Даниил Павлович Аксенов

Самозванец. Тетралогия

Название: Самозванец. Тетралогия

Автор: Аксенов Даниил

Издательство: Самиздат

Страниц: 1147

Год: 2014

Формат: fb2

АННОТАЦИЯ

Главный герой, обычный современный человек, который что-то умеет, кое-что знает, о чем-то догадывается. И в этом, только в этом его преимущество. Однажды он совершает ошибку и оказывается в мире, где царит Средневековье и разум уступает грубой силе.

Самозванец

Глава 1

Прибытие без встречающих

Когда человеку трудно дышать, он мало о чем может думать. Скорее всего, лишь об одном – как сделать так, чтобы дышать было легче. Хотя есть определенное количество сверхрациональных людей, которые думают не только об этом, но и о том, что вызвало проблемы с дыханием. Михаил относился именно к таким людям. Вопрос, почему он не может нормально дышать, волновал его не меньше, чем вопрос, что нужно сделать, чтобы чувствовать себя хорошо.

Он точно помнил, что предшествовало его нынешнему состоянию. Это не было ни дракой, ни подвигом, ни сражением. Это был эксперимент. Совершенно безобидный и безопасный эксперимент. Так он думал раньше. Но удушье, дикая головная боль, туман перед глазами и ощущение тяжести во всем теле изначально не планировались.

Одновременно с осознанием предшествовавших событий пронзила мысль, более сильная, чем все остальные. Она касалась уже не его здоровья, а явилась следствием нарастающего беспокойства за судьбу своего детища – томографической установки нового образца. Под влиянием этой мысли даже страх перед удушьем частично отступил. Установку нужно было спасать. Следовало торопиться.

Михаил не был ни суперменом, ни йогом. Он не умел по своему желанию отключать сознание от боли или иных неприятных ощущений. Однако и для него существовало коечто поважнее самочувствия. Он не был готов ползти с раненой ногой под танк, чтобы поразить его гранатой, он совершенно не хотел затыкать течь в плотине своим коченеющим телом, хотя, возможно, и сделал бы это – способность на такие поступки можно проверить лишь на практике. Но вот о состоянии установки он беспокоился гораздо больше, чем по любому другому поводу, включая собственное здоровье. Поэтому он предпринял попытку приподняться.

Сама эта попытка указывала на то, что он лежит. Вопрос, где лежит, пока что его не интересовал. Ведь он точно знал: перед тем как чтото случилось, его тело находилось внутри диагностической камеры томографа, то есть, внутри большой трубы, обставленной приборами и аппаратурой.

Михаил попытался раздвинуть руки, чтобы нащупать стенки этой трубы. Похоже, что чувствительность вернулась к нему. Но, к его удивлению, руки не ощутили холода металлических стенок. А то, к чему они прикасались, было мягким и шершавым и очень напоминало траву. Он ни на секунду не допускал, что в его лаборатории растет трава. Поэтому объяснил данные ощущения обманом чувств. Это могло случиться вследствие травмы, характер которой оставался пока неизвестен.

Несмотря на явные проблемы с чувствительностью, дышать почемуто стало легче. Глаза еще ничего не видели, но он решил предпринять попытку хотя бы перевернуться и выползти из томографа. Попытка увенчалась частичным успехом. Иными словами, перевернуться ему удалось, как и проползти небольшое расстояние, но его не покидало ощущение, что он ползет не по трубе. Поверхность, на которой он находился, больше напоминала землю, покрытую той же травой, нежели металлическую стенку.

Преодолев дистанцию сантиметров в двадцать, по примерным оценкам, Михаил решил передохнуть.

«Интересно, что делает Анна, – думал он. – Неужели она не видит, что происходит?»

Анной звали его ассистентку, к которой Михаил испытывал почти безграничное доверие. Но лишь в том, что касалось деловых отношений. Анна была расторопна и исполнительна, а также обладала очень ценным качеством – не болтала лишнего на конференциях. Однако в вопросах, не связанных прямо с работой, он не доверял ей. Не то чтобы она давала повод к подозрениям, просто он полностью и во всем не доверял никому. Он и прежде не часто ошибался и разочаровывался в людях. Возможно, благодаря именно такому сознательному и логическому выбору: не доверять полностью никому.

К его удивлению, чувство обоняния вернулось раньше, чем зрение. Он тут же им воспользовался, что вызвало очередной приступ удивления. Лабораторией и не пахло.

До Михаила доносился запах поля. Когда он был маленький, то часто гостил у бабушки с дедушкой, которые жили на самом краю деревни. Дальше было лишь поле. И вот запах летнего поля ворвался в его сознание. Он немного отличался от того, деревенского, запаха. Но все же был достаточно похож, чтобы пробудить массу воспоминаний помимо всякого желания. Ведь о каких воспоминаниях может идти речь в таком состоянии? Если случилось чтото совершенно непонятное? Но воспоминания, вызванные запахом, возникли внезапно и были настолько сильны, что Михаилу потребовалось значительное усилие воли, чтобы их подавить. Чувства маленького мальчика, бредущего по степи и высматривающего в высокой траве ящериц… Сейчас не до них.

«Где же Анна? Она, что, побежала за помощью?» – Михаил снова попробовал приподняться, и в этот момент туман перед глазами начал рассеиваться. Левая рука неловко подвернулась, он свалился на бок и был вынужден снова перекатиться на спину. Это действие также насторожило его, потому что в томографе было очень мало места, чтобы там кататься.

Решив временно не обращать внимания на этот факт, он сосредоточился на зрении. Белая пелена перед его взором постепенно светлела, теряла свою насыщенность, прояснялась, превращаясь в клочья то ли дыма, то ли тумана, то ли облаков, плывущих по небу на некотором расстоянии друг от друга. Наверное, сравнение с облаками было самым подходящим, потому что эти клочья рассеиваться окончательно никак не хотели. На яркосинем фоне Михаил видел белые дымчатые фигуры, которые к тому же кудато медленно двигались. Это было так похоже на небо, что если бы он не знал, что над ним находится стенка трубы, а еще выше – серый потолок, то мог бы поклясться, что смотрит на небосклон, лежа на траве посреди небольшого поля. Причем это поле слева от него ограничено деревьями, а сам он одет в свой лабораторный халат. Даже мелькнула мысль, что вряд ли стоило поднимать голову, чтобы увидеть все это, но дело было уже сделано. Он понял, что сошел с ума.

Сходить с ума можно двумя разными способами. Методика первого из них требует, чтобы человеку казалось, будто он не тот, кто есть на самом деле, а совсем другая личность. Для реализации второго способа необходимо, чтобы человеку чудилось, будто окружающее является не таким, каким его видят все остальные, а представляет собой совершенно иную реальность. Михаилу несколько раз приходилось видеть примеры как первого, так и второго рода, хотя они не относились непосредственно к его специальности. Особенно запомнились два случая. В одном из них молодой мужчина, лет двадцати пяти, полагал, что он является стражем порядка. Причем это убеждение проявлялось лишь в состоянии опьянения крайней степени и заканчивалось плачевно для него и окружающих: у молодого человека мысли не расходились с делом. Другой случай был более печален. У пятнадцатилетней девушки возникли галлюцинации пугающего характера, затем последовали рецидивы, во все более острой форме. К несчастью, это все происходило при полном попустительстве родителей, не желавших ставить ребенка на психиатрический учет. Михаил проникся жалостью к несчастной и всегда вспоминал о ней с горьким сочувствием, ведь клиника была типичной, а значит, при отсутствии правильного лечения пациент неминуемо шел к абсолютному распаду личности.

Его мнение о состоянии собственного рассудка было совершенно определенным. Ясно, что он осознавал себя самим собой. С такой же очевидностью он понимал, что не может находиться там, где находится сейчас. Будучи склонен больше следовать логике, чем чувствам, он отметил, что пребывает в плену какихто галлюцинаций, причем осознает это. Последнее вызывало надежду. Если человек знает, что он страдает галлюцинациями, то находится на полпути к излечению.

То ли вследствие нервного потрясения, то ли еще по какойто причине, но он физически чувствовал себя уже лучше, потому что оказался в силах не только приподняться, но и сесть.

Окружающее представляло собой очень подробную и четкую галлюцинацию. Даже подозрительно подробную. Все как в реальности. Летнее поле, справа и сзади уходящее за горизонт, а слева и спереди ограниченное полоской леса, пахучая растительность, стрекот кузнечиков – все было очень правдоподобно.

Но его нельзя было так просто обмануть. Он решил во что бы то ни стало докопаться до сути галлюцинаций, найти хоть какоето противоречие в них. Чтобы потом, на основе этого, построить безупречную цепочку рассуждений и избавиться от наваждения.

Прежде всего он предпринял самое простое действие: решил рассмотреть травинку вблизи. По его мнению, никакая галлюцинация не могла быть совершенной. Это всего лишь иллюзия, которая накладывается на существующую реальность. А иллюзиям в той или иной степени присуща грубость исполнения, их качество ограничивается особенностями работы человеческого мозга.

К его удивлению, маленький стебелек даже вблизи выглядел как заурядное растение: с прожилками, с мелкими перемычками, с неравномерной окраской. С той же степенью достоверности выглядел и маленький жучок, которого он поднял с земли и взял в руку. Жучок был совершенно нормальным. Это настораживало.

Конечно, Михаил верил в возможности человеческого мозга, но не настолько сильно. Воссоздавание – до мельчайших подробностей – мелких существ, к тому же не виденных ранее, могло явиться результатом либо длительнейшей тренировки, либо самообмана. Тренировок такой направленности он не проходил, их совершенно точно не было, самообман исключался с высокой степенью вероятности, а в феноменальные способности подсознания Михаил просто не верил.

Все еще недоумевая, он попытался подняться на ноги. Это удалось даже слишком легко. Если бы ктонибудь сказал ему еще минут десять назад, что вскоре он будет способен даже подпрыгивать, Михаил счел бы это шуткой. Эта легкость явилась очередным плюсом в пользу галлюцинаций. Но так как появился явный минус в виде отсутствия даже небольшой гротескности, молодой человек уже не мог быть ни в чем полностью уверенным.

Михаил полагал, что, когда человек не знает, что ему делать, лучше всего пойти спать или почитать хорошую книгу. Конечно, можно заняться чемто еще, но ни в коем случае нельзя отправляться на бесцельные поиски приключений. Михаил совершенно точно не знал, что ему делать, но другого выхода, кроме как кудато пойти, у него не было.

В лицо дул прохладный ветерок, самочувствие значительно улучшилось, в мыслях царило обычное спокойствие, несмотря на более чем странную ситуацию. Молодой человек размеренно и не торопясь шагал по полю. Интересно, что самое необычное ощущение в тот момент было связано с полами халата, развевавшимися на ветру, ведь обычно ему приходилось пользоваться им лишь в лаборатории. Почемуто целью своего путешествия он избрал группу деревьев, которые, по его расчетам, находились на севере.

Достигнув деревьев, сразу же обнаружил, что они не являются частью леса. Скорее, это была небольшая роща, отделявшая одно поле от другого. Но поле, которое было впереди, разительно отличалось от того, которое осталось сзади. Поле, на которое он смотрел сейчас, было обработано.

Подойдя поближе, он убедился, что там росла пшеница. Колосья еще не полностью созрели, а находились в стадии налива. Он это установил очень легко, вспомнив своего приятеляагронома. Тот уже давно оставил профессию, занимался бизнесом, но в кругу друзей после выпитого спиртного часто принимался читать всем лекции о том, как правильно выращивать помидоры, чем отличается рожь от ячменя и о прочих несомненно полезных вещах. Учитывая то, что лекции имели свойство повторяться, все приятели этого агронома могли похвастаться выборочными знаниями в совершенно неожиданных областях сельскохозяйственной науки.

Легко вспомнив одну из этих лекций, Михаил предположил, что поле было засеяно примерно два месяца назад. Это наблюдение тоже поставило его в тупик, ведь тогда получалось, что пшеницу посадили в начале июля. По мнению молодого человека, для его региона это было безумием. Но факт в виде плотной стены колосящихся злаков упрямо стоял перед глазами – пшеница выросла. Это могло говорить об одном из двух: либо он пребывает всетаки во власти галлюцинаций, либо находится очень далеко от дома. Вероятность того, что его приятельагроном ошибался, Михаил сразу же отверг как незначительную. Если одна и та же лекция повторяется десяток раз, поневоле усвоишь ее содержание и начнешь воспринимать материал как достоверный.

Вздохнув, он побрел дальше. Идти по границе возделанного поля и рощи не составило труда, а вскоре обнаружилась двухколейная проселочная дорога. Трава в колеях не отсутствовала, а была примята. Значит, дорогой пользовались не очень часто.

Ему было известно, насколько широко могли простираться обрабатываемые площади, особенно посевы злаковых культур. И он допускал, что будет долго идти по полям, прежде чем выйдет к жилым постройкам или встретит какуюто машину.

С пройденным расстоянием его шаги стали размеренны и широки. Ему было трудно оценить, сколько он прошел, но вряд ли менее пятишести километров, пока не увидел какойто дым. «Наконецто, – подумал он. – Вот и жилье. Но что же они там жгут?»

Он прибавил скорость. Потом еще и еще. Почти бежал.

Вскоре перед глазами Михаила появилась деревня. Сначала лишь очертания домов, потом стали различимы их детали, а затем он смог рассмотреть все в подробностях.

Это было небольшое поселение. Домов на пятьдесят. В некоторых местах к небу поднимался легкий дымок, такой, который бывает при приготовлении шашлыков на природе. Казалось, что это – самая обычная деревня. Но, странное дело, все, абсолютно все дома были деревянными, сложенными из бревен. Только срубы, как в мосфильмовской декорации. Это выглядело необычно, равно как и основательная деревянная изгородь, шедшая вокруг всего поселения. Разумеется, он не жил постоянно вне города, хотя иногда бывал в сельской местности и время от времени смотрел телевизионные передачи, в том числе о проблемах далеких, заброшенных деревень. Но всетаки ему казалось, что дома должны выглядеть… посовременнее, что ли…

Помедлив, он направился к воротам поселка.

Глава 2

Местные жители

Приблизившись к воротам, Михаил отметил, что только один дом в центре поселения был частично каменным. Другие представляли собой примитивные срубы: плохо обработанные бревна уложены одно на другое, высота построек с пологими соломенными крышами составляла, пожалуй, максимум два с половиной метра. Коричневосерый цвет стен действовал угнетающе.

Перед самым входом в деревню молодой человек сначала было заколебался, стоит ли сразу идти в незнакомое место, но потом поругал сам себя за нерешительность. Здесь были люди. И люди должны были помочь ему, вопервых, вернуться домой. А вовторых, объяснить происходящее. Поэтому он медленно вошел в распахнутые ворота деревни. Эти ворота были собраны из слегка обтесанных бревен или жердей гораздо меньшей толщины, чем стены домов.

Пройдя немного по грунтовой, без какихлибо следов асфальта или щебня, дорожке, Михаил остановился. Да и любой остановился бы на его месте. Потому что увиденное, прямо скажем, настораживало и наводило на размышления.

Видимо, обитатели этого поселения заметили его издалека, но отреагировали на появление путника только сейчас, и довольно странно: ему навстречу выступили несколько вооруженных дубинами и косами молодых и среднего возраста мужчин. За их спинами толпились любопытствующие: мужчины постарше, пожилые женщины и дети. Судя по общему враждебному выражению лиц, встреча не обещала быть радушной.

Михаил сразу же обратил внимание на одежду поселян. По сути, они были одеты лишь в рубахи и штаны, сшитые из простого и грубого материала. Цвета тоже не отличались разнообразием – одежда была преимущественно серой. На общем невзрачном фоне выделялся лишь один старик, стоявший немного поодаль от основной группы. На нем был зеленый халат, который, впрочем, тоже не производил впечатление нового. Возглавлявший отряд чернобородый мужчина носил такую же одежду, что и все. Но по какимто неуловимым признакам гость деревни понял, что именно этот человек – главный, и он неслучайно находится впереди всех.

Михаил был обескуражен тем, как его встречают. Даже если допустить, что его приняли за какогото врага. Ведь одинокий человек не может представлять такой опасности, чтобы против него выходили все. Также ему не вполне была понятна организованность встречающих. Выходило, что они заметили его издалека, затаились и, выждав, пока он приблизится, вышли навстречу с оружием в руках. Ему казалось, что такого приема он не заслужил.

Между тем чернобородый сделал небольшой шаг вперед и произнес несколько слов на незнакомом языке.

«Где же это я нахожусь? – изумленно подумал Михаил, вслушиваясь в странные звуки. – Что за язык?»

Он развел руки, изображая непонимание. Затем добавил несколько слов на всех языках, которыми владел или частично владел. Как многие его приятели, он знал болееменее твердо лишь один иностранный язык. Но зато держал в памяти бессистемное множество фраз, надерганных из других языков. И сейчас пустил их в ход.

Надо сказать, что это произвело впечатление. Чернобородый нахмурился, а толпа недовольно зароптала.

Предводитель спросил еще раз, а потом еще, но в ответ конечно же получил лишь отрицательное покачивание головой и жест, который должен был изображать недоумение. Больше ничего в голову молодого человека не приходило, к тому же он убедился, что его способности к языкам здесь не встречают понимания и должной оценки.

То ли этот жест не понравился присутствовавшим, то ли они вообще плохо относились к иноземцам и чужакам, но толпа угрожающе зашумела, а вооруженные мужчины двинулись вперед, беря пришельца в кольцо.

Ему это сразу же очень сильно не понравилось. Потому что прежде доводилось сталкиваться и с бандитами, и с обычными уличными хулиганами, по лицам которых всегда можно было судить о серьезности намерений. Так вот, лица у жителей этой деревни были серьезны. Это уже внушало страх.

Михаил попятился. Даже оглянулся на открытые ворота, оценивая возможности к бегству. Увы, в воротах уже стояли двое мужчин, один из которых держал в руке длинную палку, а второй – чтото очень напоминающее молот. Видимо, к встрече с ним подготовились основательно.

Он не был великим бойцом и очень трезво оценивал свои шансы. Примерно так же трезво, как он оценил настрой толпы. По его мнению, взятие иноземца в плен никак не входило в планы собравшихся. Судя по поднятому вверх оружию, пришельца собирались просто убить. Он не был выдающимся специалистом по рукопашному бою, у него не было с собой оружия, поэтому он никак не мог противостоять такому числу людей. Что же ему оставалось делать? Только пытаться еще и еще раз вступить в переговоры.

Молодой человек быстро заговорил, вытянув перед собой руки ладонями вверх, показывая самые мирные намерения. Это не произвело никакого положительного впечатления. Напротив, круг стал быстро сужаться. Так что через несколько секунд Михаил оказался бы в пределах досягаемости оружия.

«Бежать! – мелькнула у него мысль. – Прорываться любой ценой!»

Он только вознамерился претворить мысль в действие, как увидел, что от толпы, стоявшей позади вооруженных мужчин, отошел старичок в зеленом халате, которого Михаил приметил ранее, уж очень тот выделялся на общем фоне. Старичок чтото крикнул чернобородому. Вооруженные люди остановились, все как один. Они не сводили с пришельца глаз, но было видно, что, пока старичок не выскажется, никто не тронется с места.

Чернобородый не согласился с собеседником. Он чтото резко ответил. Но стало ясно, что обладатель зеленого халата пользуется авторитетом. Люди прислушивались к разговору. Все словно застыли.

Молодой человек отметил, что старикан был удивительно настойчив и все время повторял одно и то же слово «ишиб». Он жестикулировал и покрикивал, указывая на пришельца.

Чернобородый морщился. Повидимому, он очень хотел перейти к действиям, но уже не решался. Слова старичка чтото означали. Поспорив еще пару минут, чернобородый неохотно кивнул и слегка отступил в сторону. Толпа тоже немного раздвинулась.

А старичок в зеленом потертом халате, прихрамывая, вышел вперед и направился к Михаилу. Подойдя довольно близко, он произнес какуюто фразу и пристально посмотрел молодому человеку в глаза. Тот снова покачал головой, изображая непонимание.

Несмотря на угрожающую ситуацию, молодого человека заинтересовала выразительная мимика собеседника. Старик был небольшого роста, щуплый, с узким подвижным лицом и небольшой козлиной бородкой. Она забавно подрагивала при каждой его фразе. Почти так же забавно, как заштопанный зеленый халат, явно великоватый владельцу, колыхался от движений рук. Потому что в дополнение к богатой мимике старик очень активно жестикулировал.

Он сделал еще один шаг и прикоснулся к одежде незнакомца. Молодой человек решил, что это – меньшая из бед, поэтому не стал препятствовать. Старик пощупал ткань халата, одобрительно прищурился, поцокал языком, а затем показал пришельцу знаками, что нужно следовать за ним. Молодой человек колебался недолго, потому что вооруженные люди все еще не сводили с него недобрых глаз. И Михаил с радостью и некоторым облегчением последовал за старичком. Он ожидал, что остальные жители будут его сопровождать, но этого не случилось. Казалось, что никто из них не сомневался в том, что старичок находится в безопасности. Незваный гость деревни шел, провожаемый лишь недобрыми взглядами.

Как выяснилось, его спаситель жил на другом краю поселения. Пришлось идти через всю деревню. И Михаил смог увидеть, что собой представляют дворы и предметы быта местных жителей. Если бы он назвал увиденное «убогим», то был бы прав. А если бы назвал «крайне убогим», то был бы прав вдвойне. Грубо сколоченные ограды, примитивные орудия труда, низкие скособоченные домики – все производило удручающее впечатление. Если бы не железные наконечники топоров и кос, можно было подумать, что эти люди толькотолько вышли из первобытнообщинного строя. Например, повозки, имевшиеся в некоторых дворах, стояли на деревянных колесах, не совсем круглых, сбитых из нескольких цельных кусков дерева. Так выглядели самые первые колеса, придуманные на заре человеческой цивилизации, изображения которых молодой человек видел в одной из энциклопедий. Это удивляло и вызывало по меньшей мере недоумение. Он даже предположил, что попал в какуюто религиозную общину, которая отказывается от всяческих благ цивилизации.

Пройдя мимо доисторических построек, они подошли к конечной точке маршрута – хибаре старика. Михаил мог бы назвать это домом, но слово «хибара» более точно описывало строение. Хотя стены дома были набраны из уложенных друг на друга бревен, маленькая дверь все же была изготовлена из досок, что наводило на мысли о не полной безнадежности жилища. Если бы не убогость, можно было предположить, что это – игрушечный дом на детской площадке. Впрочем, темные проемы между старых бревен скорее напоминали бойницы хорошо укрепленного дота, а не окна в домике для игр.

Старик распахнул дверь и полез внутрь. Через какоето время, вполне достаточное, чтобы хозяин понял, что гость не следует за ним, он чтото крикнул Михаилу. Тот расценил это как приглашение и попытался войти в дверь. Для этого ему пришлось очень сильно согнуться в пояснице. Войдя, молодой человек получил возможность ознакомиться с местным бытом не только снаружи, но и внутри.

Обстановка в доме старика состояла из трех предметов: глиняной печки, маленького топчана и грубо сделанного деревянного стола. Больше там ничего не было, на первый взгляд. Присмотревшись, гость смог заметить пару пеньков, которые, видимо, служили стульями, а также полочки, шедшие вдоль стен. На этих полочках лежала сушеная трава. Видимо, именно ее присутствием объяснялся ничем не передаваемый запах внутри жилища. Михаилу казалось, что он находится в доме средневекового травника. По крайней мере, так он этот дом себе представлял. Вдыхать смешанный запах разнообразных трав было не очень приятно.

Между тем старичок уселся на один из пеньков. И, нимало не озаботясь, что гость остался стоять, пригнувшись изза низкого потолка, начал чтото втолковывать Михаилу. Он довольно бойко показывал то на халат, то на рот. В чем связь между ртом и халатом, молодой человек не мог понять. Когда же хозяин хибары убедился, что подаваемые им знаки никак не распознаются, то изменил их. Теперь он показывал на свои рот и уши. И снова на халат гостя. Видимо, халат имел ключевое значение для понимания смысла того, что хотел сказать старик.

Проанализировав мимику и жесты хозяина дома, Михаил сделал два вывода. Вопервых, старичку нравится его халат. И, возможно, он хотел бы его получить. Вовторых, халат имеет какоето отношение к речи. Второй вывод совершенно сбивал с толку.

Молодой человек ничего не имел против первого вывода. Он запросто отдал бы халат. Ведь странный хозяин хижины спас ему жизнь в полном смысле этого слова, когда отбил от своих кровожадных сородичей.

Но он не был до конца уверен в том, что старик хочет именно этого. Поэтому, решив все проверить на практике, он медленно снял халат и протянул его своему спасителю. Широкая улыбка на лице старика подтвердила, что гость оказался прав. Деду нужен был именно халат.

Как только данный предмет одежды оказался в руках хозяина хибары, улыбка мгновенно исчезла. Он с самым серьезным выражением лица взял его, внимательно осмотрел со всех сторон, примерил на себя, а затем снял и убрал в какойто сундук, вкопанный в землю у стены. Вкопанный так удачно, что Михаил его поначалу даже не заметил.

Покончив с халатом, старичок показал рукой на топчан. Этот жест поставил молодого человека в тупик. «Чего он хочет? – подумал он. – Чтобы я передвинул кудато первобытную кровать? Сам не может ее поднять?»

Хозяин заметил недоумение на его лице. Он подошел к топчану и улегся на него спиной, всем своим видом показывая, что вот так надо делать. Что это – именно то действие, которое является единственно правильным в данной ситуации. Гость так не считал, но старик проявил настойчивость. Резко вскочив со своей лежанки, он еще и еще раз показал на нее рукой, чтото при этом говоря. Казалось, он был недоволен то ли непонятливостью, то ли медлительностью своего гостя.

Что было делать? Выполнять причуды старичка или, возможно, снова оказаться на улице, в окружении враждебно настроенной толпы с топорами и косами? Конечно, он выбрал первое.

Молодой человек сначала осторожно приблизился к топчану. Впрочем, «приблизился» – слишком сильное слово для этого действия. Правильнее было бы сказать, что он сделал шажок. Или даже полшажка. И сразу же оказался около лежанки.

Затем он сел, проверяя, не провалится ли топчан под его весом. Этого не произошло. Видимо, топчан был сделан из цельного куска дерева. И Михаил решительно лег на спину. Его ноги при этом свешивались на пол.

Старик вздохнул с явным облегчением. Как вздыхает учитель, которому наконец удалось донести смысл урока до самого неспособного ученика.

Он приблизился к лежавшему на топчане гостю и больно схватил его за плечо, потом начал трясти и чтото сердито выговаривать. Какимто шестым чувством Михаил уловил смысл сказанного. Или ему показалось, что уловил. Он подумал, что его просят расслабить мышцы. Молодой человек сделал это. Догадка была верна – рука оставила плечо в покое. Затем старик показал на глаза. Гость нахмурился, пытаясь понять еще и это. Хозяин хибары вздохнул, прикрыл свои глаза и так стоял несколько секунд. Потом он снова их открыл и вопросительно посмотрел. Смысл был ясен. Михаил закрыл глаза, рассудив, что, если чтото будет происходить, он сможет открыть их в любой момент.

Старичок издал какойто звук и затих. Затем раздался шорох, и снова – тишина. Некоторое время ничего не происходило. А потом чтото случилось.

Именно «чтото», потому что Михаил не мог описать словами происходившее. Его жизненный опыт не хранил ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего то, что он испытал.

На него нахлынули образы. И слова. И непонятные знаки. Это было так внезапно и неожиданно, что он попытался бороться и хотел приподняться с топчана, чтобы остановить этот поток. И с недоумением обнаружил, что не только не может пошевелить рукой или ногой, но даже открыть глаза. Старичок какимто образом догадался о попытке пошевелиться. Потому что резко крикнул чтото и положил руку на лоб молодого человека, словно приказывая ему лежать тихо. Поток увеличивался и словно давил на Михаила неосязаемой массой. Или, может быть, ему просто показалось, будто чтото невидимое прижимает его к топчану. Образы, слова и знаки лились рекой. Вот мелькнул колодец, ведро, девушка, его поднимающая, затем цепь, звенья цепи, рука, вращающая ворот, и многомного других, как связанных друг с другом, так и совершенно независимых образов. Каждый из них сопровождался словом или даже несколькими словами. Слова впечатывались в память. Он чувствовал, что, несмотря на поступление все новых образов, он не в состоянии забыть предыдущие, уже показанные ему. Это доставляло ему новые мучения, но он был не в состоянии ничего поделать. Михаил потерял счет времени и надеялся лишь на то, что этот невыносимый напор образов, знаков и слов, насильственное усвоение которых отнимало его покой и свободу мыслей, рано или поздно ослабеет и прекратится. Он оказался прав.

Поток иссяк столь же внезапно, как и начался. Некоторое время Михаил еще лежал на топчане, а потом старичок толчками и резкими словами заставил его встать. На этот раз мышцы повиновались молодому человеку. Он приподнялся.

И сразу же отметил: чтото было не так в словах старика. Не так, как раньше. Михаил попытался проанализировать свои ощущения до и после непонятной процедуры и обнаружить различие и внезапно осознал, в чем дело. Если раньше слова старичка казались ему чепухой и он воспринимал лишь интонацию, то теперь он учитывал и смысл. Михаил понимал сказанное!

Глава 3

Знакомство с необычным

– Что же делает так хорошо одетый неуч в этой глуши? – спрашивал его старичок, которого, как выяснилось, звали ишиб Аррал.

Гостю было трудно отвечать. Он еще не свыкся с новым словарным запасом и правилами построения предложений. Поэтому ему приходилось говорить медленно, тщательно подбирая каждое слово.

– Сюда я попал неизвестным мне образом, а до этого жил в другом месте. – Михаил решил твердо придерживаться абсолютной, хотя и формальной правды.

Способ обучения новой речи путем прямого ввода в память огромного массива пар «словообраз» поразил его своей эффективностью, и он не знал, чего еще можно ожидать от этого старичка в частности и от этой местности в целом. А если они здесь умеют и считывать содержание памяти?

– Так не бывает, – ухмыльнулся Аррал. – Человек должен помнить, что с ним произошло. Если, конечно, его не ударили по голове очень сильно. Тебя били по голове, необученный ишиб?

– Я не знаю.

– Может быть, и били, – подытожил старик. – Ты производишь такое впечатление. Тебя привезли кочевники?

– Нет. А кто это такие?

– Точно били, – заметил Аррал. – Нельзя жить здесь и не знать, кто такие кочевники. Они сейчас повсюду.

– Я не видел никаких кочевников. А пришел оттуда, – он махнул рукой на юг. – Помню только, что был дома, а потом вдруг очнулся рядом с какимто полем.

Старик недоверчиво хмыкнул:

– Где же твой дом?

– Далеко отсюда, – ответил Михаил и задумался.

Действительно, где его дом? Что это вообще за место? Где в современном мире можно встретить людей, которые ни за что ни про что бросаются на одиноких прохожих с косами и топорами? И вообще почему здесь нет ни машин, ни нормальных домов? Это что, в самом деле какието религиозные отшельники, обладающие паранормальными способностями?

– Как же далеко? – уточнил старик. – В Раниге хотя бы? Или в Томоле? Может быть, даже в Фегриде?

– Мне ничего не говорят эти названия. А выто сами кто? Вы отшельники, да? Считаете, что нельзя пользоваться благами цивилизации? Как некоторые мормоны?

Старик недоуменно нахмурился:

– Какие отшельники? Какие цивилизации? Какие мормоны? Ты спрашиваешь, почему мы не живем в городах? А кто будет тогда пахать, если все переберутся в город? Тебя, наверное, ударили еще сильнее, чем я думал. Что ты будешь жрать, если все деревни исчезнут?

Аррал явно обиделся.

– Прости, – сказал гость, вытянув вперед руки, – я не хотел тебя обидеть. Никак не могу понять, где я оказался. В том месте, где я жил, нет таких деревень…

– Какие же есть?

– Ну, более современные…

– Вот заладил, – вздохнул старик. – Деревня наша его не устраивает… Ты что – дворянский сынок?

– Нет, – недоуменно ответил тот. – У нас вообще нет дворян.

Это заявление произвело впечатление.

– Чтото я не слышал о таких странах, где бы их не было, – прищурился старик. – Разве что кочевники без них обходятся. Но это же дикари!

Насчет дикарей у Михаила были свои взгляды.

– Скажи, а в какой стране расположена эта деревня? – спросил он.

– В Раниге и расположена, где же еще? – буркнул Аррал.

– А Раниг где находится? На каком, гм… континенте?

– Вот, значит, как? – переспросил старик. – Что это еще за континент? Южнее Ранига лишь горы, а за ними океан. Тарский. Севернее – королевства Томол и Кмант. Какой континент тебе нужен?

Михаил зашел в тупик. Чтото здесь было не то. Допустим, он мог не слышать о странном государстве Раниг. Также допустим, он мог не знать о существовании какихто королевств. Но ведь океаныто наперечет! Среди них нет Тарского. Среди океанов Земли его нет…

– Что задумался? – спросил Аррал. – В себя приходишь?

– Нет, – честно ответил тот. – Не прихожу.

– А занимаешься ты чем? Умеешь делать что? Ведь если не дворянин, то работать должен.

Молодой человек замялся.

– Целитель я, – подобрал он аналог на новом языке.

– Вот и врешь! – рассмеялся старик. – Поймал я тебя! Как ишиб ты необучен. Аб об этом ясно говорит. Не можешь быть целителем. Никак не можешь.

– Какой такой аб ? – медленно спросил Михаил.

– Тот, с помощью которого ты управляешь ти ! – еще больше развеселился Аррал.

Он явно выделял интонацией односложные слова «аб» и «ти» – скорее всего, как специфические термины. Гость решил последовать примеру хозяина, помолчал немного и заявил, стараясь произносить незнакомое слово так же, как это делал ишиб:

– Я не управляю никаким таким ти, – сказал он. – Чтобы быть целителем, это необязательно.

– Таак, – протянул старик, почесав свою бородку. – Ты не только безумен, но еще хочешь и меня свести с ума. У тебя есть аб . Очень слабый, но есть. Им ты можешь управлять ти ! Хоть както, но управлять! Даже такой неуч, как ты, может это делать!

– А что такое ти ? И зачем ею или им управлять? Как им управлять?

Старик смотрел на него, широко открыв глаза. Он уже понял, что перед ним сумасшедший. И радовался, что его не убили. Потому что убивать сумасшедших – очень плохая примета. Это знает каждый. Хорошо еще, что этот безумец говорит болееменее связно. Хотя и несет бред.

Аррал предпринял еще одну попытку:

– Каждый предмет на этой земле имеет ти . Когда ты управляешь ею, то можешь изменять свойства предмета. Ты что, никогда не слышал об этом?

– Нет. А что это значит – менять свойства?

Старик с досадой сплюнул на земляной пол. Но он был очень упрям и сдаваться не собирался, не докопавшись до того, кто же перед ним.

– Вот это, например, и есть «менять свойства», – произнес Аррал.

И небольшая глиняная миска, стоявшая перед ним на столе, взмыла в воздух и зависла.

Михаил утратил дар речи. Широко открытыми глазами он смотрел на миску до тех пор, пока она не вернулась на свое место. Тогда он медленно протянул руку и взял ее. Чтобы осмотреть на предмет веревочек, на которых она может быть подвешена. Их не было.

– Это что, фокус такой? – спросил он на всякий случай.

В его голове мелькнуло сразу два объяснения увиденного. Либо магнитное поле, либо система зеркал. Но откуда они возьмутся в такой глуши?

– И чем же тебя так приложили? – поинтересовался старик. – Какой еще фокус? Что ты тут несешь? Повторяю: каждый предмет имеет ти . А ты имеешь аб . Твой аб может управлять ти. Ты можешь заставить предмет взлететь, поменять цвет или форму. Хотя, конечно, не эту миску. А что– нибудь поменьше.

– Я? Могу? – переспросил Михаил.

– Ты! Ты можешь! – закричал старик, окончательно выведенный из себя. – Ты – бездарь! Ты – неуч! Но ты можешь это делать! У тебя есть аб !

– Не надо кричать, – попросил молодой человек.

Он был в отчаянии. Сначала оказался неизвестно где. Потом нашел какуюто средневековую деревню. А в ней непонятный старик запросто занимается телекинезом крупных предметов. И при этом еще утверждает, что он, Михаил, тоже может это делать. Потому что у него есть какойто аб .

– Ладно, – успокоился Аррал, – я начну сначала. Хоть ты и безумец, но пытаешься чтото понять. Буду объяснять, а ты задавай вопросы.

После разговора длительностью примерно в час гость запомнил несколько основополагающих фактов и фундаментальных концепций. Вопервых, он находился не на Земле, а непонятно где. В какомто Раниге. А мир назывался Горр. Вовторых, у каждого предмета, одушевленного или неодушевленного, здесь было чтото вроде особого поля, как бы души предмета, называемой ти . Втретьих, у некоторых людей был сильно выражен аб – компонент собственной, персональной ти , и с помощью аба можно было управлять как собственной ти , так и другими, несобственными ти . Этих людей называли ишибами. Их было не очень много, но и не так уж мало – достаточно. Для чегото. У Михаила аб был очень слабым. Слабее, чем у многих, обладающих им. Наконец, вчетвертых, молодой человек понял, что действительно сошел с ума. Потому что всех вышеперечисленных фактов быть в реальности не могло. Он закрыл глаза руками и застыл. Его поза выражала скорбь.

Старик уже иначе смотрел на собеседника. Взгляд Аррала был наполнен чемто вроде сочувствия. Ему уже раньше приходилось сталкиваться с сумасшедшими. Конечно, не с такими, как этот, но все же немного похожими.

– Ты есть хочешь? – спросил он. – Вот, можешь перекусить.

Аррал нагнулся, доставая из холодной печки какойто горшок. И придвинул его вместе с деревянной ложкой.

Молодой человек открыл глаза. Перед ним было чтото похожее на суп. Или на соус. Помедлив, он взял ложку и начал есть с печальным выражением лица. Вкус был странный, но не неприятный. Когда закончил, то ощутил, что после еды и всех пережитых впечатлений его клонит в сон.

Старик заметил это и кивнул на топчан. А потом вышел из хибары. Михаил, подумав немного, все же прилег. Так как он не помещался на короткой лежанке, то свернулся клубочком. И так уснул.

Пробуждение через несколько часов не принесло никаких новостей. Он попрежнему был в хибаре и лежал на жестком топчане. Из крошечных окон доносился отдаленный шум, который всегда бывает там, где множество людей живут на небольшом пространстве. Он встал, слегка потянулся, насколько позволял низкий потолок, и выполз наружу через маленькую дверь. Там увидел Аррала.

– Ну что, лучше себя чувствуешь? – поинтересовался старик, изобразив на своем сухом лице подобие сочувствия.

– Нет. У меня, похоже, чтото с головой.

Аррал кивнул, соглашаясь.

– Если не считать проблем с разумом, ты выглядишь здоровым, – заметил он. – Справедливо, если будешь нам помогать за то, что мы тебя приютили.

Гость равнодушно пожал плечами. Он был в апатии.

– Ладно, вернемся к этому завтра, когда, может, тебе будет чуть лучше, – сжалился Аррал. – Иди сейчас, отдыхай. Или займись чемнибудь.

– А все же, что это за место? – решил уточнить Михаил.

Он уже начал терять надежду уловить противоречия, нестыковки в содержании подозрительно реалистично воспринимаемого бреда. Но продолжал цепляться за любую возможность вырваться из плена галлюцинаций. Поэтому сейчас он даже не знал, что и думать.

– Ты что, все забыл, что я тебе рассказывал? – спросил старик.

Его бородка прямотаки затряслась то ли от удивления, то ли от негодования.

– Нет, помню, – поспешил успокоить собеседника молодой человек. – Но просто хотелось бы знать, что тут вообще происходит. Если нельзя понять, как я сюда попал.

Аррал не возражал против очередной лекции. В данный момент ему все равно нечего было делать. Крестьянской работой он, как ишиб, не занимался, а насчет другой его никто не просил. Поэтому он попытался все подробно объяснить.

Деревня Камор, куда попал Михаил, принадлежала одному из множества захудалых королевств, разбросанных в округе. Ее положение осложнялось тем, что в этом месте обосновалось недавно одно из кочевых племен. Королевство Раниг по какойто причине ничего с кочевниками сделать не могло или не хотело. Несколько деревень оказались отрезанными от ближайших городов. А кочевники не только обложили жителей данью, что являлось для них вообщето делом привычным, но и повадились угонять молодых девушек и подростков на невольничьи рынки. Местные жители пытались бороться с этим. Им было запрещено держать оружие в собственности, и они не имели возможности вступать в открытый бой по причине малочисленности. Но они могли прятать своих сыновей и дочерей. Если жители узнавали о набеге загодя, то вся молодежь уходила в лес, а если набег происходил внезапно, дети прятались в специально выкопанных ямах, которые дублировали погреба. Впрочем, о двойных погребах Михаил узнал чуть позже.

Пока деревня была под контролем королевской власти, путникам и купцам были рады, потому что те приносили с собой деньги или новые товары. Когда же деревня перешла на осадное положение, то любой чужой человек представлял угрозу разоблачения. Проще всего его было убить, а тело вместе со всеми вещами спрятать. Аррал в таких случаях мог обеспечить сокрытие следа ти убитого человека.

Когда он увидел пришельца, то сначала не собирался вмешиваться в ход вещей. Однако одежда пришельца понравилась старику. Втайне Аррал завидовал другим, более успешным ишибам, а особенно тому, как они одеваются, что едят и где живут. Ведь старик отнюдь не относился к лучшим представителям своей профессии. Его аб был несилен, поэтому он жил в деревне, а не в городе. И в богатстве не купался. Арралу захотелось приобрести хотя бы халат из необычного и плотного материала. Но в случае убийства незнакомца халат оказался бы либо надежно спрятан, либо уничтожен. Потому что никто не знал тогда, кто к ним попал и будут ли его искать. Снять халат с мертвого старик уже не смог бы – община старалась не рисковать понапрасну. К счастью, Арралу удалось разглядеть минимальные способности странного человека к управлению ти . И он объявил его ишибом. Ишибы пользовались определенным уважением. Их не продавали в рабство (по уважительной причине – ишиба контролировать гораздо труднее, чем обычного человека, и он способен на крупные и мелкие пакости), они могли занимать определенные должности в королевствах, и наконец самое главное – даже самый слабый ишиб мог делать то, чего не может обычный человек. Ишибы, будучи сравнительно многочисленными, приносили пользу не только в конкретных делах – фактически на них строилась местная цивилизация.

Объявив пришельца ишибом, старик взял его под свою опеку и под свою ответственность. С его точки зрения, халат того стоил. А когда незнакомец оказался еще и сумасшедшим, Аррал окончательно уверился, что поступил правильно. Сумасшедших убивать нельзя – перестанет везти и постигнет ранняя смерть. Верная примета.

Гость с трудом переварил полученную информацию. Если предположить, что он всетаки не сошел с ума, а попал в другое место, в другой мир, то ему вряд ли ктолибо позавидовал бы. Потому что этот мир был ужасен. Жизнь человека вообще и его, Михаила, в частности, не стоила ничего. Даже если он был объявлен ишибом и мог (а теперь уже был обязан) управлять непонятной ему, как носителю научного мировоззрения, субстанцией ти , используя гипотетически имеющийся у него потенциал, пресловутый аб .

– Вот ты говорил, что у меня тоже есть аб , – начал Михаил, – значит, я тоже мог бы поднимать предметы взглядом?

– Не взглядом, – сурово заметил старик, – а с помощью аба . Но для этого тебе нужно поучиться.

– А чему я смогу научиться? – неуверенно поинтересовался Михаил.

Аррал расхохотался. Он явно не имел ни малейшего желания обидеть невежду, напротив, было видно, что старик веселится от души.

– Ты можешь научиться немногому, необученный ишиб, – ответил он, когда приступ смеха прошел. – Твой аб не силен. Он слабее даже, чем был у меня, когда я начинал обучение. А ведь я очень плохой ишиб. Но и то немногое, что ты сможешь узнать, потребует платы, размер которой вряд ли тебе понравится. Даже твоя чудесная одежда не покроет полной стоимости обучения у хорошего ишиба.

– Понятно, – сказал Михаил.

Ситуация была еще хуже, чем он думал. Если старик прав, то он будет кемто вроде полуглухого в стране острослышащих.

– Иди, еще поспи, – произнес старик. – Вон там возьми пучок соломы, постели его на пол в доме и ложись. Завтра поговорим.

Тот так и сделал. Когда он улегся, в его голове был полнейший хаос. И еще жутко хотелось домой. Он решил как можно быстрее отыскать возможности для возвращения, почемуто не сомневаясь, что они существуют в таком странном мире. Потом усталость взяла свое. Даже солома на жестком полу не смогла помешать крепкому сну, в который он провалился.

Глава 4

О пользе аба

Михаил проснулся рано утром, но Аррала уже не было в доме. Молодой человек выглянул из хибары и увидел двух пожилых женщин, остановившихся поговорить неподалеку, направился было к ним со словами приветствия, но они недружелюбно посмотрели на него и быстро пошли в разные стороны. Его порадовало наблюдение, что теперь речь давалась ему гораздо свободнее, чем вчера.

Когда он вернулся обратно, то обнаружил старика, сидевшего на завалинке рядом с дверью. Возможно, тот был за домом, а потом, пока гость ходил к неприветливым женщинам, вернулся ко входу.

– Ну что, лучше тебе? – спросил Аррал.

– Не знаю. Ясности в голове нет попрежнему. Но в целом, может быть, и лучше.

Он все еще испытывал растерянность. Прежде всего изза того, что оказался неизвестно где, вдали от дома. А затем уже оттого, что он видел и испытал нечто, во что раньше не верил.

– Хорошо, – сказал старик, – тогда нужно подумать, что нам делать с тобой.

– А что со мной нужно делать? – удивился Михаил.

Аррал усмехнулся:

– Ты пришел к нам, мы оставили тебе жизнь. Даже более – я тебя приютил. И прогонять не собираюсь. Куда тебя прогонять? Ты ведь пропадешь. Кругом кочевники. Значит, нужно что?

– Что?

– Нужно понять, что ты умеешь делать, – наставительно заметил старик. – Чтобы не только тебе была польза от нас, но и нам от тебя. Понятно?

– Понятно. Но можно мне задать тебе еще несколько вопросов?

– Какой ты любопытный, – рассмеялся Аррал. Когда он смеялся, на его обычно подвижном лице, казалось, смеялась каждая черточка. – Ну спрашивай.

– Вчера я многое не понял. Насчет ти и прочего. То есть видел коечто, конечно. Но нельзя ли мне еще показать? Что может делать это самое ти ?

– Не ти , а аб , – строго исправил его старик. – Все делает аб . Но делает это путем управления ти .

– Ну а посмотретьто можно на это еще раз?

– Можно, – сказал Аррал. – Что ты еще хочешь увидеть?

– Все, – твердо ответил Михаил. – Все, что ты мне можешь показать.

Старик не возражал. Если гость просит, почему бы не показать? Тем более, если это поможет укрепить его психическое здоровье. И он показал странному незнакомцу все, что умел. Он, казалось бы, усилием мысли легко поднимал небольшие предметы, удерживал их в воздухе, а потом переносил на малое расстояние. На глазах изумленного Михаила чашки и ложки меняли свой цвет, а кусочки земли – форму, но довольно быстро возвращались к прежнему состоянию. Старик даже попробовал разделить травинку вдоль стебля на две равные половины, но это у него получилось плохо.

– Я немногое умею, – виновато заметил Аррал. – Мой аб невелик. Хотя твой и того меньше.

Михаил подумал, что если бы какойнибудь фокусник Земли умел делать хотя бы часть того, что только что продемонстрировал старик, то он бы озолотился. Хотя, конечно, разговор о фокусах казался теперь неуместным. Фокусы – обман, иллюзия, а то, что увидел молодой человек, к этой категории ни в коей мере не относилось. Предметы летали на самом деле. И на самом деле изменяли свой цвет и форму. Поэтому с фокусами действия Аррала нельзя было даже сравнивать. Тем более с такими, какие иногда Михаил видел в своем мире. Как правило, красота ассистентки фокусника производила гораздо большее впечатление и была несомненно реальнее, чем все демонстрируемые чудеса.

– Как ты все это делаешь?

– А что, научиться хочешь? – прищурился старик.

– Хотелось бы, если ты говоришь, что у меня получится…

– Может, и научишься. Еще вопросы есть?

– Конечно.

И Михаил расспросил Аррала теперь уже о жизни деревни. Ему удалось выяснить немного, в основном малоинтересные факты. О чемто он уже догадывался и сам. Жители занимались преимущественно земледелием. Иногда охотой, но хорошо пользоваться луком умели немногие. До прихода кочевников они также держали скот. Но его угнали в первую очередь. Поэтому дань кочевникам платили преимущественно зерном.

Аррал занимал в деревне должность, сочетавшую профессии врача, агронома, сыщика и счетовода. Его роль, как единственного ишиба, как раз и заключалась в том, чтобы сидеть около своего дома и ждать, когда же понадобится его помощь. Иногда он покидал деревню и собирал травы, которые использовал непонятно для чего. Совершенно точно не для лечения больных и не для помощи в уходе за посевами. Жители деревни кормили его, ведь ишиб являлся для них очень важным человеком. Это было лучшее место для старика, которое он мог занять в соответствии со своими талантами.

– Еще вопросы? – старик откровенно забавлялся. Он вообще любил поговорить, а тут подвернулся такой случай. Пусть собеседник и сумасшедший, зато любознательный.

Михаил задумался. Он все еще не пришел в себя окончательно. Но теперь к чувству растерянности примешивалась тоска по дому. Его жизнь раньше была такой размеренной, такой предсказуемой и такой… безопасной.

– Других вопросов пока что нет, – ответил он.

– Тогда я спрошу, – сказал ишиб.

И после небольшой паузы, погладив свою бородку, добавил:

– Как ты сюда попал и откуда, мы выясним позже. А сейчас скажи мне прямо: какая от тебя может быть польза?

Собеседник пожал плечами:

– В своей стране я все же был целителем. Могу ставить диагнозы и делать операции.

– Операции? – переспросил Аррал.

– Ну да, вырезание пораженных частей тела, ушивание ран, ампутации…

– У нас никто не делает операций, – задумчиво пробормотал старик. – Обычно ишибы воздействуют на орган непосредственно, а если человек получил травму или ранение, то его раны также заживляются с помощью ти . Но только очень хороший ишиб способен заживить большую рану. Поэтому твое умение может быть полезно. Особенно в сочетании с талантом ишиба, даже столь малым.

– Вот как раз о таланте я все же хотел бы расспросить поподробней. Как я могу им воспользоваться? И нельзя ли сделать его больше, если ты утверждаешь, что он очень мал?

Аррал улыбнулся.

– Талант управления ти – такой же дар судьбы и природы, как и все прочие врожденные способности. Либо он есть, либо его нет. Если он есть, то его нужно развивать, но выше головы не прыгнешь, какой достался при рождении, такой и будет.

Гость кивнул:

– Ты хочешь сказать, что если бы у меня был талант к рисованию, но я не развивал бы свою врожденную способность, то любая обученная ремеслу бездарность легко бы меня опередила. А если бы я тренировался, то превзошел бы рисовальщика без таланта. Но обученный человек с большим талантом был бы для меня недосягаем?

– Примерно так, – ответил старик. – Когда я начинал обучение, то видел ти предметов, не выпуская щуп, лишь в двух метрах от себя (Михаил автоматически переводил единицы измерения нового мира в понятные ему метры, пользуясь знаниями, любезно предоставленными ему словарем). Сейчас я могу видеть ти на расстоянии десяти метров. Хороший ишиб видит ти на расстоянии пятнадцатидвадцати метров, а отличный – дальше двадцати пяти. Между прочим, на каком расстоянии ты, не используя щуп, видишь ти?

Вопрос озадачил Михаила.

– Вообщето я не вижу никакой ти, – ответил он. – И что такое щуп?

Теперь пришла очередь удивляться старику.

– Как это? Этого не может быть! Я вижу твой аб. Ты можешь контролировать ти. Следовательно, ты должен ее видеть. Видеть и контролировать ти – почти одно и то же. Иногда бывает, что человек видит ти очень далеко, но контролирует лишь на небольшом расстоянии, однако никогда не случалось, чтобы ктолибо мог изменять ти, не видя ее. Ишибы видят ти с детства!

– Но я ничего не вижу, – настаивал странный пришелец.

Это лишь утвердило Аррала в мысли, что гость далек от выздоровления.

– Повторяю, – громко сказал он, – ты имеешь аб! Ты должен видеть ти ! Обязан!

– Может быть, я не знаю, как смотреть? – спросил молодой человек. – Ведь в моей стране ти вообще не существует.

Старик представил себе на минуту такое место, и оно его ужаснуло. Он ни за что не хотел бы оказаться там. Даже если он сам – очень слабый ишиб.

– Допустим, ты прибыл из привычного для тебя, но странного и непонятного для меня места, где ничего не знают о ти, – великодушно предположил Аррал, не желая спорить с сумасшедшим по этому поводу. И немедленно логически продолжил свою мысль: – Но ты находишься здесь, в месте, странном для тебя, но привычном для меня. И здесь все знают о ти. Поэтому здесь ты должен видеть ти. Попробуй посмотреть на свою руку. Легкий розоватый туман вокруг нее и будет ти.

Михаил поднес руку к глазам и присмотрелся.

– Не таращь очи, выпрыгнут! – воскликнул Аррал, мигом выходя из себя, его бородка негодующе топорщилась. – На ти не нужно смотреть глазами. Тебе лишь покажется, что она имеет цвет. ти бесцветна и невидима для глаз. Глаза помогают тебе лишь видеть сам предмет. Используй аб!

Его гость не имел никакого представления о том, как можно использовать аб. Он продолжал внимательно смотреть на свою руку. Это окончательно вывело старичка из себя.

– Неуч! – фальцетом вскричал он. – Что ты уставился на свою руку? Ты на нее смотри, но не так! Смотри без внимания! Все внимание – лишь на ти!

Михаил в растерянности взглянул на своего раздраженного наставника. Обучение у такого нервного учителя могло оказаться непростым делом.

– Тьфу, – сплюнул старик. – Стой здесь и не сходи с этого места, пока не увидишь ти!

С этими словами Аррал удалился кудато за дом. А Михаил остался стоять, присматриваясь к своей руке и ощущая себя законченным идиотом.

Он пытался снова и снова увидеть чтото, о чем не имел ни малейшего представления. Ничего не получалось.

Трудно сказать, сколько он стоял в таком положении, разглядывая нечто. Он так пристально смотрел на свою руку, что у него заболели глаза. И устали. Возможно, именно это помогло ему.

От усталости его внимание рассеялось. Зрение слегка расфокусировалось, и Михаил увидел чтото вроде небольшого светящегося облачка. Оно окутывало его руку, простираясь примерно на сантиметрдругой от поверхности кожи. Зрелище было и непривычным, и привычным одновременно. Ему казалось, что он видел розоватое свечение со вчерашнего дня, но почемуто не обращал на это внимания.

Он моргнул. Облачко оставалось. Молодой человек закрыл глаза. Он теперь мог видеть розоватое облачко на месте руки, не смотря на нее. Но оно имело очертания, лишь отдаленно напоминающие его конечность. Затем он снова открыл глаза. Теперь опять видел руку и облачко одновременно.

– Я вижу! – раздался его радостный крик. – Я вижу ти!

Старичок медленно вышел изза дома.

– Чего орешь? – спросил он. – Вся деревня уже слышит, какой ты бездарь. Вот скажи, на каком расстоянии ти исчезает для тебя?

Михаил стал медленно отводить руку от себя, смотря на кисть. Внезапно ти вокруг кисти не стало.

– Вот сейчас исчезла, – сказал он.

– Полметра, – хмыкнул Аррал. – Негусто. После обучения будешь видеть метра на дватри. Твой предел. Если не выпускать щуп.

– Щуп?

– Часть твоей ти, которую ты можешь использовать для исследования всего окружающего, чтобы увидеть ти гораздо дальше, чем обычно. Представляй это как тонкий и узкий луч, который ты направляешь к любому интересующему тебя объекту и как бы ощупываешь им предмет. Мы, ишибы, называем это щупом.

– А дальше трех метров видеть без щупа можно? – разочарованно спросил ученик.

– Можно. Но не тебе, – уверенно ответил старик.

Глава 5

Обучение

Местность, где оказался Михаил, имела умеренный климат с небольшими сезонными колебаниями температуры. День в этом мире насчитывал двадцать четыре часа, а год равнялся земному. Если бы это место располагалось неподалеку от приветливого моря, то его можно было бы по праву назвать курортом.

Деревня Камор, в которую попал Михаил, до нашествия кочевников была спокойным и безопасным местом. Поблизости не проходил большой торговый тракт, не протекала изобилующая рыбой река, поэтому Камор был небогатым поселением, хотя и не бедствовал. Жизнь осложнялась разве что жадностью сборщиков налогов, но жители деревни научились бороться с этим, выставляя совместный налог со всех дворов. Уплачиваемый один раз в год общий налог, естественно, казался очень большим, гораздо больше, чем крошечные сборы с каждого двора по отдельности, да еще и в разное время года. Поэтому сборщики податей не утруждали себя подсчетом того, что же потеряла казна и они лично от совместного налога. Чернобородый мужчина, который возглавлял нападение на пришельца, был автором идеи этого налога. Рабов у деревенских жителей не было по двум причинам: никто не мог их себе позволить в финансовом плане, да и в местном хозяйстве они не были особенно нужны.

Все изменилось, когда пришли кочевники. Они и слышать не хотели ни о каком упорядочивании дани. Сначала они забрали скот. Потом угнали в рабство всех молодых женщин, включая и жену чернобородого Ксарра. Затем кочевники стали появляться в любое время, когда им только заблагорассудится. Они брали, что хотели, избивали выборочно мужчин, а потом исчезали. В деревне сложилась критическая ситуация, Камор оказался на грани выживания. И тогда Ксарр выступил с идеей общины, при которой считается, что любое имущество принадлежит не конкретному человеку, а деревне в целом. Пожалуй, это был единственный способ выжить в то время. И при этом платить дань. Конечно, некоторые жители сопротивлялись, но чернобородый сумел быстро убедить большинство в необходимости общины. И в скором времени стал ее главой.

Надо сказать, что за последнее время кочевники никого не убили. Они понимали: мертвая курица не будет нести яйца. Однако если бы они заметили хоть у когото меч или копье, то этот человек был бы сразу же уничтожен, невзирая на то, сколько он заплатил или мог бы заплатить им в дальнейшем. Это была общая политика завоевателей, и кочевники придерживались ее неукоснительно.

За короткое время, проведенное в Каморе, желание Михаила вернуться домой значительно усилилось. В первые дни он не мог думать ни о чем другом. Но в то же время понимал, что все его подобные устремления в данный момент бессмысленны. Что он мог сделать? Где его дом? Куда идти, чтобы туда попасть? Он не имел ни малейшего понятия, почему и как оказался в этом мире. Поэтому у него не было никакой отправной точки в размышлениях о том, что нужно предпринять, чтобы вернуться обратно. Молодой человек неоднократно пытался говорить с Арралом об этой проблеме, но тот лишь отмахивался. Старик полагал, что утверждения его гостя о другом мире являются продуктом больного ума. Или следствием травмы головы. Аррал многое повидал, учился у хорошего ишиба, встречался с еще более сильными ишибами, но никогда не слышал ни о каких местах, где бы не было ти. Поэтому у него не находилось оснований даже предполагать, что его гость говорит правду.

Поэтому Михаил решил, вопервых, остаться на некоторое время в деревне, чтобы присмотреться к местным жителям и обычаям. А вовторых, он захотел учиться. Всему, чему мог научить его Аррал.

Старик не возражал. По причине слабого аба своего ученика он не считал того своим будущим конкурентом, скорее помощником. К тому же Арралу было лестно иметь своего собственного ученика. В иных условиях ему не приходилось даже надеяться на это. Ишибы со слабыми способностями, как правило, не становились учителями в мире Горр. Считалось, что лишь учитель с выдающимся абом может дать ученику чтото полезное. В целом это мнение было правильным. Чем сильнее ишиб, тем выше его способности к развитию и тем большими практическими знаниями он обладает. Ишибы, способности которых были достаточны для того, чтобы иметь своих учеников, никогда не бедствовали, потому что стоимость обучения была очень высока. И Аррал часто мечтал об учениках. О множестве учеников. Потому что множество учеников равнялось множеству денег и совсем иному статусу в обществе. Поэтому он был рад даже такому бездарю, как Михаил. Ведь даже один ученик уже поднимал его статус. Хотя бы в собственных глазах.

Однако старик честно предупредил молодого человека, что способен ему дать не слишком много. Лишь основу, не более. Тот был рад и этому. Ведь какой выбор был у него? Либо знать и уметь хоть чтото, либо не знать и не уметь ничего. Поэтому он горячо поблагодарил старика за доброту. Аррал, естественно, воспринял благодарность как нечто само собой разумеющееся и нагрузил своего ученика кучей дел и забот. Очень скоро тот подумал, что погорячился и с выбором учителя, и с благодарностями.

Даже за ту малость, которую Аррал мог ему дать, ученик оказался запряжен в работу, словно вол. Старик оказался придирчивым, въедливым и мелочным типом, который не мог не вмешаться, если ктото, находящийся в зависимости от него, бездельничает. Он то и дело придумывал задания, которые не имели ровно никакого смысла. Михаилу то и дело вспоминались рассказы его приятеля, который отслужил в армии срочную службу. Там огромное число людей загружалось работой не столько для того, чтобы чтото сделать, а для того, чтобы у них не было времени бездельничать. Они могли, фигурально выражаясь, с утра выкапывать ямы, чтобы после обеда закапывать их.

Впрочем, вечерами он был свободен от заданий и мог совершенствовать свои навыки, а также думать о доставшейся ему нелегкой судьбе.

Рассуждая логически, молодой человек должен был провести в деревне лишь столько времени, сколько было достаточно для привыкания к новому миру. А затем – двигаться дальше. В надежде, что он найдет гдето ответ на вопрос, как вернуться домой.

Поэтому Михаил решил работать. И учиться. И выполнять все капризы старика. Потому что ему хотелось найти какойто выход из безнадежного положения, в котором он оказался.

Иногда молодой человек заговаривал со своим учителем о том, что происходит там, далеко, где нет кочевников, а есть многочисленные ишибы и какоето подобие закона. Старик отлично понимал смысл этих разговоров. Его странный гость собирался получить знания ишиба, а потом покинуть Камор. Это было вполне объяснимо.

– На севере много интересного для тебя, – говорил Аррал. – Города, жрецы, ишибы… Ктото из них, возможно, сможет помочь в твоем… состоянии. Но не думай, что тебе будет легко туда добраться. Кругом кочевники. Их разъезды. Деревню они уже не трогают, но с одиноким путником могут сделать что угодно.

– И что, нет никакой возможности? – переспрашивал ученик.

– Будь ты великим или хотя бы просто хорошим ишибом, то мог бы пройти. Но с таким абом – не сможешь.

Однако Михаил был не из тех, кто смиряется с неблагоприятными обстоятельствами. Он много думал о том, как использовать свои новые умения и навыки, как увеличить способности. Искусство управления ти могло бы дать ему безопасность! Молодой человек точно знал это. А старый Аррал подтверждал эту уверенность. Неизменно при этом повторяя, что лишь очень хороший ишиб может пройти через земли, захваченные кочевниками.

Михаил часто вспоминал свой дом. Вспоминал работу, друзей, подружек. Тогда, в прежнее время, он относился ко всему этому с легкостью. С этакой небрежностью. У него была приятная внешность: высокий рост, черные волосы, карие глаза, что в сочетании с умом и хорошим образованием обеспечивало ему успех у женского пола. Теперь же у него не было ничего: ни дома, ни работы, ни женщин, ни безопасности. Он был глубоко несчастен.

Но делало его несчастным не только это, но также мысль о том, что он в самом лучшем случае будет вечным двоечником. Ведь его талант ишиба был безнадежно слаб. Конечно, он понимал, что у многих людей не было и такого дара. Но ведь ишибов в этом мире тоже было очень много! А он, который всегда старался хорошо учиться и быть первым в своей профессии, теперь был обречен на последнее место. Всегда казаться муравьем по сравнению с гигантами. Что может быть хуже?

Такой разницы не было в его мире! Там были богатые и бедные. Но бедные всегда имели хоть небольшой, но шанс стать богатыми. Ведь на Земле залогом положения в обществе, здоровья и счастья являлись деньги. А здесь, похоже, – лишь уровень таланта ишиба. Аррал четко указал ему на пределы его способностей. Пришелец не мог даже надеяться стать ишибом какойнибудь деревни, потому что, появись любой другой ишиб, он с треском бы вышиб Михаила с этого места, так как почти все имеющие аб превосходили его по своим способностям. У него не было никакой надежды выиграть магическую – или что тут у них вместо этого – схватку, потому что противники расправились бы с ним на расстоянии, недосягаемом для него. А все способности ишиба легко можно было прочитать по его абу. Дальнейшая жизнь представлялась Михаилу полной катастрофой.

Но он привык думать. Учиться. Бороться. Он рассуждал ясно и логично. Ему оставалось одно из двух: либо стать оригинальным врачевателем, сочетающим методику управления ти с приемами классической медицины (но и здесь хорошие ишибы превосходили бы его), либо придумать чтонибудь необычное, что позволило бы ему стать вровень с самыми лучшими. И если есть хоть небольшой шанс изобрести чтото особенное, то почему бы не поставить на него?

И Михаил сделал свою ставку.

– Нельзя ли скрыть свой аб от тех, кто хочет или может его увидеть? – както спросил он у Аррала.

Это был очень важный вопрос. Ведь если не видеть аб, то нельзя и определить, кто находится перед тобой, на что способен твой соперник или противник.

Старик внимательно выслушал ученика. Немного задумался. И ответил:

– Да, это можно сделать. Если не спишь. И если ты – хороший ишиб. Чем выше твой уровень, тем лучше у тебя это получится. И тем дольше будет получаться.

Конечно же молодого человека такой ответ не устраивал. Ему хотелось, чтобы он сам, с его небольшими способностями, мог делать это.

Он переспросил. И старик разразился целой лекцией. Из которой ученик почерпнул много новой информации.

Дело было в том, что ти объекта состоит из пяти слоев. По сути, как объяснил для себя Михаил, это – одно и то же поле, вернее, несколько полей, которые изменяются при удалении от источника. Причем сильные поля замещают собой слабые. Поэтому искусственно были выделены пять слоев, на которых эти изменения наиболее заметны. Если аб ишиба не очень силен, то его практически нельзя увидеть во внешних слоях. Но любой ишиб может выпустить щуп, сформированный из его собственной ти. Этот щуп пройдет все слои без помех, и с его помощью ишиб увидит все, что захочет увидеть. Большинство ишибов везде и всегда ходят со щупом и изучают им то, на чем задерживается их глаз. Это у них происходит автоматически. Даже Аррал всегда использовал щуп наравне со зрением. Обычно длина щупа не превышает ста метров. Но чем дальше объект находится от ишиба, тем труднее тому изменять его ти с использованием щупа.

Аб Михаила был совершенно не виден в двух внешних слоях, но уже в третьем слое худобедно отображался. И знающий ишиб на основании короткого вгляда мог не только составить полное и правильное мнение о владельце аба подобного уровня в настоящий момент, но и предсказать, каким он будет впоследствии, даже после трудоемких тренировок.

– Ты не сможешь никак спрятать свой аб, – говорил ему старик. – Не твой уровень. Вот если бы у тебя был соответствующий амулет, то это могло бы тебе помочь изменить свою ти. Но лишь на одном слое, может быть, на двух. Никак не на трех, что делает амулет полностью бесполезным для тебя.

Ученик слушал его очень внимательно и услышал слово «амулет». Но сначала не придал ему никакого значения, завороженный жестокими словами старика. Между тем именно это слово должно было сыграть огромную роль в истории деревни Камор, королевства Раниг и многих других населенных пунктов и стран. Но никто еще не знал об этом.

И уточнить вопрос об амулете в тот момент ему не удалось. Потому что пришли кочевники.

Глава 6

Кочевники

Так как приход кочевников оказался неожиданным, у жителей не было времени увести детей в лес. Их стали в срочном порядке направлять к каменному дому, чтобы спрятать в убежище, то есть в тот погреб, который находился рядом с настоящим.

И ученика ишиба почемуто решили спрятать вместе с детьми. К дому Аррала примчался мальчик лет десяти, которого звали Еннер, и закричал:

– Кочевники идут! Ишиб, прячь гостя!

Старик тут же велел тому бежать в центр деревни. Такая решительность озадачила молодого человека, но он подчинился. А когда прибежал туда, его без лишних слов направили ко входу в погреб.

Решение спрятать Михаила было неожиданным для него, но ожидаемым для жителей деревни. Они уже воспринимали его как ученика их ишиба и знали, что появление перед кочевниками нового лица, тем более взрослого мужчины, может вызвать нежелательные осложнения.

Жители деревни перестали относиться к нему враждебно. На его вопросы они отвечали. Хоть неохотно, односложно, но отвечали. А некоторые даже здоровались с ним, когда видели, что он выполняет одно из учебных заданий старика. Например, носит воду из колодца во время дождя, чтобы поливать ей его скудный огород.

До того, как спрятаться в погребе, Михаил изза угла попытался рассмотреть кочевников. Они ехали на низких коротконогих лошадях, их головы были обернуты какимито косынками, изза плеч выглядывали то ли длинные луки, то ли копья.

У него мелькнула безумная мысль о том, что, используя новые умения, он мог бы напасть на них. Но, нимало не колеблясь, он отбросил эту идею. Потому что для атаки на воинов был нужен очень хорошо подготовленный и сильный ишиб. Никакой другой не годился.

Причина этого лежала в том, что никто не мог изменить ти мгновенно. Она сопротивлялась изменениям. Даже ишибам высших уровней на изменение ти своего противника требовались однадве секунды. А этого времени могло быть достаточно для воина, чтобы атаковать. Особенно если тот находится в непосредственной близости от врага. Поэтому в дополнение к воздействию на ти противника ишиб должен был еще управлять собственным ти, не позволяя нанести себе никакого вреда. Защита, а потом уже нападение – вот был принцип любого ишиба, который собирался сражаться.

Если же ишиб не держал защиту, то в случае внезапной агрессии со стороны воина у него не было никаких шансов. Он был бы убит, как и любой другой человек. Поэтому большинство ишибов всегда так или иначе постоянно воздействовали на собственную ти, препятствуя любым ее изменениям, источник которых приходит извне. Это могли быть как физические атаки, так и нападения коллег. Ишиб мог контролировать ти лишь в бодрствующем состоянии. Во сне никто не мог в достаточной степени управлять ею. Хотя легенды об этом ходили. Но, как всякие легенды, были ничем не подтверждены. Поэтому считалось, что истинный аб всякого выдающегося ишиба можно увидеть лишь тогда, когда он спит.

Когда всадники подъехали ближе и находиться вне убежища стало опасно, Михаил спустился в погреб. Он зашел туда последним. Дверь над ним захлопнулась, и жители даже чемто ее забросали сверху.

На мгновение все стихло. Было совершенно темно. Но потом он услышал перешептывание. Похоже, что подросткам было не привыкать сидеть в этой яме. И они тихо переговаривались, определяя положение друг друга на звук.

– На этот раз их меньше, – сказал молодому человеку Еннер, сидевший рядом, – а месяц назад была почти сотня.

Слово «сотня» он выговорил с гордостью. Похоже, что не каждый ребенок в этом мире умел считать. Возможно, даже не каждый взрослый.

– Так они приходят каждый месяц? – шепотом уточнил ученик ишиба.

– Как когда, – ответил мальчик. – Но не очень часто. Иначе нам бы нечего было им давать. А так мы припрячем урожай, а потом достаем по частям. И всем хватает.

Молодого человека пронзило острое чувство жалости к жителям деревни. Мало того что они возделывали землю, используя примитивные орудия труда и тяжелым трудом добывая скудный урожай, так их еще пытались обокрасть все, кому не лень.

– А раньше как было? До них?

– Ооо, – мечтательно протянул мальчик, – раньше мы жили богато. Ели вообще сколько хотели. Я пас наших коров. А мама очень вкусно готовила.

– А сейчас где твоя мама?

– Не знаю, кочевники забрали.

Продолжить расспросы помешали резкие звуки наверху, над погребом. Сначала это были крики. А потом отчетливо послышались какието хлопки, напоминавшие щелчки кнутом. Михаил почувствовал, как сидящий рядом мальчик вздрогнул. А ктото неподалеку всхлипнул.

Все стихло так же внезапно, как и началось. Больше никто не решался говорить. Так они и сидели в полной тишине до тех пор, пока дверь погреба не распахнулась. Можно было вылезать наружу.

На этот раз набег прошел без особого ущерба, если не считать побоев, полученных одной из пожилых женщин за то, что она отказалась без скандала расстаться с кожаной сумкой, приглянувшейся одному из визитеров.

Этот случай окончательно примирил местных жителей с пребыванием Михаила в деревне. Тот с горечью подумал, что для того, чтобы быть своим, совсем не обязательно чемто помочь людям. Для этого достаточно лишь разделить с ними тяготы жизни. Хотя бы один раз.

Именно после совместного сидения в погребе с подростками молодой человек превратился почти полностью в своего. Местные жители стали советоваться с ним по разным пустякам и даже иногда сплетничать.

За пару недель жизни в деревне ученик ишиба коечему научился и даже слегка привык к новому миру, хотя временами пронзительная тоска по оставшимся друзьям, работе, удобным вещам давала о себе знать. Но конечно же больше всего он тосковал по девушкам. В этой тоске выражались не столько эстетические идеалы Михаила, сколько физиологические потребности. Но девушек в деревне не было.

За это время он научился не только различать, но и изменять ти предметов, животных и людей. Пока слабо и на близком расстоянии, но все же, когда ему удалось в первый раз заставить летать небольшую палочку, он радовался как ребенок. Это действие и было сродни первому шагу, который делает малыш, переходя из качества «ползающего» в совершенно новое качество «ходячего» или даже «бегающего». Это был прорыв. Совершенно новое чувство власти над окружающим миром, о котором молодой человек раньше даже не подозревал. Но в каждой бочке меда найдется своя ложка дегтя. Он обнаружил, что изменение ти, как и любое другое действие, требует энергии.

Обычно ишибы берут энергию либо из своей собственной ти, если ее требуется немного, либо из окружающей среды. Второе – не так просто, ведь энергию нужно брать только от объектов с часто меняющимся уровнем ти. Например, из бегущего ручья, от колышущейся листвы, движущихся животных, при сильном ветре – из потоков воздуха и тому подобное. Из неживого неподвижного объекта забрать энергию ти очень сложно. Затраты на это будут равны полученной в результате энергии.

У Михаила ушло немало времени, прежде чем он научился извлекать энергию не из собственного ти. Аррал рекомендовал ему сначала пытаться размахивать палкой и питать свой аб энергией ее движения. Это на первых порах получалось с трудом как раз изза малого радиуса видения ти. Но потом, по мере дальнейших тренировок, выходило все лучше и лучше.

Он много занимался, и ему хотелось достичь двух вещей: вопервых, попасть домой, а вовторых, если первое невозможно, найти всетаки способ не быть вечно в числе отстающих, перестать казаться жалкой пародией на настоящего ишиба.

Он, окрыленный успехами, иногда спрашивал Аррала, не ошибся ли тот, оценивая его аб. Старик смеялся, его бородка подрагивала, и он говорил, что нет, не ошибся. Что ученик уже почти достиг предела в томто и в томто. Что, конечно, улучшение возможно, но оно будет уже не столь заметно. Хотя хороший ишибучитель и смог бы помочь Михаилу повысить качество управления ти, но никто не сможет увеличить силу его действий.

Аррал, разумеется, оказывался прав. Ученик грустил, но не сдавался. И однажды он вспомнил о несостоявшемся разговоре об амулетах.

Глава 7

Амулеты

Разговор об амулетах произошел во время охоты на зайцев при помощи силков. Совершенно новый в этой области мира способ охоты был изобретением Михаила.

Его чрезвычайно удивляло, что идея такого примитивного орудия охоты не пришла никому в голову. Однако он мог привести еще более показательный пример из своего прежнего мира – колесо. Ольмеки, инки, майя, ацтеки и другие аборигенные цивилизации Америки на протяжении сотен или даже тысяч лет обходились без колеса. Хотя, казалось бы, что может быть проще?

Давно, еще будучи подростком, он увлекся искусством завязывания узлов и в процессе совершенствования навыков научился изготавливать и ставить силки, хотя тогда практической пользы от них не было.

Теперь же, совершенно неожиданно, эти умения пригодились. Жители деревни практически не охотились. У них, конечно, были охотничьи луки, простые и малоэффективные самоделки. Но мужчины, которые болееменее умели пользоваться луками, погибли еще при первом набеге кочевников.

Когда ученик ишиба впервые поймал зайца, чернобородый очень заинтересовался этим. Вообще глава общины был чрезвычайно любознателен. Его очевидный талант организатора сочетался с почти детским любопытством. Но если ктото впервые видел его, то обращал внимание прежде всего не на внутренние качества, а на внешние. Внешность у Ксарра была весьма колоритной. Иссинячерная окладистая борода доходила до середины груди. Рот практически не был заметен под черными усами. А над глазами нависали широченные и косматые брови. Эти брови в свое время произвели впечатление и на Михаила, потому что они были в постоянном движении. Во время разговора брови Ксарра иногда принимали такое причудливое положение, что его речь получала дополнительную эмоциональную нагрузку, хотя это невольно отвлекало от восприятия смысла высказываний.

Вопросы, которые Ксарр задал по поводу зайца, звучали так:

– Это получилось случайно или ты можешь поймать еще?

– Могу еще.

– Как много?

– Зависит от количества силков.

– А что для силков нужно?

– Веревки.

– Ты их получишь, – кратко подытожил Ксарр, решительно шевельнув бровями.

С тех пор ученик ишиба в веревках нужды не испытывал.

Силки, простые в изготовлении, но надежные охотничьи снасти, помогли существенно разнообразить скудный рацион деревни. И молодой человек ставил их практически каждый день. Аррал пристрастился сопровождать Михаила, когда тот шел проверять ловушки. При этом старый ишиб проявлял истинно охотничий азарт. Примерно такой бывает у заядлого рыбака, когда рыба клюет. Он еще не знает, что вытащит, если вытащит вообще, но всегда надеется на лучшее.

Эти совместные походы за добычей были очень полезны для тренировки умения управлять ти животных. Под руководством Аррала Михаил старался обездвижить зайца, не прикасаясь к нему. Причем сделать это в кратчайший промежуток времени. С каждым разом у него получалось все лучше и лучше.

– Что же это за амулеты, о которых ты говорил в прошлый раз? – спросил Михаил во время третьего или четвертого похода.

– Любые предметы, ти которых изменена определенным образом. И это изменение должно быть очень длительно и устойчиво.

– Получается, что амулеты могут делать чтото полезное? – уточнил молодой человек.

Старик ответил утвердительно.

– Почему же тогда нельзя использовать амулеты для увеличения своих способностей?

– Потому что такие амулеты невозможно создать, – произнес Аррал и снова пустился в объяснения. Ему очень нравилось читать лекции. Возможно, он наслаждался при этом собственной значимостью.

В конце концов ученик понял, что изготовить амулет очень сложно. Потому что ти – крайне изменчивая субстанция. Когда с ней работает человек, то он автоматически учитывает все влияния извне и корректирует изменения в зависимости от условий работы. Амулет же хотя и может изменить ти, но делает это очень прямолинейно. То есть простейший амулет влияет на ти строго в определенном отношении. Но кому нужна вещь, которая перестает работать, например, при облачности, или во время заката, или когда неподалеку ктото громко засмеется? А ведь все эти факторы, как и многие другие, влияют на ти. Поэтому простейший амулет большую часть своего цикла жизни не работает, нежели чем работает. А ведь он тоже потребляет энергию, что делает плохо работающий амулет совершенно неэффективным. И даже опасным. Опасным не только потому, что надежды, возложенные на него, могут не сбыться, к примеру, в бою. Но также потому, что никто и никогда не может предугадать, что случится в следующую минуту изза плохо работающего амулета, прямолинейно изменяющего ти .

К середине объяснения они вышли к одному из силков. В них попался необычайно крупный заяц.

– Смотри какой! – восхитился Аррал. – Из него получится хорошее жаркое.

Под словом «хороший» старик часто подразумевал «большой».

Михаил не стал подходить близко к животному, а попытался воспользоваться своим абом и обездвижить его. Но, к удивлению молодого человека, заяц словно почувствовал это намерение. Забился, задергался и… откатился в сторону. Ученик сделал новую попытку. На этот раз с большего расстояния. Он осторожно сформировал щуп и направил его в сторону зайца. Животное снова забилось, дернулось и изменило свое положение. У молодого человека создалось четкое ощущение, что заяц тоже ощущает ти.

Михаил сосредоточился. Ему было еще трудно изменять ти подвижного объекта. А заяц был подвижен, даже очень. В конце концов, после нескольких минут попыток и непрерывных подтруниваний старика, молодому человеку удалось усмирить странное животное. Он даже вспотел.

– Я думаю, что заяц чувствовал ти, – заявил он.

– Нет, предвидел будущее и увидел себя в качестве жаркого, – ехидно ответил старик.

Аррал слышал легенды о животных, которые могут ощущать или управлять ти, но никто из его знакомых не видел их своими глазами. Так что ишиб не особенно верил в подобные сказки.

– А где у зайца примерно может быть аб? – спросил Михаил.

– Между рогов поищи, – продолжал издеваться старик.

Молодой человек промолчал.

– Ты все еще неуч, – подытожил Аррал с печальным выражением на подвижном лице. – Занимайся больше.

– Куда уж больше, – буркнул тот. – И так три раза на день вскапываю твой огород. Ты бы посадил туда чтонибудь, что ли.

– Работа должна помогать мыслям, – поучительно заметил старик.

– Да, мыслям о том, чтобы поскорее выучиться и побыстрее от этой работы избавиться, – согласился ученик.

Потом разговор об амулетах продолжился.

Молодой человек узнал, что хороший амулет должен учитывать если не все факторы, то многие. Для этого много лет или даже веков назад ишибы создали перечень основных условий, которые могут влиять на работу амулета. Казалось бы, нет ничего проще, сделай амулет с определенной функцией, учти перечень и – готово! Но трудность заключалась в том, что при этом создание амулетов превращалось из технической проблемы в математическую. Нужно рассчитать, как изменится основная функция амулета при наложении каждого из факторов. Хотя математика в мире под названием Горр не была в зачаточном состоянии, расчеты проекта нового амулета с одной функцией занимали месяцы. А расчеты проекта амулетов с двумя функциями – раз в двадцать – тридцать дольше. То есть годы. Потому что требовалось достичь совместимости функций друг с другом. Амулеты с тремя функциями, насколько было известно Арралу, не создавал никто. А по причине несовместимости большинства амулетов их нельзя было использовать одновременно.

Конечно, сбои происходили не во всех случаях, но существовала вероятность, что амулеты поведут себя непредсказуемо. Шанс мог быть маленьким или большим, но, несомненно, увеличивался при длительном использовании двух амулетов. Поэтому мало кто хотел рисковать, работая с ними одновременно.

– Что же тогда существующие амулеты делают? – удивился Михаил.

– Хорошие вещи с двумя функциями очень полезны, – ответил старик. – Например, воину. Они могут увеличивать его физическую силу или выносливость и при этом еще обладают способностью к самостоятельному собиранию энергии. Так что воину не нужно каждый день посещать ишиба, чтобы вновь наполнить амулет энергией.

«Они самозаряжаются», – догадался ученик. Ему было гораздо удобнее думать в терминах его родного мира.

Аррал также объяснил, что существуют уже разработанные инструкции по созданию стандартных амулетов с одной и двумя функциями. Но если комуто требуется создать принципиально новый и необычный амулет, он будет должен провести огромные расчеты.

Обычные амулеты с двумя функциями большей частью строились по одному и тому же принципу. Они представляли собой предметы, которые могли, вопервых, поглощать энергию, а вовторых, превращать ее во чтото полезное. И все. Впрочем, существовало множество сказок и легенд, связанных с амулетами, но старик был очень критически настроен по отношению к ним. Михаил заметил, что Аррал вообще был изрядным скептиком. Настолько, насколько возможно быть скептиком в мире, в котором есть внутренняя энергия ти, проявляющаяся как видимая аура и позволяющая управлять свойствами всех предметов!

Михаил теперь понял, что при его обучении местному языку Аррал воспользовался своим амулетом, функцией которого было удержание в своей «памяти» запаса слов и образов и высвобождение их при необходимости. Источником энергии для этого амулета служила ти самого ишиба.

Старик объяснил ему, что, хотя в королевстве Раниг, как и в соседних странах, говорили на одном и том же языке, в более удаленных областях языки были совсем другими. Поэтому в мирное время, когда поток путешественников возрастал, такие амулеты пользовались спросом.

Когда наконец Аррал замолчал, похоже подустав от обширной лекции, Михаил призадумался. Ему понравился рассказ об амулетах, хотя и пугала сложность их изготовления. Впрочем, молодому человеку сразу же стали приходить в голову свежие мысли.

– А что если посадить группу людей для расчета одного амулета? – спросил он.

Старик расхохотался.

– Ты не один такой умный. Это не работает. Вот придем домой, попробуешь сам все подсчитать. У меня гдето свиток завалялся с инструкциями.

Михаил точно знал, где «завалялся» этот свиток. Все ценные вещи старик заботливо хранил во вкопанном в землю сундуке. И содержались они в идеальном порядке.

Молодой человек подумал, что у него есть только одно объяснение того, почему командная работа невозможна. Это может быть лишь тогда, когда расчеты ведутся строго по цепочке. То есть полученное значение немедленно используется в следующих вычислениях. Позднее он понял, что совершенно прав. Ситуация ухудшалась еще и тем, что эти вычисления были необычными. Большинство из них основывались лишь на подборе значений. А это не позволяло привлечь к работе математических гениев, даже если таковые здесь и обнаружились бы. Кроме того, в мире Горр напрочь отсутствовала десятеричная система счисления. Существующая же система напоминала римскую, в которой было чрезвычайно сложно работать с многозначными числами.

Когда они возвращались в деревню после похода к силкам, жители радостно улыбались им, а еще больше радовались добыче. До появления кочевников каждый двор занимался своим пропитанием отдельно. Но потом, когда они перешли на совместное хозяйство, сформировав общину, то заботились о еде сообща. Вот и сейчас чернобородый Ксарр, глава общины, обрадовался крупной добыче больше всех. Онто знал, кому достанутся лучшие части зайца.

Глава 8

Хирургия

Солнечное утро следующего дня не предвещало беды. Стояла прекрасная погода. Михаил нехотя занимался очередным делом по поручению Аррала. На этот раз молодой человек с лопатой в руках выяснял, а не закопал ли чтонибудь на заднем дворе прежний владелец хибары. И уже успел вырыть и обратно засыпать землей несколько больших ям. Он копал и думал о том, что, наверное, никакого прежнего владельца у этого дома не было. Хибара могла не выдержать смены жильцов.

Аррал давал своему ученику бесполезные в практическом смысле задания не из вредности, а исходя из фундаментальных основ педагогики. Он искренне считал, что безделье не идет на пользу людям, особенно тем, кто учится. И если они хотят о чемто подумать, то тяжелая и монотонная работа лишь стимулирует мысли о других вещах.

Так вот, в это прекрасное солнечное утро к дому Аррала снова прибежал запыхавшийся Еннер. Судя по всему, бежать ему пришлось издалека.

– Что случилось? – спросил старик, сидя на бревнышке и прислушиваясь к звукам, доносившимся изза дома, где Михаил проводил раскопки культурных слоев Камора.

– Нужно быстро бежать к полю, – выговорил ребенок, пытаясь перевести дыхание, – там Сантр умирает.

– Почему умирает? – деловито спросил Аррал.

Сантр был мужчина лет тридцати и обладал вполне здоровым ти. Умирать ему было рановато.

– Косой поранился! – Еннер стал показывать знаками, куда нужно бежать.

– Пойдем, Михаил, – крикнул старик. – Посмотришь, как нужно работать с ти при ранениях.

Молодой человек с удовольствием отбросил ненавистную лопату и устремился за Арралом.

Несчастный случай произошел примерно в полукилометре от Камора. Расстояние невелико, но нужно находиться в хорошей физической форме, чтобы преодолеть его быстро. К удивлению Михаила, старик отлично справился с этой задачей, несмотря на легкую хромоту.

Когда они подбежали к пострадавшему, то обнаружили, что тот еще жив, хотя и потерял много крови. На его бедре зияла обширная, обильно кровоточившая рваная рана. Люди, столпившиеся вокруг раненого, пытались хоть както остановить кровь. Сантр лежал на спине и уже даже не стонал, он был без сознания.

Ишиб раздвинул толпу и начал изменять ти мужчины. Это сразу же помогло – кровотечение прекратилось. Также старик показал ученику, как нужно снимать боль на случай, если Сантр придет в себя. Это было несложно, если воздействовать лишь на ограниченный участок.

Затем Аррал еще раз неторопливо осмотрел бедро и нахмурился.

– Я могу заживить рану лишь в таком виде, как она есть сейчас. Кровотечение не возобновится, рана закроется очень быстро, но будут огромные рубцы. Может быть, ишиб получше и смог бы избежать этого, но я не могу. Скорее всего, Сантр не будет ходить.

Михаил внимательно наблюдал, как старик изменяет ти, останавливая кровь. Ему казалось, что он понял общий принцип воздействия на ти при повреждениях.

– Подождика, – сказал он Арралу. – Не делай пока ничего. Я могу использовать свои способности целителя. Если все получится, то рубцы не возникнут.

– А что ты собираешься делать?

– Для начала перенести его в деревню. Ведь кровотечение прекратилось.

Аррал согласился с этим и начал отдавать распоряжения. Сантр был крупный мужчина. Поэтому сначала прикатили повозку и уложили на нее пострадавшего. Лошадей в деревне после прихода кочевников не было. Поэтому толкать повозку пришлось людям.

В деревне ученик ишиба развил бурную деятельность. Ему нужны были три вещи: стол, игла и нить. При молчаливом одобрении Аррала и чернобородого жители выполняли все его просьбы. Ксарр предоставил свой большой и прочный стол. А пожилая мать Сантра принесла иглу и нить. Михаил предупредил ее, что иглу придется сильно согнуть. Она нисколько не возражала, только просила помочь сыну – сделать так, чтобы он снова мог ходить.

Когда все было готово, а пациента уложили на стол, молодой человек согнул иглу и приступил к процессу зашивания. Теперь пришло время показать его навыки классического врача. К счастью, о стерильности здесь можно было не заботиться – правильная работа с ти позволяла подавлять всякую инфекцию. Он еще раз нейтрализовал чувствительность нервов в области раны, проведя таким образом анестезию. А затем начал, не торопясь, слой за слоем сшивать разрезанные мышцы. У него не было особенных навыков в наложении глубоких швов, но, с другой стороны, спешить тоже было некуда. Поэтому малопомалу молодой человек сшил все ткани.

Способность видеть ти значительно помогала ему. Казалось бы, прошло совсем немного времени с момента его появления в мире Горр, а он уже не представлял себе жизни без возможности управления ти. Михаил использовал свои новые навыки везде, где только можно. И даже ходил, как заправский ишиб, выпуская впереди себя щуп и изучая все, на что падал его взор.

Когда ученик ишиба наложил последний стежок на кожу, то увидел одобрительный взгляд Аррала. После этого он постарался скопировать заживляющие воздействия старика. Ишиб с большим удовлетворением и самодовольством наблюдал за его работой. Ему начинало казаться, что он сделал правильный выбор, обучив странного гостя. Ведь его сумасшествие отступило, и сейчас он выглядел вполне нормальным. Если, конечно, не пытаться говорить с ним о том месте, где он жил ранее. Тогда, по мнению Аррала, ученик нес полную чушь. Однако старик не терял надежды на его полное выздоровление. Он считал, что это – лишь вопрос времени и интенсивного труда. К тому же ишибу было любопытно узнать, что случилось с Михаилом на самом деле. И, как Аррал не раз говорил себе, нужно лишь дождаться, когда молодой человек полностью восстановится после непонятной травмы.

Ни старик, ни его ученик не могли сразу и окончательно заживить рану Сантра. Для этого требовался ишиб более высокого уровня, чем они вместе взятые. Но все равно выздоровление теперь стало возможно и лишь требовало времени.

– Ты можешь стать неплохим врачевателем, – сказал старик. – Не самым дорогим, но на жизнь тебе хватать будет. Даже в городе, если не будешь заламывать цены. Эта работа как раз для твоих ограниченных способностей по управлению ти .

– Для этого до города еще нужно добраться. Сколько мне еще учиться?

– У хорошего ишиба ты учился бы года два, – честно ответил старик. – У одного из лучших – лет пять. А то, что умею я, ты можешь освоить и за полгода.

– Мне не очень хочется быть целителем здесь, – произнес молодой человек.

– Почему? – удивился Аррал.

Михаил помедлил с ответом. Даже дома ему больше хотелось заниматься наукой, чем лечить больных. Но там были условия для того, чтобы выбирать. А в мире Горр все упиралось в две проблемы. В его слабые способности и в отсутствие прав и безопасности. Даже если он доберется до города, то что с того? Во что при случае будет оценена его жизнь в этом мире? Заступится ли за него ктонибудь? Он ведь не великий ишиб, даже не дворянин, а бесправное существо. Хорошо, что хотя бы не раб. Каким бы он ни был врачевателем, власть предержащих ему не лечить. А только это могло бы хоть както обеспечить его безопасность.

– Сейчас я живу у тебя, в твоей деревне, и очень благодарен за это, – наконец произнес он. – Но разве это жизнь, по большому счету? Я прячусь в погребе, как крыса, при малейшей опасности. Да и ты, и Ксарр не можете быть уверены, что кочевники вас не убьют – просто так, желая развлечься.

– О чем ты говоришь? – удивился Аррал. – Это совершенно естественно. Убить могут любого! Я думаю, что даже король не чувствует себя в безопасности. Только великие ишибы, может быть, спокойны по этому поводу. Вот их убить очень сложно, почти невозможно.

– Убить могут любого, – горько повторил Михаил. – В моем мире, там, откуда я пришел, могли тоже убить любого. Но потом скрывались бы от наказания. И с очень большой вероятностью оно бы последовало. Поэтому убийств совершалось мало. Чрезвычайно мало относительно численности населения. И не было рабства. Не было дворян. Все были равны в сословном смысле.

Старик скривился. Опять его гость начал говорить о том, чего не может существовать.

– Но здесь не твой мир, – заметил он. – Простолюдины гибнут от рук лихих людей или дворян, дворяне гибнут в войнах, рабы гибнут от побоев, голода, изнурения, их могут убить и просто так. Нас вот вообще никто не защищает.

– Это очень плохо. Я бы хотел это изменить.

– Изменить? Как?! – Аррал был поражен и раздражен.

– Не знаю, – честно ответил молодой человек и добавил: – Пока что не знаю.

– Ты это брось, – серьезно произнес старик. – Я понимаю, что тебе бывает тяжело контролировать свои желания по причине безумия, но ты пытайся хотя бы. Если человек собирается изменить мир в одиночку, то он гибнет. А терять своего единственного ученика мне не хочется.

Михаил мог бы поспорить с тем, что одиночка неизбежно гибнет. Его мир знал несколько примеров, когда один человек полностью менял ход истории. Также он мог бы поспорить и с тем, что безумен. Но не стал делать ни того, ни другого.

– Я уже многого достиг в обучении, – вместо этого сказал он. – И мои способности могут позволить мне хотя бы выжить…

– Выжить?! – воскликнул Аррал. Он был понастоящему разгневан. В основном, наивностью своего ученика. – Ты действительно думаешь, что можешь выжить в одиночку?!

– Ну… да. Почему нет?

– Почему нет?! Ну ты и бестолочь! – бородка старика затряслась. – Я тебе сейчас покажу, какая ты бестолочь. Пошли!

Аррал быстро вышел из дома. Ученик, недоумевая, последовал за ним.

– Ксарр, – сказал старик чернобородому, который находился неподалеку. – Этот вот человек считает, что он может выжить сам.

– Ты так думаешь? – удивился тот, обращаясь к Михаилу.

– Думаю, – осторожно ответил тот.

Ксарр пожал плечами и слегка нахмурил брови. Ему даже не хотелось спорить с этим нелепым утверждением.

– Возьмика оглоблю, – сказал чернобородому Аррал.

Ксарр усмехнулся, отчего его усы встопорщились. Оглобля стояла рядом. Она была прислонена к сараю, в котором раньше содержались лошади. Чернобородый взвесил ее в руке. Он был силен. Оглобля не представляла для него особенной тяжести.

– Ты, – произнес старик, обращаясь к ученику, – отойдика туда, подальше. К воротам.

Молодой человек подчинился. Он догадывался, что задумал старик. И сейчас изо всех сил пытался сконцентрироваться.

– Я не буду просить тебя победить в схватке с Ксарром, – сказал Аррал. – Но постарайся хотя бы продержаться минуту. Только одну минуту. Можешь бегать, прыгать по двору, нападать на Ксарра. Можешь использовать свой аб, можешь делать что угодно. Но продержись лишь минуту.

Задание представлялось Михаилу несложным. Что такое минута? Она пролетит очень быстро. К тому же Аррал собирался отсчитывать время по биению своего сердца. Возможно, что на самом деле получилось бы еще меньше минуты.

– А ты смотри, не убей его, – рявкнул разгневанный старик на Ксарра.

Тот пожал плечами. У него и в мыслях не было убивать человека, который только что так помог одному из сельчан.

– Начинайте, – пробурчал Аррал.

Михаил напрягся. Он был уже готов немедленно воздействовать на ти Ксарра, чтобы остановить его. Но, несмотря на всю готовность, сделать ничего не успел. Какоето мгновение, и оглобля просвистела над ним. Ему едва удалось пригнуться. Затем он бросил быстрый взгляд в сторону – оглобля возвращалась. Ксарр орудовал ею на удивление ловко. Теперь уже было не до управления ти. Михаил перекатился, уходя от очередного удара, коекак поднялся на ноги и припустил, как заяц, вдоль ограды в надежде, что сумеет хоть таким образом продержаться минуту или то время, которое осталось до ее окончания. Он ошибался. Не успел Михаил толком разогнаться, как резкий удар по ногам сбил его. Молодой человек упал в пыль, как подрубленное дерево. Или как мешок с картошкой. Каждый мог сравнить это падение с тем, что подсказывало ему воображение. Он сильно ударился рукой и лицом. А Ксарр, неторопливо подойдя к нему, слегка постучал его оглоблей по спине. Результат схватки был ясен.

– Поднимайся, – сказал Аррал, обращаясь к побежденному. – У тебя нет особенных повреждений.

Кряхтя и опираясь на ограду, ученик начал вставать на ноги.

– Видишь теперь, что ты переоценил себя? – спросил старик.

Он был уже не так разгневан, как прежде. Длительные эмоции вообще не являлись его характерной чертой. Он был типичным холериком – вспыхивал, как спичка, и так же быстро остывал.

Михаил ничего не ответил. Да и что он мог сказать? Схватка показала, насколько молодой человек заблуждался. А также то, что наглядные примеры гораздо эффективнее споров и увещеваний.

Когда он возвращался домой, его одолевали смешанные чувства. С одной стороны, Михаил был горд тем, что так хорошо справился с лечением больного. С другой стороны, ему было невыносимо стыдно за столь бездарно проведенный поединок. Хуже всего было то, что он даже не мог найти своих ошибок, чтобы подкорректировать их в дальнейшем. Выходило, что он оказался побежденным, не совершив ни единого промаха. Это означало лишь одно – у него не было шансов выиграть схватку. Никаких.

Впрочем, сдаваться он не собирался. Столь тягостные раздумья приводили его лишь к одной мысли – нужно совершенствоваться. Совершенствоваться любым доступным способом. Разрабатывать свой аб, если это возможно. Или стать великим ишибом, не разрабатывая его, если это тоже возможно. Он ясно понимал, что от его личной силы зависит самое дорогое, что у него есть, – жизнь.

После этого случая, даже занимаясь бесполезной работой, навязываемой стариком, Михаил не терял времени даром. Он размышлял. Ему уже было понятно, что единственный способ нормально жить в этом мире – это быть великим ишибом. Но как им стать?

Как можно стать выдающимся художником, если ты умеешь писать картины только на среднем уровне? Как можно стать замечательным писателем, если даже сам четко видишь, что твои строки не дотягивают до вершины? Обычным путем этого достигнуть невозможно. Даже если тренироваться все ночи и дни напролет. Возможно, в результате мастерство лишь возрастет немного – и все. Никаких откровений не будет. Толпы людей не восхитятся красотой и точностью мазка. Множество читателей не будет плакать и переживать вместе с героями. Как же быть? Что делать человеку с небольшими способностями, если его выживание зависит от того, чтобы эти способности увеличивались?

Михаил знал только один ответ на этот вопрос. Ответ простой и одновременно сложный. Чтобы стать великим в какойлибо области, нужно найти свой особый путь. Хочешь стать выдающимся художником – найди особенный стиль, хочешь стать замечательным писателем – пиши так, как никогда и никто еще не писал до тебя. Хочешь стать великим ишибом… – опятьтаки, иди своим, особенным путем.

День за днем, ночь за ночью он обдумывал разные варианты усиления своего аба. У него были хорошее воображение и логика настоящего ученого. Но они приводили его к неутешительным выводам. В результате длительных размышлений Михаил пришел к твердому убеждению, что либо аб изменить невозможно, либо у него не хватает информации для других выводов. Поэтому он стал с прежней энергией думать о том, каким способом и посредством чего можно компенсировать слабость аба. И конечно же амулеты занимали в его мыслях центральное место.

Амулеты могли дать человеку новые способности. Или усилить существующие. В этом было их преимущество. Но, чтобы амулет действительно помог, он должен обладать не однойдвумя, а многими функциями. Как же этого достичь? Молодой человек уже пытался рассчитать простейший однофункциональный амулет на основе свитка, выданного ему стариком. Он чуть не сошел с ума. Вычисления были грандиозные, даже несмотря на использование им десятеричной системы счисления. Ему было вообще непонятно, как местные ишибы чтото могут подсчитать, используя римскую систему. Пожалуй, тут спасовал бы и выдающийся математик. К тому же формулы практически не использовались, а шел обычный перебор значений. Возможно, профессиональный математик и установил бы какуюнибудь закономерность, вывел бы формулы. Но Михаил математиком не был. Да и сильно сомневался в том, что вычислительный хаос, с которым он столкнулся, можно упорядочить.

Но молодой человек твердо был уверен в другом. Что эти расчеты могут быть ускорены. Во многомного раз. Он ведь прибыл из такого мира, где сложные вычисления вообще не представляли собой никакой проблемы. Там давно и в массовом порядке выполнялись очень быстрые расчеты. Почти мгновенные. Особенно на основе перебора значений или непосредственного моделирования изучаемых функций.

Глава 9

Память

Ксарр снова подошел к ученику ишиба вечером, когда тот изо всех сил пытался увеличить расстояние, на котором можно было бы видеть ти .

– Каковы твои дальнейшие планы? – поинтересовался чернобородый.

– Не знаю, – пожал плечами гость. – Думаю еще поработать над своими навыками ишиба.

– Тебе не стать приличным ишибом, – заметил Ксарр. – Но деревне ты можешь пригодиться. Твои зайцы хороши. Кроме того, ты показал, что можешь приносить и другую пользу. Возможно, ты будешь полезен и в чемто еще.

Ученик ишиба задумался… Несмотря на роль главы общины в организации того первого, нерадушного приема, Михаил вскоре убедился, что Ксарр вовсе не был плохим человеком. Несчастным по причине разлуки с женой – да, талантливым управляющим – да. Сложным и непростым человеком – да, но ни в коем случае не плохим.

Чернобородый возглавлял общину, которую фактически сам же и создал. Деревня стояла на пороге вымирания, дворы не могли выживать отдельно. Сначала кочевники покончили бы с бедными дворами, а потом пришла бы очередь и богатых. Ксарр был неглуп и сразу понял это. Отчаявшиеся жители деревни в тот момент готовы были поверить любому, кто пытался сделать чтото конкретное. Сначала он придумал двойные погреба. А потом довольно быстро организовал все так, чтобы люди помогали друг другу, чем могли. И размеры помощи определял сам. Были и другие достижения, в частности общая подать. Вскоре жители Камора на деле почувствовали перемены к лучшему и, видя в этом несомненные заслуги Ксарра, признали его очевидное право руководить общиной. Впрочем, он не злоупотреблял властью в крупных размерах. Но в мелочах конечно же себе не отказывал, искренне считая это справедливой платой за труды. Даже в незначительных вопросах жизнеустройства Камора проявлялся его талант организатора и управленца.

Возможно, не только талант, но и полученные гдето знания и умения. Как догадался Михаил по некоторым намекам и разговорам, Ксарр не родился в этой деревне, а пришел в нее много лет назад. О его прошлом никому и ничего не было известно…

– Мне нравится деревня, – сказал наконец ученик Аррала. – Насколько я понял, сейчас это единственное относительно безопасное место в округе. Но, с другой стороны, в этом мире, кроме вашей деревни, я еще ничего не видел. Поэтому в будущем мне бы хотелось немного попутешествовать. Чтобы посмотреть хотя бы на города. И на других ишибов. Которые лучше…

Ксарр кивнул.

– Ты вправе идти, куда хочешь. Но помни две вещи. Первая – твоя жизнь вне нашей деревни ничего не стоит. Ты даже пока что не можешь постоять за себя. Мы с Арралом убедительно доказали тебе это всего лишь одним легким ударом оглобли. Вторая – даже если ты сумеешь добраться до ближайшего города живым, там тебе никогда не получить такого уважения, каким ты мог бы обладать здесь. А мы бы для тебя подобрали даже какуюнибудь невесту. Немного попозже. Когда дети подрастут или король прогонит кочевников.

Чернобородый совсем не хотел отпускать потенциально полезного жителя. В это смутное время каждый человек был на счету, и он пытался убедить гостя остаться. Как пытался бы убедить любого мужчину, заслуживающего доверия.

Тот лишь поблагодарил его и заверил, что пока никуда уходить не собирается. Он не готов как ишиб, и неизвестно, когда будет готов.

Ксарр ушел удовлетворенный. А Михаил между тем переживал. В дополнение к стыду и ощущению своей беспомощности его одолевала тоска по родному миру. Когда он сшивал рану Сантра, ему внезапно вспомнилась учеба в университете. Курс хирургии, его сокурсники, учителя… Как можно вернуться в привычный мир? А если это нельзя сделать, то как можно жить здесь нормально? Чтобы не беспокоиться о завтрашнем дне? Его темперамент требовал действий, требовал результатов.

Но результаты не могут прийти сами по себе. Над ними нужно работать. Нужно использовать свои умения, свои знания… А какие у него были знания? Очень специализированные. Они не могли ему помочь в данной ситуации. Но, с другой стороны, он был человеком своей эпохи. Который получал от чтения намного больше информации, чем могло бы ему пригодиться. И эта информация, будучи невостребованной, исчезала из памяти. Иными словами, Михаил сейчас знал гораздо меньше, чем успел забыть. Но, может быть, есть возможность вспомнить чтото понастоящему полезное?

На следующий день, с утра, он подошел к Арралу. Ему не терпелось выяснить один очень важный вопрос.

Старик сидел на своей завалинке и крутил в руках пучок травы, словно стараясь рассмотреть чтото в ней. Солнце еще не взошло, и было довольно темно. Но для того чтобы видеть ти, освещенность не имеет никакого значения.

– Можно ли использовать ти для улучшения своих внутренних качеств? – спросил его ученик.

– Что ты имеешь в виду? – не понял старик.

– Например, я бы хотел улучшить память. Это можно сделать?

Аррал хмыкнул.

– Нет ничего проще. Это умеет любой ишиб. Я вскоре собирался научить тебя этому. Когда ты… гм… окончательно выздоровеешь.

– Я думаю, что здоров, – медленно произнес тот.

Старик скептически посмотрел на него:

– А кто недавно опять говорил про то, что дворяне не нужны? Что рабство вредно для любого государства? Кто? Я говорил? Да если бы ты это ляпнул в любом городе, то точно оказался бы в яме для преступников. Как смутьян. Если бы тебя не проткнул мечом первый же беститульный дворянчик. Это я знаю о том, что ты – сумасшедший. А там сначала бы убили, а потом разбирались!

– Мы ведь сейчас не говорим о дворянах, – дипломатично заметил Михаил. – А всего лишь о памяти. Какой может быть вред в том, что я узнаю, как ее улучшать?

– Не знаю, – мрачно буркнул старик, нахмурившись. – Думаю лишь о том, чтобы тебе не было вреда. Вдруг опять бредить начнешь?

– Не начну, – твердо пообещал молодой человек. – Вот увидишь!

Аррал еще немного поколебался. Он полагал, что в некоторых случаях человека стоит пощадить и не напоминать ему о прошлом. Мало ли что там произошло, если рассудок человека постарался забыть это? И вот сейчас он опасался, что настоящие воспоминания о случившихся событиях, казалось бы похороненные в глубинах памяти молодого человека, нахлынут и вызовут обострение заболевания. Старик считал, что в случае его ученика ложные воспоминания о какомто нелепом мире подменили собой настоящие. Но, с другой стороны, не может же эта ситуация продолжаться вечно? Каждый ишиб знает, как управлять своей памятью!

– Собственную ти изменять проще всего, – с неохотой начал Аррал. – Ведь ты живешь с ней, она всегда с тобой, ты к ней привык, ты ее используешь для влияния на другие ти. А память – такая же часть твоей ти, как и все остальное. Хорошо заметная часть.

– Но ты же говорил, что ишибы не могут воздействовать на психику? – удивился Михаил.

– Мы не можем, да. Ни на свою, ни на чужую. Но память – единственное исключение. Ишиб может управлять своей памятью. И только своей! Каждый ишиб может помнить абсолютно все, что видел или слышал. Если захочет, конечно. Не все, правда, хотят.

– Как это сделать?

Старик скривился и внимательно посмотрел на собеседника. Он снова немного подумал. Однако же на этот раз Аррал колебался недолго. Тот был его учеником. А память – важная вещь для обучения.

– Наблюдай за мной, – сказал он. – Смотри на мою ти. Вот сюда.

Михаил приблизился к старику, чтобы видеть, что и как он делает. Аррал выделил участок ти в верхней части своего тела.

– Вот это и есть память. Или то, что связано с ней. Изменяя ее, ты забываешь чтото или вспоминаешь то, что забыл.

– То есть можно вспомнить все то, что видел когдато? Абсолютно все? – уточнил ученик.

– Человек держит в своей памяти все, – сказал старик, – но может вспомнить лишь малую часть.

С точки зрения Михаила, эта фраза имела смысл. Любая деятельность человека может быть разделена на сознательную и бессознательную. В первом случае все происходит под контролем сознания. А во втором – автоматически, без участия сознания и внимания. Поэтому и память может быть разделена на сознательную и бессознательную. Сознательная память обычно не удерживает совершенно все, что человек когдато делал или видел. А удерживает лишь то, что человек часто использует. Но бессознательная память, в отличие от сознательной, велика. Она вмещает все. Или почти все.

Например, ктото учится ездить на велосипеде. В самый первый раз он внимательно следит за каждым своим движением, отслеживая ошибки. Но когда получается все лучше и лучше, внимание ослабевает, и затем оно становится не нужным! В конечном итоге человек может ехать, совсем не думая о том, что он делает. Когда пройдет время, то человек забудет, какие ошибки он совершал. Но при этом все его бессознательные навыки сохранятся. Он уже никогда не забудет, как нужно ездить на велосипеде. Из его сознательной памяти исчезнут воспоминания, которые отражают процесс обучения езде. Они этому человеку больше будут не нужны. И это касается любого обучения.

Поэтому сознательной памяти не требуется вся информация, полученная на протяжении жизни. Ей нужен лишь тот минимум, который позволяет думать над текущей проблемой. Однако же полученная информация никогда не забывается полностью, она просто становится недоступной для сознательной памяти. Но при определенных условиях воспоминания о многих вещах, увиденных или услышанных человеком, возможны. И вот сейчас Михаил наблюдал за процессом перевода информации из глубин подсознательной памяти в сознательную память с помощью ти .

– Смотри, вот это то, что я использую часто, что находится у меня в памяти сейчас, – говорил старик. – А вот – очень интересная часть. То, что я когдато знал, но забыл. А вот – то, что я вообще никогда не знал. А видел лишь случайно, мельком, не обратив на это внимания.

Ученик пытался просматривать и изменять свою ти точно так же, как делал Аррал.

– А сейчас я перехожу к своим самым ранним воспоминаниям, – сообщил старик. – Воспоминания нельзя видеть все одновременно. Ты можешь лишь как бы пролистывать их, используя либо сходство с чемто, либо временные промежутки твой жизни. Чтото полезное всегда нужно искать шаг за шагом, не торопясь. Попробуй сам, попробуй. Все очень просто.

И Михаил попробовал. Он бы сделал это и без напоминания Аррала. У него всегда после увиденного действия возникало непреодолимое желание немедленно все повторить. Управление памятью действительно не было сложным. Делая то же, что и старик, он сначала выхватывал случайные куски воспоминаний и отчетливо видел все, что переживал когдато. Вот он в школе, стоит у доски и решает задачку по математике, вот он играет в футбол во дворе, вот он идет кудато, очень торопится…

Сначала молодой человек плохо контролировал то, что желал бы вспомнить. Воспоминания были случайны. Но потом у него начало получаться выбирать те участки памяти, которые ему хотелось. Первое свидание, поступление в университет, первая его больная на практике…

Старик внимательно смотрел на своего ученика. Его очень удивляло, как легко у него все получается. Онто сам потратил гораздо больше времени, чтобы научиться самым примитивным вещам. Старому Арралу было невдомек, что его гость действительно пришел из странного места. Где не было дворян, не было рабов, но также не было ти. Ишиб не знал, что Михаил, как и многие другие представители его мира, учился так много, что научился учиться.

А перед Михаилом открывались новые горизонты. Он был глубоко потрясен. Будь у него такие возможности в деле управления памятью дома, он был бы выдающимся человеком. Может быть, действительно выдающимся ученым. Объективно говоря, он и так был неплох, но свою жизнь видел ясно. Безусловно, он стал бы профессором. Если бы повезло, то академиком. Если бы очень сильно повезло, то получил бы Нобелевскую премию. Но действительно невероятное и очень важное открытие он бы вряд ли сделал. И «нобелевку» мог получить либо за совокупность работ, либо за какойто полезный практический результат, как, например, злополучный усовершенствованный томограф. Совсем другое дело, обладай он феноменальной памятью. Тогда бы ему ничего не стоило работать на стыке наук. На стыке многих наук. Где и рождаются великие открытия.

Впрочем, сейчас он был не дома. И его очень интересовал вопрос, почему он не дома и как попасть обратно. Также его интересовало, в каком месте он оказался. И, разумеется, хотелось выяснить, как извлечь максимальную пользу из ситуации. В таких случаях совершенная память могла быть очень полезной.

Глава 10

Первый амулет

Михаил уже не раз задумывался о своей судьбе. Он вспоминал о доме, где ему жилось вообщето неплохо. Сравнивал свою жизнь здесь и там. Жизнь в деревне определенно проигрывала почти во всех отношениях. За исключением прекрасного и прежде неведомого ощущения власти над тем, что раньше казалось неподвластно никакому контролю.

Существование людей, известных животных и знакомых растений в мире Горр наводило на мысль, что оба мира, Горр и Земля, очень похожи. Разница лишь в проявлении ти. Для себя он объяснял ти как особое поле, окружающее любой материальный объект. По какойто причине этого поля в его мире не было, или оно не проявлялось, а здесь оно присутствовало. Существование ти, похоже, определяло и второстепенные отличия миров друг от друга: например, развитие науки или политическое устройство стран. Он часто размышлял об этом, но у него не было всех данных, чтобы провести полноценное сравнение, – в мире могучих ишибов он видел лишь убогую деревушку.

Молодой человек часто предпринимал вылазки из Камора, чтобы расширять свои познания о новом месте обитания. Он опасался слишком далеко отходить от деревни, но охотно изучал окрестности. Лес и рощи вокруг Камора напоминали земные, поля были возделаны, а редкие ручейки весело пробивались изпод земли. К тому же по этим местам было бы очень приятно гулять, если бы не отряды кочевников, которые могли появиться совершенно внезапно.

Он был очень осторожен в выборе маршрутов для своих прогулок. Прежде чем выходить на открытую местность, внимательно осматривал все кругом. Но однажды утратил бдительность и повстречал кочевников во второй раз за время жизни в деревне. Это случилось, когда он прогуливался по лесу неподалеку от Камора. Может быть, ему элементарно не повезло, а возможно, встреча была закономерной, ведь молодой человек посещал данный лес слишком часто и рано или поздно, по теории вероятности, должен был встретиться с кочевниками. Но Михаил не мог не ходить сюда, именно этот лес был ему очень нужен.

Когда он стал задумываться об изготовлении амулетов, то попытался начать с простейших. Казалось бы, чего легче: измени ти предмета так, чтобы под влиянием какогото внешнего фактора с предметом чтото происходило, – и амулет готов. Михаил предпринял множество попыток сделать это, но, к своему разочарованию, обнаружил, что большей частью его самодельные амулеты не работают. Аррал был полностью прав: при изготовлении амулета нужно учитывать многие факторы, поэтому создание даже самого несложного из них превращалось в трудоемкий процесс. Ученика это не устраивало, его планы напрямую зависели от того, как быстро он сможет создавать и испытывать новые амулеты.

– А нельзя ли сделать такой амулет, который бы работал без учета внешних условий? – спросил он у Аррала. – Это ведь не потребует расчетов.

– Можно, – ответил ишиб. – Все можно. Помни лишь, что либо ты долго считаешь и делаешь амулет, работа которого ни от чего не зависит, либо ты убираешь все изменения внешней среды, и тогда любой амулет будет работать. Третьего не существует.

– А как можно убрать все изменения? – удивился Михаил. – Я ведь не могу контроливать, скажем, погоду.

– Говорят, что глубоко в горных пещерах все амулеты работают. Ведь там нет и ветерка, – улыбнулся Аррал.

Молодой человек не хотел идти в горы, чтобы искать какието подземелья. Однако фраза старика натолкнула его на интересную мысль.

Он решил сделать простейший амулет и проверить его работоспособность в подвале, где дети обычно прячутся от кочевников.

В чем должна быть функция этого амулета? Да в чем угодно для начала! Пусть это будет кусок деревяшки. И пусть он, нормально работая, изменяет свой цвет на флуоресцирующий зеленый. Это значит, что если амулет будет работать ненормально, то изменения цвета не произойдет.

Ученик ишиба начал экспериментировать. Простейший амулет было сделать удивительно легко: взять деревяшку и слегка изменить ее ти. Но, к разочарованию Михаила, в подвале или где бы то ни было еще этот амулет работать отказывался.

Он вертел его и так и сяк. Оставлял в необычных положениях, даже слегка прикапывал. Загораться амулет не желал. В конце концов, измучившись, обратился к старику.

– А как узнать, что простейший амулет работоспособен? – спросил молодой человек.

– Что, не получается? – ехидно рассмеялся старик.

– Нет, – насупился тот.

– А где ты сделал амулет?

– Вот здесь, в доме.

– А проверял где?

– В подвале Ксарра.

Аррал расхохотался:

– Сделай плот под водой, а потом заставь его плавать!

Михаил подумал немного:

– Ты имеешь в виду, что если я хочу, чтобы амулет работал в подвале, я должен его и делать в подвале?

– У меня удивительно догадливый воспитанник, – пробурчал старик, почесывая бородку. – Только неуч. И неуч гордый. Не хочет лишний раз спросить! Да, Михаил, так все делают. Так делал мой учитель, так делал я, когда он меня заставлял создавать амулеты! И ты тоже так сделай!

И молодой человек последовал совету, предварительно обругав себя, что потратил столько времени и сил, хотя решение было известно старику. Пообещав себе в следующий раз не изобретать велосипед, он принялся за работу.

Спустившись в подвал со своей деревяшкой, он быстро убрал все прежние изменения ти. Затем наложил их по новой. И – о чудо! – амулет заработал.

Правда, работал недолго, всего лишь несколько секунд. Потом мигнул и погас. Ученик ишиба снова стер все изменения и снова наложил их на ти. Амулет заработал… и опять погас. Сколько раз молодой человек ни делал это, столько раз он получал один и тот же результат – амулет работал совсем недолго.

Михаил задумался. В чем же было дело? Опыт показал, что амулет может работать в подвале, где была относительно устойчивая среда. Но потом действие его прекращалось. Почему?

Вывод был только один: в подвале чтото изменялось и влияло на работу амулета. Но что могло изменяться, если даже двери были задраены так, что туда не попадало ни лучика света, ни глотка свежего воздуха?

После минуты размышлений молодого человека осенило. Он ведь и был помехой! Его тело, его ти!

Решив последовать своему обещанию не изобретать велосипед, Михаил поспешил к старику.

– Что делать, если амулет реагирует на мою ти? – поинтересовался он.

– О! – ответил старик. – Ты уже дошел до этого этапа. Молодец. Поступи еще проще: сделай амулет, который будет учитывать только одно условие. Тебя. И он будет работать в подвале. Независимо от твоего присутствия или отсутствия. Расчеты одного условия не займут много времени.

Аррал оказался прав. Подсчитав буквально за несколько минут, что он должен изменить в своем амулете, ученик повторил попытку. Деревяшка начала излучать мерцающий зеленый свет. И огонек не ослабевал… Михаил был горд собой.

Он решился на дополнительные эксперименты. Менял расположение амулета, его ориентацию, даже бросил один раз в кувшин с водой. Результаты не всегда вдохновляли. Амулет чаще сбоил, чем продолжал работать. Но молодой человек не сдавался.

В результате многочисленных проб и ошибок удалось добиться того, что положенный в самый дальний угол подвала амулет продолжал светиться, когда ученик Аррала осторожно выползал из двери и заползал опять. Это был хороший результат. И Михаил решил остановиться на нем.

Так как он не хотел лишний раз беспокоить Ксарра, да и вообще у него были большие планы по поводу подвального помещения, то решил перенести свои эксперименты подальше от деревни, в лесок.

Там он выкопал огромную яму, которую перекрыл толстыми ветвями, а сверху насыпал слой земли. Он специально выбрал место рядом с небольшим оврагом – надо было кудато сбрасывать лишний грунт. Ему совсем не хотелось привлекать внимание к своей деятельности.

Продолжая свои опыты, Михаил стал все чаще уходить в лес, изза этого даже несколько раз поссорился с Арралом, потому что эксперименты и поиски своего особого пути к овладению технологией производства амулетов представлялись молодому человеку гораздо более важными, чем бессмысленные задания старика.

Злополучная встреча с кочевниками состоялась на пути обратно после очередного посещения лесной лаборатории.

В тот день Михаил, выходя из леса, задумался и утратил свою обычную осторожность. И то ли благодаря невезению, то ли еще по какойто причине, вышел прямо на двух кочевников, мирно ехавших по дороге. Они оказались так близко, что ему удалось ощутить даже запах от вспотевших лошадей. Молодой человек удивился. Всадники удивились тоже. Действительно, человек в странной одежде (ведь он так и не расстался со своими джинсами и рубашкой), легкой прогулочной походкой выходящий прямо на вооруженных людей, способен вызвать прежде всего удивление. Возможно, именно это и спасло ему жизнь. Потому что кочевники схватились за луки, но сделали это с небольшой задержкой.

Михаил резко развернулся и опрометью бросился обратно в лес. Прошло несколько секунд, и одна стрела пролетела над его плечом, а вторая воткнулась в ствол неподалеку. Кочевники, возможно, стреляли хорошо, но он петлял, а деревья мешали им прицелиться. Молодой человек бежал и бежал. Он был очень испуган. Поэтому прошло много времени, прежде чем обратил внимание, что его уже никто не преследует. Видимо, конные решили не гоняться за пешим по лесу.

Но происшествие оказало на Михаила стимулирующее воздействие. Отдышавшись, он преисполнился негодования. Почему мирный человек, не сделавший ничего плохого, как какойто зверь, должен бегать от каждого встречного? Где справедливость? И есть ли она вообще? А если ее нет, то не будет ли правильным, что он эту справедливость создаст?

После этого случая ученик Аррала начал работать еще более интенсивно.

Изготавливать амулеты было легко, если знать, что именно ты изготавливаешь. Михаил это знал, потому что в своих расчетах учитывал лишь один фактор – себя. Поэтому в глубокой лесной землянке амулеты работали как часы. Независимо от присутствия человека или его отсутствия.

Сначала он убедился, что может создавать хоть чтото. Потом создавал простейшие амулеты с различными функциями. Конечно, они не могли работать в присутствии других амулетов, но Михаил использовал для этого одну и ту же болванку – тот самый первоначально выбранный кусок дерева. На который накладывал новые функции и стирал старые. В принципе основой для амулета могло служить все что угодно, любой предмет. С одним обязательным условием – этот предмет не должен был изменяться или должен был изменяться очень медленно. Впрочем, у любимого и единственного ученика Аррала имелись и на этот счет коекакие идеи.

Как только навык изготовления амулетов был закреплен, он обратился к собственной памяти. Когда он был подростком, его мир переживал настоящий бум, связанный с распространением компьютеров, и молодой человек очень увлекался ими. Поначалу у него не было своего компьютера, но он любил читать об этих чудесных машинах. Среди всего прочего, ему встречались и заметки, описывающие структуру самых первых вычислительных устройств. Тех, которые были созданы за много лет до его рождения. И вот сейчас, сидя в темной землянке, Михаил вспоминал структуры простейшего четырехбитного арифметическологического устройства фон Неймана, а также аналоговых компьютеров – предшественников цифровых.

Глава 11

Как считать быстро

Разумеется, у него не было под рукой никакого электронного оборудования. Не было ни микросхем, ни транзисторов, ни даже электронных ламп, не говоря уже об электричестве. Но была ти, которая могла выполнять многие функции, которую можно было направить по определенному контуру, как ток, менять ее уровень и организовать прерывания этого «тока». Ведь, по сути, не имеет значения, что используется для реализации алгоритмов. Шестеренки, храповики и кулачки, как у Паскаля или Бэббиджа, электромагнитные реле, как у Зуса или Айкена, или даже интегральные схемы, изобретенные Нойсом. Главное – чтобы система имела понятные ввод и вывод, могла реализовывать определенные функции, а также работала относительно стабильно.

Ти вполне позволяла создавать суммирующие и вычитающие устройства, работающие на двоичной логике, своего рода ти элементы.

Отсутствие под руками первоначально необходимых приборов и инструментов не пугало Михаила, в этом плане он был уверен в несомненных преимуществах известного политехнизма, приобретенного им в процессе обучения и закрепленного в ходе научных исследований. Хотя он получил базовое медицинское образование, но опыт подготовки лабораторных экспериментов научил его самостоятельно решать технические проблемы по мере их поступления. Работая много лет в сфере электрофизиологии, Михаил не только был знаком с принципами работы медицинских и биологических аппаратов различных типов и систем, но мог собрать и настроить их. В его лаборатории не было ни штатного инженера, ни штатного программиста. Поэтому волейневолей ему приходилось выполнять все их функции. Конечно, это было нелегко, но даже самая тяжелая проблема рано или поздно падет под натиском трудолюбия и усидчивости. Трудолюбия у него было хоть отбавляй.

Сначала Михаил собирался на основе изменений ти построить цифровой компьютер, программируемый и в достаточной степени универсальный. Но, начав работу, он столкнулся с неоходимостью разработки компиляторов и языка программирования. Это было чересчур сложно. Может быть, в дальнейшем он и справился бы с подобной задачей, но сейчас попросту не хватало времени. Поэтому, поразмыслив, он решил сконцентрироваться на аналоговом вычислительном устройстве, которое не требует ни операционной среды, ни специальных программ.

Аналоговый компьютер вообще очень интересная вещь. Если цифровое вычислительное устройство может выдать совершенно точный результат, например «трижды три равно девяти», то аналоговое, если сказать упрощенно, сообщит, что трижды три равно девяти плюсминус одиндва процента от конечного результата. Дело в том, что аналоговые компьютеры программируются заданием физических характеристик составных частей компьютера. Например, положением механического задающего элемента, или значением напряжения электрического тока, или… величиной ти. Конечно, создание компьютера, даже аналогового, – весьма трудоемкий процесс. Но у Михаила было одно неоспоримое преимущество перед обитателями его прежнего мира. Кроме того, что он знал принципы работы подобных устройств, ему ничего не нужно было делать руками – все связи между ти элементами могли изменяться лишь с помощью аба, а фактически – мысли. Это в значительной степени ускоряло процесс.

Было бы излишним описывать тот путь, который он преодолел в поисках лучших решений. Ему очень помогло то, что он сталкивался раньше с работой вычислительных нейрональных сетей – одной из разновидностей аналоговой системы. Эти подобия реальных нейрональных сетей раньше казались ему забавными, очень далекими от биологии. Но он не мог не признавать их вычислительной мощи, особенно в условиях отсутствия строгих классификаций и известных закономерностей. Претерпев множество неудач, исправив ошибки, решив проблемы совместимости элементов, а также научившись регулировать скорость изменения ти в ограниченной области пространства, ученик Аррала в конечном итоге построил нечто пригодное для выполнения расчетов. Возможно, это была первая вычислительная машина в мире Горр.

Она давала возможность вводить желательные функции амулета, учитывала все известные ишибам условия изменения внешней среды и выводила конечный результат. Окончательный вариант вычислительного устройства не отличался большой производительностью, но его должно было хватить на первое время. На создание машины у Михаила ушло четыре месяца.

Это устройство работало не очень точно, но зато вполне стабильно. Если требовалось чтото пересчитать, то он изменял ти связи, выбрасывая или включая новые элементы, либо мог менять даже свойства некоторых объектов, входящих в состав ти машины.

Когда главная задача обеспечения вычислительным ресурсом была решена, производство многофункциональных амулетов стало лишь вопросом времени. Именно на многофункциональные амулеты молодой человек решил сделать основную ставку. Он хотел выжить в этом мире и, по возможности, преуспеть.

Создание машины потребовало от него частого присутствия в землянке. Поэтому вскоре состоялся непростой разговор с Арралом.

– Я пытаюсь создать необычный, особенный амулет, – както сказал Михаил старику. – Мне понадобится много времени.

– Сколько же? – ехидно спросил тот. – И что это за амулет? Может быть, он уже давно известен?

– Сомневаюсь, что известен, – покачал головой ученик. – Это будет нечто совершенно новое. А времени займет много. Мне придется работать над ним от рассвета и до заката.

– Что?! – поразился Аррал. – Ты хочешь бросить обучение у меня?

Молодой человек знал, что фактически обучение уже закончилось. А вскапывание огородов продолжалось.

– Нет, что ты, – ответил он, всем своим видом отметая чудовищные предположения. – Я – твой ученик, что бы ни было. Но, однако же, нужно думать о будущем. О моем будущем, о твоем, о будущем этой деревни. И новый амулет может быть очень полезен, если мы хотим улучшить наше положение. Прошу тебя, дай мне шанс и немного времени. Хотя бы несколько месяцев.

– Месяцев?! – воскликнул ишиб. – А кто же мне будет помогать?!

– Я и буду, и зайцев с тобой продолжим ловить. Но амулет – прежде всего. Когда ты его увидишь, то поймешь, как я был прав.

Аррал уже давно заметил, что его ученик не скупится на обещания. Хотя, надо признать, большую их часть выполняет. Или старается выполнить.

Старик махнул рукой, показывая, что хотя он и недоволен, но препятствовать не собирается.

Отлучки Михаила изо дня в день становились все дольше и дольше. И Аррал с прежней неприязнью наблюдал за ними. Трудно сказать, о чем старик думал. Может быть, о том, что сумасшествие его ученика всетаки обострилось после обучения управления памятью? В любом случае, он мало верил, что у молодого человека чтонибудь получится.

Однако по мере наблюдения за ним мнение Аррала менялось в лучшую сторону, поскольку старик отчетливо видел, как усиливается аб его ученика. Через пару месяцев работы над загадочной новинкой его аб стал приближаться к уровню амулетного мастера.

Поэтому, хотя Аррал и не знал, чего ожидать от обещанного амулета, но предполагал, что ученик сможет удивить его в той или иной степени. Он не ошибся.

Первое удивление постигло ишиба, когда Михаил принес все ту же деревяшку, но она полностью маскировала два слоя его ти. Это был нестандартный двухфункциональный амулет, работавший надежно, без сбоев. Увидев его, Аррал не только не поверил своим глазам, но и усомнился в своей способности видеть ти. Деревенский ишиб специально использовал все известные ему методы, чтобы проверить работоспособность старого куска дерева, но ничто не могло повредить маскировке ти. Аррал был потрясен. За несколько месяцев создать новый двухфункциональный амулет было невозможно, на это требовались десятилетия!

– Как ты это сделал? – удивленно спрашивал старик.

– У меня есть свой, новый метод, – улыбался Михаил. – Этот метод позволяет еще и не такое.

– На что же он годится еще?

– Полностью скрыть мой аб, например.

– Это невозможно! Твой аб виден на трех слоях твоего ти. Тебе нужен трехфункциональный амулет. Совершенно невозможно! Никто еще не делал их!

– Но легендыто есть, – усмехнулся ученик.

– Есть, – согласился Аррал. – Например, ходят рассказы о великом амулете Террота, который делает из рядового воина непобедимого бойца. Даже ишибы не могут одолеть обладателя такого амулета. Но кто в это поверит? Чтобы могучие ишибы не смогли справиться с какимто воином! Сколько же функций должен выполнять такой амулет! Я не могу даже подсчитать.

– А я могу, – ответил Михаил. – Пять функций. Увеличение скорости, физической силы, защита от вооруженного нападения, защита от изменений собственного ти ишибом и самоподзарядка.

– Само… что? – спросил Аррал.

– Самоподзарядка. Это такое слово из моего мира, которое обозначает способность предмета самостоятельно собирать энергию.

– Мы называем это самопитание, – заметил старик. – Но даже с этими пятью функциями ишиб сможет одолеть воина. Выпустит в него струю пламени, например.

– Возможно. Значит, нужно еще больше функций. Но это ничего. Здесь нет сложностей.

– Нет сложностей?! – старик задохнулся от такой наглости. – Ты что, знаешь как заставить богов считать вместо тебя?

Молодой человек рассмеялся. Аррал почти попал в точку. Ведь Михаил точно не собирался считать сам.

– Чего смеешься?! – возмутился старик. – Да, ты создал амулет с двумя функциями очень быстро! Да! Но что он тебе дает? Твой аб все равно виден на третьем слое. И любой ишиб запросто сможет определить, кто ты и на что способен!

Ученик рассмеялся еще больше. Он знал, что это плохо, невежливо, но не мог себя контролировать. Эмоции переполняли его, ведь грандиозный труд был завершен.

– Вернемся к этому разговору завтра, – пытаясь преодолеть смех, сказал он.

Аррал нахмурился. На него двухфункциональный амулет произвел неизгладимое впечатление. Но легкость, с которой ученик рассуждал об очевидных проблемах, настораживала. Старик все время боялся, что Михаил вновь начнет бредить.

Однако на следующий день Аррал подумал, что бредить начал он. Потому что молодой человек пришел с амулетом, который скрывал его аб на всех трех слоях!

Амулет был трехфункциональный, и старик находился на грани помешательства. Охваченный сомнениями, он то приближался к амулету, то отходил подальше, убеждаясь раз за разом, что чувства его не обманывают. Наконец, когда ему надоело ходить взад и вперед, он остановился.

– Здесь нет никакого обмана? – спросил Аррал. – Ты действительно пришел с трехфункциональным амулетом?

Михаил кивнул, улыбаясь.

– А нука убери свою деревяшку, вот туда положи.

Молодой человек выполнил просьбу, и его аб снова стал виден.

– Теперь возьми опять.

Михаил взял амулет в руки, и аб исчез. Мир, привычный старику, рушился на глазах. Аррал наблюдал нечто прежде невозможное.

– Ты гдето нашел старинные свитки? – поинтересовался ишиб. – Которые описывают тайны изготовления предметов со многими функциями?

– Нет. Это знание принадлежит миру, из которого я пришел.

– Еще пара таких сюрпризов, и я действительно поверю в твой мир, – проворчал старик. – А другие амулеты ты можешь делать? Не только те, которые прячут аб?

– Могу. Любые могу.

– Любые? Даже самые совершенные? Лучше, чем этот?

– А чем же этот плох? – удивился ученик. – Он скрывает совершенно все.

– Все, да не все, – проворчал старый ишиб. – Вот, присмотрись.

– Как? Куда?

– Напрямую твой аб не виден, – пояснил Аррал. – Но если приглядеться, то можно заметить полную неподвижность на участке ти, где он должен быть. Поэтому внимательный ишиб может чтото заподозрить.

Михаил задумался.

– Значит, нужна еще одна функция, – пробормотал он.

– Да, нужна, – ответил старик. – Но если ты принесешь мне амулет с четырьмя функциями, то я либо сойду с ума, либо действительно поверю в твой мир.

На следующий день, когда ученик ишиба пришел в деревню, его аб был полностью скрыт. А тот участок ти, где он должен был быть, изменялся так же, как и все остальные.

Старик увидел это сразу, но сохранял молчание минут десять. Возможно, в тот момент он просто не мог говорить.

Потом, когда Аррал пришел немного в себя, то подошел к Михаилу, похлопал его по плечу и произнес:

– Я хочу поделиться с тобой двумя мыслями. Первая, сложная. Спасибо за то, что сразу же не заявился ко мне с четырехфункциональным амулетом. Мой разум, конечно, здоров, но не настолько, чтобы воспринять этот факт без подготовки. Вторая, простая. Расскажика мне еще раз о твоем мире.

Глава 12

Подготовка к путешествию

Теперь, когда у Михаила была машина, позволяющая проводить расчеты многофункциональных амулетов, он был почти готов к путешествию. Он считал своим долгом честно предупредить об этом людей, которые предоставили ему кров и защиту. Поэтому молодой человек снова поговорил с Ксарром.

– Мне нужно посмотреть на эту страну. Примерно через месяц я уйду, но потом постараюсь вернуться.

– Мы тебе будем рады, если ты вернешься, – ответил Ксарр, но особой уверенности в том, что молодой человек вновь появится в деревне, он не испытывал.

Это настолько ясно отразилось на его лице, что ученик ишиба поспешил утешить чернобородого:

– Вернусь. Должен вернуться. Мне бы очень хотелось спасти вас от кочевников. А может быть, принести еще какуюнибудь пользу.

– Ты испытываешь благодарность за то, что мы приютили тебя? Правда, чуть перед этим не убив? – поинтересовался Ксарр.

Его, как всякого талантливого руководителя, очень интересовали причины, по которым люди совершают то или иное действие. Если бы он жил на Земле, то, может быть, не задавал бы таких прямых вопросов, а узнавал бы все окольными путями. Но нравы в мире Горр были очень просты, по крайней мере, в этой местности. Поэтому Ксарр предпочитал спрашивать в лоб об интересующих его вещах.

– Благодарность и жалость, – честно ответил Михаил. – Мне не кажется справедливым, что вы должны отдавать последние крохи еды непонятно кому. А также то, что ваши дети растут без матерей.

Чернобородый помрачнел:

– А что можно с этим сделать? Даже если прогнать кочевников, разве это поможет вернуть нам жен и дочерей?

– Почему же нет? – спросил Михаил. – Кочевники ведь не убили их, а, вероятнее всего, комуто продали. Зачем убивать тех, кто приносит деньги? В лагерях кочевников рабов нет, ты сам знаешь. Наверное, у них не принято их иметь, но принято ими торговать. Поэтому нужно лишь выяснить, кто покупает у них рабов. Вряд ли это множество торговцев. Одиндва, в крайнем случае три. И если найти торговцев, то найдутся и ниточки, которые приведут нас к угнанным в рабство.

– Твои слова несут надежду, – сказал Ксарр. – Небольшую, но надежду. Как же ты хочешь избавить нас от кочевников?

– Проще всего обратиться к королю, – ответил Михаил. – Если он откажет, то можно попытаться накопить денег, нанять большой отряд наемников и сделать все самим.

– Понадобится очень много денег, – заметил чернобородый. – Столько быстро не накопишь.

– Как знать, я слышал о людях, которые становились богачами в течение недель, а то и дней. Главное – это работа и везение. То есть работа над везением.

Верил ли он сам в то, что говорил? В какойто степени. У него были амулеты, такие, какими в мире Горр не обладал никто. Если подойти к этому вопросу с должной практичностью, то возможно многое.

Ксарр внимательно посмотрел на Михаила. Он уже слышал от старика о его невероятных успехах. Он понимал, что этому человеку можно доверять, что ученик ишиба старается приносить пользу и что он ни разу не был пойман на лжи. Но, несмотря на это, прожекты, предложенные собеседником, казались чернобородому фантастическими.

– Тебе лучше знать, что делать, – ответил Ксарр. – Аррал отзывается о тебе так, как не отзывался никогда ни о ком другом. А я с ним давно знаком – без веской причины он не похвалит. Скажи, что тебе нужно, мы снарядим тебя в дорогу, а потом будем ждать обратно.

Путешествие для Михаила было очень важно. Только оно могло дать ему новую информацию о мире Горр. Об ишибах этого мира, о простых людях, о местных способах управления. Он уже знал, что Раниг был рабовладельческим государством. Но в Каморе никогда не было рабов – люди были слишком бедны, чтобы их иметь. Кроме того, ему было известно, что в крупных городах имеются философские школы, напоминающие школы древности на Земле. Лучшие ишибы были именно там. Кто знает, может быть ктонибудь из них сможет хоть немного пролить свет на то, что с ним произошло, как он очутился здесь, а еще лучше – узнать, как вернуться домой.

А домой его очень тянуло. Он провел в этом странном мире не один месяц и вроде прижился, но желание попасть обратно, в знакомый с детства и уютный мирок, лишь усиливалось.

«Где вы, мои друзья и подружки? – часто печалился молодой человек. – Что там с вами? Что думаете о моем исчезновении? Или, может быть, и время здесь течет иначе, чем на Земле, как это часто бывает в фантастических романах?»

Вообщето Михаил прежде любил фантастику. И много читал. Ситуации, в которые попадали герои, представлялись ему романтическими и отнюдь не безвыходными. А герои конечно же были наделены не только отвагой, но и огромными способностями, могли сокрушить любого врага.

Вот только никаких уникальных способностей у Михаила не наблюдалось. Был обычный для этого мира талант ишиба. Очень слабенький. С таким тут выжить и пробиться трудно. Также он не мог назвать себя отважным. Что поделать, он както не привык рисковать своей жизнью. Даже наоборот, привык ее беречь. И делал для этого все, что было в его силах: не посещал опасные районы по ночам, а также соблюдал технику безопасности на работе. Больше для сохранения жизни от него ничего не требовалось. На Земле.

В мире Горр ситуация была иной. Михаил признавал: ему несказанно повезло, что он вышел сначала к Камору, а не к какомунибудь лагерю или разъезду кочевников. Если бы не Аррал, то тоже неизвестно, как бы все сложилось. Он дал Михаилу бесценные знания ишибов, и они в сочетании с собственными знаниями дарили надежду. На многое. Как минимум на то, что он сумеет обеспечить свою жизнь в этом мире.

Решение вернуться обратно после путешествия по Ранигу Михаил принимал не под влиянием привязанности к жителям Камора. То есть не только изза этого. Он, разумеется, был благодарен им, особенно старику, за то, что они так помогли ему. Однако его благодарность никогда не разрасталась до пределов, позволяющих рисковать своей жизнью. Но, если непосредственная угроза жизни будет отсутствовать, то Михаил сделает, что только сможет, чтобы отблагодарить жителей деревни.

Кроме этого, были и другие причины для возвращения. Достаточно простые. Здесь его знали, могли всегда предоставить кров и стол, здесь было относительно безопасно, здесь находилась его машина, которую он совсем не хотел строить заново, пока не выжмет из нее все, что можно. Но самой главной причиной был его план. Если уж ему будет не суждено вернуться домой на Землю, то он хотел коечто сделать в этом мире, чтобы по крайней мере обезопасить себя. И проще всего претворение плана было начинать отсюда. От Камора.

Итак, он приступил к сборам.

Прежде всего, путешествие должно было быть безопасным. Что для этого нужно? В идеальном случае – способность мгновенно переместиться в конечную точку пути. Но это было ему не дано. Даже Аррал никогда не слышал, чтобы ктонибудь из ишибов мог это делать. Оставался второй вариант: долететь до цели назначения. Это было уже ближе к реальности.

Михаил на полном серьезе занялся изучением возможных способов полета. Но быстро понял, что терпит полное фиаско. Дело было в энергии. Точнее, в ее недостатке. Ишибы высоких уровней могли летать, но их возможности по извлечению необходимой энергии из наличествующих источников во многомного раз превосходили возможности ученика Аррала.

По теории, летать можно было тремя способами: либо ты преобразуешь собственную ти, либо участок ти земли под собой, либо ти воздуха. Все это позволит подняться в воздух и полететь или отправить в полет какойлибо объект. И Михаилу удавалось заставить летать щепки всеми тремя способами. Но онто сам весил гораздо больше, чем какието кусочки дерева, а значит, и энергии для преодоления притяжения планеты ему тоже требовалось больше! А ее он мог получать в очень ограниченных количествах. Для того чтобы поднять собственное тело, энергии катастрофически не хватало. Поэтому ему пришлось отложить полеты на будущее и заняться тем, что помогло бы выжить пешеходу.

Что может помочь путнику сохранить свою жизнь в этом сложном мире, если вокруг полно врагов? Прежде всего сила великого ишиба. Но он был еще не готов эту силу приобрести. Ему требовалось время. И знания других ишибов, полученные не только от Аррала. И вообще как можно больше информации об этом мире.

Что остается еще? Михаил задумался. Он вспомнил совет, который дал в свое время боецактер Брюс Ли: «Лучший способ блокировать удар – это не быть на месте удара». Иными словами, Брюс учил не противопоставлять силе силу, а использовать ловкость. Значит, что нужно для путешествия? Скорость, хорошая реакция и… невидимость.

Дада, невидимость решала бы все проблемы. Если уж не можешь летать, то хотя бы передвигайся по земле так, чтобы тебя было невозможно засечь.

Молодой человек даже поздравил себя, когда ему пришла в голову эта мысль. Но он был вынужден ее отложить – ему было непонятно, что выбрать в качестве амулета.

В его планах центральное место занимал именно такой амулет, который в будущем должен был придать Михаилу новые способности. По крайней мере те, которые способствуют выживанию.

Что же следовало выбрать? Посох? Куртку? Рубашку?

Эти варианты были хороши, но имели недостатки.

Посох могли отнять или разлучить с ним владельца, и он остался бы беззащитным. По этой же причине не подходили одежда и украшения.

А если взять пояс? Перевязаться им потуже? Лучше – под одеждой. Нет, это тоже не подошло бы. Вдруг его схватят и разденут? Мало ли что может случиться…

Михаил не хотел рисковать. Ему нужна была стопроцентная гарантия, что с амулетом его не разлучат.

Он подумал еще. И внезапно его озарила поистине гениальная идея. А если выбрать в качестве амулета то, что всегда с ним, но изменяется очень медленно. То, что нельзя отнять ни в коем случае? Разве только вместе с жизнью. Свой скелет.

Он знал, что клетки костей, остеоциты, живут долго. Примерно от пяти до тридцати лет. Возможно, даже дольше. Конечно, если брать их совокупность, то некоторые изменения происходят. Но ему ничего не стоило время от времени обновлять свой амулет. Это был отличный вариант амулета, который всегда с собой.

Вот теперь уже можно было думать и о невидимости, и обо всем остальном.

На первый взгляд, с невидимостью дела обстояли неважно. Михаил не знал, как можно изменить цвет тела так, чтобы сделать его прозрачным. Но даже если бы он мог это сделать, главной проблемой стали бы глаза. Ведь человек видит потому, что глаза преломляют свет. Свет проходит через хрусталик, преломляется, а затем фокусируется на сетчатке. Этого всего не будет происходить, если глаз станет полностью прозрачным. Получается, для того, чтобы видеть, глаза должны быть тоже видимыми. То есть знаменитый невидимка Уэллса, если бы существовал на самом деле, был бы слеп как крот. Все его преимущества сводились бы к нулю.

После некоторых раздумий молодой человек вспомнил о научнопопулярной статье, которую читал когдато. Там описывался плащневидимка. Этот плащ состоял из множества ячеек, каждая из них передавала то изображение, которое было перед ней, на противоположную ячейку с другой стороны плаща. И, соответственно, получала изображение от противоположной ячейки. Выходило так, что задняя часть плаща как бы транслировала изображение на переднюю часть, а передняя – на заднюю. В результате создавалось впечатление, будто смотришь сквозь плащ.

Это вполне подходило. Потратив немало времени, ему удалось разбить внешний слой ти на маленькие кусочки, каждый из которых обменивался информацией с таким же кусочком, но с противоположной стороны, а потом преобразовывал эту информацию в световую. Издалека все выглядело отлично. Вблизи – отвратительно. Если смотреть на получившегося невидимку в упор, то казалось, что видишь какоето переливающееся пятно. Впрочем, пока его устраивал и этот вариант.

Что еще он хотел от амулета? Средства защиты и нападения. На тот случай, если невидимость не сработает и врагам удастся загнать его в угол.

Но для того чтобы этого не произошло, Михаил решил немного подкорректировать свои скорость и реакцию. Изменяя ти разнообразными способами, он добился того, что при работающем амулете скорость его бега составляла до сорока километров в час. Это была предельная крейсерская скорость: если не превышать этого значения скорости движения, то энергия поступала в таком же количестве, в каком и расходовалась. Михаил мог бежать немного быстрее, но очень недолго. Если бы он способен был создавать нечто вроде резервуаров ти энергии, это решило бы множество проблем. Но тут сыграл свою роль недостаток знаний: как это делается, возможно ли это в принципе – даже консультации Аррала не прояснили суть проблемы. Единственное, что ученику ишиба приходило в голову, – это аналогия с аккумуляторами, резервуарами электрической энергии. Пожалуй, если бы он поработал в этом направлении, то смог бы переводить один вид энергии в другой. Но для этого ему следовало таскать с собой свинцовые или какиенибудь другие батареи. Не говоря уже о том, что сначала пришлось бы их изготовить и зарядить. Поэтому он временно отложил решение вопроса о запасах ти энергии.

Изменение физических данных уже не отняло много времени. Сила молодого человека благодаря амулету возрастала раза в два. Дальнейший прирост был затруднителен по причинам, которых Михаил не понимал. Но даже этот выигрыш в силе его устроил. В конечном итоге получилось, что, пока амулет действует, он будет силен и быстр.

С защитой от нападений ему повезло гораздо больше, потому что сразу же удалось найти нужные изменения ти. Видимо, многие ишибы в мире Горр использовали этот принцип. И, наверное, существовали амулеты, именно так защищающие своего владельца. Принцип был прост: все, что приближалось к телу со скоростью, больше заданной, замедлялось, а сила удара перераспределялась по всей поверхности тела. Это могло существенно помочь против стрел или удара меча. Но, скажем, в случае удара чемто очень тяжелым на эффективность подобной защиты рассчитывать не приходилось. Такой удар опрокинет владельца амулета, а потом опытные бойцы смогут его добить. Однако Михаил не собирался вступать в схватку с опытными бойцами. Он вообще ни с кем не собирался вступать в схватку. Его миссия являлась целиком разведывательной, направленной на сбор информации.

Таким образом, он был хорошо экипирован. Но никаких иллюзий по поводу своей защищенности не имел, потому что многие события в мире Горр обострили его и без того немалое чувство осторожности. Тем более, что, по словам Аррала, вся его экипировка примерно соответствовала ишибу среднего уровня, находившемуся в бодрствующем состоянии.

Последним был вопрос об оружии. Хоть какомто оружии. Михаил многого добился в защите, но у него не было ничего на случай, если ему придется атаковать. Мало ли какие могут случиться происшествия.

Обычное оружие он отверг сразу, потому что совсем не умел им пользоваться, а времени на обучение у него не было. Он снова отправился с расспросами к Арралу.

– Любое нападение требует энергии, – сказал старик. – Чем больше ты вложишь в атаку, тем лучше результат. Есть ишибы, которые отлично работают с огнем. Они могут создавать и гигантские очаги горения, и пламя на ограниченном участке, где температура превышает все мыслимые пределы. Против такого, как правило, защиты нет.

С энергией у Михаила было негусто. И пока что ему не приходила в голову мысль, как изменить положение дел с помощью амулета. Вопрос об энергии заслуживал всестороннего обдумывания, а молодой человек торопился.

Поэтому он начал думать о нестандартных методах атаки. Можно посылать активный щуп, который будет воздействовать на нужные участки тела противника непосредственно. Но любой ишиб с легкостью отобьет это нападение.

Что еще оставалось? Атаки с помощью огня, воды или воздуха он отверг сразу. Возможно, они будут эффективны против обычного противника. Но обычный противник ему и так не был страшен хотя бы потому, что не смог бы догнать или причинить особенный вред. А вот ишибы были страшны.

Михаил мысленно еще раз перечислил все варианты. Оставалось лишь то, о чем он имел представление, а другие ишибы этого мира – нет. Так молодой человек пришел к мысли об электричестве.

– Ишибы используют молнии? – спросил он Аррала.

– Никогда не слышал об этом, – ответил тот. – Считается, что это очень затратно. Ведь молнию придется постоянно удлинять, вытягивая ее к противнику. И нужно делать это исключительно быстро. А короткие молнии будут неэффективны. Да и их никто почемуто не делает.

Михаил с радостью понял, что о молниях в мире Горр, скорее всего, не знают ничего. Поэтому он решил в качестве оружия использовать электрический разряд.

Сначала он задумался о создании атмосферного электрического разряда, истинной молнии. Но понял, что, вопервых, это будет медленный, а вовторых, действительно очень затратный процесс. Ведь нужно не только создать разность потенциалов, но и ионизировать воздух хотя бы на узком участке между созданными потенциалами. Как это сделать быстро и малозатратно, он не знал.

Тогда Михаил вспомнил об электрических скатах. У этих рыб имелись специальные органы, состоящие из видоизмененной мышечной ткани. Каждая мышечная клетка любого живого существа обладает способностью генерировать ток. Очень слабый ток. Но у скатов эта способность увеличена в десятки раз! Их электрические органы имеют два полюса: анод на спине и катод на брюхе. Напряжение, которое может выдавать скат, доходит до двухсот двадцати вольт. Страшная вещь, особенно если схватиться руками за полюса.

Поэтому Михаил решил пока что ограничиться контактным воздействием на противника. С помощью амулета он подкорректировал ти рук таким образом, чтобы там постоянно присутствовал электрический заряд, который можно при необходимости очень быстро высвободить. Если быть точным, то на каждой руке имелись по два полюса. Один был на большом пальце, а другой – на указательном. Схваченный одной рукой, противник получит ощутимый удар током, но если задействовать обе руки, то удар в большинстве случаев будет смертельным по той причине, что ток пройдет через значительную часть тела. Он потратил много времени, выясняя примерную мощность заряда, и в конечном итоге остановил свой выбор на зарядах значительной силы числом до пяти в каждой из точек. То есть мог ударить током с каждой руки по отдельности или одновременно ровно десять раз. Затем несколько минут ожидания, пока будет длиться перезарядка. Но этого должно было хватить. Как уже было сказано, Михаил не собирался вести наступательные действия. Его цель – выдержать первую атаку, по возможности контратаковать, а затем как можно быстрее скрыться.

О последней функции он едва не забыл. Конечно же, будь владелец амулета хоть трижды невидимым, его смогут найти по следам. В этом странном мире следы оставляли не только ноги человека, но и его ти. Поэтому нужно было сделать такой амулет, который сможет восстановить ти вещей в том виде, в котором она была до появления владельца амулета. Эта функция являлась относительно простой: амулет запоминал состояние ти около земли в начале движения, а потом старался восстановить все как было. Результат был далек от идеального, но подавляющее большинство преследователей могло быть сбито с толку.

После того как арсенал защиты и нападения был полностью готов, он решил проверить новые способности на практике.

Глава 13

Проверка амулета в деле

Как можно проверить новые способности, если не прибегать к открытому столкновению, которое, вероятнее всего, приведет к убийству? Гостю этого мира не нравилась мысль об убийстве, особенно об убийстве его, Михаила. Можно прямо сказать, что размышления на эту тему повергали его в состояние дискомфорта.

Мысль об убийстве кочевников ему тоже не нравилась, хотя не так сильно. Но все равно не нравилась.

Между тем другого выхода у него не было, и он совершенно отчетливо это понимал. В его новом мире ему придется убивать, рано или поздно. Хотя бы для того, чтобы выжить. А если принять во внимание план, который он рассчитывал реализовать в будущем, то кочевники так или иначе оказались бы под ударом. Поэтому Михаил утешал себя тем, что всего лишь начнет войну с ними немного раньше запланированного срока. И еще тем, что захватчики принесли много бедствий деревне Камор. Как обычный современный житель Земли, он пытался подменить нравственный запрет нравственным же разрешением. В простом изложении это звучало так: «Убивать нельзя, но если жертва – очень плохой человек, то можно». Молодой человек даже вспомнил о том, что вроде бы в самых первых версиях Ветхого Завета тезис «не убий» звучал несколько иначе: «Не убий без крайней необходимости» – вот так. Потом, чтобы не путать людей, тезис сократили до двух слов. Он не особенно верил в эту версию, но как истинный цивилизованный гуманист приобщил и ее в числе прочих к оправданию того, что собирался сделать. Практическая необходимость в сочетании с моральным оправданием – страшная сила.

Практическая необходимость заключалась в том, что Михаилу нужно было испытать свое изделие в условиях реального боестолкновения. Генеральная проверка предполагала несколько этапов. Сначала Михаил обнаруживает небольшой отряд кочевников, потом позволяет им попытаться себя убить, а когда это у них не получается, то испытывает поражающее действие электрического разряда на бедолагах. Все просто и логично.

Но, в соответствии с той же логикой, перед общей проверкой следовало организовать проверки частные, по каждой из функций отдельно.

– Скажика, Ксарр, – обратился он к чернобородому, когда амулет был готов. – Ты хорошо умеешь пользоваться топором?

– Умею, – степенно ответил тот.

– А смог бы напасть с топором на меня?

Ксарр недоуменно нахмурился, отчего его косматые брови наполовину закрыли глаза:

– Нет. Зачем мне на тебя нападать?

– Ну а если я попрошу это сделать?

– Ударить тебя топором?

– Да.

– Ты постойка здесь, никуда не уходи. А я схожу за Арралом и вернусь. Главное – стой спокойно и ни с кем не разговаривай.

– Подожди, Ксарр! Куда ты побежал?

– Стой спокойно и не волнуйся. Я приведу Аррала и вернусь.

– Со мной все в порядке, Ксарр, ты не так понял. Дело в том, что я сделал амулет, который должен защищать от атак. Его нужно проверить.

– Ух, – вздохнул чернобородый. – Ты меня напугал. Думал, что опять твое сумасшествие вернулось.

– Аррал считает теперь, что я не был сумасшедшим, – уточнил Михаил.

– Это он тебе так говорит, – брякнул Ксарр и смешался. – Так тебе топор нужен? – быстро добавил он.

– И лук тоже, – ответил Михаил, решив не обращать внимания на двуличие своего учителя. – Если ты и луком умеешь пользоваться.

– Плохо умею, – признался Ксарр. – Да и лук тоже плохой. Охотничий. Но если с близкого расстояния, то чтонибудь получится.

Оборонительные функции амулета проявились неплохо. По крайней мере в эксперименте с топором. Сначала чернобородый бил Михаила им не в полную силу. Потом, увидев, что это не наносит тому никакого вреда, разошелся. Он размахивал топором, как заправский викинг, но защита амулета работала надежно. Только несколько раз после особо сильных ударов Михаил был вынужден отступать на пару шагов назад, чтобы сохранить равновесие. Как он и ожидал, в этом и была слабость защиты – в невозможности удержаться на ногах при атаках тяжелым оружием.

Проверка на пробиваемость стрелами отняла гораздо больше времени. Ксарр отошел метров на десять и выстрелил.

– Ну что, попал? – спросил он, потеряв из виду стрелу.

– Попал, – честно ответил Михаил, следивший за стрелой. – Но не в меня.

Молодой человек показал на курицу из хозяйства Ксарра, которая лишилась значительной части оперения на хвосте.

– Нам лучше выйти за околицу, – немного подумав, сообщил чернобородый.

Там, после многих неудачных попыток и значительного сокращения расстояния, удалось установить, что защита Михаила выдерживает и стрелы. Даже выпущенные в упор. Точнее, только стрелы, выпущенные в упор, потому что остальные никуда не попали.

По результатам предварительных экспериментов молодой человек установил, что он готов для главной проверки. Однако у него всетаки не было абсолютной уверенности в успехе. Вдруг луки кочевников окажутся более тугими, а мечи – более острыми? А если они будут бить с гораздо большей силой?

Поэтому Михаил очень хотел совершить первый акт войны в таком месте, из которого ему было бы легче всего удирать. Задействовав и невидимость, и все свои физические резервы.

Поэтому он не торопился и, рыская по окрестностям, обходил стороной лагеря кочевников много раз, ожидая, когда ему представится удобный случай.

Через пару дней удача улыбнулась ему.

Выглядывая из небольшой рощицы, он заметил неподалеку двух воинов, спешившихся у ручья. Один из них подошел к воде совсем близко, а второй оставался около лошадей. Это был удобный момент. Воины были одеты примерно одинаково – в кожаные доспехи и странного вида шлемы, больше напоминавшие тюбетейки.

Немного поколебавшись, Михаил под прикрытием невидимости двинулся к ним. Он не бежал, но шел достаточно быстро. Когда до кочевников оставалось метров пять, они чтото заметили, ведь ученик Аррала вблизи представлял собой странное зрелище. Как уже говорилось, невидимость была неабсолютной. То ли кусочки ти, обеспечивающие ее, были слишком велики, то ли он еще не научился работать с такими процессами, но чем ближе подходил Михаил, тем больше он казался состоящим из прозрачных, но слегка расплывчатых пятен. К тому же невидимостью было скрыто не только тело, но и некоторое пространство около него, и в результате это скопление пятен казалось еще и круглым.

Решив в любом случае не отключать режим невидимости, он бросился к воинам. На таком расстоянии атакующий был явно заметен и выглядел как очень странная переливающаяся фигура. Но тем не менее ему удалось застать воинов врасплох. Он схватил ближайшего из них, который стоял около лошадей, левой рукой за шею, а правой – за локоть. Затем Михаил выпустил разряд. Воин резко дернулся и обмяк – разряд должен был пройти через его сердце.

Но второй кочевник уже среагировал. Он выхватил меч и резко ударил им в скопление странных пятен. Защита Михаила справилась с нагрузкой, но он покачнулся. Воин сразу же ударил еще и еще, сбивая противника с ног. Все произошло очень быстро. Пара секунд – и молодой человек оказался на земле. Конечно же это не понравилось ему. Он рвался в бой.

Михаил быстро поднялся, но все же недостаточно быстро, чтобы опередить противника в его отступлении. Кочевник в бой не стремился. Может быть, он не был безумно храбр, а может быть, его жизненные принципы не позволяли сражаться с тем, чего не понимаешь. Но в любом случае он побежал к своему коню, который начал движение еще до того, как всадник оказался в седле. Раздался свист, конь рванулся вперед, и вскоре молодой человек видел лишь пыль, которая стелилась за мчавшимся без оглядки всадником.

Михаил не стал его преследовать. С одной стороны, он мог посоревноваться в скорости с лошадью, а с другой – не видел в этом смысла, ведь он выяснил все, что хотел. Мощность его разрядов была достаточной для человека – первый кочевник был мертв, а защита надежно противостояла ударам меча.

Осмотрев поле боя, он решил ничего не брать, кроме поясного кошеля с серебряными монетами. На лошади Михаил не умел ездить, а невидимость ее не покрывала. Меч и копье ему были без надобности, и в кожаных доспехах он тоже не нуждался.

Вернувшись в деревню, он первым делом рассказал о своей первой схватке Арралу и Ксарру.

– Я совершил нападение с противоположной стороны лагеря, – пояснил Михаил. – Так что это не может иметь никаких последствий для Камора. Кочевники даже не свяжут вас с этим происшествием.

Ксарр согласился со словами молодого человека. Ранее они уже обсуждали с Михаилом возможности безопасного нападения на кочевников.

– Что значат здесь эти деньги? – молодой человек вытащил добытый им кошель и протянул его собеседникам. В словаре, созданном в его памяти при овладении местным языком, данный тип монет не упоминался.

Аррал высыпал монеты на руку.

– Серебро Томола, – сказал он. – Весит чуть больше нашего, ранигского.

Ксарр взял кошель из его рук и пересчитал содержимое.

– Тридцать четыре монеты серебром, – произнес чернобородый. – На эти деньги ты можешь купить пару неплохих коров. Или четырепять похуже.

Покупать коров Михаил не собирался, но для путешествия деньги ему могли понадобиться.

Он привязал кошель к своему поясу и обратился к Ксарру, показывая на его пояс, который был яркокрасного цвета:

– А что для тебя значит этот пояс? Он тебе дорог?

– Его сделала моя жена, – сказал чернобородый. – Как раз перед тем, как ее угнали кочевники.

– Можно одолжить этот пояс у тебя до завтрашнего дня? – поинтересовался молодой человек.

Ксарр очень удивился, услышав такую просьбу, но снял пояс и протянул его Михаилу.

– Благодарю. Между прочим, через деньдва я покину деревню.

Арралу было жаль расставаться со своим учеником. Но он понимал необходимость отъезда и лишь предостерег его от схваток с ишибами.

– Хотя сейчас ты и можешь пережить некоторые сражения, старайся их избегать. Хороший ишиб тебя в два счета развеет по ветру, несмотря на твой выдающийся амулет.

Михаил был полностью согласен с ним. Ему еще не приходилось видеть ишибов высших уровней, но он вполне представлял себе их возможности.

Следующий день был его последним днем перед путешествием. Хотя он пробыл в деревне немногим более полугода, но успел в значительной степени привязаться к некоторым из жителей. Однако друзей Михаил так и не приобрел – возможно, лишь за исключением Аррала. Утром ученик ишиба вручил наставнику посох, который сам вырезал из дерева. Этот посох был амулетом со всеми функциями, которые Михаил знал и использовал. Пояс Ксарра превратил в такой же амулет, как и посох, и вернул владельцу. Хотя чернобородый не был ишибом и не мог пользоваться многими его свойствами, например, включать и выключать невидимость, амулет давал ему защиту от нападений, а также увеличивал физическую силу и реакцию.

И старик, и Ксарр были растроганы. Аррал чуть не заплакал, потому что никто и никогда не преподносил ему таких подарков. Ксарр же быстро оправился.

– Ты теперь можешь легко делать подобные амулеты? – спросил он.

– Конечно, – кивнул Михаил. – Главное – правильный расчет, а изготовление – просто ремесло, не более.

Изготовление амулета действительно занимало считаные минуты. А по накоплении опыта ишиб мог укладываться даже в десятки секунд. Поэтому стандартные одно– и двухфункциональные амулеты стоили очень дешево. Они были известны всем, и любой среднего уровня ишиб, нисколько не напрягаясь, мог их создавать в огромных количествах. Необычные же амулеты стоили гораздо дороже. Дело в том, что владельцы секрета их изготовления хранили свои тайны, могли сами диктовать цены и регулировать количество своих амулетов в свободной продаже.

– Почему же тогда ты не сделал амулеты для всех мужчин в деревне?

Михаил рассмеялся. Подобного вопроса он ожидал от практичного Ксарра.

– Я дал вам двоим амулеты для защиты, потому что вы оба мне нужны. Если бы амулетов было больше, то ты, Ксарр, использовал бы их совсем не для защиты. Мне известен твой склад ума. С таким же успехом я мог бы не давать ничего. Мне пришлось сделать лишь два амулета, чтобы иметь возможность точно встретить вас живыми по возвращении. Будь амулетов меньше или больше, это уже не смогло бы гарантировать нашу встречу.

Ксарр, прищурившись, посмотрел на него:

– А ты хитер, Михаил.

– Я пришел из очень практичного мира. Кстати, ты хорошо бы в нем себя чувствовал.

Прощание не заняло много времени.

Когда он покидал деревню, кроме старого ишиба и чернобородого главы общины, его провожали спасенный им мужчина, его пожилая мать и парочка подростков, с которыми Михаил имел обыкновение прятаться в погребе от набегов кочевников.

Ему предстояло долгое путешествие.

Глава 14

Зарр и дорога к нему

Ранней весной Михаил покинул деревню Камор, прожив в ней восемь месяцев. Он чувствовал, как по мере отдаления от Камора растет печаль на душе. Нельзя сказать, что он ощущал привязанность к этому месту, жизнь там была тяжелая и опасная. Понастоящему его печалило другое – расставание с прежним миром, уютной Землей. И молодому человеку хотелось все исправить и найти способ вернуться обратно. Хотя в последнее время в его голову волейневолей, но закрадывались мысли о том, что в мире Горр всетаки есть и приятные вещи. Например, возможность управления ти. Эти мысли еще не были сильны и настойчивы, поэтому никак не могли повлиять на главную цель молодого человека – найти путь домой, домой, домой!

И вот прекрасным прохладным утром он в холщовых штанах и рубахе, но в своих ботинках из прежней жизни размеренно бежал по проселочной дороге. При этом иногда думая о чемто, а иногда просто отсчитывая шаги, наслаждаясь равномерным бегом, не приводящим к усталости. Это поведение было обычным для бегущего человека. Необычным являлось то, что он бежал с постоянной скоростью в сорок километров в час и под покровом невидимости.

Его путь лежал на север. Там располагались основные города Ранига. Деревня Камор находилась на южной границе королевства и соседствовала с небольшим лесом. Еще южнее были совершенно безлюдные в этой местности горы. Аррал рассказывал Михаилу легенды о том, что раньше там жили две разновидности людей. Одни пасли животных на склонах и добывали чудесную шерсть, которой торговали. Другие жили в глубоких пещерах и преуспевали в кузнечном и строительном деле. Но потом произошел какойто катаклизм. То ли извержение вулкана, то ли землетрясение – Михаил так и не смог понять по описанию, что именно это было. Но в любом случае катаклизм привел к тому, что жители гор погибли. Может быть, все, а может быть, только часть из них. Но те, кто спасся, все равно покинули неспокойное место. И, как оказалось, зря. Потому что с тех самых пор в горах все было тихо и спокойно.

Ближайший к Михаилу город королевства Раниг, который лежал к северу от Камора, назывался Сцепра. По рассказам Аррала, он был небольшим, примерно тысяч на десять жителей. Конный мог достичь этого города за три дня. Михаил рассчитывал добраться за полтора суток благодаря поддержанию постоянной и высокой скорости. Лошади так не могут. Конечно, лучшие из них способны обогнать владельца многофункционального амулета, но лишь на коротких дистанциях. Сцепра лежал как раз между Камором и столицей Ранига, белостенным Пармом.

Разумеется, он не мог бежать, не останавливаясь. Хотя его скорость не требовала повышенного расхода физических сил, поскольку при движении организм подпитывался в основном энергией от его собственной ти и потоков воздуха, он все равно уставал. Как долго может идти не особо тренированный пеший, находящийся в хорошей физической форме, прежде чем устанет? Часа два, может быть, три. Способности ишиба позволяли снимать усталость лишь частично. Поэтому он рассчитывал через каждые пятьшесть часов бега делать большой привал.

На проселочной дороге ему иногда встречались группы людей. Чаще всего это были кочевники, а один раз Михаил заметил странный отряд с большим количеством повозок, охраняемый не только степняками, но и другими воинами, закованными в тяжелые доспехи. Возможно, это был купеческий караван.

Не желая преждевременно вступать в контакт с кем бы то ни было, молодой человек замечал путников издалека и обегал их по широкой дуге, держась от них на таком расстоянии, которое обеспечивало ему полную незаметность.

Михаил старался не бежать через рощи и леса. Поля были достаточно большие, достаточно просторные, чтобы спокойно обогнуть группу путешественников и выйти к свободному участку дороги, не наматывая лишние километры. Но както раз, примерно часа через два после начала движения, он заметил, что дорога, проходящая между лесом и оврагом, занята очередным обозом. Ему не оченьто хотелось спускаться в овраг, который мог быть наполнен водой. Поэтому он снизил скорость и решил обойти обоз по лесу, но там испытал неожиданное затруднение – он обнаружил, что не может передвигаться тихо, потому что земля под деревьями была усеяна множеством сухих веток. В связи с этим Михаил, чтобы не привлекать внимание шумом и хрустом, решил углубиться в лес и взял еще больше влево. Деревья росли не густо, и особых неудобств он не испытывал. Слегка довернув, молодой человек хотел было продолжить свой путь параллельно дороге, как вдруг услышал голоса. Они доносились со стороны, противоположной обозу. Голосов было несколько: дватри мужских и женский. Женский голос был очень хорош. Он звенел как колокольчик.

Его разобрало любопытство. Стараясь двигаться тихо, как только мог, молодой человек пошел по направлению к голосам. Вскоре вдалеке мелькнули какието фигуры. Михаил выбрал толстое дерево, чтобы наблюдать изза него. Но стоило ему приглядеться, как выяснились два важных обстоятельства. Вопервых, люди были верхом, что показалось ему очень странным для леса. Вовторых, все они были ишибами. Почти сразу же открылось еще одно обстоятельство, гораздо более важное, чем все предыдущие. Ишибы его почувствовали.

Внезапно тональность их голосов изменилась. В этот момент Михаил осознал, что не мог понимать то, что они говорили, не по причине удаленности, а по причине того, что язык был ему не знаком.

После нескольких фраз на чужом языке всадники перешли на местный.

– Эй, там, выходи! Мы знаем, где ты прячешься! – неожиданно воскликнул один из ишибов.

Михаилу не хотелось встречаться со странными ишибами в лесу. Поэтому он решил развернуться и убежать. Ему удалась первая часть плана – развернуться. Но вот со второй частью – убежать – определенно были проблемы. Лес за его спиной словно сгустился. Он точно помнил, что, когда шел к этому месту, деревья росли не густо, а теперь он смотрел на чащу, которой еще две минуты назад определенно не было. Он заколебался, но тут, к своему ужасу, услышал, что всадники приближаются к нему. Приближаются очень быстро. Необычно быстро для леса. Нужно было срочно решать, что делать. Можно сохранить невидимость и ринуться сквозь чащу к дороге. Но даже если он и успеет так сделать, то выйдет прямо на охраняемый обоз. А там наверняка ишибы. Причем ишибы во всеоружии, начеку, ожидающие нападения в этих неспокойных краях. Можно побежать вдоль дороги, опятьтаки через чащу. Но всадники наверняка догонят его благодаря своей странной способности к быстрому передвижению по лесу. Третий и последний вариант был прост – сбросить невидимость и притвориться обычным человеком. Пожалуй, в данной ситуации это будет самое лучшее. Тогда он сохранит свои козыри.

Молодой человек сбросил невидимость и вышел изза дерева. Всадники уже были в нескольких метрах – деревья словно расступались перед ними.

Их было трое: двое мужчин и женщина. Михаил бросил быстрый взгляд на мужчин, хотел было столь же быстро осмотреть женщину и замер. Мужчины были очень представительны: богатые камзолы, мечи, луки за плечами, высокомерные лица. А женщина выглядела потрясающе. Длинные черные волосы обрамляли бледное лицо с тонкими чертами лица. На, казалось бы, прекрасном и холодном лице «снежной королевы» алели губы. Яркость красного цвета губ казалась нереальной, но он понял, что это отнюдь не помада, а естественный цвет. Зеленые глаза незнакомки довершали образ. Она была красива, как нимфа, как богиня. Безусловно, молодому человеку в своем мире приходилось видеть очень красивых женщин. Если не вживую, то хотя бы по телевизору. Но ни одна из них не могла сравниться с этой всадницей, Михаил просто не мог оторвать от нее глаз. Его взор наполнился восхищением.

Между тем незнакомка смотрела на него равнодушно и слегка презрительно.

– Кто ты такой? – спросил один из мужчин, подъехав слегка поближе.

От спутника его отличал почтенный возраст, а его зеленый камзол казался темнее, чем у молодого всадника.

Михаил быстро исследовал собеседника тонким щупом. Аб всадника был в чемто задействован. Возможно, именно с этим связано внезапное возникновение чащи.

– Я пришел сюда с дороги, – путешественник кивнул назад. – По нужде.

– Так ты идешь с ними? С обозом? – спросил всадник.

Судя по этому вопросу, они к обозу не имели никакого отношения. Но молодой человек не любил судить о важных вещах по какойто фразе. Потому что они могли задать этот вопрос специально, а на кону стояла его жизнь. Но тем не менее он решил рискнуть:

– Да, с обозом.

– Куда же вы направляетесь? – спросила женщина. Ее голос был мелодичен и звонок. Первое сравнение с прекрасно сделанным колокольчиком оказалось верным.

Михаил сглотнул. Ему трудно было отвечать этой женщине. Но он попытался сосредоточиться:

– Мы идем в Зарр.

Обоз двигался именно в том направлении.

– А что происходит здесь? – снова спросила женщина. – В этой местности? Идет какаято война? С кочевниками?

Вопрос был странен. Он прямо указывал на то, что всадники не имели никакого представления о местности, где они оказались. Или, может быть, это всетаки проверка? Михаил решил быть осторожен.

– Я здесь не живу, госпожа, – сказал он. – Сейчас я сопровождаю обоз. Знаю лишь, что в этих местах действительно очень много кочевников.

– Он для нас бесполезен, – заметил пожилой всадник.

Молодой мужчина хранил молчание.

– Наверное, – ответила женщина.

По какойто причине, обсуждая незнакомца, они даже не перешли на другой язык. Возможно, изза пренебрежения к простому человеку, стоящему перед ними.

– Что же с ним делать?

– Убить. Он видел нас, – без выражения сказала прекрасная незнакомка.

Михаил напрягся. Он был готов бежать, но одновременно с ужасом отметил, что даже после этих страшных слов она была попрежнему прекрасна в его глазах.

Он быстро осмотрелся. Чаща вокруг него исчезала, превращаясь в нормальный лес. Видимо, она была необходима для того, чтобы задержать его. Но потом ишиб счел, что нет смысла поддерживать столь сильные изменения ради какогото простолюдина.

Пожилой ишиб, который находился буквально в двух шагах от Михаила, чуть пошевелился. Его аб снова вспыхнул. Видимо, именно он решил воплотить в жизнь слова девушки об убийстве.

Любимого ученика ишиба Аррала спасло в данной ситуации лишь то, что всадник не ожидал увидеть перед собой ишиба. Пусть слабого, но ишиба. Поэтому влияние пожилого мужчины на ти незнакомца было незначительным. Скорее, небрежным. Ведь когда ктото прихлопывает муху, он не вкладывает в это движение всей своей силы.

Молодой человек напряг все свои способности. Он старался противостоять непонятным изменениям своего ти. Одновременно включил невидимость и шагнул вперед. В момент, когда Михаил превращался в расплывчатое пятно, он заметил изумление, мелькнувшее на лицах всадников. Но у него не было лишнего времени, чтобы интересоваться эмоциями своих убийц. Михаил быстро прикоснулся к передней ноге лошади. Разряд. Молодой человек едва успел отскочить. Лошадь взвилась на дыбы. Михаил мгновенно развернулся и понесся в сторону дороги со всех ног, рискуя в любую секунду столкнуться со стволом дерева или напороться на какойнибудь острый сук. Но чудесная реакция тоже не подвела. Искусно маневрируя, Михаил бежал через лес к спасению, изо всех сил удерживая свою ти в прежнем состоянии.

Хотя в ту минуту он мог бы уже не беспокоиться за свою безопасность. Лошадь, пострадавшая от удара током, прыгнула в сторону и столкнулась с лошадьми двух других всадников. В течение нескольких десятков секунд все были озабочены не проблемой поимки непонятного человека, а удержанием своих тел в седлах, а также усмирением лошадей. Этих мгновений Михаилу оказалось достаточно, чтобы выскочить на дорогу.

К счастью, он пронесся не через центр обоза, а едва зацепил его хвост. Михаил не стал выяснять, какое впечатление произвело его появление на ишибов конвоя. Он еще ускорился и умчался в поле. Амулет позволял ему двигаться некоторое время со скоростью, чуть большей сорока километров в час. Михаил выжал из амулета все, что мог. Минут пять он бежал, не оглядываясь.

Когда же молодой человек остановился, то обнаружил, что никакой погони нет, а он сам оказался довольно далеко от дороги. Слегка отдохнув, молодой человек снова отправился в путь на своей обычной скорости. Образ прекрасной незнакомки не выходил у него из головы.

Продвинувшись за пять часов на расстояние около двухсот километров, он вышел к населенному пункту, окруженному высокой деревянной стеной. Это было поселениекрепость Зарр. Над ним реял флаг королевства Раниг с изображением вздыбленного льва, что весьма обрадовало Михаила. Потому что, с точки зрения молодого человека, наличие символики неразрывно связано с цивилизацией и законом.

Обежав поселение вокруг крепостной стены и внимательно осмотревшись, он вернулся на дорогу на некотором расстоянии от ворот, сбросил невидимость и побрел к городу.

Одна половина ворот была затворена, а другая – чуть приоткрыта. На небольшой башенке около входа стоял солдат и внимательно смотрел на незнакомца, который, похоже, был единственным посетителем за долгое время.

Михаил поздоровался.

– Ты кто такой? – спросил солдат вместо приветствия.

Он был одет в железный полудоспех, а на голове красовался шлем, оставляющий лицо открытым.

– Меня зовут Ксант, я из Камора.

– Из Камора? – удивился солдат. – Как же ты пробрался через разъезды кочевников?

Михаил пожал плечами:

– Шел лесом, рощами, держался вдалеке от дорог. Одному можно пройти незаметно.

– Можно, – согласился солдат. – Только ты первый пришел оттуда за последний год. Как там сейчас?

– Плохо. Баб угнали, постоянные набеги, жрать нечего.

Он твердо решил казаться деревенским простаком до тех пор, пока это будет вообще возможно.

– Нука, заходи, – страж кивнул на ворота. – Сотник будет рад тебя видеть.

Протиснувшись в узкое отверстие между створками ворот, он очутился на небольшой улице. Расстояние между домами и крепостной стеной было очень небольшим.

Рядом с башенкой сидели в свободных позах еще двое солдат. Возможно, в их функцию входило быстрое запирание ворот по сигналу наблюдателя на башенке. Они не могли не слышать разговор.

– Где сотникто? – спросил путешественник.

– Иди прямо на площадь, он в самом большом доме, – ответил один из них.

Поселение было не очень велико, примерно человек на пятьсот, как прикинул Михаил. Звание «сотник» позволяло предположить, что гарнизон состоит как минимум из нескольких десятков солдат. Пройдя по узкой улочке, молодой человек вскоре обнаружил, что оказался на небольшом открытом пространстве, которое страж назвал площадью.

Несколько человек, одетых чуть лучше, чем одевались в деревне Камор, с интересом наблюдали за новой личностью.

Без труда обнаружив самый большой дом среди неказистых построек, Михаил постучал в дверь.

– Заходь! – раздался крик изнутри.

Он толкнул дверь и чуть было не споткнулся о ноги солдата, который сидел на стуле.

Тот смерил пришельца недоумевающим взглядом и спросил:

– Че тебе?

– Стражник у ворот отправил меня к сотнику, – пояснил тот. – Я пришел из Камора, деревни, захваченной кочевниками.

– Ааа, – протянул служивый, – постойка тут.

Он встал и пошел в глубь дома, откуда до Михаила доносились приглушенные звуки, обрывки разговора. Вскоре солдат вернулся.

– Сотник примет тебя, – сказал он. – Иди вот туда. Обе двери открыты.

– Как его зовут хоть?

– А тебе оно надо? – рассмеялся солдат. – Называй «господин сотник».

Потом подумал и добавил:

– Он из семьи Манк. Уру.

Внутренний словарь Михаила сообщил, что уру означает младший дворянский титул. Чтото вроде виконта или баронета.

Он пошел в указанном направлении, пересек небольшую комнату, открыл вторую дверь и предстал перед сотником.

Сотник Манк, потомственный дворянин, сын генерала, обладатель огромного количества предков, покрывших себя славой на поле брани, ненавидел армию всей душой. Начиная с отроческого возраста, он старался увильнуть от любых дел, связанных со сражениями. Сначала тому были две причины: лень и трусость. Потом количество причин возросло до четырех. Добавились более высокие чувства в виде страсти к вину и любви к женщинам. Когда ему исполнилось восемнадцать лет, младший Манк захотел большей независимости от родительской опеки. Он пришел к отцу и попросил того выхлопотать для него какуюнибудь спокойную придворную должность. Старикгенерал понял это посвоему, и через некоторое время изумленному Манку вручили патент на чин десятника гвардии. Когда первое ошеломление прошло, молодой уру попытался оставить службу. Но не тутто было. После грандиозного скандала и угрозы лишения наследства он был вынужден влачить жалкое существование, выходя в караулы и заступая на дежурства. К счастью, гвардия в то время не принимала никакого участия в военных действиях, и Манку удалось спокойно дослужиться до сотника. Свободное от службы время он проводил во власти своих высоких чувств: в окружении спиртного и женщин. Это его и погубило. Однажды во время королевской охоты он слегка переоценил свои силы в деле потребления вина. Ему удалось свалиться с лошади таким образом, что он сбил с ног фаворитку короля, упал на нее сверху, да еще и испачкал прежде выпитым вином ее платье, пытаясь подняться. Стоит ли говорить, что король был в ярости. Не слушая увещевания многочисленных и почтенных родственников Манка, он немедленно отправил того в дальний гарнизон в том же чине. Это был позор. Позор для всего рода. Так уру Манк оказался на границе с кочевниками.

Когда Михаил предстал перед ним, он как раз приканчивал очередную бутылку вина, сидя за столом.

– Подойди поближе, – сказал Манк, почесав свое объемистое брюшко. – Мне сказали, что ты из дальней деревни. Что там слышно о кочевниках?

– Я видел последний разъезд в дне пути отсюда, господин сотник, – ответил путник, мысленно переведя свой бег в скорость обычного пешехода. – А рядом с Камором их вообще очень много.

– Сколько же у них воинов? – спросил сотник.

Собеседник пожал плечами:

– Больше, чем здесь людей. Много больше. Тьма.

Манк поморщился. Он любой ценой хотел избежать военных действий. До сих пор ему несказанно везло, потому что кочевники еще ни разу не пытались штурмовать крепость Зарр.

– Зачем же ты пришел сюда?

– Иду к королю с челобитной, – ответил Михаил.

На лице сотника мелькнул интерес. Он протянул руку.

Молодой человек вытащил изза пазухи свиток, загодя написанный Арралом. Прошение к королю было неплохим прикрытием его перемещений по стране.

Сотник принял челобитную и развернул ее.

Она состояла из трех разделов. Вопервых, следовало скрупулезное описание убытков, понесенных деревней, вовторых, приводились скупые, но вполне достоверные сведения о численности кочевников, а втретьих, сей документ завершался слезной и витиеватой просьбой избавить верных короне жителей Камора, далекого, но важного форпоста ранигской цивилизации, от бедствия. Под всем этим стояла подпись «ишиб Аррал».

Прочитав, сотник вернул свиток. Что бы Манк ни думал о человеке, стоявшем перед ним, до прочтения документа, теперь его мнение изменилось. Сейчас он видел не просто мужика, а посланца населенного пункта, находящегося под вражеской оккупацией и взывающего к законным властям о помощи. С этой челобитной в глазах всех Михаил приобретал статус официального лица.

– К королю идешь, значит… Нуну. Попытай счастья. А чем ты занимаешься? Хлеб выращиваешь?

– Нет, я – охотник.

– Где же твой лук?

– Мне не нужен лук, охочусь с помощью ловушек.

Сотник хмыкнул:

– Ладно, ступай.

Михаил попрощался и вышел. Образ простого деревенского труженика ему явно удавался.

– Ну что, не прогневил нашего сотника, значит? – спросил у него солдат у входа. – Ты смотри, он мужик хороший, непридирчивый. Пьет, правда, много. Но зато как рвется в бой! Все время кочевниками интересуется. У всех о них спрашивает.

У путешественника создалось другое впечатление о причинах повышенного интереса сотника к степнякам. Но он предпочел об этом умолчать.

– Где тут можно пожрать?

– В трактир иди, там, за углом, – махнул рукой солдат.

Михаил вышел из помещения и повернул в указанном направлении. Хотя он и взял с собой припасы в дорогу, но считал себя обязанным познакомиться с местной жизнью во всех подробностях. А где же эта жизнь видна лучше, чем в трактирах?

Зал заведения оказался на удивление большим. Не все скамьи и столы были заняты, но чувствовалось, что трактир явно процветал.

По понятным причинам он еще не был знаком с порядками в заведениях общепита этого мира, поэтому подошел к стойке и сообщил трактирщику, что хотел бы недорого пообедать. А потом, возможно, и остановиться на ночлег.

Трактирщик походил на жука. Его большие усы торчали в стороны, а глаза были слегка навыкате. Впрочем, жуком он был не только снаружи, но и внутри. Если так можно назвать человека, который последовательно выдавливал всех конкурентов из поселениякрепости, чтобы держать заоблачно высокие цены. У него были хорошие отношения с начальством и плохие – с рядовыми посетителями, за чей счет он поддерживал хорошие отношения с начальством. Михаил на начальство похож не был.

– А много ли у тебя денег, мил человек? – спросил у него трактирщик.

Молодому человеку такое начало не понравилось. Но он подумал, что оно, возможно, является нормальным для этих мест. Поэтому показал одну серебряную монетку.

– Дайка, – сказал трактирщик, протягивая толстую ладонь. – Чтото она у тебя подозрительно блестит.

Будь на его месте обычный деревенский житель, он, возможно, отдал бы монетку, чтобы распрощаться с ней навсегда. Но молодой человек читал о жуликах, встречался с жуликами и мог их вовремя заметить и распознать. Он спрятал монетку:

– Как хочет, так и блестит. Это ее дело и мое. Вот когда дашь мне еду и ночлег по нормальным ценам, это дело станет твоим.

Трактирщик презрительно усмехнулся:

– Я сейчас крикну страже, что ты пытался всучить мне фальшивое серебро. И тебя бросят в яму.

Михаил уже сидел в ямах много раз. И когда прятался от кочевников, и когда работал над амулетами. Но в данный момент ему в яму не хотелось.

– Да ты шпион, – сказал он. – Шпион кочевников. Я узнал тебя.

– Чего? – опешил трактирщик.

– Я прибыл из Камора, деревни, захваченной кочевниками. Прибыл с просьбой о помощи. Уже поговорил с сотником. Он разрешил мне следовать к королю. Но сейчас понимаю, что кочевники вошли в страну изза предательства. Только что я внезапно вспомнил, что видел тебя в их лагере. Они передавали тебе деньги.

Слова «сотник», «король», «кочевники», «деньги» и «предательство» оказали на трактирщика завораживающее влияние. Сначала он чуть не задохнулся от наглости и нелепости обвинений, но потом взял себя в руки. Он не был туп и знал местную жизнь. Поверят ли солдаты незнакомцу или нет – дело второстепенное. Важно лишь, что у трактирщика были деньги, и солдаты это знали. Если же заподозрят, что его состояние нажито путем сговора с врагом, то ему придется вскоре оказаться на виселице, потому что никто не станет выяснять, виновен он или нет. Ведь появится отличный предлог наложить руку на все его имущество. Конечно, можно было попробовать оправдаться, но одна монетка не стоила такого риска. Трактирщик был богат, а в текущий момент наличие денег не только не могло отвести подозрения, но резко усилило бы их. Сразу же нашлось бы много охотников наложить руку на его собственность.

– Ты получишь кров и обычную еду на один день за эту монету, – сказал трактирщик.

– Обычную хорошую еду, включая завтрак, – поправил его Михаил, одержавший моральную победу.

– Договорились, – скрипнул зубами трактирщик и опять протянул руку за монетой.

– Оплата состоится завтра после выполнения всех условий, – дипломатично высказался путешественник.

Трактирщик позеленел.

– Эй, ктонибудь! Накормите этого… человека! – крикнул он.

Михаил уселся за свободный столик. Из двери, расположенной за стойкой, вышла немолодая женщина и направилась к нему. На ней был ошейник. Так он впервые за время пребывания в мире Горр столкнулся с рабством.

Глава 15

Знакомство с монополией

– Что будет заказывать господин? – спросила она.

– А что есть? – поинтересовался Михаил, чувствуя некоторую стесненность, поскольку никогда в своей жизни не встречался с людьми, приравненными к движимому имуществу.

– Жареная курица, картошка, суп и вареная говядина.

– Какие у вас тут приправы?

– Обычные, – удивленно ответила женщина. – Соль и перец.

– Тогда принеси курицу и картошку.

Насчет приправ он спросил не из пищевкусовых соображений. Будучи от природы человеком недоверчивым, он заранее допускал наличие недоброго умысла в действиях всех тех, с кем у него сложились плохие отношения. В данном случае это был трактирщик. Михаил мог проверить ти заказанных блюд и выявить присутствие ти соли и перца. Но он вряд ли сумел бы отличить ти неизвестной приправы от яда. Конечно, молодой человек не особенно верил в то, что трактирщик решит его отравить. Быстрый яд мог плохо сказаться на репутации заведения и, возможно, на жизни владельца, а медленный яд не гарантировал молчания путешественника и был трактирщику также невыгоден. Тем более что спор они решили полюбовно. Но все же на всякий случай Михаил решил перестраховаться.

Вопреки ожиданиям, принесенные блюда оказались недурно приготовленными. Трактирщик, хоть и был подлец, но на продуктах не экономил, предпочитая вместо этого устанавливать заоблачные цены.

Затем женщина принесла слабое сладкое вино, больше похожее на компот. Против пониженной крепости напитка он не возражал, поскольку предпочитал всегда сохранять ясность мысли, поэтому имел привычку пить либо немного, либо чтонибудь некрепкое.

– Господин еще желает чтонибудь? – спросила она тоном, который намекал на что угодно.

Он в последний раз был с женщиной несколько месяцев назад в своем мире. Но та, что стояла перед ним, нисколько его не привлекала. Она выглядела слишком старой для него, чересчур изможденной и слишком несчастной. Ее вид возмутил Михаила. Женщина как объект вожделения в его понимании не должна была так выглядеть.

– Пока ничего, – сказал он.

Рабыня поклонилась и ушла.

В ожидании своего заказа он успел внимательно рассмотреть посетителей. В дальнем углу сидели несколько солдат, уже достаточно пьяных. Неподалеку располагались какието ремесленники, а в другом углу в полном одиночестве сидел, повидимому, местный пьяница.

Доев курицу, Михаил собирался сначала потребовать свою комнату, а потом пойти прогуляться по поселению. Но его планам не суждено было сбыться. Внезапно дверь отворилась, и в трактир вошел еще один посетитель, одетый в халат синего цвета. Михаил протянул к нему тонкий щуп и в ужасе узнал в нем ишиба. Причем не самого слабого. Он быстро отдернул щуп, хотя знал, что мог бы этого не делать. Обычно тонкие щупы не мог заметить даже самый опытный ишиб, если, конечно, все время не проверял свою ти целенаправленно, слой за слоем.

Вошедший направился к трактирщику, сказал ему пару слов, а потом, резко развернувшись, пошел по направлению к Михаилу. Молодой человек похолодел. «Неужели он увидел мой аб? – подумал он. – Но как это возможно?»

Между тем ишиб подошел к нему совсем близко.

– Можно мне присесть? – спросил он, кивнув на соседний стул.

– Конечно. Буду рад пообщаться.

Ишиб улыбнулся:

– Меня зовут Иашт.

– Ксант, – представился Михаил и добавил: – Из Камора.

Иашт кивнул:

– Как поживает Аррал?

– Живет помаленьку, не болеет, – осторожно ответил путешественник.

– Мы учились у одного учителя, – сказал ишиб. – У нас с ним всегда были хорошие отношения, возможно, даже дружеские.

Когда страх разоблачения прошел, молодой человек внимательно присмотрелся к внешности собеседника. У Иашта было узкое лицо, крючковатый длинный нос и внимательные глаза. Они, казалось, буравили собеседника. Несмотря на то что Иашт учился с Арралом у одного учителя в одно и то же время, он выглядел значительно моложе. Только на висках была заметна седина.

Михаил вежливо ответил:

– Он мне ничего об этом не рассказывал, господин ишиб.

Действительно, с чего бы стал ишиб рассказывать о своей учебе какомуто охотнику.

– Король не пошлет солдат против кочевников сейчас, – внезапно сказал Иашт. – И я хочу, чтобы ты передал это Арралу.

Михаил понял, что тот уже успел переговорить с сотником. Он посмотрел прямо на собеседника.

– Я все же попытаюсь донести прошение.

– Твое дело, – произнес ишиб. – Но сейчас идет война с соседями. Королевства Кмант и Томол объединились, чтобы оттяпать у нас приличный кусок. Пока король не решается на генеральное сражение. И неизвестно, когда решится. Идут осады то тут, то там.

Ишибы обладали силой. А сила означает власть. Поэтому Михаил нисколько бы не удивился, если бы собеседник знал не только то, что он сказал, но и все ближайшие планы короля. Молодого человека, правда, сначала удивило то, что ишиб решил поговорить о таких вещах с простым охотником. Но он быстро понял, что все эти слова предназначались для Аррала, друга Иашта.

– Почему же король это допустил?

– Потому что у него плохие советники, – последовал ответ.

Эта фраза означала многое. У хорошего короля не могло быть плохих советников. Мог быть один плохой, возможно, два. Но не все.

– А когда появятся хорошие? – поинтересовался Михаил.

Ишиб внимательно посмотрел на него и хмыкнул.

– Странный ты охотник, – сказал он. – Задаешь правильные вопросы. Они вряд ли появятся.

– Почему?

– Это слишком сложно, но я попробую объяснить. Представь, что одно дерево растет слишком близко от других. Очень близко. Оно и другие деревья заслоняют свет друг другу. Дерево может выжить, если будет выше. Но по какойто причине оно не может посылать ветви вверх. Ветви растут сами, куда хотят. Растут вширь, пытаясь ухватить хоть маленький кусочек света. Хоть ненадолго. Это дерево обречено. Тебе понятно?

– Да, вполне, – собеседник понял, что король был не только плох, он еще ничего и не контролировал. Различные группы вельмож рвали королевство на части ради сиюминутной выгоды.

– Тогда можешь продолжать свой путь, если хочешь, странный охотник. Счастливо, и передавай привет Арралу, когда увидишь его. Этот разговор тоже можешь передать. Но я бы тебе советовал вернуться в Камор сразу же и все ему рассказать.

Михаил был готов спорить на что угодно, что истинным хозяином крепости был этот ишиб, потому что сотник передал ему практически весь их разговор. Возможно, даже дословно. Это выглядело как отчет. Еще молодой человек теперь был совершенно уверен, что единственной причиной, по которой ишиб завел беседу с ним, было желание Иашта через посланца известить Аррала, что помощи не будет.

Иашт ушел, а Михаил остался сидеть, обдумывая, какую всетаки роль занимают ишибы в деле управления государством.

Не придя к окончательному выводу, он потребовал отвести его в комнату, где будет спать. Она оказалась тесной каморкой, в которой, кроме небольшого топчана, располагались полстола и один стул. Впрочем, на первый взгляд, там все было чисто.

Уже наступил вечер, а он здорово устал. Отпустил рабыню, запер дверь на хлипкую щеколду и прилег на топчан. Перед сном его посетили мысли о далеком доме. Казалось даже, что той, прежней жизни с белыми простынями, веселыми подружками и чувством свободы никогда не было, она ему либо приснилась, либо он создал ее в своем воображении. Тоска на миг защемила его сердце, но тут же отпустила. Михаил, как и многие в его мире, не мог подолгу испытывать сильные эмоции.

Справившись с приступом ностальгии, он вернулся к практическим вопросам, вспомнив всех людей, с которыми встречался сегодня. Они производили впечатление наивных и плохо образованных, за исключением ишиба. Михаил мысленно перебрал также их ти .

Когда ишиб смотрит на человека, то видит не только то, как он выглядит, но и что собой представляет его ти. Поэтому образы знакомых людей у каждого ишиба ассоциируются с двумя вещами: внешностью и ти . И то, и другое, как правило, уникально.

Незаметно для себя он задремал. Его сон никогда не был глубок на новом месте. Он обычно чутко реагировал на каждый шум, пусть даже слабый. Поэтому сейчас молодой человек спал недолго. Его разбудила какаято возня около топчана.

Он открыл глаза, но в темноте сначала не смог ничего разглядеть. Однако же Михаил отчетливо чувствовал ти человека рядом с ним. В ней было чтото знакомое. Сосредоточившись, он узнал пьяницу из трактирного зала. Трактирщик либо нашел способ отомстить, либо обыск был обычной процедурой, которой подвергались комнаты всех новых постояльцев.

Михаил схватил незнакомца за кисть одной рукой. После чего сразу же выпустил разряд. Непрошеный гость коротко вскрикнул и упал на пол. Можно было не опасаться, что пьяница расскажет комуто о невиданном оружии. Если не знать, что собой представляет электричество, то ощущения от близкого знакомства с ним невозможно описать или классифицировать. В свое время Аристотель искренне считал, что электрические скаты вырабатывают какойто яд или эликсир.

Злоумышленнику сильно досталось, но он был жив, потому что основная часть тока прошла лишь через конечность. Он катался по полу, обнимая свою руку, и подвывал. Кроме его стонов, в трактире не было слышно ни звука. Его сдавленный вопль в момент поражения током никого не разбудил.

Михаил не нуждался в свете, теперь он видел ти предметов на расстоянии двух метров. А если бы выпустил щуп, то мог бы изучать все на гораздо большем отдалении.

Он сел на топчане и чувствительно, хотя и несильно, пнул забулдыгу в бок.

– Заткнись.

Твердость подошвы ботинка и дозированная боль от удара сработали как дополнительные средства убеждения, пьяница всхлипнул и замолк.

– Тебя послал трактирщик? – спросил молодой человек. К своему удивлению, он был совершенно спокоен.

– Нет, – пробормотали внизу.

Михаил прижал подушку, набитую соломой, к лицу допрашиваемого, а левой рукой схватился за его согнутую ногу. Разряд. Кажется, он нашел еще одно применение электричеству в этом мире.

Человек на полу завопил, но громкость звука легко регулировалась подушкой.

Когда тот слегка успокоился, входящий в роль следователя постоялец убрал своебразный кляп.

– Говори правду, и тогда больше не будет больно, – беззлобно заметил он.

– Трактирщик, это все трактирщик! – без задержек выложил пьяница.

– Тебя как звать?

– Марл. Я горшечник.

– Ну что же, Марлгоршечник, тебя трактирщик посылает ко всем новым постояльцам или лишь ко мне?

– К тебе. Я ему задолжал, не мог отказаться. А он обещал простить долг, если я узнаю, сколько у тебя денег.

– Всегото? – удивился Михаил. – Он не приказывал тебе меня обокрасть?

– Нет, только найти и пощупать кошель. И быстро уйти. Ничего не брать.

Ситуация была забавной. Видимо, трактирщик имел свой кодекс чести: он не обкрадывал постояльцев напрямую, а предпочитал выуживать деньги мошенническим путем.

«Не все так просто в подлунном мире», – философски подумал молодой человек.

– Иди, – распорядился он. – Скажешь трактирщику, что ничего не нашел. Это значит, что денег немного.

Неудачливый воришка попытался встать, но не смог: нога его не держала. Всхлипывая, он начал выползать из каморки. Михаил хотел было подлечить своего незваного гостя, но затем подумал, что этот тип до утра какнибудь оклемается. А от пьянства его все равно не вылечит никакой ишиб.

По словам Аррала, ишибы отлично справлялись со всеми физическими недугами, но были совершенно не способны воздействовать на психические функции других людей. Не могли они влиять и на свою психику. Лишь память была исключением, потому что механизм ее работы на уровне ти был понятен всем и достаточно управляем. Михаил понял, что максимум, на что были способны ишибы, – это создание иллюзорных сигналов, идущих к рецепторам органов чувств. Так работал амулет, обучающий языку. Но даже для того, чтобы этим амулетом воспользоваться, необходимы были отсутствие сопротивления, добрая воля обучаемого, его неподвижность и спокойная обстановка. Поэтому никто из ишибов не мог излечить сумасшествие или избавить от пагубных привычек. С другой стороны, никто не мог читать мысли и воздействовать на них. Всегда и во всем есть положительные и отрицательные стороны.

Утро выдалось туманное, сырое и прохладное. Михаил, покидая ночлег, решил ничего не говорить трактирщику о ночном происшествии. Он съел свой завтрак, отдал обещанную монетку и двинулся к воротам. Немного поболтав со стражниками и выслушав дурацкие напутствия, которые должны были изображать шутки, посланец из Камора вышел из крепости Зарр и побрел на север.

Скрывшись из вида, Михаил развил свою обычную скорость. На этот раз было много лишней беготни. На дорогах было уже не так малолюдно. Молодому человеку часто приходилось делать петли. По тракту двигались многочисленные крестьяне, какието повозки, караваны, небольшой строй солдат. Пару раз он видел рабов, которых гнали на полевые работы. Пробежав еще немного, Михаил понял, что большая часть местных полей возделывается рабами, которых в этой области королевства было великое множество. А затем он увидел, как поступают с отходами рабовладельческой экономики, и эта картина вызвала у него глубочайшее возмущение. Около дороги стояли две телеги. Рядом с ними никого не было из сопровождающих, как не было и лошадей. Молодой человек решил не сворачивать на этот раз с дороги и проверить груз. Что жители Ранига могут бросить или оставить на время без присмотра вот так небрежно? Не боясь, что это будет украдено? Любопытство разбирало его. Но когда он подошел поближе, то пожалел о своем любопытстве. Потому что увидел сваленные в беспорядке трупы, заполнившие телеги почти доверху. Очевидно, трупы рабов, работавших здесь же, на окрестных полях.

Михаилу стало нехорошо от этого зрелища. И не потому, что он никогда не видел трупов ранее. Видел, конечно. А потому, что он представил себе, что здесь находятся близкие люди его знакомых из Камора. Возможно, того же Ксарра. Совершенно ни в чем не повинные люди, которые пали жертвой чудовищной системы под названием рабовладельческий строй. Воспитанный в прогрессивном и относительно свободном мире, он не мог принять саму идею рабства. Оно ему совершенно не нравилось. Но молодой человек также понимал, что сделать ничего с этим не может. Пока не может. Поэтому он лишь сжал зубы и продолжил свой путь.

Глава 16

Сцепра

Успешно миновав дорожные помехи, Михаил к вечеру все же подошел к городку Сцепра. Впервые в этом мире он увидел каменные крепостные стены, и они произвели на него впечатление. Стены высотой около пяти метров были возведены из слегка обтесанных валунов, скрепленных известкой, и, видимо, давно – судя по сероватому цвету камней. Через равные промежутки над стенами возвышались сторожевые башенки. Город выглядел очень грозно, несмотря на многочисленные хижины и деревянные дома, расположенные рядом со стенами с наружной стороны. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться: в случае осады эти внешние постройки могут быть разобраны и использованы для штурма. Михаил сначала удивился такой расточительности, но потом сообразил, что, скорее всего, в случае военной угрозы хижины и лачуги будут по большей части разобраны для нужд обороны крепости, что останется – будет сожжено, а жители этих домишек уйдут под охрану стен. Пройдя через наружный круг домов, путешественник подошел к воротам.

Там его ожидал сюрприз – за вход в город взималась плата. Встав в хвост небольшой очереди, он разузнал, что посещение города обойдется ему в два медяка. Медяк за то, что он пеший, и медяк за то, что он крестьянин. Если бы он был благородным и без свиты, то не платил бы ничего благодаря своему происхождению, но зато заплатил бы два медяка за свою лошадь. То есть пеший крестьянин приравнивался к конному дворянину. Такое сравнение слегка развеселило молодого человека, воспитанного в бессословном обществе.

На входе он протянул стражнику серебряную монету. У него было с собой еще девять таких же. Остальные мирно покоились в роще неподалеку. Из соображений безопасности Михаил решил их в город не брать.

– Смотрика, серебро Томола, – хмыкнул стражник, одетый в такой же полудоспех, как и солдат в Зарре. – Ты откуда, парень?

– Из Камора, – ответил тот, махнув рукой кудато назад. – Нас захватили кочевники.

– Да, не повезло, – протянул другой стражник. – Но все равно эти деньги мы поменяем по цене местного серебра.

Михаил уже знал, что местные серебряные монеты имели чуть меньший вес, чем монеты королевства Томол. За одну местную обычно давали двадцать два медяка, а за одну монету Томола – двадцать четыре.

Однако он не собирался спорить, поэтому кивнул. Ему отсчитали двадцать медяков сдачи, и молодой человек оказался в настоящем древнем городе.

Узкие извилистые улочки переплетались, должно быть образуя невиданные узоры, если смотреть сверху. Дома в дватри этажа стояли впритык друг к другу, но встречались и богатые городские усадьбы, обнесенные высокими заборами. Красиво, романтично. Правда, впечатление портили кучи мусора и выплеснутые у стен и заборов помои, приходилось ступать с оглядкой. Камор, да и Зарр были гораздо чище. Впрочем, Михаилу понравилось, что все длинные улицы вели к одной и той же площади в центре города. Там он вскоре и оказался.

Аррал рекомендовал ему обратиться в Сцепре к знакомому сапожнику. По словам старика, всего за монету он предоставит кров и еду. А еще за тричетыре монеты изготовит хорошую местную обувь, которой можно будет заменить привлекающие внимание ботинки.

По словам Аррала, сапожник жил неподалеку от площади. По пути к нему Михаил с интересом разглядывал здания и вывески. В городе было судебное присутствие, имелись и казармы для солдат. Как начал догадываться молодой человек, встречая на улицах патрули воинов, выглядевших так же, как и крепостная стража, солдаты гарнизона почемуто не делились на внутреннюю и внешнюю стражу, а выполняли полицейские функции наравне с защитой города от нападений извне. На площади также располагалось градоуправление. Он изумился, когда обнаружил, что здание Управления рабами сравнимо по размерам с тем, которое Михаил про себя назвал магистратом. Еще на площади был храм, в котором проводили службы жрецыишибы.

Как рассказывал своему ученику Аррал, религия в мире Горр развивалась весьма своеобразно. Сначала, давнымдавно, на огромной территории чтили, в общемто, один и тот же пантеон богов. Затем, по мере появления современных государств, этот пантеон преобразовывался, на первое место выходили одни боги, а другие отступали в тень. В какойто момент зародилась идея единобожия. И довольно быстро – по историческим меркам – в разных частях материка из одного и того же пантеона выделились совершенно разные единые боги. Прочие боги, помельче, сохранились, но превратились в подручных, помощников на службе у единых богов. Золотое время отсутствия религиозных противоречий, а значит, и поводов для войн за веру подходило к концу.

В королевстве Раниг единым богом был Оззен – прежде бог плодородия. Его церкви и принадлежал храм, который Михаил видел перед собой.

Вспомнив наставления Аррала, молодой человек повернул от храма налево, прошел несколько домов и оказался перед очень узким строением под вывеской, отдаленно напоминавшей то ли сапог, то ли очень высокий сандалий.

Михаил постучал. Дверь приоткрылась, и он увидел очаровательную кареглазую девушку лет восемнадцати.

– Добрый вечер, – церемонно поздоровался молодой человек. – Здесь ли живет сапожник Ломтер?

– Здравствуй, – ответила девушка. – Господин пришел за заказом?

– Нет, я прибыл от ишиба Аррала. Можно увидеть господина Ломтера?

– Конечно, проходи.

Михаил оказался в просторной комнате, которая, повидимому, служила и мастерской, и местом для приема посетителей. За столомверстаком сидел пожилой человек с длинными седыми волосами, ниспадающими до плеч. Сапожник вопросительно взглянул на вошедшего. Молодой человек еще раз объяснил, кто он и откуда, закончив все просьбой переночевать и сменить обувь.

Старик, не ответив на приветствие, все это время пристально смотрел на ботинки Михаила. Наконец он поднял глаза:

– Можно взглянуть?

На полу в комнате было чисто, так что посетитель снял ботинки и передал их пожилому сапожнику. Тот долго рассматривал их и так, и этак, крутил в руках и даже попытался оторвать подошву.

– Значит, ты – охотник? – переспросил сапожник, даже не пытаясь скрыть сарказм.

– Охотник, – не моргнув глазом, подтвердил Михаил.

– Да, старый Аррал нисколько не изменился. В прошлый раз он выдавал эльфа за выходца с побережья Кманта.

Молодой человек изумился. О слове «эльф» сообщил ему внутренний словарь, но он считал это понятие такой же сказкой, как и у себя дома. Ведь никто прежде о них не упоминал, а «словарь» не содержал точных определений, только образы.

– Конечно же я помогу тебе. Ты можешь остаться, а новую обувь закончу завтра к обеду. Все будет стоить пять монет серебром.

Михаил всегда предпочитал расплачиваться сразу – случай с трактирщиком был исключением. Он отсчитал и положил пять монеток на стол.

– Здесь больше, – ответил сапожник, намекая на иной вес серебра.

– Пустяки. Меня интересует качество обуви, ведь в ней мне придется еще долго ходить по этой стране.

– Если ты хочешь есть, то Инкит накормит тебя, – Ломтер кивнул на девушку.

– Благодарю.

Пройдя в соседнюю комнату, которая, как и предыдущая, совмещала в себе разные функции, Михаил принялся за еду. Заодно он расспрашивал девушку о жизни в городе, о местных людях, а также о хозяине дома и его семье. В результате он узнал, что она – дочь старого сапожника. Была замужем за подмастерьем известного каменщика, но недолго: в результате несчастного случая осталась вдовой и была вынуждена вернуться к отцу.

Девушка понравилась ему. Она была вежливой и веселой. Трудно было назвать ее красавицей, но правильные черты лица и молодость могли очаровать кого угодно. Проникся к ней симпатией и молодой человек, тем более что он долго был вынужден обходиться без женского общества. Но даже когда Михаил смотрел на милое личико Инкит, перед его глазами все равно часто возникал образ прекрасной незнакомки, встреченной им в лесу. Слишком часто.

Еще было не очень поздно, солнце только начало садиться, и молодой человек уговорил Инкит показать ему центр города. Прогулка с девушкой вновь пробудила в нем далекие воспоминания. Он увлекся и вместо того, чтобы расспрашивать свою спутницу, запасаясь нужной информацией, сам стал ей рассказывать о городах, в которых побывал. О домах, подпирающих небо, о скоростном транспорте, мелькающем как молния, о грохочущих вагонах, идущих и под землей, и над ней.

На вопрос Инкит, где же все эти города, он отвечал, что они находятся так далеко, что он вряд ли способен найти дорогу обратно к ним.

– Наверное, там живут лишь великие ишибы, – сказала девушка.

Михаил лишь печально улыбнулся.

Потом, когда они уже практически вернулись домой, он вспомнил об эльфах. Но девушка могла рассказать ему лишь немногое, и это было все, что она знала о загадочных существах. Из ее слов молодой человек понял, что эльфы были отдельной человеческой расой, обладающей рядом интересных особенностей. Так, у подавляющего их большинства были способности ишибов, но очень узконаправленные. В основном они могли эффективно изменять лишь ти растений. Если раньше эльфы контролировали большую территорию, то в ходе нескольких войн оказались вытесненными за ее пределы. Их остатки сейчас проживали в лесах на северовостоке.

Они вернулись домой, и Михаил отправился спать в отдельную маленькую комнату, выделенную ему. Очевидно, по традиции этого дома, его спальня была также многофунциональной и явно использовалась еще и как чулан.

Ночью Инкит пришла к нему. Вечером она не давала никаких намеков на словах и в поведении, но он подсознательно ожидал этого, помня о тех взглядах, которые она бросала на него при расставании. В мире Горр отношения между людьми были гораздо проще, чем на Земле.

Инкит, не говоря ни слова, скользнула под одеяло и прижалась к Михаилу всем телом, необычайно ладно, гармонично, как будто они встречались много раз и давно привыкли друг к другу. Волна доброго тепла и мягкого света накрыла его, сделала невесомым… У него уже давно не было девушки, поэтому его руки немного дрожали, когда он ласкал ее через ночную рубашку. Потом рубашка полетела в сторону. У Инкит были удивительно упругие груди. Ему не приходилось видеть таких даже у самых красивых земных женщин, с которыми он был близок раньше. Инкит трепетала под его руками и поцелуями. В этот момент Михаил почти любил ее. Он целовал ее губы, лицо, шею. Девушка учащенно дышала и шептала чтото – молодой человек никак не мог разобрать. Да он и не пытался.

Михаил ощущал губами молодую кожу, пахнущую молоком и почемуто земляникой. Его руки ласкали тело Инкит, и она отвечала ему с такой же страстью. Сердце учащенно билось, и он в этот момент был совершенно счастлив. Они провели вместе пару часов, и молодой человек потерял счет, сколько раз он овладевал девушкой. В конце концов даже вновь приобретенные умения контролировать усталость оказались бессильны. Михаил уснул.

Когда это случилось, Инкит тихо выбралась изпод одеяла и посмотрела на молодого человека долгим взглядом. Потом наклонилась к нему и слегка прикоснулась губами к щеке. А через несколько секунд дверь за ней тихонько закрылась.

Он обычно трудно и тяжело засыпал в новом месте, но в этот раз заснул легко, подетски, и сны были приятны. Ему поочередно снились то мир, котором он жил раньше, то Инкит, зовущая его кудато, то черноволосая красавица, ускользающая от его объятий.

Утром постель все еще сохраняла запах девушки. Настроен Михаил был бодро, его переполняла энергия, жажда действий. Ему даже начало казаться, что и в этом мире есть приятные вещи. Включая управление ти, разумеется. Он вышел из комнаты и застал сапожника за работой. Под стук его молотка с грустью подумал о том, что та вчерашняя прогулка, а потом и мимолетное ощущение счастья уже никогда не вернутся.

– Доброе утро, – поздоровался Ломтер. – Будешь завтракать?

– Доброе утро. Нет, наверное, не буду. Мне бы хотелось еще посмотреть город, поэтому позавтракаю в какомнибудь трактире.

Он принял такое решение еще вчера. Чтобы, вопервых, не особенно отягощать сапожника, а вовторых, накопить больше информации обо всем. Трактиры в этом смысле для Михаила были предпочтительнее.

Инкит не было дома – сапожник отослал ее с какимто поручением. Но молодой человек и так не взял бы девушку с собой. Ведь он собирался посетить те уголки города, в которые они вчера не заглядывали и куда приличных девушек лучше не водить.

Выйдя из дома сапожника, Михаил быстро зашагал по узким улочкам. Он внимательно приглядывался к одежде прохожих, а также оценивал внешний вид встречавшихся трактиров, выискивая, какой из них выглядит более пододозрительно. При этом то и дело хмыкал про себя: «Ну надо же! Как быстро может подающий надежды физиолог, минуя стадию ишиба, стать шпиономлюбителем».

Подходящее место обнаружилось на достаточном отдалении от центральной площади. Михаил признался себе, что, не будь он хорошо защищен от физических атак, никогда не зашел бы добровольно в подобное заведение. Этот трактир выглядел в высшей степени подозрительно. Проще говоря, очень напоминал разбойничий притон.

На вошедшего Михаила обратил внимание лишь некто, стоящий за стойкой. Он был одет весьма странно: кожаная куртка без рукавов на голом теле и большая мягкая шляпа с висящими полями. Лицо в тени шляпы рассмотреть было невозможно. Михаил сразу мысленно окрестил эту личность барменом.

Молодой человек, убедившись, что его заметили, отправился к столику в углу. Сначала он хотел присмотреться к посетителям, оставаясь в тени. Но очень быстро понял, что никто не обращает на него никакого внимания. Через некоторое время рядом возник мужчина в замусоленном переднике. Ясное дело, исполняющий обязанности подавальщика.

– Что угодно господину?

– Я бы хотел вина.

– Покрепче? Послабее? – подавальщик всем своим видом излучал желание угодить. Похоже, он ничуть не сомневался в том, что заказ не останется неоплаченным.

– Понимаешь, – Михаил замялся и вопросительно посмотрел на собеседника, – я както не привык пить в одиночестве.

– Господин желает девушку? – уточнил мужчина.

– Да нет, мне нужен ктото, кто любит пить. Я плачу.

На губах его собеседника наконецто мелькнула понимающая и довольная улыбка.

– Есть! Есть такой человек! – воскликнул он, неопределенно показывая в зал.

Эта реплика чтото смутно напомнила Михаилу, но он не стал заострять на этом внимание:

– Так пригласи его сюда. Здесь хорошее место. И подноси вино покрепче, пока не закончатся деньги.

Молодой человек выложил на стол одну серебряную монету, и она мгновенно пропала.

– Сию минуту, – подавальщик исчез практически со скоростью монеты.

Буквально через пару минут к его столику подошел человек, одетый еще более живописно, чем личность за стойкой. Он тоже был в шляпе, но ее поля топорщились кверху и какимто чудом не опускались. Камзол нового персонажа когдато, наверное, был роскошен, но сейчас вид портили пара дырок размером с кулак, а также рукав, ранее принадлежавший совершенно другому платью. Возможно, даже женскому. Общее впечатление этот субъект производил прекомичнейшее, нечто вроде драного, но отважного пиратского попугая.

Подойдя, он без слов, сурово и чутьчуть укоризненно посмотрел на потенциального собутыльника.

– Присаживайся, – как можно радушней сказал ему нежданный благотворитель.

Человек грузно плюхнулся на противоположный стул. В этот же момент за его спиной возник мужчина в переднике с кувшином и с двумя кружками. Если бы Михаил не знал, что все происходит совершенно случайно, он бы мог подумать, что стал участником отлично отрежиссированной и много раз сыгранной постановки.

– Как поживаешь? – спросил он первое, что пришло ему в голову, наливая вино в обе кружки.

Человек хмуро наблюдал за процессом.

– Уже хорошо, – ответил он, когда полная кружка оказалась в его руке. – А сейчас будет еще лучше.

И все содержимое полулитровой емкости мгновенно исчезло в его глотке.

– Жажда – опасная вещь, – глубокомысленно заметил Михаил, отставляя свою нетронутую кружку в сторону и снова наливая собеседнику из кувшина.

– Целители говорят наоборот, – буркнул тот. – Все врут, мерзавцы.

Содержимое второй кружки последовало вслед за содержимым первой. Лицо «драного попугая» сначала разгладилось, подобрело, а затем подозрительно быстро стало терять осмысленное выражение.

«Третья стадия алкоголизма, – отметил Михаил. – Сейчас вырубится».

В его планы это никак не входило. Он слегка подправил ти печени собутыльника. Хотя она находилась в ужасном состоянии, но его лечение могло помочь хотя бы временно.

Он не спешил наливать третью кружку, а сосед по столику, казалось, забыл о спиртном. Сначала медленно, а потом все более оживляясь, он стал поносить всех, кого только мог припомнить, начиная с владельца трактира, в котором они находились.

Вскоре выяснилось, что владельца рваного камзола зовут Торнак и он происходит из одной невероятно знатной семьи, которую не может называть вслух, опасаясь бросить на нее тень. В существование семьи верилось слабо, но Михаил был весь внимание, буквально излучая доверие.

Интриги врагов довели благородного Торнака до этого состояния (при этом тот сделал жест, указующий в первую очередь на дыры в камзоле), но «он еще всем покажет». Михаил немедленно с ним согласился и попросил перечислить хотя бы врагов.

– Все, все они! – свирепо пробормотал Торнак, вставляя нецензурную брань. – Этот Миэльс и вся его шайка.

Миэльсом, между прочим, звали короля Ранига.

Внимая пьяным откровениям «драного попугая», молодой человек не без оснований подозревал, что за такие речи их обоих могли запросто посадить в какуюнибудь яму, причем надолго, но интересы дела были превыше всего.

Между тем Торнак разразился длинной речью, из которой следовало, что Миэльс не только глуп, как пробка, но и отмечен всеми возможными пороками. А окружение короля являет собой сборище точных копий его мерзейшей личности.

– Когда уже этот детоубийца сдохнет! – подытожил он.

– Почему детоубийца? – тут же спросил молодой человек, автоматически реагируя лишь на последнюю фразу. Хотя с тем же успехом мог бы спросить и о чемнибудь другом. Речь его собеседника пестрила разнообразнымими эпитетами и сравнениями и, надо сказать, была посвоему художественно убедительна, во всяком случае по отношению к королю.

Торнак уставился на него туманным взглядом:

– Так он же убил малолетнего наследника, чтобы подсунуть трон под свой зад!

Это было уже интересно.

– Родственника? – уточнил Михаил.

– Племянника, – сплюнул Торнак. – Ему годика два было.

– Ты прости, я не местный, – сказал молодой человек. – Когда же это случилось?

– Да вот уже двадцать пять лет как царствует эта сволочь, – собеседник начал покачиваться.

– Как же его звали?

– Его и сейчас Миэльсом зовут, негодяя.

– Да нет, ребенка как звали?

– Нерманом, как и деда…

Больше от Торнака ничего услышать не удалось, поскольку он уронил голову на стол и захрапел.

Михаил поднялся изза стола и хотел отправиться к выходу. Рядом с ним тут же возник мужчина в переднике и поинтересовался, не желает ли господин взять с собой недопитое вино, которого оставалось еще три кувшина. Учитывая вкусовые качества пойла, называемого здесь вином, молодой человек с ужасом отказался. За что немедленно был зачислен в разряд самых лучших клиентов, судя по очередной улыбке подавальщика.

Около выхода из трактира стояли трое, эти непонятные личности определенно когото ждали. Судя по оживлению, которым они отметили появление Михаила, ждали его. Они были одеты не менее живописно, чем оставшийся в трактире Торнак. В основном благодаря разноцветным заплатам на куртках и штанах.

– Эй, богач! – крикнул один из них. – Пойдика сюда!

Трудно было сказать, сообщил ли ктото этим мужикам о щедрости Михаила, или они какимто образом заметили все сами.

Молодой человек не имел ни малейшего желания вступать с ними в беседы или задерживаться. Эти люди его не интересовали. По большому счету, он даже не воспринимал их как помеху. Поэтому спокойно, не обращая ни на кого внимания, проследовал дальше. Подчеркнутое неуважение разозлило троицу. Наверное, им не понравилось, что ктото смеет относиться к ним как к пустому месту. Они быстро двинулись на перехват, предвкушая легкую добычу. Рядом с трактиром никого не было, а если бы и был ктото, то, возможно, вряд ли вмешался.

Михаил даже не ускорил шаг. Он был уже уверен в себе, в своим амулете и в своих способностях ишиба. Хотя, конечно, последовавшей наглой атаки не ожидал.

Один из троицы выхватил нож и ударил молодого человека в спину. Нож не принес тому никакого вреда – замедляющее поле амулета сработало. Но мужик оказался настойчивым – он схватил Михаила за плечо одной рукой, а другой продолжал попытки воткнуть нож. Молодой человек в достаточной мере управлял своей ти, чтобы избегать одиночных медленных атак чемто острым. В целом он боялся лишь двух вещей: массивного оружия и атак с помощью ти. Но происходящее все равно ему не понравилось. Ударом руки он отбросил нападавшего с ножом, задействовав весь свой потенциал приращенной силы. Быстро повернувшись, Михаил схватил второго на плечо и поразил его разрядом. Третьего ударил ногой в бедро. Молодой человек раньше никогда не занимался единоборствами, о чем теперь часто жалел. Сочетание физической силы и умений резко повысило бы его шансы на выживание в этом мире. Но противнику хватило и одного очень сильного удара, он упал. Михаил бросил быстрый взгляд на поле боя. Первый налетчик находился метрах в трех, все еще пытаясь подняться, второй лежал неподвижно и был то ли мертв, то ли без сознания, третий кричал, видимо испытывая проблемы со сломанной ногой. Сочтя инцидент исчерпанным, Михаил развернулся и направился к дому сапожника, быстро выбросив грабителей из головы. Возможно, в прежние времена он бы постарался оказать им помощь, но месяцы, проведенные в этом мире, изменили его. Практичность и рациональность возросли еще больше, он не видел никаких выгод ни для себя, ни для своих знакомых в том, чтобы помочь трем негодяям. Даже наоборот, полагал, что если восстановить их здоровье, то от их действий в будущем могут пострадать другие люди.

Поэтому спокойно шел к дому сапожника, не вспоминая более о произошедшей драке, и осмысливал извлеченную из беседы с Торнаком информацию. Безусловно, заранее Михаил не мог даже предположить, о чем узнает в трактире. Сейчас можно было подвести промежуточный итог небольшой вылазки: риск оправдался, приобретен новый опыт общения, кроме того, ему частично повезло – услышал интересный рассказ. С подобными сюжетами он был знаком из истории. Когда неожиданно умирает младенецнаследник, неизбежно возникают слухи. Ребенка могли действительно убить, а мог умереть и сам. Но слухи об убийстве расходятся, как круги по воде. Во всем винят, естественно, второго наследника – дядю. Тем более что как правитель он плох. Обычное дело.

Именно после таких размышлений Михаил впервые начал ощущать, что наконец проникается духом этого странного мира, в который он попал. Начинает его понимать.

Время до обеда прошло быстро, и ему торжественно и в срок вручили новую обувь. Больше всего обновка напоминала короткие сапоги, которые, впрочем, были выше его прежних ботинок. Убедившись, что сапоги подходят по размеру и не жмут, Михаил остался ими доволен.

Пришло время прощаться с гостеприимной семьей. Расставаться ему было нелегко, потому что он видел глаза девушки. Она явно не хотела, чтобы он уезжал.

Подойдя к нему, Инкит произнесла:

– Ты не вернешься.

Ее уверенность настолько поразила молодого человека, что он неожиданно для себя твердо ответил:

– Вернусь.

Подумал и добавил:

– Если буду жив.

– Возвращаются к благородным, – грустно улыбнулась девушка, – а я – дочь сапожника.

– Если очень хочешь быть дворянкой, ты будешь ею, – заметил он.

Михаил не был связан условностями. Всю свою жизнь он убеждался, что достичь можно многого, если целенаправленно работать над этим. Но у девушки, видимо, был иной опыт. Инкит промолчала. Она даже не сделала попытки обнять его на прощание. Хотя, возможно, слегка стеснялась своего отца. Но глаза ее были печальны.

Он покидал город с сожалением. Конечно, мог бы и остаться, но это нарушило бы все его планы. Он хотел быть лучшим, хотел безопасности. К тому же, хотя девушка ему и нравилась, он ее не любил и вряд ли полюбил бы, как ему казалось. Возможно, это и была главная причина.

Когда Сцепра осталась за спиной, он перешел на свой обычный бег. Впереди была столица.

Глава 17

Ворота Парма

Белокаменный Парм отвечал всем представлениям о столице средневекового королевства, которые сложились у Михаила под впечатлением прочитанного в книгах, увиденного в исторических фильмах и в туристических поездках. Зубцы в человеческий рост на белых крепостных стенах, изящные круглые башни и высокие шпили дворцов придавали городу величественный и торжественный вид. Ворота были огромны, их украшали мраморные фигуры на выносных полках стены. Впрочем, не сочетание архитектурного великолепия и оборонительной мощи удивило путешественника. Достигнув конечной точки маршрута, он обнаружил, что ворота были наглухо закрыты.

Как выяснилось, такая мера предосторожности была предпринята в связи с появлением неподалеку конных отрядов противника, принадлежащих королевствам Томола и Кманта. С недавних пор вход в город был открыт в строго определенное время: с полудня до четырех часов вечера. Молодой человек к моменту закрытия опоздал. Впрочем, он был не одинок. У ворот и вдоль примыкающих к ним участков стены шаталось немало припозднившихся путников, вынужденных теперь ждать почти сутки. Были среди них даже дворяне. Очевидно, король твердо решил по вечерам не пускать в город вообще никого.

Михаилу не очень хотелось ночевать на улице. Он собирался расспросить людей насчет ближайших населенных пунктов и последовать туда, пользуясь своей повышенной скоростью передвижения.

Поблизости от ворот стояла повозка торговца овощами, доверху набитая его товаром. Подойдя к приунывшему коммерсанту, молодой человек поинтересовался, где здесь можно остановиться на ночлег. Печально оглядев товарища по несчастью, торговец ответил, что его величество не любит, чтобы столицу окружали бедные деревни. Поэтому ближайший населенный пункт с трактиром находится в часе езды верхом. Так что к поздней ночи молодой человек доберется туда на своих двоих. Тот имел иное мнение на этот счет и, узнав направление, отправился, не мешкая.

Путь в деревню Мялик, так называлось ближайшее селение, лежал вдоль леса. Погода стояла отличная, и Михаил, уже привыкший к таким пробежкам, наслаждался запахом трав, равномерным бегом и своей скоростью. Мелькали деревья, дорога была почти пустой, и молодой человек мчался, лишь изредка отклоняясь от своего маршрута.

Но примерно на половине пути Михаил был вынужден замедлить бег. Ему послышались какието звуки за поворотом. Молодому человеку совсем не хотелось неожиданно столкнуться, например, с ишибами. Поэтому он сбросил скорость и осторожно, под покровом невидимости, выглянул изза дерева, у которого дорога резко брала вправо.

Недалеко за поворотом пятеро солдат в странной форме, не имевшей ничего общего с формой солдат Ранига, пытались обойти полукругом двоих путников. И у тех, и у других были кони, но все спешились. Видимо, путники хотели скрыться в лесу, но немного не успели. И, что самое главное, среди пятерых вражеских солдат был ишиб.

Как это не раз бывало, Михаил мог принять одно из двух принципиальных решений: либо оставить все как есть, либо вмешаться. Он пока оставался в относительной безопасности, примерно в тридцати метрах от намечавшейся схватки. Ишиб либо не заметил его, либо не мог заметить по причине малого радиуса видения ти. Но не исключалось, правда, что воспитанник Аррала даже на такой дистанции был в опасности, находясь на границе восприятия ишиба.

Обнажив мечи, двое путников прислонились к большому дереву. Защитное вооружение обороняющейся пары состояло из легких пластинчатых доспехов. Четверо нападавших солдат имели более тяжелую броню, а ишиб ограничивался обычным халатом, что в принципе говорило о его способности защитить себя и без доспехов.

– Сдавайтесь, – произнес он, интонацией и небрежным жестом показывая, что у этих двоих нет ни единого шанса.

Возможно, они думали точно так же, но самый молодой из них гордо ответил:

– Никто и никогда из рода Ферен не сдавался врагу!

Как узнал Михаил позже, это было абсолютной правдой. Древний род ни разу не испытывал позора пленения, что являлось поводом для гордости всех Ференов. Углубляясь в историю, можно было установить, что эта достойная во всех отношениях традиция зародилась, когда у первых славных представителей рода Ференов не хватило денег для выкупа. Поэтому сдаваться в плен не имело смысла. Впоследствии обычай укоренился, первоначальные причины забылись, как это часто бывает, зато укрепились романтические понятия о чести и гордости.

– Тогда вы умрете, – равнодушно сказал ишиб.

И тут ученик Аррала бросился вперед. Дада, он догадывался в тот момент, что, возможно, совершает ошибку. Но такой поступок объяснялся двумя причинами. Вопервых, с его точки зрения, у него были большие шансы победить ишиба благодаря внезапности нападения. А убийство ишиба – это убийство ишиба. Очень полезный опыт для всей его дальнейшей жизни в мире Горр. Вовторых, Михаилу нужны были знакомые, а лучше друзья из высшего сословия. Очень нужны. А как быстрее всего приобретать друзей? Конечно, оказав им услугу. Неизвестно, когда еще мог представиться подобный случай убить одним ударом двух зайцев, поэтому он решил рискнуть.

Итак, прикрываясь невидимостью, со всей возможной скоростью воспитанник Аррала рванулся к ишибу. Ну конечно же тот заметил опасность. Не мог не заметить. И, естественно, как всякий нормальный ишиб, он усилил свою защиту, видя, как нечто непонятное несется к нему на огромной скорости. Он сделал все правильно. Вот только с атакой запоздал. А может быть, понадеялся на свое защитное поле, стремясь понять, с чем же имеет дело. Многие ишибы любопытны по определению.

Так или иначе, но любопытство сгубило не только кошку из поговорки, но и данного конкретного ишиба. Воспитанник Аррала подлетел к вражескому ишибу и схватил его одной рукой за шею, а второй – за плечо, как когдато схватил кочевника. При этом он восхитился защитными способностями ти своего противника. Оно оберегало от всего: от ударов, от сверхбыстрых стрел, от мечей, от боевых молотов, от огня, возможно, даже от яда. Но вот от электричества это прекрасное защитное поле не предохраняло никак. Разряд, потом еще один… Ишиб дважды дернулся и обмяк. Защитные свойства его ти исчезли, а сама ти потускнела.

Тем временем другие участники схватки торопливо стали предпринимать действия, направленные на изменение ситуации. Четыре солдата, увидев расплывчатое пятно на фоне красивого вечернего неба, не проявили склонности к поэтическим аллегориям. Да это и понятно: пятно ведь только что угробило их предводителя. Они разделились на две пары, одна из которых атаковала двоих путешественников, которые не менее своих врагов были удивлены бесславным концом ишиба.

Вторая пара напала на странное пятно. Точнее, попыталась напасть.

К этому времени молодой человек уже вполне освоился и со своей новой силой, и со своей новой реакцией. На открытом пространстве обычному человеку было бы крайне трудно не только поймать его, но даже случайно приблизиться или прикоснуться к нему. Воспитанник Аррала маневрировал и уворачивался легко и умело. Мелькнувшая было мысль, что он мог бы стать баскетбольной звездой в своем мире, тут же была отброшена: проявись на Земле ти, вряд ли Михаил стал бы монополистом на ее видение…

Сначала он слегка отбежал назад, освобождая себе поле для маневра. Двое солдат двинулись за ним. Они пытались атаковать его, но только секли мечами воздух – Михаил не хотел очутиться на земле. При этом он не только активно уворачивался, но и предпринимал попытки либо зайти к врагам со спины, либо схватить их за любую часть тела. Солдаты были не новичками, поэтому прошло много долгих секунд, прежде чем ему удалось дотронуться до левой руки одного из них. Солдат завопил и попытался рефлекторно отдернуть руку. Он ненадолго вышел из строя, что и предрешило исход боя. У них были какието шансы вдвоем против ученика Арала, но в поединке – нет. Пара касаний и разрядов довершили дело…

Когда Михаил остановился, то с легким удивлением отметил, что другая пара врагов уже повержена. Двое путников, которых он спасал, стояли неподалеку, наблюдая за схваткой, но не опуская мечи. Видимо, они были отменными фехтовальщиками, молодой человек даже пожалел, что поторопился с расправой. Он мог бы заманить свою пару подальше, а потом выпустить ее на этих великолепных мечников. Тогда ему не пришлось бы самому убивать солдат. Как всякий представитель современного мира Земли, Михаил был практичен в своей гуманности. Что проявлялось, вопервых, в умении перекладывать кровавую работу на других, а вовторых, в сохранении при этом иллюзии чистоты рук и совести.

Подумав об упущенных возможностях, он вздохнул и отключил режим невидимости. Двое путников также испустили громкий вздох облегчения и слегка расслабились. Однако убирать мечи в ножны они не спешили.

– Хорошая погода, не правда ли? – сказал Михаил. – Хотя я думаю, что под утро похолодает.

После легкого недоумения оба путника рассмеялись.

– Меня зовут Маэт Ферен, наследный уру, – представился тот, что помоложе, – а это – мой наставник и телохранитель Торк.

Когда Михаил предположил, что защищает двух дворян, он ошибся. Он сражался за одного дворянина и одного наемника.

– Обычно я представляюсь как Ксант, охотник, – представился в свою очередь Михаил.

Маэт посмотрел на его одежду, затем перевел взгляд на трупы и спросил:

– Охотник на кого? На ишибов?

Теперь уже Михаил рассмеялся.

– Нет, это – первый ишиб, убитый мной.

– Как может неишиб убить ишиба, готового к схватке? – спросил Маэт.

– Ты видишь ти, поэтому понял, что я – не ишиб, – догадался воспитанник Аррала.

Маэт Ферен кивнул.

Видение ти не обязательно предполагало способность ею управлять. Так что в мире Горр этот феномен никого не удивлял. Люди, всего лишь видящие ти, не могли использовать аб. Но зато некоторые из них могли видеть ти на большем расстоянии, чем иные ишибы.

– Так вот, это не так. Я – ишиб, – сказал псевдоохотник.

– Понятно, – одновременно ответили Маэт и Торк.

Хотя на самом деле они были далеки от ощущения, что с их нежданным спасителем все ясно и просто.

– Я вам потом все объясню, – пообещал их новый знакомый.

Он действительно собирался им все рассказать. Или почти все. Но не раньше, чем узнает о них побольше. Размеры его подозрительности во много раз превышали размеры его доверия.

Маэт Ферен был еще очень молод. По сути, он только что вышел из отроческого возраста. Лет девятнадцатидвадцати на вид, среднего телосложения, высокого роста, Маэт имел мгновенно запоминающуюся особую примету: слишком уж широкие губы в сочетании с узкими юношескими усиками.

Торк олицетворял мощь и силу и выглядел как настоящий богатырь. Его обветренное лицо буквально излучало жизненный опыт. Будь Михаил режиссером, без колебаний предложил бы наемнику сыграть роль какогонибудь морского волка или сержанта с многолетним военным стажем. Торк безукоризненно подходил для всех мужественных ролей.

Когда новоявленные союзники, без потерь победившие численно превосходившего врага, представились друг другу, выяснилось, что им предстоит решить два вопроса. Вопервых, что делать с лошадьми, а вовторых, как поступить с трупами.

Ферен сказал, что лошадей нужно забрать и поделить, а трупы оставить как лежат.

Торк уточнил, что забрать и поделить нужно лошадей и доспехи.

Михаил предложил поделить все, что можно, а трупы спрятать.

Ферен заявил, что его чести дворянина претит обыскивать трупы. Михаил в ответ на это сообщил, что его чести претит не только обыскивать трупы, но и говорить о них. Однако трупы могут содержать важные послания, которые прольют свет на состояние дел во вражеском лагере.

После пары минут препирательств Ферен согласился с доводами Михаила, но, как и следовало ожидать, трупы пришлось обыскивать Торку.

Никаких вражеских посланий не нашлось. Но зато нашлись восемь золотых и шестьдесят четыре серебряных монеты.

Михаил отказался от немедленного дележа, сказав, что он не против, если Торк будет хранить общие деньги, и отказался неспроста. В настоящий момент деньги были безразличны молодому человеку, но ему нужен был предлог, чтобы подольше оставаться рядом с новыми приятелями. Мало ли что они могли ему рассказать. Впрочем, ни один из двух путников не возражал против его общества. Так что, возможно, некоторая часть его действий объяснялась склонностью к интригам.

Как выяснилось, Ферен и Торк тоже опоздали к закрытию ворот, но пришли немного раньше Михаила. Они неспешно направлялись в Мялик, когда на них напал отряд вражеских разведчиков.

Молодой человек узнал, что в последнее время появилось множество подобных отрядов. Враги чувствовали себя в Раниге как дома. И все потому, что король не только избегал генерального сражения, но также не хотел подписывать предложенную противниками капитуляцию, по условиям которой Раниг терял два крупных города и часть северозападных и северовосточных земель.

Когда Торк, ворча, закончил обыск трупов и взвалил на захваченных лошадей доспехи и оружие, Маэт произнес:

– Ну вот, теперь время все же двинуться в Мялик. Там переночуем. Ты какую лошадь выберешь для себя, Ксант?

Михаил замешкался. Он уже видел, куда идет дело. Верховая езда совсем не отвечала его намерениям. Молодой человек ни разу в жизни не ездил на лошади, поэтому очень боялся показать свое неумение новым приятелям.

– Пожалуй, я обойдусь без лошади, – ответил он.

– Почему это? – удивился Маэт. – Ты не собираешься в Мялик?

– Собираюсь. Но не верхом. В силу некоторых… обстоятельств в данную минуту верховая езда мне противопоказана.

Это заявление удивило Торка и Маэта. Ни тот, ни другой не могли даже предположить, что может помешать верховой езде. Они просто умирали от любопытства, но дальше расспрашивать не решились. К портрету загадочного нового приятеля был добавлен еще один существенный штрих.

– Както невежливо получится, если ты пойдешь пешком, а мы поедем верхом, – неуверенно сказал Маэт.

– Правда, – подтвердил Торк.

– Будет лучше, если мы тоже пойдем с тобой пешком, – решил молодой Ферен.

Это было на руку Михаилу. Беседа по пути могла бы ему помочь побольше узнать о спутниках.

Путь занял много времени. Они говорили о разных вещах, но от вопросов по поводу его личности он ловко уклонялся. Хотя сам не стеснялся расспрашивать обо всем.

– Почему же началась эта война? – поинтересовался он, когда примерно половина пути уже была пройдена.

– Наш король смертельно оскорбил Раста – короля Кманта во время личной встречи и при свидетелях. Что он сделал точно – неизвестно, но ходят слухи, что это было нечто ужасное, – ответил Ферен. – А король Томола Гношт всегда имел виды на наши территории. Его величество извиняться не захотел, переговорщиков прислал бездарных, вот и началось… По сути, Гношт хотел бы получить все территории, а Раст – голову короля, но империя Фегрид никогда не допустит их значительного усиления. Поэтому они хотят всего лишь оттяпать пару городов.

– Почему же король не даст генеральное сражение? Уверен, что проиграет?

– У него сейчас нет солдат, – сказал Маэт, – да и никогда не было. Когда он воцарился, все вооруженные силы были поделены между четырьмя самыми влиятельными семействами, которые до сих пор не могут выяснить, кто главнее.

– И что, это всех устраивает?

– Какое там! – рассмеялся Ферен. – Остальные дворяне хотят крепкой власти, а не этого безобразия. Но что мы можем сделать? Корольто у нас такой, какой есть.

Михаил узнал очень любопытные вещи. Если раньше он колебался, думая, стоит ли ему какимто образом пробраться поближе к королю, то сейчас он утвердился во мнении, что это простотаки необходимо. Ситуация могла быть совершенно иной, чем кажется с чужих слов.

– Вы очень хорошо владеете мечами, – сказал он. – Думаю, что не каждый воин мог бы столь быстро вывести из строя противника.

Маэт и Торк улыбнулись. Похвала странного спутника была им приятна.

– Вот Торк действительно отлично фехтует, – сказал молодой Ферен, – а я еще недостаточно хорошо. Проигрываю ему восемь схваток из десяти. Плохой результат.

– Ты совершенствуешься на глазах, – заметил наемник. – К тому же ты один из лучших моих учеников. Очень быстро учишься.

– Сколько же у тебя было учеников? – поинтересовался Михаил.

– Семеро, – ответил Торк. – Трое из них уже мертвы, а судьба остальных мне неизвестна.

– А как ты стал учителем Маэта?

– Однажды наш мастер меча вынес моего раненого отца с поля боя, – ответил вместо наемника Маэт. – Не располагая средствами, чтобы достойно вознаградить спасителя, но будучи человеком чести, отец вместо этого предложил Торку место в нашей семье. Если бы он имел право возводить в дворянское достоинство, то мой учитель давно уже был бы дворянином.

Новый знакомый стал расспрашивать подробно об этом случае. Ему не только было интересно узнать как можно больше, ему было важно привязать к себе двух спутников, чтобы провести дальнейший путь в их обществе. Поэтому он был вежлив, внимателен и не скуп на похвалу. Ему был известен главный и нехитрый принцип общения – если хочешь понравиться собеседнику, то старайся говорить о нем как можно больше.

Когда они достигли Мялика, был уже глубокий вечер. За время пути спутники стали почти близкими друзьями Михаила благодаря его дипломатическим способностям. Так как их финансовое положение значительно улучшилось, они выбрали самый дорогой постоялый двор, на конюшне которого разместили всех лошадей.

Поговорив еще немного, приятели разошлись по комнатам спать. В Мялике был приличный гарнизон, поэтому нападений мелких отрядов можно было не опасаться. Ночь прошла спокойно. Но не для всех. Глубоко за полночь некая мрачная личность разбудила конюха постоялого двора, дала ему денег и приказала вывести из стойла одну из лошадей приезжих. Конюх удивился, но подчинился. Плохо различимая в сумраке фигура увела лошадь за пределы деревни, а потом, через пару часов, вернула обратно. При этом загадочная личность казалась еще мрачнее. Это был Михаил. Ночью он учился ездить верхом.

На следующий день трое приятелей встретились перед воротами Парма почти ровно в полдень. Они прибыли к воротам не вместе, потому что Михаил сослался на неотложные дела в деревне. Пусть они едут сами и берут с собой всех лошадей, а он их нагонит. Пешком. Уже не проявив особого удивления, Ферен и Торн согласились. Возможно, если бы они двигались на рысях, даже не галопом, Михаил и не смог бы их догнать. Но, не желая переутомлять лошадей, которые будут выставлены на продажу, пустили их быстрым шагом. И когда путники подъехали к Парму, молодой человек стоял уже там, скучая около ворот.

– Вот это да! – воскликнул Маэт, завидев своего нового приятеля. – Мы двигались не очень медленно и полагали, что нам придется тебя ждать. А вышло наоборот.

– Я передвигаюсь достаточно быстро, если хочу этого, – туманно ответил тот.

– У тебя есть в Парме знакомые или родственники? – поинтересовался Ференмладший. – Где вообще ты собираешься остановиться?

– Никого нет, – произнес молодой человек. – Собирался остановиться в какомнибудь трактире. Какой ты посоветуешь?

– В трактире?! – возмутился Маэт, его широкие и толстые губы даже задрожали. – Человек, который спас мне жизнь, собирается остановиться в трактире! Какой позор! Что скажет мой отец? Он ведь убьет меня! Прошу тебя, остановись в моем доме! Располагай им, как своим!

Михаил принял бы это предложение, будь оно произнесено и не с таким пылом.

– Конечно, Маэт. Благодарю за предложение.

В воротах с посетителей денег не брали, но скрупулезно расспрашивали о том, кто они и откуда. Михаил был вынужден даже предъявить прошение, которое он ранее успел показать своим новым друзьям.

Внутри Парм показался молодому человеку похожим на Сцепру. Только улицы шире и площадей больше. В Парме проживало около двухсот тысяч человек. По меркам мира Горр это был большой город.

Центр Парма, видимо, строили по какомуто плану, потому что там присутствовала строгая прямоугольная симметрия улиц, но дальше от центра улицы и улочки хаотично переплетались, как и в Сцепре.

Фамильный дом Ференов, откровенно говоря, был неказист. Старинное двухэтажное здание настолько нуждалось в ремонте, что можно было усомниться, а знавало ли это строение лучшие времена. Дом был подарен одному из предков Маэта правившим тогда королем за то, что сей представитель рода Ференов не сдался врагам живым вместе с вверенной ему небольшой армией. Точнее, был подарен его родственникам, потому что героический поступок, явившийся причиной подарка, привел к преждевременной смерти означенного предка. Возможно, не все Ферены были хорошими полководцами, но умирали они охотно, предпочитая захватывать с собой как врагов, так и свои же войска. Ферены в силу этой своей особенности были бы очень удобны для многих правителей, если бы не один недостаток. Он заключался в том, что умение Ференов героически умирать было одноразовым.

Кроме этого дома, у отца Маэта было еще небольшое поместье, которое позволяло худобедно существовать, но иногда семье Ференов приходилось экономить даже на еде. Потому что денег хватало лишь на обучение детей военному ремеслу и на закупку оружия.

Поэтому отец Маэта, уру Ферен, искренне обрадовался добыче, захваченной сыном. Настолько, что быстро оставил попытки выяснить, кто же такой Михаил. Надо сказать, что молодой человек представился деревенским охотником, сын старшего Ферена назвал нового приятеля ишибом, а наставник и телохранитель Торк сообщил, что, возможно, спасший им жизнь Ксант еще и военный. На Торка скорость передвижений Михаила в бою произвела немалое впечатление.

Кратко побеседовав с новым приятелем сына, Ференстарший немедленно пожалел, что это сделал. Он хорошо разбирался в людях, поэтому сразу же отметил правильную постановку фраз, убеждающий голос своего собеседника, логические подтверждения сказанному, искреннее и открытое лицо. Михаилу он не поверил ни на грош.

Ронел, как звали старшего Ферена, был незаурядной личностью. Он родился в семье, уже имевшей трех мальчиков. Изза финансовых проблем его отправили в один из монастырей Оззена, где ишибы приложили все свои силы, чтобы обучить малыша грамоте и привить веру. Если им удалось первое, то совершенно не удалось второе. Малыш был наблюдателен, поэтому долго не мог понять, почему, например, монахи, днем говорящие о воздержании от еды и вина, ночью тайно посещают трактирщика в соседней деревне. Да еще после трактирщика идут к тем женщинам, которые почемуто не пользовались всеобщим уважением. Когда Ронел подрос, то открыл в себе странную способность: полную устойчивость ко всякого рода лицемерию. К сожалению, эта способность не проявлялась постоянно, а требовала от Ронела определенного сосредоточения. При желании или необходимости он вводил себя в состояние, в котором мог распознавать ложь. Другим ограничением являлось то, что он должен был не только слышать, но и видеть собеседника. Выдерживать это неприятное состояние было само по себе тяжело. Мало того, выслушивая ложь, Ферен глубоко страдал, она причиняла ему почти физические мучения. В связи с этим он старался не злоупотреблять данной способностью, а использовать ее лишь в самых крайних случаях.

Именно поэтому, вместо того чтобы вдаваться в подробности происхождения Михаила, он отправился осматривать захваченных лошадей и доспехи. В любом случае он был очень благодарен молодому человеку за то, что тот не позволил его старшему сыну умереть раньше времени. То есть умереть раньше, чем тот, в свою очередь, оставит после себя хотя бы парочку сыновей.

Внешне Ронел был похож на Маэта. Точнее, сын был похож на отца. Возможно, широкий рот являлся фамильной чертой Ференов. Также Ронел был слегка худощав, что впрочем, не позволяло усомниться в его отличной физической форме. Для этого достаточно было взглянуть, как он двигался. Во всех его движениях угадывался опытный и тренированный воин. Кроме этого, обращали на себя внимание его пышные усы, слегка загнутые кверху.

В связи с последними событиями планы Михаила претерпели изменения. Сначала он всего лишь хотел собрать в Парме некоторые сведения, поговорить со знающими людьми, в том числе с ишибами. Теперь к этому пункту добавился еще один. Он страстно желал научиться ездить на лошади, а также немного фехтовать и приобрести хотя бы элементарные навыки рукопашного боя. Ведь долго оставаться в крестьянском сословии он не собирался, а дворяне обязаны были обладать всеми перечисленными умениями.

Михаилу снова предстояло учиться.

Глава 18

Вводящий в заблуждение

В Парме было много интересовавших Михаила объектов. Например, процветали школы ишибов, размещался королевский дворец, имелись манежи для верховой езды и фехтовальные залы. Молодой человек оказался перед выбором: чем заняться прежде всего.

Чтобы ответить на этот вопрос, он начал рассуждать. Вопервых, ему хотелось взглянуть на короля и, если выпадет такая возможность, пообщаться с ним. Пропуск к королю в виде прошения от жителей деревни Камор у него был. Но для этого нужно оставаться крестьянином. Вовторых, ему хотелось поговорить с ишибами и овладеть достойными дворянина навыками. Для этого нужно обрести хотя бы внешние атрибуты благородного происхождения, ведь с крестьянином никто из тех же ишибов не захочет иметь дела.

Поэтому порядок действий сформировался сам собой: сначала он выдает себя за простолюдина, а потом – за дворянина. По возможности, конечно.

Вечером, в день прибытия, семья Ференов и гость собрались за ужином, на этот раз не таким скромным, как обычно в этом доме. Трофейные деньги, добытые вчера, сразу же пошли в дело.

После обмена ничего не значащими фразами Ронел перешел к самому главному, на его взгляд, вопросу.

– Конечно, я понимаю, что ты, господин ишибохотник, по какойто причине должен оберегать свои тайны, но нельзя ли делать это хотя бы в другой одежде? Более достойной ишиба и дворянина?

Старший Ферен автоматически причислил Михаила к дворянскому сословию по двум причинам. Вопервых, ишиб высокого уровня не мог не быть дворянином – специальная коллегия следила за этим и подавала королю прошения о переводе могущественного ишиба в дворянское достоинство, если тот рождался в семье простолюдинов. Это был очень разумный ход, потому что восстания ишибов никакая страна в мире Горр не пережила бы. А ишиб, способный отлично скрывать свой аб, по общепринятым представлениям, не мог не быть могущественным ишибом. Вовторых, только дворянин мог без оглядки ввязаться в драку, которая не только его не касалась, но и в которой перевес был на стороне противника. Потому что крестьянину или рабу такая мысль даже не могла прийти в голову, а наемник не захотел бы рисковать из соображений доблести, славы или изза угрызений профессиональной совести.

– К сожалению, пока что я не могу надеть более приличную одежду, – ответил Михаил. – Завтра собираюсь к королю.

Воцарилось недоуменное молчание.

Ференстарший еще не знал о прошении, а те, кто знал, сначала не увязали его со словами своего нового друга.

– Понесу к нему прошение от деревни Камор, – объяснил молодой человек, когда молчание начало плавно переходить в некоторую растерянность от столь неожиданной логики.

Когда Ронел вник в суть дела и узнал, что деревня расположена на территории, захваченной кочевниками, он заявил:

– Король войска не даст, у него нет солдат.

– Я знаю, – сказал Михаил и, чтобы не провоцировать следующего приступа молчания, добавил: – Мне хотелось бы лишь взглянуть на короля и его окружение своими глазами.

Ференстарший хмыкнул.

– Можно, конечно, найти для этого не столь экзотический способ, но, может быть, прошение сработает быстрее всего, – заметил он.

Гостя дома Ференов очень заинтересовало, как это всетаки может быть, что у самого короля нет солдат. Он спросил об этом, и Ронел с удовольствием просветил его. Все было очень просто: нет денег – нет армии. Налоги с крупных провинций поступали не в королевскую, то есть государственную, казну, а присваивались четырьмя влиятельными дворянскими родами. Поэтому король Миэльс мог позволить себе лишь сравнительно небольшое по численности войско.

В остальном ужин прошел неплохо. Если, конечно, не считать странной задумчивости хозяина дома, появившейся ближе к концу трапезы.

Ночью Ронел спал очень скверно. Его голова болела от тяжких раздумий. Впервые в жизни он не мог ни на что решиться. Он колебался между долгом и… долгом.

С рассветом Ронел разбудил своего сына и Торка. Чтото долго объяснял им, а потом, когда уже отдал все распоряжения, которые собирался, приказал будить Михаила.

Встретив утро на новом месте, молодой человек стал свидетелем одной торжественной церемонии. Конечно, Михаил еще ни разу не ночевал в дворянских домах, но чтото в этой атмосфере торжественности показалось ему странным. Както это было чересчур протокольно.

После завтрака, проходившего почти в полном молчании, старший Ферен, сегодня немногословный и чопорный, сам подал своему сыну меч.

– Не беспокойся, – пояснил он свои действия Михаилу. – Мой сын еще не приносил присяги королю. Он не подведет.

Это Михаила озадачило.

– Я бы рекомендовал вам всем сходить в общественные купальни, правда, тебя, Ксант, в твоем наряде могут туда не пустить, – добавил Ронел. – Но ваша смерть будет и без этого не менее благородной. Тем более неясно, когда тебе представится возможность…

– Какая смерть? Какая возможность? – не понял Михаил.

Старший Ферен понимающе улыбнулся:

– Сын мой, – позволь мне так называть благородного друга моего родного сына, – я прожил большую жизнь, многое повидал, но присяга и честь связывают меня. С одной стороны, я присягал королю, но с другой – стране. Скажу тебе откровенно, история Ранига еще не знала такого неподобающего правления и беззакония, как в годы царствования Миэльса. Если так пойдет дальше, то мы, возможно, вообще лишимся страны. Поэтому я целиком и полностью одобряю то, что ты собираешься делать. Но, догадываясь об этом, не могу сказать, что я это твердо знаю. И сей факт избавляет меня от необходимости исполнить долг перед королем и предупредить его.

Михаил был ошарашен.

– Предупредить о чем?! – вскричал он.

– Не нужно ставить меня перед необходимостью прямо нарушить присягу, – сурово сказал Ронел.

Михаил наморщил лоб, стараясь осмыслить происходящее. И уже хотел разразиться очередными вопросами, как вдруг понял, все понял!

О чем может думать старый солдат, дворянин, который видит перед собой ишиба, скрывающего свой аб и умеющего быть невидимым? И при этом ишиб является благородным, но желающим непременно носить одежду крестьянина? Да к тому же имеет на руках прошение, которое, как всем известно, не может быть удовлетворено, но при этом служит отличным пропуском к королю? О чем может думать неглупый человек, который видит все это? О чем?

– Я не собираюсь убивать короля, – сказал Михаил.

Когда страсти улеглись и ему удалось убедить всех, что Ронел ошибся, трудно было сказать, доволен ли старый Ферен таким исходом или нет. Михаил подозревал, что старик втайне сильно разочарован тем, что идеальный убийца таковым не оказался и бесславному правлению еще не настал конец. Он не без основания предполагал, что такие чувства испытывает большинство местных дворян средней руки.

Но все же Маэт и Торк проводили Михаила до дворца, где тот попал в объятия средневековой бюрократии.

Дворец располагался примерно в десяти кварталах от дома Ференов. Это было большое здание в четыре этажа. Его фасад украшали многочисленные скульптуры наряду с ложными колоннами. Между входом во дворец и остальной частью города располагался парк. В него нельзя было попасть случайному прохожему. Парк был обнесен высокой ажурной решеткой, а ворота тщательно охранялись.

Сначала Михаил изложил суть своего дела десятнику гвардии, который стоял на посту у ворот вместе с тремя подчиненными. Тот, ознакомившись с прошением, отправил его к сотнику. Сотник признал, что крестьянин имеет полное право видеть короля как представитель пострадавшей части королевства, но намекнул, что положительного решения не будет. Однако посетитель сказал, что все равно хотел бы попытать счастья. Сотник пожал плечами и отправил его к королевскому советнику, ведавшему официальными встречами его величества. Это был член семьи Раунов, одного из пресловутых четырех родов, державших в руках финансовые потоки страны.

Толер Раун был тагга. Как понял Михаил, этот дворянский титул считался выше уру и примерно равнялся титулу графа или маркиза. Кроме того, советник был ишибом.

Среди дворян ишибы рождались гораздо чаще, чем среди всех остальных сословий. Объяснялось это тем, что когдато давно именно ишибы взяли власть в свои руки и выбрали королем самого сильного из них. Но, к сожалению или к счастью, сохранили наследственный порядок передачи властных полномочий. Потом, по мере смены поколений, дар ишиба проявлялся в дворянских семьях слабее, продуктивность сословия в отношении воспроизводства ишибов постепенно угасала. Однако даже сейчас многие представители древней высшей знати обладали способностями к управлению ти. И конечно же ишибами являлись король и большинство членов его семьи. Позднее, думая над этим, Михаил пришел к выводу, что когда количество и качество ишибов в королевском роду или знатных семьях резко снизятся, то обычные дворянеишибы захватят власть, изберут короля из своей среды, и все начнется сначала.

Толер Раун задумчиво смотрел на стоявшего перед ним крестьянина. Он был неплохим ишибом и сразу же изучил ти посетителя. Как Толер и ожидал, никакого намека на аб не обнаружилось.

Тапа Раун был очень подозрительным человеком и всегда предполагал вероятность подвоха, который готовят ему представители других семей. В этом же случае он такую возможность исключил сразу. Кому было выгодно посылать крестьянина с глупым прошением? Что из этого можно было извлечь? Никому и ничего.

Вообще же его первым желанием было послать наглого простолюдина куда подальше. Но Толер слишком много времени провел при дворце, поэтому давно уже не принимал импульсивных решений. Он увидел возможность использовать этого крестьянина. Совсем недавно возобновился очередной поток упреков в адрес его, тагга Рауна, что он якобы обеспечивает аудиенции у короля только нужным людям. А многие дворяне и послы не только ждут месяцами, но иногда и вообще не могут попасть на прием. Это было абсолютной истиной. Но тапа Раун, естественно, не хотел этого признавать, и здесь крестьянин подошел бы как нельзя было кстати. Его визит к королю не приносил никакой пользы Толеру, но не приносил ничего и соперникам. Зато потом можно было бы долго приводить этого крестьянина в качестве примера своей беспристрастности и верности долгу.

Михаил ничего не знал о мыслях тагга Рауна. Он просто осматривался. Кабинет советника был роскошен. Дорогие картины, мягкие ковры, изящная мебель… Одежда простолюдина смотрелась здесь неуместно.

– У кого учился этот твой ишиб Аррал? – спросил Толер.

– Я не знаю, господин тагга…

– Обращайся ко мне «господин советник», – перебил его Толер.

– Ишиб мне ничего об этом не рассказывал, господин советник.

– Ну хорошо, – равнодушно произнес тагга. – Я наведу справки об этом твоем Аррале. Приходи завтра в это же время. Будь готов – может быть, ты сразу же попадешь к королю.

Михаил удивился такой оперативности, но еще больше удивился бы, если бы знал, какие интриги за этим стояли!

Он немедленно отправился к Ференам и поведал им хорошую новость. Однако Ронел не разделял его радости. Подробно и спокойно он объяснил другу своего старшего сына, что быстрое назначение аудиенции у короля – вещь совершенно неестественная. И если Михаил завтра действительно окажется на приеме, это будет означать лишь одно: ктото комуто готовит каверзу, используя молодого человека в качестве инструмента.

В любом случае, удача сама шла к нему в руки, и отказываться было бы верхом безрассудства.

Михаил был знаком с Маэтом Ференом всего пару дней, но уже испытывал к нему дружеские чувства. Маэт был решительным, искренним и честолюбивым юношей. Разумеется, голова его была забита представлениями об особой дворянской чести, а также сословными предрассудками, но он был лишен отталкивающего высокомерия по отношению к простолюдинам. Все это делало Маэта в глазах Михаила даже забавным.

Рассудив, что не случится ничего плохого, если он на один вечер перед аудиенцией сменит одежду, молодой человек занял у Феретамладшего камзол и кожаные штаны, недавно вошедшие в моду. Также Ронел настоял, чтобы Михаил повесил на бок оружие, благо сейчас было из чего выбирать. Торк посоветовал взять самый простой и хорошо сбалансированный меч, ранее принадлежащий одному из убитых ими вражеских солдат.

С трудом прикрепив меч к поясу, молодой человек и два его новых друга отправились на прогулку по городу.

В Парме существовало некое подобие сточных канав, поэтому Михаил смог уделять больше внимания не местным запахам, дабы не вступить нечаянно во чтото, их источающее, а особенностям архитектуры и внешнему виду прохожих. Здания нравились ему: не мрачные, почти все белого цвета, украшенные по фасадам фигурками людей и животных. Прохожие были одеты болееменее однотипно, что наводило на мысль о наличии моды как явления общественой жизни.

Пройдясь по основным достопримечательностям и заглянув в пару веселых местечек, молодой Ферен вдруг остановился перед одним из роскошных домов. Его вид выражал печаль.

– Что случилось? – спросил Михаил.

– Дама случилась, – улыбнулся Торк. Улыбка на его лице напоминала улыбку бывалого капитана, привыкшего встречать шторм в семь баллов прямо у рифов. – Наш общий друг страдает от неразделенных чувств.

– Неизвестно еще, разделены они или нет, – поправил его Маэт с очень серьезным выражением лица.

– Футы, – сказал Торк. – Какая уж разница? Все равно ее отец даст тебе от ворот поворот.

Постепенно выяснилось, что Маэт был давно и безнадежно влюблен в Ларету, дочь могущественного далла Каретт. Как понял Михаил, далл был высшим дворянским титулом, сравнимым с титулом герцога в его мире. Семья Каретт являлась не только знатной, но и богатой. Возможно, если бы разница между родами Каретт и Ферен заключалась лишь в титулах, то можно было бы на чтонибудь рассчитывать, ведь Ферены были прославленной семьей. Но разница была также и в деньгах. И разница гигантская.

– Не расстраивайся, Маэт, – сказал Михаил, – вот я вообще не могу выбросить из головы девушку, которую видел всего раз в жизни. К тому же она собиралась меня убить.

Взяв печального Маэта под руки, приятели отвели его в ближайший трактир. Совсем ненадолго. Как раз на время, достаточное для того, чтобы тот забыл, почему его туда отвели.

Утро дня, когда посланец деревни Камор, он же ученик Аррала, должен был предстать перед королем для подачи прошения, было тяжелым, переносить жуткую головную боль помогало предвкушение аудиенции.

В привычной одежде профессионального крестьянина он вышел из своей спальни на втором этаже. И обнаружил во дворике дома Маэта и Торка, отрабатывавших учебный бой на мечах. Ему тоже очень хотелось позаниматься с ними, но останавливали две вещи. Первая – грядущая аудиенция, вторая – он не знал, как признаться тем, кто принимал его за дворянина, что он не умеет фехтовать.

– Приветствую! – поздоровался Михаил.

– Привет! – откликнулись приятели.

– Я смотрю, ты уже переоделся для аудиенции у короля, – заметил Маэт, улыбнувшись своей незабываемо широкой улыбкой. – Удивительно элегантные лохмотья.

– Пойдем, мы проводим тебя ко дворцу, – сказал Торк, который не считал одежду чемто заслуживающим особенного внимания, а относился к ней лишь с точки зрения «удобно или нет».

Как и вчера, они довели Михаила до гвардейского десятника у ворот дворца. Тот, видимо получив насчет него инструкции, направил молодого человека прямо к советнику.

Аудиенция была близка.

Глава 19

Аудиенция

Королевский советник тагга Толер Раун тоже допускал возможность покушения на короля. Но убийство монарха лично ему не было выгодно. В результате этого он мог потерять хорошую должность, мог оказаться сосланным вместе со всей своей семьей, мог наконец лишиться жизни. Потому что даже советник по официальным встречам его величества, человек, приближенный к высшей власти, не мог предсказать, к чему бы привела смерть сорокапятилетнего Миэльса в сложившейся обстановке, когда идет неудачная война, управление и финансы расстроены, а король не имеет прямых наследников.

Поэтому Толер предпринял все усилия, чтобы установить личность ишиба Аррала. И это ему удалось, потому что многие ишибы королевства были занесены в специальный реестр. Короли издавна чувствовали угрозу своей власти со стороны людей, умеющих работать с ти, и старались держать ситуацию под контролем. Толер, впрочем, узнал, что Аррал был самым безобидным из всех безобидных ишибов по причине слабости своего дара. Подобные ишибы обычно оседали в небольших населенных пунктах, чаще всего – на границе. Поэтому история, рассказанная Михаилом, в сочетании с официальными сводками не вызывала никаких подозрений.

– Сейчас ты пойдешь к королю, – сказал Толер, едва только Михаил появился на пороге, – и должен соблюдать инструкции. Вопервых, называй короля «твое величество», вовторых, не говори первым, втретьих, не задавай вопросы, пока тебе не будет позволено, вчетвертых, отвечай на вопросы коротко и ясно, если они последуют. Войдя к королю, низко поклонишься и останешься стоять, если тебе не прикажут сесть. Но такого не случится, будь уверен. Покидая короля, пяться задом. Есть вопросы?

– Ннет, – неуверенно ответил Михаил.

Обращение к королю на «ты» нисколько не удивило его. Таков был местный язык. В нем множественного лица в употреблении местоимений при обращении к единственному человеку, кем бы он ни был, не существовало.

– Если чтото сделаешь не так, я прикажу тебя казнить, – заметил Толер. – Честь попасть на прием к королю очень редко выпадает крестьянам.

– Я понял, господин советник, – сказал молодой человек.

Михаил впервые в своей жизни собирался предстать перед настоящим королем. Он слегка волновался, но совершение глупостей не входило в его планы.

– Это даже хорошо, что ты не сменил одежду, – произнес Толер, оглядывая холщовые рубаху и штаны. – Так гораздо лучше. Некое единение власти и народа.

По тонким губам махрового бюрократа скользнула легкая улыбка.

– Пойдем же, подождешь в королевской приемной.

Советник собирался выжать из этой ситуации максимум, что заключалось в предъявлении вещественного доказательства его преданности долгу как можно большему числу людей.

Он повел «крестьянина» по хитросплетениям коридоров дворца. Молодой человек отметил некоторую однотонность в убранстве. То ли оформитель, то ли еще ктонибудь рангом повыше очень любил фиолетовый цвет. Михаилу этот цвет никогда не нравился.

На пути им встретились несколько караулов, которые стояли или для значительности, или для красоты, учитывая тяжесть и очевидное неудобство их доспехов и вооружения.

Достигнув приемной, советник остановился. Там уже находились несколько человек. Михаилу показалось, что часть из них относилась к вечным и безнадежным обивателям королевских порогов. Слишком уж печальны были их глаза.

– Господа! – громко сказал советник, показывая на спутника. – В связи с тем, что его величество будет принимать делегацию от оккупированных дикарями провинций, сегодняшний прием отменяется.

На Михаила устремилось множество злобных взглядов. Впрочем, те люди, которых он сразу же отнес к безнадежным, смотрели на него довольно равнодушно. Но столь же печально.

– Я оставлю вас, господа, – и с улыбкой человека, только что выполнившего свой долг, Толер удалился.

Злобные взгляды немедленно трансформировались в злобные комментарии.

– Мужик! – сказал человек в зеленом камзоле, расшитом серебром. – Мы не попадем на прием изза какогото мужика!

– Мало того что от них на улицах не протолкнуться, все время бросаются под копыта, так теперь они и в королевской приемной! – злобно прошипела красивая молодая девица.

– Совершенно справедливо, тапа, – поддержал ее человек в зеленом камзоле, – нужно их всех изгнать из столицы!

Мужчина, одетый преимущественно в черный цвет, хмыкнул:

– А кто будет убирать за тобой, уважаемый уру?

«Зеленый камзол» побледнел, но насмешливый тон проигнорировал.

– Можно же пускать их по ночам! Пусть по ночам убирают, а днем убираются с глаз долой! – запальчиво воскликнул он.

– «Убирают»… «убираются», – задумчиво процитировал его мужчина в черном. – Да ты поэт, уважаемый. Не пробовал себя на этом поприще? Вот прямо сейчас бы и начал. Время, просиживаемое тобой тут, проходило бы с пользой.

Это было уже почти прямое оскорбление, но «зеленый камзол» проглотил и его. Он либо не мог требовать удовлетворения по какимто причинам, либо просто боялся это делать.

– Что ты их защищаешь, Комен? – возмутилась девица. – Ты ведь тоже изза этого – она выразительно и брезгливо посмотрела на посланца оккупированных территорий – никуда не попадешь!

– В данную минуту его защищает король, – вежливо напомнил девице мужчина в черном.

Ее лицо слегка вытянулось.

– И почему я никуда изза него не попаду? – задумчиво добавил он. – Тагга, ты не видела, как я стреляю из лука. Этот человек мне не помеха.

Раздался легкий смешок. Смеялись в основном люди с печальными лицами.

«Зеленый камзол» замолк, видимо опасаясь попасть в ситуацию, когда не бросить вызов было бы нельзя, но девица еще долго продолжала донимать «крестьянина» своими репликами. Тому в конечном итоге стало скучно. Он попытался думать о важных вещах. О ти, об амулетах, о своей ти машине. Но раздраженное верещание девицы отвлекало его. Наконец его мысли както сами собой перешли на красавицу, встреченную им в лесу по пути в Зарр. Михаил еще и еще раз вспоминал ее чувственный рот, взгляд, звук голоса… Мысли об этой девушке преследовали его.

Наконец вернулся советник.

Окинув зорким взглядом присутствующих, он уловил раздражение девицы, злобное сопение «зеленого камзола» и насмешливую улыбку человека в черном. Михаилу показалось, что Толер очень доволен увиденным.

– Его величество примет тебя! – торжественно сказал советник, обращаясь к посланцу деревни Камор. – Следуй за мной.

Пройдя через приемную, «крестьянин» оказался в следующей комнате. Он внутренне напрягся. Там присутствовали два солдата в легких доспехах и два ишиба. Ишибы очень внимательно изучили его ти. Так как комната была небольшой, то все объекты в ней находились в пределах досягаемости их видения.

Михаил прошел и эту проверку. Он двинулся за советником в следующую дверь. Эта дверь была тяжела и красива. Резной орнамент, покрывавший ее сверху донизу, являл собой совершенство линий и форм. Михаил даже чуть остановился, чтобы рассмотреть ее поподробнее. Но долго стоять ему не позволили. Дверь распахнулась, и молодой человек предстал перед его величеством.

Король Миэльс в данный момент обедал. Это был тучный мужчина с обрюзгшим лицом и маленькими бегающими глазками. Его внешность напомнила Михаилу одного старого университетского преподавателя, которого студенты называли дядюшкой Месселем или просто дядюшкой.

Перед королем на небольшом столике стояли фрукты, нарезанные на мелкие кусочки и наколотые на палочки. Ленивыми движениями он брал эти палочки и отправлял кусочки фруктов себе в рот.

За его спиной пребывал ишиб, а рядом с дверью находились также два солдата в легких доспехах. Михаил подумал, что если бы он и хотел убить монарха, то у него вряд ли могло чтолибо получиться. Молодой человек сомневался, что смог бы даже приблизиться к королю. Стоящий за ним ишиб очень высокого уровня создавал странное поле, которое, возможно, препятствовало вообще всем резким движениям. Если попытаться преодолеть эту преграду, а ишиб ничего не предпримет или не успеет предпринять, то легковооруженные солдаты могут прикончить или обездвижить его. Несомненно, они являлись профессионалами и, возможно, были усилены амулетами. К тому же сам король был ишибом среднего уровня. Не стоило сбрасывать со счетов и советникаишиба. Михаил прикинул, что у него был шанс только в одном случае: если рядом с ним находились бы еще два человека, обладающие такими же способностями, как и он. Возможно, они втроем убили бы короля, но вряд ли сами выжили после этого.

К счастью, он убивать короля не собирался. Напротив, остановился с самым верноподданическим видом и отвесил глубокий поклон.

После некоторой паузы, обусловленной жеванием, Миэльс произнес:

– Рад, что мои подданные даже под гнетом врагов сохраняют верность мне.

Михаил помнил о том, что говорить нельзя, пока не спросят, поэтому еще раз поклонился.

– Я ознакомился с прошением твоей деревни, крестьянин, – сказал король, – и подумаю, что можно сделать для облегчения вашей участи.

Молодой человек внимательно слушал.

– Как ты считаешь, вы могли бы выплачивать казне налоги, минуя посты этих дикарей, кочевников? – продолжил король.

Михаил похолодел. Король Ранига был полнейший идиот. О каких налогах могла идти речь, если король ни от чего не может защитить? Каким образом можно переправлять налоги с натурального хозяйства через вражескую территорию?

– Может быть, это возможно, твое величество, – дипломатично ответил он. – Я непременно передам старшинам эти пожелания.

– «Может быть»… «возможно»… мне не нравятся эти слова, – сказал Миэльс. – Доставьте налоги за все это время, докажите свою преданность, и мои войска освободят вас.

«Ранигу конец, – подумал Михаил. – От этого типа на троне не только нет пользы, но и есть ощутимый вред. Он лжец, идиот и скупердяй. И как только у него хватило ловкости спланировать убийство наследника? Или, может быть, тот умер сам?»

Впрочем, он промолчал – вопроса не было.

– Говори, – разрешил король.

– Конечно, твое величество, приложу все силы, чтобы казна получила все причитающееся.

– Я знал, что крестьянство – надежная опора трона, – подытожил Миэльс. – Ступай и передай всем, кого встретишь, что, пока мне идут налоги, я защищаю своих подданных.

Михаил, поняв, что аудиенция окончена, попятился и задом вышел в дверь. Встреча с королем была короткой, но молодой человек и не ожидал, что она затянется.

– Вот так надо с ними обращаться, – сказал король своему советнику. – Теперь этот глупец принесет деньги, или что там они используют для уплаты. А мне не придется туда посылать ни одного солдата.

– Браво, твое величество, – ответил советник. – Я восхищен подобной проницательностью.

Неизвестно, о чем думал Толер на самом деле. Мысли бюрократа надежно скрыты под стандартными словами и фразами. Но вряд ли его мнение о короле сильно отличалось от мнения Михаила. Бюрократ ведь тоже человек. А люди думают одинаково. Если, конечно, умеют думать. Тагга Раун это делать умел.

Михаил прошел через комнату с охраной и вновь оказался в приемной. Там были все те же лица. Очевидно, они рассчитывали, что может всетаки случиться чудо, и король примет их.

Когда он проходил мимо «зеленого камзола», тот сильно ударил его ножнами по ноге.

– Кланяться надо, когда видишь благородных, смерд, – злобно сказал тот.

«Крестьянин» низко поклонился, при этом его рука как бы невзначай задела кончик ножен. Этот кончик был железным и наверняка сообщался с лезвием меча. Разряд…

Левую руку высокородного хама скрутила судорога, он завопил и схватился за сердце.

– Господину плохо! – громко и испуганно сказал «крестьянин». – Чтото с сердцем!

Люди, присутствующие в приемной, подались по направлению к пострадавшему. Все же какоеникакое, а развлечение после долгих часов ожидания. Только мужчина в черном не двинулся с места.

Михаил, воспользовавшись суматохой, незаметно выскользнул из комнаты. Человек в черном проводил его взглядом и пробормотал себе под нос: «Он такой же крестьянин, как я – монах Оззена».

Кроме этого случая, помех на пути молодого человека из дворца не возникло. Когда он миновал последний пост охраны, то завершил тягостные раздумья по поводу своей дальнейшей жизни. По пути в дом Ференов ему пришлось отвергнуть прежний план, заменив его новым. Конечно, первоначальный замысел был прост в реализации. Но, как показал визит к королю, этот план более не удовлетворял основному требованию – безопасности исполнителя.

В первое время своего пребывания в мире Горр молодой человек думал лишь о двух вещах. О том, как вернуться домой, и о том, как лучше всего обеспечить свою безопасность, если с возвращением домой придется подождать. Вывод был неоригинален: нужно примкнуть к могущественному владыке, доказать ему свою полезность и затем почивать на лаврах. То есть он будет делать чтото полезное, а владыка станет его в обмен на это «чтото» всячески защищать. Молодому человеку было что предложить любому правителю. Многофункциональные амулеты – мечта любого ишиба и неишиба в мире Горр. Человек, умеющий их делать, точно бы не бедствовал. Но ключевыми элементами плана были должность и личность правителя. Королевский статус нанимателя устраивал Михаила как нельзя лучше. Но личность конкретного короля, на аудиенции у которого только что привелось побывать… скажем уклончиво, произвела на молодого человека совсем не то впечатление, на которое он рассчитывал. Иными словами, король Ранига был последним человеком в этом мире, которому он бы доверился. Конечно, существовали и другие короли. Но, вопервых, кто мог поручиться, что они лучше? А вовторых, кто мог поручиться, что ему удастся добраться до них живым?

Поэтому, покидая королевский дворец, Михаил на ходу разработал новый план. Даже два. Он всегда думал очень быстро и не представлял себе жизни без планирования. Первый план был прост до чрезвычайности: затаиться в Каморе, работать над амулетами, достичь с их помощью высших уровней управления ти, а потом уже продолжить свое путешествие. Тут, конечно, были свои риски. Например, никто не мог гарантировать, что ему действительно удастся эффективно затаиться. Даже его убежище в лесу около Камора могло быть раскрыто. А в случае нападения кочевников и их ишибов на Камор шансы на выживание стремились к нулю. Второй план был опасен, авантюристичен и блестящ. Он понравился Михаилу гораздо больше. Хотя в плане безопасности уступал первому плану. Но здесь молодой человек рассуждал просто: зачем рисковать много раз по мелочам, если можно рискнуть один раз, но покрупному? Ведь ставкой и в том, и в другом случае все равно является его жизнь. Эта ставка фиксирована и нисколько не зависит от масштабности плана.

Размышляя над этим, он двигался не просто к дому Ференов, а двигался к новому будущему Ранига и всех близлежащих земель.

Глава 20

Признание

Ференастаршего не было дома, а младший вместе с Торком ожидали прихода Михаила. И занимались ровно тем же, чем занимались утром, – фехтованием. Кстати, молодой человек подозревал, что это – единственное из немногих занятий, доступных дворянам, которое понастоящему им нравится.

Маэт был не единственным сыном Ронела. У Ференастаршего было три брата и два сына. Все его братья еще раньше погибли в бою в соответствии с доброй семейной традицией и не успели обзавестись детьми. Старший сын Ронела, друг Михаила Маэт, являлся опорой и надеждой рода. Ференстарший очень хотел, чтобы тот женился прежде, чем начнет принимать участие в военных действиях. Младшему сыну Лонну было всего двенадцать лет, и он находился на обучении у монахов Оззена, опятьтаки по доброй семейной традиции.

Сказать, что после аудиенции Михаил был расстроен, значило не сказать ничего. Эмоции переполняли его. В основном он испытывал глубокое возмущение. По его мнению, такие люди, как король Миэльс, вообще не должны править. Каждый человек на своем месте обязан приносить хоть какуюто пользу. Ему приходилось встречать бездарных руководителей, но Миэльс действительно смотрелся королем среди них.

Михаил кратко пересказал Маэту и Торку, как проходил визит к королю. Он старался быть как можно более объективен, но брови друзей упорно ползли вверх, выражая удивление некоторыми качествами их монарха.

– Да, – сказал Торк. – Знаете ли, иногда я даже рад, что не дворянин и коекому ничем не обязан. Свободен, как птица.

Маэт ничего не сказал. Защищать короля в глазах друзей он не собирался.

После некоторой паузы Михаил обратился с просьбой:

– Я бы хотел, чтобы вы давали мне уроки фехтования.

– А на каком уровне ты фехтуешь? – спросил Торк. – Возьмика меч, проверим!

Тот брать меч не стал.

– Я не умею фехтовать вообще, – сказал он.

– Как это может быть?! – воскликнули оба. – Ты же дворянин!

Он опасался подобной реакции. Неумение фехтовать выглядело очень странно. Очень. По сути, у него сейчас было два выхода. Либо придумать какуюто малозначащую увертку, либо начать немедленно претворять в жизнь свой второй, авантюристичный план. Момент был подходящий. То есть на высоте переполнявшего его возмущения казалось, что момент был подходящий.

«В конце концов, чем я рискую? – думал Михаил. – В данную минуту я среди друзей. Даже если чтото пойдет не так, как я рассчитываю, можно превратить все в глупую шутку. Или даже скрыться. А если все пойдет как надо, то что же… тем лучше для меня».

Он решился.

– Дело в том, что я – вообще не тот, за кого себя выдаю, – сказал молодой человек. – Я ишиб, это да, дворянин – совершенно точно, но зовут меня вовсе не Ксант и не Михаил, этими именами я иногда пользовался.

Он сделал трагическую паузу.

– Как же тебя зовут? – осторожно спросил Маэт.

Уж онто, по причине молодости, нисколько не сомневался, что Михаил говорит правду. Слишком таинственным был его новый приятель. С точки зрения Маэта, от него всего можно было ожидать.

– Нерман, – ответил молодой человек.

Сначала друзья не поняли, что это значит. Но потом их лица начали вытягиваться.

– Ккакой Нерман? – шепотом переспросил Ференмладший.

– Племянник нашего королька, – сказал молодой человек. – Так называемого королька.

Михаил решил играть покрупному. Он, держа в памяти историю Смуты в земной России и сюжет с Лжедмитриями, фактически объявил себя законным наследником, а Миэльса – узурпатором.

Торк выронил меч, который уже собирался вручить молодому человеку. Это случилось с ним впервые в жизни.

– Ты же умер, – пробормотал Маэт. – То есть Нерман умер. То есть младенецнаследник умер.

– Вопервых, младенец не умер, а был убит, – наставительно заметил Михаил. – Вовторых, наследника подменили перед покушением. Втретьих, он перед вами.

– Кто подменил? – спросил Торк.

– Ишиб Аррал, – не моргнув глазом, заявил молодой человек. – Доверенное лицо прежнего короля Ортера.

Бедный, бедный ишиб Аррал. Он, прожив всю жизнь тише воды и ниже травы в далекой глуши, попав под гнет кочевников, нисколько не догадывался, что успел совершить такие важные и, говоря прямо, государствообразующие деяния. Впрочем, в ближайшем будущем Михаил несомненно собирался открыть ему глаза на его выдающуюся роль.

– Что же тогда произошло? – спросил Маэт.

Молодой человек разработал план только в общих чертах, но сейчас на него снизошло вдохновение.

– Когда мой отец король Ортер умер, прямым наследником остался я, – начал объяснение Михаил. – Дядюшка Миэльс не хотел мириться с этим и, вступив в сговор с представителями четырех семейств, которых вы отлично знаете, решил меня убить. К счастью, в свое время мой отец сделал ишиба Аррала доверенным лицом. Тайным доверенным лицом, и он сообщал Ортеру о ситуации в стране и делился иными любопытными новостями. Уж не знаю, подозревал ли чтото мой отец, но выбор сделал правильный. Непосредственно перед покушением Аррал подменил детей. Бедный чужой ребенок! Я часто думаю о том, кто умер вместо меня. Но ишиб хранит тайну, не хочет мне ничего говорить. Наверное, чтобы не расстраивать еще больше. Так вот, Аррал спас меня и решил укрыть в отдаленной деревушке, где он жил или притворялся, что живет там. В этой деревушке я вырос, овладел навыками ишиба и грамотой. Но воинским искусствам и верховой езде меня никто не обучал. Кто бы это мог сделать? Во всяком случае, не ишиб, который никогда в руках меча не держал. Вот такая история.

История, в самом деле, была потрясающей. То есть именно такое впечатление она произвела на обоих слушателей – они были буквально потрясены.

Их вообще обуревали сильные чувства. Будь перед ними не Михаил, а какойто другой человек, возможно, они не поверили бы. Но личность их загадочного друга, обладавшего загадочными умениями в сочетании с необычной маскировкой и неожиданно представшего в новом качестве, произвела на них совершенно особое впечатление. Мгновенно и бесповоротно все сомнения были отброшены, едва возникнув. И Маэт, и Торк сразу уверились, что перед ними настоящий Нерман. Законный король Ранига. К тому же им хотелось верить в это! Очень хотелось. Прибавьте к сильному желанию слабые доказательства, и вы получите неопровержимую убежденность.

И конечно же долг любого дворянина и любого наемника состоял в том, чтобы поддерживать законного претендента на трон изо всех сил. Потому что это очень выгодно в случае победы.

Как и подозревал самозваный принц, убедить этих двоих не составляло никакого труда. Маэт был молод и неопытен, а Торк – слишком прямолинеен, да к тому же еще плохо образован. Вот с Ференомстаршим могут возникнуть проблемы. Этот может потребовать доказательства, которых, естественно, у Михаила не было.

После небольшой паузы, вызванной растерянностью от неожиданных откровений гостя дома Ферен, Маэта стала обуревать жажда деятельности.

– Тебе нужно поговорить с моим отцом, – сказал он. – У него очень много старых друзей, которые недовольны существующим положением дел. Конечно, парочка надежных приятелей есть и у меня, но у отца их гораздо больше. Но будь осторожен: говори ему лишь правду, не скрывай и не утаивай ничего. Он, видишь ли, чувствует любую ложь.

– Как это любую? Ты имеешь в виду, он может распознать вообще любую ложь? Вывести на чистую воду любого человека, говорящего любую ложь?

– Именно так, – ответил Маэт. – Такой вот странный дар, который к тому же проявляется лишь по его желанию. Конечно, он пользуется им не всегда, но ради такого случая, я уверен, отец сделает исключение.

Это резко осложняло планы Михаила и ухудшало его положение. Настолько, что он почти впал в отчаяние. Молодой человек начал серьезно рассматривать вариант, чтобы вообще бросить все и скрыться из этого дома. Ведь как можно обмануть человека, который видит любую ложь? С одной стороны, конечно, в этом случае Ронел Ферен не потребует какихнибудь доказательств, но, с другой стороны, они ему и не нужны, если он сам по себе является ходячим детектором лжи.

– Когда же придет твой отец?

– К вечеру, – ответил Маэт. – Раньше и ждать не стоит.

Самозванный принц облегченно вздохнул – время еще было. Ему нужно срочно чтонибудь придумать. И лучше всего делать это в спокойной обстановке.

– Вы тут пока позанимайтесь, а я пойду прилягу, – сказал он. – Сильно перенервничал, когда увидел «дядюшку».

– Может, позвать целителя? – озабоченно поинтересовался Маэт. Теперь он чувствовал двойную или даже тройную ответственность за своего гостя.

– Зачем ишибу целитель? – улыбнулся Михаил. – Не переживай. Я выйду чуть позже.

И с этими словами удалился в свою комнату, оставив Маэта и Торка обсуждать грандиозные новости.

Он отдавал себе отчет, что, возможно, сделал глупость. Пошел на поводу у эмоций. Ну какое ему дело до Миэльса? Какое ему дело до Ранига? Теперь, когда он знает, как изготавливать амулеты, можно тихо сидеть и улучшать их до тех пор, пока они не обеспечат ему власть и доходы на уровне великого ишиба. И вот тогда появится настоящая безопасность, если, конечно, его не убьют ишибы кочевников или не станет известно, что он в принципе может создать любой амулет. Но это вряд ли, он бы хранил секрет, раскрывать его смерти подобно. Будь он «простым» великим ишибом, то врагов у него было бы гораздо меньше, чем у наследного принца. Как раз с точки зрения спокойствия и безопасности путь самозванца не был самым легким. Но зато власть дает больше возможностей. Для всего. В том числе и для того, чтобы попытаться найти путь домой. А иначе… снова забиться в нору? Достаточно! Он уже сидел в норах, с него хватит!

Молодой человек решил пока что ничего не предпринимать, пусть все идет так, как идет. Скрыться он может в любой момент. В обстановке всеобщего хаоса его найти будет трудно. Жаль, конечно, Камор, ведь все следы приведут туда. Камор… – вот еще один довод в пользу самозванства. Деревне нужно было помочь. Один ишиб, даже великий, с этим не справится. Конечно, помощь деревне была для него отнюдь не на первом месте. Но, с другой стороны, его не привлекала и возможность терзаться изза укоров собственной совести в будущем.

Приняв решение следовать высказанной легенде, молодой человек долго размышлял над вопросом о том, как преподнести все Ференустаршему. Он ходил из угла в угол, садился на кровать, а потом снова вставал. Прошел почти час, пока его не озарила отличная мысль.

Михаил по счастливой случайности вспомнил об адвокатах. Нет, не об адвокатах мира Горр, если таковые вообще существовали. А об обычных земных адвокатах. В основном, американских, которые хорошо знали, что такое правда. Если, конечно, верить фильмам и историям о них.

Правда бывает двух видов. Правда как истина и правда как формальность. Адвокаты в совершенстве владеют именно вторым видом правды. Которая часто является ложью в принципе, по факту оставаясь правдой. Например, можно спросить ловкого адвоката, видел ли он приятеля Н. сегодня. Адвокат может ответить примерно так: «Приятель Н. проходил через мой офис много раз». Большинство людей из таких слов сделают вывод, что да, он видел. Но на самом деле это не так. Ведь что значит его фраза? Все что угодно, но только не ответ на вопрос. Потому что адвокат, сказав фактическую правду, ни на что не ответил. Из его слов внимательному наблюдателю совершенно неясно, видел он приятеля или нет. Ведь приятель мог проходить через офис, когда адвоката там и в помине не было. И проходить там он мог вообще даже не сегодня, а неизвестно когда, может быть, в далеком прошлом. Что обнуляет ценность ответа.

Вот именно такой правдой и собирался воспользоваться Михаил. Правдой формальной и подразумеваемой.

Конечно же молодому человеку не нравилось водить за нос людей, которые доверяли ему. Но другого выхода он не видел. К тому же, утешал он себя, в случае успеха все эти люди получат достойное вознаграждение. Пройдя еще немного по комнате и продумав все мелочи, он спустился вниз.

– Ну что, тебе лучше? – озабоченно спросил Маэт, увидев его.

– Лучше, – ответил тот, и это было абсолютной правдой.

– Может, всетаки пофехтуем? – предложил Торк, которого Маэт уже замучил своими грандиозными планами по поводу их будущего.

– Пофехтовать можно. Но я бы хотел сначала переодеться. Могу ли я опять воспользоваться твоим гардеробом, Маэт?

– Конечно! Выбирай что захочешь! – пылко воскликнул тот. – Все мое имущество в твоем полном распоряжении!

– Вон, кстати, господин Ферен идет, – Торк кивнул на фигуру, показавшуюся изза угла.

– Я пойду переодеваться, – сообщил Михаил, – а ты, Маэт, пока введи своего отца в курс дела.

Молодой человек попросил об этом неспроста. В его планы входило то, чтобы Ференмладший поговорил со своим отцом до того, как это сделает Михаил. И Маэт конечно же согласился. Он предполагал, что подобная просьба вызвана тем, что любые новости сын до отца донесет мягче и яснее, чем чужой человек.

Пока гость переодевался, Маэт успел рассказать отцу обо всех сегодняшних событиях.

Выдержав небольшую паузу, молодой человек вышел из своей комнаты и приблизился к Ронелу. Он был готов к разговору. Надо сказать, что отец Маэта тоже был вполне подготовлен, находясь в своем состоянии «детектора лжи».

– Что я узнал?! – вскричал старший Ферен. Он выглядел очень взволнованным. – Это все правда, что мне рассказал сын? Ты – Нерман, наследный принц?!

Михаил откашлялся и с трагическим видом начал:

– Позволь мне рассказать все с самого начала. В этом мире у меня нет ни отца, ни матери. Есть только ишиб Аррал. Который спас меня, когда я только появился под этим солнцем. Почти всю свою жизнь здесь я провел в деревне Камор. Аррал обучил меня многим вещам, практически дал мне все, что мог. За что я чрезвычайно благодарен ему. Когда же пришло время увидеть «дядюшку», я отправился в столицу. Разумеется, король не признал во мне своего племянника. Да и как могло быть иначе? Ведь он думает, что его племянник мертв. Я никогда не видел раньше Миэльса, но он произвел на меня отвратительное впечатление. Более тупого и самодовольного человека мне, возможно, даже встречать не приходилось. После аудиенции я долго колебался, говорить ли о моих планах твоему сыну. Но потом решил – будь что будет. И рассказал ему все, что решил рассказать!

Может быть, ловкий адвокат или даже опытный дипломат справились бы с задачей и лучше, но Михаил все равно превзошел сам себя. Он не сказал ни слова лжи. И теперь внимательно наблюдал за выражением лица собеседника. Оно менялось прямо на глазах. За время краткого рассказа Ронел пережил бурю противоположных по знаку эмоций, выражение его лица постоянно менялось… Наконец он успокоился и както подоброму, легко улыбнулся.

Ференстарший был счастлив. Долгое, долгое время он думал о том, что будет со страной, что будет с его семьей, с его детьми, что будет с ним. Он ярко видел распад и гибель страны. Еще лет пять подобного правления, и, возможно, все было бы кончено. И вот блеснул луч надежды. И какой луч! Новый король! Да еще и благоволящий к его сыну.

Ференстарший в свое время давал присягу королю Миэльсу, но теперь выяснилось, что корольто ненастоящий. Значит, и присяга недействительна!

– А что, Аррал – великий ишиб? – спросил Ронел.

Это был сложный вопрос. Михаил еще больше сосредоточился.

– Многие, многие люди считают его никудышним ишибом, – ответил он. – Но он еще покажет свою мощь! В будущем, когда он не будет ни от кого скрываться!

Услышав сказанное, старший Ферен понял, что таинственный Аррал достиг немалых высот в сокрытии своего истинного аба и что научил этому и Михаила.

Ронел хотел задать еще один уточняющий вопрос, но Михаил увидел это и поспешил опередить старика. Оказаться под градом вопросов, на которые нужно отвечать только честно, в его планы не входило.

– Только я сразу хочу всех предупредить! – воскликнул он. – Я категорически против рабства! И немедленно его отменю по восшествии на престол!

Это восклицание достигло своей цели. Все уточняющие вопросы были забыты, а присутствующие сосредоточились на вопросе рабства. Это ведь неслыханное дело – рабство существовало испокон веков, а тут, вот так внезапно, ктото хочет отменить устоявшийся порядок. Оживленная дискуссия по этому поводу очень устраивала гостя Ференов.

Его пытались переубедить, но он был неуступчив. В конце концов Ронел с грустью подытожил, что богачи их не поддержат. На чем вопрос и был закрыт. Ни Михаил, ни присутствующие не разбирались толком в экономике. У Ронела было маленькое поместье, которым он не управлял, а самозваный принц вообще не имел к управлению никакого отношения. Они и предположить не могли, что отменять основы заведенного порядка вещей совсем непросто. Если знание умножает скорбь, то незнание умножает счастье. Обсуждая вопросы отмены рабства, заговорщики были счастливы.

– Что же ты собираешься делать потом? – спросил Ронел, когда вопрос о рабстве, по их представлениям, был решен.

– Женю твоего сына на Ларете Каретт и сделаю Торка уру, – ответил молодой человек с улыбкой.

Может быть, это было и шуткой, но очень правильной шуткой. Обычно после таких шуток короли приобретают самых верных и надежных вассалов. А Маэт уже сейчас был готов бежать и свергать Миэльса.

– У меня есть много друзей, – сказал Ронел. – Они мне безгранично доверяют и помогут нам, мне надо лишь слегка подготовить их к такому повороту. Конечно же все нужно делать очень осторожно. Лучше формировать отряд, когда тебя, принц, нет в столице. На всякий случай.

– Пока не называйте меня принцем, – попросил Михаил. – Называйте по прежнему имени. А то еще случайно на публике назовете так, а ктонибудь услышит.

Затем разговор перешел к планам захвата власти.

– Имеет ли смысл устраивать переворот в столице? – спросил Торк.

– Нет, – покачал головой Ференстарший, – даже если удастся свергнуть Миэльса, на троне Ксанту не удержаться. У всех четырех родов здесь сконцентрированы слишком большие силы. И этим семействам будет что терять.

Михаил кивнул:

– Я думал над тем, чтобы захватить столицу извне. Но для этого мне понадобятся две вещи. Время – примерно месяца три. И армия. Не очень большая. Однойполутора тысяч воинов для этого смутного времени должно хватить. Может быть, даже меньше.

– Как можно штурмовать столицу с тысячей?! – воскликнул Ференстарший. – Здесь же гвардия, ишибы…

– У меня есть один секрет, – ответил Михаил.

Он хотел, как обычно, промолчать с таинственным видом, но на него устремились ожидающие взгляды. Они были его союзниками, согласились рисковать вместе с ним и заслуживали откровенности.

– Я знаю, как сделать для воина амулет, который равен или превосходит легендарный амулет Террота. Идеальный многофункциональный амулет для солдат. Сила, реакция, защита и самозарядка.

Все ахнули. Положительно, этот день был днем сногсшибательных новостей.

– Что же нужно тебе сейчас? – спросил у Михаила Ронел.

– Я бы хотел встретиться с ишибами. Мудрыми, знающими ишибами и поговорить с ними кое о чем. Инкогнито, не как наследник трона, безусловно. Затем отправлюсь в Камор заниматься подготовкой. Это нужно для амулета. Также мне бы хотелось хоть немного освоить то, что умеют все. Воинские искусства и верховую езду. Но если Торк последует за мной в Камор, то это можно совместить с основной подготовкой. Затем, через три месяца мне нужно человек пятьдесят – сто для начала. Потом можно будет вербовать всех подряд: крестьян, рабов… Рабов особенно. Хоть часть их должна пойти за теми, кто несет свободу.

Торк вопросительно посмотрел на Ференастаршего.

– С тобой отправится не только Торк, но и мой сын. Я останусь здесь собирать отряд. Сегодня же договорюсь о том, чтобы великий ишиб Парет принял тебя. Это глава одной из самых могущественных школ.

Михаил был очень рад, что дело заговора перешло в столь умелые руки. Он нисколько не сомневался, что Ронел найдет достаточно людей. Залогом была репутация Ференастаршего. Сам он не лгал и мог видеть ложь. Как можно не поверить такому человеку?

– Я не знаю, когда ты собираешься отъезжать в Камор, но думаю, что перед этим под какимто предлогом нужно организовать небольшой прием. Это позволит мне пригласить всех нужных людей и показать тебя им, чтобы запомнили. А потом, после твоего отъезда, я открою, кто ты на самом деле.

Михаил согласился и с этим. Старик был определенно мудр.

– Вот еще что, – замялся Ронел. – Нужны будут деньги. Много денег. Снаряжение для отряда, зарплата наемникам, оружие для вновь прибывших… У меня есть несколько идей, где их взять, но они все ненадежны.

– Я тоже подумаю над проблемой денег, – сказал молодой человек. – Они никогда не будут лишними.

Так сложился примерный план заговора.

Глава 21

Великий Парет

Раун, Каретт, Бинтор и Хрост – эти четыре семейства фактически правили Ранигом, держа в своих руках финансовые потоки. Возлюбленная Маэта была как раз из благородного рода Каретт. Семьи терпеть не могли друг друга. Но вздумай король или еще ктонибудь отлучить от кормушки хоть один род, остальные грудью вставали на его защиту, потому что от этого зависело существование всей «банды четырех родов», как ее хотелось назвать Михаилу во всеуслышание, когда (и если) представится такой случай. Если можно покончить с одной семьей, то почему нельзя потом покончить с другими? Конечно, семьи занимались интригами друг против друга и пытались еще более улучшить свое положение. Главы родов Бинтор и Хрост даже всерьез задумывались о том, чтобы захватить трон после смерти Миэльса, но пока что не решались выносить эти планы за пределы узкого круга посвященных.

Ишиб Парет принадлежал к побочной ветви семейства Хрост. Его дар обнаружился очень рано и поразил всех своей силой. Конечно же ишиба такой мощи хотели использовать все, включая короля Ортера. Но Парет отказался от военной службы. Его привлекало познание. Долгие годы Парет провел в обучении у лучших ишибов, затем предпринял многолетнее путешествие по различным странам материка. Потом он осел в столице и основал свою школу, которую назвал «Возвращение». Многие связывали смысл названия с тем, что ишиб вернулся наконец домой, но он не подтверждал и не опровергал их догадки.

К немуто и направлялся Михаил на следующий день после своего признания в том, что он – единственный законный претендент на престол.

Школа размещалась в центре Парма на территории огромного сада, бывшего собственностью школы. Состояние Парета должно было быть очень велико, чтобы владеть таким большим куском недвижимости в столице. В саду росли цветы и деревья. Последние произрастали так густо, что за ними не было ничего видно.

Михаил, оказавшись рядом с садом Парета, сначала долгое время безуспешно пытался чтолибо рассмотреть сквозь ветви деревьев. Но, так и не увидев ничего существенного, толкнул незапертые ворота и оказался внутри. Дорожка, посыпанная мелкими камушками, вела в глубь сада. По ней Михаил и направился.

Довольно скоро он оказался около ажурной беседки, рядом с которой находилась группа мужчин разного возраста, одетых в халаты.

«Ученики», – догадался молодой человек.

Пройдя через ряд сидящих учеников, он подошел к беседке, где великий ишиб обычно проводил занятия. Парет, сорокалетний мужчина в расцвете сил, производил впечатление человека, не чуждого радостям жизни. Его волосы были завиты явно у лучшего парикмахера столицы. Покрой его расшитого драгоценными камнями халата слегка отличался от общепринятого. Парет выглядел даже немного щеголевато. Многочисленные перстни украшали пальцы ишиба. На взгляд Михаила, Парет выглядел как денди – по меркам королевства Раниг.

Робея, молодой человек исследовал тонким щупом аб Парета. Это было чтото невероятное. Он догадывался, конечно, что у выдающихся ишибов аб может быть очень сильным, но чтобы настолько! Аб занимал добрую четверть объема ти Парета.

«Он, наверное, умеет летать», – подумал Михаил, подходя ближе. На него было устремлено множество глаз, но никто не делал попытки задержать его. Если человек идет к великому ишибу, значит, пусть великий ишиб решает, нужен ему этот человек или нет.

– Ты, должно быть, тот самый дворянин из провинции, которого меня так просили принять, – сказал Парет. Его взгляд был спокоен и даже безмятежен.

Тот вежливо поздоровался.

– Что же привело тебя ко мне? – спросил ишиб, когда в свою очередь поприветствовал гостя. – Ты чемто болен? Нет, этого я не вижу. Болен ктото из родственников?

– Я пришел за знаниями, великий ишиб, – сказал молодой человек.

– Знания знаниям рознь. Мои знания вряд ли тебе пригодятся, учитывая отсутствие аба.

– Меня интересуют знания вообще, – уточнил Михаил. – Хотел бы расспросить тебя не только как ишиба, но и как путешественника.

– Любопытно, – заметил ишиб. – Присаживайсяка рядом.

Гость великого Парета благодарно кивнул и с удобством расположился. По сути, его интересовали два вопроса. Вопервых, везде ли в этом мире есть ишибы или это только местная аномалия. Вовторых, знает ли чтолибо великий ишиб о перемещениях между мирами.

– Хотя я не обошел весь мир целиком, – ответил Парет, – могу тебе сказать, что везде, где я был, люди имели способности к управлению ти. А иногда даже и животные могли делать это.

– Животные? – удивился Михаил, вспоминая давнего зайца.

– Да, – подтвердил ишиб, чуть поморщившись. – Но не со всеми из этих животных приятно встречаться.

Молодой человек пока что не стал заострять внимание на этом предмете и перешел к более важному вопросу.

– Ты спрашиваешь так, словно уверен, что наш мир – не один, – улыбнулся ишиб. – Мне же ничего не известно об этом. Мир может быть один, а может и не быть один. Все зависит от того, с какой точки зрения это рассматривать и с какой целью.

Гостю этот ответ был понятен. И в его мире в области гуманитарных наук результат тоже часто зависел не от логики выводов, а от цели, с которой предпринималось исследование. Впрочем, некоторые умельцы применяли этот принцип и к естественным наукам.

– Значит, ишибы не могут, используя ти, путешествовать между мирами, если они существуют во множестве? – переспросил Михаил.

– Мне об этом ничего не известно, – вежливо повторил ишиб. – Мои предшественники неоднократно пытались научиться мгновенно перемещаться на большие расстояния в пределах одного этого мира. Но не достигли скольконибудь значимого успеха. Их постигла такая же неудача, как и с бессмертием.

Бессмертие было давней, так и не сбывшейся мечтой многих ишибов. Действительно, если они могли в совершенстве контролировать ти, то почему бы им не создать себе вечное тело? Однако все было не так просто. Вопервых, полноценный контроль над ти был доступен лишь в бодрствующем состоянии. Вовторых, старение ишиба проявлялось сначала не в старении тела, а в старении способностей. Прежде всего – в старении аба. Ишибы жили очень долго. Иногда до трехсот лет. Но рано или поздно их способности к управлению ти угасали. Когда это происходило, стареть начинало и тело ишиба, которое тот уже не мог поддерживать в хорошем состоянии.

Михаил узнал, что хотел. Он вежливо попрощался и, к своему удивлению, получил приглашение заходить еще, если у него возникнут такие же интересные вопросы.

Когда молодой человек покидал гостеприимный сад, начал накрапывать дождь. Он подумал, что этому миру явно не хватает зонтов, и медленно побрел в сторону дома Ференов, вспоминая великого ишиба, его чудесный сад и не менее чудесный аб.

Внезапно, когда он еще недалеко отошел от ворот школы Парета, он увидел человека в черной одежде, который шел прямо на него. Этого человека ему приходилось встречать раньше в приемной короля. Звали его Комен.

Встреча была очень нежелательной, и Михаил хотел было проскочить мимо, но Комен тоже узнал его.

– Так, так, – протянул он, разглядывая камзол молодого человека, который совсем не походил на крестьянский, хотя и был не впору. – Вот и наш простолюдин, который чуть не убил толстяка Тенна одним прикосновением к его мечу. Без использования ти, ведь иначе это все бы заметили. Такие вот у нас в стране простолюдины.

– Я не простолюдин, – ответил тот.

– Конечно нет, – подтвердил Комен. – Я думаю, что ты – один из родственничков честнейшего советника Рауна, которого он выдал за крестьянина. Скоро советник начнет выдавать своих родственников за королевских лошадей.

То ли выражением лица, то ли манерой держаться Комен чемто неуловимо напоминал Ференастаршего. Хотя ростом был выше и определенно моложе его. Усы, опятьтаки, в отличие от усов Ронела, были не загнуты вверх, а направлены строго параллельно земле.

– К советнику я тоже не имею никакого отношения, – заметил молодой человек.

– Вот это да! – изумился человек в черном. – Советник не знает о том, что ты – не крестьянин? Я вижу перед собой того, кто смог провести эту бестию? Как же тебя зовут?

– Называй меня Ксант, – ответил Михаил.

– Ксант? Нормальное имя, ничем не хуже остальных, – с нескрываемой иронией ответил Комен. – Ты мог бы с таким же успехом выбрать любое другое. Меня зовут тагга Комен Каретт.

Имя Каретт уже было знакомо Михаилу. Его много раз с такой страстью произносил Маэт.

– Можно поинтересоваться, кем ты приходишься Ларете? – вежливо произнес он.

– Можно. Она – моя младшая сестра. А почему ты спрашиваешь?

– Я знаком с Маэтом Ференом, – пояснил молодой человек.

– Понятно, – рассмеялся Комен, продемонстрировав великолепные белые зубы.

Михаил подумал, что о страданиях юного Ферена знала вся столица.

– Послушай, загадочный Ксант, а ты сейчас очень занят?

Его удивил вопрос, но время у него было. Он рассчитывал, что визит к великому ишибу затянется, поэтому договорился о встрече с друзьями на более позднее время.

– Сейчас не очень.

– Видишь ли, – сказал ему Комен, – у меня прямо сейчас намечается небольшое дельце. И срочно требуется секундант. Конечно, можно и без него, но както неприлично. Не составишь ли мне компанию?

Михаил оказался в двойственном положении. Даже в тройственном. С одной стороны, ему не хотелось слишком сближаться ни с какой из четырех семей. С другой стороны, было любопытно, как происходят дуэли. С третьей стороны, знакомство с братом Лареты могло бы пригодиться для Маэта.

– Конечно, – ответил он. – Буду рад оказаться полезным.

– Тогда пойдем, это здесь, недалеко, – сообщил Комен. – Вон за тем поворотом на заднем дворе.

Дуэли в Раниге были разрешены. И место, указанное новым знакомым Михаила, давно облюбовали столичные бретеры.

Пока они шли к назначенному месту, дождь усилился. Спутники непроизвольно прибавили шаг. Хотя какое это уже имело значение? Им совершенно незачем было спешить – дуэль проходила на открытом месте.

Там Комена уже поджидали два человека. Один из них – нервный мужчина лет двадцати пяти, а второй – невысокий крепыш с приплюснутым носом. Нервный мужчина все время потирал руки и оглядывался по сторонам. Сначала Михаил подумал, что противником его знакомого будет как раз он, но потом опознал в нем ишиба. Дуэль ишиба и неишиба представлялась ему невозможной.

Приглашенный секундант оказался прав – противником Комена был крепыш. Они сухо представились. Дождь еще более усилился, но дуэль было решено не отменять, а начать немедленно.

Комен и крепыш, которого звали Моррот, обнажили мечи и начали медленно, словно нехотя, прощупывать оборону друг друга.

Внезапно Комен ускорился и оставил царапину на руке противника. Моррот крикнул, что рана несерьезна и он может продолжать. Через минуту на его плече возникла еще одна царапина. Моррот начал двигаться уже не столь плавно. Михаил видел, что тот паникует. Иногда соперник Комена бросал странные взгляды на своего секунданта.

Секундант Комена занял место наблюдателя немного позади ишиба. Желая получить новый опыт, случайный секундант периодически просматривал ти противника Комена. Внезапно Михаил увидел, что ишиб активировал защиту. Она выглядела примерно так же, как и защита ишиба из Томола, которого пришлось убить, спасая Ференамладшего.

«Вот что значит классическая школа, – отметил молодой человек. – Все у всех одинаково».

Между тем Комен ускорился еще больше. Казалось, развязка близка. Еще несколько ударов, и его противник будет повержен. И вдруг в сражении наступил перелом. Михаил увидел, что движения его нового знакомого потеряли быстроту и точность. Казалось, чтото мешает Каретту двигаться в полную скорость. Этим немедленно воспользовался Моррот, перейдя в атаку. Буквально несколькими движениями он нанес Комену три неопасные раны и сильно потеснил его, видимо рассчитывая покончить одним ударом. Комен с большим трудом сопротивлялся. На его лице было написано недоумение.

Такое же недоумение возникло на лице его секунданта, но быстро исчезло. Он понял, что происходит. Секундант Моррота влиял на ти Комена, замедляя его движения. Это было явно против правил.

Михаил заколебался. У него было три варианта действий. Вопервых, он мог закричать и предупредить Комена. Но что это дало бы? Возможно, ишиб атаковал бы и его, чтобы убрать свидетеля, а Комен все равно был бы убит. Вовторых, он мог бы сам напасть на ишиба и убить того с помощью электричества. Но Михаилу не хотелось так поступать изза опасности разоблачения. Внезапная смерть ишиба вызвала бы подозрения. Втретьих, он мог попытаться спасти Комена, не раскрываясь.

Михаил внимательнее посмотрел на место схватки и обнаружил, что ишиб стоит в небольшой луже. Его легкие матерчатые туфли на деревянной подошве насквозь промокли…

Чтобы со стороны все выглядело безукоризненно, секундант Комена подошел чуть ближе, а потом внезапно закричал:

– Моя нога! – молодой человек присел, одной рукой схватился за ногу, а вторую опустил в лужу, в которой стоял ишиб. Разряд…

– Моя нога! – закричал теперь уже ишиб.

Он разом забыл о необходимости наблюдать за схваткой. Возможно, он забыл и о своих щитах. Его ногу свело судорогой, и он держал ее руками изо всех сил, словно боясь потерять.

Михаил бросил быстрый взгляд на фехтовальщиков. Меч Комена пронзил живот Моррота. Это был не очень красивый удар с точки зрения фехтовального мастерства. Видимо, Комен чтото заподозрил и хотел побыстрее завершить схватку, как только к нему вернулась его обычная скорость.

Состояние противника не интересовало Комена в данной ситуации – это было дело его секунданта.

– Что случилось? – спросил он у Михаила, глядя, как тот держится за ногу.

– Не знаю, – ответил молодой человек. – Только я наступил в эту лужу, и мою ногу свела судорога. Было очень больно. Лишь сейчас начало отпускать.

Секундант Моррота тоже начал понемногу приходить в себя. Он бросил недоумевающий взгляд на Михаила, потом на лужу, изменил немного ти своей конечности и захромал, чтобы оказать помощь раненому приятелю.

– Да? – удивился Комен. – Очень странная лужа. Очень.

А затем он крикнул противнику, что считает инцидент исчерпанным. Но если тот хочет продолжить, то Комен будет доступен в любое время.

– В чем же была причина дуэли? – поинтересовался Михаил, когда они покинули место схватки. Он решил ничего не рассказывать своему новому приятелю во избежание ненужных вопросов.

– Мы поспорили по поводу одежды, – ответил Комен. – Он заявил, что плащ выдержит мой вес, когда я буду спускаться из окна спальни его жены, а я утверждал обратное.

– Да, сейчас стали появляться удивительно непрочные плащи, – подтвердил собеседник.

– А также странные лужи и не менее странные ишибы, о которых никто не знает, что они ишибы, – тем же тоном ответил Комен.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего особенного, – сказал человек в черном. – Вот, например, ишиба в одежде крестьянина никогда не пустили бы к королю. С другой стороны, неишиб не смог бы помешать ишибу заниматься грязными делишками. Даже если бы он снял одежду крестьянина. Какой из этого следует вывод?

– Что дождь пошел удивительно вовремя.

Комен рассмеялся. Вскоре они попрощались.

Придя к Ференам, молодой человек рассказал им о происшедшем.

– Комен Каретт – человек чести, – охарактеризовал его Маэт. – Правда, у него очень сложные отношения с отцом, да и со всем семейством. Хотя дружбой с ним можно было бы гордиться.

– Когда твой отец планирует устроить званый ужин? – поинтересовался Михаил.

– Завтра, – ответил Ференмладший.

– Тогда послезавтра мы покинем столицу, – подытожил самозваный принц.

Глава 22

Ограбление века

Михаил долго колебался, стоит ли ему приглашать на ужин и Комена. Старший Ферен развеял его сомнения, сказав, что это был бы поистине идеальный союзник. Верный, смелый и благородный. Молодой человек не считал, что в его заговоре благородство будет иметь какоето значение, но два остальных качества признал полезными. И отправил приглашение Комену.

Вечерело. На главных улицах города стали зажигаться масляные фонари. Михаил, Маэт и Торк прогуливались по одной из площадей. Маэт, как обычно, либо говорил о своей возлюбленной, превознося ее до небес, либо строил потрясающие своей наивностью планы на будущее. Внезапно раздались крики: «Разойдись! Дорогу!»

Им навстречу ехала процессия из нескольких всадников и кареты, запряженной парой лошадей. На карете был герб рода Бинтор.

– Кто это, – спросил Михаил, – и куда они едут?

– Не знаю, – пожал плечами Маэт.

Друзья посторонились, пропуская процессию. Самозваный принц использовал щуп и выяснил две интересные подробности, связанные с проехавшей мимо каретой. Вопервых, среди всадников было двое ишибов. Вовторых, в карете было золото.

– Там деньги, – сказал он.

– А, ну тогда понятно, – заметил Торк. – Они везут собранные налоги в свою знаменитую башню.

– В какую башню?

– О, эта башня – гордость Бинторов. Они называют ее совершенным хранилищем.

– Что же в ней совершенного? – удивился молодой человек.

– Помимо обычной стражи, эту башню охраняет амулет, не пропускающий никаких ишибов, за исключением владельцев башни.

– Было бы любопытно взглянуть…

– Нет ничего легче, – ответил Маэт. – Эта башня у всех на виду, она выходит одной из стен прямо на площадь. Тем и отличается от всех остальных хранилищ, которые спрятаны неизвестно где глубоко под землей.

– И что, воры не могут туда забраться?

– Пойдем, увидишь сам, – и младший Ферен махнул рукой по направлению к хранилищу.

Пройдя несколько кварталов, приятели быстро добрались до цели незапланированной прогулки. И действительно, там стояла башня, которая одной стороной выходила на площадь, а остальными – во внутренний двор большого дома.

– Фамильный дом Бинторов, – пояснил Торк.

Михаил подошел поближе. Башня была высокой, около двадцати метров. Сделанная из огромных камней, составлявших нарочито грубую кладку, она казалось частью какойто мрачной скалы, случайно оказавшейся в городе.

– Где же хранятся деньги? В подвале?

– Нет, Бинторы утверждают, что наверху, – ответил Маэт.

– Наверху? – удивился молодой человек и показал на темный прямоугольник почти под самой крышей. – Там же окно.

– Ну и что?

– Не боятся, что туда залезут?

– Все же просматривается, – рассмеялся Маэт. – Вот там стражник, а еще один с другой стороны. Им отлично видно стену. Даже если ктото прилетит, они увидят его.

Михаил подошел к самой башне и провел рукой по кладке. Между камнями были щели, достаточные, чтобы зацепиться пальцами. Если пальцы очень сильные. Затем еще раз посмотрел наверх. Стражникам действительно было видно все, как на ладони. Даже ночью, потому что башня неплохо освещалась. Он вернулся к друзьям.

– Интересно было бы попробовать залезть, – сказал он, рассчитывая на свой амулет, который увеличивал физическую силу.

– Но зачем? – удивился Маэт.

– За деньгами, – ответил молодой человек.

– Как это? – изумились оба его друга. – Ты собираешься ограбить Бинторов? Как обычный вор?

Он нахмурился. Ему, как и многим другим в определенных ситуациях, не нравилось, когда вещи назывались своими именами.

– Где они взяли эти деньги? – спросил он.

– Собрали со своих провинций, вероятно, – ответил Маэт.

– Почему это из ИХ провинций? Кому принадлежат эти земли?

– Ранигу… королю…

– Вот! – Михаил поднял вверх указательный палец. – Они почемуто собирают деньги с земель короля. И кладут их в свой карман. А кто законный король?

– Ты.

– Значит, чьи это деньги?

– Твои, – неуверенно ответил Маэт.

– Правильно. И есть еще одна вещь. Очень важная.

– Какая?

– В одной далекой стране жил человек. Его звали Ленин. Странное такое имя, если вдуматься. Так вот, он задумал заговор. Очень большой заговор. А возможности у него были маленькие. И тогда он собрал своих соратников и сказал им, что для достижения цели хороши все средства. После этого заговорщики грабили караваны с деньгами, как обычные разбойники, чтобы оплатить свой заговор.

– Он удался? – спросил Торк.

– Да.

– Гм… Но они нас увидят, если мы полезем на стену, – заметил Маэт, которого уже больше волновали мысли об успехе заговора, чем о том, пристало ли красть дворянину даже с разрешения наследного принца.

– Полезу лишь я. Вы останетесь внизу. Моей невидимости при таком расстоянии до стражников, я полагаю, хватит, меня не должны заметить. Единственное, в чем я не уверен, хватит ли у меня сил забраться туда. Но это легко проверить.

– А что будем делать мы? – поинтересовался Маэт.

– Еще не знаю. Ждите тут, нужно сначала все проверить.

Маэт и Торк кивнули. Кивок Ференамладшего был несколько неуверенным, а Торка – совершенно безмятежным. Казалось, его нисколько не волновало предстоящее мероприятие.

Михаил, однако, задумался. Ему не нравилось то, что он был вынужден предпринять. Его тяга к безопасности сначала породила несусветную ложь, а теперь вот дело дошло до воровства в крупных размерах. Возможно, и это не конец.

Вообщето он уже размышлял над проблемой сбора денег для финансирования заговора. Сначала задумался над изготовлением и продажей амулетов. Но двухфункциональные стандартные амулеты стоили недорого. Нестандартные и трехфункциональные он массово создавать не мог – слишком опасно. Они могли привлечь нежелательное внимание.

Затем самозваный принц предположил, а не развернуть ли какоето технологическое производство, о котором он, землянин, знает больше, чем жители мира Горр. Но производство требовало времени. Его ни у кого не было. Он явно поторопился признаться друзьям в своем королевском происхождении.

Наконец, он спросил себя, каким образом можно достать деньги в кратчайшие сроки? Ответ был ясен: либо занять, либо украсть. Занимать ни у кого не хотелось. Оставалось второе. И это второе в данный момент предстало в виде неровной стены, на которую следовало забраться.

Михаил активировал невидимость и снова подошел к стене. Нащупал пальцами первый выступ, подтянулся. Потом опять и опять. Иногда выступы были такими большими, что можно было даже поставить ногу. Но он не обманывался – не будь с ним добавочной силы, этот трюк со стенолазанием удался бы лишь после многомесячных тренировок, если удался вообще.

Впрочем, и сейчас он продвигался очень медленно, с огромным трудом. Вот он миновал половину пути, еще немного, вот удобное место для отдыха – можно опираться на ноги. Как и ожидалось, никто из стражей не обратил на него внимания, хотя он был под грубоватым, некачественным, простотаки дилетантским покровом невидимости. Михаил передохнул, сделал последний рывок и достиг окна. Там была решетка.

Молодой человек вздохнул. Он и раньше подозревал, что в ремесле вора нет ничего легкого, но теперь убедился в этом на примере своих уставших рук. Конечно, если бы он был ишибом высшего уровня, то мог бы попробовать изменить свойства решетки. Хотя бы временно. Но он – тот, кто есть сейчас. Никаких преобразований или изменений, только лишь одно желание – как бы не упасть.

Михаил решил хотя бы осмотреться, раз уж оказался здесь. Схватившись руками за решетку, подтянулся и сделал два открытия: первое, неприятное, и второе, приятное. Неприятное открытие: за решеткой находилась какаято странная ти. Она была большого размера, явно искусственного происхождения и охватывала собой все помещение. Приятное открытие больше походило на банальное везение – толстая решетка была ржавой. Неизвестно, сколько лет или веков она служила верой и правдой, но, похоже, срок службы подошел к концу. Михаил с его физической силой мог бы попробовать погнуть ее или поломать.

Решив сначала разобраться с решеткой, он поднатужился и, упираясь ногами в один из выступов, попытался отогнуть центральные прутья так, чтобы можно было протиснуться в получившееся отверстие. К его разочарованию, ничего не получилось. Ржавая решетка все еще сохраняла достаточную прочность.

Новоявленный вор воспринял это философски, ему не всегда должно было везти. Поэтому, не предаваясь бесцельному огорчению, он решил изучить странную ти. Ничего не оставалось, как послать вперед щуп. Вскоре он обнаружил источник ти. Это был непонятный предмет, который лежал на небольшом постаменте посередине комнаты и формировал объем ти довольно большого радиуса.

Михаилу понадобилось некоторое время, чтобы разобраться с предметом. Он представлял собой двухфункциональный амулет, который заряжался не сам, это должен был делать ишиб. И, видимо, регулярно. Первая функция амулета выяснилась сразу же: определять, кто попал в поле действия – ишиб, неишиб или, возможно, ишиб, которому разрешено приближаться к амулету. В случае, если ишиб не опознан как «свой», должна была включиться вторая функция, назначение которой было не вполне понятно. Но, скорее всего, она не сулила нарушителю ничего хорошего.

Даже если бы ему удалось както преодолеть решетку и попасть внутрь, имело ли смысл это делать? Вдруг этот странный амулет сумеет распознать в нем ишиба? Тогда его жизнь не будет стоить и ломаного гроша.

Так и не приняв никакого решения, Михаил начал спускаться. Спуск ожидаемо занял больше времени, чем подъем. Последние месяцы научили его брать за основу планирования пессимистичные оценки.

Спустившись, он побрел в тень дерева, где находились его друзья.

– Ну как? – нетерпеливо спросил Маэт. – Можно туда забраться?

– Можно. Но мешают две вещи: ржавая решетка и странный амулет. От амулета не знаю, чего ожидать.

– Решетку можно перепилить, – все еще с энтузиазмом произнес Маэт.

– Будет слышен скрежет пилы, – спокойно заметил Торк. – Стража его услышит.

Михаил кивнул.

– Решетка – это не главное, даже шум от пилы – не главное. Главное – этот амулет.

– Тогда не рискуй, – сказал Торк, – зачем этот риск нужен?

Принц улыбнулся:

– Не ожидал услышать такое от наемника. Вы же рискуете именно за деньги.

– Но мы же не принцы, а обычные люди.

– Если обычные люди рискуют просто за деньги, то принцы могут рисковать за большие деньги, – еще шире улыбнулся Михаил.

В самом деле, был ли у него выбор? Многие могут сказать, что выбор есть всегда. Брать или не брать, делать или не делать, бежать или стоять на месте. На самом деле это не всегда так. Возможно, на какомто этапе своей жизни человек действительно совершает выбор. Но затем этот выбор уже не оставляет ему никаких шансов, если человек хочет быть последовательным. Например, ктото решает стать хорошим танцором. Следствием этого выбора становится необходимость в ежедневных тренировках. Человек, конечно, может выбирать: тренироваться ли ему каждый день или нет, но это ни к чему хорошему не приведет. Его первоначальный выбор уже сделан, дальше выбирать нет смысла, нужно тренироваться каждый день.

Вот и Михаил имел неосторожность объявить себя принцем. Это само по себе подразумевает большие риски в обмен на большую награду. Тут уже не нужно выбирать, нужно лишь соизмерять степень рисков и награды. Награда в данном случае была велика. Риск того стоил, и выбор был уже сделан. Самозванный принц это отчетливо понимал и в своих решениях не мог идти против логики, даже потакая собственному страху.

– Можно ли сейчас достать пилу или придется отложить попытку забрать у Бинторов деньги?

– Пилу я найду, – ответил Торк. – Нужно только сходить в ремесленные кварталы.

– А с шумом что будем делать? – поинтересовался Маэт.

– Шум тоже не проблема, – очевидно, наемник продумал и этот вопрос. – Заглянем в один из трактиров, наймем коекого для громкой потасовки перед башней. Если Ксант будет работать быстро, то как раз успеет перепилить решетку к тому времени, когда стража разгонит сброд. Но, может быть, нужно отложить это до завтра? Будет больше времени для подготовки.

– Здесь нет особенной подготовки, – возразил Михаил. – Нужна пила, большая сумка, телега и кричащая толпа. Если удастся найти это в ближайшие часдва, то откладывать ничего не будем.

Самозваный принц очень хотел сделать все сегодня, потому что не был уверен, что завтра сохранит кураж. Тот амулет откровенно пугал его.

Он ясно сознавал, что у него было преимущество перед обычными ворами и перед ишибами. Невидимость, возможно вообще неизвестная в мире Горр, позволяла ему незаметно преодолеть открытое пространство, а идеально и механически однородно скрытый аб давал шансы на то, что амулет башни не воспримет его как ишиба. Глупо было бы не воспользоваться такой возможностью.

Через полтора часа все было готово. Торк показал потрясающее знание окрестностей и сомнительных личностей. Под сенью деревьев в одном из переулков покоилась телега, в руках Михаила была пила, а на плече висела сумка. Когда он начал подниматься по башне, то слышал приближавшийся гомон толпы. Это заставило его торопиться.

Странная компания из десятидвенадцати человек достигла площади, когда принц уже был рядом с решеткой. Он отчетливо слышал сначала крики, потом звуки ударов, а потом лязг железа. Как и было запланировано, подгулявшая компания начала драку прямо перед башней.

Пилить без существенной опоры под ногами было исключительно трудно и неудобно. Михаил одной рукой держался за решетку, а другой – орудовал инструментом. Он очень торопился.

Стража Бинторов, видимо, имела специальные инструкции насчет подобных происшествий. Не успела драка как следует начаться, а оба ближайших стражника уже подняли тревогу. Самозваному принцу нужно было успеть перепилить решетку до того, как прибудет усиленная стража, пила быстрее замелькала в его руке. Скрежет ее зубьев о металл прутьев был полностью заглушен криками толпы и звоном оружия. Вот лопнул один штырь, потом другой, потом третий. Он был уже готов праздновать победу над ржавой железякой, как вдруг стало ясно, что радоваться преждевременно.

Решетка, как оказалось, проржавела больше, чем он рассчитывал. Ячейка, за которую Михаил держался, внезапно лопнула с мелодичным звуком. Больше не было опоры, и, по всем законам физики, предводитель группы экспроприаторов устремился вниз, сжимая в одной руке пилу, а в другой – фрагмент злополучной решетки.

Время свободного падения тела с высоты двадцати метров занимает пару секунд. Для стороннего наблюдателя это очень мало. Но для человека, которому принадлежит данное тело, пара секунд может показаться вечностью. Ворнеудачник не был исключением. Перед его мысленным взором промелькнула вся жизнь. Но если быть точным, то именно та ее часть, которая имела отношение к спасению. Даже в состоянии полета вниз Михаил сохранял присущую ему рациональность. Когда твоей жизни угрожает опасность, то не имеет смысла думать, например, о детских переживаниях или о близких людях. Нужно вспоминать лишь то, что могло бы помочь в данной ситуации. Конечно, на анализ происходящего и изобретение новых хитроумных путей выхода из кризиса времени не всегда хватит, а вот извлечение из памяти предыдущего опыта, который окажет немедленную помощь, может быть очень кратковременным процессом.

Он сразу же отпустил и пилу и решетку, пытаясь схватиться за стену башни или хотя бы прижаться к ней, чтобы затормозить падение. Пару раз ему даже удалось нащупать чтото вроде выступа, но скорость была велика, и закрепить успех он не смог – сорвался в обоих случаях. Но это слегка погасило скорость и, возможно, в сочетании с амулетом спасло ему жизнь.

Новоявленный вор приземлился на спину. Он изо всех сил старался сберечь голову от удара, поэтому непосредственно перед соприкосновением с землей слегка согнул шею. Его амулет, как и было задумано, перераспределил силу удара по всей площади тела, за исключением головы. Но все равно падение едва не вышибло из него дух. Рядом с лязгом приземлились решетка и пила. Несколько секунд Михаил не мог не только двигаться, но и дышать. Полежав немного, он удивился, что ни Торк, ни Маэт не бегут к нему, но потом понял, что они не видели падения. Даже при ударе о землю его амулет работал исправно и поддерживал режим невидимости. Удар пилы и решетки о каменистую землю тоже не привлек ничьего внимания. Они упали прямо за спинами людей в доспехах, изо всех сил изображавших драку. Доспехи и оружие гремели так, что два резких звука не особенно выбились из общего ряда.

Со стоном молодой человек приподнялся. Болел каждый сантиметр его тела. Но, похоже, ничего не было сломано. Он бы полежал еще немного на земле, но из толпы раздались крики: «Стража! Стража!»

Охрана Бинторов отреагировала довольно быстро. Похоже, что к месту драки приближался целый отряд. Михаил подумал, что Торк вряд ли заплатил массовке за реальную схватку с хорошо вооруженными и обученными стражниками. Поэтому ему следовало как можно скорее убираться от башни, прихватив с собой решетку и пилу.

Возможно, в других условиях странное шатающееся расплывчатое пятно и привлекло бы чьето внимание. Но сейчас толпа, еще минуту назад увлеченно дерущаяся, мигом забыла прежние распри, сплотилась и стала медленно пятиться прочь от приближавшихся стражников. Им было не до того, чтобы оглядываться по сторонам. К тому же самозваный принц старался держаться в тени от фонарей, а решетка и пила были скрыты объемным полем его невидимости. Он сумел дохромать до Торка и Маэта, находившихся с телегой в одном из дальних переулков, как раз к тому моменту, когда толпа перешла в откровенное бегство, а стражи бросились за ними.

Оба приятели были очень удивлены, увидев Михаила, который отключил невидимость.

– Что произошло? – взволнованно спросил Маэт.

– Я сорвался. Возьми это и положи на дно телеги.

Ференмладший принял пилу с решеткой.

– Можешь продолжать? – поинтересовался Торк. – Или отложим?

– Откладывать нельзя, – поморщился Михаил. – На рассвете все увидят, что решетки нет. Неизвестно, что предпримут Бинторы. Они поймут, что ктото сумел снять ее незаметно. Сейчас – наш единственный шанс взять хоть чтото.

Маэт смотрел на него с неприкрытым сочувствием.

– Продолжайте ждать здесь, постараюсь вернуться с золотом, – добавил принц.

Руки и ноги все еще плохо слушались его, но он принял решение немного отдохнуть уже в самой башне. Если, конечно, враждебный амулет позволит.

Впрочем, сразу подойти к хранилищу ему не удалось. Стража возвращалась. Видимо, они решили не преследовать пьяную толпу и довольствовались лишь ее бегством. Это было хорошо. Теперь, в отсутствие арестованных, никто не мог бы выйти на след Торка как главного нанимателя.

Подождав, пока стража исчезнет из вида, принц двинулся дальше. На этот раз подъем дался еще тяжелее. Множественные ушибы не позволяли ползти по стене с прежней скоростью. Он чувствовал, что, даже несмотря на чудесные свойства амулета и его способности ишиба, усталость накапливается. С мыслями, что поторопился с восхождением, Михаил всетаки достиг проема окна.

Странная ти была на своем месте. Молодой человек почувствовал, что его руки начинают дрожать. Эта дрожь отнюдь не была вызвана усталостью. Он снова подумал о том, чтобы отступить. Если амулет башни распознает в нем ишиба, то его карьера принца, возможно, закончится, не начавшись.

Но тут же одернул себя – успеху дела подобные мысли не способствовали. Это все равно что идти по канату над пропастью, разглядывая дно во всех подробностях. Медленно он просунул руку в проем. Ничего не произошло.

Михаил подтянулся и стал вползать в башню, готовый в любую секунду резко отпрянуть. И даже, если понадобится, снова прыгнуть вниз вдоль стены. Но все было спокойно. С его сердца словно упала глыба камня. Он только сейчас почувствовал, что может свободно дышать. Медленно заползая в башню, в конце концов он оказался в комнате целиком. Затем огляделся. Одно дело – условно смотреть на золото, видя его ти посредством щупа, и совсем другое – видеть благородный металл своими глазами. А в комнате находилось именно золото. И еще редкие камни.

Ценности были аккуратно сложены в пять сундуков, стоявших не вдоль стен, а как раз посередине помещения вокруг странного амулета.

Михаил решил амулет не трогать и на всякий случай держаться от него подальше. Вдруг вблизи его ти работает лучше, чем на расстоянии.

Он подошел к ближайшему сундуку и принялся набивать сумку его содержимым. Она была вместительна и прочна, что особенно важно для переноски золота.

Эта работа не требовала повышенного расхода сил, наоборот, делая ее, молодой человек отдыхал. К его разочарованию, в сумку вместилась лишь небольшая часть содержимого сундука. Ночь обещала быть трудной. Его утешало только одно: невидимость полностью скрывала достаточно объемную поклажу. Идею спускать сумку на веревке он забраковал – сама по себе, без его прикрытия, сумка была бы слишком заметна.

После первых пяти путешествий к телеге и обратно Михаил в полной мере оценил трудности воровского промысла. Возможно, так интенсивно физически он еще никогда не работал. Последние ходки делал уже бездумно, механически. Он превратился в ломовую лошадь, переносящую золото. Хотелось лишь как можно скорее упасть, не двигаться и забыться сном.

С первыми лучами солнца тяжелая повозка уже заезжала во двор Ференов. Они вынесли все.

– Что вы это делаете? – спросил Ронел. Он вышел прямо в пижаме, привлеченный звуками разгрузки. – Где вы были всю ночь?

– Доставали деньги для снаряжения и наемников, – ответил Михаил, который в разгрузке не принимал участия, а сидел прямо на земле рядом с телегой.

– Много достали?

– Полную повозку золота.

– Огого! Кто вам занял столько?

– Бинторы, – улыбнулся Маэт.

– Бинторы?! Эти скряги? Вы их ввели в курс дела и пообещали отдать им часть страны во временное пользование?

– Да, – ответил Михаил. – Только пожизненно. Ту небольшую часть страны, которая как раз находится под тюрьмой.

Глава 23

Как правильно одеваться

Михаил, Ференмладший и Торк проспали полдня после ударного ночного труда. Когда они проснулись, наступало время подготовки к званому ужину.

– Мы совсем забыли одеть тебя нормально, – сказал Ронел Михаилу. – Камзолы Маэта не очень хорошо сидят на твоей фигуре. Нужно поискать чтонибудь получше. На тебя должны обращать внимание. Они должны запомнить того, кого вскоре узнают как принца.

– Наверное, уже не успеем, – ответил молодой человек. – Я ведь еще собираюсь посетить лавки для ишибов. Меня интересуют коекакие свитки. Это очень важно.

– Ничего, были бы деньги, а успеть можно все.

Денег было навалом.

– Нужно отправиться к Заунту сейчас же, – произнес старший Ферен.

– Кто это? – спросил молодой человек.

– Самый лучший портной столицы. Он обшивает всю верхушку знати. Конечно, ничего нового сделать Заунт уже не успеет, но у него обычно запасено изрядное количество готовых вещей. Как раз для подобных случаев. Правда, цены кусаются…

– Отец прав, – подтвердил Маэт. – Поспешим, я провожу тебя к нему.

– Меч, нужно еще выбрать придворный меч. И ножны! – воскликнул Торк, всегда первым делом заботившийся об оружии. – Побогаче!

– Зачем мне богатый меч, если он будет в ножнах? – усмехнулся Михаил.

– Все увидят рукоять. Торк прав, – подтвердил Ронел. – Так что вам еще придется нанести визит оружейнику.

Михаил, Маэт и Торк спешно покинули дом в старенькой фамильной карете Ференов. У них оставалось еще несколько часов до начала ужина.

Маэстро Заунт был не в духе. Жемчуг, который он обычно получал с караванами, на этот раз оказался совсем не того качества, которое требовалось. Он – он! Заунт! – не сможет выполнить заказы одной даллы и двух тагга на высшем уровне. Маэстро рвал и метал.

В этот несчастливый для него день дверь мастерской распахнулась, и на пороге возникла компания из трех человек. Как мгновенно отметил портной, все они были одеты безобразно.

Заунт изумленно воззрился на них. Он узнал молодого Ферена и очень хотел знать, что привело к нему человека, который славился постоянным отсутствием денег.

– Нам нужен хороший камзол, – сказал ему Маэт, приблизившись.

– Очень хороший, – пробасил Торк, сурово посмотрев на портного взглядом морского волка.

Маэстро закашлялся. После общения с верхушкой дворянства никакие взгляды обычно не производили на него впечатления.

– У меня сейчас ничего нет! – фальцетом воскликнул он. – Недавно был праздник у далла Раун. Мои склады опустели.

Тонкий голос Заунта контрастировал с тучной фигурой.

Михаил внимательно разглядывал портного. Он был удивительно похож на сотника Манка, коменданта крепости Зарр. Не только лицом, но и голосом и манерой движений. Могло ли это быть случайным? Михаил проверил ти Заунта. По некоторым свойствам ти этого мастера очень сильно походила на ти сотника Манка. Они были определенно родственниками. Причем ближайшими.

– Как это ничего нет? – переспросил Маэт. – Нам нужен всего лишь один камзол вот на этого господина. А заплатим мы немедленно полную цену.

Заунт скользнул профессиональным взглядом по Михаилу.

– Нет у меня камзола для этого господина, – ответил он, не особенно даже поверив в слова о деньгах.

Ведь с дворянами нужно было держать ухо востро. Пообещают с три короба, заберут товар, а потом выплачивают долги годами. К тому же у портного не было недостатка в спросе. Поэтому и предпочитал известных, богатых и очень знатных покупателей. А продай он чтонибудь одному из Ференов, это не принесло бы ему никакой славы.

У Маэта, очевидно, не было особенного опыта общения с продавцами, поэтому Михаил решил взять дело в свои руки. Наблюдая за выражением лица портного, молодой человек примерно догадался о ходе его мыслей.

– А это что за камзол? – он ткнул пальцем в великолепное белое одеяние, висящее на манекене.

– Это для далла Хрост! – воскликнул портной. – И вообще не твой размер.

– Как же не мой? – пробормотал Михаил, подходя поближе. – Позволька примерить.

– Это невозможно! – воскликнул Заунт, грудью заслоняя камзол. – Наше семейное правило гласит, что камзол может надевать только владелец и никто другой! До свидания, господа. Сегодня я ничем не могу вам помочь.

– Семейное, значит, – протянул Михаил. – А кто же твои родители?

– Знаменитый портной Руангт и почтенная Топера, – гордо ответил Заунт.

– Вот как, – произнес молодой человек. – Тебе определенно повезло с родственниками. – Скажи, – он повернулся к Маэту, – а рожденные вне брака пользуются тут уважением? Я имею в виду рожденные в браке, но не от мужа, а, скажем, от любовника.

– Репутация известного и уважаемого человека, как правило, сильно страдает, – разумеется, когда и если такое вдруг выясняется, – ответил тот. – Почему ты спрашиваешь?

– Просто так, интересно стало, – сказал Михаил. – Вот смотрю на этого уважаемого, известного человека и думаю, что он – поистине пример добродетели. Несомненно, он добродетелен не только сам, но этим же может похвастаться и вся его семья.

Портной с недоумением слушал похвалы молодого человека.

– С другой стороны, – продолжал тот, – есть семьи, которые не могут похвастаться устойчивой моралью. Причем это иногда даже передается от отца к сыну. Возьмем, к примеру, семейство Манк. Не удивлюсь, что отец сотника, несущего службу в пограничном гарнизоне, тоже совершал коекакие грешки в свое время. Хотя до сына ему далеко.

Маэт и Торк с непониманием смотрели на Михаила. Смысл его речи ускользал от них. Но если бы они взглянули в этот момент на портного, то догадались бы, что все это неспроста. Заунт побледнел как полотно. Он отлично знал, кто его настоящий отец. Известный столичный мастер приходился сводным братом сотнику Манку. И кроме отца сотника, матери портного и его самого об этом не подозревала ни единая душа. Так Заунт думал до сегодняшнего дня.

– Манк – очень почтенная фамилия, – пробормотал он. – В прошлом они делали очень много заказов. Как у меня, так и у моего отца.

– Конечно, – сказал Михаил, внимательно наблюдая за портным. – Может быть, они еще будут делать заказы. И остальные фамилии тоже будут делать заказы. Если я получу камзол.

Ни Маэт, ни Торк не увидели никакой связи между заказами и камзолом Михаила. Но портной увидел.

– Я могу подобрать для господина коечто, – пробормотал он, – но только не этот! Этот камзол сшит по мерке далла Хрост! Он будет тебя полнить к тому же!

– Полнить? – переспросил Михаил. – Помилуй, я не собираюсь этот камзол есть. Но покажи нам все. А мы выберем.

Взволнованный портной проводил их в соседнее помещение. Там было множество готового платья, включая несколько вещей, которые могли бы подойти молодому человеку.

Придирчиво осмотрев коллекцию Заунта, приятели остановили свой выбор на чудесном зеленом камзоле, расшитом драгоценными камнями. Заунт назвал цену.

– Сколько?! – воскликнул молодой Ферен.

Заунт повторил.

– Разумеется, мы можем заплатить эту сумму, – сказал Михаил с милой улыбкой на лице, доставая объемный кошель. – Но хочу сказать уважаемому мастеру, что я собираюсь через некоторое время стать его постоянным клиентом. Поэтому хотел бы получить скидку. Примерно половину суммы.

Маэт посмотрел на друга, думая, что он шутит.

– Конечно, для постоянного клиента я дам такую скидку, – скрепя сердце выдавил из себя портной.

Теперь Маэт взглянул на Заунта, широко открыв глаза. Еще никто не слышал, чтобы маэстро сбросил хоть малую часть цены.

После удачного визита к портному трое приятелей торжественно погрузили камзол в карету и отправились в оружейные кварталы.

У Торка среди оружейников оказалась масса знакомых. Они задерживались в каждой мастерской, рассматривали товары, а также болтали с хозяевами. Тема разговоров была одна – дерзкое ограбление знаменитой башни Бинторов. Друзья сильно удивились, узнав, что они похитили не пять сундуков, а якобы многие тонны золота, которым была забита вся башня под самую крышу. Также выяснилось, что стражей, которые были в ту ночь на посту, арестовали. Подозревали, что они вступили в сговор с грабителями, потому как невозможно не заметить, когда выносят такое количество золота, даже если преступникам удалось незамеченными пробраться в башню! Последнее тоже было совершенно нереально. Новость об аресте совершенно невиновных людей не понравилась Михаилу.

Между тем Торк обнаружил то, что искал. Небольшой декоративный меч, чьи боевые качества были сомнительны, но чистота самоцветов на рукоятке сомнения не вызывала. Ножны были под стать: тяжелые не потому, что прочные, а изза декоративных накладок.

– Вот это – меч, достойный принца, – гордо произнес Торк.

И Михаил согласился с ним. Принцы в большинстве своем не должны предпринимать активных боевых действий. Они должны эти действия символизировать.

Когда приятели вышли от оружейника с новым мечом, молодой человек поинтересовался у спутников, что будет с арестованными стражниками.

Торк пожал плечами:

– Они невиновны, значит, не смогут ничего рассказать. Их будут пытать. Стражники либо умрут под пыткой, либо останутся инвалидами.

– Нельзя ли их както спасти? – спросил Михаил.

Спутники удивленно посмотрели на него.

– Мы ведь косвенно виновны в том, что с ними произойдет, – пояснил он.

Затем немного подумал и добавил:

– Вообще кто сидит здесь в тюрьмах? Только воры и убийцы?

– Что ты, – рассмеялся Маэт. – У нас есть два здания, где содержатся заключенные: одно рядом с северными воротами, там находится всякая шпана, попавшаяся на воровстве или уличных ограблениях. Другое здание – замок Курут. Там содержатся дворяне или особо опасные заключенные. Воров среди них очень мало, наверное, убийц тоже. Всех неугодных королю или четырем самым влиятельным семьям бросают туда. Гиблое место. Из него практически никто не выходит.

– Где же стражники?

– Думаю, что в Куруте. Они же на вес золота, – с улыбкой заметил Торк.

Михаила удивило легкое отношение к этому вопросу его спутников. Они нисколько не мучались угрызениями совести потому, что изза них пострадают невиновные. Он так не мог, поскольку, будучи представителем цивилизованного мира, был отягощен разного рода моральными устоями, которые предписывали, что нужно делать в той или иной ситуации. А иногда даже вступали в противоречие друг с другом.

– У нас еще много времени, где я могу поискать свитки, которые мне нужны?

– Книжные лавки тут недалеко, – произнес Маэт. – Но если тебе нужны книги, связанные с управлением ти, то они могут стоить ох как дорого.

– А у кого самая большая лавка?

– У Акенера. Говорят, у него есть все, что только можно купить за деньги.

Ишиб Акенер выглядел довольнотаки пожилым и напоминал хомяка. Но не избыточной массой тела или большими щеками, – нет, ишиб был худ. На хомяка он был похож своим поведением.

Акенер сидел на хлипком табурете за узкой стойкой прямо около входа в свою лавку. Казалось, что он таким образом охраняет ее. За его спиной возвышались стеллажи. На них были свитки и ничего кроме свитков. Тысячи и тысячи. Ишиб нервно оглядывал их с видом безраздельного собственника, его глаза жадно перебегали с одной полки на другую.

«Продает ли он чтонибудь вообще?» – подумал Михаил, когда ишиб предстал перед ним.

Словно угадав его мысли, Акенер улыбнулся. В этой улыбке было все: оценка посетителей, попытка угадать то, зачем они пришли, и неистребимое желание приобщить к своим запасам еще хоть чтото. Хотя бы деньги.

– Рад видеть воинов в моей скромной лавке, – сказал ишиб. – Нечастые посетители. Что же вы желаете? Стихи в подарок даме? У меня есть очень редкие стихи, их никто не знает.

Он понизил голос:

– Вы даже можете их выдать за свои собственные.

Михаил, как и многие его современники, в прежней жизни мало интересовался чужими стихами. Когда он был подростком, его больше волновали собственные вирши, но потом прошло и это. К моменту появления Михаила в мире Горр поэзия абсолютно не интересовала его.

– Мне нужны труды по изготовлению амулетов.

– Что именно?

– Все, что есть.

Глаза Акенера округлились.

– Пожалуй, у меня найдется несколько свитков… несколько десятков свитков. Но они стоят очень дорого!

– Покажи их.

Ишиб слез с табурета. Подойдя к ближайшей полке, он, казалось бы, наугад взял из одного места один свиток, из другого – другой, затем – третий. Выложив их перед посетителем, он выжидающе посмотрел на него.

Михаил бросил на них беглый взгляд и повернулся к приятелям:

– Если вам тут нечего делать, то идите в оружейные кварталы. Возвращайтесь через час. Думаю, этого должно хватить.

Для Акенера фраза звучала загадочно. Должно хватить на что? Но Маэт и Торк, не говоря ни слова, покинули лавку. Ишиб остался один на один со странным посетителем.

Михаил быстро просмотрел начальные строки предложенных свитков. Дальше они не открывались – мешали печати. Это, безусловно, имело смысл как локальная мера против злоупотребления правами владельца свитка – если ишибычитатели обладают абсолютной памятью, то зачем им чтото покупать? Прочитал один раз и все помнишь.

– Это немного не то. Я ищу нечто другое, поближе к практике. Инструкции по созданию амулетов разных видов, например. Желательно с углубленным теоретическим обоснованием.

– Но зачем тебе? – еще более удивился продавец. – Ты же даже не ишиб!

– Если я не ишиб, то мне положена скидка? – сразу же отреагировал Михаил.

– Нет, – испугался Акенер.

– Тогда какая разница, кто я такой? Я – тот, кто платит. Неси другие.

Вскоре Акенер понял, на что должно хватить часа – на просмотр всех его свитков, имеющих хоть какоето отношение к амулетам!

В конце концов покупатель отобрал восемь штук и колебался, брать ли еще один, рассматривая его и так, и эдак.

– Бери, это очень ценная вещь, – посоветовал Акенер. – Управление огнем. Я его приобрел только вчера. Завтра его точно не будет – купят.

Под верхним слоем печати скрывалась дата приобретения свитка. Акенер купил его три месяца назад. Человек, не видящий ти, эту дату заметить бы не мог.

Михаил отложил девятый свиток в сторону.

– Сколько за эти?

– Шестьдесят золотых.

Сумма была несуразной, впрочем, покупатель уже составил мнение о продавце.

– Десять. Учитывая то, что ты пытался меня обмануть.

– Обмануть?! Когда же?!

– Когда сказал, что купил свиток об управлении огнем вчера. Ему уже несколько месяцев. То, что я не ишиб, не означает, что я не могу видеть ти .

Акенер даже не сделал вид, что ему стыдно.

– Десять?! Это слишком мало! Я готов немного сбросить, но не столько!

Маэт и Торк пришли в разгар спора. Торговец был очень упрям, но молодой человек пошел на принцип. Даже на один золотой можно было купить очень многое. Торгуясь, Михаил не забывал о том, что фактически зарабатывает деньги, сбрасывая цену и сокращая возможные расходы.

Торговля завершилась на двадцати двух золотых. Акенер причитал, что скоро пойдет по миру. Это выглядело столь натурально, что принц восхитился глубиной актерского таланта ишиба. В связи с этим ему стало очень интересно – а есть ли в Раниге театры?

Когда приятели вернулись в дом Ференов, до ужина оставался примерно час.

– Сегодня утром, перед тем как отправиться спать, я подготовил коечто для вас, – Михаил протянул каждому по золотой монете. – Пусть каждый из вас положит монету в карман и постарается приучить себя к тому, чтобы не расставаться с ней никогда. Это – амулет. С ним вы станете сильнее, быстрее и будете обладать защитой от физических воздействий. Подзарядки у ишиба он не требует.

– Так это и есть легендарный амулет Террота?! – с восторгом воскликнул Маэт.

– Тише. Не кричи так. Да, это – лучший амулет для воинов. На сегодняшний день.

Все время, оставшееся до ужина, Ференмладший и Торк провели на заднем дворе, привыкая к новым способностям. Если бы не строгость Ронела, к приему гостей они бы точно опоздали.

Ференстарший пригласил шестнадцать приятелей. Часть из них прибыла с женами, часть – с сыновьями. В общей сложности на званый ужин пришли около сорока человек. Комен явился одним из последних в совершенном одиночестве.

Михаил стоял рядом с Ференом, когда тот встречал гостей. Ронел представлял молодого человека как «благородного уру Ксанта и сына его старого знакомого, с которым они неоднократно сражались против врагов». Старик нисколько не лгал, то есть был уверен, что не лжет. Ведь он действительно знал короля Ортера, отца Нермана. И неоднократно сражался в составе его войска. А то, что он называл принца другим именем, – это не ложь, а необходимая маскировка.

Многие гости тоже принимали участие в тех же сражениях. Поэтому они недоумевали, пытаясь припомнить загадочного отца Ксанта. Богатство одежд молодого друга Ронела произвело на них немалое впечатление.

Когда к ним подошел Комен, то на его лице играла привычная ироническая улыбка.

– Когда я увидел тебя в первый раз, – тихо сказал он Михаилу, – ты был крестьянином. Когда увидел во второй раз – ты был просто дворянином. Сейчас же тебя представляют как уру. Кем же ты станешь при следующей нашей встрече?

– Принцем, – рассмеялся тот.

Комен оценил шутку.

Званый ужин удался. Гости активно общались с Михаилом. Многие из них пытались узнать хоть чтото о его отце. Но молодой человек на все вопросы отвечал лишь, что отец умер, когда он был совсем маленьким, поэтому ничего не помнит о нем.

Михаил был безукоризненно вежлив, шутил, запросто общался с молодежью и произвел на всех очень приятное впечатление.

Когда гости покидали дом, Михаил также стоял рядом с хозяином. Прощание было так же значимо, как и встреча. В протоколе дворянских приемов, сложившемся в мире Горр, как и в любом другом мире, каждое действие, даже мелкая деталь, может нести определенную смысловую нагрузку. Если совершенно посторонний человек стоит рядом с хозяином дома, не только встречая, но и провожая гостей, то это должно было иметь какоето объяснение. Но пока что никто объяснения не знал. Гости уходили, мучимые любопытством.

Комен пришел последним, последним же и собирался уйти.

– Ты не проводишь меня немного? – спросил он у Михаила.

Тот согласился. Они вышли на улицу.

– Старик Ферен – очень достойный человек, – сказал Комен. – Настолько же достойный, насколько вредный и упрямый. Я с трудом представляю себе ситуацию, в которой он комуто оказывал бы такие почести, как тебе.

Собеседник слегка улыбнулся.

– Если же ты спросишь меня, на что похож этот прием, – продолжал Комен, непрерывно приглаживая свои длинные усы, которые ворошил ветер, – то я тебе отвечу: на сборище заговорщиков, хотя никаких намеков на заговор не прозвучало. Это все кажется мне странным. Могу даже предположить, что речи прозвучат в будущем.

– Почему ты так думаешь? – Михаил уже широко улыбался.

– Вот смотри. У Ферена внезапно появляются деньги, что удивительно само по себе. Он приглашает старых боевых приятелей в гости. Те, у кого есть взрослые сыновья, приводят их. Видимо, он намекнул на это в приглашении. При этом Ферен торжественно представляет им никому не известного молодого человека, который одет так, словно он по меньшей мере далл. А если прибавить к этому хотя бы то немногое, что мне – пока – известно о личности этого молодого человека, то все во мне кричит: «Это заговор против короля! Это заговор против короля!»

Михаил рассмеялся. Комен был очень умен и догадлив.

– И что бы ты решил, если пришлось бы выбирать, поддержать или нет сей гипотетический заговор?

– Я не испытываю к королю никаких нежных чувств, – ответил Комен. – Он губит страну. Это видят даже дети. Он ведь не принял меня, когда я принес ему план обороны двух крепостей. Отличный план, надо сказать. И я охотно приложил бы свои силы для спасения государства. Но при двух условиях.

– Каких же?

– Вопервых, заговор должен иметь под собой какуюто основу, какоето будущее. Вовторых, я бы не хотел, чтобы мою семью казнили, если заговор будет успешным. Хотя все они ко мне относятся плохо, но смерти им я не желаю.

– Хорошо, – будничным тоном сказал молодой человек, – договорились.

– Договорились? – переспросил Комен. – Возможно, мы и договорились по второму пункту. Но как быть с первым?

– Я – принц Нерман.

Комену изменило обычное самообладание, и он, оглянувшись по сторонам, пробормотал нечто нечленораздельное. При этом на лице нового участника рискованного предприятия читались одновременно две мысли: «Не может быть!» и «Я так и знал!» Видимо, на несколько мгновений он утратил способность говорить…

– Вот оно что. Тогда все логично, – как будто с облегчением сказал он, когда вновь обрел дар речи. – Могу ли я узнать детали?

– Встреться завтра с Ференом, он тебе их расскажет. Все по поводу того, что случилось много лет назад, и почему я здесь. Также он поделится с тобой планом восстановления справедливости. А сейчас мы попрощаемся. Рано утром мне нужно покинуть столицу.

Глава 24

На пути обратно в Камор

Когда Михаил вернулся в дом Ференов, то увидел, что Торк и Маэт возобновили испытания своих амулетов. Они выполняли различные физические упражнения, фехтовали и бегали по двору, привыкая к новой скорости.

– Мы завтра выступаем, – сказал им Михаил, – но проснемся пораньше. Примерно часа в три ночи. Поэтому нужно сейчас ложиться спать.

– В три ночи? – удивился Маэт. – Зачем так рано?

– Хочется изучить замок Курут. Мы попытаемся освободить попавших в беду стражников. Может быть, даже не только их.

Торк рассмеялся:

– С этим амулетом я мог бы попробовать сделать все что угодно.

Маэт был настроен менее оптимистично. К удивлению Михаила, он проявил осторожность, не свойственную Ференам:

– Нам даже неизвестен план замка. Мы совершенно не готовы к штурму.

– Разберемся на месте, – произнес Михаил. – Если там будут ишибы, то на штурм не пойдем. А так, возможно, у нас есть шанс.

Маэт, немного поколебавшись, согласился с этим. В любом случае, особого выбора у него не было. А был принц, который иногда высказывался совершенно определенно. Или, точнее, у него был принц со странностями.

Как и было задумано, в три часа ночи они проснулись, а еще через полчаса уже были около замка. Всех троих окружало поле невидимости.

Такое свойство он заложил и в амулеты своих приятелей. Когда принц включил режим невидимости, Маэт и Торк до крайности удивились и сразу же спросили, как они сами могут активировать соответствующее свойство. Каково же было их разочарование, когда они узнали, что это может делать лишь ишиб. И не каждый, а только тот, который знает, как это делать.

Достигнув цели, приятели осмотрелись. Замок Курут представлял собой сооружение с высокими стенами и узкими решетчатыми окнами. И днемто узилище для врагов короны выглядело неприветливо, а ночь делала его еще мрачнее. Торк заметил лишь двоих постовых на башенке около ворот.

– Наверняка внутри больше охранников, – сказал новоявленный принц, проследив за взглядом Торка, – но, может быть, мы прокрадемся незамеченными. Надеюсь, что нам повезет. Двинулись, а там разберемся.

Он был прав. Учитывая отсутствие всякого плана, приятелям оставалось уповать лишь на везение.

Они быстро перелезли через стену. Внутренний двор был пуст.

«Пока что все идет неплохо, – подумал Михаил. – Осталось лишь достигнуть главных помещений и узнать, где находятся арестованные стражники».

Впрочем, как выяснилось через короткое время, молодой человек в данной ситуации проявил излишний оптимизм.

Трое авантюристов – а как их еще иначе было назвать, учитывая рискованность предприятия, – начали медленно продвигаться в сторону главного входа в замок. Молодой человек использовал свой щуп, чтобы проверять ближайшие стены и двери. Пройдя несколько метров, он внезапно обнаружил, что за дверью главного входа находится ишиб. И тут раздался оглушительно громкий звук, быстро переросший в частые удары металла о металл. Это бил сигнальный колокол.

«Тревога! – раздались крики. – Нападение!»

Михаил услышал топот бегущих людей и горько пожалел, что забыл о простом факте: не он один умеет выпускать щуп.

– Ишиб нас заметил! – крикнул он остальным. – Отходим!

Троица устремилась обратно к стене. К сожалению, они не могли достаточно быстро залезть на нее и спуститься с другой стороны.

Однако сначала все было хорошо. Насколько это может быть, когда двор наполняется солдатами, готовыми встретить врага во всеоружии. Охранники тюрьмы не могли заметить три неясных пятна на фоне каменной кладки в ночной тьме, поэтому троица благополучно достигла края стены и начала спускаться вниз. Внезапно раздался крик ишиба:

– Я вижу их! Они уже с другой стороны! Открыть ворота!

Михаил и его приятели попытались ускориться еще больше, потому что ворота открывались быстро. Едва они достигли земли, как группа солдат выскочила из ворот и ринулась прямо к ним. Ее вел ишиб.

– Ходу! – крикнул Михаил.

Он и его друзья понеслись по улицам изо всех сил, выжимая свои сорок километров в час. Может быть, ишиб и догнал бы их, но сделать это не решился, ведь солдаты не успевали за ним. Поэтому троица оторвалась от погони. Визит в тюрьму завершился неудачей.

Михаил возвращался к дому Ференов и мысленно клялся себе в том, что больше никогда не будет действовать без плана. Они были на волосок от гибели. Если бы ишиб успел атаковать, им бы пришел конец.

Но бессмысленная, на первый взгляд, попытка принесла некоторую пользу. Хотя самозваный принц не смог спасти арестованных стражников, угрызения совести больше не мучили его – он сделал все, что мог.

Им больше не спалось, поэтому приятели, собравшись и попрощавшись с Ференомстаршим, с первыми лучами солнца вышли из дома. Свитки, за которые принц заплатил так дорого, остались в доме Ференов. Михаил прочитал их и дословно запомнил. Больше они ему были не нужны. Однако он считал, что деньги были потрачены не зря. Трактаты действительно сообщили ему много нового.

Все ворота города были еще закрыты, но троица легко перелезла через крепостную стену на относительно безлюдном участке под покровом невидимости. Их путь лежал в Камор.

Маэт и Торк бежали рядом с человеком, которого принимали за наследного принца, и думали каждый о своем. Маэт думал о прекрасной Ларете, о том, что его шансы добиться ее благосклонности в случае успеха предприятия резко повысятся. Еще он думал о том, что если его не убьют, то большое будущее распахнет перед ним свои объятия. Возможно, он станет даже крупным военачальником, о чем мечтает каждый дворянин с детства. Мысли же Торка касались совершенно другого. Он был человеком практического склада. Слава и власть не волновали его. А вот деньги – другое дело. Торк точно знал, что если у него будут деньги, то многочисленные проблемы исчезнут. Он сможет жениться, выбрав девушку покрасивее, построит или купит дом и наконец оставит военную службу.

Между Пармом и Сцепрой друзья натыкались не только на мирных граждан, но и два раза повстречались с разведчиками противника. Враги решительно обнаглели, если направляли свои разъезды так глубоко в тыл обороны Ранига. Никто не знал, сколько еще это продлится, пока Миэльс не капитулирует. Но пока что основные города на севере держали осаду и не сдавались.

В планы друзей не входили столкновения ни с разведчиками армий Томола и Кманта, ни с кем бы то ни было. Поэтому они обегали всех по широкой дуге, как прежде делал Михаил. И через несколько часов достигли Сцепры.

Проходя в город, они не заплатили ничего. Потому что, вопервых, представились дворянами, а вовторых, передвигались пешком. На вопрос же, что случилось с их лошадьми, ответили, что лошадей бросили, скрываясь от разведчиков врага в лесу.

В первый раз Михаил заходил в Сцепру как безродный и никому не известный путник. Теперь же его сопровождали друзья, а в столице у него имелись союзники. Несколько дней изменили очень многое.

В Сцепре он не хотел задерживаться надолго. В этом городе у него не было дел. Кроме одного.

В тот же день, после того как они расположились на одном из постоялых дворов, молодой человек нанес визит знакомому сапожнику. Ломтер сначала не узнал его в новой походной одежде, которую Михаил позаимствовал из гардероба Ференов, но потом бросил быстрый взгляд на обувь. Молодой человек был обут в сделанные Ломтером сапожки – своюто работу мастер всегда отличит.

Инкит же узнала Михаила сразу.

– Как ты поживаешь? – спросил он, когда они оказались наедине.

– Все как обычно. Работаю, помогаю отцу.

– Почему ты не выходишь повторно замуж?

– Отец отказывает бедным женихам. А богатым нужно хорошее приданое.

Михаил улыбнулся.

– Если я тебе дам денег, то это поможет выйти за того, за кого ты хочешь?

– Отец тогда не будет возражать, – просто ответила девушка.

– Тогда выбирай себе женихов сама, – молодой человек достал из кошеля и протянул ей двадцать золотых. Это было целое состояние.

– А если не выберу? – прищурилась Инкит.

– Тогда я дам тебе больше, – серьезно произнес он. – И буду увеличивать и увеличивать, пока ты не выберешь.

– А может быть, я уже выбрала, – кокетливо произнесла девушка.

– Это хорошо, – серьезно ответил Михаил, привлекая ее к себе. – Кого же? Надеюсь, не меня?

Смысл его слов резко контрастировал с действиями.

– Может быть, все может быть, – сказала Инкит, подставляя губы под поцелуй.

– Ты не можешь выбрать меня, – объяснял недавний скромный путешественник, а теперь состоятельный мужчина в промежутках между поцелуями. – Ты даже не представляешь себе, кто я и во что сейчас ввязался. Вот уже несколько дней, как я не принадлежу себе. И все, кто рядом со мной, тоже себе не принадлежат.

– В это я верю, – сказала девушка, расстегивая платье. – Я вот точно знаю, что нахожусь рядом с тобой и не принадлежу себе. Потому что принадлежу тебе. Кстати, что ты думаешь о моей внешности?

– Она безупречна, – улыбнулся он. А мысленно отругал себя за то, что говорил недостаточно комплиментов девушке, которая так безоглядно ему доверилась. Вопреки сделанному ранее выводу, что он вряд ли полюбит ее, молодой человек понимал, что она ему нравится настолько, что все это время он даже скучал по ней. А иначе какой смысл встречаться еще раз?

– Нравлюсь, значит… хм, – ответила Инкит. – Вот отец говорил мне, что я ужасна, а мой муж говорил, что я – красивая. Вот что ты думаешь?

– Думаю, что ты – ужасно красивая, – рассмеялся молодой человек.

На Инкит эта фраза произвела впечатление. Она прижалась к нему еще сильнее.

Как она была сейчас хороша! Еще немного, и он, забыв обо всем, наобещал бы Инкит все, что ей могло прийти в голову. Лишь огромным усилием воли ему удалось взять себя в руки. Вот так и прошло их свидание: он говорил ласковые слова, при этом тщательно следя за тем, чтобы они не имели ничего общего с реальными обещаниями.

Ему не хотелось расставаться с этой девушкой. Он снова чувствовал прилив сил и снова шел на новые и новые рекорды. И уже понял, что каждая встреча наедине с Инкит будет вызывать множество приятных ощущений и немыслимую усталость, как это всегда бывает, когда любишь телом, а не сердцем. Но усталость стоила того, чтобы видеть Инкит. Лучше всего как можно чаще.

На следующий день троица отправилась в крепость Зарр. Молодой человек был снова потрясен количеством рабов на полях. Женщины, мужчины, подростки, старики – все, кто мог работать, трудились, понукаемые надсмотрщиками.

Он еще ни разу толком не общался ни с теми, ни с другими и решил приобрести такой опыт сейчас, пока располагал временем. Примерно на полпути между Сцепрой и Зарром Михаил сделал знак друзьям остановиться и отключил на всех амулетах режим невидимости. Они направились к небольшой группе рабов, состоявшей в основном из женщин, которых охраняли четыре надсмотрщика.

Увидев троих приближавшихся вооруженных людей, надсмотрщики подобрались, готовые к любому развитию событий. Но Михаил вежливо поздоровался с ними и уточнил, в какой стороне находится Зарр.

– Вот там, – показал рукой самый молодой из четверых охранников движимого разумного имущества, одетый почемуто в какоето подобие фартука. – Но только идти туда не советую. Сразу за крепостью много кочевников.

– А сама крепость в порядке?

– Пока о штурме ничего не было слышно, – рассудительно заметил другой надсмотрщик, совсем седой, хотя и не старый еще.

– Сколько вам платят за эту работу? – спросил Михаил, кивнув на рабов.

– Не много. Обычно два медяка в день. А что, хочешь предложить больше? – надсмотрщики засмеялись.

– Это зависит от того, насколько вы можете мне быть полезны.

Надсмотрщики насторожились. К стыду самозваного принца, он еще ничего не сделал для того, чтобы разузнать о местоположении жительниц Камора, которые были угнаны кочевниками и проданы в рабство. Откровенно говоря, занятый своими делами, он до сих пор и не вспоминал о бедных женщинах.

– Мне нужна коекакая информация о рабах, которых захватывали кочевники. А именно – где эти рабы сейчас. Вы находитесь достаточно близко от кочевников, наверняка знаете торговцев рабами, поэтому можете найти эти сведения для меня.

– Хм, – седой надсмотрщик посмотрел на собеседника, словно оценивая его платежеспособность. – Мы, конечно, знаем многих торговцев, но сейчас ничего не можем наверняка сказать…

– За точные данные о том, где находится или находилась каждая жительница деревни Камор, захваченная в рабство, я буду платить пять золотых, – сказал молодой человек.

– Не боишься, что обманем? – вновь хмыкнул надсмотрщик.

– Нет, вот обманывать не советую. Все, что сумеете узнать, будете переправлять в Парм, для уру Ференастаршего. Он не любит ложь и скор на расправу. За правдивую информацию он заплатит, за лживую… Просто наведите о нем справки перед тем, как обмануть.

Надсмотрщики помоложе порывались чтото сказать, но седой пресек эти поползновения одним движением руки. Он решительно взял переговоры на себя.

– Это очень щедрое предложение. Многие из этих, – седой кивнул на кучку рабов, – не стоят даже трех золотых. Сколько же ты заплатишь, если мы найдем, выкупим и приведем к уру этих женщин?

– Двадцать золотых за каждую.

– Ууу, – восторженно протянули надсмотрщики помоложе.

Эта сумма стоила того, чтобы все бросить и заняться поисками женщин. Седой остался невозмутим.

– Меня зовут Хаммет, а каким именем назовет себя уважаемый путник? Мне ведь нужно сказать уру Ферену о том, кто направил меня к нему.

– Ксант, – представился Михаил.

Седой кивнул, подтверждая, что этого достаточно, затем немного помолчал, пожевывая губами.

– Ты ведь понимаешь, что мы может понести некоторый убыток, если будем их искать, – сказал он. – Как я могу быть уверен, что твои намерения заплатить серьезны?

Михаил ожидал чегото подобного. Глупо было рассчитывать, что ему поверят сразу и безоговорочно. Получалось, сначала должен поверить он.

Самозваный принц сунул руку в карман и извлек пять золотых.

– Вот тебе и твоим товарищам, – сказал он, пересыпая деньги в ладонь седого наемника.

В конце концов, сейчас он мог себе позволить рискнуть пятью золотыми. Судьба женщин из Камора была важнее денег.

Было видно, что седой оценил этот жест. Морщины на его лице слегка разгладились. Принц подумал, что если этот человек действительно сможет найти хотя бы часть женщин, то обязательно сделает это. Ведь он тогда получит не пять золотых, хотя для него и эта сумма явно значительна, а целые россыпи золота. Конечно, была вероятность, что надсмотрщики всетаки решат его обмануть, если жадность победит здравый смысл. Но риск стоил того, чтобы воссоединить угнанных женщин приютившей его деревни со своими семьями.

– Мы сделаем все, что сможем, – кратко подытожил Хаммет.

Михаил решил, что можно отправляться дальше. Он чувствовал, что поступил правильно. Если ему удастся найти женщин Камора, то ее жители, включая Ксарра, будут очень благодарны. Вне зависимости от исхода его предприятия по узурпации трона с предварительным освобождением места власти от предыдущего узурпатора, факт помощи жителям деревни позволил бы не испытывать угрызения совести в дальнейшем хотя бы по этому поводу. Самозваный принц очень дорожил внутренним комфортом.

За поворотом дороги они снова активировали маскировочное свойство амулетов и, невидимые, продолжили ускоренный бег…

– Нужно послать весточку Ронелу, – сказал Михаил. – Пусть он заплатит надсмотрщикам, если те найдут когото. Деревня Камор и ее староста нам еще очень пригодятся.

– Пошлем из крепости гонца с письмом, – произнес Торк. – Все равно придется держать связь через Зарр с уру Ференом.

Когда Торк бежал со скоростью, которую позволял развивать ему амулет, то представлял собой монументальное зрелище. Его лицо выглядело будто высеченное из камня, а бег был таким равномерным, что, казалось, даже ураганный встречный ветер не способен остановить этого человека. Всетаки повадки тренированного и опытного воина отличались от поведения как Михаила, так и дворянского сынка – широкогубого Маэта.

Перед крепостью они остановились.

– Дальше я пойду один, – сказал принц, – а вы оставайтесь в Зарре. Приду за вами завтра. Нужно сначала предупредить коекого в Каморе о вашем приходе.

Именно это он и собирался сделать. Предупредить Аррала о том, какова роль его первого и единственного ученика для судеб государства и граждан Ранига в настоящий момент. Иначе ложь могла быть раскрыта. И еще Михаил собирался поговорить с Ксарром, которого тоже надо было подключить к поддержке легенды о принце. Чтобы убедить и проинструктировать обоих, требовалось время.

Еще раз напомнив о необходимости послать гонца по делу об угнанных в рабство женщинах, молодой человек в одиночестве побежал к Камору.

Как и прежде, мелькали поля и деревья. Он снова был один и снова бежал. Как оказалось, неутомляющий бег в одиночестве служил существенным подспорьем для продуктивных размышлений.

Подбегая к деревне, он ощутил, что даже слегка соскучился по этому месту. Всетаки прожил здесь несколько месяцев.

А в Каморе все было попрежнему: дома, хлипкая изгородь и, надо полагать, прежние двойные погреба. Михаил неоднократно говорил себе, что скоро он покончит с необходимостью держать эти схроны.

В деревне его сразу узнали и очень обрадовались, хотя и не ожидали увидеть так скоро. Он сразу же пошел к дому Аррала, сопровождаемый улыбками жителей, обмениваясь с ними приветствиями и ничего не значащими репликами – словно вернулся домой после долгого отсутствия. Ксарр был гдето в поле.

– Кого я вижу! – воскликнул Аррал, приподнимаясь с завалинки. – Михаил! Мой лучший ученик!

– Твой единственный ученик, поэтому лучший, – поправил его молодой человек, улыбаясь.

Старик рассмеялся:

– Создатель таких амулетов будет лучшим учеником у кого угодно. Проходи же в дом. Ты, наверное, хочешь есть?

Михаил ступил через порог, автоматически пригнувшись, чтобы не удариться головой. Действительно, он очень привык к этому месту.

– Ты быстро вернулся, – сказал Аррал.

– Потому что сделал все, что запланировал. Как ты поживаешь?

– Да что со мнойто станется? Тем более я теперь с твоим амулетом. Какая хорошая вещь этот посох! А ты кого из великих ишибов видел?

– Парета.

– Ого! – воскликнул старик. – И как он тебе?

– Очень мудр и богат. У него множество учеников. Он, правда, не на все мои вопросы ответил, но для этого мира, наверное, его знания огромны.

– А к королю попал? – даже Аррал произносил слово «король» без должного уважения.

– Да. Но он отказал в помощи.

– Я думал, что с королем тебе не удастся встретиться, – удивился старик. – Тяжело пришлось?

– Повезло.

– Везение есть лишь у тех, кто хоть чтото делает. Что он собой представляет?

– Полный идиот. О стране совершенно не думает. И вообще мне в целом непонятно, о чем он думает, если умеет это делать, в чем я сильно сомневаюсь.

Старик усмехнулся. Его ученик, как и прежде, не испытывал никакого уважения к правителям и дворянам.

– А как дела в королевстве? Что происходит в столице?

– Пока что ничего. Но обязательно произойдет вскоре.

– Что же?

– Появился принц Нерман. Живой.

– Что?! – Аррал был поражен новостью. – Он не умер?

– Правильнее сказать, его не убили. То есть убили, но не его. Принца спас один ишиб.

– Какой достойнейший поступок! Ктото из известных ишибов?

– Нет. Малоизвестный. Он всю жизнь скрывал свой могучий аб. Поэтому все, кто его знал, принимали за очень слабого ишиба.

– Вот это да! Хватило же у него терпения. Это ведь не каждый может – так долго скрываться. Под силу лишь великому из великих.

– Именно, – ответил Михаил. – Думаю, что он займет место Верховного ишиба.

– А что это за место? – удивился старик. В Раниге такой должности не существовало.

– Он будет главным ишибом королевства. И советником будущего короля.

– Хорошее место. Я ему очень завидую. Если бы у меня был такой аб … Но что поделаешь… Так что, в столице идут сражения? Принц рвется к трону?

– Пока еще нет. Заговор только в самом начале. Активные действия начнутся через три месяца.

– Да, дела, – протянул старик, но потом спохватился: – А тыто откуда все это знаешь?

– Оттуда, что принц Нерман – я.

– Не мог же ты за такой короткий период познакомиться с заговорщиками… Что ты сказал?!

– Я – принц Нерман, – эта фраза особенно удавалась Михаилу.

– Тты принц? Ты шутишь так?

– Нет, не шучу. В крепости Зарр меня ожидают два друга. Один из них – сын уру Ферена. Знаешь такого? Из тех, кто никогда не сдаются в плен. Знаменитый род. А через три месяца подойдут первые войска, и я начну штурм крепости.

Старик побледнел.

– Кажется, я понимаю… Этот ишиб… Великий… Это он умеет делать амулеты. Он гдето рядом. Может быть совершенно невидимым…

Аррал был явно растерян и испуган. Его глаза перебегали от Михаила к окну, словно он ожидал там увидеть могучего ишиба, который готов покарать каждого, кто сумел открыть тайну принца. Михаил понял, что старика нужно как можно быстрее привести в чувство.

– Да успокойся! Нет никакого великого ишиба. То есть есть. И он действительно рядом, – сказал Михаил. – Этот ишиб – ты.

– Что?!!

– Послушай, не переживай ты так. Я тебе сейчас все объясню. Успокойся.

Старик попытался глубоко вздохнуть, он с трудом приходил в себя, огорошенный новостями такого масштаба.

– Я действительно пришелец из далекого мира. И ты мне спас жизнь. Но мне не хочется оставаться в Каморе. И не хочется оставаться в качестве простолюдина в какомто другом месте. Меня могут прихлопнуть, как муху. Эта страна на грани краха. И у меня не было другого выхода… Как только я все узнал о принце, то объявил себя им. Нужно лишь один раз рискнуть, а потом можно жить в безопасности. Ты понимаешь?

– Кажется, да, – пробормотал старик, не сводя с Михаила пораженного взгляда. – И ты уже приобрел могучих союзников?

– В другой ситуации, может быть, мне бы это и не удалось. Но сейчас все готовы цепляться за соломинку.

И Михаил рассказал старику, при каких обстоятельствах он узнал о смерти Нермана, как объявил себя законным претендентом на престол и что за этим последовало.

– Значит, выходит, я как бы спас принца? – переспросил старик.

Его руки тряслись, он никак не мог прийти в себя.

– Именно так.

– Но это же смертельный риск! Нас казнят страшной казнью!

– С другой стороны, один из нас будет королем, а второй – Верховным ишибом. Самым главным! Самым!

Аррал задумался. Он хотел быть самым главным. Очень хотел.

– Но они ведь увидят мой аб и поймут, кто я! Я ничего не умею делать как великий ишиб!

– Через три месяца ты будешь уметь многое, – пообещал Михаил. – Я дам тебе настоящую власть над ти. По рукам?

– Что?

– Договорились? Ты поддерживаешь меня?

– Ты дашь настоящую власть над ти?

– Дам. Верь мне, учитель. Я смогу это сделать. По рукам?

– Да, – прошептал старый Аррал.

Он обвел взглядом хибару, и она исчезла. Внутренним взором старик уже видел дворец, прекрасную одежду, великолепную еду и аб, заслоняющий солнце.

К моменту возвращения Ксарра они успели обсудить многое, хотя старик полностью так и не успокоился.

– Кого я вижу! – воскликнул чернобородый Ксарр, подходя к хибаре Аррала. Его глаза, почти скрытые за косматыми бровями, приветливо смотрели на Михаила. – Рад, что ты решил вернуться! Но, говоря откровенно, не ожидал тебя раньше, чем через полгода!

– Я тоже очень рад встрече, – улыбнулся тот.

– Ну что, ты попросил помощи? Мы избавимся от кочевников? – спросил чернобородый о том, что его больше всего волновало.

– Помощи попросил. От кочевников избавимся, – дипломатично ответил Михаил.

– Король пришлет войска?

– Король ничего не может прислать. Войск у него нет.

– Кто же нам поможет тогда? – удивился Ксарр.

– Я помогу.

– Как?

И молодой человек кратко ввел чернобородого в курс дела. К его удивлению, тот все внимательно выслушал, но и малейшего намека на волнение не отобразилось на его лице. Михаилу казалось, что Ксарр из всех сил прикидывает, чем это все закончится. Или может закончиться. Такой подход самозваному принцу очень нравился.

– А ты не узнавал насчет наших женщин? – осторожно спросил Ксарр.

Собеседник мысленно поздравил себя. Он оказался прав, поговорив с надсмотрщиками. В противном случае ему было бы невыносимо стыдно признаться в том, что он ничего не сделал, хотя сделать обещал.

– Я заплатил коекому, возможно, они добудут информацию. Это потребует времени.

Ксарр вздохнул. Ему нужно было снова ждать. Что же, он привык к этому. Ждать и не терять надежды.

– Спасибо тебе за это, – медленно произнес чернобородый. – Я так понимаю, что ты нуждаешься в Каморе. Что мы можем сделать из того, что тебе нужно?

– Прежде всего, – ответил Михаил, еще более довольный таким деловым подходом, – я хочу, чтобы о том, кто я на самом деле, знали только вы с Арралом…

– Но другие…

– Подожди. Сейчас объясню. У тебя несомненный талант руководителя и организатора. Объясни своим людям, что та, наша первая встреча была подстроена тобой и Арралом. Придумай причины, ты сможешь. А потом чтото изменилось, и я был вынужден открыть свое настоящее имя.

– Но по твоему рассказу, ты все время жил в деревне, – заметил Аррал, – в Каморе.

– Жил, – согласился тот, – но в лесу.

– В лесу?

– Конечно, а где еще? Ксарр и ты прятали меня от мира два десятка лет. Так было надо!

– Ну что же, – сказал чернобородый, – я постараюсь объяснить все, как нужно… Но если получится то, что ты задумал, нам придется всей деревней покинуть это место. Ты понимаешь почему.

Михаил понимал. Деревня, укрывшая короля, не может не привлечь внимание. А опытному следователю легко сопоставить факты, предварительно опросив местных жителей. Поэтому деревню следовало спрятать.

– Не беспокойся, – произнес молодой человек, – если все получится, я позабочусь о том, чтобы вы ни в чем не нуждались. Но еще мне хотелось бы дать тебе возможность в полной мере проявить свои таланты управителя.

Ксарр согласился. Договоренность была достигнута. Впереди всех ожидала кропотливая работа.

Глава 25

Подготовка начинается

После решения принципиальных вопросов Михаил прошел по всей деревне, здороваясь, с кем еще не успел. Его радовало, что ему улыбаются, принимая уже совершенно за своего.

Потом сделал второе важное дело – посетил свою землянку.

Он хорошо замаскировал ее перед уходом и сейчас обнаружил нетронутой. Ни дожди, ни лесная живность не повредили ее, и ти машина работала, как прежде.

Молодой человек не терял времени даром, когда путешествовал. В свободные минутки он обдумывал различные усовершенствования своих амулетов. Какие только идеи ему не приходили в голову! Большинство из них Михаил отбросил по причине полной несостоятельности и фантастичности. К тому же он обнаружил несколько ошибок в уже существующем амулете. Их следовало учесть в дальнейшем.

В конце концов первый и единственный ученик Аррала решил сделать амулеты трех основных видов.

Вопервых, универсальный амулет бойца. Кроме увеличения силы и скорости владельца и способности амулета к самозарядке, надо было обеспечить не только защиту от физических атак, но и препятствовать всем изменениям ти изве, что позволило бы выдерживать нападения ишибов. Также очень хотелось, чтобы этот амулет предохранял от воздействия огня, раскаленного или, наоборот, слишком холодного воздуха, кипящей воды и ряда других факторов, которые ишибы могут использовать для опосредованной атаки. Вдобавок нужно было предусмотреть возможность контролировать распространение амулетов. Ведь они могли разбрестись по стране, по свету и в конечном итоге обратиться против него! Поэтому молодой человек думал и над тем, как сделать каждый амулет строго индивидуальным, работающим лишь для одногоединственного владельца. Не забывал претендент на корону Ранига и о том, чтобы он лично мог отключать эти амулеты и включать их опять.

Вовторых, он хотел создать амулет для своего наставника. Здесь было все и проще, и сложней. Этот амулет должен маскировать собственный аб Аррала, одновременно гарантируя, что сторонний наблюдатель увидит аб великого ишиба. Также Аррал нуждался в лучшей защите и усиленных средствах нападения. Ни у кого не должно было возникнуть сомнений в том, что старик – один из величайших ишибов!

Втретьих, самому Михаилу нужен был новый амулет, также с возможностью скрывать естественный аб и создавать образ искусственного. Однако в данном случае к изделию предъявлялись иные требования. Ведь аб короля смогут увидеть все, кто захочет, и, надо сказать, они будут в своем праве. Поэтому молодой человек решил отбить всякую охоту к изучению своего аба у большинства ишибов, за исключением самых любознательных. Ему очень хотелось создать чтонибудь невероятно жуткое. Сымитировать такой аб, который всех ишибов будет вводить в состояние ужаса. Это, кстати, будет полезно для управления страной. Ведь власть короля держится на двух вещах: любви и страхе. Чем сильнее каждое из этих чувств, тем прочнее власть. Михаил слабо представлял себе, каким именно будет его искусственный аб, но ведь и запас времени у него имелся. Еще целых три месяца.

Его ти компьютер также надо было улучшить: усилить вычислительную мощь, упростить пользование, придать новые возможности, поскольку Михаил собирался учитывать дополнительные функции в ти вычислениях. Он был даже рад, что изначально остановился на аналоговом устройстве, которое позволяло получать значения на основе моделирования даже при отсутствии алгоритмов решения. Конечно, аналоговый ти компьютер выдавал результат очень быстро, но не всегда правильно. Поэтому приходилось постоянно перепроверять значения на практике и совершенствовать систему. Это отнимало время. В будущем Михаил хотел изготовить более предсказуемый цифровой ти компьютер. Возможно, в очень отдаленном будущем.

Сейчас, с его точки зрения, нужно было потратить всего несколько дней, чтобы новая система заработала.

На следующий день он побежал в крепость, где его должны были ожидать Маэт и Торк. Михаил не имел никакого желания вновь столкнуться с пронырливым ишибом Иаштом, поэтому назначил место встречи с приятелями недалеко от ворот. На бегу он думал, что если бы в этом мире существовали средства связи, то бегать пришлось бы гораздо меньше. Он даже начал прикидывать, какую связь можно использовать в мире Горр. Но все варианты требовали огромного труда. Так что создание системы связи пока следовало отложить – впереди и так было очень много работы. И много разъездов кочевников, которые его раздражали все больше и больше.

Как молодой человек и рассчитывал, оба приятеля ожидали его метрах в трехстах от стены Зарра. Их никто из крепости видеть не мог – они были скрыты за густыми деревьями. Местность вокруг Зарра и Сцепры можно было назвать скорее лесистой, нежели чем открытой: помимо рощ и перелесков росло много отдельно стоящих деревьев.

– Ну и здоров этот сотник пить! – крикнул Михаилу Маэт вместо приветствия. – Мы с Торком вчера уже под стол почти сползли, а он все наливает и наливает!

– Вы познакомились с Манком? – рассмеялся самозваный принц. – Да, интересная личность. Подумать только, он будет руководить обороной крепости от горстки грозных нас.

– Если бы все крепости имели такое руководство… – мечтательно произнес молодой Ферен.

– Может быть, так и будет. Уважающие себя дворяне перейдут на нашу сторону. А неуважающие не окажут сопротивления.

– Размечтались, – буркнул Торк. – Нам еще припомнят и планы разгрома семей, и идею отмены рабства.

– Отправили письмо отцу?

– Да, – сказал Маэт, – отправили с личным гонцом сотника Манка. Думаю, что он не откажется помочь нам еще несколько раз.

– Вот видишь, Торк, – улыбнулся Михаил, – сотник уже работает на нас.

– Не скажи, – ответил тот, – Манк будет работать на любого собутыльника.

– Это качество тоже можно использовать с толком, – произнес молодой человек.

У него на пьяницунеудачника уже были свои планы. Впрочем, как и почти на всех людей, встречавшихся ему на жизненном пути в мире Горр. Пусть эти планы не всегда сбывались, но само их наличие говорило о том, что он тщательно продумывает каждый свой шаг.

– Не стоит здесь задерживаться, – сказал практичный Торк, бросив быстрый взгляд в сторону крепости. – Мало ли кто может пройти мимо.

Остальные согласились с ним, и все трое направились к Камору. Разумеется, перешли на быстрый бег и передвигались в режиме невидимости, который Маэт и Торк оценили по достоинству. Возможно, потому, что не могли им пользоваться самостоятельно.

Когда они бежали к деревне, выяснилось, что приятели Михаила никогда прежде не видели кочевников. Торк принимал участие во многих войнах и схватках, но это были в основном междуусобицы.

– Может быть, нападем на них? – предложил ветераннаемник, когда они в очередной раз под прикрытием невидимости огибали небольшой отряд.

– Обязательно нападем. Но немного позже. Атаковать в этом месте нам невыгодно. Я потом объясню почему. Сделаем это поближе к деревне.

Чтобы порадовать Торка и проверить в действии атакующие возможности троих бойцов с амулетами Террота, они сделали небольшой крюк, держась поближе к лагерю степняков. Навстречу попадалось все больше и больше всадников. Ктото возвращался в лагерь, ктото покидал его, а ктото просто осматривал окрестности.

– Ну что, может быть, атакуем эту группу? – неизменно спрашивал Торк при виде врага. – Или эту?

Михаил не торопился. Встречные отряды казались ему то слишком большими, то слишком маленькими.

Наконец он заметил подходящий по численности отряд из пяти человек.

– Невидимость снимать не будем. Нападем внезапно, постараемся не издать ни звука. Если это получится, то позволим одному из них уйти.

– Зачем? – удивился Маэт.

– Он сообщит, что на них напал отряд невидимок, – рассмеялся принц. – Мне здесь лагерь кочевников не нужен. Хочу, чтобы они перенесли его подальше.

– А до тех пор мы будем нападать на их небольшие группы? – догадался Торк. – Пока они не станут ездить огромными отрядами или вообще не покинут небезопасное место?

– Именно. Вперед! И ни звука больше.

Они стремительно бросились на пятерых всадников, которые неторопливо ехали по дороге. За кочевниками стелилась по земле пыль – давно не было дождя. Пылевая завеса позволила приятелям приблизиться к степнякам незамеченными.

Торк с новым амулетом показывал чудеса быстроты и ловкости. Маэт немного отставал от него. Прежде чем кочевники сумели сообразить, что от непонятных переливающихся пятен, неожиданно оказавшихся рядом с ними, исходит угроза, двое были убиты. Они даже не успели оказать сопротивление.

Михаил попытался помочь друзьям, но единственное, чего он добился, был удар током в ногу всадника. А затем молодой человек оступился, и следующий разряд поразил бедро лошади. Бедное животное поднялось на дыбы, закусило удила и помчалось прочь. Кочевник с трудом удерживался в седле.

Его никто не пытался остановить. Все помнили, что один должен уйти. Двое оставшихся попытались отбить атаку и даже схватились за свои копья, но ничего не могли противопоставить мечам Торка и Маэта, мелькавшим с быстротой молнии. Вскоре все было кончено.

– Я умею только распугивать лошадей, – печально пошутил Михаил, глядя на четыре трупа.

– Ничего, – сказал Торк. – У нас есть три месяца. За это время ты научишься держать меч.

– А что нам делать с телами? – спросил Маэт, кивая на землю. – Поступим как в прошлый раз? Но куда мы определим лошадей?

– Вряд ли у них найдется чтото особо ценное, – сказал Михаил. – Тем более что мы в деньгах сейчас не нуждаемся. Оставим все как есть. Кочевников удивит, что даже деньги остались нетронутыми.

После этого, бросив все трофеи, включая лошадей, они отправились в деревню.

Чернобородый успел предупредить жителей, что им следует ожидать гостей. Также во исполнение плана Михаила в разговорах с жителями деревни он, как бы случайно оговариваясь, начал делать осторожные намеки на то, что не все так просто с появлением молодого человека. Ксарр решил подождать несколько дней и, когда любопытство жителей достигнет своего пика, выложить им сногсшибательную историю. О бедном юноше, который рос один в лесу под присмотром Аррала и его, Ксарра. Конечно, чернобородый не ожидал, что каждый человек в деревне поверит этой истории. Но это было неважно. Важно было то, что, поданная надлежащим образом, она могла запутать сомневающихся. На основе этой истории появятся новые версии, их, самораспространяясь, сменят другие – и так до тех пор, пока правда не будет погребена под толстым слоем баек.

– Как мы спланируем наши занятия? – спросил Торк Михаила, когда они прибыли на место. – Фехтование потребует времени. И верховая езда тоже, но не так много. Может быть, нам стоило взять одну лошадь и начать сразу же?

– С верховой ездой подождем. Лошадь будет, но чуть позже. А тренироваться мы можем днем. Тричетыре часа после обеда.

– А от меня что требуется? – поинтересовался находившийся поблизости чернобородый.

– Мои планы таковы. Для армии нужны амулеты. Лучше всего будет, если основой для амулета окажется кожаный доспех. Конечно, можно взять чтонибудь другое, но доспех лучше всего: он прост в изготовлении, не тяжел и выглядит болееменее привычно и прилично. Не хотелось бы, чтобы моя будущая армия смотрелась как шайка оборванцев, обвешанных непонятно чем. Поэтому не мог бы ты заняться производством кожи?

– Но сейчас же посевная! – воскликнул Ксарр.

– Забудь об этом, – сказал молодой человек. – Через три месяца вся деревня оставит это место. У меня есть желание отогнать кочевников, но нет желания с ними сражаться до победы. По крайней мере сейчас. Поэтому брось все силы на изготовление доспехов.

– Эх, – вздохнул чернобородый, – я понимаю, что рано или поздно придется уйти, но все же както жаль… Наши предки долго жили на этом месте.

– А потомки будут жить на другом, – твердо ответил Михаил. – Вместе с вами и вашими женами, освобожденными из рабства.

– Сколько тебе нужно доспехов?

– Как минимум штук сто. Лучше двести. И разного размера.

– Где же мы возьмем столько шкур? – удивился Ксарр.

– Лошадиные подойдут?

– Ну… да.

– Скоро у нас будет много лошадей. Еще вот что… Возможно, придется уйти в лес. Всем. Временно. А может быть, и не придется. Я пока не уверен.

Ксарр удалился, качая головой. Он еще не успел свыкнуться с мыслью, что землю его предков придется бросить. Ведь не всегда, умом понимая необходимость действия, можно сразу же убедить в этом сердце и чувства.

Михаил тоже не особенно хотел связываться с изготовлением чегото, что потом нужно будет долго везти через враждебную территорию, но выхода у него не было. Если он действительно хотел сделать индивидуальные амулеты, проще всего было заготовить болванки. То есть амулетопригодные предметы, в ти которых заложены все необходимые свойства. Надо только с гарантией сделать так, чтобы, будучи активированы при первом правильном соприкосновении с ти человека, все свойства амулета в дальнейшем могли быть использованы только этим человеком. Впоследствии времени на изготовление амулетов для каждого человека его армии в отдельности может и не быть. К тому же он решил, что большая площадь амулета будет обеспечивать его большим запасом энергии, поэтому кожаный доспех подходил лучше всего. Он был легкий, удобный для перевозки и действительно охватывал большую площадь тела.

Первая неделя прошла быстро. Михаил совершенствовал свою ти машину и занимался с Торком и Маэтом. К концу недели, когда работа над улучшением ти компьютера подходила к концу и у принца появилось больше свободного времени, решено было напасть на кочевников еще раз. Но перед этим молодой человек подошел к Ксарру.

– Ты можешь послать когото к кочевникам с известием? Это должен быть надежный человек, но мне бы не хотелось, чтобы гонцу нанесли вред.

– Могу, – сказал Ксарр, – старика Роппена. Вряд ли ему повредят. Он слишком стар. Но что ты хочешь им передать?

– Передай им жалобу. На то, что невидимки атакуют деревню. И уже убили несколько человек. Вы же вроде бы платите им дань. Поэтому в какойто степени они должны быть в курсе того, что происходит.

Ксарр кивнул.

– Это отведет подозрения от нас, если они у них начали появляться. К тому же нужно подать все таким образом, словно деревня страдает от невидимок гораздо больше, чем сами кочевники. Возможно, это наведет их на мысль, что рядом с Камором небезопасно, а потому лагерь следует перенести на другое место. Чем дальше они будут, тем лучше для нас.

Чернобородый снова кивнул. Ему понравилась эта мысль, и он не стал затягивать с ее реализацией. Старик Роппен отправился к кочевникам через несколько часов. И, к удивлению многих, быстро вернулся.

Как оказалось, он встретил один из разъездов и сразу же выступил с жалобами. Его внимательно выслушали, усадили на лошадь, что являлось редчайшим знаком внимания со стороны кочевников, и отвезли в лагерь, к своим вождям и ишибам. Стало быть, невидимки уже обеспокоили их, хотя пока случились всего два нападения.

То ли езда на лошади так повлияла на старика, то ли по причине преклонного возраста, но в голове у него все перепуталось, и вместо точного пересказа инструкций Ксарра он выложил кочевникам нечто невероятное. Его рассказ получился эмоциональным, совершенно противоречивым и затронул предания старины и суеверия.

Как оказалось, согласно новой версии древней истории по Роппену, в этой местности издавна жили демоны. Кровожадные, беспощадные и ненасытные. Они питались ти, отнимая ее у людей. И вот однажды славный король Петен, о котором в народе ходило много легенд, собрал армию солдат и армию ишибов и выступил против демонов. И потерпел поражение, потому что демоны были неуязвимы. Демоны не понесли никаких потерь, но после битвы ушли. Эту часть повествования никто из степняков не понял, они засыпали гонца из деревни вопросами. Допустим, король с остатками армии бежал, а демоны ушли. Почему ушли? Куда? Но старика Роппена эта неувязка не волновала. Он продолжал рассказ. После своего ухода демоны сказали (опять странный поворот: как можно сказать чтото, уйдя?), что обязательно вернутся, если сюда придет много пищи. И лучше, чтобы эта пища была на лошадях. Почему лучше на лошадях – тоже непонятно. Но после этого у старика хватило наглости заявить кочевникам, что это они привлекли злобных демонов, поселившись здесь, и теперь те возвращаются. Видимо, вожди и ишибы были слишком озабочены поиском хоть какогото смысла в словах старика, так что Роппена отпустили, простив ему даже его упреки.

Вернувшись, старик пересказал в деревне свою историю. Никто не мог исключить, что она уже отличалась от той, которую услышали кочевники. Михаил пожал плечами и философски заключил, что теперь противник будет думать не столько о невидимках, сколько о том, что Камор, возможно, населен сумасшедшими. Если вдуматься, тоже лишний повод пореже сюда заглядывать.

На следующий день Михаил, Маэт и Торк снова вышли на тропу войны. Им удалось довольно быстро найти отряд кочевников из семи человек. Они использовали прежнюю тактику. Внезапный рывок на сверхскорости, уничтожение ближайших противников, потом немедленный переход в атаку на следующих. Торк и Маэт снова поразили двоих каждый, а Михаил – лишь одного. Двоим врагам удалось бежать с поля боя. Молодой человек еще не очень хорошо чувствовал меч, поэтому сумел прикончить своего единственного противника лишь благодаря скорости и внезапности.

Через два дня они решили повторить атаку. Но их ждало разочарование – на этот раз выбранный для нападения отряд сопровождал ишиб.

Самозваный принц был еще не готов к открытым схваткам с ишибами. Его амулеты находились в стадии разработки. Он то и дело находил какието изъяны, для их исправления требовались повторные расчеты. Почти все ошибки были связаны с некорректным моделированием, поэтому приходилось постоянно совершенствовать ти компьютер. Вопреки ожиданиям, теория создания амулетов работала одинаково как для двухфункциональных, так и для многофункциональных изделий. Хоть на этот счет он мог быть спокоен. Процесс разработки принял упорядоченный характер: ти компьютер выдавал результат, Михаил делал амулет, потом тестировал его в различных условиях, находил одну или несколько ошибок и возвращался к вычислительному устройству, чтобы усовершенствовать его. Судя по всему, ему нужен был еще как минимум месяц, чтобы добиться стабильности в работе амулета.

В последующие дни троица старалась нападать на отряды без ишибов, но таковых было все меньше. Кочевники впадали в панику, и теперь уже почти каждый разъезд сопровождал ктонибудь из ишибов.

Впрочем, месяц пролетел быстро, и долгожданный амулет был готов.

Глава 26

Испытания нового амулета Террота

В результате сложных теоретических обоснований, в том числе поишибски правильных, благодаря неоценимой помощи Аррала, после экспериментальных проверок и последующих исправлений (причем большинство ошибок были вызваны откровенной подгонкой под нужный ответ – чего уж греха таить) получилсятаки амулет универсального солдата. Гораздо лучше нынешнего. Новое изделие не только защищало от физических атак, но и надежно стабилизировало ти. Теперь ишибу среднего уровня требовались значительные усилия, а значит, и время, чтобы хоть както изменить ти владельца амулета, что в боевой обстановке являлось огромным преимуществом. Амулет предохранял и от воздействия слишком высоких или слишком низких температур. Он, разумеется, не мог служить в качестве обогревателя или холодильника, но защищал от кратковременных воздействий, что и требовалось. В общий набор свойств амулета входили режим невидимости и комплект для поражения противника электрическими разрядами, которыми, однако, могли пользоваться только ишибы. Применив знания, почерпнутые из свитков, Михаил всетаки сумел создать подобие аккумулятора ти, небольшой резервуар ти энергии. Этот резервуар позволял амулету выдерживать большие, но кратковременные перегрузки. Потом он опустошался и требовал как минимум несколько секунд для восполнения запасов. Резервуар автоматически подпитывал амулет, если сила атаки превосходила определенную величину, то есть когда стандартно работающий амулет не мог противостоять нападению в режиме реального времени. В случае непрерывных и сильных атак обладатель амулета мог быть убит сразу же после опустошения резервуара.

Хотя персональные амулеты для Аррала и Михаила еще не были готовы, новый универсальный амулет для бойцов уже мог позволить противостоять ишибам на равных. Всем посвященным не терпелось проверить это в деле.

Михаил в качестве материальной основы для своего амулета использовал свой же скелет, а для приятелей – их рубашки. Предыдущие амулеты были уничтожены.

– Ишибов убивать пока что придется лишь мне, – сказал он. – Только у меня есть средство поражения, которому они не смогут противостоять. Включить оружие против ишибов на ваших амулетах я не смогу – без аба им невозможно пользоваться. А со своими мечами вы вряд ли нанесете им вред, разве что будете бить очень быстро и очень сильно. Хотя, надо сказать, ишиб среднего уровня не сможет нанести вреда и вам. Будет вечная ничья.

Убедившись, что он правильно понят, Михаил возглавил очередную охоту на степняков.

Наверное, кочевники утвердились в мысли, что невидимки по какойто причине избегают нападать на ишибов. Поэтому сейчас каждый из отрядов имел хотя бы одного ишиба в своем составе.

Целью для нападения был выбран разъезд из пяти человек, включая одного ишиба. Тот ехал в середине отряда.

Теперь Михаил, Маэт и Торк могли ускоряться примерно до пятидесяти пяти километров в час. Единственный ученик ишиба Аррала любил точность, поэтому тщательно замерял скорость на специально размеченной дороге, пользуясь подобием песочных часов. Но повышенную скорость нельзя было поддерживать дольше нескольких минут. Потом приходилось замедляться до привычных сорока километров в час и еще около двух часов восстанавливать энергетический баланс ти. Максимальная скорость была достаточной, чтобы догнать лошадь на короткой дистанции. При перемещениях на большие расстояния новые амулеты были эффективнее, чем прежний амулет Михаила, потому что не только позволяли двигаться быстро, но и существенно снижали усталость.

Несомненно, амулет был идеален и для ускоренного сближения с противником.

Но в данном случае Михаил не хотел нападать быстро. Он собирался предоставить ишибу время для подготовки атаки. Ему было жизненно важно получить информацию о недостатках амулета, если таковые имели место, но сделать это максимально безопасным способом.

Поэтому, напав на врагов и быстро разделавшись с простыми воинами, Михаил, Маэт и Торк окружили ишиба. Они ничего с ним не делали. Просто перекрыли ему дорогу к бегству.

Пока убивали четырех простых воинов, ишиб, вероятно, предпринимал какието действия, но Михаил их не заметил. Но поскольку вражеский ишиб не мог не попытаться сделать чтолибо хотя бы для своего спасения, внимательно понаблюдать за ним с близкого расстояния было нелишне.

Первым делом ишиб еще больше усилил свои щиты. Молодой человек с удовлетворением отметил, что по красоте исполнения они уступали защите его амулетов. Потому что в структуре ти его изделий не было ни единого лишнего штриха.

Затем противник попытался изменить ти Маэта, который располагался ближе всех к нему, держа лошадь ишиба за узду. Кочевник старался секунд десять, пока до него доходило, что стандартный боевой прием не приносит результата. Амулет препятствовал изменениям ти извне. Тогда ишиб быстро прикоснулся к ти двух других нападавших. Результат был тот же, то есть никакого результата не было.

К чести ишиба, он не впал в отчаяние. А стал особенным образом изменять ти перед собой. Михаил в силу своей неопытности сначала даже не понял, что делает противник. Но когда возникло небольшое пламя, догадался. Ишиб быстро направил пламя на Торка. Тот был предупрежден о возможностях своего амулета, однако непроизвольно зажмурился и попытался уйти в сторону. Ему это не удалось – пламя распространялось быстрее, чем он двигался. Оно подошло вплотную к наемнику, но снова ничего не произошло, защитные функции амулета не вызывали нареканий.

Михаил мысленно обругал себя. Он с самого начала неверно оценил уровень вражеского ишиба. Тот вовсе не был середнячком. Скорее он обладал уровнем чуть выше среднего, иначе не смог бы так легко работать с огнем.

Оставалось проверить еще коечто.

– Нападайте, – приказал Михаил Торку и Маэту.

Этот ишиб был обречен, поэтому хранить молчание не имело смысла.

Они с обнаженными мечами бросились к врагу. Действовали удивительно слаженно, но их совместная атака не привела ни к чему. Ишиб лишь покачивался в седле. Тогда они стащили его с лошади и бросили на землю. Но даже в таком положении не могли нанести никакого вреда. Немного понаблюдав за этим, Михаил остановил друзей.

– Кто вы такие? – спросил ишиб, приподнимаясь.

– Это неважно, – ответил молодой человек. – Для тебя это уже неважно. Лучше скажи, зачем вы пришли сюда? Что вы здесь забыли?

Ишиб правильно понял смысл слов Михаила. Это странное говорящее пятно искренне считало, что он уже не жилец. Но в ответе на вопрос не было никаких тайн, поэтому ишиб готов был ответить. Тем более что чем дольше говоришь, тем дольше живешь.

– Нас вытеснили сюда очень сильные соседи. Племена нагонов. Их гораздо больше, чем нас. Сопротивляться не было смысла. А здесь что? Армии нет. Местные вожди непонятно что делают.

– Почему же вы дальше не пошли?

– Дальше крепость. У нас будут потери. А нас не так много. Идти в глубь чужой территории, не имея достаточных сил, нет смысла.

«Разумно рассуждает, – подумал Михаил. – По крайней мере слово «смысл» уже упомянул два раза».

– А если бы вас ктонибудь пригласил на службу, пошли бы?

– Нет! – резко ответил ишиб. – Мы ушли, чтобы не служить нагонам. Они ведь нас не уничтожили бы. Просто мы потеряли бы свободу! Нашу свободу!

«С ним все понятно, – подумал Михаил. – Заключать союзы с такими людьми себе дороже. Если, конечно, не стоять над ними с занесенным мечом».

– Вы обложили данью все поселения в округе. Ладно, это еще можно понять – вам есть тоже нужно. Но зачем же угонять в рабство молодых женщин?

– Денег много не бывает, – усмехнулся ишиб. – Знаешь, сколько стоит хорошая рабыня? Тото! Она ведь на все годится. И бунтует редко. Ее цена гораздо выше цены мужчины. Гораздо.

– А кому вы продаете захваченных женщин?

– Есть два торговца. Один местный, ранигский, а второй говорит, что из Томола. Но я думаю, что на ранигских рынках он тоже торгует.

– Как их зовут?

– Ганнер и Мерат.

– Есть у них какието приметы? По которым их можно узнать, если вдруг они решат сменить имена?

– Ты собираешься их ловить! – не смог удержаться от легкой улыбки ишиб. – Хотя, может быть, и поймаешь. Я ведь не знаю, кто ты. А приметы есть. Ганнер хромает, кости на ноге неправильно срослись. В свое время без ишиба выздоравливал. Исправить можно, но тут нужен очень хороший ишибцелитель. Или ломать и сращивать заново. А Мерат – заика. И лыс уже почти. Хотя еще не стар. Может быть, ему лет тридцать пять.

– Где вы с ними встречаетесь?

– Мы их нашли на рынке в Сцепре. Послали туда гонца. Переодетого. Не будем же сами торговать в королевском городе. Вот гонец и привел работорговцев к нам. Они покупают по нормальным ценам. Для нас. А продают очень, очень дорого. Большую прибыль получают.

Как Михаил и предполагал, ситуация была одновременно простой и отвратительной. Кочевники крали людей. Это еще ладно, понять можно. А свои же соплеменникиработорговцы, зная о том, что эти рабы – и не рабы вовсе, если говорить в контексте местного законодательства, продавали их на внутренних рынках. Покупатели же, в свою очередь, делали вид, что не понимают, откуда эти рабы берутся. И, вероятно, делали вид, что не верят рассказам пленников о том, что они такие же граждане Ранига, как и все вокруг.

Михаил узнал все, что хотел. Разговор был окончен, и затягивать его особенно не хотелось, да и произносить напутственные речи – тоже.

Он подошел к ишибу, положил одну руку на шею, а другую – на левое плечо. Разряд. Ишиб обмяк. Он даже не понял, что произошло.

Это убийство сильно отяготило душу молодого человека. Одно дело, когда убиваешь когото в сражении, а другое – когда человек не оказывает сопротивления, если, конечно, не считать его ишибских защитных приемов. Но молодой человек сам выбрал свою судьбу. Он собирался править. Причем в средневековом мире. Поэтому излишний гуманизм не принесет ему пользы, скорее уж, будет вреден.

– С ними все? – спросил Торк. – Может быть, попробуем напасть на еще один отряд, раз уж так гладко выходит?

– Пока что нет. Пришло время забирать лошадей.

– А где мы их будем держать? – поинтересовался Маэт. – В деревне? Это же опасно.

– Нет, спрячем в лесу. В принципе нам не нужны живые лошади. Нужны лишь шкуры.

– Бедные животные, – вздохнул Торк.

Показалось, что его как будто высеченное из камня лицо слегка дрогнуло. Пожалуй, за все время истребления кочевников партизанскими методами ветеран впервые проявил жалость. И эта жалость была адресована не людям.

– Не переживай, Торк, – утешил его принц. – Одну лошадь мы точно оставим. Самую смирную. Нужно же мне в конце концов научиться ездить на них.

– Эх, – сказал наемник, – если бы ты знал лошадей так, как я, то оставил бы всех. А шкуры можно снять с когонибудь другого.

– С кого же?

– С оленей, коров, баранов какихнибудь…

– С баранов не будем, – попытался отделаться шуткой Михаил, – потому что придется начать с Миэльса, а шкура у него плохая.

После этого они всетаки отвели обреченных животных в лес за деревней и попросили чернобородого отправить туда несколько человек, чтобы снять шкуры и разделать туши.

– Ничего, – сказал он друзьям, – когда все успокоится, я сделаю амулеты из нормального доспеха. Пусть даже и тяжелого. Все равно с приростом силы вес особенно не ощущается. Зато солдаты будут выглядеть внушительно. Как настоящая королевская гвардия.

Хотя новые амулеты, на первый взгляд, отлично проявили себя, самозваный принц снова отметил некоторую нестабильность в их работе. Возможно, это было вызвано сложностью функциональной нагрузки амулета. Нестабильность следовало устранить, потому что в боевых условиях малейший изъян мог стать роковым.

Между тем из столицы приходили хорошие новости. Ронел и Комен не подкачали. Они завербовали уже более полутора сотен дворян и наемников, и число сторонников продолжало расти.

Михаила новости и порадовали, и обеспокоили. Он знал, что если число заговорщиков будет стремительно расти, то рано или поздно в их рядах появится предатель или болтун. Поэтому молодой человек передал через гонца приказ о том, чтобы весь отряд выдвигался к Сцепре и там ждал распоряжений. Если же командование городского гарнизона потребует объяснить присутствие стольких вооруженных людей, то пусть Ферен или Комен придумают чтонибудь сами.

Теперь претендент на корону Ранига сосредоточился целиком на главном – на создании амулетов для себя и Аррала. Он уже успел найти способ стабилизации ти. Молодой человек мог, пока теоретически, изготовить амулеты, противостоящие атакам даже великих ишибов. Но у него оставались две нерешенные проблемы. Первая – откуда взять энергию для нападения на расстоянии и для различных энергоемких действий, например полетов. Вторая – как создавать молнии с дистанционным поражающим эффектом.

Вторая проблема была не столь сложна по сравнению с первой. Ведь для создания молнии нужны были два условия: наличие разности потенциалов между двумя точками и ненулевая степень ионизации воздуха между ними. Он примерно представлял себе, как можно относительно быстро создать канал ионизированного воздуха, разность потенциалов тоже не являлась проблемой. Но Михаил не мог проверить свои теоретические выкладки на практике, не решив первую проблему – ему нужно было много энергии. Очень много.

Он перепробовал несколько разных способов, но результаты оставляли желать лучшего. Хотя ему в голову приходили как самые простые, так и совершенно экзотические идеи. Например, использовать изменения ти, происходящие изза циркуляции собственной крови в теле владельца амулета. Но даже самые необычные идеи не позволяли получить достаточно энергии, а работа с кровью собственного тела вызывала замедление ее тока плюс охлаждение организма. Законы сохранения и в мире Горр оставались законами сохранения. И давали весьма неприятные побочные эффекты.

В конце концов остался лишь один путь решения проблемы. Он основывался на том, что не только предметы имеют ти, но ею обладают также молекулы и атомы, которые находятся в постоянном движении, во всяком случае, при нормальных условиях. Поэтому их ти можно использовать в качестве источника энергии. Конечно, каждый из этих источников будет мал. Но ведь, с другой стороны, их очень много. Количество перейдет в качество. Если же ему удастся решить проблему извлечения ти из молекул и атомов, то он получит очередное преимущество перед местными ишибами, которые, вероятно, не были знакомы с классической физикой. Но эта идея, будучи неплохой по сути, имела большой недостаток – ее реализация требовала значительных по времени усилий.

Михаил начал работу в этом направлении. Он каждый день ставил небольшие эксперименты и даже завел чтото вроде лабораторного журнала. Постепенно, день за днем, молодой человек продвигался к своей цели. Он привык работать быстро и умел это делать. Результаты опытов становились все более и более обнадеживающими.

Ему очень помогали те свитки, которые он приобрел в Парме. В одном из них была описана оригинальная концепция создания ти пустот. Единственный ученик Аррала далеко не все понял, да и автор свитка охарактеризовал эти сущности как «забавные, но бесполезные». Но тем не менее выяснилось главное: температура в ти пустотах, если уж они созданы, будет экстремальной, а сами они располагаются вне обычного пространства. А ведь движение молекул и определяет температуру. Поэтому у Михаила были обширные планы насчет разности температур между окружающей средой и ти пустотами.

Не забрасывал он и фехтование. Конечно, мастером клинка за столь короткое время ему не стать, но чемуто научиться вполне возможно. Он оценивал свои способности в деле владения мечом скептически еще до тренировок, а занятия с Торком показали, как он был прав. Молодой человек оказался еще более бездарным, чем предполагал сам. Его учительнаемник был в отчаянии.

– Знаешь, твое высочество, – както раз сказал Торк, – ты мог бы стать хорошим фехтовальщиком, если бы тебе не мешали две вещи.

– Какие же?

– Твои руки! Иногда мне даже кажется, что ты вообще всю свою жизнь не держал в них ничего тяжелее письменных принадлежностей.

Что мог ответить на это Михаил? Да ничего. Торк фактически был прав. Тем не менее он уже научился правильно держать оружие и мог выстоять несколько секунд как против Маэта, так и против наемника.

В связи с появлением лошадей к урокам с мечом прибавились и занятия верховой ездой. Но здесь, как и предсказывал Торк, дело пошло легче и быстрее. Через пару занятий принц уже сносно держался в седле.

Торк даже предложил разбить в лесу небольшой походный лагерь, чтобы там можно было не только тренироваться и держать лошадей, но и ночевать. Так они и сделали. Это разом решило проблему питания, потому что дичи было навалом. Местные жители приносили им лишь хлеб.

В промежутках между опытами и занятиями трое соратников продолжали нападения на отряды кочевников. Теперь уже на любые небольшие отряды, не обращая внимания на то, были в их составе ишибы или нет. Вскоре все заметили, что количество разъездов резко снизилось – кочевники предпочитали передвигаться лишь крупными силами.

Михаил был в целом доволен. Его планы постепенно претворялись в жизнь. Вопреки его опасениям, что кочевники могут предпринять какойто неожиданный шаг, ничего подобного не происходило. И он решил, что пришло время ночной атаки на один из лагерей противника.

Не откладывая решение в долгий ящик, молодой человек поспешил обрадовать Торка и Маэта.

– Полагаю, что мы засиделись, – сказал он. – Отрядов кочевников в округе все меньше, а наши тренировки требуют закрепления навыков на практике.

– И что твое высочество предложит на этот раз? – заинтересовался Маэт.

Когда он удивлялся, то слегка щурил глаза и приоткрывал рот, отчего его и так пухлые губы становились еще больше, приобретая даже несколько карикатурный вид.

– Пора бы нам потревожить их лагерь.

– Своевременная мысль, – согласился Торк. – Если мы хотим их заставить переместиться подальше отсюда, то это сейчас именно то, что нужно. Надеюсь, мы выступим сегодня же?

– Конечно, – ответил принц. – Медлить не резон.

И вот примерно через час после полуночи они покинули свою лесную стоянку. План был прост: напасть внезапно, наделать как можно больше шума и исчезнуть.

Михаил редко гулял по ночам, но сейчас, двигаясь к лагерю кочевников, не мог не заметить схожести ночей в Раниге и летних вечеров его детства. Он, будучи мальчиком лет десятидвенадцати, допоздна играл с приятелями во дворе, окруженном со всех сторон многоэтажными домами. Тогда все было точно таким же или почти таким. Запах травы, звезды над головой, а под быстрыми ногами – темная земля. Он уже и не вспоминал о тех временах, но иногда какойнибудь намек, как, например, эта ночь с точно такими же запахами, возвращал его мысли в детство.

Но сейчас было не сентиментальных подробностей и воспоминаний. Рядом с ним слышался не дробный топот ног друзей детства, а равномерная поступь бегущих в бой воинов, его соратников. А впереди ожидала не веселая игра, а предприятие, опасное для жизни. Поэтому он отвлекся от очарования ночи и сосредоточился на текущих задачах.

Приблизившись к лагерю степняков, они остановились. Торк объяснил, что правильная тактика требует сначала убрать часовых, а потом поджечь шатры кочевников, воспользовавшись углями из их же костров. Маэт и Михаил полностью одобрили предложение. Не медля ни минуты, все трое бросились вперед. Часовые были уничтожены быстро и практически бесшумно.

Михаил подошел к первому костру, поднял какуюто головешку и метнул ее в ближайший шатер. Сразу же выяснилось, что еще как минимум один из необходимых в новой жизни навыков нуждался в улучшении: меткость броска оставляла не просто желать лучшего, он умудрился промазать мимо шатра метра на два. Торк и Маэт метали головешки не в пример точнее. Вскоре шатры вокруг них запылали.

Естественно, пожар не мог не привлечь внимания. Из охваченных огнем шатров раздавались крики, кочевники выскакивали наружу, пытаясь понять, что же происходит и откуда исходит угроза. Довольно быстро воиныстепняки стали сбиваться в небольшие отряды, пытаясь прикрывать спины друг другу.

Но троица все так же слаженно преодолевала все препятствия в виде живой силы противника. За прошедший месяц они вполне сработались, представляя собой крепко спаянную боевую единицу. Торк и Маэт мечами выводили из строя простых солдат, а Михаил – электрическими разрядами – ишибов, которые встречались им на пути. Возможно, более организованное сопротивление имело бы успех, поскольку даже работавшие во всю мощь амулеты не помогли бы выдержать множественные удары одновременно. Но внезапность сыграла свою роль. Друзья прошли через весь лагерь, сея ужас и панику. На выходе из лагеря они напугали и разогнали табун лошадей. Теперь кочевникам придется собирать их по окрестной степи и близлежащим рощам. Маэт предложил было вернуться и пройти через лагерь еще раз, но его юношеский пыл поддержан не был. Ни Торк, ни Михаил не знали, какую часть успеха можно приписать подготовке, а какую – везению. И узнавать это им совершенно не хотелось.

Наутро Маэт, одержимый все тем же юношеским пылом, отправился на разведку к месту ночного сражения, чтобы уточнить размер нанесенного врагам ущерба. К его удивлению, выяснилось, что кочевники покидают это место. Снимались также и все остальные лагеря, расположенные поблизости. Нет, кочевники не собирались уходить вообще и навсегда. По сути, им некуда было идти. Но они сместились примерно на два часа пути на восток. Это была победа.

В тот же день к одной хорошей новости добавилась и другая. Успешно завершился один из важных экспериментов Михаила. Теперь он мог получать энергию почти в неограниченном количестве. Путь к могуществу был открыт.

Глава 27

Прощай, Камор!

Что такое могущество? Оно существует лишь краткий период времени, достаточный, чтобы привыкнуть к обретенной власти или появившимся способностям. Когда появляется привычка, иллюзия могущества исчезает. Человек понимает, что может далеко не все, и начинается готовиться к следующему этапу – обретению еще большего могущества. Несомненно, это очень увлекательный процесс, вне зависимости от того, завершится он успехом или нет.

Михаил долго не мог привыкнуть к своим новым дополнительным способностям. Если возможность создавать огонь или лед вызывала у него почти детский восторг, то что уж говорить о радости, испытанной от первого полета?

Хочет того человек или нет, но он фактически живет в двумерном мире. Люди ходят по земле вперед, назад, вправо, влево, но очень редко – вверх или вниз. Мышление человека очень привязано к тому, как он двигается. Большинство геометрических задач средний человек решает, пытаясь упростить условия до двумерной плоскости или фигуры. Дельфины, например, живут полностью в трехмерном мире, и можно допустить, что они мыслят пространственно совершенно иначе, чем люди. Чтобы хотя бы немного приблизить мышление человека к трехмерному, нужно с самого детства поместить его в многоэтажное здание, в котором объемы горизонтально ориентированных пространств будут соперничать с объемами пространств, ориентированных вертикально. Есть и другой путь: научить человека летать.

Когда Михаил впервые поднялся на высоту одного метра, его охватили смешанные чувства. Тут было все: радость, удивление, растерянность и страх. Страх возник прежде всего изза утраты привычной опоры. У него больше не было земли под ногами, это сбивало с толку. Опоры требовал весь его предыдущий опыт, опоры требовало его тело, и он понимал, что ему придется долго тренироваться, прежде чем страх и неуверенность исчезнут. Хотя в том, что они исчезнут, он не сомневался, как не сомневался и в том, что пропадет и потрясающая радость от этой пугающей свободы.

Программу своего первого полета Михаил ограничил подъемом на высоту в десяток метров и проверкой возможности двигаться параллельно земле. При этом он старался не позволять чувствам мешать анализу происходившего. Насладиться полетом он сможет и потом, а сейчас ему следовало понять, что он может делать в данный момент, что сможет делать в дальнейшем, а чего не сможет делать никогда. Первый вывод был прост: полет резко проигрывал в скорости обычному перемещению по земле. Увы, Михаил летал не как самолет, а скорее, как неповоротливый воздушный шар, подверженный воздействию воздушных течений. Но молодой человек был рад и этому, хотя в мечтах представлял себе полет супермена из фильмов или, например, крылатой ракеты. Возможно, он сумеет улучшить динамику, увеличить скорость, но пока что не знал, как это сделать, а времени на углубленную теоретическую работу в этом направлении у него не было.

Молодой человек в который раз подавил свои чувства и желания, вызванные ими, и сосредоточился на решении только практических задач. Прежде всего следовало сделать из Аррала великого ишиба.

Михаил не хотел допустить, чтобы старина Аррал по какойто причине утратил свой персональный амулет. Поэтому он решил сделать основой для амулета учителя его скелет, как это он сделал для себя, для своего, можно сказать, абсолютного амулета.

Когда он пришел с этой идеей к старику, тот сначала испугался, потом удивился, а потом согласился. И принц приступил к работе.

– Когда же будет готово? – нетерпеливо переспрашивал Аррал.

Ему очень хотелось увидеть, как его бывший ученик собирается исполнить свое обещание. Понятно, что старый ишиб доверял своему лучшему и единственному ученику. Но Арралу не терпелось взглянуть на результаты.

– Скоро уже, потерпи немного, – новоявленный принц стремился не только вложить в этот амулет накопленные знания.

Безмерно уважая наставника, молодой человек хотел раз и навсегда решить его чисто ишибские проблемы, да и самому Михаилу было важно подняться еще на одну ступень в овладении мастерством, а потому уникальная работа требовала напряжения всех сил.

Изготовление обычного амулета не требует много времени, если знаешь, как его делать. В данном случае амулетный мастер знал, чего он хочет, знал, как и что делать. Но основой, на которую накладывался функциональный комплекс всех необходимых свойств уникального изделия, был костяк владельца, то есть Аррала. И это несколько замедляло процесс. Новый амулет защищал владельца от любых атак, позволял атаковать самому, используя пламя и электрические разряды для поражения противника, была добавлена возможность полета и открывались потрясающие возможности для телекинеза. Этот амулет полностью скрывал аб, заменяя его другим. Поэтому около получаса ушло лишь на то, чтобы закончить работу. Но зато каков был результат! Аб старого деревенского ишиба не только не уступал абу великого Парета, который Михаил видел раньше, но и превосходил его. Конечно, амулет не изменял аб понастоящему, а создавал совершенную иллюзию, которую нельзя было отличить от настоящего аба никакими известными им обоим способами. Это была отличная работа. К тому же энергетическое решение нового амулета позволило реально улучшить возможности щупа. Дальность и сила действия щупа зависели напрямую от способности аба накапливать энергию.

Когда Аррал увидел законченный амулет, то сначала потерял дар речи, а потом заплакал. Все свои детские годы он мечтал выучиться и стать великим ишибом. Ишибом из легенд. С этими мечтами он пришел к неплохому учителю и влез в огромные долги. Первое разочарование постигло его, когда учитель четко дал понять: Аррал со своим слабеньким абом никогда не будет великим ишибом. Второе разочарование пришло, когда Аррал до конца поверил в это, достигнув своего предела. И вот теперь настало время опровержения – опровержения самих основ, на которых, как казалось прежде Арралу, держится этот мир. Он всетаки стал великим! Ктото мог бы возразить, что он лишь выглядел как могущественнейший из ишибов. Но ведь теперь Аррал был способен делать то, что могут лишь единицы! Почему же тогда нельзя сказать, что он не выглядит великим, а действительно является им? Ведь грань между кажущимся и реальным очень слаба, если иллюзии можно не только увидеть, но и разбить о них лоб. Возможно даже, что в этом случае этой грани вовсе нет.

Потом, когда старик немного успокоился, Михаил показал ему все, на что был способен его амулет.

Конечно, Аррал не знал механизма появления молний. Но вполне обходился без этого знания. Молнии подчинялись ему, как подчиняется автомобиль самому неграмотному водителю. Ишиб лишь управлял ти амулета определенным образом. А молнии получались неплохие. Они имели длину до трех метров и могли быть созданы на расстоянии до тридцати метров от обладателя амулета. Иными словами, в пределах тридцати метров вокруг себя владелец нового амулета мог поражать все живое, включая ишибов, которые против молний защиты не имели.

Старик был восхищен электрическими разрядами. Они давали ему ощущение силы. Настоящей силы. Но больше всего его обрадовала возможность полета.

При изготовлении амулета Михаил старался обеспечить как можно более качественную левитацию, а потом, после первых испытаний, попытался внести улучшения в работу соответствующей функции. Это получилось частично. Хотя обладатель амулета мог подниматься на приличную высоту, скорость полета составляла в среднем всего жалких десять километров в час. А при самых благоприятных условиях не превышала двадцати километров в час. То есть была существенно ниже, чем скорость передвижения по земле.

Себе он сделал примерно такой же амулет, как и у Аррала, за исключением двух критически важных особенностей. Вопервых, он мог полностью контролировать все созданные им амулеты. Вовторых, аб Михаила выглядел подругому.

Задумавшись над вопросом, как сделать так, чтобы отбить охоту у большинства наблюдателей к пристальному изучению аба принца, а в дальнейшем и короля, молодой человек пришел к оригинальному выводу. Аб должен пугать. Как пугает чтото нечеловеческое. Как пугает черная дыра, когда думаешь о ней. Или как пугает танк, когда видишь его впервые перед собой, сидя в окопе.

Поэтому он создал иллюзию необычного, грандиозного аба. То есть ти молодого человека было обычным, а аб – нет. В нем была противоречивость, неестественность, но в то же время присутствовала законченная красота. Ни один тонко чувствующий ишиб не смог бы смотреть на него без содрогания. Если бы наблюдатель обладал художественным вкусом, то описал бы этот аб как чередование резких синих и красных красок. Это чередование выглядело угрожающе на фоне спокойных цветов ти. Подобный аб имел еще одно неоспоримое преимущество. Дело в том, что аб принца Нермана должен был так или иначе выдавать принадлежность его обладателя к королевской семье. Иными словами, какието качества этого аба могли бы напоминать аб отца Нермана или даже аб Миэльса. Всетаки они являлись близкими родственниками. Михаил не был большим специалистом по родовым чертам абов, но вполне допускал, что гдето такие специалисты есть. Он элементарно боялся напортачить, используя обычный аб великого ишиба. Аб же, которого никто еще не видел, который вообще мог присниться любому ишибу лишь в кошмарном сне, был идеальной находкой – с этой точки зрения. Было бы странно требовать какихто родственных черт от такого аба. Возможно, что многие ишибы захотят узнать, как он возник у принца, но это уже было делом второстепенным. Можно в любое время придумать какоето объяснение, можно не придумывать никакого. Кто потребует отчет у него, если все пойдет так, как нужно?

Старик Аррал, Маэт, а также те жители деревни, которые могли видеть ти, пришли в состояние легкой паники. На них новый аб Михаила произвел такое же впечатление, как качественные спецэффекты фильма ужасов – на человека, который никогда раньше вообще не видел ни одного фильма. Им хотелось оказаться от «этого» подальше, быстро убежав, чтобы никогда не возвращаться.

– Что это? – спросил Аррал слабым голосом, впервые встретившись с Михаилом после активации им нового амулета.

– Это мой новый аб.

– Я такого никогда не видел, – произнес старик. – Это – что угодно, но не аб человека.

– Так и было задумано, – ответил Михаил.

– Но зачем тебе этот ужас? – удивился Аррал.

Его волосы были еще слегка растрепаны после того, как он тайком от всех отрабатывал в лесу искусство левитации.

– А вот какое желание вызовет мой аб у ишиба, который решит сразиться со мной? – ответил вопросом на вопрос новоявленный принц.

– Желание бросить все и убежать, – честно сказал старик. – Кто захочет связываться с противником, предел силы которого неясен и действия которого трудно предсказать? Ишибы дорожат своей жизнью.

– Так и должно быть, – собеседник излучал самодовольство. – Король должен внушать подданным страх. Можно, конечно, добиться этого другими способами, но я предпочитаю лишь аб.

Примерно такая же реакция на новый вид аба была у Маэта. Когда тот подошел на расстояние своего видения ти, то сразу же отшатнулся.

– Что с твоим абом ?!

– А что с ним?

– Он выглядит странно… слишком странно.

– Если мои друзья думают, что аб выглядит странно, значит, враги будут думать, что он выглядит ужасно, – подытожил Михаил.

Маэт ничего больше не ответил, но подумал, что простому человеку нелегко быть в обществе великих ишибов. Потому что никогда не знаешь, что они выкинут в следующий момент. А к великим ишибам молодой Ферен относил и Аррала, и принца.

Когда Маэт в первый раз увидел Аррала, то удивился, как искусно тот маскирует свой истинный аб, прикидываясь слабеньким ишибом. По какимто причинам маскирует. По каким – Маэт не стал спрашивать, справедливо полагая, что упрямый и сварливый старик ему все равно не ответит. Но после того, как Аррал предстал перед ним, усиленный новым амулетом, молодой Ферен восхитился величиной и силой его аба. Перед ним действительно был один из самых могущественных ишибов.

Ксарр тоже не терял времени даром. Он, руководя жителями Камора, сумел приготовить более двухсот кожаных доспехов, используя шкуры лошадей, захваченных у кочевников.

– Все готово, – сказал чернобородый Михаилу. – Двести доспехов разного размера. Вдобавок мы сохранили несколько лошадей.

– Это хорошо, – произнес самозванный принц. – Лошади нам понадобятся для перевозки доспехов. Не потащим же мы их на себе. Вы тоже готовьтесь. Пойдете с нами. Все. Составите наш обоз. А ты будешь руководить снабжением отряда и армии в будущем.

Михаил загодя отправил Маэта в Сцепру с предписанием всему отряду выдвигаться к Зарру. В целом у принца был простой выбор. Он мог либо атаковать Зарр, либо, оставив его за спиной, исподтишка напасть на Сцепру и захватить ее изнутри. Но второй вариант был нежелателен по многим причинам. Вопервых, доспехи нужно было доставить внутрь города. Вовторых, в тылу оставался бы хитроумный ишиб Иашт и еще неизвестно кто. Втретьих, произошла бы бойня. Вот как раз последнего Михаил пытался избежать любой ценой. По крайней мере на данном этапе. Он рассуждал просто: если ему нужна корона, значит, ему нужны подданные. Живые подданные.

Через два дня, когда прибыл Маэт и отрапортовал, что Комен и его отец подходят с отрядом к Зарру, принц и обоз, состоявший из деревенских жителей, снялись с места.

Вслед за Маэтом и Торком Михаил облачил в доспехиамулеты еще четверых: Ксарра и троих мужчин из Камора, которые скольконибудь прилично владели оружием. В будущем они должны были составить ядро охраны обоза.

Сейчас обоз состоял из двадцати повозок, запряженных лошадьми. С ними шли более двухсот человек.

Конечно же ситуация, когда обоз превышает армию, кажется странной. Но вскоре, по расчетам Михаила, численность его войска должна была существенно возрасти.

И вот, нагруженный скарбом, а также малолетними детьми и стариками, принц Нерман медленно двигался к Зарру. Этой дорогой он проходил уже два раза, все было привычно. Кроме одного – полностью отсутствовали разъезды кочевников. Их здорово потрепали за эти дни. Обоз так и достиг Зарра, не встретив по пути ни одной живой души.

Отряд Ферена и Комена расположился лагерем примерно в получасе ходьбы неторопливым шагом от крепости Зарр. Он состоял в основном из дворян, коих насчитывалось сто двадцать человек. В состав отряда входило подразделение наемников, к услугам которых часто обращались приятели Ронела. Наемников было около полусотни, а возглавлял их сотник Танер. Он раньше служил офицером в империи Фегрид, а потом то ли пал жертвой обстоятельств, то ли сделал чтото неблаговидное, но был вынужден бежать за границу. И в конечном итоге перебрался в Раниг.

Когда обоз подошел к предполагаемому месту встречи, Маэту и Торку пришлось много раз бегать туда и обратно. Приобретенная благодаря амулетам скорость передвижения позволяла быстро обмениваться донесениями. Они вели переговоры, пытаясь организовать все так, чтобы отряд и обоз встретились в подходящем месте. Михаил хотел разбить лагерь на какойнибудь удобной поляне, но чтобы мало кто мог его заметить. В то же время место для лагеря должно было быть достаточно большим, чтобы вместить и воинов, и обоз.

В конце концов отряд и обоз встретились на опушке большой рощи. Выяснилось, что Ронел не терял времени даром и тоже позаботился о припасах, которые теперь перешли в распоряжение Ксарра.

Первым делом все дворяне, участвующие в заговоре, были представлены принцу. Михаил уселся на армейский барабан и важно кивал, находя для каждого солдата поощрительное слово. Барабан в качестве сидения он выбрал сам. Ему предложили несколько вариантов, включая даже нечто напоминающее настоящий стул, но Михаил был непреклонен. Барабан и только барабан. Он отлично помнил, что именно на таком сидел Кутузов при Бородинской битве. А может быть, и Наполеон. Насчет последнего факта Михаил уверен не был.

Когда поток представляемых воинов иссяк, Михаил сделал первые официальные назначения.

Прежде всего он отобрал всех ишибов, которые присутствовали в его отряде. Их было шестеро. И хотя уровень даже самого сильного из них был ниже среднего, они могли оказаться полезными в качестве диверсантов и разведчиков, поскольку были способны пользоваться невидимостью, которую обеспечивал амулет.

Эти ишибы отошли в распоряжение Аррала, который был тут же произведен в ранг Верховного ишиба, хотя никакой существенной власти у него еще и в помине не было. Но надо же с чегото начинать! Как объяснил всем Михаил, звание Верховного ишиба приравнивается к генеральскому.

Дальше было проще. Ронел и Комен стали заместителями командующего. Собственно командующим Михаил назначил себя. Сотник Танер сохранил свой пост командира наемников. Ксарр стал официальным начальником обоза и получил звание сотника. Маэт и Торк стали членами штаба отряда. А сам отряд примерно из двухсот человек получил гордое наименование «армия».

– Кстати, уру, – спросил Михаил Ференастаршего, когда все представления закончились, – что слышно по поводу тех рабынь, о которых я писал? К тебе приходили надсмотрщики?

– Да, они совсем недавно привели пару женщин, которых я оставил в своем доме. Те утвержают, что они из Камора. Заплатил гонцам, как полагается. Еще один из них говорил, что жена старосты попала в Фегрид в свите посла. Что с нейто делать? Выкупать?

– Нашего посла в Фегриде? – уточнил молодой человек.

– Да. Это старый упрямец Раллин. Я имел с ним дело раньше, поэтому не хотел бы иметь впредь. Мерзостный человечишка. Если он почувствует, что комуто эта рабыня очень сильно нужна, то будет поднимать цену бесконечно.

– Тогда займемся этой проблемой чуть позже, когда у нас будет больше возможностей. Я сам сообщу Ксарру, что его жена нашлась. Что там у нас со знаменем?

Новой армии и самому принцу полагалось знамя. Принц решил особенно не напрягать воображение и просто пририсовать к официальному льву Ранига крылья. О чем и сообщил загодя Ронелу.

– Знамя уже почти готово, – ответил Ферен. – У нашего Комена несомненный талант художника, по его собственному признанию. По крайней мере, в области изображения крыльев.

– Гм, – скептически хмыкнул Михаил, – а где знамято?

– Сохнет, – сказал Комен с обычной иронической улыбкой. – У меня получилось бы лучше, если бы я точно знал, какие крылья бывают у львов. Кожистые, как у летучих мышей, или перистые, как у птиц?

– У обычных львов не бывает крыльев, – серьезно заметил Ронел, – а у геральдических могут быть. И именно перистые.

– А я нарисовал кожистые, – огорчился Комен.

– Все правильно, у львов должны быть кожистые, – после небольшого раздумья решил командующий. – Они ведь млекопитающие, как и летучие мыши. Мы должны быть реалистичны, господа! В меру, конечно…

После этого была устроена раздача доспехов и проведен соответствующий инструктаж. Михаил хотел подготовить солдат к бою с учетом новых способностей, обеспечиваемых амулетами. Но, с другой стороны, и лишнего времени у него не было. Однако принц выделил пару минут, чтобы рассказать Ксарру о хороших новостях по поводу его жены. Чернобородый принял их, как обычно, спокойно, но было видно, что он рад.

Командующий, дав солдатам некоторое время на адаптацию к амулетам, приказал выступать основным силам. Он направлялся к Зарру.

И вот во главе отряда из ста пятидесяти человек, среди которых были восемь ишибов, молодой человек, объявивший себя принцом Нерманом, подошел к крепости.

В тот день комендант Зарра сотник Манка неважно себя чувствовал. Он вчера выпил сверх обычного. Ишиб Иашт, который не только следил за порядком в крепости, но и частенько лечил Манка от похмелья, в тот день делать это отказался. Ведь сотник пил все больше и больше. Нужно было както отучать его если не от выпивки в целом, то хотя бы от употребления чрезмерного количества спиртного.

Впрочем, когда к Манку прибежал солдат с сообщением, что неизвестные войска подошли к крепости, Иашт быстро привел сотника в порядок.

– Сколько солдат? – спросил ишиб у вестового.

– Примерно двести.

– Ишибы есть?

– Не знаю, – солдат пожал плечами.

– У этих войск есть герб?

– Ранигский лев на флаге. Только с крыльями.

– Наш лев? И с крыльями? – удивился Иашт.

Его мысль заработала. Будь герб чужой, все было бы ясно – это, скорее всего, враги. Свой герб означал бы, что король какимто чудом нашел войска и почемуто решил выслать их против кочевников. Но крылья… Впрочем, оставался еще один вариант. Это могли быть мятежники.

– Пойду взгляну, – сказал Иашт и направился в сторону ворот.

Когда он увидел отряд противника неподалеку от крепости, то удивленно остановился. Даже зажмурился. Нет, солдаты не испугали его. Опытный ишиб, он сразу же заметил, используя щуп, двух людей с выдающимися абами , хотя и не мог с такого расстояния разглядеть все в деталях. Первый аб, безусловно, принадлежал великому ишибу. А вот кому принадлежал второй аб, Иашт не знал. Он выглядел чудовищно.

Внезапно оба обладателя выдающихся абов отделились от основного отряда и направились к воротам. Они шли пешком. Это было обычно для ишибов. Но необычно для командующих.

Приход Михаила к крепости не оказался сюрпризом. Видимо, отряд обнаружили загодя. Ворота были закрыты, а за стенами прятались солдаты гарнизона. Принц мог бы сразу же идти на штурм. Ему казалось, что крепость падет перед первым же натиском его супербойцов с амулетами Террота. В Зарре ведь был лишь один ишиб. Что он мог сделать?

Но Михаил решил иначе. Он хотел обойтись, по возможности, малой кровью. Поэтому новоявленный принц вышел вперед вместе с Арралом, чтобы провести переговоры.

Они быстро подошли к воротам и в гробовой тишине потребовали встречи с сотником Манком и ишибом Иаштом. Конечно, гарантировав тем безопасность.

Прошло некоторое время, которое командующий потратил на спор с Арралом, капитулирует ли крепость после первых переговоров или нет. Старик утверждал, что нет, и готов был поставить в заклад тот самый халат, в котором прибыл Михаил. Михаилу халат был уже не нужен, поэтому между ним и Арралом разгорелся второй спор. О том, что можно поставить в заклад при первом споре.

Наконец, в самый разгар пререканий, небольшая дверь в воротах приоткрылась, и оттуда выступил упиравшийся сотник Манк. Его сзади буквально подталкивал Иашт.

Михаил и Аррал с интересом наблюдали за этой парочкой. Манк двигался короткими медленными шагами, теперь уже отставая от ушедшего вперед ишиба, который то и дело останавливался, торопя спутника.

Наконец две переговаривающиеся стороны встретились.

– С кем имеем честь говорить? – спросил Иашт, с непередаваемым выражением ужаса на лице разглядывая аб Михаила.

Это зрелище так потрясло его, что он даже не сразу заметил своего приятеля Аррала. Видимо, всю дорогу не отрывал своего внимания от молодого человека.

– Я – наследный принц Нерман, а это – мой учитель великий ишиб Аррал, – представился Михаил.

– Нерман… Аррал?!! – поразился Иашт. Он только теперь заметил старика. – У тебя аб величайшего!

– Это что, – хмыкнул Аррал. – Вот посмотри на аб принца.

– Я увидел его, – сказал Иашт. – Он настоящий?

– Самый что ни на есть, – заверил старик. – Существует в любое время дня и ночи.

– Что вообще происходит? – спросил Иашт.

Манк же, стоя за ним, хранил молчание, лишь часточасто хлопая глазами.

– Происходит то, что Миэльс – узурпатор, а я должен быть законным королем, – ответил Михаил.

– Интересный поворот. – Иашт быстро пришел в себя. – Но мы присягали Миэльсу.

Манк чтото неразборчиво пробурчал.

– Эта присяга не считается, – произнес принц. – Она была дана не королю, а непонятно кому.

– Может быть. Но это еще нуждается в доказательствах. Они у вас есть?

Михаил поморщился:

– Об этом поговорим потом. Сейчас нам нужно решить небольшую проблему с этой крепостью.

– Что вы хотите?

– Немедленной капитуляции и передачи мне солдат.

– Это невозможно! – воскликнул Иашт таким тоном, словно был готов сражаться до последнего. Или получить доказательства того, что перед ним настоящий принц.

Именно этим он понравился молодому человеку. Тем, что не принимает на веру ничьи слова. Но сейчас было не совсем подходящее время для выражения симпатий.

– Вы принимаете бой? – весьма натурально поразился Михаил.

Манк издал какойто писк, который был скорее похож на отрицательный ответ, чем на положительный.

– А, уважаемый сотник Манк, – протянул новоявленный принц, словно сейчас заметив второго переговорщика. – Помнишь меня? Я ходил через крепость Зарр в столицу. Взглянуть на своего дядюшку.

– Ппомню, – выдавил из себя сотник.

– Вот и отлично, – с симпатией произнес обладатель чудовищного аба. – Ты ведь – командир гарнизона этой крепости? В твоей власти отдавать приказы о сражениях или капитуляции?

Иашт напрягся. Его и без того узкое лицо, казалось, вытянулось еще больше. А пронзительные глаза смотрели слегка встревоженно.

– Да, – уже более ровно ответил Манк, вдохновленный дружелюбием собеседника.

– Когда я только увидел тебя, то сразу же по достоинству оценил твои таланты, – продолжал Михаил. – Жаль, что Миэльс их так и не разглядел.

Иашт напрягся еще сильнее.

– Поэтому не будет справедливым, если они останутся без должной оценки. Что ты скажешь о том, чтобы получить чин тысячника?

Манк хотел чтото сказать, но принц перебил его.

– Затем немедленно выйти в отставку! – продолжил он, внимательно наблюдая за собеседником.

Иашт закашлялся.

– Но… – попытался возразить Манк.

– И получить назначение послом в крупную дружественную страну! – снова перебил его Михаил.

– Послом?

– Конечно! Ведь в этом твой талант, друг Манк. Вот что требуется от хорошего посла?

– Что?

– Посещение вечеринок, приемов, раутов. Знакомство и, не побоюсь этого слова, соблазнение красавиц, светских львиц. Выуживание из них информации, так сказать, в приватной обстановке. И все. При этом все расходы оплачивает казна!

– Подождика! – с отчаянием крикнул Иашт.

– Я согласен! – еще более громко крикнул Манк.

– Ты чтото хотел сказать? – уважительно обратился Михаил к Иашту.

– Да что тут говорить уже, – махнул тот рукой. – Делайте, что хотите.

Так принц Нерман совершенно бескровно взял крепость Зарр.

Глава 28

Ставка и ставки

Михаил сделал крепость своей временной ставкой. Его армия пополнилась еще полусотней солдат, с которыми была проведена разъяснительная работа. Прежде всего на основе рассказа о том, кто такой Миэльс на самом деле, а потом уже в виде золота. И обещаний, обещаний, обещаний. На них молодой человек не скупился. Справедливо полагая, что кампания предстоит сложная и до времени исполнения обещаний доживут не все.

Ему удалось привести к присяге всех воинов. Лишь ишиб Иашт пока что не соглашался. Но командующий думал, что это – лишь вопрос времени. И красноречия.

Теперь принцу следовало сделать две вещи. Вопервых, объявить о своем существовании во всеуслышание. А во– вторых, выполнить самое главное обещание – освободить рабов.

Первым делом следовало послать гонца в столицу. Там у Ференастаршего еще были верные люди. Они должны были распространить текст манифеста об узурпаторе. Этот манифест был очень быстро составлен, а в качестве гонца выбрали Тшаля – представителя довольно захудалой дворянской семьи. Несомненно, он, примкнув к принцу, рассчитывал существенно улучшить положение своего рода.

Освобождение рабов не представлялось простым делом. Было неясно, как донести до всех новости. Также Михаил не мог решить, должен ли он освобождать рабов без компенсации их владельцам или с компенсацией? Все имело свои плюсы и минусы. Минусом освобождения без компенсации являлось то, что рабовладельцы однозначно поддержат Миэльса. Минус освобождения с компенсацией был в том, что это потребовало бы большого количества денег. Просто невероятного количества. Денег, по словам Ксарра, хватало лишь на оплату и содержание войск и ни на что больше.

В конце концов новоявленный принц решил, по своему обыкновению, компенсацию пообещать. В будущем. Когданибудь. Обменивая каждого раба на лист бумаги с печатью. Этот лист гарантировал некоторое количество денег его обладателю, если Михаил прочно усядется на престол. С печатями и долговыми расписками в мире Горр проблем никогда не было. Подделать печати считалось невозможным, потому что они несли отпечаток истинной ти ее владельца.

Второй манифест выглядел так.

1. Все рабы объявляются свободными людьми.

2. Обращение в рабство наказывается смертью.

3. Торговля людьми наказывается смертью.

4. Владение рабами наказывается смертью.

5. Каждый бывший владелец рабов имеет право обратиться к сотнику Ксарру за компенсацией.

Михаил рассудил, что смертная казнь в нынешнее смутное время вполне уместна как мера. Даже наоборот, предложи он наказание помягче, многие не поняли бы его. И могли счесть принца слабым правителем. Это было недопустимо.

Манифест имел и свои положительные стороны. Владельцам рабов выдавались бумажки в обмен на их листы, удостоверяющие право собственности на рабов. Сначала Михаил хотел сделать эти бумажкиобещания как можно менее значащими. Иными словами, пообещать, что когдато при благоприятной обстановке их можно будет обменять на деньги. Но тут появилось неожиданное и решительное сопротивление со стороны Ксарра.

– Это что же, твое высочество, ты вот так решил отменить рабство? – удивился чернобородый. Его вид выражал порицание.

– Да. А ты его поддерживаешь?

– Нет, не поддерживаю. Мнето что? У меня и рабов никогда не было. Только беды одни от этого. Но если все вот так отменить, то будут другие беды.

– Какие же?

– Голод.

– Голод? – удивился Михаил.

Ксарр кивнул.

– В этой местности свободных крестьян очень мало. Всю работу на полях выполняют рабы. Если их разом освободить, то кто будет работать? Нет работы – нет пищи. Голод.

– Но люди могут купить продукты на стороне, – попытался возражать принц.

Ксарр рассмеялся.

– Чтобы чтото купить, нужно чтото продать. Свободные деньги не у всех есть.

Михаил задумался. Даже время, проведенное в Каморе, видимо, не приблизило его к нуждам народа. Он оглянулся на своих соратников, ища поддержки. Но напрасно. Их лица выражали недоумение. Было видно, что и Ферены, и Комен, являясь специалистами по военному делу, ничего не понимали в проблемах экономики. Возможно даже, что принц разбирался в этом лучше их. Ему достаточно было одного намека, чтобы перед мысленным взором встали неприятности, вызываемые нехваткой пищи. Преступность, непрерывный поток беженцев, покинутые деревни… Ему это все совершенно не нравилось.

– А ты что предлагаешь? – спросил он у Ксарра. – Оставить все как есть?

– Почему же оставить? – пожал тот плечами. – Рабов нужно освобождать. Но постепенно. Пусть они, перестав быть рабами, поработают еще на прежних хозяев полгодагод. За еду или лучше – за еду и какуюто мелкую плату. Которую ты, принц, установишь. Одну для всех.

– Зачем же ждать год? – перебил его Ронел. – Тогда голод начнется через год, вот и все.

– Не начнется, уру, – покачал головой Ксарр. – За этот год владельцы земли научатся платить работникам, а работники научатся получать деньги и продавать не себя, а лишь свой труд.

– Тогда с компенсацией тоже можно подождать? – догадался Михаил.

– Можно ждать, а можно не ждать, – чернобородый был, как обычно, рассудителен. – Предложи им, если они хотят сдать сейчас купчие на рабов, только четверть от общей суммы. Если сдадут через полгода, то половину. Через год или два – всю стоимость.

– А может быть, просто отдать землю рабам? – поинтересовался принц. – Это все упростит.

Ответом были недоуменные и возмущенные восклицания со стороны его друзей. Михаил обвел глазами присутствующих. Лица всех дворян и наемников выражали резкое неприятие этого предложения. Ксарр же снова покачал головой:

– Даже если рабы справятся с хозяйством, то владельцы земли тебе этого не простят. А ведь они тут даже не дворяне или купцы. А крестьяне, у которых, ну, десяток рабов. А иногда и того меньше.

В результате второй манифест претерпел изменения. В нем попрежнему обещалась смертная казнь за рабовладение, но бывшим рабам предписывалось остаться у прежних хозяев на год, если те им будут давать еду и платить по медяку в неделю. Если хозяева заплатить не смогут или не захотят, то бывшие рабы должны были оставить их и обратиться к главе ближайшего населенного пункта, чтобы тот их кудато определил. Если же бывший раб захочет вступить в войско принца, то он имел право покинуть хозяина немедленно. Причем вместе с семьей.

Также принц попытался учесть массовое бегство наемных работников под ложным предлогом вступления в его армию, временно запретив бродяжничество. Бродяг должны были отлавливать и доставлять на принудительные работы.

Ему не нравились ограничения людей в свободе передвижения, но другого выхода, похоже, не было. Михаил утешал себя лишь тем, что все эти меры носят временный характер.

Ксарр оказал существенную помощь тем, что отлично понял и объяснил экономическую подоплеку ситуации, но, к сожалению, не нашлось никого, кто мог толково изложить возможные политические последствия освобождения рабов.

Когда составление текстов в узком кругу доверенных лиц было закончено, Ференстарший поинтересовался:

– Можно отправлять гонца, твое высочество?

– Подождем немного. Сначала зачитаем оба манифеста перед населением крепости. И посмотрим, какое впечатление они произведут на людей.

На самой большой площади установили возвышение, на котором поместили кресло для принца. Это кресло было самым роскошным в Зарре. На его красном бархатном сиденье была всего лишь одна маленькая дырочка. Михаил, опасаясь, что другого кресла может не оказаться, предпочел этого не заметить. Маэт, Торк, Комен, Аррал и Ронел встали вокруг него. А затем согнали народ.

Площадь не вмещала всех, поэтому люди запрудили все примыкавшие улочки. Честь зачитывать манифест доверили предводителю наемников сотнику Танеру. Не за военные заслуги, а за зычный голос.

Когда Танер зачитал первое обращение, это вызвало очень слабую реакцию, потому что практически все уже знали, что происходит. Принц Нерман появился непонятно откуда и объявил короля узурпатором. Это была отличная новость, которая мгновенно облетела абсолютно всех.

Но стоило сотнику произнести первые фразы второго манифеста, как толпа заволновалась. В обычной ситуации Михаила могло бы напугать волнение такого количества людей. Но он уже не был нормальным человеком. Он был экипирован как великий ишиб. Что ему теперь какаято толпа?

Впрочем, волнение не было агрессивным. Скорее, очень удивленным. Лишь отдельные выкрики были полны возмущения. А особенно старался один человек. Он стоял в первых рядах, поэтому принц сразу же узнал его. Это был трактирщик крепости. Единственный трактирщик и отпетый мошенник.

– Что такое делается! – кричал он. – Рабы – это же имущество! Никто не имеет права его отбирать! Все нажито честным трудом!

Комен вопросительно посмотрел на Михаила. Тот кивнул.

– Ты! – закричал Комен, который и на этот раз носил черный камзол, поверх которого был наброшен кожаный доспехамулет, что смотрелось весьма нелепо, но отнюдь не выглядело смешным. – Ты! А нука подойди поближе!

Часть толпы перед трактирщиком испуганно раздвинулась.

– Ты что хочешь сказать, мерзавец, – грохотал Комен, – что после указа считаешь себя рабовладельцем?!

– Да… нет… не знаю, – смешался трактирщик.

– Если ты рабовладелец, то тебя нужно немедленно казнить, – продолжал Комен.

Он уже не повышал голос, но толпа ловила каждое его слово.

– Я – и рабовладелец?! – с ужасом закричал трактирщик, мгновенно сориентировавшись. – Как можно! Нет! Я всегда был противником рабства!

– Так что же ты буянишь, смутьян?

– Я не буяню, господин! – отрапортовал трактирщик. – Готов доказать свою верность светлейшему принцу, как ему будет угодно!

– А чего тогда орешь?

– Я не ору, господин! – закричал трактирщик изо всех сил. – Всего лишь спрашиваю у этих почтенных людей, где найти сотника Ксарра!

Население в целом восприняло нововведения без агрессии. Некоторые даже были рады переменам. В основном, конечно, рабы. Или, по крайней мере, та их часть, которая не родилась в рабстве и видела другую жизнь. Михаил отдал приказ отправить гонца в столицу с первым манифестом и подготовить группы оповещения по поводу второго. Сначала принц хотел, чтобы весть разнеслась по всем ближайшим селениям.

Вскоре к нему подошел ишиб Иашт.

Он не решался заговорить, памятуя о принятых при дворе правилах – не начинать разговор раньше монарха. Но принц заметил это и громко донес до всех мысль, что, пока они находятся в походе, все церемонии отменяются.

– Скажика, твое высочество, – спросил Иашт, услышав это, – ты серьезно собрался отменять рабство? Не передумаешь?

– Почему это я должен передумать? – удивился тот. – Я, можно сказать, вынашиваю эту мысль с момента, когда Аррал спас меня от убийц. Почти с того момента, конечно.

– Тогда прими мою присягу, принц, – склонил голову Иашт.

– Что же заставило тебя так быстро перейти на мою сторону?

– Моя мать была рабыней. Я бы тоже был в рабстве, если бы не мой дар.

Так принц Нерман получил в свое распоряжение первого ишиба с хорошими врожденными способностями.

Отобрав тридцать человек из дворян, Михаил разделил их на пятерки и отправил зачитывать манифесты в окружающие селения. Пятерых солдат с амулетами должно было хватить для подавления любого недовольства со стороны рабовладельцев или надсмотрщиков.

– Зачитывайте указы и освобождайте всех, – инструктировал их Комен. – Если хозяин платить им не хочет, а идти им некуда, то пусть двигаются сюда. Они пойдут на службу в обоз или еще чемто займутся здесь, в крепости.

Ишиб Иашт тоже вызвался принять участие в освобождении рабов. Ему вручили один из последних готовых амулетов и дали в сопровождение пятерых солдат.

– Зачем мне солдаты? – удивился ишиб, с удовольствием присматриваясь к амулету. – Я и сам был хорош, а с этой штукой мне вообще никто не страшен.

– Не в страхе дело, – пояснил Комен. – А в весомости слов. Если ты один, то и говоришь как бы от себя. А если с тобой люди, то ты говоришь и от них тоже. Вот поэтому полководцев все слушают.

Иашт рассмеялся:

– В таком случае все должны слушать и королей, которые говорят чтото народу от имени самого же народа.

– Нас слушают, – заметил Михаил. – Но только тогда, когда мы говорим то, чего ждут. Наверное, немало королей лишились трона, потому что забыли об этом правиле.

– А разве освобождения рабов ктото ждет? – удивился Иашт.

– Конечно. Многие из рабов. И такие, как ты. Да и тот трактирщик тоже, оказывается, ждал с нетерпением.

Отослав гонцов, принц обнаружил, что кожаные доспехиамулеты почти закончились. На солдат крепости их определенно не хватит. Он тяжело вздохнул, подумав, что еще не начинал править, а должен снова трудиться в поте лица. Молодой человек подозревал, что с этим переворотом ему придется еще много работать. Чрезвычайно много. Впрочем, перекладывать свои обязанности на чужие плечи он не привык.

– Аррал, – сказал он, когда остался с ишибом наедине, – учитель мой, могу ли я попросить тебя помочь мне с изготовлением амулетов для солдат?

– Конечно, – ответил старик, который никак не мог прекратить восхищаться своими новыми способностями и частенько тренировался их использовать, когда думал, что никто не видит.

Результатом этого явились несколько пожаров и замерзшие колодцы. О великом ишибе Аррале среди населения стали ходить слухи как о человеке с большими странностями. Учитывая его мощь, многие старались не попадаться ему на глаза лишний раз.

– Только никто не должен знать секрета амулетов, – подчеркнул молодой человек. – Опаснейшая вещь. Может свергнуть любое правительство.

Аррал рассмеялся.

– Кстати, с тобой еще не говорил Ференстарший? – уточнил Михаил. – Тот, о котором я тебе рассказывал. Видящий ложь.

– Говорил, а как же, – подтвердил старик. – Совсем недавно. Хотел расспросить меня о том, как я тебя во младенческом возрасте спас от Миэльса. И вообще почему никто не знал, что я – близкий друг Ортера.

– И что ты ответил?

– То, о чем мы договорились. Только правду. Сказал ему, что ничего не скажу, – еще громче рассмеялся Аррал.

Действительно, Михаил сумел обмануть Ронела, сославшись на старого ишиба. Он допускал, что Ференстарший решит узнать подробности покушения на наследника. Это было его право – знать. Но правом великого ишиба, каковым в глазах всех являлся Аррал, было не отвечать. Мало ли какие у него причины для этого? Великие ишибы – люди загадочные, им никто не указ. Хотят – отвечают, не хотят – не отвечают. И это никого не удивит.

Поэтому получался заколдованный круг: принц ссылался на Аррала, потому что, мол, нельзя ожидать от младенца, что он запомнит какието подробности покушения, Аррал говорил, что ничего никому не скажет. Потому что не хочет. Этот круг был непробиваем, пока оба его участника не меняли своих версий. И менять их никто не собирался. Потому что они в этом случае рисковали бы всем.

Единственное, что в этой ситуации беспокоило принца, так это необходимость постоянно следить за своими словами в присутствии Ференастаршего. Конечно, если ложь коснется нейтральных тем, то это ничего, но вдруг Михаил сболтнет чтото противоречащее его версии о своем происхождении? По теории вероятности, это рано или поздно случится. Самозваный принц не был профессиональным разведчиком, чтобы полностью контролировать себя в кругу близких друзей. Возможно, конечно, ему придется им стать, но… лучше придумать чтонибудь другое.

Решив вопрос с амулетами, нужно было решать вопрос и с боевой подготовкой солдат. Возможно, отряд принца состоял из опытных воинов, но, вопервых, следовало отработать взаимодействие, а вовторых, амулеты требовали дополнительных навыков. Поэтому он поручил Торку и Маэту обучение солдат пользованию всеми возможностями амулетов, а на плечи Ференастаршего и Комена легла муштра. Выбор Торка и Маэта был сделан потому, что они дольше всех владели новинками, дарившими новые способности.

– На какой срок можно рассчитывать? – спросил Ронел, который ко всему подходил обстоятельно. – Когда нам нужно будет выдвигаться к Сцепре?

– Давайте подумаем, – ответил Михаил. – Наши посланцы быстро охватят окрестности, но людям потребуется время, чтобы добраться до нас. Если, конечно, они захотят добраться. Нужно дать им неделю, не меньше. Я не думаю, что Миэльс за это время соберет какуюто армию. Ему сначала предстоит как минимум заключить мир с соседями. У нас будет время и на ожидание, и на взятие Сцепры.

– А не потеряем ли мы темпа наступления? – встревожился Ронел.

– Чтобы потерять темп наступления, нужно это наступление начать, – рассмеялся командующий, – а мы лишь готовимся. Все равно нам нужно больше солдат. Нам придется или ждать рабов здесь, или собирать их по пути к Сцепре. Но лучше сделать и то, и другое.

– Может быть, не будем брать рабов, твое высочество? – поинтересовался Ференстарший. – Меня гложет сомнение, что из них получатся хорошие солдаты. Они ведь никогда не сражались, да и боевой дух оставляет желать лучшего.

– Конечно, хорошие солдаты получатся вряд ли, – согласился принц. – А вот насчет боевого духа все не так. Мы ведь берем только добровольцев. Тех, кто хочет, считает себя способным воевать. С духом у них все должно быть в порядке. А сражаться ты их научишь. Нам сейчас любые солдаты подойдут.

– Сейчас – да, но в дальнейшем лучше без них. Я ведь знаю, что большая часть прибывших будет законченными мерзавцами. Придется потратить массу сил, чтобы хотя бы держать их в руках.

– Потом мы сделаем нормальную армию, уру, – хмуро произнес Михаил. – Но сейчас нам делать ее не из чего. Принимай всех, кто может нормально держать оружие!

Ференстарший не стал спорить и удалился. По пути он уже начал обдумывать, какие маневры отрабатывать в первую очередь, что позволило бы маленькому отряду «суперсолдат» противостоять большим армиям. И ишибам.

– Эх, – сказал Маэт, когда его отец ушел, – он же теперь нам с Торком выделит совсем мало времени на обучение солдат. А займется своими перестроениями и маршами.

– Умейте настоять на своем, – ответил принц. – Половина времени его, а половина – ваша. Вообще же мне следует подумать над лучшей организацией командования. Каждому присвоить определенные функции.

– Присваивай – не присваивай, а уру Ферен все равно будет слушать тебя или Комена. Но не нас с Маэтом, – философски заметил Торк.

Михаил ощутил, что перед ним стояли не только проблемы обеспечения армии и выигрывания сражений. Перед ним были, возможно, еще большие трудности: улаживание недоразумений между соратниками.

Глава 29

Полицейские операции

Первые освобожденные рабы стали приходить в крепость на следующий день. С каждым часом их становилось все больше и больше. Они являлись из разных мест, нередко удаленных от Зарра. Казалось, слухи о принце и его политике опережают гонцов, двигавшихся со стабильной скоростью в сорок километров в час.

Большое количество рабов около Зарра никого не могло удивить. Обширнейшие поля возделывались исключительно ими. Свободных крестьян в этой области было очень мало.

За день пришли около трехсот бывших невольников. Из них мужчин, способных, на взгляд Ронела, держать оружие, было всего пятьдесят с небольшим.

Самозваный принц в связи с этим имел беседу с Ференомстаршим и Ксарром.

– Принимай еще пополнение, – сказал Михаил Ронелу. – Бывшие рабы рвутся в бой. Но амулетов для них у меня пока что нет. Как и доспехов, из которых можно эти амулеты делать.

– Мы работаем над доспехами, – ответил чернобородый, – Но быстро делать не получается. За день выходит лишь штук двадцать. Ведь все зависит от шкур! Их нужно снять, высушить, выделать…

– Возьми больше людей, реквизируй скот, лошадей. Нам нужны доспехи, – произнес Михаил. – Ты видишь, что делается? Только за сегодня прибыло пятьдесят человек, готовых встать в строй. Завтра, возможно, будет больше. Рабы вообще составят значительную часть армии, если так пойдет дальше.

– Мне придется отбирать животных у крестьян в округе, – печально заметил Ксарр.

– Не отбирать, – поправил принц, – а покупать. За каждую скотину плати часть цены. Скажем, половину. Другую половину выдавай письмом. Все отдадим в будущем. Даже с лихвой. А мясо – на пропитание армии.

– А если они откажутся продавать? – спросил чернобородый.

– А что сделал бы Миэльс, если бы ему понадобились коровы, лошади и прочие?

– Забрал бы и все.

– Вот видишь. А мы платим. Забираем и платим. Не забудь указывать всем на эту разницу.

– Хорошо, все сделаю, – печально согласился Ксарр.

Его сердце обливалось кровью, когда он думал, что придется чтото отбирать у крестьян.

– Кстати, к тебе еще не приходили рабовладельцы за компенсацией?

– Было уже несколько, я с половиной расплатился в обмен на купчие, они взяли четверть от общей суммы. Вторая половина, увидев, что те получили деньги, решила подождать полгода. Суммато удвоится за это время! Или Миэльс нас победит…

– Не будь пессимистичным, не победит. Чтобы победить нас, ему нужно сначала победить самого себя, – сказал Михаил. – Поддерживай в рабовладельцах уверенность, что мы все выплатим и через год. Нам необходимо выгадать время. Потом мы станем достаточно сильны и, возможно, даже разбогатеем.

Ксарр лишь скептически хмыкнул.

– Кстати, меня очень интересует вопрос о том, можно ли подделать наши печати и гарантийные письма? Конечно, они несут отпечаток истинной ти, но неужели никогда не было случаев, чтобы их подделывали?

Чернобородый и Ферен пожали плечами.

– Об этом нужно поговорить с ишибами, – ответил Ронел. – Насколько я слышал, подделать их невозможно.

Принц задумался. С точки зрения выходца из другого мира, подделать можно все что угодно. В его мире подделывались даже реактивные боевые самолеты, не говоря уже о такой мелочи, как деньги. Этот вопрос нуждался в прояснении.

Он не стал откладывать дело в долгий ящик и решил поговорил с Арралом и Иаштом.

– Подделать печать? Нет, нельзя, – в один голос заявили оба ишиба.

– Но почему же нельзя? Почему? – переспросил принц.

– Это слишком тонкая и неустойчивая работа, – пояснил Иашт. – Вот что происходит, когда создается настоящая печать? Истинная ти владельца отпечатывается на документе. В этом может помочь либо ишиб, либо амулет. Тут нет ничего сложного. Но если ктото решит создать иллюзорную ти и наложить ее отпечаток, то это же будет заметно! Начнем с того, что маломальски знающий ишиб распознает иллюзию. К тому же она не будет так устойчива, как настоящая печать. В ней не будет законченности истинной ти! Очень быстро иллюзия изменит свои свойства. Это сразу станет заметно всем.

– А если использовать настоящий отпечаток, чтобы создать другой отпечаток? – поинтересовался Михаил.

Иашт улыбнулся.

– Тогда любой увидит, что это просто отпечаток отпечатка. Другой тип иллюзии. Об истинной ти не нужно думать как о настоящей свинцовой печати, которую можно потрогать руками. Ее невозможно сделать по образцу.

При этих словах Аррал рассмеялся.

Принц и Иашт недоуменно посмотрели на него.

– Иашт говорит все верно, – выражение лица старика было удивительно хитрое. – Подделать отпечаток ти – примерно то же самое, что подделать аб. Ведь согласитесь, что невозможно заставить аб постоянно выглядеть другим. Это не в силах человеческих. Человек не может одномоментно контролировать такое количество изменений. ти и аб состоят из многих частей! Скрыть аб – еще куда ни шло, но наложить совершенную иллюзию другого аба – нет.

Закончив свою фразу, Аррал тоненько захихикал.

Иашт, в отличие от Михаила, не понял причину смеха старика. Аррал говорил о серьезных, фундаментальных, незыблемых вещах. Принц же понял все.

– Скажика, Иашт, а нет ли у тебя какогонибудь документа с личной печатью Миэльса?

– У Манка есть, – ответил тот. – Патент на его должность имеет такую печать.

– Нельзя ли на него взглянуть?

Михаилу не очень понравился дом Манка. Он казался тесноватым, но выбирать не приходилось. У наружных дверей постоянно дежурили двое дворян со способностями ишибов. А в комнате перед приемной находился гонец на случай, если бы принцу срочно потребовалось когонибудь разыскать.

В будущем, когда армия достигнет большой численности, он собирался обзавестись собственной канцелярией.

– Сколько тебе понадобится времени, чтобы сделать из бывших рабов солдат? – спросил командующий Ферена.

– Зависит от каждого в отдельности. Но все равно за короткий срок хороших воинов из них не получится. Хотя твои амулеты будут совсем нелишними.

– Пока амулетов не хватает на всех. Ты, наверное, разбей вновь прибывших на отряды и приставь к каждому из них опытного наемника или дворянина. Пусть это будут их личные подразделения. Пора нам создавать офицерский корпус.

– Офицеров назначает король, то есть принц в данном случае, – заметил Ронел.

– Ты сам выбирай лучших, а я буду лишь производить их в звание, – голос командующего был печален. – У меня и так много работы.

Он был прав – ему предстояло еще много заниматься рутинным трудом, чего он очень не любил. Поэтому изо всех сил пытался придумать такую систему, которая работала бы сама, без его каждодневных вмешательств.

Следующий день принес две новости: число рабов, пришедших к Зарру, увеличилось втрое, а в ряде поселков вспыхнули волнения, переросшие в бунты.

По сообщениям гонцов, некоторые рабы, услышав, что принц дарит им свободу, понимали это посвоему. И убивали своих бывших хозяев. А иногда и всех подряд.

Когда об этом доложили Михаилу, он сначала не мог понять, что нужно делать.

– С одной стороны, рабы в своем праве. Над ними ведь столько издевались… Но, с другой стороны, бунт – это беззаконие. Могут пострадать совершенно невинные люди. И что нам предпринять? Наказывать бывших рабов?

– Конечно, – ответил Ференстарший. – Если мы надеемся управлять этими областями, бунт нужно подавить самым жестоким образом.

– Почемуто иного от тебя я и не ожидал услышать, – пробормотал Михаил.

– Может быть, както договоримся с ними? – спросил Аррал. – Или предупредим для начала.

– Нет, нужно подавлять без всяких предупреждений, – поддержал Ферена Комен.

Маэт кивнул, соглашаясь с ним и с отцом.

– Ты, Торк, что скажешь?

– Нужно показать им нашу силу, они сами и разбегутся, – ответил тот. – Всех наказывать не надо, но несколько человек должны быть показательно повешены.

– А ты, Ксарр? – Молодой принц решил приглашать предводителя обоза на все совещания. Чернобородый был очень полезным советником.

– Мне бы не хотелось их убивать, – ответил тот. – Но Ронел прав – если этого не сделать сейчас, то скоро здесь все превратится в логово бандитов. Тебе нужно усмирять бунты как можно быстрее, и лучше не медлить.

– Ну что ж. Я займусь этим сам. Возьму с собой лишь Комена и человек тридцать солдат. Все остальные продолжайте заниматься своими делами: тренировками и изготовлением доспеховамулетов.

Молодому человеку не терпелось посмотреть на своих солдат в деле, поэтому он взял с собой двадцать человек дворян и десять наемников.

Михаил очень хотел запомнить имена всех солдат, которые у него были. С его сверхпамятью он мог бы это сделать без труда, но воспоминания, управляемые с помощью ти, имели существенный недостаток. На их поиск и воспроизведение требовалось время. Поэтому он по нескольку раз повторял в уме имена людей, которые встречались ему по пути, чтобы запомнить их обычным способом. Он точно знал, что Фридрих Прусский делал именно так. Молодой человек прежде не командовал армиями, а судил об этом процессе по прочитанным книгам. Ему казалось, что внимание к деталям обеспечит поддержку в воинских массах. Проблема заключалась в том, что тот же Фридрих Прусский находился в другой ситуации. Он воевал, потому что мог позволить себе воевать, а не потому, что от этого зависело его существование. И вникал в детали, потому что мог позволить себе обращать меньшее внимание на те аспекты управления армией, которыми занимались компетентные доверенные люди, которых у принца Нермана почти не было.

Солдат для рейда в основном отбирал Комен. Он уже примерно представлял себе, на что способен тот или иной воин в отряде. Принц знал, что в скором будущем он будет испытывать сильную нужду в толковых офицерах. Поэтому тоже изо всех сил присматривался ко всем, кто его окружал.

Отряд сформировался быстро и без задержек покинул Зарр. На выходе из ворот Михаил заметил черноволосую женщину, стоявшую к нему спиной. Она удивительно напомнила ему незнакомку, встреченную в лесу. Почемуто сердце молодого человека учащенно забилось. Он присмотрелся, исследовал ее ти … Не она… разочарование и удивление охватили его. Он не переставал удивляться, почему женщина, увиденная им случайно и кратковременно тогда в лесу, произвела на него такое впечатление.

Выйдя из крепости, солдаты сразу взяли хороший темп. Им предстояло посетить как минимум шесть поселений, охваченных волнениями. По сообщениям гонцов, восставшие не выдвигали никаких требований, ничего не хотели, только лишь убивать бывших притеснителей и всех, к кому питали ненависть. Принцу было неизвестно, были у восставших вожди или все происходило стихийно.

Подойдя примерно через час к первому поселению, молодой человек обнаружил его разгромленным и опустошенным. Живых людей не было, а вот трупы были. В основном мужские, хотя попадались и женские. Трупы валялись на улицах и во дворах. Никто даже не потрудился над тем, чтобы их убрать. Михаил подошел к нескольким телам поближе. Люди скончались от множественных ран. Отдельные тела были практически растерзаны. На него вид ужасающих ранений не произвел особенного впечатления, он привык еще и не к такому за время своей медицинской и научной деятельности. Но вот бессмысленность бойни произвела омерзительное впечатление.

– Нужно будет сюда прислать людей из обоза с охраной, – сказал он Комену. – Пусть уберут все.

Тот кивнул:

– Надо бы найти виновных.

– Подумать только, начинать путь к трону с подавления бунта, – сокрушенно произнес Михаил. – То ли еще будет.

– Тебе еще, возможно, придется подавить много восстаний, прежде чем ты займешь трон, – иронически улыбнулся Комен. – И это будет самая легкая часть. Потом тебе придется подавлять невидимые восстания в собственном дворце. Потому что, когда они станут видимыми, подавлять их будет уже поздно.

Собеседник вздохнул:

– К счастью, у меня есть люди, на которых я могу опереться.

– Да, – серьезно подтвердил его собеседник, – тебе определенно повезло с Ференами, с великим ишибом и с этим твоим мрачным Ксарромобозником.

– С тобой тоже повезло, – рассмеялся Михаил.

– Пока ты выполняешь обещания, данные мне, я буду поддерживать тебя до конца, – еще более серьезно ответил Комен.

– Ты только предупреди своих родственничков, чтобы не лезли особенно на рожон. И все будет в порядке. Ограничусь тем, что выделю им имение, где особо рьяные посидят под домашним арестом.

– Я поговорю с отцом и дядьями, они самые упрямые.

– А если они еще и поддержат меня, то имение будет большим, – улыбнулся молодой человек. – Его размер напрямую зависит от величины поддержки.

Подойдя ко второму поселению, авангард из пяти солдат, идущий в паре сотен метров впереди, заметил толпу, которая удалялась от деревни. Передовой отряд остановился и подождал основные силы.

– Наверное, мятежники, – беспечно сказал Комен. – Нужно проверить, что там, в поселке.

– Все в поселок! – махнул рукой принц. – Пройдем через него, а потом догоним толпу.

Но этот план исполнился лишь частично. Солдатам принца удалось войти в поселок. Но люди, его покидавшие, вероятно, не хотели, чтобы их догоняли. Потому что, заметив отряд, уходящая толпа повернула обратно.

Михаил успел увидеть, что ситуация в этом поселке была такой же, как и в предыдущем. Иными словами, на улицах валялись трупы. Приближавшаяся же толпа отнюдь не казалась мирной. Люди, в основном мужчины, были вооружены чем попало. Их оснащение напомнило молодому человеку его первое посещение Камора. Вилы, топоры, косы… Иногда то тут, то там мелькали мечи, копья и луки.

Хотя противник приближался с самыми агрессивными намерениями, принц кивнул Комену. Тот вышел немного вперед.

– Бросайте оружие и сдавайтесь! – закричал он. – Именем принца Нермана! Принц гарантирует справедливый суд каждому! Если не бросите оружие, то будете уничтожены!

Толпа не восприняла всерьез слова Комена об уничтожении. Их было около трехсот человек против тридцати. Десятикратное превосходство. Зачем же сдаваться?

Вместо ответа до Комена начали долетать стрелы. С точки зрения Михаила, это было глупо. У восставших не было шансов. Чтобы немного охладить пыл толпы, он взмыл в воздух. В буквальном смысле этого слова.

Ни противник, ни его собственные солдаты не ожидали такого. Никто из них еще не видел, на что теперь способен бывший ученик второстепенного ишиба Аррала.

– Ишиб! Великий ишиб! – раздались крики в толпе.

Но почемуто поток стрел не ослабевал. Это было глупо вдвойне. Они уже долетали до Комена, а некоторые явно были выпущены в него, Михаила.

Это вывело молодого человека из себя. Дело в том, что защита амулетов солдат не могла выдержать бесконечное множество стрел одновременно. Поэтому интенсивный обстрел повышал шансы на то, что одна или две стрелы могут пробить защиту. За свою защиту принц был спокоен, но терять Комена, одного из своих немногочисленных союзников, ему не хотелось.

Он приблизился к толпе еще немного и ударил молнией прямо в середину. Потом еще раз и еще. Раздались крики и стоны. Впрочем, крики быстро заглушили остальные звуки. Он мог бы использовать и огонь, но очень интересовался эффектом поражения именно молний. Потому что собирался использовать их против ишибов.

– Ну и принц у нас! – с восторгом произнес Комен, глядя на Михаила. – Солдаты! Готовьтесь! Когда молнии стихнут, все вперед по команде!

Молодой человек быстро успокоился. Он успел выпустить лишь тричетыре молнии. Но они произвели огромное опустошение в рядах противника. Толпа уже не представлялась монолитом. Она растекалась. А некоторые даже пытались откровенно бежать. С точки зрения принца, с этого противнику следовало начать, но толпа подчинялась своим законам, нередко самоубийственным.

– Вперед! – закричал Комен. – Убивайте тех, кто сопротивляется! Остальных – в плен!

Солдаты, послушные приказу, ринулись на врага. Остатки сопротивления быстро были сломлены, когда восставшие обнаружили, что их оружие не способно причинить нападающим вреда. Отдельные личности пытались спастись бегством, но солдаты легко догоняли их и сбивали с ног. Скоро все было кончено. Горстка солдат сгоняла в кучу безоружную, деморализованную и дрожащую толпу. На земле оставались трупы. Слишком много трупов, на взгляд Михаила. Молнии оказались страшной силой.

Он спустился на землю. На душе было неспокойно. Ему уже неоднократно приходилось убивать, но до массовых убийств он дошел только сейчас. Ему иногда чудилось, что он наблюдает со стороны эволюцию своей личности в мире Горр. Сначала ложь, затем воровство, убийства и наконец массовая бойня. Казалось бы, дальше развиваться уже некуда…

– Не печалься, – сказал Комен, заметив его состояние. – Эти звери расправлялись со всеми. Туда им и дорога.

– Что будем делать с остальными? – спросил принц. – Не можем же мы их всех конвоировать в крепость. До нее километров шестьдесят, а пленные не могут быстро бежать.

– Казним зачинщиков, остальных отпустим, – предложил Комен. – Было бы неплохо, чтобы они донесли до остальных весть о том, что убивать – нехорошо.

– Как же мы выявим этих зачинщиков? – поинтересовался молодой человек.

– Доверься мне. Сейчас все будет сделано.

– Эй ты, вон тот, с краю! Иди сюда! – крикнул Комен. – Солдаты, подведите его.

Дрожащий щуплый мужчина, одетый в потрепанную коричневую куртку, подошел к ним. Точнее, его подвел солдат, тыкая в спину мечом в ножнах.

– Как твое имя?

– Горешк, – ответил тот, не сводя глаз со страшного ишиба – Михаила.

– Ты жить хочешь, Горешк? – участливо спросил Комен.

– Да, господин, – быстро ответил тот, переведя взгляд на собеседника.

– Тогда быстро называй имена тех, кто вами руководил. И тех, кто убил больше всех мирных жителей.

Дрожащий Горешк колебался недолго.

– Раперт, Дарранг, Кентеш… – начал перечислять он, назвав еще десяток имен.

– Надо бы записать, – озабоченно сказал Комен.

– Не нужно, я запомню, – ответил Михаил.

Если ему не требовалось вспомнить чтолибо мгновенно, то он мог запросто пролистать свою память и воспроизвести все дословно.

– Отойдика в сторону, вот туда, – приказал Комен Горешку.

Тот повиновался.

Таким же образом Комен вызвал из толпы следующего, потом еще одного и еще.

Имена, названные ими, большей частью совпадали.

Так были выявлены имена предводителей и самых жестоких убийц, всего двенадцать. Из них двое уже были мертвы, а остальных удалось найти в толпе достаточно быстро.

– Повесить их, – распорядился Комен. – Вон там. На тех деревьях.

Солдаты быстро выполнили приказ.

– Слушайте, остальные! – громко сказал он после этого. – Мы вас отпускаем. Принц прощает вас. Рабы вольны идти куда угодно. Рабство отменено. Но виновные в убийстве будут казнены. Скажите об этом остальным. Да, еще вот что. Никто никуда не уходит, пока все до единого убитые в поселке не будут похоронены. Выполняйте!

Комен махнул рукой в сторону поселка, показывая, куда идти. Люди, представлявшие недавно грозную толпу бунтовщиков, покорно побрели к домам, чтобы похоронить тех, кого убили.

Дождавшись, когда последний труп будет засыпан землей, отряд Михаила двинулся дальше. У него не было никакой уверенности в том, что отпущенные рабы не примкнут снова к бунтовщикам. Но сегодняшний бой показал, что его солдаты могут легко справиться с ними. Принц даже подозревал, что Комен специально решил отпустить остальных. Чтобы количество бунтовщиков уменьшалось не очень стремительно и солдатам было на ком тренироваться. Это плохо, но какой был выбор? Либо убить всех, либо тащить за собой в крепость, забыв о других восставших. Принц пообещал себе, что следующие отряды солдат будут брать всех в плен и конвоировать к Зарру.

В тот день они встретили еще две группы восставших, с которыми расправились точно таким же образом. А вот потом их ожидал сюрприз.

Успешные действия настолько расслабили отряд принца, что воины утратили всякую бдительность. Даже многоопытный Комен преисполнился презрения к бунтовщикам. Они представлялись ему слишком легкой и незначительной целью.

Следующий поселок, в который они вошли, видимо, был охвачен волнениями как раз во время то ли заготовки сена, то ли его сушки. Вдоль дороги стояли стога, часть которых была разметана так, что толстый слой сухой травы покрывал дорогу и обочины. Возможно, здесь прошел бой или бунтовщики громили все подряд. Часть домов тоже была разрушена. Бревна валялись рядом с дорогой. К удивлению принца, трава, лежавшая на земле, была перемешана с сухим мхом. Как он мог попасть в траву? Где нужно было ее косить, чтобы собрать столько мха? Это было загадкой. Впрочем, принц не считал ее важной. Он думал уже о чем угодно, но только не о текущей деятельности. Об амулетах, о ти компьютере, о возможных проблемах в Сцепре… Комен тоже не интересовался травой. Он больше всего был озабочен тем, чтобы солдаты держали строй. Они еще не совсем привыкли к своим амулетам, а особенно к тому, чтобы эффективно взаимодействовать друг с другом, используя новые возможности. Комен хотел добиться хотя бы красивого движения отряда, поэтому отдавал приказы то ускорить шаг и перейти на бег, то, наоборот, замедлиться. Он тщательно следил, чтобы солдаты не выбивались из строя и не мешали друг другу в самом тесном построении. Ему важно было знать, сколько времени уйдет на обучение отрядов, оснащенных амулетами.

На этот раз бунтовщики не вышли навстречу отряду принца, а попрятались за домами. Видимо, они решили поджечь поселение, потому что во многих местах к небу поднимался дымок. Осторожность восставших удивляла, но не настораживала. Михаил даже предположил, что те ведут себя так потому, что их слишком мало.

И вот совершенно ровным и тесным строем солдаты ступили на поселковую дорогу, вымощенную сухой травой и мхом. Был тихий, безветренный вечер. Солнце еще не зашло. Все предвкушали очередную быструю победу над мятежниками и возвращение в Зарр к ужину.

Ктонибудь видел, как горит сухой мох, если его поджечь с разных сторон? Очень быстро горит. А если рядом с ним лежит сухая трава, то горение происходит не только быстро, но с высокой температурой.

Это было еще полбеды. Амулеты могли выдержать небольшой пожар в течение времени, достаточного, чтобы перебежать в безопасное место. Но на отряд принца покатились бревна. А некоторые бревна какимто образом даже полетели. Сам принц находился немного в стороне от солдат, чтобы не мешать их перестроениям. Поэтому он быстро выяснил причину, по которой бревна могут летать. Огромный, похожий на гориллу мужик размахивал бревном, словно обычной палкой. И ладно бы просто размахивал, но он целился в Михаила. Целился довольно успешно, надо сказать. Когда под ногами вспыхнуло пламя, принц слегка растерялся. Он еще не привык к новым способностям, поэтому ему потребовалась пара секунд, чтобы сообразить подняться в воздух. И вот в момент взлета бревно настигло его. Конечно, амулет смягчил удар, но Михаил все равно отлетел в сторону, словно мячик. И здесь ему снова не повезло. Он рухнул под ноги группе бунтовщиков, которые уже торопились к месту нападения на отряд. На принца посыпались удары. Соприкосновение с бревном с последующим падением слегка оглушили его. Удары палок и топоров довершили дело. Амулет честно перераспределял нагрузку по телу, но полностью погасить силу ударов не мог. Это был нокдаун. Если бы удары прекратились хотя бы на несколько секунд, то Михаил смог бы восстановиться, пользуясь навыками ишиба, и контратаковать. Но нападавшие, видя, что удары не приносят результата, били все сильнее и сильнее. Положение стало критическим. Каким бы могучим ни был амулет великого ишиба, но он не мог выйти за рамки вложенного в него. Амулет не был способен перераспределять такую нагрузку безопасным для тела образом, если удары обрушивались на это тело с многих сторон. Пожалуй, еще десятьдвадцать секунд, и король Миэльс мог бы спокойно доживать свой век в столице в отсутствие любых претендентов на престол.

Один из немногих, кто остался на ногах, был Комен. Опытный воин, он, несмотря на бушующее пламя, сумел уклониться от катящегося бревна и выскочить на безопасный участок. Он не корил себя за ошибку, оставив это на потом. Сражаясь с подбегающими противниками, Комен старался охватить взглядом поле боя в целом, хотя дым очень мешал. Однако же ему удалось заметить, что происходит с принцем. Он успел в последние секунды. Врезавшись в группу нападавших, Комен несколькими ударами меча внес опустошение в их ряды. Его меч мелькал как молния. Собственное фехтовальное мастерство, помноженное на увеличенную скорость, дает потрясающий эффект. Короткими колющими ударами Комен отправил на тот свет всех, напавших на принца. Потом ему пришлось еще некоторое время сражаться около его тела, пока тот приходил в себя.

Голова Михаила гудела. Он еще плохо соображал, но здесь не нужно быть мыслителем, чтобы понять: пришло время оставить гуманизм и использовать весь арсенал. Амулет великого ишиба не нуждался в восстановлении энергии. С ней было все в порядке, изъян заключался в самом принципе защиты от физических воздействий.

«Вы хотели пламя? Вот, получайте», – отстраненно подумал он, борясь с головокружением.

От него во все стороны стали расходиться языки огня. Комен, увидев это, быстро отскочил. Михаил, не переставая создавать пламя, начал подниматься. Полностью восстановившийся амулет позволял бить огнем на много метров перед собой. Нападавшие стали разбегаться. Комен и несколько оставшихся на ногах воинов преследовали их.

Попав в ловушку, устроенную бунтовщиками, многие солдаты отряда принца получили глубокие ожоги.

Возвращение было печальным. Здоровые несли раненых, принц пытался левитировать, делая так, чтобы никакие движения не беспокоили его голову. Любой резкий поворот шеи и даже маленькая тряска вызывали приступ головокружения. Работая с ти собственного тела, ему удалось избавиться от чудовищной головной боли, но остальные последствия сотрясения мозга не такто просто убрать. Они были связаны с травмирующим воздействием на нейроны. Михаил еще не мог работать на таком тонком уровне.

Впервые выявился недостаток амулета «великого ишиба». Система перераспределения ударов по всей поверхности тела была недостаточно эффективной. Нужно было найти другой подход, но времени на усовершенствования у Михаила сейчас не было.

– Скажи, Комен, – спросил он по дороге, – как всетаки получилось, что мы попали в засаду? В очень странную засаду. Подобным образом военные действия здесь часто ведутся?

– Нет, твое высочество, – ответил тот. – Я впервые столкнулся с таким. Необычная засада. А как спланировано! Обычные стога стоят вдоль дороги, часть из них порушена… Разве можно догадаться, что это неспроста? У меня сейчас даже появилось ощущение, что бунтовщиками руководил какойто гений.

– Только гениев нам не хватало, – буркнул принц. – Но все равно мы очень глупо попались. Очень глупо. Нас извиняет лишь то, что мы плохо разбираемся в сельском хозяйстве. Иначе этот мох должен был нас насторожить. Откуда он мог взяться? Сначала я подумал, что он попал в траву случайно. Теперьто мне понятно, что его специально перемешали с ней. Главаря бунтовщиков убили, надеюсь?

В другое время он был бы рад заполучить подобного изобретателя в плен, чтобы заставить работать на себя, но сейчас было не до того.

– Возможно, хотя сказать трудно. Бунтовщики разбежались в разные стороны. Мы уничтожили столько, сколько смогли. У нас ведь много раненых! Нельзя было преследовать противника, пренебрегая помощью нашим солдатам. Те, кого удалось допросить, ничего толком сказать не могли. Большинство трупов полностью обезображены вследствие твоей огненной атаки.

В крепость принц и солдаты вернулись лишь после заката.

Глава 30

Штурм Сцепры

Через несколько дней число солдат в войске принца достигло тысячи человек. При этом только половина из них была экипирована амулетами. Ксарр и Аррал работали не покладая рук, но им все равно не удавалось создавать более пятидесяти доспехов в день.

В целом же пятьсот боеспособных солдат с усиленными способностями и защитой представляли собой грозную силу. Михаил после совещания со своими друзьями принял решение выступать в сторону Сцепры в самое ближайшее время.

Из ишибовдворян, как и было задумано, сформировали отряд разведчиков и диверсантов. Не только потому, что они могли применять амулеты в режиме невидимости, но и с учетом их способности использовать контактный электрический разряд. Каждому из новоиспеченных спецназовцев было присвоено звание десятника, а ишиб Иашт, возглавивший их, стал сотником. Отряд получил название «Лисы». Очень скоро это прозвище прочно приклеилось к хитроумному Иашту.

Численность обоза была сопоставима с численностью армии и составляла тысячу человек. Однако Ксарр прочно держал управление этой громадой в своих руках. Командующий не ошибся – у него действительно был потрясающий и, можно сказать, масштабируемый талант организатора.

За последующие дни все восстания были подавлены. Сам принц принимал участие в боевых действиях только в первый день, после чего несколько дней болел. Завершить полицеские операции было доверено Комену, который блестяще с этим справился, обойдясь минимумом жертв и проявляя сверхъестественную осторожность. Второй раз попасть в засаду ему не хотелось.

Армия была боеспособна, окрестности – успокоены, а обоз отлично выполнял задачу обеспечения войск всем необходимым. Можно было выступать.

Михаил принял решение оставить в Зарре небольшой гарнизон из двадцати солдат. Десять из них имели амулеты. Возглавлять крепость был поставлен уру Лоарн, который получил неплохие рекомендации от Комена и Ференастаршего. В Зарре также оставался сотник Манк. То есть уже тысячник в отставке Манк. С самого первого дня он был поручен заботам трактирщикапрохиндея, и они отлично нашли общий язык. Манк не испывал недостатка в спиртном, поэтому терпеливо ждал, когда у принца появится возможность назначить его послом, выполнив свое обещание.

Вскоре армия двинулась в сторону Сцепры.

Они достигли Сцепры хотя и не быстро, но без особенных проблем. Вопреки опасениям Ференастаршего, Миэльс не выслал войска навстречу.

Вести из столицы приходили самые радужные. Новости о появлении принца Нермана разнеслись с неимоверной быстротой. В столице царили недоумение, паника и надежда. Многие семейства уже определялись с выбором, какую сторону имеет смысл принять. И, надо сказать, что не все выбрали Миэльса, хотя об этом еще мало кто знал. Все происходило в полной тайне. Люди присматривались к происходящему. Симпатии обедневших дворян и купечества, не вовлеченного в работорговлю, были целиком на стороне принца.

Он подошел к Сцепре рано утром и остановился лагерем примерно в двух километрах. Ему предстояло решить, каким образом армия будет брать город.

– Проще всего послать нас туда ночью, – сразу же сказал Иашт, который уже свыкся с новой должностью предводителя «лис», разведчиковневидимок. – Мы откроем ворота, а потом войдет армия.

– Будет ночной бой, – покачал головой командующий. – Хаос. Погибнет много людей. А ведь это – мои подданные.

– Тогда попробуй вступить в переговоры, – предложил Аррал, которому очень понравилось взятие Зарра.

– Уж это я обязательно сделаю, – улыбнулся тот. – Кто там комендантом?

– Тысячник Бинтор из рода Бинтор, – ответил Ронел. – Мерзкая личность. Как и все в его семейке. Этот вряд ли расстанется с доходами. Он доит все окрестности в полную силу.

– Может быть, нам найдется, что ему предложить.

– Я бы на это не рассчитывал, – покачал головой Ференстарший.

Комен кивнул, соглашаясь.

– Ну что же, тогда, если не удастся купить, попробуем запугать. Сколько в Сцепре ишибов?

– Сотнядве, – сказал Комен. – Но не все они будут воевать.

– Отчего же? Собираются поддержать меня?

– Нет. Большинство ишибов держатся в стороне. Так было всегда, – пояснил Ронел. – Ишибы – такой народ, которому есть что терять. Они живут хорошо и долго. Большей частью. Многим из них жаль рисковать своим долголетием ради чьихто политических интересов. Если, конечно, последствия не затронут их напрямую. Нам вообще стоит ожидать сопротивления только от тех ишибов, кто непосредственно связан с четырьмя семейками. Прости, Комен.

– Ничего, – ответил тот. – У меня нет иллюзий по поводу моего рода. Но я постараюсь свести его участие в войне к минимуму.

– Если переговоры провалятся, нам останется только дневной штурм, – произнес Михаил. – Лишних жертв я не хочу. Кроме ишибов в Сцепре нет никаких сюрпризов?

– Нет, – произнес Ронел. – Имис там точно нет.

– Имис? – переспросил принц. Это слово было новым для него.

– А, ты ведь с ними не сталкивался, – понял Ференстарший. – Их вообще мало, а в Раниге и не было никогда. Имис, по сути, ишибы, но использующие свой дар одновременно с воинским искусством. У них особая техника, позволяющая значительно увеличивать силу атаки. Физическое воздействие в сочетании с определенным изменением ти – страшная сила, никакая защита не устоит. Они фактически убийцы ишибов.

– Очень интересно, – нахмурился собеседник. – И где эти самые имис живут?

– В Фегриде в основном. – Ронел заколебался. – Может быть, несколько человек служат королям Томола или Кманта.

Принцу новости не очень понравились, могло получиться, что его амулеты будут не очень эффективны против имис. Но, поразмыслив, он решил не обращать внимания на эту проблему в ущерб текущим задачам. Имис могли подождать.

– Какие еще предложения по Сцепре?

– Может, уберем коменданта? – кровожадно предложил Иашт, который теперь, после отмены рабства, поддерживал Михаила с таким же пылом, с которым раньше отказывался нарушать присягу, данную Миэльсу. – А потом быстро проведем переговоры с тем, кто станет на его место.

– Тысячник Лоренг станет, – уточнил Ронел. – А потом сотник Нектеп и сотник Декер. На них я бы тоже не полагался. Они все служат Бинторам.

Старик неплохо изучил обстановку, пока находился в Сцепре.

– Тогда поступим так, – подытожил командующий. – Сначала переговоры, потом дневной штурм и одновременное уничтожение верхушки. Если руководство будет парализовано, то под сильным натиском солдаты сдадутся. Сколько против нас выставят ишибов?

– Десятокдругой, думаю, – сказал Ференстарший.

– Великих ишибов там нет, – уточнил Иашт. – Так, середнячки.

– Мне еще не дает покоя один вопрос по поводу амулетов, – признался Ронел. – Я знаю, что амулеты разного типа плохо работают, если их использовать вблизи друг от друга. Но что будет, если защитники поместят на крепостные стены другие амулеты? Не получится ли так, что они испортят амулеты Террота, которые есть у наших солдат?

Принц улыбнулся:

– Нет, не получится. Есть исчезающе малый шанс, что амулеты выйдут из строя. Никто этот шанс не может оценить заранее. Если солдат с амулетом Террота будет там находиться непродолжительное время, то, скорее всего, ничего не произойдет.

– А если в одно и то же место поместить несколько амулетов разного типа, тогда что?

– Уру, ты предлагаешь страшные вещи, – теперь уже рассмеялся принц. – На этом месте вообще не останется защитников! Даже великие ишибы будут обходить его стороной. Несколько разных амулетов, хаотически сваленных на небольшом расстоянии друг от друга, – это очаг нестабильности ти. Они поведут себя совершенно непредсказуемо. Есть еще вопросы?

Ференстарший покачал головой.

– Тогда сегодня днем – переговоры, даем им время на раздумье до утра, а ночью ты с «лисами» пробираешься в город. Если Бинтор отказывается капитулировать, то идем на штурм, а разведчики пытаются выбить всех офицеров.

План был эффективен и прост. Все с ним согласились, хотя, по большому счету, предложение Михаила противоречило дворянской чести. Потому что было принято встречать врага лицом к лицу, не убивая без необходимости, брать в плен, а затем требовать выкуп. Но все понимали, что эти правила годятся лишь для войн между государствами. Во внутренних войнах действовали иные законы. Мятежников требовалось уничтожать. В данном случае было два отряда мятежников. Если смотреть со стороны принца, то мятежниками являлись все, кто поддерживал узурпатора. А если смотреть со стороны Миэльса, то ими были те, кто состоял в армии выскочки, взявшегося непонятно откуда. Поэтому стороны вряд ли смогли бы прийти к взаимопониманию. А щадить врагов было недальновидно и опасно.

Принц разбил лагерь в труднодоступном месте. С двух сторон тянулись овраги, а подходы со стороны открытой местности были перегорожены телегами и различным хламом, который Ксарр зачемто таскал за собой. Возможно, именно для этой цели.

Примерно в полдень Михаил, Ференстарший и командир наемников Танер вышли к Сцепре, чтобы начать переговоры. Они шли налегке. Принц оставил в расположении лагеря даже свой сундучок, в котором хранились свитки и с которым он редко расставался. Этот сундучок, как и свитки, появились у него недавно, вскоре после разговора с Иаштом и Арралом о том, что подделать отпечаток истинной ти на документе невозможно. Скажем в скобках, что сразу после этой беседы принц совершил незапланированный визит обратно в Камор.

Как они и ожидали, город был уже готов к обороне. Ведь трудно не заметить тысячную армию с огромным обозом, находящуюся поблизости. Ворота были закрыты, а количество часовых на стенах увеличено.

– Позовите коменданта! – звучно крикнул Танер. – Мы пришли для переговоров!

На стенах возникло какоето оживление, потом все стихло.

Трое парламентеров ожидали некоторое время, наблюдая за противником. Они очень удивились, когда увидели, что количество солдат на стенах возросло. Впрочем, дальнейшие действия все прояснили.

– Вы будете уничтожены! – закричал ктото со стены.

И вслед за этим в парламентеров полетели стрелы. Очень много стрел.

– Ну, это уже наглость, – сказал принц, неторопливо отходя подальше. – Наглость и глупость. Зачем стрелять в переговорщиков? И зачем это делать на таком расстоянии, куда луки не добивают?

– Они бы совершили вылазку, но боятся, – предположил Танер. – Думаю, что слухи о невидимках уже донеслись сюда. Бинтор может предполагать, что за нашими спинами невидимая армия.

– Которая только и ждет, когда они откроют ворота, – подхватил Ферен.

– Тупицы, – буркнул Михаил.

Впрочем, он погорячился с выводами. Противника вполне можно было понять. Сначала до властей с помощью купцов доносятся странные слухи о якобы невидимых воинах. Потом появляется некто, объявивший себя принцем Нерманом. У этого принца неизвестно откуда возникает войско, в котором к тому же есть великие ишибы. Крепость Зарр сдается без боя. Гарнизон в полном составе переходит на сторону восставших. Чего же ожидать еще? Что случится после этого?

Поэтому Бинтор, томясь неизвестностью, решил уйти в глухую оборону, посылая многочисленные и панические послания королю и главе своего рода. Уже когда была взята крепость Зарр, он отлично понял, кто будет следующим. Но подмога пока что не подходила. Вместо нее поступали приказы немедленно уничтожить мятежников, а самозваного принца захватить живым и доставить в столицу. Бинтор был бы рад выполнить приказ, но он не знал, на что способен противник, поэтому боялся. Очень сильно боялся.

– Готовься, – сказал командующий Иашту, когда вернулся в лагерь. – Ночью ты и твои люди должны проникнуть в город.

– Как прошли переговоры? – спросил тот.

– Отлично, – ответил принц. – Враг уже отдал нам огромное количество стрел. Если так пойдет дальше, то они скоро полностью разоружатся.

Утром к стенам Сцепры подошла армия из четырехсот человек. Они все были снабжены амулетами Террота. Остальные солдаты, включая сотню обладателей таких же амулетов, остались охранять лагерь. На всякий случай.

Впрочем, по подсчетам принца и его штаба, четырехсот человек должно было хватить.

Над отрядом гордо развевался лев со странными крыльями, являющимися отражением ночных кошмаров Комена – автора этих самых крыльев. Многочисленные лестницы, которые солдаты держали в руках, устремились в небо. Обычно держать долго лестницы в таком положении было затруднительно. Но воины легко справлялись с нагрузкой.

Михаил не собирался без дела стоять под стенами. Иашт был в городе и готовился нанести свой удар. Все располагало к немедленному штурму. Даже хорошая погода.

– Вперед! – махнул рукой принц, показывая на стены.

Зазвучали трубы, и войско двинулось на штурм.

После предварительного обсуждения решено было брать стену на как можно большем протяжении. Потому что в данной ситуации один солдат войска принца приравнивался к десятку или более обычных воинов. Михаил мог себе позволить растянутый боевой порядок, штурмуя стены Сцепры даже с малым количеством солдат.

Как только нападающие начали движение, Михаил и Аррал взлетели. Солдаты принца уже в достаточной мере свыклись с тем, что у них есть два великих ишиба. Но в стане противника наблюдалось легкое смятение.

Оба парящих ишиба разлетелись в разные стороны. А потом начали бить молниями по крепостной стене.

К сожалению, частота этих атак была невелика. Несмотря на удачное решение проблемы энергетических запасов и их непрерывное восполнение, амулет все равно не мог обеспечивать непрерывный поток молний. В среднем лишь четырепять молний за минуту. Но и этого было достаточно. Смятение на стенах усилилось.

Защитникам города было все труднее сдерживать натиск солдат, которых, казалось, не брало оружие.

Первым делом воины Бинтора попытались сбросить приставленные лестницы. Им это частично удалось, но мало чем помогло в целом. Сброшенные солдаты цеплялись за малейшие выступы в стене, демонстрируя недюжинную силу. Они успевали спрыгивать с подрубленных или отброшенных лестниц, показывая слишком быструю для обычных людей реакцию. На некоторых участках стены уже вовсю кипело сражение – войска принца пытались закрепиться на каждой отвоеванной пяди пространства.

– Вперед! – командовал Ронел. – Закрепились и нападайте! Сдвигайте противника! Стена должна быть наша!

Офицеры, защищавшие стены, пали духом.

– Резерв! – кричали они. – Дайте резерв! Стена вотвот падет!

Но резерва все не было.

– Лезьте туда, где наши! – приказывал Ференстарший. – Не рискуйте быть сброшенными! Просто расширяйте занятые участки!

И солдаты лезли. Они быстро подбегали туда, где группировались воины принца. Затем с помощью уже стоявших там лестниц, как муравьи, карабкались наверх и вытесняли противника с соседних участков.

– Резерв! – кричали немногие оставшиеся в живых командиры Бинтора.

Резерва не было. Да он и не мог появиться. Потому что тех, кто должен был бы распорядиться о нем, не было в живых с самого начала штурма. Иашт выполнил приказ.

Пробравшись под покровом ночи и невидимости в стан врага, он хорошо все разведал. А когда началась атака, нанес удар. Ишибы в доспехахамулетах, не снимая невидимости, полностью обезглавили противника. Тысячник Бинтор, его заместитель и приближенные сотники были мертвы.

А на стенах царила паника. Солдаты принца первоначально закрепились на трех небольших участках, постепенно расширяя их. Скоро на значительном протяжении стена была захвачена.

Михаил и Аррал уже не били молниями как попало. Они высматривали ишибов противника и разили их. Ведь молнии и были задуманы прежде всего как оружие против ишибов.

По сути, только ишибы сейчас составляли главную силу, которая могла коекак сдержать нападавших. Они сначала пытались воздействовать на ти солдат, но когда поняли, что это невозможно, стали пробовать иные методы. Однако даже атаки огнем не приводили к желанным результатам. В конце концов ишибы решились на крайний шаг. Несколько из них попытались одновременно воздействовать на ти солдата одним и тем же способом. Это принесло плоды. Амулетдоспех был не настолько совершенен, чтобы выдерживать одновременные атаки нескольких ишибов. Нападавшие стали падать замертво, появились первые серьезные потери.

Это обнадежило ишибов Сцепры. Они быстро разбились на несколько небольших групп и таким образом пытались както противостоять солдатам принца. После первых попыток уничтожить великих ишибов, паривших в воздухе, ишибызащитники поняли, что у них не хватает для этого сил, поэтому сосредоточились лишь на пехоте.

Огромные потери при штурме никак не отвечали планам Михаила. Поэтому они с Арралом должны были поскорее выбить молниями ишибов. Те сопротивлялись, как могли, но их силы таяли. Вскоре принц и его учитель совместными усилиями ликвидировали последний реальный очаг сопротивления – группу из четверых ишибов.

Тем временем на стене защитники массово бросали оружие. Все было кончено.

Пока шел бой, Иашт и его подчиненные, выполнившие свою основную задачу, сняли королевский флаг с главной башни. После этого уже никто не помышлял о сопротивлении. Оно было бессмысленно.

Через некоторое время солдаты принца неторопливо прохаживались по крепостной стене. Им был дан строжайший приказ воздерживаться от разграбления города. Часть отряда сбивала в кучу сдавшихся защитников Сцепры.

– Комен, займись пленными, – сказал Михаил. – У тебя хорошо получается. Солдат отдельно, офицеров отдельно. Выясни, кто готов служить нам, а кто останется непримиримым. Будь щепетилен в выборе. Нам не нужны враги за спиной.

Комен кивнул. В этом деле он больше полагался на наемников, потому что дворяне могли встретить здесь своих родственников. Не только дальних, но и ближних, что затруднило бы сортировку пленных. Поэтому Комен приказал Танеру и его людям следовать за ним.

– Каковы наши потери? – спросил командующий Ронела.

– Точно не могу сказать, – ответил тот. – Убитых примерно человек тридцать. Раненых около пятидесяти.

Это было больше, чем ожидалось.

– Проклятые ишибы. Ну как они так быстро додумались до совместных атак?

– Нельзя недооценивать Миэльса, – ответил Ферен. – Он силен. Вполне может собрать такую армию, которую нам не одолеть.

– Не хотелось бы подобного итога, – задумчиво сказал Михаил. – Может быть, нам с кемнибудь объединиться? С Томолом и Кмантом, например?

Ронел покачал головой:

– Тогда нас не поддержат те, кто еще надеется на удачное завершение войны. Многие и многие дворяне.

– Ладно. Придумаем чтонибудь. Прикажи подтянуть обоз под стены.

Сам же принц с Маэтом и Торком двинулся к главной площади. Ему не терпелось занять дом тысячника Бинтора и сделать его своей временной резиденцией.

Глава 31

Дом Бинторов

Михаил еще никогда не правил целым городом. А если точнее, целой провинцией. Сцепра была южной столицей королевства и единственным крупным городом в округе.

Когда он только подходил к дому Бинтора, Маэт сообщил ему, что это место уже занято. Там жила семья тысячника: жена и дочь лет четырнадцати.

Действительно, распахнув дверь, молодой человек и его спутники обнаружили двух женщин, ожидающих чегото в прихожей. Они стояли в окружении слуг и испуганно смотрели на командующего вражеской армией.

Тот, в свою очередь, тоже озадаченно рассматривал неожиданную помеху своему вселению. Потом, решив, что увидел достаточно, еле заметно кивнул Торку.

– Перед вами принц Нерман, – торжественно сказал тот. – Будущий законный король Ранига.

Женщинам не хотелось выяснять, действительно ли Михаил является принцем или нет. Достаточно было того, что вражеские войска свободно ходили по центру города. Это говорило о многом. По крайней мере о том, что человек, стоявший перед ними, мог бы быть принцем на самом деле.

Обе женщины низко поклонились. Увидев это, слуги буквально распластались на земле. Пока Михаил молчал, с ним никто не осмеливался заговорить.

– Вы – жена и дочь бывшего коменданта? – на всякий случай уточнил молодой человек.

– Да, твое высочество, – ответила старшая женщина.

– Как же вас зовут?

– Я – тагга Аретта Бинтор, урожденная Окрен, из младшей ветви дома Раунов. А это – моя дочь Гулара Бинтор.

Обе женщины очень хорошо выглядели. Их каштановые волосы были тщательно уложены, а на лице виднелись легкие следы пудры. Аретта была настоящей красавицей, а ее дочери только предстояло стать таковой.

– У вас есть еще какойнибудь дом в этом городе, где вы могли бы жить?

– Нет, только этот.

– Значит, пока что вы остаетесь здесь, а Маэт Ферен, вот он стоит, поищет вам другое жилище. Когда он найдет, вы переедете туда.

Женщины еще раз поклонились.

– Пока же можете считать себя под моей защитой. У вас есть вопросы или пожелания?

– Могу ли я узнать, что сталось с моим мужем? – спросила Аретта.

Михаил помедлил с ответом.

– Он погиб, выполняя свой долг, – наконец произнес принц.

Гулара всхлипнула, а жена коменданта не проявила никаких эмоций, казалось, она догадывалась о такой развязке и подготовилась к ней заранее.

– Между прочим, если у вас есть рабы, то они объявляются свободными.

С этими словами он поспешил удалиться, чтобы не оказаться свидетелем женских слез, чего очень сильно не любил.

– Послушай, Маэт, – сказал принц, когда они оказались наружи. – Не мог бы ты поторопиться с поисками жилья для дамочек? Постарайся уложиться хотя бы часа в два. А я тем временем коекого навещу.

Действительно, что оставалось Михаилу? Все были заняты делом. Ферен считал потери, разбирался с ранеными и обозом, который наверняка еще не снялся с места. Комен занимался пленными. Аррал и Иашт кудато исчезли, видимо, пошли вербовать других ишибов. Маэт искал дом, Торк…

– Слушай, Торк, а не проинспектировать ли тебе склады?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, гдето здесь ведь должен быть арсенал. Для хранения оружия, доспехов… Меня очень интересуют легкие доспехи, пригодные для изготовления амулетов. Поищи их.

– Поищу, – согласился наемник.

Обеспечив всех работой, принц с чувством выполненного долга направился к дому сапожника Ломтера.

Тот, как обычно, был за работой. Казалось, что штурм города нисколько не волновал его.

– Кого я вижу! – обрадовался сапожник.

Судя по уровню его радости, дочь сообщила ему, откуда у нее деньги. С такими интонациями в голосе могли встречать лишь давнего благодетеля.

– Я тоже рад тебя видеть, Ломтер, – произнес Михаил. – Как поживает Инкит? Не вышла ли еще замуж?

– Куда там, замуж, – вздохнул старик. – Когда ты ей оставил столько денег, она решила выбирать сама. Вот и выбирает до сих пор. И тот ей не так, и этот не эдак… А молодость быстро проходит, знаешь ли.

– Догадываюсь, – подтвердил Михаил. – Так где она сейчас?

– В доме, в доме она, сейчас позову.

И Ломтер направился кудато в глубь мастерской.

Через пару минут к Михаилу выбежала радостная Инкит. Она бросилась к нему на шею и поцеловала прямо в губы.

– Потише, потише, девочка, – шутливо заметил молодой человек, отметив, что девушка очень хорошо выглядит в новой одежде. Положительно, деньги способны украшать… – Я пережил этот штурм, не хотелось бы умереть в твоих объятиях.

– Так ты был в числе нападавших на Сцепру? – уточнила Инкит. – Ты не ранен?

– Нет, нет, чтобы ранить меня, недостаточно десятка ишибов, – рассмеялся мужчина.

Инкит снова улыбнулась.

– А правда, что пришел настоящий принц? Он собирается занять трон вместо Миэльса?

– Правда. Собирается и займет.

– Вот здорово! – восхитилась девушка, ее глаза засияли. – А ты не покажешь мне принца?

Михаил расхохотался.

– Почему же ты не вышла замуж? – вместо ответа спросил он.

Инкит замялась.

– Както нет подходящих женихов.

– Кто же тебе нужен?

– Похожий на тебя, – улыбнулась она.

– О. Не вздумай только в меня влюбляться – еще раз предупреждаю. Как жениха меня даже можешь не рассматривать – откровенно говорю. Но твою жизнь мне хочется обеспечить. Не устраивают простолюдины – я могу выдать тебя замуж за дворянина. По твоему выбору.

Девушка недоверчиво посмотрела на него.

– А сейчас, если ты не занята, пойдем, покажешь мне город еще раз. Расскажешь обо всех значительных зданиях и людях. Конечно, не о военных. Они уже большей частью мертвы.

Инкит согласилась.

Это была приятная прогулка. Рядом с Михаилом снова была девушка, которая ему нравилась. Она смеялась его шуткам, расспрашивала о сражении за город, интересовалась, что теперь произойдет с женой тысячника Бинтора…

Он чувствовал себя очень хорошо на протяжении этих двух часов. Настолько, что поцелуй при расставании затянулся.

– Я приду за тобой и покажу тебе принца, – сказал ей, когда привел обратно домой. – Или пришлю когонибудь.

– Пришлешь? – удивилась Инкит. – Так ты офицер?

– Я занимаю в армии принца очень важное положение, очень, – честно ответил Михаил и попрощался.

Когда он подошел к центральной площади, там имел место переполох, вызванный его отсутствием. Ронел, Маэт, Аррал, Иашт, Торк, Комен, Танер… – собрались все. Они оживленно жестикулировали и чтото доказывали друг другу. Принц подошел поближе.

– Вот он! – закричал Маэт, указывая на него.

– Ты где был? – накинулся на своего бывшего ученика Аррал, его бородка гневно тряслась. – Мы тут уже весь город почти перевернули.

– Да прогулялся я просто, – смутился тот, не ожидая такого натиска.

– Принцы не гуляют сами по себе, – наставительно заметил Ференстарший. – Им положена свита.

– Действительно, – подтвердил Аррал. – Если с тобой чтолибо случится, то что делать нам? Ты – наше знамя, наш флаг.

– Я – ваше всё, – пошутил Михаил.

– Вообще пора уже выделить тебе охрану, – заметил Комен, проигнорировав шутку.

– Пора так пора, – буркнул молодой человек, не желая вступать в спор сразу со всеми. – Вот пускай Торк и охраняет. Дам ему несколько человек, пусть с ними это делает.

– Лучше бы ишибов, – произнес Аррал.

– Ну где я возьму ишибов? – поинтересовался командующий. – Оторву от Иашта несчастных восемь разведчиков?

– У нас есть еще пять, – слегка улыбнулся Иашт, умудряясь так быстро переводить глаза с одного присутствующего на другого, что фактически получалось, что он держит всех в поле своего зрения.

– Откуда?

– Мы с Арралом прошлись по старым знакомым. Часть из них готова тебя поддержать. Еще часть, возможно, поддержит в будущем. Когда у них пройдет шок от лицезрения твоего аба .

Идея иметь охрану из ишибов Михаилу понравилась.

– Тогда пусть ими руководит не Торк, а Аррал, – сказал он. – А потом выберем из них самого лучшего и назначим командиром. Нашему Верховному ишибу будет чем заняться в будущем и помимо охраны моей персоны.

Аррал кивнул:

– Да, на первых порах возьму это на себя.

– Маэт, нашел ты дом для дамочек? – принц наконец задал наиболее интересующий его вопрос.

– Нашел. Даже уже отдал приказ о переселении. Это недалеко, – ответил тот.

– Вот и отлично! – потер руки Михаил. – Наконецто у меня будет нормальная резиденция.

– С доспехами тоже все хорошо, – сообщил Торк. – Я обнаружил оружейный склад. Он очень большой. На пару сотен человек вполне можно чтото подобрать.

– Тогда поручим его заботам Ксарра. Когда подойдет обоз?

– Еще часа через два, – ответил Ронел. – Выгружаться легче, чем загружаться.

– В таком случае, пойдемте пока осмотрим дом, – предложил принц.

Особняк Бинторов имел три этажа, примерно по тридцать комнат на каждом, а также четыре зала: два огромных для официальных приемов и балов и два поменьше.

Имелся также внутренний дворик, не сообщавшийся с площадью. Туда можно было попасть, только пройдя через весь первый этаж.

– Я бы не старался здесь обосноваться надолго, – заметил Ронел, с тревогой наблюдая за деятельностью Михаила по осмотру дома. – Нам нужен темп, скорость наступления. Мы должны атаковать столицу как можно раньше.

– Кроме темпа, нам еще нужны войска, – поступил резонный ответ. – Даже если удастся обеспечить амулетами нашу тысячу, то этого все равно может быть недостаточно. У Миэльса есть ишибы. Много ишибов. Вот это – действительно опасно.

– Не так уж и много, – произнес Комен. – Если только семьи не выставят против нас все свои силы.

– А они не выставят?

– Выставят, скорее всего, – признал тот. – Им будет что терять – власть и деньги. Угроза смены короля сплотит их.

– Тогда сколько нам нужно солдат?

– Тысячи две – три, – ответил вместо Комена Ронел. – И примерно сотня ишибов.

– Аррал, Иашт, у нас есть возможность найти сотню ишибов? – спросил Михаил.

– Есть, – сказал Иашт, – если только не идти сразу на столицу, а пройтись по провинциям.

– Так нельзя делать, – убежденно произнес Ронел. – Мы потеряем уйму времени и, возможно, все захваченное прежде.

– Значит, соберем нужное количество солдат здесь, – голос Михаила был тверд, он принял решение. – Хорошо вооружим всех, обучим и лишь тогда пойдем на столицу. Сколько это может занять?

– Месяц, – ответил Ференстарший, – но все равно это – долго и опасно.

– Нападать на Миэльса сейчас тоже опасно, – возразил принц. – Так что за невозможностью выдвинуться к столице немедленно разместимся в этом доме со всеми удобствами.

Приемную организовали в одном из больших залов. Сам принц поселился на третьем этаже. Там же обосновались и его ближайшие соратники, благо комнат хватало.

Вселившись, молодой человек опять начал придумывать поручения. Он уже практически вжился в роль принца. К тому же у него была масса дел, с которыми он сам бы не смог справиться – просто не успел бы сделать все. Михаил совсем не хотел уподобляться некоторым руководителям, с которыми он много раз сталкивался в своей прежней жизни. Те пытаются все контролировать, вникают в каждую мелочь, проводят многочисленные совещания по самым малозначительным поводам. В результате реальная работа не движется, хотя и создается устойчивая иллюзия, будто каждый подчиненный делает чтото полезное. При этом подавление инициативы сотрудников и необходимость все время консультироваться с руководством препятствуют выполнению на самом деле важной работы.

Поэтому он старался равномерно распределять функции при первой же возможности. Так, поручил Комену сформировать полицейские силы города, объяснив, что от них будет требоваться. А также попросил найти подходящего человека, который сможет этими силами управлять, когда войска принца покинут Сцепру.

Аррал был занят организацией и пополнением личной охраны Михаила, состоящей из ишибов. Иашт рассылал своих людей во все стороны, пытаясь узнать обстановку в самых удаленных районах. Он сам тоже много путешествовал по окрестностям, пользуясь приобретенной неутомимостью.

Ферен занимался армией, а Ксарр – ее снабжением. Также от надежных людей Ронел и Комен все время получали сообщения из столицы. Кроме этого, они пытались заручиться поддержкой как можно большего числа дворян.

Маэт и Торк выполняли функции секретарей. Они занимались организацией встреч претендента на престол. Иногда – с нужными людьми, а иногда с теми, от кого невозможно было избавиться. У принца было необычайно много просителей.

Также Ксарр предоставил штат прислуги из числа жителей Камора и бывших рабов, шедших в обозе. Теперь у Михаила был небольшой отряд слуг, которым руководил главный дворецкий по имени Пеннер, крупный мужчина средних лет с широким лицом. У него имелся большой опыт управления персоналом. Раньше он был рабом у одного из провинциальных дворян, которые использовали его именно в этом качестве.

Обосновавшись в своей новой резиденции, принц пригласил к себе Маэта.

– У меня здесь есть знакомая девушка, – сказал он. – Ее зовут Инкит. Она – дочь сапожника. Не мог бы ты пригласить ее ко мне сегодня?

– Дочь сапожника – к принцу? – удивился Маэт.

– Ну да, что в этом такого? Эта семья в свое время оказала мне помощь. Я думаю произвести Инкит в дворянское достоинство. Кстати, как это у вас тут делается?

Младший Ферен поразился, что его высочество не знает элементарных вещей, но потом напомнил себе, что тот воспитывался и рос в глубокой глуши.

– Дворянство может давать только король. Ну, или наследный принц, наверное, если законного короля нет. Раньше был обычай, что, когда человек становится дворянином, он преклоняет колени, а король возлагает руку ему на голову. Теперь же иногда ограничиваются простым указом, который является также грамотой, подтверждающей дворянство.

– Отлично! Испытаем это сначала на Торке, а потом ты пойдешь за девушкой. А то наш друг засиделся в простых наемниках.

Маэт рассмеялся. Он выглянул за дверь комнаты, в которой говорил с Михаилом, и закричал:

– Эй, Торк, иди сюда! Захвати хорошую бумагу и перо!

Раздался какойто шум. Торк в этот момент руководил перестановкой шкафов в соседнем кабинете.

– Иду! – крикнул он и через несколько минут появился, держа в руках письменные принадлежности.

– Садись за стол, – сказал Михаил. – И пиши.

Торк приготовился. Он уже привык писать различные указы, которые иногда рождались спонтанно. Надо сказать, что он обладал отличным почерком, хотя писал с ошибками. Неожиданно для себя наемник фактически стал заведующим канцелярией. Это ему очень не нравилось, но он утешал себя тем, что данная функция является временной.

– Как твое полное имя? – спросил принц.

– Ты знаешь его. Меннер Торк, – ответил тот. – Я – незаконнорожденный. У меня нет дополнительных имен и череды предков.

– Пиши, – произнес Михаил. – Я, наследный принц Нерман королевства Раниг, настоящим указом… Написал?

– Да.

– За особые заслуги перед короной и государством присваиваю Меннеру Торку дворянское достоинство.

Наемник оцепенел. Он конечно же верил, что принц исполнит свое обещание и сделает его дворянином или даже уру, но думал, что это все будет только после окончательной победы и официального воцарения.

– О, твое высочество! – воскликнул он, переполняемый эмоциями.

– У тебя появится возможность стать основателем достойного рода. Пиши дальше. Кстати, Маэт, что там дальше пишут в таких случаях?

– Дают землю и замок.

– Ну, землю я дам потом. Всем. А замки выдавать больше не будем. Когда получим полную власть над страной, большинство замков сровняем с землей.

– Почему? – одновременно удивились Маэт и Торк.

Михаил знал точный ответ. Он помнил, что так сделал кардинал Ришелье, когда боролся с феодальной раздробленностью. В Раниге же феодализм достигал своего апофеоза, какимто образом сочетаясь с рабовладельческим строем.

– Короне не нужны крепости, которые она не может полностью контролировать, – пояснил он. – Будут существовать лишь государственные крепости, имеющие стратегическое значение, и дворцы. Вот дворцы каждый сможет строить сколько угодно и где угодно.

Его приятелям было странно слышать такое. Но зачем спорить с принцем? Тем более с принцем, который к ним благоволит. Они точно знали, что внакладе не останутся.

Михаил же, выдавая патент на дворянство Торку, преследовал вполне определенную цель. Руководствуясь своими симпатиями, он хотел сделать дворянкой Инкит. Но, совершив это перед повышением статуса Торка, который так помогал ему, рисковал обидеть старого друга. Поэтому решил сначала разобраться с наемником, а потом уже с девушкой. Он был очень расчетлив. Полезное качество для королей.

Глава 32

Разгром Хростов

– Тебя ожидает принц, следуй за мной, – сказал Маэт Инкит в доме сапожника.

Всеобщему изумлению не было предела.

– Как принц? Зачем? – недоуменно спросил сапожник Ломтер.

– Это он потом сам объяснит.

– Тебя послал Ксант? – догадалась девушка.

– Именно он и послал, – ответил Ференмладший.

– Не переживай, папа, – сказала она. – Ксант обещал показать мне принца.

Маэт хмыкнул.

– Подожди тогда, я переоденусь! – крикнула ему Инкит и умчалась прочь.

– Давно ты знаешь… гм… Ксанта? – спросил Ферен у сапожника.

– Несколько месяцев, – ответил Ломтер. – Он останавливался у меня, пока я делал ему сапоги.

– А что, ты – хороший мастер?

– Как сказать, – смутился старик. – В основном покупатели хвалят меня. Я ведь всю жизнь только и делаю обувь. Хочешь, расскажу тебе о твоей обуви?

– Нука, – заинтересованно протянул Маэт.

– Твоим сапогам около двух лет. Хотя они не выглядят такими старыми. За ними был хороший уход, но месяца три назад все изменилось. Уход стал хуже. Возможно, у тебя поменялся слуга. А в последнее время ты в них много бегаешь. Прости меня за это, я знаю, что дворянам бегать не подобает, но вижу, что ты именно бегаешь.

Маэт расхохотался.

Сапожник попал в точку. Благодаря использованию амулетов Террота в армии принца царил обувной кризис. Солдаты жаловались на то, что их обувь разваливается или стираются подошвы при быстром беге. Ксарр выбивался из сил, чтобы обеспечить войска всем необходимым. Он дал указание многим бывшим рабам освоить профессию сапожника. Обоз в массовом порядке чинил старую обувь или изготавливал новую, но иногда ее все равно не хватало.

– Ну ты, дед, даешь, – сказал Маэт. – Тебя нужно представить Комену. Это – наш временный полицейский, как его называет Ксант. Может быть, он заинтересуется твоими талантами.

– А что делает полицейский? – спросил старик.

– Ищет заговорщиков, убийц, грабителей, порядок наводит, много чего делает.

– Как же я могу пригодиться этому Комену? – удивился Ломтер.

– Так ты будешь всех находить по сапогам и следам от них, – еще громче рассмеялся Маэт. – Как ишиб по следам ти .

Сам того не подозревая, Ференмладший попытался внедрить основы классической криминалистики в мире Горр.

– Прости, я задержала тебя, – влетела в комнату Инкит.

– За что прощать? – искренне удивился Маэт. – Впервые вижу, чтобы женщина так быстро переодевалась.

Благодаря переданным ей деньгам девушка не испытывала недостатка в хорошей одежде. Но теперь она выбрала самое лучшее платье, которое только у нее было. Краснобелая ткань плотно облегала ее талию и грудь, подчеркивая прелести фигуры. Маэт не замедлил одобрительно осмотреть спутницу с ног до головы.

«Принца можно понять, – подумал он. – Я бы тоже сделал ее дворянкой на его месте, чтобы она вполне официально могла находиться в моей свите».

Однако же планы Михаила так далеко не простирались. Молодому человеку очень хотелось доставить удовольствие девушке, которая ему нравилась. В любом случае, принц не собирался делать так, чтобы Инкит находилась неотлучно при нем. Может быть, дворянство поможет ей устроить личную жизнь? Вообще же если его и интересовали серьезно девушки, то их количество было невелико на протяжении всей его жизни. И, к его глубочайшему удивлению, первое место в списке интересов занимала таинственная незнакомка, которую он встретил в лесу и которая так стремилась его убить. Молодой человек отдал бы многое за то, чтобы узнать, кто она такая. А еще лучше – чтобы иметь возможность встретиться с ней. Уже при иных обстоятельствах.

– Проходи, – сказал Маэт, открывая дверь дома Бинторов и проводя Инкит мимо охраны.

Девушка осторожно вошла в дом.

– Где же Ксант? – спросила она, оглядываясь по сторонам.

– Там, наверху, – ответил Маэт. – Пойдем.

Он провел Инкит мимо Ксарра, активно проводящего ревизию обстановки, мимо Аррала, который чтото втолковывал двум одетым в халаты мужчинам, а также мимо Торка, который все еще не мог решить, куда же поставить шкаф в приемной. На гражданской службе наемник терял свою решительность.

Ференмладший постучал в дверь.

– Твое высочество, это Маэт! – крикнул он. – Я с девушкой!

– Проходи, – донеслось изза двери.

Маэт повернул ручку, и Инкит увидела человека, сидевшего за столом. Это был Ксант. Больше никого в комнате не было.

– Здравствуй, Ксант, – сказала она. – А где же принц? Мне сказали, что он меня вызывает.

– Здравствуй, – улыбнулся тот.

– Это была шутка, да? – спросила Инкит.

Маэт рассмеялся. Положительно вся эта история с девушкой веселила его от души.

– Нет, не шутка, – отверг обвинение Михаил. – Я – он и есть.

– Кто?

– Принц.

– Ой!..

– Маэт, держи ее!

– Да держу, держу. Что это с ней?

– Торк, принеси воды!

– Что тут у вас происходит?

– Воды, говорю!

– Да, вот кувшин.

– Инкит, с тобой все в порядке?

Девушка открыла глаза и увидела лицо Михаила, склоненное над ней.

– Ты правда принц? – тихо спросила она.

– Да, правда.

– А почему тогда мне не сказал сразу?

– Хм… в нашу первую встречу это было тайной. А теперь вот сказал.

О других встречах он предпочел умолчать. Ему и так понадобилось много времени, чтобы успокоить Инкит. Девушка не просто была растеряна, она не знала, как себя держать с человеком, с которым была близка и который оказался принцем, практически королем.

Впрочем, оставшись с ней наедине и употребив все свое обаяние, он сумел коекак привести ее чувства в порядок.

Инкит вышла из его кабинета через час. У нее было одновременно заплаканное, недоуменное и счастливое лицо. В ее руках находился указ о присвоении ей дворянского звания.

С точки зрения Михаила, подготовка к решительному броску на Парм протекала в некотором хаосе. Слишком много было солдат и слишком мало тех, кто занимал бы свои посты не временно, а постоянно.

Первая неделя принесла лично ему только головную боль. Встречи, встречи и еще раз встречи. Все дворянство Сцепры мечтало хоть раз оказаться вблизи принца Нермана. Конечно же не все верили в то, что он – настоящий принц. Но это не мешало им стремиться к его обществу. И побеседовать с ним. К сожалению, беседой дело и ограничивалось. Только примерно четверть боеспособного дворянства предложила свои услуги принцу. Остальные занимали выжидательную позицию.

Он понимал, что стоит ему одержать первую крупную победу, и обстановка изменится. Но не только до победы, до ближайшего сражения было очень далеко.

Из столицы приходили противоречивые новости. Некоторые утверждали, что Миэльс в панике, другие говорили, что он лихорадочно пытается заключить перемирие с Томолом и Кмантом. Было точно известно лишь одно: правящие семьи стягивали к столице преданных им ишибов и многочисленные отряды воинов, жертвуя обороной других городов. Если война с внешним противником не несла четырем родам непосредственной угрозы, то появление претендента на престол было для них чрезвычайно опасно. Король Миэльс наконецто получил долгожданное войско.

Принц приобрел неплохое пополнение из солдат гарнизона Сцепры. Более семисот солдат и офицеров пожелали служить ему. Отказавшихся практически не было. Это объяснялось прежде всего неплохой работой Комена с пленными. Благодаря ему все офицеры оказались, вопервых, в курсе текущей политики Миэльса, а вовторых, Комен заверял всех, что они служили ненастоящему королю. Впрочем, такое количество присоединившихся доставило лишь дополнительные хлопоты Ксарру, который занимался поставкой легких доспехов, обуви и выплатами денежного довольствия.

Из ишибов, желающих воевать, в живых осталось очень мало. Абсолютно все ишибы, выступившие против Михаила, погибли от молний. Аррал и Иашт с трудом набрали около десятка человек среди тех, кто сохранял нейтралитет, из которых была сформирована личная охрана принца.

Когда после взятия Сцепры прошла неделя, Михаил принял участие в маневрах, устроенных Ронелом. Старик не терял времени даром. Он быстро назначил толковых десятников. И вместе с ними начал днем и ночью тренировать армию. Фактически у солдат оставалось время только на сон. Но интенсивность занятий приносила плоды: слаженность действий и индивидуальная выучка возрастали.

На маневрах восемьсот солдат, обладающих амулетами, были разбиты на два лагеря. Первым командовал Комен, а вторым – Ференстарший.

Цель маневров была проста: в течение четырех часов солдаты Комена должны были овладеть знаменем отряда Ферена. В случае неудачи победа доставалась оборонявшимся.

Аррал и Михаил заняли почетное место в воздухе. Старый ишиб к тому же выполнял роль судьи, следя в том числе и за тем, чтобы условно убитые солдаты не жульничали, а честно покидали поле боя.

Ферен подготовился к защите на славу. По условиям маневров, его лагерь был окружен лесом с двух сторон, поэтому оттуда можно было ожидать внезапного нападения. Другим условием являлось то, что солдаты Ферена не имели право приближаться к собственному знамени ближе чем на десять метров. Это странное условие выдвинул Комен, с ним согласились, но никто сразу не понял, к чему это все приведет. Отряд Ронела выкопал множество ям, построил небольшие укрепления, то есть сделал все для того, чтобы затруднить атаку противника.

У Комена преимущество было в том, что он мог реально маневрировать. А преимуществом Ферена являлась возможность защиты и только защиты. Ничего иного от него не требовалось. Конечной задачей учений было выявление слабых и сильных сторон войска, оснащенного амулетами Террота, при обороне и нападении.

Когда маневры начались, Комен поступил неожиданно. Он вывел в открытое поле около ста пятидесяти солдат. Они стояли в непосредственной близи от отряда Ферена, но не предпринимали попыток атаковать. Просто стояли и наблюдали за лагерем.

Это заставило Ронела понервничать. Конечно же он мог смести этот отряд одним ударом. Но кто мог бы поручиться, что в этот самый момент из леса не выбегут остальные солдаты условного противника и не захватят знамя? Ведь Ронел не мог поместить знамя прямо в центр отряда – до него только сейчас стал доходить смысл странного условия Комена. Поэтому Ферен лишь немного укрепил заслон, который должен был бы встретить видимый отряд Комена. И больше ничего не сделал.

Вскоре с другой стороны, тоже из открытого поля, появился второй отряд. В нем также было сто пятьдесят человек. И он также стал неподвижно.

Это еще больше озадачило Ферена. Он укрепил и эту сторону. Зная, что в лесу, возможно, прячется еще сто солдат противника.

Итак, у лагеря со знаменем было четыре стороны. С двух на них могли напасть по сто пятьдесят человек, а что могло произойти еще с двух других – неизвестно.

Пока Ферен размышлял, что же задумал Комен, оба отряда, находившиеся в поле, пошли в атаку. Этот шаг вызвал удивление всех наблюдателей, которое очень скоро прошло. Потому что выяснилась замечательная вещь: у обороняющегося Ферена не хватало солдат, чтобы отбивать реальную атаку и одновременно предотвращать гипотетическую атаку, но с двух сторон. Он должен был держать по сто солдат с каждой стороны, граничащей с лесом на случай внезапной атаки.

Маневры закончились быстро. Знамя захватил один из полевых отрядов Комена. А таинственная сотня солдат так и не вступила в бой.

– Какие же выводы следуют из увиденного? – спросил командующий, когда все его основные сподвижники собрались в доме Бинторов.

– С амулетами удобнее нападать, чем защищаться, при прочих равных условиях, – сказал Ферен.

– Еще очень важна разведка, – заметил Комен. – Если бы Ронел точно знал, где спрятаны мои солдаты, он мог бы просто атаковать их равными силами. И тогда неизвестно, кто бы выиграл.

– Это все равно был ненастоящий бой, – произнес Аррал. – В нем было слишком много странных условий.

– А мне это все ужасно не понравилось, – сказал Михаил. – Ни защита, ни нападение.

– Почему? – удивился Ронел. – Комен же явно победил.

– А вот скажи, Комен, – спросил принц, – что бы ты делал, если бы случилось чтото непредвиденное? Чтото пошло не так? И это потребовало бы немедленной реакции?

– Послал бы гонца с указаниями, – ответил тот.

– Гонца, – вздохнул принц. – А если бы это случилось так, что сначала бы пришлось слать гонца к тебе, чтобы поставить тебя в известность о произошедшем? А уже потом ты в свою очередь слал бы гонца кудато там… И, возможно, было бы уже поздно.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивился Комен. – Так все делают. Как же иначе?

– Нам просто нужны нормальные средства связи в течение боя. С ними шансы на победу резко повышаются.

– Какие же средства связи бывают, кроме гонцов? – удивился Ферен.

– А как связываются корабли друг с другом во время сражения? Посылают гонцов в лодках?

– Вывешивают флажки, – ответил Комен, насторожившись.

– Вот и мы будем вывешивать флажки для начала.

– Но их же никто не увидит! – воскликнул Ронел. – Мы что, будем носить с собой мачту? Даже ее может быть недостаточно, если бой идет не на морской глади.

– Зачем же мачту? У нас есть ишибы. Летающие. Целых два.

Аррал громко вздохнул. Он понял своего ученика. Теперь старику предстояло стать не только начальником охраны, но и высокой мачтой, на которой будут развеваться сигнальные флажки.

Вообще же Михаил часто думал о более совершенных средствах связи. У него было несколько идей, но для их реализации нужно было уединиться с ти компьютером на некоторое время, желательно надолго. Такой возможности пока что у него не было.

Через пару дней, когда работа над видом и последовательностью сигналов была в самом разгаре, Иашт пришел с интересным сообщением. В пятидесяти километрах от столицы и примерно в ста километрах от Сцепры стал лагерем большой отряд Миэльса. Он насчитывал примерно тысячу человек, тридцать обычных ишибов и двух ишибов, чей уровень значительно превышал средний.

– Что же там делает такой большой отряд? – спросил командующий.

– Неизвестно, – ответил Иашт. – Мои люди поговорили с солдатами, они ничего не знают. Отряд возглавляет тысячник Хрост, племянник главы семьи Хростов. Армия практически целиком принадлежит этому роду. Предполагаю, что они там просто ждут. Когото или чегото.

– И долго ждать собираются?

– Судя по лагерю, не менее пары дней. Обосновались обстоятельно.

– Можно ударить, – Комен высказал мысль, которая была у всех на уме.

– Да, – подхватил Ферен. – Пойти без обоза, налегке. Чуть больше двух часов бега в одну сторону. Разгромить их и быстро вернуться обратно.

– Да, можно, – медленно сказал Михаил. – Было бы интересно встретиться на поле боя с великими ишибами.

– В каком составе пойдем, твое высочество? – спросил Ронел.

– Думаю, что возьмем человек семьсот и всех ишибов. Кроме Аррала. Он останется здесь вместе с Ксарром за главных. У нас достаточно солдат и доспехов, но амулеты делать не успеваем. Так что пусть Аррал занимается ими. Из ишибов Иашта и моей охраны сделаем ударный отряд. Они должны вывести ишибов врага из строя. Двадцать против тридцати – нормальное соотношение, учитывая амулеты.

– А великие ишибы?

– Если ктонибудь из наших подойдет к ним близко, то им конец. Если никто не сумеет подойти, то я сам прикончу их на расстоянии.

Михаил не хотел ни с кем делиться амулетами великих ишибов. Он выбрал лишь Аррала, потому что доверял ему. Все остальные должны были обходиться тем, что называли амулетом Террота. Но секрет изготовления этого амулета был опятьтаки известен лишь Арралу и Михаилу. Поэтому ишибы Иашта и его личная охрана могли пользоваться лишь контактными электрическими разрядами. И хотя они не понимали их сути, от этого качество оружия не снижалось. Потому что, к примеру, ограниченное число людей знают, как точно устроена микроволновая печь. Но пользоваться ей могут все.

У принца даже в планах не было сообщать комуто еще секрет амулета Террота. Он ясно понимал, что массовое производство окажет благотворный эффект, но рисковать не хотел. Вдруг произойдет утечка? Конечно, он способен отключить свои амулеты на противнике, но только если этот самый противник находится вблизи. Принцу вовсе не хотелось, чтобы враги штурмовали его города в его отсутствие, используя его же амулеты.

– Когда нам лучше выступить? – спросил Михаил, когда стало ясно, что штаб пришел к единому мнению о необходимости атаки.

– Думаю, что сегодня. Как можно скорее, – ответил Ферен.

– А солдаты будут готовы?

– Да. Нам не придется долго собираться.

Отряд выступил примерно через полтора часа. Сначала солдаты вышли за ворота города и построились перед ними. Офицеры пытались создать неширокий строй, которым можно было бы бежать от Сцепры до вражеского отряда. К счастью, дождей в последние дни не было, поэтому земля большей частью была сухой. Это позволяло использовать не только дорогу, но и поля, если обегать неожиданные препятствия. Вперед был выслан авангард из десяти человек. Они должны были решать, стоит ли заставлять обозы или путников съезжать с дороги, или для армии было бы проще обогнуть их. Средняя скорость для движения основного отряда была выбрана прежней – сорок километров в час. Авангард же мог периодически двигаться быстрее.

Начав движение, армия из семисот человек двигалась с упорством танка, невзирая ни на какие препятствия. Нерасторопные обозы, не успевшие вовремя освободить путь, жались к обочине. Их сопровождающие испуганно наблюдали за проносящимися мимо на огромной для пешеходов скорости солдатами. Но войско двигалось не только быстро, но и дисциплинированно. Десятники зорко следили за тем, чтобы их подчиненные не наносили никакого вреда встречным путникам. Несмотря на относительную стабильность движения, всетаки некоторые помехи случались, поэтому расстояние в сто километров было покрыто примерно за три часа.

Амулеты Михаила, помимо увеличения физической силы, также препятствовали утомлению. Армия к противнику подошла не очень уставшей. Несмотря на это, Ронел поначалу колебался, не стоит ли сделать получасовой привал перед атакой. Но потом мысли о неожиданности нападения перевесили это желание. Фактор внезапности терять не хотелось.

Поэтому на хитроумные маневры времени тоже не было. Армия просто разделилась на два отряда, которые атаковали лагерь противника с двух сторон.

Нападение для воинов Хроста действительно было неожиданным. Часовые только успели поднять тревогу, как волна атакующих смела их. Лагерь не был укреплен. Он располагался вдали от небольшой деревеньки практически в чистом поле. Единственной особенностью местности был небольшой ручеек с прозрачной водой, протекавший через центр лагеря.

Солдаты Михаила, атакуя с двух сторон, почти разрезали вражескую армию на две половины. Им пытались оказать сопротивление, но это была неорганизованная оборона. Отдельные малочисленные группы старались держать строй, но физическая сила и натиск нападающих не позволяли этому строю существовать длительное время. Часть солдат Хроста сразу же начала бросать оружие. Они оставались в тылу атакующих. Специальной группе было поручено уводить сдавшихся в сторону, подальше от сражения. Они справлялись с этой задачей настолько, насколько это можно было сделать в условиях всеобщего хаоса.

Ишибы Михаила под покровом невидимости двигались в первых рядах. Они старались не ввязываться в обычные схватки. У них была другая задача – ишибы противника.

Несколько ишибов встретились им на пути и были уничтожены или оглушены электрическими разрядами. Однако вражеское командование находилось в центре лагеря. Там было большинство офицеров и ишибов. Имто и удалось организовать оборону.

Значительная часть воинов Хроста выстроилась вокруг палаток командиров. Видно было, что это в целом хорошо обученные и дисциплинированные солдаты. Но что они могли противопоставить амулетам Террота в чистом поле, даже вне крепостных стен?

А вот ишибы могли. Первые ряды атакующих охватило пламя. Михаил никогда до этого не видел такой большой зоны возгорания, созданной ишибами. Но защита амулетов выдержала. Ишибы сделали ошибку: они рассредоточили удар вместо того, чтобы поражать нападавших на ограниченных участках совместными силами. Погибли большей частью лишь солдаты Хроста, сдавшиеся в плен и не успевшие удалиться на безопасное расстояние.

После этого ишибы принца с еще большей энергией пытались проникнуть в глубину порядков обороняющихся. Туда, где находился их основной противник.

Михаил же, как обычно, парил над сражением, высматривая великих ишибов. После первых минут хаоса он иногда отчетливо ощущал, как ктото пытается воздействовать на его ти . Эти попытки были пока что безуспешны. Хотя периодически он чувствовал небывалое по мощности воздействие. Видимо, так атаковали великие ишибы. Принц не был уверен, что его амулет способен выдержать их совместную атаку, даже на таком значительном расстоянии. Поэтому спешил найти противника, прежде чем тот догадается, как нанести ему вред.

С помощью тонкого щупа он обнаружил палатку, рядом с которой находился обладатель выдающегося аба. Затем приблизился и ударил молнией примерно в то место. Потом еще несколько раз. Он чувствовал изменения ти умирающих. Но ему очень трудно было сказать, смог ли он поразить великого ишиба или нет.

Массированная атака ишибов Хроста, хотя и не нанесла существенного вреда, замедлила наступление. Паузой тут же воспользовались офицеры армии Хростов. Со стороны оборонявшихся послышались крики: «Стойте! Стойте! Переговоры!»

Ферен дал знак трубачу, находившемуся рядом с ним. Тот тут же сыграл отступление. Противник больше не сопротивлялся, но войска принца вышли из контакта с ним. Они отодвинулись на несколько метров и остановились. От момента начала атаки до неожиданной остановки прошло минут пятнадцатьдвадцать. События развивались стремительно.

Михаил почувствовал, что все воздействия на его ти прекратились. Он тоже перестал нападать и снизился к Ферену.

– Правильно ли мы поступаем, согласившись на переговоры? – спросил молодой человек.

– У них все равно уже нет ни единого шанса, – ответил Ронел. – Они это понимают. Окружены со всех сторон. Ишибы бесполезны.

«Бесполезны, как же, – подумал Михаил. – Если бы они были более организованны, то смогли бы нанести нам большой урон».

Тем временем из расположения противника прибыли два человека. Один явно был воином, но без оружия, а другой, одетый в халат, являлся ишибом. Причем незаурядным, судя по его абу. Воин тоже был ишибом, но слабее.

Солдаты принца расступились, пропуская их.

– Это Пеннел Хрост и великий ишиб Йонер, – сказал Ферен принцу.

Двое приблизились.

– Ферен! – воскликнул Пеннел, увидя, кто стоит перед ним. – Так это ты на нас напал?!

– Привет и тебе, Хрост, – сказал Ронел. – На вас напал законный принц Нерман.

И Ференстарший показал на Михаила.

Пеннел и Йонер коротко поклонились. Хрост был высоким мужчиной лет сорока с тонкими губами, которые он часто поджимал, отчего они превращались почти в нить. Йонер, напротив, был худой, небольшого роста, но с довольно пухлым лицом и маленькими глазками.

– Я слышал, что ты перешел на сторону мятежников, Ферен, – произнес Пеннел. – Не ожидал такого от одного из самых честных людей, признаться.

– Моя честь не запятнана, – спокойно сказал Ронел.

– Как же так? А присяга?

– Присяга недействительна. Она была дана ненастоящему королю, – последовал лаконичный ответ.

– Если даже честнейший Ферен так считает, то есть повод задуматься, – заметил Йонер.

И непонятно было, к кому он обращается в большей мере: к противникам или к своему спутнику.

– Почему вы пошли на переговоры? – спросил Михаил.

Принцу не пристало находиться в стороне от обсуждения.

– А какой у нас был выход, твое… гм, – начал отвечать Пеннел.

Все отлично поняли его заминку. Если бы он назвал Михаила как положено, то фактически признал бы его настоящим принцем. А если он – настоящий принц, то Миэльс – ненастоящий король. Просто как дважды два.

– Все в порядке, – одобряюще сказал Йонер своему спутнику. – Принц – и для нас принц. Мы ведь почти уже в плену.

– Твое высочество, – продолжил Пеннел после небольшой паузы. – Вы напали внезапно, захватили или уничтожили множество солдат. Ишибы не смогли причинить вам вреда. Реннир мертв.

– Да, он умер очень быстро, – добавил Йонер. – А ведь считался одним из лучших мастеров защиты. Хвастался, что мог бы спуститься в жерло вулкана. Никогда бы не подумал, что можно так быстро убить великого ишиба. Хотя от обладателя такого… странного аба всего можно ожидать.

Вся его интонация говорила о том, что для себя Йонер хотел бы избежать участи Реннира.

– Вы хотите сдаться? – уточнил Михаил.

– Мы можем дать вам слово, что никогда не обнажим оружие против вас, – быстро сказал Пеннел.

Ферен покачал головой.

– Если бы мы принадлежали к разным странам, то я бы советовал принцу принять это предложение, – сказал он. – Но слово, данное тем, кого вы считаете мятежниками, ничего не стоит. Его можно очень легко взять обратно, и никто за это не осудит. Даже наоборот.

Пеннел слегка поморщился и поджал свои и без того тонкие губы. Ферен говорил неприятные для его дворянского слуха вещи, но они были правдивы.

– А если мы сдадимся в плен, вы сохраните наши жизни? – спросил Йонер.

– Да, – снова ответил за принца Ронел. – Если ты подскажешь способ, как можно держать ишибов в плену, не опасаясь какойнибудь каверзы или удара в спину.

Это тоже было правдой. Если ктото не верил обещанию ишиба добровольно оставаться в плену, то этого ишиба следовало убить. Потому что контролировать его нельзя никак.

– Остальным же, если они не ишибы, мы гарантируем жизнь, – добавил Ферен.

Теперь уже поморщился Йонер. Очевидно, что он ожидал подобного ответа. И этот ответ ему совсем не нравился.

– Что же вы хотите? – спросил Пеннел. – На каких условиях примете нашу сдачу?

– Безоговорочная капитуляция, – ответил Михаил. – Все ишибы должны принести мне присягу. В противном случае – смерть. Остальные как хотят…

– Это очень жестокий выбор, – сказал Пеннел. – Нам придется нарушить клятву, данную королю. Но это ладно, если Миэльс действительно незаконно получил корону. Нам еще придется пойти против нашего рода.

Йонер слегка пожал плечами. Было видно, что он гораздо менее щепетилен в вопросах чести.

– Ты – тоже ишиб, Пеннел, – сказал он.

– Мы должны подумать, – произнес Хрост. – Дадите нам время?

– Полчаса, – ответил принц.

Вражеский тысячник кивнул:

– Через полчаса мы дадим ответ.

Парламентеры удалились.

Солдаты Михаила отступили еще немного, чтобы быть менее уязвимыми в случае внезапной атаки. Ферен приказал увести подальше пленных. Время шло быстро.

– Что, вы думаете, они решат? – спросил Михаил находившихся рядом с ним союзников.

– Могут напасть внезапно, – сказал Ференстарший.

– Сдадутся, – ответил Комен.

– Попытаются сбежать, – предположил Иашт.

Маэт и Торк промолчали.

Видно было, что друзья принца испытывали некоторые сложности с выработкой единой точки зрения.

Через полчаса парламентеры вернулись.

– Все ишибы готовы присягнуть тебе, твое высочество, – сказал Пеннел, поклонившись. – Многие офицеры согласились присягнуть тоже. Других же прошу рассматривать как пленных.

Конечно, у Михаила не было выбора – принимать новых, возможно, ненадежных союзников или нет. Он сам сформулировал условия капитуляции. Однако же молодой человек имел полное право не доверять вновь приобретенным солдатам полностью. Поэтому он решил обеспечить их амулетами в последнюю очередь. Да и то только тех из них, кто докажет, что достоин доверия.

Но в любом случае в тот день армию Михаила пополнили двадцать четыре новых ишиба, включая великого ишиба Йонера, специалиста по работе с ти воды.

Глава 33

Суды

Во дворце Миэльса было неспокойно. Весть о поражении и пленении армии Хростов прозвучала как гром среди ясного неба. Одновременно с этим все понимали, что никто не стал бы держать в плену ишибов. И если те живы, то служат теперь не Хростам и не королю, а мятежнику, называющему себя принцем Нерманом.

Для того времени это была вполне нормальная ситуация, когда побежденный переходил на сторону победителя. Но предательство нового союзника случалось редко. Это был бы двойной позор: измена первой клятве в сочетании с изменой второй. Такому человеку перестали бы верить все. И конечно же в будущем его бы никто не стал брать в плен.

Для многих дворян, за исключением Ференов, сдаваться в плен было обычным, а иногда даже и привычным делом. Их захватывали в бою, затем конвоировали к месту заключения, а потом уже предоставляли относительную свободу. И пленник жил там, пока родственники не вносили за него выкуп. После этого он мог считать себя свободным, но лишь до тех пор, пока с оружием в руках не попадет в плен снова. Король же вносил за своих подданных выкуп чрезвычайно редко. Это была традиционно высочайшая милость, которая всегда требовала объяснений перед другими подданными. Поэтому монархи выкупали лишь самых достойнейших и полезнейших из своих придворных.

– Что происходит? – спрашивал Миэльс своего советника Толера Рауна. – Что вообще происходит? Меня уверяли, что отряд Хростов соединится с людьми Кареттов, я усилю их ишибами, и они все вместе отобьют Сцепру. Где отряд Хроста? Где люди Кареттов?

– У самозванца оказалась очень хорошая армия, – объяснял Раун. – Его солдаты могут совершать длительные маршброски даже без лошадей. Никто не мог предугадать, что он нападет на отряд, находящийся в непосредственной близости от столицы.

– А нужно было предугадывать! – мгновенно вспылил Миэльс. – Ты – мой советник! У меня еще есть советники! И никто из вас даже не намекнул на такую возможность. Все говорили, что стоит только заключить мир с Томолом и Кмантом, как самозванец будет раздавлен. Мы почти заключили этот мир… И что? Что, я тебя спрашиваю?

Раун виновато потупился. Он знал, что с его величеством лучше не спорить по данному вопросу. А еще лучше – не спорить ни по какому вопросу. Потому что языка логики король Ранига не понимал.

– Ты вообще чтонибудь узнал о личности этого проходимца?

– Нет, твое величество. Он словно появился из ниоткуда.

– Из ниоткуда в самый плохой момент для королевства. Когда мы ведем войну! – воскликнул король. – А о его окружении ты узнал чтото? Об этом, как его, спасителе принца…

– Его зовут ишиб Аррал, твое величество.

– Об Аррале. Если он был так близок к Ортеру, то почему я вообще о нем никогда раньше не слышал? Как бы он мог выкрасть принца?

Раун похолодел. Он не знал точно, что случилось двадцать пять лет назад. Но сейчас король Миэльс намекнул, что принц мог бы быть выкраден. Намекнул, даже сам не заметив. Что это значит? А значит то, что нет смысла выкрадывать принца, который просто заболел. Что из этого следует? Покушение всетаки было? Это может быть настоящий принц Нерман?

Знать такие тайны Рауну совсем не хотелось. Это могло быть очень опасно для здоровья.

– Это всего лишь проходимцы, твое величество, – поспешил он успокоить короля. – Аррал всегда жил в удаленной деревне, был почти отшельником…

Советник еще хотел добавить «звезд с неба не хватал», но прикусил язык. Было бы очень трудно объяснить могущество Аррала на сегодняшний день. Раун вообще не хотел заострять внимание на этом вопросе. К тому же имя «Аррал» вызывало у него массу эмоций. Он догадывался, кто мог не так давно посещать короля, прикидываясь крестьянином и явившись с прошением от злополучного ишиба. К счастью, об этом, кроме самого Рауна, никто не знал. А то бы советник живо лишился своего поста. А то и головы.

– Если самозванец так ловок в сражениях, то реши вопрос с ним другим способом, – продолжал король. – Мне он живым не нужен. Как и все его сподвижники.

– Я поищу надежных людей, – согласился Раун.

– Займись этим прямо сейчас.

– Уже иду, твое величество.

После блистательной победы над отрядом Хроста и пленения великого ишиба положение Михаила упрочилось, а его авторитет среди дворян Сцепры укрепился. Теперь уже многие выходцы из титулованных семей мечтали покрыть себя славой под его знаменами. А заодно – максимально приблизиться к столице и дворцу. Все понимали, что новая власть означает новые должности. А в случае успеха предприятия тех, кто вовремя встал под знамена, ожидал карьерный рост. Причем чем раньше присоединение к победителям произошло, тем стремительнее могло быть продвижение.

Отныне у принца не было недостатка в солдатах. Но был недостаток в амулетах и деньгах. Если вопрос с амулетами решался с течением времени, то вопрос с деньгами, наоборот, ухудшался. Ксарр, который заведовал всей финансовой частью кампании, выбивался из сил. Он экономил на всем, на чем только мог, но с ужасом наблюдал, как стремительно тает золото, реквизированное из башни Бинторов.

– Не ввести ли нам небольшие налоги на захваченных землях? – периодически спрашивал Ксарр.

– Нет, – твердо отвечал командующий. – Эти земли принадлежат нам без году неделя. Нужно дать людям отдохнуть. Я буду собирать налоги с земель не ранее, чем через год после начала своего правления.

Чернобородый вздыхал. Он отлично понимал принца. Начинать царствование с ограбления народа не очень хорошо. Но какой был выход? Солдатам нужно пропитание и обмундирование. Им нужно выплачивать жалование. А деньги закончатся полностью через месяцдругой.

– Попробуй сделать так, чтобы большая часть денег не покидала казну, – посоветовал както Михаил. – Выплачивай жалование, конечно. Но пусть солдаты добровольно отдают деньги обратно.

– Как это? – удивился Ксарр. – С чего бы им отдавать деньги?

– Есть несколько способов, – ответил молодой человек, вспомнив свой беспокойный в финансовом смысле мир. – Можно брать у них деньги взаймы на определенный срок под неплохой процент. Это, кстати, может и купцов привлечь.

– Но потом же придется отдавать! – воскликнул Ксарр.

– Неизвестно, что будет потом. Может быть, у нас появятся деньги.

Чернобородый скептически хмыкнул.

– Есть еще один способ. Открой игорный дом. Предоставь возможность играть там во все известные азартные игры. А я напишу указ, по которому запрещу подобное занятие вне игорного дома. Солдаты, да и те же купцы, понесут деньги туда. И они будут оседать в наших карманах.

Ксарр задумался. Идея ему понравилась.

– Может быть, еще открыть государственные трактиры? – спросил он.

– Нет, этого делать не следует. Мы не сможем достойно конкурировать с частными. Но вот налоги с трактирщиков брать можно и нужно. Как и со всех торговцев, которые сбывают свой товар в подконтрольных нам поселениях.

– Насколько большие налоги можно установить?

– Не скромничай особенно. Примерно четверть от дохода как минимум.

– Но как же узнаю об их доходе? У нас нет людей, чтобы за каждым следить.

– А ты подсчитай их доход приблизительно, – сказал Михаил. – Или узнай тем или иным способом. И обяжи их выплачивать ежемесячно сумму от этого приблизительного дохода. И смотри внимательно, плачут они или смеются, – улыбаясь, добавил он.

– Почему они должны смеяться? – не понял Ксарр.

– Я слышал о царе, которого звали Александр, – пояснил Михаил. – Так вот, однажды он послал своих людей собрать налоги в одном завоеванном городе. Те принесли деньги. Потом послал за деньгами еще и еще раз. Те приносили снова и снова, но в последний раз сообщили, что жители плачут и утверждают, что у них уже больше ничего нет. Тогда Александр сказал, что это ничего, пусть идут опять. Его люди пошли и вновь принесли деньги. Они все еще были у жителей. Но когда царь захотел собрать налоги снова, то его посланцы вернулись с вестью, что жители не только утверждают, что у них ничего нет, но еще и смеются при этом. И вот только после этого Александр сказал, что у тех людей уже действительно ничего не осталось.

– Хорошая шутка, но наши трактирщики и купцы точно не будут смеяться, – ответил Ксарр.

– А ты следи за ними. Если они жалуются, но продолжают работать, значит, все в порядке, у них еще есть нормальный доход. А если вдруг ктото из них всерьез засобирается закрыть свое дело, то тут же снижай для него налоги. Нам нужно получить деньги, но разорять никого не следует.

– Где бы еще найти честных и надежных людей, которые бы за всем этим следили, – вздохнул чернобородый.

– А вот это уже твоя забота. Может быть, я помогу тебе с этим, но потом. Когда получу корону. Раньше никак не получится.

Дни у Михаила были расписаны буквально по минутам. Он инспектировал армию, принимал присяги, разбирался с просителями, выдерживал натиск местного дворянства, которое хотело устроить бал, или большую охоту, или чествование чегото, неважно чего – малейший повод подходил. Его осаждали отпрыски знатных родов, полагавшие, что их происхождение является залогом высокого чина, а также купцы и ремесленники, ищущие для себя выгод. Он с трудом находил время даже на встречи с Инкит, которые затягивались допоздна. Утром он вставал невыспавшийся, и если бы не его умение управлять ти, то давно бы уже превратился в бледное подобие самого себя. Но больше всего времени отнимали суды. Сначала он пытался вникать во все, даже мельчайшие тяжбы и происшествия. Но потом понял, что у него не хватает на это ни времени, ни сил. При этом новоявленный принц не хотел пускать судебную систему на самотек. Ведь именно она формировала впечатление о законности и справедливости царствования. Здесь нужен был очень тонкий подход. Следовало пересмотреть множество существующих законов, подредактировать некоторые и полностью отказаться от других. А также ввести новые. Ведь, к примеру, целый свод правил Ранига регламентировал, что делать в том или ином случае с рабами, тогда как рабства уже не существовало. Михаилу требовалась уйма времени, чтобы разобраться со всем. А временито и не было. Поэтому поначалу он старался судить сам, руководствуясь лишь интуицией и своим видением справедливости. Но долго это продолжаться не могло. Он не справлялся с потоком жалоб. Следовало искать себе помощников.

Сначала хотел подключить к этому делу Маэта или Торка, как наименее занятых. Поэтому решил сначала проверить, как те понимают справедливость.

– Вот что бы вы сделали с человеком, который, скажем, убил другого человека? Допустим, ради денег, – спросил принц у своих приятелей.

– Если бы простолюдин убил простолюдина, то его следовало бы повесить, – сказал Маэт. – Если бы дворянин убил дворянина, то его нужно было бы заключить в крепость. А если бы дворянин убил простолюдина, то его достаточно оштрафовать.

– А ты, Торк, что думаешь?

– Ну, если ктото убивает раба…

– У нас нет уже рабов, Торк, – со вздохом сказал Михаил.

– Ну ладно. Если женщина убивает мужчину изза денег, то ее нужно казнить. А если мужчина убивает женщину, то еще нужно разобраться, почему это произошло. Если это его жена, то он имеет право ее убить.

Принцу сразу все стало понятно с Торком.

– Маэт, а что бы ты сделал, например, с дворянином, который изнасиловал бы дворянку?

– Вызвал бы на дуэль.

– Ну а в качестве судьи?

– Зачем его судить? Им пусть занимаются родственники изнасилованной. Или жених, к примеру. Она даже могла бы нанять когото из малообеспеченных дворян, чтобы он вызвал обидчика на дуэль.

– Понятно. А что бы ты сделал с дворянином, если бы он изнасиловал простолюдинку?

– Ну как же… А она бы точно не хотела этого сама?

– Точно.

– Тогда не знаю… Может быть, он заплатил бы штраф. А может быть, ничего не заплатил бы. Особенно если бы это случилось на его землях.

Михаил сделал вывод, что его представления о справедливости несколько отличаются от ранигских.

– А что ты сделал бы с вором?

– Тюрьма, штраф, а если украл чтото крупное, то можно и повесить. Слышал, что в некоторых местах за воровство отрубают руку.

– А если вор окажется дворянином?

– Дворяне не воруют! – гордо произнес Маэт.

Торк закашлялся.

– Разве только берут свое, – смешавшись, добавил Ференмладший.

Он уже почти подзабыл, на какие деньги финансировалась вся кампания. И это было нормально: у здорового человека приятные воспоминания всегда вытесняют неприятные, если они взаимосвязаны.

– Что делать с дворянином, я не знаю, – в конечном итоге кратко выразил свою мысль Маэт.

– А вот интересно, что должен совершить король, чтобы подданные восприняли это как преступление? – Михаил задал очень интересующий его вопрос.

– Уж точно не изнасилование, – хохотнул Торк.

Маэт отнесся к проблеме более серьезно.

– Может быть, нарушить какойто закон? – попытался ответить он. – Который как раз создан для королей. Тогда король будет выглядеть преступником. Возможно.

– А для королей должны быть отдельные законы?

– Конечно! Как же иначе? Это же – король! – резонно заметил Маэт.

В целом молодому человеку ситуация была предельно ясна. Чем выше твое положение, тем меньше у тебя ответственности. Этот же принцип работал и в его мире, но не был там закреплен формальноюридически. Даже наоборот, законы чаще всего гласили, что все равны.

Что же произойдет здесь, если он попытается внедрить подобные правила? Когда за один и тот же поступок и дворянин, и простолюдин несут равную ответственность? Вопервых, будет восстание дворян. Но это ладно. Вовторых, простолюдины его не поймут без должной подготовки. То есть сочтут, что у них очень странный король. И тогда ему не на кого будет опереться. Значит, придется мириться с существующими представлениями, слегка их сгладив.

Но эти выводы не отменяли необходимости в справедливых судебных решениях. Справедливых хоть с точки зрения Михаила, хоть с точки зрения жителей Ранига. Что нужно для этой самой справедливости? Немного: понятные всем законы, которые реально выполняются, и неподкупные судьи.

С законами в Раниге были проблемы. Как и с судьями. Единого свода законов не существовало. Были лишь некоторые указы отдельных королей, нередко противоречащие друг другу. И которые дополняли два уложения возрастом не в один век. Как ни странно, наиболее проработанным оказалось налоговое земельное законодательство, которое сейчас было не очень нужно. А вот в уголовном праве царил хаос. Почитав существующие законы, принц сделал вывод, что за обычное воровство на рынке можно было либо лишиться головы, либо не понести вообще никакого наказания. В зависимости от настроения судьи.

У него не было времени на изменение законодательства, но бросать на произвол судьбы этот вопрос не хотелось. Оставался лишь один выход: найти милосердных и неподкупных судей. Временно. До того, как он прочно усядется на престол и создаст нормальные непротиворечивые законы. А потом уже можно будет искать лишь неподкупных судей. Потому что милосердие будет прописано в законах.

Поэтому Михаил оставил разговор с Торком и Маэтом и решил немного оторвать от дел Аррала, Ронела, Комена и Ксарра. Иашта быстро отыскать не удалось. Он занимался своей непосредственной деятельностью – разведкой.

– Мне нужны судьи, – объявил принц. – То есть три человека на одно место судьи.

Все настороженно посмотрели на него. Фраза была странной.

– Я планирую немного изменить процесс судейства, – объяснил тот. – Судить каждый случай будут одновременно три человека: один из дворян, другой из ишибов, а третий – из простолюдинов. Решение считается принятым, если за него выступили хотя бы двое из трех.

– Очень интересная мысль, – сказал Комен. – А что же требуется от нас?

– Люди. Ферен и Комен выдвинут человек пять из дворянства, Аррал – из ишибов, лучше задействовать тех, кто сохраняет нейтралитет, а Ксарр обеспечит нас простолюдинами. Разумеется, все должны быть достойны доверия.

– Где же мы тебе возьмем столько достойных людей? – рассмеялся Комен. – Наша армия состоит большей частью из авантюристов. Офицеры точно из них.

– Среди них есть настоящие дворяне, – насупился Ферен. – Преданные стране и королю. Будущему законному королю.

– Есть. Я их даже могу пересчитать по пальцам, – ответил Комен. – Все они пришли из столицы с первым отрядом. И все они, по какойто загадочной причине, твои друзья. Но допустим, мы отберем твоих друзей в качестве судей. А где возьмем беспристрастных ишибов и простолюдинов?

– У меня есть честные люди, – сказал Ксарр.

– Вот это здорово, – еще сильнее рассмеялся Комен. – Получается, что у нас есть достойные среди дворян и простолюдинов. А как же наши ишибы? Оплот королевства.

– Я попытаюсь когото найти, – произнес Аррал. – Но не обещаю.

– Так всегда бывает с любым оплотом, – печально сказал Комен. – Достойные люди встречаются там нечасто.

– Постарайтесь уложиться в пару дней. – Михаил был слишком озабочен, чтобы улыбаться шуткам Комена. – Я уже не справляюсь с потоком жалоб.

Через два дня у принца было пять судейских групп. Он попытался объяснить им, что от них требуется. Сказал, что нужно быть милосердными и использовать больше здравый смысл, чем существующие законы. И что потом он облегчит им работу. Как обычно, после коронации.

Глава 34

Покушение

Время решающей схватки с Миэльсом стремительно приближалось. В Сцепре царило оживление. Бегали тудасюда военные, циркулировали разнообразные слухи, люди на улицах обсуждали перспективы кампании, торговцы завозили продовольствие, толпы народа осаждали единственный игорный дом в городе и многочисленные трактиры. Сцепра жила полнокровной жизнью, возможно впервые за долгие годы своего существования.

Принц встретил утро как обычно. Он не выспался. Незадолго до рассвета от него вышла Инкит. Молодой человек уже почти потерял надежду устроить ее жизнь. Дворянский титул, присвоенный ей, никак не повлиял на стремление девушки к браку. Она в принципе не собиралась замуж. Может быть, она рассчитывала, что Михаил женится на ней. Но он твердо уверил ее, что этого не будет, даже если она забеременеет. Принц, появившийся из ниоткуда, не может взять в жены дочь сапожника. Это нанесет непоправимый удар его репутации. Но, возможно, девушку устраивала ее жизнь. И она не хотела ничего менять.

– Твое высочество не желает перекусить? – спросил Пеннер, дворецкий, на ком лежала ответственность за всех пока что немногочисленных слуг принца.

– Я бы чтонибудь выпил. Есть сок?

– Да. Нам только что доставили завтрак из «Веселого кабана».

Так назывался близлежащий трактир. Пока что принц не обзавелся собственным поваром, поэтому еду приносили из других мест. Чаще всего как раз из «Веселого кабана», потому что трактирщик состоял в приятельских отношениях с дворецким. Слишком тесных, на взгляд Михаила. Он вполне обоснованно подозревал, что трактирщик из самых добрых чувств, разумеется, делится прибылью с Пеннером, своим новым другом. Впрочем, принц не собирался ничего предпринимать на этот счет, потому что продукты стоили примерно столько же, сколько и в других местах. Никто особенно не наглел, а мелкий бизнес своих приближенных его не слишком волновал.

Распорядившись накрыть завтрак, принц вышел в соседнюю комнату. Там уже находились Торк и Маэт. Поздоровавшись с ними, Михаил по привычке исследовал щупом комнату и замер, как громом пораженный. Чтото случилось с ти Маэта. Она была не такой, как обычно. Причем изменения коснулись почти всей ти .

– Что с тобой? – спросил он, внимательно глядя на друга. – Как ты себя чувствуешь?

– А, ты тоже это заметил, – произнес Ференмладший, который мог видеть ти, но не мог ей управлять. – Недавно началось. Несколько минут назад. Думаю, не сходить ли к ишибуцелителю.

Михаил задумался. Такие изменения ти указывали на болезнь. Но какая болезнь развивается столь стремительно? Был здоровый человек с нормальной ти , и совершенно неожиданно ти стала изменяться во всех частях его тела. Он присмотрелся еще раз. Чтото гадкое разносилось с кровью по телу Маэта. И источник был вполне определенным. Желудок. Его друг был отравлен.

– Ты ел чтото недавно?

– Да только что подзакусил. Съел лишь немного мяса, которое доставили из трактира.

Принц не представлял себе, что должно содержаться в мясе, чтобы вызывать такие стремительные изменения. Даже если допустить, что оно было насквозь протухшим. Даже если в нем масса бактерий. Это вызовет болезнь, да. Но не столь быстро. Значит, оставался лишь один вариант. Это был яд.

– Пеннер! – закричал Михаил. – Неси воду! Много воды! Маэт ложись на диван и не шевелись. Нет, можешь попробовать исторгнуть съеденное. Прямо на пол. Сейчас не до церемоний. Торк, зови Аррала, Иашта и Йонера. Всех приличных ишибов, кого найдешь, зови. Охрана! Сюда! Кто дежурит сейчас?

Двое ишибов, охранявшие Михаила, ворвались в комнату.

– Ишибы Реген и Антек, – доложил один из них.

– Маэт отравлен. Вы знаете, как нейтрализовать яд?

– Это очень сложно, – ответил высокий и рыжеволосый Антек. – Если яд воздействует на все органы, то почти невозможно. Ишиб может лишь управлять какойто областью ти, не будучи в состоянии повлиять на все тело.

– Целителиишибы могут?

– Нет, никто не может, – покачал головой Антек. – Даже величайший из ишибов не успеет проконтролировать все. Хороший яд всегда опередит.

– Здесь не один ишиб, а три, – сказал принц. – Пусть каждый из вас стабилизирует свой участок. А сейчас придут еще.

Сам того не подозревая, молодой человек внедрил новый метод в практику лечения отравлений. Ишибы по своей природе были одиночками. И никому в голову не могло прийти, что возможно коллегиальное лечение группой ишибов.

– Пеннер, это только два кувшина с водой! Мне нужно больше! Неси все, что есть! Маэт, пей.

– Пить воду?

– Да, пей воду. До тех пор, пока не почувствуешь, что вотвот лопнешь. Затем… гм… возвращай ее назад и бери следующий кувшин.

Этот метод лечения отравлений был тоже, видимо, неизвестен, судя по удивленным взглядам ишибов. Но кто будет спорить с принцем, который находится в ярости?

– Пеннер! – закричал Михаил. – Поручи комуто принести сюда ту еду из трактира!

– Что случилось? – спросил Комен, входя в комнату. – Все бегают, суетятся.

– Маэт, что ты копаешься? Быстрее пей, быстрее. Не стесняйся, здесь все свои. Комен, Маэта отравили. А хотели, наверное, отравить всех нас. Сейчас принесут еду, посмотрим на нее.

– Кто отравил?

– Пока не знаю. Но еда была доставлена из «Веселого кабана».

– Арестовать трактирщика?

– Подожди, сначала надо разобраться.

Ти Маэта не улучшалась, несмотря на усилия трех ишибов.

– Эх, нам нужно еще человек семь, – сказал Михаил, наблюдая за изменениями ти . – Маэт, как ты себя чувствуешь?

– Нормально, только слабость какаято…

– Живот не болит?

– Нет.

– Да ты пей, не отвлекайся. И старайся лишний раз не двигаться.

Вопреки распространенному мнению, при отравлениях боль в животе совсем необязательна. Есть достаточно большой спектр ядов, которые, всасываясь в кровь, не вызывают вообще никаких неприятных ощущений, пока человек не почувствует внезапную слабость или не потеряет сознание. Михаил отлично об этом знал.

В это время в комнату вошла толпа слуг. Они несли кувшины, миски, чашки и разную другую посуду. Она была до краев наполнена водой.

Глаза Маэта округлились.

– Я буду это все пить? – спросил он.

– Конечно. А, вот и еда.

Еще пара слуг тащили подносы с тарелками.

– Маэт, что ты ел?

– Вот это мясо.

– Гм. Странная ти. Много приправ. Не могу выделить ти яда. А вы? – спросил Михаил двух ишибов.

Те покачали головой.

– Может быть, Йонер сможет, – предположил Реген. – Он – большой специалист по ти неживых вещей, особенно воды.

– Что тут у вас? – спросили появившиеся в дверях Аррал и Иашт. – Что это с Маэтом? Его ти ужасно выглядит. Он умирает?

Эти слова удивили Ференамладшего. Он чувствовал странную слабость, но пока что не ощущал, что приближается его смерть.

– Маэт, не отвлекайся, пей. Это – все, что ты сейчас должен делать. Аррал, Иашт, Маэт отравлен, мы пытаемся сдерживать изменения ти вместе. Подключайтесь. Буду рад любому совету. Кстати, где Йонер?

– Был вместе с нами, сейчас придет. Мы пытались изучить, какая сила способна пробить защиту амулета Террота. А, вот и он.

Удивленный Йонер был тут же введен в курс дела. Ему задача не показалась сложной.

– Я вижу яд, – сказал он, рассмотрев ти мясного блюда. – Это перенад. Вытяжка из травы, которая растет на северовостоке. Противоядие неизвестно. Считается, что, попав в организм, этот яд неминуемо влечет смерть.

– Маэт не умрет. Зовите еще ишибов.

– У тебя оригинальный метод лечения, твое высочество, – заметил Йонер, на его круглом лице отразилось легкое удивление. – Такой же оригинальный, как и твой аб. Ты очистил желудок пострадавшего… А теперь множество ишибов контролируют почти все участки ти заболевшего человека. Это ведь так просто. Почему же никто не догадался ранее так поступать? Непонятно. Возможно, у Маэта есть шанс.

– Так как мы поступим с трактирщиком? – спросил Комен.

– Он может быть и ни при чем, – ответил Михаил. – Нужно все расследовать. Прикажи закрыть ворота города и никого не выпускать. Скорее всего, отравитель захочет узнать результат и ждет гдето поблизости. Возьми с собой Ронела и парочку ишибов из охраны. Остальных ишибов зови сюда. В присутствии Ронела допроси трактирщика и его поваров. Ферен чувствует ложь, что существенно нам поможет. Когда сделаешь это, возвращайся и все расскажи.

Комен кивнул и вышел.

Йонер внимательно прислушивался к распоряжениям Михаила. Судя по выражению его лица, ишиб остался доволен ранее сделанным выбором. Принц как правитель ему нравился.

Когда прибыли еще несколько ишибов, ти Маэта начала улучшаться. Яда в желудке уже не оставалось, поэтому были все основания полагать, что опасность миновала.

Принц отпустил всех, кроме Аррала и Торка.

– Ну что же, – сказал он. – Теперь, когда с Маэтом все в относительном порядке, нам нужно вычислить умельца, который положил яд в пищу. Подождем доклада о трактирщике.

Примерно полчаса спустя явились Комен с Ференомстаршим. Ронел еще не видел сына, но Михаил позаботился о том, чтобы до него дошли утешительные вести.

Поздоровавшись, Ферен бросил взгляд на Маэта.

– Со мной все в порядке, не переживай, – ответил тот на невысказанный вопрос. – Хотя это был худший день в моей жизни. Никогда я еще не пил столько воды… И с такой целью.

Откровенно говоря, пить воду ему не особенно хотелось. Но ослушаться прямого приказа принца, отданного публично, для дворянина было немыслимо. Если бы дело происходило наедине, Маэт мог бы еще не согласиться, но в присутствии свидетелей спор был неуместен.

– Да, с ним уже все в порядке, – подтвердил Михаил. – А что с трактирщиком?

– Невиновен, – кратко ответил Комен.

– А повар, остальные?

– Мы опросили всех, работающих в трактире, включая мальчишек, доставивших еду. Они все отрицают. Никто не имел к яду никакого отношения. Их правдивость подтвердил Ферен. Также наши ишибы не обнаружили следов ти яда на этих людях.

Как и всякое другое вещество, яд при контакте должен был оставить хотя бы легкий след на ти человека. Этот след исчезал быстро, но не настолько, чтобы спустя какойто час стать незаметным. Вообще же ходили слухи, что некоторые ишибы могли точно рассказать, с чем соприкасался человек в течение суток.

– Очень интересно. Если яд не подбросили в трактире или по пути сюда, значит, его положили в пищу прямо здесь. В этом доме.

– Получается, что так, – подтвердил Комен. – Разреши начать допросы слуг.

– Пеннер! Ты здесь?! – закричал принц.

– Да, твое высочество, – ответил дворецкий, появляясь изза двери.

Возможно, он подслушивал. Но делал это очень умело. Щуп любого ишиба мог проникать сквозь стены, и Михаил мог поклясться, что Пеннер никогда не задерживается на одном и том же месте надолго.

– Ты имеешь какоето отношение к этому яду? – прямо спросил он. – Ты его подсыпал или поручал комуто это сделать? Может быть, ты знал о яде до того, как я обнаружил, что Маэт отравлен?

– Нет, твое высочество, что ты! – испугался Пеннер. Его широкое лицо покрылось красными пятнами. – Я ничего не знал об этом яде! Никакого отношения к нему не имел! И думаю, что владелец «Веселого кабана» тут ни при чем. Он предан твоему высочеству.

Молодой человек бросил быстрый взгляд на Ференастаршего. Тот кивнул, подтверждая слова дворецкого. Это было забавно. Пеннер на самом деле считал, что трактирщик предан принцу. Очень интересно было бы пообщаться с этим трактирщиком.

– Не переживай, – молодой человек поспешил успокоить дворецкого. – Я знаю, что ты ни при чем. Не сомневаюсь в твоей верности. Этот вопрос был лишь формальностью. Скажика, а куда посыльные мальчишки поставили еду?

– В комнату, которая находится слева от входа.

– Замечательно, – протянул Михаил. – С утра у меня были посетители?

– Конечно! Человек десять пришли. Часть из них ожидают в приемной.

– А другая часть?

– Ушли, когда поднялся переполох. Решили, что до обеда приема точно не будет.

– Как у нас расположена охрана? Вот, допустим, если посетитель, который ждет в приемной, захочет пройти в ту комнату, где стоит обычно доставленная еда, ему может ктонибудь помешать?

Пеннер задумался.

– Нет, твое высочество, – ответил он. – Поста стражи между этими двумя помещениями нет. Если ктото захочет туда пройти, то он сможет свободно это сделать. Если, конечно, его не остановят слуги.

– А в той комнате с едой слуги постоянно присутствовали?

– Думаю, что нет, – честно ответил Пеннер.

– Здорово! – восхитился Михаил. – Мы охраняем наши тела, но не охраняем нашу еду.

Аррал и Комен стали внимательно чтото рассматривать в окне. Первый руководил ишибами охраны, а второй – обычными стражниками.

– Дада, я вас имею в виду, – сказал принц. – Не отворачивайтесь. А ты, Пеннер, тоже хорош. Мог бы догадаться и переставить либо еду, либо охрану.

– Прости, твое высочество! – закричал тот, падая на колени. – Если ты меня казнишь, мои дети останутся сиротами! Их у меня трое!

– Поднимись и успокойся. Никто тебя казнить не собирается. Пока ты верен мне и не совершаешь подобных ошибок слишком часто, с тобой все будет в порядке. Отныне за расположение охраны в доме будет отвечать только один человек. Комен и Аррал слишком заняты. А вот у тебя, Пеннер, пока не много подчиненных. Поэтому будешь назначать посты. Охрана дома на тебе. И в следующий раз я спрошу именно с тебя.

– Благодарю, твое высочество, – пробормотал все еще испуганный дворецкий.

Неожиданно для себя вместо наказания он получил повышение. Ведь не каждый дворецкий имеет право командовать постами.

– Итак, ты, Комен, и ты, Ферен, допрашиваете слуг, – продолжил Михаил, – хотя я не думаю, что отравитель среди них. Аррал, бери своих ишибов, а заодно ишибов Иашта и Йонера, и начинайте прочесывать город. Обращайте внимание на всех людей со следами, напоминающими ти этого яда… как его назвал Йонер… перенад. Очень рекомендую начать с ближайших трактиров. Именно там злоумышленнику удобнее всего дожидаться вестей о том, удалось покушение или нет. Он сидит, не привлекая внимания, но все слышит и видит. Загляните еще в игорный дом, привлеките, если надо, Ксарра – он посоветует, на кого обратить внимание. И делайте это быстро. Мы не можем вечно держать ворота города закрытыми. Нам нужно впускать и выпускать торговцев.

Принц остался наедине с Торком и Маэтом.

– Никого принимать сейчас не будем, – сказал он. – Выходить отсюда я тоже не собираюсь. Пока что. Чтобы не спугнуть убийцу, который, увидев, что его дело провалено, может скрыться. Если до вечера его не поймают, тогда выйду. Так что займемся проектами законов.

– Эх, твое высочество, – произнес Торк, – как хорошо было раньше. Еще только месяц назад. Командование войсками, переговоры, атаки… А сейчас что? Ты закопался в бумагах. Последняя вылазка была много дней назад. Да, взяли великого ишиба, разбили отряд Хростов. Но ведь можно продолжить!

– Мы не партизаны, чтобы вылазки делать. Мы – законная власть. Еще немного, и пойдем на открытый штурм столицы. А в бумагах придется покопаться. И чем дальше, тем больше. Таков удел королей. Хороших королей. Я тебя просил посмотреть законы о наемниках. Ты это сделал?

Торк тяжело вздохнул.

Вести от Комена и Ферена были неутешительными. То есть, наоборот, утешительными. Слуги оказались непричастны. И вскоре после этого пришли новости от Аррала. Идея принца поискать возможного преступника в питейных заведениях оказалась продуктивной.

В одном из ближайших трактиров под названием «Рога оленя» ишибами Йонера была схвачена подозрительная личность со следами яда на своей ти. Гонец сообщил: Йонер очень интересуется, что делать с подозреваемым.

– Доставьте его прямо сюда. И побыстрее, – велел Михаил.

Он распорядился разыскать Ференастаршего, поэтому, когда подозреваемого привели, его уже поджидали Комен с Ронелом. Подозреваемый был полноватым мужчиной с пролысинами, одетый как купец. Очень преуспевающий купец. Его конвоировал сам Йонер с двумя ишибами. Видно было, что ти мужчины так опутана сдерживающими воздействиями, что он не мог совершить никакого иного движения, кроме как передвигать ноги.

– Как твое имя? – Михаил решил вести допрос сам.

– Я – купец Тоннер Бален, – ответил тот.

Ферен покачал головой.

«Это очень интересно, – подумал Михаил. – Допустим, он мог случайно взять в руки яд. Не обязательно именно тот, которым был отравлен Маэт. Но зачем он врет по поводу своего имени и рода занятий?»

– Зачем же ты прибыл сюда, купец?

– Узнать цены на хлеб. Думал выгодно его здесь продать.

Ферен покачал головой.

– У меня нет возможности долго выяснять, кто ты на самом деле, – сказал принц. – Поэтому мы с тобой сыграем в одну игру. Увлекательную игру. Охрана! Реген или Антек, идите сюда!

Те тоже вошли в комнату.

– Антек, ты хорошо умеешь пользоваться амулетом, который дал тебе Аррал?

– Да, твое высочество.

– Тогда возьми этого… гм… купца за пальцы правой руки. Вот так, хорошо. И смотри внимательно на уру Ферена. Если он покачает головой из стороны в сторону, сразу же бей током… То есть той энергией, о которой тебе рассказывал Аррал. Оружием против ишибов. Знаешь, о чем я говорю, да?

– Да, твое высочество.

– А ты, купец Тоннер, или как там тебя, слушай внимательно. Я буду задавать тебе вопросы, а ты наблюдай за лицом этого господина. Если ты соврешь и он покачает головой, а не кивнет, то ты коечто почувствуешь. Йонер, контролируй его ти получше, чтобы он не вырывался и не делал лишних движений. Все готовы?

Ответом было молчание. Все были готовы.

– Начали. Первый вопрос. Как тебя зовут?

Прошло немного времени. Задержанный быстро понял, что ложь становится болезненной, и весьма. Он попытался отмалчиваться, но Михаил слегка изменил правила игры, ограничив время на ответ. Поэтому в конечном итоге лжекупец поведал много интересного.

Оказывается, этот человек принадлежал к одной из разбойничьих шаек, действующих в столице. Грабеж, шантаж, заказные убийства – они ничем не брезговали. Ноллерен, как его звали на самом деле, считался одним из лучших специалистов в своем деле. Поэтому, когда главарь шайки получил задаток за голову Михаила, лучший специалист немедленно отправился в путь. Ему удалось быстро все разведать и найти слабое место в охране принца. И он воспользовался самым простым методом – положил яд в пищу, которая предназначалась для жертвы.

Когда молодой человек попытался выяснить имя заказчика, то оказалось, что убийца его не знает. И предполагает, что главарь тоже мог быть не в курсе. Подобные дела совершались в тайне. Ведь нередко заказчиками являлись люди благородные и высокопоставленные.

Михаил подозревал, кто в столице мог бы желать его смерти. На всякий случай он сделал зарубку в памяти – разобраться с подобными шайками, когда столица окажется в его руках.

Не желая, чтобы ценная информация, собранная убийцей, пропала зря, он подробно расспросил его о своей системе безопасности. И узнал так много нового, что пришел в совершеннейшее расстройство от того жалкого представления, которое они принимали за эффективную охрану. На этом допрос был закончен.

– Комен, перескажи все подробно Арралу и Пеннеру… Если, конечно, мой дворецкий еще этого не услышал сам. А то слишком часто его ти ощущается вблизи. Но все равно перескажи. Вдруг у этих стен плохая звуковая проводимость.

– А что делать с преступником? – спросил Комен.

– Отдай его нашим судьям, пусть займутся. Тут и покушение на убийство принца, и отравление дворянина, и участие в разбое. Кажется, все ясно. Вряд ли им придет в голову приговорить такого молодца всего лишь к тюремному заключению. Даже если принять во внимание милосердие, о котором я их просил. Кстати, не забудь пустить слухи о том, что преступник сознался: его подговорил на убийство принца сам Миэльс, – добавил Михаил. – Пусть все видят, что «дядюшка» все так же последователен в отношении претендента на престол. Невзирая на возраст принца. И постарайся, чтобы слухи дошли до столицы. Привлеки к этому Иашта. Это нам очень нужно.

Молодой человек твердо знал одно из главных правил своего мира – любая война имеет три аспекта: собственно военный, финансовый и информационный. Если ты создашь преимущество в последнем, то, считай, победа обеспечена.

Глава 35

Штурм Парма. Первый день

С момента штурма Сцепры прошло почти два месяца. Подготовка к дальнейшим военным действиям полностью завершилась. Армия принца насчитывала три тысячи солдат и офицеров, оснащенных амулетами Террота, в нее входили пятьдесят ишибов и три великих ишиба. По причине крайней занятости Михаил не смог собрать ти компьютер в Сцепре. Все его время было посвящено вопросам организационного характера и изготовлению амулетов Террота.

Сейчас Михаила от столицы отделял всего лишь один удачный бросок. Но, как он ни торопился, все равно самый подходящий момент был упущен.

– Миэльс заключил перемирие с Томолом и Кмантом, – доложил Иашт принцу. – Он отдает Томолу город Пурет вместе с провинцией на северовостоке, а Кманту – город Орален и западную провинцию.

– Когда был заключен договор?

– Вчера. Наши люди в столице затягивали его подписание как могли. Даже собирались организовать нападение на посла Кманта.

Успехи Михаила и его армии на поле боя принесли ему немало новых сторонников даже в Парме. Конечно, большинство из них не принимали активного участия в его делах, но при штурме столицы принц мог бы на них рассчитывать.

– Миэльс очень торопился заключить этот договор, – продолжал Иашт. – Он напуган. Томол и Кмант могли бы воспользоваться ситуацией и отхватить гораздо больший кусок, но империя Фегрид подтянула войска к границе. Ей невыгодно и опасно их усиление. Поэтому они не решились прибрать к рукам весь север Ранига.

– Жаль, – сказал Ферен, – Миэльс точно не смог бы сражаться с внешним и внутренним врагом одновременно. Теперь же он обрушится на нас вместе с войсками четырех богатейших семей.

– Я бы не говорил столь уверенно о мощи семей, – заметил Комен. – Во всяком случае, у всех сейчас разное положение. Семейство Хрост, например, потеряло много людей, командующего и двух великих ишибов. Там царят разногласия. Я также приложил ряд усилий, чтобы моя семья, род Каретт, не особенно усердствовала в поддержке короля. Как мне передали, отец в гневе разорвал мое письмо. Но перед этим его внимательно прочитал. Дважды. Этого достаточно, чтобы выучить наизусть все рекомендации. Если мы удачно начнем штурм, то он им последует.

– Твой отец вообще неплохо устроился, – хмыкнул Маэт. – Он в любом случае не теряет главное – жизнь. На его месте я был бы доволен, что сын так удачно переметнулся к принцу.

– Скорее всего, он и доволен, – улыбнулся Комен, – хотя вряд ли покажет это на публике. Но подождем его действий. Не удивлюсь, если вдруг окажется, что великие ишибы, служащие семье, вдруг заболели неизвестной болезнью. В результате чего не смогут поддержать короля.

Во многих королевствах мира Горр именно количество и качество ишибов определяло могущество королей и влияние благородных семей. Можно найти солдат для армии, можно даже найти выдающихся командиров, но найти великого ишиба очень и очень затруднительно. Тем более что великий ишиб – сам по себе фигура. Еще не факт, что он согласится служить пусть даже самому могущественному владыке. Поэтому их покупали и перекупали, ими дорожили и не подвергали риску понапрасну.

– Не получится ли так, что Миэльс не станет запираться в городе и встретит нас на пути к столице? – спросил Михаил.

– Нет, – покачал головой Ферен. – Вопервых, он не любит наступательной тактики, что является заведомо отрицательной чертой для полководца. Вовторых, он испуган. Втретьих, все еще стягивает войска, чтобы защитить лично себя.

– Может быть, мы пока возьмем города вокруг Парма, а потом уже начнем его осаду? – предложил принц.

Он тоже был не уверен в успехе штурма, несмотря на превосходство над противником как минимум в двух отношениях. Вопервых, амулеты Террота, которыми снабжены все бойцы армии Михаила, были явно лучше всего, чем вооружены воины короля Миэльса. Вовторых, боевой дух на высоте, и это не менее важно. Но на этом преимущества заканчивались. Армия Миэльса превосходила его во всем остальном. А удачные действия ишибов противника могли значительно проредить личный состав армии принца.

– С нашими силами мы не удержим все города, – сказал Ферен. – Пока еще многие не верят в то, что ты – настоящий принц Нерман. Тебе нужно короноваться как можно скорее. Тогда города присягнут тебе сами. Иначе мы потеряем много времени. А время – это деньги в данной ситуации. Ксарр тебе объяснит.

– Когда ты предлагаешь выступать?

– Хоть завтра, – ответил Ронел. – Мы готовы.

– Лучше выслать вперед большой отряд и внезапно ударить, – сказал Комен. – Если первый натиск будет безуспешным, то можно отойти и подождать обоз. Чтобы осадить столицу по всем правилам.

– Так и поступим, – решил Михаил. – Выступаем завтра. Основной отряд – две с половиной тысячи человек и почти все ишибы. Пятеро ишибов и пятьсот солдат остаются с обозом. Он тоже выйдет завтра.

Тем временем во дворце Миэльса царило беспокойство. Советники короля пытались изо всех сил убедить его в том, что необходимо напасть на самозваного принца, не теряя ни минуты и сделав главную ставку на ишибов. Но Миэльс был непреклонен:

– Он разобьет себе голову о ворота Парма. Даже слышать не хочу о том, что он утвердится в Сцепре. Этот город – мой. Когда войска самозванца покинут его, люди сами перебьют оставшихся мятежников.

– Твое величество прав, – вкрадчиво сказал советник Толер Раун. – Но, может быть, ускорить процесс?

– Ничего не нужно ускорять! Он придет сюда, атакует, положит всех своих солдат под этими стенами, и тогда мы нападем. Это отличный план.

Другой советник, Ненор Зетен, бросил быстрый взгляд на Толера. Он знал своего недруга уже много лет. И мог читать по лицу советника Рауна все его мысли. Сейчас, когда было получено сообщение, что армия принца количественно усилилась и вотвот выступит на Парм, лицо Толера Рауна выражало отчаяние. Ведь он знал не только это. Он знал также, что в самой столице дела обстоят далеко не блестяще. Слух об освобождении рабов быстро достиг ушей столичных бесправных невольников. Они пока еще только роптали. Это было полбеды. Но к их ропоту примешивались голоса небогатого дворянства, которое поголовно было недовольно тем, что Миэльс позорно отдал города Томолу и Кманту без боя. И, естественно, мелкие дворяне были возмущены тем фактом, что Миэльс не позволил им поправить свои дела на поле боя. Завоевав если не славу, то имущество побежденных.

В другое время Ненор Зетен испытал бы злорадство, наблюдая за впадающим в отчаяние Рауном. Но сейчас он знал то же, что Толер. И такое же отчаяние бросило тень и на его лицо. Какой смысл видеть, как твой враг проваливается в ловушку, если ты падаешь туда одновременно с ним?

И Ненор, и Толер знали, что, если штурм будет иметь хотя бы частичный успех или, наоборот, слегка затянется, Миэльсу несдобровать. В столице начнутся беспорядки, что в присутствии врага, стоящего у стен города, равносильно катастрофе. А смерть короля не принесет благоденствия его ближайшим советникам. Принц расправится с ними. Как расправился бы любой здравомыслящий человек. Поэтому нужно любой ценой убедить Миэльса выступить навстречу противнику. Со всеми ишибами. Подальше от столицы, которая готова вспыхнуть в любой момент, а если вспыхнет, пожара уже не погасить…

– Эти клеветнические слухи, о которых мне сообщали ранее, еще ходят? – поинтересовался Миэльс. – Вы вешаете распространителей?

– Твое величество имеет в виду мерзкие сплетни и заведомо ложные измышления о том, что самозванца хотели отравить?

– Отравить! – вскричал король. – Если бы просто отравить! Отравить по моему приказу! Словно я, король, заплатил лично наемному убийце! Это же надо такое придумать!

– Немыслимо, – в один голос согласились Ненор и Толер.

– Вы схватили распространителей?

– Да, – снова одновременно ответили советники. – Они наказаны подобающим образом.

Советники сказали почти правду. Она заключалась в том, что по их приказу действительно коекто был схвачен и казнен. Но к распространению слухов этот несчастный не имел никакого отношения.

– Никто не верит в эти слухи, я надеюсь? – уже тоном ниже спросил Миэльс.

– Что ты, твое величество! – подобострастно произнес Ненор. – Твои подданные любят тебя. Они бьют палками каждого, кто осмеливается даже намекнуть на то, что самозванец – настоящий принц.

– Он – самозванец, – буркнул Миэльс. – И хватит об этом! Что у нас с войсками?

– Войска поступают непрерывно, твое величество. Приходят солдаты из всех крепостей. Но…

– Что «но»?

– Запасы продовольствия ограниченны. Мы стараемся увеличить их, чтобы подготовиться к осаде. К тому же нам вряд ли нужно столько солдат. Они совсем не проявили себя в предыдущих сражениях с самозванцем. Лучше рассчитывать только на ишибов…

– Ты что, идиот?! – рыкнул Миэльс на Толера. – Когда это солдаты бывают не нужны? В какой войне не нужны солдаты, я тебя спрашиваю?! Чем больше солдат, тем лучше. Это знает каждый.

– Прости, твое величество, – Раун заметно нервничал, поэтому уже не мог позволить себе более мягкие уговоры и увещевания. Время поджимало.

– Но если солдат будет нечем кормить… – впервые за много лет поддержал Толера Ненор.

– Сделай, чтобы было чем! – отрезал Миэльс. – Я спрошу с тебя! И с тебя!

– Офицеры прибывающих отрядов состоят из дворян, которые очень хотели бы повоевать, – казалось, не к месту вставил Толер.

– Правильно говоришь! – не понял намек король. – Повоюют сейчас. С мятежником. Они будут довольны!

Ненор непроизвольно взглянул на дверь. Он уже со дня на день ждал плохих новостей. Катастрофа приближалась.

К моменту выступления на столицу у Михаила прибавилось не только солдат, но и знамен. Теперь уже не один, а десятки флагов развевались над построенными перед воротами Сцепры войсками. На каждом из них был изображен такой же лев с крыльями, как и на первом знамени. Художники скопировали его совершенно точно. Лев с уродливыми крыльями нетопыря был лучшим из всех произведений Коменаживописца. И, как признался впоследствии сам автор геральдического шедевра, благодаря идее необычных крыльев ему удалось превзойти свои ранние детские рисунки.

– Нужно произнести напутственную речь перед войсками, – тихо напомнил Ференстарший Михаилу. – Впереди большое сражение.

Тот кивнул.

Отделившись от толпы командиров, встав под расшитым золотом, развевавшимся на ветру главным знаменем, принц произнес свою первую речь.

– Солдаты! Друзья! – начал он. Перед его мысленным взором возникли все речи полководцев, о которых он когдалибо читал и слышал. – Многие годы наша страна находилась под гнетом узурпатора. Миэльс унаследовал трон после своего брата. Вы все знаете, при каких обстоятельствах. Но правда всегда восторжествует! Его правление было одним из самых неудачных. Страна в разрухе. Раниг склонил голову перед соседями, не дав ни единого большого сражения! Миэльс глуп и труслив. Такой не должна быть законная власть. С нашим приходом все изменится. Страна станет богатой и счастливой. А особенно будут счастливы те, кто пошел за мной. И их семьи тоже!

В таком пропагандистском стиле Михаил говорил еще несколько минут. По сути, его речь была построена на двух главных тезисах. Первый тезис: Миэльс несостоятелен как правитель и должен быть смещен немедленно путем вооруженного насилия. Второй тезис: все, кто примет в этом участие, будут не только щедро вознаграждены, но обретут новую счастливую и благодатную жизнь под сенью справедливости и закона. Это была идеальная речь, с точки зрения земного политика. Между тем, в отличие от многих политиков, принц тщательно следил за тем, чтобы не произнести ни слова лжи. Потому что Ференстарший стоял рядом и вмиг бы ее почувствовал. Неизвестно, как бы он отреагировал, учитывая обстановку, но принц не хотел лишний раз расстраивать старика. Он даже получал какоето особенное удовольствие от высказывания чистой правды публично, осознавая при этом, что у слушателей может сложиться совершенно иной образ этой правды, у каждого – свой. Возможно, такое ощущение испытывает ловкий адвокат, которому удается убедить доверчивых присяжных в невиновности своего клиента – матерого преступника. Или, например, проповедник, убедивший закоренелых разбойников предпринять благое дело.

Между тем речь имела большой успех. Дружные крики «ура!» подтвердили, что принцу верят, что принца любят и с нетерпением ждут от него исполнения обещаний. Впрочем, солдаты уже сейчас готовы были платить за будущие победы и завоевания. Платить, возможно, своей жизнью.

Незаметно подойти, а точнее, подбежать к Парму не удалось. Войска принца были встречены тревожными звуками труб и барабанов. Ворота были захлопнуты, а на стенах толпились лучники. Парм был готов к обороне.

– Интересно, сколько там солдат внутри? – спросил Михаил, находившийся вместе со штабом и армией на безопасном расстоянии от стен.

– Твое высочество, ты знаешь, что позавчера было девять тысяч, вряд ли за пару дней подошло больше тысячи, поэтому максимум – десять, – ответил Иашт. – Было двести пятьдесят ишибов. Значит, сегодня их не более трехсот. Ночью я предоставлю более точные цифры.

– А как насчет ворот? Сможешь их открыть ночью?

– Возможно. Но только не сегодня. Ворота охраняют ишибы. Сначала нужно заручиться поддержкой населения, организовать легкий бунт, и тогда можно будет под шумок открыть ворота.

– Никогда бы не поверил, если мне ктонибудь раньше сказал, что я с тремя тысячами солдат буду штурмовать столицу с десятитысячным гарнизоном, – произнес Ронел.

– А я бы не поверил, если бы мне сказали, что я вообще буду штурмовать столицу, – улыбнулся Комен.

Михаил тоже мог перечислить многое из того, во что бы он ни за что не поверил раньше, но благоразумно промолчал.

– Вступим в переговоры? – спросил Ференстарший. – Предложим им сдаться?

– Не уверен насчет переговоров, – ответил принц. – Вопервых, Миэльс на это не пойдет. А вовторых, даже если произойдет чудо и он сдастся, что я буду делать с живым королем? Пусть даже и узурпатором.

Комен кивнул в знак согласия. Два короля – две страны. Это было железное правило.

– Но хотя бы ради приличий нужно предложить им сдаться, – настаивал Ронел. – Все так делают.

– Ну хорошо. Сколько нам нужно времени, чтобы соорудить подобие лестниц и осадных машин из подручных материалов?

Несмотря на нежелание Миэльса иметь рядом со столицей поселения, в глубине рощи неподалеку от стен города обнаружились несколько жилых строений. Они были никем не заняты. Возможно, их использовали как охотничьи домики.

– Часа два, – сказал Ферен. – С этими амулетами солдаты сильны и неутомимы. Могут хорошо работать.

– К воротам пойду я с Арралом и Танером, – произнес принц. – Если что, мы прикроем Танера. Наша защита достаточно надежна, но так громко, как он, никто кричать не умеет.

– Может быть, еще возьмешь Йонера? – спросил Ронел.

– Прости, не возьму. Йонер хоть и великий ишиб, но его защита уступает моей и Аррала.

Безусловно, бездушный амулет, препятствующий любым изменениям ти извне и черпающий энергию из движения молекул, значительно превосходил возможности любого ишиба. У этого амулета был одинединственный изъян, но Михаил надеялся, что его не будут бить чемто тяжелым сразу несколько человек.

– Ферен, прикажи готовить лестницы.

Троица двинулась к воротам Парма. По пути молодой человек обратил внимание на то, какая стоит прекрасная погода. Яркий солнечный свет высвечивал решительные лица людей, дул легкий прохладный ветерок, играя полотнищами знамен, острые листья деревьев тихо колыхались, насыщенный ароматом трав воздух бодрил. Михаил поймал себя на мысли, что ему было искренне жаль начинать кровопролитие в такой чудесный день. Но затем пришло понимание, что нет никакой разницы, когда начинать сражение, которое неизбежно. Мелочи не могли смутить его. Он знал, что, хотя погода призывает к радостям жизни, окончательный выбор все равно остается за людьми. Причем чем решительнее человек, тем меньше у природы шансов оказать на него влияние.

Подойдя достаточно близко к стенам, переговорщики остановились. Принц не боялся внезапного нападения. Вопервых, за его спиной была армия. Вовторых, они могли быстро отойти на безопасное расстояние. Или, на худой конец, взлететь, прихватив с собой и Танера.

– Оставайся за нашими спинами, – сказал он командиру наемников. – Кричи оттуда.

– А что кричать? – поинтересовался тот.

– Ты должен орать: «Узурпатор, сдавайся!»

– Узурпатор! Сдавайся! – завопил Танер изо всех сил.

– Мы гарантируем жизнь твоим людям.

– Мы! Гарантируем! Жизнь! Твоим! Людям!

– Даем два часа на раздумья.

– Даем! Два! Часа! На! Раздумья!

– Миэльс все же большой придурок, – заметил Михаил Арралу. – Будь он чуть поумнее, никто не смог бы вырвать власть из его рук.

– Миэльс! Все! Же! Большой! Придурок! – подхватил Танер.

– Не кричи, – сказал принц. – Это и так все знают. Только почемуто говорить об этом не принято.

Ответом им была тишина. Никто не пытался ни нападать, ни вступать в переговоры. Видимо, гонцы помчались доносить о возмутительных речах королю.

– Пойдемте, – произнес Михаил. – Если чтото захотят сообщить, то отыщут способ.

На обратном пути принц воспринимал погоду уже в другом ключе. Размышляя о том, какие лестницы сделают солдаты и не нужно ли было раньше тренировать войско для штурма, он с удовлетворением отмечал, что нет грязи и дождя и это хорошо. Отличная погода значительно облегчает боевые действия.

Два часа пролетели как мгновение. Хотя наверняка для тех, кто занимался самой тяжелой работой – постройкой лестниц, эти часы мгновением не показались.

– Ну что, все готовы? – спросил командующий ближайших соратников по истечении времени, отведенного Миэльсу.

Люди короля не предприняли ни одной попытки вступить в переговоры.

– Да, – ответил за всех Ференстарший.

– Значит, сделаем так, как решили, – сказал принц. – Нападаем на небольшом участке стены, но особенно не усердствуем. Атака служит лишь для отвлечения солдат и ишибов противника. Тем временем мы с Арралом постараемся очистить стены от живой силы противника, насколько сможем. Солдаты должны внимательно следить за флажками в руках Аррала и в моих руках. Пусть наблюдают за ними и прислушиваются к звукам труб. Ишибы держатся за нападающими и оказывают помощь солдатам. Ронел, люди выучили сигналы флажков?

– Да, твое высочество, – произнес тот. – Я лично проверил всех офицеров.

– Может быть, вам не летать? – спросил Комен. – Это же привлекает внимание. Атаки ишибов будут направлены на вас.

– Даже если его высочество не полетит, он все равно для ишибов как на ладони, – заметил Йонер. – Благодаря его абу .

– Ничего, – сказал Михаил. – У нас хорошая защита. Очень устойчивая ко всем изменениям. Если мы с Арралом почувствуем, что ктото ее ломает, у нас будет время для отступления.

– Ну что, отдавать приказ? – спросил Ронел.

– Да. Начали.

Ференстарший махнул рукой трубачу, и раздался сигнал к атаке. Солдаты первой тысячи подняли лежавшие на земле лестницы и длинные бревна и ринулись к стене. Они должны были быстро добежать до стен, приставить лестницы и начать карабкаться по ним. Но защитники города уже были наготове. На нападавших обрушились тучи стрел. А затем полилась горящая смола и появились специальные палки с крючьями, которыми сбрасывали ползущих наверх воинов. Разумеется, амулеты охраняли от повреждений. Но иногда несколько стрел одновременно поражали когото из воинов, и его защита не выдерживала. Точнее сказать, для отражения сразу множества атак у амулета не хватало энергии. Поэтому единичные стрелы порой достигали своей цели. И солдаты падали. Чаще раненые, чем убитые. Их тут же подхватывали ишибы, находящиеся в тылу. До ишибов тоже долетали стрелы, но их собственной защиты вместе с защитой амулета обычно хватало, чтобы парировать все физические угрозы. В соответствии с приказом командования ишибы старались особенно не лезть вперед, а лишь отслеживали изменения ти своих подопечных воинов и оказывали при необходимости помощь. Йонер с парой своих лучших учеников держались еще дальше от стен. И, в свою очередь, контролировали ти ишибов, следя за тем, чтобы принц не терял драгоценных союзников.

Врага атаковали лишь два ишиба: Аррал и Михаил. Они быстро набрали предельную высоту, позволявшую метать молнии в стан врага. И били вдоль крепостной стены, стараясь не задевать своих воинов. Они чувствовали, как щупы вражеских ишибов пытаются изменять их ти. Но пока что эти попытки были очень слабы и не представляли реальной опасности. По какойто причине на этом участке стены великие ишибы отсутствовали.

Принц особенно не надеялся на серьезный успех первой атаки. Его целью была лишь разведка обороноспособности стен и нанесение как можно большего урона оборонявшимся. Одновременно он хотел сберечь жизни своих солдат, избегнув неоправданных потерь.

Его воины в данной ситуации отвлекали часть ишибов на себя, позволяя ему почти без опаски атаковать с воздуха. Он и Аррал использовали только молнии, хотя личный амулет Михаила обеспечивал возможность подвергнуть противника действию других поражающих факторов, в частности огня и льда. Но и молнии были достаточно эффективны как против обычных солдат, так и против ишибов.

Атака продолжалась около получаса. Армия принца несла пока незначительные потери, а защитники столицы погибали один за другим. В конце концов, когда Михаил почувствовал, что к месту схватки приближаются несколько великих ишибов, он решил отступить, чтобы не рисковать понапрасну. Отход, а точнее, отлет принца со специальными флажками в руках, которые обычно хранились у него за поясом, явился сигналом для атакующего отряда. Солдаты постепенно выходили из сражения, а те, кто успел закрепиться на небольших участках крепостной стены, быстро спускались вниз. Уносили раненых и убитых. Первая попытка штурма Парма была завершена.

– Какие у нас потери? – спросил Михаил, когда отряд полностью вышел из боя.

– Всего двадцать убитых. Около ста раненых. Примерно половина из них вернется в строй очень скоро – у нас отличные ишибы, – доложил Ферен. – Остальные смогут принять участие в штурме завтра. Примерно десятерых придется отправить в обоз.

Уровень потерь был невероятно мал для армии, штурмующей крепостные стены. Частенько случалось, что около половины атакующих оставались под стенами навсегда после первого же серьезного штурма. Но амулеты Террота настолько увеличивали степень защиты и силы нападающих, что солдаты легко забирали с собой раненых и убитых. Под стенами не остался никто.

– Минут через пятнадцать начнем опять. Теперь уже с другой тысячей. Та же тактика, но в другом месте стены. Йонер, Иашт, ваши ишибы не устали?

Личная охрана командующего временно поступила в распоряжение Иашта.

– Нет пока, – ответил за двоих Йонер. – Раненых не очень много, так что мы в порядке.

Прошло немного времени, и солдаты принца, пробежав вдоль крепостной стены достаточно далеко от места первой атаки, предприняли новую попытку штурма. А потом еще и еще. Михаил и Аррал неизменно несли во вражеские ряды смерть и хаос.

Глава 36

Послы

Король Миэльс был в бешенстве. Уже третий день продолжалась неразбериха. Королевские войска таяли на глазах. Причем это касалось не столько рядовых солдат, сколько ишибов.

– Что происходит?! – кричал он на советников. – Это что – осада?! Они ведь даже не несут потерь! Двое безумных летунов молниями уничтожают лучших из лучших! Кто они вообще такие?!

– Мы думаем, что это – сам принц и его наставник, великий ишиб Аррал, твое величество, – доложил Раун.

Бедный Аррал. Если бы еще год назад ему ктонибудь сказал, что о нем будут говорить во дворце, он бы очень удивился. А если бы узнал, что его будут называть великим ишибом, то его удивление превысило бы все границы.

– Какой еще принц, идиот! – заорал король. – Он – самозванец, а не принц! Разбойник! Освободитель рабов! Убийца ишибов! Вот он кто, а не принц!

– Виноват, твое величество, – спохватился Раун.

Эти три дня были, пожалуй, самыми тяжелыми в его жизни. Он мало спал, плохо ел, все время передвигался бегом, раздавая приказы, сам не веря в их эффективность.

– Откуда у них молнии? Ты узнал, почему никто из ишибов не может использовать молнии, а эти двое могут?

– Вероятно, это один из секретов великого ишиба Аррала, твое величество, которому он обучил своего ученика. Предполагаю, что у него еще много тайных возможностей, с помощью которых он и спас прин… гм… самозванца.

Бедный Толер Раун явно заговаривался.

– Кого спас, идиот?! – опять закричал Миэльс. – Не было никакого спасения! Не было! Самозванец – не принц Нерман. Запомни это! Я разберусь с тобой после того, как эта безумная осада закончится!

– Я не имел в виду, что он спас самозванца от покушения в детстве, – испугался Раун. – Нет, возможно, всего лишь когото когдато спас…

В другое время Ненор Зетен, второй советник короля, посмеялся бы над позорными оговорками своего давнего соперника. Но не сейчас. Он чувствовал себя ничуть не лучше, чем Толер. Ему приходилось бегать к солдатам, уговаривать великих ишибов и представителей четырех владетельных семейств, потом возвращаться и выслушивать королевские вопли. А затем – снова то же самое. Одни и те же крики, приказы, уговоры, доклады. Без сна, без еды, без отдыха. Любой будет близок к помешательству.

– Почему наши ишибы не могут просто убить эту парочку? – спросил Миэльс.

– У них невероятно сильная защита, – ответил Ненор. – К тому же они всегда атакуют одновременно с солдатами. Ишибы не знают, что им делать. Помогать тем, кто на стенах, или пытаться уничтожить прин… самозванца.

– Тогда почему ты не создашь отдельный отряд из великих ишибов? – спросил король. – Пусть они не обращают внимания на солдат, а занимаются только уничтожением самозваного принца!

– Так и было сделано, твое величество, – ответил Ненор. – В результате Аррал и самозванец углубились в город, спустились и ударили молнией прямо в этот отряд. За три дня мы потеряли четырех великих ишибов. В рядах ишибов царит паника. Их убивают, как слепых котят.

– Паника в рядах ишибов? – удивился король. Для него это сочетание слов было необычным. – А сколько сейчас у нас вообще великих ишибов?

– Осталось двенадцать.

– Двенадцать?! – опять вскричал король. – Почему так мало?!

– Четверо убиты, – ответил Раун. – Еще троих забрал Каретт.

– Как забрал? Зачем забрал? Куда забрал?

– Лечиться, – ответил Ненор.

Если бы в эту минуту Комен слушал разговор, то сам подивился бы своей прозорливости.

– Они больны? – изумился король. – Великие ишибы больны?

– Нет, твое величество, заболел сам глава рода Кареттов, далл Еар, – пояснил Раун. – Да так серьезно, что никто ему не может помочь. Великие ишибы втроем коекак поддерживают его жизнь.

Слух о методе, примененном для излечения Маэта, докатился до стен Парма гораздо быстрее, чем наступающая армия. Ишибы быстро поняли суть нового метода и взяли его на вооружение. Комен правильно догадался, как именно поступит его отец. Но все же не учел скорость распространения слухов.

Миэльс нахмурился. Чтото ускользало от его понимания. Шел штурм столицы, на счету был каждый ишиб, и в это время Еар Каретт заболевает загадочной болезнью, для лечения которой требуется целых три великих ишиба.

– Чушь какаято, – неуверенно пробормотал он.

Раун и Зетен считали точно так же. Хоть в этом вопросе они были солидарны с королем.

– Мы пытались переубедить его, – ответил Толер, – но он даже не пожелал нас принять. Сказал, что слишком плохо себя чувствует. Что мы можем сделать?

Действительно, они ничего сделать не могли. По какойто причине, о которой не знали даже ближайшие советники короля, главам четырех семейств было позволено многое. Почти все.

– А вы не пробовали привлекать ишибов, которые сохраняют нейтралитет? – поинтересовался Миэльс.

Раун горестно вздохнул:

– Пробовали. Парет, например, сказал нам, что непременно поможет, когда закончит важную работу с какимто цветком.

– Когда же он ее закончит? – поинтересовался король.

– Года через три, по его словам, не раньше, – ответил Толер.

– Неслыханно, – прошептал король. – Какая наглость! Призвать бы мерзавца к ответу…

Впрочем, даже для короля такое оставалось лишь в области мечтаний. Парет был величайшим из ишибов и, окруженный учениками, представлял собой реальную силу. Даже если королю и удалось бы какимто образом наказать дерзкого, то не факт, что другие независимые ишибы стерпели бы это. А их было немало.

Миэльс надолго замолчал. Он нервно ходил, меряя комнату небольшими шажками. Подошел к окну, потом к двери, снова к окну…

– Что же нам делать? – спросил он наконец.

Раун и Зетен ждали этого вопроса. Долго ждали. Многие годы. Все это время им приходилось влиять на своего своенравного и упрямого монарха исподтишка, очень мягко и осторожно. И то не всегда получалось, потому что Миэльс имел собственное суждение по каждому вопросу. А потом последовательно претворял свою идею в жизнь. Чаще всего точка зрения монарха базировалась на том, что первое взбредет в его венценосную голову.

Оба советника подобрались. Впервые за все время Миэльс поинтересовался их мнением.

– Продолжать обороняться, но одновременно контратаковать, – ответил Толер.

Ненор кивнул.

– У нас еще достаточно солдат и ишибов, чтобы нанести существенный вред армии самозванца. А лучше всего – уничтожить ее обоз. Я слышал, что у них там есть чем поживиться.

– Еще можно попробовать заручиться поддержкой Томола и Кманта, наших недавних противников, – добавил Зетен. – Если нам удастся убедить их, что к трону рвется именно самозванец, то они окажут помощь.

– А что они попросят взамен? – насторожился Миэльс.

– Что бы ни попросили, твое величество, лучше с ними согласиться, – сказал Толер. – Так мы потеряем лишь чтото малое, а в противном случае можем потерять все.

– Как все? – не понял король. – Ты хочешь сказать, что мы не сможем победить в схватке с самозванцем?

Чтото в голосе Миэльса насторожило Толера.

– Конечно, мы победим! – воскликнул он, пытаясь придать своему голосу уверенность. – Но есть, есть небольшой шанс… очень маленький, что нам сильно не повезет. В этом случае помощь союзников будет неоценима.

– Ладно. Поговорим с ними, – нехотя согласился король. – Однако пусть на многое не рассчитывают.

Миэльс и его советники даже не подозревали, что с Томолом и Кмантом уже велись переговоры от имени Ранига. И эти переговоры блестяще провели Михаил и Иашт.

После первого дня штурма, когда принц хотел отвести солдат от стен Парма в направлении приближавшегося обоза, один из постов доложил, что задержаны странные личности в сопровождении охраны. Эти личности направлялись в столицу и очень удивились, узнав, что она в осаде. Их было двое – тагга Кепат Ицук и уру Дыкон Бурен. Послы Томола и Кманта.

– Интересно, – сказал Ферен, – что будем с ними делать? С формальной точки зрения, между нашими странами мир. Отпустим?

– Зачем же? – произнес Комен. – Им можно найти применение. Уверен, что его высочество размышляет как раз об этом. Посмотри на его сосредоточенное лицо.

Михаил действительно усиленно думал, как можно использовать пленников. И мысли приходили в голову разные. Начиная с того, чтобы убедить их ни в коем случае не оказывать поддержки Миэльсу, и заканчивая тем, чтобы оказать помощь ему, принцу.

– Так что, твое высочество, – спросил Ронел, – привести их? Неудобно всетаки: такие важные персоны, а находятся с солдатами.

Ференстарший всегда и во всем следовал устоявшимся традициям.

– Пойди и поговори с ними минут десять. А потом веди сюда. Будем вместе допрашивать пленного. Да, и подайте мне мой сундучок.

Принц носил этот сундучок с собой почти всегда с тех пор, как приобрел его еще в Зарре. Разумеется, он не всегда сам держал его в руках, но, как правило, отдавал одному из доверенных лиц, находившихся поблизости.

– Какого пленного? – удивился Ронел. – У нас не пленный, а пленные. Их двое и еще охрана.

– Нет, ты не совсем меня понял, – сказал Михаил. – Послы Томола и Кманта – наши гости. А пленный у нас один. Вот он стоит.

– Где?

– Вот же. Наш пленный – Иашт.

Все присутствующие воззрились на принца. Особенно удивлен был сам Иашт.

– Почему это я пленный? – спросил он.

– Ты не просто пленный, – ответил Михаил, – а очень ценный пленный. Захваченный недавно. Приближенный Миэльса. Который в курсе всех его планов. Несущий с собой важное письмо к императору Фегрида.

На подвижном лице ишиба удивление начало медленно сменяться пониманием.

Принц покопался в сундучке, выуживая нужный свиток. Скажем прямо, излишне любознательный человек, заглянувший в этот сундук, был бы удивлен не только обилием свитков, хранящихся там, но также их содержанием. То, что утверждалось в одном свитке, нередко полностью опровергалось в другом. Михаил заготовил тексты почти на все случаи жизни. Эти тексты были заботливо скреплены личной печатью ти короля Миэльса.

– Так что ступай, Ферен. Конечно, не обманывай их, не нужно лгать. Скажи, что принц приглашает к себе. И что у принца есть пленный. Это будет абсолютной правдой: раз я назвал Иашта пленным, значит, он им и является.

Ронел удалился, ошарашенно покачивая головой. Он еще не до конца понял, что затевается. Не поняли этого и многие другие. А вот Иашт, Комен и Йонер догадались очень быстро. Они улыбались.

– Так в чем я должен признаваться? – поинтересовался Иашт.

– Вопервых, что Миэльс испытывает к тебе глубокое доверие и делится всеми планами. А вовторых, что он собирается после того, как покончит со мной, законным принцем, разорвать мирный договор с Томолом и Кмантом. А втретьих, и это главное, за тебя много скажет вот этот свиток. В нем уважаемый всеми нами Миэльс предлагает совершенно бесстыдную сделку императору Фегрида. Как нехорошо с его стороны.

– Примерно так я и думал, – улыбнулся командир ишибовразведчиков.

Очень трудно сказать, о чем подумали остальные приближенные принца, но Иашт уже точно знал, что Михаил располагает возможностью подделывать отпечатки истинной ти. Когонибудь другого это могло навести на мысль о том, что таланты принца этим не ограничиваются, а также о том, что с такими способностями любой может попробовать выдать себя за кого угодно. Но Иашт так не думал. Когда он узнал, что принц собирается отменять рабство, то это решило все. Ишибу стало безразлично и происхождение претендента на престол, и его странный аб, и необычное поведение. Политические воззрения принца и отношение к своим соратникам полностью оправдывали его в глазах Иашта. Ишиб был простым человеком, рожденным невольницей и получившим дворянство лишь благодаря своему абу. Дворянская честь, голубая кровь и тому подобное представлялись ему не более чем предрассудками.

Когда задержанные послы прибыли, Иашт уже примерно представлял себе, что и как будет говорить.

Тагга Кепат Ицук, представитель Томола, был солидным мужчиной среднего роста. Его отличало красное, до багровости, испитое лицо, изза чего он иногда даже пользовался пудрой, чтобы скрыть сей дефект внешности.

Уру Дыкон Бурен, посол Кманта, напротив, был бледен лицом, что наводило на мысли о какойто болезни, если бы Дыкон не носил традиционный для ишибов халат. У него был аб. Не большой, но и не маленький. Вполне достаточный для того, чтобы его уважали как ишиба, и недостаточный, чтобы претендовать на независимость.

Подойдя поближе к принцу, уру Бурен остановился, пораженный. Впрочем, так случалось со всеми ишибами при первом знакомстве с абом Михаила.

– Подходите, господа, – приветливо взмахнул рукой молодой человек.

Ицук приблизился решительно, а Бурен – с небольшой опаской.

– Твое высочество, – поклонились оба.

Они следовали этикету. Вопервых, человек, называющий себя принцем, заговорил первым. А вовторых, если принца поддерживало такое количество дворян и ишибов, то вряд ли он был самозванцем.

– Как прошло ваше путешествие? – поинтересовался тот.

Он не знал, откуда двигались послы, но предположил, что путешествием может считаться любое перемещение.

– Благодарю тебя, твое высочество, – снова поклонился Бурен. – Сначала все было хорошо, а потом у нашей кареты поломалась ось. И мы задержались на целый день.

– Это же удача, господа, – улыбаясь, ответил принц. – Проследуй вы раньше, я не имел бы счастья познакомиться с вами.

– Несомненная удача, – подтвердил Ицук.

– Позвольте представить вам моих офицеров и ближайших друзей. Великие ишибы Аррал и Йонер. Заместители командующего тагга Комен Каретт и уру Ронел Ферен, с которым вы уже познакомились. А также представители штаба.

В ответ на каждое представление послы вежливо раскланивались. А при упоминании имени Каретта ощутимо вздрогнули. Они сразу же сделали вывод, что одна из семей поддерживает принца.

– Простите, что не предлагаю вам пообедать, наш обоз еще не подошел, – дипломатично извинился Михаил. – Мы в походе, знаете ли.

– Это пустяки, твое высочество, мы пообедали недавно.

После долгого обмена ничего не значащими фразами принц перешел к делу.

– Очень рад, что между нашими странами наконецто установился мир.

– Твое высочество согласен с условиями мира? – быстро спросил Ицук.

– Конечно, – широко улыбаясь, с сердечной искренностью в голосе ответил он. – Я нахожу их приемлемыми и справедливыми.

Ронел слегка поморщился, осознав свою ошибку. Ему не нужно было сейчас активировать свое умение распознавать правду. Ложь, произнесенная в его присутствии, оказывала на него такое же влияние, как звук бормашины на пациента в кресле стоматолога. К счастью, Ферен стоял за спинами послов, и они не могли видеть выражение его лица.

– Мы рады это слышать, твое высочество, – снова поклонились послы.

– Дада, мир – между нашими странами отвечает моим замыслам и чаяниям, – соловьем разливался Михаил. – Великая мудрость ваших достойных королей позволила избежать затяжного кровопролития.

Послы все время кланялись. Их спинам это было привычно. А Ронел на заднем плане морщился почти при каждом слове.

– Но меня смущает одна вещь, – печально добавил принц. – Очень смущает и печалит.

– Какая вещь? – спросил Ицук, насторожившись, отчего его лицо еще более покраснело.

– То, что существовать этому миру недолго. Если, конечно, моя попытка свергнуть узурпатора потерпит поражение.

Теперь насторожился и Бурен.

– Почему миру недолго существовать, твое высочество? – спросил он.

– Да потому что коварный узурпатор Миэльс вынашивает планы разорвать договор. За вашей спиной. В союзе с империей Фегрид.

Послы переглянулись. Их лица выражали тревогу. Они четко среагировали на ключевые слова «разорвать договор», «за спиной» и «империя Фегрид».

– Это очень серьезные обвинения, твое высочество, – ответил Ицук. – Мы, конечно, безоговорочно верим тебе, но будем вынуждены представить нашим королям доказательства.

– Конечно, – добродушно произнес Михаил, обводя рукой своих офицеров и деревья, словно призывая их всех выступить свидетелями его правоты. – Мы же серьезные люди. И знаем, что доказательства требуются везде. Если бы у меня их не было, я бы не сделал даже намека на столь ужасные намерения «дядюшки».

Лица послов выражали заинтересованность.

– Господа, я хотел бы вам представить доверенное лицо Миэльса, одного из его тайных советников, ишиба Иашта. Он был захвачен нами сегодня в плен и уже дал показания.

Иашт с печальным видом вышел вперед. Его лицо выражало скорбь. Было видно, как тяготит плен столь важного и благородного человека.

– Я не хотел бы оказывать никакого влияния на вашу беседу с пленником, поэтому допросите его сами. Он согласился отвечать на все вопросы в обмен на жизнь, – принц был сама любезность.

Бурен внимательно осмотрел аб «советника Миэльса». Иашт загодя снял амулет, поэтому сейчас его способности ишиба предстали перед всеми так, как есть. Посол Кманта остался доволен увиденным – перед ним был настоящий ишиб. Возможно даже, немного посильнее, чем он сам.

Послы поклонились, благодаря за оказанное им доверие. Михаилу было интересно, на каком этапе разговора послы ему полностью поверят. Это было важно знать. Жители мира Горр в целом проигрывали жителям Земли по части подозрительности. Нравы были простыми, поэтому, изображая с должным усердием откровенность и доверчивость, можно было добиться потрясающих результатов. Хотя, возможно, у него был к этому талант. И на Земле он смог бы добиться тех же результатов при том же усердии. Но послыто – дело другое. Они вряд ли были наивными и доверчивыми.

– Рад познакомиться с тобой, советник Иашт, – церемонно произнес Бурен.

Он следовал установившейся традиции при обращении. Звание советника было выше звания простого ишиба. Хотя по статусу великие ишибы уступали лишь королю и наследным принцам, не говоря уже об обладателях любых других должностей и титулов, включая далл. Что не мешало великим ишибам служить наиболее могущественным даллам.

– Взаимно, достойные послы, – поклонился Иашт.

– В чем заключались твои функции при дворе Миэльса? – спросил прямо в лоб Ицук.

– Контроль за тайной сетью ишибов, которые были приставлены к каждому высокопоставленному чиновнику. Во избежание бунтов и заговоров.

В данном случае Иашт говорил правду. Такие ишибы действительно существовали, и он был одним из них. Хотя и не руководил ими. Это почти правдивое признание очень удивило Ронела. Прямолинейный солдат раньше об этом не догадывался.

Ицук кивнул. Это была очень важная должность, требующая доверия короля.

– Как же ты попал в плен?

– Вез письмо Миэльса. Не ожидал увидеть здесь войска принца.

– Что это было за письмо?

– Могу ответить на этот вопрос лишь с разрешения его высочества.

– Вопрос снимается, – быстро ответил Ицук, взглянув на лицо Михаила, которое стало непроницаемым. – Какие планы были у Миэльса по поводу договора между нашими странами?

– Он неоднократно высказывал желание отомстить вашим королям и уже начал переговоры с представителями империи Фегрид. Надо сказать, успешные переговоры. Империя заинтересована в том, чтобы расширить свои территории за ваш счет.

– Это очень существенное обвинение, – осторожно сказал Ицук. – Очень существенное, очень важное и очень опасное…

Он сделал паузу:

– Для такого обвинения нужны соответвующие доказательства.

– Ты хочешь сказать, что не веришь пленному? – поинтересовался принц с тем же бесстрастным выражением на лице.

– Верю, конечно, верю, – дипломатично ответил Ицук, – но его самого могли обмануть… Все же понимают, как это бывает.

Бурен кивнул.

Михаил чуть нахмурился. Послы оказались вовсе не такими простодушными, как он предполагал. Пришло время показать последний козырь.

– Хорошо, вы можете ознакомиться с письмом, – судя по виду принца, решение далось ему нелегко.

Он вытащил изза пазухи свиток и протянул его послам.

Ицук взял письмо. Принц отметил, что руки посла немного дрожали.

Начав читать, Ицук бросил быстрый взгляд на Бурена, который пристроился сбоку. Тот медленно наклонил голову. Михаил догадался, что печать Миэльса прошла проверку на подлинность.

По мере чтения свитка брови послов удивленно ползли вверх.

– Это немыслимо, – прошептал Бурен. – Какое коварство!

Лицо Ицука пошло какимито красными пятнами.

– Миэльс не мог все это придумать сам, – сказал он, – ктото ему насоветовал.

– Мне бы очень хотелось знать, кто именно, – согласился с ним Бурен. – Такой человек опасен.

Михаил мысленно поздравил себя. Создавая этот свиток, он воспользовался одним из самых низких и подлых книжных сюжетов, который ему удалось извлечь из памяти. В его мире даже существовал термин «чернуха» для описания подобных творений.

– Вы теперь видите, какие люди окружают Миэльса и на что способен он сам, – поучительно заметил принц. – Как ему можно верить после всего этого?

Оба посла согласно закивали. Он понял, что выиграл. Судя по выражению их лиц, они почти все приняли за чистую монету.

– Когда король Миэльс собирался разорвать договор? – спросил Ицук Иашта.

– Как только воспользуется вашей помощью для избавления от принца Нермана. Ведь ваши войска все еще поблизости, а солдат империи Фегрид еще нужно ждать. К тому же он надеялся, что армия принца изрядно потреплет ваши силы.

– Какое коварство! – воскликнул Бурен. – Мой король немедленно должен знать об этом!

– А что, король Миэльс признаёт принца? – осторожно поинтересовался Ицук, чье лицо к этому моменту напоминало спелый помидор.

Иашт потупился. Было видно, что он колеблется, говорить об этом или нет, но потом решился:

– Король не очень любит общаться на эту тему. Он называет принца самозванцем, но несколько раз оговаривался, произнеся имя «Нерман».

Эта фраза возымела эффект. Михаил даже поздравил себя с тем, что так удачно выбрал Иашта на роль пленника. Любой другой справился бы с ролью гораздо хуже.

– Как твое высочество хочет поступить с нами? – спросил Ицук.

– Вы – мои гости, – вежливо ответил Михаил. – Вы можете делать все, что вам вздумается, и идти туда, куда вам захочется.

– В таком случае, не возражает ли принц, если мы откланяемся? – нерешительно поинтересовался Бурен. – Наши владыки должны немедленно узнать обо всем, что мы услышали здесь.

– Разумеется. Жаль, конечно, что вы не дождетесь обоза и обеда, но если торопитесь, то ступайте.

– Благодарю, твое высочество. А нельзя ли нам… взять с собой пленника и письмо?

Этот вопрос был ожидаем.

– В другой ситуации я отдал бы вам пленника, не задумываясь, – ответил он, – но это очень важный пленник. Он знает так много полезной нам информации, что отпускать его в условиях войны с Миэльсом было бы непредусмотрительно. А письмо мне еще самому может пригодиться. Для переговоров с империей Фегрид.

– Мы понимаем, твое высочество, – еще раз поклонились послы. – Были очень рады познакомиться с тобой.

Так Михаил провел первые в своей жизни международные переговоры.

После отбытия послов Ференстарший тихо сказал принцу:

– Знаешь, твое высочество, я принял важное решение. Думаю, что тебе интересно о нем узнать.

– Какое же, Ронел?

– В твоем присутствии я больше не буду пользоваться своей способностью к распознаванию лжи. Если, конечно, ты не прикажешь ею воспользоваться. Прошу понять меня: мне уже немало лет, и мое здоровье не позволяет все это выслушивать.

Михаил внутренне возликовал. С его плеч свалился тяжкий груз. Ференстарший – единственный, кто реально мог разоблачить самозванца. Молодому человеку приходилось постоянно разыгрывать собой герояразведчика, следя за каждым своим словом в присутствии Ронела, чтобы случайно не проболтаться о своем происхождении или еще о чемнибудь, что имеет отношение к его прошлому. Даже более того: ему приходилось быть настороже даже в отсутствие Ференастаршего, так как была вероятность того, что тот мог внезапно появиться и чтонибудь услышать! Это было очень тяжело, ведь Михаил не был этим самым героемразведчиком, ему хотелось хоть немного расслабляться в присутствии доверенных лиц.

– Конечно, Ронел, – участливо сказал принц, – я тебя понимаю и не буду требовать невозможного. Будет даже лучше, если ты мне станешь сообщать, когда собираешься прибегнуть к своему дару. Со своей стороны, постараюсь не отягощать тебя излишней работой. Лишь в случае необходимости. Здоровье прежде всего!

Глава 37

Взятие Парма

Четвертый день осады принес хорошие новости осаждавшим. Они заключались в том, что «лисам» Иашта – ишибамразведчикам, пробравшимся в город, удалось подготовить тот самый запланированный легкий бунт. По замыслу Михаила, это должно было стать одновременно восстанием рабов, некоторого числа незнатных дворян и, как ни странно, купцов. Принцу удалось подобрать ключики к гильдиям торговцев. Он обещал им упорядочить сбор налогов, а также небольшое их снижение и при этом не был голословен. Его шпионы ознакомили купцов с проектами законов, которые принц примет немедленно, как только займет свой по праву трон. Торговым людям понравились разделы проектов, касавшиеся их сословия. Безусловно, работорговцы были категорически против принца, но все остальные дружно высказались «за». Усилия, потраченные Михаилом в Сцепре на изучение разного рода архивных свитков и текущих документов, на составление проектов новых законов и распоряжений, приносили свои плоды.

– Люди в столице готовы выступить хоть завтра, – сказал Иашт принцу. – За минувшие два дня нам удалось сделать чудо. А рабы вообще готовы даже пойти на штурм королевского дворца.

– Вопервых, штурмовать дворец будем мы сами, – ответил тот, – все остальные полягут под ударами ишибов. Вовторых, восстание нужно поднимать как можно скорее. Если завтра это возможно, то лучше так и сделать. А втретьих, все, что требуется от восставших, – это открыть ворота и отойти в сторону. Дальше мы справимся и без толпы. Лишние жертвы никому не нужны.

Он был абсолютно прав. Последние события показали, что силы Миэльса уступают силам нападавших. К тому же принц и Аррал нанесли огромный урон защитникам столицы. Возможно, если бы не было огромных крепостных стен, то город пал бы в течение одногодвух дней.

– Тогда бунт начнется завтра сразу после заката, – сказал Иашт.

– Это было бы очень хорошо. Пусть твои люди и командиры восставших отметят всех, кто принял участие или, что еще лучше, совершил геройские поступки. Никто не останется без награды.

Михаил уже давно решил отладить систему поощрений и наказаний. Никакой поступок, принесший пользу государству, не должен остаться незамеченным. А поступки во вред не должны оставаться безнаказанными. Он в свое время читал популярные статьи по некоторым юридическим вопросам. И знал, что главное, – это не строгость наказания, а его неотвратимость. Поэтому мысленно спроецировал этот же принцип и на поощрение. Главное – не щедрость награды, а ее непременное вручение.

– Вот еще что, – добавил он, – пусть твои люди позаботятся, чтобы у восставших были какието отличительные знаки. Допустим, повязки на рукавах, по которым их можно было бы легко отличить от воинства Миэльса.

– Лучше тогда белые, – подумав, сказал Иашт, – они будут наиболее заметны ночью.

– Тогда после заката мы начнем очередной штурм вдали от ворот. Другой отряд будет ожидать сигнала – открытия ворот. После чего ворвется в город.

Атаки на Парм следовали одна за другой. Тысяча за тысячей по очереди штурмовала стены. Так как Михаил и Аррал представляли единственную понастоящему грозную ударную силу, то число приступов зависело лишь от их усталости. А если принять во внимание, что амулеты позволяли эффективно снимать усталость, то принц фактически прекращал атаковать столицу лишь на время сна или еды. Потери нападавших были попрежнему минимальны.

Только однажды над принцем нависла реальная опасность. Один раз, увлекшись сражением, он не сразу заметил трех великих ишибов, подошедших слишком близко. Михаил спохватился, когда понял, что его ти стремительно теряет устойчивость. Конечно, амулет препятствовал этому, но сразу же стало ясно, что он не справляется. Принц испугался. Частота его сердцебиения мгновенно увеличилась. Прежде он чувствовал себя в относительной безопасности, ему мало что угрожало, к настоящему бою он не привык. Ему нужно было чтото решать, но времени не было. Еще пара секунд, и, возможно, все было бы кончено, у него не было возможности не только использовать молнии, но и отлететь подальше. Он элементарно не успевал это сделать. К счастью, будучи предусмотрительным человеком, принц продумал заранее пути ухода от атаки. Даже испуг не мог помешать ему действовать правильно. Главное – разорвать контакт с противником или же ослабить его. Он выключил левитацию и камнем стал падать вниз. Это сразу же помогло. Ишибы с трудом концентрируются на движущемся объекте. Амулету же было совершенно безразлично, в каких условиях стабилизировать ти. Принцу удалось замедлить падение около самой земли. Он вскочил на ноги и побежал изо всех сил прочь от столь опасного противника. Скорость его перемещения на своих двоих значительно превышала достигнутую им скорость полета. К счастью, он приземлился за пределами города. Но даже там, внутри, он бежал бы по улицам, так как ишибы не могли атаковать его в движении. То есть он имел реальные шансы убежать, а потом перемахнуть через стену. Но с тех пор он стал внимательнее.

«Неужели скоро я возьму столицу? – думал Михаил, когда Иашт ушел. – Подумать только. Еще год назад я был обычным ученым, а теперь в какомто шаге от короны. Мне подчиняются тысячи, а скоро подчинится и целая страна».

Эти мысли посещали молодого человека нечасто. В основном потому, что у него не было ни одной свободной минуты. Все время чтото происходило, все время ктото чегото от него требовал, все время нужно было чтото делать. Он очень надеялся, что, когда покончит наконец с этой войной, у него все же появится свободное время. Хотя бы для того, чтобы тщательно поразмыслить над вещами, не имеющими отношения к выживанию и битве за корону.

Вот сейчас как раз случился небольшой перерыв между атаками.

«А не продлить ли мне его? – подумал он. – Если завтра все решится, то куда торопиться сейчас? Полюбуюсь хотя бы природой. Красивые деревья. Какие странные тени они отбрасывают. Кажется, вотвот оживут. Вон там уже одна ожила, что ли? Нет, это кажется. Просто ктото ко мне бежит. Бежит? Кто? Опять? Зачем?!»

– Твое высочество! – закричал Торк, еще не успев добежать до принца. – Госпожа Инкит! Госпожа Инкит!

– Что с ней? – спросил Михаил, взволновавшись.

Он ее, конечно, не любил, но сильно к ней привык. Она ему нравилась. Ведь редко можно встретить человека, с которым всегда хорошо.

– Она здесь, твое высочество! – доложил Торк. – Рвется к тебе! Постовые преграждают ей путь, но никто не смеет прикасаться к… гм… твоей знакомой.

– Только ее тут не хватало! – воскликнул принц.

Он, конечно, рад был бы увидеть Инкит, но не в этой же обстановке! На нее не хватало времени.

– Так что нам делать? – спросил Торк. – Сказать, что тебя нет?

– Она не поверит, – с сожалением произнес он. – Где же мне быть, как не с войсками? Ладно, зови ее. Выслушаем.

На какоето время Михаил закрыл глаза. Ему так хотелось побыть хоть немного одному. Конечно, стоящая за деревьями охрана из ишибов не считается. Он уже привык к ней, как и к мысли о том, что правитель никогда не будет в настоящем одиночестве. Разве что в тишине. Но даже за тишину он был бы очень благодарен.

– Нерман! – закричала Инкит изза деревьев.

Мгновение – и она повисла у него на шее.

– Как ты здесь оказалась? – спросил он вместо приветствия, одаривая ее холодным взглядом.

– Я очень соскучилась, – пробормотала Инкит, – и подумала, что ты мне будешь рад.

– Я рад, – твердо сказал Михаил, – но не настолько, чтобы останавливать сражение для твоего удовольствия.

Девушка слегка отшатнулась. Ее отпугнул такой холодный прием. Обычно принц всегда был очень любезен с ней.

– Так как ты здесь оказалась? – повторил он свой вопрос.

– Приехала в карете.

– Без охраны?

– Только с кучером, – Инкит потупилась, – я очень торопилась.

Конечно, он и раньше встречал девушек, способных на безрассудные поступки, но чтобы решиться на такое…

– Ты понимаешь, что идет война? Кругом хаос, беглые рабы… тьфу… свободные разбойники. Опасность на каждом шагу. Без десятка человек охраны передвигаться опасно.

– Понимаю, – тихо произнесла девушка.

– А если бы с тобой чтото случилось? – продолжал допытываться он. – Мне что, надо отозвать армию от стен и броситься тебе на помощь?

– Ты бы это сделал? – обрадовалась Инкит.

Принц тихо застонал.

– Как поживает твой отец? – вместо ответа спросил он.

– Хорошо. Как обычно. Даже лучше. У него сейчас очень много заказов.

Действительно, немало людей хотели посмотреть на отца фаворитки принца Нермана.

– Вот что. Я очень тебе рад и все такое… Но идика ты в обоз. Найди Ксарра. Скажешь, что я тебе велел помочь ему. Не знаю, какое дело он тебе придумает, но фантазия у него богатая. Если у меня появится свободное время, то я тебя позову.

– Хорошо, – тихо произнесла девушка. И повернулась, чтобы уйти.

– Подожди, – остановил ее Михаил, ощутивший острый приступ жалости. Он знал, что это – плохое чувство, но ничего не мог с собой поделать.

Принц шагнул к Инкит и поцеловал ее в губы. Это был длинный поцелуй. И многообещающий. К счастью, девушка не знала, что обещания – специализация ее любовника.

Оторвавшись от его губ, Инкит снова смотрела на него сияющими глазами.

– Иди теперь, – мягко сказал он, слегка подталкивая девушку. – Я позову тебя, когда можно будет. Не волнуйся.

Инкит улыбнулась и убежала.

Глядя ей вслед, Михаил подумал о том, какое обаяние скрывается в энергии юности. Движения бегущей девушки были ни на что не похожи. Разве что на бег лани, как удачно отмечали поэты далекой Земли.

– Толер, когда Томол и Кмант перестанут тянуть время и помогут нам? – спросил король Миэльс. – Враг стоит под нашими стенами уже который день!

Советник Раун не знал, как это объяснить своему королю. Ведь если послы говорят «мы подумаем», это значит, что они действительно подумают. И размышления будут длиться до того времени, когда отпадет необходимость в действиях. Но почему оба недавних противника отказываются поддержать Раниг даже в обмен на заманчивые предложения, он и сам не догадывался.

– Твое величество, – ответил Раун, – возможно, Томол и Кмант поддержат нас. Но сделают это в последнюю минуту, потому что, ты знаешь, их короли не очень хорошо относятся лично к твоему величеству.

Миэльс об этом знал. Но он не мог понять, почему так испортились отношения. А ведь все началось после совершенно невинного разговора. Когда Миэльс хвастался перед королем Кманта Растом своим успехом у женщин, тот сказал с легким оттенком зависти, что, возможно, способности к любовным утехам Миэльса превышают его собственные. На что польщенный Миэльс тут же ответил, что жена Раста говорит то же самое. Почему так вздохнули все придворные вокруг? Вот что он сказал не так? Почему после безобидной беседы отношения так испортились? И Раст в союзе со своим другом, королем Томола, возжелал его крови…

– Что ты имеешь в виду под последней минутой? – строго спросил Миэльс у Рауна. – Мы что, можем проиграть? Разве этот выскочка способен разбить нашу армию?

Толер хотел было заметить, что именно этим выскочка и занимается в настоящий момент, но вовремя спохватился. Правду опасно говорить в лицо некоторым правителям. Потому что те живут в какомто своем мире, и их представления о собственной стране слишком далеки от реальности. Или, может быть, у них такие представления как раз потому, что никто не рискует говорить им правду? Впрочем, Толеру было недосуг размышлять над этой проблемой.

– Что ты, твое величество, – ответил он. – Мы не можем проиграть. Это невероятно. Недавно трое великих ишибов чуть было не уничтожили самозванца. Он позорно бежал на виду у всей армии! Сейчас мы почти готовы к ответной атаке. Она состоится завтра. Ишибы при поддержке кавалерии ударят в тыл армии самозванца.

– Постарайтесь взять его живым, – сказал Миэльс. – Мы поступим с ним так, чтобы другим было неповадно бунтовать. Я – единовластный правитель Ранига!

Раун мог бы поспорить с этим. С его точки зрения, у Ранига были еще четверо правителей – это главы четырех богатейших и самых влиятельных семей. Но он опять благоразумно промолчал. На этот раз по двум причинам. Вопервых, он не желал выводить короля из себя, а вовторых, сам принадлежал к одной из этих семей и, не скрываясь, пользовался своими родственными связями.

Кто знает, может быть, завтра контратака и принесла бы успех Миэльсу. Но дело было в том, что именно на вечер этого дня Михаилом был намечен финальный штурм столицы.

Солнце клонилось к закату. Натиск армии принца не ослабевал. Несмотря на то что решающий штурм должен был состояться вечером, он решил не отдыхать. Его армия была разделена на три отряда, примерно по тысяче в каждом. Ими командовали возведенные в ранг тысячников Танер, бывший командир наемников, а также Маэт и Торк. Ференстарший и Комен помогали Михаилу осуществлять общее руководство военными действиями.

Жизнь Танера, как и многих в мире Горр, была тяжела и полна лишений. Он родился в семье мелкопоместных дворян, но смог быстро сделать военную карьеру. В течение трех лет дослужился до сотника личной охраны императора в Фегриде, что было совсем неплохим результатом. Впрочем, ему, не имевшему никаких могущественных покровителей, удалось сделать это, бросаясь одним из первых в любые схватки. Танера окружала слава храбреца и дуэлянта. Он неизменно подавал прошения и добивался отправки, как сказали бы в мире Михаила, в любые «горячие точки» империи. Также с завидной регулярностью Танер посещал соревнования и турниры. Конечно, Танер отдавал себе отчет, что он отнюдь не первый фехтовальщик или копейщик империи. Но и не последний. Поэтому рассудил, что если не будет пропускать ни один турнир, в конечном итоге ему повезет. Молодость, храбрость, целеустремленность, кипучая энергия – вот слагаемые его успеха. И действительно, ему удалось занять второе место в конкурсе мечников при отсутствии основных претендентов. После чего он сразу же получил приглашение стать офицером охраны императора. И вот тут начались неприятности. На эту должность претендовал отпрыск некоего знатного семейства, который был весьма разочарован, когда какойто почти безродный выскочка опередил его. В результате все последующие дуэли, в которых участвовал Танер, становились предметом пристального внимания. Иными словами, после каждой схватки сотника открыто обвиняли в убийстве. Обычно находились свидетели, которые опровергали обвинения.

Но однажды их не нашлось. Перед Танером был выбор: или предстать перед судом с последующим смертным приговором, или бежать из страны. Он выбрал второе. Сформировал отряд наемников. Служил тем, кто мог хорошо заплатить. Брался за самые неблаговидные дела и в конечном итоге оказался в отряде принца благодаря знакомству с Ференом. Он, пожалуй, был единственным, кто нисколько не колебался, поддерживать Михаила или нет. Честолюбие подсказало ему, что это – великолепный шанс для карьерного роста. И Танер присягнул Михаилу сразу же. Он не прогадал. Хотя сначала и оставался в ранге сотника, но потом, по мере роста численности армии, его авторитет рос. Сейчас он уже командовал тысячей и был советником принца. А после победы над Миэльсом, кто знает, возможно, станет генералом. Принц производил на всех благоприятное впечатление. Уж кемкем, а неблагодарным его назвать было нельзя.

Итак, в наиважнейший день всей кампании Танер командовал отрядом, на котором лежала задача осуществить отвлекающий маневр. Перед заходом солнца он должен был штурмовать часть стены, противоположную воротам. Ему в поддержку дали несколько ишибов, включая Йонера. На этот раз ишибам было велено не только оказывать помощь раненым, но и атаковать самим.

– Что там у нас с солнцем, твое высочество? – поминутно спрашивал Ферен, которому не было видно изза деревьев.

Михаил и Аррал висели в воздухе над их верхушками и наблюдали как за солнцем, так и за воротами. Восстание в Парме было приурочено к закату.

Они видели, что с другой стороны города в небо поднимается дым. Видимо, Йонер с ишибами взялись за дело всерьез и подожгли чтото. Михаил не отводил от ворот глаз. Солнце уже село, но они все еще были закрыты. Со стороны столицы доносился какойто шум, но было трудно понять, связан ли он с восстанием или с переполохом, который подняли Танер и Йонер.

С момента заката прошли полчаса, затем час. Принц начал волноваться. Если ворота вскоре не откроются, то отряд Танера придется отзывать. Войска не смогут вести бой так долго, это чревато большими потерями. Ишибы могут устать, когда количество раненых превысит определенный предел. А это значит, что смертность значительно возрастет.

Но внезапно Михаил заметил какоето движение. Неужели створки ворот дрогнули?

– Ворота! Ворота! – закричали самые зоркие из воинов.

Они действительно стали открываться.

– Вперед! – завопил Михаил что есть мочи, снижаясь.

Его скорость передвижения по земле значительно превышала возможности перемещения по воздуху.

– Вперед! – подхватили Ференстарший и Комен.

Двухтысячный отряд ринулся к воротам.

– Не толпитесь там! – указывал Ронел на бегу. – Сначала проходит первая сотня! Первая! Потом вторая! Слушай мои команды!

Какимто образом он сумел добежать до ворот раньше всех.

– Пошла первая сотня! – кричал Ферен. – Помните, что белые повязки не трогать! Теперь вторая! Куда прешь?! Вторая, я сказал!

Пока сотни протискивались в ворота, Михаил достиг стены и снова взмыл в воздух. Вся площадь перед воротами была завалена трупами. Там были в основном тела стражников и ишибов. Ишибов вывели из строя люди Иашта, а со стражниками расправилась толпа с белыми повязками на рукавах. Сейчас эта толпа теснилась, освобождая место для армии принца.

– К дворцу! Быстро! – командовал Ферен. – Не задерживайтесь в воротах! Идите на главную площадь!

Армия принца постепенно втягивалась в столицу и устремлялась к главной дворцовой площади. Пока что они не встречали никакого сопротивления. На противоположной стороне города все еще шел бой, а повстанцы уничтожили стражу в этой части столицы.

Еще в Сцепре командующий распорядился выкрасить доспехи в синий цвет, чтобы можно было издалека отличать своих солдат от солдат противника. И сейчас синяя река текла по улицам ко дворцу.

Когда солдаты прошли несколько кварталов, им начали попадаться разрозненные отряды стражи. Но они не могли оказать достойного сопротивления, воины с амулетами Террота легко сметали их.

Но даже мельчайшие помехи замедляли скорость продвижения армии. Михаил и Аррал вполне успевали следовать за своими солдатами, не приземляясь.

Как ни торопились войска, но уже было заметно, что на дворцовой площади выстраиваются защитники. Там были не только королевские гвардейцы, но и представители трех из четырех влиятельнейших семей. Еар Каретт накануне с помощью различных ухищрений отозвал почти всех своих солдат и ишибов.

Михаил отлично видел противника на главной площади, в отличие от Ферена. Поэтому принцу пришлось громко крикнуть:

– Первые две сотни – налево! – заорал он сверху. – Сворачивайте на соседние улицы слева! Третья и четвертая – направо! Занимайте все правые улицы!

Он остро ощущал необходимость регулировать перемещения армии. Если бы его солдаты вышли на площадь только одной улицей, то могли быть легко заблокированы. А вот если на площадь хлынет поток со всех сторон, то его будет очень трудно сдержать.

– Слушать принца! – закричал Ферен.

Он быстро понял, в чем дело. Его сообразительность и уровень тактического мышления вообще удивляли. Обычно несколько прямолинейный, Ронел на дух не переносил любые дипломатические хитрости на переговорах, но зато мгновенно и без лишних сантиментов реагировал на малейшие изменения в боевой обстановке, как матерый и безжалостный хищник.

Он быстро повторял приказы вслед за командующим. Его голос, тренированный многими годами командования ранигской тысячей, был гораздо более звучным.

Действие разворачивалось стремительно. Вот уже передовые сотни армии Михаила достигли противника и врезались в его порядки. Рядом с простыми солдатами бежали ишибы. В их первоочередную задачу входило быстрое уничтожение ишибов противника.

Как только началась схватка на площади, принц поймал себя на мысли, что нужно было остановить солдат. И сначала предложить защитникам сдаться. Возможно, часть из них согласилась бы на этот шаг. Однако еще не все было потеряно.

Он ударил молнией высоко в воздухе и закричал:

– Сдавайтесь! Бросайте оружие! Вам будет сохранена жизнь! Долой узурпатора!

Ферен и часть громкоголосых офицеров тут же подхватили этот призыв. Никто не был заинтересован в затягивании боя.

Надо сказать, что это возымело эффект. Солдаты Миэльса были уже достаточно напуганы мощью противника. Ведь нередко случалось, что один и тот же защитник города сбрасывал одного и того же нападавшего со стены несколько раз. А тот неизменно изо дня в день возвращался в строй. О таких случаях ходили легенды. Казалось, большая часть войска принца неуязвима.

Некоторые из солдат Миэльса бросили оружие. Схема взятия в плен уже была отработана до мелочей. Пленных солдат оттесняли назад, где их встречала специальная группа воинов. И отводила еще дальше от поля боя.

Вражеские ишибы в плен сдаваться не собирались. Они медленно отступали в сторону дворца, теряя тех, до кого сумели дотянуться бойцы из команды Иашта.

Михаил стремился избежать хаотичного ближнего боя. Поэтому его солдаты еще в Сцепре долго тренировались не напирать на передние ряды и оставлять им пространство для маневра. Ведь каждый солдат представлял собой уникальную боевую единицу, которой требовалась определенная свобода движения, чтобы реализовать все свои возможности.

Постепенно, шаг за шагом, армия принца оттесняла противника ко дворцу. Когда Михаил и Аррал убедились, что все желающие сдаться уже сделали это, они начали бить молниями прямо в глубь войска защитников дворца, стараясь поразить прежде всего ишибов.

То ли это существенно повлияло на ход боя, то ли возымела успех атака подразделения Танера с другой стороны, но ряды солдат Миэльса ощутимо дрогнули. Танер сумел прорваться через стену, сметя боевые порядки оборонявшихся, немало потрясенных тем фактом, что принц, оказывается, уже штурмует дворец.

По сути, резиденция короля Миэльса была окружена. А победа была лишь вопросом времени.

Теперь солдаты противника начали массово сдаваться в плен. До самых непримиримых дошло, что сопротивление не имеет никакого смысла. Сдавались даже ишибы. Они справедливо рассудили, что, если принц победит, ему не придется уничтожать ишибов Миэльса, если они прекратят боевые действия.

Первые ряды наступавших ворвались во дворец. К удивлению Михаила, ни разу за время сегодняшнего наступления он не видел великих ишибов. Дворцовая стража уже не сопротивлялась.

Принц и Аррал влетели во дворец через окно второго этажа. Им встречались бывшие сторонники Миэльса. Но стража бросала оружие, видя перед собой халаты ишибов, а придворные ишибы в ужасе убегали, бросив лишь один взгляд на аб Михаила.

– Ничего не ломать! – раздавались приглушенные крики Ферена. – Не трогать! Дворец принадлежит принцу!

Ронел не зря заботился о сохранности обстановки здания. Комен, заметив, что армия принца состоит большей частью из авантюристов, был совершенно прав.

– Ишибы и офицеры занимают посты! Остальные – разбирайтесь с пленными! Ничего не трогать больше! Вторая тысяча – покинуть дворец! Выйти на площадь! Всем на площадь! Во дворце остается лишь первая тысяча! Торк! Выводи своих людей!

Под эти приказы Михаил и Аррал прошли в святая святых дворца – приемную Миэльса. На пути туда им никто не оказывал сопротивления. Все знали, что происходит, и слышали крики Ронела, свидетельствовавшие о безоговорочной победе.

Михаил и Аррал проследовали через безлюдные помещения и оказались в той самой комнате, где принц впервые встретился с Миэльсом. Она была почти пуста.

То есть, конечно, там находились двое – мечник и ишиб достаточно высокого уровня. Но короля там не было.

– Где Миэльс? – спросил Михаил у ишиба, с ужасом взирающего на его аб .

– Сбежал, ввеликий ишиб! – несмотря на свой испуг, тот попытался ответить.

– Когда и куда?

– Как только получил сообщение, что принц вошел в город.

– Здесь, что, есть подземный ход?

– Не могу знать.

– А кто знает? – продолжал допытываться Михаил.

– Советники Раун и Зетен.

– Где они?

– Не знаю. Возможно, сбежали вместе с королем.

– Так, – сказал командующий, обращаясь к Арралу, – птичка ускользнула. Теперь, даже если мы и найдем этот ход, пройдет уйма времени. Нам придется искать его по всей стране.

– Или даже по соседним странам, твое высочество, – заметил тот.

При этих словах мечник тут же подтянулся и отдал честь. Власть поменялась, но он все еще (а скорее всего, уже) ощущал себя на службе.

– Как твое имя? – спросил у него Михаил.

– Сотник Пуннер, – отрапортовал мечник.

– Вот что, сотник, наденька белую повязку на рукав и ступай отыщи генерала уру Ферена. Доложись ему. А потом проведи по всем покоям дворца. Вытащи каждого, кто будет прятаться. А если кто надумает сопротивляться, прикажи безумцу сдаться. Ты временно назначаешься этим… как его… ну, побудешь в должности проводника по дворцу. Хотя мы и не в лесу, но в коридорах любой заплутает. Все понял?

– Так точно!

– Выполняй.

Сотник развернулся и вышел.

– Ишиб.

– Да, твое высочество.

– Тебя как зовут?

– Еурен, твое высочество.

– Тоже нацепи белую повязку и отыщи ишибов Иашта или Йонера. Передай им, пусть идут к приемной вместе со своими людьми. Пора тут наводить порядок.

– Слушаюсь, твое высочество.

– Да, Аррал, – сказал Михаил, когда они остались одни. – Видишь, все получилось.

Старик только вяло пожал плечами. Но все еще недоверчиво.

– Я тоже еще не вполне в это верю, – сказал принц, – но столица и дворец в наших руках.

Он подошел к окну и выглянул. В темноте были видны свет в окнах и силуэты зданий. Столица лежала у его ног. Михаил, еще несколько месяцев назад бывший бродягой без рода и без племени, стал властителем Ранига.

Глава 38

Осмотр дворца

Когда к Ронелу пришел недавно еще вражеский, а теперь вроде бы перешедший на сторону победителей офицер с белой повязкой на рукаве и доложил, что принц назначил его проводником по дворцовым покоям, то Ферен поверил сразу же. Даже не потому, что мог распознавать ложь, а потому, что это было вполне в духе его высочества. Никому другому не могло прийти в голову поручить конкретное ответственное дело человеку, который профессионально выполнял ту же самую работу на службе у только что побежденного Миэльса. Ронел склонялся к мысли, что в подобных случаях люди часто лояльны не человеку, а месту, рассматривая свою должность как миссию.

Поэтому, выгнав на дворцовую площадь вторую тысячу, которой командовал Торк, и третью, находившуюся под командованием Танера, Ронел принялся за обход дворца. Каждая комната тщательно обыскивалась. Всех, кого удавалось обнаружить, отправляли к пленным, которых еще предстояло рассортировать.

Миэльс любил роскошь, и дворец утопал в богатстве. По этой самой причине Ронелу и его офицерам приходилось следить еще за тем, чтобы солдаты не наносили никакого ущерба обстановке. Грубые сапоги пехотинцев топтали изысканные ковры, их руки прикасались к дверям тонкой работы и дорогим статуям. Несмотря на запрет трогать лишний раз вещи, солдаты не могли удержаться от соблазна погладить скульптуру какойнибудь полуобнаженной нимфы. Или одобрительно похлопать по плечу бюст давно умершего вельможи.

Ферен заменял караулы, стараясь укомплектовать каждый из нарядов, отвечающих за тот или иной пост, хотя бы одним десятником. Ему предстояла огромная работа – впереди была бессонная ночь.

Между тем ишиб Еурен, прежде состоявший в личной охране Миэльса, встретился с Иаштом и передал ему распоряжение принца двигаться к приемной короля.

Михаил с Арралом все еще находились там. Принц постоянно предпринимал попытки чтонибудь сделать, но безуспешно. Он не знал, с чего начать. Нужно было организовать безопасность дворца, позаботиться о пленных, рассортировать их, возможно, вывести часть войск из города, распорядиться о розыске Миэльса и, что тоже очень важно, его великих ишибов, сформировать кабинет министров или советников, выпустить ряд указов, подумать о коронации… Дел было очень много. Требовалось как можно скорее взять бразды правления в свои руки. К счастью, у него были доверенные и квалифицированные помощники.

– Иашт, – спросил Михаил, едва тот появился на пороге, – среди твоих людей большие потери?

– Убит один, ишиб Муренат, – ответил тот. – Помнишь его? У него были неплохие способности к управлению ти воздуха. Еще двое серьезно ранены. Смогут снова служить твоему высочеству не ранее чем через неделю. И то, если ими займется Йонер.

Принц хорошо запомнил Мурената. Это был один из первых ишибов, присоединившихся к нему в Сцепре.

– Нужно торжественно похоронить павших. И обеспечить их семьи. Я попрошу Маэта заняться этим. Хотя, возможно, ему понадобятся помощники.

Иашт кивнул, соглашаясь.

– Я пока что обоснуюсь здесь, в приемных покоях, – продолжал Михаил. – Поставь своих ишибов охранять эту часть дворца. И выдели несколько человек на поиски подземного хода. Миэльс, похоже, сбежал через него.

Ишиб нахмурился. Он отлично понимал, что сбежавший король не принесет покоя новому правлению.

– Пусть твои люди опросят всех оставшихся во дворце приближенных Миэльса. Очень сомневаюсь, что ктото из них знает тайну хода, но чего не бывает? Если заподозрят ложь, пусть идут за помощью к Ронелу. Тот быстро выведет их на чистую воду.

– Может быть, бросить все силы на поиски хода? – спросил Иашт.

– А ты думаешь, мы его найдем? – поинтересовался Михаил.

– Вряд ли.

– Вот и я так думаю. Так что будем обустраиваться. Сейчас мы с Арралом прогуляемся по дворцу, осмотрим здесь все… Особенно подвалы.

Он уже начал думать о том, где будет расположена его следующая ти машина.

– Может быть, возьмете охрану? – насторожился Иашт. – Мало ли что?

– Я рассчитываю встретить Ферена и сделать это вместе с ним, – пояснил принц. – Пойдем, Аррал.

Старик с сожалением поднялся с дивана, на котором раньше сидел Миэльс. Было видно, что ему очень нравились и диван, и окружающая его роскошь. Пока Михаил и Иашт разговаривали, Аррал озирался по сторонам, пытаясь понять, где же Миэльс хранил свою одежду. У старика была слабость к красивым халатам.

Пройдя несколько комнат, бывшие ученик и учитель обнаружили, что Ферен не терял времени даром. Они постоянно натыкались на выставленные им посты. Ронел ставил солдат плотнее, чем при Миэльсе. Но его можно было понять – военачальник хотел задействовать как можно больше воинов. Потому что с точки зрения любого командира, нет ничего хуже, чем праздношатающееся войско.

Принц встретил Ферена на третьем этаже. Тот, в сопровождении целой толпы ишибов и солдат, стоял перед запертой дверью. Ронел не хотел повредить эту роскошную дверь, сделанную из ценного дерева, поэтому пока пытался взломать замок с помощью двух ишибов. Но замок поддаваться не желал.

– Каковы потери? – задал Михаил свой обычный вопрос.

– Триста двадцать человек убитых по всем трем отрядам, – доложил Ферен. – Это самые большие потери за всю кампанию.

– Хочется верить, что оно того стоило, – пробормотал командующий, а потом добавил более громко: – Ты знаешь, что Миэльс сбежал?

– Знаю, – ответил Ронел, – очень плохая новость.

Раздался скрип открываемого замка. Ишибы наконецто справились с задачей. Они вошли первыми, проверяя, нет ли какойнибудь опасности. Было видно, что и по отношению к осмотру здания Ферен выработал схему, которой скрупулезно следовал.

Когда был подан знак, что опасности нет, следом за ишибами потянулись командиры. Эта комната была очень просторной. Ее освещало множество свечей. Впрочем, время, когда эти свечи были зажжены, было трудно определить. Ишибы могли изменять ти воска и фитиля так, что первый плавился чрезвычайно медленно, а второй весьма неторопливо сгорал, поэтому свечи могли светить сутками. Но не свечи определяли обстановку комнаты. По всем стенам висели картины, иногда в дватри ряда. Часть из них была оправлена в роскошные рамы, а часть – в простые и недорогие. Михаил удивился такому изобилию и присмотрелся. Все картины представляли собой портреты.

– Ничего интересного, – сказал Ферен, бросив быстрый взгляд. – Комната не имеет других выходов. Пошли дальше!

– Подождика, – произнес принц. – А чьи это портреты? Зачем они здесь?

Вперед вышел проводник с белой повязкой на рукаве. Он всем своим видом показывал, что готов ответить на вопрос, если его спросят. За годы придворной службы он хорошо овладел навыками общения с королем и точно знал, когда нельзя заговаривать первым.

Михаил заметил его маневры:

– Отвечай. Что за картины?

– Твое высочество, – последовал ответ, – король… гм… твой предшественник, хранил в этой комнате портреты всех действующих монархов и высших сановников сопредельных государств. У него было такое увлечение.

– Странное увлечение. Он что, делал это потому, что опасался не узнать какогото короля или регента, случайно встреченного на улице?

Ферен и Аррал усмехнулись.

– Но мне эта галерея может оказаться полезной, – добавил принц. – Я ведь никого из них ни разу не видел. Хотя бы буду знать, как они выглядят. Кстати, кто это? Вот этот мужчина с курчавой бородой? Так забавно выглядит.

– Король Кманта, – сказал проводник.

– А, наш бывший враг. Нуну. Интересно, изза чего с ним поссорился Миэльс? Не изза женщины ведь! Ну ладно.

Принца заинтересовала портретная галерея. Он прохаживался вдоль стен, разглядывая незнакомые лица. Его удивляли разнообразные прически, украшения, одежда. Но больше всего принца занимала мысль: неужели он скоро будет общаться с этими королями и императорами на равных?

Внезапно Михаил остановился. Не просто остановился, а застыл, словно громом пораженный. Его сердце замерло, а потом начало биться с удвоенной частотой. На него с портрета в простой рамке смотрела незнакомка, встреченная им в лесу. Сейчас она казалась еще прекраснее. Тонкие черты лица, кожа, белизна которой подчеркивалась черными волосами, губы цвета спелой рябины, чуть насмешливый взгляд… Это была она – предмет его тайных мечтаний.

Он в полном молчании разглядывал портрет добрую пару минут. Затем, с трудом оторвавшись от лица женщины, обернулся к проводнику и спросил:

– А это кто?

– Принцесса Анелия Теренэль. Сестра короля эльфов.

Несколько секунд Михаил осмысливал полученную информацию. Затем решил уточнить:

– Так здесь находятся не только портреты монархов, но и членов их семей?

– Только монархи, твое высочество, – начал объяснять проводник. – Дело в том, что принцесса с небольшой группой верных ей эльфов удалилась из владений своего короля после тяжелого поражения в последней войне. Они перешли из лесов, граничащих с Томолом, в холодные леса на севере.

– Значит, она – мятежная принцесса?

– Не совсем так, твое высочество, скорее, непримиримая. Король эльфов заключил с государствами Томол и Фегрид довольно позорный мир, но выхода у него не было. Или такой мир, или полное уничтожение. Эльфы потеряли почти все свои территории и леса. Часть подданных эльфийского короля не согласилась с этим и ушла. Никто им не препятствовал.

Вскоре Михаил получил краткий, но емкий отчет об эльфах. Это была странная раса. Почти все ее представители были ишибами. Но их таланты не отличались разнообразием. Как правило, эльфы могли эффективно управлять лишь ти растений. Эта специализация резко сужала их боевую мощь вне территорий с обильной растительностью. Также у эльфов не было великих ишибов. Или почти не было. За всю историю их существования великие ишибы рождались лишь дважды или трижды. И то ходили слухи, что они – полукровки.

Была у эльфов еще одна особенность. Они могли жить долго, как ишибы, но почемуто испытывали сложности с воспроизводством населения. Дети у них появлялись вообще редко. Кроме того, то ли вследствие катастрофического поражения в войне против людей, то ли по какимто другим причинам у эльфов давно уже не рождался ни один младенец.

Об этой войне нужно сказать особо. Первоначально королевство эльфов занимало очень большое пространство, которое захватывало в основном часть территорий современных государств Томол и Фегрид и было покрыто густыми лесами. Предполагалось, что эльфы выращивают деревья специально. Эльфы жили там долгое время, пока более молодой и энергичной расе, людям, не стало не хватать места. Кусок за куском Томол и Фегрид начали отщипывать землю от владений эльфов. Деревья вырубались, возводились крепости, поля засевались сельскохозяйственными культурами. Именно с началом экспансии людей у эльфов начались непонятные проблемы с рождаемостью. Они были высокомерным народом и поначалу не хотели идти ни на какие переговоры. В конце концов разразилась полномасштабная война. Эльфы как ишибы представляли собой грозную силу. Но Томол и Фегрид, объединившись, нашли выход. Они сделали основную ставку на великих ишибов. Нейтральных ишибов этих стран убеждали принять участие в войне во имя блага человечества, многих приглашали и из других государств. В конечном итоге армия из нескольких десятков великих ишибов, прикрываемая сотнями обычных ишибов и тысячами солдат, нанесла эльфам грандиозное поражение. Те потеряли почти всю свою территорию и сейчас ютились в скудных лесах – остатках былого величия.

Принцесса Анелия с самого начала была против какихлибо переговоров. Она хотела либо победить, либо умереть. Поэтому, оставив свою страну, с горсткой верных ей эльфов принцесса отправилась на север. Туда, где людей было мало, а эльфы вообще никогда не жили изза холодного климата.

Всю эту лекцию Михаил выслушал от Ферена и проводника. Потом, спохватившись, что работа приостановлена, а во дворце осталось еще много неизученных уголков, приказал двигаться дальше. И велел поставить охрану у комнаты с портретом.

Шаг за шагом они шли, осматривая все помещения. Как уже упоминалось, Миэльс любил роскошь. И не экономил на обстановке собственного дворца. Хотя его можно было понять. Король, который не контролирует страну, должен управлять хоть чемто. Хотя бы однимединственным дворцом.

Но принца интересовал прежде всего подвал. Закончив с верхними этажами и оставив там большую часть охраны, принц с Ференом и Арралом спустились вниз. В подвал вела широкая лестница, устланная ковром, как и другие лестницы во дворце. Но дверь, обозначающая вход в нижние помещения, была уже не деревянной, а железной. Это настораживало.

– Что там такое? – спросил Михаил проводника, когда они подошли к этой самой двери.

– Тюрьма, твое высочество.

– Тюрьма? – удивился тот. – Почему же во дворце? Миэльсу что, было мало тюрем в столице? Их здесь целых две, и они довольно большие.

– Тюрьмы в столице в той или иной степени находятся под контролем семей, – пояснил бывший офицер охраны короля. – Его величество не доверял им в полной мере. Поэтому ему хотелось иметь чтонибудь совершенно независимое.

– «Дядюшка» был большой оригинал. Надо же, превратить свой дом в тюрьму. А кто здесь содержитсято?

– Не знаю, твое высочество. Я имел к этому месту лишь отдаленное отношение.

– Ничего, сейчас увидим, – бодро произнес Ферен.

Аррал на протяжении всего путешествия хранил молчание. В большей степени потому, что приглядывался к обстановке. Поэтому даже новость о тюрьме он оставил без комментариев.

Помещение за дверью уже не отличалось роскошью. Голые каменные стены и полы составляли разительный контраст с увиденным ранее. Многочисленные проходы были перегорожены решетками. Хотя большие свечи хорошо освещали все вокруг.

В тюрьме тоже была охрана. Они уже были в курсе происходившего, поэтому без лишних слов складывали оружие.

Вопреки худшим ожиданиям, тюрьма была не переполнена. Там находились лишь трое заключенных.

Огромное пространство подвала было разбито на многочисленные камеры с ведущими к ним широкими коридорами. Заключенные пребывали на некотором расстоянии друг от друга. Их разделяли пять или более пустующих камер.

– Кто здесь содержится? – поинтересовался Михаил у проводника.

– Не могу знать, твое высочество, – ответил он. – Разреши, я спрошу у охраны.

Принц кивнул.

Бывший королевский офицер вступил в переговоры с тюремщиками.

– Кто вот этот заключенный, самый ближний к нам? – спросил он.

– Шпион принца Нермана, – доложил один из двух находившихся поблизости тюремщиков. – Был схвачен во дворце неделю назад.

– Чей шпион? – переспросил Михаил.

– Твой, твое высочество, – ответил проводник.

– Ферен, ты чтонибудь знаешь об этом? Может быть, это один из людей Иашта?

– Сомневаюсь, – сказал Ронел. – Иашт всегда предоставлял мне сведения о потерях. У нас вообще ни одного человека не было захвачено в плен.

– Хорошо. А кто вон тот? – командующий указал на следующего пленника.

– Шпион принца Нермана, – снова доложил тюремщик. – Был схвачен в одном из трактиров неделю назад.

– Замечательно, – произнес молодой человек. – Нука, я угадаю, кто третий. Это – шпион принца Нермана. Правильно?

– Никак нет, твое высочество, – рявкнул тюремщик. – Он – казначей принца Нермана. То есть твой казначей.

Михаил нахмурился. Во всем этом было чтото загадочное. Его единственный казначей, Ксарр, в настоящее время находился с обозом за пределами города. Третий заключенный не был даже отдаленно на него похож.

– Освободите казначея.

Он решил воспользоваться самым верным способом узнать правду – поговорить с заключенным в присутствии Ронела.

– Ты кто? – спросил принц, когда незнакомец, зачисленный в его казначеи, вышел из камеры и приблизился к нему.

– Купец Варесен, – ответил тот. – Прибыл в столицу десять дней назад из империи Фегрид.

Это был дородный человек лет сорока. За несколько дней пребывания в тюрьме его когдато аккуратная бородка свалялась. Волосы были спутаны и давно не мыты.

– Когда тебя арестовали?

– Неделю назад.

«Что же произошло неделю назад? – про себя удивился Михаил. – Если именно в то время у меня обнаружились неучтенные шпионы и казначеи?»

– И за что?

– Не знаю. Два года назад я занял советнику Рауну деньги. А сейчас вот напомнил ему, что срок выплаты подошел. После этого меня сразу же арестовали. Я даже не успел покинуть дворец.

– И что с тобой здесь делали? Допрашивали? Пытали?

– Нет, ничего. Однажды лишь мне сообщили, что я – казначей принца Нермана, поэтому мое имущество конфискуется, а меня скоро казнят.

Молодой человек взглянул на Ферена. Тот кивнул – купец сказал чистую правду.

– Ты стой пока здесь, – распорядился принц. – Выпускайте остальных.

– А ты кто? – спросил он следующего заключенного.

– Пканетзеленщик, – ответил тощий мужичонка, одетый в дешевую куртку.

– Как попал сюда?

– Это все изза игры, – понурился мужичонка.

– Какой еще игры?

– Я играл в кости с Мератомзаикой. Проигрался вчистую. И сказал ему, что скоро принц Нерман покончит с такими, как он. Это слышали стражники и тут же доставили меня сюда.

– Подождика, – сказал Михаил. Имя ему было знакомо. Сосредоточившись, он вспомнил, что именно Мератом звали одного из двух работорговцев, который покупал пленников у кочевников.

– Этот Мерат – работорговец?

– Да, твое высочество, – ответил заключенный, удивленный тем, что принц знает такую никчемную личность, как его бывший партнер по игре.

– Ты знаешь, где можно его найти? – спросил принц после небольшой паузы.

Он счел обнаружение одного из разыскиваемых им работорговцев добрым знаком. Конечно, Михаил не сомневался в том, что рано или поздно и Мерата и его коллегу нашли бы, но получение информации о нем в подвале дворца Миэльса не могло не быть хорошей приметой.

– Как не знать. Он живет рядом со мной, – ответил зеленщик. – Только его дом лучше.

– Ферен, выдели двухтрех солдат и одного ишиба. Пусть этот человек проводит их к дому работорговца. Его доставить сюда, в одну из этих камер. Воспользуемся случаем, раз уж у нас тюрьма под боком.

Ронел сразу же начал распоряжаться.

– Ээ… Пканет, это тебе, – принц достал из кармана несколько золотых монет, – за ущерб, который ты понес от узурпатора.

Зеленщик рассыпался в восторженных благодарностях. Почемуто Михаилу эта сцена напомнила свидание галантерейщика Бонасье и кардинала Ришелье, которое он видел в одном из фильмов по мотивам «Трех мушкетеров». Принц даже встряхнул головой, пытаясь прогнать неуместное сравнение.

– Все, ступай. Покажи солдатам, где живет работорговец. Следующий!

Следующим был человек низенького роста с бегающими глазами.

– А ты кто?

Тот молчал.

Принц нахмурился.

– Послушай, у меня сейчас нет времени, чтобы вытягивать из тебя информацию. Или ты отвечаешь, или отправляешься обратно в камеру. И неизвестно, когда до тебя дойдут руки снова.

– Меня зовут Нрегал, – хмуро произнес тот.

– И где ты был схвачен, Нрегал?

Тот снова промолчал. Михаил нахмурился еще больше.

– Отведите его обратно в камеру, – сказал он.

– Во дворце. Меня задержали во дворце.

– Стойте, – распорядился Михаил. – Что ты делал во дворце?

– Хотел попасть к знакомой кухарке. Заблудился и не туда свернул.

– Врет, – сказал Ферен.

– Врать нехорошо, – поучительно заметил принц, – а главное – бесполезно. У тебя есть десять секунд, чтобы рассказать мне правду.

Тот колебался уже недолго.

– Вор я, – буркнул Нрегал, – вот и залез во дворец.

Ферен промолчал.

– Ты залез во дворец, набитый ишибами и стражей? – удивился Михаил. – Ради чего? Тебя ктото заставил это сделать?

– По глупости, – ответил тот. – По пьяни поспорил с дружками, что я – самый лучший. Вот и пришлось…

– Успел чтото украсть?

– Нет. Дальше второго этажа не прошел.

«Однако, – подумал Михаил. – Второй этаж – это уже достижение».

– А что, ты знаком со многими из воровского мира? Наемных убийц тоже знаешь?

Нрегал явственно напрягся.

– Кого знаю, а кого не знаю. Но вам ничего не скажу. Хоть пытайте, хоть режьте.

Принц отнесся к этому заявлению недоверчиво, но времени на то, чтобы разбираться с мелкими воришками, у него не было. К тому же тот ничего не успел украсть.

– Ладно, – сказал он, – сейчас не до тебя. Поэтому иди. Попадешься еще раз – выложишь все, уж поверь мне. Ферен, пусть пара солдат проводят его к выходу.

Ни слова не говоря более, Нрегал шмыгнул к двери, но сильные руки уже схватили его за шкирку и поволокли наружу по знаку Ронела.

– Теперь с тобой решим, купец, – произнес Михаил, обращаясь к первому заключенному. – Ты чем торгуешь?

– Много чем, – ответил тот. – Иногда тканями, иногда оружием, украшениями, зерном даже… Что выгоднее, то и беру.

– И ты думаешь, у тебя хорошо получается?

– Я – один из лучших, – подбоченившись, гордо сказал тот.

Ферен слушал с непроницаемым выражением лица.

«Надо же, не врет, – удивился Михаил. – Действительно считает себя лучшим».

– А обманываешь часто? Продавцов, покупателей?

– Ну, как же… Не обманываю я. Торгуюсь много – это да. Покупаю подешевле, продаю подороже.

«Снова правда, – отметил принц. – Удивительный купец».

– А партнеры у тебя были? Другие купцы, с которыми ты вместе торговал?

– Были, как не быть.

– А их обманывал?

– Нет! – даже испугался Варесен. – Как же можно компаньонато обмануть? Это очень плохо, очень…

«Подходит», – мысленно решил Михаил.

– Слушай, купец, а есть у тебя здесь знакомые, у которых ты мог бы остановиться на несколько дней?

– Есть, как не быть. Я в Парме часто торговал.

– Вот и остановись у них. А через недельку, когда я немного освобожусь, приходи. Страже скажешь, что я приказал, они проводят. Не обещаю, что смогу вернуть твой товар, который отобрали, но коекакие предложения у меня найдутся. Приходи, не прогадаешь.

– Приду, твое высочество, как не прийти, – прогудел купец.

– Все, ступай тогда.

Варесен не заставил повторять дважды и чинно направился к выходу.

– Это все помещения или есть еще? – спросил Михаил, обращаясь к тюремщикам.

– Еще нижний подвал, – ответил один из них, – но он пустует. Им давно уже не пользовались.

Эта новость обрадовала принца. Он сомневался, что тюрьма полностью отвечает его целям, а вот нижний подвал – совсем другое дело.

– Как туда пройти?

– Вон там дверь, в самом дальнем углу. Она не заперта.

– Ферен, я не буду задерживать тебя здесь. Забирай с собой тюремщиков, отведи их к пленным. Скоро займемся их сортировкой. А мы с Арралом осмотрим нижний подвал.

– Я оставлю тебе несколько человек охраны, – сказал Ронел. – Мало ли что?

– Хорошо, оставляй, – вздохнул Михаил.

Он, честное слово, не понимал, какая охрана нужна двум людям со способностями великих ишибов. Чтобы нанести им с Арралом какойто вред, потребовались бы объединенные усилия нескольких великих ишибов или множества обычных. Принц даже не принимал в расчет простых солдат, но спорить с Ференом не хотелось. Старик был очень упрям.

В результате он получил в качестве охраны трех солдат и одного ишиба.

Пройдя к указанной двери, принц, верховный ишиб и сопровождающие спустились на уровень ниже. В отличие от тюремного подвала здесь было темно. Вот тутто охрана и понадобилась. Чтобы держать свечи и факелы.

Это помещение было меньше, чем предыдущее. Совершенно пустое. Сырые стены давно уже покрылись какойто плесенью, ощущался запах влажности, коегде пробегали мыши. Было видно, что люди редко посещали это место. А между тем оно Михаилу очень понравилось. Ему казалось, что здесь его будущая ти машина будет работать даже лучше, чем в лесной землянке. Он даже хотел немедленно приступить к экспериментам, но вовремя одернул себя. Ему предстояло слишком много дел как монарху. Поэтому изыскания и опыты могли подождать.

Они покинули подвал и поднялись наверх. Там царила суматоха. Столица только что была взята, и новая власть изо всех сил пыталась не допустить волнений или паники. До рассвета оставалось еще несколько часов, но спать никто не собирался. Принц намеревался поработать и встретить новый день как полноправный правитель Ранига.

Глава 39

Сортировка пленных

Когда прежний король Ранига умирал, то его наследник считался принцем до тех пор, пока корона не увенчает его голову по всем правилам. Комен и старший Ферен подробно объяснили Михаилу, какие процедуры необходимы, чтобы подтвердить его право на верховную власть.

Прежде всего для коронации был необходим верховный жрец Оззена, который, собственно, и возлагал корону на голову вступавшего в должность монарха. Жрецами высших рангов обычно становились лучшие ишибы. И Цренал, нынешний верховный жрец, был ишибом весьма высокого уровня.

Кроме того, коронация проводилась в определенном месте. Вопреки предположениям, это был не храм Оззена, а старинное капище, ныне достопримечательность Парма, часть архитектурного комплекса площади Меченосцев.

Надо полагать, место отправления забытых ныне культов в свое время было обустроено как следует. Чего стоил только кусок скалы, коегде слегка обтесанный, в глубоком прошлом алтарь или жертвенник. Будущий новый король Ранига проходил здесь, когда они с Маэтом и Торком шли к башне Бинторов. Тогда ему запомнилось, что сей скальный обломок резко отличается по фактуре от всех твердых пород, виденных Михаилом в Парме и окрестностях. Здоровенный камень иссинячерного цвета, слегка обработанный древними умельцами, напомнил молодому человеку грубо сработанное стоматологическое кресло.

Ференстарший, описывая церемонию коронации, попутно подтвердил догадку Михаила о нездешнем происхождении объекта. По преданию, более пяти тысяч лет тому назад его приволокли из далеких болотистых лесов. Одна эпоха сменяла другую, место жертвоприношений стало памятником истории, и теперь огромный валун называли Каменным троном. Во время коронации принц должен был сидеть на нем в окружении жрецов, доверенных людей, а также толпы народа.

Третьим условием было благословение богов. Точнее, коронация должна была начаться в пасмурную погоду, а завершиться в солнечную и ясную. Это было непростое условие. Как подозревал Михаил, для его выполнения претенденты на корону Ранига прибегали к помощи тех великих ишибов, которые умели управлять погодой. По крайней мере, принц именно так и собирался сделать.

Вопреки его опасениям, аутентичная и древняя корона для легитимной коронации не требовалась. Многие поколения владык Ранига меняли корону так часто, пытаясь сделать ее все богаче и роскошнее, что на этом атрибуте власти уже никто особенно не настаивал. Принц вполне мог бы заказать корону по своему вкусу, потому что прежняя исчезла вместе с Миэльсом. Но ее изготовление все равно требовало времени.

Итак, перед молодым человеком стояли три проблемы. Первая, и самая простая, – изготовление короны. Вторая – убеждение жреца в необходимости коронации его, Михаила, при сомнительных правах на престол и живом предшественнике. Третья – поиск великого ишиба, который мог бы обеспечить хорошую погоду и тем самым благословение богов. Ни Аррал, ни Йонер, ни сам принц этого делать не умели, ведь каждый ишиб имел дветри узкие специализации, а управление погодой на таком уровне встречалось достаточно редко.

Кандидат на престол решил заняться обработкой жреца в первую очередь. Сразу же, как только отсортируют пленных и будет освоена новая резиденция.

Сортировка пленных была очередной головной болью и для принца, и для многих его сподвижников. Если солдаты и офицеры еще могли быть разделены на полезных и не очень полезных, то как быть с ишибами? Если ишиб не признается полезным и лояльным, то разве его можно отпускать? Каждый ишиб – это реальная сила, которая может служить врагу – Миэльсу. Михаил очень хотел изобрести какоето средство, позволяющее хотя бы временно нейтрализовывать способности ишибов, но такая работа тоже требовала времени, если вообще была реальна.

– Предлагаю сделать с пленными офицерами вот что, – сказал Ферен. – Я узнаю, насколько каждый предан Миэльсу, отдельно, и Ранигу, также отдельно. Также постараюсь выявить их отрицательные качества. Наиболее достойных можно оставить в наших рядах. С понижением в звании, разумеется. А недостойных – долой.

– Долой – это куда? – уточнил Михаил.

– Пусть отправляются в свои поместья, если они дворяне, или займутся еще чемнибудь.

– А потом мы их обнаружим в отрядах Миэльса, – улыбнулся Комен.

– Что толку от трусов? Из них можно сформировать несколько армий, но смысла не будет.

– Там будут не только трусы, – резонно заметил Комен.

– Вот что с ними решим, – прервал принц готовый уже начаться спор. – Ронел задает им вопрос, совершали они преступления или нет. А если да, то какие. Привлекались ли к ответственности. Если признаются, что совершали, или врут, что не совершали, то этих в тюрьму. Потом с ними будем разбираться. Остальных – или к нам на службу с понижением в чине на два уровня, или пусть катятся на все четыре стороны.

– Два чина – не слишком ли много? – поинтересовался Комен. – Это что, из тысячника будем делать десятника? А сотник рядовым станет?

– Я планирую немного изменить звания, – пояснил тот. – У нас будет их больше. В два раза.

– Ага… – заинтересованно протянул Комен.

Ронел тоже внимательно смотрел на принца, ожидая продолжения.

– Мы введем звания капрала и сержанта, которые будут соответствовать должности десятника. Далее введем звания лейтенанта и капитана, приравняв их к должности сотника. Еще два новых звания: майор и полковник. Майор – скажем так, то же, что тысячник. Полковник – чуть выше. А командные должности высшего ранга будут занимать бригадные генералы, генералы и маршал. Тогда тысячники Миэльса станут капитанами, а сотники – сержантами. Также немного изменим формирование частей армии. У нас будут взводы, роты, батальоны и полки.

Михаил точно знал, что такая система принята в его мире. Также знал он и то, что эта система сменила устаревшее деление на десятки и сотни. Единственное, что было ему неизвестно: чем же новая система лучше старой. Но он рассудил просто. Если это было принято во всех армиях мира, значит, на то имелись какието веские причины. И, возможно, эти причины выявятся в дальнейшем.

– Увеличить количество званий – хорошая мысль, – согласился Комен. – Так можно одарить чинами почти всех сторонников. Никто не окажется обиженным.

Михаил именно это и подразумевал, когда обдумывал реформу званий. Он помнил, что Наполеон, как только получил титул императора, сразу же присвоил звание маршала Франции восемнадцати лучшим генералам. Чтобы заручиться их полной поддержкой, разумеется. Хотя это удалось лишь частично. А вообще же в армии Наполеона было двадцать шесть маршалов. Абсолютный рекорд.

– Меня больше интересуют не офицеры, а ишибы. С нимито что делать? С теми, кто будет настроен против меня.

– Казнить, – сказал Ферен.

– Казнить, – немного подумав, произнес Комен.

– Казнить, – кивнули Танер, Маэт и Торк.

– А что скажет наш Верховный ишиб? – поинтересовался принц. – Это же его подчиненные.

Аррал нахмурился. Он в принципе не очень любил насилие. Но иного выхода не видел. Пока Миэльс на свободе, нелояльные ишибы опасны.

– Казнить, – нехотя буркнул и он.

– А что думают Иашт и Йонер?

Йонер уже давно заслужил доверие. Начиная с того случая, когда его люди отыскали несостоявшегося убийцу Маэта.

Они оба нахмурились еще сильнее, чем Аррал. Ведь им было ясно, что при других обстоятельствах на месте нелояльных ишибов могли бы оказаться они. Но сейчас они были на своем месте. И они были обязаны думать о безопасности принца, а следовательно, и о своей безопасности.

– Казнить, – со вздохом решился Йонер.

Иашт согласно кивнул.

– Редкое единодушие, – вздохнул Михаил. – Хотя бы для разнообразия чтонибудь другое предложили.

Он изо всех сил надеялся, что ктонибудь найдет приемлемый и бескровный выход.

– Ишибов я опрошу сам. В присутствии Ферена, разумеется. Сформируем чрезвычайное судебное присутствие, у меня такое право есть по факту. Сколько их? – спросил принц.

– В плену шестьдесят девять. Многие скрылись, – ответил Ронел.

Торк присвистнул. Аррал вздохнул.

– Многовато. Начнем заниматься ими прямо сейчас. Их опасно долго держать в плену, неизвестно, что натворить могут.

Следующие несколько часов прошли в режиме выездного заседания суда. Ферен выступал в роли прокурора, в каждом сомнительном случае живописуя, что может натворить тот или иной ишиб, если пойдет против принца. Аррал был адвокатом, а Михаил – судьей.

Остальные приближенные принца разошлись, получив свои задания.

Процедура скорого, но справедливого суда над приспешниками прогнившего режима Миэльса сложилась быстро, как бы сама собой.

– Имя? – спрашивал Михаил. – Как долго служил Миэльсу? Что делал? Предан больше стране или Миэльсу? Любишь ли деньги? Что готов сделать ради денег? Будешь служить мне верно?

К сожалению, время поджимало, и количество вопросов приходилось ограничивать. На каждого ишиба можно было тратить не более пяти минут, о чем все были предупреждены. В итоге их разбили на три группы.

Первая была самой многочисленной. В нее вошли те, кто согласился служить Михаилу во имя преданности стране или изза любви к деньгам либо славе.

Во второй группе было восемь человек. Их ответы не вызвали никакого доверия не только у Ферена, но и у Михаила с Арралом. Но явной опасности они не представляли. Их решено было отпустить.

Третья группа состояла из шести человек. Михаил недоумевал, зачем они сдались в плен, если они настолько верны Миэльсу и так ненавидят его, принца. Неужели хотели прикинуться безобидными, а потом устроить на него покушение?

Когда участь первых двух групп решилась и они покинули место заседания суда в одном из залов дворца, Михаил объяснил оставшимся их перспективы.

– Я не могу держать вас в плену и не могу отпустить, пока жив Миэльс, – сказал он. – Если у когото из вас есть идеи по поводу того, что мне с вами делать, высказывайте их сейчас. Даю вам полчаса на раздумья. По их истечении я прикажу вас казнить.

Ему глубоко претила мысль о том, что он должен казнить людей, которые еще не сделали ничего плохого, а были простыми военнопленными. Вся вина их заключалась лишь в том, что они были потенциально опасны в будущем. Так однажды Александр Македонский казнил вражеского военачальника, попавшего в плен. Тот был достаточно неосторожен, чтобы предложить план истребления непобедимого войска Александра. И у царя не было иного выхода, как немедленно отправить слишком умного пленного на плаху. И разве сейчас у принца был выбор, если перед ним находились непримиримые и наверняка опасные противники?

Но оказалось, что выбор был. Он появился, когда отпущенное время подходило к концу, а обстановка уже начала накаляться. Михаил увидел, что все ишибы стали спешно укреплять свою защиту. Впрочем, это его не пугало: шесть ишибов для него с Арралом не составляли проблемы.

А предложения на протяжении получаса поступали разные. Наиболее частой была идея отправить их подальше от столицы в какоенибудь путешествие. Но разве были гарантии, что они не вернутся к Миэльсу? Поэтому Ферен неизменно отвергал такие предложения.

– Можно дать нам какуюто работу, с которой мы можем справиться, лишь задействовав все силы, – сказал один из пленных ишибов.

– Интересная идея. Допустим, я дам вам какуюто работу, за результатами которой мы будем наблюдать. Но ведь вы не сможете ее выполнять все время. Вам придется когдато спать. А где уверенность, что вместо сна вы не займетесь другими делами?

Ишибы молчали, а принц задумался.

– Какую максимальную массу каждый из вас может удерживать в воздухе достаточно долго? – наконец спросил он.

Его собеседники не обладали сверхвыдающимися способностями, поэтому выяснилось, что примерно восемьдесять килограммов. Конечно, килограммов двадцать каждый из них мог бы поднять, но на короткое время.

– Ферен, скажи, для чего используется южная башня дворца? Та, которую отовсюду видно. Меня особенно интересуют ее верхняя часть и крыша.

– Ничем особенным там не занимаются, твое высочество, – удивился тот.

– А ты сможешь найти какиенибудь более или менее одинаковые шары, которые весят килограммов по десять? Мне нужны пять штук.

– Поищем, – сказал Ронел.

– Тогда посели вот этих, – Михаил кивнул на пленников, – под крышу южной башни. Пусть они занесут туда шары, а потом сделают так, чтобы пять шаров взмыли над крышей. И они должны висеть там постоянно. Все пять. Днем и ночью.

Присутствовавшие изумленно воззрились на принца. До такого решения еще никто не додумывался.

– Шаров пять, а ишибов шесть, – продолжал он. – Один отдыхает, остальные занимаются шарами. Каждый своим, или как угодно. Если же хоть один шар упадет, то будет объявлен сигнал тревоги. Охрана дворца побежит туда и уничтожит всех. Без лишних слов и обсуждений.

Напряжение среди ишибов слегка спало. Конечно, им предстояла очень тяжелая работа, требующая напряжения всех сил. Но работа выполнимая. Ведь у них не было потребности в долгом сне, поэтому шесть ишибов могли постоянно удерживать пять шаров. Но самое главное – им сохранялась жизнь.

Так у Парма, благодаря Михаилу, появилась новая достопримечательность.

Верховный жрец Оззена Цренал был очень стар. Никто не мог даже приблизительно определить его возраст. Поговаривали, что ему далеко за сто пятьдесят, а может быть, и за двести лет. Познакомившись с ним, принц сделал два вывода. Вопервых, судя по насупленному виду, старик относится к новой власти недоброжелательно. А вовторых, он, наверное, ни разу в жизни не стриг бороду.

Цренал был одет в традиционный для культа Оззена красный халат, расшитый золотыми лилиями. Именно цвет лилий указывал на ранг жреца. У младших лилии были белого цвета, затем шли зеленый, синий и оранжевый цвета. Серебряный цвет указывал на высших жрецов, а золотой – на верховного.

Все эта цветовая гамма имела глубинный смысл. В связи с тем что Оззен входил в пантеон богов и являлся изначально богом плодородия, цвета означали сферы его деятельности. Например, белый цвет символизировал снег, который покрывал землю перед обильным урожаем, зеленый – лето и цветение, синий – ночь, необходимую для отдыха растений, оранжевый – жаркий день. Серебряный и золотой цвета соответствовали невинности и зрелости поклонников этого бога, что в старые времена подчеркивалось сексуальной направленностью некоторых обрядов. Потом, когда Оззен стал единственным богом на территории Ранига, многие обряды, включая самые разнузданные, обрели более цивилизованные формы. Хотя не везде забыли древние, варварские, но такие понятные и простые ритуалы.

Цренал принял Михаила в одном из залов храма Ста колонн. Молодой человек не решился вызвать его к себе, чтобы не раздражать лишний раз старика.

С самого начала все пошло не очень хорошо. В ответ на приветствие Цренал сухо поздоровался, но остался сидеть. Это не было оскорблением – жрецы высших уровней имели право сидеть в присутствии королей. Но все же, демонстрируя почтение, не слишком часто этим правом пользовались.

Принц еще раз внимательно посмотрел на старика и вздохнул. Разговор обещал быть нелегким.

– Сегодня отличная погода, не правда ли? – начал он, усевшись напротив Цренала.

В глазах жреца мелькнуло удивление:

– Неплохая.

– Как здоровье твоей жены?

– Я – жрец, у меня нет жены, – ответил Цренал.

– Но если бы была, каково было бы в данный момент ее здоровье?

Старик удивился еще больше, но сухо и проговорил:

– У меня нет жены, значит, речь о ее здоровье вестись не может.

– Ну что же, если ты не хочешь говорить о погоде или семье, то мы можем пообщаться на отвлеченные темы.

– На какие же?

– Например, поговорим о короле Ранига.

– А что об этом говорить? У Ранига есть законный король.

– Есть король? – удивился Михаил. – Где же он?

Удивление жреца начало сменяться раздражением.

– Ты изгнал его! – он простер руку и указал на собеседника.

– Нет, – ответил тот, качая головой. – Его и не было. Он не правил. Страна была разделена на четыре области влияния, с которых кормились четыре владетельные семьи, а казна даже не получала налогов. У Ранига был такой же король, как у тебя жена.

– Ты хочешь, чтобы я короновал тебя? – прямо спросил Цренал.

– Да. Я – гораздо лучший выбор для Ранига. К тому же имею на корону больше прав.

Старик медленно покачал головой.

– Вели уйти своим подчиненным, я хочу поговорить с тобой откровенно.

– Подождите меня снаружи, – сказал Михаил сопровождавшим его людям.

Он явился для первого разговора со жрецом только в обществе Маэта и охраны. Маэт был откровенно печален. Глава рода Каретт сбежал из столицы не один, а прихватил с собой все семейство, включая прекрасную Ларету. Маэт сначала предполагал, что она прячется гдето в Парме, но поиски не дали никакого результата, поэтому он и загрустил.

– Уходите и вы, – махнул Цренал своим приближенным.

Около десятка жрецов высших рангов, находившихся в зале, вышли.

– Ты – не принц Нерман, – сказал старик, когда они остались одни. – Я знал его и видел его ти. За многие годы, особенно в период взросления, ти меняется. Но не настолько, чтобы ишиб с моими способностями не распознал это. К тому же твой аб ужасен. Никогда не видел подобного. Это аб не человека, а демона.

– Почему же принц Нерман умер в таком случае? – спросил Михаил, решив пока проигнорировать обвинения в самозванстве.

Он сделал справедливый вывод, что старик неспроста удалил всех свидетелей перед тем, как их высказать. Жрец явно преследовал какието свои цели.

– От болезни, – ответил старик.

– А что это должна быть за болезнь, чтобы множество великих ишибов, окружавших наследника, не могли ее вылечить?

– Так иногда случается, – неопределенно заметил старик.

– Но ты можешь назвать эту болезнь? Вот просто сказать ее название?

– Она была мне неизвестна.

– Неужели? Чтобы великий ишиб не мог определить болезнь? Она что, была такой редкой? А может быть, имела всетаки название? Например, яд?

Цренал промолчал. Он о чемто задумался.

– Как умер принц Нерман, уже не имеет значения, – тихо ответил старик. – Имеет значение лишь настоящее и будущее.

– И какое же у Ранига будущее с Миэльсом? – поинтересовался Михаил. – Или я даже спрошу иначе: в чем твоя цель? Что ты хочешь от короля или от страны? Вот лично тебе чего хочется?

– Мне нужно, чтобы люди верили в моего бога, – медленно ответил старик.

– Допустим. Допустим, что это так. Обычно люди хотят власти, славы, богатства, здоровья, долгих лет жизни. Но допустим, что тебе нужно просто, чтобы верили в Оззена. Как этому способствовал Миэльс?

– А как этому будешь способствовать ты? – поинтересовался Цренал вместо ответа.

Он был донельзя удивлен ходом разговора. Ему уже сообщали, что человек, захвативший столицу, весьма необычен, но он не верил. Теперь же убедился воочию. Причем его поразил не только аб самозванца, но и то, как он говорил. И что говорил. Разговор этот никак не сообразовывался с предыдущим опытом старика. Если бы он знал, откуда прибыл Михаил, если бы владел общей лексикой его мира, то сказал бы, что тот говорит нетипично для мира Горр.

– Я этому могу еще как поспособствовать, – заявил странный собеседник. – Вот смотри, недавно Раниг потерял северные провинции. Они отошли Томолу и Кманту. В обоих этих государствах культ Оззена не практикуется. У Томола – Неурал, бывший бог войны, если мне не изменяет память, у Кманта – Исианда, бывшая богиня красоты. Как ты думаешь, что случится с культом Оззена в наших бывших провинциях?

– А ты сможешь удержать Раниг от дальнейшего распада? – снова спросил жрец. – Или вернуть утраченные земли?

– Я могу сделать и то, и другое, – твердо сказал Михаил. – И если ты меня поддержишь, то у Оззена значительно прибавится сторонников. То есть верующих.

Цренал колебался. С одной стороны, он видел, что два короля на одном троне несут угрозу стабильности и возникает риск еще больших потерь среди верующих. С другой стороны, самозванец действительно был лучше Миэльса и доказал свой талант полководца и политика. У него были шансы вернуть утраченное.

– Я мог бы поддержать тебя, если ты вернешь рабство, – сказал жрец. – Оззену нужны рабы.

Лицо Михаила побагровело. Намеки на то, что рабство необходимо вернуть, приводили его в ярость. С большим трудом ему удалось взять себя в руки.

– Послушай, жрец, – произнес он. – Я прошел большой путь. Начал почти с нуля, а теперь стою во главе непобедимой армии и контролирую столицу и весь юг. Значительную часть моей армии составляют бывшие рабы. Среди моих приближенных есть те, у кого семьи до сих пор находятся в рабстве. Кроме того, я считаю рабство самым постыдным явлением, которое только может существовать. Поэтому если ты так ставишь вопрос, то я не остановлюсь ни перед чем. Если ты не коронуешь меня, то я найду другой способ это сделать. Но рабство возрождать не буду.

– Какой же способ? – спросил Цренал, слегка напуганный внезапной, как ему показалось, вспышкой ярости.

Он всю жизнь прожил в условиях, когда рабовладение считалось совершенно нормальным явлением. И ему было трудно понять мировоззрение Михаила. Очень трудно.

– Есть масса способов, – сказал принц.

Он уже полностью овладел собой.

– Вот тебе примеры. Я могу заключить договор с верховным жрецом соседней страны. И распространить его религию на Раниг. Поверь, мне совершенно все равно, какой здесь будет бог. Или могу сделать иначе: договориться с одним из твоих заместителей или кто там есть у тебя. А когда договорюсь, то сделаю его верховным жрецом Оззена. Вместо покойного предшественника. Ты меня понимаешь? Могу сделать еще много чего. Это у тебя только два пути: короновать меня или нет. А у меня вариантов больше. Гораздо больше.

Цренал обомлел. Собеседник говорил немыслимые вещи. Жрец был очень рад, что предусмотрительно отпустил свидетелей разоблачения самозванца. Теперь он нисколько не сомневался в том, что если бы разговор приобрел нежелательный оборот, то его без всяких затей убили бы. Как и всех остальных, находившихся в комнате. В свете того, что он услышал только что, такой вариант развития ситуации был более чем реален. Ему казалось, что человек, который может настолько легко отказаться от одного бога и утвердить другого, который допускает мысль об убийстве верховного жреца, способен на все. Но он совсем не знал, как на самом деле думает самозванец. Тот в своих решениях никогда не руководствовался соображениями вер и культов.

Михаил пришел из мира, где религия уже давно не занимала главенствующего положения. К тому же он был знаком с историей. И располагал информацией о том, что могут делать короли с религией, если очень захотят. Так, например, Филипп V, в то время наследный принц Франции, запер кардиналов, которые на протяжении двух лет не могли выбрать нового папу римского. И не выпускал их, пока выбор не был сделан. Или другой пример: авиньонское правление пап. По некоторым данным, король Филипп IV принудил римский престол покинуть Рим и обосноваться в Авиньоне под его «охраной». Это продолжалось более семидесяти лет. Папы были полностью под контролем французских королей. А сколько духовных владык было убито по приказам монархов на протяжении всей истории человечества! Огромное количество! Поэтому для Михаила попытка оказать давление на верховного жреца или даже сместить его не казалась чемто невообразимым. А была обычным политическим решением в ходе борьбы за власть.

– Я должен подумать, – в конце концов процедил верховный жрец Оззена.

– Думай, – пожал плечами его собеседник. – Хочется верить, что это не затянется. Но пока я буду делать корону и искать верховного ишиба, который может управлять погодой, время у тебя есть.

Принц попрощался и вышел. Раньше он относился к религии безразлично, теперь же начал откровенно недолюбливать.

Глава 40

Инкит выходит замуж

Переход к новой системе званий прошел относительно спокойно. Офицеры Миэльса, которых Ронел счел достойными доверия, перешли на службу к Михаилу с понижением на два чина. Например, если офицер был сотником, то превращался в сержанта. Исключение было сделано только для тех двух людей. Они состояли на службе Миэльса, но помогли принцу в первый день после захвата Парма. Мечниксотник стал лейтенантом, а ишиб, прежде не имевший никакого звания, был прикреплен к полицейскому подразделению Комена в чине капитана.

Давние соратники принца, наоборот, удостоились повышения и почестей. Многие бывшие рабы стали офицерами, что раньше не могло никому даже присниться. А некоторые получили дворянство.

К сожалению, Михаил не мог повысить звания абсолютно всем. У него тогда осталось бы очень мало рядовых солдат. Поэтому он решил поощрять преданных людей както иначе. К его удивлению, выяснилось, что орденов, медалей и тому подобного в Раниге, да и в других государствах мира Горр, кроме империи Фегрид, не существовало. Если король хотел когото наградить, то использовал для этой цели поместья, деньги, дворянские титулы или ценные подарки. У нового владыки Ранига не было ни лишних поместий, ни лишних денег. Поэтому он решил ввести в обиход ордена, помня о словах, кажется, Наполеона: «Ничто не обходится казне столь дешево, как орден, и ничто не ценится солдатами столь дорого».

Для начала принц учредил три ордена. Наиболее массовым должен был стать не дающий никаких привилегий, кроме повышения оклада, орден «За доблесть и мужество». Существенно более высокий статут ордена Утренней зари предусматривал почетное, то есть пожизненное, дворянство. Высшей наградой стал орден «За фамильную честь», дающий право потомкам либо носить дворянский титул (если такового права у награжденного не было), либо получить следующий по градации титул (скажем, дворянин повышался до уру, уру – до тагга), но исключительно по усмотрению главы государства.

Орден «За фамильную честь» немедленно получили все военачальники Михаила: Ронел Ферен, Комен Каретт, Меннер Торк, Маэт Ферен, Танер, все еще не желавший раскрывать свою фамилию. Не был забыт и Ксарр Камор. Ксарр недолго думая решил избрать своей фамилией название деревни. Чтобы, вопервых, сохранить о ней память, а вовторых, начать жизнь заново уже в качестве доверенного управляющего принца.

Принц лично вручил ордена своим сподвижникам. Так как он не хотел тратить деньги на украшение наград, то распорядился изготовить лишь тонкие золотые пластины, которые, по его плану, должны были цениться в будущем гораздо выше любого количества золота.

Пожалуй, о тяге принца к экономии догадался лишь Комен. Он с легкой иронической улыбкой рассматривал выданный ему орден. Комену вообще были чужды условности. На взгляд Михаила, только два человека из его окружения руководствовались практическими соображениями в большинстве своих действий. Это были Ксарр и Комен.

– Что, не нравится награда? – спросил принц.

Комен никогда бы не стал критиковать чтото, подаренное ему монархом. Поэтому решил отшутиться:

– Нравится, твое высочество, хотя мне кажется, что я не заслужил ее.

– Почему же тогда принимаешь, если не заслужил? – поинтересовался Михаил.

Ему было любопытно, что ответит на это Комен, который вообще никогда не лез за словом в карман.

– Потому что у меня бывают иногда страшные головные боли, которые я тоже не заслужил.

Принц слегка улыбнулся.

– Когда же я буду иметь честь встретиться с твоим отцом? – спросил он. – Все представители четырех богатейших семей какимто чудесным образом покинули Парм. Уж не ушли ли они вместе с Миэльсом?

– Насколько мы знаем, – особенно Комен выделил слово «мы», – ишибы моего отца не участвовали в обороне города. Поэтому могу предположить, что он покинул столицу, но отдельно от короля. Видимо, выжидает гдето, чем все закончится. Это вполне в его духе.

– Еар Каретт полагает, что я не смогу удержать власть? – Михаил удивленно поднял брови.

– Именно так. Мой отец занимается интригами всю жизнь. И повидал всякое.

– Но мы еще не сделали никаких серьезных ошибок, ведь так? – спросил принц.

– Пока что нет, – согласился Комен, – если, конечно, не считать отмену рабства. Но есть еще одна вещь…

Он замялся.

– Что же ты? – удивился собеседник. – Говори.

– Хотелось бы сказать тебе это наедине, – произнес Комен.

– Это касается тебя? – уточнил принц.

– Нет, тебя.

– Тогда говори при всех. Мне не пристало иметь секреты от друзей.

Присутствующие военачальники и Ксарр согласно кивнули.

– Дело в твоей… девушке. То есть знакомой, – начал Комен.

– Инкит?

– Да.

– Что же с ней? – заинтересовался принц.

– Она – дочь сапожника. Хоть и дворянка. К тому же не замужем.

– Ну и что?

– А ты не понимаешь? Вот спроси у Ронела, он тебе объяснит.

– Ты начал, ты и продолжай, – буркнул Ференстарший, но было видно, что он поддерживает Комена.

– Хорошо, – сказал тот. – Я скажу прямо. Она тебя компрометирует. Ходят разные слухи. Говорят даже, будто вы с ней уже обвенчаны. Но принц, будущий король, не может жениться на дочери сапожника! Это совершенно исключено! Ты уж прости, но такого короля никто не будет уважать. Даже военные заслуги не помогут.

– Вы тоже так думаете? – спросил Михаил у остальных.

Все, как один, кивнули.

– Что ж, это вполне логично. Возможно, мне придется удалить ее от себя, – начал размышлять он, – или…

– Что «или»? – поинтересовался Комен.

– Или выдать замуж, – ответил принц, – за когонибудь другого.

– За кого? – спросил Ферен с таким видом, словно спрашивал: «Кто же ее возьмет?»

Нет, конечно, он понимал, что на красивой и молодой фаворитке будущего короля захотят жениться многие. Но жениться и не делить с ней ложе, как того, возможно, захочет Михаил, желающих найдется немного.

Сам же молодой человек отнюдь не возражал, чтобы у Инкит был еще ктонибудь. Он рассуждал просто: если мужчина не предъявляет прав на женщину, то она имеет полную свободу. Проблема была в том, что Инкит не хотела спать ни с кем, кроме него. О чем говорила ему неоднократно.

– А нет ли у когонибудь из вас знакомого холостого старикашки? – спросил Михаил. – Чтобы его можно было подкупить и женить на Инкит?

Это было неожиданное предложение. Все задумались.

– Как же, есть такой человек, – вдруг сказал Ксарр. – Тагга Луренат. Древний старик, того и гляди песок из него посыплется. Но такой скряга!

Комен и Ферены обрадованно кивнули. Они знали этого тагга.

– Скряга? – удивился принц. – Любит деньги?

– Еще как! – воскликнул переполняемый эмоциями Ксарр.

Было видно, что ему не терпелось высказать все, что он думал об этом человеке.

– У него было много рабов, – начал объяснять он. – И, конечно, ему полагались за их освобождение деньги из казны.

Если купчая на раба передавалась чернобородому сейчас, то ее владелец получал лишь четверть назначенной суммы. Если она передавалась через полгода, то он получал половину. А если через полтора года, то – всю стоимость.

– Все люди как люди, – продолжал Ксарр. – Кто взял часть стоимости сейчас, а кто согласился ждать полтора года.

– А что им еще было делать? – улыбнулся Маэт. – Сражаться против принца с многотысячным войском? Или объявить о несогласии с указом и дружно пойти на эшафот?

– Не перебивай, – строго сказал чернобородый.

Если бы еще несколько месяцев назад ктонибудь сказал ему, что он будет делать замечания дворянину и офицеру, староста деревни не поверил бы. Но сейчас он был полновластным управляющим делами королевства. И успел привыкнуть к своему новому качеству. Да и, кроме того, уже имел нововведенное звание полковника.

– Так вот, все люди как люди, а этот старикашка буквально охотится за мной! Куда ни пойду – везде он. И нудит, и нудит. «Когда же мне отдадут все деньги?» – спрашивает. Хочет все и немедленно! Не припомню дня, чтобы я его не видел. Я бы ему сказал, когда они будут и куда за ними идти. Но неудобно. Тагга всетаки. Старик, опять же.

Присутствующие незаметно для Михаила обменялись понимающими взглядами: проблема близка к решению и, похоже, удалось быстро отыскать подходящую кандидатуру.

– Где же он сейчас? Можно с ним поговорить?

– Тут, неподалеку, – мрачно ответил Ксарр. – Провожал меня до дворца.

– Сходика за ним. Сможешь его найти?

– Чего его искать? – буркнул Ксарр. – Только я выйду за ворота, а он тут как тут.

И удалился, все еще недовольно бурча себе чтото под нос.

Он оказался прав. Через непродолжительное время чернобородый вернулся в сопровождении древнего старика. На вид ему было лет девяносто. А то и все сто. Сморщенное лицо, шаркающая походка, старческий горб – вот что бросалось в глаза в первую очередь. Тем не менее старик поклонился принцу, а потом присутствующим. То, что он без труда выделил Михаила среди компании приближенных, означало, что старичок еще был вполне в своем уме.

– Приветствую, почтенный тагга, – доброжелательно начал новый хозяин Парма. – Что привело тебя ко мне?

Присутствующие замерли в предвкушении очередной незабываемой беседы принца. О его своеобразной, если не сказать странной, манере вести переговоры ходили уже легенды.

– Приветствую, твое высочество, – проскрипел старик. – Вот этот человек, твой казначей, привел.

– Ах да, – сказал Михаил, всем своим видом показывая, что запамятовал о такой мелочи. – Присаживайся. До меня дошли слухи, что ты постоянно требуешь денег. Это так?

– Да как же не требовать, твое высочество! – проскрипел еще громче Луренат. – Скоро по миру пойду, если мне не заплатят. Посмотри, во что одет. В жалкие обноски.

Старик действительно был одет так себе. Но это почемуто наводило на мысли не о бедности, а о схожести старикана с одним из литературных персонажей, редким скупердяем.

– Почему же ты думаешь, что для тебя нужно делать исключение? – Михаил сделал вид, что гневается. – Все ждут полной суммы, и ты жди. В чем дело?

– Не могу ждать, твое высочество, – пробормотал тот. – Деньги нужны.

– Они всем нужны, – безжалостно отрезал принц. – А вот за то, что ты надоедаешь занятым людям, мы тебе вообще можем не заплатить. Совершенно ничего.

– Как же так? – испугался Луренат. – Да я и не надоедал вовсе. Так, спросил пару раз.

– Каждый день! – твердо сказал Михаил. – Каждый день ты приходил к моему казначею и требовал денег! А теперь еще отнимаешь время у меня, у наследного принца Ранига!

– Но, твое высочество, – забормотал старик, – ты же сам меня позвал…

– Не хочу ничего слушать, – отрезал тот. – Все. Ты остался без денег!

– Помилуй! – воскликнул старик.

– Все говорят «помилуй». Но с меня хватит! Ты остался без денег!.. Если только…

– Если что? – ухватился Луренат за соломинку.

– Если ты сделаешь то, что я скажу.

– Готов служить твоему высочеству всей душой и телом! – старик простер к Михаилу руки.

– Я заплачу тебе сто золотых.

– Но…

– Никаких «но»! Сто золотых, ты понял? Или ничего! Пятьдесят сейчас и пятьдесят после.

– После чего? – спросил Луренат.

Было видно, что он уже предвкушает получение денег.

– После того как ты женишься на девушке, на которую я укажу.

Старик остолбенел. Челюсть у него отвисла в полном смысле слова. Через несколько секунд, с трудом вернув челюсть на место, он промямлил:

– Но я не могу жениться, твое высочество. Не потому, что не хочу. Нет, хочу получить сто золотых! Но не могу… Не могу с женой… Ты понимаешь?

– Этого от тебя и не требуется, – мягко сказал Михаил. – Просто женись. А расходы по содержанию жены я возьму на себя. Она вообще будет отдельно жить. А ты лишь женишься, и все. И деньги твои.

Луренат думал недолго.

– Я согласен, – сказал он с жадным блеском в глазах. – Ты мне сейчас прямо дашь пятьдесят золотых? И когда же будет свадьба? Надеюсь, что скоро.

– Скоро, скоро, – успокоил его принц. – Ксарр, отсчитай ему.

Тот с недовольным выражением лица достал объемистый кошель, который всегда носил с собой, и начал вынимать оттуда монеты. Было видно, что он не считает Инкит настолько значительной особой, чтобы ради нее тратить полсотни золотых.

Накануне принятия решения о выдаче Инкит замуж Михаил провел два важных разговора. Первый из них состоялся с арестованным работорговцем Мератом, а второй – с купцом Варесеном.

Работорговец Мерат был доставлен на четвертый день после взятия столицы. Стража, посланная за ним вместе с безвинно пострадавшим зеленщиком, дома никого не обнаружила. Поэтому принц распорядился устроить там засаду. Работорговец был нужен ему, чтобы узнать, куда тот обычно сбывал девушек, которых кочевники захватывали в деревне Камор.

Птичка вскоре попалась. Ведь ворота города не закрывались. Новые власти демонстрировали свое радушие и гостеприимство, делая вид, что в столице ничего особенного не происходит.

Михаил решил лично допросить такого важного пленника. Это происходило в подвале дворца, в тюрьме, доставшейся от Миэльса по наследству. На этот раз там был лишь один заключенный.

Принц спустился туда вместе с Ференом и ишибами охраны Регеном и Антеком. Он часто общался с этими ишибами и ценил их исполнительность и расторопность, даже думал в дальнейшем дать каждому из них собственное подразделение.

Работорговец Мерат, как и описывал его ишиб кочевников, был совершенно лыс и время от времени сильно заикался. На вид ему было лет тридцать пять, и непонятно, отчего он облысел в таком относительно молодом возрасте.

– Откуда ты прибыл в Парм? – спросил принц арестованного.

– Иииз Томола, – выдохнул тот.

– Не переживай, – успокоил его собеседник. – Если будешь откровенно отвечать на вопросы, то жизнь сохранишь точно. Когда ты начал заниматься работорговлей?

– Ллет семь уже. Когда сгорел мой трактир.

– Вот как. А с кочевниками когда встретился впервые?

– Пять лет назад. Меня привел к ним Ганнер.

Имя Ганнера тоже было знакомо Михаилу – это был второй скупщик рабов у кочевников.

– А рабов куда обычно ты переправлял?

– Ссамых красивых девушек мы продавали знакомым. Остальных гнали в Кмант.

Ферен оставался спокойным – работорговец говорил чистую правду.

– Ты умеешь писать?

– Да, – ответил Мерат.

– Вот что, напиши подробно, когда и кому вы отдавали рабов, купленных у кочевников. Меня интересуют имена и адреса, по которым этих людей можно найти. Не забудь также написать, где найти Ганнера. Припоминай каждую мелочь. Чем подробнее напишешь, тем лучше для тебя. У тебя есть сутки. Понял?

Работорговец быстро закивал.

– Пусть им потом займется Комен, – сказал Михаил Ферену, но так, чтобы арестованный слышал. – Если все напишет как надо, то его можно будет отпускать. А если чтото утаит, то… Комен придумает, что с ним сделать.

Когда он покинул подвал и вошел в свой кабинет для приема посетителей, то привычно бросил взгляд в окно. Там, над южной башней, висело в воздухе пять железных шаров. Провинившиеся ишибы исправно выполняли свою работу. Ему их было немного жаль. Ведь это очень непростое дело даже для ишиба: спать часа четыре в сутки, а потом работать, работать и еще раз работать. Но какой был у него выбор? Оставалось надеяться, что он скоро схватит Миэльса, и кошмар ишибов закончится.

– Твое высочество, к тебе пришел какойто купец, – доложил Антек. – Говорит, что ты велел ему прийти.

– А, припоминаю. Это наш бывший заключенный. Зовика его сюда.

Купец Варесен важно вошел в приемную принца. Теперь у него был совсем другой вид. Его борода была тщательно подстрижена и уложена. А толстое брюшко придавало ему солидности.

– Приветствую тебя, купец, – радушно сказал Михаил.

– Здравствуй, твое высочество, – поклонился тот.

– У меня очень мало времени, поэтому я сразу перейду к делу. Или у тебя есть какието вопросы или пожелания?

– Нет, твое высочество, разве что хотелось бы вернуть свой товар и деньги…

– К сожалению, насчет товара ничего обнадеживающего сказать не могу. Он исчез. Вот когда я поймаю этого мошенника Рауна, тогда мы узнаем, что случилось с твоим товаром. А насчет денег… как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.

Купец слегка подался вперед, всем своим видом показывая, что он – весь внимание. Естественно, потеря товара огорчила его, но он был торговым человеком. А в торговле случалось всякое. К тому же то, что принц заговорил о деньгах, купец счел хорошим знаком.

– Как ты относишься к торговле амулетами?

– Это хорошее дело, если продают редкие амулеты. Если же секрет изготовления амулета знает каждый ишиб, то и цена ему невысока.

– Коекто из моего окружения умеет изготавливать разные амулеты. А казне очень нужны деньги. Ты понимаешь?

– Понимаю, – произнес купец. – А какие у твоего высочества есть амулеты?

– Какие захочешь, такие и будут. Любые двухфункциональные. Напряги воображение, скажи мне, и эти амулеты появятся.

– Абсолютно любые? – не совсем поверив, уточнил купец.

– Абсолютно любые двухфункциональные амулеты, – подтвердил Михаил.

– Но это же – золотое дно! – мигом возбудившись, воскликнул Варесен.

– Рад, что ты так думаешь, – спокойно сказал принц. – За какой процент ты согласен работать?

– Торговать ими?

– Да.

– А сколько их будет?

– Ты все еще не понял, – заметил Михаил. – Их будет столько, сколько тебе надо. И они будут такие, какие тебе надо.

Варесен замолчал. Он с шумом вдыхал и выдыхал воздух. Перспективы открывались самые радужные.

– Если их будет очень много, – рассудительно заметил купец, – то процент не имеет значения. Я все равно озолочусь.

– Это так, – сказал принц. – Ты согласен на два процента?

– А кто будет оплачивать дорожные расходы и охрану? Ты или я? – мигом уточнил купец.

Михаил хмыкнул. Ему нравилась деловая хватка собеседника.

– Скажем так: дорожные расходы ты берешь на себя. А охрану я тебе дам. Солдат с амулетами Террота.

Это было очень щедрое предложение, и купец мгновенно это понял. Если у него будет такая охрана, то с ней никакие разбойники не страшны.

– Три процента – и по рукам!

– Два с половиной – и по рукам, – ответил принц. Ситуация его забавляла.

– Согласен, твое высочество, – поклонился купец.

– Тогда вот что, составь список тех амулетов, которые будут лучше всего продаваться, и принеси его мне через пару дней. Предупреждаю – военными амулетами особенно не увлекайся, мне не нужны хорошо вооруженные противники. А с остальными не стесняйся, пиши все, что в голову придет.

– Но военные амулеты принесут наибольший доход.

– Я догадываюсь об этом.

– Может быть, их мы будем поставлять лишь в некоторые места?

– Нет.

Варесен был отнюдь не глуп. И сразу же понял глубинный смысл предложения Михаила – Ранигу предстояла большая война. Свой вывод купец сделал на основании двух фактов. Вопервых, принц хотел получить сразу же как можно больше денег, возможно не считаясь ни с чем и не ожидая поступления налогов. Вовторых, он отказывался поставлять куда бы то ни было военные амулеты. Причем он не допускал никаких исключений относительно мест поставок. Может быть, принц рассматривал возможность войны со всеми соседями? Голова у купца закружилась. Большая война означала одно из двух: либо полное разорение, либо немыслимое богатство. Это было общее правило. Купец же привык рисковать.

– Твое высочество вскоре получит список, – сказал Варесен. – А когда появятся первые амулеты?

– Примерно через месяцполтора. Или недели через три после коронации.

Купец поклонился, соглашаясь со сроками.

Прошло несколько дней. Михаил трудился как вол. Хотя иногда ему приходило в голову сравнение с белкой в колесе. Казалось бы, работаешь не покладая рук, а ничего не меняется. Но это было ложное впечатление. Его власть в столице укреплялась на глазах. Солдаты усиленно патрулировали город, не оставляя без внимания самые злачные места. Ремесленники вздохнули свободней, когда им объявили, что налоги не будут собираться еще год. Дворяне находились в легком шоке – Комен их быстро взял в оборот, подробно объяснив всем потенциальным смутьянам, что с ними сейчас церемониться никто не будет. Независимые великие ишибы выжидали. Их вообще никто не трогал, и они делали вид, что происходящие события их никак не касаются. Обстановка постепенно улучшалась. За одним исключением. И этим исключением была Инкит.

Она сразу же въехала во дворец после его захвата. Ей не могли помешать ни Ксарр, ни охрана дворца. Инкит выбрала себе комнату с самой лучшей обстановкой. И даже распорядилась перенести туда вещи из других частей дворца. Но не из корыстных побуждений, а потому что решила: фаворитке принца нужно жить в соответствующих апартаментах. И одеваться ей тоже следует шикарно. Михаил сделал ошибку, когда не пресек сразу же поползновения девушки поселиться во дворце. Но он был занят другими делами. А когда одной прекрасной ночью обнаружил Инкит у себя в кровати, было поздно уже делать чтото.

Конечно, он мог бы приказать Инкит покинуть дворец, но справедливо предполагал, что та сильно обидится. Одно дело – не давать игрушку в руки ребенка, и совсем другое дело – дать и отобрать. Он был сильно привязан к Инкит, поэтому обижать ее не хотел ни в коем случае. Но, с другой стороны, следовало прекратить все нелепые слухи, которые порождало ее появление во дворце. Комен был совершенно прав: положение Михаила как принца было достаточно неустойчивым. Поэтому нельзя было ни в коем случае компрометировать себя официальной связью с дочерью сапожника. После этого оставалось только отменить дворянство и провозгласить республику. Потому что дворянство и соседние монархи могли бы отвернуться от него. Но обстановка не располагала к провозглашению республики. Это было бы уже чересчур.

Поэтому Михаил пошел по пути наименьшего сопротивления – решил выдать Инкит замуж. Таким образом он убивал двух зайцев: сохранял ее возле себя в качестве простой фаворитки и пресекал все ненужные слухи. Шаг с замужеством был очень простым и очень логичным. Проблема была в том, что Инкит так не думала.

– Я не выйду за этого мерзкого старикашку! – заявила она, как только узнала об этом.

– У тебя нет другого выхода, – ответил принц. – И у меня тоже нет.

– Так придумай чтото! Ты же очень умный!

Михаила обычно забавлял женский ход мыслей. Многие знакомые девушки хвалили его интеллектуальные способности и требовали чтото придумать тогда, когда он уже все придумал, но придуманное их не устраивало. Получалось, что они хотели, чтобы он придумывал не для себя, а для них. А потом еще и обижались, если следовал отказ.

– Вот я и придумал. Ты выходишь замуж за тагга. У него очень древний род, почтенная фамилия…

– Он – скупердяй! – отрезала Инкит. – Это все знают.

– Ну и что? Ты выйдешь за него замуж, а жить с ним не будешь.

– Я останусь тут? – уточнила девушка.

– Если захочешь, – Михаил пожал плечами.

Хотя, если бы здесь присутствовал Ферен, то он бы почувствовал ложь в ответе. Принц собирался в будущем избавиться от столь близкого присутствия своей любовницы. Ведь потом ему предстояло подумать о достойном браке.

Но ответ понравился Инкит, хотя она не собиралась сдаваться.

– Но он же будет иметь право ко мне прикасаться! – воскликнула она. – Как ты можешь это допустить?!

Как раз это Михаил допускал легко. Но сказать такое девушке прямо он не мог.

– Что ты, – произнес он, – тагга уже слишком стар. Ему не до девушек. К тому же у него иная страсть – деньги.

– Но будут ходить слухи, – возразила Инкит, – что ты специально выдал меня за него замуж.

– Ну и что?

– Как – что? – возмутилась девушка. – Слухи же будут позорить меня!

Михаил вздохнул. Вот она уже и не возражает против фиктивного брака, а беспокоится только о собственной репутации, как она ее понимает… Люди стремительно привыкают к своему новому положению. Особенно молодые девушки. Пожалуй ей дворянство, она захочет быть принцессой. Сделай ее принцессой, она потребует корону. И будет искренне считать, что ее прошлое давно всеми забыто. Хотя люди не забывают ничего. Почти ничего.

– А сейчас что, не позорят? – спросил он. – Все ведь знают, что ты – моя любовница.

– Это – другое дело, – возразила Инкит. – Мне не приходится притворяться. Можно ведь это понять?

Михаил считал, что нельзя. Смысл последней фразы вообще ускользал от него, но переспрашивать и уточнять не хотелось.

– Если ты хочешь, чтобы все продолжалось попрежнему, то это невозможно. У тебя есть два пути: либо выйти замуж и остаться во дворце, либо его покинуть. Третьего не дано. Выбирай.

Девушка вместо ответа начала всхлипывать. Чточто, а женские слезы он ненавидел.

– Будем считать, что выбор сделан. Через пару дней ты выходишь замуж. Готовься.

И с этими словами он покинул Инкит. По правде говоря, принц не представлял себе, как нужно готовиться к свадьбе. Но, невзирая на это, дал такое распоряжение. Вот они, преимущества высокого положения.

Свадьба Инкит и Лурената прошла спокойно, так как жених не хотел тратиться на гостей. Михаил мог бы сам оплатить расходы на пышную церемонию, организовать ее и обеспечить присутствие высокопоставленных гостей, но у него и помимо этого было много дел. Поэтому на церемонии, помимо жениха и невесты, присутствовали только принц с ближайшими соратниками и немногочисленные родственники Лурената. Об этих родственниках стоит сказать особо. Сначала они с негодованием отказывались от приглашения посетить свадьбу старика. Им категорически не нравился его выбор. Но любовник невесты рассудил, что без родственников будет както неприлично. Поэтому послал Комена уладить дело. Неизвестно, что сказал им Комен, но они все явились на свадьбу задолго до начала. А потом стояли по стойке смирно и кланялись, кланялись, кланялись… Появление принца на церемонии слегка утешило их. Они никак не ожидали, что столь высокая особа почтит присутствием этот странный брак.

Родственники Лурената были истинными дворянами. А для истинного дворянина главное – попадаться на глаза монарху как можно чаще. И неважно, будет он тебя осыпать милостями или бранью. Главное – чтобы не забывал.

Сама же церемония проходила очень просто. Жрец Оззена, одетый в красный халат с оранжевыми лилиями, взял своими руками руки молодоженов и соединил их с друг с другом. Инкит не сопротивлялась, не скандалила и вообще вела себя, по мнению принца, на удивление сдержанно. Хотя периодически бросала на него злые взгляды. Момент соединения рук символизировал вступление Инкит и Лурената в брак. Так дочь сапожника Инкит превратилась в настоящую тагга.

Глава 41

Успешные переговоры

Когда ситуация в столице относительно наладилась, появилось время для приема послов. Дипломатические представители соседних королевств давно уже рвались к Михаилу. Это был добрый знак – соседи признали в нем своего, а переворот в Раниге – внутренним делом страны. Ведь в монарших семьях случалось и не такое.

Но в данную минуту для него наиболее важны были двое – послы Томола и Кманта.

Принц Нерман принял их во всем блеске. Дело происходило в главном зале для приемов в весьма торжественной обстановке. Сам он восседал на троне, а около него стояли двое великих ишибов – Аррал и Йонер, а также почти все крупные военачальники. Все, кроме Иашта.

Послами были все те же тагга Кепат Ицук и уру Дыкон Бурен. Они уже встречались с принцем в менее формальной обстановке – в рощице в первый день осады Парма.

Михаил милостиво поздоровался с ними.

– Мы рады вновь видеть тебя, твое высочество, – ответили послы. – Мы счастливы, что ты занял место, положенное тебе по праву рождения.

Начало переговоров можно было считать успешным. Послы и, следовательно, их руководители – короли Томола и Кманта – не подвергали сомнению тот факт, что принц Нерман существует и что он, как говорили в его прежнем мире, легитимен. При этом вопрос о причинах его появления словно ниоткуда игнорируется. Вот не было его – а теперь он есть. И дела будут вести с ним без оглядки на обстоятельства прихода к власти. Хотя, по большому счету, в свете информации, поступившей к послам от Михаила с Иаштом, короли Томола и Кманта должны быть счастливы, что Миэльс больше не занимает трон Ранига.

– Как чувствуют себя ваши монархи? – поинтересовался принц. – Как поживает их союз?

– Благодарю тебя, твое высочество, – ответил слегка раскрасневшийся Кепат Ицук. – Их величества в добром здравии, а союз прочен, как никогда.

– Почтите ли вы своим присутствием мою коронацию?

Этот вопрос не удивил послов. Слухи о коронации ходили уже давно. Верховный жрец Оззена еще несколько дней назад официально заявил, что принц Нерман – настоящий и имеет полное право занять трон. И даже более того – справедливость требует, чтобы он занял трон.

– Непременно придем, твое высочество, – поклонились послы. – Но будет ли позволено нам обратиться с небольшой просьбой?

– Конечно, – кивнул тот. – Обращайтесь.

– Не подтвердит ли твое высочество законную силу мирного договора, который наши страны заключили с королем Миэльсом? – поинтересовался Ицук.

– Разве договор нуждается в подтверждении? – удивился принц. – Он же окончательный? Или нет?

– Не совсем так, твое высочество, это был лишь предварительный договор. Согласно этому договору, наши войска вошли в города Пурет и Орален. Но полное право на их земли должно быть оговорено дополнительно. Так требует протокол и сложившаяся практика отношений между нашими королевствами. Договор заключается в два этапа.

Михаил попался. У него не было этой информации, и заявление послов грянуло как гром среди ясного неба.

– Я бы хотел уточнить. Что будет, если договор так и не вступит в силу?

Лица послов слегка помрачнели.

– Конечно, это не очень хорошо, но ведь передача городов и провинций фактически произошла. Там наши войска, – ответил Ицук. – И войска находятся там на законном основании. Если договор не будет завершен, это будет означать лишь отсутствие четких границ между нашими странами. Иными словами, не будет полного мира. Не мир и не война, а непонятно что.

– Благодарю за разъяснение, – сказал Михаил. – Я этого не знал.

После чего надолго задумался. Его размышления никто не решился нарушить. Поэтому все так и стояли в огромном зале, переминаясь с ноги на ногу: и послы, и сподвижники.

– Мы уже встречались с вами в другой обстановке, более сложной для меня, – наконец сказал он. – Я могу быть совершенно искренним? Ведь в этом зале находятся лишь доверенные лица.

Послы сразу же кивнули. А Ронел при словах «совершенно искренним» поздравил себя с тем, что, выполняя волю принца не пользоваться своим даром в его присутствии без прямого приказа, не ввел себя в состояние, в котором он мог распознавать любую ложь. Он уже знал по предыдущему опыту, что именно этой фразой его высочество обычно предварял нагромождение самой чудовищной лжи, от которой так страдала чувствительная к неправде натура старика.

– Конечно, твое высочество, – ответил Бурен. – Мы глубоко уважаем тебя и, если твои слова не пойдут во вред нашим странам, то сохраним их в тайне.

– Не нужно в тайне, – быстро сказал Михаил, а потом его лицо исказилось гримасой гнева. – Этот мерзавец подставил меня! – завопил он что было силы.

– Кто, твое высочество? – удивились послы.

– Миэльс! Какой негодяй! – лицо будущего монарха преобразилось еще больше.

Оно пылало одухотворенным гневом. Настолько сильным, что принц, казалось, не мог больше вымолвить ни слова, а лишь грозил кулаком кудато вдаль. Получилось очень убедительно, не зря он потратил немало времени, отрабатывая соответствующее выражение лица перед зеркалом.

– Как подставил? – осторожно поинтересовался Ицук, слегка напуганный внезапной вспышкой гнева.

– А ты подумай сам, – ответил Михаил, направив палец в грудь посла. – Вот подумай!

Послы переглянулись. Лицо Ицука снова стало похожим на помидор. Было видно, что он мысленно быстро перебирает все варианты объяснения, почему «негодяй» Миэльс подставил достойного принца.

– Я объясню, – сказал его высочество, слегка успокаиваясь. – Мне нужно немного подышать. Подышу и все объясню.

Он демонстративно сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. После чего закрыл глаза на несколько секунд, открыл их, а потом вдохнул и выдохнул еще раз, показывая, что готов говорить.

– Как ты полагаешь, почему дворяне пошли за мной? – наконец спросил он бедного Ицука.

– Ты же законный наследник престола, – пробормотал тот.

– И это говорит дипломат! – припечатал принц собеседника. – И это говорит профессионал умолчаний, иносказаний и сокрытия смысла в потоке велеречивости! У них ведь был Миэльс! Уже коронованный Миэльс! Почему же они пошли за мной?

Тут лица обоих ветеранов дипкорпуса просветлели, и они посмотрели на принца с явной симпатией, ведь он с таким глубоким пониманием охарактеризовал их трудную, но почетную деятельность. А если понимает, но требует в данный момент искренности, значит, надо пойти навстречу. Возможно, это поможет укрепить отношения с новым властителем, а это всегда зачитывается как достижение посла. Первым отреагировал Бурен:

– Миэльс их чемто не устраивал, – догадался он.

– Вот! Правильно! А чем он их не устраивал?

– Потому что была война, а он не воевал, – буркнул Ицук, который понял, что сейчас лучше говорить правду, а не пускаться в дипломатические выкрутасы.

– Молодец, – похвалил его принц. – Можешь ведь, если захочешь. Я подошел к столице, когда Миэльс подписал договор о мире. То есть я как бы оказался в стороне от этого. Ответственность и за войну, и за мир лежит целиком на Миэльсе. Вы меня понимаете?

– Да, – твердо ответили послы, начавшие догадываться, куда клонит их без пары недель венценосный собеседник.

– А теперь ко мне приходите вы и просите, чтобы я подписал тот же самый договор! А я ведь даже не успел короноваться! Вы понимаете, что это значит?

Послы неуверенно кивнули.

– Это значит, что я и так еле сижу на этом вот троне, – великодушно объяснил им Михаил, хлопая по подлокотнику рукой для наглядности. – Еле сижу! Трон шатается подо мной так ощутимо, что мне пришлось выдать замуж свою фаворитку, дабы пресечь нелепые слухи. Вы понимаете или нет? Даже слухи могут повредить мне!

– Понимаем, – отважно подтвердил Бурен.

– А что будет, если я сейчас подпишу ваш договор? Вот вы представьте себе, что будет?

Бурен открыл рот, чтобы ответить, но ему не дали вставить ни словечка.

– А будет то, что меня сметут! Мне скажут: ты заключил мир! Ты во всем виноват!

Принц снова начал гневаться, а послы задумались. В целом доводы принца выглядели очень логично и правдоподобно. Послы, как завороженные, внимали оратору на троне. А Ферен тайно радовался, что удачно избежал невыносимых мук.

– Что же делать, твое высочество? – растерянно спросил Бурен. – Ведь договорто должен быть заключен.

– Должен, – подтвердил тот, – но это нужно сделать очень осторожно. Согласны?

Послы снова кивнули.

– Хорошо, что согласны. Поэтому мы поступим вот так. Сначала я коронуюсь. Потом вы мне дадите время, чтобы навести хоть какойто порядок в стране. По сути, на это мне нужен год. Подождите! Я еще не закончил! Так как я отношусь к вашим странам с безмерным уважением, – продолжил он, – и тоже изо всех сил стремлюсь к справедливому миру, который вы, мои соседи, простотаки выстрадали, то управлюсь за полгода. Итак, через полгода мы тихо, подчеркиваю это слово, подпишем этот договор, и дело с концом!

Послы переглянулись. Они были слишком погружены в свои мысли, чтобы заметить, как вытянулись лица у соратников принца. Хотя ишибы и военачальники не обладали талантом Ронела, но без труда уловили, что принц совершенно бесстыдно лгал о своем якобы неустойчивом положении, о «бунтующем дворянстве», лгал, чтобы мотивированно отложить процедуру подписания мирного договора. Возможно, приближенные Михаила не были гениями. Но дураками они не были тоже. Им сразу стало ясно, зачем принцу понадобились полгода. Они уже поняли, что он собирается сделать за это время и что поручит им. Аррал и Йонер с тревогой переглянулись. Они уже решили, что все основные испытания позади. И вот тебе раз! Принц тянет с мирным договором!

– Твое высочество, разреши нам подумать, посоветоваться, – сказал Бурен. – Мы не знали, что сложилась такая ситуация. Ты открыл нам глаза.

– Думайте, – великодушно махнул рукой принц. – Я был с вами откровенен настолько, насколько это возможно. Отплатите же и мне той же монетой! От вас сейчас зависит и благополучие Ранига, и мир в ваших странах!

Бедные послы. От них сейчас действительно зависело все, что могло способствовать успеху их миссий. Но они не догадывались, что, ревностно исполняя свои служебные обязанности, они тем самым работают на скрытый план принца. Когда Ицук и Бурен докладывали своим королям о результате переговоров с принцем Нерманом, они были единодушны в оценках. «Нерман – очень искренний человек, он мечтает о мире с нами, но его положение сейчас так непрочно», – вот что говорили послы.

Михаил сумел решить вопрос с короной в кратчайший срок. У принца не было подходящих драгоценных камней. Сокровищница исчезла вместе с Миэльсом. Скупать же камни по всему свету он не успевал, да и время поджимало. Поэтому решил сделать корону без единого драгоценного камня. Его логика была проста: лучше не иметь ничего, чем иметь чтото плохое, над чем будут смеяться. Он хотел даже пойти дальше и сделать корону из железа, но его отговорили. Ферен и Комен в один голос заявили, что это будет выглядеть слишком странно даже для экстравагантного наследника ранигского престола. Поэтому принц заказал одному из столичных ювелиров простейшую корону с двенадцатью зубцами.

– Почему именно двенадцать зубцов? – спросил Комен.

– По числу провинций, – ответил принц.

– Но у Ранига только восемь провинций, если даже считать утраченные.

На это Михаил ничего не ответил, но хитро улыбнулся.

– Твое высочество, ты улыбаешься точно так же, как улыбался, когда я тебя спросил, зачем ты повесил портрет эльфийской принцессы в свой приемный кабинет. – Комен был, как обычно, ироничен. – Между числом провинций и эльфийкой есть какаято связь?

– Если и есть, то она пока что очень слаба, – ответил Михаил, – но скоро может окрепнуть. Кстати, как ты считаешь, удобно ли пригласить на коронацию соседних монархов?

– Пригласитьто удобно, но они не приедут, – сказал Комен. – Такие вещи решаются за месяцы до события, а не за неделюдругую. К тому же, приехав лично, они тем самым выскажутся вполне определенно в политическом плане. Им гораздо выгоднее, чтобы твоя коронация была внутренним делом Ранига, а они были бы поставлены перед фактом. Правители соседних государств, конечно, признают в тебе короля, но в случае непредвиденных обстоятельств скажут, что от них ничего не зависело.

– Ладно, ограничимся послами, – вздохнул принц. – Как продвигается ситуация с девушками, угнанными в рабство из Камора? Ты нашел когонибудь?

– Да, пока что только двух. Они оказались в совершенно разных местах. Думаю, через месяцдругой мы отыщем больше. А с женой Ксарра что будем делать? Он ведь ее ждет, а она все еще в Фегриде у нашего посла. То есть у посла Миэльса.

– Как только я коронуюсь, – сказал Михаил, – мы пошлем туда в качестве посла Манка. Конечно, он бездельник и пьяница, но я приставлю к нему когонибудь поумнее и порасторопнее. Дадим им новую охрану и полномочия. Посла Миэльса арестуем, а девушку вернем.

Комен кивнул. Он был полностью согласен, что выяснять отношения с послом в Фегриде лучше всего после коронации.

– Твое высочество, а можно спросить кое о чем? – поинтересовался Комен.

– Конечно, не стесняйся. Что это ты вдруг так осторожничаешь? Когда вы все вместе выговаривали мне по поводу Инкит, чтото никто не стеснялся.

– Зачем ты собираешься воевать с Томолом и Кмантом? – спросил Комен, проигнорировав упреки в излишней скромности. – Не будет ли лучше сначала навести порядок в Раниге, а потом, через несколько лет, напасть на соседей, если так уж необходимо это сделать?

– Напасть потом нам будет политически невыгодно, – ответил Михаил. – Это ведь получится захватническая война. Ты думаешь, что это допустит, например, Фегрид? Втроем они нас сметут без всякого напряжения. Вот смотри, сейчас территория Ранига очень мала. Сколько солдат и ишибов мы можем себе позволить? Не очень много. По сути, если нам будет нанесен удар большими силами, то даже наши амулеты не спасут. У Ранига когдато было десять провинций. А осталось всего шесть. Возможно, мы – самое маленькое королевство в этой части материка. Сейчас наиболее подходящий момент для того, чтобы вернуть свое как минимум. Армия у нас хорошая, проверенная в боях, еще немного ее нарастим и с полугодовым ее содержанием какнибудь справимся. Опять же, наша война не будет захватнической. Ведь мир так и не заключен! Нам даже не нужен предлог, чтобы напасть. У Фегрида не будет никаких причин этому препятствовать. Если, конечно, мы не решим отхватить половину и от Томола, и от Кманта. Но так сильно наглеть я не собираюсь. Пара провинций от одного и пара от другого – и все. А потом уже можно мир заключать.

Хотя Комена объяснение и удовлетворило, но принц знал, что немного лукавит. Он сказал лишь часть правды. Предложение Комена подписать мир и развивать экономику страны было очень разумным. Ведь если у Михаила будет время, он сможет значительно улучшить амулеты и сделать армию непобедимой в полном смысле этого слова. Но принц боялся, что временито у него как раз может не оказаться. Когда все успокоится и развеется туман войны, то соседи поймут, в какой ситуации они находятся. Они обнаружат, что у них есть рабы, а в Раниге рабов нет. Осознание этого факта сильно пугало будущего короля. Ведь рабы побегут сюда, в Раниг! Побегут пачками. И он, владыка Ранига, не сможет их выдать. Рабството ведь отменено. А возвращать его он не собирается даже под угрозой немедленной расправы. Для него это был вопрос принципа. Возможно, единственный принципиальный вопрос в его карьере самозванца. И что случится потом, подпиши он сейчас этот договор о мире? Будет еще одна война. На этот раз и против Фегрида, который присоединится к Томолу и Кманту. Ведь в Фегриде тоже есть рабы. И молодому прогрессивному королевству Раниг придет конец. Как и ему, Михаилу. Поэтому сейчас Ранигу было необходимо как можно дольше поддерживать состояние неопределенности и хаоса. Если бы не это везение с неподписанным договором, то принцу потребовалось бы запутывать следы какимто другим способом. Ни в коем случае нельзя дать соседям понять, какая страшная угроза таится в свободном государстве, окруженном со всех сторон рабовладельческими странами.

Существовал еще один потенциально опасный фактор – его амулеты. Амулеты Террота были у Ранига, но их не было у соседей. Это тоже могло послужить дополнительным поводом к войне. Но это сейчас мало беспокоило Михаила. Пока никто не знает, что у него есть возможность делать абсолютно любые амулеты, он в безопасности. В случае угрозы со стороны соседей амулеты можно использовать как аргумент в переговорах или предмет политического торга. Нет, амулеты беспокоили принца гораздо меньше, чем вопрос отмены рабства.

Сейчас нужно было накопить силы и ударить, пока не напали на него. А потом, когда территория Ранига увеличится вдвое, вот тогда уже можно чувствовать себя в относительной безопасности. Соседи не один раз подумают, прежде чем напасть. Да и армия уже будет другой.

Конечно, Михаил мог бы так все и объяснить Комену. Но не сделал этого по двум причинам. Вопервых, принцу было както неудобно признаваться, что все его действия основаны на элементарном страхе и ожидании неминуемого поражения. Вовторых, если от вопроса об отмене рабства зависят их жизнь и существование страны, то Комен может не понять, почему же принц так цепляется за идею освобождения рабов. Проще вернуть все на свои места и жить со всеми в мире. У Михаила и Комена были совершенно разный жизненный опыт. Для одного рабство было явлением обыденным, а для другого – величайшим позором.

Поэтому принц думал одно, говорил потенциальным противникам другое, а собственным приближенным – третье. Он был выходцем из другого мира, совершенно чуждого миру Горр. И часто искренне недоумевал, почему этого никто не замечает.

Разобравшись с короной и жрецом, будущий король перешел к последней из проблем, связанных с церемонией коронации. К поиску великого ишиба, который умеет управлять облаками хотя бы на очень ограниченном участке. Для этого требовался либо феноменально длинный щуп, либо выдающиеся способности в управлении ти воздуха и создании направленных ветров. Это умел делать великий ишиб Парет, которому Михаил наносил визит во время своего первого пребывания в столице. Поэтому, как только выдалось свободное время, принц снова направился к нему.

Места были знакомыми, и он не взял ни охраны, ни сопровождающих. Подойдя к дому Парета, окруженному большим садом, он вспомнил, как повстречался здесь во второй раз с Коменом. И как помог тому во время дуэли. Казалось, это было так давно! Столько изменилось с тех пор. Изменился Михаил, изменилась Парма, изменился даже этот сад…

«Кстати, что случилось с садом? – подумал он. – В прошлый раз здесь были совершенно другие растения».

Так и не найдя ответа на этот вопрос, Михаил прошел по дорожке между зарослей хвощей и папоротников. Они достигали гигантских размеров и живо напомнили картинки из книги «Как зарождалась жизнь на Земле». В соответствии с той книгой, прочитанной им еще в детстве, первыми растениями были споровые. А уже потом появились голосеменные, куда относятся все хвойные, и покрытосеменные, которые представлены большинством современных цветов.

Перед принцем стояли иные задачи, но, будучи по природе очень любопытным, он остановился, чтобы получше рассмотреть один из древовидных папоротников. В его мире подобные растения встречались очень редко. Он изо всех сил пытался увидеть споры на нижней стороне листьев, хотя даже не знал, как эти споры должны выглядеть. Не разглядев ничего выделяющегося на общем зеленом фоне изнанки листьев, Михаил решил, что у данного растения именно сейчас спор нет, и двинулся дальше.

Оказалось, что его любознательность не осталась незамеченной. За ним наблюдала группа ишибов, остановившаяся невдалеке. Ее возглавлял сам Парет.

– Приветствую тебя, великий ишиб! – доброжелательно воскликнул Михаил, завидев его.

– Приветствую и тебя, твое высочество! – ответил Парет. – Если бы ты уведомил нас о своем приходе, то мы бы приготовили тебе достойную встречу.

Было непонятно, упрекает его Парет в том, что он явился без приглашения, или досадует, что оказался не готов к приему такой особы.

– Пустяки, – махнул рукой принц, решив в своих рассуждениях остановиться на втором объяснении. – Ты ведь сам приглашал меня заходить без всяких церемоний. Помнишь?

– Как не помнить, – произнес ишиб. – Хотя с тех пор много воды утекло. Из простого дворянина ты превратился в принца, а твой аб, которого не было, превратился в… это. Кстати, пользуясь нашим знакомством, могу ли я узнать, что это такое?

Михаил только открыл рот, чтобы ответить, но Парет взмахнул руками.

– Что же я! – воскликнул он. – Держу в саду принца и пристаю к нему с такими глупостями. Проходи в дом, твое высочество. Там поговорим.

Дом Парета был также полон сюрпризов. Наибольшее впечатление производили статуи, которые стояли весьма хаотично. Они располагались не только в нишах и вдоль стен, но также посередине прохода и даже на одной из ступенек лестницы. Михаил пытался определить, по какому принципу эти статуи расставлены, но так и не догадался. Они изображали как людей, так и животных в самых различных позах.

– У тебя очень интересный дом, – похвалил он Парета, когда они оказались в небольшой, но солнечной и уютной комнате, где было всего шесть статуй.

– Тебе понравились растения? Ничего удивительного, ведь у всех них есть аб!

– У растений есть аб? – поразился гость.

– А ты разве не заметил? Он располагается ближе к корням. Не очень большой, но увидеть можно.

– Зачем он им? – спросил принц.

Известие о наличии аба у растений поразило его. Чем растения могли управлять?

– Это я и пытаюсь выяснить, – ответил Парет. – Мне кажется, что эти растения очень древние. Если бы я точно не знал, что все растения возникли в одно и то же время, то мог бы поклясться, что папоротники и хвощи были самыми первыми!

– Но это так и есть, – произнес Михаил. – Они действительно были первыми.

Парет рассмеялся.

– Мир возник сразу же из дыхания Космоса, – сказал он. – Как же могло получиться, что сначала возникло одно, а потом – другое? Все должно было появиться одновременно.

– Оно и появилось одновременно. А потом уже все начало изменяться и совершенствоваться.

– Это – любопытная мысль, – улыбнулся Парет. – Я подумаю над этим. Но ответька мне на мой первый вопрос. Что у тебя за аб?

– Право, затрудняюсь сказать, – увильнул принц. – Он со мной был всегда.

– С самого рождения? – удивился Парет.

В этом вопросе заключалась ловушка. И Михаил сразу же ее увидел. Если бы у него с самого рождения был такой аб, то этого нельзя было бы не заметить! Все говорили бы о странном абе принца Нермана. Но разговоров не было. Аб у принца был обычным. Значит, признай он, что аб в том виде, как он есть сейчас, присутствует с самого рождения, вывод был бы прост – он не принц.

– Не совсем с самого рождения. Мне было лет пять, когда аб начал приобретать вот такие черты.

– Это очень любопытно, – сказал Парет, и было видно, что ему действительно интересно. – Может быть, ты ел чтонибудь особенное? Или с тобой чтото странное произошло?

– Не могу припомнить, – произнес тот, не желавший вводить ишибамыслителя в заблуждение.

– Жаль, – вздохнул Парет, – но ничего не поделаешь. Это будет очередной тайной, которая, кстати, придает тебе еще больше значимости.

В это время его ученик принес чай, разлитый в маленькие чашечки. Их размер был даже чуть меньше ручки, за которую их следовало держать.

– Попробуй этот чай, – сказал Парет. – Он очень хороший. Уверен, что такого ты еще никогда не пил.

Михаил отхлебнул немного. Это был действительно настоящий чай. Но по вкусу он заметно уступал лучшим сортам цейлонского, которые молодой человек пробовал в своем мире.

– Да, – вернул на место чашку Парет. – Раз уж я заговорил о пользе, то должен тебе сказать, твое высочество, что отмена рабства была делом правильным. Я думал много лет, прежде чем пришел к выводу, что рабство – не самое лучшее явление. Но мне никогда не пришла бы в голову мысль дать такой совет Миэльсу.

Собеседник улыбнулся. Похвала была ему приятна.

– А сколько времени ты собираешься думать над феноменом растений? – спросил он.

– Не знаю. Пока не найду объяснения тому, почему у некоторых из папоротников есть аб. И вообще, в чем принципиальное отличие между ними и другими растениями.

– Знаешь, я мог бы немного сэкономить твое время. Если, хочешь, конечно. Расскажу тебе то, что когдато читал.

Парет слегка улыбнулся. Ну что может поведать ему о растениях наследный принц? С другой стороны, раз его высочество предложил, то отказываться както невежливо.

– Конечно, расскажи, – согласился он.

И Михаил рассказал. Сначала дословно воспроизвел один учебник, потом другой. Затем перешел к статьям, которые когдалибо просматривал. Абсолютная память позволяла это сделать. Уже после первых фраз великий ишиб подался вперед, демонстрируя внимание. А через несколько минут высочайшей лекции боялся лишний раз вздохнуть, чтобы не пропустить ни слова. Принц говорил о классификации растений по способам размножения, о том, каковы современные взгляды на появление различных классов растений, о том, какие виды существовали ранее и почему могли исчезнуть. В конце своей речи он процитировал «великого мудреца Дарвина», который сказал, что появление и стремительное развитие покрытосеменных – «ужасная тайна».

После того как принц остановился, Парет долго молчал. Михаил догадался, что тот проверяет, все ли слова были услышаны и сохранились в памяти. Потом же ишиб глубоко вздохнул и спросил:

– Твое высочество, а остались ли эти книги?

– Нет. Все утрачено. Даже не спрашивай как. А я успел прочесть лишь малую часть. Эх, если бы знал…

Теперь уже замолчал молодой человек. Он думал о том, что в свое время стоило систематизировать знания в области точных наук, а не ограничиваться их обрывками. Возможно, обладая способностями к управлению ти, он смог бы совершить действительно великие открытия! Проложить путь сквозь миры, например. Или хотя бы разобраться, что с ним произошло. Но, увы, примитивная вычислительная техника – его потолок. Жаль, очень жаль.

Теперь уже Парет смотрел на принца совсем другими глазами. Перед ним был не просто представитель власти, а человек, обладающий поразительно глубокими и необычными знаниями. Конечно, не со всем услышанным ишиб был согласен, не во все поверил, но сути это не меняло. Он узнал массу новых поразительных фактов, основополагающих идей, невероятно глубоких обобщений.

– Скажика, – произнес Михаил, когда прекратил мысленно сокрушаться о собственном несовершенстве, – ты смог бы управлять облаками?

– Ну да, – ответил Парет. – Примерно в радиусе километра, если не будет сильного ветра. А почему ты… А! Я понял! Ты хочешь, чтобы я обеспечил благословение богов на коронации?

– Именно, – подтвердил принц, улыбнувшись. – Поможешь мне?

– Конечно, – добродушно ответил тот. – Думаю, что человек, который столько знает о растениях, будет гораздо полезнее на троне Ранига, чем ктолибо другой.

Будущий король бросил на собеседника удивленный взгляд, но тот был совершенно серьезен. Знания о растениях для великого ишиба были важным параметром оценки качеств претендента на трон.

Откровенно говоря, Михаилу он очень понравился. Ведь этот ишиб был единственным, кто не торговался с ним, не пытался ничего приобрести взамен, а согласился помочь. Вот согласился, и все.

Когда принц отбыл, Парет еще некоторое время сидел в одиночестве, а потом пригласил Кентера – одного из своих учеников.

– Как ты находишь аб нашего принца? – спросил он.

– Он просто чудовищный, – быстро ответил Кентер, двадцатитрехлетний ишиб, выходец из бедной семьи, который обучался у Парета почти бесплатно благодаря своим выдающимся способностям.

– Когда я увидел принца в первый раз, то никакого аба не было и в помине. Сейчас – вот это. Что ты можешь сказать?

– Аб выглядит вполне функциональным, он полностью устойчив, не похож на подделку, – осторожно заметил ученик.

– В первый раз отсутствие аба тоже не было похоже на подделку, – улыбнулся Парет. – А между тем это была именно подделка. Из этого следует, что перед нами тот, кто, возможно, достиг невиданных высот в создании иллюзорного аба. Вот тебе задание – набросай примерно те качества, которыми должен обладать этот аб. Мы не будем гадать: возьмем и сравним их с реальными качествами и способностями к управлению ти у принца. Это поможет понять, кто же перед нами.

Глава 42

Коронация

Утро было пасмурным. Пожалуй, это был основной параметр погоды тем утром, который определил все остальные.

Низко летящие серые облака заслоняли солнце. Именно от облачности зависело присутствие огромной толпы на площади Меченосцев, зависели нарядные одежды придворных и солдат, зависели суетящиеся жрецы и важно стоявшие послы, зависела вся жизнь столицы и всего Ранига. Низко летящие облака определили день коронации.

– Мы готовы, твое высочество! – доложил взволнованный Маэт Ферен.

Ему была доверена честь командовать отрядом солдат, охраняющим место коронации.

– А мы готовы? – ворчливо спросил Михаил у самого знаменитого портного столицы Заунта.

Тот торопливо обдергивал и выравнивал одно из лучших своих произведений – черный королевский камзол, расшитый крупным жемчугом.

– Почти, твое высочество, – пробормотал маэстро, поправляя рукав. – Эх, если бы я знал заранее, что корона будет именно такой формы! Я бы обязательно учел это при покрое!

– Да ладно, – отмахнулся тот, – сойдет и так. Что ты там делаешь?

– Как это сойдет? – возмутился Заунт. – Заказ поступил поздно, я не спал ночей, чтобы закончить коронационный камзол. Коронация ведь случается не каждый день. Тут нужен особый подход. Потребовалось все мое мастерство, чтобы создать шедевр. И тут я узнаю, что корона будет такой странной формы. Твое высочество!

– Что «мое высочество»? – еще более ворчливо переспросил Михаил.

– Нельзя ли переделать корону?

Маэт закашлялся. Инкит, стоявшая поблизости, прикрыла глаза. Поначалу она пыталась участвовать в процессе подгонки нового камзола, но Заунт быстро и ревниво отогнал девушку от своего творения.

– Ну ты вообще, – принц был потрясен.

Конечно, он ожидал от портного необычного поведения, как и от всякого человека искусства, но чтобы настолько!

– Подумай, твое высочество, – продолжал убеждать маэстро. – В этом камзоле и с другой короной ты будешь смотреться идеально. Просто идеально.

– С короной я буду смотреться идеально даже без нательной рубашки, – заметил принц. – Что за разговоры?! Кто успеет переделать корону за несколько минут? Нам уже нужно выходить, пока облака не рассеялись.

– Эх, – портной вздохнул с таким видом, словно самый главный труд его жизни пропал зря.

– Маэт, отдавай приказ, – распорядился Михаил. – Выходим!

– Трубы! – закричал младший Ферен в окно. – Начали!

Грянула музыка. Трубачи должны были сопровождать принца всю дорогу от дворца к месту коронации. Они были одеты в форму солдат дворцовой охраны и на время коронации подчинялись Маэту.

Принц покинул свой кабинет и торжественно пошел к выходу. По пути к нему присоединялись его ближайшие помощники. Он отметил, что Комен, вопреки обыкновению, был одет в белый камзол.

– Почему ты в белом? – быстро спросил Михаил, не останавливаясь.

– Не хочу, чтобы перепутали с тобой, – иронично ответил Комен, намекая на черный коронационный наряд.

– А! Понял! Ты предположил, что на меня готовится покушение, – в тон ему ответил принц.

– Нет, не хотелось бы отнимать почести, которые твои по праву, – уже серьезнее сказал Комен.

– Ну спасибо, – Михаил даже слегка растрогался.

– Кстати, в ближайшие дни не мешало бы послать войска на поиски Миэльса и присоединить оставшиеся провинции.

– Да, я знаю, – ответил принц на ходу. – Думаю сформировать две армии. Во главе поставить Торка, Танера или Маэта. Им уже пора становиться самостоятельными. А ты и Ронел мне нужны здесь.

Около выхода из дворца его поджидал конь. Такого же цвета, как и камзол Комена. Белого.

«Вот наконецто я проедусь на белом коне, – подумал принц, мысленно благодаря Торка за уроки верховой езды. – Только бы он не оказался слишком вежливым. Не начал бы пропускать меня вперед, если придется перепрыгивать через препятствие».

Когда он взгромоздился на спину коня, процессия тронулась. Впереди выступали несколько стражников, за ними несли три флага с изображением льва с крыльями летучей мыши, после знаменосцев ехал принц. Немного поодаль, также верхом, следовали его военачальники и приближенные великие ишибы. Великих ишибов было всего двое, и будущий король изза этого очень переживал. Ему хотелось както увеличить их число, чтобы выглядеть солиднее.

Все сподвижники принца были здесь, за исключением Иашта. Его отсутствие объяснялось двумя причинами: вопервых, Михаил не хотел, чтобы он попался на глаза послам, а вовторых, Иашт был направлен с важным заданием к северной границе – создавать там хаос и неразбериху. Принцу не хотелось, чтобы Томол и Кмант раньше времени поняли, что поток рабов, бегущих в Раниг, не только не ослабеет в будущем, но и усилится. А это можно очень быстро обнаружить только в спокойной обстановке.

Процессию замыкали трубачи. Они играли не то чтобы хорошо, но достаточно громко, с успехом компенсируя силой звука его качество.

Сначала все шло отлично, но примерно на полпути к площади Меченосцев Михаил заметил, что какаято кучка людей старательно прокладывает себе путь поближе к процессии. Он автоматически послал туда щуп. Все они были ишибами, что было ясно и без оценки их абов , стоило лишь обратить внимание на типично ишибские халаты.

«Что за ишибы? Почему группой?» – подумал принц. А потом увидел, что они остановились. И, судя по изменениям их абов , чтото делают. А точнее – доделывают. Нетрудно было догадаться, что именно.

«Вот и покушение», – только и успела мелькнуть у него мысль перед тем, как все вокруг взорвалось. Мгновение – и он оказался на земле.

Он не терял сознание, но его ощутимо тряхнуло. А зрение полностью отказало. Михаил вообще ничего не успел понять. Что случилось с ним? Что случилось с лошадью? Что случилось с окружающими людьми?

На всякий случай он укрепил свою ти еще больше и закричал:

– Охрана! Спасайте людей! Не допускайте паники!

Теперь лишь эта мысль беспокоила его больше всего. Он с детства был слегка суеверен. И знал о том, что случилось во время коронации Николая II. Когда раздавали подарки, в давке погибли около тысячи трехсот человек. Принц не хотел, чтобы то же самое произошло с ним – что угодно, но только без жертв во время коронации! Он ведь отлично помнил, как закончил своей жизненный путь последний российский император.

Постепенно пламя, охватившее его, уменьшалось. Принц теперь мог видеть происходящее. К своему ужасу, первое, что он обнаружил, был обугленный труп лошади. Его лошади. Огонь был настолько жарким, что ее ноги полностью сгорели. Михаил даже не мог представить, какой температуры должно быть пламя, чтобы за несколько секунд сделать такое.

Чьито руки помогли ему подняться. Он не был ранен и продолжал оглядываться по сторонам. В воздухе висел Аррал с сосредоточенным выражением лица, которое у него всегда бывает, когда он мечет молнии. Йонер какимто образом умудрился стабилизировать ти всех находившихся рядом. Стражники прокладывали себе путь через толпу к заговорщикам, на которых указывал рукой Маэт.

– Сколько погибших? – первым делом спросил Михаил.

– Погибших нет, твое высочество, – как обычно, без эмоций отрапортовал Ронел. – Есть несколько раненых из толпы. Целились лишь в тебя.

– Их взяли?

– Берут.

Он ощущал странную дрожь, возможно, от стресса, вызванного нападением. Тем не менее взмыл в небо.

Толпа между ним и его врагами заметно поредела. Несколько человек лежали на земле, но к ним уже спешили два ишиба из личной охраны принца. Остальные ишибы, которые были с принцем, и часть стражников быстро пробирались сквозь толпу к преступникам. Тех было человек шесть, причем двоих из них Аррал уже успел поразить молниями.

К удивлению Михаила, они даже не пытались скрыться, лишь укрепляли свои ти и, судя по состоянию их абов , пытались делать чтото еще. Возможно, готовили повторный удар.

Принц недолго думая метнул в них короткую молнию. Вражеские ишибы оказались на земле. А потом начали медленно подниматься. Но не все – один не встал. Нападавших осталось трое. В этот момент подоспели первые стражники и ишибы личной охраны.

– Берите живьем! – закричал принц.

Но он немного опоздал. Его ишибы убили одного из троицы моментально.

– Живьем! – снова закричал он.

Его приказ был исполнен. На оставшихся ишибов навалились солдаты. Ктото когото душил, ктото когото бил. Охрана Михаила знала, что взять ишиба в плен можно, только приведя его в бессознательное состояние.

– Что это былото? И кто эти шестеро? – спросил принц, спустившись поближе к своим соратникам.

– Ишибы, управляющие ти огня, – ответил за всех Йонер. – Наверное, лучшие из них. Действовали одновременно и слаженно. Создали вокруг тебя пламя потрясающей силы.

– Мы уж думали, тебе конец, – вставил Ронел.

Михаил вздохнул. Амулет не подвел его. Он не зря потратил столько времени, максимально наращивая силу защиты. Хотя, возможно, будь нападавших больше, амулет мог бы и не выдержать.

– Комен и Йонер, займитесь пленными. Оглушите их или опоите, короче, делайте что угодно, но сохраните в живых до конца коронации. Они были не склонны сдаваться в плен, поэтому от них всего можно ожидать. Даже самоубийства.

Нужно сказать, что у ишибов в плане ухода из жизни были потрясающие возможности. Они могли покончить с собой без всяких подручных средств, всего лишь воздействовав на определенные области своей же ти. Поэтому Михаил не хотел такой развязки. Ему нужно было допросить их. А именно – о том, где находится Миэльс, которого принц совершенно обоснованно подозревал в организации покушения.

– Что с пострадавшими? – еще раз спросил он.

– Обожжены трое, – сообщил Ронел. – Те, кто оказались к тебе ближе всех. Но их жизни вне опасности.

В этом Михаил не сомневался. С ожогами ишибы отлично справлялись.

– Возьми моего коня, – сказал Комен. – Судя по всему, мне он уже не понадобится. Коронация, к сожалению, пройдет без меня.

Принц не заставил себя упрашивать – церемония должна начаться сегодня, невзирая ни на что.

Он взобрался на коня, которого ему уступил Комен. Это животное было норовистее, чем его павший скакун. Теперь к тревогам Михаила прибавилось опасение вывалиться из седла на пути к площади Меченосцев. Коекак совладав с конем, принц отдал приказ продолжать движение. Теперь его сопровождал всего один великий ишиб – Аррал, что печалило еще больше.

На пути к конечной цели других приключений не было. Принца уже поджидала толпа народа, настроенная скорее благожелательно, а также верховный жрец Оззена с кислым выражением лица. Чем вызвано радостное настроение толпы, Михаил не знал. Возможно, часть людей действительно любила его. За отмену рабства, за временную отмену налогов, за порядок на улицах. Но принц подозревал, что большинство ликует просто так. Потому что есть повод порадоваться. Ведь, как справедливо заметил маэстро Заунт, коронации случаются не каждый день. Михаил также считал, что эти самые люди в случае чего столь же радостно встретят возвращение Миэльса. Народ большей частью склонен верить любой власти и принимать перемены в ней. Ведь так гораздо проще жить.

Немного поодаль от Каменного трона в первых рядах публики стоял великий ишиб Парет в окружении учеников. Он пришел, выполнив свое обещание, и ждал теперь нужного момента, чтобы разогнать облака.

Михаил с тайным облегчением спешился, кивнул жрецу и подошел к гигантскому камню. Затем сел. Издалека казалось, что на Каменном троне можно сидеть, но в действительности это оказалось неудобно. Века сгладили пологую поверхность камня, поэтому приходилось все время напрягать мышцы ног, чтобы не скользить вниз.

Верховный жрец Цренал поднял руки, что явилось началом церемонии.

– Во имя великого и единого Оззена… – начал он торжественную речь.

Толпа сразу же притихла. Голос жреца был профессионально громок и звучен. К тому же на этой площади была отличная акустика.

Михаил слушал речь вполуха. Он внимательно осматривал толпу, применяя щуп, так как боялся повторного покушения. И неизменно задерживался на каждом ишибе, которого обнаруживал. К счастью, ему не приходилось волноваться за ту часть, где находился Парет. Он объективно оценивал его мощь и обоснованно полагал, что великий ишиб служит самым надежным щитом.

– И по воле великого Оззена, принц Нерман, прямой потомок могучих властителей, становится королем Ранига! – жрец пафосно закончил свою речь.

Он взял корону из рук Аррала, который несколько дней назад упрекал Михаила в том, что она выглядит слишком просто, даже аскетически, никакой королевской роскоши, и он, Аррал, считает это политическим недосмотром. Затем жрец сделал два шага вперед и оказался рядом с принцем. После чего медленно и торжественно возложил корону тому на голову.

В этот же момент тучи, заслонявшие солнце, как по мановению руки, начали расходиться в стороны. Парет отлично справился с работой. Яркие лучи коснулись Михаила, и золотые зубцы короны заблестели, отражая их свет.

Толпа рукоплескала и неистовствовала. Это был момент триумфа. Но в торжественный миг Михаил почемуто думал не о том, что наконецто достиг своей цели. И не о том, что, будучи обыкновенным ученым, чья жизнь, казалось, была как на ладони, попал в столь странное место, где занял очень высокое положение. И даже не о том, как счастливы его приближенные, а особенно – Аррал, надевший по такому случаю не роскошный наряд, а обычный белый халат, который отдал ему Михаил в свой первый день появления в мире Горр. Король Ранига думал о том, что идея позвать Парета, дабы он обеспечил благословение богов, была очень удачной. Потому что только в сказках имеет смысл надеяться на чудо. А во всех других случаях чудеса приходится организовывать самому, полагаясь лишь на свои ум, опыт и знания.

Победитель

Пролог

Личные записки Аррала, Верховного ишиба Ранига

Я родился в бедной семье. В моем роду не было ни дворян, ни ишибов, поэтому когда выяснилось, что у меня имеется аб , родители не столько обрадовались, сколько испугались. Ребенокишиб не только подает большие надежды, но и создает грандиозные проблемы.

Когда я немного подрос, моим обучением занялся уважаемый человек – деревенский ишиб. Мне хотелось вырасти, чтобы стать таким, как он. Но однажды мы с ним посетили город. О, впечатления переполняли меня! Тогда я впервые увидел, как должны жить настоящие ишибы. Аб каждого из них, случайно встреченного нами на улице, был гораздо больше, чем у моего учителя. Они гордо шествовали в чудесных одеяниях, окруженные слугами и рабами. А дом одного из великих ишибов еще долго стоял перед моими глазами и неотступно преследовал в детских грезах. Мне казалось, что судьба будет более милостива ко мне, чем к старикунаставнику. Тогда уже стало ясно, что он беден и слаб.

По возвращении из города я дал себе слово, что уйду из деревни в поисках лучшего учителя, а затем приду обратно в расцвете сил и славы. Пока я был маленьким, никто не мог ничего сказать о будущей величине моего аба , но мой учитель однажды предположил, что я вряд ли превышу его уровень. Признаться, я не поверил ему. У него ведь был слабый аб , который управлял ти предметов всего лишь на расстоянии в несколько метров.

Родители поддерживали меня. Они продали все, что только можно, чтобы я отправился в город, к наставнику посильнее. Лучше бы этого не делали. Его вердикт был ударом: мой аб улучшится, но не настолько, чтобы я занял место хотя бы среди ишибов среднего уровня.

Отчаявшись, коекак закончив обучение, я вернулся в деревню, потому что в городе мне не было места среди блистательных ишибов. Решив не соперничать с моим первым учителем, пошел дальше и остановился в Каморе, маленьком поселке на восточной границе. Там и жил много лет, оставив надежду и ожидая старости, которая у ишибов наступает ох как не скоро.

Летели годы, похожие один на другой. Пришел новый король Миэльс, убив, как поговаривали, малолетнего наследника Нермана. Королевская власть ослабла, всем заправляли четыре знатнейших семейства. Когда на нашу деревню напали кочевники, никто не пришел на помощь.

Они забрали все, и я, ничтожный ишиб, ничего не мог сделать. Ксарр, наш староста, боролся изо всех сил, пряча самое ценное – детей. Настали еще более тяжелые и голодные времена. Кто мог знать, что именно тогда в Раниг придет спасение?

Его звали Михаил. Этим именем он назвался сам, когда заявился в деревню в странном белом халате и синих штанах. Он был ишибом, но очень слабым. Еще слабее, чем я. И после первого же разговора с ним стало ясно, что Михаил – сумасшедший. Он рассказывал о какихто странах, где нет ни ишибов, ни дворян, ни рабов, зато есть летающие повозки и множество полезных амулетов. Кто мог бы поверить в то, что это правда?

Сумасшедших нельзя обижать. Путник остался жить у меня. Его бездарность поражала. Поначалу он даже не видел ти! А ведь ти окружает каждый предмет, и любой, имеющий аб , может ею управлять.

Пришлось коечему его научить. Он оказался способней, чем я думал, а в отношении создания амулетов вообще превзошел всех, кого знаю. Чтобы сделать хороший амулет с одной или двумя функциями, требуются годы расчетов, а Михаил уже через несколько месяцев создал многофункциональный амулет! Он рассказывал мне о какойто вычислительной машине, которая обычна для его мира. После этого я не знал, верить в тот мир или нет.

А затем мой гость исчез – пошел в Парм, столицу Ранига, чтобы поговорить с великими ишибами. Признаться, я не верил, что он вернется. Однако оказался неправ: Михаил быстро пришел обратно. Но не один – с ним прибыли друзья, а затем – военный отряд. Этот путник, ишиббездарь, объявил себя принцем Нерманом, законным наследником ранигского трона! Его новые амулеты были страсть как хороши. Он создал подобие легендарного амулета Террота для солдат и самое лучшее, о чем я только мог мечтать: амулет, который уравнивает самых обычных ишибов с великими.

Михаил сделал мне предложение, от которого никто не смог бы отказаться. Так я, Аррал, ишиб захудалой деревни, стал Верховным ишибом Ранига, владеющим секретом молний и внушающим ужас врагам.

Глава 1

Запланированные и незапланированные аудиенции

Что такое облака? Почти каждый знает: это нечто красивое. Те же, кто не догадываются, что это нечто красивое, точно знают: облака – конденсированный водяной пар. Облака часто чемуто мешают, но изредка и помогают. Они мешают свиданиям, пикникам, парадам, самолетам и прочим полезным вещам. За одним исключением: в королевстве Раниг, которое находится в мире Горр, облака очень способствуют одному непростому событию – коронации. Способствуют настолько, что новоиспеченный король бывает им даже в чемто благодарен. По крайней мере, на следующий день после коронации.

В этот самый день Михаил, он же король Нерман, был очень благодарен облакам. Впрочем, стояла ясная погода, и, получается, он был благодарен уже не самим облакам, а лишь своим воспоминаниям о них.

Если бы король верил в символы, то отметил, что облачность при коронации и безоблачность после нее являются хорошим знаком. Однако такой ход мыслей был бы слабым утешением. Потому что в реальности дела обстояли хуже некуда. Государство лежало в руинах. Эти руины были даже не физическими. Их невозможно пощупать руками, что не делает руины менее реальными. Отменив рабство, Михаил одним махом поломал государственное устройство. Власть и до этого момента не отличалась прочностью, если учесть, с какой легкостью он ее отнял. В любом случае однаединственная реформа повлекла за собой необходимость изменения законов, представлений людей о законах, а также процедуры исполнения законов. У молодого короля практически не было помощников, за исключением нескольких доверенных лиц, которых легче представить на поле боя, чем за письменным столом. Старая королевская бюрократия совершенно не пригодна для реформ – Михаилу нужны были новые люди. Желательно молодые, решительные и способные к обучению. Где их взять, он не представлял.

Однако сам король Нерман оптимистично полагал, что справился бы с этой ситуацией в кратчайшие сроки, если бы не угроза войны. Ведь, по сути, у него дела обстояли не так плохо – хотя бы с финансовой сферой. Ксарр, который ведал казной, был поистине великолепен. Михаил даже не ожидал, что ему так повезет с казначеем. Люди с подобным даром редко встречались даже в его прежнем мире. Чернобородый Ксарр умудрялся выплачивать деньги армии – и тут же забирать выплаченное обратно. Он с огромной эффективностью воспользовался советами короля. Деньги, только что покинувшие казну, немедленно возвращались назад с помощью долговых обязательств под проценты, игорных домов, а также налогов с купцов. Хотя Ксарр и предупреждал, что подобные меры – временны, что нужно развивать собственное производство, бороться с безработицей и налаживать торговлю, деньги у короля все еще водились. Они были нужны не только для реформ, ибо реформы занимали даже последнее место в плане трат: король готовился к войне.

Первый день после коронации уже был полностью распланирован. Проснувшись и быстро позавтракав в полном одиночестве, Михаил вызвал к себе Комена и Йонера. Вечно ироничный Комен занимал должность начальника полиции, а великий ишиб Йонер, не имея никаких определенных обязанностей, являлся одним из ближайших советников. Эти двое были в настоящую минуту очень важны для короля, потому что именно им был поручен допрос пленных ишибов, совершивших покушение на него в день коронации. Покушение было на волоске от успеха: сочетанная мощь нескольких ишибов позволила создать сильное пламя, которое сделанный Михаилом личный амулет выдержал лишь на пределе своих возможностей.

Король принял приближенных, сидя на диване в своем кабинете. Его черные волосы были подстрижены коротко, несмотря на придворную моду, предписывающую иметь волосы средней длины. Впрочем, король на то и король, чтобы моду устанавливать. Михаилу было чуть меньше тридцати лет, когда судьба сделала неожиданный подарок в виде трона. Совершенно непредсказуемое развитие карьеры ученого. Его внешность нельзя было назвать красивой, но отталкивающего впечатления на женщин он также не производил. Даже наоборот: проблем в этой сфере у Михаила никогда не было. Небольшой прямой нос, в меру тонкие губы, высокий лоб и внимательные карие глаза – вот что видели женщины сначала и на что уже не обращали внимания потом, очарованные нестандартными ухаживаниями, представляющими собой потрясающую смесь практического подхода и романтики.

Королевский кабинет удобен как для формальных, так и для неформальных встреч. Просторное помещение с золотистыми обоями, которые Михаил еще не успел поменять, позволяло вмещать до двух десятков посетителей без всякой тесноты. Поэтому король проводил в нем большую часть времени в окружении писцов, друзей и любимых вещей, которые он распорядился перенести сюда. К ним же относился портрет, повешенный на противоположную от дивана стену. На нем была изображена черноволосая красавица.

– Приветствую! – сказал Михаил, увидев в дверях Комена и Йонера. – Ну, что вы узнали? Какие новости? Где прячется Миэльс?

Комен слегка улыбнулся. Король, как обычно, торопился перейти к делу, полностью игнорируя всяческие церемонии.

– Нам удалось разговорить лишь одного из ишибов, – ответил Комен. – Второй сумел умереть раньше, чем начался допрос. Но узнали мы немногое. Их действительно послали королевские советники с целью убить тебя. Миэльс был в то время на границе с Кмантом. Предположительно, он направился в Фегрид.

– Кто его сопровождает? – спросил Михаил.

– Около семидесяти ишибов, из которых – пять великих, а также примерно пятьсот дворян и шесть тысяч солдат, – сообщил Йонер.

– Это же целая армия! – воскликнул король.

– Да, – подтвердил Комен. – Но у Миэльса нет никаких шансов против наших амулетов и великих ишибов, владеющих молниями. Это все уже понимают.

– Миэльс, видимо, рассчитывает, что император Фегрида окажет ему помощь, – добавил Йонер.

– Не хотелось бы, чтобы это произошло, – поспешил вставить Комен. – Натиска империи нам не выдержать.

– Пока не выдержать, – задумчиво уточнил Михаил. – Пока…

Король встал с дивана и начал расхаживать по кабинету. По сути, перед ним открывались две перспективы. Если Фегрид немедленно поддерживает Миэльса в обмен на какието обещания, то шансы Ранига невелики. Если же Фегрид медлит с поддержкой, то… все может случиться. Главное – чтобы промедление оказалось достаточно долгим.

– Нам нужно срочно послать когото к императору, – заключил Михаил, прекращая измерять шагами комнату. – Но кого?

Комен и Йонер переглянулись. Им был уже понятен ход мыслей короля. Требуется человек, на которого можно положиться, но в то же время достаточно решительный и умный, чтобы действовать самостоятельно.

– Нет, вы не поедете, – сказал Михаил, словно угадав их лестные мысли о себе. – Вы мне нужны здесь. Комен – единственный, кто может управиться с полицейской работой, а Йонер – один из двух великих ишибов, находящихся у меня на службе. Великими ишибами я не могу рисковать. Нужен ктото еще.

– Ронел? Маэт? Танер? Торк? – спросил Йонер.

На его круглом лице отражалось раздумье, а худые руки теребили воротник халата.

– Ронел не справится, – произнес король. – Он слишком прямолинеен. Танер и Торк… У меня на них другие планы. Очень важные. А вот Маэт, возможно, справился бы, будь чуть старше и опытней.

– Но больше у нас никого нет, – сказал Комен. – Разве что Аррал, но он тоже – один из двух наших великих ишибов. Точнее, один из трех, если считать и твое величество.

– У нас есть еще Иашт, – поправил его король. – Который очень успешно действует на северной границе, если принять во внимание, что послы Кманта и Томола еще не требуют от меня во что бы то ни стало вернуть назад рабовладельчество.

Ишиб Иашт был направлен туда некоторое время назад с однойединственной целью – создавать беспорядки на границе. Чтобы не позволить соседним королевствам быстро понять, что поток беглых рабов из этих стран в свободный Раниг не только не прекратится по завершении войны, но даже может усилиться. Ведь рабство отсутствовало только во владениях короля Нермана. Можно было ожидать, что соседи, столкнувшись с массовым бегством рабов, потребуют восстановления прежних порядков.

– Но Иашт ведь далеко… – заметил Йонер, отдающий должное неожиданным и эффективным идеям коварного Иашта.

– Это ничего. Нам удастся его быстро вернуть, если нужно, – произнес Михаил. – Думаю, что пошлю с ним и Маэта. Пусть мальчик набирается опыта. Сделаю Маэта официальным послом, а Иашт будет его советником. Также отправлю с ними Манка. Помните его? Бабник и пьяница. Но сдал нам крепость Зарр без боя. Поэтому я выполню свое обещание и пожалую ему должность посла – после того как основная часть переговоров будет завершена и Маэт вернется в Раниг. При хорошем советнике Манк справится с этой задачей.

– Не забывай, что в Фегриде еще находится жена Ксарра, твое величество, – сказал Комен.

Жена казначея Ксарра была захвачена кочевниками еще в деревне Камор, до того как Михаил появился там. Ее продали в рабство, но самозваному принцу удалось проследить за судьбой женщины. В данную минуту она находилась в услужении у посла короля Миэльса в Фегриде. Это резко сужало возможности по ее освобождению: империя Фегрид представляла собой оплот консерватизма вообще и рабства в частности.

– Я помню об этом. Маэт арестует прежнего посла Ранига и доставит всех его рабов сюда. Хотелось бы, чтобы ему ничто не помешало.

– Ксарр, наверное, ждет этого с нетерпением, – улыбнулся Комен.

– Жаль, что не получилось вернуть ему жену раньше, – произнес король. – Ксарр – поистине достойный человек. Побольше бы таких.

– Да, нам не хватает людей, – согласился с очевидным Йонер. – На тех, кто не ушел с Миэльсом, надежды мало. Нужны еще доверенные лица, нужны великие ишибы, много чего нужно. Особенно – великие ишибы.

– Ничего, это все у нас будет, и скоро, – сказал Михаил.

Тема была ему неприятна. Наличие лишь двух великих ишибов в подчинении понижало его статус в глазах соседей. У короля должно быть как можно больше великих ишибов – вот истинная мера власти и могущества.

– А потом понадобится чтонибудь еще, – улыбнулся Комен, прикасаясь к своему узкому лицу, чтобы подкрутить длинный и прямой ус.

– Понадобится многое, – отозвался король. – Только, хочется надеяться, к тому времени это не будет вопросом выживания. Больше ничего полезного из пленных извлечь не удалось?

– Нет, – ответил Комен. – Но я полон подозрений, что местные преступники получили деньги или щедрые обещания за любой вред, который они смогут нанести нам. Пленный ишиб сказал, что слышал о подобных планах советника Рауна. Никогда бы не подумал, что у пройдохи советника столь обширные интересы и знакомства. Мне всегда казалось, будто он брезгует даже общаться с другими сословиями.

– Не брезгует, – ответил Михаил, вспомнив, как советник помог ему с аудиенцией у Миэльса, думая, что перед ним обычный крестьянин. – Раун не брезгует ничем, что хотя бы в какойто мере служит его целям. Достойное качество, между прочим. Комен, ты собираешься чтонибудь предпринимать?

– Сегодня планировал небольшой рейд по бедным кварталам, – ответил тот. – Хотя мы значительно усилили патрулирование, но все же уровень преступности очень велик. Поэтому хотелось бы одним ударом убить двух зайцев: найти тех, кого подкупил Раун, а также покончить с преступными кланами.

– Это хорошая мысль, – произнес король. – Возможно, я присоединюсь к вам. Очень любопытно взглянуть на быт моих подданных. К тому же по преступникам можно судить о многих вещах, происходящих в королевстве. Мне нужна эта информация.

Комен поклонился. Он не одобрял решения его величества принять участие в облавах: разве это достойное занятие для монарха – ловить преступников? Но король высказался достаточно определенно, и возразить было нечего.

– А где ты всех этих преступников собираешься держать? – поинтересовался Михаил.

– Место у нас есть, твое величество. Ведь тюрьмы значительно опустели после того, как мы выпустили всех заключенных Миэльса. Кроме закоренелых преступников, конечно. К тому же мой метод позволит взять лишь наиболее опасных. Их не так много.

Король кивнул, принимая ответ:

– У вас есть какието вопросы, предложения? Если нет, можете идти. Да, вот еще. Скажите там секретарям, что мне нужны Танер и Торк. Пусть их найдут как можно скорее. И пусть заходят вместе. И Маэт… Нет, Маэт был поблизости. Я его сам отыщу.

Секретарей у короля было множество, и они часто сменяли друг друга. Дежурные ишибы из личной королевской охраны автоматически заступали на этот пост. Михаил хотел завести одногоединственного доверенного секретаря, но до сих пор не мог определиться с выбором.

Маэт нашелся быстро. Но, к сожалению, не один. Когда его обнаружил посыльный, Ференмладший разговаривал с Инкит. Новоиспеченная тагга уже успела поздравить Михаила с коронацией. Причем сделала это позже всех. Ночью. Королю это поздравление чрезвычайно понравилось, несмотря на то что он рассчитывал провести хотя бы часть темного времени суток в трудах на пользу государства. Но непосредственность Инкит в сочетании с ее страстностью тоже, по мнению Михаила, шли на пользу государству. Потому что она отвлекала его, короля, от мрачных мыслей, улучшая настроение и повышая работоспособность в будущем.

Теперь же, несмотря на проведенную ночь, Инкит решила отправиться к королю вновь, на этот раз в сопровождении Маэта. Она искренне полагала, что Михаил будет рад ее видеть рядом с собой как можно чаще. Обычное заблуждение любой молодой и хорошенькой девушки, живущей с мужчиной, вплотную занятым своей работой.

Королю, конечно, тоже было приятно смотреть на нее. Он еще недостаточно привык к Инкит, чтобы не обращать внимания на молодость и обаяние любовницы. Но государственные дела в столь сложный период требовали сосредоточения, а не постоянного лицезрения улыбки на привлекательном личике. Поэтому, увидев ее в дверях вместе с Маэтом, Михаил тихо вздохнул:

– Приветствую, Маэт, – сказал он. – И тебе привет, Инкит… еще раз.

Та совершенно не обратила внимания на прохладный тон, а радостно впорхнула в приемный кабинет. Пройдя вдоль ажурных окон, она потрогала рукой подоконники и безмятежно расположилась на диване.

Михаил, не говоря больше ни слова, просто наблюдал за ее перемещениями. Потом, решив пока что смириться с неизбежностью, опять повернулся к Маэту – юноше с широкими губами и небольшими узкими усиками.

– Как ты относишься к небольшому путешествию? – спросил он.

Ференмладший пожал плечами:

– Если надо, я готов. Куда ехать?

– В Фегрид. Думаю направить тебя туда в качестве посла.

– Но… – хотел возразить Маэт, мгновенно встревожившись.

– Не волнуйся, – успокоил его Михаил. – С тобой поедет Иашт. Ради этого дела отзовем его с северных границ… Точнее, заменим коекем. Ну что, согласен?

– Да, конечно, – с готовностью откликнулся Маэт. – Вот только…

– Кстати, а чей это портрет, давно хотела спросить? – перебила его Инкит, указывая на изображение черноволосой красавицы. – Что он здесь делает? Остался после Миэльса?

Михаил поморщился. Ему не понравилось не только то, что Маэта перебили, но и смысл вопроса. Почемуто до этого времени Инкит полностью игнорировала портрет эльфийской принцессы.

– Прошу тебя впредь не перебивать важных разговоров, если являешься сюда без приглашения, – строго заметил король. – Но сейчас я тебе всетаки отвечу.

Инкит обиженно поджала губы.

– Я распорядился повесить портрет здесь, – продолжил Михаил, словно не замечая недовольства девушки его резкими словами. – На нем изображена одна моя знакомая. Принцесса.

Лицо Инкит мгновенно изменило выражение. Теперь вместо обиды на нем читались живейший интерес и настороженность.

– Ты ее хорошо знаешь? – спросила она. – Настолько хорошо, что вешаешь портрет там, где бываешь чаще всего?

– Совсем не знаю, – признался король. – Но, скажу тебе прямо, у меня есть насчет нее некоторые планы.

– Какие же? – поинтересовалась девушка.

Ее тон не предвещал ничего хорошего. Бедный Маэт, который совсем недавно вышел из подросткового возраста, торопливо озирался по сторонам в надежде найти убежище, которое позволило бы ему не слышать дальнейшего разговора.

А вот Михаилу это все совершенно не нравилось. Он понимал, что и так дал Инкит слишком много свободы. Поселил ее во дворце, разрешил ходить где угодно, врываться в свой кабинет без предварительной договоренности… Он с удовольствием отменил бы все ее привилегии, но некие чувства, или их подобие, не позволяли сделать это. Инкит ему нравилась. Нравилась не только как девушка. Ему еще доставляло огромное удовольствие просто заботиться о ней – и совсем не привлекала мысль о том, что он может принести ей огорчение. Впрочем, в случае с портретом выбора у него не было: Инкит должна привыкнуть к мысли, что в жизни Михаила будут и другие женщины. Хотя бы потому, что этого требует продолжение рода. В смысле появления официальных наследников, разумеется. Его любовница, которую он принудительно выдал замуж за тагга, была низкого происхождения, поэтому король о ней не думал как о жене.

– Я рассматриваю принцессу как одну из возможных кандидатур для брака, – честно ответил он.

Последовавшие события превзошли самые смелые ожидания.

– Вот как? – переспросила Инкит, постепенно повышая голос.

Ее лицо сначала слегка порозовело, а потом стало наливаться довольно ярким румянцем.

– Именно поэтому ты предпочел выдать меня замуж, да? Чтобы я не путалась у тебя под ногами и не отпугивала возможных невест? Только по этой причине?

Маэт также покраснел. Он испытывал огромное желание метнуться к двери и покинуть приемный покой своего короля. Но без разрешения его величества это сделать было невозможно. Король же в данную минуту был целиком поглощен разговором с Инкит и на страдания Маэта не обращал никакого внимания.

– Говори потише, – сказал Михаил. – А то сюда сбежится охрана.

– И пусть! Пусть сбежится! – воскликнула девушка, практически теряя над собой контроль. – Ты только посмотри на нее! Чем она лучше, чем я? Чем?

– Она не лучше, – мягко ответил король, подумав, что женщины во всех мирах одинаковы. – Просто она другая…

– Другая, да? – еще пуще вознегодовала девушка. – Конечно, другая. Она – принцесса, а я – дочь сапожника! Ты это хочешь сказать?

Михаил пожалел, что выбрал несколько неудачную фразу для успокоения своей любовницы. Но отступать было поздно.

– Да, я хочу сказать именно это, – ответил он. – Я – король, и мне нужно думать о наследниках. Пойми меня! Может получиться так, что я буду видеться со многими принцессами, прежде чем сделаю окончательный выбор…

– Окончательный выбор! – подхватила Инкит. – Да ты его уже сделал. Разве не видно? Ты посмотри, какая она красавица! Лучше меня и в этом, правда? И наверняка лучше всех остальных принцесс, которых ты еще увидишь. Я ведь не слепая!

– Ты ведешь себя недостойно для тагга, – строго заметил король. – Ты сейчас не дочь сапожника, а жена представителя одного из знатнейших родов страны. А кричишь, будто на базаре.

Инкит на мгновение замолчала. Потом в ее глазах начали появляться слезы.

– И ты меня сделал дворянкой и тагга вот ради этого? – спросила она, изо всех сил пытаясь сдержать подступающие рыдания. – Чтобы так меня мучить? Чтобы я все время находилась около тебя и видела, как ты даришь внимание другим? Принцессам, до которых мне еще расти и расти?

– Ну перестань, – пробормотал Михаил; жалость резко пронзила его сердце, он не был готов к ссоре с девушкой. Отношения с Инкит в нынешнем виде в целом устраивали его. – Не нужно так говорить. Ты мне очень дорога, а брак с принцессой будет браком лишь по расчету.

Инкит залилась слезами, уже совершенно не скрывая этого.

– Ты посмотри на ее лицо, – сквозь рыдания вымолвила она. – На ее губы… Даже я никогда не видела таких. Как ее можно не любить? Где вообще ты ее встретил?

– В лесу, – откровенно ответил Михаил. – Она – эльф.

– Эльф?! – выдохнула девушка. – Эльфийская принцесса?! О мама…

И Инкит, бросившись к дверям, выскочила из комнаты.

Маэт хотел было инстинктивно последовать за ней, чтобы утешить, но вовремя вспомнил о своем долге перед королем и остался на месте. Если Михаил и заметил его невольное движение, то не подал виду.

– Вот и поговорили, – пробормотал он. – Но пусть идет… или бежит. Нам нужно обсудить важные дела.

Маэт был в расстроенных чувствах, но попытался сосредоточиться. Он сочувствовал Инкит со всем своим юношеским пылом, но, будучи дворянином по рождению, понимал правоту короля. Тот рано или поздно должен был бы выбрать подходящую невесту. Равную ему.

– Маэт, тебе придется отправиться в Фегрид, – повторил Михаил. – У тебя там будет три задачи. Вопервых, помешать переговорам Миэльса с императором, вовторых, арестовать бывшего посла в Фегриде, освободить его рабов и доставить сюда жену Ксарра, втретьих, установить, если это возможно, местонахождение Миэльса. И принять меры к тому, чтобы он больше нам не мешал. Тебе понятно?

– Да, твое величество.

– По пути в Фегрид сделаешь небольшой крюк и возьмешь с собой Иашта. Слушайся его во всем, внимательно наблюдай за его действиями и старайся научиться всему, чему только возможно. Вскоре тебе придется действовать целиком самостоятельно. А еще ты возьмешь с собой свитки. Очень важные свитки – запомни! Они не должны попасть в чужие руки. Отдашь их Иашту.

– Твое величество, могу ли я узнать, что в них?

– Они пустые.

– Пустые?

– Да, но каждый из них несет печать Миэльса. Его истинное ти . Иашт их заполнит, если увидит такую необходимость.

Лицо Маэта вытянулось. Считалось, что печать истинного ти подделать невозможно. Но у короля Нермана были пустые свитки с печатью другого лица. Либо он их нашел гдето во дворце, либо… доверял ему страшную тайну.

– Повторяю: в случае опасности уничтожь их. Никто не должен знать, что у нас есть эти свитки.

– Будет сделано, твое величество. Когда мне выезжать?

– Завтра. Проконсультируйся с Коменом и своим отцом, сколько человек свиты тебе полагается по рангу. Возьми с собой несколько ишибов: Аррал тебе их выделит. Завтра утром все бумаги и верительные грамоты будут готовы. Да, вот еще: с тобой поедет Манк. Он сменит тебя на посту посла в Фегриде, когда все будет закончено. Ты и Иашт подберете ему хорошего советника. Манк хоть и пьяница, но пьяница без инициативы. Советник поумнее сможет полностью держать его в руках. Когда все сделаете, возвращайтесь. Еще есть вопросы?

– Нет, твое величество.

– Тогда ступай. И позови ишибов моей охраны Регена и Антека. Они в соседней комнате.

Когда Маэт вышел, Михаил задумался. Ему не понравилась реакция Инкит на портрет и его слова. Но какой у него был выход? Если бы он знал это… Конечно же Михаил догадывался, что рано или поздно Инкит станет предъявлять на него претензии, хотя и рассчитывал этого избежать. Он вполне понимал девушку, но иначе поступать не мог. С другой стороны, расставаться с Инкит ему тоже не хотелось. Ее молодость, порывистость, чистота, чувственность… Его очень тянуло к ней. Возможно, как раз потому, что она обладала тем, чего не было у него.

– Твое величество? – раздался от дверей голос вошедших ишибов.

Реген и Антек остановились там, ожидающе глядя на короля. Будучи ишибами его личной охраны, они обладали некоторыми привилегиями. Например, имели право заходить в его кабинет без приглашения или даже врываться туда, если требовала ситуация.

– Проходите, – сказал Михаил. – Вы очень хорошо зарекомендовали себя за время, проведенное у меня на службе. Поэтому предлагаю вам повышение. У меня есть две вакантных должности. Одна – начальник моей личной охраны, вторая – тайный посол, доверенное лицо и советник.

Вошедшие ишибы с интересом слушали короля. Им было очень любопытно, кто из них займет одну должность, а кто – другую. Но Михаил сумел удивить их еще больше.

– Но так как вы знаете друг друга и себя гораздо лучше, чем я знаю вас, – продолжил король, – то предлагаю вам поразмыслить над выбором самим. Конечно, я могу принять иное решение, но хотелось бы узнать и ваше мнение. Подумайте, кто из вас больше подходит для должности начальника охраны, а кто – тайного посла и советника. Эти должности примерно равны по значению, но требуют совершенно разных качеств и талантов. Каких – можете сами догадаться. Есть вопросы?

– А когда мы должны… решить? – поинтересовался Антек.

– Можно прямо сейчас. Но думаю, что это будет затруднительно. Поэтому у вас есть срок до вечера. Этим вечером посол, кто бы он ни был, получит свое первое задание.

Вопросов больше не возникло. Ишибы поклонились и вышли. Михаилу тоже было любопытно, какой выбор они сделают. Антек был очень высок и обладал броской внешностью: яркорыжие волосы в сочетании с массивными чертами лица придавали ему сходство с викингом. И по характеру он был гораздо спокойней Регена. Реген вообще постоянно находился в движении. Казалось, что застыть неподвижно хоть на миг для него невыполнимая задача. Двигались его руки, ноги, голова… Если от него не требовалось стоять на одном и том же месте, он предпочитал ходить взад и вперед. Не будь этой привычки, Реген являлся бы идеальным кандидатом на должность какогонибудь разведчика – его внешность была настолько неброской, что взгляд незнакомого с ним человека скользил по нему, не делая попытки задержаться хотя бы на пару секунд.

Оба ишиба обладали примерно одинаково развитым абом .

Рассуждая логически, Антек с его представительной внешностью был просто создан для должности начальника охраны. А Реген с его незаметностью и беспокойностью – для должности тайного посла. Но Михаил недаром поручил им самим сделать выбор. Он допускал, что ишибы обладают, возможно, какимито скрытыми качествами, которые могли бы оказаться более полезными, чем простое соотношение внешность – характер.

Глава 2

Облава

– Если твое величество не передумал принять участие в разгроме преступных кланов, то мы готовы начать, – сказал Комен Михаилу, когда солнце уже скрылось за горизонтом.

Они стояли вблизи дворца в окружении солдат и ишибов. Местное население уже привыкло к многочисленным маневрам, проводимым новыми властями, поэтому никто из жителей не уделял особого внимания очередному отряду, который готовился кудато отправиться. Хотя некоторые обитатели Парма дорого бы заплатили за информацию о сегодняшних «маневрах».

– С каких кварталов начнем? – спросил король.

– С самых бедных, – ответил Комен. – Их тут много.

Белокаменный Парм не был огромным городом, с точки зрения Михаила. Численность населения составляла около трехсот тысяч. Причем большая часть проживала в бедных кварталах, что, по мнению Комена, автоматически заносило их в разряд подозреваемых в связи с преступным миром. Впрочем, насчет всеобщей бедности у Михаила были свои планы, которыми он хотел заняться после заключения прочного мира.

– Тогда пойдем, – произнес король. – Чем раньше начнем, тем раньше закончим с этим неприятным делом.

В тот злополучный день Аунет Ратен находился в трактире. Что не было случайностью – в это время практически в любой день его можно было найти там. Если, конечно, знать, как он выглядит.

Аунет Ратен был личностью довольно известной в определенных кругах Парма. Можно даже сказать, гораздо больше людей слышали о нем, чем общались с ним или хотя бы видели издалека. Аунета эта ситуация не только устраивала – он к ней стремился. Потому что возглавлял один из наиболее крупных преступных кланов в городе. Его «подчиненными» являлись воры, нищие и сводники. Аунет старательно избегал насилия без нужды, потому что считал, что с мертвого в любом случае много не возьмешь. Глава клана не привечал грабителей и убийц, но в необходимых случаях мог воспользоваться их услугами.

Аунет Ратен, в силу своей профессии, старался быть в курсе самых последних событий, чего бы они ни касались. Поэтому он одним из первых узнал о появлении в стране самозванца. И, может быть, самым первым сумел правильно оценить угрозу как для властей предержащих, так и для своего бизнеса.

Когда принц Нерман с войском покинул Зарр и обосновался в небольшом городке Сцепра, Аунет постарался получить наиболее подробную информацию о его деятельности. Она производила впечатление. За какието несколько недель пребывания там принц навел порядок, близкий к идеальному. Самые злачные кварталы Сцепры превратились в места благополучия, где царили тишь да гладь. Солдаты Ферена, а потом и полицейские Комена регулярно патрулировали улицы. Странные судейские коллегии, представленные всеми сословиями, судили без проволочек и отправляли преступников либо в тюрьму, либо на виселицу. В тюрьме преступники, впрочем, тоже не задерживались. Им предлагался выбор: идти в солдаты в те отряды, которые находились большей частью в авангарде атаки, либо заниматься тяжелой работой на благо города, либо обрабатывать поля вместо отпущенных рабов. Многие выбирали армию, мечтая если не сбежать, то хотя бы преуспеть в военной карьере. Их мечты в целом сбылись, особенно если вести речь о выходцах из преступного мира Сцепры, которая была захвачена принцем еще до взятия Парма. Потери в армии Нермана были минимальны, и многие бывшие преступники, среди которых встречались даже знакомые Аунета, оказались на хорошем счету у самого уру Ронела Ферена, генерала и командующего.

Вообще же Аунет Ратен побаивался таких людей, как Ронел. Уру был достойным представителем своего рода, готовый не задумываясь отдать жизнь ради семейных чести и традиции. Ферены не боялись смерти, это знали все. В голове Ратена не умещалась мысль о том, как можно жертвовать своей жизнью ради какогото другого человека, пусть даже и короля. К тому же, насколько Аунет знал историю, Ферены почти никогда не умирали в одиночестве, а нередко прихватывали с собой целые армии. Это Аунету тоже не нравилось. Вообще же, будь на месте уру Ферена какойто иной человек, он, возможно, не смог бы справиться с тем сбродом авантюристов, из которых состояла в первое время армия принца. Но Ферен был упрям, непреклонен и жесток. Он совершенно не ценил ни своей, ни чужих жизней. Солдаты понимали, что только самоубийца мог бы бунтовать с таким командиром. Принц сделал правильный выбор.

Однако тагга Комен Каретт, который получил должность начальника полиции, не нравился Аунету еще больше, чем Ронел. Из той информации, которой располагал глава клана, было ясно, что Комен – острослов и дуэлянт, самолюбивый и хитрый, который к тому же не был уличен ни в одном понастоящему бесчестном поступке. Но количество убитых им на дуэли достигало значительной величины. Этот самый Комен проявил себя совершенно беспощадным человеком на вверенном ему поприще. Он умудрился перенять практичный подход своего принца. И его действия напоминали Аунету действия машины или робота, если бы он был знаком с этими понятиями. Комен уничтожал преступников методично и совершенно беззлобно. Примерно как фермер пропалывает сорняки на своих грядках. Он даже частенько возражал королю, требуя самого жестокого наказания за самые малые преступления. С точки зрения Комена, с преступниками не нужно особенно возиться, их и так слишком много.

Поэтому Аунет, как только принц вошел в Парм, приказал части своих подчиненных затаиться. Он получал смутные сигналы о том, что некое лицо заинтересовано в повышении активности его людей, однако Аунет не верил в способности этого лица вернуть себе власть. Нищие, как и сводники, выходили на улицы, но вот воры выжидали, наблюдая за действиями Комена. Время показало, что это был правильный подход. Патрули, усиленные иногда ишибами, значительно проредили число неосторожных грабителей и воров. Уровень преступности в Парме резко упал по сравнению с разгулом первых дней после смены власти. Но Аунет догадывался, что ни принц, ни Комен на этом не остановятся. У главы клана не имелось никаких доказательств, но было сверхъестественное чутье, вот уже много лет помогающее ему не просто выпутываться из сложных положений, но чаще всего в них не попадать.

Комен подготовился к облаве очень хорошо. Перед рейдом он допросил многих из прежде задержанных преступников. И те, в обмен на обещания смягчения участи, поведали Комену немало полезного. Поэтому сейчас вместе с солдатами и ишибами в облаве принимали участие также те задержанные, которые знали в лицо наиболее интересующих Комена личностей. У господина главного полицейского был с собой целый список.

Король, Комен и группа ишибов находились во главе отряда. Преступники, которых взяли с собой для опознания главарей и наиболее опасных фигур, шли сзади в сопровождении большого отряда солдат. Несмотря на немалое количество участников, процессия двигалась в сторону искомых кварталов стремительно. Михаил, наблюдая за Коменом, поражался тому, как неожиданно проявился талант этого человека. Тагга сейчас напоминал ищейку. Причем ищейку самых чистых кровей. Он рвался вперед, его усы топорщились, а руки в нетерпении хватались либо за меч, либо за кинжал. Впрочем, это лишь атрибуты: как предводителю большого отряда, Комену не было нужды прибегать к оружию. Для этого у него имелись ишибы и солдаты.

Для начала Комен решил оцепить несколько кварталов, а потом – постепенно сужать кольцо, с опознаванием каждого встретившегося человека. Затем – повторять то же самое с другими кварталами, до тех пор пока все бедные районы не пройдут проверку.

Королевский отряд, пройдя мимо роскошных особняков, окружающих главный дворец, и миновав добротные строения, принадлежащие дворянам средней руки и торговцам, быстро встретился с символами нищеты в виде покосившихся обшарпанных домов. Таких было множество в Парме. В этих районах плохо одетые люди бродили по узким улочкам или стояли, прислонившись к серым, замызганным стенам. Они с подозрением и недоумением встретили большой отряд, возглавляемый хорошо одетым красавчиком Коменом. За последнее время обитатели бедных кварталов привыкли к усиленному патрулированию неуязвимых солдат в амулетах Террота, но происходящее сейчас было вовсе не похоже на простое патрулирование.

Для местных жителей начало странной операции явилось очередным сигналом для паники. Впрочем, паники запоздалой. Солдаты быстро разделились на группы, чтобы оцепить входы и выходы из намеченных кварталов. Задержанные мужского пола доставлялись к Комену, где опознавались или допрашивались. Михаил пока что просто наблюдал, ни во что не вмешиваясь. Ему стало любопытно, что Комен сделает дальше. Ведь было ясно: у них просто не хватит времени закончить все за несколько часов.

Но главный полицейский сумел удивить Михаила. Довольно быстро выяснилось, что он и не планировал задерживать всех людей. Ему были нужны лишь те, что располагали информацией о том или ином человеке. А именно – где его можно было найти в настоящий момент. Теперь тагга предстал как специалист по скоростным допросам. Король с иронией подумал о том, что таланты его приближенных поистине многогранны. Получив нужную информацию, Комен отправлял специальные группы в место пребывания своей жертвы, и те чаще возвращались с уловом, чем с пустыми руками.

Первым, кого привели солдаты, был хмурый тип с уродливым шрамом через все лицо. Комен обрадовался его появлению. Он выглядел так, словно встретил старого хорошего друга.

– Вот так встреча! – воскликнул Комен. – Это же Аренук Мясник! Грабитель и убийца, которого так долго не могли поймать люди Миэльса! Какой счастливый день!

Тот бросил злобный взгляд на говорящего:

– Я не мясник. Меня зовут Аренук Бесстрашный.

– Это ты себя так зовешь, – еще пуще развеселился Комен. – А другие тебя правильно называют Мясником. Потому что нормальный человек, даже грабитель, не станет убивать без необходимости.

Михаил с интересом вслушивался в диалог.

– Я делал то, что считал нужным, – пробурчал Аренук.

– Именно, – мягко улыбнулся Комен. – Ты делал то, что считал нужным, теперь – мой черед. Я тоже сделаю, что захочу.

Он поискал глазами короля:

– Твое величество, несмотря на наличие судов, может быть, сделаем исключение? Можно этого вот просто повесить?

– А скольких он убил? – спросил Михаил, щепетильно относящийся к вопросам судопроизводства.

Комен задумался:

– Несколько десятков точно. Никак не меньше двадцати человек. А скорее – много больше.

– Убивал? – поинтересовался Михаил, подойдя к задержанному почти вплотную.

Непонятное выражение мелькнуло у того на лице. Было видно, что он не может решить, что ему делать: ведь к нему подошел сам король. Поколебавшись несколько секунд, Аренук выдохнул:

– Убивал. Но ты больше убил.

Ответ возмутил короля. Только политической полемики ему и не хватало тут, среди скособоченных строений и арестованных воров и убийц. Но он спокойно ответил:

– Для моей цели я убил не много. А вот ты для своей – чересчур. Комен, он в твоем распоряжении. Но все же рекомендовал бы сохранить его для суда. Такой колоритный персонаж сделает процесс показательным.

Конечно же Михаил не считал, что цель оправдывает средства. Раньше, в прежнем мире, он плохо относился к различным «великим» людям, которые ради борьбы за власть топили в крови целые народы. Теперь же чтото подобное приходилось делать самому. На нем была кровь многочисленных жертв войны с Миэльсом. Единственным, что оправдывало его в собственных глазах, было то, что он делал это не ради власти и не ради денег, а лишь для того, чтобы максимально обезопасить себя. Михаил просто хотел ощущать себя комфортно в этом странном мире и не бояться за свою жизнь слишком часто. Пока что ему даже в голову не приходили мысли о том, что ряд политиков, получивших власть и совершивших преступления, именно потому не уходит в отставку: изза опасений за свою безопасность.

Следующему пойманному Комен обрадовался еще больше.

– Рангел Мерт! – закричал он. – Давненько я тебя не видел! Это действительно ты?

– Приветствую, тагга, – чинно произнес щуплый невысокий человечек с седыми волосами. Он словно не замечал, что его руки были связаны за спиной, а рядом с ним находился ишиб, который был готов в любую минуту предотвратить побег.

– Постойка, – сказал Комен. – Сколько же мы не виделись? Да мы вообще никогда не виделись! Но сколько советников Миэльса ночей не спали, мечтая о встрече с тобой. Особенно после той истории с кражей алмазного браслета. Помнишь?

– Это так, тагга, – важно кивнул Рангел. – Я мало с кем вижусь. Веду уединенный образ жизни…

– Ты не представляешь, как я рад нашей встрече, – с чувством произнес Комен. – Признаться, даже не надеялся, что ты попадешься в эту ловушку. Убийцы, грабители – возможно, но самый лучший вор в Парме! Нет, это – удача! Сегодня она на моей стороне.

– Это не твоя удача, а моя глупость, – поправил его Рангел. Он говорил как заправский дворянин. – Кто бы мог предположить, что ты устроишь это вот? К тому же на следующий день после коронации!

– А чем плох этот день? – удивился Комен.

– Все нормальные придворные в этот день пытаются заручиться поддержкой короля, – поучительно сказал Рангел. – Или утопить соперников.

Михаил внимательно смотрел на задержанного преступника и удивлялся. Тот сохранял полное самообладание, а его речь и манеры были выше всяких похвал. Королю захотелось узнать о нем побольше.

– Не думал, что ты так хорошо разбираешься в придворной жизни, – хмыкнул Комен.

– Пришлось разбираться. По работе. Ведь самые ценные вещи находятся у вас.

Владыка Ранига посмотрел на Комена и едва заметно кивнул. Они раньше не договаривались ни о каких знаках, но Комен понял смысл кивка сразу же: король хотел знать больше об этом человеке.

– Ты еще в чемнибудь замешан, кроме краж? – прямо спросил он у Рангела.

– Оззен с тобой, тагга, – ответил тот. – Ни в чем. Чист полностью. Да и краж никаких не было. Что ты! Чужой монетки не взял! А история с тем браслетом – выдумка. Я к ней не имею никакого отношения. Это все злые языки да мои завистники.

– Твои завистники в чем? – сразу же поинтересовался Комен. – В кражах, которых ты не совершал?

– Мало ли в чем, – в тон ему произнес Рангел. – У каждого человека есть завистники, что бы он ни делал. Они есть, даже если он ничего не делает… Особенно если ничего не делает.

Когда Михаил рассматривал знаменитого вора, то заметил, что тот, возможно, обладает абом . А может быть, и нет. Предполагаемый аб Рангела был таким крошечным, что король решил: он не даст никакого контроля над ти . Но потом, поразмыслив, пришел к выводу, что это стоит проверить. Вдруг Рангел умеет им пользоваться? Если это так – вор был бы ишибом. Потенциально опасным человеком, которого не следует держать в тюрьме. Ишибы ведь запросто бегут из тюрем: за ними нужен глаз да глаз каждую минуту. У короля Ранига не было возможности столь тщательно охранять каждого арестованного ишиба.

Если это так и у Рангела есть аб , то он в данную минуту пытается щупом изучить всех стоящих поблизости. Король находился за спинами солдат и ишибов, чуть поодаль, поэтому был малозаметен даже для щупа, если, конечно, специально не нацеливать его. Михаил слегка раздвинул солдат, стоящих перед ним, и выступил вперед. К удивлению короля, предположение о наличии у вора аба полностью подтвердилось. Еще до того как Рангел повернул голову, он ощутимо вздрогнул, а на его лице отобразился ужас. Это – обычная реакция всех ишибов, которые впервые встречались с чудовищным абом самозванца. Лишь два человека на свете знали, что этот аб – фальшивка.

Потом Рангел повернул голову, и ужас усилился. Он узнал короля.

Михаил разглядывал его в упор несколько секунд. Тот открывал и закрывал рот, силясь чтото сказать. Но, похоже, вовремя вспоминал о том, что первому заговаривать с монархом можно лишь в крайних случаях, – поэтому молчал, производя впечатление задыхающейся рыбы.

Король решил, что это – добрый знак. Если бы вору было нечего терять, то он бы не стеснял себя соблюдением этикета.

– Комен, этого сейчас точно не будем вешать, – сказал Михаил. – Отправь его в тюрьму: там ему самое место.

Рангел с облегчением вздохнул. Он всегда знал, что при появлении короля ничего хорошего ждать не приходится: абсолютная власть скора на расправу. Как только он почувствовал чудовищный аб , он внутренне затрясся. Теперь же у него был шанс обрести свободу – ведь обычно на его слабенький аб мало кто обращал внимание. Вор вполне мог бежать из тюрьмы. И очень скоро.

– И приставь к нему ишиба, – продолжил король. – Он – тоже ишиб, хотя и очень слабый. Из обычной тюрьмы легко сбежит.

Рангел вздохнул во второй раз. Теперь уже судорожно.

– Твое величество, может, просто казним – и дело с концом? – поинтересовался Комен со своей обычной ухмылкой, хотя известие о том, что вор оказался ишибом, произвело на него впечатление. – А то больно хлопотно его содержать, людей тратить…

– Подумаем до завтра. Может, и казним.

Рангел больше уже не мог вздыхать. Только когда его уводили, он много раз оглядывался на короля, словно пытаясь запомнить каждую черточку этого человека.

Больше интересных задержанных не было, и Михаил решил в качестве развлечения осмотреть местный трактир, который находился неподалеку. Это было каменное здание с красной крышей, которое выглядело чуть лучше соседних домов. А низкопосаженные окна выдавали тот факт, что пол трактира находился ниже уровня мостовой.

Аунет Ратен в силу давней привычки внимательно приглядывался ко всем входящим в трактир. Его удачное местоположение позволяло это делать, не привлекая особенного внимания. Вот прошмыгнул ТогерБродяга. Этот всегда приходит, когда появляются деньги, чтобы купить выпивку или новости, за которые ему дадут выпивку бесплатно. Совсем недавно он принес довольно ценные вести о странной облаве. Поэтому сейчас Бродяга уже находился в приятном для него и неприятном для окружающих состоянии.

Сообщение об облаве не испугало Аунета. Он чувствовал себя достаточно уверенно в этом трактире, потому как знал, что очень, очень мало людей могли указать на него.

Вот пришел МарухКузнец. Весьма уважаемая личность в воровской среде. Он ведь умеет делать такие замечательные отмычки!

А вот пришли… Аунет внимательно присмотрелся к вошедшим. Один из них был высокий мужчина в простом, но явно дорогом камзоле, а двое других, очевидно, ишибы, что можно было заключить по их традиционным халатам.

Ратен напрягся. Ему не понравились новые посетители. Не нужно обладать большим умом, чтобы понять: они из отряда хитрого Комена. Плохое предчувствие не подвело Аунета: высокий человек направился прямо к нему, а ишибы расположились посредине зала, внимательно осматривая все кругом.

Приход странной троицы изрядно напугал посетителей – это было заметно по их нервному шевелению. Аунет подумал, что, не будь облавы, все постарались бы незаметно исчезнуть. Но сейчас, похоже, им просто некуда идти.

Сам же Аунет внимательно следил за подходящим мужчиной. Он нисколько не сомневался, что тот идет именно к нему. Впрочем, мысль бежать без оглядки Ратена не посетила. В конце концов, у незнакомца была причина идти прямо к нему: ведь Аунет, глава преступного клана и мастерский конспиратор, работал трактирщиком.

Михаилу трактирщик сразу же показался странным. Слишком уж внимательно он смотрел. Более внимательно, чем смотрят люди, которые привыкли оценивать платежеспособность клиента. Причем, что самое интересное, трактирщик пытался спрятать свой взгляд под маску полнейшего равнодушия на лице.

– Приветствую, – сказал король, подойдя прямо к стойке. – Есть ли приличная еда?

Аунет помедлил, подумал о чемто, а потом просто сказал:

– Приличной нет, господин: мой повар обычно готовит из объедков. И вина хорошего нет тоже – все давно разбавлено.

Брови посетителя удивленно взметнулись вверх. Таких признаний от представителей общепита он еще не слышал.

– Тут что, очень нетребовательная публика?

– Нетребовательная, – так же правдиво ответил Аунет. – У бедных все равно нет денег на хорошую еду, а воры не станут ругаться изза плохого вина. Им не нужно привлекать к себе внимание.

Михаил покачал головой:

– Это нехорошо, что еда такая, – заметил он. – Люди ведь и отравиться могут. Очень рекомендую тебе готовить все же из свежих продуктов.

– Как пожелает господин, – учтиво поклонился трактирщик.

Король нахмурился. Он не мог понять, говорит собеседник всерьез, издевается или просто дает пустые обещания.

– Я ведь могу и проверить, когда приду сюда еще раз.

– Не стоит проверять, господин. Начиная с сегодняшнего дня я буду стараться готовить нормальную еду, – вновь поклонился трактирщик. – Даже если это повлияет на цены.

Михаил удивился такой покладистости:

– Ты меня узнал, да?

– Нет, не узнал, – сказал трактирщик. – И даже не хочу узнавать. То есть хочу, конечно, но не сейчас. А то мне както неспокойно.

Владыка Ранига хмыкнул и подумал о том, что в этом районе достаточно много интересных людей. Он не мог понять, говорит трактирщик всерьез или так шутит. Его фразы звучали слишком уж подетски.

– Не узнал, но все сделаешь, как обещал совершенно незнакомому человеку? – уточнил король.

– Все сделаю, – очередной поклон был ответом.

– А что, здесь много преступников бывает, в твоем трактире?

– Бывает много, – ответил Аунет. – Но сейчас никого нет. Идет странная облава, все попрятались.

– Ну хорошо, – сказал Михаил. – Когда они опять появятся, передай им всем, чтобы убирались из моего города. А лучше – и из страны. Пусть переселяются к соседям. Или в Фегрид, подальше.

– Непременно передам, господин, – поклонился трактирщик.

И потом еще несколько раз кланялся, пока странный посетитель со своими ишибами шел к выходу.

У Аунета была одна черта, которая позволяла ему выживать в самых разных условиях. Этой чертой являлась потрясающая интуиция. И вот как только он увидел странную троицу, входящую в его трактир, интуиция шепнула ему: «От этого человека в простом камзоле зависит все». Аунет не стал с нею спорить – он не имел такой привычки. Потому и был жив до сих пор.

Король вернулся во дворец после коменовской кампании поздним вечером. Несмотря на это, ишибы Антек и Реген ждали его, помня, что именно сегодня им предстоит сделать выбор. А точнее, сказать об уже сделанном выборе королю.

– Тяжелый вечер, твое величество? – поинтересовался Антек, глядя на озабоченное лицо Михаила.

Гость в мире Горр немного ошибся в своих ожиданиях. Безопасность не пришла вместе с властью. Зато с нею появились ответственность и проблемы.

– Тяжеловат, – ответил король. – Но когда разгребем все завалы, оставшиеся после правления Миэльса, сразу же станет легче.

Ишибы согласно кивнули.

– Ну что, вы решили, кто будет начальником охраны, а кто – тайным послом?

Реген, вопреки обыкновению, замер неподвижно на несколько секунд. Его руки перестали двигаться. Он посмотрел прямо на своего короля и ответил:

– Мы думаем, что для должности тайного посла я подхожу больше.

Ну что же, для Михаила это решение не явилось неожиданностью. Его первоначальное впечатление о двух ишибах было полностью верным. Ни Антек, ни Реген не преподнесли никаких сюрпризов. Король мог считать, что теперьто уже знает их в достаточной мере.

– Антек, принимай командование над всей охраной, – сказал он. – Не забудь поговорить с Пеннером, моим дворецким. До сих пор именно он решал, куда помещать охрану. Вообще же сотрудничай с ним. Он очень хорошо относится к своим обязанностям. Есть ли вопросы?

Работа королевской стражи нуждалась в упорядочении. Ею поочередно руководили разные люди, начиная от Комена и заканчивая Верховным ишибом Арралом. Временно. Но все временное рано или поздно заканчивается.

– Пока вопросов нет, твое величество, – поклонился Антек.

– Хорошо. Реген, следуй за мной.

И Михаил зашел в свой приемный кабинет. Вообще ему очень хотелось спать, но он не мог не закончить двух важных дел. Вопервых, следовало дать первые инструкции своему тайному послу, а вовторых, он считал себя обязанным разобраться с Инкит. Он не считал ее поведение правильным, но был склонен посмотреть на это сквозь пальцы. В конце концов, его многое связывало с нею. Она устраивала короля как любовница. Для поиска других женщин, которым можно доверять, не было ни желания, ни времени.

Когда Реген закрыл входную дверь, Михаил уже успел пройти от двери до темного окна. И теперь задумчиво смотрел на город, который был плохо освещен. Но, освещенный или нет, это был уже его город. Михаил чувствовал всю полноту ответственности за него и его жителей. Он даже подумал, что, возможно, его стремление к безопасности не стоило такой ответственности. Но сделанного не воротишь. Назвавшись принцем Нерманом, он, возможно, предопределил свой путь на долгие годы.

– Скажика, Реген, – начал король, все еще вглядываясь во тьму окна, – ты знаешь, что война с Томолом и Кмантом практически неизбежна?

– Да, твое величество. Я могу назвать причины…

– Достаточно, что ты знаешь, – мягко перебил его Михаил. – О причинах мы можем поговорить позже. Но известно ли тебе, кто в данный момент может быть нашим естественным союзником?

Реген задумался. Он сначала нахмурил брови, потом поднял их вверх. Его лицо тоже было все время в движении.

– Нет, твое величество, – ответил он. – Предполагаю, что это – не Фегрид. Потому что у них тоже есть рабы и нет амулетов, подобных нашим…

– Правильно, – сказал Михаил, – это не империя. А кое– кто, кто пострадал от Томола даже больше, чем Раниг. Догадываешься теперь?

– Эльфы, – произнес Реген.

– Эльфы, – кивнул Михаил. – Поэтому я сразу скажу тебе о твоем задании. Необходимо отправиться к королю эльфов и убедить его прибыть сюда, в Парм, в как можно более короткие сроки.

– А если он не захочет?

– Захочет он или нет, не так важно, – произнес король. – Твоя задача заключается в том, чтобы он был здесь. Можешь ему говорить, что тебе в голову придет. Сулить золотые горы. Конечно, не в виде точных обещаний, но в виде обещаний этих обещаний. Ты понимаешь?

– Да, твое величество.

– Пообещай ему леса, поля, моря… все, что ему нужно и не нужно. Лишь бы он был здесь как можно быстрее. А еще лучше – не один, а вместе со своей мятежной сестрой. Вот с нею, – кивнул Михаил на портрет эльфийской принцессы. – Если ты все сделаешь правильно, а в нем… и в ней осталась хоть капля здравого смысла, то у нас все получится.

Реген поклонился. Задание было предельно ясным.

– Я могу ему гарантировать безопасность? – на всякий случай уточнил он.

– Конечно! Я дам тебе верительные грамоты. Даже если он сюда заявится вообще без охраны, ни один волос не упадет с его головы. Вне зависимости от хода переговоров.

И новоиспеченный посол, и Михаил вышли из кабинета одновременно. Реген отправился готовиться к путешествию, которое должно было начаться завтра, а король пошел к Инкит.

Он снова и снова думал о том, что она для него значит. И каждый раз не находил точного ответа на этот вопрос. Возможно, он просто привык к тому, что Инкит все время рядом. Она нравилась ему – это безусловно, и по этой причине ему не хотелось ничего менять. Для изменений нужны причины существенные, а их пока что нет.

Инкит жила здесь, во дворце. Еще когда войска Михаила овладели Пармом, девушка вселилась во дворец, не интересуясь ничьим мнением на этот счет. И с тех пор его не покидала, несмотря на то что ее престарелый и скупой муж, в силу врожденной вежливости, предложил ей переехать в его родовое поместье.

Подойдя к ее двери, Михаил вежливо постучал.

– Кто там? – раздался голос.

– Это я, открой.

Воцарилось молчание. Потом, через несколько долгих секунд, раздался какойто шорох, послышался звук шагов, и дверь распахнулась.

Инкит уже полностью справилась со слезами. Только очень внимательный наблюдатель мог бы заметить легкое покраснение глаз. Она была одета в прозрачный шелковый халат, который был слишком откровенен, чтобы принадлежать какомуто ишибу. Девушка очень хорошо выглядела.

Он не стал ждать, пока его пригласят в комнату или даже полностью освободят дверной проем. Ни слова не говоря Михаил протиснулся между дверью и Инкит, для чего ему пришлось довольно тесно прислониться к обеим.

Он сделал это по двум причинам. Вопервых, ему хотелось подчеркнуть, что он – единственный владелец всего, что есть в этом дворце, а вовторых, Михаил давно заметил, что физический контакт облегчает выяснение отношений с Инкит.

– Почему ты стоишь в дверях? – спросил он, присаживаясь на один из стульев. – Подойди поближе, нам нужно поговорить.

– Ты уже все сказал еще днем, – ответила девушка, отходя от дверей. – О принцессе и прочем.

– То, что я сказал, было вызвано необходимостью. Государственной.

– Да знаю эту необходимость, – вздохнула Инкит. – Мой первый муж, каменщик, тоже всегда напивался со своим мастером. По рабочей необходимости.

Михаил нахмурился. Он часто упускал из виду, что девушки в этом мире очень рано выходят замуж. Поэтому даже самые молодо выглядящие могут уже иметь детей и коекакой опыт общения с мужчинами.

– Ну нет у меня выбора, – сказал Михаил. – Мне нужен брак с кемнибудь из царствующих домов. Это упрочит мое положение. А эльфийка подходит как нельзя лучше – у нее древний род и совсем нет власти, чтобы торговаться…

– А также она очень красива, – продолжила Инкит логический ряд. – Большая удача!

– На ком бы я ни женился, это не испортит наших с тобой отношений, – продолжал убеждать король. – Ты и только ты будешь самой главной женщиной для меня. Очень сожалею, что не могу жениться на тебе.

Последнюю фразу Михаил сказал совершенно искренне. Если бы Инкит принадлежала к королевскому роду, ему больше не пришлось бы заботиться о выборе жены. Это бы все упростило. Чтото подсказывало ему, что при подобном выборе у владык бывают большие проблемы.

Инкит заколебалась. Она сердилась, но признавала логику фраз Михаила. Хотя именно сейчас ей совершенно не хотелось идти на попятную.

– Нам лучше вернуться к этому разговору в другой раз, – холодно сказала девушка. – Мне уже давно хочется спать.

– Ну что же, – сказал Михаил, приподнимаясь со стула. – Тогда я отправляюсь к себе. Разреши хотя бы тебя обнять в знак примирения.

Глава 3

Зачем ишибу танцы

Утро встретило Михаила яркими лучами солнца и громким стуком в дверь.

– Твое величество! – кричал ктото. – Ты здесь?

Михаил открыл глаза полностью и огляделся. Он находился в комнате Инкит. Девушка лежала рядом.

– Кто там еще? – пробурчал король. – Рано ведь.

Его охрана уже давно знала, что Михаила нужно было утром искать лишь в одном из двух мест: либо в собственной спальне, либо в спальне Инкит.

– Твое величество, – раздался отчетливый голос Антека. – Маэт и Реген докладывают, что готовы выезжать. И еще какойто горшечник привез целый воз маленьких глиняных кубиков. Утверждает, что это был твой личный заказ.

Михаил со вздохом начал выползать из кровати. Он с грустью думал о том, что в его мире королей не будили столь рано. А даже если и будили, то приходила толпа камердинеров, которые сами же и одевали монарха. Но даже думая так, точно знал две вещи: вопервых, что сейчас может устроить подобное и по отношению к своей персоне, а вовторых, никогда этого не сделает. Мысль о том, что ктото станет одевать его, мужчину в полном расцвете сил, претила его воспитанию и самолюбию.

– Мы сегодня увидимся? – спросила Инкит, слегка потягиваясь.

Михаил вновь отметил, что молодая девушка в совершенстве овладела всем набором движений, предназначенных для соблазнения мужчин. Ее жесты нашли отклик в его желаниях, но король взял себя в руки:

– Может быть, вечером, – сказал он. – Сейчас у меня много дел.

– Тогда я прогуляюсь с утра по городу, – произнесла девушка.

– Будь осторожна. В городе еще неспокойно, несмотря даже на деятельность Комена. Возьми с собой когонибудь.

Горшечник Шранелт действительно доставил заказ Михаила. Еще пару недель назад король лично рассказал ему, что требуется сделать. Михаил решил построить «вычислительную машину» заново. Для этого ему понадобились готовые кубики, которые могли бы служить в качестве составных частей. А именно – быть «базой» для изменений ти . Потому что с помощью ти «машина» будет рассчитывать амулеты. И вот сейчас тысячи маленьких кубиков ожидали его внимания.

Горшечник подвез телегу прямо к главному входу во дворец. Шранелт, немолодой мужчина с жесткой, похожей на мочалку бородой справедливо рассудил, что личный заказ его величества должен быть доставлен именно туда. Стража дворца имела противоположное мнение на этот счет. Но горшечник очень решительно утверждал, что король огорчится, если не получит этого заказа. Поэтому было решено спросить его величество, перед тем как насильственно выдворить телегу. К удивлению стражи, горшечник оказался прав.

– Шранелт! – радостно воскликнул владыка Ранига, выходя из дворца. – Ты выполнил заказ на неделю раньше, чем обещал!

– Твое величество, я старался, – поклонился горшечник. – Взял даже подмастерий у моего брата, чтобы все сделать быстрее.

Михаил сунул руку в карман и выудил горсть золотых. Ему в прежней жизни всегда хотелось иметь при себе огромные суммы на мелкие расходы. Он, конечно, не был беден, но лишь мир Горр смог в полной мере реализовать эту мечту. Ксарр постоянно заботился о том, чтобы под рукой его величества всегда была пара сотен золотых.

– Вот тебе десять монет, а не восемь, как договаривались, – сказал король, величественным жестом протягивая горшечнику деньги.

Тот дрожащими руками принял их. Получить чтото из рук короля было большой честью. Михаил даже с запозданием подумал, что теперь горшечник не станет тратить эти деньги, а постарается сохранить их. Хотя бы для того, чтобы хвастаться перед соседями золотом, полученным из рук короля.

– Охрана! – произнес Михаил. – Отдайте распоряжение слугам сгрузить все кубики в самый нижний подвал. В тот, который ниже, чем тюрьма.

Когда самозванец захватил дворец Миэльса, он обнаружил, что подвал переоборудован в тюрьму. Тюрьма, возможно, предназначалась для содержания особо важных персон. Но кроме нее там было еще одно помещение. Самое нижнее. Вот егото король и решил приспособить под хранение тимашины. В подвалах изменения ти минимальны. Поэтому глиняные кубики, представляющие собой примитивные амулеты, при создании которых влияние окружающей среды не учитывается, будут работать как положено.

Король очень хотел немедленно приступить к работе. За последнее время его посетило несколько идей по поводу того, как улучшить «вычислительную машину». Но впереди Михаила ждали еще несколько неотложных дел.

– Передайте Антеку – пусть поставит охрану к двери в нижний подвал, когда разгрузка закончится, – добавил он. – После того как последний кубик будет туда доставлен, никого не впускать!

Отдав необходимые распоряжения, Михаил отправился обратно во дворец, для того чтобы закончить еще несколько дел. Ему нужно было сообщить последние напутственные пожелания Маэту и Регену, а также встретиться с Торком и Танером. Прощание с Маэтом и Регеном не затянулось, а вот беседа с двумя другими имела очень важное значение. Торк и Танер должны были впервые выступить во главе армий. Михаил совместно с Коменом и Ронелом решили создать два отряда, которые двинутся на север, чтобы привести остальные города Ранига к повиновению.

– Можно, твое величество? – Торк и Танер остановились в дверях.

– Проходите, не толпитесь там, – произнес Михаил. – Вы ведь знаете, для чего я вас позвал?

Танер, молодцеватый и подтянутый офицер, был выходцем из Фегрида. Служил сотником гвардии императора. Его обвинили в незаконной дуэли, и, опасаясь расправы, он бежал. Сколотил отряд наемников, который примкнул к принцу Нерману с самого начала. Торк же, наемник с внешностью «морского волка», напротив, большими отрядами никогда не командовал. Но был достаточно опытен и пользовался большим доверием короля. Оба полковника недолюбливали друг друга. Танер свысока относился к Торку, а тот, не оставаясь в долгу, не упускал случая подтрунивать над «имперским офицеришкой».

– Дать инструкции по поимке Миэльса и взятию под контроль северных городов? – предположил Танер, входя вместе с Торком в кабинет.

– Не только это. Я бы сказал, что эти инструкции – не самое главное, – сразу перешел к делу король. – Конечно, хочется поймать Миэльса и освободить ишибовбедолаг из вот этой башни, но у вас будут и иные задачи. Догадываетесь какие?

Башня с висящими над нею в воздухе тяжелыми шарами была одной из достопримечательностей Парма. Там сидели заключенные ишибы. Обычно ишибов не держали в тюрьмах, не имея возможности контролировать днем и ночью. Поэтому плененных врагов, обладающих способностью управлять ти , либо убивали, либо отпускали восвояси. Но этих ишибов, сохраняющих верность Миэльсу, Михаил отпустить не мог. Зачем усиливать противника? Убивать их тоже не хотелось. Поэтому и придумал выход с шарами. Ишибы держали их в воздухе днем и ночью на пределе своих сил. Каждому из них давалось лишь несколько часов на сон. Охрана дворца получила строгий приказ: если хоть один шар упадет, немедленно бежать в башню и убивать заключенных.

Оба полковника покачали головами. Они, являясь прежде всего солдатами, испытывали трудности с тем, чтобы думать о проблемах, которые не имеют непосредственного отношения к предстоящей военной кампании.

Михаил неодобрительно посмотрел на них. Он ожидал большей сообразительности от своих сподвижников, в особенности от Танера.

– Вы знаете, что делает на севере Иашт? – спросил король.

– Да, – твердо ответил Торк. – Я слышал, он преуспел в создании мелких вооруженных восстаний. Там все время чтото происходит!

– Именно, – подтвердил Михаил. – А вы его там смените. Мне нужно хотя бы два месяца беспорядков на северной границе. Хотя бы два месяца!

– Но зачем, твое величество? – спросил удивленный Танер.

– Ах да, тебе я этого не объяснял, – вспомнил король. – Все дело в рабах. Мы только что заключили первую часть договора о мире. Война между Ранигом, Томолом и Кмантом едва закончилась. Результатом ее явились потеря двух городов для нас, смена власти, а также отмена рабства. Но в Томоле и Кманте рабства никто не отменял. Ты понимаешь, что из этого следует?

– Рабы побегут сюда, – ответил Танер.

– Да, побегут. И если на границе тишь и порядок, то Томол и Кмант быстро сообразят, что это бегство не связано с послевоенными беспорядками, а станет продолжаться всегда. И попросят… даже потребуют от нас, чтобы мы вновь вернули рабство. И если я на это не соглашусь, а я точно не соглашусь, то они опять нападут. Сейчас мы к этому не готовы. Мне нужно хотя бы еще два месяца. Это ясно?

– Да, твое величество, – подтвердил Танер.

– Поэтому ты и Торк будете, помимо основной задачи, изо всех сил выполнять инструкции Иашта, которые он даст перед своим отбытием в Фегрид. А также станете самостоятельно делать все, что затруднит нашим будущим противникам оценку ситуации.

– Но… – замялся Торк.

– Спрашивай. Что там у тебя?

– Твое величество, я никогда раньше не занимался эээ… этим… нельзя ли объяснить, что нужно делать?

Танер согласно кивнул. Точно такой же вопрос был и у него.

Михаил вздохнул. Ему уже нужно было привыкнуть к тому, что большая часть приближенных представляет собою прямолинейных вояк, которым чуждо всякое воображение. Он понимал, что, будь на его месте профессиональный диверсант, тот справился бы гораздо лучше. Но сейчас приходилось обходиться лишь тем, что король знал и помнил.

– Прежде всего, – начал он, – нужно нарушить сообщение между городами и другими населенными пунктами. Включая, конечно, и те, которые мы отдали противнику. Знаете, как это сделать?

– Перехватывать гонцов? – предположил Торк.

Михаил вздохнул глубже.

– Гонцы – это важно, конечно. Но гораздо эффективнее – разрушать дороги, сжигать мосты, конфисковывать лошадей, кареты – все, на чем можно кудато быстро ехать. Хорошо бы игнорировать разбойников, а еще лучше – вытеснять их на север.

– Мы сделаем это, – сказал Танер.

– Не только это, не только, – произнес король. – Разобщение связи – еще не все. Нужен настоящий хаос. Конечно, разбойники тут тоже помогут. Но лучше всего – небольшие, но частые пожары или даже какоенибудь наводнение, если вам удастся его создать. Также ищите ишибов, которые могут управлять погодой. Мелкий мерзкий дождь и постоянная грязь – то, что нужно. Конечно, пожары не будут столь хороши в этом случае, но грязь все компенсирует. Понятно?

– Да, – кивнули оба полковника.

– Еще есть вопросы?

– Нужно ли брать Миэльса живым, если он нам встретится? – поинтересовался Торк.

– Мне он живым не нужен, – честно ответил Михаил. – Живой Миэльс – лишние хлопоты. Показательную казнь я устраивать не собираюсь, а держать его в заточении невозможно. А если он падет в сражении, то что же… обычное дело.

– А что нам делать с представителями Томола и Кманта, если натолкнемся на них? – снова спросил Торк.

– Помогайте им во всем, – сказал король. – На словах. А на деле – делайте все, что противоречит их намерениям. Это очень просто. Если они хотят кудато быстро попасть, то портите им кареты и лошадей, хотят немедленно встретиться с вами – прячьтесь, не хотят кудато попасть – сразу же отправьте их туда… Пусть нужные им люди исчезают, а ненужные находятся. В высокую политику не влезайте, просто противодействуйте их прямым устремлениям.

Торк и Танер переглянулись. Вопросов у них больше не было. Танер вообще пребывал в состоянии глубокого удивления. За все время своей службы в качестве офицера или наемника таких инструкций ему получать еще не приходилось.

– Вот еще что, – добавил Михаил. – Если вам попадется ктото из рода Кареттов, то постарайтесь взять его живым. И доставьте сюда – пусть Комен сам разбирается со своими родственничками. У меня с ним договор по этому вопросу.

– Везти как почетных пленников? – уточнил Танер.

– Как почетных не нужно. Везите хоть в мешках – лишь бы остались живыми. По поводу уважения к ним Комен ничего не говорил, – только по поводу их жизней.

Теперь задание было ясно обоим в полной мере.

Михаил недаром решил сформировать два отряда по присоединению северных провинций. Два конкурирующих отряда. Карьерист Танер будет из кожи вон лезть, чтобы выполнить первое серьезное поручение как можно лучше. А Торк, верный своему презрению к выходцу из империи, постарается нисколько не отставать от того.

После последних инструкций путь Михаила лежал в подвал. Там его ожидали не только кубики, но и заключенный воришиб. Насчет этого заключенного у короля были большие задумки. Он вообще любил строить планы. Они, правда, не всегда исполнялись так, как было затеяно, однако, возможно, процесс привлекал Михаила даже больше, чем результат.

Направляясь в подвал, король решил заглянуть к своему Верховному ишибу и учителю. Это было почти по пути: Аррал обосновался в нескольких комнатах на первом этаже. Несмотря на обретенную способность летать, старик раньше крайне редко заходил в многоэтажные дома и испытывал странную робость от проживания даже на втором этаже.

Михаил знал, что Аррал в последние дни усиленно занимается изготовлением амулетов Террота. Но за все время, проведенное в столице, еще ни разу не заглядывал к старику.

Король прошел по длинному коридору, напоминая себе лишний раз о том, что надо бы перекрасить фиолетовые стены, доставшиеся ему от Миэльса. Затем сделал поворот и увидел дверь, ведущую в покои Верховного ишиба. Рядом с нею стояли двое охранников, облаченных в халаты. По сути, даже далеко не каждый далл, не говоря уже о тагга или уру, мог себе позволить охрану из ишибов. Это была большая честь и большие расходы. Но должность Верховного ишиба, по мнению Михаила, требовала не только обычной охраны. Королю совсем не хотелось терять своего друга и одного из самых доверенных и полезных лиц.

Михаил без задержек проследовал к покоям Аррала. Распахнув массивную коричневую дверь, он сделал шаг внутрь и замер, пораженный. Король ожидал увидеть многое, но точно не то, что находилось сейчас перед ним. Аррал действительно занимался изготовлением амулетов Террота. Но как он это делал!

Прежде всего любой входящий мог услышать доносившуюся из покоев музыку. Довольно неплохую музыку, надо сказать. Учитывая отсутствие магнитофонов и приемников в мире Горр, король тут же сделал вывод о том, что в комнатах Аррала наличествуют музыканты. Числом не менее пяти, судя по доносившейся мелодии.

Кроме музыки, привлекало внимание пышнейшее убранство покоев. Оно было столь же роскошно, сколь и бездарно. Могло показаться, что ктото стащил сюда все вещи, представляющие собой хоть какуюто ценность, нисколько при этом не заботясь, чтобы они подходили друг другу. Здесь были диваны и стулья самых разных цветов, шкафы разнообразных стилей, ковры, резко контрастирующие как с диванами, так и между собой. Особенно поражало обилие светильников. Они, совершенно не похожие друг на друга, заполонили все углы и свободные от шкафов и диванов стены. Их можно было заметить даже на потолке. Там бронзовые светильники располагались тоже в хаотичном порядке по пятьшесть штук на комнату. Разумеется, они излучали свет, представляя собой обычные двухфункциональные амулеты. К счастью, все светильники были амулетами одного вида, но все равно даже Михаил поостерегся бы находиться долгое время в непосредственной близи с таким количеством амулетов. Различные амулеты ведь взаимодействовали между собой непредсказуемым образом. Но, похоже, Арралу было все нипочем.

В соседней комнате посредине столь же нелепого убранства на диване восседал сам седобородый владелец покоев. Он был окружен музыкантами и толпой танцовщиц. Последнее сразило Михаила наповал.

Полуобнаженные девушки довольно хорошо двигались в такт мелодии, что навело короля на мысль о том, что их услуги стоят недешево. Аррал же, совершенно не обращая внимания ни на музыкантов, ни на девушек, ни на вошедшего короля, спокойно работал над амулетами, перекладывая тонкие кожаные доспехи из кучки «заготовок» слева в кучку готовой продукции, располагавшейся справа. За его спиной находился охранник, которому, вероятно, была поручена задача транспортировки «заготовок» и готовых изделий. Охранник, в отличие от Аррала, неотрывно глазел на танцовщиц.

То, что Верховный ишиб изготавливал секретные амулеты в присутствии других людей, не являлось проблемой. За его действиями было невозможно проследить с должной эффективностью, как невозможно, наблюдая за действиями программиста, пишущего «заплатку» к программе, написать ту же самую «заплатку» к другой программе так, чтобы она была действительно полезной. Конечно, обладая феноменальной памятью, свойственной всем ишибам, воспроизвести «текст» легко, – трудность лишь в том, что для другого объекта «текст» будет полностью бесполезен. Нужно не копировать, а точно знать, что делаешь.

Но при взгляде на эту картину Михаил почувствовал, что нуждается в немедленном объяснении происходящего.

– Приветствую, Верховный ишиб, – официально сказал он.

Его голос был холоден, но это не произвело на Аррала никакого впечатления.

– Приветствую, твое величество, – ответил старик, отрываясь на секунду от доспехов.

Верховный ишиб, как и Верховный жрец, имел право не вставать в присутствии королей. Михаил сам утвердил перечень привилегий, полагающихся этой должности. Охранник же вытянулся в струнку, подобострастно пожирая короля глазами.

– Аррал, что здесь происходит? – спросил Михаил, продолжая оглядываться. – Что в твоих покоях делают музыканты, танцовщицы и откуда взялась эта жуткая мебель?

Голос короля был ровен и спокоен. Но музыканты, видимо, уловили только им заметные интонации, потому что тут же прекратили игру и опустили инструменты. Девушки тоже перестали танцевать и сгрудились ближе к аккомпаниаторам. По одному этому движению Михаил автоматически сделал вывод, что танцовщицы и музыканты знают друг друга и, возможно, всегда работают вместе.

– Ничего не происходит, твое величество, – удивленно ответил Аррал. – Просто я живу так, как должен жить любой великий ишиб. Особенно с таким абом , как у меня.

Михаил недоуменно нахмурился. Он все еще не понимал.

– А почему любой великий ишиб должен жить так? Под музыку и в окружении странных диванов?

– Ну как же, – еще больше удивился Аррал. – Если есть большой аб , то должна быть роскошь! Иначе какой от него прок?

Лоб короля разгладился. Он понял. Бедный старый Аррал всю жизнь мечтал о лучшей доле, но не мог даже ясно представить себе, как она должна выглядеть.

– Аррал, а тебе лично нравятся эти вот ковры, эта вот музыка и эти вот… гм… девочки?

– Ну, не то чтобы нравятся, – протянул старик. – Музыка могла бы быть и получше, в смысле, потише, незаметнее, ковры вообще пыль собирают, а девочки… ну, девочки были бы хороши… лет сорок назад. Не то что я с ними не могу… могу – ишиб всетаки. Но не хочу!

– Почему же тогда ты не избавишься от всего этого?

– Как же можно! – воскликнул Аррал. – Надо мной ведь будут смеяться! Скажут, что великий ишиб, а живет, как нищий.

– А как же, потвоему, живут короли? – поинтересовался Михаил.

– В еще большей роскоши, – с готовностью ответил Аррал.

– А если нет, то над ними тоже следует смеяться?

– Как же можно смеяться над королем? – укоризненно сказал старик. – Это очень опасно!

– А смеяться над Верховным ишибом, владеющим секретом молний, не опасно?

Аррал замолчал. Такая мысль просто не приходила ему в голову. Он всегда мечтал, что будет жить именно так, когда станет великим ишибом. Мечтал, когда был ребенком, потому что, став взрослым, он понял, что великим ишибом ему не быть. Поэтому, совершив внезапный скачок от деревенского знахаря до Верховного ишиба королевства, Аррал просто не знал, как живут великие ишибы на самом деле. Посмотреть было не на кого, спрашивать неудобно, и старик решил, что его положению должна соответствовать роскошь. Очень большая роскошь. Больше, чем ему самому было необходимо, хотя Аррал совсем не являлся сторонником спартанского образа жизни.

– Вот что, – добавил Михаил. – Очень советую тебе обустроить тут все по своему вкусу. А если не знаешь, как сделать так, чтобы все смотрелось хорошо, то спроси у когонибудь.

– Тогда я отпущу музыкантов и танцовщиц, – вздохнул старик.

– А сколько ты им платишь?

– Десять монет серебром в день. Они из бывших рабов – не берут много. Собирались уходить из дворца, но я перехватил.

– Это не обременительно для нас, – решил Михаил. – Отправь их лучше к Ксарру – он найдет им применение. Судя по первому впечатлению, они неплохие. Жаль будет, если покинут Парм.

В короле начала пробуждаться хозяйственная жилка. Ему совершенно ни с чем и ни с кем не хотелось расставаться.

В подвале дворца Михаила уже ожидал Комен. Он был не один: с ним находились двое ишибов охраны и лучший вор Парма легендарный Рангел Мерт.

– Приветствую, Комен, – кивнул король. – С заключенным все в порядке?

– Приветствую, твое величество, – поклонился тагга. – Наш заключенный чуть не убежал.

– Как это? – удивился Михаил. – Его ведь ишибы охраняли?

– Выяснилось, что он мастерски владеет тонким щупом, несмотря на крохотный аб , – пояснил Комен. – Рангел почти усыпил ишиба, который был на посту. И открыл замок камеры. К счастью, изза слабости аба он не мог делать два дела одновременно, поэтому ишиб проснулся, когда дверь уже была открыта.

Ишибы, как правило, не могли воздействовать на психику людей, но усыпление было возможно. Если, конечно, ишиб обладает достаточным запасом времени, потому что это довольно долгий процесс.

– Это же очень сложно, – сказал король. – Мало того, что не каждый ишиб может сделать подобное, – нужно еще умудриться все выполнить так, чтобы усыпляемый не заметил ничего.

Удивление Михаила можно было понять. Повидимому, этот щуплый вор владел умениями, максимально доступными ему с помощью его слабого аба , на тренировку которых, скорее всего, ушли десятилетия. Если бы у вора аб был сильнее, то что же… Тот достиг бы невиданных высот благодаря лишь своему мастерству.

– Сколько ты тренировал свой аб ? – обратился король к Рангелу, который находился рядом и, казалось, даже не прислушивался к разговору. – И кто были твои учителя?

– У меня не было учителей, твое величество, – ответил тот. – Вообще же, кроме тебя, мой аб почти никто и не замечал. Я был очень удивлен проницательностью твоего величества. А тренирую его постоянно. С самого детства. Каждый день и даже каждую свободную минуту.

– Ты достиг хороших результатов, – кивнул Михаил. – Вот пример того, как человек может использовать все доступные ему возможности. И эффект будет, несмотря на то что они ограничены.

Худое тело Рангела согнулось в поклоне.

– Но что же мне с тобой делать? – продолжал король. – Ты ведь вор. Воры должны сидеть в тюрьме или отрабатывать наказание какимто другим образом. Но, кроме этого, ты еще и ишиб. А ишибов в тюрьме мы не держим. Как их держать? Ишибов можно лишь убить, но не пленить. Мы же не приставим специально к тебе усиленную охрану.

– Твое величество забыл, что у тебя есть шесть пленных ишибов, – вкрадчиво заметил Рангел.

– Ты знаешь об этом, – хмыкнул король. – Даже знаешь, сколько их. Но ты себя с ними не равняй. Они – полноценные ишибы. И в этом залог их спасения. Пока я вижу летающие камни над башней, я уверен, что они на месте и ничего другого не делают, лишь поднимают эти камни. А ты такой камень поднять не сможешь. Твой аб слаб. Нет, в заключении тебя держать я не смогу.

– Тогда отпусти, – просто предложил Рангел.

Комен расхохотался. Михаил улыбнулся тоже:

– Отпустить я тебя тоже не могу. Ты ведь за старое примешься. К тому же и за прежние делишки нужно понести наказание.

– Казним? – спросил Комен.

– Зачем же сразу казнить? – отозвался Михаил. – Нет, казнить мы успеем всегда. Кроме этого, у меня есть к нему два предложения. На выбор.

Рангел с огромным интересом посмотрел на короля. До него уже доходили слухи о том, что новый король – личность не вполне заурядная. Даже если не принимать во внимание его странный аб .

– Первое предложение таково: ты переходишь ко мне на службу, – обратился Михаил к вору. – Думаю, что с твоими способностями смогу тебе подыскать достойное занятие.

Поняв, что второе предложение пока что не прозвучит, Рангел со вздохом ответил:

– Могу ли я попросить твое величество продолжить? Я с огромным уважением отношусь к предложению о службе королю, но… я всегда был вором. И мои друзья – тоже воры. И мои родные. Все, кто меня окружает, воры. Они меня просто не поймут, если я соглашусь. В нашей среде работать на власть както… не принято.

– Как говорит! – восхитился Комен. – Как настоящий дворянин! Вот что значит опыт кражи драгоценностей из шкатулок знатных дам!

– Ну что же, пусть будет так. Я догадывался, что ты можешь отказаться. Хотя предложение очень хорошее, – ответил Михаил, а потом повернулся к Комену и добавил: – Нежелание работать на власть обычно для преступного мира. Хотя это делает их при определенных обстоятельствах не чем иным, как второй властью, которая вполне может заместить первую.

Королю удалось уже в который раз удивить Рангела. Тот не решался переспросить, но было видно, что он очень интересуется пояснением сказанного.

Увидев, что Комен смотрит на него с таким же любопытством, Михаил решил продолжить мысль:

– Если государство слабо, – сказал он, – то преступный мир силен. И когда держава рушится по какимто причинам, велика вероятность того, что преступный мир займет ее место. Особенно если он могуч и организован. Я помню такие примеры. А заняв место государства, после краткого периода хаоса преступный мир сам становится государством. Поэтому если воры не хотят работать на власть, то лишь по причине недальновидности, а не от большого политического ума. К тому же сильная держава не может позволить себе иметь «двойника» в виде преступного мира. Поэтому я вижу целью ваше ослабление любой ценой. Преступные кланы приобрели слишком много веса при Миэльсе. Пора бы это все у вас отобрать. Ну да ладно. Второе предложение вот в чем. Ты платишь за себя выкуп и проваливаешь из страны.

– Выкуп?! – поразился Рангел.

Он ожидал услышать все, что угодно, но только не это. Король предлагал ему заплатить выкуп! Словно он, вор, был захваченным в плен дворянином. А король был либо представителем враждебной страны, либо главарем шайки разбойников.

– Вот видишь, – улыбнулся Михаил. – Твое удивление лишь подчеркивает, как много общего между… различными властями. Именно выкуп. Или смерть. Выбирай.

– Сколько же? – спросил Рангел после кратковременного замешательства. – И почему выкуп?

– Ты удивлен, и я прощу тебе некоторую невежливость, – ответил Михаил. – Только сумма выкупа увеличится. Но на вопрос отвечу. Выкуп потому, что тебя нужно наказать. И потому, что мне нужны деньги. Первоначально я хотел пятьсот золотых. Теперь же хочу шестьсот. В течение двух дней. И после внесения выкупа ты немедленно покидаешь Раниг и больше сюда не возвращаешься под угрозой смерти.

– Шестьсот золотых? – прошептал Рангел. Он мог бы воскликнуть, но быстро понял логику короля и справедливо рассудил, что если он тут будет кричать, то сумма увеличится еще больше. Шестьсот золотых были целым состоянием. На эту сумму можно было купить неплохой дом. Или содержать в течение месяца почти тысячу солдат.

– Комен, разреши заключенному написать письмо доверенным людям или родственникам, – распорядился король. – Проследи, чтобы их не задерживали. С текстом письма ознакомься. Пусть этого прыткого вора охраняют двое ишибов на протяжении двух дней. Если денег через два дня не будет, можешь его казнить.

И с этими словами Михаил покинул заключенного и его охрану, направившись в нижние подвалы. Туда, где его ждали долгожданные заготовки для новой «вычислительной машины». По пути он с печалью думал о том, что существующая судебная система не способна адекватно наказывать ишибов за уголовные дела. Какой выбор? Прощение или смерть. Похоже, ему придется взять на себя вынесение решений по таким делам. Дополнительная обуза, хотя подобное встречается редко.

Слуги разгрузили телегу горшечника на удивление быстро. Все кубики были аккуратно сложены в углу. Убедившись, что с охраной нижнего подвала все в порядке, Михаил в полном одиночестве принялся собирать «машину». Как обычно, у него уже были мысли о том, как улучшить вычислительную мощность. Его память хранила множество полезной информации. Но процесс обнаружения этой самой информации в глубинах памяти требовал времени. Он вообще хотел выйти в будущем на совсем другие мощности, разработав цифровой компьютер вместо используемого аналогового. Это позволило бы значительно ускорить процесс тестирования и отладки новых амулетов, но пока еще оставалось недосягаемой мечтой.

Ему не удалось поработать и пары часов, как внезапно в дверь забарабанили. Определив с помощью щупа, что там находились ишибы охраны и Комен, Михаил отомкнул замок и отодвинул щеколду. Выйдя за дверь, он сначала запер ее, а потом уже повернулся к взволнованному тагга. Король твердо решил никого не подпускать к своему «компьютеру».

– Что случилось?

– Твое величество, Инкит похищена. – Доклад был краток и информативен.

Глава 4

Расследование

Что происходит с человеком, когда ему сообщают неприятные новости? Вопервых, он начинает волноваться. Вовторых, борется со стремлением бежать кудато, чтобы все исправить. И лишь в последнюю очередь начинает думать о том, действительно ли потери так страшны, а если да, то как их минимизировать.

Михаил сразу же начал с третьего и понял, что ему ничего минимизировать не хочется.

– Кто ее похитил?

– Неизвестно. Она вышла на прогулку с дальним родственником своего первого мужа. Это – молодой солдат, сержант, который вступил в нашу армию в Сцепре. На них напало несколько человек. Сержант ранен, хотя он был с амулетом. Девушка увезена в закрытой карете.

Справившись с первым приступом гнева, Михаил мысленно обругал себя. Ему ведь ничего не стоило снабдить амулетом и Инкит. Тогда ее обнаружение было бы лишь вопросом времени. Он попрежнему обладал полным контролем над каждым амулетом, изготавливаемым им или Арралом. Король не только мог их инактивировать, но и быстро обнаруживал их присутствие. Для его щупа каждый амулет выглядел ярким «маяком», «цвет» которого зависел от наличия аба у его носителя. Конечно, эти возможности действовали на относительно небольшом расстоянии, но и Парм не был мегаполисом. При желании можно разбить город на участки и прочесать все. Если, конечно, Инкит все еще в Парме.

– Когда это случилось?

– Примерно полчаса назад. Сержанту удалось быстро поднять тревогу.

– Ее не могли вывезти за пределы города?

– Я сразу же приказал закрыть ворота и послал за отчетом. Стражники сообщат, не выезжали ли подозрительные кареты.

– Но тислед кареты ведь должен остаться! Возможно, даже след Инкит можно уловить.

– Конечно, твое величество. Двое ишибов – учеников Йонера – уже на месте. Они пройдут по следу кареты, а также ишибов, которые в ней были. Думаю, что преодолеть действие амулета Террота могли только они.

– Но они же могли бы и скрыть следы!

– Если так, то этим займется сам Йонер. Он предупрежден. Ишиба такого уровня очень трудно сбить со следа.

– Но возможно?

– Возможно, – со вздохом ответил Комен.

Михаил потер подбородок рукой.

– А ты сам что думаешь? Кто мог стоять за этим похищением?

– Да кто угодно, – развел Комен руками. – Сложилась очень странная ситуация. Похитителями могут быть те, кто враг тебе, твое величество, а также те, кто тебе совсем не враг.

– Объясника! – потребовал король.

– Очевидно, что приближенные Миэльса могут попытаться отомстить таким образом. О твоей связи с Инкит известно многим. Но кроме этого, некоторые дворяне, вполне тебе преданные, недовольны положением вещей. Особенно дамы.

– Я бы не назвал это преданностью.

– Тут все зависит от того, как это трактовать, – дипломатично ответил Комен. – Хотя с точки зрения существующих порядков похищение приближенной тагга является прямым вызовом короне.

Михаил второй раз упрекнул себя в том, что не уделял должного внимания проблемам местного дворянства. Конечно, он принимал в приватной обстановке тех, кто стремился на прием к нему, но этим все и ограничивалось. Король не знал, чего хочет дворянство. Все это время он был поглощен другими делами, не менее важными, но оправданием это не могло служить. Дворяне были предоставлены сами себе. Самые знатные и богатые из них устраивали пышные приемы, несмотря ни на что, но все это было не то: двор без короля – все равно что постановка «Гамлета» без самого Гамлета. Абсолютная монархия – это грандиозный театр, в котором множество второстепенных актеров и только один главный.

– Комен, а ты к чему склоняешься?

– Если рассуждать логически, то это не могут быть люди Миэльса. Им было бы проще убить Инкит, чтобы нанести тебе хотя бы такой вред.

– А захватить в плен и шантажировать меня ею? Разве это не выгодно?

– Прости меня, твое величество, но ты не вырос во дворце. Здесь совсем другой взгляд на фавориток.

– Какой же?

– У знатного дворянина могут быть любовницы даже из числа недворянок или рабынь. Они периодически осыпают любовниц деньгами, дают свободу, хлопочут по поводу дворянства или какихто льгот. Но любовница – это любовница. Придворный не задумываясь пожертвует ею, когда речь пойдет о личных его интересах. Конечно, потеря любовницы его огорчит, но не более того. Он даже может отомстить потом. Но не ради девушки, а ради своей репутации или уязвленного самолюбия. Поэтому приближенные Миэльса просто убили бы Инкит. Им в голову бы не пришла мысль шантажировать тебя дочерью сапожника. К тому же, думаю, даже убийство не будет им выгодно. Толер Раун наверняка считает, что эта связь тебя все равно компрометирует, даже если Инкит сейчас тагга. Следовательно – ослабляет. Так что нет, это не люди Миэльса.

– Кому же тогда выгодно это похищение? Местным дворянам?

– Я бы сказал, дворянкам, – уточнил Комен.

– А им зачем? – Михаил спросил и осекся.

Он неоднократно замечал, как знатные дамы бросали на него многозначительные взгляды. Возможно, в другой обстановке он бы воспользовался этим, но сейчас у него просто не было времени на всякие глупости. Инкит вполне удовлетворяла его желания, связанные с женским полом. Искать ей замену, оказывать комуто знаки внимания было совершенно невозможно. Король даже не думал об этом. У него хватало пока что и других проблем. Получалось, что местные дамы вполне могли сделать вывод, не имея достаточной информации, что главная проблема – в фаворитке.

– Допустим, виноват ктото из «верных» мне дворян, – медленно произнес Михаил. – Но почему ее похитили? В этом случае достаточно тоже просто убить.

– Твое величество, если делом руководит женщина, то, возможно, ни ты, ни я не сможем постигнуть ее логики. Причина может быть любой! Совершенно неожиданной! Нужно просто подождать. Потом все станет ясно.

– Потом… Мне не хочется ждать. Чем скорее мы ее отыщем, тем лучше. Кстати, у Инкит были подружки из числа местных дам?

Комен улыбнулся. Он подумал, что король совершенно не ориентируется в ситуации во дворце.

– Не было, твое величество. Она ведь… скажем так… дворянка не по рождению. К тому же совершенно не знает, как вести себя в этом обществе. Хотя до меня доходили слухи, что она пытается брать уроки манер. Очень практичная девушка. Но все равно для обретения подружек этого недостаточно. Разве что ктото из дам решил бы притвориться ее другом и использовать ее.

Михаил задумался на минуту – сказанное совсем не удивило его. Он запросто мог бы прийти к подобным выводам сам, если бы… взял на себя труд хоть немного поразмыслить об этом…

– Вот что, Комен, пусть расследование идет своим ходом. Возможно, ишибы нападут на след. Мы пока что можем позволить себе выпускать кареты, телеги и прочее из города лишь после обыска и осмотра ишибом. А тем временем пригласи ко мне всех местных «заводил» из женского общества. Наверняка тех женщин, которые претендуют на лидерство, не так много. А если верить твоим рассуждениям, то, кроме этих женщин, похищение Инкит никому не выгодно. Даже если ты не прав, я все равно должен с ними поговорить. Сколько времени уйдет, чтобы их всех собрать?

– Это будет быстро, твое величество. Они все на виду. Днем и ночью тут. Во дворце.

Сказать, что новость о пропаже Инкит огорчила Михаила, – значит не сказать ничего. Переживая за нее, он также поймал себя на мысли, что расценивает похищение как прямой вызов себе. И неизвестно, что волновало его больше – судьба девушки или новый, на этот раз тайный, враг.

Постоянно приходили донесения о ходе расследования. Ишибы взяли след, потом потеряли его, потом прибыл Йонер и вновь нашел. Солдаты Комена и Ферена прочесывали улицы. Дело продвигалось медленно. Стража у ворот уверяла, что за последнее время город не покидали никакие закрытые кареты. Конечно, Инкит могли бы вывезти и другим способом, но Михаилу даже не хотелось думать об этом.

Комен сдержал слово: женщины, которые играли наиболее важную роль при дворе, были доставлены в приемную в кратчайшие сроки. Часть дворянок покинула столицу вместе с королем и четырьмя главными семействами. Опустевшие места «лидеров» были мгновенно заняты. Сразу же создалось несколько новых салонов, произошла «перегруппировка» наиболее знатных дворян по интересам. Вчерашние противники оказывались союзниками и наоборот. Состояние всеобщей неразберихи затронуло и придворных. Игнорирование принцем, а потом и новым королем своих обязанностей по общению с приближенным сословием не способствовало прояснению ситуации.

Женщин было шесть. Три из них просто блистали красотой. Особенно выделялось одно белокурое ангелоподобное создание. Если бы король не знал точно, что в эту группу приглашенных можно было попасть лишь благодаря своим интригам, то данную особу он бы счел беззащитным и невинным ребенком.

Один взгляд на женщин выявил всю трудность поставленной Михаилом перед собой задачи. Они были привлекательными, но, видимо, уже сильно искушенными в придворной жизни. К тому же четверо из них обладали абами . Очевидно, что эти небольшие абы немало способствовали поддержанию красоты. Король подумал, что две женщины, не являющиеся ишибами, должны быть настоящими монстрами в плане ума, если смогли стать в один ряд со значительно более одаренными природой соперницами.

Однако у Михаила было некоторое преимущество перед мужчинами в мире Горр. Он знал гораздо больше, чем все они вместе взятые, его воспитание не включало в себя элементов рыцарского пиетета перед дамами или, наоборот, принижения их способностей, а предыдущий опыт общения с женским полом позволял сделать вывод, что, в принципе, многие дамы очень похожи друг на друга. И с ними легко иметь дело, если, конечно, знать, как правильно себя вести.

Сделав вдох, король вошел в приемную. Примерно так же он входил бы в клетку со львами. Хотя известно, что львы не могут особенно навредить обладателю великолепного амулета, чувство некоторого неудобства все равно остается.

Дамы тут же привстали со своих мест и сделали реверанс.

– Приветствую вас, леди, – радушно сказал король. – Было бы неплохо, если бы каждая из вас сообщила мне свое имя.

Лица женщин слегка помрачнели. Любая из них лелеяла надежду, что уж еето король точно знает. Но тем не менее они назвали себя.

– Четыре тагга и две даллы, – пробормотал Михаил. – Есть ветви семейств Бинторов и Хростов. Замечательно.

Дамы изо всех сил прислушивались.

Король не садился, а продолжал расхаживать по комнате. Чтобы быть постоянно лицом к нему, женщины произвели перестроение. Они практически стояли в одну шеренгу, наблюдая за перемещениями монарха.

– Скажитека, милые дамы, а в чем смысл вашей жизни? – внезапно спросил владыка Ранига.

К сожалению, он не мог охватить взглядом лиц сразу всех женщин. Но успел увидеть, что на некоторых из них отобразилось легкое удивление. Король действительно был необычен.

– Если твое величество уточнит вопрос, я была бы очень признательна, – медленно ответила Шартера Зетен, тагга и сестра королевского советника Ненора, бежавшего вместе с Миэльсом.

– Хм, уточнить здесь вряд ли получится, но я могу задать другой вопрос: «Чего вы хотите?» Кстати, можете сейчас не церемониться. Если чтото не ясно, смело спрашивайте, не ждите, пока я разрешу задать вопрос.

– Хотим для себя? – вновь уточнила Шартера.

– Мы хотим быть полезными твоему величеству, – выпалила далла Улара Ортак, недовольная тем, что Шартера перехватила инициативу в общении с королем.

Остальные дамы согласно кивнули, и только белокурое создание добавило звонким и приятным голоском:

– Хотим быть очень полезными, очень.

Михаил понял, что дело с мертвой точки не сдвинется: нужен иной подход. Может быть, имело смысл поговорить с каждой из женщин по отдельности, но что сделано – то сделано.

– Насчет смысла жизни я уже имел разговор с некоторыми людьми, – задумчиво произнес король, припоминая Верховного жреца Оззена. – В ходе этих бесед я не узнал того, чего хотел, но получил то, чего хотел. Вы все – умные женщины, иначе вас бы здесь не было. Значит, могу надеяться, что вы тоже предоставите мне то, что я хочу получить. Поверьте, это в ваших интересах.

Женщины молча ждали, когда его величество продолжит свою мысль. С точки зрения Михаила, такое поведение подчеркивало их опытность в деле ведения переговоров.

– Каждая из вас чегото хочет. Возможно, богатства, красоты, молодости, известности, влияния. Возможно, чегото еще. И знаете, я ведь это все могу вам дать. Совершенно все! Только, конечно, мои дары – не дары вовсе. Они имеют цену.

На этот раз король надолго замолчал. Он внимательно наблюдал за женщинами. В конце концов одна из них не выдержала:

– Какая же цена, твое величество?

– Мои солдаты сражаются за честь, деньги и награды, – ответил король. – Если они просто лояльны мне и делают лишь то, что от них требуется, то получают обычную награду. Но, совершая подвиг, солдат выделяется из всех остальных. Он обретает повышение, орден или даже титул. Если же солдат откровенно трусит или приносит вред, то его… наказывают. Конечно, вы – не солдаты, леди. Но сейчас сложное время, и поэтому все это я обещаю вам.

– Твое величество нас сможет наказать?! – вспыхнула Улара.

Ни от кого из присутствующих не укрылся истинный смысл этого слова. Под наказанием король подразумевал самые жесткие меры.

На лицах других женщин Михаил также отметил гамму эмоций. Исключение составляла лишь очаровательная блондинка. К его удивлению, ее лицо было бесстрастно и одновременно с тем мило. Казалось, она восприняла его слова как комплимент.

– Я могу наказать кого угодно когда угодно, – решил король ответить уклончиво. – Если, конечно, найду его опасным для меня. Повторяю – сейчас сложный период. У меня нет времени ни с кем церемониться, даже с вами. Миэльс в бегах, возможна еще одна война… Да что я вам говорю, вы сами это все отлично знаете. Только, возможно, делаете неверные выводы.

– Какие же выводы мы делаем, твое величество? – невинно поинтересовалась Шартера.

– Такие, что я игнорирую дворянство не потому, что очень занят, а по ряду других причин. Так вот, когда все наладится, это прекратится. Дайте мне лишь время. Время и, возможно, помощь.

– Помощь? – одновременно переспросили две женщины.

– Да, любая помощь от вас в обмен на награду. Если вы будете полезны мне, то и я буду полезен вам. Хотите денег? Получите. Хотите титулов, земли? Получите. Хотите долгой молодости, красоты?.. Получите и это! Может, не сейчас, но получите! Обещаю.

– Твое величество предлагает нам молодость? – вежливо не поверила Улара. – Но некоторые из нас… хихи… уже достаточно стары. Даже для того чтобы поддерживать молодость с помощью аба .

Она, очевидно, намекала на когото из присутствующих, но Михаилу не хотелось с этим разбираться.

– То, что я дам вам, не будет зависеть от вашего аба . Так же, как и от его отсутствия. Вашей красоте ничто не будет грозить даже во время сна.

Среди женщин наметилось оживление. Было непонятно, поверили они королю или нет. Возможно даже, что поверили. Король был слишком необычен, от него всего можно было ожидать. А долгая молодость – отличное предложение для женщин.

– Но, как вы понимаете, такая награда должна соответствовать вашей помощи, – продолжил Михаил. – Хотя никто еще не упрекал меня в скупости.

– Правильно ли я поняла, что награда может быть любой? – Звонкий голосок блондинки, тагга Мирены Фрарест, очень нравился королю.

– Все из перечисленного – вообще все, что в моих силах.

– У меня есть враги, твое величество, – продолжало очаровательное создание. – Они меня оскорбили. Мне хотелось бы отомстить им.

Король увидел, как вытянулись лица у остальных женщин.

– Как же ты хочешь им отомстить?

– Так, чтобы о них больше не вспоминать, – улыбнулась прекрасная блондинка.

«С ума сойти, – подумал Михаил. – С кем это я говорю?»

– Думаю, что это можно устроить тоже, – вслух произнес он. – Но тебе нужно очень, очень постараться.

Очаровательное существо скромно потупило глазки.

– Но что же нужно делать, чтобы помочь твоему величеству? – прервала неловкое молчание Шартера.

– Подумайте над этим сами. Все, что сможете. Все зачтется. Да, кстати, отсутствие наказания – тоже награда.

– Что твое величество имеет в виду?

– Пропала Инкит. Тагга. Ее похитили. Если она сегодня же найдется и будет целой и невредимой, то я не стану проводить расследование дальше. И прощу того, кто это сделал.

– Твое величество полагает, что это мы ее похитили? – с легкой иронией поинтересовалась Шартера.

– Мое величество обладает такой информацией, – в тон ей ответил Михаил. – Что это сделал ктото из вас. Из шестерых! Подумайте, стоит ли подобное деяние жизни, когда я докопаюсь до истины. Сейчас у любой из вас огромное преимущество по сравнению с теми, кто поддержал узурпатора Миэльса и скрылся из столицы. Вы отлично понимаете это. Но если с Инкит чтото случится, то виновная не скроется! Я запрещаю каждой из вас покидать город! До тех пор, пока тагга не найдется.

Новость вызвала эффект разорвавшейся бомбы. На лицах женщин было написано возмущение, но Михаил не обманывался этим. Перед ним были талантливейшие актрисы. Он все рассчитал правильно. Если выводы Комена верны, то одна из них виновна. Тогда на нее не могло не произвести впечатление такое быстрое расследование и сужение круга подозреваемых до шести. Рассуждая логически, похитительница могла бы оказаться в числе мертвых очень скоро. Мало существует людей, способных выдержать такое испытание. Быть среди лидеров неформальных, но могущественных групп – и внезапно предстать перед реальной угрозой разоблачения. Опять же, если Комен прав.

– Так что, милые дамы, аудиенция окончена. Город не покидать! А на досуге можете подумать, как оказать мне посильную помощь. И, кстати, за информацию о нахождении Инкит и виновниках ее похищения я тоже буду благодарен. Ступайте.

Между тем поиски медленно, но продвигались. Неизвестно, как пытались заметать следы ишибыпохитители, но Йонер не позволял себя запутать. Он неторопливо шел по улице, чтото показывая и объясняя двум своим лучшим ученикам. Потом возвращался назад, снова проходил то же место, но в целом неумолимо двигался вперед. Комен докладывал королю, что еще несколько часов – и похитители будут найдены. Срок зависел лишь от того, как далеко уехала карета.

Михаил ловил себя на мысли, что думает почти как те даллы, о которых рассказывал Комен. Воспринимая похищение Инкит как удар по себе, он иногда отвлекался от размышлений о судьбе девушки и начинал вынашивать планы мести тем, кто причастен к этому преступлению. Он не был кровожадным, нет. Просто очень четко понимал, что на подобные действия нужно сразу же реагировать жестко. Чтобы пресечь появление их в дальнейшем.

С момента похищения прошло уже шесть часов. Комен был полон надежд на скорое разрешение ситуации и держал наготове группу «захвата», состоявшую из нескольких ишибов. Он уже строил планы о том, как разоблачит первый в своей карьере полицейского внутренний заговор. Увы, его прожектам не суждено было сбыться.

Глава 5

Спасение

Короли Томола и Кманта Гношт и Раст встречались друг с другом довольно часто. Это и неудивительно, потому что на период военных действий против Ранига они создали нечто вроде общей ставки, объединяющей оба двора. Их военный союз был крепок.

Сейчас они находились на границе между Томолом и Ранигом, в одном из небольших городков. У местных властей реквизировали наиболее приличные здания и сейчас заседали в одном из них – в огромном трапезном зале, переоборудованном под рабочий кабинет. Посторонний наблюдатель удивился бы большому количеству неиспользуемых стульев, стоящих у стен, а также свиткам, разбросанным по полу. Но впечатление о беспорядке было обманчивым. Секретари королей тщательно следили за тем, чтобы ненужные свитки не задерживались в комнате, а нужные – всегда были под рукой.

– Раст, у меня проблема с гонцами, – жаловался король Томола, коренастый ишиб с толстым носом и выступающей вперед челюстью. – С ними чтото постоянно случается. Они или исчезают, или подвергаются ограблению!

– У меня та же самая проблема, Гношт, – отвечал собеседник, высокий и худощавый человек с чересчур узким лицом и курчавой окладистой бородой. – Я не могу понять, что происходит. Сегодня распорядился, чтобы посылали по несколько гонцов за один раз. Так, как это делается в случае окружения армии! Бывает, что у меня нет связи с войсками по много дней.

– Эта кампания целиком неправильная. Сначала Миэльс всячески уклонялся от сражений – теперь вот король Нерман тянет с окончательным признанием новых границ. И везде беженцы, беженцы! На дорогах изза них не протолкнуться. Вчера я пробовал выехать с инспекцией на границу. Все запружено толпами людей! Слуги разгоняли их кнутами, но это мало помогло. Их слишком много. Идут и туда, и обратно!

– Да, мне тоже докладывали об этом. Слишком много людей перемещается между Ранигом и нашими странами. Двое моих офицеров утверждали, что видели одних и тех же личностей, которые ходят туда и обратно с телегами и прочим скарбом! Представляешь? Наверное, перепили на службе, мерзавцы. Это же бред! Зачем одним и тем же людям ходить туда и обратно?

Пожалуй, из всех королей мира Горр только Нерман знал ответ на этот вопрос. Зачем одним и тем же людям постоянно ходить тудаобратно через границу, да еще с телегами? Затем, что это их работа, за которую аккуратно платит ишиб Иашт.

– Мало того, что дороги забиты всяким сбродом, так еще везде разбойники! – продолжал Раст. – Вчера напали на двух уру. Дворяне умоляют меня усилить патрулирование. А где я возьму солдат? Наша армия и так разбросана по всей границе. Новой границе, конечно.

– А что ты думаешь об этих амулетах Террота? – Видно было, что тема беспокоит Гношта.

– Чего тут думать? Это – «уравнитель», – пробурчал Раст.

– Какой еще уравнитель? Амулеты Террота опасны для нас!

– Разумеется, в какойто степени ты прав, но нужно оценивать ситуацию в целом. Этот амулет – великолепная штука. Насколько я понял, он может помочь чутьчуть великому ишибу, немного – обычному ишибу, и очень много – неишибу. Это – уравнитель! Амулет Террота уравнивает ишибов и неишибов!

Король Кманта Раст считал себя философом. Он был третьим мальчиком в королевской семье, и никто не пророчил ему трона. Наставники вбивали стратегические и тактические знания в головы двух старших братьев, а младший был отдан старому ишибу. Этот ишиб не мог похвастаться никакими способностями, кроме заслуг перед троном и попытки еще в юности организовать свою философскую школу. Попытка провалилась, но наложила свой отпечаток как на самого ишиба, так и на всех его учеников. После периода ученичества Раст оценивал любое новое событие прежде всего с той странной точки зрения, которую его наставник именовал философской.

Король Томола Гношт был более приземленным в своих оценках.

– Да о чем ты говоришь?! Уравнительнеуравнитель… Какая разница? Амулет опасен. Он есть у Нермана, но его нет у нас! Что будет, если король Ранига вооружит им десяток тысяч своих людей?

– Не столь уж и опасен, – хмыкнул Раст. – У Нермана очень мало ишибов, а у нас их сотни. И с этим он ничего не сможет сделать. Я уже получил доклад от своего командующего. Он утверждает, что амулет Террота имеет изъяны. Если двое или больше обычных ишибов атакуют определенным образом, то амулет ничем не может помочь. Также он сказал, что возможны нападения на целые группы солдат Ранига.

– Ты хочешь сказать, что мы все равно победим, сколько бы солдат ни выставил Нерман?

– Именно! Мы просто сделаем ставку на ишибов. Я вообще не планирую использовать обычную армию в случае столкновений с Нерманом. И тебе не советую.

– А если Нерман раздобудет ишибов?

– Если раздобудет, тогда другое дело. Но где он их возьмет? Откуда? С Ранигом граничим лишь мы с тобой. Выхода к морю у него нет. Нерману просто неоткуда их взять.

– Отчего же он так легко сбросил Миэльса?

– Ты знаешь отчего. Миэльс – полный идиот.

Бедного Раста можно было понять. Он не блистал красотой, несмотря на свой аб . А Миэльс, который тоже выглядел не лучшим образом, умудрился както переспать с его женой, о чем потом благополучно проболтался, окончательно опозорив Раста. Король Кманта неоднократно задавал себе вопрос – ну чем Миэльс лучше него? И никогда не находил на этот вопрос ответа. Королева тоже молчала, даже под угрозой развода. Произошедшее было загадкой, не дающей ему покоя.

– Может быть, ты и прав, – произнес Гношт. – Но мне будет гораздо спокойней, если секрет амулета Террота буду знать и я.

– Кто же возражает против этого? – улыбнулся Раст. – Амулет Террота еще как пригодится. Если он появится у нас, но не появится у Фегрида… О, все будет в наших руках…

– В наших руках? – переспросил король Томола. – А, понимаю, ты хочешь этим угрожать Фегриду. Да, после того как они вместе с Миэльсом обманули нас, думаю, это будет справедливо.

Коварство бывшего короля Ранига и императора Муканта произвело впечатление на обоих союзников. Им было невдомек, что все бесчестные планы, с которыми они ознакомились, были разработаны лично Михаилом, чтобы предотвратить опасное сближение своих соседей и могущественного Фегрида.

– Нам нужен амулет, Гношт.

– Предлагаю немедленно двигаться на Парм.

– Зачем же вот так портить отношения со всеми? Ведь еще не ясно, добудем ли мы амулет. Сделаем иначе. Судя по отзывам наших послов, король Нерман отнюдь не глуп. Он поймет, что ему выгодно с нами дружить, но невыгодно воевать. Нерман сам отдаст секрет амулета, если мы поставим его перед выбором…

– Выдвинем ультиматум?

– Предлагаю отправить послам соответствующие инструкции немедленно. В случае согласия – выгоднейший для него договор. Конечно, земли не вернем, но поможем и солдатами, и ишибами, и деньгами. А если не согласится… тогда можно и войска на Парм. Тут главное – действовать быстро, чтобы Фегрид отреагировать не успел.

– Кстати, Раст, а сколько у тебя шпионов при дворе Нермана? Они не могут «поспособствовать» раскрытию тайны амулета?

Король Кманта рассмеялся:

– Кто же задает такие вопросы, Гношт? Нет, без обид! Я понимаю, что мы дружны, но шпионы – это нечто личное. Сугубо личное.

– Личноенеличное, – по своей привычке прокомментировал король Томола. – Нерман короновался всего несколько дней назад. А я… гм… мне не посоветовали заслать к нему парутройку человек раньше. У меня там сейчас практически никого нет! Кто мог знать, что дело так быстро повернется? Нет, слухи поступают, но это все. В его окружении мне не на кого рассчитывать. К тому же он целиком опирается лишь на тех, кто с ним с самого начала!

– Я знаю, Гношт. Сказать по правде, у меня там тоже мало кто есть. Но думаю, что это изменится. Обязательно изменится…

Лейтенант Митер Спакт уже третий час патрулировал улицы Парма в компании пяти солдат. Их новенькие синие доспехи имели черную полоску на левом боку – знак принадлежности к подчиненным генерала Комена Каретта, к полиции. Нельзя сказать, что Митер был недоволен своим занятием в целом, но в ходе длительного патрулирования все же хочется некоторого разнообразия. В прошлый раз удалось поймать двух мелких воришек, разнять пьяную драку, арестовать ее зачинщиков, а также помочь весьма красивой женщине найти нужный ей дом. Насчет этой женщины у молодого лейтенанта были далеко идущие планы. Генерал категорически запретил брать деньги с жителей, но ничего не сказал по поводу других видов благодарности.

На этот раз патрулей на улицах было так много, что ничего не происходило. Лейтенант заглядывал во все переулки, старательно высматривая хоть чтото, что могло бы немного развлечь его.

Митер присоединился к армии принца Нермана в Сцепре и нисколько не жалел об этом. Выходец из семьи бедных и незнатных дворян, он мог рассчитывать только на военную карьеру. Учитывая нехватку командного состава, многие образованные новобранцы практически сразу же получали чин десятника. Митер не был исключением. Став десятником уже на второй неделе службы, он честно выполнял свои обязанности, хотя ему не удалось обратить на себя внимание командования. Затем в ходе реформы званий получил повышение и стал младшим офицером, что было совсем неплохо, учитывая его возраст.

Сейчас лейтенант только что вошел в один из переулков, образованных булыжной мостовой и серыми некрашеными стенами домов, и осматривался по сторонам. Вот побрел какойто ремесленник с тележкой, дворецкий, стоя на крыльце черного входа одного из больших зданий, переругивался с поставщиком продуктов, из кареты вышла женщина…

Митер насторожился. Он находился в одной из узких второстепенных улочек. В этих улочках могут быть ремесленники с тележками и черные ходы дворцов, но по ним не ездят кареты и не ходят красиво одетые женщины. Есть улицы для богатых, а есть улицы для черни. Так было и так будет.

Лейтенант сделал знак своим солдатам двигаться к карете. Ему был дан приказ осматривать любой подозрительный транспорт. Карета вполне подпадала под это определение: ни гербов, ни иных опознавательных знаков на ней не было. К тому же Митер подумал, что нужно поинтересоваться у женщины, не заблудилась ли она. Ему очень понравилось показывать дорогу хорошеньким дамам.

Возница, в свою очередь, заметил приближающихся солдат. К удивлению офицера, он издал резкий звук, и пара лошадей начала двигаться, чуть не сбив только что вышедшую из кареты женщину. Это было странно.

Лейтенант не стал медлить. Отдав солдатам приказ перехватить карету, он сам устремился к женщине. Амулет Террота позволял развить огромную скорость, поэтому Митеру и его солдатам должно было хватить нескольких секунд, чтобы оказаться рядом с целью.

Удар встретил их на полпути. Воздух словно сгустился, чудесная скорость пропала. Казалось, они движутся против урагана. Митеру и одному из его подчиненных удалось удержаться на ногах, остальные упали и были отброшены еще дальше.

Лейтенант уже принимал участие в схватках с ишибами и знал, чего от них можно ожидать. Он верил в возможности амулета, но при этом твердо помнил, что нужно действовать быстро. Даже амулет не способен противостоять длительной атаке нескольких ишибов. И чем больше будет ишибов, тем быстрее амулет «выдохнется».

Митер бросился к стене. Казалось, что около нее напор ветра не очень силен. Все еще двигаясь, он начал вытаскивать меч из ножен. Конечно, лейтенант понимал, что ишиба мечом так просто не поразить, но несколько могучих ударов подряд могут сокрушить его защиту и, возможно, даже оглушить. Разумеется, это будет зависеть от уровня аба , но лейтенант надеялся на лучшее.

Солдат пристроился позади своего командира. Это был мудрый поступок: там сила ветра была не столь велика. Солдат отбросил пику, которая мешала двигаться против урагана, но у него еще оставался короткий меч на поясе.

Медленно, но неуклонно Митер приближался к карете. Если ишиб побежит, это сразу же ослабит атаку. Даже великие ишибы не могут эффективно нападать на бегу. Хотя, конечно, великий ишиб мог бы запросто разделаться с патрулем, несмотря на амулеты.

Возница бросил поводья, видимо, решив, что на лошадях от патруля не уйти. Из кареты выскочил еще один человек. Митер не знал, кто из них атаковал его. Решив просто напасть на ближайшего к нему, он, напрягая все силы, еще больше ускорил свое продвижение. До кареты оставались считаные метры.

Внезапно ветер стих. Лейтенант по инерции еще двигался вперед и, успев лишь слегка сбросить скорость, врезался в карету. С солдатом произошло то же самое.

Митер увидел, как человек, вышедший из кареты, словно взлетел, но вскоре приземлился, удаляясь при этом. Похоже, он двигался огромными прыжками, создавая вокруг себя потоки воздуха.

Поняв, что этого ишиба поймать будет совсем нелегко, если не невозможно, лейтенант поискал глазами возницу. Тот вовсю улепетывал вдоль переулка, приближаясь к перекрестку.

– За ним! – выдохнул Митер, быстро вскакивая на ноги.

Солдат последовал его примеру. Краем глаза лейтенант заметил, что остальные его подчиненные тоже приближаются к карете.

Миновав лошадей и девушку, лежащую рядом с ними, Митер на всей скорости понесся за беглецом.

Можно понять состояние молодого человека, который только что подвергся сильной и неожиданной атаке. Будь он более опытным, более рассудительным, он бы никогда не сделал того, что сделал. Но ему везде мерещились ишибы, и только одна мысль поселилась в его голове: «Быстрее, быстрее, нужно не дать им времени атаковать!»

На полной скорости Митер влетел в убегающего возницу. Удар был так силен, что они оба пролетели еще пару метров и врезались в каменную стену дома. Услышав звук удара, лейтенант понял свою ошибку. Возница не был ишибом – его голова не выдержала соприкосновения со стеной: он сразу же умер.

– Эх, – огорченно пробормотал Митер, поднимаясь и осматривая голову своего противника. – Генерал будет очень недоволен.

Комен не приветствовал убийств там, где без них можно было обойтись. Он считал, что живой человек ценен тем, что из него удается извлекать информацию. Потом же, разумеется, его ценность пропадала, и можно было передавать задержанных в руки правосудия.

– Подтащите труп поближе к карете, – дал распоряжение лейтенант подбежавшим солдатам.

Он направился к лежащей девушке, надеясь, что хоть она жива: ведь ее если и задел этот ураган, то вскользь. Тревога оказалась напрасной. Не успел он подойти, как та зашевелилась, пытаясь приподняться. Лейтенант узнал Инкит.

Многие солдаты, вступившие в армию принца до Сцепры или в самой Сцепре, знали ее в лицо. С точки зрения простых людей, взаимоотношения принца и дочери сапожника выглядели очень романтично, как бы «приближая» будущего короля к народу. Женщины всех низших сословий целенаправленно собирали любые сплетни о принце и его любовнице. Это выглядело очень похоже на те сказки, которые они рассказывают своим детям на ночь.

– С тобой все в порядке, госпожа тагга? – спросил Митер, помогая девушке встать на ноги.

– Ветер сбил меня с ног, я ударилась, – пожаловалась Инкит. – А что это было?

– Ишиб, который ехал в карете, напал на нас, на патруль, – объяснил лейтенант.

– Напал? Он же собирался меня освободить. Я даже вышла из кареты.

– Вот как? – удивился лейтенант. – Но я ничего не знал об этом. Похоже, что ишиб испугался нас. Как его зовут? Кому он служит?

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Мне никто ничего не говорил, только задавали какието странные вопросы. Что с Вероном? Это – двоюродный брат моего первого мужа, сержант, он был вместе со мной, когда меня похитили.

– Не знаю, госпожа тагга, но уверен, что господин генерал расскажет тебе все. Мы отправимся к нему немедленно!

Немного позднее король и Комен обсуждали случившееся.

– Происшествие с Инкит хорошо закончилось. Это пока что избавляет от необходимости чтолибо предпринимать, – сказал Михаил, стоя у окна своего кабинета и внимательно смотря кудато вдаль, словно пытаясь разглядеть там виновников произошедшего.

– Твое величество, может быть, послать по следу ишибов? – Комену не нравилось завершение истории. – И возобновить расследование? Мы ведь так ничего и не узнали! Кроме подозрений, у нас нет никаких доказательств. А их хотелось бы иметь.

– Что ты, Комен, – махнул тот рукой. – Мне самому нужно знать, кто был виновником, но я же обещал, дал слово, что ничего не будем расследовать, если Инкит благополучно освободят. Как может король нарушить свое слово? Это ведь все, что есть у короля.

– Все, что есть? – Собеседник выглядел озадаченным.

– Вот смотри, – попытался объяснить Михаил, повернувшись к собеседнику. – При абсолютной монархии короля ничто не сдерживает. Ему никто не указ, даже прислушиваться ни к кому не нужно. Если власть крепка. По сути, ограничителем монарха является лишь он сам. А именно – его слово. Пока король держит слово, подданные уверены, что все в порядке, что владыка в своем уме и не станет, к примеру, казнить всех подряд без причин. Это чтото вроде негласного договора между ним и подданными. Если слово короля – закон, то люди спокойны насчет завтрашнего дня. Если же он нарушает свое слово, то у них уже нет никакой уверенности в том, что правитель сделает завтра или послезавтра. Негласный договор нарушен. Ситуация перестает быть стабильной. А это ослабляет власть, очень сильно ослабляет. Коварный и лживый монарх заведомо слаб. Поэтому мне нужно держать слово. Даже если я чтото теряю, это все равно окупится потом сторицей.

– Я понимаю, твое величество, – произнес Комен. – Но, может быть, проведем маленькое, негласное расследование?

– Нет. Вот если информация сама придет к нам в руки – тогда другое дело. А так – нет.

– Хм… Твое величество долго говорил с Инкит. Она разве не сообщила никакой ценной информации?

– Нет, Комен. Место она опознать не может – глаза были завязаны, из похитителей никого не знает – имен не называли.

– Если ей завязали глаза, значит, заранее планировали освободить?

– Думаю, что просто рассматривали такую возможность, – ответил король. – Может быть, мы имеем дело с кемто очень предусмотрительным.

– Твое величество узнал, зачем ее похищали?

Михаил нахмурился:

– Узнал, Комен, но это выглядит как полный бред. Поверь мне – просто бред, совершенная чушь.

– Но все же, твое величество, что она сказала?

– Ей постоянно задавали вопрос о рецепте любовного эликсира, которым она пользуется.

Брови Комена удивленно поползли вверх.

– Вот они, женщины, – подытожил он после паузы. – Отважные действия, предусмотрительность и огромный риск ради достижения ложной цели.

Как ни торопили своих послов короли Томола и Кманта, посол Фегрида получил инструкции первым. Ранее Михаил встречался с ним, но так и не составил никакого впечатления об этом человеке. То ли Гирун Пелан был чересчур гибок и скользок, то ли вообще ничего собою не представлял, но король Ранига не знал даже приблизительно, чего можно ждать от данной личности.

В тронном зале было относительно пусто. Комен и Йонер около трона, два десятка знатных дворян и дворянок, которые считали своим долгом присутствовать на всех церемониях, проводимых королем, вне зависимости от того, приглашал он их или нет, и конечно же посол Фегрида.

Надо сказать, что его величество еще не выработал никакой тактики по общению с дворянством. Даже похищение Инкит не принудило его к этому. Он занимался своим «компьютером», проводил смотр войскам и их вооружению, работал над законами, но местное дворянство все еще было пущено на самотек. Михаил, конечно, знал, что поступает не совсем правильно, но находился в легком расслаблении со времени коронации, хотя мысленно возвращался к этой проблеме. И вот сейчас почемуто вспомнил о ней, видя перед собой гладкое и лоснящееся лицо посла.

– Твое величество, мне поручено принести тебе заверения от имени императора Муканта в дружбе и поддержке со стороны Фегрида, – сладко улыбался посол.

– Передай его величеству мои искренние заверения в том же самом. – Лицо короля оставалось серьезным. – Очень дорожу дружбой и расположением такого могущественного владыки, как император Мукант. Кстати, о дружбе. Тебе не известно, где находится Миэльс?

Выражение лица посла не изменилось, хотя в дипломатических кругах не было принято задавать подобные вопросы прямо, да еще и в самом начале беседы.

– Определенно не могу сказать, но полагаю, что либо в Томоле, либо в Кманте, либо у нас.

– У вас, точно у вас, – дружелюбно заметил Михаил. Посол открыл рот, чтобы ответить, но ему не дали такой возможности. – Вместе с многотысячной армией и ишибами. Интересно, кто их всех кормит?

– Возможно, король Миэльс получает поддержку от некоторых лиц в Фегриде… – Улыбка Гируна стала столь широкой, что едва помещалась на лице. Он подумал, что прочувствовал игру, которую ведет король. Эдакий простоватоискренний стиль, обычное дело.

– А нельзя ли сделать так, чтобы эта поддержка прекратилась? Во имя дружбы между нашими странами, в которой я получил заверения?

– Конечно можно, – оживился посол. Предложение было ожидаемым. – И это является целью моего визита сюда. За небольшую услугу Фегрид готов не только прекратить поддержку Миэльса, но и доставить его в Раниг для справедливого суда над узурпатором.

– Вот, значит, как, – протянул король. – Если я окажу вам эту услугу, то Миэльс – узурпатор, а если не окажу, то кто же он? Бедный, несправедливо пострадавший изгнанник?

Улыбка все еще не желала сходить с лица Гируна. Да, король Ранига мастер игры в искренность.

– Я бы не был столь прямолинеен, твое величество, но в этих словах есть смысл. Можно даже сказать, что ситуация на сегодняшний момент описана начерно, но не неверно, увы.

– И что же будет, если я не окажу Фегриду этой услуги? Война?

– Что ты, что ты, твое величество, – замахал руками посол. – Мой император не любит воевать. Мой император вступает в любую войну с болью в сердце и по причине крайней необходимости. Мы просто рассчитываем на дружескую услугу, в обмен на которую тоже окажем Ранигу услугу и конечно же предоставим полную поддержку, полную.

Михаил отлично понял посла. Если Фегрид будет недоволен, то перестанет сдерживать Томол и Кмант. Те же, будучи предоставлены сами себе, просто раздавят Раниг.

– И какой же услуги вы от меня хотите? Дайка догадаюсь… Амулеты? Уважаемый мной император Мукант хочет знать секрет амулетов Террота?

– Проницательность твоего величества превосходит все границы, – поклонился Гирун.

– То есть предложение звучит так, – уточнил король. – Я вам даю амулеты, а вы мне – Миэльса плюс военную и политическую поддержку?

– Совершенно верно, твое величество.

– У меня есть встречное предложение.

– Я весь внимание, – вновь поклонился посол.

– Я не даю амулетов, а вы даете мне Миэльса плюс военную и политическую поддержку.

– Но… – Легкое недоумение отразилось на лице Гируна. Он сначала не понял сути предложения.

– Подожди, не торопись с выводами, – остановил его король. – Послушай еще раз. Внимательно. Я никому не даю амулетов, а вы мне предоставляете поддержку.

Посол захлопнул рот. Окружающим стало ясно, что он далеко не дурак. Несмотря на кажущуюся простоту, фраза с добавлением всего одного слова «никому» была зловещей. Фегрид является могущественной державой. Для него Раниг не представляет никакой опасности сейчас и не будет представлять в обозримом будущем. Кроме этого, Фегрид мог легко справиться и с Томолом, и с Кмантом, вместе взятыми… если у тех не будет амулетов Террота! Именно эти амулеты делали исход возможной схватки неясным.

Гирун Пелан был имперцем. Он родился, вырос и учился в империи. Он думал, как имперец. С его точки зрения, любая крупная страна, которая готова вступить в войну с неопределенным исходом, населена самоубийцами и умственно неполноценными людьми. Войны хороши лишь тем, что приносят победу. Других войн быть не должно.

Посол быстро справился с растерянностью:

– Твое величество, это несомненно очень щедрое и многозначительное предложение. Позволь мне подумать над ним.

– Разумеется, – улыбался теперь уже Михаил. – Не торопись, обдумай все как следует. Через месяц я жду тебя с ответом.

– Через целый месяц? – удивился Гирун.

– Конечно. Это ведь очень сложный вопрос. Тут главное – не ошибиться.

Далла Улара Ортак тоже находилась в толпе придворных во время встречи с послом. Когда король покидал тронный зал, она подошла к нему.

– Приветствую, Улара, – начал разговор Михаил, заметив маневры женщины. – Ты хочешь мне чтото сказать?

– Да, твое величество, – девушка сделала реверанс. – У меня есть информация для тебя, которую бы хотелось обсудить в узком кругу лиц.

– Думаю, что Комен нам не помешает, – улыбнулся король. – Пойдем в приемный кабинет.

Внутренние убранства королевского дворца стараниями главного дворецкого Пеннера наконецто претерпели изменения. Теперь уже отсутствовал раздражающий фиолетовый цвет стен. Все было в мягких и светлых тонах.

– Так что же, далла, ты хотела мне сказать? – Король уселся за письменный стол, Комен присел на диван, располагающийся сбоку от стола, а девушка осталась стоять.

Его величество совсем не собирался изображать из себя радушного хозяина и куртуазного кавалера. Женщины знатного происхождения, по крайней мере те, с которыми он имел дело во дворце, ему не нравились. Если бы на него внезапно напал приступ откровенности, то он охарактеризовал бы их так: избалованные сумасбродки, кичащиеся своими «победами», готовые на что угодно, только бы выделиться хоть немного из толпы им подобных и оставить соперниц за бортом. Иными словами, это был «змеиный клубок». Король им не доверял ни на грош, полагая, что подобные женщины могут предать в любую минуту. Что являлось еще одним поводом для того, чтобы тесно общаться лишь с Инкит.

Надо сказать, что даже в его родном мире он оценивал женщин весьма своеобразно. То ли его практичность была виной, то ли еще чтото, но Михаил полагал, что в общении с мужчиной женщина стремится лишь к одному: так организовать это самое общение, чтобы потом ничего не делать самой. Или, в случае «продвинутых» женщин: делать лишь то, чего хочется ей. В связи с этим в его родной стране количество дам, ищущих «выгодные партии» или «состоявшихся мужчин», настолько превышало количество этих самых мужчин, что наносило прямой урон делу глобального воспроизводства. Нет, он не возражал против того, чтобы по мере сил «поддерживать» девушку, с которой встречался, но всегда был настороже, никому не доверяя полностью. И вполне допускал, что девушка, с которой у него замечательно прочные и романтические отношения, не устоит перед материальным соблазном, если таковой появится. В глубине души Михаил причислял к категории «хороших» девушек лишь тех, которые, встречаясь с мужчиной, не ищут активно этих самых соблазнов.

– Твое величество, – начала Улара. – У меня есть важная информация. На тебя готовится покушение.

Комен хмыкнул.

– Кто же его готовит? – поинтересовался король.

Ему уже удалось пережить одно покушение, при котором использовался яд. Тогда пострадал лишь Маэт. Его с трудом удалось спасти.

– Мне это точно не известно, но информация – от далла Нартика.

Род Нартиков был очень древним и находился в ближайшем родстве с Бинторами и в чуть более отдаленном – с Раунами, хотя, конечно, не обладал влиянием ни тех, ни других.

– Хочешь сказать, что далл замешан в этом?

– Нет, твое величество. Он сказал, что обо всем узнал случайно.

– Когда же будет покушение? И что собой представляет? Яд? – спросил Комен.

– Я не знаю, но полагаю, что далл Нартик знает.

– Негусто. – Главный полицейский был настроен скептически. – Информация такого рода ценна тем, что может ответить на вопросы: когда, кто и как. Как же получилось, что Нартик сказал о покушении, но не раскрыл деталей хотя в общих чертах?

Улара кокетливо опустила глаза:

– Дело в том, что обстановка… не располагала к длинным беседам.

– Что ты еще можешь добавить к этому? – Король не был склонен устраивать обсуждения в присутствии девушки.

– Больше ничего, твое величество, но я думала, что эта информация ценна сама по себе.

– Несомненно, леди, несомненно. Мы благодарны тебе. Если все подтвердится, ты можешь рассчитывать на мою признательность. Всего хорошего.

Женщина сделала реверанс и вышла.

– И что ты думаешь? – спросил король Комена, когда дверь за Уларой закрылась.

– Мы не можем арестовать далла Нартика на основе бездоказательных обвинений, – сразу же ответил тот. – А если он не виновен и вообще ничего об этом не знает? Если это – плод ее воображения, то как мы будем выглядеть? Потеряем лицо.

– Но поговоритьто с ним можем?

– Можем, – ответил Комен. – В присутствии генерала Ферена. Который, кстати, будет лишь завтра в Парме.

Генерал Ронел Ферен обладал уникальным качеством: он мог распознавать любую ложь, произнесенную в его присутствии. Если, конечно, хотел это делать.

– Да, я сам отправил его на маневры. Он обещал представить подробный отчет, насколько эффективны короткие метательные копья, луки и арбалеты в сочетании с амулетами Террота. Думаю, что мы можем подождать до завтра.

Глава 6

Безумный день

Можно просыпаться тремя разными способами. Вопервых, спокойным образом самостоятельно, вовторых, с помощью шума извне, втретьих, вследствие ярко выраженного кошмара. Михаилу удалось проснуться двумя последними способами одновременно. Понятно, что если во время крепкого сна ктото крикнет на ухо чтото вроде: «Твое величество! Просыпайся! Беда!» – то перед моментом пробуждения вполне можно успеть увидеть кошмар.

– Что произошло? – поинтересовался король, с большим трудом открывая глаза.

Перед ним маячила яркорыжая шевелюра Антека, начальника его личной охраны.

– Ограблен склад с доспехами, – отрапортовал тот.

Сначала его величество не понял, о чем речь. Ограблен какойто склад, похищены какието доспехи… Это плохо, конечно, но зачем его будить и так об этом кричать? Но потом, по мере окончательного пробуждения, до него дошло. Похитили не «какието доспехи», а доспехиамулеты. Неинициированные. Те, которые любой может надеть на себя и благополучно ими пользоваться. Если подобное происшествие не было катастрофой, то находилось гдето близко от этого.

– Сколько украли? – Король стремительно одевался.

– Около двухсот, точное число не известно. Комен лично подсчитывает.

– Как это произошло?

– Охранника просто усыпили, а потом связали. Похоже, что среди грабителей был ишиб. Затем спокойно вынесли все, что смогли. Это случилось недавно – около часа назад. Тревогу подняли быстро.

– А что, охранник был один?

– Да, твое величество. Но ведь никто не ожидал такой наглости! Складто рядом с казармами. Комен считает, что это сделали люди Миэльса.

Это было очевидной версией, но все же чтото беспокоило короля.

– Охранник усыплен… был ишиб… наглость… – пробормотал он. Ему казалось, что во всем этом есть какойто смысл. Но какой?

Уже направившись к дверям, он остановился, словно громом пораженный:

– Ах, негодяй! – Его восклицание было очень громким. – Нет, ну какой мерзавец! Уж это точно не сойдет ему с рук!

– Кто негодяй, твое величество? – удивился Антек.

– Рангел Мерт! Вор, которого мы отпустили за выкуп.

Мерт был пойман во время облавы, но почти сразу же отпущен после внесения в казну гигантской суммы в размере шестисот золотых. Утрата такого количества денег настолько не понравилась вору, что тот в самых изысканных выражениях намекнул Комену на будущее беспокойство. Главный полицейский лишь расхохотался. Он не сомневался в том, что это лишь слова. Было бы верхом безумия не только чтото красть после произошедшего, но и вообще оставаться в Парме. К счастью для вора, король не слышал его речи. Его величество всегда внимательно относился к угрозам, поэтому, возможно, дни Мерта на этой земле окончились бы в тот же самый день, несмотря ни на какие деньги.

Теперь Михаил полагал, что вор уже тогда придумал план похищения доспехов. Как раз во время пребывания в тюрьме под охраной ишибов. Потакая своей мстительности, Мерт решил не просто покинуть столицу, а сделать это как можно более заметно. К тому же неинициированные амулеты представляли собой немалую ценность, превышающую шестьсот золотых.

Король считал, что он прав в своих выводах. Среди воров других ишибов не было, а если похитителями являлись люди Миэльса, то зачем оставлять охранника в живых? Вор же щепетилен в этом вопросе: никогда не убивал без крайней необходимости. В противном случае, новый владыка Ранига не церемонился бы с ним.

– Рангел Мерт? – удивился Комен, когда услышал версию короля. – Нет, этого не может быть! Ведь подобное ограбление – либо акт диверсии, либо чудовищная наглость. Мерт всегда производил впечатление осторожного человека.

– Что ты уже предпринял? – вместо ответа спросил Михаил.

– Распорядился не открывать утром ворота города, послал ишибов по следу, сейчас пытаюсь понять, сколько же точно пропало.

– Если это Мерт, то не волнуйся насчет следа. За свою карьеру он наловчился его скрывать. А вот ворота – это хорошо. Доспехи еще здесь.

Кем бы ни был грабитель, он не учел одного: создатель амулетов мог чувствовать их ти гораздо лучше и дальше, чем ти других вещей. Каждый амулет представлялся королю тонким лучиком маяка, который устремлен к нему издалека. Конечно, в Парме подобных «лучиков» было много, они даже «сливались» иногда, но двести неинициированных доспехов, собранных в одном месте, пропустить довольно трудно. Однако ошибку злоумышленника можно было понять: об этой особенности амулетов знал лишь один человек – их создатель.

– Приготовь несколько ишибов. Они скоро понадобятся, когда я вернусь. – Михаил «включил» свою невидимость и взлетел.

– Зачем, твое величество? – успел спросить Комен.

– Будем захватывать наших воров.

Утренний воздух был чист и свеж. Король жалел о том, что так мало внимания уделяет полетам. Они все еще казались чудом, ему хотелось усовершенствовать их. Сейчас полет был медленным и слишком зависел от направления ветра. К сожалению, свободного времени почти не было. Только что закончилась «сборка компьютера». Эта тимашина сейчас коренным образом отличалась от той, которая была в Каморе, прежде всего большей сложностью и способностью моделировать дополнительные функции. Теперь предстояло решить, что же делать в первую очередь. У него было несколько вещей в списке. Вопервых, можно попробовать создать амулеты для лошадей. Обычный амулет Террота не подходил: все же он был рассчитан на человека. Требовалось внести ряд изменений. Но насчет этого пункта Михаил колебался. Пока еще никто не знал, что он умеет делать многофункциональные амулеты. Мало ли где он мог добыть тайну легендарного амулета Террота? А вот если начнут появляться другие артефакты со многими функциями, то это с высокой вероятностью укажет на него как на создателя. Вообще же король уже сейчас нуждался в хорошей легенде, объясняющей то, где он взял секрет изготовления амулета Террота. Вовторых, можно поработать над чемто более глобальным. Двухфункциональным или выглядящим таковым. Например, двигатели или аккумуляторы энергии ти . Втретьих… да что говорить, планов было много! Претворению их в жизнь мешали две вещи. Первая – недостаток времени, вторая – страх. Тот самый, который удерживал его от создания других многофункциональных амулетов.

Этот страх не был опасением перед неизвестными знаниями: он был боязнью за свою жизнь. Если человек способен создать практически любой амулет, то в обычных условиях за его жизнь никто не дал бы и ломаного гроша.

Михаил не был в обычных условиях. Он был королем. Этот факт, конечно, коечто менял, но немногое. Начни владыка Ранига производить другие многофункциональные амулеты, – как бы на это отреагировали соседи? Как бы отреагировали великие ишибы? Иными словами, сколько времени бы прошло между обнародованием этого факта и смертью короля?

Разве нужны великим ишибам амулеты, которые из любого ишиба могут сделать равного им? Разве нужны обычным ишибам амулеты, которые любого человека могут поставить на один уровень с ними? Разве странам мира Горр нужен Раниг, который теоретически может все, если только дать ему время?

Король колебался. С одной стороны, ему хотелось создать много разных амулетов, с другой – он знал, что пока этого делать не следует.

Усиленно размышляя над этой проблемой, Михаил пришел к простому выводу. Сначала ему нужно сосредоточиться на трех вещах. Вопервых, на улучшении собственного амулета. Благодаря его абу оно не будет заметно посторонним наблюдателям. Вовторых, на создании амулетов с двумя функциями. Они не должны вызвать подозрение, если правильно преподнести их появление. Втретьих, нужно было подумать над тайным оружием – оружием последнего шанса.

Что это может быть? Да что угодно! Главное, чтобы об этом никто не знал, а также им можно было быстро вооружить солдат или достойных доверия ишибов, если дела пойдут совсем плохо. Оружие должно быть могучим, простым в использовании и безопасным для него самого. Пока у короля имелись лишь общие, недетализированные наброски.

Насчет амулетов с двумя функциями все обстояло гораздо лучше. У него был план. Он собирался пустить слух, что существует некий Свиток, содержащий инструкции как по изготовлению амулета Террота, так и многих двухфункциональных амулетов. Именно из этого Свитка он черпает знания. Конечно, любой ишиб понимает, что хранить подобные свитки опасно. Их нужно читать, запоминать и уничтожать. Но что, если этот Свиток сам по себе является артефактом, ключом к информации? Тогда его уничтожать ни в коем случае нельзя, особенно если из него извлечено не все.

К сожалению, идею со Свитком нельзя применить к многофункциональным амулетам. О Терроте уже известно. Двухфункциональные амулеты не столь опасны для всех. Если выяснится, что Свиток обладает информацией о нескольких многофункциональных амулетах, то чем ситуация будет отличаться от той, в которой всем станет ясно, что Михаил сам может делать любой амулет? Совершенно ничем.

Отягощенный столь непростыми думами, король Ранига едва не пролетел мимо долгожданной цели – склада с пропавшими доспехами. Двести неинициализированных амулетов «сияли» внизу.

Снизившись, чтобы определить их точное местонахождение, он едва поверил своему щупу. Получалось, что доспехи расположены под землей, причем не просто в черте города, а почти под крепостной стеной.

Справившись с приступом удивления, Михаил пришел к выводу, который ему не понравился. Из Парма шел кудато подземный ход, о котором никто не знал. Если быть точным, то о нем не знал король со своими приближенными.

«Может ли быть, что это – тот самый ход, по которому сбежал Миэльс? – думал он. – Если так, то хорошо бы, а то его уже замучились искать».

После взятия Парма Михаил отдал приказ найти тайный ход во что бы то ни стало. Ему совсем не хотелось, чтобы внезапно нагрянули враги. Но все было напрасно: поиски ни к чему не привели.

Аб в этом деле помогал слабо – он был не предназначен для исследования пустот в толще земли. Если бы не «сияние» доспехов, даже врожденный великий ишиб ничего не смог бы заметить. Другое дело, если бы по неглубокому подземному переходу ктото постоянно перемещался. Тогда ишибы могли бы легко увидеть его ти и сделать соответствующие выводы.

Но раз переход выявился, то дело было за малым: найти, где у этого хода вход, а где – выход. Если вход во дворце, то как им воспользовался вор? А если – вот в этом небольшом доме неподалеку… то зачем подземному ходу два входа?

Насчет выхода все было понятно. Он вряд ли мог находиться в поле перед стеной, а вот в лесу за полем – пожалуй.

Михаилу хотелось не просто вернуть доспехи, а еще и поймать воров. Он был настроен решительно. Ограбление военного склада с ценным оборудованием не должно остаться безнаказанным.

Через полчаса взвод солдат начал «копательные» работы сразу за крепостной стеной. Король собирался проникнуть в ход сверху и выяснить, куда и откуда он идет. Затем его следовало ликвидировать. Сохранять подземный ход, ведущий из города, было очень опасно, потому что эта «тайна» могла стать известна большому числу людей.

Кварталы в самом городе около возможного начала хода были перекрыты. Над копателями под прикрытием невидимости в воздухе висел Михаил. Он наблюдал за ходом, ожидая, что ктото может захотеть покинуть по нему город. В лесу притаился Йонер с несколькими ишибами.

Очевидно, раскопки произвели какоето воздействие. Возможно, в подземном туннеле появилась вибрация или стал осыпаться потолок, но не успели солдаты убрать слой земли над ним и наполовину, как в нем появилось чьето ти . Даже четыре ти . Все они были одеты в уже активированные амулеты Террота, что, видимо, помогало тащить на себе множество неинициализированных амулетов. Было непонятно, собираются они вынести лишь часть украденного и вернуться потом за всем остальным или все сразу. Но это являлось уже не столь важным.

Немедленно сбросив невидимость, король поднял флажок. Что являлось сигналом «Приготовиться» для ишибов в лесу. Затем он стал просто двигаться вместе с людьми в подземном ходе, чтобы не потерять их «из виду». Его полет был медленным, но и те перемещались не быстро.

Пролетая над верхушками деревьев, Михаил обнаружил, что подземные пешеходы начинают приближаться к поверхности. Он тут же снизился, уже примерно представляя себе, где находится выход: в лесу возвышался странный холмик.

Ему пришлось недолго ждать. Трава, покрывающая холм, задрожала, начали отлетать куски дерна, и наконец образовалась дыра. В нее просунулась голова, осмотрелась и решительно полезла наружу. Конечно, вместе с телом.

За одной головой последовала другая, третья… Король стоял чуть позади холма за деревом. Ему было все отлично видно. Люди, выползающие из тайного хода, тащили на себе огромные связки кожаных доспехов. Ноша была нелегка, но они старались.

– Ну что, Мерт, – спросил Михаил, выходя изза дерева, – как тебе нравится амулет? Совсем подругому чувствуешь себя, правда?

Сказать, что вор удивился, – значит не сказать ничего. На его лице отобразилась гамма чувств. Начиная от «Как он здесь очутился?!» до «А не побежать ли мне изо всех сил?».

– Нуну, – успокаивающе произнес король. – Бежать не нужно. Амулет дает тебе скорость, но она не поможет. К тому же мои ишибы при поимке могут быть совсем недружелюбными.

Изза деревьев показался Йонер с несколькими ишибами.

Надо сказать, что легендарный вор быстро пришел в себя. Его лицо приобрело спокойное выражение.

– Ну что, будем знакомиться с другими? – спросил Михаил. – Кто это с тобой?

– Рад приветствовать твое величество, – элегантно поклонился Рангел. – Позволь представить двух моих братьев и сестру.

Братья Мерта не обладали его шиком. Это были обычные мужики с хмурыми лицами. Такие лица одинаково легко представить как на ударной стройке, так и в темной подворотне. Сестра тоже ничем особенным не выделялась. Женщина как женщина, отягощенная привычной ношей.

– Пойдем, Мерт, нам есть о чем поговорить. О твоих родственниках позаботятся вот эти ишибы. Нет, свой доспех можешь не снимать. Так мы быстрее доберемся до дворца.

Отдав распоряжения о ликвидации хода и извлечении из него остальных амулетов, король быстрым шагом направился к воротам Парма. Позади него шел несчастный вор, от которого судьба отвернулась уже дважды.

По пути к ним присоединился Комен, руководящий раскопками хода, что было очень удачно, потому что его присутствие явно требовалось.

Пройдя через несколько улиц, а затем и сквозь дворцовые ворота, они оказались на ровной площади, которая иногда использовалась для небольших парадов, но в обычное время на ней толпились придворные. Несмотря на раннее время, некоторые из них были там и сейчас. Король стремительно двигался вперед, сопровождаемый поклонами.

Здесь воздух был уже не столь свеж, в основном благодаря лошадям. Михаил подумал, что не мешало бы очистить территорию дворца от них, но не мог придумать, чем их можно заменить, если нужно будет перевезти чтото крупное. Солдат и слуг в качестве вьючных животных использовать както неудобно.

Примерно на полпути к дверям дворца он чтото почувствовал. Было невозможно точно сказать, что именно не так, но определенно нечто витало в воздухе. Такое чувство возникает, например, когда входишь в хорошо знакомую комнату, в которой переставлена тумбочка. Сначала даже не понимаешь, почему комната кажется странной, начинаешь озираться – и лишь потом обнаруживаешь данный предмет мебели на другом месте.

Король попытался осознать, что же неправильно, но сделать этого не успел:

– Имис! – раздался истошный крик сзади.

Его величество в недоумении остановился, оглядываясь по сторонам. Он заметил, что Мерт с перекошенным от страха лицом отпрыгнул назад, Комен выхватывал меч, а со стороны очередной группы придворных к нему приближался человек.

Комен обычно доставал оружие очень быстро. Стремительно. Но на этот раз он не успел. Приближающийся человек, тоже сжимающий в руке меч, покрыл расстояние метров в десять гораздо быстрее. Однако его скорость не превышала скорости мысли. Михаил успел вспомнить, кто такие имис. Раньше он слышал о них лишь вскользь, но то, что слышал, делало предмет разговора очень важным. Имис были ишибами, обладающими специальной техникой совмещения прямого воздействия на ти с физическими атаками. По отзывам, это была страшная и опасная сила: ишибы – убийцы ишибов. Их нанять непросто. По сути, в крупных странах, где они обучались, каждый имис был на счету. Возможно, впервые за много лет он появился в такой глуши, как королевство Раниг.

Подумать – вот что успел король. Проигнорировав Комена, предпринявшего попытку заслонить собой монарха, имис атаковал. Его удар был нацелен в грудь Михаила. Нападавший двигался очень быстро – гораздо быстрее, чем позволял амулет Террота. Король рефлекторно постарался уйти с линии атаки. Это удалось лишь отчасти. Меч имис пронзил плечо.

Великолепный амулет великого ишиба, совершенная защита, укрепление ти собственными силами – ничто не помогло, лишь немного замедлило удар. Уже падая на землю, еще не чувствуя боли, раненый активировал аб . Стена огня охватила все в двух метрах от него. Возможно, если бы у короля было время, он бы прибег к другим способам атаки или защиты, но выбирать не приходилось: огонь получался быстрее всего. Он отдавал себе отчет в том, что Комен тоже может пострадать, поэтому постарался сделать пламя как можно более кратковременным.

Михаил не просто упал, а постарался сместиться в сторону. Его целью было выгадать время. Вотвот должны подоспеть солдаты и ишибы охраны. Но сумеет ли он дождаться их?

Потеряв в стене огня ориентацию, он ничего не стал предпринимать, а просто «заморозил» участок тела вокруг раны, опасаясь того, что меч мог быть отравлен. Точно знать пока что не мог: было не до того, чтобы вникать в малейшие изменения собственного ти . Однако тот факт, что имис не стал бежать после первого удачного удара, говорил о многом. Даже если на клинке был яд, – враг не был уверен в его действенности. Сейчас раненый не мог даже отслеживать перемещения других людей: ти огня подавляло щуп.

Пламя опало. Оно длилось около трех секунд. Этих секунд полностью хватило, чтобы изменилась вся диспозиция. Король лежал на земле, а имис сражался с Коменом, сумевшим наконец достать меч и стать между нападавшим и Михаилом. Враг двигался чуть менее стремительно. Видимо, атака, направленная на преодоление защиты великого ишиба, нарушила его энергетический баланс, но он все равно был быстрее Комена. Однако тот прошел через множество схваток. Практически интуитивно угадывал направления ударов и блокировал их. Конечно, так долго продолжаться не могло. Имис превосходил его во всем. Если ему удастся пробить защиту хотя бы одним ударом, то Комену конец. Но сейчас имис «завяз» на нем.

Королю нужна была еще секундадругая, чтобы довести до конца подготовку к главной атаке. Его амулет работал исправно, но мгновенные атаки были невозможны. Продержится ли Комен? Увидев мелькнувшее в воздухе тело, раненый ответил на этот вопрос положительно. Рангел Мерт, элегантный вор, пользуясь тем, что имис был занят фехтованием, прыгнул тому на спину. Конечно, это не могло помочь Комену поразить противника, но зато предоставило королю столь нужные секунды. Если бы вор вполне освоился с амулетом и мог использовать электрический разряд, это сразу же решило бы проблему. Но он пока что не мог.

Имис сбросил Мерта и уже замахивался, чтобы ударить того мечом, как короткая молния расставила все по местам. Михаил был точен. Тело нападавшего рухнуло на площадь, вымощенную камнями.

Стараясь унять кровотечение и боль, король, напротив, стал подниматься.

– Твое величество! Все в порядке? – взволнованно воскликнул Комен.

– Да. Не переживай. Это было нечто… А где охрана?

К удивлению короля, никто не спешил к схватке. Однако это можно было понять: солдаты и ишибы охраны ворот и входа во дворец были заняты сражением с двумя группами какихто людей, среди которых тоже были ишибы. «Заговорщики», – мелькнула мысль. Однако судя по тому, что те проигрывали, имис был всего один. События развивались так быстро, что остальные дворяне, находившиеся на площади, только что пришли в себя от изумления и сейчас предпринимали попытки помочь королевским солдатам.

– Берите всех живыми! – закричал Комен.

Он не хотел покидать раненого короля, хотя его помощь сражающимся уже и не понадобилась бы. Из дворца выскакивали новые ишибы, группа солдат быстро приближалась со стороны казарм.

Молодой капитан Иртенк из отряда наемников Танера, оказавшийся поблизости, принял командование сражением у ворот. Он старался как можно лучше выполнить приказ Комена и захватить нападавших живыми. У дверей дворца дела обстояли не столь хорошо: королевские ишибы погорячились – все нападавшие превратились в мертвецов. Теперь ишибы бежали к своему королю. Существенная помощь часто приходит с опозданием.

– Ты как там, жив? – поинтересовался Михаил у все еще лежащего на земле Мерта.

– Кажется, жив, твое величество, – неуверенно ответил тот.

– У нас появился герой, – иронически улыбнулся Комен. Хотя на этот раз улыбка была бледной.

– Ты что, видел имис раньше? – спросил король. Он помнил, что вор закричал первым.

– Одно время тесно общался с ними, – вздохнул тот. – Они, конечно, маскируются, но если знаешь, как смотреть… идеальной маскировки нет.

– Потом научишь меня и моих людей.

– Но, твое величество… я же у тебя не на службе.

– Будешь на службе, будешь. Теперь куда ты денешься?

Через пятнадцать минут король стоял у окна в приемном кабинете и наблюдал, как уводят арестованных. Комен распорядился задержать не только заговорщиков, но и всех дворян, находившихся в тот момент на площади, вне зависимости от того, помогали они солдатам или просто смотрели. Весьма радикальный, но действенный метод. Их ожидали допросы в присутствии Ферена.

– Погибли трое рядовых, капрал и лейтенант, который отвечал за безопасность ворот, – доложил Комен. – Лейтенанта убили первым. Все наши ишибы целы. У нападавших двенадцать убитых, среди них шестеро ишибов, арестовано пятеро, сдавшихся ишибов нет. Два трупа сомнительны: возможно, они принадлежат случайным лицам.

– Так ты думаешь, это не Миэльс подстроил?

– Нас же предупредили, твое величество, – ответил главный полицейский. – Это ктото из своих. А может быть, и Миэльс, и ктото из своих. Думаю, мы скоро докопаемся до истины.

– А о далле Нартике не забыл?

– Нет, он будет арестован немедленно. Я уже послал людей.

– Правильно. Пора мне заняться нашими дворянами, пока они не сделали еще какойнибудь гадости. Пожалуй, их прежней жизни приходит конец.

В дальнем углу кабинета у стены стоял Рангел Мерт. Он впервые оказался в такой ситуации. Вообще же с момента воцарения нового короля все пошло наперекосяк. Сначала арест, потом выкуп, потом дурацкая попытка украсть эти амулеты… Вор даже сейчас не мог не думать о том, сколько бы выручил за них. При этих мыслях мечтательная улыбка касалась губ. Потом он вспоминал, как король нашел его, и улыбка таяла. Мерт сознавал, что был на волосок от казни. Таких наглых выходок не прощают. К тому же под угрозой оказались и его родственники. Пощадили бы их? Вряд ли. Но зато теперь все изменилось. Судьба предоставила ему шанс, и он воспользовался им. Рисковал ли он? Конечно. Имис запросто мог убить его. Но в глазах короля он бы умер как герой. А его родственники наверняка отделались бы мягким наказанием. Напасть на имис даже без оружия! На такое способны лишь отчаянно храбрые сумасшедшие, которых по ошибке называют героями. Сейчас Мерт был почти доволен собой. Все шло к тому, что он потеряет свободу, но не жизнь.

Михаил словно прочел его мысли:

– Нука подойди сюда.

Вор осторожно приблизился.

– Я хорошо знаю о том, что ты предпочитаешь воровать, но не убивать, – произнес король. – Но убиватьто приходилось?

Мерт слегка пожал плечами:

– Как же без этого… У меня была сложная жизнь.

– Сколько?

Сначала вопрос поставил вора в тупик, но потом он понял:

– Шестеро.

Вопреки его ожиданиям, король не рассердился. Он задумчиво смотрел кудато в сторону, трогая раненое плечо. Усилиями ишибов рана почти затянулась, но, видимо, доставляла его величеству некоторое неудобство.

– Ты поедешь в Фегрид. Я дам тебе амулет и деньги. Не спорь! Не нужно делать такое лицо! С этого момента ты будешь выполнять только мои приказы. Никакой самодеятельности. Твои братья и сестра останутся в Парме. Я распоряжусь, чтобы Ксарр нашел им работу поприличней.

Мерт, видимо, смирился с судьбой, его плечи опустились. Он ожидал чегото подобного.

– Ты догадываешься, зачем поедешь в Фегрид?

– Нет, твое величество.

– Там Миэльс.

Вор вздрогнул и расширенными глазами посмотрел на короля.

– Амулет поможет тебе. Он даст возможность использовать ток – особый вид оружия, которое убивает ишибов. Также, возможно, я снабжу тебя и коечем другим. Впрочем, можешь этого не делать сам. Наймешь когонибудь. Денег будет достаточно. Есть вопросы?

– Твое величество, когда мне уезжать?

– Через несколько дней. После того как с тобой поговорит уру Ферен. Подготовься как следует к путешествию. Меня интересует результат. И твои дела пойдут в гору.

Михаил понимал, что вор, как бы он ни был ловок, мог не справиться с заданием. Все же кража и убийство – разные, хотя в чемто смежные занятия. Но какой у него был выбор? У страны не может быть двух королей. Послать когото из своих ишибов, которые вообще подобными делами никогда не занимались? Или обратиться за помощью к профессиональным убийцам, в профессионализм которых он не верил сам? Нет, это все не годилось. Если у когото и был шанс, то у Мерта. Тот подходил по многим параметрам. К тому же его лояльность была гарантирована тем, что родственники, которыми он, похоже, дорожил, оставались в Парме. Королю не нравились его собственные методы, но, опять же, разве у него был выбор? Он бросил свой жребий – теперь оставалось лишь плыть по течению.

Улара Ортак радостно впорхнула в кабинет. Там были король и вездесущий Комен. Признаться, общество Комена ей не нравилось. Она бы предпочла остаться с его величеством наедине, но ее желаний пока что никто не учитывал.

Вспомнив с опозданием о том, что король был ранен, Улара попыталась сделать печальное и сострадательное лицо. Михаил с интересом наблюдал за ее мимикой.

– Ну что же, ты была права, – без обиняков начал он. – Покушение имело место. Жаль, очень жаль, что твоя информация была неполной и не удалось его предотвратить, чтобы избежать риска.

Несмотря на то что девушка действительно пыталась помочь, она все еще не нравилась ему.

Улара сделала реверанс:

– Я старалась, как могла, твое величество.

– Лучше нужно стараться, лучше. Если бы ты узнала все, то большая часть твоих проблем была бы решена. Слышал, что у тебя нет денег. Это так?

– Твое величество, мой покойный муж оставил огромные долги, – затараторила далла. – Мои земли не могут помочь в их оплате. Я уже продала часть поместий по совету управляющего. Но не думаю, что мои долги столь большие. Вот тагга Рурена должна восемь тысяч золотых, а тагга Зетен – целых одиннадцать!

– Сколько же ты должна?

– Не знаю, твое величество, – честно ответила Улара.

Король рассмеялся.

– Тебе известно о том, сколько должны твои знакомые, но не известно, сколько должна ты сама? Это забавно.

– Ровно десять тысяч, – раздался голос Комена.

– Изрядно… – Михаил был удивлен: сумма была огромной. – И что, у тебя совсем нет денег на текущие расходы?

– Я давно уже живу в долг, твое величество, – кокетливо потупилась девушка.

– Вот что, уважаемая далла, я дам тебе тысячу на первое время. Это поможет оплатить наиболее важные долги. Конечно, важные с твоей точки зрения. Если ты впредь будешь столь же верна мне, как и сейчас, то долгов у тебя не будет вообще. Все понятно?

Король на обещания не скупился.

– Да, твое величество… – Сумма в тысячу золотых была гораздо большей наградой, чем Улара рассчитывала получить за столь неполные сведения о покушении.

– Ты чтото еще хочешь сказать?

– Твое величество, я скоро буду устраивать большой прием. Нельзя ли просить тебя почтить его своим присутствием?

Далла смотрела на короля с надеждой. Она сразу же нашла применение деньгам. Если на ее приеме появится он, то это нанесет мощный удар по ее соперницам.

– Я подумаю над твоим предложением. Ступай.

Когда дверь за девушкой закрылась, Михаил повернулся к Комену:

– Наша казна не вынесет этих транжирок, если они начнут поставлять действительно важные сведения.

– Я постараюсь опережать их в этом, – поклонился главный полицейский.

Глава 7

Проблемы ожидаемые, и не только

Очаровательное юное создание по имени Мирена Фрарест собственноручно составляла список. Конечно, правильнее было сказать так: очаровательное создание, выглядящее юным. Рядом с нею находился доверенный слуга, держащий в руках множество свитков, которые только что закончил зачитывать.

Мирена морщила свой прекрасный лобик, пытаясь найти способ вставить в список, где упоминались имена дворян, которых новый король, очевидно, захочет казнить, несколько посторонних фамилий. Хорошенько подумав над этой проблемой, она решила, что подтасовка будет раскрыта. Комен слишком въедлив, да и Нерман не производит впечатления простачка. А для нее доверие короля было очень важным. На этом строились все ее дальнейшие планы.

– Жаль все же, Гилем, что мы не успели с этим списком до покушения. – Ее голосок был чист и звонок. – Ему бы цены не было. Сейчас нужно поторопиться. Идут аресты. Скоро король узнает все и без моего участия.

– Конечно, госпожа, нужно поспешить, – чуть поклонился слуга.

– А Нерман правильно себя повел, правильно, – добавила Мирена. – Пусть он сдержит свои обещания, – тогда я ему отдам его врагов, а он расправится с моими. Думаю, что он поймет, как выгодно иметь со мной дело.

– Несомненно, госпожа.

Ференстарший прибыл в столицу как раз для того, чтобы узнать, как сильно в нем нуждаются именно здесь. Совмещать две должности – полководца и «детектора лжи» – было нелегко. Нередко они требовали его присутствия в разных местах в одно и то же время. Старик ни в коем случае не хотел оставлять военной службы. К тому же королю было некем его там заменить. Ферен не обладал выдающимся военным талантом, но был честным и трудолюбивым служакой. В ситуациях, не требующих воображения и отклонения от привычных или заранее отработанных схем, командование Ронела принесло бы безусловную победу.

– Я бы рекомендовал сейчас вооружить солдат метательными копьями, некоторым количеством мощных арбалетов, доступных нам, а в дальнейшем формировать отряды лучников, оснащенных тугими луками. – Ферен заканчивал свой доклад. – Амулеты Террота обеспечат достаточной силой для натяжения тетивы, что придаст стрелам дополнительную скорость. Но в качестве основного оружия для пехоты нужно выбрать чтото потяжелее. Например, молоты или секиры. Амулеты помогут солдатам справиться с их весом, а сила удара значительно возрастет. При некоторой удаче можно будет поражать даже ишибов.

– Почему отряды лучников нужно формировать в дальнейшем? – уточнил Комен.

– Обучение владению луком требует времени. Солдатам нужно хотя бы месяца три тренировок. А его величество утверждает, что столько времени у нас нет. Сейчас же мы располагаем лишь теми лучниками, которые служили еще Миэльсу. Их не так много.

– Скажика, уру, а какова дальность броска метательного копья? – поинтересовался король.

– Если использовать тяжелые копья весом примерно в семь – девять килограммов, а именно их я рекомендую использовать, то солдат с амулетом Террота может эффективно бросить их на расстояние более двадцати метров.

– А если взять полегче?

– Если копье легкое, то можно бросить и на сорок и более метров, но ведь его убойная сила будет очень низкой!

– Думаю, что достаточной, если все пойдет как надо, – улыбнулся Михаил.

Он спросил об этом не зря. Раздумывая, как одно– и двухфункциональные амулеты могут быть полезны, вспомнил о гранатах. Можно было попробовать создать амулет, который «взрывается» при сильном ударе, высвобождая заложенную в него тиэнергию. Для производства этих амулетов требовалась сущая «мелочь»: источник энергии для их зарядки на этапе массового изготовления и хороший резервуар – аналог батареи. Король знал из свитков, как создавать небольшие резервуары, а вот мощные являлись проблемой. У него не было возможности заняться сейчас исследованиями, но он очень надеялся, что ктонибудь поможет ему. Например, тот же Парет, который дал понять, что заинтересован именно в его правлении. Осталось лишь выяснить степень этой заинтересованности.

Граната, приделанная к наконечнику копья или брошенная сама по себе, может оказаться грозным оружием как против обычных солдат, так и против ишибов. Михаил также думал над возможностью создания боевых жезлов, извергающих пламя или работающих напрямую с ти . Но здесь были дополнительные сложности. Эти жезлы не совместимы с амулетом Террота. Один и тот же человек не мог одновременно нести на себе и то и другое. Была высокая вероятность отказа обоих амулетов. Конечно, адаптировать амулеты друг к другу не являлось бы проблемой. Но тогда возникала опасность разоблачения. Многие бы заподозрили, что он может работать с амулетами на потрясающе высоком уровне. По всему выходило, что боевой жезл пришлось бы использовать вдали от других амулетов. Гранат же эти ограничения касались лишь частично. Они ведь будут взрываться в стане врага. Но следовало подумать, что случится с амулетом Террота, если его обладатель станет носить с собой связку гранат.

– Хорошо, с вооружением разобрались, – подытожил король. – Теперь переходим к недавним событиям. Куда вел подземный ход?

– Он имел два входа, твое величество, – сказал Комен. – Один – из дворца, а второй находился на окраине Парма. Дворцовый вход был заблокирован амулетом, воздействующим на ти каждого, кто к нему приближался. Йонеру пришлось попотеть, прежде чем он обезвредил его.

– Ход засыпать. Что у нас с арестованными?

– Уважаемый уру Ферен еще не принял участия в допросах. Но, как я и подозревал, нам досталась сущая «мелочь». Ни одного лидера. Арестованные бунтовщики мало что знали. Я не терял надежды добраться до самой верхушки заговора, арестовывая по цепочке все новых и новых причастных к нему, но, с позволения твоего величества, одна из транжирок меня вновь опередила.

– Кто? Что она сделала?

– Тагга Мирена Фрарест. Признанная красавица и любовница многих очень знатных особ. Любовница в прошлом, конечно. Она принесла список, в котором перечисляются все, кто причастен к заговору. Даже более того: список снабжен комментариями, из которых ясна роль каждого.

– Ему можно верить?

– Это я сейчас проверяю, но думаю, что да.

– Почему она не пришла ко мне?

– Не знаю точно, твое величество, но тагга заявила следующее: «Пусть король судит не по моим словам, а по моим делам».

Михаил нахмурился. Это был сильный поступок. Сопровождаемый красивыми словами. Но король не испытывал никаких иллюзий, потому что мог видеть через призму романтических действий. Это все означало лишь одно: награда, которую потребует тагга, будет не просто велика, а очень велика. Тут тысячей золотых не отделаешься. Вообще же романтика настораживала его. Потому что при том же качестве требовала большей оплаты. Взять, например, благородного рыцаря и наемника. Они могут выполнять ту же самую работу с тем же самым результатом, но рыцарь, чей титул воспет в песнях, будет стоить дороже. Или другой пример: к девушке сватаются торговец и поэт. Торговцу нужно лишь ее тело, а поэту нужно все: и тело, и душа. При этом не факт, что поэт лучше торговца. Просто он требует большей платы, – неосязаемая романтика выше ценится.

– Гм… Комен, постарайся убедить эту даму в том, что ее информация важна, конечно, но не критична.

– Понимаю, твое величество.

– Мне бы очень хотелось знать, откуда прибыл этот имис, кто его нанял и за сколько, кто ему помогал, что они собирались делать в случае удачного покушения и, наконец, причастны ли к этому другие страны. Вообще же нам очень нужна разведка, Комен. Если бы она была, то многих проблем удавалось бы избежать.

– У нас нет доверенных людей, твое величество. Нужно время на то, чтобы они появились. Насчет имис представлю доклад на днях. Думаю, что к тому времени информация будет полной.

– Хорошо, Комен. О доверенных людях я тоже подумаю. У меня имеются коекакие идеи. Вот еще что: хотел посоветоваться, прежде чем принимать одно решение. Собираюсь отобрать имущество у всех, кто последовал за Миэльсом, а также у заговорщиков. Теперь это будет вполне реальным – ведь, похоже, кроме юга, который наш уже давно, мы сумеем присоединить и остальные части королевства. А потом передадим конфискованное имущество либо близким родственникам прежних владельцев, которые мне верны, либо в казну. Думаю, что это может поправить наши финансовые дела. Ксарр будет очень рад. Я вообще собираюсь привести к присяге всех дворян, включая женщин. Но не вызовет ли указ дополнительных волнений?

– Не думаю. Насчет земель – это общепринятый способ действий. Он никого не удивит – напротив, вполне ожидаем. А присяга дворян, и даже женщин… очень необычно, но привести к бунту не должна.

– Еще было бы хорошо найти способ получать с отобранных земель доход, – пробормотал король.

Покушение заставило его резко ускорить работу над новыми амулетами. Новая «машина» позволяла рассчитывать и моделировать более сложные функции. Конечно, Михаил никогда не был специалистом по компьютерам, а особенно по аналоговым. Но он был профессиональным ученым. Его работа заключалась в создании новых прикладных образцов медицинской техники и соответствующего программного обеспечения. Ученые, как правило, небогаты. Даже самые лучшие. За редкими исключениями, они не могут позволить себе нанимать фирмы для реализации их разработок. Поэтому хороший исследователь, особенно в области физиологии, просто обязан уметь делать различные вещи сам. К примеру, лично Михаил мог запросто собрать устройство для записи и фильтрации активности клеток, написать вполне функциональную программу для анализа разнообразных сигналов и многоемногое другое. Злополучный томограф, с помощью которого он попал в мир Горр, тоже был сделан практически только его руками. Конечно, он консультировался с коллегами или с физиками, использовал уже готовые разработки, часто действовал просто по аналогии, если принцип был не совсем ясен, но это все никак не умаляло его личных умений и знаний. Ему было далеко, скажем, до квалифицированного и профессионального программиста, кому он явно уступал как в скорости выполнения работы, так и в красоте ее. Но программы работали, а выдаваемый результат был вполне корректен. Абсолютная память, которую он приобрел в новом мире, немало способствовала повышению общей эффективности его трудов. Михаил еще в той, прошлой жизни считал, что каждый ученый должен быть не только специалистом в своей области, но и знать понемногу вообще отовсюду. Казалось бы, какое отношение к его деятельности имеют теоретическая физика или археология? Но он по возможности старался читать статьи даже по этим предметам, публикуемые в хороших журналах типа «Nature» и «Science». Конечно, проникновение в детали было недоступно ему, но общий смысл вполне понимал. Пожалуй, с ишибами мира Горр его роднило лишь одно качество – любознательность.

Теперь вот он думал над созданием бомб и гранат. По его задумке, они должны были мгновенно высвобождать вложенную в них тиэнергию в чистом виде. А это, в свою очередь, привело бы к повреждению или разрушению всех ти , расположенных вблизи. Причем, чем выше вложенная энергия, тем страшнее был бы результат, тем сложнее противостояние новому оружию. Однако нерешенным оставался главный вопрос: как хранить эту энергию. Свитки предоставили ему описание аналога «банки Лейбница» – примитивнейшей структуры, позволяющей хранить лишь малое количество энергии. Ему нужен был более совершенный резервуар. И в кратчайшие сроки.

Несмотря на военный союз, разведки Томола и Кманта работали отдельно друг от друга. В данный момент перед ними была поставлена задача любой ценой раздобыть секрет амулета Террота.

Уру Дыкон Бурен, посол Кманта, не был ограничен в деньгах. К нему стекалась информация со всех сторон. В ее доставке особенно преуспевали люди Наргела Миста, секретаря посла.

Наргел Мист был выходцем из семьи торговцев. Его отец снабжал замок Буренов различными вещами, а маленький Наргел часто играл с маленьким Дыконом. Затем, когда Дыкон покинул отчий дом, он взял в сопровождающие среди прочих и Миста. Так они и шли вместе по жизни – господин и его секретарь.

– Дыкон, у меня появились очень важные сведения. – Наргел начал свой очередной доклад. Наедине он обращался к послу посвойски: они ведь были друзьями с детства. – Удалось узнать, что существует некий Свиток, описывающий изготовление как амулета Террота, так и многих других уникальных двухфункциональных амулетов. По моей информации, он хранится у Аррала, Верховного ишиба.

– Зачем его хранить? Это же глупо. Почему Свиток не уничтожен?

– Ходят слухи, что это не просто свиток, а амулет. Часть записей еще недоступна.

Бурен был недоволен сложившимся положением вещей. Он не смог выполнить ясного и четкого приказа своего короля, – Раниг не откроет тайну изготовления амулетов Террота. В ходе недавних переговоров даже завуалированные угрозы не смогли помочь. Принц Нерман дал понять, что очень рассчитывает на то, что Фегрид поддержит его в случае нападения, если причиной вторжения явятся амулеты.

– Есть ли способ подобраться к Свитку? – поинтересовался Дыкон.

– Вот это я и пытаюсь выяснить. Пока что даже не известно, где Аррал его хранит.

– Ты прав, это очень важно, очень! Откуда Верховный ишиб мог его достать?

– А вот эта информация была получена уже от другого источника. Полагаю, что тут дело в какихто демонах.

– В каких еще демонах? – удивился Дыкон. – Ты о чем вообще говоришь?

Уру Бурен, образованный ишиб и приближенный короля Кманта, был очень здравомыслящим человеком. Он верил в плохие приметы, в полосу невезения, немного в привидения, но никак не в демонов.

– Мне удалось встретиться с одним из жителей Камора… – Голос Наргела был наполнен гордостью.

Встретиться с жителями Камора было непросто. Ксарр приложил немало усилий для этого. На настоящий момент никто не знал, куда они все подевались или под какими именами скрываются, хотя многие были крайне заинтересованы в том, чтобы поговорить хоть с кемто из легендарной деревни, приютившей принца.

– Поздравляю. Наконецто, – сказал уру Бурен. – Что же этот человек поведал тебе?

– Информация слегка запутанна. Над ней еще нужно думать. Но уверен, что, посмотрев с надлежащей стороны, мы все выясним.

– Ты не тяни, выкладывай. Зачем эти вступления? Запутанна или нет – разберемся.

– Ну что же, твоя воля. Значит, дело обстояло так: когда легендарный король Петтен впервые повстречал свою возлюбленную, на них напали демоны. Они были совершенно невидимы и неосязаемы.

– Подождика. Если невидимы и неосязаемы, как король понял, что на него напали?

– Возлюбленная сказала, видимо.

– Хм… а при чем тут король Пе… Ну ладно, продолжай.

– Так вот, когда они напали, то лишь сила любви могла противостоять им.

– Сила чего?

– Любви.

Бурен почувствовал, что начинает потеть:

– Ты что, издеваешься?

– Нет, Дыкон, так мне рассказал этот человек. Подожди, может быть, дальше станет понятней.

– Хм.

– Демоны были посрамлены. Они бежали, бросив доспехи, в которые потом переоделись не только король с возлюбленной, но и кочевники.

– Ты уверен, что человек был из Камора?

– Да, это не вызывает сомнений. Когда кочевники стали невидимыми и неосязаемыми, то решили похитить прекрасную возлюбленную короля.

– Это она тоже сказала?

– Разумеется. Потом же королю Петтену надоело, что он не может ничего ни видеть, ни слышать, поэтому он решил создать могучий амулет, записать все на Свитке, а Свиток отдать великому Арралу.

– Вон!

– Что?

– Пшел вон! Петтен умер пятьсот лет назад! Все, что ты заплатил этому «жителю», будет вычтено из твоего жалованья. Большей ерунды я не слышал! Чтобы до завтрашнего дня мне на глаза не показывался!

Наргел Мист ничего не мог понять. Он был убежден, что старик, который рассказал ему эту историю, действительно жил в Каморе. Что, конечно, являлось абсолютной правдой. Старик Роппен, который прославился переговорами с кочевниками, был единственным, кому Михаил доверил честь говорить от имени Камора. Роппен не подвел, да и не мог подвести. Он был совершенно безумен.

Не все мятежные дворяне сумели скрыться. Этому немало способствовал тот факт, что ворота Парма так и не были открыты тем утром изза происшествия с кражей доспехов.

Аресты прокатились волной по Парму. Список Мирены ускорил дело. В конце концов количество задержанных сделало невозможным качественные допросы всех. Замок Курут был забит заключенными.

Король только что поднялся из подвального «компьютерного» помещения. Работа там двигалась споро, поэтому он был в хорошем расположении духа. Заговор сорвался, соседние державы не могли решиться напасть изза боязни усиления друг друга, видимых причин для беспокойства не было. Он даже не предчувствовал проблем, забыв о главном законе: истинные неприятности возникают неожиданно.

Комен, находящийся в приемном кабинете, тоже олицетворял самодовольство.

– Твое величество, я готов полностью описать картину заговора, – начал он. – Это целиком местное произведение.

Бывает, что однаединственная фраза может запустить лавину неприятных ощущений. Причем совсем не обязательно, чтобы говорящий вкладывал в нее какойто мрачный смысл. Комен, например, считал, что новости хороши. Но для короля это известие прозвучало как гром среди ясного неба. Михаил не ожидал такого услышать.

– Миэльс не причастен совсем? – Озабоченность отразилась на его лице: он не на шутку встревожился. – Как это возможно? Тогда покушение должно быть очень странным.

– Нет, к удивлению, не причастен. Но чего странного в покушении? Во главе заговорщиков стояли трое. Далл Кентор, ишиб, который скрылся, тагга Ураст, тоже ишиб, был убит при задержании, тагга Варрел находится в наших руках. С этим все совершенно понятно.

– Понятно, говоришь… Кентор – это двоюродный брат главы семьи Хростов?

– Совершенно верно.

– На что они рассчитывали в случае моей смерти?

– Тагга Варрел показал, что далл Кентор хотел короноваться.

Король задумался. Он прошел несколько раз взад и вперед по комнате. Затем резко остановился:

– Ты уверен в этом?

– Да, твое величество.

– Скажи, а этот Кентор в своем уме?

– Не слышал, чтобы он был сумасшедшим.

Михаил нахмурился, его лицо помрачнело. Поймав удивленный взгляд Комена, он поинтересовался:

– Не слишком ли много королей для бедного Ранига?

– Твое величество не верит показаниям тагга? Он их дал в присутствии Ферена.

– Верю, Комен, верю. Но посуди сам: Миэльс все еще жив, а тут появляется новый король. Это… гм… крайне странный поступок со стороны далла Кентора. Я бы сказал, самоубийственный. Кто он такой? Какие у него права на трон?

– Он – троюродный племянник твоего отца, короля Ортера.

– Ну и что, Комен? Это чтото значит? Я уверен, что кроме него есть масса более родовитых претендентов на трон. Разве не так?

– Есть, конечно, твое величество… – Главный полицейский никак не мог понять, куда клонит собеседник.

– А еще есть живой Миэльс. Еще живы все главы четырех родов: Хростов, Бинторов, Кареттов, Раунов… Ты понимаешь, что я хочу сказать?

– Откровенно говоря, нет, – признался Комен.

– Я думаю, тут все просто. Ктото очень хочет наложить руку на Раниг, пользуясь сумятицей.

– Почему твое величество сделал такие выводы?

– Вопервых, Кентору не удержаться на троне без поддержки извне в будущем. В отличие от того же Миэльса. Вовторых, нужно быть безумцем, чтобы пытаться убить меня, не имея этой поддержки в настоящем. Втретьих, подготовка к покушению была бы невозможной, если бы поддержки не было в прошлом. Ты узнал, откуда взялся имис?

– Тагга Варрел сказал, что его наняли за большие деньги.

– Наняли где?

– Неизвестно, этим занимался далл Кентор.

– Как его настоящее имя?

– Никто не знает.

– Видишь, Комен, видишь, это все очень странно. Неизвестно, откуда прибывает имис, чьего имени тоже никто не знает… Ты поинтересовался у арестованных, что они собирались делать потом?

– Когда, твое величество?

– Если бы их план удался и я бы умер. Вот в следующие минуты – что бы они делали?

– Они планировали бежать, пользуясь сумятицей. А потом далл Кентор…

Михаил нахмурился еще сильнее:

– Зачем же убивать меня, чтобы потом бежать? Может быть, имис и убежал бы, даже наверняка. Также, возможно, ишибы смогли бы скрыться. А остальные? У них ведь не было шансов. Они это понимали?

– Ишибы и имис обещали им помощь. Обещали отвлечь солдат…

– Нет, Комен. Акция самоубийственная.

– Но далл Кентор публично поклялся своей честью в том, что спасет их, если покушение будет удачным.

– Поклялся? Ну и что?

– Твое величество, ты пугаешь меня.

Главный полицейский был, конечно, прогрессивным и нещепетильным человеком, но даже в его голове не умещалась мысль, как можно явно нарушить клятву честью, данную прилюдно. Он считал, что допускается схитрить, както ее обойти, но просто пренебречь ею? Нет! Если клятва высказана столь категорично, то сделать уже ничего нельзя. Несмываемый позор лег бы на лжеца. Одно дело обещания и совсем другое – такая клятва.

Король не понимал этих нюансов. Он, в силу своего иномирного происхождения, гораздо свободнее относился к нарушенным торжественным публичным обещаниям, которые давали другие люди. Потому что слишком часто наблюдал патологических клятвопреступников, выдающих себя за президентов и премьерминистров.

– Думаешь, он бы сдержал слово?

– Конечно, твое величество. Такую клятву невозможно не сдержать. Иначе потеряешь все.

– Час от часу не легче, – вздохнул Михаил. Ситуация ставила уже в тупик и его самого. – Вот смотри: ты знаешь, что он бы сдержал слово, но одновременно с этим ты знаешь, что это слово невозможно сдержать! Как бы один имис и несколько ишибов остановили мою личную охрану, а затем, возможно, и двух великих ишибов: Йонера и Аррала? Как бы они остановили сотни солдат, которые были бы на месте в ближайшее время? Как бы эти бездари, дворянчики, убегали с площади?

– Не знаю, твое величество… – Комен был тоже озадачен. Он безусловно верил в слово далла, но видел и логику короля. – Может быть, у них была еще поддержка?

– Мне не хочется этого говорить, но нам придется допросить всех наших офицеров, – внезапно сказал Михаил.

– Допросить всех офицеров? Почему?

– А где им взять поддержку? Только от королевских войск. Моих войск.

– Но ведь гдето рядом с площадью могли быть еще вражеские ишибы!

– Комен, теперь ты пугаешь меня. Ты получил этот список, узнал имена всех заговорщиков – и успокоился. Впрочем, это типичная ошибка даже самых способных людей. Получить нужный результат и уже не думать дальше. Если там были еще вражеские ишибы, то почему они не напали сразу, вместе со всеми?

Главный полицейский задумался:

– Но почему не напали наши же офицеры, если это все именно так?

– Они либо просто решили понаблюдать и выяснить сначала, чем покушение закончится, либо их остановила присяга или то, как они ее понимают. Идти против живого короля – это одно, а против мертвого – совершенно другое: тогда присяга, данная прежде, становится бессмысленной. А так – они как бы чисты. Ведь всегда можно сделать вид, что ничего не знал о заговоре. Но если я мертв, то солдаты пойдут за офицерами без сомнений.

– А почему тогда об изменниках в нашей армии ничего не знали арестованные заговорщики?

– Не заговорщики, Комен, а подсадные утки. Ты бывал на охоте? Использовал манки, чтобы привлекать уток? Не использовал? Но не суть важно. Так вот, если бы меня убили, то у Ранига был бы подсадной король, за чьей спиной скрывались бы совсем другие страны. Очередной претендент на престол знал, конечно, об офицерах. Потому и обещал. Остальные – нет. Зачем им знать?

– Твое величество считает, что это – не просто заговор дворян, а тайное вторжение извне при поддержке нашей же армии?

– Именно так, Комен, именно так. Я, признаться, был уверен, что во всем этом присутствует рука Миэльса. Пусть замаскированная под восстание местных дворян, но все же его рука. Однако если далл Кентор решил сам короноваться, то это меняет многое. Теперь чувствую, что наши проблемы начинаются гораздо раньше, чем я ожидал. Возможно, стоит подумать о том, чтобы отозвать Торка и Танера с их полками.

Глава 8

Резервуары

Случай – это одна из самых слабых величин в деле планирования, что не мешает ему доставлять самые сильные неприятности. Случай опасен своей непредсказуемостью. Указы королей, планы военачальников – все пустяк перед ним. Он не умеет читать и подчиняться приказам. Случай не знает сочувствия или жалости. Он может быть смешон или печален, но никогда не бывает нейтральным, потому что тогда его просто не замечают.

Торк оказался перед Зельцаром на рассвете. Ворота были заперты, на стенах толпились защитники. Бывшему наемнику это совсем не понравилось. Нет, он не воспринимал защитников города всерьез, просто торопился в следующую провинцию. Сражений на пути практически не возникало – почти все города и поселки признавали власть нового короля без боя. Без боя, но с переговорами, что отнимало массу времени. Торк опасался, что Танер опередит его. По расчетам бывшего учителя Маэта, он прошел чуть больше половины предназначенного пути. Ему очень не хотелось натолкнуться на солдат беглого имперского офицера до того, как миссия по присоединению провинций, порученная королем, будет полностью выполнена.

Еще раз оглядев давно не чиненные стены и ржавые ворота, Торк тяжело вздохнул. Он мечтал о том, чтобы отдать приказ атаковать незамедлительно. Перед его мысленным взором уже вставали картины, как непобедимые солдаты в доспехах Террота под прикрытием столь же непобедимых ишибов забираются на стены наглого городка. Как тысяча врывается туда, круша дерзких, осмелившихся усомниться в том, кто перед ними. Упоение битвой, радость победы – вот что будет написано на лицах солдат… Увы, король это запретил категорически.

Бывший простой наемник, а теперь – ранигский дворянин и полковник, был очень дисциплинированным человеком. Его величество ясно дал понять, что желал бы сохранить своих подданных в целости. Торку предстояли вновь занудные беседы с командирами гарнизонов – ставленниками сбежавших семейств – и с толстякамиуправляющими.

– Лейтенант! – крикнул он. – Подойдика сюда.

Лейтенант Тшаль, мелкопоместный дворянин, был с королем Нерманом с самого начала. Он присоединился к армии истинного владыки Ранига еще перед взятием крепости Зарр. Именно Тшаль доставлял в Парм первые королевские указы. Все это должно было оказать решительное влияние на его карьеру. Но принципиальный генерал Ферен отказался представлять того на чин капитана. Проблема заключалась в том, что Тшаль был слишком задирист. Ни одна серьезная стычка не обходилась без его участия. Когда количество драк превысило критический уровень, Тшаль был отправлен под опеку Торка. Торк, по выражению Ферена, «еще не таких приводил в чувство».

Действительно в ходе миссии присоединения провинций тот вел себя тише воды и ниже травы, не доставляя полковнику никакого беспокойства. Задиристость Тшаля проявлялась лишь в ходе редких стычек с противником, что шло на пользу всем. Полковник полностью доверял своему офицеру.

– Вот что, лейтенант, прогуляйся к воротам и предложи коменданту выйти для переговоров. Гарантируй ему безопасность и все такое… Ну, ты знаешь. Выполняй.

Вот тутто в тщательно отработанную схему и вмешался случай. Сначала все шло как обычно. Тшаль приблизился к городским стенам и начал чтото объяснять их защитникам. В него не пытались стрелять. Напротив, было видно, что все больше и больше людей втягиваются в обсуждение. Торк не волновался – лейтенант делал работу, уже ставшую привычной. Полковник не стал беспокоиться и тогда, когда жесты неуемного парламентера начали казаться резче. Теперь можно было услышать даже отдельные звуки, долетавшие от ворот.

– Они что, кричат там, что ли? – пробормотал озадаченный Торк.

Дальнейшее представлялось ему как кошмар. Полномочный парламентер и благородный ранигский дворянин внезапно повернулся спиной к городу и, не переставая чтото кричать, начал обеими руками стягивать с себя штаны. Когда это ему удалось, то противостоящие стороны заметили, что портков он не носил. Затем означенный дворянин слегка оттопырил место, обращенное к городу, стал похлопывать по нему одной рукой, а вторую руку использовал для изображения причудливой траектории. Данная траектория, судя по движению руки, должна была начинаться гдето за городскими воротами, охватывая всех, находившихся там, а заканчиваться в районе уже упомянутого места, обращенного к городу.

Люди на крепостной стене взвыли. Этот вой, такой отчетливый и синхронный, без труда достиг королевской армии. Надо отдать должное Торку, он был догадлив. Еще до того как в его парламентера полетели стрелы, овощи, поломанные корзины, мотки веревки и прочие предметы, полковник понял, что переговоры провалены.

Новость о штурме Зельцара не улучшила настроения короля. Это явилось последним фактором для принятия решения об отзыве полков Торка и Танера. Нужно было слать гонца с указанием завершить все текущие дела и возвращаться в Парм. Михаил чувствовал: чтото витает в воздухе. Остальные провинции могли подождать.

Лейтенант Тшаль понуро стоял перед его величеством. Послание о штурме Зельцара доставил именно он.

– Плохо, лейтенант, плохо, – сказал король. – Солдат должен уметь держать себя в руках. Если бы ты был богат, то я бы, пожалуй, взыскал с тебя средства на восстановление города. А так – что с тобой делать? В столице оставить нельзя, в поход отправить тоже нельзя. Я бы тебя разжаловал и выгнал из армии, но ты со мной давно, так что дам еще один шанс. Может быть, как командир окажешься более ответственным. Отправишься в Зарр. Помнишь эту крепость? Так вот, сменишь там уру Лоарна, который является комендантом. Командование будет на тебе. Ставлю две задачи: не допустить вторжения кочевников и, по возможности, обратить их внимание на Томол. Томолу об этом не нужно знать, конечно. Справишься – молодец. Нет – тогда уж лучше умри на поле боя как храбрец. Ступай.

Михаил думал, что ничем не рискует, отправляя непутевого офицера в Зарр, в ссылку. Он полагал, что со стороны кочевников опасности нет. Зато вместо задиристого Тшаля к нему прибудет уру Лоарн, обладающий хорошей репутацией. Обмен был удачным.

Общее собрание всех офицеров, кроме дежурных, должно было состояться через три часа. Король собирался провести свободное время с максимальной пользой. На повестке дня была встреча с Паретом.

Его величеству очень нравился сад великого ишиба. Гигантские папоротники производили неизгладимое впечатление. Именно поэтому Михаил не стал приглашать Парета во дворец, а отправился к нему сам.

Искомый дом был недалеко от дворца, и король предпринял пешую прогулку. Если сравнивать Парм во время царствования Миэльса и Парм сегодняшний, то они выглядели как два разных города. Нетнет, здания были одни и те же, но улицы… Сразу после захвата столицы принц Нерман распорядился усовершенствовать канализационную систему. Раньше она была не очень хороша. Говоря откровенно, ее просто не существовало. Сточные воды и мусор заполняли собой улицы. В бедных кварталах и узких улочках вообще царила неистребимая вонь. Теперь же Михаил видел, как трубы, проложенные в нужных местах, исправили многое. К сожалению, пока что не удалось охватить трубами весь город, но процесс не останавливался.

Сначала Ксарр был недоволен возникшими тратами. Материалы и оплата рабочих стоили определенных денег. Но затем он самостоятельно, без подсказки его величества, нашел выход. За пользование новой канализацией взимался налог. А не пользоваться ею было нельзя – тогда накладывался штраф, который был во много раз больше налога. Налоговое исключение делалось лишь для неимущих граждан. То же самое касалось мусора. Его нужно было выбрасывать в строго определенных местах, откуда он вывозился. За нарушение – либо штраф, либо принудительные работы по вывозу того же самого мусора. Конечно, за столь короткий срок еще не все прониклись важностью проблемы соблюдения чистоты, но король знал, что полицейские патрули в сочетании с дежурными ишибами рано или поздно доберутся и до самых хитрых нарушителей. Михаил был настроен весьма решительно – в свинарнике ему жить не хотелось.

Теперь, с его точки зрения, по улицам Парма было приятно гулять. В планах стояло их расширение с последующим озеленением. Если бы не постоянная угроза войны, столица Ранига изменилась бы гораздо больше.

Подойдя к дому Парета, он вздохнул. Со времени первого визита прошло несколько месяцев, но ему казалось, что это было вечность назад. Слишком многое случилось за этот срок.

Его охрана осталась за воротами. Тут дело было даже не в том, что король полагал, будто в доме великого ишиба ему ничто не угрожает. Дело было в том, что он хотел продемонстрировать свое доверие хозяину. Парет был нужен ему. Он рассуждал просто: если тебе требуется чьято помощь, то лучше сделать так, чтобы человек, ее оказывающий, испытывал от этого приятные эмоции. На заре своей карьеры в новом мире Михаил специально «работал» над установлением дружеских отношений с Маэтом и Торком. Сейчас дело требовало дружбы с Паретом.

Великий ишиб встретил его очень хорошо и немедленно повел внутрь дома мимо странных, хаотически расставленных статуй. Это был третий визит короля в дом любящего роскошь Парета. Ишиба отличал не только халат, сшитый из лучших тканей, но и многочисленные перстни на пальцах, и даже прическа, соответствующая последней моде. Кентер, один из любимых учеников Парета, почемуто следовал за королем и учителем до самых дверей приемной комнаты.

– Твое величество, располагайся, – демонстрировал Парет учтивые манеры. – Признаться, наш прошлый разговор произвел неизгладимое впечатление на меня. Даже думал просить аудиенции у твоего величества, а тут – такая удача: ты нанес мне визит.

– Я тоже рад видеть островок образования и здравого смысла во всем этом хаосе, – улыбнулся Михаил.

– Предположу, что дело, приведшее тебя ко мне, очень важно. До меня доходят слухи об отсутствии спокойствия в стране и за ее пределами. Опять же, этот заговор…

– Скажи, ты разбираешься в амулетах? – Король решил сразу взять быка за рога. Раньше он опасался даже лишний раз употреблять слово «амулет» в разговорах с ишибами, чтобы не натолкнуть их на нежелательные мысли. Теперь же ситуация требовала резкого ускорения его действий. Возможно, даже любой ценой.

– Одно время я работал над ними. Не скажу, что достиг особенных успехов: до амулета Террота мне было ох как далеко. Но все же несколько разработок кажутся мне не совсем безнадежными.

– А о резервуарах для хранения тиэнергии ты чтонибудь знаешь?

– Знаю, но это очень непростая тема, – вздохнул Парет. – Лучшие ишибы трудились над нею долгое время, но результатов достигли не все.

Михаил отлично понял сказанное. Великий ишиб чтото знал и сейчас просто набивал себе цену. Может быть, он собрался торговаться? Произвести какойто обмен? Это требовало немедленного уточнения.

– Парет, ты же тоже лучший ишиб, – улыбнулся король. – О тебе при жизни уже ходят легенды. Я даже горжусь тем, что такой выдающийся человек живет в Раниге. За любую информацию заплачу более чем щедро. Понимаю, что деньги тебе особенно не нужны, но могу оплатить другой информацией или еще чемто. Налоговыми льготами, например.

– Полагаю, что твое величество все равно не ответит на вопрос, который интересует меня более всего, – начал Парет. – Нетнет, не спрашивай, что это за вопрос, прошу тебя. Ты – первый понастоящему умный король за последнее время. И ты, и я понимаем важность этой великой тайны. Поэтому моя просьба будет более чем скромна: не мог бы ты предоставить несколько амулетов Террота мне в пользование? Хочу проверить их действие, а также снабдить ими своих учеников.

Михаил задумался. Просьба отнюдь не выглядела скромной. До сих пор он был единоличным владельцем амулетов, потому что лишь его люди пользовались ими. Парет же являлся независимым. Отдавать ему амулеты не хотелось. С другой стороны, ценность информации должна быть велика, если ишиб требует столь высокой платы. По обыкновению, король решил попробовать убить одним выстрелом двух зайцев: сохранить амулеты, приобрести сведения о резервуарах и, может быть, коечто еще.

– Парет, я буду честен с тобой: амулеты представляют большую ценность. Нет, не воспринимай это как отказ, – я еще не закончил свою мысль. Позволь мне немного отойти от этой темы. Вот скажи, какова величина твоей школы?

– Сейчас у меня двадцать учеников, – с тщательно скрываемой гордостью ответил великий ишиб.

Это было много. Даже очень много. Но нотки гордости в словах Парета вселили в Михаила надежду на удачное претворение в жизнь его плана.

– Есть ли школы больше твоей?

– В Раниге нет, в ближайших королевствах – пожалуй, тоже. А вот в Фегриде существует просто гигантская школа. В ней – несколько сотен учеников ишибов. Но их обучает не один учитель, а множество под патронажем императора.

«Очень интересно, – подумал король. – Както я упустил тот факт, что гдето уже может существовать подобное».

– А качество обучения? Как отличается качество обучения в императорской школе по сравнению с твоей?

Парет поморщился:

– Твое величество, я делаю все, что в моих силах. Но ведь мои возможности ограниченны, как и перечень моих талантов. Там же – разные учителя. У них – разные способности. Конечно, на среднем уровне мои ученики не уступят выходцам из имперской школы. Но если сравнивать лучших… пожалуй, лучшие выпускники Фегрида превзойдут моих.

Михаил мысленно расхохотался. Горечь, прозвучавшая в ответе, радовала. Великий ишиб был в его руках.

– Парет, я думаю, что дам тебе амулеты. Пожалуй, для начала штук десять. А потом, если понадобится больше, буду давать еще. Без всякой оплаты. Просто так.

– Благодарю, твое величество… – Тот был удивлен таким поворотом событий.

– Пользуясь тем, что у нас хорошие отношения и, возможно, даже дружба, не побоюсь этого слова, мне также хотелось бы помочь тебе в другом деле… – Король сделал паузу. – Конечно, это может пойти даже во вред моим текущим трудам, потому что мне нужны люди, но я не могу смотреть, как страдает человек, которого я называю своим другом! Который мне так помог во время коронации!

Недоумение на лице собеседника усилилось.

– Конечно, я чрезвычайно благодарен твоему величеству… но что имеется в виду?

– Парет, предлагаю тебе возглавить школу, которая в будущем по размерам не будет уступать фегридской. Самостоятельную, независимую от королевской власти, но получающую от меня финансирование. Назовем ее Академией. Ты станешь ее главой, а также приобретешь право набирать других ишибовучителей, включая даже великих. Им можешь многое обещать от моего имени. Что скажешь?

Недоумение сменилось растерянностью. Это было нечастое выражение на лице мудреца Парета.

– Если школа будет независима от тебя, то зачем твоему величеству ее поддерживать? – задал он наиболее интересующий его вопрос.

– У меня несколько причин. – Открытая и искренняя улыбка на лице Михаила навела бы Ференастаршего на размышления о том, что лучше всего сейчас не пользоваться даром видения правды. – Вопервых, королевство будет иметь приоритет в выборе выпускников для дальнейшей службы. Вовторых, у меня будет голосдругой в совете Академии при голосовании…

– В совете?

– Я объясню потом, как это все работает. Смысл в том, что ты станешь полноценным главой независимой и огромной школы, не испытывающей никаких проблем с деньгами, что позволит тебе брать учеников невзирая на то, могут они оплатить обучение или нет. Остальное – мелочи.

– Но как раз эти мелочи и хотелось бы уточнить…

– Парет, ну что ты? Разве ты не веришь мне, королю? Все будет именно так, как я сказал. Никакого обмана. Поверь, в первую очередь это выгодно тебе. Твои ученики будут лучшими!

Михаил, как выходец из другого мира, точно знал, что истинной независимости не бывает. Что всегда найдутся лазейки для того, чтобы его власть контролировала и Академию. Но откуда это было знать мудрецу, живущему в одном из провинциальных королевств? Для таких выводов недостаточно одного ума: здесь нужно сочетание ума и опыта. Конечно, всем было известно, что Парет много путешествовал. Но все же знания, которые получил Михаил, внимательно следя за политическими новостями своего мира, были довольно специфическими. Сейчас для короля являлось важным лишь принципиальное согласие ишиба.

– Ну что, Парет, ты согласен?

– Если все обстоит так, как говорит твое величество, то, скорее, да. Мне бы хотелось еще обдумать это предложение, поговорить о мелочах…

– Отлично. Академия будет служить вящей славе Ранига. Вот в чем вижу главную выгоду! Амулеты получишь сегодня же. И вообще не стесняйся обращаться, если чтото понадобится.

– Благодарю.

– А теперь, если позволишь, все же вернемся к проблеме резервуаров.

Парет был слишком озадачен происходящим. Его мысли витали вокруг будущей школы. Однако он попытался сосредоточиться на вопросе:

– Они бывают двух видов. В первом случае тиэнергия хранится в первоначальном виде. Здесь особое значение имеет основа амулета. Если сделать основу в виде петли и использовать особый редкий материал, то ти будет как бы двигаться по этой петле.

– Почему же нужен именно особый материал? – уточнил король.

– Если взять чтото обычное – дерево, к примеру, то движение ти быстро сойдет на нет. Собственная ти дерева остановит его, накопленная ти рассеется. Нужна специальная основа – камень, который встречается далеко на севере.

«Он, кажется, говорит об аналоге сверхпроводников», – мелькнула догадка в голове Михаила.

– Но помимо того что камень дорого стоит, с ним работать очень опасно: если чтото пойдет не так, неминуем взрыв. Камень иногда самостоятельно изменяет свою ти !

– А каков же второй вариант? – Перспектива использовать для гранат камень, который стоит баснословно дорого и нестабилен, короля не вдохновила.

– Второй вариант часто используется в амулетах. Нужно как бы разделить ти на две половины – «черную» и «белую» – и «закрепить» их на разных частях амулета.

Михаилу этот способ был знаком: именно его он использовал в своих разработках. Проблема была в слабых мощностях.

– Я пробовал это сделать. Получается очень маленький эффект.

Парет улыбнулся:

– Вот тутто я могу тебе дать полезный совет. Здесь тоже все зависит от основы амулета. Если ты возьмешь определенное дерево, сделаешь из него две пластины, а между ними положишь кусок другого дерева, то сможешь накопить гораздо больше энергии.

Михаил мысленно хлопнул себя по лбу. На этот раз перед ним был аналог конденсатора. Работая с этим видом резервуара ранее, он даже не догадывался, что это возможно. Слишком запутанными были описания. А он, чтобы сэкономить время, лишь скрупулезно им следовал. Теперь картина прояснялась.

– Но будь осторожен! Если пластины замкнутся, то…

– Произойдет взрыв, – закончил король.

– Именно, – рассмеялся Парет.

Взрыв как нельзя лучше отвечал устремлениям Михаила.

– А если требуется еще больше энергии?

Великий ишиб хмыкнул:

– Тогда используй не пластины, а слоанскую петлю.

– Слоанскую петлю? – переспросил король.

– Спираль.

Михаил проговорил с Паретом почти все три часа, что оставались до общего собрания офицеров. Спохватившись, он быстро попрощался, обещав ишибу в ближайшее время вернуться к разговору об Академии.

Когда король покинул здание, Парет позвал своего ученика. Тот уже рассказывал ранее о своих наблюдениях за способностями его величества. Например, для великого ишиба удивительным явился тот факт, что, когда король работал с ти , в окружающем его пространстве резко холодало. Это был обычный эффект вследствие разницы температур между типустым пространством и окружающей средой. Парет об этом знать не мог никак.

– Ну, Кентер, что скажешь теперь? Тебе удалось определить, на какое расстояние он видит ти ?

Кентер специально следил за малейшими изменениями ти статуй в доме, когда мимо них проходил Михаил. Эти статуи были особенными, фактически представляли собой простейшие амулеты. Если их касался напрямую аб или щуп, то ти статуй изменялось. По этим изменениям можно было косвенно судить о силе ишиба.

– Нет, учитель. Расстояние, на которое его величество видит ти , мне определить не удалось.

– Что, оно слишком большое?

– Наоборот. Его совсем нет.

– Как нет?! – Сегодняшний день вызывал у Парета сплошные стрессы. Даже его тщательно завитые и уложенные волосы слегка растрепались.

– Вот так, – развел руками ученик. – Он все статуи исследовал лишь с помощью щупа.

– А щуп у него какой?

– Могучий! Я такого вообще никогда не встречал. Он просто наполнен силой!

Парет почувствовал, что явно нуждается в отдыхе.

– Вот что, ты никому об этом не говори. Даже не намекай. Выводы мы с тобой сделаем потом. Они могут быть очень интересными.

Глава 9

О системном применении детектора лжи

Солдаты должны быть верны офицерам, а офицеры – своему королю. На этом держится любая монархия. Солдат вообще человек малоинформированный. Он не должен думать, потому что над ним слишком много тех, кто будет это делать за него. Офицеры же думать, наоборот, должны. Потому что даже самый верный из них ни за что не допустит мысли о том, что за него подумает король.

Это было первое общее собрание офицеров за всю историю Ранига. Мало кто знал его истинные причины. Также никто не догадывался о настоящей цели появления среди собравшихся Аррала, Йонера и Антека во главе почти всей личной охраны короля.

Дело происходило в большом тронном зале. Конечно, это количество участников могло вместиться и в помещение поменьше, но Михаил решил именно так. Опять же, мало кто знал о том, что ему просто могло понадобиться пространство для «маневра».

Когда его величество прибыл, все уже собрались. Два великих ишиба, Ферен и Комен располагались рядом с троном. Ишибы личной охраны рассредоточились вдоль стен. В принципе, они все обладали офицерским званием, так что их появление не вызвало особенного удивления.

– Господа, – начал Михаил. – До того как мы перейдем к основному вопросу, предлагаю вам высказать свое мнение о текущих событиях и реорганизации армии. Может быть, у когото есть предложения или сомнения? Не стесняйтесь, мы с генералами выслушаем внимательно.

Выражение лиц Ферена и Комена было непроницаемым. Они уже давно привыкли к чудачествам своего короля. Никому на целом свете не могло прийти в голову, что монарх может обращаться таким образом к сотне офицеров. К узкому кругу лиц штаба – да. Но не ко всем представителям офицерского корпуса одновременно. Идеи парламентских совещаний или политических организаций еще даже не казались утопией – их просто не было.

На лицах слушателей отразилось легкое удивление. Это удивление было бы более велико, если ктонибудь из лейтенантов или капитанов откликнулся на призыв его величества и стал рассказывать о собственных проблемах во всеуслышание. Итак, желающих выступить не нашлось.

– Ну что же, – продолжил король. – Если никто ничего сказать не хочет, то с печалью вынужден проинформировать о цели собрания. Среди нас может быть изменник.

Ропот был ему ответом.

– Или даже несколько изменников. Думаю, что это мы скоро выясним. Вообще же предполагаю проводить подобные собрания примерно раз в месяц, если позволит положение дел. Сейчас Комен объяснит вам, в чем суть.

Генерал слегка поклонился трону.

– Господа, после недавнего покушения на жизнь его величества выявились любопытные вещи. Отныне мы не можем быть уверенными ни в ком. Я понимаю, что большинство из вас – дворяне и офицеры, которые верны своей присяге. Никого не станут обвинять и подвергать унизительным допросам, если не будет на то существенных оснований. Король это гарантирует! Поэтому мы решили задать всем одинединственный вопрос. На него каждый должен ответить «да» или «нет». Попрошу всех построиться в шеренгу вдоль стен. Рекомендую хорошенько подумать и отвечать правду. В самом вопросе нет ничего страшного. Он звучит так: «В течение последних тридцати дней принимал ли ты участие в обсуждении или был ли просто свидетелем обсуждения в устной, письменной или иной форме, которое направлено во вред королю Нерману или его трудам?»

Ропот усилился. Теперь уже офицеры открыто переговаривались друг с другом. Нововведение было неслыханным.

– Господа! – Комен повысил голос, чтобы привлечь внимание всех. – Вопрос совершенно безобидный. Даже если ктото ответит «да» – это не будет являться признанием в измене. Просто данное лицо или лица останутся до выяснения всех подробностей, когда остальные покинут этот зал для несения дальнейшей службы. Мы побеседуем с ответившими «да», и если признаков измены не обнаружим, то они тоже будут свободны. Очень советую всем подумать и отвечать честно! Жизнь короля – прежде всего, каждый из нас поклялся ее защищать.

После того как построение офицеров было близко к завершению, главный полицейский перешел непосредственно к делу:

– Господа! Я задам этот вопрос один раз. Вы просто отвечаете по порядку. Ответивший «да» делает шаг вперед. Генерал Ферен в любой момент может остановить ответы. В этом случае он укажет на человека, которому будет необходимо пройти вон к тому месту рядом с ишибом Антеком. Затем я повторю вопрос, и ответы продолжатся.

Слава Ферена была всеобщей – никому не нужно было объяснять, в чем будет заключаться его роль. Суматоха, внезапно возникшая около главных дверей, подтвердила это. Двери были расположены как раз напротив трона, поэтому король мог все отлично видеть. Пара офицеров попыталась выйти из зала. Двое ишибов Антека охраняли этот выход, и еще по одному стояло у боковых дверей, которые были заперты.

– Что там происходит? – крикнул Комен. – Никто не выйдет отсюда, пока опрос не будет окончен!

Эти слова не только не успокоили пытавшихся покинуть помещение, но и подстегнули их пыл. Они бросились на прорыв. Хотя амулеты Террота и придавали их владельцам дополнительные силы, но обычно против ишибов, обладающих таким же амулетом, шансов у них не было. На этот раз отчаяние заставило беглецов совершить почти невозможное. Один из них попал в объятия охранника двери, зато другой сумел не только отшвырнуть ишиба, но и распахнуть створку.

Мог ли он бежать? Амулет Террота в достаточной степени стабилизирует ти , чтобы не бояться кратковременных атак обычных ишибов. Конечно, Михаил был способен «отключить» амулет беглеца – тот находился в пределах воздействия его щупа, – но королю не хотелось делать этого столь явно. Иначе его способность стала бы достоянием общественности. Он хотел приберечь свое умение на крайний случай.

Теоретически у офицера имелся крохотный шанс. Ему нужно было просто развить большую скорость, пробежать мимо охраны, пока она не успела опомниться, не встретить на своем пути патруля, както оторваться от погони, покинуть Парм – и все, он свободен как птица. Но практически шанса не было вообще. Дело в том, что его величество предусмотрительно оставил за дверями двух своих ишибов, с которыми посещал Парета. Вот они совместными усилиями и остановили беглеца.

Под руководством Антека с пытавшихся бежать сняли доспех Террота. Это были лейтенант Збентер и капитан Портек. Если лейтенант занимал должность командира роты в полевых войсках Ферена, то капитан был командиром батальона, входящего в состав гвардейского полка. Функцией этого полка была защита дворца и столицы.

Под охраной офицеры были выведены из тронного зала.

– Господа! Это прискорбное происшествие не помешает нашим планам. – Комену определенно нравилось ораторствовать. – Прошу всех занять прежние места! Сейчас мы приступим к ответам на вопрос.

Присутствующие, будучи под впечатлением происшедшего, быстро восстановили нарушенные было шеренги. Как главный полицейский и обещал, это не заняло много времени. Буквально через десять минут результат был уже ясен. Неправды не сказал никто. Шестеро ответили «да» и, как положено, сделали шаг вперед.

Комен не стал затягивать с допросами. Он даже предлагал его величеству присутствовать, но король уклонился. Вопервых, Михаил полностью доверял Комену, а вовторых, у него была масса других дел. Например, он только что сообразил, что генералу Ферену угрожает нешуточная опасность.

Раньше дар видения правды использовался от случая к случаю. Теперь же настало время серьезных решений: применение дара впервые было поставлено на систематическую основу. Более того, Ронел являлся единственным, от кого понастоящему зависели публичные опросы офицеров. Ведь только он мог определить, где правда и где ложь, по одному лишь слову!

Король точно знал, что у страны и у него лично существуют могущественные враги. Офицеры Ранига для них были отличной целью. Подкуп, шантаж, угрозы – все что угодно могло быть пущено в ход. Теперь же выяснилось, что это невозможно! Подобный опрос легко гарантирует верность своему королю. Какой же у врагов выход? Очень простой – убить генерала Ферена.

Михаил учился на своих ошибках. Он не хотел быть поставленным перед фактом очередного покушения. Теперь старался думать о том, что может предпринять противник в будущем. Потеря верного и полезного Ронела нанесла бы сокрушительный удар по королевским планам.

Сразу после офицерского собрания его величество отправился в подвал к своей чудесной «машине».

Уже поздним вечером король, Комен и Ферен собрались вновь.

– Ну что, какие у нас новости? – поинтересовался Михаил. – Плохие, как обычно, или необычно плохие?

– Лейтенант Збентер и капитан Портек куплены известным им лицом с целью поддержать переворот после смерти твоего величества. Остальные шестеро почти не виновны, – доложил главный полицейский.

– А нам это «лицо» тоже известно?

– Да. Это – некий Неррант Круен, торговец. Он продает воск для свечей, а также светящиеся амулеты. Прибыл в Парм месяц назад с крупной партией товара. Дворецкий Пеннер купил у него несколько светильников. Йонер осматривал их в моем присутствии – ничего подозрительного не обнаружил.

– Месяц назад, значит… И откуда он прибыл?

– Из Томола.

– Вот как, – протянул Михаил. – Ну что же, я ожидал чегото подобного.

– Но он мог туда просто заглянуть по пути. Это может быть совпадением, – вставил Ферен.

– Нет, уру, нет, это не совпадение. Если подумать, то за покушением стояли либо Кмант, либо Томол, либо и тот и другой.

– А как же Фегрид? – Ронел был озадачен.

– Это не может быть Фегрид, – объяснил король. – У империи в руках Миэльс. Им совсем не нужно плодить дополнительных королей Ранига. Они и так обладают максимальным влиянием на Миэльса. В обмен на возвращение трона он еще долго будет плясать под их дудку.

– Я распорядился немедленно найти и арестовать торговца, – добавил Комен. – Но его дом сейчас подозрительно пуст. Пришлось оставить там несколько человек.

– Это верно. Но если он уже узнал об аресте офицеров, то, думаю, успел сбежать. Что он хоть им пообещал?

– Пять тысяч золотых каждому плюс звания тысячников в армии нового короля. Сразу после твоей смерти они должны были…

– Подожди, Комен. Расскажешь об этом подробно потом. В общих чертах я и так знаю, что они должны были сделать. А вот как там насчет тех шестерых, сказавших «да»? Что ты имел в виду, когда сообщил, что они почти не виновны?

– Четверо получали косвенные предложения, резко отказались от них, но не доложили об этом. Двое случайно подслушали разговоры и тоже не доложили об этом.

– Косвенные предложения? – переспросил Ферен. – Например, какие?

– Ронел, – улыбнулся Комен. – Мы все знаем, что ты никогда в своей жизни не получал косвенных предложений. Я бы очень хотел посмотреть на того храброго безумца, который бы их тебе сделал. Обычно – это намеки. В сослагательном наклонении. «Вот если бы ты…», или «Если бы я…», или еще лучше: «Если бы вдруг у Ранига оказался другой король…»

– Кто им делал эти предложения? – поинтересовался Михаил.

– Да все тот же Неррант Круен, парочка пока что неизвестных лиц и Наргел Мист, секретарь уважаемого посла Кманта.

– Секретаря ты тоже арестуешь?

– Нет, твое величество. Там запутанная ситуация. Оба были пьяны, играли в кости, говорили о всякой ерунде. Прямых предложений со стороны Наргела не было, даже косвенные под вопросом. Не думаю, что посол будет доволен, если мы арестуем его секретаря, не имея существенных доказательств.

– Хорошо, Комен, но торговца ты должен допросить сразу же после ареста.

– Да, твое величество.

– Этих шестерых на первый раз наказывать не станем. Постарайся им объяснить, что в таких случаях нужно немедленно ставить тебя в известность. А капитана и лейтенанта… отдадим под военный суд. Мне не хочется в этом участвовать, поэтому ты действуй по уставу, который мы с тобой обсудили, но еще не закончили дописывать. Постоянных военных судов у нас нет, поэтому сформируй две тройки судей из непосредственного начальника каждого и двух равных ему офицеров. Как решат, так и будет.

Комен поклонился.

– Теперь моя очередь рассказывать… – Король помедлил. – У меня есть новости для вас обоих.

Комен и Ферен насторожились. Тон его величества был очень серьезен.

– С этого дня вы не будете пользоваться амулетами Террота.

Собеседники с удивлением воззрились на своего короля.

– Не беспокойтесь, я их не заберу. То есть заберу, конечно, но дам взамен коечто другое, и это будет выглядеть точьвточь как амулет Террота. Но защита… защита станет гораздо лучше. Не задавайте никаких вопросов и даже старайтесь не думать о замене. Это приказ.

Михаил решил внести изменения в амулет великого ишиба и снабдить им своих друзей. К счастью, эти изменения были невелики. По его задумке, ти Комена и Ферена должно казаться идентичным ти носителей амулета Террота. Но новая защита не шла ни в какое сравнение с ним. У генералов не было аба , поэтому они не могли пользоваться всеми возможностями, которые предоставляет амулет великого ишиба. Зато, по крайней мере, король был бы более спокоен за их безопасность. Так в мире Горр появились четыре амулета великого ишиба вместо двух.

Идеи, высказанные Паретом, оказались очень полезными. Его величество находился в шаге от того, чтобы начать изготовление гранат. Перед ним стоял лишь один вопрос: где их испытывать?

В подвале? Исключено: может рухнуть дворец. Ночью на дворцовой площади? Этак весь Парм разбудишь. За городом в лесу? Михаилу не хотелось каждый раз бегать в лес и обратно, но другого выхода не было.

Пока что король наполнял заготовки энергией из собственного амулета. Хотя тот «питался» от разницы температур, всетаки его энергетический потенциал обладал некоторыми ограничениями. Помимо похолодания пространства вокруг изменяющегося ти короля, у амулета был другой побочный эффект. Если поступало слишком много энергии, то часть ее не «усваивалась» абом , а приводила к его изменениям, которые блокировали способность к управлению ти . С чем это было связано, он не знал: излишки энергии не получалось быстро «сбрасывать». Поэтому массивные и энергоемкие процессы были недоступны ему. Например, он не мог воздействовать огнем на большие площади, хотя теоретически недостатка в энергии для этого не испытывал. Ему очень хотелось избавиться от такого ограничения, но это могло бы потребовать месяцев исследований, а то и лет. Если речь шла об изготовлении обычных гранат, создании единичных молний, небольших стен огня, все было в порядке. Однако Михаил допускал, что рано или поздно возникнет ситуация, когда ему нужно будет либо быстро наполнять действительно огромный резервуар, либо делать чтонибудь другое, более масштабное, чем обычно.

И вот, зарядив в первый раз заготовки гранат, сделанные по рекомендации Парета, король был готов отправиться в лес. Поколебавшись, он решил полететь под покровом невидимости из соображений безопасности…

Осознание того, что у него за пазухой находятся заряженные гранаты, не очень радовало. Он ведь не был профессиональным минером или сапером, хотя и попытался учесть все здравые идеи, которые пришли ему в голову.

Но ощущения были не самыми приятными. Если описать их подробней, они слагались из двух составляющих. Вопервых, из опасения за свою жизнь. Вовторых, из беспокойства по поводу того, не поглупел ли он. Дело в том, что гранаты вполне могли быть заряжены в самом лесу, а не во дворце. Как их безопасно разрядить – он пока что не знал.

Раньше у него никогда не было рассеянности, которую приписывают настоящим ученым. С его точки зрения, она плохо отражается как на научных достижениях, так и на способности выживать.

Шепча торжественную клятву, что по благополучном возвращении во дворец он напишет сам себе руководство по технике безопасности и будет с ним сверяться каждый день, король долетел до пустынного лесного уголка.

Бросать гранаты он не собирался. Аккуратно положив одну из них под дерево, Михаил отошел метров на десять. С его точки зрения, взрыв должен быть маломощным. Если проводить аналогию с электрическим конденсатором, то энергия, которую это устройство может высвободить одномоментно, будет гораздо меньше энергии вследствие химической реакции в той же боевой гранате. Его величество иногда думал о ти именно в терминах электрофизики, которую, как хороший электрофизиолог, болееменее знал. Остановившись в удачном, с его точки зрения, месте, он пригнулся слегка на всякий случай и активировал гранату щупом.

Увы, как уже было сказано, минером он не являлся. Даже более того: прямо переносить законы электричества на процессы ти тоже не следовало. Это стало понятно ему совершенно отчетливо сразу после активации гранаты. Иногда бывает, что на человека находит какоето озарение. Королю повезло: к нему это озарение пришло два раза подряд. В первый раз – когда взрывная волна отбросила его метра на три, а второй раз – когда одно из деревьев начало падать прямо на него. Михаил не стал поздравлять себя с очередным открытием. Он очень резво вскочил на ноги и даже успел отбежать на некоторое расстояние. К счастью, этого не понадобилось: падению дерева помешали другие деревья.

Первое, что он сделал, – отошел еще немного от места взрыва и очень осторожно положил остальные гранаты на землю. И только после этого направился исследовать воронку. Дальше носить с собой заряженные и непроверенные гранаты такой силы ему совершенно не хотелось. Ведь стало понятно, что они опасны для него не гипотетически, а вполне реально. Даже мелькнула мысль обзавестись ассистентом для подобных испытаний. У Леонардо да Винчи ведь был собственный «летчик» для тестирования летательных конструкций. Конечно, Михаила, как современного гуманного ученого, всетаки беспокоил моральный аспект вовлечения в опасное дело постороннего человека, но он уже был не просто ученым: он был монархом. Эта профессия слегка сглаживает трепетное отношение к чужим жизням.

Воронка была довольно большой, а взрыв сломал дерево, рядом с которым располагалась граната. Но не это удивило его величество. Подойдя к месту испытания, он услышал стон. Довольно тихий звук, но перепутать его нельзя ни с чем.

Кто мог стонать? Михаил перед взрывом изучил пространство с помощью щупа и зрения. Конечно, осмотр был довольно поверхностный, он не заглядывал в каждую щель, просто «бросил взгляд», но все равно было бы очень трудно не заметить человека поблизости.

Король пошел на звук. Обнаружить его источник не составляло труда: в нескольких метрах от взрыва под деревом лежал человек. Его ти многое сказало бы опытному ишибу. Но Михаил не был опытен, поэтому ти «сообщило» ему лишь пару вещей: человек являлся ишибом и находился в состоянии оглушения.

Кроме того, «лесной житель» вовсе не был похож на настоящего лесного жителя. Хороший камзол, короткий меч у бедра… возможно, это даже знатный дворянин. Но что знатный дворянин делает в лесной чаще?

Король осмотрел дерево. Несколько нижних веток было поломано, причем с одной стороны. Такое чувство, что их сокрушило чтото тяжелое, падающее вниз. Размышления над этой проблемой натолкнули его величество на второй вопрос: что именно дворянин и ишиб делал не просто в лесу, а в лесу на дереве?

Говорят, если правильно сформулировать вопрос, то на него обязательно найдешь ответ. С точки зрения Михаила, вопрос был сформулирован идеально. Однако ответа не было. Конечно, пребывание незнакомца на дереве объясняло тот факт, что испытатель гранат мог его просто не заметить в листве. Но зачем он туда залез? Ведь до прихода короля незнакомец уже сидел там…

Любознательные люди не любят загадок, которые ставят в тупик. Время, необходимое незнакомцу на то, чтобы прийти в себя, его величество провел с пользой. Он взлетел и тщательным образом осмотрел ствол дерева. Может быть, там есть какоето дупло? А в дупле – клад или еще чтото ценное, что ишиб мог прятать? Ничего подобного не обнаружилось. Ствол был обычным. Это не могло быть даже наблюдательным пунктом! Засада? Но на кого? Здесь нет троп, здесь никто не ходит. Незнакомец просто сидел не очень высоко на дереве в глуши леса. Михаил почувствовал, что сойдет с ума, если немедленно не получит ответа.

К счастью, незнакомец оказал его величеству неоценимую услугу как раз в тот момент, когда король уже начал перебирать самые фантастические версии происходящего. Например, предположил, что ишиб дал какойто религиозный обет не слезать с деревьев, пока не закончится царствование его, Михаила. В таком случае король нанес сокрушительный идеологический удар по очередному стороннику Миэльса, сбросив того вниз взрывом… Подобного рода размышления могли далеко завести, но, как уже было сказано, к счастью, ишиб начал приходить в себя.

Глава 10

Ответный ход

Империя Фегрид. Многолюдные города с широкими тротуарами, роскошные виллы на побережье, отличные дороги. Эта страна ослепляет своими роскошью, размахом и отношением к рабам. В средневековой империи все должно быть большим: города, дворцы, армия и жестокость.

Посольство во главе с Маэтом прибыло в Иендерт, столицу Фегрида, без задержек. Кроме посла, оно состояло из трех ишибов, одним из которых был Иашт, тысячника в отставке Манка, а также взвода охраны из двенадцати солдат, носящих амулеты Террота.

Им удалось практически сразу снять дом в одном из относительно фешенебельных районов. Это был не дворец, но довольно большой трехэтажный особняк. Маэт хотел найти чтонибудь попроще, но Иашт этому воспротивился, заявив, что уважение к посольству зависит в том числе и от места проживания.

Перед послом стояли три задачи: добиться аудиенции у императора, арестовать прежнего посла, освободив жену Ксарра, и собрать как можно больше информации о Миэльсе. Кроме этого, у Маэта был еще и личный интерес – ему хотелось найти прекрасную Ларету или хотя бы получить сведения о том, где ее искать. Комен ничем ему не мог помочь: он понятия не имел, где находится его сестра.

Маэт и Иашт покинули императорский дворец обнадеженными. Им обещали прием у его величества в кратчайшие сроки – через пятьшесть дней.

– Твой новый друг действительно полезен, – сказал Иашт, когда они шли по мостовой. – Кто бы мог подумать, что тебе повезет познакомиться с племянником императора на второй день пребывания в Иендерте?

– Да, я сам удивляюсь, как это получилось, – улыбнулся Маэт. – Далл Цурент сам подошел ко мне, представился, долго расспрашивал о Раниге, о нашем короле… Он такой вежливый! Такой внимательный! А его невеста какая красавица!

– Какая невеста? – заинтересовался ишиб.

– Уру Аннета Шендел. Ах, какие у нее глаза!

– А ты уверен, что она его невеста? Тебе об этом сказали?

– Нет… Я предположил просто. Разве можно проводить время с такой девушкой – и не желать жениться на ней?

– Маэт, вопервых, она – уру, а он – племянник императора, четвертый наследник трона. Вовторых, мне кажется, что она родом из Ранига. Семья Шенделов мне известна. Все это очень странно…

– Да брось, Иашт, ты слишком подозрителен. Ищешь подвох там, где его нет. Далл Цурент ведь так помог нам с этим приемом. Обещал – и помог!

– Хотелось бы надеяться, что это так…

– Сегодня мы вместе с Манком идем к нему на ужин. Большая любезность с его стороны пригласить меня. А завтра мы отправимся путешествовать по городу. Он обещал показать мне все достойные внимания места! Почему ты молчишь? У тебя такое лицо, словно я тебе сообщаю о смерти близкого родственника.

– Понимаешь, Маэт, наш король поручил мне следить за тем, чтобы ты не наделал глупостей. Поручил учить тебя их не делать. Ситуация с этим даллом мне не нравится. На твоем месте я бы придумал какойнибудь предлог и отказался. По крайней мере, до того как мы встретимся с императором.

– Почему не нравится? Разве у тебя есть основания так утверждать?

– Нет, Маэт, оснований нет. Но внезапное знакомство с такой фигурой… симпатия с его стороны… и опять же эта девушка, уру…

– Ты опять за свое! Подозреваешь всех подряд! Это же такое полезное знакомство. Король Нерман ругал бы меня, если бы я не воспользовался случаем. Ну что они мне могут сделать? Не думаешь ли ты, что четвертый наследник трона империи похитит меня или убьет?

– Нет, не думаю.

– Тогда нет причин отказываться. Как он может навредить нам?

– Не знаю, Маэт, не знаю. Но это меня беспокоит…

Иашт не считал, что назначение временным послом Маэта было идеальным решением. Но, с другой стороны, он понимал короля. Кого ему еще было назначать из среды надежных лиц? В Раниге «кадровый голод». Его величество очень медленно «обрастал» верными людьми. Но тот факт, что заговор не проник в ближайшее окружение короля, подчеркивал правильность такого подхода. Род Ференов знаменит, пользуется безграничным доверием короля, способен выполнять «щекотливые» миссии… а то, что Маэт молод, – ничего, научится. На чемто же он должен учиться? Его величество просто обязан быть очень заинтересован в том, чтобы как можно быстрее передавать дела верному ему подрастающему поколению. «Старички» могли служить в прошлом многим королям, а для молодежи лишь Нерман был центром мира.

В любом случае Иашт не собирался спускать глаз с Маэта во время официальных и полуофициальных приемов. Встречи с новым знакомым, даллом, к таковым не относились. Их можно было подвести под понятие «дружеские». На плечи Иашта легли все организационные заботы нового посольства. Кроме всего прочего, ему нужно было позаботиться о смене Маэта на Манка на посту посла, когда Ференмладший выполнит стоящие перед ним задачи. Уру Манк нуждался в сильном заместителе, который контролировал бы все его действия. У Иашта были коекакие планы по поводу того, где такого заместителя взять. Если бы они провалились, ему самому пришлось бы исполнять эти обязанности.

Пока посол Ранига Ференмладший и тысячник в отставке Манк развлекались с новыми друзьями, Иашт приложил немало усилий, чтобы разузнать как можно больше о Миэльсе. Ему удалось установить, что бывший король все еще обладал реальной силой. Вокруг него были представители трех семейств, за исключением Кареттов, великие ишибы и тысячи солдат. Ставка находилась в небольшом городке Мненган недалеко от столицы Фегрида.

Иашт решил осмотреть все своими глазами. Ему хотелось подобраться к Миэльсу как можно ближе. Конечно, появление незнакомого ишиба могло бы вызвать подозрение, но ведь с ним был амулет Террота, замечательно скрывающий аб по желанию своего владельца. Единственное, что угрожало ему, – это разоблачение со стороны тех, кто мог знать его в лицо. Но, вопервых, таких людей в ставке Миэльса должно быть немного, а вовторых, кто же сможет заподозрить ишиба Иашта в крестьянине с телегой овощей?

Мненган был городом. А каждый город имеет рынок. Это – закон, распространяемый на многие миры. Иашт ничего не знал о множественности миров, зато много знал о крестьянском труде. Большего ему и не требовалось.

Он без помех прошел через городские ворота. Его расчет оказался верным. Кому интересен крестьянин с овощами? Совершенно никому, если он идет к рынку. Иашт же двигался к единственному дворцу в городке.

– Стой! Куда прешь со своей телегой?! – Окрик остановил его уже у дворцовой ограды.

– Господин, я заблудился, ищу рынок.

Хохот был ответом.

– Я слышал, что крестьяне полоумные. Но искать рынок около дворца! Вон отсюда! Здесь не место для черни.

То, что его прогоняли, уже ничего не решало. Иашт убедился, что подступы к Миэльсу охранялись более чем надежно. Пожалуй, существовал лишь один способ проникнуть за ограду: ночью и под покровом невидимости. Над этим вариантом стоило подумать.

Уже разворачивая телегу, которая порядком успела надоесть ему, он оказался свидетелем любопытного зрелища: из ворот выезжал паланкин. В Раниге паланкины не пользовались успехом, но в Фегриде их можно было встретить повсюду. Четверо рослых рабов тащили на себе носилки, на которых возлежал не кто иной, как королевский советник тагга Раун. Но не это удивило Иашта. С его точки зрения, Толер Раун мог бы ехать прямо на спине какогонибудь раба, это ничуть не смутило бы тагга. Иашта удивило счастливое выражение лица королевского советника.

Есть люди, которых радует не только, скажем, собственная семья, но и какойнибудь цветочек, случайно встреченный на дороге. Их может обрадовать хорошая погода, удача друга, случайно услышанные стихи… По мнению Иашта, Раун не относился к этой категории людей. Конечно же счастливая улыбка появлялась на его лице. Но это была стратегическая улыбка, которая возникала лишь по причине наличия свидетелей, которым было выгодно эту улыбку показать. Теперь же свидетелей не было. Разве могут быть ими охранники, рабы и какойто крестьянин?

Жизнь научила ишиба Иашта быть недоверчивым. Конечно, он не мог полностью исключать того, что у Рауна появилась новая любовница и он был теперь во власти романтических переживаний. Но это слегка не вязалось с образом королевского советника, о котором знал Иашт. Ишиб вообще рассуждал просто: что может сделать счастливым отъявленного мерзавца, к тому же находящегося в изгнании? Понятно, что какаято успешно проведенная или проводимая интрига.

Иашту не хотелось проводить параллелей между улыбкой Рауна и пребыванием нового ранигского посольства в Фегриде. Но по причине своей крайней подозрительности он не мог их не провести.

Счастливое выражение на лице любимой девушки автоматически трактуется влюбленным в нее в свою пользу. Счастливое выражение на лице врага должно настораживать.

Надо отдать должное Маэту, в промежутках между развлечениями он тоже не бездельничал. Несмотря на выпитое во время званого ужина спиртное, Ференмладший героически проснулся рано утром и в сопровождении охраны из двух ишибов и шести солдат направился к дому бывшего посла Ранига. У Маэта было подозрение, что посол Раллин мог переехать в ставку Миэльса. К счастью, оно не оправдалось.

Отряд быстро достиг двухэтажного особняка, который выглядел чуть хуже, чем дом посольства короля Нермана. Маэт постучал в ворота настолько сильно, что они задрожали. Ответ не заставил себя ждать.

– Что привело тебя ко мне, Ферен? – Хозяин дома приказал открыть ворота непрошеным гостям, а сам встретил их на пороге.

Уру Раллин, высокий и худой человек, имел аб и, конечно, знал почти всех пармских дворян в лицо. Маэт относился к той категории людей, которые могли видеть ти без возможности контроля, поэтому сразу же определил, что аб бывшего посла невелик. Раллин был уже немолод, а пост в Фегриде занимал на протяжении добрых двух десятков лет.

– Этот дом принадлежит тебе или Ранигу? – без предисловий поинтересовался Маэт.

– Это мой дом. – Интонации в голосе Раллина были далеко не дружелюбными.

– Мне нужно коечто здесь, то есть… нужен коекто. Предлагаю отдать их добровольно – и мы уйдем с миром.

– Очень невежливый тон. И наглая просьба, – тут же откликнулся посол. – Угрозы… Да кто ты такой, чтобы мне угрожать?

Маэт промолчал, глядя на собеседника исподлобья. Он не боялся ишибов. Даже не потому, что на нем был амулет Террота. Просто фамильная честь запрещала бояться чего бы то ни было.

– Кто тебе нужен? – перешел к делу Раллин.

– Твои рабы.

– Рабы? Ты собираешься их купить?

– Не иронизируй, уру. Я пришел за ними, и я уйду вместе с ними. Предлагаю отдать их мне добровольно. Тогда я не стану подвергать тебя аресту.

– Ты хочешь меня арестовать? – не на шутку удивился Раллин. – По какому обвинению?

– Ознакомься. – Маэт протянул собеседнику указ короля Нермана. В нем, без всяких объяснений причин, бывшему послу предписывалось немедленно явиться в Парм под вооруженной охраной.

В глубокой задумчивости Раллин прочел текст свитка.

– Мой король – Миэльс. Я подчиняюсь лишь ему. – Голос его был бесстрастен.

– Ты можешь подчиняться кому угодно, если немедленно отпустишь всех рабов. – Маэт отдавал себе отчет, что в словесной схватке проиграет опытному дипломату, поэтому старался как можно быстрее покончить со всем этим делом.

– Помилуй, Ферен, – улыбнулся Раллин. – Почему я должен их отпускать? Они – моя собственность.

– В Раниге нет рабства. Они свободны.

– Опять ты не прав. В моем Раниге рабство есть. Также оно есть и в Фегриде, в котором, если ты обратил внимание, мы находимся.

– Я должен понимать это как сопротивление аресту и законному королю? – Гнев отразился на лице Маэта. Молодость, помноженная на родовую гордость Ференов, не позволяла выслушивать насмешки.

– Понимай как хочешь. – Раллин демонстративно порвал королевский свиток.

Опытный дипломат совершил, пожалуй, самую большую ошибку в своей жизни. Ференам можно дерзить, можно насмехаться над ними – они не ответят сразу, если это противоречит их долгу. Но насмехаться над этим самым долгом нельзя. Даже Ронел не стал бы откладывать наказание. У Раллина был шанс. Шанс «заболтать» неопытного Маэта, шанс попытаться переубедить или отложить решение на потом, шанс отдать ему то, что тот просит, наконец. Бывший посол не сделал этого.

– Убейте его, – произнес Маэт.

Не успело удивление отразиться на лице Раллина, как один из ишибов нового посольства подскочил к нему. Старый уру был наслышан об амулетах короля Нермана, но никогда не видел их в действии. Он даже предполагал, что они не так эффективны, как о них говорят. Увы, ошибки свойственны всем.

Двор Раллина взорвался звуками сражения. Его люди превосходили по численности отряд Маэта и пытались сопротивляться. Но что они могли сделать? Амулеты Террота давали огромную фору даже простым солдатам. Через несколько минут все было кончено. Ференмладший не собирался никого брать в плен. Охрана Раллина была полностью уничтожена. В доме осталась в живых лишь прислуга, состоящая из рабов.

– Ты слышала, что сотворил наш новый знакомый Маэт Ферен? – обратился далл Цурент к своей возлюбленной Аннете Шендел. – Он среди бела дня ворвался в дом бывшего посла Ранига, перебил там всех, включая хозяина, а его имущество забрал себе!

– Его арестовали? – Девушка выглядела встревоженной.

– Как можно арестовать того, чьи верительные грамоты приняли чиновники моего дяди? – удивился далл. – К тому же, как я слышал, Маэт утверждал, что лишь выполнял приказ своего короля. Тот распорядился доставить Раллина в Парм, а старый упрямец оказал сопротивление. Нетнет, с этим делом будут разбираться лично император и его советники.

Аннета облегченно вздохнула:

– Знаешь, любимый, этот Маэт мне нравится уже гораздо меньше, чем раньше.

– В чем дело, Аннета? Ты же сама так настаивала, чтобы я познакомился с ним? Мы буквально караулили его во дворце!

– Милый, мне показалось, что он себя вел вчера на ужине не совсем достойно.

– Что ты имеешь в виду?

– Думаю, что он приставал ко мне.

– Наглец! Я немедленно отменю сегодняшнюю встречу в «Императорском олене».

– Подожди, любимый, не торопись. Может быть, мне просто показалось.

– Как показалось?

– Намеки были такими неясными… Возможно, этот мальчик хотел сказать ими чтото совсем другое. Он ведь еще так молод!

– Я думал, что женщины разбираются в подобных вещах, – с сомнением заметил далл.

– Женщины хорошо разбираются лишь в зрелых мужчинах, любимый. Наверное, я не права по поводу этого мальчика. Даже скорее всего… Но все же – что ты сделаешь, если мои подозрения обоснованны?

– Я старше Маэта всего на пару лет – получается, ты и во мне плохо разбираешься, – улыбнулся далл. – И что я могу сделать, если ты права? Обращусь к дяде – тот вышвырнет наглеца из страны. Если сочтет нужным.

– Разве ты не вызовешь его на дуэль?

– Аннета, я же далл, а он – наследный уру! Какая может быть дуэль?

– Милый, я ведь тоже уру, а ты проводишь время со мной, – заметила девушка. Ее вид стал печален. – Получается, ты не считаешь меня достойной себя.

– Не делай таких выводов! Ты прекрасна, я люблю тебя. Но зачем эта дуэль? К тому же он носит какойто странный амулет. Дуэль будет не только неравной, но и бесчестной.

– Думаю, что, как благородный человек и дворянин, Маэт снимет амулет, – сказала девушка. – Тогда ты стал бы сражаться с ним изза меня? Ведь если он делает неприличные намеки твоей возлюбленной – это же прямое оскорбление тебя самого!

Далл рассмеялся:

– Если он снимет амулет, у него не будет никаких шансов. Я ведь один из лучших фехтовальщиков империи. Меня учили имис. Даже если брошу вызов, было бы сущим самоубийством принимать его. К тому же он может отказаться драться с даллом без ущерба для своей репутации!

Цурент, в отличие от многих жителей королевства Раниг, плохо знал Ференов: они никогда не отступали.

– Пусть отказывается, пусть! – воскликнула девушка. – Но тогда все увидят, что моя честь надежно защищена тобой. Тебе ведь ничто не угрожает. Если мои подозрения верны, ты вызовешь его?

– Аннета, ну хорошо, вызову. Хотя мне кажется, что из этого все равно ничего не выйдет. К тому же ты наверняка не права. Маэт мне лично понравился.

«Императорский олень» представлял собой дорогой ресторан. Ференмладший впервые столкнулся с этим понятием. В Раниге ресторанов, как таковых, не существовало. Были трактиры, которыми путешественники пользовались чаще, чем местные жители. В Фегриде же произошла эволюция подобных заведений. Возможно, виной тому была слишком большая численность населения. Те трактиры, которые стали пользоваться успехом у местных, сразу же изменили свой статус.

Несмотря на странный разговор с Аннетой, далл встретил Маэта довольно тепло. Компания была тесной: вместе с Ференоммладшим пришел Манк, а Цурент привел с собой Аннету и еще двух девушек. Маэту трудно было понять, являются ли эти девушки подружками Аннеты или просто знакомыми далла. За соседними столиками сидели две группы дворян, а в отдаленном конце зала – трое никому не знакомых ишибов в халатах.

Сначала все шло хорошо. Даже Манк, вопреки опасениям, пил умеренно. Его больше интересовали девушки, которым он рассказывал о своем славном прошлом и победах на поле брани. И вот как раз в тот момент, когда Манк живописал, как под его командованием войска принца Нермана брали штурмом Сцепру, Аннета незаметно поманила Маэта к себе пальчиком.

Молодой Ферен наклонился к ней, чтобы узнать, в чем дело.

«Тебе нравится Фегрид?» – быстро шепнула уру.

«Очень нравится, – таким же шепотом ответил Маэт. – Здесь много прекрасных мест, где можно хорошо провести время».

Ответом была пощечина.

– Мерзавец! – воскликнула Аннета, ее голос разносился на весь зал. – Как можно делать благородным женщинам такие предложения!

Все присутствующие в зале разом посмотрели на девушку. Молодой Ферен был потрясен. Его рука потянулась к щеке.

– Что он тебе сказал? – спросил далл, интонации которого не предвещали ничего хорошего.

– Он предложил мне провести с ним ночь за сто золотых, – чуть не плача объяснила Аннета. – Такого я еще не слышала! Я так унижена!

– Ты негодяй! – Цурент был преисполнен возмущения. – Как можно быть таким неблагодарным! Я хорошо отнесся к тебе, составил протекцию дяде, а ты что сделал в ответ?!

– Да я ничего не говорил! – Изумлению Маэта не было предела.

– Лжец! – загрохотал далл. – Ты оскорбил уру на виду у всех!

Хотя Ферен и был растерян, он не мог вынести таких слов:

– Знаешь, даже то, что ты далл, не дает тебе права говорить так со мной!

– Да ты просто щенок! Неблагодарный щенок! Я бы скрестил с тобой мечи, если бы ты не был так молод и так незнатен!

– Я знатен достаточно! – Маэт пылал негодованием. – У меня двенадцать поколений предков! И ношу чин полковника! Это больше, чем тысячник, но чуть меньше генерала! Могу принять твой вызов, когда ты не побоишься его бросить!

– Немедленно! – Далл был вне себя. Тот факт, что его собеседник, совсем мальчишка, обладал воинским званием выше, чем у него самого, еще больше усугубил ситуацию. – Ты ответишь за все немедленно!

– Как угодно, – ответил Маэт, постепенно остывая. Главный принцип, который его отец и Торк вбивали в него, был «Не дерись в гневе». – Где будем драться и когда?

– У него амулет. Пусть снимет амулет, – произнесла Аннета. – Иначе схватка будет бесчестной.

– Снимай амулет – и начнем немедленно, – подытожил далл.

Маэт принялся расстегивать доспех, Манк помогал ему. Бедный тысячник в отставке не мог понять, что происходит. Ведь вечер обещал быть таким приятным!

Остальные посетители с живейшим интересом наблюдали за разыгрываемой сценой.

– Пожалуйста, будьте свидетелями честности поединка! – призвала их Аннета. – А то от этого негодяя всего можно ожидать!

Дворяне и ишибы, привстав, поклонились.

Через несколько минут вся компания вышла на задний двор заведения. Маэт начал делать быструю разминку. Когда надеваешь или снимаешь амулет Террота, организму требуется время, чтобы привыкнуть к новому состоянию: движения и скорость будут ведь уже не те.

– Господа! Одумайтесь! – Манк предпринял попытку к примирению. – Отложите поединок на завтрапослезавтра. Потом на свежую голову мы все обсудим!

Далл заколебался. Аннета бросила на него недовольный взгляд.

– Нет, это невозможно, – ответил он. – Такие оскорбления смываются кровью сразу же.

Маэт ничего не сказал – лишь обнажил меч, салютуя противнику. Далл сделал два шага вперед, и клинки скрестились.

Цурент действительно был отменным фехтовальщиком. Но даже он не мог бы одолеть Маэта, прошедшего школу Торка и ушедшего в глухую защиту в первую минуту схватки. Во вторую – возможно. Но ее не последовало.

В то время как далл проводил одну из своих излюбленных серий, движения Маэта внезапно ускорились. Это было заметно абсолютно всем наблюдателям. Вот перед ними хороший, но ничем не выдающийся фехтовальщик, а через несколько секунд – вихрь, который прервал атаку далла и ударил того мечом из положения, из которого нормальный человек просто не мог нанести сильного удара, в отличие, скажем, от ишиба.

Клинок Маэта вошел точно в горло противника, разрывая его. Далл умер еще до того, как коснулся земли.

– Нет! – закричала Аннета, ее руки тряслись. – Ты убил его! Так не должно быть!

Маэт вновь выглядел растерянным. Он ничего не мог понять. Ведь амулет Террота был снят! Он просто не в состоянии был бы сделать то, что сделал! К тому же у него возникло чувство, что его движения ктото мягко «вел». Маэт с ужасом взглянул на трех ишибов, пришедших с ними из зала ресторана. Но еще до того как открылся его рот, чтобы высказать обвинения, один из ишибов криво усмехнулся:

– Сдается мне, благородный господин, ты жульничал. Боюсь, поединок не был честным.

Маэт бросил взгляд на всех собравшихся. На их лицах, даже на лице Манка, было написано одно и то же выражение. Выражение согласия с ишибом.

Как ни торопился Иашт, он не успел. Ворвавшись на задний двор ресторана, он застал картину всеобщего молчаливого осуждения. Лишь Аннета рыдала над трупом далла. Иашту не требовалось много времени, чтобы понять, что произошло.

– Господин посол Ранига, – произнес он. – Нам пора уходить. Надевай доспех Террота. Уру Манк, тебе тоже пора.

Их никто не задерживал. Слово «посол» оказало магическое действие на присутствующих. Оставив за спиной труп четвертого наследника империи Фегрид, троица отбыла.

– Я не пользовался амулетом. И второго амулета у меня не было, – пытался объяснить Маэт на ходу. – Это трое ишибов все устроили. Они зачемто помогли мне. Получилось так, словно я жульничал в поединке! Хотя фактически это они его убили.

– Догадываюсь, – буркнул Иашт. – Нам нужно немедленно покинуть столицу. Ты успел встретиться с Раллином?

– Он мертв, – ответил Ференмладший. – И его охрана тоже. Я забрал всех рабов.

– Мертв? – удивился Иашт, не снижая скорости. – Ну что же, это еще больше ухудшает дело. Где рабы сейчас?

– Сразу же отправил их в Раниг под охраной трех солдат.

– Это хорошо. Правильно. Тогда нам нужно воспользоваться другой дорогой.

– Что же теперь будет, Иашт? – Маэт был взволнован. – Я ведь подвел короля!

– Подвел, да, – согласился тот. – Мы оба подвели. А что будет – известно. Фегрид потребует у Ранига твоей головы под угрозой войны. Это все ясно как день.

Через несколько часов после описываемых событий в городке Мненган уру Аннета Шендел встречалась с королевским советником Рауном. Она была в ярости, а настроение советника, наоборот, оставалось радостным.

– Благородная уру, – говорил он ей с насмешкой в голосе. – Я не понимаю твоего возмущения. Ты вообще не имеешь права его проявлять. Да, далл мертв, но ведь тебе никто не говорил, что он останется жить. Разговор был лишь о дуэли. Я сказал о том, чтобы ты спровоцировала дуэль далла с Маэтом Ференом в известном мне месте в известное время. Ты сделала это. Молодец. Но больше я ничего не обещал.

– Но я ведь нуждалась в нем! Как ты мог так поступить со мной?!

– Послушай, уру, ты не должна здесь кричать. Только благодаря мне твоя маленькая тайна не получила до сих пор огласки. Никому не известно, как вышло, что старый уру Шендел женился на солдатской шлюхе. Я не знаю, как ты его обманула, что ему говорила, кем прикидывалась, да и знать не хочу. Ты выполнила то, о чем я просил, – и тайна останется тайной. Зачем беспокоиться об этом далле, уже покойном? Беспокойся о своей чести. Кстати, сейчас ей ничто не угрожает, потому что ты сделала все как надо. Продолжай в том же духе.

Глава 11

О пользе змей

Человек приходит в себя поразному. В большинстве случаев это зависит либо от того, как он себя чувствует, либо от того, кто находится рядом в тот момент. Когда ишиб, упавший с дерева, пришел в себя, то первое, что он увидел, было лицо короля Ранига. Конечно, можно легко представить себе более приятные «пробуждения», но менее приятные вообразить трудно.

– Ну что, приходишь в себя? – жизнерадостно спросил Михаил. Факт пребывания гранат на большом расстоянии от него, а также ожидание разгадки того, что же ишиб делал на дереве, значительно улучшили его настроение. Незнакомца он не опасался: у того был не тот уровень, чтобы доставить существенные неприятности.

Вообще же с недавнего времени, когда король встречал незнакомого ишиба, он первым делом определял, не имис ли тот, пользуясь советами элегантного вора Рангела Мерта. Остальных же его величество не принимал в расчет, хотя к великим ишибам относился с долей настороженности. Лежащий человек на имиса был вовсе не похож. Можно даже сказать, что он вовсе мало на кого похож, если принимать во внимание внешность. Его черные волосы, казалось, подчеркивали тонкость черт лица. Михаил даже подумал, что, будь нос или губы еще чуть тоньше, это приобрело бы характер гротескности, – лицо ишиба стало бы напоминать кукольное.

Пострадавший от взрыва ответил не сразу. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы привести в порядок свою ти . К изумлению короля, аб его тоже слегка изменился. Неизвестный ишиб использовал маскировку части качеств аба .

– Приветствую твое величество, – попытался поклониться незнакомец, забыв, что лежит на земле. – Мне уже лучше, спасибо.

Конечно, узнавание всегда приятно, если речь идет об обыкновенном человеке. В первое время после захвата Парма Михаила мало кто узнавал, чем он нередко пользовался. Потом же количество знающих его людей возрастало. Не помогало даже сокрытие аба . Подобная ситуация не особенно радовала, но была неизбежной.

– Вижу, ты меня узнал. Поэтому я представляться не буду, а вот тебе не помешало бы.

– Прости, твое величество. – Ишиб начал подниматься, держась руками за дерево. – Меня зовут Хенст Екран.

Михаил сделал паузу, но продолжения не последовало. Молчание собеседника не входило в его планы. Даже если тот был неразговорчивым, это уже ничего не меняло.

– Где ты живешь, Хенст?

– В Парме.

– Чем занимаешься?

– Садоводством. Работаю в основном с ти цветов. Слежу за садами многих знатных дворян Парма.

– Садовод… интересно. – Король колебался между двумя направлениями беседы. Ему хотелось разузнать, как Хенст относится к Парету, а также – почему тот всетаки оказался на дереве. Последнее желание победило.

– А здесь что ты делаешь?

– Где? – Ишиб не понял вопроса или сделал вид, что не понял.

Незнакомцу не стоило переспрашивать. Михаил мгновенно насторожился. Он провел в своей жизни огромное количество бесед – важных и не очень. Но, в отличие от многих других людей, использовал свой опыт общения. У него даже было несколько правил. Одно из них гласило: если при ответе на простой вопрос человек раскуривает сигарету, делает паузу по какойто иной причине или переспрашивает, это лишь значит, что он пытается выиграть время для осмысления ситуации и поиска удобной лжи. Но встречный вопрос ишиба не вызвал негодования: сейчас король находился в хорошем настроении. У него было даже подозрение, что собеседник его улучшит.

– В лесу, Хенст, в лесу.

– Ну как же… Наблюдаю за растениями. Здесь ведь много деревьев.

– Деревьев много, а цветов – нет. – Любопытство Михаила возрастало – ему было очень интересно узнать теперь и то, что же скрывает собеседник.

– Встречаются изредка, твое величество… Но даже деревья могут оказать помощь в моей работе.

– Какую же помощь, Хенст? – Король не смог скрыть иронии в своем голосе. Теперь уже его вера в сказанное была ничтожно мала.

– Это детали моей работы, твоему величеству они могут быть малоинтересны.

Король улыбнулся:

– Есть множество деревьев гораздо ближе к Парму. В самом Парме они тоже растут. Зачем ты забрался в эту чащу? Или скажешь, что здесь ти деревьев совсем другая?

– Тут деревьев больше, их ти сливаются, создается уникальная комбинация, которую можно изучать…

Этот ответ очень напомнил Михаилу попытки нерадивого, но сообразительного студента, сдающего экзамен в его прежнем мире, «выкрутиться», чтобы не получить двойки, используя многозначительные, но не имеющие никакого отношения к предмету и здравому смыслу фразы. Король больше не мог бороться со смехом. Ишиб с ужасом взирал на смеющегося над его словами короля.

– А на дерево ты залез затем, что там воздух чище. – Говорить сквозь хохот было трудно. – Или нет: ближе к солнцу. Дерево тут высокое, так что солнце на него влияет гораздо больше.

– Твое величество мне не верит, – обиделся ишиб. Вот в искренности этой эмоции Михаил не усомнился. Было лишь не ясно, обиделся собеседник потому, что ему не поверили, или потому, что высказали это столь прямолинейно.

– Нехорошо врать королям, некрасиво. А если бы я поверил? Мне пришлось бы спрашивать у Парета, почему тот не залезает на свои папоротники и не гуляет каждое утро по чаще леса. Как бы я при этом выглядел?

При упоминании имени великого ишиба взгляд Хенста приобрел настороженное выражение.

– Тебя, наверное, и зовут както иначе, – продолжал Михаил. – Если соврал в одном, то соврешь и в другом.

– Я не вру.

– Врешь, еще как врешь. Тут и к Ферену ходить не надо… Кстати, о Ферене. Собирайся. У меня нет времени на выслушивание разных баек. Идти можешь?

– Могу…

– Отлично. Там вот невдалеке я положил несколько гра… специальных штук. Сейчас взорвем их – и пойдем.

– Одна из них сбросила меня с дерева? – Лицо ишиба выглядело испуганным.

– Дада, тебе не повезло. Но ничего, на этот раз мы отойдем подальше. – Король искренне хотел успокоить собеседника.

Хенст замер. Было видно, что движения даются ему с трудом. Увы, Михаил неверно оценил источник страха: ишиб не боялся взрывов – он боялся другого:

– Твое величество, ты убьешь меня?

Король с интересом взглянул на него:

– Почему ты так решил?

– Я ведь видел эти специальные штуки… И понимаю, что король не может просто так в одиночестве их носить в лес. Это наверняка тайна, к которой я оказался причастным.

– Это – тайна, да. Пока что тайна. – Теперь уже голос Михаила был серьезен. Ему понравилась сообразительность ишиба. Она заслуживала награды – продолжения общения. – И для меня действительно нет никакой выгоды в том, чтобы тебя оставить в живых. Кто ты? Что тут делаешь? На эти вопросы я все равно получу ответ вскоре. Ты попал в большую переделку. И что с тобой будет потом…

Король сделал паузу, подумал и добавил:

– Впрочем, ты можешь сейчас покончить с собой. Я не стану тебе препятствовать. Действуй.

Таких предложений ишибу еще никто не делал. Подобный вывод можно было легко прочесть на его лице, если увидеть, каким оно стало ошарашенным. Самоубийство явно не привлекало ишиба. Также надо сказать, что и идея напасть на короля не пришла ему в голову. Перед ним находился окутанный мрачной славой коронованный великий ишиб, аб которого просто деморализовывал.

Ишиб впал в панику. Насмешливый тон короля не обманывал его. Тот одним своим присутствием излучал угрозу. Хенсту стало казаться, что все эти ужасные вещи происходят не с ним.

– А если… я расскажу тебе все? – неуверенно спросил он. – Это чтото изменит?

– Рассказывай – там посмотрим. – Сейчас король относился к собеседнику даже с сочувствием. Тому просто не повезло. Что бы он ни делал в лесу, это вряд ли имело отношение к королевской политике. Ишиб совершенно случайно оказался причастным к тайне гранат. К тому же, очевидно, он слышал о способностях Ферена и допускал, что из него все равно извлекут правду, если он не покончит с собой немедленно. Ишиб был человеком и, как каждый человек, хотел жить. Он принял совершенно верное решение – рассказать все добровольно, без присутствия Ферена и, возможно, палачей.

– Я – подданный короля Меррета Теренэля.

Глаза Михаила удивленно расширились. Информация была более чем странной.

– Ты – эльф?

– Да.

– Очень интересно. И что ты делаешь здесь?

– Здесь мой араин. Твое величество, он не очень большой, приходится тесниться, мы ведь не можем уходить далеко от Парма…

– Стоп, стоп, стоп! – прервал его король. – Вопервых, что это еще за араин?

– Твое величество не знает? Это… место среди деревьев. Мое собственное! Оно должно быть у каждого эльфа. Иначе мы… не чувствуем себя счастливыми: нам не хочется жить…

Михаил нахмурился. Он не вполне понимал сказанное, потому что не допускал, что эльфы настолько отличаются от людей, что нуждаются в какомто особенном месте. Внешне отличия не были заметны. Он решил отложить этот вопрос на потом и перейти к главному. Сейчас была важна скорость допроса, чтобы собеседник не успел прийти в себя и не начал противодействовать попыткам понять происходящее.

– Вовторых, ты сказал «мы». Вас тут что, много?

– Двадцать четыре.

– Сколько?!

– В Парме двадцать четыре эльфа, твое величество.

– Как могло получиться, что о вас никто не знает?

– Но мы же скрываем свой аб . Не полностью, конечно, но те черты, которые помогут опознать в нас эльфов. Мы достаточно натренировались за долгое время.

– Подожди немного… – Мысли Михаила разбегались. То, что он узнал, не вписывалось ни в какие рамки. Однако состояние легкой растерянности продолжалось не дольше нескольких секунд. Король соображал быстро:

– Вы ведь живете не только в Парме, но и в других городах?

– Да, твое величество.

– И в других городах других стран?

– Да, твое величество.

– И что же вы делаете? В чем смысл вашего пребывания в человеческих городах?

Эльф замялся. Скорость допроса была утрачена, но это уже ничего не решало.

– Можешь не отвечать, я и так уже знаю, – произнес Михаил.

Ответом был лишь изумленный и недоверчивый взгляд собеседника. Но перед королем уже предстала цельная картина.

– Вы ждете, – сказал он.

Казалось, эти два простых слова тяжким грузом опустились на плечи эльфа. Он сгорбился. Королю было ясно, о чем думает его собеседник. Невыносимое чувство стыда отразилось на лице ишиба. Михаил читал его эмоции как открытую книгу.

Сначала взрыв, оглушение, потом разговор с королем, этот ужасный аб вблизи, имя Парета, тайна жуткого оружия, намек на встречу с Ференом и палачом, совет совершить самоубийство… Эльф не мог понять, как это случилось. Неужели он ради спасения собственной жизни совершил предательство своего народа?

Михаилу совсем не хотелось, чтобы мысли собеседника приобретали такое направление. Перед его внутренним взором уже мелькали планы использования только что полученной информации. Это были великие планы. Было бы обидно, если бы им чтото помешало. Он заговорил, используя самую сердечную и доверительную из всех доступных ему интонаций:

– Не переживай. У меня нет намерений както повредить твоему народу. Мне нужны ишибы, и если все, что ты сказал, правда, то в обмен на небольшие услуги я вам дам практически все, что пожелаете, включая этот самый араин. Это будет взаимовыгодное сотрудничество. Кстати, расскажи мне об этом «месте среди деревьев» подробнее.

Через полчаса король был полностью ознакомлен с жизнью эльфов. Каждый из них нуждался в араине, собственной лесной территории. Чем больше она была, тем лучше для эльфа. Интересно, что это касалось лишь мужчин. Женщины в араине непосредственно не нуждались, но нуждались в тех, кто им обладал. Если мужчина по какойто причине лишался своей территории, у него начинались проблемы в основном эмоционального характера. Он мог с этим жить, но вряд ли был счастлив.

После того как эльфы проиграли последнюю войну и их владения резко уменьшились, разразился кризис. Он проявлялся в общей эмоциональной неустойчивости и снижении рождаемости. Король Меррет не мог допустить беспорядков, поэтому приказал значительной части взрослых мужчин «рассеяться» по городам людей. Их цель была проста: организовать свой тайный араин в местных лесах, а также выжидать подходящего момента, чтобы вернуть хоть часть былого величия. Люди часто воевали друг с другом, поэтому Меррет не терял надежды на то, что в случае особенно кровопролитной войны ему бы удался успешный удар в спину одной из сторон. Как позднее выяснил король Ранига, тайный араин не был настоящим араином. Он помогал эльфам держать себя в руках, но только слегка. И Хенст – не исключение. Его эмоции были неустойчивы, что очень помогло Михаилу получить интересные сведения.

Король остался полностью доволен услышанным. Конечно, информация еще нуждалась в дополнительной проверке, но все звучало вполне логично. Возможно, знай он об араине ранее, он смог бы спрогнозировать нечто подобное. Осталось выяснить лишь тот вопрос, с которого все началось:

– Так всетаки зачем ты залез на дерево? – спросил Михаил, когда рассказ был окончен. – Что, ти листвы имеет большое значение для тебя лично? Или это было нужно для твоего араина?

– Понимаешь, твое величество, – ответил эльф, – я ужасно боюсь змей. С самого детства. Не могу на них смотреть даже. И тут, как раз перед твоим появлением, мне показалось, что одна из этих тварей проползает мимо.

Михаил еще в Каморе предвидел, что придет тот момент, когда он начнет опасаться собственных изделий. Теперь это время настало. Гранаты приводили его в ужас. Это было то, от чего у него самого пока что не было защиты. Ввиду отсутствия навыков подрывника ему приходилось делать новое оружие, опираясь лишь на свой здравый смысл. Он сумел создать нечто работоспособное, но надежность этого изделия еще оставалась под вопросом. Его величество пытался учесть все факторы, которые могли бы привести к неожиданному взрыву. Ему хотелось, чтобы гранаты выглядели как двухфункциональный амулет, но при этом на деле были бы многофункциональными. Именно эти дополнительные функции должны были гарантировать безопасность.

С другой стороны, в некоторых вопросах он больше медлить не мог. Гранаты были нужны немедленно. Даже в том виде, как они есть сейчас.

– Я буду честен с тобой, Рангел, – говорил Михаил уже давно ждущему его указаний вору. – То, что я хочу предложить, эффективно, но не безопасно. Поэтому ты должен строго следовать моим инструкциям. Если не отклонишься от них ни на шаг, останешься жив.

Мерт опустил голову в знак того, что понимает важность сказанного.

– Я дам тебе несколько вещей, которые называю гранатами. Для того чтобы сработать, они нуждаются в зарядке. Потом покажу, как это делать. Помни самое главное: заряжай их непосредственно перед использованием. Тебе не хватит собственной энергии, но амулет Террота даст ее в достаточном количестве. Разве что этот процесс не будет быстрым. Первоначально подобные вещи создавались для того, чтобы бросать их во врага. Но я так пока делать не рекомендую. Поэтому лучше всего использовать их для минирования. Ты догадываешься, что это означает?

– Нет, твое величество.

– Допустим, ты знаешь, что ктото проедет по дороге в определенное время. Заряжаешь гранату, кладешь или закапываешь рядом с дорогой и ждешь на безопасном расстоянии. Когда нужный тебе человек проезжает мимо, активируешь гранату щупом. Она взрывается. Если человек не проехал, то гранату не трогай. Подожди, пока никого не будет поблизости, и взрывай ее впустую. Лучше потратить несколько гранат, чем лишиться жизни.

– Их можно класть не только на дорогу, но и в дома, и в вещи? – уточнил Рангел.

– Совершенно верно. Ты правильно понял. Мы потренируемся перед твоим отправлением. Когда в прошлый раз я и Ферен беседовали с тобой, ты произвел на него хорошее впечатление своей лояльностью. У тебя не было планов обмануть и бросить своих родственников на произвол судьбы. Я хочу, чтобы ты понял: мне очень дороги верные мне люди. Поэтому мы будем отрабатывать взрывы гранат до тех пор, пока не буду уверен, что ты все делаешь как надо. Когда берешь эту вещь в руки, помни: осторожность превыше всего. Иначе граната уничтожит твою ти и тебя самого.

– А если заряженная граната попадет в чужие руки? Допустим, я не смогу ее активировать, буду вынужден бежать?..

– Ты задаешь хорошие вопросы. Пока что нет ничего страшного. Они не сумеют разобраться в том, что это такое. А если разберутся, то туда им и дорога. Воспроизвести же гранату будет нелегко. Это ведь амулет. Двухфункциональный.

Король специально подчеркивал это. У него были планы включить слово «двухфункциональный» в курс обучения тех, кто потом этими гранатами будет пользоваться. Ему совсем не нужны подозрения.

– Да, и вот еще что… Твой амулет Террота будет в тебе. Не спрашивай меня, как я это сделаю. Ты все равно ничего не почувствуешь, но сможешь пользоваться всеми преимуществами амулета, не снимая и не надевая его. Но здесь будет одна проблема. Примерно через полгода действие амулета начнет разрушаться, если его не обновлять. Как это будет проявляться, я не знаю. Никогда не видел. Может быть, будут серьезные проблемы со здоровьем и даже жизнью, какието побочные эффекты, а может быть, не будут. Это риск. Но, с другой стороны, у тебя никто не сможет этот амулет забрать. Кроме того, возможно, чтото случится со мной в ближайшие месяцдва, и тебе не к кому будет возвращаться за обновлением амулета. Это тоже риск. Вся наша жизнь – риск. Тебе ясно?

Рангел Мерт вздохнул. Ему было понятно, что король пошел на такой шаг специально. Помимо удобства «ношения» амулета было еще коечто. А именно – гарантия его возвращения. Королевские слова – не пустой звук. Если тот сказал, что могут быть проблемы, то почему не верить в это? Поступок своего собеседника он вполне понимал.

– Ясно, твое величество… У меня есть вопрос не совсем по этой проблеме… – Рангел колебался – чтото его определенно беспокоило.

– Спрашивай.

– Если я справлюсь с этим делом… насчет Миэльса… Ты мне будешь давать подобные задания в будущем или нет?

Михаил вздохнул. Он ясно понял смысл вопроса: вор не хотел убивать.

– Послушай, Рангел, мне самому неприятна эта ситуация, но другого выхода не вижу. Кроме тебя, вообще послать некого. Ты – идеальный кандидат. Могу сказать, что уверен в том, что в дальнейшем твои задания станут более приятными. Убийств избегать постараюсь. Обещаю. Еще вопросы есть?

– Нет, твое величество. – Мерт был доволен услышанным.

– Тогда запланируем твое отбытие через три дня. Этого должно хватить на подготовку.

Когда Рангел ушел, король еще некоторое время думал над возникшей ситуацией. Новое оружие беспокоило его. Даст ли оно ему некоторое преимущество в будущей войне? Несомненно. Сможет ли противник противостоять гранатам в дальнейшем? Возможно. Не стоило недооценивать ишибов, а особенно – великих ишибов.

Мысли Михаила часто касались оружия. Он ведь был врачом. А врач – профессия, полная разнообразных знаний. Не только о том, как лечить, но и о том, как убивать. Даже помимо его воли нетнет да и проскакивали идеи по поводу создания действительно опасного оружия. Например, бактериологического. Возможность работы с ти плюс его знания делали это реальным. Допустим, он мог бы вывести какойто вид микроорганизмов, относительно устойчивый к воздействию со стороны ишибов. Смертоносные бактерии с долгим инкубационным периодом и стопроцентной способностью к инфицированию воздушнокапельным путем. Несомненно, это бы выкосило население всех соседних стран. Избавило бы его лично от угрозы. Но… Здесь было одно большое «но». Он просто не хотел на это идти. Такая идея противоречила его принципам. Поменять свою безопасность на жизнь сотен тысяч ни в чем не повинных людей? Это явилось бы неравноценным обменом. У него была возможность все это претворить в жизнь, но не было никакого желания. Ему хотелось не просто находиться в безопасности, но при этом уважать себя. Только внутреннее спокойствие может сделать человека счастливым – Михаил знал это совершенно точно.

Занимаясь гранатами, его величество не забыл о сделке с купцом Варесеном. Когда новая «компьютерная» установка была готова, рассчитывать двухфункциональные амулеты стало довольно просто. На первое время он решил остановиться всего лишь на двух типах амулетов, которые, по его предположениям, должны были пользоваться огромным спросом. Основной функцией первого амулета являлось омоложение. Конечно же будь омоложение истинным – это стало бы настоящей бомбой. Но Михаил такой амулет пока что не мог создать. Он схитрил. При длительном и постоянном ношении амулета нормализовались процессы лишь в коже и подкожной клетчатке. Первый эффект уже был бы заметен в течение нескольких дней после начала ношения, а в дальнейшем лишь прогрессировал до определенной «точки». Но кто мог с уверенностью сказать, что амулет воздействует только на кожу и ни на что другое? Эффект на уровне ти был бы заметен ишибам, но теоретически процесс омоложения всего организма может быть настолько тонким, что его трудно уловить. Поэтому существовала возможность слегка приукрасить спектр действия этого амулета в рекламных целях. Кроме того, он через некоторое время требовал подзарядки. Этого, собственно, и касалась его тайная функция. Подзарядка должна была производиться строго определенным образом, о котором, кроме Михаила, никто не знал. В случае успешной торговли все покупатели постепенно оказались бы зависимыми от него.

Второй тип амулета был построен на сходных принципах с первым. Но он только улучшал потенцию. Данный амулет ни в коей мере не лечил существующих заболеваний, а просто стимулировал репродуктивную функцию. Если мужчина не был стойким импотентом, у него имелся шанс излечения.

Важным отличием действия этих амулетов от воздействия ишибов являлся постоянный эффект. Никакой ишиб не мог бы непрерывно и одинаково влиять на то или иное свойство ти : человек ведь не машина. А амулет мог. Точнее сказать, амулет только это и мог. Поэтому в деле поддержания видимости молодости и потенции им цены не было.

Купец Варесен полностью согласился с этим. Но так как цену всетаки нужно было назначать, он решил исходить не из того, сколько новые амулеты могут стоить по сравнению с редкими двухфункциональными образцами, присутствующими на рынке, а из того, сколько люди смогут за них заплатить.

Михаил не боялся конкуренции. Даже Варесен не слышал ни о чем подобном. Если бы ктото решился пойти тем же путем и попытаться скопировать «видимое» действие этих амулетов, то ему бы понадобилось время для достижения результатов. А за этот срок король Ранига с его «компьютером» был бы уже «впереди планеты всей». Если бы сумел выжить, конечно.

Можно задать вопрос: что, королю больше нечем заняться в условиях приближающейся войны, чем изготовлением коммерческих амулетов? Но ответ был прост: эта затея быстро принесла бы деньги. Много денег, что так необходимо для любой войны. К тому же создание амулетов подобного рода не требовало особенных временных затрат.

Кроме того, его величество имел далекоидущие планы на сотрудничество с купцом. Он собирался раскинуть шпионскую сеть по всем близлежащим странам, вербуя торговцев. Но в свете последних событий этот план пришлось заморозить. И впрямь – зачем трудиться, если шпионская сеть уже есть? Пусть не у него, а у эльфийского короля, но ведь чтото переделывать гораздо проще, чем строить заново. Сеть готова. Осталось ее замкнуть на себя. Вопрос лишь в том, как это сделать потоньше.

Глава 12

Два короля

Время проходит в различных хлопотах. Но что интересно: чем больше хлопот и чем существенней они различаются, тем медленнее оно идет. Субъективно, конечно. Это можно видеть на примере детей: им всегда есть чем заняться, для них все внове, и их время идет медленно… кажется, что часы тянутся бесконечно. Потом человек растет, а время ускоряется. Пятнадцать – двадцать первых лет жизни еще тудасюда. А потом оно начинает просто лететь. Месяцы превращаются в дни, годы – в недели… Если, конечно, человек не находит для себя постоянно новых занятий. Вот тогда, и только тогда, время может сжалиться и вернуться к своему прежнему ходу – к такому, каким он был в детстве.

Его величество король Ранига не жаловался на ускоренный ход времени. Оно для него тянулось чрезвычайно медленно, потому что дел хватало. Большая часть их была запланирована, меньшая – происходила неожиданно, и совсем маленькая – ожидалась, но без определенного срока. Именно к последним относился визит Меррета Теренэля, короля многострадальных эльфов.

Ишиб Реген, тайный посол Нермана, не смог предупредить владыку Ранига вовремя. Он отправился к эльфам один, а потом уже Меррет никуда его от себя не отпускал. Так и получилось, что ишиб Реген и король эльфов с небольшой свитой в один прекрасный день просто вошли в ворота Парма.

Михаил сидел за столом. Он был не одет, если не считать халата, наброшенного на голое тело. Король трудился над воинским уставом. Его уже давно было пора закончить, потому что и Комен, и Ферен требовали, просили и умоляли утвердить хотя бы черновой вариант, представленный ими.

В той же комнате на кровати лежала Инкит. На ней не было даже халата. Только цепочка с кулоном, который представлял собой амулет Террота. Она получила его сразу же после похищения. Король не мог рисковать своей любовницей. Она не спала и не бодрствовала, находилась в полудреме, изредка поглядывая сквозь полуоткрытые веки на работающего короля.

Эту идиллию нарушил громкий стук в дверь.

– Что там такое? – пробормотал Михаил.

– Твое величество! Твое величество! – раздался голос дворецкого Пеннера. – Он прибыл! Что делать?!

– Кто прибыл? – в голосе короля прозвучало удивление. – Войдика.

Пеннер быстро распахнул дверь, но Инкит завернулась в простыню еще быстрее.

– Король Меррет!

Новость мгновенно встревожила Михаила.

– Когда прибыл? Где он сейчас?

– Только что. С Регеном и небольшой свитой. Я хотел его разместить пока что в лучших покоях для гостей, но он отказывается. Требует немедленной встречи с тобой.

– А принцесса с ним? – неосторожно спросил король. Инкит мгновенно встрепенулась, впившись взглядом в дворецкого.

– Не знаю, но какаято женщина присутствует в свите. – Пеннер не обращал внимания на негодующий взгляд девушки. Его широкое лицо раскраснелось. Он очень волновался. Первый визит иностранного монарха был вызовом его профессионализму.

– Они хоть бы помылись после дороги, – пробурчал Михаил. – А я бы получил время подготовиться. Что за манеры… А еще эльфы.

– Реген сказал, что они совсем недавно искупались в какойто речке, – отрапортовал дворецкий.

– В какой еще речке?!

– Без названия.

Король схватился за голову. Нет, не так он представлял себе визит главы другого государства.

– Пеннер, отведи их всех в сад, что ли. Инкит, помоги мне одеться. Выбери камзол получше. Можешь взять тот, который Заунт пошил на прошлой неделе. С алмазами на пуговицах.

Девушка поджала губы, но, дождавшись, когда за Пеннером захлопнется дверь, отбросила простыню и, слегка покачивая бедрами, направилась к гардеробу. После того как она получила амулет, ей пришлось некоторое время привыкать к новым возможностям. Ее сила, как и сила всех остальных обладателей амулета, возросла. Но после нескольких дней привыкания движения девушки приобрели еще большие плавность и грацию.

Михаил бросился за другими предметами одежды. Внезапно догадка озарила его.

– Пеннер! – закричал он, выскакивая за дверь в распахнутом халате. – Не веди их в сад!

Но было уже поздно: дворецкий ушел. Король кивнул изумленно воззрившимся на него ишибам охраны и озабоченно скрылся в своей спальне.

Отправлять эльфов туда не следовало. Дело в том, что Парету не хватало площадей для экспериментов, и его величество отдал тому во временное пользование дворцовый сад. Михаил не очень хорошо разбирался в растениях, но подозревал, что опыты великого ишиба радикальны. Никто не мог гарантировать, что их вынесут нежные сердца поклонников цветов и деревьев.

– Будь что будет, – пробормотал он. – Ну чего, в конце концов, мог такого ужасного сделать Парет? Все обойдется.

Михаил ошибался. Когда он оделся в новый красный камзол с роскошными пуговицами, спустился в сад и прошел по выложенной желтым гравием дорожке к центральному фонтану, его взору предстала впечатляющая картина. Группка ишибов в помятой дорожной одежде стояла вокруг огромного дуба, разглядывая листву и, казалось, не замечая ничего больше. Вокруг них суетился Реген. Он тщетно пытался привлечь их внимание.

Король не мог понять, чего они нашли удивительного в этом дереве. Ну, выросло оно за пару недель, успев сбросить первый урожай желудей, но ведь не на их же глазах это происходило? А на глазах его садовников, и садовники с этим справились. Листья были необычной формы и не всегда шевелились на ветру. Тоже мелочь. Абы дерева непрерывно работал, пытаясь найти идеальное положение ветвей по отношению к солнцу. Это ведь пустяк, если подумать… довольно хорошо подумать. К тому же это абу не всегда удавалось – часть темнозеленых листьев даже сейчас была развернута к земле. Другая часть листьев имела вообще белую окраску – наблюдался явный недостаток хлорофилла. Над деревом нужно было еще трудиться и трудиться: оно было далеко от совершенства. А эльфы стояли вокруг с таким видом, словно узрели одно из чудес света.

Впрочем, заметив принцессу, Михаил даже обрадовался, что эльфы не обращают на него никакого внимания. Она находилась в этой же группе и, казалось, была загипнотизирована Паретовым дубом. Ее дорожный костюм, в отличие от костюмов остальных, не был помят, а элегантно обхватывал тело, подчеркивая его совершенные формы. Ее и без того немаленькие глаза были удивленно распахнуты, а чудесный ротик слегка приоткрыт. Король Ранига не мог не любоваться ею. С того самого момента, как он случайно встретил ее в лесу, она не выходила у него из головы. Мысли периодически возвращались к ней, а абсолютная память ишиба услужливо восстанавливала ее прекрасный образ вплоть до малейших черточек.

Михаил мог бы смотреть на нее еще долго, но помешал Реген. Увидев своего короля, он метнулся к нему:

– Твое величество, – доложил тайный посол. – Поручение, возложенное на меня, выполнено. Король Меррет Теренэль и принцесса Анелия доставлены.

– Чтото они какието неживые, – пробормотал тот, с трудом пытаясь сбросить очарование от вида девушки.

– Не знаю, что с ними случилось, – виновато развел руками Реген. – Король Меррет так рвался к тебе, твое величество, а теперь вот… стоит и смотрит.

– Как вообще переговоры прошли?

– Тяжело. Сначала его величество не верил в мои обещания. Потом решил рискнуть. Пока ждали его сестру, пока добирались, прошло много времени.

– А что за речка, в которой вы плавали сегодня? – Михаилу не нравилось, если оставались невыясненные вопросы. Даже самые мелкие.

– Мы не плавали ни в какой речке, – недоуменно ответил Реген, потирая рукой лоб. – А если твое величество имеет в виду ручей, в котором искупались, то это да. Купание повредило наши дорожные костюмы.

– Вы купались в костюмах?

– Пришлось. Старый деревянный мост не смог выдержать шестерки лошадей.

Король только покачал головой. День сегодня не задался. Ему было интересно, как пойдут переговоры дальше.

– Твое величество, – вежливо позвал он Меррета.

Тот не отозвался.

– Твое величество, – громче сказал Михаил.

Опять не было ответа.

– Твое величество! – крикнул он, слегка нагревая воздух впереди себя и создавая порыв горячего ветра.

Помог то ли жар, то ли крик, но эльфы наконец обратили внимание на говорящего. Стоило им повернуть головы, как их глаза расширились еще больше, и они, как по команде, отшатнулись: эльфийские ишибы заметили аб обращающегося к ним.

– Твое величество, – гораздо тише сказал Михаил. – Рад приветствовать тебя в моей столице.

Реакция ишибов не удивила его – она была обычной при первой встрече с ним. Воспользовавшись замешательством, король Ранига изучал их абы . Все эльфы, встреченные им до сих пор, были примерно одинакового уровня. Их абы были не сильными и не слабыми, а так… средними. Казалось, что ктото «изготавливал» их по одному и тому же образцу.

– Рад приветствовать твое величество, – отозвался мужчина в черном костюме. Он был слегка выше ростом всех остальных, а часть волос его тронула седина.

Вообще же ишибы обладали весьма большими возможностями для управления своим телом. Они могли по желанию сбросить вес или набрать его, могли казаться моложе, могли в целом выглядеть лучше. Но не все так поступали. Почему? Да потому что, как и любая другая работа, это требовало времени. И регулярных упражнений. Ведь не все мужчины на земле имеют совершенное тело, хотя многим бы хотелось его иметь. Казалось бы, чего проще: возьми штангу и занимайся регулярно несколько раз в неделю. Но вот эта регулярность тренировок и препятствует обретению совершенства. Ишибы могли бы достичь того же эффекта с меньшими затратами. Но затраты все же были бы. Не все на них соглашались.

– Позволь представить тебе мою сестру принцессу Анелию… – Несмотря на странное дерево позади и еще более странный аб впереди, король эльфов старался соблюдать вежливость.

Михаил поклонился. Принцесса едва кивнула. Удивленное выражение быстро сошло с ее лица. На короля Ранига она смотрела весьма безразлично.

Однако того это не смущало. Он точно знал, что уже практически все козыри перешли в его руки.

– Не угодно ли пойти в приемный зал? – поинтересовался Михаил.

– Нет, спасибо, – раздался обворожительный голос принцессы. – Я бы еще побыла здесь. Посмотрела бы на то, что можно сделать с несчастным растением, если иметь чудовищную силу и столь же чудовищное воображение.

– Твое высочество, боюсь тебя разочаровать, но к дереву я не имею никакого отношения. Этот сад я отдал во временное пользование своему другу.

– Ну что же, – повела плечом Анелия. – Спасибо за уточнение. Теперь я могу не терять времени на составление мнения о твоих друзьях, твое величество.

– Сестра, ты слишком строга к моему собрату, – с улыбкой заметил Меррет. – Еще ведь не известно, какие предложения он нам сделает.

– Думаю, что подобные тем, какие его друг сделал этому дереву, – прозвучал ответ. – Когда дал дубу аб в обмен на красоту и здравый смысл.

Михаилу во всем этом понравились две вещи: голос Анелии и мысль о том, что она отнюдь не глупа. Конечно же он тоже мог бы разразиться остроумными фразами, но что это дало бы ему? Если бы они были очень остроумными, женщина бы обиделась, а если не очень, то и стараться не стоит. А вот ничья обида в самом начале переговоров точно не входила в его планы. За свою научную жизнь в прежнем мире он четко усвоил один из основных принципов ведения дискуссий: совсем не обязательно смешивать оппонента с грязью, даже если видишь, что он не прав. Нужно смотреть дальше. В будущее. Неправота все равно выйдет наружу, а вот бывший оппонент может оказаться верным союзником.

– Может быть, приказать накрыть стол? Вы могли проголодаться с дороги.

– Да, это было бы неплохо. – Король Меррет изо всех сил старался сгладить эффект от поведения своей сестры.

– Пожалуй, воспользуюсь недавним предложением дворецкого и отправлюсь в гостевые покои, – сказала принцесса. – Очень хочу верить, что там не окажется сюрпризов. Таких, как этот сад.

– Как угодно, – произнес Михаил. – Твое величество, позволь все же проводить тебя в приемную.

Если бы он знал Анелию получше, то сделал бы вывод о том, что все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Принцесса вообще собиралась остановиться в гостинице. Но потом, увидев дерево и аб короля, решила, что владыку Ранига лучше лишний раз не злить. Поэтому на протяжении всей первой встречи вела себя удивительно вежливо. С ее точки зрения. Кроме того, Анелию беспокоило смутное ощущение того, что с королем Нерманом она уже гдето встречалась. Вот только где? Принцесса решила взять небольшую паузу, чтобы «пролистать» свою память и найти ответ на этот вопрос.

Михаил прежде полагал, что первая встреча с королем эльфов должна быть другой. Он представлял себе гвардейцев в синих доспехах с золотым узором, застывших по стойке смирно, великих ишибов, стоящих вокруг своего короля, звуки марша или чегото подобного. Роскошь, силу армии и величие трона – вот что он собирался продемонстрировать своему «коллеге». Вместо этого была какаято речка, в которой искупались все, кроме принцессы, дурацкое дерево, приводящее в ужас даже видавших виды садовников, и… камзол с алмазными пуговицами. Впрочем, этот камзол вполне мог бы оказаться в его мечтах о правильной встрече. Увы, даже личный опыт правления показывал, что планы часто оказываются далеки от реальности.

Больше всего владыку Ранига интересовал вопрос, почему Меррет со свитой не воспользовался гостеприимством с самого начала, а решил прежде провести предварительные переговоры. У него были только два предположения: эльф ему не доверял и собирался, в случае чего, просто сбежать, не затягивая пребывания в Парме. И второе: все тюки с запасной одеждой промокли так же, как и дорожное платье, но, в отличие от того же дорожного платья, их толком не успели высушить. Эльфам просто не хотелось сразу же «занимать» у него костюмы, ставя тем самым в неудобное положение, если они не подойдут.

Получилось так, что встреча двух королей проходила наедине. Как Меррет сумел намекнуть своим спутникам на то, чтобы они присоединились к принцессе, Михаил не заметил, но факт был налицо.

– Мне сообщили о том, что путешествие не прошло гладко, – сказал король Ранига, задумчиво рассматривая бокал с вином. – Но очень рад, что твое величество и ее высочество здесь.

Эльф слегка поклонился:

– Я попытался собрать некоторую информацию о состоянии Ранига на сегодняшний момент и вижу, что вы действительно нуждаетесь в надежных союзниках.

– Что за информацию получил твое величество? – Михаилу перед переходом к основным вопросам было важно убедиться, что они оба оценивают происходящее с одной и той же точки зрения.

– Вопервых, Раниг потерял много территорий, вовторых, жив и здоров предыдущий король, втретьих, войско твоего величества сейчас довольно сильно, но не сможет противостоять совместному удару соседей.

– А будет ли этот удар?

– Думаю, что да, если твое величество не поделится ни с кем секретами изготовления амулета Террота.

Михаилу было приятно, что эльф не упомянул вопроса отмены рабства. Значит, текущие дела и амулеты пока что «заслонили» эту проблему. Что могло быть только на руку.

– А как же твое величество оценивает собственные силы и перспективы? – спросил он.

– Чтобы сохранить паритет, на этот вопрос предложил бы ответить твоему величеству, – улыбнулся Меррет.

– Ну что ж, изволь. Я скажу прямо: у тебя нет особенных сил, а перспективы отсутствуют вообще.

– Что же привело тебя к такому выводу? – удивился собеседник.

– Логика. Лишь логика. Вот смотри: твои территории вообще очень маленькие, а подданные нуждаются в гораздо большем. Внутри страны ситуация нестабильна. Рождаемости нет, в то время как смертность имеет место. Ты потерял леса и теряешь эльфов в ходе естественных смертей, бунтов или тайных действий против людей, которые, если не ошибаюсь, возглавляет твоя сестра. Скоро наступит время, когда ты вообще не сможешь ничего сделать, даже если тебе представится шанс. Слишком мало будет подданных.

– Я бы не стал так сгущать краски, – произнес Меррет. Было видно, что фразы расстроили его.

– Нет, все же посмотрим правде в глаза, – решил Михаил «дожать» собеседника. – На что ты реально можешь рассчитывать? Неужели на те отрядики, которые заботливо поместил в каждый город соседних стран с поручением затаиться и создавать тайные араины?

– Ты знаешь об этом?! – воскликнул эльф. – Откуда?!

– Да, знаю. Откуда – пока не столь важно. Допустим, твой план увенчается успехом. Два какихнибудь человеческих государства вцепятся друг другу в глотки, а ты сможешь подвести войска и захватить одно из них, пользуясь поддержкой изнутри. Допустим, тебе повезет, и так будет. Но что случится дальше?

– Что же?

– Твои войска состоят целиком из ишибов. Это плюс. Количество воинов у тебя невелико. Это минус. Не факт, что даже сейчас ты сможешь контролировать болееменее значительную территорию, населенную людьми. Кроме того, твои ишибы не обладают выдающимися способностями. Это тоже минус. И, наконец, каковы шансы у всей твоей армии противостоять объединенному отряду всего лишь из нескольких великих ишибов?

Последняя фраза вызвала гамму эмоций на лице Меррета. Было видно, что упоминание о великих ишибах не приносит тому никакого удовольствия.

– Шансы противостоять этому отряду есть, – как можно тверже ответил он.

– Помилуй, откуда эти шансы? – Михаил был безжалостен. – Даже если против тебя выступит Парет при поддержке своих лучших учеников, то он нанесет тебе такой урон, от которого ты еще не скоро сможешь оправиться. Если, конечно, вообще когданибудь сможешь. Против него тебе даже деревья не помогут.

– Парет сохраняет нейтралитет. – Очевидно, имя великого ишиба было хорошо знакомо королю эльфов.

– Уже не совсем, – улыбнулся Михаил. – Парет готовится возглавить королевскую Академию. Но вернемся к обсуждению главного вопроса. Тем более что в соседних странах найдется несколько ишибов уровня Парета. Подумай: успех твоей оккупации будет зависеть лишь от доброй воли этих нескольких человек. А если еще принять во внимание соседних монархов… Вероятность того, что тебе удастся удержать хоть чтото, ничтожно мала.

– Ты говоришь как моя сестра, – пробурчал Меррет, нахмурив черные брови. – Она тоже утверждает, что нам не победить, и призывает хотя бы умереть, сражаясь.

– Она – несомненно умная женщина, хотя немного эмоциональна, – дипломатично заметил Михаил. – Но это еще не все, что я хотел тебе сказать по поводу состояния твоего войска.

– У меня есть шанс услышать чтото худшее? – через силу улыбнулся эльф.

– Да. Моральный дух твоих солдат очень слаб. В данный момент они вообще не способны воевать.

– Почему ты так решил?! – мгновенно вспыхнул Меррет. Его глаза наполнились гневом, а ноздри небольшого носа раздулись. Он сделал движение, словно хотел вскочить изза стола, но, видимо, удержался в самый последний момент.

– Не волнуйся, – король Ранига взмахнул рукой в успокоительном жесте. – Это было не оскорбление, а констатация факта. Если позволишь, я тебе объясню.

Меррет промолчал, но выражение гнева еще не вполне сошло с его лица.

– Когда я впервые побеседовал с одним из твоих шпионов в Парме, меня удивило то, как быстро он во всем признался. Сначала я подумал, что он – исключение, просто трусоват или еще чтото, но, беседуя с остальными, заметил, что они совершенно все такие!

Король эльфов подался вперед: он не хотел пропустить ни одного слова собеседника.

– Я сказал себе: не может быть, чтобы ишибы были столь слабы эмоционально, – продолжал Михаил. – Видимо, чтото влияло на них. Ответ, впрочем, был скоро найден: «тайный» араин, которым ты всех их снабдил, не работает. То есть он работает, но хуже, чем обычный араин. Чтобы эльф чувствовал себя хорошо и не испытывал проблем с эмоциями, араин не должен быть скрытым! И он должен быть большим – наверняка не таким, каким обладают твои подданные, проживающие на ограниченной территории.

– Это просто предположения, – заметил Меррет.

– Отнюдь. Я дал каждому из эльфов Ранига большие хорошие лесные территории, и они переродились. Превратились в других – решительных, отважных, уверенных в себе!

– Ты сделал что? – прошептал король эльфов.

– Даровал им настоящий араин, – повторил Михаил. – Понимаешь, я не знал точно, чем отличается тайный араин от явного, поэтому каждого из них снабдил соответствующей бумагой, развесил объявления на столбах, позволил эльфам маркировать свои границы… Теперь они совсем другие.

– Теперь они работают на тебя, – сказал Меррет.

– Это все зависит от того, с какой стороны смотреть, – рассудительно произнес король Ранига. – Сейчас они работают на меня. Но если мы заключим союз, то они будут работать на нас. И мои собственные ишибы будут работать на нас.

– Ты переманиваешь моих подданных и при этом предлагаешь обсуждать перспективы нашего союза?

– Не подданных, а шпионов, прошу заметить. Когда ты их послал сюда, то сам поставил в соответствующие рамки. Я мог бы их вообще казнить! Но кому от этого было бы лучше? А так – под нашим союзом будет дополнительная основа.

– Нерман, я хорошо вижу перспективы союза, но чтобы перейти хотя бы к обсуждению условий, необходимо выполнить самое главное условие, – печально сказал Меррет.

– Какое же?

– Я должен тебе доверять! А сейчас вижу, что у тебя огромное количество возможностей просто воспользоваться моими подданными, а потом задвинуть нас или вообще уничтожить!

– Ну, это довольно просто. Можно придумать множество гарантий того, что я не отступлю от своего слова, – произнес Михаил с легкой улыбкой.

– Например, какие гарантии? Мне вот ничего не приходит в голову. Какойто договор? Его можно нарушить. Взять заложников с обеих сторон? Но так не делается в случае союза. Кто будет их охранять, если армия получит единое командование? Да и где их держать, наконец? Нет, заложники – не выход. Твое величество, я абсолютно не представляю себе, какие гарантии могут быть убедительными в этой ситуации.

Улыбка короля Ранига стала чуть тоньше:

– Да примеров масса! Вот, скажем… навскидку… династический брак.

– У тебя и у меня нет дочерей, – озадаченно сказал Меррет.

– Правильно. Но у тебя есть сестра.

– Она никогда не согласится выйти замуж за человека! Она ненавидит людей! Даже больше – она ненавидит мужчин!

– Твое величество, я уверен, что мы с тобой чтонибудь придумаем. Ведь династический брак – отличный выход. И я сам бы не хотел взваливать на себя такой ноши – Анелия вовсе не нравится мне, даже внешне она не совсем в моем вкусе, но чего не сделаешь ради союзника? Нам обоим придется идти на какието жертвы, так что я возьму на себя эту. Тут главное – наше принципиальное решение. Никакая скала не сможет устоять, если ее подтачивать со всех сторон.

Глава 13

Кадры решают все

– И это то, до чего вы договорились в первую встречу? – поинтересовалась принцесса Анелия, расхаживая по роще, изза деревьев которой был хорошо виден Парм. – Выдать меня замуж?

– Да, – ответил король Меррет. – Но это же ключевой вопрос в такой ситуации!

– Вижу, что именно изза него мы предприняли это путешествие. Чтобы выдать меня замуж… Это ты предложил или он?

– Мы решили, что династический брак укрепит узы между нашими странами. Я не мог найти другого варианта, мы подумали… и вот. Король Нерман решил любезно принести себя в жертву ради союза.

– Он так сказал? Что приносит себя в жертву?

– Ну что ты, – спохватился Меррет. – Я просто понял, что он не собирался жениться в ближайшее время. Поэтому этот шаг… весьма благороден. Теперь я чувствую себя обязанным ему. Пока что для будущего союза он сделал гораздо больше, чем мы с тобой.

– Не надо вот этих напыщенных речей, – заметила Анелия. – Я не выйду за него замуж.

– Ты разве не понимаешь? Этого требует твой долг! У меня появятся гарантии его верности нашему союзу! К тому же, если ты станешь королевой Ранига и у вас будут дети, то первенец может унаследовать обе короны…

– Если я выйду замуж и наш первенец унаследут обе короны, то это лишь другой способ покончить с эльфами.

– Что ты имеешь в виду?

– Братец, ты меня иногда удивляешь тем, что не можешь видеть дальше своего носа. У нас и так проблемы с кровосмешением. Чистокровных эльфов становится все меньше, хотя мы изо всех сил препятствуем этому. А тут – корольполукровка. После этого с эльфами будет покончено через два поколения.

– Это ты заглядываешь слишком далеко! Сейчас у нас самая насущная проблема – отсутствие араина! Мне нужны территории, и король Нерман может их дать. А что будет через два поколения – никому не известно.

– Мне известно. Как известно и то, что ты выбрал самого неподходящего союзника.

– Милая моя, у нас другого выбора вовсе нет! И почему это он неподходящий?

– По двум причинам: вопервых, король Нерман – ученик убийцы и ни у кого больше не обучался, что должно было наложить на него свой отпечаток, вовторых, он любит простых людей больше, чем ишибов. А ишибов, возможно, не любит вовсе. И, как результат, не любит нас, эльфов.

– Сестра, я не понимаю тебя. Откуда такие выводы? Почему он ученик убийцы? Его обучал Верховный ишиб Ранига Аррал.

– А кто такой Аррал?

– Великий ишиб.

– И что он сделал, будучи великим ишибом? Ты слышал о какихто его свершениях? Ты вообще видел его аб ?

– Ну… а что я должен был слышать?

– Как ты знаешь, каждый ишиб чтото старается оставить после себя. Чтото новое, полезное… Разве это можно сказать об Аррале? Да он ничего не умеет – только убивать! Ты посмотри на его аб . Он словно создан для атаки и защиты! Единственное его предназначение – сражаться и убивать! Чему он мог научить Нермана? Ты слышал, что о нем говорят?

– О ком: о Нермане или об Аррале?

– Об обоих! Знаешь, что они на пару вытворяли при штурме Парма? Сколько ишибов загубили!

– Сестра, кто бы говорил! Ты тоже отнюдь не невинна, как младенец. На тебе и твоих… приближенных крови больше, чем на всей моей армии!

– Это человеческая кровь.

– А Нерман какую проливал? К тому же Аррал оставил уже после себя след – он научился управлять молниями!

– О чем я и говорю, – вздохнула Анелия. – Он – убийца, и открытия его – открытия убийцы. Единственное, что он делает сейчас, – постоянно создает боевые амулеты в огромных количествах! Вот скажи: какой ученик может быть у такого ишиба?

– Но ведь Нермана поддерживают и другие великие ишибы. Даже независимые. Тот же Парет. Разве он стал бы оказывать королю помощь, если бы тот был плох?

– Парет – сумасшедший маньяк! – заключила принцесса. – Ты видел ведь, что он сделал с несчастным деревом! Неудивительно, что его так тянет к обществу двух убийц.

– Ох, с тобой невозможно говорить, – пробормотал Меррет. – А почему ты решила, что Нерман любит простых людей больше, чем ишибов?

– У ишибов Ранига больше нет рабов, милый братец. Я узнавала – стоит с ним заговорить на эту тему, как он немедленно впадает в ярость. И если мы заключим союз с Нерманом, то будем вынуждены отказаться от рабовлюдей. Он нас заставит.

Между тем Верховный ишиб Аррал, не подозревая о том, что он – убийца, всерьез задумывался о своем новом месте в королевстве. Теоретически Нерман даровал ему власть над всеми ишибами страны, а практически верные трону ишибы подчинялись лишь военачальникам. Аррал много размышлял об этом и до сих пор не мог понять смысла происходящего. Как он будет управлять ишибами? Что ему нужно для этого делать?

Михаил, будучи чрезвычайно занятым человеком, позабыл разъяснить своему учителю принцип многовластия. По его задумке, кроме власти светской и духовной, должны были сформироваться две дополнительные ветви: общество или орден ишибов Ранига под председательством Аррала – и Академия, возглавляемая Паретом. Король ни в коей мере не хотел ограничить свое влияние, вводя новые независимые структуры. Наоборот, он собирался упрочить его. Орден ишибов наряду с Академией должны были полностью покончить с фактической независимостью большинства ишибов от трона. Формально ишибы оставались бы свободны, но, входя в эти организации, оказались бы под влиянием короны. Прямо выступить против независимых ишибов Михаил не мог: они были слишком многочисленны и пока что не давали никакого повода к агрессии.

Аррал обо всем этом ничего не знал, но какието догадки мелькали в его голове. Он ни на миг не мог усомниться в том, что король собирается укреплять свою власть, а не ослаблять ее. Поэтому в надежде, что ситуация прояснится, старый ишиб решил пока что приобрести собственных учеников.

Количество учеников прямо отражало статус ишиба. Аррал всегда мечтал о том, что окажется учителем многих молодых ишибов. Услышав о том, что в скором времени будет функционировать Академия, он решил поторопиться с набором.

Конечно, уровень его истинного аба оставлял желать лучшего, поэтому возникал вопрос: сможет ли он чемуто когото научить? Все слабые ишибы обладали лишь одним преимуществом: отсутствие «лишней» энергии заставляло их работать на «ювелирном» уровне. Если же случалось чудо и опытный, но слабый ишиб вдруг обретал доступ к энергиям иного порядка, то он мог работать с ними гораздо экономичнее, чем ишиб с изначально сильным абом . Аррал сознавал свои преимущества и недостатки, точно зная, чему он собирается учить других.

Ему, как Верховному ишибу, не составило никакого труда набрать трех учеников, о чем он тут же сообщил королю. Однако тот оказался недоволен этим:

– Аррал, ну зачем они тебе? – спросил Михаил. – У тебя и так много дел: изготовление амулетов, – а скоро появится работа с другими ишибами. К тому же, если захочешь, сможешь преподавать в Академии, когда она начнет функционировать.

Старый ишиб и не ждал, что его начинания будут поддержаны. Но он все еще не отказался от мысли, что великий ишиб должен потакать себе во всем.

– Эх, твое величество, скучно же все время делать амулеты. А ученики меня развлекают. Абсолютные бестолочи. По этому признаку и выбирал.

Королю было некогда вникать в проблему учеников Аррала. С его точки зрения, они могли мало чем помешать, потому что, очевидно, Верховный ишиб не будет их обучать самому главному секрету. Но возражение найти следовало – ученики были явно излишни.

– Кроме изготовления амулетов, ты еще являешься хранителем Свитка, – заметил он. – А все, что касается Свитка, нужно тщательно оберегать от посторонних глаз и ушей.

– Я такой же хранитель, как и Верховный ишиб, – вздохнул Аррал. – Все пока что на словах.

Нрегал был очень низкого роста. Может быть, поэтому он обладал той легкостью перемещения, которой завидовали другие воры. За его работой знающим людям было приятно наблюдать. Казалось бы, перед ним – плотная толпа, не пройти. Но Нрегал подходил ближе, ввинчивался какимто неуловимым движением и затем уже избавлял многих горожан от мучительного выбора: что им купить сегодня.

Помимо ловкости, ему еще и везло. Многие считали, что везло феноменально. Ярким примером был его арест на втором этаже дворца короля Миэльса, куда он залез по пьяни изза глупого спора. Всем было понятно, что расплата неминуема, но… сменилась власть. Новый хозяин дворца решил не вдаваться в историю его прежних прегрешений и отпустил вора. После этого случая Нрегал поверил в свою фортуну еще больше.

Он принадлежал к клану Аунета Ратена и очень уважал своего предводителя. Выйдя из дворцовой тюрьмы, сразу же последовал его мудрому совету затаиться и счастливо избежал облавы, в ходе которой в руки Комена попал даже легендарный Рангел Мерт. Вообще же клан Ратена пострадал тогда меньше всех.

Теперь Нрегал ясно понимал, что нарушает практически прямой приказ Аунета не причинять никакого ущерба королю Нерману и вообще не иметь с ним дел. Нрегал полагал, что степень осторожности прямо зависит от уровня оплаты. Сейчас оплата была высока. Даже очень высока. По его мнению, никакой вор в мире не отказался бы от такой суммы. И эти мысли вели прямо в тот же самый королевский дворец.

Теперь уже Нрегал обладал опытом проникновения туда. Он умел учиться на ошибках. Вместо того чтобы красться мимо опасных ишибов, решил проходить мимо них совершенно открыто. В красножелтой ливрее слуги.

Этот план был опасен только на подступах к дворцу и около входных дверей – там, где вор мог столкнуться с настоящими слугами. Потом же, по его мнению, ему ничто не могло помешать избегать подобных столкновений. Нрегал справедливо полагал, что на верхних этажах «концентрация» слуг не очень велика. А гордые ишибы и гвардейцы вряд ли будут знать в лицо всю обслугу и не смогут опознать вора. План был почти безупречен.

Покои Верховного ишиба – вот конечная цель. Гдето там, в глубине комнат, хранилась вещь, которую Нрегал обязался доставить щедрому нанимателю.

Проникнуть во дворец не составило труда. На первом этаже были окна, часть из которых плохо запиралась изнутри. Вор установил это еще во время первого визита. На первый взгляд, окно заперто, но стоит посильнее толкнуть, как не до конца защелкнутая щеколда соскальзывает – и путь открыт.

Был вечер. Уже стемнело, но обитатели дворца еще не спали. Нрегал важно вышагивал по красным дорожкам коридоров, сжимая в одной руке швабру, а в другой ведро. Он шел мимо замершей охраны, мимо запыхавшихся курьеров, мимо надменных дворян – никто из них не обращал на него никакого внимания. Во дворце пустовало много комнат. Это позволяло Нрегалу при его ловкости избегать столкновений с другими слугами. Путь к дверям Верховного ишиба был извилист, занял много времени, но мысли об оплате этого времени согревали.

Как вор и ожидал, у покоев находилась охрана. Двое в халатах с золотым шитьем. Ишибы. Нрегал немного замедлился, но потом преодолел страх и направился прямо к ним. Пришло время проверить, не солгал ли заказчик.

– Господин Геннерт, господин Акеренш, – поклонился вор, обращаясь к ишибам. – Главный королевский дворецкий Пеннер поручил мне произвести внеурочную уборку в покоях Верховного ишиба. Там разлился кувшин вина.

Эта фраза, по словам нанимателя, должна была обеспечить беспрепятственный доступ в комнаты.

– Нас предупредили, – кивнул один из охранников – высокий светловолосый ишиб с заметной ямкой на подбородке. – Проходи.

Нрегал чуть слышно выдохнул и проскользнул внутрь. По словам того же нанимателя, ишиба Аррала в это время в покоях не бывает: он прогуливается с учениками в саду. Это тоже оказалось правдой – комнаты были пусты.

Вор хорошо помнил инструкции: «Пройди через две двери, поверни налево, открой коричневую резную дверь – и окажешься в пустом помещении с мозаичным полом. Там будет вторая дверь. За нею – то, что тебе нужно принести. По пути ничего не трогай, ничего не бери».

Нрегал и не собирался чтолибо брать. Он был осторожен и без напоминаний. Только цель важна – и ничего, кроме цели.

Две первые двери были открыты, а вот третья заперта на довольно хитрый замок. Но такие преграды никогда не являлись для Нрегала проблемой. Посопротивлявшись несколько минут, замок капитулировал.

Но стоило вору оказаться на упомянутом мозаичном полу, выложенном из крупных разноцветных полированных фрагментов камней, как по спине побежали мурашки. Это чувство было хорошо знакомо ему. Чутье подсказывало, что он находится рядом с ловушкой.

Сделав шаг влево, Нрегал почувствовал, как мурашки ослабли. Он вновь пошел вперед. Ровно на два шага. Чувство опасности опять усилилось. Что такое? Шаг право. Вперед. Шаг влево. Назад. Снова вправо. Еще никогда ему не приходилось столь причудливо приближаться к цели. Судя по ощущениям, комната была полна ловушек.

Вспотев, чувствуя себя как выжатый лимон, Нрегал достиг еще одной двери. Мурашки пропали. Эта дверь была не заперта.

Толкнув ее, он оказался внутри. Комната не выглядела примечательной: стены, выкрашенные в светлосиний цвет, коричневый деревянный пол, на котором в центре комнаты стоял каменный постамент. От него до двери, возле которой находился вор, было метра три. На постаменте лежал потертый серый свиток. Тот самый Свиток, который Нрегал должен был забрать.

Три метра – это примерно пять небольших шагов. Нрегал сделал лишь два, как чувство опасности вернулось. Он остановился, потом попробовал обойти вокруг постамента, не приближаясь к нему. Это не помогло. Чтото угрожающее было связано с самим постаментом.

Идти дальше или нет? К этому вопросу свелся весь мир для Нрегала. С одной стороны, впереди опасность, с другой – большие деньги. Вор подумал о том, что ему всегда везет. Везет всю жизнь. Он решил рискнуть.

Немного подавшись вперед, он протянул руки к свитку. Все вокруг исчезло. Яркий свет вспыхнул так быстро, что Нрегал не успел закрыть глаз. Чудовищный звук взорвал тишину одновременно со светом. Удар по ушам был страшен. Руки непроизвольно схватились за голову. Вор ослеп и оглох. Уже не вполне соображая, что делает, он отнял руки от головы и вновь протянул к тому месту, где должен был находиться Свиток. Чувство осязания сохранилось. Он смог нащупать предмет.

Будь он сейчас способен слышать, то услышал бы любопытную беседу:

– Это не ишиб – аба нет.

– Может быть, скрыт?

– Вряд ли. После такого будет не до того, чтобы чтото скрывать.

– Но как он прошел первую комнату?

– Не знаю. Потом Комен у него спросит.

– Смотри, ему совсем худо. Похоже, ничего не соображает.

– Да понятно… Его величество назвал это светошумовой гранатой. Так и должно быть.

– А руки от Свитка не оторвать! Смотри, как вцепился.

– Он Свиток не повредит?

– Куда там. Свиток в постамент вделан. Триста килограммов весит.

Вопрос о создании ловушек на пути к лжесвитку очень волновал Михаила. С его точки зрения, ловушки не должны быть слишком сложными и заметными, иначе могли бы отпугнуть. Например, амулеты, подобные тому, который был в башне Бинторов, чересчур опасны и хорошо «видны» ишибам. Если во время первой встречи с тем амулетом было неясно, что он делает в точности, то потом король разобрался с ним. Тот амулет реагировал только на аб , а затем наносил удар по абу и окружающему ти . Возможно, ишиб приличного уровня и смог бы его обезвредить, но это бы требовало времени и не давало никаких гарантий. С такими амулетами вряд ли ктолибо захочет связываться. Поэтому Михаил решил воспользоваться чемнибудь попроще. В первой комнате шпион должен был столкнуться с обычным замком и сигнальными амулетами, вделанными в мозаичный пол. Если сигнальные амулеты срабатывали, то нарушитель просто не доходил до второй комнаты: его задерживали ишибы, сидящие в засаде, при поддержке ишибов охраны. Если же могло случиться чудо и сигнальные амулеты не активировались, то во второй комнате ожидало два сюрприза: светошумовая гранатаамулет в форме свитка и сам Свиток, ти которого была так тесно «переплетена» с ти постамента, что нужно быть очень хорошим ишибом с большим запасом времени, чтобы этот Свиток унести.

Пока что в ловушку попадалась «мелочовка» – воры без аба . Трое были задержаны еще на подступах к апартаментам Аррала, один – в первой комнате, и последний – во второй. Никто из них не знал имени нанимателя, но Комен предпринимал усилия к тому, чтобы этих нанимателей найти. Михаил ожидал, что после первых безуспешных попыток начнут попадаться ишибы.

Задержание Нрегала произвело большой эффект, хотя тот и не имел аба . Вор слишком много знал об окружении Верховного ишиба, ему были известны даже имена охранников.

Сразу же был сделан очевидный вывод: главный шпион находился близко либо от трона, либо от Аррала. Конечно, недостаточно близко, чтобы знать о поддельном свитке: эту тайну доверили ограниченному кругу проверенных лиц, – но опасность была налицо. Михаил потребовал немедленного расследования. Ему совсем не нравилась мысль о потенциальной угрозе.

Через два часа после ареста и допроса Нрегала Комен с Ронелом уже сообщали о результатах.

– Твое величество, – докладывал главный полицейский. – Мы опросили всех: ишибов охраны и гвардейцев, которые могли бы чтото знать, а также слуг, имеющих отношение к уборке помещений Верховного ишиба, но так ничего и не выяснили.

– Опросили совершенно всех?

– Да, кроме самых доверенных лиц. Главы твоей личной охраны Антека и Аррала с Ксарром.

– Этих не нужно, – сказал Михаил. – Ясно, что они мне верны. Тем более что никто из наших противников не сможет предложить им больше, чем они имеют сейчас и будут иметь в будущем.

– А если шантаж?

– Чем? Ксарра – его женой? Кто о ней знает, кроме нас? К тому же понятно, что Маэт привезет ее.

– У них могут быть помощники, которые тоже в курсе всего, – заметил Ферен.

– Вот! – произнес король. – Правильно. Надеюсь, что учеников Аррала вы опросили в первую очередь? Они ведь с ним недавно.

Ронел и Комен переглянулись.

– А у него есть ученики? – одновременно спросили оба.

– Уже три дня, – медленно произнес Михаил. – Вы ничего не знали об этом?

– Нет, – сказал Комен. – Твое величество – первый, кто поставил меня в известность.

– Интересно… – Король выглядел задумчивым. – Получается, что у нас все еще полный хаос, несмотря на принимаемые меры. Я не могу следить за всем лично, а Аррал конечно же поставил в известность лишь меня. Нам определенно нужен отдел кадров.

– Что это такое? – заинтересовался Комен.

– Очень важная организация, которая ведет учет всех поступающих на службу и выбывающих со службы людей. Предлагаю разделить их на группы – в соответствии с занимаемой должностью и степенью близости к секретам. Ты, как главный полицейский, будешь регулярно просматривать списки и быть в курсе происходящего. Также нужно подумать о том, кто эту организацию возглавит. Но это немного потом. Сейчас пойдите и разыщите учеников Аррала. Если, конечно, они все на месте.

Михаил оказался прав в своих подозрениях. Один из учеников Верховного ишиба, самый большой балбес, по отзывам своего учителя, бесследно пропал вскоре после ареста Нрегала и начала расследования. Об этом королю лично сообщили взволнованные Аррал и Комен.

– Аррал, и как это получилось? – спрашивал Михаил. – Из кого ты набрал учеников? Разве не из числа детей пармских дворян?

– Двух из их числа, – подтвердил тот. – А еще одного, вот этого, который пропал, я нашел на улице во время своей обычной прогулки. Он пытался удержать в воздухе лист дерева. Если бы ты видел, как он бездарно это делал – даром что аб хороший!

– Отлично, – король вздохнул. – Получается, что ты взял первого попавшегося, который был наиболее артистичен. Пожалуйста, не делай так больше. Запомни: вокруг очень много шпионов, которые просто мечтают сунуть свой нос в наши секреты.

Он немного помедлил:

– Думаю, что пришло время объяснить тебе то, чем ты будешь заниматься как Верховный ишиб. Своих учеников, после соответствующей проверки, отдай Парету. На них больше не будет времени. Комен, ты чтото хочешь спросить?

– Да, твое величество, – поклонился тот. – Аррал, может быть, есть смысл искать твоего ученика? Куда он мог пойти?

– Не знаю, Комен, но полагаю, что смысла нет. Он может быть уже очень далеко.

– Это еще почему?

– Я всем своим ученикам дал по амулету Террота. Не мог же я допустить, чтобы они были хуже других!

Черкен Аркенст, очень хороший ишиб в настоящем и ученик Аррала в прошлом, беседовал с Гируном Пеланом, послом Фегрида, в одном из небольших трактиров неподалеку от Парма. Они заранее условились о месте и времени встречи. Аркенст выглядел очень молодо, несмотря на то что уже разменял сотню лет. В отличие от многих других, он тщательно следил за своей внешностью.

– Получается, что Свиток добыть не удалось? И ты раскрыл себя? – Посол был не очень доволен. Судя по всему, шпион не оправдал своей блестящей репутации.

Они сидели при свете тусклой лампады за покосившимся от времени облезлым столом на грубо сколоченных табуретках. Впрочем, им обоим было совершенно наплевать на место, где находились. Для их целей старый трактир был ничем не хуже роскошного дворца.

– Я поторопился, признаю, – ответил Аркенст. – Но выхода у меня не было. Скоро Комен спохватился бы и подверг меня проверкам. Я нашел лучшего вора из всех доступных, хотя и действовал впопыхах. Увы, он провалил задание. Но это тоже дает нам некую информацию. Получается, что неишибу пытаться бесполезно.

– Почему ты бежал? Неужели вор знал о тебе?

– Нет, я общался с ним через третьих лиц, но Комен с Ференом начали повальные допросы в тот же день. Оставаться было бы не совсем разумно.

– И ты не попытался проникнуть к Свитку самостоятельно?

– Я не ставлю экспериментов на себе, – усмехнулся Аркенст. – К тому же у меня уже есть две очень хорошие новости. Ими не хотелось рисковать.

– Какие? – Посол не был склонен особенно верить незадачливому шпиону.

– Вопервых, мне удалось добыть личный амулет Террота. Я снял его и спрятал в лесу до поры до времени.

– Хм… неплохо. Но этим амулетом обладают многие ранигские солдаты. Мы даже можем сманить нескольких, если сумеем им пообещать достаточную оплату.

– Одно дело – солдаты, а другое – ишиб, – улыбнулся Аркенст. – Нам нет никакого проку от амулетов, которые «привыкли» к своим владельцам, не имеющим даже небольшого аба . Но вторая новость лучше. Гораздо лучше.

Гирун выжидающе приподнял бровь.

– Я наблюдал за тем, как Аррал создает эти амулеты…

Посол привстал:

– Ты что, хочешь сказать, что можешь повторить?

– Нет, увы, это невозможно. Но мне кажется, что я могу сделать нечто иное. Думаю, что в достаточной мере проник в принцип некоторых действий, чтобы…

Он замолчал, наслаждаясь выражением ожидания на лице посла.

– …Чтобы создать амулет, который будет выводить из строя амулеты Террота гарантированно. Во всех случаях. Конечно, при условии, если они находятся достаточно близко друг от друга.

Глава 14

Случай на охоте

Охота всегда была любимейшим занятием знати. Преследование добычи на лошадях, азарт, меткий выстрел – вот непременные атрибуты этого времяпрепровождения. Злые языки поговаривали, что охота нужна была дворянам для того, чтобы не задумываться о своей бесполезной и никчемной жизни. Но конечно же они не правы. Чтобы не задумываться о жизни, можно делать менее сложные вещи, например, есть и пить, но в неограниченном количестве.

Их величества короли Томола и Кманта совмещали еду с охотой. Они расположились на живописной лужайке под заботливо натянутым тентом. Походный стол ломился от яств. Слышались лай собак, ржание лошадей, перекличка загонщиков. Небо было хмурым, окутанным перемещающимися на юг тучами.

– Ну что же, наш план провалился, – заключил король Кманта Раст, отправляя в рот виноградину. – Похоже, что тайны амулетов Террота мы так и не узнаем.

– Почему мы всетаки не можем просто напасть на Нермана и не поставить ему ультиматум, как собирались раньше? – Королю Томола Гношту есть не хотелось. Он прислушивался к крикам загонщиков, которые никак не могли поднять оленя.

– Пока его поддерживает Фегрид, это ни к чему хорошему не приведет.

– Но Фегрид не оказывает ему прямой поддержки.

– Это не так важно, – зазвучали в голосе Раста рассудительные интонации. – Ясно же, что Фегрид не позволит нам напасть на Раниг сейчас. У них есть надежда на то, что либо они получат секрет изготовления амулета, либо его не получим мы.

Король Томола, рассеянно слушая «коллегу», но пытаясь уловить малейшие звуки, свидельствующие об обнаружении оленя, встрепенулся:

– Раст, что там такое? Ктото кричит? Это что, звуки сражения?

Тот замер с протянутой к винограду рукой.

– Я ничего не слы… Хотя да! Там определенно чтото происходит.

Они принялись напряженно всматриваться в чащу леса, в ту сторону, откуда исходили звуки. Оба короля были ишибами, поэтому их щупы тоже обратились туда.

Звуки быстро приближались. Королевские охранники пришли в движение.

– Да что там такое случилось? – только и успел еще раз досадливо пробормотать Гношт, как среди деревьев показались люди.

Ишибы охраны немедленно заслонили собою королей. Эти действия явились своевременными, потому что укрепленные ти ишибов сумели остановить две стрелы, выпущенных с расстояния метров в двадцать пять. Третья стрела без всяких помех пролетела через охранников, пробила походный стол, за которым сидели оба короля, и вонзилась глубоко в землю.

Трое атакующих еще до того, как стрелы достигли цели, развернулись и побежали в глубь леса с потрясающей скоростью.

– Поймайте их! Быстро! – закричал Раст.

Его охрана сорвалась с места и бросилась в погоню. Охрана Гношта осталась, чтобы защищать обоих монархов.

– Они убили егерей! – раздались крики из леса. – Что с их величествами?!

Часть дворян, углубившихся в лес задолго до нападения, показалась на опушке. Дворяне встревоженно бросились к своим королям.

– Оставьте, господа, – процедил король Томола. Он явно был рассержен. – Лучше помогите ишибам найти этих негодяев.

– Кто они вообще такие? – спросил он после небольшой паузы, наблюдая за тем, как дворяне скрываются в чаще. – Явно не ишибы, но очень быстро двигаются. И луки мощные – посмотри, на сколько стрела вошла в землю.

– Скоро выясним. – Раст выглядел задумчивым. – Думаю, что ишибы сумеют их нагнать.

Он ошибался. То ли преступники заранее наметили путь к отступлению, то ли им просто повезло, то ли еще по какойто причине, но ишибы вернулись ни с чем. Точнее сказать, им удалось остановить одного из троих. Но ценой его смерти. Двое других скрылись…

Оба короля задумчиво разглядывали труп. Перед ними лежало тело молодого человека, чья одежда была не самого лучшего качества. Но одежда не интересовала их. Под распахнутым широким камзолом гигантского размера, который должен был бы висеть мешком на его обладателе, красовался доспех синего цвета.

– Я так и думал, что у них амулеты Террота, – вздохнул Раст. – Слишком быстро они бежали, и слишком тугими были их луки.

– Нерман решил убить нас? – Даже король Томола был удивлен своим собственным предположением. Гношт не отличался хитроумием, но тут было нетрудно догадаться, что владыке Ранига это покушение совсем не выгодно.

– Сомневаюсь, – хмыкнул Раст. – Если бы он хотел нас убить, он воспользовался бы своими ишибами. Покушение даже с помощью амулетов Террота, надетых на простых солдат, обречено на провал.

– Тогда кто?

– Не знаю, – пожал плечами король Кманта. – Если это не он, то либо ктото из числа его врагов, либо из числа наших друзей. Это уже совершенно не имеет значения.

– Наших друзей?! – Иногда Гношт просто не понимал своего союзника.

– Это нелепое покушение выгодно в первую очередь нам, – пояснил Раст. – Если подумать, то нам самим следовало его организовать. Теперь у нас есть повод не только выдвинуть ультиматум, но и напасть на Раниг. Фегрид даже не пикнет после этого. К тому же мы обладаем свидетелями и доказательством – вот этим синим доспехом.

Словно в подтверждение его слов, прояснилось, и луч солнца осветил труп молодого человека. Луч быстро исчез, а тучи продолжали перемещаться на юг, сгущаясь над Ранигом.

Возвращение Маэта и Иашта в Парм нельзя было назвать триумфальным. Направляясь во дворец, они столкнулись с Ронелом. Встреча не улучшила настроения молодого Ферена.

Поэтому Михаил услышал неприятные известия, рассказанные самым подавленным тоном.

– Да… интересно, – произнес король, машинально сворачивая и разворачивая свиток, который он держал в руках. – Скажу, что ты не мелочишься с выбором противника. Надо же – убить племянника императора.

– Иашт сказал, что все было подстроено, – пробормотал Маэт.

– Конечно, подстроено, – согласился собеседник. – И даже понятно кем. Предполагаю, что Миэльс наконец лишился реальной власти. Всем начали управлять советники. Иашт, у тебя есть идеи, как избежать проблем?

– Увы, твое величество, – развел руками ишиб. – Мне ничего не приходит в голову.

– Почему ты не остался и не потребовал немедленного расследования?

– Не было смысла. Очевидно, что ишибысвидетели работали против нас, – пояснил Иашт. – Как доказать, что Маэт не нарушил условий дуэли, воспользовавшись амулетом? Невозможно доказать! Все видели, что он якобы жульничал.

– А если попробовать захватить ту девушку и заставить ее признаться?

– Твое величество, я думал над таким поворотом дела. Но это бы тоже ничего не дало, даже если бы и получилось. Ее слова, полученные под давлением, против слов многих других… Ни ей, ни нам просто бы не поверили.

Михаил был очень недоволен ситуацией. Он, конечно, ожидал, что рано или поздно противник проявит себя. Но чтобы так! Возможно, ему не нужно было посылать молодого Ферена в Фегрид. Но, с другой стороны, послать просто некого! Кто же мог знать…

Что оставалось делать? Поговорить с послом Фегрида до того, как тот получит указания от императора? Но что бы это дало? Если удастся убедить посла, тот, конечно, почеловечески будет на его стороне. Но в данной ситуации от посла мало что зависит. Чтобы отклонить угрозу, нужны доказательства… только доказательства. А где их взять?

– Ну, а с женой Ксарра что? Вы ее освободили?

– Да, твое величество. – Маэт был рад, что хотя бы здесь справился. – Она прибудет в Парм через некоторое время. Всех рабов бывшего посла в Фегриде сопровождают наши солдаты.

– Что ж, наш казначей будет счастлив. Два пустых свитка с личной печатью ти Миэльса, которые я вам дал, и они так и не пригодились, положите на стол. Возможно, я в скором времени сумею их использовать с толком. А та девушка – молодец. Хорошо поработала. На месте Миэльса я бы сделал ее тагга. Как ты считаешь, Иашт, это было бы достойной наградой?

– Думаю, да, твое величество, – с недоумением ответил ишиб. Он не мог понять, чем вызван такой странный вопрос. Какое дело королю до гипотетической награды лживой авантюристки?

Михаил не стал откладывать встречу с послом Фегрида. Он пригласил его в тот же день.

Если Гирун Пелан и был удивлен этим вызовом, то не подал виду. Он не беспокоился о себе. Вопервых, вряд ли ктолибо мог точно знать о его попытках украсть тайну амулета Террота; вовторых, даже если бы его и разоблачили, он был неприкосновенным лицом; втретьих, Нерману было бы гораздо выгодней спустить дело на тормозах, чем раздувать из него шумиху: хорошие отношения с Фегридом дорогого стоили.

Но истинная причина приглашения к королю Ранига превзошла все ожидания. Новости из собственной столицы еще не успели достигнуть Гируна, поэтому с выражением глубочайшего интереса он внимал рассказу Маэта. Король Нерман присутствовал при этом, но не перебивал неудавшегося посла и даже не пытался остановить потока вопросов, которыми того забрасывал Гирун.

Бедный Маэт взмок, пытаясь опять и опять в мельчайших деталях описывать знакомство с даллом, проведенное вместе время, поведение девушки – уру Аннеты Шендел – и, наконец, злополучную дуэль.

После почти часового допроса Ференамладшего Гирун глубоко вздохнул:

– Твое величество, – начал он. – То, что я услышал, несомненно, очень важно. И конечно же способно надолго испортить отношения между нашими странами. Лично я склонен верить господину Ферену, но в данной ситуации это не играет особой роли. При получении инструкций от его императорского величества я буду вынужден следовать им.

– А если бы у меня были доказательства того, что все подстроено Миэльсом и его прихвостнями? – поинтересовался король. – Ты бы мог обратиться к императору с прошением о пересмотре дела и условий ультиматума, если таковой последует?

– Если доказательства существенны, то да, твое величество. Считаю, что между нашими странами должна быть дружба. Это пошло бы на пользу всем. Но где твое величество эти доказательства возьмет?

– Ты, наверное, догадываешься, что у меня в окружении Миэльса есть надежные люди, которые верны истинному королю? – Михаил внимательно наблюдал за реакцией собеседника. Гирун никак не проявил недоверия. С его точки зрения, у Нермана вполне могли быть шпионы при дворе Миэльса.

– Поэтому перед тем как покинуть Фегрид, Маэт Ферен дал им задание разыскать доказательства причастности Миэльса к этому делу, – продолжил король Ранига. – Если эти доказательства существуют, то рассчитываю получить их со дня на день.

Михаил, чувствуя приближение «плохих времен», усиленно работал над амулетами. Он совершенствовал уже существующие и пытался создавать принципиально новые виды. Ему удалось разрешить проблему относительной уязвимости обладателя амулета «великого ишиба» к физическим воздействиям. Теперь энергия от ударов не перераспределялась по всей поверхности ти , а преобразовывалась в вид, пригодный для использования абом . Его собственный амулет, равно как и амулет Аррала, был «обновлен».

Король Ранига трудился над тремя основными проектами: совершенствование безопасности гранат, разработка оружия, которое должно было выполнять роль «огнестрельного», посылая на длинные дистанции дестабилизирующие «волны» ти , и создание амулетов связи.

Об амулетах связи он мечтал уже давно. Флажки, которые использовались для управления войсками, не всегда были полезны. То же самое касалось и звуковых сигналов. Ему очень хотелось создать аналог настоящего радиотелефона. Но, увы, здесь он столкнулся со множеством проблем. Тиволны не могли распространяться без значительного затухания на большие расстояния. Логичным было бы использование обычных электромагнитных волн. В этом случае, по крайней мере, дистанции в несколько километров были бы охвачены связью. Но пока что проблема заключалась в преобразовании этого вида волн в тиэнергию и обратно, хотя Михаил уже рассматривал один из самых простых вариантов ее разрешения. Более того, даже если бы он сумел решить эту задачу, все равно пришлось бы общаться с помощью подобия азбуки Морзе. Преобразование голоса в тиэнергию, а тиэнергии – в голос представлялось не только слишком сложным, но и явно требовало использования многофункционального амулета. Его многофункциональность невозможно было бы скрыть.

Ожидаемый всеми ультиматум достиг Парма через два дня после встречи Нермана и посла Фегрида. Теперь уже Гирун Пелан обратился с просьбой об аудиенции, которая была немедленно удовлетворена. Содержание инструкций, полученных им от императора, не являлось ни для кого загадкой, но они тем не менее требовали озвучивания.

– Его императорское величество Мукант скорбит о своем племяннике, убитом в ходе бесчестного поединка, – говорил Гирун отчетливо и с расстановкой, осознавая важность сказанного. – И требует немедленной выдачи убийцы, Маэта Ферена, бывшего посла Ранига в Фегриде, для проведения дальнейшего расследования. Если же выдача не состоится, то его императорское величество оставляет за собой право добиваться ее любыми доступными ему методами.

«Перевод» послания был понятен: либо Маэт, либо война. Михаил не ожидал ничего другого. Конечно же он мог бы восстановить отношения с Фегридом, отдав тем Ференамладшего. Фегрид был нужен, Фегрид был важен. Важен для него лично, важен для Ранига, важен практически для всех его текущих планов. Накануне он говорил с Ронелом по этому поводу. Тот советовал отдать сына. Для старого солдата долг перед королем был превыше всего. Но мог ли король пойти на это?

Выдача Маэта имела свою цену. До сих пор король Ранига опирался на верных ему людей, не ожидая никакого подвоха. Он верил им – они верили ему. Ультиматум Фегрида мог все изменить. Отдай он Маэта – и доверие к нему было бы подорвано, тем более что Маэт считался его другом. Получилось бы, что Михаил может предать любого ради какихто высших соображений. К тому же сильные монархи не жертвуют подданными… Нет, вариант с выдачей Маэта отпадал. Нужно было бороться до последнего.

– Господин посол, в прошлый раз мы говорили о том, что могут быть доказательства непричастности Ферена к смерти далла Цурента. Так вот, мне их доставили недавно.

– Неужели твое величество располагает прямыми доказательствами? – удивился Гирун.

Это был очень хороший вопрос. Как бы могли выглядеть прямые доказательства? Только в виде свидетельских показаний или письменного подтверждения того, что Миэльс либо его доверенные лица отдавали приказы по поводу убийства племянника императора. Естественно, письменных приказов такого рода в природе быть не могло, а свидетели… Шансы на то, что найдутся надежные свидетели подобных разговоров, были минимальны. И посол, и Михаил это понимали.

– К сожалению, доказательства лишь косвенные, – ответил король. – Но если их рассматривать в совокупности с рассказом Маэта Ферена, то они наводят на размышления и… требуют дальнейшего тщательного расследования.

Гирун поклонился. Он ждал.

– Передайте документ господину послу.

Один из ишибов охраны, одетый в серый халат с обязательными для его статуса золотыми и синими узорами, протянул Гируну свиток. Ишибы Михаила уже давно не носили кожаного доспеха: им всем были выданы легкие рубашки, поддеваемые под халат.

– Читайте, господин посол.

Гирун быстро пробежал глазами свиток.

– Я не совсем понимаю, твое величество, это – просто указ о награде, подписанный Миэльсом.

– Если господин посол обратит внимание, в нем фигурирует та самая девушка, Аннета Шендел, которой присваивается титул тагга.

– Именно так, твое величество.

– Теперь нужно обратить внимание на формулировку. «За особые заслуги перед короной». Правильно?

– Да, твое величество.

– И, наконец, взгляни на дату этих самых «заслуг». Дата совпадает с днем смерти далла Цурента. Удивительное совпадение, не правда ли, господин посол?

Гирун задумался. Он ни в коей мере не подвергал сомнению печать Миэльса. Она была подлинной. Прямым доказательством невиновности Маэта это письмо также не являлось. Но оно бросало тень на Миэльса. Особенно в свете версии произошедшего, высказанной Ференоммладшим. Потому что зачем бывшему королю Ранига производить Аннету в ранг тагга, да еще за особые заслуги, в день злополучной дуэли? Это было косвенное доказательство. Хорошее косвенное доказательство, так необходимое Ранигу.

– Твое величество, считаю своим долгом как можно скорее донести новую информацию до его императорского величества. Прошу считать действие ультиматума приостановленным до получения официального ответа из Фегрида.

Эльфийская принцесса не желала общаться с Михаилом чаще, чем того требовали официальные встречи. Она с завидной регулярностью отклоняла все его предложения насчет прогулок или ужина наедине. Хотя ей тоже приходилось непросто – ведь давление было не только со стороны короля Ранига, но и со стороны брата. Иногда Анелии даже казалось, что нужно было согласиться на одну из этих встреч, устроить грандиозный скандал и похоронить идею союза. От этого шага ее удерживал лишь страх перед загадочным монархом, а также уверенность в том, что прямая ссора с Нерманом не принесла бы ничего ни лично ей, ни эльфам.

Анелия вспомнила первую встречу с будущим королем Ранига в лесу. У нее не было никаких предположений по поводу того, зачем Нерман скрывал свой аб и выдавал себя за крестьянина. Конечно же ей было любопытно, она хотела получить ответ на этот вопрос, но спросить прямо не позволяла гордость.

Вообще в ее глазах короля Нермана окутывала таинственность. О его детстве было мало что известно, аб был чудовищен, а способности ишиба потрясали воображение. К тому же принцесса не могла не видеть той эффективности, с которой Нерман правил страной, получившей передышку в ходе внутренних войн и готовящейся к войнам внешним. Его личность тоже производила на нее впечатление. Анелия прожила уже долгую жизнь, сумев сохранить свою красоту. Ее симпатий пыталось добиться множество мужчин. Конечно, большинство из них были эльфы, но попадались и среди людей романтические безумцы. Она сталкивалась с разными видами ухаживания, но способ ухаживания короля Ранига был ни на что не похож. Он делал предложения личного характера с размеренной и, возможно, строго отмеренной регулярностью. Его нисколько не смущали и не огорчали отказы. Получив отказ, через какоето время Нерман подходил снова с тем же предложением, но выраженным уже другими словами. Принцесса не желала даже себе признаваться в том, что это ее просто бесило. Ей очень хотелось сбросить с него маску, если, конечно, речь шла о маске. Уже через несколько дней общения с королем Ранига Анелия многое отдала бы за то, чтобы увидеть его гнев или хотя бы огорчение по поводу отказа. Но ничего не было. Совершенно ничего. Король Нерман подходил, улыбаясь, говорил какието комплименты, а затем удалялся с той же вежливой улыбкой. Если сначала принцесса относилась к нему равнодушно, то сейчас он ее очень сильно раздражал.

А Меррет практически не расставался с королем Ранига первые дни. Это также злило Анелию. До последнего времени она была яростной противницей союза.

Когда распространились известия о том, что отношения с Фегридом грозят испортиться, Меррет впервые заколебался:

– Фегрид слишком силен, – сказал он сестре. – Если наш союзник окажется вовлечен в такую войну, то вместе с ним пойдем ко дну и мы.

Принцесса задумчиво рассматривала цветок, найденный на пороге ее спальни. Это была красная роза. Розаамулет. Если Анелия брала ее в руки, лепестки цветка начинали сиять. Она никак не могла понять, зачем ктото потратил столько времени на то, чтобы рассчитать совершенно бесполезный двухфункциональный амулет. У нее уже скопилось достаточное количество подобных подарковбезделушек. Она даже не подозревала, что в мире есть столько никому не нужных одно– и двухфункциональных амулетов. Ей временами очень хотелось бросить все эти подарки в лицо Нерману или растоптать ногами на его глазах, чтобы хотя бы при этом увидеть какието эмоции.

– Война с Фегридом – это хорошо, – заметила принцесса в ответ на реплику брата. – То, что надо.

– Ты что? Кому надо?

– Нам. Только нам. Мы и так на пороге гибели. Но между незаметной смертью и смертью в сражении есть разница. Фегрид всегда был нашим врагом, не забывай. Это империя привела нас к тому состоянию, в котором мы находимся сейчас. Мы должны отомстить.

– У тебя явная тяга к самоубийству, сестра.

Казалось, она не обратила на его слова никакого внимания:

– Вдвоем с Ранигом мы нанесем им больший ущерб.

– Ты что, уже согласна на союз?

– Для войны против Фегрида – да.

– Но Нерман же требует, чтобы и мы отказались от рабства! Ты была права – это одно из основных его условий.

– Мы можем отказаться, братец, это ничего.

– Что ты имеешь в виду?

– В случае войны с Фегридом наш союз не затянется. По причине быстрой смерти обоих союзников, – тихо рассмеялась принцесса.

Полковник Торк давно уже получил приказ сворачивать деятельность и возвращаться к Парму. Увы, исполнить он его не мог, потому что никак не получалось эту самую деятельность «свернуть». На территории, контролируемой им, все время чтото происходило. В основном это были мелкие бунты. Торк даже подозревал, что они являются следствием и отголосками его подрывных тайных действий, направленных на дестабилизацию обстановки на границе с Томолом и Кмантом. Подозревал, но сделать ничего не мог – приказа прекратить подрывную деятельность не поступало.

Торк обладал сведениями, что его сослуживец и конкурент Танер столкнулся с такой же ситуацией. Это хоть немного радовало бывшего наемника. Полковник регулярно отправлял отчеты в столицу, в которых подробно описывал причины, почему отвод войск в ближайшие несколько дней невозможен. К его удивлению, король пока что не давал никаких дополнительных приказов или рекомендаций. Торк подозревал, что его величество очень занят.

В тот злополучный день ничто не предвещало беды. Утро началось как обычно: было выловлено несколько разбойников, которых планировалось переправить поближе к Томолу и Кманту, а там отпустить. «Отпускание» разбойников было отработано до мелочей еще Иаштом. Они конвоировались к заранее назначенному месту, а затем им предоставлялась очевидная возможность побега вследствие неверных действий раззявкараульных. Разумеется, их никто не преследовал.

Итак, в то утро Торк раздумывал о хозяйственных проблемах, включая поставки продовольствия и, возможно, смену коменданта близлежащего городка, когда его мысли прервал запыхавшийся гонец. Одежда гонца, совсем еще молодого человека, сильно запылилась. Было видно, что ему пришлось долго бежать.

– Господин полковник! – торопливо доложил он. – Патрульный взвод под командованием лейтенанта Зеннерта столкнулся с объединенным отрядом Томола и Кманта, состоящим из двухсот пятидесяти ишибов и нескольких великих ишибов. Только из ишибов, обычных солдат нет вообще! Был выслан парламентер, который сообщил лейтенанту, что короли Томола и Кманта объявили нам войну. Их отряд движется сюда. Лейтенант Зеннерт держится в пределах их видимости, но атаковать не пытается, постепенно отступая к лагерю. Лейтенант просит немедленно прислать инструкции по дальнейшим действиям.

Глава 15

Союз

Присяга – это обоюдный договор, коварный и неравноценный. Как правило, он обязует присягающую сторону отвечать «по всей строгости закона», но мало что дает ей, кроме разве что абстрактного «доверия» со стороны того, кто присягу принимает. Михаилу это все было отлично известно. Поэтому он решил не мелочиться и принять присягу почти у всех пармских дворян, включая женщин и детей от шестнадцати лет. По причине недоверия к ним их пришлось поставить перед выбором: или клятва верности лично ему, новому королю, или изгнание с конфискацией недвижимого имущества. Если он твердо решил обосноваться в Раниге, то это решение должно было повлечь за собой подобные действия.

Идея привлечь женщин не встретила ни понимания, ни противодействия. Все уже привыкли к непредсказуемым шагам короля. В то время считалось, что дамы должны оставаться в глубоком тылу в случае военных действий. Раньше Михаил был в целом согласен с этим, но похищение Инкит открыло ему глаза. Несколько неразумно оставлять в тылу интриганок, которые способны на все что угодно и при этом искренне рассчитывают на свою безнаказанность.

К его удивлению, одними из первых присягу принесли как раз те женщины, с которыми он встречался во время похищения Инкит. Казалось, они даже пытались опередить друг друга в этом. Никто не проявил такого рьяного стремления поклясться в верности трону, как эти дворянки. Разумеется, такое торжественное мероприятие требовало новых нарядов, в которых дамы не замедлили явиться, а также ряда стратегических движений и интонаций, которые, видимо, долго отрабатывались перед зеркалом или зрителями в тиши будуаров.

Очаровательная блондинка Мирена Фрарест была единственной из светских львиц, опоздавшей к церемонии, длившейся несколько дней. Возможно, так сложились обстоятельства, возможно, это был тщательно рассчитанный ход, но она приносила присягу королю практически наедине, если не считать ишибов охраны и пожилого уру Лоарна, старого друга Ронела Ферена.

Этот уру прибыл из Зарра, где некоторое время выполнял обязанности коменданта крепости и был сменен непутевым Тшалем. После происшествия с «учеником» Аррала Михаил решил создать полноценный «отдел кадров». По рекомендации Ференастаршего его возглавил канцлер уру Лоарн. Словом «канцлер» король Нерман, несомненно, расширил словарный запас местного языка. Хотя исторически – в соответствии с земной историей, конечно, – данное слово означало пост хранителя печати, его величество решил придать ему несколько иные функции.

Уру Лоарну крупно повезло: «королевский канцлер» автоматически стал одной из наиболее важных придворных должностей. Старый друг Ферена был просто обречен на частые встречи с королем.

– Тагга, я рад, что ты решила вернуться в Парм ради того, чтобы принести мне присягу, – сказал Михаил, обращаясь к Мирене Фрарест.

– Только неотложные дела не позволили мне прибыть вовремя, – сделала реверанс очаровательная леди. – Мне очень хочется надеяться, что в будущем твое величество сумеет по достоинству оценить результат этих дел.

Короля данная фраза насторожила. Фактически Мирена заявила, что готовит какойто сюрприз. Может быть, приятный, а может быть, и не очень, если он будет противоречить тайным планам монарха.

– Я был бы весьма признателен, если бы ты сразу же посвятила меня в свои дальнейшие действия, если они, так или иначе, задевают большую политику.

Мирена улыбнулась. Возможно, ее улыбка раньше служила для того, чтобы принуждать гарнизоны крепостей к немедленной капитуляции. Эта девушка вообще вела себя иначе, чем Инкит или Анелия. Пожалуй, Анелия могла бы с успехом померяться с нею красотой, но разница была в том, что принцесса специально не старалась понравиться. А вся мимика тагга была направлена только на это.

Михаил был в целом рад, что у него уже были две девушки, к которым он испытывал симпатию. Можно даже сказать, что одна из них нравилась, а второй он просто любовался. Также был рад тому, что не находится наедине с этой леди. Потому что, несмотря ни на что, не мог гарантировать разумного поведения со своей стороны, если бы Мирена перешла к активному соблазнению. Романы с местными авантюристками в его планы не входили.

– Твое величество, – с чарующими интонациями в голосе сказала девушка. – Мои дела не имеют никакого отношения к политике в настоящий момент. Когда они получат свое завершение, то лишь от твоего величества будет зависеть их переход в политическое русло. И только тогда я попрошу своей награды.

Король слегка нахмурился. Он помнил, что Мирена принесла Комену список дворянзаговорщиков, за который ничего не потребовала взамен. Это значило лишь то, что тагга интересовало нечто серьезное, большое, что она могла бы получить лишь после грандиозной услуги трону.

– Тагга, ты уже немало сделала для Ранига, так что можешь прямо сказать, что тебе нужно.

– Твое величество, я лучше подожду еще немного… – Мирена сделала изящный реверанс. – Пока что разреши задать один вопрос.

В торжественной обстановке принесения присяги король Ранига объявил, что вносит некоторые упрощения в ту часть придворного этикета, которая касается общения с монархом. Прежде, в мирное время, с королем нельзя было не только заговаривать первым, но и задавать тому вопросы без специального разрешения. Михаил находил это достаточно глупым и вредным. Мало ли какую информацию захотят дать или получить придворные? Он не стал изменять этикет кардинально, но часть относительно вопросов и заговаривания первым из него выбросил. Впрочем, его сподвижники уже давно эту часть игнорировали.

– Конечно, тагга, задавай.

– Думает ли твое величество, что война с Кмантом неизбежна?

Вопрос удивил Михаила прежде всего тем, что был сформулирован так прямо. Будь на месте собеседницы Ферен или Комен, это бы не вызвало такой реакции, но тагга, с которой он общался всего один раз…

– Мирена, почему это тебя так интересует?

– О, твое величество, у меня есть важные причины. Допустим, мои дальние родственники проживают в Кманте.

Формулировка «допустим» понравилась королю. Девушка формально отвечала на вопрос, но давала понять, что ответ может не соответствовать действительности.

– Не знаю, тагга. У Ранига очень сложные отношения с Кмантом. Все может произойти.

– Благодарю, твое величество.

По первоначальному плану Михаила визит короля эльфов должен был проходить при соблюдении тайны. Однако же и его, и принцессу слишком многие знали в лицо. Поэтому дворцовые коридоры стали полниться слухами. Слухи были самые разные, но все равно шли во вред, потому что рано или поздно должны были достичь ушей послов или шпионов соседних стран.

В связи с этим король Ранига изо всех сил торопился заключить союз с эльфами. Он уже практически достиг успеха, но ультиматум Фегрида взволновал короля Меррета.

– Твое величество, ты ведь понимаешь, что войну с Фегридом выиграть нельзя? – спрашивал эльф у Михаила.

Тот не спешил с ответом, внимательно осматривая окрестности в поисках случайных свидетелей.

Оба монарха предприняли небольшую прогулку за пределы Парма. Король Ранига взял с собой мешочек, наполненный какимито предметами, стучащими друг о друга.

– Твое величество, вопервых, войны пока что не будет. Посол Фегрида ходатайствовал о пересмотре дела. Это займет время. А там, может быть, мы будем в лучшем положении.

Насчет лучшего положения Меррет сомневался.

– А что же вовторых? – спросил он, с тревогой наблюдая за действиями Михаила.

Тот, подойдя к высокому дереву на границе леса, пытался раскачивать его, словно пробуя на прочность. Разумеется, из этого ничего не вышло.

– Вот это хорошее, – пробормотал король Ранига. – Или соседнее, если промахнусь… Ах да, вовторых… Вовторых, боюсь, что конфликта с Фегридом нам все равно не избежать. Рано или поздно он произойдет.

– Откуда такие мысли? – изумился эльф.

– Неужели ты думаешь, что этому союзу ктото позволит существовать? – Михаил махнул рукой в сторону. – Отойдемка туда… Вас вытеснили не зря. Это была типичная экономическая война. Вам вообще позволили существовать лишь потому, что в нынешнем положении вы не представляете никакой угрозы. Раньше было как? Эльфам принадлежали огромные леса, каждый из вас имел гораздо больше территории, чем ему было нужно. А человеческим странам необходимо было расширяться.

– Но почему не за счет друг друга? – перебил его Меррет.

– А зачем? Если под боком есть заведомо слабый сосед… Нет, не надо возражать. Вас и тогда было немного. Да, все эльфы – ишибы. Но зато живущие на большом расстоянии друг от друга. Вот скажи, сколько территорий вы потеряли, прежде чем решили дать бой? Они ведь откусывали по кусочку, исподволь, разве не так? Пока вы поняли, что это не прекратится, пока собрали армию… раньшето вам не приходилось выступать единой силой, если не ошибаюсь.

– Приходилось, но очень давно.

– Ну вот. Сколько вы потеряли до того, как была объявлена война? Шестую часть территорий?

– Пятую.

– Тем более. Вас было мало, а земли много. Шансов у вас противостоять совместному напору человеческих государств не было.

– Но почему сейчас на наши леса никто не покушается?

– А сейчас обратная ситуация: вас относительно много на маленькой территории. Никто не хочет связываться. «Куш» слишком мал, а цена будет большой.

– Но почему Фегрид должен напасть на наш союз?

Михаил рассмеялся:

– Вот смотри: есть Раниг, у которого небольшая армия, оснащенная амулетами Террота, но практически нет ишибов. А теперь прибавь к Ранигу ишибовэльфов. Сколько вас? Минимум несколько сотен, а то и пара тысяч. Нет, пока я не прошу открыть этой тайны. Кому нужно усиление Ранига? Кто может поручиться, что эльфы не захотят отомстить за прошлое? И самое главное – в Раниге не так уж много лесов. Недостаточно для того, чтобы обеспечить вам всем комфортную жизнь. Первый же вопрос, который зададут себе соседи, будет касаться того, где Раниг и эльфы собираются брать дополнительные леса. Может быть, собираются не сейчас, но в ближайшем будущем. И я очень сомневаюсь, что Фегрид, который контролирует эту часть материка, будет ждать ответа на этот вопрос. Фегрид ударит первым. Чтобы заранее покончить с угрозой.

Лицо Меррета стало сосредоточенным. Он напряженно думал.

– Не огорчайся, твое величество, – успокаивающим тоном произнес король Ранига. – У нас есть шансы если не победить, то хотя бы предотвратить войну, выиграв время. Лучше скажи, как средний ишиб будет трудиться, чтобы сломать или выкорчевать то дерево на этом расстоянии?

Эльф посмотрел на указанную цель. Они находились в поле, метрах в пятидесяти от границы леса.

– Трудно сказать. Дерево слишком далеко. Нужно использовать щуп. Даже не знаю… Займет несколько минут, наверное.

– Я мог бы отойти даже дальше, но боюсь промахнуться, – сказал Михаил. – Еще плохо направляю щупом летящий объект. Занятие для меня новое. Хочу сказать, что специально выбрал дерево – ведь твое величество в них разбирается лучше, чем в камнях, не так ли? И, кстати, нет ли возражений против того, что мы сейчас это дерево… гм… будем выкорчевывать?

– Возражений нет, конечно. Эльфы тоже иногда корчуют деревья. Но о чем ты говоришь? – удивился собеседник. – Я не совсем понимаю.

– А вот сейчас увидишь… – Король Ранига достал из мешка какойто круглый предмет. – Подожди немного, я должен ее зарядить.

– Ее?

– Да, это граната… Ну вот, готово. Теперь смотри.

Он размахнулся и бросил предмет в сторону дерева. Граната еще не успела соприкоснуться с землей, как чтото случилось. Меррет с ужасом ощутил, как ти участка леса мгновенно «искривилась». Дерево, в которое хотел попасть король, начало падать, переломленное сразу в нескольких местах. С соседних деревьев посыпались ветки.

– Эх, поторопился с активацией. Нужно немного позже. Тренировки требуются и тут…

– А что это было? – Меррет выглядел потрясенным. Его глаза были широко распахнуты. Он переводил свой взгляд с Нермана, деловито завязывающего мешок, на искореженный участок леса и обратно.

– Граната. Как ты видел, она взрывает ти . Страшная вещь в руках ишиба.

– Я могу туда пойти и посмотреть? Там не опасно?

– Нет, уже все закончилось. Пошли.

Король эльфов почти бежал к месту взрыва. Достигнув поваленного дерева, он резко остановился, в замешательстве качая головой.

– Нерман, – спросил Меррет через несколько секунд раздумий. – Ты сказал, что только ишибы могут пользоваться этой… гранатой?

– Да, пока только ишибы. Потому что лишь ишиб сможет ее зарядить и активировать для взрыва. В одном Свитке, о существовании которого ты, наверное, слышал, есть описание гранаты и для обычного человека. Но там очень сложно… пока что не могу ее сделать. Должна быть специальная чека, которая выдергивается перед броском. Но это небезопасно, может быть взрыв прямо в руках. Наверное, я чтото неправильно понял или неправильно прочел.

– Хорошо, что неишибы не могут этим пользоваться, – выдохнул эльф. – Иначе ишибам конец.

– Ну, я бы не преувеличивал роли гранат, – улыбнулся Михаил. – Их ведь можно остановить в полете, направить назад, наконец… Но, конечно, если долетит и взорвется, то все… врага нет.

– Ты показал мне это, чтобы окончательно склонить к союзу? – прямо спросил Меррет. – О гранатах ведь наверняка еще никто не знает.

– Ну, коекто знает. Например, один эльф.

– Эльф?

– Да, твой подданный, который не только познакомился с гранатами одним из первых, но потом и помогал мне в их испытаниях. А насчет союза… да. Пришло время решать. У тебя есть враги, у Ранига есть враги. Получается так, что у нас они одни и те же. Так что есть шанс бояться их вместе.

– Моя сестра тоже высказывается за союз, – медленно сказал Меррет.

– Признаться, я удивлен. Она ведь меня терпеть не может. Или мне кажется?

– Нет, не кажется. Просто Анелия… очень своеобразная женщина. Она хочет идти в бой, сражаться… ей чужды компромиссы. Сестра не верит, что мы победим. Но она уже давно смирилась с этим. Наше поражение чтото убило внутри ее…

– Тогда у Анелии будет шанс отомстить, – рассмеялся Михаил. – Убив не только чтото внутри врага, но и самого врага.

– Нас тоже могут убить. К тому же сестра пока еще не согласилась на брак с тобой…

– Меррет, мы все умрем, рано или поздно. Вот только предстоит выбрать: наступит ли наша смерть после достойной жизни или жизнипрозябания. А принцесса согласится, куда ей деться? Даю слово чести, что не отступлюсь и не прекращу попыток добиться ее руки. Так что, союз?

Король эльфов помедлил, а потом, словно на чтото решившись, с обреченным выражением лица выдавил из себя:

– Пусть будет потвоему. Твое величество, ты умеешь убеждать. Союз.

Принцесса Анелия восприняла известие о заключении союза с выражением безразличия на лице. Посмотрев на обоих королей, принесших эту весть, она отвернулась к окну в ее покоях.

– Я или мой брат должны поехать и привести сюда армию. – Голос принцессы был ровен. – Предпочитаю сделать это сама.

Такая постановка вопроса немного не соответствовала планам Михаила. Он предполагал, что за эльфами отправится их король, а принцесса останется в Парме. Отсутствие брата должно было благотворным образом сказаться на их общении.

– Конечно, твое высочество, – сказал он. – Это – разумный шаг. Война может возникнуть в любой момент. А так ты будешь в безопасности хотя бы некоторое время.

– Что ты имеешь в виду? – На ее лице мигом вспыхнул интерес. – Какая война? Фегрид ведь отсрочил ультиматум.

– Остаются еще Томол и Кмант. Мой личный враг Миэльс, наконец. Вот с их стороны можно ожидать подвоха в любую минуту. Тем более что мирный договор с соседними королевствами так и не подписан.

– Э… пожалуй, поедет мой брат. Ты ведь поедешь, Меррет?

Тот озадаченно кивнул. Быстрая смена решений принцессы поставила его в тупик.

– Твое высочество приняла окончательное решение? – уточнил король Ранига.

– Конечно, – поджала прекрасные губы принцесса.

– Ну что ж, тогда я вынужден заявить, что твоему высочеству придется играть роль моей официальной невесты.

– Это еще почему?! – В голосе Анелии слышалось негодование.

– Это – военная хитрость, твое высочество. Нам не удалось сохранить визит твоего брата в тайне. Ходят разные слухи. В том числе и о будущем военном союзе. Мне бы не хотелось, чтобы наши милые соседи узнали об этом раньше времени. Поэтому придется пустить слухи по иному пути, вполне логичному: ты – невеста, приехавшая к своему официальному жениху.

– Твое высочество боится, что соседи сразу же объявят нам войну, когда узнают о союзе? – Принцесса особенно выделила слово «боится».

– Не боюсь, но опасаюсь. В этом случае нам нужно ожидать удара сразу со многих сторон. А если удастся ввести всех в заблуждение и дождаться армии твоего брата, то ущерб, который мы нанесем нашим врагам, будет наибольшим.

– И что же мне нужно делать в качестве невесты? – со всей возможной иронией поинтересовалась Анелия.

– О, ничего особенного, твое высочество. Сопровождать меня на официальные приемы, обедать со мной и с моими придворными, ужинать наедине. Ничего особенного.

– А ужинать наедине зачем?

– Чтобы никого не навести на подозрения о том, что мы просто притворяемся.

Перемену в отношениях короля и принцессы Инкит заметила сразу. Если раньше она еще както мирилась с присутствием «соперницы», то происходящее уже было выше ее сил. Тем же вечером девушка вошла в спальню короля с твердым намерением явно или неявно, но прояснить ситуацию. К ее удивлению, он, казалось, уже ждал этого визита.

С момента приезда принцессы Михаил попал в сложную ситуацию, которая еще больше усугубилась согласием Анелии «сыграть» роль невесты. В этой обстановке Инкит была явно лишней. Конечно, при дворе могут быть достаточно свободные нравы, но не настолько, чтобы в присутствии официальной невесты тратить время еще и на любовницу. Иначе в версию невесты мало кто поверит, а особенно не поверят те, кто хоть немного знает принцессу. Сестра Меррета не имела привычки отдавать то, что оказалось в ее руках, независимо от того, нужно это ей или нет.

Поэтому король Ранига оказался перед сложным выбором. С одной стороны, Инкит была с ним давно, он испытывал к ней симпатию, сильно привык к девушке. С другой стороны, ее присутствие сейчас явно вредило его политике и Ранигу, который он уже привык считать своим собственным. Следовало пойти на решительный шаг и хотя бы временно удалить свою любовницу из Парма. Но, помимо этого, Михаил осознавал, что Инкит – одна из немногих людей, которым он мог доверять. Она не была замечена ни в каких интригах, специально не шла на тесное общение с придворными «авантюристками» и даже сознательно ограничила свой круг друзей лишь приближенными короля, родственниками первого мужа и тем лейтенантом, который обнаружил ее после похищения. Лояльность девушки была очевидной. Поэтому король склонялся к мысли, что даже из ее «высылки» можно извлечь пользу.

– Приветствую, Инкит. Проходи. У меня есть новости для тебя.

– Какие новости, Нерман? – насторожилась девушка.

– Скажи, ты любишь детей?

– Дда, – последовал неуверенный ответ. – А что, неужели ты хочешь, чтобы я родила тебе ребенка?

Михаил рассмеялся.

– Нет, ты неправильно меня поняла. Я имел в виду, нравятся ли тебе дети вообще. Любые дети, даже совершенно чужие.

– Нравятся. Но почему ты спрашиваешь?

– Сейчас все поймешь. Ты отправляешься в Сцепру.

– Когда?

– Завтра утром. Я уже распорядился, чтобы выделить тебе сопровождение из двух ишибов и десяти солдат. У тебя будет специальное задание.

Инкит была удивлена. Даже не просто удивлена, а ошарашена.

– Ты что, хочешь отправить меня подальше, чтобы самому остаться с этой?!

– Я хочу лишь того, о чем говорю тебе. Ты отправляешься в Сцепру со специальным заданием. Это все.

– Но… у меня нет желания туда ехать.

– Инкит, твое желание совершенно не имеет значения, все решено.

Михаилу было интересно, спросит ли девушка о том, в чем заключается ее миссия или нет. Она не спросила.

Закрыв лицо руками, Инкит принялась плакать:

– Я знала, знала, что так все будет, – всхлипывала она. – Я была нужна тебе лишь временно… Тебе всегда нравилась эта… принцесса.

Слово «принцесса» ей удалось произнести с невероятно пренебрежительной интонацией.

У короля не было времени на то, чтобы выступать в роли утешителя женских слез.

– Хватит, – в его голосе прорезался металл.

Так он еще никогда не разговаривал с Инкит. Она вздрогнула, опустила руки и с испугом посмотрела на короля.

– Ты приносила присягу наравне со всеми. И должна подчиняться моим приказам. – Михаил говорил холодно, без всяких эмоций. – Я сказал, что ты поедешь в Сцепру, и ты поедешь в Сцепру. Я сказал, что ты будешь там работать, и ты будешь там работать.

Бедную девушку можно было понять. Она не осознавала в полной мере, что происходит. Раньше король был ласков с ней, практически не спорил, уступал во многом… А сейчас он был совершенно другим!

Инкит просто не знала, что он уступал лишь потому, что считал ее просьбы маловажными, ничего не значащими для него лично или для Ранига. Она хотела следовать за ним – пусть, она хотела оставаться во дворце – пожалуйста. Если для нее подобные желания являлись очень существенными, то для него они были всего лишь мелочами. А почему бы не уступить в мелочах девушке, с которой ты проводишь время? Пусть ей будет хорошо. Вот так рассуждал Михаил.

Теперь же все изменилось. Были потенциальные враги, была принцесса, с которой следовало поддерживать хорошие отношения, совмещая приятное с полезным… В эту схему Инкит не вписывалась настолько, что могла разрушить все планы, чего король допустить не мог никак. Время мелочей закончилось.

Убедившись, что девушка больше не плачет, а только смотрит на него широко раскрытыми глазами, он продолжил:

– Вследствие моей войны с Миэльсом, а также войны Миэльса с Кмантом и Томолом – появилось много людей, лишенных всякого крова над головой. Даже более того: появилось много беспризорных детей. Я допускаю, что их и раньше было немало, но сейчас количество должно быть очень велико. Ты поедешь к коменданту Сцепры, я дам тебе письма к нему и самые широкие полномочия. На месте ты должна решить, что делать с беспризорными детьми. В дальнейшем твой опыт, если он будет успешным, мы применим по всей стране.

Глаза Инкит стали еще больше, хотя еще несколько секунд назад Михаилу казалось, что это невозможно. Такого она не ожидала услышать.

– Но я… я не могу… что я с ними буду делать? Я же ничего не знаю и ничего не умею!

– Это ты и должна понять – что тебе делать с ними. – Короля нисколько не трогал жалкий вид девушки. – Я могу лишь тебе сказать об общих направлениях. Иногда создаются специальные приюты для детей под опекой короны или жрецов. Или организуются воинские школы для мальчиков и какието еще для девочек. Я бы лично рекомендовал начать именно с воинских школ, а также школ для детей со способностями ишибов. Насчет девочек не знаю. Придумаешь сама или спросишь когонибудь. Кстати, очень рекомендую прислушиваться к чужим советам. А детейишибов мы потом переправим в столицу.

– Я ведь не умею учить, – прошептала Инкит.

Михаил тяжело вздохнул:

– Тебя учить никто не просит. Ты лишь должна найти людей, которые будут учить, и обеспечить им для этого условия. Как – решишь сама. Ты не глупа, – если будешь много думать и часто спрашивать у окружающих, то справишься. Есть еще вопросы?

– Почему я не могу заняться этим здесь, в Парме?

– Парм накануне войны. В случае чего, по нему будет нанесен главный удар. Тут не до детей.

– А если мне понадобится совет, я могу написать или приехать?

– Писать ты просто обязана. Каждую неделю составляй и отправляй отчет. Я знаю, что ты пока еще не очень сильна в письме, но научишься или будешь когонибудь просить тебе помочь. А приехать можешь ненадолго и лишь в крайнем случае. Чтото еще?

– Ннет.

– Тогда ступай, тебе нужно подготовиться. Завтра рано утром выезжаешь.

Когда растерянная Инкит вышла, Михаил подвинул к себе несколько свитков. Он собирался поработать, хотя беседа с девушкой немного расстроила его. Возможно, был слишком резок, стоило быть помягче… но ситуация безальтернативна. Что бы он ни сказал, что бы он ни сделал, это все приведет к одному и тому же результату: Инкит покинет Парм в твердой уверенности, что ее место займет принцесса.

Его ближайшие дни были целиком распланированы. Еще не было известно о том, что на королей Томола и Кманта ктото покушался. Он строил планы исходя из того, что время пока мирное, хотя, конечно, чувствовал, что все может измениться в любой момент. И что Томол и Кмант должны были узнать об ультиматуме Фегрида. Они могли бы заподозрить, что теперь империя не станет поддерживать Раниг в случае войны с ними. По крайней мере, до тех пор, пока ситуация с ультиматумом не разрешится. С точки зрения Михаила, время было просто идеальным для начала военных действий. На месте Кманта и Томола он бы не стал медлить с объявлением войны.

Глава 16

Первое поражение