сила и энергия были просто невероятными. За один день он сделал столько, что Кэтрин не могла поверить собственным глазам. Правда, на следующий день Кэтрин не заметила никаких новых изменений в доме. Время шло, а она хотела сделать все как можно быстрее.

Закрыв программу, Кэтрин встала из-за стола и направилась в столовую. Едва она вышла в коридор, в другом его конце показалась Эми, призывно взмахнувшая рукой.

— На обед? — спросила она, оказавшись в пределах слышимости.

Кэтрин кивнула.

— Пойдем в индийский ресторанчик на углу?

Вместе с Эми они вышли из прохладного полумрака здания на яркий солнечный свет дня. Вскоре они уже сидели в ресторане. Сделав заказ, Кэтрин откинулась на спинку стула со стаканом холодного чая в руках.

— Я рассказывала тебе, что Лукас Тэннер взялся за переделку задних комнат моей фермы? — спросила она.

Эми оторвала уголок пакетика и высыпала сахар в свой стакан.

— Нет, ты говорила, что он пришел просто осмотреть дом. Значит, ты подписала контракт?

— Да, в прошлый четверг.

— Ты будешь довольна. Он весь так и кишит уникальными идеями.

— А как ты его нашла? Я проверяла телефонную книгу. Его номера там нет.

— Нам порекомендовал его брат Билла. — На лице Эми появилось озабоченное выражение. — А что? Что-то не так?

— Нет, просто интересно. Он работает один, и на его пикапе не указано название фирмы. Он… очень необычный человек. Его цены вполне приемлемы, и за ту неделю, что он уже работает, все шло как по маслу.

Кэтрин заколебалась, вспомнив, как обнаружила роман, который читала, на кухонном столе. Лично она была уверена, что оставила его в гостиной.

— Он сделает все отлично, Кэтрин. Или тебя что-то беспокоит?

В голосе Эми Кэтрин уловила нотку озабоченности и сомнения. О чем же та не рассказала?

— Лукас… просто не торопится, — наконец заметила Эми.

Сердце Кэтрин упало. Она-то как раз хотела, чтобы работы были закончены поскорее, чтобы бабушка, если решит, могла переехать как можно раньше. Уж не говоря о том, что ей будет тяжело так долго смотреть на Лукаса Тэннера. Он все больше западал ей в душу.

— Что ты хочешь сказать?

— Ну, он очень легко отвлекается. Однажды я вернулась домой, а он сидел на полу в кухне и листал поваренную книгу.

— Поваренную книгу? Ты шутишь.

— А в другой раз Билл чуть не умер, когда вошел в столовую, а Лукас лежал там, растянувшись на полу. Билл решил, что он умер или что-то случилось.

— И что, ему действительно было плохо?

На лице Эми расцвела улыбка.

— Он сказал Биллу, что поздно лег ночью и решил вздремнуть часок-другой.

Все страхи Кэтрин мгновенно оживились. А что делать ей, если она вдруг вернется домой и обнаружит Лукаса спящим на ковре в гостиной? Или на ее диване?

— Но он очень добросовестно выполняет свою работу, — продолжала Эми, — и он очень приятный человек, согласись!

Кэтрин только кивнула, хотя для описания Лукаса могла бы найти гораздо более выразительные слова…

После Оксфорда Кэтрин вздохнула с облегчением — шоссе наконец-то стало свободным. Она свернула в сторону Метаморы. Деревья выстраивались вдоль дороги, которая теперь бежала между пологими холмами и засеянными полями. Вдоль обочины росли полевые цветы — васильки, незабудки, вьюнки кивали головками на ветру и клонились вслед проезжающим автомобилям. И какое ей дело до пробок, когда она так любит деревню и свой старый дом.

Прошло уже две недели, как она подписала контракт. Лукас получил разрешение на перепланировку и буквально вчера объединил ванную, чулан и крыльцо. Теперь он готовился настилать полы. Если бы он продолжал такими темпами, Кэтрин смогла бы привезти бабушку на обед уже в субботу.

Но после разговора с Эми в ее душу закрались странные подозрения. Однажды ночью она лежала без сна, потому что вокруг нее навязчиво витал неотразимый запах одеколона Лукаса. У нее появилось ощущение, будто Лукас находится совсем рядом. Она вспомнила, как тогда села на кровати, схватила подушку и зарылась в нее лицом. Теперь она гадала: а не вздремнул ли Лукас «часок-другой» в ее кровати, пока она отсутствовала?

Подъезжая к дому, Кэтрин заметила его машину на дорожке — значит, Лукас в доме и наверняка занят работой. И все-таки Кэтрин не могла полностью избавиться от беспокойства.

Последние три дня она возвращалась домой под стук молотка и сегодня ожидала того же. Но дом окутывала тишина. Лукаса не было ни в гостиной, ни в столовой, ни в кухне.

Повернувшись к окну, она увидела наконец Лукаса, который, сняв рубашку, лежал в шезлонге на заднем дворе и пристально исследовал деревья в бинокль. Пульс Кэтрин рванул вперед при виде его широких плеч и мускулистой груди. Она потрясла головой, пытаясь избавиться от непрошеных чувств. Качество, а не количество, стучали у нее в голове слова Эми.

Кэтрин распахнула дверь и спустилась по ступенькам.

— Простите, — проговорила она, подходя к Лукасу. Тот опустил бинокль и повернул голову в сторону Кэтрин. Потом прижал палец к губам, прося тишины, и Кэтрин застыла на месте. Да кто он такой, чтобы командовать ею на ее собственном дворе?!

Но гнев еще не успел набрать силу, как Кэтрин поняла нелепость всей ситуации. Она закусила губу, чтобы не улыбнуться, а Лукас уже широко улыбался ей в ответ.

Кэтрин подошла к нему поближе, перевела взгляд на обнаженный торс. Под бронзовой кожей, покрытой золотистыми волосами, перекатывались упругие мускулы.

Кэтрин изо всех сил старалась не пялиться на Лукаса, но тщетно. Тогда она решила хотя бы изобразить полное самообладание.

— Послушайте, как вы думаете…

— Ш-ш-ш, — только и ответил Лукас, вкладывая ей в руки бинокль. — Посмотри-ка на верхушку того дерева.

— Я не хочу…

— Быстрее, а то упустишь, — поторопил Лукас, поднимаясь на ноги. Он забрал у Кэтрин бинокль, встал позади нее и приставил окуляры к ее глазам. Видишь? — спросил он, обдав горячим дыханием ее висок.

По рукам Кэтрин побежали мурашки. Она приподняла плечо, чтобы избавиться от потрясающего ощущения.

— Ну что? — спросил Лукас.

Странный он какой-то, мелькнуло у Кэтрин в голове.

Расстроенная тем, что не может разглядеть в чаще листьев маленькую птичку, Кэтрин вздохнула.

— Я ее не вижу, — призналась она наконец, не разглядев ничего, кроме зеленых сосновых веток и голубого неба.

— Это свиристель, вон там. — Его тело прижалось к спине Кэтрин, когда Лукас поднял руку, чтобы указать направление. — У нее желтый хвост и бледная красновато-коричневая грудка.

Пока он говорил, птица шевельнулась на ветке, и Кэтрин наконец-то ее заметила.

— А, вот она.

Опустив бинокль, она повернулась лицом к Лукасу. Он стоял так близко, что она чувствовала биение его сердца.

— Итак, я ее увидела, но какое отношение птичка имеет к переделке моего дома?

— Почему от тебя всегда так приятно пахнет?

Вопрос был совершенно не ко времени и не к месту, и Кэтрин на секунду лишилась дара речи.

— Приятно пахнет? — наконец с трудом выговорила она.

— Да, так приятно, что хочется тебя съесть, — ответил Лукас, его взгляд блуждал по лицу Кэтрин.

— Наверно, это из-за моего лосьона для тела с экстрактами огурца и гуайявы, а вы попросту проголодались, — заметила Кэтрин, напрягшись.

— Ты права, — ответил Лукас, щекоча дыханием ее ухо.

Он повернул Кэтрин к себе, его теплое дыхание коснулось ее губ, а его губы коснулись ее рта в легком поцелуе, жарком как летнее солнце.

Голова у Кэтрин пошла кругом. Ну почему он оказался не грубым, неряшливым работягой, а статным, мужественным красавцем, один взгляд которого вызывал у нее слабость в коленках?

Кэтрин распрямила плечи и постаралась придать лицу хмурое выражение.

— Послушайте, я наняла вас, чтобы переделать мой задний фасад… я имею в виду — задний фасад моего дома и… Да, в конце концов, почему вы расхаживаете здесь без рубашки? — потребовала Кэтрин, стараясь смотреть куда угодно, только не на обнаженную грудь Лукаса.

— Загораю, — ответил он с ноткой удивления в голосе. — А потом, даже самый распоследний работник имеет право на пятнадцатиминутную передышку. А я к тому же люблю наблюдать за птицами. И почему бы вам не…

— … полюбоваться цветами? — огрызнулась Кэтрин.

Он рассмеялся.

— Тоже неплохо, но я хотел предложить «понаблюдать за птицами».

— А, — только и ответила Кэтрин, горя желанием возненавидеть Лукаса, но его лицо выражало неподдельное восхищение птицами, и Кэтрин вдруг почувствовала, что ее щеки тоже загораются, но совсем по иной причине…


Лукас припарковал пикап и выбрался наружу. Обычно он звонил своему кузену, перед тем как нагрянуть к нему в гости, но сегодня вышло иначе. Он заехал сюда под влиянием порыва, а зачем — и сам толком не понимал. Но Джон ему не только родственник, но и старый друг, а Лукасу надо было с кем-то поговорить.

По бетонной дорожке он добрался до массивного здания, позвонил в дверь и принялся ждать в надежде, что Джон окажется дома и не очень занят.

Дверь распахнулась.

— Вы только поглядите, кто к нам приехал, — заметил Джон, жестом приглашая брата внутрь. — Рад, что ты заехал, — я как раз думал о тебе.

Он сжал плечо Лукаса и потащил его в гостиную, которая, как всегда, поразила Лукаса изяществом и элегантностью отделки. Джон отличался отменным вкусом.

— Садись. Чего тебе налить? Вина, пива, колы?

Лукас взглянул на свои наручные часы.

— Лучше колы, — он плюхнулся на обтянутый атласом стул.

Пока Джон ходил за напитками, Лукас, постукивая пальцами по подлокотникам, старался собраться с мыслями. А они были полны Кэтрин и «Тэннер констракшн». И поскольку Джон напоминал отца Лукаса, то выступал в качестве отличной лакмусовой бумажки.

Когда снова послышались шаги Джона, Лукас поднял голову. Цветом волос и чертами лица братья были похожи, только Джон — выше ростом и шире и не такой подтянутый, как брат. И сейчас, как заметил Лукас, Джон уже начал обзаводиться брюшком.

— Как… как там отец? — спросил Лукас.

Джон махнул рукой.

— Нормально, Лукас, но он устал. Ему пора завязывать с делами — и не принимать свой уход слишком близко к сердцу.

— Я так и думал. — Грустная усмешка появилась на лице Лукаса. Он не отводил взгляда от носков своих ботинок. — Я знаю. В этом моя главная беда. — Он поднял голову и встретился с полным любопытства взглядом брата. — Джон, я согласен заняться чем угодно, лишь бы не сидеть за письменным столом. Я исполнитель, а не организатор. Я совсем не похож на тебя.

Джон нахмурился.

— Но и в мозгах тебе тоже не откажешь, и вообще ты себя недооцениваешь.

— Нет, я как раз точно знаю, чего стою. Я не пытаюсь выдать себя за того, кем не являюсь. Мне нравится гулять на солнце… или под дождем. Мне нравится следить за тем, как план, составленный на бумаге, превращается в комнату или дом.

— А мне, наоборот, — признался Джон, — подавай письменный стол, пачку бумаг и кожаное кресло с откидной спинкой.

Лукас покачал головой.

— Джон, на моем месте следовало быть тебе. У тебя даже фамилия как у моего отца.

Джон покачал головой.

— Лукас, тебе пора наладить отношения с отцом. Я понимаю, это не мое дело, но…

— Вот поэтому я и приехал. Сейчас я выполняю свой последний контракт. Перестраиваю старую ферму, которая пришлась мне по душе, но…

Он не удержался, и лукавая улыбка поползла по его лицу.

Джон подался вперед и внимательно вгляделся в лицо Лукаса.

— Тебе пришелся по душе дом… или его хозяйка?

— Полагаю, и то и другое. Я влюблен в дом, и мне очень нравится его хозяйка.

— Старый черт, — усмехнулся Джон. — А я-то уж думал, что ты так и останешься холостяком. Лично я решил закончить с подобными играми и остепениться.

Лукас приподнял брови и улыбнулся.

— Поздравляю. Кто же она? Колин?

Джон кивнул.

— А теперь давай выкладывай, что у тебя за девушка, на которую ты наконец-то запал?

Лукас покачал головой.

— Она совсем не такая, как ты можешь подумать. Деловая женщина, управляющая по маркетингу в большой компании в Саутфилде.

— Да, почему-то я полагал, что тебя привлекает совсем другой тип женщин.

— Я тоже, — усмехнулся Лукас. — Но когда ты познакомишься с ней, то все поймешь. Внутри она нежная и чувствительная… просто какой-то парадокс. Вся такая изысканная и недосягаемая, а души не чает в своей бабушке и приглашает на импровизированный ужин плотника, который перестраивает ее дом.

— Плотника?

— Меня, — пояснил Лукас. — Она не знает, кто я на самом деле.

— Да ты шутишь, — с сомнением заметил Джон. — Она просто водит тебя за нос. Все слышали о «Тэннер констракшн».

— Да нет, я уверен на все сто, что она ничего не знает. Правда, у меня есть подозрение, что ей и дела нет до моего положения, но я проверяю ее.

— У тебя с ней все так серьезно?

Лукас напрягся.

— Она зацепила меня. Она забавная. И рядом с ней я становлюсь лучше. Она мне нравится. — Лукас сделал большой глоток колы. — Но я возвращаюсь к главному вопросу — как мне быть с отцом. Я знаю, ты заботишься о нас обоих, но мне нужна твоя помощь, Джон. Как мне сдержать данное матери обещание и не провести остаток жизни самым несчастным человеком на свете?

Джон то ли вздохнул, то ли фыркнул.

— И всего-то?

Лукас пожал плечами.

— Ну, тогда мне нужен не совет, а чудо.

Чудо.

Если на то пошло, то ему необходимы целых два чуда. И у одного из них сочные, трепетные губы и длинные волосы, которые пахнут как летний сад.

Чудо, которое, может статься, полюбит его ради него самого.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Не могу понять, зачем ты вытащила меня сюда на обед, — недоумевала Ида Брайтон. — Обычно ты везешь меня в ресторан. Экономишь, что ли?

Кэтрин простонала.

— Нет, бабушка, я хочу, чтобы ты посмотрела дом. Я тебе уже говорила.

— А ты знаешь о такой штуке, как фотоаппарат? Могла бы просто показать мне снимки. Ты живешь в такой глуши, вдали от цивилизации. Еще чуть-чуть — и на дороге появится стадо коров.

— Ты драматизируешь ситуацию, — сухо заметила Кэтрин, хоть и старалась придать голосу побольше дружелюбия.

Она взглянула на свою миниатюрную бабушку и глубоко вздохнула. Каким-то образом надо убедить упрямицу оставить ее бунгало — раз и навсегда. Но терпением Кэтрин никогда не отличалась.

Увидев около дома пикап Лукаса, Кэтрин мысленно взмолилась, чтобы в доме был относительный порядок. Все время она на пределе сил боролась с пылью и грязью.

Подъехав к дому, Кэтрин заметила в багажнике грузовичка изоляционный материал. Она вообще должна была признаться, что с того дня, когда они наблюдали за птицами, Лукас не терял времени даром.

Она все время вспоминала тот день. Не птиц и не ничегонеделание, а широкую грудь Лукаса, его сильные мускулы, залитые солнечным светом, вкус и прикосновение его губ — словно сочный персик, окропленный вином, теплый от солнца, нежный и мягкий.

Однажды Кэтрин проснулась и уткнулась лицом в подушку, надеясь снова уловить его запах и представить, каково это — проснуться в его объятиях…

Кэтрин вышла из машины и поспешила открыть пассажирскую дверцу. Ее спортивная машина не была приспособлена для человека, который уже не может похвастаться гибкостью. А зная бабушку, Кэтрин не сомневалась, что та откажется от всякой предложенной помощи.

Она оказалась права. Когда Кэтрин открыла дверцу, бабушка усмехнулась. Кэтрин не стала спорить, а отступила в сторону, чтобы не мешать тон самостоятельно выбраться из машины, но на всякий случай стояла поблизости.

Она позволила бабушке подняться на три ступеньки и пошла следом, внимательно следя за ней. Бабушка вошла в прихожую, и Кэтрин обрадовалась, услышав стук молотка, эхом отдающийся по всему дому.

— Дятел? — спросила бабушка, вся излучая озорство.

— Да, но не простой, — парировала Кэтрин.

Бабушка Брайтон пошла на звук, оглядывая перегородки, некоторые из которых уже были покрыты переплетенными проводами. Ни секунды не колеблясь, она направилась в старую летнюю кухню. Охваченная любопытством, Кэтрин осталась на крыльце и прислушалась.

— Вы, должно быть, бабушка Брайтон, — донесся до нее голос Лукаса.

— Бабушка? А мы разве родственники?

Тишина наполнила комнату, и Кэтрин довольно усмехнулась, представив выражение лица Лукаса, которого наконец-то поставили на место. В следующую секунду слова, произнесенные бабушкой, стерли с ее лица усмешку.

— Но знаешь, сынок, ты такой приятный молодой человек, что я не против принять тебя в семью. Ничуточки не против. Так что валяй — для тебя я бабушка.

— О, спасибо. — В голосе Лукаса явственно слышалась улыбка. — Да вы и сами очень привлекательная женщина. Может, и маленькая, но, позвольте заметить, только не там, где надо.

Ида захихикала как школьница.

Решив прервать столь неприличный, на ее взгляд, разговор, Кэтрин вошла в комнату.

— Так что ты думаешь? — спросила она, надеясь поменять тему.

— Настоящий атлет — или как их там теперь называют, — ответила бабушка Брайтон, и в глазах ее забегали огоньки.

Лукас улыбнулся в ответ, и Кэтрин совсем смешалась.

— Я имела в виду комнату, — уточнила она, стараясь, чтобы по голосу не было понятно, как ей неловко. — И перестань дразниться, ба.

Ида повернулась кругом и оглядела комнату.

— Я бы сказала, что он хорошо поработал. Всегда жалела, что столько пространства пропадает зря. — Она бросила взгляд на Кэтрин. — Ты отведешь его под свой кабинет?

Кэтрин заколебалась, силясь подобрать самые подходящие слова.

— Может быть, а может, под гостевую комнату.

Бабушка поняла намек, но она всегда была упряма.

— Гостевая комната, да? — Она стащила очки с носа, посмотрела сквозь них на свет, потом снова водрузила их на нос и снова огляделась. — Полагаю, выйдет неплохая гостевая комната. — Она наградила Лукаса широкой улыбкой и подмигнула ему. — Все зависит от того, кто будет гостем.

Лукас ответил Иде такой же широкой улыбкой. Кэтрин почувствовала себя лишней.

— Пойду приготовлю обед, — вздохнула она, делая шаг за порог.

— Кэтрин, надеюсь, ты накроешь на три персоны… А ты не говорила, что у тебя тут такой чаровник. Я бы не ворчала по дороге, если бы ты сказала мне о нем заранее.

Кэтрин сбежала на кухню, ощущая почти физическую боль от мысли, что может подумать Лукас о ее игривой бабуле. Между тем разговор старушки с Лукасом продолжался.

В это время Кэтрин, прислушиваясь к отдаленному жужжанию голосов и гадая, о чем может идти речь, залила картофельный салат соусом, вытащила из холодильника блюдо с ломтиками ветчины, положила булочки в корзинку для хлеба, поставила на стол приправы, поправила коврик на полу и позвала гостей к столу.

Все расселись по местам. Кэтрин передала хлеб и мясо, потом наполнила два бокала. Засвистел чайник, и она заварила чай.

Когда утолили первый голод, Ида вопросительно приподняла брови и посмотрела на Кэтрин.

— Так что же, почему крыльцо разделено перегородкой? — поинтересовалась она.

Кэтрин стала отчаянно подыскивать ответ.

— Это была моя идея, — пришел на помощь Лукас, подмигивая бабушке.

— Вот как? А зачем? — Она приподняла одну бровь. — Тебя кто-то надоумил?

Она искоса взглянула на Кэтрин и снова перевела взгляд на Лукаса.

— Ничуть. Я дошел своим умом. Я решил, что если ваша внучка надумает взять постояльца, то у него будет собственная гостиная.

Ида фыркнула.

— Постоялец? А впрочем, хорошая мысль. Если моя внучка решится на это, то она отстанет от меня.

Кэтрин захотелось провалиться сквозь землю, но прежде, чем она успела остановить бабушку, та продолжала:

— А как насчет тебя, молодой человек? Я была бы не прочь, если бы ты устроился в тех комнатах. На самом деле, — добавила она, вся воплощенное озорство, — я не возражала бы, если бы ты устроился на половине моей внучки. Тогда у нее появится какое-то занятие помимо хлопот обо мне.

Кэтрин вся сжалась на своем деревянном стуле, услышав унизительное замечание бабушки.

Улыбка Лукаса отразилась в его глазах, и он на секунду сжал плечо бабушки Брайтон.

— Вы знаете, для седовласой женщины у вас изобилие потрясающих идей.

— Как насчет десерта? — спросила Кэтрин с набитым хлебом и ветчиной ртом, чтобы как-то остановить бабушкины фантазии.

Собеседники воззрились на нее в удивлении, потому что каждый еще держал в руке по половине сэндвича.

— Я не имею в виду — прямо сейчас, — вывернулась она, — а когда вы закончите.

Не получив ответа, она уткнулась в свой салат, чувствуя себя не в своей тарелке и вообще лишней.

Ида тоже замолчала и занялась салатом. Лукас жевал свой сэндвич, время от времени поглядывая на покрасневшую Кэтрин.

Поведение Лукаса, она теперь поняла, было не чем иным, как добродушной насмешкой. Он все время поддразнивал, болтал о пустяках, не теряя при этом чувства меры и такта, что так противоречило его далеко не утонченной внешности.

Наконец Лукас спросил у бабушки о ее молодых годах, и Кэтрин облегченно вздохнула, жалея, что не додумалась до подобного вопроса сама — и немного раньше. Так бы она избавила себя от возникшего неловкого разговора.

Покончив с обедом, Лукас отказался от десерта и вернулся к работе. Кэтрин упорно поддерживала совершенно невразумительную беседу с одной целью — чтобы бабушка снова не заговорила о Лукасе.

Показав Иде дом и окрестности, Кэтрин предложила выехать пораньше, чтобы не попасть в пробку. Но такая смехотворная отговорка была совершенно неубедительной: проехать по дорогам без проблем стало невозможно в любое время суток.

Едва бабушка поднялась на ноги, как небеса огласились раскатами грома. В окно Кэтрин увидела ветвистую вспышку молнии, налетел ураганный ветер, согнувший верхушки деревьев. Кэтрин заколебалась. Из-за надвигающейся грозы разумнее оставаться дома.

— Бабушка, может, ты останешься на ночь? — попыталась она уговорить Иду.

— И оказаться здесь запертой, как в тюрьме? Кэтрин, я уж лучше поеду домой, — ответила та, подхватывая книжку, которую взяла в дорогу.

В дверном проеме показался Лукас.

— Похоже, надвигается буря.

— Я знаю, — согласилась Кэтрин. — Я хотела, чтобы бабушка осталась, но…

— Вы, двое! — стукнула Ида кулаком по ноге. — Вы хуже целой своры старых кумушек со своим беспокойством обо мне. Что может случиться? Молния, что ли, в меня ударит?

Кэтрин покачала головой и подхватила свою сумочку.

— Заприте дверь, если уедете до моего возвращения, — попросила она Лукаса, а потом повела бабушку на выход.

Ида шла на шаг впереди, и поэтому первая толкнула входную дверь, обтянутую сеткой. Но порыв ветра рванул дверь на себя. Старушка не удержалась, упала и покатилась вниз по деревянным ступенькам.

Когда Лукас услышал вопль Кэтрин, он мгновенно возник рядом.

Увидев у подножия лестницы скрючившуюся фигурку, Лукас почувствовал, как сердце сжимают тревога и страх. Не сломала ли Ида шею? Жива ли она?

— Бабушка! — наконец очнулась Кэтрин и, добежав до бабушки, принялась звать ее сквозь слезы. — Она жива? — дрожащим голосом задала Кэтрин вопрос Лукасу.

С губ Иды сорвался стон. На дорожку упали первые капли дождя, и воздух наполнился запахом влажной пыли.

— Кэтрин, звони девять-один-один, — коротко приказал Лукас, — она приходит в себя, но мы не можем рисковать. Она уже не в том возрасте.

Кэтрин умчалась в дом, а Лукас склонился над бабушкой, надеясь, что она пострадала не очень серьезно.

— Что случилось? — спросила она в замешательстве.

— Вы упали с крыльца, — объяснил Лукас.

— Ветер. Я помню, он вытащил меня из дома.

Ида пошевелилась и издала душераздирающий стон.

— Что у вас болит? — спросил Лукас.

— Все. — Она попыталась опереться о землю, чтобы встать. — Помоги мне — не зря же нарастил себе такие мускулы.

— Лежите спокойно и не двигайтесь.

Ида не стала спорить. Лицо ее кривилось от боли. Лукас поднял ее голову повыше и положил на сгиб своего локтя, внезапно почувствовав, как на глаза начинают навертываться непрошеные слезы. Господи, разве с тех пор, как умерла его мать, он плакал хоть раз?..


Как Лукас ни пытался успокоить Кэтрин, она продолжала мерить шагами приемную «Скорой», явно не в силах прийти в себя.

— На рентген требуется время, — говорил он в который раз. — А то, что ты ходишь туда-сюда, не поможет. Постарайся расслабиться.

— Да, тебе легко говорить. Она не твоя бабушка.

— Нет, но она мне нравится, — ответил Лукас и сам поразился собственным словам.

Кэтрин тоже остановилась и посмотрела ему в лицо — прямые темные брови только подчеркивали, какие у нее грустные сейчас глаза.

— Прости, Лукас. Ты так добр, а я вымещаю на тебе свое беспокойство и раздражение.

И она закрыла лицо руками.

— Кэтрин, во всем виноват ветер. Ты тут ни при чем. А потом, вспомни: ты предлагала ей остаться на ночь.

Он всей душой хотел успокоить, хотел обнять девушку, но знал, что не может. Для нее он всего лишь плотник. Он ничего не рассказал ей о себе, а если она узнает правду, то воспримет ее как предательство.

Кэтрин отвела ладони от щек со следами слез. Лукас поймал ее за руку и заставил сесть на стул рядом с собой.

— Тебе не в чем винить себя.

— Ничего не могу поделать, — ответила она. — Я должна была идти впереди и придержать дверь. А она меня обогнала.

Тихий смешок поднялся в груди Лукаса.

— Я знаю твою бабушку всего несколько часов, но уже понял, что она всегда поступает так, как сама захочет.

Слабая улыбка возникла на губах Кэтрин, и она кивнула головой.

— Ты прав, она хуже двухлетнего младенца. Их-то ты хоть можешь уложить спать или сдать на руки няне.

— Или отшлепать, — добавил Лукас, обрадовавшись, когда глаза Кэтрин наконец заблестели.

— Точно, но бабушка просто невыносима.

— Невыносима, но и неотразима. Ты ее все равно любишь. Я вижу и завидую.

Кэтрин удивленно нахмурилась.

— Чему?

— Тому, какие теплые отношения в вашей семье, — пояснил Лукас, вспомнив своего холодного отца и всегда одинокую мать.

Кэтрин молча смотрела на него, и с каждой секундой ее лицо хмурилось все сильнее.

— А у тебя никого нет? — наконец спросила она.

— Нет, мой отец жив, но между нами нет близости.

В груди Лукаса опять все сжалось.

— О. — Кэтрин долго смотрела на Лукаса. — Как жаль.

И она коснулась его руки, утешая и жалея.

— Родственники Иды Брайтон, — прогремел чей-то голос.

Кэтрин вскочила на ноги и поспешила к врачу, стоящему в дверях. Он встретил ее на полпути и вывел в коридор.

Лукас остался сидеть и следить, как двигается за прозрачной перегородкой Кэтрин, как колышутся волны ее волос. Вот ее фигурка напряглась, когда она слушала врача, потом кивнула, метнула взгляд на Лукаса и снова повернулась к собеседнику.

А Лукас думал о ней. Она напоминала ему красивую, пушистую кошку, которая в одну минуту шипит и выпускает когти, а в следующую — запрыгивает на колени и сворачивается в мурлыкающий клубок. Кошка. Да, именно так.

Наконец Кэтрин снова возникла перед ним, крепко сжимая пальцами ремень сумочки. В глазах — глубокая озабоченность.

— Ну что? — спросил Лукас, поднимаясь ей навстречу.

— Перелом бедра. Операция утром. — На ресницах Кэтрин заблестели слезы. — Как мне сказать родителям? Они ужасно расстроятся.

— А может, лучше не говорить, пока не пройдет операция? — предложил Лукас. — Подожди до завтра, а там станет проще.

Кэтрин смотрела в пол.

— Ты не знаешь моих родителей, — наконец выговорила она.

— А ты, по всей видимости, знаешь очень хорошо.

Лукас дотронулся до ее руки, и она подняла голову.

— Ты навестишь ее до того, как уйдешь?

Кэтрин кивнула.

— Ее перевозят в другую палату, и я хочу проследить, как она устроилась. А после позвоню родителям. — Она немного наклонила голову, словно задумавшись. — Послушай, — произнесла она, — поезжай. Я и так задержала тебя, а уже поздно.

— Ты что, смеешься? — (А какого еще ответа она ждала от него сейчас, когда даже не знает, как добраться до дома?) — Я подожду тебя.

— Ну, хоть одна проблема разрешилась, — несколько минут спустя вдруг заметила Кэтрин.

— И какая же?

— Бабушке придется переехать. Теперь у нее нет выбора.

Лукас покачал головой.

— Да, странно, каким иногда образом решаются проблемы. Совсем не так, как ожидаешь.

— Только теперь я ощущаю себя ужасно виноватой, — добавила Кэтрин и, наклонив голову, посмотрела на Лукаса из-под полуприкрытых век.

— Виноватой? — не понял Лукас. — Почему?

Лицо Кэтрин стало серьезным и почти мрачным.

— Я так горячо молилась, чтобы произошло нечто, что убедило бы ее переехать ко мне, и не исключала мысли даже о больнице.

— Посмотри на меня, — попросил Лукас.

Она медленно подняла глаза.

— Поверь мне, ты просила не несчастный случай, а решение своей проблемы — вот и все.

— Знаю, — простонала она. — А теперь имей в виду: комнаты должны быть готовы к тому времени, как бабушка вернется. Тебе придется поторопиться.

— Ладно, я постараюсь.

В голове Лукаса тут же выстроился план всех работ, которые он должен выполнить. Договориться с электриком, водопроводчиком, завезти стенные панели, краску, настелить полы. Как все успеть за несколько дней?

— И пообещай, что не будешь тратить время, наблюдая за птицами.

— Обещаю, но только не молись за меня, ладно? Один Бог знает, что из этого может выйти.

И впервые за весь день Кэтрин рассмеялась громко, открыто, а потом ткнула его под ребра с азартом и силой, которых он не ожидал от такой хрупкой женщины.


Кэтрин летела к дому как на крыльях — так она была рада, что Лукас работает в воскресенье и она сможет увидеть его.

Лукас встретил ее на пороге кухни.

— Ну, как она? — спросил он, подразумевая бабушку Брайтон.

— Спала, когда я уходила. Мне сказали, она проспит еще два дня, так что я решила, что могу вернуться домой.

— Значит, все в порядке?

Кэтрин внимательно посмотрела на Лукаса, поражаясь его искренней озабоченности.

— Да, операция прошла успешно.

— Хорошо, я рад за нее. — Лукас прислонился к косяку, засунув большие пальцы за ремень. — Ты, наверно, измучилась.

— Да, я плохо спала ночью, а теперь еще надо позвонить родителям и рассказать им обо всем.

Кэтрин сняла сумочку с плеча и уронила на стул, потом закрыла глаза и принялась растирать виски.

— Давай сделаем так, — вдруг предложил Лукас. — Ты приляжешь на диван, я принесу тебе подушку и, пока ты будешь им звонить, приготовлю чашку чаю.

И он исчез, чтобы через секунду возникнуть с подушкой в руках.

— Сойдет? — спросил он.

— Вполне, — ответила Кэтрин, подняла голову, и Лукас подложил под ее голову на диване подушку.

Секунду он стоял неподвижно, а потом его пальцы скользнули к ее виску и принялись мягко массировать его круговыми движениями.

— Так хорошо?

Кэтрин довольно вздохнула, закрывая глаза.

Кэтрин упивалась его прикосновениями, его заботой, а в ее сознании толпились видения, которые она всеми силами пыталась изгнать. И Лукас, словно подслушав ее мысли, наклонился и потерся щекой об ее щеку, и его дыхание коснулось ее губ.

Сердце Кэтрин екнуло, ее охватила паника при мысли, что она легко может потерять контроль над своими чувствами. Разум шептал об осторожности, но сердце пропускало его слова мимо. Потом Лукас придвинулся ближе, и его губы коснулись ее, и искорки желания побежали по всему телу Кэтрин. Она изогнулась, стремясь получить больше чем просто поцелуи, и внутренний голос опять тревожно зашептал предостережения.

Лукас на секунду остановился, обводя пальцем контур ее трепещущих губ, подался вперед, нежно касаясь губами ее лба. Потом выпрямился, взял руку Кэтрин, которую она приложила к своему гулко стучащему сердцу, и прижался губами к ее ладони.

— Пойду приготовлю тебе чай, — проговорил он хрипловатым голосом и поднялся на ноги.

Немного успокоившись, Кэтрин схватила телефон и набрала номер родителей.

Да, Лукас прав, признала она, когда посоветовал отложить звонок. Сегодня она может успокоить маму, сказав, что операция прошла успешно и прогнозы на выздоровление очень неплохие.

— Я привезу бабушку сюда, как только ее выпишут, — добавила она. — У меня тут работает плотник, который переделывает старую летнюю кухню в спальню и ванную.

Мама тут же спросила, во сколько встанет такая перепланировка.

— Ма, не волнуйся о деньгах. Я уже все решила. У бабушки будет собственная гостиная. Там уютно, и я буду присматривать за ней. Все равно я собиралась уговорить ее переехать.

Пока она слушала очередную лекцию матери о том, что пора бы найти мужа и завести семью, вернулся Лукас. Он поставил ароматный напиток на стол рядом с диваном и устроился в кресле со второй чашкой в руках.

Его присутствие мешало Кэтрин говорить с матерью. Пришлось закончить разговор, дав такой ответ:

— Послушай, мама, если бы я хотела выйти замуж, я бы уже давно так и поступила. — Она перевела взгляд на Лукаса. — Я и так вполне счастлива. Моя жизнь устроена, и мне не нужны дети, чтобы реализовать себя как личность. Поверь мне.

Она успокоила мать еще несколькими банальными фразами и попрощалась с ней.

— Какие все-таки родители странные люди, — заметил Лукас, не отводя взгляда от окна.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Кэтрин.

— Они считают, что лучше своих детей знают, как тем поступить, неважно, сколько лет детям пять, двадцать или тридцать пять. — Он отвернулся от окна и посмотрел на Кэтрин. — Просто удивительно, что они не понимают, как неправы.

— Верно, — ответила Кэтрин, гадая, случайной ли была произнесенная цифра. — Так тебе тридцать пять?

Лукас кивнул.

— Моя мама полагает, что нормальная жизнь возможна только в браке, — пожаловалась она.

— А разве нет?

Замечание Лукаса выбило Кэтрин из равновесия. Она смешалась и запнулась.

— Но ты сам не женат, — наконец нашлась она.

— Пока еще не женат, — уточнил он, а потом наклонился вперед и заглянул в лицо Кэтрин. — Мне кажется, что ты обманываешь саму себя. Ты заявила, что счастлива в одиночестве, но на самом деле предназначена для семейной жизни.

— По-моему, ты плотник, а не психоаналитик.

— Ты уже второй раз напоминаешь мне, кто я.

Ну и что? Если он так здорово разбирается в человеческих взаимоотношениях, то почему до сих пор не женат? Кэтрин взяла свою чашку и принялась усердно глотать горячую жидкость.

— Спасибо за чай.

— Пожалуйста. — Лукас глубоко вздохнул и поднялся на ноги. — Я, пожалуй, пойду. Кстати, я договорился с водопроводчиком, он придет завтра. Я прослежу, чтобы он попал в дом, и все ему покажу.

Теперь он говорил серьезно, по-деловому.

— Спасибо.

Он явно расстроился, но Кэтрин не могла извиниться, даже если бы захотела. Это разрушило бы ее защиту, с таким трудом возведенную. С каждым днем Лукас становился ей все ближе, а у нее оставалось все меньше сил, чтобы решительно оттолкнуть его.

Он вышел из комнаты, и Кэтрин закрыла глаза. Она знала, что поступила жестоко; Лукас так много сделал для нее, а она за последние несколько часов, никак не выказала своей признательности. В конце концов, он имеет право на собственное мнение… даже если оно ошибочно.

Хлопнула задняя дверь, и Кэтрин приготовилась услышать шум отъезжающей машины. Но все было тихо. Наконец любопытство взяло верх, и она открыла дверь. Лукас стоял во дворе, склонившись над открытым капотом.

— Что-то случилось? — окликнула его Кэтрин.

Он бросил на нее короткий взгляд, потом снова занялся мотором.

Кэтрин подождала, пока Лукас наконец не захлопнул крышку капота. Он поднялся на крыльцо, тяжело и сердито топая по ступенькам.

— Можно воспользоваться твоим телефоном?

Лицо у него выражало озабоченность, а в голосе проскальзывало раздражение. Кэтрин отодвинулась, и Лукас прошел мимо нее.

Она услышала, как он говорит по телефону на кухне. Потом он хлопнул трубкой о рычаг и прошагал обратно в гостиную.

— Похоже, неполадки с коробкой передач. Она и до того барахлила, но пока что все обходилось. Я вызвал техслужбу.

Кэтрин вглядывалась в его лицо в надежде, что вот-вот увидит его обычную добродушную улыбку.

— Лукас, извини, что была груба с тобой. Иногда я веду себя…

— … как сноб, — закончил он. — Совсем как мой отец.

— Сноб? Ты так думаешь?

— Да, временами, — подтвердил он. — Ты понимаешь, что у нас тут большая проблема?

Сердце Кэтрин упало. Неужели он откажется закончить работу?

— Проблема? Какая?

— Если мой пикап сломался, то у меня возникают проблемы с завершением работы. Конечно, я могу позвонить своему брату или нанять машину, договориться о перевозке, но…

— Мы что-нибудь придумаем, Лукас.

У Кэтрин сжалось сердце. Сколько еще проблем ей придется решить? Лекции матери, бабушкина операция, дом, засыпанный пылью и строительным мусором, и… это постоянное чувственное напряжение… Последнее было для нее тяжелее всего.

— Придумаем что? — переспросил Лукас, разведя руками.

— Пусть забирают пикап в автомастерскую. Я все равно хотела взять на завтра выходной, чтобы побыть с бабушкой. И тогда мы разберемся с машиной.

Он на секунду задумался, потом подошел ближе и внимательно посмотрел в глаза Кэтрин.

— А как насчет меня, Кэтрин? Что мы придумаем для меня?

Сердце Кэтрин на секунду куда-то провалилось, а потом понеслось вскачь. Она едва смогла перевести дыхание, чтобы выговорить давно приготовленные слова, которые так часто повторяла в мечтах:

— Лукас, ты можешь остаться ночевать здесь.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Кэтрин сидела в своей машине перед воротами автомастерской и ждала Лукаса, который следил, как его пикап отцепляют от тягача и заводят в гараж. Здесь он был, похоже, как дома, в то время как Кэтрин ощущала себя совершенно бесполезной.

Она до сих пор не могла опомниться после того, как пригласила Лукаса остаться у нее на ночь. О чем она только думала в тот момент?

Она стыдилась тех видений, что посещали ее в последнюю неделю, но и сейчас не могла отвести взгляд от Лукаса, который стоял, засунув руки в задние карманы джинсов, так прекрасно подчеркивавших его сильные бедра и ноги.

Ее приглашение напоминало крючок с приманкой, который забросили, не ожидая поклевки. Безумие, нелепость. Но она поступила именно так.

Вращаясь в деловом мире, Кэтрин только укрепилась в своем мнении, что большинство мужчин, как правило, видят в женщине домохозяйку или любовницу. Да и о женитьбе речь заходит не так уж часто.

Кэтрин на секунду закрыла глаза, пытаясь вернуться в реальность. События прошлого катастрофически подорвали ее веру в мужчин. И, как всегда в такие минуты, в ее сознании всплыл образ Билла Джефферса.

Давнишняя боль и унижение снова полоснули Кэтрин как ножом, и, чтобы избавиться от нахлынувшей тоски, она прибегла к привычному самовнушению. У нее есть карьера. Что ей еще нужно! Она не может рисковать настолько, чтобы позволить себе снова влюбиться. Мужчинами управляют примитивные желания и гормоны, так что уж лучше ей не терять самообладания.

Кэтрин перевела взгляд на Лукаса. Он был совершенно не похож на прочих мужчин. Пусть он частенько раздражал ее своей неторопливостью и безмятежностью, но он, как никто, понимал ее. И еще он был веселым. Во всяком случае, в его присутствии Кэтрин смеялась сейчас больше, чем за прошедшие годы.

В желудке у Кэтрин заурчало, и она бросила взгляд на часы. Они прождали полчаса, пока приехал тягач, и с того момента прошел еще целый час. Кэтрин проголодалась и нервничала.

Перед пассажирским сиденьем лежала спортивная сумка Лукаса — он вытащил ее из пикапа. И зачем он всюду носит ее с собой? Кэтрин мысленно взмолилась, чтобы Лукас понял, почему она его пригласила. Она словно наяву услышала собственный голос: «Лукас, ты можешь остаться ночевать здесь» — и съежилась от стыда, не веря, что предложила подобное.

Еще минуту она посидела в машине, ощущая себя все неуютнее, потом сдалась и открыла дверцу. Холодный воздух заставил Кэтрин поежиться, но она все-таки выбралась наружу, перекинула сумочку через плечо и направилась к Лукасу.

— Дело затягивается?

Лукас кивнул.

— Еще несколько минут. — Он придвинулся ближе к ней. — Ты не возражаешь, если я дам им твой номер телефона? Они могут позвонить мне завтра.

— Конечно.

Кэтрин вытащила из сумочки визитку и протянула Лукасу.

— Спасибо.

В воздухе разливалась вечерняя промозглая сырость, и Кэтрин обхватила себя за плечи, стараясь согреться.

— Замерзла? — участливо спросил Лукас.

— Немного.

— Тогда подожди в машине, а я потороплю ребят. — Он пошел к гаражу, но тут же обернулся. — Готов спорить, ты проголодалась. — Он всмотрелся в стрелки часов. — Я должен тебе ужин, так что решай, куда бы ты хотела поехать.

И он направился к водителю тягача.

Кэтрин секунду оставалась на месте, а потом поступила так, как советовал Лукас. Внутри машины было тепло, но Кэтрин решила еще включить двигатель и обогрев, чтобы окончательно прогнать сырость и холод. Впрочем, может, ее бьет озноб вовсе не из-за погоды?

Наконец стало еще теплее, а по ветровому стеклу уже застучали первые капли дождя, оставляя чистые пятнышки на слое пыли. Кэтрин смотрела, как Лукас разговаривает с водителем, и думала о том, что за эти несколько недель он стал частью ее жизни. Когда он находился рядом, чувство спокойствия и уверенности овладевало ею.

В желудке у нее снова заурчало, и Кэтрин стала перебирать в уме все известные ей близлежащие рестораны. Чего же ей хочется? Что утолит ее голод? Ответ оказался таким неожиданным и однозначным, что был похож на удар. Кэтрин тут же постаралась перевести свои мысли в другое русло.

В машине уже было жарко, но Кэтрин все никак не могла согреться. Лукас случайно вошел в ее жизнь и однажды так же беспечно уйдет из нее. Как она вернется к своему унылому существованию? Или, может быть, бабушка Брайтон принесет в ее жизнь чувство законченности и покоя?

Криво улыбнувшись собственным глупым мыслям, Кэтрин смахнула непрошеные слезы, но одиночество снова затопило ее душу.


Когда Кэтрин пригласила его переночевать, он должен был вежливо, но решительно отказаться. Но в тот момент раздражение затмило разум, и предложение Кэтрин показалось ему вполне приемлемым.

Лукас ступил на порог старой фермы, сжимая сумку и чувствуя себя не в своей тарелке. Волнение было таким сильным, что, оказавшись в доме, он остановился в прихожей и задумался.

Несколько раз случалось, что женщина-клиент предлагала ему остаться на ночь, но Лукас всегда отказывался. Поэтому сейчас он спрашивал себя, что происходит и почему он так поступает.

Теперь он колебался, правильно ли он понял. Кэтрин — привлекательная одинокая женщина, пробудившая в Лукасе давно забытые чувства. И он как дурак целовал ее… — Правда, это не значило, что он готов…

Лукас остановил поток своих мыслей. Зачем создавать проблему на пустом месте?

Кэтрин жестом пригласила его в гостиную, и Лукас пошел вперед, на ходу вытирая о рубашку внезапно вспотевшие ладони. Он пытался собрать остатки чувства юмора, одновременно понимая, что ведет себя глупо.

— Ты сегодня молчаливый, — заметила Кэтрин.

— Просто ума не приложу, что делать. Поломка машины и твое предложение застали меня врасплох.

Кэтрин бросила на него удивленный взгляд, а потом вдруг прыснула.

— Не знаю, не знаю. Ты постоянно таскаешь с собой свою сумку, и готова спорить, там далеко не инструменты.

Ее наблюдательность поразила Лукаса.

— Ну, ведь толком не знаешь, когда понадобится переодеться, — смущенно проговорил он.

— Тогда ты готов к любой случайности.

— Точно, — ответил Лукас, соображая, как бы объяснить Кэтрин, что не раз попадал в ненастье вдали от дома.

— Садись, — предложила Кэтрин, — а я принесу что-нибудь выпить. — Она сделала шаг, потом остановилась. — Тебе погорячее или похолоднее?

— Прости? — не понял Лукас, почувствовав, как пульс у него убыстряется.

— Выпить, — повторила Кэтрин. — Тебе какао или содовой?

— Лучше какао, — отозвался Лукас, надеясь, что до ее возвращения сможет привести мысли в порядок.

Кэтрин ушла, а Лукас глубоко вздохнул, плюхнулся на диван и поставил сумку между ног. Он чувствовал себя неопытным подростком.

Через несколько мгновений Кэтрин снова возникла в комнате с двумя дымящимися кружками в руках.

— Да здравствует микроволновка, — провозгласила она, поставив на стол поднос и вручив Лукасу одну из кружек.

— Здорово пахнет, — заметил Лукас, удивленный, что может поддерживать ничего не значащий разговор, в то время как его голова идет кругом от вопросов.

Например, от такого, как «Может, он не первый подобный гость в ее доме?».

Отогнав эту мысль, он уставился в свою кружку. Потом подул и осторожно отпил, наслаждаясь горячим сладким напитком. Кэтрин последовала его примеру, сделав небольшой глоток.

— Что дальше? — спросила она, слизнув пену с верхней губы.

— Что я собираюсь делать дальше? — переспросил он.

Кэтрин кивнула.

— Механик сказал, что машина будет готова только через несколько дней. Вот я и полюбопытствовала, что ты собираешься предпринять.

Подавленный и пристыженный, Лукас сидел как идиот, пытаясь справиться с волнением.

— Я… мм… мне надо кое о чем договориться. — Он запнулся, не зная, что сказать.

— Так вот я подумала, — пришла ему на помощь Кэтрин, — если машина понадобится тебе завтра, то ты можешь отвезти меня к бабушке, а потом воспользоваться моей машиной.

— Спасибо, но ты мне ничего…

— Лукас, я хочу, чтобы работа была закончена к тому времени, когда бабушку выпишут из больницы. Она здесь отдохнет и наберется сил. И у меня будет время убедить ее остаться в этом доме навсегда.

— Да, точно. — Лукас все еще пытался привести свои мысли в порядок. — Но я собирался позвонить завтра моему кузену Джону. У него несколько машин, так что, может, он одолжит мне одну.

— Как хочешь. Я ценю все, что ты делаешь для меня и для моего дома.

Все?Лукас не нашелся что ответить и, откинувшись на спинку дивана, подумал, что лучше бы он пошел домой пешком, чем пытался понять женщину, каждую фразу которой можно истолковать превратно.

Лукас взглянул на часы. Уже почти десять. Он ждал от Кэтрин следующего шага. Наконец она встала и взяла кружки.

— Я их быстренько сполосну и вернусь через минутку.

Лукас остался сидеть, словно приклеенный к дивану, гадая, кому принадлежит спальня на первом этаже. Однажды он, решив вздремнуть, позаимствовал оттуда подушку.

Кэтрин появилась в дверях и жестом позвала Лукаса за собой. Он схватился за ручки сумки и вскочил на ноги. Когда он добрался до прихожей, Кэтрин уже поднималась по лестнице, и Лукас пошел за ней следом.

На верхней площадке Кэтрин повернула налево и, открыв первую же дверь, включила свет.

— Здесь ванная, — сообщила она. — В шкафчике есть новая зубная щетка, чистые полотенца висят в сушилке.

Лукас заглянул внутрь и кивнул. Зубная щетка? Интересно, она купила ее специально или так, на всякий случай? Лукас вошел в комнату и оторопел.

Стены были оклеены обоями в цветочек, на полу розовый ковер. Комната определенно предназначалась для женщины. Лукас просто потерял дар речи при виде белого покрывала, усыпанного розовыми бутонами, и груды белых вышитых подушек.

Кэтрин посмотрела на него и засмеялась.

— Извини, но у меня нет спальни, выдержанной в мужском стиле.

Лукас пожал плечами и усмехнулся в ответ.

— Нищим не приходится выбирать, — прокомментировал он, тут же пожалев о сказанных глупых словах.

Избегая встречаться с Кэтрин взглядом, он пересек комнату и бросил сумку на обтянутое белой тканью кресло-качалку, а когда повернулся, верхний свет в комнате погас, остался лишь приглушенный от небольшой лампы на ночном столике. У Лукаса перехватило дыхание.

Кэтрин стояла рядом с этим ночным столиком, и мягкий свет падал на ее дивное лицо.

— Достаточно светло? — спросила она.

— Достаточно светло для чего? — выпалил он, прежде чем успел подумать.

— Для чего угодно, — пожала плечами Кэтрин и вышла в коридор. — Увидимся утром. Если ты встанешь позже меня, я оставлю кофеварку включенной. Но я уверена, что ты не заспишься.

Она улыбнулась и закрыла дверь.

Лукас стоял посреди комнаты. Ну с чего он решил, что приглашение Кэтрин — нечто большее, чем просто дружеская услуга?

Он потряс головой и, выйдя в коридор, направился в ванную, чтобы принять холодный душ. Поеживаясь под бодрящими струями, он думал, что бы он сделал, если бы Кэтрин захотела заняться любовью. Конечно, он бы придумал способ избежать этого.

Не думать о подобной возможности он не мог. Слишком много времени прошло с тех пор, как он касался женщины. Но он сам так захотел. Возможностей было много, но за каждой из них крылась и реальная вероятность потерять независимость, поддавшись власти чувств. А он не хотел давать обещания. Женитьба исключалась.

Лукас сполоснулся напоследок, вытерся и взглянул на себя в зеркало. Провел рукой по пробивающейся на щеках щетине и полез в шкафчик, надеясь найти там бритву. Увы. Значит, когда он вернется домой, надо добавить в сумку бритву.

Он вышел в коридор и облокотился на поручни. В прихожей было темно, и только бледный луч света косо ложился на пол. Лукас решил, что свет идет от ночника на кухне, а Кэтрин уже спит у себя.

Спальня внизу, конечно, принадлежит ей. Очень практичная комната, никаких рюшек и кружев. Обычная кровать накрыта безыскусным бежевым покрывалом, простые белые подушки. Ничего изящного и легкомысленного, ни одной безделушки в поле зрения.

Снова оказавшись в своей комнате, Лукас скинул джинсы и, усмехнувшись, полез под розовые простыни. Почему все-таки комната так убрана? Он выключил свет и растянулся во весь рост, устраиваясь на незнакомой перине.


— Слушай, мне пора, — уведомил Лукаса Джон, стягивая рабочие перчатки. — Я не совсем уверен, что твоей особенной даме понравится присутствие незнакомца в ее доме.

Лукас мгновенно напрягся и поднял руку.

— Слушай, друг, ты только не называй ее «особенной дамой», и все будет в порядке. И ты здесь не чужой — мы с тобой все-таки родственники.

— А ты разве спрашивал, может ли твоя семья заглянуть на огонек?

Лукас усмехнулся.

— Вообще-то я бы не назвал твой приезд случайным. Мне нужна была твоя помощь. — Он хлопнул Джона по руке. — У тебя возникли какие-нибудь идеи насчет меня, отца и компании?

Джон покачал головой, и в глазах его появилось виноватое выражение.

— Лукас, я не придумал ничего, что бы удовлетворило все стороны. — Он опять взглянул на часы. — Я должен ехать.

— Нет, погоди, — попросил его Лукас. — Я хочу, чтобы ты с ней познакомился, честное слово, она не будет против твоего присутствия. Вот увидишь, она тебя еще ужином накормит в благодарность за помощь.

На подъездной дорожке захрустел гравий.

— Ну вот она и приехала. И помни: я всего лишь плотник.

Джону ничего не оставалось, как остаться.

Каблуки Кэтрин глухо простучали по линолеуму, и она вошла на крыльцо, чтобы, как обычно, посмотреть на успехи Лукаса. Но, переступив порог, она застыла на месте.

— Кэтрин, знакомься: это мой двоюродный брат Джон Тэннер. Джон, это Кэтрин Палмер.

— Приятно познакомиться, — протянул ей руку Джон.

Кэтрин сделала шаг вперед, приветливо улыбнулась и ответила крепким рукопожатием.

— Джон помог мне доставить панели для стен, — объяснил Лукас.

— Вижу. Что ж, спасибо, очень мило с вашей стороны помочь нам.

Лукас очень хотел знать, что Джон думает о Кэтрин. Сегодня она надела светло-лиловый костюм, который подчеркивал ее стройные бедра и соблазнительные изгибы фигуры. Цвет одежды создавал впечатление, что глаза Кэтрин подернуты мечтательной, манящей поволокой.

К своему удивлению, Лукас увидел, что Джон подошел к Кэтрин поближе и улыбается ей самой озорной улыбкой. Кэтрин засмеялась, и ее голос звенел, как серебряный дверной колокольчик.

Лукас, мгновенно оценив ситуацию, встал рядом с Кэтрин.

— Слушай, друг, мне очень жалко, что ты уходишь так рано, ведь ты торопишься, — развел он руками.

На мгновение Джон застыл, не понимая, но потом хитро улыбнулся Лукасу.

— Точно, — поддержал он брата. — Было очень приятно с вами познакомиться.

Джон кивнул и вышел через заднюю дверь.

Вскоре его машина исчезла из виду, оставив пышный хвост пыли в воздухе и легкий приступ зависти в сердце Лукаса.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кэтрин выглянула из окна. Лукас уехал на ее машине пару часов назад, и она гадала, что могло его задержать. Нет, она не беспокоилась за машину, ей просто хотелось знать, что случилось.

На самом деле случилось очень много. Водопроводчик не пришел, как обещал. Значит, работы в ванной застопорились. Компания, которая занималась камином, тоже отложила начало работ. А всю проводку надо было сделать до того, как обшивать стены. Кэтрин нервничала.

Терпение. Надо запастись терпением, беря пример с Лукаса. Он стоически воспринимал любую неприятность. Но Лукаса рядом не было.

Кэтрин поджала под себя ноги, взяла роман и раскрыла его на заложенном закладкой месте. А затем, уютно устроившись на диване, позволила занимательной истории увлечь себя в страну фантазий…

От хитросплетений романа Кэтрин оторвал телефонный звонок. Она подумала, что звонит Лукас, но услышала голос сестры.

— Энн? — удивилась Кэтрин. — Как дела?

Впрочем, по тону сестры, она поняла, каким будет ответ.

— Плохо, Кэтрин.

Кэтрин встревожилась, различив в голосе Энн дрожь.

— Что-то с детьми? — спросила она.

— Нет, с ними все в порядке. Я… в смысле у меня с Томом.

— Не может быть. Все же было так хорошо?

В молодости Кэтрин завидовала Энн. Брак сестры казался ей таким серьезным, надежным.

— Я еще не сдалась, но… что-то не так. Я чувствую и… не знаю, что делать.

В трубке раздались всхлипывания.

Энн плачет?

Ведь из них двоих плаксой слыла именно Кэтрин. В школьные годы она рыдала по ночам в подушку, в то время как Энн забывала о своих горестях в компании друзей или в объятиях какого-нибудь парня.

— Энн, дети дома? — спросила Кэтрин, надеясь, что они не видят, в каком состоянии находится их мать.

— Нет, я одна, — ответила сестра.

— Так что же происходит?

— На первый взгляд ничего особенного. Том задерживается на работе допоздна, сваливая все на загруженность делами, но что-то изменилось. Он или очень замкнут, или впадает в другую крайность и становится слишком внимательным и предупредительным. Знаешь, словно что-то утаивает. Я боюсь, что… — Голос Энн замер.

Кэтрин покачала головой. Том и Энн прожили вместе достаточно долго и счастливо, чтобы так внезапно все изменилось…

— Не делай поспешных выводов. Ты говорила с ним?

Хороший вопрос, но где гарантия, что Том скажет правду? Еще со студенческих лет Кэтрин помнила, каким лживым может быть человек. Горькие воспоминания снова поднялись в ее душе, и Кэтрин подумала, что не пожелала бы испытать такое даже врагу.

— Нет, я просто заметила, что дела пошли наперекосяк. Том говорит, что слишком заработался. А я не могу спросить у него обо всем напрямую, потому что… потому что боюсь его ответа.

— Иногда лучше точно знать, чем строить предположения.

Кэтрин знала, о чем говорила. Сама она ушла, высоко подняв голову, и никто больше не шептался у нее за спиной. Она отогнала неприятные воспоминания и посоветовала:

— Если он с кем-то встречается, у тебя будет реальный повод волноваться. А пока что ты сражаешься с тенью. Ты понимаешь?

Последовала пауза, потом вздох.

— Ты права, — согласилась Энн. — Мне надо пораскинуть мозгами и… Кэтрин, я так признательна тебе за то, что ты меня выслушала. Я просто не могла позвонить маме с папой, не хватало только их волновать.

— Звони мне в любое время дня и ночи, когда захочешь, — ответила Кэтрин.

Ее сестра первый раз оказалась в сложной ситуации, и, что бы там ни было в прошлом, Кэтрин хотела дать ей какой-нибудь мудрый совет.

— Попробуй упросить родителей Тома недельку присмотреть за детьми, а вы вдвоем отправляйтесь в отпуск. Даже самые романтические отношения со временем тускнеют. Была же между вами та самая искра, вот и зажгите былой огонь.

— Хорошая мысль! Может, нам и в самом деле стоит так поступить, — ответила Энн, правда, довольно уныло.

— Если хотите, приезжайте сюда, ты и дети!

Слова сами сорвались с языка Кэтрин, прежде чем она успела их обдумать. И что ей прикажете делать с тремя путающимися под ногами детьми и сестрой, которую она недолюбливала в юные годы? Но отчаяние в голосе Энн пересилило былые обиды.

— Спасибо, Кэтрин. Я тебя люблю.

Слова сестры поразили Кэтрин как молния.

— Я тоже тебя люблю, — услышала она свою фразу, которую произнес словно кто-то другой.

Положив трубку, Кэтрин упала на диван и уставилась в потолок. Господи, что она натворила? Во-первых, она сказала «я тебя люблю» своей сестре. Во-вторых, пригласила все семейство в свой дом.

Дети. Сердце Кэтрин начинало таять при одной мысли о них. Она не видела племянников уже три года. Кимберли тогда было восемь, значит, сейчас ей уже одиннадцать. И каково ей будет, когда весь дом окажется заполнен топаньем маленьких ног и звонким смехом? Кэтрин просто не могла себе представить.

Она услышала стук в дверь и поспешно опустила ноги на ковер, но не успела встать, как Лукас уже был рядом.

— Прости за опоздание. Пришлось разбираться с неожиданно подвернувшимися делами, — объяснил он.

Кэтрин навострила уши.

— Делами? — переспросила она.

— Ничего страшного, — успокоил ее Лукас. Кэтрин промолчала, ожидая более развернутого ответа. — Твоя машина — просто сказка, — продолжал Лукас, словно забыв о вопросе Кэтрин. — Стоит купить такую же и себе.

Купить такую же? Разве плотник может позволить себе спортивную машину? Чушь какая. Однако же человеку, который любуется птицами и цветами, наверняка может взбрести в голову безумная идея вложить все свои сбережения в покупку спортивного автомобиля.

Кэтрин не стала утруждать себя ответом, да и Лукас его явно не ждал. Постояв немного, он пересек комнату и взял книгу с коленей Кэтрин.

— Интересный роман, как по-твоему?

— Только не надо рассказывать конец, — выпалила она.

— Если бы и хотел, то не смог бы. Я еще не дошел до конца, хотя, похоже, продвинулся дальше тебя. — Он пролистнул несколько страниц и показал Кэтрин на одну с загнутым уголком. — Я остановился здесь.

У Кэтрин просто дух перехватило, когда она увидела егопометку в еекниге.

— Ты хочешь сказать, что читаешь мой роман?!

— Но ты же ведь не будешь возражать? Я читаю его, только когда тебя нет дома.

— Ну еще бы! — Кэтрин почувствовала, что все тело ее напряглось, а плечи приподнялись. Наверное, она сейчас напоминает кобру. Ничего удивительного, что ее закладка оказалась не на месте! И когда же ты находишь время для чтения? — Вопрос еще не успел сорваться с губ, как Кэтрин протянула руку ладонью вперед. — Нет-нет, не стоит отвечать. Я знаю — во время одного из твоих перерывов.

Лукас уронил книгу обратно ей в руки.

— Слушай, я совершенно не хотел тебя злить. Я могу купить себе такой же. Она лежала там, — он махнул в сторону стола, — и я ее взял. Мне просто стало интересно.

Кэтрин содрогнулась от чувства неловкости и смущения. Что она делает? Устроила шум из-за какой-то книжки!..

— Ладно, забудь. Только не трогай мою закладку.

— Нет-нет, я куплю себе такую же книгу. И прости за закладку. Она выпала, когда я читал, и я не заметил, откуда.

Кэтрин взглянула ему в лицо, потом представила выражение своего собственного и поняла, какая на самом деле создалась смехотворная ситуация. И чем больше думала она о том, что двое взрослых, сознательных людей спорят из-за какой-то книжки в мягком переплете, тем сильнее ощущала абсурдность происходящего.

Не выдержав, Кэтрин рассмеялась.

Лукас какое-то время упорно сжимал губы, но вот мышцы его живота начали подозрительно подрагивать, и наконец он тоже разразился низким громким смехом.

Упав на диван рядом с Кэтрин, он обхватил ее за плечи и уткнулся в ее шею. И хотя они смеялись как дети, удивительное чувство родилось в сердце Кэтрин. Смех и Лукас — лучшее лекарство от многих неприятностей.


После целого дня на работе Кэтрин еще заехала навестить бабушку и теперь, усталая, направлялась домой. Дела у бабушки Брайтон шли хорошо, и врач сказал, что через две недели она сможет отправляться домой… только куда именно?..

Кэтрин не могла винить Лукаса. Он работал как вол, причем оставался и после того, как его официальный рабочий день заканчивался.

Кэтрин судорожно искала выход из положения. Как ей помочь Лукасу закончить работу к сроку? Крыльцо можно оставить на потом, главным были спальня и ванная. А может, у Лукаса есть знакомые плотники, которые работают неполный рабочий день и могли бы помочь ему? Или его двоюродный брат? Надо спросить.

Кэтрин въехала на подъездную дорожку. Ее всегда охватывало чувство спокойствия и уверенности, когда она видела припаркованный там грузовичок Лукаса.

Кэтрин открыла дверь, и вместо знакомых звуков, обычно сопровождающих стройку, ей в нос ударил соблазнительный аромат. Идя на запах, она проследовала из прихожей прямо на кухню. Оказавшись на пороге, Кэтрин воззрилась на Лукаса, открыв рот, — он стоял у плиты с полотенцем вокруг талии вместо фартука и прихваткой в руке.

— Что ты здесь делаешь?

Лукас развернулся, словно его ударили.

— Кэт! Привет. Я тебя не слышал.

Судя по выражению лица, он был ошеломлен не меньше Кэтрин.

Она уперла руки в бока и повторила свой вопрос:

— Я спросила, что ты здесь делаешь?

— А ты угадай, — сказал он, и его лицо прорезали морщинки от улыбки.

— Ага, знаю. — Кэтрин вложила в свои слова весь имеющийся у нее запас сарказма: — Ты перестраиваешь мой дом.

Его улыбка поблекла, но только самую малость.

— И это тоже… но в данный момент мы собираемся кое-что отпраздновать. Мой пикап наконец-то починили, и в знак благодарности я решил приготовить ужин.

Кэтрин опять охватило раздражение.

— Но… — начала она и запнулась. Он все равно не поймет ее возражений. Он будет нюхать розы и любоваться свиристелями. Так что, зная, что бороться бесполезно, Кэтрин немного расслабилась. — Лукас, — начала она, собрав все свое терпение и подходя к нему ближе. — Я ценю твою предупредительность. Я устала…

— И проголодалась?

Стараясь сдержать свое раздражение, Кэтрин подняла указательный палец и прижала его к губам Лукаса, и, прежде чем она смогла закончить предложение, Лукас поцеловал ее палец, а потом обхватил его ладонью, где уже была зажата прихватка.

Колени Кэтрин дрогнули — так же, как и ее сердце.

— Я вернусь к работе после ужина, — объявил Лукас. — А теперь хочу, чтобы ты успокоилась. Ужин будет готов через несколько минут, и за едой ты сможешь рассказать мне об Иде.

У Кэтрин не нашлось возражений, и она повернулась, чтобы уйти, когда ее взгляд упал на открытую поваренную книгу — ее единственную поваренную книгу, которую подарил ей на Рождество коллега, не очень-то разобравшийся в характере Кэтрин.

Дойдя до гостиной, она остановилась. На столе лежали пластиковые салфетки, стоял ее лучший китайский фарфор и пара подсвечников, которые Кэтрин совершенно не помнила. Значит, Лукас не только пользовался ее подушкой и читал ее книгу, но и исследовал ее буфет и ящики!..

Вместо того чтобы испытать приступ ярости, Кэтрин усмехнулась. Ну как можно злиться на единственного на свете человека, не считая, конечно, ее матери, который взял на себя труд приготовить ей ужин?

В спальне Кэтрин сбросила с себя костюм и принялась перебирать свой гардероб в поисках чего-то неброского и… И чего? Красивого? Женственного? Сексуального? Ее сердце сбивалось с ритма просто от одного звучания таких слов.

Разозлившись на саму себя, Кэтрин развернулась в поисках любимых потертых мешковатых джинсов, но… но густой, пряный запах, доносившийся с кухни, манил, намекал, и Кэтрин принялась просматривать шкаф еще раз.

Наконец она приметила джинсовое платье, которое надевала всего один раз. Бледно-голубая ткань украшена по лифу аппликацией, прямой, слегка прилегающий силуэт, короткие рукава. Приятное, неброское платье, но что-то в нем захватывало… совсем как в Лукасе. Кэтрин скользнула в платье и надела джинсовые босоножки.

Взглянув в зеркало, она решила, что немного персиковой помады на губах ей не помешает. Накрасив губы, Кэтрин расчесала волосы и приподняла их по бокам, закрепив заколками, так что сзади они свободно падали ей на плечи. Потом снова окинула себя пристальным взглядом. Лукас прав. Теперь она выглядит более спокойной.

В коридоре эхом отозвался грохот, за которым раздался возглас Лукаса. Кэтрин улыбнулась, представив, как он стучит деревянной ложкой по крышке от кастрюльки и кричит: «Налетай, налетай!» Кэтрин глубоко вздохнула и, ведомая восхитительным ароматом, направилась в столовую.

Оказавшись на пороге, она замерла. Лукас приглушил свет и зажег свечи. Он стоял в комнате, придерживая стул для Кэтрин, и, когда она опускалась на сиденье, не отрывал от нее затуманенного взгляда. Потом сел напротив и посмотрел прямо на Кэтрин голубыми, как летнее небо, глазами.

— Ты такая красивая, Кэт. И мне нравится твоя прическа. — Он протянул руку и провел пальцами по пряди волос, касавшейся ее плеча. — Такая соблазнительная.

Кэтрин не знала, что сказать.

Пальцы Лукаса скользнули вниз по ее руке к ладони.

— Проголодалась?

Кэтрин показалось, что внутри у нее раздался беззвучный вопль. Проголодалась? Да, внутренности у нее сводило, но не только от голода. Она посмотрела в лицо Лукаса, и столько нежности было в его глазах, что у нее защемило сердце.

Вот бы прикоснуться к его губам своими, скользнуть пальцами по сильной шее и дальше, по широким плечам, а потом опустить ладонь ему на грудь!..

Она так замечталась, что не сразу заметила растерянное и удивленное выражение на лице Лукаса.

— Что-то не так? — спросил он.

— Нет-нет, я ужасно проголодалась, — пробормотала Кэтрин, стараясь справиться со своими разыгравшимися чувствами. — Пахнет просто замечательно.

— Я хотел сделать тебе приятное, — ответил Лукас.

Словно во сне, Кэтрин следила, как он накладывает на ее тарелку соблазнительную снедь. Взяв вилку, она наколола кусочек вымоченной в лимоне телятины, обвалянной в грибах и артишоках. Потом попробовала молодую картошку в масле и с петрушкой и салат, приправленный укропом и тимьяном.

— Так что там с бабушкой? — наконец нарушил тишину Лукас.

Кэтрин очень не хотелось отвечать на его вопрос, потому что он снова возвращал ее к насущным заботам.

— Врач сказал, что выздоровление идет хорошими темпами. Гораздо быстрее, чем у прочих женщин в ее возрасте.

Лукас рассмеялся.

— Она вообще не похожа на большинство женщин своего возраста.

Его замечание заставило Кэтрин поморщиться.

— Ее скоро выпишут.

Она смотрела на Лукаса в надежде, что его ответные слова облегчат груз ее забот.

Но Лукас только переспросил:

— Скоро?

Кэтрин ждала иного ответа и потому спросила напрямик:

— Лукас, ты можешь позвать кого-нибудь на помощь? Кого-нибудь, кто помог бы тебе закончить хотя бы спальню и ванную?

— Я предпочитаю работать один, — ответил Лукас, избегая смотреть Кэтрин в глаза.

Обильный ужин осел в желудке Кэтрин тяжелым комом.

— То, что ты предпочитаешь, — одно, а то, что требуется реально, — совсем другое.

— Я придерживаюсь иного мнения. — Лукас прижал своей рукой ладонь Кэтрин к столу. — Послушай, Кэт, я сегодня буду работать допоздна. Я могу остаться на ночь и начать с утра пораньше.

Остаться на ночь? Нет, она не может согласиться. Она слишком сильно хочет его. Его нежные поцелуи, его невинные, на первый взгляд, ласки заставляли Кэтрин желать гораздо большего. Но ее решение было твердым — она выйдет замуж девственницей или так и умрет старой девой.

Когда-то, учась в колледже, она доверилась Биллу, а он предал ее. И теперь она не позволит, чтобы подобное повторилось еще раз. Она хорошо усвоила урок: если ты отказываешь мужчине, он идет искать утешения с кем-то другим… как Билл. Если она откажет Лукасу, он тоже будет искать себе другую женщину. Так что Кэтрин нужно защитить себя.

Она вздохнула и вгляделась в лицо Лукаса: он ждал ее ответа.

— Нет, Лукас, мы придумаем другой способ закончить с домом, — проговорила она, но, увидев, как он расстроился, не смогла отрицать очевидного — больше всего ей хотелось послать свои принципы к черту и попросить Лукаса остаться с ней навсегда.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Отпуск! Вот он, выход! Она возьмет неделю или две отпуска. Пусть она не плотник, но неужели так уж сложно забить несколько гвоздей?

На этот раз у заднего крыльца рядом с грузовичком Лукаса был припаркован другой, на крыльях которого сообщалось о компании, занимавшейся установкой и починкой каминов. Ну наконец-то! — вздохнула Кэтрин. Теперь дела у Лукаса пойдут быстрее. И наверняка он не откажется от ее помощи.

Подъезжая к дому, Кэтрин заметила силуэт Лукаса на заднем дворе. Несомненно, опять наблюдает за птицами. Кэтрин припарковалась, вышла из машины и, зайдя за угол, споткнулась о лопату, едва не упав.

— Прости, — крикнул Лукас, а Кэтрин вовремя успела закрыть рот, чтобы с языка у нее не слетели не самые подходящие для женщины слова. — Удивлена? — спросил он, и улыбка, словно он выиграл миллион долларов, озарила его лицо.

— Просто нет слов, — ответила Кэтрин, пытаясь скрыть сарказм. — С какой стати ты решил посадить цветы?

Она смотрела на Лукаса как громом пораженная. Сколько раз они говорили о том, что работу надо закончить как можно быстрее?!

— Но, Кэт, милая…

— Никаких «Кэт, милая»! — прорычала она. — Как насчет работы, которую надо провести внутри дома?

— Но ты только представь, как здорово будет: ты с Идой сидишь утром на крыльце, с чашечкой кофе, и…

— На каком крыльце? Откуда оно возьмется, если ты не…

Улыбка Лукаса исчезла, сменившись виноватым выражением.

— Ну вот, а я-то думал, ты обрадуешься… А вообще-то я просто не могу работать в доме, потому что там толкутся ребята, делающие камин, — он махнул рукой в сторону грузовика.

— Но… — начала Кэтрин и замолчала.

В самом деле, ей не к чему было придраться.

Проглотив свое раздражение, она присмотрелась и увидела, что Лукас использовал шпалы, чтобы огородить правильные четырехугольники земли по обе стороны от задней двери. На клумбах уже обосновались розовые кусты и прочие летние цветы, многие из которых были украшены бутонами. Вдоль бордюров Лукас посадил львиный зев и анютины глазки.

— Очень красиво, — честно призналась Кэтрин.

— Спасибо, — ответил Лукас. — Я надеялся, что тебе понравится. Тут недалеко питомник, так что ты можешь как-нибудь по пути с работы заехать туда и присмотреть еще что-то для сада. Я специально оставил свободное место.

Кэтрин уже открыла рот, чтобы сказать, что в ближайшие две недели она не будет возвращаться домой с работы, а будет присматривать за ним, Лукасом, но потом передумала. Как зачарованная, она следила за маленькой белой бабочкой, порхавшей над цветами. Та переносилась от бутона к бутону, а потом улетела. Вот так однажды упорхнет и Лукас — к другому проекту. Кэтрин вздохнула и посмотрела на Лукаса.

Он поливал цветы из шланга, который вытащил из ее побитого временем и непогодой гаража. Кстати, вот еще один объект для ремонта. Плюс кухня. Ее тоже стоит переделать. И если Лукас возьмется за все, то останется здесь еще на… навсегда?

Громко хлопнула дверь, и Кэтрин, повернувшись, увидела грузного мужчину, который шел по газону к Лукасу. Вручив ему счет, мужчина направился к своему грузовику.

— Все, работа закончена, — сообщил Лукас, просматривая бумагу. — Обошлось немного дороже, чем я рассчитывал, ну ладно.

Сложив счет, Лукас положил его в задний карман, потом свернул шланг и повесил его на кран.

— Утром полью их еще раз, чтобы растворить удобрение.

— Спасибо. Сколько я тебе должна? — спросила Кэтрин.

— Ужин, — ответил он.

— Я хочу сказать, за цветы и за…

— … и за шпалы. Я знаю. Меня вполне устроит ужин.

Ужин? Почему бы и нет? И когда Лукас улыбнулся, она поняла, «почему бы и нет». Она могла бы сказать, что он всего-навсего плотник и совсем не в ее вкусе, она практически не знает его… но хочет сильнее, чем любого другого мужчину, который встречался ей на пути. И она желала его, потому что он был прекрасен и телом и душой.

— Ужин в ресторане или дома? — уточнила Кэтрин.

Ответ на лице, Лукаса она прочитала еще до того, как он произнес его вслух.

— Естественно, дома. — Он улыбнулся. — Ты будешь готовить, а я тем временем проверю водопровод и договорюсь с рабочими на завтрашний день.

Лукас взял Кэтрин под руку, и, она пошла за ним в дом, представляя, как они должны выглядеть сейчас вместе: она в строгом деловом костюме и Лукас в джинсах и футболке. Необычная пара… у которой, увы, нет никакого будущего.


— Восхитительно, — выдал свою оценку Лукас, погладил себя по набитому животу и наклонился вперед, положив локти на стол.

— Спасибо, — ответила Кэтрин. — Прости, но я не приготовила десерта.

Она направилась к раковине, а Лукас, разглядывая изгибы ее тела, подумал, что лучшего десерта он и не мог бы желать. Видения бархатной кожи, нежной, как персики и сливки, заполонили его воображение. Он тонул в своих мечтах, а под рукой не было даже спасательного жилета.

— У меня есть мороженое, — вспомнила Кэтрин и пошла к холодильнику.

— К мороженому необходим пирог. Кстати, мисс Фея-на-Кухне, умеете ли вы печь пироги?

Кэтрин чуть склонила голову набок.

— Умею, а что?

— Потому что мы собираемся приготовить пирог с персиками.

Кэтрин усмехнулась.

— Я, может быть, и фея, но как можно приготовить пирог с персиками, не имея под рукой персиков?

— Легко и просто, — загадочно улыбнулся Лукас. — Доверься мне. Замешивай тесто, а я достану персики.

— Желаю удачи.

Лукас развернулся на каблуках и поспешно направился к входной двери. Персики персиками, но еще больше ему нужен свежий воздух.

Когда он оказался под быстро темнеющим небом, легкий ветерок взъерошил его волосы. Лукас несколько раз глубоко вздохнул.

Ему нужно взять себя в руки. Нужно…

На самом деле он больше не понимал, что ему нужно или чего ему хочется. Он думал об этом белом доме и о женщине, поглощенной только делами под строгой маской прятавшей нежную и чувствительную душу.

Лукас выдохнул, открыл дверцу пикапа и вытащил пакет с персиками, которые купил во время своего похода за цветами. Цветы? Да что вообще на него нашло? Он не собирался ничего обещать. Не собирался поддаваться чувствам. Тем более любви.

Лукас захлопнул дверцу и взял пакет под мышку. Что ж, он сам заговорил о пироге, теперь поздно отступать.

Он решил вернуться в дом через заднее крыльцо, и, когда появился на кухне, Кэтрин подняла на него глаза.

— Что так долго? Искал персиковое дерево?

Лукас протянул ей пакет. Ответная улыбка Кэтрин вызвала у него слабость в коленях.

— У тебя и вправду есть персики? — совсем по-детски удивилась Кэтрин.

Она принялась вынимать плоды, искренне восхищаясь каждым, в то время как Лукас изо всех сил старался сосредоточиться на ноже, который она ему вручила. Пока он возился с персиками, снимая кожицу, Кэтрин замесила тесто и поставила пирог в духовку. Лукас сидел на противоположном конце стола, стараясь думать только о персиках.

Кэтрин включила кофеварку и спросила через плечо:

— Так какие у тебя планы на завтра?

Лукас с готовностью ответил:

— Стенные панели… сначала обошьем ванную. Потом установим крепления.

— Я все еще полагаю, — Кэтрин повернулась к нему лицом, — что тебе нужна помощь.

Лукас внимательно посмотрел на нее, пытаясь прочесть на ее лице, к чему она клонит.

— А зачем? Я нормально справляюсь и сам. Теперь, когда водопровод установлен, работа пойдет быстрее. Тем более я уже говорил тебе, что предпочитаю работать один. — Выражение лица Кэтрин заставляло его нервничать все сильнее. — А что ты задумала?

Кэтрин пожала плечами и отвернулась, нажав кнопку на панели кофеварки.

— Ты явно что-то задумала. — У Лукаса не было ни малейших сомнений, что он прав. — Слушай, я надеюсь, ты никого не наняла, чтобы…

— Наняла? Нет. Я подумала…

Лукас поднялся на ноги, вытянув руку, как полицейский на трассе.

— Прошу тебя, перестань думать. Занимайся этим в «Тарджет маркетинг». А пока ты здесь, позволь мне напрягать свои мозги. Добровольная помощь — пустяк. Если мне понадобится помощник, я позвоню Джону.

Впервые за долгое время Лукас так решительно осадил Кэтрин и, глядя на нее сейчас, понял, что постарался на славу. Кулаки ее были крепко сжаты и притиснуты к стройным бедрам, она чуть склонилась вперед, и взгляд напоминал бритву, смазанную медом.

— И ты еще смеешь приказывать мне в моем собственном доме?! — Она сделала шаг вперед, не отрывая от Лукаса своего убийственного взгляда. — Позвольте не согласиться с вами, мистер Тэннер. Я решила, что вам нужна помощь, и я добьюсь своего.

— Кэт, пожалуйста…

— И перестань называть меня Кэт!

С радостью, хотел бы сказать Лукас, но мысленно уже видел, как Кэтрин изгибает спину, выпускает когти и шипит в ответ на его слова и ее голубые глаза суживаются до щелочек. Образ предстал перед ним настолько ярким и занятным, что он не смог удержаться от смеха.

Кэтрин вздрогнула.

Лукас прижал ее голову к груди, успокаивающе поглаживая ее спину. Сначала она вся напряглась, но потом ласковые движения руки Лукаса и дивный аромат персиков сделали свое дело. Кэтрин затихла в его объятиях.

Наконец она подняла к Лукасу раскрасневшееся лицо.

— Это я.

— Что?

— Это я твой помощник, я решила взять отпуск, чтобы помочь тебе. В конце концов, разве так уж сложно забить несколько гвоздей?

Лукас открыл рот от удивления. Неожиданное заявление Кэтрин спутало все его планы. Если она изо дня в день будет рядом с ним, то как он сможет держаться от нее подальше?

За последние недели он твердо усвоил одно: Кэтрин — очень решительная и упорная женщина. И она будет помогать ему, понравится ему ее помощь или нет.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В понедельник утром Кэтрин облачилась в джинсы и футболку, сунула ноги в сандалии и завязала волосы в хвост. Если Лукас полагает, что она шутила, то он жестоко ошибается. Кэтрин полна решимости работать.

Надо торопиться, потому что бабушка Брайтон с каждым днем становилась все раздраженнее и капризнее. По наблюдениям Кэтрин, такое поведение старушки означало, что она идет на поправку. Ида уже начала ходить с рамой-подпоркой, и врач уверил Кэтрин, что в самое ближайшее время бабушке будет достаточно и палочки.

Кэтрин пила вторую чашку кофе, когда услышала шум машины Лукаса. Она вскочила на ноги и быстренько сполоснула чашку. Сегодня у них не пропадет даром ни одна минутка. Они закончат две основные комнаты как нечего делать, а крыльцо может и подождать.

В дверях появился Лукас и застыл на месте.

— Так ты не шутила.

Кэтрин покачала головой.

— С чего мы начнем? — спросила она.

— А почему бы тебе не сварить еще кофе?

Кэтрин приподняла бровь.

— Нет, шеф, я готова к работе.

Она следовала за ним, горя желанием помочь. Но Лукас, не обращая на нее никакого внимания, начал поднимать огромный кусок обшивки. Чтобы подтвердить серьезность своих намерений, Кэтрин ухватилась за другой конец, но он выскользнул из ее рук, сломав самый длинный ноготь.

— Я сейчас, — побежала к себе Кэтрин.

Наспех приведя руки в порядок, она порылась в чулане и выудила из коробки пару рабочих перчаток. Надев их, она устремилась в новую спальню, но Лукас уже переместился в ванную и, зажатый в углу, прилаживал панель к стене.

— Дай помогу, — приказала Кэтрин и притиснулась рядом. — Я подержу, и у тебя будут свободны обе руки.

— Кэт, здесь слишком мало места. Стой сзади, а я пока прилажу эту штуку на место. А ты потом доделаешь.

Кэтрин взглянула на инструмент в его руке. Лукас прижал устройство к панели и нажал на спуск.

— Что это такое?

— Машинка для забивания гвоздей. Я покажу тебе, как ею пользоваться.

Когда-то — давным-давно — Кэтрин стреляла из пистолета. Она все еще помнила, что надо держать оружие крепко и нажимать на спусковой крючок ровно и плавно.

— Дай-ка я попробую.

— А ты уверена, что справишься?

— Конечно.

Взгляд Лукаса заставил Кэтрин усомниться в собственных словах, но она взяла пистолет из его руки и положила палец на крючок.

— Пара пустяков, — проговорила она.

На лице Лукаса явственно читалось сомнение.

— Дай я помогу тебе для начала.

Кэтрин, раздосадованная, все же уступила.

Лукас повернул ее лицом к стене, а сам встал сзади. Пульс Кэтрин понесся вскачь, когда грудь Лукаса прижалась к ее спине, а он сам принялся объяснять ей, как управляться с инструментом.

Рука Кэтрин дрожала от близости Лукаса, и наконец она выдавила:

— Ничего не выйдет, ты заставляешь меня нервничать.

Лукас отошел и бросил на нее очередной сомневающийся взгляд.

— Ладно, я буду держать, а ты жми. — Он прижался к стене, придерживая панель. — Вот сюда, указал он пальцем.

Кэтрин прижала пистолет к панели, надеясь, что у нее все получится.

— Так, погоди минутку, — вспомнил Лукас, — у этой штуки небольшая отдача, так что держи ее крепче и смотри, что делаешь.

Его постоянные указания раздражали Кэтрин, к тому же он по-прежнему стоял слишком близко она ощущала пряный запах его мыла и теплое дыхание на своей щеке. Кэтрин напрягла руку, плотнее прижала пистолет к поверхности, закрыла глаза и нажала спуск.

Отдача была гораздо сильнее, чем она ожидала, и Лукас издал вопль, от которого у Кэтрин все внутри перевернулось.

— Что? — закричала она.

— Ты чуть не пригвоздила меня, — ответил Лукас.

Специально драматизирует, не иначе. Однако когда Кэтрин открыла глаза, то в ужасе воззрилась на футболку Лукаса, пришпиленную к стене.

— Прости меня, — пролепетала она, пытаясь скрыть унижение и испуг — Я же не задела тебя.

— Спасибо, как заботливо с твоей стороны.

— Но все-таки у меня получилось.

— Получилось действительно здорово, — сказал Лукас, явно готовый рассмеяться.

И прежде чем Кэтрин успела придумать, как освободить его, Лукас рванулся и освободился из плена.

— Зачем ты так? — воскликнула Кэтрин. — Ты же ее испортил. — В виднеющейся прорехе открылась его загорелая кожа. — Теперь я должна тебе за футболку.

— Спасибо, что не убила меня, — выдохнул Лукас и запустил руку в волосы. — Может, тебе лучше заняться покраской? — спросил он с неприкрытой надеждой в голосе.

— Нет. — Кэтрин топнула ногой, как упрямый ребенок. — У меня все отлично получилось, если не считать футболки. Так что уйди с дороги и дай мне еще один шанс.

Лукас сделал шаг в сторону, и когда Кэтрин оглянулась, он уже исчез. Очевидно, все-таки решил довериться ей.


Удивленный тем, как решительно Кэтрин взялась за дело, Лукас стоял в спальне и примерял к стене очередную панель. Ее энергия его поражала. К обеду они закончили спальню, осталось совсем немного. Теперь нужно было заклеить пленкой швы. Спору нет, из них вышла отличная команда.

Но когда Лукас закончил со своим куском, Кэтрин нигде не было видно. Он вышел на крыльцо и обнаружил ее в шезлонге, потягивающую колу. Она вскочила на ноги как ужаленная, явно боясь, что Лукас станет дразнить ее за то, что она попусту тратит время.

— Хочешь? — спросила Кэтрин, указывая на содовую.

— Ммм… а разве это не перерыв, как ты его трактуешь?

— Нет, — усмехнулась Кэтрин, — я же не наблюдаю за птицами.

Лукас рассмеялся и положил руки ей на плечи, стараясь не поддаться желанию поцеловать ее.

— Зачем ты смотришь на меня? — спросила Кэтрин.

— Любуюсь, — ответил он.

— Ладно, а почему ты… почему ты мной любуешься?

Глупейший вопрос, и Кэтрин, ощутив, как краска заливает ей щеки, опустила взгляд.

Те крохи благоразумия, которые Лукас умудрился собрать, пропали без следа, сгорели в том огне, что палил его уже несколько недель. Наплевав на здравый смысл, Лукас поднял ее подбородок и заглянул в океанскую голубизну ее глаз. В них он увидел желание не менее страстное, чем его собственное. Лукас прерывисто вздохнул и коснулся губами губ Кэтрин.

Ее рот был влажным, сладким и прохладным, как кола, которую она только что пила. Лукас боялся, что она может отпрянуть, но Кэтрин подняла руки, обвила ими его шею и раскрыла губы навстречу его поцелую.

Сердце Лукаса забилось, как отбойный молоток, и словно огонь опалил его бедра. Он погладил Кэтрин по щеке, провел по высокой скуле, а потом его пальцы запутались в ее волосах.

Кэтрин вытянулась, ближе прильнув к нему, и ее стон смешался со стоном Лукаса. Он отстранился, устыдившись своего безумного порыва и в то же время придя в восторг от реакции Кэтрин. Желание пульсировало в его венах. Он взял лицо Кэтрин в ладони и осыпал легкими поцелуями ее отяжелевшие веки.

— Нет, Лукас, пожалуйста, — прошептала она. — Мы должны остановиться. — Но, противореча своим же словам, не сдвинулась ни на шаг, не сделала попытки освободиться и не стала отталкивать Лукаса.

— Почему, Кэт?

— Потому что мы разрушим нашу дружбу.

Лукас покачал головой.

— Мы только станем ближе.

— Нет, — решительно повторила она. — Ты работаешь на меня, Лукас, — развивала свою мысль Кэтрин. — Ты плотник, а я…

— Босс? — Лукас, покачнувшись, сделал шаг назад, словно услышав голос отца.

— Не совсем, но нас связывают деловые отношения. И к работе надо относиться серьезно.

Лукас протянул Кэтрин руку.

— Ладно, леди-босс, договорились.


Кэтрин мерила комнату сердитыми шагами, гадая, куда податься. Она взяла отпуск в надежде, что будет полезна Лукасу, но ситуация вышла из-под контроля — она ответила на его поцелуи.

Каждый раз, когда она смотрела на его чувственный рот, тлевшее внутри нее пламя вспыхивало с новой силой.

Нет, между ними ничего не может быть! Она не женщина на одну ночь… или, уж если на то пошло, на две неделя. У нее свой взгляд на происходящее. Она годами сдерживала свои порывы, ожидая любви… или судьбы, и в конце концов отлично устроилась в одиночку.

Устроилась? Да ничего подобного!

Слезы обожгли глаза Кэтрин, и она сердито смахнула их, раздосадованная, что позволила чувствам захватить себя. Она опять потеряла контроль над собой.

Странно, но даже в последние дни перед отпуском на работе, она чувствовала раздражение на весь мир и даже повышала голос, хотя всегда была такая спокойная, сдержанная. Пролистывая сводки и разрабатывая новые схемы деятельности на рынке, она всегда испытывала восторг профессионала. И вот теперь работа стала приносить ей все меньше удовлетворения.

Работа. Чем сегодня будет заниматься Лукас? Лукас. Почему-то любая мысль, приходившая Кэтрин в голову, каким-то ассоциативным путем непременно связывалась с ним. Итак, спокойная жизнь Кэтрин полетела кувырком, словно ее захватил смерч.

Но этот смерч был спокоен и нежен, как легкий вечерний бриз.

Услышав шум подъезжающего грузовичка, Кэтрин ощутила, как ее сердце провалилось куда-то в пятки, как у ребенка, прыгнувшего с «тарзанки». Как тут держать себя в руках, если она так бурно реагирует на одно приближение Лукаса?

— Ты рада меня видеть? — спросил он, неожиданно появляясь со стороны заднего крыльца.

— А что, есть причина? — парировала Кэтрин, удачно изображая беспечность.

— Просто я вижу на твоем лице очень милую и хитрую улыбку.

— Ах, вот что… — Кэтрин судорожно пыталась найти достойный ответ. — Я тут представляла, как ты падаешь с лестницы.

— Ага, а сама собиралась потом дежурить у моей постели и своими заботами вернуть меня к жизни.

Кэтрин покачала головой.

— Нет, я оставила бы тебя на растерзание стервятникам, а сама нашла человека, который закончил бы работу за тебя.

Лукас рассмеялся и пошел на кухню. Кэтрин следом за ним, удрученная собственным злым юмором. Лукас налил себе кофе, облокотился на стойку, сжав чашку в ладонях, и посмотрел поверх поднимавшегося из чашки пара прямо на Кэтрин.

Ее тут же охватило чувство вины.

— Ладно, считай, что меня здесь нет. Все равно мы проделали огромную работу за неделю.

Лукас только кивнул и осторожно отпил из чашки.

— Какие новости от Иды? — поинтересовался он.

— Врач сказал, что выпишет ее на следующей неделе, а потом дважды в неделю ее будет обследовать терапевт.

Лукас приподнял брови.

— Мы успеем? — спросила Кэтрин.

— Не вижу, почему нет… если ты справишься со своей частью работы.

Легкая усмешка углубила морщинки по углам его рта.

— Со своей частью работы?

— Которая заключается в том, чтобы не путаться у меня под ногами, — пояснил Лукас, — потому что я не могу сосредоточиться, когда ты поблизости.

Сердце Кэтрин понеслось вскачь. Она вытерла вспотевшие ладони о брюки и не сразу нашлась, что сказать.

— Это я могу устроить, — наконец пообещала она.

— Хорошо, — только и ответил Лукас, поставив чашку в раковину, и прошел мимо Кэтрин на крыльцо.

Она сполоснула чашки. Потом отключила кофеварку и направилась вслед за Лукасом.

Лукас стоял возле ванной, открывая банку с переливчато-зеленой краской. Бабушке Брайтон очень нравился именно этот цвет, и Кэтрин обошла не один магазин, прежде чем нашла то, что хотела.

Лукас помешал краску деревянной палкой, и в воздухе разлился резкий запах.

— Включи вентилятор, — попросил он, положил палку на крышку — и был таков.

Кэтрин передвинула банку и газеты в ванную и последовала совету Лукаса. Потом взяла кисточку и вздохнула с облегчением, поняв, что осталось сделать совсем немного. Нежно-зеленый цвет оживит строгие белые стены. Бабушке понравится. И Кэтрин начала красить.

Нанеся последний штрих, Кэтрин в восторге от своей почти профессиональной работы сделала шаг назад и удовлетворенно кивнула.

— Совсем неплохо, если хотите узнать мое мнение. Гордишься собой?

Кэтрин подпрыгнула от неожиданности, развернулась на месте, и ее кисть мазнула Лукаса по груди.

— Ты меня напугал, — выдохнула она, глядя, как зеленое пятно расплылось на его безупречно белой футболке.

Лукас тоже опустил взгляд.

— Спасибо. Ты добавила цвета в мое существование.

Он обхватил ее запястья и привлек к себе, так что кисть оказалась зажата между ними.

Кэтрин откинула голову, взгляд ее скользил по лицу Лукаса, все тело дрожало.

— Мы же договорились, — прошептала она.

— Я знаю, — согласился он. — Я лишь демонстрирую свои дружеские чувства.

На его лице появилось такое несчастное выражение, что Кэтрин перестала волноваться и рассмеялась. В уголках рта Лукаса появилась едва заметная усмешка, голод же в его глазах был отражением ее собственного.

Кэтрин взглянула на кисть, которая оставила зеленое пятно и на ее желтом топе. Она потянула кисть наверх, и тут Лукас поймал ее руку.

— Тебе тоже стоит раскрасить свою жизнь поярче, — проговорил он и, прежде чем Кэтрин что-то поняла, поднял ее руку с зажатой в ней кистью и коснулся сначала щеки, а потом и носа Кэтрин. В ответ Кэтрин со скоростью молнии выдернула руку и мазнула Лукаса по подбородку.

Глядя в его испачканное лицо, она, к своему удивлению, почувствовала, что напряжение между ними ослабло.

— А тебе идет зеленый цвет, — заметила она, представляя, как глупо они должны сейчас выглядеть.

— Тебе тоже.

Он наклонился к ней ближе, и Кэтрин задержала дыхание. Но он не стал целовать ее в губы. Верный данному слову, он лишь потерся кончиком носа об ее нос. Когда Лукас отодвинулся, пятно краски украшало и его нос.

Неожиданно Кэтрин охватило чувство разочарования. Чтобы Лукас не заметил его, она мазнула пальцем по его носу, еще больше размазав краску.

— Извини, — произнесла она.

— Она латексная, — объяснил Лукас и улыбнулся.

— Что?

— Краска — латексная. Она смывается водой. Залез в душ — и все в порядке.

— Точно, — ответила Кэтрин, в то время как в голове у нее уже рождалось видение, о воплощении которого в жизнь она могла только мечтать.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Окутанный паром, обуреваемый заботами и желаниями, Лукас стоял в душе, думая о Кэтрин, которая сейчас тоже смывала со своего тела краску в ванной этажом ниже.

Горячие струи текли по его телу, но не могли смыть с души Лукаса отчаяние. А что он мог поделать? Он и так уже слишком долго боролся со своими чувствами. Он — мужчина. Она — женщина. Подруга или любовница… или жена.

Лукас так долго твердил себе, что никогда не женится. А теперь уж не раз и не два порывался пересмотреть свое решение. Кэт заслуживала любви, она просто создана для нее.

Лукас подумал о родителях и сестре Кэтрин. Каковы у нее отношения с ними? Она мало что говорила о родных, но, когда говорила, Лукас явственно различал в ее голосе обиду и негодование. Нет, родители, по всей видимости, уделяли ей достаточно любви. Это сама Кэтрин возвела вокруг себя защитную стену, и, наверно, только время сможет ее разрушить.

Да, Кэтрин была резкой, строгой и язвительной женщиной — но только до тех пор, пока не оказывалась в его объятиях. Тогда она становилась мягче воска. Нежная и красивая, как одна из бабочек, порхающих в саду над цветами.

И такая же пугливая и настороженная, добавил бы он.

Смыв шампунь с волос, Лукас потряс головой, как мокрая собака, и выключил воду. Вытерся полотенцем, затем стер пар со стекла, всмотрелся в свое лицо. Он — сын своего отца, но не его копия. В отличие от Джеймса Тэннера он может стать хорошим мужем… и отцом.

Отложив полотенце, Лукас вытащил из своей сумки чистую одежду, запихнул туда испачканные краской футболку и джинсы и босиком направился вниз, дошел до кухни, где Кэтрин, стоя у плиты, поджаривала мясо.

— Спасибо за то, что разрешила воспользоваться душем, — поблагодарил Лукас.

— Да не за что, — с улыбкой повернулась к нему Кэтрин.

Она стояла в бледно-голубых шортах и вязаном топе под цвет, влажные волосы перехватила опять-таки голубой лентой и выглядела свежей и манящей, как одно из Великих озер.

— Пойду найду свои ботинки и поеду домой, чтобы не мешать тебе ужинать, — сообщил Лукас, хотя был голоден как волк, а запах жарящегося мяса и лука только сильнее раздразнил его аппетит.

— Ты можешь поужинать вместе со мной, — опустила глаза Кэтрин. — Я готовлю спагетти, и тут хватит на двоих.

— Отлично, я обожаю пасту, — признался Лукас. — Я могу чем-то помочь?

— Как насчет салата?

— Съесть или приготовить?

— Ну, представление о твоем аппетите я уже имею. Салат надо приготовить.

— Что ж, в этом деле я мастер.

Они работали бок о бок молча: Кэтрин варила макароны и готовила соус, Лукас мыл и чистил овощи. Занятие делом шло ему на пользу — так его мысли не отвлекались и руки не могли натворить никаких глупостей. Когда все было готово, Кэтрин попросила Лукаса разложить на старом крыльце складной стол. Тогда он решил открыть одну из рам, что оказалось не так легко. Только с помощью отвертки и дополнительных усилий она наконец поддалась. В комнату сразу ворвался запах роз, и Лукас подумал, насколько лучше здесь будет с новыми окнами.

Кэтрин разложила мясо и пасту по тарелкам, Лукас поставил на стол салат, и они приступили к еде.

Через некоторое время Лукас похвалил ее:

— Я рад, что ты простила меня, потому что мясо и спагетти просто отличные.

Кэтрин чуть прикрыла веки и покачала головой.

— Да за бесплатный ужин ты еще и не такое скажешь.

— Нет, я серьезно. — Лукас положил вилку и подался вперед. — Правда-правда. Мне очень жаль. Мы заключили сделку, а я нарушил договор.

— Нет, Лукас, я тоже виновата.

Надежда захлестнула Лукаса.

— Тогда, если мы оба испытываем одинаковые чувства, в чем же проблема?

Лукас заметил, что рука Кэтрин дрожала, когда она отложила свою вилку.

— Лукас, мне не нужна обыкновенная интрижка. Я слишком долго береглась, чтобы теперь так просто сдаться.

Лукаса ошеломили ее слова. Он тоже не искал легких увлечений, но если он правильно понял…

— Ты хочешь сказать, что ты… ммм, никогда не…

— Совершенно верно, не спала с мужчиной. Полагаю, для тебя такая новость звучит очень странно.

— Нет, Кэт. Я тобой восхищаюсь.

— Ну конечно, и Микки-Маусом ты тоже восхищаешься.

Лукас смотрел на ее лицо, где явственно читалась застарелая обида и боль, и хотел понять, что ее так тревожит.

— В чем же дело? Доверься мне.

Из-под ее ресниц покатились слезы, и он не мог сдержаться, чтобы не заключить ее в свои объятия.

— Послушай, Кэт, если кто-то обидел тебя… если…

— Только мою гордость. Ничего больше. Много лет назад. — Кэтрин наконец подняла голову и взглянула на Лукаса. — Прости. Похоже, я наговорила лишнего. Ты сказал «доверься мне» и…

— Но ты и правда можешь мне довериться.

— Я не доверяю никому со времен учебы в колледже. Моя история долгая, и вообще все уже неважно.

— Нет, важно, — решительно, но мягко возразил Лукас.

Кэтрин отодвинула стул, и Лукас поднялся на ноги в ожидании и надежде, что она раскроет ему свое сердце. Может, он и не смягчит ее боль, но все же ей станет легче, если она выговорится.

— Ты наелся?

— Да, конечно, все замечательно, — Лукас даже растерялся от столь прозаического вопроса. Потом схватил тарелки. — Давай я помогу тебе вымыть посуду. А потом мы пойдем погуляем. Ты как, не против?

Кэтрин кивнула.

Когда они устроились в шезлонгах, Лукас задумался, не пришла ли пора сознаться, кто он на самом деле. Может, Кэтрин раскроет душу в ответ на его признания и он узнает, что же ее так тревожит. А может статься, правда только окончательно разрушит зарождающиеся между ними отношения. Лукас понял, что сам загнал себя в угол.

— Как чудесно пахнут розы, — вдруг сказала Кэтрин.

Лукас кивнул, охваченный ощущением ее близости. Ему так хотелось коснуться ее щеки или пропустить сквозь пальцы пряди длинных волос.

— В колледже я встречалась пару лет с одним парнем. Его звали Билл Джефферс, и я доверяла ему. Может показаться глупым, но я уже думала о свадьбе и о том, чтобы завести вместе с Биллом семью. И вдруг он изменился.

Лукас почувствовал, как напрягаются мускулы его спины, и сам удивился, как сильно он ненавидит незнакомого человека, который обидел Кэтрин в давно прошедшие студенческие годы.

— Но он не применил насилие, нет?

Кэтрин покачала головой.

— Нет, очень долго он проявлял нежность и заботливость, но чем упорнее я говорила «нет», тем упорнее он настаивал на своих притязаниях, что было так унизительно.

Лукас подумал о своих неуправляемых желаниях, и краска выступила у него на скулах. Слава богу, Кэтрин, погруженная в свой собственный мир, ничего не заметила.

— Не могу отрицать, я хотела того же, что и он, я все-таки тоже не каменная, — выговорила она с грустной улыбкой. — Но для женщины ставка в такой игре слишком высока. Нам приходится вынашивать ребенка.

— Так ты бросила его? — уточнил Лукас.

— Мне следовало так поступить, — кивнула Кэтрин, — но я выросла в тени очень привлекательной сестры. Я не хотела признать свое поражение, я хотела, чтобы у меня кто-то был… как у Энн. А около нее всегда вертелось много парней.

— Так, значит, он тебя бросил?

— На самом деле вышло немного иначе. — Болезненные воспоминания тенью скользнули по лицу Кэтрин, и Лукас пожалел, что спросил. — Пока я старалась сохранять наши отношения, Билл сошелся с одной из моих подруг. Об этом знали все… кроме меня. И никто не проронил ни слова, пока я не узнала, что Джессика беременна. — Плечи Кэтрин опустились. — Какой же я была дурой, — вздохнула она. Я верила его лжи, его отговоркам. Я ничего не подозревала.

Для Лукаса ее слова стали ударом в солнечное сплетение. Он поступает с Кэтрин так же, как и Билл. Он убедил ее, что он плотник, в то время как является будущим владельцем огромной компании.

— И теперь мне очень тяжело довериться кому бы то ни было, — продолжала Кэтрин и нервно рассмеялась. — Было дело, я и тебя подозревала в обмане.

Лукас вцепился в ручки кресла, охваченный чувством вины.

— Меня?

— Я думала, может, ты женат и скрываешь свое положение.

Лукас рассмеялся слишком резко и громко и взмолился, чтобы Кэтрин не заметила такой бурной реакции.

— Я? Нет, я не женат. И не был.

— И не собираешься? — Тон Кэтрин стал мягким и испытующим.

— Не могу утверждать. Больше не могу. — Он накрыл ее ладонь своей. — Теперь все иначе.

Он смотрел в ее милое лицо, наблюдая, как ветерок ерошит ее темные волосы, и страстно желал упасть перед ней на колени и сознаться в своем обмане. Но он не мог просто так выпалить всю правду. Ему нужно немного времени, чтобы все обдумать и найти верные слова. Но сможет ли Кэтрин доверять ему, после того как все раскроется?


— Ну, поехали, — заявила Кэтрин, закрывая дверцу машины. Она уложила раму для ходьбы на заднее сиденье и, собрав все свое мужество, обошла машину и скользнула внутрь, готовая встретить поток упреков и замечаний со стороны своего упрямого пассажира.

— Кэтрин, — обратилась к ней Ида, едва внучка уселась за руль, — я просто не понимаю, почему я не могу поехать к себе, а не на твою ферму. Я прекрасно справлюсь со всем одна.

— Ты поедешь домой, когда достаточно поправишься, — отрезала Кэтрин и закрыла рот, чтобы не наговорить лишнего.

— В твоем доме три лестницы, — упорствовала Ида, — а в моем только две.

— Но тебе будет помогать Лукас, — напомнила Кэтрин, заскрипев зубами от злости.

— Ты хочешь сказать, что он все еще болтается в доме?

— Бабушка, он на меня работает. Ему надо закончить крыльцо, и потом он уедет, — объяснила Кэтрин. При последних словах ее сердце больно екнуло.

— Закончить? Ты хочешь сказать, что это и все?

— Совершенно верно.

Кэтрин проглотила комок, пытаясь утихомирить непонятные чувства, раздирающие ее душу.

— Да твоя сестра давно бы уже прибрала его к рукам. А тебе разве не нужен муж?

— Я счастлива и одна, — пробормотала Кэтрин.

Ида фыркнула и покачала головой.

— Ты будешь куковать в своем доме и состаришься в одиночестве. И у тебя даже не будет внучки, с крыльца которой ты сможешь упасть и сломать себе ногу. Поверь мне, я пережила незабываемое ощущение.

Кэтрин прикусила нижнюю губу, чтобы не завопить во весь голос.

— Случилось все нечаянно. Ты сама не подождала меня. Ты вообще всегда отказываешься от помощи. Ты упрямая… и независимая. И тебе никто не нужен.

Ида пожала плечами.

— Звучит как-то подозрительно знакомо. — После паузы она вдруг рассмеялась. — А может быть, мне даже будет приятно общество твоего силача.

Кэтрин с трудом удержалась от смешка — и то только потому, что не хотела поощрять остроумие своей бабушки.

— Ладно, получается, я пленница в твоем доме. Но ведь моему тюремщику придется иногда выходить на работу. — Ида бросила на Кэтрин надменный взгляд. — Что ты тогда будешь делать?

— У меня есть нянька, — парировала Кэтрин, наблюдая, как бабушка расстроено поморщилась.

— Какая еще нянька? Да кому взбредет в голову целый день сидеть с престарелой дамой?

— Саймону Легре, — отрезала Кэтрин, хотя, по правде говоря, Лукас в своей сердечной доброте предложил присматривать за Идой, пока Кэтрин будет на работе. Она тогда вздохнула с облегчением и согласилась.

Ида осклабилась.

— Что еще за Саймон?

— Да шучу я, — отмахнулась Кэтрин, — просто твой ненаглядный силач вызвался добровольцем.

— Вот так-так! — Ида помолчала, обдумывая свои дальнейшие слова. — Ты не смогла бы подобрать мне лучшей компании, если бы даже искала. Значит, он сам вызвался?

Кэтрин кивнула.

Ида наконец откинулась на спинку сиденья и задремала, а Кэтрин задумалась. И конечно, о Лукасе.

Неужели она нужна ему, думала Кэтрин, только для того, чтобы утихомирить разгоревшееся желание? И куда он направлялся и чем занимался после того, как говорил ей «спокойной ночи»? В груди у Кэтрин заныло, когда она представила Лукаса с другой женщиной. Да что ей Лукас? Если она выйдет замуж, то только за менеджера или директора, за человека с образованием. В конце концов, остроумие и красивая внешность с годами блекнут. И вообще, в чем проблема Лукаса? Почему такой мужчина, как он, избегает женитьбы? И тут воображение Кэтрин разыгралось не на шутку.

Наконец, устав от своих домыслов, она перевела взгляд на спящую бабушку. Под маской энергичной и острой на язык женщины скрывалась добрая душа, которая сейчас наверняка была испуганна и одинока.

Когда они подъехали к дому, Ида подняла голову и взглянула на Кэтрин заспанными глазами.

— Ты, наверно, насыпала мне снотворного в чай, чтобы завезти сюда, — упрекнула она внучку, но в ее глазах мелькнул озорной огонек.

— На самом деле это был мышьяк, — поддержала шутку Кэтрин.

Входная дверь открылась, и на пороге появился Лукас. Кэтрин сразу же ощутила, как спадает не отпускавшее ее весь путь напряжение. Он сбежал вниз по ступенькам и открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.

— Вы только посмотрите, моя любимая леди, — весело воскликнул он.

— Ты говоришь обо мне или о моем надзирателе? — уточнила Ида, кивнув в сторону Кэтрин.

— А разве и так не ясно? — парировал Лукас, вытаскивая с заднего сиденья раму для ходьбы. — Ну, пошли домой?

Ида усмехнулась и, перекинув ноги через бортик, ступила на землю. Она ухватилась за раму, и Лукас, поддерживая за талию, повел ее наверх.

Кэтрин шла позади, глядя на них. Когда Лукас помог Иде переступить порог, он обернулся, кивнул Кэтрин и улыбнулся. Господи, да он просто стал ее правой рукой, он всегда готов помочь словом или делом. Но ведь она столько лет полагалась сама на себя, считая, что крепко стоит на земле. Почему же теперь то и дело ощущает себя такой беспомощной?

Кэтрин поняла — она изменилась. Она вспомнила тот день, когда приехала домой и обнаружила Лукаса, наблюдающего за птицами. Потом она поймала его на чтении своего романа. Они тогда от души посмеялись. Но куда же подевались ее принципы, ее устроенная жизнь? Они исчезли вместе с летней кухней. Перестройке подвергся не только ее дом — ей пришлось пересмотреть свои взгляды на многие вещи.

Кэтрин подняла крышку багажника и вытащила чемодан Иды, но, прежде чем она добралась до лестницы, рядом с ней возник Лукас и взял у нее чемодан. Кэтрин пошла вслед за ним в спальню, посреди которой стояла Ида и обводила комнату оценивающим взглядом.

— Неплохо, — наконец выдала она свою оценку. — Кэтрин, а я и не знала, что ты тоже неравнодушна к сирени.

Кэтрин решила удержаться от язвительного замечания и только улыбнулась.

— Бабушка, сирень всем нравится.

Лукас похлопал Кэтрин по руке и исчез. Она быстро распаковала и разложила вещи Иды и тоже убежала, оставив бабушку прильнувшей к телевизионному экрану в ожидании любимого ток-шоу.

Лукаса Кэтрин нашла в дальнем конце крыльца. Он стоял со всё понимающей усмешкой на губах и раскрытыми объятиями. И когда Кэтрин добежала до него, то прильнула к его груди, наслаждаясь его нежными ласками.

— В понедельник я уеду и оставлю ее в твоих надежных руках, — сообщила она Лукасу, подняв голову и встретившись с его глазами.

— Вообще-то для тебя там тоже найдется место, — уверил он Кэтрин.

Она уткнулась лицом в его рубашку, вдыхая мужской запах и ощущая его сильное тело. Здравый смысл твердил ей одно, а сердце — совершенно другое. Но сейчас ей было наплевать, что она рискует своим сердцем, наплевать, забьет ли Лукас еще хоть один гвоздь. Все, что ей нужно сейчас, — крепкие и нежно обнимающие ее сильные руки Лукаса.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Прошла неделя с того дня, как Кэтрин перевезла бабушку на ферму. Лукас ухаживал за ней. И не только. Он с потрясающей скоростью перестраивал гостиную, и теперь на очереди оставалось одно крыльцо.

Кэтрин откинулась на спинку сиденья. Она ехала с работы, глядя на кукурузу высотой с человека, выстроившуюся вдоль дороги. Бронзово-золотая, с развевающимися султанами, спелая, сочная. Август, месяц сбора урожая, время жатвы. Интересно, а когда же созреет она сама и кто сорвет ее плод?

Кэтрин усмехнулась. Она уже зрелая женщина. На следующей неделе у нее день рождения. Останется ли Лукас до того времени? Кэтрин ощутила приступ раздражения. Ну почему он ей стал так дорог — простой плотник! Он необразован, перебивается сезонными работами, работает сверхурочно, не имеет постоянного дохода…

Внезапно ее охватил стыд. Лукас ничуть не глупее, чем она. И разве ее собственный отец не был рабочим на фабрике? Чем начальник отдела лучше плотника? Ее мать сказала бы, что дочь слишком много о себе возомнила.

На самом деле Лукас то и дело поражал ее. Он был прекрасно воспитан, и манеры его вполне подошли бы для светского раута. Он отличался начитанностью, то и дело дразня Кэтрин цитатами из поэтов и пересыпая свою речь метафорами и аллегориями.

И он ни словом не обмолвился о своей семье или той среде, где вырос.

Как бы то ни было, она не могла представить, что однажды вернется домой и не обнаружит его у себя.

Войдя в прихожую, она услышала смех бабушки. Кэтрин направилась прямо на кухню и на крыльцо.

— Чем вы занимаетесь? — спросила она у Лукаса, хотя вопроса глупее нельзя было представить, поскольку она прекрасно видела, что они играют в карты.

— А ты что, ослепла? — полюбопытствовала Ида.

— Она скоро оставит меня без штанов, — пожаловался Лукас.

Ида бросила на него игривый взгляд.

— Какая дивная мысль.

— Бабушка! — воскликнула пораженная Кэтрин.

Лукас пожал плечами.

— Это еще ничего, потому что на самом деле Ида поставила меня перед выбором — монополия или стрип-покер.

И он так подмигнул Кэтрин, что колени у нее задрожали.

— Ценю твою выдержку, — отвечала она, чувствуя, что ее собственная испаряется.

Видение Лукаса, проигравшегося в скрип-покер, вызвало у Кэтрин чувство вины и краску на щеках.

— Кэтрин, присядь, — указала Ида на ближайший стул. — Мы не успели разыграться, так что свободной собственности еще предостаточно.

— Нет, спасибо, — поблагодарила Кэтрин, сверля Лукаса сердитым взглядом, намекавшим, что пора кончать заниматься глупостями. Но его ответная улыбка разрушила все ее планы. — Я лучше пойду приготовлю ужин.

Кэтрин развернулась и сбежала на кухню. Там она постаралась разобраться с противоречиями в собственной душе. Ощущение счастья боролось в ней с раздражением. Если Лукас не будет торопиться с работой, то задержится здесь подольше. Но не может ли так статься, что он медлит специально?

Размышляя подобным образом, Кэтрин уперлась взглядом в высокие буфеты и старые полки. При первой их встрече Лукас решил, что Кэтрин собирается переделать кухню. Теперь ей казалось, что он был прав.

Если она когда-нибудь решится продать дом, то кухня современной планировки только повысит рыночную стоимость фермы. Нет, такую мысль определенно стоит обдумать.

Кэтрин услышала смешок бабушки.

Раздраженная ее беспечностью, Кэтрин побежала наверх и переоделась в более подходящую одежду, завязала волосы и вернулась на кухню.

Когда она вошла, Лукас стоял у стойки, потягивая колу. Увидев Кэтрин, он опустил банку и пристально посмотрел на нее. Кэтрин помедлила на пороге, восхищаясь размахом плеч Лукаса, его сильными, крепкими ногами. Она без труда могла представить, как переплетает свои ноги с его, его теплое дыхание щекочет ей шею, его глаза сияют темным огнем желания…

Устыдившись собственных мыслей, Кэтрин прокашлялась и спросила, стараясь, чтобы голос звучал ровно:

— Игра закончилась?

— Да, — ответил Лукас. — И хорошо, что я отказался от скрип-покера. Она раздела бы меня догола.

Возникший в голове Кэтрин образ опять вывел ее из равновесия.

— Но тебе же ума не занимать.

— Да, и я проявил его во всем блеске, когда напомнил Иде, что она может пропустить одно из этих ужасных телевизионных шоу, которые она так любит.

Кэтрин усмехнулась. Лукас уже знал об Иде больше, чем она сама. Вспомнив, зачем сюда пришла, Кэтрин полезла в холодильник и достала пачку бифштексов, стараясь думать об ужине, а не о Лукасе.

Лукас сделал шаг к ней, и сердце Кэтрин подскочило куда-то к горлу. Она напряглась, готовая уронить мясо на пол и обвить его шею руками.

Лукас забрал у нее бифштексы.

— Давай я тебе помогу. Может, поджарить их на свежем воздухе и устроить пикник?

— Отличная идея, — ответила она. — Тогда ты приступай, а я приготовлю салат.

Кэтрин оглядела кухню и окончательно укрепилась в своем решении. Сегодня же вечером она спросит у Лукаса, во сколько ей обойдется перепланировка кухни.


Лукас дергал сорняки, упиваясь сладким ароматом роз и поражаясь тому, как пышно расцвели клумбы. Теплое солнце заливало его руки золотым светом, и, взглянув на дом, Лукас молча взмолился, чтобы Ида оставалась приклеенной к телевизору как можно дольше и дала бы ему подольше насладиться блаженной передышкой.

Лукасу нравилась старая женщина — она сохранила огонь своей души. Лукас надеялся, что когда он достигнет восьмидесяти, то сможет наслаждаться жизнью с таким же пылом, как и Ида Брайтон.

Однако основное место в его мыслях занимала Кэт. Ее присутствие наполняло его душу теплом, какое не могло подарить даже летнее солнце.

Подумав о солнце, Лукас машинально взглянул на свои руки, с которых начал сползать загар, и решительно направился к шезлонгу. Сняв рубашку, он растянулся на нем во весь рост. Несколько секунд смотрел в небо, потом закрыл глаза. Еще пара дней, и крыльцо будет закончено. Он с ужасом ждал наступления этого дня, но тут Кэтрин предложила ему перестроить и кухню. Лукас не дал окончательного ответа, но уже начертил планы. Он опять рисковал поддаться искушению.

Сознание того, что работа близится к завершению, висело над ним дамокловым мечом. Он чувствовал близкую потерю чего-то важного, так что тянул изо всех сил, играл во всякие игры с Идой и придумывал самые нелепые отговорки, лишь бы отсрочить неизбежное.

Однако его тяготили и отношения с отцом. Он снова переговорил с Джоном, надеясь, что произошло чудо. Но увы… единственное, что ему смог предложить кузен, — поговорить с отцом начистоту. Но тогда отец и сын навеки превратятся во врагов. А ведь Лукас дал обещание матери, лежавшей на смертном одре.

И вот, когда он уже почти убедил себя, что, закончив дом Кэтрин, вернется в «Тэннер констракшн», Кэтрин приходит к нему с просьбой переделать ее кухню. Как много времени уйдет у него на переделку?

Лукас приподнял веки и заметил щегла, который перелетал с чертополоха на дерево. Чудной полет птицы заинтриговал Лукаса, и он, приставив ладонь к глазам, следил за порханием его крыльев.

Лукас подложил руки под голову, страстно желая остаться здесь навсегда.

— Вот я тебя и поймала!

Он повернул голову и увидел Кэтрин, пересекающую лужайку. Потом схватил рубашку и быстро натянул ее через голову. В голосе Кэтрин он заметил не сердитую, а дразнящую нотку, и в нем не было раздражения. Она явно изменилась.

— Как чудесно пахнут розы, — сказала она и, сделав глубокий вдох, положила прохладную ладонь на разгоряченное плечо Лукаса. — Греешься на солнышке? А я уже замечала, что твой загар бледнеет.

Лукас опустил ноги на землю и поднялся с шезлонга.

— Знаешь ли, одна дама, на которую я работаю, держит меня запертым в доме.

— И готова спорить, ты заперт там вместе с ее сумасшедшей бабулей.

Глядя на то, как Кэтрин закатывает глаза и улыбается самой широкой и озорной улыбкой, Лукас на сдержал ответной усмешки. Без дальнейших раздумий он обвил рукой ее талию и повел обратно в дом.

Какой-то новый аромат разливался в воздухе.

— От тебя здорово пахнет.

— Это не от меня, — рассмеялась Кэтрин. — Это цветы. — Она опустилась на колени перед очередной клумбой. — Надо бы сорвать несколько — они такие красивые.

— Давай помогу, — предложил Лукас, доставая из кармана складной нож. — Показывай.

Он срезал выбранные Кэтрин стебли, горя желанием сказать ей, что сама она гораздо чудеснее любой розы, но знал, что она в ответ только рассмеется. И выпалил совершеннейшую глупость:

— Роза — это роза. — Уже произнося свои слова, он пожалел, что открыл рот. — Гертруда Стайн, пояснил он.

— Я знаю, — ответила Кэтрин, и на лице у нее явственно читался вопрос. — Для плотника ты весьма начитан.

Вот он — шанс рассказать ей правду, но Лукас смешался и только намекнул:

— Наследие уроков английского в колледже.

— В колледже? — приподняла брови Кэтрин. — А где ты учился?

— А ты что, частный сыщик? — прищурился Лукас, надеясь, что Кэтрин не будет настаивать.

— Нет, — пожала она плечами, — просто стало любопытно.

— Любопытство погубило кошку, — отчеканил он, подчеркнув слово «кошка», и вручил Кэтрин яркий букет. Кэтрин рассмеялась и уткнулась носом в цветы.

— Замечательно, — только и пробормотала она.

— Замечательно, что там не оказалось пчелы.

Но Кэтрин уже направилась в дом в поисках вазы и больше не вспоминала об образовании Лукаса. Он так и не воспользовался подвернувшейся возможностью. Пунктик Кэтрин в вопросах доверия с каждым днем беспокоил его все больше. Он знал, что совершил огромную ошибку, не раскрыв правду раньше.


— Могу я здесь реально дождаться покоя и тишины? — пробурчала Ида, появившись в дверях кухни с палкой в руках.

Лукас взглянул на нее с высоты лестницы, стараясь удержать на месте шкафчик от буфета.

— Для этого надо прийти и по-дружески мне помочь, — заметил он.

— Просто не могу понять, — продолжала Ида, словно не слыша Лукаса, — зачем Кэтрин купила такую развалину и тратит бешеные деньги на ее ремонт. Ужасная глупость с ее стороны.

Она не без труда проложила себе путь через разор, царящий на полу, и направилась к холодильнику.

— Осторожнее, Ида, — предупредил Лукас, — если ты споткнешься о мои инструменты, то я попросту оставлю тебя лежать прямо там. Или ты надеешься сломать себе второе бедро, чтобы все внимание окружающих было направлено только на тебя?

Ида погрозила ему кулаком.

— Смотри какой, нахватался у моей внучки дерзостей. Ну-ка, побольше уважения. — Но глаза Иды сверкали отнюдь не упреком. — В любом случае как насчет того, чтобы спуститься и поесть?

Лукас посмотрел, как Ида ступает между мотков проводки, и, боясь, как бы она не свернула себе шею, сдался и спустился вниз. Ни на минуту не умолкая, Ида приготовила Лукасу сэндвич, и он вывел ее на новое крыльцо. Кэтрин специально купила сюда новый стол, чтобы можно было завтракать и любоваться садом.

Лукас едва успел пару раз надкусить сэндвич, как зазвонил телефон. Он рванул через завал на полу и схватил трубку. Явно заинтригованная женщина представилась матерью Кэтрин, и Лукас принес на крыльцо переносную трубку и вручил ее Иде. Как он ни старался, но услышал большую часть разговора и с трудом удерживался от смеха, улавливая типичные для Иды язвительные реплики.

Закончив беседу, бабушка уставилась на трубку, потом передала ее Лукасу.

— Надеюсь, ты не ждешь, чтобы я разбиралась во всех этих новомодных штучках. Они для меня темный лес.

— Никаких проблем, — ответил Лукас, нажал нужную кнопку и положил телефон на стол.

Ида, казалось, над чем-то задумалась, и Лукас принялся гадать, зачем звонила мать Кэтрин.

Наконец старая женщина отодвинула тарелку и оглядела Лукаса.

— Возьмем мою дочь. Она звонит мне, и ты, наверно, думаешь, что она хочет приехать, чтобы повидать свою старую умирающую мать…

Лукас ухмыльнулся — и сам себе удивился, но тут же дал объяснение своей реакции.

— Да в вас жизни и энергии больше, чем во мне.

Ида фыркнула и продолжала:

— И вот ты думаешь, что она бросит свою драгоценную, горячую, как пекло, Флориду и приедет повидать свою мать, но ничего подобного. Она хочет, чтобы я прилетела к ней в гости. Говорит, что погода стоит замечательная и мне там понравится.

Она так здорово изобразила интонации дочери, что Лукасу пришлось прикусить язык, чтобы не рассмеяться снова.

— Но, Ида, вам и впрямь может там понравиться. И Кэтрин не будет стоять над душой.

— Вот слова истины, — обрадовалась Ида. — Ты знаешь, сынок, ей не удалось меня обмануть. Обои с сиренью! У нее же на лице написано, что она хочет перевезти меня сюда насовсем.

— А вы против? У вас обеих будет с кем поговорить, — заметил Лукас, надеясь сыграть на руку Кэтрин.

— Ну конечно, — взмахнула рукой Ида, — да она еще более одинока, чем я. — Она вдруг прищурилась. — А как насчет тебя, молодой человек? Вы же оба ходите друг вокруг друга, словно исполняете брачный танец.

Ида расправила плечи и пригнула голову, точь-в-точь как птицы, которых Лукас видел в передачах о животных. Он с трудом заставил себя выглядеть серьезным.

— Ты когда-нибудь видел страуса? — поинтересовалась Ида. — Они прыгают туда-сюда, словно способны кого-то обдурить, но оба знают, что всего лишь хотят побыстрее забраться в койку.

Лукас больше не мог сдерживаться. Он расхохотался так, что, наверно, распугал всех птиц в радиусе пяти миль.

— Неужели все выглядит именно так?

Ида покачала головой.

— Вы оба ведете себя совершенно по-идиотски. Если ты любишь женщину, то не мямли и так прямо и скажи ей.

— Сказать ей что?

Лукас подпрыгнул, услышав голос Кэтрин, которая вдруг появилась в дверях. Он смотрел на нее, гадая, почему она пришла так рано и что ей ответит Ида.

Ида всплеснула руками.

— Кэтрин, брось свою привычку подкрадываться к людям и пугать их до смерти!

— Я не подкрадываюсь, — сделала страшные глаза Кэтрин. — Я просто пришла домой пораньше. У меня сегодня короткий день.

— С какой стати? — спросила Ида.

Кэтрин пожала плечами, и тут Ида присвистнула.

— Да, ведь звонила твоя мать и напомнила, что у тебя сегодня день рождения.

Лицо Лукаса застыло.

— А почему мне ничего не сказали? — спросил он, страшно расстроенный. — И вообще, в день рождения не положено работать.

— Признаюсь, я сглупила, — ответила Кэтрин. — И, честно говоря, сидеть на работе мне порядком наскучило.

— Ничего, мы тебя развеселим, — заявил Лукас, срочно придумывая подходящую идею праздника.

Надо сделать для Кэтрин что-то особенное. Подарить цветы? Сладости? Пригласить на ужин? Он задумался. Ужин — не такая уж и плохая идея. Вкусный ужин в красиво обставленном месте.

— А зачем звонила мама?

— Затем, что она слишком ленива, чтобы приехать сюда самой, — проворчала Ида. — Она хочет, чтобы я прилетела к ним во Флориду в гости.

— Ну и отлично, ты же там ни разу не была.

— Нет, была… с твоим дедушкой. Что ж. Иногда я могу позволить себе съездить к твоей матери. Как ты думаешь?

— Конечно, бабушка. Я буду только рада, ведь там соберется хорошая компания и тебе будет весело.

— Ладно, дамы, — прервал их Лукас и поднялся на ноги, — вот что я думаю. Поскольку сегодня день рождения Кэт, предлагаю вам поехать со мной поужинать. В какой-нибудь симпатичный ресторанчик. Другие идеи будут?

— Будут, — заявила Ида. — Поскольку это не мой день рождения, я не хочу куда-то идти и пропускать свои любимые передачи, тем более что сегодня среда и ожидается все самое интересное.

— Ну, что скажешь, Кэт? — обратился Лукас к Кэтрин.

— Она скажет «да», — выпалила вместо нее Ида.

Кэтрин усмехнулась и покачала головой.

— Ну не могу же я справиться с целым заговором.

— Можешь, — поправил ее Лукас, — но только не с Идой.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Лукас потягивал кофе и любовался Кэтрин в приглушенном свете ресторана. Она выглядела просто потрясающе с высоко подколотыми волосами, в открытом сером платье с мелкими розовыми и белыми цветами, с высоким разрезом на юбке, позволяющим видеть ее длинную стройную ногу. Когда Кэтрин вышла ему навстречу несколькими часами раньше, Лукаса буквально зашатало от ее красоты.

И вот он смотрел на нее в свете канделябров, страстно желая дотронуться до пряди волос, которая выскользнула из ее прически и теперь нежно льнула к стройной шее.

За ужином они говорили обо всем на свете, начиная с того, что Кэтрин надоела ее работа, и заканчивая планами Иды на поездку. Единственная тема, которой они избегали, — их взаимоотношения.

Лукас чувствовал, что небезразличен Кэтрин. Но он терзался, не зная, как и когда рассказать ей все о себе и своем богатстве. Нет, он пытался, но каждый раз слова застревали у него в горле. Лукас не верил в то, что она поймет его. Или не верил, что достоин ее любви?

Кэтрин переплела пальцы и положила на них подбородок, слушая нежную мелодию комбо. То и дело очередная парочка, захваченная томным ритмом, вставала из-за стола и рука об руку шла на танцплощадку. Лукас слушал хрипловатый низкий голос певицы, которая пела о любви и страсти, и собственное желание заставило его наконец пригласить танцевать Кэтрин.

Они поднялись и пошли к танцующим, легко подстроившись под ритм, словно всю жизнь вместе раскачивались вот так под медленную, чувственную мелодию.

Глаза Кэт были закрыты, и Лукас, опустив голову, коснулся губами ее волос, вдыхая аромат летнего солнца и экзотических фруктов. Когда Кэтрин подняла веки и встретилась взглядом с его глазами, Лукас больше не смог сдерживаться. Он потерся щекой об ее щеку и поцеловал нежный изгиб ее щей.

Кэтрин затаила дыхание, потом негромко вздохнула, и Лукас привлек ее ближе, захваченный ощущением ее близости.

Когда музыка стихла, они продолжали стоять не шевелясь, обмениваясь взглядами, смысл которых легко читали их сердца.

— Еще? — спросил он.

— Думаю, что еще один танец мне не по силам.

Они побрели обратно к своему столику.

К концу ужина Лукас настоял, что надо отпраздновать тридцать первый день рождения чем-то особенным, и заказал крем-брюле. Он пил вторую чашку кофе, а Кэтрин, зачерпнув ложкой, положила мороженое в рот и провела языком по губам, слизывая взбитые сливки.

— Хочешь? — спросила она, ища чистую ложку.

— Сойдет и твоя, — успокоил он, горя желанием коснуться губами того места, которого коснулись ее губы.

Они улыбались, угощая друг друга и ощущая нежность момента. Лукас заметил, что пора уходить, Кэтрин кивнула, но уходить не хотелось. Они забыли о заботах. Забыли о смущении. Они просто праздновали день рождения.

В машине Кэтрин притихла. Доехав до дома, Лукас проводил ее до двери, желая обнять ее и забыться в ритме музыки, которая все еще звучала у него в голове. Но, оказавшись в прихожей, он заметил, что Кэтрин чем-то озабочена.

— Что случилось? — спросил он.

Кэтрин качнула головой, указав на маленький подзеркальный столик.

— Бабушка оставила записку.

Она подняла листок бумаги с небрежно нацарапанными строчками. Лукас подошел ближе и узнал неровный почерк Иды.

— Что там?

— Моя сестра Энн приезжает завтра с детьми. Я должна забрать их из аэропорта.

— Неожиданный визит? — уточнил Лукас, чувствуя, что за этим приездом скрывается нечто большее.

— Нет, — убито ответила Кэтрин, — это я ее пригласила. Энн ушла от мужа.


Лукас стоял посреди кухни, обдумывая планы на грядущий день. Когда он приехал на ферму поутру, Кэт позвонила на работу, предупредила, что не выйдет, и теперь металась по всему дому, готовясь к приезду гостей.

Ида ходила за ней по пятам, гораздо чаще размахивая тростью, нежели опираясь на нее, засыпая Кэтрин расспросами о том, почему Энн собралась уйти от мужа, а Кэтрин неизменно отвечала, что бабушка обращается не по адресу. Если бы ситуация не была столь серьезной и драматичной, Лукас хохотал бы до колик в животе.

Наконец Кэтрин уехала в аэропорт, Ида уселась перед телевизором, а Лукас вернулся к работе, зная, что у него остается слишком мало времени до того момента, когда распахнется входная дверь и он услышит топанье маленьких ног. Подняв последний из навесных шкафчиков, он прижал его плечом, вогнал один гвоздь, потом второй, пока не убедился, что шкафчик держится крепко. Прихватив еще горсть гвоздей, он услышал на крыльце постукивание трости Иды и приготовился к тому, что его в очередной раз отвлекут от дела.

Ида остановилась в дверях, переводя взгляд с Лукаса на шкафчики.

— И как прикажете готовить в такой обстановке? — риторически спросила она.

— Ничего, Кэтрин справится.

Лукас старался не думать о плохом.

— Ты так полагаешь? — Ида недоверчиво прищурила глаза. — Да через день-другой ей понадобится смирительная рубашка. — Она усмехнулась. — Жалко, что я пропущу большую часть веселья.

Но прежде чем Лукас успел отпустить насмешливое замечание по поводу поездки Иды во Флориду, входная дверь с грохотом распахнулась, и дом сразу наполнился детскими криками. Услышав шум, Ида направилась в прихожую.

— Бабушка! — воскликнули сразу несколько голосов, едва она исчезла из поля зрения Лукаса. Через секунду на кухню влетела озабоченная Кэтрин с сумками, полными продуктов. Лукас принялся спускаться с лестницы.

— И что же мне делать? — прошептала Кэтрин, озирая перевернутую вверх дном кухню. — Я совсем забыла, сколько хлопот доставляют дети… а у нас еще и кухни нет.

На ее лице отразилась паника, и Лукас, сунув молоток за пояс, поспешил к ней.

— Ты справишься, — уверил он Кэтрин, поглаживая ее плечо. — В конце концов, дети приехали сюда отдыхать. Погода отличная, теплая. Будешь устраивать пикники в саду, а можно обойтись и бумажными тарелками.

Кэтрин смотрела на сумки с едой из фаст-фуда в руках.

— Давайте поедим, пока не остыло, — предложила она, с тоской глядя туда, где когда-то стояла ее микроволновка.

— Эй, улыбнись, — велел Лукас. — Думай о хорошем.

Кэтрин смахнула навернувшиеся слезы и улыбнулась ему так печально, что у Лукаса защемило сердце. Господи, как же все запуталось.

Горя желанием помочь, Лукас схватил мокрую тряпку и пошел на крыльцо, чтобы вытереть со стола. Кэт направилась вслед за ним, и через минуту их окружило кольцо любопытных мордашек с матерью во главе.

— Энн, — обратилась к сестре Кэтрин, — это Лукас… Тэннер. Он занимается перестройкой дома.

Лукас улыбнулся Энн, протянул ей руку и понял, что имела в виду Кэтрин той ночью, когда была так расстроена. Энн отличалась не только красотой, но и ярко выраженной сексуальностью.

Она пожала руку Лукасу, выставив вперед бедро, и безо всякого стеснения оглядела его с головы до пят. Взгляд ее был настолько откровенен, что у Лукаса забилась жилка на шее.

— А это мои дети, — представила она, указывая на каждого по очереди. — Кимберли, Дон и Томми-младший.

Девочки просто смотрели на Лукаса, раскрыв рты, а белобрысый мальчуган немедленно потянулся к его молотку.

— А мне уже шесть, и папа дает мне постучать, — сообщил он; пытаясь вытащить инструмент у Лукаса из-за пояса. Лукас схватился за ручку и усмехнулся.

— А может, ты хочешь есть? Похоже, что твоя тетя Кэтрин привезла обед.

Мальчишка тут же развернулся в поисках пакетов с едой, и Лукас мысленно похлопал себя по плечу. Для мужчин голод чаще всего оказывается самой важной из проблем.

Кэт открыла пакеты и разложила на столе бургеры. Лукас уже собрался было вернуться назад на кухню, как вдруг раздался голос Кэтрин.

— Лукас, не уходи, — воскликнула она. — Здесь много. Бери бургер и картошку.

Он взял еду и пошел работать. Положение Кэт стало еще сложнее, и он не может больше оттягивать завершение работ. Пора закончить и уйти.

Сознание неизбежности расставания придавило Лукаса как свинцовой плитой. Прошлым вечером — словно много лет назад, — когда они танцевали, Лукас решил, что пора поговорить с Кэтрин начистоту, рассказать о компании отца… его компании и признаться, что он любит Кэтрин.

Конечно, ее тоже влекло к нему. Ее порывистые вздохи и трепещущее тело были достаточными доказательствами того, что он будит в ней страсть. Но страсть и любовь — две совершенно разные вещи. А Лукас понятия не имел, что именно испытывает к нему Кэт.

Наступившая тишина вскоре сменилась грохотом, громкими голосами, шумом шагов по лестнице. Погруженный в свои мысли, Лукас работал до тех пор, пока его не окликнула Кэтрин.

— Ну как, устроились? — спросил он, повернувшись к ней.

Кэтрин, словно тоже очнувшаяся от размышлений, медленно ответила:

— Да, они сейчас распаковываются. Похоже, что все будет в порядке, — продолжала она, обращаясь скорее к себе, чем к Лукасу. — Я надеюсь, что они все-таки помирятся.

Глядя на напряженное лицо Кэтрин, Лукас почувствовал, как внутри у него все похолодело.

— Плохо дело, да?

— В общем, да, потому что он обманул доверие Энн. И мне уже кажется, что мужчины просто не способны говорить правду…

— Не все мужчины лжецы, — заметил Лукас.

— Ты теперь понимаешь, что я тогда говорила про Энн, так ведь?

— Что? — покривил он душой, но Кэтрин взмахнула рукой.

— Перестань, Лукас. Ты что, ослеп? Она просто сногсшибательна.

Он заскрипел зубами, но был вынужден признать правду.

— Она сексуальна, ничего не скажешь.

— А ты заметил, как она на тебя смотрела? Мерила оценивающим взглядом. Она так всегда. Парни у нее просто с рук ели и целовали землю под ее ногами. У меня так не получалось.

— Тебе и не нужно, — уверил ее Лукас. — Ты совсем другая, но не менее потрясающая женщина. Кэт, вам нет причины соперничать.

— Я не помешаю? — спросила появившаяся в дверях Энн.

— Нет, — солгала Кэт. — Я спрашивала Лукаса насчет кухни.

Энн медленно повернулась, озирая разгром вокруг. Ее лицо помрачнело, и Кэтрин, подойдя ближе, коснулась плеча сестры.

— Ладно, Энн, пойдем, я покажу тебе двор и сад. Лукас разбил там несколько клумб и…

Ее голос затих, когда женщины вышли на крыльцо.

Лукас остался один. Слова Кэтрин о доверии все еще звенели у него в ушах, и он понял, что дело действительно плохо.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Кэтрин попросила еще одну неделю отпуска, приведя в качестве довода семейные обстоятельства.

Она пробралась на кухню в надежде насладиться несколькими минутами тишины и покоя, прежде чем проснется шумная и озорная компания. Ей нравилось возиться с ребятишками. Она играла с ними в настольные игры дома и в салки во дворе, чтобы они не мешали Лукасу. А последние три дня он работал как никогда усердно, хотя сделать ему еще надо было очень много.

Кэтрин — тоже. Почему она не может отбросить свои страхи и довериться Лукасу? В первый раз со времен колледжа в ней проснулись мечты о семье и замужестве. Лукас был добрым и страстным…

Кэтрин опустила взгляд на свой тонкий халатик и открытую ночную рубашку, спрашивая себя, почему она не оделась, как обычно. Дурацкий вопрос. Наверху спала Энн, и ее присутствие извлекло на свет божий застарелую ревность. Зная, что в любой момент может приехать Лукас, Кэтрин не могла сдержаться и специально облачилась в красивую ночнушку.

Кэтрин прекрасно видела, как Энн порхает вокруг, стараясь очаровать Лукаса и тем самым отомстить за измену Томаса. Если бы ей удалось занести Лукаса в список своих побед, она могла бы с триумфом вернуться домой, отплатить мужу его же монетой.

Кэтрин должна быть начеку. Не заявлять же сестре, что она влюбилась в плотника!

И Лукаса она не сможет винить, если он поддастся на уловки Энн. Она сама положила конец их нежностям, и он держал свое обещание. Кэтрин только иногда ловила на себе его страстный взгляд.

Но в ее день рождения… Мысли Кэтрин вернулись к тому моменту восхитительного вечера, когда Лукас держал ее в своих объятиях, их тела раскачивалась под музыку и восторг Кэтрин поднимался до такой высоты, что ей хотелось кричать. И она знала, что Лукас испытывает то же самое.

При воспоминании о его губах, касавшихся ее шеи, по спине у Кэтрин побежали мурашки. И если бы он тогда не привлек ее ближе к своему крепкому телу, Кэтрин попросту не устояла бы на ногах.

Привлекательность Лукаса заключалась не только в его внешности. Он был внимателен и нежен с Кэтрин и от души веселился с Идой. А глядя последние дни на Лукаса в окружении детей, Кэтрин поняла — он прирожденный отец.

Девушка вздохнула и взглянула на свою шелковую рубашку под прозрачным халатиком — жалкую попытку привлечь Лукаса. Вот Энн была роскошна, а Кэтрин… Она просто примеряла на себя маску соблазнительницы.

Вздохнув еще раз, Кэтрин включила кофеварку и пошла за утренней газетой. Когда она открыла дверь, к дому по дорожке шел Лукас.

— Ты сегодня рано, — выговорила Кэтрин, смущенно стягивая отвороты халата. Ну вот, она даже не может продемонстрировать свою женственность.

Лукас перевел взгляд на руку Кэтрин, комкающую на груди халат, потом вернулся к ее лицу и улыбнулся так, что все страхи Кэтрин исчезли и сердце затопила теплая волна.

— Похоже, пахнет кофе? — поинтересовался он.

— Я только что поставила его вариться. — Кэтрин жестом пригласила его войти, и Лукас пошел вслед за ней на заднее крыльцо, куда Кэтрин уже принесла кофеварку и тостер.

Кэтрин встала около стола, дожидаясь, пока последняя капля не упадет в чашку, и затаила дыхание, почувствовав, что Лукас встал у нее за спиной. Потом его теплые руки скользнули от ее локтей к плечам.

— Мне не нужен кофе, потому что стоит мне увидеть тебя — и сна у меня ни в одном глазу, прошептал он, щекоча своим дыханием шею Кэтрин.

Она хотела было напомнить о присутствии в доме многочисленных гостей и повернулась к нему лицом. Губы ее оказались прямо напротив его губ. Взгляд Лукаса опустился к ее распахнувшемуся халату и откровенной ночной рубашке, потом вернулся к ее лицу. У Кэтрин, загипнотизированной желанием, горевшим в глазах Лукаса, перехватило горло, и она не смогла вымолвить ни слова. Ее рука лежала на его крепкой груди.

Она страстно хотела найти в себе достаточно мужества, чтобы оттолкнуть его и тем самым доказать несгибаемость своих принципов. Но смогла только раскрыть губы, чтобы накрыть его пряный, свежий рот своим.

Лукас поднял руку и коснулся щеки Кэтрин, его губы сливались с ее, и язык ласкал глубины ее рта.

Голова у Кэтрин шла кругом от страсти и стыда. Охваченная пламенем желания, она не только нарушила их договор, но и поощрила Лукаса ответить ей.

В смущении она отвернулась и схватила со стола чашку с кофе. Когда она снова взглянула на Лукаса, он уже отошел на безопасное расстояние, но голод в его глазах переворачивал в Кэтрин душу. Дрожащей рукой она передала ему чашку.

— Нам надо поговорить, — произнес, наконец Лукас.

Кэтрин кивнула, пытаясь держать себя в руках, указала на стул и приготовилась выслушать его упрек.

— Я тебя слушаю.

— Ты знаешь, о чем я. — Рука Лукаса накрыла ее руку. — Нам надо серьезно поговорить.

В эту секунду в комнату ворвался Томми.

— Привет, Лукас. Я тебе сегодня понадоблюсь?

— Может, сначала позавтракаешь? — предложил Лукас.

Кэтрин усмехнулась, поняв его тактику, и достала из буфета хлопья и тарелку.

Лукас поднялся на ноги.

— Я принесу молоко, — направился он к холодильнику. Вернувшись с пакетом, поставил его на стол и заметил: — Не забудь, что я тебе сказал.

Кэтрин смогла только кивнуть в ответ. Погруженная в собственные мысли, она машинально смотрела, как Томми уплетает хлопья со скоростью лесного пожара. Закончив с едой, он вскочил и умчался на кухню — Лукас уже успел очаровать и его.

Кэтрин пошла переодеться, и к тому времени, как она вернулась, обе девочки уже позавтракали и сидели перед телевизором, а Энн потягивала кофе и строила глазки Лукасу.

Кэтрин остановилась на пороге. Она не могла винить сестру за то, что та так откровенно восхищается Лукасом. Она сама не могла сдержать восторга при виде него.

Наконец Кэтрин распрямила плечи и вошла на кухню.

— Доброе утро, — поздоровалась она с сестрой, налила себе кофе и уселась за стол.

Энн секунду постояла в дверях, потом подошла к окну и выглянула на улицу.

— Отличный дом, Кэтрин, — заметила она, отпивая глоток из чашки. — Сначала я думала, что ты сошла с ума, когда решила купить старую ферму, но теперь вижу — у дома есть свое очарование. И для детей здесь раздолье.

Дети. Кэтрин замерла, услышав такое простое слово. Как часто в последнее время она думала о том, что могло бы быть. Каково было быжить в этом доме с мужем и детьми? И как всегда при таких мыслях, в голове у Кэтрин возник образ Лукаса.

— Мне здесь нравится, — ответила она сестре.

Та покачала головой.

— Кэтрин, тебе пора замуж. Я знаю, как глупо мои слова звучат сейчас, но знаешь — по большей части моя замужняя жизнь была очень счастливой. А все потому, что дети искупают все неприятности брака.

Кэтрин промолчала. Она оглянулась на дверь, опасаясь любопытных глаз и чутких ушей, потом поднесла к губам кружку и отпила большой глоток, собираясь с мыслями.

Энн посмотрела на Кэтрин и, понизив голос, произнесла:

— Очень мило с твоей стороны устроить здесь жилье для бабушки, хотя, наверно, переделка дома влетела тебе в копеечку.

Кэтрин пожала плечами.

— Переезд бабушки показался мне хорошей идеей. Ей нужен свой угол, а у меня достаточно места.

По лицу Энн пробежала тень.

— Не могу представить, как можно жить в одиночестве всю жизнь. Если Том и я… — Ее голос прервался, и Энн прикусила губу и помолчала, прежде чем продолжить: — Если у нас ничего не получится, я хочу выйти замуж снова. — Она наклонилась ближе к Кэтрин и прошептала: — Ты знаешь, мне так хочется отомстить Тому, и я подумываю о том, чтобы завести интрижку.

— Интрижку? — похолодела Кэтрин.

— А ты хоть раз внимательно посмотрела на своего плотника? — усмехнулась Энн. — Не понимаю, как можно проводить с ним столько времени и не хотеть его…

— Тшш, — приложила палец к губам Кэтрин, обеспокоенная, что Лукас может их услышать. — Энн, я не каменная, но…

Ей необходимо остановить расспросы сестры, чтобы та потом не принялась рассказывать матери всякие романтические истории.

— Он, конечно, привлекательный мужчина, но он рабочий… плотник, — повысила голос Кэтрин, подчеркнув его профессию, а потом снова перешла на полушепот: — Он переделывает мой дом, а не изменяет мою жизнь.

— Что ж, а я бы не отказалась, чтобы он внес в мою что-то новое.

— Перестань! — прошипела Кэтрин. — Ты просто не можешь смириться с потерей Тома.

Томление охватило Кэтрин. Она так часто мечтала, чтобы Лукас стал ее… ее целиком и полностью.

И однако же ведь не могла она сказать сестре «руки прочь»!


— Ух ты, какой тяжелый шкаф, — удивился Лукас, прекрасно зная, что внутри прячется Томми. Из-за закрытых дверей донеслось красноречивое хихиканье, и Лукас, наклонившись, постучал по верху. — Наверно, там прячется бурундук. — Он распахнул дверцы, и Томми кубарем выкатился на пол.

Лукас всей душой болел за приехавших ребятишек. Проблемы Энн и ее мужа затрагивали их отпрысков, хотели того родители или нет. И Лукас знал, что, если у него будут дети, он никогда не причинит им подобных страданий. Он слишком хорошо помнил свои собственные.

Заметив, что стоящая в дверях Кэтрин внимательно наблюдает за ним, Лукас выставил Томми из комнаты и вернулся к работе. В самом деле, ему следует как можно быстрее выполнить контракт и убраться отсюда.

И все-таки теплая улыбка Кэтрин, наблюдавшей за их с Томми ребячеством, наполнила его ни с чем не сравнимым чувством покоя и удовлетворения.

Лукас не знал, как разрешить сложившуюся ситуацию. Он полагал, что их отношения с Кэтрин развиваются в лучшую сторону.

Но он жестоко ошибся.

Вспомнив случайно подслушанный разговор двух сестер, Лукас съежился, как от удара. Они беседовали шепотом, да и Томми болтал не переставая, но потом мальчик куда-то ушел, и в наступившей тишине до Лукаса донеслись слова Кэтрин, пронзившие его как ножом. Плотник.Вот чем он был для нее на самом деле — всего лишь плотником. А если так, то Кэтрин на него наплевать, он для нее — пустое место.

И какой тогда смысл рассказывать ей о семейном бизнесе? Лукас всю жизнь боялся, что его могут полюбить не как человека, а как хозяина компании. И только надев маску, он начал доверять людям.

И совершил ужасную ошибку.

Сегодня Ида уезжала во Флориду, и, судя по обрывкам разговоров, Энн с детьми отправлялась в аэропорт, а оттуда улетала в гости к какому-то старому другу. Очень благоприятная ситуация для разговора с Кэтрин наедине. Но какой теперь смысл?

Раздался негромкий ритмичный стук, и, обернувшись, Лукас увидел Иду. Она вошла на кухню и прислонилась к буфету.

— Ты знаешь, — проницательно заметила она, — у меня для поездки во Флориду есть гораздо более серьезные причины.

Лукас поднялся с корточек и встал перед Идой, как напроказивший ребенок.

— Готов поспорить, что ты мне скажешь, какие именно, — ответил он, стараясь скрыть свою подавленность.

— Смотри, штаны не проспорь, — усмехнулась Ида, и Лукас неожиданно для себя рассмеялся. — Я знаю, что ты любишь Кэтрин. — Ида уставилась на Лукаса поверх очков. — И знаю еще кое-что. Она испытывает к тебе те же чувства. — Она сдвинула очки на переносицу, как бы ставя большую безапелляционную точку в своей фразе.

— Она вам сама сказала? — Сердце Лукаса колотилось, как отбойный молоток.

— А зачем? Это понятно самому распоследнему дураку, — небрежно заметила Ида. — В общем, пока меня не будет… и если остальная компания даст вам передышку, я хочу, чтобы ты признался Кэтрин, что любишь ее. — Ида наклонила Лукаса к себе и поцеловала в щеку. — Послушай меня и будь хорошим мальчиком.

Она погрозила ему пальцем, и в душе Лукаса внезапно вспыхнула надежда, что Ида знает нечто важное, чего не знает он. В искреннем порыве он крепко сжал Иду в своих объятиях.

— Что здесь происходит? — поинтересовалась Кэтрин, появляясь на пороге.

— Он пытается сломать мне уцелевшие ребра, — пожаловалась Ида.

— Ничего подобного, мы просто прощались, — возразил Лукас.

— Тогда поторопитесь. Пора выезжать. — И Кэтрин сделала Иде жест следовать за ней.

Лукас вернулся к работе, и, когда в доме все затихло, на кухню вернулась Кэтрин, вытерла пыль со стула и упала на него. Выглядела она усталой и расстроенной.

— Я, конечно, люблю детей, но…

— Можешь не извиняться.

Кэтрин кивнула.

— Мне так их жалко. И ко всему прочему, как бы мы с Энн ни старались, правда в том, что мы никогда не были друзьями.

Лукас покачал головой.

— Кэтрин, ты сделала все, что было в твоих силах. А потом, проблемы Энн и ее мужа — не твои проблемы. У тебя есть собственная жизнь.

— Да, Энн сказала сегодня утром о желании Тома, чтобы дети вернулись домой и пошли в школу. Она никак не может принять решение, но мне кажется, что она уступит Тому.

— Более чем разумно, — заметил Лукас.

Кэтрин снова кивнула.

— Как тихо. Наверно, мне придется заново привыкать к тишине.

Лукас же подумал о том, что скоро тоже останется один, и боль пронзила его сердце. Ему будет так не хватать Кэтрин!

Она открыла глаза и посмотрела на него.

— Ты знаешь, глядя на детей, я поняла, что одиночество — не лучший образ жизни.

— Я с тобой согласен, — ответил Лукас.

Кэтрин словно не заметила проскользнувшей в его голосе горечи.

— У тебя найдется минутка?

Сердце Лукаса так сильно бухнуло о ребра, что он смог только кивнуть.

Кэтрин поднялась из-за стола.

— Пойдем на воздух. Полюбуемся розами. — Она усмехнулась. — Готова спорить, что ты не ожидал от меня таких слов.

Но Лукас, охваченный мрачными мыслями и предчувствиями, не оценил юмора Кэтрин. Он одновременно дивился и негодовал, что Кэтрин решила поговорить с ним. С какой стати именно теперь? Теперь, когда одно-единственное слово, произнесенное ею, разрушило все его надежды?

Но как он мог отказать ей? Лукас снял пояс с инструментами, повесил его на спинку стула и пошел вслед за Кэтрин на улицу.

Запах роз, окутавший его в саду, пробудил сладкие воспоминания, а потом и вовсе заставил забыть обо всем на свете. Лукас просто слушал, как жужжат пчелы, перелетая от одного цветка к другому. Засмотревшись на одну из полосатых тружениц, Лукас вдруг понял простую истину: люди слишком часто беспокоятся о том, что может произойти, и потому не позволяют себе в полной мере насладиться настоящиммоментом. В точности как они с Кэтрин. И неважно, что будет с ними дальше, Лукас понял: тревожиться за будущее — значит омрачать счастье сегодняшнего дня.

Кэтрин направилась к шезлонгам и, опустившись на один из них, положила руки на подлокотники и вытянула ноги. Лукас последовал ее примеру.

— Как часто в нашей жизни происходит нечто подобное, — заметил Лукас, указывая на тусклое небо. — Мы смотрим на солнце и спрашиваем себя, а не набежит ли завтра туча. А потом, когда собираются облака, забываем, что солнце по-прежнему где-то там и рано или поздно появится снова. Кэтрин, жизнь — постоянный спор с судьбой.

Мгновение она молчала, глядя в небо.

— Боюсь, что большую часть своей жизни я не просто спорила с судьбой — я с ней сражалась. С момента, как я приняла тот факт, что я умна, но и вполовину не так привлекательна, как Энн, я только тем и занималась, что доказывала правоту своих убеждений.

— Но ты привле…

— Позволь, я закончу, — подняла руку Кэтрин. — После своего неудачного опыта с Биллом я видела врага в каждом мужчине, который делал мне комплименты и пытался сблизиться. Даже в тебе. Помнишь, как я вела себя в первую нашу встречу?

Лукас усмехнулся.

— Ну еще бы. Помимо всего прочего, ты не один раз напомнила мне, что я всего лишь плотник.

Печаль накрыла лицо Кэтрин, как облаком.

— Я знаю и ужасно сожалею о своих словах. Но, Лукас, пойми, я просто защищалась. Чтобы не быть отвергнутой, я сама отталкиваю мужчин от себя.

Лукас искренне старался понять. Последнее замечание Кэтрин о его месте в ее жизни казалось способом унизить, а не защититься. Но, возможно, он понимает ее чувства. Разве он сам всю жизнь не избегал привязанностей только из-за страха быть отвергнутым, как произошло с ним в детстве? И ведь он так и жил с давнишней детской обидой и болью.

— Полагаю, что иногда я сам поступаю точно так же, — признался Лукас. — Я думал, что никогда не женюсь. Моя мать была несчастна в замужестве, и я полагал, что все прочие браки такие же, как ее. И боялся стать похожим на своего отца, а поэтому отталкивал его и отвергал все его жизненные ценности.

— Мне всегда казалось странным, что ты ничего не рассказываешь о своей семье, — заметила Кэтрин.

— Но я не похож на своего отца-советника. И я не этот твой Билл Как-его-там.

Кэтрин слабо улыбнулась.

— Билл Джефферс.

Лукас глубоко вздохнул.

— Я не Джефферс, который хотел изменить тебя так, как хотелось ему. Я — это я.

— О, Лукас, — начала Кэтрин, дотронувшись до его руки, — но я никогда не думала о тебе как…

— Я Лукас Тэннер, — повторил он, — человек, который решил стать плотником, несмотря на все противодействия судьбы.

— Что ты хочешь сказать? Лукас, я не…

— По правде говоря, я засиделся, — вдруг поднялся Лукас. — А работу надо закончить в ближайшие дни.

— Но…

Он не мог слушать дальше. Внезапно он понял, что у него нет ни малейшей надежды на любовь Кэтрин.

И он сам был во всем виноват.


— Лукас, ты ведь позвал меня на обед не просто так. Так что давай выкладывай! Что-нибудь насчет отца? — спросил Джон.

— Нет, — покачал головой Лукас. — Я разговаривал с отцом некоторое время назад, когда мой пикап был в починке. Ты прав, Джон, отец выглядит уставшим. Я попросил его дать мне еще пару месяцев. Разговор происходил три недели назад. — И с тех пор Лукас ощущал словно каменную плиту на своих плечах.

— Значит, время истекает… а решения так и нет.

— Верно. Чудес не бывает.

— Прости, я…

— Джон.

Тот замер на полуслове, а Лукас грустно улыбнулся.

— Дело в Кэтрин.

Джон приподнял брови.

— Ладно, я тебя слушаю.

Редко когда Лукас доверял кому-то свои горести, но сегодня он говорил совершенно откровенно в надежде, что Джон поделится с ним мудрым словом и советом.

— Ты хочешь сказать, — Джон почти встал от удивления со стула, — что все еще ничего ей не рассказал?

— Я собирался, а потом услышал ее слова. Я для нее всего лишь плотник. Но ты бы слышал, каким тоном она их произнесла. Все встало на свои места. Она начальник отдела в фирме, а я никто. Все очень просто.

Джон на секунду задумался.

— Если все, что ты рассказал мне, — правда, то ты упустил самую важную деталь в той беседе. — Джон провел пальцем по краю своего бокала и покачал головой с видом человека, которому все понятно. Лукасу чуть не захотелось придушить брата — такое многозначительное выражение он увидел на его лице.

— Ну так что же я упустил?

— Ее сестру. Их вечное соперничество. Тебе не пришло в голову, что Кэтрин боялась сказать правду, потому что опасалась реакции Энн?

Лукас в растерянности покачал головой.

— Ничего не понимаю.

— Вспомни-ка, ведь Кэтрин сказала тебе однажды — если ей нравился парень, то Энн устраивала так, что в те же выходные он вел на свидание ее, а не Кэтрин.

Лукас наконец начал улавливать смысл.

— Она боялась, что Энн еще раз продемонстрирует сестре, кто из них настоящая женщина. Мне кажется, что замечание Кэтрин было частью ее самозащиты. Она пыталась оградить свои чувства.

Лукас в растерянности откинулся на спинку стула. Ну почему он не подумал о таком объяснении раньше? Мысленно он вспомнил манеру Кэтрин, выражение ее лица, растерянность во взгляде, когда он так резко ушел из сада. Может, ее разговор с Энн был всего лишь самозащитой? Неужели Джон прав?

И неужели она все-таки любит его?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Кэтрин хлопнула дверцей машины и взбежала по ступенькам на крыльцо. Сначала она скажет Энн, что дети благополучно отбыли, а потом пойдет к Лукасу. Ее терзали смущение… и страх, что ее подозрения подтвердятся.

Взлетев по лестнице на второй этаж, Кэтрин открыла дверь в спальню сестры.

— С детьми все в порядке, — уверила ее Кэтрин. — Том был в аэропорту, и я передала их ему с рук на руки.

Энн закашлялась и села на постели.

— Но у тебя такой вид, словно ты встретила привидение.

— Нет, я… наверно, у меня тоже приступ недомогания. А так я в порядке.

Энн откинулась назад на подушки.

— Извини, что тебе пришлось…

— Все прошло спокойно. И дети были рады увидеть отца, хотя я знаю, как им не хотелось уезжать от тебя.

— Мне надо подумать, — отозвалась Энн. — Том дал кучу обещаний, но могу ли я доверять ему?

— Он совершил ошибку. Ты можешь только решить, что делать дальше. И либо ты с ним разведешься, либо простишь.

— Я знаю, — вздохнула Энн и отвернулась к стенке.

Кэтрин закрыла дверь и секунду стояла неподвижно, решая, как заговорить с Лукасом. Она была в страшном смятении. Может, то, что она видела, всего лишь глупое, случайное совпадение?

Она глубоко вздохнула и пошла вниз.

Лукаса она нашла сидящим на полу — он занимался новой раковиной. Когда Кэтрин вошла, он поднял голову.

— Что-то случилось?

— Надеюсь, что нет, — искренне уверила его Кэтрин.

— Тогда что? С детьми все в порядке?

Он поднялся на ноги, отряхнул брюки и внимательно посмотрел на Кэтрин.

— С детьми все нормально. — Сердце Кэтрин отчаянно заколотилось, когда она наконец заставила себя выговорить мучивший ее всю дорогу до дома вопрос: — Когда я ехала из аэропорта, я заметила… — Кэтрин заколебалась, увидев, как побледнело лицо Лукаса, — я заметила рекламу большой строительной компании. «Тэннер констракшн».

Ей не пришлось спрашивать: ответ был написан у Лукаса на лице.

— Послушай, Кэт, — сделал он шаг вперед, но Кэтрин подняла руку в предостерегающем жесте.

— Послушай? Нет, я не хочу слышать никаких оправданий. Ты не можешь представить, как я задета и смущена твоим маскарадом.

— Это не маскарад. У меня есть причина скрывать, кто я на самом деле.

— Может, и так, но сейчас я не желаю ее знать… А как же твой старый пикап?

Кэтрин даже передернуло от сознания того, что Лукас так обманул ее.

— Он мне нравится. Это моя первая машина. И, Кэт, я ведь ни разу не говорил тебе, что беден. Ни разу.

— Нет, — согласилась она, и голос ее зазвенел от напряжения, — но ты позволил мне относиться к тебе как к плотнику, теряясь в догадках, почему ты так хорошо образован и воспитан.

— Но это же ты постоянно напоминала мне о моем низком социальном положении, — справедливо упрекнул ее Лукас. — Ты сама создала проблему. Я не лгал тебе…

— Что ж, теперь это твоя проблема, — выпалила Кэтрин. — И я не собираюсь принимать участие в ее решении. — Она развернулась, оглядывая незаконченную кухню. — Сколько еще остается сделать?

— Я уже собирался обработать верх прилавков, потом закончить с водопроводом и с полом… и покрасить.

Она развернулась и убежала из кухни, чтобы Лукас не видел ее слез.


Кэтрин с трудом вошла в дом — так она была измотана. Да еще подхватила этот грипп.

Она страстно желала услышать объяснения Лукаса, но все оправдания, которые приходили ей в голову самой, никуда не годились. Лукас разочаровал ее сильнее, чем она бы хотела. Ведь он оказался первым человеком, которому она стала доверять впервые за долгие годы.

Направляясь к себе в спальню, Кэтрин застыла на месте, увидев Лукаса в кухонном проеме. Она смотрела в его печальное, встревоженное лицо и не бросилась к нему в объятия только потому, что обида и разочарование невыносимо жгли ее душу.

— Кэтрин.

Она застыла, услышав свое имя. Странно, ведь обычно Лукас называл ее просто «Кэт».

— Да?

— Нам надо поговорить насчет кухни.

— Мне нездоровится. Может, в другой раз?

Он пожал плечами.

— К сожалению, мне именно сейчас нужно знать твое мнение.

— Хорошо, — согласилась она. — Я только пойду переоденусь.

Кэтрин нашла свой топ и сняла джинсы с крючка в чулане. Теперь ей было все равно, как она выглядит. Она несчастна и дома, и на работе, а ведь раньше ей казалось, что у нее лучшая работа на свете.

Когда она вернулась на кухню, Лукас стоял на крыльце, разглядывая сад. Кэтрин вытащила из холодильника банку с содовой, потом обернулась и не могла сдержать восхищения при виде проделанной Лукасом работы. С трудом утихомирив заколотившееся сердце, она направилась к нему на крыльцо.

Лукас обернулся, услышав ее шаги.

— Может, присядем?

Кэтрин опустилась на стул и жестом пригласила Лукаса садиться.

— Что от меня требуется?

Боже, как у нее еще хватает сил говорить с ним о делах?

— Надо решить насчет пола, — объяснил Лукас, глядя на собственные ботинки. — Хочешь ли ты просто полированные полы или специальное покрытие? И следует ли мне покрасить стены? Я принес несколько образцов краски, — вытащил он из нагрудного кармана несколько картонных прямоугольников. — Я не был уверен, что именно тебе понравится. — И он протянул Кэтрин карточки, выкрашенные в разные оттенки бежевого цвета, который Кэтрин предназначала для кухни.

Она смотрела на бумагу, но все цвета расплывались у нее перед глазами, полными слез. Она оплакивала и горе сестры, и отъезд детей, и свою раскалывающуюся голову, и потерю лучшего друга. И она не хотела, чтобы Лукас видел ее слезы.

Сейчас краска и пол были для нее пустым местом. Ее занимали гораздо более серьезные вопросы.

— Почему, Лукас? Почему ты обманул меня?

Он вскинул голову, и Кэтрин увидела, что его лицо омрачилось еще сильнее.

— Я не обманывал, Кэт. Я старался защитить себя. У тебя есть минута, чтобы выслушать меня?

Кэтрин кивнула. Меньше всего теперь ее заботило время.

— Послушай, Кэт, когда я впервые встретился с тобой, ты была для меня всего лишь очередным клиентом. Я хотел отгородиться от своего отца и его компании, хотел стать независимым. А если бы я заявлял направо и налево, что я сын Джеймса Тэннера, от меня ждали бы и требовали, исходя из моего положения.

Кэтрин слушала, как он изливает ей душу. В его истории присутствовали и боль обиженного ребенка, и негодование зрелого человека, и несчастный брак родителей, и просьба умирающей матери о примирении между отцом и сыном. Откровенность Лукаса не могла не тронуть Кэтрин, и она попыталась забыть обиду и стыд и понять его.

— Мне было так важно отделить себя от компании, встать на свои собственные ноги и избегать заказов, которые я мог получить, лишь только назвав свое имя.

В глазах Лукаса читалась неприкрытая мольба.

Кэтрин нервно сжимала руки. Она так страстно хотела коснуться расстроенного лица Лукаса, разгладить морщинки на его лбу. Вот уже столько дней его улыбка переворачивала в ней душу и наполняла ни с чем не сравнимым ощущением тепла и счастья. Она хотела, до боли в груди хотела простить его, но боялась быть обманутой еще раз.

Наконец она кивнула.

— Я понимаю, Лукас, но ты слишком долго ждал, чтобы рассказать мне правду.

— Да. — Он искал глазами ее взгляд. — Я сам загнал себя в угол и не знал, как из него выбраться. Ты так часто говорила о доверии, что я просто растерялся.

— Я понимаю, — согласилась Кэтрин.

— А потом все запуталось окончательно, когда я услышал твой разговор с Энн. Ты отзывалась обо мне всего лишь как о…

— … плотнике, — прошептала Кэтрин. — Прости, Лукас. Я не хотела, чтобы Энн знала, как… как много ты для меня значишь.

Лицо Лукаса просияло, и он накрыл ладонь Кэтрин своей.

— Я так и подумал, после того как поговорил с Джоном.

Кэтрин вдруг выпрямилась, пораженная неожиданно пришедшей мыслью.

— Скажи, а твой отец, наверно, восхищается Джоном?

— Да, — удивленный ее проницательностью, согласился Лукас, — словно собственным сыном.

Кэтрин наклонилась вперед.

— А как насчет Джона?

— Я ведь уже сказал, мой отец…

— Да нет, — отмахнулась Кэтрин. — Я хочу сказать, а не думал ли Джон о том, чтобы принять руководство семейным бизнесом? У него и фамилия та же.

У Лукаса округлились глаза.

— Мы никогда не обсуждали такой вариант. У Джона прекрасная работа, и я даже не знаю…

Кэтрин коснулась его руки.

— Но можно ведь войти в правление на правах партнера. От такого предложения он ведь не откажется?

Лукас сидел не шевелясь, потом поднял голову, и на лице его засияла надежда.

— Наверняка это шанс. — Взгляд его смягчился, и он скользнул ладонью по руке Кэтрин. — Давай не будем обо мне. Давай поговорим о нас. У меня в ушах все еще звучат твои слова… о том, что я тебе небезразличен.

Ее ответная улыбка согрела его сердце.

— Так и есть, Лукас. Ты не просто изменил мой дом, ты изменил меня и мою жизнь. Я никогда уже не буду прежней.

— Надеюсь, что дальше будет только лучше, — уверил ее Лукас.

Слезы наполнили ее глаза. Какой смысл злиться и обижаться? Лукас прав — важен только настоящий момент. И неважно, что случится дальше, у них впереди вся жизнь.

И, уступив наконец своему желанию, она наклонилась к его губам, и Лукас ответил ей поцелуем, показавшимся ей зароком будущего счастья.


Наступил сентябрь, дни стояли теплые, и Лукас, засучив рукава, таскал банки с краской из кузова грузовичка на кухню. Утром он законопатил и оштукатурил стены, осталось их только покрасить.

Лукас как раз открывал первую банку, когда до него донесся пронзительный вопль Энн. Лукас выронил отвертку и помчался к лестнице.

— Энн?

— Лукас, поднимись. Пожалуйста, скорее!

Он побежал наверх, перепрыгивая через две ступеньки, и обнаружил Энн в спальне. Она стояла на кровати, подпрыгивая от волнения на пышных матрасах.

— Мышь, — заявила она, указывая на шкаф. — Закрой дверь, чтобы она не убежала.

Осмотрев все, Лукас упал на стул и покачал головой.

— Или тебе показалось, или она убежала.

Энн уселась на кровати по-турецки.

— Или прячется. Я не сдвинусь с места, пока не буду знать наверняка.

Лукас усмехнулся.

— Ну тогда нам придется долго ждать.

Энн потихоньку придвигалась ближе.

— Мне так одиноко, Лукас. Мои дети улетели домой. Я здесь совсем одна. — Она пропустила сквозь пальцы свои длинные волосы. — И никто меня не любит. — Ее манящие глаза обежали его тело. — Я ведь не такая уж уродина, а?

— Энн, ты очень привлекательная женщина, но я не тот мужчина, который тебе нужен.

Ее обольстительная улыбка погасла.

— Тебя в Огайо дожидается муж. Он совершил ужасную ошибку, тебе не стоит повторять ее. Лучше вернись домой.

Взгляд Энн встретился со взглядом Лукаса.

— Я… э-э…

— Ничего не говори. Ты меня не хочешь. Может, ты хочешь проучить Тома, но ты не смогла бы жить дальше с сознанием собственной измены.

Энн внезапно разрыдалась.

— Ты прав, — с трудом выговорила она, — но мне больно, в моей жизни все было так спокойно…

И она все рассказала Лукасу, а он слушал, то и дело вставляя совет или замечание насчет обетов и прощения… и детей.

Наконец Энн рукавом вытерла слезы и заявила:

— Мне надо домой.

— Я закажу билет на ближайший рейс. Ты нужна своим детям. И Тому. По крайней мере ты сможешь сказать себе, что хотя бы попробовала все исправить.

— Надо позвонить Тому. — Энн опустила босые ноги на пол и в тревоге огляделась. — Как ты думаешь, она уже убежала?

Лукас рассмеялся.

— Полагаю, что да.

Он поднялся и направился к двери. Энн соскочила с постели и взяла его за руку.

— Спасибо, Лукас.

— Ну не мог же я отказать женщине в помощи, — улыбнулся он в ответ, берясь за ручку и открывая дверь.

— Ты замечательный, Лукас.

— Да и ты тоже.

Энн поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

Лукас открыл дверь и замер. Кэтрин, ошеломленная, секунду смотрела на него, потом развернулась и убежала.

Лукас помчался за ней вслед.

— Кэтрин, — кричал он, — пожалуйста, ты неправильно все поняла!

— Не поняла? — отвечала она через плечо, устремляясь на кухню.

Лукас следовал за ней по пятам.

Кэтрин наконец остановилась и посмотрела на Лукаса. Лицо ее пошло пятнами, но в глазах металось пламя.

— Я вообще мало что понимаю в жизни. — Она перевела дыхание. — Собирай свои вещи и убирайся отсюда. Я вышлю тебе чек.

— Кэтрин, нет. Прошу тебя! Если ты думаешь, что между нами что-то было, спроси у Энн!

— Точно, и она расскажет мне, какой ты замечательный!

Гнев охватил Лукаса, ярость и обида заглушили голос разума.

— Кэтрин, если ты собираешься выставить меня за дверь, не выслушав, то я ухожу. Все, конец. Я не могу быть рядом с тобой, если ты мне не доверяешь. Одумайся, прошу тебя!

Но Кэтрин развернулась, и вместо ответа Лукас услышал грохот захлопнувшейся двери ее спальни.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Кэтрин обхватила плечи руками, стараясь сдержать неожиданно накатившую на нее дрожь.

Через неделю после своего ухода Лукас послал ей букет дивных роз. В приложенной записке он благодарил Кэтрин за то, что помогла ему разобраться с его проблемой и подсказала, как жить дальше. Но что он делает теперь?

Одиночество поселилось в доме Кэтрин, и, по всей видимости, надолго. Оно окутывало ее подобно кокону. Энн вернулась в Огайо, бабушка Брайтон все еще гостила во Флориде, а дети Энн резвились в своем собственном доме. А Лукас?..

Слезы наполнили глаза Кэтрин. Прошел почти месяц с того момента, когда она захлопнула перед Лукасом дверь. После того, как он ушел, из своей комнаты выскочила Энн и, смеясь, рассказала сестре о происшествии с мышью, в то же время делясь многочисленными планами. Она поведала Кэтрин, какой замечательный человек Лукас, как он вселил в нее уверенность и мужество и убедил вернуться домой и попытаться спасти ее брак. Потом Энн позвонила Тому и детям и решила улететь на следующий же день.

Пристыженная и потерянная, Кэтрин вздрогнула при воспоминании о том дне. Она выставила Лукаса, даже не дав ему возможности объясниться. Он предупреждал ее, но она не стала его слушать.

Раздался телефонный звонок. Она ринулась в дом, но, услышав в трубке голос матери, обессилено плюхнулась на стул.

— Нет, мам, со мной все в порядке, — как можно небрежнее сказала она, пытаясь скрыть истину от ее чутких ушей.

— А у меня для тебя новости, — весело ответила та.

— Насчет Энн?

— Нет. Ну, в общем-то я разговаривала и с ней, — пояснила мать. — Том так просил ее остаться с ним, что она, похоже, согласилась. И вообще Энн полна надежды.

— Прекрасно. Я за нее рада. — В кои-то веки Кэтрин произнесла свои слова действительно от души. — А какие еще новости?

— Похоже, бабушка собирается перебраться во Флориду. Она здесь веселится на полную катушку и стала просто душой компании в нашем доме престарелых. За ней даже ухаживает некий Бен Слоан, которому уже восемьдесят семь, и бабушка в восторге.

— Замечательно, — ответила Кэтрин, стараясь, чтобы тон ее голоса не расходился со смыслом слов.

— Так что не волнуйся. Я не буду торопить бабушку, но, наверно, тебе надо будет выслать сюда кое-что из ее вещей.

Кэтрин оглядела пустую комнату.

— С удовольствием.

Закончив разговор, Кэтрин еще несколько секунд сидела с трубкой около уха. Господи, что она наделала? Лукас любил ее, а она выгнала его со скандалом, не дав ему ни шанса. А родители еще твердили ей, какая она умная девочка!

Единственным светлым моментом во всей истории был приезд Энн. Первый раз в жизни Кэтрин не чувствовала зависти к сестре, потому что поняла, что такое счастье. Счастье — доверять, любить и быть любимой.

Заставив себя подняться со стула, Кэтрин пошла на кухню, и в этот момент небо расколола молния и раздался оглушительный гул. Через несколько секунд завыла сирена, и пульс у Кэтрин понесся галопом.

Торнадо!

Она ринулась в гостиную и включила телевизор. Бегущая строка внизу экрана сообщала: «В графстве Окленд замечен торнадо, направляющийся на северо-восток». Направляющийся в ее сторону!

Промчавшись через весь дом, Кэтрин схватила портативную рацию, фонарь, спички, чтобы зажечь масляную лампу, и подушку. Спальный мешок уже лежал в подвале. Зная об опасности, Кэтрин приготовилась к ней заранее.

Несмотря на проливной дождь, она открыла окна, потому что где-то слышала, что так можно предотвратить взрыв. Потом, бросив вокруг последний взгляд, поспешила вниз.


Лукас влез в свой новый автомобиль и проверил панель управления. На работе все шло отлично. После того, как Джон занял место директора компании, а Лукас — его представителя, жизнь стала интересной. Он должен был признаться себе, что Кэт нашла идеальное решение его проблемы.

Мысленно произнеся имя Кэтрин, Лукас почувствовал, как его пронзили горькие воспоминания. Он послал ей розы в знак благодарности, надеясь, что она возьмет назад свои резкие слова и позвонит ему. Он сам много раз брал трубку телефона, но потом клал на место, вспомнив ее пылающее гневом лицо и полные недоверия глаза.

Уже покинув ее дом, он восстановил в памяти сцену у дверей Энн и понял, что у Кэтрин были все основания неправильно истолковать их слова.

Печаль охватила Лукаса. Он взглянул на небо, затянутое грозовыми тучами. Зловещие раскаты грома доносились с юго-запада, и Лукас, запустив мотор, принялся настраивать радио в поисках легкой музыки. Ему надо было как-то отвлечься от своих мыслей и надвигающейся бури.

Но вместо музыки он услышал сводку новостей, и его словно молнией ударило. Торнадо направлялся в сторону Метаморы! Лукас дал задний ход и вылетел на скоростное шоссе. Хочет того Кэтрин или нет, но он едет к ней. Ее ферма стоит на открытом месте и является отличной мишенью для торнадо.

К тому времени как Лукас заметил впереди силуэт дома, дождь превратился в бурю и яростно барабанил по его машине. Под диким натиском ветра деревья гнулись, как тростинки, Лукас резко затормозил, выскочил из машины и помчался вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Оказавшись перед дверью, он заколотил по ней изо всей мочи, и вдруг дождь прекратился и наступила тишина. Небо угрожающе нависло над землей, суля еще большие беды.

Лукас снова забарабанил по двери, окликая Кэтрин по имени. Никакого ответа. Правда, ее машина стояла на подъездной дорожке и окна дома были открыты. Лукас нажал на дверь, и она послушно распахнулась. Он ринулся внутрь, оставляя за собой мокрые следы.

— Кэтрин! — ревел он, пролетая через комнаты и встречая только тишину.

Подвал! Он помчался к кладовой и, наклонившись, дернул на себя люк. Заглянув внутрь, он встретился со взглядом Кэтрин, стоявшей внизу.

При виде Лукаса страх на ее лице сменился облегчением, и, повторяя его имя, она устремилась вверх по лестнице. Лукас, подхватив ее, сжал в своих объятиях. Он осыпал поцелуями ее лицо, волосы, а потом повел ее вниз.

Потрескивающее от статического электричества радио сообщало сводку погоды. Лукас огляделся и улыбнулся при виде гнездышка, которое Кэтрин устроила себе.

— Спасибо, — наконец сказала она, вся дрожа. — Я была до смерти напугана.

Он уютно устроился подле нее.

— Я скучал по тебе, Кэт. Без тебя моя жизнь совсем не та.

— Я тоже. — Она всмотрелась в его лицо. — Мне жаль, что так вышло. И спасибо тебе за прекрасные цветы.

— Да не за что. — Лукас был тронут и удивлен ее словами. — Я люблю тебя, Кэт. — Он приподнял ее лицо за подбородок. — Скажи, что ты любишь меня, и я засыплю тебя цветами.

Глаза Кэтрин наполнились слезами.

— Люблю, Лукас, очень люблю. И тебе придется поверить мне, — прошептала она, дрожа от сдерживаемых слез и смеха.

Лукас снял свою мокрую рубашку, и они улеглись рядом на спальном мешке. Кэтрин положила голову на обнаженную грудь Лукаса, и прикосновение ее шелковистых волос опять зажгло в нем неизменное пламя, но Лукас сдержал свой порыв, потому что сейчас надо было просто держать ее в своих объятиях.

А снаружи бушевал ураган, и дом сотрясался и стонал. Они прильнули друг к другу. Лукас рассказал Кэтрин о своей новой работе выездным инспектором и о том, что Джеймс Тэннер принял кандидатуру Джона в качестве главы фирмы безо всяких споров. Потом заговорила Кэтрин, рассказывая об Энн и бабушке Брайтон. Ветер вдруг опять стих, и наступила зловещая тишина.

Безмолвие разрезал вопль сирены, предупреждающей о приближении торнадо. Лукас немедленно привлек Кэтрин к себе, закрывая своим телом. Они слышали, как над ними проносится такой ураган, что трясутся даже бетонные стены подвала. Но рядом с Кэтрин был Лукас, а в его присутствии она чувствовала себя в покое и безопасности.

Через какое-то время она услышала его ровное дыхание и, убаюканная равномерным покачиванием его груди, уснула и сама. Очнулась Кэтрин, потому что наступила гнетущая тишина; она повернулась, и Лукас в полусне принялся покрывать ее шею поцелуями. Потом он открыл глаза и приподнялся на локте.

— Ты спала?

Кэтрин кивнула.

— Я только что проснулась. Сколько времени?

Лукас поднес руку к лампе.

— Шесть.

— Шесть, значит, уже утро.

Лукас сел и, протянув Кэтрин руку, помог ей подняться.

— По крайней мере дом все еще стоит над твоей головой.

— Правда, неизвестно, цела ли у него крыша, — возразила Кэтрин, старясь не волноваться без причины.

Лукас кивнул.

— Тогда пойдем посмотрим.

Он встал, поднял Кэтрин на ноги и натянул рубашку. Взяв фонарь, он поднялся по лестнице и распахнул люк.

— Пока что все хорошо, — сообщил он.

Кэтрин поднялась вслед за ним. Дом и вправду стоял на месте, что несказанно обрадовало Кэтрин. Но, выглянув в окно, они увидели, какие бедствия успел натворить ураган.

Лукас открыл заднюю дверь, и они вышли на крыльцо. Двор был завален мусором и сломанными ветвями деревьев. Кэтрин в ужасе смотрела на бетонную плиту, над которой прежде возвышался ее гараж.

Потом она рассмеялась.

— Ну вот, а я-то собиралась попросить тебя построить мне новый гараж… чтобы еще подольше задержать тебя здесь.

— Как захочешь, — ответил Лукас, обвивая рукой ее талию. Они обошли вокруг дома, и тут он остановился как вкопанный.

— О нет, — простонал Лукас.

Кэтрин сразу поняла причину его горестного возгласа. Прекрасная новенькая спортивная машина лежала вверх колесами на дороге. Машина Кэтрин стояла на месте как ни в чем не бывало.

— Это твоя?

Лукас кивнул.

— Вот за что я так люблю свой старый грузовичок.

Утреннее солнце выскользнуло из-за облаков, и воздух наполнился запахом влажной земли и опавших листьев.

— Новый день, — воскликнул Лукас, — и новая жизнь. Они стоят того, чтобы потерять новую машину.

Вдруг Кэтрин, бросив Лукаса, побежала на задний двор.

— Кэт, — в растерянности позвал Лукас, — в чем дело?

Кэтрин слышала его голос, но не остановилась, пока не дошла до клумб. Омытая солнечным светом, там красовалась одна-единственная белая роза, покрытая сверкающими каплями дождя. Кэтрин сломала стебель, поднесла цветок к лицу и вдохнула сладкий аромат.

Лукас молча смотрел на нее, и удивление явственно читалось на его лице.

— Что ты делаешь?

— Ты сам говорил мне, чтобы я проводила больше времени, любуясь цветами, — ответила Кэтрин. — И вот я следую твоему совету.

ЭПИЛОГ

— Мамочка, почитай, — попросил Джимми, давая матери в руки свою любимую книжку.

— Одну минутку, мой сладкий. Мамочка сначала прочитает письмо от бабушки.

Кэтрин улыбнулась своему трехлетнему сыну, который был вылитая копия отца, и взъерошила его волосы.

Потом она вернулась к пространному письму от матери, в котором та описывала новые приключения Иды и счастливую семейную жизнь Энн и Тома. Кэтрин дочитала письмо, сложила его и вздохнула. Потом, кинув взгляд на папки с документами, выключила компьютер, решив, что поработает позже.

Оглядев комнату, когда-то предназначавшуюся бабушке, Кэтрин в который раз подумала, что из нее вышел отличный кабинет. Когда она узнала, что беременна, то выпросила у своего босса разрешение работать дома, но регулярно заезжать в офис. Так продолжалось и по сей день.

Дверь открылась, и Джимми, выронив книгу, потопал к порогу.

— Папа! — воскликнул он.

Лукас подхватил сына на руки.

— Ну как сегодня себя вел мой большой сынок?

— Хорошо, — ответил Джимми, на всякий случай оглянувшись на мать. — Папочка, почитай мне. Пожалуйста.

Лукас усмехнулся. Джимми накрепко усвоил одно правило: стоит сказать «пожалуйста» — и можешь получить почти все что угодно.

— Ладно, сынок, но сначала я должен поцеловать мамочку.

Он опустил сына на пол, привлек к себе Кэт, и их губы слились в нежном поцелуе, полном любви.

— А как там поживает моя дочка? — Лукас сначала погладил Кэтрин по округлившемуся животу, а потом наклонился, чтобы поцеловать его.

— Брыкается, как жеребенок, — рассмеялась Кэтрин. — Самая беспокойная и энергичная леди из всех, что я знаю. — Кэтрин вдруг задумалась и, бросив взгляд на письмо матери, заметила: — Хотя… может, дадим нашей дочери второе имя в честь Иды?

Лукас тоже рассмеялся, поднял Джимми одной рукой, а другой привлек к себе Кэтрин.

— А ты знаешь, я совсем не буду против, если по дому будет бегать крошечная копия Иды.

И Кэтрин подумала, что, какие бы хлопоты и проблемы ни внесла в их жизнь горячо ожидаемая малышка, рядом с ней всегда будет Лукас. Ее друг и помощник, ее муж.

Ее любовь.


на главную | моя полка | | Тайные желания |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения



Оцените эту книгу