Книга: Удовольствие Темного Принца
Название: Удовольствие Темного Принца
Автор: Коул Кресли
Издательство: Самиздат
Год: 2012
Страниц: 241
Формат: fb2
АННОТАЦИЯ
Цена прошлой ошибки может быть так высока, но страх ее повторения куда дороже. Для Лусии нет ничего важнее той миссии, что стоит перед ней, того пути, что ей намечен, и силы, что дарована ей Богиней тысячелетие назад в обмен на жизнь, покидавшую ее истерзанное тело. Все в существовании самой меткой Лучницы и охотницы Ллора имеет скрытую ото всех цель.
ОПАСНАЯ КРАСОТА
Люсия Лучница: так же загадочна, как и прекрасна, она хранит тайны грозящие уничтожить ее саму – и всех тех, кого она любит.
НЕУДЕРЖИМАЯ ЖАЖДА
Гаррет МакРив, Принц Ликанов: беспощадный шотландский воин, сгорающий от желания наконецто сделать своей это необычайно чувственное создание, заклеймив ее навечно.
ВЕДУТ К ГРЕХОВНОМУ НАСЛАЖДЕНИЮ
Стремясь уберечь подругу, Гаррет следовал за Люсией, оставаясь в тени. Но теперь единственный способ спасти гордую охотницу от опасности – убедить ее принять ликана в качестве своего защитника. Чтобы осуществить это, Гаррет безжалостно воспользуется самой большой слабостью Люсии – ее необузданной страстью к нему…
ГЛОССАРИЙ ТЕРМИНОВ
Живая книга Знаний (Книга Ллора)
ЛЛОР
«… а те разумные существа, что не являются людьми, объединятся в одну страту, тайно сосуществуя с человечеством».
♦ Большинство из них бессмертны и способны самостоятельно восстанавливаться после ранений. Сильнейших из них можно убить только мистическим огнём или обезглавливанием.
♦ Цвет их глаз под воздействием сильных эмоций изменяется на особенный: свойственный только их виду.
ВАЛЬКИРИИ
«Когда дева воительница, умирая в сражении, издает бесстрашный крик, полный отваги, Один и Фрейя внимают ее призыву. Эти два бога поражают ее молнией и переносят в свои залы, тем самым навсегда сохраняя ее храбрость в образе Валькирии – бессмертной дочери девы».
♦ Валькирии живут за счет электрической энергии земли, которую возвращают назад со своими эмоциями в виде молнии.
♦ Обладают сверхъестественной силой и скоростью.
♦ Без специальных тренировок большинство из них могут быть зачарованы блестящими предметами или драгоценными камнями.
♦ Также известны как ДевыВоительницы.
КЛАН ЛИКАНОВ
«Однажды один сильный, но гордый воин Кельтского народа (Тайный Народ, позднее известный как Кельты) еще в отрочестве был растерзан бешеным волком. Воин восстал из мертвых, будучи уже бессмертным. Но дух животного навсегда стал его неотъемлемой частью. С того времени ему стали присущи такие характерные черты животного, как: потребность в общении, сильное чувство верности своему виду, тяга к удовольствиям плоти. Но порой то животное, дремлющее глубоко внутри, просыпается…»
♦ Также известны как оборотни, воины Нагорья.
♦ Каждый обладает Инстинктом – внутренней руководящей силой, похожей на голос, шепчущий в голове.
♦ Являются врагами Орды.
Вампиры
♦ Два непримиримых клана: Орда и Армия Обуздавших жажду.
♦ Каждый вампир ищет свою Невесту, его вечную супругу, и существует словно живой мертвец, пока не найдет ее.
♦ Невеста способна вернуть его тело к жизни, дать ему дыхание и заставить биться сердце – процесс, известный пробуждение к жизни.
♦ Обладают способностью телепортироваться. Могут перемещаться только в то место, где уже когдалибо были, либо место, которое видят.
♦ Падшие – вампиры, пьющие кровь прямо из источника – человека – и тем самым его убивающие. Отличаются от других красными глазами.
Орда
«Во времена первой смуты в Ллоре господствовало братство вампиров. Они полагались лишь на свою холодную натуру и логику, славясь особой безжалостностью. Они пришли из суровых степей Дакии и поселились в России. Хотя поговаривают, что до сих пор существует тайная группа вампиров, живущих в Дакии».
♦ В этом клане состоят Падшие вампиры.
ОБУЗДАВШИЕ ЖАЖДУ
«…Кристоф – законный владыка Орды, чья корона была украдена, названный Бродящим среди мертвых, поскольку посещал одно за другим поля сражений в поисках наиболее доблестных воинов среди людей, предлагая им вечную жизнь в обмен на вечную верность ему и так создавая свою армию».
♦ Армия вампиров, состоящая из обращенных людей, которые не пьют кровь напрямую из источника.
♦ Кристоф рос как смертный и жил среди людей. Он и его армия мало знают о Ллоре.
ДОМ ВЕДЬМ
«…бессмертные обладатели магических сил, несущие как добро, так и зло».
♦ Мистические наемники, продающие свои заклинания.
♦ Разделены на пять каст: воительницы, целительницы, чародейки, колдуньи, и прорицательницы.
♦ Глава – Марикета Долгожданная, обладающая силой всех пяти каст.
ПРИЗРАКИ
«…их происхождение неведомо, их присутствие леденит кровь».
♦ Призрачные, завывающие существа. Непобедимые и в основном не поддающиеся контролю.
♦ Также известны как Бичи Древних.
ОБРАЩЕНИЕ
«Только пройдя через смерть можно стать другим».
♦ Некоторые существа, такие как ликаны, вампиры или демоны, могут обратить человека или даже другое существо из Ллора в свой вид разными способами, но катализатор изменения всегда смерть, при этом успешный исход не всегда гарантирован.
Воцарение
«И придет время, когда все бессмертные существа Ллора, от валькирий, вампиров, ликанов и демонов всех демонархий до призраков, перевертышей, фей, сирен… будут сражаться и уничтожать друг друга»
♦ Вид мистической системы сдерживающих и уравновешивающих сил при неуклонно увеличивающейся плотности населения бессмертных.
♦ Происходит каждые пятьсот лет. Или прямо сейчас…
«Некоторые тайны должны быть сокрыты навсегда.
Они сойдут с вами в могилу как вероятные, но так никогда и не рожденные дети»
Люсия Охотница.
Валькирия, таинственного происхождения,
самая искусная в мире лучница.
«Даже если придется перерыть всю землю, я все равно найду её.
Я не стану колебаться. Однажды я приведу свою женщину в мой дом,
в мою постель… Она родилась, чтобы я отыскал её».
Гаррет МакРив.
Король Ликанов.
Крепость Трюмхейм[1], Скандинавия.
Северный Храм Скади[2] – богини охоты.
В давно минувшие века…
Дева Люсия распахнула глаза и обнаружила себя лежащей на алтаре под пристальным взглядом разъяренной богини. Какимто образом её младшая сестра, Реджин Лучезарная, нашла храм богини Скади и принесла сюда Люсию.
«С одного алтаря на другой», – подумала она в бреду бушевавшей лихорадки. Изломанное тело невыносимо болело.
Её раздробленные конечности… никогда Люсия не представляла, что бывают такие муки.
– Ты принесла это в моё священное жилище, – спросила Охотница Великого Севера Скади Реджин, – и осквернила мой алтарь?! Ты познаешь всю силу моего гнева, юная валькирия!
Двенадцатилетняя Реджин, сияющая кожа которой была скрыта под кровью Люсии, ответила:
– Что вы можете сделать? Пытать мою сестру? Убить её? Она уже пережила первое и собирается уступить второму без вашей помощи.
– Я могу убить вас обеих.
В ответ Реджин поджала губы и оценивающе глянула на голени Скади, будто примеряясь для хорошего удара ногой.
Люсия, цепляясь за остатки сознание, с трудом произнесла:
– Не причиняйте ей боль, пожалуйста… Это моя вина, моя ошибка…
Но её слова утонули в грохочущем звуке. Храм был вырезан внутри высокой горы Крик Богов, непрерывно сотрясавшейся от грома.
– Почему ты принесла её сюда? – спросила Скади Реджин.
– Потому что у нас общие интересы, и вы заклятый враг того, кто это сделал.
В глазах богини мелькнула догадка: – Кровавый Разрушитель?
– Да.
Высокомерно склонив голову к Реджин и оценивающе глядя на нее, Скади произнесла:
– Ты еще недостаточно взрослая, чтобы быть истинной бессмертной. Для столь беспомощной и незначительной ты чрезвычайно смела, валькирия.
– Для Люсии я осмелилась бы сделать что угодно, – гордо ответила Реджин. – Заранее предупреждаю – лучше остерегайтесь.
– Реджин! – задохнулась Люсия. – Девочка потеряла рассудок.
– Что? – топнула ногой Реджин. – Что я такого сказала?!
Вместо того чтобы наказать Лучезарную, богиня нетерпеливым жестом махнула охране – легендарным скадианкам. Эти женщины, прославленные лучницы, прошли изнурительную учебную подготовку, чтобы служить богине.
– Заберите Лучезарную и спустите с горы. И убедитесь, что она не вспомнит дорогу назад.
Когда Реджин бросилась в сторону сестры, Люсия закричала:
– Нет, Реджин… оставь меня!
Скадианки поймали Реджин, и когда она забилась пронзительно визжа и кусаясь, силой принудили подчиниться и обхватив вокруг талии вывели наружу.
Люсия слышала, как воскликнула одна из них: «Ах ты, маленький крысёныш». А потом они исчезли.
Скади беспристрастно изучала разбитое лицо Люсии.
– Ты беспокоишься за нее? Когда её пощадили? Это тебя не станет еще до наступления следующего часа.
– Я знаю, – прошептала Люсия, – если вы не поможете мне.
Она поймала пристальный взгляд Скади, и это было ошибкой – смотреть вот так на великую и ужасную богиню. Встреча с её бездонными глазами обрушила на нее горе и страх всех её жертв за века. Люсию обдало жестоким холодом.
– Пожалуйста.
Когда Люсия подняла в мольбе окровавленную руку, из раны рассекающей тело, которую она удерживала, фонтаном хлынула кровь, стекая в разные стороны. Густой теплый поток покрыл алтарь под ней, окружая разбитое тело и быстро остывая на холодном камне. Каждая вытекающая капля осложняла её положение, делая его все более отчаянным. Боль от ран сводила с ума.
– Ты приняла свое решение валькирия, – сказала богиня в ответ, – и пожинаешь то, что посеяла, когда решила не повиноваться. Ты родилась, чтобы повиноваться. Почему я должна помогать тебе?
Потому что я прожила всего шестнадцать лет, – подумала Люсия, но она знала, что это не остановит Скади, древнюю богиню, вечное существо, которая едва ли могла постичь понятия смерть или молодость.
– Потому что я выполню… все, что вы прикажете, – наконец прошептала Люсия, содрогаясь всем телом; ей становилось все хуже, а алтарь под ней становился ледяным. – Ззаплачу любую цену.
– Если я спасу тебя, то передам мою сущность. Ты будешь носить мою печать вечно и окажешься привязана к луку навсегда, – ответила Скади, прогуливаясь к проему с видом на горы, охранявшие мили смертоносного леса, который проглатывал любого неосторожного путника. Люсия едва помнила этот мистический лес, по которому её тащила Реджин через порталы и долины в течение многих дней.
«Люсия, я отнесу тебя к Скади!»
«Она… не поможет!»
«Она поможет! Скадианки сражаются с ним каждые пятьсот лет».
Гром ударил снова. Казалось, что грохот смягчил богиню.
– В то время как мои последовательницы жертвовали всем ради того, чтобы стать искусными лучницами, ты будешь просто одарена моими способностями. Несравненная лучница, лучше любой. Почему ты считаешь, что достойна этого? Когда они прошли все тяготы обучения этому сложному искусству? Когда они были чисты сердцем и телом?
Скадианки проповедовали аскетизм и презирали мужчин.
Сейчас я понимаю почему.
– Они никогда не были порочны, как ты, – продолжила Скади. – А ты та, что охотно предложила себя сама.
В голове Люсии возникли смутные воспоминания о девяти днях плена. Она была узницей Крома Круаха[3], Кровавого Разрушителя, монстра с лицом ангела. Этот зверь обладал ею? Она отказывалась смотреть на свое тело, подозревая, что он грыз её кожу, как только она потеряла сознание. И она сопротивлялась ему до тех пока теряя рассудок не выпрыгнула из его логова, – куски чешуйчатой плоти до сих пор были под её когтями.
Люсия беспощадно отбросила все видения жуткого плена. Она никогда не позволит себе вспоминать тот ужас, особенно последнюю ночь.
Что произошло во тьме. Кровь, стекала с моих бедер.
– Я не знала… я никогда не знала… – Сожаление нахлынуло на нее. – Я пожертвую всем, Скади.
– Подарки от богов всегда идут в параллели с ценой. Готова ли ты заплатить мою цену?
Люсия слабо кивнула.
– Я могу стать… ччистой сердцем. И я буду избегать мужчин. Она должна знать, я никогда не обманусь снова.
– Хранить целомудрие с этого дня?
После долгого молчания Скади сказала:
– Ты сбежала от Кровавого Разрушителя на этот раз – это храбрость или, возможно, трусость, придала тебе сил. Все же Круах придет за тобой в следующее Воцарение, если только сбежит из тюрьмы.
Да, но к тому времени я уже стану бессмертной. И я убегу дальше, быстрее.
– Он может сделать это снова. Если… ты не будешь бороться с ним.
– Мне нужно одолеть его!
Она никогда не хотела снова видеть его отвратительный облик.
– Каждые пятьсот лет он будет твоим проклятием, а ты его тюремщиком.
– Позвольте мне жить, чтобы снова встать на его пути. Ложь Богине? Но Люсия впала в отчаянье.
Лицо Скади стало задумчивым.
– Да, я решила исцелить тебя и сделать своей Лучницей до тех пор, пока ты будешь хранить целомудрие. Но каждый раз, когда ты промахнешься, то станешь испытывать невыносимую боль, которую должна терпеливо вынести. Никогда не забывай, что за этим последует, и никогда не сбивайся с истинного пути. Это сделает тебя скадианкой!
У Люсии закружилась голова. Она была растеряна.
– Опять страдать? Эти мучения не самые худшие?
– Да. Боль отточит твой ум. Мука обострит твое решение, как камень лезвие.
Опустив свои молочнобелые руки на грудь Люсии, Скади прошептала:
– Ах, юная Люсия, полагаю, в конце концов ты пожалеешь, что я не позволила тебе умереть.
Ладони богини засветились голубым светом.
Ярче, ярче…
Внезапно Люсия забилась в конвульсиях, дико крича, поскольку её зараженные раны стягивались, очищаясь от крови и гноя, а сломанные кости дробились, чтобы снова срастись. Сжимая до хруста пальцы, она выгнулась дугой, как лук.
– Ты станешь моим орудием, – закричала Скади, её лицо превратилось в жуткую маску. – Моим главным инструментом!
Свет струился из ее ладоней до тех пор, пока внезапно не исчез. Люсия была излечена, но сильно изменилась. Тетива, спиралью обвиваясь вокруг её тела, струилась, как змея. В её дрожащих руках появился лук из черного ясеня и единственная золотая стрела.
– Добро пожаловать обратно в жизнь – в твою новую жизнь! Теперь ты Лучница.
Скади встретилась с ней глазами, и Люсия почувствовала тяжесть страха всех тех, кто стоял здесь до нее.
– И, Люсия, отныне ты будешь ею вечно, и никем больше.
Южная Луизиана.
Наши дни.
– Монро, ты тупой ублюдок, пасуй мяч! – крикнул своему сородичу Гаррет МакРив сквозь гром и воющий ветер.
Сегодня вечером был ежегодный матч по регби ШкурыпротивДемонов – традиция Гаррета и его клана; занятие, предназначением которого было отвлечь его разум от сегодняшней годовщины. Гаррет играл босиком и был одет только в джинсы без рубашки. Дождь, переходящий в ливень, превращал этот заброшенный и заросший травой участок взлетнопосадочной полосы в пойме реки в болото из грязи и торфа. Пот перемешался с грязью и немного с кровью.
Он даже чтото чувствовал… не окоченел окончательно. И это само по себе было подвигом.
Монро, слегка подбрасывая, крутил мяч и, наконец, с силой запустил ему. Песок, налипший на мяч, смешался с грязью, покрывающей обнаженную грудь Гаррета. Он провел левый ложный маневр, затем выполнил рывок вправо, заехав в лицо двум Диким демонам и жестко отбрасывая их.
Как он бежал, с бешеным стуком сердца в ушах, он не помнил. Напряжение и агрессия достигли такой силы, что он готов был пробиться голой грудью.
Дикие демоны быстро окружили его, поэтому он бросил мяч Уильяму – близнецу Монро, который принял передачу, зарабатывая очередное очко. Его собратья по оружию были сильными и безжалостными соперниками, такими же, как и он. Звери в них любили бороться и выигрывать. Грубо.
Демоны отреагировали на гол, оскорбляя и пихая ликанов. Подобно пуле, Гаррет был уже в центре.
– Так рвешься подраться за наследство короля, – съехидничал Калибан, лидер Диких демонов. – Ничего удивительного, вы – ликаны – переступаете через королей так же легко, как я мочусь демонским варевом.
Из всех больных вопросов именно вопрос о королевском положении Гаррета приводил его в бешенство. Обязательно сегодня?
Он бросился на Калибана с такой злостью, что Монро и Уильям с трудом оттащили его. Так как демоны уводили Калибана подальше, Монро сдерживая его, посоветовал:
– Прибереги это для игры, друг.
Гаррет сплюнул кровью в сторону Калибана, прежде чем позволить этим двоим увести себя, чтобы остыть.
Пока Уильям и Монро оставались с ним, ликаны из команды отошли к краю поля, чтобы пообщаться с толпой болельщиц и девочками из группы поддержки.
Демоны воспользовались возможностью, чтобы взять таймаут и выпить демонского напитка. Единственным недостатком в игре с демонами, которые были одними из немногих существ Ллора, способных бороться с ликанами в физическом плане, являлись постоянные перерывы на распитие их демонского варева. Поэтому казалось даже справедливым, что Гаррет и его сородичи уничтожали огромное количество виски, чтобы уравновесить их преимущество. Они пили его прямо из бутылок, каждый в количестве, соответствующем своей собственной версии Ликанского Гаторэйда[4].
Их холодильник был заполнен на пятую часть.
– Ты должен успокоиться, Гаррет, – сказал Монро, делая большой глоток.
Гаррет резко провел ладонью по затылку, ощущая, что за ним наблюдают. Впрочем, и за всеми остальными игроками тоже. Нимфы, выстроившись по краю поля, гладили себя и сосали собственные пальцы, и, совершенно не обращая внимания на дождь, с нетерпением ожидали окончания игры, чтобы перейти к оргии.
Он раздраженно посмотрел на этих женщин.
– Зачем вы пригласили их сюда? – спросил он. – Черт бы побрал вас обоих, я устал от этого. Вы никогда не думали, что я не люблю нимф?
– Нет, – сказал Уильям, делая большой глоток. – Настоящему спортивному члену нравятся нимфы.
Монро допил свою бутылку и добавил: – Ты не можешь оспаривать медицинские факты.
Гаррет знал, что Монро и Уильям поступили так с самыми лучшими намерениями, но для него это было уже в прошлом.
– Мне они не нравятся. Они слишком… слишком…
– Красивые?
– Чувственные?
– Доступные, – уточнил Гаррет, – они слишком доступные. Однажды я хотел бы иметь женщину, способную бросить мне вызов. Такую женщину, которая не упадет ко мне в постель только потому, что я – якобы король.
Когда Монро открыл рот, чтобы ответить, Гаррет добавил: – Да, якобы.
Его друг серьезно покачал головой.
– И все же ты до сих пор веришь, что Лаклейн вернется.
Троица была вместе в течение полутора столетий с того самого момента, когда исчез его старший брат, отправившийся охотиться на вампиров.
Уильям и Монро уверяли Гаррета, что ждать Лаклейна бессмысленно. Нужно принять то, что его брата больше нет, особенно если учесть, сколько времени прошло после его исчезновения. Сегодня ровно сто пятьдесят лет. Братья настаивали, чтобы Гаррет прекратил затянувшееся ожидание и принял обязанности короля.
Они были правы.
– Когда ты поверишь, что он не вернется? – спросил Уильям. – Через двести лет? Пятьсот?
– Никогда. Нет, если я до сих пор чувствую, что он жив., хотя вампиры убили всех его ближайших родственников, по необъяснимым причинам Гаррет попрежнему знал, что Лаклейн все еще жив, – нет, если я уверен, что это так и есть.
– Ты становишься таким же, как Бауэн, – сказал Уильям, допивая свою бутылку и открывая следующую.
Бауэн, двоюродный брат Гаррета, превратился в оболочку человека с тех пор, как потерял подругу. Каждый его день был наполнен мукой, но он не хотел мириться с потерей и не покончил с собой, как сделало бы большинство мужчин ликанов в его ситуации.
– Нет, не как Бауэн, – ответил Гаррет, – он видел кровь своей подруги, видел её смерть. Я не видел подобного доказательства о Лаклейне.
Нет, я искал и искал, но не нашел… ничего.
– Игра! – позвал демон.
Гаррет встряхнулся, отгоняя воспоминания прочь, сделал большой глоток виски и двинулся на поле со своими сородичами.
Калибан обнажил клыки – жест, на который Гаррет ответил, рыкнув на команду противника.
Быстрая схватка. Мяч в игре. Пасс Калибану. Гаррет увидел свой шанс и рванул, набирая скорость, быстро выбрасывая руки… быстрее… быстрее… Он прыгнул на демона, блокируя его со всей силой.
Они ударились о землю, длинный рог Калибана обломился, и он взревел от ярости.
– Ты заплатишь за это, ликан!
Много миль Люсия Охотница настойчиво преследовала свою ночную жертву и была очень озадачена, когда след, по которому она шла, привел её к тому месту, где бушевало сражение, сопровождаемое ревом и проклятиями.
Драка? Без приглашения валькирий? И на нашей же территории? Если существа нарушили границы, чтобы повоевать, то они должны были, по крайней мере, проявить уважение к хозяевам, любезно пригласив их на разборку.
Подойдя к полю боя, Люсия наклонила голову в сторону. Она созерцала битву существ Ллора, битву современных гладиаторов, – но не на войне, а в игре.
Регби бессмертных.
Ветер бушевал вдоль длинного, с милю, поля, над которым сверкали молнии, серебряными бликами высвечивая жаркую схватку. Это было похоже на церемонию прославления мужской мощи.
Люсия легко распознала в рогатых игроках демонов и предположила, что их соперниками, по меньшей мере, были ликаны. Если догадка верна, то слухи достоверны. Оборотни фактически вторглись на территорию валькирий. Она была удивлена. В прошлом они все держались в пределах своего растущего поселения за границами города.
Нимфы, столпившиеся на краю поля, наблюдали за матчем, дрожа от волнения, видя в нем, скорее всего, только тела мускулистых сердцеедов, боровшихся в грязи.
Безжалостный удар на поле заставил Люсию приподнять бровь.
Не изза жестокости вообще – она какникак была девойвоительницей, а изза жестокости по такому легкомысленному поводу.
Хотя все эти бессмертные нарушили границу, они совершенно не обращали никакого внимания на Лучницу в своих рядах, на ту, что могла бы нанести серьезный урон очень быстро и издалека.
Уравновешенная Люсия, какой она теперь стала, не была легкомысленной. И поэтому не понимала этих мужчин. Никогда и ни в чем.
К счастью для них, у ее способностей сейчас другая цель – пара мерзких, похожих на гномов кобольдов, замеченных в преследовании и убийстве подростков. И она её достигла.
Сестра Люсии, полубезумная Никс, валькирияпрорицательница, направила её сюда, к этой реке, чтобы избавиться от них. Люсия предложила Реджин присоединиться к ней, но та отказалась, предпочитая «охоте на насекомых под проливным дождем» видеоигры в комфорте ковена.
Люсия решила использовать этот шанс. Облачившись в футболку и туристические шорты, она привязала к бедру кожаный колчан, надела перчатку для лучников и защитные наручи на предплечья. И с верным луком в руках отправилась на охоту…
Еще один зверский удар. Она почти вздрогнула, когда кусочек рога упал на поле как потерянный шлем, – но не удивилась. Ликаны и демоны считались двумя самыми жестокими видами на земле.
Хуже того, один из этих мужчин с обнаженным торсом привлек внимание Люсии. Полностью. Независимо от того, насколько сильно Люсия желала обратного, она попрежнему замечала привлекательных мужчин, и, когда между командами завязалась борьба, она не могла не оценить мощь его высокого тела, его скорость и ловкость. Несмотря на то, что он был забрызган грязью, и щетина оттеняла худое лицо, Люсия все равно нашла его притягательным грубой, дикой красотой.
Дерзкие глаза цвета отполированного золота, с насмешливыми морщинками расходящимися веером из уголков. Когдато он был счастлив, но точно не сейчас. Его напряженное тело пылало гневом. Золотые глаза засверкали льдистоголубым цветом, и она поняла кем он является. Ликан. Оборотень. Животное. Под маской его красивого лица скрывался зверь в буквальном смысле этого слова.
– Ты развопился от такого удара, ты, гребаный гомик! – орал он одному из демонов, мышцы на его груди и шее рельефно напряглись, когда он наклонил голову и обнажил клыки. Он говорил с шотландским акцентом: большинство ликанов были горцами или привыкли считать себя таковыми до того, как переселились в южную часть Луизианы.
– Да, Калибан! Иди трахни себя сам!
Его оттаскивали в сторону от особо крупного и казалось доведенного до белого каления демона, как будто мужчина нарывался на драку этой ночью. Вполне возможно, так оно и было. Ликаны считались угрозой для Ллора изза слабого контроля над собственной свирепостью. На самом деле они, казалось, наслаждались ею.
Настоящий мужчина… на все сто процентов. Альфа до мозга костей. И ещё он вызывал у неё… желание. Игра возобновилась, и Люсия ждала, что отвращение утопит её влечение. Ждала… и ждала. Но каждая безжалостная схватка мужчины была в его пользу – отбирая её уверенность – и с каждой рычащей угрозой и насмешкой огонь в ней разгорался все жарче. Дыхание валькирии сбилось, и маленькие коготки начали закручиваться от желания прижать его горячее тело к своему.
Но воспоминания о том, чем закончилось то, когда она чувствовала нечто подобное, заставили ее похолодеть. Люсия отвела от него пристальный взгляд и рассмотрела нимф, веселившихся на краю поля. Люсия когдато была похожа на них: любительница наслаждений, не имеющая никакой высокой цели.
Я все еще такая же, как они?
Нет! Она стала дисциплинированной, теперь у нее был свой кодекс.
Я – Скадианка по праву боли и крови, которую пролила.
Решительно тряхнув головой, она заставила себя сосредоточиться на непосредственной миссии: выслеживанию кобольдов. С первого взгляда они казались ангелами, но на самом деле являлись подземными обитателями со всеми особенностями рептилий. И когда их вид беспрепятственно перешел к преследованию и захвату подростков, это поставило под угрозу существование всех Лорреанцев.
Пара разделилась: один бежал вглубь болот, в то время как другой скрылся за спинами зрителей – нимф, считая себя в безопасности в такой толпе.
Люсия рассеянно перебирала пальцами колючие перья стрел в колчане, привязанном к бедру, наслаждаясь приятным ощущением тяжести лука за спиной.
Её жертвы рассуждали неверно. Лучница никогда не промахивается.
Гаррет стремительно отрывался от группы демонов, следующих за ним по пятам, приближаясь все ближе и ближе к цели. Дождь стеной обрушился на него по мере того, как скорость бега возрастала.
Преимущество давалось нелегко, учитывая длину поля. В конце концов, демоны, отставая один за другим, прекратили преследование, выкрикивая проклятия.
Однако затем произошел поистине самый изумительный момент в его жизни: веки Гаррета вдруг отяжелели, темные когти впились в мяч, который он держал, прокалывая его. Глубоко вдыхая воздух болотистой поймы реки, ликан вдруг выделил новый изысканный аромат с тысячью нюансов в нем: медный запах молнии, запах недавно скошенной травы… Он замер, ошеломленный нахлынувшими ощущениями.
Она. Моя подруга. Совсем рядом… Она находилась с подветренной стороны, но достаточно близко, чтобы он обнаружил её. Он не знал, как она будет выглядеть, каким будет её имя и к какому виду она будет принадлежать. И всё же он ждал тысячелетие – всю его жизнь – только её. Его голова повернулась по направлению аромата.
Невысокая женщина одиноко стояла в стороне от поля.
При первом взгляде на неё у него перехватило дыхание, его инстинкт ликана с рёвом рвался на свободу, требуя: «Твоя. Возьми её».
Она находилась в полумиле или чуть дальше, но он ясно увидел свою подругу сквозь дождь, смог рассмотреть каждую черточку. У неё были недовольно надутые розовые губы и мерцающие янтарные глаза. Черный лук висел за спиной изящной фигурки, а на бедре пристегнут кожаный колчан, полный стрел. Крошечные остроконечные ушки выглядывали сквозь гриву мокрых длинных волос.
Да, моя.
Боги, она была такой же совершенной, как и её аромат.
Удар! Демоны блокировали его с силой товарного поезда, наваливаясь сверху и впечатывая в землю. Его левое плечо выскочило из сустава. Удар коленом по челюсти вышиб три коренных зуба. Он зарычал, но не от боли, а от разочарования, отбиваясь от навалившихся демонов здоровой рукой. Во время битвы за свою свободу он вдохнул выбитые зубы вместе с воздухом в трахею.
Подбежавшие близнецы наконец помогли освободиться, стащив с него демонов.
Гаррет, с трудом удерживаясь на коленях и тщетно откашливаясь, следил за незнакомкой.
Внезапно, одним точным движением, она взяла лук на изготовку, установила вынутые из колчана три стрелы и натянула тетиву к щеке. Какого черта? Всё происходит слишком быстро… Нацелилась на нимф? Нет, не на них. На кобольда, который съежился среди них. Никогда не попасть, это слишком далеко.
Она замерла, готовая выстрелить. Хотя лил дождь и ветер хлестал её волосами по щеке, она не моргала и не сводила глаз с цели даже после того, как отпустила тетиву.
Стрелы пролетели между двумя нимфами и разрезали шею кобольда, отделяя голову от миниатюрного тела. Фантастический выстрел. И, тем не менее, она не удивилась результату.
Шатаясь от удушья, Гаррет увидел, как она небрежной походкой прошла через толпу потрясенных нимф. Подойдя к останкам кобольда, лучница швырнула обе части тела в болото.
Она повесила лук за спину, затем медленно пошла обратно в ту же сторону, откуда и появилась. Когда она поняла, что всё внимание направленно на неё, то помедлила.
– Ох, – она послала им жест королевы Елизаветы, – продолжайте играть.
Гаррет хрипел, его собратья колотили его по спине, как молотом по наковальне, когда она встретила его пристальный взгляд. Он протянул к ней грязную руку, но она высокомерно нахмурив брови, исчезла в подлеске. В конце концов Уильям так двинул Гаррета по спине, что выбитые зубы вылетели из дыхательных путей, подобно Chiclets[5].
– Что с тобой, черт возьми? – потребовал Монро.
Тяжело дыша, Гаррет поднялся на ноги. Он знал, чего ожидать при встрече с подругой, но не мог даже вообразить силу своего отклика.
– Это… произошло.
Они сразу поняли, о чем он. Монро смотрел недоверчиво, Уильям – завистливо. Как долго они ждут?
– Лучница? – спросил Уильям. – Никогда не видел, чтобы ктото стрелял, как она. Но она выглядит так, как если бы была… валькирией.
Монро выдохнул с проклятием:
– Твою мать, не повезло.
– Просто вправьте мне плечо на место! Быстрее парни!
Гаррет столкнулся со своей единственной подругой – с той, которую так долго ждал, – и первое, что она увидела, – то, как он обзывал своих соперников «гомиками» и играл по грязным правилам. Он был без рубашки, крепко пьян и перепачкан кровью вперемешку с грязью. Он даже не обулся.
И это, вероятно, выглядело так, будто он собирался участвовать в оргии.
– Никому не говорите об этом, – проскрежетал Гаррет.
– Черт, почему нет? – Монро резко дернул руку Гаррета.
– Независимо от того, кто она для меня, она – другая, – ответил тот. – И захочет ли она стать королевой ликанов? Никто не узнает до тех пор, пока она не помечена и не связана со мной навеки. Поклянитесь!
– Да, конечно, мы клянемся, – согласился Уильям.
Со второй попытки они вправили его плечо, и он был готов мчаться.
Найди её. Заяви о своих правах.
Когда ликан стремительно бежал сквозь дождь, его вел инстинкт: сильный и острый, как никогда.
Он только что отчаивался изза еще одного года без старшего брата, изза года королевских обязанностей, ответственности, которые нежданно свалились на него.
В этот день судьба попрежнему отказалась отдать Лаклейна. Но она дала Гаррету его подругу, это неземное существо.
По мере продвижения вперёд, волнение, растущее внутри него, сменилось чувством огромного облегчения. Ранее по пути изза проливного дождя он потерял её аромат. Сейчас он снова шел по следу.
И все же возле завешенных мхом кипарисов, на подходе к самым отдаленным участкам болота ликан остановился. Почемуто её аромат исходил из четырех различных направлений. Он последовал в сторону одного из них, мчась через кусты, перепрыгивая ручьи и трясину.
Когда Гаррет добрался до источника аромата и не обнаружил никаких признаков её присутствия, то закрутился на месте. Затем внимательно огляделся и вверху обнаружил одну из её стрел, так глубоко застрявшую в дереве, что видно было только оперение. И к нему она привязала маленький лоскут своей футболки. Умная девочка. Она использовала стрелы, чтобы скрыть свой след.
Но он последует по каждому до конца, отслеживая её до тех пор, пока не найдет.
Она рождена для него. И я родился, чтобы найти её…
Гаррет спускался вниз в течение получаса, прежде чем обнаружил её настоящий след. С врожденной способностью своего рода он скрытно подкрадывался ближе, охотясь на охотницу под теперь уже моросящим дождём.
Болото и дождь облегчали возможность незаметно приблизиться к ней. Чтобы скрыть приближение, существовали тысячи теней и непрерывно ползающих вокруг тварей, отвлекающих внимание.
Когда ликан снова увидел её, то просто перестал дышать. Вблизи она выглядела ещё прекрасней, чем он думал о ней. Она, скорее всего валькирия, одна из рода женщин, заведомо известных своей красотой… и отъявленной жестокостью.
Черты ее лица ошеломляли: высокие четкие скулы, пухлые губы и тонкий эльфийский нос – но именно цвета делали несравненной. Золотистая гладкая кожа и глаза – цвета шотландского виски.
Она была среднего роста и чертовски соблазнительной в мокрой белой футболке, облепившей щедрую грудь. Шорты цвета хаки плотно обтягивали дерзкую попку, не скрывая красивые стройные ноги. Её волосы были длинными – темная грива, отяжелевшая от дождя.
На правой руке надета кожаная охотничья перчатка. Длинный кожаный наруч защищал левую руку от запястья до локтя.
Кто ожидал, что атрибуты для стрельбы из лука могут выглядеть так сексуально?
Его подруга будет в своих кожаных ремешках, когда он возьмет ее роскошное тело сегодня ночью. При этой мысли его член затвердел во влажных джинсах, и он едва не зарычал.
Ликан безмолвно следовал за ней, наблюдая, как она целиком сосредоточилась на своей добыче, которую он уже почуял в норах внизу.
Если она действительно валькирия, то обладает сверхчеловеческими чувствами, как и он: острым слухом и возможностью видеть в темноте или на большие расстояния. Тем не менее её обоняние не могло быть столь же развито, как его. Она использовала зрение и слух, отслеживая существо, – и делала это мастерски.
Всё это время она замирала, поворачивая голову в его направлении и подергивая кончиками заостренных ушей.
Без всякого усилия она запрыгнула на затопленный дуб и затаилась там, приготовившись к стрельбе установила в натянутую тетиву стрелу. Издалека её короткий лук казался скромным, сильно изогнутым, с кончиками, выгнутыми от неё вперёд и утолщенной рукояткой в центре. Типичная старая форма. Но, приблизившись, он смог рассмотреть золотую гравировку на отполированном черном дереве.
Оружие было таким же прекрасным и гордым, какой, безусловно, являлась и его владелица…
Лучница замерла, нацеливаясь прямо в то место, где он учуял её жертву. Она планирует поразить цель сквозь землю?
Да, потому что зловещим голосом она прошептала:
– Подземелье не спасёт тебя.
Теперь я слышу его дыхание, которое стало чуть приглушенным. Люсия знала, что кобольд спасая жизнь, ушел под землю. Она выяснила это, легко читая следы, оставленные жертвой.
С этой стороны дерева она выстрелив в землю, пронзит стрелой туннель внизу. Её особая стрела – длинная, гладкая – дойдет без сопротивления до соприкосновения с жертвой, при этом высвободятся три острых, как лезвия, шипа.
Вскоре она сообщит о двух убийствах, подтверждая предсказание Чокнутой Никс. Люсия всегда именно так делала. И что потом?
Потом я буду повторять дни, подобные этому, снова и снова, до Воцарения.
Когда придет кошмар.
А сейчас убью кобольда и вернусь домой.
Однако по непонятной причине вместо того, чтобы сосредоточиться на своей цели, она четко представила широкие плечи и впалые щеки, вспоминая, как выглядел ликан перед тем, как на него набросились. Пот стекал тонкими струйками по его мускулистой, вздымающейся от бурного дыхания груди, и он пристально смотрел на неё. До тех пор пока его не сбили с ног несколько самых больших демонов, которых она когдалибо видела.
Его заинтересованность смущала. Фактически, все глазели на неё, что редко случалось: Люсия обычно была незаметной рядом с Реджин Лучезарной, отвлекающей внимание своим ярким внешним видом.
Но если ктонибудь, в том числе тот мужчина, который, тянулся к ней своей грязной лапой, окажется любопытен и на самом деле последует за ней, Лучница позаботилась о том, чтобы скрыть свои следы.
Люсия резко встряхнула головой, перенастраиваясь, делая глубокий вдох. Как только она выдохнула, то замерла, направив вниз длинную стрелу и прицеливаясь. Древние надписи на её луке, казалось, светились…
Она спустила тетиву. Стрела со звоном ушла в землю, прошивая глубокое отверстие на своем пути до затаившегося в норе кобольда. Раздался приглушенный визг.
Попала в цель. Даже под землей она пригвоздила его. Не удивительно – она не промахнулась ни разу за века. Сущность Скади работала буквально как заклинание.
Люсия закрепила лук на спине и спрыгнула вниз, чтобы завершить казнь своей бессмертной жертвы обезглавливанием.
Трудно быть самой лучшей, размышляла она, пока спешила к месту на поверхности, под которым находилась нора кобольда. Ещё труднее действовать скромно. Она вздохнула. Несу свой крест.
Кодекс Скади включал три принципа: честность, непорочность и смирение. Люсии по большей части удавалось быть честной и целомудренной – полностью. Но она не могла понять мотивы смирения.
Когда Люсия приблизилась, существо металось в норе под её ногами, исступленно пытаясь выкопать древко стрелы из грязи, что позабавило её.
Самым высочайшим удовольствием для нее была охота. Когда она охотилась, то меньше ощущала себя самозванкой, наполненной позорными секретами. В эти моменты она не чувствовала, будто её грехи у всех на виду, отпечатанные на ней, как алые письмена.
И могла на некоторое время забыть, что скоро произойдет с ней на приближающемся Воцарении.
Чувствуя себя плохо от этой мысли, Люсия присев, откопала свою добычу, выдернув её за лодыжку из месива грязи и корней. Все еще в ангельском виде, кобольд лихорадочно извивался, её стрела торчала из его горла.
Лучница бросила тварь на землю и легко повернула стрелу, отрывая половину шеи шипами. Существо трансформировалось, вырастая в рептилию со змееподобными глазами и чешуйчатой кожей. Как только оно клацнуло на неё своими, теперь уже длинными ядовитыми зубами, она, прижав вниз древко, дернула стрелу вдоль того, что ещё осталось от шеи.
Кровь брызнула на её руки, и она улыбнулась, наслаждаясь своей работой во имя исполнения закона.
Но, как только Люсия обезглавила существо, её уши дернулись с осознанием, снова и снова. Ктото наблюдает за мной. Она вскочила на ноги, пристально осматриваясь вокруг. Ктото прячется.
Мужчина. Она почувствовала, что это был он, – но как он подобрался к ней?
Люсия вгляделась в тени и едва не задохнулась, когда золотые глаза сверкнули ей в ответ.
– Почему ты преследуешь меня? – потребовала она.
Случалось, она выступала посредником между фракциями, потому что была терпеливой и уравновешенной – по крайней мере, все так думали. Возможно, он искал её помощи для разрешения какихто проблем.
Мужчина шёл, не разбирая дороги, направляясь прямо к ней. Ликан сделал её объектом своего интереса. Не самое лучшее решение.
– Как я мог не последовать за такой красивой девушкой, как ты? – ответил он с резким акцентом. Грязь начисто отмылась, открывая совершенство его всё еще обнаженной груди, тела и строгие черты лица. Упрямый подбородок с намеком на ямочку, загорелую кожу, с теми легкими морщинками вокруг золотых глаз, что бывают от смеха. Капли дождя срывались с кончиков ресниц. Густые волосы, мокрые и темные, разметались по впалым щекам. Она могла ручаться, что они будут богатого каштанового цвета, когда высохнут.
Его пристальный взгляд долго не отрывался от её глаз, прежде чем неторопливо оглядеть каждую черточку её лица. Мужчина смотрел всепоглощающе, наслаждаясь, как будто она была одним из самых прекрасных созданий на земле, а он изголодался, не видя её.
Люсия нахмурилась, поскольку ощущение понимания, казалось, пронзило каждый её нерв.
Когда его внимательный взгляд опустился к её телу, он поднял дрожащую руку к приоткрывшимся губам, очевидно, в восторге от того, что увидел.
Такое невозможно – нет! Кодекс справедлив и серьезен. Благоразумие, прежде всего. – Кто ты?
– Я Гаррет МакРив из клана ликанов. – Он подошел ближе, а она украдкой отступила назад. Они начали огибать друг друга. – Никогда не видел никого, стреляющего так, как ты.
Это действительно никогда не устаревало.
– Потому что никто не может, – сухо отрезала она.
Уголок его губ слегка презрительно скривился.
– С каким дьяволом ты заключила договор, чтобы так стрелять?
Она незаметно вздохнула. Дьявол? Я делала с ним нечто совершенно другое. Она подавила воспоминания, всплывающие все чаще и чаще.
– Может быть, твой лук заколдован?
– Мой лук не заколдован, просто ему нет равных.
Более тысячи лет он быстр, и также идеально точен сегодня, как это было в ночь преобразования Люсии. Отполированная до блеска древесина черного ясеня была инкрустирована аккуратной надписью. На языке древних там было написано, что Люсия является слугой богини Скади. Навечно.
– Ты не думаешь, что это может быть мой прирожденный – данный богиней – талант?
– Да. Но иметь такой талант и такую красоту как у тебя разве справедливо, а? Едва ли это радует других девушек.
Она часто думала об этом. К счастью для них, у нее не было интереса в коллекционировании мужского внимания.
– Ты могла бы быть не столь красивой.
На самом деле могла. С промокшими насквозь волосами. В скучной одежде – пара прочных шорт и футболка. Без макияжа и украшений, и потом: она никогда этим не пользовалась. С тех пор, как начала носить лук.
– Ты фея или валькирия?
Я Охотница. Одиночка в простой одежде. Тень на заднем плане.
– Отгадай.
По крайней мере, он ошибочно не принял её за нимфу. К несчастью, два вида походили друг на друга эльфийскими чертами. На этом все сходство заканчивалось.
– С луком и заостренными ушами я представляю обычно фею. Но у тебя крошечные клыки и когти, так что, боюсь, все будет не так легко, как мне бы хотелось.
– Легко? О чем ты говоришь?
Он открыл рот, потом закрыл, оценивающе наклонив голову. Она догадалась, что он решил не говорить то, что собирался, и вместо этого произнес: – Обольщение. Всем известно, что валькирию очень трудно соблазнить.
Он собрается её соблазнить? Никакого разговора о свидании, ухаживании, только секс. Мужчины!
– Трудно, говоришь? Если ты и вознамерился получить одну из нас в своем нынешнем состоянии – небритый, окровавленный, полуодетый и покрытый грязью, – я даже не могу вообразить, как. Не упоминая о том, что от тебя несёт пойлом из отрубей, как от винокуренного завода. Успокойся, сердце мое.
Он потер ладонью лицо и, видимо, удивился, найдя там щетину. – Сегодня у меня плохой день.
– Тогда вернись обратно и насладись своими поклонницами. Я часто слышала, что ничто так не радует, как перспектива оргии с нимфами.
Почему такой резкий тон? Как будто бы она ревновала. В ней возникла искра беспокойства.
– Никогда не хотел их. – Он приблизился. – Ещё до того, как увидел тебя.
Он пристально вглядывался в её глаза, как будто бы мог видеть сквозь её непорочность и воздержание и осознать, сколь необузданна она в действительности. Как будто знал, что её внешняя неприступность лишь шаткий карточный домик, который может рухнуть от единственного прикосновения.
В тебе есть мрак, Люсия, Скади предостерегала её вечность назад. Ты должна постоянно быть бдительна.
Да, бдительна. Люсии необходимо вернуться домой, уйти подальше от этого оборотня с рокочущим голосом. Такое же, как у него, лицо стало для нее погибелью: красивое лицо, скрывающее чудовище.
Однажды это уже произошло.
– Притяжение не взаимно, – решительно сказала она. – Так что держись на расстоянии. С этими словами Люсия повернулась, чтобы избавиться от убитой жертвы, намереваясь бросить останки в воду, где их съедят животные. Когда она наклонилась к голове кобольда, ликан поднял тело, словно джентльмен, вежливо подобравший упавший носовой платок. Нереально. Они швырнули части тела кобольда в мутную воду.
Её задача выполнена, она отряхнула руки и повернула домой.
Он пошел следом.
Люсия остановилась, коротко заведя глаза кверху, прежде чем выдать ему: – Оборотень, побереги себя, время и усилия. Если кто и против – так это я.
– Потому что я ликан?
Потому что ты мужчина.
– Ты был прав ранее, я – валькирия. И мой вид считает вас немного лучше животных.
Кем они и являлись. Хотя ликаны формально не были врагами, как вампиры, более старшие валькирии боролись против них в прошлом, во время былых Воцарений – в войне, в которой сражаются все бессмертные существа Ллора. Они рассказывали, что редко можно увидеть полное превращение оборотня, если только не возникает угроза подруге или потомству, но даже намек на зверя, обитающего в них, ужасает.
Ну и где убежденность в тоне Люсии?
– Да, возможно, они так считают, но что ты думаешь обо мне? – Он сузил глаза. – Несомненно, ты не согласишься с ними, или ты не хочешь меня как любовника вообще?
Её губы приоткрылись.
– Любовника мне? Я встречала высокомерных мужчин в своё время, но ты – король среди них.
По его лицу мелькнула тень.
– Итак, король? – Какой повод сдаться. Но он быстро пришел в себя. – Тогда сделай мне подарок. Скажи своё имя.
Она выдохнула, затем неохотно ответила:
– Меня называют Люсией Охотницей.
– Лауша, – повторил он.
Каждый, кого она знала, выговаривал её имя как Люсия. С его густым шотландским акцентом, оборотень выговорил его как Лауша. Она подавила дрожь.
– Хорошо, Лауша Охотница, – его губы искривила плутоватая усмешка, – ты поймала меня.
Трепет возбуждения закружил по ее телу, пока плохое предчувствие быстро не переполнило ее. Она не должна так отзываться ему. Он только что покинул нимф и гарантированную оргию. Он настроился на секс с женщиной этой ночью.
Секса, который она никогда не сможет дать, даже если бы очень захотела, без того, чтобы не пострадать.
Тогда почему её пристальный взгляд скользит по его влажной груди? И опускается по дорожке волос от его пупка вниз, до низкосидящих изношенных джинсов на его бедрах, затем ниже… она едва не задохнулась, увидев там выпуклость.
Люсия догадалась, что он, должно быть, тоже рассматривал её, потому что выпуклость увеличивалась. Она быстро посмотрела на него и обнаружила, что глаза ликана прикованы к её груди. Её соски напряглись под влажной тканью футболки, и он так пристально на них смотрел, как будто хотел раздеть взглядом.
Когда их глаза встретились вновь, его – сверкали голубым цветом, ещё раз напоминая, почему связь с ним будет неразумной.
– Беги отсюда, волк. Или я заставлю тебя желать этого.
– Этого не случится, валькирия.
– Почему?
Его решительный взгляд вызвал у неё одно настолько нелепое подозрение, что оно едва ли оправдывало даже мысль о нём. И тем не менее она не смогла сдержать холодный озноб.
– Я не… твоя пара или чтото в этом роде, ведь так?
Она не могла быть ею.
– Нет. Хотя я сильно хочу иного.
Спасибо богам за это.
– Тогда уходи.
Когда он вместо этого подошел еще ближе, она, не задумываясь, легко сдернула лук, установила стрелу и натянула тетиву. Люсия целилась прямо в сердце, что, конечно, не убьёт такого бессмертного, как он, но нанесет ему вред на долгое время.
– Стой там, где ты стоишь, или я выстрелю.
Он не остановился.
– Ты не сделаешь этого. Я не намериваюсь причинить тебе никакого вреда.
– Это не пустая угроза, – сказала она стальным тоном.
Выражение его лица стало нетерпеливым, как будто он не мог понять, что она имеет в виду и где наступает предел предосторожности.
– Я буду стрелять в тебя, если ты подойдешь ближе.
Он подошел еще ближе. Она выстрелила ему в сердце. Или на четыре дюйма вправо, решив в последнюю секунду изменить положение прицела.
Стрела попала в его крепкую грудь, вонзившись в мышцы полностью, до оперения.
– Черт возьми, женщина! – прорычал он, сердито глядя вниз на свою грудь.
Спокойным голосом она напомнила ему: – Я сказала тебе не приближаться ближе.
Он зажал в кулаке перья, с трудом извлекая стрелу, но ее зубцы сделали это невозможным. Неловко пытаясь дотянуться до спины, он проскрежетал:
– Помоги мне освободиться от этой штуки!
Люсия прищурилась на него.
– Я выпускаю стрелы. И не вытаскиваю их наружу.
Его подбородок выпятился.
– Ты сделаешь это для меня.
Уголки её губ изогнулись неожиданно для неё. Какой дикий, свирепый ликан. Она знает себя.
– Почему именно я?
– Потому что, валькирия, – он вновь направился к ней, очевидно, намеренно игнорируя стрелу в своей груди, – к концу этой ночи мы разделим постель, и ты будешь чувствовать себя глупо за стрельбу в своего мужчину.
Вздохнув, она выпустила ещё одну стрелу.
– Ах, милый, какая я глупая. Ты так считаешь?
Он продолжал приближаться.
– Когда я крепко поцелую твои надутые губки…
Следующая стрела вонзилась в его грудь.
Теперь три раны портили его великолепное тело, три струйки крови оставляли дорожки на буграх и впадинах твердых мышц. Стиснув зубы, он сказал:
– Это адские страдания, девушка, но это радует.
– Как тебе внешний вид?
– С расстояния, которое было больше раз в пятьдесят, чем это, ты послала три стрелы в шею кобольда. Я получил трио в грудь. Похоже ты хотела убить его, в то время как меня просто щекочешь. Ты не хочешь моей смерти, это хороший знак. Может быть, ты так флиртуешь?
Она сдержалась чтобы не выстрелить ещё раз, действительность нахлынула на нее.
– Я не флиртую, поверь мне, ты бы знал.
Потому что несчастье будет неминуемо. Проклятье, он продолжал идти к ней.
– Если ты действительно охотница, ты не позволишь волку страдать. Держу пари, обычно ты стреляешь, чтобы убить, а не для того, чтобы мучить.
Он отметил это. Это не было в её характере – пытать. Если в этом не появлялась необходимость.
– Ну хорошо, если я помогу тебе извлечь стрелы, ты оставишь меня в покое?
– Оставить тебя в покое? Я, черт возьми, скорее, стану носить их, валькирия.
С этими словами он ударил кулаком по кончику первой стрелы, опять отправляя древко глубоко назад. Ликан дотянулся до него сзади, теперь в состоянии крепко схватить наконечник. Стискивая челюсти, он пронизывал стрелу через грудь, перья скрылись под кожей, поскольку он вытаскивал их вместе со стрелой из спины.
Пока она стояла, открыв рот, потрясенная его стойкостью, он, отшвырнув в сторону окровавленную стрелу, взялся за следующую, повторяя процесс. Каждый раз мускулы на его теле туго натягивались. Освободившись от еще одной стрелы, он простонал и расслабился – отчасти. Как если бы получил сексуальную разрядку, но не достаточно насытился.
Часть Люсии была польщена тем, что он предпочел пройти через это, чем воспользоваться её помощью. Да, она, возможно, отсекла бы наконечники, предоставив ему возможность вытащить стрелы вперед, но вместо этого он противостоял боли – так как не хотел оставить её в покое?
Люсию поразили его достоинство и сила духа. Осознание этого пронзило её, пройдя по коже острыми иголочками озноба во влажном ночном воздухе.
Извлекая последнюю стрелу, ликан продвинулся еще в направлении Люсии, затем, едва поморщившись, освободился от стрелы стремительным движением и без колебаний широко шагнул, приблизившись вплотную с решительным выражением лица.
Люсия отступила назад, обдумывая возможность воспользоваться последней оставшейся стрелой, чтобы остановить его. Она не могла убить оборотня, но могла задержать выстрелом между глаз.
– Полагаю, что заслужил право остаться, а также поцелуй от тебя?
Она сокрушенно произнесла:
– Как будто ты будешь счастлив от одного поцелуя? Ты надеешься на секс со мной, а этого просто не случится.
– Но ты тоже хочешь этого, не так ли?
Позволить ему взять её, горячую и потную, в этом болоте? Люсия сглотнула. Он ликан, он возьмет её, стоящую на руках и коленях… Её сердце забилось от этой мысли, но она решительно встряхнула головой.
– Конечно, нет! Пойми меня, МакРив, я – валькирия. Я не свяжусь с тобой… изза животной потребности.
Его голос понизился до рычания, когда он ответил:
– После одной ночи со мной, Лауша, ты свяжешься.
Адреналин и желание струились сквозь Гаррета, притупляя боль от ран, потому что всё, что он мог чувствовать, было возрастающее давление в члене и неодолимое вожделение к существу перед ним.
Валькирия. Он вновь изумился тому, что судьба дала ему в подруги девувоительницу. Сейчас Гаррет не знал, смеяться ему или плакать. Вероятно, он был бы чертовски рад, если бы она прекратила упорное сопротивление влечению между ними.
Безусловно, он и раньше хотел женщину, способную дать отпор. Теперь ликан задавался вопросом, почему она боролась с этим. Девушка явно возбудилась: аромат желания его подруги был таким притягательным, что ему хотелось с благодарностью упасть на колени и попробовать её. Соски валькирии напряглись настолько, что, вероятно, пульсировали.
Так почему она не хочет отдаться ему? Да, Гаррет сожалел о своем желании. Он мрачно размышлял, упадет ли она в его постель, если он расскажет ей о том, что действительно король.
Ликан нахмурился от возникшей мысли.
– Другой мужчина… заявил права на тебя?
Гаррет готов был к тому, чтобы убить его прямо этой ночью.
– Мужские права? На меня?! Никто!
Её сердце было свободно. Значит, оно покорится мне. Гаррет уверенно улыбнулся.
– И никто не сделает этого никогда, – добавила она.
– Угу. Значит, никогда?
Его ироничный ответ привел её в замешательство.
– Оопятьтаки, я не заинтересована. Ты не мог найти более равнодушной женщины.
– Ты забываешь, что я ликан. Я могу учуять запах твоего интереса. Боги, её аромат был для него как наркотик, её возбуждение пахло так сладко.
Лицо Люсии вспыхнуло, легкий румянец окрасил высокие скулы.
– Возможно, я заинтересовалась одним из других мужчин на поле.
Ревность опалила его. Гаррет ещё никогда не чувствовал ничего подобного. Он оказался рядом с ней, и прежде чем она успела поднять лук, его мозолистые ладони нежно охватили её затылок.
– Забери эти слова назад, женщина.
Он делал всё, на что был способен, сдерживая свои инстинкты с самого начала их встречи. Наконец обнаружив свою подругу, ликан с большим трудом контролировал скачки адреналина в своих венах. Но ревность была непреодолимой.
– Или что?
– Или я буду целовать тебя до тех пор, пока ты не забудешь другого. Для того чтобы найти дорогу к ней, он соблазнял бы её, применяя всё самое лучшее из того, чему когдалибо научился, добиваясь женщин.
– Целовать долго, горячо. До тех пор пока ты страстно не пожелаешь большего.
Рядом ударила молния, хотя она, казалось, ничего не заметила. Гаррет мог бы сказать, что она хотела, чтобы он поцеловал её, так как совершенно неосознанно её бедра качнулись к нему навстречу, заставляя его выходить из себя. Почему она не уступит?
Люсия уставилась на его губы так, словно пыталась представить его поцелуй именно сейчас. Но затем пробормотала, едва ли не с презрением:
– Ты добьешься награды в подходящее время, ликан. Это точно.
– Не понимаю тебя, валькирия, – хрипло ответил МакРив – когда это для поцелуев было неподходящее время?
На что будет похож его поцелуй? Будто у неё было с чем сравнивать. Опасно играть здесь в игры, Люсия.
Он наклонился, обнюхивая её волосы, горячо дыша рядом с заострённым кончиком её ушка.
Не уши! Она была настолько чувствительна там, а он снова коснулся губами кончика. Эти ощущения так приятны…
– Ах, моя малышка это любит? – спросил он, опять уткнувшись носом в её волосы.
Когда она повисла на нем, Гаррет воспользовался этой возможностью, чтобы прижать её спиной к старому дубу. Он уперся руками в дерево по обе стороны от её головы, напоминая ей о своей невероятной силе. Ликаны были самыми физически сильными существами в Ллоре, способными поднимать поезда. Он мог бы сломать её, как куклу, но был невероятно нежен с ней, несмотря на жестокое недавнее противоборство.
Даже после того, как я стреляла в него.
Гаррет придвинулся ближе, пока их тела не соприкоснулись. Когда его взгляд опустился туда, где её грудь встретились с его израненной грудью, и она почувствовала требовательную пульсацию его члена, последняя капля здравомыслия отрезвила её: «Останови это!»
Она должна убежать от этого оборотня, но она не сможет опережать его всю обратную дорогу до Вал Холла. Более того, бегство от противника было тем, что валькирии, как правило, никогда не делали.
Если надо будет, выстрелю ему между глаз. С близкого расстояния. Иначе с его скоростью он может уклониться от выстрела. И подвергнуть её мучениям.
– МакРив, я даю тебе последний…
Ликан заставил её замолчать обжигающим поцелуем в шею, скользя языком по охлажденной коже. Трепеща от удовольствия и удивления, валькирия замерев, уставилась в ветки дерева над собой, кусая губы.
Но когда он прижался к ней своей эрекцией, она закричала:
– Отпусти меня, сейчас же!
Оборотень этого не сделал, поэтому Люсия вдавила большой палец в одну из его ран. Его тёмные когти вонзились в дерево, но он не освободил её.
– Женщина, это чертовски больно.
– Тогда прекрати целовать меня!
– Боль пустяк, не целовать намного хуже. Его рот опустился к её шее еще раз. Ликан, казалось, не только целовал её, он ею наслаждался… покоряя.
– Я могу причинить худшую боль, – почти бессознательно пролепетала Люсия, стараясь держать глаза открытыми, пока скользил его язык.
– Я испытываю только одну боль в моем теле. – Гаррет отступил назад, изогнув уголок губ. – И ты вскоре избавишь меня от неё.
Так грубо и сексуально. Люсия не могла вспомнить последний раз, когда чувствовала такое сильное влечение к мужчине… Её мысли замерли.
Нет, я могу вспомнить последний раз. Отчетливо. Люсия до сих пор расплачивалась за это.
Она попыталась вырваться, но ликан прижал её к себе. И Фрейя, помоги ей, она хотела его. Нет! Прекрати притворяться, что ты нормальная женщина, почти вступившая в близкую связь с самым сексуально притягательным мужчиной, какого когдалибо видела.
– Никогда, МакРив!
Она может быть такой же скверной, как и любая из её сестер. Просто в этом конфликте у неё не было объективной причины проявить врожденную свирепость валькирии, что, однако, не означало, что Люсия не способна быть жестокой, когда это действительно было необходимо.
– Поцелуешь меня снова, ликан, и я заставлю тебя пожалеть об этом.
Он поцеловал её опять. Поэтому она двинула коленом ему между ног, нырнув в сторону от него. Когда он упал на колени, валькирия поспешила прочь. Но услышала, как оборотень прорычал:
– И все же я не жалею об этом.
Вновь преследуя Люсию через дельту вдоль берега реки, с яйцами, ноющими от пинка, и ранами на груди, охваченными огнем, – Гаррет выследил её пьянящий аромат.
– Я чую тебя, я знаю, что ты рядом.
Да, она была близко. Ликан кружил на месте, сузив глаза.
– Не убегай от меня! Ты не уйдешь.
И мы жаждем преследования. О, боги, как мы жаждем этого.
– У тебя осталась только одна стрела.
– Мне её будет достаточно – прошептала она над ним.
Прежде чем Гаррет успел поднять голову на звук, она повалила его в постель изо мха, упираясь коленями ему в плечи и вдавливая в лоб стрелу.
Медленно, с благоговением в голосе он прорычал:
– Ты – мне – нравишься, девушка!
Такая прекрасная, такая неистовая. Мстящий ангел с причудливым луком, пылающим над ним.
Когда со лба потекла кровь, струясь по виску, Гаррет добавил:
– Ты не сможешь выпустить стрелу, валькирия. Ты тоже чтото чувствуешь ко мне, – Люсия выглядела ошеломленной, как если бы неуверенность озадачила её. – Бьюсь об заклад, когда ты действуешь подобным образом, то никогда не колеблешься.
Она стиснула зубы, словно вновь добавляя себе решимости.
– Но ты не сможешь это сделать.
В то самое мгновение, когда девушка ослабила напряжение тетивы, мужчина бросил её на спину, накрывая своим телом. Гаррет простонал, ощутив под собой её пышные изгибы, прижатые к нему. Оба задыхались, её грудь вздымалась и опадала так соблазнительно.
Валькирия была миниатюрной красавицей, с гладкой золотистой кожей и нежными губами. Её высыхающие волосы приобретали глубокий карамельный цвет. На ощупь они были подобны шелку и пахли, как небеса. Точно так же, как родной дом.
– Ты узнаешь эту чувственную связь между нами.
О, боги, что происходит. Как если бы они ощущали это прежде. Люсия задохнулась, когда почувствовала этот момент, словно признала его прикосновения и вспомнила.
Что с ней случилось? Он был прав – прежде, когда она принимала решения, то никогда не колебалась. Но сейчас не смогла выстрелить в него!
Его рот завладел её губами. Хотя она отпихнула его, Гаррет застонал, как будто даже простое соприкосновение губ доставило ему столько удовольствия, что он не смог сдержаться. Затем ликан углубил поцелуй, крепче прижимаясь своими твердыми губами, и языком убеждая её ответить ему.
Это потрясение – поцелуй после столь долгого времени. Жар его тела над её под холодным дождем.
Молния ударила над ними, и Люсия знала, это изза неё. Её рука, сжимавшая лук разжалась, другой рукой она обняла ликана за шею. Когда Люсия, задыхаясь, приоткрыла губы, он ласково вошел в её рот, захватывая его языком, в то время как она, оставаясь неподвижной, просто принимала его внимание.
Отстранившись, он заглянул ей прямо в глаза, давая понять присущим исключительно мужчине выражением глаз свое намерение – то, что был готов совершить с ней любые греховные вещи. Ах, этот взгляд. Он лишал её разума…
– Твои глаза становятся серебристыми, – проурчал Гаррет с возрастающим густым акцентом. – Ты тоже меня хочешь. – Прежде чем продолжить, он приказал: – Поцелуй меня.
На протяжении всей её долгой жизни многие мужчины пытались соблазнить её, но Люсия без труда игнорировала их. Что было такого особенного в ликане? Словно он в точности знал, как достучаться до той самой необузданности в глубине её души и разбудить её желания.
И эта её темная сторона, которой она так боялась, захватывала власть и подчиняла. Это будет не больше чем поцелуй. Я никогда не позволю чегото большего, чем это…
Её тело стремительно охватывало желание, грудь наливалась тяжестью. Неистовство поглощает меня. Не могу бороться…
Но Люсия жаждала этого. Ей предложен такой щедрый подарок. Нарастающее удовольствие… не терять контроль… не терять…
Напрасные старания. Потеряться в удовольствии казалось таким… правильным. Со стоном, валькирия сдалась.
Инстинкт ревел внутри Гаррета.
– Она нуждается в тебе. Жаждет своего мужчину.
Наконец она сама потянулась губами к его губам, готовая отдать их ему. Его язык погрузился в её глубины, изучая, пробуя, упиваясь. Когда Люсия поцеловала его в ответ, прежде неуверенно лизнув, он застонал, прижимая её к себе ещё сильнее.
Она принимает меня. Гаррет хотел рычать от удовольствия. Этой ночью я приведу домой свою женщину. В мою постель, в мою жизнь. Наконец, он так долго ждал ее.
Люсию…
Каждым робким вхождением своего языка, она разжигала его страсть. Когда их языки переплелись всерьёз, и они начали делить одно дыхание, Люсия пораженно застонала в его рот.
Потом казалось, прорвалась плотина, как будто она, так же как и он, ждала этой ночи в течение столетий. Валькирия не только разделяла его невообразимую жажду, но даже испытывала её ещё острее.
Глубоко целуя её, Гаррет сжал одной рукой изгиб бедра, другой рукой потянулся к её груди. Он нерешительно помедлил чуть выше. Но Люсия, как во сне, выгнулась под его ладонью и, жалобно всхлипнув, прижалась к ней грудью.
– Боги, ты сводишь меня с ума, Лауша, – прошептал он ей в губы.
Ликан обхватил её щедрую упругую грудь, одну, затем другую, изучая их.
Она дрожала от его прикосновений и вскрикнула, когда его большой палец прошелся вокруг напряженных сосков. Гаррет наклонился, накрывая ртом один из тугих бутонов, и Люсия, задрожала:
– Что ты…
Он всосал сосок сквозь футболку, и её слова умерли в горле, вытесненные стоном. Когда Люсия совсем выпустила свой лук и вцепилась в его затылок, чтобы удержать у своей груди, мир, казалось, постепенно растворился до полного исчезновения, и всё, что Гаррет всецело осознавал, была его подруга – только её облик, её аромат, ощущение её чувственного тела. Продолжая посасывать соски, он протянул руку вниз, отстегивая и отбрасывая в сторону кожаный колчан.
Руки валькирии оплелись вокруг его шеи, а стоны становились иступленными, сливаясь с его рокотом, пока он изучал её.
Но потом Люсия прошептала:
– Не больше, чем это МакРив, только это…
– Да, только это. Сейчас.
Его обещание, казалось, придало ей смелости, уничтожив все остатки сопротивления. Она перекатилась поверх него и потерлась лоном вдоль его члена. Он очень хотел предъявить права на неё, пометить её нежное тело, но никогда не мог даже вообразить себе женщину, столь нуждающуюся в освобождение, как эта. Когда она опустилась поверх его члена, почти крадя его семя, Гаррет поспешно переместил её под себя.
Агрессия управляла ими обоими, каждый старался взять вверх, переворачиваясь снова и снова.
Он будет всецело в её распоряжении для её скачек на нём, как на лошади, если только она пожелает, – позже. Сейчас Гаррет нуждался в её руках зажатых над головой, в её раскрытых бёдрах, качающих его в своей колыбели, в её глазах, пристально смотрящих на него. И он перекатил её под себя, втискивая крепкие бедра между её ногами.
Наконец она сдалась ему, но не раньше, чем её маленькие коготки оставили глубокие царапины на его спине. Гаррет откинул голову назад, рыча от удовольствия. Она сделала его диким, бешеным для нее. С каждым её криком он попадал всё больше под её чары.
Как я столько жил без этого?
Но потом стало тревожно. Ни разу ещё он настолько не сходил с ума изза женщины. Он понимал, что его жизнь больше никогда не будет прежней, если он продолжит сегодня ночью. Пугающая мысль для любого мужчины. Но, взглянув на красавицу распростертую под ним, Гаррет понял, что она для него всё, а остальное не имеет значения.
С этим пониманием он потянулся вниз, разрезая её шорты по швам, выпущенным острым когтем. Задирая обрывки ткани к талии, мужчина с трудом стащил с себя до колен влажные джинсы.
Её трусики оказались черными и гладкими, адски сексуальными. Гаррет зацепил тонкую ткань, собираясь разорвать, но Люсия схватила его за запястье.
– Не надо!
– Не могу больше, я ждал так долго…
Мой член вотвот взорвется. Ему так хотелось этого – внутри неё. Он должен излить семя глубоко в лоне, так он пометит её как свою собственность навсегда.
Люсия затрясла головой с выражением растущей паники.
– Я не могу! Они… останутся.
Замешательство.
Соблазни её.
Он склонился вниз между её ног и поцеловал через ткань трусиков. Люсия задохнулась, но её вздох перешел в стон, когда он стал вылизывать, покусывать и тереться носом в блаженстве.
Люсия беспомощно двигала бедрами под его ртом всё сильнее, и он снова попытался избавиться от трусиков.
– Подожди! – закричала она.
С рычанием он накрыл её тело своим, наматывая волосы на кулак.
– Лауша, мне надо взять тебя. Я дам тебе удовольствие, заставлю тебя кричать. Он подчеркнул свои слова, прижавшись к ней каменным членом.
И когда его член уперся в покрытое скользящей тканью лоно, её глаза расширились.
– О…ох!
– Ты уже близка к оргазму или нет?
Она кивнула.
– Я думаю… я не знаю.
Ты узнаешь. Он соблазнит её. Он толкнулся в неё.
– Ох! Не останавливайся! Пожалуйста…
– Так?
– Да, так. Ах, да! – Она запрокинула голову. – Только не останавливайся!
– Этого не будет. Я приведу тебя к вершине, но не остановлюсь.
Он расположился прямо напротив неё, изо всех сил стараясь сдержать своё семя. Гаррет был на грани, спазмы уже начались в его напряженном до предела члене, подступая к влажной головке.
Молния ударила в дерево прямо над ними, но она этого не заметила, а он сразу забыл, когда увидел потерянное выражение в её серебристых глазах…
О, боги, она кончает.
– Да, Лауша.
Бешено отбрыкиваясь от джинсов на коленях, Гаррет отчаянно торопился втолкнуться в неё, ощутить её сжимающуюся вокруг него плоть.
– Сделай это для меня…
Она закричала, её колени упали, раскрываясь, когда она прижалась своей упругой грудью к его груди. Её бедра раскачивались, она вцепилась когтями в его спину, крепко прижимая к себе.
Моя! Теперь ты моя…
Гаррет наклонился к её ушку.
– Ты свела меня с ума, ты изменила абсолютно всё.
Протиснувшись рукой между их телами, сжимая её трусики, он прорычал:
– Теперь я буду трахать тебя долго и жестко красавица, потому что если я буду порабощен тобой, то тоже хочу быть твоим господином.
Он легким движением сорвал трусики, и головка его члена скользнула по влажным складкам, пропитанным оргазмом. Его глаза закатились, когда Люсия закричала:
– Нет!
Она толкнула его в грудь.
– Нет, не надо! – Это было так, словно он окунул её в ледяную воду, её страсть поспешно испарялась. – Я не могу это сделать!
– Твои слова – ад!
Она продолжала отодвигаться от него.
– Позволь мне уйти.
Она испытывает ужас.
Хотя его член должен был вотвот взорваться, туго пульсируя, он почувствовал, что перед ним как будто захлопнули дверь, и, наконец, отпустил её. Его яйца были тяжелыми, ноющими от семени.
– Я не хочу этого… не хотела этого.
Он отпрянул от такого заявления подруги…
– Ты не хотела этого?
Гаррет вскочил на ноги, натягивая джинсы. Когда он попытался застегнуть их на напряженном члене, похоть перешла в гнев и разочарование такой силы, каких он никогда не знал.
– Тогда почему ты скакала на мне, как распутница, зачем сосала мой язык?
Люсия ахнула, пытаясь привести свою одежду в порядок, кидаясь за луком и колчаном. Когда она собрала своё оружие, их взгляды одновременно упали на черные трусики, которые он разорвал. Она наклонилась, поднимая, но он выхватил их у нее из рук и засунул в карман.
Она мигая в замешательстве, отступила прочь.
– Не уходи далеко, – прорычал он. – Ты думаешь, я не последую за тобой?
– Ты не понимаешь!
В её глазах… страх?
– Тогда сделай так, чтобы я понял! Это изза того, кто я?
– Если ты попытаешься последовать за мной, я… я возненавижу тебя навечно.
Черт побери! Что тут происходит? Она выглядела так, будто собралась убежать ценою собственной жизни.
Внезапно в голове всплыла история трагической участи его кузена Бауэна. Бесцельное существование Бау после того, как его подруга – которая была другой, – убежала, было поучительным для всех мужчин ликанов.
Женщина Бауэна погибла страшной смертью, спасаясь от него бегством.
Леденящий ужас охватил Гаррета при мысли о несчастье с Люсией. Он резко вздохнул, борясь за контроль, даже когда увидел, как та, которую он желал сильнее всего на свете, быстро ускользала из его объятий.
Что только что произошло? Как?
Люсия едва не поддалась соблазну, была готова утратить непорочность и, следовательно, свои способности прямо перед Воцарением!
Одна оплошность Люсии чуть не стоила ей силы. Поскольку Скади её ничем не одаривала. Мастерство стрельбы было ей дано взаймы и на определенных условиях.
Как близко она подошла к краю. Как близко…
Даже сейчас её тело всё ещё пело от его прикосновений, желая большего.
Изза своего безрассудства Люсия едва не сделала это возможным. Воцарение предвещало Круаха. Уступить ликану означало лишиться стрелковых навыков. Она бы стала беззащитна, если бы Кровавый Разрушитель избежал тюрьмы и вернулся за ней.
Вернулся, чтобы заставить меня расплатиться…
Что бы МакРив не увидел на её лице, это заставило его отступить с поднятыми ладонями.
– Всё, девочка. Не бойся. Тебе нечего опасаться меня.
Она знала, что её глаза стали безумными, сердце колотилось от страха.
– Яя не боюсь тебя!
Я боюсь его – боюсь вновь оказаться в его заваленном трупами логове.
Она прижала тыльную сторону ладони ко рту, почувствовав позыв к рвоте.
Люсия, я дал тебе мясо и вино…
– Сейчас, валькирия, просто подождем. Я не собираюсь огорчать тебя, – МакРив рассеянно потер рукой все еще напряженный член, будто он причинял ему боль. Её тело сразу отозвалось на этот жест.
– Если ты желаешь сейчас уйти, тогда встретимся здесь в эти выходные, – требовательно сказал он, будто это была огромная уступка. – В субботу, в полдень, мы увидимся вновь. Это даст нам обоим время остыть, обдумать всё.
Его предложение удивило её.
– Я… я не знаю.
Он заверил её, что она не его пара, но Люсия подумала, что, вероятно, ликан лжет, потому что его отклик был очень страстным. Теперь она начала сомневаться в этом, поскольку иначе он бил бы себя в грудь и рычал: «Моя!», – перекинув её через плечо.
– Хорошо. Я согласна, – солгала она, чувствуя то, чего не испытывала с мужчиной на протяжении долгого времени. Пять сотен лет, если быть точной.
Страх.
Этой субботней ночью в дельте реки не было дождя. Лишь тишина.
Гаррет ждал её здесь, начиная с четверти одиннадцатого утра. Он поднялся на рассвете, слишком нетерпеливый, чтобы оставаться в постели, и начал собираться. МакРив намеревался позаботиться о соответствующей одежде, чтобы представлять собой достойного мужчину, лидера, которым являлся. Непохожего на крепко выпившего сквернослова и драчуна, как, вероятно, подумала о нем Люсия.
Потом Гаррет понял, что у него нет ничего, кроме дырявых джинсов, разорванных ботинок, пуловера и рубашек. Едва ли он достойная пара для этой девушки с её утонченной красотой. Проклятье, в любом случае это не имело значения.
Она не пришла. Он не знал, почему. Да, валькирии презирали ликанов, считая их животными. Но Люсия ответила ему.
Боги, как она отозвалась. Она сама получила разрядку, оставив его ни с чем, больного и неудовлетворенного. Гаррет видел Люсию во власти страсти, она не была похожа ни на одну женщину, которую он когдалибо воображал. От воспоминания о ней член напрягся в изношенных джинсах, и он потер его ребром ладони, сдерживая неистовую реакцию. Всю неделю Гаррет чувствовал себя как перевозбужденный мальчишка в своем первом публичном доме, для которого не имело значения, сколько раз он получал разрядку. Ликан предвкушал, как будет внутри неё сегодня, представлял себе это тысячами различных способов.
Но она не встретилась со мной.
Он уточнил время, глянув на дисплей спутникового телефона. Десять вечера. Безусловно, только он нуждался в этой встрече. Дорога к Люсии, повидимому, будет нелегкой. Его желание исполнилось, но он не обладал желаемым.
Как только она оставила его той ночью, Гаррет вытащил Монро и Уильяма из игры, которая всё ещё продолжалась, и приказал им:
– Нам нужно узнать всё, что сможем о наших соседках, валькириях. Обо всех.
МакРив удивился тому, как мало ликаны знали об этой фракции Ллора. И снова заставил своих друзей поклясться сохранять всё в тайне.
– Никому ни слова. Если до старейшин клана дойдет слух о том, что королевой станет валькирия…
Он и близнецы решили, что никто не должен знать о Люсии, пока она не носит метки на шее от укуса Гаррета. Зверь внутри любого ликана признает предъявленные Гарретом права и будет знать, что она навсегда под его защитой.
Потом они втроем прочесали улицы Нового Орлеана, города, который они не часто посещали, и всё это время Гаррет с нетерпением отсчитывал часы до этого дня.
Получить информацию оказалось трудным делом. Новоорлеанские Лорреанцы не доверяли новичкам ликанам, прибывшим в их город, и старались быть осторожными изза приближавшегося Воцарения. Гаррет пришел с пустыми руками, однако близнецы сумели очаровать владелицу магазина Вуду, рассказавшую им довольно многое.
Теперь, пока Гаррет ждал их посреди болота, он вспоминал всё, что они узнали о Люсии…
– Она легендарна изза своих навыков стрельбы из лука, – сказал Монро. – Больше ничего особенного о ней узнать не удалось.
Это было всё, чем она славилась.
– Должно быть больше. Что она любит делать? Какие у неё интересы?
– Никто не знает, – ответил Уильям – она только Лучница.
Как будто не было необходимости добавлять к этому чтото ещё. Только это – то, как её распознавали.
Монро добавил:
– Но ходят слухи, что она чувствует мучительную боль всякий раз, когда промахивается.
К счастью, Гаррет не знал, насколько часто её подводило мастерство. Но потом тяжесть возникла в его груди.
Как же далось ею то, что сделало её настолько искусной?
Прежде всего они узнали, что валькирии были необычными существами. Одно только их происхождение очаровало его. Каждая валькирия имела трех родителей. Каждый раз, когда невинная Дева смотрела в лицо смерти с исключительной храбростью, скандинавские боги Фрейя и Один поражали её молнией, возрождая к жизни в Валгалле[6]. Дева пробуждалась исцелившейся, невредимой и беременной дочерьювалькирией.
Матерями валькирий могли стать представительницы всех видов Ллора: фурии, ведьмы, перевертыши[7], даже люди. Поэтому дочери всякий раз обладали уникальным обликом и особенностями матери, но все они в свою очередь наследовали характерные черты Фрейи и её печально известную жадность: их фактически можно было загипнотизировать сияющими драгоценными камнями, особенно бриллиантами.
Ходили слухи, что валькирии способны пронзительным криком разбивать вдребезги стекло, сверхъестественно быстро перемещались и не нуждались в еде или питье. Вместо этого они потребляли электрическую энергию земли и генерировали молнии, когда испытывали сильные эмоции.
Это было легендой о валькириях, в которую Гаррет никогда особо не верил, до тех пор, пока близко не столкнулся с одной из них. Молнии сверкали в ту ночь, и не только изза грозы.
Гаррет также многое узнал о каждой валькирии в отдельности. Никс была их прорицательницей, ей, по слухам, три тысячи лет и она безумна, как шляпник. Реджин – последняя из рода Лучезарных, её кожа сверкала. Анника – бесстрашная глава Новоорлеанского ковена валькирий, лучший стратег из ныне живущих в сражениях с вампирами.
Никто не знал, кем по происхождению была мать Люсии или какой она была, но владелица магазина сказала, что это Воцарение третье для Люсии. Что подразумевало, что ей больше тысячи лет, почти его собственный возраст.
В конечном счете у Гаррета появилось о ней больше вопросов, чем ответов…
Она не придет.
Проклятие, почему? Он выказал ей страсть и выдержку. Но Люсия изменилась в конце. Напуганная, с дикими глазами. Может быть, она испугалась своей собственной мощной реакции? Или его?
Гаррет вспомнил, что однажды Бауэн сказал ему:
– Мы не понимаем свойственной нам свирепости, – безжизненные глаза кузена были наполнены утратой. – Что обычно для нас, необычно для других.
Собственная подруга Бауэна любила его до тех пор, пока не увидела обернувшимся. Потом она убежала.
Люсия тоже сбежала, но она ещё не видела и проблеска зверя.
Ликаны обращались, позволяя зверю покинуть его клетку. Гаррет стал бы выше, мощнее, его клыки и черные когти удлинились. Свирепая и грозная тень зверя мерцала бы над ним.
Нет, Люсия не должна видеть меня таким. Гаррет хмуро посмотрел на растущую луну. Но она вскоре увидит.
Она убежит гораздо дальше, если он будет неосторожен. Еще один взгляд на луну, и Гаррет решил, что сделает в эту ночь.
– О, Лауша, девочка моя. Это причиняет мне боль. Но ничего не поделаешь.
Так как она не пришла к нему, он опять пойдет к ней. Гаррет встал и повернулся к дому валькирий Вал Холлу. С тех пор, как встретил её, он следил за этим необычным местом. Молнии бомбардировали поместье, непрерывно сверкая над старинной усадьбой. По всему участку земли торчали громоотводы. Дымящийся мох болтался на сгоревших дубах. Внутри звучали пронзительные крики валькирий.
Ничего из этого не имело значения, кроме того факта, что Люсия жила в этом доме. И с каждым быстрым шагом он становился всё ближе и ближе к ней.
– Ликаны на нашем заднем дворе. Орда вампиров ищет валькирий по всему миру. Весёлого Воцарения! – воскликнула Реджин со своего «командного пункта», также известного как обеденный стол, который теперь стоял заваленный картами и бумагами, освещенный сиянием её лица.
Чем больше Реджин волновалась, тем больше сияла. Но это было не единственной причиной, почему её прозвали Лучезарной…
Люсия издала неопределенный хмыкнула, слушая ее вполуха, и думая о том, что заметила чтото, вроде тени за пределами поместья. Она свернулась на подоконнике с луком на коленях, вглядываясь в ночь. Но только газовые фонари, словно робкие следы во мраке, мерцали снаружи Вал Холла.
Сегодня Люсия должна была встретиться с оборотнем. Всю неделю она провела как в тумане, зная, что не может увидеться с ним, но соблазн был так велик. Она хотела выяснить, почудился ли ей тот захватывающий вкус его губ. Хотела понять, почему не смогла выстрелить ему между глаз. Почему всё в ней восстало против этой идеи?
И зачем он взял её нижнее белье?
Поступок ликана привел её в замешательство так же, как и все остальное той ночью. В отличие от сестер, которые были одержимы бельем, Люсия носила комфортное спортивное бесшовное нижнее белье. Она не покупала сексуальных шелков марки Agent Provocateur[8], предпочитая бренд Under Armour[9], бельё которого продавалось в упаковке. Она никогда не думала, что ктонибудь увидит её трусики, но оборотень их забрал. Почему?
Люсия вздохнула. Конечно, МакРив сам оставит её в покое теперь, когда она его обманула. Размышляя об этом, Люсия почти воотчую представила Гаррета, идущим к поместью, обозленного, с великолепным мрачным лицом.
Но снаружи никого не было. Она слегка расслабилась.
В конечном счете выбор, встречаться ей с МакРивом или нет, уже не зависело от Люсии. Её ежедневник был переполнен заметками, после того как их ковен узнал, что вампиры Орды охотятся за одной конкретной валькирией, хотя было неизвестно, за кем именно.
Вампиры были самыми ненавистными врагами Валькирий. Они могли перемещаться – или телепортироваться – от одного места к другому, исчезая и вновь появляясь по желанию, что значительно усложняло их уничтожение. Могущественная королева валькирий Фьюри так и не вернулась после встречи с лидером Орды, Деместриу.
Хуже того, второй в Орде после Деместриу, Иво Жестокий рыскал здесь со своими людьми. По слухам, Иво был ещё более мерзким, чем обычные вампиры, и он объединился с Лотэром, Врагом Древних, а также и их давним противником.
– Попытаюсь угадать, – заявила Реджин, – держу пари, пиявки ищут меня. Потому что я сияю и потому что я страшно умная. Они, вероятно, хотят размножаться со мной.
Люсия вздохнула, надеясь, что сестра шутит.
– Несомненно.
– И что, черт возьми, здесь делает Лотэр? Он всегда был жутким. Уму непостижимо, что некоторые женщины считают его горячим. – Реджин встряхнула головой, отбрасывая белокурые локоны на сияющие плечи.
Еще одна тайна от Реджин. Люсия была одной из этих женщин. Она всегда считала этого сильного светловолосого вампира с глазами цвета коралла привлекательным и относила к типу мужчин «либоубейменялибозацелуй». И Люсия не единственная кто так полагал.
– Ты думаешь, Анника действительно обнаружит когото из пиявок в NOLA[10]? – спросила Реджин.
– Не знаю, – после полученных новостей воинственный лидер их ковена Анника, и другие валькирии отправились на поиски вампиров в городе. – Прежде они всегда избегали Штатов.
Что и было причиной, почему ковен валькирий переехал в страну. Люсия слышала, что это также послужило поводом для многих ликанов перебраться сюда из Шотландии.
– Я надеюсь, что они в городе. Я хочу с ними встретиться! – Реджин, стоя, поигрывала одним из двух мечей, которые обычно носила в ножнах, скрещенных за спиной, в дополнение к постоянно пристегнутым ножнам с кинжалом на предплечье.
– Я пообедаю их яйцами!
Эта угроза у Реджин из новеньких: обедать яйцами врагов.
– Редж, когда ты подвергаешь этой угрозе мужчин, полагаю ты не уделяешь внимания результату, который рассчитываешь получить. Их яйца, думаю, меньше упаковки Lunchables[11] и не больше пакетика чая.
– А? Не важно.
Перед тем как уехать Анника приказала Реджин и Люсии связаться со всеми отсутствующими членами ковена и призвать их немедленно домой. Но прежде всего им поручено удостовериться, что Эмма, приемная дочьполукровка Анники, возвращается в Вал Холл из Парижа.
К сожалению, как только они смогли связаться с Эммой, обычно довольно кроткая полувампир полувалькирия отказалась возвращаться обратно. Она говорила о какомто мужчине, которого встретила, – об очень горячем мужчине.
Анника впадёт в бешенство. Реджин, имея на то серьёзные основания тайно прозвала лидера их ковена Анника Аневризматическая.
– Старушка, ты какаято дерганная весь день, – заметила Реджин, вкладывая в ножны меч. – Чтото случилось?
Я устояла перед ликаном с восхитительными губами и горящими золотом глазами, который какоето время смотрел на меня так, словно я самое прекрасное существо в мире.
– Это изза новых соседей, которых ты видела? – спросила Реджин.
Люсия отчиталась ковену, что ликаны вторглись на территорию валькирий.
– Огоооооо, оборотни в NOLA, – Сестра фыркнула. – Если они начали потихоньку выбираться из конуры, думаю, правило «с глаз – долой, из сердца – вон» тут не сработает, а?
Редж прозвала ликанское поселение «конурой». К её радости, это слово завоевало популярность.
– Потихоньку выбираться? – спросила Люсия. – Они ведут себя так, будто это место принадлежит им.
– Ну, наверное, нам надо натравить на их задницы Цезаро Милано[12] и показать им, кто здесь хозяин. Tsst, tsst[13]!
– Уверена, что так и сделаем, – ответила Люсия с облегчением, поскольку внимание Реджин переключилось на бумаги. Иногда сестра становилась проблемой даже для Люсии, особенно если Реджин не участвовала в постоянных, выматывающих сражениях.
Люсия напряглась, ей снова показалось, что она заметила движение в кустах на улице. Это МакРив?
С того вечера, как они встретились, она многое о нём узнала. Когда его старший брат Лаклейн исчез, Гаррет МакРив стал королем клана ликанов, хотя никогда не намеревался быть их лидером. До того как взойти на трон, этот легкомысленный искатель приключений, слыл скандалистом и бабником, настолько порочным, что его прозвали Темным Принцем.
И он замечательно целовался – подобного Люсия даже представить себе не могла.
И что бы сказала Люсия, если бы появился МакРив? Кажется, ты хочешь вступить со мной в связь. Но я не могу заниматься сексом. Хотя очень сильно этого хочу. Долг, целомудрие. Люсия была сыта ими по горло. И тем не менее, она получила шанс встретить настоящего мужчину. Шанс на нормальную жизнь.
И я убью двух зайцев одним выстрелом.
Она искоса взглянула в окно, чтобы определить, что там переместилось. Чертов кот. Глубоко вдохнув, она осознала, что с силой сжала лук. Этим утром Люсия проверила свои способности: её мастерство осталось прежним. Должно быть, основанием для потери навыков является полное обладание.
Тем не менее весь день она не выпускала лук из рук, рассеянно водя пальцами по рельефным надписям. Скади колебалась, когда позволила Люсии покинуть Трюмхейм с этим луком изза её внутренней «тьмы».
По сравнению с другими валькириями, она и Реджин были относительно молоды, но Люсия прожила достаточно долго и многое видела. Никогда еще она не сталкивалась с мужчиной, который смог бы затронуть её «тьму» так, как это удалось МакРиву.
Он способен стать её самой большой слабостью. Если это так, то он не мог появиться в ещё более неподходящее время. Быстрым взглядом Люсия осмотрела их командный пункт. Её долг в ближайшее время находиться в режиме онлайн. Она и Реджин обязаны сделать всё то, что делали каждые пятьсот лет, и не допустить, чтобы Круах поднялся.
На этот раз, вместо того чтобы использовать золотую стрелу Скади и ослабить его до следующего Воцарения, Люсия хотела найти способ убить его навсегда.
Но тут существовала одна проблема: Кровавый Разрушитель… – божество. Древний рогатый бог людоедства и жертвоприношения.
Так что теперь Люсия и Реджин искали то единственное, что могло уничтожить его: dieumort – убийцу богов. Эти чрезвычайно редкие, несущие смерть dieumort были созданы Проклятыми – лигой бессмертных из всех фракций. Они нашли средство, способное уничтожить богов, которые, в свою очередь, приговорили всех Проклятых к смерти. Лига была распущена, все её участники бежали, спрятав свои силы в талисманы, оружие – даже в существ – по всему миру и прилегающим к нему измерениям.
Всё, что несло в себе силы Проклятых, являлось dieumort. И ходил шепоток о стреле.
Люсия и Реджин обнаружили сотни ключей к разгадке, начиная с различных загадок и заканчивая древними манускриптами с путеводными схемами. Они приближались к тому времени, когда надо начинать действовать, готовясь к всемирному поиску, и Реджин, когда они знали, что никого нет дома, нравилось наносить стикеры с их расчётами, подсказками на географическую карту для ясности.
Сегодня наверху находилась только Никс Сумасшедшая, но она не в счёт, так как действительно была безумной. Она могла видеть будущее гораздо яснее, чем настоящее или прошлое. Если бы Никс и прошлась сейчас мимо командного пункта, то она, вероятно, тут же забыла бы об этом, или же, глядя на разбросанные карты, подумала: Поздравительные открытки. Должно быть, декабрь.
Люсия и Реджин неоднократно обращались к ней за помощью в своих поисках. Первый раз, когда они спросили, Никс удивилась:
– А что является dieumort?
Как только они объяснили ей, она пообещала изучить этот вопрос. Когда же продолжили доставать её расспросами, Никс гнула упомянутое ранее:
– Ну, вот что такое этот dieumort?
В их ковене никто не знал, что Люсия и Реджин провели много времени, самостоятельно разыскивая «убийцу бога», потому что они никогда ни одной живой душе не рассказывали того, что произошло с Круахом. Их сестры знали, что Люсия испытывала боль, когда промахивалась, но не знали, почему именно. И при этом они даже не предполагали, что Люсия скадианка. Просто не возникало причин рассказывать комулибо об этом. Люсия вполне справилась со своей грязной обязанностью в последнее Воцарение, как и в предыдущее, и она сделает это снова…
Её ушки дрогнули, когда Реджин предупредила:
– Ктото идет.
– Спрячь всё.
– Эй, давай не будем этого делать, – возразила Реджин. – Мне надоело действовать украдкой, скрываясь всю жизнь, и чувствовать себя виноватой, как тогда, когда мы украли машину Фрейи и разбили её. Давай расскажем правду. Привлечем всех на этот раз.
От этой идеи Люсии стало тошно.
– Ты поклялась, Редж!
– На этот раз я бы хотела, чтобы весь ковен знал, что я – божественно умна. – Увидев непреклонное выражение лица Люсии, Реджин добавила: – Нет, на самом деле. Ты хоть представляешь, как распухнут их головы, если они узнают, что мы – такие умные? А не слуги видеоигр?
– Реджин!
Люсия, должно быть, выглядела столь же ужасно, как и чувствовала себя, потому что Лучезарная пробормотала:
– Хорошо. Мы будем вести себя так же, как и прежде, будто мы – обычные трахнутые бездельницы. Как всегда. Но, если мы кокнем бога, я всем расскажу, что я знаю! Два слова. Пресс. Конференция.
Пока они поспешно прятали свои материалы, Люсия предположила:
– Это, наверное, Анника.
Та, кто не будет рада новостям, которые преподнесут ей Реджин и Люсия. Твоя приемная дочь встретила мужчину и сказала, что вернется домой… короче говоря, она вернется, когда её счастливой заднице будет угодно.
Закончив убирать свои бумаги, сестры быстро скрылись из комнаты. К тому времени, когда Анника ворвалась через дверь, они уже сидели в гостиной, крася ногти на ногах друг друга, и смотрели очередной эпизод «Последнего героя».
И ни единого намека на то, что эти двое замышляют убить бога – навечно.
Задыхаясь, Анника спросила:
– Мист здесь? Или Даниэла? – Она облокотилась на массивную дверь, оглядывая комнату. – Они вернулись?
Реджин ответила:
– Мы думали, они с тобой.
– Никс?
– Зависла в спящем режиме в своей комнате.
– Никс! – завопила Анника через плечо. – Спускайся!
Люсии хотелось пожелать ей удачи в завоевании внимания Никс. Прорицательница действовала только по Стандартному Времени Никс.
Анника, хлопнув дверью, закрыла ее.
– Что Эмма, ещё в пути? – Она уперлась руками в колени, всё ещё пытаясь отдышаться.
Люсия и Реджин с виноватым видом переглянулись.
– Ну, она, ммм, прямо сейчас не вернется.
– Что? – вскричала Анника. Аневризм пять, четыре, три, два…
Реджин пояснила:
– Она там встретила коекого горяченького…
Анника вскинула руку останавливая ее:
– Надо убираться отсюда.
И где же разгул стихий изза Эммы? Люсия нахмурилась.
– Не понимаю слова «надо»… Ты что хочешь, чтобы мы ушли?
Или даже сбежали? Валькирии никогда ни от чего не бегали – Монстры бегут от нас. Так было всегда.
Но ты бежала от того ликана.
Заткнись.
– На нас сейчас рухнет самолёт, не так ли? – Лучезаарная вздохнула. – Это будет так больно.
Люсия с ней согласилась:
– Ну, от крушения я бы пожалуй убежала …
– Пойдемте… коечто произойдет, появится, – повторила Анника. – Сейчас же.
– Здесь мы в полной безопасности, – отозвалась Реджин, согнув пальцы ног и возвращаясь к своему занятию. – Заклинание не позволит чужому проникнуть в дом. Валькирии купили защиту у своих союзников – Дома Ведьм. Действие чар защищало Вал Холл от большинства неприятностей.
Реджин закатила глаза:
– Но я…ммм… возможно, не продлила срок действия заклинания.
Люсия протянула:
– А я думала, что у нас срок автоматически обновляется. Они снимают с нашей кредитки…
– Фрейя! – завопила Анника. – Я имею в виду – немедленно!
После этого крика Реджин вскочила на ноги, выхватывая кинжал. Люсия взметнулась следом за ней, вскидывая лук. Она как раз пристегнула колчан, когда парадная дверь влетела в дом.
По мере того как Гаррет подбегал к Вал Холлу, его беспокойство возрастало, а волосы на затылке встали дыбом. Несмотря на то, что ликаны любили бегать – они ради удовольствия совершали стремительные пробежки через холмы и скалы высокогорья вплоть до болот и рукавов дельты реки, – он совершенно не избавился от напряжения.
Гаррет чувствовал, что чтото было не так, но не мог определить точную причину тревоги. Он поморщился, когда в кармане джинсов зазвонил его сотовый и, приостановившись, ответил:
– Что?
– Ты можешь вернуться в клан? Возможно… есть важные новости, – спросил Монро.
– Ты говорил комунибудь о Лауше?
– Нет, конечно, нет! Ты где?
– На пути к Вал Холлу. Беспокоюсь о своей подруге.
– Да, Гаррет, ты должен знать. Вампиры здесь, ползают по всему городу.
Проклятый ад!
– Какая фракция? Орда или Обуздавшие Жажду?
В то время как Орда была самым старым и ненавистнейшим врагом ликанов, Обуздавшие Жажду являлись относительно новыми участниками игры под названием «Воцарение». Ходили слухи, что они воздерживались от принятия плоти, отказываясь пить кровь непосредственно из источника. Коекто в Ллоре считал их благородными вампирами – но это сочетание для Гаррета было таким же оксюмороном[14], как и «приятные змеи».
– Это Орда, – ответил Монро. – Иво и Лотэр, если быть точнее.
Иво труслив – Гаррет никогда не считал его угрозой. А вот Лотэр, Враг Древних, совершенно другая история.
– Что, к дьяволу, они тут делают?
– Орда, возможно, охотится на… валькирию.
Люсия. Это и было то, что он чувствовал. Гаррет уже собирался отключиться, когда Монро продолжил:
– Подожди! Есть коечто ещё…
– Не сейчас, – рявкнул Гаррет уже на бегу, с такой силой захлопнув телефон, что тот сломался в его ладони.
Охотятся на валькирию. Люсии угрожала опасность от Орды, мерзкого вида, ответственного за гибель всей семьи Гаррета. Если он также потеряет свою пару…
Никогда. Уже поворот.
Осталась всего дюжина[15] миль[16]. Надо позволить зверю вырваться из клетки.
Никогда не хотел, чтобы она увидела меня таким…
Огромный рогатый вампир заполнил собой дверной проём Вал Холла, рассматривая Реджин и Люсию кровавыми глазами.
– Что это, Анника? – Лучезарная выхватила один из своих мечей. – Вампир, ставший демоном?
– Невозможно, – сказала Люсия. – Считается, что это вымысел.
Независимо от того, чем это было, оно оказалось способным повергнуть Аннику в паническое бегство, а ведь она известна как убийца вампиров.
– Должно было быть, – Анника задыхалась. – Никогда не встречала никого, настолько здоровенного.
– Он один из приспешников Иво?
– Да. Видела, как он отдавал ему приказы. Они всё еще ищут когото.
Люсия натянула тетиву со стрелами, как только позади демона появились еще два вампира.
– Немедленно уходите, – прошипела сестрам Анника. – Обе…
В гостиной материализовался Иво Жестокий, появляясь прямо из ниоткуда, и оглядел открывшуюся сцену красными глазами.
– Привет, Иво, – серьезно произнесла Анника.
– Валькирия, – ответил он со скучающим вздохом.
Как только Иво опустился на диван и небрежно закинул ноги в ботинках на журнальный столик, Анника заметила:
– Ты всё так же покоролевски высокомерен. Хотя ты не король, – она покачала головой. – И никогда им не станешь.
– Просто масенькая цепная собачонка, – уточнила Реджин с усмешкой. – Малипусенькая сучонка Деместриу…
Анника отвесила Реджин подзатыльник.
– Что? – Редж топнула ногой. – Что я такого сказала?
– Наслаждайся своими насмешками, валькирия, они, возможно, будут последними в твоей жизни, – Иво повернулся к демонувампиру. – Её здесь нет.
– Кого? – требовательно спросила Анника.
– Той, которую я ищу, – ответил он загадочно.
Какую валькирию он ищет по всему миру?
Вдруг Люсия заметила слабо колеблющийся контур чьейто фигуры позади Иво. Лотэр? Он переместился в комнату, скрываясь в полумраке, столь же зловещий, каким она его и помнила: с коралловыми радужками и грозным лицом.
Когда Анника тоже увидела его, он приложил палец к губам. Почему Лотэр скрывается от Иво и его когорты?
Иво потер затылок, явно чувствуя чьёто присутствие позади себя. Но когда обернулся, то ничего не увидел: Лотэр уже исчез. Почему бы Врагу Древних не колеблясь встать плечом к плечу с Иво, чтобы оказать ему поддержку? Или выступить во главе – Лотэр был таким же огромным, как и демон, и оба возвышались над Иво.
Видимо освободившись от неприятного ощущения, Иво приказал своему фавориту:
– Убей этих трех.
И тут же демонвампир с ошеломляющей скоростью телепортировался позади Анники. Два других вампира переместились к Реджин и Люсии до того, как последняя успела выстрелить. Лучезарная мастерски поразила одного мечом, в то время как Люсия ногой пнула другого в грудь, отшвыривая его от себя на достаточное для выстрела расстояние. Но вампир моментально переместился назад.
Сверкнула молния, рожденная растущей яростью.
Краем глаза Люсия заметила, что Анника нанесла несколько отличных ударов демонувампиру. Когда он закричал, плюясь кровью, Анника ударила его между ног так сильно, что он врезался в потолок.
Но приземлившись, демонвампир схватил ее за горло и швырнул через весь большой зал на расстояние в сорок футов[17] прямо в камин. Анника ударилась головой с такой силой, что первый слой кирпича от удара превратился в пыль.
– О, боги, Анника!
Как только следующий слой кирпича осыпался на обмякшее тело Анники, Реджин кинулась от вампира, с которым сражалась, на защиту упавшей сестры. Люсия бросилась следом за ней, наконец, получив достаточный простор для выстрела.
– Люсия, того большого, – задыхаясь скомандовала Реджин. – Так много стрел, сколько сможешь. Я снесу ему голову.
Люсия добавила еще две стрелы к той паре, которую уже установила и натянула тетиву с невероятной силой, намереваясь убить этим выстрелом. Легендарная Лучница выпустила стрелы…
Мышцы демона напряглись. Он отбросил три стрелы в сторону, словно они были комарами. Четвертую он поймал.
Непонимание. Она… промахнулась? Нет! Как? Смех Иво вторил настигающей её расплате. Люсия рухнула на пол от ошеломляющего удара боли.
Это слишком! Мучительные воспоминания. Кости словно размалываются… кожа натягивается. Её тело изогнулось, а пальцы сжались, когда пронзительный крик вырвался из её груди, следом за ним ещё один и ещё. Окна и лампы во всём поместье разбились вдребезги, обрушившись вокруг них кинжальным дождём из стекла, оставляя их в темноте.
Смутно, сквозь боль Люсия услышала звериный рёв ликана ответивший ей вдалеке…
Анника без сознания. Реджин бьётся против двоих. Нужно сказать ей, чтобы она бежала. Иво и демон наблюдают. Не могу пошевелиться.
И еще один рёв, уже ближе. МакРив? Он услышал её. Он пришел изза неё? Он может помочь её сестрам?
Сквозь хаос она заметила какоето движение через комнату. Белые клыки и яркоголубые глаза появились из темноты, но она едва видела сквозь пыль и пелену слез.
Затем молния осветила ликана, и Люсия отпрянула, отчего её боль удвоилась. Это не может быть он… не может быть.
Ликан был массивным, более высоким, чем раньше, его клыки и черные когти стали длиннее и острее. По телу мерцала тень свирепого животного.
МакРив. Монстр из легенды.
Когда он добрался до того места, где она скорчилась на полу, Люсия стиснула зубы, но не смогла двинуться, скованная болью.
Присев возле неё, оборотень потянулся к её лицу своими огромными лапищами. Когда его когти блеснули ониксом, она вздрогнула. Что он собирается сделать…?
Он хочет…смахнуть мои слезы?
– Шшш, женщина, – ликан подхватил её на руки, несмотря на то, что она смотрела на него с ужасом. – Не бойся меня, – его голос был гортанным, а глаза холодного синего цвета горели собственническим огнем.
В ту же секунду она поняла две вещи: почему бессмертные боялись ликанов и то, что она – его пара.
– Защищу тебя.
Да, он никогда не сможет причинить ей боль, абсолютно уверенный в том, что родился для того, чтобы защищать её.
– И моих сестёр, – слабо прохрипела она.
Оборотень не сводил глаз с двери, явно борясь с желанием унести её подальше от угрозы…
– Пожалуйста, ликан… сразись с этими вампирами.
Наконец его подбородок дернулся. Он отнес её в сторону, осторожно уложив позади стола. Голосом своего зверя он прорычал:
– Я принесу тебе… их глотки.
Гаррет посмотрел на неё с такой тоской, но она испуганно вглядывалась лишь в изменения произошедшие с ним. Он знал это, мог видеть: ей было слишком больно, чтобы скрыть отвращение.
Он отвернулся от неё и обернул всю ярость против вампиров. Придя в себя от удивления, Реджин объединилась с ликаном, и каждый встал лицом к лицу с вампиром.
Демонвампир держался в стороне, охраняя Иво, пришедшего в восторг от редчайшего зрелища.
С МакРивом никто не мог сравниться. С головокружительной скоростью он рванулся вперед и сжал свои клыки на шее вампира до того, как тот смог телепортироваться. Кость хрустнула, из артерий брызнула кровь, когда ликан разорвал его горло. Забрызганный мерзкой кровью вампира, МакРив выплюнул то, что осталось во рту прямо в лицо потрясенному мужчине. Затем точным движением когтей располосовал оставшуюся часть шеи. Голова и тело упали на окровавленный пол.
Тотчас, МакРив повернулся к противнику Реджин. Та несколько раз сумела достать вампира мечом, но он крутился вокруг неё как сумасшедший, появляясь и исчезая, непрерывно атакуя. Она никак не могла уложить его смертельным ударом.
Словно предвидя, где мужчина появится в следующий раз, МакРив прыгнул на вампира. Он зажал его между лапами, прижав к полу. Голова ликана опустилась, и он с той же свирепостью вырвал его горло.
В несколько минут оба врага были обезглавлены.
Оставшись лицом к лицу с полностью обращенным, разъяренным сражением ликаном, Иво и рогатый телепортировались, сбегая.
Как только угроза миновала, МакРив бросился к Люсии и, присев рядом, склонился к ней, с его клыков капала кровь. Она с ужасом взглянула на него.
– Нет. Нет.
Так же, как и прежде, красивое лицо скрывало чудовище.
Безумная, дрожащая, она вдруг вернулась в логово Круаха. Кровавый Разрушитель возвышался над ней, капающая с его сжатых клыков кровь заливала ей глаза. Все вокруг них в лужах крови и зловещих останках.
Я даю тебе мясо и вино, любовь моя…
– Лауша, – прохрипел МакРив, возвращая её в настоящее. – Ты… в безопасности. Он нежно скользнул обратной стороной окровавленных когтей по её щеке.
– Нет, уйди… убирайся от меня.
Его брови сдвинулись, словно от боли, он поднялся и скрылся в ночи.
Смертоносная тень, которая была Гарретом МакРивом, исчезла.
Но она знала, что он вернётся.
Он не вернулся.
Только, к несчастью для МакРива, большую часть ночей прошедшей недели он находился недалеко от Люсии.
– Кельтские шкуры! Кельтские шкуры! – радостно закричала Никс, подводя итог обсуждению командной охоты двух дюжин валькирий, собравшихся на пустынном болоте в этот унылый вечер.
Люсия, Реджин, Анника, Никс и несколько других расположились на тщательно выбранной, расчищенной от кустарников поляне, в то время как ещё большее количество валькирий рассредоточилось вдоль берегов туманной реки, наблюдая за дальними просеками и деревьями.
Все эти усилия были предназначены лишь для того, чтобы заманить в ловушку… Гаррета. И Люсия служила приманкой.
– Аллооооооо, – Реджин щелкнула пальцами. – Люсия – в узду!
– Что? Ага.
– Ты должна отключиться ещё раз, – Реджин посмотрела с раздражением, которое тут же переросло в беспокойство. – Слишком рано. Я говорила Аннике, что ещё слишком рано.
Хотя Люсия промахнулась совсем недавно, ковен попросил её повторить это, предполагая, что раз Гаррет прибежал в первый раз, то сделает это снова.
– Нет, я в порядке, – подтвердила Люсия. Ей пришлось задержать их на несколько дней, чтобы собраться с силами – и нервами. Она платила за каждый свой промах дикой болью, которую уже успела забыть, – так давно это было в последний раз.
– Ты уверена? Давай отменим всё, – только одна Реджин понимала, какое наказание за этим последует.
– Я смогу с этим справиться – настаивала Лучница, нервно пощипывая тетиву.
– Хорошо. Они не попросили бы, но…
Но агрессию в отношении любой из валькирий незамедлительно встречали демонстрацией силы – свирепой и беспощадной силы, не признающей правил и ограничений. А ликаны затеяли с ними серьезную ссору.
Старший брат Гаррета, Лаклейн МакРив, восстал как будто бы из мертвых, вновь обретя свою корону. Но что он сделал первым делом? Похитил Эммалайн Робкую, приемную дочь Анники.
Король Лаклейн и был тем самым «горячим парнем», которому Эмма ошибочно доверилась в Париже. И теперь он удерживал её в замке ликанов в Шотландии.
После того как Анника отошла от очередного аневризаматического приступа, вопя так, что сработали автомобильные сигнализации в трех районах, она и придумала этот план: захватить единственного оставшегося в живых близкого родственника Лаклейна и использовать его в качестве рычага давления на короля Ликанов для освобождения Эммы.
Гаррета МакРива. С его изумительными губами и сводящими с ума прикосновениями….
Реджин поинтересовалась:
– Если не боль, то что тогда волнует тебя? Ты думаешь о МакРиве, да? – она подбросила кинжал, ловя заостренный конец лезвия подставленным когтем. – Про то, что ты его пара, и всё такое прочее. Про официальное оглашение, эмм.
Люсия ударила кулаком Реджин в плечо.
– Возьми свои слова обратно!
– Гав!
– Сколько раз я должна тебе повторять? Я не его пара! Полная луна – а МакРива нет. Тема закрыта!
К её беспредельному удивлению, он не пришёл за ней этой ночью, хотя было полнолуние. Легенда гласила, что ничто не помешает ликану добраться до своей пары в ночь полной луны.
Люсия была просто уверена, что принадлежит ему. Теперь она не знала, что и думать.
Конечно, её обрадовало подтверждение того, что она не его пара. Кто хотел бы иметь такого громадного мужчину как он, одно из обличий которого, изменяясь, являло свирепого зверя?
Тем не менее было странно, что, увидев Гаррета в самом страшном облике во время сражения с вампирами, она не нашла его настолько ужасным, как представляла себе. Он был могучим и шокирующим, но страх, который она почувствовала той ночью, ослаб, уступив жутким воспоминаниям Люсии о Круахе, поскольку она увидела, насколько МакРив отличался от Кровавого Разрушителя.
Это не означало, что ей понравился зверь МакРива или чтото в этом духе; он просто напомнил ей, что никто не может быть столь ужасен, как Круах.
– Стойте! – внезапно выпалила Никс. – Ктонибудь ещё видит здесь его образ?
Все тупо на неё посмотрели.
Она обернулась.
– Да, я тоже не вижу.
Потом она с восторгом хлопнула в ладоши. Никс, безумная как всегда.
Всё ещё потирая плечо, Реджин спросила:
– Если ты не пара МакРива, то почему он неотступно следует за тобой?
– Я не знаю, – солгала Люсия.
Ликан отчетливо выдавил из себя слова: «Защищу тебя». И она полагала, что именно это он и делал.
Только вчера вечером в городе, выискивая в глухих переулках кобольдов, она подверглась нападению враждебного демона, который выследил её. Но когда она уже собралась честно встретить громилу лицом к лицу, то услышала сильный удар позади себя. Люсия обернулась и увидела демона, лежащего на земле. Или, по крайней мере, его ноги. Остальную часть тела она едва успела заметить, прежде чем та исчезла за углом здания в доли секунды….
К этому времени подоспела Анника и, нахмурив светлые брови, проверила сохранность своей приманки так тщательно, как никогда. Хотя она умела мотивировать людей и слыла легендарным стратегом, она никогда не станет лидером их ковена – им была пропавшая королева Валькирий Фьюри.
Как только Анника перестала суетиться вокруг них, Реджин заметила:
– Обстановочка накаляется, а, Люс? С нападением вемона…
– Демпира, – поправила Никс, глядя на свою ладонь. – Демонвампир – демпир, а не вемон.
Лучезарная упрямо покачала головой:
– Это коряво звучит. Попробуй произнести это в предложении, Никс. «Я надрала задницу демпиру». Забудь об этом! Вампирдемон. Вемон.
– Ты говоришь так только для того, чтобы перечить, – фыркнула Никс.
Обстановка и вправду накалялась. Валькирии находились в боевой готовности. Они наняли для защиты Вал Холла призраков, Бичей Древних. Эта мера была радикальной, но демонвампир потряс их.
Вемоны действительно должны были быть всего лишь мифом. Тот, с кем они столкнулись, казался почти непобедимым, и это заставило сестер призадуматься, откуда появилось подобное существо и как много их существует. Они предполагали, что Иво задумал чтото недоброе, подлое.
– А сейчас в игре к тому же находится давно пропавший король Ликанов, – сказала Реджин, подбрасывая кинжал.
Люсия лично беседовала с Лаклейном, королём оборотней. Тот междугородний разговор был далек от истинного положения вещей по одной большой причине. Она находилась в комнате, заполненной валькириями и ни у них, ни у ликана, не возникло даже и подозрения о том, чем она занималась с братом короля несколько дней тому назад – ах, как же Гаррет это назвал? – скакала на нём, словно распутница, всасывая его язык.
Как самая «разумная» во всем ковене Люсия пыталась убедить Лаклейна отпустить Эмму. Он отказался. Она попросила его быть нежным с ней. Казалось он не способен допустить нежность.
По крайней мере, он, видимо, не хотел обидеть Эмму, – и он защитил её от поисковой группы вампиров, убив тех трёх, что были посланы за ней.
Дальнейшие собственные попытки Анники провести переговоры окончились рёвом Лаклейна: «Она – моя!» – и леденящей клятвой Анники отправиться на охоту за «кельтскими шкурами».
Позже все в ковене выражали своё отвращение к ликанам, называя их собаками, животными или того хуже – недочеловеками. Вина за своё поведение всё больше угнетала Люсию. Помимо признания собственного интереса, ей просто не было дела до существования ликана.
Реджин склонилась ближе.
– Люс, что на самом деле тебя гложет?
– Я просто думаю, что это – плохая идея, – она всё быстрее дергала тетиву.
– Он – животное. Это всего лишь ещё одна охота.
Но это «животное» воспользовалось своей невероятной силой и свирепостью, чтобы спасти их жизни. Ещё один пример того, насколько он отличается от Круаха.
Понизив голос, Реджин заявила:
– Мы храним секреты от других, а не друг от друга. Я знаю, что ты чтото от меня скрываешь. Разве я не доказывала, что я могила, где покоятся твои тайны?
Чувство вины опять вспыхнуло.
– Да. Всегда.
Это была истинная правда, к тому же, что может быть позорнее Круаха?
– Послушай, в момент минутного безумия, я очень хотела… МакРив и я… – Люсия сделала паузу, затем порывисто добавила: – Мы, возможно, позабавились немного.
Сияющая кожа Реджин побледнела:
– Что?
Необходимость держаться на расстоянии от Люсии отнимала все силы Гаррета. В ту ночь в бешеном угаре битвы с вампирами, он был готов вырезать весь их род, лишь бы облегчить её боль.
Никогда в своей жизни он не видел, чтобы какоелибо существо испытывало муку подобную той, что пережила его подруга после того, как промахнулась. Когда Гаррет ворвался в Вал Холл, она корчилась на полу со скрюченными в узел пальцами.
Глядя на меня с ужасом. Он отчаянно хотел стереть образ зверя, напомнить ей, как он обычно выглядел. Но инстинкт подсказывал ему терпеть, завоевывать её постепенно. Она может сбежать. Будь осторожен.
Поэтому он следил за ней, расположившись у реки рядом с Вал Холлом. Пока Иво, Лотэр и тот демонвампир оставались на свободе, разыскивая какуюто валькирию, Гаррет не собирался покидать этот район, и даже не возвратился в ликанское поселение.
Оставить своих родичей оказалось не так трудно, как он предполагал, особенно тех, которые нашли свою пару в пределах клана. Они были такими спокойными и удовлетворенными, до тошноты.
Как я завидую им.
Но Гаррет мог, по крайней мере, охранять свою подругу. Он не знал как уберечь всех остальных своих родных и близких от Орды, но будь он проклят, если позволит комунибудь причинить боль его женщине. Хотела того Люсия или нет, он следил за ней каждую минуту, которую мог. За исключением ночи полнолуния.
Когда он становился другим.
Впрочем, защита в пределах дома не была ей так уж необходима. Меры по обеспечению безопасности особняка Вал Холл значительно усилились. После нападения вампиров валькирии призвали призраков, Бичей Древних, защищать их. Скелетообразные женщины в красных мантиях летали вокруг Вал Холла, обеспечивая непроницаемую защиту призрачной силой. Каждый раз, когда валькирии входили или выходили, они срезали локон своих волос, вручая его призракам, словно в качестве платы. Призрачные создания чтото радостно кудахтали над этим опознавательным знаком.
Сегодня вечером Люсия и, по крайней мере, ещё две валькирии вышли к реке. Она остро всматривалась в темноту, словно ощущая его присутствие, несмотря на то, что он находился на расстоянии.
Но как долго он сможет безмолвно следовать за ней…?
– Говори тише! – шикнула Люсия на Реджин.
– И ты не рассказывала мне об этом? Я имею в виду, что это было ужасно, и я намерена изводить тебя этим весь остаток наших бессмертных жизней.
– Он был не так уж и плох…
Лучезарная притворно вздрогнула.
– Чувак, должно быть, выковыривает мясо вампиров из зубов целыми днями. И ты целовала его прямо в этот рот? В любом случае ты что, хочешь, чтобы Скади дала тебе пинка под зад? Или оттяпала назад твои способности? Как я пойду тусоваться с тобой, если ты будешь ничтожная бездарь?
Люсия ярко вспыхнула.
– Погодика! С этим всё стало понятно: Люс это – твой шанс отмыться от той мерзости. Упакуй ликана, и точка.
– Все забыли то, что он сделал для нас?
МакРив мог сбежать с Люсией, но остался и защитил всех. Ликан сделал это для неё. И чем она отплатит ему? Обманом.
Анника услышала последние слова и подошла туда, где Люсия готовилась к выстрелу.
– Кажется, это ты забыла, что у его брата моя приемная дочь, – она придала вес своим словам, подняв вверх пистолет с транквилизатором. – Я знаю, что ты чувствуешь себя неловко после всего, что он сделал для нас, но мы нуждаемся в нём, чтобы забрать Эмму у того негодяя.
– Я здесь, не так ли? – раздраженно бросила Люсия, чем вызвала пристальные взгляды всех валькирий. Уравновешенная Люсия не так часто впадала в гнев.
– Хотя именно я – та, кто будет расплачиваться за это.
– Никто не хочет, чтобы ты испытывала боль, – вспылила Анника, затем более мягко добавила: – Но, Люсия, ты же знаешь, что Эм, должно быть, страшно.
Изнеженная Эмма наверняка в полном дерьме. Хотя Лаклейн и знал, что она полувампир, и большая часть его семьи была убита вампирами, не было похоже, что он намерен причинить вред Эмме. Но это не имело значения. Эм пришла бы в ужас уже оттого, кем он является. Она бы не получила своё прозвище Эммалайн Робкая просто так: она на самом деле боялась даже своей собственной тени.
Если бы только Эмма умела перемещаться, как другие вампиры, то, возможно, давно бы сбежала от Лаклейна. Они пытались научить её, но она всегда была слишком слаба…
– Эй, Анника. Сколько у тебя там транквилизатора? – спросила Реджин. – Я не хочу просто заставить МакРива описаться. Ты не видела, как он сражается – изза того, что была полностью засыпана кирпичами, – но он реально крутой.
– Эту смесь мне дали ведьмы, – ответила Анника. – Они поклялись, что она вырубит и слонов.
Реджин покачала головой:
– Чувак – оборотень, которого не берет и…
– Пятьдесят слонов.
– О.
– Ты и правда готова? – спросила Анника Люсию.
Без сомнения, Анника. Я готова испытать мучительную боль, чтобы вы смогли поймать моего тайного любовника. Какого черта, почему бы и нет?
Хотя её мысли и были в беспорядке, Люсия ровно произнесла:
– Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть Эмму.
– Хорошо, – решаясь, кивнула Анника, становясь сбоку от неё. – Тогда давайте начнем.
Как только все остальные заняли свои места, Люсия вскинула лук, вставляя стрелу. Долг перед семьей. Лояльность по отношению к ним и Эмме. Стиснув зубы, она прицелилась на далекий кипарис, натягивая тетиву. В последнюю миллисекунду, когда Люсия расслабила пальцы, Анника толкнула ее влево. Стрела пролетела мимо дерева.
И тут же боль агонией ломающихся костей и отравленной крови обрушилась на Лучницу, раздавливая тело…
Вспыхнула молния, и Люсия, не сумев сдержать вопль, упала на колени.
Крик валькирии пронзил ночной мрак.
Взревев в ответ, Гаррет помчался в её направлении. Вампиры охотятся на валькирий. И она только что кричала. Если они причинили боль его женщине…
Клыки ликана заострились, жарко заполыхала ярость. Моя подруга в опасности. Так это или иначе, но он прибавил скорость. Ветви деревьев хлестали Гаррета по лицу и телу, образ зверя окружал его со всех сторон, когда он стремительно приближался к темному болоту.
Он был уже у излучины реки.
Разрешаю зверю выйти из клетки.
Он знал, как пугает этот облик Люсию, но ничего не мог с этим поделать – потребность защитить её была сильнее него.
Пока Гаррет бежал к ней, он чувствовал запах других валькирий. Среди них должны быть напавшие вампиры. Но, приблизившись, он не почуял ни одного.
Ликан вырвался на поляну и увидел на земле скрутившуюся от боли Люсию.
Обращение полностью завершилось. Он убьет того, кто бы это ни сделал.
– То, что ты видишь, таковым не является.
Он почувствовал укол в шею. Дротик? Ах, дьявол, нет. Попрежнему пытаясь изо всех сил добраться до неё, он ощутил, как тело становится неуправляемым, а ноги подкашиваются. Гаррет рухнул на землю прямо рядом с Люсией, упав на бок лицом к ней. В то время как Люсия беспомощно смотрела на него сквозь слезы, самодовольно ухмыляющиеся валькирии окружили их. Его поразила догадка. Люсия сделала это нарочно. Она была приманкой.
– Ты… помогла им? – его слова были горькими, обвиняющими.
Она кивнула. Несмотря на то, что она обманула его, он не мог сдержаться, видя её слезы. Он дернулся вперед, чтобы стереть их с её лица, но рука не слушалась его.
– Почему? – прохрипел он. – Почему, Лауша?
Она прошептала:
– Он забрал её… забрал Эмму.
– Кто?
– Ты не знаешь?
– Знаю… что? – он видел, как её губы двигалась, но уже ничего не слышал, поскольку сознание оставило его.
– Ради всего святого, прекрати это безобразие, заставь его заткнуться? – потребовала Реджин, отрываясь от видеоигры.
МакРив ревел в клетке в подвале в течение нескольких часов, держа Люсию на волоске от срыва – невыносимое испытание, учитывая её всё ещё болевшие с прошедшей ночи мышцы. Боги, как она расплачивается за то, что промахнулась.
Но больше всего нервировала Никс, сидящая на спинке дивана, рассеянно заплетающая свои соболиные косы и изучающая реакцию Люсии. Никс, глаза которой обычно были пусты, сейчас зорко следила за ней.
Она знает, как я переживаю за него…
Или, что она почувствовала с ним до того, как увидела его обращенным, со свирепым лицом и такими острыми клыками.
– Проклятье, выпустите меня отсюда! – неслось снизу.
Реджин впилась взглядом в Люсию, как будто это она была во всем виновата.
– Он ломает мне кайф, а я, – она обернулась и завопила через плечо: – в этом не заинтересована!
– Открой эту гребаную клетку, ты, чертова блестящая извращенка!
Боги, он был жестоким.
Все же, как только возникла эта мысль, Люсия тут же вспомнила, как он неловко смахивал её слезы. И вчера вечером, даже после того как понял, что она сделала ему, Гаррет всё равно пытался дотянуться до неё.
– Никому не нужно приготовить легкую закуску из Скуби или ещё чтонибудь, потому что эти подвывания довели извращенку до крайности!
Они могли слышать, как он дергает прутья решетки, но он никогда не сможет разрушить их. Несмотря на то, что Ликаны являлись самой сильной фракцией в Ллоре, этот металл невозможно сломать, так как он был укреплен заклинаниями, купленными у ведьм.
– Сходи ты, Люс, – заныла Реджин, с тоской глядя на видеоигру.
– И что, ты думаешь, я могу сделать?
– Его влечёт к тебе. Поскольку этот убогий… По крайней мере, сходи попробуй. Только не поднимай хвост для него или чтонибудь еще в этом роде.
– Реджин! – резко оборвала её Люсия, бросив выразительный взгляд на Никс.
Округлив глаза, Лучезарная протянула:
– Ах, да, возможно, прорицательница ещё не знает, какой номер ты отколола.
Никс подмигнула ей.
– Подвинься, я ещё никогда не заходила так далеко в этой игре.
Люсия медленно поднялась, стараясь не морщиться от боли, когда мышцы запротестовали.
– Отлично, я схожу, – сказала она, мастерски разыгрывая нежелание идти к МакРиву, хотя хотела увидеть его с тех пор, как он очнулся. Люсия искала возможность наконецто поблагодарить его за спасение своей жизни – за то, что заботливо спрятал её, беспомощную от боли, чтобы затем броситься, подобно воплощению гнева, на вампиров, вторгшихся в дом её семьи.
Повидимому, зверь может быть нежным. Или смертельным. Не имеет значения, каким он был или какова его сущность, он заслужил её благодарность.
И она не возражала бы против шанса выяснить, почему её отклик настолько силён. Как она может до сих пор испытывать тягу к нему, даже после того как увидела, каков он внутри?
– С тебя должок, Редж, – добавила Люсия, придав голосу оскорбленный тон.
Никс легко вычислила её игру и подмигнула снова, с удовольствием принимая и поддерживая поведение Люсии. Но когда предсказательница последовала за ней к двери в подвал, Люсия обернулась и сказала:
– Я хочу поговорить с ним наедине.
– Даже несмотря на то, что я уже и так знаю всё, что ты собираешься сказать? Как, безусловно знала, и об обмене слюной на болоте, в котором вы принимали участие пару недель назад? – затем более мягко Никс добавила: – Тебе он нравится?
Люсия вздохнула, прислонившись плечом к стене.
– Я до конца не разобралась с этим. Он словно криптонит[18] для меня. Один только его акцент…
– Заставляет твои когти скручиваться?
– Абсолютно верно. Когда я рядом с ним, я не способна обороняться. Он смотрит в мои глаза, и мой мозг отключается, – призналась Люсия. – Ты когданибудь сражалась с противником, против которого у тебя нет никакой защиты? Как, например, с выдыхающим огонь или брызжущимся кислотой.
– Однажды я столкнулась с женщиной с алмазной кожей, – вздохнув, произнесла Никс. – Я ничего не могла поделать, пока она выбивала из меня дух.
– Серьезно?
– Нет, я видела такую в «Людях Икс». Я только хотела посочувствовать. Увы, у меня нет слабых мест.
– Кроме твоего безумия.
Еще один вздох.
– Отлично сыграно, Лучница. Продолжим после…
Глубоко вздохнув, Люсия открыла дверь. Пока она спускалась по ступеням, внимательный взгляд синих, холодных, как лёд глаз ликана изпод взлохмаченных темнокаштановых волос пристально следил за ней. МакРив опять был одет в джинсы, но другие, хотя и столь же потертые и черный свитер с длинными рукавами. Простая одежда. Несмотря на то, что она мечтала о более изысканных нарядах для себя, ей нравилась простота в мужском облике. Еще один невольный плюс МакРиву.
Он тотчас же крепко сжал прутья, стараясь разогнуть их, мускулы перекатывались на его руках и плечах от напряжения.
– Ты не сможешь сдвинуть их с места, МакРив. Они укреплены заклятием ведьм.
Гаррет мгновенно отпустил решетку, скривив от отвращения губы. Люсия часто слышала, что ликаны испытывали неприязнь к ведьмам. Очевидно, этот слух был правдив.
– Почему ты поступила так со мной? Ты помогла им заманить меня в ловушку после того, как я спас тебе жизнь? Ты чертовски гостеприимна!
Ну, вот и рухнул её план выразить ему признательность. Люсия отвела взгляд, позволяя волосам упасть на лицо.
– В благодарность ты посадила меня в клетку в этой дерьмовой дыре!
Она посмотрела вокруг. Внутри клетки были все удобства и хорошая кровать.
– Тут не так уж и плохо, – произнесла она, в душе соглашаясь с тем, что возможно немного сыро: полуподвал был построен прежде, чем люди поняли, что в подвалах ничего толком не сохраняется во влажном климате Южной Луизианы.
– Тут есть окно, – пробормотала она, как бы защищаясь.
– Лауша, ты можешь освободить меня.
– Снова поднимешь эту тему, и я уйду.
– Тогда скажи мне, что я здесь делаю!
– Ты поверил бы мне, если бы я сказала, что Лаклейн жив? И что он похитил мою племянницу Эммалайн, утверждая, что она – его подруга?
Он замер.
– Нет, я бы не поверил. Ты ошибаешься.
– Нет никакой ошибки, – она нахмурилась. – Как так получилось, что ты этого не знаешь?
– Я не возвращался в поселение некоторое время. А теперь, как видишь, мне невозможно это сделать, чтобы проверить твой рассказ. Как долго я должен буду находиться здесь?
– Пока мы не вернем Эмму, – ответила она.
– И ты сделаешь это после того, как я спас тебя – и твоих сестер?
– Я не должна тебе ничего объяснять. Мы – враги.
– Нет, мы не враги. Мы…
– Мы – что?
– Подходим друг другу, – без запинки ответил он.
– Так или иначе, зачем ты пришел в Вал Холл в ту ночь?
Он неопределенно пожал широкими плечами.
– Я был в этом районе.
– Как и вчера вечером? Ты явно сопровождаешь меня. Ты сказал мне, что я не твоя подруга. Ты солгал?
– Ты собираешься обвинить меня в непорядочности, когда именно ты только что использовала себя в качестве приманки, чтобы заманить меня в ловушку, и затем лгала мне, глядя прямо в лицо? – когда он со всей очевидностью понял, что не убедил её, то добавил: – Подумай, если бы ты была моей подругой, как в таком случае я смог держаться от тебя подальше в ночь полнолуния?
– Такая же клетка.
– Ликаны никогда не сотрудничают с ведьмами, – он, казалось, едва сдержал неприязненную дрожь даже при одной мысли об этом.
Выходит, что я не его подруга.
– МакРив, твой брат жив.
– Ты говоришь, что он восстал из мертвых после ста пятидесяти лет и что его королева, эта Эмма, является валькирией?
– Не совсем так.
Она – наполовину вампир. Как Гаррет отреагировал бы на тот факт, что подруга его брата, даже такая робкая и добрая как Эммалайн, всётаки была пьющей кровь?
– Скажи мне, что в точности не так? – потребовал Гаррет.
– Не важно, забудь об этом.
– Тогда мне придется самому увидеть Лаклейна, чтобы я смог поверить этому, – ответил он, в этот момент впуская надежду в свою душу. Хотя весть о возвращении брата больше походила на фантастический рассказ, сам Гаррет никогда не верил в смерть Лаклейна. На протяжении десятилетий он пытался найти скрытый чарами главный город Орды. После первых тридцати лет поисков и ожиданий, он признался себе в том, что было бы лучше, если бы Лаклейна убили.
Деместриу, как стало известно, пытал немыслимыми способами.
Сейчас же, если Гаррет действительно позволит себе понастоящему поверить в то, что брат вернулся, а затем всё же узнает, что это ошибка… он не думал, что сможет пережить потерю Лаклейна дважды.
– Ты испытываешь моё терпение, Лауша.
Она действительно это делала и добилась бы большего, если бы его «поимка» не была несколько насильственной – он очнулся только тогда, когда его уже перевезли сюда. Всесторонне изучая своё узилище на предмет попытки бегства, он спросил:
– Где вы держите меня?
Она была бледной, её глаза остекленели, затянутые пеленой боли:
– В Вал Холле.
Гаррет прекратил бороться. В конце концов, он был Ликаном – ни одна клетка не могла удержать его, а Люсия привела его в свой дом. Он подумал, что это оказалось неожиданным поворотом событий. Он был ближе к ней. У него появилось больше возможностей защитить её. Но его поймали в ловушку.
Чертовы ведьмы!
Сев на пол, он прислонился к стене, согнув ногу в колене.
– Садись, – скомандовал он и добавил более мягко: – это самое малое, что ты можешь сделать.
Сердито глядя, Люсия подтащила к клетке стул и осторожно опустилась на него.
Она до сих пор страдает от боли.
Он напрягся, стараясь скрыть от неё беспокойство.
– Почему ты была в агонии в ночь нападения вампиров? Я не учуял на тебе крови, не видел раны.
– Это не твоё дело.
– Получается, твоё наказание чувствовать боль, когда промахиваешься?
Она выглядела испуганной до крайности, снова позволяя локонам упасть на лицо.
Её волосы были заплетены в косы над заостренными ушками, но большая часть блестящей гривы свободно опускалась на спину и завитками падала на лоб.
– Что ты можешь знать обо мне?
– Больше, чем ты думаешь. Я сделал тебя предметом моего исследования. Однако не думай, что я узнал всё, что хотел. Большинство людей думают, что ты просто Лучница.
Заметно успокоившись, она ответила:
– Я такая и есть. Это всё, что нужно знать.
– А как насчет твоей семьи, твоей биологической матери? Кем был её народ?
Она бросила взгляд через плечо в сторону лестницы, прежде чем снова посмотреть на него.
– Я не знаю, кем она была. Я даже не знаю, кто она была.
– Возможно, она была из ликанов?
Люсия пожала хрупкими плечами.
– Кто знает.
– Ах, так вот почему ты более корректна с другими фракциями. Ты можешь быть связана с ними, – заметил он. – В любом случае, если в твои намерения входило напустить на себя таинственности, то здесь ты преуспела.
– О, я – таинственная? Это ты появился в моей гостиной из ниоткуда, чтобы обезглавить двух вампиров.
– Спроси меня о чём угодно, и я отвечу.
Она вызывающе подняла брови.
– Неужели, Темный Принц?
– Да. Так меня прозвали, – Гаррет никогда не думал, что станет королем, только не с бессмертным старшим братом, и поэтому вел себя соответственно, говоря и поступая так, как Лаклейн никогда не мог себе позволить. Гаррет будучи совершенно неуправляемым, получил прозвище Темного принца прежде, чем достиг двадцати.
И да, отождествление с именем Люцифера не было случайным.
Ответственный Лаклейн привык вытаскивать его из беды после грязных историй.
– Какую ещё информацию ты нарыла на меня?
– Нарыла? Информации о тебе довольно много и она печально известна.
– Возможно. Я, несомненно, делал ошибки.
Большие.
Будь он больше привязан к клану и менее эгоистичен, то, вероятно, его брат не отправился бы один в ту роковую ночь.
– Но, по меньшей мере, я признаю свои проступки, несмотря на то, что здорово подпортил разной хренью свою репутацию.
В отличие от тебя, моя маленькая подруга.
Игнорируя его резкий комментарий, Люсия спросила:
– Зачем ты привел свой народ сюда? В Луизиану?
– После того, как мой брат пропал без вести, большинству ликанов захотелось уйти от Орды как можно дальше. Это не первое место, которое мы выбрали, поверь. – Унаследовав корону, он полностью покончил со своим скандальным прошлым и первым делом начал искать землю для их нового дома, желая сделать хотя бы это для своего народа. – Зато, в конце концов, определились.
Еще раз посмотрев через плечо, Люсия поинтересовалась:
– Определились, нарушив границу территории валькирий?
Да, иначе я мог бы никогда не встретить тебя.
– Мы не такие уж плохие соседи, девушка. Ликаны и валькирии – не враги.
– Кроме времени Воцарения. Когда мы все вынуждены воевать.
Каждые пятьсот лет в Ллоре начинали происходить ключевые события, каждое из которых способствовало зарождению конфликтов между фракциями. Некоторые говорили, что такой переизбыток событий был мистическим механизмом, запускающим своеобразный естественный отбор постоянно растущего населения бессмертных.
Это не было великой войной за всеобщее выживание – по крайней мере, не в прошлом, – но столкновения и конфликты истощали силы равносильно войне. После пронесшегося Воцарения побеждала фракция с наибольшим количеством игроков, оставшихся в живых.
– Ликаны не будут сражаться ни с одной из валькирий в это Воцарение.
– Ты знаешь, что движет всем этим. Ты не одержишь верх над ситуацией, – произнесла она, снова оглянувшись через плечо.
– Твои сестры осудили бы то, что тебя влечёт ко мне?
Она тут же повернулась к нему лицом.
– Меня не влечет!
– Лги себе, Лауша. Не мне. Я был там с тобой той ночью, помнишь? Ты, возможно, пытаешься забыть об этом, но это навсегда запечатлелось в моей памяти.
– Нет, на самом деле и я хочу помнить это. Я люблю вспоминать свои ошибки, чтобы больше не повторять их.
– Значит, ошибка? Так валькирии называют оргазм, вызывающий крик?
Люсия процедила сквозь сцепленные зубы:
– Я просила тебя не делать определенные вещи, но ты просто проигнорировал меня.
– Какие, например?
– Такие, как не снимать мое нижнее белье. Ты разорвал его на мне, затем украл! Зачем?
Гаррет ответил ей бесстыдной улыбкой.
– Чтобы делать с ним неприличные вещи.
Она вскинула руку.
– Я не желаю слышать подробности. Повторяю снова, МакРив, зачем ты пришел в Вал Холл в ту ночь?
– Потому что ты кричала, как банши[19]. Я видел разбросанные на полу стрелы. Ни одной окровавленной. Ты расплачивалась за промах? Возможно, ты действительно заключила сделку с дьяволом, чтобы так стрелять.
Её глаза сверкали серебром.
– Ты ничего не знаешь!
Она вскочила на ноги и без оглядки бросилась вверх по лестнице.
– Вернись, Лауша.
Игры закончились, Гаррет хотел выбраться из клетки. Сжав челюсти, он попытался согнуть прутья – ничего.
– Будь ты проклята, валькирия.
Когда он получит свободу… все ведьмы мира не смогут защитить её.
Люсия объявила ему, что не свяжется с ним изза животной потребности. И своим глубоким гортанным голосом он пообещал:
– После одной ночи со мной, Лауша, ты свяжешься.
МакРив оказался прав. Она неустанно думала о нём, вспоминая его прикосновения.
Сейчас, глубокой ночью лежа в своей кровати – односпальной кровати, потому что, предполагалось, ей никогда не придется делить её с кемто, она размышляла о мужчине, запертом в подвале. Отчаянно пытаясь определить причину его власти над ней, она сверлила взглядом лопасти потолочного вентилятора, словно он мог дать все ответы к загадке, которой являлся Гаррет МакРив.
Хотя внешне ликан обладал характерными для его вида признаками: золотыми глазами, мускулистым телом, – его широкие плечи, казалось, были созданы для того, чтобы только она могла обнимать их.
Его восхитительные губы. Не проходило и минуты, чтобы Люсия не вспоминала их на своих губах. Она не понимала, как так долго обходилась без поцелуев. Или как она теперь сможет жить прежней жизнью.
Сила и свирепость ликана, замеченная ею тогда, когда он рвал горло вампирам, восхищали Люсию.
Однако существовало нечто большее, некая тяга к нему. Даже во время их легкой перебранки этим вечером он волновал её. Но Гаррет не подарил ей тот, определенный взгляд, обещавший совершить грешные вещи с её телом, – этого взгляда изза которого она потеряла голову, не было.
Она опасалась, что ради мужчины такого типа как Гаррет, женщины совершают безрассудные поступки, принимая опрометчивые решения. Он и её заставлял думать:
«Обеты целомудрия? Какие обеты?»
В ту ночь на болоте, когда она оказалась близка к тому, чтобы позволить ему взять себя, Люсия впервые в жизни испытала оргазм с мужчиной. Неудивительно, что она постоянно думала о МакРиве – он довел её до кульминации.
Конечно. Естественно, она хочет испытать это снова.
Одно только воспоминание о том, как его глаза горели вожделением, заставляло её сердце учащенно биться. Она видела его почти полностью обнаженным, на нём были только джинсы спущенные до колен, и, безусловно, заметила его мощную эрекцию. И если даже у неё и оставались некоторые колебания по поводу влечения к Гаррету или опасения изза её прошлого, то этот и прочие страхи он заставил забыть своими поцелуями через трусики, поцелуями от которых поджимались пальцы на её ногах.
Сейчас её соски напряглись, упираясь в ночную сорочку, а дыхание участилось. Люсия стала влажной для него, до боли готовой для большего.
Она легла на живот, от чего желание возросло настолько, что она подскочила и перевернулась обратно. Уставившись в потолок, Люсия поняла, что уже не в состоянии с этим бороться.
Её рука медленно скользнула в трусики.
Чтото разбудило Гаррета, завладев им до предела. Это было странное чувство, словно воздух потрескивал от электричества. Хотя ничего нового и удивительного он в этом не увидел: молнии здесь, в этом странном месте, сверкали непрерывно, подобно небольшим взрывам.
Несколько молний ударили так близко, что вся усадьба вздрогнула, с потолка посыпалась пыль – верный признак того, что здание построено очень давно. Между ударами молний, он слышал крики валькирий, гул телевизора и бойкую музыку видеоигры, напоминавшую забивание гвоздей в шифер.
Обычное дело. Настоящим испытанием для Гаррета было другое: он чуял Люсию каждую минуту, слышал её голос, мог подслушать её шепот той светящейся извращенке.
– Я чувствую, он становится сильнее, чем когдалибо прежде, – говорила Люсия этим днем.
Кто?
– Тогда я только рада, что у нас есть запасной план, – отозвалась Реджин.
Запасной план чего?
– Все зависит от того, отыщем ли мы его. Если для этой битвы мне придется зайти внутрь, то хочу быть в состоянии вернуться.
Отыщем что? Куда, проклятье ада, она собирается?
– Сколько у нас есть времени?
– Возможно, год. Прежде, чем они придут…
Прежде – кто или что – придет? Что имела в виду Люсия?
Это сводило его с ума, но она не появлялась, не важно, как громко он звал. Самая таинственная девушка, которую Гаррет когдалибо знал, и её тайны день ото дня только приумножались.
Внезапно он учуял аромат… её желания? Он почувствовал его в воздухе, распознал, сопоставив с ней.
Толчок к пониманию.
Нет, этого не может быть. Она не могла…
Глаза Люсии медленно закрылись, когда её пальцы проникли в трусики, коснувшись влажной плоти.
Задыхаясь, она прикоснулась к набухшему клитору, фантазируя о теле МакРива. Молния уже била непрерывно. Еще раз коснулась, представив его бедную, пробитую стрелами грудь, состоящую из одних мускулов. Потерла быстрее… быстрее…
Его тело, сужающееся к бедрам. Она застонала. Эта дорожка темных волос, ведущих к его члену…
– Лауша! – проревел он.
Она подскочила на кровати, отдернув руку. Он не может знать… конечно, нет.
– Иди ко мне!
Он знал!
О боги, что мне теперь делать?
Её сестры уже подозревали, что их интерес обоюдный.
Что делать?
Её глаза пробежались по комнате.
Когда он выкрикнул её имя снова, Люсия вскочила с кровати и схватила одежду из шкафа.
Поспешно покинув комнату, она крадучись спустилась в подвал.
Как только она вошла, ликан успокоился. Словно пойманное в ловушку животное, которым он и являлся, Гаррет следил за каждым её движением.
– Что с тобой? – требовательно спросила она, приблизившись к клетке. – Почему ты продолжаешь взывать ко мне? У меня нет власти освободить тебя.
– Ты можешь отпереть клетку.
– Я не буду. Не трать лишних слов.
Изучая её в поисках слабых мест и, видимо, не найдя их, он изменил тактику.
– Тогда зайди ко мне, – радужка его глаз менялась от синевы к золоту.
– Зачем?
– Чтобы я мог закончить то, что ты начала на своей кровати.
Она почувствовала, как её щеки вспыхнули.
– Я ничего не делала… о ччём ты говоришь?
– Подойди сюда, Лауша, – его голос так же завораживал, как и глаза.
– Если ты думаешь, что убедишь меня дать тебе свободу, не обольщайся, этого не произойдет.
– Убеждаю завершить то, что ты начала сама, красавица.
Она колебалась, оглядываясь через плечо.
– Помнишь, как хорошо тебе было той ночью в дельте реки? Что я заставил тебя чувствовать?
Ночь пота, желания и молний. Она задрожала от воспоминаний.
– Это было ошибкой, я не должна была поощрять тебя.
– Подойди ко мне, – он посмотрел на нее тем самым взглядом.
– И что? – Помни об обете целомудрия. Черт возьми, да что за власть он имеет над нею?
– Позволь мне поцеловать тебя.
Её губы раскрылись, и тотчас же снаружи сверкнула молния.
– Через решетку?
Это обстоятельство на самом деле играло ей на руку. Прутья располагались приблизительно в шести дюймах[20] друг от друга, что не помешает им целоваться, но вряд ли позволит окончательно потерять контроль.
Я буду управлять ситуацией лучше, чем раньше.
– Да. Только поцеловать тебя. Прикоснуться к тебе.
– Нет, я не могу, – прошептала она, одновременно придвигаясь к нему, словно притягиваемая магнитом. – Почему ты продолжаешь преследовать меня, если я не твоя подруга?
– Потому что, валькирия, ты – самая желанная женщина, которую я когдалибо знал.
И ты – самый желанный мужчина, которого я когдалибо представляла себе.
Да, через решетку. Она удовлетворит свое любопытство – ограничив его возможности.
Так что я смогу сопротивляться этому.
Её ноги стали ватными.
Я смогу контролировать это; мы просто доставим друг другу удовольствие.
Когда она потянулась вперед и, чтобы не упасть, ухватилась за прутья, Гаррет поймал её руку. Взяв кончик её пальца – тот, которым она ласкала себя, – своими губами, он прорычал:
– О, боги, женщина, твой вкус…
Молнии сверкали с неистовой яростью, и она таяла для него.
Гаррет слизывал её нектар с её собственного пальца посасывая и содрогаясь от блаженства. Как только он учуял аромат желания Люсии, каждый мускул его тела напрягся от вожделения. Мужчиныликаны стремились дарить удовольствие своим женщинам, и Гаррет был одержим желанием удовлетворить свою подругу.
Клетка, её обман, тревожные новости, которые она сообщила ему ранее, – всё отошло на второй план перед желанием довести Люсию до оргазма, которого она так очевидно жаждала.
Он медленно вытащил её палец изо рта. Обхватив руками затылок Люсии, Гаррет притянул лицо девушки ближе к решетке для поцелуя, склонившись к её губам. С каждым движением его языка Люсия расслаблялась. Она обняла его за плечи, впиваясь в них острыми коготками.
Он прервал поцелуй, чтобы произнести:
– Если ты чтото начала, Лауша, тебе это и заканчивать.
Её глаза были полузакрыты.
– Что это означает?
– Это означает, что если ты не собираешься довести меня до разрядки и на сей раз, то тебе придется сделать то, что я сам сделал той ночью, – насыпать мне в штаны льда, чтобы остудить мои ноющие яйца.
Она нахмурилась.
– Почему ты не кончил, ты ведь…?
– Я кончал, – хрипло произнёс он. – Снова и снова с твоими гладкими трусиками, обернутыми вокруг моего члена. Я всё ещё чувствовал твой вкус на своих губах. Он сводил меня с ума.
При этих словах её дыхание стало прерывистым, а глаза – серебристыми.
– Итак, ты согласна закончить то, что начнешь?
Люсия выглядела ошеломленной.
– Я… мы… – решительно покачав головой, она сказала: – Мы не сможем заниматься сексом, – её глаза забегали, – изза решетки.
– Прутья на расстоянии полфута друг от друга – я без проблем протисну между ними член.
– МакРив, я серьезно!
– Решетка не остановит меня. Я могу взять тебя прямо сейчас, сзади, развернув лицом вперед…
– Никакого секса.
Гаррет прищурился. Могла ли она сохранить… девственность? В тысячелетнем возрасте? Возможно, это и было причиной, изза которой она остановила их в ту ночь.
– Хорошо, никакого секса, – солгал он.
До тех пор пока я тебя не соблазню.
– Тогда… чего же ты хочешь от меня?
– Мне хотелось бы просто ласкать тебя, пока ты не кончишь, и чтобы ты сделала то же самое для меня.
Она сглотнула.
– Хочешь опять перевернуть всё посвоему?
– Нет, моя девочка, – любуясь, рассеяно ответил он, полностью захваченный её красотой.
Длинные волосы вились локонами вокруг эльфийского лица, такие же блестящие, как и одетый на ней скромный шелковый халат. Глаза цвета виски сияли, а щеки порозовели.
Он хотел увидеть её обнаженное тело, буквально раздевал её восхищенным взглядом.
– Позволь мне снять с тебя одежду. – Гаррет протянул руку, чтобы потянуть и развязать пояс на халатике, потом стянул шелк с её плеч.
Когда халат упал к ногам Люсии, она осталась в откровенных трусиках и прозрачной коротенькой сорочке. Её соски затвердели, влажные губы приоткрылись, так чувственно…
Моя несравненная подруга.
В ту же секунду его охватило желание прогрызть решетку, чтобы добраться до неё.
И оно стало ещё сильнее после того, как Гаррет освободил её от сорочки, обнажив полную, прекрасную грудь, которая дразнящей тяжестью наполнила бы его ладони. Напряженные темнорозовые соски словно ждали, чтобы он обхватил их губами.
Мгновенно прозрев, Гаррет понял, что мог бы забыть почти обо всём при виде этой совершенной груди. Но лучше всего никогда не позволить ей узнать об этом.
– Посмотри на свои соски – налитые, жаждущие поцелуев. – Протянув руку вперед, Гаррет сжал одну грудь, наклоняясь и приподнимая её к своему лицу. Люсия, казалось, перестала дышать.
Почти касаясь груди ртом, щекоча её своим дыханием, он свободной рукой скользнул вниз по плоскому животу девушки, но она напряглась.
– Ммм, подожди. Что насчет тебя? – её руки прошлись по его плечам, изучая его тело. – Ты сказал, что мы оба будем трогать друг друга.
Эти слова заставили его член дернуться вверх так неистово, и Гаррет подумал, что ещё немного и порвется молния на джинсах. Когда Люсия, едва касаясь, провела пальчиками рядом с ним, тот уже стоял в полной готовности.
– В таком случае вынь его для меня.
Гаррет дрожал в нетерпении, пока Люсия расстегивала молнию. Она осторожно запустила руку в штаны, задохнувшись, когда его плоть вырвалась ей навстречу.
Ему показалось, что она прошептала:
– О, вот это да.
Такое впечатление, что она тоже готова потерять самообладание.
– Подари мне удовлетворение, Лауша.
Хотя Люсия и кивнула в ответ, действовала она так, будто никогда в жизни ничего подобного не делала. Заметив её колебания, он взял руку девушки и вложил член в теплую ладонь. Едва сдерживаясь, чтобы не начать двигаться в ней, он прохрипел:
– Сожми руку в кулак.
У неё не получилось сомкнуть пальцы вокруг него.
– Я не могу, – пробормотала она, сверкнув на него глазами, когда он едва подавил рвущийся наружу смех.
– Тогда просто погладь его вот так. – Когда она робко скользнула рукой вверх и вниз по его члену, он резко выдохнул: – Ты не представляешь, какое наслаждение мне это доставляет.
Медленно начав поглаживать, Люсия пристально смотрела на Гаррета, её темные глаза внимательно изучали его реакцию. Его маленькая подруга хочет узнать, что ему нравится. Одна только мысль об этом доставляла невероятное удовольствие.
– Да, моя хорошая девочка. Ещё.
Как только она обхватила член крепче и стала действовать быстрее, он простонал:
– Я должен прикоснуться к тебе, сейчас. Сними трусики.
Она покачала головой.
Он с досадой прорычал:
– Женщина! Когда я всётаки стащу с тебя трусики, я подведу тебя к тому, чего ты желаешь, так глубоко проталкиваясь в твое тело, что ты не будешь знать, где заканчиваюсь я и начинаешься ты.
– Они останутся на мне.
– Тогда я сделаю это, не снимая их. – Опустив руку в трусики, он почувствовал, как она задрожала – от волнения? От желания? Продвигаясь ниже сквозь мягкие завитки, он целовал её так, что их языки сплетались.
Добравшись до гладкой плоти, влажной под его пальцами, Гаррет застонал, не отрывая губ от её рта. Она ахнула в ответ. Между поцелуями он прохрипел:
– Боги, знала бы ты, насколько чертовски хороша… горячая и влажная для меня.
Но как только его палец прижался к преддверью влагалища, она дернулась.
Так почему же?
Она была девственницей. И она отступала, прерывая поцелуй.
– Тсс, Лауша, я не повторю этого снова. Только вот так, – его большой палец накрыл маленький бугорок клитора и потер его.
Со стоном Люсия сжала свою ладонь на его члене, тяжело дыша и глядя ему прямо в глаза. Гаррет томительно ласкал её, постепенно вознося к высотам наслаждения, одновременно толкаясь в сжатую ладонь. Его бедра ударялись о решетку, но он не обращал на это внимания. Как только она стала готовой, чтобы принять его, обильно смачивая его пальцы соками желания, ему пришлось собрать все свои силы, чтобы не развернуть её и не войти сзади. Он смог бы принудить её повернуться к нему спиной, заведя назад запястья, а затем скользнуть внутрь, в её шелковый жар всего за один удар сердца.
Она никогда не доверится тебе снова.
Но она была так близко.
Тысячелетие я ждал этого…
Безошибочно подведя её к грани оргазма, МакРив намеренно замедлил свои движения, и, удерживая её в этом сладкомучительном состоянии, прошептал:
– Сейчас утолить твою боль?
Пальцы на ногах Люсии поджались: она поняла, что ей безумно нравится, когда он говорит с таким густым акцентом, усиленным хрипотцой. Она действительно многое открыла для себя за это время с ним.
Она была удивлена, обнаружив, что даже столь легкое прикосновение к его члену, простая нежность, действует на него так сильно. Но если такая ласка затронула его, то жесткие, уверенные, сдавливающие движения по его плоти буквально сводили МакРива с ума. Как только она приблизилась к кульминации, головка его члена увлажнилась, а бедра неистово дернулись.
– Просто держи меня крепче. Я сам сделаю всё остальное, – хрипло прошептал он у её уха. – Ты и сейчас считаешь нас врагами, Лауша? Когда я кончаю в твоей руке, а ты – на моей?
Последним, кем она считала его в этот момент, так это врагом.
– Другой мужчина заставлял тебя чувствовать такое?
– Нет, никогда!
– Тогда скажи мне, Лауша, что я единственный. – Когда Люсия промолчала, он приостановил движение своих пальцев, и она беспомощно всхлипнула. – Скажи мне, Лауша.
Он крепко поцеловал её, будто выжигая на ней клеймо.
Касаясь его губ, она простонала:
– Ты – только ты, единственный.
В награду за это мужчина обхватил её промежность полностью, нажав верхней частью ладони на клитор. Как только он двигая кистью руки, потерся о налившийся бутон, Люсия обмякла, её глаза закрылись.
Властным, хриплым голосом Гаррет приказал:
– Смотри на меня, когда кончаешь!
Её веки затрепетали, поднимаясь. Их глаза встретились. Молния, жар, напряжение нарастает, нарастает. Затем взрыв.
Гаррет накрыл её рот своим, заглушая крики, пока спазмы наслаждения накатывали снова и снова…
Но когда она уже была не в состоянии испытывать ничего больше, он не позволил ей остановиться.
– Снова!
Его пальцы касались клитора так быстро, словно он приложил к нему вибратор.
– МакРив, о, боги!
И она легко для него кончила ещё раз. Он опять поцеловал её, когда Люсия закричала у его губ.
Как только отголоски её оргазма утихли, Гаррет оторвался от её рта, произнося:
– Смотри, как я кончаю для тебя. Я хочу, чтобы ты видела это. – Его член пульсировал в её пальцах… мужчина, казалось, испытывал муки ада, на его лице отражалась боль, когда она двигала крепко сжатой рукой по его налившемуся кровью члену.
Дикий, почти звериный крик вырвался у него, когда он начал извергать семя.
– Ты сводишь меня с ума, Лауша! Сводишь меня с ума!
Она заворожено смотрела, как семя с каждым толчком дугой выплескивается из него, а он гортанно стонал, зарываясь носом в волосы Люсии, продолжая вбиваться в её сжатую ладонь до тех пор, пока последние капли не покинули его.
Гаррет убрал её руку, когда полностью иссушился. Пытаясь восстановить дыхание, он прислонился к её лбу своим.
– По этой причине я не переставал добиваться тебя. Я знал, что близость с тобой будет невероятной. Ты подарила мне потрясающий оргазм, девушка. Скажи, что я сделал то же самое для тебя.
Она прошептала:
– Ты знаешь, что да.
Он усмехнулся.
– О да, просто чтобы услышать это, приходится вытаскивать из тебя слова. Наслаждение с каждым разом между нами будет ещё острее.
Она отступила, качая головой.
– Мы больше никогда не станем делать этого, то, что произошло, – ошибка.
– Потому что я – ликан? Мы не так плохи, Лауша.
– Все это не закончится добром между нашими фракциями. Валькирии готовы развязать войну.
Анника уже разработала план штурма замка Кайнвейн, чтобы освободить Эмму. На рассвете они должны были выступать.
Он сурово рассмеялся.
– Повторяю, между валькириями и ликанами не будет никакой войны, не будет, пока я – король.
– Вот именно, МакРив, ты – не король.
Она успела заметить вспышку надежды в его глазах, прежде чем он обуздал эмоции. Ранее она задавалась вопросом, как подействует на Гаррета известие о возвращении Лаклейна. Обрадуется ли он тому, что брат восстал из мертвых? Или разозлится изза того, что будет разжалован до принца?
Теперь убедилась – Гаррет МакРив любил брата. Ликаны были известны своей преданностью, так же как и своей жестокостью.
– Я король или мой брат, – войны в любом случае не будет.
– МакРив, валькирии вернут Эмму обратно, и, если Лаклейн пойдет за ней… он потеряет свою жизнь. Тогда как едва успел обрести её снова.
Вчера группа валькирий отправилась в замок Кайнвейн в Шотландии спасать Эмму, но вернулась с пустыми руками.
Сегодня Эмма сбежала самостоятельно. Она телепортировалась в Вал Холл, нашла путь домой, наконецто научившись перемещаться.
И сейчас, лежа в своей изящной кровати принцессы… умирала. Чтото напало на нее, чтото с когтями.
Люсия сидела на краю постели, печально глядя сквозь слёзы на распростертую Эмму. Она качала племянницу на руках, когда та была малышкой, и наблюдала за её превращением в женщину. Кожа девушки была бледной, как полотно, тело – истощенным и покрытым синяками. Вдоль всего бока тянулись длинные глубокие раны, словно располосованные какимто животным. Рваная плоть вокруг них воспалилась от инфекции.
Хотя Эмма и была бессмертной, признаков регенерации не наблюдалось. Неспособная удержать кровь внутри, она чахла от жажды. Она бредила, путаясь и бормоча о невероятных вещах: их пропавшей без вести королеве, какомто непонятном мятежном короле вампиров, сражениях, в которых никогда не участвовала.
Иногда Эмма кричала, что горит в огне.
Люсии ничего не оставалось делать, только смотреть – и запоминать. Так же как и Эмма, Люсия была молодой бессмертной на краю смерти…
Веки Эммы дрогнули, распахнувшись, открывая испуганные голубые глаза.
– Тетя Люс, я умираю?
Страх в её глазах.
Люсия точно знала, что Эммалайн сейчас чувствует.
– Конечно, нет, моя сладкая, – ответила Люсия, едва сдерживая рыдания.
Кто мог причинить Эм такую боль? Когда они выясняли, теряясь в догадках, Эмма ответила неразборчиво. Анника, безутешная и сходившая с ума от беспокойства, обвинила во всем Лаклейна, но Люсия была уверена, что это не он. Нежная Эмма столкнулась с чемто более ужасающим, чем сумасшедший ликан.
Эм подняла к Люсии руку.
– Пожалуйста…
Точно так же, как Люсия умоляла тысячу лет назад.
Но не в моих силах спасти её.
Боль, страх… я чувствую их так, словно это произошло вчера. Слезы заструились по щекам Люсии.
Только не позволяй ей страдать.
Черт, этот проклятый дротик.
Гаррет слишком поздно хлопнул себя по шее.
Около его клетки кудахтала Реджин:
– Смотрите, как этот огромный оборотень сделает бум!
Пока тело МакРива падало на пол, последней его мыслью было: я убью эту пылающую суку…
Когда он пришел в себя, его руки были скованны за спиной, а Реджин, приподнимая, выталкивала его из клетки, в то время как Люсия тихо выговаривала ей за проявленную излишнюю грубость.
Вероятно, он адаптировался к транквилизатору, так как избавился от его последствий гораздо быстрее, чем раньше. Гаррет мог сбежать, если бы захотел, заблокировав следующий толчок Лучезарной и отбросив её на её же задницу, но он знал, куда они его вели, подслушав их перешептывания. По крайней мере, валькирии считали, что Лаклейн жив.
И полагали, что какаято умирающая вампирша по имени Эмма была его подругой. Реджин и Люсия вели Гаррета к ней.
Подруга Лаклейна – вампир? Это смешно. Никто так не презирал пиявок, как Лаклейн.
Как только они вошли в спальню наверху, Гаррет увидел Аннику, стоящую у кровати. Девушка, спящая в ней беспокойным сном, дрожала с головы до ног, хотя была укрыта до подбородка кучей шерстяных одеял. Лицо её было бледным, на нём четко обозначались скулы. Она едва ли походила на королеву гордого оборотня.
Дрожа от ярости, Анника указала на неё.
– И это та, на ком Лаклейн должен был выместить свой гнев?
Как будто Лаклейн мог причинить даже ничтожный вред женщине, похожей на эту. Если он жив.
– Мы все пострадали от рук вампиров, – продолжила Анника. – Однако этот пёс додумался отыграться на нашей Эмме, которая вампир по природе, но невинна, как младенец, – она сдернула с Эммы одеяло, обнажив её ногу. – Посмотри на эти глубокие раны! Они не заживают! Что он сделал с ней? Ты скажешь мне или…
– Боже! – прошептал он.
В свой черед Анника обнажила шею вампирши. Кто из ликанов оставил эту метку?
Это – метка моего брата?
– Это – его… нет, не может этого быть… – он шагнул было вперед, но Реджин дернула его за его наручники. – Дай мне приблизиться, – прорычал он через плечо. – Ближе, или вы не получите от меня помощи.
У Гаррета перехватило дыхание, когда он подошел к Эмме.
Мой брат заявил на неё права.
Так же, как Гаррет мог узнать подпись своего брата, зверь внутри него признал метку Лаклейна.
Он действительно жив.
Это был момент безумной радости, но облегчение, испытанное Гарретом, тут же сменилось страхом. Маленькая подруга Лаклейна со светлопепельными волосами не продержится и неделю.
Если она умрет, Лаклейн, скорее всего, на этот раз пропадет навсегда.
Его голос стал непреклонным.
– Её необходимо вылечить.
– Мы всё испробовали!
– Почему она не пьет? Да, валькирия, я слышал ваши перешептывания. Я знаю, кто она. Чего я не знаю, так это того, как она стала подругой моего брата.
Вампирша, пьющая кровь. Он пристально посмотрел на Люсию. Выражение её лица оставалось непроницаемым.
Ответила Анника:
– Эмма никогда не захочет стать «подругой» одному из вас!
Но это уже произошло. Мужчина отмечал женщину, чтобы держать других самцов подальше от нее, так он клеймил её как свою. Уже то, что мучительный укус был сделан сразу, когда брат взял её впервые, говорило о том, насколько сильно он хотел эту малышку. Всякие сомнения в намерениях Лаклейна относительно Эммы исчезли для Гаррета при одном взгляде на её шею.
Лаклейн повязан, вечный ад, на ней его метка. Вампир она или нет, но брат отчаянно желал эту женщину.
Все мысли о побеге у Гаррета тут же исчезли. Он знал, что должен остаться в Вал Холле. Лаклейн вскоре будет здесь. Это только вопрос времени.
– Она уже стала ею, – прохрипел он. – Уверяю тебя.
Анника ударила его.
Он ответил ей убийственным взглядом.
– Лаклейн пометил её, – процедил Гаррет сквозь зубы. – Он придет за ней. Я только удивлен, что он уже не здесь.
Анника снова замахнулась, но Эмма очнулась и прошептала:
– Анника, не смей…
– Влейте ей кровь в горло насильно, – потребовал Гаррет.
– Ты думаешь, мы не пробовали? Она не может её удержать в себе.
– Тогда попробуйте другую кровь, – хотя быть укушенным вампиром среди ликанов считалось очень позорным, Гаррет предложил: – Возьмите мою!
– Почему тебя это так заботит?
– Потому что она – моя королева, и я умру за нее.
– Теперьто ты мне веришь? – бесцветным голосом спросила Люсия.
Спустя некоторое время после столкновения Анники с МакРивом она вновь сидела у его клетки, наблюдая за тем, как он меряет её шагами.
– Твой брат похитил её во Франции.
– Да, но он никогда бы не обошелся так жестоко с женщиной!
– Мы знаем, что Эмма была с ним в течение нескольких недель, а теперь возвратилась к нам обезумевшей, говоря о войнах, пожарах и крови. Она чтото бормочет о Фьюри, нашей пропавшей королеве, и о Кристофе, короле вампировмятежников. Лаклейн силой взял Эмму, а теперь она лежит при смерти.
МакРив уверенно покачал головой.
– Это сделал не Лаклейн.
– Откуда ты знаешь, на что он способен? – спросила Люсия. – Ты понятия не имеешь, где он был в течение почти двух столетий. Может, его истязали, заманив гдето в ловушку. Скорее всего, с ним это и произошло, ходят же слухи, что Деместриу приковал Фьюри цепью на дне океана, обрекая ее умирать и воскресать сотни раз. Возможно, по отношению к твоему брату он проделал то же самое или даже хуже, – Люсия задрожала. – Лаклейн известен своей ненавистью к вампирам, а Эмма – вампир. Ты не можешь говорить за него.
– Ты никогда не убедишь меня в этом. Я знаю своего брата.
– Анника, безусловно, покарает его за Эмму.
– И что вы попытаетесь предпринять? – требовательно воскликнул Гаррет. – Убьете его?
– МакРив, никто не может похитить одну из нас и остаться безнаказанным. Твой клан поступил бы точно также.
Она права.
– Лаклейн придет за ней.
Люсия жестко встретила его уверенный взгляд, раскрывая ещё одну сторону своей личности.
– Мы рассчитываем на это.
Этой ночью Гаррет стремглав вскочил со своей койки. Он почувствовал ликанов по всему периметру Вал Холла. Значит, они намереваются сражаться с валькириями за его освобождение и возвращение своей королевы?
Пожалуйста, боги, пусть его брат будет среди них…
– Сегодня ночью я заберу Эмму отсюда! – проорал Лаклейн снаружи поместья.
Голос его брата. Гаррет медленно закрыл глаза и облегченно расслабился.
Только не начинай с ними войну, не причиняй боль Лауше…
Анника прокричала в ответ:
– Я никогда не отдам свою дочь псу!
Удачи тебе, Лаклейн.
– Тогда обменяйте меня на моего брата.
Подождика, обменять себя на Гаррета? О, ад и преисподняя, нет! Раздражение на брата – как давно Гаррет его не чувствовал – вспыхнуло ярким пламенем. На гаэльском он проревел:
– Проклятье, Лаклейн, я же только что попал в этот дом!
– Или возьмите нас обоих, – исправился Лаклейн. – Только позвольте мне поговорить с нею.
Шепот в глубине дома оживился. Они поступили бы очень неразумно, отклонив его предложение, – но валькирии никогда не были глупыми. Спустя несколько мгновений Гаррет услышал тяжелую поступь наверху и учуял брата внутри помещения. Они вели его в подвал.
Значит, я смогу увидеть его собственными глазами.
Валькирии провели Лаклейна вниз по лестнице, а затем в клетку. Гаррет уставился на него так, словно перед ним стоял призрак. Брат не сопротивлялся, даже когда за ним лязгнула, закрываясь, дверь. С тех пор как Гаррет последний раз видел Лаклейна, он сильно изменился: тело стало поджарым, лицо осунулось. Но перед ним был Лаклейн. Проведя рукой по лицу, Гаррет пробормотал:
– Мои глаза не обманывают меня?
– Нет, это я.
Гаррет бросился к нему, улыбаясь и похлопывая по спине. Теперь они вдвоем разделаются с любыми проблемами. Лаклейн объяснит, что на самом деле произошло с вампиршей, и они приложат все усилия, чтобы найти способ ей помочь. Люсия увидит, что ликаны не так уж плохи.
Да, с возвращением Лаклейна все наладится.
– Ну, брат, во что ты нас теперь впутал?
Лаклейн вскинул брови.
– Я тоже рад тебя видеть.
– Я думал, ты будешь… – Гаррет затих.
Боги Всемогущие, мой брат жив, и прямо сейчас он здесь, передо мной.
Взяв себя в руки, он произнес:
– Когда валькирии обвинили тебя в том, что ты силой завладел вампиршей, я подумал, что они сошли с ума. До тех пор пока не увидел Эмму, не убедился, что это твоя метка, – Гаррет нахмурился. – Она помечена против воли или нет? – он встряхнул головой. – Ах, в любом случае хорошо, что ты снова рядом. Неважно, при каких обстоятельствах. У меня очень много вопросов.
Где ты был, что я не мог найти тебя? Почему уехал, вопреки нашим предостережениям? Слухи о пытках Деместриу… верны?
Однако Лаклейн выглядел таким измученным и обеспокоенным за подругу, что Гаррет осекся.
– Но это может подождать. Тебе нужны новости о ней?
После кивка брата, Гаррет продолжил:
– Она ранена, Лаклейн. У нее глубокие раны вдоль тела, и она не могла усваивать питье, хотя находилась… она лежала при смерти первые несколько часов.
Тотчас же запахло кровью. Гаррет, быстро взглянув вниз, увидел, как когти Лаклейна впились в его ладони.
Охрипшим голосом брат спросил:
– Что спасло её?
– Внутривенное переливание.
Когда Лаклейн, ничего не понимая, нахмурил брови, как будто никогда не слышал этого термина, Гаррет испытал легкий укол страха. Где был его брат? Люсия говорила: «Возможно его истязали, заманив гдето в ловушку».
Гаррет объяснил:
– Валькирии влили ей кровь через полую иглу с трубочкой, покормили прямо в вену. Они считают, что её состояние стабилизировалось, но глубокие раны не заживают. Я подозреваю, что у того, кто терзал её, были отравленные когти. Может быть, это был упырь, но я не уверен.
– Я знаю, – Лаклейн провел рукой по волосам. – Это был Деместриу. Я все это видел.
Деместриу. Гаррет заскрежетал зубами. Тысячелетия этот зловещий ублюдок был бичом их семьи. Что еще он сделал – что еще он мог сделать?
На этот раз я найду его, уничтожу…
В этот момент вошла Люсия. Его планы относительно мести тут же вытеснила забота о подруге. Он заметил, что она плакала, и даже после всего того, что она сделала ему и Лаклейну, грудь Гаррета сдавило болью.
Гаррет стоял рядом с братом, и, когда Люсия спустилась по лестнице, оба замерли, такие высокие и гордые. Она была поражена их внешним сходством – одинаково богатый оттенок каштановых волос, яркий цвет золотистых глаз.
Поглощенная своими мыслями она неосознанно задалась вопросом, рассказал ли Лаклейн Гаррету о вчерашнем вторжении валькирий в замок Кайнвейн – в частности, про действия самой Люсии. И она просто физически ощутила приступ боли изза вины, по которой встреча братьев после разлуки произошла за решеткой в её подвале.
– Люсия? – произнес Гаррет, вопросительно глядя на нее.
Не желая, чтобы ликан видел, что она плакала, девушка наклонила голову, позволив волосам скрыть лицо.
– Ей не лучше? – спросил он.
Люсия покачала головой.
«Тетя Люс, я умираю?»
Соберись, Люсия!
Лаклейн сжал прутья решетки, взрываясь от мучительного беспокойства за Эмму.
– Она всегда исцеляется, когда пьет из меня.
Гаррет замер, ошеломленный.
– Ты позволяешь ей…?
Когда Лаклейн кивнул, Гаррет обратился к Люсии:
– Тогда Лаклейна необходимо проводить к ней.
– Анника запретила. Он ни при каких обстоятельствах не подойдет к ней близко. Эмма видит вещи, которых не существует, бормочет бессмыслицу, словно сошла с ума. Анника во всем винит твоего брата.
Гаррет спросил:
– И что же она видит?
– Эмма говорит, что Деместриу был её отцом, что он пытался сжечь ее, и поэтому она убила его.
Лаклейн ответил:
– Она это сделала.
Оба стремительно повернули к нему головы.
– Она это сделала. Она убила Деместриу.
Люсия пораженно потрясла головой.
– Милая Эмма? Убила самого могущественного и смертоносного вампира, из когдалибо существовавших?
– Да. Он ранил её. Никто из вас не поверил ей?
Гаррет недоверчиво покосился на него:
– Деместриу наконецто мертв? Изза той крохотульки? Я видел её, она же хрупка, как яичная скорлупа.
Люсия добавила:
– Лаклейн, когда она находит мотылька в доме и пытается освободить его, и при этом случайно сминает его крылышки, то от горя теряет душевный покой на всю ночь. Я просто не представляю, что она убила чудовище на его собственной земле, когда даже наши самые жестокие валькирии были не в состоянии сделать это на поле боя? И Фьюри, сильнейшая из нас? Если бы Деместриу могла убить валькирия, то с ним бы давно покончили.
– Вы не знаете Эмму так, как знаю её я. Уже нет…
– Тогда что она имеет в виду, говоря, что Фьюри жива, хотя лучше бы она погибла?
– Орда держит её в заточении. Деместриу не ожидал, что она сможет прожить так долго.
Люсия покачнулась.
В заточении? Может быть, поймана в капкан на дне океана?
Ослабевшим голосом она спросила:
– А когда она говорит, что у них с королем Кристофом одна кровь?
– Они – двоюродные брат и сестра.
Её губы потрясенно шевельнулись.
– Фьюри жива.
– Если ты не веришь мне, есть видеозапись всей схватки. Я оставил её у Бауэна, члена нашего клана.
Гаррет прекратил глазеть на Лаклейна и повернулся к Люсии.
– Сходи, забери её. Чтобы Анника посмотрела.
Люсия вскинула брови.
– Ты хочешь, чтобы я пошла в клан?
В питомник? В конуру?
Гаррет произнес:
– Скажешь им, что это я тебя послал, и они не причинят тебе никакого вреда. Клянусь.
Пожалуйста.
– Я знаю, что им не удастся причинить мне вред. Но ты отправляешь меня, вооруженную луком, к твоим людям. Они не будут благодарны тебе за это.
– Я бы сходил сам, – резко бросил Гаррет. – Однако не могу этого сделать, потому что сижу в клетке после того, как примчался спасать тебя.
Что, если всё, что говорит Лаклейн – правда? Тогда Эмме отчаянно необходимо пить из него. Но Анника никогда не позволит это сделать без доказательств.
– Я возьму и просмотрю видеозапись, – согласилась Люсия. – А затем передам её Аннике, если там то, о чем ты говоришь.
Лаклейн с низким горловым рычанием стиснул прутья решетки.
– Черт возьми, это займет слишком много времени. Ты не можешь просто отнести мою кровь, чтобы она выпила её?
– Анника запретила. Мне… жаль, – Люсия повернулась в сторону лестницы.
Реджин столкнулась с ней, когда она спешила к входной двери, собираясь тащить свою задницу в питомник.
– Куда это ты?
– Судя по всему, в поселение ликанов. Лаклейн клянется, что есть фильм, который демонстрирует, как малышка Эмма убивает Деместриу. Останься здесь и позвони мне, если чтонибудь произойдет.
Как только она ушла, Гаррет, продолжая смотреть на закрывшуюся за ней дверь, сказал Лаклейну:
– Лауша быстро вернется.
– Как давно ты знаешь, что она – твоя?
Это так очевидно?
Гаррет повернулся к брату.
– Теперь время не имеет значения.
– А я недоумевал, почему ты так стремишься остаться здесь, – ответил Лаклейн, исследуя их узилище на наличие слабых мест. – Ты не сказал ей?
– Лауша полна секретов. И я не сомневаюсь, что она беглянка. Скажи ей чтото, чего она не желает слышать, и она исчезнет навсегда. К тому же она не испытывает ко мне любви. Здесь я нахожусь, в первую очередь, изза неё, – признался Гаррет. – Она непревзойденная лучница, но страдает от мучительной боли, когда промахивается, именно поэтому она так чертовски хороша в этом. Анника заманила меня в ловушку, использовав в качестве приманки промах Лауши, я рванул к ней сломя голову, услышав её мучительный крик. Я должен был догадаться, что ей это несвойственно, что она не промахнется еще раз. Ты даже не представляешь, чтобы ктото мог стрелять так, как она…
– Прекрасно представляю, – Лаклейн отвел рубашку в сторону, обнажив на плече рану.
Всё, я покончу с её чертовой охотой. Она ездила в Шотландию и стреляла в моего брата!
– Я не держу на неё зла, – Лаклейн сжал два прута решетки, изо всех сил пытаясь раздвинуть их в стороны. – Они их укрепили?
– Да, – Гаррет присоединился к нему, схватившись за те же прутья. – Эти создания в союзе с ведьмами. Анника сказала, что физически их невозможно согнуть.
Когда они и вдвоем не смогли сдвинуть прутья с места, Лаклейн заметался по клетке, останавливаясь лишь для того, чтобы ударять кулаком в оштукатуренные стены.
– Я не могу поверить, что она стреляла в тебя, – Гаррет знал, что она отсутствовала в течение целого дня, прежде чем вернулась Эмма, но даже не предполагал, что она успела побывать в Шотландии и вернуться обратно. – Когда мы выберемся отсюда, я…
– Нет, меня это нисколько не беспокоит. Тем более что ты, кажется, принял то, что моя подруга – вампир.
Не скрывая своего раздражения, Гаррет обронил:
– Мне было бы плевать, будь она даже фурией, пока ты с ней счастлив. А ты счастлив.
– Да, но я должен добраться до неё, – Лаклейн опустился на колени, скребя когтями пол.
– По крайней мере, мы не прикованы цепями. Когда они откроют эту дверь, мы сможем напасть на них и освободиться.
– Да я лучше бы предпочел оковы, – произнес Лаклейн с диким выражением во взгляде. – Я оторвал бы себе руки прежде, чем позволил бы Эмме страдать ещё дольше.
Гаррет всматривался в лицо брата. Любой ликан сделал бы то же самое ради своей подруги. Но Лаклейн заявил об этом с такой убежденностью, как будто исходил… из собственного опыта.
Что с тобой произошло, брат?
– Поверь мне, брат, это не столь плохо, как чувствовать…
Когда из комнаты Эммы донеслись всхлипывания, Лаклейн зарычал в ответ, колотя по прутьям. Потом медленно поднял глаза к потолку.
– Я могу пробиться сквозь него.
– Лаклейн, я не считаю, что это мудрое решение. Дом простоял столетия и сильно обветшал.
– Меня это не волнует.
– А то, что все три этажа собраны на шпунтовых[21] соединениях? Если упадет хоть часть, то, подобно эффекту домино, сложится вся конструкция. Война, ураганы и постоянные молнии не добавили дому прочности. Я не думаю, что Вал Холл сможет устоять против ликана, прогрызающего насквозь перекрытие между этажами.
– Держи его, пока я не вернусь.
– Удержать целый этаж? Ты можешь стать причиной серьезных ранений обеих наших подруг, если я не справлюсь. Этот дом и так уже готов рухнуть.
Лаклейн хлопнул Гаррета по плечу:
– Совершенно уверен, ты никогда его не уронишь.
Принцесса Люсия… твою мать.
Ушат ледяной воды, выплеснутый за шиворот, – вот чем оказалась для неё поездка в поселение ликанов. И всё потому, что местные жители приветствовали Люсию не иначе как «подругу» Гаррета. Она услышала правду из донесшихся шепотков: «Это – принцесса Люсия, Лучница».
Он лгал! Я – его подруга.
Он обманул, чтобы добиться желаемого.
Типичный мужчина.
Теперь, торопясь к двери с кассетой, она позвонила Реджин.
– Я выхожу прямо сейчас с видео – всё правда. Дайте Эмме пить из Лаклейна, убеди Аннику! Немедленно, Реджин! Это Деместриу нанес раны Эмме, и она действительно убила его.
– Ты немного опоздала. Не торопись.
Люсия застыла. От страха её сердце, казалось, остановилось.
– Эмма…?
– О, нет, она в полном порядке. Точно так, как ты и сказала: она выпила от Лаклейна и совершенно здорова.
Люсия, ослабев от облегчения, опустилась на ступеньки перед входом в дом.
Эмма будет жить!
Затем она нахмурилась.
– Анника согласилась на это?
– Черт, нет. Волки сбежали. А потом Эммалайн, эта робкая сучка, так врезала мне, когда я наехала на Лаклейна! – добавила радостно Реджин. – Я имею в виду действительно сильно, и я не заметила её движения – вообще. Наконецто годы обучения дали свои плоды.
– Что ты несёшь? Где Гаррет?
– Вроде как подпирает перекрытие в подвале Вал Холла, пока у нас не закончится ремонт. Лаклейн, чтобы добраться до Эммы, насквозь прогрыз потолок над клеткой, и теперь весь наш дом накренился и почти готов свалиться. Поистине, наглядное доказательство того, что ликаны – не домашние любимцы, – фыркнув, добавила Реджин. – Вот дерьмо, я не о тебе. Эм любит Лаклейна, и они поженятся. Анника в ярости. Я сама готова взорваться. Я намекнула Эмме, что её первый указ в качестве королевы мог бы быть о том, что все ликаны являются подданными валькирий. Она сопротивляется, но я всё равно её достану.
Эмма в безопасности – здорова. И любима.
– Как отреагировали остальные?
– Они придерживаются той точки зрения, что, если Эмме оказалось достаточно заполучить злого волка, чтобы отправить Деместриу к призракам, значит, нужно поздравить их обоих. И Лаклейн действительно спас ей жизнь. Кроме того, ни одна валькирия не пострадала в результате недавнего побега ликанов. Тем не менее это вовсе не означает, что мы готовы с ними тусоваться или чтонибудь в этом роде.
Эмма выйдет замуж за Лаклейна и станет его королевой. Теперь, наверное, отношения между валькириями и ликанами будут другими.
Не имеет значения. Гаррет – лгун, и Люсия не хотела иметь с ним ничего общего. Большую часть времени. Кроме тех моментов, когда он касался ее.
– Ну, и на что похожа их конура? – спросила Реджин.
Люсия обернулась к дому с чуть прищуренными глазами.
До или после того, как я пройдусь по ней?
– Они едят корм из мисок, и вокруг валяются разные погрызенные игрушки?
– Их «жилища» похожи на шотландские охотничьи домики.
В целом вся обстановка внутри оказалась такой… нормальной. Но больше всего её испугало то, что она спокойно смогла представить себя живущей в этом месте. Да, стены здесь коегде отмечены следами от когтей, но, черт, признаться, Вал Холл далеко впереди по собственному «увлечению отметинами».
– И? – протянула Реджин.
– Что?
– Что ещё случилось? Я слышу чтото в твоем голосе.
– Я определенно… его подруга.
Голос Реджин дрогнул.
– Блин. Сочувствую.
– Я предполагала, но отказывалась признавать очевидное. Он так спокойно это отрицал.
Какой же выдержкой обладает этот наглец, способный так держать себя в руках, вместо того чтобы с ревом: «Моя», потребовать её навечно.
– Просто услышать истину из разговоров, и увидеть, что его клан воспринимает меня как одну из них, как собственную принцессу… это стоило слишком многого.
Раньше, до тех пор, пока не имелось признания, она могла успокаивать себя тем, что это с ней никогда не произойдет.
Теперь, правда всплыла, его обман раскрыт, её догадки получили подтверждение.
– Он не оставит тебя в покое. Особенно, пока не заявит на тебя права, – предупредила Реджин.
– Знаю.
Ликаны так просто не сдавались. Они были живым воплощением одержимости. Так же как Лаклейн с Эммой, Гаррет никогда не успокоится, пока не завладеет Люсией полностью.
– А ты не можешь заниматься сексом. Итак, что мы собираемся предпринять?
И к тому же с некоторых пор я не в состоянии отказать ему…
– Я ухожу, сбегаю из города.
– Куда мы направляемся? – поинтересовалась Реджин. Когда Люсия не ответила, она добавила: – Разве на меня похоже выпустить тебя в мир одну, чтобы позволить жизни дать тебе пинка под зад? Мы обе подставим под удар свои задницы или же не подставим вообще. Мы команда Бонни и Бонни, вместе навсегда.
Губы Люсии дрогнули. Вряд ли у когото есть друг лучше, чем Реджин.
– Мы начинаем охоту за смертельным элементом, – она встала и вошла обратно в дом, направляясь в комнаты Гаррета. – Упакуй мою сумку, я вернусь через час. А сейчас я собираюсь доказать делом, что некоторые валькирии тоже не дрессированы.
– О, сломай чтонибудь для меня!
В его кабинете Люсия пнула ногой дорогую лампу, заставив ее со звоном разбиться об пол.
– Еще есть пожелания?
– Конечно, так как статус подруги означает, что ты имеешь право на половину его имущества, принеси мне домой все виниловые пластинки, которые найдешь, какоенибудь оружие и, конечно, всё блестящее.
– Принято.
– Полюбому МакРив последует за нами.
Да, но Люсия обязательно защитит себя, приложит все свои силы. Другого выбора у неё нет.
– Тогда давай начнем наши игры.
Лаклейн МакРив и его брат стояли за пределами поместья Вал Холла, распивая на двоих передаваемую друг другу бутылку легкого пива перед предстоящим отъездом Гаррета.
– Ты уверен, что не можешь остаться? – Лаклейн неохотно воспринял уход брата. Он так испугался за Эмму, буквально потерял голову, что едва заметил время, которое провел за решеткой с Гарретом.
– Я должен идти за Лаушей.
К сожалению, Охотница Люсия исчезла. Лаклейн слышал, что она «отправилась на отдых» со своей «сообщницей» Реджин Лучезарной. Непривычный жаргон этого времени всё еще озадачивал его, но он усвоил достаточно информации, чтобы понять, что Гаррет оказался прав насчет своей подруги: Люсия действительно беглянка.
– Да, конечно же, ты должен идти за ней. Но, может быть, ты мог бы сделать это и после моей свадьбы?
Завтра Лаклейн женится на Эмме. Несмотря на то, что ликаны считали, что соединяются с подругой навечно, и не нуждались в свадьбе как таковой, валькирии настаивали на официальной брачной церемонии. Или, как процедила Анника: «Чтото немного более респектабельное, чем простой укус».
Что более важно, моя малышка в восторге от этого.
Меньше чем через двадцать четыре часа он возьмет свою сладкую Эмму уже в качестве жены. Эти часы будут тянуться для него невероятно медленно.
– Я не могу, – Гаррет сделал глоток. – Нет, если только не нужен тебе для того, чтобы помочь… акклиматизироваться.
Его лицо потемнело.
Хотя Гаррет принял вампирскую сущность Эммы – и даже тот факт, что Лаклейн кормит ее и наслаждается этим процессом, – он никак не мог примириться с бесконечными десятилетиями заключения и агонии Лаклейна. И это при том, что Лаклейн скрыл самое худшее.
– Нет, я с этим справлюсь, – произнес Лаклейн. – Особенно сейчас, когда угроза от вампиров стала меньше.
Его крошка Эмма нашла способ уничтожить Деместриу, а сам Лаклейн убил Иво Жестокого.
Гаррет отозвался:
– Уменьшилась, но не ушла.
Лотэр всё ещё жив. Было чтото в этом вампире, чтото, терзавшее Лаклейна на подсознательном уровне. Некая опасность, несравнимо большая, чем казалось на первый взгляд.
– Когда ты вернешься, мы выработаем стратегию, что делать с Врагом Древних.
– Ага, – согласился Гаррет. – Сейчас тебе нужно сосредоточиться на нашей королеве. И займись уже малышами, старик. Надоело числиться твоим наследником.
Лаклейн сделал большой глоток.
– Попридержи коней. Ты же видел, какая она хрупкая, не могу даже мысли допустить, чтобы сделать ей ребенка.
– Хрупкая? – Гаррет вскинул брови. – Все остальные в Ллоре и особенно ликаны видят в ней жестокую королевувоительницу, убившую короля Орды. А ты всё ещё считаешь её неженкой.
Лаклейн нахмурился.
– Сказывается первое впечатление. Во всяком случае не беспокойся – тебе с лихвой хватает проблем с собственной женщиной. Для начала ты выяснил, чего так перепугалась Люсия?
– О, да. Она узнала, что является моей подругой, хотя я не признавался в этом.
Лаклейн потер затылок. Он точно так же поступил с Эммой. Подруги, которые были другими, не часто встречали подобную новость с радостью.
– Как ей стало известно?
– Я заставил близнецов поклясться, что они никому не скажут об этом. Но, когда парни подумали, что, освобождая меня и прикрывая твое нападение, развяжут войну с валькириями, они отдали приказ, запрещающий причинять вред Лауше. Её надлежало беречь ценою жизни. Я оценил инициативу по достоинству, но клан быстро всё понял.
– И куда ты думаешь, она отправилась?
– Надеюсь, коекто мне подскажет.
– Никс?
– Да.
Сумасшедшая прорицательница Никс. Лаклейн был в долгу перед ней. В первую очередь за то, что именно она уговорила Эмму отправиться в Париж. Если бы она не убедила Эмму совершить ту поездку, Лаклейн никогда бы не нашел в себе силы вырваться из плена вампиров, лишивших его свободы и мучивших больше ста лет…
Подавив воспоминания, Лаклейн произнес:
– Прежде чем ты уйдешь, я хочу передать тебе совет. Эмма говорит, что ты должен принять Лучезарную, если хочешь завоевать Люсию. Этих двоих водой не разольешь. Издавна. С тех самых пор, как они были детьми.
– Значит, рассчитывать на помощь Реджин, этой чертовой сверкающей извращенки, в моем деле не следует? И это сверх того, что я врал? Боги, я все испортил.
– Но ты говорил, что Люсия не способна сопротивляться тебе. Ты сможешь её добиться.
Решительно кивнув, Гаррет пообещал:
– Да, так я и сделаю. Я пошел, – он обнял Лаклейна, хлопая его по плечу. – Хорошо, что ты вернулся, брат.
Когда они, наконец, отступили друг от друга, Лаклейн закашлялся, прочищая горло:
– Верно.
Смутившись, Гаррет уставился на бутылку с пивом, бормоча:
– Чтото попало в глаз, – уходя, он повернулся и добавил: – Позаботься о нашей королеве.
– Только будь осторожен. – Братья всегда защищали друг друга, потому Лаклейну было неспокойно, что никто не прикроет спину Гаррета. – И держись подальше от неприятностей, – Гаррет был первоклассным бойцом, но иногда нуждался в наставнике.
Через плечо Гаррет бросил:
– Не беспокойся. Попомни мои слова: самое большее через пару недель она станет моей.
Год спустя, Скандинавия. Северные земли.
Возможно, горы Крепости Трюмхейм,
но, скорее всего, нет.
– Я не вовремя? – радостно прощебетала Никс.
– Ты прекрасно знаешь, что чертовски не вовремя! – ответила Люсия. – Прямо сейчас я болтаюсь на горном уступе в четырех тысячах футов над землей.
Она зацепилась кончиками пальцев одной руки за трещину в скале. Другой – воспользовалась, чтобы нажать кнопку наушника спутникового телефона. В данный момент Люсии как никогда хотелось, чтобы спутниковая связь работала не всюду на земле.
– Голос у тебя ужасный, – заметила Никс. – Ты смирилась с отсутствием своей Флинстоун[22]?
Мышцы Люсии горели. Она не спала сутками. Игре, казалось, не будет конца. И Люсия так устала находиться в состоянии постоянного цейтнота изза своей запутавшейся подруги.
– Никс, ты изза чего позвонила?
– Ты продвинулась в поисках Трюмхейма?
Люсия отказалась от своей главной цели – поиска смертельного элемента и убийства Круаха, – сейчас её удовлетворила бы возможность просто удержать его в заключении ещё на пятьсот лет.
Она нуждалась в Скади, или, точнее, в одной из её стрел, но Люсия не могла найти богиню.
– Если крепость не на этой горе, тогда это направление – пустышка.
Люсия так надеялась, что это гора Крик Богов. Теперь же её всё больше и больше одолевали сомнения. Она смутно припоминала чтото похожее на поднимающуюся к вершине тропу. Но не смогла ее обнаружить. Поэтому пришлось совершать восхождение.
– Не думаю, что ты, наконец, скажешь мне, где храм?
– Я полагала, если скадианка чиста сердцем, она всегда может найти дорогу к богине.
Чиста сердцем? Нисколько. Хотя Люсия и МакРив не разделили вместе ничего больше двух ночей, она постоянно думала о нем, изнывая от желания. Всякий раз касаясь себя, она представляла его тело.
– Я всё равно отыщу дорогу, Никс. В любом случае.
Поднажми, Люсия!
Разве у нее есть выбор? Она прыгнула, чтобы ухватиться за следующий выступ.
– Ну, на самом деле я поэтому и звоню. Теперь я знаю, что твоя суета включала целый список важных и разнообразных дел. Поиск Скади, подготовка к сражению с воплощением чистого зла Круахом, восстающим раз в пятьсот лет, и так далее.
Помяни черта – в прямом смысле. Хотя Кровавый Разрушитель выглядел мерзким до отвращения, он умел скрывать свою внешность за таким прекрасным лицом… что это заставляло меня плакать.
Современное представление о Сатане пошло от него.
Он являлся существом, противостоять которому её так называемая обязанность. И очень скоро. Она всегда знала, когда… Той ночью, так давно, собираясь уходить из Трюмхейма в качестве новой скадианки, Люсия спросила богиню:
– Что вы хотите, чтобы я сделала?
– Непосредственно перед тем, как он должен восстать, ты войдешь в его логово и выстрелишь ему в сердце стрелой, которую я тебе дам. Каждые пятьсот лет я буду предоставлять тебе новую.
Вернуться в его логово? Никогда.
– Как я узнаю о том, что Круах готов возвратиться к жизни?
Так я узнаю, что пора убегать.
Лицо Скади оставалось бесстрастным.
– Начнутся ночные кошмары.
Когда Круах поднялся в первый раз, Люсия была начеку, ночь за ночью терзаемая мучительными сновидениями, вынуждавшими её столкнуться со своим самым худшим страхом.
Теперь же, как и прежде, кошмары становились более частыми, более изнурительными, означающими, что время уходит…
– Да, Никс, прямо сейчас я немного погрязла в делах.
– И вдобавок ко всему вынуждена убегать от своего ликана.
– Я не убегаю от него.
Еще как бегу.
– И он не мой ликан.
Двух страстных прелюдий оказалось достаточно, чтобы скрыть от Люсии крепость Трюмхейм? Нет, это исключено – она попрежнему обладала своими способностями.
– После того, что ты устроила МакРиву, я бы тоже пустилась в бега.
И я все еще продолжаю вытворять с ним подобное.
Его преследование было неустанным, поэтому очень часто она защищала себя и свое целомудрие безжалостными способами.
Но после их первой встречи Люсия больше никогда не стреляла в него. Она знала, что Гаррет не станет даже пытаться уклониться от стрелы изза того, какие последствия это будет иметь для неё.
Никс произнесла:
– Реджин хвасталась всему шабашу ведьм, что вы вдвоем заманили его в ловушку на территории лесозаготовок в каньоне реки с припаркованным наверху трейлером, полным бревен. Ты выстрелила в крепления, и вся груда рухнула на него. – Никс хихикнула. – Когда же и этого оказалось мало, ты и Регина свалили на него еще и сам трейлер!
Все это правда. Он кусал их за пятки в течение многих дней.
– Скажи мне, только честно, как дела у Редж.
Люсия была вынуждена покинуть её уже через четыре недели после их поспешного бегства.
– Отвратительно. Прикидывается, что ловит кайф, цепляясь к противникам круче себя и ввязываясь с ними в драки. Редж злится, что ты «выкинула» ее, словно «старый платяной шкаф». Особенно, когда ей удаётся выспаться и избавиться от похмельного синдрома.
Люсия получала СМСки от имени Крутой[23] Редж, полностью подтверждающие сказанное. Месяцы перепадов настроения в текстовых сообщениях.
Никс продолжила:
– Она пыталась объединиться с Кэдрин Холодное Сердце в Гонке за Талисманом, но Кэд вышвырнула её. Я находила для Реджин поручения, выискивала, чем её занять, втягивала в забытые конфликты в Новом Орлеане, старалась снять напряжение и все такое. Но ничего не успокаивает ее. И она между прочим, вспыхивает по любому поводу. Мы все ждем с нетерпением, когда ты, наконец, сможешь вернуться и взять её в оборот.
Люсия поднялась выше, допрыгнув до высокого выступа.
Получилось.
– Ты же знаешь, почему я была вынуждена путешествовать по всему миру.
В течение многих месяцев Люсия мечтала о стреле – dieumort, представляя её золотой и безупречной, похожей на стрелу Скади, – но при этом наполненной силой, единовременной властью, способной убить истинный кошмар. Она не обнаружила ее местонахождение.
И теперь, вынужденная согласиться на одну из стрел Скади, намереваясь возвратиться и унизиться перед богиней, Люсия не могла найти и её.
Время было на исходе, и на каждом шагу МакРив гнался за ней, неважно, в каких удаленных местах ей случалось побывать в поисках цели. Правда, она предполагала, что он старался защитить ее. Даже теперь. Несмотря на то, как она поступала с ним.
Она видела его в деревне всего лишь пару ночей назад. Что бы он сделал с ней, если бы поймал? Она постоянно задавалась этим вопросом.
– Никс, так это причина твоего звонка? Реджин? – спросила Люсия. – Я могу попробовать поговорить с ней.
– Я позвонила, потому что назревает небольшой досадный апокалипсис. Мне нужна твоя помощь.
Пот заливал глаза Люсии. Она раздраженно вытерла его, с тоской глядя на возвышающийся над ней пик горы.
В глубине души ты знаешь, что это не Трюмхейм, Люсия.
– Почему я?
Существовало более десятка валькирий, таких же сильных или даже сильнее Люсии.
– Почему не Кара или Анника?
Никс ответила:
– Ты – величайшая охотница валькирий.
– Да, я знаю это, – откровенно, как всегда, признала Люсия. – Но что за дело?
– Что за дело? – спросила Никс тихо, затем с растущим энтузиазмом воскликнула: – Я отправлюсь на дело?
– Никс, апокалипсис! Давай покончим с этим.
Молчание в течение длительного времени.
– О, я помню, – фыркнула Никс обиженно, как будто Люсия испортила ей веселье. – Да, у меня есть коекакие подробности для тебя – где ты должна быть и что нужно сделать. Все детали уже предусмотрены. В общем, ты должна оказаться на частной лодке в джунглях Амазонки ровно в три, завтра днем.
– Амазонка? Это тысячи миль отсюда. Кроме того, я – охотница, а не проводник. Найди когонибудь другого. – Прохрипела Люсия, поднимаясь еще на дюжину футов выше.
Кончики ее пальцев горели.
– Ох, ну разве ктонибудь подходит под такое же определение как ты? Видишь ли, причина этого апокалипсиса… Круах.
У Люсии возникло ощущение, что её желудок ухнул на четыре тысячи футов вниз к земле.
– Да, и мне казалось, ты хотела разделаться с этим сама, – задумчиво добавила Никс. – Так как он – твой муж.
Икитос, Амазония.
Пятнадцать часов спустя.
Люсия бежала от вертолетной площадки через город к отдаленному речному порту, ее чувства атаковали запахи и звуки: ароматы острого перца и зеленых бананов на прилавках рынка, неумолкающий рев рожков мотоциклов рикш и крики торгующих товаром вразнос лоточников, не затихающие даже изза моросящего время от времени мелкого дождика.
Несмотря на то, что она уже и так была выжата как лимон за предыдущие недели и вконец вымоталась непрерывными перелетами последнего дня, Люсия поправила рюкзак, дорожный футляр для лука и ускорила бег.
Было четверть четвертого.
Головокружительная гонка с последующими несколькими пересадками доставила её из Нортленда в Южную Америку, а затем и до Икитоса.
Она преодолела семь тысяч миль за сутки.
Утомленная до изнеможения, Люсия вновь помянула недобрым словом зачинщицу этого безумия – Сумасшедшую прорицательницу Никс.
Она, что, не могла увидеть долбанный апокалипсис раньше? И дать Люсии время приобрести чертов накомарник и путеводитель по реке Амазонке!
Люсия почти добралась до порта – это было не трудно, так как Икитос расположился в окружении Амазонки и двух её притоков. Между мрачными облаками выглянуло солнце, создав радугу, которая, казалось, заканчивалась на дальних берегах.
Вскоре перед глазами возникла красная глина прибрежной полосы. Прямо вдоль кромки воды лепились крытые соломой домики, плавающие на платформах из бальсы[24]. Рядом с ними выстроилось несколько больших речных лодок, вытащенных на илистый берег.
Пока Люсия мчалась сломя голову, она вспоминала остальную часть того рокового разговора с прорицательницей:
– Никс, как Круах может вызвать апокалипсис?
– Очевидно, он больше не твоя личная семейная проблема. Было предсказано, что он вызовет эпидемию, жертвами которой станут многие люди.
Другим именем Круаха было «Ему Мы Жертвуем». Обладая властью внушения он порождал в уме любого существа безумную потребность убить того, кого жертва любит больше всего.
– Эпидемию?
– До этого он мог заразить человека безумием исключительно при непосредственном контакте и только тогда, когда сбегал из своего логова. Но, вероятно, скоро его влияние станет распространяться как болезнь, передающаяся от одного человека к другому.
– Как? Черная магия, помощь другого бога…
– Обратный отчет уже начался. Тиктак, тиктак…
– Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Иди в доки. Я забронировала тебе каюту на корабле под названием «Контесса». Через несколько недель путешествия вы доберетесь, в самую таинственную и темную часть джунглей Амазонки, туда, куда никакое другое судно не осмелится идти. Найди Рио Лабиринто – магией скрытый приток реки. Ты слышала о нем?
Люсия ошеломленно выдохнула:
– Да. Никто из тех, кто искал его, не вернулся. Даже бессмертные.
– Чувствуешь, как тебе повезло, детка?
– Что есть в том месте, способное помочь мне в борьбе с Круахом? Оружие? Союзник? Не думаю, что там я найду dieumort.
– Так, а что такое dieumort?
– Не важно. Никс, что там?
– Позвони мне, если доберешься вовремя, или же известное сейчас останется лишь предположением, тогда я и открою тебе остальное. Разве только чтото забуду.
Это вполне вероятно.
Люсия знала, что Никс не обнародует дополнительных сведений. Она выдавала информацию по крупицам, расставаясь с ней, как скупец с золотыми монетами. Люсия научилась, как и все другие валькирии, руководствоваться малым и не нажимала на Никс.
– По крайней мере, скажи мне, какова ставка? – нетерпеливо потребовала Люсия. – Что случится, если у меня ничего не выйдет?
– Конец жизни, которую мы знаем.
– Больше ты ничего не хочешь добавить?
– Все, что тебе необходимо, есть на борту «Контессы». – Громкие помехи, похожие на треск. – О, и остерегайся barão da borracha[25] и guardião[26].
Люсия немного знала португальский.
– Остерегаться каучукового барона и стражника?
Помехи стали еще громче.
– Не слышу, что… перезвони… удачи.
– Никс, я знаю, что ты разыгрываешь гребаные помехи. – Она могла представить свою сестру, дующую через кулак в микрофон телефона. Помехи сразу же прекратились. – Зачем?
– Это мне показалось менее грубым, чем альтернативный вариант.
– Что за вариант?
Щелчок отключения.
Люсия притормозила, ее глаза расширились, когда она заметила группу отплывающих речных судов. Она опоздала?
Она спросила рыбаков, возвращающихся с дневного лова, где находится «Контесса». Те дружно рассмеялись в ответ. Когда Люсия, наконец, случайно нашла ее, покачивающуюся на прибрежных волнах, пришвартованную у самого замусоренного участка берега, она поняла – почему.
«Контесса» – такое смелое и благородное имя – была развалиной. С тремя ярусами и решетчатыми ограждениями она походила на старинный речной круизный пароход времен каучукового бума[27]. Только очень плохо сохранившийся пароход – с гниющим испещренным пробоинами деревом по обшивке чуть выше ватерлинии и с трещиной поперек ветрового стекла рубки. Видимый изъеденный коррозией металл источал ржавчину на потрепанный корпус, словно струйки крови.
Крыша третьего яруса прогулочной палубы была… соломенной.
Люсия поморщилась. Отплытие точно в три? Ничего на этом судне не соответствовало определению «точность». Никс, ты маленькая дрянь. Почему сестра забронировала ей билет на этом судне?
Нет, хватит Люсия, придется не согласиться с этим, – найди иное средство передвижения. Отступив, она осмотрела другие лодки, пока ещё находящиеся у берега. Любая из стоящих на приколе выглядела так, словно ее покинули в большой спешке. На самом ближайшем судне все еще оставались скатерти и посуда на установленных на палубе столах.
На борту же «Контессы» из внутренних помещений доносились едва различимые голоса, и один, может быть, двое мужчин топтались на палубе.
По крайней мере, на ней были люди.
Бери что дают. Люсия проверила косы, которые заплела, чтобы прикрыть уши, затем позвала:
– Есть там ктонибудь? Мне нужно подняться на борт этой, – развалюхи, корыта, посмешища, – лодки.
Тяжелые ботинки затопали по палубе, и крупный мужчина перегнулся через борт, осоловелыми глазами вглядываясь в неё.
– Судно, леди. Это называется – судно, – возразил он, защищаясь, будто она сказала ему: «Ваш член: я нахожу его крохотным». Южноамериканский акцент этого человека неприятно резал слух.
Он окинул ее налитыми кровью серыми глазами, затем протянул:
– Доктор МакРив, полагаю?
Доктор МакРив? Никс только что подписалась на запинывание своей задницы до верной смерти.
Имея дело с людьми, Люсия всегда использовала Арчер[28] в качестве обращения к себе. Так как никогда бы честно не призналась в своей настоящей фамилии.
– ЛГУ[29]? – уточнил он, извлекая плоскую флягу из кармана джинсов для щедрого глотка содержимого.
Задаваясь вопросом, что еще Никс поведала этому человеку, Люсия ответила:
– Да, это я. А вы – капитан?
– Точно. Капитан Уайет Трэвис.
На нем была белая рубашка с кнопками, в основном расстегнутыми, и, когда с реки дул ветер, ткань раздувалась, обнажая на удивление крепкое тело.
Люсия подумала, что он не выглядит неудачником, несмотря на небрежно взъерошенные светлые волосы и щетину, но он заметно пьян – даже если бы она не учуяла запаха ликера, исходящего из каждой его поры. Она пришла к заключению, готовая биться об заклад, что выдохни сейчас Трэвис в трубку алкотестера на пари, прибор покажет вторую степень опьянения.
Почему Никс заказала ей билет на прогнившее корыто с пьяным капитаном? Люсия представила, как Никс весело хлопает в ладоши и кричит: «Ради прикола!».
– И мой ассистент забронировал каюту, не так ли?
– Мы придержали каюту для вас. Последнюю свободную.
– Кондиционер?
– Единственный. И он не в вашей каюте, милая. – Его акцент был не просто южным. Она поняла: капитан техасец.
– Подождите, последнюю свободную? – Люсия оглядела палубу. Судно на вид имело как минимум полдюжины кают, равномерно расположенных на первых двух ярусах.
Капитан толкнул вниз хлипкий трап.
– Вы не должны выказывать такое возмущение тем, что у нас всё занято.
Взъерошил перышки.
Одно хуже, чем беспробудное пьянство, – крайняя обидчивость.
– На борту есть такие же, как вы, три доктора, мой повар, а также матрос.
Включая капитана, это, вероятно, составит шесть человек. Такого не должно было произойти. В отличие от некоторых валькирий Люсия старалась по мере возможности избегать смертных. Разоблачение тайн Ллора одним из них повлекло бы за собой наказание богов, а Люсия и так уже находилась в незавидном положении с одной из них. Или с двумя.
– И сколько уже прибыло на судно?
– Вы не самый первый цветок в цветнике, знаете ли? Я уже принял всех пассажиров на борт – они распаковывают свое научное барахло в лаборатории, пока мы с вами разговариваем. Мы ждали только вас.
Недели на борту со смертными? Совершенно очевидно, что ей следовало бы угнать судно и исчезнуть в дебрях Амазонки, куда никто не смел соваться. Тогда не пришлось бы иметь дело с людьми.
Вероятно, Люсии повезло бы найти другую лодку, капитаном которой мог быть бессмертный. Речные города, вроде Икитоса, как и прежде, оставались домом для бесчисленных видов созданий Ллора.
Но пока она перебирала возможные варианты, вернулось ощущение слежки. Она потерла затылок и обернулась через плечо, ей показалось, что она увидела высокого мужчину, слишком высокого. Был ли это догнавший ее МакРив? Люсия знала, что он не останется далеко позади – потому что не позволял случиться такому в течение целого года.
Или, может, у неё слишком разыгралась фантазия.
Изматываясь до такой степени, что буквально валилась с ног от усталости, она и раньше воображала его призрак в горах или на балконе этажом выше, всматривающимся в нее.
Поскольку ей так часто виделись золотые глаза, пылающие вожделением, в окружающих тенях, она считала это игрой своего воображения.
Ее ушки дернулись. Осознание. Нет, он был рядом.
– Я беру каюту.
Свалю от смертных позже.
Она перебросила рюкзак через борт, зажала походной футляр c луком под мышкой и, поскольку разыгрывала из себя человеческую женщину, балансируя, поднялась по трапу.
Трэвис нахмурился.
– Ммм, разве у вас нет оборудования, которое вы должны загрузить?
– Неа. Того, что есть, достаточно.
– Устроитесь, и соберемся для знакомства.
– Да, конечно, – она умела подыгрывать, казаться дружелюбной или изображать из себя человека, оставаясь собой. – Но мы должны немедленно отплыть.
– Мы отчалим отсюда по расписанию. – Он протянул ей руку, хотя она в этом и не нуждалась. – Ваша каюта – седьмая на первом ярусе в носовой части. Вот, пожалуйста, ключ…
Она выхватила его.
– Я удвою – утрою стоимость проезда, если мы отплывем прямо сейчас.
Капитан прищурил серые глаза.
– Учетвери это и ты увидишь, как быстро двигается толстый зад этой посудины.
– Идет. – Это ее обрадовало. Смертными, жадными до денег, легко управлять.
Как только капитан поспешил в рубку, крича, чтобы ктото по имени Чак «покрепче пнул ее в брюхо!», Люсия поднялась на прогулочную палубу. Она заслонила рукой глаза от солнца, оглядываясь в поисках МакРива. Икитос являлся самым крупным городом на Земле, до которого нельзя было добраться сухопутным транспортом. Только по воде или воздушным путем; попасть в город или покинуть его – сложная задача. Возможно, МакРив потерял её.
Дизельные двигатели запустились, извергая черный дым при каждом чихе, но все же продолжили работу. Трэвис разворачиваясь задним ходом, отошел от берега, избежав столкновения с плавучим заправщиком только потому, что резко добавил скорость.
Корма вздыбилась, вода хлынула на бак[30], разливаясь по палубе от борта до борта.
Корпус застонал, резкий толчок швырнул Люсию к перилам. Обретя равновесие, она, поворачивая голову, осторожно осмотрелась вокруг.
Ничего себе. После нескольких судорожных рывков Трэвис переключил скорости и «Контесса» рванулась вперед. Наконец Люсия вздохнула с облегчением. Они шли полным ходом. Она находилась на судне, направляющемся вглубь Амазонки после перелета из одного конца света в другой за рекордно короткое время.
Действительно, как ликан сможет найти ее здесь? Возможности поймать её теперь не существует.
И ее след будет остывать с каждым днем. Люсия спустилась на палубу за рюкзаком, а затем направилась к каюте номер семь, чтобы разобрать свои вещи. Как только она подошла к двери, наушник её телефона завибрировал, оповещая, что поступило новое текстовое сообщение. Взглянув на экран, она увидела, что это от Реджин. Боги, она скучала по сестре и лучшему другу, как больно…
«Крутая Редж: мы больше не лучшие подруги, Люс! Так что – хватит, ОТСОСИ!»
Люсия вздохнула. Время от времени она понимала, почему другие могли принимать Реджин только в малых дозах.
Внезапно ее ушки дернулись снова, это означало, что ктото на борту, возможно, собирался напасть на нее или что МакРив близко. Она надеялась, что первое, когда бросила рюкзак на пол. Опустившись на колени, Люсия щелкнула титановыми замочками и извлекла из поролоновой подкладки лук и колчан.
Затем, натянув тетиву, встала, заметив краем глаза чтото, сверкнувшее на солнце. Люсия подняла голову и бросила взгляд в сторону берега.
МакРив. Совсем рядом, на холме. Ускользать от него так долго только для того, чтобы попасть в западню сейчас?
Как точно он подгадал время своего появления, боги всемилостивые, как точно!
Он всё ещё мог догнать лодку? «Контессе» предстояло пройти последний быстро приближающийся причал, однако его отделяло от борта пятьдесятшестьдесят футов водного пространства. Очевидно, МакРив считал, что сможет преодолеть это расстояние – он перекинул ремень спортивной сумки через голову на другое плечо, и на его лице отразилась та целенаправленная решимость, с которой Люсия уже успела познакомиться. Подожди… Одна сторона его лица забрызгана кровью?
Нет времени, чтобы размышлять об этом; она бросилась на палубу к носу судна. В одно мгновение у нее в руках оказался лук со вставленной в него стрелой. Выражение его лица стало убийственным, и он медленно покачал головой, как будто обещая возмездие.
Черт его возьми! Она не могла выстрелить, так как знала, что он не станет даже пытаться увернуться. Он попрежнему стремился уберечь ее от боли, однако всякий раз, когда она сталкивалась с ним, выглядел все более мрачным, более злым.
И, боги помогите ей, всё более сексуальным.
Со стоном разочарования Люсия опустила лук. МакРив уже начал бег, набирая сверхчеловеческую скорость, его мощное тело стремительно двигалось со звериной грацией.
Она сглотнула. Он приближался к концу причала не замедляясь, помогая себе руками для большего ускорения. Нет, нет, он не сможет преодолеть это расстояние, оборотень он или нет.
Сердце подскочило к ее горлу, когда она увидела, как он оторвался от края во взрывном прыжке. Мгновение… все еще в воздухе… инерция швырнула его точно к тому месту, где стояла она…
Просто нет слов! Он приземлился грудью на край палубы, его черные когти вонзились в тиковый настил.
Опомнившись после дрожи от звука ломающихся ребер, Люсия попятилась, поднимая ногу, чтобы пнуть его в лоб. Но Гаррет, схватив ее за лодыжку, опрокинул валькирию на задницу. Одним размытым движением прыгнув на палубу, он накрыл её, пригвоздив руки и лук над ее головой.
Кипящий гневом, промокший до нитки ликан растянулся поверх неё, заключив Люсию в кольцо рельефных мышц. Она попыталась освободиться – смехотворные усилия, возня против его мощи – и всего лишь добилась того, что промокла, так же как и он.
Что он сделает ей? Из того, что она не заслужила?
– Не нравится, когда не потвоему, валькирия, – произнес он низким, рокочущим голосом, тогда как его глаза изучали её лицо, впитывая каждую черточку, словно узнавая заново. – Не так надо встречать своего мужчину.
– Ты не мой мужчина!
На его лице действительно была кровь, которая, смешавшись с водой и потом, стекала вниз по щеке.
– Пусти меня!
Он не ослабил захват.
– Упускать тебя эти долгие месяцы, – проскрежетал он. – Снова и снова.
Значение повтора стало понятно, когда его глаза замерцали ледяной синевой.
– Но больше – нет. С этой минуты в игре произошел перелом, красотка.
Попалась в ловушку. Так или иначе, но охотницу выследили, повалили наземь и пленили.
Нет! У нее миссия – спасти мир. Она отделается от ликана и продолжит ее. Ей придется.
Или каждое существо на земле будет расплачиваться за то, что она уже сделала, – и за то, что ей нельзя повторить снова…
При этой мысли она возобновила борьбу. О боги, МакРив становился твердым!
Приглушенным, угрожающим тоном он произнес:
– У нас остались незавершенные дела, о которых необходимо позаботиться.
– Я хочу, чтобы ты покинул эту лодку, МакРив! – отрезала Люсия.
Эрекция Гаррета росла, подогреваемая её сопротивлением, и Люсия невольно чувствовала это.
– И тогда ты удовлетворишься? – его голос звучал скептически, потому что даже сейчас Люсия отзывалась ему так очаровательно. Румянец слегка окрасил её высокие скулы, а зрачки расширились от возбуждения. Ее губы приоткрылись, когда она уставилась на его рот.
И тут это изумительное выражение её лица, казалось, исчезло.
– Убирайся с меня, ты, скотина! Если ты не уйдешь, это сделаю я!
– Ты думаешь, что я искал – и боролся, и защищал тебя издалека – так долго только для того, чтобы позволить тебе сейчас уйти? – Не очень издалека. Несколько минут назад у него произошла схватка с двумя демонами, наемными убийцами, подстерегающими её в засаде в узком переулке. Они держали наизготовку свои мечи, намериваясь получить её голову. Вместо этого он отобрал принадлежащие им.
Но теперь Гаррет надежно защитит её в своих объятиях. Желание спрятать её на своей груди стало почти подавляющим. Понастоящему получить её под свой контроль… после стольких месяцев, когда она находилась в постоянной опасности.
Радость от исполненного долга воспарила в нем, и он облегченно зарылся лицом в копну блестящих волос, снова вбирая в себя ее аромат.
Боги, ничто не пахло так восхитительно, как Люсия…
– Ты… нюхаешь мои волосы? – Она казалась ошеломленной. Или приятно возбужденной. Кто может знать наверняка с Люсией, Мастером Противоречий?
Тон его голоса стал жестче, когда он признался:
– Да, это только одна из вещей, которых мне недоставало. – Так же как удовлетворения растущего страстного желания.
Запах ее волос был почти его погибелью. И ее тело под ним… такое нежное и теплое.
Она упрямо заерзала, но Гаррет не сдвинулся с места.
– МакРив, я нахожусь здесь по важному делу! По делу, которое тебя не касается. Если ты пытаешься уговорить меня снова…
– Нет. Я махнул на это рукой еще в первый месяц.
Она виновато покраснела, что его обрадовало. Может быть, его женщина не столь холодная и бесстрастная, как ее порочные сестры, хотя она, безусловно, убеждала его в обратном весь последний год.
– Нет, моей единственной целью в эти дни является твоя безопасность.
Воцарение достигло апогея, и в это коварное время она приехала сюда, в то место на земле, что он любил менее всего: одно из самых опасных, даже для бессмертных.
Люсия изо всех сил пыталась освободить руки и лук, задевая бедрами его эрекцию. У Гаррета вырвался вздох удовольствия.
– Я помню прошлый раз, когда мы были в таком же положении. – Подтверждая силу собственного желания, он шевельнул бедрами, вынудив ее, задыхаясь, хватать ртом воздух. Гаррет проскрежетал на ухо Люсии: – Я вжимался и терся о твое лоно, пока ты не кончила для меня. Ты боялась, что я остановлюсь прежде, чем ты это сделаешь.
Она отвела глаза, ее румянец стал ярче, а попытки освободиться – сильнее.
– Немного левее, сладкая. И жестче… жестче.
Она сверкнула на него испепеляющим взглядом, пытаясь вывернуть из его хватки руки.
– Я всего тебя просто усыплю стрелами…
Он сжал её крепче.
– В итоге они у тебя закончатся.
– Я сделаю себе еще, – процедила она сквозь зубы.
– О, несомненно, сделаешь. Но я считаю стрельбу из лука нашей любовной прелюдией. Я готов, давай начинай.
– Ты преследовал меня, выслеживая по всему миру. Я сыта этим по горло! Надо было стрелять, когда ты прыгнул.
– А, так это я – плохой? Разве ты забыла, как поступила со мной? С моими близкими? – И эти выходки не самое худшее по сравнению с тем, что она творила потом, сбежав из Нового Орлеана. Тогда на самом деле началось веселье – прятки и ловушки по всему свету в течение последнего года.
– И ты не должна была убегать от меня без всяких объяснений.
Она встретилась с ним взглядом, в ее глазах застыло упрямство.
– Я не убегаю от тебя. Я делаю свое дело. И я не обязана тебе ничего объяснять! Все еще не обязана! Теперь – отпусти меня!
– Возможно, ты и не обязана мне ничего объяснять, но поблагодарить меня за спасение своей жизни – это не слишком много.
Вместо этого она выпятила подбородок.
Так это и есть то, что ей надлежит сделать?
Наконец он позволил Люсии вырваться, но вскочил на ноги рядом с ней, обхватив руками ее затылок:
– Отведи меня в нашу каюту.
– Ты в своем уме?
– Неужели ты посмеешь упрекать меня, если после всего что творила со мной я всетаки хочу быть с тобой? Отказывая мне, ты лишаешь нас…
– Кто, черт возьми, это такой? – раздался требовательный мужской голос позади ликана.
Обернувшись, Гаррет заметил пьяного мужчину. Должно быть, капитан. Тот изучающе смотрел на лук Люсии и мокрую одежду Гаррета. С выражением человека, которого уже ничем не удивишь, он спросил:
– Есть проблемы, док?
Док? Хотя смертный состоял из груды упакованных мышц, Люсия должна понимать, что он вряд ли способен ей помочь.
Её губы сжались. О да, она хорошо это понимала.
– Нет. Никаких проблем, Трэвис.
Этот Трэвис повернулся к Гаррету.
– Позвольте предположить, что вы, как пить дать – безбилетный пассажир?
– Новый пассажир, – Гаррет полез в карман мокрой рубашки, затем вручил мужчине сырой комок денег. – Гаррет МакРив.
Взгляд Трэвиса метнулся от Люсии к Гаррету, затем к наличке, и он, соглашаясь, кивнул:
– У нас нет свободных кают…
– Не проблема. Я поживу вместе с ней.
Люсия открыла рот, чтобы возразить, но Трэвис опередил её:
– Тогда приветствую вас, черт возьми, на борту.
С этим словами он развернулся и поднялся обратно в рулевую рубку.
Люсия рванулась из рук Гаррета.
– Это еще не конец. И если ты снова наложишь на меня свою лапу, МакРив, я заставлю тебя пожалеть об этом.
Стоило ей отвернуться, и Гаррет положил руку на её попку, собственнически стиснув и охнув от удовольствия; Люсия с полуоборота ударила его с шокирующей силой в кадык, вбив его так, что Гаррет закашлялся.
Когда она поспешила прочь, он прохрипел:
– Я все еще не жалею об этом.
По пути обратно к каюте номер семь Люсия подхватила рюкзак, затем отперла тяжелую дверь и захлопнула её за собой. Ржавые петли протестующе заскрипели.
На первый взгляд обшитая деревянными панелями комната оказалась больше, чем она ожидала, да и кровать тоже. Вероятно, по тому, что и та и другая принадлежали к раритетам, оставшимся со времен былой роскоши.
В каюте имелись письменный стол и стул, тумбочка и светильник. Над кроватью свисала москитная сетка. К комнате примыкала приличного размера ванная комната и тесный балкончик.
Бросив рюкзак на пол, Люсия оперлась спиной о дверь, прислонив лук и колчан к стене.
Что мне делать?
Отправленная предотвратить надвигающийся апокалипсис полусумасшедшей личностью, отличительной особенностью которой было изобилие смущающих тайн, она плыла на паршивом корыте с людьми, а теперь ещё и мстителем, способным подвергнуть испытанию её стойкость и стать причиной её гибели.
Сексуальным мстителем.
Боги, он оставался таким же привлекательным, как и прежде. Его темное обаяние, попрежнему сводившее ее умственные способности к абсолютному нулю, действовало в полную силу.
Неужели МакРив действительно тосковал по ее запаху? Он стремился его чувствовать, потому что был ликаном? Сама мысль об этом заставила ее покраснеть в замешательстве и рассердиться на себя. С чего бы это ей вообще размышлять о таких вещах?
Вместо этого она должна беспокоиться о том, как Гаррет заставит расплачиваться за всё то, что она и Регина сделали ему. Не было никакой надежды, что он просто забудет это, как прошлогодний снег…
Никс велела ей: «Позвони мне, как только окажешься на борту». О, отлично, она так и сделает!
Люсия выхватила спутниковый телефон из рюкзака и набрала номер. Однако прорицательница не ответила на вызов – ничего страшного, – поэтому Люсия оставила голосовое сообщение. Самым безмятежным голосом, который ухитрилась изобразить, она произнесла: «Никс, это я. Я в пути. Перезвони мне. О, и, помоему, я тебя ненавижу».
Отключившись, она увидела очередное сообщение: «Крутая Редж: последнее сообщение ничего не значит. Все еще лучшие подруги? Мне следовало находиться там, рядом с тобой. Этот город – ПОЛНЫЙ ОТСТОЙ».
Люсия тоже считала, что Реджин должна быть с ней. Но с самого начала они не сошлись во взглядах по поводу МакРива, который преследовал их с дьявольским упорством. Редж хотела убить его, чего Люсия никогда бы не допустила. Уж точно не после того, как он спас жизни Реджин, Анники и ее собственную.
И чем же Люсия отплатила ему? Болью.
А теперь она сама поплатится за это решение…
– Впусти меня, Лауша, – произнес Гаррет за дверью каюты.
Возможно, мне стоило позволить Реджин «отыметь» волка?
– Почему ты делаешь это со мной?
– Ты задаешь вопросы, на которые сама знаешь ответы. А сейчас открой или…
– Или ты обидишься и надуешь губки? – она оглядела комнату в поисках любой возможности ему воспрепятствовать. И прежде чем нашла альтернативу, он сломал замок, вламываясь внутрь.
– МакРив!
Гаррет прогулочным шагом прошел мимо, нахально закрывая ей рот легким шлепком под подбородок, затем захлопнул за собой дверь.
– Ты получила каюту на баке? – спросил он, нахмурившись. – Удивлен, как тебе еще не всучили подвесной гамак.
– Если у тебя проблемы с этим, не стесняйся, уходи.
Гаррет сбросил с плеча спортивную сумку, не обращая внимания на её слова. Затем, казалось, обнюхал помещение, проверяя все уголки и щели, слегка простучал костяшками пальцев по деревянным облицовочным панелям на стенах и даже перевернул потрепанный зеленый коврик на полу.
Люсия воспользовалась возможностью рассмотреть ликана, найдя его таким же невыносимо великолепным, как и всегда. Его густые темные волосы были небрежно подстрижены, но все еще оставались длинными. Щетина как обычно оттеняла его впалые щеки и ямочку на упрямом подбородке. От глаз веером разбегались морщинки – светлые на загорелой коже.
Хотя МакРив похудел – он явно недоедал, – его тело оставалось попрежнему массивным. Ничто не могло приуменьшить его высокий рост. Капитан Тревис, будучи ростом более шести футов, был вынужден смотреть на ликана снизу вверх.
Затем Люсия нахмурилась. На левом запястье МакРив носил серебряный браслет, похоже, позаимствованный из старинных доспехов.
Его блики она и заметила, прежде чем увидела ликана.
Как странно.
– Все еще неприлично красив, – прокомментировал Гаррет, не глядя на нее. – Как и в последний раз, когда ты меня видела, валькирия.
Люсия покраснела. Она не забыла, какой рокочущий у него голос, как бы долго ни отрицала его воздействие на нее.
Гаррет распахнул двустворчатую дверь, выходящую на небольшой балкон, огляделся и повернувшись сказал:
– Досадно, так и есть, выходит на бак.
Затем направился к единственному стулу в каюте, чтобы стащить промокшие сапоги.
– Почему ты уделяешь этому такое внимание?
– Увидишь, – сняв оба сапога, он расстегнул молнию на своей водонепроницаемой сумке, доставая джинсы и черную футболку.
Ее глаза расширились.
– Ты не станешь переодеваться здесь.
Его пальцы застыли на низком поясе джинсов, и он вскинул брови в ответ.
– О, да неужели? – и спокойно опустил вниз молнию. – Остаться в мокрой одежде на Амазонке? Урок номер один – это не самая отличная идея.
Ее первым порывом было отвернуться, но тогда она окажется спиной к обнаженному вожделевшему её ликану. Все же альтернатива казалась еще хуже. Снова увидеть его нагую плоть? Сколько раз она фантазировала о его напряженном члене, храня в памяти то, как он выглядел, пока Гаррет вбивался в её сжатую ладонь между прутьями решетки.
Не смотри на это. Покраснев, Люсия наконец отвернулась, но все равно невольно слышала, как он раздевается. Его гладкая загорелая кожа, наверное, такая же влажная, как и в ту ночь в дельте реки. Она сглотнула, охваченная воспоминаниями о том, как прикасалась к нему, как трогала его везде…
– Итак, валькирия. Скажи мне: что мы делаем в Амазонии в этих местах? Я поклялся, что никогда не вернусь в эту чертову дыру.
Не оборачиваясь, Люсия ответила:
– Не скажу. И если ты поклялся никогда не возвращаться, тогда ты… должен… уехать.
– Вот так забота. Весь последний год, пока я выслеживал тебя, ты ни разу не сочла возможным спрятаться в Ритце[32]?
– Вот так идея. Перестанешь меня преследовать!
Внезапно Люсия почувствовала его дыхание у себя на затылке. Резко развернувшись, она вскинула голову и утонула во взгляде золотистых завораживающих глаз.
Опираясь рукой о стену выше её головы, Гаррет не отрываясь смотрел на неё, перебирая пальцами прядь ее волос.
– Ах, девушка, я и не собираюсь. Теперь, когда поймал тебя.
Маленькие крапинки чернели в золоте его глаз. Она никогда не замечала их прежде. И к ней пришло смутное понимание того, что он и в самом деле прав.
Огорчилась ли она?
– Поймал меня?
– О да.
Реальность ситуации поглотила ее. Она являлась целью непоколебимой одержимости ликана. Они так просто не сдавались. И обычное средство защиты валькирий от этого – убийство – не представлялось оптимальным выходом.
Ее поймали, она не могла покончить с ним, и если не хочет покинуть эту лодку, ей придется иметь дело с МакРивом.
Люсии оставалось одно – попытаться убедить Гаррета разумными доводами. Вот только проблема? Он заставлял ее испытывать какие угодно чувства, кроме разумных! Даже сейчас ей хотелось, приподнявшись на цыпочки, потянуться к нему, потереться о его грудь и шепнуть на ухо, что ее нужно немедленно поцеловать.
– Я заключу с тобой сделку, МакРив. Если ты оставишь меня в покое всего лишь на год, то потом мы встретимся. Я позволю тебе ухаживать за мной. Только мне необходимо, чтобы ты покинул лодку, сейчас же.
– Встретимся? Как тогда на болоте? – уточнил он многозначительно.
– Я клянусь Ллором. Только уезжай отсюда, и я свяжусь с тобой, как только вернусь из Амазонки.
– Это не подлежит обсуждению. Никаких сделок. Это время прошло. Теперь мы поступаем только помоему. Я остаюсь в этой каюте и сплю на этой кровати с тобой. И лучше смирись с этим.
– Ты не можешь говорить серьезно!
– Тебе не надоело убегать? Согласись со мной.
– Еще раз – я не бежала от тебя! Мне нужно уладить одну неотложную проблему, и я должна быть сосредоточена. Это означает, что тебе необходимо уйти.
– Скажи мне, что ты должна «уладить».
В течение сумасшедшей секунды она обдумывала возможность рассказать все о Круахе. Люсия не сомневалась, что Кровавый Разрушитель действительно способен вызвать апокалипсис, если у неё не получится снова заточить его в утробу логова на пять столетий. Никс утверждала, что теперь влияние Круаха распространится со скоростью лесного пожара, как чума, если не помешать ему.
Но Люсия знала, что если выложит Гаррету все по полной программе, то ликан просто сообщит ей, что сам позаботится о Круахе. Такой мужчина, как МакРив, никогда не примет то, что только ей одной дана власть разрушить планы могущественного чудовища, в чьих силах истребить всё живое на земле.
– Расскажи мне, Лауша…
Она встряхнулась. От того, что доверившись одному мужчине, она попала в столь затруднительное положение, нельзя действовать, слепо полагаясь на то, что другой вытащит её из этого! Поэтому она ответила вопросом на вопрос:
– Как ты смог добраться сюда так быстро? Я видела тебя в деревне Нортленда.
– У меня есть способы. И я буду с тобой так же откровенен, как и ты со мной.
– Проклятье, МакРив, ты не можешь понять, до какой степени это важно.
– Так просвети меня.
Она поджала губы.
– Нет? Тогда мне наплевать на твои дела. Все, что меня волнует, – это держать тебя в пределах своей досягаемости. Возможно, я не ясно выразился. Раньше я был бы справедливым с тобой, потакал бы тебе. И пошел бы на любую сделку. Но теперь – нет. Теперь я просто хочу использовать твое тело и отомстить за все то, что ты сделала со мной.
Ошеломленная, Люсия выдавила:
– Проваливай в ад!
– Уже был там, валькирия. Все последние двенадцать месяцев.
– Я убегу от тебя, МакРив, как и убегала раньше, снова и снова. Если ты хочешь вести грязную игру…
– Я всегда буду вести грязную игру с тобой, потому что это – единственный путь к победе.
Его рука дернулась вниз.
Сейчас он ее схватит, приласкает…
Но Гаррет не прикоснулся к Люсии. Ее челюсть отвисла.
Он схватил мой лук!
Она рванулась за оружием, но МакРив отдернул его назад.
С дьявольским удовлетворением он произнес:
– Держу пари, лук не покидал твою руку в течение столетий.
– Ч…что ты делаешь?
Выражение ужаса на ее лице сказало Гаррету все, что он хотел знать, даже если бы рядом с окном каюты не ударила молния. Она совершит все, что угодно, чтобы вернуть оружие.
– Отдай его мне! – Люсия предприняла ещё одну тщетную попытку.
– Ах, ах, валькирия, – развернувшись вполоборота от нее, оборотень рассматривал лук, изучая изображения на нем. Вырезанный на его деревянной поверхности причудливый узор странных символов, от которых у него встали дыбом волосы, заставил его насторожиться. Тайный, понятный лишь посвященным, такой же непостижимый, как и женщина, стоящая перед ним.
Не в первый раз Гаррету показалось, что он вообще не знает Люсию.
– Если ты хочешь получить его назад в этом веке… то без возражений выполнишь все, что я скажу.
Она сжала губы.
– Думаю, мы начинаем понимать друг друга. Теперь пора перейти к более тесному сотрудничеству, – он ослабил тетиву лука и убрал оружие в специальный футляр.
– МакРив, нет!
Гаррет швырнул футляр на кровать.
– Успокойся. Я верну его обратно, когда ты поклянешься Ллором, что не будешь пытаться сбежать.
– Я не могу поверить, что ты можешь вытворять такое со мной!
Он бросил на Люсию насмешливый взгляд.
– Уж поверь, – произнес ликан, смакуя эту победу, зная, что он, наконец, выиграл раунд, который и стал решающим. – Я натворю ещё много чего, кроме этого. Выкажу тебе в полной мере то же милосердие, которое ты демонстрировала мне. Ты станешь исполнять всё, что бы я тебе ни сказал, – время пошло.
Гаррет отступил назад, пробегая взглядом по телу Люсии.
– И прямо сейчас, будь добра, – разденься.
Люсия застыла, уставившись на него.
– Как только верну себе лук, МакРив, я действительно использую его, чтобы убить тебя.
– Ничего нового не услышал. – Его взгляд переместился на ее губы. – За прошлый год ты крушила рядом со мной все, что можно, всячески пытаясь меня прикончить.
– Прежде я никогда не пыталась тебя «прикончить», о чем свидетельствует тот факт, что ты все еще жив.
– Как насчет лесовоза? И пожара на складе?
Одна единственная горящая стрела плюс новогодний запас фейерверков равнялись свистящему, хлопающему, визжащему аду, в эпицентре которого оказался Гаррет. И он даже ещё не припомнил ей инцидент в Австрии: Реджин, несколько воплей, лавина и похороненный взбешенный оборотень.
– Не говоря уже о том, что ты натворила с моим жилищем в Луизиане!
Ну, она, возможно, приказала «своим слугам» переместить лошадей из конюшни к нему в комнаты. И, наверное, сократила количество его наиболее дорогостоящих вещей вдвое, унеся половину из них.
– А как насчет твоей лжи? – отчеканила Люсия. – Утверждал, что я не твоя пара!
Гаррет не обратил на это внимания.
– Я был терпелив с тобой, Лауша, прощал любое неуважение ко мне и моей семье. Терпение кончилось. Теперь я другой человек, не тот, которым был раньше.
Еще более мрачный, еще более привлекательный мужчина. Или зверь.
– Неуважение? Если бы ты не преследовал меня…
– К счастью, я преследовал и таким образом смог неоднократно спасти твою дерзкую задницу.
– Однако же я пережила предыдущее тысячелетие без твоей помощи!
– Я мог бы забрать тебя из Вал Холла в ночь нападения вампиров, подальше от угрозы. Вместо этого я остался, спасти жизни твоим сестрам. Ради тебя я сражался, защищая их.
Она это знала!
– Поэтому меня слегка обозлило то, что хоть я и шел для тебя на любые жертвы, ты снова отшвыривала меня при первой возможности. И есть еще более дюжины случаев, когда мне пришлось отбивать нападения, чтобы спасти тебя.
– Ты кажется заговорил о своих благодеяниях!
– Так получилось, что некоторые их них заслуживают упоминания, поскольку касаются тебя. И за последние несколько недель врагов у тебя становится все больше…
– Клянусь, все это выглядит так, будто ты надеешься геройскими подвигами заработать себе репутацию, и если наберешь определенную квоту или напомнишь мне о них, то сможешь купить меня.
– Не купить. Завоевать. Это – оборотень во мне. Не могу измениться и отключить его, даже если бы попытался. В глубине души я верю, что, если покажу тебе, что я надежный защитник и добытчик, ты сдашься мне. Захочешь меня тоже.
– Но я не хочу тебя. Невозможно показать это с большей очевидностью, чем сделала я за прошедший год. Неужели так трудно поднапрячься и понять неприкрытый намек! Ты сам навлек это на себя, когда решил последовать за мной.
Они стояли, тяжело дыша, лицом к лицу, и ей было плевать на последствия.
– Не хоочешь меня? – Его голос понизился до низкого урчания. – Ах, девушка, ты и впрямь надеешься заставить меня поверить в твою ложь?
Он собирался поцеловать ее, и, боги помогите ей, она боялась, что хочет того же…
Стук в дверь. Снаружи каюты, предотвратив ее лебединый нырок в пропасть, послышался мужской голос:
– Доктор МакРив.
– Доктор МакРив? – изрек Гаррет с волчьей ухмылкой. Впервые за все время его глаза потеплели.
Ей хотелось провалиться на месте!
– Это льстит мне, Лауша.
– Это не я придумала, – прошипела она. – Это Никс.
– Конечно.
Подойдя к двери, она отозвалась:
– Гм, да?
– Это Чарли, мэм, – матрос. – Голос звучал молодо, с легким бразильским акцентом. – Просто хотел сообщить вам, что капитан приглашает на встречу, где вы сможете познакомиться с командой и пассажирами судна. Остальные доктора уже направились в салон.
Макрив пробормотал:
– Только не говори, что это исследовательское судно.
– Ну и что с того?
С коварным взглядом он произнес:
– И ты притворяешься одной из них.
Еще стук.
– Ээ, доктор МакРив? Я могу сказать capitão[33], что вы подойдете?
Прежде чем она успела остановить его, МакРив открыл дверь. За ней стоял «Чарли», явно испугавшийся молодой человек.
– Мы с женой подойдем через десять минут.
– Мм, да, apreciável[34].
Пока она стояла, застыв с изумленно раскрытым ртом, Гаррет захлопнул дверь и повернулся к ней.
– Лауша, – пророкотал он низким угрожающим тоном, – больше никаких проволочек. Снимай с себя одежду. Быстро.
– Я убью тебя, Макрив! – чуть слышно выдохнула Люсия. – Представил нас как женатую пару?
– Это произойдет довольно скоро.
Хотя для его вида обрести статус пары было равноценно «вечности», валькирии предпочитали нечто вроде обязательной церемонии. Анника отступила на целый жалкий дюйм в своем враждебном отношении, как только Лаклейн сделал предложение Эмме. Поэтому Гаррет решил, что женится на Люсии, и не будет знать покоя, пока она не убедится в том, что их союз вечен.
– Попомни мои слова.
– Я даже не могу передать, как сильно ты заблуждаешься насчет этого, – ответила она странным тоном.
– Думаешь, никого не удивило бы то, что у нас общая фамилия? Благодари свою сестру Никс за это.
– Сказал бы, что мы брат и сестра!
– Как будто ктото поверит! Особенно, когда ты постоянно поедаешь меня глазами.
– Я не… Никогда такого не было!
Игнорируя протесты, Гаррет откинулся на кровать, подложив руки под голову. Футляр с луком лежал рядом с ним – чуть ли не провоцируя ее на попытку заполучить его снова.
– Лауша, ты же не можешь пойти на встречу в промокшей насквозь одежде, не так ли?
Ее глаза бегали, пока она оценивала свои возможности. То, что она рассматривала стриптиз как один из вариантов, дало ему понять, что она влипла здесь в какоето серьезное дерьмо.
Гаррет предполагал, что Люсия участвует в состязании по поискам артефактов – они были обычным делом, довольно распространенным в Ллоре. Плюс он все еще помнил ее перешептывания с сестрой в Вал Холле об обнаружении неких таинственных предметов.
Должен ли он выяснить, чем она занимается? Безусловно. А то обстоятельство, что это происходит здесь, в Зеленом Аду, заставляло его быть очень осторожным. Но с Люсией он научился добывать информацию по крупицам – со временем он найдет способ и выяснит всё.
– Хочешь это вернуть, – он самодовольно похлопал футляр. – Тогда раздевайся.
Мрачно сверкающие глаза обещали возмездие.
– Я отомщу тебе за это.
– Ты уже отомстила, Лучница. Рубашка пойдет взачет тех бревен с лесовоза. В тот раз ты сломала мне ногу. Ты когданибудь пыталась плыть через пороги со сложным переломом? Штаны – за то, что выпустила горящую стрелу в склад с фейерверками – в то время как я находился внутри.
– Это была не моя идея, а Реги…
– Ахах, я еще не закончил. Бюстгальтер – за то, что ты стреляла не в одного, а в двух МакРивов.
– О чем ты?
– Уже забыла, что ранила моего брата?
– Пытаясь спасти Эмму из его замка. И прострелила ему всего лишь руку и только потому, что он похитил мою племянницу!
– Чтобы сделать своей королевой.
– В то время мы понятия не имели, что между ними чтото произошло.
Гаррет пожал плечами.
– А трусики пойдут в счет той первой ночи, когда я почти заявил на тебя права. Тогда ты удрала, оставив меня с такими синими яйцами, что они до сих пор не могут прийти в норму.
Яркий румянец залил ее щеки.
– Ты тоже не безупречен. Я бы не стала постоянно нападать, если бы ты не преследовал меня. И напоминаю тебе в очередной раз, ты мне соврал!
– Я действительно обманул, – легко согласился Гаррет. – Я не хотел напугать тебя. Но ты все равно сбежала. Почему, Лауша? Зачем убегать от меня?
Размышления об этом сводили его с ума. При каждой встрече валькирия казалась неравнодушной к нему. Он не один раз обонял ее интерес. И всё равно она продолжала бороться, попрежнему спасаясь бегством, и постоянно клялась, что не хочет иметь с ним ничего общего.
– Я… не… убегала! Знаешь что? Оставь лук себе!
– Это еще не все, что у меня припасено для тебя. Ты не говоришь мне, что делаешь на этой лодке, но по твоему виду я догадываюсь, как это для тебя важно, раз ты изображаешь из себя человека. Если не хочешь, чтобы я раскрыл, кто ты на самом деле…
– Ты не посмеешь! Ты знаешь, какое за это предусмотрено наказание.
– Хочешь свой лук? Хочешь скрыть свою тайну?
Почему я толкаю ее на это? Вероятно, потому что все еще злился изза ее трюков. Потому что плавание с переломом бедра было невообразимо болезненным, и он поклялся отомстить. Но главным образом потому, что хотел рассмотреть свою пару. Он мужчина и, как любой примитивный самец, в глубине души просто жаждал поглазеть на женщину, которую судьба выбрала для него.
– Ты тянешь время, валькирия. Мы оба взрослые люди, и в этих вещах, как и в других, ты скромностью не отличаешься.
– Возможно, я не хочу, чтобы на меня набросились, как только разденусь.
– Я клянусь дать тебе отсрочку. По крайней мере, до окончания встречи.
– Знаешь что? Я разденусь. Только, чтобы продемонстрировать то, что ты никогда не получишь.
Сверкнув глазами, Люсия «нырнула» в свой рюкзак, вытаскивая сменную одежду: простые бежевые брюки, но нижнее белье – топ на бретельках и шортики – выбрала красного цвета.
– Красный, – выдохнул Гаррет.
Этот цвет всегда привлекал мужчин ликанов и в первую очередь, нашедших пару. Но это дамское белье вызывало особенный интерес. Сзади на шортиках была ленточка, явно предназначенная для глаз мужчины. Гаррет представил, как разглаживает ее, пока ставит Люсию на четвереньки. Он бы медленно стянул шортики с ее бедер, ровно настолько, чтобы можно было раздвинуть ее ноги и войти в нее.
Люсия отвернулась, стягивая рубашку через голову. Когда она сбросила лифчик и потянулась за сухим, Гаррет мельком увидел одну из пышных грудей и темнорозовый сосок.
Сколько раз он, мастурбируя, воображал эти великолепные груди? Сколько раз он кончал, стиснув зубы от чувства неудовлетворенности, сжимая свой член вместо этих холмов кремовой плоти…?
Хотя его Люсия не была пугливой, иногда она смущалась и поступала в том или ином случае не так, как он ожидал. Уже во всяком случае не скромно, но еще недоверчиво. В данный момент она так и выглядела. Так, как будто на кону стояла ее жизнь. Однако на самом деле он бы сказал, что она возбуждалась. Она часто задышала. Ее глаза замерцали серебром. Он задался вопросом, знает ли она об этом.
Люсия стянула нижнее белье, обнажая упругие, прекрасно очерченные, словно произведение искусства, ягодицы, и все мысли надолго вылетели из его головы.
– Боги всемогущие, – наконец выдохнул он, заставляя её плечи напряженно застыть. – Никогда прежде не видел твою задницу. И даже за тысячу лет ни разу не видел подобную.
Гаррет сжал кулаки, напоминая себе о своей опрометчивой клятве не набрасываться на нее. Но, проклятье, он просто обязан обхватить ее там руками, шлепнуть по ней, сжать ее. Любым путем он должен дотронуться до этих пышных изгибов.
Она слишком быстро, с его точки зрения, натянула белье, затем надела брюки и рубашку. Повернувшись к нему, спросила:
– Вот. Ты доволен?
Огрубевшим голосом, он ответил:
– Если «доволен» означает эрекцию и тяжесть в яйцах, то да.
Сердито сверкнув глазами, Люсия пошла к двери. Гаррет вскочил, сунул ноги в сапоги, затем закинул футляр с луком на плечо и последовал за ней.
– Ты не можешь пойти!
Ее лицо застыло от ужаса.
– Я иду туда, куда идешь ты.
– Но твои глаза меняются, когда ты смотришь на меня!
Он пожал плечами.
– Ты волнуешь меня.
Сдержанное высказывание. Он хотел зарыться лицом в ее шелковые волосы и сделать глубокий вдох. Он хотел облизать ее соски и попробовать ее на вкус…
– Смертные увидят! Ты должен остаться здесь. Мы же договорились, что ты не станешь выдавать мою тайну!
Он вытащил солнцезащитные очки из сумки:
– Нет проблем.
– А как насчет… этого? – Она деликатно указала на его эрекцию.
МакРив устроил целое представление, пытаясь запихнуть негнущийся член обратно за пояс джинсов. Люсия испытала потрясение, заметив головку его плоти, прежде чем ликан одернул вниз рубашку.
– Ах, милая, ты же видела его прежде. Твои ручки даже исследовали его вдоль и поперек.
Люсия негодующе замерла, когда Гаррет собственническим жестом обхватил ее затылок и вывел из каюты. Он проследовал, ведомый запахом людей, в помещение для встреч.
К тому времени, когда они достигли салона, валькирия кипела от злости. Но теперь у него имелись рычаги давления на нее, и он не постесняется ими воспользоваться. Люсия не хотела, чтобы ее тайна выплыла наружу; он угрожал раскрыть ее. Он будет беспощадным, чтобы завладеть ею. Настолько беспощадным, насколько была она по отношению к нему.
Возле двери она прошипела:
– Мы еще не закончили.
– Целый год себе это твержу.
Он развернул ее, заключив в свои объятья. Она весьма ощутимо ударила его в грудь, но ликан не сдвинулся с места.
– Знаешь, когда ты бывала милой со мной? Каждый раз, когда я срывал твои поцелуи, требуя их как должное. Тогда ты таяла для меня.
Гаррет обхватил ее лицо и, притянув к своему, прижался губами к ее губам.
Мгновение поколебавшись, Люсия растаяла точно так, как в его воспоминаниях. Он смаковал мимолетные касания их языков, потом отстранился:
– Вкус того, что произойдет сегодня ночью. Потому что я овладею тобой.
Пусть привыкает к этой мысли.
Он открыл дверь и, войдя первым, быстро окинул внимательным взглядом помещение. Внутри находились двое мужчин средних лет, явно ученые.
Знакомиться и общаться с чванливыми болванами?
Что только не сделаешь ради своей женщины.
Все еще возбужденная, с губами, горящими после поцелуя МакРива, Люсия вошла в салон, двое смертных мужчин пристально посмотрели на нее, явно оценивая. Она проверила косички над ушами, ощущая неловкость под испытывающими взглядами.
Пара – высокий, с приветливой улыбкой и бледной кожей мужчина средних лет и более молодой, с забавным чубчиком и в очках с толстыми стеклами – хотели представиться, но агрессивное поведение МакРива и его темные солнцезащитные очки, вероятно, заставили их отказаться от этого намерения.
Уверенно ведя Люсию за собой к салону, как будто точно зная планировку судна, ликан окончательно доказал, что у нее нет никакой силы воли, чтобы бороться с ним. Она была права, убегая и сопротивляясь ему все прошедшие двенадцать месяцев. Она продолжит, но сначала нужно вернуть лук. Прежде, чем совершит какуюнибудь глупость…
Стены просторного салона были увешаны выцветшими картами, повсюду стояли всё ещё не распакованные деревянные ящики с научным оборудованием, которому пока не нашлось места в расположенной рядом лаборатории. Несколько стульев расставили в форме буквы «П», выдвинув в середину табурет. Скрипящий оконный кондиционер попеременно выдавал прохладный воздух и запах плесени. Два широких окна, запотевших от конденсата, были задрапированы вышитыми занавесками. Яркий, веселой расцветки материал соответствовал скатерти, на которой стоял кофейник.
Как только Люсия села, МакРив уронил свое длинное тело на один из стульев возле нее. Решив его игнорировать, она пристально огляделась вокруг, ее внимание привлек лист бумаги, прикрепленный над кофейником. На нем под премилым, сделанным вручную коллажем животных, обитающих в джунглях, каллиграфическим подчерком было выведено:
Амазонка – коротко о главном!
Река Амазонка содержит 20 % мировых запасов пресной воды. На протяжении всей реки нет ни одного моста. В устье ширина превышает длину Темзы. Бассейн Амазонки составляет 2,6 миллиона квадратных миль, т. е. почти такой же большой, как Соединенные Штаты Америки.
Уровень воды колеблется в пределах сорока футов между периодом паводков с декабря по май и сезоном «малой воды» с июня по ноябрь. Каждые шесть месяцев меняется вся география бассейна. Каждый год появляются и исчезают притоки.
Утрата 30–40 % тропических лесов вызовет сокращение выпадения осадков, что в свою очередь запустит процесс уничтожения земного шара, который нельзя будет обратить вспять. 16 % лесов Амазонки уже исчезли навсегда.
Притоки появляются и исчезают? Сейчас только начинался сезон дождей. Даже если представить себе невероятное: она нашла карту легендарного Рио Лабиринто, – насколько точной та окажется, если водные пути постоянно меняются?
Как только Люсия дочитала последнюю строчку, в комнату вошел высокий незнакомец. Мужчина с черными как смоль волосами, нефритовыми глазами и бронзовой кожей выглядел, как прекрасная модель, сошедшая со страниц латинского GQ[35].
– Это место занято, querida[36]? – спросил он, окидывая ее восхищенным взглядом.
МакРив глухо зарычал. Почувствовав, что оборотень готов напасть, Люсия украдкой ущипнула его руку так, что под кожей образовался кровоподтек.
Его это не остановило. С убийственным взглядом МакРив скрестил руки на груди, откинулся назад и закинул ногу в грязном сапоге на стул, о котором шла речь:
– Теперь занято.
Мужчина сузил глаза, словно собираясь возразить, но в конечном счете выбрал другое место на противоположной стороне.
Вскоре в салон с важным видом вплыл капитан Трэвис с дымящейся кружкой кофе в руке и симпатичной молодой женщине позади него. Без преамбулы он начал:
– Как вы знаете, я – Уайет Трэвис, ваш капитан.
Наш пьяный, жадный до денег капитан.
Тот, который отказался помочь девушке, явно попавшей в беду. Не то, чтобы он смог чтонибудь сделать…
Трэвис небрежно уселся на стоящий впереди табурет. Он, может, и не так высок, как МакРив – мало кто был таким, – но мощен, как бывший игрок НФЛ. Любовь к ликеру, вероятно, недавно приобретенная привычка, так что капитан пока еще выглядел закаленным атлетом.
– И «Контесса» – мое судно. Сто восемь футов длиной, она имеет осадку без груза всего в пять футов, что позволяет нам забираться глубоко в джунгли.
Трэвис указал на занимавшую всю стену карту у себя за спиной с изображением реки и всех ее известных притоков. Они имели сходство с венами – сердечнососудистая система тропического леса.
– Я буду обновлять эту карту, согласно нашему местонахождению.
По всей карте виднелись следы от канцелярских кнопок, в нескольких местах уже отсутствовала бумага. Похоже, «Контесса» побывала почти в каждом углу бассейна Амазонки и притом – много раз.
Трэвис помолчал, делая глубокий глоток из кружки, и Люсия воспользовалась моментом, чтобы взглянуть на МакРива изпод завесы своих волос. Он выглядел подозрительным и агрессивным, настолько отличным от человека, которого она знала вначале. Теперь Гаррет был жестче, мрачнее.
Изза меня.
Ее губы, болезненночувствительные после его грубого, настойчивого поцелуя, постоянно напоминали о том, что он намеривался сделать с ней этой ночью.
Он собирается заняться со мной сексом.
Полное осознание настигло ее.
Этой самой ночью.
Как она сможет выдержать до конца этой встречи, понимая, что случится с ней, стоит им вернуться в каюту? Люсия была на грани и думала, что Гаррет почувствовал ее напряженное состояние, поскольку распознавала ощущения ликана так же хорошо.
И что ей делать, в том случае если он попытается? Ранее, когда она снимала свою одежду, в его взгляде читалось восхищение, как будто он разворачивал лучший подарок, о котором мог только мечтать.
Удивительно, но она откликнулась, находя это… эротичным, раздеваться по его команде.
Может, в тайне она хотела быть покоренной – ведь более тысячи лет она стремилась одержать победу над любым противником. Над любым, за исключением МакРива?
Неужели я сумасшедшая?
– Мы держим курс на юг до самого что ни на есть конца Амазонки, – продолжил Трэвис, – затем повернем в приток СанМигель к наиболее отдаленной части бассейна. – Мы будем идти всю ночь, пока река не сузится.
Еще один большой глоток для измученного жаждой капитана.
– Поскольку мы углубляемся в девственную местность, это путешествие подходит для разнообразных отраслей науки. У каждого здесь различные научные сферы деятельности, таким образом явной конкуренции нет.
Он сделал небрежное движение рукой в сторону молодой женщины, стоящей рядом с ним.
– Это – мой повар.
Среднего роста, с проникновенными ореховыми глазами, девушка выглядела на девятнадцать лет.
– Привет, я – Изабелл Карлотта Амбос, – представилась она, уверенно помахав рукой.
Изабелл выглядела весьма миловидно, несмотря на то, что носила бесформенную рубашку и мешковатые матросские штаны, подхваченные поясом на талии.
– Я буду готовить вам еду. Мой bife cavalo[37] – deliciosa[38], и если вы станете снабжать кухню рыбой, я буду регулярно подавать новые блюда к столу.
После этих слов МакРив заметно приободрился.
– Некоторые из вас уже встречали моего братаблизнеца Чарли. Он – матрос.
Тот же бразильский акцент, как и у брата, те же ореховые глаза.
Изабелл улыбнулась Люсии, и валькирия изобразила улыбку в ответ, означающую не более чем «мы просто единственные женщины на судне, где всем заправляют мужчины». Она не нуждалась в дополнительных «друзьях». Особенно в кратковременных человеческих.
Кроме того, коечто в Изабелл было не так. Что, Люсия не могла определить. Возможно, у девушки когдато в роду имелись ллореанские корни. Или, вероятно, она стопроцентный человек, но с проклятием, висящим над ней. Существовало чтото неправильное.
– Да, верно, – сказал капитан. – Чак – мой первый помощник. Вы встретите его позже.
Еще глоток из кружки.
– Чак и Изабелл новички на «Контессе», таким образом, это путешествие станет для них долгим испытательным сроком. Если они облажаются – скажите мне.
Похоже, капитан был просто неспособен выговорить «Чарли» вместо «Чак».
– К настоящему моменту некоторые из вас уже познакомились друг с другом, но тем не менее на этом судне принято проводить официальное знакомство. Расскажите нам о себе, что вы изучаете и почему вы здесь.
Человек с бледным лицом проговорил:
– Пожалуй, начну я, – акцент выдал в нем жителя восточного побережья, из верхушки общества. – Я Бенджамин Росситер, доктор медицины и профессор химической экологии в Корнелле. Намереваюсь искать неизвестные науке растения в надежде на их применение в фармацевтических целях.
Несмотря на то, что внешне он говорил непринужденно, под его голубыми глазами залегли темные круги, и пот бисеринками выступил над верхней губой.
– Мы смогли идентифицировать только один процент лекарственных растений в бассейне, но этот один процент входит в двадцать пять процентов всех наших фармацевтических препаратов. Потенциальные возможности просто невероятны. – Он поднял ладонь вверх, слегка усмехнувшись. – И, пожалуй, на этом я остановлюсь, пока вы не начали зевать.
У парня, похоже, водятся деньги. Так что он делает на такой посудине, как эта?
Загадочный красивый мужчина заговорил следующим:
– Я Маркос Дамиано, руковожу кафедрой социальной антропологии в университете СанПаулу.
Если Люсия подозревала, что Изабелл имеет какоето отношение к Ллору, то Дамиано определенно принадлежал ему.
– Моя специализация – шаманизм у коренных народностей, и я здесь, чтобы найти племена, с которыми еще никто не контактировал.
МакРив все еще сидел, скрестив руки на груди:
– Если с ними никто не контактировал, не захотят ли они оставить все как есть?
Он заворчал, когда Люсия двинула ему локтем.
Дамиано натянуто улыбнулся, но улыбка не коснулась его ярких зеленых глаз.
– Несколько крупных нефтяных компаний претендуют на отдаленные территории, ложно утверждая, что они являются незанятыми человеком, поэтому с любым племенем в тех местах необходимо установить связь, невзирая ни на что. Моя цель в этой экспедиции состоит в том, чтобы получить фотографии племен на расстоянии и доказать их существование, что полностью остановит поиски месторождений нефти на их землях.
Он махнул парню с чубом возле себя.
– Доктор Шектер?
– Да, да, я – доктор Кларенс Шектер, зоолог из Калифорнийского университета в СанДиего. – Он снял очки, протерев стекла подолом рубашки. – Моя область исследований – неотобранные разновидности пресмыкающихся.
Росситер поднял бровь.
– Неотобранные?
– Да, когда люди охотятся, они отбирают самых крупных животных. С течением времени особи мельчают. Поэтому, чем глубже мы зайдем в джунгли, тем выше вероятность выявить речные экземпляры крупнее обычных.
Если все они говорят о продвижении вглубь джунглей, Люсии уже, возможно, не придется покидать их, как она изначально задумывала.
Ликан насмешливо улыбнулся:
– Что вы подразумеваете, под словами «крупнее обычных»? Здесь «обычный» уже является не маленьким.
МакРив говорил, что надеялся больше никогда сюда не возвращаться. Как долго он пробыл в бассейне Амазонки? И почему?
Капитан согласился.
– Я каждый день вижу гигантских животных. Тарантулы с мясистыми телами размером с обеденную тарелку. Скорпионы в фут длиной. Двадцатифутовые аллигаторы. Гигантские выдры и даже сомы достигают девяти футов.
– А под аллигатором, – уточнил доктор Шектер покровительственным тоном, – я так понимаю, вы подразумеваете южноамериканскую рептилию, прозванную кайманом?
Увидев, как Трэвис пожал плечами, Шектер продолжил:
– Вот это дело. В других областях у нас есть отчеты о найденных окаменелостях кайманов, достигавших сорок футов в длину. Но они были истреблены. Значит, как только мы удалимся на достаточное расстояние от цивилизации, я, используя звуковые приманки, смогу зарегистрировать первозданные экземпляры.
МакРив закашлялся при слове «звуковые» одновременно с Росситером, также издавшем неопределенный звук, когда до него дошел смысл слов Шектера.
– Мегафауна, – произнес мужчина. – Вы ищете гигантов! Если вы – криптозоолог, просто признайте это и ловите своих «отклонившихся от нормы».
Криптозоология – изучение существ из «мифов».
Они находятся в комнате по крайней мере с двумя криптидами. И даже не подозревают об этом.
– Я? Я не криптозоолог! – Шектер побагровел. – Тогда бы я был на борту «Barão da Borracha».
Пока Росситер стенал, выражение лица Трэвиса стало холодным, в это же время Изабелл внимательно изучала внезапное изменение в поведении капитана.
– Постойте, о чем это вы? – спросила Люсия.
Никс предупреждала: «Остерегайся barão da borracha».
Каучуковый барон был не человеком, а судном?
– Почему вы так говорите?
Шектер ответил:
– «Барон» под завязку набит кризо. Ну, криптозоологами. Капитан Малакуи регулярно доставляет в джунгли охотников на «демонов» и «перевертышей», обитающих в заболоченных притоках. – Затем Шектер добавил: – Я слышал, что пассажиры выходят на охоту с Малакуи. Но иногда… они не возвращаются.
Люсия ожидала, что Трэвис опровергнет это заявление, назовет необоснованным слухом. Вместо этого он сделал большой глоток.
Она спросила капитана:
– Это судно рядом?
– Идет на север в противоположном направлении, – ответил Трэвис твердо. И добавил, пробормотав: – Как мне больше всего нравится.
Изабелл наклонила голову к Трэвису, и ее толстая черная коса сползла с плеча. Несомненно, молодая женщина была влюблена в гораздо старшего и далеко не трезвенника капитана.
Удачи тебе с этим мужским экземпляром, Изабелл.
P.S. Но сей потрепанный жизнью «баркас» отобран с избытком.
– Где они ищут демонов? – поинтересовался МакРив. – В каком притоке?
Шектер ответил:
– Мой гид в Икитосе сказал, что в Рио Лабиринто или чтото в этом роде.
При этом упоминании Люсия напрягалась, и МакРив, конечно, заметил. Он положил свою мозолистую ладонь ей на спину, и она почувствовала тепло даже сквозь рубашку.
– Это не более чем дешевая легенда, – пробормотал капитан в свою чашку.
На секунду Люсия подумала, что он лжет.
Шектер согласился:
– Ну, возможно, и так. Я за что купил, за то и продаю, но гид также сказал мне, что они грузили на судно гроб!
Теперь оба – Люсия и МакРив – напрягались. Вампир? Что здесь может делать пиявка? Почемуто она подумала о Лотэре. В течение прошлого года он демонстрировал силу по всему Ллору…
– Ваша очередь, доктор… – окликнул ее Шектер, умолкая.
– Что? Я? Я – доктор МакРив. – Она проскрежетала последнее слово, и на губах оборотня заиграла ухмылка. – Из Луизианского Государственного Университета.
Черт побери, что там Никс говорила о моем роде деятельности? Люсия глянула на Трэвиса.
– И я…
Он нахмурился.
– Палеопатолог?
Палео что…? Чтоб тебя, Никс!
Теперь нахмурился доктор Росситер.
– Палео? Каким образом вы сможете обнаружить ископаемые окаменелости в живом бассейне реки?
– Я бы с удовольствием вам рассказала, но это – секрет фирмы, – произнесла Люсия с вымученной улыбкой.
– По крайней мере, расскажите нам, какие болезни вы изучаете как патолог, – поинтересовался Дамиано.
– Если уж доктор Росситер испугался, что заставит вас зевать, то я вас просто усыплю.
Шектер повернулся к МакРиву:
– А какова ваша область, доктор…?
Невзирая на то, что был принцем, Гаррет ответил:
– Мистер МакРив. Я нахожусь здесь для обеспечения безопасности своей жены. Она – умница и красавица, я – мускулы.
Люсия снова застыла, услышав «жена». МакРив понятия не имел, насколько это слово беспокоило ее.
Шектер полюбопытствовал:
– Почему ктото должен нуждаться в защите?
– Вы шутите? – удивился МакРив. – Вы что, не знаете?
Он сверкнул недобрым взглядом в сторону Трэвиса, затем просто ответил:
– Потому что мы находимся в гребаной Амазонке.
Солнце уже садилось, заставляя Люсию все больше нервничать. Она не могла вспомнить, когда в последний раз так боялась сумерек. И это та, что сражалась с вампирами!
Люсия без конца обдумывала варианты. Вычеркнуть ли ей главное? Правдивый рассказ МакРиву. Если открыть ему, почему секс между ними невозможен вообще, не говоря уже о сегодняшней ночи, то он, без сомнения, ответит, что она проживет без стрельбы из лука – потому что он защитит ее.
И если бы Гаррет использовал этот довод как аргумент, чтобы уговорить её, подумала Люсия, она могла бы его возненавидеть.
Как только встреча закончилась, Изабелл внесла для «докторов» упаковку покрытого льдистым инеем пива Iquiteña. Когда она наклонилась, опуская ношу, ее блузка разошлась, и Трэвис впился в нее глазами, словно ястреб. При этом он бросил хмурый взгляд на мельком открывшийся бюстгальтер. Рассердился? Большинство мужчин обрадовалось бы.
Мысленно пожав плечами – кто может понять человеческую душу? – Люсия проследовала к выходу из салона. Потянувшись к ручке, она заметила, что дверь усиленной конструкции, с надежным засовом, который при необходимости можно тут же запереть. Специально оборудованное убежище тропического леса? Интересно…
Выйдя наружу, Люсия остановилась у ближайших поручней, почти задохнувшись от угнетающей жары после пребывания в помещении с кондиционером.
МакРив выудил пиво и последовал за ней, становясь рядом. Он удерживал бутылку, обхватив указательным пальцем горлышко. Это было так… помужски.
– Ну и, куда ты собралась? – спросил он, убирая солнцезащитные очки в карман.
– Назад в свою каюту.
– Буду рад сопроводить тебя туда. – Гаррет сделал большой глоток, положив свободную руку ей на поясницу.
Прогулка мертвеца? Скорее, «прогулка мертвой валькирии».
С каждым шагом всё ближе к расплате. Люсия почти не дышала, охваченная трепетом. Почему она не смогла отказать ему в прошлом? Часть ее нашептывала: «Это не ему ты не можешь отказать – себе».
Ей предстояло противостоять ему в очередной раз. Но как? Как заполучить лук? И как убрать ликана с лодки?
Между ней и МакРивом стояла напряженная тишина, в то время как вокруг пробуждался тропический лес. Лягушки квакали, доходя до оглушающего крещендо, прежде чем замолкнуть, и начать квакать снова. Насекомые трещали и стрекотали, обезьяныревуны пронзительно кричали.
Гаррет сделал очередной большой глоток.
– Никогда не встречал столько научных специалистов, которым бы так не терпелось найти приключения на свои задницы.
Не удержавшись, Люсия спросила:
– О чем ты?
МакРив остановился, склоняясь и вынуждая её попятится к переборке. Свободной рукой он уперся в стену выше головы валькирии, встав вплотную к ней.
– Похоже, что мы отправимся глубже. В самые дебри, вверх по реке. То есть, снова и снова будем вторгаться в девственный лес до тех пор, пока не достигнем наших общих целей.
Гаррет усмехнулся, и Люсия уставилась на его губы. Потом на глаза – на морщинки от смеха. Как всегда, она была очарована этим большим, мускулистым мужчиной и ей очень хотелось узнать о его прошлом. Лишь раз взглянув на него, она могла с уверенностью сказать, что он смеялся на солнце прежде. Прежде, чем навсегда застыл в своем бессмертии.
Еще глоток. Ждет ли он, пока закончится пиво, прежде чем отвести ее в каюту, или просто наслаждается закатом?
– У этих докторов больше яиц, чем мозгов. Они понятия не имеют, насколько опасно здесь находиться.
– Откуда ты столько знаешь об Амазонке?
– К сожалению, я оооочень хорошо знаком с Зеленым Адом. – Гаррет, казалось, немного смягчившись, притих, собираясь с мыслями. – Когда клан захотел покинуть Шотландию, бассейн Амазонки был одним из предложенных вариантов для заселения. Большое пространство для бега и никаких людей на тысячи миль вокруг. Это казалось идеальным.
– Но не стало?
– Я добрался сюда и узнал, что Амазонка способна убить даже бессмертных. Ей плевать на тех, чьи жизни она забирает, и она достаточно сильна, чтобы схватить любого, кого выберет. – Он встретил внимательный взгляд Люсии. – Это может оказаться смертельным и для нас.
Его брови сошлись вместе, как будто он чтото вспомнил.
Он потерял друга? Или любимую? Вспышка ревности поразила Люсию. Целовал ли он другую под этим самым небом? Ее пристальный взгляд упал на его губы.
– Ты снова делаешь это, Лауша.
– Что?
– Смотришь так, словно хочешь, чтобы я поцеловал тебя.
Люсия вспыхнула. Ее что – видно насквозь?
– Мечтай, оборотень.
– Этим и занимаюсь. Постоянно.
Торопясь вернуться к разговору, Люсия спросила:
– Ты потерял здесь когото из своей команды?
– Нет, я приезжал один. – На её вопрошающий взгляд он уточнил: – Нечто вроде епитимии[39], полагаю. Теперь это спорный вопрос.
Гаррет замолчал, пристальный взгляд оторвался от ее лица, чтобы внимательно изучить реку. Его тело напряглось, лицо ожесточилось, а глаза замерцали, загораясь голубым огнем.
Ликан оглядывался вокруг с явной враждебностью, как будто готовился не просто уничтожить что бы там ни было за то, что оно угрожает Люсии, – но и заставить жестоко страдать. Не в первый раз она подумала: «Да помогут Боги любому существу, которое вознамерится причинить мне вред».
Он спросил:
– У тебя нет ощущения, что за нами наблюдают?
У нее было. Люсия предполагала, что это чувство исчезнет теперь, когда МакРив с ней на борту, но она определенно ощущала чьето гнетущее присутствие поблизости.
Гаррет повернулся к ней, изучая ее, и сказал:
– Да, у меня тоже. Ты не знаешь, кто бы мог преследовать тебя?
Круах в его Культе Смерти имел последователей, которые сделают все что угодно, чтобы остановить ее, но, как правило, они были людьми, от которых довольно легко отделаться.
– Вообщето, знаю, – ответила она мягко, и МакРив заинтересованно подался вперед. – Один ненормальный оборотень, который не понимая слова «нет» преследует меня.
Он отодвинулся, сузив глаза.
– Возможно, если бы этот оборотень действительно когданибудь услышал слово «нет» от женщины, которую преследует, он бы отступился от нее.
С этими словами Гаррет подтолкнул Люсию в сторону каюты.
– Итак, чем ты объяснишь то, что так напрягалась, когда упомянули о Рио Лабиринто? И если я чтото не проглядел, то и название «Каучуковый Барон», и имя капитана Малакуи также не удостоились твоей улыбки.
Она пожала плечами.
– Ты можешь предполагать все, что тебе нравится.
Возле двери Гаррет спросил:
– По крайней мере скажи мне вот что – тебе удалось вычислить Дамиано?
Люсия тихо произнесла:
– Он из Ллора.
– Да, но я не знаю, что он за существо. Однако намереваюсь разгадать. Останься здесь, Лауша. И приготовься ответить на некоторые вопросы, когда я вернусь. Если хочешь когданибудь снова увидеть свой лук.
Гаррет погладил футляр.
Люсия так перенервничала, почти до тошноты, по поводу предстоящей ночи с ним и он теперь вот так просто уходит?
С моим луком?
– Ты уходишь?..
В ее голосе послышалось разочарование?
МакРив ухмыльнулся, прислонившись высоким телом к дверному косяку.
– Я вернусь через пятнадцать минут, красавица. Сможешь ли ты прождать так долго?
– Я не стану… я никогда …
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Люсия попросила:
– Тогда оставь мой лук.
– И не надейся, – кинул Гаррет через плечо.
Как только он ушел, валькирия зашагала по душной каюте, эмоции захлестывали. Хотя она могла видеть в темноте, Люсия включила прикроватную лампу, залившую тусклым светом обстановку помещения. Без солнечного света комната казалась меньше – почти уютной.
И он собирается делить ее со мной.
Она взяла телефон, чтобы снова позвонить Никс, и увидела, что пришла еще одна СМСка от Регины. Крутая Редж: Оторвусь сег. ня с ведьмами. Спорим, ты жалеешь, что не с нами! НЕУДАЧНИЦА!
Люсия действительно сожалела, что она не с ними, подальше от МакРива, подальше от искушения, которое он собой представлял. Ликан был ключом к ее гибели, впервые за все предыдущие столетия так открыто угрожающей ей.
Но Гаррет не принудит ее силой заняться с ним сексом. Она хорошо знала его. И если она сможет устоять… мысль вернула ей чувство некоего контроля.
Да, я могу управлять этим.
Ей требовалась информация и хотелось выговориться, поэтому Люсия набрала номер предсказательницы. К ее полной неожиданности, Никс ответила.
Люсия не стала тратить время впустую.
– Как ты посмела зарегистрировать меня как Люсию МакРив?
Педантичным тоном Никс ответила:
– Имея дело с людьми, приходится запастись фамилией. Я подумала, что ты предпочтешь МакРив своей настоящей – Круах.
Люсия Круах. Это было ее подлинной личностью – как его собственности, его продолжения.
– Как давно ты знаешь?
Она никому не говорила, но всегда подозревала, что Никс в курсе. Все равно стало большим потрясением услышать, как она называет Круаха мужем Люсии.
– С той самой ночи, когда ты прыгнула, сбегая от него.
Так долго…
– Никс, моим псевдонимом для смертных всегда было Арчер. Это имя указано в моих кредитках, водительских правах.
Смущенным голосом Никс произнесла:
– Но… но МакРив намного забавнее.
– А палеопатолог? Что я знаю о патологии – еще меньше, чем об ископаемых?
– Ты погубила так много жизней, как ни одна из болезней, – бодро прочирикала Никс. – Выстрелы в сердце – это только твоя вина[40].
– Я тебя пристрелю.
– Не слышу в твоем голосе спокойствия и хладнокровия, Люсия.
– А как насчет МакРива? Могла бы и предупредить, что он будет здесь.
– О, он там? Интересно, ты бы скучала без него, если бы явилась точно в срок, и вы разминулись? Или всетаки он тебе нужен.
– Больше, чем мои способности? И как раз тогда, когда я должна встретиться с Круахом?
– Тебе придется проявить немалую выдержку.
– Потрясающе, Никс. Одна из самых несдержанных валькирий читает мне проповедь. Лучше скажи, что я ищу, и не говори нечто вроде: «О, я не знаю. Я, может быть, узнаю, когда мне это откроется!»
Никс помолчала несколько мгновений для пущего эффекта, прежде чем объявить:
– Ты когданибудь слышала термин… dieumort?
– Это – шутка?
– Хорошее предположение, но все же, полагаю, это – убийца бога.
Люсия закатила глаза.
– Я совершенно точно знаю, что это такое!
– Так обломать меня, – вздохнула Никс. – Я тебе уже рассказывала об этом?
– Регина и я искали dieumorts в течение многих лет! Все последние двенадцать месяцев я рисковала головой, чтобы нарыть хотя бы один.
Значит… Люсия затаила дыхание. Возбуждение в ней забило через край.
– Он здесь, – тихо уточнила она.
– Угу. Они редки – как слезы Амфитриты[41] – но dieumort находится в Рио Лабиринто.
Убийца бога существует, и Никс знает его местоположение!
– Это стрела?
– Не знаю, какова его форма, – сказала Никс, – но, думаю, с его помощью мы могли бы вырубить Круаха.
– Вырубить Круаха? То есть, уничтожить навсегда? – Люсия крепче сжала телефон.
– На веки вечные. Увы, боги, ну, по крайней мере, те, с которыми я общаюсь, против этого плана. Им вовсе не нужны знания или оружие, или чтолибо другое. Они скорее заключат сделку с Круахом. Это ошибка, – пояснила Никс просто. – В любом случае не только Культ Смерти прибудет, чтобы остановить тебя. Вероятно, уже посланы бессмертные ассасины и наемники. И на сей раз они эмиссары богов.
Таким образом, убийство одного из них будет караться божественной властью.
– Как твои боги планируют договориться с Круахом?
В случае если я провалюсь.
– Они ожидают, что ты вернешься к своему муженьку и утихомиришь его на какоето время, отвлечешь внимание, пока они придумают способ уничтожить его.
Люсию чуть не вырвало.
Успокоить его?
Она лучше умрет.
Кровь, сочащаяся сквозь его зубы, черви и кровавая бойня…
Никс продолжила:
– Видишь ли, апокалипсис уже начался. Пока это всего лишь капелька Армагеддона. Однако все еще поправимо, но не долго. Тиктак.
– Как это могло начаться? Он же еще не освободился.
Если бы Круах был свободен, то все бы уже закончилось. Его можно ранить или убить только в пределах его тюрьмы, его логовища. Только там он принимает телесную форму.
– Я бы уже знала, если бы он сбежал.
Я всегда знаю. Ее ночные кошмары были испытанными, поразительно точными предвестниками.
– Он еще не освободился, но ему помогают его почитатели.
Печально известный Культ Смерти поклонялся ему как божеству, члены культа называли себя кромитами. Эти боевые монахифанатики, укутанные в балахоны носили метку Круаха – вытатуированный символ в форме его извилистых шишковатых рогов.
– Культ растет, – добавила Никс, – и кромиты постоянно совершают жертвоприношения в честь Круаха, делая его сильнее, вот почему он может восстать.
Ледяной страх охватил Люсию. Сила богов прибывала пропорционально числу поклоняющихся, получаемая от них с избытком всякий день. Люсия могла справиться с адептами культа, следующими за ней по пятам, но была не в состоянии остановить их ужасные ритуалы.
– Что еще, Никс?
– Честно, я только знаю, что dieumort находится в Рио Лабиринто.
– Как мне найти реку?
– Все, что тебе понадобится, будет на этом судне.
– Никс, ты должна рассказать мне больше! – закричала Люсия. – Почему ты всегда дозируешь информацию?
– Я – оракул. Мы поступаем только так, – ответила она. – Мне что, еще раз изобразить помехи?
Клик.
Люсия снова стала мерить шагами маленькую каюту, находясь под впечатлением от всего, что узнала – и не узнала. Станет ли поиск убийцы богов погоней за несбыточной мечтой? Находилась ли Никс вообще в здравом рассудке? Прорицательница, конечно, умственно выправилась за несколько прошедших месяцев, но все еще поражала кратковременными отклонениями от реальности. Как, например, когда целый месяц говорила только на древневавилонском, или та неделя, когда отзывалась, только если к ней обращались исключительно как к P!nk[42].
Люсия как раз проходила мимо лежащего на кровати телефона, когда поступило очередное сообщение от Крутой Редж: «Шучу. Ты не неудачница. Я д. б. там с тбй. Кажется, скучаю по тебе».
Люсия нахмурилась.
Я тоже, кажется, скучаю по тебе.
Снова метания по каюте… капелька пота скатилась по лбу. Она смахнула ее, но тут же появилась другая. Люсия почувствовала себя грязной, да и ноги были липкими изза недавнего соприкосновения с речной водой.
Быстро решившись, валькирия выхватила туалетные принадлежности из рюкзака и поспешила в ванную. Торопливо раздевшись, вскочила в маленькую душевую кабину. Напор почти отсутствовал, вода была чуть теплой, но ей хватило и этого, чтобы ополоснуть тело и вымыть волосы.
Позже, благополучно завершив все дела, Люсия присела на краешек кровати, но тут же вскочила на ноги, и снова принялась расхаживать, поглядывая на часы спутникового телефона. МакРиву пора бы уже вернуться. Чем он занимается?
Выйдя на небольшой балкон, Люсия оглядела реку. «Контесса», пыхтя, уверенно продвигалась вперед и, очевидно, будет и дальше идти всю ночь.
Вода мутная, как и в Миссисипи, воздух столь же удушливый, как летом в Новом Орлеане. Несмотря на то, что она только что приняла прохладный душ, кожа горела. Люсия закрутила волосы на макушке и потерла затылок.
Что могло задержать МакРива? С тех пор как Люсия с абсолютной точностью стала осознавать близость шотландца, она также остро чувствовала его отсутствие.
Он сказал, что у него к ней есть вопросы. У нее для него они тоже имелись.
Каково это – потерять свою корону?
Она знала, что он любил старшего брата и искренне радовался, когда тот вернулся, но низвержение от Короля Ликанов назад до Темного принца – должно быть, сильно задело его.
Что ты предпринимал, чтобы сдержаться и не напасть на меня в полнолуние?
Люсия боялась, что другие женщины в такие ночи приводили его в себя, избавляя от непреодолимого желания, которое ему приходилось испытывать. И что теперь сможет помешать ему наброситься на нее? Через десять дней будет полная луна.
Но главным образом она хотела спросить: «Приходила ли тебе когданибудь за весь прошедший год мысль отказаться от дальнейших попыток завоевать меня?»
Люсия задумчиво смотрела вниз, почти загипнотизированная кружением воды в маленьких водоворотах.
Уставишься на воду… потекут воспоминания.
Разговор с Никс о Круахе пробудил память Люсии. Как наивна она была, как полна надежд на светлое будущее.
В свои шестнадцать юная валькирия не понимала, какое это благо находиться на равнинах бессмертной Валгаллы. Большую часть времени она проводила возле портала в мир людей, нетерпеливо ожидая позволения покинуть это место. Она считала Валгаллу унылой.
Теперь Люсия знала: эта скрытая туманами земля полна красоты и бесконечного спокойствия.
Но внешний мир, такой яркий и соблазнительный, так захватывал. Люсии хотелось лежа на спине смотреть на яркие звезды, которые она едва могла разглядеть со своего наблюдательного пункта. Она жаждала приключений, но главным образом – любовных переживаний. Люсия желала собственный дом и семью – мужа и в конечном итоге дюжину детей.
Пусть сводные сестры разбираются с обязанностями валькирий – убивают и проливают в сражениях кровь. Ей не было никакого дела до смерти.
Люсия мечтала о любви.
Однажды ночью с другой стороны портала появился незнакомец. Мужчина – прямо здесь, подобный мечте, как будто она словно по волшебству призвала его. У него были светлые вьющиеся волосы и глаза цвета безоблачного дневного неба, которое она видела мельком и всегда лишь издалека. Никогда прежде она не встречала никого, настолько неотразимого, как этот мужчина с его ангельской внешностью.
– Как зовут тебя, прекрасная валькирия? – спросил он.
– Я – Дева Люсия. А как твое имя?
– Меня называют Кром. Я – мужчина, за которого ты скоро выйдешь замуж.
Она засмеялась в восхищении.
– Неужели, сир?
– Я сделаю тебя хозяйкой своего замка. Осыплю подарками и буду преклоняться перед тобой.
– Я люблю подарки.
Они флиртовали, пока Регина не позвала Люсию на обед. Как молодым и всё ещё смертным валькириям им требовалась пища до тех пор, пока не повзрослеют и не застынут в своем бессмертии. Кинув быстрый взгляд через плечо, Люсия спросила его:
– Я должна идти, но ты вернешься, чтобы увидеться со мной?
– Я буду с нетерпением ждать тебя здесь завтра ночью, – ответил он. – И послезавтра, и каждую следующую ночь. Пока ты не согласишься выйти за меня…
Это было единственным обещанием, которое он сдержал.
Дверь каюты открылась.
Гаррет нашел Люсию на балконе. Ее хрупкие плечи сразу же напряглись.
Подходя к ней, он снова порадовался тому, что Лауша наконец под его защитой. Гаррет так долго преследовал ее, с такими трудностями, что все еще не мог в это поверить.
Сегодня вечером он не хотел выпускать валькирию из виду, все его инстинкты кричали: подруге угрожает опасность. И он только что убедился в этом.
Присоединившись к Люсии на балконе, Гаррет облокотился на перила, пристально вглядываясь в ночной пейзаж. Изза густого леса, подступающего со всех сторон, вполне можно было предположить, что они находятся в глубоком каньоне, окружающем их плотной зеленой стеной. Низко нависающие грозовые тучи еще больше усиливали клаустрофобный эффект.
Как хорошо он помнил это место. Как надеялся забыть о нем.
Наконец Люсия обратила к нему прекрасное бледное и утомленное лицо.
– Когда ты в последний раз спала? – спросил Гаррет.
Несмотря на суровые испытания прошедшего года, он почувствовал себя полным ублюдком. Он даже не задумывался, что перенесла она, и каких усилий ей это стоило.
– Неделю назад, думаю.
Бессмертные легко могли обойтись без сна пару дней, но неделя – слишком. Гаррет прекрасно знал это – сам не спал уже почти двенадцать дней.
Люсия приняла душ и вымыла волосы. И теперь от нее исходил легкий сладкий запах, похожий на аромат жасмина.
– Принимала душ без меня, валькирия? Больше такого не случится.
И снова полностью оделась.
– Ты думаешь, несколько дополнительных предметов одежды удержат меня от моих намерений?
– Я не собиралась ждать тебя в откровенном нижнем белье.
– Не исключено, что «пока».
Прежде чем она успела возразить, Гаррет продолжил:
– Ты должна рассказать мне все о той маленькой миссии, которую выполняешь. Потому что тебя преследуют. Кажется, слишком много ллореанцев не горят желанием, чтобы ты добралась до того что ты там «должна уладить». Пришло время ответить на мои вопросы.
– Забудь об этом, МакРив.
– Ты так безрассудно игнорируешь угрожающую тебе опасность?
– Только потому, что ты так решил? О, подожди, как ты там выразился на встрече? «Мы в опасности, потому что находимся в Амазонке». Ух ты, да неужели? По мне так, уж лучше защищаться от… нахальных проделок Амазонки.
– Лауша, сегодня в Икитосе я как раз убил двух демонов ассасинов. Они притаились с мечами, в переулке, мимо которого ты должна была пробежать.
Гаррет почти опоздал на судно, потому что пришлось обезглавливать этих убийц в городе.
– В таком случае просто замечательно, что я на реке.
Он хмыкнул:
– Не совсем. Видишь ли, при первой же возможности я сниму тебя с этого корыта.
– Что?
Стараясь успокоиться, Люсия спросила:
– МакРив, давай будем разумны. Какая угроза на борту заставляет тебя принимать такие меры?
– Вопервых, доктор Кларенс Огилви Шектер…
Она подняла руку, прерывая его:
– И как ты узнал его второе имя?
Когда он пожал плечами, лицо Люсии осветилось пониманием.
– Ты, должно быть, шутишь. Ты копался в их вещах?
Гаррет сделал бы не только это, чтобы защитить ее.
– Ага, пока они наверху пили пиво. – Покинув балкон, МакРив вернулся в каюту и растянулся на кровати, положив футляр в изголовье. – Не хочу, чтобы ты считала себя единственной, в чьи тайны я вмешиваюсь.
Под ее пристальным взглядом он добавил:
– Я – ликан, если мне надо чтото узнать, я собираю сведения. Мы такие. Во всяком случае, старина Шектер утверждал, что не занимается изучением мегафауны, так?
– Он занимается?
– О да. Охотится на гребаного мегакаймана.
– Что это и какое отношение имеет ко мне?
– Шектер планирует заманить в ловушку четырехтонного каймана с помощью этой хрупкой старой посудины – но не для того, чтобы зарегистрировать. У него есть «звуковая приманка» – еще, к чертовой матери, незапатентованная – и такое количество транквилизатора, которое бы осчастливило даже твою сияющую сестрицу.
– Полезная информация, – согласилась Люсия, постукивая пальцем по подбородку. – Но этого все еще недостаточно, чтобы заставить меня волноваться.
– А как насчет Россистера? Он говорит, что ищет лекарственные растения, но только вот интересуется только одним – тем которое вылечит фатальный синдром бессонницы.
– Что это?
– Судя по тому, что я смог разобрать в его записях, это – чрезвычайно редкое генетическое нарушение. Чтото вроде утраты способности уснуть. Бодрствуешь до тех пор, пока в конечном счете не умрешь.
– Как это все касается меня?
– Доктор Росситер занимается исследованием, потому что сам умирает от этого заболевания. Таким образом он пойдет на все. Он совсем рехнулся, разыскивая какуюто редкую орхидею, в которой, по его мнению, содержится лекарство от болезни.
– Ну, вопервых, это не обязательно орхидея, так? А вовторых – ну и что?
– Как ты думаешь, что он может сделать, если обнаружит, что бессмертие существует? Если решит, что потенциально мы можем жить вечно или что я, возможно, могу сделать его бессмертным?
Гаррет никогда бы не сделал этого. Среди всех разновидностей существ Ллора, оборотни реже, чем остальные, обращали других – изза разрушительных побочных эффектов.
– А что относительно Дамиано?
– У него поддельные документы доктора наук. Определенно не человек.
– Тогда кто же он?
– Может, оборотень или колдун? Или демон? Если он завязан с шаманством, то может быть чертовым знахарем, владеющий каким угодно колдовством.
– Ты думаешь, он солгал о цели своей поездки сюда?
– Не знаю, какая его настоящая цель, – но если она состоит в том, чтобы действительно остановить нефтяные компании, тогда нас уже отслеживают. У них есть наемники, курсирующие вверх и вниз по реке, сканирующие радиостанции и спутниковые телефоны. Разведывательная сеть по всему бассейну. Любое племя, с которым не налажен контакт, стоило бы им миллиарды. Никто не сообщит об их обнаружении. Лауша, эти трое в курсе дел и одинаково опасны. Вот почему они находятся на такой дерьмовой лодке, как эта, и наняли пьяного капитана, которым можно управлять с помощью доллара. Поэтому, если ты не назовешь мне трижды проклятую, вескую причину, по которой я позволю тебе остаться на судне…
– Позволишь мне?
– Ага. Второй урок об Амазонке, забыла? Здесь, кто сильнее тот и прав.
– Я должна находиться на этом судне. Именно на этом.
Под его непреклонным взглядом Люсия добавила:
– Дело не в тебе или во мне. Все намного, намного сложнее. Конец света, не меньше.
– Тогда расскажи мне, – попросил МакРив, – и я помогу тебе.
Не видя других вариантов, она решила слегка приоткрыть завесу тайны.
– Прекрасно, давай заключим сделку. Ты поддерживаешь мою «легенду» и больше не приказываешь мне устраивать стриптиз…
– Который тебе понравился и к тому же возбудил.
– Ты хочешь знать или нет?
Гаррет поднял ладони вверх.
– Согласен. Не вопрос.
– И мы не будем заниматься сексом.
– Не согласен. Ты ведешь себя так, будто можешь диктовать свои условия. Я в состоянии силой снять тебя с этой посудины.
– Не пытайся припереть меня к стенке, МакРив. Я стараюсь быть разумной, но ты понятия не имеешь, на что я способна, если загнать меня в угол.
– Ах, ну и что ты способна сделать, не привлекая при этом человеческого внимания? Завтра утром мы уходим.
– Так и быть! Я расскажу тебе, – поддалась Люсия, снова начиная мерить комнату шагами. – Уверена, ты уже встречал Никс.
– Аа, когда я был заперт в подземелье валькирий? После того, как ты заманила меня в ловушку?
Люсия поджала губы.
– Ладно, продолжай.
– Она связалась со мной вчера, чтобы предупредить, что мир находится на пороге апокалипсиса. Я должна найти Рио Лабиринто. Река хранит ответы к нашему спасению. И прежде, чем ты спросишь, – больше я ничего не знаю. Никс не сообщает детали. Ты даже не представляешь, какая она.
– Не представляю? Она не объяснила мне, почему я должен оказаться в Икитосе ровно в три часа. Только бросила: «Ты хочешь увидеть свою подругу или нет, оборотень?»
– Так вот почему ты оказался здесь так быстро! – Вот дрянь! – Нет, она не могла.
– Мы оба знаем, что могла и сделала.
Никс заранее спланировала встречу Люсии и МакРива. Предсказательница ему помогла. Почему? Никс могла вести себя как безумная, но была и расчетливой.
За прошедшие несколько месяцев Люсия укрепилась в смутном подозрении. Трехтысячелетняя предсказательница начала говорить людям, что вскоре станет богиней. И это точно не бред сумасшедшей – такая вероятность существовала.
Никс была рождена богами, и она достигла соответствующего древнего возраста. Но что важнее всего – за всю жизнь накопила почитателей, которые к тому же боготворили ее.
Если боги получают силу от числа верующих, которые им поклоняются, то Никс становится все более и более могущественной. Вот и Гаррет МакРив теперь обязан Никс содействием, еще один из тех, кто будет каждый день до конца своей бессмертной жизни благодарить прорицательницу за помощь. Это как молитва. Люди благодарят Бога – МакРив станет благодарить Никс.
Чокнутая Никс – богиня? Люсия задумалась, будет ли эта богиня великодушной.
– Не сердись на предсказательницу, – продолжил Гаррет. – Если бы она не помогла мне, я все равно так или иначе поймал бы тебя.
– Звучит так самоуверенно. Просто удивительно, почему же раньше тебе это не удавалось.
– У меня спрятан козырь в рукаве, который я еще не разыграл.
Прежде чем она смогла расспросить его об этом козыре, Гаррет поинтересовался:
– Так Никс случайно не дала тебе какиенибудь указания по поводу Рио Лабиринто?
Люсия покачала головой.
– Она сказала, что все, в чем я нуждаюсь, будет на этом судне.
– Вот как? – глубокомысленно заметил он. – Тогда она, наверное, имела в виду, что тебе нужен я.
– С какой стати?
– Потому что я был там, девушка.
– Но из Рио Лабиринто никто не возвратился живым, – возразила Люсия.
Гаррет выпятил подбородок:
– Никто – кроме меня.
Глаза валькирии округлились.
– Тогда расскажи о реке! Где она?
– Прежде выложи все, что знаешь об апокалипсисе. Иначе из меня и слова не вытянешь.
Это было неправдой. Если бы Люсия когданибудь решила испытать на нем свои чары, то он, вероятно, стал бы пластилином в ее руках.
Валькирия шагала по каюте, теребя полную нижнюю губу, которую ему самому так хотелось зажать между зубами, слегка покусывая. Затем, резко выдохнув, спросила:
– Ты слышал чтонибудь о боге по имени… Кром Круах?
Гаррет слышал. Но у него дыбом встали волосы от того, как она произнесла, вернее, через силу выдавила из себя имя бога – со страданьем, промелькнувшим в глазах.
– Какието обрывки разговоров, – соврал он. – Не могу припомнить.
Люсия посмотрела на него с выражением недоверия на лице.
– Я мало интересуюсь богами. Вот регби – другое дело…
Поколебавшись, она продолжила:
– Круах является воплощением зла. Своей властью он способен заставить людей чувствовать безумную потребность принести ему в жертву того, кого они любят. Только вот теперь эта потребность – жажда убивать во имя Круаха – вроде инфекции станет передаваться от человека к человеку. С давних времен он находится в заточении внутри своего логова, но приходом Воцарения обретает достаточно сил, чтобы вырваться из тюрьмы. Каждые пятьсот лет ктото должен отправлять его обратно. Никс послала меня выполнить это.
Гаррет чувствовал, что Люсия знает гораздо больше, чем рассказала ему. Но не собирается делиться с ним.
Освободись от секретов, раскройся.
– Среди всех существ Ллора, чемто обязанных предсказательнице, она выбрала для этого тебя?
Гаррет был впечатлен и не старался скрыть это.
– Да, меня.
Валькирия завела все еще влажные волосы за остроконечное ухо.
– Никс сообщила, что, возможно, есть способ уничтожить его. Наконец завершить цикл.
– Способ?
– Оружие. Называется dieumort – убийца бога. Это…
– Убийцы богов. Я слышал о них. И она думает, что один такой находится в Рио Лабиринто?
Люсия кивнула.
– Это ее слова. Я рассказала тебе свою часть – теперь ты расскажи мне о реке. Как ты нашел ее?
– По чистой случайности. Я преследовал добычу вдоль берега, как вдруг она исчезла прямо на моих глазах. Но я все еще чуял ее. Нюх провел меня прямо через портал.
– Ну? Рассказывай дальше!
– Это водный лабиринт, расчерченный узором каналов, так же известный как Река Судьбы и Река Врат. – Он сделал паузу для пущего эффекта: – И, по слухам, это ворота в Эльдорадо.
– Эльдорадо? – Глаза Люсии расширились. – Затерянный Золотой Город?
Возможно, смертельный элемент золотая стрела, как она и мечтала?
– Где? Где он?
У Люсии голова шла кругом уже от того факта, что МакРив знал, где находится Рио Лабиринто – все, в чем ты нуждаешься, будет на этой лодке, – и теперь это?
ЭльдолбанныйДорадо.
– Хочешь, чтобы я открыл тебе местоположение? – усмехнулся МакРив. – Низачто. Мне нравится, когда ты зависишь от меня и моей доброй воли.
Очевидно, она не сможет забрать свой лук у МакРива и угробить ликана.
– Я рассказала тебе о сущности апокалипсиса.
В ответ Гаррет посмотрел на нее так, будто знал, что она чтото утаила.
– Как ты не поймешь? Для меня очень важно найти способ уничтожить Круаха!
– То есть, если я позволяю тебе остаться на судне, где ты подвергаешься риску изза тысячи различных причин, и, если заберу тебя отсюда, ты все равно будешь в опасности изза апокалипсиса?
– В общемто, да.
Гаррет устало вздохнул.
– Очень хоррошо, остаемся. Но, думаю, определим некоторые руководящие принципы, которые следует соблюдать, пока находимся на борту этой посудины.
– Другими словами, ты намереваешься установить правила, которым я должна подчиняться? МакРив, просто скажи мне, где это находится, – остальное мои проблемы.
– Никогда.
– Скоро полнолуние! Ты думал об этом, оборотень? Осталось всего десять дней!
– Знаешь дату так же хорошо, как и я, а?
– Ты будешь не в состоянии контролировать себя. Нападешь на меня. Я узнавала, что делает твой вид.
– Я ни за что не причиню тебе вред. Пока ношу это, – Гаррет указал на серебряный браслет на руке. – Я не потеряю контроля над собой.
– Как он действует? – Люсия подозрительно осмотрела украшение. – Где ты его достал?
– Ведьмы… – Ликан, казалось, едва сдержал дрожь. – Браслет заговорен так, что я не обернусь, даже если захочу сделать это не владея собой.
– Помнится, ты говорил мне, что никогда не будешь иметь дело с ведьмами.
– С тех пор мой двоюродный брат женился на одной из них, вот я и обратился к ним с просьбой. Сделал это ради тебя.
Против воли Люсия почувствовала, что смягчается по отношению к ликану. Она знала, чего ему это стоило.
– Давно он у тебя?
– Около десяти месяцев. А что?
– Как ты смог удержаться вдали от меня в первые два полнолуния?
– Нашел выход, – ответил Гаррет, пожимая плечами.
– Ты… причинял себе боль?
– А ты за меня волнуешься?
– Я не бесчувственная, МакРив.
– Я справился. Это – все, что тебе нужно знать.
С помощью других женщин?
Люсия представила, как клан Гаррета приводит к нему женщин, чтобы те удовлетворили его. Она отбросила эту мысль, даже не пытаясь понять, почему та обожгла ее, словно кислота, пузырящаяся на нежной коже.
– Ты уверен, что браслет способен удержать тебя от превращения в… волка?
Гаррет поднял бровь.
– Он срабатывал большую часть года.
Так как валькирия все еще с сомнением смотрела на него, он добавил:
– Они дали на него гарантию Дома Ведьм.
Тогда это точно сработает.
– Волк, значит? И что ты знаешь о моем обращении?
– Я навела справки, когда выяснилось, что я твоя пара.
Он поднялся, приближаясь к ней.
– Нуну, давай послушаем.
– В общем, ты потеряешь разум, превратишься в дикого зверя, выслеживающего меня до тех пор, пока не возьмешь неоднократно, кусая мою шею и помечая как свою собственность. Ничто не остановит тебя, никакая клетка не удержит. Я чтонибудь упустила?
– Да, Лауша. – Окинув ее взглядом, он низким голосом произнес: – Тот факт, что тебе это понравится.
Всего лишь упоминание о метке на ее теле заставило Гаррета стать твердым, как сталь. Эта потребность сжигала его душу.
– Так, ты хочешь знать правила или нет?
На ее свирепый взгляд МакРив отчеканил:
– Теперь я твердо убежден, что ты жаждешь вернуть свой лук. И все признаки указывают на то, что тебе необходимо мое… знание. Поэтому ты соглашаешься и позволяешь мне обладать тобой каждую ночь, которую мы проведем на борту. А также во время гроз с громом и молнией, чтобы замаскировать твой…
– Этого никогда не произойдет! Так значит в состряпанных тобой правилах романтических отношений мои нужды и желания не имеют никакого значения?
– Да, если ты отказываешься признаваться, чего действительно хочешь и желаешь. Мое чутье кричит мне, что ты жаждешь меня до боли. Я ощущал это в тебе, черт, да я чувствую это прямо сейчас. Я не буду знать покоя, пока не дам тебе облегчения.
– Я не просила этого! Не просила тебя…
– Ты просишь каждый чертов раз, когда оказываешься рядом со мной, красавица, – Гаррет приближался к ней до тех пор, пока их тела почти не соприкоснулись. – Никогда не сомневайся в этом даже самую малость.
Люсия пристально смотрела на него, приоткрыв рот, едва дыша.
– Знаешь, каково это, обонять твое желание? Оно притягивает меня, заставляя жаждать тебя до безумия, а затем ты отталкиваешь меня. Ты можешь вообразить себе чувство неудовлетворенности, Лауша? Уже год оно снедает меня.
Склонившись к ее шее, ликан тихо проурчал: – Или каково это, найти свою женщину после многих долгих столетий, а потом остановиться за миг до того, как войти в нее? – И на ухо ей прошептал: – Я не могу сосчитать, сколько раз воскрешал в памяти ту ночь, фантазируя, как погружаюсь в твое трепещущее тело. Мысленно я пометил тебя уже тысячу раз. А по выражению твоего лица, девушка, я вижу, что был не единственным, кто воображал нас вместе.
– Нет! – выкрикнула Люсия, в то же время неотрывно глядя на его губы и облизывая свои. Бедра валькирии предательски качнулись к нему, отвердевшие соски острыми бугорками отчетливо проступили на красной рубашке. – Отпусти меня!
– Черт тебя побери, Лауша!
Резко развернувшись, оборотень двинул кулаком в стену, пробивая дыру насквозь.
– Чего ты хочешь от меня? Скажите мне, почему у тебя слова так расходятся с поступками! Почему ты так сладко откликаешься, а затем пугаешься до одури? – Гаррет выдохнул, сожалея о потере самообладания. – Это сводит меня с ума.
Люсия отступила.
– Я не могу. Причину ты не поймешь.
Успокой ее. Будь нежен. Она познала страх…
Валькирия выглядела удрученной и хрупкой. Как бы ни хотел Гаррет насладиться победой, инстинкт заставлял его не просто взять ее любой ценой, но и понравиться ей.
Когда она спрятала лицо в ладонях, ликан обеспокоенно нахмурился.
– Ну же, не переживай так. – Гаррет, придерживая согнутым пальцем ее подбородок, приподнял его. – Поклянись Ллором, что ты никогда не захочешь увидеть меня снова. И я уйду. Это все, что тебе нужно сделать, чтобы завершить эту гонку.
Какая авантюра.
Какая ложь…
Произнеси это!
Люсия открыла рот для ответа, собираясь выпалить МакРиву, что ей необходимо, чтобы он ушел из ее жизни и больше не возвращался. Сказать, что не хочет его и не захочет никогда. Но все обвинения оборотня справедливы. Гаррет волновал ее до глубины души, и решимость испарилась так же легко, как и ее самоконтроль. Валькирия знала, что у нее нет ни единого шанса убедить себя в обратном.
Черт побери, скажи, что ненавидишь его! Слова не шли. Когда она отвела от него взгляд, Гаррет мягко произнес:
– Прими это смело, девушка. Покорись моей воле. Я буду внутри тебя этой ночью.
– Я стану защищаться.
– Ах, да мы оба знаем, что ты растаешь для меня. Один поцелуй, и ты – моя.
МакРив наклонился, чтобы поцеловать ее ушко.
Только не уши…
Соски Люсии затвердели еще сильнее. Ей захотелось выгнуть спину и потереться вершинками о грудь ликана.
– Невозможно, – прошептала она.
Прежде чем Люсия успела возразить, оборотень подхватил ее на руки.
– МакРив, нет!
Пинком закрыв балконную дверь, Гаррет понес девушку к постели.
– Я не могу пойти на это! И не стану этого делать.
Как только Гаррет опустил ее на кровать, Люсия мигом вскарабкавшись к изголовью, прижала колени к груди.
– Я не позволю тебе заняться со мной любовью.
– Ах, женщина! – МакРив яростно запустил пальцы в волосы. – Ты хочешь меня так же сильно, как я тебя.
– Даже если бы это было правдой…
– Это правда.
– …я не могу. Не сейчас.
– Это не твои «критические дни». Я знаю.
– Фу. – У валькирий не было менструаций. – Ты здесь единственный, у кого ежемесячный цикл, оборотень.
Гаррет нахмурился:
– Что тогда?
– Ты когданибудь слышал о скадианках?
Гаррет на мгновение задумался:
– Ага. Мужененавистницы. Как амазонки, но более жестокие. И со стрелами.
Люсия приподняла бровь:
– Так получилось, что я поклоняюсь великой охотнице Скади.
Поклоняюсь, но иногда ненавижу ее.
– Ты? Нет, ты не можешь. Скадианки жили много веков назад.
– Мне больше тысячи лет, – ответила Люсия. – Скади дала мне лук.
И мои способности. Но с таким же успехом может забрать их обратно. Она долго ждет этого.
– Я храню целомудрие в ее честь.
О, адово пламя, нет.
– Ты это серьезно?
– Да. Я принесла обеты, МакРив. Мои мотивы – мое дело, но я никогда не приму в свое тело мужчину. Для меня это святое.
Закралось подозрение. Не лжет ли она?
– Я никогда такого о тебе не слышал.
Люсия отвернулась в сторону, и прядь шелковистых волос, мягко скользнув, упала на ее лицо.
– Кроме тебя, только Реджин и Никс знают правду.
– Зачем тебе это понадобилось? Жизнь без секса?
В голосе Гаррета сквозило изумление, он едва ли мог осмыслить подобную жертву.
– Еще раз, мои мотивы – мое дело. Но это решено.
– Но от обетов можно легко отказаться.
– МакРив!
– Никогда не примешь в себя мужчину? Ты… девственница?
Гаррет подозревал нечто подобное и не понимал, как к этому относиться. Если он познакомит ее с сексом, не пустится ли Лауша во все тяжкие с другими мужчинами? От этой мысли когти впились в его ладони.
– Я скадианка не с рождения, – ответила Люсия с едва уловимым непонятным душевным волнением в глазах.
Скрытый намек? Выходит, она не является нетронутой. Теперь Гаррет задумался, сколько любовников у нее было.
– Когда ты присоединилась к ним?
– Какое это имеет значение? – воскликнула Люсия.
– Есть же какиенибудь способы обойти эту твою клятву?
– Скадианки целомудренны. Всегда. Мы должны быть чисты.
– Ты веришь в такую чушь? Что должна оставаться целомудренной или девственной, чтобы считаться чистой? – возмутился Гаррет. – Или что там предпочтительнее? Значит, потвоему, все матери нечисты?
– Конечно, нет. Но я придаю большое значение вере во чтото вроде высшего предназначения. Это – мое.
Гаррет все еще качал головой, когда Люсия спросила:
– МакРив, что ты считаешь самым священным в мире?
Тебя.
– Мой клан.
– Представь, что я заставила тебя отвергнуть его навсегда. Ты бы возненавидел меня. Здесь то же самое. – Люсия встретилась с ним взглядом. – Я стану вечно тебя ненавидеть, если потеряю эту часть себя.
Это и есть причина, по которой она убегала? Волосы на затылке снова встали дыбом. Чутье обострилось.
Она действительно думает так, как говорит. Долго и мучительно добиваться ту, которой нельзя овладеть.
Волна бессильного гнева окатила его. Гаррет никогда не сомневался, что Люсия отвечает ему взаимностью, и поэтому месяцами упорно распутывал клубок противоречий, в надежде найти ответы, объясняющие ее поступки. Эта загадка съедала заживо, приводила в недоумение…
В Китае Лучница долго пристально смотрела на него, прежде чем выпустила горящую стрелу и взорвала в складе с фейерверками.
Валькирия хочет его, но вместо того чтобы принять в свою постель, чтит эту Скади. Она отказывает им, соблюдая нелепый, бесполезный обет безбрачия. Который сам по себе почти кощунство для оборотня – их вид боготворил любые телесные контакты, равно как и секс.
Год жизни… потраченный впустую. Гаррет вскочил на ноги и принялся мерить шагами комнату.
– Изза этого ты сбежала? Изза нескольких бессмысленных обетов, данных второразрядной богине?
Люсия задохнулась от возмущения.
– Я уехала, потому что у меня есть коекакие дела, связанные с Воцарением.
– Что за дела?
– Личные!
– Как же много этих гребаных секретов. Тебе ктонибудь хоть раз говорил, что с такой подругой, как ты, нужно обладать железной выдержкой? Во имя богов, ты – сложная женщина! В ту ночь, когда увидел тебя, я пожелал суженую, которая сможет бросить мне вызов. Как я жалею, что не могу сейчас взять свои слова обратно.
Выудив спутниковый телефон из сумки, оборотень, стремительно пронесшись к двери, выскочил наружу, по пути схватив футляр с луком.
На палубе его встретил легкий прохладный дождь. Гаррет запрокинув голову, подставил лицо навстречу каплям, изо всех сил стараясь успокоиться. Как только ему удалось справиться с худшей в его жизни вспышкой ярости, он набрал номер брата.
– Лаклейн, она со мной.
– Это превосходно! Ты терпелив с нею?
Мгновенное колебание, затем Гаррет признался:
– Нет, не совсем, но пытаюсь.
– Следи за своими действиями, брат. Я никогда не прощу себя за то, что творил с Эммой.
Голос Лаклейна дрогнул от сожаления.
– Не соверши ту же оплошность. И не поступай, как Бауэн. Учись на наших ошибках.
Их двоюродный брат Бауэн обошелся со своей парой Марикетой Долгожданной еще хуже, чем Лаклейн с Эммой. До того как Бауэн признал, что Марикета его судьба, он едва не убил ее.
– Валькирия злится, что ты поймал ее?
– О, да, – рыкнул Гаррет и, пересказав брату разговор с Люсией от апокалипсиса до клятв, закончил словами: – Я хочу задушить ее.
– Ты же не позволишь ей пойти с тобой, чтобы остановить этот конец света?
– Ад кромешный, конечно нет. Просто разрешаю ей думать иначе, пока не вытащу из нее больше информации.
– Это хорошо, – одобрил Лаклейн. – Сейчас ты с валькирией можешь начать все заново. У тебя появилась возможность, не облажайся с ней. Наберись терпения.
Терпения?
Прежде чем Гаррет смог поправить его, Лаклейн продолжил:
– Ты, если уж придется, сглаживай шероховатости первым. – Затем ворча, добавил: – Боги знают, я так и делал.
Гаррет услышал, как Эмма сонно пробормотала:
– Лаклейн, возвращайся в кровать. Уже поздно.
Два часа дня в Шотландии – глубокая ночь для вампира.
– Я буду через секунду, любимая.
На мгновение Гаррет ощутил зависть, затем устыдился собственных чувств. После всех пыток и заточения в руках Орды Лаклейн больше, чем ктолибо из мужчин, заслуживал утешения, которым суженая с пепельными волосами с избытком одаривала его весь прошлый год.
– Иди к своей королеве, брат.
– Позвони мне завтра, – попросил Лаклейн. – Нам предстоит многое обсудить. Помни – она изменит свое мнение, если ты будешь хорошо с ней обращаться и уважать ее убеждения.
Ее убеждения. Маленькая лицемерка. Гаррет испытывал отвращение к подобным клятвам, находя их оскорбительными. Ликаны уважали пищу, прикосновения, секс. Она не ест, отказалась от радостей секса, но, видят боги, он ей устроит бурю эмоций одними ласками, ведь прикосновения никто не отменял. Сегодня вечером. Да, он это сделает…
– Не забывай, Гаррет, тебе дается только одна женщина. На всю жизнь.
Повесив трубку, Лаклейн вернулся в кровать, тихонько устраиваясь рядом с Эммой.
Но та еще не спала.
– Это был Гаррет?
– Да, – Лаклейн притянул жену в объятья, вдыхая сладкий аромат. – Он нашел Лучницу.
– Ну и как она его встретила? – Эмма мельком взглянула на него, читая выражение лица. – Достойно, да?
– Тяжело, когда подруга другого вида. Вспомни, с чем пришлось столкнуться нам. А Бауэну и Марикете?
Бауэну, вероятно, пришлось труднее всех. Он считал, что его пара погибла, и больше столетия оплакивал ее потерю. Как раз в этом году, участвуя в гонке за талисманами, Бауэн повстречался с Марикетой Долгожданной – ведьмой. Будучи уже безнадежно влюбленным в нее, Бау, презирая себя за неверность, возненавидел Мари, обвинив в том, что она соблазнила его с помощью колдовских чар. Когда едва не стало поздно Бауэн разобрался, что в случае с Марикетой некоторые вещи… не всегда такие, какими кажутся.
Эмма вздохнула:
– Как ты думаешь, у тети Люс и Гаррета получится?
– Я точно знаю: брат почти по уши втрескался в твою тетю.
Он грудью ощутил ее смешок.
– Если Гаррет хоть немного похож на тебя, тогда тетя по уши влюбится в него.
– Будем надеяться. Гаррету давно нужна хорошая женщина. А теперь, ангелочек, – Лаклейн пальцем приподнял подбородок Эммы, – ты, случайно, проснулась, не изнывая от жажды?
Хотя Люсия валилась с ног от изнеможения, о сне можно было и не мечтать. Снаружи бушевал шторм, и, по мере того как посудина упорно пробивалась вперед сквозь тьму, нос судна с треском раскалывал налетающие волны одну за другой, не давая Люсии расслабиться и провалиться в спасительное забытье. Теперь она поняла, почему носовая каюта не относится к привилегированным.
После ухода МакРива Люсия еще долго, уставившись на дверь, представляла себе картины того, что бы произошло, если бы она предпочла иной вариант и могла бы провести ночь с этим сильным мужчиной без какихлибо последствий. Единственной преградой между ними оставалось бы прошлое, ее постыдное прошлое.
И загубленное будущее.
Если шотландец чувствует такое отвращение к ее обету безбрачия, то как тогда отреагирует, узнав, что она разделила ложе с дьяволом?
Люсия лежала в темноте, всматриваясь в новый, размером с кулак, «иллюминатор», когда возвратился насквозь промокший МакРив. Не говоря ни слова, он выхватил из своей сумки бритвенный набор и направился в душ.
Бриться? И мой лук взял с собой?
Когда Гаррет вышел через десять минут с гладким, чисто выбритым лицом, на нем не было ничего, кроме полотенца и браслета. Оборотень установил чехол с луком возле двери каюты, а затем, словно волк, встряхнул волосами.
Боги всемилостивые, этот мужчина – само совершенство. Смуглая от загара кожа с капельками воды, безупречный мускулистый торс с дорожкой золотистых волос посередине.
Люсии захотелось потереться об нее лицом.
Один лишь взгляд на него в таком виде, и усталость сняло как рукой, а плоть предательски увлажнилась вопреки ее желанию. Валькирия, вонзив закрутившиеся когти в ладони, украдкой сжала бедра.
– Я знаю, как поступлю, – возвестил МакРив с непроницаемым выражением лица.
– Уедешь?
– Нет, красавица. Хотя думал об этом. – Он устроился на краешке кровати. – Ты не полностью придерживалась целомудрия в ту первую ночь на болоте. Поэтому, считаю, мы можем делать все то, что делали тогда.
– Все, что мы делали?
– Ты останешься целомудренной, если не будет проникновения. Вот почему ты остановила меня в тот раз – готов поспорить, что, если бы я не попытался взять тебя, ты бы позволила мне продолжать, пока я не кончил бы.
Ее рот приоткрылся.
– Нет, ты не можешь знать наверняка.
– Ты говорила, что не примешь мужчину в свое тело. Это не значит, что я не могу ласкать твою грудь и всю тебя. И не означает, что ты не можешь делать то же самое со мной.
– Мы не сдержимся. – Ликану под силу соблазнить ее – она сдастся этому дикому безрассудству, живущему в ней: – Ты постараешься уговорить меня на большее.
– Я не стану этого делать. Подожду, пока ты не скажешь мне, что готова. Пока не скажешь, что хочешь меня.
Она колебалась.
– Я могу чересчур увлечься… и ляпнуть чтото подобное, о чем потом горько пожалею.
– Тогда произнесешь это вне кровати.
Он посмотрел тем самым особенным взглядом. Ее сердце пустилось вскачь, полностью избавляя тело от остатков усталости. Но прежде, чем разум окончательно отключится, ей необходимо получить от него клятву.
– Что бы ни произошло. Что бы я ни говорила. Или как поступала?
– Я никогда не сделаю того, чего ты сама не захочешь. Вот почему я взял у гребаных ведьм этот браслет.
– Я серьезно! Ты поклянешься Ллором?
– Да, я клянусь. Мы договорились?
– Я не… – Люсия умолкла, зачарованная его завораживающим взглядом. Какая женщина сможет отвергнуть мужчину, который смотрит на нее таким образом? Наконец она слабо кивнула.
Без единой секунды промедления МакРив потянулся к ее одежде.
– Давай снимем с тебя это.
Гаррет стянул с нее топ через голову и, казалось, потерял дар речи при виде бордового лифчика. Валькирия не выбирала именно красный оттенок, потому что знала, что МакРив увидит его этой ночью – по правде сказать, почти все ее белье теперь было в яркоалых или малиновых тонах.
Должно быть, она неосознанно покупала эти цвета. Для него…
Одним слаженным движением уложив Люсию на спину, Гаррет снял с себя полотенце. Люсия по обыкновению отвела глаза, но куда бы ни смотрела, везде видела его восхитительное, будоражащее нервы тело. Она едва не ахнула при виде крепких мускулистых бедер, щедро покрытых золотистыми волосками.
Непринужденно устроившись рядом с Люсией, МакРив вытянулся во весь рост и принялся медленно раздевать ее, покрывая легкими поцелуями. Он обнажил ее грудь, и его губы замерли в дюйме от одного из сосков. Вершинки налились, расцветая прямо на глазах…
Ликан сверкнул на валькирию волчьим, опасным взглядом, прекрасно понимая, как тот на нее действует.
– Они хотят, чтобы их поцеловали.
Затем склонился и сомкнул губы вокруг соска, дразня его языком. Люсия беспомощно выгнулась, задыхаясь от наслаждения, пока он перекатывал вершинку во рту. Ее вздох перешел в стон, когда МакРив с силой втянул сосок в себя, снова и снова.
Оставив его сладко ноющим и влажным, Гаррет потянулся к другому.
Смутно Люсия понимала, что он продолжает раздевать ее, но не осознала, что уже лежит полностью обнаженная, пока ликан не отодвинулся, встав на колени.
Окинув валькирию восхищенным взглядом, он хрипло признался:
– Любуюсь тобой. Прямо слюнки текут.
Его твердый член пульсировал, а сверкающая капля украшала широкую головку.
Гаррет плавно заскользил ладонью вниз по ее животу, но, как только достиг лона, Люсия напрягалась. Она ничего не могла с этим поделать, несмотря на то, что чуть ранее он поцелуями заставил ее тело расплавиться от желания.
– Позволь мне ласкать тебя. Или возьми мою руку и покажи, как ты хочешь, чтобы я касался тебя.
– Просто… просто делай так же, как той ночью в клетке.
– Это было так давно, я уже точно не помню. Покажи мне.
Гаррет, не сводя с Люсии горящего взгляда, поймал ее ладонь и, обхватив губами указательный палец, пососал его, смачивая. Затем поместил на трепещущий клитор, хрипло шепча:
– Если мне не изменяет память, это тот самый палец, который ты предпочитаешь.
Люсия была слишком возбуждена, чтобы смущаться, и, зайдя так далеко, уже не смогла сдержаться, чтобы не начать поглаживать себя там.
Веки Гаррета отяжелели, он, передвинувшись, встал на колени между ее бедрами и низко, с хрипотцой прорычал:
– Именно так, девушка.
Лаская себя под его жарким взглядом, размазывая влагу по всему лону, Люсия двигала бедрами навстречу руке, закинув другую за голову. Когда Гаррет, поглаживая внутреннюю сторону ее бедер, начал раздвигать ее ноги все шире и шире, веки валькирии опустились.
Но вскоре она почувствовала, как пальцы ликана раскрывают складки, стараясь проникнуть в нее.
– МакРив!
– Не останавливайся. – Его грудь тяжело вздымалась. – Я собираюсь ввести свой палец. Ничего больше. Всего лишь мой…
– Нет!
Люсия со звучным шлепком сомкнула колени. Гаррет снова их раздвинул.
– Тогда просто мой язык.
Положив мозолистые ладони на внутреннюю часть ее бедер, ликан, удерживая ее ноги разведенными, наклонился и коснулся губами ее лона.
Валькирия, всхлипнув, втянула глоток воздуха. Вспышка молнии ярко осветила комнату.
Гаррет, раскрывая ее плоть, вылизывал ее сверху донизу.
– Я ждал этого всю жизнь, – проурчал он с заметно усилившимся акцентом. – Никогда не смогу насытиться тобой.
И, сотрясаясь от наслаждения, принялся трогать, дразнить, сжимать…
Люсия громко стонала. Дождь с ветром, ударяясь в раскрывшиеся настежь балконные двери, мелкой водяной пылью орошали ее кожу.
Опьяненный блаженством, Гаррет хрипло прошептал:
– Было когданибудь у тебя такое?
– Нет!
– Будешь желать этого снова?
Очередное совершенное движение его языка заставило ее выгнуть спину дугой.
– Ах, да!
– Хорошая девочка. – Он обхватил ее бедра сильными руками. – Твой вкус сводит меня с ума, я грезил, представляя в мечтах, как делаю это с тобой. – Гаррет прочертил языком круг по ее клитору: – А ты представляла, как я целую тебя сюда?
– Да, – простонала Люсия.
Она представляла, но никогда не думала, что это будет так чудесно…
Гаррет двигался медленно, смакуя, но каждая жилка его мускулистого тела была напряжена, словно туго натянутая струна. Казалось, будто он едва сдерживается, чтобы не наброситься на Люсию в исступлении. Он подтянул согнутую в колене ногу вверх, ритмично толкаясь в матрац узкими бедрами. Валькирии хотелось ухватиться за крепкую задницу ликана, чтобы руками ощутить его чувственные движения.
Она уже находилась на грани, когда у оборотня вырвался резкий стон. Его глаза замерцали синим цветом, и Люсии удалось мельком увидеть его зверя. Однако по какойто причине мысль о том, что он не в состоянии полностью контролировать себя, не только не испугала, а возбудила еще сильнее.
Дрожь подступающего экстаза охватывала Люсию, удовольствие, которого она никогда не могла себе даже вообразить…
Прямо перед этим Гаррет, зажав между губами клитор, прорычал:
– Кончи как следует для своего мужчины, – и резко втянул его в рот.
– Ах, боги!
Сладострастно изогнувшись возле его губ, ее широко разведенные бедра опустились на кровать. Снаружи канонадой бомбовых разрывов сверкали молнии.
– О, да!
Валькирия набрала в грудь воздуха, умирая от желания завопить. Но Гаррет, прикрыв ей рот ладонью, дал ей выплеснуть эмоции без разрушительных последствий.
Что она и сделала. Много раз подряд…
Ликан не прекратил вылизывать ее соки даже тогда, когда она в первый, а потом во второй раз попыталась оттолкнуть его голову. Лишь продолжил пировать ею, вбиваясь ноющим членом в кровать.
Наконец, протестующе взвыв, он оторвался от нее, поднимаясь на колени. И, едва сдержался, балансируя на подступах к оргазму, как только увидел Люсию, раскрытую перед ним как подношение.
Бедра валькирии все еще были раздвинуты, открывая взгляду мягкие блестящие складки ее влажного лона. Грудь вздымалась и опадала с каждым лихорадочным вздохом.
Ее глаза… сверкающие серебром, наполнились вожделением, при виде его вздыбленного члена.
– Прикоснись к нему.
Люсия дотянулась, привстав, и медленно провела рукой по всей длине ствола.
– Обхвати меня.
После того как она подхватила прохладной ладонью его отяжелевшие яйца, приподнимая их, Гаррет выдохнул:
– Теперь одновременно.
Пока Люсия ласкала его мошонку и гладила член, Гаррет чуть не потерял голову от удовольствия. Какимто образом взяв себя в руки, ему удалось произнести:
– Прикоснись губами.
Она наклонилась, но, похоже, раздумывала, не решаясь.
– Ты когданибудь делала это?
Люсия прошептала:
– Нет, никогда.
– А хочешь?
Когда Люсия осторожно кивнула, Гаррет пообещал:
– Я покажу тебе.
Она собирается сделать это? Это сон? Очередная фантазия из тысячи других, что посещали его весь последний год?
Придерживая ее затылок одной рукой, а второй обхватив член, он направил Люсию ближе.
– Попробуй меня, девушка.
Гаррет задрожал от нетерпения опасаясь, что непроизвольно выплеснет семя.
Как только показался ее язычок, его дыхание стало прерывистым. Она лизнула головку; его глаза закатились, и он неудержимо дернулся к Люсии. Валькирия отшатнулась и Гаррет взмолился:
– Нет, Лауша, я не буду двигаться. Только пусти меня внутрь.
Еще раз подведя к ней член, он задыхаясь попросил:
– Возьми его в рот.
Неотрывно глядя Люсии в глаза, Гаррет ввел головку в ее горячий влажный рот, застонав, когда ее язык встретил его.
– О, Боги, женщина!
Не отводя от него сияющего взгляда, она всосала его глубже, втягивая щеки…
Нет, не могу… удержать мое семя!
С отчаянным стоном Гаррет опустился на бедра, выходя из этой алчущей жары.
– Сейчас кончу.
Он прижал Люсию спиной к матрасу и зажал член в кулаке.
– Хочешь, чтобы я кончил на тебя?
Если я не могу пометить тебя одним способом, то помечу другим.
От этих слов у валькирии перехватило дыхание, затем она нетерпеливо кивнула, выгибая спину.
Единожды качнув рукой, Гаррет, издал звериный рык, выбрасывая струю семени. Пока он извергался, Люсия трепетала от каждой горячей капли раз за разом клеймящей ее тело, грудь, ее соски…
Как только все закончилось, Гаррет вытер Люсию своей футболкой и притянул в объятья. Они лежали, прислушиваясь к оглушающему стуку своих сердец.
Между поцелуями в ее шею, уши, лицо Гаррет произнес:
– Я пока удовольствуюсь с тобой и этим, до тех пор, пока нечто особенное не вытеснит твои клятвы, пока ты не признаешь наше единение как свою религию. Помяни мои слова, Лауша, настанет день, и ты сама будешь умолять меня о полной близости.
Разряд молнии, ударивший снаружи, встряхнул судно до самого основания. Но Гаррет уже бодрствовал. Было только начало пятого, обычно в это время он висел на хвосте у Люсии, надеясь предугадать ее передвижения. Если вообще заморачивался на то, чтобы поспать.
Чуть ранее Гаррет перебирал пальцами волосы Люсии, пока она не провалилась в забытье, а потом тревожно задремал сам – и проснулся с твердокаменным членом.
После некоторой борьбы с собой – не разбудить ли Люсию прикосновениями языка к ее плоти – он решил не торопить события. Поэтому, усевшись на стоящий в каюте стул и не обращая внимания на пульсацию в паху, Гаррет уставился на валькирию – его любимое зрелище. Он никогда прежде не видел ее такой – уязвимой. Во сне она часто и тяжело дышала, сдвинув брови.
Еще одна вспышка. Поначалу Гаррет сомневался, что привыкнет ко всем этим сопровождающим ее молниям. Он ошибался. Гаррет жаждал видеть их, знал, разряды означали, что валькирия гдето поблизости, и по ним можно было определить ее настроение. Молния ударяла каждый раз перед тем, как Люсия нападала на него. Шотландцу нравилось думать, что это от раскаяния…
Теперь у них все наладится. Невероятное удовольствие, которое они только что разделили, было лишь началом. Он убедит валькирию еще больше сдать свои позиции.
Постойте, это Люсия простонала? Может, ей снится то, что и у него на уме?
Гаррет нахмурился, когда снова раздался стон – на этот раз громче. Нет, это был звук не наслаждения, а страха. Ночной кошмар набирал обороты. Посыпались удары молний, затем послышались всхлипывания.
– Лауша, спи спокойно.
Гаррет забрался обратно в кровать и уложил валькирию себе на грудь, снова гладя по волосам. Не просыпаясь, она затихла. Но все же прежде он почувствовал слезы на своей груди.
– Ах, любимая, что с тобой? – тихо прошептал он, но Люсия продолжала спать.
Гаррет должен выяснить, что приключилось с его загадочной маленькой подругой. Ликан обожал загадки. Он бы один за другим снимал покровы тайны, чтобы узнать о ней все. Но осторожно. Ради Люсии он будет терпелив, умерит свой эгоизм и свою агрессию.
Ах, девушка, твои полные загадок дни сочтены.
– Я все такой же дико прекрасный, – проурчал МакРив, не открывая глаз, – каким ты считала меня прошлой ночью, валькирия.
Люсия отпрянула, укрываясь простыней. К счастью, он не заметил ее руки, зависшей чуть выше его щеки. Она удержалась в дюйме от того, чтобы не погладить костяшками пальцев щетину.
Наконец Гаррет приоткрыл глаза:
– Но можешь смотреть на все, что тебе захочется. Буду рад показать себя во всей красе.
– Очень смешно, шотландец.
Когда Люсия проснулась этим безоблачным утром, ее первой мыслью было: «Надо бежать, МакРив приближается!» И тут вспомнила прошлую ночь.
Она уже попалась. Однако худшие опасения не сбылись – потому что Гаррет поклялся не посягать на ее целомудрие. Ослабив оборону, Люсия тихонько повернулась, чтобы понаблюдать за спящим МакРивом, мысленно вздохнув при виде великолепного мужчины, с которым провела ночь.
– Как спалось? – Гаррет внимательно изучал выражение лица валькирии.
Люсия отдала бы что угодно, чтобы узнать, о чем он думал в этот момент.
– На удивление хорошо.
Как убитая, вообщето. Непривычно для нее.
– Правда?
Почему он так уставился на нее?
Люсия завела прядь волос за ухо. Было так неловко. Думает ли он о прошлой ночи? Вспоминает, как она выглядела обнаженной? Или о том, что они делали?
В тот единственный раз, когда у нее были интимные отношения с мужчиной, за исключением МакРива, она вступила в брак, положивший начало ее ужасу и страданиям. Сейчас она не знала, как вести себя с Гарретом.
МакРив смотрел на нее так, словно она была загадкой, которую он намеревался решить.
Но когда до каюты донесся запах жареного бекона, его веки прикрылись.
– Запах, чувствуешь его? Жаль, что ты не ешь. Я кормил бы тебя как королеву. Или, по крайней мере, как принцессу.
Она могла есть, но воздержание от пищи было присущей валькириям формой контроля над рождаемостью.
О боги, она что, собирается отдаться ему?
– Полагаю, мне придется съедать твою порцию, чтобы придерживаться нашего уговора, – заметил Гаррет.
При виде ее удивленно вздернутых бровей, он пояснил:
– Наша сделка заключалась в том, что я буду хранить твою тайну, если ты удовлетворишь меня. За такую ночь, как прошедшая, я готов прикрывать твою легенду довольно долго. Кстати, о ночах, я тут подумал что должен спросить – ты уже согласна стать моей?
Когда она яростно сверкнула глазами, он невинно добавил:
– Я дам тебе несколько минут на размышление.
– МакРив!
Ликан встал, ни капли не смущаясь своей наготы – или своей частичной эрекции. Более того, потягивался перед нею, и все мускулы, расслабляясь и напрягаясь, заиграли на его теле.
– А что скажешь теперь? – ухмыльнулся он через плечо.
Ее губы дрогнули в улыбке, но Люсия постаралась скрыть это:
– Нет, оборотень!
– Это всего лишь вопрос времени, валькирия…
– Чак, черттядери, что я тебе говорил? – донеслось с палубы. Это был Трэвис, его голос какимто образом звучал пьянее прежнего. – «Контесса» прекрасна в том виде, какая есть!
МакРив поднял бровь.
– Интересно. Ликан во мне должен исследовать это и бекон. Ты получила отсрочку.
Как только, натянув поношенные джинсы и футболку, Гаррет босиком, бесшумно вышел из каюты, валькирия пулей выскочила из кровати, рассчитывая быстро принять душ.
Дверь снова открылась; Люсия неподвижно застыла… голой. Губы МакРива сложились в ту самую волчью ухмылку.
– Забыл коечто.
Рассеянно шаря по сторонам в поисках футляра с луком, он поедал ее глазами от макушки до пят. Схватив футляр, Гаррет приказал:
– Стой так, пока я не вернусь.
Как только дверь снова закрылась, она услышала, как Гаррет пробормотал снаружи:
– Женщина, это сведет меня в могилу.
Люсия наконец смогла выдохнуть и поспешила в ванную комнату. МакРив продолжал удивлять ее. Прошлой ночью он не перешел границы, не попытался обольстить ее. Он сдержал свою часть обещания, а так как она, разумеется, никогда не согласится на большее – особенно вне кровати – Люсия решила, что удержит ситуацию в руках и на его условиях.
Да, короткое путешествие с ликаном – то, что надо, и если Люсия сможет контролировать себя, то заимеет, знающего местность помощника с крепкими мускулами.
После поспешного душа она оделась. Какойто внутренний чертенок заставил валькирию выбрать минифутболочку и одни из самых коротких шорт, которые она упаковала. Настроенная весьма оптимистично, как никогда прежде, Люсия слегка подвела карандашом глаза и нанесла блеск на губы. Она уже собиралась выйти из каюты, когда ее взгляд упал на выпуклую спортивную сумку ликана. Гаррет был не единственным, кто отличался поразительным любопытством. Люсия встала на колени и углубилась в изучение его вещей. Помимо одежды она обнаружила большой кожаный сверток, перетянутый шнуром, и два презерватива.
Для других женщин? А они, вероятнее всего, были. Валькирии не могли забеременеть, если не предпринимали никаких шагов к этому, и им не требовалось беспокоиться о безопасном сексе. Хотя Люсия не имела никакого права ревновать – она сама всякий раз гнала от себя МакРива, – мысль о других женщинах поселила в ней необъяснимую зависть.
Нет, вполне объяснимую. Люсия никогда не отрицала, что поцелуи МакРива действуют на нее как наркотик. Хватало всего лишь раскатистого голоса с шотландским акцентом, чтобы валькирия начинала вздыхать о нем. С самой первой встречи она испытывала собственническое чувство по отношению к ликану…
Поняв, что услышала, как ктото приближается, Люсия быстро засунула вещи обратно в сумку. Секунду спустя Гаррет ворвался в дверь.
– Опять принимала душ без меня? Ты не используешь меня по максимуму.
Прежде чем она успела ответить, спросил:
– Ты когданибудь видела каймана? – Когда она покачала головой, уточнил: – А хочешь?
– А почему бы и нет?
Тогда приклеившись к ней пытливым взглядом с ухмылкой коварного волка, Гаррет вывел Люсию из каюты.
И валькирии ничего не оставалось кроме как почувствовать себя подобно цыпленку в курятнике, на который он замыслил набег.
Возвратившись в каюту, Гаррет застал Люсию одетой в крошечный топ, подчеркивающий роскошную грудь, и самые короткие шорты, какие он когдалибо на ней видел. Можно подумать, валькирия нуждалась в дополнительных ухищрениях, чтобы привлечь его внимание. Прибавить к этому увиденное ранее обнаженное тело Люсии и ему обеспечен стояк на весь день с метаниями по палубе в ожидании ночи, когда он снова сможет увлечь ее в постель. Если только раньше не разразится буря. Сегодня, наверное, он будет молить о дожде как никогда.
В данный момент Гаррет следовал за Люсией по пятам, пока они взбирались по ржавой металлической лестнице с нижней палубы на прогулочную площадку.
– Кажется, прошлой ночью я поразил тебя своей выдержкой, – прошептал он ей на ухо. – Держу пари, что какаято часть тебя задается вопросом, не стоило ли нам договориться и заняться этим несколько раньше.
Она обернулась через плечо, вздернув бровь.
– Можно подумать, ты бы согласился на такое вначале. Тебе пришлось пережить год воздержания, чтобы по достоинству оценить то, что между нами произошло.
Скорее всего, она права.
Когда они добрались до палубы, Дамиано как раз направлялся вниз.
– Bom dia, – весело поздоровался он.
– И вам доброго утра, – ответила Люсия с улыбкой, при виде которой Гаррету захотелось выпустить Дамиано кишки.
Ликан вздернул подбородок – жест, никоим образом не похожий на приветствие. В ответ мужчина сузил глаза, прежде чем спустился по ступенькам.
– Мне что – придется разнимать вас двоих? – спросила валькирия, когда они с ликаном остались наедине.
– Не придется, если он будет вести себя осмотрительно, – процедил Гаррет на полном серьезе.
Подведя Люсию к поручням, МакРив, остановившись позади, буквально припечатал ее к своему телу, спрятав на груди в кольце рук. Гаррет понимал, что Люсия вряд ли сочтет подобный захват оправданным, но ничего не мог с собой поделать.
– Видишь, вон там? – указал он через плечо Люсии на четырехфутового каймана, лежащего на листе кувшинки. – Это – молодая особь.
Существо с выпирающим костистым хребтом над красноватыми глазами и черным телом лежало, широко раскрыв пасть и выставив на обозрение острые неровные зубы.
– Создается обманчивое впечатление, что кайманы похожи на аллигаторов. Внешне. Ничего не знаю об их интеллекте. Хотя выглядят они коварнее.
Ловко выскользнув сбоку Гаррета, Люсия поинтересовалась:
– Какого размера они достигают?
– Самый большой из зарегистрированных – двадцать пять футов. Но Шектер прав – вверх по реке есть особи крупнее. Намного крупнее.
– Ты привел меня посмотреть на каймана, но я едва ли не больше поражена листом кувшинки под ним. Он просто огромен, размером со стол.
– Это Виктория амазонская[43]. И в верховьях эти растения, кстати, тоже гораздо крупнее и растут гуще.
Она внимательно огляделась вокруг.
– Как далеко мы продвинулись за ночь?
– Полагаю, мы находимся на том участке реки, который стерся на карте, так что, кто знает? – За все утро им не встретилось ни одной лодки. – Но достаточно далеко, чтобы вскоре повстречаться с еще большим количеством речных существ. Розовыми дельфинами и гигантскими выдрами.
– Звучит фантастически, – произнесла Люсия, прислоняясь к поручням. Она заплела карамельного цвета волосы над ушами, но непокорные блестящие локоны все равно свободно струились по плечам и вокруг эльфийского личика. Гаррет представил, как эти кудри рассыпаются по подушке, пока он вонзается в ее сексапильное миниатюрное тело, вообразил, как они оборачиваются вокруг его кулака, когда он берет ее сзади…
– Ну и с чего Трэвис так ополчился?
– А? – Гаррет встряхнулся, вернувшись из мира грез. – Ммм, очевидно, у капитана есть определенный регламент, согласно которому судно никоим образом не должно изменяться внешне, и, судя по тому как выглядит эта развалина сие распоряжение отменяется очень редко. Чарли разрешается делать мелкий ремонт, но если он берется чтонибудь усовершенствовать, то получает по рукам.
– Странно.
– О да.
Когда дело касалось Трэвиса, многое казалось странным. Но человечишка «делал стойку» на хрустящие купюры. Гаррет уже подкупил капитана, чтобы тот придерживался курса на Рио Лабиринто.
Пусть Трэвис и был чудаком, но вот с Чарли определенно творилось чтото неладное. В то время как его сестра Изабелл казалась уверенной и открытой, он отличался тихим и стеснительным нравом. Сегодня Чарли выглядел какимто бледным, даже болезненным. Гаррет поклялся бы, что здесь чтото нечисто, но не мог определить что.
– Где остальные? – спросила Люсия.
– Росситер расхаживает по каюте. Изабелл только что закончила готовить завтрак – настоящий пир для чревоугодника. Шектер поблизости – прокрался на корму в поисках места, где можно развернуть звуковую соблазнялку. Я поинтересовался, не пользуется ли он этим приборчиком в личных целях, но он не понял шутки, – ответил Гаррет, и губы валькирии изогнулись в усмешке. Потерев шею, он добавил: – И, за нами наблюдают.
– Знаю. Ты можешь учуять чтонибудь?
Он отрицательно покачал головой.
– Сенсорный передоз. – В прошлый раз, когда ликан был здесь, произошло то же самое: ему потребовались недели, чтобы познакомиться с новыми запахами. – Похоже, мы должны быть готовы ко всему. – Он неприязненно покосился на бурлящую воду. – Я адски ненавижу это место.
– Расскажи мне все, что знаешь о реке, – попросила Люсия. – Обо всех возможных опасностях.
– Об опасностях, говоришь? В джунглях вокруг нас живут местные племена. Они все время скрываются – тебе даже не представится шанс их увидеть. И они вполне себе миролюбивы, если их чемнибудь не спровоцировать – например, если какойнибудь урод, типа Дамиано, не полезет на их поиски с полароидом. Тогда они придут в ярость. И поверь мне – яды фей лишь бледное отражение того, что изобретают эти аборигены, – заметил он. – Никс дала тебе какоенибудь описание, на что похож dieumort? Возможно, это – яд.
– Ни намека. Но я подозреваю, что это – стрела. Иначе, почему бы ей посылать в джунгли меня – лучницу – на поиски оружия, с которым я не умею обращаться?
– И то верно.
– Есть ли туземцы в Рио Лабиринто? – поинтересовалась валькирия с простодушным видом, словно не она только что ловко сменила тему на то, о чем ей действительно хотелось узнать – о местоположении лабиринта.
– Нет. Но были когдато давно. Я наткнулся на руины большого кладбища.
– Город мертвых?
– Ага, с храмами и склепами, окружающими здоровенную гробницу, – добавил он. – Во всех книгах говорится, что никаких древних развалин непосредственно в бассейне Амазонки нет. Согласно общему мнению, изза постоянных колебаний уровня реки, строительство там не представлялось возможным, потому что любая постройка каждые полгода скрывалась бы под сорокафутовой толщей воды. Но этот некрополь сооружен в чаше, со всех сторон окруженной дамбой из громадных тесаных глыб – несомненно, строилось «на века».
– Если все обитатели отправились в мир иной, тогда почему ходят слухи, что оттуда никто не возвращается?
– Вероятно, потому что местность кишит гигантскими кайманами, – ответил МакРив. – И matora.
Люсия нахмурилась.
– Пожиратель быков?
– Да. Sucuriju Gigante[44]. Гигантская анаконда. Рио Лабиринто изобилует ими.
Она в удивлении приподняла бровь.
– Ты хочешь сказать, что они существуют не только в кинофильме с Джей Ло[45]?
– Я видел несколько змей, достигавших в длину более восьмидесяти футов, с телами толстыми, как бочка. Они здесь повсюду. Ну, почти. Любили греться на солнышке наверху на стенах дамбы, но никогда не заползали в город.
– Не могу поверить, что они реальны. И что Шектер… прав.
– Ага, неотобранные экземпляры. Тебе, конечно, не приходилось наблюдать за восьмитонным спаривающимся клубком – неизгладимое зрелище, ты бы потеряла голову – в прямом смысле. – Гаррет картинно содрогнулся. – Змеи бросаются на жертву с поразительной скоростью. Даже бессмертный не сможет отбиться от анаконды, если она обовьется вокруг его рук.
– Получается, что любой несчастный, кому не посчастливилось наткнуться на Рио Лабиринто – что, как ты утверждал, и есть врата в Эльдорадо, – непременно станет обедом разнообразным рептилиям?
Развернув плечи, Гаррет заявил:
– За исключением меня.
Он выглядел так, будто едва сдерживался, чтобы гордо не ударить себя в грудь.
– Ты видел затерянный золотой город?
– Нет, но большинство иероглифов на склепах изображали нечто вроде сверкающего сокровища.
– И? – Люсия нетерпеливо взмахнула рукой, требуя продолжения. – Больше подробностей, пожалуйста.
– Только после тебя, Лауша. Я продолжу, когда ты расскажешь мне все, что тебе известно об «убийце бога».
Не видя никакого вреда в том, чтобы поделится своими размышлениями, Люсия начала:
– Как я уже говорила… подозреваю, что это – стрела, но думаю, что она сделана из золота. Отсюда мой неподдельный интерес к Эльдорадо.
– Почему из золота?
– Богиня Скади использует золотые стрелы. И, как показывает история, ими же сражались великие лучники. Кажется, что убийца бога… идеально соответствует стреле наделенной огромной силой, – пояснила она. – Теперь давай, рассказывай еще об Эльдорадо.
– Раскрыть все подробности, чтобы ты поскорее от меня «свалила»? – саркастически поинтересовался Гаррет.
– И это меня ты называешь скрытной? Кроме того, лук все еще у тебя.
– Тут ему самое место.
– Он мне необходим, шотландец. Мне без него некомфортно. Нечем себя защитить. Я абсолютно бесполезна с мечом или клинком.
– Поклянись, что снова не ускользнешь.
Люсия от злости стиснула зубы.
– Я не ускользала.
Ликан вынул лук из футляра.
– Я отдам его, если поклянешься Ллором, что не уйдешь, не предупредив меня. При этом я должен находиться в сознании и в здравом уме. И покажешь, как тебе удается стрелять из него так метко.
– Ты хочешь, чтобы я научила тебя?
– Нет, девушка, я сам достаточно ловко обращаюсь с луком. – В подтверждение слов Гаррет умело закрепил тетиву. – Хочу, чтобы ты продемонстрировала мне.
Люсия огляделась по сторонам.
– Остальные могут увидеть.
– Расслабься. Я уже похвастался Трэвису и Чарли, что моя жена победительница национальных чемпионатов по стрельбе из лука. Ну, как, клянешься, что не сбежишь?
– Клянусь. Но только до тех пор, пока не найдем то, ради чего приехали. – При виде его сердитых глаз она пояснила: – Мы всего лишь берем таймаут, пока игра не начнется снова.
Гаррет пожал плечами.
– Договорились. К тому времени я заведу тебя в такое место, где в любом случае ты и не подумаешь убегать от меня.
МакРив достал чехол с набором стрел.
– Почему у тебя нет самопополняющегося колчана? Как у фей?
– Мечтать не вредно. – У многих фейлучниц были волшебные колчаны. Если выпустить стрелу, то на ее месте появится точно такая. Уничтожишь одну – ее заменит другая. – До них невозможно добраться. Феи яростно охраняют их.
Ее основная конкурентка в стрельбе из лука, Тэра Эльфийка, владела одним из таких колчанов.
– Да неужели? – Гаррет вручил ей лук. – Покажи мне, на что ты способна. Видишь дерево, склонившееся над водой в излучине реки? Там небольшой слой лишайника…
Люсия уже выпустила стрелу и поразила цель прежде, чем он смог закончить предложение. Она все еще стреляла как богиня! Даже после вчерашней ночи, она не нарушила обет целомудрия. Валькирия бросила на Гаррета словно говорящий «Ну, и как я тебе?» взгляд.
– Теперь понимаю, почему ты известна в Ллоре под именем Лучница.
Она прищурилась.
– Да. Так и есть. Лучше меня не найти во всем мире – кто бы с этим поспорил?
И какая сумасшедшая станет рисковать этим?
– И скромна до кончиков ногтей.
– Почему женщины должны быть скромными, когда дело касается их успеха? Почему не должны в полной мере этим гордиться? Никогда не понимала таких предубеждений.
Подул легкий ветерок, принеся с собой серые облака, заслонившие солнце. Если пойдет дождь, ожидает ли Гаррет, что она вернется с ним в каюту? При мысли об этом Люсия переполнилась волнением, если даже не легким… предвкушением. Валькирия облизнула губы.
Тут же заинтересованный взгляд ликана переместился на ее рот, затем он потер одну ладонь об другую. Вспомнил прошлую ночь – то, как она пробовала его на вкус?
– Ммм, попади в тот лист, кружащийся в воздухе перед судном.
Не сводя с Гаррета глаз, она сделала то, о чем он просил.
Ликан оценивающе приподнял бровь.
– Ладно, вернемся к главной теме – секс, – предложил он, хотя они не говорили об этом довольно долгое время. – Скажи, почему тебе так важно оставаться скадианкой?
– Я многим обязана великой богине Скади. Она одарила меня благосклонностью.
А так же подарила Люсии боль, чтобы не забывала об оказанной услуге.
Хорошо ли ты помнишь, Люсия?
– Она наградила меня индивидуальностью. Видишь ли, у тебя есть клан, которому ты принадлежишь, и королевское происхождение. Но я не знаю, каким был мой народ, и Никс сказала, что никогда не узнаю.
По крайней мере, пока у меня не появится дитя. Которое мне не суждено иметь, хотя я всегда мечтала об этом…
– Получается, что твоей родней стали скадианки.
– Точно.
– Попади в лилию возле того борта, где сложен багаж, – приказал он, и Люсия пронзила цель. – На что это походит – промахнуться?
Тщательно подбирая слова, она выговорила:
– Это… невообразимо… больно.
– Каково это было в начале?
– Что ты имеешь в виду?
– Разве ты не часто промахивалась, пока обучалась?
Каждый предполагал такой вариант развития событий, что именно боль научила Лучницу попадать точно в цель. Только Реджин знала, что Люсия получила способности без единой тренировки.
– Столько столетий минуло с тех пор. Я никогда не вспоминаю об этом. В чем я полностью уверена, так это в том, что определенно заслужила право называть себя скадианкой. Я не могу от этого легко отказаться.
– Даже ради секса? Если не со мной, то ктото же пытался соблазнить тебя за эти годы.
Она посмотрела на него через плечо.
– Как видишь, недостаточно.
– Называться скадианкой для тебя важнее, чем иметь семью? Или детей?
– Да, МакРив! Смирись с этим.
Если Люсия смогла принять факт отсутствия детей, то ему придется чертовски постараться!
– Дело не только в моих клятвах. Если я отдамся тебе, то лишусь дара.
Он пожал плечами.
– Женщины делают это постоянно – бросают работу ради мужчин.
– Не могу поверить, что ты это сказал. – Она не помнила, когда в последний раз ее так сильно раздражало чужое мнение…
Телефон завибрировал, прервав ее. Очередная СМС от КрутойРедж:
«Чтоб тебе провалиться вместе с ликаном, с кот. ты таскаешься. Никс сказала, что у тебя круиз с МакРивом. Какого хрена??»
Люсия тяжко вздохнула, словно воочию представив, как бурно Реджин отреагировала на эту ничтожную крупицу информации от Никс. Возможно, предсказательница преподнесла все в этом ключе, чтобы спровоцировать ссору или потому, что ей действительно так привиделось.
МакРив поинтересовался:
– Кто тебе постоянно пишет? Никс?
– Никс редко эСМСит. – Поскольку ей никто не отвечает. Ну как вообще можно ответить на сообщения вроде: «Отмываю деньги!» или «Я – божественно проницательна…», или «Непослушные собачки остаются без вкусняшки?» – Это от Реджин.
– Ааа, светящийся фреон. Обожала пинать меня, пока я находился под действием транквилизатора, хотя я сражался с ней бок о бок, спасая тебя и твоих сестер от вампиров.
Чувствуя непреодолимое желание сочувственно похлопать МакРива по плечу, Люсия сняла тетиву и уложила лук обратно в походный футляр.
– В прошлом году, прежде чем покинуть Новый Орлеан, – продолжил Гаррет, – я узнал довольно много о твоем виде. Почти все о вашем ковене. Почему вы с Реджин такие хорошие подруги? Большинство людей думает, что она абсолютная… – под ее предупреждающим взглядом, он закончил: – Истинное наказание.
– Что ты слышал?
– Она заставила неистовых демонов сжевать покрышки от автомобилей.
Большинство существ Ллора, вероятно, думали о Реджин так же, как и МакРив, поэтому то она и пережила невредимой этот этап «заставьсвоихвраговжратьпредметы». Пивные бутылки, футбольные мячи, крышки от мусорных баков.
– Вопервых, это был всего лишь период ее жизни, и он уже прошел. – По большей части. – А вовторых, те демоны никогда ей больше не пакостили.
– Ты оправдываешь ее поступки?
– Она рождена для войны, к тому же обладает чрезвычайно развитым чувством, – «низкопробного» Люсия решила опустить, – юмора. Сложи это вместе…
И приправь постоянным ощущением вины.
Ибо прикосновение губ Реджин сродни наркотику, словно героин вызывает зависимость. Когда она была юной девушкой, то поцеловала берсеркера – Эйдана Свирепого. Он был убит, пытаясь отвоевать ее, но в течение многих последующих столетий возрождался, разыскивая валькирию снова и снова.
– Кроме того, – добавила Люсия, – нас роднит прошлое.
Каждый раз, когда Люсия отправлялась в логово Кровавого Разрушителя на вершину утеса, Реджин всегда была с ней, сестрой по оружию.
Однако охота на Круаха не походила на травлю спящего в берлоге медведя. Валькирии не углублялись в пещеру. Вместо этого они ждали возле усеянного костьми входа. И при первом же появлении Круаха мгновенно нападали.
В первый раз Кром, пытаясь вырваться, появился внезапно, с ревом и топотом, словно стадо быков, рассчитывая на то, что его ужасающая внешность испугает некую молодую скадианкуубийцу и отвратит ее от цели. Люсия не дрогнула, хотя позже ее всю трясло и слезы лились потоком, а Реджин, упав на колени, содрогалась в приступах энергетической рвоты от пережитого ужаса.
Во второй раз Круах призвал сотни последователей Культа Смерти, своих кромитов, охранять выход из пещеры и обеспечить ему безопасный проход. В то время как Реджин сдерживала натиск бойцов, стрела Люсии нашла черное сердце бога.
В этот раз, третий по счету, Люсия не знала, чего ожидать, хотя опасалась, что ей придется «охотиться на медведя» внутри берлоги. Сможет ли она заставить себя войти в логово снова? И в полном одиночестве?
Люсия понимала, что МакРив зря надеется пойти с ней. Даже если они объединились в поисках dieumort, она никогда не позволит ему приблизиться к Круаху. Так же как не позволяла рисковать Реджин.
Круах мог заразить их. Люсия – как его жена – была неуязвима…
– О чем ты вспомнила, что стала такой печальной? – спросил Гаррет, его слова сопроводил отдаленный раскат грома.
Вокруг них сгущались все больше темнея, облака стального цвета.
– Просто подумала о том, что ты должен более терпимо относиться к Реджин.
– С какой стати? – удивился он.
– Если бы не она, ты бы остался без подруги. Мне было шестнадцать, когда Редж впервые спасла мне жизнь. А потом еще бесчисленное множество раз в других сражениях.
Спустя мгновенье, переварив полученную информацию, МакРив проворчал:
– Реджин недолюбливает меня.
– Нет. – Ей что, почудилась упавшая капля дождя? – Но твой брат, скорее всего, испытывает те же чувства по отношению ко мне.
– Возможно. С другой стороны, я не стрелял в твою сестру.
Люсия, изучавшая отколотый участок поручня, вздохнула:
– Я всего лишь ранила его.
Единственным выстрелом пробив насквозь руку.
– Лауша, посмотри туда! – внезапно воскликнул МакРив, схватив ее за плечи и развернув по направлению к противоположному берегу.
Люсия заметила несколько выдр с белыми крапинами на шеях – но эти существа были гигантскими, ростом с МакРива. Одна из них вгрызалась в окуня, в то время как другие уютно устроились на бревне, воркуя с пищащими детенышами.
– Это семейство речных выдр. Также известных как lobos del río.
Игнорируя начавшийся моросящий дождик, Люсия уточнила:
– Речные волки?
– Да. – Когда дождь усилился, МакРив снова взял ее за плечи и развернул уже к себе. – Судя по тому, что ты неравнодушна к волкам, они тебе должны понравиться.
Он протянул руку, погладив костяшками пальцев ее щеку, золотистые глаза обещали греховные вещи.
– Неужели я неравнодушна к волкам? – спросила Люсия, едва дыша.
Точьвточь, как в ту далекую первую ночь, его голос был низким и урчащим, когда он проговорил:
– Да, Лауша, станешь вскоре.
Дождь превратился в настоящий потоп, молнии вспыхивали вокруг них.
Не было иного выбора, кроме как вернуться в темную душную каюту с самым сексуально привлекательным мужчиной, когдалибо являвшимся ей в мечтах, который незамедлительно сорвет с себя одежду и будет ожидать от нее того же.
– Эта отмель свалилась с неба, а, Трэвис? – крикнул МакРив в сторону рулевой рубки. Затем проворчал, обращаясь к Люсии: – Он что, преследует свою, одному ему известную цель?
Трэвис опять посадил судно на мель – в третий раз за последние несколько дней.
Люсия вздохнула. Она и МакРив наслаждались редким безоблачным и спокойным утром наедине. Валькирия загорала на потрепанном выцветшем шезлонге на задней палубе, в то время как ликан с невысокой кормовой надстройки безуспешно пытался поймать рыбу, воодушевленный обещанием кулинарных изысков из морепродуктов в исполнении Изабелл.
В ответ Трэвис завопил из рубки:
– Думаешь, что сумеешь рулить лучше меня, шотландец?
– Да, даже если буду пьянее тебя, техасец!
– МакРив… – одернула его Люсия.
– Но это же правда. Ему пора завязывать с алкоголем, или мы никогда не доберемся до места назначения.
Как бы ей хотелось, чтобы Чарли стоял у штурвала, но сейчас он отдыхал после ночной вахты. Молодой человек управлял «Контессой» гораздо лучше Трэвиса, хотя сам Чарли вряд ли когданибудь признается в этом. Близнец Изабелл, кажется, боготворил несдержанного техасца так же сильно, как и его сестра.
Любая оплошность вроде этой посадки на мель еще больше задерживала их продвижение, и время, отведенное Люсии, было на исходе. Кошмары становились все сильнее.
– Похоже, придется пойти подпихнуть эту престарелую леди, – проворчал МакРив. – Снова.
Он стянул с себя рубашку, оставшись в поношенных выцветших джинсах и с браслетом на руке. Обувь на борту являлась пережитком прошлого.
Браслет заметно выделялся на его загорелой коже, постоянное напоминание того, на что оборотень пошел ради нее. Каждый раз, когда он обнимал Люсию, она чувствовала прикосновение металла к своей коже, вначале прохладного, затем согретого теплом их тел. Так же как прошлой ночью …
– МакРив, тебе обязательно лезть в воду?
Хотя река и была предметом восхищения – Люсии удалось увидеть розовых дельфинов, еще несколько выдр, тапиров, пасущихся вдоль берегов, – она все равно внушала ужас. Вокруг постоянно кружили кайманы, а от яростных пиршеств пираний бурлила поверхность. Только вчера утром они видели, как птенец цапли выпал из гнезда в воду. И пока его мать пронзительно верещала в тревоге, стая пираний распотрошила мальца в доли секунды, выгрызая своими острыми, как лезвие, зубами мясо до самых костей.
– Кажется, ты наконец прониклась моими рассказами о подстерегающих здесь опасностях? – ухмыльнулся МакРив. – Расслабься, я войду в воду только по пояс.
– А как насчет пираний?
– Сомневаюсь, что рыбки горят нетерпением откусить коечто ценное, – он склонился, чтобы прошептать ей на ухо: – Они набрасываются на добычу несравнимо меньшего размера.
– Оборотень! – воскликнула Люсия, до сих пор теряясь от неожиданности каждый раз, когда он поддразнивал ее. Гаррет все больше смягчался по отношению к ней, злость на ее прошлые поступки постепенно отступала. Валькирия видела проблески того мужчины, каким МакРив был когдато, того, кого рисовала в своем воображении каждый раз, вглядываясь в морщинки от смеха на его лице. И теперь, когда ликан перестал кипеть от гнева, Люсия обнаружила, что он любит подурачиться.
– Я серьезно.
– Я тоже. Тебе полегчает, если я не стану снимать джинсы? – Когда она сдержанно кивнула, Гаррет улыбнулся: – Не беспокойся. Они действительно не питаются крупной добычей, если только она не мертва.
Они заметили, что к корме подходит Дамиано, чтобы помочь освободить судно и Люсия прошептала:
– Не показывай свою силу другим. И не наезжай на него снова.
– Он первый начал, – категорически заявил Гаррет.
Прошло всего лишь три дня, а эта посудина стала уже слишком мала для двух больших мужчин.
– Доброе утро, querida, – поприветствовал ее Дамиано, стаскивая рубашку и обнажая упругое, мускулистое тело.
– Bom dia, – рассеянно улыбнувшись, поздоровалась Люсия.
Неспешно подойдя к краю палубы, Дамиано бросил ей ответную улыбку, на фоне бронзовой кожи сверкнули белые зубы, и прыгнул в воду. Этот мужчина ходячее искушение…
В мгновение ока перед Люсией вырос МакРив и с пылающим ревностью выражением лица стиснул ее затылок.
– Не глазей по сторонам, женщина. У тебя будет только оборотень и никто другой.
– Да ну?
– Если, конечно, ты не предпочитаешь мужчин в мертвом виде, потому что Дамиано уже находится в самом верху моего списка. – Он рывком притянул ее к себе для короткого, но обжигающего поцелуя. – Ты – моя, Лауша. Никогда не забывай об этом.
С этими словами Гаррет тоже прыгнул в воду, оставив Люсию в полубессознательном состоянии и полной уверенности в том, что она явно неравнодушна к ревнивым альфасамцам, особенного к одному, целующемуся так, словно каждый поцелуй последний.
Пока эти двое были заняты делом, Люсия решила, что ей следует прояснить коечто на борту «Контессы», непосредственно – на обзорной палубе. Она поднялась по лестнице, затем пересекла всю площадку до конца по направлению к навесу с тростниковой крышей. Ранее Люсия слышала шорох, доносившийся оттуда.
Тут она заметила лазейку, скрытую тростником, из которой выглядывали две маленькие босые ступни. Изабелл.
– Чем ты занимаешься?
Изабелл раздраженно огрызнулась:
– Nada[46].
Люсия заглянула внутрь и обнаружила нечто вроде багажного отсека с полкой и небольшим пятачком свободного пространства. Там наверху лежала Изабелл. Следуя ее примеру, Люсия подтянулась и быстро проползла на животе до конца полки, где обнаружила укрытие, великолепно подходящее для того, чтобы вести наблюдение. Отсюда хорошо просматривались надстройка и задняя открытая часть палубы, так же как и боковые проходы – то есть немалая часть «Контессы».
– Шпионишь за нами?
– А почему бы и нет? – вскинулась Изабелл. – Вы все louco.
– Сумасшедшие, не так ли? Ну, а ты сама не нахальная маленькая…
– Латиноамериканка? – с вызовом выпалила Изабелл. – Горяченькая португалка?
Нахальная маленькая смертная, подумала Люсия, но вслух сказала:
– Ну, и в чем проявляется наше сумасшествие?
Изабелл вздернула подбородок:
– Думаю, что вы не доктор.
Люсия пожала плечами:
– А я думаю, что ты влюблена в алкоголика.
Прищурив глаза цвета лесного ореха, Изабелл добавила:
– И думаю, что вы даже не жена мистеру МакРиву.
– Это все, что тебе удалось выяснить обо мне? – успокаиваясь, произнесла Люсия. Она было решила, что Изабелл обнаружила, кем они являются на самом деле.
– Если вы с мистером МакРивом муж и жена, то я поцелую Шектера в задницу.
– Ну, вот это явно… лишнее. И с чего ты взяла, что мы не женаты?
– Когда вы не видите, МакРив тянется к вам, но удерживается, лишь сжимая руку в кулак, словно умирает от желания вас обнять.
Неужели он так делает?
– Женатые люди не ведут себя так!
– Тогда буду честной с тобой Изабелл. Мы не женаты, но МакРив в этом плане… старомоден. Он не хочет, чтобы пострадала моя репутация, пока мы вместе делим каюту на борту этого судна. Чтонибудь еще?
– МакРив постоянно дает Трэвису деньги, и мы продолжаем уклоняться от запланированного маршрута.
Это тоже правда. Шотландец говорил Люсии, что убедил Трэвиса с помощью наличных, заплатив капитану за то, чтобы тот доставил их непосредственно в Рио Лабиринто.
– МакРив был здесь прежде и знает многообещающие области для исследования. – Судно достигнет нужного участка реки приблизительно через неделю, вероятнее всего, сразу после полнолуния. Люсия с МакРивом решили, не избавляясь от смертных, незаметно ускользнуть на запасной моторной лодке «Контессы»: – Поэтому он просто подсказал Трэвису нужное направление. Чтонибудь еще?
– Это все, в чем я продвинулась по поводу вас двоих. Пока. Но остальные пассажиры тоже со странностями.
– Поделись со мной.
– С чего это я должна?
– Трэвис просил немедленно сообщить ему, если ты вдруг облажаешься. Как думаешь, он уволит тебя за то, что шпионишь за его пассажирами? Возможно, так же выкинет и твоего братца, в конце концов, вы же с Чарли заодно?
Каждый день капитан бешено орал на юношу изза того, что тот слишком хорошо отремонтировал какуюнибудь деталь на судне. Чарли держался молодцом, покорно снося подобные вспышки.
– Теперь расскажи мне о них или прощайся со своим большим техасцем.
Зло сверкнув глазами, Изабелл процедила:
– Прекрасно. Возьмем хотя бы Дамиано. Он определенно louco.
Люсия согласилась: чтото было неправильное в этом человеком, каким бы физическим совершенством ни одарила его природа. В нем бурлила сила, схожая с той, что обладал МакРив. Только, когда Дамиано улыбался, улыбка никогда не затрагивала его глаз – и эти глаза постоянно следили за ней.
– Он знает португальский, правильно? – продолжила Изабелл. – Поэтому мы с Чарли попытались пообщаться с ним. Но он говорит на старопортугальском.
– Что ты имеешь в виду?
– Его язык сродни тому, который использовали конкистадоры.
Странновато.
– А потом, увидев наши хмурые лица, он улыбнулся этой своей magnificente[47] улыбкой. – Она вздохнула. – Muito bonito[48].
– Дамиано восхитителен, – пробормотала Люсия, затем поняла, что произнесла это вслух. – Я имею в виду, что восхищаюсь его умом.
Изабелл постучала себя по подбородку:
– А Шектер?
– И рядом не стоял.
– Ну, он…
– Тсс, – зашипела Люсия. – Он приближается.
С алюминиевым кейсом в руке профессор крался по проходу, стараясь не попасть в поле зрения мужчин, трудящихся на корме. На кейсе красовался логотип фирмы Halliburton – в фильмах такие обычно пристегивают наручниками к запястью, когда переносят внутри коды запуска ракет. Люсия закатила глаза.
Оглядевшись по сторонам, Шектер достал свою «революционную» приманку, похожую на черный ящик самолета, привязанную к веревке. Когда он включил ее, на верхней панели замигал маячок красного цвета и раздался звуковой частотный сигнал, повторяющийся с определенным интервалом. Уши Люсии подергивались до тех пор, пока Шектер наклонившись, не опустил устройство в воду.
Затаив дыхание, Люсия прошептала:
– Эй, Изи – лови момент, вот он твой шанс поцеловать его в задницу…
Глаза Изабелл расширились, будто ее потрясло то, что Люсия дразнила ее. Затем она так томно протянула: «Ох, держи меня. А какой чубчик? Такооой мачо», – что Люсия не удержалась от смеха.
Когда Шектер двинулся к другой части судна, Изабелл посерьезнела:
– Этот красавчик держит змей, ящериц и все виды земноводных в своей каюте. Ядовитых в том числе. А это увлечение приманкой? Я не ученый, но здравый смысл подсказывает мне, что, когда ты заманиваешь чтолибо, тебе нужно быть готовым к его появлению.
Умная девочка.
– Я знаю это судно вдоль и поперек, оно держится за счет молитв, клейкой ленты и Чарли – и не переживет визит какойнибудь «мега» твари. Думаю, Шектер или очень глупый, или очень эгоистичный человек.
Поддерживаю.
– Что насчет Росситера?
– На данный момент он мне нравится, – ответила Изабелл, – но он болен или чтото в этом роде. Никогда не спит. И, думаю, одержим цветами, все время их рисует…
Телефон Люсии завибрировал, приняв очередное сообщение. Ей пришлось перевернуться, чтобы в тесноте взглянуть на экран. КрутаяРедж: «Прошла 2 уровня из 9/ ледян. мир. Ты всегда помогала мне с ледян. миром». Только Люсия загрустила – она сама безумно тосковала по Реджин, – как пришло другое сообщение: «Прошла все сама. УБЕЙСЯ АП СТЕНУ!»
– Кто тебе шлет сообщения? – спросила Изабелл. – Двенадцатилетний подросток, с которым ты познакомилась на катке?
– Как будет «хаха» на португальском? – невинно поинтересовалась Люсия, затем добавила: – Это всего лишь одна из моих сестер. Соскучилась по мне. И негодует изза того, что я уехала так далеко и надолго.
– Сколько у тебя сестер?
Сотни. По всему миру.
– Предостаточно, – ответила Люсия.
– Жаль, что у меня нет сестры.
– А братаблизнеца тебе мало?
– Наверное. – Изабелл пожала плечами.
Теперь, когда Люсия задумалась об этом, поняла, что никогда не замечала особой привязанности между этими двумя. Вероятно, потому что они так отличались. Изабелл – дерзкая, самоуверенная. Чарли же казался робким и стеснительным.
– Эй, ты чувствуешь? – окликнула ее Изабелл. – Они освободили судно.
Люсия глянула вниз как раз в тот момент, когда МакРив забирался на платформу, ручейки воды соблазнительно стекали по рельефным мышцам его спины. Выпрямившись, он поволчьи встряхнул влажными волосами, и промокшие джинсы еще ниже сползли с его будто выточенного скульптором тела.
Когти Люсии мгновенно загнулись от этого вида. Пока у нее в голове звенела единственная мысль: «Боги, он совершенен», Изабелл упавшим голосом прошептала:
– Будь такая возможность, я бы не вылезала с ним из каюты. Esplêndido[49].
Шотландец действительно был великолепным. Сексуальным и остроумным. Он знал, как натянуть тетиву. И при этом оставался мужчиной, который, даря ей наслаждение, доказал, что понимает ее… ограничивающие обстоятельства.
– Чак! – внезапно позвал капитан. – Тащи сюда свою задницу!
Изабелл подпрыгнула, ударившись головой о полку:
– Я должна идти!
С расширившимися от ужаса глазами, она быстро поползла назад.
– Почему должна идти ты?
– Чтобы разбудить Чарли.
Трэвис взревел:
– Изабелл! Где черти носят Чака?
– Видишь?
Люсия не могла поверить, что эта девочка влюблена в вечно недовольного капитана. Застрять на этом ржавом ведре, без будущего, без перспектив. Она еще так молода…
– Изабелл, есть другие суда, на которых ты можешь работать и, где с тобой будут обращаться в сотни раз лучше.
Изабелл твердо встретила ее взгляд:
– Пока я жива, мне не нужно никакое другое судно.
И убежала, оставив Люсию наедине с ее мыслями. Которые почти всегда вертелись вокруг МакРива.
За прошедшие три дня Люсия всерьез начала опасаться, что слишком легко освоилась с ликаном. Однажды ее уже одурачили, и даже после всех этих лет она все еще до глубины души стыдилась того, что повелась на уловку Круаха. Ее сестры распознали бы, что он является злом.
Реджин сразу это почувствовала. Ей хватило одного беглого взгляда на белокурого юношу, стоящего у портала, чтобы броситься бегом к их божественным родителям и рассказать о нем. Отец и мать заставили Люсию пообещать никогда больше не видеться с Кромом. Но она упала прямо в тиски его лап, столь безоглядно веря ему, что нарушила собственные клятвы.
Не слишком ли я доверяю шотландцу?
Словно стараясь напомнить ей, почему это делать крайне неразумно, кошмары набрасывались на Люсию каждую ночь. Но только теперь впервые в жизни она делила постель с кемто еще: с мужчиной, который начал расспрашивать ее, желая выяснить, что же она видит во сне…
– Лауша? – позвал МакРив, и она тоже ударилась головой. Сползая с полки, Люсия слышала, как он топает по проходу, а затем дальше к каюте.
Она почти достигла лестницы, когда он возник на ступеньках прямо перед ней.
– Где ты была? – потребовал ответа ликан, мерцая синим цветом глаз.
– Здесь. Ты что, не почувствовал меня?
Гаррет заметно расслабился, напряжение ушло с его широких плеч.
– Трудно найти тебя на таком судне, как это. – В ответ на ее удивленный взгляд ликан пояснил: – Я учуял твой купальник, сохнущий на веревке для белья возле камбуза. – Он намотал прядь ее волос на палец: – Проследил цепочку запаха этих локонов от палубы до рулевой рубки. Твой аромат повсюду. Для меня было бы проще найти тебя, если бы ты находилась за тридцать или сорок миль отсюда.
– Я же говорила, что не сбегу. Ты не доверяешь мне?
– Да, но я преследовал тебя большую часть года. От старых привычек трудно избавиться. Вообщето, странно осознавать, что мне не нужно больше гоняться за тобой. Приятно, но необычно.
Люсия наклонилась к нему.
– МакРив, за все это время… Ты когданибудь думал о том, чтобы сдаться?
– Никогда.
– Ни единого раза?
Его голос стал таким проникновенным, когда он ответил:
– Лауша, ты – моя суженая.
Гаррет пожал плечами, словно удостоверил неоспоримую истину.
Если я не буду осмотрительна, то его слова станут явью…
– Ты же не думаешь, что тебе удастся поймать обед с помощью этой ловушки?
«Нет, вы только подумайте, МакРив насмехается над Дамиано», – размышляла Люсия. Все последние десять дней эти двое находились «в контрах» друг с другом. Они дошли до такой точки кипения, что уже были неспособны разминуться в узком проходе, не столкнувшись при этом плечами.
– Считаешь, что у тебя получится лучше? – отрезал Дамиано.
– О да.
– Заключим пари.
Люсия опустилась на потрепанный шезлонг. Опершись локтями о колени и опустив подбородок на ладони, она устроилась поудобнее и приготовилась ждать, потому что за все время путешествия ни один из них не выудил даже маленькой рыбешки. Но теперь валькирия была абсолютно уверена – никто не сдвинется с места, не выиграв пари…
С каждым днем, пока «Контесса» забиралась по СанМигелю глубже в девственные джунгли, Гаррет становился все более раздражительным. Он не мог усидеть на месте, явно чемто обеспокоенный. У МакРива не было возможности бегать, и это сильно давило на него. Люсия знала, что ликанам необходимо движение. Особенно с приходом полной луны, как сегодня ночью.
И завтра они должны оказаться возле Рио Лабиринто – еще одна головная боль для Гаррета.
– Полагаю, нет никакого способа отговорить тебя от похода в лабиринт? – спросил он Люсию. И добавил в ответ на ее недобрый взгляд:
– Особенно и не надеялся на это.
Так же сильно, как МакРив ненавидел окружающую их местность, Люсия наслаждалась ею. Она вспомнила, что исследователи имели обыкновение говорить о сельве как о любовнице, сбросившей с себя все условности и запреты и заставляющей мужчину сходить с ума. Наконец валькирия поняла, что они подразумевали.
И ей это нравилось.
Уравновешенная Люсия утрачивала свою невозмутимость. Контроль над своими эмоциями, своим рассудком. Все в этом месте дышало сладострастием – яркие цвета, тепло, благоухающие ароматы. Она чувствовала себя настолько живой, как никогда прежде.
А может, она обязана этим оборотню, с которым делит постель? Каждый день – и ночь – МакРив один за другим преодолевал возведенные ею барьеры. Вряд ли Люсии требовалось чтото еще, чтобы окончательно лишиться выдержки. Ее карточный домик находился в эпицентре бури. Одно случайное касание – и все рухнет.
В последние дни жизнь на борту «Контессы» шла по установившемуся порядку. Дамиано постоянно слонялся поблизости, и хотя Люсия чувствовала, что этот мужчина может быть опасен, она не видела в нем какойто реальной угрозы. Возможно, он и принадлежит к существам Ллора, но никакой вид не сравнится по силе с Гарретом.
Что касается доктора Росситера, когда он не ходил взадвперед по своей каюте, то изучал под руководством Чарли внутренние механизмы судна, и вместе они делали все: от дозаправки генераторов до замены масляных фильтров.
Люсия сомневалась, что Росситеру удалось вздремнуть хотя бы часок с тех пор, как они отошли от причала. Он все больше слабел, его рослое тело становилось поджарым, и иногда ей казалось, что она видит в его темносиних глазах нарастающий блеск, характерный для… подступающего безумия. А почему бы и нет? Как и в случае с Люсией, время, отведенное Росситеру, было на исходе.
Шектер все ночи напролет крадучись ползал по палубе, закидывая звуковую приманку в воду, а Изабелл все так же продолжала одаривать Трэвиса долгими взглядами.
Пару раз Трэвис, думая, что поблизости никого нет, устроил ей нагоняй, но затем, судя по всему, злился на самого себя. При этом он явно не замечал, что Чарли тоже не сводит с него глаз.
Несмотря на то, что техасец не особо жаловал коголибо из близнецов, они оба были в него влюблены.
Люсия, как ни странно, находила Изабелл приятной. Для смертной. Веселая и неглупая, Изабелл немного напоминала ей Реджин. Хотя валькирия так и не избавилась от ощущения какойто необъяснимой загадки, это не помешало зарождающейся между ними дружбе. Изабелл поведала ей секреты, объяснившие Люсии некоторые озадачивающие ее аспекты относительно капитана, такие как вспышки гнева всякий раз, когда Чарли чтонибудь починял, подправляя судно, или его раздражение при упоминании о том, что Изабелл привлекательная молодая женщина.
Оказалось, Трэвис уже восемь лет является вдовцом. Его супруга, очевидно, бывшая образцом совершенства, управляла хозяйством в совместных с ним плаваньях, помогая поддерживать судно в порядке. Именно она с любовью развесила все эти карты и симпатичные коллажи, сохранившиеся по сей день. Вышивка, украшающая скатерти и занавески выполнена ее руками. В Икитосе поговаривали, что Трэвис оставался верным своей умершей жене, и «Контесса» фактически стала ее святилищем.
Люсия спросила у Изабелл:
– Почему ты просто не скажешь Трэвису, что хочешь его?
– По двум причинам. Призрак его совершенной жены. Он ненавидит все, что может отвлечь его от воспоминаний о ней. А еще есть Чарли. В общем, не важно. Capitão никогда не возжелает меня. Не каждому дано иметь такие отношения, как у вас с мистером МакРивом.
Валькирию поразило ее утверждение – потому что они действительно ладили с Гарретом. Даже будучи бесцеремонным задиройоборотнем, он мог оставаться удивительно терпеливым. Как например, когда обучал ее гаэльским фразам во время прогулок по палубе. Пару раз он хихикал над ее первыми попытками произношения. Но затем перестал смеяться, заметив, как быстро она схватывает.
И он был заботливым. Несколько дней назад Люсия услышала, как МакРив спорит с Шектером о получении «научной степени» за «ранее незарегистрированные находки». Снедаемая любопытством, она прокралась за угол, оглядываясь по сторонам.
В своих огромных ладонях шотландец бережно держал хрупкий кокон. Из него только что появившаяся бабочка с серебряными крылышками, отливающими перламутровым блеском. Валькирия в жизни не видела ничего подобного.
– Шектер, да на кой ляд мне сдалась честь первооткрывателя? – ворчал МакРив. – Я всего лишь хочу дать ей название.
– Хорошо, если вас не интересует научная репутация, тогда что мешает отдать эту разновидность мне и позволить дать ей имя? Ну, в самом деле, мистер МакРив…
– Шектер, иди ты на хрен со своей наукой. Я назову ее в честь своей леди, и если ты скажешь еще хоть слово, то получишь эту бабочку, залитой кровью из твоей яремной вены.
Профессор длительное время безмолвствовал, беспомощно открыв рот. Наконец, откашлявшись, произнес:
– Мм, ну, в общем, да, конечно. Так как вы назовете ее?
– Люсия Инкантата[50], прошептал МакРив. Пальцы на ногах валькирии загнулись, когда он рассеянно добавил:
– Напоминает мне о ее глазах …
Теперь Люсия мечтательно вздыхала всякий раз, вспоминая выражение лица Гаррета в тот момент.
Той же ночью он «удивил» ее бабочкой, установив в каюте противомоскитную сетку и поместив «Люсию Инкантата» внутрь.
Подарки не иссякали. Стоило Люсии упомянуть, что ей понравились цветки гигантских Викторий, как на следующее же утро, проснувшись, она обнаружила прекрасную белую лилию возле кровати. Ваза? Вымытая бутылка изпод пива Iquiteña.
Но верхом всего стал подаренный им самопополняющийся колчан. Люсия ахнула, когда МакРив гордо вручил его ей.
– Тебе посчастливилось наткнуться на валявшийся гдето на борту колчан?
Такой изящный, с прекрасными кожаными ремешками, которые можно пристегнуть на спину или к бедру.
– Держал при себе все это время.
Та штука, завернутая в кожу, которую она видела у него в сумке…
Это означало, что он все равно вез Люсии подарок даже тогда, когда был безумно на нее зол.
– Ты стащил его у фей?
Ухмыльнувшись поволчьи, Гаррет заметил:
– Ну, точно могу сказать, что в продаже их нет.
– МакРив!
Однако, как только ей удалось справиться с безумным восторгом, она ощутила затаенную печаль. Это был дар мужчины, возможного возлюбленного и в то же время вещь, предназначенная Лучнице. Как жаль, что ей не суждено иметь и то и другое вместе. Но все же она щедро вознаградила оборотня за заботу…
Он не обещал подарков, как имеют привычку делать многие мужчины – МакРив просто вручал их, услаждая ее валькирийскую сущность.
Да, на палубе все шло своим чередом. А внизу, в каюте Люсии и Гаррета, бурлила страсть.
В любое время дня, как только начинался дождь, он протягивал ей руку с неизменной фразой:
– Приди, Лауша.
Этот же приказ он отдавал ей позже, когда хотел, чтобы она достигла пика наслаждения. Люсия уже дрожала от предвкушения к тому моменту, как они добирались до каюты.
Закрыв рот валькирии рукой и заглушая ее крики, МакРив проделывал с ней невообразимо греховные вещи. С каждым разом он все настойчивее захватывал ее тело, целуя более страстно, прикасаясь все более покоряюще. Люсия знала, что ликан считает ее своей женщиной – одна мысль об этом приводила в сильнейшее возбуждение.
В первую ночь на борту МакРив сказал, что она будет молить, чтобы он оказался в ней. И был прав. Когда Гаррет, широко раздвинув ее бедра, томительно ласкал лоно, это сводило ее с ума. Особенно, если, поглаживая средоточие ее женственности, он шептал на ухо:
– Наступит день, когда я войду сюда, в тебя, глубоко. Ты будешь горячая и влажная и обхватишь меня, словно перчатка.
Снова и снова Люсия пыталась представить, каково это – ощутить член МакРива, погружающийся в ее тело. Большинство женщин в такой ситуации испугались бы его размеров. Но после таких предварительных игр и возбуждающих ласк…
Вчера Люсия почти умоляла, шепча, как сильно она желает, чтобы Гаррет вошел в нее.
Оборотень скрежетал зубами, пронзая когтями обшитую панелями стену над их кроватью.
– Боги, женщина! Нет, до тех пор, пока ты не попросишь меня. Вне кровати!
После того, как Люсия и Гаррет удовлетворяли свою страсть – настолько, насколько могли с их ограничениями, – он держал ее в своих объятьях. Они разговаривали часами, наблюдая за танцем бабочки в свете лампы.
Размышляли относительно того, почему Никс предупредила ее о «Бароне», и с какой целью капитан этого судна продолжал возвращаться в отдаленные притоки, несмотря на то, что некоторые из его пассажиров пропали без вести.
– Возможно, Малакуи обнаружил там демонов, – предположила Люсия. – Он может приносить в жертву ничего не подозревающих кризо в обмен на власть.
– По Ллору ходят слухи и о более безумных вещах…
МакРив многое добавил к своему рассказу о древнем кладбище. Если бы люди обнаружили местонахождение Рио Лабиринто, то разыскали бы и город мертвых. В некрополе коегде сохранились изображения золота, что привело бы смертных к «мифическому» Эльдорадо – который, как считал МакРив, мог оказаться вовсе и не городом.
– Все думают, что это какаято местность, затерянный город, – говорил он, – но сама фраза фактически основана на легенде о вожде племени. Он был настолько богат, что высмеивал всякого, кто надевал одни и те же драгоценности дважды. Вместо этого его золото растирали в пыль, а затем наносили на тело. В конце дня он смывал его с себя, и золото исчезало навсегда. Эльдорадо означает «Позолоченный Человек».
Если Эльдорадо был обычным мужчиной, то он, скорее всего, покоится в большой гробнице. Похоронен ли он там со своим золотом? И если его окружают сокровища – например, стрелы? – тогда Эльдорадо не только место, но и человек.
Люсия не ожидала увидеть светящийся неоновый знак, указывающий на dieumort, но у нее с МакРивом имелось достаточно много зацепок, которые приведут их… к следующему клубку путеводных ниточек. Сказать по правде, ей никогда не поручали такую неопределенную миссию. Но если бы dieumort можно было так легко обнаружить, то его бы уже нашли.
И Люсия, чувствуя, что они подбираются все ближе, непрестанно грезила наяву о прекрасной золотой стреле, воображая, как она со свистом рассечет воздух, стоит ей только отпустить тетиву.
Валькирия представляла себе выражение омерзительной рожи Круаха, когда тот поймет, что она нанесла ему смертельный удар…
Иногда Люсия читала МакРиву отрывки из путеводителя по Амазонке, который дала ей Изабелл. Пока валькирия изучала информацию о неимоверном количестве предполагаемых опасностей на их пути в Рио Лабиринто – анаконды и те жуткие кайманы, – МакРив вырезал стрелы для ее нового колчана. Лукаво глядя, он пошутил:
– Если нельзя никоим образом наполнить твой колчан, заполню хоть другой.
Она захихикала.
– Считай, что легко отделаешься, оборотень.
Гаррет ошарашено затих.
– В первый раз слышу твой смех.
– И?
– И теперь не будет мне покоя, если не услышу его снова. – МакРив прыгнул на нее, щекоча до тех пор, пока она не завизжала от хохота.
Люсии так хотелось рассказать ему все. Особенно, когда он укладывал ее себе на грудь, удерживая в кольце теплых мускулистых рук, шепча:
– Откройся мне, Лауша. Доверь свои тайны.
Она знала, что Гаррет хочет понять причину ее ночных кошмаров. Но Люсия не доверяла признаниям, вообще не понимала, почему некоторые стремятся облегчить свою ношу, обременяя ею других. Нет, она никогда не согласится переложить на когото свою душевную боль, особенно ту, что скрывала.
Тайна ее прошлой жизни – это то, чего уже нельзя изменить.
Как поведет себя МакРив, узнав, что его подруга замужем? Ярость, должно быть, овладеет им. А когда она объяснит, кто ее супруг и как она очутилась под венцом, ничто не остановит оборотня от схватки с Круахом. Признаться – равносильно послать Гаррета на смерть. Или того хуже.
Иногда Круах не убивал своих жертв. Он удерживал их у себя.
Поэтому она продолжала скрывать правду от МакРива. Хотя чувствовала, что он просто выжидает, словно не сомневается, что валькирия в конечном счете откроется ему.
Но этого никогда не случится. Люсия определила для себя, что сделает все возможное, чтобы удержать свои проблемы с Круахом втайне от ликана. Но в других вопросах она была менее решительна…
Реджин всегда спрашивала: «Действительно ли овчинка стоит выделки?» И неизменно находила ответ. Теперь Люсия поймала себя на том, что задумалась, возможна ли вообще совместная жизнь с МакРивом, была ли она готова к такому. После того как все закончится, если действительно удастся убить Круаха…
Нет! О чем, черт возьми, я думаю? Даже если бы не требовалось предотвратить апокалипсис, она бы не смогла лишить себя способностей лучницы. Это уничтожит ее личность.
«Ты известна в Ллоре под именем Лучница», – так говорил МакРив.
Да. Да, я известна. И из Лучницы она превратится в Подружку Оборотня.
Никогда, решила Люсия.
Вскочив с шезлонга, она отправилась добывать обед.
Огромная рыбина в три фута длиной шлепнулась на палубу перед Гарретом и Дамиано. Из головы торчала стрела с привязанной к ней веревкой. Лучная рыбалка.
Сзади раздался голос Люсии:
– Хватит джентльмены спорить, чей член длиннее. Обед добыт. Женщиной.
Гаррет повернулся, обнаружив валькирию, отряхивающую свои незапачканные руки, с луком, висящим за спиной. Двинувшись прогулочным шагом в другую сторону, девушка бросила через плечо:
– Я поймала, вы, мальчики, можете почистить.
Боги, что за женщина. Сводит меня с ума. Гаррет оглянулся и заметил, что Дамиано тоже не отрывает от нее горящего взора.
– Взгляни так на нее снова, Дамиано! – Он встал напротив человека. – Взгляни, и мы покончим со всем этим здесь и сейчас.
Глаза мужчины полыхнули яркозеленым.
Гаррет низко выдохнул:
– Ты – чертов перевертыш!
– А ты – escocês пёс.
МакРив ощетинился.
– Шотландский пёс?
Приоткрыв достаточно, чтобы дать рассмотреть облик зверя внутри него, Гаррет прорычал:
– Мне известны все твои трюки, перевертыш. Так что, во имя ада, не стой у меня на пути.
В свою очередь Дамиано также мельком показал тень собственного животного – черного ягуара, чьи клыки были длиной с пальцы Гаррета.
– А ты у меня, escocês.
Не боится меня – интересно.
– Тебе лучше заниматься здесь исключительно докторской практикой, и никакой другой.
По слухам, ягуарыперевертыши необыкновенно сильны. Вполне вероятно, он может оказаться достойным противником.
– Я здесь, чтобы защищать Амазонку. Никогда не забывай об этом.
– А я здесь, чтобы охранять свою подругу. И сделаю это – до последней капли крови. Считай, что я тебя предупредил. А пока, займись чисткой рыбы, gato[51] – бросил Гаррет, уходя, чтобы найти Люсию.
Ну и что интересного тут происходит?
Валькирия перегнулась через хрупкие перила, наблюдая за розовыми дельфинами, плывущими рядом с судном. Ее короткие шорты задрались так, что ликану почти стала видна расселина ее восхитительной задницы. От этого зрелища Гаррет издал низкий рык. Затем его взгляд упал на ее стройную шею. Рот мгновенно наполнился слюной, клыки заныли от желания отметить ее плоть в этом месте.
Теперь понимаю, почему мой брат так сильно заклеймил свою пару. Когда Гаррет наконец сделает это с Люсией… Я отмечу ее так, что мало не покажется.
Он доставлял ей удовольствие – настойчиво и непрерывно, – но так ничего и не добился, не продвинулся ни на пядь к тому, чтобы сделать своей. Валькирия не просила, чтобы он взял ее полностью. Во всяком случае, вне кровати.
А сегодня полнолуние. Он надеялся убедить Люсию отказаться от обета до этого момента. Тогда бы он содрал чертов браслет и предъявил на нее права.
Вдобавок ко всему, оборотень не мог отделаться от ощущения некой нависшей над ними угрозы. Нечто большее, чем приближающийся апокалипсис и полная луна. Гаррет чувствовал, будто его время истекает по всем фронтам…
Фыркнувший фонтаном брызг дельфин, рассмешил Люсию. Теперь она чаще смеется. Всякий раз, когда Гаррет позволял себе думать, что главная причина этого – он сам, то расправлял плечи от гордости.
Подарить бабочку было гениальной идеей.
– Ты назвал ее в мою честь? – спросила она, и выражение лица Люсии стало нежным, а глаза замерцали серебром.
Именно этого жаждал его зверь. Ее одобрения, ее восхищения. Он упивался этим. Словно опьяненный любовью идиот, Гаррет заботился об этой чертовой бабочке, кормя утром и вечером с помощью губки, пропитанной сладкой водой.
А «позаимствованный» у фей колчан? Гаррет мысленно усмехнулся. И то и другое было оценено по достоинству.
В течение почти двух недель МакРив внимательно изучал Люсию, продолжая углубляться в ее прошлое. И каждый день приносил чтото новое и удивительное.
Она подробнее рассказала ему о противнике, которого Никс послала ее убить, Кроме Круахе.
– Зараженные Круахом испытывают непреодолимое желание самыми ужасными способами принести в жертву тех, кого любят. И чем сильнее чувство, тем больше они хотят уничтожить предмет своей любви. Круах может управлять разумом, вынуждая других видеть то, что он хочет им показать. Их глаза становятся молочнобелыми – так можно понять, что они потеряны.
– Как он это делает?
– У него сила бога. И с каждой жертвой в его честь он становится могущественнее. Всякий раз, когда кромиты – человеческие приверженцы Культа Смерти – призывают его, они молятся со словами: «Ему мы жертвуем, его мы восхваляем».
Люсия заметила, что в жизни не смогла бы вообразить худший апокалипсис – потому что насланное богом безумие обрушится на мир, извращая самую чистую любовь и переиначивая ее во зло и смерть.
Валькирия полагала, что dieumort – это стрела. Теперь Гаррет считал так же. Если Круах может заразить любого, то имеет смысл нанести ему смертельный удар издалека.
Это ликан и планировал сделать. Один. Чем больше она рассказывала ему о Круахе, тем больше Гаррет убеждался в своем решении: ни за что не позволять Люсии приблизиться к нему. Но она все еще должна открыть ему, где найти бога.
Както ночью после долгих уговоров Гаррет вытащил из Люсии признание, что она спала только с одним мужчиной.
– Если у тебя за все это время был секс только с одним парнем, – сказал он, – тогда ты, должно быть, сильно любила его.
Валькирия отвернулась с внезапно побледневшим лицом.
Так вот в чем дело. Мужчина причинил ей боль.
– Или секс вызвал у тебя такое отвращение, что ты предпочла присоединиться к ордену скадианок и воздерживалась от близости более тысячи лет.
Люсия вздохнула, выглядя утомленной с бледными тенями под глазами. Между продолжающимися кошмарами и ухаживаниями Гаррета, у нее не оставалось возможности полноценно выспаться. Фактически только к рассвету, когда мучительные сновидения ослабевали, она впадала в глубокую, почти коматозную дрему.
– МакРив, не можешь просто оставить все как есть?
Он пообещал закрыть эту тему, но, естественно, не смог. Зверь в нем должен знать наверняка, насколько плохо все обернулось для Люсии. И кем был тот мужчина.
Чтобы я изничтожил его…
Телефонный звонок прервал мысли Гаррета. Лаклейн. Наверняка хочет узнать, каких успехов добился брат в преддверии полнолуния. Одним словом: никаких. Однако вызов послужил долгожданной отдушиной.
Гаррет произнес в трубку:
– Что новенького у вас с королевой?
– Вчера взяла меня с собой в торговый центр, – отозвался Лаклейн, явно сдерживая дрожь в голосе. – Указала на мальчика со словами: «Думаю, что хочу такого». Так непринужденно, что я уже начал гадать, где мне достать маленького смертного? Но она подразумевала… имела в виду ребенка – нашего ребенка.
– Ты все еще боишься сделать малыша своей подруге? Подумай, брат, как можно считать ее хрупкой, если она снесла голову Деместриу?
– Аррр! Нет. И ты туда же!
Если честно, Гаррет не имел права так подшучивать над братом. Он сам, до того пока не узнал, что валькирии не беременеют, если только регулярно не употребляют обычную пищу, собирался принимать необходимые меры предосторожности.
– В любом случае я звоню не для того, чтобы говорить обо мне. Как у тебя дела с Лучницей?
Гаррет потер затылок.
– Я был так занят, гоняясь за ней, что ни разу не остановился, чтобы подумать, нравится ли она мне на самом деле, не имел ни малейшей возможности выяснить это.
– Ну, а теперь, когда у тебя появилась возможность?
Секундное колебание. Затем Гаррет признался, понизив голос:
– Она нравится мне.
Все в ней. С каждым днем Гаррет тонул все глубже, очарованный своей прекрасной, совершенной подругой с темными сверкающими глазами.
– Она умна. – Скорость, с которой Люсия изучала гаэльский, выходила за рамки обычного. – И мне нравится, что она так горда.
Он никогда не думал, что будет желать настолько независимую женщину, но теперь, поближе узнав Люсию, Гаррет никогда бы не согласился на меньшее.
– И она… страстная, – добавил он, значительно преуменьшив действительность.
Люсия лучшая любовница, о которой Гаррет мог только мечтать – а ведь у них даже не было полноценного секса. Валькирия дарила ему больше наслаждения, чем он когдалибо знал, но освобождала только от насущного напряжения в чреслах, так как, доставляя такое удовольствие, словно подливала масла в огонь его воображения, разжигая тем самым желание перейти пределы дозволенного.
– А Лучница отвечает взаимностью? – поинтересовался Лаклейн.
– Я хочу ее сильнее, чем все когдалибо желаемое мной, но я знаю – она не принадлежит мне. Люсия держит меня на расстоянии, скрывает тайны. И боюсь, что так будет всегда.
Гаррет предлагал ей:
– Давай поговорим о том, что произойдет, когда мы закончим эту миссию.
Люсия взглянула на него и уклончиво ответила:
– А мы не можем пока сосредоточиться на чемто одном?
Он уговаривал валькирию довериться и рассказать, что ей снится в кошмарах. Но она отказалась.
– Предоставь ей свободу действий, – посоветовал Лаклейн. – Она более тысячелетия в одиночку решала свои проблемы – её не заставишь благосклонно принять главенство мужчины.
– Да, я заметил, – вздохнул Гаррет. – Если мы предназначены друг другу судьбой, то почему все настолько сложно?
– Большинство называют появление подруги необыкновенным чудом, считая, что соединиться с ней легче легкого. По моему мнению, это обычно приносит страдания, по крайней мере, сначала. Особенно, если пара принадлежит к другому виду. Бауэн и я не смогли бы быть более счастливы, чем с нашими сужеными, но каждый из нас прошел через ад, чтобы добиться своей женщины.
Ад. Я сейчас в нем. Беспокойство снедало Гаррета. Он не бегал по ночам, не обеспечивал свою подругу необходимым и не мог обнаружить угрозу, от которой ее необходимо защитить.
– Ты все еще не сделал ее своей? – спросил Лаклейн.
– Нет, – ответил Гаррет, затем добавил шепотом: – Все, кроме этого.
Во время каждого шторма ликан уводил Люсию в каюту. Но даже когда не шел дождь, он едва сдерживался от искушения, с трудом заставляя себя остановиться.
Безрассудство Гаррета дошло до того, что ему было бы наплевать, если бы молнии Люсии засверкали везде и всюду в безоблачный день.
И находясь вместе с ней в кровати, он только и делал, что старался не нарушить своего обещания. Борозды следов от когтей испещряли стены каюты изо дня в день – так Гаррет боролся с желанием не взять ее, когда его член толкался прямо в центр ее тесной пещерки, – и вместо того, чтобы сопротивляться ему, Люсия стонала: «Пожалуйста…»
Каждый раз, какимто чудом находя в себе силы для отказа, он все больше негодовал на данные ею клятвы.
– Я пытаюсь быть терпеливым, – сказал он Лаклейну, – уважать ее убеждения, но не знаю, на сколько меня хватит.
– Что произойдет сегодня ночью?
– Если не смогу убедить Люсию принять меня, то буду молиться, чтобы браслет удержал истинную сущ… – Гаррет умолк. Он почуял ее желание. И запах дождя в воздухе. Ликан повернулся к валькирии и обнаружил, что она выжидательно смотрит на него.
– Я должен идти!
– Почему, что случилось?
Гаррет ответил:
– Ах, брат, гроза начинается!
В полдень, когда оба выдохлись, Гаррет лежа перебирал волосы Люсии, нежно просеивая их сквозь пальцы и зачарованно наблюдая, как свет лампы играет на локонах.
– Твои глаза стали полностью синими, – сонно произнесла она. – Это изза сегодняшнего полнолуния?
Когда он кивнул, Люсия спросила:
– Браслет сработает?
– Да. Он действует.
Поскольку его реакция была бы уже намного сильнее.
– Расскажи мне о внутреннем звере, о превращении.
– Это такое чувство, как будто чтото в себе хранишь. Когда мы обращаемся, называем трансформацию «saorachadh ainmhidh bho а cliabhan» – выпустить зверя из клетки. Считается, что есть четыре стадии превращения. Скажем, я ввязался бы в горячий спор. И почувствовал бы, как животное шевелится во мне, как оно просыпается. Если бы ощутил гнев, то выпустил бы когти, и мои клыки заострились. А что касается страсти к подруге? – Гаррет окинул Люсию жарким взглядом. – Зверь завладел бы моим телом. Я находился бы в сознании, понимая все, но животное определенно управляло бы мною. Чтобы бороться с этим, нужно иметь неимоверную силу воли, коей немногие обладают.
– А четвертая?
– Это наихудшая стадия обращения, из которой нет пути назад. Если с кемнибудь из нашего вида случится нечто такое, с чем невозможно справиться, зверь восстанет слишком сильно и навсегда сведет с ума своего хозяиналикана. Человек никогда не вернется из своей животной ипостаси.
– Что случится тогда?
– Его придется держать под замком в наших подземных темницах, – вздохнул Гаррет.
Им следовало догадаться, что они ошиблись с первой «подругой» Бауэна – ведь он остался прежним после того, как она умерла…
– Именно поэтому мы не обращаем других в наш вид – любой недавно измененный должен научиться управлять зверем. Этот процесс занимает десятилетия, если вообще пройдет успешно. Нам бы пришлось держать новообращенного в подземелье до тех пор, пока мы не решили бы, что пришло время освободить его.
– Обратить других. Таких, как Росситер.
– Точно, – подтвердил Гаррет, оставшись абсолютно равнодушным к тяжелому положению смертного. – Он еще не выбыл из игры. Возможно, найдет свою орхидею или симпатичную бессмертную, которой плевать на законы Ллора…
Снаружи продолжал лить дождь, Люсия и Гаррет разговаривали о разных вещах, пытаясь предугадать, с чем столкнутся завтра ночью, когда достигнут Рио Лабиринто. С каждым поглаживанием волос, веки Люсии наливались свинцом, лицо постепенно расслаблялось, пока она, наконец, не погрузилась в сон.
Подперев голову рукой, Гаррет лежал возле нее, нежно водя пальцами по ее гладкой спине вверх и вниз. Он вздыхал, наслаждаясь осознанием того, что она рядом с ним, в его кровати, в его жизни.
Но Люсия не доверяла ему. И это изводило его.
Когда валькирия всхлипнула, брови ликана сдвинулись. Снова ее мучили кошмары, от ее невнятной мольбы, набирал силу бушевавший снаружи шторм.
Люсия принадлежала к роду воительниц и все же была испугана, бормоча во сне на древнеисландском языке, который он не понимал.
Кто же, во имя ада, доставил столько страданий его женщине? Почему она отказывается рассказать ему? Когти ликана вонзились в ладони, пока он старался справиться со своим внутренним зверем – зверем, жаждущим наказать любого, кем бы ни был тот гребаный ублюдок, который осмелился причинить ей боль.
Когда Кром попросил Люсию оставить Валгаллу и уйти с ним, она с радостью согласилась, хотя и знала, что если валькирия покидает равнину, то уже никогда не сможет вернуться назад.
Люсии было шестнадцать, и она была влюблена. Ничто, будь то предостережения родителейбогов или уговоры Реджин, оказалось не в состоянии разубедить ее. Она, не откладывая, вышла за Крома замуж, несмотря на его странные обычаи – они не могли прикоснуться друг к другу, пока не поженятся, и им пришлось венчаться в причудливом каменном храме в окружении незнакомых людей одетых в мантии.
Возле алтаря, после того как их навечно соединили клятвами, Люсия повернулась к своему возлюбленному. Но Кром исчез. На его месте стоял один из незнакомцев, с занесенной палицей. Он обрушил ее на Люсию, и она упала без сознания.
Слишком поздно Люсия поняла, что Кром Круах никогда даже не приближался к порталу. Вместо этого, находясь в заточении зловонного логова на Земле, он проецировал изображение светловолосого молодого человека.
И пока она наблюдала за небом, Круах наблюдал за ней. Он нуждался в невесте, рожденной богами, чтобы породить собственных наследников, и, как многие божества, мог создавать иллюзии для женщин, которых хотел соблазнить.
Придя в себя, Люсия обнаружила, что оказалась пленницей, заключенной в тюрьму вместе со своим светловолосым мужем, стоящим над ней. И только тогда Кром предстал перед Люсией в истинном обличии.
Красивое лицо исчезло, явив Кровавого Разрушителя.
Дьявола о двух копытах – облаченного в панцирь из стянутых цепями кусков металла цвета золота, оторванных от величественных щитов или доспехов его безжалостно убитых жертв. Со свисающими с массивной головы редкими белыми прядями волос, обвитыми вокруг выпирающих, словно гигантские кривые пальцы рогов. И омерзительным лицом, желтые с узкими красными зрачками глаза которого источали гной.
Бога Круаха – с искореженным уродливым телом, чьи некогда сломанные кости срослись под неправильными углами. Но даже перекошенный он возвышался на семь футов в высоту.
Кровавого монстра – с просачивающейся сквозь чешуйчатую, как у змеи, кожу сукровицей, что местами скапливаясь, выгнивала, обнажая кривой скелет.
Длинная нитка слюны потянулась из угла его зияющего рта, когда Круах улыбнулся ей.
После того как Люсия утихла, не в силах больше кричать, она узнала всю правду. Кром обещал, что сделает Люсию хозяйкой своего замка и осыплет подарками.
Его «замком» оказался зловонный туннель внутри прибрежной скалы, заваленный мертвечиной и усеянный червями.
Подарки? Трупы и части тел – оторванные конечности, головы с остекленевшими глазами. Он предназначал это для того, чтобы Люсия… их ела.
Обещанное им обожание? Ежедневно последователи культа с помощью отвратительных ритуалов подготавливали ее тело, раскрашивая кровью, рисуя на нем зловещие знаки черной магии.
И ни единого шанса спастись, совершив побег. Вооруженные мечами кромиты охраняли вход в логово, а сам туннель заканчивался отвесным утесом, обрывающимся в океан на высоте двести футов.
К концу заточения Люсия оголодала настолько, что живот прилип к позвоночнику.
– Ты голодаешь? – удивился Круах, указывая на реки маслянистой крови и отвратительные останки. – Когда я даю тебе мясо и вино, любовь моя?
Однажды сквозь жар лихорадки она услышала, как ктото внизу, у подножия утеса, зовет ее по имени, и решила, что это бред.
Но все оказалось слишком реальным. Юная Реджин – распознавшая обман Круаха и умолявшая Люсию не уходить – последовала за ней из Валгаллы. Чтобы никогда не возвратиться и быть изгнанной навечно. Люсия зарыдала, расслышав жалобные крики сестры.
– Как мне попасть к тебе, Люсия? Я не знаю… не пойму, каким образом взобраться наверх!
Никогда бы Люсия не позволила Реджин войти в это место – особенно перед предполагаемой брачной ночью.
Последователи культа уложили бессильно кричащую Люсию на алтарь, не позволяя вырваться. Когда Круах взобрался на нее, кровь, сочившаяся из его рта, сквозь сжатые зубы, стекала на ее лицо, попадая в глаза. Его орган разорвет ее пополам – она знала, что он убьет ее этим.
Ослабленная голодом, с сердцем, колотящимся от ужаса, Люсия потеряла сознание.
Когда она очнулась, Круах ревел от ярости, лишившись глаза. Под ее когтями застряли куски чешуйчатой кожи. Кромиты обнажили мечи, наставив их на Люсию.
С кровью, льющейся по бедрам, она скатилась с алтаря в груду тел. Мухи вырвались тучей из под запекшейся корки. Задыхаясь, она выплевывала насекомых из легких и рта.
Какимто чудом ей удалось подняться, кашель душил, слезы слепили, пока Люсия, пошатываясь, пыталась прорваться сквозь кольцо кромитов. Зная, что она в ловушке, Круах позволил ей уйти, гневно рыча от боли, затем осознав, что ему удалось причинить Люсии гораздо больше мучений, процедил усмехаясь:
– Думаешь, это была боль, жена? Это был лишь намек! Я покажу тебе, что такое настоящее страдание!
Она прошла по туннелю до самого конца. На краю утеса Люсия окинула взглядом линию горизонта, океан. Первый глоток чистого воздуха за многие дни.
Безмятежный покой ожидает ее. Ему не преодолеть этот барьер, никогда он не сможет последовать за ней. Когда Круах закричал, зовя ее, Люсия закрыла глаза и шагнула в пустоту…
Руки схватили ее за плечи, затаскивая назад.
Нет, нет! Все было не так! Она освободилась. Но он схватил ее снова!
Люсия молниеносно полоснула когтями, теряя надежду прыгнуть… чтобы умереть.
– Лауша! Проснись! – Гаррет потянулся к Люсии, чтобы успокоить, обнимая валькирию за плечи. Стоило ему прикоснуться к ней, как электрический разряд ожег кончики его пальцев, а ее рука с острыми когтями метнулась вперед, рассекая его грудь.
– Какого черта? – Он отпрянул назад. – Лауша?
Валькирия распахнула глаза, полностью серебряные и блестевшие от слез.
– Шшш, не надо бояться. – Гаррет поднял вверх ладони, придвигаясь к ней снова. – Это всего лишь я.
Люсия в изнеможении рухнула на кровать, слепо уставившись в потолок. Когда она вновь закрыла глаза, слезинки покатились по ее лицу, разрывая ему сердце.
Гаррет не мог спокойно смотреть, как его любимая плачет.
– Твои сны становятся хуже некуда.
Она спала всего лишь час – короткий послеобеденный сон, – но и этого оказалось достаточно, чтобы довести Люсию до ужасного состояния.
– Я… я в порядке. Все будет хорошо, – заверила она Гаррета, хотя молнии все еще продолжали вспыхивать снаружи.
МакРив передвинувшись, сел в изножье кровати.
– Ты должна рассказать о своих снах.
– Мы уже это обсуждали, – ответила валькирия, утирая ладонью лицо. – Я не хочу об этом говорить.
– Это…изза меня? – увидев, что Люсия нахмурилась, Гаррет пояснил:
– Тебя не мучили подобные сновидения в течение прошлого года, не так ли? Но теперь, когда мы вместе, они ухудшаются с каждым днем.
Люсия села, подтянув колени к груди.
– Нет, ты раздуваешь из мухи слона.
– Раздуваю? – Он указал на кровавые царапины, протянувшиеся через его грудь. – Ты напала на меня!
– Мне очень жаль. – Она опустила голову на руки. – Я не осознавала, что это был ты.
– Да плевать мне на это! Я просто хочу, чтобы кошмары закончились.
– Я тоже, – прошептала она. – Они закончатся. Скоро, я уверена.
Гаррет схватил джинсы и рывком натянул на себя.
– Кажется, что, чем больше наше наслаждение, тем ужаснее становятся твои сны.
Люсия недоуменно уставилась на него.
– О чем ты?
– Мне одинаково необходимо как заявить права на свою подругу, так и сделать ее счастливой. Однако на деле выходит, что ты, даруя мне тело, наслаждаешься, а затем страдаешь. – Гаррет провел ладонью по волосам. – Может, сны ухудшились, потому что сегодня полнолуние? И гдето в глубине души ты боишься меня?
Боги, этот мужчина был жесток. Не только когда защищал ее, но и когда испытывал сильные эмоции. МакРив принимал все слишком близко к сердцу.
– Я не боюсь тебя.
МакРив – защитник, щедрый, заботливый. Полная противоположность моему мужу.
– Тогда чего ты боишься? Яви мне врага, чтобы я мог с ним сразиться!
Этого Люсия точно не могла сделать.
– Многих бессмертных преследуют кошмары. Прожитые годы дают о себе знать…
– Чушь собачья! Не лги мне.
Люсия поднявшись, одевалась, натягивая трусики.
– Выбрось это из головы, МакРив.
– Чтоб тебя, валькирия. Между нами не должно быть таких сложностей. Ты хочешь меня, я хочу тебя. И точка.
– Ну, со мной не все так просто…
– С тобой ничего не просто.
– У меня запутанная жизнь, хочу я того или нет. – Люсия, торопливо надев шорты и топ, принялась заплетать волосы над ушами.
– Так много секретов, Лауша. Будут ли они согревать тебя по ночам?
Ее движения замедлились.
– Что это означает?
Он порывает со мной?
– Это означает, что ты должна рассказать о своем сне.
Валькирия отмахнулась, отведя взгляд.
– Я не помню.
– Довольно лжи! – Гаррет схватил ее за плечи. – Почему ты не хочешь довериться мне?
Молния освещала небо, в то время как нарастал ее гнев.
– Не в моем характере доверять комулибо!
Некоторые секреты уйдут с ней в могилу.
– Ты никогда не задумывался, что, чем больше мне нравишься, тем меньше я хочу, чтобы ты знал мои секреты? И как ты действительно можешь быть уверен в том, что готов услышать о них, МакРив?
Словно волк почуявший западню, Гаррет запрокинул голову не в состоянии определить, в чем тут подвох.
– Я не понимаю тебя. От меня вообще нет причины чтолибо скрывать. Решение за тобой.
Люсия отскочила от него в сторону.
– Боги, ненавижу, когда ты так говоришь!
Легко рассуждать тому, кто ни разу за свою длинную жизнь не совершил поступка, повлекшего за собой катастрофические последствия!
– На днях, женщина! Ты спросила меня, думал ли я когданибудь о том, чтобы отступиться от тебя. Никогда прежде, но сейчас…
– Сейчас?
– Ты должна пойти мне навстречу, или я прекращу добиваться тебя. А когда я это сделаю, ты будешь сожалеть о своей потере.
Я знаю это!
– Ты расскажешь мне?
Люсия подумала, что Гаррет настроен убийственно серьезно. Он предоставляет мне выбор… но я не хочу терять оборотня.
Черт побери, когда ликан успел перейти из категории опасного противника в «необходимое зло», а затем превратиться в того, без кого она не представляет своего дальнейшего существования?
– МакРив, я…
Люсия сглотнула, мысленно представляя, как расскажет ему обо всем. У меня есть супруг. Я вышла замуж за дьявола. Я – его жена. Люсия Круах. От нахлынувшего чувства стыда стало почти невозможно дышать, не говоря уже о том, чтобы вымолвить хоть слово. Ей вовсе небезразлично, что Гаррет думает о ней, а то, что он узнает правду, так или иначе уже ничего не изменит! Паутина ее судьбы соткана…
– У нас компания! – донесся сверху крик Шектера. – Другое судно.
Сразу же смолк шум двигателей. Теперь они могли слышать топот бегущих по палубе людей.
– Ох, ты ж, черт, нет, – пробормотал МакРив.
– Изза чего все носятся? Может, это просто еще одно исследовательское судно?
– В такой глуши? Маловероятно. – Гаррет натянул футболку. – Пираты, наемники или коечто похуже.
– Похуже?
Схватив Люсию за руку, Гаррет потащил ее из каюты под дождь. По дороге бросил через плечо:
– Мы еще не закончили, Лауша!
Когда они достигли смотровой палубы, четверо из мужчин уже находились там, пристально разглядывая реку. Шектер стоял под зонтом, приставив бинокль к своим очкам. Трэвис напряженно всматривался вдаль тревожным взглядом, держа в руках дробовик. Небритый Росситер, с взъерошенными светлокаштановыми волосами, приткнулся возле поручней.
Чарли, в ореховых глазах которого горела свирепость, замер рядом с капитаном, а с одетой на руку молодого человека петли свисал мачете.
Однако изза сплошной завесы дождя и джунглей, стеной окружающих их, рассмотреть хоть чтонибудь не представлялось возможным.
МакРив повернулся к Шектеру.
– Какого черта, ботаник?
– Подождите секунду. Какойто пароход обходит излучину реки приблизительно в миле к северу от нас. Они преследуют «Контессу».
Все затихли в ожидании. Затем Чарли бесстрастно произнес:
– Это – капитан Малакуи.
Прорываясь сквозь ливень, действительно плыл… «Каучуковый Барон». Судно, на котором, скорее всего, находится вампир и которое должно было идти другим курсом.
То, о котором ее предостерегала Никс.
Когда Малакуи сразу после поворота сбавил скорость, Люсия спросила:
– Почему они замедлили ход?
– Видимо обнаружили то, что искали? – предположил Росситер невинным тоном.
МакРив повернулся к Трэвису.
– Малакуи когданибудь ходил этим маршрутом?
Техасец выглядел так, будто в его голове зрело убийство. Эти двое определенно сталкивались в прошлом.
– Нет, мы никогда не ходим в одном направлении.
Как и «Контессу», «Барона» явно восстановили после каучуковой лихорадки. На этом их общие черты заканчивались. Судно Малакуи было безукоризненным, тщательно отдраенным. Его дымовая труба гордо выпирала, блестя свеженанесенной черной краской. Даже канаты лежали свернутыми в ровные аккуратные бухты на всем протяжении палубы.
Но ни намека на суету пассажиров под едва моросящим дождем. Только капитан явился взорам, высунувшись из рулевой рубки.
Впервые смотрю на Малакуи.
Выше среднего роста, с гладкими темными волосами и бросающейся в глаза красной татуировкой, покрывающей предплечье. Правая сторона его лица была изуродована – четыре глубоких шрама пересекали щеку, как если бы он подвергся нападению животного.
Вид капитана вызвал у Люсии озноб. Вот человек, который известен тем, что, отправляясь с ним в рейс, пассажиры снова и снова не возвращались. Что он делал с ними… или… им?
Единственное приходящее на ум предположение – Малакуи, возможно, скармливал туристов ненасытному демону джунглей.
Когда Трэвис с Чарли поспешили к рулевой рубке, чтобы снова завести двигатели «Контессы», МакРив прошептал Люсии:
– Малакуи – чистейшее зло. В чем бы мы его ни подозревали… он более чем способен на это.
– Откуда ты знаешь?
– Моя интуиция подсказывает мне.
Зверь МакРива распознал предполагаемого врага. Понизив голос, Люсия спросила Гаррета:
– Ты чуешь вампира? – По какимто причинам она не могла отбросить мысль о том, что Лотэр находится на том судне.
– Они идут с подветренной стороны, – ответил МакРив. – Но да, думаю, что чую. За чем бы ни послала тебя Никс, ктото на борту «Барона» или жаждет завладеть этим, или хочет помешать тебе это заполучить.
– Ну, тогда все логично. Никс просила меня остерегаться двух таинственных вещей – стражника и каучукового барона. Второе подтверждается. И прежде, чем ты спросишь, – я понятия не имею, что собой представляет стражник.
– Предсказательница предупредила тебя о «Бароне»? Тогда мне стоит обратить на это внимание.
– Мм, как?
– Если они до конца дня продолжат следовать за нами, то я при первой же возможности выведу из строя их судно.
– Выведешь из строя?
– Да. Когда они бросят якорь на ночь, я заставлю их изменить свои планы. – Увидев ее вопросительный взгляд, Гаррет пояснил: – Доплыву до корабля, поднырну под него, и оторву винт. Все просто.
– Войдешь в воду – ночью?
Незадолго до восхода луны Люсия и МакРив стояли на кормовой платформе под моросящим дождем. Лучница проверяла натяжение тетивы, пока Гаррет, готовясь к предстоящему делу, снимал рубашку.
На закате «Барон» бросил якорь выше по течению недалеко от «Контессы», у той самой излучины, что, как рассудил МакРив, и послужило своеобразным объявлением войны.
Никакие доводы Люсии не могли убедить Гаррета отказаться от плана.
Самообладание валькирии трещало по швам, и не только по этой причине. Сегодня полнолуние, и, хотя Люсия полагалась на силу воздействия заговоренного ведьмами браслета, заклинания, наложенные против созданного природой порядка вещей, могли сработать непредсказуемо. Если бы судьбе было угодно поступить посвоему, всегда нашелся бы способ этого добиться.
К тому ж, Люсия боялась того, что могло подстерегать МакРива ночью в воде.
– Просто возьми лодку, оборотень.
Гаррет покачал головой.
– Так или иначе, мне придется нырять. Не хочу, чтобы меня заметили. Особенно вампир, которого чую. Переполошившись, он может напасть на тебя, пока я буду там.
– Плавать ночью в реке гораздо опасней, – настаивала Люсия.
– Ну, не более чем оставлять тебя здесь один на один с Дамиано.
Сегодня МакРив рассказал ей, что Дамиано – ягуарперевертыш, представитель одного из могущественных видов, известных своей силой, ловкостью, и грязными приемами борьбы.
– Если этот gato приблизится к тебе, пробей ему дыру между глаз.
Валькирия пристегнула к бедру новый колчан и держала лук наготове, хотя столкновение с противником лицом к лицу в стесненных условиях вроде тех, что были на судне, являлось самым неподходящим полем боя для лучницы.
– Сделаю, что смогу.
МакРив пристально оглядел ее озабоченное лицо:
– Ты и в самом деле беспокоишься обо мне?
– То, что я не хочу доверить тебе все свои тайны, вовсе не означает, что ты мне не нравишься.
– Ага, о тайнах мы поговорим позже.
В течение прошедших нескольких часов после обнаружения «Барона» они, казалось, наслаждались шатким перемирием.
– Ты просто не можешь оставить все, как есть?
И держать свой волчий нос подальше от моих дел?
– Любопытство ликана, присущее мне, требует ответов. Я как раз вспомнил, как добиться того, чтобы ты выболтала все что угодно. – Он потянулся и обхватил ладонями ее грудь.
– Волк! – Люсия шлепком отбросила его руки. – Ты просто пытаешься отвлечь меня.
– Да, и еще я хотел коснуться твоей красивой груди.
– Ты можешь быть серьезным? У меня какоето нехорошее предчувствие.
– Лауша, ты же видела меня почти полностью обратившимся – не думаешь, что существа, живущие в воде, должны меня бояться?
Разумный довод.
– Постой… почти обратившимся?
Он ласково потрепал ее по подбородку.
– Расслабься, это – плевое дело. Что такого ужасного может случиться?
Как будто по сигналу, небеса разверзлись проливным дождем.
– Будь осторожен, – прошептала Люсия, как только МакРив соскользнул в черную воду, отправляясь в бесшумный заплыв к «Барону».
Не в силах спокойно ожидать развития событий, валькирия попыталась найти объяснение раздирающему ее беспокойству. Еще пару недель назад она была бы вне себя от радости, что МакРив оставит ее. А сейчас? Она опасалась, что влюбляется в него – своего необузданного задиру шотландца. Это грозит обернуться катастрофой.
МакРив никогда не сможет удовлетвориться отсутствием полноценного секса. Черт, она бы сама не смогла. Последние десять дней превратились в череду чувственных мучений…
Люсия услышала, как чтото движется по палубе и напряглась, подергивая ушами. Несколько секунд спустя облегченно выдохнула. Это всего лишь Шектер активизировал приманку. Всякий раз, когда он вытаскивал ее из воды, уши валькирии снова улавливали звуковые колебания. Шумовых помех создатель.
Хотя Люсия не знала, где находятся Чарли или Дамиано, она слышала как Росситер, меряет шагами свою комнату. А Изабелл чтото негромко обсуждает с капитаном у него в каюте.
Люсия вздохнула. Эти двое могли бы запросто договориться между собой, несмотря на два незначительных препятствия: братблизнец Изабелл «сох» по тому же мужчине, что и она, а Трэвис все еще любил свою покойную жену. Если бы подобные мелочи стояли на пути Люсии и МакРива, она бы в один присест окрутила оборотня и привязала бы к себе навечно.
А вот попробуйте быть женой дьявола, соблюдать целомудрие, от которого зависят способности и остановить конец света…
Добравшись до кормы «Барона», Гаррет, глубоко вдохнув, нырнул под днище. С трудом различая чтолибо в мутной воде, он на ощупь пробирался вперед, пока не наткнулся на ось гребного винта.
Загнув лопасти в обратную сторону, Гаррет всплыл на поверхность глотнуть воздуха. Прежде чем снова погрузиться, чтобы искорежить рулевую ось, он застыл в нерешительности.
Кровь. Ликан почувствовал ее запах, доносящийся с судна.
Не придавай этому значения, закончи свое дело и возвращайся.
Но почему на борту так тихо? Гаррет не слышал пассажиров. Ни единого звука человеческих шагов.
И он все еще чуял вампира.
Любопытство одержало верх – он, перемахнув через поручни, беззвучно приземлился на палубу.
Вновь прислушавшись Гаррет, уловил лишь обычные корабельные звуки, точнее, их зловещую составляющую, которую можно услышать только глухой ночью: звон якорной цепи, трущейся о брашпиль[52], скрип палубных досок, стон натянутых под порывом ветра канатов.
Оставляя мокрые следы, ликан прокрался в пассажирский салон. Помещение произвело на него гнетущее впечатление, напомнив похоронное бюро Викторианской эпохи, – чрезмерно позолоченное, но мрачное.
Гаррет знал, что судно – отреставрированный рыболовецкий траулер времен бума – бренная посудина с крикливым названием – Каучуковый барон, но и не подозревал, что внутри «Барон» словно в капсуле времени сохранился с тех самых дней.
А некоторые из них были действительно мрачными.
Двинувшись дальше, он заметил раздавленные очки на полу, покрытом роскошным ковром. На сервировочном столике какоето время назад был подан послеобеденный чай – теперь пирожные засохли, сливки прокисли. Когда он увидел чайную чашку с отпечатком помады на ободке и блюдце с недоеденным кусочком бисквита возле нее, волосы на затылке Гаррета встали дыбом.
Чтото напало на этих пассажиров – внезапно.
И шлейф темнокрасных брызг вел из комнаты в том направлении, откуда доносился запах вампира. Гаррет спустился вниз по тускло освещенной и узкой лестнице, идя по кровавым следам, минуя одну за другой пустые каюты. За его спиной скрипнуло дерево, и он резко обернулся.
Всего лишь очередное покачивание судна на волнах.
След обрывался возле последней двери. Заперто. Приготовившись к бою, Гаррет выломал блестящую медную дверную ручку. Внутри стоял гроб. Ужасный в своей простоте саркофаг – деревянный, без какоголибо лакового покрытия или комплекта боковых креплений для удобства переноски. Весьма сомнительно, что вампир позволил перевозить себя в подобном ящике.
Гаррет присел возле гроба. Оскалив клыки и выпустив сверкающие, готовые нанести удар когти, он сорвал крышку.
Пусто.
Но затем другой специфический запах коснулся его ноздрей. Гаррет поднялся и, покинув комнату вампира, ведомый чутьем, последовал дальше вглубь судна, пока не остановился перед морозильной камерой. Сделав глубокий вдох, догадываясь, что его ожидает по ту сторону, он открыл дверь.
Все пассажиры находились внутри. Мертвые. Их тела были разделаны на части и рассованы по отсекам.
Среди конечностей он заметил руку с кричащей татуировкой – Малакуи. Гаррет видел человека сегодня днем, знал ли тогда капитан, что другие мертвы? И что ему осталось недолго?..
Вампир исчез, следы крови вели к… или от… его каюты, а все пассажиры на борту погибли. Несложно догадаться, что здесь произошло. Но все же этих людей изрубили на куски.
Какое оружие могло быть использовано? Меч, топор?
Глаза Гаррета сузились. Этим утром Чарли держал мачете.
Так и знал, что здесь чтото нечисто…
– Лауша! – Гаррет резко развернувшись, бросился наверх.
– Какого черта вытворяет МакРив? – Сквозь пелену дождя Люсия увидела его залезающего на борт «Барона»! – Зачем ему понад… – Она замерла.
Палуба «Контессы», казалось, только что подпрыгнула под ее ногами, прежде чем снова неподвижно застыть.
– Очень странно.
Едва она договорила, как все судно, задрожав, переместилось боком, натянув до упора якорные цепи. Деревянная обшивка затрещала от мощного натиска. Люсия пригнулась, быстро оглядываясь по сторонам.
Из каюты раздался лающий голос Трэвиса:
– Что, черт возьми…
В ту же секунду «Контесса», поднявшись на дыбы, резко накренилась на борт, и Люсия, теряя устойчивость, заскользила к противоположной стороне палубы. Пока она, в поисках опоры старалась зацепиться за все, что попадалось под руку, ее мозг работал, пытаясь постичь, что могло сотворить такое – настолько большое, чтобы сделать это.
И сколько еще сможет выдержать «Контесса»?
Когда судно, содрогнувшись от удара с другой стороны, поднялось, и с трудом выравнивая корпус осело в воду, с левого борта донесся дикий крик Шектера.
Глаза Люсии сузились, как только возникло внезапное подозрение, и она, едва удерживаясь на ногах, двинулась по раскачивающейся палубе в направлении ученого. Достигнув края, валькирия потеряла дар речи, шокированная открывшейся картиной.
Шектер. Из последних сил цепляющийся за жизнь и за обломки поручней. Прямо под его болтающимся телом – огромный кайман, изучающе посматривая вверх, готовился к броску.
Люсия потрясенно выдохнула. Чудовище было колоссальных размеров, с красными глазами, размером с баскетбольный мяч. И не одно. Вода вокруг судна бурлила водоворотами.
МакРив говорил, что гигантские кайманы действительно существуют – но живут в Рио Лабиринто, а не гденибудь еще!
Постойте… судно находилось всего лишь в нескольких часах пути от скрытого притока. Боги всемилостивые, неужели приманка Шектера действительно сработала, притянув их сюда?
Люсия натянула тетиву, вложив две стрелы. Существо, словно броней, было покрыто толстым панцирем, поэтому она целилась в красные глаза – достаточно крупные мишени.
Когда валькирия поразила каймана в глазницы, он забился в конвульсиях, поднимая потоки воды и грязи, обильно окатившие борт. Затем исчез.
Люсия закрепила лук поперек спины и перегнулась через поручни за Шектером, схватив его за запястье.
– Ты что натворил? – потребовала она ответа. – Что это такое?
Тот истерически бормотал тарабарщину, тогда Люсия сделала вид, что отпускает его руку.
– Что это было, Шектер?
– Приманка. Сработала!
– Где она? – Валькирия не слышала звука хитроумного изобретения, а это означало, что оно все еще находится под водой.
– Не знаю! Запуталась на якорной цепи после удара, – пропищал он, судя по его виду, настолько парализованный страхом, что Люсия поверила.
Едва она втащила зоолога обратно на судно, как Трэвис и Изабелл, спотыкаясь, вышли на палубу.
– Какого черта здесь творится, док? – рявкнул Трэвис. Большой техасец держал в руках дробовик.
Сама Изабелл вооружилась мачете.
– Ччто могло сотворить такое? – прокричала она сквозь завесу дождя.
– Спросите Шектера! – Люсия повернулась к ученому, но тот уже исчез.
Росситер, пошатываясь, выбрался из прохода, ведущего к каютам.
– Ктонибудь скажет, что произошло?
– Приманка Шектера сработала. Мы окружены гигантскими кайманами, – ответила Люсия, но никто ей не поверил – они не видели в темноте.
Когда полыхнула молния, высветив существ, кишащих вокруг судна, Росситер остолбенел, открыв рот.
– Это сделал… Шектер?
Глаза Трэвиса округлились.
– Я надеру его никчемную задницу.
– Может, позже? – Росситер с тревогой огляделся вокруг. – Нам нужно уходить отсюда, быстро!
– Помогу, чем смогу, если только найду своего гребаного матроса! – мрачно отозвался Трэвис. – Судно дало течь – нужно сначала откачать воду, прежде чем запускать двигатели.
– Я займусь насосами! – крикнул Росситер, бросаясь в машинное отделение.
Взглянув в направлении передней палубы, Люсия проговорила:
– Приманка все еще работает. Я постараюсь найти и избавиться от нее.
– Постой, Люсия, – окликнула ее Изабелл. – Где мистер МакРив…
От очередного удара «Контесса» вновь накренилась, и Люсия покатилась кувырком, кроша когтями, словно абордажными крюками, деревянную поверхность. Издали ей было видно, как Трэвиса и Изабелл отбросило к камбузу; врезавшись головой в стену, капитан потерял сознание. Ошеломленная, но, видимо, невредимая, Изабелл, отбросив в сторону мачете, склонилась над техасцем.
Следующая встряска сорвала над ними тяжелый бимс. Балка стремительно полетела вниз прямо на неподвижное тело капитана, но маленькая Изабелл поймала ее, напрягаясь изо всех сил, чтобы удержать над головой.
Люсия было кинулась ей на помощь, но прежде чем смогла добраться до Изабелл, женщина… изменилась.
Неосознанно сделав шаг назад, валькирия раскрыла рот от изумления. Она многое повидала в своей жизни. Но с таким не сталкивалась никогда. Гигантские кайманы еще поддавались какомуто логическому объяснению, однако это…
Было совершенно ясно, что Изабелл ни капли не нуждается в ее помощи. Прямо на глазах у Люсии, она только что превратилась в… Чарли. И… и он ловко справился с тяжелым бимсом.
Некогда размышлять об этом сейчас…
– Лауша! – Она с трудом расслышала, как МакРив выкрикивает ее имя. Люсия резко крутанулась, заторопившись к платформе, чтобы предупредить его об опасности. В это же время Гаррет выскочил на корму «Барона».
– МакРив, в воде огромные кайманы! – завопила валькирия, когда судно вздыбилось в очередной раз. – Оставайся там!
– Да хрен с ними! – донесся ответ.
Затем Гаррет нырнул в воду.
– Чтоб его!
Люсия должна расчистить ему обратный путь. С помощью нового колчана она вела непрерывную стрельбу, целясь кайманам в глаза. Стрелы мелькали так, будто ее поддерживала сотня лучников.
Она убила несколько рептилий, но чтото все равно рассекало водную гладь позади МакРива. Оно держалось на глубине, оставляя за собой широкий, пенящийся след.
– Плыви быстрее! – Должно быть, это кайман – но, судя по всему, размером с чертову субмарину. Ей не удавалось разглядеть, насколько он огромен сквозь муть реки и проливной дождь. Хотя она стреляла в него множество раз, прочная броня панциря и вода гасили силу удара, защищая существо. Люсия мало чем могла помочь, чтобы замедлить его продвижение.
А МакРив еще и не перестает упорно указывать на нее рукой! И кричит, теряя драгоценные секунды.
– Просто плыви, шотландец! Тебя ктото преследует!
Да что же он не плывет быстрее? Тварь прямо…
– Сзади тебя! – проревел он. Их взгляды на мгновение встретились; глаза Гаррета были полны ужаса.
Валькирия резко обернулась, в это же мгновение сверкнула молния. Замахнувшись мачете, над ней стоял Дамиано.
Гаррет увидел, как Люсия с поразительной скоростью увернулась от Дамиано, отшвырнув его ударом в колено. Получив небольшое преимущество, валькирия быстро вскарабкалась вверх и исчезла на другой палубе, пока перевертыш, прихрамывая, шел следом за ней.
Понимая, что она оказалась в безопасности лишь на несколько мгновений, Гаррет широкими, мощными гребками рассекая водную гладь, поплыл еще быстрее. Но так и не смог оторваться от преследующего его существа. Должно быть это кайман, но Гаррет с трудом представлял его размеры.
Ликан чувствовал возрастающий напор приливной волны, которую чудовище, двигаясь вперед, нагоняло перед собой, настигая его. А без свистящих мимо в воздухе стрел Люсии число кружащих вокруг особей значительно возросло.
Почти добрался!
Так близко…
Именно тогда монстр начал всплывать, посылая крутую волну, которая, расходясь веером в стороны, резко подбросила Гаррета. Насколько же огромна эта чертова тварь? Когда чудовище, поднявшись из глубины, появилось на поверхности, ликан ощутил, как вода от зловонного выдоха каймана мелкими брызгами оросила его голову и затылок.
Не оглядывайся… только не оглядывайся.
МакРив слышал, как скрипели и щелкали древние кости существа, пока оно широко разевало пасть.
Оборотень нырнул, камнем уходя вниз. Достигнув речного дна, он изо всех сил оттолкнулся ногами и, выскочив из воды, запрыгнул на судно. Приземлившись на платформу, Гаррет сразу бросился выше на палубу, в то время как челюсти чудовища сомкнулись, обрушиваясь на место, где он только что стоял, вырывая кусок посередине. Сверкнув злыми, почти разумными глазами кайман погрузился, снова исчезая в глубинах реки.
Гаррет тут же вскочил на ноги.
– Лауша!
Шторм разыгрался не на шутку, небо испещряли зигзаги молний, гром грохотал так оглушительно, что причинял боль ушам.
– МакРив? – Она прибежала к нему на корму.
– Где Дамиано?
– Не знаю. Я потеряла его из виду. – Настороженно оглядываясь по сторонам, Люсия перекинула лук через плечо. – Что происходит? И почему ты полез в воду?
– Лауша, «Барон». Это корабль мертвых.
– Что?
– Все, кто был на борту, убиты. Разрублены на части. Сначала я подумал, что это сделал Чарли, пока не увидел Дамиано. – Гаррет схватил ее за руки. – Я хочу вытащить тебя отсюда!
«Контессу» в очередной раз подбросило вверх.
– Да будь они прокляты, почему кайманы нападают?
– Приманка Шектера. Она сработала! Но я не могу добраться до носовой части…
– Существа защищают Лабиринт, – многозначительно произнес Дамиано, притаившийся над ними и изготовившийся для прыжка. – Как и я.
Перевертыш метнулся вниз, схватил Люсию за шею и прижал лезвие мачете к ее горлу.
– Вы не войдете в Лабиринт.
Люсия, рискнула поднять вверх глаза, чтобы посмотреть на удерживающего ее мужчину. Зеленые зрачки Дамиано светились угрозой.
– Отпусти ее! – закричал МакРив. – Сразись со мной!
– Вы не должны были подобраться так близко. Посторонним запрещено приближаться к могиле.
– Ты – guardião? – потребовала ответа Люсия.
Страж, о котором ее предупреждала Никс.
Казалось, Дамиано не слышит ее:
– Вы не представляете, какое зло покоится в Лабиринте. Позолоченное может восстать.
Одна за другой мысли замелькали у нее в голове. Позолоченное? Эльдорадо было человеком! Злым человеком?
– Мы здесь не для того, чтобы пробудить какоелибо зло! – отрезал МакРив.
Дамиано упрямо покачал головой.
– Никто не нарушит границ.
Самым успокаивающим тоном, на какой только была способна, Люсия произнесла:
– Послушай, Дамиано, мы как раз хотим помешать восстать злу. Давай просто поговорим об этом. На самом деле мы в одной команде.
Незаметно приближаясь, МакРив добавил:
– Если мы не попадем в Рио Лабиринто, некий бог захватит весь мир.
– Нет более великого зла, чем Позолоченное!
– Прекрати нести чушь!
У Люсии вырвался стон разочарования.
– Вы двое собираетесь спорить изза этого? Мое зло больше твоего?
– Дамиано, мы говорим о гребаном апокалипсисе!
– Я тоже!
Он сильнее сжал горло Люсии, глубже вдавив лезвие в кожу.
МакРив сглотнул, попрежнему медленно, стараясь не привлекать внимания, придвигаясь к Дамиано.
– Ты изза этого убил всех на «Бароне»?
Перевертыш бросил острый взгляд на Гаррета.
– Ты о чем?
– Они все мертвы. Зарублены. Вероятнее всего, мачете.
Дамиано, невидяще уставившись на нож, пробормотал:
– Началось…
Воспользовавшись моментом, Люсия, обмякнув, сползла ниже и двинула ему локтем в живот. Затем уклонилась в сторону, предоставляя МакРиву возможность нанести удар.
Что шотландец незамедлительно и сделал, бросившись на Дамиано. Они с треском врезались в переборку, ломая деревянные стойки. Отлетев в сторону, мачете Дамиано с лязгом пересек палубу, исчезая в воде. Перевертыш, рыча, с трудом вывернулся и стремительно атаковал МакРива.
Люсия, держа наготове лук и оттянув тетиву со стрелой, медлила. Каждый стремился получить преимущество, стараясь взять другого в захват. Они крутились с такой скоростью, что походили на одно большое размытое пятно. Если она попадет в МакРива…
– Лауша, приманка. Обрежь веревку!
МакРив хочет, чтобы она оставила его?
– Иди, валькирия!
Твари все еще кружили вокруг судна. Если Дамиано не сумеет одолеть МакРива, то кайманы уж точно доберутся до них всех. Однако Люсия полагала, что шотландец может, а главное – хочет, уничтожить соперника.
Поэтому, заставив себя уйти, валькирия помчалась к носовому якорю. Оказавшись на баке, Люсия, нагнувшись, скользнула взглядом вниз по опускающейся в воду якорной цепи и, наконец, обнаружила веревку шектеровой приманки, которая запутавшись, висела, туго натянутая на расстоянии пяти футов вне пределов ее досягаемости. И со всех сторон огромные твари, наталкиваясь друг на друга, старались добраться до бесполезной коробки безумного ученого.
Улегшись на живот, Люсия, зацепившись ступней за столбик перил, свесилась с судна. Не спуская глаз со скопища щелкающих внизу челюстей, она потянулась к веревке, растопырив пальцы. Так не достать. Судорожно сглотнув, валькирия слегка расслабила ногу. Почти… схватила!
Люсия тянула, извиваясь всем телом, чтобы отползти назад, пока не оказалась на безопасной поверхности палубы. Не дав себе времени облегченно вздохнуть, она мигом вскочила на ноги и, раскрутив приманку над головой, будто лассо, забросила в реку. Когда поток подхватил и понес ее вниз по течению, несколько тварей помельче поплыли в сторону удаляющегося сигнала. Большие, казалось, решили остаться, скрывшись на глубине, – словно поджидая скорый обед.
Люсия бросилась обратно к МакРиву, проскочив по пути мимо Шектера, который, держа мясницкий нож в руке, сидел, съежившись в углу камбуза лепеча чтото несуразное. От его штанов несло мочой. Должно быть, Чарли отнес пострадавшего капитана в его каюту. Не могу сейчас думать об этом…
Когда она вернулась к сражавшимся, оба – Дамиано и МакРив – начали обращаться, звери в них рвались в бой. Тела мужчин росли, мускулы увеличивались, наливаясь возрастающей силой.
Радужные оболочки Дамиано стали яркозелеными. Клыки и когти вытянулись, превратившись в опасное острое оружие. На коже проступили клочки блестящего темного меха.
Облик зверя МакРива мерцал по его телу, глаза от гнева сделались льдистоголубыми, черные когти сверкали, но Гаррет обратился не полностью. Почему нет? Не время для проявления милосердия!
Внезапно Люсию осенило. О Фрейя, браслет, который носил МакРив, препятствует его превращению!
С пугающим ревом Дамиано погрузил клыки в руку МакРива. Ручьем потекла кровь. Гаррет, зарычав от боли, хлестнул Дамиано когтями по лицу, располосовав кожу до кости.
Не обращая внимания на кровь, льющуюся из ран, Дамиано яростно кинулся в грудь МакРива, обрушившись с ним на поручни ограждения. От удара дерево раскололось в щепки, и оба погрузились в мутную реку.
Ни один не показался на поверхности. Прошли тридцать секунд, затем минута. Самая длинная в ее жизни…
Противники вместе вылетели из воды, продолжая биться не на жизнь, а на смерть. Люсия прицелилась в Дамиано, но они двигались слишком быстро, вздымая брызги с каждым ударом. Могу случайно попасть в МакРива.
Поэтому она решила продолжать держать оборону, стараясь поразить как можно больше кайманов, но самая крупная тварь уже возвращалась. Люсия видела, что выпущенные ею ранее стрелы торчат из покрытого роговыми пластинами хвоста и спины чудовища, однако существо не спешило всплывать, чтобы дать Лучнице возможность пронзить его глаза.
Несмотря на то, что валькирия непрерывно стреляла, кайман ни на секунду не замедлил хода.
– МакРив! – закричала Люсия. – Оно возвращается!
Затем прицелилась в Дамиано…
Корма судна вздыбилась; валькирия кубарем отлетела назад, врезавшись в запасную шлюпку. К тому времени, когда Люсии удалось вскочить на ноги, ей оставалось только в ужасе наблюдать, как хвост гигантского каймана, просвистев в воздухе, обрушился на обоих мужчин, увлекая их в глубину.
Сердце Люсии ушло в пятки. Не могу потерять его.
Не могу. Она пристально вглядывалась в воду, но ничего не видела.
МакРив не смеет покинуть меня, не смеет умереть.
Только Люсия закрепила на спине лук и приготовилась прыгнуть в реку за Гарретом, как услышала раздавшийся позади крик:
– Какого черта ты делаешь?
Люсия резко обернулась.
– МакРив! – Он, вынырнув на поверхность с другой стороны судна, быстро подплывал к тому, что осталось от платформы. – Как ты там очутился?
– С помощью хвоста каймана, думается, – пропыхтел Гаррет, влезая на борт. – Подробности малость расплылись.
Со слезами облегчения валькирия крепко сжала его в объятьях.
– Смотри! Он уплывает.
Гигантский кайман удалялся в направлении ловушки наряду с другими, взявшими курс на приманку тварями.
– Собиралась нырять за мной? Неужели тебя ничем не напугаешь? – Гаррет обвил Люсию руками, прижав ее голову к своей вздымающейся груди.
Шум ливня был настолько громким, что ей приходилось кричать:
– Что там произошло?
– Когда тварь схватила Дамиано, он попытался утащить меня с собой на дно. Пока кайман не проглотил его целиком.
– Перевертыш… мертв?
– Ага. А если и нет, то наверняка жалеет, что этого не произошло. Давай не будем говорить о нем. Мы должны защитить это судно… – Гаррет умолк, почувствовав, как Люсия застыла в его объятиях.
– МакРив, ггде твой браслет?
Их глаза встретились – его, распахнутые от потрясения.
– О, адово проклятье. – Прежде чем валькирия успела остановить его, Гаррет прыгнул обратно в реку.
– Нееет! – Люсия прекрасно понимала, что искать бесполезно. Но Гаррет снова и снова погружался на дно. Наконец он втянул свое тело на борт, выглядя совершенно убитым.
Они стояли бок о бок на остатках платформы под проливным дождем, уставившись на воду. Теперь браслета не было, и Люсия оказалась в ловушке на лодке, с оборотнем, находящимся на грани обращения.
– Что нам делать?
– Ято как раз в порядке, Лауша, не надо беспокоиться обо мне.
– Но браслет потерян!
– О да, и мы не можем нарушить твои клятвы. Нет ничего важнее этого. Даже то, что меня едва не убили!
– Ты что не мог купить еще один? – требовательно закричала Люсия. – Может, в сумке лежит запасной?
Гаррет проревел в ответ:
– Да мне бы никогда в голову не пришло, что я буду сражаться с перевертышем в дебрях Амазонки… – Он зло ткнул пальцем, указывая на глубокий след от зубов Дамиано на руке. – …а затем бороться с ним под водой. Или что гигантский кайман потащит его на дно, и он станет хвататься за меня, чтобы утянуть вместе с собой. Мне чудом удалось вернуться к тебе! Может, ты жалеешь об этом?
– Не говори глупостей! – Как бы Люсия ни пылала гневом изза положения, в котором они оказались по милости МакРива, она не желала ему вреда. И ссора с ним ничего не даст – все равно их ситуацию никак не изменить.
Думай…думай. Это не может произойти сегодня ночью.
Судьба найдет способ взять то, что захочет, как бы мы ни пытались избежать этого.
Ах, боги, если она не уберется с этого судна, то так и случится.
– Черт побери, девушка, я постараюсь быть нежным. – Гаррет дотронулся до ее плеча. – Возможно, если бы мы начали сейчас, я бы смог подготовить тебя. Удостоверился бы, что ты тоже изнемогаешь от желания…
Валькирия дернулась в сторону, явно разозленная. Справедливо разозленная на него.
Я уверял, что ей нечего опасаться.
А Люсия обещала, что возненавидит его навсегда, если нарушит клятвы.
– Это будет не похоже на твой прошлый раз, Лауша.
– Что ты знаешь о моем прошлом разе?
– Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что у тебя был неудачный опыт.
– Тты не имеешь ни малейшего понятия. – Люсия содрогнулась, маленькие ушки выглянули из влажной гривы ее волос.
– Мужчина причинил тебе боль?
Хочу убить этого безликого урода, жажду… Держи себя в руках, Гаррет.
Валькирия утвердительно кивнула. И именно поэтому она отказывалась от секса в течение тысячи лет.
– Я не готова, МакРив. Просто не готова. И не хочу этого.
В ее глазах притаилась печаль.
За прошедшие десять дней Гаррет так и не убедил ее смягчить ограничения относительно полноценного секса. И тем более отменить их. Одно из двух: либо изза своих обетов, либо потому что страдания, пережитые с другим, оставили слишком глубокий след, но Люсия действительно не перенесет того, что этой ночью сведенный с ума полнолунием ликан возьмет ее тело, не знавшее мужчину сотни лет. Безжалостно.
– Слушай, мы можем все предотвратить.
– Ккак? Ничто не способно остановить тебя. Никакая клетка не удержит.
– Ты выведешь меня из строя, сделаешь это, и я не смогу преследовать тебя, – предложил он.
– И что же конкретно я, потвоему, сумею?
Гаррет ответил:
– Выстрели мне между глаз.
– Яя не смогу этого сделать! – возмутилась Люсия.
– Тогда поступи со мной как мои сородичи.
– Как?
– Они избили меня до полусмерти, затем крепко связали в подземелье, – пояснил МакРив. – Сломали ногу или две. В тот раз это сработало ничуть не хуже ведьминских чар. У нас здесь нет темницы, но, если ты…
– Нет, такого быть не может, ты обладал другими женщинами. Я нашла презервативы в твоей сумке!
Гаррет нахмурился.
– Я купил их изза тебя, чтобы не обзавестись ребенком раньше времени. Не знал, что твоя диета, вернее, отсутствие таковой, действует точно также.
Валькирия в неверии отказывалась признавать очевидное.
– Лауша, у меня не было других с тех пор, как я встретил тебя.
От этих слов вся ее ярость кудато испарилась, и она прошептала:
– Ты заставил их избить себя?
Казалось, ее сердце перевернулось в груди.
Я влюбляюсь в него.
Люсия полагала, что сотни лет назад любила светловолосого мужчину своей мечты. Она все еще ясно помнила, какие эмоции испытывала тогда. Приятные. Радужнорозово сладкие.
Чувства к МакРиву обжигали и задевали за живое, и валькирия знала, что уже никогда не будет прежней.
– Не хотел напугать тебя, – сказал он, затем добавил огрубевшим голосом: – Но тем не менее это, к чертям, все равно случилось.
Влюбляюсь в тебя, МакРив.
– Я не могу… не в состоянии причинить тебе боль.
– У нас нет выбора.
Люсия отрицательно качала головой, когда сквозь прореху в клубящихся тучах прорвался круглый лик луны. Словно засиявший луч прожектора, серебристый свет, пролившись вниз, озарил их. Открывая, кем в действительности является МакРив.
Его глаза стали полностью синими, облик зверя замерцал по телу.
– Ах, боги, ты уже обращаешься!
– Тогда ты должна поторопиться.
– Нет, черт возьми! Я уйду, попытаюсь добраться в низовье реки. Помоги мне спустить лодку на воду.
– Это не выход. Кайманы…
– Плывут в другом направлении. И интересуются только приманкой.
– А как насчет вампира? На борту «Барона» гроб. Я не могу отпустить тебя!
– Слушай меня, шотландец. Мы оба знаем, что до захода луны ты для меня несравнимо большая угроза, чем вампир.
– Нет, Лауша. Я бы никогда не сделал тебе больно.
– Я тебя прошу не об этом. Если бы ты не отнял у меня право самой принимать решения, я бы не оказалась в таком положении. Ты втянул нас в эти неприятности, поэтому сейчас доверься мне, и я вытащу себя из них.
Увидев выражение ее лица, Гаррет заколебался. Люсия продолжила:
– До восхода солнца осталось всего несколько часов. Потом мы найдем друг друга.
– Милая, если с тобой чтонибудь случится…
– Ты должен отпустить меня, МакРив.
Спустя несколько томительных минут Гаррет шумно выдохнул:
– Тогда я даю тебе полную свободу действий.
Он поспешил к моторной лодке и рассек когтями крепежные канаты. Подняв ялик, словно тот весил меньше перышка, ликан спустил его на воду.
– Я постараюсь убежать в другом направлении так далеко, как смогу.
Пока Гаррет заводил и прогревал на холостых оборотах небольшой мотор, Люсия, прихватив лук, колчан и рюкзак, запрыгнула в лодку.
– Ты знаешь, как управлять ею? – спросил Гаррет, озабоченно хмурясь.
– Я живу среди болот, оборотень.
– Оставайся в лодке, не сходи на берег. – Его глаза становились все более синими. – Лауша, уплывай. Немедленно.
– Будь осторожен, – прошептала Люсия и, прежде чем переключить рычаг передачи, подскочила, отважившись поцеловать его на прощание. Мотор фыркнул, гребной винт жадно зарылся в воду.
Обернувшись через плечо, она всматривалась в МакРива, который казалось, вцепился в поручни, держась за них изо всех сил, чтобы не кинуться вслед за ней. Перед тем как обогнуть излучину и скрыться из вида, Люсия увидела, как перила, крошась, ломаются от его хватки.
Как далеко ей удастся уплыть прежде, чем он уступит притяжению луны?
С каждой отвоеванной милей возобновившийся ливень осложнял побег, все больше наполняя лодку дождевой водой. Люсия пыталась вычерпать ее, одновременно управляя судном, щурясь от жалящих капель и лавируя между свалившимися в реку деревьями, встречающимися на пути.
Так прошел час, затем другой… До тех пор пока, не стало попадаться все больше и больше растительности. Царственная водяная лилия почти сплошь покрыла поверхность, ее листья, упруго отскакивая от носа лодки, тянули вслед за собой длинные стебли. Обычно Виктории располагались вдоль берегов. Так почему же они разрослись до середины потока?
Люсия старалась обойти колонии кувшинок, но их было слишком много. Всякий раз, пересекая одну из них, валькирия задерживала дыхание, поскольку движок начинал жалобно кряхтеть. Если побеги намотаются на гребной винт, двигатель перегреется…
Чихнув несколько раз, мотор задымился и заглох.
Люсия подняла его из воды, отчаянно отдирая от лопастей закрутившиеся узлом растения, затем опустила назад. Дергая стартер снова и снова, она пыталась запустить двигатель.
Ничего.
После нескольких бесплодных попыток Люсия рухнула на сидение, испустив безнадежный вздох. Не в силах предпринять чтолибо еще, кроме как безвольно плыть по течению, она подняла лицо к небу.
Я обречена.
Она знала, что МакРив найдет ее. Это – то, что прекрасно умел делать его вид. Ему придется пересечь реку, затем покрыть все расстояние, которое она проплыла, но валькирия ни капельки не сомневалась, что ему это по зубам.
Гдето в глубине сознания мелькнула мысль: «Если он сделает это, то все закончится». Обязанности, бремя ответственности, страх перед болью от промаха – все исчезнет.
Закончится власть Скади.
Грязная работа по уничтожению Круаха достанется другому, более сильному бессмертному. Тому, кто не устал так, как Люсия. Часть ее сильно хотела этого…
Чтото ударило в лодку. Затем еще раз. Посмотрев за борт, она испытала потрясение, увидев еще больше кайманов, чем раньше. Твари были не такими гигантскими, как предыдущие, но вереницей вываливаясь из джунглей, целенаправленно проторяли путь между листьями водяных лилий у берега. Вероятно, привлеченные коварным зовом приманки.
Во всем виноват Шектер. Люсия заметила место, откуда более крупные особи выплывали из какогото скрытого зеленью притока, прорезая проход сквозь заросли, без труда рассекая в клочки те самые стебли, изза которых в конечном счете и сгорел двигатель.
Поздравляю, Шектер, ты – гребаный гений. Не можешь, к чертям, удержать свой мочевой пузырь, но…
Вдруг Люсия нахмурилась. Массовая миграция кайманов, казалось, начиналась из воздуха.
Ее глаза расширились. Проход между растениями вел в… никуда. Она не увидела притока.
– О, Фрейя!
Это Рио Лабиринто!
Но течение несло Люсию мимо! Сглотнув, она снова уставилась на воду. Ей придется опустить туда руку и грести.
Валькирия знала, что произойдет, если кайман схватит ее. То же самое, что и с Маркосом Дамиано, которого целиком проглотил один из них. Она читала о кайманах – они, как никто другой на земле, обладали сверхмощной секрецией[53] желудочного сока. Но будет ли этого достаточно, чтобы убить такого бессмертного, как он?
Если перевертыш очнется, оказавшись в животе некоего ископаемого чудовища, станет ли он молить о смерти? Бессмертие могло стать проклятием, если какоето существо Ллора хотело – или должно было – умереть.
Да, Люсия понимала, чем рискует.
Но я так близко! Если бы мне только удалось добраться до берега.
Совсем недавно она почти сдалась, поддавшись отчаянию. Теперь же хотела бороться. Черт побери, она победит. И убьет Круаха. Раз и навсегда.
Я здесь, не так ли? Нашла Рио Лабиринто, а это значит, что Эльдорадо рядом. Я могу сделать это.
Скади сказала: «Ты станешь моим орудием».
Люсия готова им быть.
Моя обязанность, мое убийство. Теперь мне нужно мое оружие.
С этой мыслью она крепко стиснула зубы и опустила руку в воду, гребя в сторону полоски берега чуть ниже по реке от входа в портал.
Как только до земли осталось около пяти футов, Люсия спрыгнула за борт, прихватив конец веревки, закрепленной на носу лодки. С трудом продираясь к берегу, она тащила суденышко за собой, намотав канат на руку.
Затем, подтянув лямки лука и рюкзака и зафиксировав крепления, валькирия вошла в джунгли, придерживаясь Рио Лабиринто. Однако вскоре Люсия обнаружила, что ему дали очень меткое название – это была не извилистая река, а лабиринт водных потоков, которые пересекались между собой и ответвлялись в разные стороны.
Упорное продвижение по пояс в воде. По твердой земле. Прыжки через поваленные деревья. Обратно в воду…
Ее уши постоянно дергались. Чтото ползало и плавало вокруг. Были ли это matora, гигантские анаконды? «Даже бессмертный не сможет отбиться от анаконды, если она обовьется вокруг его рук», – говорил ей МакРив.
И Люсия читала, что эта змея, обернувшаяся вокруг добычи, с каждым выдохом жертвы все сильнее сжимает свои кольца до тех пор, пока не задушит.
Не обращай на них внимания. Нет ничего хуже Круаха, и, черт побери, оружие, способное уничтожить его, находится в пределах досягаемости! Так близко…
Тут она замерла, услышав намного более пугающий звук, раздавшийся невдалеке, – отчаянный рев. МакРив здесь. Уже выследил ее. Люсия рванула с места. Ливень перешел в обычную морось. Станет легче почуять меня.
Придется выстрелить в него. Да, вытащить стрелу из подаренного им колчана, затем выпустить ему между глаз. Чуть раньше она была не в состоянии даже подумать о таком – но лишь до того, как подобралась настолько близко к своему спасению… к спасению мира!
Выстрел в МакРива даст ей достаточно времени, чтобы дождаться восхода солнца, а возможно, чтобы найти dieumort.
Но тогда ей придется оставить Гаррета совершенно беззащитным. Существа, покинувшие это место, могут вернуться. И не исключено, что ктонибудь нападет на него.
Несмотря на скорость Люсии, МакРив продолжал настигать ее. Она слышала, как ликан ломится сквозь джунгли, круша когтями стволы деревьев, и мчалась быстрее, чем когдалибо за все свое существование.
Люсия бежала ради жизни, ради своего будущего! Ты всегда сможешь ублажить Круаха. Черта с два она это сделает!
Быстрее, быстрее… По мере того как она взбиралась на холм, кустарник становился все реже, позволяя ей увеличить и без того уже безумную скорость. Снова услышав рев Гаррета, Люсия отважилась бросить взгляд через плечо, ее правая нога приземлилась на… воздух.
Валькирию бросило вперед в пустоту, и ее тело стремительно понеслось вниз к земле.
– Не сюда, – бормотал Гаррет на бегу. – Она не выживет, оказавшись здесь. Только не в этом коварном месте.
Какимто образом его подруга нашла… Лабиринт.
Мчась по ее следу, Гаррет очертя голову прорывался сквозь густые заросли, обдирая о ветви кожу до крови. Но боли не чувствовал.
Если Люсия добралась до кладбища, она в безопасности. Matora не пересекают высокие стены дамбы. Иначе…
Не могу даже думать о том, что они делают со своими жертвами. Подгоняемый страхом, Гаррет побежал еще быстрее, перескакивая ручьи и поваленные деревья. И с каждым шагом все больше обращался – зверь вступал в свои права.
Даже если бы валькирии не грозила опасность, Гаррет все равно не отказался бы от преследования, как бы упорно ни сопротивлялся этому. Ликан не мог устоять перед ее ароматом. Люсия была необходима ему, как воздух.
Должен быть нежным с нею. Если причинит боль, то никогда не простит себя. Прими меня, Лауша, уступи мне…
Холм становился круче. Верный признак того, что здесь начинается дамба – место, которое Гаррет надеялся больше не увидеть. Усыпанные обломками камней и поросшие густым кустарником стены кишели анакондами.
Взобравшись на вершину, Гаррет внимательно огляделся вокруг. Джунгли безмолвствовали. Ночные насекомые и птицы, вечно громкоголосые обезьяныревуны постепенно затихли. Изза хищника?
Или потому что боятся меня?
В поисках валькирии ликан снова принюхался и понял, что находится почти рядом с ней. Она… остановилась?
Нет!
– Просто войди в город, Лауша. Только держись…
Падая, Люсия хваталась за лианы. Размахивала руками в попытке уцепиться за одну из них…
Поймала! Прямо возле самой земли ей удалось остановить падение.
Испытывая головокружение и тяжело дыша, она спустилась и, встав на ноги, отступила на несколько шагов.
– На что это я тут наткнулась?
Вокруг возвышались каменные стены, создавая нечто, по форме походившее на гигантский колодец желаний. Дамбы! Увитые лианами, они, вероятно, были около восьмидесяти футов в высоту и тридцати футов в диаметре.
МакРив говорил ей, что сооружение само по себе невероятное, и оказался прав. Каждый камень обтесан и подогнан к следующему с безупречной точностью. Не понадобился даже известковый раствор – ни одно лезвие не протиснулось бы между ними.
Справа от Люсии находилась большая груда неиспользованных блоков, широкая в основании и сужающаяся к верху дамбы. Мой обратный путь отсюда.
Кладбище должно быть гдето рядом. Валькирия решительно повернулась в сторону центральной части «колодца». Обнаружив просвет в густой растительности, Люсия, с благоговейным трепетом раздвинув ветви, осторожно прошла во внутренний круг, и у нее перехватило дыхание.
На всем протяжении открывшегося перед ней пространства беспорядочно громоздились валуны и обломки скал, увитые растениями и лианами. Стоящие вдоль замощенной булыжником дорожки величественные двадцатифутовые статуи богов или царственных особ немигающе взирали свысока внимательными глазами… Сооружения из глыб дикого камня высотой примерно с двухэтажное здание ограждали участок земли. Они выглядели как небольшие открытые склепы. Ну, а где же гробница?
Вокруг в изобилии росли огромные сейбы, образуя нечто вроде цельного навеса. Их ветви так тесно переплелись друг с другом, что почти не пропускали дождя – пока ветер не раздувал листья, с которых падали тяжелые капли.
И тут Люсия раскрыла рот от удивления. На некотором расстоянии от нее находилось круглое, куполообразное строение – пантеон.
Гробница. Хотя здание едва виднелось под скрывающей его растительностью, валькирия могла сказать наверняка – усыпальница грандиозных размеров.
Люсия поспешила к строению, но нигде не обнаружила видимого прохода. По счастливой случайности сбоку одного из камней, не скрытом листвой, она заметила вырезанные символы в виде мерцающего золотого треугольника в воздетых к небу руках женщины. Валькирия отвела в сторону еще несколько вьющихся стеблей. В следующем знаке угадывался получеловек – полуягуар, пьющий из сверкающей чаши.
Каждая клеточка в теле Люсии кричала, что это могила Эльдорадо. Находиться так близко. Наконецто получить возможность избавиться от Круаха…
Но тут валькирия услышала, как чтото с огромной скоростью спускается по уложенным у стены блокам, и резко вскинула голову. МакРив рядом. Она развернулась в направлении звуков подняв наизготовку лук.
Несколько мгновений спустя оборотень вырвался из зарослей и едва не рухнул от облегчения, найдя Люсию целой и невредимой. Хотя Гаррет тщательно обшарил валькирию внимательным взглядом в поисках возможных ран, на лук нацеленный в его сторону едва обратил внимание.
Ликан был без обуви и рубашки, глубокие царапины пересекали грудь, след от зубов перевертыша на руке покраснел и воспалился. Массивные плечи поднимались и опускались в бурном дыхании.
Облик зверя ярко мерцал по всему телу, так же как в памятную ночь в Вал Холле.
– Ну же давай… выстрели в меня, Лауша.
Его голос уже начал меняться.
Я должна. Если не сделаю этого сейчас, то уже никогда не смогу стрелять снова. Этот лук никогда больше не окажется в ее руках. С той жизнью, которую она вела прежде, будет покончено. Стреляй в него, Люсия!
Вместо этого валькирия отступила, затем еще, пока не уперлась спиной в увитый стеблями камень. Больше бежать некуда. Нападай или покоряйся. Нервно сглотнув, она сильнее натянула тетиву.
А затем взглянула в его лицо и увидела напряженно сдвинутые в ожидании брови. Гаррет ожидал выстрела. Валькирии всегда было неприятно причинять боль МакРиву. Задолго до того, как она влюбилась в него.
Ах, Фрейя, я не могу этого сделать. Она ослабила натяжение.
– Яя не могу.
Я люблю его. С первого мгновения их встречи… это было неизбежно.
– Стреляй! – Гаррет бросился в ее сторону, пытаясь спровоцировать. – Лауша, выпусти стрелу… единственный способ спастись от того, чтобы я не взял тебя.
Внезапно подул ветер, и лунный свет проник сквозь навес из листьев. Серебряный луч пронзил Гаррета, и он задрожал, словно в лихорадке.
– Луна… притягивает меня. Ты не представляешь, с какой… силой. Ты не можешь этой ночью предпочесть меня своим обетам? Всего лишь раз, будь ты неладна!
Люсия медленно покачала головой:
– Нельзя.
– Дьявол, тогда стреляй в меня! – Гаррет, запустив пальцы в волосы, выглядя доведенным до отчаяния, диким. – Черт возьми, я не знаю, что еще сделать!
Впервые за все время их знакомства МакРив выказал перед Люсией неуверенность, нерешительность. Но даже теперь, когда луна манила его, он изо всех сил сопротивлялся ее зову. Гаррет ждал этой ночи более девяти сотен лет – однако предпочитал скорее получить стрелу между глаз, чем овладеть валькирией в момент полного обращения.
Судьба найдет способ… Несколько долгих минут МакРив стоял, свесив голову на грудь. Когда он наконец выпрямился, его глаза светились льдистоголубым, клыки и когти удлинились. Широкая грудь, покрывшаяся испариной, блестела в лунном свете. Вздыбившийся член отчетливо выпирал под тканью джинсов.
Зверь предстал во всей красе; совсем скоро МакРив потеряет над ним контроль. Осознав это, Люсия с удивлением почувствовала то, что никогда не думала испытать в такой момент, – вожделение.
Сильное, опьяняющее, бесспорное вожделение. Ее когти загнулись, рядом ударила молния, проделав дыру в лиственном навесе, впустив еще больший поток сияющего лунного света.
На какуюто долю секунды валькирия утратила концентрацию. С непостижимой скоростью Гаррет метнулся к ней, отведя стрелу в сторону. Прежде чем она успела както отреагировать, ликан схватил ее и крепко прижал к себе, его руки и рот, казалось, были повсюду, разжигая в Люсии ответную страсть. Когда оборотень отобрал лук и колчан, отбросив их за ненадобностью, она закричала:
– МакРив, нет! Ты должен сопротивляться!
Жестким, звериным голосом Гаррет прорычал:
– Женщина, ты для меня – все на свете! – Он намотал ее волосы на кулак, вынуждая Люсию встретиться глазами со своим неистовым пронзительным взглядом. – Почему я не могу быть тем же для тебя? Позволь отметить тебя как свою пару. Выбери меня этой ночью…
Его запах, его желание. Необузданность Люсии – та самая темная сторона ее натуры, которую она пыталась скрыть, погасить в себе, – вспыхнула с удвоенной силой, чтобы встретиться с его зверем. Как будто всю свою жизнь, так же как и Гаррет, она ждала именно этого.
Каждая клеточка моего тела просит меня согласиться… ответить ему.
Касаясь губами шеи Люсии, он пророкотал:
– Как же я жаждал тебя.
У нее перехватило дыхание. Ловя ртом воздух, Люсия пыталась воскресить в памяти возможные последствия, изо всех сил стараясь вспомнить, почему все происходящее неправильно, но разум уже не подчинялся.
Пока не оказалось, что единственное, на что она теперь способна, – это чувствовать. Я тоже до боли хочу тебя.
Гаррет обхватил ее грудь и провел пальцем по набухшему соску. Одним этим обжигающим прикосновением он разрушил ее карточный домик. Когда валькирия вскрикнула от пронзившего ее удовольствия, небо прорезала еще одна вспышка молнии. Затем другая. И следующая.
Всхлипнув, Люсия вцепилась в затылок ликана и рывком притянула к себе для поцелуя.
Гаррет зарычал в губы Люсии, встречая ее язык и глубоко погружаясь в поцелуй.
Она уступает. Валькирия тоже нуждается во мне…
Ликан был готов взреветь от радости.
Прежде чем она успела одуматься, МакРив сорвал и отшвырнул в сторону ее рюкзак, после чего, полоснув когтями сверху донизу, разрезал одежду лучницы. Как только приоткрылась кремовая плоть ее груди, его губы тут же сомкнулись вокруг одного из сосков. Из горла Люсии вырвался крик, когда Гаррет со стоном жадно втянул вершинку ртом.
К тому времени, как МакРив стащил с нее трусики, Люсия уже дрожала – но не от холода. Гаррет научил тело валькирии отзываться, знал, где и как приласкать, чтобы заставить ее таять от наслаждения.
Поэтому, когда он, переместившись к другому соску, скользнул рукой по ее животу, Люсия подалась бедрами навстречу прикосновению. Прежде чем ответить на ее безмолвный призыв, Гаррет не забыл отгрызть свои когти. И только потом пальцами нырнул между ног Люсии, найдя ее влажной и готовой для него. Удовлетворенно рыкнув, он собрал ее влагу и размазал по бугорку клитора, потирая его медленными круговыми движениями.
Пылающий взгляд ликана не отрывался от ее лица, когда он хрипло предупредил:
– Собираюсь ввести… палец в тебя, – и осторожно развел складки лона.
Поначалу Люсия испуганно напряглась, но постепенно, по мере того как он проникал все глубже, веки валькирии отяжелели.
Из горла Гаррета вырвался низкий стон.
– В первый раз ощущаю, какая ты внутри.
Такая узкая. Такая горячая. Он подвигал пальцем, заставляя ее увлажниться еще больше. Затем вышел, но только для того, чтобы ввести в нее уже два пальца, постепенно растягивая влагалище, пока Люсия беспомощно стонала, запрокинув голову.
– Тебе нравится это, любимая.
Гаррет принялся входить в нее ритмичными движениями.
– Да!
Он крепко прижимал валькирию к себе и с каждым погружением пальцев все сильнее терся членом о ее бедро.
– Не останавливайся, МакРив.
Гаррет опасался, что скоро кончит и выплеснется прямо на нее. И хотя все его существо кричало от потребности доставить Люсии удовольствие, МакРив пока не хотел, чтобы она достигла оргазма, чувствуя, что необходимо довести ее до безумия, иначе лучница передумает. Как только валькирия выкрикнула, что находится на грани, он тут же отпустил ее, позволив пальцам выскользнуть.
– Ччто ты делаешь? – ошеломленно спросила она. – Почему ты остановился?
– Повернись, – велел Гаррет, располагая валькирию перед увитой лианами глыбой. Подчиняясь его ладони, легшей на спину, Люсия распростерлась на камне, уткнувшись лицом в листву.
Она ощущала какоето движение позади себя. Слышала скрежет раздираемой молнии и шорох срываемой одежды.
Как только валькирия поняла, что ликан полностью обнажен, ее тело замерло в ожидании, тогда как плоть сводило спазмами в предвкушении оргазма, в котором он ей отказал.
– Пожалуйста…
Трепещущая, требующая, жаждущая.
В ответ Гаррет направил головку пениса между складочек, скользя вверх и вниз по ее лону.
– О да!
Разведя ноги Люсии как можно шире, Гаррет перенес колено одной на поверхность плиты, до предела раскрывая ее бедра. Валькирия была доступна ему, как никогда прежде, и так беззащитна. Он собрался было ввести в нее член…
В какойто миг к Люсии вернулось здравомыслие. Одурманенный страстью рассудок снова попытался воззвать к ней…
Но тут огромная ладонь Гаррета впечаталась в ее ягодицы, наделяя звучным шлепком и сопровождая действо одобрительным урчанием. Валькирия застонала, выгибая спину, еще больше раскрываясь для него.
А затем почувствовала… его рот. Гаррет, опустившись на колени, начал неистово вылизывать ее между бедер.
– МакРив! – ахнула она, ее глаза закатились от удовольствия, пока Гаррет пробовал на вкус ее плоть. Когда же одновременно с этим он снова ввел пальцы внутрь, Люсия закричала от чувства наполненности, все еще непривыкшая к этому ощущению. Так долго она жаждала, молила Гаррета об этом.
Пальцами одной руки он продолжал входить в нее, другими развел складки для своего пирующего рта.
– МакРив, о Боги!
Сопротивляться такому невозможно – оргазм так близок, напряжение возрастает.
Как раз когда Люсия, балансируя на самом краю, вдохнула, приготовившись закричать, Гаррет… остановился и отстранился.
– Неет! Я этого не выдержу.
Оглянувшись через плечо, Люсия окатила его негодующим взглядом. Он поднялся. Потерявший самообладание, обратившийся более чем она когдалибо видела, ликан, сжимая вздыбленный член, готовился взять ее. Так откуда тогда желание поторопить его, приподняв зад и покрутив бедрами?
Но оказалось, что Гаррет передумал, снова меняя ее положение. Он поставил Люсию на ноги, развернул к себе лицом и оттеснил назад к камню. Она тут же поняла причину такого поступка и ощутила острую душевную боль – в их первый раз он не хотел брать ее сзади. Что же касается Люсии, то ее устроил бы любой подход. МакРив довел ее до такого состояния, что безумно хотелось достичь разрядки.
Приподняв и уложив валькирию, Гаррет взобрался на глыбу.
Он возвышается надо мной.
Люсия нервно сглотнула, борясь с возрастающей паникой. Перед тем как ликан устроился между ее ног, его эрекция нависла над ней – огромная, перевитая синими венами. Он может причинить ей боль – разорвать пополам.
Кровь, струящаяся по моим бедрам …
Люсия испуганно застыла, но МакРив принялся восхвалять ее на гаэльском языке с обожанием в сияющих глазах. Затем нежно посасывая соски, ласково огладил ладонями тело лучницы, словно поклоняясь ей. Наперекор всем страхам Гаррет не позволял ее страсти остыть.
Вскоре Люсия ощутила, как он вводит в нее член, крупная головка с трудом протискивалась внутрь. Молния прорезала ночь над лиственным навесом.
Будет больно… это будет…
Гаррет просунул руку между их телами и принялся поглаживать клитор большим пальцем.
– МакРив!
Люсия прикусила нижнюю губу и застонала. Все еще никакой боли. Ощущения… приятные. Его плоть была горячей и твердой в ее влажном лоне. Все так, как должно быть.
Гаррет, слегка качнув бедрами, протолкнулся дальше. Тесно, напряженно, но все еще терпимо. Лишь бы он продолжал поглаживать. Веки Люсии смежились от охватившего ее блаженства.
Так вот почему женщины обожают секс.
Она потерянно прошептала:
– Я никогда не знала прежде.
Втиснувшись глубже, Гаррет откинув назад голову, взревел так неистово, что Люсии передались вибрации в его груди.
Она едва успела вдохнуть, как он погрузился еще немного. И тут пришла боль.
– Нет!
Гаррет замер:
– Нет?
– Просто… не спеши.
МакРив дал ей время привыкнуть, хотя его трясло от усилий, а мускулы на шеи и груди звенели от напряжения и блестели от пота. Несмотря на то, что глаза ликана горели безумным желанием, он невероятным образом сумел превозмочь себя и неподвижно застыл в ней, тогда как его когти скребли камень по обе стороны ее тела, разрезая лианы.
Когда посыпались листья, Люсия заметила вырезанные на поверхности символы. Символы? Глыба длинная плоская плита, высотой по пояс…
Не просто камень.
Алтарь.
Молния взорвалась в небе.
– Нет, нет! – Слезы застилали глаза, текли по щекам. – Я не могу.
Валькирия стала бороться, пытаясь отпихнуть Гаррета.
Мы на алтаре.
Не выходя из нее, МакРив обхватил ладонями лицо Люсии. Низким звериным голосом он проскрежетал:
– Чего бы ты ни боялась… что бы ни пережила в прошлом… сейчас все иначе.
Она не могла вообразить, скольких сил ему стоило бросить вызов инстинкту, разрывающему его изнутри, и терпеливо говорить с нею, в то время как зверь ревел от желания.
– Лауша, у нас все подругому… вернись… будь со мной.
– Нет, ты не понимаешь!
Гаррет притянул ее, схватив в охапку:
– Желать тебя в течение многих месяцев… быть одержимым тобой… но теперь…
– Ччто, теперь?
Зверь пророкотал ей на ухо:
– Теперь ты вырываешь… сердце из моей груди.
Люсия тихо всхлипнула и прошептала:
– МакРив…
Гаррет вернул ее из прежних кошмаров в настоящее, но валькирия все еще дрожала в его объятиях – это причинило ликану боль и в то же самое время заставило, стиснув зубы, перебороть стремление взять ее немедленно, вопреки обуревавшему желанию. Он старался не замечать, как ее нежная грудь трется о его темнорозовыми твердыми сосками, Как ее плоть, сжимая его, словно в кулаке, побуждала пульсирующий член перейти к действию.
Боги, он должен полностью погрузиться в свою суженную!
Но этот ее страх… он мог явственно чуять его.
– Оседлай меня.
– Ччто? – Люсия недоуменно сдвинула брови, когда ликан, подхватив полукружья ее ягодиц и не выходя из нее, перевернулся на спину.
После того как валькирия уселась верхом, вцепившись в плечи Гаррета крошечными когтями, ее темные глаза распахнулись в удивлении. Он снова потер подушечкой пальца клитор, и ее лоно сжалось вокруг него. Люсия прошептала:
– Это так приятно.
– Хочу, чтобы ты… скакала на мне.
Поколебавшись, она неуверенно кивнула:
– Ппокажешь мне?
Гаррет сжал бедра Люсии, сдвигая вперед до тех пор, пока ее груди не оказались прямо над его алчущим ртом. Затем вернул обратно. Вперед и назад…
Когда она подхватила ритм, Гаррет понял – валькирия принадлежит ему.
Это случится. Наконец я заклеймлю свою подругу. Мою Лаушу.
При каждом встречном движении Люсии Гаррет прихватывал губами один из ее сосков. Страх исчез – взгляд валькирии становился все более серебристым и полным страсти, по мере того как она приближалась к разрядке. Молния вспыхивала всякий раз, когда длинные волосы Люсии стегали ей по грудям и лицу. Она часто и тяжело дышала, усеянная, словно бисером, каплями моросящего дождя.
Столь прекрасная. Моя.
Но ликану требовалось большее.
– Глубже, – проскрежетал Гаррет. Должен отметить ее… заклеймить навсегда. – Прими меня полностью!
Люсия, изогнувшись назад, оперлась руками на бедра МакРива, разметав волосы по его ногам. Вершинки грудей приподнялись к небу, когда она неистово опустилась на член, вобрав его до самого основания.
– Лауша! Не могу больше ждать.
Поскольку валькирия продолжала, вздымая бедра, двигаться на нем, Гаррет приподнялся, чтобы поймать ее взгляд.
Полуприкрыв глаза, полным сладострастия голосом она промурлыкала:
– Собираешься оставить свою метку?
– Такую, чтобы на веки вечные пылала на тебе ярче адова пламени, – прорычал Гаррет. – Сразу, как только твое лоно стиснет меня в оргазме.
Обхватив ее ягодицы обеими руками, ликан сильным толчком опустил Люсию на себя, в то время как сам резким движением взметнулся навстречу…
– О боги! МакРив! – Грудь валькирии подпрыгивала в такт движениям. – Ты доставляешь мне…
Она уже на грани? Стиснув зубы от усилий удержать готовое пролиться семя, Гаррет раз за разом вонзался в нее все сильнее и сильнее. Камень под ним начал крошиться.
– Я… я …
Не сводя глаз с шеи любимой, МакРив подался вперед, полизывая, успокаивая… Продолжая погружаться во влажный жар Люсии, он исступленно вонзился зубами в ее плоть.
Заявляя свои права… отмечая… Его зрачки закатились, когда Люсия закричала:
– Сейчас!
Обезумев от ощущений, Гаррет, рыча и не разжимая зубов, ворвался в лоно Люсии. Жестко… до предела. Каменная плита с грохотом раскололась. Валькирия пронзительно завопила от наслаждения. Ее плоть сжималась, стискивая его, требуя.
В полубессознательном состоянии Гаррет последовал за нею, изливая с прерывистым ревом один за другим обжигающие потоки.
Люсия бессильно упала ему на грудь, чуть слышно шепча:
– Так горячо…
Дрожь тел. Руки, сжимающие друг друга. Сердца, бьющиеся в бешеном ритме.
Ликан неохотно разжал зубы, он все еще не утолил страсть, оставаясь внутри валькирии твердым, и горел желанием брать ее снова и снова. Гаррет потянул Люсию на траву.
Перед тем как МакРив вошел в нее сзади, стоящую на руках и коленях, Люсия бросила полный ненависти взгляд на камень, который они разбили.
Обхватив валькирию за талию и намотав на кулак пряди ее длинных волос, Гаррет овладел Люсией, заурчав от наслаждения, когда она со стоном выдохнула его имя.
И затем они оба покорились зверю, вступившему в свои права.
Что я наделала?
Люсия проснулась и, как только к ней пришло осознание действительности, в ужасе широко распахнула глаза. Она лежала, как в колыбели, в объятиях МакРива, прижавшись спиной к его груди – оба были полностью обнажены.
Ах, боги, он все еще… в ней.
Следом пробудился Гаррет, издав самодовольный вздох. Это прозвучало так помужски, что резануло Люсии слух, словно скрежетание гвоздя по стеклу.
Дело сделано, подруга завоевана – пришел, увидел, победил.
Метка от укуса на шее нестерпимо горела…
Почувствовав, как его член снова твердеет, Люсия едва сдержала готовый вырваться крик и, поведя плечами, сбросила с себя руки Гаррета, высвобождаясь из плена его тела.
Не могу вынести этого. Все болит.
Без единого слова валькирия поднялась и неуверенно перебрала лоскуты, которые еще вчера были ее одеждой. Все вещи оказались безнадежно испорчены, после того как МакРив сорвал их с нее когтями.
Обнаружив свой рюкзак, Люсия тут же углубилась в его содержимое в поисках нижнего белья, шорт и футболки. Пока она быстро одевалась, в голове постоянно звучал полный удовлетворения вздох МакРива. Победный вздох. Он добился исполнения всех своих желаний с ней. От нее.
Я не получила ничего, в чем нуждалась. Она не в состоянии здесь оставаться, должна убежать подальше от МакРива, от лука, который был ее частью на протяжении многих столетий.
Нет больше Люсии Лучницы. Чувствую ли я себя както иначе? Потрясенной? Разбитой?
Скорее… неполноценной.
– Лауша? – МакРив подскочил и, схватив джинсы, одним рывком натянул на себя.
Закинув на плечи рюкзак, Люсия побрела в сторону дамбы. Статуи, возвышающиеся над вымощенной булыжником аллеей, внимательно взирали свысока.
Гаррет, догнав валькирию, протянул ей лук.
– Ты оставила его и свой колчан, любимая.
Она ни за что не глянет на оружие. На МакРива. Не сможет. Гаррет сотворил это с ней. Уничтожил ее способности. И теперь, когда исчезла возможность наконец покончить с Круахом, Люсии остается пожертвовать собой, чтобы ублажить этого монстра.
Вернуться обратно в то мерзкое логово? Без стрелы, способной поразить его сердце? От этих мыслей у Люсии перехватило дыхание.
Я не могу этого сделать! Даже сейчас, когда у меня нет другого выхода…
Шею жгло, боль жаркими волнами накатывала на Люсию, как постоянное напоминание о ее грехах.
Не могу вдохнуть…
– Мм, я пока понесу лук. – Гаррет повесил оружие через плечо. – Любимая, поговори со мной. Я обидел тебя? – Он хмуро осмотрел себя. – О, конечно, я причинил тебе боль. Но неужели все так плохо?
Люсия не отвечала.
– Куда ты идешь?
– Ддомой.
Гаррет преградил ей путь, вырастая перед валькирией.
– А как же dieumort? – спросил он, поворачиваясь к ней лицом и вынужденный пятиться, отступая перед Люсией. – Спасение мира и все такое? Мы ведь так близко.
Они никогда не были настолько далеки!
– Никс отправила меня сюда за стрелой. Поскольку я… я была, – дыхание Люсии сбилось, – лучницей. Теперь все иначе.
Даже имей Люсия стрелу Скади, она все равно не в состоянии помешать восхождению Круаха.
– Мне предстоит другая работа.
И я возненавижу тебя за это.
– Здесь наши пути расходятся, МакРив. Ты иди на поиски dieumort.
Черт, может быть, именно поэтому Никс и направила его сюда. Возможно, он был тем, кому суждено найти стрелу.
– Лауша, это не конец.
– Ты понятия не имеешь, каковы будут последствия прошлой ночи. Не представляешь, что меня теперь ждет!
– Нет, потому что ты, черт побери, не рассказываешь мне! – Гаррет схватил ее за предплечья. – Поговори со мной!
Валькирия полностью отпустила гнев и потребность обвинить – и то, и другое было предпочтительнее отчаянного страха, снедающего ее изнутри.
Подражая шотландскому выговору и низкому голосу МакРива, она съязвила:
– Лауша, ну конечно, браслет сработает. Вот почему я взял его у этих чертовых ведьм. Я никогда не причиню тебе вреда!
Вывернувшись из рук Гаррета, Люсия закричала:
– Не стоило мчаться за мной сломя голову! Ты должен был позволить мне закончить мою миссию.
Она даже не в силах посмотреть на меня.
Возможно, Лучница как раз такая женщина, для которой дело ее жизни важнее мужчины. Ничего не осталось во взгляде Люсии, кроме… горечи? Как будто какаято ее часть умерла.
И он посодействовал этому убийству.
Люсия больше не скадианка. Прошлой ночью были нарушены тысячелетние клятвы, а она ясно давала понять, что не готова к этому. Валькирия предупреждала, что возненавидит Гаррета навсегда, если он заставит ее пойти против убеждений.
Когда МакРив снова потянулся к Люсии, она отшатнулась.
– В самом начале я просила предоставить мне один год, но ты проигнорировал мои желания, отмахнулся от них, словно от надоедливой мошки.
– Знаю, что облажался. – Он потер ладонью лицо. – Боги свидетели, это полностью моя вина. Но неужели тебе так плохо со мной? Ты видела, что мы можем испытывать вместе…
– Ты поклялся, что никогда не причинишь мне вреда, но солгал! Постоянно лгал мне. Надеюсь, прошлая ночь стоила того!
Глаза Гаррета расширились от негодования. Постоянно?
– Чточто я делал?
– Мои способности в стрельбе из лука были основаны на обетах, принятых мною, бесчувственная ты скотина. Теперь я – ничто!
– О чем ты говоришь?
– Я не могу стрелять! – прокричала Люсия. – Мой дар исчез навсегда. Пока я не перед кем не раздвигала ноги – моя сила оставалась со мной. А теперь – изза тебя – я не способна стрелять из лука. Все пропало.
Собственный гнев Гаррета вспыхнул, когда правда поразила его.
– Так и знал, что за этим крылось нечто большее, чем просто религия.
Наконецто кусочки головоломки сложились в полную картину. Когда некий мужчина – этотбудущийтруп – заставил ее страдать, она попросила защиты у Скади. В обмен на обеты богиня дала ей способность стрелять так, как никто другой.
Не тренировки превратили валькирию в мастера своего дела.
Сделка с дьяволом…
Он яростно прищурил глаза:
– Да тебе плевать на свои убеждения. Все дело в проклятом эго, в том, чтобы быть лучшей во всем мире Лучницей.
– Плевать? Почти всю жизнь я провела служа богине, пока не явился ты. И тогда я стряхнула с плеч тяжелый груз надвигающегося апокалипсиса и уступила собственным желаниям! Раньше, не жалея сил, я бескорыстно выполняла поставленные передо мною задачи. А теперь совершила самый эгоистичный поступок за тысячу лет.
– Ты обязана была сказать мне, что поставлено на кон! – Гаррет не мог припомнить, когда еще был в таком бешенстве.
– И когда же я должна была это сделать? Возможно, когда ты разглагольствовал о женщинах, жертвующих своими интересами ради мужчин? Я знала, что ты отреагировал бы так же, как и сейчас, будучи не в состоянии постичь, почему я предпочла стрельбу из лука сексу с тобой.
– Почему не сказала мне? Почему солгала?
– О, можно подумать мое признание хоть чтото изменило бы? Или прошлой ночью ничего бы не случилось – скажи я правду? Как только ты ступил на борт «Контессы», судьба оказалась предрешена, одно событие повлекло за собой другие. Все изза тебя! Я просила об отсрочке, но ты не дал мне ни единого шанса.
Не дал. Люсия абсолютно права. Но если бы она только рассказала ему, почему не может заниматься сексом…
Гаррет тяжело вздохнул. Он все равно поступил бы так же и надеялся бы на силу браслета.
– Прошлой ночью ты принудил меня!
– А ну постойка на одну гребаную минуту. Ты сама накинулась на меня с поцелуями.
– Потому что это был лучший выход из неразрешимой ситуации.
– Не забывай, валькирия, что ты всю ночь выкрикивала мое имя. Можешь даже не заикаться, что не хочешь меня.
– Тогда хотела! Но это не означает, что теперь я не сожалею о своих поступках. Или не раскаиваюсь в содеянном, – отчеканила Люсия полным негодования голосом.
Лучшая ночь в моей жизни, а валькирия отрекается от этого.
Проснувшись, Гаррет чувствовал себя спокойным и расслабленным, полагая, что Люсия наконецто принадлежит ему.
Какой же ты чертов глупец…
Каждую секунду на протяжении всего года он думал о ней: с того самого момента как пробуждался до мгновения, когда снова погружался в сон. Даже тогда Гаррет не мог освободиться от наваждения. Если удавалось провалиться в блаженное забытье, ему снилась Люсия и совместная жизнь, которая могла бы у них быть, снилось, как они путешествуют по миру, вместе охотятся, а потом растят добрую дюжину ребятишек.
– Значит, раскаиваешься в содеянном?
То, что он назвал бы вершиной счастья – и удивительным, полным наслаждений откровением – валькирия считает ошибкой.
Осознание потрясло Гаррета. Если Люсия не собиралась уступать после их совместно проведенной ночи – самой невероятной за все его существование – значит, не уступит никогда. И ему предстояло провести следующие девятьсот лет, гоняясь за ней.
– Ты даже не представляешь, что я потеряла, МакРив. Впервые в жизни я не могу защитить себя, не имею возможностей…
– Я стану твоим защитником.
Ее кулаки сжались, сверкнула молния.
– Так и знала, что ты скажешь это! – закричала она. – Знала, что наверняка не поймешь, почему такое предложение сродни кинжалу в груди.
Собственная ярость Гаррета вспыхнула ярким пламенем.
– Значит, знала, что я скажу, что буду тебя защищать? И бесишься изза этого? Может, мне стоило сказать, что тебе чертовски не повезло и придется както справляться самой, но спасибо за отменный секс!
Люсия сузила глаза, обдав МакРива полным отвращения взглядом.
Валькирия никогда не смотрела на меня так.
Гаррет судорожно взъерошил волосы.
– Во имя всех богов, ты самая невыносимая женщина, которую я когдалибо знал! Если ты потеряла свой дар, мы чтонибудь придумаем. Перевернем землю с ног на голову, чтобы вернуть его. Но мы сделаем это вместе.
– Мы не успеем чтолибо придумать. У меня нет иного способа остановить апокалипсис.
Люсия повернулась, собираясь уйти.
– Нет, Лауша, не отворачивайся от меня. – Гаррет встал перед валькирией. – Я не побегу за тобой!
Когда она обошла его, МакРив преградил путь.
Сквозь крепко стиснутые зубы Люсия прошипела:
– Дай мне пройти.
Гаррет скрестил руки на груди.
– Нет, валькирия, думаю, ты останешься прямо…
Взметнувшаяся рука ударила его по щеке.
– Черт с тобой, женщина! Ступай свой дорогой! Ты предпочитаешь лить слезы по тому, что у тебя было, нежели подумать о том, что мы можем сделать вместе? Я выслеживал тебя по всему миру, оберегал, предложил всего себя. Хватит. Мое терпение кончилось.
Гаррет швырнул лук и колчан к ногам Люсии.
– На этот раз тебе придется лицезреть мою спину, так как ты останешься позади.
Гордо шагая вперед, Гаррет направился к дамбе. Валькирия молчала. Он не ожидал, что Люсия станет умолять его вернуться. Но все же надеялся…
Прошло пять минут, затем десять, но валькирия так и не побежала за ним. Люсия действительно собралась порвать с ним. Вот так просто.
Обезумев, кляня себя на чем свет стоит, Гаррет полосовал когтями стволы деревьев.
Я оставлю ее задницу в треклятых джунглях! Хватит с меня!
Он лучше вернется в Кайнвейн, поживет со своим братом и невесткой. Поможет Лаклейну найти смертного ребенка для Эммы.
Возможно, даже возвратиться в клан и впервые за год повидает родичей. Будет играть в это гребаное регби и безостановочно трахать нимф.
Подойдя к груде камней, сложенных возле стен дамбы, Гаррет начал взбираться вверх. Пока ликан поднимался, его голова разрывалась от наплыва противоречивых мыслей.
Насколько стало бы проще, если бы его чувства переросли в ненависть – как, повидимому, произошло у Люсии. Ненависть, должно быть, не такое болезненное ощущение, как одержимость валькирией. Больше не чувствовать эту терзающую душу опустошенность каждую минуту…
И всетаки чтото заставило МакРива нахмуриться. Может быть, сейчас Люсия и ведет себя так, будто презирает его. Но ведь прежде она раз за разом доказывала, что ликан ей не безразличен. Гаррет вспомнил, как переживала валькирия, когда он готовился плыть к «Барону», или как собиралась прыгнуть за ним в воду позднее. А эти ее слова «…чем больше ты мне нравишься, тем меньше я хочу, чтобы ты знал мои секреты».
Наверху дамбы, не удержавшись, МакРив обернулся назад. Вдалеке он высмотрел упавшую на колени, рыдающую Люсию. Тяжело вздохнув, потер ноющую грудь. Никогда не мог вынести вида ее слез.
Черт бы побрал эту женщину!
Кажется, когда он говорил, что с него достаточно, просто врал самому себе. Ибо правда состоит в том, что…
– Люсия – моя возлюбленная, – прошептал Гаррет.
В радости и в горе. Я никогда не смогу оставить ее.
На сердце легла тяжесть раскаяния, МакРив развернулся и отправился в обратный путь – не замечая движения в зарослях, пока не стало слишком поздно.
Все еще глубоко потрясенная, не в силах сдержать дрожь, Люсия уставилась на лук, словно на отрубленную руку, зная, что конечность никогда не отрастет снова.
Мучительное сожаление нахлынуло на нее, неся отчаяние, разрывающее на части.
Я – ничто. Мне нечего предложить миру. Нет ничего, что отличало бы меня от других.
Раньше Люсия боялась, что из разряда Лучницы перейдет в Подруги Ликана. Теперь же она не могла похвастаться даже этим!
Когда МакРив ушел, она опустилась на землю и, обхватив голову руками, горько заплакала. Двенадцать месяцев назад Люсия предчувствовала, что ликан станет причиной ее погибели. И оказалась права.
Неужели Гаррет действительно бросает меня? Да, он так и сказал. Только что у них был невероятный, умопомрачительный секс, а затем она сорвалась, накинулась на него с упреками.
Но валькирия в жизни не испытывала такой ярости, никогда не ощущала себя настолько использованной. Изза МакРива она изменилась навсегда, но все же не могла сказать то же самое о нем. Гаррет оставил на ней свою метку – добился, по крайней мере, удовлетворения первостепенной потребности ликана, – так что теперь станет, как и прежде, спать с другими женщинами. И учитывая, что его брат получил свой трон обратно, МакРив снова вернется к привычкам Темного принца – охочего до женщин смутьяна.
У Люсии же не было никакого шанса вернуть себе жизнь, какую она вела до встречи с Гарретом.
А теперь я потеряла и его. МакРив предупреждал, что однажды его терпение кончится. Сегодня это произошло. Разумная, рассудительная Люсия зарыдала еще горше.
Что хуже? Знать, что потеряла Гаррета? Или что будет тосковать по нему больше, чем по стрельбе из лука…
Внезапно уши Люсии дернулись. Услышав короткий вопль она вскинула голову. Похоже на голос МакРива.
Но звук был такой, словно его внезапно оборвали.
Вскочив на ноги, Люсия провела рукой по лицу и внимательно огляделась вокруг. Солнечный свет, пронзая навес из листьев, бросал узорчатую полутень на гробницу и величественные статуи.
Она пристально посмотрела вдаль и заметила какоето движение. Да, на дамбе, на расстоянии около мили от нее.
Постойте… Поначалу Люсия не поверила глазам. Изза слез четкость зрения расплывалась, а увиденное находилось довольно далеко. Но разум какимто образом постиг, что самая большая змея, какую она когдалибо могла себе представить, извиваясь, сжимает кольца вокруг МакРива, а ее голова медленно покачивается в какихто дюймах от его лица.
Темные пятна, похожие на растекшиеся кляксы расплавленного воска, покрывали желтое мясистое туловище гадины. Костные дуги, постепенно расширяясь от ноздрей мимо узких прорезей глаз, обрамляли череп.
Анаконда.
Панический страх сотряс Люсию. МакРива схватила одна из этих тварей. Намертво прижав руки Гаррета к телу мощными кольцами, змея выдавливала из ликана жизнь. С каждым вздохом…
У валькирии не было ни шанса успеть взобраться по каменистому откосу на дамбу вовремя. К тому моменту анаконда уже приступит к пиршеству…
Недолго думая, Люсия подхватила с земли лук и колчан. Приладив две стрелы, она прицелилась – расстояние в одну милю, поправка на ветер, необходимо пронзить глаза, иначе стрелы не оставят даже царапины на шкуре существа таких огромных размеров.
Если промахнется, попадет в МакРива, навредит ему и отнимет всякую надежду на дальнейшую борьбу…
Судорожно сглотнув, она натянула тетиву и попыталась замедлить биение сердца. Сосредоточься… Но это же МакРив! Люсия прищурилась сквозь слезы.
Я так люблю его.
Голова Гаррета внезапно склонилась вперед. О боги, он потерял сознание. Отпусти тетиву, выпусти стрелу!
Как только змея начала растягивать нижнюю челюсть, намереваясь заглотить добычу целиком, пальцы валькирии расслабились, тетива запела. Люсия резко выдохнула, от накатившего ужаса силы разом покинули ее…
Анаконда яростно вскинулась, из ее глазниц торчали две стрелы. Затем огромная голова рухнула на землю.
Она… попала.
Невероятно.
Нет времени предаваться охватившему потрясению. Вскрикнув, Люсия бросилась к Гаррету, взбираясь вверх по холму. На бегу, валькирия не переставала мысленно задавать себе один и тот же вопрос: «Как, как, как? Как я это сделала?»
Добравшись до ликана, Люсия увидела, что убитая ею тварь все еще сжимает его своими кольцами! Сердце бешено застучало от волнения за Гаррета. Бросив лук, она попыталась стащить змею, но не смогла сдвинуть ее с места. Перевернуть вдвоем с Реджин тягач с прицепом – одно дело, но снять в одиночку лежащую мертвым грузом анаконду – совсем другое.
– МакРив, очнись! – закричала Люсия.
Ничего. Сбросив рюкзак, она подскочила к молодому деревцу, затем, пнув ногой по стволу, переломила его в основании. Вернувшись к змее, валькирия просунула шест между массивных колец твари, используя его словно рычаг.
Стиснув зубы от усилия, Люсия всем весом налегала на другой конец шеста, повиснув на нем. Снова и снова она поддевала и поднимала мертвое тело змеи. Наконец ей удалось столкнуть последний виток, отвалившийся с глухим звуком.
Оттащив МакРива подальше от анаконды, Люсия опустилась на землю подле него, баюкая голову ликана на коленях. Находящийся без сознания Гаррет прерывисто дышал, с каждым выдохом в уголках его губ вспенивались мелкие кровавые пузыри.
– Пожалуйста, очнись!
Повсюду под его кожей стали проступать кровоподтеки. Повреждение внутренних органов. Люсия приподняла веко Гаррета. Его глаз был испещрен лопнувшими сосудами и стал таким же красным, как у вампира.
Но ее шотландец бессмертный. Он переживет это, Гаррету всего лишь нужно восстановиться. Люсия осторожно выскользнула изпод ликана, предварительно соорудив под его затылком подушку из листвы.
Удобно устроив МакРива, валькирия, настороженно озираясь по сторонам, разожгла огонь, чтобы отвадить подальше других тварей. Люсия была как на иголках. Да, у нее имелся лук для защиты, но она едва доверяла своим способностям. Может быть, они исчезнут не сразу?
– Я должна выяснить, – пробормотала Люсия. Схватив рюкзак, она выудила из его недр спутниковый телефон. Удивляясь тому, что аппарат все еще работает, валькирия набрала номер Никс.
Предсказательница ответила после первого же гудка:
– Люсия! Как твои каникулы?
– Богаты событиями. Никс, помнишь, ты говорила, что я должна сдерживать себя? Я… не смогла. МакРив и я…
– Ты заклеймила его? Отметила его зубы своей шейкой?
– Мм, да. Но есть одна закавыка. Кажется, я все еще могу стрелять.
– Конечно, можешь. Напрашиваешься на комплименты? Прекрасно.
Словно декламируя стих, Никс затараторила:
– Люсия Лучница, ты лучшая. Непревзойденная в своем мастерстве, никто в целом мире не может сравниться с тобой…
– Никс! У меня был секс. Скади поклялась, что заберет назад дарованное мне мастерство.
Предсказательница пренебрежительно фыркнула:
– Ах, это? Она забрала его еще недели назад.
– О чем ты?
– Разве я не говорила тебе? Да, кажется, Скади не являлась сторонницей твоей миссии «разыскать убийцу бога».
– Ты имеешь в виду, что… все это время у меня не было никаких способностей?
– Никаких мистических способностей.
– Это не может быть правдой. В течение прошедших двух недель я совершала невероятные выстрелы. И поныне стреляю, так же метко, как и раньше.
– Ну, естественно. – Никс казалась озадаченной. – Ты же практиковалась целое тысячелетие.
– Практика не сделала бы меня непревзойденной во всем мире лучницей! Вспомни, как усердно тренируется Тэра Эльфийка, а я все равно превосхожу ее.
– Может, у тебя врожденный талант? Или твоей матерью, чего доброго, была сама Робина Гуд, ты, маленькая вредная глупышка.
– Робина Гуд?
– Или это изза того – стой, возникла идея! – оба твоих других родителя являются богами. Аллёу? Ты – валькирия, дочь Фрейи и Одина. Согласно моим последним исследованиям, мы отнюдь не заурядные неумехи.
– Этот навык целиком и полностью моя заслуга?
– Поначалу нет. Но теперь так и есть. Память о боли, которой в случае промаха Скади «одарила» тебя, стала твоим учителем. Обучившим всем премудростям самой богини.
Как все постоянно и предполагали.
– Не могу в это поверить. Ты точно уверена?
– Скади не учила тебя ходить по следу и не наделяла такой способностью, однако, ты профессионалка и в этом деле.
Да. Я стала ею.
– А Скади не могла мне сказать, что такое может случиться?
Люсия чувствовала себя так, словно ей врезали под дых.
– О, богиня не ожидала, что ты окажешься такой хорошей ученицей. Даже не представляла, что ты достигнешь такого же мастерства в стрельбе из лука, как и она сама.
– Не представляла? – Да, это пощечина – позорная оплеуха богине охоты. – Значит, она надеялась, что я отправилась на поиски без какойлибо защиты?
– Что за шлюха! – согласилась Никс. – Она – одна из богинь, считающих, что тебе следует предложить себя Круаху и удовлетворить его, вместо того чтобы искать dieumort.
Удовлетворить Круаха. И это несмотря на то, что Скади была свидетельницей того, как Люсия пострадала от рук этого чудовища.
– Я убью ее.
– Люсия, сейчас в силу сложившихся обстоятельств ты не можешь бросить все и отправиться расстреливать богов. Если только не найдешь еще несколько dieumort! – заверещала Никс. – К сожалению, любой из них можно использовать только один раз, прежде чем сила иссякнет.
– Скади должна была знать, что я ни за что не стану злоупотреблять оружием, никогда не применю против коголибо, кроме Круаха.
– Да, но чтобы найти dieumort, ты должна открыть гробницу, в которой сокрыто зло.
Точно так же говорил Дамиано.
– Кажется, я уже нашла ее.
– Там находится такое могущественное существо, что стоит его выпустить из могилы, и мир изменится навсегда. Даже боги боятся его пробуждения.
– Что это за существо?
– Позолоченное, – выдохнула Никс.
Эльдорадо.
– Могу я заполучить dieumort, не разбудив зло?
– Правила начертаны на двери гробницы. Нарушишь их – придется уйти с вечеринки.
– Что, черт побери, ты имеешь в виду? Сейчас не время утаивать… Погодика! Никс, ты что не можешь сообщать мне обо всем заблаговременно? – возмутилась Люсия, ее раздражение росло. – Ты советовала мне воздерживаться, когда уже в этом не было никакой необходимости!
– Я совсем об этом забыла, пока не нашла адресованную себе записку, приклеенную под кроватью Анники.
– Что ты делала под ее… неважно, я не хочу знать.
Злость на Никс пошла на убыль, когда Люсия наконецто осознала все, что произошло.
Она больше не скадианка, рабыня прихотей богини и соблюдающая обет безбрачия лучница в штатском.
Больше не жертва.
Вместе со своим оборотнемлюбовником я разрушила алтарь.
Как знаково, какая необыкновенная свобода в своих поступках.
Избавилась от этой суки!
Люсия нервно сглотнула, поразившись внезапной мысли… У нее даже могут быть… дети.
Она послала улыбку лежащему на земле МакРиву, но та быстро увяла. Он решил бросить ее! Твердо решил.
Наступит день, Люсия…
Гаррет закашлялся, приходя в себя, и валькирия подскочила к нему, пристально вглядываясь опухшими от слез глазами.
– Хорошо вздремнул? – спросила она.
– Какого… что случилось?
Все тело ныло, голова и раны пульсировали от боли.
– Приглянулся голодной змейке.
– Ты убила ее?
Люсия утвердительно кивнула, и Гаррет нахмурился, восстанавливая в памяти все больше подробностей, при этом с каждым очередным воспоминанием возвращалось негодование на валькирию.
– Ты же сказала, что теперь не можешь стрелять из лука.
– Я действительно в это верила. Но, очевидно, ошиблась.
– Ага, совершенно очевидно. Ты, должно быть, стреляла снизу.
МакРив попытался подняться, но закашлялся, передернувшись от боли, пронзившей каждый дюйм его тела. Все проклятые ребра сломаны.
– Очень больно? – спросила она.
– Дьявол, а ты как думаешь?
Валькирия сузила глаза:
– Будешь знать, как бросать меня!
– Я шел обратно.
Не меняясь в лице, Люсия уточнила:
– За мной? – Прежде, чем Гаррет успел ответить, добавила: – Вероятно, чтобы убедить продолжать поиски.
– Я шел к тебе! Хотя ты меня и не заслуживаешь, упрямая валькирия.
Она не отрицала этого.
– Зачем? Я думала, ты порвал со мной.
– Я никогда не порву с тобой! – подскочил Гаррет и снова вздрогнул, поскольку ребра протестующе заныли. – Ты – моя женщина, Лауша. Дьявол тебя забери, я никогда не захочу другую!
Люсия наклонилась и нежно поцеловала его в его лоб.
– Хорошо.
– Что?
Это предложение оливковой ветви – от нее? Именно теперь, когда Гаррет думал, что Люсия не сможет удивить его еще больше, она открывает в их отношениях совершенно новую страницу.
– Я полагал, ты возненавидела меня.
– Я возненавидела последствия того, что мы сделали, или, по крайней мере, то, какими, я предполагала, они будут. Вот и выплеснула на тебя весь свой гнев и страх. Прости меня.
– Гребаный ад, любимая, ты поражаешь меня. – Гаррет никогда бы не подумал, что извинение валькирии будет звучать столь же сладко, как и ее смех. – Ты тоже прости, что потерял браслет. Я основательно напортачил.
Люсия откинула упавшую ему на лоб прядь волос.
– Теперь все будет иначе, МакРив. Со мной. Если ты захочешь этого. Как только мы спасем мир, так и будет.
Он мог сказать, что все уже стало подругому. Гаррет отметил Люсию, однако она все еще могла стрелять – и выглядела как никогда умиротворенной.
– Что с тобой произошло, когда я находился в отключке?
– Я больше не связана со Скади. Никак. Любой талант, которым я обладаю, является моим собственным.
– Ты наконецто доверишься мне?
– Я… не могу. Пока. И прошу тебя дать мне немного времени.
При виде его сердитого лица, валькирия добавила:
– Послушай, я не была готова к двум вещам: сексу и посвящению тебя в свои тайны. Теперь мы оба знаем, что произошло после первого. Сможешь ли ты принять пока одно из двух?
Гаррет еще сильнее нахмурился:
– Либо секс, либо секреты?
Люсия выпятила подбородок:
– Ну, если ты это так рассматриваешь.
Она сделала ставку на секс – как своего рода обещание большего. Гораздо больше того, что у них было прошлой ночью. И, конечно, он пойдет на все что угодно ради этого.
– Пока можешь остаться при своих тайнах. Что касается остального, я продолжу то, что мы начали. Без вариантов. И сделаю это, как только окажусь в состоянии.
– Значит, мы не должны разбудить большое зло, – произнес МакРив, пока они медленно шли к гробнице. Гаррет настоял на том, чтобы собраться и отправиться в обратный путь к полудню, хотя Люсия могла сказать наверняка, что ликан все еще испытывает огромную боль.
Пока спускались вниз, валькирия посвятила МакРива во все аспекты своего разговора с Никс, и они делились размышлениями, строя различные предположения о том, что недосказала предсказательница.
Например, несмотря на то что провидица никогда фактически не подтверждала, является ли Пантеон разыскиваемой ими усыпальницей, уверенность Гаррета и Люсии в том, что dieumort находится именно здесь только укрепилась. Он должен быть в гробнице, о которой говорил Дамиано, – той, что с золотыми иероглифами.
– Как думаешь, на кого работал перевертыш? – спросила Люсия. – Если он был стражем этого места, тогда кто его нанял?
– Не знаю. Возможно, он – потомок людей, живших здесь.
– Ты действительно думаешь, что это он искромсал тех пассажиров? – Люсия вызвала в памяти выражение лица перевертыша в тот момент, когда МакРив обвинил его в убийстве. Действительно ли на нем промелькнуло удивление?
– Если не он, то кто? Дамиано собирался помешать любому подобраться к лабиринту, и «Барон» как раз оказался поблизости от нас.
– Верно, – согласилась Люсия, принимая аргументы МакРива. Но почему же у нее остались сомнения?
Как только они достигли центра и ступили на вымощенную булыжником дорожку, пришло очередное текстовое сообщение.
КрутаяРедж: «Кстати о «возмездии» Скади, на котором ты помешалась. Ты – валькирия, ТУПИЦА!»
– Тебе пишет Реджин? – МакРив потряс головой. – Сейчас?
– Она не в курсе, что приближается… решающий момент.
Гаррет пробормотал:
– Да, но зачем ты ей отвечаешь?
– Должна ответить. Мы вместе долго ждали этого.
Люсия набрала: «Собираюсь поиграть в Расхитительницу Гробниц… ПОНАСТОЯЩЕМУ. Спорим, что ты хочешь оказаться здесь. ШЛЮШКА!
Она закончила печатать с удовлетворенной усмешкой, которая продержалась на ее губах до тех пор, пока не пришел ответ от Реджин. КрутаяРедж: «Ну почему ты такая вредная? Я тоже хочу поиграть в Расхитительницу».
Люсия вздохнула, раздумывая над тем, как ей вымолить прощение у сестры. Когда вернется в Новый Орлеан, обязательно купит чтонибудь для Реджин. Возможно, игровое кресло или новый меч.
Голос МакРива прервал ее размышления:
– Мой брат сказал мне, что если я хочу завоевать тебя, то должен… поладить с Реджин.
Завоевать меня? Люсия так долго считала, что это совершенно невозможно, что теперь оказалась захвачена врасплох. Он может завоевать ее. Но Лаклейн прав – Реджин является неотъемлемой частью ее жизни и всегда останется таковой.
– Ну, мы с ней планировали прожить наше бессмертие в соседних особняках на какомнибудь побережье. С тех пор как были детьми. Не уверена, что ктонибудь, кроме меня, согласился бы с тем, что она хорошая соседка.
– Соседка, значит? – Гаррету почти удалось скрыть кислую мину на лице.
Да, между ним и ее сестрой существует вражда. Но теперь Люсия знает, что МакРив может быть необыкновенно великодушным…
Они достигли гробницы, и Гаррет принялся кромсать когтями увитую лианами стену, обрывая стебли до тех пор, пока под ними не обнаружилось нечто похожее на вход, – плита из цельного камня размером около восьми квадратных футов. Рядом виднелась гладкая выпуклость.
– Посмотри, что это за штука, – указала Люсия. – Похоже на поворотный диск.
Во все стороны от диска кольцевым орнаментом расходилось множество вырезанных в камне иероглифов.
– В какую сторону поворачиваем? – спросил МакРив. – Сдается мне, что тут дело нечисто. Если ошибемся…
– Както я видела фильм, где чьято рука попала в ловушку возле такого диска, затем ее отрезало напрочь. Как сильно ты успел привязаться к своим лапам?
Гаррет мгновенно стиснул зад Люсии.
– Не настолько, как к некой валькирии прошлой ночью.
– Оборотень! Постой, у меня есть идея. – Достав телефон, она прокрутила записную книжку.
– Кому ты звонишь?
– Специалисту по языкам.
МакРив отошел назад, пристально всматриваясь в иероглифы.
– Не думаю, что это язык майя или инков.
– Я знакома с одним омниглотом.
– Омни?
– Ей известен любой язык в мире и на прилегающих к нему уровнях.
Гаррет вздернул брови, как если бы находился под впечатлением, но тут Люсия добавила:
– Женщину зовут Тэра Эльфийка.
Гаррет насупился, и валькирия удивленно поинтересовалась:
– В чем дело?
– Ни в чем. Откуда ты ее знаешь?
– Мы с давних времен соперничали на турнирах бессмертных.
Ее сводная сестра Аталанта соревновалась в беге, Кэдрин Холодное Сердце – в сражениях на мечах, а сама Люсия – в стрельбе из лука. Они превзошли всех в мастерстве. И Люсия нещадно дразнила Тэру.
Так как терять все равно было нечего, Люсия нажала кнопку вызова.
– Валькирия, – холодно поприветствовала эльфийка.
– Тэра, окажи мне услугу. Нужно, чтобы ты перевела коечто.
– Да неужели? И почему я должна помогать тебе?
Люсия просто ответила:
– Чтобы остановить апокалипсис.
Затем объяснила, где они с МакРивом находятся, и поведала об основных опасных моментах.
Как только она закончила, Тэра вздохнула:
– Можешь сфотографировать символы и отправить их по электронной почте?
– Какая у тебя электронка? – спросила Люсия.
– Хм. Величайшаялучницавсехвремен на gmail.com.
– Уверена, что величайшая лучница всех времен уже не заняла этот адрес?
Тэра сердито продиктовала:
– Тэраэльфийка на великиеэльфы. com.
– Фотки уже в пути. – Отключившись, Люсия воспользовалась телефоном, чтобы сделать снимки иероглифов и отправить их по электронной почте.
Тэра тут же прислала ответ: «Перезвоню через пару минут. P.S. Скажи оборотню, что я хочу получить обратно свой колчан».
Люсия повернулась к МакРиву, вздернув брови:
– Тэра пишет, что хочет получить назад свой колчан.
Гаррет с невинным видом уставился на валькирию:
– Хм? Какой? Чертова сумасшедшая эльфийка…
Телефон зазвонил через пять минут. Люсия включила громкую связь.
– Поздравляю. Вы обнаружили ранее неизвестный язык, – произнесла Тэра. – Это логосиллабика, сочетающая приблизительно триста силлабограмм, представляющих собой слоги, и восемьсот логограмм – целые слова.
– Ага, неважно. О чем там говорится?
– Есть три предостережения. Вопервых, нельзя допустить попадания любого вида влаги на… иссохшие останки хранителей. Вовторых, не потревожьте сна Позолоченного. И втретьих, ничто золотое не должно покинуть пределы могилы. В общем, оставайтесь сухими, не берите золото и держите руки подальше от могущественного мертвого существа, лежащего там.
Позолоченное находится внутри!
– Иначе что? – спросил МакРив. – Чем это чревато?
– Иначе произойдет трагедия, – ответила Тэра. – Хотелось бы верить, что мы имеем дело с древним способом предотвращения расхищений – ловушками, рассчитанными на дураков. Но если по существу, то судьба мира находится в руках вороватого оборотня и жадной валькирии, стоящих на пороге гробницы с запретными сокровищами. Полагаю, сегодня вечером я пущусь во все тяжкие…
– Просто скажи нам, как попасть внутрь, – прервал ее Гаррет.
– Поверни диск направо, затем налево и снова направо.
– Ты точно в этом уверена? – уточнил МакРив.
– Так же как и в том, что прямо сейчас мой колчан пристегнут к бедру Люсии.
С сосредоточенным выражением лица МакРив последовал инструкциям эльфийки. Тут же каменная плита загрохотала, медленно отъезжая в сторону и открывая круто уходящий вниз коридор. Воздух с шипением вырвался наружу, как если бы развалины судорожно вздохнули.
Гаррет прищурился:
– Это место было воздухонепроницаемо.
– Значит, они не попусту предупреждали о влаге, – Люсия внимательно осмотрелась, затем обратилась к Тэре:
– Эй, мы внутри. Спасибо за помощь…
– Как насчет моего колчана?
Люсия пристально посмотрела на МакРива, тот в ответ упрямо выпятил подбородок, всем своим видом говоря, что все было украдено честно и справедливо. После чего ответила:
– Ничего не могу гарантировать.
Закончив разговор, Люсия и МакРив приготовились войти в гробницу. Валькирия сбросила рюкзак и сжала в руке лук, в то время как темные когти ликана удлинились в полной боевой готовности.
– Разреши мне пойти первым. – Гаррет взял Люсию за свободную руку. – Я могу учуять ловушки или врагов.
Они направились вниз по полутемному туннелю, Люсия чувствовала волнение Гаррета, полностью разделяя его эмоции. Он остановился, чтобы спросить:
– Наверное, мне следовало задать тебе этот вопрос раньше, но валькирии печально известны своей… жадностью, а я как раз веду одну из них к тому, что, возможно, окажется Эльдорадо. Ты сможешь справиться с этим?
– Я не столь подвержена этому, как некоторые из моих сестер. – И мне нужно нечто более ценное, чем все эти сокровища. – Я справлюсь.
Искоса окинув Люсию выражающим сомнение взглядом, Гаррет наконец нерешительно кивнул и двинулся дальше по проходу. С потолка свисала паутина. Теплый сквознячок, увиваясь, сметал с пола пыль и колыхал паучьи сети.
Несмотря на то что туннель, по которому они шли, должен был находиться глубоко под землей, стены выглядели сухими и стояла удушающая жара.
– С трудом представляю, как будет выглядеть стрела, – прошептала Люсия сдавленным голосом. На скадианские невозможно было налюбоваться, но это dieumort… – Готова поспорить, что она прекрасна. И полностью сделана из золота, только более сбалансирована и обладает лучшими аэродинамическими качествами, чем все те, что я видела раньше.
– Какой бы она ни оказалась, давай соблюдать осторожность. – Завеса из паутины стала совсем плотной, и Гаррет прорывался сквозь нее, пользуясь когтями. – Меня не привлекает вероятность встречи с древним способом, препятствующим расхищению.
– Согласна.
Пять минут спустя:
– МакРив, – придушено прошипела Люсия. – Ты видишь мерцание впереди?
– Ага, мы приближаемся к усыпальнице.
Когда они вошли внутрь, Люсия выдохнула:
– Мой бог, это – Эль Дорадо.
«Апартаменты» оказались размером со склад, и его пол, потолок, и стены – все было покрыто листами чистого золота. По периметру гробницы высились сложенные друг на друга сокровища – золотые слитки, чаши и драгоценности.
– Как ты, любимая?
– Ошарашена. – Люсия выпустила руку Гаррета, оглядываясь вокруг. – Но не борюсь с искушением.
Пока.
Они приблизились к центру помещения, и валькирия заметила гигантский золотой саркофаг, стоящий на каменном возвышении. Захлебываясь от радостного возбуждения, Люсия воскликнула:
– МакРив, смотри! Место упокоения Позолоченного. Это должно быть оно.
Вокруг постамента лежали тела, иссушенные оболочки неких человекоподобных существ. Вероятно, хранители. Было чточто знакомое в их удлиненных сморщенных лицах. Только Люсия сообразила, что это может быть, как МакРив прошептал:
– Вендиго?
Вендиго, как и зомби, являлись пожирателями плоти, но более быстрыми. Они обладали вытянутыми лицами и сочившимися слюной клыками.
– Но я думала, что их можно встретить только в северных лесах.
– Я тоже в это верил. Теперь уже нет.
Вендиго расположились у постамента, словно стая животных у ног своего хозяина, как будто заснули в таком положении и больше никогда не просыпались.
– Почему они усохли до такого состояния? – спросила Люсия.
– Не знаю… – Внезапно Гаррет, сделав выпад вперед, вытянул руку ладонью вверх над одним из тел. – Осторожней, женщина! – МакРив поймал капельку пота, скатившуюся с подбородка валькирии.
– Извини, – прошептала Лучница, быстро отворачиваясь, чтобы вытереть лицо рукавом.
Аккуратно ступая мимо существ, они начали пробираться к саркофагу. Крышка гроба была открыта, словно на поминальной службе. Еще раз утерев лицо, Люсия наклонилась вперед, сердце стучало гдето в горле.
Под прекраснейшей золотой сеткой находилась мумия… Тело было украшено выполненными с большим искусством драгоценностями, золотым нагрудником, короной, и кольцами, надетыми на каждый палец.
С ума сойти.
Люсия пялилась на саркофаг расширившимися от благоговейного трепета глазами.
Несмотря на то что Гаррет больше всего желал найти dieumort, любопытство взяло верх над ликаном, и он бросил взгляд на покрытую драгоценностями мумию.
– Не терпится утащить одиндва камня?
– Я не на них уставилась. Взгляни на мумию.
– Тело не должно было так хорошо сохраниться, – рассеянно заметил Гаррет, его внимание опять переключилось на поиск оружия.
– Я не шучу, – заупрямилась Люсия.
– Что говорит по этому поводу твой внутренний голос палеопатолога? – поинтересовался он, осматривая гробницу.
– Что здесь чтото не так.
Гаррет снова мельком взглянул на мумию:
– Да, у Эльдорадо есть сиськи. Большие.
Люсия сверкнула глазами:
– Постарайся быть серьезным.
– Выходит, Эльдорадо – не мужчина.
Мягким голосом Люсия сказала:
– Она – Ла Дорада, Позолоченная Женщина. Историческая ошибка. Очень большая ошибка.
– Имеющая смысл.
– О чем ты?
– Скажем, ты конкистадор, ищущий сокровища Позолоченного, а некий местный житель сообразил, как держать могилу в полной неприкосновенности. И какой такой способ этот местный – женщина туземка – сможет найти, чтобы обманывать тебе подобных? – Гаррет качнул головой. – В былые времена я встречал нескольких жаждущих золота конкистадоров, и надо сказать, слабость этих самоуверенных захватчиков к местным красоткам нисколько не преувеличена.
– Женщина оказалась умна и сохранила свое золото. – Люсия пристально, почти с нежностью, смотрела вниз. – Насколько порочной она могла быть?
– Это неважно. Давай найдем то, ради чего мы сюда пришли.
Они принялись обыскивать каждый дюйм гробницы, проходя мимо такого богатства, которое Гаррет вряд ли смог бы когдалибо вообразить. Но не обнаружили никакого оружия.
Наконец, в темном углу МакРив разглядел покрытый пылью колчан. Внутри находилась одна единственная стрела. Не золотая. Не красивая. Но чтото в ней привлекло его внимание. Ликан учуял… силу.
– Лауша, подойди. Думаю, что я нашел твой dieumort. – Он взял изношенный колчан и смахнул с него накопившийся за долгие годы слой пыли.
Со светящимся от восторга лицом Люсия поспешила к нему. Затем ее взгляд потух:
– Нет, это не то. Деревянная? Ни в коем случае!
– Может быть, ты должна сразиться с древним злом с помощью древней стрелы?
Он вытащил стрелу из колчана, и валькирия воскликнула:
– МакРив, наконечник сделан из кости! Взгляни на это старомодное оперение – эти перья выщипаны из птицы дронта?
– Давай – возьми ее.
Люсия неохотно приняла стрелу. Ее темные глаза расширились.
– Чувствуешь чтонибудь, нет? Какуюто силу?
– Да, – признала валькирия. – Но дерево и кость?
– Веками проверенные эквиваленты для эвфемизмов и стрел.
– МакРив! Это будет выглядеть так же, как если бы Серена Вилльямс отправилась на Уимблдон с мухобойкой.
– Да, но если бы она была столь же хороша, как ты в стрельбе из лука, то все еще побеждала бы на турнирах.
Люсия наградила МакРива обольстительной улыбкой:
– Ты прав, оборотень. Похожа ли стрела на дешевый рекламный сувенир или нет, я беру ее. – Она сунула оружие в набедренный колчан.
Серьезным тоном Гаррет произнес:
– Ты поступила мудро.
Затем добавил:
– Я рад, что dieumort не из золота. Не хотел пугать тебя, но мой инстинкт вопил, предостерегая об этом. Теперь мы можем взять его, не разбудив древнее зло. Итак, день еще не подошел к концу, а дело уже пошло на лад.
Засмеявшись, Люсия прыгнула в объятья Гаррета, звучно поцеловав его в губы.
– Мы сделали это!
МакРив охнул:
– Полегче, милая, аккуратней с ребрами.
– Ой, прости!
Валькирия сползла вниз, но и одного этого движения оказалось достаточно, чтобы возбудить его израненное тело. Успокоив дыхание, Гаррет отодвинул от себя Люсию:
– Давай выведем тебя отсюда.
На пути к выходу ликану показалось, что он уловил какойто звук, и Гаррет повернулся к саркофагу.
– Ты слышала?
Но Люсия уже убежала вперед, счастливо щебеча.
– Подожди, Лауша!
Гаррету бы прямиком последовать за ней… но он остановился, уверенный, что слышал, как чтото движется.
Пока Люсия выбиралась из гробницы, с ее губ не сходила довольная ухмылка. Может, dieumort и имел непрезентабельный вид – едва ли дотягивал до золотой стрелы из ее фантазий, – но валькирия ощутила таящуюся в нем силу.
Хотя, никогда в жизни не прикасалась ни к чему подобному.
Прошлой ночью в лодке она думала, что обречена. Этим утром потеряла всякую надежду; теперь же снова в игре и занимает лучшую позицию, чем когдалибо. Я уничтожу свой кошмар. Сколько существ получали такую возможность? Избавить саму себя – и мир – от мерзости.
При мысли об этом гнев и слепая ярость захлестнули валькирию, наполняя неукротимой жаждой расправы. Она хотела убить Круаха, заставить его вопить от боли.
Ее дальнейшие действия ясны: отправиться в северные земли к логову Круаха, скооперироваться с Реджин, затем казнить бога. Все, что осталось сделать, это оторваться от МакРива в Икитосе…
Вампир материализовался из воздуха не дальше чем в двадцати футах от Люсии.
Лотэр. Прямо здесь, стоящий в укрытии тени. Она оказалась права – кровосос находился на борту «Барона». Хотя на его лице не отражалось никаких эмоций, Люсия почувствовала исходящую от него угрозу. Валькирия подняла лук и выпустила стрелу так быстро, что все действия казались одним размытым пятном, но вампир предугадал направление полета и отстранился в сторону с невероятной скоростью.
Стрела, просвистев, исчезла в дали.
Я… промахнулась. Приготовившись к сокрушительному удару боли, Люсия зажмурилась в ожидании…
Все еще жду.
Она широко распахнула глаза. Ничего.
Потому что Скади больше не властна надо мной…
Но внезапно власть получил Лотэр. Возникший за ее спиной, и сжавший шею Люсии в удушающем захвате.
Как уже тошнит от мужиков, хватающих меня за шею!
С ярковыраженным русским акцентом Лотэр приказал:
– Брось лук, валькирия. Иначе я перемещу тебя отсюда.
В мгновенье ока он мог перенести ее в подземную темницу Орды. Люсия неохотно бросила оружие рядом с рюкзаком.
– Я знала, что это ты был на борту «Барона».
В этот момент из гробницы появился МакРив.
– Отпусти ее.
Облик зверя замерцал по его телу, клыки удлинились. Светлоголубые глаза смотрели оценивающе, выискивая малейшую брешь в защите Лотэра.
– Подойдешь ближе, и я накажу ее, – холодно предупредил вампир. Затем спросил у Люсии:
– Охотишься за dieumort?
– Да, забери его, – рявкнул МакРив. – Только не трогай ее.
– Я здесь не для этого, а для коечего более интересного. Двигайся назад, Лучница.
Люсия воспротивилась:
– Лотэр, мы хотим остановить апокалипсис, реальный сценарий «конца света».
Пропустив ее слова мимо ушей, вампир приказал:
– Веди меня к Позолоченной. Живо.
Валькирия колебалась до тех пор, пока не увидела быстрого кивка МакРива:
– Делай что он говорит.
У Люсии не осталось иного выбора, кроме как подчиниться. Вместе с вампиром, не прекращающим жесткой хваткой сдавливать рукой ее шею, Люсия отправилась обратно в усыпальницу. МакРив шел следом, низкий рык непрерывно клокотал в его горле.
– Разве тебя не волнует, что мы предотвращаем апокалипсис? – обратилась к Лотэру валькирия. – У тебя что нет на целом свете никого, кого ты предпочитаешь, ой, боюсь ошибиться, видеть живым?
Давление на ее шею резко возросло. Вампир зловеще проскрежетал Люсии на ухо:
– Ты не знаешь меня, валькирия. Понятия не имеешь о том, что меня заботит.
Так жутко.
– Мы не должны брать драгоценности или беспокоить Позолоченную, – продолжила как ни в чем не бывало Люсия. – Иначе разбудим древнее зло.
Произнеся эти слова, валькирия досадливо поморщилась. Как будто ему есть до этого дело – Лотэр сам являлся древним злом. Он, вероятно, считает, что чем больше таких, как он, тем веселее.
Когда они вошли в зал гробницы, из всех сокровищ, находящихся внутри, внимание Лотэра сосредоточилось на простом золотом кольце украшающем большой палец Ла Дорады. На её личном кольце.
– Ты не можешь взять его, вампир! – возмутилась Люсия. – Если снимешь чтонибудь с нее, мы все будем обречены.
– Мы?
Наигранное изумление. Не выпуская шею Люсии, Лотэр потянулся, отрывая палец Ла Дорады от тела.
Люсия задохнулась от ужаса.
– Почему это кольцо, Лотэр? – потребовал ответа МакРив. – Из всех богатств?
– О вкусах не спорят. – Вампир засунул перст с золотым ободком в карман брюк.
– Ублюдок! Ты не можешь забрать его отсюда, – закричала Люсия, все еще находящаяся во власти вампира. – Ты не понимаешь – это запустит ловушки. Мы все погибнем.
Валькирия спиной почувствовала, как Лотэр пожал плечами:
– Тогда мне повезло, что я могу переместиться.
– Только через мой труп. – Люсия вцепилась в удерживающие ее руки, погружая в них когти. – Ты не возьмешь это кольцо, вампир!
– Лауша, нет! Не борись с ним!
Как только МакРив устремился вперед, Лотэр разжал хватку. Люсия почувствовала рывок, затем услышала пугающий хруст.
И наступила тьма.
На бегу Гаррет видел все происходящее, словно в замедленном действии.
С бесстрастным выражением лица вампир спокойно обхватил Люсию за подбородок и затылок и свернул ей шею. Треск сломанной кости был оглушительным.
Обмякшее тело Люсии упало на пол. Рыча, МакРив ухватил пустоту – Лотэр переместившийся на двадцать футов возник у тоннеля.
– Я же сказал, не приближайся, – произнес вампир. – Она была наказана.
Гаррет яростно заревел, но Лотэр уже исчез. Тут же оборотень услышал скрежет механизмов.
Ловушки…
– Лауша, девочка моя, очнись.
Ее нельзя этим убить. Она не могла умереть – но кто в Ллоре знает? МакРив раньше никогда бы и не подумал, что его кузен женится на ведьме или что королевой Ликанов станет вампирша!
Снаружи донесся низкий потрескивающий гул раскалывающихся камней. Стены гробницы задрожали, золотые плитки дождем посыпались с потолка. Гаррет подхватил безвольное тело валькирии, поддерживая ладонью ее свесившуюся голову, и помчался в тоннель.
Добежав до выхода, он едва смог разглядеть чтолибо вокруг, каменная пыль висела в воздухе. Дамбы самоуничтожались! Стены рушились, сквозь них хлестала вода. Без известкового раствора их размоет, словно замок из песка.
Город находился на грани исчезновения. И вскоре будет погребен под водой, валунами и четырехтонными анакондами.
Теперь Гаррету оставалось одно из двух: отсидеться, укрывшись в одном из склепов пытаясь уберечь тело любимой от дополнительных травм или искать спасения в бегстве, покинув это место и подвергнув валькирию опасности…
Пронзительный визг обезьян ревунов. Грохот сталкивающихся друг с другом каменных глыб. Земля, судорожно сотрясающаяся до самого основания.
То приходя в себя, то снова проваливаясь в темноту, Люсия смутно осознавала, что МакРив перехватил ее, как спасатель, и удерживает перекинутой через плечо со свисающей вниз головой.
Проревев:
– Ох, твою же мать! – ликан подобрал вещи валькирии и сорвался с места.
С каждым его шагом острая боль пронзала одну и ту же точку на шее Люсии. Все остальные части тела оставались бесчувственными.
Пока Гаррет бежал по вымощенной булыжником дорожке, тотемы, стоящие по обеим сторонам от нее, начали рушиться, падая, словно гигантское домино. МакРив уворачивался и уклонялся от ударов, в то время как статуи валились и разбивались на куски вокруг них.
Затем последовало «минное поле» в виде огромных сейб. Их выворачиваемые из трескающейся почвы корни взметались, будто жадные руки.
Люсия ничем не могла помочь ликану…
Когда МакРив сделал прыжок, затем сразу же еще один, валькирия глянула вниз. Глубокие трещины раскалывали землю под ними, открываясь и смыкаясь наподобие рыбьих жабр.
Наконецтаки, вопреки всем преградам, МакРив добрался до дамб. Он карабкался вверх, упорно цепляясь за каменную стену, невзирая на то, что она разваливалась на глазах. Лианы щелкали, извиваясь, как живые. Каждый раз, когда Люсия думала, что Гаррету удалось нащупать опору, валуны исчезали, стремительно опадая вниз. С обеих сторон огромным давлением воды выбивало камни, которые вылетали, словно пушечные ядра. Прямо над ними струя со скоростью пули пробила кладку.
– Только держись, любимая, – попросил Люсию МакРив. – Я вытащу нас отсюда. Потом добавил шепотом: – Какнибудь.
И валькирия снова провалилась в темноту.
В следующий раз она очнулась, когда Гаррет укладывал ее на дно лодки. Люсия смутно расслышала, как он снова и снова пытается запустить двигатель.
– Давай, заводись же, ты, недомерок хренов!
Мотор откликнулся, внезапно зарычав, как живой, – они спасены!
– Лауша, ты слышишь меня? – спросил Гаррет, запуская двигатель на полную мощность.
Моргнув, валькирия открыла глаза и прищурилась от яркого света полуденного солнца, струящегося сквозь ветви деревьев. Поморщившись, она приподняла голову…
Боль острыми иглами пронзила шею и перешла на спину.
– Ой!
– Черт побери, не двигайся!
Люсия, не в состоянии повернуть шею без мучений, замерла, глядя прямо перед собой. Ощупав позвонки, она вскрикнула:
– Как больно!
– Тогда прекрати трогать. Хотя бы чутьчуть полежи спокойно.
– Мы уже в безопасности?
– Мм, нет, не совсем.
До валькирии доносился звук винта, рассекающего воду, она могла чувствовать запах дымящего двигателя, но ветви над головой совсем не двигались. Лодка застыла на месте? О боги, уровень воды выравнивается, и они застряли в движущемся навстречу речном потоке.
– Нас сейчас засосет обратно на кладбище, да?
– Угу.
«Давай же, давай!» – мысленно приказывал Гаррет. Но как долго еще продержится этот мотор?
Люсия какоето время молчала, прежде чем вновь спросить:
– Теперьто мы спасены?
Как только оборотень пробормотал: «Нет, еще», – течение наконецто отпустило их. Лодка, освободившись, рванула вперед. Гаррет на секунду прикрыл глаза от облегчения.
– МакРив, тебе придется рассказывать мне обо всем. Я могу только смотреть вверх.
– Пока мы в безопасности и держим путь к «Контессе». Если судно еще там.
– Как же ты сумел вытащить нас оттуда? – поинтересовалась Люсия.
По чистой случайности.
– Мастерство не пропьешь. Как твоя шея? – Несмотря на то, что ранение являлось почти смертельным, сам по себе перелом оказался небольшим и заживет быстро. – Если болит – значит, восстанавливается.
– Тогда я определенно иду на поправку. Думаю, скоро смогу сидеть, – заявила Люсия. – До сих пор не верится, что Лотэр провел курс адской мануальной терапии на моей шее. Да к черту – теперьто уж, конечно, верю, но потрясена тем, что он оказался возле гробницы. Невольно задаешься вопросом, как долго он за нами следил.
Наверняка пиявка уже шпионил за нами в ночь, когда я отметил ее. Гребаные вампиры!
– Откуда Лотэр набрался такой неимоверной силы? – подивилась Люсия.
– Враг Древних – очень старый.
Бессмертные становились сильнее с каждым прожитым годом.
– Как ты думаешь, зачем ему понадобилось то кольцо?
– Не представляю. Среди всех сокровищ гробницы, этот кусок золота был самым неприметным. Должно быть, перстень обладает какойто властью, о которой мы не подозреваем.
– Думаешь, вампир вернется?
– Полагаю, он давно убрался отсюда.
Что и нам не мешало бы сделать.
– А как быть с огромным злом, у которого оторвали палец? Рискну предположить и скажу, что мы, скорее всего, залили водой верных псов Позолоченной. Три из трех правил нарушены.
И я уже слышал, как нечто двигалось внутри гробницы.
– Не уверен, что ктолибо еще смог пережить удар стихии. Город был разрушен до основания, а затем погрузился под воду.
Но если им удалось выжить… Вендиго кровожадные убийцы. А Ла Дорада – кто знает, на что она способна? Такой сильный воин, как Дамиано, и тот боялся ее.
Люсия притихла на мгновенье, затем спросила:
– Что будем делать, если «Контесса» уплыла без нас? Или же, гм, затонула?
– Проплывем на этой лодке вдвое больше дней, чем понадобилось «Контессе», чтобы добраться сюда. Или же попытаемся починить «Барона». – Корабльпризрак. Загруженный до самых краев изрубленными телами. – Давай все же надеяться, что она на месте.
Люсия протянула Гаррету руку:
– Помоги мне подняться.
– Лауша, еще слишком рано.
– Я не буду вертеть головой. – Неохотно потянув ее на себя, Гаррет усадил валькирию. Люсия выглядела неплохо, хотя все ее тело закостенело и болело. – Вот видишь.
– Ну, ладно. Расскажи мне, что произошло, когда ты в последний раз видела команду и пассажиров?
– Трэвиса ранило. Он врезался затылком в стену рулевой рубки и отключился. Шектер от страха напустил в штаны, Росситер работал в машинном отделении, откачивая помпами воду.
– Как насчет Изабелл и Чарли?
– Имеешь в виду Чизабелл? – Заметив недоумение на лице МакРива, Люсия объяснила, что ей довелось лицезреть, как тело Изабелл изменило форму схожим с перевертышами способом, – перейдя из женского в мужское.
– Ты видела, как Изабелл превратилась в Чарли? – изумился Гаррет.
– Прямо на моих глазах.
– Ну не дерьмо ли? – Затем его брови сошлись на переносице. – Ты же не переодевалась на глазах у Изабелл, а?
– Только пару раз.
– Гребаный ад. Чарли видел мою женщину голой, – сердито выругался оборотень. – Он нравился мне гораздо больше, когда я считал его убийцей с мачете. – МакРив повернул руль, ведя лодку в обход утонувшего дерева. – Ты должна разузнать подробности его – и ее – истории. Удовлетвори любопытство моего ликана вместо меня.
– Так что мы скажем остальным, когда вернемся?
– Чуточку правды. Поведаем им, как прошлой ночью Дамиано напал с мачете. Поэтому, забравшись в лодку, мы поплыли к «Барону». Но перевертыш уже успел убить всех пассажиров, находящихся на борту. Затем двигатель заглох, и мы дрейфовали, пока я не сумел запустить его снова.
– Вроде бы складно звучит, – заметила Люсия, пожимая плечами, и тут же вздрогнула от боли в шее.
– Осторожнее, любимая. Не спеши. К счастью у нас есть немного времени в запасе.
В течение нескольких часов они плыли вверх по реке, молясь, чтобы «Контесса» оказалась на месте. Был уже глубокий вечер, когда МакРив произнес:
– Судно должно быть прямо за этой излучиной. – Затем направил лодку вперед, затаив дыхание…
– Они ждут нас! – Люсия облегченно вздохнула, увидев все еще стоящий на якоре пароход. – И корабль на плаву! Не знаю, кто принял решение нас дождаться, но он – мой новый лучший друг. Мне просто необходим душ и сухая постель.
– Угу, а мне кофе и еда. Кажется, удача поворачивается к нам лицом.
Видимо, «Контесса» набрала немного воды, но не накренилась – хороший знак. В старушке оказалось «больше пороха», чем полагал Гаррет. Генератор все еще работал, насосы гудели.
Судно, конечно, выглядело дерьмово. Большинство поручней были разломаны, а окна разбиты. Единственный кондиционер едва держался на погнувшейся оконной раме.
На поверхности палуб засохли речные водоросли и тина, а двадцатифутовые дуги ила, вероятно, поднятого со дна хвостами кайманов во время нападения, «украшали» борта.
– Держу пари, что эта посудина сможет вернуться обратно в порт в два раза быстрее, чем добиралась сюда. – Гаррет снизил обороты. – Мы поплывем по течению, а благодаря дождям поток движется быстро, – заметил он. Затем тихо добавил: – И как только я укрою тебя гденибудь в безопасном месте, позабочусь об этом деле, связанном с Круахом. Один.
– О боги, взгляни на это, – воскликнула Люсия, указывая на мертвого гигантского каймана, застрявшего неподалеку в завале из упавших в воду деревьев. Ее стрелы все еще торчали из его глаз. Сверху, облепив вздутую тушу, роились мухи, снизу – пираньи. Рыбы атаковали, так яростно вгрызаясь и выдирая куски плоти, что хвост и конечности существа дергались, как будто оно все еще было живо.
– Утилизаторы отходов дождевого леса, – заметил Гаррет. – Начисто обглодают за несколько секунд.
Обогнув стаю пираний, оборотень направил лодку к тому, что осталось от платформы «Контессы». Привязав ее к судну, он перенес Люсию на борт, где с особой осторожностью поставил на ноги.
– Прекрати обращаться со мной, как с хрустальной вазой, МакРив. Я вполне здорова.
Гаррет обнял ее за талию.
– Как и я. Значит мы можем вместе долечиться в душе.
– Договорились. Но первонаперво давай найдем остальных.
– Трэвис? – позвал Гаррет.
Никакого ответа.
– Думаю, капитан не в состоянии отозваться, – заключила Люсия. – Удар, который он получил, пошатнул бы даже бессмертного.
– Здесь есть ктонибудь? – выкрикнул МакРив, принюхиваясь. Вампиров нет, Дамиано тоже, так же как и ллореанцев… но почему же так тревожно на душе? Услышав звуки, доносящиеся из салона, они направились туда.
Изабелл и Шектер с бледными лицами стояли в комнате.
– Что происходит? – требовательно спросила валькирия.
Только когда Люсия с Гарретом вошли внутрь, стало видно застывших позади парочки троих мужчин в мантиях, покрытых запекшейся кровью, с пистолетами в руках.
– Кромиты, – презрительно усмехнулась Люсия. Вот почему «Контесса» не уплыла. Эти ублюдки засели в засаде, удерживая заложников.
У всех троих остекленевший взгляд фанатиков, а одежда заляпана кровью. Несмотря на то, что они размахивали пистолетами, основное оружие – мечи с рогатым символом Круаха на рукоятях и с кровавыми потеками на лезвиях – висели пристегнутыми к ременной перевязи на боку каждого.
– Вы – те, кто убил пассажиров «Барона», – догадалась Люсия. Не Дамиано.
Самый старший кромит, явный лидер этой троицы, ответил:
– Они были принесены в жертву в его честь.
Перевертыш просто поднял мачете, отброшенный Изабелл. Правда, он тут же воспользовался им, приставив к горлу Люсии.
– И вы притащили «пушки»? – съязвил МакРив. – Проделали такой путь, чтобы пощекотать меня?
– Отдайте нам dieumort, – заявил лидер. – Или мы убьем этих двоих.
МакРив пожал плечами:
– Флаг вам в руки.
Шектер взвизгнул, казалось, от страха у него подогнулись колени, и он вцепился в руку Изабелл. Девушка отшвырнула его от себя.
– Вы с ума сошли? – проблеял Шектер. – Всегонавсего отдайте им то, ради чего они пришли.
– Ты даже не представляешь, какой дерьмовый был у меня день. – Выражение лица МакРива сделалось грозным. – Я никому ничего не отдам!
– Я пристрелю тебя, – пригрозил главный.
– Я полностью в твоем гребаном распоряжении. – Зверь МакРива уже рвался наружу. – Давай покончим с этим…
– Собственно говоря, нам не нужен dieumort. Мы просто хотим уничтожить его. – Главарь шагнул к самому молодому на вид кромиту, и человек распахнул свою мантию, показывая пояс, увешанный взрывчаткой. Он поднял вверх дрожащий кулак, большой палец руки лежал прямо поверх красной кнопки детонатора.
– Ты добился моего внимания, – проворчал оборотень.
– Не отдавай его им! – воскликнула Люсия. – Они в любом случае постараются убить нас. Кромиты обожают приносить себя в жертву.
Гаррет покачал головой. Понизив голос, он сказал валькирии:
– Это может убить тебя. – Его глаза мерцали светлоголубым, пока он пристально вглядывался в лицо Люсии. – Я не стану рисковать…
Внезапно раздался оглушительный грохот. Голова человека с бомбой разлетелась на куски, забрызгав кровавыми ошметками настенную карту позади него.
Люсия резко обернулась. За дверью, привалившись к стене, стоял Трэвис с дымящимся дробовиком и перевязанной головой.
– Беги Изабелл! – заорал он. – Давай!
Девушка и Шектер тут же кинулись прочь из салона.
Оба оставшихся кромита повернулись к своему мертвому собрату и нацелили пистолеты.
– МакРив! – закричала Люсия. – Они собираются стрелять в бомбу!
Но оборотень уже вырос перед убитым, принимая на себя предназначенные тому пули, взгляд его светлоголубых глаз впился в одного из стрелявших.
Понимая, что сейчас начнется кровавая бойня, Люсия захлопнула дверь перед пепельнобледным лицом Трэвиса, с грохотом опустив на место засов.
Под градом пуль, попрежнему прикрывая своим телом взрывчатку, МакРив бросился на двух кромитов, рассекая их глотки когтями. Служители рухнули на пол. Один был почти обезглавлен, другой тщетно пытался зажать руками разорванную шею.
Бросившись к МакРиву, валькирия вскричала:
– Ах, боги, взгляни на себя!
Вся его грудь была изрешечена пулями.
– Напоминает мне… наше первое свидание.
– Оборотень, ты сумасшедший. – Люсия прижалась губами к его лбу.
– Он хочет тебя, Люсия, – пробулькал все еще живой кромит, тело Люсии напряженно застыло.
В один прыжок дотянувшись до смертного, валькирия ухватила его за окровавленную голову. День свернутых шей, плачу той же монетой.
– Хочет Люсию, свою же…
Она резко крутанула, закатив глаза, пока удовольствие пронзало каждую клеточку ее существа. Всякий раз, убивая одного из последователей культа, Люсия представляла, что Кровавый Разрушитель испытывает боль.
И это всего лишь намек, муж мой. Скоро я покажу тебе, что такое страдание.
С усилием МакРив повернулся к ней:
– Мы могли бы использовать его в качестве информатора.
– Потеряла самообладание. Извини, – сказала Люсия, возвращаясь к нему. Валькирия ненавидела лгать МакРиву, но оказалась так близка к тому, чтобы навечно похоронить свой секрет. И както так вышло, что причины, по которым она оберегала свою тайну из страха обнаружить свой позор, превратились в желание уберечь шотландца.
– Лауша… думаю, одна из пуль медленно движется к моему сердцу. Могу отключиться на какоето время. Постарайся не попасть в бед… – Гаррет провалился в забытье.
Раздался громкий стук в дверь, и Трэвис завопил:
– Я сейчас разнесу этого ублюдка в клочки!
– И попадешь в нас, – отозвалась Люсия. – Дай нам пару секунд. Мы в порядке.
Ага, в порядке, с кучей искромсанных тел, от которых необходимо избавиться. Нельзя дать себя раскрыть, особенно теперь! Она и так уже по уши в дерьме. Как избавиться… куда спрятать…
Мечущийся взгляд Люсии остановился на одном из разрушенных оконных проемов. Мусоропровод дождевого леса! Валькирия поспешила к телу главного кромита и подтащила его к окну. Затем перебросила через край.
Болтается на поверхности, как поплавок.
Трэвис, судя по доносившимся звукам, принялся штурмовать забаррикадированную дверь прикладом дробовика. И скоро он прорвется внутрь.
Ну же, приступайте к делу, тупые селедки!
Люсия выдохнула с облегчением, когда пираньи забурлили в безумном пиршестве, пожирая человека. Осталось еще два кромита на очереди. Валькирия быстро разделалась с ними, аккуратно сняв пояс с взрывчаткой с последнего, прежде чем скинуть тело рыбам.
– Умная девочка, – прохрипел МакРив, открывая один глаз.
Люсия прошептала:
– Так, что мне делать с бомбой?
– Утопи ее… нагрузи.
Она поискала вокруг чтонибудь тяжелое, что можно было бы привязать к поясу с взрывчаткой, но ничего не попадалось… Валькирия задумчиво прищурилась, взглянув на второе разломанное окно, а точнее, на кондиционер, свисающий оттуда.
Втащив блок в салон, Люсия ударила кулаком в самую его середину. Выпотрошив внутренности прибора, она осторожно поместила туда бомбу. Затем забросила всю штуковину в реку, с удовольствием наблюдая за тем, как она тонет.
К тому времени как Трэвис выломал дверь, что случилось достаточно скоро, Люсия стояла на коленях подле находящегося в полубессознательном состоянии МакРива, толькотолько закончив обматывать его грудь, чтобы скрыть худшую из ран, вышитой скатертью с кофейного столика.
Пока выбившийся из сил капитан усталым взглядом обозревал представшую перед ним картину, Люсия огляделась по сторонам, пытаясь посмотреть на все глазами Трэвиса. Вышивка его покойной жены теперь служила бандажом. Обломки кондиционера усеивали пол. Повсюду обильные лужи крови, вытекшей из глоток кромитов, после того как МакРив разделался с ними. Однако никаких одетых в мантии мужчин.
– Думаю, мне нужно выпить, – протянул Трэвис, падая на свой табурет. – Каждая проклятая поездка становится все более таинственной.
О, если бы капитан знал хотя бы половину странностей, творящихся на борту его судна.
– Куда, будь все проклято, подевались те люди?
– Сбежали, – не моргнув глазом, ответила Люсия. – Черт с ними!
Медленно кивнув, Трэвис спросил:
– Тот, без головы, тоже дал деру?
– Они взяли его с собой. Чокнутые фанатики!
– Чего они хотели?
– Принадлежащий нам артефакт. Для них он имеет религиозное значение. Конец света, Судный день – чтото вроде этого.
– Я видел, как МакРив словил по крайней мере две пули прежде, чем ты вытолкнула меня, – продолжил Трэвис, – но он выглядит так, будто прилег вздремнуть.
– Шотландские мужчины… выносливые?
Капитан вытер лицо рукой.
– Видишь ли, думаю, случилось следующее…
– Трэвис, – прервала Люсия со сталью в голосе. – У тебя травма головы, ты – алкоголик, и, если никто никогда не услышит, о том, что, как ты думаешь, здесь произошло, я оплачу ремонт судна. Все и сразу.
Немного поколебавшись, капитан прищурился:
– Учетвери эту сумму, и ты увидишь, как моя память стирается с огромной скоростью.
– Заметано.
– Все же один вопрос. Дамиано не с вами?
Люсия покачала головой, выдав ему историю, о которой они условились с МакРивом, заменив личность убийцы на «Бароне» фанатиками в мантиях.
Когда капитан услышал о судьбе тех пассажиров, с его и без того бледного лица сошли последние краски.
– Ты уверена, что именно та троица сотворила такое? Это мог быть сам Малакуи.
– Малакуи тоже убит. – Валькирии показалось, что она заметила тень разочарования, мелькнувшую во взгляде капитана. Что было довольно странно в данной ситуации.
Тут вбежала Изабелл, ее глаза расширились при виде МакРива.
– Deus do céu! [54] Он поправится?
– Это всего лишь поверхностная рана, – ответила Люсия.
Изабелл молча кивнула:
– А куда подевались те жуткие люди?
– Сбежали, – ответил Трэвис. – Далеко и надолго.
Когда МакРив в очередной раз пришел в себя, Люсия попросила:
– Эй, помогите мне довести его до каюты.
С помощью Трэвиса и Люсии Гаррет смог подняться на ноги. Но стоило ему покачнуться, как капитан тут же нырнул под его руку, положив ее себе на плечи, чтобы помочь дойти.
– Здоровый ублюдок, – прохрипел он.
Как только они довели МакРива до седьмой каюты и втащили на кровать, Трэвис просипел:
– Мы должны отплыть немедленно, нужно доставить его в госпиталь.
Люсия посмотрела на свежие капли крови, просочившиеся из раны капитана. МакРив не тот, кому нужно обратиться в больницу.
Трэвис запрокинул голову и выкрикнул:
– Чак!
Нахмурившись от отсутствия какоголибо ответа, он обратился к Изабелл:
– Ты же видела его прошлой ночью, да? – Капитан казался искренне обеспокоенным.
– Он в порядке, – ответила девушка.
Беспокойство Трэвиса переросло в ярость:
– Тогда, где его черти носят?
– Чарли… он находится… – Изабелл затихла, глядя на Люсию умоляющими глазами.
Поверить не могу, что делаю это.
– Чарли заделывал пробоину, когда мы вернулись. Выглядел довольно паршиво.
Изабелл быстро вставила:
– Capitão, у вас снова потекла кровь. Я уложу вас в постель, затем пойду и помогу Чарли. Мы мигом все исправим и подготовим «Контессу» к отплытию.
Люсия ожидала, Трэвис рявкнет, запрещая ремонтировать то, что взбредет комуто в голову без его ведома. Но вместо этого он пристально посмотрел на Изабелл и пробормотал:
– Что бы я делал без вас двоих?
Девушка в свою очередь оробела. И теперь валькирия понимала почему. Пожалуй, между ними и впрямь существует непреодолимая преграда.
В этот момент в каюту вбежал Шектер. Одно из стекол в его очках треснуло, а вечно торчащий дыбом чуб, наконец, опал.
– Мм, там бимс придавил люк машинного отделения.
– И? – резко ответил Трэвис, выглядя при этом так, будто хотел убить профессора.
– И… я думаю, что Росситер находится внутри.
Капитан и Изабелл бросились прочь из каюты. После этого МакРив, приоткрыв один глаз, пробормотал, обращаясь к Люсии:
– Иди. Мне нравится этот смертный.
И она побежала следом, спеша к машинному отделению.
Валькирия обнаружила капитана, изо всех сил старающегося сдвинуть бимс. Повязка на его голове пропиталась кровью. Шектер был бесполезен. А Изабелл исчезла, видимо, за тем, чтобы «найти» Чарли.
– Эй, давай помогу! – предложила Люсия. Ведя себя так, словно прикладывает неимоверные усилия, она рывком стащила бимс, затем бросилась вперед, чтобы открыть люк. От повалившего изнутри дыма валькирия закашлялась, обмахивая лицо рукой.
Как только завеса рассеялась, она увидела Росситера, карабкающегося на четвереньках вверх по лестнице. Он был без рубашки, весь покрыт солидолом и потом и мокрый по пояс. Профессор явно надышался парами, его глаза налились кровью.
Люсия кинулась вниз, помогая ему выбраться наружу, и высоко на переборке заметила маслянистую линию, оставленную водой, наполнявшей трюм.
– Вода стояла так высоко?
Если так, то судно тонуло.
Профессор прохрипел:
– Я имел весьма основательную причину … обеспечить работу насосов.
Люсия не могла даже вообразить, как это было ужасно для него – смертного – оказаться в ловушке почти в полной темноте с поднимающимся уровнем воды, зная, что в любую минуту может утонуть.
Трэвис проговорил:
– Если бы не вы, мы все бы пошли ко дну.
Затем кинул через плечо:
– Все изза гребаных гигантских кайманов!
Все, находящиеся на борту, ненавидели Шектера, но у Росситера имелось намного больше причин для этого. Помимо мучительной ночи, миссия доктора теперь была провалена – без какойлибо надежды найти орхидею. Возможно, Шектер только что убил его.
Как только они вывели Росситера на палубу, его безумный взгляд остановился на Шектере. С диким воплем доктор бросился в атаку.
– Давненько не видела такого сногсшибательного удара, – сказала Люсия, входя в рулевую рубку. Чизабелл вела судно в направлении потрясающего оранжевого заката.
Ветровое стекло, и до этого испещренное трещинами, не смогло выдержать атаки кайманов, и теперь, от ветра свободно проникающего внутрь, длинные темные волосы девушки развевались за ее спиной. Изабелл выглядела невероятно женственно, и едва ли можно было представить, что она является наполовину мужчиной.
– А потом, когда док Росситер отлупил Шектера по полной программе? – подхватила Изабелл. – Никогда не думала, что выражение «выбить дерьмо из коголибо» имеет буквальное значение.
– Я даже хотела вмешаться и поскорее развести их. Правда, хотела, – улыбнулась Люсия. – Ну да хватит об этом, как там Трэвис?
– Capitão спит в своей каюте. Росситер вколол ему немного морфия.
Доктор так же выразил желание обследовать МакРива, но Люсия заверила его в том, что раны Гаррета поверхностные, пообещав профессору: «Вы не успеете оглянуться, как он уже будет на ногах целый и невредимый».
– МакРив совсем плох?
– Он тоже уснул. – Шотландец снова потерял сознание, но восстанавливался довольно быстро. – Прогноз благоприятный.
В ответ на это замечание Изабелл удивленно вздернула брови. Все люди естественно предполагали, что Гаррет находится при смерти.
Валькирия догадывалась, что они с Изабелл будут ходить вокруг да около интересующего ее предмета: превращения из девушки в мужчину – несколько дольше. Поэтому устремила взгляд на воду, в которой сверкающими бликами отражались солнечные лучи. Такие же беспокойные, какой сама Люсия казалась всего лишь этим утром. Теперь же валькирия была преисполнена надежд.
Она завладела dieumort, что приблизило ее на шаг к тому, чтобы освободиться от Круаха. И к будущему с МакРивом – ликаном, который какимто образом перешел из разряда врагов в любовники, а затем стал любовью всей ее жизни.
Однако Люсия не была готова остаться с МакРивом навсегда, пока еще нет. Несколько часов назад, во время их путешествия к «Контессе», валькирия опасалась, что МакРив попросит выйти за него замуж. И хотя для рода ликанов эта церемония не являлась такой уж необходимой, Гаррет говорил, что однажды Люсия станет его женой. А если бы он спросил, что бы она ответила? Предложи какнибудь в другой раз? Позволь дать тебе ответ, когда стану вдовой.
Теперь же всего лишь через пару дней она сможет вернуться к шотландцу наконецто абсолютно свободной. От Скади и Круаха.
– Сколько времени займет обратный путь? – спросила Люсия.
– Четыре дня. Максимум.
– Ты знаешь дорогу?
Изабелл, сверкнув глазами, гордо заявила:
– Лучше любого из тех, кто бороздит эту реку. Capitão рассказал мне о том, что произошло ночью. Дамиано действительно напал на вас? Так и знала, что он был louco[55]!
– Еще каким.
– Трэвис сказал, что люди в мантиях – религиозные фанатики, охотившиеся за какойто реликвией, которую вы с МакРивом нашли.
– Да, так и есть. Я рада, что нам удалось выбраться живыми. – Люсия пододвинула себе табурет. – А вообще, прошлая ночь много чего раскрыла.
Росситер оказался героем, Шектер преступно легкомысленным ученым, Изабелл частично… парнем.
– Не хочешь объяснить, что происходит? Ты – человек?
Изабелл оглянулась по сторонам, как если бы собиралась нашкодить.
– Ээ, да. Я – человек. А есть другие варианты?
Люсия ответила вопросом на вопрос:
– Выходит, ты знаешь, почему ты… такая, какая есть?
– На меня наложено проклятье по вине той, которая, могу сказать со всей определенностью, оказалась злой женщиной. Вуду, Сантерия[56], кто знает? – Девушка нахмурилась. – Тебя все это, кажется, не сильно удивило?
– Поначалу была потрясена. Но я всегда верила в существование сверхъестественного, поэтому пришла в себя довольно быстро, – пояснила Люсия. – Так когда же Изабелл Карлотта стала Изабелл и Чарли?
Девушка вздохнула:
– Два года назад. Меня как раз бросил мой первый возлюбленный, я напилась и всеми фибрами души пожелала знать, чем думают мужчины, совершая подобные поступки. И вот незнакомая привлекательная женщина сказала, что поможет узнать ответ на мой вопрос. На следующее утро я проснулась с больной головой. Ох, и в облике мужчины.
Должно быть, это была темная ведьма.
– Я приехала в Амазонку, надеясь найти лекарство или какоенибудь объяснение.
Такое нельзя вылечить. Магические заклинания имеют склонность намертво прилипать к своей жертве, если их не снимет другой, равный по силе или более могущественный, колдун. Люсия была знакома с Марикетой Долгожданной, заядлой тусовщицей и наемницей из дома Викканов – которая, скорее всего, могла бы уничтожить заклятье, но ее более чем невероятные силы были законсервированы на ближайшие пятьдесят лет, пока Мари не научится как следует управляться с ними. Похоже Изабелл на долгие годы застряла в этом обличие без какойлибо надежды на спасение.
– Ты умеешь менять облик по собственному желанию?
Когда Изабелл утвердительно кивнула, Люсия поинтересовалась:
– А Трэвису собираешься рассказать? Ведь это всего лишь вопрос времени, прежде чем ему все станет известно.
Глаза Изабелл налились слезами.
– Он никогда не поймет. Я уеду, как только доставлю его в больницу.
Бедная девочка. Прежде Люсия очень бы обрадовалась желанию Изабелл покинуть Трэвиса. Но теперь валькирия негодовала, что девушка вынуждена принять такое решение под давлением обстоятельств.
Откуда взялась эта симпатия, которую я испытываю к людям? Может быть, Люсии стоит открыть приют для таких, «отклонившихся от нормы» смертных. «Разжевывать» их тупиковые ситуации и «класть в рот».
– Изи ты должна дать ему шанс. Он вполне может удивить тебя.
– Не все так просто. Понимаешь, «Чарли» тоже нуждается в любви. А Трэвис… в общем, без вариантов.
– Если ты способна меняться тудаобратно, просто оставайся в женском обличии.
– Мне становится плохо, когда я подолгу не превращаюсь в Чарли, и наоборот.
– Так вот почему «твой брат» постоянно ходил бледным.
Теперь, мысленно вернувшись назад, Люсия вспомнила, что близнецы одевались в одинаковые футболки и свободные штаны. Изи приходилось носить мешковатую одежду на тот случай, если придется внезапно превратиться в парня.
– Ты можешь прямо сейчас перевоплотиться в Чарли?
– Могу, но не стану делать этого по чьейлибо прихоти, – строптиво ответила девушка, вытирая нос рукавом. – Ты же не расскажешь Capitão, а?
При мысли о Трэвисе, узнавшем ее тайну, девушка пришла в полное смятение.
Люсия вздернула брови:
– Ты действительно думаешь, что он мне поверит?
– Нет, даже через um milhão de anos, миллион лет, – ответила Изабелл. – Так мы все еще… друзья?
– Да, мы все еще друзья, Чиз. Хотя я больше никогда не стану переодеваться у тебя на глазах.
Изабелл возмущенно выдохнула:
– О, неужели думаешь, что Чарли позарился бы на твою гламурную задницу, шлюшка!
– Это вряд ли, потому что Чак балдеет от пьяных парней точьвточь, как его озабоченная сестрица.
Изабелл задохнулась от смеха, на лице застыло удивленное выражение.
– Впервые в жизни смеюсь над собственным положением!
Значит, моя работа здесь завершена.
– Послушай, если когданибудь окажешься в Новом Орлеане, я хочу, чтобы ты связалась со мной. В этом городе происходит куча странных вещей, возможно, сможем найти когонибудь, кто знает, что с тобой случилось.
Глаза девушки изумленно округлились.
– Ты это серьезно?
– Да. Я дам тебе свой номер, прежде чем мы достигнем порта…
Спускаясь вниз по лестнице между палубами, Люсия столкнулась с Росситером. Он принял душ и переоделся – и все еще не спал.
– Я как раз вас искал, – сказал он. – Вы уверены, что не хотите, чтобы я осмотрел вашего мужа?
– Что?
– Я могу обследовать его.
– Аа. МакРива. С ним все в порядке. Это действительно обычная ссадина. Но спасибо за предложение. И еще раз спасибо за то, что удержали судно на плаву.
Профессор печально улыбнулся:
– В этом деле присутствовал некий фактор самосохранения.
Если ему когдалибо и следовало отдохнуть, так это должно было случиться как раз после этой адской ночи. Но для Росситера не было никакой надежды на сон, никакого, даже кратковременного, забвения. И снова волна сочувствия поднялась в Люсии.
– Послушайте, мне очень жаль, что эта экспедиция для вас прошла впустую.
Пожав плечами, он ответил:
– Эй, я выживу.
И едва сдержал готовую появиться на лице гримасу.
Нет, не выживет. Я не люблю людей, не люблю я людей… Несмотря на то что валькирия упорно внушала себе эту мысль, у нее все равно не проходило безумное желание помочь этому смертному.
Прежде чем успела сделать чтонибудь, о чем наверняка пожалела бы позднее – как например, шепнула бы Росситеру: «Пссст, хочешь стать таким же мифическим существом, как и мы?» – Люсия скороговоркой пробормотала:
– Хм, надо пойти позвонить.
Затем пулей пронеслась мимо профессора.
Направившись к корме, она набрала номер Никс и застала прорицательницу на месте. В здравом уме. По большей части.
– Никс, у меня есть коекакие хорошие и несколько дерьмовых новостей, – заявила Люсия. Затем рассказала все, что случилось, закончив повествование словами:
– И, в общем, ээ, пару капель воды, должно быть, просочилось в гробницу.
– Ну, и кого вы разбудили? – спросила Никс полным замешательства тоном.
– Великое зло. Позолоченную. Пора бить в колокола?
– Будем переживать об этом позднее, – отмахнулась протовалькирия. – Давай пока остановим хотя бы один апокалипсис. Разве не ты приняла заказ на убийство в ближайшем будущем? Где же эта бумажка…
– Да, Никс, я прибуду в порт через четыре дня. Мне нужен транспорт, теплая одежда, джинсы и ботинки.
– В Икитосе тебя ждет вертолет, затем самолет до Нортленда с полным баком, одеждой и снаряжением. Забавно, что я ничего из этого не забыла.
– Никс!
– Ойой, вспомнила еще одну малость. Ты должна прихватив dieumort улизнуть от МакРива.
– Я и так планировала сбежать от него, но почему ты это говоришь?
– Потому что он сам хочет сделать это для тебя. Сразиться с Круахом – один на один.
– Нет, только не он!
МакРив не имеет никакого понятия о ее связи с чудовищем. Люсия надеялась, что если сохранит все в тайне, то сможет избежать чегото вроде этого.
– О, но он собирается.
Вероятно, по какойто глупой благородной причине, как например, ее безопасность! Джентльмен чертов! Помимо того, что это было ее сражение – и Люсия долго ждала возможности уничтожить Кровавого Разрушителя, – Круах мог заразить МакРива.
Внезапно возник план, как справиться с шотландцем. На самом деле он сам подал ей идею. Всего лишь нужно пробраться в каюту Шектера в ближайшие четыре дня…
– Никс, предупреди Реджин, чтобы была наготове, – попросила Люсия.
Все будет как обычно: Реджин прикроет, Люсия поразит цель.
А не какойто там оборотень с возвышенными идеалами. Когда все закончится, она вернется к нему и объяснит… какнибудь.
– К сожалению, Реджин не сможет принять участие в убийстве бога и последующей по этому поводу вечеринке, – заявила Никс. – Кажется, ее похитили.
– Что? – запнулась Люсия. – Кто мог – кто посмел бы – забрать ее?
– Подробности неясны, но я сузила круг до пятнадцати подозреваемых, среди них: инопланетяне, попсовый бойсбэнд, ЦРУ и берсеркер.
За иллюминатором «Контессы» лил дождь. Гаррет притянул Люсию к груди, ее тело было расслабленным после долгих часов секса.
– С трудом верится, что мы почти добрались до Икитоса, – пробормотал он. К нему снова вернулись силы – и как раз вовремя. Они прибывали в порт на рассвете.
– Мне почти жаль покидать этот корабль, даже после того что мы пережили. – Люсия лениво водила пальцами по его зажившему торсу. – И я уже скучаю по своей бабочке.
Хотя Гаррет уверял, что придумает способ, как сохранить прекрасное создание, валькирия со странным выражением на лице убедила его выпустить ее: «Думаю, Люсия Incantata нуждается в свободе».
– Я тоже неравнодушен к этой посудине, любимая, – ответил Гаррет. – Я провел лучшие ночи в моей жизни на этом судне. И в этой постели.
Она кивнула:
– По большей части именно в постели.
Гаррет просеивал волосы Люсии сквозь пальцы, так погрузившись в это занятие, что почти забыл про свой план. Этой ночью он намеревался брать валькирию так долго и часто, чтобы к рассвету, удовлетворенная до бесчувствия, она провалилась в сон, близкий к коматозному состоянию. И тогда бы он ушел, чтобы позаботиться о деле.
– В последние четыре дня ты была такой задумчивой.
И кошмары стали хуже прежнего. Гаррет изнывал от желания помочь Люсии, но был бессилен сделать чтолибо.
Валькирия пожала плечами.
– Возможно, перед предстоящей схваткой нервы разгулялись. К тому же я буду спать гораздо спокойнее, когда мы используем dieumort. Переживаю, что ктото еще придет за ним.
У них в руках находилось древнее секретное оружие – скрытое в течение тысячелетий в прежде недоступном месте, охраняемом существами из легенд, – и вот теперь они собирались вынести его на свет божий.
Каждая фракция Ллора имела своих предсказателей, направляя их на поиски оружия, подобного этому, не говоря уже о наемных убийцах, посланных богами.
Гаррет был более чем готов самостоятельно воспользоваться артефактом. Днем он позвонил брату, чтобы убедиться в том, что ведьма Боуэна сможет обнаружить бога с помощью магического кристалла. Лаклейн очень обрадовался тому, что Гаррет наконецто отметил свою подругу и заодно нашел dieumort. Его гораздо меньше взволновал тот факт, что младший брат едва не стал обедом для змеи.
– Чтоб тебя черти драли, Гаррет! – взревел Лаклейн. – На эту миссию я отправляюсь с тобой. Боуэн тоже.
– Даже не мечтай. – После всего того, через что прошли эти двое в прошлом году, Гаррет ни в кое случае не хотел опять взваливать неприятности на их плечи. – Ведьма может или нет обнаружить мою цель?
– Угу, она способна выполнять большую часть простых магических заклинаний. Но ты же не собираешься лишить Боуэна и меня хорошей драки?
Гаррет парировал:
– Чтобы не обозлилась королева вампиров и самая могущественная ведьма, когдалибо жившая на этом свете? Оо, конечно, да.
– Что планируешь делать?
– Украсть стрелу у Люсии, сбежать, пристрелить бога. Затем вернусь с подарком и извинениями, пообещав, что она сможет убить другого. – Голос звучал гораздо увереннее, чем чувствовал себя Гаррет. Он не мог предугадать, сможет ли валькирия простить его или снова исчезнет.
Но МакРив понимал, что у него нет другого выхода. Он не мог рисковать Люсией. Владеть таким оружием уже само по себе опасно. Он должен был уйти, и все, что ему оставалось, это – надежда. Может быть, если он сможет заручиться какимнибудь ее обещанием…
– Обстоятельства изменятся, когда мы вернемся, Лауша, – произнес Гаррет. – Хотя, надеюсь, не слишком кардинально. – Обхватив лицо Люсии ладонями, МакРив коснулся губами ее лба, век, кончиков ушей. – Я знаю о пристрастии валькирий к брачным церемониям и всему такому. Так что, если захочешь стать моей женой… – Почувствовав, как ее тело напряженно застыло, Гаррет добавил ворчливо: – Или не захочешь. Спросил только потому, что мой брат женился на своей паре.
– Мы можем пока отложить этот разговор? И вернуться к нему, как только покончим с уничтожением…
Мужской крик разорвал воздух.
– Узнаю эти вопли, – хмыкнула Люсия.
Шектер.
– Должно быть, нашел очередную ящерицу в своей каюте, – усмехнулся Гаррет. – Сейчас он боится любой хладнокровной твари. Почти так же сильно, как и Росситера.
Обреченный на смерть профессор, казалось, стоически принял свою судьбу, но тут Гаррет упомянул, что, скорее всего, другая команда пойдет назад, чтобы завладеть богатствами «Барона» и привезти тела. Если доктору повезет, то в целом он потеряет один месяц. Всего лишь. Для обычного человека месяц – долгий срок. Для умирающего это – вечность.
Люсия вздохнула:
– Ну, пожалуй, на «Контессе» есть пара вещей, по которым я не буду скучать. – Она потянулась и поцеловала Гаррета в подбородок. – Но я имела в виду то, что сказала шотландец. Я хочу обсудить с тобой будущее, только не сейчас.
Черт, это даже больше, чем он ожидал. Ликан снова расслабился, уложив валькирию поверх себя.
– Я могу подождать. В данный момент, – не споря согласился он, Люсия желанная добыча и стоила того, чтобы ждать.
Ощутив, что член Гаррета становится твердым, валькирия ахнула:
– Опять?
– Снова.
Чего только не сделаешь ради спасения мира.
– Столько раз, сколько возможно. Не могу насытиться тобой, любимая.
– МакРив? – тихо позвала Люсия.
– Да?
Ее рука метнулась вперед, сжимая в кулаке огромный шприц.
Гаррет не успел отреагировать и почувствовал жгучую боль в шее там, куда пришелся укол.
– Лауша! Почему?
Все еще стараясь удержать глаза открытыми, ликан услышал шепот Люсии:
– Я выбираю тебя.
– Твою мать, – пробормотал Гаррет. – Только не снова.
За несколько мгновений до этого он с трудом проснулся и обнаружил, что Люсия исчезла. Воспоминания о прошлой ночи нахлынули на него. Она вколола ему снотворное – скорее всего, из запасов Шектера. У Люсии имелся встречный план все то время, пока Гаррет занимался с ней любовью, что являлось частью его замысла против нее.
Он втянул воздух. Судно стояло в порту. Но Лучница давно покинула это место, уехала, возможно, часа два назад. Гаррет схватил телефон, набирая Боуэна:
– Нужны услуги твоей ведьмы.
– Рад слышать тебя, Темный принц. Повиси на трубке.
В ожидании Марикеты Гаррет оделся и затолкал вещи в рюкзак, рассчитывая отправиться незамедлительно.
– Аллёу?
– Мне необходимо, чтобы ты нашла Лаушу с помощью кристалла. Ты както говорила, что можешь это сделать.
– Ага, а также перенести тебя к ней чуть поближе.
Гаррет впитал в себя аромат Люсии и теперь нашел бы ее даже на большом расстоянии.
– Действуй.
«Иногда и ведьмы могут приносить пользу», – подумал он.
– Но я ничего не делаю даром.
Гаррет адски ненавидел ведьм!
– Проси, все что хочешь! Только дай мне гребанные координаты.
На заднем фоне он услышал голос Боуэна:
– Мари, никогда не думал, что скажу это, но я не поддерживаю твое вымогательство…
– Предпринимательство, – поправила ведьма.
– Скидка для семьи, любимая, будет не лишней.
– Для всех членов семьи? Ясно, – уточнила Марикета. – Я посмотрю в кристалл.
Все то время пока Гаррет ждал результата, ворчала насчет того, до какого же предела простирается понятие о «МакРивовской стае». Внезапно ведьма судорожно вдохнула.
– Гаррет, я не знаю, почему Люсия движется к этому конкретному месту, но это – сосредоточие зла. Огромного зла.
– Да, я в курсе, – резко оборвал он, затем нетерпеливо пояснил: – Обиталище злобного бога, которого я собираюсь убить. Поэтому поторопись с деталями, ведьма!
Оторванная женская нога.
Оставленная при входе в логово Круаха – как будто в знак приветствия.
Люсия добралась сюда в сумерках пару часов назад, однако до сих пор воиныкромиты так и не появились.
Но все вокруг так и кричало – «Западня!»
И теперь в ожидании выхода Круаха из норы, валькирия, перекинув через плечо лук, вышагивала перед пещерой, а ее мысли, мчась наперегонки, перескакивали от воспоминания к воспоминанию: лицо МакРива как раз перед тем, как снотворное подействовало, ее безумный побег из Икитоса, бесконечный перелет в самолете на север Скандинавии.
И в завершение всех усилий длинный путь пешком через бесплодные леса к логову бога. Густые заросли в этом месте являлись предвестником близости его пещеры. Наполненный мраком и окаменелыми деревьями, лес навсегда был отделен от искупительных вод океана нечестивой горой Круаха.
Даже после стольких лет у нее не возникло трудностей с поиском этого места. Ничто никогда не росло перед зияющим входом, но с давних времен дорогу к нему выстилали выбеленные временем кости.
Под мерный ритм шагов, мысли сменяли друг друга… Люсия тревожилась, беспокоясь о Реджин, которая отсутствовала уже пять дней. Несколько раз, не сумев дозвониться Никс, Люсия принялась терроризировать Аннику.
Однако Анника еще до ее звонков накрутила себя до предела и уже бросилась в бой, рассылая поисковые группы и нанимая ведьм, работающих с кристаллами. Никто из них не обнаружил и следа Реджин.
Кто же ее похитил? Конечно, это берсеркер, Эйдан Жестокий, перевоплотившийся в очередной раз. Но Эйдан никогда прежде не забирал Реджин.
Ну, по крайней мере, не без свидетелей.
Люсия собиралась, как только разделается с убийством бога, заняться поисками сестры. У нее просто руки чесались побыстрее расквитаться с чудовищем. И все же валькирия понимала, сколь опасной была бы всякая поспешность, прежде чем Круах сделает первый шаг…
В прошлом самый длительный срок, проведенный в ожидании появления Круаха, составил два дня – ночные кошмары Люсии предсказали это с леденящей точностью. Такие же ужасающие, как и в эти последние пару ночей. Почему же он не выходит наружу?
Западня.
Из набедренного колчана она вынула dieumort, в который раз рассматривая деревянную стрелу и древние перья. Такую не похожую на безупречные золотые стрелы Скади, и все же Люсия уверовала в ее смертоносную силу более чем когдалибо прежде. В салоне самолета летя в Скандинавию, валькирия обнаружила витиеватые надписи возле наконечника и снова ощутила скрытую мощь. У нее возникло предположение, что стрелу вырезали из древесины легендарного, наделенного магической силой дерева – Древа Жизни. По всей планете их насчитывалось меньше дюжины, ходили слухи, что одно из них росло в районе Амазонки.
Что еще способно наверняка уничтожить существо, пирующее на крови и смерти?
«И чем не прекрасный повод найти собственную гибель?» – подумала она, вернув dieumort в колчан с обычными стрелами.
Она беспокоилась, охраняя такое оружие – одно из наиболее могущественных среди когдалибо существовавших. Это только вопрос времени, прежде чем ктонибудь придет за Люсией и за этой желанной добычей. Валькирия хотела использовать стрелу как можно скорее, уничтожив ее и Круаха навсегда.
Подул холодный ветер, и Люсия глубже закуталась в куртку, мечтая оказаться в знойной Амазонке с МакРивом. Вместо того чтобы ждать возле этих – без преувеличения – врат ада.
Она не могла представить более отвратительного места. Украшенная грудами разложившихся трупов и кишащая паразитами нора являлась самым подходящим обиталищем для живущего в ней чудовища. Она помнила, как Круах пьет из кубка, и кровь, ручейками вытекая из прогнивших щек, струится по его подбородку. Помнила, что он ел.
Но запах был хуже всего. Даже сейчас зловоние, просачивающееся из логова и растекающееся в чистом воздухе снаружи, было настолько густым, что казалось осязаемым.
Черт побери, сколько еще она сможет прождать? В конце концов МакРив обнаружит ее – ведь это именно то, чем славится его вид. К тому же необходимо отыскать Реджин и избавиться от ее одержимого берсеркера. А с каждым часом, проведенным Люсией в бездействии, возрастала вероятность появления кромитов или врагов, ищущих dieumort.
Если бы она встретилась с Круахом лицом к лицу, он бы не смог тягаться с ней в скорости, не с его сгорбленным и переломанным телом. У нее в колчане оружие, которое уничтожит его. Она быстро покончит с его существованием, чтобы поскорее вернуться к МакРиву.
Я хочу начать нашу жизнь вместе. Она могла бы попросить шотландца помочь ей с поисками Реджин…
В это мгновение голос Круаха пронесся по туннелю, эхом отражаясь от стен:
– Приди ко мне, прекрасная Люсия. Или я вскоре сам выйду к тебе.
Кулаки валькирии сжались. Прекрасная Люсия. Воспоминания лавиной обрушились на нее. Покрытый хрящами алтарь, похотливые лица людей, облаченных в мантии, боль… Ее праведная ненависть к Круаху всегда кипела, притаившись глубоко внутри. Теперь же она хлынула потоком. Валькирия жаждала крови, стремясь выплеснуть свой гнев.
После тысячи лет ожидания ее желание уничтожить Кровавого Разрушителя достигло предела.
Охотница убьет медведя – в его берлоге.
Глубоко вздохнув, Люсия проверила лук, и, приготовившись выхватить или dieumort для Круаха, или обычную стрелу для одного из его охранников, вошла в проход. Чем дальше она продвигалась, тем сырее становилась земля, с каждым шагом издававшая хлюпающие звуки. Гнойная вязкая жижа разлагающейся плоти и крови, освещенная воткнутыми в стены тускло горящими факелами из костей и одежды жертв.
Она не входила в логово с того, самого первого, раза. И реальность оказалась гораздо хуже, чем она помнила. Как дъявол смог одурачить меня? Хвала богам, МакРив никогда не узнает, что она была замужем за этим монстром…
– Так и думал, что наткнусь на тебя здесь, – раздался голос позади нее.
Люсия обмерла, резко обернулась.
– Ты что делаешь? Ккак ты нашел это место?
– У меня свои связи, – ответил Гаррет, сдавленно кашляя. – Боги, ну и аромат.
– Марикета вычислила через магический кристалл, не так ли?
– Ага.
Ведьма переместила его довольно близко к этому месту, но до сего момента ликан почти не верил, что отыщет туннель. Зловоние, исходящее изнутри, перебивало запах Люсии, сводя на нет его способности.
– За определенную плату ведьмы готовы услужить.
Все же он опасался, что у его просьбы к Марикете будет и оборотная сторона. Боуэн и Лаклейн могли объединиться и последовать сюда за Гарретом.
– Как ты еще держишься? – спросил он. – Запах почти свалил меня с ног на входе. В следующий раз заставь Никс найти тебе для убийства менее отвратительного бога. – Он вытер рукавом лицо. – Слушай, ты раньше сталкивалась с чемнибудь, столь же чертовски вонючим?
При этом вопросе Люсия побледнела еще больше.
– Ты должен уйти! – Она тайком бросила косой взгляд назад через плечо.
– Я не брошу тебя – как ты меня. Почему ты снова сбежала?
– Это слишком опасно. Ты нне понимаешь.
Она выглядела так, будто вотвот начнет задыхаться, выражение лица – близкое к панике, такого он у нее еще не видел.
– Если это настолько опасно, ты думаешь, я позволю тебе войти туда?
Она твердо покачала головой.
– Ты можешь заразиться!
– Не больше, чем ты.
– МакРив, до конца дней своих я больше тебя ни о чем никогда не попрошу. Но прямо сейчас, умоляю, уходи отсюда.
– Ты действительно можешь представить, что я способен уйти без тебя?
– Я говорила тебе, что Круах заставляет видеть вещи, которые на самом деле не происходят, заставляет их чувствовать. Он захватит твой разум! Чем дольше ты здесь находишься, тем больше вероятность заражения.
Гаррет обвел костяшкой пальца ее подбородок.
– Лауша, ты считаешь, что в мире есть власть способная заставить меня причинить тебе боль?
– Ты не достаточно силен, чтобы сопротивляться влиянию. – Она отшатнулась от него, отступая назад. – Никто не сможет!
– Да ну? Тогда больше волнуйся о собственном самочувствии…
– МакРив, я… неуязвима для него.
– Как? Почему?
Ее взгляд метался, глаза блестели от слез.
– Ппожалуйста, ты должен уйти!
Неужели наконец он узнает ее тайну?
– Почему ты неуязвима, Лауша?
Сдерживая рвущиеся наружу рыдания, она прошептала:
– Потому что… потому что я – его жена.
Как он это воспримет?
Выражение лица МакРива оставалось непроницаемым. Она выложила правду, позорную тайну и с ужасом ждала его реакции.
– Так вот изза чего весь сырбор, – протянул он ровным голосом. – Все эти страхи, побеги. Ночные кошмары.
Когда Люсия кивнула, он уточнил:
– Ты называла его дьяволом.
– Он им и является.
О чем ты думаешь, шотландец?
– Но ты… вышла за него?
Я отвратительна МакРиву.
– По существу? Да.
– Церемония и все такое?
Она сглотнула.
– Он обманом втянул меня в это. Ммне было всего шестнадцать.
Мускул дрогнул на его щеке и радужки стали бледнеть:
– Тогда учти следующее…
Валькирия затаила дыхание.
– Девушка, я собираюсь сделать тебя вдовой…
Звон мечей, вынимаемых из ножен, прозвучал в отдалении. Обернувшись, Люсия с МакРивом увидели приближающуюся чертову прорву одетых в хламиды кромитов, глаза которых горели неистовым фанатизмом.
– Снова эти полоумные?
Кажется, их около сотни…
– Пожалуйста, МакРив, давай уйдем, пока они не напали. Забери меня отсюда!
Ликан заколебался. Подумав, ответил:
– Я уведу тебя, но вернусь сюда за ним.
Тут же кромиты подтянулись с другой стороны, блокируя их.
– Похоже, придется подраться, любимая!
Без предупреждения Гаррет обрушился на бойцов, рассекая их тела когтями. Люсия вступила в схватку, стремительно разя смертных противников обычными стрелами, стараясь не задеть МакРива. Но кромиты стояли так близко друг к другу, что казалось, ликан был повсюду.
Прокручивая в голове откровения валькирии, Гаррет стремительно двигался в гуще сражения, уничтожая кромитов. Однако каждый раз, когда он убивал одного, следующий тут же вставал на его место, несмотря на то что мимо непрерывно свистели стрелы Люсии, впиваясь врагам между глаз.
– Почему не сказала мне, что замужем?
За неким отвратительным богом.
– Не хотела, чтобы ты знал, не хотела, чтобы вообще ктонибудь знал!
Этот ублюдок обманом затащил мою Лаушу в эту адскую бездну? Он труп!
– О чем ты думаешь, МакРив? – прокричала валькирия, выпуская одновременно три стрелы.
Гаррет полагал, что пока методично орудует когтями, ему следовало бы найти объяснение тому факту, что подруга, предназначенная ему судьбой, – замужняя женщина и все оказались намного сложнее, чем он себе представлял. Но его мысли были просты и примитивны.
Закончить с этими убогими, пристрелить Круаха, и Лауша – моя, навсегда.
Гнев обрел четкие очертания, по крайней мере, теперь у него есть враг, с которым можно сразиться.
– МакРив?
– Надо было рассказать мне.
Увернувшись от хлестнувшего дугой фонтана артериальной крови, Гаррет пинком отбросил обезглавленное тело изпод ног.
– Я как раз и стремилась не допустить, чтобы ты узнал!
– И все твои ночные кошмары, о которых я расспрашивал, связаны с этим?
– Сны – это предзнаменования. Они предупреждают меня, что скоро он возродится к жизни. – Еще три стрелы, выпущенные друг за другом. – Я не могла открыться тебе, потому что знала, что ты придешь сюда. Но это – моя обязанность. Уже более тысячи лет.
Груды тел росли, заливаемые кровью визжащих кромитов. Неплохой результат.
– Что ты пытаешься доказать? – потребовала Люсия.
Между ударами Гаррет прорычал:
– Ты не должна была оставлять меня!
– Но ты собирался убить его вместо меня – и не вздумай отрицать!
Когда ликан промолчал в ответ, она возмутилась:
– Тогда чем ты лучше меня? – Еще один залп стрел. – Что дает тебе особенное право рисковать собой?
Он отрывисто бросил:
– Ты сможешь жить дальше, если со мной чтото случится.
Затем бросился на последнего кромита.
«В этом ты ошибаешься», – подумала Люсия, наблюдая за тем, как МакРив расправляется с врагами.
Пока она пыталась отдышаться в сыром туннеле, он остановился над последним убитым, также судорожно дыша. Ликан сражался как сумасшедший, стольких истребив.
И теперь они могли уйти – немедленно должны уйти!
– Шотландец, еще раз послушай меня – ты не в состоянии противостоять Круаху! Ты заразишься.
– Лауша, – прошептал он. – Я хочу, чтобы ты знала коечто.
– Разве ты не можешь сказать это снаружи?
Гаррет покачал головой.
– Мне необходимо, чтобы ты узнала о том, что я люблю тебя.
– И ты заявляешь об этом сейчас?
Она замерла, когда он снова оказался перед ней.
Его глаза были молочнобелыми.
– Нет, нет, нет.
Ее сердце, казалось, остановилось, она не могла вздохнуть. Он уже заразился и находился под влиянием Круаха, а значит, будет испытывать потребность губить тех, кого любит.
О боги, он любит меня.
– МакРив, борись с этим!
Люсия закинула лук за спину, протягивая к ликану обе руки.
– Пойдем со мной, давай уйдем из этого места – вместе.
– Лауша, я так чертовски сильно люблю тебя, что это причиняет мне боль. – Его речь стала отрывистой. – Хотел сказать тебе раньше.
МакРив был потерян…
Эхо вторило хохоту Круаха, отражаясь от сырых земляных стен. Он приказал:
– Приведи ко мне мою жену, оборотень.
Когда Гаррет послушно подчинился и, бросившись вперед, схватил Люсию за запястья, она взмолилась:
– Нет, не делай этого со мной!
Она отбивалась, пытаясь освободиться, однако он был слишком силен.
– МакРив, ты должен сопротивляться!
Но Гаррет, бесстрастно преодолевая сопротивление, потащил ее мимо убитых кромитов в логово Круаха.
Все как тогда. Словно она вновь стала испуганной девочкой. Теперь же она была испуганной женщиной, снова переживающей страх и к тому же осознающей, что обречена.
МакРив втолкнул ее в наводящий ужас главный ритуальный зал узилища Круаха: огромное помещение с высокими каменными сводами, заваленное телами. Извивающиеся черви усеивали трупы, сложенные штабелями вдоль склизких стен. Женщины, дети – никого не щадили. Ядовитое зловоние заставило Люсию подавиться, на глазах выступили слезы.
Сначала она разглядела четырех кромитовхранителей, которые остались со своим богом. Затем ее взгляд упал на алтарь, все еще влажный после последней жертвы.
С оглушительно бьющимся сердцем она взмолилась:
– МакРив, забери меня отсюда! Пожалуйста…
Затем увидела Круаха. Ничто не изменилось: Кровавый Разрушитель, как и прежде, олицетворял собой тот же самый кошмар, преследовавший ее день ото дня в течение всей долгой жизни. Рога, уродливое тело, отвратительные желтые глаза. Разлагающаяся под чешуйчатой кожей плоть, местами прогнившая до самых костей, окровавленных и сломанных.
– Ах, жена, я мечтал о том дне, когда ты вернешься ко мне.
Он жестом приказал приблизиться к нему.
– Нет! Нет! – Она затрясла головой, упираясь пятками в землю, когда МакРив потащил ее вперед. – Отпусти меня!
– Если таково твое желание, Люсия, то так и быть, перейдем к следующему этапу, – произнес Круах.
Он приказал МакРиву:
– Закуй ее в цепи.
МакРив поднял Люсию, сминая безжалостной хваткой. Бог, управляя им, уже заставлял губить то, что ему дорого.
И хотя Люсия изворачивалась, борясь с ним, МакРив швырнул ее на алтарь с такой силой, что череп треснул, ударившись об камень. Зрение валькирии помутилось, а дыхание сбилось. Лук впился в кожу на спине. Однако она все еще сопротивлялась, когда один из одетых в мантию мужчин захватил железным кольцом ее запястье. МакРив с легкостью защелкнул оковы на другом.
– Пожалуйста, не делай этого! Гаррет!
Ноль реакции.
Как Люсия ни вырывалась и как ни царапалась, они приковали ее к алтарю, к которому она клялась никогда больше не прикасаться. Она лежала, распятая и беззащитная, пока Круах хромал к ней.
– Посмотрим что у нас здесь?
С похотливым взглядом он щупал ее скрюченной рукой, двигаясь от колена и выше.
Люсия задрожала, давясь желчью, поднимающейся в горле.
Наткнувшись на набедренный колчан, Круах внезапно остановился.
– Охотница намеривалась сделать меня своей добычей еще раз? – спросил он, его мясистые пальцы сжались, обхватывая стрелу, принесенную ею, чтобы убить его. Неторопливо вынимая ее, он протянул:
– Ого, dieumort. Моя молодая жена пришла, чтобы сделать себя вдовой.
Он поднял над валькирией стрелу, но, несмотря на то, с какой силой Люсия рванулась, охваченная отчаянием, она не смогла сломать оковы.
– Гаррет! Помоги мне!
Однако вместо того, чтобы нанести ей удар, Круах разломил стрелу на две части и бросил на землю. Давя ногами, он растер ее в пыль:
– Что ты будешь делать теперь, Лучница? Попробуй, выстрели в меня этим.
– Нет, нет…
Только не dieumort. Не осталось даже маленького кусочка, который можно было бы вонзить ему в сердце. Вся проделанная работа, все эти жертвы в Амазонке…
Скоро двойное зло обрушится на мир.
– Прекрасная Люсия, не все потеряно. Ты угодила мне своим подношением, – сказал он, кивая в сторону МакРива, который неподвижно стоял, смотря прямо перед собой. – Заманила в мою тюрьму такого великолепного раба. Особенно учитывая, что мои последователи оказались настолько же бесполезными, насколько смертными. Приятно избавиться от них. – Он усмехнулся Люсии, обнажая покрытые нарывами десны и гниющие клыки. – Но готов поспорить, что мясо у них сочное.
Круах мог заставить МакРива служить ему вечно. Оставить в этом аду вместе с Люсией. Паника захлестывала валькирию, она чувствовала, что задыхается под ее удушливыми волнами.
– У тебя есть я. Отпусти его! Он ничего не значит для тебя!
– Ничего?
Омерзительное выражение одобрения на лице Круаха внезапно сменилось чрезвычайным гневом. Кровавая слюна свесилась с его нижней губы, когда он завопил:
– Он оскорбил меня! Лишил жены. – Его голос причинял боль ее ушам, эхом отражаясь от стен. – Ты так долго хранила мне верность, но теперь я чувствую его запах по всему твоему телу. Мне не нужна такая, как ты!
Люсия закричала в ответ:
– Тогда что тебе нужно?
Кажущийся внешне опять умиротворенным, Круах прошипел:
– Я хочу принести в жертву могущественную охотницу – и сделано это будет тем, кто любит ее. Такая жертва в мою честь способна наделить меня достаточной силой, чтобы навсегда вырваться на свободу, став бестелесным и непобедимым.
Он жестом подозвал МакРива, который без колебаний встал рядом с ним. Люсии Круах сказал:
– Пусть тот, кто осквернил твое тело… покарает тебя. И освободит меня навечно.
МакРив ничего не видел, его глаза были слепы к действительности. Когда Круах вручил ему меч кромита, он принял его. Мужчины в мантиях запели:
– Ему мы жертвуем, его мы превозносим… ему мы жертвуем…
– Забери ее голову, оборотень, – произнес нараспев Круах. – Мне ты жертвуешь, меня ты превозносишь.
– Нет, МакРив!
Валькирия рвалась из цепей, игнорируя боль, когда ржавый металл впивался в кожу.
– Борись с внушением! Я – Люсия, ты не хочешь навредить мне!
С пугающей улыбкой Круах добавил:
– Держу пари, мы найдем твое мясо нежным.
Кровь полилась из ее запястий. У нее почти… почти получилось вытащить одну руку из оков.
МакРив перешел к изголовью алтаря, заняв позицию на уровне ее плеч, собираясь отрубить ей голову.
– МакРив, ты никогда бы не поступил так со мной, не поддавайся обману!
– У ТЕБЯ ПОЛУЧИТСЯ, ТЫ ДОЛЖЕН СДЕЛАТЬ ЭТО РАДИ МЕНЯ!
Настойчиво вглядываясь в лицо Гаррета, Люсия умоляла его покончить с ее мучениями.
Силясь успокоить, Гаррет снова заверил ее:
– Я люблю тебя, Лауша.
Из ее наполнившихся страхом глаз, полились слезы.
– Если любишь меня, почему не прекратишь мои страдания?
Она боится, что он не сможет?
– Положи этому конец.
– Конечно. Обещаю.
Кром Круах, даруя ему силу, до краев наполнил решимостью выполнить то, что требовалось.
– Тогда действуй Гаррет! – поторопила валькирия, почти срываясь на крик.
Он высоко занес меч над головой. Лезвие обрушится точно поперек нежной шеи. И ее страдания закончатся.
– Я сделаю это для тебя.
Сжавшись в ожидании, широко распахнув глаза, Люсия закричала:
– Сейчас, МакРив! Ну пожалуйста!
– Люблю тебя.
Меч опустился, послушно рассекая плоть.
– МакРив! – завопила Люсия, беспомощно наблюдая за тем, как он вонзает меч себе в бок – меч, который был так четко нацелен ей в шею. В воздухе Гаррет изменил направление движения клинка, всаживая его в себя.
Пошатнувшись, он упал на колени с лезвием, вогнанным по самую рукоять. Содрогнувшись всем телом, ликан выдернул и отбросил меч в дальний конец пещеры. Затем, сжав руками голову с такой силой, что валькирия испугалась, как бы он не раздавил череп, заревел в агонии.
– Гаррет, не надо!
– Это просто… потрясающе, – заметил Круах, разглядывая МакРива. – Я управлял человеком, но не зверем внутри него – тот скорее умрет, чем причинит боль своей паре. Однако вред нанесен. Я уже внедрил в его разум воспоминание о твоей казни. Воспоминание, в котором он убивает тебя. – Злодей захохотал. – Прямо сейчас он считает, что качает на руках твой обезглавленный труп, ощущая собственным телом, как стынет кожа, пока из тебя вытекает кровь.
– Лауша, не оставляй меня, – прерывисто прохрипел Гаррет. Он перешел на гаэльский, с мукой бормоча:
– Как больно… люблю тебя… последую за тобой.
Голосом, полным скорби, он умолял ее вернуться к нему:
– Прошу тебя, любимая.
Захлебываясь от слез и давясь словами, Люсия попыталась убедить его:
– Гаррет, это не реально. Не реально.
Ничего не слыша, он зарылся когтями в землю, сгребая месиво вокруг себя.
– О, теперь твой ликан обращается, – злорадно усмехнулся Круах. – Зверь поднимается, вне себя от ужаса и смятения, пытается соединить… части твоего тела. Как это трогательно.
– Кром, я убью тебя за это! – Люсия приподнялась в цепях. – Ты никогда не выйдешь отсюда! Навечно останешься здесь.
Когда Круах приблизился к ней, она закричала:
– Ты не бог, ты презренный червь, паразит!
И плюнула ему в лицо.
Его длинный язык высунулся и слизнул плевок с подбородка. Не обращая внимания на ее слова, он задумчиво пробормотал:
– Что же сделать с тобой? Я бы мог снова воспользоваться тобой как женщиной или отобедать твоей плотью. – Монстр, прищурившись, плотоядно осмотрел ее желтыми глазами. – Знаю. Я сделаю и то и другое. Одновременно. Буду потреблять тебя, пока осуществляю свои права. – Он отступил, давая знак четырем хранителям приблизиться к алтарю. – И раз уж ты так запятнала себя, думаю, не будешь возражать, если я поделюсь.
Кромиты подошли ближе, ощупывая Люсию алчными взглядами, такие же похотливые, как их бог…
Внезапно черные когти точно посередине пробили горло Круаха, затем резким рывком в сторону рассекли его шею. Бог захлебнулся воплем, пытаясь удержать голову прямо. Люсия уставилась на него в полной растерянности, хотя его кровь, фонтаном выплескиваясь на нее, попадала в глаза.
МакРив нанес удар Круаху?
Узкие зрачки монстра расширились от шока, когда он спотыкаясь шагнул к алтарю. Оставшиеся кромиты заголосили и, выхватив мечи, бросились на ликана. Круах шатался, почти падая. Он был серьезно ранен, но этого недостаточно, чтобы убить его.
Если бы только она смогла освободить руки, то попыталась бы увести Гаррета. Взгляд Люсии метался в поисках какогонибудь инструмента, чтобы с его помощью…
Стоп, что за… Пытаясь осмыслить увиденное, Люсия недоверчиво моргнула, уставившись на свой колчан. Из него торчала стрела со старомодным оперением, выглядящая точьвточь как dieumort. Валькирия сглотнула. Еще dieumort? Как… Почему?
О, Фрейя, никогда не пустеющий колчан! Неужели ей дается еще один шанс уничтожить Круаха? Стрела воспроизвелась. Но несет ли она в себе смертоносное могущество?
Как же добраться до нее? Идея… Ее запястье рассечено о железное кольцо цепи. Глубоко вздохнув, валькирия со всей силой рванула кисть назад. И закричала от дикой боли, когда начисто, словно перчатку, сняла кожу до самых кончиков пальцев.
Но она освободила руку.
МакРив продолжал сражаться с кромитами. Люсия стиснула зубы и заставила изуродованные пальцы сжаться вокруг новой dieumort. Как только валькирия вытянула оружие, та же самая сила, что она ощущала в первой стреле, пронеслась сквозь нее.
Круах рухнул на колени возле алтаря, и Люсия выбросила руку вперед, вбивая наконечник точно в его черное сердце.
Бог в неверии уставился на свою грудь. Расходясь в стороны от стрелы, тлен поглощал его чешуйчатую кожу, расползаясь по уродливому телу, словно яд.
Кром Круах умирал… действительно умирал.
Созерцая конец своего кошмара, Люсия съязвила:
– Как ощущения, муженек?
Монстр поднял на нее взгляд и на последнем издыхании просипел:
– Зверь… спас его от меня, – кровь пузырилась на его губах, – и будет вечно удерживать… от тебя.
К тому времени как МакРив покончил с последним кромитом, глаза Круаха стали такими же безжизненными, как и у трупов вокруг, его массивное тело рассыпалось, превратившись в груду праха поверх пролитой на полу крови.
Нет больше Кровавого Разрушителя.
С его смертью МакРив должен освободиться от заражения. Он может быть спасен – от этого. Но прав ли Круах насчет зверя?
– Гаррет, я здесь! – крикнула Люсия, пытаясь выдернуть другую руку. – Шотландец, вернись ко мне!
МакРив говорил ей: «Если зверь поднимется слишком сильно, то навсегда сведет своего хозяиналикана с ума». Сейчас глаза Гаррета переливались от молочнобелого к светлоголубому и обратно. Он ни разу не посмотрел в ее сторону.
Неужели слишком поздно?
– МакРив, я жива! Ты должен вернуться ко мне!
Голос Люсии сорвался, она зарыдала умоляя:
– Гаррет, ты нужен мне.
Ликан обернулся туда, где, как он думал, лежало ее обезглавленное тело. Слеза покатилась по его залитому кровью лицу, он вонзил когти в грудь, разрывая собственную плоть.
Несмотря на то что валькирия вопила, выкрикивая его имя, он, душераздирающе вскрикнув, бросился прочь из этого страшного места, оглушенный взрывом мучительного страдания.
Когда Лаклейн и Боуэн наконец обнаружили Гаррета в холодных лесах, он безумствовал, в слепой ярости раздирая когтями собственное тело. Они подобрались к нему ближе, и Лаклейн в ужасе уставился на брата. Кровь покрывала Гаррета и его изодранную в клочья одежду. Грудь изувечивала страшная рана. В его глазах, затянутых мутной белой пеленой, блестела влага. Слезы?
– Хватай его за руки! – приказал Лаклейн Боуэну. – Гаррет, прекрати это! Что случилось?
Гаррет прорычал грубым звериным голосом:
– Умоляла меня… уйти… говорила, что я недостаточно силен, чтобы сопротивляться… ее голова, – проревел он с болью, отбиваясь от их захвата.
– Где твоя подруга?
Он зарычал:
– Мертва!
Боуэн с шипением выдохнул:
– О, Иисусе. Мне это хорошо знакомо. Мы должны увести его отсюда.
– Нет, здесь чтото не то, – не поверил Лаклейн. – Он сошел с ума. Посмотри на его глаза. Гаррет, почему ты думаешь, что она мертва?
Гаррет задыхался:
– Обрушил лезвие… на ее шею. Ооо боги, ее голова!
– Кто это сделал с ней?
Собственный зверь Лаклейна разъяренно вскинулся, готовый отомстить за пару своего брата.
Глаза Боуэна тоже засверкали синевой:
– Скажи нам – кто!
– Я! Я снес ее чертову голову!
– Нет, Гаррет, нет! – Страх за брата, словно железной рукой, сдавил горло Лаклейна. – Ты не мог причинить ей вред.
– Я убил… мою Лаушу.
С воплем он вывернулся, освобождаясь из их рук, снова раздирая когтями свою грудь.
– Чтоб тебя, Гаррет, прекрати это!
Но он не остановился.
Зверь хотел вырвать свое страдающее сердце.
Когда они вцепились в него, Лаклейн увидел, что молочная белизна глаз Гаррета изменяется, приобретая самый бледный голубой цвет.
Зверь берет над ним верх.
– Борись с этим, Гаррет! Ты должен бороться.
Прежде чем Гаррет безвозвратно обратился, прежде чем зверь забрал его навсегда, он, пристально посмотрев на Лаклейна, прохрипел:
– Брат… со мной все кончено.
Забираясь все дальше в глушь необитаемого леса, Люсия бежала с луком в руках, все еще кровоточащих после того, как она содрала с них кожу, избавляясь от оков. Валькирия оставила позади жуткое логово, и навсегда освободившись от прошлого мчалась вперед в будущее – с МакРивом.
Если только я смогу отыскать его… и вернуть.
В течение двух дней Охотница прочесывала лес в погоне за ликаном. Оборотень метался в безумстве, без цели и смысла. Она, возможно, потеряла бы след, если бы не отметины когтей на стволах деревьев.
Люсия боялась даже представить всю глубину боли и потери, что переживал Гаррет сбитый с толку внушением. Слезы вновь и вновь наворачивались на глаза, и валькирия ругала себя за слабость. МакРив нуждался в ней, нуждался, чтобы стать самим собой.
Вот, наконец, остановка – его следы на влажной земле! И возле них отпечатки ботинок двух крупных мужчин, таких же высоких, как и Гаррет.
Разум услужливо подсунул воспоминание о Лаклейне и Гаррете, стоящих рядом в клетке в подвале Вал Холла.
Следы изменились. Мужчины в ботинках поволокли Гаррета в сторону. Ликан когдато говорил ей: «Мой брат имел обыкновение вытаскивать меня то из одной переделки, то из другой». Если ведьма Марикета дала Боуэну и Лаклейну координаты этого места, то они, вероятно, нашли его…
Глаза валькирии сузились. Оборотни поймали Гаррета.
Они забрали его домой.
Замок Кайнвэйн, Шотландия.
Лаклейн и Эмма изумленно взирали на панель безопасности мистически защищенных ворот Кайнвэйна. На них только что снизошло озарение, что насквозь промокшая от дождя женщина, яростно колотившая в непроницаемые ворота, была никем иным, как…
– Тетя Люси! – завопила Эмма – Я же тебе говорила, что она жива! Мы бы сразу почувствовали, если бы она умерла.
– Думаешь, весомый аргумент?
Это была подруга Гаррета. По крайней мере, Лаклейн узнал лук, висящий на ее плече.
– Впустите, к дьяволу, меня! – Два стремительных удара. – Я знаю, что он здесь!
Боксерским ударом Люсия пробила гордую эмблему оборотней прямо посередине.
Лаклейн ошеломленно выдохнул:
– Она жива.
Эмма ударила по клавише селекторной связи:
– Пара секунд, тетя Люси!
– Да, снаружи подмораживает, так что пусть заходит в чертовы…
Но Эмма уже исчезла. Лаклейн терпеть не мог, когда она перемещалась без него.
Ровно две секунды спустя Эмма возвратилась со своей промокшей теткой.
Люсия не стала тратить время попусту:
– Где он?
Дико сверкающие глаза таили угрозу, и Лаклейн почувствовал крошечную искру надежды для своего брата.
Хотя мне ли не знать?
Не существовало ни единой записи в тысячелетних летописях клана о ликане, когдалибо вернувшимся из своей звериной ипостаси. И в Кайнвэйне Лаклейна уже навещал Боуэн с Марикетой, самой сильной ведьмой из ныне живущих. Она попыталась помочь, но с ее ограниченными на данный момент возможностями оказалась бессильна.
В течение двух дней единственное, что Лаклейну оставалось делать – это смотреть, как Гаррету становится все хуже и хуже.
– Он здесь, у нас, – ответил Лаклейн Люсии. – В безопасности. Но он… безнадежен.
Эмма добавила:
– Дело плохо, тетя Люси.
Подбежавшая служанка подала Люсии полотенце и тут же отскочила в сторону, вероятно, напуганная безумным взглядом валькирии. Отбрасывая полотенце без малейшего интереса, Люсия потребовала:
– Объясните мне, что с ним произошло.
Лаклейн подробно рассказал о том, в каком состоянии находился Гаррет, когда они с Боуэном обнаружили его в лесу.
– Гаррет лишился рассудка. Почемуто он убежден, что ты погибла. И считает, что убил тебя.
– В своих мыслях он так и сделал, – произнесла Люсия. – Злобный бог заставил его увидеть и поверить в это.
Зверь Лаклейна заволновался, и он медленно протянул:
– Какой бог сделал это с моим братом?
– Мертвый. А сейчас отведи меня к Гаррету.
Пока Лаклейн и Эмма спускались с Люсией в темницу, ликан проговорил:
– Не надейся, что он изменится только потому, что ты здесь. Одно твое присутствие не вернет его. Все зашло слишком далеко. Наш вид… мы не возвращаемся из такого.
Что, если Люсия отступится после того, как увидит Гаррета? Заметит следы когтей по всему его телу оттого, что он разрывал себя? Ему вводили транквилизаторы, но по какимто причинам он с легкостью избавлялся от их эффекта.
Троица не успела достигнуть даже внешней двери темницы, как Гаррет учуял свою пару и заревел.
Отзвук боли в его голосе поколебал показную стойкость Люсии, грозя снова пролиться слезами. Лаклейн низко зарычал в ответ, отчаянно стараясь поддержать брата. Набрав в грудь побольше воздуха, валькирия, затаив дыхание, остановилась вслед за ними перед дверью камеры. Внутри, валялась опрокинутая покореженная койка. Скомканный тюфяк заброшен в угол. Большую часть просторного помещения окутывал полумрак.
Из тени сверкнули глаза Гаррета, так же как в тот самый первый раз, когда Люсия встетила его на болоте в Луизиане. Но теперь они светились голубым. Она заметила, что его тело бугрилось мышцами, клыки сверкали, а черные когти стали очень длинными. Зверинное воплошение, которое обычно едва мерцало вокруг него, теперь отчетливо видимое скрыло собой человека. На ликане бли только джинсы, и те – в лохмотьях. Следы когтей исполосовали его тело и каменные стены вокруг. Льдистоголубой пристальный взгляд, вначеле замерший на лице Люсии, переместился. Он отказался смотреть на нее и прижался к дальней стене клетки, отодвинувшись настолько, насколько мог. Эмма прошептала:
– Он думает что ты не настоящая.
Люсия не мыслила, как он мог выносить такие страдания, жалея, что не всилах взять на себя эту ношу.
– Тогда я должна убедить его в обратном.
Лаклейн проронил:
– Это не просто превращение, к настоящему времени зверь настолько овладел им, что это походит на безумие.
Люсия слушала краем уха.
– Действие транквилизаторов ослабло. Надо снова ввести ему дозу.
Она показала головой:
– Нет, мне нужно, чтобы он был в сознании. Просто впусти меня к нему.
– Очень хорошо, – прошептал Лаклейн. – Ты должна держаться за моей спиной…
– Я должна остаться с ним наедине.
Люсия сделала бы все что угодно лишь бы вернуть Гаррета.
Могу стать очень плохой. Так что уходи Лаклейн, остальное не твоя забота.
– Черт побери, валькирия, я не могу гарантировать твою безопасность. И Гаррет ожидал бы, что я защищу тебя ести он не может.
Люсия видела, что Лаклейн даже не смеет надеяться на то, что она в состоянии спасти его брата. Он разрывался между желанием позволить ей попробовать и чувством ответственности за нее.
Я упрощу ему задачу.
Натянув лук, валикирия сухо произнесла:
– Какое место ты предпочитаешь на этот раз, оборотень?
– Тетя Люси!
– Ты даже не представляешь, как он стал силен изменившись! – возмутился Лаклейн. – Я отправлю тебя в логово льва. В своем помешательстве он может нечаянно искалечить тебя, думая, что ты – дух, посланный, чтобы мучить его. И учитывая, что он является самцом в прямом смысле этого слова, да еще рядом со своей парой, он, вероятно…
– Пойми, Лаклейн. Я пришла сюда за своим мужчиной и не уйду без него. Если мне придется жить здесь с Гарретом, я буду.
– Не сомневаюсь. Но нет не единой записи в истории клана о ликанах, возвратившихря из звериного обличия.
– И никаких записей, как справиться со злом, с которым Гаррет столкнулся. Он не причнит мне вреда.
Эмма мягко спросила:
– Тетя Люси, ты готова поставить на кон свою жизнь?
– Гаррет и есть моя жизнь.
Эмма и Лаклейн пристально смотрели друг на друга, пока, наконец он не кивнул. Открыв дверь камеры, Лаклейн откашлялся и пробормотал:
– Он скорее отреагирует, гм, если ты будешь вести себя позвериному.
Позвериному? Заметив ее замешательство, он уточнил:
– Гаррет сейчас походит на волка. Просто используй все, что знаешь о волках.
– Уяснила, – ответила валькирия, кладя лук на землю возле решетки. Если потребуется, она будет рычать, царапаться и кусаться. – Закройте за мной дверь и уходите. Пожалуйста.
Когда Лаклейн заколебался, Эмма обратилась к нему:
– Пойдем. Она знает, что делает.
– Очень хорошо, – пробормотал он, кладя руку на плечо Люсии. – Верни нам моего брата.
– Я так и намереваюсь. О, один момент. – Она отвязала и вручила Эмме колчан. – Перемести его прямо к Аннике. И забери своего большого мужа с собой.
Эмма нахмурилась, принимая колчан.
– Что это?
– Вероятно, самое сильное оружие из существующих. Нечто удивительное, ради чего многие люди и боги готовы пойти на убийство.
Но для меня гроша ломаного не стоит по сравнению с Гарретом.
Сглотнув, Эмма кивнула:
– Хорошо. Удачи, тетя Люси.
Как только Лаклейн закрыл за ней дверь и увел Эмму из подземной тюрьмы, Люсия без страха приблизилась к Гаррету стоящему в глубине камеры.
– Шшш, Гаррет.
И медленно протянула руки к нему. Оборотень попрежнему отворачивался, словно ему было мучительно больно смотреть на нее. Когда она осторожно коснулась его груди, он вздрогнул, не изза своих ран, а потому что она причиняла ему душевные страдания.
Люсия подалась к его уху и прошептала:
– Я здесь, Гаррет.
Он застыл, когда она провела ладонью по его напряженной спине.
– Я позабочусь о тебе.
Ликан явно обнюхивал ее, вероятно, не сильнее чем обычно, но более очевидно. Он и не пытался этого скрыть, зарывшись лицом в ее волосы, глубоко вдыхая.
– Это я. Люсия, – произнесла она мягко. – Мне так нужно, чтобы ты вернулся.
В конце концов Гаррет обратился лицом к ней, но все же отказывался встретиться взглядом. Люсия хотела, чтобы он посмотрел прямо на нее, признал ее. Если бы он заглянул в ее глаза, то смог бы осознать, что это не наваждение.
Вместо этого Гаррет исподволь следил за ней, как волк, попавший в капкан: настороженно, враждебно. Она каждую секунду ждала его нападения.
Он думает, что я нереальна. Наверное, считает ее своим наказанием.
Успокаивая ликана легкими поглаживающими движениями, Люсия постепенно притянула его к себе, сцепив пальцы на затылке. И вздохнула от удовольствия просто потому, что почувствовала тепло его тела.
– Я скучала по тебе. Очень сильно. Не хочу больше расставаться с тобой, никогда.
Любовь, которую она ощущала к этому мужчине, переполняла ее. Когдато очень давно Люсия мечтала о доме, муже и детях. И теперь ее поразило осознание того, что она всегда ждала этого ликана, который может осуществить ее мечты.
– Ну вот, – прошептала она. – Это не так уж и плохо, не правда ли?
Его тело напряглось, словно натянутая струна.
– Давай просто спокойно…
С невероятной быстротой огромные руки сжали ее талию и бросили вниз на убогий тюфяк. Когда, постепенно вырисовываясь из полумрака, оборотень навис над Люсией, животное желание полыхало в его голубых глазах. Как только он потянулся, чтобы сорвать с нее джинсы, валькирия закричала:
– Шотландец, постой!
Но Люсия знала, что он не послушает. Зверь управлял им, его облик господствовал, скрыв лицо Гаррета. Зрелище лишало ее присутствия духа, но если она любит МакРива, то должна принять эту сторону его натуры.
Поэтому не стала сопротивляться, когда оборотень разрезал ее рубашку и лифчик и даже когда в безумстве сорвал зубами шортики. Люсия рефлекторно сжала ноги, но Гаррет силой заставил ее раздвинуть бедра. Казалось, он вечность смотрел на ее лоно, пока валькирия не начала извиваться в его лапах, сама поразившись своему необычайному возбуждению.
Оборотень медленно облизнулся, заставив ее застонать. Затем его горячий рот опустились на ее плоть. Смакуя, посасывая… с жадностью. Зверь изголодался по своей подруге.
Ее опустошенность, беспокойство о Гаррете и постоянный страх, что она проиграет в борьбе за него, – все померкло по сравнению с неистовой жаждой его алчущего рта. Ноги Люсии широко раскинулись, и она зарылась пальцами в волосы ликана, крепче притягивая его к себе. Когда наслаждение накрыло ее, она закричала:
– Ах, Гаррет, да!
Он рыча вылизывал ее, и она терлась о его грешный язык снова и снова, пока оргазм наконец не утих. Едва оторвав от нее рот, оборотень распорол собственные джинсы. Обнаженный и безумный, он упал перед ней на колени. Его вздыбившийся член напрягся, пульсируя, широкая головка увлажнилась. Он снова подхватил валькирию за талию и развернул, заставляя встать на четвереньки. Люсия вывернулась, перекатившись на спину, но он возвратил ее в то положение, которое было нужно ему. Раздвинув складки лона пальцами, ликан взревел от удовольствия, войдя в нее одним быстрым движением. После оргазма она была более чем готова для него. Крепко удерживая руками ее плечи, он вбивался в нее со всей силой, погружаясь все глубже.
– Гаррет!
Она полностью подчинилась ему. Пока…
Миновали долгие часы наполненные неистовым сексом – потными, доходящими до исступления совокуплениями на грани животного наслаждения, когда ликан раз за разом брал валькирию сзади. Но лишь теперь с помощью мягких уговоров – и острых зубов – Люсии удалось уложить МакРива на себя и втиснуть его бедра между своих ног.
Наконец, они оказались лицом к лицу. Гаррет находился сверху, его член размеренно двигался внутри нее, однако он попрежнему избегал взгляда валькирии.
– Смотри на меня, Гаррет.
Даже не ускоряя сводящего с ума темпа, он протолкнулся глубже, рыча и сминая ее груди.
Люсия прикусила губу, борясь с тем, чтобы не прикрыть тяжелеющие веки.
– Пожалуйста, вернись ко мне.
Соитие не было безумным – неспешные ритмичные толчки, а не извивающиеся тела, – но таким чувственным. Она уже балансировала на краю.
– Я здесь, и я нуждаюсь в тебе.
Люсия попыталась поцеловать Гаррета, но он спрятал лицо возле ее шеи, облизывая пылающую кожу.
Его влажная от пота грудь скользила по ее соскам, твердый член без устали погружался. Валькирия впилась когтями в тугие мускулы его зада – Гаррет неуклонно подводил ее к разрядке. Напряжение, туго закручиваясь, росло. Мотая головой, Люсия забилась под ним…
– Гаррет! – выкрикнула она, выгибаясь в оргазме.
Следом вскрикнул МакРив, звук окружил их, многократно отражаясь от стен. Его член пульсировал, и с каждым мощным толчком она чувствовала бьющее струей семя. Поднявшись на выпрямленных руках, он выгнул спину и, ожесточенно вжимаясь бедрами между ее раскинутых ног, со стонами горячо изливался в нее.
Когда оборотень в изнеможении упал на валькирию, их сердца гулко бились рядом друг с другом.
Все еще задыхаясь, Люсия обхватила его лицо, рывком заставляя посмотреть на себя.
– Гаррет, я здесь.
Он занимался с ней любовью. Конечно, он вернулся!
– Вернись ко мне…
Вместо этого ликан отвел взгляд и вышел из нее, отодвинувшись. Устроившись на тюфяке и засыпая, он подтащил Люсию к груди, стиснув в объятиях. Но как бы ни была она измучена тяжелыми испытаниями, а теперь и вовсе обессилила от беспощадного внимания оборотня, валькирия, придавленная его тяжелой рукой, лежала, напряженно застыв.
В то время как Гаррет провалился в сон, Люсия изо всех сил старалась сдержать рыдания.
Я проиграла.
Она не смогла его вернуть. Он завершил бы свой жизненный путь иначе, если бы не встретил ее.
Оборотень угрожающе зарычал, но не проснулся, когда валькирия осторожно выскользнула изпод его руки. Прижавшись спиной к холодному камню, Люсия глазами, полными слез, пристально всматривалась в потолок. Ее попытки не заплакать – и не сдаваться – продолжались, но она вела заведомо проигрышное сражение.
Всего несколько часов назад она была уверенна, что Гаррет узнает ее, и убеждена, что причина, по которой ни один из ликанов прежде не выходил из звериной ипостаси, заключалась в том, что у них не было причины желать этого. Мертвые возлюбленные никогда не возвращаются с того света – но она вернулась.
Все же Гаррет оставался в неведении.
Я не смогла спасти его.
Она привлекла МакРива к себе, баюкая его голову на коленях. Когда он издал мягкое рычание, Люсия склонилась, внимательно всматриваясь. Во сне мышцы его лица подергивались, брови сошлись на переносице, вытянувшись в сплошную линию, глаза быстро двигались под веками.
Снится ли ему, как он убивает ее? Будет ли Гаррет переживать это снова и снова?
Она так любила его. Но этого оказалось недостаточно, чтобы вернуть. Молния ударила снаружи, как только капнула слеза, а за ней другая, и еще одна. Люсия не могла остановиться, перестала пытаться.
– Я ххочу, чтобы ты ввернулся, шотландец, – в отчаянии шептала она, плача. – Я так нуждаюсь в тебе. И нне могу спасти.
Вскоре валькирия уже рыдала, сотрясаясь всем телом, неспособная вымолвить не слова, всхлипывая и судорожно хватая воздух открытым ртом. Раскачиваясь и обхватив руками ликана, она заливалась слезами…
– Лауша? Прохрипел он.
Люсия застыла, каждый мускл в ее теле зазвенел от напряжения.
– ГГаррет?
Она, не мигая, уставилась на него, крупные капли, срываясь с ее ресниц, падали на его лицо, увлажняя щеку.
Ликан нахмурился.
– Не в силах вынести твои слезы, – беспомощно пробормотал он.
– Тогда останься со мной, – всхлипнула она, одним махом стирая тыльной стороной ладони влагу с лица.
– Мне не хватает тебя, Лауша. Так сильно.
– Я зздесь!
Повернув голову, он посмотрел вверх, наконецто встретившись с ней глазами. Его радужки переливались от голубого к золотистому и обратно.
– Моя Лауша. Ты сновиденье?
– Нет, я не сон!
Гаррет замер.
– Что это?
Он сел, настороженно отстраняясь от нее и оставляя с ощущением холодной пустаты и утраты.
– Ты… мертва, – выдохнул Гаррет, его взгляд заволокло переной боли.
– Нет! Я с тобой, здесь, невредимая.
Люсия бочком придвинулась к нему на край тюфяка.
– Ты нереальна. – Оборотень рванул когтыми грудь. – Ты умерла.
Она перехватила его руку.
– Пожалуйста, прекрати истязать себя. Я настоящая, Гаррет. Я здесь.
Он потянулся, чтобы коснуться ее лица, но всеже сжал ладонь в кулак.
– Нет, я же нанес тебеб удар… тем мечом. Яя… убил тебя.
– Ты не делал ничего подобного! – Она погладила его влажную щеку. – Ты никогда бы не причинил мне боль. Круах заразил тебя – заставил увидеть галлюцинацию. Внушил веру в то, что ты снес мне голову, но ты не убивал меня. Инстинкт не позволил тебе.
– Откуда мне знать, что я не брежу сейчас? – Гаррет недоверчиво покачал головой. – Как понять, что я все еще не там?
Люсия видела, что ему отчаянно хочется поверить. Но он сомневался в собственном рассудке и в своих воспоминаниях.
– Ты не там. Мысли, что тебе вбили в голову, не что иное, как уловка злобного бога. – Она сжала в ладонях любимое лицо. – Ты здесь, со мной, в Кайнвэйне. Поверь в это, поверь в нас.
Гаррет слышал слова Люсии будто издалека, продолжая сонно грезить о долгих, полных страсти часах, что они провели вдвоем. Изматывающий, агрессивный секс снова и снова. До того последнего раза, когда он занялся с ней любовью.
А затем появились ее слезы, каждая капля, как удар, побуждавший его выйти из какихто непроглядных сумерек.
Гаррет не мог отличить, что реально, а что иллюзия. В течении многих дней он все глубже соскальзывал в пропасть, будучи убежденным в том, что убил единственную женщину, которую когдалибо любил, потому что она умоляла его избавить ее от страданий.
Теперь же он должен поверить, что это Люсия лежала в его объятьях, в тепле и безопасности. И ждала, когда он осознает: подруга, которую он желал больше жизни, пришла сюда за ним и прямо сейчас находится в этой темной камере.
Он стремился к этому всем своим существом, хотел этого так, что, вероятно, сам ввел себя в заблуждение.
– Я видел твое… тело. Как я могу не верить в реальность произошедшего?
– Выбери меня, Гаррет. Прямо сейчас, выбери и поверь в это.
Люсия обвила его руками, прильнув щекой к его плечу. Он спрятал лицо в ее мягких локонах.
Выбрать ее? Мог ли он вообразить, что она настолько теплая? Вообразить тонкий аромат ее волос или как она дрожит, прижавшись к нему?
Если это сон, то я хочу, чтобы он никогда не кончался.
Ликан обхватил ее за плечи, удерживая перед собой:
– Лауша, я всегда буду выбирать тебя.
– ГГаррет, твои глаза… они стали золотыми. – Люсия неуверенно улыбнулась. – Ты действительно вернулся?
– О боги, я думал, что убил тебя. – Он снова крепко обнял ее. – Думал, потерял навсегда.
Его бросило в дрожь, и он долго удерживал валькирию в объятьях, качая в руках.
– Ты нужна мне, жить не могу без тебя.
– Я вернула тебя, шотландец. – Он почувствовал, как она встрепенулась. – А Круах мертв. Мертв навсегда.
Гаррет едва помнил бога – у него остались только обрывки воспоминаний. Но и этого оказалось более чем достаточно.
– Как? Он же уничтожил… dieumort?
Люсия отодвинулась, чтобы посмотреть ему в лицо.
– Колчан, который ты мне подарил, весьма пригодился. Конечно, теперь у нас есть небольшая проблема.
Когда он насторожился, она пояснила:
– Колчан воспроизводит dieumort. Сейчас я понимаю, почему боги так противостояли нам. Анника должна будет решить, что с этим делать.
– Тебе следовало рассказать мне о Круахе.
Валькирия подтянула колени к груди, опершись спиной на стену.
– Мне было… стыдно. Ты видел его, он – чудовище. Только Реджин и Никс знали.
Ликан придвинулся к ней, поглаживая ее руку.
– Как это случилось?
– Он изменил свою внешность, стал тем, о ком, как мне казалось, я мечтала всю жизнь. Я была так молода и поверила, что влюбилась.
Острая ревность прожгла внутренности Гаррета.
Я хочу ее любви. Она должна любить меня!
– Я не видела истины и оставила Валгаллу, сбежав с тем, кто, я думала, был молодым человеком по имени Кром.
– Почему твои родители не помогли тебе? Они боги, так ведь?
– Они запретили мне выходить за него и вынудили пообещать, что я никогда не увижусь с ним снова. Как только я нарушила соглашение, они уже не могли мне помочь. – Ее глаза застыли. – Даже после того, как Круах поймал меня в ловушку в том логове.
Это было самым мерзким местом, которое Гаррет когдалибо мог себе вообразить. Чем оно стало для нее, чистой девочки, взятой в плен чудовищем? Через какой же ужас она прошла.
– Как тебе удалось сбежать?
– С противоположной стороны пещеры – высокий утес, поднимающийся из океана. Я… прыгнула. Попала в воду, довольно удачно, но… волнами швыряло о скалы.
Прыгнула. Что означало: была доведена до самоубийства.
Люсия наблюдала за реакцией Гаррета. Остановится ли она, заметив, что его ярость дошла до предела? Или как сильно он жалеет, что не сам навечно похоронил ублюдка за то, что тот прикоснулся к ней? Когти Гаррета удлинились, готовые вонзиться в шею Круаха еще раз. Медленно…
– Гаррет, твои глаза становятся синими.
– Продолжай, Лауша.
– Но…
– Рассказывай!
Поколебавшись, она продолжила:
– Реджин ушла из Валгаллы – в двенадцать лет она бросила все и отправилась за мной, потому что почувствовала в Круахе зло. Сестра вытащила меня из океана, не позволив умереть.
– Она спасла тебя?
Люсия кивнула:
– Много дней она тащила меня через измерения. Затем, попросту говоря, свалила на алтарь Скади и приказала богине: «Исцели ее». Скади понимала, что вместе с жизненной силой, необходимой, чтобы спасти меня, она передаст мне свое умение в стрельбе из лука, но в конце концов согласилась вылечить меня. В обмен на это пришлось принять ее условия. Подобно другим ее служителям, мне надлежало оставаться нетронутой, как и сама богиня. И стать тюремщицей для Круаха.
– Что он сделал, чтобы заставить тебя прыгнуть? Ты надеялась, что разобьешься насмерть. Лауша, что он сделал тебе?
«Я его снова теряю, – поняла Люсия со страхом, – и как раз тогда, когда только вернула». Все в ней восстало против обременения Гаррета своим рассказом. В этот критический момент валькирия осознала, что боль, которую она передаст, может снова отбросить его назад к поиску утешения в зверином обличии.
– Я должен знать, Лауша. Больше не держи от меня тайн!
– Я не говорю, что никогда не расскажу тебе, но прямо сейчас, учитывая все, что только что произошло…
– Мне нужно знать. Все!
Преодолев сомнения, она твердо кивнула:
– Тогда расскажу тебе все, шотландец. Было плохо. Я никогда в жизни не испытывала подобного ужаса. Я прыгнула, Реджин спасла меня, Скади излечила. И я жила очень долго, пока не встретила одного ликана, который оказался воплощением всего того, что мне следовало избегать, и все же я хотела его больше чем коголибо на свете. Хотя мне все еще приходилось убегать от него, втайне я трепетала каждый раз, когда он настигал меня.
Люсия встала перед Гарретом на колени.
– Вместе мы нашли оружие, уничтожившее мой кошмар. Вместе навсегда освободили меня и спасли мир. И вот теперь, когда все мои испытания пройдены и я наконец могу смотреть вперед, он хочет оглянуться назад.
МакРив также опустился на колени, заключая ее лицо в ладони.
– Потому что он чувствует, что, если у тебя хватило сил справиться со всеми испытаниями, он тоже должен найти в себе мужество услышать о них.
– Но он не знает, что я намерена провести с ним вечность, – она подалась к Гаррету, целуя упрямый подбородок. – У него будет куча времени, чтобы изучить меня, и в конечном счете я сама расскажу ему все. А в данный момент единственное, что я хочу, начать свою жизнь заново – с ним.
– Жизнь со мной, – переспросил он хриплым, прерывающимся голосом. – Ты сказала вечность?
– Именно это, Гаррет. – Она прикоснулась ладонью к его небритой щеке. – Я люблю тебя. И не могу потерять снова.
Глаза МакРива снова зажглись глубоким золотым светом.
– Это смахивает на сделку, которую ты предложила в джунглях: секс или несколько секретов, – сказал он. – Только сейчас это – вечность или твои тайны?
– В основном, да. Я нуждаюсь в счастье. И хочу, чтобы именно ты помог мне найти его.
– Ты расскажешь мне все? Каждую тайну, которую скрываешь?
– Расскажу, со временем.
Гаррет опустил руки и сел, прислонившись к стене.
– Ты даже не догадываешься, как я желал услышать твое признание в любви.
Он уставился на землю с потерянным видом.
– И я хочу сделать тебя счастливой, жажду этого. Но раз я дошел до такого состояния, вполне вероятно, что подобное может произойти снова. Если тебе случится когдалибо подвергнуться опасности… мне просто необходимо быть более восприимчивым к возвращению.
Она сжала его плечо.
– Значит, я не позволю тьме захватить тебя.
Он все еще качал головой, когда она добавила:
– Гаррет МакРив, ты добивался меня снова и снова. Теперь – моя очередь! Я хочу, чтобы ты был моим мужчиной – ты, а не ктото другой. Ты собираешься отвергнуть меня?
После долгих раздумий он выдохнул и повернулся к ней лицом.
– Нет, я не могу. Я люблю тебя, чертовски сильно люблю.
Гаррет посмотрел на нее с таким горячим желанием в глазах, что Люсия пошатнулась – так, словно теперь он больше не скрывал свою страсть.
– Скажи еще раз, что любишь меня, – попросил он, притягивая ее к себе на колени и прижимая к груди.
– Я люблю тебя, Гаррет. Всем сердцем.
– Тогда я выбираю твою вечность. Завтра утром выйдешь за меня замуж.
Она ухмыльнулась.
– Никогда не думала, что ты… сделаешь предложение таким категорическим тоном.
Затем ее улыбка исчезла. Выйти за него без Реджин в подружках невесты?
– Подожди, я – я не могу. Пока.
– Какого черта «не могу»?
– Гаррет, моя сестра пропала. – Люсия прикусила губу. – Реджин нет уже несколько дней. Не в ее характере так исчезать. А я не могу выйти замуж без нее.
– Если она пропала, мы найдем ее, – Гаррет запрокинул лицо валькирии, заботливо всматриваясь в него. – Приложим все усилия, раз уж ты решила не выходить за меня без Лучезарной. Любимая, мы вернем ее, клянусь.
Он нежно потерся губами о ее губы.
– Но сначала разберемся с первоочередными вопросами. У тебя имеется ключ от нашей камеры?
– Что случилось, любимая? – спросил Гаррет следующим утром, возвратившись в их комнаты после получасового отсутствия. Чуть раньше Люсия находилась в приподнятом настроении, с оптимизмом готовясь к поискам Реджин. Она собиралась нанести краткий визит вежливости Эмме, совместив его с набегом в стиле валькирий на знаменитый громадный платяной шкаф королевы – вот Гаррет и сбежал, чтобы пропустить с Лаклейном по стаканчику виски на прощание.
– Снова уезжаешь?
– Да, брат, боюсь, что так.
– Гаррет, один вопрос напоследок… ты самто не переусердствовал, помечая ее?
Теперь же Гаррет застал Люсию погруженной в глубокую задумчивость.
– Что тебя расстроило, любовь моя? Это потому, что ты увидела, как безмерно Лаклейн балует Эмму? Так знай, что я планировал делать то же самое для тебя, – произнес он, изучая ее лицо.
Темные круги под глазами валькирии исчезли после единственного продолжительного, лишенного ужасных видений сна. Вчера вечером, как только счастливые Лаклейн и Эмма выпустили их из камеры, Люсия и Гаррет расположились в старых комнатах принца, отдыхая и набираясь сил. Они говорили о будущем, нежились вместе в ванной, снова говорили, а потом она уснула в его объятиях.
Без кошмаров…
– Есть новости, – проронила Люсия, принимаясь шагать по комнате. – Я только что общалась с Анникой.
Еще одна из разряда не самых любимых Гарретом валькирий.
– Она сказала, что Реджин не единственная пропавшая.
– Что ты имеешь в виду? Я думал, она у какогото берсеркера.
Гаррет и Люсия хотели добраться до Нового Орлеана, выяснить у Никс направление и найти берсеркера. А затем Гаррет преподал бы мужчине урок, объяснив, насколько неразумным являлось его поведение.
– С самого утра поступает информация со всех уголков Ллора, – продолжила Люсия. – Исчезли существа из всех фракций. Это значит, что Эйдан Свирепый не тот, кто похитил ее.
– А кто не был? Пока есть подтвержденные сообщения о ирене, одной из фей, архифурии…
– Архи? Ты же не подразумеваешь…
– Да, те самые, с крыльями. Они не часто покидают свои гнезда, но когда это происходит… – Люсия картинно содрогнулась. – Ведьма по имени Кэрроу Греэй, так же известная как Кэрроу Арестантка, была похищена в то же время, что и Реджин. Кэрроу лучшая подруга Марикеты Долгожданной, и Мари разгневанна. Весь Дом Ведьм стоит на ушах, но все же им не удается определить местонахождение Кэрроу или Реджин с помощью кристалла.
– Получается захватывают преимущественно из определенного круга: Валькирии и их союзники?
А это означало, что оборотни также попадали в группу риска. В течении прошлого года Лаклейн не раз давал понять всем существам Ллора, что его клан является верным союзником Валькирий – желают они того или нет. Все ликаны полностью поддерживали это решение тем более что их королева и принцесса принадлежали этой фракции.
Люсия покачала головой.
– И это только цветочки. Нас обвинили в том, что мы убрали несколько игроков с другой стороны. Парочка колдунов, несколько огненных демонов, наместник короля кентавров, даже одна из инвидий – все они тоже без вести пропали. Инвидии (invidia – олицетворение чувства зависти) являлись особями женского пола, воплощением вражды, чистейшим злом. Кентавры и огненные демоны воевали с валькириями во время прошлых Воцарений. Колдуны были чужаками, которые могли бы переметнуться на сторону зла.
Люсия добавила:
– Ходят слухи, что даже Лотэр исчез.
– Ну, вампир, возможно, выбит из игры Ла Дорадой, жаждущей отомстить и заодно вернуть свой палец, – заметил Гаррет. – У Никс есть какиенибудь идеи?
– Нисего вразумительного. Анника сказала, что Никси вопила, как баньши, сразу после того, как я общалась с ней в последний раз. Бормотала тарабарщину несколько дней подряд.
– Не переживай. Мы распутаем все это, – заверил Гаррет. – И найдем твою сестру.
Люси прикусила нижнюю губу.
– Мы только что закончили одну миссию и теперь снова должны отправляться на поиски.
– Кто еще был схвачен?
Валькирия прошла на балкон, с которого открывался вид на сады. Гаррет последовал за ней – он всегда будет сопровождать ее, как и любой другой волк свою подругу. Ликан встал рядом с ней возле мраморных перил, наслаждаясь пейзажем. В воздухе слегка клубился горный туман, неся с собой острый запах моря.
– Ты с самого начала был прав, шотландец. Я доставляю много хлопот.
Люсия казалась полной раскаяния, которого на самом деле не испытывала.
– Да, но ты также много и отдаешь.
Он собственнически сжал ее ягодицы.
– Оборотень! – взвизгнула Люсия, но ее губы дрогнули в улыбке.
Гаррет притянул ее в объятия.
– Правда состоит в том, что я предпочитаю делить ад с тобой, чем греться на небесах без тебя. – Он обвел пальцем ее подбородок. – И знаешь, любимая, то, что я собираюсь помочь Реджин, как раз и будет немного похоже на ад для меня.
Люсия стукнула его по руке:
– Ушам своим не верю!
– Шучу, – засмеялся Гаррет, затем добавил уже серьезно:
– Случилось так, что я в долгу перед Реджин. Ты говорила, что хочешь прожить свою вечность рядом с ней? Ну, что тут можно сказать: как бы это ни огорчало меня, не будет нам покоя, пока эта светящаяся не станет нашей соседкой на какомнибудь морском побережье.
И пока ты – моя жена.
Темные глаза валькирии расширились:
– Обещаешь?
– Да. Но это не означает, что больше я не буду тебя поддразнивать.
Она посмотрела вдаль.
– И все же я забираю тебя отсюда. Взгляни на этот простор, – она повела рукой, охватывая туманные земли. – В глубине души ты, должно быть, разочарован, что моя жизнь настолько сложна. Держу пари, ты бы хотел, чтобы со мной было проще.
Гаррет рывком прижал Люсию к груди, стискивая в объятиях, и долго держал, прежде чем наконец ослабить хватку. Если бы только валькирия знала глубину его чувств. Но раз уж она отдала ему свою вечность, у него есть время показать ей.
– Лауша, ты – моя подруга. И я нежно люблю тебя.
Когда она окинула Гаррета ласковым взглядом сверкающих серебром глаз, ликан обхватил ее затылок и привлек к себе, мягко целуя. Ей в губы он прошептал:
– Кроме того, ничто хорошее никогда не доставалось легко.
Неделей ранее…
Горная местность в районе Волги…
Цель: Вампир.
На продуваемой всеми ветрами скалистой равнине одинокая лачуга, едва держась, безропотно противостояла силам стихии. Внутри, перед висящим на стене разбитым зеркалом, уставившись на свое раздробленное отражение, стоял Лотэр – Враг Древних. Впитывая студеные струи воздуха, проникающие в помещение сквозь щели в замызганных окнах, как благодеяние после удушающей жары джунглей.
Выудив из кармана палец с кольцом, вампир стянул золотой ободок и отбросил мумифицированный обрубок на землю. Исполненный благоговейного трепета, он взирал на кольцо, понимая его предназначение, осознавая власть, которой только что завладел.
Чудовищная власть.
– С этим, – прохрипел Лотэр. – Я стану непобедим.
Ветры завывали, скрипели стены хижины.
– Я буду несокрушим.
Едва ли не стонущий в предвкушении, Лотэр поднял дрожащую руку, поднося ободок к пальцу…
Дверь лачуги вышибло взрывом, удар тока сотряс вампира, пронзая болью позвоночник и швыряя вперед. Кольцо зазвенело по полу, в то время как он вылетал головой в одно из окон. Выступающий осколок стекла распорол лоб, глубоко погрузившись в глазницу.
Лотэр ослеп на один глаз, кровь, льющаяся из раны, затуманила зрение в другом.
Переместись. Оставь это место.
Только не без кольца…
Сжигаемый яростью, вампир обнажил острые клыки. Что это за враг? Еще один электрический разряд поразил его, затем другой, с каждым разом все больше истощая силы. Чтобы уклониться, Лотэр начал вслепую перемещаться по лачуге.
Несмотря на красное марево, он, воспринимая движение на слух, наносил удары своим жертвам. Появляясь и исчезая, вырвал сердце из груди одного мужчины, перекусил горло другому. Пол стал скользким от крови.
Доберись до кольца… подойди ближе. Очередная вспышка блеснула навстречу, вампир переместился, чтобы избежать ее, вновь возник в другом месте…
Короткий клинок погрузился в его бок. Высокая темная личность позади него, проворачивающая лезвие глубже в тело, умело владела оружием. Смертельная рана для человека.
И выводящая из строя любого бессмертного. Как бы то ни было, в этом момент… оно не желает меня убивать.
Лотэр предпринял попытку отступления, стараясь переместиться, но слишком ослаб – на что его противник, очевидно, и рассчитывал.
Быстро перехватив вампира, человек с клинком снова провернул лезвие.
– Вяжите его.
Как только мужчина вытянул меч, Лотэр рухнул на колени в лужу собственной крови.
Стоящие вокруг навалились на него и, подавляя слабое сопротивление, защелкнули на запястьях неразрываемые оковы. Когда вампир зарычал, ему залепили рот клейкой лентой.
Лотэру только удалось восстановить зрение в единственном здоровом глазу, как еще несколько мужчин приблизились к нему с черным мешком.
Чтобы надеть на голову.
Вампир, мыча, извивался в луже крови. Но смертные, рывками расправляя ткань, натянули и крепко завязали мешок.
Лотэр услышал, как золотое кольцо царапнуло об пол, когда ктото другой подобрал его сокровище. Кипящий в нем гнев превратился в бешенство.
Когда я освобожусь, разверзнется ад.
Гдето на задворках Нового Орлеана.
Цель: Валькирия.
– Это все, на что вы способны, ублюдки, мать вашу? – прокричала Реджин Лучезарная, в третий раз получив разряд тока. – Я обожаю электричество, тупоголовые идиоты! Давайте еще!
Очевидно, не приняв ее слова всерьез, преследователи выпустили разряд. Валькирия впитала его в себя, и ее кожа на фоне ночи запылала еще ярче. Ближайшие уличные фонари взорвались от излучаемой ею энергии.
Полная блаженства улыбка осветила лицо Лучизарной.
– А знаете, что еще? Я охренительно провожу электрический ток.
Реджин поймала заряд одной рукой и, пропустив через себя, другой швырнула обратно, нонося нападавшим удар, взметнувший их в воздух.
– Хотите еще?
Она снова запустила заряд.
– Как насчет вас?
И еще один луч.
Они подпитывали ее – и это чувство было великолепным. Лучезарная пылала все ярче и ярче, осветив один городской квартал, затем второй…
Но в сиянии яркого света, держась за ее спиной, мрачной тенью со сверхчеловеческой скоростью приближался высокий мужчина. Он нанес удар мечом прежде, чем валькирия успела защититься, проворачивая лезвие, вонзенное в ее бок. Рядом полыхнула молния, Реджин задохнулась от боли, давясь запузырившейся на губах кровью.
Ее сияние потускнело. Когда мужчина вытащил лезвие, она бессильно осела. Свернувшись на земле, истекая кровью, Реджин пронизывающе всмотрелась в его глаза.
– Ты, – выплюнула она, – заплатишь.
Мужчина скомандовал:
– Связать ее.
Валькирия с опозданием набрала в грудь воздуха, собираясь завопить, но клейкая лента плотно залепила ей рот. С расширившимися глазами, яростно дергая головой, Реджин смотрела, как надвигаются люди с черным мешком.
Новоорлеанская окружная тюрьма предварительного заключения…
Цель: Ведьма.
– Что вы опять здесь делаете, мисс Кэрроу? – спросил Мартин, ее любимый охранник.
Он был самым молодым из блюстителей порядка, довольно симпатичным и оказывал разрушительное воздействие на Кэрроу.
– Когда вы научитесь лучше себя вести?
– Ах, я вела себя гораздо лучше, – промурлыкала Кэрроу, плавными движениями придвигаясь к прутьям решетки.
Он сглотнул, увидев, насколько коротка ее кожаная юбка.
– Я просто решила не слишком усердствовать в этом.
– Хм? – Мартин почесал затылок. – Что вы натворили на этот раз?
– Избила копа, украла его лошадь и отправилась на ней в бар Пэт’О[57].
Прежде чем Мартин успел открыть рот, пояснила:
– Мне нужен был соучастник.
После чего соседки по камере, приститутки Французского квартала, восприняв на «ура» ее антре, одобрительно завопили: «Йоххууу! Йохууу».
Кэрроу сделала им реверанс, затем снова повернулась к Мартину. Через прутья она пощекотала его под подбородком кончиками пальцев со следами чернил после снятия отпечатков, отпраляя его на небеса.
– Итак, ты принес мнеи девочкам чтонибудь пожевать?
Он часто приносил еду из ресторанчика Popeye’s[58] для Кэрроу и ее соседок по камере.
– Может рису[59]? Да погорррячее… – хрипло произнесла Кэрроу.
Он с трудом сглотнул.
– Ннет, мэм. Пришел сказать, что за вас внесли залог.
– Правда? Не может быть!
Она протянула раскрытую ладонь за спину, и ктото радостно хлопнул по ней, поздравляя с освобождением. Солнце только что зашло – у Кэрроу будет вся ночь для отрыва!
– Кто поделился баблом?
– Не знаю, мэм, – ответил Мартин, отодвигая плавно скользнувшую в сторону дверь камеры.
Она нахмурилась. Дом Ведьм поклялся больше никогда не вносить за нее залог. И Кэрроу точно не звонила Марикете, не желая снова беспокоить лучшую подругу. Дважды за эту неделю было сишком даже для самого преданного друга по поручительствам.
Кэрроу, если чесно, подумывала использовать свои магические силы для освобождения. Что являлось большим, вопиющим, чертовым табу.
Пожав плечами, она повернулась, чтобы попращаться.
– Увидимся, Молл, Сахарная Кейн, Лекскискиси, Честити. Эй, Экстэйси, выше нос! Твой бывший больше тебя не побеспокоит. Обещаю.
Кэрроу сделала мысленную пометку – наложить заклятие на этого козла, заставив его влюбиться в кошачий лоток. Использованный кошачий лоток.
После того как Кэрроу собрала свое имущество, она нацепив драгоценности и легкую куртку, повесила на шею связку пластмассовых бусин. Лишь немногие за пределами Нового Орлеана могли знать, каким трудом были заработаны эти бусы и какой ценностью они обладали.
Мартин смотрел на нее с тоской.
– Хотите, чтобы я узнал, кто внес за вас залог?
– Эй, я не из тех, кто смотрит в зубы дареному коню. Пока, Мартин, – она, подмигнув, послала ему воздушный поцелуй. – Скоро увидимся.
Но пока неторопливо фланировала к выходу, размышляла об этом старом высказывании о дареном коне. Она солгала Мартину: Кэрроу была как раз из тех людей, кто обязательно заглянет «коню» в рот.
Она предусмотрительно начала наращивать энергию в ладони, чтобы поразить врага, если придется. Марикета обучила Кэрроу множеству новых заклинаний, при этом переливая в нее силу, поскольку ждала своей очереди, сидя на скамье запасных на следующие пять десятилетий. Кэрроу могла быть адски опасной, когда ей удавалось сконцентрироваться.
Выйдя на улицу, она настороженно огляделась вокруг. Ни души.
Ах, город же только просыпался для еще одной ночи. С его завывающими сиренами, ароматами еды и пульсирующей музыкой, пробуждался, как животное ото сна. Кэрроу ощутила все эти эмоции, наполнившие ее волнением. Словно вампир, она хотела испить от них. Желала оказаться среди хаоса, провоцируя его…
Жаркая волна электричества ударила ее в лицо, подбрасывая прямо в воздух. Кэрроу вопила, пока не приземлилась на спину в квартале от тюрьмы. Ее бусы расплавились, шипящая пластмасса прожигала кожу, дымясь.
Ошеломленная, почти слепая после нападения и от дыма, она снова собрала энергию в ладони. Что, черт возьми, происходит? Мужчины приближаются? Не могу определить, что… не могу разглядеть, куда ударить. Похожи на тени. Она швырнула пучок энергии, возможно, поразила одного. Не вижу…
Кэрроу попыталась подняться и бежать вслепую, но смогла только встать на колени. Ничего не остается, кроме как выпалить смертельное заклинание, надеясь, что рядом нет свидетелей:
– Ooth sbell nooth latoret…
– Заткните ее! – прервал глубокий голос.
– Ooth sbell…
Призрачные руки схватили ее, залепляя клейкой лентой рот. Хотя Кэрроу сопротивлялась всеми имеющимися силами, люди стянули ей запястья за спиной. Она крутилась, беззащитная, испуганная, как никогда прежде.
Зрение Кэрроу только начало возвращаться, когда она услышала, как тот же самый голос приказал:
– В мешок ее.
– Нет, нет! – закричала она изпод липкой ленты. Они подошли ближе с черным мешком, собранным, как чулок, чтобы силой натянуть его ей на голову.
И мир Кэрроу снова потемнел…
Конец
1
Трюмхейм – «Жилище шума».
2
Скади – в скандинавской мифологии неистовая великанша, покровительница охоты. Атрибуты ее – лук и лыжи.
3
Кром Круах – В мифологии ирландских кельтов – золотой идол, стоявший в древности на
Равнине Поклонения (Маг Слехт), которому поклонялся король Тайгернмас. Кромм
Круаху приносились человеческие жертвы.
4
Gatorade был разработан специально для того, чтобы возмещать спортсменам влагу, потерянную во время тренировок и соревнований. Перед выпуском на рынок напиток был многократно тестирован в лаборатории и позиционируется совсем не как обычный прохладительный.
5
Chiclets Stick (жевательная резинка)
6
Valhalla – в германоскандинавской мифологии – небесный чертог в Асгарде для павших в бою; рай для доблестных воинов.
7
Shifters – оборотни – перевертыши. В данном случае речь не идет о вервольфах.
8
Agent Provacateur – популярный британский бренд обворожительного женского белья, который придуман, скорее как аксессуар – для того, чтобы его снимали, а не носили.
9
Under Armour – известный в США бренд нижнего белья, влагоустойчивого и хлопчатобумажного, одеваемого исключительно под спортивную одежду.
10
NOLA – аббревиатура Новый Орлеан, Луизиана.
11
Lunchables – фирма, выпускающая готовые обеды в вакуумных пластиковых упаковках. Так же и сам готовый обед.
12
Цезарь Милано – известный ветеринар, тренер собак, который придумал программу для понимания собак под названием «Болтающая собака».
13
Tsst (еще известный как «Болтающая Собака») – эпизод 146 из комедийного мультсериала «South Park», где в центре внимания Эрик Картман, его мать и «Болтающая Собака» Цезаря Милано.
14
Оксюморон, оксиморон (др. – греч. οξύμωρον – «острая глупость») – стилистическая фигура или стилистическая ошибка – сочетание слов с противоположным значением (то есть сочетание несочетаемого).
15
Дюжина – двенадцать.
16
Миля – английская миля (обыкновенная) равна 1,524 км. Британская 1,609 км.
17
Фут – мера длины равная 0,3048 метра
18
Криптонит – радиоактивное вещество с родной планеты Супермена, смертельное для него.
19
Фольклорный персонаж: привидениеплакальщица, чьи завывания под окнами дома предвещают обитателю этого дома смерть.
20
6 дюймов – 15 см.
21
Шпунт – продольный выступ в одной доске, брусе, свае, прочно входящий в продольную выемку в другой для их соединения.
22
Никс шутит, имея в виду Реджин. Flintstones – буквально, кремень для высекания искр. И также Flintstones фамилия персонажей американского комедийного мультсериала о жизни и приключениях дружной семейки в условиях вымышленного каменного века.
23
В оригинале Rad – сокращение от *Really Awesome Dude* – реально приводящая в трепет чувиха.
24
Бальса (бадьза, бальзовое дерево. Исп. Balsa – плот) – пробковое дерево, монотипный род деревьев семейства Мальвовые (подсемейство баобабовые), произрастающее, в частности, в Южной Америке. Редкая порода, древесина ее в сухом виде чрезвычайно мягкая и легкая.
25
barão da borracha (португ.) – каучуковый барон.
26
guardião (португ.) – хранитель, страж, опекун.
27
«Каучуковый бум (лихорадка)» имел два этапа с 1879–1912 гг., и с 1942–1945 гг., в это время Амазонка была абсолютным монополистом в деле добычи каучука. Бум закончился, когда авантюристы ухитрились сквозь все заслоны вывезти семена каучуковых деревьев из Южной Америки в Азию, где, в последствие, были возведены целые плантации.
28
Archer – с англ. Лучница.
29
ЛГУ (LSU) – Университет в БатонРуж, штат Луизиана.
30
Бак – носовая часть судно, корма задняя.
31
В оригинале Регина использует SMS – сокращения «w/u» – "with you"; «B» – «be»; «BFFs» – «best friends for sex».
32
Ритц Карлтон – международная сеть отелей класса «люкс».
33
capitão – «капитан» в переводе с португальского.
34
apreciável – «понял» в переводе с португальского.
35
GQ – журнал о моде и стиле для мужчин, дресскодах, автомобилях и технике.
36
Querida (португ.) – милая, дорогая, любимая.
37
Bife cavalo (португ.) – bife – стейк, крупные куски поджаренного на гриле мяса, рыбы; cavalo – лошадь, под седлом – поэтому сверху обычно кладут яичницу. Но в Бразилии, Перу под словом «cavalo» подразумевают любую крупную рыбу. В данном случае имеется в виду как раз рыбный стейк.
38
Deliciosa (португ.) – восхитительный, пальчики оближешь, вкуснотища.
39
Епитимья – (др. – греч. ἐπιτιμία), наказание.
40
Строчка из хита группы Bon Jovi «You give love a bad name» – «Ты опорочила любовь» (Shots to the heart, and you’re to blame).
41
Амфитрита – одна из нереид. Богиня моря в греческой мифологии. Супруга Посейдона. Слезы нереид большая редкость используются как компонент зелья любви. Запаянная в стеклянный сосуд слеза Амфитриты упоминалась как один из артефактов в гонке за талисманами.
42
Pink – Урожденная Алиша Мур. Американская певица, автор песен, обладательница 2х премий «Грэмми».
43
Виктория амазонская (лат. Victoria amazonica) – королевская водяная лилия, Викториярегия, крупное тропическое растение семейства куршинковых. Плавающие листья широкие, чаще всего имеют круглую форму, черешки прикреплены почти к середине листа, края листа загнуты вверх. Бразильцы называют их «птичья сковорода». Диаметр листа может превышать 3 м. Листья у Виктории амазонской настолько сильны, что могут выдержать восьми килограммовый вес и не пойти ко дну.
44
В Бразилии, наряду с несколькими другими областями Южной Америки, анаконду называют Sucuri. В то время как никакого точного доказательства существования Sucuri Gigante нет. Предполагается, что змея достигает длины 40 метров, и диаметра – 80 см, а также весит около 5 тонн. Некоторые племена говорят о Sucuri Gigante как о создателе Реки Амазонки. Змея также упоминается как "Таинственное Животное" и "Властитель", потому что контролирует те части реки, в которых обитает.
Анаконда (лат. Eunectes murinus) – змея из подсемейства удавов (Boidae). В старой литературе можно встретить название «водяной удав» – крупнейшая (по массе тела, но не по длине) змея из ныне живущих. Её средняя длина 5–6 метров, нередко встречаются экземпляры по 8–9 метров. Уникальная по размерам достоверно измеренная особь из восточной Колумбии имела в длину 11,43 м (этот экземпляр, однако, сохранить не удалось).
45
J.Lo – она же Дженнифер Лопес (Jennifer Lopez), популярная американская актриса и певица. В 1997 г. снялась в фильме «Анаконда».
46
Nada – ничего, ничем (пер. с португ.)
47
Magnificente – великолепный, царственный (пер. с португ.)
48
Muito bonito – Очень мило (пер. с португ.)
49
Esplêndido – великолепный, потрясающий (пер. с португ.)
50
Incantata – очаровательная, завораживающая, пленительная (в пер. с итальянского)
51
Gato котик, киса (в перев. с португальского)
52
Брашпиль (голл. braadspil) – лебёдка с горизонтальным валом и двумя барабанами, применяемая на судах для подъёма якорной цепи и якоря, а также для швартовки.
53
Если крокодилу не удастся быстро переварить обед, он рискует умереть. Поэтому природа наградила их «быстрым» пищеварением. Крокодилы могут по выбору использовать левую аорту. Когда они переваривают пищу, то перенаправляют кровь, обогащенную углекислым газом мимо легких, напрямую к пищеварительной системе. Там углекислый газ используется железами для выработки желудочного сока со скоростью в 10 раз выше общепринятой для млекопитающих! Это позволяет рептилиям с легкостью переваривать не только мясо, но и кости.
54
Боже милостивый!
55
Louco – сумасшедший, псих (в пер. с португальского).
56
Сантерия – (исп. santería – святость) – синкретическая религия, распространённая на Кубе, а также в среде афрокубинских эмигрантов в США и других странах. Представляет собой верования народа йоруба, смешанные с элементами католицизма, имеет множество сходных элементов с вуду и другими африканскими синкретическими религиями.
57
Pat O'Brien's Bar Бар Пэта О’Брайана знаменит своими ураганными коктейлями в очень больших бокалах.
58
Рopeyе’s сеть ресторанов луизианской кухни, специализирующихся на овощных и блюдах из курицы.
59
Dirty rice речь идет о так называемом «грязном» рисе, получившим такое название по ассоциации с джазом «грязной, непристойной музыкой», и изза цвета в рисе куриная печенка, поэтому темный, «грязный».