Книга: Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА



Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА

Карл Магнус Пальм

Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА

Дискография –

Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА

Название: Яркий свет, черные тени: Подлинная история группы ABBA

Автор: Карл Магнус Пальм

Год издания: 2009

Издательство: Амфора

ISBN: 978-5-367-00877-7

Страниц: 688

Формат: fb2

Аннотация

АББА – одна из самых знаменитых поп-групп XX века. Шведский музыкальный квартет, существовавший в 1970-82 годах и названный по первым буквам имён исполнителей, - самая популярная группа, созданная в Скандинавии. Они были первыми в Европе, кто завоевал первые места в чартах всех англоговорящих стран. Квартет занимал первые места в мировых чартах с середины 70-х. Не смотря на то, что в 1982 году коллектив распался, «ABBA» остались в плейлистах радиостанций и продолжают продавать альбомы. Судя по слухам группа продала более 370 миллионов записей. Только Элвис Пресли, Beatles, Бинг Кросби, Фрэнк Синатра и Майкл Джексон продали больше альбомов, чем АББА.

О том, как шли ко всемирной славе ее участники, о их судьбах и творчестве рассказывает книга шведского писателя, биографа этой во всех отношениях неординарной четверки, Карла Магнуса Пальма.

Карл Магнус Пальм

Яркий свет, черные тени.

Подлинная история группы АББА

ПРЕДИСЛОВИЕ

История Abba — это история о том, как четверо музыкантов из небольшой североевропейской страны и их упрямый, неутомимый менеджер бросили вызов всему миру и победили. Она носит глубоко личный и в то же время в высшей степени публичный характер, и ей присущи все перипетии великой нордической саги — триумф и трагедия, бедность и богатство. Но главное в ней — это лавина великолепной музыки, захлестнувшей земной шар.

Из двух инструменталистов Abba один был музыкантом-самоучкой, чья целеустремленность служила движущей силой группы, другой -одаренным сочинителем песен, унаследовавшим свой талант от деда. Из двух певиц одна была секс-символом поневоле, для которой слава явилась чашей с ядом, другая -честолюбивой сиротой, которая самоутверждалась до тех пор, пока не превратилась в принцессу. Усердие их менеджера, стремившегося сделать из них то, чем они в итоге стали, имело для него, в буквальном смысле слова, фатальные последствия.

Считается, что больше всего своих пластинок продали Beatles, а за ними следует Элвис Пресли. Благодаря новой волне интереса, которая, судя по всему, не собирается спадать, Abba остаются одними из немногих претендентов на третье место.

По прошествии двух десятилетий после их последнего совместного выступления они имеют один из самых сильных ретро-каталогов в истории популярной музыки. Как группа они выступали с 1972 по 1982 год, неоднократно побивая в этот период рекорды по продажам пластинок. Сборник CD «АВВА Gold», выпущенный в 1992 году, стал самым продаваемым альбомом за всю историю их существования. Его продажи составили свыше 20 миллионов копий. Только в 1999 году во всем мире было продано 6,5 миллиона альбомов Abba. Общий объем продаж их пластинок на сегодняшний день превышает 300 миллионов копий.

Abba остаются чрезвычайно популярными практически во всех уголках мира и не в последнюю очередь в тех странах, куда не сумели про¬никнуть большинство других западных рок- и поп-групп. В США, где, как считается, Abba пользовались наименьшим успехом в период своей активной деятельности, сегодня они популярнее, чем когда-либо ранее. «АВВА Gold» превзошел по продажам все их предыдущие альбомы. В Австралии они сравнялись по популярности с Beatles. В Великобритании и других странах билеты на мюзикл «Mamma Mia!» расходятся за несколько месяцев до спектакля.

Время показало, что популярность Abba не зависит от счастливой случайности или стечения обстоятельств, а является величиной постоянной. При почти полном отсутствии реальной творческой деятельности по всему миру множатся группы, создаваемые «в честь» Abba. Все новые поколения продолжают открывать для себя музыку Abba, и практически все сегодняшние европейские фабрики хитов воспринимают ее в качестве главного источника вдохновения.

Выражаясь современным языком, Abba, несомненно, являются мегазвездами.

Как ни странно, при всей феноменальной всемирной популярности Abba настоящая книга представляет собой первую объемную биографию группы. До этого появлялись хронологические, выполненные в форме дневника рассказы об их карьере, схематические повествования, сопровождающиеся фотоснимками, и одна или две наспех скомпилированные публикации, изобиловавшие неточностями, которые основывались исключительно на слухах и газетных вырезках. Но по какой- то неведомой причине никто до сих пор не удосужился написать объективную всеобъемлющую историю Abba.

На родном для музыкантов Abba шведском языке традиция издания книг о рок-звездах отсутствует. Ведущие музыкальные журналисты — как в Великобритании, так и в США, — как правило, проявляют больший интерес к англосаксонским или афроамериканским исполнителям. Abba, с их имиджем представителей среднего класса из пригорода и ярко выраженной эстрадной броскостью, отнюдь не объект вожделения для среднего рок-писателя.

Тем не менее история Abba чрезвычайно увлекательна и давно просится, чтобы ее рассказали. Она содержит несколько захватывающих сюжетных моментов: борьба с бедностью в сельской глубинке Швеции,пребывавшей в состоянии экономической депрессии; ребенок, родившийся вне брака вскоре после окончания Второй мировой войны; не¬излечимая болезнь, самоубийство, беременность в подростковом возрасте, рекордные продажи пластинок, истерия фэнов, разорительные сделки — и все это еще до возникновения Abba. Когда мир узнал о существовании группы, после того как они выиграли песенный конкурс Eurovision с «Waterloo» в 1974 году, за плечами всех четверых ее членов было почти десять лет музыкальной карьеры: Одни из них уже купались в лучах национальной славы, другие практически не имели коммерческого успеха.

Очень важное значение имеет также исторический и культурный контекст, в рамках которого они осуществляли творческую деятельность. Если Abba являлись продуктом прогресса послевоенных десятилетий и связанного с ним оптимизма, захлестнувшего Запад в этот период, то их сага представляла собой шведскую версию этого процесса развития, разворачивавшуюся параллельно с переходом нации от со¬стояния нищеты и экономического застоя к высокоразвитому постиндустриальному обществу.

Кроме того, не следует забывать о географии. Швеция — холодная, пасмурная страна на протяжении большей части года, и поэтому не¬удивительно, что ее жителям свойствен сумрачный вид. Они трудолюбивы, прагматичны, сдержанны в проявлении чувств, углублены в себя и зачастую стараются не выделяться на фоне других. Тем более стран¬но, что эта нация дала миру целый ряд популярнейших поп-музыкантов.

Но хотя песни Abba зачастую исполнялись в сопровождении лучистых улыбок и в атмосфере сверкающей эйфории, даже в самых веселых и радостных из них всегда звучал оттенок грусти и сожаления. Эта меланхолия — характерная черта шведского национального характера, которой он обязан географическим условиям страны.

Холод и пасмурное небо породили нордическую версию блюза. Почти в каждой шведской народной песне можно услышать шепот елей необъятного леса. Этот отзвук унаследовали все формы музыкального самовыражения нации, и не в последнюю очередь поп-музыка, которой удалось приобрести международную аудиторию.

(Духовные корни творчества Abba глубоко уходят в историю и географию Швеции. Главной особенностью внешней политики страны, не воевавшей с начала XIX века, была доктрина «неприсоединения в мирное время и нейтралитета во время войны». На международной арене

Швеция играла роль стабилизирующего фактора в условиях идеологического и политического противоборства систем с различным общественным строем. Это вполне логично для нации, чья социальная структура в значительной мере зиждется на концепции равенства и взаимного согласия.

Abba представляла собой демократическое сообщество, которому были присущи элементы, соответствовавшие этой философии: каждый член группы имел право голоса — «шведская манера», как однажды очень точно охарактеризовал эти взаимоотношения Бьерн Ульвеус.

История Abba — это отнюдь не история сенсации, мощного взрыва на мировой сцене поп-музыки. Они могли петь о том, что встретили свое Ватерлоо, пробившись к мировой известности, но пришли к этому отнюдь не в результате тяжелой, кровавой битвы.

Они сумели четко осознать свой потенциал. Музыканты прильнули к истокам шведской культуры и не признавали ограничений, которые были способны выхолостить их творческий дух. Вероятнее всего, добиться всемирной славы им в первую очередь помогла непоколебимая решимость вырваться со своей музыкой за пределы национальных границ.

Принято считать, что профессиональная этика и прагматизм, которыми славятся шведы, в особенности свойственны жителям южной области Смоланд. Неудивительно, что половина Abba — Бьерн Ульвбус и Агнета Фельтскуг — являются уроженцами Смоланда, как неудивительно и то, что менеджер группы Стиг Андерсон родился и вырос в соседней провинции Вестеретланд, чьим обитателям тоже присущ этот дух.

Можно было бы подумать, что члены Abba сознательно потратили десять лет, учась быть звездами в Швеции, прежде чем выйти на международную арену, дабы обрести уверенность в себе. Они стали группой тогда, когда каждый из них смог привнести в совместное творчество что-то свое — необходимое условие существования любого музыкального коллектива, стремящегося достигнуть высшего уровня.

Бьерн Ульвеус — «становой хребет» группы, ее неофициальный лидер, критик, общественное лицо и, наконец, изысканный поэт. Бенни Андерссон — ее музыкальная душа, создатель мелодий, интуитивно на¬ходивший нужный мотив в бесконечном музыкальном потоке. Анни- Фрид (Фрида) Люнгстад — темноволосая красавица с дивным голосом, удивительным образом сочетающая в себе силу духа и ранимость, чей образ жизни всегда был вызовом условностям. Агнета Фельтскуг —блондинка, обыкновенная девушка, ставшая суперзвездой поневоле, сердцеедкой, секс-символом группы.

В попытках Abba открыть себя миру менеджер Стиг Андерсон практически являлся пятым членом группы. Стиг — это гремучая смесь решительности, отчаянного стремления к самоутверждению и искренней любви к шоу-бизнесу. В силу особенностей структуры группы в процессе ее становления он играл более важную роль, нежели большинство других менеджеров в истории поп-музыки.

Как правило, все великие группы начинали свою карьеру, выступая в клубах до тех пор, пока не попадали на глаза импресарио, который затем добивался для них контракта на звукозапись. С Abba дело обстояло иначе. Они сформировались в лоне компании Стига Андерсона. То, что его Polar Music начала выпускать их записи, было почти случайностью, экспериментом. На первых порах он даже выступал в качестве соавтора их материала, а спустя несколько лет их уже тесно связывали общие деловые интересы. Разрыв отношений, последовавший за распадом группы и сопровождавшийся взаимными колкостями и поте¬рей целых состояний, — такая судьба выпала на долю многих коллег Abba по шоу-бизнесу.

Помимо свадеб, разводов и рекордных продаж пластинок, что до того момента определяло имидж Abba в глазах публики, существует и другая правда. Блестящий фасад надежно скрывал истинную сущность людей, создавших этот феномен и реалии их подлинной жизни. Любопытно, но зачастую имидж полного благополучия придумывали за музыкантов международные средства массовой информации, игнорируя их попытки рассказать о себе правдивую, никому не известную историю.

Возможно, эта история ждала, когда появится другой прагматичный швед, такой же, как члены Abba, чтобы представить ее без прикрас и во всей ее многогранности. По крайней мере, я попытался сделать это и надеюсь, что мне это удалось.

Карл Магнус Пальм, Стокгольм, май 2001 года



Часть I

ПРЕДЫСТОРИЯ

Глава 1

Город Вестервик расположен в южной шведской провинции Смо- ланд, и его население, насчитывающее около 20 тысяч человек, не более чем в два раза превышает по численности население прилегающей территории. Однако этот маленький городок на берегу Балтийского моря дал стране несоразмерное его масштабам количество мировых знаменитостей. Джазовая певица Элис Бабе плодотворно сотрудничала с Дюком Эллингтоном в 60-х и 70-х. Стефан Эдберг в течение двух лет занимал первое место в мировом теннисном табеле о рангах в начале 90-х. Но есть еще один человек, превзошедший славой и Бабе, и Эдберга, чьи юные годы прошли в Вестервике.

Сын Гуннара и Айны Ульвеусов, Бьерн Кристиан Ульвеус родился 25 апреля 1945 года на острове Хисинген. Этот остров находится неподалеку от Гетеборга, второго по величине города страны, расположенного на западном побережье Швеции. Таким образом, в городе, известном как родина знаменитого автомобиля «Вольво», центр судостроения и крупнейший порт Скандинавии, и увидел свет Бьерн в последние дни Второй мировой войны.

Гуннар Ульвеус и его братья Эсбьерн и Лен нарт родились в семье с чрезвычайно распространенной в Швеции фамилией Андерссон. Трое братьев решили, что им следует выделиться из общей массы, и, когда стали взрослыми и покинули отчий дом, сменили фамилию. Эсбьерн стал Ульфсетером, а Гуннар и Леннарт — Ульвеусами.

Общительный, обладавший тонким чувством юмора и проявлявший большой интерес к литературе, Гуннар особенно любил классических шведских поэтов, и его редко видели без томика стихов в руке. Кроме того, он был страстным поклонником американских романов- вестернов, которые предпочитал читать в оригинале, зачастую проглатывая целый роман за один присест.

В годы войны, служа лейтенантом в пехотной части, он познакомился с симпатичной и доброй Айной Бенггссон. В то время Айна работала помощницей продавца в магазине бытовой химии. Они поженились за год до рождения Бьерна, и после окончания войны, в 1946 году, молодая семья переехала в Хуннебостранд, маленькую рыбацкую деревушку к северу от Гетеборга, где предприимчивый Гуннар основал верфь для строительства небольших судов. Айна вела домашнее хозяйство. В марте 1948-го у них родилась дочь Эва.

В раннем детстве Бьерн серьезно переболел дифтерией, но вообще рос здоровым, живым мальчиком. Проводя много времени на верфи отца и по возможности стараясь помогать ему, он любил рисовать красную полосу на бортах шхун и при этом обычно вымазывался краской к большому неудовольствию своей матери.

Однажды, когда его сестра была еще очень мала, Бьерн проявил первые признаки деловой хватки, которая впоследствии всегда будет отличать его. Устав от Эвы, которая всюду следовала за ним по пятам, он «продал» ее одному из рабочих верфи. Однако неожиданно Бьерн ощутил угрызения совести, и сделка была аннулирована. По-видимому, это было одной из худших форм детского соперничества, какая возникала между Бьерном и Эвой.

Когда Бьерну было пять лет, в Швеции наступил кратковременный экономический спад, и работа на отцовской верфи остановилась из-за резкого снижения спроса на ее продукцию. Гуннар изо всех сил боролся за спасение своего бизнеса, но в конце концов все же стал банкротом. Он потерял много денег и, чтобы содержать семью, был вынужден пойти рабочим на завод по производству промышленного стекла в Гетеборге. Это было крушение всех его надежд и унижение, глубину которого Бьерну в то время было еще трудно осознать.

В скором времени к ним явилась помощь в лице брата Гуннара — Эсбьерна. Четырьмя годами старше Гуннара, Эсбьерн Ульфсетер работал коммивояжером в различных компаниях, пока не устроился на бумажную фабрику в Вестервике в середине 30-х.

Он быстро всходил по карьерной лестнице и в конечном итоге при¬обрел компанию, в которой работал, став ее единоличным владельцем. К концу 40-х он уже был весьма состоятельным человеком. Эсбьерн предложил своему испытывавшему финансовые трудности брату рабо¬ту менеджера на бумажной фабрике. Гуннар с благодарностью принял предложение и в 1951 году переехал с женой и детьми в Вестервик. Сменив за несколько лет несколько адресов, семья Ульвеусов в конце концов обосновалась в квартире на центральной улице Норртуллсгатан, неподалеку от моря.

Не одни они перебрались в Вестервик в первые послевоенные десятилетия. В результате бурного расцвета промышленности в регионе за период с 1940 по 1970 год население города почти удвоилось. Привлекал он и своим расположением на побережье. Небольшие деревянные домики и ратуша, построенная в 1795 году, создавали идиллическую, живописную картину.

Теперь, после не очень комфортного существования в окрестностях Гетеборга, Бьерн и его сестра могли в полной мере насладиться безмятежной жизнью детей представителей среднего класса в условиях общего экономического подъема в стране. В то время как остальная Европа приходила в себя после ужасов Второй мировой войны и восстанавливала разрушенную экономику, сохранившая нейтралитет Швеция процветала, пользуясь отсутствием экспортной конкуренции со стороны других стран.

С учетом того, как сильно пострадала шведская экономика за годы Великой депрессии, это был удивительный прогресс. Перелом наступил в середине 30-х, когда к власти пришли социал-демократы, как оказалось, на 40 лет. За последующие десятилетия Швеция превратилась в хорошо организованное государство, в основе развития которого лежала так называемая шведская модель. Под этим термином подразумевались, главным образом, смешанная экономика и взаимные соглашения между работодателями и профсоюзами на рынке труда. Эту конструкцию венчала хорошо развитая система социального обеспечения, лучше всего характеризуемая шведским словом «folkhemmet» — общество, воспринимаемое как «общий дом», где бережно заботятся о безработных, больных и престарелых.

Будущие поколения должны были полностью использовать предоставлявшиеся им возможности, и в семье на Бьерна оказывалось определенное давление в этом направлении. Дополнительным поводом к этому служила неудача Гуннара Ульвеуса на ниве собственного бизнеса. Эсбьерн Ульфсетер был владельцем бумажной фабрики, Леннарт Ульвеус стал главой агентства в Германии, а Гуннару приходилось до-вольствоваться скромной должностью служащего в компании Эсбьерна.

«Потерпев фиаско в судостроении, я решил, что мой сын обязательно станет судостроителем и достигнет в этой области всех возможных высот», — вспоминает он. Айна Ульвеус подтверждает: «Помню,когда Бьерн приносил из школы четверку, отец всегда спрашивал: «Почему только четверка, если ты мог получить пятерку?»

Поначалу Бьерн учился довольно средне. Как и большинство его школьных товарищей, он был бесшабашным малым, которого гораздо больше интересовали футбол и хоккей, чем учеба. Его любимыми предметами были физика, шведский и английский, и уже в раннем возрасте он начал писать стихи. Этому способствовала, главным образом, его учительница, эксцентричная пожилая дама, которая каждую субботу заставляла весь класс заниматься поэтическими экзерсисами. «Вдохновение текло рекой, — вспоминает Бьерн. — И все это время наша учительница сидела за своим столом и чистила рыбу!»

Музыка не занимала важного места в семье Ульвеусов. Гуннар играл на мандолине, но, как вспоминает Бьерн, «если говорить откровенно, это звучало не очень впечатляюще». В доме не было проигрывателя, поэтому главным источником популярной музыки служило радио, которое, по сравнению с сегодняшним днем, предоставляло мало возможностей для развлечения.

По воскресеньям утром, между долгими и нудными лекциями по сельскому хозяйству, шла получасовая передача «En glad ton pa gram- mofon» («Веселая мелодия на граммофоне»), в которой звучали хиты наряду с популярной фолк-музыкой. Эта передача выходила в эфир с конца 40-х и служила для юного поколения 50-х единственной возможностью услышать то, что называлось «поп-музыкой».

«Популярная музыка» в Швеции той эпохи была синонимом так называемой шлягерной музыки, которая звучала в «Еп glad ton pa gram- mofon». Слово «шлягер», переводимое как «хит» или «популярная песня», имеет немецкое происхождение и вошло в обиход в Швеции в 20-х годах. Не имеющая ничего общего с американским джазом и ритм- знд-блюзом, шлягерная музыка уходит корнями в столь разные жанры, как немецкий военный марш, австрийская оперетта, итальянская и восточноевропейская фолк-музыка и французский шансон. Ее шведский вариант был окрашен в национальные тона.

В начале 50-х Швеция во многом была все еще сельскохозяйственной страной, по крайней мере, по своему духу, и широко распространенная ностальгия по «прежним временам» находила отражение в ее поп-культуре: На этом фоне происходило первое знакомство юного Бьерна Ульвеуса с музыкой. Наиболее сильные эмоции вызвал у него Тори Бернхардс, чрезвычайно популярный певец того времени. Его песня 1952 года «Vildandens sang» («Песня о дикой утке») — душещипательная баллада, повествующая о паре диких уток, одну из которых убивает охотник, — исполнялась с большим пафосом под аккомпанемент аккордеона, фортепьяно и скрипки, подчеркивавшей мелодию.

«Она была хитом тем летом, когда я гостил у моих двоюродных братьев на западном побережье, — вспоминает Бьерн. — Я услышал ее по радио, и она показалась мне невыносимо печальной. Это была первая песня, действительно запавшая мне в душу». Бьерн также вспоминает, что ему очень нравились шведские версии Элис Бабе столь же сентиментальных песен «Mockin' Bird Hill» (Лез Пол, Мэри Форд и Патти Пэйдж) и «А Dear John Letter» (Джин Шепард), которые также были хитами примерно в то же самое время. Сочетание нежной мелодии и грустных стихов произвело на мальчика неизгладимое впечатление.

В гораздо меньшей степени его вдохновляли уроки музыки, которые Бьерн посещал в середине 50-х. На этих занятиях, введенных в 40-х в дополнение к обычной программе, школьников обучали играть на «правильных» инструментах, таких, как скрипка или фортепьяно. Подобно многим другим детям, Бьерн находил их ужасно скучными и старался пропускать при каждом удобном случае, предпочитая играть с товарищами на улице. «Они абсолютно ничего не давали», — вспоминал он.

В мир музыки Бьерн попал на волне повального увлечения стилем скиффл, которая поднялась в середине 50-х в Великобритании и прокатилась по другим европейским странам. «Мой двоюродный брат Йон был старше меня на год и уже давно играл на трубе и фортепьяно. Когда наши семьи собирались вместе, он обычно устраивал концерт. Он, как и все, увлекся музыкой скиффл и предпочитал покупать пластинки малоизвестных групп, например, Vipers, вместо по-настоящему популярных исполнителей, таких, как Лонни Донеган».

Скиффл проник в Швецию в 1957 году. В том году на Рождество Бьерн испытал незабываемое ощущение. Они с Йоном сидели за большим фортепьяно в доме Ульфсетеров и играли в четыре руки. «Музыка казалась мне чем-то фантастическим. Когда в тот вечер мы вернулись домой, я начал приставать к родителям: «Пожалуйста, купите мне что- нибудь, на чем можно играть». Так следующей весной, на свой тринадцатый день рождения, Бьерн получил акустическую гитару — довольно необычный подарок для того времени. Это был один из счастливейших моментов в его жизни.

Подобно будущим Beatles и другим британским группам, ставшим популярными в 60-х, Бьерн и Йон создали скиффл-группу с классическим набором гитар, басом из чайного ящика и стиральной доской. «Мне в одинаковой мере нравилось играть музыку и выступать», — вспоминает Бьерн.

Итрая в группе, Бьерн познакомился с басистом Тони Рутом. Тони учился в одном классе с Йоном Ульфсетером и в скором времени стал лучшим другом Бьерна. «Отец Йона был очень богат, и они жили в большом доме, — вспоминает он. — В этом доме имелся подвал, где мы могли играть и шуметь, сколько нам влезет». Отец Бьерна тоже по-мог им: по его просьбе на бумажной фабрике была изготовлена бас-гитара для Тони.

Репертуар группы состоял, главным образом, из песен со скиффл- альбомов Йона. «В те дни на конвертах альбомов еще не печатали тексты песен, — вспоминает Бьерн. — Мы знали английский не настолько хорошо, чтобы разбирать, что в них поют, и поэтому просто издавали похожие звуки».

Примерно так же действовали многие первые популярные шведские рок-музыканты в конце 50-х. В шведских кавер-версиях песен Элвиса Пресли, Бадди Холли и Джина Винсента зачастую слышалось лишь несколько неразборчивых слов, которых наверняка не было ни в одном английском словаре. «Это говорит о том, как мало значил текст, — отмечает Бьерн. — Его смысл ограничивался лишь фонетическим звучанием. В такой атмосфере я и вырос».

В благополучной, идиллической, процветающей Швеции конца 50-х зачастую вызывающие тексты рок-музыки ускользали от понимания меломанов. Такие ее аспекты, как расовый характер и средство молодежного бунта, имели еще меньшее значение. В музыкальных магазинах термин «рок-н-ролл» впервые прозвучал во второй половине 1956 года и то только в качестве названия новой разновидности джаза, пришедшего из Америки. Рок-н-ролл, как особый музыкальный стиль, не мог прочно закрепиться на шведской музыкальной сцене до конца 1957 гола. чему способствовало враждебное отношение к нему на шведском радио. Первая передача, специально предназначенная для молодежной аудитории, начала выходить в начале 1957 года, но ее ведущие откровенно заявляли, что хотя она и призвана служить источником развлечения для всех, «единственное, в чем мы твердо убеждены, так это в том, что ненавидим рок-н-ролл». Джаз считался более подходящим для радиослушателей, по крайней мере, по мнению ведущих этой передачи.

Для Бьерна конфликт между джазом и рок-н-роллом не имел никакого значения. Он знал только то, что обожает музыку и хочет играть на гитаре в скиффл-группе своего двоюродного брата. Правда, ему потребовалось некоторое время, чтобы овладеть инструментом. «Я купил одну из этих книжек, где изображены аккорды с точками, указывающими, какие струны нужно зажимать. Поначалу я не мог понять, как это делается, и мне пришлось разбираться. В конце концов у меня стало получаться довольно забавно».

Мать Бьерна Айна с трудом выносила упражнения сына в игре на гитаре. «Я надевала пальто и уходила из дома, лишь бы не слышать всего этого», — вспоминает она. Впоследствии Бьерн говорил, что очень благодарен своим родителям за то, что они разрешали ему играть дома и тем самым поощряли его интерес к музыке.

В августе 1956 года Бьерн перешел в среднюю школу, и за несколько лет его оценки заметно улучшились. Хотя он и не отличался примерным поведением, его определенно нельзя было назвать хулиганом. Бьерн был дружелюбным парнем из семьи, принадлежавшей к среднему классу, и уже в том возрасте демонстрировал незаурядный интеллект.

Тони Рут вспоминает: «Меня всегда поражал его острый ум. Бьерн отлично учился, и я никогда не замечал, чтобы он занимался больше других. Ему очень легко давались языки. Наша преподавательница английского, проработавшая в школе около сорока лет, говорила мне, что у нее никогда не было такого способного ученика, как он».

Когда Йон Ульфсетер решил отказаться от скиффла и переключиться на трэд или диксиленд (разновидности джаза), Бьерну понравилась эта музыка, и он сменил гитару на банджо. Такая метаморфоза была довольно распространенным явлением среди шведских поклонников скиффла. Трэд представлял собой возрождение изначального нью-орлеанского джаза начала XX века, и тинэйджеры, игравшие эту музыку, были уверены в том, что старшее поколение их одобрит.

Хотя нам хорошо известно, что западная молодежь во второй половине 50-х пристрастилась к рок-н-роллу, Бьерн и его друзья все же были хорошо воспитанными мальчиками из среднего класса, а в этой среде, как в Швеции, так и в других странах, этот стиль называли «примитивной музыкой для рабочего класса». Он считался если не венцом аморальности, то уж во всяком случае атрибутом низменной культуры.

Рок-н-ролл, который постепенно завоевывал Швецию, исполнялся исключительно белыми музыкантами, такими, как Элвис Пресли, а пионеры этой музыки — черные исполнители — были фактически неизвестны большинству ее поклонников. Бьерн подтверждает это: «Конечно, мне нравился Элвис, но не музыканты типа Чака Берри. Мы не слушали его музыку, и я даже не подозревал о его существовании. В маленьких шведских городах в то время школьники по-настоящему увлекались не рок-музыкой, а фолком, диксилендом и скиффлом».

Если не принимать в расчет Литтл Ричарда, имевшего к тому времени два хита, статистика подтверждает слова Бьерна. Первым хитом Элвиса в Швеции стала «Hound Dog» в январе 1957 года И- Чака Берри там игнорировали вплоть до выхода «Memphis Tennessee» в мае 1963 года.

К концу 50-х Бьерн уже достаточно хорошо владел инструментом и лихо исполнял хиты. Он всюду таскал с собой гитару. «Я играл и пел для всех, кто соглашался меня слушать, в школе и где бы то ни было»,— вспоминает он. Когда его семья уезжала в середине лета на праздники в деревню, Бьерн исполнял «Teddy Bear», «You Are My Sun-shine» и подобные им. Очень скоро он обнаружил, что пение под гитару является прекрасным способом привлечения внимания девушек. Благодаря обаянию и приятным манерам он приобрел популярность среди школьниц и сравнительно рано лишился невинности.



Летом 1959 года 14-летний Бьерн поехал один в Лондон на три недели для работы на бумажной фабрике по протекции своего дяди. Хотя за предшествовавшее десятилетие заграничные поездки стали распро¬страненным явлением, все же это было довольно необычно, что подросток самостоятельно отправился в такую даль от дома. На корабле, шедшем в Англию, он развлекал своих попутчиков, играя хиты, вроде «Diana» Пола Анки. К тому времени его уверенность в своих исполнительских способностях значительно возросла.

Жизнь в английской столице стала для Бьерна большим приключением и в то же время принесла ему немало пользы. «Вначале я был маленьким, робким и несчастным мальчиком, жившим в одиночестве в маленьком отеле на Слоун-сквер. Тем не менее это был хороший способ стать самостоятельным человеком, поскольку мне не к кому было обратиться».

Не забывал Бьерн и о музыке. Он посещал джазовые клубы на Оксфорд-стрит и концерты Экера Билка, Криса Барбера и других знаменитостей той эпохи. «Лондон в те времена был совсем другим городом, нежели теперь. Оказавшись где-нибудь далеко от дома, я мог несколько часов идти по улицам, совершенно ничего не опасаясь». В Швецию он вернулся гораздо более уверенным в себе, чем прежде.

Шведская экономика продолжала набирать обороты, и бумажная фабрика в Вестервике стала одним из крупнейших предприятий в регионе. Под руководством Эсбьерна Ульфсетера она быстро превратилась в лидера отрасли, и Гуннар Ульвеус занимал прочное положение в компании брата. Когда Бьерн и его сестра Эва стали достаточно взрослыми для того, чтобы самим заботиться о себе, Айна устроилась в обувной магазин на неполный рабочий день.

Родители Бьерна видели в нем будущего инженера-судостроителя. Он понимал, что это надежная и престижная профессия, но музыка и искусство вообще все больше и больше увлекали его. В старших классах средней школы в нем вновь проснулся интерес к поэзии. «В школе мы читали много стихов, — вспоминает он. — Несколькими десятилетиями ранее поэтов в Швеции боготворили, и дух этого поклонения все еще витал тогда в воздухе».

Бьерна даже избрали секретарем некого загадочного тайного общества «Дельта-Сигма». Девушки в это общество не допускались и рассматривались как объекты романтического поклонения. Бьерн сочинял любовные поэмы и вручал их тем девушкам, которые вызывали у него интерес. «Их язык был немного напыщенным», — говорит он об этих своих первых опытах. Члены «Дельта-Сигмы» должны были приносить по поэме на каждое еженедельное заседание, и Бьерну это чрезвычайно нравилось. «В те времена в школе мало кто писал стихи. Сейчас я понимаю, что регулярные упражнения и знакомство с такими понятиями, как структура и размер стиха, здорово помогли мне в моей дальнейшей работе».

Параллельно с учебой и сочинением стихов он продолжал играть в группе трэд. Они приобрели полный комплект инструментов и аппаратуры и одевались по типичной моде диксиленда — шерстяные пальто и ботинки на резиновой подошве. Группу регулярно приглашали в джазовые клубы и время от времени на танцевальные вечера, где Бьерн играл на электрогитаре. Они также играли на частных вечеринках. Тони Рут вспоминает: «Отец Йона общался с многими важными персонами Вестервика, и мы иногда выступали в офисах каких-нибудь исполнительных директоров. Они слушали нас, покуривая сигары и потягивая бренди или шампанское, а потом давали нам немного денег или еду с безалкогольными напитками за наш труд».

Одной из групп, конкурировавших с ними в борьбе за внимание молодежи Вестервика, была Mackie's Skiffle Group. К началу 60-х она уже превратилась в фолк-группу. Источником вдохновения для ее лидера Ханси Шварца и его товарищей Юхана Карлберга и Хокана Вена служило набиравшее силу американское фолк-движение. Их кумирами были такие группы, как Kingston Trio, которые прорвались к вершинам чартов с песней «Тот Dooley», и Brothers Four. В среде шведской молот дежи, принадлежавшей к среднему классу, фолк-музыка постепенно вытесняла джаз.

В 1961 году, когда Бьерну было 16, его двоюродный брат Йон уехал из Вестервика учиться в другой город, что привело к распаду группы. Тем временем Mackie's Skiffle Group сменила название на Partners. Са¬мым слабым звеном в ней являлся басист, так и не научившийся даже элементарным приемам игры на басе. «Ханси узнал, что наша группа разваливается, и решил пригласить Тони в качестве басиста, — вспоминал Бьерн. — Тони сказал ему: «Хорошо, я согласен, но только если ты возьмешь и моего приятеля, Бьерна». Думаю, Ханси не очень обрадовался этому, поскольку у них уже было три гитариста и четвертый едва ли был им нужен».

Можно только гадать, чем бы все кончилось, если бы Тони не проявил такую преданность по отношению к другу. Может быть, Бьерн бросил бы музыку, сосредоточился бы на учебе и в конце концов стал бы неплохим инженером, как того хотели его родители? Сам Бьерн уверен, что продолжал бы играть. «Возможно, спустя некоторое время я присоединился бы к какой-нибудь поп-группе или же организовал свою собственную. Когда появились Beatles, я понял, что мне хотелось бы делать что-нибудь подобное».

Но в 1961 году Тони потребовал, чтобы Ханси взял Бьерна, и тот скрепя сердце уступил. Теперь в состав Partners входили Ханси Шварц, Юхан Карлберг, Хокан Вен, Тони Рут на басе и Бьерн на гитаре и банджо.

Ханси, уроженец Германии, приехал в Швецию в 1958 году. В отличие от своих шведских друзей он был хорошо знаком с американской музыкой, поскольку слушал радиостанцию американских оккупационных войск. Немецкая молодежь, страстно стремящаяся оставить старую националистическую Германию позади себя и принимавшая американскую подростковую культуру, также настраивала свои прием-ники. Ханси был страстным коллекционером пластинок и скупал все альбомы с фолк-музыкой, попадавшиеся ему на глаза. Особое предпочтение он отдавал Kingston Trio. Эта американская группа послужила для него образцом, когда в конце 50-х он сформировал свою первую группу.

Ханси делил обшарпанную двухкомнатную квартиру с Хоканом Веном в минуте ходьбы от школы. Члены группы собирались там и слушали пластинки. «В квартире имелись газовая плита, умывальник с холодной водой и больше ничего, — говорит Ханси, — но мы могли в ней играть, и нам не нужно было искать помещение для репетиций. Мы встречались почти каждый день. Я обычно говорил: «Чтобы до восьми никто не приходил — мне нужно делать уроки, — но после этого мы можем поиграть».

Partners не проявляли никакого интереса к традиционной шведской фолк-музыке, считая ее старомодной. Их репертуар почти целиком состоял из американских образцов фолк-музыки, таких, как «Where Have All The Flowers Gone», «Sloop John В» и «Good News». «В нашем багаже имелось несколько старых шведских песен на тот случай, если пожилые дамы захотят вспомнить молодость», — вспоминает Бьерн.

Присоединение к Partners стало поворотным пунктом в судьбе Бьерна, который вдруг понял, что теперь может приложить свои умственные способности к чему-то более конструктивному и захватывающему, чем учеба, дававшаяся ему без особого труда. Хотя Бьерн был самым молодым членом группы, довольно скоро проявились его качества лидера. Он вспоминает: «В ходе репетиций я постепенно стал человеком, который принимает решения по поводу того, как следует исполнять песню, какой должна быть ее аранжировка и так далее. Это произошло самым естественным образом».

Partners в обновленном составе выступали во время различных школьных мероприятий и на танцах, организуемых местным молодежным центром. Регулярно играя вместе, со временем они превратились в настоящую группу. Теперь помимо Kingston Trio на них оказывали влияние Everly Brothers с их воздушными гармониями и рубленым ритмом гитар, а также Beatles. «Мы играли на школьных вечерах и вдруг стали замечать, что наша музыка нравится публике и вызывает у нее настоящее воодушевление», — говорит Тони Рут.

Но воодушевление — это одно, а реальные результаты — совсем другое. У Ханси Шварца были большие амбиции в отношении группы. Он вспоминает: «Как лидер группы, я стремился к тому, чтобы мы принимали участие в различных конкурсах талантов. Но все это было настоящей профанацией, а не музыкальными конкурсами. Нам приходилось соревноваться со смышлеными шестилетними ребятишками, которые немного танцевали, немного пели, и в итоге мы неизменно оказывались вторыми или третьими».

Едва они приобрели местную известность, как обнаружилось, что еще одна группа, уже пользовавшаяся популярностью в национальном масштабе, называется Partners. Это вынудило их срочно поменять название на «West Bay Singers». «West Bay», что в буквальном переводе на английский означало «Вестервик» («Западная Бухта»).

Летом 1963 года в Швеции зазвучали Beatles, но контраст между фолком и британской поп-музыкой был столь же глубок, как ранее контраст между трэдом и американским рок-н-роллом. Бьерн с интересом воспринял эту новую, более энергичную поп-музыку, но о том, чтобы пуристы фолка West Bay Singers направили свое творчество в это русло, не могло быть и речи.

В начале лета 1963 года Хокан Вен окончил среднюю школу и был призван на военную службу. Бьерн говорит: «Хокан проявлял большие способности в учебе, и было очевидно, что рано или поздно он уйдет от нас». Он еще долго поддерживал дружеские отношения с группой и даже написал тексты к нескольким их песням.

В июле 1963 Года оставшиеся вчетвером музыканты набились в старый «Вольво» и отправились на каникулы в полуторамесячное путешествие, «тур» по Европе. За прошедшие годы они не только превратились в сплоченный музыкальный коллектив, но и стали близкими друзьями, поверявшими друг другу самые сокровенные мысли. «У нас были прекрасные отношения, — говорит Тони Рут. — Когда спустя несколько лет начались длительные туры и нам приходилось подолгу жить в одних и тех же отелях, выходные мы все равно проводили вместе».

Готовясь к этой поездке, ребята поработали несколько недель — Бьерн, Ханси и Тони на бумажной фабрике, а Юхан Карлберг в автомобильной фирме своего отца. К дню отъезда у каждого из них было по 1000 крон на карманные расходы, но их проживание и питание оплачивалось главным образом за счет концертов, которые им удавалось орга-низовывать.

Путешествие стало для них настоящим приключением. Самому старшему, Ханси, был 21 год, самому младшему, Бьерну, 18. Тони Рут вспоминает ощущение свободы, когда он впервые попал за границу. «Неожиданно ты оказываешься вдали от родителей и можешь выпить стакан вина, не опасаясь, что тебе сделают замечание. Мы хорошо повеселились во время этих каникул». Они вели дневник, по очереди записывая произошедшие за день события. Этот дневник до сих пор хранится у Тони Рута. «Мы были четверо молодых парней, вырвавшихся из дома, — вспоминает он. Кровь в наших жилах бурлила, и мы всюду искали встреч с девушками».

В Ситхесе, идиллическом местечке неподалеку от Барселоны в Испании, Бьерн записывает в дневнике: «Мы пошли в Pepe's Club, испепеляемые желанием, в надежде познакомиться с четырьмя испанскими девушками, и с помощью паршивого микрофона исполнили несколько песен из своего обширного репертуара. Однако нашим надеждам не суждено было сбыться». И так было на протяжении всего путешествия. Тони подтверждает: «У нас ни разу ничего толком не вышло».

Хотя в деле обольщения смуглокожих девушек с континента парни из маленького шведского городка и не очень преуспели, эту неудачу им с лихвой компенсировали успехи на музыкальном поприще. В дневнике все чаще появляются записи о доброжелательной реакции публики. Это путешествие еще больше укрепило их веру в себя.

Осенью 1963 года четверо West Bay Singers начали учиться в выпускном классе средней школы. Регулярные репетиции и выступления на протяжении последних 12 месяцев явно не способствовали прилежной учебе. Однако никаких разговоров по поводу профессиональной музыкальной карьеры не было. Их будущее казалось предопределенным: окончание школы с хорошими оценками и поступление в университет. «Мы решили оставить занятия музыкой до окончания школы и приналечь на учебу», — говорит Тони Рут.

Кроме того, несмотря на успех у публики во время европейского путешествия, какие-либо зримые перспективы у их группы отсутствовали. Ханси Шварц говорит: «Было непонятно, то ли мы уже опоздали на корабль, то ли пришли на пристань слишком рано. Как потом выяснилось, мы пришли слишком рано. Люди не понимали, что мы пытаемся делать».

Уже казалось, что им уготована судьба большинства других тинэйд- жерских групп, как вдруг вмешалось провидение в лице матери Бьерна. Айна Ульвеус больше не уходила из дома, когда ее сын брался за гитару. Мало того, ей все больше и больше нравилась музыка West Bay Singers. Она вспоминает тот день в конце лета 1963 года: «Я сидела до-ма и услышала по радио объявление о конкурсе талантов. Когда Бьерн вернулся из школы, я сказала ему: «Вы уже хорошо играете и обязательно должны принять участие в конкурсе».

Бьерн, в душе давно предпочитавший занятия музыкой учебе, последовал совету матери и послал заявку. Конкурс талантов, называвшийся «Plats раа seen» («На сцене»), организовывался в спешке. Случилось так, что профессиональные шведские исполнители в то время бастовали, и заполнить радиоэфир можно было, только задействовав любителей под видом конкурса.

13 сентября 1963 года West Bay Singers приехали в радиостудию города Норрчепинг. Вместе с другими конкурсантами они ждали своей очереди, чтобы предстать перед отборочным жюри. «Хотя это был радиоконкурс, сюда явились фокусники, жонглеры и другие трюкачи», — вспоминает Тони Рут.

Среди других здесь присутствовала 17-летняя певица Анни-Фрид Люнгстад. Сегодня никто из бывших членов West Bay Singers не помнит ее в тот день. Скорее всего, с учетом того, что перед жюри прошли 153 участника, они тогда просто не встретились.

Предполагалось, что West Bay Singers выступят около 6 часов вечера, но уже пробило 9, а очередь до них все еще не дошла. Ханси Шварц вспоминает: «Мы говорили друг другу: «Какой смысл тут околачиваться? За целый день члены жюри наверняка устали, и теперь, что бы они ни услышали, кроме отвращения, это ничего у них это не вызовет». Мы чуть было не уехали домой».

И все-таки ребята решили остаться. Когда после выступления их попросили исполнить еще одну песню, они поняли, что у них есть шанс. West Bay Singers и Анни-Фрид Люнгстад оказались в числе шести претендентов, отобранных жюри для участия в радиопередаче, которая должна была состояться спустя две недели.

Через день после их первого настоящего успеха в шведской газете «Expressen» была опубликована небольшая статья о конкурсе. Она привлекла внимание Бенгта Бернхага, продюсера недавно созданной стокгольмской звукозаписывающей компании Polar Music. За предшествовавшие десятилетия он стал легендой шведского музыкального бизнеса благодаря своей невероятной способности распознавать в песне потенциальный хит.

В то время он был одержим идеей: пусть кто-то ищет группы, похожие на бунтарей Beatles и поющие на английском, ему же нужно то, чего пока нет на музыкальном рынке, а именно — фолк-группа с хорошими манерами и поющая на шведском, нечто вроде шведской версии Kingston Trio.

В статье о конкурсе особо отмечался «юношеский квартет из Весте- рвика во главе с Бьерном Ульвеусом», называвшийся West Bay Singers. Уже само название предполагало, что они могут оказаться именно теми, кого искал Бенгт.

Он связался с группой и попросил их прислать в Polar Music пленку с записью. Услышанное ему понравилось, и он сообщил музыкантам, что в Вестервик приедет его партнер, чтобы послушать их. Так ребята и их родители познакомились с импозантным Стигом Андерсоном.

Глава 2

«Обстоятельства периода взросления сыграли важную роль в моей дальнейшей судьбе», — не раз говорил Стиг Андерсон, размышляя о странной движущей силе, толкавшей его вперед к новым и новым свершениям. «Не нужно ни анализировать, ни романтизировать эти обстоятельства, ни каким-либо другим образом пытаться проникнуть в суть происходившего со мной в годы отрочества и юности. Все достаточно очевидно: Швеция 30-х, незамужняя женщина с ребенком, «отец неизвестен». Общество не порицало женщин, подобных моей матери, — для него они практически не существовали».

Стиг Эрик Леопольд Андерссон (изначально с удвоенной «с») родился 25 января 1931 года в Мариестаде. Рос он в маленьком городке Хува, расположенном в 18 милях от Мариестада, между озерами Венерн и Веттерн, в южном графстве Вестеретланд. Сын незамужней Эстер Андерссон, никогда не знавший своего отца, Стиг вместе со своей матерью находился на нижней ступеньке социальной лестницы преимущественно бедного шведского общества начала 30-х. Жизнь в городе с населением в несколько тысяч человек означала, что все знали все обо всех — и, соответственно, все знали все о Стиге и его матери.

То, что известно сегодня как современная шведская система социального обеспечения, пребывало тогда в стадии зачатия, и Эстер Андерссон приходилось работать с утра до ночи, чтобы ее сын не очень нуждался. За ее спиной порой звучали злые языки, но она не предъявляла никаких требований к обществу, и у людей хватало собственных проблем, чтобы уделять слишком большое внимание ее несчастьям.

Стиг впоследствии скажет, что в те времена бедность сама по себе не являлась чем-то постыдным, она представляла проблему лишь для тех, кто от нее страдал. «Нужно было искать способ, как выбраться из нищеты, — говорил он. — В этой стране у большинства не было фактически ничего, у немногих не было почти ничего, а о том, чтобы стать богатым, никто и не помышлял».

Эстер Андерссон и ее сын жили в маленьком, похожем на сарай домике. По описанию Стига, это были «четыре стены, худая крыша и

кран с холодной водой, который замерзал зимой». Но Эстер была настоящей вестеретландской женщиной — предприимчивой, изобретательной и трудолюбивой, — и эти качества в избытке передались по наследству ее сыну. Эстер стирала и гладила белье и работала парикмахером. Хотя в этих профессиональных сферах она обладала лишь самыми элементарными навыками, среди ее клиентов были даже жители соседней деревни. В деньгах они, конечно, не купались, но сводить концы с концами ей удавалось.

В самые тяжелые годы Великой депрессии немногие в Хуве могли позволить себе отдавать белье в стирку за деньги. Это стало бы для Эстер катастрофой, не открой она кондитерскую лавку в двенадцати милях от дома. Торговал в лавке наемный продавец, а сама она продолжала стирать, гладить и стричь. Закончив работу, Эстер садилась на велосипед и отправлялась проверить, как идут дела в лавке. Стиг потом часто вспоминал эти длительные поездки на багажнике велосипеда. Маленького мальчика очень пугали сумрак леса, через который они ехали, и раздававшиеся в его глубине звуки. «Я поднимал голову и смотрел на светлую полоску неба, резко выделявшуюся на фоне темного леса», говорит он.

Все, кого Эстер нанимала продавцами, работали из рук вон плохо, и в результате лавка в основном приносила убытки. Это стало для Стига хорошим уроком, запомнившимся на всю жизнь. Он всегда ненавидел людей, неспособных целиком и полностью оправдывать взятую на себя ответственность. Потеря лавки, тем не менее, не стала для них слишком тяжелым ударом, поскольку Эстер неожиданно вышла замуж за местного портного Пауля Густафссона, и их финансовое положение существенно улучшилось.

Наблюдая за тем, как бьется его мать в стремлении обеспечить свою маленькую семью, юный Стиг довольно быстро перенял у нее находчивость и способность к малому бизнесу. «Я начал подрабатывать в свободное время, даже в те дни, когда учился. Для желающих работа находилась всегда. Она делилась на две категории: та, за которую платили, и задания в рамках деятельности спортивного клуба. Приходилось планировать свое время так, чтобы одно не мешало другому». Стиг брался за все, что было ему по силам. За королевскую плату в сумме пяти крон за учебную четверть он вставал с рассветом, чтобы разжечь школьную печь. Кроме того, он лично отвозил в Хуву счета за электричество, число которых доходило до 600.

Окончив начальную школу, Стиг оставил учебу, так как мать больше не могла содержать его, и в тринадцать лет устроился разносчиком в местный бакалейный магазин. Зарплата была слишком мизерной, чтобы рассматривать ее в качестве дохода, поэтому Стиг был вынужден искать другие пути повышения своего благосостояния.

Спорт в Хуве пользовался большой популярностью, но, чтобы заниматься им, приходилось бесплатно работать. Хитроумный Стиг сделался менеджером городского спортивного клуба. Он заведовал материальной базой целой футбольной команды, следил за уборкой помещений, разметкой футбольного поля, водоснабжением и выполнял другие подобные функции. Взамен он получил право торговать в киоске клуба кондитерскими изделиями и безалкогольными напитками, что приносило неплохой доход. В хорошее воскресенье, когда играла спортивная команда группы «А», Стиг, бывало, извлекал большую прибыль.

Хотя Стиг рос в нужде, когда ему было лет пять, мать купила старый граммофон и шесть пластинок на 78 оборотов. Стиг сразу ощутил интерес к музыке. Он все время подпевал, слушая хиты того времени. Очень скоро обнаружилось, что ему нравится петь в присутствии посторонних.

«Я использовал любую возможность, чтобы спеть перед публикой, особенно в школе, — вспоминает он, — и со временем заметил, что пение оказывает воздействие на слушателей. Вы становитесь центром внимания, ведь люди всегда обращают внимание на того, кто производит шум. Отсюда напрашивался вывод: нужно заниматься музыкой. Я жаждал популярности».

В дотелевизионную эпоху, особенно в сельской местности, люди в основном развлекали себя сами, как могли. Местная община устраивала различные мероприятия, во время которых люди пели, танцевали, веселились. Развлекательные передачи по радио транслировались всего по несколько часов в неделю, и единственным альтернативным источником музыки был граммофон. Юный Стиг стал постоянным клиентом в магазине грампластинок.

Проигрывание пластинок — это одно, но исполнение песен могло сделать из вас звезду местного масштаба. Стиг не мог упустить возможность совместить развлечение с извлечением доходов, тем более что Эстер всегда стремилась использовать любой шанс улучшить финансовое положение семьи. Она потратила 15 крон на гитару для сына и даже собственноручно сшила для нее чехол. Стиг много практиковался в игре на инструменте и в скором времени начал выступать на местных концертах, между комическими сценками и чтением стихов.

В подготовке концертов принимала участие вся община. Для Стига это было прекрасное средство проявить свою деятельную натуру и выплеснуть избыток юношеской энергии. Он получал огромное удовольствие, занимаясь организацией концертов, и часто выдвигал всевозможные предложения. На сцене Стиг поначалу исполнял только шлягеры той эпохи, но со временем стал включать в свой репертуар песни собственного сочинения. Он нашел довольно странный источник вдохновения. «Когда очередная девушка отвергала мои ухаживания, я приходил домой и писал посвященную ей сатирическую балладу, а затем исполнял ее на собрании местного общества трезвости, неизменно вызывая горячее одобрение публики. Тогда-то я и понял, как это здорово — сочинять песни.

Ему было 16, когда он написал «Tivedshambo» (Тиведен — лесной массив на родине Стига Андерсона, хаибу — шведский парный народный танец, напоминающий польку-мазурку. — Прим. ред.), ставшую спустя некоторое время его первой записанной песней. Этот фолк- номер с ярким рисунком традиционного буйного шведского веселья среди лесов наглядно продемонстрировал потенциальные возможности Стига. Песня приобрела широкую известность, как и шведская аккордеонная классика.

После окончания Второй мировой войны Швеция пережила подъем оптимизма. Ее границы вновь были открыты культурному влиянию извне, и пришедший из США джаз достиг даже изолированных патриархальных общин, каковой являлась Хува. Стиг стал страстным поклонником би-бопа (разновидность джаза) и играл на гитаре в нескольких местных джаз-бэндах.

Однажды местная газета опубликовала письмо женщины, матери тинэйджера, протестовавшей против засилья этой американской музыки, вызывавшей нездоровое возбуждение в среде городской молодежи. Молодой Стиг Андерссон послал в газету гневную отповедь, в которой утверждал, что джаз имеет очень важное значение для молодежи. «Вы, должно быть, чрезвычайно сексуально озабочены, если считаете, что джаз лишь возбуждает людей!» — писал он. Это было первое публичное выступление вспыльчивого, в высшей степени самоуверенного человека, которому предстояло еще не раз в будущем вызывать бурю негодования в шведских средствах массовой информации.

Имея в багаже лишь несколько песен, Стиг уже мечтал о национальном успехе в качестве сочинителя. В 1947 году, когда ему было 16 лет, он разослал свои записи видным деятелям музыкального бизнеса,которые, по его мнению, могли помочь ему взобраться на вершину славы. Ответ пришел только от известного композитора и поэта Ульфа Педера Олрога, одного из кумиров Стига. Песни Олрога, сочетавшие в себе запоминающиеся мелодии и изысканные стихи с оттенком юмора, пользовались популярностью у широких слоев населения.

В определенной мере эти характерные черты будут потом присущи многим песням Стига, в которых явственно ощущается влияние Олрога. Но если Олрог, имевший университетское образование, зачастую был слишком утончен и академичен в своих произведениях, Стиг редко отклонялся от основной темы и не прибегал к броским эффектам, которые могли найти отклик в сердцах самой широкой публики.

В своем довольно длинном письме Стигу Олрог отмечал, что мис¬тер Андерссон очень талантлив, но ему следует совершенствовать свое мастерство, особенно по части стихосложения. Он советовал ему читать побольше поэзии и завершал напутствие следующими словами: «Продолжайте сочинять и приезжайте ко мне через пару лет». Позже Стиг вставил это письмо в рамку и повесил на стену своего офиса. «Я всегда вспоминаю о нем, когда мне нужно вынести суждение по поводу творчества других людей», — говорит он.

В июле 1948 года Ульф Педер Олрог давал выступление в городе Эребру, находящемся сравнительно недалеко от Хувы. Стиг вместе с другом приехал туда на поезде, чтобы встретиться с композитором. Удивленный Олрог угостил настойчивого сочинителя песен и его друга клубникой со сливками и порекомендовал Стигу поступить в высшую школу фолк-музыки в Ингесунде. Стиг вернулся в Хуву вдохновленный этим советом, но главное — мыслью о том, что музыкой можно зарабатывать на жизнь. Он пришел к выводу, что учеба в высшей школе фолк-музыки может обеспечить ему будущее, не говоря уже о возможности получения настоящего музыкального образования.

В школу принимали с 18 лет, а Стигу было только 17. Он переехал в город Арвика, расположенный рядом с Ингесундом, и устроился там на работу в продовольственный магазин. Продолжая практиковаться в игре на гитаре и сочинять песни, он со временем свел знакомство с людьми, устраивавшими местные концерты. Среди его новых знако-мых особо выделялся студент Бенгт Бернхаг. Очень скоро выяснилось, что оба они любят организовывать всевозможные мероприятия, неважно, посредством ли тяжелого труда или же с помощью самой беззастенчивой рекламы. Если Стиг был напористым, самонадеянным экстравертом, старавшийся держаться в тени Бенгт действовал без лишнегошума. При объединении их усилий такое сочетание приносило прекрасные результаты.

Осенью 1949 года Стиг начал посещать занятия в высшей школе фолк-музыки. Среди его товарищей по учебе была симпатичная, скромная девушка Гудрун Рюстедт, дочь фермера Карла Рюстедта и его жены Астрид, Сельское хозяйство, игравшее в 30-х важную роль в шведской экономике, теперь медленно, но верно приходило в упадок. Родители Гудрун в полной мере ощущали это на себе. Было очевидно, что их шестерым детям нужно выбирать в качестве будущей профессии что-то помимо сельского хозяйства, и они все разъехались из дома получать образование. Гудрун оказалась в Ингесунде, где изучала ткацкое ремесло, кулинарию, ведение домашнего хозяйства и английский.

Она хорошо помнит, как впервые познакомилась с 18-летним Сти- гом. «Вначале он показался мне чуть ли не безумным. В нем кипела энергия, он не знал ни минуты покоя. Он все подвергал сомнению: «Почему это следует делать именно так? Почему мы не можем сделать это иначе?»

С годами Стиг выяснил, что пение под гитару производит впечатление на девушек. Он даже написал несколько любовных песен, которые были посвящены исключительно тем, к кому он питал в соответствующий период времени нежные чувства. Едва увидев Гудрун, он принялся ухаживать за ней. Однако после сеанса обольщения в виде концерта она откровенно сказала ему, что не очень интересуется музыкой. Стигу нравились искренние девушки, и он решил, что Гудрун то, что ему нужно. В скором времени он добился ее расположения, и в 1951 году они обручились.

Стиг, Бенгт Бернхаг и их друг Беръе Круна создали группу, исполнявшую песни Стига вперемежку с низкопробными шутками и глупыми гэгами. Трио выступало на местных площадках с переменным успехом. «Можно было подумать, что мы опережаем свое время, — говорит Стиг с изрядной долей иронии. — Мы пытались учредить современный ■«сумасшедший» стиль в лесной чаще».

В марте 1950 года Стиг, Бенгт и Беръе организовали в высшей школе фолк-музыки очередной концерт и, вдохновленные несколькими положительными откликами в местной прессе, послали письмо в «Frukostklubben» («Клуб завтраков»), популярную радиопередачу, выходившую воскресным утром. Исполнители, успешно выступившие в ней, затем часто подписывали контракты на звукозапись.

Их пригласили принять участие в передаче, и они исполнили композицию Стига «Gradde pa moset» («Сливки с пюре»). Песня понравилась, и Харри Бранделиус, один из самых популярных шведских певцов того времени, записал ее. Пластинка вышла осенью 1950 года.

Но радость начинающего автора песен была омрачена. Едва лишь он услышал вялую, бледную интерпретацию Бранделиуса, у него упало сердце. Несмотря на огромную популярность певца, Стиг инстинктивно чувствовал, что песне не суждено стать хитом. Теперь он знал: можно иметь хорошую песню и хорошего певца, но если нет хорошего исполнения, не будет и успеха.

Тем не менее у Стига взял интервью популярный еженедельник, и в феврале 1951 года комик Рольф Бенгтсон записал его самую первую песню «Tivedshambo». На второй стороне также была записана его вещь. «Tivedshambo», конечно, не пошатнула основы музыкальной индустрии, но ее одухотворенное исполнение было шагом в верном на-правлении. Стиг, которому исполнилось 20, воспринял это как добрый знак, но в то же время понял, что карьера эстрадного артиста и сочинителя песен вовсе не гарантирует безбедное существование. Окончив весной 1951 года высшую школу фолк-музыки, он решил, что ему следует приобрести «приличную» профессию. Реально перед ним открывались три пути: он мог стать журналистом, преподавателем или полицейским. Последнее поприще привлекало его тем, что обеспечивало бесплатную форму, но в конце концов он все-таки выбрал педагогику. Чтобы выучиться на преподавателя, нужно было сначала окончить подготовительные курсы в городе Карлстад. Однако ему пришлось прервать занятия из-за призыва на воинскую службу в Шевде.

Энергичный Стиг, даже будучи оторванным от гражданской жизни, не терял времени даром. Он пристально следил за событиями в шоу- бизнесе, а когда стоял в карауле, сочинял песни. Гудрун последовала за ним в Шевде, где сняла комнату и устроилась работать горничной.

В январе 1952 года Стиг был близок к триумфу, когда поющая спортивная звезда, известная как Snoddas, дебютировала в популярной радиопередаче «Karusellen» («Карусель»). Его репертуар состоял преимущественно из песен, исполняемых Харри Бранделиусом, и когда он прослушал записи, его выбор остановился на «Gradde pa moset» Стига Андерссона. Но ведущий программы Леннарт Хюланд, весьма влиятельная фигура в шведском шоу-бизнесе, не одобрил этот выбор и потребовал заменить песню. Snoddas был вынужден уступить.

После выступления в «Karusellen» Snoddas стал одним из популярнейших певцов в Швеции. Песня, которую, по настоянию Хюланда, он исполнил вместо «Gradde pa moset», была записана, и объем ее продаж составил 250 ООО копий — абсолютный рекорд для пластинки на 78 оборотов в минуту.

Стиг вспоминает: «Было бы вполне логичным записать «Gradde pa moset» на второй стороне пластинки. Но, к сожалению, Snoddas записывался в той же компании, что и Бранделиус, а поскольку тот уже записал ее раньше, они выбрали другую песню. Я еще долго злился из-за того, что так получилось. Пластинка продавалась в невероятных количествах, и эти деньги мне совсем не помешали бы».

Тем временем Бенгт Бернхаг, уже перебравшийся в Стокгольм, осаждал только что созданную звукозаписывающую компанию Philips, прося предоставить ему и его друзьям шанс сделать запись. Его упорство принесло результаты, и в конце лета Стиг, получив краткосрочный отпуск в своей воинской части, приехал в Стокгольм, чтобы записаться первый раз в своей жизни. Возможность профессиональной работы в музыкальном бизнесе кружила ему голову. «Садясь в поезд в Шевде, я испытывал необыкновенное ощущение свободы», — вспоминает он.

Песни на обеих сторонах пластинки принадлежали авторству Стига. На первой стороне была записана «Dom firms pa landet» («Они есть на земле»), посвященная «девушкам, которые знают, как делать это» — песня, написанная им уже на военной службе. «Кошмарная музыка и ужасная запись», — признает он.

Возможно, судьба оказалась не очень благосклонной к этой песне, но сеанс ее записи тем не менее имел важное значение для Стига и Бенгта Бернхага. На продюсера Philips произвели впечатление дельные замечания Бенгта в процессе работы, и он тут же предложил ему должность ассистента продюсера. Бенгт с радостью согласился.

Шли 50-е годы. Швеция, как и другие страны Европы, медленно освобождалась от тяжелого наследия 40-х с их лишениями и распределительной системой. Благосостояние нации неуклонно росло. Не отставала в своем развитии от других и индустрия звукозаписи. Прежние десятидюймовые пластинки на 78 оборотов в минуту заменялись на семидюймовые синглы, миньоны и альбомы. На радио тем не менее продолжала проводиться политика ограничений На трансляцию развлекательной музыки, что, в свою очередь, ограничивало возможности рекламы новинок.

Демобилизовавшись в 1953 году, Стиг решил продолжить педагогическое образование в Стокгольме. Однако его не покидала мысль о карьере в шоу-бизнесе. Он сочинял песни и предлагал их звукозаписывающим компаниям. В 1954 году его «Det blir inget brollop pa lordag» («Свадьбы в субботу не будет») стала хитом. Песню записали не менее семи исполнителей, но полученных авторских гонораров было явно недостаточно, чтобы Стиг и Гудрун могли прожить на них.

Стиг пришел к заключению, что из него вряд ли получится действительно приличный эстрадный артист или по-настоящему хороший композитор. Ему казалось, что сочиненные им песни не поднимались выше среднего уровня. Один музыкант, игравший во время сеансов записи его песен, однажды саркастически заметил: «По-моему, Стиг написал еще одну «Darktown Strutters' Ball». Он имел в виду старую джа-зовую вещь, отзвуки которой в самом деле слышались в его мелодиях. «Наверное, он был прав, — соглашается Стиг. — В роли композитора я всегда ощущал себя любителем. Со стихами дело обстояло гораздо проще. Может быть, в стихосложении и заключался мой истинный талант?»

Действительно, его песни значительно чаще хвалили именно за тексты. Когда записывалась его первая вещь «Gradde pa moset», директор звукозаписывающей компании посетовал на «монотонность» стихов и попросил Стига переписать их. «Я в тот же день переписал их, и на него (директора) произвело впечатление то, насколько быстро это произошло и насколько точно я понял, что он имел в виду».

В августе 1955 года Стиг и Гудрун наконец поженились, и им потребовалось собственное жилье в Стокгольме. В середине 50-х жилищная проблема в шведской столице стояла чрезвычайно остро, и у молодой четы не было особого выбора. После нескольких месяцев поисков им с большим трудом удалось приобрести однокомнатную квартиру за 5000 крон. В то время, и особенно для них, это была огромная сумма, тем более что в квартире отсутствовали отопление, горячая вода и туалет. В начале 1957 года у Андерссонов родилась дочь, которую они назвали Марией. В том же году Стиг завершил свое образование и поступил на работу в начальную школу Аспудден. Картина благополучной семьи стала еще более гармоничной после рождения в мае 1958 года сына Ларса.

Все это время Стиг продолжал сочинять песни, участвовать в сеансах звукозаписи и выступать на сценах шведских Народных парков с разными исполнителями. Вплоть до 80-х годов большинство эстрадных артистов проводили каждое лето в гастролях по Народным паркам, и для них это было не последнее средство привлечения внимания публики и поддержания ее интереса к своему творчеству.

Одним из партнеров Стига по гастролям в конце 50-х и начале 60-х был Акке Карлссон. Для того чтобы их имена на сцене обрели созвучие, Стиг стал называться Стиккан. До конца жизни в Швеции, но нигде более, его знали под этим именем. Примерно в то же время его фамилия потеряла одну букву «с», и он стал Андерсоном. Это изменение, однако, не было зарегистрировано властями, и формально Стиг, его жена и дети остались Андерссонами. Как ни странно, но до начала 60-х ему удавалось совмещать эту деятельность автора хитов, студийного музыканта и гастролера с работой учителя.

Иногда казалось, что прорыв в шоу-бизнесе поджидает его за углом. Его последний более или менее крупный хит вышел в сентябре 1958 года, когда легендарный шведский футболист Нака Скоглунд записал его композицию «Vi hanger те» («Мы вместе»). Она продержалась 20 недель в чартах синглов и миньонов, достигнув шестой позиции.

К тому времени Андерсоны уже перебрались из своей убогой однокомнатной квартиры в центре Стокгольма в арендованный верхний этаж виллы в пригороде. Доходов от «Vi hanger те» хватило, чтобы покрыть половину стоимости дома В Туллинге, расположенном к югу от Стокгольма. День, когда Гудрун открыла ключом дверь собственного дома, был счастливейшим в ее жизни.

Но даже этот успех не заставил Стига уйти из школы, хотя он не отказался от мечты целиком и полностью отдаться музыкальному бизнесу. Гудрун Андерсон вспоминает: «Стиг был хорошим учителем. Дети часто звонили ему домой. Иногда он исполнял им свои новые песни в классе. Но я думаю, он делал это не в воспитательных целях, а просто проверял реакцию «публики».

Со временем Стиг приобрел порядочный опыт в сфере шоу-бизнеса и установил контакты с директорами нескольких звукозаписывающих компаний в Стокгольме. В конце 1959 года он написал «Аг du kar i mig annu, Klas-Goran» («Любишь ли ты меня по-прежнему, Клас-Еран») и хотел отдать ее набиравшей популярность певице Лилл-Бабс, у которой был заключен контракт с звукозаписывающей компанией Karusell. Незадолго до этого его старый друг Бенгт покинул Philips и пришел в Karusell на должность продюсера.

За прошедшее десятилетие Бенгт Бернхаг отточил свое мастерство продюсера и стал одной из наиболее уважаемых фигур шведского музыкального бизнеса. «Во время сеанса записи он доводил себя до полного изнеможения, — говорит автор песен Петер Химмельстранд.

«Он обращал внимание на каждую, самую малейшую, деталь, проверял каждое слово текста песни и заставлял переделывать его, если ему что- то в нем не нравилось. Проведя несколько часов в студии, он валился с ног от усталости, и ему требовалось несколько дней для отдыха».

Бенгт обладал удивительной профессиональной интуицией. Он прекрасно понимал, что сердце слушателя трогают отнюдь не технические ухищрения, а нечто другое. Несмотря на блестящее образование, он обычно вел себя так, будто никогда не слышал музыкальной терминологии. Если, к примеру, речь шла о партии струнных, он просто просил струнную секцию «снова сыграть этот смазанный кусок». Стиг называл Бенгта «лучшим продюсером звукозаписи, какого только знала Швеция, и производителем хитов». Возможно, впервые он распознал его подлинный талант во время записи «Аг du kar i mig annu, Was-Goran».

Стиг написал эту песню как романтическую историю о любви, а Бенгт хотел записать ее как комическую сценку, и чтобы Лилл-Бабс пела с откровенным деревенским выговором. Кроме того, он решил, что для исполнения песни на телевидении она должна одеться в национальный костюм и заплести косы. Лилл-Бабс горячо поддержала Бенгта — впоследствии она говорила, что никогда не видела более глупого текста.

Стиг не соглашался, и у них вспыхнул ожесточенный спор. «Я так разозлился, что у меня возникла мысль самому финансировать запись... Но Бенгт сказал: «Ты должен понять, у нас получится нечто грандиозное...» Мне же казалось, что все это звучит ужасно и совершенно несерьезно». Бенгт настоял на своем, и Стиг получил свой первый по-настоящему крупный хит в качестве композитора, поднявшийся в чартах до первой позиции 1 января 1960 года. «В конечном итоге Бенгт всегда оказывался прав», — сказал он позже.

После этого успеха Стиг засомневался, стоит ли ему и дальше делиться своими авторскими гонорарами с директорами звукозаписывающих компаний. «Я подумал: пришло время создать собственную компанию, чтобы все доходы оставались у меня. Так я основал Sweden Music, не постеснявшись дать компании столь громкое имя. Это было время великих решений».

«Аг du kar i mig annu, Klas-Goran» стала первой композицией Сти- га, выпущенной им самим. Он занял у своего коллеги по школе 500 крон на штамповку копий и на первых порах предоставил право распространения пластинок другой компании. «Офис» Sweden Music располагался в кухне его дома в Туллинге.

Обретение самостоятельности оказалось чрезвычайно мудрым решением. Национальные кавер-версии «Klas-Goran» в Дании, Норвегии и Финляндии стали хитами, а в Нидерландах она принесла ему Золотой диск. Голландскую кавер-версию выпустил бельгиец по имени Роберт Босманс. Он предложил Стигу учредить совместную компанию для скандинавских стран. Идея заключалась в том, что они обменивались бы издательскими правами по своим соответствующим территориям. Со временем, говорил Босманс, компания могла бы распространить свою деятельность на всю Европу.

Поначалу Стиг был слегка ошеломлен грандиозностью замысла, но в скором времени они с Босмансом основали компанию Bens Music. Стиг приобретал права на иностранные хиты, писал к ним шведские тексты, а затем подбирал наиболее подходящих исполнителей для их записи. «Я следил за тем, чтобы никакие посредники не вмешивались в процесс и не урывали себе куски пирога. Благодаря этому мне удавалось зарабатывать больше денег для композитора, для себя как поэта и для иностранного издателя. Я, можно сказать, применил в данном случае свой главный деловой принцип: сохранять как можно больше под собственной крышей». Так была создана империя музыкального бизнеса.

При всем этом Стйг продолжал учительствовать. Неотложные дела время от времени вынуждали его отпускать учеников с уроков раньше времени. Гудрун молча наблюдала, как Стиг разрывается между школой и индустрией звукозаписи. Наконец ее терпение лопнуло. «Я сказала, что ему следует оставить школу, посвятить все свое время музыке и сидеть за кухонным столом не ночами напролет, а днем».

В конце 1960 года Стиг в последний раз вышел из класса, чтобы с головой окунуться в бурное море музыкального бизнеса. Авторские гонорары за хиты, такие, как «Klas-Goran», текли тонким ручейком, и первые несколько лет после принятия этого судьбоносного решения Андерсонам приходилось затягивать пояса. Чтобы сводить концы с концами, Гудрун была вынуждена преподавать по вечерам ткачество. Как вспоминает Стиг, это было для них очень тяжелое время, особенно 1961 год.

Иногда им не хватало денег даже на еду, хотя они всегда выходили из положения. «Помню, однажды утром у нас оказалось всего пять крон, и мы не могли решить, на что их потратить — на молоко или пудинг. Но в тот же самый день мы обнаружили в нашем почтовом ящике конверт со 150 кронами — приз за победу в конкурсе кроссвордов».

В Стиге было что-то от лавочника, что особенно бросалось в глаза в начальный период его деятельности, когда он отчаянно пытался раскрутить свой бизнес. Он постоянно проявлял склонность к блефу — качество, необходимое для бизнесмена, стремящегося добиться успеха в музыкальной индустрии. Но люди, имевшие с ним дело, не всегда оставались довольны результатами этого сотрудничества.

В начале 60-х Стиг непродолжительное время занимался менеджментом первого шведского музыкального коллектива, добившегося успеха на международной сцене, — инструментальной гитарной группы Spotnicks, известной главным образом тем, что ее члены выступали в скафандрах. Впервые они попали в Тор 30 британских чартов в 1962 году, и с того момента общий объем продаж их пластинок составил около 20 миллионов. Spotnicks начали свою карьеру в 1960 году, когда их лидер гитарист Бу Уинберг сделал несколько профессионально звучавших записей на сравнительно примитивном оборудовании на заводе пластмасс в Гетеборге. В марте 1961 года на Karusell Records вышел их сингл «The Old Spinning Wheel»/«Ghost Riders In The Sky».

Впоследствии Стиг пытался претендовать на значительно большую роль в успехе Spotnicks, нежели он сыграл в действительности. Однако, хотя он и не смог удержаться от соблазна окунуться в отражение лучей славы, казалось, что-то все-таки удерживало его от того, чтобы окончательно выйти за рамки приличий.

В биографии, выпущенной компанией Sweden Music в 1983 году, утверждается, что Стиг «разъезжал по всему миру», помогая продвигать Spotnicks на зарубежные рынки. Тем не менее книга не проясняет, какова же конкретно степень его заслуги в этом огромном достижении. По словам Бу Уинберга, Стига с группой познакомил Бенгт Бернхаг, и он же предложил ему стать их менеджером. Их сотрудничество началось на оптимистичной ноте. По предложению Стига группа записала «Orange Blossom Special» для второго сингла. Как оказалось, она стала их первым международным хитом.

Для третьего сингла он, проявив смекалку, выбрал русскую народную песню, зная, что тот, кто делает новую аранжировку традиционной песни, может заявлять на нее авторские права как композитор. Для Бу Уинберга эта практика была не внове: своим успехом Spotnicks не в последнюю очередь были обязаны его прекрасным аранжировкам старых песен. «Стиг прислал мне пленку с этой песней. Я позвонил ему и спросил: «Что, по-твоему, я должен с ней сделать? Здесь снова и снова повторяется одна и та же мелодия». Он ответил, что я должен что-нибудь придумать». Бу сочинил совершенно новый переход и сделал свою аранжировку. Но когда песня была выпущена под названием «The Rocket Man», в качестве автора аранжировки был указан лишь Стиг Росснеррг один из псевдонимов Стига. «Он не сочинил ни единой ноты этой песни, но я был молод и наивен и ничего не смыслил в бизнесе».

Все последующие авторские гонорары от продаж этой пластинки, объем которых на сегодняшний день составляет несколько сотен тысяч копий, поступали Стигу и Sweden Music. Когда группа перезаписала песню для альбома в 1997 году, Бу изменил ее название на «The Rocket Men», заменив в слове «Мап» букву «а» на букву «е», и приписал авторство аранжировки себе.

По словам Уинберга, Стиг провернул грязную аферу, стоившую Spotnicks еще больших денег, нежели инцидент с «The Rocket Man». В 1961 году он заключил на стороне контракт с Philips Records в Финляндии на запись песен Spotnicks на их лэйбле. Поскольку группа имела контракт с Karusell Records в Швеции, на синглах Philips Records название исполнителей было обозначено как Feenades. «Никаких проблем не будет», — заверил их Стиг.

Таким образом было записано четыре сингла, которые вышли только в Финляндии и не произвели на публику большого впечатления. Спустя несколько лет, когда Стиг уже не являлся их менеджером, Бу Уин- бергу вспомнилась одна из песен, выпущенных на Philips Records, которая называлась «Ajomies». Их новый менеджер позвонил Стигу, чтобы спросить его разрешения на запись новой версии этой песни. «Ради бога»,' — сказал Стиг. Песня была перезаписана и вышла под более благозвучным названием «Karelia».

За предыдущие годы Spotnicks приобрели популярность в Японии и подписали контракт с Polydor Records на запись пластинок для этой страны. В 1965 году «Karelia» была выпущена в Японии в виде сингла и стала большим хитом. Примерно в то же самое время продюсер Philips Records в Японии случайно услышал версию этой песни в исполнении Feenades. Поняв, что эта меланхоличная мелодия может стать хитом в его стране, он решил выпустить сингл. Но когда обнаружилось, что «Ajomies» и «Karelia» фактически представляют собой одну и ту же версию и записаны одной и той же группой, разразился страшный скандал.

«Philips и Polydor начали судиться друг с другом, a Polydor грозился подать в суд на меня, хотя я был совершенно ни при чем», — говорит Бу Уинберг. Стигу Андерсону и звукозаписывающим компаниям ка- ким-то образом удалось прийти к мирному соглашению. Однако необходимо было найти виновного, и воротилы музыкального бизнеса принесли в жертву неискушенного в подобного рода делах Бу Уинберга. «Объем продаж «Karelia» достиг в конечном итоге миллиона копий, но я с этого поимел очень мало».

Спустя годы в ряде интервью Стиг, помимо всего прочего, заявлял, будто это он придумал название «The Spotnicks». Бу Уинберг категорически отрицает это: «Черта с два. Это название предложил один из инженеров в студии, где записывался наш первый сингл. Ему показалось, что в нашей музыке есть нечто космическое, и у него возникла ассоциация со спутником: «Spotnicks — это звучит здорово!» — сказал он нам».

Пробыв менеджером Spotnicks год, Стиг был уволен. За это время он организовал им всего одно выступление. Стиг пожимал плечами и говорил, что у него было много других дел. Международный успех пришел к Spotnicks только после того, как они полностью порвали со своим бывшим менеджером.

Стиг все еще манипулировал Spotnicks, когда Sweden Music окончательно утвердилась как звукозаписывающая компания и прочно заняла свою нишу. В декабре 1961 года он написал текст к «Sant ar livet» («Такова жизнь»), шведской версии хита Роя Хэмилтона «You Can Have Her», записанной певицей Анитой Линдблом. Эта песня достигла в январе 1962 года первого места и оставалась на вершине чартов в течение пяти недель. Ловкий Стиг сумел устроить так, что три из четырех песен на миньоне «Sant ar livet» принадлежали Sweden Music. После этого успеха компания наконец переехала в новый офис в центре Стокгольма.

Стиг и Гудрун, занимавшаяся финансами компании, направили всю свою энергию на расширение деятельности. Их дети быстро выяснили, что Sweden Music является семейной компанией в буквальном смысле слова. «Мы часто проводили там выходные дни, — вспоминает их дочь Мари, — потому что у родителей было много работы».

Ситуация на рынке популярной музыки в Швеции резко изменилась в начале 60-х; Прежде шведское радио вещало всего на двух каналах — Р1 и Р2, и популярная музыка звучала в эфире лишь время от времени. Но в 1961 году пиратская радиостанция Radio Nord добилась беспрецедентного успеха, регулярно передавая хиты. Как три года спустя британцы, шведы быстро приобрели вкус к пиратскому радио.

Пытаясь отвлечь аудиторию от Radio Nord, шведское радио в мае 1961 года создало программу Melodiradion, в которой по нескольку часов в день транслировалась современная популярная музыка. Через год начал работу третий канал, РЗ, имевший явный развлекательный уклон. Пиратское радио было запрещено, и Radio Nord прекратила вещание.

Для Стига создание Melodiradion стало исполнением мечты. Отныне бизнесмены от музыки получали гораздо более широкий доступ к аудитории, что не только приносило им дополнительные доходы за счет увеличения отчислений с радио, но и стимулировало продажи пластинок.

В течение года на РЗ появились три чарта. Tio i topp (Top Ten), основывавшийся на голосовании, начал передаваться 14 октября 1961 года и выходил субботними вечерами. Он был посвящен главным образом англоязычной рок- и поп-музыке и мгновенно приобрел популярность. Хотя успех в Tio i topp необязательно отражал реальный объем продаж, он определял как положение в чарте продаж, так и общую популярность и возможность появления на телевидении и на сценах Народных парков.

10 июля 1962 года начал передаваться объединенный чарт продаж синглов и альбомов Тор 20 — Kvallstoppen (Вечерний чарт), который выходил по вторникам вечером. Третий чарт, называвшийся Svensktop- реп (Шведская десятка), был учрежден 13 октября 1962 года. В него попадали только песни на шведском языке (или инструментальные пьесы). Это были преимущественно шлягеры, звучавшие в воскресенье утром.

Важность этих передач для популярной музыки 60-х невозможно переоценить. Tio i topp и Svensktoppen, чья аудитория составляла несколько миллионов слушателей, имели огромное значение для любого исполнителя, стремившегося оказать влияние на шведский шоу-бизнес. Кроме того, они стимулировали развитие музыкального бизнеса и способствовали увеличению объемов продаж.

К 1963 году Стиг окончательно вошел в роль удачливого музыкального издателя. Его дела шли прекрасно, и голова была полна новых идей. Он мечтал о собственной звукозаписывающей компании. Выпускать пластинки — это замечательно, но, чтобы получать реальные доходы, необходимо обладать правами на сотни, если не тысячи композиций. Кроме того, нужно заботиться о том, чтобы как можно больше их записывалось и исполнялось. «Я понимал тогда, что производство записей — это будущее, — говорил впоследствии Стиг. — Быть только издателем чрезвычайно трудно. Это не приносит много денег».

Итак, Бенгт Бернхаг, с которым Стиг сделал несколько своих величайших хитов, ушел из Karusell Records, и летом 1963 года они создали новую звукозаписывающую компанию, получившую название Polar Music. Они были идеальными деловыми партнерами. Дерзость и импульсивность Стига компенсировались спокойствием и упорством Бенгта, обладавшего непревзойденным чутьем на хиты. «Иногда возникало впечатление, будто Стиг и Бенгт две половинки одного целого», — заметил однажды Бьерн Ульвеус.

После создания Polar Music Бенгт присоединился к Стигу и Гудрун в офисе Sweden Music. Теперь нужно было найти исполнителя, который подписал бы контракт с новым лэйблом. И Бенгт, и Стиг инстинктивно чувствовали, что деньги нужно вложить в фолк-группу. Оставаясь верными своему любимому стилю, они хотели раскрутить эту группу с помощью какой-нибудь уловки и решили, что ее следует увязать с концепцией хутенанни, которую популяризировали американские фолк-певцы, такие, как Пит Сигер.

«Движение хутенанни в Америке набирало обороты. Суть его заключалась в том, что исполнители играли и пели друг для друга при участии публики, — говорит Тони Рут. — Стиг и Бенгт решили, что если оно развивается за океаном, то рано или поздно захватит и Швецию». И, что более важно, в эпоху, когда практически вся популярная музыка для молодежи исполнялась на английском языке, эта группа должна была петь по-шведски.

Как-то в сентябре 1963 года Бенгт листал газету «Expressen», и его взгляд задержался на маленькой заметке о конкурсе талантов, организованном шведским радио. Среди его участников фигурировала группа под названием West Bay Singers. Бенгт связался с ними и попросил прислать демозапись.

Взволнованные West Bay Singers незамедлительно посетили студию Шведской корпорации радиовещания в Вестервике и сделали запись. Первым треком на этой пленке была песня, называвшаяся «Ave Maria No Могго». «Я уверен, она звучала довольно убедительно, — говорит Бьерн. — К тому времени мы играли уже вполне уверенно». Стиг подтверждает: «Прослушав пленку, мы с Бенгтом были просто счастливы. Вне всякого сомнения, они были настоящей находкой!»

Бенгт сделал свою часть дела, которая в данном случае заключалась в отыскании талантов среди газетных строк. Теперь наступила очередь напористого и внушительного исполнительного директора компании Polar Music Стига Андерсона. Телефонного звонка было явно недостаточно для того, чтобы заполучить это золотое яйцо, требовалась поезд-ка в Вестервик. Стиг, не теряя времени даром, отправился на встречу с ребятами. «Он приехал на белом спортивном «Вольво Р1800», который произвел на нас неотразимое впечатление», — вспоминает Ханси Шварц.

Энергичный директор звукозаписывающей компании сидел с ребятами в комнате Бьерна в течение нескольких часов и все говорил, говорил. «Сказать по правде, он напоминал мне торговца автомобилями. Вел он себя довольно бесцеремонно и постоянно демонстрировал невероятный энтузиазм, — говорит Ханси.— У него с собой был альбом с газетными вырезками, из которого мы узнали, с какими исполнителями он работал, что его авторству принадлежит «Klas-Goran», сколько пластинок было продано и тому подобное».

Говорит Тони Рут: «Он посвятил нас во все нюансы шоу-бизнеса, объяснил нам, каковы наши шансы, и сказал, что они верят в нас». Произнеся свою речь, Стиг вернулся в Стокгольм и стал ждать решения ребят. Бьерн вспоминает: «Мы старались трезво оценить ситуацию и сказали себе: «Мы не можем хвататься за первое сделанное нам предложение. Да и так ли уж хорош этот контракт?»

Ребята ничего не смыслили в подобных делах, и единственный человек, который, по их мнению, мог помочь им советом, была владелица музыкального магазина в Вестервике. «Это свидетельствует о нашем полном невежестве, — говорит Бьерн. — Хозяйка музыкального магазина была единственным знакомым нам человеком, хоть каким-то образом связанным с музыкальным бизнесом в Стокгольме».

Женщина связала ребят с представителем солидной звукозаписывающей компании RCA, который проявил интерес к West Bay Singers, узнав, что Polar Music предложила им контракт. «Но он назвал такую же низкую сумму авторских гонораров, что и Polar Music, и даже не потрудился приехать в Вестервик. Мы решили, что Стиг более заинтересован в нас».

Владелица музыкального магазина и представитель RCA весьма нелестно отзывались о Стиге, и это вызвало у группы подозрение относительно их мотивов. Они подписали контракт со Стигом чуть ли не из протеста против злословия в его адрес. «Кроме того, мы выбрали его по той причине, что Polar Music была не такой крупной компанией, как RCA, — говорит Тони Рут. — Мы подумали, что у RCA есть много известных исполнителей, а у него будем только мы».

West Bay Singers заключали с Polar Music отдельный контракт на каждый альбом, дабы обеспечить свои права. Больших доходов они им не приносили: авторские гонорары музыкантов составляли жалкие 2,45 процента. «Стиг был вполне справедлив в том смысле, что в контрактах больше говорилось о наших правах, чем об обязательствах. Но теперь, оглядываясь назад, я прихожу к выводу, что нам должен был причитаться гораздо больший кусок пирога, — говорит Ханси Шварц. — Мы получали немного, но это был стандартный контракт для того времени».

Следующий шаг состоял в том, чтобы подогнать группу под концепцию хутенанни и обеспечить их шведским репертуаром. Стиг и Бенгт, решившие, что West Bay Singers звучит глупо, дали им новое, довольно забавное название — Hootenanny Singers, — которое мельничным жерновом повисло на их шее. «Нам это название категорически не понравилось, — говорит Ханси Шварц, — потому что мы знали, что означает слово «хутеннани». Для нас, поклонников фолк-музыки, оно было проявлением чрезвычайно дурного вкуса».

30 сентября Hootenanny Singers приняли участие в первой радиопередаче по итогам конкурса талантов и весьма убедительно исполнили «500 Miles Away From Ноте», традиционную американскую фолк-бал- ладу. Группа стала одним из двух полуфиналистов, отобранных среди шести участников.

Сегодня Бьерн очень смутно помнит своих конкурентов. И наверняка в его памяти стерлось воспоминание об амбициозной 17-летней певице, принимавшей участие в конкурсе в надежде добиться успеха. Когда передача закончилась и участникам вручали призы и цветы, она даже стояла на сцене вместе с Бьерном. На несколько минут судьба свела двух молодых людей, которые однажды объединятся в одной из самых популярных и успешных групп в мире.

Бьерн и его друзья ушли со сцены победителями, и со временем им предстояло стать самыми популярными исполнителями в Швеции. Что касается Анни-Фрид Люнгстад, конкурс оказался для нее очередной неудачей, очередным ударом судьбы, которая до сих пор была к ней явно не благосклонна.

Глава 3

Для многих норвежцев 9 апреля 1940 года — самый черный день в истории их родины. Его события явились в значительной степени результатом фатальных решений, принятых десятилетием ранее, когда вероятность вторжения представлялась слишком маловероятной. В те времена Норвегия имела прекрасные отношения с иностранными державами, и риск войны казался минимальным, поэтому была осуществлена программа существенного ограничения вооружений. Это решение привело к катастрофическим последствиям, когда в Европе разразилась война.

Швеция экспортировала в Германию железную руду из своих северных областей, и самый короткий маршрут ее транспортировки пролегал через территорию Норвегии, что после начала Второй мировой войны в сентябре 1939 года придавало ей стратегическое значение. Поэтому союзники стремились во что бы то ни стало установить контроль над этой частью Скандинавии. Зная о намерениях своих противников, 9 апреля 1940 года немцы провели операцию «Weseriibung» — вторжение в Данию и Норвегию, овладев тем самым путями экспорта.

Наиболее драматические события происходили в районе города Нарвик, морского порта, находящегося на севере Норвегии. Поскольку именно туда шли основные потоки железной руды из шведских городов Кируна и Елливаре, этот город стал главной целью вторжения. Два месяца с немцами сражались французские, польские и норвежские части на суше и британский флот на море.

10 апреля англичанам удалось отбросить немцев от норвежского побережья и потопить все десять участвовавших в нападении эсминцев. Битва продолжалась на суше и море, и 28 мая союзники наконец выбили немцев из Нарвика. Но не прошло и двух недель, как успешно развивавшееся немецкое наступление во Франции вынудило англичан и французов перебросить свои войска из Норвегии на главный театр военных действий. Без них норвежцы утратили способность противостоять немецкой армии и 9 июня капитулировали. Норвегия оставалась оккупированной вплоть до самого конца войны.

Двухмесячные бои практически стерли Нарвик с лица земли, поскольку союзники любой ценой старались уничтожить сооружения для отгрузки железной руды. Сильно пострадали также города и деревни на побережье, включая Балланген, расположенный в 20 милях к юго-западу от Нарвика. Это был маленький городок с населением менее 4000 человек, состоявшим, главным образом, из владельцев ферм и служащих горнодобывающей компании Bjorkasen Gruver.

В Баллангене проживало семейство Люнгстадов. 41-летняя Арнтине Корнелия Мария Люнгстад была портнихой, ее 59-летний муж Симон работал инженером на электростанции компании Bjorkasen Gruver. Арнтине родила своего первого ребенка, дочь Аасе, в сентябре 1916 года, когда ей было 18 лет. С той поры в семье появились сын Бонар и еще четыре дочери — Марен, Ингер, Оливия и Сюнни. К началу 40-х большинство детей Люнгстадов уже имели собственные семьи. Самая младшая, Сюнни, родилась 19 июня 1926 года, и в момент немецкого вторжения ей не хватало двух месяцев до четырнадцати. Это была тихая, застенчивая девочка, любившая музыку. Говорили, у нее был прекрасный голос.

В апреле 1940 года живописный, мирный Балланген стал ареной ожесточенных боев. Проникшие в фьорд Офот, обрамленный высокими горами с заснеженными вершинами, два немецких миноносца ввязались в сражение с кораблями британского флота. Спустя три дня один из эсминцев, получивший тяжелые повреждения, затонул у Баллангена.

В последовавшие месяцы и годы жители этого маленького городка научились применяться к реалиям войны. К присутствию немцев они относились как к неизбежному злу, хотя никогда и не скрывали презрения к оккупантам, по крайней мере, среди своих.

Симон Люнгстад, пользовавшийся у жителей общины непререкаемым авторитетом, сочувствовал движению Сопротивления. Но летом 1940-го у него обнаружили раковое заболевание. В феврале 1941 года 60-летний Симон Люнгстад потерпел поражение в смертельной схватке со страшной болезнью, пожиравшей его тело. Его безутешная вдова Арнтине — Агню, как он ласково ее называл, — осталась главой семьи. Она была гордой женщиной с вспыльчивым характером, яростно боровшейся с обстоятельствами в своем стремлении свести концы с концами.

Симон уже два года лежал в могиле, когда в конце осени 1943 года в Балланген прибыл 24-летний немецкий сержант Альфред Хаасе. Очень интересный молодой человек с вьющимися волосами и аккуратно постриженными усами, он уже год был женат, и его жену звали Анна. В 1943 году у них родилась дочь. В обязанности Альфреда входило обучение новобранцев и осуществление контроля за возведением оборонительных сооружений по берегам фьорда.

Местные жители относились к немцам с презрением и старались избегать общения с ними. Тот, кого видели беседовавшим с оккупантами, рисковал получить клеймо предателя. «Никто из нас не хотел иметь с ними ничего общего, — вспоминает женщина, жившая в то время в Баллангене. — Помощь им в какой бы то ни было форме расценивалась как предательство по отношению к движению Сопротивления и нашей родине».

Тем не менее жизнь на периферии великих битв продолжалась. Судьба свела людей из разных стран, принадлежавших к разным культурам, и им каким-то образом приходилось жить вместе. Оказавшиеся вдали от дома молодые солдаты были разлучены со своими женами и невестами. Существует множество историй о любовных связях между немецкими солдатами и девушками из оккупированных стран.

Нетрудно понять, как это могло произойти. Одинокие мужчины, не по своей воле прибывшие в страну, и невинные, впечатлительные девушки, очарованные бравым видом юношей в военной форме. Два существа, стремящиеся к огоньку света в царстве тьмы, ищущие немного душевного тепла среди жестокостей войны. Десятки тысяч норвежек состояли в романтических отношениях с немецкими солдатами.

В июне 1944 года Сюнни Люнгстад была уже не ребенком, а красивой 18-летней девушкой. Она ежедневно ухаживала за цветочными клумбами и фруктовыми деревьями в саду рядом с домом, где они жили с матерью. Проходившие по дороге немцы с восхищением глазели на ее стройную фигуру и копну каштановых волос.

Среди них был и Альфред Хаасе. Впервые он увидел ее, когда она прошла мимо него с ведром молока в руке. Альфред сразу воспылал к Сюнни страстью, и она начала являться к нему в снах. «Все в нашем взводе мечтали о ней, - вспоминает он. — Она была единственной женщиной, которую мы могли видеть так близко».

Каждое утро в семь часов взвод Альфреда шел на учения мимо дома Сюнни. Альфред приходил сюда всегда, как только ему удавалось выкроить свободную минуту. Он знал, что из-за настороженности местного населения в отношении немцев сойтись с ней будет чрезвычайно трудно. Лед недоверия растаял, когда он принес ей подарок — пакет с двумя килограммами картофеля, — может быть, не очень изысканный, но, поскольку продовольствия тогда не хватало, принятый с искренней благодарностью.

День ото дня сопротивление Сюнни ослабевало. Голос рассудка, возможно, и твердил ей, что встречаться с немецким солдатом недопустимо, но голос сердца говорил совершенно другое. Несмотря на оккупацию, жизнь в Баллангене протекала довольно буднично, без каких бы то ни было знаменательных событий. Сюнни очень льстили ухаживания симпатичного Альфреда.

«Мы совершали длительные прогулки по лесу, — вспоминает Альфред, — и говорили о том, что будем делать после войны, о наших мечтах, о том, как это будет здорово, когда мы сможем путешествовать по миру». Они все больше сближались, и неизбежное не замедлило случиться. Однажды, оказавшись на берегу фьорда, они сбросили одежду и искупались, а потом впервые познали друг друга на песчаном пляже. Вскоре после этого Альфред сказал Сюнни, что он женат. Она разразилась слезами, но в конце концов смирилась со своим положением. «Мне кажется, она смотрела на наши отношения так же, как и я, — говорит Альфред. — Многие из нас жили сегодняшним днем, потому что завтра мы могли погибнуть».

Их связь сохранялась в тайне. Только родные Сюнни знали о ней и не одобряли ее. «Он забудет тебя, как только вернется в Германию», — говорили они ей, но она не желала их слушать. Ее отношения с Альфредом крепли с каждым днем. По вечерам она приходила в его маленький домик, принося с собой китовое мясо для тайного романтического ужина.

Этой идиллии пришел конец в октябре 1944 года, когда Альфреда неожиданно перевели в Богенвикен, расположенный в тридцати милях от Баллангена. Этот стратегический маневр немецкого командования был связан с тем, что оно тоже не приветствовало любовные связи между своими солдатами и представительницами местного населения.

Для Альфреда и Сюнни это означало полную разлуку. Они не могли писать друг другу письма, а о встречах не было и речи. Альфред вспоминает: «До этого у меня был довольно свободный режим, теперь же улучить свободную минуту стало чрезвычайно трудно. Ситуация той осенью резко обострилась».

Положение Германии на всех фронтах, в том числе и в Норвегии, действительно быстро ухудшалось. 18 октября 1944 года советские войска перешли норвежскую границу, в то время как далеко на юге союзники приближались к границам самой Германии. Никто не знал, чем все это кончится, но к январю 1945 года стало очевидно, что немцы в Норвегии долго не задержатся.

После отъезда Альфреда из Баллангена они с Сюнни виделись лишь эпизодически. В конце января немецким войскам в Норвегии было приказано готовиться к эвакуации на юг. «10 или 11 февраля нас привезли в Нарвик и сказали, что мы отплываем в Германию на следующий день в семь часов |утра,- вспоминает Альфред. — Я решил, что должен напоследок повидаться с Сюнни, раздобыл велосипед и поехал в полной темноте по занесенной снегом дороге в Балланген. Добрался я туда поздним вечером».

Альфред осторожно, чтобы никого больше не разбудить, постучал в дверь. В первый и последний раз он провел ночь в комнате Сюнни. «Я должен был уезжать в четыре часа утра, чтобы успеть на корабль. Было темно, Сюнни стояла у ворот, закутанная в толстую шерстяную шаль, и по ее щекам текли слезы. Такой она мне и запомнилась. Больше я ее никогда не видел».

Альфред обещал вернуться после окончания войны, и Сюнни верила ему. Надежда помогала ей пережить этот удар судьбы. Вскоре, однако, ее постигло еще более страшное потрясение, чем разлука с возлюбленным: после их прощального свидания она забеременела. Для семьи Люнгстад это была катастрофа, но хотя Сюнни догадывалась, какие испытания предстоят ей в будущем, она не падала духом. «Она была счастлива, что у нее родится ребенок», - вспоминает ее сестра Оливия.

К Существуют различные, противоречащие друг другу версии дальнейшего развития событий. Альфред Хаасе клялся, что ничего не знал о беременности Сюнни, хотя и предпринимал усилия, чтобы связаться с ней. «Несколько раз я писал ей, но так и не получил ответа. Мои письма не вернулись. Я решил, что она забыла меня». Оливия же считает, что Сюнни и Альфред общались тем или иным способом — после того, как Сюнни узнала о своей беременности, но до того, как Альфред отбыл в Германию. «Он знал, что Сюнни беременна, и просил ее не делать аборт. «Я вернусь», - сказал он ей».

Как бы там ни было, Альфред и Сюнни больше никогда не встречались. Спустя несколько лет родные Сюнни попытались что-нибудь разузнать и пришли к заключению, что корабль Альфреда, скорее всего, был потоплен союзниками вблизи побережья Дании и что сам он наверняка погиб.

После капитуляции немцев в мае 1945 года положение 19-летней Сюнни оказалось незавидным. Она не только совершила страшное преступление, связавшись с немецким солдатом, но еще и носила его ребенка. Страстный роман повлек за собой трагедию.

Сюнни была не одинока в своей беде. Не менее 10 тысяч детей родились в результате связей между норвежскими девушками и немецкими солдатами. Таких девушек называли «tyskertos» («любовница нем¬ца»), а их детей — «tyskerunge» («немецкий ребенок»).

Ненависть ко всему, что имело отношение к оккупации, была столь велика, что в официальных отчетах в 1945 году вполне серьезно утверждалось, будто отпрыски немецких солдат непременно вырастут предателями из-за наличия у них «нацистских генов». Поскольку личность отца будущего ребенка Сюнни не была тайной для обитателей Баллангена, ее жизнь превратилась в настоящий кошмар. Где бы она ни появилась, всюду на нее сыпались злобные насмешки и оскорбления. Тем не менее она стойко переносила выпавшие на ее долю испытания.

15 ноября 1945 года у Сюнни родилась дочь. Местная повитуха была в тот момент больна, а другая не поспела вовремя, поэтому роды пришлось принимать матери и сестрам Сюнни. Девочка получила имя Анни-Фрид Сюнни Люнгстад.

После рождения ребенка жизнь Сюнни не стала легче. Теперь всеобщая ненависть распространилась и на ее «tyskerunge». Люди даже избегали общения с ее родными.

Сюнни не знала, что ей делать. «Может быть, со временем все наладится?» — надеялась она. Но ее мать, хорошо знавшая нравы своих соседей, понимала, что это надолго. Она полагала, что самый лучший выхода увезти ребенка из страны.

После долгих раздумий и душевных терзаний было решено, что Сюнни останется в Баллангене и попытается устроить свою жизнь. Агню же собрала чемодан с пожитками, взяла внучку и перебралась в Швецию. Ее одолевали многочисленные сомнения и тревоги. Она всю жизнь без устали трудилась, вырастила шестерых детей, но хватит ли у нее сил поднять на ноги маленькую девочку в ее 48 лет? Сможет ли она свести концы с концами, работая портнихой? И как быть с языком? Хотя шведский и норвежский — близкие языки, все же различия между ними достаточно велики, чтобы осложнить жизнь немолодой женщины, пытающейся обосноваться в чужой стране. Но, несмотря ни на что, главным для нее оставалось благополучие Анни-Фрид.

Время доказало ее правоту. Большинство из 10 тысяч норвежских детей немецких солдат жили изгоями на протяжении нескольких десятилетий. Душевная травма, полученная ими в детстве, отразилась на всей их последующей жизни. Только в последние годы положение исправилось.»»»»»

Хотя какие бы то ни было записи, подтверждающие это, не сохранились, Агню и Анни-Фрид приехали в Швецию, вероятнее всего, весной 1947 года, когда девочке было около полутора лет от роду. Известно, что они провели некоторое время в области Херъедален на севере Швеции, недалеко от норвежской границы. Агню бралась за любую работу, какую только могла найти.

Тем временем Сюнни продолжала бороться за существование в Баллангене. У нее болела душа из-за того, что до сих пор не было весточки от Альфреда, а теперь к тому же она была лишена возможности подержать на руках дочь, которую ненавидели все вокруг и которую она так сильно любила. Ее материнский инстинкт оказался слишком сильным. Потеряв отца Анни-Фрид, она не смогла перенести разлуки еще и с ней. Ее одолевала тоска, и она решила уехать к матери и дочери в Херъедален.

Первые официальные записи об их пребывании в Швеции появились лишь в конце лета 1947 года, когда они переехали на юг страны, да и то в них упоминаются только Агню и Сюнни, а какие-либо сведения об Анни-Фрид отсутствуют. Официально она получила статус иммигрантки восемь месяцев спустя.

18 августа 1947 года Агню, Сюнни и Анни-Фрид поселились в маленьком городке Мальмчепинг, расположенном в 45 милях к западу от Стокгольма. Сюнни нашла работу в кафе, называвшемся «Konditori Continental». Теперь будущее представлялось им более радужным: трудясь в поте лица, они смогли бы начать в Швеции новую жизнь.

Но забрезживший было лучик надежды быстро погас. События последних нескольких лет не прошли для Сюнни даром и сказались на ее здоровье. Вскоре после устройства на работу в кафе она стала жаловаться на боли в брюшной полости. Обследовавший ее врач пришел к заключению, что у нее больные почки, но не смог обеспечить ей надлежащее лечение. Ее состояние быстро ухудшалось.

19 сентября 1947 года у Сюнни случился сильный приступ боли, и она потеряла сознание. Агню вызвала врача, но он ничем не мог помочь. Сюнни требовалось специальное лечение, и ее срочно доставили в больницу в соседний город Флен, находящийся в семи милях от Мальмчепинга. Ей поставили диагноз «почечная недостаточность» и тут же сделали переливание крови.

Вначале состояние Сюнни несколько улучшилось, но надежда на выздоровление не оправдалась. Гемодиализ (искусственная почка) найдет широкое применение в Швеции лишь через 15 лет, а пока врачи посчитали, что больше ничего сделать нельзя. Быстро слабевшая Сюнни сознавала, что жизнь покидает ее, и умоляла мать позаботиться об Анни-Фрид.

Спустя неделю после госпитализации вновь наступил кризис. В легких скопилась жидкость. Врачи отчаянно боролись за ее жизнь, но было слишком поздно. В воскресенье 28 сентября 1947, около полудня, Сюнни Люнгстад умерла. Тремя месяцами ранее ей исполнился всего 21 год; ее дочери еще не было двух лет.

Тело Сюнни было перевезено в Нарвик. Родственники в Норвегии тяжело переживали ее кончину. Муж одной из ее сестер посвятил ей трогательную поэму, которую напечатала местная газета. В последней строфе слышится боль, испытываемая членами семьи: «Мы, твои близкие, посылаем тебе благодарность за все, что ты дала нам, за слезы и улыбки. Мы постоянно помним о тебе, дорогая наша, теперь, когда ты обрела вечный покой».

Однако Агню было не до слез или улыбок. Ей приходилось содержать внучку и себя. Она бралась за любую работу: шитье, уборку, стирку — все, что только попадалось ей под руку.

В июне 1949 года они переехали из Мальмчепинга в город Торсхел- ла, где Анни-Фрид и выросла. Он расположен недалеко от Эскилсту- ны, в 45 милях к западу от Стокгольма. Агню устроилась на главное предприятие города — аффинажный завод «Nyby Bruk». Бабушка и внучка жили в районе, прилегающем к заводу.

В ту пору Торсхелла был маленьким живописным городком с населением около 5000 человек. Те кварталы, что находились на западном берегу небольшой реки, протекавшей через город, имели еще средневековую планировку. Здесь преобладали деревянные дома, построенные в XIX веке. Как и в большинстве подобных городов, жизнь в Торсхелле текла спокойно и неторопливо. Анни-Фрид вспоминает ее как скучную и неинтересную. «Маленький город, ты знаешь его обитателей, по крайней мере тех, кто живет по соседству. И полное отсутствие ярких, запоминающихся событий», — говорит она.

В детстве Анни-Фрид была очень одинока. Она всегда восхищалась Агню, работавшей словно каторжная, чтобы обеспечить внучке достойное воспитание, и называла ее мамой. Тем не менее Агню тоже вспоминает, что разница в возрасте создавала между ними определенную дистанцию и у Анни-Фрид никогда не возникало желание поговорить с ней по душам. «Ей приходилось много трудиться, чтобы заработать нам на жизнь. Мы были очень бедны. Большую часть времени я сидела дома, и у меня почти не было друзей».

Агню долго не могла отделаться от мыслей о том, что случилось бы с ними, вернись они жить в Норвегию. Оливия, тетка Анни-Фрид, вспоминает: «Мать и Анни-Фрид приехали навестить меня через некоторое время после смерти Сюнни. Я чувствовала, что мать, оказавшись среди чужих людей, испытывает тревогу. Она боялась будущего и сомневалась, сможет ли обеспечить ребенка всем необходимым».

Сомневались в этом и органы социального обеспечения Швеции. Хотя Агню воспитывала Анни-Фрид и заботилась о том, чтобы девочка всегда была сыта и одета, ей был назначен опекун, призванный следить за ее благополучием до той поры, пока она не сможет обеспечивать себя сама. Это обстоятельство отнюдь не способствовало улучшению отношений между бабушкой и внучкой.

Анни-Фрид еще больше замкнулась в себе, играя в одиночестве и создавая свой собственный мир. «Я очень много читала. Ходила по субботам в библиотеку, набирала там целую кучу книг — штук 15 — и буквально проглатывала их за выходные».

Но самое большое удовольствие Анни-Фрид находила в музыке. Обычно она проводила летние каникулы в Норвегии, в семье своей тетки Оливии. «Мы часто пели норвежские песни, -вспоминает Анни-Фрид, — и, мне кажется, именно тогда у меня проснулся интерес к музыке. Я уверена, что унаследовала музыкальность и вокальные данные от моей матери».

Оливия подтверждает: «Она постоянно пела и никогда не фальшивила. Когда я впервые завела ей пластинку Альфа Пройсена (популярный норвежский певец и композитор), она воскликнула: «Какая прекрасная музыка! Когда я вырасту, всегда буду петь и танцевать!» В скором времени музыка заняла главное место в ее жизни. Уже в семилетнем возрасте она решила стать певицей. «Я никогда ни о чем другом и не помышляла», — вспоминает она.

Анни-Фрид пошла в школу в августе 1952 года. Она прилежно занималась и считалась одной из лучших учениц в классе. Это была внешне неприметная, скромная, воспитанная девочка, любимица учителей. Ничто не предвещало того, что когда-нибудь она станет красавицей.

В школе Анни-Фрид довольно быстро прославилась своими вокальными способностями. «Она была умной девочкой, и все были в восторге от ее пения, — вспоминает ее учитель. — По субботам мы всегда посвящали час всевозможным развлечениям. Анни-Фрид обычно пела, и это было для нас самым лучшим развлечением».

Поддержка со стороны тетки и школьного учителя имела для Анни-Фрид важное значение. Трудности, с которыми она сталкивалась с раннего возраста, закалили ее характер и приучили ее к мысли, что в этом мире не так уж много любви и не следует рассчитывать на человеческую привязанность. Она прекрасно знала, что никто не даст ей ничего просто так — нужно получать хорошие оценки и завоевывать призы. Так в ней развился дух соперничества. Анни-Фрид хотела всегда быть лучшей, чем бы она ни занималась.

Когда ей было девять лет, ее выбрали принцессой Детского дня, и она прошествовала через весь город во главе праздничной процессии. В десятилетнем возрасте она выиграла соревнование по конькобежному спорту. «Позже я поняла, что бабушка желала мне всего самого лучшего, но она приходила с работы слишком усталой, чтобы выслушивать меня. Однако в то время я обижалась на нее и чувствовала себя брошенной, поскольку мне не с кем было поделиться своими тревогами и сомнениями. Мне казалось, что я некрасивая, что у меня нет таланта, что меня не за что любить».

Тетка Оливия вспоминает, что Анни-Фрид всегда стремилась заручиться одобрением со стороны взрослых, когда приезжала к ним летом. «Мы делали все, чтобы внушить ей, что есть люди, которые ее любят, что здесь ее корни, что ее мать и отец действительно любили друг друга. Она всегда жаждала ласки и душевного тепла. Когда мой муж возвращался домой, она поджидала его возле двери и бросалась ему на шею. Мне кажется, Анни-Фрид искала отца во всех мужчинах, которые встречались на ее пути».

Несмотря на любовь к затворничеству, в Торсхелле Анни-Фрид далеко не все время проводила в одиночестве. «С соседскими детьми мы много лазали по горам и бегали по лесам и при этом часто проказничали», - вспоминает она. В то же самое время ее друзья чувствовали, что она не такая, как они. Один из них вспоминает: «Мы хотели, чтобы ей повезло в жизни, поскольку знали, что она живет с бабушкой и у нее нет ни матери, ни отца. В ней было что-то романтическое, почти как в книгах, которые мы в то время читали».

В феврале 1954 года Агню и Анни-Фрид переехали в двухкомнатную квартиру на Термениусгатан. Здесь Анни-Фрид, которой было тогда восемь лет, проживет до начала 60-х и отсюда отправится в самостоятельное плавание по бурному океану жизни. В довершение ко всем прочим заботам Агню устроилась смотрительницей двухэтажного здания. «Бабушка была невероятно сильной женщиной, - говорит Анни-Фрид. Она выращивала картофель и овощи, содержала все в идеальном порядке, шила мне одежду».

Если Анни-Фрид недоставало ласки со стороны Агню и возможности поговорить с ней по душам, то это компенсировалось заботой бабушки о том, чтобы у внучки имелось все необходимое. А ее искусство портнихи было выше всяких похвал. «Мы всегда считали, что Анни- Фрид очень красиво одевается, -вспоминает ее двоюродная сестра Сольви. -Она выглядела так, будто сошла с обложки журнала мод. На нас это производило впечатление, так как в Норвегии после войны все жили бедно».

Тем не менее Анни-Фрид в юности завидовала нарядам своих подруг. В то время как они прочесывали магазины в поисках платьев, сшитых по последней моде, ей приходилось полагаться лишь на бабушкину швейную машинку. «Мне очень хотелось иметь водолазку-безрукавку, но о том, чтобы купить ее, не могло быть и речи, ведь бабушка знала, как она шьется».

Агню учила шить и Анни-Фрид и вообще старалась научить ее всем другим полезным навыкам, которыми владела сама. «В какой-то мере я навсегда останусь той самой девочкой, которая жила с бабушкой, ходила за ней вверх и вниз по лестницам и училась у нее всему, что необходимо для ведения домашнего хозяйства». Агню, как никому другому, было хорошо известно значение таких качеств, как самостоятельность и самодостаточность.

Музыка оставалась главным увлечением Анни-Фрид. Медленно, но верно распространялась молва о том, что она поет лучше большинства девочек ее возраста. Она начала петь в школьном хоре, которым руководил местный кантор. Он заметил, что Анни-Фрид обладает особым вокальным дарованием, и часто поручал ей исполнять сольные партии. Это наполняло ее сердце гордостью.

Хотя она и знала о своих способностях, ей не хватало уверенности в себе. «Я помню, как мой голос впервые записали на пленку. Мне было тогда девять или десять лет, и мы были в гостях в доме, где имелся магнитофон. Я спела один из тогдашних хитов, а когда прослушала запись, она показалась мне настолько ужасной, что у меня хлынули слезы из глаз».

Примерно в то же самое время Анни-Фрид начала также играть на фортепьяно. Агню не могла позволить себе купить столь дорогой инструмент, поэтому нужно было искать другое решение. «Я пошла к соседям, у которых было фортепьяно, и спросила, нельзя ли мне иногда играть для них. Они разрешили». Когда Анни-Фрид исполнилось одиннадцать, Агню взяла фортепьяно напрокат, и девочка начала учиться играть по-настоящему. Эти занятия продолжались в течение двух лет.

Осенью 1956 года Анни-Фрид пошла в пятый класс. Тогда же во время благотворительного концерта, организованного в.Торсхелле Красным Крестом, состоялся ее дебют на сцене с шведской народной песней «Fjorton аг tror jag visst att jag var» («Я уверен, что тогда мне было 14 лет»). Эта песня незадолго до этого была хитом певицы Ингеборг Нюберг, ее кумира. «Я была одета в норвежский национальный костюм, сшитый бабушкой, и страшно нервничала».

Выступление перед настоящей публикой вдохновило Анни-Фрид. Она старалась принимать участие во всех конкурсах талантов, проходивших в Торсхелле и Эскилстуне,- и обычно побеждала в них. Она ходила с подругами на танцевальные вечера и иногда, набравшись смелости, просила музыкантов позволить ей спеть с ними. «Для меня это была единственная возможность заниматься тем, чем я действительно хотела заниматься. Никто не стал бы просить меня выступить на сцене».

В июне 1958 года Анни-Фрид окончила начальную школу в Торсхелле с очень хорошими отметками. После летних каникул она пошла в среднюю школу в Эскилстуне, в класс с экономическим уклоном. Ей было почти 13 лет, и все друзья и знакомые отныне звали ее Фрида. Со временем она станет называть себя так и на сцене.

Однажды воскресным вечером осенью 1958 года она отправилась на танцы в молодежный центр «Слагста». Центр располагался в доме, стоявшем на шоссе между Торсхеллой и Эскилстуной, который некогда принадлежал родителям политика, дипломата и нобелевского лауреата Алвы Мюрдала. Теперь же этот огромный дом был превращен в место встреч молодых людей, и его вместительная столовая идеально подходила для танцев.

В доме репетировал местный оркестр, называвшийся Evald Ek Quintet и руководимый 21-летним парикмахером Эвальдом Эком. «У нас не было помещения для репетиций, и местные власти, владевшие молодежным центром, предоставили его в наше распоряжение, — вспоминает он. — Взамен мы играли воскресными вечерами на танцах».

В то самое воскресенье Фрида подошла к Эвальду и спросила, не разрешит ли он ей спеть пару песен. «Я ответил: «Конечно, только мы сейчас собираемся сделать перерыв. Пойдем наверх и немного по репетируем». Она сказала мне, какие песни хотела исполнить, и мы подобрали тональность. Потом мы спустились в зал, и она спела несколько песен. Это было просто здорово! С трудом верилось, что такая молоденькая девчонка может так здорово петь».

Группа Эвальда Эка существовала с середины 50-х и представляла собой типичный для того времени средних размеров танцевальный оркестр: аккордеон (на котором играл лидер группы), вибрафон, кларнет или саксофон, бас и ударные. Инструменталисты и вокалисты менялись в группе довольно часто. Когда Фрида предложила Эвальду свои услуги, у него как раз не было вокалиста. Он решил, что лучшей кандидатуры ему не найти. «Я сказал ей: «В следующий четверг у нас будет репетиция. Приходи». Она пришла и осталась».

Фриде едва исполнилось 13, когда она начала петь с Эвальдом Эком. По закону она не имела права работать, и Эвальду пришлось обращаться к ее опекуну за специальным разрешением. В скором времени Фрида стала постоянным членом группы и помогала выносить из автобуса «Фольксваген», который они использовали для поездок на выступления, инструменты и аппаратуру. «Она воспринимала все это как развлечение», — вспоминает Эвальд.

Группа давала до трех выступлений в неделю, которые длились с восьми вечера до часа ночи. Сбылась мечта Фриды: она была настоящей певицей в настоящей группе. Перед ней открылся новый мир музыки. Если до сих пор ее репертуар состоял из фолк-песен и шлягеров — одной из ее самых любимых песен тогда была шведская версия хита Дорис Дэй 1956 года «Whatever Will Be, Will Be (Que Sera, Sera)», — то теперь она познакомилась с такими неувядающими шедеврами, как «All Of Ме», а также «Night And Day» и «Begin The Beguine» Коула Портера.

«Фрида совершенно не знала современный репертуар, когда пришла к нам, но ее «Night And Day» была поистине выдающимся номером,-говорит Эвальд Эк. — С ней было удивительно легко репетировать. Она слушала песню впервые в жизни, быстро заучивала текст и уже могла исполнять ее. На сцене она никогда не робела. Единственное, чему мне пришлось ее учить, — постоянно находиться на первом плане. Поначалу она все время норовила слиться с группой».

Группа исполняла главным образом современные шлягеры, танго и медленные вальсы. Танцевальные оркестры в районе Эскилстуны в то время процветали. Хотя между ними существовала определенная конкуренция, работы хватало всем. Телевидение, официально появившееся в Швеции в 1956 году, пока еще не приобрело большую популярность. Танцы все еще оставались наиболее традиционным развлечением в выходные дни для людей всех возрастов.

Местные газеты публиковали объявления о «танцевальных автобусах». Люди платили несколько крон, и автобус развозил их по различным танцевальным залам в Эскилстуне и окрестностях. Иногда залы оказывались настолько переполненными, что автобусам приходилось разворачиваться и ехать дальше. «Помню, накануне Нового года, когда Фрида была с нами, — говорит Эвальд Эк, — в зал набилось столько людей, что просто не осталось места для танцев, и нам пришлось вместо танцевального вечера устроить концерт».

Поскольку в Стокгольме музыканты играли в основном диксиленд, столица испытывала дефицит танцевальных оркестров. Это открывало возможности даже для таких скромных коллективов, как группа Эваль- да Эка, которая неоднократно выступала в столичном «Grand Hotel».

До сих пор Фрида воспринимала музыку как источник утешения, как отдушину, помогающую преодолеть жизненные невзгоды. Теперь же, став членом группы, она поняла, что музыка может стать основой для создания новой социальной среды, и прочувствовала, каково это — принадлежать «семье» или «общине». Для нее это был судьбоносный момент. «Я отвернулась от своей семьи, от всей своей жизни, которую ощущала как сплошную, необъятную пустоту, — говорит она. — Когда музыка вошла в мою жизнь, мои социальные отношения коренным образом изменились, как и все мое существование. Я стала сильной и осмеливалась делать то, что раньше представлялось мне невозможным».

Фрида стремилась использовать любую возможность для своего музыкального роста, чтобы стать профессиональной певицей. Через Эвальда Эка она познакомилась с оперным певцом Фольке Андерссоном. Знаменитость национального масштаба, прославившийся еще в 30-е годы, Андерссон давал Фриде уроки вокала в течение двух лет.

Тем временем, после года учебы в средней школе, усердие Фриды в овладении знаниями резко сошло на нет. Денег, зарабатываемых в группе, ей вполне хватило бы на оплату дальнейшего образования, но, кроме музыки, она уже больше не могла ни о чем думать. Агню с изумлением и тревогой наблюдала, как падает ее успеваемость. «Она хотела, чтобы я училась и «кем-нибудь стала» — согласно ее выражению. Многим казалось странным, что меня не интересуют занятия. Но меня это не волновало, поскольку я знала, чего хочу. Музыка была для меня всем. Я должна была либо утонуть, либо выплыть».

Агню не одобряла привязанность Фриды к группе. За все время сотрудничества ее внучки с Эвальдом Эком она не видела ни одного ее выступления. Не приглашали музыкантов и в дом Люнгстадов. «Я лишь однажды зашел к ним, чтобы забрать Фриду для вечернего выступления», — вспоминает Эвальд Эк.

Особенности происхождения и воспитания сделали Фриду независимым человеком, и она с детства пыталась найти свой собственный путь в жизни. В то время как ее сверстники увлекались рок-н-роллом и фолком, Фрида стремилась стать традиционной вокалисткой и исполняла джазовые вещи, которые обычно исполняли певицы, старше ее, по меньшей мере, вдвое.

С годами Фрида стала красавицей, но у нее не оставалось времени на общение с молодыми людьми. Если даже раз или два кто-то и внушал ей симпатию, дальше легкого флирта дело не заходило. Эвальд Эк вспоминает: «Иногда, когда мы работали на выезде, она спрашивала меня, можно ли ей ненадолго сходить со сцены, чтобы немного потанцевать, так как случалось, что парни подходили и приглашали ее. «Конечно», — говорил я. Но ее интересовали именно танцы, а не общение с парнями».

В июне 1961 года двое членов группы Эвальда Эка окончили школу и уехали из города продолжать образование. Эвальд, чувствовавший, что группа себя изжила, решил распустить ее. «Мы много разъезжали, и у меня не было ни времени, ни сил, ни желания искать новых музыкантов и репетировать с ними. Я сказал им всем, в том числе и Фриде: «Мне все это надоело, вам придется найти другую группу». Эвальд поставил свой аккордеон в шкаф и больше никогда не прикасался к нему.

Фрида осталась без постоянной работы, хотя и продолжала эпизодически появляться на сцене то там то здесь с разными ансамблями. Осенью 1961 года она получила приглашение от довольно популярного оркестра Бенгта Сандлунда. Один из тромбонистов по имени Рагнар Фредрикссон был поклонником вокального искусства Фриды и порекомендовал ее Бенгту Сандлунду. «Оркестр существовал с лета 1959 года, - говорит пианист Сандлунда Гуннар Сандеверн, близкий друг Фриды в те времена. До этого я играл около года с Рагнаром Фредрикссоном в его группе, а затем ее члены объединились в биг-бэнд. У Бенгта Сандлунда были раньше две вокалистки, но они ушли, и мы теперь искали певца и певицу».

Фрида получила работу вместе с певцом Ларсом Блумквистом. Бенгт Сандлунд был очень энергичным руководителем и заботился о том, чтобы его биг-бэнд имел как можно больше приглашений по всей стране. Иногда он заключал контракты одновременно на танцевальный аккомпанемент и на концерты, в результате чего их выступления пред-ставляли собой причудливую смесь кабаре и интермедий. Сандеверн говорит, что такого рода увеселения были весьма популярны в те времена. «Если мы работали в Народном парке, то начинали с танцевальной музыки, а затем исполняли свою концертную программу. Например, у нас был трубач, игравший виртуозные пьесы. После него несколько песен исполняли вокалисты. Затем мы выпускали гимнастическую труппу, называвшуюся Tunafors Girls, которая устраивала свое представление при музыкальной поддержке оркестра».

Фрида начала петь в биг-бэнде Сандлунда 7 октября 1961 года. Став членом этой новой музыкальной семьи, она продолжала расширять свой музыкальный спектр, исполняя номера таких джазовых певиц, как Элла Фитцджеральд, Анита О'Дэй и Сара Воган, ставших для нее примером для подражания. Она начала слушать музыку биг-бэндов Гленна Миллера, Каунта Бэйзи, Дюка Эллингтона и Вуди Германа, чьи вещи составляли немалую часть репертуара оркестра Бенгта Сандлунда. «Для меня это был совершенно новый музыкальный опыт», — говорит Фрида. Она пела «Sweet Georgia Brown», «Summertime», «Fly Me To The Moon» и другие подобные песни. Дуэтом с Ларсом Блумквистом они исполняли такие номера, как «Let's Call The Whole Thing Off» Гершвина. Дополняли их репертуар шведские и европейские шлягеры той эпохи.

Жизнь Фриды кардинально изменилась не только в музыкальном плане. Тромбонист, который привел ее в биг-бэнд Бенгта Сандлунда, 19-летний Рагнар Фредрикссон, был очарован не только ее вокалом. Он не мог не заметить, что этот замечательный голос принадлежит чрезвычайно привлекательной девушке. Гуннар Сандеверн вспоминает: «Для поездок на выступления Бенгт Сандлунд обычно арендовал большой автобус. Нас было 16 музыкантов, два певца плюс девушки из Tiinafors Girls, и мы набивались туда с большим трудом. Неудивительно, что в такой тесноте между людьми время от времени возникали романтические отношения. Очень скоро Фрида и Рагнар нашли друг друга».

Рагнар был довольно упитанным юношей в очках с толстой оправой и с застенчивой улыбкой на лице. До прихода в биг-бэнд он торговал коврами в магазине своих родителей в Эскилстуне. Тихий и интеллигентный Рагнар, который был на четыре года старше Фриды, стал ее первым настоящим другом. Он привнес равновесие и стабильность в ее мятущуюся душу и поэтому, в определенном смысле, играл для нее роль отца. «Думаю, в первую очередь я стремилась обрести надёжную опору, — размышляет Фрида. — Мое детство было отнюдь не безмятежным. Мне недоставало любви и нежности. Встретив мужчину, я решила, будто нашла все то, что искала. Я строила вокруг него всю свою жизнь». Теперь она была не только певицей популярного биг-бэнда, но и преданной подругой обаятельного молодого человека. Ее низкая са-мооценка компенсировалась любовью и привязанностью Рагнара. Впервые с момента рождения жизнь представлялась Анни-Фрид Люнгстад привлекательной и многообещающей.

Весной 1962 года, когда она оканчивала последний класс начальной средней школы, произошло непредвиденное. Фрида обнаружила, что беременна. Она была совершенно не готова к тому, чтобы пойти по стопам бабушки и матери. Ей не было и семнадцати, и хотя она ценила надежность в лице Рагнара, главным для нее оставалась карьера певицы. Тем не менее они с Рагнаром решили оставить ребенка.

Из-за беременности ей пришлось на время покинуть биг-бэнд Бенгта |(Сандлунда. Однако Фрида была решительно настроена продолжать петь даже при отсутствии возможности совершать продолжительные поездки на выступления по выходным дням. «Она не боялась выходить на сцену, — подтверждает Гуннар Сандеверн. — В то время мы дали пару выступлений вдвоем — я играл на фортепьяно, она пела».

26 января 1963 года 17-летняя Фрида родила сына, которого они с Рагнаром назвали Ханс Рагнар. Несмотря на стесненные обстоятельства, Ханс был желанным ребенком, и Фрида изо всех сил старалась быть хорошей матерью. Тем не менее довольно скоро она снова начала петь с биг-бэндом Сандлунда. Она все еще жила с Агню, и та присматривала в правнуком.

За время краткосрочного отсутствия Фриды на сцене в мире танцевальной музыки произошли существенные изменения. За предшествовавшие несколько лет рок и твист постепенно стали самыми популярными стилями в молодежной танцевальной музыке. Оставалось совсем немного времени до того, как Швецию захлестнет волна битломании после выхода первого сингла Beatles «Please Please Ме», Эскилстуна был одним из городов, которые Beatles посетили во время своего пятидневного тура по Швеции в октябре 1963 года. По всей стране, словно грибы, появлялись новые поп-группы.

Бенгту Сандлунду все с большим и большим трудом удавалось находить работу для своего довольно дорогого биг-бэнда. Весной 1963 года он решил прекратить эстрадную деятельность. Свое последнее выступление оркестр дал в апреле.

Фрида, несмотря ни на что, не собиралась бросать пение и становиться домохозяйкой. Рагнар вернулся в свой магазин, но Фрида не думала ни о чем другом, кроме как о карьере певицы. Она была готова петь при любых обстоятельствах и участвовать во всех конкурсах талантов.

Летом 1963 года она приняла участие в крупном национальном конкурсе и вышла в финал, который состоялся в Эскилстуне. Исполнив традиционную джазовую вещь «Moonlight In Vermont», она получила доброжелательные отклики в местной прессе, но даже не вошла в тройку победителей.

Хотя Фрида и Рагнар не являлись официальными супругами, в августе 1963 года она вместе с Хансом перебралась в квартиру, расположенную над магазином ковров, и на время окунулась в жизнь домохозяйки и матери.

В сентябре Фрида узнала о конкурсе талантов, называвшемся «Plats pa seen» («На сцене»), который устраивало шведское радио. Она поехала в Норрчепинг и вместе с West Bay Singers с Бьерном Ульвеусом оказалась среди шести исполнителей, отобранных для участия в региональных финалах.

Через несколько недель взволнованная Фрида отправилась в Стокгольм для выступления в радиопередаче. Конкурс на национальном радио мог стать для нее первым серьезным прорывом. Можно представить ее разочарование, когда она вышла на сцену, чтобы получить «поощрительный» букет цветов, и ведущий покровительственно назвал ее «маленькая мисс Люнгстад».

Подавленная Фрида вернулась в Эскилстуну, к Рагнару и Хансу, к уже изрядно надоевшей ей жизни молодой домохозяйки. Рагнар строил планы создания собственного биг-бэнда, но все закончилось разговорами. Фрида, которой еще не было 18 лет, старалась не падать духом, но ее не покидало ощущение, что она попала в западню.

Пока она прозябала в безвестности в маленьком провинциальном городке, одни из двух победителей конкурса, четверо парней, называвшихся теперь Hootenanny Singers, набирали силу и были готовы к новым достижениям.

Глава 4

В октябре 1963 года Стиг Андерсон и Бенгт Бернхаг имели все основания быть довольными собой. Их надежды в отношении Hootenanny Singers полностью оправдались. Группа обеспечила себе место в транслировавшемся по телевидению полуфинале конкурса «Plats pa seen», который должен был состояться через несколько недель. Руководство шведского радио заранее приняло решение, что победителя конкурса как такового не будет, поэтому для Стига и Бенгта значение имело не место, которое займут их подопечные, а лишняя возможность выступить перед национальной аудиторией.

Теперь нужно было выбрать песню для записи и исполнения. Вы¬пуск этой пластинки должен был также стать дебютом компании Polar Music, что делало выбор еще более важным. Андерсон и Бернхаг знали, что им нужно найти шведскую фолк-песню, которую можно слегка подогнать под стиль Kingston Trio, являвшийся торговой маркой Hoote-nanny Singers. «Бенгт сказал нам: «Вы умеете исполнять музыку, но вам нужна подходящая песня, — вспоминает Ханси Шварц. — В конце концов выбор пал на «Jag vantar vid min mila». Изначально это была поэма известного шведского поэта Дана Андерссона, переложенная в начале 40-х на музыку композитора Гуннара Турессона.

Группа была приглашена в Стокгольм, в студию звукозаписи Metronome. Все четыре трека для сингла и миньона Hootenanny Singers были записаны за несколько часов под руководством Бернхага. «Во время тех первых сеансов записи мы вчетвером просто группировались вокруг микрофона, свисавшего с потолка или закрепленного на стойке», — вспоминает Тони Рут.

Кроме «Ave Maria No Могго», которая присутствовала на демозаписи группы, остальные треки миньона представляли собой шведские песни, выбранные Бенгтом и Стигом. Поначалу группа не хотела записываться на шведском языке. Они воображали себя шведскими Kingston Trio и отдавали явное предпочтение американским фолк-песням. «Стиг и Бенгт сказали нам: «Вы будете петь по-шведски, и вы будете петь «Jag vantar vid min mila», — вспоминает Бьерн. — «Нет, это невозможно, — ответили мы. — Петь такую сентиментальщину!» Но в конечном итоге мы записали ее, и получилось очень даже неплохо». После этого первого сеанса записи шведский материал больше не вызывал протестов с их стороны.

Сингл «Jag vantar vid min mila» стал прекрасным дебютом. Саунд фолк-группы с восхитительной акустической гитарой и хорошо знакомая шведская песня — это оказалось весьма удачным сочетанием. В полуфинале конкурса Hootenanny Singers звучали очень убедительно и обеспечили себе место в финале.

Записанное выступление в полуфинале в тот же день транслировалось в Народном парке в Мальме. Там сравнительно неизвестные исполнители могли показаться менеджерам Народных парков, которые подбирали артистов для следующего сезона. Стиг Андерсон видел в этом возможность демонстрации достоинств группы, осознавая ценность заказов на прибыльные выступления в Народных парках. Ханси Шварц вспоминает, какое волнение охватило ребят, когда они смотрели свое дебютное выступление по телевизору. Летом 1964 года Hootenanny Singers стали одними из самых популярных исполнителей.

В январе, спустя несколько недель после финала конкурса талантов, «Jag vantar vid min mila» вошла в Top Ten. Хотя победитель конкурса и не был назван, ни у кого не возникало сомнений, кто в действительности им являлся.

В феврале вышел первый альбом группы, озаглавленный просто «Hootenanny Singers». Он явился компромиссом между настоятельным желанием Стига и Бенгга, чтобы группа пела по-шведски, и любовью самой группы к американским фолк-песням. Его первая сторона содержала песни на родном языке — американские песни в переводе и собственно шведские,- а на второй стороне были записаны песни на английском и испанском (и только одна шведская). Практичные Стиг и Бенгт позаботились о том, чтобы большинство песен были либо народными, либо с истекшим сроком авторских прав, чтобы не платить авторские гонорары композиторам. Тем не менее они поступили с Hootenanny Singers гораздо более порядочно, нежели до этого Стиг поступил со Spotnicks, и многие аранжировки были приписаны авторству членов группы.

Автором двух песен был указан один музыкант — 18-летний Бьерн — еще одно свидетельство музыкального таланта и амбиций. «У Бьерна аранжировки получались лучше, чем у других, это было очевидно с того самого момента, когда он пришел в группу, — подтверждает Ханси Шварц. — Вне всякого сомнения, с ним качество нашей музыки улучшилось».

Стиг и Бенгг заработали хорошие деньги на первых сингле, миньоне и альбоме, записанных на Polar Music, все под одним и тем же названием «Hootenanny Singers». Как они и предвидели, в условиях, когда молодые шведские исполнители играли главным образом рок-музыку и пели на английском языке, на рынке образовалась ниша для молодых людей с хорошими манерами, исполнявших довольно современную поп-музыку на родном языке.

Но что-то не давало Бьерну покоя еще до того, как группа выпустила свою первую пластинку. В тот самый день в конце октября, когда состоялся телевизионный дебют Hootenanny Singers, в Швецию впервые приехали Beatles. Это была их первая поездка за пределы Великобритании после того, как они достигли там оглушительного успеха. И у них на родине, и в Швеции нарастала волна битломании.

Hootenanny Singers уже были знакомы с музыкой Beatles, но мнения по поводу ее достоинств внутри группы разделились. Вспоминает Ханси Шварц: «Мы слышали Beatles во время нашего европейского путешествия летом 1963 года, и Бьерн сказал: «Это так здорово! Просто невероятно:, что такое может быть!» Я же в то время не оценил их. Они казались мне слишком шумными. Позже я понял, насколько они хороши, а он полюбил их с самого начала».

Когда результат влияния Beatles и других британских групп на шведскую музыку стал вполне очевиден, Бьерн осознал, что он предпочел бы играть поп-музыку вместо фолка. Он испытал смущение, когда музыкальные обозреватели начали сравнивать «шумных и бесталанных» Beatles с «обаятельными и обладающими приятными манерами» Hootenanny Singers. «Мне это страшно не нравилось, — говорит Бьерн. — Меня называли «мечтой каждой тещи». Это было невыносимо».

Ко всему прочему, вопреки ожиданиям Стига и Бенгта, движение хутенанни в Америке очень быстро заглохло, а в Швеции вообще не нашло последователей. Первые несколько месяцев после своего успеха Hootenanny Singers пытались расшевелить заторможенную шведскую публику и заставить ее подпевать себе в духе хутенанни, но у них ничего не получалось.

Название, которое еще недавно казалось столь многозначительным, теперь звучало абсолютно неуместно и бессмысленно. Спустя много лет Бьерн смеется по этому поводу: «Hootenanny Singers худшее название, какое только могла иметь группа. Оно совершенно отвратительно — возможно, в этом его способно превзойти только «АЬЬа». Но в то время Бьерн был еще юношей, и, поскольку все шло хорошо, он ни на что не жаловался, а просто делал свое дело.

После своего прорыва в начале 1964 года Hootenanny Singers быстро стали одной из самых успешных групп в Швеции. Весна была отмечена сплошной чередой концертов и выступлений на радио и телевидении. Летом они снялись в своем дебютном фильме, комедии под названием «Alskling pa vift» («Любимый в загуле»), а также дали 150 выступлений во время тура по Народным паркам. В течение следующих нескольких лет Hootenanny Singers выпустят несколько больших хитов, что поставит их в один ряд с наиболее популярными группами в Швеции 60-х годов.

Своим успехом они были обязаны не только собственному таланту и профессионализму, но также и дальновидности Стига Андерсона. Амбиции последнего не ограничивались пределами Швеции. Его отнюдь не смущало то, что он представляет маленькую страну, которая в те дни не котировалась в сфере международного музыкального бизнеса, и он не видел причин, которые мешали бы ему продавать Hootenanny Singers в другие страны.

За предыдущие несколько лет он установил широкие связи со звукозаписывающими компаниями Европы и Америки и был намерен извлекать из них максимальную выгоду. Не теряя времени даром, он выпустил «Jag vantar vid min mila» в Норвегии, Дании и Финляндии. Весной 1964 года версия «This Little Light Of Mine» была выпущена в Бельгии, Нидерландах и Люксембурге, а миньоны с другими песнями с первого альбома группы — в Испании и Франции. Правда, ни одна из этих пластинок не вызвала сколько-нибудь заметного ажиотажа.

Летом 1964 года Hootenanny Singers записали «Gabrielle», шведскую версию русской песни, написанной Аркадием Островским (речь идет о песне «Пусть всегда будет солнце».-Прим. ред.). В то время Советский Союз не заключал контракты на передачу исполнительских прав со странами Запада, а это означало, что песня никому не принадлежит. Данный факт определил выбор Бенгта и Стига, которые приписали себе авторские права на аранжировку и шведский текст.

Осенью «Gabrielle» стала большим хитом и поднялась на пятое место в шведских чартах продаж. Стиг почувствовал, что с этой песней группа наконец-то сможет совершить прорыв на международный уровень. В конце 1964 и начале 1965 годов песня была записана на финском, немецком, голландском, английском и итальянском языках. Роlar Music даже опубликовала рекламную статью в американском музыкальном издании «Cash Box», в которой превозносились достоинства «Hooten Singers» — нелепое название, под которым им пришлось первое время фигурировать в Северной Америке.

Стиг приводил в действие все доступные ему механизмы для продвижения группы. Через посредство Эндрю Анка, отца молодежного кумира Пола Анка, который был назначен американским менеджером группы, он заручился обещанием участия Hootenanny Singers в телевизионном шоу канала NBC «Hullabaloo», транслировавшегося на всю территорию США.

Группа должна была появиться в сегменте, в котором менеджер Beatles Брайан Эпстайн представлял исполнителей со всего мира американской публике. Это была прекрасная возможность влиться в поток европейского музыкального вторжения в Америку. К сожалению, в конечном итоге устроители шоу решили ограничить список участников исключительно британскими исполнителями.

Несмотря на регулярное появление в телевизионных программах европейских стран, таких, например, как Западная Германия, Hootenanny Singers не пользовались большим успехом за пределами Скандинавии. «Просто песни были недостаточно хороши,.— говорит Бьерн. — И к тому же в нашей работе отсутствовали целеустремленность, уверенность в своих силах и самоотдача, впоследствии присущие Abba. В глубине души мы не верили, что эта наша музыка позволит нам достигнуть более или менее значительного международного успеха».

С Бьерном трудно не согласиться, тем более что тогда было принято множество довольно странных решений. Так, в 1967 году в США был выпущен альбом «Gabrielle». Хотя у Hootenanny Singers было записано достаточно англоязычных песен, чтобы составить львиную долю альбома, ни одна из них в него не вошла. Американские меломаны, если предположить, что они вообще заметили этот альбом, наверняка были немало изумлены, услышав песни на экзотическом шведском языке. Разумеется, «Gabrielle» с треском провалился.

Попытки проникнуть на зарубежные рынки были для группы в большей мере развлечением, нежели чем-либо иным. Деловая сторона их интересовала мало, если интересовала вообще. «Нам очень нравилось ездить по разным странам и всюду записываться, говорит Ханси Шварц. — Однажды мы выступали в живом телевизионном шоу в Италии вместе с Everly Brothers.

Это было просто здорово. Думаю,Бьерн испытывал те же чувства, что и я, потому что они являлись нашими кумирами».

Вероятно, за всеми этими поползновениями достигнуть успеха за границей стояла непоколебимая вера Стига Андерсона в его достижимость. Вне всякого сомнения, в результате он приобрел бесценный опыт, который ему очень пригодится десятилетием позже. «Прорыв на международную арену, осуществленный позже Abba, был его давней мечтой, которую он лелеял задолго до их появления,- говорит Ханси Шварц. — Он чувствовал, что мы способны на это, но мне кажется, было слишком рано: в то время он еще недостаточно хорошо знал европейский рынок».

В ноябре 1964 года вышел второй альбом Hootenanny Singers. Странно, но, как и дебютный альбом, он носил одноименное с группой название, что создавало путаницу. Всего через год после подписания контракта на звукозапись в их творчестве не осталось и следа от англоязычной фолк-музыки. Все треки альбома были записаны на шведском языке, даже две американские фолк-песни — «Banks Of The Ohio» и «All My Trials». Hootenanny Singers отныне представляли собой благополучную, легкодоступную альтернативу шумным поп-исполнителям, поющим на английском.

Рост их популярности сопровождался бумом поп-музыки в Швеции. В марте 1965 года большого успеха добилась группа Hep Stars с песней «Cadillac». Со временем они станут лучшей шведской группой 60-х. Двое их главных конкурентов на поп-сцене — Tages и Shanes — уже выпустили свои первые большие хиты в конце 1964 года, а песни третьего — Ola & The Janglers — вошли в чарты вскоре после вещей Hep Stars.

Бьерн с интересом следил за всем происходящим в шоу-бизнесе. Он начал покупать модную одежду и сделал модную стрижку. Его желание играть поп-музыку крепло"день ото дня. Изучая обложки альбомов и синглов Beatles, он обратил внимание на то, что Джон Леннон и Пол Маккартни записывают песни собственного сочинения. Это стало для него вдохновляющим открытием. «Если они исполняют свои песни, почему бы и нам не делать то же самое?» — подумал он.

Вспоминает Тони Рут: «Однажды Бьерн позвонил мне и говорит: «Приходи ко мне, и мы попробуем написать песню». Мы сидели в его комнате, он играл на гитаре, но я мало чем мог ему помочь. Мне это было неинтересно, поскольку я считал, что у нас вряд ли что получится».

В этом и заключалось принципиальное различие между Бьерном и его товарищами по группе: они относились к Hootenanny Singers как к развлечению, которое продлится год-два, после чего уступит место учебе и серьезной профессиональной карьере; а юный мистер Ульвеус видел свое будущее в совершенно ином свете. Он мечтал о музыкальной карьере.

Не получив помощи от других членов группы, Бьерн, тем не менее, твердо решил научиться сочинять песни. Стиг и Бенгт не препятствовали ему в этом. Они понимали, что это поможет привлечь в ряды поклонников группы любителей поп-музыки. К тому же англоязычный поп-материал оказался бы весьма полезным в деле освоения зарубежных музыкальных рынков.

30 апреля 1965 года Hootenanny Singers начали свой второй летний тур по Народным паркам, предусматривавший 165 концертов. Одной лишь этой цифры было бы достаточно, чтобы повергнуть в шок большинство сезонных исполнителей. Если еще учесть зачастую не вполне благоприятные условия выступлений, нетрудно представить, какая нагрузка ложилась на плечи музыкантов.

«Иногда парки оказывались довольно приличными, — говорит Тони Рут, них имелись нормальные гардеробные, и нам предлагали кофе с сэндвичами. Но обычно нас привозили в глубь лесной чащи, где в качестве сцены использовалась платформа грузовика. Мы говорили: «Где же мы, по-вашему, должны переодеваться в сценические костюмы?» — «Ах, вам еще нужно переодеваться?» — слышалось в ответ. Нам не оставалось ничего другого, как углубиться подальше в лес, чтобы там переодеться».

Даже когда Hootenanny Singers давали два или три выступления за вечер, концертные площадки вовсе не обязательно находились неподалеку друг от друга. Расписание было составлено таким образом, что группа нередко не имела физической возможности следовать ему. «Нельзя выйти на сцену на второй площадке в то самое время, когда вы только что закончили выступление на первой», — говорит Тони.

Стандартные контракты содержали крайне неразумную статью, согласно которой если группа опаздывала на 10 минут, она лишалась 10% гонорара, на 20 минут — 20%, и так далее. Если опоздание превышало час, организатор мог вообще отказаться платить, да еще был вправе по¬требовать возмещения убытков. Временами напряжение становилось невыносимым. «Правда, организаторы, прибегавшие к статье об уменьшении гонорара, встречались крайне редко, и нам просто приходилось перемещаться как можно быстрее, — говорит Тони. -— Мы обычно прикидывали: «Стоит ли платить штраф за превышение скорости?» Я помню только один случай, когда организатор хотел удержать наш гонорар. Мы не смогли начать выступление вовремя только потому, что снаружи выстроилась очередь людей, не успевших попасть внутрь зала. Помню, нас это страшно разъярило. Я даже не уверен, получили ли мы тогда деньги, которые нам причитались».

Традиционный имидж мог повлиять на репутацию Hootenanny Singers, поскольку поп-музыка, возглавляемая Beatles и им подобными, вступала в новую эру своего развития, но это не мешало им пользоваться преимуществами их статуса молодых, обаятельных поп-звезд. Ребята находились на пике своей сексуальности, и искушение общения с девушками, относительно легкодоступными во время туров, было не-преодолимым. «Конечно, мы брали с собой девушек в отели, — говорит Тони Рут. — Но лично я был обручен с моей будущей женой Кристиной с 1963 года, и меня это мало интересовало, и у Юхана тоже была постоянная подруга. Поэтому инициативу в основном проявляли Бьерн и Ханси. Но они всегда сохраняли благоразумие».

Ханси подтверждает: «При такой тяжелой работе нам необходимо было расслабляться. Девушек в гостиничные номера приводили все». Время от времени девушки приглашали ребят на вечеринки. В подобной ситуации трудно было сохранить верность невесте. Тони вспоминает: «Я в таких случаях говорил: «У меня уже есть девушка. Давайте просто посидим и побеседуем». Так мы обычно и делали».

Иногда вечеринки могли быть шумными, но, как правило, какого- либо вреда это никому не причиняло. Ханси Шварц так вспоминает самый худший за все время тура инцидент: «Кто-то купил спортивный пистолет, и когда мы находились в мотеле «Shell», ребята подняли среди ночи стрельбу, разбив немало стекол. Менеджер мотеля пришел в ярость. Он позвонил Стигу и сказал, что для нас будут закрыты двери всех мотелей «Shell» в Швеции. Но этим все и кончилось».

После завершения паркового тура в сентябре 1965 года группа приступила к работе над своим четвертым альбомом, получившим название «International». Одна его сторона содержала песни на шведском языке, другая — на английском, немецком, итальянском и испанском. На нем были впервые представлены произведения Бьерна — «No Time» и «Time То Move Along», тексты к которым написал Мартин Дин. Они явно принадлежали к зарождавшемуся стилю фолк-рок, что вполне уместно для группы, чье творчество уходило корнями в фолк-музыку.

В надежде добиться настоящего британского звучания эти две песни записывали в Лондоне под руководством продюсера компании United Artists Мартина Дэвиса. Своим настроением «No Time» перекликается с «Eve Of Destruction» Барри Макгира, большим хитом того времени, в которой слышится вопрос: «Что станет с этим миром?»

С учетом того, что «No Time» и «Time То Move Along» были дебютными композициями Бьерна, по крайней мере, первыми, вынесенными на суд публики, они представляют собой более чем достойные упражнения в фолк-роке. Однако совершенно очевидно, что обе они в высшей степени вторичны, особенно «No Time», в которой Бьерн, исполняющий партию ведущего вокала, явно подражает гнусавому рычанию Дилана. Некоторым из его товарищей по группе эти песни не очень нравились. «Звучали они вроде бы неплохо, но особого восторга у меня тогда не вызвали», — говорит Тони Рут.

Выпущенная на сингле весной 1966 года, «No Time» попала в шведский Тор 20 и в радиочарт Tio i topp. Она вышла на лэйбле United Artists в Великобритании и США, где группа теперь называлась Northern Lights. Там песня никуда не вошла, но, к всеобщему удивлению, она оказалась в чартах в Южной Африке. Это свидетельствовало о таланте Бьерна в качестве автора песен и о том, что у группы есть будущее на поприще поп-музыки.

Новые музыкальные пристрастия отразились не только в песнях альбома «International», но и в оформлении его обложки, на которой музыканты — в особенности Бьерн — мрачные, неулыбчивые, были больше похожи на настоящую поп-группу, чем на студентов с хороши¬ми манерами, играющих фолк-музыку. В примечании особо подчеркивалось, что у музыкантов имеются все пластинки Beatles и что музыка хутенанни больше не является для них источником вдохновения.

Но альбом содержал и такие песни, как «Bjorkens visa» («Баллада березы»), модернизированную версию старой шведской песни, которая наглядно демонстрировала, что Hootenanny Singers остаются «милыми шведскими парнями». Если «No Time» и добавила им популярности, то «Bjorkens visa» стала самым большим хитом группы на все времена. В последующие годы их попытки оставаться одной ногой в шведском фолке, а другой утвердиться в англоязычной поп-музыке создавали им немало проблем. Бьерн, становившийся самым популярным членом группы, был и самым горячим приверженцем следования современной моде.

Он постепенно входил в роль молодежного кумира. Хотя ему и приходилось работать над музыкальными аранжировками, больше он не был обременен ничем и уже в значительной мере утратил имидж вежливого, прилежного юноши. «В те времена Бьерн вел богемный образ жизни и был довольно беспечен. С ним приходилось нелегко во многих отношениях, — вспоминает Стиг Андерсон. — Он не мог ни на чем сосредоточиться, и в первую очередь на самом себе».

Перед тем как отправиться в третий тур по Народным паркам в апреле 1966 года, Hootenaiiny Singers начали работу над своим пятым альбомом. Название «Manga ansikten / Many Faces» («Много лиц») отражало политику группы, записывавшей одну сторону на шведском, а другую на английском языке. В плане качества записи и музыкального материала этот альбом стал их высшим достижением. Было очевидно, что они провели в студии больше времени, чем обычно.

Бенгт Бернхаг в качестве продюсера внес бесценный вклад в создание альбома, продемонстрировав знание толка в современном саунде. Он также использовал прием, подсмотренный им во время работы в компании Philips в 50-х годах. «Бенгт научил нас вместо того, чтобы слушать большие колонки в студии, подключаться к маленькой колонке, — говорит Тони Рут. -Он сказал: «В этом случае музыка звучит так же, как через динамик радиоприемника»». Бенгт полностью отдавался процессу записи, не давая себе ни минуты передышки. «Он выходил из туалета, услышав воспроизведение только что записанной песни через дверь, и говорил: «Теперь я знаю, как она звучит в действительности. Послушайте-ка лучше ее в туалете!» После этого он точно знал, какие изменения ему нужно внести».

Музыканты слушали и учились, и в первую очередь Бьерн, проявлявший острый интерес ко всему, что имело отношение к музыкальному бизнесу. Работа в студии доставляла ему истинное удовольствие, и в скором времени он превратился в неофициального сопродюсера Бенгта. «Бенгт был моим наставником, и я очень многому научился у него, — говорит Бьерн. — Он никогда ничего не говорил, но я наверняка доводил его до исступления, постоянно спрашивая, какие песни нам следует записывать, в каких телевизионных шоу принять участие — буквально все. В основном я разговаривал с ним, а не со Стигом».

Ханси Шварц соглашается с Бьерном: «Сеансами записи в Стокгольме всегда руководил Бенгт. Стиг Шэто главным образом бизнесмен. Бенгт — сердечный, доброжелательный человек, он был практически пятым членом группы и знал, как получить то, к чему мы стремимся. И если в студии между ребятами возникали споры или разногласия, ему всегда удавалось уладить их».

Хотя Бенгту было уже под сорок, он не был консерватором и шел в ногу со временем, перенимая стиль звукозаписи у ведущих английских и американских исполнителей. Бьерн говорит: «Он всегда стремился попробовать всякого рода новинки. Приходя в студию с готовой песней, мы не знали, что из нее в конечном итоге получится».

Дабы придать группе современное звучание и тем самым облегчить ее продвижение на рынки Великобритании и США, Стиг приглашал на сеансы записи «Manga ansikten / Many Faces» английских и американских специалистов. Так, в стокгольмской студии появился английский певец и автор песен Майк Д'Або. Он как раз только что заменил Пола Джонса в качестве вокалиста известной группы Manfred Mann, и его голос звучал в таких хитах, как «Semi-Detached Suburban Mr. James», «На Ha Said The Clown» и «Mighty Quinn». Бывшая группа Д'Або A Band Of Angels записывалась на лэйбле британской звукозаписывающей компании United Artists, которая записывала и Hootenanny Singers. В начале октября Д'Або прилетел в Стокгольм, чтобы спродюсировать запись версии своей композиции «Through Darkness Light».

Его сопровождал басист Клаус Фурман, также недавно присоединившийся к Manfred Mann. Фурман был близким другом Beatles еще со времен их гамбургской эпопеи в начале 60-х и разработал дизайн их недавно вышедшего альбома «Revolver». Музыкантов из Hootenanny Singers вдохновила перспектива совместной работы со столь выдающимися фигурами лондонской поп-сцены. Ханси Шварц подружился с двумя поп-звездами и позже, во время своего визита в Лондон, даже жил пару дней в доме Клауса Фурмана.

Автором американского вклада в альбом являлся Сэнди Алексан- дер, малоизвестный аранжировщик и продюсер, будто бы сотрудничавший с Фрэнком Синатрой. Александер спродюсировал еще одну песню Бьерна «Baby Those Are The Rules» и написал к ней текст.

Бьерн впоследствии говорил, что она стала его первой стоящей песней, которая внушала надежды. Ее мелодия была вполне приличной, но текст Александера никуда не годился. Такие женоненавистнические строки, как «не встречайся больше ни с кем, даже если встречаюсь с другими, и да помогут небеса тем парням, которых я застигну вместе с тобой», подразумевали, что самым главным в песне является то, что она представляет собой поп-песню на английском языке. Ухмылка на лице Бьерна во время исполнения песни во время телевизионных шоу как бы давала публике понять, что за этими словами не следует искать особый смысл. «Through Darkness Light» Майка Д'Або была выбрана для первой стороны сингла, который вышел в Швеции, а чуть позже и в Великобритании. Однако песне не удалось попасть в чарты. Зато в Швеции стала хитом песня со второй стороны «Baby Those Are The Rules». «Помню, мы устроили небольшое выступление перед местными ребятами, сыграв им несколько своих новых песен, из которых они должны были выбрать лучшую, — говорит Тони Рут. — Нам нужно было выяснить, какая из них имеет больше всего шансов стать хитом. Признаться, я был очень удивлен, когда больше всего голосов получила «Baby Those Are The Rules»» Эта песня стала величайшим поп-хитом Hootenanny Singers, достигнув второй позиции в Tio i topp и тринадцатого в чарте продаж. Это окрылило Бьерна.

«Manga ansikten / Many Faces», вышедший осенью 1966 года, содержал еще один забытый шедевр — «In Thoughts Of You» и музыка и текст которого принадлежали авторству Бьерна. Она вполне могла бы украсить альбом любого современного американского или британского исполнителя. Песни, подобные ей, наводят на мысль о том, какова была бы судьба Бьерна в качестве композитора, продолжи он писать песни целиком и полностью самостоятельно. Вне всякого сомнения, его талант мелодиста остался явно недооцененным.

Однако эти размышления носят гипотетический характер, ибо Бьерну недолго оставалось заниматься сольным творчеством. К тому времени, когда была записана «In Thoughts Of You», он уже познакомился с 19-летним Бенни Андерссоном, и они уже написали свою первую совместную песню.

Глава 5

Едва ли найдется в мире страна, где с таким энтузиазмом осуществлялись бы социальные программы, как в Швеции. После Второй мировой войны ее граждане получили немало благ от государства с процветающей экономикой. Во внутренней политике приоритетами являлись социальное обеспечение, равные возможности и достойные жилищные условия. Одной из визитных карточек реформы стало строительство западного пригорода Стокгольма Веллингбю.

Спроектированный и построенный в начале 50-х, Веллингбю был одним из первых современных городов Швеции. Цель проектировщиков заключалась в том, чтобы объединить в одном месте жилье, рабочие места, торговый центр и другие необходимые компоненты инфраструктуры. Жители Веллингбю могли добираться в школу, на работу и в магазины пешком или на велосипеде, не прибегая к помощи автомобильного транспорта. Со Стокгольмом пригород связывало метро, «tunnelbana».

Проектировщики, инженеры и архитекторы съезжались в Веллингбю со всего света, чтобы посмотреть на этот чудо-пригород. В какой-то момент поток гостей настолько увеличился, что городские власти были вынуждены нанять для их сопровождения девушек, которых называли «мисс Веллингбю». Многие годы здесь жил премьер-министр Швеции от социал-демократической партии Улоф Пальме.

Весьма характерно, что музыкальный двигатель одного из главных предметов национального экспорта, живой символ шведской рабочей этики, ориентированной на достижение цели, провел большую часть своей юности в этом столичном пригороде. В конце концов, по крайней мере внешне, Веллингбю представлял собой стартовую площадку для счастливой, благополучной жизни.

Еран Брур Бенни Андерссон родился 16 декабря 1946 года в области Васастан в центре Стокгольма в семье 34-летнего инженера-строителя Есты Андерссона и его 26-летней жены Лайлы. Спустя два года, в 1948 году, у них родилась дочь Ева-Лис.

В первые годы жизни Бенни семья много переезжала с места на место. Весной 1949 года они перебрались из города Юрсхольм в Эскилстуну. Они приехали сюда за месяц до того, как Фрида и Агню поселились в соседней Торсхелле. В течение нескольких лет Андерссонов и Люнгстадов отделяли друг от друга всего лишь одна-две мили расстояния.

С раннего детства Бенни окружала музыкальная среда. Его дед Эфраим, по профессии плотник, играл на аккордеоне шведские народные песни и даже сам сочинял музыку. «Я думаю, он был профессиональным фолк-музыкантом»,- говорит Бенни. Еста разделял любовь своего отца к аккордеону, и его лицо всегда озаряла счастливая улыбка, стоило лишь пальцам пробежать по клавишам. Отец и сын часто играли вместе, особенно летом, когда семья отдыхала на Мъелке, одном из островов Стокгольмского архипелага.

Примерно 200 семьям было разрешено построить коттеджи на острове, и Эфраим не упустил возможности обзавестись летним домиком. Там юный Бенни проводил каждое лето, наслаждаясь беззаботной жизнью на лоне природы, устраивая игры и совершая увлекательные экскурсии на лодке. Туда же уходят корнями его музыкальные вкусы.

Он вспоминает: «Мой дед ежедневно слушал по радио новости и музыкальные передачи, такие, как «En glad ton pa grammofon», «Musik under arbetet» («Музыка во время работы»). Пока Бенни возился со своими игрушками, в доме почти постоянно звучала музыка, и эти мелодии детства он не забудет никогда. Репертуар музыкальных программ представлял собой довольно эклектичную смесь народных песен, фолк- музыки и шлягеров, веселых и меланхоличных, жизнеутверждающих и сентиментальных. Бенни особенно нравились задиристые и пронзительные фолк-песни под аккомпанемент скрипок, составляющих важную часть шведской музыкальной традиции.

«Некоторые песни той поры все еще глубоко трогают меня, хотя я слышал их тысячу раз, — признается Бенни. — Наверное, это связано с тем, что их когда-то слушали мои родители и дед. Ведь сама по себе эта музыка примитивна — одна или несколько скрипок, и больше ничего».

В семье Андерссонов любимым инструментом был аккордеон. Очень скоро Бенни решил продолжить семейную традицию и начал играть сам. В декабре 1952 года на шестой день рождения ему подарили его первый аккордеон — маленький, отделанный перламутром.

Первое, чему научили Бенни дед и отец, была классическая шведская песня «Dar nackrosen blommar» («Там лилии цветут»). «Это довольно трудная вещь для шестилетнего ребенка, — говорит он. — Наверное, они решили, что для меня это будет несложно, потому что ее можно играть по одной ноте».

Следующим летом Бенни научился играть на аккордеоне, сидя с дедом на пороге дома на Мъелке. «В таком деле нужен человек, который способен набраться терпения и играть с тобой, даже если у тебя ничего не получается, и при этом не говорить, что ты не умеешь играть. Мой дед был именно таким человеком», — говорит он.

Для Бенни Эфраим Андерссон стал образцом для подражания, вечным символом его музыкальных корней, инициатором всего того, что произошло с ним впоследствии. В программке мюзикла Андерссона -Ульвеуса «Kristina fr&n Duvem&la» 1995 года имеется посвящение Бенни — фотография аккордеона с подписью: «Этот аккордеон принадлежал моему деду Эфраиму Андерссону. Он научил меня на нем играть». С этим инструментом Бенни изображен на обложке своего первого сольного альбома 1987 года, и позже он записал инструментальную пьесу, основывающуюся на композициях его деда.

Спустя несколько лет после начала обучения три поколения Андерссонов уже играли на открытой танцплощадке Мъелке. Трио репетировало по часу в день, и со временем их репертуар насчитывал около 50 вещей. «Отец любил шлягеры, а мы с дедом предпочитали более оригинальную фолк-музыку».

Однажды Эфраим и Еста ласково подмигнули самому юному члену «группы» и решили назвать ее «Трио Бенни». Это наполнило сердце мальчика гордостью. Его уверенность в себе и любовь к музыке достигали апогея, когда в конце песни танцующая публика застывала на месте и разражалась аплодисментами. В скором времени у него появился собственный небольшой репертуар, и он начал развлекать музыкой своих школьных товарищей.

Когда Бенни не играл на аккордеоне, он был живым, активным мальчиком, любившим обследовать окрестности и склонным прикладывать руку ко всему, что попадалось на его пути. Дома, в Эскилстуне, он каждое утро выбегал из дома, чтобы помочь дворнику мести улицу. Отец даже смастерил для него маленькую метлу.

Помимо всего прочего, Бенни отличался озорством, и от него всегда можно было ожидать какой-нибудь шалости. «Он обычно подменял вареные яйца сырыми, когда отец завтракал, и насыпал соль в сахарницу, когда мать пекла пироги,- вспоминает его сестра Ева-Лис. — Летом он клал в тачку, которую использовал для перевозки своего аккордеона на танцплощадку, ужей и потом пугал ими женщин».

В мае 1955 года семья Андерссонов переехала из Эскилстуны в высотный дом в Веллингбю. Они были далеко не одиноки в своем желании поселиться там. Помимо того, что Веллингбю имел статус «города будущего», квартиры в его новых домах были современными и просторными, и многие молодые семьи с детьми, жившие в перенаселенном центре Стокгольма, охотно переезжали в весьма привлекательный пригород. В результате к концу 50-х треть его жителей, численность которых составляла около 11 тысяч, была моложе 16 лет.

Строительство Веллингбю еще шло полным ходом, и Еста Андерссон устроился инженером в производившую строительные работы крупную фирму «Svenska Bostader» («Шведские дома»). Эта компания, располагавшаяся в городе и до сих пор остающаяся самым большим собственником зданий в Швеции, была также одним из крупных работодателей в пригороде.

Когда Андерссоны приехали в Веллингбю, Бенни оканчивал второй класс. Он с детства проявлял большие способности и еще до школы научился читать и писать. В первом классе ему было просто скучно. Пока его товарищи осваивали алфавит, он сидел и читал сказки. Уроки музыки его тоже не вдохновляли. «Для меня все это было слишком просто. Может быть, кое-какие теоретические знания я там и почерпнул, но основное музыкальное образование все же получил дома».

В первых классах школы Бенни, к большому неудовольствию своей матери, пристрастился к коллекционированию. Он собирал все подряд: марки, бабочек, птиц, камни, рыб. Особенно его привлекали птицы, и после того как страсть к коллекционированию угасла, наблюдение за пернатыми стало его любимым занятием наряду с музыкой. Интерес к орнитологии сохранился у него и в зрелые годы.

На сцене Бенни дебютировал в восьмилетнем возрасте, сыграв на аккордеоне на вечере в стокгольмском «City Hall». В десять лет он был главным персонажем в детской постановке «Jocke och indianen» («Йоке и индеец»). «Открытие актерского таланта» Бенни произошло в результате одной из его шалостей. Он был пойман на краже яблок из подвала, но его попытки выпутаться с помощью самого фантастического вранья из этой совершенно очевидной ситуации произвели такое впечатление на владельца, что тот привлек его к участию в постановке.

Что бы ни занимало разносторонний ум Бенни, музыка в конце концов брала верх над всеми остальными увлечениями, и он продолжал усердно осваивать аккордеон. Есту и Лайлу поражало, насколько их сын предан музыке. Отец особенно был доволен тем, что продолжится семейная музыкальная традиция, и они с женой всячески поощряли его хобби.

Андерссоны жили небогато, но, экономно ведя домашнее хозяйство, имели возможность время от времени откладывать небольшие суммы. В 1957 году, когда Бенни было 10 лет, они преподнесли ему сюрприз, купив фортепьяно. «Однажды я прихожу из школы и вдруг смотрю в моей комнате стоит фортепьяно», — вспоминает Бенни. Это было исполнением заветной мечты. Когда он прикоснулся к клавишам, его охватило знакомое и в то же время новое чувство. Они были похожи на аккордеонные, но очень скоро Бенни обнаружил, что игра на фортепьяно требует совершенно иного подхода.

Бенни брал уроки у профессионального преподавателя, но недолго. Они наводили на него тоску и, казалось, противоречили всему тому, что значила для него музыка. Преподаватель, в отличие от его деда, использовал формальные методы, которые отнюдь не стимулировали интерес к предмету обучения. В сознании Бенни уже сформировалась прочная психологическая связь между игрой на музыкальном инструменте и чувством товарищества в сочетании с ощущением душевной теплоты.

Музыка постепенно стала его естественной потребностью, такой же, как еда и сон. К 12 годам он сидел за фортепьяно ежедневно, иногда по четыре часа подряд. Его пальцы быстро бегали по клавишам, извлекая из них всевозможные мелодии, приходившие ему на ум. Слушая по радио самую разную музыку, Бенни пропускал через себя все музыкальные стили. Первой пластинкой, которую он приобрел, была «Du bist Musik» («Ты — это музыка») итальянской исполнительницы шлягеров Катерины Валенте. Томная мелодия, с чувством выводимая Валейте под аккомпанемент целого струнного оркестра, крепко запала в юную душу. Подобные типичные европейские шлягеры были весьма популярны в Швеции 50-х, и Бенни полюбил красивую мелодию этой песни и ее сентиментальность.

Вторая пластинка Бенни, «Jailhouse Rock» Элвиса Пресли, была полной противоположностью первой. Неудержимый напор Элвиса, сплав гитар и ударных, ритмическая структура на блюзовой основе — это было антитезисом по отношению ко всему тому, что Бенни до сих пор ценил. Песня перевернула все его прежние понятия о том, какой должна быть музыка. «Она показалась мне фантастической только потому, что была очень непохожа на фолк-музыку и шлягеры», — вспоминает он.

Пришествие рок-н-ролла принесло процветание шведской индустрии звукозаписи в конце 50-х и начале 60-х. Экономический бум способствовал тому, что у молодых людей появились деньги и они могли позволить себе покупку проигрывателя. Жилищные условия улучшились настолько, что теперь тинэйджеры имели свои собственные комнаты, в результате чего было утрачено чувство семейной общности и нарушилась музыкальная преемственность поколений.

Бенни вспоминает: «Все покупали эти маленькие, пластмассовые, сравнительно дешевые проигрыватели. У моих родителей и деда всегда был граммофон, а потом они купили радиолу. Но собственный проигрыватель для подростка — это было совсем другое дело. Когда ты слушаешь песню по радио несколько раз, она постепенно становится частью тебя. А теперь ты можешь слушать пластинку Элвиса тысячу раз».

Поскольку в Веллингбю проживало много молодых людей, вполне естественно, что молодежный центр Теельхеген со временем превратился в очаг тинэйджерской культуры, а в конце 50-х и начале 60-х являлся главной рок-сценой большого Стокгольма. Именно здесь добился своего первого крупного успеха в конкурсе талантов один из самых популярных шведских певцов второй половины XX века Джерри Уильяме.

Как и большинство подростков Веллингбю, Бенни проводил много времени в молодежном центре. По средам и субботам здесь устраивались концерты, и он часто забирался в перерывах на сцену, чтобы исполнить на фортепьяно буги-вуги. К 1961 году 14-летний Бенни играл уже.достаточно хорошо, и юные меломаны начали обращать на него внимание.

В молодежном центре проводились репетиции театральной труппы, дававшей представления в различных молодежных центрах большого Стокгольма. Среди членов труппы была 17-летняя рыжеволосая девушка, которую звали Кристина Гренвалль, которая подружилась с Бенни после того, как он помог им в одном из спектаклей. Восхищенная его мастерством пианиста, она нашла для него работу.

На Кристину произвело впечатление то, с каким удовольствием Бенни играет на фортепьяно. Она была «великой примадонной» театральной труппы, а он, помимо игры на фортепьяно, исполнял роль поющего ковбоя. Они работали в тесном контакте, и в скором времени между ними, несмотря на разницу в возрасте, возникло взаимное влечение. Молодые люди начали встречаться и за пределами молодежного центра.

Бенни продолжал играть когда только мог, где только мог и с кем только мог. В июне 1962 года, в возрасте 15 лет, он окончил последний класс I ступени средней школы с отличными оценками, и учителя советовали ему продолжить учебу в школе. Однако в семье было принято решение, что Бенни пойдет по стопам отца и станет инженером-строителем.

Начался полуторагодичный период обучения на инженера на строительной площадке компании «Svenska Bostader», который он позже описывал, как «вытаскивание гвоздей и установка оконных рам». Бенни вспоминает: «Я ничего не умел делать и чувствовал себя совершенно бесполезным». Скуку строительной площадки компенсировали вечера и выходные дни в молодежном центре, где он играл с Gamblers и другими группами и участвовал в представлениях.

В конце осени 1962 года, за несколько недель до 16-го дня рождения Бенни, Кристина Гренвалль забеременела. Они тут же обручились, и 20 августа 1963 года у них родился сын, названный ими Петер. Для 16-летнего юноши подобное событие было, мягко говоря, несвоевременным. В соответствии с нравами той эпохи отцовские права Бенни были существенно ограничены. Его сын даже не получил фамилию Андерссон и был наречен Хансом Естой Петером Гренваллем. Шансы Бенни стать полноправным родителем еще более уменьшились, когда семейство Андерссонов переехало из Веллингбю в центр Стокгольма. Тогда же Бенни оставил строительную площадку и некоторое время нигде не работал.

В начале 1964 года Бенни и Кристина, продолжавшие поддерживать отношения, присоединились к недавно созданной группе «Elverkets Spelmanslag» («Фолк-группа электрического щита»), до которых дошел слух о музыкальном мастерстве Бенни и его обширном репертуаре. Несмотря на свое название, они являлись преимущественно рок-группой, а слово «электрический» служило всего лишь ссылкой на их электроин-струменты. Сценические имена у них были соответствующими: Кристина называла себя Вольтой Ваттстрем, а второй вокалист представлялся Бьерном Ампером.

Группа играла на танцах и давала концерты. Хотя у них было целых два вокалиста,они исполняли главным образом инструментальные пьесы, и Бенни играл в таких фортепьянных номерах, как «Baby Elephant Walk». Среди всего прочего они играли несколько довольно простеньких инструментальных вещей собственного сочинения.

В тот период, когда с ними был Бенни, они больше репетировали, нежели выступали. «Это была явно не лучшая в мире группа», говорит гитарист Ханс Энглунд, присоединившийся к ним примерно в одно время с Бенни и Кристиной. Членов группы приводила в изумление любовь Бенни к музыке, выходившая за рамки всех практических соображений. «Он хотел, чтобы мы постоянно репетировали, даже если у нас не намечалось в ближайшем будущем ни единого выступления, просто чтобы иметь возможность играть с группой».

«Elverkets Spelmanslag» иногда принимали участие в местных кон¬курсах талантов. В начале 1964 года на одном из таких конкурсов среди их конкурентов оказалась группа Hep Stars, существовавшая около года. Ее басист и основатель Леннарт Хегланд обратил внимание на 17-летнего парня, виртуозно игравшего на органе. Потом две группы встретились на другой площадке, и вновь игра Бенни произвела на Хегланд а сильное впечатление.

В то время Hep Stars находились на стадии становления состава. В марте 1964 года к группе присоединился 19-летний певец Свенне Хедлунд, освободив гитариста Янне Фриска от обязанностей ведущего вокалиста. До этого Свенне пел в группе Clifftones и время от времени выступал с Hep Stars. В состав группы также входили органист Xacce Эстлунд и барабанщик Кристер Петтерссон. Hep Stars постепенно приобретали популярность в клубах Стокгольма. Леннарт Хегланд, являвшийся главной движущей; силой группы, настаивал на том, что необходимо постоянно идти вперед, если они хотят чего-то достигнуть, «Мы обязательно должны играть, пусть даже бесплатно ,-говорил он своим партнерам. — Привыкайте жить на пять крон в неделю. Главное — получать как можно больше приглашений, чтобы люди узнали нас».

Благодаря настойчивости Леннарта Hep Stars удалось заполучить в менеджеры автора песен и издателя Оке Герхарда. Герхард сколотил свое состояние, представляя в Швеции американскую издательскую компанию «Hill & Range», контролировавшую каталог Элвиса Пресли. Кроме того, он написал песни не менее чем для четырех шведских участников конкурса песни Eurovision. Деньги, полученные от издания песен Пресли, позволили Герхарду основать собственную звукозаписывающую компанию, названную им «Olga». В июле 1964 года он выпустил первый сингл Hep Stars «Капа Kapila». Поначалу казалось, что Герхарда подвела интуиция: пластинка осталась фактически незамеченной, и было продано всего несколько сотен копий.

Дабы иметь дополнительный доход, Свенне Хедлунд развозил другие группы на концертные площадки в своем автобусе «Фольксваген». Однажды летом 1964 года Elverkets Spelmanslag должны были выступать на юге Швеции, но их автомобиль неожиданно вышел из строя. Они позвонили Свенне и спросили его, не может ли он доставить их в нужное место. Так он познакомился с Бенни.

«Мы ехали поздно вечером, — вспоминал Свенне несколько лет спустя. — Моя подруга Стелла сидела сзади с ребятами, и они разговорились. Бенни был чем-то расстроен. Он показал Стелле фотографии своего сына Петера и всю дорогу рассказывал о нем».

Едва Бенни оказался на сцене, как от его плохого настроения не осталось и следа. Освещаемый прожекторами, он предстал перед публикой во всем блеске своего обаяния. Сегодня Свенне вспоминает: «Единственным членом этой группы, который произвел на меня впечатление, был, несомненно, Бенни. Казалось, он получает от игры огромное удовольствие. Он прекрасно смотрелся на сцене и замечательно играл на органе».

Elverkets Spelmanslag, жаждавшие выступлений, брались за предлагаемую им работу, какой бы незначительной она ни была. Однажды их пригласили выступить вместо группы Guy & The Turks, выпустившей несколько пластинок. «Певец Гай Бэйтс растерял весь свой оригинальный состав, и вдруг ему предложили отправиться в короткий тур из пяти или шести концертов, - говорит Ханс Энглунд. — Мы должны были начать с танцевальной музыки, а когда он приехал на выступление, нам пришлось нарядиться в фески и шаровары».

Работа Elverkets Spelmanslag выпадала нечасто, и у Бенни и Ханса было много свободного времени. «Я окончил школу и в то время еще не имел постоянной работы. Мы ходили по музыкальным магазинам и играли на всех органах «Hammond», которые нам попадались под руку. Бенни был очень открытым и жизнерадостным парнем. Казалось, будто ничего в этом мире его не волнует. Родители хотя и поощряли его интерес к музыке, все же хотели, чтобы он нашел себе нормальную работу».

Лист с расписанием выступлений Elverkets Spelmanslag продолжал оставаться девственно чистым, и Ханс с Бенни начали подумывать о работе дуэтом. «Мы пошли в агентство, сыграли на гитаре и клавишных прямо в офисе и тут же получили работу в горном отеле в курортном городе Селен».

Это было настоящее приключение для двух молодых людей. Для Бенни это был также своего рода поворотный момент. «Мы играли легкую, развлекательную музыку американским туристам, — вспоминает он. — До сих пор музыка для меня всегда была хобби, но там я впервые осознал, что ею можно зарабатывать на жизнь». В свободное время Бенни и Ханс сидели в вересковых зарослях, любовались горами и мечтали о том, как станут знаменитыми музыкантами.

Вернувшись в Стокгольм после сказочного месяца в Селене, два музыканта столкнулись с суровой реальностью: группа Elverkets Spelmanslag окончательно прекратила свое существование. У Бенни не было иного выбора, кроме как забыть пока о музыкальной карьере и найти работу. «В течение месяца я торговал электробытовыми приборами, обходя квартиры. За все это время мне удалось продать всего лишь одну стиральную машину, и мой заработок составил 300 крон».

Примерно в то же самое время у Hep Stars возникла проблема с органистом Хассе Эстлундом, который утратил веру в будущее группы. Причина была очевидной: «Капа Kapila» представляла собой очень слабую вещь и вполне заслуживала провала.

Однажды осенью 1964 года, во время выступления в молодежном центре, Хассе опоздал на сцену к первому номеру после перерыва, и это стало последней каплей в чаше терпения группы. Неизвестно, был ли он уволен или ушел по собственной воле, факт остается фактом: больше в составе Hep Stars его не видели.

Разумеется, Леннарт и Свенне не забыли о молодом органисте, который в свое время произвел на них неизгладимое впечатление. В октябре 1964 года Hep Stars должны были играть в субботу на танцах в школе города Авеста. Через одного из бывших членов Elverkets Spelmanslag Леннарт Хегланд связался с Бенни и спросил его, не сыграет ли он с ними этим вечером. Тот с радостью согласился. Незадолго до этого он поступил в вечернюю школу, но занятия его увлекали не больше, чем работа на строительной площадке и торговля бытовыми приборами. Звонок Леннарта Хегланда стал для него даром небес.

Hep Stars были в полном восторге от Бенни. Свенне всегда будет помнить, как после второй песни он сорвал с себя галстук и с его помощью зафиксировал ручку громкости органа, установленную в максимальное положение. «Он прыгал, задирал ноги и излучал мощный поток энергии. Мы поняли, что должны непременно взять его».

В зале царила атмосфера всеобщего воодушевления. «В тот вечер у нас была просто замечательная публика, — вспоминает вокалист группы. — Разгоряченный Кристер стащил с себя черную водолазку и швырнул ее в зал. Сразу вслед за ним кто-то из ребят сделал то же самое. Не знаю, но у меня почему-то возникло чувство, что мы наконец добились большого успеха. Или, по крайней мере, близки к нему».

Когда Свенне спросил Бенни, не хочет ли он стать постоянным членом Hep Stars, тот ответил утвердительно не раздумывая. Первое время он пытался совмещать учебу с работой в группе, но это оказалось невозможным из-за большого количества выступлений, и школу пришлось бросить.

Ранние фотографии Hep Stars с Бенни отчетливо отражают его статус новичка в группе: его аккуратно зачесанные волосы были значительно короче, чем у других членов группы. Однако превращение в рок-звезду произошло очень быстро: спустя несколько месяцев длина его волос превзошла длину знаменитых шевелюр Beatles.

Свенне Хедлунд описывает Бенни, каким он был в те годы, следующим образом: «Мы ласково называли его «пацан», потому что он был самым молодым в группе. Он не мог пройти мимо кондитерского магазина, чтобы не купить конфет, и постоянно забывал в отелях что-нибудь из одежды. В чем-то он оставался ребёнком, но в то же время очень часто проявлял себя вполне взрослым, ответственным человеком».

Эта двойственность натуры Бенни распространялась и на музыкальную сферу. Он мог часами сидеть и играть в одиночестве, полностью уйдя в себя и забыв обо всем на свете. Но при этом у него была огромная потребность играть с другими музыкантами, ощущая дружескую поддержку и взаимодействуя с партнерами.

Все это придавало обаяние загадочной личности, совмещающей в себе на первый взгляд противоречивые черты. Всегда готовый часами говорить на близкие ему темы, он, тем не менее, проявлял удивительную деликатность в вопросах, которые, по его мнению, пусть даже отдаленно носили конфиденциальный характер, по крайней мере, за пределами круга близких друзей. Хотя за последующие десятилетия Бенни сделал головокружительную музыкальную карьеру, многие из тех, кто знал его в середине 60-х, свидетельствуют, что он остался «тем же славным парнем, каким был в ту пору».

Несмотря на отсутствие какого-либо прогресса, Оке Герхард пока не спешил расстаться с Hep Stars. Весной 1965 года группа выпустила одновременно три сингла в надежде, что хотя бы один из них станет хитом и попадет в чарт Tio i topp. Никто из музыкантов не пытался сочинять песни, поэтому им приходилось делать кавер-версии. Согласно легенде, шесть треков этих трех синглов были записаны в течение суток.

Для первых сторон были выбраны «А Tribute То Buddy Holly» группы Mike Berry & The Outlaws, вошедшая в 1961 в британский Тор 30; «Farmer John» группы Premiers, вошедшая в американский Тор 20, записанная впоследствии группой Searchers и попавшая к Hep Stars уже в виде финской версии; и более знакомая вещь Эдди Кокрэна «Summertime Blues».

«Наверное, это был один из самых дешевых сеансов в истории звукозаписи, — говорит Бенниф-тг Мы установили два микрофона на сцене школьного актового зала и просто играли». По словам Свенне Хедлунда, использовалась трехдорожечная пленка, что давало им возможность записывать партию вокала отдельно.

Ни один из этих трех синглов не произвел на публику особого впечатления, и спустя некоторое время Hep Stars решили выпустить еще один. Однажды Свенне Хедлунд услышал по радио песню «Cadillac» группы Renegades. Это была переработанная версия вещи Винса Тэйлора 1959 года «Brand New Cadillac». (В 1979 году группа Clash записала ее кавер-версию на своем альбоме «London Calling».)

Свенне понял, что песня имеет все шансы стать хитом, и тут же бросился покупать сингл. Однако Оке Герхард не разделял его энтузиазм. «Он считал, что «Cadillac» — это куча дерьма». Тем не менее Hep Stars решили записать песню самостоятельно, в маленькой студии при музыкальном магазине, находившемся в южном пригороде Стокгольма. «Мы сказали Оке Герхарду: «Если ты не хочешь выпускать ее, может быть, захотят в какой-нибудь другой компании». Герхард был вынужден выпустить сингл.

Вышедший спустя короткий промежуток времени после трех предыдущих синглов «Cadillac» поначалу тоже остался незамеченным. Но ситуация изменилась коренным образом после того, как Hep Stars появились в популярном телевизионном шоу «Drop In» 23 марта 1965 года. Они исполнили там только «Cadillac», но этого оказалось достаточно для жаждавших сенсации тинэйджеров. «У нас было то, чего не было у других шведских поп-групп, — выступление на телевизионной сцене,- вспоминает Бенни! -Телезрители наверняка получили большое удовольствие, глядя, как мы запрыгивали на колонки и трясли го¬ловами».

Во время шоу Hep Stars изощрялись как могли. Они бегали по сцене, Леннарт Хегланд замахивался на Свенне Хедлунда своей бас-гитарой, а тот уклонялся от удара. Бенни тоже внес свою лепту. Свенне Хедлунд вспоминает: «У него был орган на колесиках, и он катал его по сцене, оказываясь то слева, то справа от меня. Иногда он наклонял его и играл, словно на аккордеоне».

Результаты не заставили себя ждать. Через несколько дней после трансляции шоу сингл «А Tribute То Buddy Holly» вошел в Tio i topp. 13 апреля «Cadillac» появился в чарте продаж (впервые в истории группы) и 18 мая достиг первой позиции. За ним вскоре последовал «А Tribute То Buddy Holly», поднявшийся до пятого места.

25 мая «Cadillac» был смещен с первой позиции синглом «Farmer John», который оставался на вершине чарта в течение четырех недель. В то же самое время Hep Stars заняли первую, вторую и четвертую позицию в Tio i topp. Всего за два месяца они стали самой популярной поп-группой Швеции и оставались таковой до конца десятилетия.

«Bildjournalen», ведущий молодежный журнал того времени, дал им следующую характеристику: «Пятеро грубых, неряшливых, шумных ребят составляют группу, которая своими шокирующими выходками доводит публику до экстаза... Они поражают своей музыкальностью и мастерством. Возможно, это самая великая шведская группа завтрашнего дня».

Они действительно приобрели огромную популярность, и их выступления вызывали ажиотаж, но музыкальное мастерство отнюдь не было их сильной стороной, во всяком случае оно не являлось их главным качеством. Бенни впоследствии признавал, что они были довольно посредственными музыкантами и привлекали к себе внимание главным образом буйством на сцене.

Вне всякого сомнения, Бенни являлся самым музыкально одаренным членом Hep Stars. Участник одной из конкурировавших с ними групп однозначно заявил: «Бенни был среди них единственным настоящим музыкантом». Правда, певец Свенни Хедлунд имел свою когорту поклонников и внес существенный вклад в популярность группы.

Еще одно достоинство группы заключалось в том, что они имели собственный имидж. В то время для большинства исполнителей источником вдохновения служила британская музыка, тогда как Hep Stars старались не отрываться от своих корней — американского рок-н- ролла конца 50-х — начала 60-х. Их дебютный альбом «We And Our Cadillac», вышедший в октябре 1965 года, содержал кавер-версии «Send Me Some Loving» Литтл Ричарда, «Sweet Little Sixteen» Чака Берри, «That's When Your Heartaches Begin» и «Young And Beautiful» Элвиса Пресли, «Be My Baby» группы Ronettes и «Oh! Carol» Нейла Седаки, исполненные более или менее прилично.

Hep Stars прекрасно понимали, что запись кавер-версий заезженных песен не принесет успеха. Из британских бит-групп им больше всего нравились те, что имели «роковый» уклон, такие, как Kinks и они записали для альбома две их вещи — «Bald Headed Woman» и «So Mystifying».

Однако это не помогло, и музыкальные обозреватели вместе с их конкурентами обрушились на них с критикой за отсутствие на альбоме оригинального материала. Им было все труднее и труднее отыскивать песни, обладавшие потенциалом хита и в то же самое время не добившиеся успеха в исполнении других музыкантов. Бенни все больше и больше восхищало мастерство Beatles в сочинении песен. В конце весны 1965 года он написал песню, которую сейчас считает своей первой настоящей композицией, не принимая в расчет более ранние и менее удачные попытки сочинительства.

«Я написал «No Response» после того, как услышал по радио песню, которая мне понравилась. Правда, понравилась мне она не вся, а лишь ее часть, В вспоминает он. — Я подумал: как было бы здорово, если бы кто-нибудь из нас сочинил песню, и не просто песню, а рок-н- ролл в стиле 50-х с припевом в стиле 60-х. Песня мне сразу понравилась, и я почувствовал, что она может стать хитом». Летом 1965 года Hep Stars исполнили ее во время телевизионного шоу, и она стала одним из их наиболее популярных номеров. Вышедшая в сентябре на сингле, она достигла второй позиции в чарте продаж. Это был первый шаг Бенни в карьере сочинителя песен.

Своим последующим успехом Hep Stars были обязаны прежде всего композиторскому таланту Бенни и огромной популярности Свенне Хедлунда среди тинэйджеров. В существенной мере этому успеху также способствовал приход в группу в 1965 году Леннарта (Фелле) Фернхольма. Он быстро сделался важной фигурой в группе и, в определенном смысле, остался невоспетым героем саги о Hep Stars.

Бывший басист рок-короля 50-х Литтл Герхарда, Фелле работал гастрольным менеджером и содержал бюро по прокату автомобилей. В мае 1965 года, вскоре после того, как на них обрушилась национальная слава, у Hep Stars сломался автофургон, на котором они ездили на концерты. Бенни вспомнил, что Guy & The Turks как-то арендовали у Фелле автобус. Они обратились к нему за помощью, и он собственноручно доставил их к месту выступления. Фелле, перенявший кое-какой опыт у менеджера Литтл Герхарда, понял, что Hep Stars нуждаются в имидже.

«Когда мы приехали, он велел нам идти в гардеробную и оставаться там», — вспоминает Свенне Хедлунд. «Но нам нужно заносить аппаратуру»,!-сказали мы. «Нет, так не годится. Я установлю ее и сделаю проверку звука». Он даже настроил наши инструменты. На нас это произвело неотразимое впечатление».

В качестве персонального менеджера Hep Stars Фелле оказался бесценным приобретением. Он создал имидж группы и привнес в ее деятельность элемент профессионализма. Он следил за тем, чтобы после прибытия к месту выступления музыканты быстро проходили в гардеробную, а после концерта быстро исчезали, дав лишь несколько автографов, прежде чем рассесться по автомобилям. Короче говоря, он научил Hep Stars вести себя, как подобает звездам.

«Помимо всего прочего, он сидел за микшерским пультом под сценой, создавая стереоэффекты и увеличивая громкость во время гитарных соло, что для того времени было весьма необычно», — говорит Свенне Хедлунд. Осознавая ценность его услут, Hep Stars не знали, сколько же они должны ему за них платить.

Решение этой проблемы оказалось вполне логичным: при заключении всех последующих финансовых сделок Фелле Фернхольм рассматривался в качестве шестого члена группы. Когда Hep Stars стали преуспевать, их банковский счет тоже вырос. Если бы они потерпели неудачу, то их доля была бы ничтожна.

Он, вне всякого сомнения, с лихвой отрабатывал свои деньги, вы¬ступая в роли гастрольного менеджера, художественного консультанта и даже подменял Леннарта Хеглавда в студии. «Он играл на басе и пел бэк-вокал на нескольких наших записях, — говорит Свенне,- У него был прекрасный голос, часто звучавший очень к месту».

Энтузиазм и организаторские способности Леннарта Хегланда не вполне подкреплялись музыкальным дарованием. На некоторых концертах Фелле даже играл на басе за сценой, в то время как Леннарт делал вид, будто перебирает струны. Невероятно, но отснятые в тот период киноматериалы свидетельствуют о том, что иногда бас-гитара Леннарта не была даже подсоединена к усилителю. Несмотря на бесценные качества Фелле, Бенни оставался главным музыкальным двигателем Hep Stars, быстро прогрессировавшим и как аранжировщик, и как композитор. Если «No Response» подавала определенные надежды, следующая песня Бенни «Sunny Girl» представляла собой большой шаг вперед.

К концу 1965 года Hep Stars отказались от имиджа ретро-группы 50-х и приблизились к более современной британской стилистике, сохранив тенденцию к мелодичности, «Sunny Girl», вышедшая на первом сингле группы 1966 года, имела необычайно красивую мелодию, звучащую под аккомпанемент барочного клавесина.

Впервые Бенни написал песню, которая действительно нравилась ему, хотя ее текст оставлял желать лучшего. При сочинении стихов Бенни придерживался того же принципа, что и Бьерн Ульвеус, а также другие шведские авторы песен. В тексте поп-песни на английском языке рифма и соответствие размера стиха мелодии были гораздо важнее логики и смысла. Текст «Sunny Girl» изобиловал огрехами, и один из наиболее очевидных из них заключался в слове «property» в строке «she's domestic, she is property, she's slim like reed» («она домашняя, она имущество, она стройна, как тростинка»). Вместо «property» («имущество») явно должно было стоять слово «proper» («опрятная») — последний слог был добавлен для того, чтобы размер строки соответствовал мелодии.

«Sunny Girl» лучше, чем «No Response», — говорит Бенни по прошествии многих лет. — Но ее текст отвратителен. Для меня главным было подобрать слова к мелодии, а английский я тогда знал неважно и постоянно лазил в словарь. Я начинал с того, что ставил в конец двух строк рифмующиеся слова, а затем шел от конца строк к их началу, добавляя нужное число слогов. Это было ужасно».

Каковы бы ни были изъяны «Sunny Girl», она продемонстрировала талант Бенни как сочинителя песен. Песня стала самым большим хитом Hep Stars на данный момент. Она достигла первой позиции в Tio i topp, на которой оставалась шесть недель, и вершины чарта продаж, где продержалась пять недель. Бенни живо помнит чувство, охватившее его, когда он узнал о том, что его песня поднялась на первое место в Tio i topp. В это время он сидел в гардеробной, готовясь к концерту. «Это было счастье. Мне подумалось: «Наверное, теперь я знаю, как это делается».

К шведской фолк-музыке, европейскому шлягеру и американскому рок-н-роллу, уже имевшимся в багаже Бенни, добавилась классическая музыка, чье влияние, проявившееся в «Sunny Girl», он испытал во время тура Hep Stars. «В городе Фалькенберг мы несколько дней жили в доме одного парня по имени Вальтер. Он был поклонником классической музыки, постоянно заводил пластинки и спрашивал меня: «Ты слышал это когда-нибудь? Ты знаешь, кто такой Россини? А Оффенбах?» Разумеется, я не слышал и не знал». Вальтер даже дал Бенни ключи от местной церкви, чтобы он мог вечерами играть там на органе.

Третья песня Бенни «Wedding», вышедшая на сингле в мае 1966 года, имела органное вступление, свидетельствовавшее о том, что автор явно слышал за свою жизнь пару фуг. Она представляла собой новую стадию в его карьере сочинителя песен, поскольку была написана совместно со Свенне Хедлундом. «Я сидел рядом с ним, он играл на фортепьяно, и мы обменивались идеями, — говорит Свенне. — Я напевал мелодию, а он ее развивал».

Бенни сыграет эту песню на церковном органе на свадьбе Бьерна Ульвеуса и Агнетты Фельтскуг, но ее текст представлял собой довольно грустное размышление о женитьбе («listen to the preacher praying / all the words he's saying / make me feel very cold inside») («я слушаю молитву священника, / от слов, которые он произносит, / у меня холодеет внутри»).

Шведская публика не обращала особого внимания на слова, но планы выпустить песню в Великобритании натолкнулись на серьезное сопротивление. «Поднялась страшная суматоха. Нам твердили: «Нельзя петь такое о священном таинстве бракосочетания», — говорит Свенне Хедлунд. — Но мы проявили упрямство и отказались менять текст. Мы были тогда молоды и не думали о женитьбе».,

Впереди их ждали другие проблемы, связанные с «Wedding». Каким-то таинственным образом в руки американского продюсера и автора песен Кима Фауди попала копия записи песни. В его активе уже имелись большие хиты, включая «Alley Оор» группы Hollywood Argyles, достигшую первой позиции в США, и «Nut Rocker» группы В. Bumble & The Stingers, долгое время державшуюся на вершине британских чартов. Обе эти группы проводили больше времени в студии, нежели на сцене. Прожив некоторое время в Великобритании в середине 60-х, Фаули начал записывать песни под собственным именем, одна из которых «Lights» — была выпущена на сингле на Luma Records осенью 1966 года.

Однажды субботним вечером, когда Hep Stars ехали на выступление, они услышали по радио Люксембурга «Lights». Песня очень напоминала «Wedding», особенно своим характерным вступлением. «Мы сказали: «Как это, черт возьми, могло случиться?» — вспоминает Свенне Хедлунд. Бенни и Свенне срочно вылетели в Лондон, чтобы разобраться в ситуации.

«Разговаривать с Кимом Фаули оказалось чрезвычайно трудным делом, — говорит Свенне. — Я не помню, какие доводы он выдвигал, но представители звукозаписывающей компании сказали нам, что отзовут поступившие в продажу пластинки». Сочинители вернулись в Швецию, довольные тем, что проблема разрешилась. Однако радовались они рано. Фаули просто взял да и отнес запись «Lights» в компанию EMI, которая выпустила ее на своем лэйбле Parlophone. В конечном итоге это не имело большого значения, поскольку песня так и не стала хитом.

Главным в этом эпизоде было то, что такой довольно видный международный продюсер, как Ким Фаули,-увидел в «Wedding» потенциал хита. Еще и сегодня она считается одной из лучших песен Hep Stars. Будь «Wedding» записана более продвинутой британской или американской группой — с некоторыми поправками в тексте,-она, несомненно, стала бы международным хитом.

«Wedding» интересна еще и тем, что она подвела итоговую черту под первым этапом музыкальной карьеры 19-летнего Бенни Андерссона. Мелодия и аранжировка воплощают в себе его оптимистичный подход к сочинению музыки и тягу к исследованию новых музыкальных просторов, в то время как текст отражает его состояние души. Он был еще молод и отчаянно хотел освободиться от пут семейных обязательств, чтобы вести жизнь поп-звезды.

Вскоре после того, как на них обрушилась слава, Hep Stars начали соблюдать первое правило поведения звезд. Дабы сохранять привлекательность в глазах девичьей аудитории, они решили сохранять в тайне отношения со своими подружками и тем самым поддерживать иллюзию, будто их поклонницы имеют шансы когда-нибудь стать их возлюбленными, а может быть, даже и женами. Когда во время одного из первых интервью Бенни спросили, на кого похожа девушка его мечты, он ответил: «На мою невесту». В одной статье говорилось, что он «иногда проводит время с девушкой по имени Кристина». Это было самое последнее, что публика узнала о Кристине Гренвалль за полтора года.

Когда Hep Stars достигли вершины национального успеха, Бенни и Кристина были помолвлены уже почти три года. Их сыну Петеру минуло полтора года, и Кристина уже ждала второго ребенка. 25 июня 1965 года у них родилась дочь, которую они назвали Хелен. Но для фэнов Hep Stars Кристина и ее дети не существовали. Осенью 1965 года все члены группы отправились в отпуск на остров Родос вместе со своими подругами. На фотографиях, опубликованных в прессе, они фигурировали одни, без девушек.

«Бенни панически боялся, как бы не стало известно о том, что он помолвлен и имеет двух детей, — вспоминает Кристина Гренвалль. — Поклонницы начали бы ревновать, и это плохо отразилось бы на его карьере. Поэтому дети и я оставались для широкой публики тайной за семью печатями».

Чем глубже погружался Бенни в жизнь поп-звезды, тем прохладнее становились его отношения с Кристиной. Молодому человеку трудно противостоять искушению, когда к его ногам бросаются девушки. Бенни даже не жил вместе с Кристиной и детьми, а когда уезжал в тур в какой-нибудь богом забытый уголок Швеции, они казались ему еще более далекими.

«Я довольно смутно помню те времена, — говорит Бенни. — Мы много ездили и были совершенно безответственными. Но, наверное, это все же позволительно, когда вам 19?» Позволительно или нет, но ответственность явно не была главной заботой Бенни в 1966 году. Лeтом того года он окончательно расстался с Кристиной. Петер и Хелен остались на ее попечении.

Сегодня представляется вполне очевидным, что природному музыкальному таланту Бенни было тесно в рамках Hep Stars. В конце концов, остальные члены группы в лучшем случае более или менее прилично владели своими инструментами, и их музыкальное видение не распространялось дальше любви к рок-н-роллу и жажды славы.

Но Бенни, возможно, не задумывался тогда о будущем. 31 мая 1966 года «Wedding» поднялась на первое место в чарте продаж, и юный мистер Андерссон предавался удовольствиям 24 часа в сутки, соря деньгами, будто в последний раз.

Две из его трех первых песен стали хитами, достигшими первых позиций в чартах, и это говорило о том, что он способен сочинять музыку, которая находит отклик в сердцах слушателей. Hep Stars совершали чрезвычайно успешный тур по Народным паркам под аккомпанемент криков фэнов. Их пластинки продавались в количествах, немыслимых для других шведских групп, — 4,5 миллиона копий за 1966 год, что составило умопомрачительные 10% от общего объема продаж пластинок в Швеции.

В принципе, у Бенни не было причин сомневаться в прочности своих позиций в Hep Stars или же задумываться о расширении своих музыкальных горизонтов с другими партнерами. Тем не менее судьбе было угодно уготовить ему в скором времени встречу, которая в корне изменит всю его жизнь.

Глава 6

Hootenanny Singers не ожидали ничего подобно. Четверо друзей, игравших фолк-музыку в надежде привлечь внимание местной публики, превратились в одну из самых популярных групп Швеции. Но даже теперь, находясь в лучах славы, они не забывали о том, что это всего лишь временное развлечение, а впереди их ждут университет и солидная карьера.

Юхан Карлберг давно решил вместе со своим братом заняться продажей автомобилей в фирме, принадлежавшей их отцу. Бьерн Ульвеус уже несколько лет знал о том, что должен стать инженером-строителем или кем-то в этом роде. «Я думал, это продлится года два, не больше»! - вспоминает он.

Однако волна успеха Hootenanny Singers не спадала. Всю весну и начало лета 1966 года они, как всегда, были чрезвычайно заняты, записываясь в студии, появляясь на телевидении и выступая в Народных парках. В мае они во второй раз снялись в кино — в музыкальной интерлюдии бурлескной комедии «Asa-Nisse i raketform» («Ракета Оса-Ниссе»).

Для Hootenanny Singers то лето несколько отличалось от двух предыдущих. Согласно традиции, после окончания школы шведские юноши проходят обязательную воинскую службу. Hootenanny Singers окончили школу весной 1964 года, сразу после своего успеха. Власти пошли им навстречу и предоставили отсрочку на два года. Но теперь пришло время выполнить гражданский долг, и в июне 1966 года все члены группы, за исключением гражданина ФРГ Ханси Шварца, должны были более чем на год надеть военную форму.

Для прирожденного индивидуалиста Бьерна это была весьма безрадостная перспектива. Ему очень не хотелось оказаться в ситуации, когда кто-то будет принимать за него все решения, и еще меньше — учиться убивать. Ханси Шварц вспоминает: «Мы настолько сплотились, что я не представлял, как буду без них. У меня возникла мысль получить шведское гражданство и пойти вместе с ними на службу. Когда я поделился ею с Бьерном, он заорал на меня: «Ты в своем уме, идиот? Ни в коем случае! Как тебе только пришло такое в голову?» Ханси решил отказаться от этой идеи.

Летний тур 1966 года начался 30 апреля, что позволило Hootenanny Singers выступать в Народных парках целый месяц до наступления момента истины. Они наняли водителем 19-летнего Ханса (Берка) Бергквиста, друга сестры Бьерна Евы. Он давно хотел работать в музыкальном бизнесе, и ему была предоставлена такая возможность.

За день до того, как они должны были явиться на призывной пункт, Hootenanny Singers ехали к очередному месту выступления. Они являлись одними из главных участников фестиваля на холме Оллеберг. находящемся в трех милях к юго-востоку от города Фальчепинг. Вершина холма представляет собой плато, идеально подходящее для расположенной на нем планерной школы. Это место традиционно использовалось для проведения всякого рода увеселительных мероприятий.

Было воскресенье 5 июня. Последний день фестиваля выдался на редкость солнечным. Hootenanny Singers должны были приехать в пять часов вечера, чтобы выступить перед аудиторией, насчитывавшей 2200 человек. В качестве дополнительных развлечений гостям фестиваля предлагались парк с аттракционами, выставка автомобилей, варьете с фокусником и шпагоглотателем и неизбежное планерное шоу. Но в этот последний день фестиваля наибольшее внимание привлекали получасовые живые выступления самых популярных шведских групп.

Подъезжая по гравийной дороге к холму Оллеберг на своем «Вольво», Hootenanny Singers встретились с целой кавалькадой «Фордов» и «Мустангов», поднимавшей облака пыли. Управляли ими музыканты Hep Stars, включая юного Бенни Андерссона, даже не имевшего водительских прав. Они только что отыграли свое выступление на фестивале.

Являясь самыми популярными группами в Швеции, Hootenanny Singers и Hep Stars, разумеется, знали друг о друге, но никогда раньше не встречались. «В то время только три группы действительно много играли в Народных парках -Hер Stars, Sven-Ingvars и мы, - говорит Ханси Шварц. -И то, что наши пути ни разу до этого не пересекались, могло показаться странным».

Ширина дороги не позволяла разъехаться на скорости. «Дорога была довольно узкой, мы медленно сблизились, потом остановились, опустили окна и поприветствовали друг друга», — вспоминает Свенне Хедлунд.

Hootenanny Singers уже договорились устроить тем вечером прощальную вечеринку в «Rally Hotel» в городе Линчепикг и решили пригласить на нее Hep Stars, руководствуясь принципом «чем больше людей, тем веселей». Те охотно приняли приглашение, поскольку никогда не упускали возможности развлечься. После этого «Форды» и «Мустанги» продолжили свой путь, а «Вольво» помчался к концертной площадке.

Спустя несколько часов парни из Hootenanny Singers оказались в водовороте буйной вечеринки в отеле Линчепинга. Они почти забыли, что пригласили Hep Stars. «Откровенно говоря, мы не думали, что они появятся на вечеринке, поскольку до Линчепинга им нужно было проделать немалый путь», - вспоминает Бьерн.

Тем не менее Hep Stars приехали, хотя небольшое недоразумение едва не помешало этому. Они неправильно расслышали одну из букв в названии города и оказались в Лидчепинге, находящемся в 95 милях от Линчепинга. Нимало не смутившись, жизнерадостные, полные энергии музыканты быстро преодолели это расстояние в надежде, что вечеринка не закончится до их приезда. «Оказалось, Hep Stars ничего не стоило проехать среди ночи 100 миль», — говорит Бьерн.

Когда в половине третьего ночи они подъехали к отелю, веселье там было в полном разгаре. Однако сразу две шумные группы это было уже слишком, и жалобы соседей-постояльцев вынудили их переместиться в прилегающий парк.

Музыканты сразу же сдружились. Hep Stars, первая поп-группа страны, вряд ли стали бы общаться со своими главными конкурентами. Но Hootenanny Singers таковыми не являлись, поскольку играли совершенно иную музыку и имели совершенно иной имидж. Кроме того, Hep Stars были приятно удивлены, обнаружив, что под личиной лощеных молодых людей с хорошими манерами скрываются простые, общительные парни, как и они сами, любящие повеселиться. Hootenanny Singers явно пришлись им по вкусу.

Точно так же и четверо фолк-музыкантов ощутили духовное родство с Hep Stars, и особенно с одним из них. «Я с самого начала почувствовал, что Бенни ближе нам, чем остальные, как в человеческом, так и в музыкальном плане, — говорит Ханси Шварц. — Он был настоящим связующим звеном между двумя группами».

И что самое главное, во время этой первой встречи возникла особая связь между авторами песен двух групп. Когда уже занимался теплый летний рассвет, Бьерн и Бенни сидели в парке с гитарами и вопили песни Beatles и Kingston Trio. Бьерну было хорошо известно, что Бенни является автором «No Response», «Sunny Girl» и «Wedding». Лишь днем ранее песня Бьерна «No Time» вошла в Tio i topp, но Бенни тоже был знаком с его сочинительским творчеством.

Они очень скоро поняли, что каждый из них мечтает не о том, чтобы быть членом успешной группы, а о том, чтобы творить свою собственную музыку, подобно Джону Леннону и Полу Маккартни. «Но все, что мы тогда сказали друг другу: «Может быть, когда-нибудь мы попробуем написать что-нибудь вместе», — вспоминает Бенни.

Вечеринка продолжалась до половины седьмого утра понедельника, и Бьерну, Тони и Юхану не удалось толком выспаться перед тем, как они явились на призывной пункт. Опасения Ханси по поводу того, что группа распадется, не подтвердились. Трое его друзей часто получали увольнения, что позволило группе дать значительно больше концертов в Народных парках, чем они рассчитывали.

Тони Рут вспоминает: «У нас был замечательный командир. Он сказал нам, что будет отпускать нас в увольнения чаще других, но толь¬ко с согласия наших сослуживцев. Те, разумеется, не возражали, так что свободного времени мы имели достаточно».

Во время одной из таких эскапад, менее чем через три недели после вечеринки в Линчепинге, произошла вторая встреча Бьерна и Бенни. Был четверг, 23 июня, канун Иванова дня, и Hootenanny Singers опять пригласили Hep Stars на вечеринку. На сей раз она происходила в коттедже в их родном городе Вестервике.

Среди шума и звона бокалов Бьерн и Бенни завели разговор о сочинении песен и своих музыкальных амбициях. Бьерну уже становилось тесно в узких музыкальных пределах Hootenanny Singers, к тому же его чрезвычайно расстраивало то, что никто из членов группы не проявлял желания писать вместе с ним песни. Сотрудничество со Свенне пробудило у Бенни интерес к совместному сочинению песен, и он почувствовал, как крепнет его связь с Бьерном, разделявшим его любовь к современной британской поп-музыке.

Не теряя времени, они решили попробовать написать вместе песню и, отправившись домой к Бьерну, устроились в подвале. Поднятый ими шум разбудил Гуннара Ульвеуса, который спустился в подвал и сказал им, что они подняли на ноги весь дом. Однако, войдя в положение молодых людей, он дал им ключи от своего офиса на бумажной фабрике.

Водитель Hootenanny Singers Берка, подвезший сочинителей к дому Бьерна, теперь получил новые инструкции. «Я отвез их на бумажную фабрику, — вспоминает он. - Помнится, очень трудно было затаскивать орган и аппаратуру по длинной, узкой и невероятно крутой лестнице».

Бенни подключил орган к усилителю, и его пальцы забегали по клавишам, а Бьерн принялся перебирать струны гитары, при этом они оба напевали, отыскивая мотив. Спустя несколько часов, когда Вестервик пробуждался в свете нового дня, у них была готова мелодия для песни, названной ими «Isn't It Easy То Say» У Бьерна уже возникли кое-какие идеи относительно текста, и Бенни взялся довести его потом до ума. Так родилась первая композиция Андерссона — Ульвеуса.

Хотя для первого раза получилось довольно неплохо, «Isn't It Easy То Say» представлялась несколько вымученной. Отдельные ее места звучали натянуто, и возникало ощущение, что два композитора внимательно прислушивались друг к другу. Песни, написанные Бьерном и Бенни до их встречи, были заметно лучше, чем этот первый продукт совместного творчества.

Бенни впоследствии признавал, что «Isn't It Easy То Say» «была далека от совершенства», но при этом признавал важность наличия партнера, настроенного на ту же волну. «Между нами немедленно возникло взаимопонимание, потому что мы любили одну и ту музыку и оба любили сочинять песни. А сочинять вдвоем гораздо увлекательнее и веселее, чем одному. Обмен идеями значительно расширяет индивидуальные возможности. К тому же очень трудно искать вдохновение в одиночестве».

Позже Hep Stars записали «Isn't It Easy To Say» с Бьерном на гитаре для своего третьего альбома. У Hootenanny Singers тоже были планы записать свою версию этой песни, но они так и остались нереализованными.

В течение нескольких месяцев, прошедших между сочинением и записью «Isn't It Easy То Say», музыканты двух групп тесно общались друг с другом и не упускали ни малейшей возможности развлечься и повеселиться. «Если Hep Stars оказывались неподалеку от Вестервика, они обязательно заезжали к нам, и мы устраивали вечеринку», уговорит Ханси Шварц. Благодаря общению с ними он воочию увидел, что такое настоящая истерия фэнов.

«Однажды они все набились в мою жалкую двухкомнатную квартиру, чтобы переночевать. Их автомобили были легко узнаваемы, и на следующее утро весь двор был забит тинэйджерами. Они собрались явно не из-за Hootenanny Singers, поскольку вокруг нас не было такого ажиотажа».

Мало того, что Hep Stars не могли выйти на улицу из-за риска быть растерзанными, ситуация осложнялась отсутствием в доме Ханси горячей воды. «Господам Хедлунду и Андерссону непременно нужно было вымыть головы, поскольку у них в тот день намечалось выступление».

Ханси позвонил в расположенную по соседству женскую парикмахерскую и попросил предоставить Бенни и Свенне возможность привести себя в порядок. Несмотря на небольшое расстояние, добраться до парикмахерской было чрезвычайно трудно. «Их бы просто разорвали на куски. Поэтому Фелле Фернхольм подогнал автомобиль вплотную к двери подъезда, и ему удалось втащить их внутрь салона, посла чего он доставил их к парикмахерской. Только чудом они остались целыми и невредимыми».

За лето две группы настолько сблизились, что в прессе появились сообщения, будто они собираются объединиться в большой оркестр. Таких намерений у них, конечно, не было, но их дружба имела определенные музыкальные последствия.

Hep Stars включили «No Time» в свой альбом «The Hep Stars», в id время как Hootenanny Singers записали версию «Sunny Girl» для своею альбома «Manga ansikten / Many Faces». Кроме того, Бенни сыграл на органе в песне «Blomman» («Цветок») на этом альбоме. Если не принимать в расчет гитару Бьерна в «Isn't It Easy То Say», это был первый случай участия двух будущих членов Abba в записи одной и той же песни. Дружба с Бенни и Hep Stars способствовала тому, что Бьерн начал испытывать еще больший интерес к поп-музыке. Он приобрел бесценный опыт в тот год в своей музыкальной карьере.

Однажды гитарист Hep Stars Янне Фриск, занявшийся ресторанным бизнесом в Испании, не смог вовремя вернуться домой для участия в двух концертах на севере Швеции. Проблема требовала быстрого решения, и Бенни предложил пригласить Бьерна. Он и представить себе не мог, как обрадуется Бьерн этому приглашению. Так 26 декабря 1966 года мистер Ульвеус впервые вышел на сцену в составе Hep Stars. Он в полной мере использовал предоставленную ему возможность сыграть роль профессионального гитариста и вел себя как настоящая поп- звезда.

Тот вечер на севере Швеции навсегда останется одним из его самых дорогих воспоминаний. «На вечеринке по поводу 40-летия Бьерна в 1985 году мы беседовали с его матерью Айной, — вспоминает Свенне Хедлунд. — Она сказала мне, что даже с Abba он не был так счастлив, как с Hep Stars. Никогда она не видела его более радостным и довольным ни до, ни после этого. «Ведь правда, Бьерн?» — «Да, я до сих пор вспоминаю то время с огромным удовольствием».

Возможно, Hootenanny Singers и не помышляли о слиянии с Hep Stars, тем не менее группу в скором времени ожидали существенные изменения. Поскольку все их попытки утвердиться в качестве поп- группы и добиться успеха за границей потерпели крах, Бенгт Бернхаг и Стиг Андерсон решили, что пришло время направить деятельность ребят в другое русло.

Издательская империя Стига Андерсона все более процветала по мере того, как он привозил домой один хит за другим и адаптировал их для шведского рынка. Однако успешные версии почти всегда выходили не на Polar Music, а на других лэйблах.

В конце 1966 года Стиг приобрел права на песню Керли Путмана «Green Green Grass Of Ноше», бывшую в то время хитом Тома Джонса. Он написал к ней шведский текст и назвал ее «En sang en gang for langesen» («Очень давно спетая песня»). Они с Бенгтом посчитали, что она станет превосходным номером для Hootenanny Singers.

Сеанс записи состоялся в декабре 1966 года. Впервые за всю карьеру Hootenanny Singers Стиг и Бенгт решили, что для аккомпанемента им следует привлечь оркестр: ни один член группы не играл на этом треке.

Затем была предпринята попытка записать вокал всех четверых ребят, как обычно. Ничего не получилось — эта песня требовала единственного вокалиста, и им был выбран Бьерн. В одно мгновенье был уничтожен дух единства, присущий альбому «Manga ansikten / Many Faces».

Ханси Шварцу было тяжело видеть, как созданная им фолк-группа неожиданно превратилась в группу, исполняющую шлягеры, с Бьерном в качестве ведущего вокалиста. «Остальным отводилась жалкая роль бэк-вокалистов. Это были уже не Hootenanny Singers».

Тони Рут, не возражавший против превращения их в поп-группу, тем не менее считал, что «En sang en gang» в том виде, в каком она была записана — это уже слишком. «Бьерн, вне всякого сомнения, был самым популярным из нас, но не думаю, что эта песня получилась выдающейся. Его голос не так уж хорош сам по себе».

Так впервые между Бьерном и остальными членами группы пробежала трещина. «Ребята были недовольны, что я пел один. У нас в группе всегда царила полная демократия: мы все пели в равной мере. Но все чувства, которыми проникнута эта песня, были бы выхолощены, спой мы ее вчетвером».

Следует признать, что с коммерческой точки зрения Стиг и Бенгт оказались абсолютно правы. Когда «En sang en gang for langesen» вышла на сингле в январе 1967 года, она была продана рекордным для группы тиражом и достигла второй позиции в чарте продаж.

Бьерн, стремившийся любой ценой остаться в музыкальном бизнесе, был готов исследовать новые направления, дабы двигаться дальше. «Помнится, в начале 1967 года, еще во время военной службы, когда мы находились на учениях в северной Швеции, я услышал по радио, что мы заняли второе место в Tio i topp с «Baby Those Are The Rules», и первое в Svensktoppen с «En sang en gang for langesen». Это был пик нашей карьеры».

«En sang en gang for langesen» пополнила длинную череду шведских версий иностранных хитов, приобретенных издателем Стигом Андерсоном и получивших новые тексты от поэта Стига Андерсона. Она не только поднялась на второе место в версии Hootenanny Singers, но и достигла той же позиции в исполнении актера и певца Яна Мальмше.

Общий объем продаж двух синглов составил 130 000 копий — внушительная цифра для того времени.

Добившись успеха в качестве автора песен, издателя и босса звукозаписывающей компании в первой половине 60-х, Стиг Андерсон занял заметное положение в шведском музыкальном бизнесе. В 1967 году был такой момент, когда из десяти песен, входивших в чарт Svensktop- реn, тексты шести принадлежали ему. Одна из оставшихся четырех была издана на Sweden Music и выпущена на сингле на Polar Music.

Когда Стиг только появился в бизнесе, его воротилы относились к нему, как к досадному недоразумению. Один из его друзей по школе фолк-музыки в Ингесунде, Бу Киннторф, был теперь исполнительным директором звукозаписывающей компании Philips. Он вспоминает, как Стиг постоянно ходил злой и раздраженный в те годы. «Мне кажется, он чувствовал себя униженным. Некоторые элегантно одетые боссы звукозаписывающих компаний и музыкальные издатели, почувствовавшие угрозу с его стороны, называли его профаном и выскочкой. Он был нетерпелив, напорист и не признавал традиций, присущих данному бизнесу. Что он сделал, так это навел порядок в этой неразберихе и рассказал всем им, как все должно быть сделано».

Стиг без малейших колебаний переписывал правила шоу-бизнеса, если это способствовало достижению его целей. Когда солидные издатели заявили, что шведская компания не может торговать авторскими правами с другими скандинавскими странами, Стиг с характерной для него прямотой возразил: «Это еще почему?» И как ни в чем не бывало продолжал ездить в Данию, Норвегию и Финляндию, устанавливая личные контакты с местными деятелями музыкального бизнеса. Таким образом он открыл себе доступ на скандинавский рынок.

Кроме того, Стиг увеличил долю авторского гонорара, выплачиваемую авторам текстов, с традиционных 10—16% до трети, вызвав большое недовольство среди коллег по бизнесу. Это приносило выгоду ему лично, когда он сам писал тексты, и поощряло поэтов к сотрудничеству со Sweden Music. «Я руководствовался исключительно деловыми, а отнюдь не гуманными соображениями», — признавался он.

Стиг и другие представители его поколения в целом проявляли значительно большую активность в издательской сфере, разъезжая по всему миру в погоне за авторскими правами. И приобретя права, Стиг не откладывал их в долгий ящик. На протяжении более чем десятилетия он работал, словно автомат, штампуя тексты песен, иногда до трех в день. «С раннего детства я должна была вести себя тихо после шести часов вечера, потому что именно в это время он садился писать стихи», — вспоминает его дочь Мария

Поскольку этот труд оплачивался сравнительно невысоко, Стиг брал количеством. В результате многие его стихи тех лет можно назвать в лучшем случае ремесленническими. Но когда его посещало вдохновение, мало кто из его коллег на этом поприще мог сравниться с ним в мелодичности, яркости образов, тонкой лиричности. Тогда его стихи представляли собой мини-истории в трехминутном формате.

«Мне приходилось нелегко, — говорит он. -У меня было много работы в офисе в течение дня, и на стихи оставался только вечер. По ночам я разбирал корреспонденцию и писал письма зарубежным издателям».

Даже после того как он ушел с преподавательской работы и стал заниматься только издательской деятельностью, его рабочая нагрузка ничуть не уменьшилась, хотя Гудрун надеялась на это. Утомленный до изнеможения физически и умственно, он взрывался каждый раз, когда ему казалось, что другие не отдают должное его усилиям.

Карл-Герхард Лундквист, ранее известный как рок-король Литтл Герхард, стал в середине 60-х продюсером звукозаписывающей компании Cupol. Он вспоминает, что Стиг был весьма доброжелателен, когда все шло так, как ему того хотелось, и приходил в ярость, если что-то его не устраивало. «Я обычно говорил ему, что мне нужна та или иная песня, и он писал к ней шведский текст. Но иногда мой босс в звукозаписывающей компании неожиданно говорил «нет». Тогда он кричал на меня: «Ты сказал, что тебе нужна эта песня, а теперь вдруг заявляешь, что она тебе не нужна?!» Какое-то время после этого он со мной не разговаривал, но потом я брал какую-нибудь из его песен, и наши отношения вновь налаживались».

Стиг всегда старался устранить любого, кто препятствовал дальнейшей экспансии его империи. Иногда ему в этом способствовали трагические события. Он всегда признавал, что многим обязан своему бельгийскому партнеру Роберту Босмансу, который научил его азам музыкального бизнеса. Но к 1963 году их партнерство в Bens Music стало препятствием в деятельности Стига на международной издательской арене.

«Когда я ездил по миру, покупая музыку, меня часто спрашивали: «Почему вы подписываете контракты от имени не своей собственной компании, a Bens Music?» Люди хотели иметь дело непосредственно со мной, но я был связан «ученическим договором» с Робертом Босмансом».

Тем временем у Босманса в Бельгии возникли собственные серьезные проблемы, не связанные со Стигом.

В 1964 году он совершил самоубийство, прыгнув с крыши здания своего офиса. Стиг оплакивал друга, но одновременно с этим не мог не признаться себе в том, что его смерть уничтожила преграду на пути осуществления планов будущего расширения Sweden Music. Истощив до предела свои финансовые ресурсы, он выкупил 50% Bens Music, принадлежавшие Босмансу. Краеугольный камень империи перешел под полный контроль Стига.

Во многих отношениях все происходило естественным образом, ибо Стиг раз за разом демонстрировал, что ученик быстро становится мастером. Когда он распознавал потенциал в песнях, которые браковал Босманс, иногда они становились весьма ценным приобретением.

Стиг часами слушал пластинки, отыскивая нужные мелодии. Однажды в 1962 году он услышал «Surfin' Safari» и сразу же обратил на нее внимание: она явно принадлежала к тому разряду песен, которые имеют шанс стать хитом. Тот факт, что она была каким-то образом связана с повальным увлечением серфингом, не имел никакого значения. Однако Роберт Босманс не заинтересовался песней и сказал, что Стигу придется заниматься ею одному.

Исполнявшая ее группа называлась Beach Boys, и Стиг приобрел скандинавские права на песни, изданные Sea of Tunes, компанией, которая контролировала произведения талантливого автора песен и члена Beach Boys Брайана Уилсона. «Surfin' Safari» находилась на первом месте в Швеции в течение четырех недель.

Контракт от имени Sea of Tunes подписывал менеджер Beach Boys Марри Уилсон, отец трех братьев Уилсонов, составлявших основу группы. Стиг вспоминает его как «замечательного сумасшедшего» — довольно великодушная и очевидно наивная оценка, ибо этот человек считается одним из самых жестоких «отцов» в истории рок-музыки, который оставил незаживающие раны в душах своих «сыновей».

В ноябре 1969 года Марри продал весь каталог Sea of Tunes компании Almo/Irving, являющейся издательским отделением компании А&М Records, за 700 000 $ против воли своего сына Брайана. Марри Уилсон надеялся извлечь скорую выгоду из песен, которые, как он считал, будут забыты через несколько лет.

Стиг, обладавший лучшим даром предвидения, вставил в контракт статью, гарантировавшую ему права вплоть до истечения 50 лет со дня смерти авторов. «С тех пор как Almo/Irving купила каталог, ее представители одолевают меня просьбами продать им назад мои скандинавские права. Я каждый раз отвечаю им: «Забудьте об этом!» — говорит довольный Стиг много лет спустя.

Вопреки предсказаниям Марри Уилсона, такие песни, как «I Get Around», «California Girls» и «Good Vibrations» быстро обрели статус классических, и к началу 90-х стоимость каталога оценивалась в десятки миллионов долларов. Эта история закончилась тем, что Sweden Music и Almo/Irving были приобретены Universal Music Group: всемирные права наконец объединились под одной крышей.

Контракт с Sea of Tunes всего лишь один из множества примеров, свидетельствующих о том, что к середине 60-х Стиг стал настоящей «акулой музыкального бизнеса». Его безошибочное чутье в отношении потенциальных хитов и долгосрочной ценности авторских прав было поистине бесценным качеством. Он постепенно приобретал известность на международной музыкальной издательской арене, заключая контракты с такими тяжеловесами, как Дон Киршнер, единоличный владелец компании Brill Building.

Стиг признавал, что зачастую при заключении сделок ему просто везло, но удача не всегда оказывалась на его стороне. В начале 60-х он находился в дружеских отношениях с одним британским издателем по имени Дик Джеймс. Оба они делали первые шаги в бизнесе, и Джеймс был страшно рад, когда Стигу удалось пристроить одну из принадлежавших ему песен на вторую сторону сингла крупного шведского исполнителя.

Но, когда Стиг имел возможность заключить с ним действительно важную сделку, его не оказалось в нужное время в нужном месте. По воле случая другой шведский издатель подписал с Диком Джеймсом чрезвычайно выгодный контракт. Стиг долго не мог простить себе, что упустил скандинавские права на издания Northern Songs, компании, созданной для продажи произведений двух молодых авторов песен, которых звали Джон Леннон и Пол Маккартни.

В июле 1966 года родился последний ребенок в семье Андерсонов, сын Андерс. Значительно выросшее благосостояние Стига позволило им переехать из городского дома в Туллинге на виллу в пригороде На- ка(? так напечатано). Sweden Music и Polar Music продолжали свою деятельность в ограниченных масштабах, и всеми финансовыми и административными делами в них долгие годы заправляла Гудрун.

Несмотря на непоколебимую веру Стига в то, что производство записей — это будущее музыкального бизнеса, Hootenanny Singers оставались единственными по-настоящему успешными исполнителями на Polar Music до конца 60-х. Из первых 15 альбомов, выпущенных на Polar Music, восемь принадлежали Hootenanny Singers. Наблюдалось странное противоречие: имея несколько хитов в качестве издателя и автора песен на других лэйблах, Стиг, вместе с Бенгтом, не сумел применить ту же самую магическую формулу к своей собственной звукозаписывающей компании.

Такое положение вещей сохранялось до конца 80-х, когда Polar Music была продана. За всю историю ее существования на ней записывались от силы три или четыре успешных исполнителя, но подавляющее большинство ее записей оставило меломанов равнодушными.

По иронии судьбы группа Hootenanny Singers предмет гордости Стига Андерсона — находилась на пике популярности, когда ее члены решили, что пришла пора ставить точку в их музыкальной деятельности. Не имело значения, сколько пластинок они продали на данный момент, сколько еще концертов им предстояло дать, это не могло продолжаться вечно, рассуждали они. Учеба в университете и «приличная» работа — таким виделось им их будущее.

Бьерну не оставалось ничего другого, как согласиться со своими друзьями. После окончания военной службы в апреле 1967 года он поступил в Стокгольмский университет и осенью начал изучать бизнес, экономику и право.

Тем не менее в глубине души он продолжал надеяться на то, что еще одна их вещь станет хитом, и это вдохновит группу на новые свершения. Тур Hootenanny Singers по Народным паркам летом 1967 года показал, что особых причин беспокоиться о судьбе группы пока нет. Имея в своем багаже внушительный каталог хитов, они дали 150 выступлений за четыре месяца.

Тур завершался двумя концертами — дневным и вечерним — в парке отдыха Грена Лунд в Стокгольме в воскресенье 3 сентября. Всего в нескольких сотнях метров от концертной площадки находились музей под открытым небом и зоологический сад Скансен — весьма популярные среди туристов места. В этом парке уже многие годы регулярно выступали бесчисленные шведские и зарубежные исполнители.

В тот сентябрьский вечер, когда Hootenanny Singers коротали время между двумя выступлениями, счастливой победительнице конкурса талантов «Nya ansikten» («Новые лица») вручали приз на сцене сада Скансен. Это была 21-летняя домашняя хозяйка и мать двоих детей Анни- Фрид Люнгстад.

Глава 7

Традиционным символом семейного блаженства в начале 60-х была свадебная фотография, изображающая серьезного, солидного жениха и сияющую счастьем невесту. Всегда чуткая к веяниям моды 18-летняя невеста в покрытой газовой фатой шляпке, шелковом платье и пальто, с прической а-ля Фара Диба и букетом ландышей в руке своей элегантностью могла поспорить с Джекки Кеннеди. Была пятница 3 апреля 1964 года. После непродолжительной и скромной церемонии в доме помощника викария Эскилстуны Маркуса Винберга Анни- Фрид Люнгстад стала миссис Рагнар Фредрикссон.

Семь месяцев минуло с того дня, когда Фрида вместе с годовалым сыном Хансом поселилась в квартире Рагнара в Эскилстуне. 22-летний Рагнар работал в семнадцати милях от дома, в городе Чепинг, где заведовал местным филиалом магазина ковров, принадлежавшего его родителям. Их жизнь ничем не отличалась от жизни любой молодой семьи из маленького городка.

И все же, несмотря ни на что, Фрида не оставляла мечты стать успешной певицей. Но при этом она понимала, что должна заботиться о ребенке, и отдавала должное Рагнару, обеспечивавшему ее материально и служившему ей моральной опорой. С его помощью она сумела стряхнуть с себя личину бедной девочки с необычной судьбой. Теперь у нее было все, о чем мечтали девушки ее возраста: ребенок, дом и любящий муж, имевший надежную и достойную работу.

Однако она заплатила за все это высокую цену — стать матерью в 17 лет не входило в ее планы. В определенном смысле такой итог был логичен: обстоятельства вынудили ее созреть раньше времени. Взрослая ответственность и соответствующая нагрузка на протяжении многих лет сделали свое дело. Внешне она, может быть, и не отличалась от своих сверстниц, но по жизненному опыту и духовному развитию была гораздо старше их. Незащищенность и оторванность от корней способствовали желанию занять такое положение, в котором она каждую минуту чувствовала бы себя спокойно и комфортно. Это противоречило ее стремлению стать певицей, но Фрида, тем не менее, решила сделаться идеальной женой и домашней хозяйкой.

Медовый месяц Фрида и Рагнар провели на Канарских островах. Перед отъездом они решили создать трио с пианистом Гуннаром Сандеверном, игравшим вместе с ними в группе Бенгта Сандлунда. С некоторых пор он был одним из их самых близких друзей и собрал собственную группу после того, как оставил коллектив Бенгта Сандлунда. Хорошо всем знакомое название оркестра Гуннара Сандерверна было теперь приложено к этому новому созвездию.

«Рагнар и Фрида уехали в свадебное путешествие на пару недель, — вспоминает Сандеверн, — а я позаимствовал автомобиль Рагнара и объездил все окрестные рестораны, договариваясь о выступлениях нашего маленького бэнда. Когда они вернулись, у меня уже было заказов на шесть месяцев вперед — и это для группы, которую никто не слышал. Такое стало возможным только потому, что к тому времени мы все втроем пользовались хорошей репутацией как музыканты».

Фрида, имевшая статус «певчей птички Эскилстуны», как ее называли в местной прессе, привлекала особое внимание. Иногда на их афишах было написано: «Оркестр Сандеверна с Анни-Фрид Люнгстад». Кроме того, она в значительной мере являлась движущей силой группы. «Фрида сильно отличалась от тех вокалистов, с которыми мне приходилось работать ранее, — говорит Сандеверн. — Она была целеустремленной и всегда требовала, чтобы мы работали не жалея сил. Ее раздражало, когда затягивались перерывы между выступлениями, и она хотела, что мы постоянно репетировали, что, по ее мнению, служило признаком настоящего профессионализма».

Это был странный коллектив, чьи малые масштабы компенсировались энтузиазмом его членов, иногда выходившим за пределы их возможностей. «Рагнар был тромбонистом, но он купил ударную установку и научился стучать на ней. Я играл на фортепьяно, и мне приходилось левой рукой исполнять басовые партии, поскольку у нас не было басиста. Нужно было изощряться, иначе мы звучали бы слишком жидко и неубедительно. И, наконец, Фрида пела: мы почти не исполняли инструментальные номера, Когда Фрида не пела, она играла на тамбурине или маракасах».

С самого начала своей певческой карьеры Фрида сама шила себе сценические наряды и сохраняла верность этой привычке еще в начале 70-х. «Я не хотела платить несколько сотен крон за платье, которое будут носить многие другие», — говорит она. Она собирала свои волосы в некое подобие пчелиного улья, в результате чего выглядела старше своих лет

Время от времени Фрида и Гуннар выступали дуэтом, и тогда вокалистка осуществляла инструментальную поддержку порой самым неожиданным образом. «Фрида говорила: «Почему бы тебе не сыграть несколько джазовых номеров? Я бы постучала на барабанах. Не волнуйся, все будет замечательно». И она действительно садилась за ударную установку, аккуратно подобрав нарядное платье. Она не боялась делать подобные вещи».

Спустя некоторое время заказчики попросили их взять в группу четвертого человека, дабы звук стал более насыщенным. К ним присоединился брат Рагнара Леннарт, который играл на ударных в различных биг-бэндах. Рагнару пришлось овладеть еще одним инструментом. «Он купил электрическую бас-гитару и начал практиковаться в игре на ней в магазине ковров в отсутствие покупателей. В конце концов у нас получилась очень неплохая группа».

Репертуар оркестра Гуннара Сандеверна включал в себя традиционные номера, такие, как «All Of Me», «Stars Fell On Alabama» и «Misty», которые они однажды записали в любительской студии, затем латиноамериканские ритмы в стиле «босса нова» вроде «The Girl From Ipa- пеша», а также шведские и европейские шлягеры.

Фрида настаивала, чтобы группа шла в ногу со временем и исполняла самые последние хиты. Услышав песню, которая ей нравилась, она заказывала ноты и заставляла группу разучивать ее. «Помню, как она принесла запись «Downtown», — говорит Гуннар Сандеверн. -Я никогда раньше не слышал ее, и мне поначалу показалось, что она звучит очень странно. Благодаря ей мы также играли темы Джеймса Бонда, такие, как «Goldfinger». Она внимательно следила за тем, что происходит в музыкальном мире».

Когда Фрида была свободна от своих обязанностей домашней хозяйки и матери, она посвящала все свое время группе. Не раздумывая, она помогала перетаскивать тяжелую аппаратуру, как всегда это делала. «Не думаю, что ей следовало так напрягаться, имея маленьких детей. Но когда у вас в гpyппe три или четыре человека, каждому приходится работать из последних сил, если вы хотите чего-то добиться».

Иногда энтузиазм Фриды казался чрезмерным даже Рагнару и Гуннару, особенно когда она призывала их уделять больше времени группе. «Рагнар с утра до вечера продавал ковры, я учился, и мы не могли все время находиться в идеальной форме. Но она спрашивала нас: «Вы музыканты или нет? Для чего вы делаете все это?»

В глубине души Фрида знала, что ей уготована более высокая участь, нежели местный танцевальный ансамбль. Она продолжала принимать участие в конкурсах талантов, которые, похоже, представляли собой единственный путь к признанию в масштабе страны. В сентябре 1964 года она достигла финала в национальном конкурсе. Фрида исполнила «Besame Mucho», которую она впервые услышала во время медового месяца. На сей раз удача улыбнулась ей, она стала победительницей и, соответственно, получила широкие отклики в национальной прессе. Теперь, судя по всему, успех был не за горами: предыдущие победители конкурсов, как правило, становились популярнейшими звездами в Швеции. «Я уверена, что-то должно произойти», — сказала Фрида в интервью местной газете через день после своей победы.

Но ничего не происходило. Не было ни предложений подписать контракт на звукозапись, ни приглашений на радио или телевидение — ничего. Это казалось странным, но объяснение, вероятно, следовало искать в ее вокальном стиле и внешности. Любительские записи с оркестром Гуннара Сандеверна демонстрируют, с одной стороны, способность певицы контролировать свое выразительное меццо-сопрано в каждой ноте, с другой — некоторую сдержанность в исполнении. Шведская публика 60-х хотела слышать от певиц либо веселый задор, либо романтическую грусть: изысканная сложность могла произвести впечатление, но не могла тронуть сердца шведов. Плюс ко всему — ее слегка отстраненная манера держаться на сцене.

В течение следующих нескольких лет в жизни Фриды мало что изменилось. Днем она была домохозяйкой и матерью, вечерами — певицей танцевального ансамбля. Квартет заключал месячные контракты на выступления в различных ресторанах, играя по средам, пятницам и субботам. На работу они ездили на автомобиле, принадлежавшем магазину Рагнара.

В марте 1965 года Фрида, Рагнар и Ханс переехали в виллу 30-х годов в Эскилстуне. Они много общались с друзьями, такими, как семья Сандевернов, устраивали вечеринки и присматривали за детьми друг друга. Весной 1966 года Фрида вновь забеременела, и 25 февраля 1967 года у нее родилась дочь Анн Лиса-Лотга.

Как ни парадоксально, в атмосфере ночного кабаре Фрида чувствовала себя уютней, чем в домашней обстановке. Она так любила петь, что не замечала усталости, сколько бы ей ни приходилось работать. «Мне кажется, она предпочитала проводить время в этих ресторанах, нежели сидеть дома, — говорит Гуннар Сандеверн. — Ей легко удавалось создавать непринужденную атмосферу, она быстро заводила дружбу с персоналом и следила за тем, чтобы мы тоже чувствовали себя там как дома».

Со временем Фрида приобрела известность в Эскилстуне и окрестных городах, но вместе с этим упорно продолжала принимать участие в конкурсах талантов. Ее партнеры по группе хотя и опасались потерять прекрасную вокалистку, тем не менее поощряли ее попытки вырваться из тесных залов ресторанов. «По дороге на очередное выступление, сидя в автомобиле, мы, бывало, говорили ей: «Ты так здорово поешь, что тебе вряд ли стоит тратить время с нами», — вспоминает Сандеверн.

В августе 1966 года Гуннар Сандеверн перешел в другой танцевальный ансамбль, и его оркестр распался. Фрида продолжала время от времени петь с другими оркестрами, чтобы не терять квалификацию. Но в марте 1967 года чета Фредрикссонов собрала новую группу. Поскольку Фрида являлась местной знаменитостью, группа неизбежно получила название Anni-Frid Four.

Спустя всего несколько недель после рождения Лисы-Лотты квартет уже выступал в «Hotel Rogge» в городе Стренгнес. В его состав входили Фрида, Рагнар, барабанщик Конни Линдхольм, а также органист и по совместительству трубач Агне Андерссон. Этот последний с помощью собственноручно сконструированного приспособления левой рукой играл на органе, а правой держал трубу. Экономичность и эффективность - лозунг каждой маленькой группы.

Хотя популярность на местном уровне и лидерство в собственной группе приятно щекотали самолюбие Фриды, она не могла избавиться от ощущения прозябания и рутины. «Участие в танцевальном ансамбле мало способствовало моему развитию как певицы, — вспоминает она. — Я чувствовала, что способна на большее. В конце концов, мне все это надоело, и захотелось попробовать себя в чем-нибудь еще, проверить свои возможности».

Разумеется, крупные звукозаписывающие компании искали потенциальных клиентов не в таких провинциальных городах, как Эскилстуна. Поэтому конкурсы талантов, несмотря ни на что, оставались единственным способом обратить на себя внимание.

Летом 1967 года Фрида наткнулась в газете на объявление об одном из таких конкурсов. «Nya ansikten» («Новые лица»), устраиваемый организацией «Barnens dag» («День детей») совместно со звукозаписывающей компанией EMI, проводился ежегодно. Фрида увидела в этом шанс и заполнила заявку на участие.

Перспектива успеха соблазняла и одновременно пугала ее. В какой-то момент забытые страхи и сомнения вновь камнем легли на ее сердце. Несколько недель носила Фрида заявку в сумочке, прежде чем набралась наконец смелости отослать ее. Как всегда, она была допущена к участию, и, как обычно, с легкостью преодолела несколько первых этапов.

Полуфиналы и финал проходили в Стокгольме в один день — воскресенье 3 сентября. В тот же самый день Швеция переходила на правостороннее автомобильное движение, и новые правила вступали в силу в 5 часов утра воскресенья. Часом позже Фрида вышла из своей виллы в Эскилстуне и отправилась в Стокгольм. Она очень хорошо помнит это утро.

«Шоссе было пустынным, только мы с подругой в старом «Вольво». Я здорово нервничала: нужно было ехать два часа до Стокгольма впервые по правой стороне, а после этого участвовать в конкурсе и хорошо выступить в финале, чтобы победить».

К счастью, организаторы конкурса разделили участников на различные категории. Фрида попала в группу «поп-певцов», что избавило ее от необходимости соревноваться с 15-летним пианистом, игравшим Шопена, и неизбежным фокусником. После утреннего выигрыша в полуфинале ей лишь оставалось ждать финала, который должен был состояться после полудня.

Для финального выступления Фрида выбрала песню «En ledig dag» («Выходной день») кавер-версию малоизвестной песни «Weekend In Portofino». Это был спокойный номер в стиле «босса нова», вполне соответствовавший ее репертуару той эпохи. Она услышала эту песню по радио несколькими месяцами ранее.

Финал, начавшийся в час дня, проходил на сцене Соллиден в саду Скансен. Фрида сильно волновалась. Она и в лучшие времена не очень верила в себя, а сейчас и того меньше. Ведущий, популярный телевизионный шоумен Лacce Холмквист, попытался успокоить ее. «На юге Швеции, откуда я родом, нет таких длинноногих девушек, как вы», — сказал он Фриде. Это глупое замечание почему-то придало ей силы.

Фрида вышла на сцену в темном элегантном костюме. Ее каштановые волосы были распущены по тогдашней моде. Она блестяще исполнила песню, виртуозно спев в своем самом верхнем регистре. Это произвело впечатление на членов жюри, и они единогласно отдали победу ей. «Должно быть, напряжение того дня способствовало хорошему исполнению», — говорила Фрида впоследствии.

В семь часов вечера состоялась церемония награждения. Стоя на сцене с призом в руках — транзисторным радиоприемником, — она валилась с ног от усталости, но была безмерно счастлива. Все мысли о том, что теперь может с ней произойти, она отложила на завтра. Холмквист как бы между прочим спросил ее: «Так что вы собираетесь делать сегодня вечером?» — «Я собираюсь уехать домой в Эскилстуну и лечь спать», — ответила она. Холмквист улыбнулся: «Нет, вы собираетесь появиться на телевидении!»

Дабы удержать людей от поездок на автомобиле в день перехода на правостороннее движение, по телевидению транслировался специальный выпуск самого популярного шоу в Швеции той эпохи — Hylands Нота (нечто среднее между Tonight Show и Ed Sullivan Show). Этот дополнительный выпуск вышел под интригующим названием: «Н-trafic rapport: Ikvall» («Отчет о положении на дорогах: Сегодня вечером»). Организаторы конкурса талантов втайне договорились со шведским телевидением о том, что победитель в тот же самый вечер дебютирует в шоу вживую.

Изумленную Фриду отвезли на автомобиле в студию. Осуществилась ее мечта: победа в конкурсе — это замечательно, но появление на телевидении означало настоящий прорыв. Спустя несколько минут ее интервьюировал ведущий Леннарт Хюланд перед миллионами зрителей.

Хюланд, который пятнадцатью годами ранее воспрепятствовал трансляции по радио песни Стига Андерсона «Gra pa moset», являл собой могущественную фигуру в шоу-бизнесе. В то время в Швеции имелся только один телевизионный канал, и шоу Хюланда смотрело, без преувеличения, фактически все население.

Общение снисходительного и поглощенного собственными мыслями Хюланда с взволнованной, напряженной Фридой получилось не очень гладким. Она продемонстрировала робость и застенчивость, и многие ее ответы казались весьма странными. Когда Хюланд спросил, ожидала ли она, что что-то должно случиться, после своей победы в конкурсе талантов в 1964 году, Фрида ответила отрицательно. Она также заявила, что не располагает большим опытом участия в конкурсах талантов, хотя это была явная неправда. Когда Хюланд, говоря о ее продолжительной карьере певицы танцевального бэнда, назвал Фриду «молодой профессиональной леди», она лишь округлила глаза и ничего не ответила.

Хюланд поинтересовался, чем она занимается в жизни помимо пения. В ее ответе, который производил впечатление заученного, прозвучало твердое намерение оставаться домашней хозяйкой: «Я замужем, и у меня дети вот моя профессия». Публика в студии разразилась аплодисментами. Но когда Хюланд спросил ее, что она будет делать с детьми, если за победой в конкурсе последует серьезная музыкальная карьера, Фрида несколько секунд молчала, а потом едва слышно, чуть ли не шепотом, произнесла: «Я не могу ответить на этот вопрос». Похоже, в этот момент в ней происходила тяжелая внутренняя борьба.

В своем телевизионном дебюте Фрида предстала как решительная, независимо мыслящая женщина, которая никому не позволит манипулировать собой. Вероятно, это способствовало повышению ее самооценки, но едва ли помогло завоевать признание публики. Исполнение песни в студии тоже вряд ли можно назвать особенно успешным.

Хотя было очевидно, что она прекрасно владеет своим голосом, та самая изысканная сложность и некоторая сдержанность служили препятствием на пути к сердцам основной массы слушателей. Однако ее музыкальность и профессионализм не ускользнули от внимания более искушенных деятелей шоу-бизнеса.

Сразу после телевизионного дебюта Фриды в общенациональной и местной прессе появился целый ряд посвященных ей статей. Впервые ей удалось произвести сильное впечатление на средства массовой информации. Несколько звукозаписывающих компаний проявили к ней интерес, и организатор конкурса талантов компания EMI едва не потеряла свое новое открытие. Продюсер Олле Бергман вспоминает: «Она мне очень понравилась, я чувствовал, что в ней есть все необходимое для успешной карьеры в шоу-бизнесе. Мы хотели подписать с ней контракт немедленно, в тот же вечер, но она неожиданно исчезла, уехав домой в Эскилстуну».

Бергман позвонил Фриде на следующее утро и приехал из Стокгольма в Эскилстуну, чтобы подписать с ней контракт.

11 сентября Фрида впервые вошла в профессиональную студию звукозаписи. Она записала четыре трека, из которых два составили ее первый сингл. Естественно, для первой стороны была выбрана «Еп ledig dag». Десять лет работы в танцевальных бэндах сделали из нее превосходную профессиональную певицу, и она с первого же дубля записала прекрасную вокальную партию.

Олле Бергман и Фрида разделяли страсть к джазовым номерам вроде «Еп ledig dag», что и послужило главной причиной его желания подписать с ней контракт. Но для дальнейшей карьеры Фриды в Швеции конца 60-х это явно не годилось. Выпущенный в спешке сингл не стал хитом, несмотря на исполнение песни на телевидении перед миллионами зрителей. Если не считать того, что она начала записываться, в жизни Фриды практически ничего не изменилось. Ее голос не очень привлекал радиослушателей, и ей не удалось войти в очень важный чарт Svensktoppen.

На одной из сторон ее следующего сингла была записана «Du аг sa underbart гаг» шведская версия хита Фрэнки Вэлли «Can't Take My Eyes Off You». Она тоже не смогла войти ни в один из чартов, но зато прочно обосновалась в репертуаре радиостанций. Как бы низок ни был уровень продаж этого сингла, он оставался рекордным для нее на протяжении двух следующих лет.

Тем не менее записи Фриды конца 60-х гораздо лучше выдержали испытание временем, нежели многие шлягеры и баллады, являвшиеся хитами в ту эпоху. То, что менее талантливые исполнители наверняка превратили бы в мелкий анахронизм, Фриде удалось окрасить в теплые, искренние тона. Ее вокальное дарование в конечном итоге все расставит на свои места.

При столь скромных успехах Фрида пока не решалась покинуть Anni-Frid Four. Она колебалась, не зная, что ей делать, — окончательно вернуться к привычной и благополучной жизни домашней хозяйки и местной звезды в Эскилстуне или же пытаться продолжить карьеру на более высоком национальном уровне. Фрида не могла допустить, чтобы в доме царил беспорядок, тогда как занятие шоу-бизнесом предполагало длительные отлучки.

«После победы в конкурсе талантов меня завалили предложениями, -говорила она. — Но главным для меня являлось то, что я была матерью своих детей. Мне пришлось отвергнуть многие из этих предложений». Она повторяла во всех своих интервью, словно мантру: «Моя главная обязанность — это дом и дети».

Хотя Фрида и не могла по-настоящему очаровать публику, выступая лишь на радио и телевидении, ее талант певицы тем не менее не остался незамеченным. В начале 1968 года она приняла участие в радиопрограмме вместе с чрезвычайно популярным певцом Лacce Лендалем. Очарованный ее внешностью и голосом, он предложил ей отправиться вместе летом в полуторамесячный тур по Народным паркам. Фрида, еще до этого планировавшая принять участие в туре с другим, менее известным певцом, сразу же приняла лестное приглашение Лендаля.

Тур, длившийся с 22 мая по 30 июня и включавший 40 выступлений, без сомнения, явился весьма полезным опытом для Фриды. Она всегда вспоминала его как свое первое настоящее предприятие в шоу- бизнесе. Однако, судя по всему, он мало способствовал росту ее популярности: в 1968 году были выпущены еще два сингла, и оба провалились. EMI делала все, чтобы раскрутить ее, но без какого бы то ни было успеха.

Фрида находилась на грани отчаяния. У нее был контракт, продюсер верил в нее, несмотря на неудачи всех ее синглов, она выступала вместе с популярнейшим певцом Швеции, и в то же самое время ей приходилось вести домашнее хозяйство в Эскилстуне, вместо того чтобы заниматься своей музыкальной карьерой в Стокгольме. Дальше так продолжаться не могло.

Рагнар понимал это и советовал ей уйти из Anni-Frid Four. Она говорила репортерам: «Мой муж сказал мне: «Теперь у тебя есть шанс. Ты слишком хорошая певица, чтобы и дальше оставаться с нами».

Со своей стороны Фрида осознала, что, как бы хорошо ни относилась она к Рагнару, это не была настоящая любовь. То, что их связывало, походило больше на дружескую привязанность, которую она испытывала к нему в благодарность за внушаемое им чувство уверенности. К тому же их объединяли дети.

В интервью, которые Фрида давала в первые месяцы после своего успеха, уже слышались нотки отстраненности, когда она говорила о Рагнаре. Заявления вроде «мой супруг — замечательный отец и муж, гораздо лучший муж, чем музыкант» относились скорее к коллеге по работе, нежели к любимому человеку. И несмотря на множество практических преимуществ, которые давала совместная работа в группе, их профессиональное сотрудничество оказывало определенное негативное влияние на их отношения.

Сомнения переросли у нее в настоящую депрессию. «Я обнаружила, что между Анни-Фрид и образцовой домашней хозяйкой и матерью, готовой до полусмерти вылизывать свое уютное гнездышко, нет ничего общего, — вспоминала она позже. — У меня было ощущение, будто я должна прыгнуть со скалы, чтобы не задохнуться».

Ситуацию окончательно разрешило предложение работать в кабаре-шоу с ветераном, известным пианистом и эстрадным артистом Чарли Норманом. Предполагалось, что с этим шоу, открывавшемся в январе 1969 года, они будут выступать на различных площадках по всей Швеции в течение нескольких месяцев. Она не смогла бы приезжать каждый вечер в Эекилстуну, чтобы заниматься домом и детьми. В отношениях Фриды и Рагнара уже давно не было места романтике. Они оба пришли к однозначному выводу: развод неизбежен.

Однако Фрида очень переживала по поводу детей. Шестилетний Ханс и Лиза-Лотта, которой не исполнилось и двух лет, оставались с отцом в Эскилстуне, где он мог обеспечить им хорошее воспитание. Для Фриды это было тяжелое решение, но, тем не менее, она приняла его без особых колебаний. «Я не жалею о том, что переехала в Стокгольм, — говорила она год спустя. — В каком-то смысле это был первый случай, когда я сделала что-то для себя. Но я никогда не теряла связи с детьми».

Поначалу Фрида в Стокгольме чувствовала себя очень неуютно и тосковала по семье. Она жила одна в Бру, в нескольких милях к северо- западу от столицы, неподалеку от Чарли Нормана и его семьи. «Конечно, я могла заходить к Чарли, но... Нет, одиночество не для меня, я просто не переношу его, — говорит она. — Никогда в жизни мне не было так одиноко, как в то время». Переезд в Стокгольм мало улучшил ее положение как записывающейся певицы. Планы подписать контракт с западногерманской звукозаписывающей компанией, что в то время делали многие шведские певцы, не увенчались успехом.

Единственным лучом света во тьме было сотрудничество с Чарли Норманом, которое оказалось длительным и плодотворным. Открыв шоу в Гетеборге 7 января, они регулярно работали вместе на протяжении полутора лет. «Чарли оказался хорошим педагогом как в музыкальном плане, так и в плане поведения на сцене, — признает она. — Он относился ко мне по-отечески».

В марте 1969-го ей представилась еще одна возможность добиться успеха в качестве сольной певицы. Фрида приняла участие в Melodifestivalen, в ходе которого отбирались шведские исполнители для песенного конкурса Eurovision, с песней «Harlig аг var jord» («Это прекрасный мир»). Хотя она оказалась только четвертой, песня все же принесла ей некоторое признание, став ее первой вещью, вошедшей в Svensktoppen. Увы, она оставалась там всего неделю и не попала в чарт продаж.

Один из участвовавших в конкурсе композиторов был более удачлив. Бенни Андерссон совместно с певцом и автором Ларсом Бергхагеном написал для него песню «Hej clown», которая хотя и заняла только второе место, стала большим хитом в шведских чартах.

Бенни и Фрида потом вспоминали, что виделись и даже поздоровались на Melodifestivalen, но в царившей там сумятице им не удалось пообщаться. Они смогли поговорить во время второй встречи спустя несколько дней. Незадолго до этого Hep Stars начали выступать с кабаре- шоу, и на начало марта у них было намечено несколько выступлений в Мальме. Их гитарист Янне Фриск окончательно покинул группу, и его вновь временно заменял Бьерн Ульвеус.

Фрида и Чарли Норман тоже выступали в это время в Мальме на другой площадке. Однажды поздно вечером они ужинали в ресторане, когда туда совершенно случайно зашли Бьерн и Бенни. Вскоре к ним присоединились Свенне Хедлунд и его невеста Шарлотта Уокер.

Сразу же возник общий разговор на близкие всем темы шоу-бизнеса. Позже вечеринка переместилась в отель, где жили Бьерн и Бенни. «За кофе и выпивкой мы проговорили до семи часов утра», — вспоминает Бенни.

Этим все тогда и закончилось, но когда Фрида вышла холодным мартовским утром из отеля, у нее было ощущение, будто она знала Бенни всю жизнь. Против его юношеского обаяния и лучившихся добротой глаз невозможно было устоять. В свою очередь Бенни был очарован симпатичной брюнеткой с заразительным смехом.

В том же марте Бьерн, Бенни и Фрида встретились вновь, когда все трое были участниками «жюри музыкального автомата» в радиопередаче Midnight Hour. Бенни в то время встречался с другой девушкой, но не смог избежать соблазна немного пофлиртовать с Фридой. «Мы решили больше не встречаться, поскольку совершенно не были расположены влюбляться и принимать на себя какие-либо обязательства,— вспоминает она. — Конечно, я уже была влюблена в него, но потребовалось некоторое время, чтобы он начал испытывать ко мне те же чувства».

Бенни вспоминает: «Мои отношения с той, другой девушкой близились к завершению, но я все же собирался к ней в Париж. Фрида жила далеко от центра Стокгольма, мне стало жаль ее, и я предложил ей пока пожить у меня. Вернувшись из Парижа, я сказал Фриде, что моя девушка приедет в Стокгольм осенью. Фриде это явно не понравилось, но она ничего не сказала и стала собирать вещи. «Ты можешь остаться до конца месяца», — сказал я ей. Так она и осталась, потому что я вдруг почувствовал, что хочу этого».

Что касалось Фриды, несмотря на семь лет жизни с Рагнаром, она была влюблена впервые в жизни. Для Бенни это тоже было первое после расставания с Кристиной серьезное чувство. Однако Фрида все еще отгораживалась от него стеной недоверия ,которую не так-то легко было сломать. Бенни понимал, что ему потребуется время для того, чтобы узнать ее. «Она была невероятно скрытной в то время и очень серьезной, — говорит он. — Мы много беседовали, но она почти никогда не говорила о себе».

Фрида вспоминает, что у них часто возникали споры по поводу музыкальных вкусов. «Я выросла на джазе, Бенни — на поп-музыке. Поначалу даже возникло замешательство, когда мы вместе должны были исполнить «Moonlight In Vermont». Бенни не знал эту песню, и ее аккорды казались ему очень странными». В течение нескольких месяцев любовная связь сохранялась в тайне от прессы, но это лишь придавало их отношениям дополнительное очарование.

Когда Бенни и Фрида впервые встретились весной 1969 года, у Бьерна и Бенни уже сложился прочный творческий союз. Они проводили вместе очень много времени и даже ездили вместе отдыхать на Канарские острова в декабре 1968 года. Вернувшись в Швецию, они устроили импровизированный концерт в родном городе Бьерна, выступив дуэтом.

Весной следующего года, когда они находились в Мальме, певица Брита Борг записала сочиненную ими песню «Ljuva sextital» («Прекрасные шестидесятые»), текст к которой написал Стиг Андерсон. Она стала их первым хитом в качестве композиторов. Средства массовой информации начали воспринимать Бьерна и Бенни как партнеров-сочинителей.

Со временем Фрида стала неотъемлемой частью повседневной жизни дуэта. Три четверти коллектива, которому предстояло стать Abba, постепенно узнавали друг друга, и последний его член должен был в скором времени присоединиться к ним.

Более года назад, 10 января 1968 года, Фрида выступала в телевизионном шоу «Studio 8» с песней «En ledig dag». Но зрителям в тот вечер запала в душу не она, а другая молодая певица, 17-летняя светловолосая девушка с сияющей улыбкой.

На ее дебютном сингле была записана песня, сочиненная ею самой, что было довольно необычно в то время, и когда она исполнила ее на телевидении, на нее сразу обрушилась общенациональная слава. Бьерн Ульвеус, смотревший шоу дома в Вестервике вместе с родителями, был очарован миловидной девушкой. Он сказал Айне и Гуннару: «Она далеко пойдет!»

Так Бьерн впервые увидел Агнету Фельтскуг.

Глава 8

«Dreamer, silly dreamer, they all call me, since I met you...» — настойчиво повторялся легко запоминающийся припев. Энергичный мужской голос прекрасно сочетался с быстрой аранжировкой песни, звучавшей из крошечного динамика желтого пластмассового проигрывателя. Снабженная бессмысленным бэк-вокалом «hush-hush-a-Ьуе», она принадлежала к наиболее безвкусной части поп-спектра записей компании Brill Building в начале 60-х.

Несмотря на свою раздражающую бойкость, в декабре 1964 года песня представлялась 14-летней Агнете Фельтскуг верхом совершенства. Сингл Нейла Седаки «Dreamer», как и проигрыватель, девочка получила от своих родителей в подарок на Рождество. Эта навязчивая песня прошла рефреном через годы ее юности, ибо она была мечтательницей.

Теперь, когда у Агнеты имелся собственный проигрыватель, она могла часами слушать в своей комнате музыку. Держа расческу наподобие микрофона, она сидела перед зеркалом и подпевала, старательно подражая каждому изменению интонации. Когда Агнета не слушала Нейла Седаку, она воображала себя кем-нибудь вроде итальянской певицы Риты Павоне или, может быть, француженки Сильвии Вартан.

Тем не менее ее настоящим кумиром являлась Конни Фрэнсис. Особенно ей нравились баллады о любви, такие, как «Who's Sorry Now», «Carolina Moon» и «My Happiness», в которых голос певицы звучал так, будто она готова разрыдаться. Пластинки Конни Фрэнсис все чаще и чаще крутились на маленьком желтом проигрывателе, и Агнета мечтала научиться петь именно так, как пела она. «Я хотела стать звездой, знаменитостью и выступать на телевидении».

Она жила в городе Йончепинг, в четырехкомнатной квартире, вместе с родителями и младшей сестрой. Расположенный на южном берегу озера Веттерн в области Смоланд, известный в Швеции, главным образом, как крупнейший оплот Свободной Христианской Церкви, он представлял собой типичный средний шведский город. Его население в начале 60-х составляло около 50 тысяч человек, а экономика базировалась на нескольких крупных промышленных предприятиях.

Агнета Осе Фельтскуг родилась 5 апреля 1950 года. Буква «h» в имени Agnetha появилось уже позже, тем не менее ее имя в такой форме никогда и нигде официально не регистрировалось. Ее отцу Ингвару в ту пору было 27 лет. Менеджер по торговле, он отличался легким, уживчивым характером и проявлял живой интерес к музыке и шоу-бизнесу. С юных лет и до конца 1949 года он писал сценарии и ставил любительские спектакли в Йончепинге. Ингвар сочинял скетчи и песни, которые пользовались популярностью только в пределах города. «Думаю, мне не хватало музыкальности и уверенности в себе, — говорит он. — Мы покрывали свои расходы, но не более того».

При подготовке представлений возникало множество проблем, и особенно трудно было набрать девушек для хора. «Молодые люди выходили из себя от ярости из-за того, что у них вечерами уводили подруг», — объясняет Ингвар. Бросив, в конце концов, заниматься постановкой шоу, он продолжал устраивать вечера и даже появлялся на сцене в качестве певца с различными ансамблями.

В октябре 1945 года Ингвар женился на Биргит Юханссон, которой было 26 лет, когда родилась ее первая дочь. Добросердечная и несколько замкнутая, она оставалась домашней хозяйкой до тех пор, пока Агнета и ее сестра Мона, родившаяся в 1955 году, не стали взрослыми. Биргит Фельтскуг тоже обладала музыкальностью и хорошим голосом, но, несмотря на то что она помогала мужу в подготовке спектаклей, ее никогда не видели на сцене.

В доме Фельтскугов всегда было шумно и царила теплая, душевная атмосфера. В детстве Агнета не выносила присутствия посторонних в доме. «Когда к нам приходили гости, я начинала громко плакать и не успокаивалась до тех пор, пока они не уходили».

Агнета также признавалась, что испытывала чувство ревности, когда родилась Мона, но пятилетняя разница в возрасте в скором времени перестала иметь значение, и они обе вспоминают, что были очень близки в детстве. Летом вся семья уезжала отдыхать в сельскую местность, и Ингвар всегда поддерживал увлечения дочерей.

Бабушки и дедушки с обеих сторон жили поблизости от них, что еще более способствовало укреплению семейных уз. Во время традиционных праздников середины лета семья отправлялась в Аксамо, на берег озера, где взрослые танцевали, а дети предавались веселью и играм. Впоследствии Агнета часто вспоминала свое беззаботное, счастливое детство.

«Благодаря благополучному детству я выросла сильным человеком. Благополучным я его называю в том смысле, что мать постоянно была дома и мы жили по заведенному порядку. Когда я приходила домой из школы, мать ждала меня, и отец каждый день возвращался с работы ровно в десять минут шестого. Ложилась спать и вставала я всегда в одно и то же время».

Музыка рано вошла в жизнь Агнеты, возможно, раньше, чем это случилось с другими членами Abba. Ее сценический дебют в качестве певицы состоялся в конце 1955 года, на организованной ее отцом рождественской вечеринке в рыболовном клубе, активным членом которого он являлся. Агнета исполнила песню «Billy Воу», ставшую в том году хитом в Швеции. Хотя сама Агнета этого не помнит, мать ей потом рассказывала, что во время выступления резинка ее трусиков лопнула и они сползли вниз. «Зрители разразились хохотом. Удивительно, как это я осмелилась выйти после этого на сцену в следующий раз».

Она всегда будет испытывать двойственные чувства, появляясь перед публикой. «Стремление продемонстрировать свои таланты проявилось у меня еще в школьные годы», — вспоминает она. - Хотя мне хотелось провалиться сквозь пол во время чтения стихов или пения перед классом, я всегда доводила дело до конца».

Отец часто пел дома под гитару, и этот инструмент очень нравился Агнете. Весной 1955 года, незадолго до дня своего рождения, она услышала волшебные звуки, доносившиеся из квартиры, располагавшейся над ними. Учитель музыки Сигвард Андерссон и его жена Энид купили фортепьяно, и Сигвард проверял свое новое приобретение. Агнета поднялась по лестнице и позвонила в дверь.

Фельтскуги тесно общались с Андерссонами, и Агнета встретила радушный прием. Сигвард усадил ее на стул перед фортепьяно. Агнета положила пальцы на клавиши и принялась играть. С первой попытки настоящая мелодия у нее не вышла, но ее заворожило то, что она услышала.

Агнета стала частой гостьей у терпеливых Андерссонов. «Я приходила к ним ежедневно, и, наверное, они лезли от меня на стенку», — вспоминает она. Агнета часами сидела за инструментом и играла все лучше и лучше. Со временем она уже могла извлекать из фортепьяно собственные мелодии. В шестилетнем возрасте Агнета сочинила свою первую песенку, которую назвала «Tva sma troll» («Два маленьких тролля»).

Стало очевидно, что любовь Агнеты к музыке — это нечто большее, чем преходящее увлечение, и на седьмой день рождения родители подарили ей фортепьяно. «Я была счастлива, - вспоминает она, — и проводила за инструментом целые дни с утра до вечера. Мне никогда не забыть этого». Агнета даже пыталась самостоятельно изучить нотную грамоту.

Сигвард Андерссон начал давать ей уроки. «Сначала я могла играть либо только левой, либо только правой рукой. Мне было трудно играть одновременно двумя руками. И вдруг у меня начали получаться правильные звуки. Это была уже настоящая музыка, и я испытала необыкновенное чувство».

В детстве у Агнеты было много друзей, которые любили ее. В возрасте десяти лет она получила небольшую травму, потребовавшую хирургической операции у стоматолога для коррекции зубов. После этого ей пришлось в течение четырех лет носить специальные скобы. «Я страшно комплексовала по этому поводу», — вспоминает она.

Примерно в то же самое время она всерьез начала сочинять песни. Большинство из них так и остались неизданными, но она сохранила их записанными в тетрадях и на магнитофонной пленке. Когда ей было 13 лет, она организовала вокальное трио с двумя подругами — Леной Юханссон и Элизабет Струб, которое они назвали Cambers. Трио выступало в местных шоу, в Народном парке и на частных вечеринках. Большую часть их репертуара составляли композиции Агнеты, которые они исполняли на три голоса. «Мы были неразлучны, — вспоминает Лена Юханссон, — все делали вместе и много веселились. Иногда мы ходили на танцы, но большую часть времени проводили втроем. Нас объединяли любовь к пению и музыке».

Амбиции Cambers распространялись далеко за пределы Йончепинга. «Мы могли часами мечтать о том, какую фантастическую карьеру мы сделаем и какими станем суперзвездами», — вспоминает Лена. Девушки послали пленку в Шведскую корпорацию телевещания в надежде получить возможность выступить на телевидении. Ответ с отказом пришел незамедлительно.

Агнете минуло 14, когда преподаватель по игре на фортепьяно объявил ей, что научил ее всему, чему только мог. Она была очень горда. К тому времени она уже играла сложные фуги Баха на клавесине в местной церкви. «Они не были такими уж легкими вещами, амбиции мои были высоки. Одновременно с этим я пела в церковном хоре, — вспоминает она. — У нас был очень хороший хор».

Несмотря на классическое музыкальное образование, источником вдохновения для нее служили европейские певцы и певицы, а также американская и британская поп-музыка начала 60-х. К ее кумирам: Сильвии Вартан, Нейлу Седаке и Конни Фрэнсис — присоединились Петула Кларк, Силла Блэк, Сэнди Шоу, Дасти Спрингфилд и П.Дж. Проуби, а из групп она отдавала предпочтение Beatles и Beach Boys. «Больше всего я любила тех исполнителей, которые сами сочиняли песни, и часто размышляла об их жизни, например, задавалась вопросом: чем тот или иной занимается в данный момент?»

Агнета хорошо училась в школе, но к 15 годам в значительной степени утратила интерес к занятиям, и ее оценки по математике, физике и химии были гораздо скромнее оценок по шведскому, английскому, немецкому и музыке.

Примерно в то же самое время поток приглашений Cambers иссяк, и вскоре группа распалась. Агнета переживала стадию переходного возраста. Она стремилась к независимости и стала проявлять интерес к молодым людям. В 15 лет она начала курить и узнала, что такое иметь 10-летнюю сестру. «Если она бывала несправедлива ко мне, я говорила, что расскажу родителям о курении, — вспоминает Мона. — Но Агнета старалась подкупить меня и давала мне несколько крон за молчание. Таким образом я заработала по меньшей мере 50 крон».

Мона также следила за сестрой, когда та отправлялась на танцы, сказав родителям, что идет в кино. Используя угрозы вперемежку с мольбами, Агнете с трудом удавалось уговорить Мону не выдавать ее. «Но больше всего я повеселилась, когда Агнета стала встречаться с мальчиками. Мы с подругами крались за ней и обнаруживали свое присутствие в тот момент, когда она начинала обниматься и целоваться с парнем. Нам доставляло огромное удовольствие наблюдать их смущение и злость».

Окончив начальную среднюю школу летом 1965 года, Агнета решила не продолжать образование и устроилась работать в офис местной автомобильной фирмы. Ей никогда не забыть долгие утренние походы до ее работы. Ей было безразлично, чем заниматься, лишь бы она могла посвящать свободное время музыке. В выходные она иногда пела с различными оркестрами в Йончепинге. Большой успех пришел к ней через год после окончания школы.

Летом 1966 года танцевальный оркестр Бернта Энгхардта из соседнего города Хускварна вернулся после длительного пребывания в Берлине. Первоначально состоявший из восьми членов, оркестр начал публичные выступления в 1964 году и постепенно стал самым популярным танцевальным бэндом в округе. К 1965 году его состав сократился до шести человек плюс певица Агнета Десильва, которая иногда разбавляла преимущественно инструментальные выступления оркестра вокальными номерами.

«У нас было довольно много работы, и в конце концов мы оказались на этой американской военной базе в Берлине, — вспоминает Бернт Энгхардт. — Там хотели слушать музыку соул, поэтому мы пытались играть в этом стиле. Мы часто ходили по дискотекам и клубам и слушали другие группы».

К моменту возвращения Энгхардта в Швецию между Агнетой Десильвой и гитаристом возникли романтические отношения, и они решили покинуть оркестр. Вместо гитариста был приглашен органист, но оставалась проблема с певицей. «Кто-то из ребят вспомнил о девичьем трио из Йончепинга, выступавшем в клубах и на вечеринках, — вспоминает Энгхардт, — одной из них была Агнета Фельтскуг, и мы пригласили ее прийти на прослушивание. Не помню, чтобы мы еще кого-нибудь прослушивали. Агнета нам понравилась сразу».

Особенно сильное впечатление на музыкантов произвела способность Агнеты быстро заучивать как мелодию, так и текст песни. Это было важно, потому что ей предстояло разучить большую часть репертуара мисс Десильвы. «У Агнеты не получались латиноамериканские песни вроде «La Bamba», но остальной материал не представлял для нее никакого труда».

По словам Энгхардта, Агнета без труда адаптировала свой мягкий голосок к таким вещам, как «Sunny» и «Hallelujah I Love Him So». Что еще более удивительно, она исполняла ведущий вокал в соул-номере Джеймса Брауна «I Got You (I Feel Good)». «Она звучала великолепно, — подтверждает Бернт. — Нас восхищало ее умение исполнять подобные вещи».

Еще одно преимущество Агнеты заключалось в том, что им не нужно было печатать новые афиши. Они просто заклеили ее фотографиями фотографии ее предшественницы, а имя осталось то же самое. После серии репетиций 17 сентября 1966 года в городе Карлсхамн состоялся дебют Агнеты.

«Поначалу она пела немного, — говорит Энгхардт. — Примерно каждую четвертую песню». К традиционному репертуару оркестра она добавила несколько джазовых номеров, а также неизбежные шведские и европейские шлягеры. «Все зависело от места выступления. Фактически получалось так, что для каждой площадки существовал свой репертуар».

Агнета была на седьмом небе от счастья, что ее выбрали новой певицей такого известного оркестра, однако другие члены семьи Фельтскугов выражали по этому поводу озабоченность. «Мне пришлось вести длительные переговоры с ее родителями, поскольку они желали выяснить, кто я такой, -говорит Энгхардт. — Они беспокоились, а кто бы на их месте не беспокоился? 16-летняя девушка ездит с молодыми парнями в автомобиле по всей Швеции».

Перед несколькими первыми выступлениями Ингвар Фельтскуг провожал свою дочь до автомобиля, дабы ребята не забывали, что у Агнеты имеется отец, способный в случае необходимости защитить ее. То ли из-за того, что над ней постоянно висела тень отца, то ли вследствие отсутствия личных симпатий, никаких романов между Агнетой и членами оркестра не было. «Я пообещал Ингвару следить за ситуацией и держал свое слово», — говорит Бернт.

Прошло немного времени, и Ингвар перестал слишком сильно тревожиться по поводу путешествий Агнеты с музыкантами Энгхардта. Имея за плечами опыт сценической деятельности, он поощрял занятие своей дочери. Сложнее обстояло дело с матерью. «Сколько было бессонных ночей, когда я лежала в постели и ждала: три часа, четыре часа — когда же она, наконец, вернется? Будучи матерью, я не могла ей ничем помочь», — вспоминает Биргит Фельтскуг.

Биргит также опасалась, что это будет создавать для Агнеты слишком большую нагрузку с учетом того, что с понедельника по пятницу она работала в автомобильной фирме. Молодая девушка должна иметь время для отдыха, проводить время с подругами и развлекаться, настаивала она. Но Агнета была настроена решительно: «Нет, я буду петь».

Работа с оркестром Энгхардта не мешала ей и дальше заниматься сочинительством, и к концу 1966 года ее каталог включал уже более дюжины песен. Судя по композициям, написанным Агнетой в тот период, ее творчество все еще испытывало сильное влияние репертуара Конни Фрэнсис. Ее воображение поражали отнюдь не быстрые хиты Фрэнсис, такие, как «Stupid Cupid» и «Lipstic On Your Collar», а сентиментальные, слезливые баллады о разбитых сердцах и недоступных предметах вожделения.

«Люди часто бывают несчастливы в любви в этот период жизни, — размышляет она. — В такие моменты хочется выразить свои чувства. Я писала свои песни, когда испытывала грусть, и мне всегда становилось легче».

Какое-то время Агнета встречалась с парнем по имени Бьерн Лилъя, их отношения с самого начала были очень неровными. «Как правило, инициатором ссор была я, но потом жалела об этом, и мы мирились».

Однажды, когда между ними произошел очередной разрыв, глубоко опечаленная Агнета сидела за фортепьяно и перебирала клавиши, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. Неожиданно из-под ее пальцев полилась мелодия. Через полчаса были готовы слова и музыка песни, которую она назвала «Jag var sa каг» («Я так была влюблена»), хотя этих слов не было в тексте. Получилась медленная, грустная баллада, в которой явственно ощущалось влияние Конни Фрэнсис.

Агнета была очень довольна этой композицией, но только спустя несколько месяцев сказала о ней Бернту Энгхардту. Ее стремление сочинять музыку и самовыражаться в музыке зачастую ограничивалось врожденной робостью и отсутствием веры в себя. В то время как молодые парни могли черпать вдохновение в творчестве таких авторов, как Леннон и Маккартни, у 16-летних девушек в середине 60-х было крайне мало примеров для подражания.

Наконец она набралась смелости и сыграла песню во время репетиции оркестра. Сев за фортепьяно, она набрала в легкие побольше воздуха и начала петь. «Она очень стеснялась ,- вспоминает Бернт Энгхардт,-но мы сказали ей: «Это отличная песня! Мы сделаем для нее аранжировку и включим ее в наш репертуар».-«Нет, не надо...» - ответила она, -«Обязательно включим. Эта вещь может попасть в чарты».

Музыканты принялись за работу. Органист Бертил Бодал внес изменения в гармоническую структуру песни, а саксофонист Том Эдберг написал партию духовых джазовой вставкой в середине. «Jag var sa каг» прозвучала со сцены. «Поначалу песня не вызвала особого ажиотажа, - говорит Бернт. — Когда вы играете танцевальную музыку, у вас всегда имеется «первая песня», которая исполняется, чтобы завести публику. Прошло немало времени, прежде чем мы начали использовать ее в этих целях».

Примерно в то же самое время Бернт Энгхардт начал поиски звукозаписывающей компании для заключения контракта. Его жена являлась двоюродной сестрой бывшего рокера Литтл Герхарда, а ныне продюсера звукозаписывающей компании Cupol Records Карла-Герхарда Лундквиста. Бернт позвонил Лундквисту в Стокгольм и спросил, может ли он прислать ему пленку.

«Он сказал, что могу, но сразу предупредил, что шанс у нас есть только в том случае, если это наш собственный материал. Мы послали пленку, и вскоре получили от него письмо, в котором он писал, что ему не очень понравился голос девушки: «Она слишком молода и звучит так, словно простужена». Но при этом добавил, что нам следует сделать еще одну попытку, когда у нас появится другой оригинальный материал».

Весной 1967 года Бернт Энгхардт и Бертил Бодал получили предложение войти в состав другого, более профессионального бэнда и ушли из оркестра. Агнета и оставшиеся продолжали выступать и даже сохранили фирменное название: оркестр Бернта Энгхардта. Незадолго до ухода Бернта они записали на принадлежавший ему магнитофон «Grundig» свой текущий репертуар в музыкальной студии школы города Хускварна. К тому времени «Jag var se каг» уже входила в их репертуар. Спустя несколько месяцев эта пленка тоже была отослана Карлу-Герхарду Лундквисту.

Продюсер не проявил особого энтузиазма и в отношении этой записи. «Музыка была так себе, не хорошая и не плохая», — вспоминает он сегодня. Но, к счастью, песни оркестра Бернта Энгхардта были записаны только на левом канале, а на правом звучала запись со второй стороны пленки. Внимание Лундквиста привлекла обратная запись девичьего вокала и партии фортепьяно на правом канале. Он перевернул пленку и внимательно прослушал вторую сторону. Девушка исполняла песню, называвшуюся «Utan dej» («Без тебя»). Лундквист воспрял духом — это было уже кое-что. Однако он не имел понятия, кто эта девушка; ее пение не было похоже на вокал штатной вокалистки оркестра Бернта Энгхардта.

Случилось так, что несколько частных записей собственных песен Агнеты оказались на пленке с музыкой оркестра. Разница между энергичным вокалом этих песен и ее же маловыразительным пением в записях оркестра была ощутимой. «Голос на второй стороне пленки был именно то, что нужно. Он полностью соответствовал стандартам того времени, — говорит Лундквист. — Пела она очень хорошо: не скользила по нотам, а словно вколачивала их». Он почувствовал, что может сделать удачную запись с этой певицей, и решил попытаться разыскать ее. В конце концов выяснилось, что на обеих сторонах пленки поет одна и та же девушка. Однако то, что она была прислана Энгхардтом, существенно осложняло ситуацию. С помощью его жены ему удалось узнать имя девушки и номер ее телефона.

Агнета вспоминает: «Этот парень позвонил мне однажды вечером, назвался Литтл Герхардом и спросил, не желаю ли я записаться. У меня в этот момент было небольшое похмелье после праздников, и я решила, что это кто-то из оркестра пытается разыграть меня». Она рассмеялась и ответила: «Да, конечно»,— после чего бросила трубку. С какой стати знаменитый рок-кумир будет звонить какой-то девчонке из Йончепинга?

Лундквист был возмущен ее поведением, но тем не менее позвонил снова и сказал, что он отнюдь не шутит. «Я заявила, что все равно не верю, что он Литтл Герхард, — вспоминает Агнета, — и потребовала доказательств. «Если я отправлю вам обратно пленку и приложу к ней письмо, тогда вы мне поверите?» — спросил он».

Агнета получила пленку, и ей пришлось поверить. «Поначалу все это казалось мне просто невероятным. Я тогда была убеждена, что не способна на что-либо действительно серьезное». Никто не говорил ей, что девушки из маленьких городков не могут быть авторами песен, и все же предложение Лундквиста выходило за пределы ее воображения.

Радость Агнеты была несколько омрачена, когда она узнала о том, что Лундквист собирается записать только ее одну, а не оркестр. «Я попала в весьма щекотливое положение, ведь мне нужно было сказать ребятам, что их записывать не собираются», — вспоминает она.

По словам Карла-Герхарда Лундквиста, глава Cupol Records Хелге Роундквист недолюбливал современную музыку и молодых певцов, и его было нелегко уговорить на заключение новых контрактов. Лундквист дал послушать пленку Агнеты известному аранжировщику Свену-Олофу Валлдоффу. «Он сказал мне: «Она великолепна, вы должны записать ее, и не обращайте внимания на слова старика».

Сеанс записи был назначен на понедельник 16 октября 1967 года в Philips Studio в Стокгольме. Лундквист решил, пользуясь случаем, записать сразу два сингла. В создании трех из этих четырех треков Агнета принимала самое непосредственное участие: слова и музыка «Jag var sa каг» и «Utan dej» принадлежали ее авторству, а к «Folj med mig» — кавер-версий песни «Hello Love» британской певицы Джулии Грант — она написала шведский текст. По чистому совпадению слова четвертой песни были написаны плодовитым Стигом Андерсоном.

От открывавшихся перед нею перспектив у Агнеты кружилась голова. Ее страшила одна лишь мысль о том, что ей придется одной ехать в столицу, где она прежде никогда не бывала. Отец пообещал поехать вместе с ней, и они должны были остановиться у его сестры Май. Ночью перед путешествием в Стокгольм по железной дороге Агнета не могла сомкнуть глаз. Она поднялась рано утром и тщательно привела себя в порядок, чтобы выглядеть как можно более свежей в столь важный для нее день.

Когда Агнета в сопровождении отца переступила порог Philips Studio, она чувствовала себя деревенской девчонкой; «У меня тряслись поджилки, и пришлось принимать таблетки, чтобы хоть немного успокоиться», — вспоминает она. Одетая в зеленое платье в крупный горошек с широкими рукавами в форме колокола и обутая в ботинки, она спускалась по лестнице, крепко вцепившись в руку отца. Из студии до ее слуха донеслись звуки струнных инструментов, записывавшихся для ее песни «Jag var sa kar».

Сердце Агнеты наполнилось радостью, и все ее страхи улетучились, когда она услышала профессиональную аранжировку сочиненной ею песни на фортепьяно. «Это был счастливейший момент в моей музыкальной карьере, — говорила она впоследствии, — музыка звучала именно так, как я ожидала. Свен-Олоф Валлдофф постарался на славу».

Агнета записала проникновенную, очень личную вокальную партию. Карл-Герхард Лундквист вспоминает: «Она точно знала, что делает. Когда я попросил ее прибавить аккомпанемент, она сделала это так, как будто это ей ничего не стоило. Но в то же самое время ей недоставало уверенности. Держалась она робко и безропотно выполняла все, что ей велели. Она никак не могла поверить, что звучит ее собственная песня».

Во время сеанса был сделан фотоснимок для обложки первого сингла. Агнету попросили взгромоздиться на большое фортепьяно. «Я лежала на крышке в томной позе. Это было довольно банально», — вспоминает она. По замыслу фотографа Агнета со своими длинными светлыми волосами и толстым слоем туши вокруг излучавших застенчивость глаз должна была воплощать в себе соблазнительную смесь невинности и игривой сексуальности.

Лундквист и Валлдофф остались чрезвычайно довольны записями. «Если бы Хелге Роундквист отказался выпускать эти треки, мы бы с Валлдоффом выпустили их сами. Мы договорились об этом прямо в студии». Записи были смикшированы и отправлены в офис Cupol Records для одобрения главой компании. «Сначала он категорически от-казался выпускать эти песни, но, когда послушал их, его настроение сразу же изменилось. «Это действительно хорошо, — сказал он. — Эта девушка еще в городе?»» Агнету и ее отца пригласили в офис компании для подписания контракта.

«Президент компании представлял собой воплощение любезности, и все сотрудники проявляли в отношении нас чрезмерную предупредительность, — вспоминает Агнета. -Тем не менее нам было сказано, что Cupol Records нечасто идет на такой риск, выпуская сразу два сингла молодой, неопытной певицы, что явно не способствовало моему душевному спокойствию».

Ингвар Фельтскуг оказался жестким переговорщиком и выторговал невероятно выгодные условия для дебютантки в 1967 году: 75000 крон гарантированной оплаты в год и авторские гонорары в размере 21 оре (0,21 кроны) с каждой пластинки.

Кроме того, в течение нескольких лет он вел все дела Агнеты, включая бухгалтерию и уплату налогов. «Агнета очень радовалась, когда начали поступать первые доходы, вспоминает он. — Она была готова не раздумывая согласиться на любое предложение. «Но, папа, мы никогда не сможем получить больше 800 крон за выступление в субботний вечер», — говорила она. Однако Ингвару удавалось заключать более выгодные сделки.

После подписания контракта с Cupol Records Агнета вернулась в Йончепинг. Она продолжала работать в автомобильной фирме и по два-три вечера в неделю выступать с оркестром Энгхардта. В конце ноября вышел ее дебютный сингл. На его первой стороне была записана «Folj med mig», на второй — «Jag var sa kar». Но внимание продюсеров с радио привлекла ее собственная песня со второй стороны. Она хорошо помнит, как впервые услышала ее по радио. «Однажды утром, когда вся наша семья сидела за столом и завтракала, по радио раздался мой голос. Я взяла транзистор и принялась кружиться по комнате».

Если не считать эпизодических трансляций по радио, с песней поначалу ничего не происходило. Прошло почти два месяца, прежде чем она прошла тестирование в чрезвычайно важном чарте Svensktoppen. «Новичкам в то время трудно было сразу попасть в Svensktoppen,, — вспоминает Карл-Герхард Лундквист. — Мне кажется, звукозаписывающие компании слишком придирались к ним. Они даже могли сказать, что откладывают это на какое-то время».

События начали развиваться только после того, как 10 января 1968 года Агнета дебютировала на телевидении, в шоу Studio 8. Ее аура невинности проникла с экранов телевизоров в тысячи гостиных, и спустя десять дней «Jag var sa kar» прозвучала в Svensktoppen с целью тестирования. Последовала неделя бессонных ночей для Агнеты, готовившейся к худшему. «Я думала, моя песня окажется последней» говорит она.

Во второй половине дня в субботу 27 января Агнете позвонил ведущий шоу Ульф Эльфвинг и сказал, что «Jag var sa kar» заняла третье место — самое высшее среди песен, впервые вошедших в чарт на той неделе. Тут же было записано интервью, вышедшее в эфир на следующее утро. Это придало песне решающий импульс: через неделю она вошла в чарт продаж, сразу поднявшись до шестой позиции, и к концу февраля занимала там уже первое место.

Агнета с трудом верила в происходящее. Когда Ульф Эльфвинг пригласил ее в шоу, она залилась слезами радости. «Для признанного исполнителя хит в Svensktoppen — это, конечно, радостное, но довольно рядовое событие, для меня же тогда это означало все, — говорит Агнета. — Думаю, найдется мало людей, способных представить себе это чувство: вдруг сбывается твоя давняя мечта, и ты почти знаменитость».

У Агнеты началась горячая пора — интервью, выступления на телевидении и радио. «У меня даже нет друга, — говорила она, — поскольку нет времени для общения с ребятами».

Выход ее второго сингла «Utan dej» был намечен на начало февраля. Агнета сочиняла песню для певца Гуннара Виклунда, которую, как она надеялась, он должен был исполнить во время отборочных выступлений шведских претендентов на участие в песенном конкурсе Eurovision (песня «Forsonade» («Помирились») была отвергнута и впоследствии вышла на второй стороне сингла Агнеты). Вскоре после заключения с ней контракта Cupol Records начала переговоры с западногерманскими звукозаписывающими компаниями о выпуске ее пластинок в Западной Германии. Карьера Агнеты набирала обороты.

Как ни странно, но она все еще работала в автомобильной фирме и выступала с оркестром Энгхардта, хотя ей становилось все труднее и труднее справляться со всеми своими обязанностями. «Поездки оркестра становились все более продолжительными. Иногда я возвращалась домой после выступления в пять утра, а к восьми уже шла на работу. Мне не хватало времени для сна, силы мои были на исходе».

Кризис наступил в начале февраля. «Одна из девушек-сотрудниц сказала мне, что у меня очень бледное лицо, и после этого я тут же потеряла сознание». Агнета пришла в себя, когда кто-то помогал ей подняться на ноги. Было очевидно, что она слишком много работает, слишком мало спит и слишком часто курит. Ей пришлось взять отпуск на несколько дней, чтобы отдохнуть.

Ее мать сильно обеспокоилась и поставила перед ней ультиматум. «Она сказала, что мне придется выбрать одно из двух: либо работа в фирме, либо пение. Я выбрала пение и не думаю, что мои родители были очень счастливы по этому поводу». В конце февраля Агнета ушла из автомобильной фирмы.

Первые несколько месяцев дела шли не слишком блестяще. Она продолжала выступать с оркестром Энгхардта, но «Utan dej» через две недели исчезла из чарта Svensktoppen. Третий сингл Агнеты «En sommar med dej» («Лето с тобой», вальс, написанный ее отцом) не появился ни в Svensktoppen, ни в чарте продаж.

Тем временем, несмотря на первоначальное нежелание Агнеты, руководство Cupol Records продолжало исследовать возможности выпуска ее записей в Западной Германии. Многие шведские певицы добивались значительных успехов в этой стране в 60-е годы, и проникновение на западногерманский рынок стало чуть ли не обязательным требованием. «Она была блондинкой и шведкой — а немцы это любили, — поясняет Карл-Герхард Лундквист. — Для них не имело значения, умеет певица петь или нет, лишь бы у нее были длинные светлые волосы. Остального можно было добиться в студии».

Контракт был подписан с Metronome Records, и в мае Агнета уже находилась в студии в Берлине. Обе стороны ее первого сингла были написаны 25-летним автором Дитером Циммерманом, членом трио успешных продюсеров Циммерман — Бушор — Майзель, записывавших Агнету.

Дитер, привлекательный темноволосый, стильный и самоуверенный молодой человек, был очарован светловолосой блондинкой из Швеции. «Я верю в Агнету, — заявил он. — Ее романтический и слегка меланхоличный стиль — именно то, что сейчас пользуется спросом в Западной Германии». Между ними вспыхнула искра, и в скором времени они начали встречаться за пределами студии.

Но у Агнеты были дела в Швеции, не позволявшие ей задерживаться в Берлине. Вернувшись домой, она отправилась в тур по Народным паркам с оркестром Энгхардта. Во вторник 23 мая 1968 года они выступали в небольшом местечке Молилла в области Смоланд. Хотя в силу нового звездного статуса Агнеты в афишах значилось «Оркестр Энгхардта с Агнетой Фельтскуг», их все еще рассматривали в качестве танцевального бэнда. Ожидалось, что они будут играть в течение нескольких часов, тогда как статус звезды предполагал всего лишь 30-минутное выступление.

В тот летний вечер звездами в спортивном парке Молиллы были вечно популярные Hootenanny Singers. Агнета присутствовала на их выступлении в Хускварне несколькими годами ранее. «Все девушки смотрели только на Бьерна. Подруги спрашивали меня: «Правда, он прелесть?» Я же отвечала им, что мне больше нравится Юхан Карлберг. На самом деле, мне больше нравился Бьерн — я просто не хотела соглашаться с подругами».

Бьерн был рад познакомиться наконец с прелестной блондинкой, которую он видел по телевизору. Он прекрасно знал, что ее песня достигла первой позиции в чарте продаж, чем не могли похвастаться даже Hootenanny Singers. Оркестр Энгхардта прибыл в парк Молиллы с большим опозданием, и первую встречу Бьерна и Агнеты едва ли можно назвать приятной. Hootenanny Singers были вынуждены начать выступление раньше запланированного времени в 21.30. «У нас сломался автобус, и они злились на то, что мы опоздали и им пришлось начинать вместо нас», — вспоминает Агнета.

Hootenanny Singers отнеслись к Агнете и ее оркестру с явным пренебрежением. «Мы считали себя артистами, а они были всего лишь танцевальным бэндом, который к тому же доставил нам неудобство. Нам хотелось отыграть выступление и побыстрее убраться оттуда, — Говорит Ханс (Берка) Бергквист. — Помнится, когда Агнета зашла к нам в гардеробную, мы встретили ее очень неласково: «Что тебе здесь нужно? Иди отсюда, певица с танцулек!»

Тем не менее она произвела на Бьерна неотразимое впечатление. «Он был настроен весьма решительно: «Это та девушка, которая мне нужна. Я обязательно займусь ею»,- вспоминает Ханси Шварц. — Он воспользовался первой же представившейся возможностью и поговорил с ней наедине».

Члены оркестра Энгхардта вспоминают, что Агнете тогда не понравились ни Hootenanny Singers, ни Бьерн. Их она называла самодовольными, его — льстецом и лицемером. Сама же Агнета говорит о своем первом общении с Бьерном совершенно иначе: «Я была на седьмом небе. Я видела его несколько раз по телевизору и испытывала к нему симпатию».

Незадолго до этого Бьерн выпустил свой первый сольный сингл «Raring», кавер-версию хита Бобби Голдсборо «Нопеу». Агнета попросила его прислать ей пластинку. «На следующий день мы пошли в музыкальный магазин, купили сингл и отправили ей по почте», — вспоминает Берка. Бьерн вложил в посылку письмо с просьбой о встрече. «Мы потом втайне от всех остальных ездили вдвоем на ее выступление».

В течение того года были и другие встречи: однажды Hootenanny Singers и Агнета принимали участие в одном телевизионном шоу. Но в то время у них было мало возможностей для развития романтических отношений. Кроме того, ее мысли и чувства принадлежали другому.

Дитер Циммерман приехал из Берлина через несколько дней после встречи Бьерна и Агнеты в Молилле и более двух недель ездил с оркестром Энгхардта по Народным паркам. Первый зарубежный сингл Агнеты «Robinson Crusoe» / «Sonny Воу» выходил в Западной Германии в ближайшее время. Они с Дитером решили обменяться песнями: она должна была записать его песню в Западной Германии, а он — попытаться устроить так, чтобы ее песни записала какая-нибудь немецкая певица.

«Robinson Crusoe» получилась довольно средним шлягером и не сумела стать хитом, но это, судя по всему, никак не отразилось на чувствах влюбленных. 22 июля Агнета и Дитер обручились в доме семьи Фельтскуг в Иончепинге. Помолвка была отпразднована кофе и шампанским, а Дитер остался в Швеции до середины августа. Известие об этом разбило надежды Бьерна. «Я стремился сблизиться с ней, но потом прочитал в газете о ее помолвке», — вспоминает он.

Менее чем через год после дебютной записи Агнеты ее мечта стать шведской Конни Фрэнсис, казалось, вот-вот воплотится в реальность. Она была успешной певицей и автором песен, и первый же ее сингл с собственноручно написанной песней поднялся на вершину чарта продаж. К тому же у нее имелся молодой, симпатичный жених, и перед ней открывались весьма заманчивые перспективы как в Швеции, так и в Западной Германии.

30 сентября закончился тур по Народным паркам, а вместе с этим завершилось пребывание Агнеты в составе оркестра Бернта Энгхардта, после чего их пути разошлись. Словно в честь обретения ею независимости ее пятый сингл «Allting har forandrat sig» («Все изменилось»), чье авторство принадлежало Карлу-Герхарду Лундквисту, стал крупным хитом в Svensktoppen и чарте продаж.

Агнета решила переехать в Стокгольм. Она остановилась в доме Ларса-Юхана Роундквиста, сына главы Cupol Records Хелге Роундквиста. «Мне было восемнадцать лет, когда я поселилась в столице, — вспоминает она. — Это был довольно отчаянный шаг, и сейчас я удивляюсь своей смелости. Откуда мне было знать, что все будет хорошо. Была ли это наивность? Однако я никогда не испытывала страха, приступая к работе. Один шаг естественным образом следовал за другим. Я была счастлива. У меня все получалось».

Агнета приняла участие в трехнедельном совместном туре с несколькими другими популярными шведскими исполнителями. Перед началом тура она записалась в школу актерского мастерства, дабы усовершенствовать свое искусство сценического движения. Во время тура был отснят короткий документальный фильм, и его кадры, на которых Агнета выступает в качестве бэк-вокалистки с одним из певцов, продемонстрировали, что она явно нуждается в этом. Она отдавала предпочтение волнообразным жестам руками, в то время как ее хореография оставляла желать лучшего.

Агнета с трудом приспосабливалась к жизни записывающейся звезды и профессиональной артистки. «Мои мечты сбылись, но я ежедневно следила за тем, чтобы мною не овладели самодовольство и успокоенность», — говорит она. Молодой девушке из провинции было нелегко вписаться в среду стокгольмского шоу-бизнеса. Многие его представители, обманутые наивной внешностью, поначалу обращались с Агнетой покровительственно, но, узнав ее получше, резко меняли свое отношение к ней.

«Невысокий рост и светлые волосы вовсе не означают, что девушка абсолютно глупа, — говорит она. — Люди качают головами и заявляют: «Ты так молода, едва ли в твоей голове есть что-нибудь». Я это очень не люблю». Ее также очень оскорбляло, когда кто-нибудь выражал сомнение в том, что она сама сочиняет песни.

Певец Hep Stars живо помнит свою первую встречу с Агнетой вскоре после ее переезда в Стокгольм. «Она разговаривала, как обычно разговаривают парни. В то время среди девушек не было принято ругаться и употреблять крепкие выражения. Помнится, я подумал: «Это действительно крутая девчонка, она сама знает, что нужно делать». Только будучи такой, как она, и можно было утвердиться в столь юном возрасте в музыкальном бизнесе».

Несмотря ни на какие трудности, Агнете нравилось быть знаменитостью. Она не переставала изумлять своих друзей, которые появились у нее во множестве. «Они водили меня на вечеринки и всячески помогали мне. Ходить на вечеринки — это очень важно. Нужно постоянно быть на виду, иначе люди забудут о твоем существовании».

На протяжении осени 1968 года, наряду с выступлениями тура и уроками в школе актерского мастерства, продолжались ее роман и сотрудничество с Дитером Циммерманом. В конце года вышел еще один немецкий сингл с пустой, бессодержательной песней «Senor Gonzales», которая спустя несколько месяцев ненадолго появилась в нижней части чартов. Агнета была озабочена по поводу своего немецкого материала. «Я старалась убедить немцев позволить мне записывать мои собственные песни, но они меня не слушали. Подбиравшиеся ими песни были просто ужасны, и ни одна из них не стала хитом».

В конце 1968 года Агнета выпустила свой первый альбом. Он включал материал с ее пяти шведских синглов и еще две песни. С точки зрения авторства это был впечатляющий дебют. В девяти песнях из двенадцати она выступала в качестве композитора или автора текста либо и того и другого. Три песни, сочиненные исключительно ею, принадлежали к лучшим на альбоме. При всей их наивности было очевидно, что они исходят от сердца. Однако четыре песни, написанные совместно с Дитером Циммерманом — его музыка, ее стихи, звучали весьма неубедительно: их мелодии напоминали традиционные немецкие шлягеры, а тексты были либо глупо-сентиментальными, либо откровенно фантастичными.

«Многие стихи просто отвратительны, — признавала она впоследствии. — Меня извиняет только моя молодость. Когда я слышу «Skal kara van» («Выпьем, дорогой друг») и «Snovit och de sju dvargarna» («Белоснежка и семь гномов»), мне хочется умереть, настолько ужасны их тексты».

Ей недоставало опыта, но таланта и энтузиазма было в избытке. На этом раннем этапе своей карьеры Агнета постоянно писала песни. «Идеи рождались всюду — в городе, в автобусе, едущем к месту очередного выступления. Я едва успевала доставать бумагу и ручку», — вспоминает она. Когда у нее бывало настроение, она зажигала две свечи — преимущественно красные — и садилась за фортепьяно. Это создавало подходящую атмосферу для превращения идей в мелодии, но, как правило, грустные.

Она осознавала, что между ее живой натурой и меланхоличной тональностью ее песен существует резкий контраст. «Я писала много веселых песен, но, похоже, публика предпочитала мои более печальные мелодии», — говорит она. Это подтвердилось, когда она записала одну из своих наиболее бойких композиций. Песня «Tag min hand lat oss bli vanner» («Возьмемся за руки») пролежала на полке несколько месяцев и в конечном итоге была использована для второй стороны сингла.

Хотя дух творческого созидания бил у Агнеты через край, большинство ее записей, последовавших за первым альбомом, несли на себе печать влияния Дитера Циммермана и его команды — а их не интересовали ее песни. Весной и летом 1969 года она выпустила еще два сингла в Западной Германии. Один из них, «Concerto d'amore», ненадолго появился в чартах. В июне она приняла участие в конкурсе шлягеров в Берлине с песней Дитера «Wer schreibt heut' noch Liebesbriefe» («Почему любовь сегодня пишет письма»), но не дошла до финала.

Даже в Швеции почти все песни, выпускавшиеся Агнетой, являлись композициями Дитера, к которым она писала тексты. С позиций сегодняшнего дня вполне очевидно, что влияние на ее творчество немцев вообще и Дитера в частности носило откровенно отрицательный характер. В Западной Германии пластинки Агнеты так и остались незамеченными, а в Швеции лишь один ее сингл ненадолго попал в Svensktop- реп. Этот небольшой успех выпал на долю песни «Fram for svenska sommaren» («Перед началом шведского лета»). Весьма примечателен комментарий Агнеты по этому поводу десятилетие спустя: «Неужели я когда-то записала это? Некоторые вещи не оставляют в памяти никакого следа».

Ее отношения с Дитером, основывавшиеся на любви и музыкальном творчестве, довольно быстро дали трещину. Минуло шесть месяцев после помолвки, а они все еще не могли решить, где им жить. «Дитер настаивал, чтобы я переехала в Германию, а мне не хотелось. Он с таким же успехом мог бы переехать в Швецию», — говорит Агнета. Никто не желал уступать.

К тому же Агнету стал угнетать диктат Дитера в работе. Карл-Герхард Лундквист вспоминает, что Агнета принадлежала к той категории исполнителей, которые точно знают, какие песни они хотят записывать, а какие нет. «Я встречался с Дитером Циммерманом пару раз, и он произвел на меня приятное впечатление. Но было совершенно очевидно, что именно он решает, какие песни следует записывать».

Разрыв становился неизбежным, а физическая дистанция не способствовала стремлению к компромиссу. «Мы виделись редко и поэтому ревновали и подозревали друг друга. Нам никак не удавалось договориться о дате свадьбы, но мы приобрели кое-какие вещи для нашего будущего дома. Но спустя некоторое время мы поняли, что нам лучше разорвать помолвку. Поначалу я переживала: все же нас кое-что связывало».

К весне 1969 года Агнета вновь стала свободной и благодаря этому получила возможность принимать самостоятельные решения. Она продолжала писать песни, и ее даже иногда просили сочинять материал для других исполнителей. Певец Ханс Смедберг, новый клиент Cupol Records, записал одну из ее песен на своем дебютном сингле. Летом Агнета планировала отправиться в тур по Народным паркам вместе со Смедбергом и известным комиком.

4 мая она должна была начать сниматься в телевизионном шоу. Среди его участников было несколько популярных шведских исполнителей того времени. Но одно имя в списке заставило забиться ее сердце. Судьба дарила ей возможность довольно длительного общения с Бьерном Ульвеусом.

Глава 9

На первый взгляд, вторая половина 60-х была для Hootenanny Singers периодом сравнительного процветания. Личные планы членов группы на будущее не мешали им ездить в туры и выпускать хиты. Четверо молодых людей, как и прежде, были хорошими друзьями, но если некогда они представляли собой сплоченный коллектив, то теперь все явственнее прослеживалась тенденция к взаимному отдалению. Что касается Бьерна Ульвеуса, он был полон решимости в любом случае остаться в музыкальном бизнесе. «Мне очень хотелось, чтобы все это продолжалось, — говорит он, — Помнится, сидя в автобусе, везущем нас на выступление, я думал: «Это не может кончиться, мы должны записать еще один хит, и тогда продержимся еще сезон».

Осенью 1967 года, когда остальные члены группы учились в разных городах юга Швеции, Бьерн окончательно перебрался из Вестервика в Стокгольм. Он начал изучать экономику, статистику и право в Стокгольмском университете, поселившись вместе с Хансом (Беркой) Берквистом в съемной однокомнатной квартире в центре городе. Учеба мало увлекала Бьерна, и его переезд в столицу был связан, главным образом, со стремлением находиться поближе к инфраструктуре музыкальной индустрии. Он как никогда горел желанием работать в студии, чего нельзя было сказать об остальных членах Hootenanny Singers.

Их версия хита «Green Green Grass Of Ноmе», записанная в начале 1967 года, стала поворотным пунктом в истории группы. Стиг и Бенгт решили, что песни подобного стиля помогут Hootenanny Singers обрести себя и поддержать свой престиж. Бьерн, признававший коммерческие перспективы этого направления, поддержал их, и до конца десятилетия они записывали в основном кавер-версии хитов американской поп-музыки и кантри.

Тони Рут и Юхан Карлберг отнеслись к этим переменам с безразличием — по крайней мере, они не высказывались против, — но Ханси Шварц встретил их в штыки. В студии часто возникали ожесточенные споры. «Ханси считал, что я придаю слишком большое значение коммерческой стороне творчества и что нам следует сохранить прежний стиль, — говорит Бьерн. — Но он оказался в одиночестве, поскольку Тони и Юхана это ничуть не волновало, а Стиг и Бенгт были на моей стороне».

В принципе, Ханси не возражал против увлечения Бьерна поп-музыкой, но полагал, что Hootenanny Singers должны оставаться преимущественно фолк-группой. Напряжение достигло предела, когда Стиг предложил записать песню, одно упоминание которой вывело Ханси из себя. Он пригрозил уйти, и от этой идеи пришлось отказаться. «Однако я был одинок в своей борьбе и, разумеется, потерпел поражение;!- говорит Ханси. — Мне было очень грустно. В некоторых из этих записей я даже слышал в своем голосе меланхоличные нотки».

Тем не менее связь с музыкальными корнями Hootenanny Singers сохранялась, и в каждый альбом включались несколько фолк-номеров вроде «The Long Black Veil» и «Greenback Dollar» — главным образом для того, чтобы подсластить для Ханси горькую пилюлю. Вполне естественно, что по мере смещения стилистики группы в сторону кантри и шлягеров один лишь Бьерн работал в студии с подлинным энтузиазмом.

Тем временем за микшерным пультом в Metronome Studio появился новый инженер с румяным лицом. 23-летний молодой человек пришел сюда незадолго до начала записи альбома Hootenanny Singers 1967 года «Civila». Майкл Б. Третов, которому впоследствии суждено сыграть важную роль в истории Abba, вспоминает: «Единственным человеком, работавшим понастоящему, был Бьерн. Остальные жевали сэндвичи, пили пиво и листали порножурналы. Бьерн пытался их расшевелить, не уставая повторять, что нужно делать дело. Было видно, что он получает от работы в студии истинное удовольствие».

Несмотря на отсутствие интереса к работе у остальных членов группы, несколько их кавер-версий американской поп-музыки и кантри стали хитами. Наибольшего успеха достигла «Borjan till slutet» (шведская версия песни «Almost Persuaded»), вошедшая в Top Five, в которой сохранился прежний дух группы.

Репертуар из кантри-баллад вполне соответствовал тому направлению, которого придерживалась в то время группа. Во многих отношениях американская музыка кантри была близка к европейской шлягерной музыке. И для той и для другой были характерны незатейливые, почти народные мелодии с сентиментальными аранжировками и тексты, посвященные обыденным заботам простых людей. Спустя несколько лет на вопрос американских журналистов, какое определение они дали бы понятию «шлягер», Бьерн, Бенни и Стиг ответят: «Кантри с немецким битом».

Как и в большинстве песен Hootenanny Singers того периода, в «Borjan till slutet» звучит ведущий вокал Бьерна. Поскольку Бьерн жил в Стокгольме, выполняя функции представителя группы в их отношениях со Стигом и Бенгтом, начало его сольной карьеры оставалось лишь вопросом времени.

Она началась в апреле 1968 года, когда вышел его первый сольный сингл «Raring», шведская версия песни «Нопеу». Он стал хитом и попал в Тор Теп. Бьерн продолжал записываться сольно параллельно с работой с Hootenanny Singers до конца 1969 года, выпуская кавер-версии таких песен, как «Harper Valley Р.Т.А.» и «Where Do You Go To (My Lovely)».

На второй стороне ,«Raring» была записана собственная вещь Бьерна «Var egen sang» («Наша песня»). Несколько его композиций вошли в альбом Hootenanny Singers 1969 года — Бьерн не расстался с амбициями в отношении сочинения песен, несмотря на то что все попытки ребят стать поп-группой терпели неудачу. Его первый опыт соавторства, если не считать Бенни, имел место весной 1969 года: на второй стороне одного из его синглов была записана песня «Gomt ar inte glomt» («Спрятано, но не забыто»), текст которой написал Стиг Андерсон.

Репертуар Hootenanny Singers во время тура по Народным паркам в 1969 году состоял из его сольных хитов. Ханси и Тони даже написали на него пародию, в которой он подвергался нападкам за поползновения к сольному творчеству. Группа также исполняла версию «Ljuva sextital», сочиненную Бьерном и Бенни, но так никогда и не записанную Hootenanny Singers.

Последний сольный сингл Бьерна Ульвеуса «Partaj-aj-aj», оригинальная композиция Андерссона — Ульвеуса, была включена в альбом Hootenanny Singers «Ра tre man hand». Этот альбом был выпущен в декабре 1969 года, и из его названия («Группа из трех человек») явствует, что в группе осталось три члена, поскольку незадолго до этого Юхан Карлберг покинул ее, чтобы заняться делами автомобильной фирмы своего отца (Юхан Карлберг умер от сердечного приступа в августе 1992 года). Продвижение Стигом и Бенгтом Бьерна в качестве сольного исполнителя достигло кульминации в этом альбоме, на обложке которого значилось: «Hootenanny Singers и Бьерн Ульвеус».

Было очевидно, что группа выдохлась, что у них не осталось творческих сил и что они не умеют правильно подбирать песни. Состоявший из таких невыразительных вещей, как кавер-версия «Wichita Lineman» и крайне неудачный вариант «Maxwell's Silver Hammer» Beatles, этот альбом оказался самой неуклюжей попыткой проникновения на рынок американской поп-музыки — даже Бьерн признавал это. «Это был действительно очень плохой, вымученный альбом. Мне это стало ясно, едва лишь я взглянул на перечень треков», — говорил он впоследствии. Никогда за всю их карьеру не было у Hootenanny Singers столь провального альбома: только две его песни появились в нижней части Svensktoppen.

Тем не менее, несмотря на внутренние противоречия и отдаленность Ханси и Тони от музыкального бизнеса в Стокгольме, членов группы все еще многое связывало. И невзирая на неудачи последнего времени, спрос на записи Hootenanny Singers все еще держался. Они решили продолжать карьеру как студийная группа: незадолго до выхода альбома «Ра tre man hand» было объявлено, что Hootenanny Singers прекращают гастрольную деятельность.

На протяжении следующих нескольких лет они будут выпускать альбомы с фолк-музыкой и песнями определенных композиторов — что у них с большим успехом получалось в 1965—1968 годах. Стиг настаивал на том, что группа должна продолжать записывать европейские шлягеры, на которые он приобретал права, но они выходили лишь время от времени на синглах.

Бьерн все больше убеждался в том, что Hootenanny Singers топчутся на месте. Единственной отдушиной для него было сотрудничество с Бенни Андерссоном, во многих отношениях компенсировавшее отсутствие энтузиазма у членов группы. Спустя два года после их первого опыта совместного сочинительства, осенью 1968 года, Hep Stars записали вторую композицию Андерссона — Ульвеуса. Баллада «А Flower In My Garden», хотя и не призванная штурмовать чарты, получилась более удачной, нежели их первая попытка соавторства двухлетней давности. Песня с второй стороны одного из синглов Hep Stars, она не оставила заметного следа в истории поп-музыки, но для Андерссона и Ульвеуса стала отправной точкой регулярного партнерства соавторов.

В то же самое время Бьерн выступал с Hep Stars в качестве временного гитариста. В течение короткого тура по Финляндии в начале 1969 года радость от сознания того, что он вновь играет поп-музыку, да еще вместе с Бенни, стала сигналом, которого он так долго ждал. Бьерн решил бросить учебу и посвятить все свое время музыкальному бизнесу.

Еще посещая лекций в университете, он устроился на работу в компанию Sweden Music, так как хотел познакомиться с музыкальным бизнесом изнутри. Его снимки продолжали украшать обложки молодежных журналов, пластинки, как сольные, так и Hootenanny Singers, регулярно появлялись в чартах, а в это Время Бьерн сидел в офисе, заполняя карточки авторских прав и выполняя другую бумажную работу. «Это был исключительно его собственный выбор; он начал интересоваться деловой стороной музыкального бизнеса, — говорит Берка. — Стиг признавал его таланты и, как мне кажется, видел в нем своего преемника или, по крайней мере, неотъемлемую часть Polar Music».

Интерес Бьерна к музыкальному бизнесу часто проскальзывает в его интервью того периода. В них он рассказывал, как они вместе со Стигом отыскивают новые песни для записи, как бывает порой трудно договориться появлении на телевидении. «Приходится умолять, стоя на коленях, а если вам не удастся организовать рекламу пластинки на телевидении, ее не имеет смысла выпускать», — сказал он в одном интервью. Из другого читатели узнали, что «нужно смотреть на все с коммерческой точки зрения, предлагать людям то, что они хотят, и игнорировать музыкальных снобов вроде Fugs и Mothers of Invention». Что ж, у главы Sweden Music появился достойный последователь.

Тони и Юхан были женаты, Ханси — помолвлен. Таким образом, 23-летний Бьерн оставался единственным холостяком в Hootenanny Singers. Но хотя он и ценил преимущества своего положения, ему все чаще приходили мысли о семейной жизни. До сих пор все предпринимаемые им попытки оказывались безуспешными. «Нелегко жить с девушкой, которая должна подниматься с постели в семь утра, чтобы идти на работу, в то время как ты приходишь домой далеко за полночь после вечеринки. Я пробовал, но у меня ничего не получалось».

Целых девять месяцев в 1968 году Бьерн встречался с девушкой по имени Марианна Окерман, но, хотя у них даже брали интервью как у пары, он постоянно подчеркивал, что у него вполне современные взгляды на взаимоотношения полов. «Мы встречаемся тогда, когда нам заблагорассудится. Но у нас нет никаких обязательств друг перед другом, и каждый волен делать то, что хочет, — говорил он. — Придет время, и мы поженимся. Для меня нет никакой разницы, женат я или нет... Свидетельство о браке не делает человека более влюбленным или заботливым». К концу года они расстались.

«Когда кто-нибудь из моих знакомых женился, я всегда испытывал облегчение от сознания того, что до сих пор могу делать то, что мне хочется, — вспоминает он. — Я встречался с многими девушками, но знал, что ни одна из них мне не подходит. У меня были очень высокие запросы».

Между тем он продолжал свою музыкальную карьеру, со всеми ее взлетами и падениями, берясь за любую работу, лишь бы оставаться на виду. Весной 1969 года его пригласили принять участие в съемках телевизионного шоу, посвященного памяти недавно умершего автора шлягеров Жюля Сильвана. Песни, выбранные для исполнения, были довольно старомодными, и Бьерн впоследствии считал свое участие в шоу неудачей.

Съемки проводились на открытом воздухе в различных местах по всей Швеции. Они начались 4 мая и продолжались до конца месяца. Хотя большинство песен являлись сольными номерами, при их исполнении остальные артисты выполняли роль бэк-вокалистов или «актеров» в постановочных сценах. Таким образом, запись и съемка песни требовали присутствия почти всех участников.

Это дало Бьерну возможность вновь попытать счастья с очаровательной блондинкой Агнетой Фельтскуг, также участвовавшей в съемках. Агнета, как и Бьерн, была рада этой возможности развить чувство взаимной симпатии, возникшей годом ранее в Народном парке.

Окончательное и бесповоротное осознание того, что они влюблены друг в друга, пришло к ним, когда группа находилась в Кунгсхамне, на западном побережье Швеции, всего в паре миль от того места, где Бьерн провел первые годы своей жизни. Среди номеров, снятых в Кунгсхамне, была версия Бьерна песни «Titta in i min lilla kajuta» («Загляни в мою маленькую каюту»). Бьерна снимали стоящим на палубе рыболовецкой шхуны и поющим песню, а одной из девушек, которые «заглядывали в его маленькую каюту», являлась Агнета. Никаких сомнений относительно их взаимных чувств уже не оставалось, когда он перед камерами поднял ее на борт и поцеловал в лоб.

В том же месте снималась песня «Varkanslor» («Весенние чувства»), которую исполняла вся группа. Согласно сценарию артисты должны были идти по дороге, держась за руки. Бьерн не упустил случая завладеть рукой Агнеты. «Неожиданно Бьерн появился рядом, — вспоминает она, — и тогда я поняла, что назад пути нет»

Стояла ранняя весна, было ветрено и холодно, несмотря на яркое солнце, но от артистов требовалось быть легко одетыми для создания летней атмосферы. Агнета, на которой были желтая майка и джинсы, не сопротивлялась попыткам Бьерна согреть ее. «На следующий день было так же прохладно, и Бьерн продолжал согревать меня», — вспоминает она.

Во время перерыва между съемками Бьерн пригласил Агнету прогуляться. Ее чувства по отношению к нему были очевидны, но он боялся, что она все еще видится с Дитером Циммерманом. «Газеты ничего не писали о расторжении нашей помолвки, и поэтому мне нужно было как можно быстрее рассказать об этом Бьерну», — говорит она. Между ними больше не было никаких препятствий, и после завершения съемок шоу они начали встречаться. Берка съехал с квартиры, которую они делили с Бьерном, и Агнета стала часто появляться там.

Несмотря на все их попытки сохранить роман в тайне, в июле 1969 года о нем раструбила пресса. Это была сенсация: один из самых завидных женихов шведского музыкального бизнеса завел романтические отношения с молодой певицей, восходящей звездой. На страницы газет хлынул поток интервью. «Первое, на что я обратила внимание при встрече с Бьерном, были его глаза, - откровенничала Агнета. — Когда он смеется, вокруг глаз у него образуются такие милые морщинки, перед которыми трудно устоять».

Они оба говорили, как это здорово, когда близкий человек имеет с тобой много общего и работает в той же сфере. Однако уже тогда было ясно, что их отношения будут отнюдь не гладкими — по тем же самым причинам. По, их собственному признанию, они ссорились практически по любому поводу. «Агнета — индивидуалистка и очень упряма, точно так же, как и я, — говорил Бьерн. — Мы часто приходили к компромиссам, иначе у нас вообще ничего не получилось бы».

Агнета настороженно относилась к поступавшим со стороны предложениям о музыкальном сотрудничестве с Бьерном. «Наши отношения непременно испортились бы, — говорит она. — Мы оба вспыльчивы, и на сцене полетели бы искры. Поэтому мы боялись работать вместе».

Агнета категорически не желала быть «одной из тех, кто постоянно выходит замуж и разводится». Она уже однажды обожглась с Дитером Циммерманом и не стремилась повторять ошибку. «Я хочу пожить в свое удовольствие до замужества, — говорила она.- В следующий раз я обменяюсь кольцами с тем, в ком буду уверена».

Осенью 1969 года дела Бьерна складывались прекрасно. У него была новая подруга которую он любил, как никого прежде. «На сей раз это серьезно», — говорил он журналистам. Одновременно с этим крепки его дружба и сотрудничество с Бенни.

После череды бурных событий в жизни Бенни Андерссона тоже все наладилось. Еще в 1966 году, как и Бьерн, он являлся одним из самых завидных женихов Швеции. В силу музыкального таланта, природного обаяния и статуса «второго по привлекательности члена группы» Бенни представлял собой бесценное сокровище для Hep Stars.

Но его быстрое возвышение в качестве музыкального руководителя группы отнюдь не было запланированным и произошло естественным образом. «К этому меня привела цепь случайностей и совпадений, — говорил он спустя десятилетие. — У меня никогда не было цели стать звездой, все происходило само собой».

Свенне Хедлунд, таюке имевший немалый вес в группе, признает исключительное дарование Бенни. «Я всегда слушал его и в большинстве случаев соглашался с ним. Будучи самоучкой, он, тем не менее, пользовался непререкаемым музыкальным авторитетом».

Поскольку Hep Stars имели огромный успех, Бенни и его товарищи могли позволить себе жить жизнью настоящих поп-звезд. Сам Бенни владел «Фордом-Мустангом», пятикомнатной квартирой в центре Стокгольма и имел возможность выбирать себе девушек — короче говоря, жаловаться ему было не на что.

Они решили, что часть зарабатываемых ими денег следует использовать на создание собственной компании. Таким образом в июне 1966 года была основана организация, получившая название Hep House. Подобно возникшей двумя годами позже компании Beatles Apple, она имела двойное назначение —. управление делами Hep Stars и издание песен Бенни и записей других исполнителей (сама группа осталась с Olga Records).

Первый год их работы в студии характеризовался примитивным подходом к процессу записи. С помощью инженера Герта Пальмкранца они сами продюсировали свои пластинки, и в большинстве случаев запись сводилась к простому переносу живого исполнения на плейкут второй альбом группы «Hep Stars On Stage», вышедший в конце 1965 года, был целиком и полностью записан живьем.

Но по мере усиления потока профессионально записанных пластинок из Великобритании и США, в первую очередь таких исполнителей, как Beatles и Beach Boys, Бенни все больше и больше интересовался тонкостями процесса записи в студии. «Очень трудно получить такой же качественный звук, какой представлен на британских и американских пластинках, но почему — не имею понятия», — говорил он в интервью в январе 1966 года.

В течение этого года роль Бенни во время работы в студии становилась все более и более заметной. Он также не упускал случая принять участие в записях, выпускаемых компанией Hep House, и его фортепьяно звучит на нескольких синглах других исполнителей.

Первые записи, выпущенные на Hep House, сразу попали в чарты. Самая первая из них — сингл «Dum Dum (Marble Breaks And Iron Bends)», спродюсированный Бенни и Свенне для группы Dee Jays, достигла третьей позиции. Той же позиции достигла и кавер-версия «Puff The Magic Dragon» группы Fabulous Four, которую продюсировал Бенни.

В рамках Hep Stars продолжалось становление Бенни в качестве автора песен. При создании третьего альбома группы была записана его последняя композиция «Consolation», имевшая красивое органное вступление и запоминающийся припев. Выпущенная на сингле осенью 1966 года, она держалась на первой позиции в чартах в течение 10 недель. Бенни, всегда являвшийся самым строгим критиком собственного творчества, не видел подлинных достоинств в своем произведении. Товарищам стоило немалых трудов убедить его в том, что «Consolation» должна быть записана.

Новый альбом, названный «The Hep Stars», записывался в промежутках между турами и отдельными выступлениями, преимущественно по ночам. «Мы спешили, потому что альбом нужно было выпустить как можно быстрее, — вспоминает Свенне Хедлунд, -и решили включить в него как можно больше оригинального материала».

Создание качественного альбома требовало обстановки, способствующей самоуглубленности и концентрации, но отнюдь не атмосферы разгульной вечеринки. Однажды вечером в конце октября работа вынудила Бенни пропустить выступление Who, одной из самых популярных в ту пору групп на британской поп-сцене. В то время как остальные члены Hep Stars отправились на концерт в Club Nalen, он сидел в студии, сочиняя сложную балладу «Sound Of Eve».

Убежденный в том, что он лучше других знает, как следует записывать материал и не только свои собственные песниБенни зачастую проявлял чрезвычайное упрямство в студии. Это нередко порождало конфликты с остальными членами группы, заводившие их в тупик, после чего они иной раз не работали по нескольку дней. Дабы выпустить пар во время ссор, Бенни выходил из комнаты и играл в соседнем помещении на своем аккордеоне до тех пор, пока не успокаивался.

Работа над альбомом завершилась в начале декабря после марафонского сеанса записи, начавшегося в субботу в полночь и закончившегося в воскресенье в половине десятого утра. Выпущенный в спешке спустя две недели, «The Hep Stars» подтвердил поразительную популярность группы, став первым шведским альбомом, вошедшим в чарт продаж, где в ту эпоху фигурировали исключительно синглы.

Вне всякого сомнения, он того заслуживал. Песни Бенни, написанные как им одним, так и в соавторстве с Бьерном или Свенне, звучали очень убедительно. Другой оригинальный материал — к примеру, песня «I've Said It All Before» — принадлежал авторству команды сочинителей Арнольд — Мартин — Морроу. Величайший успех этому трио принесет в конце 70-х песня «Can't Smile Without You», записанная Барри Маниловым.

По сравнению с предыдущими альбомами «The Hep Stars» представлял собой квантовый скачок в плане амбиций. Это произошло, главным образом, благодаря тому, что процессом записи руководил Бенни. Тем не менее, по большому счету, он не питал иллюзий по поводу истинных достоинств альбома. «Я бы никогда не сказал, что наш альбом лучше, чем «Revolver» Beatles, потому что этот альбом в музыкальном отношении лучше нашего», — признавал он.

Бенни догадывался о том, что в музыкальном отношении он давно перерос остальных членов Hep Stars. Свенне Хедлунд играл принципиально важную роль в своем качестве главного национального молодежного кумира, но его вокал был откровенно слаб. Если ему вполне удавались сравнительно простые быстрые песни, такие, как «Bald Headed Woman» или «Wedding», то более сложные композиции вроде «Sound Of Eve» Бенни требовали более умелого владения голосом.

Той осенью большим успехом пользовалась шведская версия фолк-песни Эда Маккерди «Last Night I Had The Strangest Dream» — «I natt jag dromde», выпущенная Hep Stars на сингле, в которой они звучали более убедительно как музыкальный коллектив. Это была их первая запись на родном языке — несколько противоречивый шаг для группы, заботившейся о своем престиже среди поп-фэнов. «Мы получили приглашение на телевидениевспоминает Бенни, — и с радостью приняли его, потому что шоу было очень популярным. Но перед нами поставили условие: мы должны были петь на шведском».

«I natt jag dromde» прозвучала настолько хорошо, что они выпустили сингл. Это ничуть не повредило их реноме, напротив — они получили доступ к новой аудитории. Сингл продержался на второй позиции девять недель и в итоге установил рекорд по продажам среди всех записей, когда-либо выпущенных Hep Stars. Отныне их репертуар неизменно включал в себя значительное число песен на шведском.

В профессиональном плане Hep Stars закончили самый успешный в своей карьере 1966 год на подъеме. Их альбом оказался успешным, а три сингла, выпущенные за 12 предыдущих месяцев, продержались на первой позиции в общей сложности 19 недель. Лишь одна мелочь частного порядка бросала тень на имидж шведских «золотых мальчиков».

2 ноября еженедельник «Se» опубликовал интервью с Кристиной Гренвалль, бывшей невестой Бенни, о существовании которой большинство фэнов не имели ни малейшего понятия. Не было известно публике и о том, что Бенни — отец двух маленьких детей. «Поп-звезды не должны быть женатыми. Это часть нашей работы — не быть женатыми», — сказал он репортеру за неделю до появления скандальной публикации.

Кристина утверждала, что за несколько месяцев до расторжения их помолвки Бенни отказался появляться с ней на публике, даже в Веллингбю, куда он приезжал навестить ее и детей. «Однажды, в самом начале карьеры Hep Stars, мне и еще одной девушке было позволено присутствовать на одном из их выступлений. После этого я никогда не бывала с ними в турах. Да и в тот раз нас взяли при условии, что, пока они будут играть, мы останемся в автобусе с задернутыми шторами».

По словам Кристины, в кино они с Бенни ходили только на «серьезные» фильмы, которые не могли привлечь внимание фэнов Hep Stars. Но о походе на танцы не могло быть и речи. «У него всегда был один аргумент: «Я должен думать о моих фэнах».

Тем не менее, от всех ее существование утаить было невозможно, и несколько раз она в полной мере испытала на себе, что такое истерия фэнов. Девушки звонили ей и заявляли, что они беременны от Бенни. Однажды, в 10 часов вечера, едва Кристина успела уложить детей спать, раздался телефонный звонок. Подняв трубку, она услышала истеричный женский голос: «Убери свои грязные руки от Бенни, ты, сука!»

«Прошлым летом Бенни неожиданно разорвал нашу помолвку, позвонив мне по телефону, — рассказала Кристина. — Мне так и не удалось добиться от него вразумительного объяснения». Публикация вы¬звала настоящую сенсацию, и Бенни, чувствуя, что дело принимает серьезный оборот, попытался представить свою версию. Он утверждал, что никогда не отказывался появляться с Кристиной на людях, и указывал на то, что всегда выходил на сцену с обручальным кольцом на пальце. «Тысячи людей ежегодно расходятся. Наше решение расстаться никак не связано с моей работой в Hep Stars, и оно было принято не в одну минуту. Со временем я заметил, что мы с Кристиной все больше отдаляемся друг от друга. Это стало особенно очевидно, когда Hep Stars начали ездить в туры. Мы стали реже видеться и... Думаю, мы просто охладели друг к другу».

Бенни всеми силами стремился сохранить свою частную жизнь в тайне, поэтому ему было больно наблюдать за тем, как ее подробности всплывают на страницах прессы. В то же самое время данная ситуация давала ему возможность окончательно поставить точку в этой главе своей биографии. Он будет поддерживать контакты с Кристиной и детьми на протяжении многих лет, но сейчас его приоритеты находились в другой плоскости.

В новом 1967 году Hep Stars ожидали новые проекты. Многие из них выглядели весьма перспективными, но впоследствии оказывались мыльными пузырями. За этот год группа усвоила два урока. Урок первый: неожиданное богатство требует надлежащего управления финансами. Урок второй : множество людей хотят получить свою долю пирога.

Глава 10

На каком-то стокгольмском складе, покрытые толстым слоем пыли, лежат несколько коробок с пленкой. Это все, что осталось от фильма, который никогда не демонстрировался и который вообще вряд ли стоило снимать. Несколько десятилетий минуло с той поры, когда была предпринята попытка объединить разрозненные кадры и сцены, и весьма маловероятно, что этот проект когда-либо обретет новую жизнь. «Я не потрачу на него ни цента»,- заявил в начале 90-х один из персонажей фильма, певец Hep Stars Свенне Хедлунд.

История этого проекта началась в конце 1966 года. К Hep Stars обратился кинорежиссер Оке Борглунд с предложением снять эксцентричный фильм в духе фильмов Beatles с их участием. Стен-Оке Линдстрем, исполнительный директор Hep Stars, ухватился за эту идею и убедил музыкантов в ее перспективности. Им также было сказано, что такой фильм едва ли можно снять в Швеции.

«Они говорили, что нам необходим живописный антураж, и вначале речыила о Майорке или Канарских островах, — вспоминает Свенне Хедлунд. — Но затем вдруг планы изменились: «Нет, нужно найти что- нибудь поэкзотичнее».

Вконце концов решили, что единственным местом, подходящим для столь престижного проекта, является столица Кении Найроби. Фильм получил рабочее название «Habari-Safari», и в феврале 1967 года съемочная группа отправилась в Африку. Бюджет состоял, главным образом, из собственных средств музыкантов, а также взноса главы звукозаписывающей компании Olga Records Оке Герхарда в сумме 280 ООО крон.

Проект «Habari Safari» потерпел полное фиаско. Хотя Оке Борглунд впоследствии утверждал, будто перед отъездом подготовил 600-страничный сценарий, в Найроби царил настоящий хаос. «Это был не сценарий, а стопка листов бумаги, в спешке исписанных каракулями в аэропорту и на борту самолета», — говорит Свенне Хедлунд.

Съемочная группа обросла множеством прихлебателей —. исполнительный директор Стен-Оке Линдстрем даже счел необходимым взять с собой свою жену, — за которых платила компания Hep House. А когда спустя 16 дней прежние договоренности вынудили Hep Stars вернуться в Швецию, Борглунд и Линдстрем остались в Африке еще на неделю. «Это путешествие нам дорого обошлось», -вспоминает Бенни с усмешкой.

Весной в течение десяти дней были проведены дополнительные съемки этого фильма в Дании, Стокгольме и окрестных городах. «Предполагалось, что на этом съемочная стадия закончена, — вспоминает Бенни. — Действительно, у нас имелось 5000 метров пленки. Но не было сценария, а без сценария сделать фильм нельзя».

Был приглашен подающий надежды режиссер Лассе Халлстрем. Впоследствии он снимет большинство клипов Abba, а также знаменитый фильм «АЬЬа». Занимашпийся в то время созданием рекламных роликов для телевидения, Халлстрем сделал все возможное, чтобы спасти это кинематографическое безумие. Даже спустя два года после начала осуществления проекта Бенни с энтузиазмом заявлял, что «фильм скоро выйдет»! Однако ничего не вышло, и фильм так и остался незаконченным.

Взнос Оке Герхарда в бюджет проекта превратился в долг в сумме почти 300 000 крон (который он просто вычел из будущих авторских гонораров). В конечном итоге компания Hep House понесла существенные убытки. Единственным положительным результатом этого проекта явилась песня «Malaika» (попури), которую группа нашла во время съемок в Африке. В мае 1967 года она заняла первое место в чартах.

На фоне подобных успехов положение Hep Stars представлялось вполне благополучным. В конце апреля они отправились в тур по Народным паркам, включавший 184 концерта. В октябре вышел их восьмой и, как потом оказалось, последний хит, достигший первой позиции, — «Mot okant land» («В неизвестные края»).

Они продолжали строить планы проникновения на зарубежные рынки. Несколько их синглов уже были выпущены в Западной Германии, и группа неоднократно приезжала туда, в том числе и для участия в телевизионном шоу. Но западногерманский рынок оставался закрытым для Hep Stars, и достигнутые результаты не шли ни в какое сравнение с затраченными усилиями.

Так, однажды они потратили 15000 крон, чтобы приехать в Берлин для выступления, которое принесло им 750 крон. В другой раз лучшая шведская группа испытала настоящее унижение, выйдя вечером в пятницу на сцену немецкого клуба перед публикой, насчитывавшей 36 человек. «Никто не знает, кто они такие, и, кроме того, никто не ходит сюда по пятницам», — таково было объяснение владельца клуба.

Похоже складывалась ситуация и в Великобритании. На группу словно ложилось проклятие каждый раз, когда они пытались выпустить там свою пластинку. Еще до возникновения в 1966 году проблем с Кимом Фаули, связанных с «Wedding», на представителей Decca Reсords произвели впечатление несомненные достоинства «Sunny Girl». Они решили сделать сингл и были явно заинтересованы в его выходе. «Какое-то время «Sunny Girl» крутили по четыре раза за вечер на Radio Luxembourg, - вспоминает Свенне Хедлунд. — Услышать себя по своей самой любимой радиостанции — для меня это было настоящее счастье». Но, как выяснилось спустя много лет, сделка не состоялась из-за разногласий между Оке Герхардом и звукозаписывающей компанией.

«Неожиданно выход сингла был отменен. Оказалось, что Оке не соглашался с предложенным компанией размером авторских гонораров. Речь шла о какой-то половине процента, но этого оказалось достаточно для того, чтобы Decca Records утратила к песне всякий интерес».

В 1967 году Hep Stars еще раз попытали счастья в Великобритании, прибегнув к услугам 22-летнего англичанина Ричарда Риса-Эдвардса. «Бенни сразу был настроен скептически, но я ему верил, — говорит Свенне Хедлунд. — Впоследствии мне пришлось пожалеть об этом».

Вначале все шло хорошо. Рису-Эдвард су была предоставлена возможность продемонстрировать все, на что он способен, и в августе 1967 года ему удалось организовать участие группы в британском телевизионном шоу «Dee Time», ведущим которого являлся чрезвычайно популярный Саймон Ди. «Попасть в это шоу действительно очень трудно, особенно если вас никто не знает», — говорит Хедлунд. На Hep Stars произвели впечатление способности Риса-Эдвардса. Однако исполненная ими песня Бенни «It's Nice То Be Back» так и не была выпущена в Великобритании, и, таким образом, их появление в шоу оказалось, по сути, безрезультатным.

После этого молодой менеджер пообещал договориться о съемках фильма в Великобритании с их участием. Они должны были начаться в ноябре 1967 года, но сделка снова не состоялась. Итак, появление в «Dee Time» оказалось единственным вкладом в их поползновения проникнуть на британский рынок.

Между тем шестой член группы, находчивый Фелле Фернхольм, их гастрольный менеджер, пресс-агент и организатор в одном лице, действовал в другой части света. С начала 1967 года он предпринимал попытки организовать для Hep Stars тур и выпуск пластинки в США. Ему удалось заинтересовать Стива Кларка, жившего в Калифорнии делового партнера легендарного продюсера и автора песен Курта Бутчера. Кларк в основном занимался финансовой деятельностью компании, в то время как БутЧер отвечал за работу в студии звукозаписи. Он продюсировал записи таких поп-исполнителей, как Association, Томми Рое-и Сагиттариус.

Однако к осени 1967 года отношения между Стивом Кларком и Куртом Бутчером начали портиться, поскольку продюсер считал, что ему;достается слишком малая доля доходов их компании. Кларк, сказавший Фелле, что Hep Stars имеют шансы на успех в США, сам взялся продюсировать их.

Уже в самом начале он пришел к выводу, что нужно отказаться от услуг основателей группы Леннарта Хегланда, Кристера Петтерссона и Янне Фриска. «Он послушал наши записи, и его заинтересовали клавишные Бенни и вокал, исполняемый мной, Бенни и Фелле, — вспоминает Свенне Хедлунд. — Не думаю, что остальные члены группы были очень этим довольны , не уверен, что этим был доволен и я, — но продюсер решил так».

Для создания соответствующей атмосферы сеансы записи проводились в «свингующем» Лондоне в ноябре — декабре 1967 года. Аккомпанемент осуществляли сессионные музыканты, усиленные Бенни на фортепьяно. Стив Кларк вручил Свенне, Бенни и Фелле список песен, большинство из которых ранее продюсировались Куртом Бутчером, чтобы они выбрали материал для альбома. Единственным вкладом Бенни стал заглавный трек «It's Been A Long Long Time». Это был первый плод их совместного творчества с певцом JIacce Бергхагеном, с которым он напишет ряд песен в течение последующих 12 месяцев.

Записанный альбом представлял собой довольно приятный продукт «солнечной поп-музыки», демонстрировавший цветистые гармонии и софт-роковый подход, типичный для этого жанра, но не имевший по-настоящему выдающегося трека. Заглавная песня была выпущена на сингле весной 1968 года, но она поднялась в чартах лишь до четырнадцатого места, став самым скромным достижением среди записей Hep Stars на тот момент. Надежды добиться успеха в США рухнули, поскольку там вышел лишь один сингл, записанный во время этих сеансов, «Musty Dusty». Планы организации американского тура совместно со звездной группой Paul Revere & The Raiders так и остались нереализованными.

Свенне Хедлунд прекрасно понимает суть махинаций, осуществлявшихся вокруг создания этого альбома: «Не думаю, что Стив Кларк и американская звукозаписывающая компания действительно очень стремились выпустить альбом в США. Они говорили нам: «Давайте запишем его, а там посмотрим, что можно сделать для вас в США». На самом деле они просто хотели заработать на нас, поскольку было очевидно, что альбом будет хорошо продаваться в Скандинавии». Больше попытки завоевания американского рынка не предпринимались.

За пределами Скандинавии реального успеха Hep Stars за все эти годы удалось добиться только в Нидерландах. Летом 1968 года их «Sunny Girl» поднялась до четвертого места в голландских чартах, но к тому времени группа начала разваливаться изнутри, чему в немалой степени способствовало унижение, испытанное ее основателями, когда их фотографии и имена появились на обложке альбома, к которому они не имели никакого отношения. Таким образом, выпуск первых хитов стал началом конца группы.

В декабре 1967 года в газетах запестрели сообщения о том, что Hep Stars предъявлены налоговые требования на сумму 900 000 крон. Вскрылся совершенно поразительный факт: за предыдущие два года ни один член группы не заплатил ни единой кроны налогов несмотря на то, что они заработали кучу денег. Они даже не представили декларации за 1966 год, и размеры их доходов устанавливала налоговая инспекция. Когда же компания Hep House подала иск в отношении решения властей, налоговая инспекция лишь увеличила сумму подлежащей выплате налоговой задолженности.

Никто, кроме главы их звукозаписывающей компании Оке Герхарда, не предупреждал их об опасностях бездумных трат, и только теперь им стало ясно, что пришло время экономии. Три директора и восемь секретарш покинули роскошные новые офисы компании Hep House в пригороде Стокгольма. Остался лишь один служащий, принимавший заявки на концерты.

Выяснилось также, что компания Hep House никогда не имела надлежащего бухгалтерского учета. Все доходы и расходы записывались на маленьких листках бумаги. Hep Stars пригласили в качестве финансового советника Ларса-Хенрика Оттосона, который впоследствии сказал: «Они, по наивности, просто накачивали компанию деньгами, совершенно не заботясь об управлении ею. Мне жаль этих ребят».

В июле 1968 года Hep House была объявлена банкротом с долгами на сумму 260 тысяч крон и основными средствами, стоимость которых составляли жалкие 15 тысяч крон. С помощью бухгалтера Бенни в течение следующего года удалось уменьшить свой личный долг с запредельной суммы 174 тысячи крон до 8 тысяч. Однако радость его была недолгой: за 1968 год сумма налоговой задолженности составила 83 тысячи крон. «Сегодня я со смехом вспоминаю о том хаосе, который нас окружал, — сказал Бенни спустя несколько лет. — Никто ни за что не отвечал. Если возникала какая-то проблема, мы пожимали плечами и говорили: «Завтра все уладится»».

Hep Stars продолжали работать, надеясь на то, что все их проблемы со временем разрешатся. Летом 1968 года у них появилась новая певица — американская подруга Свенне Хедлунда, Шарлотта (Лотта) Уокер, которая должна была делить с ним обязанности ведущего вокалиста. Лотта была раньше членом девичьей группы Sherrys, чья песня «Pop Pop Pop-Pie» вошла в 1962 году в американский Тор 30 ритм-энд-блюза.

Вне всякого сомнения, высокий голос Лотты, насыщенный вибрато, значительно усилил вокальную составляющую музыки Hep Stars. Дуэт Свенне и Лотты прекрасно звучит в «Let It Be Ме» (с яркой органной партией Бенни), а ее сольный вокал в психоделической композиции Бенни Андерссона — Лacce Бергхагена «Songs We Sang» был просто великолепен. «Лотта была ценным приобретением для Hep Stars», — признает Бенни.

Отныне и до конца своей карьеры Hep Stars добивались успеха либо с шлягерами на шведском языке, либо с кавер-версиями сравнительно легковесных песен. Многие старые фэны группы из числа любителей рок-музыки были разочарованы увеличением числа песен на шведском языке в ее творчестве и тем, что они все чаще выступали в кабаре. «Думаю, мы все-таки предали их, хотя в то время нам в голову подобные мысли не приходили, говорит Бенни. — Мы были молоды, очень хотели остаться в бизнесе и поэтому хватались за любую подворачивавшуюся возможность. Hep Stars пользовались популярностью в течение четырех или пяти лет, и это только благодаря тому, что через пару лет после первого успеха мы приобрели новую аудиторию».

Некоторые члены группы были откровенно не в восторге от произошедших изменений. После тура по кабаре в феврале-апреле 1969 года у Янне Фриска, Леннарта Хегланда и Кристера Петтерссона лопнуло терпение. Они настаивали на том, что группа должна вернуться к своим рок-корням.

«Ситуация усугублялась финансовыми проблемами, — вспоминает Бенни. — Мы со .Свенне решили пригласить бухгалтера, чтобы он навел порядок в наших делах. Нам нужно было прекратить покупать дорогие кольца с бриллиантами нашим невестам. У нас просто не было денег для подобных безумств. Но, похоже, не все в группе понимали это». В мае было объявлено, что после летнего тура Бенни, Свенне и Лотта покинут Hep Stars.

Группа отработала этот тур только потому, что они не могли себе позволить пренебречь стабильным доходом, который приносили выступления в Народных парках. За пределами сцены Бенни, Свенне и Лотта становились «другими» для остальных членов группы. «Мы разделились на два лагеря и постоянно спорили, с трудом приходя к согласию, — вспоминает Свенне. — Это был очень трудный год».

Это было трудное время для большинства шведских поп-групп. К концу 1967 года дискотеки повсеместно вытеснили их из ночных клубов. Годом позже многие из них распались.

Процессу распада поп-групп способствовала музыкальная индустрия, которая, похоже, утратила склонность к дальнейшему развитию и эксплуатации поп-музыки. Стремясь сохранить свои позиции в шоу- бизнесе, многие группы пошли по пути Hep Stars, обратившись к стилю кабаре-шоу и записывая шлягеры и кавер-версии старых песен.

Одной из таких групп были Ola & The Janglers, одни из главных конкурентов Hep Stars. В конце 1968 года они выпустили свой самый большой хит кавер-версию песни Криса Монтеса «Let's Dance», которая достигла первой позиции в шведских чартах. Ola & The Janglers стали первой шведской группой, попавшей в американские чарты, где «Let's Dance» в мае 1969 года поднялась до 92-го места. Это явилось доказательством того, что Швеция не лишена талантов, способных составить конкуренцию на международном музыкальном рынке, но при этом было очевидно, что в Швеции не имеют понятия, как надлежит продвигать своих исполнителей. Опыт Hep Stars и Hootenanny Singers был в этом плане весьма показателен, и их неудачи в попытках пробиться в Мекку поп-музыки — на рынки Великобритании и США — отбила охоту у большинства магнатов шведского шоу-бизнеса предпринимать подобные попытки.

Продюсер Андерс Хенрикссон работал с группой Tages, считавшейся сливками шведской поп-музыки 60-х. Несколько десятилетий спустя он высказался по поводу этой ситуации следующим образом: «Мы побаивались разговаривать с «большим братом» из EMI в Лондоне. Я обычно запечатывал синглы в конверт и отсылал их ребятам из А & R. Никто из нас не осмеливался звонить туда и заявлять: «У нас тут имеется настоящий шедевр!» — как это делается сегодня. Вместо этого мы каждый день проверяли почту, не пришел ли ответ».

Успех кавер-версии «Let's Dance» группы Ola & The Janglers, помимо всего прочего, стал свидетельством того, что те, кто по-настоящему стремился проверить свои возможности в рамках чистой поп- и рок- музыки, утратили инициативу. Уход в благополучную и надежную индустрию развлечений, может быть, и продлил их карьеру на несколько лет, но это едва ли убедило остальной мир в том, что они действительно желают бороться за внимание публики на международном уровне.

После того как волна распада шведских поп-групп схлынула, многие игравшие в них известные музыканты остались в шоу-бизнесе в том или ином качестве, но каждый из них пошел своим путем. Когда осенью 1969 года новичок Пуг Рогефельдт выпустил шведскоязычный дебютный альбом, пользовавшийся большим успехом, это стало свиде-тельством того, что не только можно, но и нужно исполнять рок-музыку на родном языке, если ты хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез. Одни пошли в этом направлении, другие обосновались в кабаре и начали исполнять шлягеры, ориентируясь на аудиторию Svensktoppen, или же продолжали играть традиционную поп-музыку, главным образом американскую.

Отыграв свое самое последнее выступление в Стокгольме 31 августа 1969 года, Бенни, Свенне и Лотта решили сосредоточить свои усилия в индустрии развлечений. Объединившись с Бьерном и комиком Финном Альбертом, они поставили кабаре-шоу, премьера которого состоялась 1 декабря в Гетеборге.

Представлявшее собой набор легких развлекательных номеров, это шоу было типичным для той эпохи. Его репертуар варьировал от шведских версий «Little Green Apples», «Gitarzan» Рэя Стивенса и «Maxwell's Silver Hammer» в новой интерпретации, первоначально записанных Hootenanny Singers, до версии Лотты песни «This Girl's In Love With You», перемежавшейся с комическими сценками. Как и предыдущие экзерсисы Hep Stars в этом жанре, шоу получило доброжелательные отклики в прессе, что говорило о перспективности их работы в этом направлении.

Тем не менее у Бьерна и Бенни имелись и другие проекты на будущее. Их группы распались, и они намеревались продолжать свое сотрудничество в качестве авторов песен и продюсеров. К лету 1969 года они как авторы уже имели два хита в Тор 10 — «Ljuva sextital» Бриты Борг и «Speleman» («Скрипач») Hep Stars. В августе и сентябре произошли дальнейшие события, явившиеся важными вехами их музыкальной карьеры.

18 августа, в день премьеры кабаре-шоу Фриды и Чарли Нормана в Hamburger Bors в Стокгольме, состоялась помолвка Бенни и Фриды. К тому моменту их роман длился уже почти шесть месяцев. В течение этого бурного периода Фрида старалась найти в Бенни опору и утешение, в которых отчаянно нуждалась. «Меня мучили совершенно бес-причинные приступы ревности, говорит Фрида. — Это происходило из-за моей низкой самооценки. Я не могла поверить, что такой замечательный парень, как Бенни, способен любить меня». Фрида буквально изводила себя. «Я по нескольку раз на дню требовала от Бенни ответа, правда ли он любит меня, и если да, то за что».

Невзирая на трудности их взаимоотношений, Бенни любил Фриду. Расставшись с Hep Stars, которые были его близкими товарищами и партнерами на протяжении последних пяти лет, он решил связать свою судьбу с этой женщиной. В скором времени Фрида окончательно перебралась в маленькую квартиру своего жениха в центре Стокгольма.

Финансовые проблемы Бенни вынудили его переехать в более скромное жилище. Хуже всего было то, что здесь отсутствовало подходящее помещение для клавишных инструментов. «Впервые с раннего детства я жил в доме, где не было фортепьяно. Мне приходилось репетировать либо у друзей, либо непосредственно перед выступлением», — вспоминает он.

Кроме того, небольшие размеры квартиры создавали трудности во время визитов детей, не говоря уже о том, что столь стесненные условия не позволяли их отпрыскам оставаться у них надолго. Бенни и Фрида поддерживали друг друга, когда вокруг злословили по поводу того, что они «бросили» свои семьи. «Дети останутся в Эскилстуне,-постановила Фрида. — Я не собираюсь тащить их в Стокгольм. Какой в этом смысл? Думаю, они правильно поймут меня. Для них я все еще их мамочка. На самом деле я вовсе не бросила их. Они знают, что я всегда буду приезжать, чтобы повидаться с ними».

«Я раньше думал, что для моих детей будет лучше, если они меня вообще не увидят, — говорил Бенни. — Мне хотелось, чтобы они забыли меня, чтобы у них появился новый отец. Теперь все изменилось, потому что я знаю, что нужен им. Петер был достаточно большим, когда я оставил свою невесту, и уже спрашивал обо мне. Моя бывшая подруга встретила другого мужчину, но Петер не воспринимает его как «замену» мне. Отец — это отец, а мамин жених — это мамин жених».

Во время сеанса записи 10 сентября 1969 года началась карьера Бенни в качестве эксклюзивного продюсера Фриды, которая длилась более десяти лет. Записали они в тот день песню для сингла, называвшуюся «Peter Pan» и принадлежавшую авторству Андерссона — Ульвеуса. Данное событие имело историческое значение, ибо это был первый случай сотрудничества трех будущих членов Abba, но при всем при этом «Peter Pan» ни в коем случае нельзя назвать шедевром. Если не считать характерную манеру игры на фортепьяно Бенни и высокопрофессиональный вокал Фриды, в этом опусе было очень мало от чарующего волшебства Abba. Больше всего он напоминал детскую песню для взрослых. Выпущенной в октябре «Peter Pan» не суждено было стать хитом Анни-Фрид Люнгстад.

Через два дня после этого сеанса записи Бьерн и Бенни впервые формально объединились в продюсерский дуэт. Бьерн, если не принимать во внимание его совместную работу с Бенгтом Бернхагом над записями Hootenanny Singers, впервые выступал в роли официального продюсера. Они спродюсировали запись шведской версии хита Bee Gees «First Of May» и композиции Бьерна «Sa kom den dar varen» («Так пришла та весна») для самой популярной шведской певицы той эпохи Анны-Лены Лефгрен. Вторая вещь вошла в Svensktoppen.

В октябре, несмотря на все предыдущие заявления, Бьерн и Агнета тоже приступили к совместной работе, впервые с тех пор, как стали парой. Это был месячный тур, называвшийся «Тор 69», в котором участвовали другие популярные шведские исполнители. Вначале предполагалось, что в тур отправится только Агнета, но она призналась Бьерну, что будет скучать по нему, и уговорила его присоединиться к ней. Правда, она сказала, что этим их сотрудничество и ограничится. Хотя Агнета не раз выражала желание сочинять песни вместе с ним, он категорически отказывался делать это, как и продюсировать ее записи. «Да, это замечательно, если песни будут становиться хитами. А если нет, кого она будет обвинять? Меня? Мне этого совсем не хочется».

Между тем Стиг Андерсон и Бенгт Бернхаг с величайшим интересом наблюдали за Бьерном и Бенни. Несколько лет назад Стиг не очень верил в успех партнерства Андерссон — Ульвеус. «Когда они пришли ко мне в офис, я не мог понять, что у них может быть общего, настолько это были разные люди», — вспоминает он. Это правда, Бьерн был более организованным и рассудительным, а Бенни отличался богемными нравами и беспечным отношением к жизни. Но они дополняли друг друга, и их различия являлись скорее достоинствами, нежели источником конфликтов.

К весне 1969 года мнение Стига изменилось. Одного взгляда на чарты последних лет было достаточно для того, чтобы понять, что Бенни способен создавать настоящие хиты. Теперь они с Бенгтом понимали, что сочетание этой способности с талантом и энтузиазмом их подопечного скрывало в себе могучий потенциал. Мечта Стига продавать шведскую музыку за границу вместо того, чтобы импортировать иностранные хиты, не умерла вместе с неудачей попыток прорыва Hootenanny Singers на международный уровень, и в отличие от многих своих коллег он не видел причин, почему следует бояться американских и британских музыкальных магнатов.

В свою очередь Бьерн и Бенни планировали постепенно отойти от исполнительской деятельности и сосредоточиться на сочинении песен и продюсировании шведской музыки. Но Стиг нутром чувствовал, что они способны на большее. Он всегда отказывался признавать расхожее мнение, будто Швеция не способна производить международные хиты, и теперь эти двое молодых людей имели все шансы опровергнуть его.

«Однажды вы напишете песню, которая станет мировым хитом», — сказал он им. Бьерн и Бенни рассмеялись и ответили: «Да, обязательно... >> Они мечтали об этом, но отнюдь не были так уверены в возможности осуществления своей мечты, как Стиг. «Нам было очень трудно поверить, что песня, над которой мы работали, так же хороша, как, к примеру, только что вышедший хит Hollies», - вспоминает Бенни много лет спустя.

Первый хит Бьерна и Бенни как композиторов с текстом Стига «Ljuva sextital» вышел на Polar Music в конце весны 1969 года. По меньшей мере, они могли рассчитывать в будущем на безбедное существование в роли производителей шведских хитов. Стиг вспоминает: «Ничто не доставляет мне сегодня такой радости, как напоминание Бьерна и Бенни о том, что я верил в них. Сами они не верили, что способны создать нечто грандиозное! Я тогда предложил им основать издательскую компанию».

В октябре 1969 года появилась издательская компания Union Songs. Стиг, Бенгт, Бьерн и Бенни имели в ней доли по 25% каждый. Бенни, которому было 22 года, переехал поближе к семейству Андерсонов, и проницательная Гудрун помогла ему решить его деловые проблемы. Он четыре года жил, согласно его выражению, «на карманных деньгах», зато за это время полностью освободился от долгов. «Каждый пенни, который я выплачивал, был заработан сочинением песен», — с гордостью заявляет он.

Бенни со временем оценил преимущества принадлежности к хорошо структурированной организации, в лоне которой он мог полностью отдаться творчеству, не думая ни о чем другом. Как все это было непохоже на хаос Hep House! «Самый счастливый случай в моей жизни — встреча со Стигом, — сказал Бенни в 1976 году. — Он помог мне осознать важность экономического мышления и упорядоченной жизни. И, поскольку мы ежедневно работали бок о бок, вполне естественно, что он оказывал на меня влияние».

Со своим обычным рвением, проявляемым им в каждом деле, в успех которого он верил, Стиг использовал все имевшиеся возможности для продвижения команды Андерссон — Ульвеус. Летом 1969 года зашел разговор о том, чтобы Бьерн и Бенни записали демонстрационный альбом своего материала ,не как коммерческое издание, а в качестве образца, который пробудил бы к ним интерес на зарубежных рынках. К сожалению, это не случилось, и их дебютные записи в качестве дуэта были сделаны при несколько менее благоприятных обстоятельствах.

Никогда не был так силен миф о «шведском грехе», как в конце 60-х, когда существование обширного рынка мягкого порно нейзменно связывалось со скандинавскими странами. В 1967 году настоящий фуpop на международном рынке произвел фильм «Inga», снятый в Швеции культовым американским режиссером Джозефом У. Сарно. Осенью 1969 года Сарно планировал снять продолжение под рабочим названием «Inga II».

Съемки начались в ноябре и продолжались полтора месяца. Ингу играла актриса Мария Лильедаль, а роль главного мужского персонажа исполнял Томми Блом, бывший певец прекратившей существование поп-группы Tages. Стиг Андерсон узнал об этом проекте и предложил Бьерну и Бенни написать музыку к фильму, справедливо рассудив, что это обеспечит им международную известность. Бьерн и Бенни, обрадованные подобной перспективой, с готовностью согласились. В какой- то момент Бьерн даже думал принять участие в фильме, но Агнета охладила его пыл. «Не думаю, что он подходит для этой роли», — сказала она с невинным выражением лица.

Дело кончилось тем, что Бьерн и Бенни написали для фильма несколько композиций, наиболее заметными из которых являются «She's My Kind Of Girl» и «Inga Theme».

Весной 1970 года они появились на двух сторонах первого сингла, принадлежавшего авторству Бьерна и Бенни. Производство этого малобюджетного, откровенно коммерческого фильма затянулось до такой степени, что его премьера состоялась только 30 октября 1971 года и уже под названием «The Seduction Of Inga».

В качестве рекламной кампании песен Бьерна и Бенни этот проект оказался Пустой тратой сил, и «She's My Kind Of Girl» не стала хитом. Более того, фильм является печальным свидетельством глубины творческого падения некогда успешных Шведских поп-звезд — Бьерна, Бенни и Томми Блома к концу 60-х.

Но если им было нелегко адаптироваться к роли бывших поп- звезд, относительным новичкам на сцене, таким, как Агнета и Фрида, восхождение на нее давалось с не меньшим трудом.

Часть II

ПОХОД НА ВАТЕРЛОО

Глава 11

Субботним вечером 16 августа 1969 года в 19.15 по шведскому телевидению началась трансляция часового телевизионного шоу «Rakna de lyckliga stunderna...» («Считай счастливые моменты...»). Это была развлекательная программа, содержавшая набор хорошо знакомых песен, исполнявшихся популярными артистами. Она также явилась демонстрацией романтических отношений между Агнетой Фельтскуг и Бьерном Ульвеусом, развивавшихся во время съемок и незадолго до этого ставших достоянием прессы.

Тем летом Агнета переехала в съемную стокгольмскую квартиру Бьерна, а спустя несколько месяцев пара приобрела собственное трехкомнатное жилище. Оно находилось на Лилла Эссинген, одном из множества маленьких островов, на которых располагается Стокгольм. Все свободное время осенью Бьерн и Агнета проводили в своей первой собственной квартире. Сбылась мечта Агнеты о «сказочном принце в сказочном мире, где я принцесса», как она пела в одной из своих ранних демозаписей.

Что же касалось ее карьеры, дела шли ни шатко ни валко. Минуло уже полтора года с того момента, когда ее сингл «Jag var sa каг» поднялся на первое место. Хотя за предыдущий год у нее было несколько хитов в Svensktoppen, в чарте продаж она последний раз отметилась еще в октябре 1968 года с «Allting har forandrat sig», достигшей там седьмой позиции.

В 1969 году дажесо Svensktoppen ее отношения складывались неважно: лишь одна вещь появилась там, продержавшись четыре недели. Усилия, предпринятые на западногерманском рынке, тоже не принесли ощутимых результатов за прошедшие 12 месяцев. Вне всякого сомнения, Агнета и ее советники в Швеции пришли к выводу, что наибольший отклик у публики находят ее собственные песни — или же, по крайней меряют материал, который ей самой по душе и который она наполняет подлинными эмоциями и переживаниями.

Впоследствии она говорила об одном важном аспекте ее самого первого успеха: «Я чувствовала, что действительно добилась успеха, потому что это были мои собственные песни. Совсем не то, когда ты заимствуешь материал или его сочиняют специально для тебя. Это совершенно особое чувство, поскольку ты сознаешь, что сама написала и слова, и музыку».

Сказанное выше не относится к материалу, записанному в течение второго года славы, когда только одна песня целиком и полностью принадлежала ее авторству. В Западной Германии ситуация складывалась еще хуже: несмотря на все попытки Агнеты заинтересовать своих продюсеров композициями собственного сочинения, такими, как «Utan dej», которые, по ее мнению, вполне подходили для этого рынка, они остались без внимания. Между тем многие треки, записанные ею в Германии, выходили на шведских пластинках.

Хотя ее самым большим хитом до сих пор был дебютный сингл, который она сочинила сама, окружавшие ее мужчины считали необходимым демонстрировать молоденькой девушке, как «в действительности» функционирует музыкальный бизнес. Агнета была практически лишена возможности высказывать свое мнение перед лицом столь могущественной оппозиции — но теперь, когда Дитер ушел из ее жизни, пришла пора взять свою карьеру под собственный контроль.

Во время летнего тура 1969 года Агнета исполняла одну из своих новых песен. Фактически это была одна лишь мелодия, под которую она пела какие-то бессмысленные сочетания слов. В конце концов поэт Бенгт Хаслум написал для нее нормальный текст. Песня, проникнутая центральноевропейскими мотивами, получила название «Zigenarvan» и была записана в середине июня.

Сингл был выпущен осенью с песней Дитера на второй стороне. «Я верю в успех «Zigenarvan», — заявила Агнета. Интуиция ее не подвела, и песня поднялась до пятой позиции в Svensktoppen, продержавшись там шесть недель.

Но этот успех был почти сразу же омрачен кампанией протеста, поднятой в прессе. На текст песни о любви к «черноглазому, белозубому цыгану» — был навешен ярлык «безвкусной эксплуатации злободневной темы». Обозреватели и комментаторы решили, что в «Zigenarvan» («Цыганский друг») обыгрывается тема разгоревшейся в обществе полемики по поводу обращения с проживавшими в Швеции цыганами.

В одной газетной статье даже утверждалось, будто нарисованный в песне незамысловатый романтический портрет цыгана побудил домовладельца в Эскилстуне отказать 70 цыганам, желавшим поселиться в его доме. Единственное и довольно слабое оправдание, которое приводила Агнета, заключалось в том, что текст принадлежал не ей.

Однако скандал вскоре стих, и «Zigenarvan» была включена в ее второй альбом «Agnetha Faltskog Vol.2», вышедший в конце года. Он повторял формулу первого альбома и обладал определенным сентиментальным шармом, но «Zigenarvan» на фоне преобладавших слащавых немецких шлягеров казалась единственной подлинно интересной песней. Вера Агнеты в свой талант сочинителя еще более укрепилась весной 1970 года, когда ее «Оm tarar vore guld» — еще одна сентиментальная баллада, исполненная в присущей ей искренней манере, — провела 15 недель в Svensktoppen.

Можно, конечно, снисходительно относиться к банальной чувствительности песен Агнеты того периода, но не может быть никаких сомнений в том, что они находили отклик в сердцах значительной части населения Швеции. Многие ее слушатели идентифицировали главную героиню «Оm tarar vore guld» («Если бы слезы были золотыми»)с женщиной, которую покинул муж. «Я получала множество писем, — вспоминает Агнета, — преимущественно от пожилых женщин, которые писали: «Эта песня как будто обо мне. Я все это так хорошо понимаю».

Инженер Abba Майкл Третов, записавший несколько ранних сольных пластинок Агнеты, тоже признавал наличие у нее природной способности убеждения. Спустя несколько десятилетий он вспоминает о первом впечатлении, произведенном на него молодой певицей. «Конечно, это было здорово, что девушка сама пишет песни, правда, в них было мало рок-н-ролла. Тем не менее ее отличала от других одна особенность: вы верили ей даже тогда, когда она пела такие строки, как «I would own millions if tears Were gold» («У меня были бы миллионы, если бы слезы были золотыми»). Достоверность это то, чем Агнета обладала с самого начала».

Спустя несколько лет «Оm tarar vore guld» стала причиной еще одного скандала. В апреле 1973 года руководитель датского оркестра и композитор Пер Виид подал в датский суд иск против Агнеты на сумму 35 тысяч крон за плагиат, утверждая, что 20 тактов песни идентичны мелодии одной из его песен. Агнета категорически отвергла его претензии: «Он написал свою песню в 1950 году, когда я еще не пела и даже не слушала музыку. Я уверена, что эта мелодия является моей собственной композицией». Агнете трудно отказать в логике: в 1950 году она только родилась, а датская песня на момент подачи иска оставалась незаписанной. Она также указала на то, что обе мелодии имеют сходство с третьей частью Шестой симфонии Шостаковича.

Тем не менее этот спор не могли разрешить до 1977 года. В конце концов, Вииду была предложена сравнительно скромная компенсация в размере 5000 крон за отказ от дальнейших претензий. Он согласился.

Тем временем дела Фриды обстояли далеко не лучшим образом. Она продолжала выступать в кабаре с Чарли Норманом, но ее записи упорно не попадали в чарты. После провала сингла «Peter Pan» казалось, что приобретение личного продюсера в лице Бенни практически ничего не изменило.

В марте 1970 года Фрида записала свой второй сингл с Бенни. «Dar du gar lamnar karleken spar», кавер-версия хита Эдисона Лайтхауса «Love Grows (Where My Rosemary Goes)», номера 1 в британских чартах, стала ее второй за все время вещью, попавшей в Svensktoppen. Хотя она продержалась там всего две недели, это явилось свидетельством перспективности поп-материала.

Фрида хорошо понимала, что ее сдержанный стиль не подходит для того типа песен, которые люди хотят слышать в Svensktoppen. «Я попробовала петь в более жизнерадостной манере, но у меня ничего не получалось», — сказала она в одном интервью. Невысоко она оценивала и шансы длительного пребывания песни в чартах. «Долго она там не продержится. Эта песня не из тех, что очень нравятся людям».

Но под пеленой раздражения отчетливо ощущалась твердая вера в себя. «Разумеется, я слишком изысканна для Svensktoppen, — вырвалось у нее. — Но мне нравятся мои записи. По крайней мере, песни отличаются высоким качеством». До обретения признания публики Фриде оставалось еще несколько лет.

Роль Бенни в качестве жизненной опоры со временем все более возрастала. События весны ослабили ее связь с прежней жизнью в Торсхелле и Эскилстуне. В марте она окончательно порвала с Рагна- ром, а 19 мая в возрасте 71 года умерла ее бабушка Агню. В последние годы они были ближе друг другу, чем раньше, и Агню очень гордилась тем, что ее внучка известна не только в их городе, но и во всей стране. Смерть настигла эту трудившуюся всю жизнь женщину, оставившую ради нее свою семью, в разгар тура по Народным паркам, по которым Фрида ездила вместе Чарли Норманом. Через несколько дней после похорон она уже вновь выступала.

Через Бенни Фрида подружилась с Бьерном и Агнетой, и весной 1970 года все четверо очень сблизились. 5 апреля, в 20-й день рождения Анкеты, они отправились в 11-дневный отпуск на Кипр. Бенни и Фрида были свидетелями во время объявления помолвки Бьерна и Агнеты, состоявшейся на этом средиземноморском острове.

Во время этой поездки будущие члены Abba сделали важное открытие.. Молодые люди захватили с собой гитары, и вечерами они сидели все вместе, играя и напевая песни. Оказалось, что ничем не примечательные, довольно заурядные голоса Бьерна и Бенни прекрасно гармонируют с очень индивидуальными, яркими голосами Агнеты и Фриды.

У них возникла идея проверить, как будет звучать их хор перед живой аудиторией из военнослужащих ООН, дислоцированных на острове. Реакция публики была самая доброжелательная. Бьерн и Бенни, с декабря прошлого года успешно выступавшие по кабаре вместе со Свенне и Лоттой, имели с ними договоренность об участии в летнем туре. Теперь же Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида решили начать осенью выступления с собственным кабаре-шоу.

После возвращения домой они пригласили для беседы Свенне и Лотту. «Бенни и Бьерн со всей возможной деликатностью сообщили нам, что планируют объединиться с девушками, — вспоминает Свенне, — и добавили, что мы с Лоттой сильные исполнители и вполне сможем обойтись без них».

Пока поэты и авторы комических сценок Петер Химмельетранд и Боссе Карлгрен сочиняли номера для шоу, члены новоявленного квартета занялись своими обычными делами в качестве сольных исполнителей. Фрида отправилась в тур по Народным паркам с Чарли Норманом, в то время как Агнета гастролировала с комиком Бертом-Оке Варгом. Агнета начала осознавать себя как исполнительницу, о чем свидетельствовал тот факт, что «Оm tarar vore guld» стала настоящим хитом. «Это поразительно, — изумлялась она после одного из выступлений. — Каждый раз, когда я пою ее, люди начинают целоваться. Куда бы я вечером ни заглянула — люди целуются». До нее в конце концов дошло, что она способна тронуть сердца слушателей только тогда, когда поет о неразделенной любви.

Со своей стороны, Бьерн и Бенни занимались одновременно несколькими делами. Первые месяцы 1970 года были для них как для авторов песен не очень успешными. Несмотря на два больших хита, выпущенных ими в предыдущем году, исполнители отнюдь не выстраивались в очередь, чтобы записать их материал. Те же немногие, кто все-таки записывал, не попадал в чарты. Однако провальный сингл, спродюсированный Бьерном и Бенни для певца Билли Гсона в феврале 1970 года, по крайней мере имел историческое значение. Хриплоголосого вокалиста, исполнявшего их песню «There's A Little Man», поддерживала бэк-вокалистка Агнета Фельтскуг, впервые появившаяся на записи, принадлежавшей авторству Бьерна и Бенни.

К тому времени у них накопился изрядный запас песен, которые никто не хотел записывать.Заручившись одобрением Стига и Бенгта, они решили записать шведскоязычный альбом своих песен в качестве дуэта исполнителей. В определенной степени он должен был стать демонстрационным альбомом, подобным тому, что они собирались записать предыдущим летом. По их мнению, это был наиболее эффективный способ презентации материала для его потенциальных исполнителей. В июне 1970 года, в перерыве между выступлениями в Народных парках со Свенне и Лоттой, Бьерн и Бенни начали записываться в студии.

Одна из записанных тогда песен «Hej gamle man!» («Привет, старик!»), выделявшаяся своей жизнеутверждающей, оригинальной мелодией и вдохновенными стихами о солдате Армии Спасения, — явилась еще одной вехой в истории Abba. Вспомнив о том, как замечательно звучал их хор на Кипре, Бьерн и Бенни пригласили своих невест записать бэк-вокал для этой песни. Так впервые на одной и той же записи прозвучали голоса всей четверки.

В целом альбом, названный «Lycka» («Счастье»), получился не особенно убедительным. Он звучал так, как положено звучать демонстрационному альбому, и было очевидно, что дуэт не может найти себя в своей музыке. Один трек представлял собой образец шведского фолк- поп-движения, другой являлся шлягером, а третий напоминал новомодную песенку.

Альбом вышел почти одновременно с премьерой кабаре-шоу Бьерна, Бенни, Агнеты и Фриды, состоявшейся под весьма двусмысленным названием «Festfolk» (перевод имеет два значения — «люди с вечеринки» и «обрученные пары») 1 ноября 1970 года в «Tragar'n» в Гетеборге. Если не считать двух выступлений на радио и телевидении, это был их дебют в качестве группы.

Их высказывания перед премьерой были исполнены оптимизма по поводу перспектив совместной работы. «Вполне логично, что мы объединились на сцене», — сказал Бьерн, очевидно, забыв о своих недавних сомнениях по поводу профессионального сотрудничества с Агнетой. Бенни и Фрида заявили: «Мы должны работать вместе, иначе наши отношения рано или поздно закончатся. Когда артисты работают по отдельности, это неизбежно разводит их в разные стороны. Мы не хотим рисковать».

Автором их шоу был Петер Химмельстранд, который до этого сочинял львиную долю материала для кабаре-шоу Бьерна, Бенни, Свенне и Лотты. Находясь на пике вдохновения, он сочинял красивые песни и умные стихи. Эти таланты пришлись очень кстати при подготовке неординарного концерта.

На бумаге 45-минутное шоу «Festfolk» выглядело как довольно занимательное представление, по крайней мере, по сравнению с другими подобными постановками того времени. При поддержке танцевальной группы Lolas Агнета, Бьерн и Бенни открыли шоу номером «Skriva latar» («Писать музыку»), в котором попурри из их хитов создавало основу для беспечного отношения к сочинению песен.

Фрида исполнила «Тге kvart fran » («Спустя три четверти часа»), волнующую балладу о любовнице, размышляющей о повседневной семейной жизни своего любовника меньше чем через час после их тайного свидания. Агнета и Фрида исполнили песню «Vi аг vaninnor» («Мы подруги»), в которой пели о том, какие они хорошие подруги. Забавным контрапунктом этим взаимным уверениям в дружбе на заднем плане звучала запись, на которой они выражали свои истинные, менее нежные чувства по отношению друг к другу.

Бьерн и Бенни исполнили дуэтом эксцентричный номер «Arga unga man, forenen eder!» («Сердитые молодые люди, объединяйтесь!»), выступая в роли маленьких мальчиков в детском саду, которые отстаивают свои права. Все это пелось под мелодию Интернационала и других гимнов и песен протеста. Текст к этому номеру сочинил Боссе Карлгрен (впоследствии он будет много работать с Агнетой), написавший также новые слова к песне Бьерна и Бенни «Hej gamle man!». Под новым названием «Туск от varann» («Заботьтесь друг о друге») она явилась финалом шоу.

«Festfolk» получил хорошие отзывы, и его можно было бы счесть успешным, но в нем определенно имелся какой-то изъян, ибо уже во время премьеры в Гетеборге появились тревожные признаки. «За столами в практически пустом зале сидели всего несколько пар», — вспоминает Агнета.

Дело заключалось в том, что, несмотря на популярность членов квартета, никто из них не обладал талантом комика, необходимым для исполнения сценок и шуток. Особенности ресторанной аудитории еще более осложняли им задачу. «Это совершенно непритязательная публика, но они едят и пьют во время шоу,. вспоминает Бьерн. — Только, кажется, ты нашел контакт со слушателями, как кто-нибудь произносит: «Ваше здоровье!»

Исполнение песен, разумеется, не представляло никакой проблемы, но, несмотря на все усилия директора Тора Захриссона, они не смогли стать эстрадными артистами в традиционном понимании. Как говорит Бьерн: «Тогда-то мы и уяснили себе, что именно нам не следует делать».

В декабре шоу переехало на три недели в Стокгольм, а затем последовали два коротких тура в январе и феврале 1971 года. Отсутствие успеха в сочетании с трениями между двумя работающими вместе парами обратило триумф в катастрофу. Долгие поездки в маленьком автомобиле по скользким дорогам не способствовали снятию напряжения.

«Festfolk» не отразилось на отношениях Бьерна и Агнеты, но едва не привело к разрыву между Бенни и Фридой. Планы совместного летнего тура вскоре были похоронены, и в середине января Фрида заявила, что вместо этого отправится в тур со старым партнером Бенни по сочинению песен Лассе Бергхагеном. «Замечательное решение», — прокомментировал Бенни, и Фрида с ним согласилась. «Работать и жить вместе — не самая лучшая идея, — говорила она. — Мы ехали в одном автомобиле, вместе обедали, вместе выступали, останавливались в одном гостиничном номере. Так можно быстро надоесть друг другу».

Хотя «Festfolk» едва ли было таким уж плохим, как они его характеризуют, оно олицетворяло собой все то, чего группа хотела избежать. Бьерна коробило при одной мысли о них, «одетых в одинаковые коричневые комбинезоны и представляющих второсортное шоу». Для него этот период — самая низкая точка падения в карьере всех четверых. Особенно неприятно ему воспоминание о себе и Бенни в детской одежде с леденцами на палочках и пропеллерами в шляпах. «Слава богу, это шоу не было записано», — вспоминает он.

Когда в конце ноября «Hej gamle man!» стала хитом, они начали исполнять ее с первоначальным текстом, и этот номер пользовался у публики большей популярностью, чем любой другой. «Именно тогда мы поняли, что должны в будущем опираться на собственный материал, это был своего рода поворотный пункт».

«Hej gamle man!» стала самым большим хитом для каждого из них больше чем за год, поднявшись до пятого места в чарте продаж и до первого в Svensktoppen. С позиции сегодняшнего дня совершенно очевидно: это было недвусмысленное свидетельство их перспективности как группы. «Не думаю, что она стала бы таким хитом, если бы мы с Агнетой не спели в ней», — говорит Фрида.

Голоса Агнеты и Фриды наполняли звучание необыкновенной энергией, и они все понимали это. Но поскольку девушки были связаны контрактами с другими звукозаписывающими компаниями, создать постоянную группу было бы весьма затруднительно. К тому же не очень вдохновляющий опыт «Festfolk» мало способствовал стремлению воплотить эту идею в жизнь, по крайней мере в данный момент.

Тем не менее рабочие отношения между ними продолжали развиваться, и не только в связи с альбомом Бьерна и Бенни. В сентябре 1970 года Агнета записала свой третий альбом «Som jag аг» («Какая я есть»). Все сомнения Бьерна в целесообразности сотрудничества с невестой исчезли, как только он впервые взял на себя функции ее продюсера. С ним работал прежний продюсер Агнеты Карл-Герхард Лундквист, но фактически за все отвечал он. «К тому времени она уже добилась больших успехов, — говорит Лундквист!- Я сделал свое дело, а ей нужно было двигаться вперед».

Бьерн спел дуэтом с Агнетой в балладе «Sa har borjar karlek» («Так начинается любовь») сочиненной автором «Festfolk» Петером Химмельстрандом. Ее текст, сентиментальное повествование о юноше и девушке, встретивших и полюбивших друг друга, — был явно не самым лучшим его произведением.

Бенни уже в течение года продюсировал записи Фриды, когда они вместе приступили к работе над ее дебютным альбомом осенью 1970 года. Записывавшаяся в течение трех лет Фрида до сих не имела настоящих хитов. Нужно отдать должное руководителям компании EMI за то, что они не отказались от нее и продолжали верить в ее талант.

Альбом, называвшийся просто «Frida», стал кульминацией периода ее работы с EMI. Она превосходно звучала в песнях из «Festfolk», принадлежавших авторству Петера Химмельстранда, таких, как «Тге kvart fran nu» и «Вагnеn sover» («Дети спят»), и в шведских версиях таких песен, как «Going Out Of My Head». Ее интерпретация баллады «Lycka» Бьерна, Бенни и Стига затмила оригинальную версию с альбома Бьерна и Бенни.

Казалось, Фрида окончательно погрузилась в сферу поп-музыки: благодаря Бенни она открыла для себя музыку, которую прежде не знала и игнорировала. «Стыдно признаться, но я только тогда начала слушать Beatles, — вспоминает она. — Я всегда была поклонницей джаза и говорила: «Beatles — это ерунда». Бенни убедил ее в том, что поп-музыка, в конце концов, обладает определенными достоинствами, и это отразилось на выборе материала для альбома. Она включила в него шведские версии «The Sounds Of Silence» Саймона и Гарфанкеля и «Suzanne» Леонарда Коэна, хотя они звучали несколько натянуто. Любопытно, но ее блестящая интерпретация «The Long And Winding Road» Beatles в альбом не вошла.

В целом пластинка стала музыкальным триумфом как для Фриды, так и для Бенни в качестве продюсера. Вероятно, два года выступлений в кабаре настроили ее на исполнение песен-повествований. Может быть, она еще не была поп-певицей в полном смысле слова, но, вне всякого сомнения, знала, как нужно петь простые песенки. Поверхностные и слезливые тексты звучали в ее устах очень убедительно.

Выпущенный весной 1971 года и получивший хорошие отзывы, альбом не содержал хитов и поэтому раскупался не очень активно. По иронии судьбы, в музыкальном и исполнительском плане Фрида намного превзошла Бьерна, Бенни и Агнету, однако их продукция имела гораздо больший коммерческий успех. Песня, записанная на единственном сингле с альбома, несколько анахроничная «En liten sang от karlek» (версия песни «Five Pennies Saints» из фильма Дэнни Кайе «The Five Pennies» 1959 года), была далеко не лучшим выбором для исполнителя, отчаянно нуждавшегося в хитах.

Фрида уже свыше трех лет была сравнительно известной певицей, но статистика ее достижений выглядела удручающе. Ее дебютный альбом разделил судьбу всех ее синглов. Лишь выступления в кабаре с Чарли Норманом принесли ей что-то отдаленно напоминавшее признание. Ее попытки совместной с Бенни работы на сцене не увенчались успехом.

В душе Фриды происходила ожесточенная борьба между желанием петь и страшным осознанием того, что настоящая певица из нее, по всей видимости, не получилась. Она никогда ничем другим не занималась и ничего другого не умела и поэтому весной поступила на заочные курсы. «Я вовсе не собиралась оставлять карьеру певицы — по крайней мере, тогда, — говорит она, — а просто решила подстраховаться на тот случай, если мне придется это сделать».

Размышляя о своем положении, она понимала, что до сих пор так и не обрела душевное спокойствие, которое искала. «Иногда у меня возникает чувство, будто все, что я делаю, — бессмысленно... Я пытаюсь обрести смысл в своей жизни. Иногда мне это удается, но не всегда. В один из таких моментов, когда мне казалось, что все бессмысленно, я и решила начать учиться. Это заполняет пустоту, которую я ощущаю в жизни. Я понимаю, что не сумею разрешить все мировые тайны, но это в определенной мере успокаивает меня».

25 июня Фрида отправилась в двухмесячный летний тур с Лacce Бергхагеном. Несмотря на ее длительный опыт работы с Чарли Норманом, Бергхаген не мог не заметить, что ей чего-то не хватает, когда она выходит на сцену. «Казалось, она держится несколько отстраненно, — вспоминает он. — У меня было такое впечатление, будто между ней и публикой существует невидимая стена».

Фрида давно осознавала это. «Я просто невозможна на сцене, — говорила она год спустя- Едва я там оказываюсь, у меня сразу пропадает уверенность в себе, возникает страх и начинают трястись колени». По ее словам, она пыталась с этим бороться, но за 12 месяцев ей не удалось до конца побороть себя. Потребуется еще некоторое время, прежде чем она научится устанавливать контакт с аудиторией.

Пока Фрида преодолевала свои психологические проблемы, Агнета, Бьерн и Бенни ездили по Народным паркам. Тур, начавшийся 30 апреля, предусматривал 60 выступлений. Хотя отсутствие Фриды, может быть, и сказывалось благотворно на общей атмосфере тура, Агнета и Бьерн тоже время от времени действовали друг другу на нервы. «Мне кажется, жить и работать вместе — слишком тяжелое испытание, — говорила Агнета, присоединяясь к мнению Фриды. — Если даже вы не хотите ссор, иногда избежать их не удается, после чего очень трудно выходить на сцену со счастливой улыбкой на лице».

Трио выступало только по выходным дням, и у них было время, чтобы организовать нескольких сеансов записи. Пара треков Бьерна и Бенни, записанных в этот период — вновь с бэк-вокалом Агнеты и Фриды, — стали хитами в Svensktoppen. Осенью они достигли первой позиции в этом чарте вместе с одной из ранее выпущенных песен, «Tank от jorden vore ung»(позже записанной Энди Уильямсом под названием «If We Only Had The Time»). Успех песни определил ее включение в переизданный альбом «Lycka».

Агнета также начала работу над своим четвертым альбомом, на сей раз вместе с Бьерном в качестве единственного продюсера. Выпущенный в конце 1971 года «Nar en vacker tanke blir en sang» («Когда прекрасная мысль становится песней») сохранил некоторую сентиментальность ее предыдущих записей, но во всех других отношениях это был значительный шаг вперед. Хотя ее ранние песни выигрывали благодаря искренности и сердечности, они были очень просты по структуре. Своим новым альбомом она продемонстрировала способность создавать интересные, нетривиальные мелодии, льющиеся безо всякого усилия. Ее первой по-настоящему сильной вещью стала песня «Manga ganger an» («Снова и снова») в стиле легкий поп, один из синглов с альбома.

У нее хватило мудрости предоставить прерогативу писать тексты для своих песен другим. Плодовитый Петер Химмельстранд сочинил слова к «Manga ganger an» — описание повседневного существования супружеской пары, отмеченное тонким ощущением деталей. Эту песню можно назвать легковесной, но именно она высветила сильные стороны творческой личности Агнеты, в полной мере проявившиеся впоследствии как в сольной карьере, так и в составе Abba.

Весьма знаменательно, что это торжество семейного блаженства было записано неделю спустя после свадьбы с Бьерном 6 июля 1971 года. Именно Агнета настояла на оформлении их отношений. «Я очень романтична. Бьерн относится к этому гораздо легче», — говорила она. Жениху пришлось уступить: «Разницы практически никакой, зато соблюдена традиция».

Церемония бракосочетания состоялась в приходской церкви маленькой деревушки Верум на юге Швеции. Это место было выбрано, главным образом, потому, что Бьерн имел дружеские отношения с владельцем расположенного неподалеку ресторана «Vita Hasten Inn», который должен был организовать свадебный банкет. Их общение с викарием Уно Ворденером, проводившим церемонию, началось с забавного недоразумения. Во время телефонного разговора он поинтересовался у Бьерна, чем он и его невеста зарабатывают себе на жизнь. «Мы артисты», — сказал Бьерн. Однако Ворденер неправильно его расслышал. «Едва ли я смогу обвенчать атеистов», — последовал суровый ответ.

Несмотря на все попытки сохранить дату свадьбы в тайне, произошла утечка информации, и в Верум съехались многочисленные журналисты и просто любопытные. Церемония была назначена на 4 часа дня, но люди начали собираться уже в 10 часов утра. Для защиты новобрачных от толпы, насчитывавшей около 3000 человек, из соседнего городка Хесслехольм была мобилизована вся полиция в полном составе. Перед началом венчания в возникшей сутолоке одна из лошадей, которые должны были везти ландо с новобрачными на свадебный банкет, наступила на ногу невесты. Срочно вызванный доктор осмотрел посиневшую ногу Агнеты, но не обнаружил ничего серьезного, и церемония состоялась, как было запланировано.

Свадебный наряд Агнеты состоял из длинного белого платья и венка из цветов вместо фаты. В руках у нее был букет из розовых роз и ландышей, ее любимых цветов. Бьерн был одет в черный костюм, белую рубашку и галстук. Фрида, находившаяся в туре с Лассе Бергхагеном на севере Швеции, приехать не смогла, но Бенни сыграл на органе традиционный «Свадебный марш» Мендельсона, когда жених и невеста вошли в церковь. В роли шафера выступил Ханс (Берка) Бергквист, а подружками Агнеты были его сестра Ева и сестра Агнеты Мона.

Все присутствовавшие сошлись во мнении, что это была волнующая церемония. Когда викарий Ворденер спросил Бьерна, желает ли он взять Агнету в законные супруги, твердое «да» жениха звонким эхом разнеслось по всей церкви. Ответ Агнеты на соответствующий вопрос прозвучал как чуть слышный шепот. Когда новобрачные выходили из церкви, Бенни заиграл свой и Свенне Хедлунда старый хит Hep Stars «Wedding» («Свадьба»). У входа в церковь творилось невообразимое. Едва Бьерн собрался поцеловать жену, как брошенная в них горсть риса попала ей прямо в рот.

Берка, выполнявший, помимо всего прочего, функции телохранителя, вспоминает еще одно занятное происшествие. «Председатель гимнастического клуба Верума хотел подарить Бьерну солнечные часы. Поскольку я стоял рядом с новобрачными, он принял меня за Бьерна и вручил мне свой подарок». Людей собралось так много, что они выстроились вдоль дороги в две шеренги, длина которых составляла 200 метров. Впоследствии Бьерн сказал: «Мы хотели запомнить нашу свадьбу, и мне кажется, у нас это получилось».

Банкетные столы были накрыты в замке Виттйохус. Присутствовало около 40 гостей — родные, друзья и представители шведского шоу- бизнеса. Новобрачные станцевали свадебный танец под «Sunny Girl», которую спел Свенне Хедлунд под аккомпанемент ударных Лотты Хедлунд и фортепьяно Бенни.

Стиг Андерссон преподнес Бьерну и Агнете радиоприемник с будильником: ему было хорошо известно, что и жених, и невеста поднимаются по утрам с большим трудом. Родители Бьерна и Агнеты привезли с собой напольную лампу и огромную кулинарную книгу. Стиг организовал импровизированное шоу, в котором приняли участие присутствовавшие друзья из шоу-бизнеса. Представление происходило на балконе замка, под которым собралась огромная толпа. Она несколько раз вызывала новобрачных оглушительными криками, словно королевскую чету, чтобы поприветствовать их. Вечеринка затянулась до поздней ночи, превратившись в праздник любви и духовного единства. Гости даже имели удовольствие лицезреть, как Бьерн танцует танго со своим отцом.

Бросалось в глаза отсутствие одного гостя. Партнер Стига и наставник Бьерна Бенгт Бернхаг был вынужден отклонить приглашение. С 1963 года он страдал колитом в тяжелой форме и постоянно носил с собой колостомический мешочек, являвшийся для него предметом постоянного смущения. Бенгт стал очень замкнутым. Положение усугублялось тем, что последние годы он сильно пил, чтобы заглушить боль и стыд.

Бенгт скрывал свои проблемы от Hootenanny Singers, которые не подозревали о его болезни. Но они, как и все, кто с ним общался, не могли не заметить его пьянства. Майкл Третов вспоминает: «Он исчезал в туалете, а когда возвращался, от него сильно пахло лосьоном».

В конце концов болезнь и алкоголь сделали свое дело. В ночь после свадьбы Бьерна и Агнеты, вне всякого сомнения, мучимый угрызениями совести из-за того, что не смог присутствовать на торжестве, он пошел в свой гараж, надел на выхлопную трубу автомобиля шланг, засунул его свободный конец через окошко в салон, забрался туда сам, завел двигатель и задохнулся. Ему было 43 года.

Стигу Андерссону сообщили о произошедшем той же ночью по телефону. Он не хотел портить настроение новобрачным, и они узнали обо всем только на следующее утро. Стиг и Бьерн были потрясены. Стиг потерял ценного делового партнера, квалифицированного продюсера и близкого друга. Бьерн всегда помнил о том, как много для него сделал Бенгт, обучив его азам музыкального бизнеса.

Перед лицом трагедии свадебные торжества были тут же забыты. Нужно было принимать решения, которые не терпели отлагательства. Стиг и Бьерн сели в лодку на близлежащем озере и отплыли на его середину, чтобы побеседовать наедине. Стиг и Бенгт до последнего времени продолжали верить в успех авторского сотрудничества Бьерна и Бенни, но они хотели, чтобы именно Бьерн стал их ближайшим помощником в Polar Music и держал руку на пульсе музыкального бизнеса.

Стиг предложил ему должность продюсера Polar Music с ежемесячным окладом 10 тысяч крон.

«Мне бы очень хотелось работать с вами, — сказал Бьерн. — Но вы должны взять также и Бенни, Без него я отказываюсь занять эту должность».

Стиг кашлянул. «К сожалению, я могу взять только одного человека».

Бьерн на минуту задумался, устремив взгляд за линию горизонта. «А если мы разделим эту зарплату на двоих, вы возьмете нас обоих?»

Стиг отпустил неуклюжую шутку по поводу «скидки за количество» и согласился.

«Это был чертовски благородный жест со стороны Бьерна», — говорит Бенни, никогда не забывавший о верности друга в этот критический момент. Тотчас же эта пара начала свою работу в качестве продюссеров Polar Music.

Никакого медового месяца мистер и миссис Ульвеусы не планировали. В разгар тура по Народным паркам они просто не могли позволить себе подобную роскошь.

Вскоре им пришлось пережить первое разочарование. Уже после помолвки они пытались зачать ребенка. «У меня всегда был очень силен материнский инстинкт, — говорила Агнета спустя много лет. — В детстве я даже вырезала из журналов фотографии колясок и пыталась представить, какие чувства буду испытывать, толкая свою коляску по только что выпавшему снегу и глядя на оставляемые ею следы».

Довольно быстро Бьерн и Агнета поняли, что зачать ребенка не так просто, как они надеялись. Агнета решила, что проблема может быть связана с тем, что она с 16 лет принимала противозачаточные таблетки. Теперь, после свадьбы, это не давало ей покоя. Родители молодоженов тоже ждали, когда у них появится внук или внучка. «Я так давно мечтаю о ребенке, -говорила Агнета в то время, — что теперь вздрагиваю, когда вижу женщину с коляской. Все, с кем мы общаемся, имеют детей. У Бенни и Фриды их целая куча, хоть и у каждого свои. И только у нас нет ни одного».

Поняв, что Агнета может оказаться неспособной к зачатию, они начали подумывать о том, чтобы взять приемного ребенка. Однако сразу возникла проблема: согласно шведским законам усыновлять детей можно только по достижении 25 лет, а Агнете в ту пору минул только 21 год. «Я считаю, это неправильно, — негодовала Агнета. — Нет никаких доказательств того, что человек становится зрелым именно в тот день, когда ему исполняется 25 лет. Я прочитала множество книг об усыновлении, и их авторы оспаривают справедливость этого странного подхода». В конце концов молодожены решили, что всерьез беспокоиться по этому поводу слишком рано, и сосредоточились на семейной жизни и работе.

Между тем карьера Фриды в качестве сольной певицы продолжала буксовать. Терпеливый Бенни, с пониманием относившийся к резким переменам в ее настроении, делал все возможное, чтобы она наконец выпустила хит. Летом 1971 года он спродюсировал ее сингл «Min egen stad» («Мой город»), шведскую версию старой песни «It's Nice То Be Back», написанной им для Hep Stars.

К всеобщему облегчению, песня стала большим хитом, достигнув первой позиции в Svensktoppen, что придало Фриде уверенность в себе. Вдохновленная успехом песни, EMI включила ее в качестве дополнительного трека в переиздание не имевшего хитов альбома «Frida».

Осенью в жизни мисс Люнгстадт произошло еще одно весьма обнадеживающее событие. Ее пригласили принять участие в ревю «Mina favoriter» («Мои любимые») в стокгольмском театре «Folkan». Шоу, поставленное самым популярным автором ревю Каром де Мумма, было обречено на успех. Лассе Бергхаген, ветеран различных ревю Кара де Мумма с трехлетним стажем, порекомендовал Фриду режиссеру шоу Хассе Экману. Рекомендация заключалась в том, что он просто сунул ему в руки альбом «Frida» и сказал: «Послушайте это».

Премьера «Mina favoriter» состоялась 22 октября 1971 года, и представления продолжались в течение семи месяцев. Фрида отнюдь не была звездой шоу, но она в полной мере воспользовалась представившейся ей возможностью перенять навыки поведения на сцене у опытных исполнителей. У нее было три серьезных номера, один из которых шведская интерпретация хита Джэнис Джоплин «Me And My Shadow». Шоу пользовалось успехом и обеспечивало Фриду работой на протяжении нескольких месяцев.

Бьерн и Бенни тоже не испытывали недостатка в работе и еще ле¬ом начали записывать новый дуэтный альбом. Его материал составляли преимущественно шлягеры, которым они отдавали предпочтение последние два года, и сеансы записи продолжались с перерывами около года. Главной обязанностью Бьерна и Бенни в течение следующих двух лет была продюсерская работа в Polar Music. В октябре они начали продюсировать дебютный альбом 15-летнего вундеркинда Теда Ердестада. Тексты для песен Теда, обладавшего уникальным талантом композитора, писал его 23-летний брат Кеннет. Братья Ердестад впервые обратились в Polar Music еще двумя годами ранее, но тогда Стиг решил, что Тед пока слишком молод. Кроме того, он считал, что песни не должны исполняться на английском. «Пишите тексты на шведском и приходите, когда станете постарше», — сказал он им.

Тед и Кеннет пришли через два года. Бенни, открывший им дверь, был изумлен, когда они отказались уйти до тех пор, пока он не прослушает их запись. «Они были очень настойчивы: «Вы должны послушать это сейчас же, иначе мы пойдем в другое место», — вспоминает Бенни. — Но они оказались действительно очень хороши». Ему вторит Бьерн: «Никогда в жизни не слышал такой замечательной музыки». У них не было никаких сомнений, и с парнем был подписан контракт. Дебютный альбом Теда «Undringar» был записан за шесть недель осенью 1971 года. Бьерн и Бенни добавили в его треки бэк-вокала- свой, а также Агнеты и Фриды.

Этот прекрасный альбом открыл глаза Бьерну и Бенни. То, что они увидели, было для них весьма неутешительно: пятнадцатилетний мальчик создавал более качественную и честную музыку, чем они, ветераны музыкального бизнеса. Тед просто не понимал, как можно сочинять песни, которые идут не от сердца, а они, похоже, попали в западню, поставив себе цель угождать публике. «Иногда мы записывали материал, который нам не нравился, поскольку считали, что это может понравиться публике, — признался Бенни несколько лет спустя. — Но эти ребята никогда не делали ничего подобного. Нужно самому чувствовать песню».

Выпущенный в январе 1972 года, альбом Теда поднялся до первой позиции в чартах и оставался там в течение 10 летних недель. Ни Бьерн, ни Бенни даже не приближались со своими альбомами к такому феноменальному успеху в плане продаж. После Abba Тед будет вторым по успешности исполнителем, записывавшимся на Polar Music на протяжении 70-х.

Поскольку их собственная карьера записывающихся артистов в первые годы десятилетия складывалась довольно неровно, Бьерн и Бенни чувствовали себя комфортно, в первую очередь, в роли авторов песен и продюсеров, и только во вторую — в роли исполнителей. В 60-е годы они были доморощенными звездами, находившимися в бесконечном туре, и теперь им хотелось, чтобы эта часть их музыкальной карьеры осталась в прошлом. В течение следующих нескольких лет они будут продюсировать в Polar Music самые разные записи: детей, джаз-бэнд, странные эксперименты с аккордеоном и синтезатором, религиозные песнопения и обычную поп-музыку. В этой работе они использовали уроки, усвоенные ими в студиях звукозаписи в 60-х, и накапливали бесценный опыт, который очень пригодится им в будущем.

Однако их успехи в качестве авторов песен были довольно скромны. Из одиннадцати песен, написанных ими для других исполнителей (включая Hep Stars) с момента начала их сотрудничества, лишь несколько стали хитами. В августе 1971 года их песня «Valkommen till varlden» («Добро пожаловать в этот мир»), записанная популярной певицей Лии-Бабсом, попала в чарт продаж. (Несколькими годами позже эта песня была записана легендой скиффла Лонни Донеганом под названием «I Lost My Heart On The 5.42»:) Как и их собственные хиты «Hej gamle man!» и «Tank от jorden vore ung», она содержала яркий и энергичный бэк-вокал, исполненный всеми четырьмя будущими членами Abba.

Первый значительный хит Фриды «Min egen stad», спродюсированный Бенни, тоже имел бэк-вокал тех же исполнителей (за исключением Бьерна, призванного на военную переподготовку). Все говорило за то, что им следует работать в одном конкретном направлении, но в данный момент они еще не понимали этого, поскольку у них были разные цели. И кроме того, они были связаны контрактами с тремя звукозаписывающими компаниями.

Между тем Стиг не терял веры в успех Бьерна и Бенни как авторов песен на международном рынке. Он делал все, чтобы способствовать карьере ребят. Летом 1971 года они добились некоторого успеха на песенном конкурсе в Малаге, где исполнили «Language Of Love» (английскую версию песни «Livet gar sin gang», одной из лучших вещей с альбома «Lycka»). Хотя они стали лишь шестыми, Стигу удалось продать песню в девять стран. Среди наиболее выдающихся ее исполнителей была французская певица Франсуаза Арди. (По уточненной информации, записи «Language Of Love» в исполнении Франсуазы Арди не существует. — Прим. ред.)

Стиг, вне всякого сомнения, сознавал важность международных конкурсов как средства продвижения песен на рынок. В то время как американские и английские бизнесмены от музыки глумились над его попытками пробудить интерес к скандинавской музыке, песенные конкурсы неизменно приносили немедленные результаты.

Реклама - это все: вероятно, таков был самый важный урок, усвоенный Стигом за прошедшее десятилетие. Если мир должен узнать о сочинительском таланте Бьерна и Бенни через посредство конкурса, пусть так и будет.

Стиг также понимал, что небольшие мероприятия вроде конкурса в Малаге — это, конечно, хорошо, но все музыкальные магнаты знали, что только один Песенный конкурс имеет реальное значение.

Глава 12

Транслируемое по телевидению развлекательное шоу, известное как песенный конкурс Eurovision, появилось на свет осенью 1955 года. Тогда руководство Европейского союза телевещания приняло решение транслировать песенный конкурс через новую телевизионную сеть Eurovision весной следующего года. В нем принимали участие по два представителя от семи стран, и жюри должно было выбрать лучшую песню из 14.

Одна из целей учреждения конкурса заключалась в создании доступного и развлекательного инструмента объединения европейских стран, всего десятилетие назад раздираемых Второй мировой войной. Но главное, конкурс должен был утвердить телевидение как средство массовой информации на международном уровне.

С годами правила проведения конкурса менялись много раз, как менялось и число стран-участниц. Хотя зачастую к нему относились весьма снисходительно и называли его тривиальным, песенный конкурс Eurovision отражал изменения политического климата в Европе.

С самого начала его существования исполнявшаяся на нем музыка фактически ассоциировалась с жанром шлягера. С учетом статуса Стига Андерсона как шведского короля шлягера, он и его артисты принимали на удивление ограниченное участие в конкурсе в первое десятилетие его существования.Тем не менее Стиг с самого начала присутствовал там в качестве конкурсанта. В 1958 году, когда Швеция впервые принимала участие в конкурсе, жюри на шведском радио просто выбрало песню, которую оно сочло лучшей из множества представленных. Стиг увидел в конкурсе шанс преодолеть границы и представил одну из своих собственных композиций. Увы, она была отвергнута.

Выбор пал на песню «Lilla stjarna» («Звездочка»), сочиненную будущим менеджером Hep Stars Оке Герхардом и исполняемую певицей Элис Бабе. Они заняли четвертое место среди десяти участников.

С 1958 года и до начала 70-х Швеция ежегодно принимала участие в конкурсе за исключением 1964 и 1970 годов. За это время песенный конкурс Eurovision превратился в важное событие развлекательного сегмента европейского музыкального бизнеса, и благодаря ему многие большие хиты проложили себе путь в мировые чарты продаж.

Со временем драматические баллады в сопровождении оркестра, исполнявшиеся в атмосфере преувеличенной торжественности, постепенно уступили место быстрым, энергичным номерам. К последним относилась песня «Puppet On A String» Сэнди Шоу, достигшая вершины британских чартов в 1967 году.

По иронии судьбы, многие песни, которые не победили в конкур¬се, добивались позже большего успеха, чем песни-победительницы. Примером хорошо известной песни, поначалу отметившейся в конкурсе Eurovision, может служить «Volare» певца и композитора Доменико Модуньо, впоследствии номер один в США и номер два в Великобритании в версии Дина Мартина. В 1967 году «L'amour est bleu» Поля Moриа поднялась на вершину чартов США, а в 1968 году «Congratulations» Клиффа Ричарда стала номером 1 в Великобритании.

Эти факты не ускользнули от внимания Стига Андерсона. С чисто коммерческой точки зрения было совершенно очевидно, что значение имеет не столько победа в конкурсе, сколько появление перед многомиллионной аудиторией. Если сама песня и ее исполнение были достаточно качественны, она западала в сердца телезрителей независимо от мнения жюри.

Начиная с 1959 года шведское радио ежегодно проводило отборочный конкурс, со временем получивший название «Melodifestivalen». Первые попытки Стига и будущих членов Abba приносили весьма скромные результаты.

Композиция Агнеты «Forsonade» была отвергнута в 1968 году. Та же судьба постигла песню «Ljuva sextital» Бьерна, Бенни и Стига в 1969 году. В том же самом году более счастливая участь выпала на долю песни «Hej Clown» Бенни и JIacce Бергхагена, которая заняла второе место в исполнении певца Яна Мальмше. Кроме того, в 1969 году Фрида разделила с другим исполнителем четвертое место с песней «Harlig ar var jord». Двумя годами позже были отвергнуты сразу две песни Бьерна и Бенни - «Det kan ingen doktor hjalpa» («Доктор тут не поможет») (с текстом Стига Андерсона), впоследствии ставшая хитом, и «Valkommen till varlden», которая потом тоже попала в чарты.

Прорыв команды Андерссон -Андерсон - Ульвеус произошел только в 1972 году. В том году правила отборочного конкурса предусматривали, что композиторы должны представлять песни для конкретных исполнителей. Шведская корпорация телевещания уже отобрала певцов, и среди них оказалась 17-летняя Лена Андерссон, добившаяся большого успеха в качестве записывавшейся на Polar Records исполнительницы в 1971 году. Естественно, Лена выбрала песню Бьерна, Бенни и Стига — балладу-шлягер «Sag det med en sang» («Скажи это песней») (записанную на английском под названием «Better То Have Loved»).

Убежденный в том, что победа будет за ними, Стиг замыслил записать песню так, чтобы она звучала убедительно на международном рынке. Великобритания, родина современной поп-музыки, должна была обеспечить соответствующую атмосферу.

От трека, записанного в шведской студии, было решено отказаться, и в начале января Бьерн, Бенни и Лена отправились в Лондон, чтобы записать полностью оркестрованные шведскую и английскую версии песни. В роли аранжировщика выступал Артур Гринслэйд, работавший с такими разными исполнителями, как Дасти Спрингфилд, Генезис, Марианна Фэйтфул и Дэвид Боуи. Хору британских бэк-вокалистов пришлось выучить шведский текст.

В плане участия в отборочном конкурсе все эти ухищрения оказались бесполезными — в феврале жюри, составленное из представителей музыкального бизнеса, присудило «Sag det med en sang» третье место. Но песня вошла в Тор 10 чарта продаж и достигла первой позиции в Svensktoppen, став самой успешной среди претендентов того года. Как заключил Стиг, песня получила слушательские голоса.

К весне 1972 года большинство тех людей, которым было суждено сыграть важную роль в продвижении Abba к всемирной славе, собрались под крышей Polar Music. Звукоинженер Майкл Б. Третов, формально числившийся в штате Metronome Studio, стал для Бьерна и Бенни незаменимым помощником, разделявшим их стремление исследовать все возможности студии звукозаписи.

Ерел Ионсен было всего 20 лет, когда она стала секретаршей Стига в сентябре 1969 года. Ее наняла Гудрун, когда Стиг был в деловой поездке в США. Ерел сидела в углу и постигала премудрости музыкального издательского бизнеса, сортируя листы с нотами песен и оформляя авторские права. Когда вернувшийся Стиг обнаружил в своем офисе скромную девушку из маленького городка, сделавшую реверанс и робко назвавшую себя, он был не в восторге. Отведя в сторону Гудрун, он прошипел: «Это же сущее дитя!» Но Гудрун настояла на том, что Ерел должна получить шанс испытать свои силы.

«Работать со Стигом было очень непросто, — вспоминает она. — Если он выходил из себя, то принимался орать и швыряться ручками». Один инцидент, вызвавший его гнев, был связан с текстом песни, которые он в то время писал во множестве. Не секрет, что Стиг чрезвычайно трепетно относился к своим произведениям и всегда проверял, чтобы все было в порядке.

«Он спускался в студию с сумасшедшим блеском в глазах и устраивал страшный бедлам, — вспоминает Майкл Третов. — Не имело значения, для кого был написан текст — для своего исполнителя или для другого лэйбла. Для нас это было настоящее бедствие, ведь ни одному продюсеру не понравится, если автор текста будет вмешиваться в процесс записи».

Однажды Стиг, работавший дома, позвонил в офис, чтобы продиктовать Ерел текст песни. Ее должен был записать известный исполнитель, имевший контракт с компанией Metronome. «Я случайно записала несколько слов не туда, куда нужно, и в результате нарушилась рифма, -вспоминает Ерел. — Никогда не забуду, как рассвирепел Стиг. Казалось, он был готов разрушить весь квартал, лишь бы дать выход своей ярости. Он кричал, что своей ошибкой я выставила его на посмешище перед всем музыкальным миром и что в Metronome на него уже смотрят как на законченного идиота. Я предложила позвонить продюсеру и исправить ошибку. Бесполезно! Это разозлило его еще больше».

Те, кто находил в себе силы выдержать с самого начала эти приступы гнева, постепенно привыкали к ним. «Первое время я запиралась в ванной и плакала, — говорит Ерел. -Но потом до меня дошло, что Стиг любит, когда ему возражают». Очень скоро Ерел стала самым ценным сотрудником Стига в офисе, его личной помощницей, которой он доверял довольно сложные поручения. К середине 70-х она уже была вице-президентом компании Polar Music.

«Стиг очень многому научил меня. Он ставил передо мной невероятно трудную задачу и говорил: «Я знаю, ты можешь сделать это!» Мало кто из секретарей прошел подобную школу. Стиг внушил мне, что не всегда имеет значение, кто чем занимается. Главное, чтобы проблема была решена как можно эффективнее и быстрее».

Стиг, столько лет полагавшийся на сильную, находчивую женщину, не видел ничего странного в таком ее возвышении. Он вырос в не совсем обычных обстоятельствах и рано понял, что добиться исключительных результатов можно только путем нарушения правил, которые служат лишь одной цели — поддержанию существующего порядка. И в отличие от многих более традиционных семей в их семье всеми финансовыми вопросами как дома, так и на работе занималась Гудрун. «Когда мне нужно знать, сколько у нас денег, я спрашиваю жену», -говорит он.

Впоследствии Стиг с гордостью подчеркивал, что это он разработал концепцию равных возможностей для мужчин и женщин на рабочем месте. «Я был одним из первых, кто в 70-е годы сделал свою секретаршу исполнительным директором. Несмотря на всю ее компетентность, очень часто с ней обращались как с хорошенькой девочкой, и не более того, особенно мои иностранные коллеги. Теперь же, когда эти свиньи мужские шовинисты звонили, она могла ставить их на место».

У Стига сложились тесные деловые взаимоотношения с музыкальным издателем Джоном Спеллингом, жившим в Лондоне. Десятью годами ранее их познакомил бельгийский партнер Стига Роберт Босманс. «Я старался как мог издавать его музыку, но Тогда шведские мелодии у нас мало кого интересовали», — вспоминает он.

Джон Спеллинг начинал свою карьеру у лондонского музыкального издателя Эдди Касснера, а затем перешел в компанию Dominion Music. «В Dominion Music нас работало всего четверо, и однажды в начале 60-х сразу семь изданных нами вещей попали в Тор 20. Было очевидно, что мы действовали в верном направлении», - говорит он. Do-minion Music в скором времени была поглощена компанией United Artists, и Джон Спелдинг стал ее главой. Он выпускал на своем лэйбле синглы Hootenanny Singers.

Стиг и Джон с самого начала своего сотрудничества исключительно хорошо ладили друг с другом, поскольку у них было много общего. Со временем Спеллинг стал доверенным партнером Стига и сопровождал его во многих деловых поездках по всему миру. Главную его ценность составляло умение заключать выгодные сделки. «Я был находкой для Стига, и мы действовали с ним очень слаженно. При подписании контрактов я играл роль Хорошего Парня, в то время как он представлялся Плохим Парнем».

Пока шла работа по раскрутке Бьерна и Бенни на международном уровне, Бьерн, Агнета, Бенни и Фрида продолжали работать и общаться друг с другом. В начале 1972 года обе пары переехали в новые дома в северном пригороде Стокгольма Валлентуне.

Первыми туда решили перебраться Агнета и Бьерн, а потом к ним присоединились Фрида и Бенни, давно стремившиеся выбраться из своей маленькой стокгольмской квартиры. После четырех лет выплаты налоговой задолженности Бенни обрел финансовую свободу, что делало возможным этот переезд. «Они привезли нас туда, — говорит Фрида, — и нам там сразу понравилось».

Они решили поселиться рядом с Бьерном и Агнетой, дабы постоянно ощущать близость друзей в этом незнакомом месте. Здесь, наконец, у них было достаточно места для детей. «Все они очень живые, подвижные ребята, и им требуется большое пространство, — говорила Фрида. — Теперь у них есть свои комнаты, и они могут приезжать к нам гораздо чаще. У них есть возможность играть на улице возле дома, не опасаясь машин».

Бенни и Фрида старались проводить как можно больше времени со своими детьми. К тому времени и Рагнар, и Кристина обзавелись новыми партнерами, а Ханс и Лиза-Лотга даже обрели маленького брата. Бенни говорил: «Когда я покинул свою семью, мне было 19 лет. В самый разгар успеха Hep Stars, когда передо мной открылся целый мир, у меня было уже двое детей. Я никогда не пытался оправдать свой поступок, единственное оправдание — моя молодость... Я благодарен матери моих детей за то, что она сделала все для того, чтобы мы виделись как можно чаще. Она могла бы повести себя совершенно иначе».

Фрида иногда размышляла о том, как люди смотрят на то, что она оставила мужа и детей в Эскилстуне. «Больше всего мне причиняла боль клевета, будто я плохая мать, — говорила она. — Будто я променяла детей на свет прожекторов, на разгульную жизнь с икрой и шампанским. Будто меня абсолютно не заботит, что с ними, будто я думаю только о себе. Меня никогда не перестанет удивлять, как легко могут люди судить об обстоятельствах, о которых они не имеют ни малейшего представления».

Две молодые пары наслаждались идиллической жизнью в предместье, в своих новехоньких домах. Они регулярно совершали прогулки по близлежащему лесу вместе с Адой, бульдогом Агнеты и Бьерна, и Заппой, терьером Фриды и Бенни.

Агнета с нежностью вспоминала те дни. «Мы проводили вместе много времени. Ребята сочиняли песни, и мы ходили друг к другу в гости, играли и пели... Нас связывала профессия и любовь к музыке... В Валлентуне мы много общались с Фридой». Однако ей иногда было трудно играть роль образцовой домашней хозяйки. По ее собственному признанию, у нее всегда увядали все растения, и она называла их с Бьерном сад «самым неухоженным во всей округе». Не особенно удачными оказались и ее первые опыты в кулинарии. «Я положила слишком много муки, и пироги получились жесткими, как бетон, их нужно было резать пилой!»

В перерывах между упражнениями в ведении домашнего хозяйства Агнета продолжала сочинять песни для нового альбома и искать возможности для продолжения карьеры. Она часто слушала альбом Кароль Кинг «Tapestry», вызвавший прокатившуюся по всему миру волну восторга. Ее вдохновлял пример певицы, исполнявшей свой собствен-ный материал. Кроме того, ей очень нравились ее песни в стиле софт- рок, такие, как «I Feel The Earth Move», «It's Too Late» и «You've Got A Friend», наполненные сугубо личными чувствами и переживаниями. Агнета решила не спешить с записью нового альбома. Она пойдет в студию только тогда, когда у нее будут песни, удовлетворяющие ее на сто процентов. «Он будет несколько сложнее предыдущих», — говорила она о своем будущем опусе.

Между тем ей предложили пройти пробы на роль Марии Магдалины в шведской версии мюзикла Ллойда Уэббера -Тима Райса «Jesus Christ Superstar». Друг Бьерна, увидевший мюзикл в Копенгагене, решил, что Агнета прекрасно подходит для шведской постановки.

Агнета прошла пробы и приняла участие в шести из девяти репетиций. Премьера состоялась 18 февраля 1972 года в «Scandinavium» в Гетеборге, меньше чем через месяц после того, как ей было сделано предложение. Однако обозреватели остались не очень довольны шоу. «Исполнение отдает любительщиной, — писала газета «Expressen». Агнета Фельтскуг — милая девушка, которая умеет петь, но не более того».

Несмотря на столь суровую критику, Агнета с удовольствием вспоминает о своем участии в «Jesus Christ Superstar». Возможно, это связано с тем, что ее шведская версия «I Don't Know How То Love Him» из мюзикла, спродюсированная Бьерном, достигла первого места в Svensktopреn.

В то время как Агнета блистала в Гетеборге, Фрида переживала не лучшие времена в Стокгольме, в течение семи месяцев вечер за вечером выходя на сцену в ревю «Mina favoriter». То, что вначале выглядело как многообещающий шаг в карьере — возможность усовершенствовать навыки сценического исполнителя, — обернулось кошмаром. Во всем была виновата ее неуверенность на сцене, которая теперь развилась в настоящий комплекс. В результате Фрида убедила себя в том, что у нее как певицы нет будущего: за 13 лет карьеры она так и не научилась нравиться публике.

Спустя месяц после премьеры Фрида записалась в школу портних в Стокгольме. Бабушка научила ее шить, и она всегда сама шила себе сценические костюмы. Анни-Фрид Люнгстад решила бросить петь и стать модельером. «Мне отнюдь не свойственна мечтательность, напротив, я закоренелая реалистка, — говорила она. —Я вовсе не принадлежу к той категории артистов, которые стремятся любой ценой отвоевать себе место под солнцем. Конкуренция в этой профессии невероятно сильна, и в ней выживают только сильнейшие. Несмотря на всю мою любовь к ней, у меня абсолютно нет уверенности в том, что я отношусь к тем, кто выживет».

Фрида признает, что, если бы не Бенни, она давно бы ушла из музыкального бизнеса. Во время приступов меланхолии он делал все, чтобы утешить и подбодрить ее, Если у нее и оставалась какая-то вера в себя, то только благодаря ему. В январе 1972 года Фрида записала свой последний сингл на EMI. На первой стороне была песня Бьерна и Бенни «Vi.ar alia bara barn i borjan» («Все мы сначала были детьми») — очередная в ряду клонов «Hej gamle man!», на которых в то время специализировалась команда Андерссон — Ульвеус.

Уверенный бит в сочетании с позитивным текстом казался посланием Фриде, имевшим целью подбодрить ее. «Мы все вначале дети, стоящие на дороге, которая приведет к великим приключениям, если мы протянем друг другу руку помощи, когда займется заря завтрашнего дня», — утверждалось в припеве, в котором ей подпевали Бенни, Бьерн и Агнета. Шведский текст Стига для кавер-версии песни Кароль Кинг «No Sad Song», записанной на второй стороне, звучал так, словно был специально написан для Фриды. Песня начиналась словами: «Почему ты грустишь? Не преувеличиваешь ли ты свои несчастья? Нужно принимать жизнь такой, какая она есть». Чувствовала Фрида, что поет о себе, или нет — это не имело значения, поскольку эти песни не придали ей уверенности: сингл, выпущенный в конце февраля, канул в небытие, не оставив следа.

Будущее Фриды в шоу-бизнесе выглядело мрачным, как никогда. К ее страху перед сценой добавилась неизбывная тоска, вызванная монотонностью существования. Даже по прошествии нескольких лет она вспоминала эти семь месяцев в театре с неприятным чувством. «Каждый вечер исполнять одни и те же три номера — это не для меня. Это слишком мало для такого длительного периода времени».

Ее душевному настрою отнюдь не благоприятствовал тот факт, что окружавшие ее люди явно преуспевали на их общем поприще. У Агнеты была звездная роль в «Jesus Christ Superstar», ее записи штурмовали вершины Svensktoppen, а летом она собиралась в свой первый сольный тур по Народным паркам. Бьерн и Бенни утвердились в качестве авторов песен, продюсеров и записывающихся исполнителей и регулярно выпускали хиты.

Хиты выпускали даже Hootenanny Singers, о которых, казалось, все уже давно должны были бы забыть. Кроме того, они тоже готовились вместе с Бенни отправиться в летний тур, предусматривавший 70 выступлений, — впервые за три года: Среди своих близких друзей Фрида единственная оставалась без работы после закрытия ревю в конце мая. Это было невыносимо. Она неудержимо погружалась в черный омут депрессии, и теперь даже Бенни ничем не мог ей помочь.

Даже в лучшие времена в их отношениях возникали трения. Легкость, с которой Бенни воспринимал жизнь, плохо гармонировала с преследовавшими Фриду страхом и чувством неуверенности. Они говорили, что любят друг друга и хотят жить вместе, но не очень ладили между собой. «Часто случалось так, что я говорил что-то Фриде, вкладывая в свои слова исключительно позитивный смысл, но она воспринимала их в исключительно негативном смысле,- вспоминает Бенни.— Создавалось впечатление, будто в ее голову был встроен трансформатор, который преобразовывал мои послания к ней в нечто абсолютно противоположное тому, что они из себя представляли в тот момент, когда я их посылал. Она обижалась — я не понимаю почему, мы начинали ссориться».

В их доме в Валлентуне наступила тяжелая пора. Фрида даже отказывалась вставать с постели, проводя в ней целые дни. Она не хотела ничего делать и не хотела никого видеть.

Бенни был раздражен. Казалось, ничто не могло вывести ее из этого состояния. «Я сомневалась во всех и во всем, даже в любви Бенни, — вспоминает Фрида. — Я причиняла ему сплошные несчастья, как же он мог любить меня? И все же, невзирая ни на что, он любил меня и всеми силами старался помочь, как никто другой. Он призывал меня к действию, взывал к моему разуму, утешал, дарил свое душевное тепло».

Удручающий опыт «Festfolk» не шел ни в какое сравнение с тем испытанием, которому подверглись их отношения на протяжении этих месяцев. Это натолкнуло Бенни на размышления о его роли в драме. «Одно время мне не давала покоя мысль: может быть, я подсознательно нуждался в возбуждении и всех этих драматических интерлюдиях,

которые следовали за нашими ссорами? Сегодня я могу со стопроцентной уверенностью сказать: нет», — заявил он несколько месяцев спустя.

Фрида признавалась в том, что ее депрессия мешала ей принимать более активное участие в воспитании детей. «Как я могла заботиться о них, если не могла позаботиться даже о себе? Разве о них не заботился должным образом их любящий отец и их новая семья? Не думайте, что я так легко относилась к этому. Я ужасно скучала по ним, но знала, что их счастье важнее моего, и была уверена, что поступаю правильно».

Однако, пока Фрида преодолевала душевный кризис, на ее горизонте занималась новая заря, хотя на первый взгляд она не имела лично к ней никакого отношения. Неожиданно начали сбываться предсказания Стига по поводу всемирной славы Бьерна и Бенни.

Глава 13

За годы деятельности на международной музыкальной издательской сцене Стиг Андерсон приобрел хорошую репутацию. Деловых партнеров по всему миру поражало его умение превращать покупаемые у них песни в прибыльные хиты в маленькой стране на севере Европы. Помимо управления своей собственной издательской корпорацией, он представлял в Скандинавии такие компании, как United Artists, Screen Gems, ATV-Kirshner, Palace Music и итальянскую Sugar Music. Но Стиг не отказался от своей мечты повернуть этот процесс вспять и продавать шведскую музыку по всему миру, хотя до сих пор его усилия в этом направлении не принесли сколь-нибудь ощутимых успехов.

Фактически шведское присутствие на главных музыкальных рынках приближалось к нулю. Первым шведским исполнителем, попавшим в чарты США, была певица Сив Мальмквист, записавшая в дуэте с итальянским певцом Умберто Маркато песню «Sole Sole Sole», которая вошла в американский Тор 60 в 1964 году. В Великобритании с июня и до конца 1962 года четыре вещи Spotnicks попали в Тор 40, а их альбом — в Тор 20. Несколько других исполнителей время от времени появлялись ненадолго в американских и британских чартах, но музыкальный мир отнюдь не ждал от Швеции никаких сюрпризов.

Если не считать того, что он посоветовал Spotnicks записать песню «Orange Blossom Special», Стиг не имел отношения к созданию их хитов, и вовсе не из-за отсутствия желания. Записи Hootenanny Singers, первых исполнителей, подписавших контракт с Polar Music, были выпущены в 12 странах в течение двух лет после выхода их первого хита на родине.

Помня об успехе Abba и последующей лавине экспорта шведской музыки в 90-х, по всей вероятности, трудно представить, что было время, когда шведским исполнителям требовалось поистине гигантское самомнение, чтобы приблизиться к заморским рынкам.

В ту пору Бьерн и Бенни рисовали в своем воображении некого служащего британской или американской звукозаписывающей компании, который выбрасывает их демозаписи в мусорную корзину, даже не прослушав их. «Когда-то было совершенно бесполезно пытаться выпускать записи за границей, поскольку шведская музыка никого не интересовала», — говорит Бенни.

Весной 1972 года Polar Music неожиданно добилась успеха за границей, так долго ускользавшего от нее. Это повлекло за собой цепь событий, которые перевернут мир для амбициозных шведов.

Песня Бьерна и Бенни «She's My Kind Of Girl» потерпела неудачу в Швеции, но Стиг, тем не менее, не утратил веры в нее. Еще до этого у него возникла идея выпустить в США и Великобритании альбом с саундтреком к фильму «The Seduction Of Inga». По своему обыкновению он разослал копии песен Андерссона — Ульвеуса всем своим знакомым издателям. До сих пор это приносило весьма незначительные результаты, хотя несколько песен были записаны иностранными исполнителями.

В начале 1972 года упорство Стига было наконец вознаграждено. Согласно легенде, один японский издатель случайно услышал сингл «She's My Kind Of Girl» в офисе своего французского коллеги во время поездки в Париж. Он решил, что эта песня с вступлением, в котором звучат восточные мотивы, и мелодией в минорной тональности может стать хитом в его стране, и приобрел права на нее. Сингл вышел на Epic Records в феврале 1972 года и к марту достиг первой позиции в чартах, а объем его продаж составил около 250 000 копий.

Это было поразительно: запись двух знаменитых у себя на родине артистов провалилась дома и стала абсолютным хитом в стране, где их никто не знал. Но Стиг не удивился такому развитию событий: еще в середине 60-х он заметил, как разнятся музыкальные вкусы в разных частях света. «Karelia» — версия меланхоличной финской фолк-песни, записанная Spotnicks, стала большим хитом в Японии, и теперь «She's My Kind Of Girl» затронула те же струны в сердцах жителей Дальнего Востока.

В соответствии со странной традицией японского музыкального бизнеса песня получила альтернативное японское название, которое в переводе звучало как «Маленькая девочка холодного ветра». Оно не имело никакого отношения к тексту, но подчеркивало печальное настроение песни.

Естественно, руководство Epic Records потребовало продолжения, и как можно скорее, строя планы выпустить целый альбом для своего рынка. Бьерн и Бенни были удивлены и обрадованы. Они долго ждали подобной возможности. Неожиданно возник спрос на то, что им хотелось делать: англоязычную поп-музыку с современным звучанием. Это был прекрасный шанс вырваться из пут шлягеров и кабаре, которые связывали их по рукам и ногам в течение нескольких последних лет. «Мы сказали себе: «Будем делать именно то, что нам хочется», — вспоминает Бенни. — И будем делать это сами, без чьего-либо участия».

Успех в Японии вызвал волну активности на нескольких различных фронтах. Предполагалось записать синглы Бьерна и Бенни для домашнего рынка — преимущественно шведские шлягеры, — а также треки для их второго шведского альбома, превратившегося к тому времени в долгосрочный проект. Кроме того, им нужно было записать англоязычные синглы и, возможно, альбом для выпуска в Японии.

Это была бурная пора, когда проторенный, безопасный путь сочетался с рискованными предприятиями. «Производство записей практически не планировалось, решения принимались почти спонтанно», — вспоминали Бьерн и Бенни много лет спустя.

В середине марта Бьерн и Бенни раскопали свою старую забытую песню, называвшуюся «Grandpa's Banjo». С измененным текстом и под названием «Santa Rosa» она была вновь записана 21 марта вместе с новой песней «Merry-Go-Round». Они уже знали, что минорная тональность и вступление с восточными мотивами как нельзя лучше подходят для японского рынка.

Интуиция также подсказала им, что в этих песнях можно было бы использовать вокал Агнеты и Фриды. Выигрышность комбинации четырех голосов не подлежала сомнению: энергичный бэк-вокал возносил песню за песней на вершины чартов на протяжении предшествовавших 15 месяцев. Потенциальные возможности их вокального квартета не давали покоя Бьерну и Бенни. Если они и не хотели повторять печальный опыт совместного тура, то у них не было никаких причин воздерживаться от сотрудничества в студии.

Такие британские группы, как Sweet и особенно Middle Of The Road, снабдили их программой проведения экспериментов в чистой поп-музыке. «Мы слушали их и думали: «Ведь у нас может получиться не хуже», — вспоминает Бенни. Но источником истинного вдохновения для них стал коллектив, который с точки зрения сегодняшнего дня представляется чуть ли не прообразом Abba, по крайней мере, в плане их опыта: британская группа Blue Mink, составленная, главным образом, из квалифицированных сессионных музыкантов. С момента выхода их первого хита «Melting Pot» в 1969 году характерной особенностью группы являлась перекличка между ведущими вокалистами Мэдлин Белл и Роджером Куком, которые, как и все четверо членов Abba, были профессионалами музыкальной индустрии. В студии поддержку им обеспечивали такие известные сессионные музыканты, как Херби Флауэрс на басе, Алан Паркер на гитаре и Барри Морган на ударных.

У Blue Mink была одна вещь, которая породила идею чередования мужского и женского вокала, хотя сегодня никто из имеющих к этому отношение не может вспомнить, какая именно. В принципе, это не имеет значения, потому что почти в каждой вещи Blue Mink затрагивалась тема, которую стремились развивать в своих песнях Бьерн и Бенни: призыв к миру и гармонии — расовой, глобальной, любой иной -под аккомпанемент легкой поп-музыки.

В среду 29 марта 1972 года Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида вошли в Metronome Studio на Карлбергсвеген в стокгольмском районе Васастан. Там же собрались гитарист Янне Шаффер, басист Майк Уотсон и барабанщик Ула Брункерт. Все трое были ветеранами поп-сцены 60-х, но со временем зарекомендовали себя как высококлассные сессионные музыканты. Майкл Б. Третов сидел за микшерным пультом, Бенни играл на фортепьяно, Бьерн — на второй гитаре.

За день работы были полностью закончены два трека. Первый — тот самый флирт с японцами, «Меггу-Go-Round», с ведущим вокалом Бьерна и Бенни и бэк-вокалом Агнеты и Фриды. Второй — номер в стиле Blue Mink, где Бьерн и Бенни чередуют ведущий вокал с Агнетой и Фридой, исполняя попеременно с ними по одной строчке текста, а припев поют все четверо.

Агнета и Фрида, несомненно, внесли живую струю в эти вещи. Их чистые, звонкие голоса резко контрастировали с глуховатым звучанием Бьерна и Бенни. Так возникла идея: «Мы с Бенни знали свой предел как исполнители, - говорил впоследствии Бьерн. — Ближе к концу песни девушки выдавали весьма своеобразный йодль. Так, после дня тяжелой работы, родилась первая песня Abba «People Need Love».

Слушая запись в студии, члены квартета испытали чувство, до сих пор неведомое им. «Помню, мне подумалось: «Только что мы сделали по-настоящему хорошую запись». И мне кажется, Бьерн думал то же самое», — говорит Бенни.

Сегодня «People Need Love» часто критикуют за легковесность и поверхностность. Но эта песня является ключом к традиции, из которой выросла Abba. Это правда, что в то время Бьерн и Бенни старались всеми силами отмежеваться от имиджа исполнителей музыки кабаре и шлягеров. Тем не менее, создавая свою первую запись с Агнетой и Фридой, они искали вдохновение отнюдь не в глэм-роке, хэви метал, музыке соул или других модных в то время течениях. Вместо этого они обратились к традиционной поп-музыке.

Песни с посланиями уходят корнями в деятельность радикальных политических движений. Запрещенные авторитарными режимами, в начале 60-х они выходили на улицы, распевая песни протеста, большинство из которых принадлежали авторству Боба Дилана. К концу десятилетия обличительный пафос постепенно снизился в атмосфере мира, любви и понимания, окружавшей движение хиппи, а затем и вовсе сошел на нет, превратившись в чистой воды развлечение. То, что изначально являлось посланием искренней социальной тревоги, в конечном итоге выродилось в морщинку озабоченности на лбу представителей среднего класса из пригородов.

Примеров тому, насколько легкомысленнее стал мир поп-музыки, множество. Так, впервые появившиеся в рекламном ролике кока-колы музыканты группы New Seekers заявляли, что они хотят «научить мир петь в абсолютной гармонии», что принесло им первое место в Великобритании в 1971 году. По другую сторону Атлантики канадская группа Ocean достигла верхних позиций в чартах, убеждая людей во всем мире «взяться за руки с Иисусом». В Blue Mink Роджер Кук был белым, а Мэдлин Белл — черной, и это уже само по себе являлось призывом к расовой гармонии, благодаря чему их песня «Melting Pot» стала хитом.

Неудивительно, что на фоне подобного развития событий в выбранной ими сфере творчества подающая большие надежды шведская четверка сочла целесообразным заявить на своем первом сингле, что «люди нуждаются в любви». Текст песни был насыщен такими словами, как «надежда», «любовь», «товарищ» и «гармония». Легкая социальная критика и мирные призывы к всемирной гармонии присутствовали и на шведских синглах Бьерна и Бенни того времени. Это была излюбленная тема авторов шлягеров, подобных Стигу Андерсону.

«People Need Love» вышла на сингле в Швеции в июне 1972 года. На второй стороне была записана «Меггу-Go-Round». Исполнителями были указаны «Bjorn & Benny, Agnetha & Anni-Frid». Согласно легенде, указание имен девушек стало итогом длительной борьбы со Стигом Андерсоном. Стиг якобы всеми силами противился этому. В действительности дело обстояло не совсем так. На раннем этапе сотрудничества участие девушек ограничивалось бэк-вокалом. «People Need Love» стала первой песней, где они исполняют ведущий вокал.

Стигу Андерсону и впрямь не очень нравилось название группы «Bjorn & Benny, Agnetha & Anni-Frid», но только из-за его громоздкости. Стиг, всегда предпочитавший, чтобы продукт был простым и легко реализуемым, встал на дыбы, когда Бьерн и Бенни стали настаивать на том, чтобы имена Агнеты и Фриды стояли на обложке пластинки рядом с их именами. «Я сказал им: «Даже и не думайте назваться «Bjorn & Benny, Agnetha & Anni-Frid»!» -вспоминает Стиг. Но в то же время он признавал, что девушки сыграли в записи сингла не меньшую роль, чем Бьерн и Бенни.

Стига также раздражало то, что Агнета и Фрида все еще были связаны контрактами с другими звукозаписывающими компаниями, поскольку за указание имен девушек в качестве исполнителей ему пришлось бы платить этим самым компаниям за их услуги и подтвердить на обложке пластинки наличие связей с другими лэйблами.

Это громоздкое название демонстрировало временный характер сотрудничества: две девушки были приглашенными исполнителями в новом сингле Бьерна и Бенни, который наверняка будет включен в их следующий альбом. Когда в июне была записана песня Бьерна и Бенни «Ah, Vilka Tider» («О, какие времена»), «бэк-вокал» Агнеты и Фриды, как свидетельствует ведомость, был оплачен надлежащим образом.

Квартету даже не пришлось тратиться на новую фотографию для обложки «People Need Love» — они разыскали снимок двухлетней давности, сделанный во время эпопеи «Festfolk». В ту пору Бьерн и Бенни работали в нескольких направлениях: продолжали свою карьеру исполнителей шведских шлягеров, записывали поп-музыку — с партнерами и без, а также сочиняли песни для других исполнителей и продюсировали их записи.

Первые признаки того, что новая группа выпустила хит, появились в субботу 1 июля, когда «People Need Love» вошла в чарт Tio i topp и поднялась на пятое место (в конечном итоге она достигнет третьей позиции). Это был первый случай, когда кто-либо из четверки оказался в этом чарте, с тех пор как тремя годами ранее в него попала песня Hep Stars « Speedy Gonzales». Для Агнеты и Фриды это был дебют. «Мы удивились и страшно обрадовались, когда песня вошла в Tio topp, — вспоминает Фрида. — В те времена он считался несколько более престижным , чем Svensktoppen».

Бьерн и Бенни узнали об этом успехе, находясь в туре с Hootenanny Singers, в то время как Агнета ездила с сольными концертами по Народным паркам. Помимо всего прочего, Бьерн и Бенни готовились к работе над альбомом Hootenanny Singers, которая должна была начаться в ближайший понедельник. Их мысли были сосредоточены на проектах, весьма далеких от мира поп-музыки.

Тем не менее они в полной мере воспользовались успехом своего сингла, и спустя две недели состоялось их дебютное выступление в качестве поп-исполнителей, имевшее целью рекламу песни. 25 июля «People Need Love» вошла в объединенный чарт продаж синглов и альбомов, заняв там семнадцатое место.

Это был самый большой хит для любого из членов квартета со времени выхода в январе 1971 года «Hej gamle man!». Если из чарта убрать все альбомы на той неделе, когда «People Need Love» достигла в нем своего пика, среди синглов она занимает седьмое место — весьма перспективное начало для начинающей группы.

Единственное, что могло удержать их от продолжения карьеры в новом качестве, крайне неудачный опыт совместных выступлений полутора годами ранее. Даже Фрида, вне всякого сомнения, хорошо помнившая о своих проблемах и самая большая пессимистка среди них, и та смотрела в будущее с надеждой. «Мы очень тесно общались, и между нами неизбежно возникали споры. Но сейчас мы научились подстраиваться друг под друга. Это замечательно, когда ты умеешь находить общий язык со своими лучшими друзьями».

Но несмотря на то что «People Need Love» стала хитом, они не спешили создавать постоянную группу. Воспоминания о дискуссиях по этому поводу давно растворились в тумане времени. Вероятно, Бьерн и Бенни все еще видели себя в будущем авторами песен и продюсерами, но не исполнителями. Совершенно очевидно, что они не рассматривали этот успех как основание для резких перемен в своей карьере.

«По сравнению с тем, к чему мы привыкли, это было ничто, вспоминает Бьерн. — Во всяком случае, мы отнюдь не были убеждены, что это то самое, чем нам следует отныне заниматься». Время, когда все четверо сосредоточились бы на одном-единственном проекте в качестве записывающихся исполнителей, еще не пришло; они предпочли немного выждать.

Больше остальных от успеха «People Need Love» выиграла Фрида, поскольку это стало ее первым появлением в чарте продаж. До выхода сингла ее карьера достигла самой низкой отметки, теперь же она резко пошла в гору.

Вскоре истек срок ее контракта с EMI, и она перешла под крышу Polar Music. Это вполне соответствовало семейному духу компании: Стигу представлялось совершенно неестественным то, что невеста Бенни Андерссона записывается в другой компании. Для записи первого сингла на новом лэйбле Стиг предложил Фриде кавер-версию итальянского шлягера. Шведское название этого бойкого номера звучало как «Man vill ju leva lite dessemellan» («Хочется жить нормально»). Вновь сработала знаменитая интуиция Стига в отношении потенциальных хитов: песня стала самым большим на тот момент хитом Фриды в Svensktoppen, достигнув первой позиции и продержавшись в чарте 10 недель.

В то же самое время произошло еще более счастливое событие. Тем летом Фрида не выступала в Народных парках, но она планировала принять участие в начинавшемся 22 августа туре по кабаре, предусматривавшем 30 выступлений вместе с джазовым гитаристом и певцом Роффе Бергом. То ли вследствие ее недавних успехов на поприще поп- музыки, то ли потому, что ревю «Mina favoriter» явилось для нее более ценным опытом, нежели она полагала, но этот тур неожиданно принес ей избавление от страха перед сценой. «Впервые я испытала настоящее удовольствие от выступления на сцене и больше не боялась ее, — вспоминает Фрида. - Взаимодействие с публикой было совершенно потрясающее. Не знаю почему, но у меня вдруг возникло ощущение, что все встало на свои места, и это придало мне уверенности». Так закончился один из самых трудных периодов в ее жизни.

Для Бьерна и Агнеты другое событие, произошедшее в начале лета, в значительной мере затмило скромный успех «People Need Love». После безуспешных попыток зачать ребенка на протяжении двух лет они окончательно склонились к варианту усыновления. Им нужно было ждать три года, пока Агнете не исполнилось бы 25 лет. И вдруг в мае 1972 года у Агнеты появились первые признаки беременности. Вначале она подумала, что это очередная ложная тревога. Сколько раз до этого радость сменялась разочарованием, поэтому на сей раз она решила ничего не говорить Бьерну. Выждав некоторое время, она прошла тест на беременность. Агнета живо помнит тот судьбоносный день.

«Когда пришло время ехать к доктору в Валлентуне, чтобы узнать результат теста, мне пришлось просить подругу отвезти меня к нему. Мне казалось, каким бы ни был ответ, отрицательным или положительным, у меня будет такое состояние, что я не смогу вести автомобиль».

Ответ оказался таким, на который она не смела надеяться. «Вначале я подумала, что меня разыгрывают, настолько мне это казалось невероятным. Полдня я ходила словно в тумане, пока наконец не собралась позвонить Бьерну, который находился в офисе. Услышав в трубке его голос, я поначалу не могла произнести ни слова и заплакала. Он встревожился и спросил, что случилось. «Немедленно приезжай, — выдавила я из себя сквозь рыдания. — Ты будешь отцом».

Взволнованный Бьерн примчался в Валлентуну. Он был настолько растроган, что тоже заплакал. Счастливые супруги отметили это событие бутылкой игристого вина. В своих интервью прессе они говорили о том, как долго они ждали ребенка. «Нам безразлично, что по этому поводу думают и говорят другие. Если они не стремятся иметь детей, это их дело. Нам хочется иметь полноценную семью, для этого, главным образом, мы и сочетались браком».

Они не отказались от своих планов усыновления. «Тот факт, что у нас появится собственный ребенок, никоим образом не повлиял на наше решение, — говорили они. - Для нас не имеет значения, каким образом в нашей семье будут появляться дети. Следующего мы усыновим, как только нам будет позволено сделать это».

Агнета решила ограничить свою концертную деятельность после завершения тура по Народным паркам в августе и сосредоточить усилия на сочинении песен для своего следующего альбома. В ноябре в музыкальных магазинах появился сингл «Tio mil kvar till Korpilombolo» / «Sa glad som dina ogon» («100 километров до Корпиломболо» / «Радостная, как твои глаза»). Агнета была автором обеих композиций, но тексты по установившейся в последнее время привычке предоставила написать другим.

Тем временем Бьерн и Бенни работали на японский рынок, изыскивая новые возможности для развития успеха «She's My Kind Of Girl». В этом направлении дела шли пока не слишком блестяще. В июне Epic Records выпустила сингл «Меггу-Go-Round», на обложке которого имелось бодрое послание: «На днях мы получили письмо от Бьерна и Бенни, у которых в данный момент много дел в Швеции. Они очень счастливы, что «The Little Girl Of The Cold Wind» стала в Японии большим хитом. «Нам очень хотелось бы приехать как-нибудь, но сейчас мы очень заняты», — пишут они в своем письме... Если «Меггу-Go- Round» станет хитом, Бьерн и Бенни, возможно, приедут в Японию. Это будет просто замечательно».

К сожалению, «Меггу-Go-Round» не смогла повторить успех «She's My Kind Of Girl». Возможно, если бы Бьерн и Бенни приехали в Японию для раскрутки сингла, все было бы иначе, но они в это время были загружены работой, выступая с Hootenanny Singers и активно занимаясь продюсированием.

После провала «Merry-Go-Round» руководство компании решило потрафить вкусам японской публики и выбрало для третьего сингла песню японского композитора Коичи Мориты. Бьерн и Бенни должны были написать текст, следуя строгим инструкциям относительно его содержания. Их информировали по телексу, что японскую публику очень привлекает тема «утраченной любви».

Результатом явилась ничем не примечательная песня «Love Has Its Ways», выпущенная в Японии на сингле осенью 1972 года. Его достижения оказались не очень впечатляющими: кратковременное появление в чартах за пределами Тор 20.

В ноябре была предпринята последняя попытка сохранить те не очень прочные позиции на японском рынке, которые еще удерживали Бьерн и Бенни. Дуэт принял участие во всемирном песенном конкурсе «Yamaha» в Токио, исполнив там «Santa Rosa», оставшуюся после весенних сеансов записи. Эту чрезвычайно слабую песню выбрало руководство Epic Records, хотя Бьерн и Бенни не соглашались с этим выбором. «Это очень плохая песня,- говорил впоследствии Бенни.,— Нам вообще не следовало ее записывать». В Швеции она была отнесена к разряду песен для вторых сторон синглов.

Но им пришлось смириться с решением руководства компании. В этой поездке их сопровождали Агнета и Фрида, спевшие бэк-вокал. Они могли бы и не утруждать себя: Бьерн и Бенни оказались среди тех немногих исполнителей, которые остались без каких бы то ни было призов. «Santa Rosa» так и осталась неизданной на сингле, и на этом японская карьера Бьерна и Бенни благополучно завершилась.

Тогда это уже не имело особого значения, поскольку их карьера в составе группы быстро набирала обороты в Швеции. После успеха «People Need Love» Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида приняли решение записать совместный альбом. Тем не менее это был пока всего лишь один из многих проектов четверки — «хобби», согласно выражению Бьерна.

Из-за отсутствия времени Бьерн и Бенни отказались от выпуска своего шведскоязычного альбома. Уже записанные треки были либо положены на полку, либо отданы другим исполнителям. Подобным же образом не нашла своего воплощения идея выпуска альбома в Японии. Предполагалось, что совместный альбом будет содержать в равной мере шведскоязычные и англоязычные вещи и что в него войдут некоторые треки с несостоявшегося альбома Бьерна и Бенни. Эти планы претерпели изменения, и в конечном итоге в него вошла лишь одна песня на родном языке членов группы.

Первый сеанс записи состоялся 26 сентября 1972 года. Это характеризовалось в первое время тем, что листок студийной записи, очевидно, содержал факт того, что запись была предназначена для выпуска и могла бы быть приписана всем четверым. Бьерн вспоминает: «Исполнительный директор и продюсеры Polar Records решили, что предпочтительнее записать альбом с девушками, поскольку пели они гораздо лучше, чем мы с Бенни».

В течение первого месяца работы над альбомом был записан следующий сингл группы — госпел в среднем темпе под названием «Не Is Your Brother». Эта песня, в которой продолжает эксплуатироваться тема товарищества и братства и вновь звучит перекличка мужского и женского ведущего вокала, могла бы быть второй частью песни «People Need Love». Вышедшая в ноябре, «Не Is Your Brother» не вошла в чарт продаж, но стала номером 1 в Tio i topp.

Вера Стига в сочинительские и продюсерские таланты Бьерна и Бенни была сильна как никогда. В порыве энтузиазма он даже сумел выпустить «People Need Love» в США. Имевшая нелепое авторство «Bjorn & Benny with Svenska Flicka (Шведская девушка)», песня была выпущена мелкой компанией Playboy Records, но большим хитом не стала.

Несмотря на слабую раскрутку, «People Need Love» все же появилась в некоторых чартах за пределами Тор 100. Это была первая песня Бьерна и Бенни, добившаяся в США пусть даже столь скромного, но все же успеха, -еще один знак того, что, записываясь вчетвером, они были на правильном пути. От внимания шведской прессы не ускользнула активность, проявляемая ими на международном музыкальном рынке, и она сообщала о каждом самом мелком шаге Стига, Бьерна и Бенни.

Несмотря на множество неудач и отсутствие интереса со стороны англосаксонских рынков, все члены команды Polar Music верили в достижимость своих целей. В то время для Бьерна и Бенни очень много значила поддержка партнеров. «Я чувствовал, что в «People Need Love» заложен огромный потенциал, — вспоминает Майкл Третов, — она обладала всем необходимым для того, чтобы стать мировым хитом».

Этого не случилось, хотя песня была издана в самых разных странах — Западной Германии, Новой Зеландии, Франции, ЮАР. Но борьба за международное признание не ослабевала. На горизонте маячил песенный конкурс Eurovision, представлявшийся лучшим средством рекламы, в которой они так нуждались.

Для отборочного конкурса 1973 года Шведская корпорация телевещания вновь изменила правила % на сей раз к выгоде для продюсерско-сочинительской команды в Polar Music. Теперь композиторов не приглашали представлять песни для конкретных исполнителей. Вместо этого группе представителей индустрии звукозаписи предлагалось составить список из десяти сочинителей, которых они считают способными написать конкурентоспособную песню. В ноябре 1972 года была окончательно выбрана команда Андерссон — Андерсон — Ульвеус, и в конце года газеты сообщили, что их песню будут исполнять Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида.

На Рождество и новогодние праздники сочинители уединились на острове Виггсе в стокгольмском архипелаге, где у Стига уже в течение нескольких лет имелся летний дом, Бьерн и Агнета только что купили коттедж, а Бенни и Фрида приобретут свой год спустя. На этом острове Бьерн и Бенни напишут многие из хитов Abba.

Проработав в поте лица несколько дней, они создали песню под рабочим названием «Klocklat» («Песня колокольчика»). Едва услышав ее, Стиг сразу понял: это то, что нужно. «Мы хотели сделать нечто такое, что отражало бы наиболее популярные вкусы той эпохи, — вспоминает он. — Мы хотели избавиться от всей этой помпезности, окружавшей Eurovision, -смокинги, вечерние платья и тому подобное».

Стиг решил написать к ней текст и, главное, подобрать подходящее название — в этом искусстве мало кто мог с ним сравниться. Подобно Бьерну и Бенни, он понимал, что основная цель поп-музыки заключается в том, чтобы развлекать посредством ярких мелодий и запоминающихся текстов. Будучи пятнадцатью годами старше своих подопечных и старым поклонником джаза, Стиг, по всей очевидности, относился к поп-музыке как к чисто коммерческому явлению.

Ему было прекрасно известно, насколько успешно эксплуатировался этот жанр во всем мире последние несколько лет. В 1969 году песня «Sugar Sugar», исполненная мультипликационными персонажами Archies, созданными его другом и партнером Доном Киршнером, пребывала четыре недели на вершине чартов США и умопомрачительные восемь недель - на первой позиции в британских чартах. Годом ранее песня «Yummy Yummy Yummy» группы Ohio Express, спродюсированная командой Казенец — Кац, стала хитом, украсив Top Five в США и Великобритании.

Стиг хорошо понимал, какое значение имеет название: «Чрезвычайно важно, чтобы название соответствовало песне. У вас должно быть ощущение, будто название и текст родились в одно мгновение с мелодией».. Он решил, что повторение одного и того же слова дважды — неплохая идея. Для новой песни подходящим названием оказалось «Ring Ring» («Звони, звони»), поскольку оно отражало ассоциации Бьерна и Бенни с присущим песне ощущением «колокольчика».

Бьерн и Бенни чувствовали, что это лучшая из всех песен, написанных ими до сих пор. Теперь нужно было придать ей надлежащую форму в студии звукозаписи.

Глава 14

Инженерам звукозаписи в Швеции конца 60-х — начала 70-х годов приходилось очень нелегко. Из Великобритании и США шел нескончаемый поток великолепно записанных пластинок, каждая из которых демонстрировала, каких блестящих результатов можно достигнуть с помощью правильных методов записи и запаса терпения.

Разумеется, в студиях часами записывались современные поп-группы — шведский ответ Beatles, Rolling Stones и всем тем, с кем они стремились конкурировать. Но это время в основном тратилось на то, чтобы компенсировать некомпетентность членов этих групп, которым подолгу не удавалось сыграть и спеть в такт, что весьма непросто для музыкантов зачастую далеко не звездного калибра.

В ходе этих сеансов строго соблюдалась традиционная формула: на электрическом басе играли с помощью плектра для достижения эффекта щелчков, а двойной бас использовался для получения более громкого звука; на ударных играли щетками во время медленных номеров и палочками — во время энергичных; на фортепьяно старались играть в стиле знаменитого американского сессионного пианиста Флойда Кремера.

Со всем этим столкнулся 22-летний Майкл Б. Третов, когда приступил к работе как профессиональный инженер звукозаписи в Metronome Studio в январе 1967 года. Родившийся и выросший в городе Норрчепинг, Майкл, в чьей натуре было что-то от имиджа сумасшедшего ученого, с юности проявлял интерес к звукозаписи и постоянно пытался добиться все нового и нового звучания.

Казалось, бобины на его магнитофоне «Tandberg» никогда не переставали вращаться. У него были друзья, игравшие в местных рок-группах, которые часто наведывались к нему домой, где он записывал их. Майкл, обладавший музыкальным дарованием, пристрастился к экспериментированию с наложением треков друг на друга, записывая свои собственные песни. Он сам пел и играл на всех инструментах.

Эти причудливые новаторские записи принесут ему несколько хитов как исполнителю в 80-х годах. Неудивительно, если учесть его страсть к всевозможным техническим новинкам и электронным эффектам.

В конце 1965 года Майкл разослал свои записи в несколько звукозаписывающих компаний, и из одной из них пришел положительный ответ. Компания Knappupp выпускала преимущественно записи номеров шоу, которые ставил ее владелец, композитор и актер Повел Рамел. Новаторский материал Майкла как нельзя лучше вписывался в его концепцию. Когда компания приняла решение выпустить демозаписи Майкла в том виде, в каком они были, вмешался глава Metronome Studio Руне Перссон, указав на то, что в них очень много шума и свиста. «Пусть лучше этот Третов съездит в Стокгольм и запишется в профессиональной студии», — сказал он. Войдя впервые в настоящую студию звукозаписи, Майкл был ошеломлен. «Вот где мне хотелось бы работать», подумал он.

Первый миньон Майкла не стал хитом, как не стали хитами и несколько синглов, выпущенных в течение следующего года. Но уже во время первого сеанса ему удалось произвести впечатление на Руне Перссона своим умением производить запись и микшировать надлежащим образом. Спустя год он был принят на работу в Metronome Studio в качестве инженера звукозаписи. Поскольку Майкл был молод и интересовался современной поп- и рок-музыкой, в студии он работал в основном с поп-исполнителями. В те времена первопроходцев новые звуки и приемы приравнивались к государственным секретам, и каждая студия хранила свои открытия в тайне, дабы ими не могли воспользоваться конкуренты.

Сидя в шведской студии, было почти невозможно получить какую бы то ни было информацию о том, что происходит в остальном мире звукозаписи. Инженеры, и не только в Швеции, были счастливы, если их имена попадали на обложки альбомов. Тогда еще не выходили журнальные статьи и книги, посвященные техническим аспектам записи популярной музыки. Сведения о новых методах распространялись посредством слухов. Майкл Третов вспоминает, как он узнал об эффекте «файзер» (phasing) — пространственном эффекте, широко использовавшемся при записи психоделических вещей в конце 60-х. «Впервые я услышал его в «Itchycoo Park» группы Small Faces, и мы пытались понять, как, черт возьми, они делают это», — говорит он.

В конце концов один инженер из конкурирующей студии поведал ему, каким образом достигается данный эффект. Для этого требовалась сложная конфигурация, включающая в себя четыре магнитофона. «Я очень удивился, когда он рассказал мне об этом, ведь это была коммерческая тайна».

Но главная проблема молодого и энергичного инженера заключалась в сопротивлении, на которое наталкивались все его попытки использовать технические достижения. «Каждый раз, когда мне удавалось узнать о каком-нибудь американском или английском нововведении, мне не давали применять его. Так, например, барабанщик не позволил мне снять переднюю мембрану с басового барабана. А если бы я ее снял, у нас получился бы приглушенный, более современный звук».

Подобное положение вещей сохранялось до тех пор, пока Майкл Третов не начал тесно сотрудничать с Бьерном и Бенни. После многочисленных сеансов записи Hootenanny Singers и Агнеты и одного сеанса записи Фриды он сблизился с двумя подающими большие надежды продюсерами. Их роднили амбиции и нежелание мириться с тем, что шведские пластинки звучат хуже американских и английских.

Начиная с 1970 года Бенни играл важную роль во время сеансов записи Hootenanny Singers. Хотя формально продюсером числился Бенгт Бернхаг, он испытывал серьезные проблемы со здоровьем, и Бьерн с БенНи постепенно оттеснили его на задний план. «Они точно знали, что им нужно, и работали, как никто другой, стремясь достигнуть по-ставленные цели,— вспоминает Майкл. — То, что с ними не нужно было спешить, как это обычно бывало с другими, давало мне возможность внести в запись последние штрихи». Пока Бенни занимался наложением партии фортепьяно, Майкл мог передвигать его микрофоны в поисках оптимального звучания. Это чрезвычайно позитивно сказывалось на результате работы.

Сравнительно молодые Бьерн и Бенни даже спорили с грозной струнной секцией. «Они всегда торопились, чтобы успеть на автобус или что-то в этом роде,- вспоминает Майкл, — и обычно очень неохотно делали повторные дубли». Майкл тихо сидел в сторонке и наблюдал, как молодые продюсеры ругались с почтенными скрипачами, заставляя их играть свои партии снова и снова до тех пор, пока их музыкальные идеи не воплощались в реальность.

Бьерн и Бенни тоже получали удовольствие, работая с инженером, исполненным такого же энтузиазма. «Уже во время нашей первой встречи в студии я почувствовал: этому парню нравится то, что мы делаем», — вспоминает Бенни. Создав «People Need Love», трио впервые сделало по-настоящему современно звучавшую запись. Вступление в виде записанных наоборот аккордов фортепьяно — вероятнее всего, находка Майкла.

Несмотря на это плодотворное сотрудничество, Майкл продолжал страдать от недостатка информации о новейших достижениях в сфере звукозаписи. В журнальных статьях, посвященных этой тематике, приводились главным образом математические формулы и сугубо технические советы. «Они не имели ничего общего с музыкой, ничего общего со звуком», — говорит он. В начале 70-х серьезные книги о рок-музыке были относительной редкостью даже в США и Великобритании. Даже когда такие книги попадали в Швецию, их можно было найти только в нескольких специализированных магазинах.

Один из таких магазинов находился в центре Стокгольма. Майкл регулярно заглядывал туда. Однажды осенью 1972 года он наконец нашел книгу, о которой давно мечтал. Она носила заглавие «Out Of His Head: The Sound Of Phil Spector» («Из его головы: Звук Фила Спектора»), а ее автором являлся Ричард Уильяме, заместитель главного редактора британского журнала «Melody Maker». Майкл не колеблясь прямиком направился к кассе, пока кто-нибудь другой не купил его находку.

Бьерн, Бенни и Майкл принадлежали к одному поколению и, подобно большинству его представителей, открыли для себя рок-музыку благодаря Элвису Пресли. Они также преклонялись перед гением звукозаписи Филом Спектором. Его «стена звука» составляла основу для дюжины легендарных пластинок, которые он продюсировал во время сеансов записи нескольких американских девичьих групп и таких исполнителей, как Righteous Brothers и Ike & Tina Turner.

Майкл хотел выяснить, как Спектору удается получать такой потрясающий звук. У него имелись кое-какие соображения, но он не был уверен в их достоверности на сто процентов, и вот теперь книга раскрыла все секреты. «В записи «Then Не Kissed Ме» группы Crystals принимала участие целая бригада гитаристов», — говорилось в ней. На следующей странице излагались подробности создания классической «Be My Baby» группы Ronettes. «Использовался гигантский оркестр, фортепьяно, и бас-гитаристы располагались рядами по всей студии, — писал Уильяме, — а перкуссионистов Спекгор расставил с почти военной точностью».

«Тогда я понял, почему у меня было впечатление, будто там звучат пять гитар, — вспоминает Майкл. — Просто Спектор действительно задействовал все пять гитар». Но использование в студии одновременно нескольких гитаристов, басистов, пианистов и прочих музыкантов в то время было слишком дорогим удовольствием для шведской индустрии звукозаписи в силу ее сравнительно скромных возможностей. Чтобы добиться подобного эффекта, необходимо сделать несколько наложений записи каждого из инструментов. Майкл решил, что непременно должен испытать этот прием в студии.

В скором времени у него появилась такая возможность, когда Polar Music зарезервировала Metronome Studio на среду 10 января 1973 года. Бьерн и Бенни собирались записать свою новую песню «Ring Ring», которую хотели представить на отборочный конкурс для Eurovision. Вечером перед сеансом трое друзей собрались дома у Майкла, чтобы обсудить, как они будут записывать песню. Майкл рассказал Бьерну и Бенни о методах Фила Спектора и предложил попробовать записать трек аккомпанемента по меньшей мере дважды. Бьерн и Бенни с готовностью согласились.

В столь важный момент ни в чем нельзя было полагаться на волю случая. Бенни, Бьерн и аккомпанирующий состав — Янне Шаффер на гитаре, Рутгер Гуннарссон на басе и Ула Брункерт на ударных — играли час за часом, стараясь добиться совершенства звучания. Потребовалось полдня, чтобы подобрать партию баса и гитарный рифф, которые их устроили. Только после этого они приступили к записи.

Когда был записан первый трек аккомпанемента и пришло время для наложения второго трека, Майкл Третов решил попробовать дополнительный эффект, который он открыл сам. Metronome Studio незадолго до этого приобрела магнитофон с функцией изменения скорости пленки. Однажды вечером Майкл экспериментировал в студии с записью электрогитары на новый магнитофон.

Он размышлял о гитарах и мандолинах с двойными комплектами струн, при игре на которых диапазон звука расширяется, когда струны каждой пары настроены в слегка различающейся тональности по отношению друг к другу. Что произойдет, подумалось ему, если попробовать добиться такого эффекта на электрогитаре? Он записал звук своей обычной электрогитары, а затем наложил ту же самую партию, но при чуть измененной скорости магнитофона. Результат превзошел все ожидания. «Это был звук самой большой гитары в мире, — вспоминает он. — У меня возникло ощущение, будто я нахожусь внутри гитары высотой пять футов. Тогда я подумал: «А что, если попробовать записать таким образом целую группу?»

Майкл ничего не сказал о своем открытии Бьерну и Бенни. Но когда во время работы над «Ring Ring» был записан первый трек аккомпанемента, перед записью второго он изменил скорость пленки магнитофона. «Я никого не предупредил об этом, — говорит он. — Это был определенный риск, поскольку в случае неудачи было бы впустую потрачено как студийное время, так и время музыкантов, стоившее денег».

Опасения Майкла оказались напрасными. «Бьерн и Бенни пришли в неописуемый восторг. Я помню, как покрылся мурашками. Это было действительно нечто фантастическое».

С точки зрения международного музыкального бизнеса в этой записи, может быть, не было ничего экстраординарного, но для шведских продюсеров — вполне профессиональных, но не очень предприимчивых, — «Ring Ring» стала впечатляющим достижением. К яркой мелодии и запоминающемуся тексту Бьерна, Бенни и Стига и замечательным голосам Агнеты и Фриды добавился третий жизненно важный ингредиент формулы успеха Abba: конкурентоспособный звук Бьерна, Бенни и Майкла — их собственная нордическая версия концепции Спектора. «Ring Ring» гремела и оглушала, ударные грохотали, гитара и бас пронзали насквозь, все пространство было заполнено звуком — короче говоря, песня имела все шансы стать Хитом.

Свидетельством нестандартности «Ring Ring» в рамках шведской индустрии звукозаписи служил и способ записи вокала, также позаимствованный у Фила Спектора и ставший впоследствии характерной особенностью Abba. Не находясь в фокусе записи, вокал был чуть ли неутоплен в миксе и выполнял функцию еще одного звукового компонента. После выхода сингла представители Шведской корпорации телевещания не раз обращались в Polar Music с жалобами, настаивая на том, что его запись, по всей вероятности, имеет какие-то дефекты.

Разумеется, Abba были не единственными исполнителями, которых вдохновлял звук Фила Спектора. Так, для Брайана Уилсона из Beach Boys Спектор был чуть ли не кумиром. По мнению Бенни, пластинки Beach Boys «звучали, как настоящие шедевры», и в своей работе он тоже стремился к этому. «Когда слушаешь такие чудесные вещи, как «Do You Wanna Dance?» Beach Boys, хочется, чтобы твои записи звучали так же великолепно».

Отношение самого Спектора к тому, что он оказал решающее влияние на поп-группу из северной Европы, осталось по большей части неизвестно, хотя, похоже, ему это не особенно льстило. В своей длинной речи на церемонии в Зале славы рок-н-ролла в январе 1990 года эксцентричный продюсер упомянул Abba в связи с тем, что, якобы, они наряду с Эриком Карменом и Брюсом Спрингстином подражали ему при производстве своих записей.

С учетом перспективы выпуска песни во многих странах мира было очень важно, чтобы английский текст «Ring Ring» звучал безупречно. Ввиду этого Стиг обратился к давнему кумиру Агнеты Нейлу Седаке, обладавшему прекрасной интуицией в отношении хитов, которого он знал через издательские контакты. Это был превосходный выбор: Седака пользовался большим успехом в конце 50-х — начале 60-х годов в качестве сочинителя и исполнителя, сотрудничая с фабрикой хитов компанией Brill Building, - был автором множества хитов, среди которых «Stupid Cupid» Конни Фрэнсис и его собственная «Happy Birthday Sweet Sixteen». Он согласился написать текст при условии, если ему понравится песня.

Седака получил пленку вместе с приблизительным переводом шведского оригинала, сделанным Стигом. «Ring Ring» произвела на него впечатление, и он сразу же уверовал в то, что у нее есть все шансы стать мировым хитом. Уже через несколько дней он прислал текст, который написал вместе со своим тогдашним соавтором Филом Коди. «Мы были очень счастливы, что такой знаменитый артист, как Нейл, согласился помочь нам», — вспоминает Бенни.

Стиг был чрезвычайно доволен результатом. «Ring Ring» должна была смести все барьеры и вывести его подопечных на международную музыкальную сцену. Не теряя времени даром, он взял пленку с песней на ежегодную музыкальную ярмарку MIDEM в Каннах, проводившуюся в январе. Более 15 стран, представлявшие Европу, Латинскую Америку, Азию и Австралию, приобрели права на запись. Теперь им только требовалось появиться на сцене Eurovision, и мир будет у их ног.

10 февраля 1973 года состоялся шведский отборочный конкурс для Eurovision, и «Ring Ring» была явным фаворитом среди песен-претенденток. Однако все волнения ее авторов и исполнителей затмила озабоченность по поводу Агнеты. Согласно расчетам, она должна была родить 2 февраля, но этого не произошло, и теперь возникли сомнения относительно ее участия в выступлении.

За предыдущие девять месяцев жизнь Агнеты претерпела значительные изменения. Забеременев, она переключила все свое внимание с карьеры на будущего ребенка. Она читала о беременности и воспитании детей все, что только ей попадалось под руку. «Я могла с трудом думать о чем-нибудь другом, кроме ребенка», — вспоминает она.

Испытания, через которые они с Бьерном прошли, пытаясь зачать ребенка, сделали ее нервной и даже немного суеверной. «Я связала пару оранжевых детских носков, едва лишь узнала о своей беременности, — говорила она вскоре после того, как ей стало известно о положительном результате теста. — Но мне страшно делать что-то еще. Я боюсь потерять ребенка».

Как раз тогда начинался ее четырехмесячный летний тур, и ей пришлось очень нелегко. «Я страдала от приступов утренней дурноты, и у меня часто болела голова... Мне нельзя было демонстрировать публике свое состояние. Но в итоге все закончилось благополучно. Все, кто ездил со мной, относились ко мне с пониманием».

Для Агнеты беременность была подарком судьбы. «Время от времени я чувствовала шевеление в животе, — сказала она репортеру осенью. — Это был первый признак зародившейся во мне жизни». Родители Бьерна и Агнеты чрезвычайно обрадовались известию — ведь ни у кого из них еще не было внуков. Гуннар Ульвеус смастерил колыбель, его жена Айна расшила покрывало, а Биргит Фельтскуг принялась шить распашонки.

В период своей беременности Агнета еще больше сдружилась с Фридой. Живя в Валлентуне по соседству, они во всем полагались друг на друга и, когда ссорились со своими мужчинами, обращались друг к другу за поддержкой и советом. Между их домами было всего несколько минут ходьбы, и когда беременность Агнеты стала проявляться все больше, она находила успокоение в обществе Фриды, которая всегда могла поделиться с ней своим богатым опытом.

Общение с Агнетой побудило Фриду задуматься о своей собственной ситуации. «Если я когда-нибудь еще захочу иметь ребенка, я лучше усыновлю его», — говорила она и соглашалась с Агнетой, сетовавшей на несправедливость закона, запрещавшего усыновлять детей до 25-летнего возраста. «Нужно хорошо подумать, прежде чем заводить ребенка, -заявляла она. — Я поняла, что только в последние несколько лет стала достаточно зрелым человеком».

В соответствии с духом того времени Фриду тревожило будущее планеты, и она сомневалась, действительно ли они с Бенни хотят иметь общего ребенка. Им сначала нужно было привести в порядок свои взаимоотношения, дабы они могли дать ему надлежащее воспитание. Ребенок не помог бы им преодолеть трудности.

Последние несколько месяцев беременности Агнеты протекали без осложнений, и только ближе к концу возникли некоторые проблемы. Главная из них состояла в том, что столь важное выступление на телевидении совпадало по времени со сроком родов. Когда в расчетный день ничего не произошло, врач Агнеты определил новую дату — 10 февраля, день проведения отборочного конкурса. Перспективы появления группы на сцене конкурса выглядели весьма туманно.

Следующий медицинский осмотр дал новый прогноз: врач сказал Агнете, что ребенок появится на свет не раньше, чем через несколько дней после 10 февраля. «Ring Ring» была аранжирована таким образом, что девушки пели весь текст вместе, а Бьерн и Бенни присоединялись к ним в припеве. В крайнем случае, они смогли бы обойтись и без Агнеты. «Разница будет не очень большой, если я не выйду на сцену, даже если звучание окажется не таким полным», посчитала Агнета.

Репетиции в телевизионной студии прошли успешно. «Я чувствовала себя довольно неплохо, но вокруг меня все очень нервничали, особенно одна из телевизионных ведущих, — вспоминает Агнета. — Однажды она услышала детский крик и побежала по коридору с воплем: «Боже мой! Неужели это случилось?» Она решила, что я родила прямо посреди студии!»

Вечером в день трансляции их выступления Агнете стоило большого труда взять себя в руки. Уже идя на сцену, она почувствовала в животе несколько толчков. «Я старалась держаться на заднем плане, чтобы иметь возможность быстро уйти со сцены, если что-нибудь случится», - говорила она впоследствии. К счастью, ничего не случилось, и выступление прошло по плану.

Вышедший на сцену квартет мало напоминал поп-группу, хотя они стремились произвести подобное впечатление. Скорее они походили на типичных исполнителей шлягеров. Бьерн был одет в бархатную куртку пурпурного цвета с галстуком-бабочкой, Фрида — в ярко-желтую блузку, джемпер соответствующего цвета и брюки, Агнета — в широкую зеленую блузку в розовых цветах и белые брюки, Бенни — в темный костюм с галстуком-бабочкой. Если не считать того, что девушки немного сбились во втором куплете- группа исполнила «Ring Ring» энергично и весьма убедительно. Публика в студии взорвалась бурными аплодисментами, но понравиться жюри было гораздо сложнее. Только двое из одиннадцати его членов, имевших право присуждать песням максимум по три балла, вообще присудили «Ring Ring» баллы .(Одним из них был певец Петер Хольм, присудивший этой песне 5 баллов, который в конце 80-х приобрёл всемирную скандальную известность благодаря тому, что после развода со своей женой Джоан Коллинз подал на неё в суд на алименты)

Провал «Ring Ring» изумил и разочаровал Бьерна, Бенни, Агнету и Фриду. Стиг Андерсон, планировавший провести массированную рекламную кампанию по всей Европе, был вне себя от ярости. Второй год подряд он терпел сокрушительное и очень обидное поражение. Если бы не упразднили это экспертное жюри, ничего хорошего трио Андерссон — Андерсон — Ульвеус это не обещало бы, пытавшимся во что бы то ни стало участвовать вновь.

Спустя десять лет мучительные воспоминания все еще не давали ему покоя: «Мы не однажды наблюдали, как мнение «специалистов» приходит в противоречие с волей публики: «Sag det med en sang» Лены Андерссон в 1972 году и «Ring Ring» Abba в 1973 году. Оба раза мы занимали третье место. Лена поднялась на первую позицию в Svensktopреn, а песня Abba получила международный успех, став номером 1 в шести странах! Вывод: никогда не пишите песни для «специалистов», ибо что происходит в их головах, не знают даже они сами!»

Победительница отборочного конкурса 1973 года «You Are Summer - You Never Tell Me No» была, несомненно, хорошей песней, но ей не хватало яркости «Ring Ring». На Eurovision она заняла пятое место. Многие обозреватели сошлись во мнении, что Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида добились бы более высокого результата.

По иронии судьбы, в состав дуэта Nova, исполнившего песню-победительницу, входил Клаэс аф Ейерстам. Ветеран шведской поп- сцены 60-х и добрый друг членов Abba, впоследствии он будет выполнять функции звукоинженера в нескольких турах группы.

Хотя «Ring Ring» провалилась на отборочном конкурсе, синглы с ней, поступившие в продажу во второй половине февраля, были моментально сметены с полок магазинов. Шведская и английская версия заняли, соответственно, первое и второе места в чарте продаж. К концу марта было продано в совокупности 100 тысяч копий обоих синглов редкий результат для Швеции. Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что концепция квартета является значительно более эффективной, нежели любая другая.

Об этом наглядно свидетельствовала статистика: в течение двух недель апреля шведская версия «Ring Ring» занимала первое место, английская версия — второе место, альбом «Ring Ring» — третье место. Кроме того, песня добилась огромного успеха во многих европейских странах. Хотя она вовсе не поднялась до первой позиции в шести странах, как говорит Стиг, «Ring Ring» в течение семи недель была номером один в Бельгии, а в Норвегии и Нидерландах достигла верхней части чартов. Песня также пользовалась популярностью в Дании, Финляндии, Австрии, ЮАР и нескольких латиноамериканских странах. Через год после выхода объем ее продаж во всем мире составил внушительную цифру 545 000копий.

Однако в Великобритании, США и Японии — трех самых важных рынках звукозаписи в мире — она осталась практически незамеченной. Переход с Epic Records на Phonogram в Японии не намного улучшил их положение: «Ring Ring» в чарты не попала вовсе, но зато их песня «I Am Just A Girl» стала номером 21. В США у Бьерна, Бенни, Агнеты и Фриды истек срок действия контракта с Playboy Records, который не был возобновлен, в результате чего они лишились доступа на рынок в этой стране.

В Великобритании сингл вышел только в октябре на Epic Records. Это было почти чудо, что он вышел вообще, поскольку «Ring Ring» была отвергнута несколькими крупными звукозаписывающими компаниями, такими, как Polydor, EMI, Decca, Руе и WEA.

Чудо произошло благодаря издательским контактам Стига. В самом деле, ему удавалось заключать выгодные сделки на звукозапись в зарубежных странах с помощью местных издателей, которых он знал и которым доверял.

Одним из таких людей был Пол Аткинсон, гитарист группы Zombies в 60-х, а в то время сотрудник компании Epic Records: Sweden Music выпускала пластинки Zombies в Швеции. К счастью, Аткинсону «Ring Ring» искренне понравилась. «Я крутил ее в офисе до тех пор, пока не свел всех с ума, — вспоминает он. — Это была моя первая сделка, и все вокруг посмеивались надо мной из-за того, что я хочу заключить контракт с этой никому не известной шведской группой. Они называли это «причудой Аткинсона».

В конце концов, ему удалось убедить своего босса Дика Ашера в том, что группе нужно дать шанс. Abba подписали контракт с Epic Records, включая ее филиал в США, предусматривавший аванс в сумме 600 фунтов помимо 10 процентов авторского гонорара. Но рекламная кампания Epic Records была, мягко говоря, вялой, и «Ring Ring» с треском Провалилась в Великобритании — она даже не вошла в чарты, а объем ее продаж составил жалкие 5000 копий.

Еще одной причиной столь удручающих результатов мог быть звук «Ring Ring»: несмотря на все влияние Спектора, он основывался на бите, напоминавшем марш. «Мы проанализировали ситуацию и пришли к заключению, что «Ring Ring» была хитом для германоязычной части Европы, - вспоминает Стиг. — Линия раздела музыкальных вкусов фактически проходит через Брюссель».

В Швеции группе не нужно было беспокоиться по поводу разделительных линий. Альбом «Ring Ring» вышел в марте. В указанном на его обложке названии группы произошло небольшое изменение: вместо «Anni-Frid» стояло «Frida». Он стал самым успешным альбомом в плане продаж для каждого из членов группы на данный момент и со временем поднялся на второе место в соответствующем чарте.

Правда, что касается его художественных достоинств, это было не самое выдающееся из достижений группы за всю ее историю, даже не смотря на очарование энтузиазма, которого он исполнен. Название песни «Me And Bobby And Bobby's Brother» звучит правдоподобно благодаря проникновенному голосу Фриды, сумевшей превратить довольно поверхностную песенку в захватывающее повествование. Такие вещи, как «Love Isn't Easy (But It Sure Is Hard Enough)» (совершенно грамматически несовместимые слова) и «Nina, Pretty Ballerina», излучают жизнерадостность, которая выводит их за пределы легковесного европопа, лежавшего в их основе.

Было совершенно ясно, что «Ring Ring» представляет собой разнородную коллекцию, составленную наобум, без какой бы то ни было идеи. Различные треки, собранные вместе из нескольких различных источников, были записаны в разных студиях, и не всегда с Майклом Третовом за микшерным пультом. Откровенно далекая от рока «Rock- N-Roll Band»[эта же песня с лид-вокалом Фриды, концертная запись] являлась не чем иным, как обновленным треком со второй стороны японского сингла Бьерна и Бенни «Love Has Its Ways». «I Am Just A Girl» была в свое время написана для шведского фильма 1972 года и изначально исполнялась мужчиной-актером. Группа просто записала англоязычный вокал на имевшийся трек аккомпанемента.

Похожая на погребальную, песня «I Saw It In The Mirror» с ведущим вокалом Бьерна и Бенни пользуется сомнительной славой наименее любимого фэнами Abba образца их творчества за всю историю существования группы. Это был неиспользованный трек, первоначально записанный для второй стороны сингла «There's A Little Man» Билли Г-сона в 1970 году. Несмотря на добавление нового проигрыша, эта версия была слабее одухотворенной, энергичной интерпретации Г-сона и лишь высвечивала ограниченность возможностей вокала Бьерна и Бенни. «I Saw It In The Mirror» записывалась в большой спешке вместе с двумя другими треками менее чем за две недели до выхода альбома.

В тот же период была записана единственная на альбоме композиция Агнеты «Disillusion» с текстом Бьерна. Агнета чувствовала, что уступает Бьерну и Бенни как автор песен. «Я очень гордилась тем, что они решили включить ее в альбом, вспоминает она,-но в то же время сомневалась в ее достоинствах». Агнете нечего было стыдиться: несколько песен альбома были намного слабее ее баллады мелодически. Впоследствии она запишет гораздо более совершенную шведскую версию этой песни для своего сольного альбома.

Причина разнородности треков альбома «Ring Ring» очевидна. В марте 1972 года, когда записывалась «People Need Love», старейшая песня альбома, группа фактически еще не существовала. С учетом этого, альбом «Ring Ring», в определенном смысле, можно было бы рассматривать как проект Бьерна и Бенни, в котором девушки приняли участие в качестве приглашенных исполнителей. На трех его треках ведущий вокал поют только ребята, а еще на четырех его исполняют все четверо. Вокал Бьерна и Бенни также занимает важное место в нескольких песнях с лидирующим вокалом Агнеты и Фриды. В альбомах, выпущенных за пределами Швеции, шведская версия песни «Ring Ring» была заменена на «She's My Kind Of Girl», что увеличило квоту вокального участия Бьерна и Бенни еще на один трек.

Короче говоря, альбом «Ring Ring» продемонстрировал поиски членами группы оптимальной вокальной концепции. Идея сочетания в равной мере мужского и женского вокала была отвергнута. Альбом содержал много сильных мелодий — иначе вряд ли в одной только Швеции было бы продано 100 тысяч его копий. Однако единственным указанием того, в каком направлении намерена двигаться группа, была «стена звука» в заглавном треке.

Примерно за месяц до выхода альбома Агнета наконец произвела на свет их с Бьерном первого ребенка. Между первоначально запланированным сроком и родами прошли три недели тягостного ожидания. Для Агнеты они тянулись дольше, чем девять предыдущих месяцев. «Меня все больше и больше тревожила мысль о родах, - вспоминает она. — А тут мне еще постоянно звонили разные люди и интересовались, не родила ли я еще».

Роды были трудными и длились долго. Доктор предупредил Агнету, что дальнейшее пребывание младенца в матке может сказаться на его здоровье. 23 февраля он собирался искусственно вызвать роды. «Но накануне ночью начались схватки. Думаю, это произошло исключительно из-за страха,- вспоминает она. — Посреди ночи мы поехали в роддом и там схватки прекратились. Доктору все-таки пришлось вызывать роды в тот самый день, когда он и планировал».

Во время родов Бьерн постоянно находился рядом, вытирая ей лоб и держа ее за руку. «Никогда в жизни я не испытывал подобного чувства», — говорил он впоследствии с широкой улыбкой на лице. Агнета очень сильно страдала, и ей пришлось давать болеутоляющее средство, что принесло облегчение лишь на полчаса. Но она держалась мужественно. «Я ожидала, что боль будет непереносимой — как оно и случилось, -говорила Агнета. — Но несмотря ни на что, это был счастливейший момент в моей жизни».

В пятницу 23 февраля в 20.35 родилась наконец девочка, которую родители назвали Линда Элин. Вес новорожденной составлял почти семь фунтов. Элин -так звали бабушек по материнской линии и Бьер- на, и Агнеты, а Линда — «просто красивое имя», как сказал Бьерн. Когда он вернулся домой после долгих суток, проведенных в роддоме, первыми, кто его поздравил, были Бенни и Фрида, пришедшие с бутылкой шампанского.

Через три дня после рождения Линды в роддом были допущены журналисты, которые сделали первые снимки. Хотя различные еженедельники боролись за эксклюзивные права, Агнета и Бьерн не захотели предоставлять их никому. Вместо этого во второй половине дня в понедельник в палату Агнеты начали запускать группами фотографов и репортеров, одетых в желтые больничные халаты и с марлевыми масками на лицах. Во избежание хаоса и сутолоки медсестры устанавливали очередь, присваивая журналистам порядковые номера. «Мы решили, что будет лучше принять всех одновременно, — объяснил потом Бьерн- Иначе, когда мы вернулись бы домой, телефон звонил бы не умолкая».

Бьерн и Агнета очень скоро пожалели о своем решении. Это напоминало вторжение: столпотворение, шум, вспышки камер, шквал назойливых вопросов. Тем не менее Линда вела себя идеально: «Ни одного звука, несмотря на вспышки», -сообщала одна из газет. Лица обоих родителей на фотографиях светились радостью и гордостью.

«Иногда я думала: «Заслужила ли ты такое счастье?» — вспоминает Агнета. — Именно тогда я испугалась, что могу потерять все это. Мне больше нечего было желать, кроме того, чтобы ничто не менялось. У меня было все: Линда, Бьерн, наши родные, моя работа, хорошие доходы и любимый дом».

Вскоре после рождения Линды Агнета приступила к работе над песней, посвященной дочери, но в течение нескольких месяцев она у нее никак не получалась. Только летом 1974 года она наконец записала «Visa i attonde manaden» («Песня на восьмом месяце»). В ней нашли отражение ее чувства, надежды, сомнения и страхи по поводу рождения ребенка в мире, терзаемом войной и голодом.

В глубине души Агнета испытала облегчение, когда группа проиграла отборочный конкурс для Eurovision. Это дало ей возможность находиться с дочерью первые месяцы ее жизни, что было очень важно. После родов она еще долго чувствовала невероятную слабость, а ей пришлось ехать в студию звукозаписи всего через несколько дней после возвращения домой с Линдой 1 марта. «Я не ожидала, что роды отнимут столько сил, - говорит она. — Иногда у меня просто подкашивались ноги».

К счастью, ее мать Биргит заботилась о Линде первые две недели, пока Агнета и Бьерн были заняты работой. На помощь Биргит приехала мать Бьерна Айна, а ту, в свою очередь, сменила сестра Агнеты Мона. Невзирая ни на что, Агнета трудилась в полную силу, и именно в этот завершающий период работы над альбомом «Ring Ring» была записана ее песня «Disillusion».

Материнство внесло и другие изменения в ее жизнь: появление нового члена семьи породило дополнительные проблемы. Агнета едва осмеливалась взять на руки дочь, казавшуюся такой маленькой и хрупкой. Она не расставалась с «Книгой по уходу за ребенком» Бенджамена Спока. Агнета говорила, что ощущает связь с Линдой, какую никогда раньше не ощущала с кем бы то ни было. «Поначалу я каждые пять минут проверяла, дышит ли она. Было такое впечатление, будто нас все еще связывает пуповина. Я просыпалась от малейшего звука».

Она часто размышляла о том, какое чудо с ней произошло. «Я долго не могла поверить, что это свершилось — то, о чем я мечтала больше всего на свете, — у меня родился ребенок. Она была нашей общей с Бьерном частицей».

Линде было всего несколько недель, когда Агнета и Бьерн взяли ее с собой в поездку в Иончепинг и Вестервик, чтобы показать родственникам. Забота Агнеты о благополучии дочери граничила с самоотверженностью. «Когда мы собирались в Вестервик, я целый день паковала вещи Линды, стараясь не забыть ни о чем, что могло бы ей понадобиться в путешествии, и уложила в чемодан кое-что для Бьерна. И только когда мы уже были готовы выйти из дома, до меня дошло, что и мне не мешало бы взять с собой что-нибудь из одежды!»

Во время первых рекламный акций за границей по раскрутке «Ring Ring» Агнета оставалась дома. Было принято довольно необычное решение подменять ее подругой Фриды Ингер Брундин во время телевизионных шоу в турне по европейским странам. Впервые Ингер притворилась Агнетой в январе, когда группа рекламировала «People Need Love» в Западной Германии. Предполагалось, что членов группы недостаточно хорошо знают в лицо за пределами Скандинавии и едва ли кто-нибудь заметит подмену.

К концу апреля Агнета почувствовала желание работать. К тому же ей не хотелось оставаться в стороне от успеха «Ring Ring». «Почему я должна бросить работу? Линде от этого не будет лучше. Можно вполне совмещать работу с заботой о ней». Агнета решила, что в мае в Брюссель должны поехать «настоящие» «Bjorn & Benny, Agnetha & Frida», и начала отучать Линду от груди.

Несмотря на ошеломляющий успех группы, Агнета пока не собиралась разрывать контракт с Cupol Records и прекращать сольную карьеру. Осенью вышел ее новый сингл «En sang от sorg och gladje» (версия песни «Union Silver» группы Middle Of The Road), а также альбом-сборник. Примечательно, что на обеих сторонах сингла были не ее композиции — Агнета берегла их для следующего альбома. Но на сей раз она впервые сама продюсировала свои записи, что свидетельствует о ее стремлении еще более утвердиться в качестве автора песен и сольного исполнителя. «Это придавало работе важное значение и особое очарование», — говорила она.

Бьерн и Бенни тоже не спешили слагать с себя обязанности продюсеров в Polar Music, не желая класть все яйца в одну корзину. Даже Hootenanny Singers все еще существовали в качестве студийной группы и собирались записать новый альбом в мае-июне. «Меня такое положение вполне устраивает, — говорил Бьерн. — С Hootenanny Singers я имею возможность попеть фолк-песни, а с другой группой могу заниматься другой музыкой, которая мне тоже очень нравится». Он даже планировал отправиться с Hootenanny Singers в тур по Народным паркам летом 1974 года.

Фрида собралась выпустить сольный альбом фолк-песен, написанных специально для нее, но она хотела, чтобы Бенни продюсировал его. Однако у Бенни было много работы с другими исполнителями, и этот проект пришлось отложить на неопределенное время. Всего через два дня после отборочного конкурса для Eurovision Фрида вместе со Стигом и подопечной Polar Music Леной Андерссон отправилась в столицу Венесуэлы Каракас для участия в песенном конкурсе. Оттуда она вернулась, чтобы вновь стать домохозяйкой и одной четвертой частью созвездия «Bjorn & Benny, Agnetha & Frida». После длинной череды неудач на сольном поприще она чувствовала себя гораздо комфортнее в составе группы.

Вдохновленные оглушительным успехом «Ring Ring», Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида отправились в свой первый тур по Народным паркам 15 июня. О туре было объявлено еще прошлой осенью, когда у них как у квартета имелось всего два сравнительно небольших хита, но очень быстро выяснилось, что запланированное число выступлений явно недостаточно. Вопреки стремлению не перенапрягаться, они были вынуждены давать по два, а то и по три концерта в день. Хотя группа выходила на сцену почти исключительно в выходные дни, к 9 сентября, дню окончания тура, они ухитрились дать 80 выступлений менее чем за три месяца.

В ходе 30-минутного шоу, насыщенного песнями, в дополнение к электрическому фортепьяно и меллотрону Бенни им аккомпанировали три музыканта. Тем временем между членами группы не утихали споры по поводу того, какому материалу им следует отдавать предпочтение. Доля поп-музыки в их репертуаре была достаточно велика: песни с последнего альбома, и среди них три хита — «People Need Love», «Не Is Your Brother» и «Ring Ring», а также версия песни Beach Boys «I Get Around». Однако эти вещи плохо сочетались с материалом в стиле кабаре и шведскими шлягерами-хитами из каталога Бьерна, Агнеты и Фриды.

Хотя они отказались от имиджа кабаре, использованного ими во время отборочного конкурса для Eurovision, выбрав обтягивающие комбинезоны со звездами и блестками, им еще и предстояло полностью избавиться от имиджа исполнителей шлягеров. В их выступлениях еще сохранились пережитки «Festfolk» — хореографические танцевальные движения. Кроме того, один из авторов текстов к их злополучному кабаре-шоу поставил два номера для этого тура. Бенни сделал шведскую версию архаичной «Fairfax Rag» (записанной Харри Нильссоном), в которой он пел и играл на гавайской гитаре. Группа также исполняла попурри из шведских детских песен с шутливым текстом. Все это было очень далеко от традиционного рок- и даже поп-концерта.

Отклики были вежливыми, но сдержанными. Это мало волновало публику, которая никак не могла насытиться выступлениями группы. Что касается их самих, Бьерн и Бенни уже достаточно насмотрелись на Народные парки по всей стране. Бенни говорил, что все они испытывали ностальгию по паркам, но при этом признавался: сцена его больше не привлекала.

Группе нужно было закрепить успех, но Бьерну и Бенни приходилось уделять время продюсированию записей танцевальных бэндов, христианских песнопений, детских хоров, давая названия нескольким таким хорам по дням недели, в то лето. Намеревался ли Стиг Андерсон эксплуатировать своих талантливых служащих во всех их ипостасях — в качестве исполнителей, сочинителей и продюсеров — до полного их износа? Или же Бьерн и Бенни все еще считали, что рано или поздно они сойдут со сцены, чтобы целиком и полностью посвятить себя работе в студии?

Очевидно, Верны оба предположения: каждый преследовал свои цели. Это было трудное лето для всех четверых членов группы. Тон задал первый день тура 15 июня: к их изначально запланированному выступлению в Гетеборге добавились еще два —; в Лидчепинге и Андерсторпе. Все три города находятся в южной Швеции, но отстоят друг от друга на расстояние, достаточно большое для того, чтобы превратить концерты из приятного времяпрепровождения в тяжелую работу.

Со времен изнурительных туров Hootenanny Singers и Hep Stars в 60-х годах мало что изменилось: гонки на автомобилях между Народными парками все еще оставались обычной практикой. В результате постоянного стресса Фрида сбросила пять килограммов. Сколько бы она ни ела, ее нормальный вес восстановился только после завершения тура. И снова отношения внутри четверки подверглись испытаниям. «Мы очень уставали и часто бывали раздражены. Наедине с Бьерном я не пыталась делать вид, будто все хорошо», — вспоминает Агнета.

Что касается ее чувств по поводу разлуки с маленькой Линдой, в начале тура она была настроена весьма оптимистично. «Это же только по выходным, а все будни мы будем проводить вместе. Мы наймем няньку, и к тому же будут приезжать наши с Бьерном родители». Спустя месяц ее тон изменился. «Когда наступает пятница и нам нужно расставаться, я просто сижу и плачу. Меньше всего в этот момент мне хочется втиснуться в автобус и отправиться в очередной Народный парк. Но что я могу сделать? Если я останусь дома, концерт будет сорван и другие люди пострадают из-за меня». Линда по крайней мере однажды сопровождала своих родителей в этом туре.

6 июля, во вторую годовщину свадьбы Агнеты и Бьерна, их дочь приняла крещение в церкви Святой Гертруды в Вестервике. Бьерн и Агнета попросили викария, венчавшего их два года назад, приехать для совершения таинства. Времени для празднования этого события не было, и вечером «Bjorn & Benny, Agnetha & Frida» уже снова стояли на сцене.

Живя в таком сумасшедшем темпе, они находились на пределе физических и душевных сил. Их сопровождала команда журналистов, имевших задание подготовить очерк с описанием обычной рабочей недели группы. Когда они позвонили им в отель, чтобы договориться о фотосъемке, Бенни ответил им: «Мы хотим сегодня хотя бы немного поспать. Нам так редко выпадает подобное счастье».

Напряженный график выступлений и пристальный интерес со стороны прессы свидетельствовали о том, что у них как группы есть будущее. Чем очевиднее это становилось, тем больше все убеждались в том, что они нуждаются в нормальном названии. Стиг Андерсон уже давно раздражался каждый раз, когда ему приходилось во время интервью повторять это длинное и труднопроизносимое название «Bjorn & Benny, Agnetha Anni & Frida». Он составлял различные комбинации из первых букв их имен и спустя какое-то время начал называть их «АЬЬа». Журналисты были изумлены — в Швеции под таким названием действовала компания, производившая рыбные консервы, — и стали использовать его в статьях о группе в качестве шутки.

Тем временем в феврале гетеборгская газета «Goteborgs-Tidningen» объявила «конкурс на лучшее название для «Bjorn & Benny, Agnetha & Anni-Frid». «Нам нужно хорошее название, чтобы оно срабатывало на международном уровне и нормально звучало на разных языках, — говорили члены группы. — Мы долго размышляли, но, похоже, сами не сможем придумать ничего подходящего».

В конце марта в газете были опубликованы результаты конкурса. В редакцию пришли сотни писем, и к некоторым были приложены длинные списки названий. Члены группы заявили, что им больше всего понравились три довольно нелепых названия — «Alibaba», «Friends & Neighbours» и «ВаЬа». Но окончательное решение так и не было принято. «Это очень важный выбор — мы должны тщательно обдумать его», — дипломатично сказали члены группы.

Как гласит легенда, хотя Abba было самым популярным предложением конкурса, это название даже не упоминалось в статье о результатах. Три предложения, понравившиеся группе, были единственными, указанными в прессе. В любом случае представлялось маловероятным, что Стиг согласится с каким бы то ни было вариантом, кроме Abba, независимо от исхода публичного обсуждения. Фрида впоследствии отмечала, что неофициального победителя конкурса звали Стиг Андерсон. К лету было решено, что группа будет называться Abba.

Теперь оставалось заручиться согласием другой Abba, компании по производству рыбных консервов. Стиг позвонил управляющему директору, и тот сказал «да», но с условием, что группа не будет дискредитировать компанию. «Поначалу Бьерн и Бенни были не в восторге от названия, — вспоминает Стиг. — Они считали, что от него попахивает рыбными консервами. Но очень скоро мы пришли к мнению, что это название прекрасно подходит для работы на международном уровне. Его можно произнести на любом языке». Как обычно, верх взяли простое решение и здравый смысл.

Возросшая популярность, мощный заряд творческой энергии, ощущение, что наконец-то начинается действительно нечто настоящее, — это было источником вдохновения для всех членов группы, и не в последнюю очередь для Бьерна и Бенни, которые хотели утвердиться в качестве солидной команды поп-сочинителей. Фрида до этого даже не мечтала о подобном успехе. «Теперь мы уже не можем думать ни о чем другом, кроме совместной работы, — говорил Бьерн. И Нам кажется, что мы нашли совершенно новый стиль. Мы с Бенни будем держаться на втором плане, в конце концов, девушки поют гораздо лучше нас».

Однако Агнета начала уставать от обрушившейся на них славы. Она испытывала дискомфорт, когда люди глазели на нее, и уже подумывала о покупке черного парика и темных очков для появления на публике. «Когда происходят подобные вещи, это вызывает чувство страха», — говорит Агнета.

Повышенное внимание к ним вызывало определенные неудобства, но у Abba была и другая проблема, касавшаяся Стига Андерсона. И как очень скоро станет ясно ему и членам группы, эта проблема не из числа легко разрешимых.

Глава 15

«Люди не так глупы, как ты думаешь, они еще глупее». Стиг Андерсон наверняка не раз жалел о том, что произнес эти опрометчивые слова. Хотя иностранные средства массовой информации не придали им тогда значения, на родине они будут преследовать его до конца жизни. В бесчисленных интервью на протяжении многих лет его просили прокомментировать знаменитую фразу, а потом обвиняли в ужасающем цинизме и откровенном презрении к публике.

Слова эти были произнесены во время большого интервью со Стигом, опубликованного 6 февраля 1972 года в шведской газете «Expressen». Это была откровенная беседа, в которой он высказывался по поводу своей профессии автора текстов. Стиг признался, что давно уже не питает никаких иллюзий: много раз, когда он вкладывал в стихи душу и ему удавалось, по его мнению, сказать в них нечто достойное внимания, песня с треском проваливалась. В других случаях, когда он за час или два лепил какую-нибудь бессмыслицу, песня становилась хитом.

Это подтверждалось фактами. Песня «Min greve av Luxemburg» («Мой граф Люксембургский», версия типичного немецкого шлягера с битом в стиле марша), текст которой он называл одной из своих худших работ, достигла первой позиции в Svensktoppen и третьей в чарте продаж. Получившая приз шведская версия песни «Little Green Apples» — один из его лучших текстов, — записанная на Swedish Grammy певицей Моникой Цеттерлунд, вообще не попала в чарты.

Это было всего лишь одно из многих интервью, в которых Стиг делал откровенные заявления (создавалось впечатление, будто он испытывал потребность выплеснуть наболевшее). Читатель узнал, как запрошедшее десятилетие раздражение издателя и «производителя песен», как он себя называл, трансформировалось в цинизм.

«По опыту я знаю, что половина покупателей пластинок интерпретирует тексты шлягеров так, как они мною написаны — как рекламные проспекты, а другая воспринимает их всерьез, — сказал он и, войдя в раж, продолжил - Население Швеции запрограммировано; чтобы убедиться в этом, достаточно взять в качестве примера Svensktoppen. Вы не сможете продать ни одной пластинки до тех пор, пока этот сингл не войдет в этот чарт. Утром в понедельник (на следующий день после трансляции чарта) эта песня вдруг становится хорошей. Почему она хороша в понедельник, если была плохой в субботу?» Затем наступил финал: «Если я делаю хорошую работу и ее не ценят, но предпочитают откровенную халтуру, то мне иногда приходит в голову мысль: «Люди не так глупы, как ты думаешь, — они еще глупее».

Подобные замечания не остаются незамеченными. С конца 60-х Стиг сделался мишенью для обвинений в плохом вкусе и в том, что он обманом вынуждает людей покупать пластинки, которые по сути дела им не нужны. «Он опасен, и все написанное им — дерьмо... Он и ему подобные распространяют мнения, которые мне отвратительны»-писал член Шведской академии Ларе Форсселл.

Ожесточенная критика исходила не только со стороны интеллектуалов вроде Форсселла. В начале 70-х левые квазиреволюционные организации, возглавляемые сердитыми молодыми людьми с длинными волосами и бородами, значительно укрепили свои позиции по всей Европе и приобретали все более важное культурное значение. Их идеи выражали некоторые направления рок-музыки. Но то, что делали Стиг и Abba, было равносильно размахиванию перед ними красным флагом.

Студенческие беспорядки в Париже в мае 1968 года вызвали в том же месяце волнения и в Швеции, правда, более скромного масштаба. Студенты стокгольмского университета захватили на три дня здание студенческого союза В знак протеста против предложения о введении жесткого учебного плана. Это предложение рассматривалось как попытка социал-демократического правительства установить контроль за высшим образованием в стране. Протест неизбежно перерос в демонстрацию против капиталистического общества в целом. Это было похмелье, переживаемое западным миром после безудержного прославления ценностей рыночной экономики предыдущих десятилетий.

В конце 60-х во многих странах, в том числе и в Швеции, были созданы отделения Фронта национального освобождения Вьетнама. Симпатизировавшие борьбе вьетнамцев против империалистической агрессии США, оккупировавших южную часть их страны, члены шведского отделения Фронта влились в рады левого движения Швеции.

У них были непростые отношения с правительством. Со своей стороны, они считали его недостаточно радикальным, но премьер-министр Улоф Пальме открыто поддерживал их протесты и демонстрации против политики США, серьезно осложнив тем самым отношения Швеции с этой супердержавой. Неудивительно, что с одобрения столь высокой инстанции в то время в стране преобладали социалистические и антиамериканские настроения.

Внимание средств массовой информации привлекали и другие события, менее глобального характера, и среди них так называемый «конфликт вязов» в мае 1971 года. Муниципалитет Стокгольма постановил построить станцию подземки в парке Кунгстредгорден, для чего требовалось спилить 15 вязов. Активисты экологической организации выступили с протестом, заявив, что строительство станции и уничтожение деревьев негативно отразится на экологии Стокгольма. Общественное мнение склонилось в пользу экологов, и власти были вынуждены уступить. Это укрепило радикально настроенные группы во мнении, что гражданское неповиновение — наиболее подходящий путь решения всех проблем.

Эти подводные течения в обществе неизбежно оказывали влияние на все аспекты культурной жизни — искусство, театр и, не в последнюю очередь, популярную музыку. Весьма заметным явлением в Швеции 70-х было Музыкальное движение или, как его еще называли, «progg» - сокращенный вариант «progressive music». Это понятие в шведском обиходе совсем не обязательно означало длинные симфонические рок- эксперименты в духе британских групп Yes и Emerson, Lake & Palmer, хотя данный жанр был также представлен в Музыкальном движении. Девизом «progg» стал тезис «Каждый может играть», что, в определенной степени, было предзнаменованием появления панк-эстетики в конце 70-х. Своими корнями «progg» уходило в шведскую сельскую музыку, фолк-поп 60-х и творчество таких музыкантов, как Боб Дилан.

Некоторые группы испытывали сильное влияние разновидности джаза «трэд», что выдавало происхождение этих музыкантов — средний класс из пригородов и маленьких городков. Подобно Бьерну Ульвеусу, несколько членов наиболее выдающихся групп Музыкального движения начинали как трэд-музыканты в конце 50-х -начале 60-х.

Начало эре «progg» положили два музыкальных фестиваля, состоявшиеся на поле Йердет в Стокгольме в 1970 году. Они представляли собой нечто вроде шведской версии Вудстокского фестиваля, где все играли бесплатно и вход был свободный. Йердетский фестиваль проводился ежегодно на протяжении нескольких лет.

Наиболее важной характерной чертой «progg» как движения были его левые идеи, проявлявшиеся в текстах и социально-нравственной позиции, которые сводились к утверждению, что музыка не может быть «коммерческой» и что ее цели выходят за рамки чистого развлечения. В плане имиджа подразумевалось, что исполнители должны выходить на сцену в своей повседневной одежде, то есть джинсах и майках, не говоря уже о недопустимости яркого и блестящего.

Abba и Стиг Андерсон представляли собой антитезис по отношению К всему тому, Что олицетворял «progg». Если Музыкальное движение призывало играть всех, пусть даже временами эта музыка звучала несколько любительски, Abba стремились к профессионализму. Если Стиг и его подопечные хотели только развлекать, апологеты «progg» настаивали на том, что музыка должна содержать соответствующие политические посылы. Abba и Polar Music не скрывали, что их цель — продавать как можно больше пластинок по всему миру, в то время как последователи Музыкального движения противостояли всему, что было откровенно коммерческим, касалось ли это создания музыки или ее продажи. Подобные настроения стали причиной решения прекратить радиотрансляцию чарта продаж в августе 1975 года на целых три месяца и закрыть навсегда чрезвычайно популярное шоу Tio i topp годом ранее.

Стиг Андерсон не принимал все это. Он пребывал в постоянном конфликте с Музыкальным движением, яростно оспаривая в своем неподражаемом стиле употребление его представителями по отношению к себе слова «прогрессивный». «Я считаю, что музыка Abba в высшей степени прогрессивна. Ультралевые присвоили это определение себе, но они консервативнее, чем кто бы то ни было. Я не понимаю, как можно называть себя прогрессивными и при этом записывать пластинки, звучащие так, словно они записаны в 30-х годах».

К середине 70-х, целиком и полностью благодаря коммерческому успеху Abba и одного-двух других исполнителей, Polar Music заняла внушительный сегмент шведского рынка звукозаписи. Их доля колебалась между 6 и 10 процентами, в то время как многонациональная EMI, выпускавшая пластинки Beatles и других международных исполнителей первого ряда, контролировала только 20 процентов. Стиг являл собой символ всего того, что порицали последователи «progg». «Им нужен был козел отпущения, — вспоминает он, — и я по всем параметрам идеально подходил на эту роль: пролетарий по происхождению, классовый предатель, профессиональный циник и продавец шлягеров. Я тоже не лез за словом в карман, и в результате газеты выходили с крупными заголовками».

Если когда-либо и существовала хотя бы гипотетическая возможность примирения Abba, Стига Андерсона и Polar Music с Музыкальным движением, инцидент, произошедший еще в 1971 году, поставил на ней крест. В феврале того года знакомый продюсер с радио посоветовал Стигу послушать передачу с участием подававшей надежды группы из Мальме, называвшейся Hoola Bandoola Band. «Они хорошие музыканты, думаю, тебе будет интересно», — сказал продюсер.

Стиг послушал передачу, и группа произвела на него впечатление. Он позвонил 2 5-летнему лидеру Микаэлу Вихе и пригласил его в Стокгольм для беседы, предложив оплатить железнодорожный билет. Примерно в то же самое время к Вихе обратились представители MNW, одной из ведущих звукозаписывающих компаний, придерживавшихся левой ориентации и также базировавшейся в Стокгольме. Однажды Вихе зашел в музыкальный магазин, чтобы послушать пластинки, выпущенные двумя лэйблами. «Все альбомы Polar Music имели напыщенный, слащавый, шлягерный звук и были совершенно неинтересными» ,- вспоминает он. А вот музыка, записанная на MNW, ему понравилась. «Я почувствовал, что мне хочется записываться именно на MNW».

Тем не менее Микаэл Вихе принял приглашение Стига и приехал в Стокгольм. Он мечтал выпустить пластинку, но, прежде чем сделать выбор, хотел побеседовать с обеими сторонами. Вначале они встретились в ресторане с Бьерном и Агнетой. Несколько дней спустя Микаэл пришел к Бьерну в офис Polar Music с демозаписью своих песен.

Затем Вихе встретился с представителями MNW, и они понравились друг другу. Однако компания сразу не дала определенного ответа, и Вихе вернулся в Мальме. Но решение уже было принято: что бы ни случилось, записываться на Polar Music он не будет.

Вернувшись в Мальме, он не теряя времени выслал Стигу Андерсону счет за железнодорожный билет. Совесть говорила ему, что несправедливо требовать деньги со Стига, ведь он с самого начала отдавал предпочтение MNW. Спустя некоторое время ему позвонил глава MNW Рогер Валлис и сказал, что все решено: Hoola Bandoola Band, если хотят, могут записывать на его лэйбле. Микаэл Вихе с радостью принял предложение.

На следующий день в его доме раздался еще один телефонный звонок. Стиг Андерсон был вне себя от ярости из-за того, что Вихе, ничего не сказав, уехал из Стокгольма. Он настаивал, чтобы они заключили устное соглашение, но Вихе отказался. Это еще больше распалило Стига, и он пригрозил молодому музыканту, что испортит ему карьеру. Hoola Bandoola Band не пригласят ни в одну радио- или телепрограмму, ни одна звукозаписывающая компания не сможет заключить с ними контракт, и ни один клуб не пустит их к себе. В конце разговора он заявил: «И кроме того, я хочу получить назад деньги за железнодорожный билет!» Вихе вспоминает: «К счастью, я мог сказать ему: «Я уже выслал их».

Звонок Стига выбил Вихе из колеи. «Он вел себя как последний мерзавец, — вспоминает Вихе. — Я был молод, никому не известен, совершенно неопытен — никто. Он же был королем бизнеса и мог раздавить меня своей слоновьей ногой. Я никогда ему этого не забуду и не прощу».

В этой ситуации Стиг показал себя с самой неприглядной стороны. Он полагал, что, если кого-то пригласили присоединиться к «семье», игра должна вестись по его правилам, одним из которых являлась абсолютная лояльность по отношению к нему и его компании. Сами по себе эти правила были не так уж и плохи, поскольку предоставляли свободу творчества тем, кто был талантлив. Но те, кто противоречил ему, могли об этом сильно пожалеть.

11 августа Стиг продиктовал угрожающее письмо в MNW: «Вам хорошо известно, что Микаэл Вихе заключил с Polar Music устное соглашение о записи одного альбома на английском языке и одного на шведском. Устное соглашение имеет точно такую же силу, что и письменное». В конце письма он заявлял: «Не думаю, что мы будем спокойно наблюдать за тем, как Микаэл Вихе с вашей помощью нарушает договоренность с нами».

Но блеф Стига не удался, и все его угрозы не возымели никаких последствий. Со временем Hoola Bandoola Band стали ведущей группой Музыкального движения. До своего распада в 1976 году они выпустили три попавших в чарты альбома. Стиг, Бьерн и Бенни всегда выделяли эту группу среди других участников «progg». Иногда у Стига случались проблески благоразумия. «Бессмысленно пытаться заставить сотрудничать с нами артистов, которые не желают записываться у нас»- сказал он в 1976 году.

Столь опытный бизнесмен, как он, мог бы прийти к этому заключению и пятью годами ранее. Но в то время пропасть в отношениях между Стигом Андерсоном и, соответственно, Abba, с одной стороны, и Музыкальным движением — с другой, быстро становилась непреодолимой.

Культура левого толка, ратовавшая за политическую сознательность, имела своих ораторов во многих шведских средствах массовой информации. К 1973 году членам Abba в интервью начали задавать вопросы типа: «А вы не собираетесь писать политические тексты к своим песням?» Сообщения о «расчетливости» поведения и музыки Abba множились пропорционально росту их популярности на родине и за границей. Все это было очень далеко от невинных вопросов по поводу любимых блюд в молодежных журналах 60-х.

Бенни впоследствии размышлял на эту тему: «Я все очень хорошо понимаю. На фоне волнений 1968 года, когда люди выходили на улицы, чтобы добиться улучшения жизни, группа в башмаках на платформе, игравшая музыку и больше ни о чем не помышлявшая, выглядела довольно провокационно».

В глазах левых комментаторов сочинение и исполнение «неполитической» музыки само по себе было политическим заявлением. «Одно время я чуть ли не завидовал Микаэлу Вихе из-за того, что у него имеются твердые идеологические убеждения, — вспоминает Бьерн. Но у меня ничего подобного не было. Для нас четверых музыка являлась самодостаточной движущей силой. Мы не испытывали потребности убеждать наших слушателей в чем бы то ни было на каком-либо другом уровне».

Членам Abba не оставалось ничего иного, как пожимать плечами и продолжать делать свое дело. К осени 1973 года они уже находились в самостоятельном плавании, и целью их назначения был международный музыкальный рынок. Не так уж трудно было игнорировать все эти пертурбации на родине, когда они все отчетливее ощущали близость всемирного успеха.

Хотя Стиг не делал особую ставку на Eurovision, этот конкурс все еще казался единственным надежным средством обеспечения международной рекламы. Оставалось лишь пробраться сквозь игольное ушко шведского отборочного конкурса, где все по-прежнему решали «специалисты». Было совершенно ясно, что, представив «Ring Ring», годом ранее они

заручились голосами если не членов жюри, то публики.

С начала 60-х Eurovision пользовался большой популярностью в Швеции, и его трансляция приковывала внимание миллионов телезрителей. Во время отборочного конкурса и самого Eurovision крупные вечерние газеты обычно предлагали своим читателям звонить в редакцию и высказываться по поводу того, «правильная» песня победила или нет. В 1973 году 80% позвонивших в редакцию одной из газет сказали, что победить должна была «Ring Ring». В то время как песня Abba возглавила все чарты в стране, песня-победительница ненадолго задержалась на 12-м месте в чарте продаж.

Решение этой проблемы напрашивалось само собой. Как сказала Агнета: «Я думаю, им следует изменить систему голосования, чтобы в нем могли принять участие жители всей страны. Таким образом мы выясним, что нравится публике. Песня не может стать хитом, если она не нравится людям, которые покупают пластинки».

При подготовке отборочного конкурса для Eurovision 1974 года молитвы Агнеты были услышаны. Хотя с годами система жюри менялась не раз, формат единственного жюри, составленного из «специалистов», был введен только в 1971 году. Учреждение «новой» системы с 11 областными жюри, каждое из которых включало 15 членов, было, скорее, возвратом к порядку, нежели революцией. Если раньше областные жюри имели в своем составе большой процент «специалистов», то для конкурса 1974 года они набирались из населения с помощью статистических методов выбора.

14 ноября 1973 года газеты опубликовали список композиторов, которым предлагалось представить свои песни на отборочный конкурс для Eurovision 1974 года. В нем вновь фигурировали имена Бьерна Ульвеуса, Бенни Андерссона и Стига Андерсона. Трио приняло вызов.

Стиг Андерсон не сомневался в том, что Abba примет участие в отборочном конкурсе, и заранее обсудил со своими иностранными коллегами по музыкальному бизнесу, какого типа песня лучше всего подойдет для Eurovision 1974 года. Еще важнее было подобрать песню, лучше всего подходившую для Abba.

Стиг и члены группы продолжали утверждать, что для них главное не победа в Eurovision, а возможность появиться перед огромной аудиторией. Конкурс 1973 года доказал их правоту: в то время как испанская и британская песни-участницы стали всемирными хитами, люксембургская песня-победительница добилась значительно более скромного успеха.

Бьерн, Бенни и Стиг решили, что лучшим вариантом для Abba будет «счастливая», ритмичая песня. Приглашение к участию в отборе поступило в тот момент, когда группа работала над своим вторым альбомом и у них уже было записано шесть песен. Однако ни одна из них не подходила для участия в конкурсе. Бьерн и Бенни отправились на остров Виггсе в коттедж Бьерна, чтобы в течение недели написать песню.

Это место приобретало для них все большее и большее значение. В Стокгольме всегда находились люди, которым они оказывались нужны, будь то в связи с их работой в Polar Music или же в качестве членов первой поп-группы Швеции. Совсем другое дело на острове. «Там можно полностью сконцентрироваться на конкретной работе, — говорил Бенни. — Никто нас не беспокоит, никаких телефонных звонков, ничего. Мы работаем и время от времени пьем пиво или что-нибудь покрепче».

За пять лет их регулярного партнерства в сочинении песен они выработали метод, который использовался ими на всем протяжении истории существования Abba и за ее пределами. Они часами наигрывали различные музыкальные фрагменты — Бенни на фортепьяно, Бьерн на гитаре, — пока им не удавалось поймать ускользавшую мелодию, стоившую того, чтобы развить ее. При этом они напевали бессмысленные сочетания английских слов, пытаясь увязать их с этой самой мелодией. В большинстве случаев в таком виде песня поступала в студию. Окончательный текст обычно сочинялся уже после того, как определялся стиль песни, разрабатывалась ее аранжировка и записывался трек аккомпанемента.

Всю ту неделю в ноябре 1973 года Бьерн и Бенни напряженно работали дни и ночи напролет. В итоге были сочинены четыре новые песни, и среди них яркая, быстрая мелодия, которую они искали.

Если их цель заключалась в том, чтобы соответствовать современным тенденциям британской поп-музыки, то они, несомненно, попали в самую точку. Песня очень напоминала творчество еще одного последователя Спектора, Роя Вуда, чья группа Wizzard возглавляла британские чарты в 1973 году с «See My Baby Jive». Этот сингл также попал в Тор 20 в Швеции.

Бьерн и Бенни сделали демозапись новой песни. Напевая свой бессмысленный текст, они аккомпанировали себе на фортепьяно и на гитаре, притоптывая ногами. Пленка была вручена Стигу Андерсону, который позже придумает название и напишет связный текст. Стиг, как никто другой, понимал, насколько важное значение имеет название. «Я искал слово, которое не требовало бы перевода, которое было бы знакомо всем: что-то вроде «Ring Ring». Мне требовалось слово из трех слогов, подходившее к мелодии», — вспоминает он.

Это был мучительный процесс. Стиг почти не спал в течение недели и в результате предложил несколько различных вариантов. «Одним из них был «Honey Pie». Я судорожно рылся в кулинарных книгах жены, пытаясь выяснить, что это такое. Но это название все равно не подходило».

В конце концов ранним утром в середине декабря он нашел подходящее название. Просматривая книгу «Bevingade ord» («Знакомые изречения») Пелле Хольма, он неожиданно наткнулся на так долго ускользавшее от него подходящее трехсложное слово: «Wa-ter-loo». Оно означало легендарное поражение Наполеона, которое нанесли ему англо-прусские войска под бельгийским городом Ватерлоо 18 июня 1815 года.

«Когда есть идея и название, сочинение текста не представляет особого труда и не отнимает много времени», — говорит Стиг. Он подтвердил это, написав текст в тот же самый день. Битва при Ватерлоо была использована в качестве метафоры в истории о девушке, которая уступила домогательствам своего поклонника. «Я позвонил Бенни, завел пленку и пропел ему слова по телефону», — вспоминает Стиг. Бенни, как позже и Бьерн, одобрил текст.

Двумя днями позже в Metronome Studio был записан трек «Waterloo». С помощью своих постоянных в то время сессионных музыкантов — Янне Шаффера, гитара, который придумал партию баса и гитарный рифф, Рутгера Гуннарссона, бас, и Ула Брункерта, ударные, — после пары попыток им удалось найти правильное звучание.

На следующий день после записи «Waterloo» были записаны треки аккомпанемента последних двух песен нового альбома — «Sitting In The Palmtree» и вещь под рабочим названием «Who's Gonna Love You». Когда Бьерн и Бенни прослушивали пленку после сеанса записи, у них возникло ощущение, что последняя песня — томная композиция в среднем темпе — подходит для Eurovision не меньше, чем ритмичная «Waterloo». Стиг собирался отправиться на Рождество на Канарские острова, и перед отъездом в аэропорт ему вручили кассету с треком аккомпанемента.

Стиг был настоящим трудоголиком, для которого не существовало такого понятия, как отдых в полном смысле этого слова. Почти все время своего пребывания в Лас-Пальмасе он посвятил сочинению текста к новой песне. Помощь пришла со стороны испанского радио, которое каждый день завершало трансляцию своих передач словами «hasta maпапа», что означает «до завтра». «Вот хорошее название», — решил он.

Abba стремились записать песню как можно быстрее, и Стиг вызвал настоящий шок среди своих спутников, громко диктуя текст по весьма ненадежной телефонной линии, соединяющей Канарские острова со Швецией. В конце декабря Агнета и Фрида приехали в студию, чтобы записать вокал этой новой баллады. Поначалу работа не ладилась: несмотря на все старания, им никак не удавалось найти нужную манеру исполнения.

Наконец у Агнеты родилась идея: она решила привнести в свое пение стиль и настроение той музыки, которая завораживала ее в юности. «Нам казалось, что мы никогда не сможем спеть эту вещь, и уже думали отказаться от нее, — вспоминает она. — Потом я осталась в студии одна, и мне пришла мысль попробовать спеть в стиле Конни Фрэнсис. Я спела с присущей ей эмоциональностью, и когда затем продемонстрировала свою находку остальным, мы поняли, что находимся на верном пути».

Чуть более зрелая интерпретация вокального стиля Фрэнсис в сочетании с мелодраматической разговорной частью было то, в чем нуждалась «Hasta Мапапа». Результатом явилась первая убедительная демонстрация их фирменной комбинации языка англосаксонской поп- музыки с традициями европейской шлягерной баллады. Песня стала одним из самых сильных треков на альбоме.

Стиг вернулся в Стокгольм 5 января, за два дня до крайнего срока представления песен на отборочный конкурс. На следующий день Бьерн и Бенни приехали в его дом в пригороде Нака. Нужно было принять решение чрезвычайной важности — какую из песен выбрать.

Вначале они обсудили «Hasta Мапапа», придя к заключению, что у нее больше шансов занять первое место на отборочном конкурсе, поскольку она в большей степени напоминала песни, побеждавшие последние четыре года: сольный женский вокал в балладе среднего темпа. Но соответствовала ли она имиджу, который они хотели создать для Abba? Не лучше ли выбрать «Waterloo» именно потому, что она выходила за рамки традиции Eurovision? Внимание в ней акцентировалось на Фриде и Агнете как ведущих вокалистках, и это означало, что песня произведет больший эффект.

«Я уже почти решил, еще до их приезда ко мне, что представить на

конкурс следует «Waterloo», — вспоминает Стиг, — и сказал им: «Позвольте мне сделать выбор. Если он окажется неправильным, можете потом меня убить». Стиг чувствовал, что «Hasta Мапапа» может принести краткосрочный триумф, но более энергичная песня способна обеспечить долговременный успех. Итак, на конкурс была представлена «Waterloo».

Отборочный конкурс Шведской корпорации телевещания состоялся в субботу 9 февраля 1974 года. Шоу записывалось днем для вечерней трансляции. Бьерн, Бенни и Стиг очень нервничали, поскольку два года подряд становились лишь третьими.

Они верили, что новый формат жюри, составленный из «обычных людей», сработает в их пользу. «Waterloo», резко выделявшаяся на фоне остальных девяти претенденток, была единственной среди них поп- песней. «Возможно, наша песня слишком «роковая», чтобы стать общепризнанным хитом, - размышлял Бьерн перед конкурсом, — но «Ring Ring» стала действительно популярной».

Публика была на стороне Abba, когда они выбежали на сцену телевизионной студии и исполнили шведскую версию «Waterloo». Для пущего эффекта дирижер Свен-Олоф Валлдофф, делавший для Abba аранжировки струнных и духовых инструментов, был одет как Наполеон. На членах группы были блестящие костюмы с эполетами и некоторыми другими деталями военного мундира, разработанные дизайнером Ингер Свеннеке, которые произвели на зрителей неизгладимое впечатление.

Хотя их прошлогодний тур по Народным паркам был отмечен наличием определенных элементов сценического блеска, в памяти публики остались именно потрясающие костюмы Eurovision 1974 года. «Мы очень многим обязаны своим костюмам, — подтверждает Бенни спустя много лет. — Они действительно выглядели впечатляюще».

По энергичности, самоотдаче и яркости Abba не было равных среди их конкурентов. Никаких сомнений относительно того, кто станет победителем, и быть не могло. Жюри присудило им 302 очка на 100 больше, чем исполнителю, занявшему второе место. «Похоже, на этот раз мы победили», — сказал обрадованный Стиг.

Abba и Стиг смотрели трансляцию записи конкурса в доме семейства Андерсонов. Они отпраздновали свою победу вечеринкой, на которую были приглашены около 50 друзей, деловых партнеров и служащих Polar Music. Все присутствовавшие находились в приподнятом настроении. Оглашая окрестности снова и снова звучала включаемая на полную громкость «Waterloo». Бьерн побился об заклад, что песня не займет первого места, и теперь ему пришлось отдать свои серебряные туфли на платформе одному из бэк-вокалистов, принимавших участие в выступлении на конкурсе.

Вечеринка закончилась в пять часов утра в воскресенье, и нужно было вновь приниматься за дело. Всего через несколько часов в офисах Polar Music закипела бурная деятельность: записывались копии английской версии «Waterloo», рассылались телеграммы во все местные звукозаписывающие компании, дабы подготовить их к грядущим событиям.

Стиг и Abba благодарили судьбу за то, что «Ring Ring» не выиграла отборочный конкурс в 1973 году. Сейчас Polar Music была гораздо лучше подготовлена к успеху, нежели тогда. Много лет спустя один бывший член жюри, судивший конкурс 1973 года, был немало удивлен, когда Стиг Андерсон поблагодарил его за то, что он не отдал свой голос песне Abba.

«Ring Ring» стала хитом во многих странах, и это пробудило у местных звукозаписывающих компаний интерес к шведской группе. После того как стало известно об участии Abba в Eurovision, этот интерес еще более усилился. В январе Стиг представил «Waterloo» на ежегодной музыкальной ярмарке MIDEM, где она встретила горячий прием. «Они чуть ли не дрались за нее»- говорил он.

На важном и определяющем тенденции британском рынке у Abba вообще не было звукозаписывающей компании в течение более чем полугода с момента выхода «Ring Ring» в Швеции. Теперь, когда у них имелась более успешная песня, они заключили контракт в нужное им время. В отличие от большинства участников конкурса, как до них, так и после, они не собирались оказаться застигнутыми врасплох неожиданным предложением о выпуске их записи. Как отмечал Бьерн, реклама «Waterloo» и ее выпуск за границей еще до Eurovision стали своего рода «нажатием кнопки».

Стиг Андерсон, ничего не оставлявший на волю случая, настаивал на необходимости раскрутки «Waterloo». Уже через три дня после отборочного конкурса, с чемоданом, набитым пленками с записью «Waterloo», отпечатанными биографиями членов группы и другими рекламными материалами, он отправился в трехдневный вояж, в ходе которого побывал в Копенгагене, Гамбурге, Амстердаме, Брюсселе, Париже и Вене. «На каждой приличной радиостанции и у каждого известного диджея должна иметься копия записи песни. Если вы хотите чего-то добиться, то нужно обязательно сделать это», — сказал он.

Стиг вернулся домой, чтобы опять набить чемодан, и тут же улетел в Лондон. «То, что все это началось сразу после нашей победы, здорово нам помогло», — говорил впоследствии Бьерн.

На рекламную кампанию было потрачено 250 ООО крон, и в американских деловых журналах вроде «Cash Box» и «Billboard» появились объявления на целую страницу. Стиг не сомневался, что эти затраты обязательно себя оправдают. «Англичане всегда опережали нас, потому что их пластинки крутили на радиостанциях по всей Европе, так как они записаны на английском языке, — отмечал он.— Теперь мы лишили их этого преимущества».

Правила Eurovision предусматривают, что после того, как песня выбрана для участия в конкурсе, ее нельзя воспроизводить публично до определенной даты. В 1974 году такой датой являлось 4 марта. В этот день в Швеции вышли два сингла с английской и шведской версиями «Waterloo». Это были первые пластинки, авторство которых приписывалось Abba, хотя в скобках еще указывалось прежнее название группы — «Bjorn, Benny, Agnetha & Frida». Как и предвидел Стиг, другие страны тоже вскоре выпустили сингл. В некоторых из них, например в Великобритании, имя Агнеты было заменено на «Анна» для удобства произношения.

Альбом «Waterloo» был выпущен в Швеции в один день с синглами. В нем присутствовала некоторая разнородность материала, присущая первому альбому, но в отличие от своего предшественника он записывался в соответствии с вполне определенной идеей. Шлягерное влияние являлось в большей степени пикантной приправой, нежели доминирующим фактором. В целом альбом, казалось, источал радость — радость, испытываемую группой от того, что она теперь может полностью сосредоточиться на «поп-музыке на английском».

В некоторых треках чувствуется влияние глэм-рока, например в «Watch Out» с хриплым ведущим вокалом Бьерна и фуззовым гитарным риффом — самой «роковой» песне Abba всех времен. Другие, более убедительные произведения, такие, как «Dance (While The Music Still Goes On)», продолжают традицию Фила Спектора — бит в стиле «Ве My Baby» и многослойная «стена звука». Заглавный трек представляет собой сгусток глэм-энергии, пропущенный сквозь фильтр продюсерских ценностей Спектора в их нордическом варианте.

Слабой стороной альбома являлось все еще сохранявшееся разделение ведущего вокала по половому признаку в пропорции примерно 50:50. Песни с ведущим вокалом Бьерна и Бенни отнюдь не относятся к тем вещам Abba, которые с успехом выдержали испытание временем. «Waterloo» уникален тем, что это единственный альбом Abba с сольным ведущим вокалом Бенни. Его пение в «Suzy-hang-around» служит вполне достаточным объяснением, почему в дальнейшем он предпочитал держаться на заднем плане. Как сам Бенни говорил много раз, «он поет в тон, но издает ужасный звук».

Он исполняет ведущий вокал в этой песне главным образом потому, что написал к ней текст. На первых порах своего сотрудничества Бьерн и Бенни писали тексты в равной мере, но к тому времени, когда они начали сочинять песни для альбомов Abba, доля участия Бенни значительно уменьшилась. Сам он вспоминает, что текст для «People Need Love» был написан в соавторстве с Бьерном, но его единоличному авторству принадлежат только «Me And Bobby and Bobby's Brother» (с альбома «Ring Ring»), «Gonna Sing You My Lovesong» и «Suzy-hang- around» (обе с альбома «Waterloo»).

Судя по «Me And Bobby And Bobby's Brother» — воспоминание женщины о друзьях детства — и «Suzy-hang-around» — незаконченная история о маленькой девочке, которой не разрешают играть со старшими детьми, - Бенни был склонен к ностальгии по детским годам. Но сочинение текстов давалось ему с трудом, и он всегда завидовал той легкости, с которой писал хорошие стихи Бьерн. «Он мог написать очень приличный текст за день, тогда как я обычно бился по две недели над одним куплетом, — говорит Бенни. — В самом деле, мне никогда не удавалось сочинять хорошие стихи, и, я думаю, в конце концов даже Бьерн счел, что будет лучше, если он целиком возьмет на себя обязанности автора текстов».

Беспечность, которая все еще доминировала в текстах песен, на сей раз подчеркивала их вторичность по отношению к музыке. Если не считать броских названий, слова, казалось, практически ничего не значили и были нужны только для того, чтобы содержать нужное число слогов.

Наиболее выдающимися песнями на альбоме «Waterloo» являются те, в которых звучит замечательный вокал Агнеты и Фриды: «Hasta «Мапапа», «Dance (While The Music Still Goes On)», «Honey Honey», «Gonna Sing You My Lovesong» и заглавный трек. В «My Mama Said» звучат отголоски джаза и даже фанка, что и спустя несколько десятилетий придает ей убедительность. Некоторые песни, такие, как «King Kong Song» и «What About Livingstone», обладают неким прихотливым шармом. Каковы бы ни были сравнительные достоинства отдельных песен, в 1974 году свежесть, изысканный стиль и эмоциональность Abba резко выделяли группу на фоне шведского музыкального ландшафта.

Два сингла и альбом группы занимали три первые строчки чарта продаж. Через четыре недели после выхода в Швеции было продано 125 ООО копий альбома — рекордная цифра для столь короткого периода времени. «Waterloo» занимал в чарте продаж первую позицию на протяжении 12 недель, и к концу года число его проданных копий достигло 250 ООО — на тот момент абсолютный рекорд для Швеции.

Впрочем, не все складывалось благополучно. Определенные слои общества были настроены враждебно по отношению к Abba, и их представители использовали любую возможность, чтобы сунуть ложку дегтя в их бочку меда. Членов Abba обвинили в плагиате: песня «Waterloo» была якобы списана с «Build Me Up Buttercup», хита группы Foundations 1968 года. Против них выступил не автор и не издатель песни, а обыватель, считавший своим долгом уличить группу в бесстыдном отсутствии оригинальности. Бьерн и Бенни категорически отвергли обвинение. «Если «Waterloo» и напоминает «Build Me Up Buttercup», то «Baby Love» группы Supremes тоже ее напоминает, — говорил Бенни. — Все они обладают одной и той же ритмической структурой».

Когда и сингл, и альбом стали успешно продаваться и в других скандинавских странах, где рекорд продаж был перекрыт в сравнении с прошлым годом, Авва пожала плечами и сконцентрировалась на своей работе. Собираясь в поездку в английский приморский курортный город Брайтон, где в 1974 году проходил песенный конкурс Eurovision, члены группы были уверены в своих силах.

Для Бьерна, Бенни, Агнеты и Фриды пришло время доказать справедливость заявления в пресс-релизе Polar Music, выпущенном шестью месяцами ранее: «Эти талантливые и трудолюбивые музыканты, вне всякого сомнения, окажутся среди тех немногих шведских исполнителей, которые совершат прорыв на международную арену. Их музыка приобретет огромное значение во всем мире».

Часть III

ВРЕМЯ ВЫБРАНО ПРАВИЛЬНО

Глава 16

Стиг Андерсон взвешивал шансы успеха Abba на предстоявшем конкурсе Eurovision. «Я уверен, мы с честью выдержим это испытание, но ведь, кажется, никто не ожидает от нас победы?» сказал он репортеру. Ему было известно, что специалисты считают «Waterloo» «слишком агрессивной», но его это мало волновало. Abba увидят миллионы телезрителей, и для него этого было вполне достаточно.

Датой проведения конкурса стала суббота 6 апреля, местом — Брайтон, город на южном побережье Англии, известный своим Павильоном, роскошным белым дворцом, построенным большим жизнелюбом — королем Георгом IV, который был бы более уместен в Диснейленде. Abba, Стиг, Ханс «Берка» Бергквист и агент тура Томас Юханссон отправились из Швеции в Англию в понедельник. Все находились в приподнятом настроении, хотя у Агнеты была ангина и она принимала пенициллин.

В аэропорту Heathrow команду Abba встретили представители Epic Records и отвезли в Лондон на белом «Роллс-ройсе». В столице Англии они дали пресс-конференцию. На радио ВВС «Waterloo» заводили даже чаще, чем британскую участницу конкурса, «Long Live Love» Оливии Ньютон-Джон. Двумя неделями ранее группа получила приглашение принять участие в телевизионном шоу Top Of The Pops, определявшем главный британский чарт.

Популярность на родине приучила четверых членов группы спокойно относиться к возможности мирового успеха. «Мне вовсе не нужны новые дома и лимузины, — говорил Бьерн. — Я не хочу становиться нуворишем подобно многим английским артистам. Они купаются в роскоши и не знают, что им делать со своими деньгами». Казалось,

группа представляет собой всего лишь один из множества проектов в голове Бьерна. «Мне хотелось бы продолжать записывать пластинки Hootenanny Singers. Это здорово — заниматься одновременно многими делами».

Перед отъездом из Швеции Бьерн и Бенни оценивали вероятность своей победы в конкурсе следующим образом: «Вероятно, мы получим голоса представителей северной Европы и, возможно, Англии. Сложнее обстоит дело с испанцами, итальянцами и французами: они отдают предпочтение балладам. Но мы, несмотря ни на что, намереваемся победить».

Демонстрируя свою уверенность, Стиг поставил 100 английских фунтов на победу Abba. В букмекерских конторах Abba с самого начала находились среди фаворитов: их шансы против шансов представителей Италии оценивались как 6:1, против представителей Люксембурга и Нидерландов — в чуть меньших соотношениях.

Abba прибыли в Брайтон во вторник. По удивительному совпадению за ними были зарезервированы апартаменты «Napoleon» в элегантном «Grand Hotel» на берегу моря. Уже в Брайтоне к ним присоединились барабанщик Ула Брункерт и басист Рутгер Гуннарссон, которые должны были выйти с группой на сцену. Здесь находились Джон Спэлдинг и Кароль Броутон, содиректор издательской компании Спэлдинга Bocu Music.

Конкурс проходил в Brighton Dome, бывших королевских конюшнях, сооруженных в начале XIX века. Здание, имевшее крышу в виде купола из стекла, со временем было преобразовано в конференц-зал и концертную площадку. В четвертый раз шоу открывала легендарная Кэти Бойль — рекорд, не превзойденный по сей день.

Брайтон купался в лучах весеннего солнца, всюду цвели цветы. В город съехались не менее 800 гостей из 17 стран-участниц, не считая 300 журналистов и фотокорреспондентов.

Угрозы, звучавшие в адрес делегаций Израиля, Греции и Ирландии, вынудили местные власти стянуть в город несколько сотен полицейских. Еще были свежи в памяти ужасные события Олимпиады-72 в Мюнхене, когда арабские террористы убили 14 израильских спортсменов. Участников из перечисленных выше трех стран поселили на одном этаже отеля, который один журналист описывал как «герметически закупоренный». У каждой двери, у каждого лифта, на каждой лестнице дежурили полицейские. Все посетители Brighton Dome проходили через металлодетектор.

Во время первой репетиции в среду у Abba возникли проблемы со звуком. Поскольку правила конкурса допускали использование фонограммы аккомпанемента — при условии, что все записанные на ней музыканты должны присутствовать на сцене, -— они решили, что Ула Брункерт и Рутгер Гуннарссон «сымитируют» свои партии. Вероятно, члены Abba сочли участие Янне Шаффера излишним при наличии Бьерна с его гитарой в форме звезды.

С точки зрения группы, звук на репетиции был недостаточно громким. Они хотели, чтобы телезрители в полной мере прочувствовали звучание аккомпанемента и вокала. Сделав четыре записи аккомпанемента, Бьерн и Бенни все еще оставались недовольны полученными результатами. «Waterloo» была в значительной мере более «роковой» песней, нежели любая из тех, что до сих пор исполнялись на Eurovision, и, возможно, по этой причине техники поначалу отказывались увеличивать громкость. В конце концов Стиг Андерсон вышел из себя, что было неизбежно, и потребовал от представителей Шведской корпорации телевещания, чтобы кто-нибудь заставил этих упрямых техников из ВВС установить громкость в соответствии с требованиями Abba.

Генеральная репетиция, проходившая днем 6 апреля, в день конкурса, должна была записываться с тем, чтобы потом ее могли посмотреть члены жюри из 17 стран. Фактически они оценивали претендентов по этому выступлению. К счастью, проблему со звуком практически удалось решить, но у Бьерна и Бенни так и чесались руки самим отрегулировать аппаратуру.

Хотя Abba все еще считались фаворитами, ставки в букмекерских конторах на них значительно снизились в соотношении 20:1. Главными их соперниками, согласно данным букмекеров, являлись итальянка Джилиола Чинкуетти с балладой «Si», голландский дуэт Mouth & МасNeal со своей яркой песней «I See A Star» и англичанка Оливия Ньютон-Джон с «Long Live Love» («Вечная любовь»), сотой копией песни «Puppet On A String». Стиг поставил на Abba еще 20 английских фунтов.

Много лет спустя Агнета говорила, что она была далеко не уверена в победе. Она ощущала сильную конкуренцию со стороны представителей Нидерландов и Великобритании. «Мне казалось, у их вещей больше шансов, чем у «Waterloo», которую, откровенно говоря, я считала одной из наших худших песен!» Все в шведской команде разделяли симпатию Агнеты к голландской песне и считали ее главной соперницей «Waterloo». Членам дуэта Mouth & MacNeal веры в свои силы было не занимать — в конце концов, они уже добились международного успеха, войдя в американский Тор Теп с «How Do You Do?».

На вечеринке, устроенной одним музыкальным издателем вечером накануне конкурса, мужская половина дуэта, Биллем Дойн («Mouth»), изрядно выпил. Высокий, светловолосый, бородатый певец расхаживал среди гостей и всем сообщал, что он непременно победит. «У нас возникла ссора, — вспоминает Фрида. — Он показался мне слишком заносчивым, я разозлилась и сказала ему все, что о нем думаю, на моем собственном варианте английского языка, который в то время звучал довольно забавно». В какой-то момент самоуверенный певец оказался лицом к лицу с Агнетой. «Ты кто? Abba? — с трудом произнес он. — Не думай, что вы самые сильные — самый сильный я!» Он схватил Агнету за талию и приподнял над полом. Пришлось вмешаться смущенным представителям голландской команды, которые увели Дойна восвояси.

Если не считать генеральную репетицию в 2 часа дня, Abba провели последние часы перед началом конкурса в необычайно расслабленном состоянии. Фрида, незадолго до этого поступившая на курсы интенсивного изучения английского и французского языков, даже нашла время немного позаниматься перед выходом на сцену. В то время как остальные члены группы сохраняли спокойствие, Бьерн заметно нервничал — к тому же его костюм был настолько тесен, что не позволял ему сесть. Тогда говорили, будто его брюки были «неправильно сшиты», но годы спустя Бьерн рассказал об истинной причине: «Это было ужасно. Я проклинал себя за то, что не сбросил вес перед конкурсом... И после него, естественно, я сел на самую строгую диету, какую только можно вообразить». Он описывал себя на сцене как «толстую рождественскую елку».

Abba выступали восьмыми- между невнятной песней из Югославии и энергичным джазовым номером из Люксембурга. С момента появления дирижера Свена-Олофа Валлдоффа в облачении Наполеона смеявшаяся и аплодировавшая публика была на их стороне. Группа вышла на ярко расцвеченную сцену вместе со своими аккомпанировавшими музыкантами, одетыми в джинсы. Их костюмы в блестках и сверкающие ботинки на платформе создавали резкий контраст с вечерними платьями и традиционными костюмами остальных участников конкурса. Улыбки Фриды и Агнеты сияли со сцены подобно галогеновым лампам.

«Я вдруг подумал о 500 миллионах телезрителей, — вспоминает Бенни — В моей голове все смешалось, и страх куда-то исчез. Нам здорово помогало то, что нас было четверо. Время от времени мы обменивались ободряющими взглядами». Уверенное исполнение, яркие костюмы и сама песня произвели неотразимое впечатление на зрителей.

После выступления представительницы Италии, вышедшей на сцену последней, пришло время для голосования. У Бьерна настолько расшалились нервы, что он предпочел не видеть эту процедуру. Впрочем, спустя некоторое время он не выдержал и присоединился к Бенни, Агнете и Фриде, стоявшим перед монитором. «Едва ли кто-нибудь способен представить себе подобное напряжение, — говорит он. — По коже бегают мурашки, в горле стоит комок, губы постоянно пересыхают. Хочется бежать от всего этого, и в то же время ты стоишь, словно пригвожденный. Поверьте мне, это настоящее испытание».

В соответствии с системой голосования 1974 года каждую страну- участницу представляло жюри из 10 членов, и каждый член имел один голос, которым он мог распоряжаться по своему собственному усмотрению. Когда финское жюри отдало Abba половину всех своих голосов, это стало для них хорошим предзнаменованием. По мере продолжения голосования их перспективы выглядели все более радужными. Находившийся среди публики Берка Бергквист с нараставшим волнением следил за счетным табло, когда наклонившийся к нему Томас Юханссон произнес: «Черт возьми, кажется, мы побеждаем».

Через шестнадцать минут и тридцать секунд после начала голосования итальянское жюри завершило его. Нервно хихикавшая Кэти Бойль объявила, что победителями песенного конкурса Eurovision 1974 года стали Abba. Не говоря уже о личном триумфе музыкантов, это была первая победа представителей Швеции за всю историю конкурса.

Как ни странно, ни одного очка не присудили «Waterloo» жюри Великобритании и Бельгии двух главных оплотов Abba в будущем, а также Греции, Монако и Италии. Abba набрали не так уж много очков — всего лишь 24, — но этого хватило для победы, так как у других было еще меньше.

Стиг бросился на сцену, чтобы получить свой приз автора песни, повторяя «спасибо» на нескольких языках стран-участниц. Он выучил эти слова днем, готовясь к возможной победе.

Когда Бьерн и Бенни попытались присоединиться к Стигу, охранники ни в какую не хотели пускать их. «Ты не автор, не понимаешь, что ли, вот тупой швед! Ты должен подождать», — сказал охранник.

«Глядя на то, как мы одеты, они не могли поверить, что как раз с композиторами и имеют дело», -вспоминает Бьерн.

В конце концов Бенни удалось пробиться на сцену, но в Бьерна охранники вцепились мертвой хваткой. Стиг, который пытался объяснить публике отсутствие двух своих соавторов тем, что они, по всей видимости, пребывают в шоке от победы, расхохотался на глазах сотен миллионов телезрителей, когда Бенни рассказал ему о случившемся.

Бьерн так и не смог появиться на церемонии награждения, поскольку время трансляции быстро истекало, a Abba должна была еще раз исполнить песню-победительницу. Впрочем, он не очень сильно расстроился по этому поводу и перед припевом испустил победный клич «еааа!». «Waterloo» стала победительницей во всех смыслах этого слова.

Следующие несколько часов прошли для членов группы словно в тумане. Бьерн и Бенни вспоминают, как они оба ждали, что вот-вот им сообщат об ошибке при подсчете голосов. Агнета позвонила своим родителям в Йончепинг и плакала в трубку от радости. Только Фриде удавалось сохранять хладнокровие среди всеобщего возбуждения. «Я сама удивлялась своему спокойствию, — вспоминает она. — Реакция последовала позже. Мне не верилось, что мы выиграли этот самый главный конкурс».

Стиг позвонил домой в Нака, где вовсю шло веселье. На его вилле собрались сотрудники Sweden Music и Polar Music, чтобы вместе посмотреть Трансляцию конкурса. Когда Стигу вручали приз, Гудрун вдруг воскликнула: «Да он надел не ту рубашку!» Тем не менее всем хотелось поздравить Стига, не догадывавшегося о своей промашке. «Они все очень счастливы»,- сообщил он членам группы.

После телефонного разговора Abba и Стиг отправились на официальный банкет, организованный ВВС. До Фриды наконец дошло, что они победили, и она выкурила праздничную сигару. Затем они пошли на другую вечеринку в три часа ночи, где Фриду и Стига взяла в оборот бригада шведской новостной телевизионной программы Rapport.

Нация должна была приветствовать своих героев, с таким триумфом выигравших шлягерную битву. Однако репортер Ульф Гудмундссон считал иначе. Согласно неофициальной точке зрения шведской прессы того времени, к Abba и Стигу не следовало относиться как к победителям, как спортивный журналист относится к спортсмену, выигравшему важное соревнование. Гудмундссон открыто заявил: «В прошлом году вы записали песню о людях, которые звонят друг другу по телефону, в этом году вы записали песню о том, как, говоря цинично, погибли 40 ООО человек».

У Стига отвисла челюсть, и в течение нескольких секунд он не знал, что на это ответить. Однако, собравшись с духом, он парировал: «Это действительно сказано в высшей степени цинично, потому что в своей песне мы подразумевали совершенно иное. «Waterloo» не имеет ничего общего с гибелью людей».

Когда камера была выключена, Стиг взорвался и велел Гудмундс- сону катиться ко всем чертям, пока не произошел несчастный случай. «Разве эти люди что-нибудь понимают? — сказал он в беседе с газетным репортером, -Я готов допустить, что они не удосужились прочитать текст песни, прежде чем задавать свои вопросы. Но как они могли подумать, что мы в буквальном смысле поем об убийстве людей на поле битвы у Ватерлоо. Они что, принимают нас за идиотов?»

Это было их типичное столкновение с прессой. Очень часто Стига и Abba просили прокомментировать заявления, которых они не делали, действия, которых они не совершали, мнения, которых они не высказывали. Инцидент с Гудмундссоном вскоре был забыт, и торжества в Брайтоне продолжились. Члены группы легли спать только в шесть часов утра следующего дня.

Правда, поспать им удалось всего три часа: компания Epic Records устроила завтрак с шампанским в «Bedford Hotel», пригласив туда множество представителей средств массовой информации. Даже Агнета, у которой обострились симптомы простуды, с энтузиазмом отвечала на вопросы репортеров. За завтраком последовал фотосеанс на пляже, длившийся несколько часов.

Когда члены группы в конце концов уединились в своих апартаментах, чтобы немного прийти в себя после столь бурного водоворота событий, они все еще пребывали в состоянии эйфории. Джон Спэлдинг вспоминает: «Мы — Abba, Стиг, я и Кароль Броутон — весь день оставались в отеле, пили Шампанское и зачитывали вслух сотни телеграмм». Члены группы были искренне тронуты поздравлениями, приходившими от родных, друзей, коллег по музыкальному бизнесу и совершенно незнакомых людей; ,

Они обсуждали поступавшие им многочисленные предложения о газетных интервью, участии в радиопередачах и, что самое главное, появлении в телевизионных шоу. «Мы решили держаться очень спокойно, чтобы все утихло, — вспоминает Стиг. — Я должен был контролировать ситуацию, дабы мы ничего не делали в спешке».

Стиг был очень благодарен всем тем, кто верил в группу еще до того, как они выиграли Eurovision. Хотя главным приоритетом для Abba являлся чрезвычайно важный британский рынок, Стиг не отказался от обещания, данного им голландскому телевизионному продюсеру Эдци Бекеру, которому группа очень понравилась во время репетиций, появиться в его телевизионной программе Eddy-Go-Round. Бекер тогда просто написал дату проведения шоу на своей визитной карточке и вручил им билеты на самолет. Теперь же, после их победы, он начал тревожиться, поскольку договоренность была устной. Однако Стиг успокоил его, сказав, что они обязательно сдержат свое слово. «Я редко сталкивался с проявлением такой честности со стороны артистов и их менеджеров»,— сказал Бекер.

В понедельник Abba отправились в Лондон для дальнейшей раскрутки. Не было никаких сомнений в том, что они стали одной из самых популярных групп в стране: стоило их лимузину остановиться на заправочной станции, как вокруг моментально собиралась толпа охотников за автографами.

От внимания британских средств массовой информации не ускользнуло то, что победители Eurovision этого года во многих отношениях отличаются от своих предшественников. Еще до конкурса журнал «New Musical Express» объявил «Waterloo» лучшей среди песен-претенденток. Теперь же пресса единодушно приветствовала Abba как струю свежего воздуха в застоявшейся атмосфере Eurovision.

Бьерн даже предсказывал, что после этой первой победы поп-музыки в скором будущем в Eurovision примут участие такие исполнители, как Дэвид Боуи и группа Wizzard Роя Вуда. Однако этого не произошло. Влияние триумфа Abba ограничилось лишь тем, что в дальнейшем среди конкурсантов Eurovision увеличилась доля поп-групп.

Разумеется, Бьерн, Бенни и Стиг были рады тому, что британский музыкальный бизнес наконец-то начал воспринимать их всерьез. «Англия, родина поп-музыки — самый сложный в мире рынок звукозаписи, Ед говорили они, расплываясь в улыбках. — То, что наша победа произошла здесь и наши записи получили шанс, — это настоящее чудо. Швеция до сих пор не имела подобных достижений».

Последовал напряженный период интервью и другой рекламной деятельности, увенчавшийся записью первого выступления группы в шоу Top Of The Pops 10 апреля, которое транслировалось на следующий день. Из-за простуды Агнета чувствовала себя очень плохо — у нее поднялась температура, — но поскольку правила Союза британских музыкантов запрещали использование фонограммы, ей пришлось — с помощью врача — превозмочь болезнь и спеть вживую.

Во время трансляции Top Of The Pops Abba уже перелетели в Гамбург для участия в еще одном телевизионном шоу.

Победа в Eurovision стала поворотным пунктом в карьере Abba.

Фрида, начавшая изучать языки только из-за того, что ей надоело быть домашней хозяйкой, продолжала посещать занятия. «В конце апреля наша группа с курсов должна отправиться в Англию, чтобы совершенствовать знание языка, живя в семьях. Но сейчас я не знаю, смогу ли поехать», — говорила она. Похоже, до нее еще окончательно не дошло значение произошедшего.

Еще до конкурса Фрида и Бенни планировали пожениться летом 1974 года. Фрида сшила подвенечное платье, еще когда училась в школе портних в 1972 году, и с той поры оно висело у нее в шкафу. Пара была непреклонна в своем решении, в отличие от Бьерна и Агнеты, устроить скромную свадьбу без журналистов. Теперь же, после Брайтона, избежать внимания средств массовой информации им вряд ли удалось бы. Они решили выждать, пока не уляжется ажиотаж вокруг Abba.

В определенном смысле представляется довольно странным, что Abba вообще приняла участие в Eurovision. На целую неделю в апреле 1974 года они стали частью совершенно искусственного мира, окружавшего Eurovision, это помпезное мероприятие, организованное с ничтожной целью — решить, какая из нескольких трехминутных песенок является лучшей в Европе. В конце концов, никто из подлинно великих авторов песен той эпохи, начиная с Леннона и Маккартни, не участвовал в Eurovision.

Abba относились к этому конкурсу как к стартовой площадке для выхода на международную арену, тем не менее он явился самым значительным событием в истории группы. Пусть и случайно, но вся их карьера оказалась неразрывно связанной с Eurovision.

В тот самый момент, когда они надели на себя костюмы с блестками и серебристые ботинки на платформе, их роль в рок-истории была предрешена. Тогда Abba не догадывались об этом, но за 2 минуты 46 секунд, которые заняло исполнение «Waterloo», они утратили все шансы на то, что их когда-нибудь будут воспринимать всерьез истинные ценители музыки. Это была цена, которую они заплатили за то, чтобы стать самой успешной группой, когда-либо участвовавшей в конкурсе. К тому же то, как Eurovision развивался в последующие несколько десятилетий, не добавляло Abba гордости по поводу их тесной связи с этим мероприятием. «В музыкальном плане Eurovision — это катастрофа, — говорил Бенни в начале 90-х. — В 50-е и 60-е годы он был значительно лучше. Сегодня это развлекательное телевизионное шоу, не имеющее ничего общего с музыкой"

Для Стига победа означала, что его и без того напряженная жизнь стала еще более напряженной. «Теперь у меня остается еще меньше времени на семью, — признавался он. — Наш сын еще мал, ему всего семь лет, и заботы о нем целиком лягут на плечи жены... Это у меня в крови. Я не могу остановиться на полпути, даже если чувствую, что мне это грозит серьезными проблемами. Я люблю эту работу и борьбу за первенство».

В отличие от Брайтона праздничная вечеринка в доме Андерсона в Нака не затянулась до утра, поскольку все знали, что на следующий день им предстоит тяжелая работа. «Это была грандиозная вечеринка, но в то же время мы понимали: завтра нам предстоит нажимать на все кнопки, которые подготовил Стиг, — вспоминает Ерел Йонсен. — Кроме Abba и Стига, все наутро были в офисе».

В подобной ситуации оказался и Ханс (Берка) Бергквист, находившийся в Брайтоне. С конца 60-х он работал в дистрибьюторской компании GDC которой владела Polar Music совместно с несколькими другими крупными звукозаписывающими компаниями. Туда его устроили Бьерн и Стиг. Берка был трудолюбивым парнем и быстро продвигался по карьерной лестнице. Стигу нравились амбициозные люди, и в качестве благодарности за его работу он пригласил Берка войти в команду Abba, сопровождавшую их в Брайтон.

«Сразу после победы Стиг сказал мне: «Возвращайся в Стокгольм и займись всем этим. Отныне ты работаешь в Polar Music», — вспоминает он. Берка стал менеджером Polar Music, осуществлявшим контакты с фабриками по производству пластинок, полиграфическими компаниями и всеми остальными, кто имеет отношение к производству пластинок. В условиях увеличения спроса на продукцию компании ей требовался специальный служащий, выполняющий эти функции.

Стиг осознавал, что успех повлечет за собой финансовые сложности. Sweden Music и группа ассоциированных с ней компаний представляли собой здоровый бизнес с 15 служащими и годовым оборотом 15 миллионов крон (1,5 миллиона английских фунтов). До сих пор основу благосостояния компании составляли международные издательские контракты и приобретение других местных издательских компаний.

Маленькая компания, осуществляющая успешную деятельность и объединяющая под одной крышей как можно большую часть своего бизнеса, обладала многими преимуществами. Одно из них заключалось в том, что владелец всех этих прав получает значительно большую прибыль. Но при большом обороте и малых затратах эта прибыль могла стать настолько большой, что почти вся уходила бы на уплату налогов. Нужно было что-то предпринимать, поскольку успех Abba должен был повлечь за собой приток больших денег. «Мне кажется, у нас масса проблем, и впереди нас ждет много работы», — сказал Стиг бухгалтеру Sweden Music Стигу Энгквисту, когда звонил ему из Брайтона.

Энгквист познакомился со Стигом через Бенни, чьи налоговые проблемы он пытался разрешить в конце 60-х. Его первый контакт со Sweden Music произошел во время переговоров по поводу устройства на работу в Polar Music Бьерна и Бенни, чьи интересы он представлял. С учетом увеличения доходов Sweden Music и перспективы будущей высокой прибыли Polar Music было принято решение инвестировать средства в другие компании и недвижимость. Этим вместе с Энгквистом должна была заниматься Гудрун, все еще отвечавшая за финансовые дела компании.

Пока вдали от лучей прожекторов решались финансовые проблемы, Abba и Стиг разрабатывали дальнейшие творческие планы. После прорыва на международную арену приоритеты группы, что вполне естественно, вышли за пределы шведского рынка. Им нужно было использовать любую возможность для саморекламы за границей и развивать успех «Waterloo».

Еще в самом начале года Abba планировали отправиться летом в тур по Народным паркам, а также нанести визит в Данию. Начав во второй половине июня, группа собиралась дать в течение месяца 25 концертов. Этот тур должен был стать «разогревающим» перед осенним туром по Европе. Они хотели увеличить продолжительность традиционного 30-минутного выступления до формата полноценного рок-концерта с впечатляющим звуком и зрелищным освещением. Но в феврале, когда Abba заняли первое место в отборочном конкурсе, у них появились другие идеи по поводу того, чем они будут заниматься летом. В конце концов, если им удастся добиться успеха, на них может появиться спрос за границей.

Вернувшись домой после эпопеи с Eurovision, члены группы уехали на выходные на остров Виггсе, чтобы в спокойной обстановке обсудить сложившуюся ситуацию. Они знали, что в ближайшие месяцы им предстоят многочисленные поездки в европейские страны. Кроме того, у Бьерна и Бенни были обязательства по продюсированию записи нескольких пластинок в Polar Music. Еще в феврале Бенни начал работу над сольным альбомом Фриды, и его нужно было закончить. В июле Агнета тоже намеревалась приступить к записи нового сольного альбома. Несмотря на оглушительный успех, Abba все еще была для них одним из множества проектов.

Помимо всего прочего, частые разъезды сказались бы на их частной жизни. Особенно это касалось Бьерна и Агнеты, которых ужаснула реакция годовалой дочери на их появление после двухнедельного отсутствия в связи с Eurovision. «Бьерн и я все это время страшно скучали по Линде, -рассказывала Агнета. - Разумеется, мы думали, что и она скучает по нам и бросится в наши объятия, как только увидит нас. Когда же мы вошли в комнату, она не узнала нас и, испугавшись, потянулась к няне!»

У Агнеты на глазах появились слезы. «Мы пообещали друг другу больше никогда не расставаться с Линдой на столь длительное время». В эти апрельские дни на острове они твердо решили: никакого тура по Швеции этим летом.

Несколько дней спустя Стиг опубликовал заявление в прессе о том, что все предварительные договоренности о выступлениях аннулируются. Компании, занимающиеся организацией туров по Народным паркам, и газеты были возмущены и заявили, что Abba «проявляют ужасную аморальность», игнорируя шведскую публику, которая поддерживала их на протяжении нескольких лет. Хотя они не подписывали никаких контрактов, менеджеры Народных парков утверждали, Что у них с ними были устные договоренности.

Эйгил Сван, распорядитель парка Tivoli в Копенгагене, написал гастрольному агенту Abba Томасу Юханссону в агентство EMA Telstar гневное письмо, которое заканчивалось словами: «Это самое большое оскорбление, какое мне когда-либо наносили. Я пригласил крупнейших международных звезд и теперь вынужден терпеть унижение от кучки шведских любителей, которые слишком возомнили о себе только лишь потому, что у них вдруг появился хит, и о которых через год наверняка все забудут». Мистер Сван дал понять, что настоящая причина кроется в небольшом гонораре за выступление. «Каждое последующее письмо от вас будет возвращено нераспечатанным», — заключил он.

Стиг с облегчением вздохнул, когда группа отказалась от всех своих обязательств. Он никогда не видел особого смысла в длительных, дорогостоящих турах — по его мнению, это была трата драгоценного времени, которое можно было бы посвятить сочинению песен и продюсерской работе. Кроме того, здравый смысл подсказывал ему, что легче организовать одно выступление на телевидении, которое давало возможность появиться сразу перед многомиллионной аудиторией.

Когда буря негодования стихла, перед Стигом встала другая проблема. В марте и апреле сингл «Waterloo» был издан в большинстве европейских стран. США оставались единственным крупным рынком, на который Abba не имела выхода. Срок контракта с Playboy Records истек в 1972 году после весьма ограниченного успеха «People Need Love» и выхода еще одного-двух синглов. Запланированное на ноябрь 1972 года выступление на телевидении так и не состоялось.

Это стало большим разочарованием для Abba, которые продолжали говорить в своих интервью об американском рынке. Фрида призналась, что мечтает появиться перед тысячами зрителей в Carnegie Hall в Нью- Йорке. «Пока мы делаем ставку, главным образом, на Европу, — говорил Бенни, — но, конечно, когда-нибудь в отдаленном будущем рассчитываем стать известными и в США. Я думаю, все мечтают об этом».

Весной 1974 года компания CBS все же должна была выбрать материал для американского рынка в соответствии с условиями контракта Abba с их лэйблом в Великобритании Epic Records. После того как «Ring Ring» не удалось стать хитом в Великобритании, они, похоже, потеряли интерес к Abba, хотя — по чистому совпадению — как раз в это время шведская музыка совершила прорыв в США. В день триумфа Abba в Брайтоне Blue Swede стали первой шведской группой, чья песня — «Hooked On A Feeling» — возглавила американские чарты. Но даже после победы «Waterloo», когда Стиг продолжил переговоры с представителями британского филиала CBS, они опять не проявили особого интереса к скандинавской поп-группе.

«Они заняли очень странную позицию, - вспоминает Майкл Третов. — Перед конкурсом Стиг прокрутил им «Waterloo», но они сказали: «Да-да». Затем он позвонил им и объявил: «Мы выиграли! Ну теперь-то уж вы, наверное, выпустите ее?» — «Посмотрим». Их абсолютно ничего не трогало».

Стиг был явно разочарован, но не подавал виду. «Не будем расстраиваться из-за этого,! — фыркнул он. — Ценность выпуска хита в США сильно преувеличена. На этом много денег не заработаешь».

Между тем он обратился за помощью к своим друзьям из шведского музыкального бизнеса. Звукозаписывающая компания Metronome, владелец студии, услугами которой пользовались Abba, являлась шведским дистрибьютором группы лэйблов WEA. Буква «А» в WEA означала Atlantic Records, легендарную компанию, на которой записывалось огромное число исполнителей соул и ритм-энд-блюза, включая Рэя Чарльза и Арету Франклин, и являвшуюся дистрибьютором Stax, звуг козаписывающей компании Отиса Рединга и Уилсона Пикетта, базировавшейся в Мемфисе. С конца 60-х Atlantic Records подписывала контракты с такими рок-группами верхнего эшелона, как Crosby, Stills & Nash и Iron Butterfly из США и Rolling Stones и Led Zeppelin из Великобритании.

Когда Стиг попросил помощи у своих коллег, соучредитель Берье Экберг связался с представителями Atlantic Records. Фил Карсон, менеджер компании в Великобритании, послушал сингл «Waterloo», и песня ему понравилась. Он, в свою очередь, послал пластинку президенту Atlantic Records Джерри Гринбергу в Нью-Йорк. «Фил также упомянул в своем письме о том, что CBS отказалась от прав на сингл на территории Северной Америки- вспоминает Гринберг. — Я всегда был фэном Фила Спектора и всего того, что он делал. Когда я впервые услышал «Waterloo», она очень напомнила мне записи Спектора: такое же эхо звука барабанов. Я ничего не знал об исполнителях, но для меня это был хит».

В конце апреля Стиг и Джон Спэлдинг вылетели в Нью-Йорк для переговоров с Джерри Гринбергом. Спэлдинг вспоминает, как Atlantic Records стремилась заключить контракт, высылая лимузины за ним и Стигом, чтобы привезти их на встречу за ланчем. «Стиг — очень жесткий переговорщик, — говорит Гринберг.Джентльмен, но при этом очень жесткий переговорщик. Он знал, чем располагает и чего хочет, и обладал большим опытом в музыкальном бизнесе. Этот парень ни за что не заключил бы плохой контракт для своего артиста».

Определенный интерес проявили также компании Mercury и МСА, но Стиг ценил личные связи, которые у него установились с Гринбергом. В начале мая он вернулся домой с американским контрактом Abba с. Atlantic Records.

Отношения между Polar Records и американским лэйблом взяли резкий старт. Едва успели высохнуть чернила на контракте, a Atlantic Records сделала предварительный заказ на 30 ООО копий сингла. Влиятельный критик Билл Гэвин определил «Waterloo» как «отборную вещь». 1 июня сингл вошел в чарты Billboard.

Через неделю Abba сделали еще один значительный шаг в своей американской карьере. И опять благодаря скорее издательским контактам, нежели связям в индустрии звукозаписи. Легендарный импресарио и агент Сид Бернстайн узнал об Abba от Лy Леви, главы издательской компании Leeds Music. Бернстайн работал со многими знаменитыми исполнителями и в 60-х был менеджером группы Rascals. Тем не менее известность он приобрел главным образом из-за своих отношений с Beatles. Бернстайн первым организовал их выступление в США в 1964 году. В следующем году благодаря его усилиям состоялся первый в истории стадионный рок-концерт на «Shea Stadium», побивший все рекорды по численности публики.

«Лу позвонил мне после песенного конкурса Eurovision, — вспоминает Сид Бернстайн, — и сказал: «Сид, тебе нужно вылететь в Швецию и подписать контракт с этой потрясающей группой». После телефонного разговора со Стигом было решено, что Бернстайн встретится с группой и ее менеджером.

Бернстайн прибыл в Стокгольм в начале июня. Они со Стигом сели в катер и отправились на Виггсе, где Бьерн и Бенни только что приступили к работе над песнями для нового альбома Abba. На острове не было магазинов, поэтому Стиг захватил большой запас провизии. Выросший в Бронксе Сид Бернстайн, городской человек до мозга костей, был готов к увлекательному приключению.

«Только мы отплыли на этом маленьком катере, как начало довольно сильно штормить, - вспоминает Бернстайн. — Стиг спросил: «Может, вернемся?» Я ответил: «Нет, я проделал длинный путь не для того, чтобы возвращаться с пустыми руками».

Во время этого непростого путешествия катер миновал не менее сотни фактически одинаковых плоских каменных островов, покрытых соснами. «По пути нам попадалось множество островов. Я все время спрашивал Стига: «Который из них?» Он отвечал: «Не спеши, нам еще долго плыть». — «О Боже!» — восклицал я».

Едва они причалили к Виггсе, тучи словно по мановению волшебной палочки рассеялись, и показалось солнце. Когда Бернстайн сошел на берег, его приветствовали Бьерн и Бенни. Два композитора как раз собирались перенести фортепьяно в маленький коттедж в саду дома Бьерна, где они планировали сочинять песни. Сид Бернстайн, еще не успевший прийти в себя после плавания по бурному морю, предложил незамедлительно приступить к делу. Стиг, Бьерн, Бенни и Сид с большим трудом втащили фортепьяно на вершину крутого холма, где стоял коттедж.

Всемирно известный импресарио, с трудом разогнувшийся после этой транспортной операции, был представлен Агнете и Фриде. Удобно рассевшись в креслах, они послушали музыку группы и поговорили о делах. Бернстайн моментально влюбился в Abba и понял, что их имидж весьма эффективно сработает на американском рынке. «Все они мне чрезвычайно понравились. Ребята были замечательные, девушки — прелестны. Очень симпатичные, милые девушки». Сид Бернстайн вернулся в США с трехлетним контрактом с Abba о представлении их интересов. Как позже сообщил ему Стиг, то, что он не погнушался помочь перетащить фортепьяно, оказалось решающим фактором при принятии группой решения подписать с ним контракт.

В течение лета сингл «Waterloo» медленно взбирался вверх в американских чартах. Было очевидно, что в скором времени Abba пригласят за океан. Им требовалось встретиться с прессой и выступить по телевидению, чтобы способствовать продвижению сингла на самом важном в мире рынке звукозаписи.

В этот период ситуация развивалась с невероятной быстротой. Между серединой апреля и концом мая они посетили в рекламных целях несколько европейских стран, в том числе и город Ватерлоо в Бельгии. «Если в США начнут разворачиваться события в то самое время, когда мы работаем в Европе, тогда я не знаю, что нам делать», — говорил Стиг. События все же начали разворачиваться, и Abba остались в Европе.

Бьерн и Бенни писали песни для следующего альбома, который, как они надеялись, должен был появиться в магазинах до конца года. Что касается Агнеты, она хотела как можно дольше оставаться дома, чтобы быть вместе с Линдой. Это была достаточно серьезная причина для отказа от рекламных поездок. Бьерн и Бенни были заняты продюсерской работой в Polar Music, не позволявшей им отвлекаться на что- либо иное. И, наконец, Фрида и Агнета работали над сольными альбомами.

Несмотря на решение не ехать в США летом, «Waterloo» со временем достигла весьма достойной шестой позиции в чарте Billboard при объеме продаж 800 тысяч копий. Таким образом, присутствие Abba на американском рынке было обеспечено.

Стиг Андерсон наверняка довольно потирал руки. «Он был рад, что CBS отказалась от сингла и он попал в руки другой компании, — говорит Гринберг. — Он ходил и приговаривал: «Американские идиоты (имея в виду CBS), а ведь вы могли бы выпустить этот сингл!»

Но конфликт между необходимостью раскрутки Abba и их нежеланием покидать Стокгольм продолжал развиваться. Он разрешился летом, когда группа решила снять клипы для «Waterloo» и «Ring Ring». Это случайное решение будет иметь далеко идущие последствия, и Abba выдвинется в авангард поп-музыки, но это станет очевидным только в середине 80-х.

Клипы эффективно использовались известными исполнителями, такими, как Beatles, еще с середины 60-х: телевизионные компании показывают группу, исполняющую песню, группе никуда не нужно ехать — все довольны. Сегодня каждый исполнитель, имеющий серьезные намерения попасть в чарты, снимает клипы к своим синглам, но в 70-х их снимали только те, кто не желал трогаться с места.

«Нам пришлось снять так называемый рекламный фильм для американской звукозаписывающей компании, — вспоминает Бьерн- Одна камера, один дубль — результат получился очень плохим. Мы тогда сказали: это можно было бы снять, но только чтобы было гораздо качественней».

В качестве режиссера был приглашен Лacce Халльстрем, снимавший музыкальные клипы для телевидения с конца 60-х. Членов группы привлекло в нем не то, что он обладал музыкальным опытом, а то, что он в ту пору режиссировал короткие комедийные скетчи с двумя комиками. Эти скетчи пользовались большой популярностью у шведской телевизионной аудитории.

Бюджет клипов Abba был минимальным, и в принципе они представляли собой обычные фильмы. Тем не менее уже тогда им было кое- что ясно. «Мы хотели снимать клипы, в которых наши фэны нас действительно видели бы, — вспоминает Бьерн. — Существовало множество клипов, прекрасно снятых с художественной точки зрения, на которых музыканты попросту отсутствовали».

В конце сентября членов Abba наконец убедили нанести первый визит в США, продлившийся всего три дня. Прием был организован престижной правительственной Шведской информационной службой. Встречал их шведский консул в Нью-Йорке Гуннар Лонэус. Судя по откликам прессы по поводу Abba, интуиция Сида Бернстайна не обманула его.

Тогда как некоторые шведские средства массовой информации и представители Музыкального движения поносили Abba за «откровенно коммерческую» музыку, американцы были лишены подобных предрассудков. Напротив, многие авторы рассуждали о том, как это удивительно, что рок-музыка способна иногда приобретать столь претенциозную и грандиозную художественную форму. Эти критики, похоже, воспринимали Abba как струю свежего воздуха, как скандинавскую версию творческой концепции Фила Спектора и Beach Boys начала 60-х.

«Появление Abba — одно из наиболее обнадеживающих музыкальных событий последних месяцев», — писал Кен Барнес в статье об альбоме «Waterloo» в «Rolling Stone». Барнес указывал на то, что Abba обязаны своей «Dance (While The Music Still Goes On)» песне Beach Boys «Don't Worry Baby», а также на сходство звука в «Suzy-hang-around» с традиционным звуком группы Byrds.

Статья завершалась следующими словами: «В выразительных, энергичных поп-песнях Abba гораздо больше духа истинного рок-н-ролла, нежели в творениях самодовольных гитаристов или благонамеренных ансамблей, несущих космодинамическое просвещение темным массам».

Ему вторили другие обозреватели, утверждая, что «Waterloo» (песня) «пронзает в радиоэфире болото соул-баллад и месиво из кукурузных хлопьев песен кантри с легкостью лазерного луча», и приветствуя ее как «первое настоящее женское групповое пение со времен, возможно, «Jimmy Mack» группы Martha & Vandellas и поздних Supremes».

За три дня пребывания в США Abba раздали множество интервью и приняли участие в детском телевизионном шоу «Wonderama», а также в «The Mike Douglas Show» в Филадельфии. Сид Бернстайн категорически настаивал на том, что они как можно скорее должны выступить с концертами в США, и Фрида поддерживала его. «Швеция — очень маленькая страна, — говорила она. — «Waterloo» добилась большого успеха, и выступить здесь было бы здорово».

Они планировали дать несколько концертов в США в феврале или марте 1975 года, но не хотели связывать себя какими-либо обязательствами. «Они всеми силами пытаются залучить нас сюда, и мы могли бы приехать, — говорил Бенни. — Но нам, наверное, нужен еще один хит». «Honey Нопеу» — второй сингл Abba на Atlantic Records — поднялся в чартах до вполне приличного 27-го места.

Сингл «Waterloo» был выпущен в 54 странах умопомрачительная цифра! — став номером один во многих европейских государствах и в ЮАР. В большинстве остальных стран он вошел в Тор 5. Однако на фоне этих успехов дела Abba в Великобритании обстояли далеко не блестяще.

Самую большую гордость Бьерн и Бенни испытали тогда, когда песня продержалась две недели на вершине британских чартов в мае.

«Сбылась наша несбыточная мечта, — сказал Бьерн в интервью журналу «Disc». — Мы всегда мечтали о том, чтобы наша пластинка стала номером один в Великобритании, — это означает для нас нечто большее, чем номер один в США. Ведь на протяжении многих лет Великобритания являлась штаб-квартирой поп-музыки».

«Honey Нопеу» решили выпустить многие страны. Что касается Великобритании, Epic Records еще,до выхода «Waterloo» решила попытаться еще раз выпустить «Ring Ring», если исполненная на Eurovision песня Abba станет хитом. В конце концов, в первую очередь из-за этой пластинки Пол Аткинсон хотел подписать с ними контракт.

Аткинсон предложил добавить в запись немного саксофона, который напоминал бы слушателям о звуке «Waterloo». Бьерн позже признался, что они в принципе не возражали против этого. «В те времена из Англии не раз поступали предложения по поводу того, что нужно или что не нужно делать. Но в данном случае, мне кажется, мы почувствовали, что действительно было бы неплохо придать песне некоторую напористость».

В начале мая, когда «Waterloo» находилась на вершине британских чартов, Пол Аткинсон прилетел в Стокгольм, чтобы проконтролировать процесс записи. На трек были наложены требуемый саксофон и гитарный фузз, что придало песне более «роковое» звучание. Кроме того, ее темп немного замедлился. Аткинсон забрал с собой в Великобританию 16-дорожечную пленку, чтобы самому позаботиться о ремиксе.

Сингл с обновленной версией «Ring Ring» был выпущен 21 июня. Группа провела несколько дней в Лондоне, рекламируя себя и свой новый сингл. Начало получилось неудачным: шоу Top Of The Pops, в котором они должны были участвовать, было отменено из-за забастовки технического персонала.

Хотя они выступили в нескольких радиопрограммах и дали множество интервью, проку от этого было мало. Ремикшированная «Ring Ring» звучала энергичнее, но все же наложенный саксофон был явно неуместен. В свой следующий приезд в Великобританию в середине августа они появились в The Tommy Cooper Hour, но и это мало что изменило. Сингл поднялся в чартах лишь до 32-го места.

Тем временем сингл «Нопеу Нопеу» вошел в Тор 5 в Германии, Швейцарии и Испании, а также в Тор 20 в нескольких других странах. Британский дуэт Sweet Dreams записал кавер-версию этой песни. Выпущенная в Великобритании почти одновременно с ремиксом Abba «Ring Ring», она вошла в Тор 10.

Тем временем Abba не сидели сложа руки. Периодически возобновлялись сеансы записи сольных альбомов Фриды и Агнеты, а Бьерн и Бенни были заняты продюсерской деятельностью в Polar Music. В конце июля они приступили к работе над очередным альбомом Hootenanny Singers «Evert Taube pa vart satt» («Эверт Тоб по-нашему»).

Вышедший годом ранее альбом фолк-группы — «Dan Andersson pa vart satt» — был результатом плодотворного сотрудничества продюсеров с членами группы и оказался, по мнению последних, одним из лучших за всю их историю. В сравнении с другими этот год был отмечен недостатком сольных проектов от Андерссона и Ульвеуса. С альбомом 1974 года дело обстояло иначе.

«Это был готовый продукт, и мы просто приехали в Стокгольм и записали вокал, — говорит Ханси Шварц. — Альбом не являлся произведением группы, он представлял собой предварительно записанную Бьерном и Бенни оркестровку с нашим наложенным вокалом». На этом альбоме Бьерн в последний раз выступил в качестве члена Hootenanny Singers, и сегодня он даже не помнит, что записывал его.

Было очевидно, что Бьерн и Бенни подсознательно отходят от роли продюсеров Polar Music и экономят силы для работы на благо Abba. Во время летних уик-эндов на Виггсе у них возникло несколько музыкальных идей, и 22 августа начались сеансы записей нового альбома.

Abba также планировали отправиться осенью в тур. Но из-за взрыва интереса к группе во всем мире им пришлось пересмотреть многие планы 1974 года. Тур, первоначально планировавшийся на последнюю неделю октября, был отодвинут на середину ноября. Выпуск альбома, который — согласно оптимистичным прогнозам — должен был выйти до конца года, откладывался на неопределенный срок в следующем году.,

Осень 1974 года во многих отношениях была очень неспокойным периодом для группы. В плане объемов продаж они занимали прочные позиции в большинстве европейских стран, и только британский рынок, казалось, ускользал от них. Альбом «Waterloo», добившийся определенного успеха В Европе, лишь две недели продержался в британском Тор 50.

В ноябре Abba выпустили первый сингл, записанный в ходе последних сеансов. Песня «So Long» представлялась удачным выбором: из пяти законченных на тот момент треков эта энергичная «роковая» вещь в наибольшей степени соответствовала духу «Waterloo». Тем не менее песня не произвела впечатления на британскую публику и даже не вошла в чарты.

Бьерн и Бенни были очень расстроены: они никак не могли покорить столь желанный британский рынок. «Предполагалось, что группа, отмеченная печатью Eurovision, должна иметь не больше одного хита, — говорит Бьерн. -Чувствовалось, что они принимают нас не за тех, кем мы были на самом деле!»

Вера Epic Records в Abba сильно пошатнулась из-за того, что им не удавалось закрепить успех «Waterloo». Создавалось впечатление, будто их последующие синглы выпускались только из вежливости. Казалось, все ожидали, что группа вскоре исчезнет с британской поп-сцены, как это было с прежними победителями Eurovision из континентальной Европы.

Abba первоначально планировали посетить Лондон в ходе своего осеннего тура, но от этого плана пришлось отказаться из-за резкого падения интереса к «группе одного хита». Джон Тоблер, тогдашний пресс-агент Abba в Epic Records, вспоминает встречу с членами групп во время одного из их визитов в Великобританию. Они рассказали ему о своем намерении дать концерт в лондонском «Palladium». «Я постарался быть с ними как можно более деликатным, — говорит Тоблер. — Было весьма сомнительно, смогут ли они собрать хотя бы сотню человек, не то что зал «Palladium».

Несмотря ни на что, Abba собирались отправиться в тур. Неужели им не удастся привлечь на свои выступления людей в тех странах, где они добились столь убедительных успехов? Это должно было выясниться спустя две недели после начала тура.

Глава 17

Когда Abba появились на поп-сцене как музыкальный коллектив, публика и пресса воспринимали их как каких-то сказочных персонажей. Они представляли собой две пары, связанные любовью и оптимистичной поп-музыкой.

Все четверо жили вместе в идиллическом пригороде, словно одна большая счастливая семья. Этот имидж был создан шведскими еженедельниками. После Рождества 1972 года один из журналов даже опубликовал фотографию на целый разворот, на которой четверо друзей отмечают праздник, все как один одетые в красное.

Первый год их жизни в Валлентуне действительно был в определенной степени отмечен духом единства. Но Бьерн и Бенни больше не были счастливыми холостяками, бродящими по улицам и веселящимися ночи напролет. А у новоиспеченных родителей Агнеты и Бьерна в частной жизни теперь появились иные ориентиры, нежели у Бенни и Фриды. Кроме того, по мере роста популярности группы им приходилось работать вместе гораздо больше, чем прежде, и одновременно с этим постепенно возрастала потребность в отдыхе друг от друга в свободное от работы время.

«Наше общение сводится, главным образом, к тому, что мы одалживаем друг у друга газонокосилку и иногда ходим вместе в кино,- говорил Бенни в интервью весной 1974 года. — Мы слишком много работаем вместе, чтобы терпеть друг друга после пяти часов вечера».

Дистанция между парами увеличилась после того, как они решили переехать из Валлентуны. В октябре Бьерн и Агнета переехали в виллу, расположенную в населенном знаменитостями пригороде Лидинге, а спустя несколько недель Бенни и Фрида приобрели квартиру в живописном районе Стокгольма Гамла Стан (Старый Город).

Хотя Бенни и Фрида, следуя примеру семейств Ульвеусов и Андер- сонов, тоже построили коттедж на Виггсе осенью 1973 года, он находился на противоположном конце острова. Это было весьма удачное решение: они могли быстро связаться в случае необходимости и в то же время их разделяло достаточно большое расстояние, что давало им возможность не надоедать друг другу.

К счастью, проблемы, существовавшие у них как у группы, были в основном преодолены еще до победы «Waterloo»: самому серьезному испытанию их отношения подверглись еще во время выступлений с «Festfolk» тремя годами ранее. «Поначалу мы часто конфликтовали; — сознается Агнета. — Особенно во время туров, поскольку постоянное общение чрезвычайно утомляет. Это похоже на брак между четырьмя людьми. Но сейчас, когда мы хорошо знаем друг друга, нам намного легче».

В этот же период началось некоторое охлаждение личных, внерабочих отношений между Abba и Стигом Андерсоном. «В моей памяти гораздо лучше запечатлелись люди, составлявшие Abba, нежели их музыка, — говорила впоследствии Гудрун Андерсон. — На первых порах мы довольно тесно общались — в основном с Бенни и Фридой. Было очень забавно наблюдать за столкновением характеров и темпераментов Фриды и Стига».

Европейский тур Abba откладывался по меньшей мере дважды и начался только в ноябре 1974 года. Победа «Waterloo» внесла в их жизни кардинальные коррективы. «Мы совершенно не укладывались в график, — говорил Стиг Андерсон. — Все наши планы пошли насмарку. К тому времени шведская часть тура уже должна была закончиться и нас ждали в Англии. Уже должен был выйти наш альбом, тогда как многие его песни оставались не только не записанными, но даже еще и не сочиненными. Тур по США вообще пришлось отменить».

Количество выступлений было существенно сокращено. Не состоялись концерты в Англии, Шотландии, Нидерландах, Бельгии, Франции, Турции, Израиле, Греции, Югославии и Испании. Группа смогла выступить только в Германии, Австрии, Швейцарии и скандинавских странах.

Было объявлено, что сокращение тура связано с элементарной нехваткой времени у группы. Истинная же причина заключалась не только в этом: действительно, график Abba был чрезвычайно плотным, однако определенную роль в данной ситуации сыграло также отсутствие большого спроса на группу, имевшую в своем активе так мало хитов. К примеру, собрать публику на пять или шесть концертов в Великобритании оказалось просто нереальной задачей.

Агнета и Бьерн испытывали чувство вины каждый раз, когда покидали Линду, и поэтому настаивали на том, что туры должны длиться не более двух недель. Было решено разбить тур на две части: Дания, Германия, Австрия и Швейцария — в ноябре, остальные скандинавские страны — в январе.

Организацией тура занимался импресарио Тумас Юханссон из EMA Telstar. Эта компания была создана в конце 60-х и очень скоро стала ведущим концертным агентством в Скандинавии. Тем не менее, ей было бы не под силу вытянуть тур такого масштаба в одиночку. Юханссону пришлось прибегнуть к услугам датского импресарио Кну- да Торбьернсена, обладавшего гораздо большим опытом и имевшего важные знакомства в сфере международной гастрольной деятельности. Торбьернсен организовывал концерты Beatles в Дании в июне 1964 года и выступал в роли импресарио во время европейских туров Rolling Stones и других известных исполнителей.

Тумас Юханссон стал одним из самых ценных партнеров Abba во время их дебюта на международной концертной сцене. Поначалу он поддерживал связь в основном с Бьерном и Бенни, но вскоре и у Стига появилась возможность оценить его личные качества. В телефонном разговоре с ним Юханссон упомянул вскользь о том, что в отеле, где он в это время находился, члены гастролировавшей рок-группы вышвырнули из окна фортепьяно. «Я тогда подумал: «Надо же, какой хладнокровный парень. Нужно обязательно познакомиться с ним поближе».

Юханссон организовывал и последующие туры Abba, а также сопровождал их во многих рекламных поездках. Сотрудничество с ними добавило ему опыта и способствовало росту его репутации на международной музыкальной сцене. Хотя Юханссона редко видели в окружении Abba, он был одним из наиболее важных ее участников, и на протяжении десятилетий его связывали с членами группы близкие отношения.

Abba тщательно готовились к своему первому широкомасштабном)" туру. Их система усилителей стоила 200 ООО крон (20 ООО английских фунтов), а осветительное оборудование было закуплено в Западной Германии. До сих пор шведские исполнители не тратили на туры столько денег. Репетиции начались в первых числах октября. Бьерн и Бенни разрывались между сеансами записи нового альбома и репетициями в актовом зале школы «Rudbeck» в пригороде Соллентуна.

Агнета и Фрида ежедневно в течение двух месяцев посещали хореографа Грэхэма Тайнтона, изучая сценическое движение. В совокупности группа потеряла в весе 19 килограммов, причем на прежде упитанного Бьерна из этого количества приходилось не менее 11 килограммов. «Теперь мы почти тощие», — прокомментировала это достижение Агнета.

За десять дней до начала тура репетиции были перенесены в Jarla Theatre в центре Стокгольма. К тому времени группа освоила программу, содержавшую 15—20 песен, многие из которых были отобраны из материала, предназначавшегося для нового альбома. Одной из них являлась инструментальная вещь «Маmа», впоследствии выпущенная на альбоме под названием «Intermezzo No 1» и сочетавшая в себе рок-н- ролл и классическую музыку. Она стала популярным показательным номером Бенни как в этом, так и в последующих турах Abba.

Эксперименты с использованием классической музыки в поп-формате были в то время в моде, но хотя «Intermezzo No 1» демонстрировал определенные музыкальные амбиции, этот опус наряду с другими произведениями данного жанра представлялся несколько устаревшим.

Классическое влияние в творчестве Бенни более эффективно проявлялось в пышных аранжировках более амбициозных поп-песен Abba.

Дизайном сценических костюмов занималась компания Artist Dressing, состоявшая из Уве Сандстрема и Ларса Вигениуса, лидера этого бизнеса в Швеции. До сих пор члены группы при подборе сценических костюмов руководствовались своими собственными идеями, исходившими, главным образом, от Фриды, которая больше остальных проявляла интерес к визуальному аспекту шоу. На протяжении более чем десятилетия Фрида сама шила себе одежду, и поэтому ей это было близко, как никому другому. Она обычно обсуждала с дизайнерами различные варианты и порой вносила весьма оригинальные предложения.

В партнерском дуэте Сандстрем — Вигениус роли были строго распределены: первый генерировал идеи, второй воплощал их в реальность. До конца 70-х эта пара будет нести ответственность за вызывающие одеяния Abba, создавая имидж цветастой абсурдности, надолго запечатлевшийся в сознании публики.

Осенью 1974 года Агнета выходила на сцену в белом плотно облегающем комбинезоне с оборками от колен и зеленой накидке со страусиными перьями. Фрида красовалась в такой же накидке, белой майке и мини-юбке, составленной из 18 полосок ткани шириной четыре фута каждая и призванной дразнить публику в процессе энергичных танцевальных движений, «Как ни странно, всеобщее внимание привлекал комбинезон Агнеты, — вспоминает Уве Сандстрем. — Благодаря ему она завоевала титул «самой сексуальной задницы в поп-музыке», в то время как гораздо более смелый наряд Фриды оставался фактически незамеченным».

Бьерн и Бенни появлялись в синих обтягивающих комбинезонах, с почти обнаженной грудью. Помимо этого, Бенни часто надевал пиджак из тигровой шкуры, но Бьерн позволял себе только накидку, используемую в качестве ширмы. Сегодня Бьерн не очень понимает, как он мог носить подобные облачения, и особенно отвратительными представляются ему костюмы того тура. «Тогда мне казалось: чем более вызывающе мы одеты, тем лучшей,- вспоминает он. - Некоторые из костюмов, которые я носил в 1974 и 1975 годах,это просто безумие. Наверное, никто еще не выходил на сцену одетым хуже, чем мы».

Хотя Abba и считаются символом дурного вкуса в одежде 70-х, будет не лишним вспомнить, что примерами для подражания им служили такие британские представители глэм-рока, как Гари Глитгер, Sweet и

Slade. «Не следует винить в чем-либо Уве и остальных, - отмечает Бенни. — Они делали то, что мы просили их делать».

К середине ноября группа была готова подтвердить обоснованность своей популярности в тех местах, которые они собирались посетить. Но уже в воскресенье 17 ноября в Копенгагене, где они открывали тур, прозвучал тревожный сигнал. Первоначально в датской столице планировалось дать два выступления, если билеты будут пользоваться чрезмерно большим спросом. Однако на первый концерт в Falkonerteatret вместимостью 2 150 мест было продано только 2 ООО билетов, и второе выступление, естественно, не состоялось.

Если не считать отсутствия аншлага, концерт прошел успешно и вызвал положительные отзывы, варьировавшие от доброжелательных до восхищенных. Все сходились во мнении, что их выступление было сделано профессионально как в музыкальном, так и в визуальном плане. Тем не менее хореографическая часть была воспринята неоднозначно. «Откровенно говоря, танцы девушек казались несколько вычурными. И они, и публика испытывали некоторое напряжение», -. писал один обозреватель.

Бросались в глаза перемены, произошедшие в поведении Фриды. Еще три года назад она выглядела на сцене явно скованной. Теперь же все изменилось. Она непрерывно двигалась по подиуму, делая танцевальные па и привлекая всеобщее внимание. В то время как Агнета признавалась, что ей не доставляет особого удовольствия выступать перед публикой, Фрида полюбила общение с возбужденной толпой. «Мне очень нравится сцена, — говорила она. — Находясь на ней, я переживаю самые счастливые моменты своей жизни. В эти моменты я совершенно обнажена и открыта. Я чувствую себя уверенно, потому что люблю то, что делаю».

Увы, за концертом в Копенгагене последовала полоса неудач. Все началось с мелкой неприятности. Кто-то в концертном агентстве неправильно рассчитал время переезда из Копенгагена в Ганновер в Западной Германии, следующий пункт тура. Дабы девушки успели вымыть головы перед концертом, их отправили вместе со шведской командой представителей прессы. Все остальные поехали на автобусе, управляемом гастрольным менеджером Ханси Шварцем, другом Бьерна по Hootenanny Singers.

Понимая, что они опаздывают, Ханси слишком энергично жал на газ, и в 27 милях от Ганновера автобус был остановлен дорожной полицией за превышение скорости. В итоге Бьерн, Бенни и аккомпанирующая группа Beatmakers опоздали к месту назначения на полчаса.

В Ганновере их ждало неутешительное известие: билеты на концерт в зале Kuppelsaal вместимостью 1500 мест были проданы не все. Вместимость площадок тура - за одним-единственным исключением — не превышала 2800 мест, и ни одно выступление не прошло с аншлагом. Следующим пунктом являлся Мюнхен, где Abba собрали 1900 человек при 500 пустых кресел, и так было везде.

Казалось, брешь между ярлыком Eurovision и настоящей «поп-убедительностью» для европейской публики слишком велика. «Иногда мы были близки к отчаянию, — вспоминает Бьерн. — Даже в Австрии, где у нас было четыре или пять хитов, нам не удалось собрать полный зал».

На сцене Abba демонстрировали жизнерадостность и энергичность, но было очевидно, что в их окружении настроение не слишком радужное. Между членами группы то и дело происходили размолвки, и их интервью не отличались особым оптимизмом. «В таком туре еда — единственное развлечение,- не очень уверенно говорил Бенни.- Переезжаешь с места на место, из отеля в отель, со сцены на сцену, а потом вспоминается только то, что ты ел в разных городах».

Звуком во время концертов занимался Майкл Третов вместе с Кла- эсом аф Ейерстамом. Небольшой любитель путешествовать и в лучшие времена, Третов мало что помнит о том туре. «После того как вы останавливались в ганноверском «Хилтоне», франкфуртском «Хилтоне», а затем мюнхенском «Хилтоне», «Хилтоны» начинают путаться в голове. У меня сохранились только два воспоминания. В одном отеле был автомат, выдающий завтраки. Вы бросаете в него три монеты и получаете кофе и сосиску с хлебом. А на одном концерте к сцене пробился пожилой немец и принялся кричать: «Громче, громче!» — делая рукой движение, направленное вниз. Это было ужасно».

На выступлениях действительно присутствовало много отцов и матерей семейств. Средний возраст публики оказался старше, чем ожидалось. Вместо визжащих тинэйджеров на концерты Abba приходили гораздо более уравновешенные люди 25—30 лет. «Несмотря на энергичную музыку, публика хранила спокойствие и почти не шевелилась в креслах, — отмечал западногерманский обозреватель. — Иногда предпринимались робкие попытки хлопать в такт песне, но аплодисменты быстро стихали. Abba удалось удержать публику до конца выступления только потому, что все ждали от них «Waterloo», которую они исполнили на бис».

Это был единственный тур Abba, в котором Майкл Третов выступал в роли звукоинженера на сцене. Для человека, страстно увлеченного экспериментированием в студии и поиском новых открытий, работа с живым звуком была пустой тратой времени. «Работать со звуком на сцене было настолько трудно, что тур не доставил мне никакого удовольствия, — говорил он впоследствии. — Для меня эта сторона деятельности Abba является наименее привлекательной, и больше я с ними определенно никуда не поеду».

Осенние гастроли 1974 года продолжались, принося одну катастрофу за другой. Концерты в Дюссельдорфе и Цюрихе (единственный пункт в Швейцарии) были отменены из-за плохой раскупаемости билетов. На протяжении всего тура Фрида страдала воспалением голосовых связок, и концерт в Вельсе, Австрия, было решено отменить, чтобы она немного отдохнула. В той же Австрии Abba установили «рекорд» посещаемоти: в венском Stadthalle из 5600 мест занятыми оказались всего 1200.

«Тур подобного масштаба представлял собой замечательный опыт, поскольку такое было в новинку для шведских исполнителей, — говорит Ханси Шварц. — Но Abba явно поспешили с ним. Помнится, в Гамбурге и Мюнхене билеты раздавались бесплатно, нужно было хотя бы немного заполнить залы».

В финансовом плане тур был абсолютно провальным, но члены группы предвидели это с самого начала. Они рассматривали его в первую очередь как рекламную кампанию, хотя столь низкая посещаемость наводила на определенные размышления. 1 декабря, с чувством огромного облегчения, Abba вернулись домой в Швецию.

Стиг, который вообще не видел большого смысла в гастрольных выступлениях, раздраженно заметил: «Конечно, я хочу, чтобы Abba появлялись перед публикой, но из-за этого тура мы потеряли много времени и сильно нарушили график сочинения песен и сеансов записи, а его соблюдение гораздо важнее».

Возможно, Стиг был прав. Если бы Abba уделили большее внимание раскрутке сингла «So Long», вышедшего примерно в одно время с проведением тура, вполне вероятно, что эта песня стала бы более крупным международным хитом. В Швеции, где практически все выпущенные группой записи моментально штурмовали вершины чартов, ей по-требовалось два месяца, чтобы вползти в Тор 20 — и то лишь после того, как группа исполнила ее по телевидению.

В ноябре 1974 года Стиг отправился в двухнедельный вояж по нескольким странам, активно продвигая Abba и договариваясь с местными звукозаписывающими компаниями. Международный музыкальный бизнес был поражен достижениями Стига. Несмотря на все препятствия, ему удалось превратить шведскую группу в феномен.

В конце декабря было объявлено, что американский журнал «Billboard» выбрал его одним из одиннадцати призеров своей премии «Законодатель мод года». Только один европеец, менеджер Beatles Брайан Эпштейн, удостаивался прежде такой чести. Как говорилось в журнальной статье о награждении, Стиг продемонстрировал, «что Скандинавия способна производить исполнителей международного уровня». Эта премия являлась самым большим предметом его гордости среди множества премий, призов и почетных знаков, полученных им за долгие годы в музыкальном бизнесе.

Одной из стран, которые он посетил во время своего длительного вояжа в ноябре 1974 года, была Австралия, где Abba подписали контракт на звукозапись годом ранее. Сингл и альбом «Ring Ring» вышли там в конце 1973 года. При выборе компании для Стига главным была не сумма выплачиваемого ею аванса, а хорошие отношения с ее руководством. Он прекрасно понимал, что более высокий процент отчисляемых авторских гонораров принесет значительно большую прибыль в долгосрочной перспективе, нежели соблазнительно высокий аванс. Сумма первого контракта с RCA Records составляла всего 1500 австралийских долларов.

Стиг мог себе позволить это, поскольку его бизнес процветал. Если бы он и его артисты отчаянно нуждались в деньгах, они рисковали бы попасть в западню, согласившись на более низкий процент авторских гонораров и единовременное «подаяние», а так контракт периодически возобновлялся на протяжении ряда лет. Стиг всегда предпочитал более высокие авторские гонорары большому авансу.

Многие представители музыкального бизнеса недоумевали, почему Стиг заключает контракты с различными звукозаписывающими компаниями в разных странах вместо того, чтобы просто продать права на выпуск записей группы по всему миру одному крупному лэйблу. Однако в этом-то и заключался его расчет. Стиг считал, что ни одна самая процветающая компания не способна удерживать прочные позиции одновременно во всех странах. Объемы продаж пластинок Abba были бы выше, если бы они имели контракты с компаниями, наиболее влиятельными на том или ином рынке. Конкуренция между крупными лэйблами была на руку Abba, особенно в условиях роста их всемирной популярности.

«Мы решили, что это самый оптимальный путь, пусть даже он отнимает больше времени,-говорит Джон Спэлдинг. — Было бы проще всего сделать то, что сделали в свое время Bee Gees, продавшие права на выпуск своих записей во всем мире PolyGram, — впоследствии они долго не могли понять, куда деваются их доходы. Polar Music напрямую заключала контракты с другими компаниями, и это приносило хорошие деньги».

Стиг стремился подписывать контракты с теми компаниями, которым Abba действительно нравились и которые были готовы идти на любые затраты ради раскрутки группы. Но подобная система деловых отношений предполагала, что Polar Music должна была вступать в контакты с мириадами компаний, а это означало массу дополнительной работы для всех. Одна лишь доставка мастер-записей синглов и альбомов в различные компании по всему миру представляла собой крупно масштабную операцию. «Каждый раз нам приходилось отправлять 25 копий мастер-записи вместо одной, скажем, в CBS, -вспоминает Спэлдинг. — Мы хотели, чтобы эта система работала, и она работала. Но это стоило нам бессонных ночей».

Контракты, как правило, заключались на три года, что также было выгодно для Polar Music. Когда срок контракта подходил к концу, Стиг и Джон, уже изучившие особенности музыкального бизнеса в данной стране, продлевали его. Помимо всего прочего, на них работала неизменная популярность Abba. «В конце каждого трехлетнего периода наши дела шли прекрасно, — говорит Спэлдинг, — и мы могли позволить себе потребовать либо больше денег, либо лучших условий. Далеко не всем артистам удавалось продержаться так долго на гребне волны популярности, и по истечении срока контракта мало кому предлагалось продлить его. Мы никогда не сталкивались с подобными проблемами».

Стиг всегда ценил хорошее отношение и порядочность тех, с кем ему доводилось работать, и никогда не оставался в долгу. Когда в мае 1974 года альбом «Waterloo» вышел в Великобритании, те издатели, которые хорошо заплатили ему за авторские права, получили от него права на издание отдельных его частей на многие годы. Два трека приобрела United Artists, которой все еще управлял Джон Спэлдинг, а еще четыре отошли к собственной компании Спэлдинга Bocu Music. Однако обладателями оставшихся шести треков стали разные издатели. Вне всякого сомнения, это был весьма необычный способ ведения бизнеса. «Стиг отдавал их без всякого аванса и сразу на десять лет, — говорит Спэлдинг. — В такого рода делах он всегда проявлял порядочность и справедливость».

ATV Music, которая приобрела права на «Нопеу, Нопеу», старалась выжать максимум из своего приобретения. Принадлежавшая ей звукозаписывающая компания Bradley's свела вместе членов дуэта Sweet Dreams и записала их кавер-версию этой песни, которая попала в британский Тор 10. Стига это вполне устраивало: «Нопеу, Нопеу» в исполнении Abba в Великобритании на сингле не выходила, поэтому ни о какой конкуренции речь не шла. Гораздо меньше радости ему доставил выход версии Sweet Dreams в США — одновременно с синглом Abba. Президент Atlantic Records Джерри Гринберг бросил вызов англичанам.

«Джерри мобилизовал все свои силы и средства,, -вспоминает Стиг. — Он лично обзвонил 25 влиятельных диск-жокеев на крупных радиостанциях, объяснил им, что «Нопеу, Нопеу» Abba обязательно станет хитом, и порекомендовал им включить ее в свой репертуар». В результате версия Abba вошла в Тор 30, тогда как Sweet Dreams достигли лишь 68-го места.

Хорошие личные отношения с партнерами по музыкальному бизнесу из разных стран иной раз находили еще более удивительные проявления. Однажды, когда приближался срок платежа австралийской компании RCA, Стигу позвонил ее управляющий Роберт Кук: «Мы собираемся переслать вам деньги немного раньше». — «Это замечательно, но почему?» — «Мне кажется, примерно через неделю австралийский доллар будет девальвирован».

«И точно, именно так и случилось,- вспоминает Джон Спэлдинг. — Он выслал нам деньги, и мы не остались внакладе. Не знаю, откуда ему стало известно о девальвации. Я потом рассказывал эту историю другим австралийцам, и они говорили: «Вот бы он нас предупредил!» Для него не было никакой разницы — в любом случае он выслал бы нам одну и ту же сумму — но так мы успели поменять его австралийские доллары по гораздо лучшему курсу».

Тогда как «Ring Ring» лишь на короткое время появилась в самом низу австралийского Тор 100, «Waterloo» в 1974 году поднялась там до четвертого места. Было очевидно, что Австралия представляет для Polar Music потенциально прибыльный рынок. Разумеется, главной целью поездки Стига на Зеленый континент являлось продвижение Abba, но он не преминул воспользовался возможностью пробудить интерес у представителей местной звукозаписывающей индустрии и к другим артистам Polar Music, таким, как Свенне и Лотта, Тэд Ердестад и Лена Андерссон.

Свенне и Лотта подписали контракт с Polar Music осенью 1972 года, и уже в следующем году их альбом кавер-версий добился огромной популярности в Скандинавии. Этот дуэт Тэд и Лена, чьи записи продюсировали Бьерн и Бенни, быстро стали следующими за Abba по популярности артистами лэйбла. В Австралии Стиг организовал выпуск версий Свенне и Лотты «Dance (While The Music Still Goes On)» и «Не Is Your Brother».

Осенью 1974 года Свенне и Лотта работали над своим вторым альбомом для Polar Music. Поскольку Бьерн и Бенни были заняты делами Abba, значительную часть их обязанностей пришлось взять на себя другим продюсерам, хотя они и принимали участие в сеансах записи альбома.

Бьерну, Бенни и Стигу было предложено представить композицию на шведский отборочный конкурс для Eurovision 1975 года. О повторном участии Abba в Eurovision речь не шла, поэтому Свенне и Лотта получали ценный шанс засветиться на международной арене. Песня «Bang-a-boomerang», записанная во время происходивших в то время сеансов записи альбома Abba, была слегка переделана, перезаписана и представлена на суд жюри. Отборочный конкурс состоялся 15 февраля в Гетеборге. К Сожалению, Свенне и Лотта стали Только третьими и не смогли принять участие в Eurovision.

Тогда Стиг, Бьерн и Бенни приняли довольно странное решение. Вместо того чтобы оставить эту песню эксклюзивной записью Свенне и Лотты и продвигать ее изо всех сил, они решили записать на трек собственный вокал и включить его в новый альбом Abba. Одновременно с этим продолжались попытки продвинуть Свенне и Лотту за границу, и их версия «Bang-a-boomerang» была выпущена на сингле в Австралии и нескольких европейских странах. «Но когда наш сингл наконец вышел, диск-жокеи сказали: «А, так это же кавер-версия песни Abba», и отшвырнули его в сторону,- говорит Свенне Хедлунд. — Мы вошли в чарты с нашей кавер-версией «Sandy» группы Dion в Австрии и появились в нескольких телевизионных шоу в странах Бенилюкса, a «Bang-a-boomerang» должна была достигнуть еще большего успеха». Однако эта кавер-версия Свенне и Лотты не привлекла к себе особого внимания за пределами Скандинавии.

Не очень понятно, зачем Abba нужно было непременно записывать эту песню. Возможно, они не хотели упускать яркий трек, но успех Abba явно угрожал карьере других исполнителей Polar Music.

Оригинальная версия «Bang-a-boomerang» была записана за несколько дней до начала второй, скандинавской части тура Abba 10 января 1975 года в Осло. Она оказалась значительно более успешной, чем серия выступлений в Западной Германии и Австрии, — в Гетеборге все 7 тысяч билетов были моментально раскуплены, и это укрепило веру группь в себя.

Журналист «Expressen» Мате Олссон в своей статье о концерте в Осло назвал Агнету «самой сексуальной попой». Описывая ее «тесно обтягивающий белый комбинезон», он отметил, что «теперь у Сюзи Кватро появилась конкурентка в борьбе за звание «красивейшей задницы в поп-музыке». Отныне этот эпитет витал в воздухе практически на каждой пресс-конференции Abba на протяжении нескольких последующих лет.

Атмосфера во время концерта в престижном стокгольмском Коn- serthuset была довольно нервной. В зале собрались друзья, родственники и коллеги по музыкальному бизнесу. Из Нью-Йорка прилетел Сид Бернстайн, чтрбы посмотреть, как группа выглядит на сцене. В тот вечер для Abba решалось очень многое. Все прошло хорошо, если не считать досадной промашки при исполнении «King Kong Song». Во время проигрыша одна из девушек запела не к месту, музыканты тут же сбились, и песня провалилась. «Это худший момент, какой я когда-либо переживал на сцене», - вспоминал Бьерн.

Несмотря на это, выступление Abba произвело на Сида Бернстайна сильное впечатление, и он еще больше укрепился в желании продвинуть их в США. «Сейчас они одни из лучших в шоу-бизнесе», — сказал он репортеру после концерта.

Члены группы были настроены менее восторженно. Вопреки желанию Стига Андерсона они объявили о том, что собираются летом дать серию выступлений в Народных парках, а после этого вряд ли когда- нибудь отправятся в длительный тур. «Во-первых, приходится много репетировать, — говорил Бьерн, — а кроме того, кочевая жизнь слишком тяжела. Что касается финансовой стороны, убытки так велики, что едва удается свести концы с концами».

Несомненно, длительные туры по Народным паркам, предпринимавшиеся Бьерном и Бенни в 60-х, убили в них всякий энтузиазм в отношении концертной деятельности. Они хотели спокойно жить в Стокгольме, направляя всю свою энергию на создание музыки в студии.

В конце февраля .Abba вновь собрались в студии, чтобы завершить работу над новым альбомом. Даже с учетом той скорости, с какой они записали «Waterloo» — фактически за три месяца) — едва ли стоило ожидать выхода третьего альбома до конца 1974 года, ведь сеансы его записи начались лишь в конце августа.

К тому времени уровень амбиций Abba значительно вырос, и новый альбом был первым, сделанным в соответствии с принципом группы — «он будет готов тогда, когда будет готов». Хотя после сеансов записи двух предыдущих альбомов не осталось ни одного неиспользованного трека, одна или две вещи оба раза наверняка отправлялись бы на полку, будь у группы больше времени для сочинения и записи нового материала. Теперь же ситуация изменилась. «Успех «Ring Ring» и «Waterloo» означает, что больше нет нужды быть такими серьезными, какими мы были раньше, - говорили Бьерн и Бенни, — и что нам некуда торопиться».

Майкл Третов ушел из Metronome Studio и теперь работал в Glen Studio, принадлежавшей аранжировщику и продюсеру Бруно Гленмарку. Конкуренция с другими лэйблами за Metronome Studio носила ожесточенный характер, и различные компании получали ее в свое распоряжение всего лишь на день в неделю. Но Abba имела возможность безраздельно пользоваться услугами Glen Studio для своих музыкальных изысканий. Здесь Майкл Третов мог позволить себе гораздо большую самостоятельность, нежели в Metronome Studio, что открывало перед ним широкие перспективы. Разумеется, Бьерн и Бенни хотели видеть своим инженером только Майкла.

В Glen Studio была записана львиная доля материала нового альбома, но здесь отнюдь не всегда достигались требуемые конечные результаты. Позже Бенни жаловался на то, что акустика в студии, расположенной в подвале дома Гленмарка, была далеко не лучшей. «Записи, которые мы там делали, никогда не выходили очень хорошими»., — говорит Бенни, который считает, что звук в записанной в Glen Studio «So Long» «слишком жесток и имеет «стальной» оттенок».

До отъезда в тур Abba записали не менее четырех песен. Они вовсе не собирались становиться группой одного хита и поэтому не могли позволить себе записывать вещи, казавшиеся им слабыми. Им также не хотелось выпускать альбомы с двумя-тремя хитами на фоне откровенного балласта.

«Совершенно очевидно, что мы не можем долго эксплуатировать успех «Waterloo», — сказал Бьерн на заключительном этапе работы над новым альбомом. — Мы намереваемся стать хорошими альбомными исполнителями... Наш предыдущий альбом получил хорошие отзывы в США, и я думаю, что со временем нам удастся добиться этого. Мы вовсе не отказываемся от выпуска хитов на синглах, но и не хотим полагаться только на них».

Новый альбом, называвшийся просто «АВВА», вышел в Швеции 21 апреля 1975 года. Он тут же вошел в чарты, быстро поднялся до первой позиции и держался там почти до конца года. Было ясно, что новые амбиции Abba нашли свое подтверждение: альбом явился огромным шагом вперед и впервые продемонстрировал истинный потенциал группы, явно способной оставить след в истории поп-музыки.

Первая песня «Mamma Mia», сочиненная и записанная последней, свидетельствовала о том, что Abba обрели свой собственный голос и отныне в гораздо меньшей степени зависели от прежних влияний. В их музыке сохранилась значительная часть заимствованной ими эстетики — звучание а-ля Спектор, вокальные гармонии в стиле Beach Boys, — но теперь Abba использовала свои собственные инструменты для ее воплощения.

Возникало Ощущение, будто они перечеркнули последние десять лет: в их музыке не было и следа таких направлений, как психоделия, прогрессив-рок и хэви-метал. В ней слышалась невинность поп-музыки 60-х, обрамленная изысками современных методов записи. Это был эффективный и в то же время неожиданный ход.

«Mamma Mia» умело сконструирована и аранжирована. Все в ней свидетельствует о том, что ее создатели мастерски владеют своим ремеслом. Они тщательно исследовали все возможности студии звукозаписи. У Бенни вдруг возникла идея попробовать сыграть на маримбе, которую он обнаружил в студии и решил выяснить, «на что это похоже». Вердикт был положительным, и тенькающие звуки маримбы стали одной из визитных карточек «Mamma Mia».

Майкл Третов, постоянно движимый жаждой открытий и стремлением к совершенству, не упустил возможности испытать новые приемы и методы. Во время записи «So Long» он установил гитарный усилитель в выложенном плиткой холле дома Гленмарка с целью создания эха. В «Man In The Middle» он пропустил голос Бьерна, поющего фразу «in the middle», через устройство для спецэффектов гитариста Янне Шаффера.

Звук Майкла, идеальный для того времени, — это звук таких адептов софт-рока, современников Abba, как Джеймс Тэйлор, Eagles и

Fleetwood Mac. «Их записи были более благозвучными, чем записи английских исполнителей, чье звучание казалось мне более трескучим и металлическим, — говорил он. Мы были представителями своего времени: каждый в индустрии звукозаписи хотел как можно больше hi- fi, высокого качества и мощи. Все должно было звучать хорошо, сильно и отчетливо».

Сотрудничество Майкла с Abba оказало благотворное влияние на творчество группы. Раньше Агнета в качестве сольной исполнительницы стремилась как можно быстрее покинуть студию, наложив свой вокал на трек. Теперь она начала осознавать ценность долгих часов работы в студии, имеющих целью добиться правильного звука. «Когда я только познакомился с Агнетой, она довольно часто во время пения не попадала в тональность, — говорит Майкл Третов, — но под воздействием наставлений Бьерна и Бенни она поняла важность звучания каждой ноты. В нас всех что-то пробудилось, когда нам стало ясно, что, если выбраться из шлягерного болота, можно делать качественные записи».

По мнению Майкла, к моменту рождения Abba Фрида уже была опытной исполнительницей. «Она с самого начала отличалась профессионализмом, но сотрудничество с Бьерном, Бенни и Агнетой придало новый импульс ее творчеству — все они совершенствовались в рамках своей группы».

Долгие часы работы в студии с бесконечными дублями сказывались на отношениях внутри пар. По свидетельствам очевидцев, присутствовавших на сеансах записи «АВВА», воздух звенел от крепких выражений, которыми Агнета и Фрида встречали требования Бьерна и Бенни отшлифовать очередной вокальный нюанс. «Мы с Фридой одинаковы в одном отношении, — признавалась Агнета в то время. — Обе страшно вспыльчивые и моментально взрываемся, если что-то нам не по нраву. Но, возможно, у Фриды все же больше терпения — чего мне совершенно не хватает! У нас с ней прекрасные отношения. Конфликты обычно происходят между мной и Бьерном и между Фридой и Бенни. Очевидно, не всегда легко жить и работать вместе».

Они редко пускали журналистов в студию, но вовсе не потому, что не хотели, чтобы их отрывали от работы. «Мы не хотим, чтобы у людей создавалось о нас неправильное впечатление, и поэтому категорически отвергаем все просьбы о съемках наших сеансов записи, — говорил Бьерн. — Разумеется, время от времени у нас возникают разногласия, особенно когда мы записываем вокальные партии. Иногда мы высказываем одновременно четыре разных мнения по поводу того, как лучше сделать это».

Одним из источников конфликтов было требование ребят, чтобы девушки пели в самом верхнем регистре, почти за пределами своих возможностей. «Иногда они доводили нас до исступления, — вспоминает Фрида спустя много лет. — Если вы состоите в близких отношениях со своими партнерами по работе, как это было с нами, то можете сказать такое, чего никогда не сказали бы в иной ситуации».

Бенни был особенно непреклонен в отношении пения в верхнем регистре. По воспоминанию Бьерна, это стало его навязчивой идеей. В детстве Бенни нравился девичий хор «Postflickorna» («Почтальонши»), и он старался воспроизвести более мягкий вариант его звучания. Эта любовь к хорам сопрано наложила отпечаток на методы работы Abba. Кроме того, Бенни усвоил важный урок, восходящий к эпохе, когда Elverkets Spelmanslag стали частью Guy & The Turks на несколько выступлений. Однажды менеджер Guy & The Turks Силас Бекстрем неожиданно прервал репетицию.

«Он сказал: «Нет, черт возьми, это не та тональность, нужно взять выше!» — вспоминал Бенни. — «Куда же еще выше?» — «Певец должен использовать свои возможности по максимуму»; - «Ладно», — сказали мы. Этот эпизод надолго врезался мне в память. В Abba девушки пели так высоко, как только могли, и все остальное подстраивалось под их пение. Это придавало нашей музыке дополнительную энергию».

Развитие техники записи Abba происходило постепенно в процессе работы над альбомами «Ring Ring» и «Waterloo». Запись третьего альбома явилась завершающей стадией формирования этой философии. Множественное наложение вокальных партий придало ему богатое, энергичное звучание.

Слой за слоем гармоничного вокала девушек и «третий голос», пробивающийся сквозь их хор, — это быстро стало одной из главных торговых марок Abba. Хоровой бэк-вокал в большинстве случаев записывался раньше основного вокала, подчеркивая его значение в общем вокальном потоке. Как ни странно, работа по созданию этой сложной структуры отнимала сравнительно немного времени.

«Я думаю, мы быстро усваивали новое и, кроме того, обладали кое- какими талантами, размышляла впоследствии Фрида, — и, конечно, с годами у нас сложился определенный стиль работы. Помимо всего прочего, мы работали в студии с девяти утра до ланча и потом до тех пор, пока не валились с ног. Было много импровизации. Когда вы снова и снова слышите одну и ту же мелодию, вам начинают приходить всевозможные идеи по поводу того, как ее лучше спеть».

Не было никаких сомнений в том, что «АВВА» был на тот момент самым сильным альбомом группы. Равновесие между женским и мужским вокалами нарушилось, и основной вокал Бьерна звучит лишь в двух песнях. Первая из них, «Man In The Middle», по всей вероятности, самая слабая вещь на альбоме, представляет собой неуклюжую попытку стилизации под фанк, которая откровенно не удалась. «Rock Ме», в которой Бьерн подражает Нодди Холдеру из Slade, значительно лучше и дает адекватное представление о вокальных способностях мистера Ульвеуса.

Девушки исполняют на альбоме много сильных совместных вещей, и только одну Фрида поет сольно. «Tropical Loveland» имеет красивую мелодию, хотя ритм рэгги в ней не вполне убедителен. Сама Фрида назвала ее «довольно неинтересной песней».

Что касается сольных партий, было ясно, что альбом принадлежит Агнете. В чрезвычайно яркой балладе «I've Been Waiting For You» Агнета звучит так, словно вот-вот собьется с тональности, приковывая тем самым внимание слушателя от начала до конца. Но самой сильной вещью на альбоме являлась «SOS». Это была первая «душещипательная классическая песня» Агнеты, в которой ее способность «плакать голосом» — согласно выражению Майкла Третова — прекрасно сочетается с великолепной мелодией и полуклассическими фортепьянными проигрышами Бенни

Впервые голос, некогда завораживавший публику заявлением о том, что «она обладала бы миллионами, если бы слезы были из золота», получил, наконец, достойное обрамление. Гитарный рифф был записан в последнюю минуту, когда однажды вечером Бьерн и Бенни задержались в студии. Однако прошло некоторое время, прежде чем «SOS» поразила воображение любителей поп-музыки во всем мире, поскольку для первого сингла Abba выбрали другую песню.

«I Do, I Do, I Do, I Do, I Do» густо окрашена цветами шлягерной музыки, царившей в пору юности Бьерна и Бенни. Партия саксофона и сама песня являлись данью уважения к лидеру джаз-бэнда американцу Билли Вогану, чьи песни не раз становились хитами в Европе в конце 50-х. Она обладает довольно сильной мелодией, хотя записана не самым лучшим образом. Это был редкий случай, когда эстетика «стены звука» сработала в ущерб Abba: пение в верхнем регистре в сочетании с энергичным аккомпанементом режет барабанные перепонки подобно лазерному лучу.

Этот сингл не вызвал большого интереса на мировых музыкальных рынках. Он мало способствовал поддержанию интереса к группе в Великобритании, и хотя, в отличие от «So Long», вошел в чарты, поднялся всего лишь до весьма скромной 38-й позиции. Все понимали, что Abba будет очень трудно выйти за рамки статуса победителя Eurovision и группы одного хита. Не особенно помогло даже высказывание в статье в «Melody Makep> по поводу того, что песня «ранит в самое сердце».

В то время как шведские левые клеймили Abba за отсутствие политических убеждений, английские средства массовой информации порицали музыкантов за вызывающий, с их точки зрения, имидж. Суждение обозревателя журнала «Disc» явно основывалось на предрассудках, поскольку ничем иным нельзя объяснить абсурдное заявление, что единственными хорошими песнями на альбоме «АВВА» являются «Bang-a-boomerang», «I Do, I Do, I Do, I Do, I Do» и «So Long».

Даже со стороны британской звукозаписывающей компании чувствовалось охлаждение. «Когда «Waterloo» была хитом, нас возили на «Роллс-ройсах» и селили в первоклассных отелях, — вспоминал Бьерн. — Потом, после каждого провалившегося сингла, нас возили во все менее роскошных автомобилях и селили во все менее классных отелях».

В конце апреля Abba сняли с Лассе Халльстремом четыре рекламных клипа для песен с нового альбома, которые, по их мнению, обладали наибольшим потенциалом, — «I Do, I Do, I Do, I Do, I Do», «Mamma Mia», «SOS» и «Bang-a-boomerang». Эти клипы были первыми после съемок в 1974 году клипов для «Ring Ring» и «Waterloo». Несмотря на огромную рекламную ценность музыкальных клипов, Лассе Халльстрем никогда не получал слишком много денег для работы с Abba. Polar Music славилась своей прижимистостью, поскольку Стиг всегда считал каждую крону.

Работая с Abba, Халльстрем обычно снимал по два клипа за день. Так было с «Ring Ring» и «Waterloo», так было и в дальнейшем. Общие расходы на съемки четырех клипов составили менее 50 ООО крон (5500 английских фунтов) — ничтожная сумма по сравнению со щедрыми бюджетами, традиционными для видеоиндустрии начиная с 80-х.

К счастью, Лассе Халльстрем привык выжимать максимум из самых скромных средств еще с той поры, когда он снимал клипы для шведского телевидения. Независимо оттого, были ли это шведские исполнители или заезжие иностранные рок-звезды, Халльстрем тратил на съемки не более двух часов. Необходимость — мать изобретения, и он научился находить нестандартные решения.

В этих новых клипах, где Abba обрели свой канонический образ, впервые нашли отражение фирменные приемы Лассе Халльстрема. Так, в клипе для «Mamma Mia» появляется крупный план двух членов группы — один в фас, другой в профиль. Он также начал группировать музыкантов парами в различных комбинациях, дабы они контрастировали друг с другом. В «SOS» Агнета с грустью смотрит в камеру, и это будет повторяться во многих других клипах на всем протяжении карьеры Abba. Озабоченные лица остальных на фоне голых деревьев подчеркивают меланхоличное настроение песни.

К моменту выхода клипов Abba успели посетить несколько европейских стран для участия в телевизионных шоу и продолжали эту рекламную кампанию в течение весны и начала лета. Клипы предназначались, главным образом, для отдаленных территорий, таких, как Австралия и Новая Зеландия, где их показывали по телевидению.

Но даже Стиг, при всем своем опыте и интуиции, не смог бы предсказать, какой эффект возымеет трансляция незамысловатых роликов в этом уголке мира.

Глава 18

Несмотря на яростные протесты Стига Андерсона, Abba были непреклонны в своем решении отправиться летом 1975 года в тур по шведским Народным паркам. Они были в долгу перед шведской публикой и хотели компенсировать выступления, отмененные прошлым летом. Стиг же хотел, чтобы команда Андерссон & Ульвеус сочиняла новые песни для Abba и продюсировала других исполнителей Polar Music.

После записи альбома Свенне и Лотты, над которым Бьерн и Бенни работали параллельно с работой над последними треками к пластинке «АВВА» в феврале и марте, в течение нескольких последующих лет они не будут продюсировать никого, кроме Abba. Исключение составил лишь девятнадцатилетний Тэд Ердестад, поскольку они чувствовали ответственность перед ним. Тем более что он сам писал весь свой материал и поэтому не требовал от них песен.

Говоря откровенно, члены группы не испытывали большого энтузиазма в отношении тура. Все они, кроме Фриды, соглашались с тем, что это бессмысленное предприятие. Бьерн и Агнета, как и раньше, не хотели расставаться с Линдой, но в конце концов решили, что будет лучше, если они не будут брать ее с собой. Агнету охватывал ужас при мысли о длительных разлуках с дочерью, и она была готова вообще отказаться от туров. «Могу обещать вам, что это будет последний тур Abba», — сообщила она репортеру.

Тур, предусматривавший 14 выступлений, начался 21 июня и должен был завершиться 7 июля. Маршрут, разработанный со всей тщательностью, охватывал практически всю территорию Швеции. Никто из шведов не должен был пожаловаться, что Abba обошли вниманием его регион.

Репертуар был в основном тем же, что и во время европейского тура, за исключением двух номеров, вместо которых исполнялись «I Do, I Do, I Do, I Do, I Do» и «SOS». Аккомпанировали им те же самые Beatmakers, усиленные гитаристом Лассе Велландером, начавшим сотрудничать с группой во время работы над альбомом «АВВА». С той поры он заменил Янне Шаффера в качестве сессионного гитариста.

Во время тура на выступлениях Abba побывали в общей сложности 100 000 человек. В стокгольмском парке Gro па Lund был установлен рекорд посещаемости концерта шведского исполнителя- 19 200 зрителей. Билеты заранее не продавались, и посетители должны были платить прямо у входа в парк. Это создало сутолоку и автомобильные пробит в центре города.

Распорядители Народных парков были шокированы беспрецедентным в истории шведского шоу-бизнеса требованием Abba 15 ООО крон (1650 английских фунтов) гарантированной суммы за выступление или 60% от выручки за входные билеты. Однако Стига Андерсона, прекрасно понимавшего, чего стоит группа, это ничуть не смущало. «В США популярным исполнителям нередко платят и 70%, — говорил он. — Нам предлагали там 60%; тот же самый процент мы хотим получать и дома».

Благодаря этому мудрому решению тур по Народным паркам 1975 года принес Abba 500 тысяч крон (55 000 английских фунтов), и в целом гастрольный сезон 1974—1975 годов оказался для них прибыльным. Правда, после вычета расходов у них осталось всего 250 тысяч крон (27 500 английских фунтов), что едва ли можно рассматривать как большой успех. Для Abba участие в турах всегда будет оставаться делом доброй воли и средством рекламы.

«Единственное место на свете, где можно заработать деньги выступлениями, — это США — отмечал Бьерн. — Ну, может быть, еще Австралия. Там имеются площадки вместимостью 20—30 тысяч мест, без которых не получишь хорошей прибыли. В Европе ни одна поп- группа не заработает много денег».

Летний тур получил такие же благоприятные, если не восторженные отзывы, что и предыдущая осенне-зимняя серия концертов. Некоторые ветераны шоу-бизнеса были подавлены пышностью устраиваемых Abba шоу с их мыльными пузырями и фейерверками, резко контрастировавшими с обычными скромными 30-минутными выступлениями.

Профессионализм Abba вызывал восхищение, но их сценическая напыщенность рассматривалась как определенный недостаток. В потоке рецензий, разумеется, попадались и весьма критичные. «В облаке искусственного неона Abba появились на сцене и таким же образом исчезли с нее. Эти четверо казались столь же нереальными, как дым, оставшийся после них»,— так начиналась одна глубокомысленная статья.

«Великолепное шоу с хорошо срежиссированным спонтанным смехом и изысканным исполнением. Ничто личное, не могло примешаться к превосходной продукции Стига Андерсона, — следовало далее в статье. — Abba — это бройлеры компьютерного века. Их песни строятся на незамысловатых гармониях и повторах... «Я люблю вас», — поют Abba и указывают руками на публику. Но это ложь. Они не любят нас. Они любят те 20 крон, которую могут украсть у нас, когда сметенные волной аббамании мы на какой-нибудь час утратим связь с реальностью».

Как обычно, Abba были слишком заняты своими проблемами, чтобы обращать внимание на подобную критику. Два концерта пришлось отменить и перенести в конец тура. Агнета чувствовала себя неважно еще во время репетиций. Через десять дней после начала тура у нее заболело горло, и ее пришлось отправить в больницу с температурой почти 40 градусов.

Врач запретил ей петь в течение, по меньшей мере, недели, но уже через два дня она, еще не оправившаяся от болезни, вынудила его отпустить ее из больницы, чтобы вылететь в Мальме на концерт, который был назначен на 9 часов вечера.

Агнета вспоминает это выступление как самое тяжелое испытание в своей концертной деятельности, называя его кошмаром: «У меня подкашивались ноги, и за десять минут до выхода на сцену я разрыдалась в гардеробной. К счастью, мне удалось взять себя в руки и продержаться до конца выступления. За кулисами дежурил врач на тот случай, если бы со мной что-нибудь случилось».

Этот опыт явно не добавил ей желания принимать участие в турах, которым она и без того никогда не горела. Еще во время своего первого тура по Народным паркам в 1968 году она была вынуждена отменить девять выступлений из-за проблем с горлом. Было совершенно очевидно, что эти проблемы нужно каким-то образом решать в самом ближайшем будущем.

После завершения тура Abba удалились на остров Виггсе, чтобы провести там в одиночестве неделю. Тем временем в мире происходили весьма интересные события. Рекламные клипы принесли результаты, на которые они не рассчитывали.

В 1974 году в Австралии на государственном телевизионном канале ABC появилось часовое шоу под названием «Countdown» («Обратный отсчет») с ведущим Яном (Молли) Мелдрамом. Как явствовало из названия, в ходе шоу транслировались в обратном порядке хиты из недельных чартов Тор 10. Это было нечто вроде австралийской версии британского Top Of The Pops. В «Countdown» также передавались новые песни, считавшиеся потенциальными хитами на австралийском рынке.

После успеха песни «Waterloo», вошедшей в августе 1974 года в Тор 5, дела Abba в Австралии шли с переменным успехом. «Honey Нопеу» достигла 30-й позиции, но последовавшие за ней синглы лишь на короткое время появлялись в середине и в нижней части Тор 100. Однако «I Do, I Do, 1 Do, I Do, I Do», войдя 7 июля 1975 года в австралийские чарты под номером 83, начала медленное восхождение к Тор 10. Продюсеры «Countdown» проявили интерес к песне после того, как она совершила резкий скачок вверх в местных чартах города Брисбена. Это было достаточным основанием для ее трансляции в шоу.

Австралийское телевидение полностью перешло на цветное изображение лишь несколькими месяцами ранее, и шоу отчаянно нуждалось в цветном видеоматериале. Таким образом, те исполнители, которые брали на себя труд прислать клипы своих песен на австралийское телевидение, имели хорошие шансы увидеть их в «Countdown».

Продюсеры шоу связались с RCA Australia, чтобы выяснить, нет ли у них клипа для «I Do, I Do, I Do, I Do, I Do». Руководители RCA, получившие копии четырех клипов, снятых Лассе Халльстремом, передали их в шоу. Продюсеры «Countdown» просмотрели их. «I Do, I Do,I Do, I Do, I Do» была замечательной, но другая песня показалась им еще более яркой и перспективной — «Mamma Mia».

«I Do, I Do, I Do, I Do, I Do» показали по национальному телевидению 3 августа, a «Mamma Mia» — на следующей неделе. Результат превзошел все ожидания; редакция оказалась заваленной просьбами повторить показ «Mamma Mia», и, хотя эта песня не была синглом, спустя неделю клип показали снова.

Комбинация яркой мелодии, простого, легко запоминающегося текста и завораживающего видеоряда привлекла внимание по большей части молодежной аудитории «Countdown». Агнета и Фрида напоминали пару кукол, двух слегка сюрреалистических красоток в причудливых костюмах тех самых, в которых они выходили на сцену во время тура 1974—1975 годов, — в то время как свежие и бодрые Бьерн и Бенни обеспечивали им мужскую поддержку, аккомпанируя на гитаре и фортепьяно.

Клипы полностью соответствовали философии Abba, считавших, что люди должны видеть их. И дело было не только в этом: они не позировали, но смотрели прямо в объектив камеры, встречаясь взглядом со зрителями. И музыка, и видеоряд производили сильное впечатление — Abba словно были созданы для цветного телевидения.

В самом деле, имидж группы основывался на видимости доступности. Несмотря на годы участия Бьерна и Бенни соответственно в Hootenanny Singers и Hep Stars, по большому счету никто из членов Abba не был настоящей рок-звездой. В то время как их коллеги в начале 70-х занимались экспериментами в рок-музыке, Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида выступали в кабаре-шоу. Они хотели лишь развлекать людей и создавать им душевный комфорт и ощущение сопричастности. «Наша цедь — доставлять удовольствие» было их девизом.

Австралийские фэны хлынули в музыкальные магазины, спрашивая сингл «Mamma Mia», но такого сингла в продаже не было. Polar Music уже выбрала «SOS» в качестве следующего сингла и больше не собиралась выпускать треки с альбома «АВВА». Когда руководители RCA Australia попросили разрешения издать в Австралии «Mamma Mia», то к своему удивлению натолкнулись на категорический отказ. «Это было связано с тем, что австралийцы уже выпустили целую кучу этих чертовых синглов, — говорил Стиг Андерсон. — У нас было ощущение, что они нас эксплуатируют».

Для рекламы «АВВА» было вовсе необязательно выпускать четыре сингла, а Стиг прекрасно понимал, что настоящие деньги способен принести только альбом. Если они будут продолжать издавать синглы, рассуждал он, это отвлечет внимание публики от более прибыльного альбома.

Однако интерес к песне не спадал, и руководство RCA продолжало уговаривать Стига позволить им выпустить ее. В конце концов ему пришлось уступить. «Заодно мы решили выяснить, каким потенциалом обладает «Mamma Mia», — вспоминает Стиг.

Далее последовали удивительные события. В то время как «I Do, I Do, I Do, I Do, I Do» через 12 недель после попадания в чарты вошла в Тор 10, «Mamma Mia» в конце сентября достигла Тор 50.

13 октября «I Do, I Do, I Do, I Do, I Do» возглавила чарты на три недели и оставалась в Тор 10 еще месяц, уступив первую позицию «Mamma Mia», которая продержалась там целых 10 недель. Тем временем «SOS», также выпущенная в Австралии на сингле, четыре недели находилась на второй позиции. Когда «Mamma Mia» наконец покинула вершину чартов, ее место на одну неделю заняла «SOS», продержавшаяся затем на второй позиции еще четыре недели. Одновременно с этим на первую позицию чартов поднялся альбом «АВВА», остававшийся там 12 недель.

Трудно объяснить причину этого феноменального успеха Abba в Австралии. В других странах группа тоже пользовалась большой популярностью- сильные песни, умело выполненные аранжировки, качественная запись, замечательный вокал и привлекательность девушек, — но она не шла ни в какое сравнение с их австралийским триумфом.

Короткий промежуток времени, в течение которого были выпущены три сингла, возглавившие чарты, явился, по всей вероятности, важным фактором: на протяжении пяти месяцев Abba постоянно присутствовали в радиоэфире, на телевидении и в чартах. Они выпускали одну за другой новые яркие песни, пусть даже эти треки просто брались из альбома «АВВА».

Непрерывная реклама в популярном телевизионном шоу «Countdown», имевшем аудиторию два миллиона зрителей, также приносила свои результаты. В Австралии в то время существовало только два телеканала — коммерческий и ABC, на котором транслировалось шоу. Несмотря на окружавшую Abba ауру доступности, они оставались загадкой для широкой публики, поскольку информация о них была весьма скудной и поверхностной.

Складывалось впечатление, будто их успех в заключительные месяцы 1975 года развивался в параллельном по отношению к остальной поп- и рок-сцене в мире. В то время как синглы Abba на протяжении 14 недель занимали верхние строчки чартов, австралийские музыкальные журналы — «Juke» и «RAM» — писали о них ничтожно мало. В «RAM» о них вообще не упоминалось с августа по декабрь за исключением перечней песен чартов. В «Juke» Abba появились лишь единожды: в рамках проводимого журналом конкурсе читателям предлагалось ответить, кто они такие и из какой страны, по опубликованной фотографии группы. Их даже не внесли в список номинантов на звание лучшего исполнителя 1975 года, а также в список кандидатов на это звание на следующий, 1976 год.

Однажды в ежедневной музыкальной колонке мельбурнской газеты «The Sun» довольно равнодушным тоном было отмечено, что Abba занимают две верхние строчки чартов две недели подряд. В конце года в трй же колонке было сказано следующее: творчество Abba в 1975 году доказывает, что «в мире еще есть место для доброго старого рок-н-рол- ла». И вновь ни слова об их почти абсолютном господстве на вершине чартов страны.

Но отсутствие информации только подогревало интерес австралийской публики к таинственной группе с обратной стороны планеты. Люди могли дать простор своей фантазии относительно того, кем в действительности являются эти немного нереальные, слишком безупречно выглядящие музыканты. О них уже ходили странные слухи: Агнета и Фрида, якобы, были не настоящими певицами, а моделями, имитировавшими пение под фонограмму.

Хотя Abba вовсе не были пионерами видеоиндустрии, как иногда утверждают некоторые, они извлекли немалую пользу из своих рекламных клипов. Эти ролики обладали тем преимуществом, что были сняты одним и тем же режиссером и отличались однородностью в плане стиля и эстетики.

В чем они были пионерами — так это в искусстве массированной рекламы на телевидении. Если не считать группы, как Monkees и Partridge Family, для которых специально создавались телевизионные шоу, феноменальный успех Abba в Австралии стал первым примером обретения поп-группой статуса суперзвезд только благодаря записанным на телевидении выступлениям.

Имидж Abba был вполне приемлем для старших поколений, и это означало, что их приветствовали родители и даже дедушки и бабушки тинэйджеров. Они не только воспринимались, как «приятные и опрятные», в отличие от многих рокеров той эпохи, но, являясь двумя парами, служили символом здоровых семейных ценностей. «Взрослые испытывают удовольствие, видя группу, члены которой напоминают им их собственных детей, не наносят на свои лица устрашающий грим подобно Элису Куперу и не убивают на сцене цыплят подобно ему же, — писал один австралийский репортер. — Abba внушают взрослым спокойствие, поскольку их отпрыски смотрят выступления группы, состоящей из двух привлекательных гетеросексуальных пар».

«Abba привлекли к нам многих, кто раньше никогда не покупал пластинки», — говорил продавец музыкального магазина.

Что бы австралийская публика ни жаждала получить от своих музыкальных кумиров, казалось, у Abba это имелось в изобилии. Со времен Beatles они стали первой группой, чьи три сингла одновременно присутствовали в австралийском Тор 20. События в Австралии очень напоминали то, как Beatles покорили американскую публику, очень своевременно появившись в шоу Эда Саллйвана.

Abba приступили к записи следующего альбомом, выкраивая время между рекламными вояжами по всей Европе. Одновременно с этим Агнета и Фрида наносили последние штрихи в длительной работе над своими сольными альбомами, а Бьерн и Бенни продюсировали четвертый альбом Тэда Ердестада.

Если не считать Тэда и, в определенной степени, Свенне и Лотты, Стиг практически перестал заниматься другими исполнителями, направив всю свою энергию на развитие успеха Abba. Примером тому служит Лена Андерссон. В 1971 году, когда ей было всего 15 лет, ее сингл поднялся до второй позиции; светловолосая, с невинной внешностью, обладавшая высоким, чистым голосом, Лена представляла собой шведскую версию Мэри Хопкин.

Весной 1972 года песня Андерссона — Андерсона — Ульвеуса «Sag (let med en sang» в ее исполнении также стала крупным хитом. За первые два года деятельности в качестве записывающегося исполнителя она выпустила три альбома, и два последних были спродюсированы Бьерном и Бенни. После этого ее карьера несколько застопорилась, отчасти из-за того, что она хотела посвящать больше времени учебе. Однако было очевидно, что ее имя в списке приоритетов Polar Music постепенно перемещается вниз.

К осени 1975 года минуло три года с момента выхода ее последнего альбома, а последним выпущенным ею хитом была шведская версия «Hasta Маnапа» Abba, достигшая первой позиции в Svensktoppen. Разумеется, любой исполнитель в те времена был бы счастлив записать песню Андерссона — Ульвеуса, но для Лены это был, скорее, случайный успех, нежели часть долгосрочного плана.

«О ней в последнее время мало слышно, и это целиком и полностью наша вина, — признавал Стиг в начале года. — Мы были слишком заняты Abba, Свенне и Лоттой и другими нашими артистами. К сожалению, мы не уделяли Лене должного внимания. Сочинение песен и поиск чужого материала, подходящего для конкретного исполнителя, требуют времени, а этого времени у нас для Лены как раз и не было. Но теперь мы обязательно запишем ее альбом».

Даже после этого публичного заявления альбом не появился. Вместо этого Лену послали в студию продолжать записывать кавер-версии песен Abba, на сей раз на немецком языке, что принесло ей несколько хитов в Западной Германии [см. и ещё]. Только весной 1977 года вышел новый альбом, но он не попал в чарты и стал ее последним альбомом, выпущенным Polar Music.

«У нас не было времени заниматься другими исполнителями надлежащим образом, — говорит Берка Бергквист. — Кроме того, в студии все чаще работали другие продюсеры, и, хотя их записи были не так уж и плохи, все же они не вполне дотягивали до стандартов Бьерна и Бенни. Abba являлись критерием оценки качества. Все, что мы делали, должно было звучать так же хорошо. Если Свенне и Лотта выпускали альбом, вы всегда могли точно определить, в записи каких треков принимали участие Бьерн и Бенни».

Андерссон и Ульвеус все еще подвергались огромной нагрузке. Помимо того, что они отвечали за карьеру Abba, от них еще требовалось выполнение функций продюсеров при осуществлении записей других артистов Polar Music.

В августе 1975 года группа начала записывать треки для следующего альбома, но после нескольких сеансов появилась лишь одна законченная песня. Прошло шесть месяцев, прежде чем они смогли всерьез взяться за работу над альбомом. Наконец фортуна, помимо Австралии, улыбнулась им и в Великобритании. В сентябре «SOS» вошла в британские чарты, достигнув в октябре шестой позиции. Группа ликовала. «SOS» помнится мне, главным образом, тем, что эта была песня, вернувшая нас в Англию», - говорил Бьерн много лет спустя. В самом деле, не может быть никаких сомнений в том, что это первый по-настоящему классический поп-сингл Abba.

«SOS» делала успехи и в США, что явилось причиной второго рекламного визита Abba за океан в ноябре 1975 года, который, впрочем, не предусматривал концертные выступления. Америка встретила их благожелательно, хотя и не обошлось без проблем. Несмотря на энтузиазм Джерри Гринберга, тот факт, что у них был подписан контракт с Atlantic Records, создавал для них трудности в отношениях с чрезвычайно разборчивым американским радио. «На радиостанциях, где заводили преимущественно музыку безобидного стиля «middle of the road», мы натолкнулись на определенное сопротивление, — признавался Стиг Андерсон.: — Они настороженно относились к Atlantic Records, поскольку считали, что там записывают только тяжелый рок или черный соул».

Были проблемы и с реализацией пластинок. Их синглы продавались в США хорошо, но проникновение на местный рынок альбомов оказалось непростым делом. Несмотря на положительные отзывы в адрес альбома «Waterloo», в чарте Billboard он достиг лишь 145-го места. Существовала также проблема с радиоформатом. Abba считались исполнителями поп-синглов для средних и длинных частот, и их игнорировали на ориентированных на альбомы «роковых» коротких частотах.

Руководство Atlantic Records было осведомлено об этих трудностях и выражало надежду, что с выходом «АВВА» ситуация изменится. Однако, выпущенный в августе, он появился в чартах только два месяца спустя. В рекламном объявлении звукозаписывающей компании, опубликованном в музыкальной прессе, звучало отчаяние: «SOS» — сингл в Тор 40, который диджеи уносят с собой домой. Из «АВВА» — альбома прогрессив-рока, который диджеи уносят с собой домой».

Планы Сида Бернстайна организовать для группы трехнедельный тур из 25 выступлений провалились, но он тем не менее не утратил своего энтузиазма. «Abba станут суперзвездами после этого визита в США, говорил он. Их пластинки уже продаются здесь, но шанс настоящего прорыва у них появится только тогда, когда широкая публика воочию увидит их».

Бернстайн организовал их появление в нескольких популярных телевизионных шоу — The Merv Griffin Show, Don Kirshner's Rock Concert, American Bandstand и Saturday Night (которое впоследствии сменило Saturday Night Live). Однако это не принесло ощутимых результатов. «SOS» со временем достигла весьма достойной 15-й позиции в чарте Billboard, но группе никак не удавалось завоевать рынок альбомов.

«Диджеи прогрессив-рока», может быть, и уносили с собой копии «АВВА», но, несмотря на доброжелательную прессу, интерес публики к альбому оставался невысоким. Превосходя по всем статьям «Waterloo», он тем не менее добился более скромных успехов: провел три недели в Тор 200, поднявшись до 174-й позиции. Это стало большим разочарованием для группы; тем более что они очень хотели, чтобы их воспринимали всерьез как альбомных исполнителей.

Тем не менее им доставляло удовольствие присутствие на сцене американского шоу-бизнеса. Хотя на родине не очень понимали их мотивы оказаться там, где приветствуется успех,— это всегда приятно. «В США совершенно иное отношение к музыке, — говорил Бьерн. — Там гораздо больше уважают тех, кто чего-то добился. Они прекрасно понимают, что это возможно только в результате жесткой конкуренции».

Тем временем в Швеции они продолжали подвергаться нападкам и .

критике. В сентябре для шведского телевидения был снят 30-минутный документальный фильм о Стиге Андерсоне. Назывался он «Mr. Trendsetter» («Г-н Законодатель Мод») — намек на приз «Законодатель мод года», которую Billboard присудил Стигу в том году.

Фильм создавался при самом непосредственном участии Стига и был задуман как описание его повседневной жизни в течение недели: в офисе, дома, на Виггсе, в поездках по Европе. «Мы вовсе не ставили перед собой задачу продемонстрировать неприглядные стороны личности Стига Андерсона, а просто хотели рассказать о нем как о человеке»,- заявлял продюсер Рольф Нурдин, вероятно, с самым невинным выражением лица.

Однако было совершенно очевидно, что цели продюсера были отнюдь не столь благородны. В самом его начале на фоне «подлинной» фолк-музыки звучит замогильный женский голос, произносящий следующий текст: «Музыка всегда принадлежала людям, но однажды некто обнаружил, что она может принести богатство». Далее следует эпизод съемки Стига, исполняющего свою песню «Tivedshambo» и аккомпанирующего себе на акустической гитаре. Он берет неверные аккорды и немедленно просит все переснять. Но переснятые кадры в фильм не включены. Затем Стиг медленно бежит трусцой под шутливую версию «Honey Нопеу», исполненную на синтезаторе. В конце фильма слегка подвыпивший Стиг разглагольствует о левых тенденциях в современной шведской культуре. При этом объектив камеры проходится по стаканам, наполненным напитками.

Когда смотришь этот фильм четверть века спустя, трудно понять, для чего нужно было тратить столько энергии на дискредитацию человека, игравшего не такую уж важную роль на музыкальной сцене. Создается впечатление, будто Стиг оказывал значительное влияние на индустрию развлечений и ясно показывает, насколько противоречивой фигурой он представлялся многим людям.

Примерно тогда же те, кто противостоял всему, что казалось откровенно коммерческим и тривиальным, одержали крупную победу. В марте 1975 года Шведская корпорация телевещания проводила в Стокгольме очередной отборочный конкурс для Eurovision. Он вызвал волну протестов, демонстраций и даже альтернативный фестиваль. Была записана песня под названием «Doing the Omoralisk Schlagerfestival» («Конкурс аморальной песни»), содержавшая следующие строки: «И вот явились Abba, одетые в пластик, такие же мертвые, как консервированные сельди. / Им на все наплевать, они хотят лишь быстро заработать деньги». Стиг также удостоился упоминания в качестве «циничной свиньи».

В то время он принимал активное участие в телевизионных дебатах с такими людьми, как Рогер Валлис, глава звукозаписывающей компании MNW, исповедовавшей идеи «progg», который был непреклонен в своем убеждении по поводу того, что Швеция не должна участвовать в Eurovision. И опять, с точки зрения сегодняшнего дня, трудно понять, как столь банальное явление, как песенный конкурс Eurovision, могло вызывать такой гнев.

Под нажимом левых протестантов, а также по соображениям экономии — организация трансляции отборочного конкурса 1975 года обошлась в немалую сумму — Шведская корпорация телевещания отказалась от участия в Eurovision 1976 года. Это было удар не только по сторонникам конкурса, но и по Abba, его самым знаменитым участникам.

Хотя Стиг довольно часто выступал в средствах массовой информации, разнося в пух и прах своих оппонентов, на самом деле ни он, ни Abba не обращали особого внимания на весь этот ажиотаж вокруг них. У них просто не было для этого времени: они были заняты продюсированном и сочинением песен, и коммерческая составляющая их предприятия приобретала с каждым днем все большее и большее значение.

Приятное сознание того, что он, Стиг Андерсон, является единоличным владельцем музыкальной империи, омрачалось воспоминаниями о трагедиях, произошедших с его самыми близкими деловыми партнерами, — Робертом Босмансом и Бенгтом Бернхагом. Оба они покончили жизнь самоубийством.

В результате смерти Босманса в полную собственность Стига отошла компания Bens Music, что позволило ему существенно расширить издательскую деятельность. Когда умер Бенгт, он приобрел абсолютный контроль над Polar Music. С учетом роста оборота шведского рынка звукозаписи на 35 процентов в 1973—1974 годах и недавнего международного успеха Abba она превращалась в одну из самых прибыльных его компаний.

Хотя Стиг предпочитал держать все под своим контролем, в его натуре был нечто от командного игрока, и он умел ценить своих соратников. 1 апреля 1975 года 50 процентов акций Polar Music было передано в Harlekin, компанию, созданную в конце 60-х для управления доходами Бьерна и Бенни от сочинительской, исполнительской и продюсерской деятельности. Так Стиг отблагодарил их за существенный вклад в успех его бизнеса.

«С самого начала мы обсуждали вопрос, должны ли Бьерн и Бенни иметь долю в компании, — говорил он- «Если наше сотрудничество окажется плодотворным, мы вновь поднимем его через несколько лет», — сказал я им, когда они начали работать на меня. Мы прекрасно дополняем друг друга. У нас довольно часто возникают споры, но мы обсуждаем возникшую проблему и всегда приходим к общему знаменателю». В то же самое время Стиг купил у Бьерна и Бенни 50 процентов издательской фирмы Union Songs. Благодаря одному росчерку пера деловые связи между ними стали прочными как никогда.

Летом группа компаний Sweden Music переехала в более престижный район центра Стокгольма, обосновавшись по соседству с несколькими посольствами. Здание и адрес — Балдерсгатан, дом 1 — стали символами постоянно расширяющейся деловой империи, контролируемой Стигом Андерсоном.

Многие тогда считали, что именно прибыли Abba позволили Стигу выложить 2 475 ООО крон (247 500 английских фунтов) за бывшую резиденцию основателя крупного стокгольмского универсального магазина. Но в то время на их счета даже еще не поступали авторские гонорары от продаж «Waterloo». Здание было приобретено на доходы от успешной издательской деятельности Стига.

За исключением двух верхних этажей, которые Sweden Music сдала в аренду страховой компании, четырехэтажный дом находился в распоряжении Стига и Abba. Офисы Бьерна и Бенни располагались на первом этаже рядом с помещением, где Агнета и Фрида могли поупражняться в танцах. Стиг, Гудрун, Ерель Йонсен и Берка Бергквист, решавшие административные вопросы предприятия, размещались на втором этаже. Гудрун вместе с двумя помощниками продолжала заниматься финансами компаний и делами членов Abba.

В Sweden Music и Polar Music царил семейный дух, и Гудрун стала кем-то вроде матери для всех их служащих. Они говорили о своих офисах как о втором доме. «Это была не работа в буквальном смысле слова, а образ жизни», — говорит Ерель Йонсен. «Многим из нас было по двадцать с небольшим, мы незадолго до этого приехали в Стокгольм, и у нас почти не было друзей и знакомых, — поясняет Берка Бергквист. - Мы очень дружили, часто оставались после работы и веселились от души».

Сотрудников Sweden Music и Polar Music всегда приглашали на рождественские вечеринки в офисе и летние праздники на остров Виггсе, что способствовало формированию уникального чувства единения.

«Между Polar Music и другими звукозаписывающими компаниями существовала разница: мы ощущали себя семьей, чего не было у них, говорит Берка. — Они знали только работу и делились на отделы — маркетинга, рекламы и так далее, а мы делали все сообща».

Гудрун заботилась о служащих, помогала им решать всевозможные проблемы, следила за тем, чтобы они не перетруждались. «Стигу зачастую бывало некогда, он участвовал в своей собственной гонке. Но она всегда находила время для душевного общения». К концу 1975 года Агнета и Фрида смогли наконец выпустить свои альбомы. Они начали записывать их еще полутора годами ранее, но из-за успеха Abba им приходилось работать урывками.

Первым 10 ноября в шведских музыкальных магазинах появился альбом Фриды «Frida ensam» («Фрида одна»). Спродюсированный Бенни, он представлял собой эклектичную смесь шведскоязычных кавер- версий и одной-двух шведских песен. От первоначального замысла выпустить альбом написанных специально для нее песен в «народном» стиле Фрида отказалась.

Что касается стиля нового альбома, он был абсолютно нехарактерен для Фриды. В ней не осталось ничего от джазовой певички, домашней хозяйки и матери двух детей. Она предстала перед публикой совершенно новой личностью — современной певицей и поп-звездой высокого полета. Полностью дистанцировавшись от материала, записывавшегося ею на EMI, она заявляла: «En ledig dag» (первая записанная ею песня)единственная из моих ранних песен, которую я до сйх пор могу слушать. Все остальные мне хотелось бы забыть».

В «Frida ensam» есть все — от хитов кантри, таких, как «The Most Beautiful Girl», до классики Beach Boys «Wouldn't It Be Nice» и даже «Life On Mars» Дэвида Боуи. «Альбом содержит много вещей, которые мне давно хотелось спеть, но я не могла это сделать вместе с Abba, потому что мы являемся группой», — говорила она. В целом альбом был очень хорош. Он продемонстрировал прекрасный балладный стиль Фриды и ее возросшее вокальное мастерство.

Поскольку функции продюсера выполнял Бенни, уже существовал риск того, что альбом будет выдержан в стиле Abba, и, дабы не усугублять эту проблему, Фрида не стала приглашать Агнету в качестве бэк- вокалистки. По той же причине только одна песня на «Frida Ensam» является оригинальной композицией, сочиненной Бьерном, Бенни и Стигом. «Fernando» была записана во время первых сеансов записи нового альбома Abba, но первоначально она предназначалась только для альбома Фриды. Композиция не выходила на сингле в Швеции, но быстро стала самой популярной в альбоме песней, возглавив чарт Svensktoppen. В результате тем, кто хотел слушать «Fernando», приходилось покупать «Frida Ensam», который в итоге достиг следующей весной первой позиции в чарте альбомов и продержался там шесть недель.

Альбом Агнеты «Elva kvinnor i ett hus» («Одиннадцать женщин в доме») также проделал долгий путь к полкам музыкальных магазинов. В то время как в первые четыре года ее карьеры записывающейся артистки выходило по одному альбому в год, за последующие четыре года свет увидели лишь три сингла и сборник. Деятельность Abba и заботы о маленькой дочери оставляли очень мало времени для сольной карьеры. Кроме того, Агнета не хотела сочинять песни в спешке.

Она надеялась, что это альбом будет не таким легковесным, как предыдущие. На смену наивной девочке, исполнявшей грустные баллады в духе Конни Фрэнсис и немецкие шлягеры, пришла замужняя женщина и мать, имевшая за плечами определенный жизненный опыт. В своих интервью Агнета говорила, что самое большое влияние на нее оказали такие певцы,- авторы песен, как Карли Саймон, Элтон Джон и Кароль Кинг. Ей хотелось создать нечто более личное и существенное в рамках этого направления для своего нового альбома.

Не желая писать тексты, она привлекла к сотрудничеству опытного поэта Боссе Карлгрена. Он являлся одним из авторов шоу Festfolk и единственным соавтором Abba во время их тура по Народным паркам в 1973 году. В предыдущем альбоме Агнеты «Nar en vacker tanke blir en seng», вышедшем еще в 1971 году, ему принадлежат тексты трех песен.

Карлгрен жил в Валлентуне, и, когда Агнета и Бьерн переехали туда в 1972 году, они начали общаться с ним на более регулярной основе. В январе 1974 года он предложил ей написать совместно целый альбом из 12 песен, каждая из которых представляла бы конкретный женский характер. Агнета согласилась.

Его идея оформления была не менее грандиозной: конверт с разворотом, на котором изображены 12 различных женщин. Концепция альбома давала простор свободе творчества. Агнета могла выйти за рамки своей личности и в то же время придать альбому личностный характер.

Работа над альбомом медленно продвигалась в течение полутора лет в перерывах между турами, выступлениями и сеансами записи Abba. Агнета сочиняла мелодии начиная с 1972 года, и ее сотрудничество с Боссе Карлгреном оказалось чрезвычайно плодотворным. Свойственный ей метод сочинения песен был очень необычным. Она брала текст песни другого исполнителя и использовала его в качестве отправной точки при создании своей собственной мелодии. «На ее демозаписях можно было услышать строчки из песен Саймона и Гарфанкеля», — вспоминал Карлгрен.

В процессе этих упражнений возникали идеи, обычно формировавшие основу для окончательного текста. Так, «The Boy Is Waiting» («Парень ждет») превратилась в «Och han vantar ре mej»(«И он ждет меня»), a «Come Into My Garden» («Войди в мой сад») — в «En egen tradgerd» («Мой сад»).

Новый альбом являлся последним обязательством Агнеты перед Cupol Records, которая несколькими годами ранее слилась с CBS. По мере продвижения работы над ним успех Abba набирал обороты, и руководство Cupol Records понимало, что Агнета уйдет от них по истечении срока контракта в конце 1975 года. Чем крепче становились ее связи с Polar Music и Abba, тем больше ухудшались ее отношения с Cupol Records.

Первым результатом сотрудничества Агнеты и Боссе явилась англоязычная песня «Golliwog», записанная весной 1974 года. Она была выпущена, главным образом, потому, что в Cupol Records рассчитывали на новую аудиторию, привлеченную Агнетой в составе Abba. Они полагали, что подобная песня имеет все шансы стать хитом в Tio i topp. «Golliwog» не вошла в этот чарт, но создатели лэйбла решили, против воли Агнеты, выпустить ее за границей. «Я не могла помешать им сделать это»,—говорит Агнета.

Со временем в Cupol Records утратили интерес к альбому. «Он ка-

зался такой мелочью на фоне международного успеха Abba, вспоминал Боссе Карлгрен. — Нам приходилось бороться за то, чтобы работа над альбомом была завершена, и мы не могли получить достаточную сумму денег, чтобы сделать его таким, каким нам хотелось его слышать... Это была наша мечта. Мы думали: «Что же будет? Закончим ли мы его когда-нибудь?» Для Агнеты было очень важно доказать, что она не просто одна из членов Abba».

От амбициозных планов относительно конверта с разворотом пришлось отказаться. На передней обложке обычного конверта была помещена фотография певицы, на задней — снимок многоквартирного семейного дома. Вместо 12 песен альбом содержал 11, одной из которых являлась сольная версия Агнеты «SOS», включенная по настоянию звукозаписывающей компании.

«По крайней мере поначалу Агнета была разочарована, — вспоминает Боссе Карлгрен. — Она хотела, чтобы это была только ее музыка. Возможно, ей сказали: «Если хочешь выпустить этот сольный альбом, ты должна включить в него хорошо известную песню Abba, чтобы он продавался»... «SOS» совершенно не вписывалась в галерею портретов женщин разных характеров и судеб. Она представляет собой обычную поп-песню с анонимным персонажем».

Шведский текст «SOS» был написан Стигом Андерсоном, который приложил руку и к англоязычному оригиналу. В последние годы из-за занятости его производительность в качестве поэта существенно снизилась, и теперь он писал тексты исключительно для песен Андерссона — Ульвеуса. Отсутствие у него интереса к стихосложению отразилось в шведском тексте «SOS»: если когда-то из-под его пера выходили вдохновенные истории, зачастую с изюминкой, то «SOS» представляла собой скучную работу ремесленника, основывающуюся на простых решениях и архаичной лексике, которые шли вразрез с современной поп- эстетикой. Она явно не соответствовала уровню Стига и Агнеты.

По иронии судьбы именно «SOS» благодаря своей связи с Abba способствовала продажам «Elva kvinnor i ett hus», вышедшего 1 декабря. Она стала заглавным треком и стала его первым синглом, достигшим четвертой позиции в чарте. Остальные песни тем не менее продемонстрировали удивительный прогресс ее мастерства. Она сама продюсировала альбом,положившись на опыт Майкла Третова, всегда умевшего сделать именно то, чего хочет исполнитель. Мелодии отличались свежестью, оригинальностью, разнообразием. Песни несли на себе печать личной причастности, что делало альбом весьма последовательным. Агнета овладела искусством, о котором мечтает каждый амбициозный композитор: заставлять песни звучать так, будто они родились в одно мгновение, а не были вымучены.

Как указывал Майкл Третов, совместная работа с Бьерном и Бенни чрезвычайно много дала Агнете. Между ее ранними песнями и композициями последних нескольких лет зияла огромная пропасть. «Неожиданно мои требования к самой себе стали очень высокими, — говорила она в период записи альбома.- выбросила в мусорную корзину уже около десятка незаконченных песен».

Тексты Боссе Карлгрена придавали ее песням особую прелесть. Если слова «SOS» анонимны и скучны, мини-истории Карлгрена производили впечатление собственных мыслей Агнеты. «Elva kvinnor i ett hus» был непохож ни на один другой шведский поп-альбом.

Тем не менее отзывы о нем были неоднозначными, и концепция Агнеты, игравшей роль одиннадцати разных женщин, истолковывалась совершенно неверно. Некоторые обозреватели полагали, что это делает альбом менее личным, а одна из песен даже вызвала публичную дискуссию. «Tack fur en underbar vanlig dag» («Спасибо за чудесный обычный день») повествовала о наивной девушке, благодарящей Господа за все то, что случилось с ней в течение дня: от покупки пары красивых туфель до получения рекламного листка с сообщением о сниженной цене на кофе в ближайшем магазине.

Песня имела иронический подтекст: подобная женщина едва ли могла существовать в реальности. Разумеется, в середине 70-х ее смысл воспринимался буквально — будто Агнета и Боссе действительно считали, что люди должны возносить благодарности за такие тривиальные вещи. В одной газете даже утверждалось, будто песня является частью «религиозной волны» в популярной музыке, пытавшейся эксплуатировать Бога ради извлечения прибыли. Вполне вероятно, искренность исполнения Агнеты не позволяла заподозрить в песне иронию, и проблема заключалась в ее даре убеждения.

Альбом провел в чарте 26 недель, достигнув 11-й позиции. Хотя объем его продаж недотягивал до половины объема продаж альбома Фриды, который составил 130 ООО копий, это был величайший коммерческий успех Агнеты на данный момент.

Конечно, скромные результаты девушек не шли ни в какое сравнение с феноменальными достижениями Abba. К концу 1975 года в Швеции было продано 450 ООО копий альбома «АВВА», что превысило предыдущий рекорд, установленный диском «Waterloo».

С учетом того, что ни Агнета, ни Фрида особо не рекламировали свои альбомы, цифры их продаж можно рассматривать как вполне приличные. Весной 1976 года Фрида должна была появиться в телевизионном шоу и исполнить песни со своего альбома, но Бенни, Бьерн и Стиг отговорили ее делать это на том основании, что нужно заботиться об имидже группы.

Фрида была явно разочарована. «В Швеции нас знали еще до появления Abba, и поэтому ничто не мешает нам записывать сольные альбомы», — говорила она. Правда, она признавала, что возникает некоторая путаница, поскольку альбомы группы и сольные проекты делают одни и те же люди. Как Бьерн и Бенни отказались от продюсерской работы, так и Агнета с Фридой в дальнейшем полностью сосредоточатся на Abba.

Срок контракта Агнеты с Cupol Records в скором времени истекал, и исчезала мотивация для сочинения сольного материала. Это вызывало у нее смешанные чувства. Воспитание Линды требовало времени, которого не хватало и без сольной деятельности. «Оказавшись в очередной раз за границей, я даю себе слово, что, вернувшись домой, буду заниматься только Линдой, но, вернувшись домой, начинаю сочинять песни. Линда плачет, дергает меня за одежду и требует, чтобы я с ней играла. Я сажаю ее к себе на колени и пою вместе с ней».

Тем не менее ей пришлось отказаться от своих амбиций. Без стимула в виде работы над сольным проектом у Агнеты едва ли хватило бы надолго энтузиазма в отношении сочинения песен, особенно теперь, в условиях такой занятости в составе Abba. Любой профессиональный сочинитель песен подтвердит: сочинять нужно регулярно, ибо муза посещает только при условии постоянной работы.

Через неделю после выпуска «Elva kvinnor i ett hus» Агнета наконец легла в больницу, чтобы удалить гланды, и потом в течение двух недель хранила полное молчание. Несмотря на опасения, операция никак не повлияла на ее голос. Успех «Mamma Mia» в Австралии побудил звукозаписывающие компании выпустить ее на сингле в других странах. Она находилась на вершине британских чартов — впервые со времен «Waterloo». В других странах песня также пользовалась большой популярностью.

Между тем Бьерн и Бенни наносили последние штрихи на трек под рабочим названием «Boogaloo», над которым они начали работать летом. Поскольку Abba были традиционной европейской группой, им зачастую бывало трудно подобрать правильный танцевальный ритм.

Восхищаясь такими стилями, как соул и фанк, они прекрасно понимали, что их возможности в этих направлениях весьма ограничены. Характерным примером является «Man In The Middle» с альбома «АБВА», при создании которой была предпринята попытка записать фанк- песню, не увенчавшаяся успехом.

Бьерн и Бенни хотели придать «Boogaloo» танцевальный ритм и для вдохновения слушали классику диско «Rock Your Baby» Джорджа Маккрае. Майклу Третову и сессионному барабанщику Рогеру Пальму очень нравились ударные в альбоме Доктора Джона «Gumbo» 1972 года, и этот эластичный нью-орлеанский ингредиент был использован в танцевальном треке, над которым они работали. В довершение ко всему Бьерн создал при игре на электрогитаре эффект эха. Так был записан трек аккомпанемента, включавший партии ударных, баса, гитары и фортепьяно.

Когда Бенни завел запись дома Фриде, музыка произвела на нее столь сильное впечатление, что она разрыдалась. Как вспоминает Агнета, они сразу поняли, что эта песня станет большим хитом. Было совершенно очевидно, что она не оставит людей равнодушными, но заключительный штрих ей придал Стиг, назвав ее «Dancing Queen». Он также написал для нее текст, но Бьерн, по всей вероятности, подверг его впоследствии существенной правке. Работа над песней продолжалась всю осень и начало зимы.

«Dancing Queen» записывалась одновременно с «Fernando» Фриды. Очень скоро стало ясно, что «Fernando» также обладает потенциалом хита, но только в шведскоязычной версии. Без лишних слов было решено, что Abba тоже запишут ее. Стиг мучился несколько недель, подбирая подходящее название, но, как и в случае с «SOS», написанный им шведский текст производил впечатление, будто его набросали на скорую руку за один вечер. Название вдохновило его лишь на обычную любовную историю: девушка из песни обращается к Фернандо, которому до этого разбила сердце, используя при этом несколько старомодную лексику.

Сочиняя английский текст, Бьерн придумал совершенно иную тему. «После некоторых размышлений, — вспоминает он, — в моем сознании сформировались образы двух старых мексиканских революционеров, сидящих на улице и вспоминающих о былом».

Бьерн позаимствовал у Стига несколько приемов сочинения текстов и всегда признавал его поразительное умение подбирать яркие, запоминающиеся названия, но на сей раз ученик превзошел учителя.

Правда, Бьерн тратил на стихосложение больше времени, но следует признать тот факт, что тексты, выходившие ныне из-под пера Стига Андерсона больше не отличались художественной образностью.

К началу 1976 года «АВВА» уже изрядно разошелся на синглы, и пришло время для выпуска нового материала, имевшегося в их багаже. «Dancing Queen» [и ещё], полностью завершенные и смикшированные, были готовы появиться на полках магазинов. Сложилась ситуация, напоминавшая ту, в которой оказались Beatles десятью годами ранее, когда они не могли решить, чья песня должна быть записана на первой стороне сингла — Джона или Пола.

Хотя Бьерн, Бенни и Стиг знали, что такая вещь, как гарантированный хит, не существует, они были настроены оптимистично в отношении обеих песен. В самом деле, их потенциал был столь велик, что большинство Исполнителей отдали бы свою правую руку за право исполнить одну из них.

«Мы с Бьерном считали «Dancing Queen» нашей лучшей песней, — вспоминает Бенни, — но Стиг ни в какую не хотел выпускать ее раньше «Fernando». Не то что бы «Fernando» плохая песня, но она слишком напоминает шлягер, a «Dancing Queen» звучала очень современно».

Берка тоже помнит эти споры. «Мне кажется, решение имело стратегическое значение. Предыдущим синглом являлась «Mamma Mia», и они решили, что теперь будет лучше выпустить медленную вещь, чтобы не было подряд двух быстрых. Это был очень тонкий расчет».

«Fernando» была выбрана в качестве следующего сингла Abba и вышла в марте во многих странах, почти повсеместно быстро поднявшись на вершины чартов. Поскольку она первоначально вышла на шведском языке сольно в исполнении Фриды, в Скандинавии ее решили не выпускать вообще .

«Думаю, нам придется выпустить ее, хотя Фрида уже сделала это?Завздыхал Бьерн. — Если люди услышат ее по Radio Luxembourg, может быть, здесь тоже найдется кто-нибудь, кто захочет купить пластинку с ней». Таковые действительно нашлись, и после выхода в апреле «Fernando» в версии Abba, она тут же взметнулась до второго места в шведском чарте.

К тому времени Abba уже вернулись домой после своей первой по-

ездки в Австралию. Их гениальная затея с отсылкой рекламных клипов в отдаленные страны, дабы им не нужно было посещать их лично, принесла неожиданные результаты. Вместо того чтобы удовлетворить интерес австралийской публики к группе, клипы разожгли его до такой степени, что он граничил с безумием. Австралийцы жаждали увидеть Abba живьем, и визит поднял планку их популярности на беспрецедентный уровень.

Глава 19

Поток телеграмм, телексов и телефонных звонков не иссякал. Был конец 1975 года, и Abba со Стигом начинали осознавать, к своему немалому изумлению, что они стали самыми популярными исполнителями в Австралии. Руководство их местной звукозаписывающей компании заклинало: «Вы должны приехать сюда!»

Abba очень не хотели ехать. Это было слишком далеко и требовало слишком много времени. Однако интересы дела требовали их присутствия в Австралии, и, несмотря на их нежелание выступать вживую, они решили отправиться туда с туром в 1976 году.

Вскоре после этого начали звонить из австралийских телекомпаний с предложением сделать специальный выпуск, целиком и полностью посвященный им. От такого предложения Abba не смогли отказаться.

В середине января 1976 года, когда группа находилась в Лондоне, рекламируя «Mamma Mia» в Top Of The Pops, они встретились с представителями компании Reg Grundy Productions. После трудных переговоров со Стигом им удалось заручиться его согласием по поводу появления группы на австралийском телевидении. Сообщалось, что сумма договора составила 10 ООО австралийских долларов плюс бесплатные авиабилеты и проживание в гостинице. Кое-кто утверждал, что компании на самом деле пришлось заплатить в десять раз больше.

Специальный выпуск выходил в рамках поп-шоу Bandstand. Он должен был называться «The Best Of АВВА» — так же, как назывался их недавно вышедший сборник. Они должны были появиться также и в других телевизионных шоу.

О предстоящем визите Abba и специальном телевизионном выпуске сообщили все австралийские газеты. «Abba, популярнейшая поп- группа в мире, в следующем месяце примет участие в часовом специальном выпуске в Bandstand в Австралии» ,- трубила «Daily Mirror».

В другой газете страна была переименована в ABBAustralia. Казалось, вся Австралия сошла с ума.

В четверг 4 марта Abba сошли с трапа самолета в аэропорту Сиднея. Их приветствовала толпа восторженных тинэйджеров. Для них это стало шоком: в Европе Abba добились большого успеха, но там дело никогда не доходило до массовой истерии. Они впервые реально ощутили, что такое быть суперзвездами международного масштаба. Это был типичный пример того, как публика воспринимала Abba, и прекрасное свидетельство той роли, которую играли две женщины, всегда являвшиеся главным фокусом общественного внимания в группе.

Не может быть никаких сомнений в том, что Агнета была и остается самым популярным членом Abba. Она, казалось, воплощала в себе традиционный, архаичный образ милой светловолосой девушки с открытой улыбкой — «снегурочки» — и вместе с этим современную интерпретацию сексапильной женщины, соответствующую мифу о «шведском грехе».

Фрида отнюдь не играла роль вечной второй скрипки при Агнете, как это утверждалось не раз. Брюнетка, несколько старомодная, более зрелая, менее привлекательная и менее доступная, олицетворение хранительницы семейного очага- она создавала контрастирующий фон для своей партнерши.

Пятилетняя разница в возрасте усугубляла этот контраст: Агнета напоминала невинную школьницу, тогда как Фрида представляла собой умудренную жизнью женщину. Обе они были объектами истерического поклонения, Агнета в чуть большей степени.

На следующий день после прибытия в Австралию Abba приняли участие в пресс-конференции и церемонии вручения Золотого диска в сиднейском отеле «Hilton». Разумеется, в центре внимания находились девушки, постепенно усваивавшие свои роли. На Фриде было элегантное меховое манто, а белое, почти деревенском платье Агнеты создавало впечатление, будто она только что возвратилась с фермы, чтобы уделить полчаса прессе.

Как всегда, взоры были устремлены, главным образом, на Агнету. В одном обозрении, где Фрида не удостоилась ни единого упоминания, говорилось, что Агнета «выглядела в белом просто великолепно. Она была босой и объяснила это тем, что у нее нет с собой подходящей обуви». К концу визита Abba в Австралию во всех газетах мира появилась фотография «стройной блондинки», призывно смотрящей в объектив камеры с робкой улыбкой на лице и руками на бедрах.

На пресс-конференции был поднят вопрос о том, что в пресс-релизе сообщалось, будто Фрида и Бенни женаты, хотя это не соответствовало действительности. Они объяснили, что у них просто нет времени для бракосочетания. Хотя, с одной стороны, это несколько подмочило их безупречную репутацию семейной пары, зато, с другой стороны, придало некоторую пикантность общему имиджу группы.

Затем Агнету спросили, известно ли ей о том, что ее задница признана самой сексуальной в поп-мире. «Она покраснела, спряталась за Фриду и сказала: «А как насчет моих ног?» — сообщалось в одной из газет.

Репортеры неистовствовали. Они хотели выяснить о группе как можно больше. «Вы должны понять нас, - сказал четверке продюсер Channel 9 Лайл Маккабе. — Члены Abba нам совершенно неизвестны как личности. Поэтому австралийцы хотят знать о вас все». • Кстати, за несколько недель до их визита «RAM» опубликовал свою первую большую статью о группе, называвшуюся «В поисках Abba», а вскоре после их возвращения на родину «Juke» напечатал обозрение под заголовком «Открытие Abba».

Вечером после пресс-конференции новостные программы всех каналов содержали отчеты о прибытии Abba в страну. Во время и после их визита по телевидению без конца крутили клип «Fernando».

Лассе Халльстрем всегда считал, что во время съемок этого ролика художественное воображение подвело его. В отличие от его предыдущих работ, в «Fernando» он не смог преодолеть временные и бюджетные ограничения. «Клип смотрится неважно, — говорил он много лет спустя. — Они сидят вокруг костра, играя на гитарах, на фоне «звездного неба» — слишком много патетики». Тем не менее «Fernando» был первым клипом, показанным в Австралии после «Mamma Mia» и трех других треков с «АВВА», и австралийцы приняли его с таким же восторгом.

С момента прибытия группы в Сидней события развивались стремительным образом. Их сопровождал Тумас Юханссон, изучавший возможность организации тура в следующем году. Уже в первый день он получил предложения от шести местных импресарио.

В понедельник Abba перелетели из Сиднея в Мельбурн, где они должны были появиться в паре телевизионных программ. Устроенный им там прием носил еще более истеричный характер, нежели в Сиднее. Аэропорт был до отказа забит фэнами, размахивавшими плакатами с надписью: «Добро пожаловать, Abba». Они не сразу смогли сойти с самолета, и в гостиницу их сопровождал полицейский эскорт. «Когда мы спустились по трапу, я взглянула на Фриду, — вспоминает Агнета. — Ее глаза, как и мои, были наполнены слезами». Прежде они не испытывали ничего подобного.

Не лучше дело обстояло и в отеле, который осаждали толпы поклонников. В телестудию, где они выступили в The Don Lane Show, членам Abba пришлось пробираться через гараж.

Совсем по-другому их обычно встречали дома, в Швеции, единственной стране, где популярность Abba оставалась на одном и том же уровне. Звездный статус каждого из них начал формироваться задолго до образования группы, этот процесс протекал постепенно; и их появление на шведской музыкальной сцене отнюдь не было похоже на взрыв.

Их альбомы побивали все рекорды продаж, их выступления всегда проходили с аншлагами, и крупные вечерние газеты посвящали им объемные статьи. Целое поколение детей «играло в Abba», в одиночку перед зеркалом в спальне или вместе с друзьями. Имитируя пение под пластинки с «микрофонами» в руках, они спорили, кто будет Фридой, а кто Агнетой. Группа, бесспорно, пользовалась огромной популярностью.

Что касается Швеции, разница заключалась в том, что шведские фэны не приезжали в аэропорт, чтобы встретить их после зарубежной поездки,- в этой стране не принято оказывать такого рода почести местным поп-звездам. К тому же в шведских средствах массовой информации большое влияние имели противники Abba, и поэтому на их родине до сих пор не было ни одной посвященной им телевизионной передачи. Конечно, в Австралии тоже имелись недоброжелатели Abba, но их голоса звучали не так громко, как голоса их шведских единомышленников.

Выполнив свои обязательства в Мельбурне, группа вернулась в Сидней, чтобы записать телевизионную передачу, что являлось главной целью их поездки. Они исполнили перед публикой в студии 11 своих хитов — от «Ring Ring» до «Fernando» [ см., см., см., см., см.].

До своего возвращения в Швецию Abba еще несколько раз появились на телевидении. В субботу 20 марта в 18.30 на австралийском Channel 9 началась трансляция передачи «The Best Of АВВА». Это стало настоящим событием недели. Те, кто не имели цветных телевизоров, приходили к соседям и друзьям, чтобы увидеть Abba во всем их великолепии.

Передача имела грандиозный успех, на фоне которого бледнели даже 15 недель постоянного присутствия на вершине чартов синглов Abba. Согласно официальным данным, 45-минутное выступление шведской поп-группы посмотрели 54% австралийских телезрителей. С большим преимуществом был превзойден предыдущий рекорд -телезрителей, наблюдавших за высадкой американских астронавтов на Луне в 1969 году.

Само по себе шоу было не особенно зрелищным. Abba исполняли свои песни, немного танцевали, пару раз меняли костюмы и говорили на высокопарном английском языке в перерывах между номерами. Бьерн и Бенни представили и проинтервьюировали гостя шоу певца Lucky Star. И все. Но телезрителям было достаточно просто увидеть группу живьем. Роман между Abba и австралийской публикой перерос в пылкую любовь .

В своих обзорах о специальном выпуске Bandstand, журналисты открыто говорили о сексапильности Агнеты и Фриды как об одной из главных приманок группы, чего не позволяли себе шведские средства массовой информации. «Девушки являются самыми сексуально привлекательными дамами в шоу-бизнесе, — утверждалось в «Daily Telegraph». — Обычно они выходят на сцену в длинных платьях или брючных костюмах... Но в сиднейском шоу они появились в сногсшибательных комбинезонах, в которых исполняли свой первый большой хит «Waterloo». Посреди песни девушки неожиданно сорвали с себя нижнюю часть своих одеяний и обнажили две пары самых красивых ног в шоу-бизнесе».

Как ни странно, перед самым «стриптизом» Агнета призвала присутствовавших в студии детей хлопать в такт песне своим хорошо поставленным голосом воспитательницы детского сада, что придало их выступлению весьма сомнительный смысл. Но в этом-то и заключалась одна из составляющих уникальной притягательности Abba: им удавалось эксплуатировать свою сексапильность, оставаясь при этом символом чистоты и добропорядочности.

Внимание привлекал явный дисбаланс в группе. По всей вероятности, Abba были единственным коллективом, добившимся всемирной славы, чьи самые популярные члены не являлись его творческим ядром. Если они давали интервью вместе, особенно не шведским средствам массовой информации, на вопросы отвечали, главным образом, Бьерн и Бенни. В определенной мере, это было связано с недостаточно хорошим знанием Агнетой и Фридой английского языка, но также свидетельствовало о том, что их роль в группе ограничивается вокалом и «представительскими функциями». И все же именно они привлекали основное внимание и подвергались основному давлению.

Необходимость подыскивать подходящие английские слова на пресс- конференциях, в то время как на их физическом состоянии сказывалась десятичасовая разница во времени, не способствовала благодушному настроению. Перед журналистами они бодрились и старались ничем не выдать своего истинного состояния, но, оставшись одни, давали волю чувствам.

Как обычно, объектами этих эксцессов становились их партнеры. «Девушкам приходилось очень несладко,- признавали Бьерн и Бен- ни. - Мы — другое дело. Нам не нужно думать о выражении лица, о волосах и прочем».

Успех сиднейского шоу был столь велик, что в течение нескольких недель его показали в лучшее время практически во всех более или менее крупных городах Австралии. Иностранные телевизионные компании завалили Channel 9 предложениями о покупке прав на трансляцию «The Best Of АВВА». По словам менеджера программы Линтона Тэйлора, канал должен был окупить затраты на приобретение прав на съемку шоу.

Рекламная поездка неизбежно привела к взрыву популярности Abba в Австралии. Газеты и журналы, которые раньше лишь вскользь упоминали о группе, теперь без устали публиковали интервью и всевозможные сведения о четверых шведах. В чарте синглов «Fernando» вытеснила с первой позиций «Bohemian Rhapsody» Queen и задержалась там на рекордные 14 недель — только «Неу Jude» Beatles удалось продержаться столько же. Предыдущие синглы тоже присутствовали в чартах: когда «I Do, I Do, I Do, I Do, I Do» вошла в Top 5, внимание фэнов привлекла «Rock Ме» со второй стороны сингла. В мае 4 альбома Abba находились в австралийском Тор 20. Сборник «The Best Of АВВА» провёл 16 недель на вершине чартов. Объем его продаж составил 1,1 миллиона копий — ни до, ни после ни один альбом не продавался в Австралии в таких количествах.

Известие о том, что Abba собираются приехать в страну с туром в ноябре, еще больше подогрело интерес к ним. Компания Рэга Гранди заключила со Стигом Андерсоном контракт на производство товаров с символикой группы — от маек до жевательной резинки. Однако, похоже, этот контракт оказался не очень выгодным для шведов: два года спустя Стиг заявил, что прибыль от продажи товаров с символикой группы по всему миру на данный момент составила сравнительно скромную сумму миллион крон (130 ООО английских фунтов).

Вернувшись в Швецию и отдохнув с неделю, Бьерн и Бенни продолжили работу над следующим альбомом Abba. После записи «Dancing Queen» и «Fernando» в течение трех месяцев не была сочинена ни одна песня и не был выпущен ни один сингл.

Сеансы записи начались с песни под названием «Knowing Me, Knowing You». Очевидно, это была первая песня Abba, свидетельствовавшая о том, что группа состоит из четырех зрелых людей. В то время как прежние тексты о любовных проблемах носили, как правило, общий характер, куплеты вроде «в этой старой, знакомой комнате обычно играют дети» указывали на то, что в «Knowing Me, Knowing You» речь идет о крахе семейной жизни, а не о традиционной тинэйджерской любви.

Название придумал Стиг, но авторство слов принадлежит Бьерну. Он всегда отрицал, что текст этой песни имеет какое-либо отношение к ситуации в его собственной семье в то время. «Даже если он и связан каким-то образом с реальными событиями, на 90 процентов это выдумка, — говорил он-я исходил из абстрактных образов. Увидев в мужчине, проходившем в последний раз по пустому дому, символ развода, я описал это. Тогда в моей жизни еще не было ничего подобного».

С этим трудно спорить, но и нельзя отрицать, что в семье Ульвеу- сов в то время было далеко не все ладно. Если некогда трения между Бьерном и Агнетой создавали искру, теперь это превратилось в проблему. С самого начала Агнета испытывала комплекс неполноценности по отношению к Бьерну: он учился в университете и вырос в семье, где поощрялись стремление к знаниям и интеллектуальному развитию. Она происходила из совершенно другой семьи, не училась в университете и практически ничего не читала, даже романы — к чтению ее приучил Бьерн.

Во время тура по Народным паркам в 1970 году Агнета изучала психологию в автобусе, перевозившем ее от одной площадки к другой. В этом чувствовалось влияние Бьерна. В то время от нее можно было услышать что-нибудь вроде: «Возможно, я не очень умна. Я воспринимаю действительность такой, какая она есть, и особо не задумываюсь о будущем».

Потребовалось несколько лет для того, чтобы Бьерн и Агнета по- настоящему узнали друг друга. Поначалу они ссорились почти по любому поводу. Они прошли все стадии, которые проходит каждая молодая семья: Бьерн не отличался аккуратностью и разбрасывал вещи по дому, а Агнета убиралась и готовила. Со временем они научились находить компромиссы. Они производили впечатление счастливой семейной пары и благодаря своему творческому успеху имели все, о чем абсолютное большинство семейных пар могут только мечтать.

Но, похоже, они обладали слишком схожими натурами, чтобы достигнуть баланса и гармонии в своих отношениях. «Мы оба очень чувствительны и чудовищно эгоистичны, поэтому, разумеется, между нами через определенные промежутки времени вспыхивают бурные конфликты, - сознавалась Агнета. — Самая худшая черта моего характера — ревность. Я могу устроить дикую сцену, если увижу Бьерна с другой девушкой».

Сексуальная, жизнерадостная девушка, в которую влюбился и на которой женился Бьерн, совершенно изменилась, став матерью: Агнета стремилась как можно больше времени проводить дома, дабы Линда имела надлежащий уход и воспитание. Бьерн в первую очередь думал о карьере, и его внимание было сконцентрировано на использовании в полной мере потенциала Abba. «Главная его беда заключается в том, что он трудоголик, — жаловалась Агнета. - Он постоянно думает о работе и зачастую не слышит, что я ему говорю».

Даже теперь Агнета неохотно ездила в рекламные вояжи. Ее желание находиться дома с дочерью подкреплялось страхом перед воздушными путешествиями, что еще больше осложняло ситуацию. Бьерн тем временем взял на себя все хлопоты, связанные с рекламой. «Агнета действительно не хотела никуда ездить, — вспоминает он- А я считал, что это совершенно необходимо и что мы впоследствии очень пожалеем, если сейчас не будем делать это. У нас постоянно возникали трудности, поскольку я хотел ехать, а она не хотела».

Их продолжали связывать прочные узы любви, и они старались находить взаимопонимание. Тем не менее временами казалось, что им приходится очень трудно. Не случайно Бьерн написал песню о разводе—в которой была строчка «мы ничего не можем сделать», -когда в его собственной семейной жизни накопилось множество проблем. Было очевидно, что растущие разногласия четы рано или поздно должны разрешиться тем или иным образом.

Спустя месяц после завершения «Knowing Me, Knowing You» Abba начали записывать песню, работа над которой выявила методы Бьерна и Бенни. Когда авторы вместе со своими сессионными музыкантами вошли 26 апреля в Metronome Studio, у них имелась песня в стиле Fats Domino под рабочим названием «Why Did It Have To Be Me».

Поработав над песней в студии, они отошли от рок-концепции и придали ей гавайское звучание. Стиг набросал текст под заглавием «Happy Hawaii». На трек была наложена партия стальной гитары, а к вступлению с помощью транзисторного приемника добавили шум волн, после чего Агнета и Фрида записали партию основного вокала.

«Happy Hawaii» была доведена и смикширована, но Бьерн и Бенни испытывали некоторую неуверенность. Песня повествовала о девушке, уехавшей на Гавайи, чтобы забыть о возлюбленном, который бросил ее. «Запись получилась вполне приличная, — вспоминает Бьерн. — Но текст звучал слишком банально». Песня была перезаписана в другой аранжировке, с уклоном в кантри, и получила название «Memory Lane», однако в ней все равно ощущалось какое-то несоответствие. Парни были вынуждены признать поражение и вернулись к рок-концепции Fats Domino, добавив для пущего эффекта взрывной фальцет бэк-вокала в стиле Beach Boys. Вернулось также прежнее название «Why Did It Have To Be Me», и третья версия была записана с основным вокалом Бьерна. В этом виде песня появилась на альбоме. Тем не менее «Нарру Havaii» была выпущена — на второй стороне сингла «Knowing Me, Knowing You».

Этот эпизод демонстрирует, как одну и ту же базовую композицию можно записать в трех различных стилях, а также то, что Бьерн и Бенни постепенно отдалялись от Стига. Их связывали тесные отношения на протяжении нескольких лет вплоть до победы «Waterloo» в Брайтоне. В то время у них была одна цель — выйти на международную музыкальную арену. «Waterloo» явилась результатом слаженных усилий команды из трех человек.

Но теперь, всего два года спустя, их пути начали расходиться в разных направлениях: Стиг осуществлял маркетинг Abba и занимался делами группы, а Бьерн и Бенни хотели продолжать развиваться в музыкальном плане. Их цели выходили далеко за рамки коммерческого подхода Стига к поп-музыке, не говоря уже о его устаревших взглядах на вопросы сочинения текстов. Все более отчетливо проявлялась 15-летняя разница в возрасте.

Разумеется, Стиг был весь в заботах о стремительно расширяющемся бизнесе. Результатом финансового 1975—1976 года стали оборот 18 миллионов крон (2 340 ООО английских фунтов) и прибыль 4,5 миллиона крон (585 тысяч английских фунтов). Это было очень хорошее соотношение оборот — прибыль.

Но налог на высокие доходы составлял в то время в Швеции грабительские 85%. Если бы компания просто указывала свою прибыль в виде заработной платы,; львиная доля ее отходила бы в пользу государства. Никто не мог знать, когда лопнет мыльный пузырь под названием «АЬЬа», поэтому все, кто был причастен к деятельности группы — и в первую очередь ее члены, — должны были думать о будущем.

Самоучке Гудрун Андерсон, до сих пор отвечавшей за финансы, было трудно разобраться в сложных схемах. «Мы должны разумно вкладывать деньги в прибыльные предприятия, — говорила она. Но я не умею делать это, у меня нет соответствующего образования — я преподаватель ткачества».

Стиг обращался к юристам и финансовым экспертам, и они в один голос советовали ему уехать из Швеции и обосноваться в какой-нибудь стране с более благоприятным налоговым климатом. Эта идея никому не понравилась. «Гудрун, я и члены Abba имели единое мнение на этот счет. Мы никогда не покинули бы родину по финансовым соображениям».

Консультанты указывали им на то, что их сфера деятельности имеет весьма ограниченное пространство для инвестиций, способствующих снижению налогов, — только предприятия музыкального бизнеса. «Это означало, что нам нужно было произвести реструктуризацию всей компании, дабы управление прибылью в ней отвечало положениям налогового законодательства. Другими словами, мы должны были инвестировать деньги в некое финансовое предприятие, чтобы уменьшить риск и сохранить стоимость капитала, накапливавшегося на наших банковских счетах».

До сих пор вложение средств в недвижимость оправдывало себя, но требовались и другие решения. Весной 1976 года была учреждена компания, призванная служить «крышей» для различных коммерческих предприятий. Эту новоявленную корпорацию предполагалось со временем зарегистрировать на фондовой бирже. Она получила название Abba Invest.

Стиг понимал, что пройдет несколько лет, прежде чем Abba Invest приобретет репутацию солидной и надежной инвестиционной компании и сможет быть зарегистрирована. Под ее эгидой планировалось создать художественную галерею и художественный магазин, основать книгоиздательскую фирму и телевизионную компанию, купить здание где-нибудь в центре Стокгольма под «лучшую студию звукозаписи в Европе», как говорил Стиг.

В мае 1976 года по Западной Германии, а затем и по всей Европе распространился нелепый слух, будто все члены Abba, за исключением Фриды, погибли в авиакатастрофе в аэропорту Темпельхоф в Западной Берлине. Как всегда в подобных случаях, источник этого слуха так и остался до конца не выясненным. Говорили, что на радиостанцию позвонил некий Юрген Блаус и заявил, что он слышал по радио ГДР сообщение о катастрофе.

Группа постаралась опровергнуть слух, дав несколько интервью, но потребовалось еще некоторое время для того, чтобы десятки тысяч безутешных фэнов, обрушивших на офис Polar Music шквал телефонных звонков, убедились, что в этой истории нет ни грамма правды.

Данный инцидент отозвался эхом знаменитой сплетни 1969 года, будто Пола Маккартни уже несколько лет нет в живых и в Beatles его заменяет очень похожий на него человек. Он явился неоспоримым доказательством того, что Abba стали настоящими суперзвездами, способными порождать фантазии — пускай и не вполне здоровые — в умах своих поклонников.

Глава 20

В августе 1976 года — ровно через год после начала записи-Abba наконец выпустили «Dancing Queen» на сингле. Группа явно находилась в расцвете творческих сил. Каждая их новая песня раздвигала границы, установленные предыдущей.

В июне группа исполнила этот дискотечный шедевр на специальном гала-концерте перед королем Швеции Карлом XVI Густавом и будущей королевой, Сильвией Соммерлат [см.]. Концерт транслировался по телевидению накануне свадьбы королевской четы, и Abba были среди его участников единственными поп-исполнителями.

Поначалу они не знали, на какой песне остановить выбор, перебирая записанные в последнее время треки, пока не вмешался Бенни: «У нас же есть «Dancing Queen» — для такого случая самая подходящая вещь». На том и порешили.

На сцену они вышли в костюмах эпохи барокко, позаимствованных в Королевской шведской опере Стокгольма. Как ни странно, многие впоследствии считали, что песня была написана специально в честь королевы Сильвии. В свои 33 мисс Соммерлат, возможно, все еще оставалась «юной и милой», но ей никак не могло быть «всего семнадцать».

За предыдущие полтора года группа постепенно обретала свой подлинный голос, и кульминацией этого процесса стала «Dancing Queen». Вокал Агнеты и Фриды подобно лазерному лучу разрезал звуковой фон. Торжествующе звенело в верхнем регистре фортепьяно Бенни. «Dancing Queen» поднялась на вершину чартов практически во всех странах, где они только составлялись — по меньшей мере не ниже Тор 5. На протяжении десятилетий она звучала на танцплощадках по всему миру. В чисто коммерческом плане песня остается самым популярным треком Abba.

На обложке сингла «Dancing Queen» впервые появился логотип группы с перевернутой буквой «В». Этот знаменитый фирменный знак был придуман художественным директором Руне Седерквистом. Он символизировал то, что группа состоит из двух пар — каждая «В» была повернута к своей «А».

Первой дизайнерской работой Руне для Abba была обложка шведской версии альбома «Greatest Hits» в 1975 году. Отныне он будет постоянно оформлять обложки пластинок Abba и, в соответствии с семейным духом Polar Music, станет со временем верным соратником и другом Стига и членов группы. Он и его гражданская жена Лиллебиль Анкаркрона особенно тесно сблизились с Бенни и Фридой, проводя вместе много времени.

Свидетельством некоторого «потепления» культурного климата в Швеции осенью 1976 года стали специальный телевизионный выпуск «Abba-dabba-dooo!!» и посвященная группе радиопередача, состоявшая из пяти частей. И все же в обеих программах прозвучало настроение нации. Ведущий радиопередачи, как бы в оправдание ее трансляции, заявил, что «продюсеры сочли уместным» сделать программу о такой популярной группе, как Abba. А в интервью в рамках телевизионного выпуска члены группы были вынуждены защищаться от традиционных обвинений в спекуляции и цинизме.

Четвертый альбом Abba «Arrival» вышел 11 октября 1976 года. Если в предыдущем альбоме они обрели свой голос и уникальное звучание, то в этом распрощались с остатками вокальной демократии и откровенно шлягерной эстетикой» Конечно, определенное шлягерное влияние еще ощущалось, но большинство глупых текстовых концепций были к тому времени уже отброшены. «Мы стали гораздо больше разбираться в подобных вещах», — вспоминал Бьерн.

Исключение составляет, пожалуй, только «Dum Dum Diddle», да и то скорее из-за своего нелепого названия, нежели из-за самого текста. Во всяком случае, он был не более наивным, чем текст заглавной песни «When I Kissed The Teacher». Спустя десятилетия Бьерн находил эту песню неудобоваримой практически во всех отношениях, особенно ее текст, признавшись, что сочинил его от отчаяния в пять часов утра. «Она могла бы называться «Dumb Dumb Diddle»!» - сказал он.

Бьерн также сожалел о решении отказаться от ее более медленной и тяжелой версии. Во время записи трека аккомпанемента она приобрела более легкий европейский стиль. Фрида разделяла мнение Бьерна: «Глупая песня — мне она не нравится!» Несмотря на эту критику и ассоциации, вызываемые ее названием, «Dum Dum Diddle» представляет собой искусно сделанную поп-песню.

Если во всех лучших песнях предыдущего альбома звучит сольный вокал Агнеты, то на сей раз шанс блеснуть представился Фриде. В то время как растерянная Агнета взывает о помощи в «SOS», эстрадный стиль Фриды придает оттенок зрелости повествованию о бракоразводном процессе в «Knowing Me, Knowing You». Принципиальное различие между двумя вокалистками будет отныне служить критерием решения; кому какую песню следует исполнять.

Певческое мастерство Фриды выходит на первый план в свойственных кабаре модуляциях «Money, Money, Money». В рамках трехминутного формата рождается традиция европейской театральной музыки в сочетании с базовым англосаксонским поп-ритмом, увенчанная драматизмом исполнения Фриды.

Своим происхождением «Money, Money, Money» напоминает «Why Did It Have To Be Me» с той лишь разницей, что она вышла под своим первоначальным рабочим названием. Бьерн, считавший, что «песен про деньги и так уже больше чем достаточно», предложил текст под названием «Gypsy Girl». «Но выходило несколько нескладно, — вспоминает он, —и в конце концов мне пришлось вернуться к «Money, Money, Money» — просто это звучало лучше всего». Эта свойственная только им философия лежала в основе успеха Abba: каковы бы ни были амбиции группы, они никогда не искали простоты и непосредственной связи со своей аудиторией.

«Money, Money, Money» — любимая песня Бенни на альбоме «Arrival». «Из всех вещей эта самая лучшая, — говорил он,- Это очень про-

стая запись. Можно сказать, она сконструирована, как сценический номер. Я очень живо представляю, как кто-то, необязательно мы, стоит на сцене и поет этот текст».

Как обычно, сеансы записи альбома; сопровождались бурными сценами, особенно во время наложения вокальных партий. «Конфликт помогает создать слегка подогретую атмосферу, необходимую для записи, — говорил Бенни. — В определенном смысле он одухотворяет песню». Резкая манера исполнения Фриды в «Money, Money, Money» позволяет предположить, что искры все еще летали в воздухе, когда производилась эта запись.

Жалобная, трагичная баллада Агнеты «My Love, My Life» способствовала укреплению ее имиджа беззащитной женщины, постоянно переживающей душевные драмы. Ее сольные строки в «When I Kissed The Teacher» являются одним из последних примеров умения Abba создавать музыку, которая вроде бы происходит из начала 60-х и в то же время соответствует требованиям 70-х. Если не принимать во внимание сольные пассажи, альбом все же отличает энергичный совместный вокал, такой, как в «Dancing Queen» и «роковой» «Tiger».

Хотя творческую деятельность Abba направляли Бьерн и Бенни, Агнета и Фрида вовсе не были марионетками, особенно когда записывались эти волшебные вокальные треки. «Иногда в посвященных нам книгах и статьях встречаются утверждения, будто «девушки принимали незначительное участие в работе в студии» или «они просто делали то, что им велели», — говорит Агнета, — Если бы вы поработали с мое продюсером и провели в студии столько же времени, сколько провела там я, то непременно кое-чему научились бы. За эти годы я выдвинула немало идей по поводу аранжировок и вокальных партий, и с моей помощью были решены несколько проблем».

Одноименный с альбомом трек «Arrival» стал вторым инструменталом группы после «Intermezzo No 1» с альбома «АВВА». Наряду со вступлением к «Dum Dum Diddle» «Arrival» явился также зримым свидетельством любви Бенни к шведской скрипичной фолк-музыке. Изначально трек назывался «Ode То Dalecarlia» («Ода Даларне»), а Даларна — это графство, наиболее тесно связанное с этим направлением фолк-музыки.

Между членами Abba возникла дискуссия по поводу того, имеет ли смысл включать в альбом подобные эксперименты. Однако Бенни настоял на своем. «Однажды мы с Майклом задержались ночью в студив и немного поработали над этим треком, использовав меллотрон и мини-«moog», дабы придать ему убедительность, — вспоминает он. - Гораздо легче добиться цели, если ты можешь сказать: «Послушай-ка вот это!» — вместо того, чтобы напевать незавершенную мелодию».

«Arrival» стал Триумфом не только Abba, но и Майкла Третова. Обладая замечательным характером и находясь в доверительных отношениях с членами группы, он умел создать в студии приятную рабочую атмосферу. «Майкл — неиссякаемый источник вдохновения и генератор идей, — говорил Бенни. -На него всегда можно положиться. Мы можем концентрировать свое внимание на «искусстве», музыкальной стороне записи, доверив ему решение технических вопросов... Между нами никогда не бывает недоразумений. Он знает, что мы думаем, и мы знаем, чего ему хочется. Без него было бы нелегко спродюсировать альбом, вызывающий чувство удовлетворения, как этот».

«Arrival» был последним альбомом Abba, в котором еще ощущается изумление по поводу осуществления мечты о создании поп-музыки, признаваемой в мире. Бьерну и Фриде уже было по 30, и в конце года Бенни должно было исполниться столько же. Песни вроде «Knowing Me, Knowing You» знаменовали собой переходный период: в будущем внимание будет уделяться более серьезным аспектам жизни.

Что касается Фриды, возраст не добавлял ей ощущения благополучия, и во время выпуска «Arrival» она выходила из затянувшейся депрессии. Когда был выпущен ее сольный альбом, она говорила, что наконец достигла душевного равновесия, но, несмотря на чувство уверенности, обретенное благодаря причастности к Abba и контакту с публикой во время живых выступлений, ее начали преследовать застарелые страхи и комплексы. «Думаю, через подобное проходят все женщины в этом возрасте, — говорила она несколько лет спустя. — Я где- то прочитала, что в 20 лет человек решает, что ему нужно от жизни, а в 30 пересматривает свое мнение и все подвергает сомнению. Именно это и произошло со мной. Я утратила веру в себя. А нужно было работать».

Фрида поняла, что, если она хочет докопаться до сути того, что ее тревожит, ей нужно обратиться к психоаналитику. «Бенни тоже оказывал мне большую помощь, -говорила она, — хотя он и не мог понимать всего. Теперь я чувствую себя очень сильной, очень уверенной. Я знаю, чего хочу. Нужно слушать только себя, а не кого-то. И Бенни тоже пришлось измениться, потому что я стала другой. Наши отношения изменились. Они гораздо крепче, чем прежде».

После съемок для специального телевизионного выпуска «Abba-dabba-dooo!!» в конце октября Abba предприняли серию поездок, имевших целью продвижение альбома «Arrival». Первым местом назначения была Польша, где они снялись для еще одной телевизионной передачи, целиком и полностью посвященной им (телешоу «АВВА w STUDIO 2» было также показано Центральным телевидением Советского Союза. — Прим. ред.). Столь велика была популярность группы и столь важное значение придавалось их визиту, что в Стокгольм из Польши за ними прислали специальный самолет (этим рейсом прибыли все участники квартета, исключая Агнету, приехавшую днем раньше).

Альбомы «Waterloo» и «АВВА» продавались очень хорошо, и Abba были самым большим достоянием страны. Когда в 1975 году в польской газете был опубликован адрес шведского фэн-клуба Abba, его офис завалили десятки тысяч писем. Польские фэны присылали изготовленные вручную фигурки членов группы. Первые посылки содержали фигурки Бьерна с женской грудью -почему-то некоторые поляки считали его женщиной.

Весь годовой польский бюджет за 1976 год для закупки западных пластинок был потрачен на 800 ООО копий «Arrival». Но в Польше, как и в других странах Восточного блока, спрос на Abba значительно превышал запасы конвертируемой валюты, выделяемой на западную музыку. Это стало проблемой для Стига: в Польше было продано 250 ООО копий «АВВА», хотя многие считали, что там можно было бы продать по меньшей мере миллион. Советский Союз смог закупить всего 25 тысяч копий (в Советском Союзе с 1977 по 1981 года фирма «Мелодия» издала по лицензии четыре долгоиграющих пластинки шведского вокально-инструментального ансамбля «АББА»: «АВВА», «Прибытие», «Альбом», «VOULEZ-VOUS». — Прим. ред.). В Polar Music ломали голову в поисках ответа на вопрос — как удовлетворить спрос на пластинки Abba в этих странах?

Едва успев вернуться из Польши, Abba вылетели с двухнедельным визитом в США и Канаду. Эта была их третья рекламная поездка за океан. Как обычно, они появились в нескольких телевизионных программах и дали ряд интервью прессе и на радио в Лос-Анджелесе, Ванкувере, Нью-Йорке и Филадельфии. Наиболее памятный инцидент произошел в Лос-Анджелесе, где группа принимала участие в «The Dinah Shore Show». Мисс Шор, шокированная тем, что Бенни и Фрида остаются неженатыми через семь лет после обручения, предложила им обвенчаться прямо в эфире. Они вежливо отказались

Однако концертный тур до сих пор не планировался. «Единственное, в чем мы расходились со Стигом -он не хотел привозить Abba в США с туром до тех пор, пока у них не будет здесь, по меньшей мере, трех пластинок номер один, — говорил Сид Бернстайн. — Я сказал ему: «Стиг, перестань, одного номера один в Америке вполне достаточно. Они особенная, очень интересная группа. Америка обязательно полюбит их»».

Разумеется, не только Стиг не хотел приезжать с туром в США. Члены группы вообще не горели желанием выступать вживую и к тому же не знали, достаточно ли высок в США интерес к концертам Abba. Их воображение более не волновала перспектива грандиозного успеха в США и выступления в Carnegie Hall. Зачем им тратить время и силы, пытаясь прорваться на американский рынок, когда, похоже, весь остальной мир сходит по ним с ума? Еще были свежи воспоминания о провальном туре по Германии и Австрии осенью 1974 года. Они зареклись ездить с выступлениями туда, где отсутствует стабильный, надежный рынок для их пластинок, и не собирались менять свою позицию.

«В этой стране на Abba нет спроса как на хэдлайнеров, а иные предложения для нас неприемлемы», — сказал Бенни в интервью «Los Angeles Times». Бьерн был не менее откровенен: «В Сиднее Abba выступают перед 40 тысячами зрителей, поэтому, если бы мы согласились играть здесь на разогреве, это был бы шаг назад. Нам это совсем не нужно».

Поскольку в США пластинки Abba всегда выпускались позже, чем в остальном мире, было трудно согласовать рекламные мероприятия с масштабными международными планами группы. «Fernando», которая еще шестью месяцами ранее была хитом в Европе и Австралии, только начала восхождение в американских чартах во время визита Abba. «Arrival» должен был появиться в продаже в январе.

Было очевидно, что нескольких телевизионных шоу явно недостаточно для реальной раскрутки Abba на американском рынке. «Их посещение Лос-Анджелеса едва ли стало событием для первых газетных полос, — отмечалось в одном журнале.- Abba не то чтобы безлики, они безымянны».

Минуло два с половиной года с того дня, когда Abba впервые подписали контракт с Atlantic Records, и до сих они не дали в США ни одного живого выступления. Существовала еще одна проблема: имидж группы как поп-исполнителей со средних и длинных радиоволн и, соответственно, негативное отношение к ним со стороны прогрессивных, ориентированных на альбомы коротковолновых станций.

Организованная Atlantic Recods кампания по продвижению американского альбома группы «Greatest Hits» не принесла ощутимых результатов. Звукозаписывающая компания объявила «Национальный уик-энд Abba» в надежде на то, что близившийся отъезд группы расшевелит потенциальных покупателей пластинок, но это не произвело на них особого впечатления. Требовалось что-то еще для того, чтобы в стране Дяди Сэма Abba стали воспринимать как «серьезную» альбомную группу. После недельного отдыха Abba отправились в Великобританию. Альбом «Arrival» был выпущен 5 ноября, и спустя десять дней группа прибыла в Лондон. Их приезд совпал с выпуском второго британского сингла с альбома — «Money, Money, Money».

За прошедшие 12 месяцев отношение английских меломанов к группе изменилось коренным образом. Три их песни стали по очереди хитами номер один, а альбом «Greatest Hits» провел 11 недель на вершине чарта альбомов. К концу года было продано 1,25 миллиона его копий. «Greatest Hits» стал самым продаваемым альбомом группы за период их активной деятельности.

Во время этого рекламного визита — когда их приезд ожидался в отличие от предыдущего -было решено устроить необычную пресс- конференцию на борту корабля «The Mayflower», пришвартованного у набережной Темзы. Дабы вызвать ассоциацию с альбомом «Arrival», на обложке которого члены группы запечатлены в белых комбинезонах сидящими в вертолете, они должны были прилететь на корабль из аэропорта Heathrow на вертолете, одетые в те же самые комбинезоны. К сожалению, из-за плотного тумана, окутавшего в тот день английскую столицу, от идеи с вертолетом пришлось отказаться, и они приехали на пресс-конференцию на обычном лимузине.

Альбом «Arrival» возглавлял британские чарты в течение 10 недель. Британская публика была очарована Abba, как до этого австралийская, только потому, что четверо шведов исполняли качественную поп-музыку, какую, кроме них, не исполнял никто. Казалось, никто из поп- музыкантов Великобритании не мог сравниться в искусстве сочинения песен с Бьерном и Бенни, а в вокальном мастерстве и сексапильности с Агнетой и Фридой.

Британская поп-сцена в то время переживала смену поколений. Кумиры Бьерна и Бенни, Леннон и Маккартни, уже не работали вместе. В 1971 году Леннон уехал в США. Он постепенно утратил интерес к музыкальной карьере и к 1976 году полностью отошел от общественной жизни. После неуверенного старта в сольной карьере Маккартни добился успеха вместе со своей новой группой Wings, хотя, говоря по правде, она представляла собой не более чем аккомпанирующий ансамбль. В середине 70-х главными конкурентами Abba в исполнении добротной поп-музыки являлись Маккартни и Элтон Джон.

Другие британские поп-звезды 60-х сошли со сцены, а некоторые даже пали жертвами наркомании. Те же, кто выжил — в основном представители хард-рока, сконцентрировали свои усилия на длительных стадионных турах по США. «В 70-х английская поп-музыка растеряла все свое благородство и величие и подалась в Америку, -отмечал Рэй Дэйвис из Kinks. — Появились Abba со своей чрезвычайно невинной музыкой».

Разница между Abba и многими другими исполнителями легкой музыки заключалась в том, что Abba воспринимали свою легкую музыку всерьез. Они скрупулезно сочиняли и записывали свои изысканные песни в отличие от большинства групп европопа, стремившихся как можно быстрее сварганить хит и не особенно заботившихся о качестве своей музыки.

Не осознавая этого, Abba эксплуатировали отсутствие на британском рынке хорошей, солидной поп-музыки. Они не верили в разумность общепринятого правила, гласившего, что за новым альбомом должен следовать тур, и вместо этого ездили в рекламные поездки и принимали участие в популярных телевизионных шоу.

Британские рок-журналисты были поражены подобным поворотом событий. После первого масштабного прорыва в конце 50-х рок-музыка развивалась преимущественно по линейной траектории. За невинностью первых лет последовала политическая сознательность середины 60-х, затем эксперименты прогрессив-рока и бесполый глэм-рок начала 70-х. Теперь же в воздухе витало радостное предчувствие появления чего-то нового, волнующего, прогрессивного.

Многие испытали огромное разочарование, когда оказалось, что самой популярной группой середины десятилетия являются шведские исполнители шлягеров и музыки кабаре, которые хотят записывать хиты и... развлекать. Abba представляли собой группу, чья музыка нравилась представителям всех поколений. Они не призывали молодежь к бунту против буржуазных ценностей, поскольку сами были носителями этих ценностей.

Неудивительно, что британские рок-журналисты объявили Abba войну. Уже тот факт, что они, будучи европейцами, не являлись и не признавали себя наследниками традиций таких стилей, как блюз и соул, рассматривался как тяжкое преступление. «Они говорят, что у нас нет музыки соул, но в Европе, и особенно в Швеции, соул имеет свою специфическую форму», — пытался защищаться Бьерн, но рок- критикам были явно не по душе влияния шведской фолк-музыки и средиземноморских сентиментальных баллад. Грамматические огрехи вроде «since many years I haven't seen a rifle in your hand» в «Fernando» в сочетании со шведским акцентом и неправильным произношением некоторых слов не добавляли им симпатии и расположения музыкальной прессы.

В особо тяжелых случаях Abba рассматривались в качестве общеевропейской угрозы. Как будто британская музыкальная сцена стоит перед лицом германского вторжения, возглавляемого четырьмя шведами. Тактику блицкрига Второй мировой войны заменила более тонкая, но не менее опасная тактика натиска примитивного бита, исполняемого «аккуратно причесанными и гермафродитными» евророкерами.

Эта теория получила развитие в нескольких обозрениях, посвященных туру Abba по Британии в феврале 1977 года. Группа выпускала «один сингл за другим с периодичностью робота», — писал один журналист, в то время как другой называл их «изощренными кукловодами». Кто-то указывал на «отсутствие душевной теплоты и почти ледяную атмосферу технически совершенных живых выступлений». «Record Mirror» даже счел уместным отметить, что гамбийский перкуссионист Маландо Гассама был «единственным неарийским членом» аккомпанирующего состава.

Успех группы «Brotherhood Of Man», исполняющей музыку в стиле «middle of the road», две песни которой одна за другой стали номером один в британских чартах — ужасная «Angelo», явно навеянная мотивами «Fernando», и танцевальный номер в стиле европоп «Figaro», — казалось, служил доказательством пагубного влияния Abba на современную популярную музыку. «Они считают своим долгом давать испанские названия каждой песне», саркастически заметил Бьерн.

70-е были не похожи на 60-е, когда группа, продававшая рекордное количество пластинок - Beatles — была одновременно группой, которая ломала барьеры и возглавляла культурную революцию, олицетворяя собой в разные периоды своей истории бунт и социальный конформизм. Теперь это наследство было разделено на две части: Abba доминировали в чартах со своими мелодичными, грамотно спродюсированными песнями, тогда как протесты и политическая сознательность стали прерогативой панк-движения.

В определенном смысле Abba и панк—новая волна выступали в эстетическом плане единым фронтом против рок-динозавров и представителей симфонического рока, таких, как Yes и Эмерсон, Лэйк и Палмер. Формы выражения у них могли быть различными, но и те, и другие отстаивали идеалы поп-музыки как средства непосредственного общения. Хотя панк и новая волна обычно рассматриваются в качестве антитезиса по отношению к творчеству Abba, многие знаменитые панк-рокеры относились к шведской четверке как к своим союзникам. Глен Мэтлок из Sex Pistols даже признался, что рифф в песне «Pretty Vacant» был позаимствован из «SOS». «Мне понравился этот рифф, повторение простой последовательности октав, — вспоминает он, — и я слегка изменил эту последовательность». Мэтлока в составе Sex Pistols сменил Сид Вишес, который тоже оказался фэном Abba. Однажды пьяный Вишес столкнулся с Abba в аэропорту и, едва держась на ногах, пожал руки изумленным Агнете и Фриде.

Критики, возможно, и не испытывали большого пиетета перед Abba, но музыканты, независимо от возраста, были более проницательны. Так, песню Элвиса Костелло «Oliver's Army», его крупнейший хит в британских чартах, украшала партия фортепьяно, в которой отчетливо прослеживался стиль Бенни. На Пита Тауншенда тоже производила впечатление их музыка. «Abba были одной из первых популярных групп международного масштаба, затрагивавших в своих песнях проблемы среднего возраста, — отметил основной автор песен Who, — и, судя по всему, в «Knowing Me, Knowing You» описывается то, что происходит между ними».

Проведя четыре дня в Лондоне, Abba вернулись в Швецию, чтобы приступить к репетициям и подготовке к мировому туру. Вследствие того, что запись альбома «Arrival» заняла больше времени, нежели планировалось, а также из-за непредусмотренных рекламных поездок, график тура пришлось пересмотреть. Он начался не в Австралии, а в Европе, и не в ноябре, а в январе, тогда как австралийская часть тура была перенесена на март.

Было также решено, что режиссер рекламных клипов Лассе Халльстрем снимет в Австралии полнометражный фильм. Он должен был основываться на концертных съемках и представлять собой нечто вроде документального ролика о туре. В то время как весь мир носил Abba на руках, в Швеции все еще считалось политически некорректным сознаваться в любви к группе и ее музыке. В этом было какое-то необъяснимое противоречие: беспрецедентные успехи в шведских чартах — 12 недель подряд на первой позиции с «Arrival» и довольно странное отношение шведской прессы, граничившее с насмешливостью.

Со всех сторон на них сыпались обвинения в лицемерии и надменности, и при этом делались совершенно нелогичные выводы, почему- то воспринимавшиеся как аргументы, основанные на фактах. Многие комментарии напоминали выпады против них британской рок-прессы, хотя шведы привносили в эту тему весьма специфические оттенки.

«Музыка «Аbbа» кажется слишком выверенной, в ней не чувствуется спонтанность, сказал Кристер Эклунд, главный редактор молодежных программ Шведской корпорации телевещания, когда его попросили высказать мнение по поводу группы. — Она холодна, не выражает каких-либо эмоций и производит впечатление рыночного продукта. Тексты мне тоже не нравятся, они настолько нереалистичны, что от них попахивает цинизмом».

В те времена Кристер Эклунд параллельно с работой редактора занимался музыкой и отметился на нескольких шведских пластинках в качестве аккомпаниатора. Надо думать, его неприязнь к Abba не была столь сильной в январе 1974 года, когда он с радостью получил гонорар за свою вдохновенную саксофонную партию в «Waterloo».

С учетом климата той эпохи вовсе не кажется странным то, что Эклунд счел необходимым дистанцироваться от Abba. С другими музыкантами, когда-либо сотрудничавшими с группой, происходили странные вещи. Гитаристу Янне Шафферу, работавшему с Abba в качестве сессионного музыканта, было отказано в выступлении на некоторых площадках, контролировавшихся Музыкальным движением. Саксофонист Ульф Андерссон, ездивший с Abba в тур, был членом джаз-бэнда Egba, чья музыка сама по себе была вполне приемлема для Музыкального движения. Тем не менее, как и Шаффер, Egba подверглись бойкоту из-за «преступления» Андерссона.

Сложилась чрезвычайно странная ситуация. Abba и Polar Music не оставалось ничего другого, как прекратить общение со многими представителями шведского музыкального бизнеса. Музыкальное движение исповедовало принцип изоляционизма: усердно работать в стремлении преодолеть границы Швеции было для его адептов делом немыслимым. Существовало четкое разграничение между откровенно «коммерческими» записями («сделанными для продажи», по выражению Эклунда) и «некоммерческой» музыкой. В соответствии с извращенной логикой того времени, «коммерческая» музыка могла быть только плохой, а «некоммерческая» была хорошей только потому, что не являлась «коммерческой».

В результате мало кто в современном музыкальном бизнесе, даже в тех звукозаписывающих компаниях, которые можно было назвать коммерчески ориентированными, следовали примеру Стига и учились на его опыте. Главным исключением из этого правила являлся добрый друг Abba Бьерн Скифе, побывавший в верхней части американских чартов с песней «Hooked On A Feeling» под именем Blue Swede. Соавтор и продюсер Скифса Бенгт Палмерс являлся также продюсером Харпо, чья песня «Moviestar» стала в 1976 году международным хитом.

Таким образом, опыт и знания, приобретенные Стигом и Abba, остались внутри семьи Polar Music и Sweden Music. Стиг и Abba, вне всякого сомнения, проложили путь на международную музыкальную сцену, по которому за ними могли последовать другие шведские артисты и звукозаписывающие компании, но очень немногие из них воспользовались этой возможностью. В середине 80-х благодаря своим отношениям с Abba главным связующим звеном между шведскими исполнителями и мировым шоу-бизнесом стал импресарио Тумас Юханссон. Разумеется, к тому времени климат в стране изменился.

Но в конце 1976 года Юханссон и Abba все еще продолжали ездить по всему миру, и следующим этапом их истории стал первый крупный тур. Обратный отсчет даты премьеры — 28 января 1977 года — начался.

Глава 21

Как быстро пролетело время со дня знакомства Бьерна и Агнеты и как с той поры изменились отношения между ними! Когда вышел сингл «Dancing Queen», минуло больше семи лет, как они начали встречаться во время съемок той банальной телевизионной программы.

Тогда 19-летняя Агнета была восходящей звездой, наслаждавшейся обрушившейся на неё славой. Она ездила по Стокгольму в собственном белом «Трайэмф Спитфайере» с красной обивкой салона, который она купила на свои первые большие деньги, заработанные ею уже в качестве звезды. 24-летний Бьерн являлся сочинителем песен, как и Агнета, симпатичным молодым человеком с аккуратными баками и завидным женихом. Музыка была для него всем в жизни, и он уже представлял собой не последнюю фигуру на шведской музыкальной сцене. Бьерн стал для Агнеты воплощением девичьей мечты.

Это была волнующая пора: флирт, влюбленность, совместная жизнь. Оба любили повеселиться и жили почти богемной, беззаботной жизнью в центре Стокгольма. Иногда они забывали ключи от своей однокомнатной квартиры. К счастью, она находилась на первом этаже, и Бьерну не составляло особого труда забраться внутрь через окно. В другой ситуации подобное происшествие воспринималось бы как досадный случай, но для двух влюбленных это был забавный повод посмеяться за бокалом вина.

Теперь же, семь лет спустя, они являлись международными звездами, миллионерами, продающими горы пластинок. Пять лет они состояли в браке, и у них имелась трехлетняя дочь. В ноябре 1976 года они переехали из своей первой виллы в новый дом, расположенный в пригороде Стокгольма Лидинге.

Их родители были чрезвычайно довольны выбором своих детей. «Бьерн — идеальный мужчина, это просто фантастика! — восторгалась Биргит Фельтскуг. — В доме он все умеет делать, а готовит лучше Агнеты. Когда мы навещаем их, он носится с нами словно с малыми детьми. Но наибольшее восхищение у нас вызывает то, как он заботится о Линде. Лучшего мужа невозможно вообразить!»

Казалось, в таком идиллическом семействе все должно было бы складываться прекрасно. Но этого не случилось. После первых трудных лет, когда Бьерн и Агнета узнавали друг друга, сглаживая шероховатости, они добились определенного баланса в своих взаимоотношениях. Но, как это ни парадоксально, вместо того чтобы сблизиться, они начали отдаляться друг от друга.

Хотя Бьерн мог проявлять упрямство и раздражительность, он был воплощением спокойствия и рассудительности по сравнению с неукротимой в своих эмоциях Агнетой. Буря стихала так же быстро, как и начиналась, но не проходила бесследно. Со временем различия в их взглядах на жизнь становились все заметнее, и не в последнюю очередь это касалось проблемы совмещения деятельности Abba с выполнением родительских обязанностей.

Нежелание Агнеты ездить в рекламные поездки и туры день ото дня становилось все упорнее. Она, как и прежде, любила музыку, но материнская ответственность возобладала в ней над карьерными соображениями. Бьерн разделял нелюбовь Агнеты к турам, но настаивал на необходимости выполнения обязательств группы. «Я рассуждал так: «В конце концов, о Линде заботится няня. Если нас не будет дома два или три дня, что это изменит?» Но Агнета придерживалась иного мнения».

Бьерн и Агнета долго не думали о втором ребенке, поскольку им вполне хватало работы и Линды. Но теперь, когда их брак дал трещину, они начали думать, что им не хватает чего-то, что могло бы восстановить прежние отношения. Может быть, им нужен второй ребенок? Линде было почти четыре года, так что настал подходящий момент для пополнения семейства. Бьерн и Агнета приняли решение: они попробуют завести еще одного ребенка.

На другом полюсе Abba жизнь протекала более спокойно, если и не вполне умиротворенно. После долгих лет неудач столь невероятный успех был бальзамом на душевные раны Фриды. Сирота в чужой стране, без родных и близких, она стала всемирной знаменитостью. Домохозяйка и джазовая певица превратилась в ослепительную поп-звезду. Однако оставался без ответа неизбежный вопрос: какова же настоящая Фрида? Несмотря на излучаемую ею уверенность в себе, ей, похоже, до сих пор было не ясно до конца, кто же она на самом деле.

В гораздо большей степени, чем Бьерн и Агнета, обремененные заботами о дочери, Фрида и Бенни наслаждались своим положением суперзвезд. Они постоянно выходили в свет и их можно было часто встретить в ночных клубах. В ноябре пара переехала из квартиры в центре Стокгольма в виллу, расположенную в Лидинге, где уже жили Бьерн и Агнета. Их регулярно навещали дети, которые очень скоро стали проводить в их доме половину времени. Тем не менее Фрида продолжала испытывать чувство вины в отношении Ханса и Лисы-Лотты. Не сомневаясь в том, что поступила правильно, уехав из Эскильстуны, она все же сожалела, что не сумела принять в их воспитании должного участия.

Теперь Фрида была твердо намерена установить со своими детьми более доверительные отношения, такие, чтобы она могла стать им настоящей опорой в жизни. Она поняла, что для этого потребуется время. «Я все время боялась совершить какую-нибудь ошибку как мать, — вспоминает она. — Одиночество являлось моим постоянным спутником в жизни, и поэтому мне было трудно дать им то, чего я никогда не испытывала сама».

Впоследствии Фрида признавалась: то, что она занималась преимущественно своими проблемами, осложняло процесс развития отношений с детьми. Внешне она могла выглядеть по-королевски элегантной, уверенной в себе поп-звездой, но в душе оставалась маленькой девочкой, ищущей любви и понимания.

Центральной фигурой в ее жизни по-прежнему являлся Бенни, всегда приходивший ей на помощь в трудную минуту. Она вовсе не была несчастна. Напротив, после преодоления недавней депрессии она обрела душевную гармонию, а любовь поклонников Abba заполняла внутреннюю пустоту, которую она ощущала с детства.

Фрида становилась более вдумчивой. Она начала осознавать, насколько опасно постоянно полагаться на другого человека в поисках эмоционального равновесия. Медленно, но верно проникала она в суть своей собственной натуры.

В то время как Бьерн, Агнета, Бенни и Фрида решали свои личные проблемы, они не должны были забывать о своих обязанностях членов Abba. На повестке дня стоял тур по Европе и Австралии. За три года обладания статусом суперзвезд это был первый настоящий международный тур Abba — беспрецедентный случай столь продолжительного отсутствия на сцене для исполнителей их масштаба.

Возможно, в этом отсутствии крылась одна из причин их долголетия: хотя члены группы трудились в поте лица, они не изматывали себя до предела, как их коллеги. Ситуация с конкуренцией со стороны наиболее успешных американских исполнителей в конце 1976 года выглядела для Abba весьма перспективной.

Eagles, к примеру, работали над «Hotel California», одним из важнейших альбомов 70-х. Поскольку у группы был запланирован большой тур, альбом завершался уже после его начала. В промежутках между концертами Eagles прилетали обратно, сидели в студии всю ночь и на следующий день летели к месту следующего выступления. «Мы часто работали под воздействием наркотиков, — признавался впоследствии барабанщик и вокалист Дон Хенли. — У нас был настолько жесткий график, что иначе мы просто не выдержали бы нагрузки». «Hotel California» выжал из группы все соки. После него они выпустили еше один, довольно бесцветный альбом и со скандалом распались.

Fleetwood Mac тем временем записывали альбом «Rumours», еще одну веху десятилетия. Раздираемые внутренними противоречиями. они ездили с туром до, во время и сразу после завершения альбома Стоит ли говорить, что сеансы записи сопровождались чрезмерным употреблением наркотиков. Атмосфера в группе постепенно накалялась.

Даже у таких морально и физически здоровых музыкантов, как

Carpenters дела обстояли далеко не лучшим образом. С 1969 года они выпускали по альбому в год, но при этом проводили слишком много времени в турах и в Лас-Вегасе. Ричард Карпентер, композитор с определенными амбициями, сотрудничавший с автором текстов Джоном Беттисом, не раз высказывал сожаление о том, что ему не хватает времени для сочинения более оригинального материала для альбомов группы. (В течение 1972 года Carpenters-дали 174 концерта и еще столько же (!) в следующем, 1973 году. — Прим. ред.). У его сестры Карен прогрессировала анорексия на нервной почве, а сам Ричард пристрастился к стимулирующим таблеткам, помогавшим ему поддерживать силы.

Abba выбрали для себя прагматичный и разумный путь: они никогда не употребляли обычные для рок-звезд тяжелые наркотики, такие, как кокаин и героин, и испытывали двойственное отношение к легким наркотикам, таким, как марихуана. Бьерн рассказывал, что в юности пробовал пару раз курить коноплю, но не более того.

Благодаря воздержанию от продолжительных туров Abba имели возможность регулярно выпускать качественные альбомы, целиком состоявшие из оригинального материала, а также сохранили свое здоровье; избежав катастрофы наркомании.

После годичной подготовки и двух месяцев репетиций Abba, наконец, начали первую часть своего тура 1977 года. В их графике числились Норвегия, Швеция, Дания, Западная Германия, Нидерланды, Бельгия и Великобритания, а первый концерт состоялся в пятницу 28 января в Осло в Ekebergshallen. За 17 дней они дали 17 выступлений на 14 площадках, собрав в общей сложности 84 ООО человек. Билеты на все концерты были раскуплены за месяц вперед.

Если во время тура 1974 года группа и импресарио из EMA Telstar переоценили спрос на Abba, то на сей раз они его явно недооценили. Знаменитый лондонский Royal Albert Hall получил заказы на 3,5 миллиона билетов при наличии 12 тысяч билетов на два концерта. По иронии судьбы, Abba вначале хотели арендовать Wembley Empire Pool, вмещающий 11 500 мест, но затем, вспомнив предыдущий тур, испугались, что не смогут заполнить эту площадку.

Осенние выступления 1974 года были самым амбициозным предприятием шведских исполнителей на тот момент, но предстоящий тур устанавливал беспрецедентные стандарты. Говорили, что он стал самым грандиозным в Европе после тура Rolling Stones. Для транспортировки 52 человек команды и 30 тонн аппаратуры были задействованы самолет, автобус и четыре грузовых автомобиля специальной конструкции.

«Наши расходы столь же велики, как и наши доходы,- сказал Том Юханссон. — Тур вполне может принести убытки». Так оно и случилось. Все надеялись, что австралийская часть тура покроет убытки и принесет прибыль.

Люди из EMA Telstar скрупулезно изучали каждую площадку. Квартет тоже готовился самым тщательным образом, не упуская из вида ни малейшей детали. Агнета и Фрида дважды в неделю брали уроки хореографии, чтобы сохранять форму. Аккомпанирующий состав включал в себя преимущественно сессионных музыкантов, работавших с группой в студии, плюс два клавишника и три бэк-вокалистки.

Abba продолжали страдать от предрассудков по отношению к ним, распространившихся в шведском обществе. Выдающийся перкуссио- нист Ахмаду Жарр получил предложение присоединиться к туру, но поскольку жена пригрозила ему разводом в том случае, если он согласится, вынужден был отклонить его. Его место занял Маландо Гассама, ранее принимавший участие в записях Abba.

Цена билета на премьерный концерт в Осло составляла 40 норвежских крон, но за несколько дней до выступления она взлетела на черном рынке до 500 крон. Ожидания были очень велики, группа и команда тура нервничали, постоянно возникали напряженные моменты. Со всей Европы слетались журналисты: первый концерт задавал тон всему туру.

За два дня до него Abba прибыли в зимний морозный Осло. К ужасу репортеров, они отказалась общаться с ними на всем протяжении своего пребывания в норвежской столице.

«Мы хотим сделать хорошую работу, а для этого нам нужен покой, — отвечал Стиг Андерсон на все просьбы представителей средств массовой информации об интервью. Да и о чем говорить? Обо всем уже давно переговорено... У нас настолько плотный график, что каждую свободную минуту мы будем использовать для того, чтобы немного расслабиться». Однажды чрезмерно усердные секьюрити едва не вышвырнули из холла отеля фотографа, нанятого Polar Music.

Еще за неделю до концерта фэны начали осаждать «Grand Hotel», где должны были остановиться Abba. Целый коридор в отеле был блокирован с двух сторон. Когда группа, наконец, приехала, в отель перестали пускать без специального разрешения детей в возрасте от 9 до 15 лет. Тогда фэны сосредоточили свое внимание на концертном зале, где проходили репетиции, поджидая членов группы на морозе и взбираясь по лестницам, чтобы только бросить взгляд на своих кумиров, через окно.

Любая, затея Abba немного отдохнуть в Осло оборачивалась маленьким кошмаром. Вечером за день до концерта для всей команды было организовано катание на санях с лошадьми. На повороте сани, в которых сидели Стиг, Берка Бергквист и Ерель Йонсен, опрокинулись, и они все полетели в сугроб. У Стига, одетого не по сезону, на ногах были летние туфли. Он пришел в ярость и наотрез отказался вновь садиться в сани, но передумал, когда узнал, что до их места назначения оставалось две с половиной мили. «Это было ужасно, — возмущался он впоследствии. — Только по чистой случайности никто не покалечился».

В довершение к волнению перед концертом некоторые из музыкантов простудились. Лена Андерссон, одна из трех бэк-вокалисток, совершенно потеряла голос. Врач Abba, оставшийся в Стокгольме, срочно вылетел в Осло, чтобы поставить больных на ноги.

В пятницу в 8 часов вечера Abba появились на сцене перед 5300 зрителями, среди которых присутствовали принц Харальд и принцесса Соня. Члены группы страшно нервничали. «Когда до выхода осталось 15 минут, мы волновались так, что не могли разговаривать друг с другом»,- вспоминает Бьерн.

Шоу Abba поражало роскошью. Сцена и расшитые золотом костюмы членов группы были белыми, занавес — синим, и в больших синих вазах, расставленных в разных местах сцены, стояли красные розы. Это великолепие красок подчеркивалось световыми эффектами.

Каждое выступление начиналось рок-песней «Tiger» из альбома «Arrival», которой предшествовал шум вертолета, пропущенный через колонки, который должен был вызывать ассоциацию с изображением на обложке альбома. Правда, некоторым из зрителей этот звук больше напоминал шум поезда. Он был настолько сильным, что во время концерта в Осло принц и принцесса затыкали уши пальцами.

Возможно, королевская чета немного успокоилась, когда Abba исполнили несколько строк из норвежской песни «Vi har ei tulle med oyne Ыа» («У нашей девочки голубые глаза») в знак уважения к их стране. В 1976 году эта детская песенка была выпущена на сингле принцессой Соней вместе с норвежским певцом Венхе Мюре. Это был явно не традиционный буйный рок-концерт.

Но Abba полностью выкладывались во время каждого выступления. Стоя в левом углу сцены, Бьерн, казалось, воплощал в реальность свои фантазии рок-гитариста, в то время как в противоположном углу подпрыгивал на стуле перед фортепьяно Бенни, используя весь свой опыт выступлений с Hep Stars. Агнета й Фрида перемещались по всей сцене, импровизируя танцевальные движения хореографа Грэма Тэйнтона.

В двухчасовую программу, состоявшую из 25 номеров, из альбомов «Ring Ring» и «Waterloo» вошли только три песни«Не Is Your Brother», «Waterloo» и «Sitting In The Palmtree», — весь остальной материал был взят из альбомов «АВВА» и «Arrival». Между прочим, «Sitting In The Palmtree» завершалась постепенным затуханием звука, что было очень необычно для живого исполнения.

В Осло группа встретила восторженный прием. Когда Abba предложили публике спеть вместе с ними «Fernando», последовала обескураживающая тишина. «Если вы не знаете слов, можете просто напевать мелодию», пытались они растормошить людей, но без какого бы то ни было результата. В дальнейшем они уже просили публику просто произносить слово «Fernando» в припеве, и это решило проблему.

Во время первого концерта нервы членов группы явно были на пределе. Номер, написанный специально для тура, «I Am An А», во время которого члены группы представляли себя и друг друга в ироничной, самоуничижительной манере, был исполнен в ускоренном темпе по сравнению с последующими, более спокойными выступлениями.

«Why Did It Have To Be Me» пели дуэтом Фрида й Бьерн. Фрида продемонстрировала свои лучшие достижения в хореографии и играла стойкой микрофона в стиле настоящей рок-звезды. Звукоинженер Клаэс аф Ейерстам прозвал ее «Род Стюарт Abba», имея в виду ее ужимки на сцене и манеру контакта с публикой. «Агнета, вероятно, вообще не поехала бы в тур, если бы каким-то образом могла избежать этого. Фрида была настроена совершенно по-другому. Она искренне любила сцену и всегда с нетерпением ждала начала выступления».

Abba хотели предложить своим поклонникам нечто большее, чем просто живая интерпретация их хитов и избранных песен. Бьерн и Бенни уже давно мечтали сочинить мюзикл. Им было интересно, смогут ли они заставить свою музыку звучать в драматическом формате. Песня «Money, Money, Money» с альбома «Arrival» стала первым пробным шагом в этом направлении.

Готовясь к туру, они решили продолжить свои изыскания в данной области и создать «мини-мюзикл». В 25-минутном опусе «The Girl With The Golden Hair» повествовалось о девушке из маленького городка, покинувшей родной дом, чтобы стать знаменитой певицей, и оказавшейся в сетях славы. Он должен был завершать шоу. Агнета и Фрида выходили на сцену в светлых париках и одинаковых костюмах, подчеркивая тем самым, что они представляют один и тот же персонаж. В определенном смысле, они являлись его прототипами.

«The Girl With The Golden Hair» начинался вещью «Thank You For The Music», в которой солировала Агнета. «Я была так счастлива, я девушка с золотистыми волосами», '— пела она. Наивная радость от того, что ее слушает весь мир, казалось, отражала детские мечты Агнеты и ее последующее восхождение к славе.

Эстафету у нее перехватывала Фрида, исполнявшая драматическую балладу «I Wonder (Departure)». В рассказе о расставании со спокойной жизнью маленького городка отдавалось эхом поворотное событие ее собственной жизни — разлука с Рагнаром и детьми. «Уехать сейчас — разве это правильно? — задавалась она вопросом и потом отвечала себе: — Ну почему я не могу хотя бы попробовать!»

В «I'm A Marionette», где главная героиня становится жертвой собственного успеха, Агнета и Фрида пели вдвоем о «растоптанных чувствах». В последнем номере «Get On The Carousel» речь идет о том, что девушка с золотистыми волосами старается держаться в стороне от музыкального бизнеса, сделавшего ее знаменитой. Неудивительно, что Бьерн и Бенни вставили историю в контекст шоу-бизнеса. Но тема мучительной расплаты за славу едва ли случайна, пусть даже эта идея возникла на уровне подсознания.

В «The Girl With The Golden Hair» используется повествовательный комментарий в качестве средства экономии времени для продвижения сюжета от песни к песне. Для Бьерна и Бенни было важно, чтобы рассказчик обладал подлинно британским театральным голосом. Через театральное агентство был нанят 24-летний актер из Королевской Шекспировской труппы Фрэнсис Мэттыоз. Появляясь на сцене в гриме, делавшем его похожим на Арлекина в «фаустовской» версии, Мэттыоз придавал этой незамысловатой истории драматическую тональность. Бьерн и Бенни признавали, что и сюжет, и текст повествования были довольно слабыми.

Даже во время тура Мэттыоз откровенно говорил о странности своей роли. «Этот мир чужд мне. Я выхожу на сцену со смешанными чувствами»,- сказал он однажды. Актер, сам являвшийся автором нескольких рассказов и пьесы, рассматривал свое участие в туре как возможность продвижения карьеры. «Мне кажется, первая попытка Abba сделать мюзикл многообещающим с музыкальной точки зрения, но сюжет оказался примитивен. Было бы здорово написать для них приличный текст». Увы, но его сотрудничество с Abba ограничилось туром 1977 года. Позже Фрэнсис Мэттыоз стал директором лондонского Greenwich Theatre.

Отклики после первого концерта были, в основном, благожелательными, хотя группу критиковали за неуклюжие шутки между номерами и шутовские представления. Давал знать о себе опыт выступлений в кабаре. Этим они будут грешить на протяжении всего тура. «Мини-мюзикл» тоже не вызвал большого энтузиазма. Публика никогда раньше не слышала этих песен, и они были ей не очень интересны. Критики называли историю неубедительной и банальной.

На одном из концертов Фрида в спешке не закрепила как следует парик и во время энергичного танца сделала резкое движение головой вперед. Парик свалился, обнажив не очень презентабельную шапочку, с помощью которой Фрида прижимала свои пышные волосы. Она быстро подобрала его и натянула на голову, но оказалось, что задом наперед. Подобные инциденты отнюдь не способствовали успеху «The Girl With The Golden Hair», на который рассчитывала группа. «Мы старались создать особое настроение в ходе исполнения мюзикла, но случилось это, и все пошло насмарку», — огорченно заметил Бенни.

Создатели понимали, что сюжет оставляет желать много лучшего, но винили во всем нехватку времени. Действительно, это было чудо, что они вообще успели что-то сделать в течение короткого промежутка времени между завершением рекламной кампании альбома «Arrival» и началом репетиций перед туром. «Мне кажется, это я предложил данную концепцию, достаточно простую и гибкую, в которую вписываются песни практически любого типа, — говорит Бьерн.-Помню, кто- то спросил нас, почему мы не сделали полноценный мюзикл. Дело в том, что история казалась мне недостаточно хорошей для этого». Когда позже песни мюзикла записывались в студии, самые неудачные строки текстов были переписаны, и наибольшим изменениям подверглась «Thank You For The Music».

После завершения тура возник спор вокруг песни мюзикла «I'm А Marionette». Шведский певец Харпо обвинил Abba в заимствовании у него идеи этой песни. В течение предыдущих нескольких лет Харпо работал над собственным, пока еще не записанным мюзиклом «The Story Of Peter Blue», включавшим в себя песню «I'm A Marionette», которую он иногда исполнял во время выступлений.

«Летом 1975 года Abba и Стиг Андерсон подошли ко мне после одного из моих концертов и поздравили меня, особенно с номером о марионетке, -рассказывал Харпо. — Потом они написали песню на ту же тему, а Агнета и Фрида прыгали на сцене, повторяя мои движе- ния, — это, черт возьми, не совпадение!»

Бенни категорически отверг обвинение, хотя признал, что у него остались смутные воспоминания об этом номере Харпо. «Но наша марионетка не имеет ничего общего с его,заявил он. — Мы знали, что в третьей песне мюзикла речь идет о девушке, попавшей в ситуацию, в которой она утрачивает контроль над своей собственной жизнью. Едва ли в этой связи ее можно ассоциировать с марионеткой. Да и, в конце концов, Харпо не первый, кто пишет стихи о марионетках». Страсти довольно быстро улеглись.

В целом премьера Abba в Осло прошла успешно. Обозреватели отметили, что Агнета держится на сцене гораздо более раскованно, чем в предыдущих турах. «Я уже забыл, какое это огромное удовольствие выступать перед живой аудиторией», - сказал Бьерн после концерта. Abba отметили успех вечеринкой, длившейся всю ночь.

Отказ от приема наркотиков отнюдь не означал, что члены группы не умеют веселиться, хотя они не крушили мебель в номерах отелей и не выбрасывали из окон телевизоры в стиле рок-звезд.

В результате проведения государством политики ограничения употребления алкоголя в Швеции слабо развита культура пабов или баров. Тем не менее, когда шведы устраивают вечеринку, она традиционно превращается в буйный пир с большим количеством алкогольных напитков. Подобные развлечения плохо сочетались со здоровой аурой, которую излучали Abba и которая, в определенной мере, была навязана им средствами массовой информации.

На следующий день после выступления в Осло Abba отправились в Гетеборг, чтобы дать там два шведских концерта тура. Проблемы начались еще до того, как они успели покинуть отель. Лифт застрял между этажами, и, для того чтобы освободить их, потребовалось 25 минут.

В аэропорту им сказали, что Гетеборг занесло снегом и все рейсы туда отменены. Abba могли успеть к началу концерта только самолетом. Они должны были вылететь из Осло в 13.50 и приземлиться в аэропорту Torslanda через 49 минут. Это оставляло достаточно времени для настройки в 18.00 перед выступлением, которое должно было начаться в 19.30.

Тумас Юханссон договорился с руководством Scandinavian Airlines и авиадиспетчерами, и для самолета Abba было сделано исключение. Члены группы, команда и репортеры, освещавшие европейский тур, поднялись на борт и взлетели в соответствии с расписанием. Тем не менее никто не мог гарантировать, что самолет сумеет приземлиться в Torslanda.

Они достигли зоны Гетеборга в 14.30, но погода не оставляла шансов для посадки, и пилот принялся кружить над аэропортом в надежде на улучшение условий. Начались разговоры о Йончепинге, Мальме и даже Копенгагене. Если бы пришлось садиться в одном из этих городов, выступление перед 9 500 зрителей не началось бы вовремя ни при каких обстоятельствах.

Прошел час, а они все еще не садились. Abba и их друзья сохраняли спокойствие. Стиг потягивал шампанское и разглагольствовал по поводу хороших отзывов о премьерном концерте. Посредством неимоверных усилий персоналу аэропорта Torslanda в конце концов удалось очистить от снега взлетно-посадочную полосу. В 15.40 шасси самолета коснулись бетона с соблюдением всех требований безопасности. Пассажиры наградили пилотов аплодисментами, а члены Abba прошли в кабину, чтобы поблагодарить их лично. На протяжении еще нескольких часов больше ни один самолет не приземлился в Torslanda.

В то время как Abba уехали на лимузинах в отель, музыканты и бэк- вокалистки столкнулись с очередным препятствием. Автобус, который должен был забрать их, соскользнул из-за гололеда в кювет и увяз там в снегу. Из-за его опоздания им пришлось ехать сразу в концертный зал Scandinavium для настройки.

В конечном итоге все прошло гладко, и первый концерт в Гетеборге стал еще одним успехом Abba. Характерная особенность этого тура — отсутствие истории во время большинства выступлений. Многие приходили семьями, и даже тинэйджеры вели себя сравнительно спокойно. Abba просто не привлекали буйную публику.

На следующий день группа отыграла второй концерт в Гетеборге и переместилась в Копенгаген, где были запланированы два выступления. Их продолжали преследовать технические проблемы. Вышли из строя тормозные клапаны автобуса, перевозившего 15 человек, ответственных за звук и освещение, и остаток пути им пришлось преодолевать на пяти такси. Поездка обошлась в 4 500 крон (585 английских фунтов) — дорогое удовольствие,: пусть это и была капля в океане бюджета тура.

Были у Abba и другие проблемы., Погода не улучшалась, и аэропорт окутал густой туман. Представители EMA Telstar на сей раз не решились воспользоваться самолетом и решили ехать в Копенгаген, расстояние до которого составляло 160 миль, на лимузинах. В результате группа добралась до датской столицы с трехчасовым опозданием и им пришлось вместо отеля сразу ехать на концертную площадку. Выступление задержалось всего на полчаса.

Прошла всего неделя с начала тура, а члены Abba уже испытывали усталость, хорошо знакомую всем рок-звездам. Интерьеры гостиничных холлов и номеров отнюдь не располагали к отдыху даже после двух часов изматывающей работы на сцене.

Abba были самыми популярными записывающимися артистами в тех странах, которые они посещали. Статистика свидетельствовала о присутствии целого ряда их синглов в верхней части чартов. В Нидерландах, к примеру, Abba были объявлены самой раскупаемой группой за всю историю голландской индустрии звукозаписи. Подобный успех неизбежно привлекал повышенное внимание. «Мы не можем ступить ни шагу, — жаловался Бенни. — Нас всюду караулят фэны. Мы с Фридой сумели выбраться в Осло в музей Мунка, но не более того. Большую часть времени нам приходится сидеть в отеле. Это просто невыносимо». Бенни вовсе не преувеличивал то давление, которое они испытывали со стороны фэнов: однажды Фрида чуть не получила в глаз ручкой от охотника за автографами.

В Гетеборге Бьерн и Агнета сходили с ума в своем гостиничном номере — им очень хотелось выйти на улицу. Главный вход в отель осаждали фэны, и только с помощью персонала им удалось выскользнуть наружу через подвал. «Но все это постепенно начинает действовать на нервы, — вздыхал Бьерн, — и дело кончается тем, что уже просто никуда не хочется выходить».

Бьерн продолжал высказывать сомнения по поводу целесообразности туров. В течение нескольких недель перед дебютным концертом в Осло он испытывал странное, неприятное ощущение в желудке. «Мы находимся внутри огромного работающего механизма, -говорил он. — К тому же постоянное давление со стороны журналистов и фэнов... Это мало похоже на реальность. Реальность-это когда мы дома, с Линдой, и живем как все нормальные люди».

Менеджеры тура пускались на всевозможные уловки, чтобы перехитрить фэнов, изменяя в последний момент маршрут группы. В Западной Германии группа передвигалась на лимузинах и по железной дороге, в то время как толпы фэнов с камерами и блокнотами для автографов поджидали их в аэропортах.

Музыканты и обслуживающий персонал никогда не останавливались в одном отеле с Abba, поскольку разноцветные грузовики с аппаратурой неизбежно привлекали фэнов, стремившихся хоть краем глаза увидеть своих кумиров.

2 февраля группа добралась до Берлина, где их ожидал сюрприз в виде последнего номера британского таблоида «Sun» со статьей под заголовком «Тайные схватки между ангелами Abba». В статье утверждалось, что «напряжение внутри Abba зачастую перерастает в настоящие драки. В частности, девушки хватают друг друга за горло, плюются и визжат».

Автору, по всей очевидности, попалась на глаза газетная заметка в «Expressen» годичной давности, написанная шведским журналистом, сопровождавшим Abba в их рекламной поездке в Австралию. В ней он сообщал пикантную подробность: пунктуальная Агнета высказывает недовольство по поводу того, что ей иногда приходится ждать в холлах отелей по три-четыре минуты из-за опозданий Фриды. Согласно версии «Sun», «Агнета просто помешана на том, чтобы с минутной точностью являться на репетиции и выходить на сцену, а Фрида постоянно задерживается».

Журналист таблоида был ближе к истине, когда утверждал, что Фриде разучивание новых песен дается легче, чем Агнете, которая «не так быстро усваивает музыкальные идеи Бьерна и Бенни, а это раздражает Фриду, в результате чего во время репетиций между ними часто происходят стычки».

Бьерн и Бенни прочитали статью перед берлинским концертом и решили не показывать ее девушкам до выступления. Но когда они, наконец, увидели ее, Агнета разрыдалась, говоря, что это самая отвратительная Ложь. «Теперь это будут повторять по всему миру, — твердила она. — Конечно, мы с Фридой обе вспыльчивы, но у нас никогда дело не доходило до драки. Мы лучшие подруги и всегда можем договориться». У Фриды статья вызвала смех. На ее взгляд, утверждения автора статьи в таблоиде были нелепы, поскольку группа не смогла бы существовать, если бы ее члены ненавидели друг друга

Это был первый случай распространения слухов о конфликтах между Агнетой и Фридой. Впоследствии подобные слухи регулярно появлялись в средствах массовой информации, и уже после распада группы был установлен «факт», будто девушки никогда не ладили друг с другом. «Естественно, у девушек разные характеры и они обе чрезвычайно темпераментны, -сказал Стиг Андерсон, — спустя несколько месяцев после публикации статьи в «Sun». — Но у них прекрасные отношения, и сегодня им гораздо легче найти взаимопонимание, чем пять лет назад, потому что они хорошо изучили друг друга».

Агнета и Фрида всегда отрицали существование вражды между ними, называя свои отношения сестринскими. Однако и между сестрами случается соперничество — тем более что предпочтение, отдававшееся фэнами и средствами массовой информации Агнете, несомненно, порождало его,- но такие определения Фриды, как «та другая», или даже «та некрасивая», совершенно не соответствуют истинному положению вещей. Если не считать одного или двух случаев, когда она опрометчиво делала явно не шедший ей перманент, Фрида была классической красавицей, чья внешность в немалой степени способствовало сексапильности Abba.

Как бы там ни было, женщины признавали, что между ними много различий. «Мы очень разные, — говорила Агнета много лет спустя, — и по воспитанию, и по натуре. Разумеется, у нас бывали размолвки, и мы злились друг на друга, но без этого невозможно обойтись. Это происходило между всеми членами группы».

Клаэс аф Ейерстам отмечал, что некоторое напряжение в экстремальных условиях тура было делом вполне естественным. «Вы должны понять, они постоянно находились вместе, — говорил он, - и им был необходим выход отрицательных эмоций».

Возникает вопрос: почему журналисты стремились отыскать свидетельства ссор и даже откровенной ненависти между Агнетой и Фридой, в то время как в реальности настоящие конфликты существовали внутри двух пар? Ответ, вероятно, заключается в том, что, будучи основными вокалистками, они являлись «лицом» группы и в этом качестве конкурировали друг с другом в борьбе за внимание публики. Это неизбежно создавало некоторую напряженность в их отношениях. «Мы соревновались друг с другом по принципу: все, что ты умеешь делать, я умею делать лучше», — подтвердила Фрида впоследствии.

Похоже, именно этим слухам о существовавшей между ними вражде они были обязаны определенной частью своей харизмы. Прерогатива открытой конкуренции всегда принадлежала мужчинам — в школе, на работе, на сцене, а для женщин предусматривались другие правила. Если в мужской дружбе взаимная поддержка и конкуренция не рассматриваются как взаимоисключающие понятия, то, в соответствии с традициями современной культуры, в случае с конкурирующими женщинами всегда предполагается, что между ними обязательно имеет место скрытая неприязнь.

Агнета признавала, что каждая из них старалась привлечь внимание к себе, но отвергала любые другие утверждения, как «абсолютную чушь. Мы всегда оказывали друг другу поддержку на сцене. Если у одной что-то не ладилось, другая немедленно приходила ей на помощь».

Несмотря на невинную внешность и молчание на пресс-конференциях, где говорили в основном Бьерн и Бенни, от Агнеты и Фриды всегда исходила аура уверенных в себе женщин, которых не стоит задевать. Возможно, кто-то видел в этом некую угрозу патриархальной культуре и претензию на определенное место в этой самой культуре.

Когда конкуренция, считавшаяся «естественной» между двумя мужчинами, возникла между Агнетой и Фридой — из-за лучших песен, любви публики, внимания на сцене, — общество могло воспринимать его не иначе, как проявление смертельной вражды. Нападки на них были призваны нейтрализовать тот вызов, который они бросали укоренившимся традициям своим имиджем.

Агнету и Фриду связывала прочная дружба. Они испытывали огромное удовольствие, слушая сложную гармонию, возникшую в результате объединения их вокальных дарований. Агнета и Фрида, несомненно, осознавали свое преимущество в роли авангарда всемирно знаменитой группы по сравнению с сольными исполнителями: каждая из них знала, что ее партнерша всегда поддержит ее в трудный момент.

Статья в «Sun» явно не способствовала преодолению ощущения изолированности и излишнего внимания к себе. «Это просто невыносимо, — говорил Бьерн. — Постоянно повторяется одно и то же. Вроде бы все желают нам добра. А мы хотим, чтобы нас просто оставили в покое».

Однако во время их недельного пребывания в Западной Германии покоя им явно недоставало. В этой благосклонной к ним со времен «People Need Love» стране «Arrival» возглавлял чарт альбомов в течение 14 недель. Через месяц после завершения европейской части тура шестой подряд сингл Abba «Knowing Me, Knowing You» стал номером один в немецких чартах. Здесь они пользовались такой же популярностью, что и в остальной Европе, если не большей.

В Ганновере произошел неприятный инцидент. Фотограф из таблоида «Bild Zeitung» непременно хотел снять Abba, чего они категорически не хотели, ссылаясь на усталость. Их протесты были проигнорированы, и это вызвало бурную реакцию со стороны гастрольного менеджера Боссе Норлинга, который начиная с 1975 года выполнял функции телохранителя во всех турах и рекламных поездках Abba.

«Я стукнул его кулаком в живот, — вспоминает Норлинг, — но, к несчастью, мой удар пришелся по камере «Leica», свисавшей с его шеи. Так что пострадал не он, а я. Тем не менее он 15 минут пролежал на полу холла отеля с довольной ухмылкой на лице. На следующий день в газетах были опубликованы сообщения о том, что у Abba имеется наемный бандит, избивающий всех, кто попадается им на пути».

Дабы уладить конфликт, Abba предложили фотографу устроить эксклюзивный фотосеанс. Но окончательно его удалось уладить только два года спустя, когда Норлингу было предписано выплатить штраф в сумме 800 крон (88 английский фунтов).

Сюрреалистическое, иллюзорное существование становилось невыносимым для Агнеты. Кочевая жизнь, свойственная всем поп-звездам, действовала ей на нервы. «Я с трудом выдерживала бесконечные переезды, -говорила она спустя некоторое время. — Проснувшись однажды утром, я долго не могла сообразить, в каком городе нахожусь. Это было ужасно».

Агнета очень скучала по Линде, олицетворявшей все то, что было в ее жизни реального, настоящего. После завершающего западногерманского концерта в Гамбурге 8 февраля она планировала вернуться в Швецию, чтобы побыть немного с Линдой, а затем вылететь в Бирмингем, где через два дня должен был состояться первый британский концерт. Подобный план был практически неосуществим. Вместо этого Линду привезли в Лондон, где она воссоединилась со своими родителями. «Без нее мы не смогли бы продержаться до конца тура», - сказала сразу повеселевшая Агнета.

Группа завершила европейскую часть тура пятью концертами в Великобритании, первый из которых они дали в Бирмингеме 10 февраля. Для защиты Abba от британских фэнов были наняты четверо телохранителей. «Это необходимо, — сказал Тумас Юханссон. — Здешняя публика стремится как можно ближе подойти к своим кумирам и потрогать их руками».

Перед первым выступлением в бирмингемском Одеоне все зрители были подвергнуты личному досмотру из-за взрывов в двух местных пабах, организованных незадолго до этого ИРА (Ирландская республиканская армия). Спрос на билеты был, как всегда, велик: при вместимости зала Odeon 2500 мест поступило 50 тысяч заказов. Несмотря на то, что первая неделя тура прошла успешно, Abba испытывали волнение — ведь им предстояло выступать перед британской публикой. «Мы страшно нервничали, — вспоминает Агнета. — В конце концов, это была вотчина поп-музыки».

Напряжение не спало и на следующий день. Перед выступлением в Манчестере Бенни расхаживал взад и вперед по гостиничному номеру, а Фрида читала книгу, не произнеся ни слова в течение нескольких часов. Агнета все это время провела в ванной.

Тур завершился двумя концертами в лондонском Royal Albert Hall. До Abba единственным шведским исполнителем, выступавшим в этом престижном зале, был оперный певец Дженни Линд, но данный факт подействовал на Фриду успокаивающим образом. «Мы волновались только из-за того, что должны были дать два концерта за один вечер, — говорила она, -и у нас едва оставалось время, чтобы принять душ в промежутке между ними».

Хотя зал вмещал 7000 человек, Abba хотели, чтобы все зрители имели возможность увидеть и услышать их надлежащим образом, и поэтому на каждый концерт продавалось только по 6000 билетов. Во время обоих выступлений публика поначалу вела себя сдержанно, но в конце концов группе удавалось расшевелить ее. Потом они говорили, что концерты в Albert Hall явились кульминацией их исполнительской деятельности на тот момент.

Тем не менее Агнета признавалась, что сильно нервничала. «Во время первого выступления мне никак не удавалось справиться с волнением, и я чувствовала себя очень скованно», — говорила она. Итог подвел Бьерн: «Пройдет два с половиной года, прежде чем мы отправимся в следующий тур по Европе. Это очень тяжелая работа, отнимающая слишком много времени, сил и средств. Но удовольствие и приобретенный опыт стоят того». Даже Стиг Андерсон, считавший туры пустой затеей, не скрывал своего удовлетворения: «Мне кажется, это то, чего я хотел и о чем мечтал». |

Этот тур стал для Abba первым опытом жизни под давлением обрушившейся на них славы на протяжении длительного периода времени. Такая жизнь представлялась им тяжелой, возможно, более тяжелой, чем они рассчитывали. И все же она была легкой прогулкой по сравнению с тем, что их ожидало на противоположном конце земного шара.

Глава 22

Когда в воскресенье 27 февраля 1977 года в 20.50 самолет с Abba и их командой коснулся взлетно-посадочной полосы сиднейского аэропорта Kingsford-Smith, это стало началом двух самых безумных недель в истории группы. На следующий день после их прибытия таблоид «Daily Mirror» вышел под огромным заголовком на первой полосе «ОНИ ЗДЕСЬ!», под которым была помещена фотография четверых шведов. Никакие дополнительные пояснения не требовались — вся Австралия прекрасно знала, о ком шла речь. Этот заголовок как нельзя более точно характеризует отношение австралийцев к Abba.

На улицах всех крупных городов присутствовали многочисленные свидетельства поистине громадной популярности группы. «Повсюду были Abba, Abba, Abba, — вспоминает Майкл Третов, записывавший во время тура их выступления. — На каждом углу висели плакаты с их фотографиями. Я очень скоро смертельно устал от всего этого».

Тур, безусловно, стал вехой в истории как Abba, так и Австралии. Агнета вспоминала его как «мой самый невероятный опыт в составе Abba».

Приезд Abba в Австралию рассматривался чуть ли не как государственный визит. Австралийский посол в Стокгольме Лэнс Бернард лично встретился с членами группы перед их вылетом в Лондон, где они должны были отдохнуть и подготовиться к длительному перелету в Сидней. Визит королевы Елизаветы, совпавший по времени с приездом Abba, остался практически незамеченным средствами массовой информации.

Маршрут тура обходил стороной два штата Австралии, Тасманию и Квинсленд. Когда Abba предыдущей осенью находились в Калифорнии в рекламной поездке, они получили телеграмму из Брисбена от заместителя премьер-министра Квинсленда Билла Ноу. «От имени тысяч ваших поклонников в Квинсленде, я призываю заехать в наш штат во время вашего тура в марте следующего года,-писал Ноу. -Группа встретит там самый горячий прием со стороны правительства и народа». Тем не менее их планы остались неизменными.

Не выступали Abba с концертами и в Канберре, столице Австралии, что побудило премьер-министра страны Малькольма Фрэзера обратиться к группе с предложением нанести туда хотя бы краткий визит. Когда его предложение было отклонено, Фрэзер прибег к крайней мере —''.попросил прилететь в столицу на частном самолете за счет властей, другими словами, за счет налогоплательщиков. Это вызвало бурю протестов. Предложение премьер-министра было особенно возмутительным с точки зрения простых австралийцев, поскольку незадолго до этого он ратовал за финансовое благоразумие в экономической политике страны.

Однако не все выражали восторг по поводу присутствия Abba в Австралии. Один из уважаемых парламентариев, очевидно, слишком близко к сердцу принял миф о «шведском грехе». Опасаясь неприличного поведения со стороны Abba, он подвергал сомнению их здоровый имидж. «В Швеции принято купаться нагишом. Один вид наших роскошных пляжей может вызвать у них желание искупаться, как они это делают у себя на родине, что приведет к нежелательным последствиям», -заявил он с самым серьезным выражением лица.

Одна женщина из Брисбена написала в газету письмо, в котором высказывала тревогу относительно того, что Бенни и Фрида подают плохой пример австралийской молодежи, живя в гражданском браке. «Эти люди в неприличных костюмах открыто признают, что двое из них живут без господнего благословения. Может быть, такая ситуация приемлема в социалистической Швеции, но эта плохо замаскированная порнография совершенно недопустима в нашем христианском государстве, и мы должны защитить себя от распространения коммунистического антихристианства».

Кроме того, когда выяснилось, что Abba не приедут в Брисбен, на улицы города даже вышли демонстранты. Но никому не удалось убедить группу расширить свой маршрут. Бьерн и Агнета отказывались разлучаться с Линдой более чем на две недели, и ничто не могло поколбля их решимость.

Спрос на Abba был столь велик, что, казалось, группа могла бы вечно ездить по Австралии. Им поступали самые разные предложения от совершенно невероятных до весьма заманчивых. Одна телеграмма, присланная наивным сингапурским импресарио незадолго до начала тура, вызвала улыбки у служащих Polar Music. Она гласила: «Насколько мне известно, вы завершаете австралийский тур в Перте. Я бы хотел организовать ваше выступление в Сингапуре. Вы можете утром вылететь из Перта, прибыть в Сингапур в 16.00 ив 19.30 выйти на сцену. Пожалуйста, сообщите о вашем решении».

Этот импресарио явно не имел представления о сложностях подобного предприятия. Преодолеть расстояние от Перта до Сингапура, подготовить сцену, дать профессиональное выступление и все это в течение нескольких часов — было практически невозможно.

По своим масштабам тур Abba, чья команда насчитывала 106 человек, был до сих пор беспрецедентным в истории Австралии. В его руководящее ядро входили Стиг Андерсон, Джон Спэлдинг, Тумас Юханссон, и тур-менеджер Боссе Норлинг, а также люди из RCA и The Paul Dainty Corporation, занимавшиеся организацией концертов.

Команда включала группу из 17 скрипачей в соответствии с требованием Австралийского музыкального союза, согласно которому на сцене должно было присутствовать столько же местных музыкантов, сколько приехало с туром. Если сложить членов Abba, актера Фрэнсиса МЭтыоза, музыкантов и бэк-вокалисток, в сумме как раз получается 17. Вероятно, это была самая многочисленная и дорогостоящая струнная секция, когда-либо принимавшая участие в рок-концертах. Их услуги требовались для исполнения нескольких тактов в «Dancing Queen» и в песне мини-мюзикла «I Wonder (Departure)». Расходы увеличивала гидравлическая платформа, ненадолго поднимавшая струнную секцию во время «Dancing Queen».

Самую большую часть команды составляла съемочная группа, снимавшая фильм в ходе тура. Инициатором этого проекта была австралийская компания Reg Grundy Productions, финансировавшая 25% его бюджета, в то время как оставшуюся часть расходов взяла на себя Polar Music. Не все члены Abba с восторгом относились к идее снять фильм, особенно Бенни, у которого была свежа в памяти его прежняя неудача на этом поприще. «У меня имелись на это причины из-за провала затеи с фильмом Hep Stars, — объяснял он. -И мне не хотелось повторять подобный опыт». Возможно, именно из желания успокоить Бенни, Стиг по секрету поведал репортерам, что фильм не будет выпущен, если не понравится им.

Говоря откровенно, представляется маловероятным, что столько сил и средств могло быть потрачено на фильм, если бы существовала реальная возможность его невыхода. Бенни убедили одобрить проект, но его долго одолевали сомнения.

Съемками руководил режиссер рекламных клипов Abba Лассе Халльстрем — все еще имевший в своем багаже всего лишь один полнометражный художественный фильм и один телевизионный. Как всегда в работе с Abba, у Халльстрема не было времени на планирование и подготовку, обычно осуществляемые при производстве фильма со значительным бюджетом. Поначалу предполагалось смонтировать вместе кадры, снятые во время концертов на 16-миллиметровую документальную пленку, в виде телевизионного выпуска. И только в конце 1976 года, менее чем за два месяца до начала тура, когда бюджет проекта существенно вырос, было принято решение сделать полноценный фильм на 35-миллиметровой кинопленке «Panavision».

Помимо того, что у Халльстрема отсутствовал режиссерский опыт, он впервые выезжал работать за границу. «В других странах зачастую существуют совершенно иные понятия по поводу того, как должен действовать режиссеру— тревожился он. — К тому же не всегда бывает понятна терминология на иностранных языках. Что нужно делать, если сломается камера или что-нибудь из оборудования?»

Потом режиссер решил, что у фильма должно быть что-то вроде сюжета. «Я видел множество концертных фильмов с длинными номерами, и это довольно скучно, — говорил он. — Мне кажется, ни один самый преданный фэн Abba не сможет досмотреть до конца полнометражный фильм, если в нем будет одна лишь исполняемая на сцене музыка». Таким образом, Халльстрем написал сценарий, уместившийся на пяти с половиной страницах, в котором речь шла о том, как Эшли Уоллес, диджей австралийской радиостанции, передающей музыку кантри, безуспешно пытается взять интервью у Abba во время их тура по Австралии.

Концертные съемки, составлявшие львиную долю фильма, перемежались с его главной сюжетной линией — охотой Эшли за Abba, которые переезжали из города в город, постоянно ускользая от него, в то время как он пытался постигнуть феномен этой группы. В фильм должны были также войти новые, записанные в студии песни.

В январе 1977 года режиссер провел неделю в Австралии, исследуя различные места, где должны были проводиться съемки, и знакомясь с местными кинематографистами. «Сценарий тогда еще не был готов, — вспоминает Шелли Бэмфорд, координатор фильма. — Лассе писал его в самолете». Вернувшись в конце месяца в Стокгольм, Лассе последовал за Abba в европейский тур, чтобы получить представление о том, как выглядит их живое выступление.

Помимо 11 концертов перед 145 ООО человек (более одного процента австралийского населения на тот момент), за две недели пребывания в Австралии Abba должны были давать интервью и пресс-конференции средствам массовой информации и на каждом шагу сталкиваться с проявлениями массовой истерии. К этому еще добавлялась необходимость принимать участие в съемках фильма. Они прекрасно осознавали, что все это потребует от них поистине титанических усилий и ангельского терпения.

Когда Abba наконец прибыли в Сидней на исходе австралийского лета, всеобщее помешательство по их поводу уже приближалось к своему апогею. Несмотря на постоянные объявления по радио о том, что по соображениям безопасности группа не сможет приветствовать своих поклонников в аэропорту, там все же собрались 1500 фэнов в надежде хотя бы бросить взгляд на четверых шведов. Из-за позднего времени некоторые родители привезли своих чад в пижамах, чтобы после встречи группы сразу же уложить их спать.

Едва Abba ступили на австралийскую землю, начался кромешный ад. Фэны, бросившиеся на прорыв полицейского оцепления, сбили с ног 12-летнюю девочку. Она попыталась подняться, но была прижата толпой к стене. Полицейским пришлось отнести ее в помещение иммиграционной службы аэропорта. Как нарочно, Abba должны были появиться для короткого фотосеанса именно в этом помещении и именно в это время. Разочарование сменилось у девочки эйфорией, и она тут же забыла о том, что ее несколько минут назад чуть не затоптали насмерть. «Думаю, это стоило того, особенно теперь, когда я увидела живых Abba», — радостно сообщила девочка.

Но остальные фэны остались несолоно хлебавши. Abba, утомленных длительным перелетом, доставили в помещение иммиграционной службы, где они позировали менее минуты перед репортерами. Бьерн и Бенни как всегда широко улыбались в объективы камер, но девушки были явно не расположены играть роль поп-звезд. Агнета еще сумела изобразить какое-то подобие улыбки, тогда как Фрида, не вынимавшая рук из карманов, даже не пыталась согнать с лица мрачное выражение.

После фотосеанса членов группы вывели через запасной выход из терминала. Час спустя после их отъезда сотни фэнов все еще находились в аэропорту. В отеле «Sebel Townhouse» Abba поджидали 40 фэнов. Однако им удалось лишь мельком увидеть своих кумиров, когда те входили в отель через боковую дверь.

По такому принципу происходили их перемещения на протяжении всего тура. Всюду, куда приезжали или, согласно слухам, должны были приехать Abba — в аэропортах, вдоль улиц, вокруг отелей, перед концертными залами, — было множество народу. Людей охватила настоящая мания. «Мать выбежала на середину шоссе и положила на асфальт маленького ребенка перед кортежем автомобилей — только для того, чтобы взять автограф, — вспоминает Тумас Юханссон. — Это, конечно, крайний случай, но он служит хорошей иллюстрацией всеобщего помешательства австралийцев».

Все члены команды Abba были объектами самого пристального внимания. Во время переездов между аэропортами и отелями вертолеты четырех конкурировавших между собой телевизионных каналов отчаянно боролись за лучший ракурс для съемки, а автомобилисты стремились как можно ближе подобраться к их лимузинам, нарушая все правила дорожного движения. «Они высовывали в окна своих детей, чтобы те могли получше рассмотреть членов группы — и это при скорости 90 миль в час! — вспоминает звукоинженер Клаэс аф Ейерстам. — Не в силах что-либо предпринять, мы просто сидели в своих лимузинах и смотрели, Как люди рискуют жизнью своих детей и собственной жизнью».

Лишь по чистой случайности никто не пострадал. «Я все время боялась, как бы кто-нибудь не бросился нам под колеса», -вспоминает Агнета. Однажды лимузин с Abba Окружила огромная толпа, несколько фэнов забрались на него и принялись раскачивать взад-вперед. «Иногда нам становилось страшно, когда приходилось на большой скорости пробиваться сквозь толпу».

На следующий день после прибытия в Сидней Abba дали пресс- конференцию в «Sebel Townhouse», на которой присутствовали 250 приглашенных представителей средств массовой информации плюс другие журналисты, не получившие приглашения, и фэны, каким-то образом сумевшие обойти все препоны и пробраться в отель. Бьерн, бледный, усталый и еще не отошедший после недавнего пищевого отравления, наложил на лицо немного косметики, прежде чем появиться перед камерами. Для создания «шведской» атмосферы на окнах были повешены желтые и голубые портьеры (цвета шведского флага). Всюду мелькали лампы-вспышки, а подиум со всех сторон, словно ястребы, окружили камеры бригад новостных выпусков.

Вследствие напряженной обстановки пресс-конференция носила довольно хаотичный характер. Репортеры задавали скучные, зачастую банальные вопросы. На лицах членов группы отчетливо читались чувства, испытываемые ими в отношении всего происходившего. Как обычно, Бьерн и Бенни давали более развернутые ответы, хотя Агнета и Фрида тоже старались не ударить лицом в грязь. Когда Агнету спросили, правда ли, что у нее самая сексуальная задница на поп-сцене, она ответила: «Откуда мне знать? Я ведь ее не видела». Одна журналистка даже выразила возмущение по поводу глупого поведения своих коллег.

На пресс-конференции присутствовала также съемочная группа фильма об Abba. Они начали свою работу сразу после прибытия Abba в Сидней и продолжали ее вплоть до их возвращения в Швецию. 29-летний австралийский актер Роберт Хьюз получил роль диджея Эшли Уоллеса менее чем за месяц до начала съемок. Режиссер долго пробовал настоящих диджеев с радио, но в конце концов восторжествовал здравый смысл, и выбор пал на профессионального актера.

Ради пущего правдоподобия членам Abba не сразу открыли, кем на самом деле является Роберт Хьюз, и в течение нескольких дней они с изумлением взирали на сумасшедшего журналиста, пытавшегося всеми мыслимыми способами привлечь их внимание к себе. «Я думала: что за назойливый репортер, -споминает Фрида. — Он задавал странные вопросы и все время предлагал нам «пройти куда-нибудь, где немного поспокойнее».

Подобным же образом Том Оливер, игравший роль телохранителя Abba, не был поначалу представлен настоящим телохранителям в качестве актера. Когда в сцене на ступеньках сиднейского Оперного театра Оливер начал отталкивать Роберта Хьюза, телохранители кинулись ему на помощь. «На меня обрушился град ударов и началась славная драка, — вспоминает Хьюз. -Я очень обрадовался, когда кто-то, в конце концов, убедил этих ребят в том, что я актер». Несмотря на то что они были партнерами, все происходило в такой горячке, что он едва ли хотя бы раз поговорил с четырьмя шведами на всем протяжении тура.

Даже готовый ко всему Лассе Халльстрем находил, что процесс съемок идет куда труднее, чем он ожидал, и не в последнюю очередь из-за стремления Abba к тому, чтобы их не беспокоили за пределами сцены. «Я хотел снять, как они просыпаются, как ложатся спать, но самое большее, чего добился, — закрывавшиеся перед носом двери. Бьерн позже объяснил, почему еще они не шли на контакт со съемочной группой: «Девушки до смерти боялись говорить на экране по-английски».

В условиях постоянного хаоса телохранители время от времени тоже создавали Халльстрему проблемы. «Несколько раз меня отказывались подпускать к группе, и я устал объяснять, что нахожусь здесь исключительно по просьбе Abba», — вспоминает он.

За организацию австралийской части тура отвечали EMA Telstar и The Paul Dainty Corporation, и, по некоторым сведениям, она обошлась в 750 ООО австралийских долларов. Тур стоил бы Abba еще дороже, не подпиши они рекламный контракт на 1 миллион австралийских долларов с японским производителем электронной техники «National». Рекламная кампания состояла из пяти телевизионных роликов, снятых в Стокгольме в прошедшем августе. На мотив «Fernando» Abba возносили хвалы проигрывателям, транзисторным приемникам, тостерам, пылесосам и телевизорам. Первая строчка песни «Сап You Hear The Drums, Fernando?» («Ты слышишь бой барабанов, Фернандо?») была заменена на «There Is So Much More To National» («Много чего имеется у National»). В последующие годы Бьерн и Бенни с явной неохотой вспоминали о своем участии в этой рекламе.

Был также заключен контракт с «Volvo», в соответствии с которым группа бесплатно получила грузовики, специально изготовленные для европейской части тура, а шведские автомобилестроители взамен получили право использовать в своей рекламе название и изображения группы. Несмотря на подобную финансовую поддержку, цена билетов австралийского тура оказалась рекордной для рок-концертов в этой части света — самые дорогие стоили 12 австралийских долларов.

Кульминация наступила во вторник, 3 марта, в день первого живого выступления Abba на австралийской земле. Увы, боги не проявили к ним благосклонность, и первый концерт в сиднейском Showground перед 20 ООО зрителями прошел под проливным дождем, превратившем площадку в настоящее болото. Были даже опасения, что ее сооружения рухнут под напором толпы.

Погода также внесла коррективы в график репетиций группы. Они намеренно прилетели в Австралию раньше срока, чтобы сыграться с новым аккомпанирующим составом, в том числе и со струнной секцией. Но дождь лишил их возможности провести репетицию. «Нам едва хватило времени для настройки, и мы молили бога, чтобы все прошло хорошо», — говорил Бенни.

Кресла не были пронумерованы, и фэны сутки простояли в очереди в стремлении занять лучшие места. Несмотря на непрекращающийся дождь, атмосфера была наэлектризованной. Фэны слушали транзисторные приемники, и каждая третья песня была песней Abba, что в еще большей степени способствовало всеобщему возбуждению. Когда в 16.30 двери наконец открылись, фэны, словно сумасшедшие, ринулись занимать лучшие места, после чего еще четыре часа ждали начала концерта под дождем.

Abba были поражены тем, что люди способны ждать их появления столь долгое время в таких кошмарных условиях. «Вы можете поверить в это? — спросил взволнованный Стиг Андерсон репортера с радио. — Мы в жизни не видели ничего подобного! Неужели люди до такой степени любят их?»

За кулисами у Стига, помимо испытываемых фэнами неудобств, возникли и другие заботы. Поскольку дождь лил не переставая, Abba начали подумывать об отмене концерта. Сцена была очень скользкой, и, кроме того, существовала опасность поражения электрическим током. Но плотность графика выступлений исключала возможность его пересмотра — концерт должен был состояться при любых обстоятельствах. Помимо всего прочего, отмена концерта создавала финансовые и материально-технические проблемы, не говоря уже о разочаровании публики, подвергшейся таким испытаниям.

Концерт начался почти вовремя, спустя несколько минут после 20.30. На открытых площадках запись шума вертолета не использовалась, и вместо этого первое выступление Abba в стране, где их любили больше, чем где бы то ни было, началось грохочущими барабанами, пульсирующим басом и ревущей гитарой длинного вступления к «Tiger». Когда члены группы выбежали на сцену, 20 тысяч голосов слились в единый оглушительный вопль экстаза. «Мы никогда и нигде не встречали подобный прием, — вспоминает Агнетай- Казалось, овация будет длиться вечно».

Обслуживающий персонал бегал по сцене, безуспешно пытаясь удалить дождевые лужи. «Даже Стиг ползал по полу на четвереньках и окунал в воду полотенца», — вспоминает Майкл Третов, наблюдавший за героическими усилиями исполнительного директора Polar Music из автобуса, в котором помещалась мобильная студия звукозаписи.

Члены группы тоже делали все возможное в борьбе с наводнением — находчивая Фрида нашла применение полотенцу, когда они с Бьерном пели «Why Did It Have To Be Me». Единственный серьезный инцидент случился во время исполнения третьей песни, «Waterloo», когда Фрида поскользнулась и упала, ударившись бедром и повредив два пальца. Хотя ей было больно, она поднялась и как ни в чем не бывало улыбнулась: шоу должно продолжаться.

«Мы страшно боялись, — говорил впоследствии Бьерн. — Нас могло ударить током... Но, несмотря ни на что, мы были полны решимости доиграть концерт до конца, ведь люди столько времени ждали нас под дождем». Бьерн весьма опрометчиво пообещал в шутку, что в знак благодарности Abba пожмут руки всем присутствовавшим после выступления. Когда толпа с энтузиазмом отозвалась на это сообщение, ему пришлось сказать, что это была шутка, к великому разочарованию многих наивных фэнов.

Abba исполняла один свой хит за другим, в то время как среди публики царил хаос. Зрители, сидевшие на передних рядах, вставали на сиденья своих кресел, чтобы лучше видеть сцену, загораживая ее от тех, кто сидел сзади. Проблему усугубляли многочисленные зонты. Молодой человек, продававший напитки, поскользнулся на ступеньках и был увезен в больницу с травмой спины. Лассе Халльстрем решил, что этот эпизод привнесет в фильм ноту драматизма, и довольно потирал руки. «У нас получатся фантастические сцены с этого концерта», — сказал он после завершения съемок. Ему еще предстояло обнаружить, что капли дождя проникли в коробки с пленкой, уничтожив немалый объем отснятого в тот вечер материала. Кадры первого номера сиднейской премьеры пришлось склеивать с кадрами другого концерта.

Дождевая вода заливала аппаратуру, и в течение первого часа выступления звук был ужасным, причем вокал периодически пропадал вообще. И все же казалось, что ни дождь, ни проблемы со звуком не имеют никакого значения для подавляющего большинства публики: они просто обожали Abba и безгранично любили их. Этот концерт явился кульминационным моментом всей карьеры Abba, и спустя годы Бьерна, Бенни, Агнету и Фриду все еще будет до глубины души трогать преданность их сиднейских фэнов в тот дождливый вечер. «Вообразите 25 тысяч человек, стоящих под проливным дождем и держащих в руках 25 тысяч зонтов, вы выходите на сцену, и начинается светопреставление! — говорил Бьерн. — У вас в груди щемит сердце, и вы думаете: «Чем же я заслужил такое?» Это чувство невозможно описать!»

Несколько тысяч промокших до нитки фэнов все же предпочли уйти с концерта до его окончания. На следующий день министр сферы потребления заявил, что его министерство исследует возможности защиты зрителей от неблагоприятных погодных явлений. Несколько журналистов, а также импресарио Пол Дэйнти указали на то, что реальная проблема заключается в отсутствии в таком большом городе, как Сидней, крытых площадок. Концерты Abba, первоначально планировавшиеся как единые выступления перед 40 тысячами зрителей, были разбиты на два выступления, каждое перед 20 тысячами зрителей. (В действительности, на каждом выступлении присутствовало на несколько тысяч больше.)

Обозреватели отметили склонность Агнеты время от времени фальшивить — эта проблема будет преследовать ее на всем протяжении исполнительской карьеры Abba. Одному критику не понравились танцевальные экзерсисы девушек. Заголовок одной из газетных статей, посвященных первому концерту, гласил: «В центре скучного шоу — задница Агнеты». Речь в ней шла о привычке Агнеты периодически поворачиваться к публике спиной, дабы продемонстрировать ей свои знаменитые достоинства. В сцене фильма, где появляется разворот газеты с этим заголовком, слово «скучный» загорожено большим пальцем Бенни.

Фрида была в полном восторге от выступления, тогда как Агнета высказывалась в более сдержанном тоне. «Когда вы смотрите на себя в фильме, то относитесь к увиденному очень критично: «Почему ты сделала это так, а не иначе? Почему не двигалась здесь более энергично?» — говорила она. Агнета чувствовала себя на сцене не вполне уверенно и называла свою манеру выступления «лишенной воображения». «В Австралии, независимо от того, сколько людей присутствовало на концерте — 5 тысяч или 50 тысяч, — я всегда сильно нервничала», — говорила она около двух десятилетий спустя.

Масштабность тура 1977 года подавляла ее. «Чем больше успех, тем больше публика ждет от тебя, и тем большие требования ты предъявляешь к себе. Механизм, деталью которого ты являешься, становится невероятно сложным и включает в свой состав все больше и больше людей, совершенно тебе не знакомых».

Тем не менее никто не мог бы упрекнуть Abba в музыкальной несостоятельности. Группу не раз называли «искусственным продуктом», и многие до сих пор подозревали, будто Агнета и Фрида лишь имитируют живое исполнение. Они, дескать, не являлись «настоящей» рок-группой и, следовательно, не могли выступать вживую. Однако после концерта даже самые отъявленные скептики были вынуждены признать подлинность и музыкальное мастерство Abba. Они действительно выглядели на сцене весьма убедительно. Их живой звук был энергичным, громким и изобиловал фортепьянными и вокальными импровизациями Бенни и Фриды. К сожалению, до того как живые записи Abba зазвучали с киноэкранов, телевизоров и магнитофонов, они были отшлифованы, в значительной мере выхолощены и напоминали результат студийного творчества.

Как всегда, самым слабым компонентом шоу являлись шутки между песнями, которые представлялись натянутыми и «отрепетированными». Их неизменность от концерта к концерту доказывала, что они действительно были написаны заранее, хотя однажды Бьерн внес в представление весьма сомнительную «импровизацию», назвав Бенни «ублюдком» — слишком сильное выражение для австралийцев, приходивших на концерты семьями. Более двух десятилетий спустя Бьерн все еще вспоминает гробовое молчание шокированной публики и свое смущенное оправдание: «Я хотел сказать «глупец».

На следующий день после дебюта погода значительно улучшилась, и второй сиднейский концерт состоялся все в том же Showground. Во время одного из австралийских концертов (предположительно в Мельбурне. — Прим. ред.) неожиданно возникла проблема: белые костюмы Abba и белые декорации сцены, освещенные лампами мощностью 120 ООО ватт, привлекли несметные полчища летучих жуков. Белое фортепьяно Бенни очень скоро стало черным, покрывшись слоем крупных насекомых, как и пол сцены. «Это было довольно неприятно, — вспоминает Агнета. — Мы исполняли «SOS», как вдруг я увидела, что на нас несется целый рой этих черных, огромных жуков. Они облепили нас с головы до ног. Мы здорово испугались, и я помню, как Бенни съежился за фортепьяно».

Один жук заполз Агнете в декольте, когда она пела свою сольную партию в «SOS». «Меня охватила паника. Нужно каким-то образом избавиться от него,- подумала я и, повернувшись к публике спиной, вынула жука и допела песню. После «SOS» был сделан перерыв, во время которого жуков смели со сцены.

В субботу 5 марта Abba поднялись на борт зафрахтованного «Вое- ing-727» и вылетели в Мельбурн. Встреча в аэропорту прошла спокойнее, чем в Сиднее, их приветствовали всего около 100 фэнов, — но, как оказалось, это было затишье перед бурей, поскольку в городе их ждал поистине горячий прием.

Планировалось, что в 12.30 Abba должны прибыть в мэрию Мельбурна для аудиенции с мэром. Об этом было заранее объявлено в средствах массовой информации, чем и объяснялась малочисленность фэнов в аэропорту. Когда Abba подъехали к мэрии на «Роллс-ройсах», их встречали примерно 6000 человек, многие из которых ждали группу в течение нескольких часов. «Увидев по дороге из аэропорта выстроившиеся вдоль улиц шеренги людей, мы не поверили своим глазам, — вспоминает Фрида, -И только потом поняли, что это встречают нас, а не какого-нибудь президента».

Abba вышли из автомобилей, вошли в здание и поднялись на балкон, чтобы поприветствовать толпу. Взволнованные репортеры с радио освещали событие в прямом эфире: «Я вижу их! Они входят в здание, поднимаются по лестнице и через несколько секунд должны появиться на балконе... А вот и они!»

Когда Abba вышли на балкон, толпа буквально взорвалась. Членам группы ничего не оставалось, как махать руками. Прошло пять минут, а крики все не стихали. Эта сцена служила неопровержимым доказательством того, что популярность Abba вышла далеко за рамки обычной славы. Если не во всем мире, то, по крайней мере, в Австралии она сравнилась с популярностью Beatles в 1964 году, когда те, как и Abba, выходили на тот же самый балкон мэрии Мельбурна, чтобы показаться перед морем обезумевших фэнов.

Предполагалось, что Abba проведут какое-то время в обществе мэра и его гостей, но они были слишком утомлены, и их проводили обратно к «Роллс-ройсам». Однако оказалось, что водители отсутствуют, поскольку Abba должны были задержаться в мэрии на 20 минут, и их пришлось ждать пять долгих минут в окружении любопытной толпы. В течение этого времени они были вынуждены отвечать на вопросы представителей средств массовой информации и раздавать автографы.

Вечером 14 500 человек пришли на концерт Abba в Муег Music Bowl, а еще 16 тысяч слушали его за пределами концертной площадки, которая была забита до отказа еще за несколько часов до начала выступления. Когда двери открылись, две секции заграждений были тут же сметены. Оставшиеся без билетов залезали на крыши автомобилей и деревья, чтобы увидеть Abba. Один тинэйджер упал с дерева и был увезен в больницу с подозрением на травмы головы и внутренних органов. В остальном публика вела себя вполне прилично. Возраст зрителей варьировал от 6 до 60 лет — и больше.

Вымокнув во время дебютного концерта в Сиднее, Бьерн заработал ангину, и, хотя врач Abba сделал все возможное, чтобы облегчить симптомы болезни, из программы пришлось исключить номера с его основным вокалом.

На концерте присутствовал премьер-министр Малькольм Фрэзер вместе с женой, двумя дочерьми и сыном. Поскольку график Abba не позволял им нанести даже короткий визит в Канберру, Фрэзеру пришлось смирить гордыню и самому приехать для встречи с группой. Шанс сфотографироваться с такими знаменитостями был слишком заманчив с точки зрения политического престижа, чтобы его можно было упустить. Но попытки Фрэзера обуздать инфляцию посредством политики уменьшения государственных расходов и борьбы с чрезмерным ростом заработной платы не способствовали его популярности в австралийском обществе. Объявление о его прибытии в Music Bowl было встречено оглушительным свистом.

Еще одним причудливым отзвуком визита в Мельбурн Beatles в 1964 году стала судьба простыней из отеля «Old Melbourne Motor Inn», где остановились Abba. Менеджер отеля разрезал простыни, на которых спали члены группы, нанес на каждый кусок памятные надписи и распродал их через газету «Sunday Observer». Невероятно, но, когда в газете появилось объявление, Abba все еще жили в отеле. Никто не потрудился спросить их, как они относятся к этому.

Из Мельбурна триумфаторы направились в Аделаиду, где все повторилось вновь. Боссе Норлинг вспоминает ажиотаж вокруг группы, как «откровенную истерию. Когда мы ехали из аэропорта в отель, нас сопровождал целый эскорт представителей средств массовой информации. На всех радиостанциях в прямом эфире шли репортажи о нашей поездке. Сообщалось даже о том, что я помахал рукой репортерам». Один телевизионный канал в Аделаиде ежедневно передавал пятиминутный выпуск, посвященный пребыванию группы в Австралии. В муниципалитет поступило предложение освободить детей от занятий в школе в день приезда Abba, дабы они могли поприветствовать их, выстроившись вдоль улицы, но городские власти сказали «нет».

В отеле Норлингу удалось блокировать все пути проникновения в здание, чтобы Abba могли спокойно искупаться в бассейне , роскошь, которую они еще не успели испытать в Австралии. Члены группы не скрывали облегчения, оставшись наедине с собой, пусть даже на короткое время. «Замечательно, когда у вас имеются восторженные поклонники, но не менее замечательно, когда у вас имеется возможность немного отдохнуть от них», — так дипломатично высказался Бенни.

В Аделаиде группа дала одно выступление на футбольном стадионе West Lakes перед 21 тысячью зрителей. К этой рекордной цифре посещаемости нужно добавить 10 ООО человек, слушавших концерт бесплатно за пределами арены. Здесь повторилось все то, что происходило в Сиднее и Мельбурне: столпотворение возбужденных фэнов и радиорепортажи в прямом эфире в часы, предшествовавшие началу концерта, — несколько журналистов даже прилетели на вертолете, чтобы осветить событие с высоты птичьего полета.

Спустя неделю это всеобщее безумие начало действовать членам группы на нервы. В их распоряжении имелись два телохранителя, но много ли они могли сделать, если группу всюду осаждали толпы возбужденных людей? «Нас постоянно преследовала массовая истерия, — вспоминает Агнета. — Порой это было невыносимо. Иногда возникало ощущение, будто мы попали в ловушку, из которой нам никогда не удастся выбраться, и нас сейчас просто сомнут. Бывали случаи, когда мы плакали, оказавшись наконец в автомобилях».

Регулярно случались странные и неприятные инциденты. В Сиднее им позвонили из ювелирного магазина и сообщили, что «драгоценности, заказанные Фридой, готовы». Проблема заключалась в том, что она никогда не посещала этот магазин и, соответственно, не заказывала никаких драгоценностей.

Члены группы никогда не отказывали в интервью представителям средств массовой информации. Когда бы им не совали в лицо микрофоны, они всегда вежливо отвечали на вопросы, даже если выражения их лиц выдавали полное отсутствие интереса к беседе. «С ними было очень легко,- вспоминает Патти Мостин, работавшая с Abba австралийская публицистка.— Я никогда не слышала от них что-нибудь вроде «Бежим к автомобилю!» или «Как вы смеете фотографировать меня?». Они прекрасно понимали, что их успех зависит от средств массовой информации и от фэнов, и были готовы делать все от них требовавшееся».

Но иногда даже стойкие и невозмутимые шведы не выдерживали давления со стороны журналистов. Однажды члены группы и их ближайшее окружение отправились поужинать. «За соседним столиком оказался репортер, который почему-то задался целью вывести из себя Фриду, — вспоминает Джон Спэлдинг. — Видимо, он хотел выяснить, насколько далеко может зайти. В конечном итоге он добился своего - Фрида поднялась и вышла из-за стола».

Дабы избежать преследования поклонников и в то же время не сидеть постоянно в гостиничных номерах, члены группы ездили в морские прогулки. «Ведь в море никого нет, не так ли?» — сказал Бенни. Но он оказался не прав: бригады телевизионных новостных программ выслеживали Abba в порту и затем преследовали их на катерах, снимая и приставая с просьбами об интервью.

В море, помимо акул журналистики, их поджидали и другие, более реальные опасности. «Мы арендовали яхту, подняли якорь и, немного отойдя от берега, нырнули в воду, — вспоминает Боссе Норлинг. — Не прошло и минуты, как на палубу выбежал истерически вопивший капитан. Оказалось, что это было акулоопасное место! Услышав об этом, мы пулей вылетели из воды».

Это отбило у них охоту совершать морские прогулки, и большую часть свободного времени они проводили в отеле, что вносило еще большее напряжение в их взаимоотношения. Некоторую разрядку приносили периодически устраивавшиеся барбекю и вечеринки. Наиболее наблюдательные заметили, что между Агнетой и Бьерном не все ладно: во время подобных мероприятий они подолгу держались порознь.

На пресс-конференции в Сиднее члены группы признали, что, хотя и не употребляют наркотики, время от времени позволяют себе выпить. Те, кто верил в чистоту и непорочность Abba, возможно, испытали легкий шок, узнав об этом.

«Однажды вечером они все немного выпили, и вдруг выяснилось, что куда-то запропастился Бьерн,вспоминает Джон Спэлдинг. — Мы всполошились, не найдя его в гостиничном номере. «Уж не похитили ли его?» Лихорадочные поиски закончились в номере Лассе Халльстрема. «Бьерн и Лассе, совершенно пьяные, лежали на кровати. Вся комната была заставлена бутылками».

По поводу этого инцидента все свидетели держали язык за зубами — он ни в коем случае не должен был стать достоянием прессы. «Ах, он в постели с Лассе Халльстремом! — газетчикам только это и надо, так что об этом лучше забыть! Но в течение получаса мы действительно беспокоились, что его похитили», — говорит Спэлдинг.

Посреди этого хаоса работа над фильмом не прекращалась ни на день. Из-за дефицита времени многие сцены импровизировались на месте в нарушение сценария. Это не могло понравиться автору диалогов Бобу Касвеллу, нанятому Reg Grundy Productions. Впоследствии Касвелл написал сценарий к фильму «А Cry In The Dark» 1988 года с Мэрил Стрип.

Однако идея привлечения к съемкам «парня из Австралии, сочиняющего какие-то диалоги» не вызвала восторга у Лассе Халльстрема. Касвелл тоже был недоволен тем, как осуществляется съемочный процесс. «Ему не нравилось, что все происходит очень быстро, и ему не хватает времени написать что-либо дельное, — вспоминает Роберт Хьюз. — Большинство сцен я снимал самостоятельно, целиком и полностью импровизируя, без каких бы то ни было репетиций». Это вполне соответствовало стилю «реального кино», в котором в то время работал Лассе Халльстрем.

Идеи сцен придумывались непосредственно на месте. Роберт Хьюз рассказывает, что мысль снять сюжет, где его персонаж Эшли идет вдоль пляжа в лучах заходящего солнца, возникла в тот момент, когда они ехали вдоль океанского берега в окрестностях Перта. Постоянные импровизации и причуды режиссера создавали немалые проблемы для съемочной группы. «Лассе был чрезвычайно требователен»,вспоминает Шелли Бэмфорд.

Перт был конечным пунктом тура. В Entertainment Centre состоялось пять выступлений, каждое перед 8000 зрителей. Это была единственная крытая площадка в австралийской эпопее Abba, что значительно облегчало работу съемочной группы. Соответственно, хотя вначале предполагалось, что фильм будет содержать равное количество песен из каждого города, пертский Entertainment Centre дал ему больше материала, чем остальные площадки.

Иногда камеры слишком приближались к сцене — по крайней мере, так считал Бенни. «Мое отношение к фильму было настолько негативным, что я не хотел, чтобы Лассе снимал на сцене, — признавался он. — Мне казалось, что люди из съемочной группы загораживают нас от публики».

Роберт Хьюз соглашается с ним: «Многие жаловались, что кинематографисты, снимая крупные планы на сцене, заслоняют Abba, на которых они пришли посмотреть за собственные деньги».

Словно им не хватало приключений во время тура, Перт приготовил Abba неприятный сюрприз. Когда до окончания первого выступления оставалось всего 30 минут, в администрацию Entertainment Centre позвонила женщина и сообщила, что на арене заложена бомба. Она должна была взорваться в 20.05, сразу после завершения двухчасового концерта. Бенни в этот момент исполнял свою сольную партию в «Intermezzo No 1» и не сразу узнал о случившемся. Когда номер был закончен, он увидел, что все музыканты уходят со сцены, и в изумлении уставился на них. В этот момент публику попросили покинуть помещение. Поскольку о причине ничего сказано не было, многие решили, что это обычный перерыв.

Все присутствовавшие на концерте полицейские бросились на сцену, чтобы не допустить на нее толпу. Не успела публика разойтись, как начали подтягиваться люди, пришедшие на следующее выступление, в результате чего возникла полная неразбериха. «Это было настоящее светопреставление», — говорил позже полицейский инспектор.

Пока собаки искали бомбу, Abba и музыканты в течение 20 минут ждали в огороженном месте за пределами здания. Отделяемый от публики одним лишь ограждением, Бенни решил немного развлечь ее. «Он играл на аккордеоне, я позаимствовал чью-то скрипку, а Стиг Андерсон стучал ложками, — вспоминает клавишник Андерс Эльяс. — Мы играли старые фолк-песни, а публика за оградой недоумевала. «Это ведь не песни Abba!»

В конце концов, публику запустили в зал насладиться завершающей частью шоу. Полиция сработала оперативно, и второе выступление задержалось всего на 30 минут.

У смертельно уставших Abba и других участников тура вырвался вздох облегчения, когда самолет, увозивший их обратно в Швецию, оторвался от взлетно-посадочной полосы аэропорта Перта в 19.30 в воскресенье, 13 марта. Вырвавшись из этого сюрреалистического мира, члены группы не переставали удивляться своей невероятной популярности. Но каждый из них считал, что это уже слишком. Они не рассчитывали на такой успех и даже не мечтали ни о чем подобном.

Особенно сильное воздействие драматические события двухнедельного тура по Австралии оказали на Агнету. «Когда ты видишь перед собой ревущую, безумную толпу, чувствуешь, как у тебя по спине бегают мурашки, - говорила она много лет спустя».- Между восторженными приветствиями и угрозой существует очень тонкая грань. Ситуация может измениться в любой момент. Не думаю, что кто-нибудь способен остаться прежним человеком после такого опыта. Он влияет на личность. Что-то меняется внутри, и это может стать источником всевозможных страхов».

После тура Агнета, которая и раньше твердо противостояла всем попыткам проникнуть в ее личное пространство, стала еще старательнее избегать света рампы. Однако поскольку она, вне всякого сомнения, являлась самым популярным членом группы, публика едва ли позволила бы ей так легко ускользнуть из поля зрения. Казалось, чем больше она стремилась уйти в тень, пытаясь произвести впечатление скромной, «обычной» женщины, тем больше ее личность притягивала фэнов и средства массовой информации.

Бьерн и Бенни были чрезвычайно недовольны тем, что их оторвали от любимой работы в студии и в коттедже на Виггсе, где они сочиняли песни. Истерическое идолопоклонство уже не вызывало у них положительных эмоций. Они повзрослели и редко вспоминали о своей бурной, звездной юности.

Их отношение к живым выступлениям претерпело коренные изме- нения. В Австралии Бьерн жаловался, что «в туре жизнь приобретает несколько асоциальный характер. Ты ешь, спишь, выходишь на сцену, и более ничего. Это убивает творческий дух».

Даже по прошествии времени его настроение не изменилось. «Вряд ли мы когда-нибудь снова поедем в тур, После каждого тура от тебя ждут еще большего. В конечном итоге все вырастает до гигантских размеров, и поэтому лучше покончить с этим пока не поздно».

Его соавтор разделял эти чувства. Клаэс аф Ейерстам вспоминает, что «Бенни всегда страшно нервничал перед началом выступлений. Если бы это зависело от него, то он предпочел бы скрываться за ширмой. Он хотел чтобы его слышали, но не видели». Интроверт окончательно победил в нем экстраверта эпохи Hep Stars.

Только Фрида, не знавшая, что такое быть звездой вплоть до прорыва Abba, наслаждалась их огромным успехом. Ее дети уже выросли, и она могла посвящать все свое время тому, чтобы быть членом Abba. Хотя для нее австралийский тур 1977 года остался самым драгоценным воспоминанием о ее участии в Abba, даже она называла истерию вокруг них «отвратительной».

Когда группа возвратилась в Стокгольм, напряжение несколько спало, но совсем не исчезло. Все ожидали от них очень многого. Предполагалось, что фильм и следующий студийный альбом выйдут в октябре. За исключением песец мини-мюзикла ничего нового пока еще не было написано. И несмотря на 50 часов отснятой пленки, этого материала хватило бы только на половину фильма, продолжительность которого должна была составлять 100 минут.

От группы требовалось не только принять участие в съемке дополнительных сцен, но также довести саундтрек до студийных стандартов. По словам Майкла Третова, от концертной записи остались только ударные и крики публики. «Так обычно и выпускают «живые» записи, — пояснил он. - Девушки совмещали пение с танцами, периодически отдаляясь от микрофонов, к тому же шел дождь, и в таких условиях очень тяжело получить хороший звук».

Вырвавшись из австралийского безумия, Abba перестали подвергаться давлению со стороны тамошних фэнов, но тут же попали под другой пресс. Еще до отъезда в тур было решено, что после возвращения домой они больше не будут совершать рекламные поездки и давать большие интервью. Но на горизонте маячили сроки выпуска фильма и альбома, и создавалось впечатление, будто чем больше они работали, тем больше работы их ожидало впереди.

Теперь, когда Abba в полной мере познали цену славы, быстро растущие доходы, отражавшие меру их успеха, начинали представлять проблему, все более и более занимавшую Стига Андерсона. Подобно дождю в Сиднее, деньги в скором времени прольются на группу обильными потоками и, хотя в то время об этом еще никто не догадывался, создадут непреодолимую преграду между ними и их Менеджером.

Глава 23

Это письмо стало одним из лучших рождественских подарков, какие когда-либо получал СтиГ Андерсон. «Позвольте мне воспользоваться представившейся возможностью и заявить, что я как официальный представитель Швеции чрезвычайно доволен и счастлив по поводу громадного успеха Abba в этой стране, -писал ему посол Пер Линд из шведского посольства в Канберре. — Прекрасная реклама, которую Abba делает нашей стране, в значительной мере облегчает наши усилия по укреплению репутации Швеции и обеспечению наших интересов».

Письмо пришло в офис Polar Music в декабре 1976 года. Прочитав его, Стиг горделиво улыбнулся и включил его текст в информационный бюллетень компании.

Стига уже давно раздражало отсутствие официального признания международного успеха Abba как представителей Швеции, а также экспортной прибыли, которую приносили продажи их пластинок и издательские авторские гонорары. «Будь мы англичанами, нас бы уже давно удостоила приема королева», - неоднократно говорил он, явно намекая на награждение Beatles орденами Британской Империи в 1965 году.

До сих пор в течение 70-х общественное мнение в Швеции было настроено против официальных заявлений в поддержку Abba. Проблема заключалась не только в культурном противостоянии по отношению к ним со стороны политиков и интеллектуалов, но также и в отсутствии прецедента признания международного успеха исполнителей поп-музыки. В сознании шведов достижения Abba располагались где- то между феноменами экспортного бизнеса и культурными свершениями—в сфере, которая не существовала до их выхода на сцену.

В тот период Швеция имела много других коллективных и индивидуальных символов национальной гордости на международном уровне. Несомненно, страна испытывала некоторые проблемы: вместе с остальным западным миром она переживала экономический спад, вызванный энергетическим кризисом. Тем не менее Швеция все еще рассматривалась в качестве модели в плане социального обеспечения и равенства возможностей и имела один из самых высоких показателей уровня жизни в мире.

Улоф Пальме, бывший премьер-министр, который находился в оппозиции в течение шести лет начиная с 1976 года, являлся очень уважаемым в мире политиком. Прославившийся своими трудами на благо маленькой нации, он служил связующим звеном между национальными движениями в третьем мире и западными социал-демократиями. Пальме стал живым символом миротворческой роли Швеции на международной арене.

В мире спорта звезда тенниса Бьерн Борг стал одним из наиболее Уважаемых и знаменитых атлетов после того, как пять раз подряд выиграл Уимблдонский чемпионат. Лыжник Ингмар Стенмарк был признан самым успешным спортсменом за всю историю спорта. Когда он бежал очередную гонку, в большинстве шведских школ занятия прекращались и ученики вместе с учителями следили за ее ходом по телевизору. Когда в конце 80-х Стенмарк покинул большой спорт, у него было больше кубков, чем у любого другого лыжника.

Международный престиж Abba был не меньшим. Возможно, что даже и большим, поскольку музыка Abba была в большей степени известна миру, чем достижения других шведов. Шведские туристы с изумлением слышали Abba в самых отдаленных уголках мира. Однако, если Борг, Стенмарк и Пальме — фигура, вызывавшая на родине ожесточенные споры, — пожинали лавры за свою деятельность, обеспечившую рост международного престижа Швеции, Abba не пользовались большим признанием со стороны шведского общества в период существования группы. Каждый раз, когда средства массовой информации сообщали об огромных доходах Polar Music, в центре внимания всегда оказывались личные состояния Стига и Abba. В определенном смысле они сами способствовали этому, с готовностью предъявляя репортерам свои балансы и честно отвечая на вопросы, связанные с их бизнесом.

«С учетом налогов, которые мы платим, прибыль получает, главным образом, государство», -сказал однажды Стиг. Однако подобные замечания, как правило, игнорировались средствами массовой информацией. Фраза «набивают свои карманы» звучала гораздо чаще, чем «вносят вклад в торговый баланс».

Стигу не могли простить его успех и роскошную виллу на острове Юргорден, где он поселился в октябре 1977 года и жил почти двадцать лет. Его прямота и честность по поводу финансовых дел воспринимались как бахвальство, гордость — как высокомерие.

Высокие налоги представляли серьезную проблему для Стига и Abba. Ситуацию весьма наглядно иллюстрирует один пример. В конце 60-х Бьерн и Бенни основали компанию под названием Harlekin для управления доходами от их деятельности в качестве исполнителей, в которую теперь также стекались доли Агнеты и Фриды от доходов Abba. С апреля 1975 года Harlekin уже владела 50 процентами Polar Music и выплачивала зарплату четверым членам Abba.

За финансовый год с 1 мая 1975 года по 30 апреля 1976, начавшийся после выхода чрезвычайно успешного альбома «АВВА», оборот Harlekin достиг впечатляющей цифры 3,4 миллиона крон (442 тысячи английских фунтов). Текущие расходы составили 460 257 крон — очень небольшая сумма для столь крупной компании.

При отсутствии других списанных сумм, кроме ничтожных 1681 крон на музыкальные инструменты, активное сальдо Harlekin равнялось 2,9 миллиона. После уплаты налогов осталось 1 063 921 крон. Эта огромная сумма была консолидирована, поскольку компания не нуждалась в деньгах. Если бы она была изъята в качестве дохода, львиная ее доля ушла бы на уплату налогов. Было совершенно ясно, что необходимо как можно скорее начинать претворение инвестиционных планов Polar Music в жизнь.

Кое-какие идеи у них уже имелись. Приобретение художественной галереи АН Grafic являлось вполне естественной инвестицией, поскольку и Стиг, и Бенни интересовались изобразительным искусством. Новая студия звукозаписи в еще большей степени соответствовали характеру деятельности Polar Music. Хотя они знали, что студия сама по себе не будет приносить большой прибыли, она позволила бы Abba существенно экономить время при производстве записей.

Требовались и другие типы инвестиций, но для Стига и Гудрун их осуществление представляло сложность. Вместо ранее планировавшегося создания компании Abba Invest была проведена реструктуризация Polar Music, получившей название Polar Music International. Под крышей этой новой компании доход от продажи пластинок должен был превращаться в прибыльные инвестиции.

Было также принято решение нанять опытного вице-президента, который занимался бы всеми подобными делами. Лейф Б. Бенгтссон. ранее работавший финансовым менеджером в крупном журнале, приступил к исполнению своих обязанностей 1 мая 1977 года. Примерно в то же самое время Бьерн и Бенни передали 50 процентов Harlekin Агнете и Фриде, дабы каждый из четверых имел по 25 процентов акций.

Сама Harlekin продолжала владеть 50 процентами Polar Music Internation. В задачу Лейфа Б. Бенгтссона входил поиск предприятий, родственных Polar Music по характеру осуществляемой деятельности. Вскоре новый вице-президент нашел решение старой проблемы: удовлетворение спроса на пластинки Abba в странах Восточного блока при отсутствии достаточных средств в западной валюте. Бенгтссон предложил купить компанию Wimab Sport, занимавшуюся импортом спортивного инвентаря, преимущественно из Западной Германии и Франции. Однако страны Восточного блока, такие, как Польша, тоже являлись крупными производителями подобных товаров.

Импортируя реальную продукцию, Polar Music International могла бы расплачиваться за нее лицензионными правами на выпуск пластинок Abba. В результате объем их реализации в Польше больше не зависел бы от доступа поляков к иностранной валюте. На бумаге эта идея выглядела красиво, но воплотить ее в жизнь не удалось.

Сделка по приобретению 92 процентов акций Wimab Sport состоялась 1сентября. Для Wimab Sport она была привлекательной, поскольку приносила капитал, необходимый для расширения деятельности. Незадолго до Рождества стало ясно, что дела компании далеко не блестящи. Бесснежная зима стала причиной снижения объемов продаж зимнего спортивного инвентаря, да и летний инвентарь — палатки, рыболовные снасти — расходился хуже, чем ожидалось. Для спасения компании потребовались значительные финансовые вливания.

Стиг был в ярости. К счастью, условия покупки содержали статью, согласно которой баланс Компании должен был иметь в конце года положительное сальдо. Когда Wimab Sport оказалась на грани банкротства, Polar Music International воспользовалась своим правом аннулировать покупку. Однако капитал, который Polar Music International уже инвестировала, оставался в Wimab Sport, и Лейф Б. Бенгтссон должен был помочь ей произвести реструктуризацию своего бизнеса. В отдаленной перспективе Wimab Sport была обречена: шесть лет спустя она прошла процедуру ликвидации.

Все это сильно повредило отношениям между Стигом и Бенгтссоном. Стиг планировал зарегистрировать Polar Music International на бирже в течение ближайших нескольких лет. Когда компания предприняла первые шаги за пределами индустрии развлечений, было очень важно, чтобы ее воспринимали всерьез. Неудача самой первой ее сделки стала для Polar Music International невыносимым унижением. Спустя несколько месяцев Бенгтссон покинул компанию. «У меня всегда пробегает холодок по спине, когда я вижу рюкзаки и спальные мешки», — говорил впоследствии Стиг.

Пока Polar Music занималась осуществлением инвестиционных схем, источник ее доходов — Abba — тоже переживали горячую пору. Отдохнув несколько недель после австралийского тура, они вернулись к работе. Намечалось, что в июне 1977 года в Стокгольм приедут Роберт Хьюз и Том Оливер для съемок дополнительных сцен фильма. Члены группы должны были записать пару новых песен, которые потом появились бы в новом альбоме, и тоже принять участие в съемках.

Бьерн и Бенни также занимались созданием новой студии звукозаписи Polar Music. В мае они вместе с Майклом Третовым и Беркой Бергквистом отправились в Лос-Анджелес, чтобы подобрать для нее оборудование.

Время для визита в США было выбрано как нельзя более удачно. В конце 1976 года Abba получили свой первый Золотой диск за альбом «Greatest Hits».Спустя несколько месяцев, 9 апреля, «Dancing Queen» стала их первой вещью, достигшей первой позиции в чарте синглов. Abba наконец приобрели статус «высших исполнителей» по обе стороны Атлантики, и это стало решительным прорывом в их американской карьере.

«До того момента Abba рассматривались, в основном, как чистые поп-исполнители, — говорит Джерри Гринберг, — но «Dancing Queen» стала чрезвычайно популярным диско-номером, что, как мне кажется, способствовало изменению их имиджа. Они обрели новую аудиторию. Неожиданно песни Abba начали заводить в клубах: они были в моде». Местный рынок обладал хорошим потенциалом, но, поскольку в США тотчас кинулись бы другие исполнители, Abba предпочли остаться в тени.

Успех «Dancing Queen» позволил «Arrival» подняться до 20-й позиции в чарте альбомов. До сих пор это был лучший результат для альбома Abba, что вселяло определенный оптимизм. Была также решена проблема синхронизации с американским графиком выпуска синглов. Вместо «Money, Money, Money», которая, по мнению Бьерна, была «в большей степени европейской, чем американской песней», следующим после «Dancing Queen» синглом стала «Knowing Me, Knowing You».

Тур по США, в котором Abba действительно нуждались, планировался, самое раннее, на 1978 год, но осенью они должны были приехать сюда с рекламным визитом. Перед ними открывались неплохие перспективы.

Когда Бьерн, Бенни, Майкл и Берка прибыли в Лос-Анджелес, руководство Atlantic Records не скрывало своих надежд на удачную карьеру Abba в США. На Берку, привыкшего к сравнительно простым нравам в Polar Music деловые отношения в Швеции всегда отличались большим демократизмом, нежели в Великобритании и США, — произвел неотразимое впечатление оказанный им чрезвычайно теплый прием.

«Джерри Гринберг прилетел из Нью-Йорка только для того, чтобы сказать нам «привет», — вспоминает он. — Меня засунули в «Кадиллак», предоставленный в распоряжение Бьерна и Бенни. В моем гостиничном номере стояла огромная корзина с фруктами и букет цветов». Берку привели в замешательство все эти церемонии — в конце концов, они приехали всего лишь затем, чтобы посмотреть магнитофоны и микрофоны, а он сам даже не был поп-звездой. Бьерн потом объяснил, что это все означало.

«Наш контракт с Atlantic Records истекал, и их цель заключалась в том, чтобы мы, вернувшись в Швецию, сказали Стигу: «Нужно непременно продлить с ними контракт, они такие классные ребята!» Думаю, это типично американская манера делать бизнес».

Теперь Abba уже не очень стремились прорваться на американский рынок. Когда выяснилось, что работа над новым альбомом и фильмом займет гораздо больше времени, нежели предполагалось, планировавшийся рекламный визит был отменен. Их совершенно не вдохновляла перспектива еще раз испытать то, что они испытали в Европе и особенно в Австралии, а это неизбежно произошло бы в стране, где существует культ поклонения знаменитостям. «Я немного боюсь Америки, — говорила Агнета- Мне кажется, что, хотя американцы открытые и дружелюбные люди, работать там труднее, чем где бы то ни было».

Многообещающие отношения с Сидом Бернстайном прервались в начале 1977 года. Когда пришло время продлевать контракт, Стиг не стал этого делать к великому сожалению энергичного импресарио. «Увидев их на концерте и в телевизионных шоу, я уверился в том, что они могли бы стать столь же популярными, как некоторые из тех британских групп, которые я привозил в США в 60-х, — говорит Бернстайн. — Но они бездействовали, когда нужно было штурмовать ключевые рынки. У меня был трехлетний контракт со Стигом, но, как только он закончился, он прекратил наши отношения».

Говоря откровенно, за эти три года Бернстайн сделал не так уж много: три краткосрочных рекламных визита — совсем не то, что туры по стране. «В то время я уже был занят другими делами — привез в США Bay City Rollers и помог им совершить прорыв. Энергия, которую я хотел использовать для продвижения Abba, ушла на других — мне нужно было чем-то заниматься. Когда Стиг отказался продлевать контракт, я уже был завязан с двумя или тремя исполнителями. Но мне очень нравилась группа, и я жалел, что у нас ничего не получилось».

Стиг считал недопустимым, что Abba до сих пор не завоевали американский рынок, но он хотел сделать это только на своих условиях. Бьерн и Бенни с радостью добавили Америку в свою коллекцию. Немало времени было потрачено на поиск решения проблемы без лишних визитов в США и тем более туров. Процесс сочинения материала для нового альбома начался в апреле 1977 года, но первые законченные песни появились только после поездки в Лос-Анджелес. Их настроение определялось влиянием мягкой, спокойной калифорнийской музыки того времени. Мужская половина квартета вынашивала честолюбивые планы. Они хотели создать нечто более выдающееся, чем «Arrival

31 мая состоялся первый сеанс записи. Песня под рабочим названием «А Bit Of Myself» с характерным риффом баса и синтезатора напоминала более медленную версию песни Стиви Уандера «I Wish» из его недавно вышедшего альбома «Songs In The Key Of Life». В то время Уандер был одним из кумиров Бьерна и Бенни.

Остальные партии песни были нанизаны на этот центральный рифф, в результате чего получилась структура из шести компонентов — совершенно новый подход в творчестве группы. Стиг Андерсон послушал запись аккомпанемента и предложил в качестве названия «The Name Of The Game». Позже Бьерн написал слова.

В «The Name Of The Game» Abba проявили себя во всем своем блеске. Песня основывалась на солнечном калифорнийском ритме, спокойном и размеренном, усиленном ледяными скандинавскими интонациями, с синтезированной флейтой в стиле «Penny Lane», создающей ассоциацию с брит-попом конца 60-х. Голоса Агнеты и Фриды звучали подобно музыкальным инструментам: имея свои собственные партии, они время от времени сливались в единый поток, поражая волшебной гармонией и производя неотразимое впечатление. «The Name Of The Game» намного превзошла лос-анджелесские образцы, служившие источником вдохновения при ее создании. В самом деле, на музыкальной сцене того времени не было ничего подобного.

На следующий день после завершения работы над этим шедевром был записан трек аккомпанемента еще одной песни, родившейся под впечатлением от поездки в Лос-Анджелес. Великолепная «Eagle» имела в своей структуре некоторые элементы хэви-метал, хотя они были закамуфлированы присущими Abba поп-модуляциями. При сочинении текста Бьерн обратился к роману Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». «Я пытался как можно глубже проникнуться ощущением свободы и эйфории, испытанным мной в процессе чтения книги», — говорил он.

Бьерн серьезно относился к критическим высказываниям в адрес его текстов. «Очень важно, чтобы слова соответствовали музыке. Они должны обладать тем же ритмом, — говорил он в интервью. — Но от соблюдения этого принципа зачастую страдает содержание. Необходимо устранить это противоречие. Отныне мы хотим выражать свои мысли и чувства не только музыкой, но и словами».

В «Eagle» Агнета и Фрида поют вместе на всем протяжении песни, что было свойственно раннему периоду творчества группы, но будет все реже встречаться в дальнейшем. Чем более индивидуальными становились тексты, тем в большей мере требовалось их сольное исполнение.

Эти две песни явились многообещающим началом в работе над новым альбомом, львиная доля которого была записана в Marcus Music Studios в Сольне, ближнем пригороде Стокгольма, арендованной Abba на длительный срок. Их собственная студия еще только строилась и будет готова лишь год спустя.

Во время этих первых сеансов записи группа также попыталась записать песню из мини-мюзикла — «Thank You For The Music». Они немного отошли от стиля кабаре живой версии, привнеся в новую аранжировку атмосферу рэгтайма. Агнета записала добротную партию основного вокала в духе Дорис Дэй, а все остальные члены группы наложили бэк-вокал. Однако этим работа над записью и ограничилась: они не смогли найти подходящую манеру исполнения и положили запись на полку.

Теперь пришло время полностью переключить внимание на фильм, который еще не имел названия. В Стокгольм прилетели актеры Роберт Хьюз и Том Оливер для участия в дополнительных съемках, необходимых для завершения фильма. Многие уличные сцены, якобы снятые в Австралии, на самом деле снимались в шведской столице. Подобным же образом эпизод, где члены группы читают отзывы о концерте в гостиничном номере в «Перте», был запечатлен в стокгольмском «Sheraton Hotel».

Перед самым началом съемок распространилось известие о том, что Агнета снова беременна. Это вносило коррективы в планы группы до конца года, включая выпуск фильма. «Сначала меня охватила паника, — признается Лассе Халльстрем. — На что это будет похоже, если в середине фильма Агнета вдруг появится с животом, а к его концу вновь похудеет?» Проблема была решена за счет одежды, скрывавшей изменения в строении тела, а также акцента внимания объектива камеры на голове и плечах Агнеты. И все же в некоторых кадрах можно заметить, что она беременна.

Среди сцен, снятых в Стокгольме, был слащавый сюжет, развивавшийся под «The Name Of The Game», где персонажу Эшли снится, как он берет интервью у Abba. В этом эпизоде Бьерн и Бенни являются его лучшими друзьями, а Агнета и Фрида обнимают и целуют его.

Поведение Агнеты и Фриды с откровенно сексуальным подтекстом плохо вязалось с дружелюбным отношением к диджею со стороны Бьерна и Бенни. Создавалось впечатление, будто они были счастливы «одолжить» ему своих супруг. К счастью, дело не кончилось оргией. «В конце концов, это семейный фильм, — заявила Агнета с невинным лицом. — Вы должны подумать о детях». Это был явно не самый удачный эпизод фильма.

В июне также был снят один из завершающих эпизодов фильма, где Эшли настигает Abba в лифте и наконец берет у них интервью. Вместо интервью зритель видит фантасмагорию, на фоне которой группа исполняет «Eagle». Недавно разработанный аппарат спецэффектов, названный «вибрационный ящик», создает впечатление подъема на сюрреалистическом лифте. Аппарат был изобретен для съемок фильма «Superman», но фактически впервые его использовали в фильме Abba. Когда снимались кадры для «Eagle», членам группы пришлось наклониться под утлом 45 градусов. При этом они пели и старались выглядеть как можно более естественно.

Лассе Халльстрем, привыкший снимать незатейливые комедии на сюжеты, взятые из повседневной жизни, высоко ценил опыт, который он приобрел во время съемок фильма Abba. «Оглядываясь назад, я могу с уверенностью сказать, что работа со всем этим оборудованием стала для меня хорошей школой», — сказал он много лет спустя.

Для Роберта Хьюза роль Эшли тоже стала большим событием в жизни. Его визит в Швецию был первым случаем, когда он покинул пределы Австралии. Он вспоминает, что получал огромное удовольствие от съемок, несмотря на то что в процессе их иногда царил хаос. «Это лучшее из того, что я когда-либо делал, — восторженно заявил он вскоре после начала съемок. — Мне до сих пор не верится, что я снимаюсь в этом фильме. Если он выйдет в США, это будет мой самый большой успех». К сожалению, фильм был показан в США только осенью 1979 года и не стал сенсацией в этой части света. Роберта Хьюза там не заметили, хотя он сделал хорошую карьеру в Австралии, прежде всего в качестве главного персонажа комедийного телесериала «Неу Dad!..».

К моменту окончания съемок финальных сцен дата премьеры фильма и выпуска нового альбома сдвинулась с октября на конец года. В июле Лассе Халльстрем со своей командой приступил к монтажу. Поскольку нормальный сценарий отсутствовал и режиссер полагался, главным образом, на импровизацию, фильм фактически «создавался» за монтажным пультом. В своей работе Халльстрем в значительной мере руководствовался интуицией.

Из 50 часов пленки, отснятой в Австралии, и дополнительного стокгольмского материала нужно было сделать 90-минутный фильм, имеющий какой бы то ни было смысл. С учетом того, с чем пришлось работать режиссеру, конечный результат получился вполне приличным. Самой большой натяжкой была логическая неувязка в конце фильма, когда Эшли упускает последнюю возможность взять интервью в отеле, где остановились Abba. Ему говорят, что группа отбыла в аэропорт. Но когда он в унынии возвращается в собственный отель, в лифте неожиданно оказываются Abba. Он в растерянности не может вымолвить ни слова. Что они здесь делают, если в данный момент должны лететь в Швецию?

Следует отметить, что, хотя персонаж Эшли был неплохим средством рекламы фильма, он не вызывает у публики особой симпатии, а скорее раздражает. Импровизированные диалоги утомляют зрителя. Бессвязный разговор между диджеем и менеджером радиостанции вполне можно было бы сократить вдвое без малейшего ущерба.

Если не принимать во внимание эти изъяны, фильм представляет собой ценный и яркий документ сценического творчества группы, а также австралийского феномена аббамании. Лассе Халльстрем поступил весьма мудро, совместив кадры, где Abba беседуют с репортерами и раздают автографы, повторяя одни и те же движения, словно марионетки, с песней «I'm A Marionette» (из мини-мюзикла), в которой речь идет об оборотной стороне славы. «Фильм точно отображает реальность», — сказал Бьерн.

Мудрым решением было также и сведение к минимуму актерской игры членов Abba. Хотя Агнета и говорит, что некоторые сцены с ними «не так уж плохи», их актерский талант имеет явные ограничения. «Abba — не актеры, и они отдавали себе в этом отчет», — отмечал Лассе Халльстрем.

Хотя в фильм предполагалось включить три песни из мини-мюзикла, дабы избавить Бьерна и Бенни от необходимости сочинять новые вещи, эти песни все же нужно было записывать. Как показала первая неудачная попытка записать «Thank You For The Music», эта задача была не из легких.

Из новых песен пока были включены только две, и им нужно было сочинить и записать еще, по меньшей мере, четыре. В июне работа над фильмом не позволила Бьерну и Бенни сосредоточиться на сочинении песен. В начале июля они уединились в коттедже на острове Виггсе, часами работая над новыми мелодиями. «Мы еще не успели переступить порог, а у нас уже имелись несколько неплохих идей, — говорил Бьерн.— Так происходит всегда. Каждое лето мы сидим здесь и сочиняем песни вместо того, чтобы уехать в отпуск. Тем не менее нам постоянно приходится откладывать эту работу».

Кроме того, они должны были заниматься саундтреком фильма — требовали коррекции ошибки, свойственные живому исполнению, такие, как пение мимо нот и микрофона, неправильные гитарные и фортепьянные аккорды. Однако начинать эту работу до окончания монтажа и окончательного выбора песен не имело смысла.

Сумбурный образ жизни на протяжении последних двух лет и безумства австралийского тура наложили отпечаток на отношения внутри группы. Несмотря на то что Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида были звездами в Швеции еще до возникновения Abba, их успехи на международной арене неизменно вызывали изумление. Они гордились тем, что их воспринимают всерьез на поп-музыкальной сцене, и наслаждались популярностью.

Однако в 1977 году начали появляться первые признаки напряжения. Их тон менялся каждый раз, когда они говорили о своем будущем. Роль центральных фигур группы делала девушек особенно уязвимыми: Фрида страдала от ночных кошмаров, а у Агнеты были проблемы со сном. «Это ужасно, — говорила Агнета.- Чем дольше ты лежишь, пытаясь заснуть, тем больше тебя охватывает отчаяние». И та и другая связывали свои проблемы с внешними факторами — необходимостью поддерживать высокие стандарты Abba и еще более повышать их, а также со стрессами, вызываемыми продолжительными и утомительными поездками.

Агнета не могла избежать внимания публики даже во время визитов к родителям в Йончепинг. Она изменяла прическу, надевала темные очки, но стоило кому-нибудь узнать ее, как вокруг тут же собиралась толпа подростков, просивших автограф. Под окнами дома семейства Фельтскугов собирались фэны и кричали: «Abba, Abba!»

Дома, в сравнительно уединенном Лидинге, ситуация складывалась не намного лучше. Бьерн и Агнета поселились здесь в ноябре 1976 года, но уже к следующему лету поняли, что отсюда придется уехать. «Дом находится на слишком открытом месте и легко доступен для фэнов», — говорил Бьерн. К октябрю они переехали в более скромную виллу, расположенную в том же Лидинге. Ее цена тем не менее была немаленькой 900 тысяч крон (117 тысяч английских фунтов).

Фрида и Бенни испытывали те же проблемы, усугублявшиеся еще и тем, что с ними жили их дети. «Фэны обычно проникали в дом через заднюю дверь, и не все из них были совершенно здоровы, — вспоминает Фрида много лет спустя. — Поэтому я опасалась за детей».

Довольно часто происходили странные и не очень приятные инциденты. Однажды ночью Бенни и Фриду разбудил шум, доносившийся из кухни. Оцепенев от страха, они спустились на цыпочках по лестнице и увидели на улице, у порога своего дома, каких-то людей. Оказалось, что это семейная пара из Западной Германии установила походный столик и пила кофе из чашек, позаимствованных на кухне.

Иногда возникало ощущение, будто им негде скрыться: поскольку в газетах и журналах постоянно публиковались заметки о Виггсе, фэны и просто любопытные приплывали на остров в надежде встретиться с кем-нибудь из Abba. Бремя славы еще больше осложняло и без того непростые семейные отношения Бьерна и Агнеты. Эта ситуация находила отражение в музыке группы.

В середине июля Бьерн и Бенни написали еще одну песню для нового альбома. Ее рабочее название, «Sjomansvisa» («Песня моряка»), выдавало место ее рождения — Стокгольмский архипелаг. Аранжированная и записанная в студии Marcus Music, она превратилась в балладу в стиле софт-рок. Спустя несколько месяцев Бьерн написал текст. Он уединился в комнате отдыха их с Агнетой нового дома, растянулся на полу и сочинил историю о том, как семейная пара пытается спасти свой брак. Песня получила название «One Man, One Woman».

Последние вещи труппы вроде «Eagle», возможно, и были более амбициозными в текстуальном плане по сравнению с «dum dum diddle» их более ранних работ, но все равно не выходили за пределы фантазий в духе «нью-эйдж» новомодных романов. «One Man, One Woman» стала первой песней, основывавшейся на личном жизненном опыте Бьерна. В ней он честно рассказал о своих отношениях с женой.

Если «One Man, One Woman» сравнить с «Knowing Me, Knowing You», посвященной той же теме, ее образы представляются более четкими и драматичными. Первая строка «One Man One Women» «No smiles, not a single word at the breakfast table» («Никаких улыбок, ни единого слова за завтраком») несет в себе заряд мощи, доселе невиданной в текстах Abba. Из нее сразу становится ясно, о чем пойдет речь в песне. Это не романтический порыв, когда мужчина и женщина влюбляются друг в друга, и не крик отчаяния, когда они расстаются, а борьба за сохранение семьи, когда пьянящее чувство любви вырождается в унылую рутину.

Муж уходит на работу и «хлопает дверью», оставляя жену поразмыслить о создавшейся ситуации. «Daydreams of a better life, but I have to wake up / The sound of a key in the door» («Мечты о лучшей жизни, но нужно просыпаться, / В дверном замке скрежещет ключ») — муж и жена снова встречаются вечером. Последний куплет завершается на оптимистичной ноте: «You smile and I realize that we need a shake-up / Our love is a precious thing / Worth the pain and the suffering / And it's never too late for changing» («Ты улыбаешься, и я понимаю, что мы должны взяться за руки, / Наша любовь бесценна, / С болью и страданиями. / И никогда не поздно все изменить»).

Бьерн обычно опровергал предположения по поводу того, что тексты о «семейных кризисах», написанные им в течение первой половины карьеры Abba, отражают события его личной жизни. Но, слушая «One Man, One Woman», было трудно избавиться от впечатления, что речь идет о семье Ульвеус — Фельтскуг, слишком жизненно, слишком конкретно звучали ее слова, а образы были слишком угадываемы, чтобы можно было поверить в то, что это не душевные излияния автора. Весьма знаменателен тот факт, что основной вокал этого трека записала не Агнета, а Фрида — в этом прослеживается желание подчеркнуть щекотливость данной темы.

Хотя Бьерн и раньше писал талантливые тексты, «One Man, One

Woman» -первая песня, где его слова звучат по-настоящему искренне. Он начал превращаться в мастера описания жизни такой, какова она есть, противопоставляя реалии повседневных проблем расхожему мифу о карьере рок-звезды как средстве бегства от прозябания в маленьком городке.

К середине августа были записаны треки аккомпанемента всех песен нового альбома, но еще предстояло наложить на них вокальные партии, а также нужно было заканчивать саундтрек фильма. Дополнительную проблему создавала беременность Агнеты.

Именно тогда, когда группа нуждалась в покое, Стиг Андерсон сделал неожиданное заявление прессе. По следам публикации, в которой утверждалось, будто Polar Music с ее дочерними компаниями является самым прибыльным предприятием в стране, Стиг заявил, что Abba всерьез подумывают о переезде за границу по налоговым соображениям. «Мы много говорили о налоговом гнете, — сказал он, — Такое положение вещей вынуждает нас навсегда покинуть Швецию. Мы не настолько глупы».

По его словам, в качестве стран-кандидатов рассматривались Монако, Швейцария и Лихтенштейн. «Abba могли бы использовать любую из этих в качестве базы... В разговоре принимали участие все члены группы... Если ситуация с налогами ухудшится, мы, не колеблясь, претворим наши планы в жизнь».

Разумеется, подобные планы явились новостью для членов группы, которые категорически отрицали, что они собираются покинуть Швецию. Застигнутые врасплох, они были вынуждены нарушить свое слово не давать интервью до завершения работы над альбомом, и выступить с собственным заявлением. «Мы обсуждали возможность отъезда за границу в чисто теоретическом плане, — пояснил Бьерн, — и то мимоходом». Агнета была еще более категоричной: «Если Стиг подразумевал, будто мы вчетвером намереваемся уехать из страны, то это неправда». То, что она сказала дальше, стало первым случаем, когда член Abba прямо заявил о расхождении взглядов группы со взглядами их менеджера: «Это ужасно, когда люди считают, что Стиг говорит от нашего имени, будто Abba — это он. Мы вполне способны иметь свое собственное мнение».

Стиг действительно имел привычку говорить о группе и себе «мы» при общении с журналистами — «мы» работаем над новым альбомом, «мы» собираемся в тур, «мы» не согласны с такими налогами. Это создавало впечатление о Стиге и Abba как о едином целом.

Все бы ничего, но члены группы вовсе не горели желанием поддерживать каждое сомнительное заявление Стига в его многочисленных интервью. На следующий день после «угрозы эмиграции» ему пришлось, опровергая свои собственные слова, сказать прессе, что у него и членов группы не было планов покинуть страну.

Из последующих интервью явствовало, что дела в группе обстоят далеко не лучшим образом. «Десять лет назад моя жизнь была гораздо счастливее,- откровенничал Бьерн. — Последние шесть месяцев я постоянно чем-то озабочен». Ему вторила Агнета: «Мы так много работаем в студии. Наверное, в этом причина. На нас столько всего навалилось».

Несомненно, в то время все члены группы испытывали сильное давление извне. Достаточно было ответственности перед звукозаписывающими компаниями, жаждавшими получить от них качественный «продукт», и нападок со стороны шведской прессы — Abba совершенно не нуждались в лишних проблемах.

Агнета, которой уже нужно было думать о будущем ребенке, проводила в студии по 12 часов в день. Тогда-то едва и не произошло несчастье. Она была на седьмом месяце, когда у нее чуть не случился выкидыш, и ее тут же отвезли в больницу. Для Агнеты это было дурным предзнаменованием. Ей сразу вспомнились трудности, с которыми она столкнулась, вынашивая Линду. «Я думала: может быть, мне не дано быть матерью?» — рассказывала она. К счастью, врачи спасли ребенка, но она навсегда запомнила свою вторую беременность как «тяжелую».

Естественно, это событие повлияло на текущую работу Abba. Они тогда как раз делали наложение вокальных партий. Врачи порекомендовали Агнете воздержаться от пения, поскольку оно способно спровоцировать роды. Она должна была сохранять абсолютное спокойствие и свести физическую активность к минимуму. Однако крайний срок выпуска фильма неумолимо приближался, и Агнета сочла необходимым свое присутствие в студии. Ей принесли кресло, чтобы она могла петь сидя, удобно откинувшись назад.

Когда работа над фильмом была окончена, возникли сомнения в том, что альбом можно будет выпустить к Рождеству. В сентябре было объявлено, что выход альбома откладывается до февраля 1978 года, поскольку Агнета «нуждается в отдыхе». Это дало пищу для спекуляций в прессе по поводу того, что она серьезно больна, хотя о печальном происшествии с ней никто ничего не знал.

Звонили встревоженные родственники, чтобы справиться о ее состоянии. Даже Линда была в курсе, что мама нездорова. Наконец Агнета не выдержала. «Я привыкла ко многому, но ведь должен быть какой- то предел,- заявила она. — Беременная женщина должна отдыхать. Глупо приклеивать мне ярлык «серьезно больной», если я нахожусь в добром здравии».

На группе словно лежало проклятие; не успела оправиться Агнета, как Фрида, поскользнувшись, упала с лестницы и сломала ключицу. Но этот прискорбный случай по силе воздействия не шел ни в какое сравнение с эмоциональным шоком, который ей предстояло пережить несколькими днями позже.

Глава 24

В воскресенье 28 августа 1977 года 15-летняя поклонница Abba из Западной Германии Андреа Бухингер читала последний выпуск музыкального журнала «Bravo». В нем по недавно установившейся традиции были напечатаны фртографии каждого члена группы. Но на сей раз, читая статью, посвященную Фриде, Андреа вдруг непроизвольно вздрогнула. В статье рассказывалось о происхождении Фриды и о том, что ее отцом являлся некий Альфред Хаасе, считавшийся погибшим в конце войны. Альфредом Хаасе звали дядю девочки.

Андреа показала журнал матери, и ту чрезвычайно заинтриговало созвучие имен брата ее мужа и отца Фриды. Ей было также известно, что Альфред во время войны служил в Норвегии. Слишком много для простого совпадения. Она сняла телефонную трубку и позвонила своему деверю, который жил в Карлсруэ. Но именно в тот вечер телефонный аппарат в доме Хаасе вышел из строя. Альфред узнал новость от своего 30-летнего сына Петера, жившего неподалеку от своих родителей.

В 11 часов вечера Петер пришел домой к отцу. Альфред Хаасе, которому двумя днями ранее исполнилось 58 лет, был представительным джентльменом с седыми волосами и аккуратной бородкой. Ставший незадолго до этого дедом, он работал кондитером в крупной пищевой компании. В тот вечер в своей двухкомнатной квартире в Карлсруэ он вместе с женой смотрел по телевизору спортивные соревнования. Неожиданно в комнату ворвался его сын и сказал, что ему нужно срочно поговорить с ним наедине.

Как только за ними закрылась дверь, Петер сразу перешел к делу.

«Тебе ни о чем не говорит имя Сюнни Люнгетад?» t- спросил он его. Потрясенный Альфред, неожиданно услышавший это имя спустя столько лет, долго не мог вымолвить ни слова. «Так ты знал ее или нет?» — настаивал сын. «Откуда тебе известно это имя?» — с трудом выдавил он из себя. Это и было нужно Петеру: он получил ответ на свой вопрос. Петер развернул постер Abba из последнего выпуска «Bravo», ткнул пальцев в Фриду и сказал: «Поздравляю! Это твоя дочь».

У Альфреда голова пошла крутом. Он едва знал, кто такие Abba, и поэтому с изумлением рассматривал фотографию. «Анни-Фрид была очень похожа на свою мать, — вспоминает он. — Тот же лоб, те же волосы. Петер считает, что у нее мой нос и скулы».

Бурная радость сменилась растерянностью, когда Альфред подумал о том, что теперь ему придется рассказать жене Анне о романе с Сюнни. Он решил не откладывать выполнение этой не совсем приятной миссии. Войдя в комнату и указав на фотографию Фриды, он спросил у жены: «Что ты думаешь об этой девушке?» Анна, большая почитательница Abba, ответила, что она очень красива. «Небольшой сюрприз, — объявил Альфред. — Это моя дочь». Когда страсти улеглись, Анна посмотрела на ситуацию с философской точки зрения. «Я простила Альфреду эту измену, — сказала она спустя некоторое время. - Времена тогда были противоестественные, и, соответственно, люди совершали противоестественные поступки».

Когда Альфред, собравшись с духом, позвонил в стокгольмский офис Polar Music, Фрида поначалу отказалась с ним разговаривать: она была твердо убеждена в том, что ее отца нет в живых. «Я решила, что это звонит какой-то маньяк», —вспоминает она.

В середине 50-х тетка Фриды Оливия Лунде пыталась выяснить судьбу Альфреда Хаасе. «Мы узнали, что власти Западной Германии выплачивают 30 тысяч марок иностранкам-женщинам, имеющим детей от немецких солдат, —вспоминает она. — Я решила, что Анни- Фрид заслужила эти деньги». Приехав в отпуск в Западную Германию, Оливия с мужем обратились в полицию с просьбой отыскать человека по имени Альфред Хаасе, который мог быть отцом их племянницы, и им помогли. Когда они пришли к нему, дома находился только его маленький сын. Мальчик сообщил им, что его папа работает в страховом агентстве и в данный момент находится в служебной командировке. У четы Лунде не было ни времени, ни денег, чтобы оставаться в Западной Германии до возвращения Альфреда, поэтому они не смогли подтвердить свое предположение. Однако Оливия чувствовала, что это именно тот человек, который им нужен.

Следующей зимой она приехала в Балланген, деревню своего детства, которую покинула десятью годами ранее. Там ей случилось беседовать с женщиной, которая утверждала, что корабль, эвакуировавший немецких солдат из Нарвика, был потоплен союзниками. После этого Люнгстады прекратили поиски, но, поскольку неопровержимые доказательства гибели ее отца отсутствовали, Фрида в детстве часто мечтала встретиться с ним когда-нибудь. Со временем она утратила надежду и смирилась с тем, что никогда не увидит своего отца.

Прошло больше недели, прежде чем Фрида решилась поговорить с человеком, называвшим себя Альфредом Хаасе. «Здравствуй, моя девочка, это говорит твой отец», — услышала она голос на другом конце провода. Ее все еще терзали сомнения, но ему было известно то, что он мог знать, только имея какое-либо отношение к Баллангену и ее матери.

Было еще несколько телефонных разговоров, и каждый раз Фрида получала на свои вопросы вполне правдоподобные ответы и подробные рассказы. «Окончательно меня убедило то, что и у него, и у меня имелась одна и та же его фотография в военном мундире», — вспоминает Фрида. Она пригласила Хаасе в Стокгольм.

Бенни позвонил тетке Фриды Оливии, чтобы сообщить новость. Он попросил ее приехать, поскольку только она могла определить, настоящий ли это Альфред Хаасе. За два дня до прибытия Альфреда Оливия приехала в Лидинге, чтобы они могли подготовиться к встрече. Поскольку Хаасе говорил только по-немецки, а Фрида знала этот язык очень плохо, бывший член Hootenanny Singers Ханси Шварц был приглашен в качестве переводчика.

В пятницу 9 сентября, менее чем через две недели после того, как Андреа Бухингер прочла статью в «Bravo», самолет с Альфредом Хаасе приземлился в стокгольмском аэропорту Arlanda. Фрида слишком волновалась и не смогла поехать в аэропорт, так что встречать его пришлось Бенни и Оливии. Тем временем Фрида и Ханси ждали их дома.

Дабы не привлекать внимание публики, Альфреда встречали в зале VIP. «Это было похоже на операцию ЦРУ, - вспоминает фотограф «Bravo» Буби Хайлеманн, приехавший в аэропорт в надежде сфотографировать обнимающихся отца и дочь. — Самолет приземлился, двери открылись, несколько парней подхватили Альфреда, усадили его в автомобиль, а я остался ни с чем. Его «похитили» прямо из самолета».

Альфред не знал, кто его будет встречать, но, как только увидел

Оливию, воскликнул: «О, вы — сестра Сюнни!» Он никогда прежде не встречался с Оливией, но узнал ее по фотографии, которую ему показывала Сюнни.

Когда Бенни, Оливия и Альфред подъехали к вилле в Лидинге, Фрида стояла на ступеньках, ожидая их. Альфред нервничал не меньше ее, когда направлялся к ней с букетом роз. Они молча обнялись. По их щекам текли слезы. Спустя минуту Альфред прошептал: «Mein Gott, mein Gott, ist es wirklich!» («Боже мой, это происходит наяву!»). Немного успокоившись, Фрида приветствовала отца на ломаном немецком.

Затем последовал ужин. Для Альфреда настало время рассеять последние сомнения в том, что он действительно отец Фриды, а не мошенник, охотящийся за ее миллионами. Оливия положила на стол фотографии. Альфред не колеблясь показал: «Это Сюнни, а это ее мать».

«На обратной стороне одной из фотографий Сюнни Альфред, находясь в Баллангене, что-то написал, - вспоминает Оливия. — Мы сличили почерки. Они были идентичны. Никаких сомнений в том, что перед нами сидит отец Анни-Фрид, больше не оставалось. Мы не могли сдержать слез».

Отец и дочь сравнили указательные пальцы и большие пальцы ног, которые у Фриды сгибались не так, как у остальных представителей семейства Люнгстад. Все рассмеялись, когда выяснилось, у Альфреда Хаасе пальцы имеют точно такие же особенности.

Но еще оставались кое-какие вопросы. Так, Оливия не могла поверить, что он не знал о беременности Сюнни, когда покидал Норвегию. «Фрида вела себя довольно сдержанно по отношению к отцу, — вспоминает Ханси Шварц. — Она не понимала, почему он никогда не пытался выяснить ее судьбу. Между ними существовали определенные барьеры».

Фрида и Альфред проговорили до четырех часов утра, но необходимость участия в беседе переводчика существенно затрудняла ее. Некоторые вещи, о которых ей хотелось поговорить, были явно не для посторонних ушей. Фрида пообещала отцу, что обязательно выучит немецкий.

В субботу Фрида и Бенни отвезли Альфреда в Гамла Стан, исторический центр Стокгольма, откуда они уехали годом ранее. Они гуляли, обедали в ресторане и говорили, говорили, стараясь получше узнать друг друга.

Фрида и Альфред сфотографировались, и два снимка были отосланы в газету. На одном они идут по улице, глядя друг на друга с улыбкой. Второй представляет собой портрет крупным планом в полупрофиль -серьезные, задумчивые лица. На обеих фотографиях Фрида, без следа косметики, выглядит гораздо более уязвимой и эмоционально обнаженной, чем когда бы то ни было ранее. Куда-то делись величественная осанка, подозрительный взгляд, скорлупа, защищавшая от несчастий, выпадавших на ее долю. Осталась Анни-Фрид Люнгстад, маленькая девочка, ищущая себя, пытающаяся зацепиться за корни, от которых она была оторвана в раннем детстве. Когда трехдневный визит подошел к концу, Фрида отвезла отца в аэропорт. Оба сознавали сложность и щекотливость ситуации. «Да, мы немного узнали друг друга, — вспоминает Фрида. — Однако трудно обретать отца, когда тебе 32. Если бы я была подростком или ребенком — совсем другое дело. Я не могу любить его так, как любила бы, если бы он находился рядом со мной в период моего взросления».

Они договорились развивать свои отношения постепенно, шаг за шагом, звоня друг другу и обмениваясь письмами. Альфред пригласил всех навестить его в Карлсруэ. «Мне хотелось бы познакомиться с остальными членами семьи, — сказала Фрида, — но, если по какой-то причине нам не удастся подружиться, мы не будем принуждать себя». Затем состоялось трогательное прощание в Arlanda, и Альфред улетел обратно в Западную Германию.

Когда она наблюдала за тем, как самолет постепенно исчезает в облаках, ее обуревали самые противоречивые чувства. «Было ощущение, будто вернулось прошлое и захлестнуло меня, — говорила она в интервью.- Только теперь спало напряжение — реакция наступила ночью, когда я проплакала, лежа в постели, в течение нескольких часов». Ей потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть к этой новой ситуации. Спустя шесть месяцев Фрида назвала встречу с отцом самым важным событием всей своей жизни. «Все же в этом есть что-то нереальное: иметь отца, который вроде бы тебе и чужой».

Она еще больше прониклась ощущением, будто живет в некой мультипликационной версии реального мира. Обычные люди разыскивают своих пропавших родственников, прибегая к услугам частных детективов или же роясь в государственных архивах. Для Фриды это было столь же поверхностным и неуместным, как яркий западногерманский музыкальный журнал, который помог ей встретиться с отцом. Эта встреча лишь усугубила и без того сложную, почти неразрешимую проблему сохранения личности, ничем не связанной с публичным имиджем поп-звезды.

Сразу после возвращения отца в Западную Германию Фрида уехала вместе с Бьерном, Бенни и основными музыкантами группы на неделю в Кунгельв, неподалеку от Гетеборга, где находилась Bohus Studio. Они могли работать в этой роскошной студии круглосуточно, поскольку их жилые помещения располагались в том же самом здании. Агнета была не расположена к путешествиям и осталась в Стокгольме.

Поскольку треки аккомпанемента для всех песен нового альбома были готовы, они поехали в Кунгельв, главным образом, для того, чтобы сделать наложения на саундтрек фильма. Основные их усилия были посвящены сложному миксу «The Name Of The Game». Возник спор, какую песню следует выпустить в качестве первого сингла альбома. До начала работы в Bohus Studio в качестве лучшего кандидата рассматривалась выдержанная в «роковом» стиле «Hole In Your Soul». В самом деле, в Австралии RCA даже присвоила ей каталожный номер. Ее сочли прекрасным выбором для австралийского рынка: присущими ей энергичностью и непосредственностью «Hole In Your Soul» очень напоминала те первые синглы, которые обеспечили Abba прорыв на международную поп-сцену.

Решение Polar Music International выпустить вместо нее более сложную и утонченную «The Name Of The Game» не вызвало у руководства RCA большого энтузиазма. После безумного успеха тура в марте позиции Abba на австралийском рынке стремительно ослабевали. Такое развитие событий не поддавалось какому-либо рациональному объяснению, поскольку роман Австралии с группой продолжался, но тревожные признаки появились на горизонте сразу после тура, когда интерес к Abba был велик как никогда. Казалось бы, с учетом того, что шесть синглов Abba подряд достигли первой позиции в австралийских чартах, успех «Knowing Me, Knowing You» был гарантирован. Вместо этого сингл провалился, поднявшись лишь до девятого места.

Отчасти это, очевидно, было связано с тем, что «Knowing Me, Knowing You» уже в течение нескольких месяцев присутствовала на рынке в составе альбома «Arrival». Правда, это не помешало синглу возглавить британские чарты на пять недель примерно в то же самое время, но Джон Спэлдинг утверждает, что австралийский рынок имеет специфические особенности: «Это откровенно альбомный рынок. Я думаю, ребята быстро сообразили, что могут иметь все хиты, приобретая альбомы».

Когда «The Name Of The Game» вышла в конце октября, ее не было ни на одном альбоме. В Великобритании сингл через три недели после выхода достиг первой позиции и занимал ее в течение четырех недель. В соответствии с логикой «The Name Of The Game» должна была моментально возглавить австралийские чарты. Вместо этого сингл три месяца медленно поднимался до шестого места. Это была явная неудача для группы, имевшей в стране столько преданных поклонников.

Существует множество гипотез относительно снижения популярности Abba в Австралии. Некоторые полагают, будто с момента прорыва в 1975 году и до марта 1977 года Abba слишком много светились на публике. Стиг Андерсон, которому была хорошо известна поговорка, широко распространенная среди воротил шоу-бизнеса: «Никогда не мешайте им хотеть большего», — всегда боялся подобного развития событий. Если группа изо дня в день мозолит глаза, рано или поздно она неизбежно надоест.

Другие утверждают, что Abba проявляли недостаточную активность в период между окончанием тура и выходом «The Name Of The Game», а кроме того, эта песня совершенно не годилась для австралийского рынка. Премьера фильма, первоначально намеченная на август, сначала была отложена на октябрь, а затем на декабрь. Некоторые обозреватели считают, что с марта по декабрь прошло слишком много времени, чтобы можно было рассчитывать на большой успех фильма.

Ощущение, что быть фэном Abba «немодно», появилось во время тура. То, что аудитория Abba имела в своей основе семейный характер, отвратило от группы многих ее восторженных поклонников, а те средства массовой информации, которые усердно помогали Abba строить свою карьеру, теперь с тем же воодушевлением развенчивали вчерашних кумиров.

Примером тому служит влиятельный ведущий шоу «Countdown» Ян (Молли) Мелдрам. Во время пика аббамании он с гордостью заявлял, что роль его шоу заключается в популяризации группы в Австралии, и даже приезжал в Швецию для съемок документального фильма об Abba в сентябре 1976 года. К моменту выхода альбома «Super Trouper» в 1980 году его энтузиазм упал ниже нуля. Во время трансляции очередного выпуска «Countdown» он продемонстрировал обложку альбома, сказал, что «вышел очередной бездарный альбом Abba», и тут же швырнул ее через плечо.

«Многие взрослые люди, работавшие в музыкальной индустрии, действительно восхищались группой, - вспоминает австралийский музыкальный критик Гленн А. Бэйкер. — Но они не решались высказывать это восхищение, потому что основную массу фэнов Abba составляли подростки. Ни один взрослый с претензиями на обладание вкусом не признался бы в любви к «детской» группе».

Песня вроде «The Name Of The Game» была заранее обречена на провал. Для подростков и взрослых, предпочитавших незамысловатые мелодии, свойственные более раннему творчеству группы, она была слишком сложна, а остальные меломаны проигнорировали эту интересную, неординарную песню только потому, что в принципе отвергали Abba.

Вышедший в Австралии в январе 1978 года новый альбом поднялся до четвертого места. После трех подряд альбомов номер один с рекордными объемами продаж это было ниже всяких ожиданий и свидетельствовало о том, что Abba утратили позиции также и на альбомном рынке. Хотя ни синглы, ни альбомы группы, пока они были вместе, больше никогда не возглавляли австралийские чарты, в Тор 10 они появлялись регулярно. Но времена, когда Abba привлекали внимание целой нации, ушли безвозвратно.

В ноябре 1977 года Abba неожиданно отказались от своего решения отложить выпуск нового альбома. Дата его выхода в Скандинавии была назначена на 12 декабря, хотя всему остальному миру пришлось ждать его появления в музыкальных магазинах до начала 1978 года.

Это стало возможным благодаря тому, что Агнета вдруг почувствовала себя способной работать в студии дольше обычного. Кроме того, они приобрели больше студийного времени, нежели собирались. Когда первоначально запланированная серия сеансов записи завершилась, Marcus Music Studios отказала группе в дальнейших услугах, хотя они рассчитывали продолжить работу именно там, и последние несколько месяцев им пришлось скитаться по разным местам, поскольку их собственная студия еще не была готова.

Решение ускорить выпуск альбома породило еще одну проблему материально-технического характера: необходимо было за короткое время найти достаточное количество заводов по изготовлению пластинок, чтобы удовлетворить спрос музыкальных магазинов. До появления Abba на шведской музыкальной сцене редко кто из исполнителей продавал больше 50 тысяч копий альбома, и это считалось из ряда вон выходящим событием. Каждый очередной альбом Abba устанавливал новый рекорд. Объем продаж предыдущего альбома «Arrival» составил беспрецедентные 740 тысяч копий. «Полное удовлетворение спроса на пластинки — было нашим девизом, — поясняет Берка Бергквист. — И мы всегда удовлетворяли этот спрос полностью».

Для производства требуемого количества копий альбома были задействованы четыре завода по производству пластинок, расположенные в зоне большого Стокгольма. Правда, спешка имела некоторые негативные последствия: большое число альбомов, отправленных в музыкальные магазины, имели на обеих своих сторонах песни первой стороны.

Альбом получил название «АВВА — The Album», соответствовавшее названию фильма — «ABBA- The Movie». Потребовалось некоторое время для того, чтобы прийти к этому прозаичному, но очень удачному решению. Сначала Abba и руководство Polar Music International подумывали о таком варианте, как «Thank You For The Music» в качестве названия и для альбома, и для фильма. Были даже планы сделать двойной альбом, добавив диск с живыми записями тура.

Несмотря на свое название, «АВВА — The Album» был в меньшей степени проникнут «альбомным» духом, нежели любой из предыдущих альбомов начиная с «Ring Ring». Создавалось впечатление, будто он состоит из отдельных фрагментов, мало чем связанных между собой. Хотя Abba всегда гордились своей разносторонностью, «Arrival», например, объединяет в единое целое, чистое, ясное звучание.

Песни с первой стороны «АВВА — The Album» отличаются крайней разнородностью: «Eagle» выдержана в стиле «ныо-эйдж», «Take A Chance On Ме» - легкий, энергичный поп-номер, в «One Man, One Woman» слышатся модуляции софт-рока, в то время как «The Name Of The Game» представляет собой евро-калифорнийский эксперимент. Эти замечательные сами по себе треки во многих отношениях звучат так, как будто их исполняют четыре разные группы. Единственное, что их связывает, — блистательные голоса Агнеты и Фриды, указывающие на очевидное, но зачастую упускающие из виду правду о музыке группы.

«Когда вы говорите о том, что включает в себя понятие «звук Abba», то непременно упоминаете мелодий, аранжировки, вклад Майкла и тому подобное, — рассуждал впоследствии Бенни. — Но замените Агнету и Фриду двумя другими девушками, и от «звука Abba» ничего не останется. Просто их голоса являются самым важным компонентом всей звуковой структуры». На «АВВА — The Album», возможно, в большей степени, чем на любом другом альбоме, именно вокал, наряду с партиями клавишных Бенни, свидетельствует о том, что все его песни принадлежат одной и той же группе.

Разнородность альбома усугубилась включением в него трех песен мини-мюзикла, завершающих вторую сторону. Создавалось впечатление, будто альбом завершается после шестой песни, а эти три номера добавлены в качестве бонус-треков. В них ощущается иная продюсерская эстетика, что, очевидно, связано со стремлением придать им звучание сценической записи.

По крайней мере однажды желание Бьерна и Бенни отшлифовать звук имело пагубное влияние на конечный результат. Живая версия «I Wonder (Departure)» была записана для второй стороны сингла «The Name Of The Game». Соло на фортепьяно, которое не исполнялось на сцене, даже не записывалось на многодорожечный магнитофон, а было наложено в стадии микширования, поскольку группа спешила выпустить сингл. По словам Майкла Третова, за всю карьеру Abba это был единственный подобный случай. Легкая шероховатость способствовала более теплому, более искреннему звучанию по сравнению со слишком совершенной студийной интерпретацией.

В целом песни мини-мюзикла придавали «АВВА — The Album» некоторую тяжесть и уводили его в сторону от традиционной поп-музыки, которая лучше всего удавалась группе. «Я понимаю, почему многие считают «The Album» трудным для восприятия, — соглашалась Агнета. — Этот мини-мюзикл был хорош на сцене, но не в записи».

То ли потому, что альбом вышел незадолго до Рождества, то ли в силу его сложности, из 760 ООО копий, поступивших в музыкальные магазины Скандинавии, 100 тысяч оставались непроданными в течение нескольких месяцев. Хотя он и провел на вершине чартов четыре недели, многие сочли его «неудачей». «Мы все же продали 660 тысяч копий, — удивлялся Бьерн. — Разве это неудача?» Оставшиеся копии в конечном итоге нашли своего покупателя, пусть даже некоторым владельцам магазинов пришлось существенно снизить цену, чтобы разгрузить полки.

Завершив свою работу над альбомом, Агнета уединилась дома в ожидании родов. Они ожидались в ноябре, но, как и в случае с Линдой. Агнета переходила несколько недель, что лишь добавило напряжения в ее полную стрессов жизнь. Схватки начались в три часа ночи в воскресенье 4 декабря. Спустя 18 часов, в 20.45, она произвела на свет мальчика весом восемь фунтов пять унций. Как и почти пять лет назад, это были продолжительные и трудные роды, и все это время Агнета сильно страдала от боли. Это не помешало Бьерну воспользоваться кинокамерой Super 8. «Звук тоже записался, — радовался он. — Я снял Агнету во время схваток и затем мальчика, сидящего покачиваясь на ее животе. А также Линду, в восторге носящуюся по дому. Замечательные кадры!»

Однако во время самих родов он отложил камеру в сторону. «В этот момент я должен был заниматься другими делами», — объяснил он.

Несмотря на мучения, Агнета была на седьмом небе. Встал вопрос, как назвать мальчика. Линда предложила Петер или Фредерик. В конце концов, ее родители остановились на варианте Петер Кристиан.

Бьерн и Агнета хотели во что бы то ни стало избежать того безумия, которое последовало за рождением Линды. На сей раз они пригласили одного фотографа, чтобы потом отдать снимки любому, кто пожелает опубликовать их. Этим счастливцем оказался ветеран Бенгт X. Мальмквист, неоднократно работавший с Abba. Среди его наиболее известных работ обложка альбома «Ring Ring», а также классическая парковая скамейка, украшающая обложку альбома «Greatest Hits».

В течение трех дней после рождения Кристиана Мальмквист ждал звонка. За 20 минут он сделал 70 цветных и черно-белых снимков Бьерна, Агнеты и Кристиана во всех мыслимых позах и комбинациях. Этот краткосрочный сеанс в больничной палате принес ему самый большой гонорар за всю его карьеру. «Я заработал на этих фотографиях 125 ООО крон (16 250 английских фунтов)», — вспоминает Мальмквист.

15 декабря, когда Бьерн и Агнета знакомились с новым членом своей семьи, Стиг Андерсон отправился в Сидней на мировую премьеру «АВВА — The Movie». 26 декабря он, уже вместе со всеми членами Abba, присутствовал на шведской премьере фильма в Стокгольме.

Отзывы о фильме были весьма разноречивы, и многие не знали, как относиться к «АВВА — The Movie» — как к длинному рекламному ролику группы, или как к памятной кинокартине. Сюжет об «охоте за интервью» подвергся единодушной критике, но по крайней мере один обозреватель сказал о том, что публика воспринимает его по-разному. Если взрослых Эшли утомлял довольно быстро, то юные зрители явно сочувствовали его попыткам добраться до их кумиров. «Это было очень мудро — сделать нас таинственными и недоступными, каковыми мы являлись для этого репортера», — сказал Бьерн много лет спустя.

Многие обозреватели также отметили, что большое внимание в фильме уделено заднице Агнеты, что повлекло за собой дальнейшие спекуляции по поводу этой части ее тела. «Что, у них в Австралии нет задниц?» — Спрашивает в фильме раздраженная певица, не догадываясь о том, в какой степени это будет способствовать ажиотажу в средствах массовой информации вокруг этой темы. «Я понятия не имела, что они так много снимают ее- говорила она впоследствии. — Клянусь, с моей стороны не было никакого умысла. Я не возражаю, если ее находят сексуальной, но интерес к моей заднице в Австралии и Великобритании принял какой-то нездоровый характер. Все хорошо в меру, но когда в Англии устраивают конкурсы на задницу, лучшую чем у меня, — это уже откровенная глупость».

Бюджет фильма составил в конечном итоге 5 миллионов крон (625 тысячи английских фунтов) — весьма значительная сумма для шведского кинопроизводства в ту эпоху. Права на его демонстрацию были проданы скандинавским странам, Западной Германии, Бельгии, Голандии и Израилю, тогда как компания Warner Brothers приобрела права на показ фильма во всем остальном мире за исключением Австралии и Новой Зеландии.

Каковы бы ни были последующие доходы компаний, которые приобрели лицензии, Polar Music International и Reg Grundy Productions быстро окупили свои вложения. В целом фильм можно рассматривать как успех, особенно на фоне провалов, которыми изобилует история рок-фильмов. Спустя год после премьеры его посмотрели свыше пяти миллионов человек — и это до проката в Северной Америке.

Роберт Хьюз позже говорил, что гонорар за его роль в «АВВА — The Movie» мог быть и повыше. «Я получил за фильм совсем немного, — сказал он в 1993 году. — Мне ничего не досталось от лицензионного проката. За каждую неделю съемок мне платили зарплату — и это все... У нас возник спор по поводу контракта, который никто не может отыскать».

Австралийская публика восприняла фильм со сдержанным энтузиазмом. В информационном бюллетене фэн-клуба Abba спустя несколько месяцев после премьеры сообщалось, что «АВВА — The Movie» был назван в Австралии «довольно успешным». Это означает, что фильм оказался успешным, но не до такой степени, как на то надеялись продюсеры. Удручающе низкие кассовые сборы были зримым доказательством падения популярности Abba.

Члены группы в основном остались довольны фильмом, хотя Бенни и заявил после премьеры: «Мне не нравится, когда я вижу себя на экране». Роль публичной фигуры привлекала его все меньше и меньше.

1977 год завершился премьерой фильма. Этот сумасшедший для Abba год был отмечен масштабным туром, массовой истерией, рядом хитов — включая их первый сингл номер один в чартах США, новым альбомом и фильмом. Тем не менее самым важным для них оставалась их повседневная жизнь в Стокгольме.

Для Агнеты главным приоритетом являлось ее материнство. В «АВВА — The Movie» ее чрезвычайно умиляли дети, пытавшиеся выразить словами свое восхищение Abba: «Когда у тебя имеются собственные дети, очень забавно наблюдать подобные сцены». Позже Агнета назвала рождение Кристиана «самым важным событием 1977 года».

«Я не устала от Abba, но чувствую, что сейчас необходимо воздержаться от активной деятельности. Мне нужно время, чтобы вновь ощутить себя собой, а не только четвертью Abba»,- говорила она.

Агнета размышляла о том, как трудно быть международной звездой. «Я стала гораздо сдержаннее в последнее время, поскольку люди npи общении со мной выглядят немного испуганными. Вероятно, это происходит из-за всех этих статей о грандиозном успехе, огромных деньгах и тому подобном. Какое это будет облегчение скрыться от публики после выхода альбома и фильма! Это то, что мне сейчас очень нужно».

Весь январь и первые недели февраля 1978 года Abba, по большей части, отдыхали. Опыт с «The Girl With The Golden Hair» еще более обострил интерес Бьерна и Бенни к жанру мюзикла, и они подумывали о создании полномасштабной постановки. Но поскольку им никак не приходила на ум подходящая идея, они решили пока отказаться от этой затеи.

В то время как Агнета посвящала все свое время сыну, остальные трое членов Abba отправились вместе со Стигом на фестиваль MIDEM в Канны для раскрутки фильма и альбома. На пресс-конференции им задавали, по их мнению, самые глупые вопросы за всю историю группы, среди которых были такие перлы, как «Вы любите музыку?» и «Как сделать хит?» Фриду это настолько разозлило, что она поднялась и сошла с подиума.

В середине февраля группа уехала в Лондон рекламировать альбом и принять участие в премьере фильма. Из рук принцессы Маргарет они получили ежегодный приз Карла Алана — второй раз подряд. Примерно тогда же вышел второй сингл с «АВВА -The Album». «Take А Chance On Me» быстро стала седьмым номером один в Великобритании. Если бы «Money, Money, Money» не застряла в свое время на третьей позиции, это был бы седьмой номер один подряд.

Хотя Бенни, вне всякого сомнения, являлся музыкальным двигателем Abba, следует помнить о том, что между ним и Бьерном никогда не было строгого распределения ролей в сочинении музыки и текстов. «В некоторых ранних вещах Abba я могу безошибочно узнать мелодию, написанную Бьерном»,-утверждает бывший член Hootenanny Singers» Тони Рут.

По его собственному признанию, со временем Бьерн генерировал все меньше и меньше музыкальных идей, однако не следует недооценивать его роль редактора мелодий, исходивших от Бенни. Партнеры всегда придерживались прагматического подхода: неважно, кто предложил идею, имеет значение только конечный результат.

«Когда у кого-то из нас рождалась мелодия, которая у другого вызывала сомнение, — вспоминает Бьерн, — мы играли ее снова, снова и снова, до полного изнеможения. В конце концов, мы от нее либо отказывались, либо записывали. То же самое происходило и с текстами. Помню, Бенни не очень нравился текст «Take A Chance On Me» — «We could go dancing, we could go walking» («Мы могли бы потанцевать, мы могли бы прогуляться»), — но в конечном итоге он его одобрил».

После двухдневного рекламного визита в Западную Германию, последовавшего за посещением Лондона, Abba вернулись в Швецию. Сразу после возвращения Бьерн и Бенни попробовали сочинять материал для шестого альбома группы, но не смогли придумать ничего нового. В середине марта они начали записывать трек аккомпанемента для песни с причудливым рабочим названием «Dr. Claus von Hamlet». Это была попытка создать рок-песню на основе фолк-мелодии, которую они сочинили несколькими годами ранее.

Но достигнуть желаемого результата им не удалось, и они забраковали трек. Это было дурное предзнаменование. Если при создании предыдущих альбомов главным препятствием для Бьерна и Бенни являлся дефицит времени, то на сей раз перед ними встала куда более серьезная проблема: авторский кризис.

Глава 25

Те, кому приходилось работать на Стига Андерсона или сотрудничать с ним, вспоминают об этом как о весьма нелегком испытании. К концу 70-х он оставался верен своему непоколебимому убеждению: его точка зрения является единственно правильной.

Ничто не раздражало его так сильно, как пустая трата денег и ресурсов. Он ежедневно контролировал ход дел в офисах Polar Music и Sweden Music с бдительностью ястреба. Хотя деятельность Abba приносила миллионы, Стиг требовал, чтобы никто не смел выбрасывать ни единой скрепки — в буквальном смысле. Он также настаивал, что писать следует на обеих сторонах листа бумаги. Старые документы, хранить которые уже не было надобности, разрезались на части, на которых делались заметки.

«Я вовсе не жаден, но необходимо быть экономным, — повторял Стиг. -Нельзя выбрасывать то, что может быть использовано». В нем говорил юный Стиг Андерсон, мальчик из Хувы, который в 13 лет бросил школу, чтобы развозить бакалею, и которому приходилось считать каждый пенни.

За прошедшие с той поры годы он мало изменился. Лассе Халльстрем получал мизерные бюджеты на съемки рекламных клипов, а художественному директору Руне Седерквисту приходилось выслушивать гневные отповеди, когда он в очередной раз представлял чек за обложку альбома Abba, продаваемого многомиллионным тиражом.

«Стиг выходил из себя и требовал, чтобы я объяснил ему, откуда взялась такая сумма в чеке, — вспоминает Руне. — Я разбивал сумму на несколько цифр: «Вот эта часть работы стоит 2000 крон». — «Ну, пожалуй, это не очень много», - говорил он. «А вот это стоит 10 тысяч крон». — «Ну хорошо, наверное, так оно и есть» и так далее. Затем я говорил: «Но если все это сложить, получается довольно приличная сумма». Думаю, такая его реакция была сродни условному рефлексу».

Жесткий контроль за делами со стороны Стига был выгоден для тех, кто имел дело с Polar Music. «Он требовал, чтобы уровень оказываемых нами услуг был максимально высоким, — говорит Берка Бергквист. — Если телефон звонил больше трех раз, мы были обязаны снимать трубку, независимо от того, кому предназначался звонок, дабы никого не заставлять ждать. Наши стандарты должны были быть выше, чем у всех остальных. Это была часть нашего имиджа, и нам удавалось поддерживать его».

Стиг неохотно делился своими полномочиями и редко полагался на кого-либо за исключением ближайших сотрудников. Он не забыл опыт своей матери, державшей кондитерскую лавку: мало кто из тех, кому она доверяла торговать в ней, добросовестно выполнял свои обязанности.

Высокие требования Стига к себе и другим не снизились после успеха Abba. Не смягчился с годами и его нрав. Бурные взрывы эмоций в офисе Polar Music были обычным делом. «Я всегда видел, когда он не в настроении, - вспоминает Берка. — Нужно было подождать минут 15, прежде чем подходить к нему с той или иной проблемой. Иногда он начинал кричать на нас: «Я не хочу вас видеть!» Проходило пять минут, он остывал, и мы продолжали беседу. Нам всем было известно, что он может на несколько минут становиться совершенно невменяемым, но эти приступы ярости заканчивались так же быстро, как и начинались, и мы не обращали на это внимания».

Стиг всегда проявлял заботу о своих сотрудниках. Каждые две недели проводились собрания, на которых обсуждались насущные проблемы. Он умел уважать и ценить людей и никогда публично не унижал допустившего ошибку служащего. «Мы постоянно ощущали поддержку с его стороны, - говорит Берка. — Стиг всегда брал на себя ответственность за все, что бы кто из нас ни сделал. Он никогда никого не обвинял и не грозился уволить. Это достойно восхищения. Я очень многому научился у него».

Стиг любил свою работу и редко жаловался на усталость, но со временем напряженный ритм его жизни начал сказываться на нем. С самого детства он постоянно работал, практически без отпусков. Будучи настоящим трудоголиком, самое большое удовольствие он находил в работе, а к символам материального благополучия — роскошным домам и шикарным автомобилям — относился довольно равнодушно.

«Я уже прошел «бассейновую стадию»,— говорил он. — Спустя некоторое время начинаешь понимать, сколько он доставляет хлопот, не говоря о всех остальных вещах. У тебя есть катера, которые не плавают. У тебя есть какие-то странные машины, которые не работают. У тебя есть плавательные бассейны, которые нужно чистить- и так далее». Не желая, чтобы его принимали за нувориша, он даже замаскировал свой «Роллс-ройс» под «Бентли».

Поездки на Виггсе редко оказывались для него возможностью отдохнуть: здесь, пользуясь тишиной и покоем, он писал тексты, зачастую сразу к нескольким песням за один прием. По его собственному признанию, он мало уделял внимания семье. «Я боюсь, что Стиг сгорит на работе, -говорила Гудрун Андерсон. — Он все принимает слишком близко к сердцу. И потом, это никуда не годится, что у него для нас нет времени. Я иногда жалею, что всегда и во всем помогала ему».

Спустя годы его дочь Мари шутила, что впервые увидела отца в семилетнем возрасте. В этой шутке была изрядная доля горькой правды.

«Стиг никогда не был настоящим семьянином, -говорила Гудруня. Когда он находился дома, то всегда сидел в своей комнате и работал. Дети выросли практически без него, все его интересы были сосредоточены исключительно на работе».

С начала 60-х Стиг находился в постоянном движении, путешествуя по всему миру и не обращая внимания на смену часовых поясов. «Я по полгода проводил в разъездах, - вспоминает он. — В одну лишь Австралию летал несчетное число раз». Действительно, вместе, с Джоном Спэлдингом, покинувшим United Artists и ставшим международным вице-президентом Polar Music International , они постоянно колесили по свету, изучая рынок, ведя переговоры и заключая контракты, поскольку им приходилось иметь дело с множеством звукозаписывающих компаний.

«В середине октября Стиг Андерсон уезжает в кругосветное путешествие вместе с нашим международным вице-президентом мистером Джоном Спэлдингом из Лондона, — написала Ерель Йонсен в пресс- релизе Polar Music от сентября 1978 года. — Они начнут с Токио, где пробудут с 15 по 21 октября. Оттуда отправятся в Тайбэй, Тайвань (21— 23 октября) и на Филиппины, в Манилу (23—26 октября). Они сделают на несколько дней остановку на Гавайях по пути в Лос-Анджелес, где пробудут с 30 октября По 3 ноября. Затем их ждет Майами-Бич (3-7 ноября), после чего они вернутся домой через Нью-Йорк 9 ноября».

«Это отнимало много времени, но результаты стоили того, говорит Джон Спэлдинг: и мы скрупулезно составляли контракты, прорабатывая строчку за строчкой. Думаю, Abba не догадывались, какие выгодные сделки мы для них заключали».

Служащие роскошных отелей нередко поднимали в удивлении брови, наблюдая за тем, как Стиг ходит с собственным кофейником. Дело было отнюдь не в экономии, просто из-за смены часовых поясов Стигу и Джону зачастую приходилось заниматься делами в четыре часа утра, а в это время трудно заказать кофе в номер.

График Стига был настолько плотен, что ему приходилось работать фактически круглосуточно, и так продолжалось на протяжении двух десятилетий. Это не могло долго оставаться без последствий. Когда у вас звенит в голове, тело налито свинцом от усталости и вы отчаянно нуждаетесь в отдыхе, ваша рука неизбежно тянется к бутылке. Стиг давно имел обыкновение пропускать по одному-двум стаканчикам. Со временем число стаканчиков неизменно увеличивалось. К концу 70-х бутылка стала его неразлучной спутницей. Посетители офиса Polar Music не могли не замечать бутылку виски, всегда присутствовавшую на его столе. Поначалу Стиг отрицал свою зависимость от алкоголя, но окружающие ясно видели, как далеко завело его пагубное пристрастие. Иногда отсутствие контроля с его стороны приводило к возникновению довольно щекотливых ситуаций.

На вечеринках в офисе Стиг, и без того личность весьма и весьма темпераментная, очень часто перебирал лишнего, и дело кончалось тем, что он увольнял всех своих служащих. Единственными людьми в Polar Music и Sweden Music, которые чего-то стоили, были он сам и Ерель, а остальные могли катиться ко всем чертям — кричал он им, войдя в раж. На следующий день Гудрун извинялась перед всеми, а присмиревший и сконфуженный Стиг делал вид, будто ничего не случилось.

Тем не менее, несмотря на регулярные возлияния и возникающие в результате конфликты, личные проблемы Стига почти никогда не влияли на долгосрочные отношениях с коллегами и партнерами и не отражались,на его деловых качествах. Он всегда выполнял свои обещания независимо от состояния, в котором давал их.

Параллельно с неудачным приобретением Wimab Sport Polar Music вступила в партнерские отношения с чрезвычайно успешным промышленником и финансистом Андерсом Валлем, владельцем крупной инвестиционной компании Beijerinvest. Вместе они основали компанию Sannes Trading, которая должна была осуществлять бартерные сделки вместо Wimab Sport. Однако в этом случае схема не ограничивалась одним видом товаров в качестве компенсации за пластинки Abba, но распространялась на «все, от нефти до огурцов и лошадей», согласно выражению Стига. Компания Beijerinvest уже занималась раньше этим видом бизнеса, и теперь сфера ее деятельности расширялась благодаря притоку капитала. Для Sannes Trading перспектива проникновения на прибыльный нефтяной рынок была весьма привлекательной.

Стиг видел в этом партнерстве возможность поиграть с воротилами бизнеса. Его причастность к творческой сфере индустрии звукозаписи была сведена к минимуму. Музыка Abba составляла основу его деятельности, но все чаще и чаще практическими вопросами, касавшимися группы, занимались Ерель Йонсен и Берка Бергквист. Крик Стига «Еооооорель!» стал визитной карточкой офиса Polar Music.

«АВВА -The Album» стал последним альбомом Abba, который содержал песни, к текстам которых Стиг имел какое-то отношение. Да и то, он лишь придумал названия песен. Словно для того, чтобы продемонстрировать, до какой степени снизилось его участие, на обложке альбома была помещена особая благодарность Стигу, который «помог нам с сочинением текстов «The Name Of The Game», «Move On» и «I Wonder (Departure)». Вскоре после этого Стиг совсем перестал заниматься сочинительством.

По всему миру спрос на пластинки Abba сохранялся на прежнем уровне, но Стига группа все больше и больше интересовала в роли средства осуществления масштабных проектов: он стремился стать крупным и влиятельным инвестором и финансистом, вроде Андерса Валля, инвестировав капитал и заставив работать на себя индустрию «развлечений». Стиг уже пользовался уважением на международной арене как музыкальный бизнесмен, теперь же он хотел добиться уважения в качестве главы группы компаний, зарегистрированных на бирже.

Опытные шведские бизнесмены, жившие в Польше, высмеяли идею заняться нефтяным бизнесом. «Поляки не станут менять нефть на пластинки Abba, - сказали они. — Из всех имеющихся у них товаров нефть легче всего продать на Запад, и за нее они получают твердую валюту. Даже если Abba здесь очень популярны, поляки отдадут предпочтение западногерманским маркам и английским фунтам».

Они оказались правы. Схема бартерной торговли так и не заработала — просто потому, что никто не мог найти товары, на которые можно было бы менять пластинки. То, что предлагали страны Восточного блока, не было привлекательным для шведского рынка. Попытки найти решение продолжались, но фиаско Wimab Sport явно не способствовало упрочению репутации Polar Music.

Когда Лейф Б. Бенгтссон в июне 1978 года покинул компанию, должность вице-президента занял 33-летний банкир Лассе Далин. Стиг и Гудрун нашли его в офисе сравнительно небольшого Skaraborgsbanken. Стиг на протяжении многих лет пользовался услугами этого банка только потому, что он когда-то предоставил ему ссуду на покупку его первой пишущей машинки.

Далин был уроженцем графства Вестеретланд, родины Стига. Он хорошо вписался в домашний антураж Polar Music. Бенгтссон, которо-

му было трудно отказаться от формальной деловой традиции — строгий костюм и галстук, никогда не соответствовал стилю компании.

Отныне Polar Music избегала участия в предприятиях, влекших за собой ответственность за большое число служащих, как было в случае с Wimab Sport. С приходом Лассе Далина компания переориентировалась на чистые инвестиции: акции, лизинг и недвижимость. Больше никаких экспериментов- надежность и здравый смысл стали их девизом.

Все, что делали Abba и Polar Music, находило отражение в заголовках шведских газет. Больше всего средства массовой информации интересовались деньгами, которые приносили пластинки Abba. Появилась тенденция приписывать группе покупку и продажу компаний и осуществление инвестиций, чем на самом деле занимались Стиг и финансовые советники Polar Music International. Коллективная доля Abba составляла 50 процентов, и они, вне всякого сомнения, не вмешивались в управление делами компании.

Распространилось заблуждение, будто Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида уделяют большое внимание бизнесу — разрабатывают инвестиционные планы и изучают балансы. В действительности, подобные вещи находились на периферии их интересов, хотя время от времени они любопытствовали, куда уходят деньги. «Поначалу это возбуждало: новый мир, большие деньги в обороте и так далее, — признавался позже Бенни. — И мы проявляли определенный интерес к тому, что происходит с нашими деньгами».

Все было направлено на то, чтобы избавить Abba от необходимости заниматься бизнесом и дать им возможность сосредоточиться на своей основной деятельности. «Об этом заботятся другие, — объяснял Бьерн. — Хотя, конечно, крупные решения принимаем мы — наша судьба вовсе не находится в руках наших бухгалтеров. Просто мы не вникаем в детали инвестиционного бизнеса. Это слишком скучно. А если бы мы делали это, у нас не оставалось бы времени на музыку».

Подобные заявления оставались незамеченными в лавине заголовков, создававших им имидж холодных, расчетливых финансистов. В Швеции, вдали от обожания остального мира, быть Abba было все еще очень непросто. Весной 1978 году сочинение музыки давалось Бьерну и Бенни с большим трудом. После первой неудачной попытки начать работу над новым альбомом в середине марта прошло шесть недель, прежде чем у них появились две песни, которые они сочли пригодными для записи. Тем не менее только одна из них, «Lovers (Live А Little Longer)», попала в следующий альбом, тогда как «Lovelight» была выпущена лишь на второй стороне сингла.

С двумя новыми треками в багаже пришло время приступить к главной задаче 1978 года — завоеванию американского рынка. Они решили осуществить эту цель с помощью своих традиционных методов. Планировалось вначале провести широкомасштабную рекламную кампанию, включавшую появления на телевидении и интервью. К моменту выхода нового альбома в конце года успех маркетинговой кампании должен был подготовить почву для тура, намечавшегося на весну 1979 года.

До сих пор Polar Music выделяла сравнительно небольшие средства на рекламные кампании группы. Солидный бюджет был лишь у кампании по продвижению «Waterloo» в 1974 году, но с той поры успех приходил к Abba, главным образом, сам по себе. Приобретавшие лицензии звукозаписывающие компании, возможно, и способствовали рекламе, но средства массовой информации проявляли такой интерес к Abba, что их пластинки продавались и так, как в 60-х продавались пластинки Beatles.

В Западной Германии, например, в силу однородности информационной среды в 70-х одного появления в популярном телевизионном шоу «Star Parade» было достаточно для того, чтобы миллионы людей узнали о выходе нового сингла Abba. Дело было сделано, и оставалось только наблюдать, как песня штурмует вершины чартов. Polar Music пришлось потратиться только на авиабилеты, отели и прочие мелочи.

Стиг долго отказывался верить в то, что американский рынок невозможно завоевать подобным образом. Но три рекламных визита в США в период с 1974 по 1976 год не смогли обеспечить группе прорыв, как это происходило в остальных странах. Они могли бы воспользоваться тем, что в апреле 1977 года «Dancing Queen» достигла первой позиции в американских чартах, но их полное отсутствие в стране на протяжении всего 1977 года не позволило развить этот успех.

«Альбомы Abba никогда не продавались в США в таких объемах, как синглы, — говорит Джерри Гринберг. — Стига это очень огорчало и нас тоже. Когда произошел взрыв популярности Abba, Стиг позвонил мне и сказал: «В Австралии в каждой третьей семье есть пластинка Abba! Почему вы не можете достигнуть такого же результата?» Мы делали все возможное, но они не были у нас так же популярны, как в остальном мире. В остальном мире они были так же популярны, как и Beatles».

На сей раз Стиг и члены группы решили сделать реальное финансовое вливание в рекламную кампанию Abba в США, хотя Джерри Гринберг и не был согласен с ее методами. «Atlantic Records действует не так, как, скажем, Warner Brothers или Columbia . Columbia привыкла тратить много денег на маркетинг и телевидение. Но Стиг убедил нас купить большой объем телевизионного времени, и мы сделали это».

Polar Music International и Atlantic Records поделили расходы, воспользовавшись услугами известной компании Scotti Brothers, с помощью которой они разработали рекламную кампанию, стоившую 500 тысяч американских долларов (275 ООО английских фунтов). Начавшись в конце марта 1978 года, она закончилась в августе. Присутствие Abba в США ограничилось двухнедельным визитом с конца апреля по начало мая, объявленным «Месяцем Abba». Над Сансет-стрит в Лос- Анджелесе был водружен гигантский плакат с надписью: «Группа, продавшая самое большое количество пластинок за всю историю звукозаписи».

Хотя агрессивная реклама является неотъемлемой чертой американского бизнеса, неудача кампании была предрешена, поскольку средства массовой информации дружно подвергали сомнению достоверность утверждения на плакате. Как могли Abba, до сих пор ничем особенным не проявившие себя в США, на самом большом в мире рынке пластинок, заявлять, что они превзошли по объемам продаж таких исполнителей, как Элвис Пресли и Beatles всего за четыре года? Atlantic Records настаивала на том, что Abba продали 120 миллионов пластинок по всему миру. Исследования показали, что звукозаписывающая компания применила несколько необычный метод, считая каждые два трека за «пластинку», поскольку один сингл содержит два трека. Официальная цифра Polar Music была скромнее: 53 миллиона синглов, виниловых альбомов и кассет.

В Книге рекордов Гиннесса утверждалось, что на тот момент абсолютными рекордсменами были Beatles с 545 миллионами пластинок, проданных до 1972 года. Так что даже при использовании сомнительного метода подсчета Atlantic Records Abba с их 120 миллионами было далеко до Beatles. Споры о том, кто продал больше всех пластинок, продолжаются с тех пор и по сей день. По правде говоря, все эти данные основываются на расчетах звукозаписывающих компаний, и, когда объемы продаж достигают астрономических цифр свыше 100 миллионов, все эти расчеты становятся бессмысленными .

Во время своего рекламного турне в мае 1978 года наряду с множеством интервью Abba записались для популярного телевизионного шоу Оливии Ньютон-Джон, транслировавшегося на всей территории США, вместе с Энди Джиббом. Эта была весьма подходящая компания: все участники обладали положительным имиджем, а Оливия Ньютон- Джон на момент трансляции шоу 24 мая пользовалась чрезвычайно большой популярностью благодаря своей роли в блокбастере «Grease».

Энди Джибб, со своей стороны, имел два хита номер один, и его «Shadow Dancing» тоже была близка к тому, чтобы возглавить чарты в июне. Появление в одной программе с двумя звездами, находившимися на пике популярности, могло иметь только положительный эффект.

Кампания принесла вполне ощутимые результаты. Сингл «Take А Chance On Ме» достиг третьей позиции в чартах, что стало лучшим достижением Abba после «Dancing Queen». По объему продаж и другим статистическим показателям «Take A Chance On Ме» по сей день остается самым большим американским хитом группы. «АВВА — The Album» стал их величайшим успехом в чарте альбомов, поднявшись до 14 места и достигнув объема продаж один миллион копий. Кампания также стимулировала продажи сборника "Greatest Hits" , благодаря чему общий объем продаж превысил отметку один миллион копий.

Хотя эти показатели были значительно ниже объемов продаж в других странах, Стиг заявил, что удовлетворен результатом. Но Джерри Гринберг был разочарован. «Эта поездка не помогла раскрутить альбом до того уровня популярности, на каком он находился в других странах», — сказал он.

Как бы там ни было, от успеха, который принесла кампания, через несколько месяцев не осталось даже воспоминания.

Примечание: Словно для того, чтобы положить конец спорам, в 1985 году была опубликована официальная цифра продаж пластинок Beatles — «свыше 1 миллиарда», что является откровенным преувеличением. Для Abba эта цифра в начале 80-х составляла 180 миллионов, а десять лет спустя — 250 миллионов. В 1999 году она достигла 350 миллионов. Даже на волне возродившейся популярности Abba в начале 90-х, объем продаж сборника «АВВА Gold» составил 15 миллионов, и представляется невероятным, что до 1999 года было продано еще 85 миллионов пластинок. Однако, каковы бы ни были статистические данные, несомненно то, что Abba занимают одну из верхних строчек в рейтинге объемов продаж пластинок.

Глава 26

Первым треком Abba, записанным в Polar Music Studio, которая начала функционировать в мае 1978 года, была «Summer Night City». Однако работа в новой студии начиналась в атмосфере разочарования. «Summer Night City» оказалась поистине трудным ребенком.

В августе было принято решение выпустить сингл с нового альбома в качестве пробного шара. «Summer Night City» была единственным подходящим для этой цели треком. Бьерн, Бенни и Майкл Третов в течение недели пробовали различные миксы, и им постоянно казалось, что что-то не так: то слишком медленно, то слишком быстро, то слишком много наложений — они никак не могли остановиться на каком- либо варианте.

Из песни было вырезано драматичное 45-секундное скрипично- фортепьянно-вокальное вступление, дабы обеспечить ей более непосредственное начало. «Довольно глупая затея, поскольку было слышно, что в песню внесены коррективы, — говорил позже Майкл. — Мы пытались всеми мыслимыми способами извлечь из пленки то, чего в ней не было».

Хотя Бьерн и Бенни не были полностью удовлетворены полученным результатом, они все-таки решили выпустить песню. «Рано или поздно нужно принимать решение, — говорил Бенни. — Либо вы выпускаете песню такой, какая она есть, либо записываете другую, и тогда вам придется ждать еще четыре недели, прежде чем можно будет выпустить запись. Никто не станет выпускать песню, которая ему совершенно не нравится, но спустя год или два вы можете прийти к мнению, что тот или иной трек не следовало выпускать». Позже Бьерн называл запись «поистине паршивой».

На этом проблемы не закончились. «Summer Night City» была первой пластинкой Abba после «АВВА — The Album». Поскольку объем продаж альбома оказался ниже, чем ожидалось — хотя в действительности он был исключительно высоким, — многие шведские музыкальные магазины не решились заказывать слишком много копий нового сингла. Некоторые полагали, что времена, когда Abba доминировали в чартах, безвозвратно ушли.

После выхода сингла в сентябре один крупный розничный торговец заказал всего 10 копий. Однако его опасения по поводу низкого объема продаж не оправдались. Пластинки разошлись в одну минуту.

Когда он заказал новые копии, они поступили к нему не так быстро, как ожидалось. «Нам пришлось ждать, так как поначалу мы заказали слишком мало пластинок, — рассказывал торговец, - Таким образом Стиг мстил нам. Эта его манера хорошо всем известна». После того как магазины получили требуемый запас пластинок, сингл стал самым большим шведским хитом Abba со времен «Dancing Queen», возглавив чарты на две недели.

«Summer Night City» представляла собой энергичный номер, в котором отчетливо прослеживалось влияние диско, идеально подходивший для американского рынка 1978 года. Это был год Bee Gees и «Saturday Night Fever», и Бьерн позже признался, что источником вдохновения для них стал успех братьев Джиббов и, как он выразился, «импульс 70-х».

Услышав трек, Джерри Гринберг тут же послал в офис Polar Music International телекс: «У нас все считают, что «Summer Night City» будет номером один в чартах. Абсолютно фантастическая вещь! — восторгался он. -Но можете ли вы гарантировать нам, что к концу ноября у вас будет готов альбом? После сингла, который возглавит чарты, нужно сразу выпускать альбом».

Abba не могли гарантировать это. Процесс музыкального творчества у них протекал теперь значительно медленнее, чем прежде. Они хотели отдохнуть летом 1978 года и устроили себе вполне заслуженный семинедельный отпуск в июне и июле.

В конце сентября итоги сеансов записи альбома представлялись не очень обнадеживающими: из восьми записанных песен только четыре были выпущены в будущем. Вероятность выхода до конца года нового альбома Abba была очень мала. В результате выпуск сингла «Summer Night City» в США не состоялся, как и намеченное на ноябрь появление группы в популярном телевизионном шоу Dick Clark's Live Wednesday. Этим закончились попытки Abba проникнуть на американский рынок в 1978 году.

Вначале планировалось включить в новый альбом полную версию «Summer Night City», но с учетом сопутствовавших ее записи негативных моментов от этого решили отказаться. Успехи песни в разных странах были скромнее обычного: например, она стала первым за три года синглом Abba, не попавшим в Тор 3 в Великобритании.

Тем не менее ее ни в коем случае нельзя было назвать неудачной. Мощный, пульсирующий ритм производил сильное впечатление, а прославление ночной жизни большого города и пренебрежение к тем,

кто презирает ее -«we don't miss them when they're gone» («мы не скучаем по ним, когда их нет»), — придают песне особый шарм. Несовершенства ее записи лишь добавляют ей живости.

Сразу после выхода сингла «Summer Night City» начали раздаваться утверждения, будто одна из строк припева, «walking in the moonlight» («прогулка при лунном свете»), в конце песни при затухании звука в действительности поется как «fucking in the moonlight» («совокупление при лунном свете»). С учетом того, что Abba всегда стремились поддерживать свой положительный имидж, подобное чрезвычайно маловероятно, и Бьерн несколько раз опровергал эти домыслы. Тем не менее неопределенность и двусмысленность придавали песне заряд сексуальной энергии.

На фоне всех этих проблем единственным светлым моментом стало открытие в мае Polar Music Studio. Это была студия их мечты: компания не пожалела денег, и Бьерн, Бенни и Майкл Третов имели теперь в своем распоряжении все, что только им требовалось.

Например, у них было сразу два 24-дорожечных магнитофона роскошь, какой в ту пору не могла похвастаться ни одна студия в Швеции. Была предусмотрена каждая мелочь, облегчающая процесс записи. «Нам хотелось иметь одну штуку, которую мы не видели ни в одной другой студии, - вспоминает Бенни. — Маленькие микшерные пульты, подключенные к наушникам каждого музыканта, позволяющие им регулировать громкость звучания своих инструментов. Обычно музыканты хотят слышать свои инструменты немного громче, чем остальные, а в то время достигнуть этого было очень трудно».

Высокое качество и продвинутость оборудования Polar Music Studio немедленно привлекли внимание международных звезд первой величины. Led Zeppelin, одни из немногих конкурентов Abba в борьбе за звание самой успешной группы 70-х по объемам продаж, стали первыми иностранными исполнителями, воспользовавшимися услугами студии. В ноябре 1978 года они провели там две недели, записывая треки для своего альбома «In Through The Out Door». «Led Zeppelin с уважением относились к музыке Abba, — говорит Джерри Гринберг. — Им очень нравился их звук».

В самом деле, хотя между хард-роком на основе блюза Led Zeppelin и европопом Abba, казалось бы, лежит пропасть, две группы объединяло гораздо больше эстетических черт, нежели представляется на первый взгляд. Энергичные мелодии, музыкальная виртуозность и мощный вокал — вот те характеристики, которые присущи им в равной мере. Джимми Пэйдж, продюсировавший все записи Led Zeppelin, сразу же оценил высокий уровень продюсерского мастерства, едва услышал Abba.

Иметь собственную студию — это, конечно, было здорово, однако в процессе работы над новым альбомом Бьерн и Бенни продолжали испытывать проблему отсутствия вдохновения. «Я могла определить по выражению лица Бьерна, когда он возвращался домой, как прошел день в студии, -говорит Агнета-Очень часто ребята работали по десять часов кряду, чтобы потом уйти, ничего не сочинив».

К ноябрю, спустя два месяца после выхода «Summer Night City», они записали всего два трека, достойные включения в альбом, и, таким образом, у них имелось только четыре законченные песни. Polar Music пришлось объявить, что новый альбом Abba совершенно точно не выйдет до Рождества.

С учетом давления со стороны внешнего мира, требующего новых хитов, можно только удивляться хладнокровию, которое проявляли Бьерн и Бенни. «Думаю, через это проходят все, занимающиеся музыкальным бизнесом столько времени, сколько им занимаемся мы, — говорил позже Бенни. — Неожиданно вы иссякаете, и тогда вам требуется новый импульс, чтобы все опять пошло как прежде».

Бьерн жаловался, что музыкальный климат Швеции не благоприятствовал созданию современной поп-музыки, отвечавшей международным стандартам: на шведском радио транслировались две-три программы, посвященные поп-музыке, и не было ни одного чарта.

Бьерн и Бенни прекрасно осознавали, что они держат руку на пульсе музыкального бизнеса. Во время одного из своих визитов в США они встретились со своим кумиром Брайаном Уилсоном из Beach Boys. К тому времени психологические проблемы фактически превратили Уилсона в отшельника, и его поведение могло в любой момент стать совершенно неадекватным. Встреча состоялась в доме их общего знакомого. Уилсона ввели в комнату и усадили в кресло. Во время аудиенции бывший музыкальный гений лишь произносил через определенные интервалы нечто вроде «ух...ух...ух» к немалому изумлению Бьерна и Бенни. «Вам здорово повезло, - сказал им потом хозяин, — сегодня он был в форме». Для такого большого фэна Beach Boys, как Бенни, это стало большим разочарованием. Этот случай наглядно продемонстрировал разницу между Abba, занявшими видное место на международной музыкальной сцене, и человеком, который еще недавно был для них образцом для подражания.

Бьерн и Бенни вдруг прониклись реальным желанием освоить американский рынок. Каждый визит в Лос-Анджелес воспринимался ими как глоток свежего воздуха. Здесь никому не приходило в голову критиковать их за чисто коммерческий подход к музыке.

Ребята и Фрида с большим энтузиазмом относились к идее каждый год проводить пару месяцев в Лос-Анджелесе, дабы заряжаться вдохновением и продвигать карьеру Abba. «Иногда я чувствовал себя в Швеции неуютно, — говорит Бьерн. -Если бы мы проводили больше времени в Лос-Анджелесе, я уверен, США были бы давно нами завоеваны». Однажды он даже обмолвился, что если бы не был женат на Агнете и не имел двоих детей, то, по всей вероятности, поселился бы в Лос-Анджелесе.

«Если бы он не был женат на Агнете...» Вероятно, кто-то из читателей удивится, что он, пусть даже гипотетически, мог допускать такую возможность. Но в апреле 1978 года, когда прозвучало это высказывание, публика ничего не знала о кризисе в отношениях Бьерна и Агнеты. После непродолжительного периода счастья, последовавшим за рождением Кристиана, климат в семье резко ухудшился.

Отныне это сказывалось на деятельности Abba. Если раньше случавшиеся время от времени конфликты в студии лишь стимулировали их работу, то теперь напряженность между Бьерном и Агнетой влияла на нее самым негативным образом. Все чаще и чаще в студии вспыхивали шумные скандалы с взаимными обвинениями, которые раньше не выходили за пределы их дома. «Положение становилось все более и более невыносимым, — вспоминает Бьерн. — Мы пытались каким-то образом сгладить углы, но у нас ничего не получалось».

До самого конца казалось, что Бьерн и Агнета никогда не допустят окончательного разрыва, поскольку они продолжали верить в свою способность уладить взаимоотношения. Но наступил момент, когда они утратили способность понимать друг друга. Ни тот, ни другая не могли объяснить, почему умерла их любовь, что убило их влечение друг к другу. По мере взаимного отдаления Бьерна и Агнеты становилось все более очевидным различие их приоритетов и взглядов на жизнь.

«Проблемы росли словно снежный ком, — вспоминает Агнета. — У меня было ощущение, будто я попала в западню. Наша любовь просто ушла, и мы начали изводить друг друга... В браке есть что-то роковое. Вы посвящаете друг другу все свое время. Рамки семьи становятся слишком тесными, и вдруг вы начинаете задаваться вопросом: что же случилось? Вы видите, что остановились в своем развитии, оглядываетесь вокруг, и вас охватывает паника».

Как и многие другие супруги, создавшие семью в относительно юном возрасте, Бьерн и Агнета неожиданно поняли, что они чужие друг другу.« Нельзя выходить замуж и жениться такими молодыми, -говорила впоследствии Агнета. — Нет ничего удивительного в том, что вы потом развиваетесь в разных направлениях».

Летом 1978 года ситуация ухудшилась настолько, что развод казался единственным выходом. Даже ссоры утратили свою остроту. Осталось лишь глухое раздражение, уничтожавшее то, что еще оставалось от их отношений.

Агнета позже признавала, что она не самый легкий человек для совместной жизни: «Полагаю, что нет. Может быть, кто-то так думает. Бьерн так не думал. Все дело в разнице характеров». По словам Бьерна, дело доходило до того, что ему даже не хотелось видеть жену. «Мне не хотелось идти вечерами домой. Я старался вернуться как можно позже в надежде на то, что Агнета уже легла спать. Было совершенно очевидно, что нужно что-то делать».

Пытаясь разрешить свои противоречия, они начали регулярно посещать консультанта по семейным проблемам психолога Хокана Леннквиста. «Нам было нужно, чтобы на нас посмотрел посторонний человек и увидел, что в наших отношениях не так, чего мы не видим сами»,- объясняла Агнета. Однако было сказано слишком много резких слов, было нанесено слишком много душевных ран. Леннквисту пришлось признать, что супруги прекрасно осознают сложившуюся ситуацию. Если они не способны наладить взаимоотношения даже после профессиональной помощи, оставалось лишь одно. Осенью Агнета Фельтскуг и Бьерн Ульвеус окончательно решили, что им нужно расстаться.

Агнете, идеализировавшей свое детство, семейную жизнь с матерью и отцом, которые символизировали душевный комфорт и поддержку, крах ее собственного брака представлялся личной катастрофой. «При разводе всегда страдают дети, -говорила она. Иногда меня пронзает мысль, что я лишила их хорошей, надежной семьи — такой, какая в детстве была у меня. Но я отбрасываю подобные мысли. Что ушло, того не вернешь. Мы никогда не сможем быть единой семьей. Возможно, я когда-нибудь встречу человека, с которым захочу вместе жить, но это уже не будет настоящая семья для детей». Тем не

менее до поры до времени Бьерн и Агнета делали вид, что у них все хорошо, хотя знали, что поступают правильно, расставаясь.

По иронии судьбы, их решение разойтись совпало по времени с решением Бенни и Фриды сочетаться браком после девяти лет помолвки. В пятницу 6 октября 1978 года, никого не поставив в известность, в присутствии Бьерна, Агнеты, священника и женщины по фамилии Битте, экономки Бенни и Фриды, пара обвенчалась в церкви Лидинге, неподалеку от своего дома. Они не афишировали это событие из опасения, что средства массовой информации и фэны создадут вокруг него ненужный ажиотаж.

Новобрачные пригласили 25 друзей на вечеринку в свою виллу на следующий день, не посвятив их в свои матримониальные, планы. Но пресса пронюхала о свадьбе сразу после завершения церемонии, их друзья также узнали обо всем и засыпали молодоженов подарками. Среди гостей присутствовали Бьерн, Агнета, Стиг с семьей — он был одним из немногих, кто заранее знал о свадьбе, — сестра Бенни Эва- Лис, дети Фриды и Бенни, а также Майкл Третов, Тумас Юханссон, Клаэс аф Ейерстам, Ерель Йонсен и Берка Бергквист.

Женитьба практически ничего не изменила в жизненном укладе семейства Андерссон — Люнгстад: они жили как муж и жена почти десять лет и воспринимались в этом качестве средствами массовой информации. Возможно, по этой причине тема свадьбы редко поднималась в последующих интервью. В ноябре Abba предприняли вторую крупную рекламную кампанию года. Попытка завоевать США оказалась лишь отчасти успешной, и еще на одном крупном рынке позиции группы были столь же непрочными. С 1972 года, когда сингл Бьерна и Бенни «She's My Kind Of Girl» возглавил японский чарт, синглы Abba время от времени входили в Тор 10 Японии. До сих пор самым большим достижением стала вторая позиция «Dancing Queen», но в целом статистика была далеко не такой блестящей, как в Европе и Австралии.

Стиг Андерсон вспоминал: «Японцы говорили нам: «Да, успех, которого вы достигли в Европе и Австралии просто поразителен, но вам никогда не удастся добиться ничего подобного в Японии». Слушая эти слова, я думал: «Подождите только, черт возьми, я вам покажу». Это еще один пример того, что вера Стига в себя и Abba была способна творить чудеса. Была разработана десятидневная кампания, включавшая несколько стратегических появлений на телевидении, в том числе специальный выпуск, и множество интервью радио и прессе.

Через неделю после завершения визита «Summer Night City» стала первым синглом Abba, возглавившим японский чарт, — первым из четырех синглов номер один подряд. В то же самое время «Arrival», «АВВА - The Album» и сборные пластинки вошли в Тор 20 альбомного чарта. Спустя пять месяцев в Японии было продано 1,5 миллиона пластинок Abba. Еще один важный рынок не устоял перед музыкой и шармом Abba. «Нужно верить в то, что ты делаешь»!- таков был девиз Стига.

Японская звукозаписывающая компания Abba Discomate оказалась хорошим партнером. Стиг решил сменить Phonogram на этот гораздо менее крупный лэйбл в 1976 году по совету местных издателей. «Это была маленькая независимая компания, готовая выполнить большую работу», — вспоминает Джон Спэлдинг. Расчет заключался в том, что маленький, голодный лэйбл будет драться за своего артиста и сделает все от него зависящее. Это расчет полностью оправдался.

Возвратившись в Швецию, Abba 10 дней работали над новыми песнями для альбома, пока не пришло время для еще одного рекламного визита. На сей раз они ехали в Великобританию, где должны были записать выступления для Mike Yarwood Christmas Show и Jim'll Fix It.

Бьерна и Бенни давно раздражали правила Британского союза музыкантов относительно трансляции выступлений по телевидению: либо трек аккомпанемента должен быть записан британскими музыкантами, либо группа выступает вживую. Поскольку песни Abba были записаны шведскими музыкантами, им не разрешалось выступать под фонограмму своих собственных мастер-записей, как это делали британские группы. «Однажды во время участия в телевизионном шоу на ITV в Манчестере мы выступали перед группой Queen, — вспоминает Бьерн. — Queen отыграли под фонограмму, а у нас почти не было времени для репетиции. Естественно, на их фоне мы прозвучали совершенно отвратительно».

Теперь Abba решили эту проблему весьма хитроумным способом. В Mike Yarwood Christmas Show группа должна была исполнить «Thank You For The Music» и «If It Wasn't For The Nights». Последняя была их новой песней, и ее предполагалось выпустить на следующем сингле.

Гитаристу Янне Шафферу, настоящему музыканту и записывающемуся артисту, имевшему статус звезды, представился шанс появиться на телевидении вместе с Abba в ходе их поездки в Англию в декабре 1978 года. «Обычно я неохотно участвовал в подобных мероприятиях, поскольку считал, что есть дела поважнее», — вспоминает он.

Ему сказали, что его участие имеет очень важное значение, поскольку Abba нужно записать две песни, которые они собираются исполнить: на сей раз им разрешили использовать шведских музыкантов. Шаффер и другие музыканты (барабанщик Ула Брункерт и басист Кристиан Вельтман) получили заверения в том, что они действительно будут играть.

Но когда трое музыкантов прибыли в лондонскую студию записи, им было заявлено, что они не сыграют ни единой ноты. Abba просто решили сделать новые миксы своих оригинальных треков аккомпанемента, записанных в Стокгольме. Убрав струнные и другие наложения, они могли представить дело так, будто это совершенно другие треки. «Когда проверяющий из Союза музыкантов явился в студию, мы делали вид, что играем, - вспоминает Янне Шаффер. — Записав что-то в блокноте, он ушел». Никто ничего не узнал, и выступление в Mike Yarwood Christmas Show прошло исключительно хорошо. Abba обменялись с ведущим парой глупых шуток и исполнили две песни.

В Лондоне Бьерн и Агнета остановились в разных номерах, но в Стокгольме они все еще жили под одной крышей. Решение расстаться принесло облегчение и в значительной мере способствовало ослаблению напряжения в их отношениях. Первыми об этом решении узнали их родители, затем — Бенни и Фрида. «Для них это не стало неожиданностью, поскольку наша драма разворачивалась на их глазах», — констатировала Агнета. Труднее всего было сообщить новость Линде, которой в ту пору минуло всего пять с половиной лет. «Мы долго не решались сказать ей, а когда сказали, плакали все втроем».

Члены группы встретились со Стигом, чтобы обсудить сложившееся положение и будущее Abba. Известие о разводе опечалило Стига и вселило в него тревогу по поводу судьбы его самого ценного достояния.

Собрание выяснило, что Бьерн и Агнета не имеют ничего против того, чтобы продолжать работать вместе. Причина их разрыва крылась не в профессиональных отношениях, а в несовместимости характеров. Если бы не участие в группе, развод произошел бы гораздо раньше, сказали они. «Наше решение расстаться существенно разрядило напряжение внутри группы, — заявил Бьерн. В конечном итоге Abba только выиграли, хотя, конечно, мы знаем, что это вызовет нездоровой ажиотаж вокруг нас. Развод был неизбежен. Два эгоцентрика не могут долго жить вместе».

Бьерн и Агнета подтвердили свое намерение продолжать совместную работу в, группе в середине декабря, когда Abba закончили еще один трек для альбома — «Chiquitita». Версия этой песни под названием «In The Arms Of Rosalita» была записана еще до поездки в Лондон. В ней Агнета и Фрида пели на равных, но, когда она превратилась в «Chiquitita», Агнета взяла на себя ведущую роль.

Сеансы показали, что участие Агнеты в записи альбома отнюдь не сводится к эпизодическим появлениям для наложения вокальных партий. Напротив, она проводила в студии много времени, высказывая свое мнение, — например, по поводу вступления на акустической гитаре Лассе Велландера. Тогда же была записана промежуточная версия песни с другим текстом, получившая название «Chiquitita Angelina». В течение всей второй половины декабря Бьерн и Агнета работали в тесном сотрудничестве.

Теперь, когда они фактически больше не являлись мужем и женой, им было значительно легче общаться друг с другом. Агнета стала просто одной из певиц Abba, а вовсе не женой Бьерна, а он был одним из авторов песен и продюсеров, а вовсе не мужем Агнеты. «Напряжение, всегда возникавшее раньше во время работы в студии, исчезло, -говорил Бьерн.- Сегодня я могу поправлять Агнету и критиковать ее без учета того, что она моя жена».

Они в последний раз провели вместе, как семья, Сочельник —самый важный день рождественских праздников в Швеции. Рождественский ужин прошел как обычно. Линда и Кристиан, недавно отметивший первую годовщину своего рождения, получили рождественские подарки. На следующий день Агнета упаковала чемоданы, села вместе с детьми в автомобиль и отбыла к своему новому месту жительства, находившемуся в семи минутах езды. Она поселилась в доме, принадлежавшем Polar Music, в котором останавливались важные гости. Этот дом будет прибежищем Агнеты следующие десять лет.

Бьерн остался в вилле, которую они с Агнетой купили годом ранее. Нетрудно представить, какие чувства обуревали его, когда он смотрел из окна на автомобиль, увозивший жену и детей. Итак, слова из «Knowing Me, Knowing You» оказались пророческими: «In these old familiar rooms, children would play...» («В этих старых, знакомых комнатах обычно играли дети...»)

Они договорились разделить обязанности по опеке над Линдой и Кристианом, так что он имел возможность достаточно часто видеться с ними. «Как только мы с Агнетой разошлись, я понял, что снова хочу влюбиться, — вспоминает Бьерн. - Я знал, что не смогу долго оставаться холостяком».

Бенни и Фрида пригласили его на новогоднюю вечеринку. Дом был полон их общих друзей и знакомых. Среди гостей присутствовала высокая, стройная блондинка по имени Лена Челлерше, Напоминавшая своим внешним обликом Агнету. Она не была новым человеком в этом кругу: бывшая невеста продюсера Бенгта Палмерса, в октябре приходила на свадебную вечеринку к Бенни и Фриде в качестве подруги Клаэса аф Ейерстама. Лена работала в рекламном бизнесе и дружила с Фридой. С Агнетой она тоже была знакома довольно хорошо.

Во время вечеринки Бьерн и Лена беседовали дольше, чем когда- либо прежде. Создавалось впечатление, будто между ними возникла какая-то симпатия. Лена была такой же нежной, как Агнета, но не такой вспыльчивой. Если роднившее Бьерна и Агнету упрямство делало их сосуществование невыносимым, то Бьерн и Лена прекрасно дополняли друг друга.

Таким образом, уже в начале 1979 года у Бьерна завязались новые романтические отношения. «Я пробыл холостяком всего неделю», — говорил он потом, усмехаясь, и в его голосе явственно звучало удивление. Такая стремительность событий свидетельствует о том, что его чувства к Агнете давным-давно угасли.

В середине января Агнета и Бьерн наконец объявили о своем разводе средствам массовой информации. Они опасались, что это заявление поднимет волну нездорового интереса. В офис Polar Music был приглашен журналист «Expressen» Мате Олссон для эксклюзивного интервью, из которого миру стала известна сенсационная новость. «Очень важно подчеркнуть, что это так называемый счастливый развод, если такое понятие существует», - сказал Бьерн. Агнета добавила: «Когда вы сделали все возможное для того, чтобы прийти к взаимопониманию, и у вас ничего не получилось, не остается ничего другого, как смириться с неизбежным».

Известие распространилось со скоростью лесного пожара. Бьерн и Агнета вскоре поняли, что пресса не удовлетворится простым заявлением. «Это началось сразу после того, как было объявлено о разводе, — вспоминает Агнета. — Когда на следующее утро я раздвинула шторы, меня ослепили вспышки фотокамер. За весь день мне так и не удалось выйти в сад».

И фэны Abba, и журналисты испытали настоящий шок. Две счастливые пары, объединяемые любовью к музыке, ведущие идиллическую жизнь в пригородных виллах — и вдруг такая трещина на безупречном фасаде.

Имидж Abba играл не последнюю роль в маркетинге группы, хотя сами они не старались его культивировать. Концепция «двух счастливых пар» сформировалась и поддерживалась благодаря регулярным газетным и журнальным статьям, посвященным их совместной жизни в Валлентуне, но особенно на Виггсе. На острове было снято несколько фото- и кинорепортажей. Кадры из них демонстрировались в телевизионном выпуске «Abba-dabba-dooo!!» в 1976 году, и они даже попали в «АВВА — The Movie».

Сейчас Агнета чувствовала себя в силах разрушить эту часть мифа. «Я больше никогда не приеду на Виггсе,- сказала она, — но остальные будут проводить там время, как и прежде. Для меня остров никогда особо много не значил. Там приятно находиться в хорошую погоду, но в плохую чувствуешь себя отрезанным от внешнего мира».

Хотя обе пары никогда не скрывали, что внутри их семей происходят конфликты, этот аспект взаимоотношений членов группы пресса, по большей части, игнорировала. «Все эти сказки про «идеальный имидж», «семейное счастье» и тому подобное были придуманы журналистами, — говорила Агнета. — Во всяком случае это исходило не от нас. Мы были такими, какие мы есть, и этот развод — часть нашей жизни».

Было много спекуляций по поводу того, что разрыв между Бьерном и Агнетой означает конец Abba, и лэйблы, выпускавшие лицензионные пластинки группы, забеспокоились. «Я очень нервничал и гадал, чем все это кончится», — вспоминает Джерри Гринберг. Было потрачено немало усилий, чтобы рассеять тревогу, поднявшуюся во всем мире. Лейтмотив посланий был таков: то, что случилось, это, конечно, печально, но все прекрасно, и группа работает слаженно, как никогда.

«До того как Бьерн и Агнета расстались, нам приходилось очень нелегко, — комментировал Бенни. — Они постоянно ссорились, что осложняло жизнь всем остальным и создавало проблемы».

Теперь сложились новые рабочие взаимоотношения, к которым нужно было привыкать всем четверым. Их роли изменились, их имидж стал другим: закончилась одна глава история группы, начиналась новая.

Глава 27

Первый сингл Abba 1979 года, «Chiquitita», был выпущен в Швеции 16 января, ровно через 10 месяцев после начала работы над новым альбомом. Пять лет назад группа выпустила бы за это время два альбома, но к концу 70-х их требования к себе значительно выросли.

На данный момент они имели всего пять записанных песен — не более половины требуемого количества. Многие мелодии, находившиеся в различных стадиях готовности, были отвергнуты. Один трек, называвшийся «Dream World», был полностью завершен и смикширован только для того, чтобы в конечном итоге отправиться на полку.

Из двух песен — «Chiquitita» и «If It Wasn't For The Nights» — для нового сингла была выбрана первая. В рамках Международного года ребенка, объявленного ООН, песня была исполнена на благотворительном концерте UNICEF в зале Генеральной Ассамблеи ООН в Нью- Йорке за неделю до выхода сингла. Больше того, все авторские гонорары за «Chiquitita» были переданы в фонд UNICEF. Среди других в гала- концерте принимали участие Bee Gees, Earth, группа Wind, Earth & Fire, Оливия Ньютон-Джон, Род Стюарт и Донна Саммер.

Во время концерта все участники пели хором малоизвестную песню Abba «Не Is Your Brother» к немалому изумлению Бенни. «Это было просто удивительно, — вспоминает он. — Наверное, кто-то прослушал все наши пластинки и выучил эту песню. Но Wind, Earth & Fire ее точно не знали».

Несмотря на столь удачное стечение обстоятельств в плане продвижения песни, Atlantic Records приняла неожиданное решение не выпускать «Chiquitita» на сингле, утратив тем самым последний ресурс, сохранявшийся с прошлогодней рекламной кампании Abba. Все-таки выпущенная в октябре 1979 года, она вошла в Тор 30, но наверняка добилась бы большего успеха, если бы вышла сразу после концерта UNICEF.

Во всем остальном мире «Chiquitita» восстановила авторитет группы, слегка пошатнувшийся после не очень впечатляющих результатов «Summer Night City». Новый сингл стал номером один в девяти странах и приблизился к вершинам чартов в еще нескольких — что и ожидалось от нового сингла Abba.

Выпуск нового альбома, вначале отложенный на февраль, теперь был перенесен на апрель. Бьерн и Бенни решили записать что-нибудь радикальное, необычное, не в последнюю очередь из-за того, что шведское радио почти ничего не предлагало любителям современной популярной музыки.

К концу 70-х Музыкальное движение фактически пришло в упадок вследствие постепенной утраты к нему интереса со стороны публики, роста популярности столь же политизированной, но более энергичной панк-музыки и внутренних раздоров. Действительность за пределами уютного шведского общества шокировала ортодоксальное крыло Музыкального движения, когда группа его представителей посетила Кубу. Предвкушавшие плодотворный обмен идеями в сфере революционной музыки, они столкнулись с оживленными расспросами об Abba.

«Это доказывает, что наша музыка чего-то стоит, -сказал Бьерн. — Ее любят даже на Кубе , без всяких рекламных кампаний». В первую очередь, это доказывало, что музыка устанавливает непосредственную связь между людскими сердцами и что она выше литературных критериев и политических убеждений. Если бы музыка Abba не обладала поистине чарующей силой, она, несмотря ни на какие ухищрения, не смогла бы проникнуть в души стольких людей.

Многие музыканты, принадлежавшие к Музыкальному движению, исповедовали менее жесткий и догматичный подход к музыке и ее роли в обществе, нежели их самопровозглашенные глашатаи, но философия последних все еще оказывала сильное влияние на культурный климат Швеции. В июне 1978 года был упразднен чарт продаж Тор 10, транслировавшийся в популярной музыкальной радиопрограмме «Skivspegeln». Это произошло после того, как в Комиссию по радиовещанию пришло письмо от школьного учителя, в котором он очень негодовал по поводу того, что якобы от трансляции чарта больше всех выигрывают Abba.

Совершенно очевидно, что такая атмосфера не благоприятствовала музыкальному творчеству. Поэтому в середине января 1979 года Бьерн и Бенни уехали на Багамы. В первый раз они отправились за границу специально для того, чтобы сочинить новый материал, и только там им удалось, наконец, отыскать те мелодии, которые ускользали от них на родине. Потом они утверждали, что это произошло во многом благодаря тому, что на Багамах у них была возможность слушать ту поп-музыку, которая была для них недоступна в Швеции.

«Там круглосуточно передавали музыку любых жанров, — объяснял Бенни. — Разумеется, это очень вдохновляет, когда ты слушаешь много новой музыки, которая тебе нравится. Сразу появляется желание сочинить что-нибудь самому и чтобы получилось не хуже того, что ты слышишь».

На Багамах были написаны две песни, обе с характерным битом диско. Вдохновленные здоровым музыкальным климатом, а также близостью Майами и Criteria Studios, где среди других записывались Bee Gees, они решили записать там трек аккомпанемента одной из новых композиций. На один день был вызван Майкл Третов, в задачу которого входило проследить за тем, чтобы запись соответствовала стандартам Polar Studio.

В Criteria Studios был представлен весь цвет американского музыкального бизнеса. Самой выдающейся фигурой, по всей вероятности, являлся Том Дауд, легендарный инженер и продюсер, записавший хорошо известные пластинки Отиса Редцинга и Ареты Франклин, а также классический альбом Дасти Спрингфилда «Dusty In Memphis» и в последнее время работавший с Эриком Клэптоном и Родом Стюартом. Инженер Criteria Studios Дон Гейман в 80-х и 90-х будет чрезвычайно успешным продюсером. Рон и Ховард Альберты, тоже инженеры Criteria Studios, подарили свой талант таким исполнителям, как Crosby, Stills & Nash, Allman Brothers Band, Арета Франклин, Донни Хатэвэй и множеству других. Аккомпанирующий состав включал в себя членов диско-группы Foxy, чей хит «Get Off» незадолго до этого вошел в Тор 10 США.

Под надзором Бьерна, Бенни и Майкла эти музыканты записали крепкий трек аккомпанемента для песни, которая в будущем станет «Voulez-Vous». Очевидно, под впечатлением от полученного результата Бьерн и Бенни решили также записать новую версия «If It Wasn't For The Nights» с этой ритм-секцией.

Однако здесь они, отдающие предпочтение мелодичности в соответствии с европейской традицией, столкнулись с трудностями. «Получилось не слишком хорошо, — вспоминает Бенни. — Песня имеет много своеобразных аккордных модуляций, и я думаю, им было трудно играть ее, поскольку они к такому не привыкли».

Опыт Багам и Майами придал новый импульс сочинительскому потенциалу Бьерна и Бенни, в котором они так нуждались. После их возвращения в Швецию не менее половины песен альбома были написаны в течение двух месяцев. Помимо «Voulez-Vous» и «Kisses Of Fire», сочиненных на Багамах, они написали «As Good As New», «I Have A Dream» и «Does Your Mother Know».

Пока Бьерн и Бенни находились в творческой экспедиции, Фрида провела несколько дней в Испании, дебютировав в шведском фильме «Gi pa vattnet от du кап» («Ходи по воде, если можешь»). Она приняла приглашение, согласившись на символический гонорар, — главным для нее было попробовать себя в качестве актрисы.

Фильм режиссера Стига Бъеркмана представлял собой довольно незатейливую любовную историю, разворачивавшуюся на фоне политических событий 70-х в Аргентине. Фрида играла роль Анны, супруги одного из главных персонажей. На экране она появляется всего на две с половиной минуты, и поэтому трудно сделать какие-либо выводы относительно ее актерских данных. Достаточно сказать, что свой текст она произносит вполне убедительно, правда, оставаясь при этом во многом самой собой.

Фрида нервничала на площадке, но сниматься ей понравилось, хотя, как и критики, она была не в восторге от фильма. Спустя несколько лет, когда Abba принимали участие в британском телевизионном шоу «The Late Late Breakfast Show», ее спросили, какой из виденных ею фильмов она считает худшим. Бьерн предположил, что «хорошим кандидатом на это звание является тот, в котором ты снималась». Фрида рассмеялась и сказала: «Да, совершенно верно».

Жизнь Фриды становилась счастливее день ото дня. Теперь, когда тяготы и лишения детства остались лишь в смутных воспоминаниях, она чувствовала себя сильной как никогда. Неопределенность последних нескольких лет, когда она примерялась к своей новой роли всемирно знаменитой певицы, уступила место чувству глубокого удовлетворения, что отчетливо проявлялось в ее манере общения с другими членами группы и их ближайшим окружением.

Хотя она признавалась в том, что все еще боится когда-нибудь остаться одной, ей удавалось преодолевать приступы ревности, происходившие от глубоко укоренившегося в душе чувства неуверенности. Они с Бенни оформили свои отношения, заключив брак. Она встретила отца и постепенно смирялась с его ролью в ее жизни: он не мог быть ей настоящим отцом, но, как ей казалось, с ним стоило поддерживать контакт.

Фрида также продолжала развивать отношения со своими детьми, и этому в значительной мере способствовало то, что они жили в ее доме. «Бенни и я жили в нашем доме в Лидинге с нашими четырьмя детьми, — вспоминает она, — и как это было чудесно, возвращаться к ним домой после долгих туров, во время которых ты живешь в странном, фантастическом мире. Без дома и детей было бы невозможно вынести все это».

Она знала, что потребуется время для того, чтобы завоевать их доверие. «Бывали случаи, когда моя дочь отрицала, что я ее мать, — вспоминала она много лет спустя.- Боюсь, что ощущение одиночества, которое я испытывала в обществе бабушки, передалось моим детям. Как и она, я не очень контактный человек».

После того как минул бурный период возвышения Abba, у нее появилась возможность для переоценки своей жизни и размышлений о своей роли в окружающем мире. Она стала вегетарианкой и начала читать труды индийского духовного деятеля Кришнамурти, что значительно облегчало ей существование. «Я выполняла все его рекомендации и концентрировалась в определенный момент на чем-нибудь одном. Посреди всего этого шума я могла сесть и спокойно медитировать».

Фрида вернулась из Испании почти одновременно с возвращением Бьерна и Бенни из Майами. Вместе с Агнетой они с головой окунулись в работу над альбомом. Он был готов к концу марта, и 23 апреля шестой альбом Abba «Voulez-Vous» появился в шведских музыкальных магазинах.

Существует теория,согласно которой чем труднее идет процесс записи, тем лучше получается альбом. «Voulez-Vous» полностью подтвердил ее: это был один из лучших альбомов Abba. Если «АВВА — The Album» представляет собой случайную коллекцию разнородного материала, практически все песни нового альбома объединяют современный диско-бит, танцевальные ритмы и гитарные фанк-риффы. Он создает удивительное ощущение связности и последовательности. В то же самое время это альбом контрастов, в котором клавишным Бенни приходится сражаться за пространство с необычными для Abba громкими электрогитарами.

В «Voulez-Vous» слышится отчетливый сексуальный подтекст. В одном и том же треке любовная мука переплетается с вожделением. Первая песня альбома «As Good As New» создает чувство умиротворения. Томный вокал Агнеты прекрасно сочетается с безжалостным битом и миксом партии струнных в стиле барокко и фанк-ритмом гитар. Фрида холодно мечтательна в «The King Has Lost His Crown», а ее обворожительная теплота идеальна для лукавых намеков на грязные дела в «Lovers (Live A Little Longer)».

В «If It Wasn't For The Nights» крик боли покинутой женщины звучит почти торжествующе. Бьерн внес свою вокальную лепту в «Does Your Mother Know», отдав дань флирту между представителями разных поколений в ночных клубах большого города. Казалось, весь альбом покрывают «Kisses Of Fire» («Огненные поцелуи»), которые дали название последнему ее треку. Это была чистая, классическая поп-музыка.

Напряжение в отношениях Агнеты и Бьерна, разрушившее их брак, оказало благотворное влияние на «Voulez-Vous», как признавала Агнета. «Я не раз задумывалась: может быть, альбом получился хорошим именно из-за этого? .— говорила она. - Мы работали с душой и старались передать в текстах наши чувства. Тексты многих песен «Voulez- Vous» носят очень личный характер... Множество вещей происходят на чисто эмоциональном уровне на сцене, в студии, в частной жизни, и все это отражается в музыке».

Танцевальный дух альбома также отражал настроение половины состава Abba. Тогда как Бьерн и Агнета большую часть времени сидели дома, занимаясь детьми, Бенни и Фрида вели активную светскую жизнь в Стокгольме. «Мы часто ходили в ночной клуб Atlantic, - вспоминает Клаэс аф Ейерстам. — Фрида и я танцевали под Earth, Wind & Fire, а Бенни сидел в баре с приятелями». Вне всякого сомнения, вибрация танцпола оказывала на них определенное влияние.

Те, кто отвечал за визуальный аспект группы, также прониклись духом диско. В клипах для будущих синглов «Does Your Mother Know» и «Voulez-Vous» воссоздана клубная атмосфера, и в обоих из них Abba выступают перед танцующей публикой. Для обложки Руне Седерквист сделал снимок в модной дискотеке Alexandra.

Члены группы хотели, чтобы обложка выглядела привлекательно, но были очень заняты в студии, чтобы уделять внимание подобным вопросам. Фотосеансы и работа над дизайном альбома редко вызывали у них интерес ,особенно у Бьерна и Бенни, — и обычно все это делалось в последнюю минуту.

Руне полагал, что фотографии, сделанные во время сеансов записи «Voulez-Vous», на которых члены группы изображали элегантных посетителей ночного клуба, вышли не очень удачными. Тем не менее он не собирался просить их позировать ему во время последних работ по микшированию альбома. Он решил слетать в Лондон и придать блеск фотографии в компании, специализирующейся в подобных делах. Хотя результат не вполне удовлетворил Руне, он все же счел снимки подходящими для обложки.

Если не принимать во внимание не совсем удачный дизайн обложки, альбом соответствовал самым высоким стандартам: доступность и мощная энергетика, присущие группе в начале карьеры, сочетались в нем с определенной зрелостью и честностью. Если в «АВВА — The Album» с его сценическими музыкальными экспериментами и литера-турными влияниями Abba пытались выглядеть взрослыми, то в «Voulez- Vous» они ими стали.

Правда, стараясь доказать это, они включили в альбом такую песню, как «I Have A Dream», нарушив его однородность, поскольку от нее явственно отдавало шлягером. К тому же она содержала детский хор - первый случай, когда в песне Abba звучали не их собственные голоса, — что делало ее еще более странной. «Многие считали, что детский хор — это уже слишком, — говорил Бьерн, — но я не согласен - он там вполне уместен».

Каковы бы ни были недостатки песни, их перевешивало одно достоинство —сильная мелодия. «Закончив сочинять текст к «I Have А Dream», я позвонил Бенни, вспоминает Бьерн. -У них с Фридой в тот день была вечеринка, и он пригласил меня зайти. Мы сыграли песню на фортепьяно, и вскоре все гости уже пели ее, поскольку она легко запоминается».

После «Voulez-Vous» изменилась система оплаты услуг Майкла Третова, оказываемых им Abba. Бьерн и Бенни решили, что отнынe он будет получать 0,5 процента авторских гонораров со всех пластинок в качестве вознаграждения за преданность группе и бесценный вклад в ее творчество на протяжении многих лет. «Можете поверить, — такого прецедента еще не было, — восторгается Майкл спустя более чем два десятилетия. — А ведь я их об этом не просил, они предложили мне сами. Честное слово, у меня не было ощущения, что я заслужил такое».

Пока новый альбом стремительно завоевывал одну вершину за другой в чартах разных стран, Бьерн и Агнета все еще привыкали к холостяцкой жизни. Между тем журналисты пытались разнюхать, не появились ли у них новые привязанности. Спустя всего две недели после объявления о разводе в британской прессе появились нелепые утверждения о связи между Агнетой и семейным психологом бывшей супружеской пары Хоканом Леннквистом.

Агнета категорически опровергала подобные измышления. По ее словам, эти слухи могли возникнуть из-за того, что она, стараясь не привлекать к себе внимания, посещала Леннквиста для консультаций в довольно необычное время. «Развод был для меня тяжелым испытанием, — говорила она. — Теперь же я хочу насладиться свободой и пока не собираюсь ни с кем связывать свою жизнь. Ни мне, ни детям это не нужно

За Бьерном тоже велась охота. В феврале, когда Abba принимали участие в телевизионной программе Snowtime Special для ВВС в Лейсине, Швейцария, его сфотографировали беседовавшим с певицей Boney М Лиз Митчелл. Эта группа, базировавшаяся в Западной Германии, снималась в Лейсине для специального телевизионного выпуска, и снимок дал повод для досужих сплетен.

Тем временем отношения Бьерна и Лены Челлерше приобретали все более серьезный характер. Они стали появляться вместе на публике, и в марте о них заговорила пресса. «Я думаю, разведенные мужчины стремятся как можно быстрее встретить кого-нибудь в гораздо большей степени, чем женщины, — рассуждал впоследствии Бьерн. — Мы с Леной сразу нашли друг друга, что кажется невероятным».

На пресс-конференции в Лейсине Бьерн и Агнета старались не вдаваться в подробности, когда им задавали вопросы, связанные с разводом. «Мы окончательно разобрались в наших отношениях, - заявил Бьерн, — и стараемся не встречаться помимо работы». И добавил: «Мы давно подумывали об изменении имиджа Abba. Теперь нам это удалось сделать. Фрида и Бенни поженились, а мы развелись». Но несмотря ни на что, пресса не унималась в своем стремлении выяснить, как они могут работать вместе после того, как их личные отношения потерпели крах.

Агнета была не так раскованна в комментариях по поводу своей жизни в качестве незамужней женщины. «Конечно, иногда мне бывает одиноко, — сказала она, — особенно когда дети у Бьерна. Тогда мне хочется бросаться на стены и метаться из комнаты в комнату, подобно животному в клетке». Спустя несколько месяцев она размышляла о своих шансах найти новую любовь: «Я спрашиваю себя: может ли быть привлекательной мать-одиночка с двумя детьми? — и сомневаюсь в этом».

К тому моменту, когда интервью было опубликовано, она, впервые после Бьерна, начала встречаться с мужчиной. Ее избранником оказался 29-летний Ларс-Эрик Эрикссон, известный хоккеист, с которым она познакомилась на вечеринке в клубе Atlantic. Но роман обернулся кратковременным увлечением, и через несколько месяцев благополучно завершился.

После выхода «Voulez-Vous» Бенни уделил некоторое время продю- сированию других исполнителей — впервые за три года с лишним. Летом 1978 года на песенном фестивале он познакомился с норвежским певцом Финном Калвиком. «Мы подружились, мне понравились его песни, и я предложил ему записать альбом, -вспоминает Бенни..-Хорошо, когда можно отвлечься от основной работы».

Однако к тому времени Polar Music фактически превратилась в эксклюзивный лэйбл Abba. Хотя она и продолжала выпускать пластинки других исполнителей, только Abba имели серьезный коммерческий успех. Одна из песен с альбома Финна Калвика стала осенью 1979 года большим хитом в Svensktoppen, но сам альбом поднялся только до 50-го места, где продержался две недели.

Стоит лишь бросить взгляд на статистические данные Polar Music и становится очевидным, что за все время существования компании было всего несколько успешных пластинок, не принадлежащих Abba, как группе, как сольным исполнителям или как авторам песен / продюсерам.

Свенне и Лотта, выпускавшие раньше много больших хитов, к концу 70-х почувствовали, что лэйбл потерял к ним всякий интерес. Майкл Третов продюсировал их последние записи, но после низкого места в чартах альбома 1978 года и провала сингла годом позже их деятельность заглохла. «Ничего не происходило, — говорит Свенне Хедпунд, — и спустя некоторое время мы поняли, что больше не представляем интереса. Майкл сказал нам: «Если найдете другой лэйбл, мой вам совету подписывайте с ним контракт. Здесь, похоже, вам больше нечего делать».

Вероятно, в кругах музыкального бизнеса прошел слух о том, что Polar Music International отказался от дуэта, потому что вскоре после их разговора с Майклом им позвонил продюсер звукозаписывающей компании Sonet Ула Хоканссон, бывший певец группы Ola & The Janglers, популярной в 60-х. Ему казалось, что он нашел для них самую что ни на есть подходящую песню. Итальянский хит, переведенный на шведский и получивший название «Nar dagen forsvinner» («Когда заканчивается день»), принес Свенне и Лотте первое место в Svensktoppen в 1980 году. За ним в течение полутора лет последовали еще два хита — номер один и номер два. Было совершенно очевидно, что при наличии правильного репертуара и внимания со стороны звукозаписывающей компании дуэт еще очень даже жизнеспособен.

«Если бы Бьерн и Бенни могли уделять нам чуть больше времени, продюсируя наши записи, мы бы добились успеха и в Polar Music говорит Свенне Хедлунд. — Майкл был прекрасным продюсером, но Бьерн и Бенни обладали каким-то особым даром. Однако деятельность Abba поглощала все их время, и для нас его уже не оставалось».

Карьера других некогда успешных артистов Polar Music складывалась так же неудачно, хотя Стиг прилагал много усилий для продвижения таких исполнителей, как Тэд Ердестад, на международный рынок. В качестве автора Тэд добился успеха в 1976 году, когда одна из его песен, «Jag ska finga en angel», была переведена на английский под названием «I Wanna Make You My Lady» и стала хитом в австралийском чарте в исполнении местной звезды Марка Холдена.

В свои первые альбомы Тэд обычно включал по одной или две англоязычных песни, но в 1978 году он записал в Лос-Анджелесе альбом «Blue Virgin Isles», все песни которого были на английском. Он вышел в ряде европейских стран и Австралии, но, похоже, не произвел никакого впечатления. Кроме того, Тэд принял участие вместе с Abba в шоу Snowtime Special, транслировавшемся на несколько стран. Но не помогла ни эта реклама, ни вера Стига.

Уникальный стиль Тэда как певца и автора песен уходил корнями в шведскую культурную почву. Исполняя песни на английском и записываясь в США, он стал одним из многих артистов, работавших в одном жанре. Его первые четыре альбомы занимали в Швеции не ниже третьего места, тогда как «Blue Virgin Isles» стал только 29-м. Его последний на Polar Music смешанный шведско-англоязычный альбом «Stormvarning» («Грозовое предупреждение»), выпущенный в 1981 году, не вошел даже в Тор 30.

Помимо Abba, по-настоящему успешными артистами в Polar Music являлись лишь те, кто прошел школу в других звукозаписывающих компаниях и уже был звездой. Например, Тумас Ледин, который пришел в Polar Music в 1979 году, став другом дочери Стига Мари, — на тот момент он уже имел три альбома, вошедших в Тор 10. Для звукозаписывающей компании, снискавшей репутацию «откровенно коммерческой», такие результаты не были особенно впечатляющими.

С чисто финансовой точки зрения неудачи артистов Polar Music — кроме Abba, представлявших собой гигантскую дойную корову, — _ практически не сказывались на благополучии компании. За финансовый год с 1 мая 1977 года по 30 апреля 1978 года доход Polar Music установил новый рекорд, превысив 50 миллионов крон (5 500 000 английских фунтов) при обороте 86 миллионов крон (9 460 000 английских фунтов). Для сравнения, их партнер по торговле со странами Восточного блока компания Beijerinvest имела примерно такой же доход, но ее оборот составлял 7,2 миллиарда крон (792 000 000 английских фунтов), а штат насчитывал 10 100 служащих — тогда как на Polar Music работали около 30 человек.

Другие статистические данные также внушали уважение. Polar Music имела 70 процентов прибыли с оборотного капитала. У такой гигантской корпорации, как «Volvo», этот показатель составлял более традиционные 5 процентов. Эти цифры породили весьма распространенный слух, будто Polar Music является более прибыльной компанией, нежели «Volvo». В денежном выражении доход Polar Music был во много раз меньшим, но в процентном более чем на порядок превосходил соответствующий показатель производителя автомобилей.

В 1978 году Polar Music International под руководством Лассе Дали- на и с помощью известных финансовых консультантов нашла, наконец, правильное применение своим инвестиционным средствам. К наиболее успешным проектам относится создание лизинговой фирмы Invest Finans Infina, которая в скором времени начала приносить хорошую прибыль. К весне 1980 года компания владела лизинговым имуществом стоимостью около 100 миллионов крон (10 миллионов английских фунтов) - от экскаваторов до компьютеров, — которое сдавалось в аренду 450 различным клиентам.

Были заключены несколько спекулятивных сделок, в большинстве своем — бухгалтером Стигом Энгквистом, который становился все более и более важной фигурой в сфере коммерческой деятельности компании. В январе 1979 года не входившая в состав Polar Music International компания с ограниченной ответственностью Sarimner, которой владели Стиг и четверо членов Abba, приобрела компанию Monark, являвшуюся крупнейшим производителем велосипедов в Швеции. Эта акция представляла собой часть долгосрочной схемы, позволяющей из¬бежать разорительного налогообложения.

Идея Стига Энгквиста состояла в том, что Harlekin — принадлежавшая Abba компания, которая, в свою очередь, владела их половиной Polar Music, -в последующем должна была быть продана компании Monark. В соответствии с шведским налоговым законодательством члены Abba могли бы тогда получать доход от Harlekin, не платя при этом 85 процентов подоходного налога. Поскольку деньги зарабатывались бы благодаря продажам, им пришлось бы платить только налог на увеличение рыночной стоимости капитала — всего 35 процентов. Все это было абсолютно законно, но все же по поводу этой схемы существовали определенные сомнения. Говоря откровенно, ни Стиг Андерсон, ни Abba не проявляли какого-либо интереса к Monark как к коммерческому предприятию — эта сделка осуществлялась исключительно ради снижения налогов.

Бенни, осознававшего ответственность перед рабочими Monark. тревожила их судьба, а Стиг с самого начала был категорически против этой сделки. Основной принцип новой инвестиционной философии, которой Polar Music руководствовалась после фиаско с Wimab Spoil, заключался в том, чтобы не связываться с компаниями, имеющими большой коллектив работников, — особенно в тех сферах бизнеса, о которых они мало что знали. Сделка с Monark представлялась слишком «хитроумной», слишком спекулятивной и не вполне честной. В конечном итоге она могла повредить репутации Polar Music и воспрепятствовать долгожданной регистрации компании на бирже

Невзирая на первоначальные колебания, 3 января 1979 года Бьерн, Бенни и остальные заинтересованные лица решили осуществить сделку. Преимущества, казалось, перевешивали возможный риск. Стиг в это время отдыхал на Гавайях и узнал о решении от Лассе Далина по телефону. «Пожалуй, вы могли бы посоветоваться со мной, прежде чем принимать подобное решение, — вздохнул он, — Поскольку все то дерьмо, которое на нас вывалит пресса, случись что не так, придется разгрбля не кому-нибудь, а мне».

8 марта 1979 года Стиг, Гудрун и четверо членов Abba присутствовали на официальном ужине, устроенном королем и королевой в своем дворце в Стокгольме. Среди гостей были преимущественно члены правительства, видные политики и крупные промышленники.

Наконец после пяти лет международного успеха, сравнимого по своим масштабом лишь с успехом Элвиса Пресли и Beatles, Abba и их неутомимый менеджер добились того, что и на родине их начинали воспринимать как нечто большее, нежели обычная поп-группа, все устремления членов которой сводятся лишь к тому, чтобы урвать побольше денег.

Глава 28

После выхода альбома «Voulez-Vous» Abba не стали предпринимать ставшие традиционными рекламные визиты. В них уже не было никакой необходимости. Журналисты всегда были готовы сесть в самолет, летевший в Стокгольм, чтобы взять у них интервью, либо поговорить с кем-нибудь из них по телефону. Каковы бы ни были их чувства по поводу этого предприятия, все мысли и усилия членов группы были сосредоточены на подготовке к долго откладывавшемуся американскому туру.

Поначалу график гастрольных выступлений сезона 1979 года охватывал Дальний Восток, страны Восточного блока, Северную Америку и Европу, но в связи с задержкой выхода «Voulez-Vous» большинство стран Дальнего Востока и все страны Восточного блока были из него исключены. Весной Abba планировали отправиться в Японию. Австралия, где всего два года назад бушевала аббамания, в графике не фигурировала с самого начала.

В середине сентября должен был начаться тур по Канаде и США длительностью три с половиной недели, а затем, в середине октября, -тур по Европе. Если европейская часть тура не вызывала у них никаких тревог, то американская представлялась им настоящим испытанием. Бьерн отмечал, что США свойственна «иная структура средств массовой информации. Там невозможно обойтись без живых выступлений. Мы наконец поняли это».

Хотя три с половиной недели казались довольно продолжительным сроком, предусматривалось всего 14 концертов в США. В Канаде, где популярность Abba была значительно выше, должны были состояться 4 концерта. Из расчета на душу населения, некоторые их альбомы продавались в этой стране в три раза лучше, чем в США. Бытовало мнение, что, несмотря на свое соседство с США, по темпераменту и музыкальным вкусам канадцы ближе к Европе.

Первоначальный график американской части тура был более масштабным, но впоследствии его пришлось сократить. Теперь никто не надеялся, что столь скромный тур обеспечит сколь нибудь серьезный прорыв в США. «Я спрашивал Стига: «Почему Led Zeppelin могут продать три миллиона альбомов, a Abba продают только 800 ООО?» — вспоминает Джерри Гринберг. — «Конечно, они играют разную музыку, но Led Zeppelin не передают по радио в Тор 40, что является лучшей рекламой в США. Мы можем вам устроить это. Но Led Zeppelin каждые два года приезжают в США с туром». Он ответил мне: «Abba не пойдут по этому пути»».

Тур 1979 года был недостаточно масштабным и явно запоздалым. Вследствие того, что выход «Voulez-Vous» задержался на шесть месяцев и на американском рынке целый год не было даже нового сингла, его эффект как второй части рекламной кампании, начавшейся в 1978 году, существенно снижался. Еще была надежда на пробуждение интереса к группе, по крайней мере, американцы убедятся в том, что Abba — это четверо реальных, живых музыкантов, а не виртуальное творение вроде Archies — имидж, который все еще преследовал их в некоторых регионах США.

Polar Music International и Atlantic Records были готовы выжать из этого тура все, что только можно. В течение нескольких предшествовавших ему недель Стиг и Abba дали 50 интервью на радио, что в США является гораздо более важным инструментом маркетинга, нежели в Европе, где наиболее эффективное средство рекламы — телевидение. Репортеры из журналов и газет, таких, как «Rolling Stone», «New York Times», «Washington Post» и «Los Angeles Times» приехали в Стокгольм на репетиции, которые начались 13 мая. Аккомпанировали Abba их самые преданные сессионные музыканты.

Спустя несколько дней группа дала два импровизированных концерта в маленьких клубах в городах Ландскруна и Норрчепинг только для того, чтобы проверить, как они работают на сцене. Результат оказался удовлетворительным, и позже в состав были включены три бэк- вокалистки.

Члены группы, несомненно, ждали тура с опаской. Они начали репетировать так рано не потому, что не играли вживую два с половиной года, а потому, что собирались туда, где раньше никогда не выступали. Им пришлось нарушить зарок не ехать в тур до тех пор, пока у них не будет нескольких синглов и альбомов на вершине чартов, и поэтому их мучили сомнения по поводу того, смогут ли они собрать публику. Никто не хотел повторения европейского фиаско 1974 года.

Прежде чем Тумас Юханссон составил график американской части тура, был проведен тщательный анализ статистических данных о продажах пластинок Abba в различных городах США. По сведениям Atlantic Records семь песен группы занимали первую позицию в местных чартах Бостона и десять возглавляли местные чарты Лос-Анджелеса. Большинство выбранных в соответствии с этими данными городов находились в северных штатах. В результате некоторые весьма перспективные города — Майами, Даллас, Атланта, Сент-Луис -остались в стороне от намеченного маршрута в пользу «надежных», но не столь перспективных Омахи и Милуоки. И что характерно, в отличие от Австралии двухгодичной давности губернаторы штатов, обойденных вниманием Abba, не просили их изменить свои планы.

Вместительность концертных площадок, на которых им предстояло выступать, также была не очень впечатляющей. Например, Music Hall, выбранный для бостонского концерта, вмещал всего 5 ООО зрителей. «Контакт легче установить с 5-тысячной публикой, чем с 50-тысячной, — сказал Бьерн, — и, кроме того, если говорить откровенно, мы не хотим подвергать себя риску выступать перед полупустыми аренами».

Отношение к туру группы как коллектива не претерпело изменений: да, это, конечно, здорово два часа выступать на сцене, испытывая эйфорию от общения с публикой, но переезды и подготовка к концертам отнимают много времени и очень утомительны. Как обычно, только Фрида действительно жаждала встречи с публикой, утверждая, что живые выступления — ее любимый аспект участия в Abba.

Для Агнеты, которая все еще искала себя в новой для нее роли разведенной женщины, предстоящий тур был не чем иным, как вторжением в ее повседневную жизнь. Она хотела заниматься дома с детьми, обдумывать сложившееся положение и строить планы на будущее. Ее воспоминания о туре были не особенно радужными. «Он был для нас важным и успешным, но я чувствовала себя ужасно. Мы с Бьерном расстались, а теперь меня еще и оторвали от детей. Единственное, чего я хотела, — вернуться домой. Но у меня не было выбора. Мы договорились с Бьерном поехать вместе в тур, несмотря на развод, и нам приходилось строить новые отношения в нашей совместной работе. Для всех четверых сложилась непривычная и очень сложная ситуация. Мне было не с кем поговорить, я была очень одинока. Каждый раз при мысли о доме и детях душа разрывалась от боли».

Бьерн и Бенни занимали среднюю позицию. Оба предпочли бы остаться дома и работать в студии, но они прекрасно понимали, что профессиональные поп-музыканты должны ездить в туры. Двухчасовое выступление перед восторженной публикой еще сохраняло в себе определенное очарование, но все же это была тяжелая работа и большая ответственность, без чего они вполне могли бы обойтись. Кроме того, они испытывали страх перед сценой, который иной раз проявлялся довольно странным образом.

Бьерн, как обычно, с самого начала считал, что вся ответственность лежит на нем, и контролировал каждую мелочь. Он почти не спал в течение двух недель, предшествовавших началу тура. «Да, все прошло хорошо, и людям потом легко говорить, что нечего было беспокоиться, но я всегда беспокоюсь, — говорил он. - Раз за разом я прокручиваю в голове выступление и по ночам просыпаюсь от страха, что девушки запоют не в том месте или забудут слова». Он признавался, что за несколько часов до выхода на сцену всегда страшно нервничал. «Концерт в Эдмонтоне имел очень важное значение. Городок, может быть, и захудалый, но туда съехались видные люди. Мы никак не могли относиться к этому выступлению как к «разогревающему».

Бенни рассказывал, что сохранял абсолютное спокойствие почти до самого начала концерта, но потом неожиданно превращался в комок нервов. «Когда оставалось несколько секунд до выхода на сцену, меня начинало трясти, и я весь покрывался холодным потом. Возникало ощущение, будто мы совершенно не контролируем ситуацию».

Итак, 13 сентября 1979 года в 20.00 Abba вышли на сцену Northlands Coliseum в Эдмонтоне, чтобы дать свой первый концерт в Северной Америке. То, что тур начинался в стране, где они пользовались стабильной популярностью, имело чрезвычайно важное значение для его общего успеха. 15 ООО билетов были раскуплены в один день, когда они поступили в продажу в начале августа. По словам местного импресарио, Abba могли бы собрать втрое больше зрителей: в день концерта стоимость билета на черном рынке дошла до 200 канадских долларов (80 английских фунтов).

В визуальном дизайне тура эксплуатировалась нордическая, «ледяная» тема. Задник сцены представлял собой конструкцию в форме айсберга. Всевозможные оттенки синего, белого и фиолетового цветов были призваны создавать атмосферу Севера, самую что ни на есть подходящую для группы, явившейся с «вершины мира», согласно выражению дизайнера Руне Седерквиста. Дизайн сцены он разрабатывал в тесном сотрудничестве с дизайнером костюмов Уве Сандстремом. «В качестве отправной точки мы взяли три последних цвета радуги -голубой, индиго и фиолетовый, — вспоминает Сандстрем.- Мы, без всякого преувеличения, просмотрели несколько сотен оттенков этих трех цветов, и в конечном итоге пришли к розово-фиолетовым тонам, окрашивающими небо во время заката, которое постепенно становится фиолетовым, а затем темно-синим».

Фрида, Агнета и Бьерн выступали в плотно обтягивающих комбинезонах из спандекса — синтетической эластичной ткани, а Бенни — в более Свободных синем пиджаке и белых брюках. Все идеи дизайна костюмов основывалась на теме гор и озер северной Швеции. Открывая концерт, Фрида и Агнета выходили на сцену в капюшонах в форме «V», которые должны были вызывать ассоциацию с вершинами гор. Диагональные линии на их комбинезонах наводили на мысль о ледниковых сходах.

Шведская тема использовалась и в самом шоу, открывавшемся величественными аккордами старой шведской фолк-песни, исполняемыми Бенни на синтезаторе на затемненной сцене. После этого, когда вспыхивали лампы дневного освещения, звучала зажигательная «Voulez- Vous», которую сменяла не менее заводная «If It Wasn't For The Nights».

К сожалению, за этим энергичным началом следовало несколько высокопарное приветствие Бьерна, свидетельствовавшее о том, что даже на этой стадии своей карьеры Abba никак не могли избавиться от привычек, связанных с кабаре-шоу. Особенно неуместным выглядело его вступление к третьей песне, содержавшем шутливые намеки на их развод с Агнетой. Шведская публика с пониманием отнеслась бы к подобным шуткам и увидела бы в них лишь знак того, что Бьерн и Агнета, несмотря ни на что, сохранили нормальные отношения. Но в Америке, где брак рассматривается как священный институт, дело обстояло совсем иначе. Американцы не могли знать, в какой степени бывшая супружеская пара преодолела свои разногласия, и ежились в креслах, слушая фривольности Бьерна.

Тем не менее участники тура отмечали полное отсутствие каких- либо недобрых чувств между Бьерном и Агнетой. «На сцене я ничего подобного не замечал,- вспоминает клавишник Андерс Эльяс. — А уж если ничего не было заметно на сцене, как могла что-либо заметить публика?»

Программа включала 25 песен, и потребовалось несколько выступлений, прежде чем шоу обрело надлежащую форму. Первоначально не исполнялась ни одна песня из первых двух альбомов, а из альбома «АВВА» - лишь «Rock Me», «SOS» и «Intermezzo No 1». От «One Man, One Woman» отказались после первого концерта в Эдмонтоне из-за того, что она звучала не так, как следовало. К концу тура Abba перестали играть «Thank You For The Music», зато стали исполнять на бис «Waterloo». Одна из проблем тура 1979 года заключалась в высоком уровне напряжения на протяжении выступления. Просто к тому времени у Abba имелось слишком много хитов, которые публика ожидала услышать. «Если другие группы располагают одной-двумя выдающимися песнями, то у Abba их больше 20, — говорил журналист «Expressen» Мате Олссон, сопровождавший их в туре. — Это все-таки немало».

Abba проявили великодушие, предложив своему бэк-вокалисту Ту- масу Ледину исполнять на концертах его последний сингл «Not Bad Ai All» в качестве сольного номера. Это было частью плана Polar Music по продвижению Тумаса на международный рынок — что являлось одной из причин его подписания контракта с лэйблом, — но, как и в случаях со всеми остальными артистами, помимо Abba, данный план реализовать не удалось .

И это были еще не все отличия концертов Abba от традиционного рок-шоу. В каждым городе, где они выступали, набирался детский хор, который пел в «I Have A Dream». Хотя предполагалось, что хор должны составлять маленькие дети, иногда его участники почти не отличались ростом от членов группы.

На некоторых концертах хор пел также и в «Thank You For The Music», и присутствие детей на сцене создавало особую атмосферу. «Концерт мне понравился, но он представлял собой настоящее семейное шоу, — говорит Джерри Гринберг, прилетевший посмотреть одно из канадских выступлений, - Аудиторию составляли благонамеренные и опрятно одетые папы, мамы и их дети. Это было совсем не похоже на концерт, скажем, Emerson, Lake & Palmer или Led Zeppelin где-нибудь в Madison Square Garden. Помню, мы еще шутили с ребятами из Atlantic Records: «Ну чем не шоу Rolling Stones?» — и все дружно смеялись».

В Лос-Анджелесе влиятельный критик Роберт Хилберн саркастически заметил, что очередь зрителей в концертный зал «напоминала посетителей Диснейленда, ожидающих паровозик».

Здоровая атмосфера вокруг группы сохранялась и за пределами сцены: никаких скандалов, никакой сломанной мебели в гостиничных номерах, никаких наркотиков — в крайнем случае, невинные проказы время от времени. В одном городе представители Atlantic Records предложили организовать вечеринку с местными стриптизершами, полагая, что лучшего развлечения для рок-звезд не придумать. Они попали бы в самую точку, будь на месте Abba Led Zeppelin, но Бьерн, Бенни, Агнета и Фрида отнеслись к их предложению без всякого энтузиазма и предпочли устроить частную вечеринку в отеле.

«Журналистов удивляло, что мы вместо традиционных развлечений бегаем трусцой и занимаемся на тренажерах», — вспоминала Агнета.

Как всегда, Abba проявляли заботу о своих музыкантах, рабочих и всех членах команды тура. «Знаменитости, в большинстве своем, обращаются со своим обслуживающим персоналом, как с дерьмом, — говорил Андерс Эльяс, — но Abba — совсем другое дело. Вечеринки никогда не начинались, пока не собиралась вся команда. Все потом говорили, что это был лучший тур в их жизни».

Концерт в Эдмонтоне получил одобрительные отзывы, хотя в некоторых из них звучало удивление. Грэхэм Хикс из «Edmonton Journal» назвал группу «очень человечной и очень нервной». Он же отметил, что первая половина концерта была немного... «неровной. Движения казались вялыми, песни исполнялись без особой души, иногда почти монотонно».

Потом, по мнению Хикса, они исправились: «Does Your Mother Know» и «Hole In Your Soul» были великолепны. Девушки расслабились. Бьерн принялся расхаживать по сцене, что он должен был делать на протяжении всего вечера. Бенни вел себя абсолютно раскованно, выдавая рокабилли на своем белом электрическом фортепьяно... В музыке уже не чувствовалась натужность, она лилась совершенно свободно. И на пять минут публика приходит в экстаз, сохраняя при этом приличие, свойственное концертам Abba».

Живые выступления Abba всегда отличались некоторой несообразностью. Складывалось впечатление, будто они хотят предложить безобидное семейное развлечение и одновременно с этим устроить буйное рок-шоу. Никто из членов группы не был прирожденным сценическим исполнителем, и это тоже придавало несколько причудливый оттенок их выступлениям. «Я считаю, что Abba были не самой лучшей живой группой, - говорила впоследствии Агнета. — Возможно, мой взгляд на наши выступления слишком критичен. Они не были срежиссированы хореографически, и мы, в основном, импровизировали, полагаясь на интуицию». Но она также признавала, что отсутствие гладкости и прилизанности часто срабатывало в пользу группы. «Несомненно, в неотрепетированности есть свой шарм. Происходит множество спонтанных вещей, и, когда смотришь снятое на пленку выступление, сразу видно, что сделано хорошо, а что плохо».

Зачастую казалось, что их изъяны - однообразные танцевальные па Фриды, нерешительные перемещения Бьерна по сцене, волнообразные движения руками, свойственные Агнете, — вызывали к ним еще большую симпатию у непритязательной публики, приходившей посмотреть на них. Их выступления иногда напоминали любительский театр, и у зрителей вполне могло сложиться впечатление, что они сами способны сделать нечто подобное.Но в то же время этим выступлениям был присущ определенный блеск, выдававший в них настоящих звезд;

Американский тур сопровождали несколько шведских журналистов. Некоторые из них, такие, как Мате Олссон из дружественного Abba таблоида «Expressen», пользовались особыми привилегиями. Олссон, например, был допущен на предварительное прослушивание еще невыпущенного нового сингла «Gimme! Gimme! Gimme! (A Man After Midnight)».

Менее удачливым оказался Лейф-Оке Йосефсон из «Aftonbladet», таблоида, который, несомненно, много писал об Abba, но традиционно был настроен по отношению к группе гораздо более критично и концентрировал внимание на вопросе «загребания денег». Йосефсон уже давно фигурировал в сером списке Abba, и, когда прошел слух о том, что он написал плохой отзыв о концерте в Эдмонтоне, Стиг Андерсон взорвался.

«Все прекрасно понимали, что премьера прошла успешно, — вспоминает Руне Седерквист, - но, когда мы звонили домой, нам говорили: «Мне очень жаль, что выступление не очень удалось». Они прочитали статью в «Aftonbladet». Стиг сказал мне: «Иди и скажи этому парню из «Aftobladet», чтобы он убирался к дьяволу. От него нет никакого толка. Он не возьмет ни одного интервью».

Йосефсону был объявлен бойкот. Когда злополучный репортер обратился к Тумасу Ледину с просьбой об интервью, тот, потупив взор, сказал, что всем членам команды тура строжайше запрещено разговаривать с ним. Йосефсон был в отчаянии — ведь он написал сравнительно положительный репортаж. В самом деле, только одна фраза в начале статьи, добавленная редактором в Стокгольме — «Успех или провал — возможно, нечто среднее», - могла считаться в некотором смысле негативной, да и то с натяжкой. Спустя несколько дней Бьерн прочитал статью и понял, что произошло недоразумение. Йосефсон был полностью реабилитирован.

Между тем Агнета жестоко страдала от ностальгии. Прощание с детьми перед отлетом в Канаду было очень эмоциональным и трогательным. Вид чужих детей, резвившихся в бассейне отеля, вызывал у нее приступ душевной боли.

«Не знаю, как я выдержала все это, — говорила она спустя много лет. — Остальным было гораздо легче. Их оставшиеся дома дети не пережили недавно развод родителей. У меня на сердце постоянно лежал камень. Никто не понимал, насколько это больно. Даже сейчас мне трудно говорить об этом»

На протяжении всего тура Агнета держалась обособлено. Когда в Ванкувере вся команда отправилась на морскую прогулку, она осталась в отеле. Она ежедневно звонила детям и заметно повеселела, когда Линда прилетела в Лос-Анджелес. Подобно другим исполнителям премьер-лиги, Abba сделали этот город на неделю своей базой, сняв там квартиры вместо того, чтобы остановиться в отеле. Оттуда они летали в другие города, а после концертов возвращались обратно. Шестилетняя Линда даже дебютировала в «I Have A Dream» на концерте в Лас-Вегасе.

В Лос-Анджелес прилетела также и Лена, чтобы провести время с Бьерном. Вместе с Линдой и Агнетой они посетили Диснейленд. Это должно было продемонстрировать то, что все они прекрасно ладят между собой в этой новой для них ситуации. Дети хорошо восприняли папину подругу. Лена же чувствовала себя не очень ловко, оказавшись объектом внимания вследствие своих отношений с Бьерном. «Меня это совершенно не волнует, а вот Лене приходится нелегко, — говорил Бьерн. — Она вовсе не хочет стать знаменитой из-за того, что живет вместе со мной. В конце концов, у Лены была собственная карьера».

Тур близился к завершению. Он был хорошо организован, и большинство выступлений прошли успешно. Всюду Abba встречали теплый прием. Отзывы были разноречивыми, но в основном положительными. Неожиданно произошла катастрофа.

В среду 3 октября, на следующий день после блистательного ан- шлагового концерта в нью-йоркском Radio City Music Hall, Abba собирались вылететь из Нью-Йорка на зафрахтованном самолете, принадлежавшем эксцентричному миллиардеру Говарду Хьюзу. Из-за детей Бьерн и Агнета обычно не летали вместе, опасаясь непредвиденных случаев. В тот день Агнета поднялась на борт частного самолета, вылетавшего в Бостон, где вечером должен был состояться их очередной концерт.

Вскоре после взлета маленький самолет попал в сильную бурю, неожиданно разразившуюся к северу от Нью-Йорка. Это была серьезная проблема: по Коннектикуту пронесся торнадо, в результате чего было разрушено и уничтожено множество домов и автомобилей, один человек погиб и 300 получили ранения. Ущерб оценивался более чем в 100 миллионов американских долларов (45 миллионов английских фунтов).

Самолет не мог приземлиться в аэропорту назначения из-за бури, тем более что его взлетно-посадочная полоса была уничтожена торнадо, и пилот принял решение вернуться в Нью-Йорк. Когда стало известно,что концерт не состоится, у пассажиров резко упало настроение. Это побудило пилота опять повернуть на Бостон в надежде на улучшение погоды. Погода не улучшилась, но запас топлива подходил к концу, и пилот решил совершить аварийную посадку в маленьком городке Манчестер, штат Нью-Хэмпшир.

Для Агнеты, боявшейся летать и в лучшие времена, это стало настоящим кошмаром. «Самолет уже почти коснулся взлетно-посадочной полосы, как вдруг снова взмыл вверх, - вспоминает она. — Мы подвергались смертельной опасности ,так во всяком случае мне казалось. На крыльях вспыхивали огни, и за бортом ничего не было видно. В иллюминаторах было черным-черно, а самолет сотрясала крупная дрожь. Я молила Бога, чтобы он не дал мне погибнуть».

Гастрольный менеджер Боссе Норлинг, тоже находившийся в самолете, вспоминает, что все решили, будто пришел конец. «Агнета впала в истерику, и я не виню ее за это. Вдобавок ко всему огни на взлетно-посадочной полосе были потушены — внизу абсолютная чернота — и пилоту пришлось немало потрудиться, чтобы посадить самолет».

Благодаря искусству пилота посадка прошла благополучно. Пассажиры сошли на подкашивавшихся ногах с самолета и сели в автомобили, которые повезли их к концертной площадке. Бостон пострадал от природного катаклизма не так сильно, как соседний штат Коннектикут, но ведущие к нему дороги были залиты водой и забиты часовыми пробками. Остальная часть команды Abba, летевшая регулярным рейсом, приехали еще позже первой группы. В результате концерт задержался на полтора часа и начался только в 21.30.

Агнета пребывала в ужасном состоянии, но каким-то образом продержалась весь концерт. Никто из 5000 зрителей не заметил, что со светловолосой певицей происходит что-то не то.

Реакция наступила позже. Первоначально предполагалось сразу после выступления лететь в следующий пункт тура, Вашингтон, но из уважения к Агнете группа решила остаться на ночь в Бостоне. «Агнета была совершенно не в себе,- вспоминает Боссе Норлинг. — Ей пришлось принять снотворные таблетки, чтобы заснуть в ту ночь».

На следующий день Агнета категорически отказалась садиться в маленький самолет, предпочтя лететь регулярным рейсом. Этот инцидент повлиял на нее самым негативным образом. В Вашингтоне она заперлась в гостиничном номере и отказывалась выходить оттуда и тем более пускать туда кого бы то ни было.

«Я разыскал Стига,- вспоминает Норлинг, - и сказал ему, что концерт может и не состояться. Агнета все еще находилась в состоянии шока и никого к себе не пускала. Стиг пришел в ярость... и попытался проникнуть в ее номер. Она так и не открыла ему дверь».

Время шло, и никто не знал, будет группа выступать или же нет. Существовала и финансовая проблема: тур был застрахован в лондонской компании Lloyds, но, если бы они отменили концерт, им потребовалась бы медицинское свидетельство о временной нетрудоспособности Агнеты.

Агнета согласилась впустить врача, но только его. После непродолжительного осмотра врач объявил, что у Агнеты температура 40 градусов, рвота и диарея. Шок в сочетании с вирусом стал причиной гриппа.

Концерт можно было отменять, не опасаясь последствий. Все вздохнули с облегчением. Об отмене было объявлено по радио, но было слишком поздно, и 3000 зрителей собрались в концертном зале.

Во второй половине следующего дня Abba вылетели в Монреаль, где на вечер было запланировано их выступление. «Я хотела во что бы то ни стало появиться в тот день перед публикой, хотя едва держалась на ногах, — вспоминает Агнета. - Они пришли послушать меня, и это придавало мне силы. Когда 12 ООО человек в Монреале поднялись с мест и зааплодировали, я словно зарядилась энергией. Это было фантастическое ощущение».

По иронии судьбы программа выступления включала песню «I'm Still Alive» («Я все еще жива»), которую исполняла Агнета. Это была совершенно новая баллада, сочиненная ею специально для тура. Текст — о прощании с любовью — написал ее бывший муж. Агнета пела, сидя за фортепьяно, в то время как темный зал освещали тысячи огоньков зажигалок. Она вспоминает это как самый трогательный момент шоу.

9 октября, после заключительного концерта в Торонто, Abba вернулись в Стокгольм, где их ожидал недельный отдых перед европейской частью тура.

Едва ли кто-нибудь признал бы это в то время, но североамериканская кампания явно не достигла своих краткосрочных целей. Ожидаемый рост продаж пластинок, по крайней мере, тех, что вышли за последнее время, не произошел. Когда Abba прибыли в США, альбом «Voulez-Vous» уже достиг своего верхнего предела — 19-й позиции — и медленно опускался в чартах, так и не приобретя дополнительного импульса, который ему могло бы придать присутствие группы в стране. Сингл «Voulez-Vous» так и не поднялся выше 80-го места.

«Наши туры были сплошным разочарованием, — признавался Стиг. — Нам говорили, туры необходимы для роста продаж. Но продажи если и росли, то весьма незначительно. Прибыль от них очень невелика с учетом затраченного времени».

Хотя в США они отыграли несколько аншлаговых выступлений, были там и провалы. Самый крупный произошел в Миннеаполисе. Из 17 500 мест St. Paul Civic — самой большой площадки тура — много мест остались свободными. В то же время Нью-йоркский Radio City Music Hall не вместил всех желавших услышать Abba вживую. Спрос на билеты был таков, что они вполне смогли бы заполнить 20 ООО мест в Madison Square Garden.

Abba так и не удалось полностью завоевать американский рынок. Хотя ходили разговоры о специальном телевизионном выпуске, который якобы должен был быть снят в 1980 году, Abba как группа больше в США не приезжали. Стиг продолжал спорить с Atlantic Records, настаивая на том, что они вполне способны раскрутить Abba и без туров. Несмотря на эти споры, у Стига никогда не возникало желание разорвать контракт с лэйблом, как и Джерри Гринберг никогда не имел намерения отказаться от группы.

Тем не менее спустя годы Стиг высказывал сомнения в целесообразности сохранения отношений с Atlantic Records после всего этого. «Успех зависит от того, с каким лэйблом ты имеешь дело... Мы сотрудничали с Atlantic Records, преимущественно черным лэйблом. Но мы оставались с ними, потому что они первыми обеспечили нам прорыв, и с нашей стороны было бы нечестным уйти от них». Как всегда, на первом месте у Стига были верность и личные отношения.

Североамериканский тур принес убытки на сумму 200 тысяч американских долларов (90 тысяч английских фунтов), но Стиг был уверен, что европейские выступления все окупят. На сей раз не могло быть никаких опасений по поводу пустых мест: Европа оставалась крупнейшим рынком для Abba. В начале тура только в Вене и Париже еще оставались непроданные билеты, но перед выступлениями они были раскуплены.

Первые концерты европейского тура в Гетеборге и Стокгольме прошли чрезвычайно успешно. Особенно горячий прием они встретили в Стокгольме. «Мы даже подумали: за каким чертом нужно было ехать в США, когда дома творится подобное», — говорил Бенни, что свидетельствовало об удовлетворенности группы в плане покорения новых территорий. Они имели то, что имели, и это было более чем достаточно.

Они хотели продолжать карьеру записывающихся артистов и, похоже, отказались от каких бы то ни было иных амбиций. У них больше не было планов переехать в США, чтобы находиться в центре музыкальной сцены, а мысли стать налоговыми эмигрантами остались в далеком прошлом.

«Между нами был разговор о переезде в Нью-Йорк, - вспоминал Бенни спустя несколько лет, — но мы единодушно решили остаться в Швеции, потому что это лучшая страна в мире. Например, мы продвинулись дальше всех в вопросе равенства между мужчинами и женщинами. Да, налоги высоки, но эти деньги возвращаются людям». С типичной для шведов скромностью Abba указывали на то, что даже при 85 процентах налогов у людей остаются довольно большие суммы.

Европейская часть тура охватывала Швецию, Данию, Францию, Нидерланды, Германию, Швейцарию, Австрию, Бельгию, Англию, Шотландию и завершалась в столице Ирландии Дублине. Когда впоследствии были подведены итоги, выяснилось, что в Северной Америке и Европе концерты Abba посетили 300 тысяч человек. В Европе группа лишь подтвердила свою стабильную популярность. Здесь Агнета чувствовала себя гораздо лучше: когда Abba шесть вечеров подряд выступали на Wembley Arena в Лондоне, она смогла провести с детьми целую неделю.

На концертах царила атмосфера умиротворения и гармонии. Напряжение, присущее американским выступлениям, полностью отсутствовало. Все шло как нельзя лучше. Британскую прессу поражало благодушное отношение Бьерна и Агнеты к своему разводу. Особенно удивлялись те, кто встречал их в ресторане в обществе Лены Челлерше.

Рецензии, в которых не расточались похвалы группе, содержали обычные претензии по поводу механистичной холодности, лукавые замечания о разнородном возрастном составе аудитории и иногда завистливые выпады в отношении способности Abba создавать хиты. Подобный культурный снобизм не разделяли их коллеги по цеху, умевшие отличать хорошую музыку от плохой. Во время концертов на Wembley Arena в ложе VIP были замечены музыканты из Led Zeppelin и Deep Purple, Джастин Хэйворд из Moody Blues и даже Джо Страммер из Clash.

Как обычно, Abba устраивали вечеринки в отелях, чтобы немного расслабиться. Представители британской звукозаписывающей компании Epic удивлялись, как они могли общаться с рокерами, имевшими самую скандальную репутацию за пристрастие к ночным развлечениям.

Шесть концертов на Wembley Arena были сняты бригадой шведского телевидения для специальной телевизионной программы. Кое-какой материал был отснят и во время американской части тура. Этот проект был настолько привлекательным для шведского телевидения, что, хотя вся прибыль от будущих продаж делилась пополам с Polar Music, телевещательная компания оплатила все расходы на съемку в сумме 3 миллионов крон (300 ООО английских фунтов). Ее руководство объяснило это тем, что Polar Music уже сделала финансовый вклад, обеспечив живые выступления, а Майкл Третов к тому же записывал их на 24-дорожечный магнитофон.

Проект оказался чрезвычайно прибыльным для обеих сторон: программу закупили несколько стран и впоследствии он был выпущен на видео («Abba Live In Concert» единственная концертная запись, изданная на видео! — Прим. ред.). Более чем через два десятилетия после ее премьерной трансляции, весной 1980 года, она все еще вызывала немалый интерес по всему миру, к изумлению сотрудников отдела продаж шведского телевидения.

На основе записей концертов была также сделана радиопрограмма и планировалось выпустить концертный альбом в начале следующего года. Майкл Третов, всегда относившийся к живым записям довольно скептически, на сей раз был ими вполне доволен. Он даже хотел сделать из них двойной альбом > но безразличие членов группы к живым записям поставило крест на этой идее. Они возразили, что данный материал во многом повторяет содержимое недавно выпущенного альбома «Greatest Hits Vol. 2», и проект был положен на полку.

После заключительного концерта в Дублине 15 ноября - в 34-й день рождения Фриды — группа отпраздновала завершение европейских выступлений большой вечеринкой. Тур оказался в высшей степе¬ни успешным, и даже Агнета, по ее словам, испытывала грусть при мысли о том, что все кончилось.

Новый сингл Abba «Gimme! Gimme! Gimme! (A Man After Midnight)», записанный незадолго до начала тура, стал большим хитом. Песня представляла собой очередной диско-номер, в выпуске которых Abba преуспели в 1979 году. Минорный, рвущий душу вокал Агнеты способствовал формированию ее имиджа одинокой, покинутой женщины.

После возвращения Abba домой в память о туре 1979 года и о Годе ребенка был выпущен сингл «I Have A Dream». Возможно, у кого-то детский хор вызывал слишком сильные эмоциональные переживания, но при этом нельзя отрицать высокий коммерческий потенциал песни. Она достигла первой позиции в Нидерландах, Бельгии и Швейцарии и второй в Великобритании, вошла в Тор 5 и Тор 10 в нескольких других странах, имидж Abba как большой, счастливой семьи немного потускнел, но их позиции на международной музыкальной арене были прочны, как и прежде.

Глава 29

В новом десятилетии миру явились новые Abba.

Их имидж полностью изменился. Развод Бьерна и Агнеты не только развеял миф о «счастливых парах», но и отразился на внешнем виде группы. Футуристические костюмы Уве Сандстрема из плотно облегающего тело синего, холодного спандекса, в которых они выходили на сцену во время последнего тура, остались в прошлом, вместе с парчовыми накидками с золотистыми блестками, причудливыми блузами, украшенными изображениями животных, платьями с жемчужинами и костюмами из голубого сатина, расшитыми цветами.

В новом десятилетии Abba стали группой индивидов. Хотя Бенни и Фрида были все еще женаты, взаимоотношения внутри группы изменились: в ней по-прежнему были два автора песен и две певицы, но осталась только одна пара. Концепция, в рамках которой четверо человек совершали захватывающее путешествие в неведомое будущее, утратила свою актуальность. Теперь это была только работа, приятная работа, но трепет от осознания себя международными поп-звездами ушел из нее навсегда.

Новая эра наступила и в контактах Abba с публикой. Они, как и прежде, не испытывали большого энтузиазма в отношении живых выступлений, и, хотя Бьерн отмечал, что после развода им с Агнетой стало значительно легче общаться, они считали туры довольно бесполезным занятием. Abba уже дали согласие отправиться в марте в Японию. На них имелся спрос в Южной Америке, но туда они ехать не хотели. Сочинение песен и работа в студии — вот и все, что им было нужно.

Еще прошедшей осенью, во время американского тура, Агнета объявила о намерении сократить свое участие в деятельности Abba в следующем году. Для нее было особенно важным быть свободной в августе, когда у Линды начинались занятия в школе. «Сегодня моя карьера мало что значит для меня», — говорила она.

Весной 1980 года Агнета заявила: «Дети для меня главное в жизни. Бьерн называет меня наседкой, и, я думаю, он совершенно прав... У меня бывают периоды нестабильности. Мне почти тридцать, а в этом возрасте многое меняется. Начинаешь переоценивать свои достижения и подвергать их сомнению. Мечты юности — замужество и создание семьи -не сбываются». Ее сегодняшняя мечта, добавила она, — освободиться на год от работы и посвятить это время детям.

Кампания по завоеванию новых территорий, осуществлявшаяся параллельно с музыкальным развитием Abba со времен «Waterloo», практически завершилась. Отныне они довольствовались, главным образом, выпуском пластинок и съемками рекламных клипов. «Мой музыкальный дом — студия, а не сцена», — Неоднократно говорила Агнета. Рекламные визиты, не говоря уже о турах, были сведены к абсолютному минимуму. Они не знали, что им делать со своим успехом.

Нужно было приниматься за работу над новым альбомом, выход которого намечался на осень. Творческая командировка Бьерна и Бенни на Багамы в прошедшем году дала прекрасные результаты, и в январе 1980 года эксперимент был повторен. На сей раз они отправились на Барбадос и арендовали дом, где останавливался Пол Маккартни с семьей летом 1978 года, в то же самое время, когда на острове проводили отпуск Бенни и Фрида. Бенни надеялся, что это роскошное жилище обеспечит подходящую атмосферу.

Тем временем Агнета, Фрида и Майкл Третов занялись другим проектом. В конце 1978 года Abba добились крупного прорыва в Латинской Америке, и Бадци Маккласки, представитель RCA Records в Аргентине, предложил Abba записать одну из своих песен на испанском.

Идеальным кандидатом являлась «Chiquitita», уже содержавшая в себе испанские мотивы. Маккласки с помощью своей жены Мэри написал к ней испанский текст, и в апреле 1979 года сингл вышел в Аргентине. Он быстро достиг первой позиции, и на волне этого успеха была выпущена английская версия, поднявшаяся до седьмого места. В течение нескольких месяцев былой продано полмиллиона копий испанской «Chiquitita», которая стала самым большим хитом в Южной Америке за 25 лет. Это стало еще одним доказательством того, что, если Abba решили покорить какую-то территорию, ничто не могло остановить их.

Осенью того же года они выпустили испанскую версию «I Have А Dream» под названием «Estoy Sonando». После того как она тоже стала хитом, родился замысел выпустить целый альбом с испанскими версиями песен Abba. Этот проект не вызвал особого энтузиазма у Бьерна и Бенни, но они сказали, что ничего не имеют против, если Агнета и Фрида готовы записать вокал, а Майкл Третов — спродюсировать запись.

В январе 1980, пока Бьерн и Бенни нежились под ласковыми лучами барбадосского солнца, девушки и Майкл, оставшиеся в морозном

Стокгольме, работали над альбомом. Жившая в Швеции испанская журналистка Ана Мартинес дель Валле помогла Агнете и Фриде освоить правильное произношение, что имело для нее весьма неприятные последствия. Мартинес дель Валле работала в испанском отделе иностранного вещания шведского радио, и ее коллеги, придерживавшиеся левых взглядов, обвинили ее в том, что она «продалась» Стигу Андерсону.

«Надо мной устроили настоящее судилище, — вспоминала она. — «Почему вы согласились работать на этих буржуа?» — «Но я только собираюсь научить Abba испанскому произношению... Ведь это никак не повредит людям в Южной Америке?» — защищалась я. Но инквизиторы были непреклонны. Ценой моего сотрудничества со Стигом было увольнение». К счастью, ей удалось справиться с ситуацией, и спустя несколько лет она стала популярной ведущей на шведском радио.

Альбом песен Abba на испанском языке вышел весной 1980 года под названием «Gracias Рог La Musica». В него вошли вещи, навеянные испанско-латинскими мотивами - «Hasta Мапапа», «Fernando», «Move On», — а также наиболее популярные хиты. «Gracias Рог La Musica» добился большого успеха, войдя в Тор 5 в Испании и Аргентине — самом важном рынке Южной Америки, и даже попал в японские чарты.

Мужская половина Abba осталась совершенно непричастной к созданию испанского альбома. «Должен признаться, я слышал его только однажды, когда мы должны были одобрить работу», — говорил впоследствии Бенни. Тем не менее два следующих альбома Abba содержали по два трека с вокальными наложениями на испанском.

Мысль Бенни поработать на Барбадосе оказалась чрезвычайно удачной — эта поездка была еще более плодотворной, чем прошлогоднее посещение Багам. Когда Бьерн и Бенни вернулись в Швецию, у них имелись пять законченных песен — «Нарру New Year», «Andante, Andante», «The Piper», «On And On And On» и «Elaine». «Happy New Year» явственно свидетельствовала о том, что они еще не расстались с мечтой о мюзикле, и ее идея пришла к ним на борту самолета, летевшего на Барбадос. В ней эксплуатировалась тема наступления Нового года. «Мы решили, что это хороший сюжет: несколько человек сидят в комнате, вспоминают прошлое, думают о будущем», — вспоминает Бенни.

На Барбадосе они свели знакомство с британским автором комедий Джоном Клизом, звездой Monty Python's Flying Circus и Fawlty Towers. Бьерн и Бенни были его большими поклонниками и однажды за ужином предложили ему написать либретто для мюзикла. Клиз явно не пришел в восторг от этого предложения, и оно осталось без последствий. Все, что осталось от идеи Бьерна и Бенни, — грустная баллада, включенная в новый альбом.

В начале февраля два композитора чуть более чем за неделю записали треки аккомпанемента для первой партии песен. Таким образом, всего через месяц после начала работы над новым альбомом Abba имели в своем багаже целых пять песен.

После этого они сделали перерыв на несколько недель, чтобы подготовиться к предстоявшему туру по Японии. Программа выступлений была та же, что и во время прошлогоднего тура по Северной Америке и Европе, лишь часть «I Have A Dream» исполнялась на японском. Аккомпанирующий состав тоже остался прежним — был заменен только один бэк-вокалист.

Японский тур в очередной раз подтвердил поразительную популярность группы практически во всем мире. Во время встречи в аэропорту Narita 100 фотографов прорвали оцепление из 200 полицейских.

Более 100 тысяч человек посетили 11 аншлаговых концертов Abba, 6 из которых прошли в токийском Nippon Budokan Hall, вмещающем 10 тысяч мест. Первый концерт в Токио едва не закончился катастрофой: за несколько часов до его начала было обнаружено, что шеститонная осветительная система готова рухнуть вниз. «Это выяснилось благодаря чистой случайности, — говорил Тумас Юханссон. — Страшно подумать, что случилось бы, сорвись она во время выступления. Abba стояли на сцене прямо под ней».

Как и все музыканты, впервые выступавшие в Японии, Abba были удивлены сдержанной реакцией японской публики. Зрители хлопали в такт музыке в каждом номере, за исключением баллад, и только когда начиналась «Dancing Queen», зал разражался бурными аплодисментами. Хотя Abba привыкли к тому, что на их выступления ходит относительно дисциплинированная публика, но сдержанность японцев все же удивила их. Спустя некоторое время выяснилось, что в Японии просто не принято кричать и танцевать во время концертов.

Abba возвратились в Стокгольм из Японии 29 марта и больше никогда не ездили в туры. Публично они не отказывались от них категорически, но отныне ничто в их действиях не говорило о серьезных намерениях еще когда-либо выступать на сцене. Туманным планам отправиться в апреле с туром в Южную Америку не суждено было воплотиться в жизнь: это сложное мероприятие потребовало бы слишком много усилий и времени.

Японский тур оказался весьма утомительным и не обошелся без неприятных инцидентов. Боссе Норлинг, менеджер из EMATelstar, поссорился с Тумасом Юханссоном, который, по его мнению, «совал нос не в свое дело». Дело дошло до того, что Норлинг бросил все и уехал из Японии в самый разгар тура : Этот прискорбный эпизод стал еще одним свидетельством конца их гастрольной карьеры.

После непродолжительного отдыха Abba провели последние три недели апреля в студии, записывая вокал для первых пяти песен нового альбома и доводя их до ума. В то время как члены группы были поглощены затейливыми гармониями и бесчисленными наложениями клавишных, финансисты Polar Music решали сложные коммерческие проблемы — с переменным успехом.

1 февраля принадлежавшая Abba компания Harlekin была продана компании Monark, производителю велосипедов, которой они владели как частные лица совместно со Стигом Андерсоном — в соответствии с планом, разработанным Стигом Энгквистом и другими бухгалтерами годом ранее. Данная акция принесла членам группы много наличности и позволила им избежать уплаты высоких налогов. Впервые они осуществили сделку, единственной целью которой являлась краткосрочная налоговая экономия, вместо того чтобы претворять в жизнь долгосрочные инвестиционные планы, которые тоже в конечном итоге дают возможность сэкономить на налогах.

Когда они до этого приобрели Monark, компания пребывала в плачевном состоянии в результате плохого менеджмента на протяжении ряда лет. Но энергетический кризис и мода на здоровый образ жизни конца 70-х — начала 80-х привели к резкому повышению спроса на велосипеды. В августе 1979 года всего за один месяц цена акции Monark возросла с 82 крон (9 английских фунтов) до 106 крон (11,5 английских фунта). Это принесло Стигу и Abba 3,6 миллиона крон (396 ООО английских фунтов) прибыли.

Успехи Polar Music в сфере нефтяного бизнеса были не столь заметны. Когда их совместный с компанией Beijerinvest план осуществления бартерных сделок со странами Восточного блока потерпел фиаско, Beijerinvest продала Polar Music International свою часть совместного предприятия Sannes Trading. Компания Sannes Trading была затем переименована в Pol Oil и полностью сосредоточилась на нефтяном бизнесе. Руководить ее деятельностью пригласили Харри Хольмберга, бывшего руководителя крупной шведской нефтяной компании.

В январе 1980 года Pol Oil купила в Роттердаме 55 ООО тонн сырой нефти по 40 американских долларов за баррель. Нефть предполагалось продать сразу после ее приобретения в страну, испытывавшую дефицит энергоносителей, по более высокой цене. Это была обычная практика, но для Pol Oil данная операция обернулась катастрофой.

Для покупки нефти был выбран крайне неподходящий момент, когда цена на нее резко возросла из-за политических событий в Иране. Кроме того, выяснилось, что она принадлежала к необычному типу, который очень плохо продавался. Хотя Хольмберг считал, что его потенциальный покупатель вполне надежен, тот в последний момент отказался от сделки. Нефть осталась непроданной, и в течение весны цена на нее снизилась на 5 американских долларов за баррель, а расходы за ее хранение достигли непомерных размеров. В итоге Pol Oil была вынуждена продать ее по гораздо более низкой цене, чем та, по которой она ее купила. Общие убытки составили астрономическую сумму 30 миллионов крон (3,3 миллиона английских фунтов).

В июне 1980 года Pol Oil прекратила свое существование к большому разочарованию ее владельцев. Хотя эта потеря была весьма болезненной, она стала лишним подтверждением финансового могущества Polar Music. «Мы не испытываем недостатка в деньгах, — говорил Бьерн,- и отнюдь не являемся банкротами». К тому же их личные состояния были припрятаны в Швейцарии и на Джерси — в налоговом раю, так что разорение им не грозило.

Гораздо более серьезным последствием была потеря репутации в финансовом мире. Опыт с Pol Oil продемонстрировал Стигу, что инвестиционная политика Polar Music осуществлялась по большей части неправильно. Финансовая структура, включавшая в себя несколько разных компаний, владельцами и совладельцами которых являлись Стиг и члены Abba и которые, в свою очередь, владели несколькими другими компаниями, была слишком громоздкой. «Теперь нам необходимо во всем разобраться и скоординировать деятельность Polar Music, — говорил Стиг. -Только после этого наша компания сможет претендовать на регистрацию на бирже. Но нам еще предстоит долгий путь.

Для Стига, имевшему твердую хватку в делах, связанных с музыкальным бизнесом — международные лицензионные контракты, рекламные поездки и тому подобное, было невыносимым, что в газетах его изображают дилетантом. Промышленные воротилы смеялись за его спиной и говорили, что он исчерпал себя. По их мнению, выходец из рабочего класса, родившийся в лачуге, в маленьком провинциальном городке, не мог стать уважаемым бизнесменом. «Это признак консервативного мышления,- рассуждал Стиг. — Невозможно добиться успеха, не пройдя через определенные испытания».

Честность и абсолютный порядок в делах — этого принципа Стиг придерживался всегда. «Мы пригласили английского аудитора Рафаэла Эттера для проверки цифр в наших сделках с иностранными компаниями, приобретавшими у нас лицензии, — вспоминает Джон Спэлдинг. — Он был специалистом своего дела и нашел немало денег, не выдав никаких секретов». Иногда усердие Эттера оборачивалась против интересов Polar Music. «Его честность не знала пределов. Находясь в Австралии, он обнаружил, что RCA однажды переплатила нам 4 ООО австралийских долларов. Нам пришлось вернуть эту сумму и оплатить расходы, связанные с ее переводом».

В начале 80-х газеты часто писали о неудачах и провалах коммерческих предприятий Polar Music. Abba старались контролировать коммерческую деятельность своей компании, которую осуществляли такие люди, как Лассе Далин и Стиг Энгквист. В глазах журналистов, тем не менее, бизнесом занимались именно Abba. Теперь в прессе их имена чаще упоминались в связи с нефтяными и лизинговыми компаниями, нежели с их музыкой. У членов группы подобная тенденция вызывала немалую тревогу.

«Конечно, журналистам это было интересно, — вспоминал Бьерн,-Ни один английский музыкант никогда не говорил о деньгах, и вдруг появляется группа, менеджер которой рассказывает в интервью, куда они собираются вложить свои финансовые средства. Нам хотелось, чтобы на эту тему вообще не было никаких разговоров. Они явно не благоприятствовали нашему имиджу».

Бьерн был совершенно прав. Никто из британских или американских рок-музыкантов, независимо от их статуса, не обсуждал с журналистами свои финансовые дела, даже наиболее словоохотливые из них, такие, как Джон Леннон или Пит Тауншенд. Журналисты и сами никогда не настаивали на подобной откровенности. Между двумя сторонами словно было заключено негласное соглашение о табу в отношении этой темы. Даже когда какая-нибудь рок-звезда начинала афишировать свое благосостояние в стиле, скажем, Элтона Джона, это воспринималось как эксцентричность. Abba были уникальны в своей готовности обсуждать финансовые дела группы с репортерами. Платой за честность стал ярлык алчных материалистов, хотя они были не более алчными, чем другие успешные исполнители. По иронии судьбы крах Pol Oil совпал с периодом творческого подъема Abba, который не имел ничего общего с равнодушными законами математики и экономики. 2 июня Бьерн и Бенни пришли в студию, чтобы записать три новые композиции.

Одной из них была мелодия в стиле кантри, называвшаяся «Burning My Bridges», которая так и осталась в виде демозаписи. Вторая, исполняемая Фридой грустная баллада «Our Last Summer» со стихами, навеянным юношеским увлечением Бьерна во Франции, продолжила недавно появившуюся у него тенденцию сочинять очень личные тексты. «Это ностальгические воспоминания о «последнем лете невинности»,-говорит он.

Третьей песней было суждено стать истинной классикой в анналах Abba, которую многие считают лучшей вещью группы, какую они когда-либо записывали. Вначале она носила рабочее название «The Story Of My Life» и из нового материала была записана первой. Еще на стадии сочинения, когда Бенни сидел за фортепьяно, а Бьерн — с акустической гитарой в руках, у них было ощущение, что они делают нечто необычное.

Вначале трек аккомпанемента для нее был записан в быстрой аранжировке с настойчивым битом. Он звучал прекрасно, но композиторы не были полностью удовлетворены результатом. Бенни вспоминает этот трек, как «слишком жесткий и ритмизованный». Прослушав микс в автомобиле по дороге домой, они решили переделать его. «Мы чувствовали, что это действительно важная песня, и не хотели «упустить» ее», — говорит Бьерн. Они отложили ее на время в сторону и занялись «Burning My Bridges» и «Our Last Summer».

Спустя четыре дня, 6 июня, Бьерн и Бенни с музыкантами предприняли вторую попытку записать «The Story Of My Life». Бенни нашел тональность для новой аранжировки, когда, обратившись к стилю «шансон», нисходящей линии фортепьяно, существенно ослабил структуру и придал песне несколько большую плавность.

Бьерн записал демонстрационный вокальный трек с бессвязным французским текстом. Кто-то предложил ему самому спеть новую песню. «Слава богу, что я не сделал этого», — сказал он впоследствии со вздохом облегчения. Эта песня требовала профессионального вокала.

Как в то время у них было принято, Бьерн взял домой пленку с треком аккомпанемента, чтобы написать текст. «Я хотел вслушаться в запись, чтобы получить более ясное представление, о чем «говорит» песня, — вспоминал он. — Это куда лучше, чем слушать наше с Бенни бренчание на фортепьяно и акустической гитаре».

Стилизация под французский шансон в аранжировке предполагала мелодраматическую тематику. В тот вечер Бьерн откупорил бутылку виски и хорошенько к ней приложился в процессе работы. Алкоголь пробудил в нем творческий огонь, и он установил рекорд скорости, быстро сочинив текст, который к тому же оказался одним из лучших, когда-либо выходивших из-под его пера.

«Я был пьян, — вспоминал они стихи сложились в моей голове в течение часа. Обычно в таких случаях то, что кажется прекрасным сегодня, на следующий день оказывается ужасным. Но на этот раз все было иначе». Итак, всего лишь за один вечер у него был готов текст к «The Winner Takes It All».

Разумеется, речь в ней шла о разрыве отношений. Бьерн здорово поднаторел в сочинении стихов на эту тему за годы в Abba. Он признавал, что источником вдохновения при написании текста к «The Winner Takes It All» послужили его отношения с Агнетой, хотя его нельзя воспринимать в буквальном смысле. «Ни Агнета, ни я не были победителями в нашем разводе», — говорил он.

Выбор вокалиста был очевиден. Так, как эту песню, Агнета не пела никогда за всю свою карьеру. Играла она роль во время записи ведущего вокала, как утверждают Бьерн и Бенни, или же нет, остается только гадать. Впрочем, было бы наивным полагать, будто присутствие в одном помещении с бывшим мужем, с которым они пережили болезненный разрыв всего полутора годами ранее, не повлияло на ее исполнение. Когда запись партии вокала была завершена, у всех присутствовавших в студии на глаза навернулись слезы.

Агнета сама называла «The Winner Takes It All»«лучшей песней Abba. Ее текст является очень личным, я музыка — непревзойденной. Петь ее было все равно что играть роль. Я не должна была вкладывать в нее собственные чувства и переживания. Только спустя некоторое время мне стало ясно, что мы создали настоящий шедевр».

В самом деле, тому, кто хотел понять, что из себя представляет близкие к совершенству структура, стихи, аранжировка и вокальное исполнение поп-песни, следовало послушать одну лишь «The Winner Takes It All». «Ее мелодия очень проста, — говорил Бенни. — Песня содержит всего две разных мелодических линии, повторяющихся на всем ее протяжении, и, тем не менее, мне кажется, нам удалось избежать эффекта повторения». Это было достигнуто благодаря контрастирующим изменениям в тексте и мелодии на фоне постоянных изменений в аранжировке.

После короткого вступления первый куплет — «I don't wanna talk / About the things we've gone through» («Я не хочу говорить о том, через что мы прошли») — задает тон всей песне под аккомпанемент фортепьяно и акустической гитары, мягко звучащих на заднем плане. Затем после первого припева вступают все инструменты, а повествование главной героини переносится из настоящего в прошлое («I was in your arms / Thinking I belonged there») («Я находилась в твоих объятиях, думая, что там мое место»). За эмоциональным крещендо второго припева следует третий куплет, звучащий на полтона ниже — все еще под аккомпанемент баса и ударных, — в котором певица подвергает сомнению искренность чувств своего бывшего возлюбленного к его новой пассии. В четвертом куплете песня возвращается в настоящее, и повторяющиеся строки первого куплета произносятся под аккомпанемент фортепьяно и струнной секции, звучащих несколько неуверенно, после чего в последнем припеве происходит эмоциональный взрыв, когда вновь вступают все инструменты. Звук медленно затухает.

В этой песне эмоциональность европейского шлягера вступает в идеальный союз с англосаксонской поп-традицией. Два разнородных элемента, которые до сих считались совершенно несовместимыми, сочетаются самым, казалось бы, естественным образом. «The Winner Takes It Аll» раз и навсегда заткнула рты тем, кто обвинял музыку Abba в холодной расчетливости.

Песня шла от самого сердца, и все, кто когда-либо слышал ее, чувствовал это.

18 июня «The Winner Takes It All» была закончена и смикширована. Прослушав семь готовых треков, Бьерн, Бенни и Стиг не сомневались ни минуты относительно того, какой из них должен стать синглом. В середине июля Abba отправились в Марстранд, город на западном побережье Швеции, где за пять часов сняли рекламный клип для песни. Это место было выбрано потому, что Лассе Халльстрем снимал там свой новый фильм.

Бьерн привез с собой Лену, а Агнету сопровождал ее новый друг Дик Хоканссон — симпатичный, хорошо одетый 34-летний директор компании Dots Design, выпускавшей женскую одежду. Агнета с Диком познакомились через Бенни и Фриду, как и Бьерн с Леной.

С учетом энергии, затраченной Бьерном на то, чтобы подчеркнуть, что текст «The Winner Takes It All» не должен восприниматься в качестве истории об их с Агнетой разводом, согласие Abba с концепцией фильма, предложенной Халльстремом, вызывает удивление. Члены группы получили роли, довольно близко соответствовавшие реальной жизненной ситуации каждого из них. Агнета как основная вокалистка играет роль странной женщины с печатью меланхолии на лице. Бьерн смеется и шутит с Бенни и Фридой, предполагающими, что он обрел новое счастье после развода. Только в сценах, относящихся к прошлому, Агнета выглядит такой же веселой, как и остальные трое. Клип начинается коллажем из черно-белых фотографий Abba — реальных людей, а не «персонажей», — который, по признанию Халльстрема, призван «вызвать ностальгию по давно ушедшему прошлому». Эти фотографии свидетельствуют о том, что когда-то члены группы были счастливы. На последней из них, предшествующей цветным кадрам, в которых Агнета поет первые строки песни, изображен совершающий утреннюю пробежку Бьерн, который словно пытается убежать от своей бывшей жены. Этот клип был снят всего через десять дней после вынесения судебного решения о разводе Бьерна и Агнеты.

Для публики, которой было недосуг разбираться, кто кого покинул и при каких обстоятельствах, а также что в тексте является правдой и что вымыслом, песня и ее визуальный ряд имели лишь единственную возможную интерпретацию. Агнета пела о своей душевной боли, вызванной расставанием с Бьерном, и никак не иначе.

«The Winner Takes It All» звучала из динамиков радиоприемников и систем «hi-fi» в конце десятилетия, явившегося свидетелем резкого увеличения числа разводов - кульминации процесса, развивавшегося с середины столетия. В этом отношении весьма симптоматичен знаменитый фильм 1979 года «Kramer vs. Kramer» («Крамер против Крамера») с Мэрил Стрип и Дастином Хоффманом, обнажавший данную проблему во всей ее актуальности.

«The Winner Takes It All» нашла отклик в сердцах людей во всем мире. Два разведенных члена культовой группы разыгрывали психологическую драму, пережитую не только ими самими, но и миллионами семейных пар в разных странах и на разных континентах. Агнета, с разваливающимся перманентом на голове и синими тенями под глазами, в красной блузке и брюках очень далекая от былого образа секс-символа, — выглядела обычной женщиной, такой же обычной, как и остальные члены группы.

Неудивительно, что «The Winner Takes It All» стала одним из самых больших всемирных хитов Abba, их первым номером один в британских чартах за последние два с половиной года и последней из трех песен группы, вошедших в Тор 10 в США.

Когда снимался клип, Бенни и Фрида находились в отпуске, плавая на катере вдоль шведского побережья, так что для них не составило труда прибыть на день в Марстранд. Со стороны они выглядели вполне благополучной парой: Бенни, как всегда, спокоен и невозмутим, Фрида, обретшая, наконец, душевную гармонию. «По крайней мере два члена Abba должны всегда оставаться женатыми, чтобы наши поклонники были счастливы» сказал Бьерн во время прошлогоднего тура по Северной Америке.

Тем не менее в последнее время Бенни и Фрида испытывали проблемы. Все больше отдаляясь друг от друга, они чувствовали, что живут вместе только по привычке. Бурные конфликты, часто происходившие на ранней стадии их отношений, придавали им определенную остроту. Боссе Норлинг вспоминает ссору между ними во время одного из туров Abba. «Фрида рассвирепела до такой степени, что исцарапала Бенни лицо. Он зашел ко мне в номер и сказал: «Я больше не могу выносить все это». Для Бенни сняли на ночь номер в другом отеле, а на следующее утро все опять было прекрасно. «Немного косметики — и никто не заметил царапин на его лице».

Подобные эмоциональные вспышки остались в прошлом, но вместе с ними ушла и страсть. «Это было очень трудное время, — вспоминает Фрида. — Мы должны были изображать счастливую пару. Нам приходилось каждый вечер выходить на публику, лишь бы не оставаться дома наедине друг с другом». Но пока ни один из них не был готов предпринять решительный шаг, дабы положить конец изжившему себя союзу.

Тем временем отношения Агнеты с Диком Хоканссоном уже прошли полный цикл. После статьи в таблоиде «Aftonbladet», содержавшей намеки на то, что между ними не все ладно, Polar Music обнародовала странное заявление от имени пары. «Разумеется, между нами случаются разногласия, как у всех других людей, -заявляли они. — Мы решили общаться не так часто, как прежде, и время покажет, какое будущее ждет нас».

Очевидно, Агнета всеми силами стремилась положить конец спекуляциям в средствах массовой информации по поводу подробностей ее личной жизни. Складывалось впечатление, будто с помощью подобных заявлений она хотела предотвратить появление в желтой прессе информации более скандального характера. Как бы там ни было, в скором времени Агнета и Дик окончательно расстались.

После двух неудачных романов в течение полутора лет творчество Агнеты в качестве певицы Abba все в большей мере отражало реалии ее жизни. Почти во всех своих сольных номерах она представала в образе брошенной женщины, рыдающей лежа на полу, умоляющей мужа вернуться, совершенно беспомощной. Это неизбежно сказывалось на имидже Агнеты Фельтскуг, ставшей постоянным персонажем публикаций желтой прессы.

Сама Агнета отрицала, что ее образ одинокой, несчастной, легкоуязвимой женщины имеет что-то общее с реальностью. «Я читаю в газетах о человеке, которого не узнаю, с которым не могу себя идентифицировать, " -сказала она журналистке Брите Оман. -Они говорят, будто я слабая, но это совсем не так. Я сильная и крепко стою на ногах. Меня описывают некой дурочкой, брошенной и одинокой. Но меня никто никогда не бросал! Все это очень неприятно».

Как бы там ни было, Агнета, похоже, никогда не связывала свое творчество с тем, что писали о ней в прессе. Бьерн тоже не видел никакой тенденции в том, что в своих текстах он изображал Агнету слабой и отчаявшейся, а Фриду более решительной женщиной и хозяйкой собственной судьбы. «Конечно, сочиняя тексты, я всегда знал, какую песню будет петь Агнета, а какую Фрида, — говорил он. - Возможно, мне казалось что голос Агнеты больше подходит для минорной тональности, но я никогда специально не писал конкретный текст для той или иной из них». В сентябре группа вновь собралась в студии для заключительных сеансов записи нового альбома. Уже было решено, что он будет называться «Super Trouper», хотя песня с таким названием еше не существовала. Тем временем Руне Седерквист и фотограф Ларе Ларссон думали над оформлением обложки.

«Super Trouper» - так называли гигантский прожектор, используемый во время концертов на стадионах, но у Седерквиста и Ларссона этот термин ассоциировался с цирком. Из этой базовой концепции родился замысел сфотографировать Abba в окружении большой группы цирковых артистов. «Мы знали, что будем иметь довольно большой бюджет на оформление обложки, — вспоминает Руне Седерквист, — у нас возникла идея сделать снимки на Пикадилли Сиркус в Лондоне». Выбор места определялся исключительно наличием в его названии слова «цирк».

Седерквист и Тумас Юханссон вылетели в Лондон, чтобы договориться о фотосеансе. Лондонские власти сразу выразили опасение, что съемки вызовут хаос на многолюдной площади. «Мы сказали им: «Съемки будут происходить в три часа ночи, когда там никого не бывает, — вспоминает Седерквист. — Я намеревался организовать утечку информации, чтобы на Пикадилли Сиркус собралось как можно больше народа».

Однако от этой идеи пришлось отказаться, поскольку им сообщили о существовании закона, запрещающего организацию массовых зрелищ в центре Лондона. Предложение все же попытаться провести съемку было отвергнуто. «Abba не хотели оказаться втянутыми в какой- либо скандал», — говорит Седерквист.

Более дешевой и более реальной альтернативой места проведения фотосеанса являлась Europa Film Studio в Стокгольме. Вечером 3 октября там собрались артисты двух цирков, среди которых находились несколько друзей и знакомых Abba. Но и в этом случае не обошлось без проблем: два цирка конкурировали и враждовали между собой, и одна труппа с шумом покинула здание.

В конечном итоге все получилось прекрасно. На фотографии среди друзей фигурируют Ерель Хансер (бывшая Йонсен, только что вышедшая замуж за фотографа Андерса Хансера, недавно влившегося в «семью» Polar Music), Берка Бергквист, Тумас Ледин и Андерс, младший 14-летний сын Стига Андерсона . Лассе Халльстрем снял также сцены «торжества» для предстоящего сингла. Правда, тогда еще никто не знал, что это будет за сингл.

Хотя считалось, что альбом уже завершен, несколькими днями ранее Бьерн и Бенни вдруг решили сочинить для него еще одну песню, которую можно было бы выпустить и на сингле. Они справились с этой задачей и в день фотосеанса записали трек аккомпанемента для новой песни. Сочиняя текст, Бьерн обнаружил, что песне идеально подходит название «Super Trouper». Хотя он потом говорил, что его совсем не вдохновляла мысль посвящать стихи «какому-то дурацкому прожектору». В конце концов было найдено логичное решение: в песне повествовалось о жизни музыкантов во время тура.

Последнее наложение на трек «Super Trouper» было сделано 14 октября. Спустя три недели новый альбом появился в музыкальных магазинах Швеции, а 21 ноября — Великобритании. «Super Trouper» стал еще одним шагом вперед в творчестве Abba. Если «Voulez-Vous» наглядно продемонстрировал, что группа повзрослела, но сохранила мощь и энергию, то в новом альбоме они предстали зрелыми, сложившимися музыкантами, хотя, возможно, немного усталыми. Это было скорее совершенствование мастерства, которым они уже владели, нежели радостное путешествие в мир открытий.

Если в «Voulez-Vous» летят искры от противопоставлений и контрастов в аранжировках, в «Super Trouper» Abba звучат более однородно. Клавишные больше не сражаются с гитарами: практически на всех треках на звуковом ландшафте доминирует гигантский и в физическом, и в акустическом смысле синтезатор Бенни «Yamaha GX-1».

В некоторых записях, в соответствии с указаниями на обложке альбома, участвовали гитаристы, но их просто не слышно. Если в случае с «Happy New Year» это не имеет особого значения, то «On And On And On» только выиграла бы, обретя дополнительную энергетику и мощь благодаря гитарным партиям. Впрочем, энергичные, мощные рок- песни никогда не были сильной стороной Abba. «Я не могу назвать ни одной рок-песни, которая получилась бы у них действительно хорошо, — говорит Майкл Третов, тсем более на завершающей стадии их творчества в 80-х».

Тем не менее, «On And On And On» примечательна фальцетом бэк- вокала в стиле Beach Boys, исполненного Бенни и очень напоминающего бэк-вокал хита его кумиров «Do It Again» 1968 года. Аранжировка привлекла внимание вокалиста Beach Boys Майка Лава, и он записал довольно бесцветную кавер-версию песни «On And On And On» для своего сольного альбома «Looking Back With Love» 1981 года.

Хотя абсолютное господство синтезатора Бенни в целом несколько утомляет, в таких вещах, как «Lay All Your Love On Ме», клавишные все же вполне уместны. Этот танцевальный номер звучит словно предтеча электронной музыки, которая появится несколькими годами позже.

Зрелость Бьерна как автора текстов и его доселе скрытая сила воображения, помимо «The Winner Takes It АН», ярко проявилась в «Ме And I», украшенной вокалом Фриды в стиле Эрты Китт. Тема раздвоения личности — «I am to myself what Jekyll must have been to Hyde» («Я no отношению к себе являюсь тем, кем, должно быть, Джекилл являлся по отношению к Хайду») — в сочетании с сильной манерой исполнения Фриды придает мрачный оттенок в целом светлой ауре Abba. Пессимизм слышится в этой песне более отчетливо, чем в «SOS» и «Knowing Me, Knowing You».

В новом альбоме звучат новые для Abba темы например, тема фашистской угрозы в «The Piper». Ее текст был навеян романом Стивена Кинга «The Stand» 1978 года, одним из главных персонажей которого был харизматический лидер образца Адольфа Гитлера. «В песне выражается тревога по поводу того, что могут настать времена, когда люди снова захотят такого лидера», — объяснял Бьерн.

Заглавный трек альбома, «Super Trouper», был выпущен на сингле и стал большим хитом. Песня была выдержана в классическом стиле Abba, и это бросалось в глаза, несмотря на все их стремление к зрелости и сложности.

Альбом «Super Trouper» явился еще одним огромным коммерческим успехом, возглавив чарты почти всюду, подобно всем их альбомам начиная с «Arrival». Только в Великобритании было предварительно заказано рекордное количество копий — 1 миллион. Меньше чем через два месяца после выхода альбома объем продаж по всему миру уже превысил 4 миллиона.

Бьерн, Бенни и Майкл Третов выделяли его среди других альбомов Abba в художественном плане. «Это настоящий альбом, а не просто коллекция песен, — говорит Майкл. — К тому времени я научился использовать все возможности оборудования новой студии и мог извлечь из него любой звук».

Кроме того, это был первый альбом Abba, воспринятый всерьез большинством обозревателей. Возможно, этому способствовала зрелость как в музыке, так и в имидже — они больше не рядились в откровенно вызывающие костюмы. «The Winner Takes It All» с ее искренними чувствами и несомненными музыкальными достоинствами стала поворотным пунктом для тех, кто прежде относился к группе как к досадному недоразумению. Как отметил много лет спустя критик Барри Уолтере, Abba стали «диско-версией Fleetwood Мае».

На октябрь — ноябрь планировалось проведение стратегических рекламных мероприятий в поддержку нового альбома. 21 октября Abba приехали с двухдневным визитом в Париж. В ноябре они собирались в Великобританию и Западную Германию, чтобы сняться для телевизионного выпуска, который впоследствии должен был продаваться и другим заинтересованным странам.

Этот выпуск существенно сокращал потребность в других рекламных визитах, что им и было нужно. «Чего о нас только не пишут, — говорила Фрида. — Любая совершенно несущественная подробность нашей жизни могла появиться в заголовках газет... Тогда ты нажимаешь на тормоза и принимаешь решение скрыться с глаз общественности... что мы сейчас и делаем». Агнета и Бьерн особенно не хотели никуда ездить из-за семилетней Линды, которая в августе начала ходить в школу.

Маршрут поездок был сокращен в еще большей степени, когда возникла угроза похищения членов группы. В середине ноября продюсеры западногерманской телевизионной программы Show Express, в которой Abba планировали появиться в конце месяца, получили сообщение о существовании подобной угрозы: будет похищен неназванный член группы, после чего за его освобождение потребуют выкуп.

Abba были напуганы. «Когда тебе грозит подобная опасность, это ужасно, — говорил Бьерн.; — Вдруг ты понимаешь, что тебя может где угодно подстерегать какой-нибудь сумасшедший ублюдок». Полиция взяла под охрану всех членов группы, и им посоветовали пока никуда не выезжать из Швеции. Визиты в Западную Германию и Великобританию были отменены.

Тем не менее продюсеры Show Express были полны решимости показать Abba в своей программе. Они привезли в одну из студий шведского телевидения все необходимое оборудование, и Abba исполнили там три песни с нового альбома: «The Winner Takes It All», «Super Trouper», «On And On And On». Этот мини-концерт транслировался в прямом эфире в виде 20-минутного сегмента телевизионного шоу в Западной Германии.

Агентство, обеспечивавшее охрану студии, привлекло дополнительный персонал для защиты Abba. Здание студии обыскали с собаками на предмет заложения взрывчатки, а у входа в него находились десять полицейских. Гости — около 20 друзей Abba — должны были пройти через три контрольных поста, чтобы попасть в студию. К счастью, угроза так и не была приведена в исполнение, и меры по защите группы постепенно смягчились.

Иностранная телевизионная бригада не сочла за труд приехать в Швецию только для того, чтобы с помощью спутниковой связи показать Abba в своем шоу, и этот факт служил неопровержимым доказательством того, что, несмотря на сравнительно редкие появления на публике, группа нисколько не утратила свою популярность. Он также свидетельствовал о том, что необходимость в завоевании новых территорий более не существует, — хотя они свели свои рекламные поездки к минимуму, в большинстве стран спрос на их пластинки превышал предложение.

Как покажет будущее, отсутствие вызовов и недостигнутых целей станет сдерживающим фактором в творческих устремлениях группы и в конечном итоге сыграет роковую роль в ее судьбе.

Глава 30

5 января 1981 года состоялась свадьба Бьерна Ульвеуса и Лены Челлерше. В отличие от пышной церемонии его бракосочетания с Агнетой, на сей раз обряд венчания под большим секретом был проведен в церкви XVII века маленькой деревушки Грютхюттан. Вместе с ними сочетались браком сестра Бьерна и ее друг Лейф Астерхаг. На свадьбе присутствовали всего 12 гостей: родители новобрачных, их братья и сестры и юная Линда Ульвеус. Не был поставлен в известность даже Стиг Андерсон. Банкет имел место в расположенном неподалеку роскошном ресторане. Ключевыми словами были умеренность и изысканность.

Спустя три недели, 25 января, вновь пришло время для торжеств: Стиг с размахом отметил 50-летний юбилей. В ознаменование этого события и в качестве подарка имениннику Бьерн и Бенни написали песню «Hovas Vittne» («Свидетель из Хувы»).

Шутливый текст, написанный членами Abba, Майклом Третовом и Руне Седерквистом, отражал различные специфические черты характера и привычки Стига. Например, он имел обыкновение включать пылесос, когда считал, что гостям пора отправляться восвояси. «Когда Стиг уставал от гостей — кто бы это ни был, — он включал пылесос и громко объявлял: «Такси поданы!» — перед этим он в самом деле вызывал такси, — вспоминает Руне Седерквист. — Разумеется, после этого уже было неудобно оставаться».

Песня была записана и выпущена на 200 красных виниловых пластинках, вторая сторона которых содержала инструментальную версию первого хита Стига «Tivedshambo» . Кроме того, к дню рождения Стига был снят клип, где Abba, одетые в костюмы, в которых они пели «Waterloo» в 1974 году, исполняют «Hovas Vittne».

Вечеринка по случаю юбилея происходила в величественном особняке Стига в Стокгольме, и на ней присутствовали человек десять его друзей и знакомых. Стигу в шутку вручили контракт на издание «Hovas Vittne», содержавший условие: если песню будет записывать другой исполнитель, оригинальный текст должен быть сохранен.

«Hovas Vittne» представляла собой чрезвычайно мелодичную песню. Хотя она была посвящена частному событию, Бьерн и Бенни не могли не постараться. Стиг, маститый музыкальный издатель, впоследствии полушутя сетовал на то, что такая сильная мелодия обречена остаться неизвестной широкой публике.

12 февраля газеты пестрели крупными заголовками, сообщавшими о грядущем разводе Бенни и Фриды. Эта новость была тем более неожиданной и удивительной, что совсем недавно в интервью на вопрос, трудно ли одновременно работать и жить с Бенни, Фрида ответила: «Поскольку я живу и работаю с ним почти 13 лет, сейчас мне показалось бы странным не жить и не работать с ним».

Патовую ситуацию в их отношениях сломал Бенни, увлекшись 37-летней тележурналисткой Моной Нерклит. Мона была сестрой Лил- лебиль Анкаркроны, гражданской жены Руне Седерквиста. Естественно, Лиллебиль и Руне были близкими друзьями Бенни и Фриды.

Электрический разряд между Моной и Бенни пробежал осенью 1980 года, во время вечеринки по случаю 40 дня рождения Лиллебиль. Темноволосая Мона, в которой мягкость сочеталась с решительностью, внешне во многом напоминала Фриду. От прежнего брака у нее имелся 12-летний сын.

Решение Фриды и Бенни расстаться было принято отнюдь не спонтанно. Они посещали психолога — консультанта по вопросам брака, пытаясь решить свои проблемы, а не далее как в ноябре прошедшего года вместе приобрели новый летний коттедж. Но чем крепче становились чувства Бенни к Моне, тем дальше в тупик заходили его отношения с Фридой. То, что их связывало раньше, безвозвратно ушло.

В каком-то смысле, замечание Фриды по поводу совместной жизни и работы с Бенни в течение 13 лет содержало ответ на вопрос, почему умерла их любовь. Они всегда считали, что профессиональное сотрудничество служит основой для частной жизни, поскольку их объединяли любовь к музыке и знание музыкального бизнеса. Однако их отношения оказались слишком тесно связанными с карьерой Abba, и, когда карьера пошла под гору, это неизбежно сказалось на их отношениях. «Я не могу точно объяснить, что было не так, — размышляла впоследствии Фрида. — Возможно, мы просто устали друг от друга, вместе работая, вместе живя и не имея времени на частную жизнь. Мы никогда не имели возможности сесть как две отдельные личности и подумать о том, что нам нужно от жизни. Работа в группе отнимала у нас слишком много времени». Бенни позже сказал, вторя Бьерну и Агнете, что, если бы не группа, их брак распался бы еще раньше.

В отличие от Бьерна и Агнеты, они старались лишний раз не комментировать свой развод. Вместо того чтобы пригласить для интервью проверенного журналиста, как сделали их коллеги, они просто опубликовали короткое заявление. «Это решение было принято после долгих размышлений и по обоюдному согласию, — гласило оно. — Мы понимаем, что в средствах массовой информации будет много спекуляций, и готовы к этому. Наша частная жизнь — это наше личное дело и никого другого не касается. Этот шаг никоим образом не повлияет на наше сотрудничество в Abba и носит исключительно частный характер. Мы хотели бы воздержаться от дальнейших комментариев».

Бенни тяжело переживал из-за того, что у них с Фридой не ладились отношения, но после встречи с Моной все изменилось. Сообщив жене, что он полюбил другую женщину, и договорившись с ней о том, как они выйдут из этого положения, Бенни продолжил свое безмятежное путешествие по жизни — как обычно, довольный и счастливый. «Вы бы чувствовали себя хорошо на моем месте? Уверен, что да, — сказал он репортеру незадолго до разрыва с Фридой. — Вам известно, что я люблю: сочинять и исполнять музыку... Если есть возможность делать именно то, что вам нравится, у вас больше шансов чувствовать себя хорошо, чем в том случае, если вы делаете то, что от вас требуют».

Для Фриды, гораздо более ранимой, чем Бенни, ситуация складывалась совсем иначе. Она старалась сохранять бодрый вид, но в душе ее царило смятение. От уверенности в себе, так дорого давшейся ей, не осталось и следа.

Случившееся и последствия этого случившегося для нее как для знаменитости Фрида со всей ясностью осознала в тот самый день, когда сенсационная новость появилась в прессе. Она пошла в супермаркет за молоком и вдруг увидела в витрине плакат с их с Бенни фотографией, под которой было написано слово «развод». Не решась войти в магазин, Фрида вернулась домой. «Я неделю не выходила из дома — не могла заставить себя сделать это», — вспоминает она.

Бенни съехал с виллы в Лидинге и уже в марте поселился с Моной в квартире в центре Стокгольма. Когда Фрида наблюдала за тем, как он собирает вещи, она испытывала нестерпимые душевные страдания. «Когда ты понимаешь, что он уходит навсегда, становится очень больно, — говорила она впоследствии. — Затем тебя охватывает страх: как жить дальше? Нужно заботиться о стольких вещах, включая самые личные человеческие потребности».

Фрида, которой судьба, казалось, постоянно бросала вызов, подверглась еще одному психологическому испытанию.

Когда было объявлено о разводе, Бьерн и Бенни только приступили к сочинению песен для следующего альбома Abba. Кроме того, они еще весной надеялись выпустить хотя бы одну песню на сингле. В середине марта они были готовы записать три новых песни. Наименее значительной из них была «Two For The Price Of One» с вокалом Бьерна, в которой рассказывалась странная история о том, как мужчина отвечает на объявление в колонке знакомств, помещенное девушкой и ее матерью.

Две другие песни имели более личный характер. Жесткий драйв «When All Is Said And Done» делал ее одной из самых заметных вещей нового альбома, и она имела непосредственное отношение к недавним событиям в жизни группы. «Я постарался проявить такт при сочинении текста, — вспоминает Бьерн. — Фрида и Бенни только что развелись, а в песне затрагивалась эта тема».

Фрида не возражала. Напротив, для нее это было своего рода катарсисом — выплеснуть из себя горе и печаль, которые она переживала. Когда записывался вокал, в голосе Фриды отчетливо слышались обуревавшие ее в тот момент чувства. В песне довольно точно воспроизводилась ситуация, сложившаяся в отношениях Бенни и Фриды.

«When All Is Said And Done»могла бы стать прекрасным весенним синглом, но, к сожалению, она принадлежала к категории песен, требующих большого объема работы. Было сделано множество наложений, прежде чем в конце осени она достигла своей окончательной формы.

Другим заметным треком среди записанных во время этих первых сеансов являлась баллада «Slipping Through My Fingers», которая, возможно, давала самое точное представление о частной жизни членов Abba. С текстом Бьерна и вокалом Агнеты она выражала их смешанные чувства в отношении взрослевшей Линды. Агнета потом говорила, что наибольшее удовольствие получила от работы именно над этой песней.

«Я хорошо помню тот момент, когда у меня возникла мысль, которая легла в основу текста, — вспоминает Бьерн. — Я смотрел вслед Линде, идущей в школу. Она обернулась, помахала рукой, и мне подумалось: «Она сделала этот шаг и уходит вдаль — что я упустил за все эти годы? Наверное, такие чувства знакомы всем родителям».

По всей вероятности, для Бьерна эта песня имела большее значение, чем для Агнеты. В то время как она стремилась как можно больше времени проводить дома с детьми, он посвящал львиную долю своего времени Abba: сочинял музыку и тексты, проводя круглые сутки в студии, делая записи, встречался с деловыми партнерами, давал интервью, от которых уклонялись остальные члены группы. «Я не заботился о том, о чем мне следовало заботиться», — признавался он.

Когда в середине апреля основная работа над первыми тремя песнями была завершена, казалось, что изменения, произошедшие в межличностных отношениях членов группы, не окажут какого-либо серьезного влияния на их работу. Напротив: то, что они являлись двумя парами, имело негативные последствия, поскольку между ними как авторами песен, продюсерами и певицами была слишком маленькая дистанция. «Когда улеглась вся эта суматоха, мы все испытали огромное облегчение, потому что нам больше не нужно было притворяться, — говорила Фрида. — Как только вас перестают связывать какие-то чувства, вам сразу становится легче работать вместе. Тогда гораздо легче сосредоточиться. Работа выполняется более эффективно, потому что нет никаких пререканий — вы просто делаете свое дело и уходите домой. Вы не действуете друг другу на нервы, поскольку не мозолите постоянно друг другу глаза».

Довольно скоро Фрида тоже нашла нового партнера. 38-летний бизнесмен Бертил (Бобо) Йерт сколотил миллиардное состояние благодаря своей компании Scandecor, являвшейся крупнейшим в мире производителем афиш и плакатов. Весной 1981 года он финансировал новый модный журнал «Сlic», в редакции которого работали исключительно подруги Фриды. Сама она сфотографировалась для его обложки и написала очерк о путешествии на остров в Атлантическом океане.

Однако Фрида категорически не хотела, чтобы журналисты узнали, что Бобо Йерт стал ее новым другом. «Я многому научилась на своих прошлых ошибках, — говорила она, — и поэтому не хочу открывать имя моего мужчины, дабы избавить его от навязчивого внимания публики... Теперь мне понятно, как важно иметь интересы за рамками шоу-бизнеса».

Фрида посетила Элеутеру в апреле, и после ее возвращения Abba приступили к подготовке к съемкам телевизионной программы, которые намечались на конец месяца. Первоначально предполагалось, что программа будет представлять собой 10-летнюю ретроспективу карьеры группы со старыми клипами и новым материалом, но потом от этого формата отказались. Из США приехал ведущий ток-шоу Дик Каветт, чтобы взять у членов неформальное интервью, за которым следовало живое выступление, включавшее девять песен [1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9]. И опять идея состояла в том, чтобы программу можно было показать в как можно большем числе стран, дабы избавить группу от необходимости ездить в туры.

Программа Dick Cavett Meets АВВА получилась довольно блеклой. Каветт не нашел общего языка с членами группы, и беседа носила откровенно тривиальный характер [1, 2, 3]. «Черт возьми, я забыл спросить насчет разводов», — пошутил Каветт после съемок.

Продюсер шведского телевидения Гунилла Ниларс была явно не в восторге. «Получилось как-то беззубо, — вынесла она свой вердикт,- Мы не узнали об Abba ничего такого, чего не знали раньше». Члены группы разделяли ее мнение. «Интервью вышло весьма посредственным, — сказала Фрида. — Дик был с нами слишком мягок». Живое выступление тоже не производило особого впечатления. В визуальном отношении оно было статичным, поскольку члены группы практически оставались неподвижными, а в музыкальном — по большей части монотонным и маловыразительным.

Весь май и начало июня Abba продолжали сочинять и записывать материал для нового альбома, а потом разъехались в отпуск, который впервые за более чем десять лет они проводили порознь. Фрида и Агнета уединились в своих новых летних коттеджах, проводя время с детьми и друзьями.

Внешне отношения Фриды и Бобо выглядели идеальными. «Рядом со мной человек, которого я люблю, и у нас свободные отношения, свободные от каких бы то ни было требований друг к другу, и мне это нравится» - бодро заявляла она. Но хотя ее вполне устраивала компания Бобо, она не чувствовала былой уверенности в себе. Всегда трудно начинать новую жизнь после того, как рухнула прежняя.

В августе Фрида приняла предложение стать соведущей телевизионной передачи вместе с Клаэсом аф Ейерстамом. Помимо того, что он время от времени выполнял обязанности звукоинженера во время живых выступлений Abba, Ейерстам был известен в Швеции как популярный диджей и ведущий радиопрограмм. Передача из четырех частей Lite Grand i arat (название шоу обыгрывает название отеля-«Grand Hotel», где оно проходило) имела простую, но в то же время привлекательную концепцию: самые популярные шведские артисты исполняли собственный материал и кавер-версии в непринужденной атмосфере. Фрида сама исполнила один сольный номер версию «Fire And Ice» Пэт Бенатар — и спела дуэтом с Томми Чербергом «After The Love Has Gone» группы Earth, Wind & Fire.

К сожалению, постановка Lite Grand i arat («Немного для твоего слуха») оставляла желать лучшего: снисходительный тон, несмешные скетчи, неуклюжие шутки при представлении артистов. Тем не менее передача оттенила скромность Фриды на фоне ее статуса — черту, свойственную всем членам Abba, по крайней мере, на родине. Являясь звездой международного масштаба, продававшей миллионы пластинок по всей планете, она не гнушалась петь бэк-вокал во время выступлений других артистов [1, 2, 3, 4]. Едва ли кто-нибудь из ее американских коллег такого уровня вел бы себя подобным образом. В начале сентября продолжилась работа над новым альбомом. Abba рассчитывали выпустить его до конца года, но то время, когда они легли бы костьми, лишь бы уложиться в назначенный срок, давно прошло.

«Когда у нас будет десять новых песен, мы выпустим альбом, — сказал Бенни. — Думаю, все звукозаписывающие компании будут довольны, если альбом будет готов к Рождеству, но главное, чтобы его содержание устраивало нас. Поэтому мы не можем сказать, когда он будет выпущен. Может быть, к концу ноября, но я не хотел бы ничего обещать».

Весной Polar Studio приобрела новый 32-дорожечные цифровой магнитофон вместо 24-дорожечного аналогового, которым Abba пользовались последние пять лет. Майклу Третову, который почувствовал, что овладел всеми возможностями студии к моменту завершения работы над «Super Trouper», переход на цифровую запись добавил немало хлопот. Новый магнитофон выдавал очень сухой и холодный звук, и Майклу пришлось очень постараться, чтобы «перехитрить» цифровое «совершенство».

В новом альбоме его ухищрения удались лишь наполовину. Контраст особенно ощущается в таких записях, как «Head Over Heels» — одной из новых песен, записанных осенью, где несоответствие между откровенно мажорной тональностью и холодным звуком создает странное впечатление. Эта вещь напоминала замороженную версию «Bang-a-boomerang» или «Take A Chance On Me».

Винить во всем незнакомство с методами цифровой записи — слишком упрощенный подход. Скорее причина кроется в концепции и аранжировке песни. Похоже, поиск музыкального совершенства и стремление к абсолютному контролю подтолкнули Бьерна и Бенни на неверный путь в работе над большинством песен нового альбома. Кроме того, определенную негативную роль мог сыграть банальный текст о женщине из высшего общества, одержимой магазинами модной одежды и светскими вечеринками, вызывающей раздражение у своего мужа. Это «забавное» описание жизни представителей привилегированных классов — продолжение темы, затронутой в песне «On And On And On» с предыдущего альбома, — дисгармонирует с традиционной тематикой Abba, посвященной радостям, надеждам и страхам «обычных людей». «Я пишу о том, чем живу сам, -признавался Бьерн. — То, что мы отошли от описания «обычной жизни», было неизбежно».

Когда весной 1982 года «Head Over Heels» была выпущена на втором сингле с нового альбома, она стала наименее успешной песней Abba со времен «So Long» и первой не вошедшей в Тор 10 британских чартов со времен «I Do, I Do, I Do, I Do, I Do».

Сеансы записи нового альбома, получившего название «The Visitors», все-таки завершились к середине ноября, и в конце месяца он был выпущен в Швеции. Все вздохнули с облегчением. Бенни позже вспоминал работу над «The Visitors» как «тяжелую борьбу». Несмотря на многочисленные утверждения членов группы, будто альбом записывался в обстановке дружелюбия и взаимопонимания, было не меньше свидетельств того, что между ними далеко не все ладно.

«Иногда в студии веяло холодом,- признает Бьерн. — После разводов было труднее сказать: «Пожалуйста, повтори это еще раз»- и все чаще можно было услышать в ответ: «Нет, не хочу!» С одной стороны, распад супружеских пар разрядил атмосферу во взаимоотношениях членов группы, и их профессионализм и любовь к музыке позволили им продолжать работать почти как прежде. Но в то же самое время это способствовало разобщению их интересов и целей, что ставило под вопрос смысл дальнейшего существования Abba как музыкального коллектива.

«Когда вы проходите через развод, как это случилось со всеми нами, это привносит в работу определенное настроение, - размышляет Фрида спустя много лет. -Из наших песен ушла радость, которая раньше всегда слышалась в них, даже в не очень веселых. Мне кажется, в «The Visitors» мы просто устали друг от друга. Мы прошли вместе через столько испытаний, что радости больше не осталось. Работа в студни превратилась в рутину, в ней уже не находилось места вдохновению. Мы все больше отдалялись друг от друга, каждый строил собственные планы, и между нами уже не было прежнего единства. Не знаю - вероятно, этот альбом несет на себе печать горечи и печали».

Вне всякого сомнения, это был блеклый, малосодержательный альбом. Впервые ни в одной песне Агнета и Фрида не поют в унисон. На этом настоял Бьерн. «Неожиданно тексты наполнились для меня более реальным смыслом, — говорил он. Я «слышал», что именно они поют, тогда как раньше это не имело особого значения. Если бы такого рода тексты пелись в два голоса, это звучало бы совершенно неестественно».

Аранжировки многих песен альбома казались более простыми, чем обычно, — складывалось впечатление, будто они вернулись к эстетике эпохи «Ring Ring», хотя и на более высоком уровне. Это находилось в соответствии с новой философией Бенни: песня и манера исполнения должны передавать чувства, а не тонуть в волне звука. Он немного сомневался в целесообразности того, что каждая песня должна быть сольным заявлением. «Мне эта идея не очень нравилась, — вспоминает он, — хотя я понимаю Бьерна как автора текстов, считавшего, что они очень личные. Но когда Фрида и Агнета перестали петь вместе, нашим песням стало что-то недоставать».

«The Visitors» был для Abba своего рода «альбомом холодной войны» как в буквальном, так и в фигуральном смысле. Ему присущ холодный звук, и все то небольшое тепло, которым он обладал, сконцентрировалось в «When All Is Said And Done», где проникновенный вокал Фриды удачно сочетается со зрелыми, острыми стихами — как до этого удачно сочетался с текстом вокал Агнеты в «The Winner Takes It All».

Более отчетливо мотивы холодной войны прослеживаются в тяжелом вальсе «Soldiers», о чем явствует даже его название. Синтезаторный рок в заглавной «The Visitors» сопровождается размышлениями об опасном положении диссидентов в Советском Союзе. «Я пытался представить, каково это — сидеть и ждать зловещего стука в дверь, — вспоминает Бьерн, — не зная, когда это произойдет, и не будучи ни в чем уверенным». Вполне возможно, подобные тексты были реакцией на несколько однообразную жизнь в Швеции того времени, какой она воспринималась Бьерном, человеком либеральных, правых убеждений. «Я не мог избавиться от ощущения, будто за меня принимают решения какие-то невидимые силы», — вспоминает он.

Руне Седерквист, как это было всегда, по-своему интерпретировал концепцию «visitors», когда разрабатывал дизайн обложки альбома. «Я знал, что альбом будет называться «The Visitors», — вспоминает он, а для меня эти самые «visitors» вполне могли быть ангелами, тем более что последний трек альбома назывался «Like An Angel Passing Through My Room». Мне было известно, что художник Юлиус Крон- берг рисовал в то время много ангелов, и я пришел к нему в студию в парке Скансен».

Фотосеанс для обложки проходил в ноябре, когда в неотапливаемой студии стояла ледяная стужа. Атмосфера была не особенно теплой. На обложках всех предыдущих альбомов Abba предстают как единый коллектив, но на обложке «The Visitors» они явно держат дистанцию по отношению друг к другу. «Взаимоотношения в группе были не очень сердечными в то время, — подтверждает Руне—Не зная их, можно было подумать, глядя на обложку, что они живут в разных мирах».

Многие люди, как совершенно посторонние, так и те, что тесно сотрудничали с ними, задавались вопросом: не последний ли это альбом Abba? «Было ощущение, что «это долго не продлится», — вспоминает Берка Бергквист. — Я разговаривал с Бьерном, и он сказал мне: «Нельзя вечно работать вместе. Мы исчерпали самих себя, отдав все, что только было возможно»..

Первым синглом с «The Visitors» должна была стать «One Of Us». Это был беспроигрышный вариант: исполняемая Агнетой песня с бойкой мелодией и текстом об увядшей любви содержала не так уж много указаний на то, каково новое музыкальное направление группы. Когда принималось решение, какой сингл выпустить первым, Бенни и Стиг долго сомневались, и только Бьерн категорически настаивал на «One Of Us».

На протяжении ряда лет Abba давали прослушивать песни альбома представителям нескольких звукозаписывающих компаний из США, Великобритании и Нидерландов, дабы те выбрали наиболее подходящие для выпуска на синглах. Хотя окончательное решение принимали Бьерн, Бенни и Стиг, они, как правило, выбирали трек, получивший максимальное количество голосов. На сей раз явным фаворитом оказалась «One Of Us», которая и была выпущена на семидюймовом сингле.

В Западной Германии, Бельгии и Нидерландах она возглавила чарты, а в Великобритании поднялась до третьей позиции в чарте, на который ориентируется индустрия звукозаписи, и до первой -в менее влиятельных чартах. «One Of Us» стала последним большим всемирным хитом Abba.

Альбом «The Visitors» достиг вершины чартов в нескольких странах, но не добился ошеломляющего успеха, которым пользовались предыдущие альбомы: объем продаж «Super Trouper» был значительно выше. Он развеял миф об Австралии как оплоте популярности Abba, став их первым альбомом, не вошедшим в Тор 20 этой страны.

Радость, которую излучала «Mamma Mia» и которая обеспечила Abba прорыв в Австралии, напрочь отсутствовала в «The Visitors». Вместо нее он содержал пару холодных ухмылок в «Head Over Heels» и «Two For The Price Of One». Ответ покупателей пластинок был недвусмысленным: их не интересовали унылые и зрелые альбомы Abba.

Глава 31

Развод Бенни и Фриды окончательно сокрушил устои «семьи Polar Music», ядром которой являлись Abba и Стиг, окружаемые друзьями и партнерами. Изменения, произошедшие в жизни группы и близких к ним людей в течение 1981 года, нашли символическое отражение в различии между обложками «Super Trouper» и «The Visitors»: на первой — светлое торжество единения, на второй - мрачный апофеоз разобщенности.

«Почти одновременно с разводом Бенни и Фриды расстались Руне Седерквист и Лиллебиль, вспоминает Берка. — Отныне каждый шел своим путем. Я тоже имел длительные отношения с девушкой, которые прекратились примерно тогда же. Все распадалось на части, и это была настоящая трагедия».

В ноябре 35 служащих Polar Music переехали из дома на Балдерсга- тан — стены которого были свидетелями многих драматических и волнующих событий в истории Abba — в здание на Хамнгатан, расположенной ближе к центру. Это здание было куплено членами Abba и Стигом полутора годами ранее — в качестве инвестиции и в расчете на расширение компании.

Пока Abba, с трудом пробиваясь через тернии своих взаимоотношений, работали в студии над альбомами, Polar Music International и ее дочерние компании развернули бурную коммерческую деятельность во главе со Стигом. Бизнес постоянно расширялся, и не в последнюю очередь в сфере недвижимости, а в совет директоров компании были

избраны несколько крупных промышленников. Поворотным моментом стало приобретение 87 процентов акций риэлтерской компании Stockholms Badhus в июне 1980 года. Вскоре после этого вся недвижимость Polar Music была передана этой компании

Стиг полагал, что с помощью влиятельных и опытных бизнесменов будет легче путем дальнейшего упрочения репутации Stockholms Badhus добиться ее регистрации на бирже. Привлекательность регистрации заключалась не только в обеспечении притока денег, необходимых в данный момент, но и в возможности вывоза капитала в долгосрочной перспективе. Кроме того, что важнее всего, это был способ высвобождения значительных денежных средств в распоряжение их владельцев — Abba и Стига Андерсона.

Когда магнат в сфере недвижимости Биргер Густавссонрг по некоторым сведениям, самый богатый человек Швеции на тот момент — в январе 1981 года вошел в состав совета директоров Stockholms Badhus, стоимость ее акций поднялась со 175 крон (17,5 английских фунта) до 280 крон (28 английских фунтов). Спустя неделю эта стоимость достигла 400 крон (40 английских фунтов), тогда как в момент приобретения компании руководством Polar Music, она составляла всего 85 крон (8,5 английских фунтов). Stockholms Badhus была зарегистрирована на бирже в конце 1981 года, а также принадлежавшая Polar Music чрезвычайно прибыльная лизинговая компания Invest Finans Infina — годом позже.

Осуществленная незадолго до этого реструктуризация группы компаний Polar Music была призвана четко разделить разные направления коммерческой деятельности с целью облегчения контроля за ними. Тем не менее доходы росли такими темпами, что их было практически невозможно контролировать. За финансовый год с 1 мая 1981 года по 30 апреля 1982 года прибыль Polar Music International и ее дочерних компаний составила 100 миллионов крон (9 миллионов английских фунтов): это было более чем в два раза больше, нежели всего пять лет назад.

Деятельность Polar Music всегда вызывала у средств массовой информации не меньший интерес, чем музыкальная карьера Abba. Чем реже члены группы выступали как музыкальный коллектив и чем дальше отходили от своего имиджа, тем большее внимание привлекали к себе как «инвесторы».

Выпуск «The Visitors» в ноябре продемонстрировал, как мало интересует отныне членов Abba роль поп-звезд. Впервые группа не съездила ни в одну рекламную поездку и не дала ни одного выступления в подержку нового альбома. Была устроена пресс-конференция в Стокгольме, на которую съехались съемочные бригады из разных телевизионных компаний со всего мира. Этим все и ограничилось. (Был снят 25-секундный рекламный видеоролик альбома «The Visitors». — Прим. ред.)

В частной жизни членов группы также произошли коренные изменения. «Линда хочет проводить как можно больше времени с Бьерном, — говорила Агнета в интервью весной. — Я понимаю, ей кажется, что в доме отца гораздо веселее — ведь там двое взрослых... Когда я однажды собиралась куда-то вечером, она сказала мне: «Желаю тебе встретить своего принца». Мне кажется, ей немного одиноко со мной».

Когда в конце сентября у нее вспыхнул роман с 38-летним полицейским инспектором Торбъерном Брандером, казалось, она нашла того самого принца, о котором говорила Линда. Они встретились в полицейском участке Лидинге, Все началось с того, что какой-то сумасшедший фэн принялся стучать в дверь Агнеты в половине четвертого утра. Когда спустя несколько дней тот же самый человек появился вблизи Polar Studios, напуганная Агнета обратилась в полицию.

Ее делом занялся высокий и представительный Торбъерн Брандер. Агнета говорила, что это была любовь с первого взгляда. Еще до конца 1981 года Брандер переехал к ней, что вполне соответствовало мифическому образу Агнеты как беспомощной женщины, постоянно нуждающейся в защите.

Перемены произошли и в жизни Бенни. 26 ноября был оформлен его развод с Фридой, а уже через неделю, 3 декабря, состоялась церемония его бракосочетания с Моной, прошедшая в весьма скромной обстановке. Мона была беременна и ждала ребенка в середине февраля. Пополнение семейства у Бьерна и Лены должно было произойти еще раньше — к Рождеству. В декабре они, наконец, переехали из дома Бьерна и Агнеты в новую виллу все в том же Лидинге.

Лена переходила неделю, и первая дочь четы Ульвеусов Эмма появилась на свет 3 января 1982 года. Сын Бенни и Моны Людвиг родился на четыре недели раньше срока, 10 января. И Бьерн, и Бенни с самого начала были полны решимости посвящать как можно больше времени своим детям.

Зная об этом, Фрида еще летом 1981 года начала подумывать о сольном альбоме. Это было связано с потребностью вновь обрести себя, а также с желанием попытаться второй раз начать сольную карьеру, поскольку будущее Abba представлялось весьма неопределенным. В конце осени она сделала радикально новую прическу — некая версия стиля панк для высшего общества, — которую публика впервые увидела на обложке альбома «The Visitors».

Решение, с кем и как делать сольный альбом, было принято тем же летом, когда она отдыхала в своем загородном коттедже и случайно открыла для себя сольный альбом Фила Коллинза «Face Value» 1981 года. На первый сингл с этого альбома «In The Air Tonight» обратила ее внимание дочь Лиса-Лотта. Песня звучала «свежее, чем все то, что я слышала за последнее время», — сказала она.

Тема развода, красной нитью проходившая через альбом Коллинза, так же нашла отклик в душе Фриды, и она слушала его снова и снова в течение месяца. Барабанщик Genesis казался ей единственной подходящей кандидатурой на роль продюсера. Фил Коллинз вспоминает свою первую встречу с Фридой в Англии: «Она сказала: «Мне нравится ваша музыка, и, надеюсь, вы с пониманием отнесетесь к моим планам, поскольку я сейчас развожусь».

15 февраля 1982 года в Polar Studios начались сеансы записи, продолжавшиеся полтора месяца. В первый день работы Фрида представляла собой комок нервов. Ее одолевало сомнение: сможет ли она сделать достойную пластинку без привычного окружения Abba?

Во время первого сеанса записи она так перенервничала, что ей пришлось на следующий день остаться дома. Все, за исключением самой студии, было для нее внове: новый продюсер, новые музыканты, новый звукоинженер — и все говорили по-английски, что несколько затрудняло общение. Помимо всего прочего, продюсер постоянно пил виски. Правда, к немалому изумлению Фриды, это никак не отражалось на работе Коллинза, и он нисколько не выглядел пьяным.

Поначалу ей приходилось трудно, поскольку нужно было принимать так много самостоятельных решений. Фрида, привыкшая быть инструментом, претворяющим в жизнь замыслы Бьерна и Бенни, доводила Фила Коллинза до исступления своей нерешительностью, в то время как он стремился сделать ее более активным участником процесса. «Первую неделю я только и слышал от нее: «Я не знаю» и «Как вы думаете?», но потом сказал ей: «Послушайте, это, в конце концов, ваш альбом, а не мой». И только через две-три недели она начала работать всерьез».

Хотя это был «приоритетный» проект суперзвезды и компания явно не нуждалась в деньгах, в соответствии с философией Polar Music он имел фиксированный бюджет, который не мог быть превышен.

Коллинз и его окружение тем не менее обладали вкусами людей далеко не бедных. Однажды они захотели сходить в сауну, и Фрида порекомендовала им «Sturebadet», шикарные бани высшего разряда в центре Стокгольма.

Подбор песен оказался чрезвычайно трудной процедурой. За два месяца до начала сеансов записи Фрида прослушала сотни пленок и не обнаружила ничего, что произвело бы на нее впечатление. Фил Коллинз вспоминал, как им было непросто прийти к компромиссу: был отвергнут материал таких британских авторов песен, как Крис Диффорд и Глен Тиллбрук из Squeeze, Джо Джексон, Элвис Костелло и Фил Линотт из Thin Lizzy.

Не вызывают у него нежных воспоминаний и их попытки петь дуэтом «Неге We'll Stay», которая не прошла отбор для участия в песенном конкурсе Eurovision 1980 года от Великобритании. Коллинз назвал их совместное исполнение «полностью лишенным вкуса с моей стороны».

Он предложил ей записать вместе эту песню. Но в процессе репетиции Коллинз довольно скоро понял, что ее тональность слишком низка для Фриды и слишком высока для него, и пожалел о своем предложении. Но поскольку он уже взялся за дело, отступать было поздно.

Тем не менее, когда «Неге We'll Stay» должна была выйти в качестве третьего сингла с альбома весной 1983 года, Коллинз запротестовал. «Я сказал: «Ни в коем случае! Я не хочу, чтобы мое имя связывали с этим синглом». Мы воспользовались предлогом, будто бы Atlantic, Virgin и Charisma (различные лэйблы Коллинза по всему миру) поднимут шум из-за того, что там звучит мой голос». В конечном итоге Фрида перезаписала вокал «Неге We'll Stay» одна, но сингл после выхода не оставил ни малейшего следа. А жаль, ибо это была одна из лучших песен альбома ,вдохновенной партией духовой секции Earth, Wind & Fire.

Однако в большинстве своем альбом звучал как не очень удачное сочетание доминирующей эстетики ударных Фила Коллинза и вокала Фриды в стиле рок-певицы Пэт Бенатар, одной из тех исполнительниц, которые служили ей в то время примером для подражания. Этот стиль не очень подходил ей, и походила она на себя только в более спокойных вещах, таких, как написанная Коллинзом грустная баллада на тему развода «You Know What I Mean».

И все же, несмотря ни на что, с честью пройдя это испытание, Фрида гордилась альбомом. Получивший название «Something's Going On», он вышел в сентябре 1982 года, и ему предшествовал сингл «I Know There's Something Going On». Сингл добился внушительного успеха, попав в Тор 15 США. Альбом поднялся до первой позиции в Швеции и вошел в Тор 20 в Великобритании. Во всем мире было продано 1,5 миллиона копий «Something's Going On».

К Бьерну и Бенни обращались с просьбой внести свой вклад, но они сочли, что им будет трудно сделать что-либо подходящее для альбома, который продюсируется Филом Коллинзом. Когда работа над ним подходила к завершению, они представили демозапись сочиненной ими вещи, но Коллинз и Фрида так и не сделали попытку записать ее. Возможно, идея включить в альбом песню Андерссона — Ульвеуса /принадлежала Стигу, а не Фриде. Мелодия Бьерна и Бенни вполне могла бы стать большим хитом, что обеспечило бы более высокий объем продаж альбома. Впоследствии Фрида высказывала удовлетворение по поводу того, что в «Something's Going On» нет их песен — это был ее альбом, а не проект Abba.

Во время работы над ним у нее возникла проблема с одной песней, которую она очень хотела записать. Старый противник Стига Микаэль Вихе, который начал сольную карьеру после ухода из Hoola Bandoola Band, незадолго до этого выпустил песню «Flickan och krakan», пользовавшуюся большой популярностью. Фриде песня очень нравилась, и она попросила разрешения перевести ее на английский и записать для своего альбома..

Для Вихе это был принципиальный политический вопрос. Весной 1979 года Фрида приняла участие в шумной рекламной кампании, организованной Шведской конфедерацией служащих, которая получила широкую огласку в прессе. Под лозунгом «Поверь в себя» всевозможные знаменитости позировали перед камерой и рассказывали краткую историю своей жизни. Мораль этих повествований заключалась в том, что тот, кто прилагает усилия, обязательно добьется своей цели и что современная молодежь должна очнуться от летаргического сна, в котором она якобы пребывает.

Подобные нравоучения казались многим ханжескими, и не в последнюю очередь тем молодым людям, которые не могли найти работу. Кроме того, в атмосфере коллективизма 70-х они представлялись неприкрытой апологией эгоизма.

Фрида была совершенно искренна в своих либеральных, правых убеждениях и вере в движущую силу индивидуализма. Ее собственный жизненный опыт свидетельствовал о том, что коллективные сообщества — как, к примеру, жители Баллангена или ее школьные товарищи в

Торсхелле — не способны обеспечить душевный комфорт и уверенность в себе. Только с помощью менее многочисленных и более сплоченных коллективов — таких, как танцевальный бэнд или близкие друзья,— можно добиться своих целей. И даже такой коллектив может испариться в мгновение ока, оставив тебя наедине с самим собой.

Микаэль Вихе долго колебался: ему пришло в голову, что, если «Flickan och krakan» будет включена в альбом Фриды, который выйдет во многих странах, ее может услышать его кумир Пол Маккартни. Он дал предварительное согласие на запись и даже проконтролировал работу поэта Фреда Лане по переводу текста на английский.

Тем не менее мысль о том, что песню запишет Фрида, чьи взгляды на жизнь так далеко расходились с его собственными, да к тому же на Polar Music, которая принесла ему столько вреда, была для него невыносимой. За день до того, когда должен был состояться сеанс записи «Flickan och krakan», он сказал «нет». «Я уважаю его позицию, но мне всегда грустно, когда политика заслоняет музыку», — сказала Фрида.

Abba редко открыто декларировали свои взгляды или принимали одну из сторон в спорах, но за несколько недель до начала сеансов записи «Something's Going On» они ввязались в политическую дискуссию, в ходе которой сумели вызвать неудовольствие одновременно обеих мировых супердержав.

13 декабря 1981 года генерал Войцех Ярузельский, опираясь на поддержку советского руководства, ввел в Польше военное положение в попытке подавить движение Солидарность и восстановить экономическую стабильность в стране. В январе американское правительство организовало на телевидении специальное шоу под названием «Let Poland Be Poland» («Пусть Польша будет Польшей») в поддержку Солидарности и польского народа. Оно должно было бесплатно транслироваться во всех странах, которые желали показать его.

Abba получили приглашение принять участие в шоу, и, хотя у них не было времени, чтобы приехать в США, Бьерн и Бенни записали послание на видео и выслали его вместе с рекламным клипом для «When All Is Said And Done», первого сингла с «The Visitors». Хотя шведы глубоко сочувствовали польскому народу, они весьма негативно отнеслись к участию Abba в организованном американцами шоу, в котором к тому же должен был появиться президент Рональд Рейган.

Дабы подчеркнуть свою независимость, Бьерн и Бенни решили включить в свое послание несколько слов о других странах, где,нарушались права человека. «В мире есть много других стран — например, Чили, Сальвадор, Афганистан и Иран, — где люди не имеют возможности открыто высказывать свое мнение», -заявлял Бенни на видеопленке с озабоченным выражением лица.

В последнюю минуту продюсеры шоу изъяли сегмент Abba из программы. Хотя они утверждали, будто это произошло вследствие ошибок в расчетах времени трансляции, многие полагали, что Abba исключили из-за упоминания диктаторских режимов Чили и Сальвадора, поддерживаемых США.

За несколько дней до трансляции в советской прессе поднялась волна критики, направленной против шоу и участия в нем Abba («АББА» и дирижеры из Вашингтона»- газета «Труд» 31 января 1982 года, «Снова «АББА» и дирижеры из-за океана»-газета «Труд» 3 февраля 1982 года. — Прим. ред.). Но поскольку они так и не появились на теле-экранах, «АВВА — The Movie», чья премьера в Москве состоялась незадолго до этого, мог беспрепятственно продолжать свое триумфальное шествие по киноэкранам Советского Союза. (Прокат фильма «АББА» значительно сократился после публикации статьи в газете «Комсомольская правда» — «Где начинается коммерция» — 1 февраля 1982 года. — Прим. ред.)

Этот инцидент стал в один ряд со многими другими событиями, отметившими 1982 год ,необычный год в истории Abba. Их действия и решения больше не были хорошо продуманными и тщательно взвешенными.

В мае Бьерн и Бенни пришли в студию, чтобы начать работу над новым альбомом Abba. Поначалу у них были планы записать двойной альбом, включавший одну пластинку со студийными записями и вторую- с лучшими концертными номерами с пяти или шести живых выступлений, которые они намеревались дать в Европе. Спустя некоторое время было принято решение отказаться от концертной пластинки — «чертовски глупая затея», как впоследствии выразился Бьерн, — и ограничиться выпуском студийного альбома.

Но все же что-то у них не ладилось. Еще на стадии сочинения материала работа шла с большим трудом. Складывалось впечатление, будто у Бьерна и Бенни полностью истощился запас творческой энергии. Когда же, наконец, они сочинили несколько песен и приступили к их записи, обнаружилось, что у них отсутствует какая бы то ни было мотивация. Всем было ясно, что проблемы, возникшие в процессе работы над «The Visitors», носили отнюдь не временный характер.

«Даже когда все идет прекрасно, время от времени случаются «спады», и вначале вы не воспринимаете их как признак усталости, -размышлял позже Бьерн. — Только со временем становится очевидным, что вам все труднее и труднее работать в студии».

Едва были завершены три трека, как члены группы решили не выпускать альбом в 1982 году. Если они хотели оставаться группой, им нужно было немного отдохнуть. Два из законченных треков — «Just Like That» [1, 2] и «I Am The City» - предполагалось включить в будущий альбом, а третий — «You Owe Me One», — который не очень нравился Бьерну и Бенни, в лучшем случае мог быть выпущен на второй стороне сингла. В самом деле, материал, записанный Abba в 1982 году, был явным шагом назад. Группа вернулась к совместному основному вокалу, многослойным аранжировкам и более абстрактным текстам. Было очевидно, что они утратили ориентацию на современной музыкальной сцене и перестали понимать, какую роль играет Abba в их жизни.

Бьерн и Бенни постепенно теряли интерес к АЬbа. Они все еще мечтали сочинить мюзикл. После нескольких неудачных попыток заинтересовать этой идеей таких людей, как Джон Клиз, Бьерн и Бенни были представлены Тиму Райсу, в то время известному главным образом благодаря своему сотрудничеству с Эндрю Ллойдом Уэббером в создании мюзиклов «Jesus Christ Superstar» и «Evita». В декабре 1981 года Райc приехал в Стокгольм, чтобы встретиться с двумя композиторами. Они быстро договорились и решили развить одну из идей Райса: шахматы как метафора истории любви, а также отношений между Востоком и Западом в годы холодной войны.

Будет ли реализован этот проект и когда — не это было главным. Главное заключалось в том, что их мечта начинала обретать зримые контуры. Отныне это было уже не просто смутное желание, которое они собирались воплотить в жизнь, когда у них будет время. В Райсе они нашли энергичного партнера, готового помочь им осуществить их планы.

Такой поворот событий явно не способствовал укреплению решимости Бьерна и Бенни продолжать карьеру Abba. После неудачи с записью нового альбома Стиг, дабы заполнить образовавшуюся брешь, решил сделать то, что задумал еще в 1979 году, а именно: выпустить двойной альбом, составленный из синглов Abba, с добавлением двух новых треков.

2 августа Бьерн и Бенни вновь пришли в студию, чтобы записать две новые песни. «Cassandra» и «Under Attack» были неплохими вещами, но оба композитора сомневались в том, что они достойны первой стороны сингла. Им нужен был более убедительный трек. Очень немногие песни Abba были написаны непосредственно в студии, но сейчас их поджимали сроки. Завершив запись «Under Attack», они решили позволить себе роскошь и потратить дорогостоящее студийное время на сочинительство.

У Бенни имелся замысел песни, которую он принялся наигрывать на синтезаторе «Yamaha GX-1». Майкл Третов записывал на магнитофон все импровизации Бенни. Пленка запечатлела процесс обретения песней формы: менее чем за час мелодия была готова. Новая песня получила рабочее название «Den lidande fageln», но выйти она должна была под названием «The Day Before You Came».

В этот момент Бьерн и Бенни приняли очередное необычное решение. Они не стали приглашать других музыкантов, и Бенни сам исполнил все партии на синтезаторе, в том числе и партию ударных. В те времена подобный метод записи был весьма популярен.

Идя путем, проторенным Kraftwerk и Дэвидом Боуи, исполнители, чей аккомпанемент основывался на синтезаторе, такие как Гэри Ныо- мэн, Human League, Soft Cell и Depeche Mode, внесли кардинальные изменения в мировой ландшафт поп-музыки. Панк, новая волна и диско постепенно отходили на задний план по мере того, как эти новые группы все больше и больше поражали воображение меломанов своим электронным новаторством. Однако на британских пластинках слышались не те плотные слои аккордов, что были свойственны стилю Бенни, а резкие, пронзительные звуки. Майкл Третов, всегда восприимчивый к современным тенденциям в технике записи, предложил попытать счастье в этом направлении.

Посредством стробирования звука традиционного исполнения Бенни он достиг подобного эффекта, когда бит барабана определял, в какие моменты будет слышен синтезатор. Результат превзошел все ожидания: пульсация прекрасно контрастировала с мечтательной тональностью песни. Кроме синтезатора на треке присутствовали всего два инструмента - барабан, наложенный перкуссионистом Оке Сундквистом, и едва слышимая акустическая гитара Бьерна.

Сочинение текста к этой песне оказалось для Бьерна нелегкой задачей. Согласно его замыслу, женщина, являющаяся главным персонажем, перечисляет все скучные, повседневные дела, которые переделала за день до встречи с мужчиной, изменившей всю ее жизнь. «Текст должен был содержать длинное перечисление занятий женщины, ведущей рутинный образ жизни, — вспоминает он. -Было очень трудно, с грамматической точки зрения, скомпоновать их вместе, соблюдая элементарную логику».

Пела ее Агнета. Бьерн и Бенни сказали ей, что вокал должен быть «безыскусным», чтобы он звучал как пение обычной женщины, а не профессиональной певицы. Это находилось в соответствии с их интересом к «театральной» музыке, но позже они пожалели о своем решении. «Мне кажется, было бы лучше оставить Агнету певицей, а не делать из нее женщину, о которой она поет», — говорил Бенни.

Наложение вокала состоялось уже в сентябре. Майкл Третов вспоминает это событие, как «чрезвычайно эмоциональное. Было ощущение, что это конец. Агнета пела при выключенном освещении. У меня на глаза навернулись слезы». Хотя тогда этого никто не знал, «The Day Before You Came» действительно стала последней записью Abba. Захватывающая мини-мелодрама была более чем достойным финалом истории, начавшейся десятью годами ранее.

Тем не менее, когда песня была выпущена в октябре на первом из двух осенних синглов, она не добилась особой популярности среди любителей музыки. Правда, сингл вошел в Тор 5 на нескольких важных для Abba рынках — в Швеции, Норвегии, Финляндии, Нидерландах, Бельгии и Швейцарии. То, что «The Day Before You Came» поднялась в британских чартах только до 32-го места, стало тревожным сигналом. В конце концов, для Бьерна и Бенни Англия была родиной поп-музыки и всех наиболее важных тенденций ее развития.

Между тем США превращались в арену второго «британского вторжения» (первое за два десятилетия до этого возглавили Beatles). В скором времени американские чарты заполнятся новыми романтическими исполнителями, певшими под синтезатор, такими, как Human League, Duran Duran и Culture Club, проложившими путь для эскапизма 80-х. На этом фоне незатейливая история о беспросветной жизни тридцатилетней женщины, длившаяся шесть минут, представлялась несколько неуместной.

«Если бы мы позволили Агнете спеть более красиво, мне кажется, песне было бы легче найти дорогу к сердцам людей, — рассуждал впоследствии Бьерн. — Мы просто начали утрачивать контакт с главным потоком поп-музыки -этой замечательной, таинственной силой, которой трудно дать определение». Abba уже потеряли значительную часть внутренней энергии, а теперь они быстро теряли аудиторию.

21 сентября был снят клип для «The Day Before You Саmе». Впервые в качестве режиссера выступал не Лассе Халльстрем, чьим последним: клипом Abba стал «Head Over Heels». «Думаю, что продюсеры шоу вроде «Тор Of The Pops» посчитали, что я слишком старомоден», — говорит Халльстрем, — и кто-нибудь из них предложил пригласить нового режиссера».

На самом деле Бьерн пригласил режиссера Челла Сундвалла и оператора Челла-Оке Андерссона по совету своей жены, которая работала с ними над рекламным проектом. В то время Сундвалл и Андерссон представляли собой весьма перспективную команду кинематографистов. Челл-Оке Сундвалл принимал активное участие в движении «progg» 70-х и являлся старым противником Abba. Теперь ему пришлось переступить через свои убеждения — в конце концов, это была работа- хотя он старался не афишировать свое сотрудничество с группой.

Впоследствии он говорил, что больше всего съемки клипа запомнились ему довольно странной атмосферой. «У меня было ощущение, что мы работаем не с группой, а с четырьмя отдельными людьми».

Когда Abbaначали в ноябре рекламную компанию по продвижению синглов и сборника « The Singles- The First Ten Years», они действительно были меньше похожи на коллектив , нежели когда-либо раньше. Правда благодаря этому они были более откровенными в интервью, чем обычно, словно догадывались, что игра окончена.

В шведском телевизионном шоу «Nojesmaskinen»(«Машина развлечений») они выглядели очень непринуждённо, шутили и давали искренние , вдумчивые ответы на вопросы [см. и ещё]. Фрида и Агнета отметили, что мужчины после разрыва отношений стремятся как можно быстрее найти новых партнёрш, потому что очень боятся остаться в одиночестве. Смущённо улыбавшиеся Бьёрн и Бенни не возражали.

В начале ноября группа отправилась в Англию и Западную Германию для появления на телевидении и других встреч с представителями средств массовой информации. В середине ноября они сняли с Сундваллом и Андерссоном мрачный, обдающий ледяным дыханием клип для «Under Attack», второго сингла сборника. Заканчивался он весьма символично: Бьёрн, Бенни, Агнета и Фрида уходят вдаль.

«Under Attack» добилась не большего успеха, чем до нее «The Day Before You Came». В Бельгии и Нидерландах она вошла в Тор 5, а в Великобритании- лишь в Тор 30.

11 декабря 1982 года Abba приняли участие в программе The Late Late Breakfast Show на телевизионном канале ВВС. Они дали в прямом эфире через спутник из Стокгольма весьма непоследовательное интервью ведушему Ноэлю Эдмондсу и исполнили под фонограмму «I Have A Dream» и «Under Attack».

Никто , разумеется, не догадывался, что это было последнее появление группы на публике в качестве музыкального коллектива. За Abba медленно, но верно закрывалась дверь, и очень скоро стало ясно, что ни Бьёрн, ни Бенни, ни Агнета, ни Фрида не имеют желания вновь открыть её.

Часть IV

ЭТО НАША СУДЬБА

Глава 32

Журналисты, общавшиеся со Стигом Андерсоном, часто расходились во мнениях по поводу его персоны. Одни благоговели перед его достижениями, ценили его порой грубоватую честность и прямоту, восхищались его упорством и верой в свои силы. Другие изображали его алчным циником, готовым на все ради денег.

Как бы там ни было, в каждой посвященной ему статье всегда отчетливо прослеживалось одно качество: почти нечеловеческая работоспособность. Возможно, мешки под его глазами были больше, чем обычно бывают у пятидесятилетнего мужчины, но над этими мешками лучились энергией хитрые глаза с пронзительным взглядом.

Однако в начале 80-х в этих статьях зазвучали новые нотки. Репортер, посетивший офис Стига в декабре 1980 года, отметил его способность заниматься одновременно несколькими делами: во время интервью он продолжал перебирать бумаги. В то же самое время с ним явно творилось что-то неладное. «У него трясутся руки, — писал репортер. — Он выглядит не очень здоровым и, очевидно, страдает расстройством сердечно-сосудистой системы».

Образ жизни Стига — неустанный труд и неумеренное потребление алкоголя — рано или поздно должен были сказаться на его здоровье. Он был вынужден признать наличие проблемы с алкоголем и даже заявил в одном интервью: «Едва ли я доживу до преклонного возраста». В посвященной ему книге, вышедшей в 1983 году, он еще более прямолинеен: «Я слишком много пью».

Стиг Андерсон 70-х — с несколько безумным взглядом и растрепанными, зачастую стоявшими дыбом волосами, всегда имевший в запасе острое словцо — со временем стал менее порывистым, более приглаженным, рассудительным и усталым. Вместе с этим он утратил одержимость работой, которая всегда вызывала восхищение коллег, и стал больше походить на бухгалтера, нежели на акулу шоу-бизнеса.

Abba превратились в самодостаточную машину, они не были заинтересованы в дальнейших рекламных мероприятиях, особенно Агнета, которая стремилась как можно больше времени проводить дома с детьми. Стиг больше не нуждался в продвижении собственной карьеры, а повседневные дела Polar Music теперь находились в надежных руках Ерель Хансер и Берки Бергквиста. Это позволяло Стигу сосредоточить все свое внимание на инвестициях и схемах уклонения от налогов.

Можно не сомневаться в том, что Стиг страдал манией величия, воображая себя главой бизнес-империи. Зрелищные, пышные презентации с представлениями и спецэффектами в стиле шоу-бизнеса были частью стратегии по привлечению интереса к предприятиям Polar Music International.

Впрочем, в последнее время компаньоны Стига — члены Abba все больше и больше разочаровывались в его схемах. Неудачи с Wimab Sport и Pol Oil пришлись на то время, когда они только начали свое погружение в мир бизнеса. Правда, в активе имелись процветавшие компании Monark и Invest Finans Infina.

Тем не менее в 1982 году дела пошли из рук вон плохо. В феврале Polar Music International и Стиг с членами Abba как частные лица приобрели 65% акций инвестиционной компании Kuben. Ее председатель совета директоров Кристер Брандберг и новый президент компании Руне Андерссон были типичными ушлыми промышленными магнатами, умевшими доить денежных коров, каковой в то время являлась Polar Music.

В течение года выяснилось, что приобретение Kuben является просчетом. Компания утонула в слишком большом количестве инвестиционных проектов, и серия коммерческих сделок привела к значительным финансовым потерям. В марте 1983 года, после ожесточенной борьбы, ход которой заинтересованный читатель может проследить по газетным публикациям, председатель совета директоров и президент Kuben ушли со своих постов, и президентом компании стал бухгалтер Стиг Энгквист. «Я не дотягивал до уровня империи Стига Андерссона», — саркастически заметил Руне Андерссон в 1990 году и добавил, что Стиг был самым большим клоуном, какого он когда-либо встречал.

Члены Abba понимали, что их бизнес привлекает слишком пристальное внимание средств массовой информации, и сделка с Kuben стала еще одним примером того, что коммерческая составляющая деятельности Polar Music превалировала над музыкальной.

Учрежденные с единственной целью - помочь сохранить членам Abba как можно большую долю их доходов, инвестиционные компании приобрели самостоятельность: они превратились в монстра, который выходил из-под их контроля.

Превращение музыкальной компании в инвестиционный дом символизировал переезд офиса Polar Music из уютного особняка начала XX века на Балдерсгатан, в холодное современное здание из стекла и стали, расположенное в центре города по соседству с несколькими крупными банками. Бьерн и Бенни получили репетиционную студию в башне здания, но то, что происходило на нижних этажах, их касалось все меньше и меньше.

«Вначале это была команда друзей, работавших вместе, — говорит Берка Бергквист, — потом, когда мы переехали в новый офис, начались сделки и появилось множество людей со стороны. Все это не имело никакого отношения к музыке. Те из нас, кто работал в компании с самого начала, в основном занимались музыкой, поэтому произошло, так сказать, столкновение культурных интересов. Мы не имели с ними никаких дел. Иногда они жаловались, что мы слишком громко играем. Мы же резонно возражали, что это все-таки музыкальная компания, а не банк».

Пока Стиг наслаждался ролью бизнесмена, члены Abba стремились сохраниться как музыканты, и это лишь способствовало увеличению дистанции между группой и ее менеджером. Стиг не раз делал весьма необдуманные заявления от имени группы, и им потом приходилось оправдываться. Но к лету 1982 года они утратили всякое желание исправлять оплошности своего менеджера.

К ужасу шведского делового сообщества, социал-демократы заявили, что если они победят в сентябре на выборах, то учредят инвестиционный фонд, в который должны будут делать взносы все, кто имеет твердый источник дохода. Этот вопрос стал предметом самых ожесточенных дискуссий в Швеции начала 80-х.

В июле 1982 года Стиг объявил, что он и Abba организуют «анти-фондовый» гала-концерт в парке Грена Лунд в Стокгольме. «Члены Abba не будут выступать как группа, но появятся на сцене в качестве частных лиц», -твердо заявил он. Это заявление было широко растиражировано к немалому раздражению Abba, поскольку они не имели ни малейшего намерения принимать участия в концерте и тем более организовывать его.

Polar Music опубликовала заявление от имени четверых членов Abba, в котором они отрицали какое-либо отношение к планировавшемуся концерту. Когда Бьерна попросили прокомментировать это заявление, он сказал: «Стиг Андерссон и Abba — это две разные вещи. Никто из нас не собирается участвовать в подобном мероприятии. С политиками следует разговаривать с помощью слов, а не выступлений артистов и надувных шаров. Вся эта затея от начала до конца принадлежит Стигу Андерсону».

Стиг попытался отыграть назад, опубликовав свое собственное заявление: «Мы несколько разошлись во мнениях, и организация концерта — целиком и полностью моя идея, — дипломатично заявил он. — По моему убеждению, все артисты, протестующие против учреждения фонда, должны выступить на концерте, но я уважаю мнение членов Abba».

Он никак не хотел понять, что уже не может представлять себя и группу как единое целое. На протяжении последующих нескольких лет регулярно появлялись заявления отдельных членов Abba, в которых они дистанцировались от Стига. «Сторонние наблюдатели всегда отождествляли нас с ним, — говорил впоследствии Бенни. -Но в действительности Стиг никогда не представлял Abba. Просто у него была привычка говорить «мы», когда он имел в виду себя». Даже Стигу из этих заявлений должно было стать ясно, что если когда-то и были «мы», то в 1983 году они уже точно не существовали.

В самом деле, внутри группы тоже не было единства. Для Фриды развод с Бенни стал поворотным пунктом во многих отношениях. После того как февральским днем 1981 года она увидела плакат из новой газеты в витрине супермаркета, у нее зародилось желание уехать из Швеции, чтобы избавиться от постоянного внимания прессы, и это желание крепло день ото дня. Жить в этой стране, где ее представляла пресса как расчетливую бизнесменку либо как личность, далекую от действительности, становилось невозможно.

Фрида с сочувствием наблюдала, как в течение двух лет Агнета страдает от спекуляций в желтой прессе по поводу подробностей ее личной жизни, которые в большинстве своем были далеки от истины. Она знала, что, если не прибегнуть к какой-нибудь радикальной мере, ее ждет та же самая судьба. Существовали и другие, менее очевидные причины осложнения ее жизни в Швеции. Более позитивное отношение к Abba и их музыке в новом культурном климате вызывало чувство горечи при воспоминании о том, как группу третировали в эпоху апогея их славы.

Присуждение Abba довольно престижной премии газеты «Expres- sen» в ноябре 1982 стало первым симптомом изменения отношения к ним, и это вызвало у Фриды подозрение. Она сомневалась в искренности газетчиков и не придала премии большого значения. «Было ощущение, будто нас реабилитировали,вспоминает она. — Теперь мы были замечательными, теперь мы были выдающимися. Я приняла эту премию без особой радости: от нее попахивало конформизмом. Вдруг стало модным признавать наши заслуги».

Фриде стало неуютно в Швеции, она ощущала себя здесь чужой. Ей захотелось вырваться отсюда. Так, спустя полтора года после развода с Бенни, она решила порвать со всем, что было связано с Polar Music и Швецией, и перебраться в Лондон.

За прошедшие полтора года произошло много событий, и Фрида изменилась радикальным обраом. В конце 1981 года перманент, который она делала в течение двух лет, уступил место новой, более современной прическе, а вместе с этим изменился и имидж — теперь она выглядела более решительной, независимой женщиной. Фрида записала первый сольный альбом за последние семь лет, и ее первые комментарии по этому поводу были довольно оптимистичны: «Я старалась как могла, и если получилось не очень хорошо, с этим ничего не поделаешь. Могу лишь сказать, что я уделяла внимание каждой мелочи».

В сентябре 1982 года она отправилась в рекламную поездку по продвижению альбома вместе с Ерель Хансер. Это было упоительное путешествие: она зависела только от своих желаний, ей не приходилось искать компромиссы с остальными тремя членами группы и подстраиваться под них. Фрида посетила восемь европейских стран и провела девять дней в США и Канаде. Она и раньше никогда не возражала против рекламных турне.

В конце ноября все практические вопросы ее переезда за границу были решены. Она продала все свои акции Polar Music и ее дочерних компаний остальным членам Abba и Стигу. Еще до конца года Фрида обосновалась в шикарном районе центрального Лондона — Мэйфэр.

Как выяснилось чуть позже, она очень вовремя избавилась от акций Kuben. Их стоимость резко колебалась с того самого момента, когда они были приобретены по 35 крон за акцию. Фрида продала их по цене 255 крон (22,95 английских фунта), совершив чрезвычайно выгодную сделку.

Остальные члены группы не были столь удачливы. Увольнение руководства Kuben весной 1983 года не способствовало стабилизации положения компании. Когда Стиг и трое членов Abba продали свои акции в октябре 1983 года, их стоимость упала до 25 крон (2,125 английских фунта). Все вместе они выручили 5,2 миллиона крон (442 ООО английских фунтов), тогда как максимальная стоимость их объединенных акций составляла 62 миллиона крон (5 580 ООО английских фунтов). «Для меня было большим облегчением покинуть мир бизнеса», — признавался Бьерн.

События начала 80-х заставили Фриду пересмотреть свое отношение к отцу. Она поддерживала контакты с ним с момента их встречи, но спустя пять лет резко прервала их, объяснив это тем, что «давно не видела его. Очень тяжело вторгаться в чужую семью. Хотя он мой родной отец, я не могу не чувствовать, что по сути это чужой мне человек».

Позже Фрида призналась, что существует еще одна, более серьезная причина. Она не могла забыть, как тетка Оливия говорила о том, что Альфред Хаасе знал о беременности Сюнни Люнгстад. Это в конечном итоге и определило ее решение. «Я предпочитаю общаться с теми, кто никогда не подведет меня»- заявила она.

Пока Фрида осваивалась в Лондоне, Агнета пошла по ее стопам, приступив к работе над сольным альбомом. Еще в конце 1982 года она записала вместе с Тумасом Ледином сингл «Never Again», который стал заметным международным хитом.

В августе она дебютировала как киноактриса, снявшись в фильме «Raskenstam», повествовавшем о судьбе одинокого сердцееда и обманщика в Швеции 40-х. У Агнеты была крупная роль: она играла Лису Маттссон, наивную дочь рыбака, которую обманывает главный герой, и выглядела на удивление естественной и убедительной. Хотя вряд ли кто-нибудь стал бы утверждать, что Агнета обладает большим актерским талантом, ей удалось прекрасно справиться со своей ролью. «Во всем остальном я Агнета из Abba, — сказала она, — но на экране я вижу другого человека — Лису».

Следующим ее крупным проектом должен был стать сольный альбом в начале следующего года. Пришла пора утвердиться в качестве независимой ни от кого международной звезды.

Агнете очень нравился альбом Барбры Стрэйзанд «Guilty», который продюсировал Барри Джибб из Bee Gees [1, 2]. Она обратилась к нему с предложением помочь ей записать первый англоязычный сольный альбом, но переговоры зашли в тупик из-за ее отказа оставить Стокгольм и приехать для работы над альбомом в Майами, где Джибб в то время жил.

Тогда Агнета обратилась к другому специалисту в области поп-му- зыки, Майку Чэпмэну, занимавшемуся буквально всем — от глэм-рока со. Sweet до новой волны с Blondie, хотя в нем Агнету больше всего привлекало его сотрудничество в качестве автора песен и продюсера с такими исполнителями, как Smokie, поскольку ее альбом был в основном задуман в подобном стиле. Чэпмэн охотно согласился.

Сеансы записи начались в середине января 1983 года и продолжалась два с половиной месяца - ровно на 30 дней больше, чем Фрида затратила на «Something's Going On» в предыдущем году. У Майка Чэпмэна был совершенно иной подход к процессу записи, нежели у тех продюсеров, с кем приходилось работать Агнете в составе Abba. «Работал он очень медленно,- вспоминает Майкл Третов, выполнявший обязанности звукоинженера. — Ему хотелось, чтобы все было на высшем уровне. Музыканты обычно спрашивали: «Может быть, мы начнем играть?» А он отвечал: «Нет ребята, расслабьтесь, сыграйте пока в китайский бильярд...» Иногда казалось, что мы никогда не запишем этот альбом».

Альбом «Wrap Your Arms Around Me» вышел в конце мая. Это был достаточно качественный продукт, но в нем не ощущалось присутствие сильной личности — ни Агнеты, ни Чэпмэна. Он имел тот же изъян, что и многие другие альбомы, задуманные подобным образом: довольно милые песенки, собранные из каталогов различных издателей и профессионально исполненные командой опытных студийных музыкантов, никого особенно не волновали.

Одно из главных достоинств альбома заключалось в его названии («Заключи меня в свои объятия»), поскольку оно напоминало о статусе Агнеты как секс-символа, привлекая тем самым к нему внимание. Название являлось единственным авторским вкладом Чэпмэна, что свидетельствует о его проницательности: он прекрасно понимал, в каком качестве следует эксплуатировать Агнету как сольную исполнительницу. Тем не менее сочетание бесстыдно коммерческой музыки Чэпмэна и голоса Агнеты наверняка дало бы более интересный результат.

Выпущенная на сингле «роковая» песня Русса Балларда «Can't Shake Loose» принесла Агнете место в Тор 30 в США (Баллард являлся также автором песни Фриды «I Know There's Something Going On»). Заглавная вещь альбома «The Heat Is On» стала номером один в Швеции и высоко поднялась в чартах Бельгии и Нидерландов. Однако некоторые песни были откровенно неудачными, как псевдорэгги «Take Good Саге Of Your Children» и неудачное попурри на темы девичьих групп 60-х «Мг. Persuasion». Возможно, вымученное веселье второго трека было необходимо Агнете для того, чтобы вырваться из рамок образа слезливой, брошенной женщины, в котором она предстает в песнях Abba. «Нам был нужен позитивный настрой, — сказала она, — а не грустные баллады о том, как кто-то тебя покинул или что жизнь трудна».

В коммерческом плане Агнета добилась успеха. В Швеции альбом поднялся в чартах до первой позиции. За два дня было продано 100 ООО его копий, а в конечном итоге 350 ООО. Объем всемирных продаж остановился на впечатляющей отметке 1,2 миллиону копий. Несмотря на рекламные поездки, в Великобритании альбом с трудом вполз в Тор 20, а его синглы оказались в чартах значительно ниже.

Во время рекламных поездок Агнета старалась при возможности передвигаться в автобусе. Ее страх перед перелетами был все еще очень силен. В конце октября она возвращалась из Лондона, и, уже на подъезде к границам Швеции, ее автобус попал в аварию. «Его начало сильно раскачивать из стороны в сторону, — вспоминает Агнета, -заскрежетали тормоза и послышались испуганные крики. Меня закрутило, и я сильно ударилась головой и ногами. В тот момент, когда я поняла, что произошла авария, мне стало очень страшно. Ничего не было видно, потому что я оказалась сзади в спальном отделении. Автобус перевернулся и начал скатываться вниз под аккомпанемент сильных, глухих ударов и хруст стекла».

Вцепившаяся в матрас, на котором лежала, Агнета вылетела из автобуса через разбитое стекло и упала на землю. Матрас защитил ее от осколков. Каким-то чудом обошлось без жертв, и пассажиры отделались лишь сравнительно небольшими травмами.

Среди других в автобусе находилась журналистка Брита Оман, работавшая над книгой об Агнете. Авария имела роковые последствия для ее проекта. Когда репортеры таблоидов узнали о случившемся, они почему-то раструбили о том, что Агнета была беременна и у нее во время аварии якобы произошел выкидыш. В этом не было ни капли правды. Агнета, уставшая от вмешательства в ее частную жизни, не на шутку разозлилась и запретила писать о себе книгу. Оман пришлось разорвать контракт с издателем. Тем не менее она продолжала брать у Агнеты официальные эксклюзивные интервью на протяжении следующих нескольких лет.

Тем временем в личной жизни Агнеты произошло радостное событие. В сентябре 1983 года она обручилась с Торбъерном Брандером, воссоединившись с ним после годичного разрыва отношений. Они вместе дали интервью Брите Оман, и та сфотографировала их обнимающими друг друга.

Увы, этой помолвке не было суждено завершиться браком. В следующем году пара рассталась навсегда. Агнете никак не удавалось избавиться от имиджа мятущейся, обреченной на несчастья женщины.

Пока Агнета записывала и продвигала «Wrap Your Arms Around Me», Бьерн и Бенни фактически находились в тени, если не считать того, что время от времени их имена звучали в связи с последними коммерческими неудачами Polar Music. В ноябре 1982 года, когда Abba продвигали «The Singles — The First Ten Years» в Лондоне, они наконец решили объявить о своих планах создания мюзикла совместно с Тимом Райсом.

Поначалу Бьерн и Бенни собирались работать одновременно над новым альбомом Abba и мюзиклом, но вскоре поняли, что это невозможно, и отказались от выпуска альбома группы в 1983 году. Все свое время они посвятили сочинению мюзикла «Chess», намереваясь сделать из него концептуальный альбом. В том случае, если бы он оказался успешным, их конечной целью являлась сценическая постановка. Работа началась в январе и продолжалась до осени. Были использованы мелодии многих забракованных и неизданных песен Abba. Припев песни «I Am An А», в которой члены группы представлялись во время тура 1977 года, превратилась в «I Know Him So Well», один из наиболее известных номеров мюзикла. В ходе подготовительного периода Бьерн и Бенни сделали ряд демозаписей, чтобы послушать, как звучат мелодии в исполнении разных певцов. Во время этих предварительных сеансов Агнета спела в песне «Every Good Man», которая в завершенном мюзикле называлась «Heaven Help My Heart».

В ноябре 1983 года в Polar Studios начались сеансы записи. После длительной и напряженной работы - включавшей сеансы записи в Лондоне с Лондонским симфоническим оркестром — к концу сентября 1984 года альбом был готов. Творческий процесс, в котором принимали участие Бьерн, Бенни и Тим Райе, был настолько сложным и запутанным, что они решили приписать авторство всем троим в равной степени, хотя музыка в основном принадлежала Андерссону — Ульвеусу, а текст — Райсу.

В окончательный вариант либретто вошли многие стихи Бьерна. «Бьерн обычно давал мне стихи, представлявшие собой бессмысленный набор слов, которые, однако, всегда содержали чудесные строки. Я использовал их при сочинении текста, и это позволяло мне экономить массу времени и усилий», — вспоминает Тим Райе. Строка «One night in Bangkok makes a hard man humble» («Одна ночь в Бангкоке делает из смельчака тихоню») из «One Night In Bangkok» является одним из наиболее ярких примеров подобного сотрудничества. «Мне неоднократно говорили, что эти стихи — самое блестящее проявление моего таланта, а ведь фактически они принадлежат Бьерну!»

В мюзикле принимают участие главным образом четыре персонажа: шведский певец Томми Черберг, исполняющий роль русского шахматиста; британская звезда мюзиклов Элен Пэйдж, с которой у Райса был роман, поющая партию Флоренс, секунданта американского шахматиста, влюбляющейся в русского; роль американца исполняет ветеран сцены и экрана певец и актер Мюррэй Хэд; а за Светлану, жену русского, поет музыкальная актриса Барбара Диксон.

«Chess» стал самым грандиозным проектом, который Бьерн и Бенни когда-либо осуществляли до этого. Записанной музыки хватило бы на три пластинки, но по маркетинговым соображениям она была втиснута в двойной альбом. Вышедший в октябре 1984 года, «Chess» разошелся по всему миру в 2 миллионах копий. Два его номера стали большими хитами: «I Know Him So Well» с дуэтом Пэйдж — Диксон продержалась на вершине британских чартов четыре недели, a «One Night In Bangkok» с Мюррэем Хэдом достигла третьей позиции в американских чартах. Отзывы в прессе были в основном доброжелательными: впервые шведские критики отнеслись к работе Бьерна и Бенни с подобающим уважением. «Пора бы уже», — с гордостью прокомментировал Бенни.

В музыкальном плане придраться к «Chess» представлялось делом довольно сложным: это был современный мюзикл в традиции Эндрю Ллойда Уэббера, хотя он содержал больше хитов и ярких мелодий по сравнению с подобными работами других авторов. Альбом отличался большим разнообразием стилей, что, по всей вероятности, отражало ощущение свободы, которое испытывали Бьерн и Бенни, сломавшие барьеры «поп-музыки». Музыкальный жанр определялся темой и степенью драматизма сюжета, а не ожиданиями публики.

Но оборотной стороной этого разнообразия являлась определенная непоследовательность тональности. Хотя почерк Андерссона — Уль- веуса был безошибочно узнаваем, попурри стилей — от Джилберта и Салливана в «Мегапо» и «Embassy Lament» до рэпа в «One Night In Bangkok» — не давало отчетливого представления о музыкальном языке авторов.

Постановка «Chess» на сцене лондонского Prince Edward Theatre в мае 1986 года выявила откровенные изъяны в концепции сюжета Тима Райса, которая в течение нескольких месяцев до премьеры претерпела ряд радикальных изменений. Первым режиссером «Chess» стал американский волшебник мюзиклов Майкл Беннетт, в активе которого были такие постановки, как «А Chorus Line» и «Dream Girls», но в январе 1986 года он вынужден был отказаться продолжать работу из-за проблем со здоровьем. У него обнаружили СПИД, и через год он скончался.

В конце января был приглашен британский режиссер Тревор Нанн из Королевской Шекспировской труппы. До премьеры оставалось всего четыре месяца, и было слишком поздно что-либо кардинально менять в постановке, задуманной Майклом Беннеттом. Техническое оборудование, являвшееся краеугольным камнем постановки Беннетта, создавало практические проблемы вплоть до самой премьеры. За несколько часов до генеральной репетиции Томми Черберг упал в обморок и был отправлен в больницу. У Черберга это был сценический дебют, и длительные репетиции в сочетании с сильным нервным напряжением здорово измотали его. Тем не менее каким-то чудесным образом ему удалось взять себя в руки и вполне достойно выступить.

Возникали и более серьезные проблемы, связанные с самим мюзиклом. Главная из них касалась сюжета. «Мы потратили много времени, пытаясь понять, в чем дело, — говорил Бенни, и в сюжете ощущался дисбаланс: человеческие взаимоотношения заслонялись другими сюжетными линиями более интеллектуального порядка — игрой в шахматы и противостоянием Востока и Запада».

Андерс Эльяс, один из клавишников Abba, выступавший вместе с группой во время туров, выполнял функции аранжировщика и орке- стровщика постановки. Из-за внесенных в последнюю минуту изменений ему пришлось преодолевать значительные трудности. «Окончательное решение по поводу того, каким будет второй акт, было принято уже в день премьеры,!- вспоминает он. - Театр имел очень небольшие размеры, и единственным местом, где можно было переписать ноты, являлось фойе. Так что, пока публика смотрела первый акт, десять человек —- некоторые из них были в весьма преклонном возрасте — переписывали ноты, держа тетради на коленях».

Разноречивые отзывы на премьеру определили будущее мюзикла. Качество музыки и исполнения и постоянная поддержка шведских туристов позволили «Chess» продержаться на сцене почти три года. Он не принес большой прибыли, но затраты на постановку в сумме 4 миллионов английских фунтов были покрыты за первые два года.

На Бродвее, где премьера «Chess» состоялась в апреле 1988 года, судьба мюзикла складывалась менее удачно. После некоторых корректив, внесенных писателем Ричардом Нельсоном, сюжет заметно улучшился, но успех на Бродвее традиционно зависит от мнения влиятельных критиков. Судьба мюзикла оказалась в руках Фрэнка Рича из «New York Times» по прозвищу Мясник, и, следовательно, она была заранее предрешена.

«Постановка напоминает консистенцию зыбучего песка и окрашена грязновато-коричневыми тонами», - писал он, добавив при этом, что либретто «не повествует ни о чем другом, кроме претензий авторов». Музыка характеризовалась как «типичный шведский стол традиционных поп-стилей».

Через два месяца «Chess» сошел со сцены, принеся существенные финансовые убытки, что больно задело самолюбие авторов. Продюсерская компания Three Knights (Три Рыцаря), образованная двумя шведами и Райсом, вложила в постановку 2 миллиона американских долларов (1,1 миллиона английских фунтов), что составляло одну треть от суммы затрат на нее. Для Бьерна имя Фрэнк Рич стало ругательством, и даже спустя более чем десятилетие он продолжал испытывать к критику недобрые чувства. «Я никогда не видел худшей рецензии, чем та, которую написал этот человек, — вспоминал он. — Все, с кем бы я ни разговаривал, считали его выпады совершенно несправедливыми... Возможно, он полагал, что, раз мюзиклы являются американским изобретением, европейцам нечего соваться сюда».

Тем не менее Бьерн чувствовал, что мюзикл далеко не безупречен. «Нам следовало выбрать другую идею из тех, что предлагал нам Тим Райе, но мы решили — и, как выяснилось, ошиблись, — что шахматная тема наиболее интересна. Сюжет был откровенно слабым».

Несмотря на неудачу единственный крупный провал в карьере Бьерна и Бенни, — интерес к «Chess» не пропал, и на протяжении ряда лет мюзикл ставился в разных странах. Еще большей популярностью пользовалась его концертная версия, регулярно исполняемая в Швеции Томми Чербергом и другими артистами, принимавшими участие в записи мюзикла. Тим Райс называл концертную версию наиболее удачной интерпретацией «Chess». В начале XXI века трое авторов вновь работают над мюзиклом, премьера которого должна была состояться в Стокгольме в феврале 2002 года.

Помимо всего прочего, «Chess» имел для Бьерна и Бенни еще одно важное значение. Он позволил им выйти из роли членов Abba и прекратить тесные деловые отношения со Стигом. Они учредили вместе с Тимом Райсом продюсерскую компанию Three Knights Limited, к которой Стиг не имел никакого отношения. Создание и постановка мюзикла осуществлялись вне сферы контроля со стороны Polar Music.

Под эгидой новой компании Бьерн и Бенни заключили контракт на выпуск концептуального альбома «Chess». Если бы Стиг захотел выпустить альбом на Polar Music, ему пришлось бы раскошелиться: впоследствии он называл контракт на выпуск «Chess» «очень жестким». Тем не менее он все же приобрел у RCA права на заключение контрактов на выпуск альбома на остальных территориях.

Стиг не спешил удовлетворять требования Abba в новом контракте между группой и Polar Music. Времена, когда Стиг, Бьерн и Бенни могли сесть и запросто поговорить о делах Abba, остались в прошлом. В июне 1982 года, примерно в то самое время, когда Abba решили отказаться от выпуска нового альбома, они начали переговоры о новом контракте на выпуск записей группы.

Первый долгосрочный контракт, подписанный 1 июля 1975 года, предусматривал, что Abba будут получать 8 процентов авторских гонораров со всех пластинок, выпущенных в Швеции, и 3 процента со всех пластинок, выпущенных за границей. Этот контракт действовал с того самого момента, и лишь 1 июля 1980 года был подписан отдельный контракт, согласно которому Бьерн и Бенни стали получать дополнительные 2,5 процента «продюсерских гонораров».

В сентябре 1980 года появился контракт на период с 1 июля 1982 года по 30 июня 1983 года, содержавший те же самые условия, что и предыдущие соглашения. Этот-то контракт Abba теперь и хотели пересмотреть. Они считали, что 3 процента авторских гонораров — это слишком мало с учетом масштабов прибыли, которую они принесли Polar Music International за все эти годы. Хотя каждый из них владел долей компании, что обеспечивало им значительный доход от продаж пластинок Abba, она составляла всего 12,5 процента, в то время как Стиг имел 50 процентов.

В тот момент будущее группы было подернуто дымкой неопределенности, и поэтому требовалось договориться о более выгодных условиях на тот случай, если один или все члены группы не захотят больше иметь общие деловые интересы с Polar Music. По сравнению с 2,45 процента, которые Стиг предоставил неопытным Hootenanny Singers двадцатью годами ранее, 3 процента для всемирно знаменитых исполнителей, каковыми являлись Abba, были просто смехотворной цифрой. На одного члена группы приходились ничтожные 0,75 процента, казавшиеся еще более унизительными в сравнении с 0,5 процента Майкла Третова. Этот вопрос был тем более актуальным, что Фрида, насколько они знали, собиралась продать все свои акции.

Теперь они требовали 9 процентов авторских гонораров на группу, что составляло примерно половину доходов Polar Music от продаж пластинок. Кроме того, Бьерн и Бенни хотели сохранить свои 2,5 процента продюсерских гонораров. При таких условиях общий доход членов Abba от продаж оставался бы на том же уровне, даже если бы они продали принадлежавшие им акции Polar Music.

11 января 1983 года в офисе Polar Music состоялось собрание, в котором принимали участие Бьерн, Бенни, Стиг, Гудрун, Ерель Хансер и бухгалтер компании Лу Таламо. Они должны были обсудить несколько сделок. Тот факт, что в течение полугода им никак не удавалось прийти к согласию относительно будущих авторских гонораров, отнюдь не способствовал хорошему настроению собравшихся.

Тогда уже было ясно, что Стиг не будет иметь доли в только что созданной Бьерном, Бенни и Тимом Райсом продюсерской компании Three Knights, но он все же хотел приобрести права на концептуальный альбом «Chess». Это была козырная карта для Бьерна и Бенни, которые были до такой степени раздражены несговорчивостью Стига, что грозили подписать контракт на выпуск пластинок Abba с другим лэйблом, если их требования не будут удовлетворены.

Их усилия по достижению соглашения осложнялись неопределенностью по поводу инвестиций и налоговых схем, осуществлявшихся Polar Music параллельно с деятельностью в сфере музыкального бизнеса. Проекты контракта продолжали циркулировать между Polar Music, членами Abba и их адвокатами уже более года без какого бы то ни было результата.

Наконец, 25 апреля 1984 года во время встречи Бьерна и Бенни со Стигом мужская половина Abba настояла на включении в контракт статей с их условиями. Согласно этим условиям повышение процента авторских гонораров распространялось на все будущие записи Abba, а также на все переиздания старых пластинок, выходивших с 1 января 1983.

Стиг, все еще лелеявший надежду сохранить Abba в качестве записывающихся исполнителей, в конце концов уступил, что было отражено в протоколе собрания. Таким образом, Бьерн и Бенни отстояли свои законные права.

В конце 1983 года, в связи с провалом комбинации с Kuben, Агнета, по примеру Фриды, продала свои акции Polar Music. Бьерн и Бенни тоже втайне хотели выйти из доли, но считали, что им нужно остаться на некоторое время, «ради прошлого», как позже выразился Бенни. И теперь, после удовлетворения их требований в новом контракте, они могли уйти от Стига и из Polar Music, не опасаясь негативных финансовых последствий.

У них действительно имелась масса причин как можно быстрее уйти из Polar Music, и главная из них заключалась в длинной череде неудач в инвестиционной политике компании.

Почти одновременно с приобретением Kuben в начале 1982 года Polar Music пыталась купить крупную торговую компанию Ahlsell. Но поскольку ни для кого не являлось секретом, что инвестиционная политика Polar Music имеет своей главной целью уклонение от налогов, ее притязания были отвергнуты. Кроме того, деловой мир с некоторым отвращением взирал на связь компании с «пустой» поп-группой. «Сделка с Ahlsell сорвалась из-за нашей репутации, - раздраженно заявил Стиг Энгквист. — К нам относятся не очень серьезно, и для восстановления престижа компании потребуются годы».

Деятельность Polar Music подвергали критике не только журналисты. Даже босс компании Volvo Пер Г. Гюлленхаммар, влиятельнейшая фигура в шведском бизнес-сообществе, счел необходимым высказаться по этому поводу. Согласно его мнению, стратегия заключения сделок, осуществлявшаяся Polar Music, была проявлением новой тенденции безответственности, когда компании покупаются и продаются без учета интересов национальной экономики в целом. «Я не оспариваю право Abba зарабатывать деньги, — отметил Гюлленхаммар,но я целиком и полностью поддерживаю совет директоров Ahlsell, отказавшийся иметь с Abba дело. Трудно вообразить, какие блага могла бы принести эта сделка компании».

С каждой неудавшейся сделкой и скандальной махинацией росло недовольство членов Abba. Им давно надоело, что их постоянно обвиняют в алчности и попытках избежать налогов. Они настаивали на том, что бизнес должен быть реструктурирован таким образом, чтобы заключение сделок не касалось их никоим образом. «Было бы здорово избавиться от всего этого, - сказал Бенни репортеру. — Если Stiga (одна из компаний, приобретенных Polar Music) сокращает свой штат на 10 процентов, получается, что их увольняют Abba? Мне вовсе не нужна такая ответственность».

За кулисами обмен мнениями принимал все более ожесточенный характер. «У нас со Стигом не раз возникали конфликты по этому поводу, — вспоминает Бьерн. — Мы говорили ему: «Нужно положить конец всему этому, черт возьми!» Стиг, вынесший много публичных унижений из-за неудачных сделок, в конце концов понял, что ситуация выходит из-под контроля, и решил принять меры.

В октябре 1982 года Abba и Стиг продали 70 процентов своих акций Polar Music International тем, кто реально занимался повседневными делами компании. Они сохраняли за собой финансовую прибыль от сделок, но отныне имели к ним гораздо меньшее отношение, нежели прежде. И новой компании, которая получила название Polar Music Invest, теперь было легче осуществлять свою деятельность, поскольку она больше не ассоциировалась с людьми, являвшимися постоянными персонажами публикаций в прессе.

Компанию купили Стиг Энгквист, Лу Таламо и босс Invest Finans Ян Манитски. Лассе Далин и Бертил Карлссон тоже вначале собирались войти в долю, но в последний момент передумали. Им не нравилось то, в каком направлении осуществлялась деятельность компании в последние годы, и что еще более важно — Лассе Далин не ладил со Стигом Энгквистом. Если первый был благоразумным и вдумчивым инвестором, предпочитавшим не рисковать, то второй отличался импульсивностью и азартностью.

Далин, в немалой степени способствовавший формированию неформальной, семейной атмосферы в офисе на Балдерсгатан, не смог ужиться с хитрыми бухгалтерами и в скором времени подал заявление об отставке. Стиг и Гудрун убедили его остаться председателем совета директоров Sweden Music и финансовым консультантом Андерсона, Ульвеуса и Андерссона. Он согласился, тем более что в этом случае от него не требовалось присутствие в офисе Polar Music. Это было весьма символично: еще один член «семьи» покинул ее лоно.

Вопреки ожиданиям, создание Polar Music Invest не положило конец сомнительным коммерческим операциям. Ее деятельность продолжала привлекать внимание средств массовой информации. Стиг Энгквист, назначенный президентом компании, привык быть незаметной фигурой в своей роли бухгалтера и финансового архитектора различных схем. Теперь же он оказался в перекрестье слепящих лучей прожекторов только потому, что имел отношение к «инвестициям Abba».

В мае 1983 Polar Music Invest собралась приобрести издательский дом Saxon & Lindstrom, издававший несколько еженедельных журналов. По иронии судьбы, одним из этих журналов являлся таблоид «Svensk Damtidning», на который Агнета годом ранее подала в суд за ложную информацию о ее частной жизни. На той же самой неделе, когда Polar Music Invest вела переговоры о покупке Saxon & Lindstrom, «Svensk Damtidning» поместил на своей обложке еще одну скандальную статью об Агнете.

Возникли подозрения, что Polar Music Invest нужна лишь недвижимость компании и что она планирует закрыть журналы, оставив сотни людей без работы. 31 мая служащие Saxon & Lindstrom устроили демонстрацию перед офисом Polar Music Invest, что вызвало настоящую волну публикаций в прессе и репортажей в телевизионных новостях, в том числе и в зарубежных средствах массовой информации. На следующий день после демонстрации переговоры были внезапно прерваны, и компанию приобрел другой инвестор.

«Больше всего я хотел бы переехать из здания Polar Music, дабы подчеркнуть серьезность наших намерений, — с явным раздражением говорил Стиг Энгквист. — Я предпочел бы, чтобы меня окружали люди в темных костюмах». Учитывая то, что финансовую основу «серьезного» бизнеса Энгквиста создала «легковесная» музыка Abba, подобный комментарий представляется особенно бестактным. «Кое у кого может сложиться впечатление, будто деньги создали Abba, а не наоборот,- говорил Бенни. — Наша музыка является фундаментом, на котором держится Polar Music Invest, здание, в котором мы сейчас находимся, — все это результат нашего успеха».

Но в принципе Энгквист был прав, и вскоре Polar Music Invest переехала в другое здание, расположенное через два квартала. Обе стороны вздохнули с облегчением. «Наша компания находится под пристальным вниманием мировых средств массовой информации, — говорил Стиг Андерсон,- Люди, которые приходят к нам, привыкли к совершенно иной атмосфере. В компаниях, где они работали до этого, анонимность считается достоинством... Один из них как-то сказал: «За 14 лет в бизнесе я не пережил и половины того, что со мной произошло за четыре месяца в Polar Music»».

Продав большую часть акций Polar Music Invest, Стиг был вынужден признать свое поражение в борьбе за статус крупного магната. Отныне он решил ограничить свою деятельность хорошо знакомой ему сферой: музыка и развлечения.

Вместе с крупным издательским домом Bonnier Стиг основал компанию домашнего видео. Он также объявил о своем намерении вновь превратить Polar Music в крупного игрока на рынке звукозаписи. Его дочь Мари уже в течение двух лет предпринимала довольно успешные попытки по привлечению в компанию новых исполнителей для шведского рынка.

После того как Стиг избавился от Kuben осенью 1983 года и отка- залря от инвестиций и налоговых схем, он, казалось, вновь обрел свойственную ему когда-то энергичность и порывистость. Сосредоточившись на том, что он знал лучше всего, Стиг оказался в родной стихии. «Мне хотелось бы больше работать за границей. Швеция слишком мала для меня, — хвастливо заявлял он. -Здесь я не могу в полной мере реализовать свои способности».

Однако возвращение к истокам оказалось не таким уж легким делом. За предыдущие несколько лет, пока он занимался главным образом инвестиционными программами, музыкальный ландшафт претерпел радикальные изменения. По его собственному признанию, за последнее время он полностью утратил связь с миром поп-музыки: именно по этой причине музыкальным бизнесом в Polar Music занимались другие люди. Что еще более важно, вследствие прекращения членами Abba активной деятельности представители международной индустрии развлечений утратили к Стигу всякий интерес. Менеджер должен постоянно присутствовать на сцене, если он хочет, чтобы его воспринимали всерьез. Ничто из того, что он предлагал, кроме Abba, не заинтересовало мир, и поэтому вряд ли от него стоило ожидать еще что-нибудь интересное.

Произошли изменения и в тех звукозаписывающих компаниях, которым Стиг раньше продавал лицензии. Многие из прежних руководителей отошли от дел, а новые его просто не знали. Когда, к примеру, Джерри Гринберг в середине 80-х ушел из Atlantic Records, Стиг и Джон Спэлдинг сразу ощутили это, когда приехали в Нью-Йорк, чтобы получить чеки на авторские гонорары.

«Раньше мы обычно сразу поднимались в офис Джерри Гринберга на один из верхних этажей небоскреба, в котором располагалась штаб- квартира Atlantic Records, — вспоминает Джон Спэлдинг. — С той поры все изменилось. Джерри ушел, и вокруг были сплошь незнакомые люди — бухгалтеры и адвокаты». Вместо того чтобы пить шампанское в офисе президента компании, Стиг и Джон были вынуждены ждать приема в коридоре на третьем этаже за чашкой кофе. С удивлением и грустью старые друзья сетовали на то, как все изменилось.

Несмотря на продажу долей в инвестиционном бизнесе, последствия заключения сомнительных сделок и использования налоговых схем продолжали преследовать Стига и Abba. Одной из таких сделок было приобретение в июне 1980 года риэлтерской компании Stockholms Badhus, которая затем несколько раз продавалась и покупалась различными компаниями. В 1984 году налоговые органы объявили, что все эти операции были фиктивными, и выставили Abba счет на сумму 8 миллионов крон (720 тысяч английских фунтов) в качестве невыплаченных налоговых отчислений. Хотя они рисковали попасть под суд за уклонение от уплаты налогов, обвинение им предъявлено не было. У налоговых органов вызвали сомнение и некоторые другие сделки, но Polar Music удалось решить эти вопросы.

Инвестиционные махинации Polar Music отзывались эхом даже в следующем десятилетии. «Нам приходилось верить всем этим консультантам, — признавался Стиг в конце этого трудного периода. — Было сделано несколько ошибок, но были и люди, которые стремились к наживе». Для Бьерна это стало последней каплей в чаше терпения. Он больше не желал иметь ничего общего с Polar Music и, оценив по достоинству мудрость перебравшейся в Англию Фриды, решил последовать ее примеру. Бьерн всегда был англофилом и к тому же считал, что британский налоговый климат подходит ему значительно лучше, нежели шведский. «Если бы мы действительно хотели стать налоговыми эмигрантами, то стали бы ими в ту пору, когда зарабатывали большие деньги, а не через пять лет», — говорил он. — Но в Швеции 80 процентов доходов уходят на налоги. Оставшихся 20 процентов вполне хватает на жизнь. Проблема, скорее, заключается в том, что вы не принимаете участие в распределении этих 80 процентов».

В ноябре 1984 года Бьерн, Лена и их дочь Эмма поселились в особняке в городе Хенли-на-Темзе, где проживали другие рок-звезды вроде Джорджа Харрисона и Джона Лорда из Deep Purple. Переезд в Англию стал удобным предлогом для того, чтобы окончательно порвать все связи с Polar Music. Он и присоединившийся к нему Бенни продали свои акции за два миллиона крон (180 тысяч английских фунтов).

Когда в конце октября сообщения об этом появились в прессе, Стиг постарался сгладить впечатление, заявив, что между ними не было никаких трений и что Бьерн продал акции только из-за переезда в Англию. Бьерн же в своих комментариях был более откровенен: «Я бы продал акции в любом случае, даже если бы меня не понуждало к этому законодательство. Отвечая на вопрос о своих отношениях со Стигом, он сказал: «У нас различные пути. Еще в самом начале нашего сотрудничества мы были очень разными людьми, и за эти годы не стали ближе... Я хочу заниматься музыкой и не вижу причины, почему мы с Бенни должны управлять звукозаписывающей компанией». Бенни говорил то же самое: «Я больше не желаю быть частью Polar Music. Мне хочется заниматься музыкой, а не бизнесом».

Дипломатичные комментарии Стиг перемежал с обещаниями нового альбома Abba, который «мы скоро выпустим». Только после того, как Бьерн и Бенни прямо сказали ему, что вряд ли когда-нибудь появится новый альбом Abba, он, наконец, понял, что «Chess» и сольные альбомы Агнеты и Фриды — это нечто большее, чем временный перерыв в деятельности группы.

Если даже и существовала крохотная вероятность того, что Стиг и Abba еще когда-либо будут работать вместе, то она окончательно исчезла 28 декабря. В этот день члены Abba в индивидуальном порядке выкупили свои права у компании New Harlekin, через которую они до сих пор получали свои доходы. Компания давно запуталась в паутине операций, осуществлявшихся Стигом Энгквистом. С завершением 1984 года завершилась последняя глава истории Abba. Так, по крайней мере, думали они.

Глава 33

Фрида была разочарована и расстроена. Альбом «Something Going On», возможно, и не был столь успешным, как любой из альбомов Abba, но все же объем его продаж достиг миллиона копий, а «I Know There's Something Going On» стала довольно большим хитом. Это был многообещающий старт новой сольной карьеры. Увы, ее второй альбом «Shine», похоже, не вызвал ни у кого особого интереса.

Она опять пригласила в качестве продюсера Фила Коллинза, но он

к тому времени уже стал мегазвездой и больше не снисходил до продюсерской работы. Тем не менее Фрида была настроена утвердиться в качестве современной рок-певицы, и с помощью Тумаса Юханссона ей удалось заручиться согласием продюсера Стива Лиллиуайта.

Это был прекрасный выбор. Лиллиуайт работал с такими исполнителями, как Питер Габриэль и U2, Simple Minds и Big Country и являлся самым востребованным из популярных молодых продюсеров. Основная часть нового альбома Фриды была записана в феврале — марте 1984 года в Париже. Она выбрала французскую столицу, чтобы иметь возможность проводить время с Бобо Йертом, жившим там.

Фил Коллинз в свое время посоветовал ей писать собственные песни, чего Фрида никогда прежде не делала, и она последовала ему, найдя в этом новом для нее занятии неизъяснимое удовольствие. Весной 1983 года она сделала несколько демозаписей своих песен под аккомпанемент группы Rendez-Vous под управлением ее сына Ханса и сына Бенни Петера. Правда, эти песни «My Dearest Friend», «I Don't Wanna Be Alone» и «Light Of Love» так никогда и не были выпущены Фридой .(Сын Фриды Ханс выпустил версию "I Don"t Wanna Be Alone" во время своей непродолжительной карьеры записывающегося артиста под псевдонимом F/X в 1984 году)

Только две из дюжины написанных Фридой песен были записаны надлежащим образом, когда начались сеансы записи альбома «Shine». Довольно средняя вещь «That's Tough», написанная совместно с Хансом и Кирсти Макколл — партнершой Лиллиуайта и бэк-вокалисткой на альбоме — была выпущена на второй стороне сингла (Кристи Макколл трагически погибла в декабре 2000 года, Прим. ред.). Баллада «Don't Do It», тем не менее, была включена в перечень песен альбома. Подобно «I Don't Wanna Be Alone», она имела приятную мелодию и звучала многообещающе. Бьерн и Бенни сделали свой взнос, подарив ей неиспользованный трек, оставшийся после сеансов записи «Chess». Это была баллада в среднем темпе, называвшаяся «Slowly». На сегодняшний день это последняя новая композиция Андерссона — Ульвеуса, записанная одной из представительниц женской половины Abba.

Уже закончив альбом, Фрида решила, что проекту не хватает синглов, и только тогда был записан заглавный трек и сингл «Shine». Альбом вышел в сентябре 1984 года. Однако все усилия оказались тщетными. В целом «Shine» был сделан профессионально и добротно — в свойственном Лиллиуайту напыщенном стиле 80-х, — но его характеризовала некоторая безликость. Представлялось не очень понятным, кто будет покупать альбом и почему.

Альбом и сингл появились на короткое время в Тор 10 в одной или двух странах, но в остальных ушли на дно чартов, не оставив следа. Так, в Великобритании альбом достиг только 67-й позиции, что определило его судьбу на большинстве территорий. Фрида явно не ожидала подобного. В интервью, сразу после выхода альбома, она с восторгом говорила о том, как ее вдохновляло сотрудничество со Стивом Лиллиуайтом. «Я сейчас нахожусь на подъеме, — заявила она. — Я уже начала писать песни и намереваюсь в ближайшем будущем выпустить новый альбом».

Когда «Shine» умер ужасной смертью, ее словно обдало холодной водой. Обретение себя как современной, международной рок-певицы, европейской Пэт Бенатар, курсирующей между Лондоном и Парижем, неожиданно утратило значение. Фриде было под 40, и, поскольку меломаны повернулись к ней спиной, ей вновь пришлось переоценивать свою жизнь. Ее отношения с Бобо Йертом зашли в тупик, и, когда их пути окончательно разошлись, Фрида переехала из Лондона в Швейцарию. Она также купила шикарный особняк на острове Майорка.

В ее жизнь вошел новый мужчина: Хайнрих Руззо Реусс фон Плауэн. 35-летний немецкий князь был одновременно земным и утонченным. Получивший образование архитектора полей для гольфа, он имел двух маленьких дочерей-близнецов от предыдущего брака. Его мать была шведкой, и в юности Руззо учился в престижной школе-интернате Lundsberg. Среди его друзей был будущий король Швеции Карл XVI Густав.

Пылкий роман с Руззо Реуссом позволил Фриде еще раз обрести себя. Хотя она не думала об этом, новые серьезные отношения давали ей возможность подвести последнюю черту под ее прошлым «Фриды из Abba». Теперь она могла сделать шаг назад и оценить свое положение. Иллюзорное существование рок-звезды в столице шоу-бизнеса Лондоне уступило место более роскошной и размеренной жизни с привкусом аристократизма. В 1986 году пара поселилась в особняке Руззо во Фрибурге, Швейцария.

Позже Фрида часто размышляла о том, что значила для нее на исходе ее музыкальной карьеры встреча с Руззо. «Я привыкла думать в первую очередь о себе и ставить на первое место свои проблемы, — говорила она. — Все изменило знакомство с Руззо. Когда мы стали жить вместе, я приняла решение. Впервые; в жизни мне хотелось отдать всю себя другому человеку».

Фрида ушла из музыкального бизнеса, если не считать одно-два появления в качестве гостя в записях других артистов на протяжении следующих нескольких лет и даже попросила свой фэн-клуб прекратить деятельность. Эксперименты с цветом волос 80-х от ярко-красного до ослепительно белого -закончились, и отныне она была шатенкой, как ей предопределила природа. Фрида и Руззо вели относительно уединенную жизнь, общаясь с королем и королевой Швеции, а также друзьями из высшего общества. В интервью в октябре 1989 года Фрида дала понять, что более не является публичной фигурой, сказав о себе как о «человеке, совершенно неинтересном для прессы».

Примерно в то же самое время в жизни Агнеты происходили похожие события. В сентябре 1984 года она начала записывать свой второй сольный англоязычный альбом с продюсером Эриком Стюартом, игравшим когда-то в группе 10сс и потерявшим интерес к интеллектуальной поп-музыке, в которой столь преуспела его бывшая группа в 70-х. «Eyes Of A Woman» получился интереснее ее предыдущего альбома, но его несколько испортила продюсерская работа, выполненная в типично английском стиле, который к тому времени уже устарел.

Агнета написала две собственные вещи. «You're There» была выпущена на второй стороне сингла, а «I Won't Let You Go» стала первым синглом с альбома. Великолепная, энергичная мелодия, совсем непохожая на балладу, она могла бы стать международным хитом, если бы ее спродюсировали на фабрике хитов Стока -Эйткена- Уотермана несколькими годами ранее. К сожалению, этого не случилось. Весной 1985 года «Eyes Of A Woman» и его синглы постигла та же судьба, что и «Shine» Фриды. Не спасло положение и участие такого талантливого композитора, как Джефф Линн из Electric Light Orchestra: кроме Швеции, работу Агнеты нигде больше не заметили.

Она решила вести уединенную жизнь и на протяжении нескольких лет появлялась на публике только в сопровождении своего постоянного телохранителя Хассе Бломгрена, служащего EMA Telstar, компании Тумаса Юханссона. При ее благосостоянии и отвращении к публичности, у Агнеты отсутствовала какая-либо мотивация, чтобы оставаться в музыкальном бизнесе. А ведь двадцать лет назад она страстно мечтала стать знаменитой и выступать на телевидении! «Неужели вы считаете, что я буду скучать по постоянному стрессу, безумию и ожиданию? Никогда в жизни!» — сказала она репортеру перед выходом на сцену в телевизионном шоу в Монтре в мае 1985 года.

Мелодии больше не лились из глубин ее души на клавиши фортепьяно, их сочинение превратилось в тяжелый, изнурительный труд. После нескольких лет, последовавших за прорывом Abba на международную сцену, в конце 1978 года Агнета вновь начала писать песни. Так появилась «Nar du tar mig i din famn» («Когда ты берешь меня за руку»), вошедшая в сборник ее сольных хитов, выпущенный Cupol Records, ее прежней звукозаписывающей компанией.

«Я считал альбом «Elva kvinnor i ett hus» вершиной ее творчества! говорит Майкл Третов, но, когда мы записали «Nar du tar mig i din famn», я понял, что это лучшая ее вещь. Если бы участие в Abba не отнимало у нее;столько времени, она бы обязательно добилась больших успехов в сольной карьере. На мой взгляд, самыми сильными композиторами в Швеции в то время являлись Бьерн и Бенни, Агнета и Тэд Ердестад».

Но в конце 70-х Агнета публично дистанцировалась от альбома «Elva kvinnor i ett hus». «Сегодня я не одобрила бы тексты многих песен, — заявила она. — С той поры я сильно повзрослела». К сожалению, выбор автора текстов оказался не слишком удачным. Инъеле Форсман, хотя она и была опытной и плодовитой поэтессой, редко удавалось сочинить что-то действительно подходящее для Агнеты. Возможно, она была бы более созвучна новой Агнете, но ей было далеко до изощренных экзерсисов Боссе Карлгрена, придававших уникальную размерность ее музыке.

Несмотря на низкую активность Abba в начале 80-х, до выхода «Eyes Of A Woman» свет увидели лишь две песни Агнеты. «Men natten ar var» («Эта ночь пренадлежит нам») являлась кандидатом на участие в Eurovision 1981 года в исполнении записывающейся артистки Polar Music Кики Муберг. Певица недостаточно хорошо исполнила великолепную балладу с богатой мелодикой стихов, и она не сумела стать хитом. «Маn», написанная для альбома «Wrap Your Arms Around Me», представляла собой приятный, правда, несколько анонимный номер.

Хотя в последнее время Агнета сочиняла крайне мало, она не утратила навыки композиции. Тем не менее шансы сделать альбом вроде «Elva kvinnor i et hus» были весьма незначительны. «Вы представляете, насколько тяжело сочинять музыку? Это такая тоска! говорила она. — Возможно, вдвоем это делать легче, но я мучилась с «I Won't Let You Go» все прошлое лето».

Жизнь артиста больше не казалась ей привлекательной. Она разрыдалась, когда первый ее сингл вошел в чарты, но после «Waterloo» практически оставалась равнодушной к успеху. «Я больше никогда не испытывала этого головокружительного ощущения счастья. Наверное, успех испортил нас. Каждый наш сингл непременно должен был достигнуть первого места в английских чартах».

Как всегда, главным в жизни Агнеты были дети. «Время бежит быстро. Кристиану сегодня -7, а Линде — 12. Очень трудно совмещать карьеру с воспитанием двоих детей». Складывалось впечатление, будто Агнета все время стремилась определить границы своей профессиональной жизни и отнюдь не наслаждалась работой в музыкальном бизнесе.

«Eyes Of A Woman» стал последним альбомом Агнеты для Polar Music. Она основала издательскую компанию Agnetha Faltskoy Production АВ и под этим лейблом в конце 1986. года она записала сингл «The Way You Are» в дуэте с певцом Улой Хоканссоном для Sonet Records. В начале 1987 года Агнета выпустила детский альбом с Кристианом — как бы в качестве продолжения рождественского альбома, который она записала с Линдой в начале 80-х. В отличие от рождественского, вошедшего в Тор 10, этот альбом не попал в чарты.

Летом 1987 года она провела пять недель в Лос-Анджелесе, записывая свой третий сольный альбом «I Stand Alone». Его продюсировал Петер Сетера, бывший вокалист Chicago, с которым Агнета познакомилась в 1986 году в Стокгольме во время благотворительного концерта на шведском телевидении. Этот проект осуществился только благодаря энтузиазму Сетеры. Агнета высказывала сожаление по поводу того, что все произошло очень быстро и у нее не было времени написать песни для альбома. Возможно, она испытала облегчение, из-за того что ей не придется сидеть долгие часы за фортепьяно. Весной 1987 года Сетера начал подбирать песни, а от Агнеты требовалось только присутствие на сеансах записи. Он сумел уговорить ее сесть в самолет, дабы альбом был сделан в Лос-Анджелесе. Впервые она записывала целый альбом за пределами Швеции.

«I Stand Alone» представлял собой качественный продукт, отмеченный расслабленным саундом американского западного побережья 80-х. Он был выпущен шведским филиалом звукозаписывающей компании Сетеры WEA в ноябре 1987 года. Альбом возглавил шведские чарты, в Скандинавии объем его продаж составил 200 ООО копий, но в остальном мире результаты были не столь впечатляющими. Ни один трек альбома не стал хитом. Кроме того, Агнета более чем когда-либо не желала ездить в рекламные поездки, предпочитая давать интервью в Стокгольме.

Ханс Энглунд, старый товарищ Бенни по группе Elverkets Spel- manslag, сделал карьеру в индустрии звукозаписи и в данное время возглавлял шведский филиал WEA. «Она все же съездила в Лондон, чтобы дать несколько интервью и появиться на телевидении, — вспоминает он, — но отказалась принять участие в шоу в Западной Германии, ведущие которых настойчиво приглашали ее».

По мнению Энглунда, ей нужно было устроить настоящий рекламный тур, переезжая из страны в страну. «Она сняла пару клипов и сочла, что этого будет достаточно. Мы продали свыше полумиллиона копий альбома по всему миру, но я уверен, проведи она полноценную рекламную кампанию, результат был бы лучше».

Агнету окружала аура волшебства и таинственности, о чем свидетельствует ее рекламный визит в Лондон в начале 1988 года. «Мы не объявляли о визите, и только несколько человек в звукозаписывающей компании знали о нем, — вспоминает Энглунд, — и все равно у отеля, где остановилась Агнета, собралась огромная толпа тинэйджеров, которые были еще детьми в эпоху расцвета популярности Abba».

Лондонские интервью стали последними публичными заявлениями Агнеты на длительный период времени. В WEA хотели выпустить еще один альбом, но этого не случилось. Вскоре после выхода «I Stand Alone» Агнета осознала, что у нее уже нет ни желания, ни сил продолжать музыкальную карьеру и, тем более, оставаться публичной фигурой. «Было время, когда музыка замолчала — как внутри, так и вокруг меня, — вспоминает она. — На протяжении десятилетнего периода я не играла, не пела и не слушала музыку. У меня даже не было приличной стерео-системы. Я устала от сочинения и пения».

Возможно, отчасти причина заключается в том, что она слишком полагалась на продюсеров. Три безликих альбома подряд после высот Abba и ее последних шведскоязычных записей отбили бы у кого угодно охоту продолжать заниматься музыкой. Это ощущалось и в манере ее исполнения: ни одному из ее последних продюсеров не удалось заставить ее петь так, как она пела у Бьерна и Бенни. Ее голос был прекрасен, но в нем отсутствовала изюминка, присущая шедеврам Abba.

«Сегодня я не особенно довольна моими тремя последними альбомами, - говорила она впоследствии. — Когда вы работаете в студии, вам кажется, что у вас получается нечто сказочное. Возможно, это ощущение возникает инстинктивно, поскольку вы пытаетесь найти в себе силы закончить работу. Вы отдаете всего себя и чувствуете, что альбом просто великолепен. Но когда я слушаю их сегодня, то иногда спрашиваю себя: зачем мы вообще записали некоторые из этих песен. Сейчас они звучат совсем не так убедительно, как тогда».

Таким образом, Агнета признала несостоятельность своих попыток сбалансировать карьеру и личную жизнь и окончательно сошла со сцены. У нее начался период духовных исканий, увлечения йогой и учением знаменитого гуру Депака Чопры и возобновления интереса к астрологии. В 1989 году она перебралась в уединенное поместье на острове Экере, приобретенное ею несколькими годами ранее, укрывшись там от назойливых журналистов и фэнов и распрощавшись с публичной жизнью.

Бьерн и Бенни между тем тоже не особенно часто появлялись на публике, хотя пятилетний проект «Chess» — с начала его осуществления и до провала на Бродвее в 1988 — предусматривал периодические появления в свете рампы. В 1985 году они использовали песни, написанные для мюзикла, но не вошедшие в него. Вместо того чтобы возродить на их основе Abba, как надеялся Стиг, Бьерн и Бенни решили спродюсировать альбом для брата и сестры Андерса и Карин Гленмарк.

В то время Андерс Гленмарк уже являлся ветераном окружения Abba. Будучи племянником владельца Glen Studio Бруно Гленмарка, он принимал участие как музыкант и бэк-вокалист в записи сольных альбомов Агнеты и Фриды середины 70-х, а также играл на гитаре в «Money, Money, Money» Abba. Кроме того, его бэк-вокал звучит в припеве сингла «One Night In Bangkok» из «Chess»( По иронии судьбы сам Мюррей Хэд не спел ни единой ноты в этом рэп-номере, своем самом большом хите). Его сестра Карин пела бэк- вокал в альбоме «Chess» и исполняла партию Светланы в европейском концертном туре, который был организован с целью продвижения альбома. В 70-х Андерс и Карин участвовали в вокальной группе Glenmarks вместе со своим дядей и его женой. В данный момент в качестве дуэта они назывались Gemini.

Во время последней рекламной кампании Abba в конце 1982 года Бенни был единственным из четверых, кто открыто заявлял, что их группа завершила свой жизненный цикл. Осенью 1985 года, когда вышел первый альбом Gemini, он не скрывал, что ничуть не скучает по Abba. «Этот альбом показал, насколько гладко все может получаться,-говорил он.— Совместная работа должна доставлять удовольствие, иначе она бессмысленна». Технически грамотная Карин Гленмарк, исполнившая львиную долю основного вокала в альбоме, заслужила самые щедрые похвалы. «[url]Она может петь выше Агнеты и ниже Фриды,, восторгался Бенни. — Все они хороши, но Карин чуть лучше[/url]». В целях демонстрации ее вокальных возможностей специально для нее была написана песня «Another You, Another Ме», охватывающая две октавы. Однако широкий диапазон не гарантирует качественное исполнение. Голосу Карин недоставало индивидуальности и теплоты, в результате чего песни альбома были, по большому счету, лишены эмоциональности.

В первый альбом Gemini была включена одна из невыпущенных песен Abba 1982 года, «Just Like That», частично переписанная. Разница между двумя интерпретациями была более чем очевидной: многослойная аранжировка Abba, дышащая энергией — и медленная, плоская версия Gemini с неуместно утрированным театральным вокалом.

Этот альбом никогда не смог бы стать альбомом Abba. Бьерн и Бенни сохранили свой неординарный композиторский талант, но отныне исповедовали совершенно другую эстетику. Вечный поиск технического совершенства завел их в сферы, не имевшие ничего общего с подлинным духом поп-музыки. Если Abba были чрезвычайно органичны, Gemini представляли собой студийный продукт, в чьей музыке отсутствовала духовность.

Второй, более энергичный альбом дуэта вышел весной 1987 года, но, хотя оба альбома и вошли в Тор 20 в Швеции, за ее пределами они остались незамеченными. (Второй альбом дуэта Gemini — «Geminins» в СССР был издан по лицензии фирмой «Мелодия» осенью 1989 года. Прим. ред.) С возрастом голос Карин Гленмарк приобрел привлекательную глубину, которой не было в альбомах Gemini. На исходе 80-х не оставалось никаких сомнений в том, что ни один из бывших членов Abba не актуален на международной поп-сцене.

Впрочем, Бенни добился ощутимого успеха осенью 1987, выпустив свой первый срльный альбом «Klinga mina klockor» («Звоните, мои колокола»). Это была его давняя мечта — записать альбом шведской фолк-музыки. Большая его часть была создана совместно со скрипачами из группы Orsa Spelman. Орса — город в области Даларна в Швеции, где особенно сильны традиции скрипичной фолк-музыки. С той поры началось долголетнее сотрудничество Бенни с Orsa Spelman.

Одной из вещей на «Klinga mina klockor» является «Lottis schottis», которую Бьерн и Бенни несколько раз пытались записать в качестве песни Abba (Во время сеансов записи «Voulez-Vous» она была записана под названием «Dr. Claus von Hamlet»). Здесь ее аранжировка основывается на аккордеоне Бенни и скрипках Orsa Spelman, которые композиторы сочли единственно подходящими для этой песни. В одноименном треке альбома звучит оркестровая сюита, завершающаяся хором всех звездных шведских певиц, включая Фриду. Это одна из ее редких записей конца 80-х. Использование хора имело целью воссоздание звучания девичьего коллектива «Postflicorna» («Почтальонши»), который Бенни так любил слушать по радио в детстве.

«Klinga mina klockor» был первым альбомом, выпущенным на Mono Music, собственном лэйбле Бенни, и он не ждал особенно большого объема продаж альбома, который в силу своей природы не содержал хитов. Однако первоначально отштампованных 12 тысяч копий оказалось недостаточно, поскольку альбом вошел в шведский Тор 10. В конечном итоге было продано 160 ООО, что представляет весьма впечатляющую цифру.

В этом и в последующем альбоме, «November 1989», Бенни заявил о себе как о подлинно шведском композиторе, сочиняющем музыку в соответствии с национальной традицией. Его имидж национального достояния с годами лишь укреплялся, и именно в этом направлении он добился в дальнейшем наивысшего коммерческого и творческого успеха. (Летом 2001 года вышел третий сольный альбом «Benny Anderssons Orkester»:.— Прим. ред.)

В 1992 году Бенни и Ерель Хансер, управлявшая Mono Music и являвшаяся его представителем, переехали из здания Polar Music в реконструированные конюшни на острове Шеппсхолмен в центре Стокгольма, где были оборудованы офис и студия звукозаписи. Отныне Шеппсхолмен стал музыкальной базой Бенни. Здесь он сочинял мелодии к фильмам и записывал милую его сердцу музыку для Mono Music, в том числе пение птиц — дань детскому увлечению орнитологией.

С каждым годом Бенни все больше отдалялся от современной поп- музыки. В 1993 году они с Бьерном сделали попытку ненадолго вернуться в поп-сферу, сочинив песни для 24-летней певицы Жозефин Нильссон. Записанный в результате альбом «Shapes» [1, 2, 3], где Бенни выступил и как продюсер, хотя и получился довольно мелодичным, от него явственно веяло эстетикой 80-х. После непродолжительного пребывания в шведском Тор 20 и ограниченного присутствия на зарубежных рынках он исчез, не оставив следа.

В конце 80-х Бьерн появлялся на публике только по поводу мероприятий, связанных с «Chess». После второго альбома Gemini, вышедшего в 1987 году, он утратил интерес к продюсированию, и с тех пор ни на одном издании его имя в качестве продюсера больше никогда не указывалось.

Он посвятил себя семейной жизни в Англии, иногда сочиняя тексты к песням Бенни. В апреле 1986 года у них с Леной родилась вторая дочь, Анна. Одно время он даже сотрудничал с несколькими компаниями в качестве консультанта по установке компьютерных систем.

Между тем некогда процветавшая звукозаписывающая компания Polar Music постепенно приходила в упадок. Пытаясь возродить интерес к Abba-— и после многолетних просьб фэнов — в августе 1986 года она выпустила концертный альбом под названием «АВВА Live». Он был составлен в основном из песен с концертов на Wembley 1979 года с добавлением нескольких номеров из австралийского тура 1977 года и телевизионного шоу Дика Каветта 1981 года. В отношении этого альбома Pplar Music и Abba заключили отдельное соглашение, согласно которому прибыль после вычета расходов делилась между ними пополам. Для Abba это были в высшей степени почетные условия.

Но «АВВА Live» не принес большой прибыли. Всю весну и почти все лето 1986 года Майкл Третов делал ремиксы живых записей и добился того, что они производили впечатление песен с одного концерта. К сожалению, он придал им несколько напыщенное звучание в стиле середины 80-х, в результате чего они не напоминали живые записи.

Работа Руне Седерквиста тоже не производила большого впечатления. Рисунок на обложке, принадлежавший некоему Д. Гири и изображавший конструкцию сцены, был скучен и непривлекателен. Откровенно говоря, Abba мало заботил этот альбом, как, собственно, и всех, кто имел отношение к данному проекту. «Я ненавижу концертные альбомы, — говорил Бьерн. — Скучно слушать «репродукции» песен, которые гораздо лучше звучат в студии... Но записи звучали нормально, и мы сказали: «Ладно, выпускайте». Стыдиться там было нечего».

Отсутствие энтузиазма со стороны создателей «АВВА Live» отозвалось отсутствием энтузиазма со стороны покупателей пластинок. В Швеции альбом две недели продержался на 49-м месте, а во многих странах, включая Великобританию, он был выпущен только спустя несколько лет. Там, где «АВВА Live» вышел в 1986 году, он добился еще меньших успехов, чем в Швеции, в большинстве случаев вообще не попав в чарты. Он стал самой большой неудачей в официальном каталоге Abba, продемонстрировав, что за пять лет, прошедших после распада группы, интерес к их музыке в значительной мере угас.

Тем временем дочь Стига Мари зарекомендовала себя истинным талантом в музыкальном бизнесе. Большинство из подписанных ею контрактов приносили деньги, но ее пока не воспринимали всерьез: многие считали, что без поддержки отца она ничего не смогла бы добиться. Здоровье Стига явно не улучшилось с годами, и в конце 80-х он выглядел бледным и изможденным. Огоньки в его глазах потухли, а былая энергичность уступила место апатии. По мере приближения к шестидесятилетнему рубежу он все яснее осознавал, что ему следует подумать о будущем компании. Стиг хотел значительно снизить свою деловую активность и планировал учредить музыкальную премию. По-скольку он привык мыслить масштабными категориями, его премия непременно должна была стать Нобелевской премией в музыке.

Когда Бьерн и Бенни продали свои акции Polar Music, Стиг воспользовался этим для реконструкции всей группы компаний. Издательская компания Sweden Music, чьи более чем 50 ООО авторских прав делали ее крупнейшей в Скандинавии, приняла под свою крышу другие фирмы. Стиг надеялся, что кто-нибудь из его детей возьмет на себя управление компанией, но это не произошло. Мари, вышедшая замуж за певца Тумаса Ледина в 1983 году, решила, что настало время покинуть Polar Music и основать собственную звукозаписывающую компанию. В сентябре 1986 года, с равнодушного благословения отца, она и ее муж увели с собой на новый лэйбл The Record Station, крупный талант, с которым она до этого подписала контракт, фактически лишив Polar Music ее последнего достояния. В дальнейшем чета Лединов купила Polar Music Studios.

Было ясно, что уникальная маленькая звукозаписывающая компания, построившая свой фундамент на успехе Hootenanny Singers, а затем вознесшаяся ввысь на волне триумфа Abba, была близка к краху. Стигу не оставалось ничего другого, кроме как заняться поиском покупателей. «Стиг предложил членам Abba приобрести компанию, но у них в то время не было таких денег», — вспоминает Тумас Юханссон. В мае 1989 года Sweden Music вместе с дочерними компаниями была продана издательскому крылу многонациональной звукозаписывающей компании PolyGram.

Сумма сделки составила 300 миллионов крон (28,5 миллиона английских фунтов). Многие считали, что это слишком мало с учетом ценного каталога Abba, не говоря уже о десятках тысяч авторских прав, принадлежавших Sweden Music. Джон Спэлдинг, принимавший участие в переговорах, не согласен с таким мнением: «Годом ранее одна американская звукозаписывающая компания после длительных дискуссий была готова заплатить половину того, что мы в конечном итоге получили», — говорит он. Кроме того, в то время никто не ожидал, что в будущем объемы продаж старых записей Abba окажутся столь высокими. В соответствии с условиями сделки, Sweden Music должна была продолжать независимую деятельность во главе со Стигом в качестве управляющего директора в течение пяти лет.[url] 42 миллиона крон (4 миллиона английских фунтов) из полученных им денег он вложил в свой текущий проект — учреждение музыкальной премии.

Продажа Sweden Music компании PolyGram в январе 1990 года повлекла за собой вскрытие архивов Polar Music. Осенью 1989 года большая часть документов была приобретена Стаффаном Линде, который управлял финансами Бенни и Агнеты. Как и Лассе Далин, Линде раньше являлся бывшим служащим в банке Skaraborgsbanken. Он был приглашен главой финансового отдела Polar Music International, но впоследствии занялся собственным бизнесом.

Тщательно изучив протоколы и проекты контрактов и сравнив их с отчетами об авторских гонорарах, полученных его компанией от имени его клиентов, Линде сдедал поразительное открытие. Документы свидетельствовали о том, что члены Abba должны были получать девять процентов авторских гонораров со своих пластинок, тогда как в действительности, согласно его записям, они получали всего три процента.

Так, Линде узнал о соглашении между Бьерном, Бенни и Стигом 1984 года о повышении процента авторских гонораров. Когда он познакомил Бьерна и Бенни с результатами своего исследования, это вызвало у них изумление и гнев. Они полностью доверяли Polar Music, которая должна была выплачивать им авторские гонорары в соответствии с соглашением, заключенным весной 1984 года, и не удосуживались проверять отчеты. Поскольку эра Abba угасла, они предвидели, что доходы будут более низкими, и поэтому суммы авторских гонораров казались им вполне приемлемыми. Больше того, Бьерн, не рассчитывавший на большие доходы от пластинок Abba, продал все свои права на авторские гонорары одной голландской компании и еще меньше знал об истинном положении дел в этой области. Линде между тем утверждал, что на протяжении последних четырех лет он пытался получить в Polar Music копии документов, касавшихся выплаты авторских гонораров, но без какого бы то ни было успеха.

В дело вступили адвокаты. Стиг заявлял, что соглашение о повышении процента авторских гонораров имело предварительным условием выпуск группой новых пластинок, а поскольку Abba с того момента ничего не выпустили, оно утратило силу таковы были его доводы.

Члены Abba в качестве аргументов представили лишь проект контракта и подписанный протокол. Проект контракта не предусматривал зависимость соглашения об авторских гонорарах от выпуска новых пластинок. Проблема заключалась в том, что последний вариант контракта — составленный после встречи Бьерна, Бенни и Стига в апреле 1984 года — не был подписан сторонами.

Спор остался неразрешенным, и 5 июня 1990 года в стокгольмский суд был подан иск против Polar Music International АВ. Истцами выступили Agnetha Faltskog Produktion АВ, Batrax Rotterdam BV (голландская компания, которая приобрела права Бьерна), Chaperon (UK) Limited (зарегистрированная в Великобритании компания, принадлежавшая швейцарским инвесторам, которой продала свои права Фрида) и компания Бенни MM Mono Music АВ.

Истцы требовали, чтобы величина процента на все будущие пластинки Abba была установлена в соответствии с последним вариантом контракта. Кроме того, они требовали, чтобы им была выплачена сумма в 27 миллионов крон (2 565 ООО английских фунтов) в качестве компенсации за недополученные авторские гонорары за период с 1 января 1983 года до момента подачи иска. Спустя месяц известие о судебном разбирательстве достигло страниц прессы. Это окончательно разрушило миф о гармоничном союзе Стига и Abba.

Невероятно, но факт: когда разворачивалась эта драма и отношения ухудшились до предела, студия Бенни продолжала занимать башню в здании Polar Music — часть которого все еще принадлежала ему и Агнете — и оставалась там до 1992 года. Там же работала и Ерель Хансер, постепенно отходившая от дел Polar Music и управлявшая Mono Music под крышей своей собственной управляющей компании.

Внимательный наблюдатель без труда пришел бы к заключению, что трещина между Бьерном и Бенни, с одной стороны, и Стигом — с другой значительно углубилась после того, как первые ушли из Polar Music. В январе 1986 года Стиг принял участие в программе Наг ar ditt liv (Это твоя жизнь) на шведском телевидении (Стигу Андерсону исполнилось тогда 55 лет. Прим. ред.). С точки зрения продюсеров бывшие члены Abba являлись идеальными участниками программы, но сами Abba не были убеждены в этом. Они отказались приехать в телевизионную студию в Мальме, сославшись на нехватку времени и прежние договоренности.

Дабы спасти положение, было принято решение собрать четверых членов группы в «башенной» студии Бенни 16 января — за два дня до трансляции программы — и снять импровизированное исполнение старого хита Стига «Tivedshambo». На сегодняшний день это самое последнее совместное выступление бывших Abba на публике.

До этого краткосрочного воссоединения только Бьерн и Бенни регулярно общались между собой — Фрида и Агнета не виделись два года. Через час после съемки Фрида, прибывшая в Стокгольм несколькими часами ранее, улетела домой в Швейцарию. С той поры когда Abba выпустили свою последнюю пластинку, в интервью со всеми членами группы постоянно поднимался вопрос о воссоединении. Их ответы разнились, но обычно сводились к формуле: «Скорее всего нет, но никогда не следует говорить никогда».

Вероятно, их истинные чувства выразила Агнета в интервью в 1985 году. «Это невозможно, — говорила она. — Нас мало что связывает, и мы очень редко видимся. Ребята занимаются «Chess», а мы с Фридой живем каждая своей жизнью. Чаще всего я общаюсь с Бьерном, поскольку у нас общие дети. Иногда встречаю Бенни в офисе. С Фридой мы не видимся вообще. Я совершенно не скучаю по Abba. Меня вполне устраивает моя нынешняя жизнь».

Даже при наличии клипа, снятого в студии Бенни, продюсеры Наг аг ditt liv были недовольны тем, что ни один из членов Abba не появится в телевизионной студии, и после долгих уговоров Бьерн и Бенни в конце концов cогласились приехать в Мальме. Однако лучше бы они не появлялись там вовсе! Бьерн, будучи природным дипломатом, держался довольно вальяжно. Бенни же, напротив, выглядел скованным и чуть ли не враждебно настроенным. Что касается Стига, складывалось впечатление, будто он удивляется тому, что его бывшие протеже потрудились прийти.

Ведущий Лacce Хольмквист, прекрасно осведомленный о проблемах во взаимоотношениях своих гостей, постоянно намекал на то, что Abba добились славы и богатства благодаря Стигу. Он поинтересовался, не создавало ли какие-либо проблемы различие в музыкальных вкусах между двумя поколениями. Бенни, которого всегда раздражало преувеличение роли Стига в их успехе, ухватился за представившуюся возможность восстановить историческую правду. «При чем здесь музыкальные вкусы? — сказал он, едва сдерживая раздражение. -Мы занимались своим делом, Стиг — своим. Можно сказать, мы зависели друг от друга. Не окажись на нашем пути Стиг, неизвестно, что было бы с нами...»

Хольмквист, удовлетворенный этим ответом, прервал его и попытался сменить тему, но Бенни был решительно настроен закончить свою мысль: «...И если бы не мы, Стиг не сидел бы сейчас здесь». К тому моменту, когда после окончания трансляции в студии началась вечеринка, Бьерн и Бенни уже давно покинули ее здание.

Три года спустя произошел еще один инцидент, обнаживший неприязненные отношения между бывшими партнерами. В конце 1988 года австрийская группа Edelweiss выпустила новаторскую вещь «Bring Me Edelweiss». Песня стала большим хитом в Европе и в январе 1989 года быстро поднималась в шведских чартах. Бьерн впервые услышал её по радио, возвращаясь на автомобиле с телестудии, где принимал участие в передаче вместе с бывшими товарищами по Hootenanny Singers. Он чуть не подпрыгнул на сидении, когда дело дошло до припева: мелодия была копией «SOS» Abba до последней ноты. «Кто, черт возьми, позволил им сделать это?» — крикнул он в ярости.

Очень скоро выяснилось, что речь идет вовсе не о плагиате: на обложке было надлежащим образом указано авторство — Андерссон — Андерсон — Ульвеус. В ходе дальнейшего расследования обнаружилось, что разрешение дал не кто иной, как Стиг Андерсон. Оправдался он следующим образом: «Ту часть, которую использовали Edelweiss, написал я».

Разумеется, Стиг никогда не принимал участия в сочинении музыки к песням Abba, и даже если бы принимал, это не давало бы ему права на подобное разрешение без согласия Бьерна и Бенни. Вначале два композитора хотели оставить это без внимания, дабы не поднимать шум. Но когда «Bring Me Edelweiss» стала весной хитом в Англии и Бьерн был вынужден слушать ее несколько раз в день по радио, он решил, что с него хватит.

В итоге Стигу пришлось выплатить Бьерну и Бенни 300 ООО крон (28 500 английских фунтов). Они пожертвовали эти деньги в фонд Amnesty International, и больше никогда их музыка, в каком бы то ни было виде, не воспроизводилась без их разрешения. Этот эпизод был еще свеж у всех в памяти, когда в суд поступил иск о проценте авторских гонораров.

Polar Music International пункт за пунктом отвергла все обвинения четверых истцов. За строками официального ответа явственно бурлила ярость Стига Андерсона. Ссылка в исковом заявлении на сделки Polar Music и то, каким образом они повлияли на отношения Abba со Стигом, содержала признание, что эти сделки «могли оказаться прибыльными для группы». Ответ на это гласил: «То, что «эти сделки могли оказаться прибыльными для группы, является самым большим преуменьшением года».

Адвокаты Polar Music также указывали на то обстоятельство, что протокол апреля 1984 года, в котором упоминалось устное соглашение о новом проценте авторских гонораров, был скреплен подписями Бьерна и Бенни только после того, как документ подвергся исправлениям в 1989 году. Они утверждали, что это была подделка. Истцы отвечали, что факт более позднего подписания признается даже в исковом заявлении. Главное то, что Стиг поставил свою подпись под этой декларацией о намерениях в 1984 году.

Как ни старалась вывернуться из этой ситуации Polar Music, никуда нельзя было деться от факта, что существуют документы, свидетельствующие о праве Abba на более высокий процент авторских гонораров. Кроме того, история рок-музыки изобилует случаями пересмотра контрактов, предусматривавших заниженные ставки авторских гонораров: от исков Аллена Клейна от имени Rolling Stones и Beatles в 60-х до относительно недавнего судебного разбирательства, затеянного Элтоном Джоном, пример которого приводился в исковом заявлении Abba. В конечном итоге ни у кого не осталось сомнений в том, что Abba имеют моральное право на более высокий процент с внушительных объемов продаж их записей.

В июле 1991 года было достигнуто внесудебное соглашение. Его условия не разглашались, а стороны были скупы на комментарии. Хотя Агнета сообщила своему биографу Брите Оман, будто Abba «окончательно победили», есть сведения, что они получили всего 13 миллионов крон (1 235 ООО английских фунтов) — менее половины суммы иска. Ставка будущих авторских гонораров, вроде бы, была повышена, пусть и не до девяти процентов. Служащий Sweden Music назвал новую ставку «все же очень благоприятной для нас». Спустя десятилетие после этого все еще раздавались недовольные голоса членов группы, утверждавших, что они имеют право на более высокий процент авторских гонораров.

Стигу пришлось выставить напоказ изнанку своего, бизнеса. В ходе судебного разбирательства он постоянно твердил, что совесть его чиста: если бы Abba выпустили новые записи, они имели бы более высокую ставку; а поскольку этого не было, продолжал действовать старый контракт — только и всего.

Соблюдение справедливости во взаимоотношениях с людьми всегда было делом чести для Стига, и обвинение в мошенничестве явилось для него сокрушительным ударом. По его мнению, такое завершение столь,успешной совместной карьеры получилось в высшей степени постыдным. «Они получили все, что должны были получить, до последнего пенни, — сказал он в 1997 году, когда его попросили прокомментировать это судебное разбирательство. — В этом мире отсутствует такое понятие, как благодарность. Мы разрешили спор мирным путем, но,разумеется, отношения с тех пор у нас не самые лучшие. Мы редко общаемся».

Большинству из тех, кто был близок и к Стигу и к Abba, удалось остаться в стороне от конфликта. Для Ерель Хансер, работавшей в конце 80-х одновременно и на Polar Music, и на Mono Music Бенни, сделать это было очень нелегко. В то время офисы двух компаний все еще располагались в одном здании.

Ерель считала себя очень многим обязанной Стигу и не знала, как ей вести себя в сложившейся ситуации. «Семья» Polar Music окончательно разваливалась на куски. «Прошло немало времени, прежде чем все уладилось, - признавалась она впоследствии! — В конце концов, мы со Стигом снова стали друзьями».

Хотя Бьерн продал права на свои авторские гонорары посторонней компании, едва ли его можно было рассматривать в качестве нейтрального лица. Фрида была единственным членом Abba, чьи личные интересы в данном случае никоим образом не затрагивались. Соответственно, только она и могла сохранить со Стигом добрые отношения. В 1993 году записывалась серия радиопередач, посвященная жизни Стига, и во время записи одного Из эпизодов за кухонным столом на его вилле собрались Фрида, Ерель и Мари Ледин. Естественно, разговор в основном касался Abba и их достижений, и между его участниками не было заметно ни малейшего напряжения (музыкальной заставкой для серии радиопередач служил фрагмент песни «Hovas Vittne»- Прим. ред.).

Бьерн, Бенни и Агнета так никогда и не сумели примириться со

Стигом. Агнета впоследствии называла спор об авторских гонорарах «печальным концом успешного сотрудничества».простить членам Abba их неблагодарность — ведь он делал все Бьерн еще пытался наладить отношения со своим бывшим менеджером и соавтором, но все его звонки остались без ответа. Стиг не мог , простить членам Abba их неблагодарность — ведь он делал все, что было в его силах, для повышения их благосостояния. «Abba смогли сохранить свои деньги, чего не скажешь о многих других группах,— говорил он, — и только потому, что я занимался финансами».

Отголоски скандала стихли в 1991 году, но разрыв между Стигом и Abba стал последним символическим гвоздем, вбитым в гроб Швеции 70-х. Подобно другим странам Запада, Швеция прошла через эгоизм хиппи 80-х и вернулась к вере в безжалостный капитализм как средство решения всех проблем.

Налоговое бремя, лежавшее на тех, кто получал высокие доходы, существенно ослабло. Хотя шведские налоги все еще считались высокими, во многих сделках, осуществлявшихся Polar Music в 70-х, теперь бы попросту отсутствовала необходимость. В десятую годовщину распада Abba это была совсем другая страна.

Незадолго до полуночи в пятницу 28 февраля 1986 года премьер- министр Улоф Пальме был убит в центре Стокгольма. Это преступление до сих пор остается нераскрытым. Смерть Пальме стала национальной драмой, обнажившей трещину в фасаде Швеции, до сих пор пользовавшейся репутацией благополучной и безопасной страны. Считалось, что здесь даже премьер-министр может гулять среди ночи без телохранителей, не опасаясь за свою жизнь.

Герои спорта 70-х Бьерн Борг и Ингмар Стенмарк стали налоговыми эмигрантами, и их имена связывались с сомнительными коммерческими операциями, в то время как их экс-жены и экс-любовницы превратились в знаменитостей. Светловолосый Тэд Ердестад, чьи песни были наполнены любовью, счастьем и солнечным светом, исчез из поля зрения публики, погрязнув в психологических проблемах. Судьбы двух кумиров 70-х переплелись самым причудливым образом. Прошел нелепый слух, будто убийцей Пальме является Ердестад. В конечном итоге страдания талантливого певца закончились шизофренией, и в 1997 году он покончил с собой.

В начале 90-х страна оказалась на пороге экономического спада. Уровень безработицы был самым высоким со времен Великой депрессии. В результате рухнула система социального обеспечения, которой так гордились шведы, без особой надежды на восстановление. Нет, новое десятилетие было совсем не похоже на 70-е.

Словно реакция на холодный вихрь, пронесшийся не только над Швецией, но и над всем Западом, в начале 90-х появилась ностальгическая тоска по счастливым и безмятежным 70-м. Кто еще мог стать символом той эпохи, как не ее самая популярная группа, чья музыка находила отклик в сердцах абсолютного большинства людей?

Глава 34

Итак, они снова оказались востребованными, вначале — к немалому изумлению Бьерна и Бенни — среди геев. В интервью, опубликованном в мартовском выпуске журнала «The Official International Agnetha Benny Bjorn Frida Fan Club» 2001 года, Бьерна спросили, какой бы вопрос он хотел бы задать фэнам. Ответ последовал незамедлительно: «Почему геи так любят Abba?» Даже он признавал, что представители этого сексуального меньшинства сыграли важную роль в возрождении интереса к Abba в 90-х.

Хотя Abba не продали бы миллионы копий своих альбомов, если бы ее фэнами являлись исключительно геи, тем не менее их процент среди покупателей пластинок группы был непропорционально велик. С той поры они оставались самыми преданными поклонниками музыки Abba.

Гедонистический образ жизни, ночные клубы, мода на кич, а также на трагических кинозвезд и поп-див вроде Джуди Гарлэнд и Барбры Стрэйзанд - все это уже являлось традиционными атрибутами гей-со-общества. Данная культура вдруг впитала в себя Abba, и это, несмотря на кажущуюся неожиданность, было вполне естественно, поскольку привлекательность группы складывалась из всех вышеперечисленных элементов.

Abba имела несколько ярко выраженных танцевальных треков от праздничной «Dancing Queen» и прославляющей ночную жизнь «Summer Night City» до страстного прото-техно «Lay All Your Love On Me». Их образные, яркие костюмы одновременно отталкивали и притягивали. Они делали группу легкоузнаваемой, придавая им ауру кича и вызывая желание подражать у прихотливых трансвеститов. Драматические баллады, исполняемые вечно покинутой Агнетой, создавали фактор Гарлэнд, а эффектная внешность и величественные манеры Фриды вызывали ассоциацию с поп-дивой.

Традиционные роли мужчины и женщины в Abba уравнивались благодаря их стилю «унисекс». Две супружеские пары в одинаковых комбинезонах являли собой искаженное зеркальное отражение гетеро-сексуальности. Для группы людей, отвергающих идеал семьи как ячейки общества, образ нейтрализованных отношений между мужчиной и женщиной обладал несомненной привлекательностью.

Кроме того, Abba резко выделялись на фоне основной массы рок- исполнителей той эпохи — в подавляющем большинстве мужчин с нормальной сексуальной ориентацией. В их песнях звучало сочувствие к людям, преодолевавшим трудности повседневной жизни, и отсутствовали мотивы эскапизма, а исполнялись они красивыми женскими голосами, выгодно отличавшимися от мужского хрипа на другом конце рок-спектра. Люди, вынужденные подвергать сомнению другие аспекты того, что считается нормой, не могли не воспринять музыку Abba близко к сердцу.

Когда весной 1992 года вышел миньон синтезаторного поп-дуэта Erasure «Abba-esque» с кавер-версиями Abba [1, 2, 3], ставший самым большим успехом группы, для гей-сообщества это означало только одно: Abba вернулись. «Вы не могли признаться в любви к Abba в школе, если не были немного «женственными», как я и мои друзья»— отмечает вокалист Erasure Эдди Белл. Целое поколение фэнов Abba было реабилитировано, когда песни их кумиров вернулись на вершины чартов.

Успех Erasure и групп, исполнявших материал Abba, таких, как Bjorn Again, явился толчком для возрождения интереса к группе, со временем достигшего невероятных масштабов. Австралийцы Bjorn Again [1, 2, 3], самые первые и наиболее популярные имитаторы Abba, заполнили пробел, образовавшийся в результате отказа настоящих Abba от объединительного тура. Несколько ее клонов одновременно гастролировали в разных странах мира. Сделав упор на преувеличенном шведском акценте, внешнем сходстве, безвкусных манерах, глупых шутках во время интервью и атмосфере еврокича, Bjorn Again эксплуатировали чисто развлекательный аспект феномена Abba. Их необычайной успех свидетельствует о том, что именно это и было нужно основной массе публики.

По счастливому совпадению руководство PolyGram, дожидавшееся, пока истекут сроки действия лицензионных контрактов Polar Music по всему миру, планировало выпустить сборник хитов Abba в то самое время, когда «АЬЬа-esque» Erasure поднялся на вершины чартов и Bjorn Again начали собирать полные залы. В музыкальных магазинах Великобритании на протяжении последних нескольких лет Abba присутствовали главным образом в виде бюджетных изданий таких компаний, как Pickwick, Castle и Telstar. Выпуску сборника на PolyGram предшествовало тщательное маркетинговое исследование, задача которого заключалась в том, чтобы выяснить, как лучше всего оформить этот CD. Результаты показали, что покупателям больше всего понравится одноцветный логотип Abba без каких бы то ни было фотографий группы 70-х.

Расчет оказался абсолютно верным. Возрождение моды на кич носило краткосрочный характер, а презентация Abba в качестве классической группы на все времена вдохнуло в их музыку новую жизнь, что дало эффект, которого никто не ожидал. Сборник «АВВА Gold» на CD с простым дизайном — золотые буквы на черном фоне — был выпущен в сентябре 1992 года и быстро стал одним из самых успешных изданий 90-х. Из подвалов рынка Abba воспарили к его высотам, где и было их место: меньше чем через десять лет объем продаж «АВВА Gold» по всему миру составил свыше 20 миллионов копий.

Подлинное наследие Abba, по которому ностальгировала публика, заключалось не в брюках клеш и туфлях на платформе, а в их музыке. В момент выхода» «АВВА Gold» доминирующими жанрами являлись рэп, техно и гранж, вследствие чего ощущался дефицит сильных, красивых мелодий. Альбом добился большого успеха в Австралии, и это стадо доказательством того, что, несмотря на неожиданное падение популярности группы пятнадцатью годами ранее, их все еще помнят и любят.

Следующий сборник «More ABBA Gold», включавший остальные хиты группы и несколько треков с альбомов, вышел в 1993 году. Объем продаж этого «второго тома» составил свыше двух миллионов копий — больше, чем первые сборники хитов большинства других исполнителей, что свидетельствует о необычайной популярности Abba. Выпущенный в 1994огоду сборник в виде книги «Thank You For The Music» включал известные треки из каталога группы плюс ряд раритетов и ранее не выпускавшихся записей.

Внимание мировых средств массовой информации к Abba повысилось после выхода двух австралийских фильмов в 1994 году. В «The Adventures Of Priscilla Queen Of Desert» («Приключения Присциллы, королевы пустыни»); повествующем о двух трансвеститах и транссексуале, присутствует тема связи Abba с миром геев. В «Muriel's Wedding»

исследуется феномен Abba в контексте культуры Австралии через призму истории девушки-подростка, находящей утешение в музыке группы.

Бывшие члены Abba были удивлены этим возрождением интереса к их музыке. «Когда мы распались, я считал, что для меня группа навсегда осталась в прошлом, — говорил Бьерн. — Мы занимались другими делами, сочинили «Chess» и не думали об Abba. Тот факт, что наша музыка снова пользуется большой популярностью, чрезвычайно льстит моему самолюбию». Бенни тоже изумляло, что музыка Abba сумела выйти за рамки кричащего имиджа, присущего группе в 70-х. «Мне кажется, мы были ужасно сентиментальны. Это просто фантастика, что наша музыка все еще звучит и что нас не убили за нашу сентиментальность».

Влияние Abba ощущалось даже в еще большей степени, чем прежде. Поддержка со стороны такой уважаемой рок-звезды, как Боно из U2, позволила тем, кто раньше не решался сделать это, открыто проявить свою симпатию к ним. Когда Бьерн и Бенни исполнили «Dancing Queen» на сцене вместе с U2 во время концерта в Стокгольме в июне 1992 года, это стало поворотным моментом возведения Abba в ранг «старых кумиров».

Возрождение Abba пришлось как нельзя кстати для музыкального ландшафта 90-х. Рок-музыка больше не претендовала на способность изменить мир, и на арене имелось место для группы, чье значение было тесно связано с ее музыкой и ярким, беззаботным имиджем. Неслучайно U2, одна из самых популярных в мире групп, использовали Abba как инструмент для обретения себя в качестве ироничных, уставших от мирской суеты музыкантов.

Представители самых разных направлений в современной поп-музыке признавались в любви к ним. Так, Курт Кобэйн и Кортни Лав объявили себя их фэнами — Кобэйн даже настаивал на том, что Bjorn Again должны выступать вместе с ними, когда Nirvana играли на фестивале в Рединге в Великобритании в 1992 году. R.E.M. сделали живую кавер-версию «Does Your Mother Know», а Эван Дандо из Lemonheads обратился к минорной стороне творчества Abba, записав акустическую интерпретацию «Knowing Me, Knowing You».

Fugees позаимствовали басовый синтезаторный рифф из «The Name Of The Game» для своей вещи 1997 года «Rumble In The Jungle» — один из редких случаев, когда Бьерн и Бенни дали разрешение на использование фрагмента музыки Abba. «Нам показалось забавным, что чрезвычайно колоритные, ультрамодные люди из США прилетели в Скандинавию в поисках риффа, — говорит Бьерн,-и мы согласились».

Если Бьерна изумляло внимание молодого поколения, признание со стороны его британских кумиров 60-х вообще выходило за рамки понимания. «Одно из самых лестных высказываний в свой адрес я услышал в Нью-Йорке, когда случайно встретился с Питом Тауншендом из Who, вспоминает он. -Пит сказал мне: «Ты знаешь о том, что «SOS»- лучшая из когда-либо сочиненных поп-песен?» Я был чрезвычайно горд». Несомненно, Бьерн и Бенни прошли долгий путь с того дня, когда написали свою первую совместную «поп-песню на английском» на бумажной фабрике в Вестервике в 1966 году.

Тем не менее выявить очевидное влияние Abba в музыке групп, играющих рок, было довольно трудно. Хотя многие из тех, кто искал сильные, яркие мелодии, называли в качестве примера для подражания Abba, в творчестве рок-групп той эпохи никогда не встречались классические фортепьянные партии и многослойный женский хор. Наследие Abba гораздо отчетливее прослеживалось в музыке современных фабрик хитов, основывавшейся на запоминающихся мелодиях, танцевальном бите и высокой энергетике. Пит Уотерман из команды Сток — Эйткен — Уотерман, правившей бал в чартах в 80-х, назвал Леннона и Маккартни, Beach Boys, Motown и Abba в качестве образцов для подражания для каждого, кто хочет делать хиты.

Когда Уотерман создал в конце 90-х группу Steps, состоявшую из парней и девушек, его замысел был более чем очевиден - явить миру «Abba в ускоренном варианте». Первый британский хит Steps в Тор 10 «Last Thing On My Mind» содержит фортепьянное вступление в стиле «The Winner Takes It АН», которое переходит в ритмичный техно-поп.

Шведский маг хитов Макс Мартин, приложивший руку к успеху таких исполнителей, как Бритни Спирс, N Sync и Backstreet Boys, говорил: «Я обожаю меланхолию. Скандинавская поп-традиция — это кладезь меланхолии. Чтобы убедиться в этом, достаточно послушать Abba».

Мечтательность и грусть пронизывают все творчество Бьерна и Бенни 90-х. В декабре 1990 года Бьерн вернулся из Англии в Швецию, и в то время пока шел процесс возрождения Abba, неподконтрольный бывшим членам группы, два композитора приступили к работе над своим следующим мюзиклом. На сей раз они решили найти хороший, крепкий сюжет и начали исследовать в его поисках богатую шведскую литературу.

Их внимание привлекла серия романов Вильгельма Муберга «Emigrants». Четыре книги — важная часть национального литературного наследия — повествуют о судьбах шведских эмигрантов в Америке во второй половине XIX века. Эта тема идеально вписывалась в исследование и развитие традиций фолк-музыки, осуществляемые Бенни. «Перебраться на край света, воплотив тем самым в жизнь свою давнюю мечту и зная при этом, что никогда не сможешь вернуться, — в этом очень много музыки»,- говорил Бьерн.

Превратить гигантское литературное произведение в компактный мюзикл — задача не из простых. Работа началась в 1990 году, а премьера мюзикла «Kristina fran Duvemala» («Кристина из Дувемолы») состоялась лишь в октябре 1995 года в Мальме. «Прошло два года, прежде чем мне стало ясно, что у меня что-то получится только тогда, когда я смогу сказать: «Это мое, и я делаю с этим то, что хочу!» — вспоминает Бенни. — Когда ты начинаешь полагаться на собственный выбор, начинаешь и доверять ему».

За три с лишним часа, что идет «Kristina fran Duvemala», нужно было многое усвоить, но публику, похоже, это не волновало. Мюзикл стал мегахитом. В течение трех лет он курсировал между Мальме и Гетеборгом, а затем переехал в Стокгольм, где шел еще год, до июня 1999 года. В общей сложности его посмотрели свыше миллиона человек. Мюзикл пользовался большим успехом не только у публики, но и у критиков, став настоящим национальным достоянием: признание Бенни и Бьерна крупными композиторами в своей области наконец-то стало единодушным, вылившись в поток безудержных похвал. На смену набору поппури пришла более уместная эпическая фолк-музыка, которая связала мюзикл воедино, а не стала свидетельством разносторонности композиторов, как в «Chess».

Отчасти своим успехом Бьерн и Бенни были обязаны решению четко разграничить обязанности композитора и автора текста. «Мы с Бьерном много лет сочиняли музыку вместе, — говорил Бенни, — и решали, какой должна быть мелодия, в ходе дискуссий. Подобные дискуссии можно вести до определенного предела, но в случае с «Kristina» подобный подход не годился. Такого рода музыка должна исходить из души одного человека. В данном случае, из моей души».

Соответственно, Бьерн тоже постарался в работе над текстом, в котором наряду с талантом ветерана поп-поэзии отчетливо проявилось его стремление написать захватывающую историю на родном языке. Вплоть до самой премьеры Бьерн подвергал сомнению качество своей работы. Он настолько был уверен в том, что на него обрушится вал самой ожесточенной критики, что заказал на следующее утро билеты на самолет для себя и Лены, чтобы улететь в отпуск и тем самым избежать позора. Но его стихи хвалили с тем же восторгом, что и музыку Бенни, и чета Ульвеусов могла смело остаться дома и купаться в лучах славы.

Атмосфера в Швеции вокруг Abba и команды Андерссон — Ульвеус была теперь совершенно иной, нежели двумя десятилетиями ранее.В конце 1996 года Бьерну и Бенни было уже за пятьдесят, и их почитали как пожилых деятелей шведской поп-музыки. Им устраивали овации стоя, представляли ли они новое музыкальное произведение или же получали очередную премию.

Снобизм 70-х ушел в прошлое, и складывалось впечатление, будто шведы не могут позволить себе игнорировать те немногие оставшиеся у них символы национальной гордости. Abba, похоже, оказывали на людей умиротворяющее воздействие, напоминая им о временах, когда понятие «социальное обеспечение» действительно что-то значило. Перед лицом таких проблем, как массовая безработица и растущая ксенофобия, вопрос участия Швеции в конкурсе Eurovision представлялся малосущественным.

Ностальгия по культурному климату 70-х продолжалась до середины 80-х. Она нашла отражение в фильмах, как художественных, так и документальных, книгах и тематических газетных статьях. Разумеется, теперь маятник качнулся слишком далеко в другую сторону — как полагал Бенни, — стремление сделать мир лучше, чем он есть, весьма благородно.

С начала 90-х три четверти бывших Abba жили в Швеции, укрепляясь в своем статусе живых легенд. Двое из них даже регулярно сочиняли и исполняли музыку и время от времени высказывали свои суждения. Агнета в первую половину десятилетия вела по большей части затворнический образ жизни. Что касается Фриды, единственной из членов Abba жившей за границей, в начале 90-х она вновь начала постепенно превращаться в публичную фигуру.

Через пять лет после ее ухода из шоу-бизнеса публике явилась совсем иная Фрида. Яркая, эксцентричная рок-певица в одеяниях пастельных оттенков превратилась в аристократичную 45-летнюю женщину, носившую строгие костюмы и платья черных, серых и синих тонов и озабоченную серьезными проблемами.

Статья о непрекращающемся процессе окисления лесных почв вызвала в ее душе гнев и желание попытаться что-то сделать. Она вступила в экологическую организацию Det Naturliga Steget (Естественный шаг) и основала на ее базе другую организацию — Artister For Miljo (Артисты за окружающую среду), — имевшую целью привлечение внимания к экологическим проблемам посредством концертов и публичных выступлений.

В июле 1992 года группа певцов, членов организации, выпустила сингл. На первой его стороне была записана известная шведская песня «Anglamark» («Земля ангелов») в исполнении всей группы, на второй — кавер-версия хита Джулиана Леннона 1991 года «Saltwater» («Соленая вода») в исполнении Фриды. Это была ее первая сольная запись за восемь лет. В следующем месяце она организовала концерт во дворе королевского дворца в Стокгольме. То, что король дал разрешение на проведение в своей резиденции публичного мероприятия, — случай совершенно уникальный. Фрида исполнила «Saltwater», а затем спела в дуэте с Мари Фредрикссон из Roxette старый хит Луи Армстронга «What A Wonderful World» («Что за чудесный мир»).

Через двенадцать дней после этого эксклюзивного концерта Фрида обвенчалась с Руззо Реуссом в церкви города Херсхольма в Дании. Как и на предыдущих ее свадьбах, присутствовали только родственники и близкие друзья новобрачных. Благодаря союзу с Руззо Фрида получила титул княгини, хотя она не придавала ему большого значения и, по ее словам, никогда не пользовалась им в повседневной жизни. Это было нечто вроде символической кульминации сказочного путешествия. Она прошла долгий путь от младенца-изгоя в послевоенной Норвегии, сироты, жившей с бабушкой в маленьком городке Торсхелла, и юной матери двоих детей до всемирной славы и княжеского титула.

Жизнь заставила ее брать на себя ответственность задолго до того, как она стала женщиной в физическом и духовном смысле. Она находилась в душевном разладе с собой, в результате чего одиночество, неуверенность и страх быть покинутой стали ее постоянными спутниками. У нее было много обличий — Джазовая Певица, Домохозяйка, Поп-звезда, Независимая Женщина — и только остановившись, заглянув в себя и произведя переоценку всей своей жизни, она нашла свое подлинное «я». Ее жизненный опыт, наконец, пришел в соответствие с ее возрастом.

«Мне было суждено расти с бабушкой, — размышляет она. Приходилось мириться с этим, хотя я всегда завидовала другим детям, жившим в нормальных семьях... Я хорошо распорядилась своей жизнью и чувствую себя вполне комфортно. Когда становишься старше и оглядываешься назад, то воспринимаешь детство как необходимое зло, без которого не было бы всего того, что есть сегодня». В зрелом возрасте Фрида в конце концов обрела внутренний мир и душевную гармонию, к чему так долго стремилась.

В декабре 1993 года Фрида еще раз вышла на сцену. В честь 50-летнего юбилея королевы Сильвии она исполнила «Dancing Queen» вместе с Группой Real Group в Королевской шведской опере. Через два года, в ноябре 1995 года, ей самой исполнилось 50, а в следующем году она вновь переступила порог студии звукозаписи. Это стало кульминацией процесса, длившегося около двух лет, в ходе которого она решала, какой альбом ей хотелось бы сделать. В какой-то момент она собиралась записать баллады в духе ее первого сольного альбома «Frida» 1971 года и одну подобную вещь все же записала — слегка модернизированную версию шведской фолк-песни. Однако в конечном итоге она решила сделать ставку на более надежный в коммерческом плане материал и пригласила к сотрудничеству Андерса Гленмарка, ставшего после осуществления проекта Бьерна и Бенни Gemini одним из лучших продюсеров Швеции и одновременно успешным записывающимся артистом. Условие, на котором Гленмарк принял приглашение, заключалось в том, что он хотел написать музыку и тексты для альбома Фриды.Сама она ничего не сочинила, кроме одного текста, но попросила его отразить в песнях ее жизненный опыт и личные качества.

Так, песня «Hon fick som hon ville» («Она получила то, что хотела») косвенным образом повествовала об обстоятельствах ее развода с Бенни. «В ней речь идет о женщине, отнимающей мужчину у другой, — поясняла она, — и я не единственная, кто пережила это, подобное случается со многими женщинами». В «Aven en blomma» («Даже цветок») содержались образные намеки на ее интерес к природе и вопросам экологии. Заключительный трек «Kvinnor som springer» с текстом Фриды («Женщины, которые бегут») была посвящена теме духовного развития. Источником вдохновения для нее стала книга Клариссы Пинкола Эстес «Women Who Run With The Wolves» («Женщины, которые бегут с волками»), в свою очередь, основывающаяся на работах психолога Карла Густава Юнга.

«Я считаю, что только женщина могла написать этот текст, — говорила Фрида. — Речь идет об анализе снов и проникновении в подсознание. Можно сказать, в песне говорится о том, через что я прошла как женщина и как человеческое существо, о внутреннем развитии. Я хотела посвятить ее женщинам, которым удалось проникнуть в собственное подсознание и которые находят в себе смелость извлекать его наружу».

Фрида хотела записать песню «Alla mina basta аг»(«Мои лучшие годы») дуэтом с Агнетой. Идея записать альбом вне группы была у женской половины Abba еще в начале 80-х, но она так и осталась нереализованной. Увы, Агнета отказалась от предложения. «Когда по прошествии многих лет я вновь услышала Abba, у меня возникло впечатление, что наши голоса звучат вместе просто фантастически, — говорила Фрида, — уже несколько лет я хочу записать с Агнетой альбом, и она, в принципе, не возражает. Но не сейчас. Мне нужно дать ей время». Ее партнершей по дуэту в «Alia mina basta аг» стала Мари Фредрикссон. [1, 2, 3, 4, 5, 6].

CD «Djupa andetag» («Глубокие вдохи») был выпущен в сентябре 1996 года. Это был первый альбом, выпущенный на новом лэйбле Anderson Records, созданном дочерью Стига Мари Ледин. Она продала свою компанию The Record Station многонациональной Группе BMG, оставаясь на первых порах ее управляющим директором. Когда Мари обнаружила, что увязает в этом гигантском конгломерате, она быстро покинула корабль и учредила новый лэйбл, дав ему имя отца.

«Djupa andetag» был умело исполнен, тщательно спродюсирован, со вкусом оформлен — Фрида снялась в элегантном платье от Донны Каран — и казался немного скучным. Фриде нельзя было отказать во внутренней гармонии, но жизнеутверждающие тексты о стремлении к любви и внутреннему миру, изобиловавшие словами «душа», «сила», «женщина», «мужчина», «человеческое существо», звучали не очень убедительно.

Выбор автора песен — продюсера тоже оказался не вполне удачным. Никто не подвергает сомнению таланты Андерса Гленмарка, но, работая с артистами, не обладающими сильной творческой индивидуальностью, он, как правило, подавляет их как продюсер. Таким образом, «Djupa andetag» производил впечатление альбома Андерса Гленмарка с вокалом Фриды. Тем не менее CD нашел отклик в сердцах шведских меломанов: он достиг вершины чартов и объем его продаж составил 100 ООО копий.

Возвращение Фриды стало сенсацией в средствах массовой информации. Репортеры из газет и журналов, с радио и телевидения выстраивались в очередь, чтобы взять у нее интервью. Ее хотели слышать и видеть всюду — в радиопрограммах, в телевизионных передачах, в документальных фильмах. Для шведской версии шоу Lifestyles Of The

Rich And Famous (Жизнь богатых и знаменитых) было снято несколько сцен в ее роскошном доме на Майорке.

Средства массовой информации отражали тот образ, в каком она предстает в своем альбоме: красивая как никогда, состоявшаяся, в гармонии с собой, счастливая в семейной жизни. Однако существовали явные признаки того, что она несколько оторвана от реальности. Один интервьюер был поражен, когда она объявила себя социалисткой. Посмотрев значение слова в толковом словаре, Фрида потом объяснила: нет, она не социалистка, просто у нее пролетарское происхождение. В документальном фильме она заявляет, что способность расслабиться это «фантастический дар, который не имеет ничего общего с деньгами». При этом зритель видел Фриду рядом с роскошным бассейном на фоне великолепного средиземноморского пейзажа Майорки. Мать-одиночка, работавшая 40 часов в неделю, едва ли разделила бы ее мнение.

Спустя несколько дней после появления альбома Фриды в музыкальных магазинах состоялось, в определенном смысле, также и возвращение Агнеты. Вышел ее двойной CD сборник вместе с посвященной ей книгой Бриты Оман «Som jag аг» («Такая, какая я есть», издана в Англии под названием «As I Am» годом позже), которую та все-таки издала через 13 лет после отмены проекта.

Начиная со второй половины 80-х Агнета постепенно отошла от большинства своих старых друзей и знакомых, хотя она вовсе не вела отшельнический образ жизни наподобие Греты Гарбо, как на то намекала пресса. Она чувствовала себя неуютно, оказавшись на публике, но ей тем не менее время от времени приходилось ходить по магазинам и ресторанам в центре Стокгольма как любой другой состоятельной женщине среднего возраста. Между ее прошлой жизнью поп-звезды —в окружении музыкантов, коллег, друзей и знакомых - настоящей существовала огромная разница. Было совершенно очевидно, что она не желает общаться ни с кем, кроме семьи и ближайших друзей.

В апреле 1990 года, когда ей исполнилось 40, фэны сфотографировали в автомобиле ее, детей и неизвестного мужчину, сидевшего рядом с ней. На следующий день фотографии появились в таблоиде «Afton- bladet». Личность мужчины была установлена в декабре, когда Агнета Фельтскуг стала миссис Тумас Сонненфельд. Ее вторым мужем оказался рано поседевший 44-летний хирург, охарактеризованный Бритой Оман, как «искусный и остроумный». По слухам, они познакомились

на вечеринке. Увы, этот брак просуществовал менее двух лет — в ноябре 1992 года пара подала на развод.

За этим последовали другие удары судьбы. В январе 1994 года ее мать Биргит погибла в автокатастрофе, а в декабре 1995 умер отец. Последние годы жизни родителей были омрачены тяжелыми болезнями, и Агнете было больно наблюдать за их медленным угасанием. Когда не стало этих последних символов семейной стабильности из ее детства, Агнета тяжело переживала это. «Последние несколько лет мне приходилось нелегко, — говорила она, имея в виду свой второй развод и смерть родителей. — На меня давит грузом одиночество».

Решение выпустить книгу было продиктовано публикацией в 1995 году биографии Abba «The Name Of The Game» Эндрю Олдхэма, Тони Калдера и Колина Ирвина. Олдхэм и Калдер были легендами музыкального бизнеса, известными, главным образом, тем, что являлись менеджерами Rolling Stones в 60-х.

Хотя Олдхэм давно был известен своими странностями, мотивы его участия в создании биографии поп-группы были непонятны. Книга содержала абсолютно дикие фантазии и носила откровенно желтый характер. Тем не менее в апреле 1995 года один шведский таблоид начал публиковать «The Name Of The Game» частями, как сериал. И вновь хлынул поток выдуманных историй, в которых зачастую не было ни крупицы правды. Тогда-то Агнета и дала добро Брите Оман на издание ее книги.

К сожалению, «As I Am» нельзя было назвать удачной. Книга вызывала ощущение, будто она задумывалась исключительно как средство разрушения образа Агнеты, созданного таблоидами. Она не хотела говорить о своих браках, что вполне объяснимо, но она мало говорила и о людях, с которыми вместе работала долгие годы, и о творческих аспектах своей карьеры. Казалось, главной ее заботой было не сказать лишнего.

Книга была составлена таким образом, что хвалебные оды Оман чередовались с повествованиями героини. Хотя читатель получал кое- какие сведения о характерных чертах личности Агнеты и узнавал о некоторых эпизодах ее жизни, неизбежно напрашивался вывод о том, что в данном проекте она принимала минимальное участие. Многие из ее комментариев были взяты из интервью, уже публиковавшихся Бритой Оман в середине 80-х, а некоторые просто вызывали удивление. Как, к примеру, Агнета могла «помнить» о том, что Бьерн и Бенни отменили сеансы записи альбома Abba «Opus 10», если этот проект был всего-на-всего мифом, распространенным одной шведской газетой в 1981 году?

Только когда речь заходит о детях, ее собственном детстве и первых шагах в карьере певицы, тон Агнеты заметно теплеет. Годы в Abba — это сплошные стрессы, лишения и потоки клеветы в прессе, сольная карьера,после Abba - череда автокатастроф и неудачных альбомов. «Я не читал ничего хуже», — писал один шведский критик, и британский журнал «Q» вторил ему:,«Если это Агнета, такая, какая она есть, да поможет ей Бог».

Словно желая подчеркнуть мрачный настрой книги, Агнета отвергла первоначальный вариант оформления обложки, где она должна была предстать с ослепительной улыбкой. Вместо этого читатель увидел серьезную Агнету, напряженно вглядывающуюся вдаль. Фотография как будто предупреждала: в книге нет ничего смешного. Впрочем, первая фотография была помещена на задней обложке книги, а в английской версии все-таки попала на первую. Агнета не утратила своей привлекательности, но очень изменилась: ангелоподобный светловолосый секс-символ уступил место зрелой женщине с минимумом косметики на лице и волосами природного цвета.

Двойной CD сборник «My Love My Life» охватывает период сольного творчества Агнеты с 1967 по 1987 год и содержит пару вещей Abba. Агнета принимала участие в подборе материала и даже представила пленку с ранними композициями из своей коллекции, которую раньше никто не слышал. Она была использована Майклом Третовом для записи вводного, «документального» трека, в котором Агнета рассказывает о событиях, предшествовавших заключению своего первого контракта на звукозапись. В ее голосе звучит неподдельный энтузиазм, резко контрастирующий с общей тональностью книги.

Впрочем, ни один из двух проектов не увенчался успехом. Агнета отказалась рекламировать альбом и книгу, предоставив заниматься этим Брите Оман. Несмотря на шумную рекламную кампанию, CD поднялся только до 21-й позиции в шведских чартах, и было продано менее 10 ООО его копий. Книга тоже провалилась с треском: объем ее продаж оказался ниже всяких ожиданий.

«Я не закрыла за собой двери», — сказала Агнета в книге, как бы намекая на возможность ее полномасштабного возвращения на музыкальную сцену. На самом деле ничего подобного она не планировала и после провала альбома и книги вновь исчезла из вида, вернувшись к уединенной жизни в поместье.

Для Стига Андерсона прошедшее десятилетие тоже ознаменовалось отходом от публичной жизни. В середине 80-х рухнул его брак, когда он вступил в связь с женщиной, дружившей с семейством Андерсонов. В конце концов случилось неизбежное, и Гудрун узнала о его неверности. «Какое-то время я догадывалась, но есть такие вещи, которые просто не хочется понимать,- размышляла она впоследствии. — Я настаивала на разводе, но Стиг колебался. Как и большинство других мужчин, он хотел иметь сразу все».

В конечном итоге Гудрун добилась своего, и в январе 1985 года, после без малого 30 лет совместной жизни, они развелись. Стиг переехал из виллы на Юргордене в квартиру в центре Стокгольма. Роман с любовницей умер естественной смертью вскоре после развода, и спустя несколько лет чета воссоединилась. Стиг, следуя своей привычке идти по жизни вперед без оглядки на прошлое, старался забыть о происшедшем. «Он не хотел обсуждать наши проблемы, - говорила Гудрун. — Нам не оставалось ничего другого, как забыть обо всем и смотреть в будущее». Тем не менее Стиг и Гудрун не стали вновь регистрировать брак.

После продажи Sweden Music компании PolyGram Стиг формально оставался ее управляющим директором и консультантом в течение первой половины 90-х, выпуская CD, сборники знаменитых артистов Polar Music. Он также занимался премией Polar Music Prize, ежегодно присуждаемой Королевской академией музыки «лицам, группам или организациям за исключительные достижения в области музыки в самом широком смысле этого понятия» — в соответствии с формулировкой комитета. Это означало, что премия обычно делилась между представителями поп- и классической музыки.

Первое вручение премии состоялось в 1992 году, и 1 миллион шведских крон был присужден организации трех прибалтийских республик, следящей за соблюдением авторских прав. Первым поп-исполнителем, ставшим лауреатом премии в 1992 году, был Пол Маккартни, которому причитался 1 миллион крон (100 тысяч английских фунтов). Однако экс-beatle не потрудился приехать в Стокгольм, и это определило статус премии на весь период до конца десятилетия. Хотя несколько знаменитых лауреатов, такие, как Элтон Джон, Боб Дилан, Брюс Спринг- стин, Джони Митчелл, Стиви Уандер и Рэй Чарльз, являлись за своей премией, она так и не приобрела международное значение, на что так надеялся Стиг.

Поскольку проблемы со здоровьем все больше и больше давали знать о себе, на публике его видели только раз в год — в мае, на церемонии вручения премии. Его организм был полностью изношен тяжелой работой и злоупотреблением алкоголем. Он передвигался с трудом и являл собой тень прежнего Стига Андерсона — энергичного, полного сил, брызжущего идеями. В середине 90-х он говорил медленно и с трудом, его ответы на вопросы в интервью были, как правило, односложными. К осени 1996 года речь Стига стала практически неразборчивой из-за необратимых нарушений в речевом аппарате.

Поскольку все дети Андерсонов покинули отчий дом несколькими годами ранее, вилла на Юргордене стала слишком большой для двоих человек, тем более что в силу состояния Стига в ней было трудно поддерживать порядок. Дом несколько лет был выставлен на продажу, но покупатель нашелся только в 1996 году. В марте следующего года Стиг и Гудрун переехали в квартиру в центральном Стокгольме.

В середине 90-х Гудрун жилось со Стигом очень нелегко. «Он больше не хотел встречаться с людьми и не хотел, чтобы я выходила из дома, — вспоминаетг она. — Общение с друзьями и вечеринки доставляли массу забот. Я никогда не знала, что может случиться в следующий момент... Каждый раз, увидев меня в пальто, Стиг спрашивал, куда я собралась. Он не пускал меня даже за покупками».

Утром в пятницу 12 сентября 1997 года Стиг, как обычно, находился дома. Гудрун отдыхала за границей, и его зашел навестить друг. В 11.50 у Стига случился сердечный приступ. Друг вызвал «Скорую помощь» и позвонил Мари, велев ей срочно приехать. Мари, чей офис находился в нескольких кварталах от квартиры родителей, не заставила себя долго ждать. «Но хотя я тут же примчалась, мне не удалось поговорить с ним», — вспоминает она. Вскоре после полудня Стиг Андерсон, бедный мальчик из Хувы, ставший одним из богатейших людей Швеции, скончался. Ему было 66 лет.

Гудрун тут же вернулась из отпуска. Все близкие друзья и знакомые были оповещены о кончине Стига. Ерель Хансер обзвонила всех четверых Abba, дабы им не пришлось услышать печальное известие по радио. Бенни отказался от комментариев, но Бьерн сделал короткое заявление. «То, что случилось, это трагедия. Стиг Андерсон много значил для меня и как человек, и как наставник. Сегодня мои мысли обращены к его жене Гудрун и его детям».

Когда Фриде позвонили из газеты, поднявший трубку Руззо ответил, что она очень расстроена и не может подойти к телефону. Реакция Агнеты осталась неизвестной. Газеты, журналы, радиопрограммы и телепередачи были заполнены откликами на смерть одного из самых успешных, влиятельных и противоречивых представителей шведского шоу-бизнеса. «Последние годы были очень тяжелыми, — говорила Гудрун впоследствии. — Стиг очень плохо себя чувствовал и потерял волю к жизни... Его уже ничто больше не радовало».

Стига отпевали 10 октября в церкви святого Якоба в Стокгольме. На церемонии присутствовали Бьерн, Бенни и Фрида; Агнета была больна и прислала с детьми венок с лаконичной надписью: «Благодарю тебя и прощай». Похороны транслировались на шведском телевидении в прямом эфире — дань уважения, оказываемая лишь членам королевской семьи, видным политикам и выдающимся деятелям культуры.

Певица Лиса Нильссон исполнила шведскую версию песни «Little Green Apples», текст которой Стиг всегда считал лучшим в своем объемистом каталоге. Хор из пяти исполнителей, добившихся успеха с его песнями в 60-х, спел версию Стига «You Don't Have То Say You Love Me». По иронии судьбы ее шведское название, «Vackra sagor аг sa korta» означало «Красивые сказки так коротки». Была исполнена также инструментальная версия «Stardust» Хоуги Кармикэйла — любимой песни Стига.

«Стиг стремился на Луну, и он достиг ее, — сказал помощник викария Оке Бонниер в надгробной речи. — Он добился всего, что хотел, но у него закончились мечты. Его тело утратило силу, и в конце концов он захотел умереть».

Глава 35

У театрального режиссера Джуди Крэймер была идея. Будучи давно знакомой с Тимом Райсом, она с самого начала принимала участие в проекте «Chess» и подружилась с Бьерном и Бенни. С той поры ее не покидала мысль о том, что песни Abba следует использовать в каком- либо драматическом контексте.

В 1983 году была осуществлена постановка под названием «АЬ- bacadabra», фантастическая история, основывавшаяся на мелодиях Abba с новыми текстами, но это было не совсем то, о чем она думала. Крэймер несколько раз делилась своим замыслом с Бьерном и Бенни. Они желали ей удачи, но сами не проявляли интереса к этой затее. Однажды она обратила свой взор на телевидение и пригласила к сотрудничеству нескольких сценаристов, но ни одна из предложенных ими концепций не привлекла; ее внимание. Бьерн и Бенни ничего не знали о ее деятельности, поскольку в то время были полностью поглощены работой над мюзиклом «Kristina fran Duvemala».

Поворотный момент наступил теплым летним вечером, когда Бьерн с семьей шел по лондонскому Вест-Энду смотреть шоу «Grease». Неожиданно его охватило почти детское чувство -острая тоска по временам «Chess». «Я сказал себе: «Почему бы мне тоже не сделать шоу, другие ведь делают». Посмотрев «Grease», Бьерн еще больше загорелся идеей создать немудреный мюзикл на основе песен Abba.

Бенни, наблюдавший за возрождением Abba с чувством, граничившим с ужасом, не разделял энтузиазм Бьерна. Он не хотел возвращаться в прошлое. Согласно его мнению, в творчестве следует идти только вперед, к новым свершениям, не оглядываясь назад. И все же Бенни дал согласие на осуществление проекта.

В 1996 Бьерн, Бенни, Джуди Крэймер и ее сопродюсер Ричард Ист основали компанию Littlestar Services Ltd., которая должна была создать и поставить мюзикл. Чуть позже Джуди Крэймер нашла подходящего автора — лауреата нескольких премий, драматурга Кэтрин Джонсон, чей специфический юмор ей очень нравился. Бьерн одобрил ее выбор.

Перед Джонсон поставили задачу сочинить сюжет, который не имел бы ничего общего с историей Abba, но связывал бы между собой песни как можно более естественным образом. Она написала историю о матери и дочери, живущих на острове-курорте. Девушка пригласила на свою свадьбу трех мужчин, каждый из которых мог быть ее отцом. Бьерну идея понравилась: «Я понял, что оригинальные тексты Abba можно использовать в качестве основы для истории о человеческих отношениях. В начале нашей карьеры песни были наивными, потом они постепенно становились все более зрелыми. И их пели женщины. Это вполне соответствовало сюжету о матери и дочери».

Теоретически, в мюзикл можно было включить любую песню из каталога Abba. Основным критерием отбора должны были стать драматические требования. Тем не менее вряд ли является совпадением то, что в окончательную версию вошли все песни из «АВВА Gold» за исключением «Fernando» и «Waterloo»( «Waterloo» впоследствии была включена в качестве песни на бис).

Хотя постоянно подчеркивалось, что мюзикл не имеет никакого отношения к Abba, когда новость о проекте достигла прессы, появилось несколько сообщений о постановке, в которой, якобы, излагается история группы. Фрида прочитала одну подобную статью, пришла в негодование и тут же отстучала Бьерну гневный факс с требованием объяснить, что происходит. Когда Бьерн объяснил ей суть дела, она дала свое благословение. Никто не хотел, чтобы история Abba была облечена в ту или иную драматическую форму. Мюзикл получил название «Mamma Mia!». Для сценической постановки была приглашена оперный режиссер Филлида Ллойд.

Роль Донны, главного персонажа, исполняла Сиобан Маккарти, сыгравшая Светлану в лондонской постановке «Chess». Роль дочери, Софии, досталась норвежке Лизе Стокке, а ее друга Ская - Эндрю Лангтри. Оба они закончили Ливерпульский институт исполнительских искусств, одним из соучредителей которого являлся Пол Маккартни. По иронии судьбы, половина премии Polar Music, присужденной Маккартни в 1992 году, была передана институту, так что часть доходов Abba потрачена на образование Стокке и Лангтри.

Премьера состоялась 6 апреля 1999 года в лондонском Prince Edward Theatre. По чистой случайности — так, во всяком случае утверждал Бьерн — она пришлась на 25-ю годовщину победы Abba в конкурсе Euro vision с «Waterloo». Он говорил, что дату премьеры согласовывали с графиком чрезвычайно занятой Филлиды Ллойд, и «Waterloo» здесь совсем ни при чем.

В последние месяцы, предшествовавшие премьере, Бьерн активно занимался постановкой: корректировал тексты, дабы они в большей степени соответствовали сюжету, наблюдал за репетициями, вносил предложения. Кроме того, он давал бесчисленные интервью, принимал участие в различных ток-шоу, как в целях рекламы мюзикла, так и по случаю годовщины победы «Waterloo».

На первых стадиях возрождения Abba Бьерн выступал в качестве представителя группы, поскольку остальные уклонялись от комментариев. Он всегда умел лучше других членов Abba общаться с журналистами, хотя в его интервью начала 90-х зазвучали нотки апатии. В конце концов, как он отметил вскоре после выхода «АВВА Gold», «когда Abba распались, мы с Бенни хотели работать за кулисами, а не на сцене».

В условиях этого безумного ажиотажа вокруг «Mamma Mia!» и годовщины, когда люди подходили к нему на улице, чтобы «поблагодарить за музыку», он явно изменился. Его ответы в интервью стали более живыми и искренними, словно он понял, что возрождение Abba не создает угрозы их сегодняшнему творчеству, а представляет собой довольно приятное и занятное явление. Все это напоминало ему времена Hootenanny Singers, когда на него впервые обрушилась слава. Бенни, избегавший общения с журналистами, шутил, что Бьерну следует присудить премию за все интервью, которые он дал.

Компания Littlestar Services Ltd. подготовила документальный фильм «The Winner Takes It All — The ABBA Story», содержавший сцены, в которых фигурировали уже бывшие члены Abba. Комфортнее других чувствовал себя в этой роли Бьерн.

Появившись впервые за 11 лет на телевидении, Агнета заявила, что ей трудно говорить по-английски перед камерами. Вместо этого она зачитала отрывки из своей книги, в то время как транслировались соответствующие немые кадры, изображавшие ее прогуливающейся в парке королевской резиденции Drottningholm Palace. Фрида, напротив, согласилась дать интервью перед камерами и выглядела при этом рассудительной и полной достоинства.

Хотя Бенни являлся совладельцем компании, сделавшей документальный фильм, было очевидно, что его участие в этом проекте было минимальным. «Мне кажется, единственная цель этого фильма заключается в поддержании мифов», — сказал он.

Отзывы о премьере «Mamma Mia!» были преимущественно положительными, и со временем шоу принесло своим создателям огромный коммерческий успех, постоянно побивая рекорды посещаемости и предварительных продаж билетов. Зрители развлекались тем, что пытались отгадать, какая песня Abba последует далее.

Филлида Ллойд пыталась найти во всем этом какой-то скрытый смысл. «Мне кажется, в плане внимания к форме и отношений, складывающихся между публикой и сценическими персонажами, «Mamma Mia!» можно сравнить с постановками Брехта,заметила она. — Разумеется, публика ждет любимые песни и гадает, какая из них будет следующей. Я вовсе не хочу сказать, что мюзикл изменит мир. Это просто хорошее развлечение».

Некоторые обозреватели, однако, сочли, что «Mamma Mia!» имеет больше общего с караоке, нежели с Брехтом. Сюжетная линия не отличалась совершенством, и можно было не сомневаться в том, что мюзикл привлекает главным образом возможностью послушать хиты Abba. Это, опять же, было связано с ностальгией по 70-м, тем более что артисты появлялись на сцене в брюках клеш и ботинках на платформе, что, правда, не очень вязалось с сюжетом. Создатели мюзикла явно понимали, что залог успеха заключается в том, смогут ли они оправдать ожидания публики.

Тем не менее эта вторая волна возрождения Abba в течение одного десятилетия доказала, что стабильная популярность группы выходит за рамки ностальгии по 70-м. Сборник «АВВА Gold» во второй раз поднялся на вершины чартов по всему миру. К 15 миллионам его копий, проданных начиная с 1992 года, добавились еще 4 миллиона. Только в Великобритании и США объемы продаж составили по три миллиона копий. В США эта цифра превзошла объем продаж любого из оригинальных альбомов Abba.

Столь невероятный ретроспективный успех возводил Abba в ранг «классических исполнителей», что создавало проблему для историков рок-музыки. С чисто коммерческой точки зрения международная популярность Abba была сравнима с популярностью Элвиса Пресли и Beatles, но по всем остальным параметрам они не вписывались в каноническую историю рок-музыки. Они не происходили ни из какого- либо южного штата США, ни из рабочей среды Великобритании, а, казалось, прилетели с территории европопа с багажом хорошо выполненных записей.

Таким образом, самое большее, на что могли рассчитывать Abba — если предположить, что их заботило мнение «экспертов», периодическая реабилитация. Возрождение 90-х происходило под девизом «Они действительно были довольно неплохи», что ставит их в положение группы, скорее нуждающейся в защите, нежели могущей претендовать на место в пантеоне рок-музыки. Когда британский рок-журнал «Mojo» опубликовал в мае 1999 года историю Abba, некоторые читатели даже прислали в редакцию письма с жалобами: они испытывали смущение от того, что их видели на публике с журналом, на чьей обложке красовалась фотография группы (одна из лучших, если не лучшая статья об АВВА за четверть века! Прим. ред.).

Репутация Abba оставалась сомнительной даже после трансляции документального фильма, в котором весьма уважаемые люди говорили об их величии с разной степенью убежденности. Бедный Боно, утверждавший, что «Abba являются одной из лучших групп за всю историю поп-музыки», выглядел так, будто его держали под дулом пистолета. Похоже, один лишь Пит Уотерман был искренен в своих похвалах — и то его работа в тот момент имела непосредственное отношение к Abba.

Некоторые песни группы, вне всякого сомнения, содержат сильный эмоциональный заряд, благодаря чему все еще находят отклик в сердцах людей, продолжающих слушать поп-музыку. Простая логика говорит за то, что они никогда не смогли бы добиться такой славы, будь их музыка поверхностной, как утверждают недоброжелатели. Тем не менее большинство музыкальных критиков рассматривают Abba не иначе как в качестве сладкого десерта к основным блюдам «подлинных гигантов рока», пусть даже в международной популярности они откровенно проигрывают Abba.

Вероятно, так и должно быть. Если призвание Abba состоит в том, чтобы приносить радость и дарить миру музыку, которая не несет в себе груз исторического значения, они играют не менее важную роль, чем «тяжеловесы» поп- и рок-музыки.

Параллельно со спектаклями в Лондоне «Mamma Mia!» с триумфом шествовал по миру. В финансовом плане это особенно радовало Бьерна, который нашел способ извлекать доход из музыки Abba после продажи своих прав на авторские гонорары 15 лет назад.

В мае 2000 года мюзикл шел в Торонто, Канада, в июне 2001 года — в Мельбурне, Австралия. В ноябре 2000 года был организован тур по несколькими крупным городам США с целью создания прочной репутации шоу перед его премьерой на Бродвее, состоявшейся в октябре 2001 года. Бьерн и Бенни хотели застраховаться от убийственных выпадов критики. Американская публика так хорошо принимала мюзикл, что тур было решено продлить, а премьеру на Бродвее перенести на более поздний срок.

Пока Бьерн и Бенни наслаждались успехом, дела женской половины Abba складывались не столь благополучно. После своего возвращения в 1996 году Фрида никак не могла решить, выпускать ей следующий альбом или же нет. Высокий объем продаж обещал хороший спрос, но ей не хотелось снова становиться объектом внимания со стороны средств массовой информации. Кроме того, в конце 90-х в личной жизни Фриды произошли два печальных события, заставивших ее забыть о музыкальном бизнесе.

В интервью, которые она давала после выхода своего последнего альбома, Фрида с теплотой говорила о своих детях, о том, как она сблизилась с ними в последнее время. «Мне было нелегко наладить с ними отношения, — говорила она. — Только теперь я поняла, какова цена славы». Эти слова приобрели трагический смысл в январе 1998 года, когда 30-летняя дочь Фриды Лиса-Лотта погибла в автокатастрофе. За десять лет до этого Лиса-Лотта вышла замуж за американца, и у них родился сын Джонатан, ставший первым внуком Фриды. Через некоторое время они развелись, хотя Лиса-Лотта осталась жить в США.

Спустя год после этого несчастья у Руззо обнаружили онкологическое заболевание. После изнурительной борьбы за жизнь он умер в октябре 1999 года в возрасте 49 лет. Его отпевали в церкви города Херслеве на юге Швеции, где у них был дом, в котором Фрида и Руззо останавливались во время приездов в страну. Они поселились здесь незадолго до смерти Руззо. На церемонии присутствовали Бенни с Моной, а также король Карл XVI Густав и королева Сильвия.

На несколько месяцев Фрида совершенно исчезла из поля зрения публики. Однако в мае 2000 года она присоединилась к Бьерну и Бенни на премьере «Mamma Mia!» в Торонто. Она проявила интерес к шоу и даже стала его инвестором.

Во время первого интервью после семейных драм Фрида хорошо владела собой. «Как выяснилось, я очень сильная женщина, — заявила она. — Кроме того, я верю в Бога, и это помогло мне пережить удары судьбы». Жизнь настолько закалила ее, что она сумела выдержать даже такие страшные испытания.

На вопрос о творческих планах, Фрида ответила, что ей сейчас следует думать о насущных проблемах, а не о музыке. «В настоящий момент я сама являюсь проектом для себя», -сказала она.

Если Фрида пережила настоящую трагедию, то Агнета столкнулась в своей жизни с настоящим фарсом. За неделю до 50-летнего юбилея — 5 апреля 2000 года.— ее имя вновь оказалось в заголовках газет. Агнета обратилась в полицию с заявлением о том, что она подвергается преследованию. 34-летний голландец по имени Герт ван дер Грааф, коренастый и плешивый, донимал ее в течение трех лет, написав ей за это время несколько сотен писем.

«Он звонит мне по три раза в день и следует за мной, куда бы я ни отправилась, — сказала она в полиции. — Иногда он едет за мной на автомобиле, иногда подкарауливает меня в тех местах, где я обычно гуляю. Я не могу выйти из дома без сопровождения кого-нибудь из соседей».

Будучи задержанным 31 марта, ван дер Грааф рассказал, что влюбился в Агнету в восьмилетнем возрасте, увидев ее по телевизору во время трансляции конкурса Eurovision в 1974 году. Он несколько раз посетил Швецию, а затем купил в Экере дом неподалеку от поместья Агнеты. Когда полицейские вошли в его дом, в нос им ударил невообразимый смрад: сразу за дверью стояло ведро с экскрементами и дохлой черепахой. Герту ван дер Граафу было строго запрещено каким- либо образом вступать с Агнетой в контакт, после чего он был отпущен.

Хотя Агнета приобрела свое уединенное поместье специально для того, чтобы спрятаться в нем от назойливых фэнов, многие преданные поклонники все еще совершали паломничество в Экере, чтобы бросить взгляд на своего кумира. Время от времени ее фотографировали, едущей в автомобиле, заговаривали на улице, просили автограф — все это было, вне всякого сомнения, утомительно, но достаточно безобидно.

Случай с ван дер Граафом носил совершенно иной характер: нездоровый интерес превратился в наваждение. Увидев однажды Агнету, выгуливавшую собаку на покрытой грязью дорожке рядом с его домом, он тут же заказал грузовик с гравием и засыпал им грязь, чтобы она не испачкала туфли. Больше Агнета никогда там не гуляла.

Спустя несколько, дней после появления этой истории в прессе начали всплывать доселе неизвестные ее подробности. Было опубликовано письмо Агнеты ван дер Граафу, написанное ею в январе. «Я пишу это письмо только потому, что хочу, чтобы меня оставили в покое, — писала она. — Я не изменю своему решению — нам никогда не быть вместе». Это не было похоже на обращение к незнакомцу. Поползли слухи, будто они были «знакомы». Сама Агнета призналась в полиции, что между ними эпизодически происходило «общение» в 1997 году.

Правда открылась во время судебного заседания в октябре 2000 года. Это было не простое знакомство и даже не дружба, а настоящая любовная связь. «Он долго и настойчиво ухаживал за мной. В конце концов, я больше не могла противостоять ему, -рассказала она в суде. — Я решила узнать его получше, и мы начали встречаться».

Она сознавала, что он был «психически неуравновешен», их отношения несколько раз прекращались, а потом возобновлялись. «Иногда все было прекрасно. Мы никогда не жили вместе, но часто виделись и созванивались, как это обычно бывает в подобных случаях». Герт ван дер Грааф рассказал репортеру, что они отдыхали вместе на западном побережье Швеции за несколько недель до того, как она окончательно решила порвать с ним в сентябре 1999 года. «Я считал, что у нас идеальные отношения, говорил Герт. — Конечно, мы иногда спорили, но, как правило, по пустякам».

С момента разрыва отношений и до своего ареста Герт написал Аг- нете 86 писем. Он рылся в ее почтовом ящике и постоянно звонил ей. Когда он неожиданно появился в окне ее кухни в Сочельник вечером, она сообщила о нем в полицию. В тот раз дело было прекращено за отсутствием доказательств, после чего Герт начал угрожать ей в письмах и по телефону. В конечном итоге ей пришлось вновь обратиться в полицию.

Через две недели после судебного заседания суд постановил выдворить ван дер Граафа из Швеции и запретить ему въезд в страну на два года. Кроме того, он был оштрафован на 120 ООО крон (9000 английских фунтов). «Я все еще люблю ее и поэтому уезжаю, — сказал Герт. — Я понимаю, что это будет лучший подарок ей с моей стороны».

Связь Агнеты с Гертом ван дер Граафом вряд ли поддается разумному объяснению. Может быть, она настолько истосковалась по любви и человеческому общению, что искала утешение в объятиях явно ненормального поклонника? Естественно, это ее выбор, однако неизбежно напрашивается вывод, что в этот период жизни она была глубоко несчастной женщиной.

Связь с ван дер Граафом, помимо всего прочего, стала причиной разрыва Агнеты с Бритой Оман, ее наперсницей и «официальным интервьюером» с 1982 года. Провал книги «As I Am» явился началом конца, и, когда Агнета сошлась с голландцем, ухудшение их отношений стало необратимым. «Когда она позвонила мне и сказала об этом, я была в шоке- вспоминает Оман,- Я предостерегала ее, что этот человек представляет опасность для нее и ее детей, но она меня не слушала».

В документальном фильме Агнета перед тем, как зачитать отрывки из «As I Am», не указывает автора. Их дружба началась, когда Агнете понадобилась помощь в сочинении статьи, направленной против сплетен в прессе. Теперь, по иронии судьбы, Брита начала публиковать критические материалы о своей бывшей подруге именно в тех изданиях, против которых они когда-то вместе написали статью, сдружившую их.

Личность Агнеты продолжает привлекать внимание. Стоит ей появиться на публике, как она тут же оказывается под прицелом камер репортеров: Агнета на театральной премьере, Агнета на вечеринке по случаю дня рождения какой-нибудь знаменитости, Агнета заказывает суши, Агнета покупает минеральную воду, Агнета относит использованные батарейки в центр переработки. Все эти снимки в сопровождении информации о ней, которую журналистам удается раздобыть, неизменно появляются затем на страницах таблоидов. Только потому, что она не занимается ничем значительным, Агнета остается самым популярным и самым загадочным членом Abba.

Начиная с весны 2000 года ее менеджер Стаффан Линде несколько раз подтверждал, что Агнета подумывает о возвращении в музыкальный бизнес и даже делает в студии демозаписи. Говорят, что в середине 90-х она сочиняла новые песни. Довольно скоро выяснится, выльется ли вся эта деятельность в выпуск альбома. Есть ли шанс, что Abba когда-нибудь вновь соберутся вместе? Когда началось возрождение их популярности, этот вопрос им чаще всего задают репортеры.

Начиная с середины 80-х они иногда пели вместе для друзей во время частных вечеринок. Так, к примеру, на вечеринке по случаю 40-летней годовщины Клаэса аф Ейерстама в 1986 году они исполнили номер из «Chess» «Der Kleine Franz» с новым текстом. Последнее из известных «воссоединений» имело место во время 50-летнего юбилея Ерель Хансер в июне 1999 года, когда они спели шведскую песню «Med en enkel tulipan» («С простым тюльпаном»), традиционно исполняемую на днях рождения.

Эти примеры доказывают, что, вопреки упорным слухам, члены группы, в каких угодно комбинациях, ни в коем случае не являются смертельными врагами. Хотя возрождение Abba оживило старые слухи, будто Агнета и Фрида с первого дня ненавидят друг друга, и та, и другая категорически отрицали это. Они признавались, что никогда не были близкими подругами в силу различия характеров и судеб.

«Агнете исполнилось 17, когда мы познакомились, а я была замужем и имела двоих детей, объясняла Фрида. — В этом возрасте 5 лет разницы - огромная пропасть. И потом, мы с Агнетой очень разные люди. Это вовсе не означает, что мы не любим друг друга. Между нами никогда не было вражды».

Хотя ей потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя после безумной жизни эпохи Abba, сейчас она, похоже, примирилась со своим прошлым. После десяти лет жизни в полном отрыве от музыки она многое переосмыслила. «Тогда мне были нужны лишь тишина и покой, — говорила она в «As I Am». — Сегодня я чувствую, что могу получать удовольствие от Abba, от своих песен и от музыки, исполняемой другими. Неожиданно во мне вновь проснулось желание слушать музыку».

Когда в октябре 1996 года радиостанция Radio Stockholm передала шестичасовую программу, полностью посвященную Abba, Агнета позвонила в редакцию, поблагодарила продюсеров и сказала, что прослушала программу от начала до конца. Тем не менее ни о каком воссоединении, будь то в студии или на сцене, речь пока не идет. Однажды возник разговор о выпуске сингла, и Фрида заметила, что было бы здорово сделать что-нибудь вместе, но только не как Abba. «Едва ли это возможно, хотя бы потому, что подобная идея не очень привлекает Агнету, — сказала она. — Я уверена, все бы получилось отлично, но для этого нужно, чтобы нас было четверо».

Деньги никогда не станут для них стимулом для воссоединения: весной 2000 года стало известно, что им предлагали 1 миллиард американских долларов (650 миллионов английских фунтов) за большой объединительный тур. «Мы получаем предложения каждый год и тут же отвергаем их, — говорил Бьерн. — Но на сей раз всерьез задумались. Подумали, подумали и решили, что эти деньги не стоят года, вычеркнутого из жизни». По всей вероятности, их нежелание воссоединяться сводится к одной простой причине. Как заметил Бьерн: «Поп-музыка — для молодых, а мы уже далеко не молоды».

Это действительно так — ведь всем им перевалило за 50. К январю 2001 года, когд у дочери Бьерна и Агнеты Линды родился первый ребенок, все четверо членов Abba были дедушками и бабушками. Некоторые из их детей пошли по стопам родителей, начав карьеру в шоу-бизнесе. Линда Ульвеус стала актрисой и снимается в кино и на телевидении. У нее была небольшая роль в «Kristina fran Duvemala». Сын Бенни Петер играет в группе One More Time, которая была среди конкурсантов Eurovision в 1996 году.

Что касается их собственной карьеры, Бьерн и Бенни говорили о планах сочинить еще один мюзикл, но со дня премьеры «Kristina fran Duvemdla» минуло шесть лет, и пока никакие конкретные шаги в этом направлении не предприняты. Последнее время они даже не особенно тесно общаются между собой: их связывает крепкая дружба, которая не могла не сложиться за 35 лет совместной работы, но за эти же годы у них сформировались разные взгляды на жизнь.

Осталась музыка Abba, созданная за десять лет существования группы, а также сознание того, что поп-исполнители, находящиеся за пределами крупных рынков рок-музыки, способны занять важное место на международной музыкальной сцене. Их пример стал руководством к действию для других, особенно в Швеции.

«Мне кажется, это нечто вроде «эффекта Бьерна Борга», — сказал Стиг Андерсон за несколько лет до смерти. -Он является всемирно известной звездой. Молодые люди говорят: «Если он мог сделать это, то и мы можем». Они начинают играть в теннис, и в Швеции вместо десяти теннисистов появляется полмиллиона. Есть немалые шансы, что кто-то из них добьется успеха. То же самое происходит и с Abba».

В середине 80-х Europa стали первой шведской рок-группой после распада Abba, громко заявившей о себе на мировой музыкальной сцене своим суперхитом «The Final Countdown». Возникший в конце 80-х дуэт Roxette достиг еще больших успехов, включая четыре сингла номер один в США. В 1993 году состоявшая из двух парней и двух девушек группа Асе of Base добились всемирной славы: объем продаж их дебютного альбома «Happy Nation» составил 21 миллион копий.

Продюсером хитов Асе of Base был ныне покойный Деннис Поп, чья компания Cheiron быстро превратилась в одну из крупнейших в мире фабрику хитов. К началу XXI века ученик Попа Макс Мартин был одним из наиболее успешных продюсеров — авторов песен. Именитые артисты и молодежные кумиры приезжали в Швецию, чтобы испытать волшебное прикосновение Cheiron и других продюсерских компаний, которые начали во множестве появляться в стране.

Достигли больших успехов также более традиционные исполнители вроде Cardigans и соул-певица Робин. Швеция неожиданно оказалась третьим по значению производителем поп-музыки после США и Великобритании. «Мне кажется, шведы действуют столь эффективно, потому что Швеция является наиболее американизированной страной Европы, — рассуждал Бьерн. — Шведская молодежь сердцем восприняла англосаксонскую культуру. Разумеется, Abba тоже приложили к этому руку».

Хотя Abba подали пример, никто из этих успешных продюсеров и исполнителей не получил какую бы то ни было конкретную помощь от Стига, членов группы или тех, кто работал с ними. Щупальца Polar Music, протянувшиеся к международному музыкальному бизнесу, были обрублены задолго до экспортной волны 90-х.

Единственным крупным игроком в шведском шоу-бизнесе, тесно связанным с Abba, был Тумас Юханссон и его компания EMA Telstar, занимавшаяся менеджментом артистов. Он организовывал туры Abba, сопровождал их во время первых рекламных визитов группы, и это способствовало установлению ценных международных контактов, что в дальнейшем способствовало продвижению других шведских исполнителей. Наряду с легендарным американским импресарио Биллом Грэхэмом и его датским коллегой Кнудом Торбъернсеном — который помог организовать первый тур Abba по Европе- Юханссон называл Стига одним из своих трех учителей.

Важную роль сыграл и бывший поп-кумир, нынешний глава компании Universal Music, принадлежащей лэйблу Stockholm Records, Ула Хоканссон. Работая в группе Secret Service, которая выпустила несколько международных хитов в начале 80-х, он приобрел весьма ценные знания по поводу того, как функционируют музыкальные рынки разных стран. Stockholm Records собрала под своей крышей нескольких успешных исполнителей евродиско, а также групп вроде Cardigans.

Спустя два десятилетия после того, как Abba открыли двери в мир, появились наконец-то такие организации, как Export Music Sweden, созданная по словам ее представителей — «для того, чтобы способ-ствовать продвижению и осуществлять маркетинг шведской поп-музыки по всему миру». Правительство тоже очнулось от сна, и теперь министр торговли регулярно общается с поп-звездами и продюсерами и присуждает премии, связанные с музыкальным бизнесом.

В индустрии звукозаписи произошли коренные изменения. Большинство старых независимых лэйблов были приобретены крупными компаниями, которые также скупали и друг друга. Базировавшаяся в Европе PolyGram, которая приобрела Polar Music, в 1998 году слилась с Universal Music, принадлежавшей канадскому производителю виски Seagrams. Сама компания Seagrams была куплена французским медиа- титаном Vivendi.

Какой контраст по сравнению с теми днями, когда Стиг Андерсон открывал ногой прежде плотно закрытые двери! В свете произошедших с той поры событий, на фоне сегодняшних достижений глобализации и революции в области информационных технологий его достижения представляются еще более впечатляющими. В отличие от Стига его дочь Мари умышленно не расширяла масштабы своей деятельности и, за исключением нескольких случаев, не предпринимала попыток продвижения своих артистов за границу. «Я прекрасно знаю, какую цену за это нужно заплатить», — сказала она.

Старая компания Музыкального движения MNW сохраняет независимость, продолжая записывать артистов левых убеждений. Каким- то непостижимым образом с учетом ее происхождения и направленности ей удалось в конце 90-х зарегистрироваться на бирже. К тому времени ее босс Рогер Валлис, непримиримый оппонент Стига, давно покинул свой пост. По иронии судьбы, в 1992 году он даже выступил в роли закадрового комментатора в документальном фильме о Поле Маккартни в связи с присуждением ему учрежденной Стигом премии Polar Music.

Одним из немногих артистов, сохранивших свои прежние убеждения, оставался Микаэл Вихе. В 1993 году Стиг пригласил его в качестве гостя в свою радиопередачу, но Вихе не забыл то зло, которое ему причинил бывший глава Polar Music двумя десятилетиями ранее, и отказался наотрез.

Популярность Abba не падает с годами. В качестве средства получения прибыли от приобретенного ими издательского каталога группы Universal Music и компания Stockholm Records создали группу Abba Teens. Она включала в свой состав четверых тинэйджеров — двух парней и двух девушек, которые исполняли техно-поп версии песен Abba - Группа, запущенная в 1999 году, стала сенсацией. В Швеции в тот год они заняли одно из первых мест по объему продаж, а их сингл «Mamma Mia» и альбом «The Abba Generation» возглавили чарты. Невероятно, но они произвели впечатление также в Европе и США, где было продано несколько миллионов копий их альбома.Очевидно, мощь оригинального материала затмила все их исполнительские изъяны.

Согласно сообщениям в прессе, в самом начале Бьерн и Бенни дали группе благословение на использование их имени. Однако сразу после выхода их первого хита Бенни потребовал, чтобы они изменили название. «Abba —это Abba — заявил он— То, что делают они, это совершенно другое».

Как выяснилось, согласие на название группы «Abba Teens» дал только Бьерн, а поинтересоваться мнением его партнера забыли. В срочном порядке название было изменено на A'Teens, что, в конечном итоге, сыграло на руку группе. После успеха своего первого альбома они получили возможность записывать совершенно новый материал, никак не связанный с Abba. Репертуар Abba послужил для A'Teens прекрасной стартовой площадкой в карьере.

К концу 90-х Бенни устал от возрождения Abba. Он всегда стремился только вперед, и хотя пробудившийся интерес к песням Abba способствовал пополнению его банковского счета, у него вызывала изумление эта непреходящая ностальгия по давно умершей и похороненной музыке. «Не признак ли это творческого бессилия? — размышлял он. — Неужели никто не способен сочинить новый материал, перекликающийся с тем, что когда-то делали мы? Конечно, я горд, счастлив, польщен и все такое, но как может быть, чтобы наибольшим успехом пользовалось то, что было сделано 20 лет назад — да еще в кавер-версиях? Что-то здесь не так. Такого быть не должно».

Естественно, новых Abba быть не может, и едва ли кто-нибудь еще способен оказать такое же влияние на музыкальный мир. Abba во многом зависели от того, каким образом функционировали индустрия звукозаписи и средства массовой информации. Сегодня, когда большинство крупных исполнителей выпускают альбом раз в три-четыре года, при наличии бесчисленного множества телеканалов и радиостанций в каждой стране, артист практически лишен возможности произвести столь сильное впечатление на мир, как это когда-то удалось сделать Abba.

Находясь на вершине славы, Abba остаются объектом внимания со стороны средств массовой информации. Они постоянно дают интервью, хотя им уже давно нечего рекламировать. Даже их менеджер и президент их звукозаписывающей компании был настолько колоритной фигурой, что его известность чуть ли не превосходила известность группы. Очень сомнительно, чтобы в начале XXI века широкой публике были известны имена президентов звукозаписывающих компаний.

Макс Мартин, пожалуй, являющийся сегодня вторым после Abba распространителем добротной поп-музыки по всему миру, остается, по существу, безликим сочинителем — продюсером, который отказывается давать интервью. «Это не мое дело», — таков его неизменный ответ на просьбы журналистов. Никто не в праве порицать его за это, но все же такое поведение производит не очень благоприятное впечатление.

Творческой состоятельностью и успехом Abba были обязаны исключительно своим внутренним качествам: четыре талантливых индивидуальности составили яркий коллектив, обладавший поразительными возможностями. Большинство из тех, кто непосредственно общался с ними, находят удивительным, что им удалось так долго продержаться вместе. От них исходила мощная энергия, что неизбежно вызывало сильную реакцию как со стороны почитателей, так и со стороны хулителей.

Говорит Берка Бергквист: «Оглядываясь назад, понимаешь, насколько это было грандиозно. Такое не повторится больше никогда. Я до конца жизни не забуду слова, сказанные однажды Майклом Третовым: "В тот день, когда феномен под названием Abba прекратит свое существование, мы поймем, что были его частью. После этого нам только и останется, что писать мемуары"».

ДИСКОГРАФИЯ[1]

Ниже приводится перечень номерных альбомов АВВА, выпущенных на Polar Music в 1973-1981 годах. Ring Ring, 1973

A: Ring Ring (Вага du slog en signal) [шведская версия]; Another Town, Another Train; Disillusion; People Need Love; I Saw It In The Mirror; Nina, Pretty Ballerina.

B: Love Isn't Easy (But It Sure Is Hard Enough); Me And Bobby And Bobby's Brother; He Is Your Brother; Ring Ring (английская версия); I Am Just A Girl; Rock'n'Roll Band. Waterloo, 1974

A: Waterloo (шведская версия); Sitting In The Palmtree; King Kong Song; Hasta Mariana; My Mama Said; Dance (While The Music Still Goes On).

B: Honey Honey; Watch Out; What About Livingstone; Gonna Sing You My Lovesong; Suzy-hang-around; Waterloo (английская версия). ABBA, 1975

A: Mamma Mia; Hey, Hey Helen; Tropical Loveland; SOS; Man In The Middle; Bang-a-boomerang.

B: I Do, I Do, I Do, I Do, I Do; Rock Me; Intermezzo No. 1; I've Been Waiting For You; So Long. ArrivaL 1976

A: When I Kissed The Teacher; Dancing Queen; My Love, My Life; Dum Dum Diddle; Knowing Me, Knowing You.

B: Money, Money, Money; That's Me; Why Did It Have To Be Me; Tiger; Arrival.

ABBA —The Album, 1977

A: Eagle; Take A Chance On Me; One Man, One Woman; The Name Of The Game.

B: Move On; Hole In Your Soul; «The Girl With The Golden Hair» — 3 сцены из мини-мюзикла: Thank You For The Music; I Wonder (Departure); I'm A Marionette.

Voulez-Vous, 1979

A: As Good As New; Voulez-Vous; I Have A Dream; Angeleyes; The King Has Lost His Crown.

B: Does Your Mother Know; If It Wasn't For The Nights; Chiquiti-ta; Lovers (Live A Little Longer); Kisses Of Fire.

Super Trouper, 1980

A: Super Trouper; The Winner Takes It All; On And On And On; Andante, Andante; Me And I.

B: Happy New Year; Our Last Summer; The Piper; Lay All Your Love On Me; The Way Old Friends Do.

The Visitors, 1981

A: The Visitors; Head Over Heels; When All Is Said And Done; Soldiers.

B: I Let The Music Speak; One Of Us; Two For The Price Of One; Slipping Through My Fingers; Like An Angel Passing Through My Room.

Полная дискография АВВА подробно документирована в других источниках. В частности, в моей книге АВВА — The Complete Recording Sessions и на различных интернет-сайтах (более детальная информация находится по адресу www.abbaworld.net). Но если не вдаваться в частности, касающиеся различных ремиксов и переработок, то, по моему мнению, список, который содержится в данной книге, достаточно полон.

В промежутке с 1973 по 1981 год АВВА выпустила восемь студийных альбомов. В приведенной ниже дискографии эти альбомы указаны в том виде, как они были задуманы и выпущены компанией Polar Music для рынка Швеции и других стран Северной Европы.

1973,1974,1975,1976,1977,1979,1980 и 1981 гг.

В 1980 году АВВА записала альбом на испанском языке, первоначально предназначенный для латиноамериканского рынка. Он называется Gracias Рог La Musica и включает в себя следующие песни:

A: Gracias Рог La Musica (Thank You For The Music); Reina Dan-zante (Dancing Queen); Al Andar (Move On); Dame! Dame! Dame! (Gimme! Gimme! Gimme [A Man After Midnight]); Fernando.

B: Estoy Sonando (I Have A Dream); Mamma Mia; Hasta Manana; Conociendome, Conociendote (Knowing Me, Knowing You); Chiquitita.

Кроме того, были изданы еще пять записей на испанском языке, не вошедших в альбом: Ring Ring; Andante, Andante; Felicidad (Happy New Year); No hay a quien culpar (When All Is Said Done); Se me esta escapando (Slipping Through My Fingers).

* * *

В 1986 году по инициативе группы был выпущен альбом АВВА Live, в который вошли концертные записи следующих композиций:

A: Dancing Queen; Take A Chance On Me; I Have A Dream; Does Your Mother Know; Chiquitita.

B: Thank You For The Music; Two For The Price Of One; Fernando; Gimme! Gimme! Gimme! (A Man After Midnight); Super Trouper; Waterloo.

Дополнительные треки на компакт диске: Money, Money, Money; The Name Of The Game/Eagle; On And On And On.

Еще пять концертных записей были изданы на синглах или сборниках: I Wonder (Departure); Hole In Your Soul; Summer Night City; Me And I; Slipping Through My Fingers.

Перечисленные ниже композиции выходили на А- или В-сторо-нах синглов и не были включены в первоначальные виниловые версии серийных альбомов:

Mery-Go-Round; Santa Rosa; Ah, vilka tider; Ring Ring (немецкая версия); Wer Im Wartesaal Der Liebe Steht (немецкая версия of Another Own, Another Traine); Honey, Honey (шведская версия); Waterloo (немецкая версия); Waterloo (французская версия); Ring Ring (переписанная и ремиксовая версия); Fernando; Crazy World; Happy Hawaii; I Wonder (Departure) [live version]; Summer Night City; Medley; Pick A Bale Of Cotton — On Top Of Old Smokey — Midnight Special; Lovelight; Gimme! Gimme! Gimme! (A Man After Midnight); Elaine; Should I Laugh Or Cry; The day Before You Came; Cassandra; Under Attack; You Owe Me One; I Am The City.

Сборник из четырех дисков Thank You For The Music, выпущенный в 1994 году, включает в себя подборку ранее неизданных и редких композиций. В 2001 году были переизданы первоначальные версии всех номерных альбомов, куда были добавлены дополнительные («бонусные») треки. Все песни на испанском языке были собраны в альбоме АВВА Ого, вышедшем в 1999 году. Сборник ABBA Gold (1992 год) содержит 19 лучших хитов АВВА. 

ОБ АВТОРЕ

Карл Магнус Пальм, проживающий в Стокгольме, является признанным во всем мире историком Abba. Его авторству принадлежат такие книги, как «АВВА — The Complete Recording Sessions», основывающаяся на многочисленных интервью со всеми членами Abba, и «From ABBA to Mamma Mia!», написанная в сотрудничестве с Андерсом Хансером, фотографом и близким другом Abba.

Карл Магнус Пальм принимал участие в составлении комплекта CD «Thank You For The Music», a также написал примечания к нескольким CD Abba — переизданным оригинальным альбомам и сборнику «АВВА Gold».

Благодарности[2]

Я начал собирать материалы по истории АББА в начале 90-х годов, незадолго до того, как у широкой публики снова возник интерес к группе. К моему большому удивлению, оказалось, что, по сути, об их музыке как таковой написано очень мало, несмотря на всю значимость ансамбля, и, прежде всего, то восхищение, которое они вызывали своими мелодиями и техникой записи. И я решил детально исследовать их карьеру с этой точки зрения. Большим везением было то, что мне удалось привлечь к моей работе внимание всех участников квартета.

Бьёрн и Бенни неоднократно соглашались на интервью, в общей сложности продлившиеся несколько часов. С Фридой у меня была беседа в течение часа, а затем она ответила на довольно большое количество вопросов письменно. Летом 1993 года, когда эти интервью уже были готовы, Агнета, известная своим нежеланием общаться с журналистами, дала согласие ответить на вопросы, но только в письменной форме. Ее ответы с полным правом можно назвать сенсационными - полученная мною тогда информация стала известной широкой публике только в 1996 году, после появления официальной биографии Агнеты. С 1988 года я был единственным, кому удалось взять у нее некоторое подобие интервью.

Результатом этой работы стала вышедшая в 1994 году книга «ABBA - The Complete Recording Sessions». Ее целью было не только выстроить хронологию записей группы, но и в общих чертах описать развитие их карьеры, исправив разного рода ошибки, которые имели место в вышедших ранее книгах, и уж тем более в журнальных и газетных публикациях. Я тогда подумал: «Когда же кто-нибудь, наконец, решится написать точную биографию АББА? Возможно, эта книга пригодится ему для освещения музыкальной стороны их карьеры.»

Что же касается меня самого, то я и не думал продолжать в дальнейшем писать какие-либо книги. Проект завершен: спасибо и до свидания! Но АББА никак не желала отпускать меня. Появлялось то одно задание, то другое, и вот, мало помалу, у меня в голове стали складываться отдельные фрагменты их захватывающей истории. Но я все еще надеялся, что кто-нибудь другой предпримет попытку рассказать с начала и до конца ясную и правдивую историю о группе.

Я не думал, что этим человеком предстоит стать мне самому, пока несколько лет назад эта мысль не начала неотступно следовать за мной, раз за разом: «возможно, однажды...» И удобный случай не заставил себя ждать. В начале 2000 года я связался с Крисом Чарльзуортом (Chris Charlesworth) -- редактором издательства «Омнибус Пресс» (Omnibus Press), который независимо от меня тоже думал, что серьезная книга об АББА - это стоящая идея. К тому же он считал, что подлинную историю группы мог бы рассказать только шведский автор. За год до этого Крис вступил в переговоры со шведскими издателями Frankfurt Book Fair, интересуясь, не знают ли они подходящего автора? Узнав об этом, я связался с ним, после чего он прилетел в Стокгольм и предложил мне заняться этим проектом.

И вот, по прошествии чуть более года, мы снова вместе. Все это время моя жизнь была полностью посвящена написанию этой книги, как, в общем-то, и полагается при работе над проектом подобного масштаба. За это время мне помогали многие люди, и я бы хотел выразить искреннюю благодарность всем тем, кто внес свой вклад в процесс сбора информации. Одни из них имели возможность поделиться буквально одной - двумя деталями, другие же предоставили мне все имеющиеся фотокопии журнальных и газетных публикаций, с подробными сопроводительными записками по электронной почте.

Не важно, был ли вклад маленьким или большим, - все это помогло мне более точно обрисовать факты и сделать книгу более достоверной, за что я бесконечно всем признателен. И если я кого и забыл упомянуть, то искренне прошу прощения. Примите мои заверения: ваш вклад оценен по достоинству.

Спасибо: Soren Alverfeldt, Laszlo Arvai, Fredrik Augustsson, Sara Barnes, Monica Bengtsson, Orjan Blix, Hakan Borg, Sture Borgedahl, George Bourdaniotis, Antje Bretschneider, Paul Carter, Jim Cassidy, Colin Collier, Matthew Crocker, Susan Dalloway, Vaughan Davies, Christian Deligny, Cliff Docherty, Kevin Evans, George Friesen, Kaarin Goodburn, Regina Grafunder, Greg Hartney, Jos Heselmans, Steve Jasper, Patrick Jauffret, Anders Johnsson, Alex Jones, Ian Jones, Kurt Konig, Carl Lindencrona, Charles Milton Ling, George McManus, Ian Moule, Marc Moulin, Philip Muytens, Trent Nickson, Sturle Scholz Naero, Cathy Olds, Helene Palm, Mimmi Palm, Roland Palm, Andrew Parfitt, Jurgen Parys, Rafael Pohlman, Kristina Radford, Mark Raphael, Jason Ressler, Luke Rogers, Aileen Schafer, Patrick Smith, Ralph Hans Steiner, Janet Strayer, John Arild Stubberud, Fredrik Soder, Leif Thorsson, Manuel Tsiatsias, Walter Veldman, Christopher Ward, Campbell Wilson и Yoji Yoshimoto.

Упомянутые ниже люди заслуживают особой благодарности. Одни из них поделились своими записями, другие - значительной частью своей личной коллекции журнальных и газетных вырезок, а также магнитными лентами, - для моей работы. Некоторые для более быстрой доставки точной информации просто звонили или общались по электронной почте. Без вас у меня бы ничего не вышло! Это Kari Bye, Claes Davidsson, Jeffrey de Hart, Hjordis Johansen, Gunnar Moe, Thomas Nordin, Peter Palmquist, Graeme Read, Grant Whittingham и Bjorn Waldenstrom.

Кроме того, особо хочу поблагодарить моих друзей Йена Коула (Ian Cole) из Сиднея в Австралии и Тумаса Винберга (Thomas Winberg), здесь, в Стокгольме. Во время работы над этой книгой они оба с энтузиазмом прочитывали наброски моей рукописи, а затем в кратчайший срок возвращали мне с пометками и комментариями. Они исправляли ошибки и подвергали сомнению некоторые из моих заключений, тем самым заставляя меня четче их аргументировать.

К тому же Йен - это неиссякаемый источник знаний всего, что касается АББА, и за последние три года он стал для меня бесценным камертоном. Я очень надеюсь на подобное сотрудничество в будущем. Тумас - властелин копировальных машин - неоценимый и неутомимый помощник в деле поиска информации. Он потратил очень много времени в различных архивах и библиотеках, перепроверяя ключевые вопросы, что, в конечном счете, чрезвычайно повысило уровень книги.

Не менее важно то, что они оба также оказывали мне поддержку и высказывали одобрение, особенно в те, случавшиеся порой, мрачные моменты, когда я чувствовал себя просто убитым. Это, несомненно, помогло довести работу до конца. Нельзя высказать словами, как я обязан им обоим.

Особенная благодарность также моему агенту Бенгту Нурдину (Bengt Nordin), который помог мне в моей писательской карьере, и сделал все возможное, чтобы этот проект встал на ноги. Также спасибо Никки Ллойду (Nikki Lloyd) из «Омнибус Пресс» за помощь в поиске фотографий и Бену Даниэлю (Ben Daniel) за его обширнейший алфавитный указатель (этот раздел отсутствует в русском издании книги - прим. ред.). И, наконец, спасибо Крису Чарльзуорту - во-первых, за возможность написать эту книгу, а во-вторых, за редакторскую работу над моей рукописью. В 1973 году, я, поклонник «Битлз» с восьмилетним стажем, читал и перечитывал шведское интервью Джона Леннона, сделанное Крисом для «Melody Maker» - это интервью я храню до сих пор. Но тогда я и предствить себе не мог, что спустя двадцать семь лет Крис станет моим редактором.

А эти люди дали специальные интервью для книги, и мне бы хотелось от всей души поблагодарить их за участие и потраченное время, и в одном случае - за гостеприимство: Karl-Gerhard Andra (ранее Lundkvist), Hans Bergkvist, Sid Bernstein, Evald Ek, Bernt Enghardt, Hans Englund, Jerry Greenberg, Svenne Hedlund, Tony Rooth, Gunnar Sandevarn, Hansi Schwarz, John Spalding и Bo Winberg.

Cледующие лица дали свои интервью для моих предыдущих книг: «ABBA - The Complete Recording Sessions» и «From ABBA to Mamma Mia!». Их воспоминания прекрасно вписались в общую канву повествования, многие цитаты в настоящем издании публикуются впервые: Kjell-Ake Andersson, Ola Brunkert, Anders Eljas, Rutger Gunnarsson, Lasse Hallstrom, Anders Hanser, Per Lindvall, Roger Palm, Owe Sandstrom, Janne Schaffer, Rune Soderqvist, Michael B. Tretow, Mike Watson и Lasse Wellander. Большое спасибо Йорель Хансер (Gorel Hanser) за то, что она остается преданным помощником все эти годы.

И, упомянутые здесь в последнюю очередь, но не последние по значению, - интервью, взятые у четверки АББА: Агнеты Фэльтскуг, Бьёрна Ульвеуса, Бенни Андерссона и Анни-Фрид Люнгстад. Они также нашли свое отражение в этой книге, хотя были даны для «ABBA - The Complete Recording Sessions». Некоторые из представленных комментариев расширены, а некоторые публикуются впервые. Также в этой книге использованы выдержки из интервью Бьёрна Ульвеуса, взятого для пока еще не опубликованной книги о «Hootenanny Singers». Отдельное спасибо Бьёрну за возможность воспользоваться его личной коллекцией газетных и журнальных статей.

Карл Магнус Пальм

1

В издании 2003 года приведены цветные фото 46 конвертов от синглов и альбомов. Из соображений экономии массы fb2-файла эти картинки не включены. Но все их можно увидеть здесь:

http://ab-ba.ru/viewpage.php?page_id=297

http://ab-ba.ru/viewpage.php?page_id=292

http://ab-ba.ru/viewpage.php?page_id=110

2

Глава «Благодарности» из книги «BRIGHT LIGHTS DARK SHADOWS / THE REAL STORY OF ABBA» - Omnibus Press 2001 г. (стр. 540-542), отсутствует в русском издании 2003 года.


на главную | моя полка | | Яркий свет, черные тени. Подлинная история группы АББА |     цвет текста   цвет фона   размер шрифта   сохранить книгу

Текст книги загружен, загружаются изображения
Всего проголосовало: 7
Средний рейтинг 4.4 из 5



Оцените эту книгу